Пастырь

Подготовляя эту свою новую книгу, автор наметил одну цель - ее практическое применение.

Строго следуя руководящим истинам Нового Завета, пользуясь наглядными примерами из жизни великих мужей Божиих всех веков и располагая многими подобными трудами на иностранных языках, автор предлагает будущему пастырю те свои заключения, которые могут быть полезны, и действует так даже в тех случаях, когда полезное бывает не особенно приятным,

Автор не склонен надеяться, что содержание настоящей книги явится исчерпывающим для всех его читателей, ибо труд этот предназначен, главным образом, для тех духовных деятелей и работников, которые вступили на Ниву Христову без достаточной богословской подготовки, также и для тех, кто, обратившись ко Христу, и посвятив себя на служение Ему, находятся в той или иной стадии духовного приуготовления. Вот почему труд этот носит не критический, а конструктивный характер. Старания автора направлены не к тому, чтобы оттенить отрицательные стороны пастырства и осудить, а чтобы, раскрыв положительные стороны, - помочь. Конечно, не всегда удавалось избежать некоторой критики, но она применялась только в тех случаях, когда необходимо было выделить истину путем контраста.

Содержание настоящей книги является не столько плодом личного опыта и духовных достижений автора, сколько результатом его многолетнего изучения затронутых книгой вопросов. Это изучение и легло в основание, сложившегося в представлении автора, пастырского идеала.

Священное Писание пользуется замечательными именами служителя Божия. Каждое из этих имен таит свой глубокий смысл. "Евангелист" (Еф. IV. 11) - указывает на главную жизненную цель служителя Христова, которой он сознательно посвятил себя: проповедывать Евангелие. "Посланник Христов" (II. Кор. V. 20. 4; Мк. IV. 14) - подтверждает его полную зависимость от Пославшего, а также связанные с этим посланничеством полномочия, привилегии и ответственность. "Сеятель", "жнец" (Иоан. IV. 36-37), "соработник у Бога" (I Кор. III. 9) или "работник в Его винограднике" (Мт. XX гл.) -- все эти имена характеризуют духовную деятельность, как труд, тяжелый, упорный, требующий постоянства, внимательности и даже изнурения. Имя "воин Христов" (I. Тим. 1, 18) - указывает на его высокое призвание сражаться с силами мрака, нести освобождение, защищать истину. С этим последним именем связаны опасности, лишения и обычные трудности военной жизни, которые всем известны.

Слово Божие открывает много других имен служителя Христова, но самым поразительным и прекрасным из всех является имя - пастырь. "Я есмь Пастырь добрый!" (Иоан. X, 11), сказал о Себе Госгюдь наш Иисус Христос и этими словами охарактеризовал все Свое земное служение. Имя - пастырь - замечательно и прекрасно именно тем, что оно подразумевает служение, основанное всецело на любви. Любовь - сущность истинного пастырского служения. Привлекая снова к Себе отрекшогося ап. Петра, Господь, прежде чем сказать - "паси овец моих", трижды спрашивает его: "Симон Ионин! любишь ли ты Меня?" (Иоан. XXI. 15-21) Ибо только любовь способна терпеть недостатки и слабости овец и не бежать, разочарованная, от принятого на себя служения. Только любовь способна обслуживать стадо свое, только одна она располагает необходимыми для такого служения бодрствованием и терпением. Впоследствии тот же ап. Петр обращается ко всем христианским пастырям его времени с таким увещанием: "Пастырей ваших умоляю я сопастырь и свидетель страданий Христовых и соучастник в славе, которая должна открыться: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнустной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду, - и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы" (I Петр. V. 1-4).

Слово "пастырь" (poimhn) при поверхностном его исследовании предполагает как бы известного рода превосходство пастыря над рядовыми членами церкви, но в самой сущности своей это имя подразумевает обязанности и долг пастыря перед своим стадом, ответственность за блогополучие стада. Пастырь не господин, а слуга своей паствы, слуга в смысле нежной родственной заботы и любвеобильного попечения. Ничто так не уподобляет служителя Божия Иисусу Христу, как его многообразное и неизменное попечение о стаде: отыскивать заблудших, пасти голодных, защищать слабых, врачевать больных, перевязывать раненых. Конечно, такая деятельность требует от пастыря самоотверженной преданности стаду, преданности, не знающей границ, ибо "пастырь добрый полагает жизнь свою за овец" (Ев. Иаон. X. 11 ст.). Духовные интересы паствы, ради которой пастырь живет и трудится, окажутся у него всегда на первом месте. Напротив, пастырския удобства, его свобода, родственные чувства, деловые связи, дружеския взаимоотношения, его общественная репутация, болезни и здоровье - все это потеряет всякое значение в тех случаях, когда возникает угроза духовному блогополучию овец, вверенных его пастырскому попечению. Ап. Павел, служивший "Господу со всяким смиреномудрием и многими слезами" (Д. Ап.ХХ. 19) восклицает: "узы и скорби ждут меня, но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа" (Д. Ап. XX. 24).

Необходимо заметить, что наряду с именами, встречающимися в Библии, в современном обществе существует много других имен, присвоенных христианскими священнослужителями. Говоря о весьма поверхностном отношении людей к некоторым именам, которыми пользовались служители Ветхого Завета, Христос предупреждает Своих учеников: "а вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель - Христос, все же вы - братья; и отцем себе не называйте ни кого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник - Христос. Больший из вас да будет вам слуга" (Мт. XXIII. 8-11).

В Новом Завете мы все имеем только единого посредника, "первосвященника великого, прошедшого небеса, Иисуса Сына Божия" (Евр. IV. 14), Который был "наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека... Который возсел одесную престола величия на небесах и есть Священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек" (Евр. V. 10). Он, "Первосвященник будущих благ со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление" (Евр. IX. глава). Эта Божественная непреложность Хрнстова искупления и посредничества лишает навсегда Ветхозаветное священство его прерогатив. С тех пор, как "Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие", никто, кроме Христа не может и не смеет стоять между человеческой душой и Богом. Чрез Христа "нам открыт свободный доступ к Богу" (Евр. X. 19-20), блогодаря чему христианин является Новозаветным священником, но не священства "левитского по чину Ааронову" (Евр. VII. 11), когда один человек имел исключительное право приближаться к Богу и приносить жертвы за себя и за других, но священства духовного "по чину Мелхиседека" (Евр. VII. глава), когда каждый возрожденный свыше, поклоняясь Богу в духе и истине, имеет право доступа "к престолу блогодати, чтобы получать милость и обретать блогодать, для блоговременной помощи" (Евр. IV. 16.). Поэтому Слово Божие всех членов церкви Христовой называет "царственным священством" (I Петр. II. 9) или царством священников. В древнеапостольской общине право проповедывать никогда не принадлежало одному избранному человеку или определенной группе лиц, но каждый член ее, чувствовавший побуждение сердца сказать слово, к назиданию собравшихся, имел на это полное право. Служение "ко взаимному назиданию" (Рим. XIV. 19) весьма широко практиковалось в апостольской церкви, и ап. Павел пишет об этом неоднократно: "посему увещавайте друг друга и назидайте один другого, как вы и делаете" (I Фес. V. 11), "научайте и вразумляйте друг друга псалмами, словословием и духовными песнями" (Кол. III. 16), "я уверен о вас братия мои, что и вы полны блогодати и исполнены всякого познания и можете наставлять друг друга" (Рим. XV. 14), "вразумляйте безчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем" (I Фес. V. 14). Новозаветный пастырь - не "священник", ходатайствующий перед Богом за "мирян", а представитель христианской общины, в лице которого церковь имеет своего руководителя, координирующого ее многообразную активность в деле провозглашения Новозаветных истин.

То обстоятельство, что некоторые служебные обязанности церкви доверены были исключительно пастырю, объясняется просто тем, что во всех случаях, когда какое-либо сообщество выступает совместно, всегда одно доверенное лицо действует от его имени. Вполне естественно, что подобного рода полномочия возлагают на пастыря известную ответственность, которая компенсируется в свою очередь некоторыми привилегиями. Но принимая во внимание такое служебное положение христианского пастыря, отнюдь не следует придти к выводу, что для членов церкви исключена возможность подобного же служения "по мере веры" (Рим. XII. 3-6), "по мере дара Христова" (Еф. IV. 7). Общепринятое подразделение церкви на "духовенство" и "мирян" не имеет в Новом Завете никакого основания. Пастырь, при всей его ответственности за преуспевание церкви, не имеет никакого духовно-правового отличия, которым в той же степени не обладал бы самый скромный член его общины. Истинные рабы и служители Господни, покорные Воле Всевышнего, решительно отказываются от всяких прерогатив и привилегий, которые могли бы так или иначе отделить их от братьев в церкви и позволить занять среди них особое положение. Они помнят повеление своего Спасителя: "кто из вас больше, будь как меньший, и начальствугощий, как служащий" (Лук. XXII. 26).

В Ветхом Завете пастырь занимал свое место у алтаря или жертвенника, в Новом Завете - у кафедры и на каждом месте его многообразного ежедневного служения ближним. Слово Божие, проповедуемое с кафедры, вверено церкви для ее руководства и утверждения в вере. Оно служит также средством для обрашения грешников ко Христу и для их дальнейшего духовного воспитания. Как первые провозвестники радостной Вести Спасения, ученики Христа естественно оказались в свое время облеченными высоким духовным авторитетом. Они являлись не только уполномоченными церкви, но и посланниками свыше, утверждающими авторитет Бога, тем Словом, которое они проповедывали. Но такой авторитет как во времена апостолов, так и в наши дни является авторитетом исключительно духовным. Этот безусловный духовный авторитет достигается только при согласовании высокой проповеди с личной высокой духовной жизнью того или иного пастыря; сам пастырь является тогда живым примером того, о чем проповедует. Таким образом, если отсутствует у пастыря живое, личное следование за Господом, утрачивается, естественно, и тот духовный авторитет, которым служитель Божий призван обладать. Греческия имена, для руководителя христианской общины "пресвитер" или "епископ" (episkopoV, presbuteroV), пдразумевают не только достойного и способного избранника общины, на которого возложены обязанности "блюстителя"; предполагается и духовное влияние, духовный авторитет, определенная духовная зрелость пастыря, как результат его многолетнeго опыта и приобретенной в служении мудрости. Пастырский авторитет, пастырская власть не имеет ничего общeго ни с властью мирского общества, ни с властью отца в семье. В основу духовной власти пастыря Господь положил дрогоценную жажду и светлую радость христианского соревнования: "вы знаете, что князья народов господствуют над ними и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будеt вам слугою" (Мф. XX. 26), "ибо кто болше, возлежащий или служащий? Не возлежащий-ли? А Я посреди вас, как служащий" (Лук. XXII. 26), сказал Спаситель на тайной вечери, омывая ноги Своим ученикам. В таком именно духе смирения, любвеобильного желания быть полезным ближнему и протекает служение пастыря, пользующогося своей духовной властыо. Христос примером Своей жизни установил, что блогодатная для души человеческой власть может быть достигнута только путем глубочайшей любви и безпредельного христианского смирения. Не имея ни раввинского диплома, ни разрешений первосвященника, ни поддержки Ирода, ни солдат Пилата, Христос учил и действовал, "как власть имеющий" (Мф. VII. 29).

Духовной власти Христа никто не смел отрицать, напротив: "народ же, видев это, удивлялся и прославлял Бога, давшего такую власть человекам" (Мф. IX. 8). Эта власть не была подавляющей, превозносящейся, снизводящей "подчиненного" на нижнюю ступень. Нет, эта власть приобреталась любвеобильным деланием добра, без мысли о взаимности, без расчетов на награду. Сущность Христова служения выражена в Св. Писании тремя словами: "Он ходил, блоготворя" (творя благо) (Д. Ап. X. 38). Творение блага, как первое и непременное условие плодотворной христианской жизни, являлось неизменным содержанием всего служения ап. Павла: "будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобресть" (I Кор. IX. 19). "ибо мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; а мы рабы ваши, для Иисуса" (II. Кор. IV. 5). Служение современного пастыря должно протекать в духе радостной любви Христовой. То или иное уклонение от ее чистого русла лишает это служение духовной красоты и ценности. Служение без истинной духовной власти - служение не только трудное, но и безплодное.

Пастырь - слуга Божий. Он раб, исполняющий в отсутствии своего господина порученное, и ожидающий его скорого возвращения: "блажен тот раб, которого господин его пришед найдет поступающим так" (Мф, XXIV. 46). Всегда неизменные, основы пастырского служения остаются теми же, какими оне были открыты Духом Святым в самом начале христианской эры. Мудрый пастырь и в наше время обращается за указаниями, предостережениями и вдохновением к неисчерпаемому опыту прошлого. Жизнеописания выдающихся служителей Божиих, подвизавшихся во все века христианства, являются иеоскудевающей сокровищницей для современных пастырей, как прямое руководство пастырского служения. Наряду с изумительными характерами христианских деятелей, о которых повествует история церкви, пастырь знакомится на страницах Библии с целым рядом истинных героев, одухотворенных и самоотверженных. Повествования из жизни Ветхозаветных пророков, несмотря на очевидную разницу эпох, могут быть также весьма полезны служителю Божию. Все, что Дух Святой запечатлел о деятельности "мужей веры" на страницах Священного Писания, было, как говорит ап. Павел, "описано в наставление нам, достигшим последних веков" (I Кор, X. 11). Вспомним хотя бы верность пророков своему Божественному призванию, их молитвенное общение с Богом, преданность Его воле, аккуратность в исполнении Его повелений, самоотверженную жизнь, исполненную святости, дерзновенную защиту истины, смелое обличение лжи и многое другое. Проникновенный пастырь найдет здесь много примеров, достойных подражания. Конечно, Новый Завет несравненно богаче в смысле руководящих начал чистого христианского пастырства и вытекающих из них прямых требований к пастырской деятельности. Достаточно вникнуть в повеления Господни, данные первым вестникам Его, посланным в селения Галилейские (Мф. X глава), или в пастырския послания ап. Павла к Титу и Тимофею, в связи с избранием пресвитеров на Крите и в Ефесе. Об этих посланиях написаны бесчисленные исследования самыми лучшими богословами, но вдумчивый служитель Божий, размышляя и углубляясь в "неизследимые богатства" (Еф. III. 8), всегда извлечет для себя все новую и новую, дрогоценную пищу. Единственным, конечно, примером, никем и никогда непревзойденным, будет пример служения самого Господа нашего Иисуса Христа. "Начальник и Совершитель веры" (Евр. XII. 2), "Пастырь добрый" (Иоан. X. 11), "Пастыреначальник и блюститель душ наших" (I Петр. V. 1-4), "Он оставил нам пример, чтобы мы шли по следам Его" (I Петр, II. 21).

Пастырь - брат во Христе. Но при отсутствии истинного духа братского равноправия, служение недостойного пастыря будет служением ложного самоуничижения. Услужение пастыря наименьшему брату во Христе не должно носить отпечатка ни жертвы, ни унижения. Ибо по мере того, как пастырь чистосердечно уничижает и смиряет себя перед братьями, Господь возвеличивает и возвышает его в их глазах. Напротив, самовозвышение и чувство собственного превосходства пред братьями приводит пастыря к личному духовному падению и бесчестию, ибо "всякое такое тщеславие есть зло" (Иак. IV. 16). Конечно, есть "смирение паче гордости", но такое смирение названо в Слове Божием - лицемерием.

Служение пастыря нельзя рассматривать, как служение, направленное к истинной цели, если сам пастырь не руководствуется в своем служении двумя проявлениями одной и той же истины: первое - пастырь призван быть "соработником у Бога" (I Кор. III. 9) и второе - каждый член общины, в свою очередь, призван Богом так же, как и пастырь, "на дело служения, для созидания Тела Христова" (Еф. IV. 12). Слова ап. Павла: "повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны" (Евр. XIII. 17), или слова ап. Петра: "младшие, повинуйтесь пастырям" (I Петр. V. 5) совершенно естественны и понятны в порядке обычной духовной дисциплины, встречающейся в жизни любого человеческого сообщества, где у руководителя есть те или иные основания расчитывать на уважение и сотрудничество своих сочленов. Но такой руководитель, конечно, не смеет проявлять высокомерия, пользоваться начальственными понуканиями и ждать от других немой покорности и рабского повиновения.

Как брат во Христе, пастырь постарается хорошо узнать каждого члена общины и установить с ним необходимую духовную близость. Стать надежным другом тех, кому он призван Господом служить, искренно и глубоко полюбить их и тем завоевать их уважение и братскую к себе привязанность - такова первая и прямая задача христианского пастыря. При решении этой задачи необходимо избежать двух опасных крайностей.

Во-первых, - не сделаться человекоугодником, всегда помнить, что пастырское самоуничижение и блогорасположение ничего общего не имеют с, так называемыми, угодничеством и раболепием. Служить в угоду людям, поступать лицеприятно, все делать для того лишь, чтобы снискать людское блоговоление, жаждать их похвалы и внешних выражений одобрения - недостойно христианского пастыря. Истинный служитель Божий не задумается сказать, когда это понадобится: "у людей-ли я ныне ищу блоговоления, или у Бога? людям-ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым" (Гал. I. 10).

Во-вторых, необходимо избегать чрезмерного упрощения личных взаимоотношений с братьями. В дружбе с членами общины пастырь, уклоняясь от проявления ложного своего превосходства, не должен сузить объем своих духовных достижений в угоду общепринятым людским мнениям, и в личных суждениях и поведении снизойти до того духовного и культурного уровня, который он, естественно, хотел бы поднять. Конечно, из этого отнюдь не следует, что пастырю вменено в обязанность подмечать и оттенять всякую неправильность, обличать и критиковать слова и поступки своих собратьев. Они его близкие друзья, и ничто не должно омрачать их взаимнаго доверия и дружбы. Пред пастырем всегда открыта широкая возможность в частной беседе с верующими начертать такой характер, привести такой возвышенный пример, которые способны зажечь в них стремление к целям все более и более возвышенным. Если он имеет дело с людьми легкомысленными, пастырь может завязать беседу о кратковременности жизни, ее главном назначении и о дрогоценной возможности самоотерженного служения Богу и ближнему. Услыхав злую и необоснованную о ком-либо критику, пастырь может и должен высказать свое более снисходительное суждение. Людям мелочным, завистливым, упорным искателям материальных выгод, пастырь должен убедительно и твердо указать на другие, неувядаемые во времени идеалы. Пастырь может оказаться в дружбе с закоренелыми в плотских стремлениях мирскими христианами, но он не должен снисходить на уровень их житейского мировоззрения, принять их утилитарные взгляды и в своем снисхождении, проявленном, как беспринципное потворство, еще более укрепить их ложное представление о жизни.

Пастырь - друг мытарей и грешников. Дух Божий научит его, как подойти к тем, кому он призван проповедывать благую весть спасения. Только Дух Божий даст пастырю способность чувствовать себя в людской среде так, как чувствует отец среди детей, неизменно внушая авторитет и уважение, вызывая любовь и радушие, располагая к доверию и откровенности. Смысл и назначение пастырского труда в том именно, чтобы ободрять людей, предостерегать, наставлять, стать их другом, снизойти к ним, чтобы духовно поднять их, помочь им. Как мудрый советник, пастырь подаст в нужную минуту нужный совет, как верный друг, - он поддержит, выразит сочувствие, успокоит; с нежностью матери он поднимет оступившегося, укрепит слабого, поддержит падающого; с долготерпением отца он способен будет обличать, вразумлять, увещевать. Прислушайтесь, как молится служитель Божий, подвизавшийся в темную эпоху средневековья: "Господи! Сделай из меня орудие Твоего мира. Чтобы там, где царит ненависть, я внес бы любовь; где есть обида, я внес бы прощение; где есть несогласие, я внес бы союз; где есть заблуждение, я внес бы истину; где есть сомнение, я внес бы веру; где безнадежность, чтобы я внес надежду; где мрак, чтобы я внес свет; там, где печаль, чтобы я внес радость. О, Учитель! Да буду я искать быть утешенным только для того, чтобы самому утешать; буду искать быть понятым, чтобы самому понимать; быть любимым, чтобы любить; так как только давая, получают, забывая себя, - находят, прощая, -- бывают прощены, умирая, - воскресают к вечной жизни".

Таков путь христианского пастырства.

Как и Ветхозаветное священство, Новозаветное пастырство для человека, посвятившого этому служению всю свою жизнь, является высокой честью. И эту честь "никто сам собою не приемлет, но призываемый Богом" (Евр. V. 4). Даже "Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником, но Тот, Кто сказал Ему: "Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя" (Евр. V. 5). Поэтому перед всяким, выступающим на такое высокое и святое поприще, должен встать во всей своей серьезности и ответственности главный вопрос: действительно-ли я призван свыше? Роковые последствия допущенной в этом вопросе ошибки, должны предостеречь избирающого путь пастыря от не вполне зрелого решения. Есть всякое основание напречь все свои духовные силы, и во что бы то ни стало установить тот непреложный факт, что он, действительно, призван был "сосудом к чести блогоугодным и потребным Домовладыке" (II Тим. II. 21).

Уверенность в собственном призвании необходима не только для душевного спокойствия и внутреннего самосознания того, кто становится на путь служения, но и для преодоления всех связанных с этим служением неудач и трудностей. Для пастыря, принявшого свое служение непосредственно от Господа, не страшны разочарования, нужда, поношения, страдания и даже сама мученическая смерть. Во всех обстоятельствах самоотверженной жизни у него будет твердая, непоколебимая опора веры и безпредельная покорность Воле Всевышнего. К сожалению, слова Господни, обращенные к некоторым Ветхозаветным лжепророкам: "Я не посылал их - они сами побежали" (Иер. XXIII. 21), относятся и ко многим священнослужителям нашего времени.

Чтобы иметь твердо построенную и глубоко обоснованную уверенность в таком своем призвании, необходима безспорная очевидность не только призвания внутреннего, являющогося всегда переживанием личным и сокровенным, но и очевидность призвания внешнего, подтвержденного христианской общиной или пастырской средой. Внутреннее призвание, несомненно, является основным. В древнеапостольской церкви и на всем протяжении церковной истории, вплоть до настоящего времени, мы знаем целый ряд случаев, когда люди, непризнанные их современниками и церковными властями, совершали большую христианскую работу. Деяния таких мужей Божиих являются лучшим подтверждением того, что эти люди были поставлены на служение промыслом Божиим, хотя никто из "власть имущих" не рукополагал их и вряд ли даже сочувствовал их служению. Печальные примеры, когда священнослужители, обладающие богословскими дипломами, были рукоположены и посланы на служение людьми, а не Богом - и в наши дни ни для кого не тайна. Напротив, как до боли мало тех священнослужителей, которые, подобно истинным вестникам, проповедывали бы "Слово, данное им от Бога" (Иер. VII. 1-2; XXXIV. 8; XXXVI. 1).

Каким образом проверить и узнать, имеет ли вступающий на пастырский путь призвание от Бога? О каких либо правилах, тех или иных признаках, требованиях и доказательствах в этом вопросе не может быть и речи. Путь призвания --замкнутый круг между Богом и призываемой к служению душой. Человек, ощутивший в сердце своем призыв Божий и внутренне ответивший на него, не сможет скрыть такого блогословенного переживания ни от себя самого, ни от других. Дух Божий сниспошлет ему такую уверенность и ясность, так повелительно подчинит Воле Своей его разум, его сердце, его волю и все чувства, что самой величайшей реальностыо явится одна только реальность - это безусловное сознание, что вся дальнейшая жизнь отныне принадлежит Богу и будет использована в служении Ему. Само собою разумеется, что Бог может подвергнуть твердость нашего призвания неоднократной и весьма суровой проверке, но подобного рода испытания только укренят нас на новом пути. Ростки служения, возникшие под блогодатным действием Духа Святого, в подлинно живой душе ничем не могут быть заглушены. Истинное призвание пройдет через самые грозные испытания, не утратив желания спасать погибающих, сохранив уверенность в грядущем торжестве Христовой правды. Для того, чтобы призвание явилось результатом зрелого духовного опыта, а не временного душевного возбуждения, необходимо глубокое молитвенное самоисследование. При подобном самоанализе одним из отрадных открытий в себе явится страх оказаться недостойным такой высокой чести, неспособным приять ее, страх, сопровождаемый глубокой чуткостью совести ко греху и непреодолимой жаждой праведной жизни и личного освящения. И нужно, чтобы вступающий на путь пастырского служения не только подверг себя духовному самоанализу, но и проверил себя, действительно-ли он располагает необходимыми для пастыря силами? Никто, кроме него самого, не сможет ответить на этот вопрос. Он сам должен поэтому обладать высоким даром беспристрастного суждения о своих личных качествах, способностях и недостатках. Он должен сам решить, располагает ли совокупностью всех непосредственных данных, для такого ответственного труда. Вот несколько главных и непременных условий, для вступающого на путь пастырского призвания:

Как и в чем такая духовная зрелость себя обнаруживает? Главным образом в том, что человек действителыю ощущает и глубоко переживает духовные нужды окружающей его среды. В этих переживаниях он воспринимает людские страдания и их духовную нищету, как свои собственные. Он испытывает глубокое сострадание к ближним и безграничную симпатию к погибающим. В служении Самого Христа эти высокие чувства неоднократно определяются двумя словами: "увидев, сжалился" (Лук. VII. 13; Мф. IX. 36). Сострадание не на словах, а на деле, деятельное сострадание, побуждающее пойти ради духовной помощи другому и его спасения, на любой риск. Там, где отсутствует это непосредственное, деятельное участие в судьбе ближнего, участие, имеющее в виду как бы самого себя, свою судьбу - никакая "духовная одаренность" его не заменит. Отсутствие подобного рода проникновения в чужое горе делает призвание "ловца человеков" (Мк. I. 17) безцельным.

Известный объем высокоморальных, интеллектуальных и духовных качеств должен отличать личность пастыря, и в равной степени - здравомыслие и сообразительность, расторопность и сдержанность, энтузиазм и самообладание. Все эти качества должны быть нераздельны с естественной искренностью, неподдельной простотой, с располагающей к живому отклику сердечностью и самым широким радушием. Если эти незаменимые качества отсутствуют у пастыря, он никогда не сможет пользоваться доверием у людей. Качества эти всегда являются условием успеха и подтверждением того, что стремление к пастырскому служению вдохновлено Богом.

Хорошее здоровье, ясный, твердый голос, верный слух, отсутствие телесных немощей и недостатков не только делают пастыря более способным к духовной работе, но и прямо содействует ей. Конечно, из сказанного не следует заключить, что все эти качества должны быть представлены в какой-то наивысшей, пределъной мере, иначе вряд ли нашлись бы действительно призванные. Но в данном случае имеется в виду, что духовная жизнь призываемого, его непосредственные способности, физическое состояние здоровья и умственное образование должны стоять на известной высоте. Тот, кто смиренно и серьезно ищет воли Божией в таком важном вопросе, связанном с успехом или поражением, с пользой или вредом Его Царствию, никогда не будет оставлен без духовного света, если станет всецело уповать на руководство и указание Господне. Таковы главные обстоятельства внутренняго призвания.

Всякое внутреннее призвание может получить свое подтверждение у окружающих нас людей, и такой отзыв со стороны мы и называем внешними признаками призвания. Человек, утверждающий, что ему суждено стать мореплавателем и содрогающийся при виде волнующогося моря, вряд ли убедит кого-либо, что избираемый им путь правилен. Можно ли допустить, что человек станет акробатом, если у него слабые ноги или не сгибается позвоночник? Может ли настаивать на своем призвании учитель или инженер, если каждый, кто однажды имел с ним дело, решительно отказывается от его дальнейших услуг? Точно также, если человек убежден в своем призвании проповедывать и не находит ни одной души, которая согласилась бы слушать его проповеди, не должен ли он заключить, что его внутреннее призвание было ошибочным? Поэтому крайне важно иметь "доброе свидетельство от внешних" (I Тим, III, 7), хороший отзыв людей верующих, которые признали и подтвердили внутреннее призвание готовящегося к пастырской деятельности.

Подобного рода признание находит свое естественное завершение в избрании его и поставление на служение той или иной церковью, которая дала бы свое блогословение, совершив над ним молитву с возложением рук тех, кто уже сам в свое время был рукоположен на служение. Однако было бы ошибкой догматизировать роль церкви в рассматриваемом вопросе. На протяжении всей христианской истории, мы встречаем случаи, когда люди "нерукоположенные" были обогащены поразительными дарами Святого Духа. Исключительно - самоотверженное служение этих людей было запечатлено Самим Богом чрез спасение многих душ и укрепление в вере христианских общин, процветавших под их опытным руководством. Но известны и другие случаи, когда люди, казалось бы, наделенные всеми лучшими качествами для служения, удовлетворявшие всем требованиям церкви, оставались явно бесплодными. Эти люди были рукоположены и посланы для проповеди, посланы людьми, - Бог же, зная сокровенное сердца человеческого, не мог даровать им Своего блогословения. Вот почему ап. Павел говорит: "Рук ни на кого не возлагай поспешно" (I Тим. V. 22), надобно прежде испытывать, потом, если безпорочны, допускать до служения" (I Тим. III. 10). Рукоположение как бы предполагает, что посвяшаемый на служение уже доказал на деле свою духовную подготовленность. Что касается дальнейшого духовного обогащения и пастырского успеха, то эти последние будут зависеть всецело от его верности Богу и от высокого уровня его молитвенной жизни. Никогда не следует забывать, что рукоположение возлагает серьезную ответственность и на тех, кто рукополагает. Молитва и рукоположение являются свидетельством о готовности церкви непрестанно молиться за посвящаемого ею и в будущем. Посвящаемый на служение сознает и глубоко уверен. что молитва церкви о нем является не, первой и последней молитвой, что он может не сомневаться в ходатайстве церкви на земле, так же как он уверен в ходатайстве о нем Иисуса Христа на небесах.

Одним из существеыных требований, которое может быть предъявлено пастырю и о котором он должен подумать, прежде чем приступить к своей деятельности, это его дар проповеди. И этот дар является действительным даром Божиим. Нужно помнить, что значение и влияние проповеди обнаруживается не в блеске красноречия, не в том или ином подкупающем построении фраз, не в умении держать себя на кафедре и настойчиво завоевывать общее расположение. Все значение проповеди в простоте, ясности и силе передачи духовных истин, - оне глубоко и навсегда проникают в умы и сердца слушателей. Конечно, люди охотнее слушают человека, проповедь которого может вызвать восклицания: "как увлекательно, какое мастерство!", чем скромного и сосредоточенного проповедника. Избегая увлекательных, цветистых фраз, он простыми, правдивыми, точными словами заставляет людей исследовать собственные души, побуждает к покаянию, к новой духовной жизни, к большим усилиям, к окончательным и серьезным решениям и переменам. Но такое, в конце концов, всегда случайное и кратковременное предпочтение не смутит того, кто знает, что "ангелы радуются на небесах об одном кающемся грешнике" (Лук. XV, 7-10).

Мы уже говорили, что пастырь призван обладать особым и редким в наши дни даром - даром искренней общительности с людьми. Без этого дара вряд ли возможно будет оправдать свое пастырское призвание, Пастырь должен быть со всеми предупредителен, внимателен, радушен, всегда и везде подчеркивать свое влечение к истинной дружбе, говорить и поступать с притягательной силой чистосердечности, одинаково располагающей и старых и молодых, близких и совершенно чужих людей. Эти прекрасные душевные качества вызывают не только уважение и доверие к пастырю, но любовь и даже привязанность к нему. Дар сердечной общительности с людьми, повторяем, весьма дрогоценен и кто, как не пастырь должен действительно владеть им. Но как бы ни были значительны и необходимы для пастыря все указанные способности, добродетели, душевные качества, пастырю надлежит быть, прежде всего, хорошим христианином, человеком, который верит от всего сердца в то, что он другим проповедует, кто всем существом своим отдался Христу и надеется, что и другие люди последуют его примеру. Истинный пастырь будет всегда живым примером для всего истинного христианства. "Будь образцем для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте... о сем заботься, в сем пребывай, дабы успех твой для всех был очевиден!" (I Тим, IV, 12-15 ст.) Таков путь христиаского пастырства.

Поддерживать и совершенствовать свою пригодность к служению, чтобы служебные обязанности становились все более и более естественным выражением истинной, внутренней, духовной жизни - это то "единое на потребу", к чему молодой пастырь должен всегда стремиться. Он был признан годным для служения. Его способности, душевные качества, познания и дары Святого Духа дали возможность приступить к пастырской деятельности. Но осуществление этого заветного желания не может и не должно привести его к тому душевному состоянию, о котором говорится: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды" (Откр. III. 17). Достижение пастырского положения - не цель, а только средство к цели. Молитвенное созерцание дивного примера, оставленного нам Самим Пастыреначальником поможет молодому пастырю всегда помнить, как мало еще пройдено им и как труден и как может быть далек его дальнейший путь.

В каждом деле первый энтузиазм приступающого к новой работе человека, должен мало по малу претвориться в сосредоточенную энергию, направленную к планомерному исполнению его трудных и ответственных обязанностей. Пастырь точно также должен приучить себя повиноваться всегда целому ряду вновь и вновь возникающих требований своей службы. Повинуясь этим строгим требованиям, пастырь должен вложкть в исполнение обязанностей самое лучшее свое, сосредоточить всю свою духовную мощь, совершенно не считаясь с тем, в каком настроении он находится, когда к делу его призывает Господь. Пастырь не имеет права уклоняться от принятого на себя служения под тем или иным предлогом, поддаваться случайным чувствам, подчиняться обстоятельствам, пренебрегать самопожертвованием, уходить от самодисциплины. Стать формалистом, профессионалом своего дела, совершать служение, дорожа лишь людским суждением - значит допустить ряд духовных падений, которые ни в коем случае не могут быть оправданы. Надо помнить, что когда самые священные обязанности становятся чисто формальными действиями, они перестают быть священными. Чувство ответственности часто ослабляется и притупляется при повторности одних и тех же выражений душевного напряжения. Лучшим средством против такого упадка сил и деятельности это обогащать свою внутреннюю жизнь новыми духовными достижениями и приобретениями. Такое обогащение протекает в глубоком и постоянном переживании присутствия Божия, в напряжении совести, постигающей допущенные свои ошибки и промахи, в совершенном уповании на помощь Божию и водительство Святого Духа. Другими словами, нужно беречь и возсоздавать в себе все то, что способствует пастырю оставаться человеком Божиим. Весьма необходимо, чтобы окружающая пастыря среда, распорядок дня, его друзья, его встречи так или иначе способствовали его жизни во Христе. Крайне необходимо также, чтобы у пастыря, при всей его перегруженности работой, всегда оставалось время для личного чтения Слова Божия, размышлений и уединенной молитвы. Чаще всего, конечно, возникает ряд затруднений в этом вопросе, связанных не с недостатком времени, а с известным отсутствием воли. Разумно распределять свое время - долг каждого пастыря, который он должен поставить впереди всех других обязанностей. Час молитвы не надо искать, его надо строго определить, точно придерживаться и любой ценой оберегать его.

В смысле того или иного установления времени для тихого часа молитвы не может быть никакого общего правила. Каждый распределяет свое время в связи с обстоятельствами его личной жизни. Нам думается, однако, что наилучшим часом для такой молитвы будет утренний час и чем более ранним он окажется, тем лучше. В доме еще тишина. Все злободневное, людския огорчения, волнения, писъма, житейския заботы еще не успели предъявить своих прав. Как легко войти в молитвенное настроение, прежде чем не захватили и не увлекли человека дневная сутолока и суета. Роса орошает природу обильнее всего по утрам. Авраам вставал рано по утру и "стоял пред лицем Господа" (Быт. XIX. 27) - какая изумительная картина, какой дивный пример для подражания!

Сам Христос, задолго до обычного дневного служения, уходил в горы и молился. Духовная пища, "манна небесная", должна быть собрана, силы обновлены. Пастырь, обремененный в течение дня самыми трудными делами, может научиться превращать в молитву каждую новую нужду, каждое желание, беседу, затруднение и даже самый незначительный случай. И хотя бы раз в неделю, лучше всего в субботу, пред приблизившимся Днем Господним, отдать с преизбытком свое время для молитвы. Духовная нищета некоторых пастырей, пренебрегающих глубоким и постоянным общением с Богом, должна открыть наши очи и направить нашу волю к решительной борьбе за тихий, уединенный час молитвы, как борется все наше существо за естественное дыхание жизни. Нет более серьезной борьбы в жизни пастыря, как именно такая борьба, и поражение пастыря в этом вопросе бывает всегда роковым.

Как лучше всего использовать дрогоценное время уединенного молитвенного часа, чем лучше всего руководствоваться в своем уединенном молении - представляется личному опыту и выбору каждого. Существенно лишь сказать, что час этот предназначен не для систематического изучения Библии или подыскания материала для проповеди, но исключительно для размышления, проникновения в духовный смысл прочитанного Слова Божия, самоуглубления и молитвы. Пастырь не смеет забывать о своей собственной душе. Изучение Библии, подготовка проповедей, чтение духовных книг - насущный долг пастыря, но для таких занятий он найдет другое время. Тихий час уединения можно рассматривать, как беседу раба с его господином, раба, который нуждается перед началом работы в новых распоряжениях и указаниях, в новых силах. Наше очищение, укрепление и восполнение всех других нужд является работой Св. Духа, и мы должны дать Ему время для выполнения этой работы в нас, мы не должны торопиться, если желаем действительного Царства Божия в нашей душе. Тот, кто иаходится под непрестанным действием Святого Духа и сам насладится жизнью в Боге и других сможет привлечь ко Христу, ибо жизнь сокрытая в Боге не может быть сокрыта от людей.

Совершенная жизнь, жизнь хождения в Духе Святом обязательна для всех, как для самого скромного члена церкви, так и для духовного пастыря. Безусловная истинность этого гиоложения очень часто упускается из виду. Отсюда - преувеличенные требования, предъявляемые к пастырю и преуменьшенные -- к пастве. Возможно, что в основе тех и других требований есть известная доля справедливости, и как не произвольны они иногда бывают, пастырю все же нужно с ними считаться и никогда о них не забывать. Вполне естественно, что рядовые члены общины стремятся увидеть в лице пастырей несравненно лучших христиан, чем они сами. И хотя одни и те же требования духовной жизни предъявлены к пастырю и пастве, все же, надо согласиться, что они обязывают пастыря больше. Пастырь призван быть "образцом для верных" (I Тим. IV. 12). Жизнь пастыря должна быть в такой степени освященной и наглядной, чтобы другие легко могли судить о том, каким должен быть истинный христианин. Надо сознаться, что требования людей в этом вопросе бывают безграничны. Тем не менее человек, посвятивший себя пастырскому служению, призван указывать людям своей жизнью истинный путь неотлучного следования за Самим Добрым Пастырем. Сказать, что пастырь должен быть учеником Христа, значит сказать мало, или почти ничего. Пастырь призван "являть собою" Христа: "во всем показывай в себе образец" (Тит. II. 7), говорит ап. Павел к Титу и не боится призвать всех верующих: "подражайте мне, как я Христу" (I Кор. IV. 16; XI. 1). Если жизнь пастыря не является истинно - освященной жизнью, если он не вкладывает в служение всего своего сердца, если у него отсутствует то безпорочное христианское поведение, которого от него все ожидают - люди никогда ему этого не простят. Церковь иногда прощает, но очень редко, мир же не простит никогда. Слова без их утверждения делами и поступками не имеют в наше время цены. Проиоведь без богоугодной жизни никогда не достигнет истииной цели.

Глубокая серьезность и воплощенная естественность всего поведения, вот, что особенно приличествует пастырю в его высоком и ответственном положении. Надо однако заметить, что подобная мудрая серьезность иичего общего не имеет с напускной лицемерной елейностью и, конечно, совершенно не противоречит пастырской жизнерадостности, расположенности к людям, участию в простых развлечениях и радостных событиях окружающей среды. Здравое и умеренное суждение о людях и вещах, снисходительность к другим, строгий контроль собственных чувств - все это не может не украсить духовный облик истинного пастыря. Суетливость, страстность, различные вольности - эти, вообще отталкивающие нас качества, особенно недопустимы у пастыря. Один только высокомерный взгляд, самонадеянный ответ или легкомысленное замечание способны свести на нет, даже заслуживающую внимания и серьезную духовную работу пастыря. "Мертвые мухи портят и делают зловонною блоговонную масть мироварника: то же делает небольшая глупость уважаемого человека с его мудростью и честыо" (Екк. X. 1).

Священное Писание изобилует предостережениями, относящимися к Новозаветному служителю Божию. Оно указывает на ряд ошибок и заблуждений вообще свойственных пастырям, часто очень опасных, ибо они роковым образом могут влиять на пастырский характер и сводят на нет его духовный авторитет. К такого рода недостаткам относятся: раздражительность, жадность, завистливость, гордость, корыстолюбие. Деныи для большинства смертных это - своего рода идол, ему они неустанно и ревностно служат. Естественно, что большинство людей всегда хотят убедиться, не являются ли деньги кумиром и в жизни пастыря. Людской суд в этих случаях бывает всегда безпощаден. Но подобный суд над недостойным, корыстолюбивым пастырем, конечно, вполне уместен и законен. Проповедывать ради денег, желать перемещения из-за большого дохода, жениться ради приданного, общаться только с людьми зажиточными и чуждаться бедных, заискивать у тех, от кого надеешься что-нибудь получить, вести себя высокомерно в отношении тех, кто нуждается в помощи, - все эти и подобные им поступки должны навлечь на пастыря заслуженное осуждение, тем самым лишив его права именовать себя служителем Христовым. Слово Божие требует, чтобы пастырь был "непорочен, как Божий домостроитель; не дерзок, не гневлив, не пьяница, не бийца, не корыстолюбив, но страннолюбив, любящий добро, целомудрен, справедлив, блогочестив, воздержан, держащийся истинного слова,,. хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью... приветлив ко всем, учителен, незлобив..." (II Тим. II. 24-25; Тит. I. 7-9; I Тим. III. 1-4).

Плодотворность пастырского служения зависит также и от уменья пастыря сообразовывать свое внешнее поведение и поступки с вполие справедливыми требованиями окружающей его среды. Никто не должен жить, действуя и поступая так, как ему подсказывает его случайное настроение, не считаясь с ближними. Каждый из нас в той или иной степени связан с другими, он принужден часто воздержаться от многого, умерять желания, строго проверяя свои вкусы и привязанности. Пастырь же особенно нуждается в строгой согласованности всех своих действий и поступков с общими основами христианского Июведения, чтобы иметь дерзновение сказать: "мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение" (II Кор. VI. 3). Ему поручено великое и блогородное дело - проповедь - с которой связано имя Самого Христа. Имя Христово и Его учение не должны потерпеть урона, блогодаря пастырской духовной бестактности. Забота о людских душах, которым он должен указать путь спасения, а также его ответственная миссия, как служителя Христова, обязывают пастыря быть весьма и весьма осмотрительным во всех случаях его поведения: "остерегайтесь, чтобы нам не подвергнуться от кого нареканию... ибо мы стараемся о добром не только пред Господом, но и пред людьми" (II Кор. VIII. 21). Молодые пастыри, приступая к служению, впадают иногда в крайность, подчеркивая перед другими свою исключительную независимость. Они находят особое удовлетворение повторять на разные лады одну и ту же мысль, что для них не имеет никакой решительно цены то, что о них люди говорят или думают. Такое поведение и такие взгляды заслуживают, конечно, одного лишь осуждения. Ап. Павел был по натуре своей человеком исключительной духовной мощи. Любовь к свободе и независимости у ап. Павла была выражена весьма сильно, однако, он всегда подчиняется необходимости проверять свои действия и сообразовывать поступки с духовным и культурным уровнем его друзей и врогов. Долгий опыт в служении привел ап. Павла к тому, что он, "будучи свободен от всех всем поработил себя" (I Кор. IX. 19), чтобы привести их ко Христу. Конечно, мы не должны стать рабами людского о нас мнения, иначе вопрос "что люди скажут" лишал бы всякой цены наше о Христе свидетельство. Поскольку наша совесть чиста, не важно, как судит нас общественное мнение: "своему Господу он служит, стоит ли, или падает" (Рим. XIV. 4). Но пастырь не должен "полагать преткновения Слову" (II Кор. VI. 3), т. е. служить помехой этому Слову, быть мало - достойным проводником Слова. Пастырь ради Христа и Его Дела не должен позволить себе ни одного сомнительного шага или поступка, который мог бы послужить соблазном, как сказано: "не подавайте соблазна ни иудеям, ни еллинам, ни Церкви Божией." (I Кор. X. 32). Памятуя всегда о возможности этого соблазна, пастырь естественно будет осмотрителен в одежде, знакомствах, развлечениях, даже в своей частной жизни, сокрытой от глаз людских. Пастырю надлежит так держать себя в обществе, чтобы люди, познакомившиеся с ним, не были бы удивлены потом, узнав, что они имели дело с пастырем. Нужно, чтобы блогоговейное сознание своего пастырского долга, своего служебного назначения и ответственности никогда не покидало пастыря, даже в самые обыденные минуты его жизни. Пастырь должен вести себя так, как если бы он не только ни на миг не забывал, что отличается возложенной на него ответственностыо от других людей, но и желает, чтобы эти последние также не упускали из виду эту разницу.

В одежде пастырь должен соблюдать известную скромность, не подчеркивая своеобразность одежды, следуя вкусам и манере одеваться средняго человека своей местности.

В беседе лучше быть сдержанным и кратким, чем говорить пространно и долго. Говорить лучше тихо и никогда не спорить, как бы зачимательна не была тема разговора, и, конечно, избегать малейшого огорчения своего ближняго, самой незначительной ссоры. Никогда не прерывать говорящого, давая собеседнику полную возможность высказаться. Не жестикулировать, не суетиться, избегать резкой смены различных своих настроений. Никогда не ставить себя в такое положение, чтобы дать право другим людям отнестись к пастырю унизительно.

Сколь не долог и труден может оказаться его путь пастырский, пастырю всегда на всем пути нужно оставаться верным, преданным другом каждого, кто вверен его духовному попечению. Он не может и не должен действовать "по лицеприятию" (Иак- II. 9; Иуд. I. 16; Малах. II. 9). Отношение пастыря ко всем членам его паствы должно быть одинаковым. Со всею решительностью пастырь должен отклонять от себя участие в каком-либо сообществе, преследующем чисто утилитарные цели, примыкать к тому или иному социальному классу или политической партии. Он не должен допускать фамильярных отношений с людьми, даже при лучшей близости этих отношений. Пастырю необходимо чувствовать себя всегда свободным от какой-либо критики и осуждения. Ему не следует забывать, что у каждого человека, действительно, есть право ждать от пастыря услужливости, любезности, нежности, жертвенности, и без этих святых качеств ему нельзя продвигаться в своем высоком служении.

Пастырю естественно, как и другим людям, свойственно стремиться к семейной жизни. И нет оснований думать, что духовный труженик лишен возможности создать такую семейную жизнь, которая способствовала бы, а не препятствовала его служению. Напротив, нормальная, здоровая, протекающая в душевном согласии супружеская жизнь может только помочь развитию и укреплению истинного пастырского характера. Если жена является действительным другом пастыря и способна понять и оценить все высокое назначение его пастырского долга и служения людям, пастырь встретит у жены, как ни в ком другом, поддержку в период испытаний, совет в минуты колебаний, утешение в дни огорчений. Семейная жизнь во всех отношениях обогатит пастыря новыми, ценными переживаниями. Как семьянину, ему легче и удобнее будет помочь другим в их семейных затруднениях, в их заботах о детях, Сам переживший и переживающий ряд забот, он сам охотнее, с искренним рвением прийдет к людям в черные дни их нужды, в годину скорби, болезни, различных испытаний.

Трудно указать какое-либо другое служебное поприще, где бы служитель находился в такой тесной зависимости от семейной жизни, и где бы эта зависимость ощущалась с такой необходимостью, как именно в пастырском служении. Мы говорим о жене -друге, жене - единомысленнице, способствующей мужу в его чрезвычайно сложном деле. Но та же семейная жизнь может не только обессилить, но духовно - парализовать пастыря, сделать его окончательно неспособным к ежедневному служению, если выбор жены оказался неудачным, и семейная жизнь утратила свое духовное содержание. В пастырстве моральное состояние служителя решает весь успех его духовного дела, и трудно указать другое служебное поприще, где бы острота и кристальность душевных переживаний служителя так сказывались на всей работе. Ибо пастырь только тогда в силах что-нибудь сделать для других, когда его собственное духовное состояние умиротворено и уравновешено. Какое великое блого, под охраной заботливой, близкой души, провести утром тихий час с Господом, отдаться когда нужно непрерывному чтению н углублению в Слово Божие, знать, что в детской комнате тот же духовный мир, что и в рабочей комнате, иметь возможность выйти из дому для работы в блогоговейном, беззаботном, радостном настроении души и возвратиться в свой дом для восстановления и освежения сил с полной уверенностью встретить сочувствие и понимание. Этот душевный мир, любовь, доверие, заботливость сплоченной, дружной семьи имеют исключительно важное значение в служении пастыря. Об охране и блогополучии семейного очага должны позаботиться жена пастыря и все остальные члены его семьи, если духовная работа его святого призвания доступна в полной мере их пониманию и искреннему сочувствию. На жене лежит высокая забота, чтобы ничто противное и враждебное пастырской работе в дом не было допущено. В этом отношении жена пастыря воистину является его верным "ангелом хранителем". Велико блогословение Господне в той пастырской семье, где эта жертвенная задача выполняется. Но зло, которое может внести в жизнь и служение пастыря равнодушная к его призванию жена, окажется неискоренимым и крайне разрушительным, если пастырь во-время не научится "удерживать язык свой от зла" (1. Пс. XXXIII. 14), "предавать все Судии Праведному" (I Петр. II, 23), одерживая постоянную победу над самим собою, чрез веру в полную победу Голгофского Креста.

На семейную жизнь снисходят не только блогословения, но часто обрушиваются многия скорби, нужды, горе, болезни и даже смерть близких. Если пастырь отнесется ко всем этим испытаниям с должной покорностью, испытания помогут ему еще более созреть в терпении, снисхождении, страдании. Не только он сам, но и его жена окажутся более подготовленными к утешению тех, кому они служат. В приобщении к человеческому страданию, житейскому горю, пастырь и его семья найдут все новые и новые связи взаимного понимания и твердой дружбы.

Лучшей женой для пастыря окажется та жена, которая способна и не отказывается вести в Церкви какую - угодно работу. Жена, избегающая того или иного служения в Церкви и тяготящаяся призванием своего мужа, вряд ли сможет быть ему хорошим другом и помощником в доме. Она даже не догадывается, с какими трудностями сопряжено духовное служение, следовательно, ей будет трудно и почти невозможно входить в положение того, кто этому служению однажды и навсегда посвятил свою жизнь.

Жена пастыря должна подойти к мужу не просто, как к человеку, но как к рабу Христову, поэтому ей следует посвятить себя для чистосердечного и всесторонняго содействия той духовной работе, которую Бог поручил совершать ее мужу. Там, где нет подобного сознательного, постоянного и открытого сотрудничества между мужем и женою, пастырское служение должно будет принять не вполне здоровые, а иногда и совсем уродливые формы. Там же, где у жены проявляются еще склонности к мирской жизни, беспечности, обособленности, удобствам и удовольствиям - жена окажется в служении пастыря - жерновным камнем, если пастырь не знает, что значит ежеминутно "сораспяться Христу" (Гал. II. 19-20). "Мудрая жена устроит дом свой, а глупая разрушит его своими руками" (Пр. Сол. XIV. 1).

Жена пастыря должна уметь вести хозяйство. Доходы пастыря не велики и ей нужно бережливо расходовать то немногое, что Господь им послал. В домашних потребностях, в пище и всех других тратах на жизнь необходимо проявлять самую строгую умеренность и помнить, что, помимо удовлетворения своих личных нужд надо отложить что-нибудь и для других, на нужды церкви и другие возвышенные цели: доброхотная лепта всегда вызовет отклик у других, послужит добрым примером. Нельзя забывать о людях, стучащихся в дверь пастыря, нуждающихся, безработных, голодных, нищих, больных, людей лишенных крова и человеческого участия.

Семейное счастье и радостная совместыая работа супругов во многих случаях зависят от высшего, блогодатного дара, которым должна обладать жена пастыря, это - мудрая сдержанность в словах. Резкие замечания, необдуманные утверждения, поспешность решений не должны быть допущены. Ей следует научиться также терпеливо переносить без упреков и ссор, выпавшие на долю семьи, невзгоды и несчастья. Не осложнять и не омрачать семейную жизнь, не досаждать мужу несущественными, пустыми домашними мелочами и волнениями. Не разглашать секретов. Не разносить сплетен. Глубоки и дрогоценны проявления благбдати Господней в том пастырском доме, где муж и жена научились удовлетворяться немногим, блюсти себя от недоразумений и прекословий, отказались в меру отпущенных им сил от личных удобств, не досаждают другим жалобами о своих материальных затруднениях, молчат, когда их поносят и унижают, когда сталкиваются с настоящим горем и бедою. Не разглашать обо всем этом пред общиной, умалчивать о них даже в кругу своих детей, и, возложив все упование на Бога, нести терпеливо свое жизненное бремя, исполнять свои обязанности, служа Богу и дюдям, как всегда - таков путь пастырского служеиия и покорности. Велико воинство Христово, терпеливых и многострадальных свидетелей Его. Все они прожили славную, плодотворную жизнь, не взирая на самые жестокия обстоятельства и всякия житейския беды. Многие служители Господии и в наше время готовы следовать их примеру. Ибо о величии и глубине веры нашей надлежит судить не по тому, как много мы можем свершать на Ниве Христовой, а по тому, как много мы способны страдать, во Имя Его.

Воспитание детей должно быть одной из главных забот пастыря и его жены: "Детей содержащий в послушании" (I Тим. III. 4), напоминает пастырю Слово Божие. По справедливому суждению людей, дети пастыря должны являть пример образцового воспитания. И как печально и грешно, когда у людей является полное основание в этом разочароваться. Отдать себя служению на духовной ниве и нерадеть о воспитании собственных детей, такое пренебрежение - непростительный грех пред Самим Богом, пред обществом, и своей семьей. Ибо, "кто о домашних ие печется, тот хуже неверного" (I Тим. V. 8). Само собою разумеется, что воспитание детей должно быть умелым и вестись твердой, но вместе с тем любящей рукой. Надо остерегаться двух весьма обычных, ложных направлений воспитания: полного произвола, предоставляемого детям и чрезмерной к ним суровости. В первом случае, когда "все позволено", в детях воспитывается животная разнузданность, порождающая склонность к преступности; во втором - из них вырабатываются безвольные люди, автоматы. Родители должны отличаться неизменной справедливостью к своим детям, бережно сохранять их индивидуальность, не ломать и не насиловать их детской воли в угоду родительского самодержавия. Детское сердце побеждается не деспотизмом родителей, а их любовью и великодушием. Если родители без конца станут порицать детей за их недостатки, а не учить их добродетелям, родители, в конце концов, окажутся в тягость и себе и детям. Нельзя запретить детям быть детьми, требовать от них сдержанного и "совершенного" поведения взрослых. Для того, чтобы ребенок мог одновременно развиваться духовно, умственно и физически, он должен раствориться в духовно - здоровой атмосфере окружающей его домашней, святой среды. Поставить ребенка на путь такого постепенного и всестороннего развития, привести его к Богу, приспособить к борьбе со всеми превратностями реальной жизни - в этом главная задача правильного воспитания.

Призвание проповедывать Евангелие не освобождает пастыря от его обязанностей и ответственности, как гражданина. Но пастырь не может чувствовать себя связанньм, как другие граждане, теми или другими политическими учениями. В общественном мнении, пастырь - один из представителей строго - обособленной религиозной среды, стоящей в стороне от политических соревнований и распрей. Это вполне основательное людское мнение, пастырь должен оправдать не только формально - внешне, но и внутренне - сердечно. Лучшие мужи Божии, конечно, не принадлежали ни к одной политической партии. Церковь, к служению которой пастырь призван - "не от мира сего" (Иоан. XVII. 14; XVIII. 36), а поэтому и верность своему высокому призванию должна быть нерушима при всех обстоятельствах общественно - политической жизни. Ибо достаточно пастырю принять участие в одном только политическом выступлении, чтобы община его сразу же раскололась на многия враждующия одна с другой политические группы. Ясно, поэтому, что пастырь, выполняя свои обыденные гражданские обязанности, ни в коем случае не может упускать из виду своего истинного общественного положения - служителя Христова. Церковь, представляющая собою собрание верующих, имеет право своего голоса. Она может указывать на те или иные притеснения, злоупотребления и несправедливости, но действуя так, она выступает, как христианская община, а не как политическая группа. Подобного рода выступления могут быть только общими, когда от лица церкви высказывается пастырь, высказывается в Духе, который был бы проявлен Самим Христом в подобных случаях. И пастырь будет усердно молиться, дабы сердце его во всех случаях, когда диктуются такого рода выступления, предпринимаются известные шаги, или заявляются протесты, оставалось чистым от каких бы то ни было иных побуждений, кроме одного побуждения - прославить Господа и Спасителя Иисуса Христа. Да поможет Бог, чтобы люди не могли даже заподозреть пастыря в различных пристрастиях к той или иной чисто мирской, житейской борьбе, или в низком желании саморекламы, общественного влияния и популярности.

Богоугодная жизнь пастыря, даже в условиях проявления его лучших духовных качеств, никогда не может застыть в одной, хотя бы и гармоничной, омертвелой форме; она всегда будет стремиться к новым вершинам духа, к более совершенным духовным достижениям.

Таков путь христианского пастырства (Фил. III. 12-14).

Пастырское служение тогда только будет плодотворным, угодным Богу и приемлемым людьми, когда пастырь отдастся этому служению с покорностыо и смирением раба. Если некоторые христиане чувствуют себя удовлетворенными, приняв Иисуса Христа только как личного своего Спасителя, то пастырь не смеет этим первым шагом духовной жизни ограничиться. Пастырь должен познать Его, как своего личного Господа, Которому он всецело принадлежит и самоотверженно служит. Раб не избирает произвольно собственный путь жизни, не распоряжается собственностыо своего хозяина, не приказывает, а принимает указания, повинуется и исполняет. Какая цена солдату, неподчиняющемуся своему начальству? Что можно ожидать от армии, состоящей из таких недисциплинированных солдат? Воин Христов добровольно посвятил себя Богу, отдал все Ему, готов идти куда Богу угодно и в точности исполнять все что повелит ему Бог. В жизни и служении такого человека Божия, Бог и Дело Божие всегда будут, прежде всего и превыше всего. У Бога же есть безграничные возможности проверить сердце Своего раба и убедиться, действительно ли для него Бог и Его святая и совершенная воля - превыше всего. Так поступил Господь с Авраамом; приказав принести в жертву единственного своего сына Исаака. Подобной жертвой, усмотренной Господом у пастыря могут оказаться его собственные дети, жена, близкие и родные люди, его материальные блага, успех, житейския удобства. Почему Господь ожидает от пастыря, что он будет хранить свое сердце от всего, что может так или иначе стать нашим кумиром? Потому что возможности сердца человеческого крайне своеобразны и оно не может отдаться вполне одному не порвав с другим, ему противоположньм: "не можете служить двум господам!" (Мф. VI. 24). И Бог справедливо ожидает, что у Его раба будет одна единственная привязанность - Он Сам, одна страсть - спасать погибающих, одна единственная цель в жизни - угождать Ему.

Христос пришел в мир грешников спасти, взыскать погибшее. Такой приход являлся Его миссией и главной жизненной задачей. В этом искании и приведении гибнущих душ ко Христу должна заключаться главная задача Его истинного раба. Пастырь, не осознавший такой цели своего призвания, окажется в оггасности сосредоточить свое служение на проповеди о второстепенных вопросах духовной жизни. Пастырь, постигший главную цель своего посланничества, но изменивший ей, исказивший ее должен или раскаяться или оставить свое пастырство. Действительно, какой смысл быть пастырем, когда сердце уже не исполнено жажды спасения погибающих душ, когда - смерть духовная и вечная погибель нераскаявшихся - ничего не говорящия ему понятия, когда изсякла уже молитва о возрождении свыше тех, кому он проповедует, и надежда на их обращение ко Христу уже не теплится в пастырской душе. В чем бы не заключался грех, лишивший пастыря его духовной чистоты и силы, грех этот должен быть исповедан и оставлен, а сердце раскаявшогося должно обрести новое исполнение Духом Святым, для продолжения своей духовной работы.

В пастырском самоотверженном служении существенно отметить некоторые руководящие духовные начала, которые должны быть свойственны каждому истинному пастырю.

Повиновение и покорность Духу Святому являются главными стимулами пастырского служения Богу. Всем, что удалось достичь ап. Павлу на его славном пути, он обязан именно этой покорности; он своевременно научился "не противиться" водительству Божию. Послушание ап. Павла Богу легло в основу даже обращения его ко Христу: "я не воспротивился небесному видению!" (Д. Ап. XXVI. 19), свидетельствует апостол. Пастырю нужно поэтому развивать в себе способность, приобретенную от Бога, распознавать "Его голос" от "голосов иных" (Иоан. X. 3-5), принимать Его указания, исполнять в точности Его повеления. Вспомните, что Господь говорит пророку: "Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя". И когда пророк отвечает - "О, Господи Боже! я не умею говорить, ибо я еще молод", Господь наставляет его: "Не говори "я молод", ибо ко всем, к кому пошлю Я тебя, пойдешь, и все, что повелю тебе, скажешь. Не бойся их; ибо Я с тобою, чтоб избавлять тебя... Препояшь чресла твои, и встань и скажи им все, что Я повелю тебе; не малодушествуй пред ними, чтоб Я не поразил тебя в глазах их" (Иер. I. 6-8 и 17 ст.). Христос Сам был послушным в Своем служении Отцу, "послушным даже до смерти и смерти крестной" (Фил. II. 8). Ап. Павел, глубоко постигая внутреннее значение слова "раб" (Рим. I. 1; Фил. I. 1; Тит. I. 1), называет себя не иначе, как только рабом Иисуса Христа. Послушание Богу нельзя ничем заменить, "послушание лучше жертв... ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство" (1 Цар. XV. 23).

Истинное послушание всегда будет послушанием немедленным. В служении Иисуса Христа мы весьма часто встречаем подтверждение такой немедленности истинного служения: "и немедленно", "и внезапно", "и тот час" (Мк. I. 20, 42, 43; V, 36; X. 52). Пастырю необходимо прежде всего быть уверенным в воле Господней и, получив эту уверенность, действовать без промедления.

Истинное посдушание при исполнении порученного, выразится в соблюдении наивысшей точности. Царь Саул потерял свой трон, блогодаря отсутствию точности в исполнении воли Божией. Погиб также и пророк Божий, которого Бог послал облйчить царя Иеровоама во грехах его. Пророку было ясно указано, чтобы он ни к кому не заходил и ни у кого ничего не ел, но он не оказался точным в исподнении повеления Господня и на своем обратном пути был умерщвлен львом. Но пастырь найдет в Слове Божием много и положительных примеров точного исполнения воли Божией. Пастырь не останется без успеха и плода если о нем можно будет сказать, как об Иисусе Навине: "ты в точности последовал Господу, Богу моему!" (I. Нав. XIV. 8).

Истинное повиновение всегда будет но сить на себе печать святой смелости. "Не бойся их!" (Иер, I. 8) - повелевает Господь пророку Иеремии. И Он говорит другому пророку: "а ты, сын человеческий, не бойся их и не бойся речей их, если они волчцами и тернами будут для тебя, и ты будешь жить у скорпионов, - не бойся речей их и не страшись лица их, ибо они мятежный дом; и говрри им слова Мои, будут ли они слушать или не будут" (Иез. II. 5-7). Саул, оправдываясь пред пророком Самуилом за нарушенное повеление Божие, сказал: "я боялся народа и послушал голоса их" (I Цар. XV. 24). Не следует удивляться, что Господь "отверг царство его". Вот вопрос, который Бог ставит малодушному: "Кто ты, что боишься человека, который умирает, и сына человеческого, который то же, что трава, и забываешь Господа, Творца своего", говорящого: "бойся только Меня!" (Ис. III. 12-13). Ап. Петр безстрашно заявляет синедриону: "Справедливо ли слушать вас более, нежели Бога?" (Д. Ап. IV. 19). Неемия восклицает: "может - ли бежать такой человек, как я? Может ли такой, как я, войти в храм, чтобы остаться живым? Не пойду!" (Неем. VI. 11). Именно таким должно являться отношеше к страху у всякого пастыря, и оно окажется таковым, если пастырь "сораспялся Христу", умер для себя, для своих личных земных интересов, мирской славы и людской похвалы. "Праведник смел, как лев!" (Пр. Сол. XXVIII. 1).

Повиновение не окажется совершенным, если не будет радостным. "Служите Господу с веселием" (Пс. IС. 2), говорит псалмопевец. Бог ожидает только такого служения, которое проистекает из любви к Нему, а такое служение не может не быть всегда радостным: "сеющий и жнущий радоваться будут" (Иоан. IV. 36). "Рабы Мои будут петь от сердечной радости" (Ис. LXV. 14) и радости этой "никто не отнимет" (Иоан. XV. 22) у них.

Пастырю следует быть в своем служении Богу ревностным. Разсказывают об одном командире, который всегдэ отправлялся в бой с поражавшими людей рвением и смелостью. Всем рискуя, он не предпринимал каких-либо предосторожностей и не страшился самых явных опасностей. Такое презрение к опасности увлекало за ним весь его отряд, и солдаты проявляли истинные чудеса храбрости. Подобная отвага командира объяснялась тем, что всякий раз когда он вступал в сражение, им руководила одна единственная мысль: или победить или умереть на поле брани, "пока я жив я не имею права признать себя побежденным". Он оказывался всегда ревностным и решительным в исполнении своего долга. И пастырь, до тех пор пока не может сказать, как говорил неоднократно ап. Павел: "я не дорожу жизнию" (Д. Ап. XX. 24-26), или "я готов умереть во имя Господа Иисуса", не может рассчитывать на серьезный успех в деле спасения погибающих душ. Пастырь, который боится опоздать к обеду, боится лечь позже в постель, чем обычно он это делает, остаться без чаю, бережно заботится о своем здоровье и репутации, страшится усталости, переутомления, траты нервных и мозговых сил, усиленного напряжения голоса или чрезмерной деятельности сердца, - такой пастырь может оказаться вполне приличным, уважаемым человеком и "служителем культа", но не ревностным и самоотверженным "ловцом человеков" (Мк. I. 17). Есть однако несколько проявлений ревности, которых следует избегать в пастырском служении. Одним из таких вредных проявлений ревности является ревность половинчатая, незавершенная. Случаи такой ревности мы встречаем неоднократно в Свящ. Писании. Например, Ииуй устремил свою ревность только к истреблению дома Ахавова, пренебрегая созиданием своего собственного дома: "Ииуй не старался ходить в законе Господа Бога Израилева от всего сердца. Он не отступал от грехов Иеровоама, который ввел Израиля в грех" (IV. Цар. X. 15-31). Поэтому Бог должен был искоренить и дом Ииуя, как истребил Он дом Ахава. Пастыря подстерегает та же опасность: "проповедуя другим самому оказаться недостойным" (I Кор. IX, 27). Как легко проявить ревность, обличая и бичуя пороки других, забыв о своих собственных беззакониях. Такая односторонняя ревность только разрушает дело Божие. Пастырь, одержимый этой бесовской ревностью, всегда жесток к грешнику, неспособен снисходить к нему и даже оказывается в явно враждебном к нему отношении, забывая, что истинная ревность - всегда нежна, полна милосердия, долготерпелива и нелицемерна.

Лицеприятная ревность является тоже одним из проявлений превратно понимаемой ревности. Именно ее - лицеприятную ревность проявляли во времена земной жизнн Иисуса Христа, книжники, фарисеи и садукеи, как "ревнители закона" и поборники каждый своей религиозной секты. В наши дни духом лицеприятной ревности заражены "защитники вековых традиций", "ревнители древнего блогочестия", "блюстители церковного благолепия" и другие поклонники человеческих установлений. Опасность для всякого пастыря заключается в том, что он может стать чрезмерным приверженцем той или иной христианской группировки, объединения, союза, движения или общества и, ревнуя об успехе только своей организации, перестанет считаться с правами и интересами всех остальных. В таких печальных случаях, когда пастырь стал на путь лицеприятной ревности, он, не задумываясь над тем вредом, который будет нанесен Церкви Божией, станет унижать, недооценивать и даже поносить другие подобные же организации, общины и церкви, судить строгим судом других проповедников истины, "запрещать" им служить Богу лишь только потому, что они "не ходят с ними" (Мк. IX. 38). Лицеприятная ревность не переносит успеха других служителей Христовых. Напротив, она ищет их падения и сорадуется ему. Лицеприятная ревность приведет нас, в конце концов, к настоящей беде, она ввергнет нас в ту самую яму, которую мы так ревностно роем для других.

Ревность, порожденная невежеством , является также одним из проявлений ложной ревности. Ап. Павел страдал много и часто от своих соотечественников лишь потому, что они не скупилмсь на подобного рода ревность: "Желание моего сердца и молитва к Богу об Израиле во Спасение. Ибо не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией" (Рим. X. 2-3).

Истинная ревность снисходит свыше, ее источник в глубинах Святости Божией. Она рождена от Духа Святого, открывающого пастырю ужасное состояние вины человека пред Богом, человека, находящогося во власти греха и сатаны, враждующого с Богом и не видящого нужды в спасении. Истинная ревность проистекает из непоколебимой уверенности, что есть возможность спасения самого безнадежного грешника, чрез веру в Голгофскую Жертву Иисуса Христа. Исполненный такой ревности, ап. Павел говорит: "я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас... работая Господу со всяким смиреномудрием... как я не пропустил ничего полезного, о чем вам не проповедывал бы и чему не учил бы вас всенародно и по домам" (Д. Ап. XX. 19-31). Христос был настолько ревностным в служении, что мог сказать: "ревность по Дому Его снедает Меня" (Иоан. II. 17). Ревность привела Его к великим страданиям: "Я не воспротивился и не отступил назад. Я предал хребет Мой бьющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания и Господь Бог помогает Мне" (Ис. L. 6-7). Как поступал Христос, должны поступать и мы, ибо "Он оставил нам пример, чтобы мы шли по следам Его" (I Петр. II. 21). "Любовь познали мы в том", пишет ап. Иоанн, "что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев" (I Иоан- III. 16).

Кроме послушания и ревности пастырю должно быть свойственно также - постоянство. Пастырь должен быть человеком постоянным. На человека непостоянного не могут положиться ни лгоди, ни Бог. "Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не блогонадежен для Царствия Божия" (Лук. IX. 62). Постоянством должен быть отмечен пастырь в исследовании своего сердца и Слова Божия: "вникай в себя и в учение, занимайся сим постоянно" (1 Тим. IV. 16); в молитве: "в молитве (будьте) постоянны" (Рим. ХII. 12); в своих отношениях к верующим: "постоянно любите друг друга от чистого сердца" (I Пстр. I. 22). Быть постоянным в своих делах, занятиях, обязанностях - какое яркое свидетельство пастыря, для окружающих, о Боге, Боге "устройства и порядка" (I Кор. XIV. 38)! Но ничто так отрицательно и отталкивающе не действует на людей, как пастырское непостоянство. Человек непостоянный не будет никогда иметь ни друзей, ни успеха - таково воззмездие непостоянства. Непостоянство имеет свои бесчисленные причины. Некоторые становятся непостоянными часто только потому, что берутся за осуществление невыполнимого замысла: "Не по плечу дерево зарубил", говорит народная пословица. Другие оказываются непостоянными, избегая напрочь мысль и силы для планомерного распределения работы и постепенного ее завершения, не закончив одного они принимаются за другое. Но даже при наличии этой отрицательной черты не нужно отчаиваться и самую горькую неудачу в борьбе с недостатком не следует рассматривать как окончательное поражение. Христос, если мы обратимся к Нему с такой своей нуждой, поможет и сниспошлет пастырю желанную победу: "уповающий на Него не постыдится" (Рим. IX. 33). Наконец, пастырю подобает проявить свою верность в малом. "Ибо верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом" (Лук. XVI. 10). Как важно быть верным в отношении времени, принадлежащого всегда только Богу. Может ли пастырь "убивать время", проводя свои вечера в обществе хотя бы даже приятных ему людей, за всякого рода развлечениями, когда вечера эти нужны для Дела Божия? Время - самое большое наше сокровище, которое Бог вручил в наше распоряжение. Самым расточительным человеком следует считать того, кто безрассудно расточает свое время. Говорят ведь, что "потеря времени - смерти подобна!" Никогда не забудем, что мы ответственны пред Богом за каждый час нашей жизни. Пастырь должен научиться спасать время каждого дня. Именно то уменье, с каким люди пользуются временем, во многих случаях полагает разницу между мудрым и глупым, бедным и богатым, святым и грешником, спасенным и погибшим. Один дорожит каждой минутой и достигает намеченной цели, другой щедро и легкомысленно тратит время, ждет своего очередного "завтра", и это завтра никогда к нему не приходит. В одном случае использован каждый блогоприятный момент к познанию Слова Божия, в молитве и служении, в другом - духовные вопросы пренебрежены, отложены до какого-то более блогоприятного времени, и в конце концов, бывают окончательно погребены. Различные последствия скажутся в обоих случаях.

Верность в малом необходима особенно в тех случаях, когда работа духовная только начинается. Заботиться о двух, трех новообращенных, учить их соблюдать все то, что повелел Господь, готовить ради их духовного преуспеяния самые лучшия прогюведи, вести необходимые записи и книги общины - все это возможно при наличии христианской "верности в малом". Пастырь - "домостроитель тайн Божиих. От домостроителя требуется, чтобы каждый оказался верным" (I Кор. IV. 2). Верность легла в основу призвания ап, Павла, свидетельствующего: "Он призвал меня верным, определив на служение" (1 Тим. I. 12). Без верности в малом не может быть правильного, самоотверженного служения. Как прекрасны и глубоки слова Спасителя к слуге Своему, успешно подвизавшемуся на Его Ниве, завершившему свое земное поприще: "Хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего" (Мф. XXV. 21). Путь христианского пастырства - путь покорного, ревностного, постоянного и верного служения Спасителю и Господу Иисусу Христу в Духе Святом.

Пастырь не имеет права надеяться на постоянный успех в своем служении, без неустанной работы над самим собою. Доктор должен постоянно наблюдать человеческий организм и изучать те болезни, которыми этот организм страдает, изследовать различные средства, применяемые при лечении болезней. Юристу нужно быть всегда в курсе всех законоположений, старых и новых и неустанно следить за теми или другими их применениями в текущей жизни. Каждая специальность имеет в виду своего специалиста, и каждый специалист вскоре окажется отсталым и безпомощным, не опираясь на глубокое изучение своей специальности. Часто думают, что пастырь, обучавшийся в богословском учебном заведении, изучил естественно все то, что ему полагается знать и способен пользоваться этим приобретенным знанием в продолжение всей своей дальнейшей жизни. В действительности, школа только приоткрывает нам завесу нашей ограниченности и говорит: учиться надо всегда, и вступивший однажды на путь учения должен идти, продвигаясь все вперед и вперед. Со многими вопросами, после школы приходится знакомиться исключительно путем дальнейшого самообразования, пользуясь новыми книгами и заново перерабатывая то, что было узнано. И все это в применении к окружающей действительности, с которой ранее был мало знаком. В школе мы знакомимся с книгами, учимся как владеть и распоряжаться ими в течение всей последующей жизни. Побывав в школе, мы еще "не овладели наукой", а только подошли к ней и познакомились с нею. Для того же, чтобы продолжать начатую работу, продвигаться по пути, на который, в свое время, стали - необходимо самообразование. Не подбор фактов и точных указаний является главною целью пастырского самообразования, а выработка и только выработка правильного христианского мировоззрения, выработка в себе личности. Ап. Павел пишет ученику своему Тимофею: "Старайся представить себя Богу достойным, делателем неукоризненным, верно преподающим Слово Истины... занимайся чтением, наставлением, учением" (II, Тим. II. 15; I Тим. IV. 13). Служитель Божий, приступая к самообразованию, никогда не может забыть, что он, прежде всего, является учеником Христа. Истина, которую пастырь должен провозглашать, те силы и мудрость, с которыми дело проповеди должно быть осуществляемо, будут даны ему свыше, если он станет у Христа учиться. Запомним, что блогодать Божия и вдохновение свыше даны нам не для того, чтобы по легкомыслию нашему избавить нас от упорных занятий и кропотливой духовной подготовки, а для того, чтобы все наши силы освятить, поддержать и мудро направить нашу активность.

Самообразование не может обойтись без строго намеченной программы занятий и вполне обоснованной системы работы. Конечно, такую работу всегда нужно соразмерять с отпущенным нам весьма ограниченным временем. В работе над самим собою пастырю необходимо: изучение Слова Божия, знакомство с цельм рядом литературных произведений, получивших всемирную известность и высокое культурное значение, общение с простыми, искренними людьми, дисциплина духа, ума и тела.

О том, что в условиях всякой работы Библия должна оказаться у пастыря на первом месте, нет необходимости говорить. Даже ежедневные газеты убеждают людей, что человек - погибший грешник, но только Слово Божие говорит нам, что есть Спаситель, спасающий грешников. Истинный и полный путь спасения открывает нам только Свящ. Писание и нет других книг, которые заменили бы христианину Библию. Изучение Библии и молитва находятся в неразрывной связи, о которой пастырю необходимо всегда помнить. Чтение Слова Божия должно протекать в духе молитвы и глубокого размышления. Успех изучения Библии зависит всецело от присутствия Божия и действия Духа Святого. Самое тщательное изучение Библии без Него не даст тех результатов, какие возможны, когда в ответ на нашу молитву Дух Святой "открывает наш ум к уразумению Писаний" (Лук. XXIV. 45). Вообще, в жизни и служении пастыря ничто не должно уйти от ведения молитвы. Молитва поможет пастырю правильно смотреть на вещи, она залечит полученные раны сердца, она предохранит его от лени, предотвратит его от легкомыслия, гордости, формализма, грубости и многого другого, Кто-то сравнивает молитву с атмосферой, царящей на некоторых островах океана, при которой ни один паразит не может жить. Пастырь должен дышать атмосферой молитвы, быть всегда насыщен "хлебом жизни" (Иоан. VI. 35). Повеление Господне, данное Иисусу Навину: "да не отходит сия книга закона от уст твоих, но поучайся в ней день и ночь" - остается в силе для каждого, кто хочет "в точности исполнить все", "быть успешным" и "поступать блогоразумно" (И. Нав. I. 8-9).

Одним из условий пастырского самообразования и работы над самим собою является чтение книг. При чтении книг чаще всего руководствуются двумя побуждениями: или ищут в книгах занимательности, читают их для простого препровождения времени, или же ищут в книгах ответов на интересующие их вопросы и стремятся к раскрытию высших запросов духа. Надо знать как и что читать. Надо уметь выработать привычку к чтению; без такой привычки самый блестящий проповедник очень скоро выдохнется, почувствует себя безоружным. Часто один только час, ежедневно отданный чтению полезной книги, располагающей к размышлению, сохранит умственное напряжение и умственную бодрость пастыря. Чтобы приобрести и постоянно укреплять в себе привычку к ежедневному чтению, необходимо преодолеть некоторые препятствия. Одним из таких препятствий является отсутствие времени. Мы уже говорили, что в жизни пастыря ни одна минута не должна быть потеряна. Надо уметь находить время и распределять его; в противном случае всегда окажется, что "нет времени". Человек скованный цепью лени - заживо погребенный, ему все в тягость, все излишне, все неосуществимо.

Весьма ощутительным препятствием может служить также отсутствие руководства. В течение веков написаны миллиарды книг, но человек за всю свою жизнь может вдумчиво прочесть не больше весьма немногих тысяч томов. Отсюда следует заключить, что если человек не отнесется с исключительным разбором к тому, что и как читать, вряд ли он достигнет многого. Один весьма одаренный пастырь сказал, что он читает только те книги, которые способствуют изучению Свящ. Писания. Трудно возражать против подобного погружения в узкоспециальную, необходимую литературу: ученые, философы, специалисты во множестве отраслей знания, общественные деятели - все они обязаны своими знаниями такой именно специфической для каждой отрасли литературе. Чтение же бестолковое, чтение полицейских и бульварных романов вряд ли привело кого к добру. Без программы и выработанного метода чтение может оказаться малополезным. Читать надо медленно, относиться критически к прочитанному, следует записывать особенно выразительные места и свои мысли, возникающие при чтении книги. Необходимо также размышлять над прочитанным, в противном случае чтение не принесет настоящей пользы. Чтение приводит к усвоению различных знаний, размышление рождает в нас убежденность, убежденность влечет нас к активности. Будучи активными, мы найдем выражение нашей личности.

Трудным препятствием являстся и отсутствие воли. Очень серьезное препятствие. Наши привычки создаются при повторных усилиях, которые мы производим над собою. Но кроме привычки к чтению, нужно еще любить само чтение. Если этот интерес к чтению оказывается живым и неизменным, вряд ли потребуется особое усилие воли. Если же интерес отсутствует и нет желания познать нечто возвышенное и совершенное, тогда следовательно человек обречен на апатию, безделье, лень, праздность, отупение. Пастырское служение, не укрепляющее себя в чтении, в познании, в изучении самых ответственных проблем человеческой жизни, не может быть служением по призванию свыше. Пастырь, отказывающийся пользоваться дарованными ему высокими возможностями - не достоин своего ответственного имени.

Наряду с чтением книг, общение с людьми искренними также содействует в работе над самим собою. Чтение лучших книг дает нам радость общения с самыми одаренными и мудрыми людьми. Их произведения в известной мере всегда связаны с бытовой стороной жизни, с раскрытием и описанием нравов, психологии людей, и дают, таким образом, дрогоценные указания, при изучении человеческой природы. Все же самые достоверные указания о сущности натуры человека мы получаем при непосредственном соприкосновении с людьми. Каждый человек в своем роде - единственная, замечательнейшая книга. Пастырю нужно научиться эту живую книгу читать, если он хочет быть полезным служителем Христовым. Знакомство и дружеская беседа с людьми, конечно, не должны обусловливаться только одним желанием "изучать их". Нам нужно учиться у людей и изучать себя, беседовать с людьми не для того только, чтобы потом воспользоваться некоторой сущностью бесед для своих будущих проповедей, а чтобы познакомиться ближе и глубже со всем разнообразием духовных запросов своих слушателей и ближних. Люди посещают собрания, не по слепой укоренившейся привычке, а потому что действительно живой интерес к услышанию Слова Божия влечет их на эти собрания. Следовательно, проповедник должен быть особенно озабочен тем, что именно интересует посетителей собрания, ибо и успех его служения всегда прямо связан с этим интересом.

Работать над собой означает также, что жизнь пастыря должна протекать в условиях строгой самодисциплины. Пастырю необходимо научиться дисциплинировать свое мышление и всегда увлекать его в намеченном, определенном направлении; в разговорах, чтении, наблюдении ему необходимо находить самое главное и сосредоточиваться на нем. Ум можно так дисциплинировать, что как магнит, он станет притягивать все то, что полезно для личной духовной жизни пастыря и для его проповедей.

Пастырю следует, конечно, дисциплинировать и свои чувства. Иногда так случается, что в течение дня пастырь утром присутствует на погребении, после обеда на бракосочетании, а вечером - на крещении и евангельской проповеди. Он должен уметь "плакать с плачущими и радоваться с радующимися" (Рим. XII. 15), всегда от чистого сердца, всегда нелицемерно. Как в указанных обстоятельствах, так и во множестве других случаев нет другого пути для самодисциплинирования, кроме пути молитвы: "и уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. II. 20), "все могу в укрепляющем меня Иисусе" (Фил. IV. 13).

Пастырю нужно быть человеком крепким физически. За отсутствием физического труда, ему нужно заняться физическими упражнениями. Пастырю необходимо следить за своим телом и всегдэ помнить, что такова неизменная и не такая маловажная обязанность каждого человека. Нормальный, укрепленный организм для пастыря, как хороший инструмент для музыканта. Мы ответственны за его блогосостояние: "не знаете ли вы, что тела ваши храм Духа Святого... кто разрушит храм, того покарает Бог" (1 Кор. III. 16-17). В наблюдении за своим здоровьем пастырю следует избегать двух крайностей: совершенно пренебрегать заботами о плоти, или наоборот "превращать попечение о плоти в похоти" (Рим. ХIII. 14). Те, кто много в свое время потрудились для Бога, чаще всего обладали хорошим здоровьем и умели следить за ним. Моисей умер сто двадцати лет и, несмотря на ряд долгих лет, отданных неустанному труду, "зрение Моисея не притупилось и крепость в нем не истощилась" (Втор. XXXIV. 7). Ап. Павел обладал, вероятно, крепким здоровьем, ёсли он оказался в состоянии перенести все то, что он перенес.

Для здоровья необходимы: скромность и простота в ежедневном распорядке жизни, покойный сон и неприхотливая, питательная пища. Наше питание должно быть нормальным. Ученые говорят, что большинство людских заболеваний связаны с неправильным питанием. Однако люди, пока они здоровы, совершенно не интересуются этим вопросом. Они мало считаются с тем, что организму полезно или вредно, и чаще всего руководствуются исключительно вкусовыми ощущениями и детской избалованностью. Одни страдают от истощения, другие от пресыщения. Немногие предпочитают черствый хлеб свежему, а свежий хлеб, особенно при обильном пользовании им, является несомненным бичем пищеварения. Всем известно, как вредно пить во время еды, вредно пить и сейчас же после принятия пищи, но только немногие способны на такую "самоотверженность". Кто заботится во время еды о тщательном пережевывании пищи и о других элементарных требованиях питания? Конечно, не многие, ибо только мудрая самодисциплина может в этих случаях помочь справиться с самим собою. Также опасно спать слишком долго или, напротив, не досыпать. Мы расслабляем весь наш организм, если без нужды пользуемся постелью, по первой своей прихоти. Спать надо в хорошо проветренной комнате и зимой и летом.

Ничто так не способствует кровообращению и физическому укреплению всего нашего тела, как самая обыкновенная ходьба; ее не заменят никакие упражнения. Посещая людей, пастырь не испытает недостатка в ходьбе. Пастырь, пренебрегающий подобными прогулками и законным отдыхом , даже при всей своей духовной даровитости, вскоре станет угрюмым, раздражительным, нетерпеливым, беспокойным человеком, тяжелым и нетерпимым для всех близких, родных и друзей. Такому пастырю угрожает и другая опасность - сделаться меланхоликом, неврастеником и, в подавленности своего духа, он может даже усоммниться в пастырском призвании. Деятельность пастыря вееьма многообразна, она требует крайней напряженности ума и затраты духовной энергии. Нервная система может оказаться неспособной справиться с тем напряжением, которое необходимо пастырю для работы над проповедью, если он время от времени не будет отдыхать. Некоторые склонны смотреть на отдых, как на напрасную трату времени. Но Бог, знающий нужды человека, установил закон отдыха: "шесть дней делай все дела твои, день же седьмый посвящай Господу Богу твоему" (Исх- XX. 8-10). Христос повелевает ученикам, возвратившимся с проповеди: "пойдите вы одни в пустынное место и отдохните немного" (Мк. VI. 31). Разумеется, отдых не должен иметь ничего общего с праздностью. Праздность не устраняет, а только усиливает усталость. Отдых для человека, занимающегося умственным трудом, выражается в смене своего обычного труда - другим. Даже отдыхая, пастырь должен уметь разумно провести время, с пользой применить свои силы и успокоить усталый ум. Обращаясь от одного законченного умственного труда к другому, только начинающемуся, необходимо всегда сделать краткий перерыв: у нашего мышления есть свои законы и нельзя безнаказанно их нарушать.

Работая над самим собою, пастырь не может не обнаружить, что все же главное его внимание должно быть обращено на охрану и развитие духовного начала его жизни. Пастырь нуждается в постоянном обновлении сил духовных, в новом и новом исполнении Духом Святым. Возможная утрата духовных сил не всегда бывает связана с духовным падением и отступничеством. Потребность в новых духовных силах ощущается особенно остро тогда именно, когда приходится претерпеть какое-либо испытание или затруднение, встретиться с врогом человеческих душ, идти путем гонений, выступая с открытым свидетельством о Христе. Каждое новое поручение от Господа требует для его исполнения новых духовных сил. В служении апостолов мы часто встречаем подобное получение нужных сил свыше: "и исполнившись Духа Святого, сказал...." (Д. Ап. IV. 8; XIII. 9). Потребность в обновлении сил духовных глубоко ощущается также и вслед за одержанными духовными победами. Обычно духовные победы удается одержать только при наличии и крайнем напряжении духовных, умствениых и физических сил. Естественно, что при таком общем напряжении реакция может оказаться неминуемой. Сила духовная ослаблена, лучшия достижения теперь представляются недостаточными, впереди новые трудности, а глубокая общая усталость кажется уже непреодолимой. Псалмопевец в минуту одного из таких переживаний воскликнул: "Что унываешь ты, моя душа, и что смущаешься?!" (Пс. ХLII. 5). Обновление сил духовных необходимо при нашей физической немощи и недомоганиях, иначе наша духовная жизнь окажется в подчинении у нашей плоти. Ап. Павел должен был получить "достаточно блогодати" (II Кор. XII. 9) для победы над "жалом сатаны" (II Кор. XII. 8). Немощь телесная не только не должна обратить нас к немощи духовной, но, напротив, все физическия немощи должны укрепить и еще шире развить нашу духовную жизнь. Тот же апостол говорит: "а я не желаю хвалиться разве только своими немощами, ибо когда я немощен, тогда силен" (II Кор. XII. 10). В каком бы немощном состоянии слуга Божий ни оказался, он всегда может рассчитывать на получение силы свыше, для преодоления удручающих его, мучительных, физических страданий. В минуты кажущейся обреченности, одиночества, в минуты, подобные тем, которые поборол в молитве Господь наш Иисус Христос в Гефсимании, всегда потребуется обновление всех наших духовных сил. Пророк Илия, после его борьбы с лжепророками на Кармиле, оказался в том же состоянии подавленности и уныния. Пророк почувствовал смертельную для себя опасность: "все пророки Господни убиты и моей души ищут". Пророк Илия готов был уже отказаться от дальнейшей борьбы: "отошел в пустыню на день пути, и, .пришедши, сел под можевеловым кустом и просил смерти себе, и сказал: "довольно уже, Господи; возьми душу мою!" (III Цар. XIX глава). Как понятны и близки все эти переживания современному глашатаю правды Божией, когда ему представляются, вдруг, тщетными все его усилия обратить людей на путь, завещанный Христом. Он видит, что дух мира сего залил, как море, все поле его духовной деятельности, Бог, как будто, умолк, а диавол яростно усердствует, сея плевелы, издеваясь над всем святым. Но и в минуты наивысшего отчаяния, пастырь не оставит надежды на обретение новых сил. Господь же обновит силы и ободрит раба Своего, как Он ободрил и обновил силы пророка Илии, Даниила, ап. Павла в темнице, ап. Иоанна на о. Патмосе и многих других: "надеющиеся на Господа обновятся в силе" (Ис. ХL. 31) - гласит обетование Божие. Велика верность Господня. Безграничны запасы Его блогодати. Неисследимы и неисчерпаемы источники Его любви. "Не мерою дает Бог Духа Своего" (Иоан. III. 34).

Путь непрестанной работы над самим собою, при систематическом изучении Библии, постоянной молитве, регулярном чтении полезных книг, близком общении с искренними людьми, строгой самодисциплине - таков путь христианского пастырства.

"И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Вожией"

(I Кор. II. 4-5)

Место проповеди - кафедра, это своего рода пастырский "трон". Когда пастырь "отрекается" от этого своего трона, ничто уже не может удержать пастыря на его прежней высоте - ни дела милосердия, ни заботы о ближних, ни самое ревностное участие в просветительных и культурных организациях. Конечно, такое участие и желание помочь другим людям не может не быть свойственно пастырю, но, отводя своей кафедре второстепенное место, он тем низводит себя самого на положение человека, утратившего свое истинное назначение. "Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине" (Иоан. XVIII. 37), говорит Христос. Свидетельство об истине - вот главная цель проповедника. Свидетельствовать - отнюдь не значит предлагать только основу для веры и спасения погибающего грешника, надо и в своем духовном опыте явиться примером, подтверждающим безусловную достоверность проповедуемого нами спасения и новой жизни во Христе. Но, кроме высокого христианского примера, от пастыря ожидается правильное и занимательное изложение евангельских истин, освещение духовных вопросов. Если пастырь желает принести известную духовную пользу своему стаду, его "пажити" должны быть "злачными" (Пс. 22. 2). Чтобы располагать "злачными пажитями", необходимо упорно и много работать над каждой своей проповедью. Некоторые проповедники, неспособные к такого рода труду, любят повторять известный евангельский стих: "Не заботьтесь, как или что сказать" (Мф. X. 19), допуская, что к проповеди можно и не готовиться. Они забывают, что то указание Господне относится не к пастырям, а к мученикам на суде: "в тот час будет дано вам, что сказать", и никогда не относилось к проповеди Евангелия. Говорить экспромтом, без всякой подготовки можно только или в условиях жуткой необходимости или преступной самоуверенности. "Когда я иду проповедывать, я за пять минут до своего выступления не знаю еще, о чем буду говорить", гордо заметил однажды молодой проповедник одному из своих посетителей, на что последний ответил: "Вот, как! Теперь я понимаю, прчему слушатели, пять минут спустя, уже не помнят, о чем шла ваша речь!" Человек, не обладающий особыми дарованиями и смело заявляющий, что он уделяет для подготовки своей проповеди не более получаса, достоин не только сожаления, но и решительного порицания. Каждый пастырь, выступавший с проповедью несколько лет, не может не убедиться в безусловной необходимости методически и молитвенно подготовлять свои проповеди. Такому труженику не надо будет выступать с задорным, плотским вдохновением, с хаотическим винигретом в голове, и, в конце концов, давать людям камень, вместо ожидаемого хлеба. Вся жизнь пастыря должна быть посвящена непрерывному подготовлению проповеди. Пастырю, который живет своим служением, в служении и для служения не нужно трудиться в поте лица над составлением проповеди. Она явится, как зрелый плод его молитвенного проникновения в скрытый смысл прочитанного Слова Божия и блогословенного размышления над ним. Любая затрата времени не окажется слишком значительной, если это время ушло на улучшение проповеди. Может случиться и так, что при самой широкой трате времени, проповедь не может быть улучшена. В таких редких случаях надо оставить намеченную тему и в сосредоточенной молитве к Богу обратиться к другой. К обдумыванию главной воскресной проповеди хорошо приступать уже в понедельник или вторник и, работая над нею, закончить весь план проповеди к пятнице. При таком методе можно, не спеша, подбирать, видоизменять и удалять те мысли и аргументы, которые, следуя друг за другом, открывают всегда дорогу еще более лучшим.

Все то, что необходимо проповедывать людям, заключено в одном слове - "спасение". Полное спасение подразумевает не только избавление от наказания и осуждения, но также и освобождение от власти греха, уподобление Христу, до "полного возраста Христова" (Еф. IV. 13), работу Духа Святого в обновлении духа, души и тела, созидание церкви в настоящем и вечную славу со Христом в будущем. "Бог века сего ослепил умы" (II. Кор. IV. 1-4) некоторых современных пастырей, и от них ускользает главная цель благовестия. Многие обратились к "иному благовествованию" (II Кор. XI. 4), проповедуя вместо Христа распятого - социальные и гуманитарные идеи, чисто внешнюю культуру, условную мораль, и всякого рода заблуждения. Здесь для проповедника истины - двойная опасность: можно вступить в открытую борьбу со всеми встречогощимися ему заблуждениями, допустив все средства воинствующого антогонизма или же вывесить белый флаг, как символ сдачи на волю победителя, и пойти рука об руку со всеми противниками чистого Евангелия. Мудрый пастырь всегда уходит от какой бы то ни было полемики и соглашательства: он не позволит увлечь себя от главной его цели - проповедывать только одну истину. Церковная история подтверждает, что всякий пастырь, с успехом подвизавшийся в деле спасения душ, был вместе с тем горячим защитником догматов Священного Писания. В первые века христианства задача проповеди сводилась к тому, чтобы знакомить людей с главными основами христианства, бороться со всякого рода заблуждениями, способствовать росту добродетелей, обличать во грехе и утешать в скорбях. И в наше время этот подбор тем весьма полезен и желателен. Для духовного пробуждения грешников и для их обращения к Богу проповедник должен указывать людям на самые простые и вместе с тем основные истины Слова Божия, пробуждать совесть человека, открывать нужду покаяния и полной перемены жизни. В тех случаях, когда совесть уже пробуждена и человеку известно, что он стоит на неправильном пути, необходимо вывести его из состояния безразличия, направив его волю к определенным решениям. Нужно такого человека познакомить с опасностью промедления, а также объяснить, как ничтожны все, стоящия на пути к примирению с Богом, преграды. Путь спасения должен быть обстоятельно освещен, прежде чем человек сможет разумно и сознательно принять его. Такие призывы, как "обратись к Богу", "приди ко Христу", "веруй и спасешься" - мало помогут, если предварительно не сложится у человека ясной убежденности: что ожидает от него Господь? Поэтому ни одна проповедь не может считаться полной и убедительной, если она не содержит в себе точно изложенного пути спасения, с прямым призывом к покаянию, с побуждением к чистой христианской жизни и беззаветному служению. Проповедь должна быть всегда простой и вместе с тем серьезной, уелекательной и близкой к жизни, освещающей ум и согревающей душу. Стремление играть на неглубоких чувствах слушателя не достойно пастыря. Взвинченное состояние души человека, временный религиозный экстаз всегда окажутся быстро преходящим душевным состоянием, ведущим к разочарованию. Необходимо стремиться пробудить в слушателе веру, укрепить веру у тех, у кого она ослабела, верующим сообщить новые духовные знания, подтвердить необходимость открытого исповедания их веры, побудить к принятию на себя определенного служения.

Проповедь - искусство. Искусство рождается и питается талантливостью его творцов. Однако, даже большие таланты, даже гении нуждаются в злементарных познаниях и общих указаниях,связанных с их искусством. Проповедник должен быть, действительно, мастером своего дела, оставаться самим собою, никому не подражать, "выпускать в свет" только те проповеди, в которые он вложил свое самое лучшее, избегая однообразия. Разнообразие проповедей заключается не только в схеме их построения, их структуре, но и в удачном подборе тем, в своеобразном подходе к каждой теме, в неожиданности ее освещения. Библия - это сокровищница разнообразнейших тем: история, биографии, события, происшествия, законы, притчи, чудеса, пророчества и множество других, исключительных по глубочайшему значению исторических фактов. Каждый из них может лечь в основу того или иного вида проповеди.

Проповедь, как и любое литературное произведение, должна быть построена, удовлетворяя всем требованиям стилистики. Построение ее можно сравнить с построением дома, где есть двери, окна и целый ряд прекрасных комнат. В основание такого строения нужно положить то или иное место Священного Писания, подыскать которое всегда оказывается не легко. Трудность не в том, что мало подходящих текстов и что, таким образом, не из чего выбрать, а в том, наоборот, что их очень много, причем один текст прекраснее другого. Иногда проповеднику приходится провести в раздумьи несколько часов, прежде чем решить окончательно, о чем на этот раз сказать людям. Иногда же текст открывается проповеднику во время чтения Библии, при беседе с людьми, или в глубокой уединенной молитве. Как общее правило - проповедывать с успехом можно лишь о том, что захватило душу самого проповедника. Поэтому, избирая текст, необходимо руководствоваться следующими соображениями: склоняются ли ум и сердце проповедника именно к этому тексту? Ощущается ли у людей в данное время нужда в познании подобной истины? Действительно ли заключающаяся в тексте истина является достоянием души самого пастыря?

Кто-то сказал, что великие духовные ораторы предпочитали всегда великие тексты. К этой мысли следует добавить, что мудрые проповедники избирают чаще всего самые простые тексты, которые можно легко и убедительно иллюстрировать. Тексты могут быть краткими, но избранный текст должен все же обладать хорошими плечами, чтобы нести на себе все содержание проповеди. Прежде всего необходимо изучать намеченный текст, затем углубиться в его значение в связи с целым контекстом и сравнить с параллельными местами Писания. Нельзя упускать из виду в дальнейшем разборе, что текст гораздо богаче, чем мы обычно думаем. Нужно молиться, чтобы Господь "открыл ум к уразумению" (Лук. XXIV. 45) данного текста.

Проповедь должна от начала до конца являться одним неразрывным целым. Такое единство проповеди зависит от трех главных условий:

Строго придерживаться рассматриваемой темы. Что такое тема? Главная мысль, вокруг которой все содержание проповеди оказывается сконцентрированным. Вся проповедь должна исходить из темы; тема главенствует, и проповедь ей всецело подчинена. Уклонение от темы лишает проповедь необходимой гармонии.

Неуклонно стремиться к достижению цели. Целью в данном случае является то впечатление, какое пастырь желает произвести своей проповедью на слушателей. Произнесение проповеди всегда связано с какой-нибудь реальной задачей. Весь план проповеди, вся ее конструкция зависят от того, какую реальную цель пастырь имеет в виду. Прежде чем составить проповедь, он должен определенно ответить самому себе на вопрос: какими окажутся результаты, после произнесения этой моей проповеди? Чем яснее цель проповеди, тем обезпеченнее ее успех. Проповедь без определенной цели никогда ие приведет к желательным результатам.

Стремиться, чтобы внутреннее настроение проповедника, манеры, характер изложения строго соответствовали теме и цели проповеди. Выражение проповедником тех или иных чувств в изложении придаст проповеди тот или иной характер. Цельность переживаемого проповедником настроения способствует целостности получаемого слушателем впечатления. И дар выразить в словах то, что переживаешь, заслужено разсматривается, как истинное проявление ораторского искусства.

Каждая правильно построенная проповедь заключает в себе: введение, изложение и заключение.

Не следует думать, что введение должно предшествовать каждой проповеди. Пользоваться введением следует только тогда, когда перед проповедником враждебная или безразлично настроенная аудитория, нуждающаяся в особом подходе и подготовке. Иногда, нужио пользоваться введением и в том случае, если тема не вполне ясна и не вытекает прямо и последовательно из прочитанного отрывка Св, Писания, но таких неясностей лучше избегать. При отсутствии этих соображений лучше ознакомить слушателя непосредственно с главной своей мыслью. Но если в проповеди все же приходится пользоваться введением, тогда необходимо иметь в виду, что всякое введение должно быть кратким, живым и содержащим хорошо подобранные и иродуманные мысли. Проповедник завоевывает внимание аудитории чаще всего в течение первых пяти минут своей речи. Следовательно, надо так воспользоваться этими первыми минутами, чтобы создать у аудитории блогоприятное впечатление, вызвать ее доверие и надежду, что все то, что вы скажете, действительно заслуживает ее живейшого внимания.

Мы знаем два типа проповеди. Если главные мысли проповеди заимствованы из самого текста, тогда проповедь носит имя синтетической или текстуальной. Примером такой текстуальной проповеди может служить хотя бы II. Фес. II. 13-14. Темой этого отрывка может быть: "Призвание". В изложении три подразделения: I. Кто призвал? - "Он призвал вас". II. Каким образом призвал? - "Блоговествованием нашим". III. Для какой цели призвал? - Цель двоякая: а) земная - "освящение и вера истине" и б) небесная - "для достижения славы Господа нашего Иисуса Христа".

Если же текст взят из Свящ. Писания, а руководящие мысли взяты вне текста, такая проповедь называется аналитической. Возьмем для примера стих из I Тим. I. 11 ст. Тема: "Блаженный Бог". Изложение: I. Что такое блаженство? II. Истинное блаженство, в совершенной его форме, доступно только одному Богу. III. В какой степени или мере доступно блаженство человеку?

Мудрый пастырь пользуется обоими видами проповеди, хотя синтетическую проповедь иногда легче подготовить, чем аналитическую. Оба вида могут явиться сильным оружием, которым умело владеет опытный проповедник. Для успешной разработки обоих видов проповеди необходимо глубоко размышлять над темой, познакомиться с суждениями других богословов по данному вопросу, собирать факты, доказательства, иллюстрации, пользоваться даниыми науки, истории, литературы, обращаться к природе. Проповедь можно обогатить, связав ее с социальными проблемами, мировыми событиями, бытовыми явлениями, ежедневными происшествиями. Нет такого проявления жизни или отрасли знания, которых нельзя было бы использовать для проповеди. В этом отношении возможности пастыря безграничны. Как бы трудна не оказалась подобная работа, проповеднику необходимо проделать ее, иначе проповедь, какой бы удачной она не представлялась, будет звучать фальшиво, изложение будет поверхностным и малосодержательным. Люди ожидают от пастыря нечто весьма значительное, добытое кропотливым трудом, проверенное личным его опытом, и люди в праве этого ожидать. Мало самому "овладеть проповедью", надо, чтобы проповедь овладела проповедником, ибо только такая проповедь сможет овладеть и слушателем. Проповедь поэтому должна быть так внутренно связана, так скреплена, чтобы в логическом ее течении слушатель без труда всегда улавливал основную нить руководящей мысли. Изложение не должно включать в себя больше трех-четырех подразделений. Вводить много подразделений, значит обкрадывать проповедь, лишать ее силы и необходимой напряженности. Все части проповеди должны быть строго согласованы. При изложении отдельных частей никогда не упускать из виду общей основной идеи.

На заключительную часть проповеди следует обратить особенное внимание, ибо от заключения чаще всего зависит весь ее успех. Закончить слабо, вяло, значит проиграть битву. Неудачное заключение оставляет слушателя равнодушным. Одно дело прервать речь и как бы без причины умолкнуть и, другое дело - действительно, закончить свою речь. Слушатель должен почувствовать в последней фразе вашу внутреннюю удовлетворенность: последний кирпич положен, дело завершено. Если аудитория была глубоко тронута самою проповедью, хорошо закончить ее мягкими, напутственными пожеланиями. Пастырь, знающий свое дело, всегда сумеет придать выражению чувств ту форму, которая умиляет сердца, вдохновляет слушателя божественной любовью к окружающим, влечет душу к святости и чистой жизни.

Необходимо добавить, что как бы ни была построена проповедь, но если в ней отсутствуют удачные примеры, она теряет свою силу и плохо запоминается. О Христе сказано, что простые люди слушали Его с наслаждением (Мк. VI. 2). Его проповеди всегда изобиловали притчами. "Я очень внимательно выслушал вашу проповедь и ни разу не услышал слова "подобно", - сказал один слушатель проповеднику, а потом добавил: "Вы ведь знаете, как часто Господь пользовался этим словом: "Царство Божие подобно..." (Мф. XIII глава). Примеры необходимы, но они не должны быть длинными. Пастырю нужно позаботиться о том, чтобы примеры были ясными, простыми и совершенно правдивыми. Для анекдотов и занимательных пустяков в проповедях не должно быть места. Легко может случиться, что примеры при неумелом пользовании ими могут затмить главное - истину, которую они призваны освещать. Никогда не следует злоупотреблять обилием примеров, иначе случится с проповедью нечто подобное тому, что случилось с проповедью на тему "Простота во Христе" (II Кор. XI. 3), после которой к проповеднику подошел слушатель и вполне основательно заметил, что он услышал слишком много о простоте и, к сожалению, ничего о Христе. Примеры весьма полезны также в личной беседе с людьми. Иногда краткий пример или разсказ озаряет истину и запоминается на всю жизнь. Всем памятен вопрос, заданный пастырю в то время, когда на стол была подана рыба: "Как вы поступаете с трудными и не вполне понятнымн местами Библии?" - "Так же точно, как с рыбой. Рыбу ем, а кости откладываю в сторону, - кто-нибудь потрудится потом и над костями" - был ответ.

Итак, работая над своими проповедями, пастырь располагает неограниченными возможностями, позволяющими ему создавать подлинные шедевры красноречия. Но обладая всеми этими возможностями, проповедывать без любви - напрасная работа. И если пастырь когда-либо решит, что Божья Любовь в его душе остыла, сердце стало холодным, безучастным, исполненным горечи и осуждения, тогда пусть лучше он оставит на время свою кафедру, приблизится к Голгофскому Кресту и там попытается усладить свою горечь, смягчить сердце, освободиться от недовольства и осуждения. Если же и эта новая встреча с распятым за него Спасителем не поможет, тогда лучше умолкнуть навеки, навсегда, ибо "если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы!" (I Кор. ХIII глава).

Таков путь христианского пастырства.

Взаимоотношения пастыря и его паствы не могут и не должны быть обусловлены строго формальными, деловыми обязательствами или дружескими связями. При соблюдении в отношениях искреннего взаимного доверия, при глубокой душевной чистоте и внутреннем расположении, эту связь пастыря и паствы можно уподобить крепкой и дружеской связи членов одной примерной семьи. "Все же вы - братья" (Мф. XXIII. 8), - сказал Учитель, и в этих словах заложено глубочайшее содержание. Пастырь ли, рядовой ли член общины, все - одна семья, все крепко связаны друг с другом, духовно принадлежат один другому, при чем каждый заинтересован в общем блогополучии всех прочих: "страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (I Кор. XII. 26). При таких взаимоотношениях у всех одна и та же ответственость и общие надежды, обресть обоюдную духовную поддержку, и в условиях взаимной любви стремиться к благодати Христовой. Пастырь, являющийся представителем общины, выражает всегда, как полагает каждый отдельный ее член, голос всех других. Выступая от имени общины, пастырь как бы уполномочен каждым членом нести всей общине и каждому отдельному ее члену совет, поучение, наставление, душевную симпатию, искреннее сочувствие, верную помощь и, если нужно, строгое увещание и даже обличение. И такую духовную работу пастыря, конечно, никогда нельзя рассматривать, как некоторое служение, вызванное случайными обстоятельствами, служение "между прочим", но как большое, главное дело, которому он полностью посвятил свою жизнь. Положение пастыря обязывает его говорить от имени церкви, "как власть имущого" (I Кор, IX. 12), даже в тех случаях, когда, как частное лицо, как один из многих христиан, он предпочел бы хранить молчание.

Попечение о вверенных пастырю душах должно всегда являться главной и руководящей его обязанностыо. И при строгом и неукоснительном исполнении этих обязанностей заместить пастыря на его посту представляется делом не легким и часто даже невозможным. Пастырский труд это тот редкий вид служения, о котором ап, Павел писал: "ибо хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов" (I Кор. IV. 15). И действительно, пастырское попечение о людских душах можно сравнить только с родительскими заботами о детях. Пастырь, конечно, не является "заместителем Христа на земле", об этом не может быть и мысли, но, исполняя свое служение, пастырь как бы сотрудничает со Христом, изо дня в день, направляясь туда, "куда Он Сам хотел идти" (Лук, X. 1). Христос - Пастыреначальник каждой человеческой души, к которой мы, пастыри, устремляем наши заботы и все наше попечение.Христос ждет,что пастырь будет всегда подражать только Ему, и нет более возвышенного и непреложного примера для подражания. Пути подхода и приближения Иисуса Христа к каждой человеческой душе во дни Его земного служения остаются лучшими н несравнимыми и в наши дни. Только чрез Иисуса Христа мы познаем, какую ценность представляет собою каждая человеческая душа. Он показал и доказал нам на деле, что для спасения бессмертной души человека не страшна никакая жертва - самоотречение, страдания, и даже сама смерть. Христос учит нас уважать в каждом человеке его личную свободу, его личную ответственность. Он никогда не щадил Себя в проявлениях многообразной заботы и помощи людям, но вместе с тем Он никогда не навязывал Своей помощи и Своих услуг. Христос никогда также не торопил людей в деле духовного возрастания, но с безграничным терпением и снисхождением ожидал естественного плода. Путь приближения Христа к каждой человеческой душе лежал не сквозь доказательства и споры, что, к сожалению, является излюбленным приемом миогих пропагандистов; Его путь - открытие истины и уверенность в ее незыблемости. Истину Божию, как зерно в землю, Он сеял в расположенных сердцах и ждал до часа всхода, цветения и жатвы. Христос никогда не требовал и не ждал, что Его слово будет принято безоговорочно и беспрекословно. Он даже ценил открытое искреннее возражение, поощрял независимость суждения и выражения тех или иных взглядов. Он никого не призывал к слепому следованию и рабскому повиновению. Христос не только не придавал никакой цены подобному слепому, неразумному следованию, но обнажал и бичевал всю его позорную ноготу. С людьми же искренними и чистосердечными, хотя бы даже медлительными и робкими в исповедании своей веры, никто и никогда не проявлял такого долготерпения, как Иисус Христос.

Для того, чтобы оказаться в состоянии удовлетворять многие духовные нужды паствы необходимо, естественно, хорошо ознакомиться с этими нуждами. И только приблизившись вплотную к людям, войдя в их дом, ознакомившись со всеми мелочами житейского быта, зная условия их жизни, занятий, знакомясь с их взглядами, мыслями, проявлениями чувств и духовных запросов, можно узнать действительные духовные нужды и полностью отозваться на них. При образовавшейся таким путем духовной близости между пастырем и членами его паствы, роль пастыря, как проповедника, весьма выигрывает и положение его, как руководителя паствы, укрепляется. В своем отношении к проповеди слушатели проявят гораздо больше внимания, сочувствия и даже понимания, ибо люди обычно гораздо охотнее и доброжелательнее слушают проповедь того, кого они лично знают и уважают. Следовательно, посещения членов общины на дому нужно разсматривать в служении пастыря, как одну из первых и насущных его обязанностей. И такой прямой долг его ничем другим заменить нельзя; посещения и беседы являются, действительно, пробным камнем его пастырской верности в деле попечения о душах. Трудно указать в деятельности пастыря другую сферу его прямых обязанностей, которая, оказываясь в пренебрежении, вызвала бы среди людей столь явное неудовлетворение и осуждение. Пастырское равнодушие всегда бросается людям в глаза, и они никогда не прощают его. Отказ пастыря посетить больного члена общины только потому, что "сегодня нет ни одной свободной минуты", или ничем необъяснимое "долготерпение" (I Цар. III. 13) к заблудшему брату, к чужой беде, горю, отчаянию - все это как будто мелочи, да и "не пред людьми же ему надо отчитываться", и "в свое время он наверстает то, что не было сделано". Но это его душевное безразличие сейчас же будет подмечено людьми, немедленно создастся общее впечатление, что пастырь заинтересован не духовной стороной своего служения, а только одною материальной.

При своем сближении с членами паствы, посещениях, заботах и различных видах помощи, пастырь должен руководиться во всех своих действиях одною только любовью. Только любовь одна даст пастырю возможность проявить себя полностью, стать истинно-отзывчивым, приветливым, внимательным, общительным человеком. Отсутствие подобных проявлений христианской симпатии к людям оказывается губительным не только для дружеских сближений пастыря с членами паствы, но и для всей его деятельности, взятой в целом. Эта деятельность тогда представляется рядом каких-то недоразумений, иногда даже с кощунственным оттенком. Поэтому пастырю никогда не следует лениться проверять все вновь и вновь свое сердце и горячо просить Бога о сниспослании ему пастырской любви. Первым дарственным плодом Св. Духа является любовь, вторым, всегда сопутствующая ей, ничем незаменимая - радость. Истинное сближение с братьями по пастве, участие в их жизни советами и поддержкой не могут не быть радостными для пастыря. Исполненный подобной радости, пастырь, как носитель "радостной вести" (Д. Ап. XV. 3) будет всегда для людей желанным посетителем и собеседником. И, напротив, вряд ли двери многих домов широко откроются при посещениях того пастыря, на елейном лице которого нет и следа приветливой улыбки, а за душою ни одного искренняго слова, пастыря, орудующого одними только ''текстами", безпощадного к отрицательным качествам ближних и всегда только строгого критика людских слабостей и несовершенств.

Пастырь должен всегда знать, когда и куда идти с посещением. Рождение или смерть, неудача или горе в семье, болезнь, утрата близких, заботы о детях, приискание занятий, всякий раз - в условиях все новых и новых обстоятельств - новый повод, чтобы снова навестить ту или другую семью. Пренебрегать возможностью быть полезным, "стать своим", сделаться другом, ожидать приглашения, значит совершать непростительную ошибку. Отношения пастыря с членами паствы должны согреваться действительно неподдельной сердечностью и, при создавшейся близости, пастырское присутствие во всех случаях окажется только желанным. Но и сблизившись с людьми, завоевав их привязанность и доверие, пастырь должен все же с людьми считаться и никогда не оказываться для них в тягость. Посещения должны быть уместными, при всеобщей занятости людей. И когда так трудно урвать днем полчаса для отдыха, надо знать, куда и когда являться, чтобы не утомлять усталых людей и не нарушать распорядка их дня. В часы домашней работы, отдыха, еды каждое посещение для хозяев оказывается обременительным. Предупреждая людей, что вы собираетесь их навестить и прося указать удобный для них день и час, вы тем самым облегчаете и их заботы и вашу собственную миссию.

Всегда, когда пастырь входит в дом к людям, эти люди должны знать почему и зачем он к ним пришел. Они должны почувствовать, что пастырь зашел не мимоходом, не просто для того, чтобы повидать их, а по важному делу. Конечно, не случайные фразы и малозначущие слова, а пастырский характер, смысл его речи, манера говорить, манера расспрашивать должны убедить людей, что пастырь пришел к ним во имя Христа и что Дело Христово, ради которого он явился, для него выше всего. Такой подход пастыря к людям возможен только тогда, когда пастырь живет в тесном общении с Богом и жизнью своей как бы отображает Христа. О таком пастыре позволителъно будет сказать, как в свое время было сказано о пророке: "Вот, я знаю, что человек Божий, который постоянно проходит мимо нас - святой" (IV Цар. IV. 9).

В чем заключается это Дело Христово, ради которого пастырь приходит к людям? Для ап. Павла оно всегда заключалось в том, чтобы "представить каждого человека непорочным перед Богом" (Кол. I. 22). Рожденный духовно "младенец во Христе" (I Петр. II. 2; I Кор. III. 1; Еф. IV. 14) нуждается в постоянном питании и уходе, иначе он умрет. Пастырь призван не только спасать, но и пещись о спасенных. Зажженная в человеческой душе искра Божия должна разгореться в неугасимое пламя. Посещая новообращенного, пастырь в этом посещении видит пред собою строго намеченную цель. Его посещение должно явиться духовно-обогащающим. Ставший на путь Христов, неизменно ждет, что пастырь даст ему полезные указания о том, как надо читать Библию, какия имеются книги по волнующему его вопросу, где можно достать их и проч. Пастырю надлежит побуждать такого человека к молитвенной жизни до тех пор, пока сладость и неизреченная духовная польза молитвы будут вполне осознаны и глубоко оценены. Часто новообращенный нуждастся в том, чтобы в каком-нибудь вопросе, затруднении или нужде довериться Богу. Кто ободрит его и укрепит его сердце в приобретении этого нового духовного опыта, как не пастырь? В начале своего следования за Христом, верующий иногда попадает в духовные тупики, не уясняя всей разницы между такими положениями, как грех и искушение, спасение и освящение, плоды веры и добрые дела, оправдание и безгрешность. В личной беседе и только в ней эти вопросы могут быть сообща и обстоятельно рассмотрены. Опытный пастырь осторожно, терпеливо и решительно введет жаждущую душу в жизнь полной принадлежности Богу, радостного следования за Христом и покорности Ему.

Посещая членов своей церкви, пастырь должен дать понять людям, что те, к кому он зашел, являются членами единюй общины-семьи, общины, которая вместе с пастырем глубоко заинтересована в их духовном блогополучии.

Часто может случиться, что беседа пастыря с членами общины в силу некоторой остроты затронутых вопросов (порицание, обличение) оказывается невозможной по условиям данного места, тогда пастырь должен пригласить их к себе и наедине высказать все то, что он считал своим долгом сказать. Люди должны всегда знать, что к своему пастырю они могут в любое время зайти запросто с своей обремененной душой и найти в его лице доброжелательного слушателя и человека способного им помочь.

Пастырское посещение членов общины должно, по возможности, быть непродолжительным. Но такое, ограниченное временем, посещение ни в коем случае не должно протекать в атмосфере излишней суеты и торопливости; ничего, кроме вреда, подобное посещение не может принести. Посетить человека для того только, чтобы нарушить известную программу дня и не внести в дом блогословения - такое служение может оказаться весьма опасным.

Пастырское посещение членов общины должно быть не плотским, а чисто духовным. О пустой болтовне, неуместных шутках, каких-нибудь сплетнях при этих встречах не может быть и речи. Но нужно избегать и других крайностей - напускного благочестия, елейности, иссушающого формализма. Никогда не следует забывать, что Дух Святой преображает человека, возвышает и облогораживает душу, и преображенный человек не может не быть естественным, простым и сердечным. Сближаясь с людьми, пастырь может сближаться только в атмосфере безусловной искренности и настоящей дружбы, - в силе Святого Духа. Духовному пастырю нет необходимости при встречах "заводить разговор", тактически развивать и плести его, а потом уж переводить разговор на "духовную" беседу. Если пастырь действительно является "Христовым блогоуханием" (II Кор. II. 15), он неизменно принесет "запах живительный" (II. Кор. II. 16) всюду, куда Господь направит его шаги.

Посещение членов паствы должно быть всегда тщательно подготовленным. В каждый дом, куда пастыря призывает его долг и принятые на себя обязанности, он может и должен войти с твердым сознанием, что в своей коленопреклоненной молитве, предшествовавшей этому посещению, он обрел новую силу Святого Духа и готов преодолеть всякий иной вражеский дух на своем пути. Говорить о каких-либо затруднениях, возникающих у пастыря при посещении духовных верующих, конечно, не приходится. Ведь в общении с людьми действительно духовными пастырь и сам духовно укрепляется и обогащается. Но навещая людей плотских, людей не вполне еше освободившихся от влияний окружающей их мирской и даже безбожной среды, пастырю не легко будет преодолеть эти пагубные, растлевающия влияния, подчинив их Духу Господню. Поэтому, пастырю необходимо молитвенно укрепиться, приуготовляя себя к подобному посещению, словно он готовится к своему выступлению в открытом собрании. Чтобы принести таким членам церкви реальную, духовную пользу, необходимо заранее испросить у Господа и получить от Него то Слово Писания, с которым, по Воле Его, можно было бы подойти к этим людям и удовлетворить их духовные нужды. Если пастырь вверит Богу и себя самого и тех, кого он собирается посетить, полагаясь всецело на водительство Божие, Дух Святой освободит его от излишней сдержанности, пошлет в сердце необходимую свободу и радость, ибо "надеющийся на Господа не постыдится!" (Пс. XXVIII. 16).

Случается также, что посещение пастыря расположит людей открыть ему всю свою душу, в надежде, что пастырь мудро подойдет к ряду их мучительных вопросов и так или иначе разрешит их в своей молитве к Богу. В подобных случаях истинный пастырь всегда оправдает доверие человека, ищущего у пастыря братской помощи.

Посетив многих, пастырь иногда возвращается домой все же с тяжелым сердцем. Его угнетает мысль о ничтожестве результатов, достигнутых такой огромной затратой времени и труда. Однако, пастырь ни в коем случае не должен предаваться унынию и думать, что "труд его тщетен" (I Кор. XV. 58) пред Господом. Если его посещения совершались в Духе Христовом, члены церкви рано или поздно их оценят.Они убедятся и узнают, что посещения пастыря как-то сблизили их со всей церковью, пред ними раскрылась внутренняя, духовная жизнь паствы, и определеннее, рельефнее выступила духовная личность самого пастыря, их друга и брата во Христе. Плоды разумного посещения членов паствы всегда не замедлят сказаться. Пастырь обогатится новым духовным опытом. Паства обогатится новыми людьми, расширится круг ее влияния, и все будет способствовать росту и процветанию проповеди Евангелия.

В каждой христианской общине есть свои хронически больные и инвалиды. Им трудно и часто невозможио посещать собрания, как в свое время, раньше они это исправно делали. Лишенные той духовной пищи, которая доступна всем посетителям собраний, они особенно нуждаются в братском общении и поддержке. Этих больных необходимо навещать возможно чаще и насколько возможно восполнить для них тот урон, который несут они, пребывая, по немощи своей, вне общинной духовной жизни. Хорошо, при посещениях всякий раз, в кратком обзоре нарисовать общий характер воскресного собрания, передать в немногих словах содержание проповеди, прочитать соответствующий отрывок Св. Писания, поделиться собственными мыслями о духовной книге, которую в настоящее время читаешь, разсказать о духовной работе в общине, одним словом, постараться сделать все возможное, чтобы этого немощного телесно, но бодрствующого духовно человека заинтересовать в общей, нормальной работе всей общины. Различные случаи и происшествил в личной жизни и служении пастыря, его переживания, рассказ о преодолении собственных затруднений, о работе над самим собою - все эти темы всегда окажутся занимательными для больного, и в своем одиночестве он еще не один раз вернется к ним мысленно. При возникшем доверии и взаимопонимании пастырю будет гораздо легче разобраться во всех духовных запросах этого немощного человека, запросах часто более сложных и мучительных, чем у здоровых людей. И о таких посещениях следует также заблаговременно молиться, серьезно размышлять о целях и характере каждого посещения. Нужно, действительно, твердо уяснить себе, что прочесть, что именно сказать, чем обогатить нуждающегося. Посетить больного человека для того только, чтобы рассказать о погоде или происшествиях в городе, - пожалуй, даже грешно, ибо, убивая время, мы так постепенно убьем и жизнь.

При первом известии о заболевании человека, легком или серьезном, пастырь должен поспешить к нему, не ожидая развития болезни. Он должен немедленно подчиниться не только первому зову людей, но и зову своей души, не считаться со всеми личными делами, затруднениями, усталостью или семейными обстоятельствами. И пред пастырем, у ложа больного, открывается прекрасная возможность рядом мелких услуг, незаметньш выражением искреннего сострадания и любви привлечь к себе больного и убедить, что пастырь, действительно, его настоящий, бескорыстный друг. Все эти знаки пастырского внимания, реальные и чисто духовные, глубоко западут в сердце страдающого брата, и, вспоминая потом дни своей болезни, он вспомнит, может быть, о некоторых ее минутах и часах, как о лучших и дрогоценных переживаниях своей жизни. Дело пастыря всегда в том, чтобы успокоить и ободрить страдающего, указав на десницу Отца Небесного, Который посылает нам испытания, имея в виду нашу духовную пользу. Надо помнить, что болезни являются не только наказанием за грехи, но чаще всего, как средство для проверки, упражнения и укрепления духовных сил христианина. Поэтому у постели больного не место обличениям и порицаниям. Пастырь ни в коем случае не должен оказаться в положении друзей многострадального Иова (Иов XLII. 7).

Иногда пастыря приглашают к смертному одру человека, не принявшого Иисуса Христа, как своего личного Спасителя. Первая обязанность пастыря указать больному на его ответственность пред Богом и нужду в спасающей жертве Иисуса Христа. Служение у одра умирающого - служение исключительное по своему значению; оно требует от пастыря выражения глубокого внутреннего такта и тонкого проникновения в главвые нужды человеческой души. Мысли человека смертельно больного редко отличаются строгой последовательностью и логикой, чувства его не в меру подавлены или возбуждены, все тело его лодвержено невыносимым страданиям. При таком состоянии больного, малейшая нерешительность пастыря, каждая его заминка и колебания должны сослужить плохую службу. Прямой долг пастыря при подобных обстоятельствах внести в дом больного и в эту опечаленную семью дух спокойствия и умиротворенности. Пастырь, всем сердцем отдавшийся своему служению, всегда найдет в себе достаточно блогодати Божией и духовного самообладания, чтобы не тяготиться подобным посеИцением, не проявить обидной поспешности и неуместной торопливости. Немного слов, но согретых искренним чувством, способны перенести духовный взор умирающого на Христа, распятого за его грехи, на вечную жизнь, где "ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет" (Откр. XXI. 4). Посещение больного следует заключить краткой молитвой, выражающей ясные прошения о сниспослании больному прощения, мира, покорности, возстановления физических и духовных сил. В пастырской молитве больной должен найти выражение своих собственных нужд, вставших перед ним в эти трудные минуты жизни.

Вопрос о том, должен ли пастырь проещать заразных больных, не нуждается даже в обсуждении. Во всех случаях, когда выступает острая нужда в пастырской помощи и в его личном присутствии, пастырь, как и врач, немедленно должен оказаться на своем посту, хотя тот и другой, вместе с их семьями подвержены опасности заражения. Здравый смысл, однако, подсказывает, что элементарные требования гигиены должны быть всегда соблюдены и приняты разумные предохранительные меры, причем эта пастырская осторожность отнюдь не должна как-либо волновать или оскорблять братския чувства больного. Не следует, конечно, целовать больного при встрече и расставании, как это было, например, принято в некоторых местах России. Надо также избегать, беседуя с больным, низко склоняться к нему и вдыхать отравленный его болезнью воздух. Посетив заразного больного, пастырю ни в коем случае не следует сейчас же навещать других людей или немедленно возвращаться к себе домой. Предварительно он должен совершить небольшую прогулку, дышать полной грудью и хорошенько "проветрить" себя; вернувшись домой, сейчас же вымыть руки и, если есть возможность, применить домашние дезинфецирующие средства. Только невежество может заподозрить пастыря в каком-то "страхе заражения" или "боязни умереть" и о таком невежестве, конечно, не стоит и говорить. Правила гигиены, взыступающия часто столь решительно против суровых и беспощадных законов природы, не противоречат ни нашему доверию и упованию на Бога, ни требованиям Слова Божия, предписывающего полную изоляцию прокаженных, мытье одежды осквернившихся и т. п. (Д. Ап. XV. 20; Суд. 23 ст.; Чис, VI глава; Лев. XIV глава).

В тех же случаях, когда по всем данньм нашего человеческого наблюдения, у больного нет никакой надежды на выздоровление, необходимо подготовить его к смерти, конечно, избегая как-нибудь натолкнуть его мысли к мыслям о неизбежности близкой кончины. Врачи, как мы знаем, проявляют в этом вопросе всегда большую осторожность, исходя из тех соображений, что пока человек еще не умер, трудно в некоторых случаях сказать, каким окажется конечный исход борьбы организма с болезнью. Лишать человека надежды, значит ослабить, даже убить его волю к жизни и таким образом свести почти иа нет последние шансы на выздоровлсние. О тех же безчисленных случаях выздоровления, когда врачи легкомысленно приговаривали больного к смерти, все мы неоднократно слыхали. Избегая какого бы то ни было упоминания о смерти, следует объяснить больному, что здоровье его в большой опасности и никогда не поздно стать на путь духовного примирения с Богом и ближними, если он об этом важном вопросе сам уже не позаботился. Понимая так именно исполнение своего прямого долга в отношении умирающего, пастырь рискует иной раз оказаться в некотором конфликте с врачом, чего он всеми мерами должен избегать в тех случаях, когда речь идет о смерти человека верующего. Но при совершенной очевидности неминуемой смерти человека нераскаявшегося и непримирившегося с Богом, пастырь может не считаться с требованиями врача и должен сделать все, чтобы умирающий отошел в вечность, примирившись с Богом, чрез веру в Искупительнуго жертву Христа. Для многих, особенно верующих людей, твердая уверенность в неминуемости их кончины гораздо лучше туманных надежд, которым они сами отказываются верить. Такой больной сам лично заявит близким и друзьям о своей уверенности в близкой кончине, и вопросы, которые могут быть представлены в такие ответственные часы, представляются вполне естественными и ему и другим. Ясность в вопросе смерти только успокаивает тяжело больного, приводит его к определенным решениям. Теперь он смотрит смерти прямо в глаза и от Бога ожидает необходимых духовных сил, чтобы бодро, по-христиански встретить ее. Он приводит все свои земные дела в порядок, прощается с близкими и умирает так смело, как надлежит умереть каждому человеку, кто предал и себя самого, и всех остальных в руки своего любящего Небесного Отца.

Уже в последние дни земной жизни больного, у самого преддверия его смерти, пастырь должен войти в новую сферу служения - служение утешения. Он должен ободрить и утешить родных и близких умирающего. Пастырю надлежит быть первым, выразившим им свое глубокое соболезнование. Он должен навестить их сейчас же после погребения. Его там ждут, с ним хотят поделиться своим горем и обсудить свою жизнь, складывающуюся по-новому. От пастыря ждут не только советов, но и самую действительную помощь в устроении дома, в приспособлении к новым житейским обстоятельствам. Иногда нужно найти работу вдове, или ее взрослым детям, послать в школу малолетних, переменить квартиру и т. д. Возникает много новых нужд, вызванных смертью члена семьи, и в связи с ними необходимо принять ряд трудных решений. Кто, как не пастырь, может оказаться верным помощником н другом? Следует добавить, что при всем разнообразии, подстерегающих пастыря искушениях, искушение поверхностного утешения людей является одним из самых серьезных. Действительным и плодотворным утешением могут служить: мудрый духовный урок, преподанный нам разлукой, указание на внутренний смысл покорности Богу во всех обстоятелъствах жизни, уверенность в поддержке Небесного Отца, Который не оставит нас в дни неизвестного будущего, победа Христова над смертью, надежда на грядущее воскресение и жизнь вечную - только они способны усладить горечь переживаемой разлуки. И эти утешения должны лечь в основание пастырских бесед, направленных к утешению скорбящих, расставшихся с дорогими им людьми.

Пастырские посещения ни в коем случае не должны ограничиться посещением одних только членов своей общины и близко стоящих к ней частных лиц. В больших городах и в маленьких поселениях есть всегда множество людей, которые в силу различных условий не могут посещать собраний. Много душ в мире, жаждущих Слова Божия, и сколь значительно число их в таких местах, как госпитали, больницы, богадельни, приюты, тюрьмы и т. п. Здесь пред пастырем - широкое и замечательное поле деятельности. При посещении всех этих мест пастырю прийдется осторожно и умело знакомиться с различньми группами людей и отдельными лицами, часто опасливо и предубежденно насторожившимися, измученными, одинокими, покинутыми; придется завязывать добрые отношения и с больными и с администрацией каждого такого учреждения. Пастырю нужно всегда помнить, когда он сталкивается с людьми, что главное, в чем люди нуждаются, это - дружба. Целью пастырской дружбы должно быть желание привести их к дружбе со Христом. Основанием же пастырской дружбы является только одна любовь. Пастырь не может подходить к людям, как некий филантроп-благодетель, а только как равный к равному, руководясь одним чувством христианского уважения человека к человеку. Избегая быть заподозренным в каком-либо филантропстве, пастырь должен действовать всегда так, чтобы не отказать в помощи нуждающемуся, но чтобы средства для покрытия той или иной нужды притекали из источников, к которым он, пастырь, не имеет прямого отношения. Его долг стремиться к организации широкой помощи для тех людей, кто выходит из тюрьмы и госпиталей, у кого нет ни родных, ни знакомых и кто оказывается в трагическом положении, без работы и без приюта. В больших общинах следует организовать специальные отделы: тюремный, госпитальный и т. п.

Но стремясь к правильно-поставленной организации дела помощи, отдавая свое время посещениям людей и служению различным духовным и материальным человеческим нуждам, пастырь должен всегда помнить, что главной и прямой его обязанностью является ведение собраний, а поэтому ни при каких обстоятельствах он не должен пренебрегать ею. Первоапостольская церковь, еще на заре своей деятельности, уже ощутила опасность того, что материальное служение может как-нибудь первенствовать над служением духовным, и решила избрать диаконов, людей, которые взяли бы на себя ведение материальной части служения церкви, а им, апостолам, предоставили бы всецело отдаться проповедыванию Евангелия: "не хорошо нам, оставивши слово Божие, пещись о столах; итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости: их поставим на эту службу; а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова" (Д. Ап. VI. 2-7).

"Служение слова" находит свое выражение прежде всего в собраниях. Пастырю надлежит иметь ясное представление об организации и порядке собраний.

Каждое собрание необходимо посвятить какой-либо одной определенной духовной нужде или цели, придать ему строго-очерченный характер, создать известную духовную атмосферу: поклонения, благодарения, духовного укрепления, посвящения себя Богу, братского общения и т. п. Очень важно, чтобы в собрании все вопросы и связанные с ними внутренние чувства, затронутые и вызванные данной темой, нашли бы свое истинное и полное выражение. Такими вопросами могут быть: сочувствие страдающим братьям, жажда утешения, необходимость взаимного прощения, духовная помощь в испытании, болезнях, искушениях, возрастание в познании Слова Истины, преуспевание в святости, в любви, в терпении и т. п. Все эти вопросы для человека, последовавшого за Господом Иисусом Христом, оказываются самыми насущными в обиходе ежедневной жизни. Необходимо, чтобы каждое собрание располагало бы присутствугощих к принятию необходимых решений, направленных к пламенному исполнению только Его Воли. Пастырь, действительно "ходящий с Богом" (Быт. V. 24; VI. 9; Пс. 114. 9) не будет лишен во всех этих вопросах нужного свыше руководства. Порядок собраний зависит, главным образом, от руководителя и может подвергаться изменениям в зависимости от текущих нужд собравшихся.

Собрание можно начать пением гимна, общей безмолвной молитвой или же краткой проникновенной молитвой самого пастыря. Общая молитва или пение гимна должны пробудить в душе посетителя чувство глубокого блогоговения пред Богом, в присутствии Кого они в данный момент находятся. Это охватившее их святое чувство поможет собравшимся обратить свой внутренний взор и все свои помыслы непосредственно к Творцу. Истинная молитва никогда не теряет власти создать "единство духа" (Еф. IV. 3) и придать всему дальнейшему собранию определенный характер. Содержанием вступительной молитвы должно служить напоминание о присутствии Божием, которое приводит нас к осознанию собственной нечистоты и ничтожества. Это глубокое сознанис своей недостойности у человека верующого связано с тем "свободным доступом к престолу блогодати" (Евр. IV. 16), который открыт нам Самим Христом. В некоторых собраниях необходимо вспомнить обетование: "если мы исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды", (I. Иоан. I. 9) и еще: "а если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, Праведника" (I Иоан. II. 1). В молитве верующий должен внутренне пережить проявляемое к нему милосердие Божие, почувствовать, что, несмотря на свое несовершенство, верующий вновь вручил себя Богу и, пребывая во Христе, принимается Богом, как Его искупленное чадо.

После вступительной молитвы можно приступить к чтению Слова Божия. Это чтение, несомненно, нужно рассматривать, как восполнение первой, главной нужды каждого присутствующого. Слово Божие - Его учение, руководство и неизменное утешение оживят и преобразят человеческую душу, как роса увядающие лепестки. И не должно явиться малейшее сомнение, что отношение учеников Его к чтению Слова Божия будет преисполнено исключительной внимательностью и чрезвычайным душевным смирением. В некоторых христианских общинах принят, заслуживающий подражания, обычай слушать Слово Божие в собрании, стоя; дома у себя верующие читают его, преклонив колена. Необходимо всегда пред чтением Писания в собрании в нескольких словах подчеркнуть, что мы, присутствующие, подошли к самой главной части нашего собрания: к чтению Слова Божия. Приступая к публичному чтению Слова Божия, нужно заблоговременно и весьма тщательно обдумать то или иное следование предлагаемых слушателям глав, дабы, читая из недели в неделю отдельные места Библии, можно было придерживаться известной последовательности, и тем самым достичь необходимой цельности впечатления и дать слушателям возможность действительно хорошо познакомиться с содержанием Свящ. Писаний. Пристрастие к некоторым излюбленным главам Св. Писания, чтение которых методически повторяется на собраниях, и пренебрежение всем прочим содержанием Библии приводит к ограниченному познанию Слова Божия. Подобное явление оказывается очень характерным в наше время. При систематическом чтении в церкви Св. Писаний, у людей обычно вырабатывается очень полезная и необходимая привычка и у себя на дому, при изучении Слова Божия, следовать однажды намеченному и строгому порядку.

Вслед за чтением на собрании Слова Божия, верующие во многих общинах, приступают к общей открытой молитве. Когда сердце блогоговейно аодошло к Богу и выслушало Его святое слово, как отрадно верующему раскрыть свои уста и сердце для подобной молитвы! Каждое чадо Божие, ведущее правильную духовную жизнь, будет счастливо принять участие в краткой молитве. Присутствие на собрании человека необращенного чаще всего вызывается его стремлением услышать занимательную проповедь, в то время как человек верующий приходит сюда, главным образом, для того, чтобы в единении со всеми другими верующими поклониться Богу в Духе и истине, принести к ногам Его все нужды, возложить на Него все заботы и все свое упование.

Конечно, из сказанного о молитве не следует делать вывода, что к слушанию проповеди можно отнестись с поверхностным вниманием. Конечно, нет! Благоговейное слушание проповеди приводит нас к смирению, укрепляет нашу веру, рассеевает сомнения, исполняет нас радостью, зажигает в сердце нашем любовь, вдохновляет на подвиг, приуготовляет и поднимает к небу. Проповеди необходимо отвести в собрании ее высокое место и назначение. Но какая бы проповедь ни была, она не должна длиться более получаса. Если проповедь произнесена в Духе Святом, она всегда окажется свободной от лишних слов и побудит сердца слушающих к молитве. Поэтому и заключить собрание лучше всего молитвой, при том - самому проповеднику.

Выстулая с молитвой при открытии собрания или в самом конце его, пастырь особенно нуждается в том, чтобы Господь научил его молиться. Как много собраний было испорчено и лишено блогословений Божиих неудачной молитвой руководящого. В силу этого каждому пастырю приходится считаться с некоторыми требованиями, которые ему, как произносящему общественную молитву, могут быть представлены.

Каждый пастырь, приступающий к молитве, должен быть вполне уверен, что эта творимая им молитва отвечает всецело и букве и духу Свящ. Писания. Чтобы достойно и с блогословением молиться в собрании, пастырю необходимо изо дня в день вести глубокую молитвенную жизнь. Как часто для слушателя становится очевидным, что пастырь гораздо более склонен проповедывать, чем молиться, и, молясь, вкладывает в молитву не всю душу. И мы приходим к другому заключению: молитва пастыря должна быть вознесена к Богу не только "от сердца", но - "от всего сердца". Еще одно условие общественной молитвы - ее торжественность. Молитва публичная должна быть торжественной, дерзновенной, как Слово Божие, и повелевает нам: "посему да преступаем с дерзновением к престолу блогодати!" (Евр. IV. 16). Но при всей тержественности и дерзновенности молитвы пастыря в собрании, она должна отличаться также предельным христианским смирением. Чем глубже мы переживаем присутствие Божие, чем ближе мы приближаемся к Нему, тем сердце наше отчетливее сознает всю свою духовную нищету и ничтожество. Открывая уста свои пред Богом, мы как бы одновременно слышим Его слова: "Сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая" (Исх. III. 5).

Обязанность пастыря - пасти стадо Христово, научить каждую овцу слушаться Голоса Доброго Пастыря, отличая Его "от голосов иных" (Иоан. X. 5). Пастырь самоуправно превысил бы возложенные на него полномочия - "пасти стадо" (I Петр. V. 2), если бы от всех своих овец требовал и ожидал совершенства. Его попечению вручены люди слабые, а не сильные, как и врач имеет дело не со здоровыми, а с больными. Не было бы больных, не нужен тогда и врач. Если бы все овцы паствы оказались в постоянной безопасности и не нуждались в попечении и заботах кого-то другого, пастырю пришлось бы уйти, по очевидной своей бесполезности для стада, и найти другое занятие. Но истинный служител Божий знает, как пасти стадо Христово, и радостно исполняет Волю Пастыреначальника.

Как это не печально, но среди истинных пастырей есть много и лжепастырей, к которым порицания Господни, обращенные к лжепастырям Ветхозаветным, оказываются полностью применимыми и в наше время: "Горе пастырям израилевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должны пасти пастыри? Вы ели тук и волною одевались, откормленных овец закалали, а стада не пасли. Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали, а правили ими с насилием и жестокостью... Рассеялись овцы Мои и никто не разведывает о них, и никто не ищет их. Посему, пастыри, выслушайте Слово Господне. Живу Я! говорит Господь Бог; за то, что овцы Мои оставлены были на расхищение и без пастыря сделались овцы Мои пищею всякого зверя полевого, и пастыри Мои не искали овец Моих и пасли пастыри самих себя, а овец Моих не пасли, - за то, пастыри, выслушайте слово Господне. Так говорит Господь Бог: вот Я на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их и не дам им более пасти овец, не будут более пастыри пасти самих себя, и исторгну овец Моих из челюстей их, и не будут они пищею их" (Иез. ХХХIV глава). Последствием такого преступного равнодушия к тем, кто был вверен заботам и попечению пастырей, явилось духовное обнищание самих пастырей: "Пастыри отпали от Меня" (Иер. II. 8; X. 21), говорит Господь. Пастыри уже брели своим скорбным путем, путем богоотступников, и поэтому лишены были небесного руководства. Все дело их было извращено, нопрано, поругано, а сами пастыри "сделались бессмысленными и не искали Господа, а потому они и поступали безразсудно" (Иер. X. 21). Бог произносит над ними страшный приговор: "Я накажу вас за злые деяния ваши, говорит Господь" (Иер. XXIII. 2). "Рыдайте, пастыри, и стенайте, и посыпайте себя прахом, вожди стада: ибо исполнились дни ваши для заклания рассеяния вашего" (Иер. XXV. 34). Бог открывает пророку о том времени, когда Он Сам чрез Духа Святого и "юродство проповеди" (I Кор. I. 21) будет пасти Стадо Свое: "Я отыщцу овец Моих и осмотрю их... Буду пасти их на хорошей пажити, и зогон их будет на высоких горах... Я буду пасти овец Моих и Я буду покоить их, говорит Господь Бог. Потерявшуюся отыщу и угнанную возвращу, и пораненную перевяжу, и больную укреплю, а разжиревшую и буйную истреблю; буду пасти их по правде... Я сам буду судить между овцою тучною и овцою тощею. Так, как вы толкаете боком и плечами, и рогами своими бодаете всех слабых, доколе не вытолкаете их вон" (Иез. XXXIV глава).

Ни один разумный пастух не станет выбрасывать из своего стада овец раненных, обессиленных или больных. Но, как часто подобные грустные явления наблюдаются в христианских общинах! Конечно, есть случаи заразной болезни в стаде, есть даже редкие случаи бешенства среди овец, когда нужно временно изолировать овцу от других до дня ее окончательного выздоровления, и горе пастве и пастырю, где подобная изоляция не производится. Но пастырю чаще всего приходится иметь дело с овцами духовно опустившимися, раненными, истощенными, для которых воспрянуть собственными силами к нормальной духовной жизни представляется делом невозможным, делом, обреченным на верную неудачу. С этими овцами бывает то, что с тем расслабленным, которого Христос встретил в Вифезде: "не имею человека, который опустил бы меня в купальню" (Иоан. V. 7) полного покаяния, оставления всякого сознательного греха и новой отдачи себя Богу. Иногда неопытный пастырь вместо того, чтобы лечить больных овец, "бьет их Словом Божиим", вместо того, чтобы сблизиться самому или сблизить овцу с овцами, могущими помочь ей своим общением, он изолирует ее и тем самым только осложняет положение. Это печальное недоразумение возникает не только вследствие пастырской неопытности, но,что гораздо хуже, блогодаря отсутствию истинно-пастырской любви. Пастырю просто не хочется возиться с немощной овцой, и он избавляется от лишних забот, изгнав ее из "своего" стада.

Члены общины заболевают той или иной духовной болезнью, главным образом, потому, что недостаточно глубоко читают на дому Слово Божие, мало уделяют времени личной уединенной молитве, не принимают никакого активного участия в служении церкви, не заботятся о постоянном внутреннем духовном бодрствовании. Долг пастыря всегда оказываться Христовой "овчаркой", оберегающей своим "лаем" овец, от всякого рода хищников, от опасностей, грозящих стаду со стороны. Слово Божие называет пастырей, уклоняющихся от этой обязанности "немыми псами" - "все они немые псы, не могущие лаять, бредящие лежа, любящие спать. И это псы, жадные душою, не знающие сытости; и это пастыри бессмысленные; все смотрят на свою дорогу, каждый до последнего - на корысть" (Ис. 56, 10-11).

Необходимо сказать, что, кроме внешних опасностей, угрожающйх блогополучию стада, пастырю приходится вести борьбу с разнообразными и сложными опасностями, обнаруживаемыми в самом стаде. К этому второму виду опасностей относится все то, что слособно нарушить единство стада, его общий распорядок, его объединенное служение, чистоту и святость, а также парализовать следование стада за Пастырем, которое делает стадо "городом, стоящим на горе" (Мф. V. 14), "светильником в доме" (Мф. V. 15), "светом в мире" (Мф. V. 14). Под внешними опасностями подразумеваются: нападки злых людей, проповедники ересей, гонители, лжебратия, безбожники, лжепастыри и другие "лютые волки, не щадящие стада" (Д. Ап. XX. 29). К опасностям внутренним относятся: мирская жизнь, сознательное допущение греха, уклонение от истины, от общения, от преломления хлеба, от духовного или материального служения и многие другие духовные чревоточины, приводящие к роковым последствиям. Для борьбы с опасностями внутрицерковными пастырь располагает такими средствами воздействия, как: обличение, увещание, запрещение и отлучение.

Прибегать к обличению необходимо тогда, когда верующий, подчинившись в жизни известному греху, отказывается признать его грехом или лицемерно скрывает его. Обличение связано прежде всего, с установлением самого факта греха. Когда верующий, подобно Ветхозаветному мужу Божию "подвергает сам себя обличениям всякое утро" (Пс. 72. 14), тогда вряд ли понадобятся со стороны какие-либо обличения. Но когда человек "презрел все обличения" (Пр. Сол. I. 30) Слова Божия и Духа Святого, тогда Бог посылает пастыря, чтобы еще раз предостеречь того, кто оказался на опасном пути. Как приятно пастырю встретить душу, охотно принимающую обличения и даже блогодарящую за них. Но чаще всего ему приходится сталкиваться с обратным явлением, - люди бегут обличения и отвергают его. О них Слово Божие говорит, что они "блуждают" (Пр. Сол. X. 17), не отдавая вполне себе отчета о грозящей им погибели: "Ненавидящий обличения погибнет" (Пр. Сол. XV. 5-10), "Кто ненавидит обличения, тот невежда... Кто внимает обличениям, тот блогоразумен" (Пр. Сол. XII. 1). Слово Божие повелевает обличать, главным образом, наедине: "обличи его между собою и им одним" (Мф. XVIII. 15). Но встречаются случаи, когда Слово допускает обличение и пред всеми: "согрешающих обличай пред всеми, чтоб и прочие страх имели" (I Тим. V. 20). Обличая следует руководиться не только состраданием и нежностью, но даже строгостыо: "обличай их строго" (Тит. I 13). "обличай со всякою властию" (Тит. II. 15). Если пастырь действительно любит своего брата во Христе и страдает о нем, он никогда не станет уклоняться от этого нелегкого, печального и ответственного служения, ибо Сам Господь говорит: "Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю" (Откр. III. 19).

Увещание является также средством воздействия на неправильно стоящих пред Богом членов общины. Некоторые апостольские послания были вызваны необходимостью именно увещевания. Апостол Иуда пишет: "я почел за нужное написать увещание" (Иуд. 3). Ап. Павел так заканчивает свое послание к Евреям: "прошу вас, примите сие слово увещания" (Евр. XIII. 22). К увещанию прибегает Сам Бог, обращаясь к израильскому народу: "отцов ваших Я увещевал постоянно" (Иер. XI. 7). К настойчивому увещанию побуждает и ап. Павел: "Увещатель ли - увещавай!" (Рим. XII. 8). Увещавай неверующих "примириться с Богом" (II Кор. V. 20). Увещавай заблуждающихся, чтобы они "не учили иному" (I Тим. I. 3). Увещавай богатых, чтобы они "не высоко думали о себе, и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого... богатели добрыми делами, были щедры и общительны" (I Тим. VI. 17-18). Увещавай юношей "быть целомудренными" (Тит. II. 6). Увещавай рабов "повиноваться господам" (Тит. II. 9) своим. Увещавай всех "пребывать в вере" (Д. Ап. XIV. 22). "Увещавай со всяким долготерпением" (II Тим. IV. 2). "Увещавай со всякою властью" (Тит. II. 15). Но всегда помни, что "цель увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры" (I Тим. I. 5). Увещание, исполненное в Духе Святом, должно привести человека к любви; она, святая любовь, оживет и возгорится в чистом сердце и будет всегда готова бежать от всего враждебного совести и противоречащего основам христианской веры. Если сердце самого пастыря окажется преисполненным любви Божией, его обличение будет неразрывно связано с увещанием. Эти два духовных воздействия, мудро использованные пастырем, проявят себя бдоготворно.

Слово Божие облекает пастыря также правом запрещать. Ап. Павел повелевает Тимофею - "запрещай!" (II Тим. IV. 2). Подобное запрещение может быть оглашено пастырем в церкви, когда возникает вопрос о нарушении блогопристойности и чинности собраний, церковных распорядков и т. п. Запрещение может коснуться неуместных разговоров и неблогоговейного поведения до открытия собрания, заявлений, идущих в разрез с общим настроением, неумеренной критики, осуждения и всякого рода распущенности случайных посетителей. Членам церкви может быть запрещено вступать в резкие пререкания с инакомыслящими, участвовать в сомнительных предприятиях, состоять членом политических партий, мирских клубов, масонских лож и т. п. В отношении сестер может возникнуть запрещение при их совершенно нехристианских заботах о своей наружности, страсти к украшениям, осужденных Свящ. Писанием, посещении театров, балов, кинематографов, оголения в одежде и других увлечений. У верующого, склонного еще к плотским радостям всегда есть известная предрасположенность "протянуть" в церковь что-нибудь мирское и стараться узаконить его. В подобных случаях пастырь должен Именем Иисуса Христа оградить проникновение в церковь Христову мирских соблазнов и запретить, чтобы в самой церкви возникало то, с чем церковь борется, что идет в разрез с Божественной Волей, Его Словом и Его Духом. Член церкви может не подчиниться такому запрещению, но не подчиняясь, он все же знает о всей серьезности предъявленного ему запрещения и убежден, что ему не уйти от непосредственной ответственности пред Богом. Пастырь снимает с себя ответственность и может вместе с ап. Павлом сказать: "чист я от крови всех!" (Д. Ап. XX. 26). В некоторых безнадежных случаях пастырю придется, пожалуй, ограничиться словами, встречающимися в Св. Писании: "Да запретит тебе Господь!" (Иуд. 9). Бессмысленно ведь вступать в пререкания с людьми, у которых нет "ревности" в угождении Богу, которые "развратились и произвольно грешат" (Евр. X. 26.). Правом запрещения пастырю следует пользоваться только в исключительных случаях, когда ясно выражена воля или указание Господа. Только Дух Божий может уберечь пастыря от превышения власти, от низведения всей значимости христиапского воздействия к представлению о воздействии, как о каких-то карательных мерах или дисциплинарном взыскании. Следует помнить, что запрещение всегда являлось излюбленным приемом людей, склонных к "господствованию над наследием Божиим" (I Петр. V. 3). "Любящий первенствовать у них Диотреф... сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви" (III Иоан. 9 ст.). Да сохранит нас от этого Господь!

Нужно сказать еще об одной мере церковного воздействия. Мера крайняя и страшная: - отлучение. Господь, оберегая тело Свое от заражения, прибегает иногда к ампутации того или иного члена. Церковь Христова не должна терпеть в своей среде разлагающихся духовных мертвецов. "Наблюдайте, чтобы кто не лишился блогодати Божией; чтобы какой горький корень, возникнув не причинил вреда, и чтобы им не осквернились многие. Чтобы не было между вами какого блудника, или нечестивца..." (Евр. XII. 16). "Извергните развращенного из среды вас" (I Кор. V. 13) - повелевает Господь. "Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают" (Иоан. XV. 6). Вот они, те "временно верующие", о которых говорится в притче о сеятеле:"услышав слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня и временем веруют, а во время искушения отпадают'' (Лук. VIII. 13). О них также ап. Иоанн пишет: "они вышли от нас, но не были наши" (I Иоан. II. 19). К числу подлежащих исключению из общины относятся те, кто согрешив против брата, не раскаивается пред Богом, не примиряется с братом, не принимает увещеваний церкви. О таких говорится: "да будет он тебе, как язычник и мытарь" (Мф. XVIII. 17). Согрешивший против церкви и Господа и упорно пребывающий в этом грехе, подлежит также отлучению. Но прежде чем человека отлучить, необходимо постараться использовать все другия средства воздействия, имеющиеся в нашем распоряжении. Слово Божие дает много указаний по этому поводу: "Братья! если и впадает человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такого в духе кротости" (Гал. VI. 1). "Братия, если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его, пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его, спасет душу от смерти и покроет множество грехов" (Иак. VI. 19-20). "Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его; но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата" (II Фес. III. 14-15). Отлучение, под тяжким бременем которого человек пребывает до срока своего исправления, ни в коем случае, конечно, не должно явиться результатом сведения каких-либо счетов, мелкой мести, устрашения и т. п. Подобное предположение даже немыслимо по отношению к столь значительной и ответственой мере духовного воздействия. И столь серьезна эта мера, что ни сам пастырь по своей личной воле и убежденности не может совершать отлучения, ни церковный совет или иная группа уполномоченных, но только общее собрание церкви способно взять на себя подобную ответственность,

Отлученный лишается права участвовать в хлебопреломлении, выступать с проповедью или свидетельством, открыто молиться в собраниях, присутствовать на деловых заседаниях общины, участвовать своими средствами в материальных нуждах церкви, петь в хоре, играть в оркестре и т. п.

Но временно отторгая отлученного от внутренней жизни и служения общины, изолируя духовно-больного от братской среды, мы тем не менее не должны лишать его нашей неизменной братской любви. Любовь в таком случае является тем единственным светом, который поможет согрешившему сразу же стать на верный путь возврата к Богу и в Церковь. И такому возвращающемуся человеку пастырь должен всегда пойти навстречу. Он должен помочь обрести не случайное, поверхностное восстановление духовных сил, а решительную, полную перемену сердца, единственно могущую преодолеть прошлые заблуждения и, действительно, духовно выздороветь без опасности рецидива. В основании такой перемены должно лечь ясное осознание своей вины и глубокое пред Богом и людьми покаяние. Ибо как от безмерной обиды рождается злоба, так от чрезмерной вины рождается любовь. И любовь является всегда той исключительной животворящей силой, без которой даже не мыслима новая жизнь во Христе, как не мыслимо без любви истинное пастырское попечение о душах. Что способно заменить пастырю любовь? "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своего, не раздражастся, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит..." (I Кор. XIII глава). Пребывание в этой любви и естественное проявление ее в каждое мгновение жизни и есть путь христианского пастырства.

В самой малочисленной общине, при всей ее скромной деятельности, весьма существенным условием для плодотворной работы является тщательное распределение и исполнение всех церковных обязанностей. Необходимо вести учет числа членов, отмечать в церковных книгах акты крещения, бракосочетания, погребения, вести протоколы деловых собраний общины, принимать поступающие в дерковь средства и распределять их. Нужны люди для заведывания воскресной школой, для преподавания, наблюдения за инвентарем и другим церковным имуществом, за ремонтом помещений, их отоплением, освещением, чистотой, следить за книжным столом, заведывать общинной библиотекой, поставить на должную высоту распространение Свящ. Писания и т. д. Взвалить всю эту работу на пастыря и ждать, что один человек может справиться с общим делом церкви, значит заставить пастыря "оставить Слово Божие и пещись о столах" (Д. Ап. VI. 2). Две еженедельные проповеди, со всею их кропотливой гюдготовительной работой, ежедневные посещения членов общины, больных и нуждающихся, наблюдение за теми или иными отраслями церковной деятельности, обширная и часто срочная переписка, целый ряд посещений на дому пастыря, - вся эта сложная пастырская работа иногда может оказаться не по силам даже исключительно крепкого духовно и физически человека. Обязанности, не связанные или косвенно связанные с указаныыми выше обязанностями пастыря, церковь должна поручить людям безукоризненно честным, духовно опытным и весьма ревностным в исполнении принятого на себя долга. Задача пастыря указать церкви на этих людей. Они его сотрудники, и пастырь должен позаботиться, чтобы люди эти действительно оказались на своем месте, чтобы каждый из них мог сказать о своем служении словами Спасителя: "у Меня есть пища, которой вы не знаете... Моя пища есть творить волю Пославшого Меня и совершать дело Его." (Иоан. IV. 34).

Сотрудниками пастыря, как руководителя церкви, являются другие сопастыри или пресвитеры (если община слишком велика), диаконы и диакониссы. Они отмечаются Богом из числа всех других членов церкви, чрез ниспослание им соответствующих даров, обнаруживаемых в их ревностном желании быть полезными в Деле Божием. Община избирает и уполномочивает их исполнять то или иное служение в церкви: распорядители, блоготворители, увещеватели, учителя, воспитатели и т. п. По личным своим качествам они должны удовлетворять тем требованиям, которые к ним предъявляет Слово Божие. Избранные церковью служители и утвержденные ею в своих обязанностях, могут образовать церковный совет. Войдя в него, как члены, они могут и должны способствовать успешной работе совета. Совету предоставляется право иметь свои собственные совещательные заседания и обсуждение ряда вопросов, связанных с жизнью церкви, но еще не представленных на ее окончательное заключение. В церковный совет могут быть включены и другие сотрудники пастыря: секретарь общины, казначей, регент хора, заведующий воскресной школой, руководители юношеских и библейских кружков.

Пастырь, озабоченный поисками помощников и сотрудников, не должен ограничиться кругом людей, несущих ряд указанных обязанностей. Пастырь должен помнить, что каждый член общины в известном смысле является его прямым соработником. Ведь, истинная христианская община это улей, в котором не может быть места трутням. Каждому вступающему в церковь члену нужно открыто указать на необходимость теперь же занять в общем служении свое место, выявить известный характер личного пособничества для общего евангельского дела. Обязанность пастыря указать верующим на их ответственность пред Богом за каждую душу, встречающуюся им в жизни, и постараться создать именно такие разнообразные виды служения, в которых каждый член общины мог бы полностью проявить себя, будь это раздача духовной литературы, приглашение людей на собрания или ведение библейского кружка. Пастырь, предпочитающий "сам все делать", потому что "никто так аккуратно и хорошо не может сделать, как он" - обрекает церковь ма развал, а себя. на одиночество и разочарование. Пастырь, предъявляющий другим требования живого, ревностного служения, а сам оказывающийся в роли пррстого погонщика, никогда не достигнет успеха в деле созидания церкви. Кнут обычно применяют к лошадям, удила к ослам, палку к глупцам, но к овцам такие средства воздействия и руководства не применимы. Овцу надо приручить и доказать ей, что ты печешься о ней: "овцы за ним идут, потому что знают голос его" (Иоанн. X, 4). Было время, когда рабы сковывались один с другим длинной цепью, и на шее каждого был железный ошейник. Рабовладелец мог гнать впереди себя скованную таким образом толпу в несколько сот душ. Но времена, слава Богу, переменились. Вожжи, которыми отлично можно управлять лошадьми, непригодны для управления автомобилем. Поэтому успех пастыря в общей работе церкви зависит не от его способности "погонять", а всецело от того, насколько ему удастся увлечь сотрудников и всех членов церкви своим личньш примером. Пастырь и паства, это тесно сплоченная семья верующих людей, способная и привыкшая действовать совместно в достижении общей цели, глубоко заинтересованная в успехе и торжестве своего дела. Эту стройную общность служения нужно всемерно сохранять и углублять. И пастырю следует не столько вносить свои предложения и решения, сколько координировать действия различных групп и отдельных сотрудников своей паствы, чтобы во всем чувствовалась одна управляющая рука. Когда члены любой организации отказываются действовать совместно, тогда организация перестает быть организацией: "дом, разделившийся сам в себе, не устоит" (Мф. XII. 25). И церковь, являющаяся не "организацией", а "организмом" должна всегда оказаться сплоченной гораздо крепче, чем любое человеческое объединение. Прямая обязанность пастыря, при зарождении общины и при дальнейшем развитии ее деятельности, указать и затем напоминать постоянно церкви ее единую цель. Всех же сотрудников, путем частых совместных молитв, объединить в теснейшей сплоченности. Только при молитвенной сплоченности "совместные действия" будут осуществляться в истинно христианском духе. Только деятельность, рожденная общей молитвой церкви и сотрудников, способна уберечь их единодушие и усилить интерес к работе, Стремясь оправдать свое назначение в общине, среди сотрудников, пастырь легко достигнет своей цели, если будет обладать действительно огромным запасом осторожности и снисходительности. Но даже при возникновении тех или иных трудностей в служении, пламенное сердце и неослабевающая решимость в осуществлении однажды намеченной задачи преодолеют все и лишний раз убедят пастыря, что "надеющийся на Него не постыдится" (I Петр. II. 6).

В городах и больших селах, где часто имеется несколько общин или церквей, принадлежащих к разным христианским течениям пред пастырем всегда встает вопрос о его взаимоотношении с другими пастырями. И вопрос этот, если правильно подойти к нему, представляется несложным. Лучшим взаимоотношением является то взаимоотношение, которое подтвердит пред всеми людьми, что пастыри пребывают в любви друг к другу. Христианское единодушие пастырей - лучшее свидетельство о том Христе, Которого все они проповедуют и Который сказал: "по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Иоан. XIII. 35). Безразличное, настороженное или враждебное отношение их друг к другу окажется самым страшным разлагающим началом в их общей работе. Пастырь, как никто другой, должен явить пример веротерпимости. В пастырском недоброжелательстве не могут служить оправданием ни стремление оберечь чистоту догматов, ни желание охранить свою общину от заблуждений. Попытка пастыря обосновать свое не братское отношение к сопастырю, только подчеркивает выявившуюся узость духовных убеждений пастыря, именно пастыря - сектанта; подобная попытка только оттенит его мелкое "искание своего", а не "того, что угодно Христу" (Фил. II. 21), возносящему горячую молитву к Отцу об единстве искупленных чад Его. Пастырю следует усвоить несложное правило в вопросе общения с инакомыслящими: искать не того, что разъединяет его с другими, а того. что соединяет, и обращать главное свое внимание не на то "в чем разница", а на то, "в чем сходство". Слово Божие открывает нам в этом смысле широкую свободу: "кто из нас совершен, так должен мыслить; если же вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет. Впрочем, до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить" (Фил. III. 16). Наше общение с другими, инакомыслящими, всегда должно определяться их отношением ко Христу. Если на вопрос Христа: "А вы за кого почитаете Меня?" (Мф. XVI. 15) - человек может искренно ответить: "Ты - Христос, Сын Бога Живого..." (Мф. XVI. 16), "пришедший в мир грешников спасти, из которых я первый" (I Тим. I. 15), такой человек - мой брат во Христе, даже если во второстепенных вопросах веры он во многом расходится со мною.

Взаимоотношение христианских пастырей должно привести их не только к братскому общению, но и к сотрудничеству. Конечно, при таком совместном служении не может не быть соблюдена полная автономность каждой церкви. Чтобы избежать нездорового соревнования, необходимо раз навсегда усвоить общий характер и известные оттенки деятельности каждой церкви, глубоко проникнуть в сущность ее установлений и строго с ними считаться. Церкви Христовы, живые любовью, истинно блюдущия Его Слово, не могут не почувствовать, как неестественно и даже дико преследовать свои собственные, ограниченные только "своею" церковью интересы и отказаться помогать друг другу в достижении главной Христовой Цели. Нормальное взаимоотношение и сотрудничество церквей приведет их членов к более углубленной духовной жизни и более самоотверженному служению. Но пастырский деспотизм, запрещающий своим братьям общаться с людьми "другого стада", непременно посеет нехристианские чувства в среде его же паствы, обратит их в злобствующих сектантов. Общность деятельности всех церквей может только способствовать успеху евангельского просвещения данной местности. Поэтому желательно, чтобы пастырь при всех обстоятельствах проявил свою разумную волю. Следует пригласить к себе друтих пастырей и запросто, по-братски обсудить все представляющияся возможности подобного сотрудничества. Когда в главном соглашение достигнуто, можно наметить более расширенное совещание, с участием двух-трех представителсй от каждой церкви, и уже на зтом совещании обсудить ряд насущных вопросов, имеющих общее значение. А сколько их, этих вопросовъ! Неделя совместной молитвы или проповеди Евангелия, организация духовно-назидательного съезда, миссионерских или регентских курсов, выступление перед властями города от лица всех церквей с вопросами детского воспитания и образования. общественной гигиены, помощи пострадавшим от недорода или пожара, борьба с эпидемией, пьянством, проституцией, нарушением святости воскресного дня и т. д. Подобного рода общее выступление церковных представителей, надо думать, во многих случаях явилось бы безусловным подтверждением назревшей нужды в тех или других общественных реформах и начинаниях. И с полезным и решительным голосом христианских церквей вскоре научились бы считаться.

Необходимо сказать несколько слов и о материальных источниках церкви. Как и кто в церкви должен найти средства для содержания служителей и покрытия всех других церковных расходов? Кто ответственен, если церковь испытывает нужду в этих средствах? Каково назначение денежной отчетности? И ряд других вопросов, с которыми пастырю приходится так или иначе встречаться. Существуют различные мнения о том, должен ли сам пастырь заведывать материальными средствами церкви или пригласить другое лицо для этой цели, создать некий финансовый комитет, поручить все дела комитету церкви. Но вряд ли разойдутся мнения о том, кто должен воспитывать членов церкви в доброхотном служении Богу своим материальным достоянием. Долг пастыря научить членов церкви с христианским самоотвержением и достоинством отвечать за Дело Божие и ревностно нести его материальное бремя. Члены церкви должны ясно усвоить, что каждый обязан в известной мере участвовать в покрытии расходов церкви. Иногда люди малосостоятельные, те кто могут дать весьма мало в сокровищницу церкви, предпочитают ничего не давать. Такое отношение их к вопросу материального участия в Деле Божием не может быть оправдано. Бог ожидает не их средств, а их "верности в малом" (Лук. XVI. 10), отсутствие которой лишает их блогословения Господня. Жизнь, посвященная Богу, должна проявлять себя не только на словах и чувствах, но и на деле. Христианин не должен пожалеть для Бога ни того, что с трудом добывается, ни того, с чем так трудно порою расставаться. На подобном жертвенном порыве были основаны отчасти все Ветхозаветные жертвоприношения. Приносимый в жертву Богу агнец или горлица, вол или только горсть муки - свидетельствовали о жертвенной способности и религиозной ревности приносящого. Средства, которыми покрываются расходы церкви, должны быть "чистыми" деньгами; пастырь, естественно, не смеет принимать денег, нажитых неправильным трудом, позорной прибыли от эксплуатации бедноты, денег взяточников, кабатчиков и всякого рода нечестных дельцов. Христианское дело должно поддерживаться христианскими деньгами.

В какой мере христианин должен жертвовать на Дело Божие? Есть известное стремление ввести в Новозаветную церковь закон о Ветхозаветной "десятине" (Лук. XI. 42). Действительно, этот способ изыскания средств на нужды Дела Божия всегда оправдывал возлагавшияся на него надежды, и мы можем пользоваться им и в Новом Завете, но при условии, если это положение не приобретает характера закона. Настаивать на Ветхозаветном установлении "десятины" значит лишить христианина свободы в вопросе его внутренней расположенности к этому виду служения, затемнять и ограничивать Новозаветный путь свободного приношения, открытый церкви Христовой: "В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает сколько позволит ему состояние" (I Кор. XVI. 2). Из всех многочисленных приемов и спобов изыскания средств, этот последний является, вероятно, наиболее правильным.

Для распределения церковных сумм лучше всего создать специальный комитет, под председательством казначея церкви. Пастырь должен оставить за собою право присутствовать на любом из заседаний этого комитета. И хотя очень желательно, чтобы материальная сторона церкви не касалась прямых обязанностей пастыря, пастырь все же не должен быть в стороне и не вникать в подробности изыскания и распределения церковных средств. Пастырю надлежит следить за тем, чтобы своевременно появлялся годичный денежный отчет, и отпечатанный экземпляр отчета вручался каждому члену церкви. Денежные дела христианской общины должны вестись с такой тщательностью и добросовестностью, чтобы все приходо-расходные книги можно было показать каждому человеку, берущему под подозрение нашу честность. Любой способ ведения денежных книг приемлем, если им достигается именно эта цель.

И так, в общей работе с сотрудниками - полнота снисходительности. В общении и христианском труде с инаковерующими - полнота веротерпимости. В изыскании материальных средств - полнота справедливости. В распределении церковных средств - полнота честности. Но в самой сущности этой работы, так же, как во всей деятельности пастыря, взятой в целом - всегда одна - полнота любви.

Этот призыв к полному раскрытию любви, любви к Богу и ближнему, любви, которая должна животворить исполнение всех духовных обязанностей пастыря, и является собственно содержанием настоящей книги. Только одна полнота любви - как единственный стимул действительно плодотворного пастырского служения - может обусловить и дать истинную жизнь глубокому сотрудничеству церкви, действительному освящению верующих, обращению грешников и установлению дружеских отношений между ластырем и теми, с кем так или иначе его сведет жизнь.

У пастыря не может быть врагов: пастырство и вражда с людьми несовместимы одно с другим. Любовь Божия, обитающая в сердце пастыря, всегда окажется тем чудодейственным даром, блогодаря которому его противники неизменно должны, в свое время, оказаться его друзьями. Люди в массе, большею частью относящиеся подозрительно, грубо и враждебно друг к другу, могут с таким же отчуждением отнестись и к пастырю; но узнав его ближе, они должны изменить свое мнение о нем и устыдиться первоначального злого к нему отношения. Так случалось обычно в земной жизни нашего Спасителя: "все противившиеся Ему стыдились" (Лук. XIII. 17). И следует, чтобы и в жизни пастыря противник оказался посрамленым, "не имея ничего сказать о нем худого" (Тит. II. 8). "Посрамление", в данном случае, нужно рассматривать не как позор, вызывающий обычно чувство злобы, но как "стыд за самого себя", - и такому стыду всегда сопутствует раскаяние. Человеку тогда становится горько за собственную невнимательность и враждебность к людям, и он невольно задает себе вопрос, как могло возникнуть подобное недружелюбное отношение к человеку, который питает к нему одну только искреннюю любовь.

В чем же тайна такой терпеливой и в конце концов всегда торжествующей любви пастыря к порочному, часто грубому и высокомерному грешнику? Только в глубокой убежденности, что у пастыря, как и у Христа Спасителя, есть всегда один-единственный враг - сатана.

Сатана пользовался и пользуется людьми для того, чтобы противодействовать служению Христа, но Сам Христос никогда в земной жизни Своей не смотрел на несчастных грешников, - "детей диавола" (I Иоан. III. 10), как на Своих врогов. Ап. Петру, прекословившему Христу, Он говорит: "отойди от Меня сатана! ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое..." (Мф. XVI. 22-23). Сам же ап. Петр неизменно пользовался Его блогорасположением. Христос ненавидел грех, но любил людей, порабощенных грехом и сострадал им, враждовал с сатаной, но всегда был на стороне его несчастной жертвы - человека.

Апостолы твердо усвоили истину, преподанную им Господом Христом о любовном снисхождении к грешникам и никогда ей не изменяли. Ап. Петр, обращаясь в своем послании непосредственно к пастырям, говорит: "Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит , как рыкающий лев, ища кого поглотить; противостойте ему твердою верою!". Ап. Иаков указывает даже к чему неизменно приведет такая духовная стойкость: "противостаньте диаволу. и убежит от вас!" (I Петр. V; Иак. IV. 7).

Конечно, диавол является врогом каждого верующого, но слова "ваш противник" относятся к пастырям прежде всего. Для диавола пастырь - это бунтарь, посягающий на его власть и всю сложную сатанинскую систему порабощения людей, это - непокорный, возмущающий и призывающий к неповиновению его верных рабов. Пастырь - человек, перешедший в стан воинства Христова, обнаживший меч против своего старого владыки - сатаны. Но "обольститель всей вселенной" (Откр. XII. 9), "лжец и человекоубийца от начала" (Иоан. VIII. 44), сатана, не так легко расстается со своими бывшими подданными. В своем попечении о людях Бог воздействует на них одной любовью, сатана властвует над человеком путем насилия. Но прежде чем поработить человека, сатана должен располагать его согласием и, чтобы получить согласие человека, сатана обольщает его различными выгодами и преиимуществами "временной жизни". Для каждого "приходящего в мир" (Иоан. I. 9) у сатаны есть целый ряд самых заманчивых обольщений: "обольщение богатством" (Мф. XIII. 22), "обольщение грехом" (Евр. III. 13), "обольщение высоким положением среди людей" (Иер. 49. 16), "обольщение похотью" (Иак. I. 14). Всеми этими обольщениями и многими другими сатана "ослепляет умы" (II Кор. IV. 4) неверующих людей и бывает весьма разъярен и раздражен, когда Свет Христов проникает в сердце человеческое и обнаруживает губительные умыслы "врага всякой правды" (Д. Ап. XIII. 10). Апостол Павел с великой радостью напоминает верующим в Коринфе об этом дивном переживании: "Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа" (II Кор. IV. 6). Пастырь, переживший сам это внутреннее духовное озарение, призван вести упорную войну с диаволом. Благодаря диаволу весь мир лежит "во тьме" (I Иоан. V. 19). Пастырь - воин Христов, он вышел на поле духовного сражения с непобедимым оружием - ярким светочем Христовой правды, любви и спасения. Слово Божие предлагает: "облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских; потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все лреодолевши, устоять. Итак станьте, препоясавши чресла ваши истиного, и облекшись в броню праведности, и обувши ноги в готовность блоговествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие" (Еф. VI. 10-17).

В этой духовной борьбе с сатаной пастырь не смеет допустить даже мысли о возможности какой-либо передышки или перемирия. Пастырь должен твердо помнить, что даже в такия минуты своего духовного спокойствия, когда напряженность борьбы представляется менее чувствительной, сатана и тогда не оставляет в покое. Сатана - враг духовный, невидимый, коварный. Он проявляет свою злую сущность иногда чрез самых близких нам людей, его козни сокрыты в мельчайших обстоятельствах окружающей нас жизни, он подстерегает людей на каждом месте, в любой час. Сатана старается воздействовать на нашу плоть, наш ум, волю, чувства, воображение и т. п. Но надо всегда помнить, что "наша брань не против плоти и крови", что мы, пастыри, должны бороться не с теми, чрез кого сатана проявляется, но с сатаною самим, и его одного рассматривать, как своего личного врага и врага всего рода человеческого.

Сатана непрестанно старается вести свое наступление то в одном, то в другом слабом и наиболее уязвимом месте пастырского фронта. Если сатане не удается выбить пастыря из окопов его личной молитвенной жизни, он попытается тогда разрушить алтарь "домашней церкви", угасив пламя взаимной любви членов семьи, фимиам семейной молитвы. Он может похитить наше время, атаковать наше здоровье, нашу с трудом поддерживаемую материальную жизнь, все что нам дорого, близко, необходимо, но чаще всего он, конечно, попытается нарушить, сокрушить и положить верный конец нашему служению. Пастырская "линия защиты" неизмеримо длинна и многообразна, и чтобы устоять - нужна непрестанная молитва и дерзновенная бдительность. Сатана может повести иногда наступление "по всему фронту", он постарается применить все самые неожиданные и самые гибельные приемы и средства борьбы, но бодрствующий пастырь всегда сможет распознать откуда исходят все эти удары и какую цель они имеют в виду, "ибо нам", говорит апостол, "небезъизвестны сатанинские умыслы" (II Кор. II. 11). Действительно, цель всех сатанинских происков и нападений, каким бы путем и при посредстве кого эти нападения не направлялись к нам, всегда будет заключаться в том, чтобы "уловить нас в его сатанинскую волю" (II Тим. II. 26), завладеть нашим сердцем и чрез нас проникнуть даже в нашу церковь. Если сатане не удается достичь этой главной его цели путем гонений, путем полного разложения человеческой души средствами пороков, соблазнов, искушений и грехов, он постарается действовать средствами духовной гордыни, усыпления, ересей, омирщвления. Распри, заблуждения и весьма печальное духовное состояние многих отступивших от прямого Слова Божия христианских пастырей являются живым свидетельством того, что сатане удается в известном смысле справиться со своею задачей. Как Самсон, лишившийся своих "волос назарейства" (Суд. XV. 17) оказался бессильным пред филистимлянами, так и эти пастыри лишились своей духовной силы, отказавшись "выйти за стан, нося Его поругание" (Евр. ХIII. 13). Ибо только выйдя за стан этого мира, пастырь и его община способны совершать в мире служение Христово, являясь "светом миру" (Мф. V. 13), "солыо земли" (Мф. V. 13). Бессильному Самсону цари филистимские выкололи глаза и "он молол в доме узников," а "князь мира сего" ослепил и лишил многих современных пастырей лицезреть радостную свободу во Христе, они слепы и подобно Самсону "мелют" на жерновах этого мира.

Враг, с которым пастырю приходится иметь дело - враг сущий от создания мира, враг могущественный и безпощадный. Нельзя забывать, что он сейчас "ходит", как ходил во все времена, "ища" кого поглотить. Сатана никогда не успокаивается, он постоянно "ищет" того или другого беспечного служителя Христова и, найдя его, старается одержать над ним победу. Если сатане не удается подчинить себе пастыря, приняв образ "льва рыкающого" (I Петр. V), он постарается проникнуть в его душу "в виде ангела света" (II Кор. XI. 14). Но под какой бы личиной сатана к пастырю не являлся, пастырю не следует страшиться "своего противника", "ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире" (1 Иоан. IV. 4). Христос, искупивший мир и обитающий в сердце верующого через Духа Своего Святого, отнял силу у сатаны над человеком, властно подверг сатану позору и восторжествовал над ним Собою. Голгофский крест для сатаны - великое, полное и страшное поражение. Христос пришел, "чтобы разрушить дела дьявола" (I Иоан. III 8), "дабы смертью лишить силы, имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти чрез всю жизнь были подвержены рабству" (Евр. II. 14). Освобожденный Христом от власти сатаны, призван "стоять" (Гал. V. 1) в этой свободе, оберегать ее и призывать к свободе других. Сатана может властвовать только над теми, кто по духовной темноте своей не знает, что сатана теперь лишился захватных прав властвования над людьми. Крепостные крестьяне, освобожденные указом Императора Александра II-го, во многих глухих местах России продолжали некоторос еще время терпеть крепостное иго своих господ, словно спасительной реформы 19 февраля 1861 года не было и в помине. Но лишь только кто-либо из крестьян или все крестьянское общество данной местности узнавали о высочайшем манифесте и заявляли свои новые права, как власть помещика над крестьянами уже теряла свою силу. Евангелие - благая весть, Евангелие - "манифест" о том, что Христос избавил смертью Своею нас, грешников, от власти сатаны и примирил с Богом. "Познайте истину и истина сделает вас свободными" (Иоан. VIII. 32), "Покайтесь и веруйте в Евангелие" (Мк. I. 15) Христова искупления. Сатана, как и всякий захватчик и узурпатор непринадлежащей ему власти, может держать нас в своем рабстве, если мы не знаем и отказываемся верить в подлинность представленного нам счастливого освобождения. Вот почему Свящ. Писание повелевает, чтобы мы противостали сатане "твердою верою" (Иак. IV. 7). Наш решительный отпор лишает сатану его власти над нами, и ему остается только позорно бежать, оставив свою жертву: "противостаньте диаволу и убежит от вас".

Подобно самому Христу и Его апостолам, верующий также может противостоять сатане, сказав: "отойди от меня сатана!" (Лук. IV глава). Видя твердость нашей веры, сатана всегда окажется бессильным поработить нас и бегство его от нас всегда будет бегством разоблаченного и пристыженного насильника. Таков один путь противостояния сатане. Другой путь- это оберегать себя от всего того, что сатана может предложить нам под видом всякого рода искушений, прельщений и соблазнов. Слово Божие повелевает: "не давайте места диаволу" (Еф. IV. 27). Говорят: протяни сатане только один палец, и он овладеет всем твоим телом! Отвергая и отрекаясь в жизни своей от всего того, что прямо или косвенно исходит от сатаны, мы отвергаем тогда самого сатану, со всеми его страшными дарами. Если же мы дадим ему даже крошечное место в нашем сердце, сатана, в конце концов, отравит и погубит всю нашу жизнь. Рассказывают о человеке, который купил дом, и в купчей крепости допустил сделать доволъно загадочную оговорку: прежний владелец дома оставлял за собою право гюльзоваться одним-единственным крючком, вбитым в передней проданного дома. Подобное условие представлялось сумасбродным и не заслуживающим внимания. Но на деле эта затея могла оказаться чреватой весьма и весьма неприятными последетвиями. В одно прекрасное утро прежний владелец принес пакет и, подвесив его к "своему" крючку, удалился; в пакете были скоропортящиеся продукты. Загадочный "владелец крючка" вскоре унес их и больше не возвращался. Но кто мог помешать ему оставить пакет на "своем" крючке, и целые недели потом отравлять жизнь нового владельца? Слова "не давайте места диаволу" таят в себе глубокое значение. Ибо если мы добровольно предоставили сатане какой-либо "крючок" в нашем сердце, мы не сможем уже быть уверены в судьбе всего нашего сердца, особенно если на этот крючок сатана вздернет все свои разлагающиеся соблазны плоти, греха и мира.

Есть еще один путь противостать диаволу, это - непрестанно пребывать во Христе. Пребыванием во Христе является не только наша полная отдача себя Христу и совершенная от Него зависимость, но и неразрывная с Ним духовная связанность, духовное единство. "Я есмь Лоза, а вы ветви", говорит Господь, - "пребудьте во Мне и Я пребуду в вас" (Иоан. XV. 5). Пребывая во Христе, мы естественно противостаем всему тому, что чуждо Его Духу, Его Слову, Его Воле. Однако, мы не способны пребывать во Христе, если Он не пребывает в нас, через Духа Своего Святого. Но Христу нет места в том сердце, где еще восседает на троне наше плотское "я", - "ветхий наш человек." (Рим. VI. 6.) Чтобы "облечься во Христа", необходимо "совлечься ветхого человека с делами его" (Кол. III. 9). Место нашему "я" не в сердце, а вне его - на кресте. Ап. Павел говорит: "я сораспялся Христу и уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. II. 20), "я каждый день умираю" (I Кор. XV. 31), ибо "для меня мир распят и я для мира" (Гал. VI. 14). Наша старая греховная природа, конечно, попытается предъявить свои хребования, но тот, кто сораспялся Христу, откажет плоти в этом: в его сердце только Иисус Христос может обитать и проявляться и никто другой. "Те, которые Христовы, распяли плотъ со страстями и похотями" (Гал. V. 24), "ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтоб и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей" (II Кор. IV. 11). Эта жизнь Божия, наполняющая наше сердце, ниспошлет намъ духовные силы и защитит нас от всех козней диавола. К такой жизни "лукавый не прикасается" (I Иоан. V. 18), ибо лукавому придется тогда иметь дело уже не с нами, а со Христом, въ Котором мы нашли свое убежище: "ибо мы умерли, и жизнь наша сокрыта со Христом в Боге." (Кол. Ш. 1-3) Если пастырь действительно может сказать "и уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. II. 20) - сатане с таким всегда "живымъ для Бога" (Рим. VI. 11) мертвецом нечего будет делать. Все нападки сатаны, все его "козни" и "раскаленные стрелы" потеряют свою силу, и пастырь, сокрытый во Христе, окажется неуязвимым: "ни одно оруде, сделанное против тебя, не будет успешно; и всякий язык, который будет состязаться с тобою на суде, ты обвинишь. Это есть наследие рабов Господа, оправдание их от Меня, говорит Господь!" (Ис. 54. 17). Пребывая во Христе, пастырь можетъ воистину сказать: "все могу в укрепляющем меня Иисусе" (Фил- IV. 13), ибо тогда уже не он, пастырь-человек, будет защищаться, оправдываться и нечто совершать для Бога, но Сам Бог будет совершать Свою Волю чрез него, оправдывая и охраняя его Собою. "Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Я есмь Лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода, ибо без Меня не можете делать ничего" (Иоан. XV. 1-5).

Принадлежать одному только Богу, знать только одного врага - диавола, быть духовно способным противостоять ему во всех его умыслах, умереть для себя, сораспявшись Христу, и непрестанно молиться, пребывая в Нем, как ветвь пребывает на лозе - таков путь христианского пастырства.

"Ambassadors of God", by S. Parkes Cadman.

"The Christian Minister and his duties", by J. Oswald Dykes, M.A., D.D.

"Theologie Pastorale", par A. Vinet.

"For the Gospel Ministry", by W. G. Blaikie.

"Homiletics and Pastoral Theology", by W. G. T. Shedd.

"The Christian Pastor and The Working Church", by Washington Gladden, DD., LL.D.

"Pastoral Work", by R. G. Joynt, M.A.

"True Evangelism", by Lewis Sperry Chafer.

"Studies in Homiletics", by R. J. Wardell.

"Ministerial Table-talk", by Rev. John J. Pool, B.D. and others.