А. Я. Аноприенко

Принцип активного антропоцентризма

 

Во времена великих кризисов, накануне смены эпох, и после величайших потрясений особое значение приобретают извечные вопросы: "Что есть Человек? Кто он, откуда и куда идет?". Ответы на эти вопросы, казалось бы слишком малозначимые на фоне наших повседневных забот и насущных проблем, имеют тем не менее сверхсилу массового воздействия, когда почти неощутимо, но всепроникающе они влияют на мысли, чувства и поступки миллионов людей, подсвечивая все, что происходит вокруг тем или иным светом, то мертвенно бледным и угнетающим, то сияюще торжествующим и призывающим к действию и созиданию.

Среди множества существующих ответов на вопрос о смысле и предназначении человеческого существования можно выделить два полюса. Первый представлен утверждением, что человечество - это просто своего рода плесень, совершенно случайно появившаяся на несчастной планете, но вот-вот пригреет солнце или случится что-либо еще, и от этой напасти не останется и следа. Второй полюс, будучи полной противоположностью первого, представлен идеей абсолютно свободного и самодостаточного человека, который сам себе и царь, и бог, и судья, вокруг которого и для которого все должно вращаться, и нет, и не может быть иных ценностей, кроме "самого себя любимого". Но на полюсах, как известно, жизнь чувствует себя крайне неуютно и стремится в умеренные широты.

Первый из идеологических полюсов естественно назвать нижним и отнести к нему не только образ плесени, но и прочие представления и определения типа "мыслящего тростника", "червя во плоде" и тому подобного. Не слишком очевидным, но вполне естественным по сути, является отнесение к этой категории и тех представлений о множественности обитаемых миров, которые ставят человечество в бесконечный ряд неизвестно для чего возникших и ради чего существующих гипотетических цивилизаций. Одно из последствий такого подхода заключается в бесплодном поиске и бессмысленном ожидании разного рода инопланетян, которое ничем в принципе не отличается от известного: "Вот приедет барин, барин нас рассудит". Сюда же можно отнести и мрачные идеи о всевластии дьявола и прочих темных сил. Чем является все это по существу, если не полным отрицанием антропоцентризма, высокой значимости и достоинства Человека. Это расхожее оправдание бездействия и безответственности. Это уныние - страшный грех по христианским канонам, ведущий в бездну самоуничижения и отчаяния, завершающегося в своем крайнем проявлении самоубийством.

Второй из полюсов с полным основанием можно назвать верхним. Но он почти такой же безжизненный, как и нижний. Самоуверенные рассуждения на тему о том, что человек в его нынешнем виде уже достаточно велик, чтобы быть венцом и конечной целью Вселенной, не нуждается в идее Бога и может делать все, что ему взбредет в голову, так же опасны для человеческого достоинства, как и уныние, сколь парадоксальным это не казалось бы на первый взгляд. Все это можно определить как агрессивный по форме, но пассивный по сути, антропоцентризм, не призывающий ни к Эволюции, ни к Восхождению, ведущий в конечном итоге лишь к безответственному и безудержному эгоизму. Это подмена Великого Призвания неограниченными самомнением, вседозволенностью и алчной суетой. Это гордыня - еще более страшный грех, ведущий в пучину преступлений.

В гениальной формулировке Достоевского обе эти крайности звучат в знаменитом вопросе из "Преступления и наказания": "Кто я? Тварь дрожащая иль право имею?". Но в том и состоит весь пафос творчества Достоевского, что Истину надо искать между крайностями, а точнее - где-то ближе к верхнему полюсу, но отнюдь не на нем самом. В этом суть и интуитивных прозрений великих религиозных учений, основная цель которых собственно в том и заключается, чтобы вывести человека за рамки тварного состояния и призвать его к возвышающему его творчеству, понимаемому как неуклонное стремление к чему-то высшему, к расширению своих пределов и возможностей. И в этом возвышении человек обладает свободой выбора, но свободой не абсолютной, а ограниченной сверхцелью его существования. Человек может добиться почти неограниченных прав и возможностей, но только на пути следования своему космическому долгу - долгу Созидания.

Нынешний человек при всех его успехах и достижениях еще слишком ничтожен на фоне предстоящей Эволюции вселенских масштабов. Он в лучшем случае еще только ребенок, которому предстоит многому научиться и многое понять, прежде чем он станет тем, кем должен стать. Эта мысль отнюдь не нова и, пожалуй, наиболее последовательно выражена в христианской иконографии Богоматери. Как известно, христианская религия использует Образ как необходимое дополнение к Слову. Икона призвана напоминать об истинах, чрезвычайно трудных не только для понимания, но и просто для того, чтобы достаточно полно, внятно и убедительно изложить их существующем языке. Она напрямую должна вести от интуитивных прозрений к интуитивному восприятию, минуя муки слова. Богоматерь, особенно в православной иконографии, есть достаточно ясный образ Вселенной, лелеющей свое Дитя - образ Человека. Основное же призвание Человека заключается в том, чтобы расти и познавать, чтобы по мере возрастания выполнить свой сыновний долг и взять на себя всю ответственность за судьбы этого мира. В этом собственно и состоит суть принципа активного антропоцентризма.

Стара истина, что интуитивные прозрения гениальных поэтов зачастую прокладывают путь науке. В начале нашего века бельгийский поэт Эмиль Верхарн, которого называли не иначе как "Данте современности", начал одно из своих стихотворений словами: "Мир состоит из звезд и из людей". И оказался прав по сути. Из 85-ти стабильных элементов, известных на сегодня в природе, жизнь использует лишь четыре: водород, кислород, углерод и азот. Парадокс состоит в том, что не только почти все живое вещество состоит из этих элементов, но и во всей Вселенной они являются наиболее распространенными, если не считать инертных гелия и неона. А это значит, что химический состав живого вещества больше напоминает состав звезд, чем состав планеты, на которой мы живем. Другими словами, даже в этом смысле мы более дети звезд и всей Вселенной, чем дети Земли.

С помощью компьютерной реконструкции в последние десятилетия на основе данных сверхдальнего сканирования постепенно вырисовывается крупномасштабная структура Вселенной. Самой большой неожиданностью оказалось то, что самые крупные звездные образования, скопления галактик и метагалактик, не распределяются в пространстве равномерно и не выглядят хаотичными скоплениями, а образуют характерную для живого вещества сеточно-ячеистую структуру! Не случайно, видимо, и то, что концентрация спиралевидных образований во Вселенной, к числу которых относится наша галактика Млечный Путь, примерно соответствует концентрации в живых организмах спиралевидных молекул ДНК. Таким образом, новейшие, строго научные, результаты вновь и вновь подтверждают правоту древней метафоры, отождествляющей Вселенную с живым существом. И именно эта живая МАТЕРИя порождает Человека.

Но если Человек - действительно дитя Вселенной, то в каком он сейчас космическом возрасте? Оценка вселенских перспектив человечества во многом зависит от ответа именно на этот вопрос. Где мы во времени? В космической юности или детстве? А может быть, что более вероятно, еще в младенчестве? Но еще вероятнее, что мы пока не вышли из состояния "плода во чреве". Более того, выскажем предположение, что человечество пока находится на стадии оплодотворенной клетки, которая только начинает осознавать свое грандиозное будущее и тот колоссальный Путь Эволюции, который предстоит преодолеть, чтобы из микроскопической в масштабах Вселенной клеточки человеческая цивилизация возросла до величия Материнского Организма.

Величие и вечность бытия жизни воплощается в принципе "подобное рождает подобное". То, что наша Вселенная смертна, практически уже доказано. Спор идет лишь о сроках. Большинство сходится примерно на 100-та миллиардах лет. Если учесть, что нынешний ее возраст оценивается приблизительно в 20 миллиардов лет, то по шкале человеческой жизни (если принять миллиардный масштабный коэффициент) она находится в возрасте цветущей молодости, в возрасте любви и начала материнства. Будущее дитя еще пока только крошечная клеточка, но в мечтах и мыслях оно уже возлелеяно и желанно.

Оплодотворение Мыслью и Словом произошло. И, хотя внешне в космических масштабах почти ничего не изменилось, процесс Великой Эволюции уже начался. Тысячелетия созревания Мысли увенчались глубоким и страстным прозрением христианской эпохи о космической роли Человека и его вселенском будущем. И пусть интуитивные прозрения изложены были пока далеко не всем и не во всем понятным языком, их суть должна быть вполне ясна даже по одной фразе Григория Богослова: "Человек есть тварь, получившая повеление стать Богом".

Следующим и, надо полагать, завершающим этапом "одноклеточного" земного существования человечества должна стать стадия ноосферы, которая не только была с достаточной очевидностью осознана в нынешнем XX веке, но и уже фактически начинается на наших глазах. Ее целью явится, по всей видимости, отнюдь не завершение эволюции человечества, но окончательная подготовка его к Вселенской миссии, к Космическому возрастанию. Своего рода предисловием к великим прозрениям грядущей эпохи могут быть слова Тейяра де Шардена: "Я думаю, вряд ли у мыслящего существа бывает более великая минута, чем та, когда с глаз его спадает пелена и открывается, что он не затерянная в космическом безмолвии частица, а пункт сосредоточения и гоминизации универсального стремления к жизни."

Таким образом, принцип активного антропоцентризма можно сформулировать как признание вселенского предназначения человеческого созидания. Рано или поздно в своем стремлении к справедливости и максимальному благоустройству окружающего мира человечество поймет, что по большому счету желаемое недостижимо не только в рамках отдельной страны или даже всей планеты, но и в других пределах, если они несоизмеримы со Вселенной как целым. И чтобы попытаться сделать наш мир действительно лучшим из миров, возможно придется породить для этого новую Вселенную, зародышем и творцом которой Человек по сути своей и является.