Аркадий Вяткин Открывая миры...

Читатель мог бы обратить внимание, что в каждой новой главе используются крупицы старого опыта, которые постигаются здесь с иных позиций и подчас в совершенно ином контексте. Вот и здесь мы как бы возвращаемся вспять, но вместе с тем, соединяя старое и новое, движемся вверх по диалектической спирали...

Профессор В.В.Налимов недавно писал: "Не существует реальности как таковой, которую сознание посещает и которую обрабатывает. Реальность всегда дается совместно с сознанием, которое осмысляет ее, причем акт осмысления является одновременно и актом трансформации" [1].

В действительности природа оказывается бесконечно более многозначной, чем она, допустим, осмысляется и определяется субъектом, конструирующим мир по своему образу и подобию. Кроме того, каждый из нас уже с момента рождения имеет дело с антропоморфной, очеловеченной реальностью. Иными словами, не только человек воздействует на природу, "вылепляя" из нее как из пластилина нужную ему реальность, но и сама природа через создаваемые формы воздействует на человека, и эти процессы движутся навстречу друг другу. Так, например, астрофизик М.Рьюз пишет: "Для того, чтобы научные наблюдения были возможны, должно иметь место вполне определенное положение вещей в окружающем нас мире… А поскольку нельзя воспринимать мира иначе, как в качестве наблюдателя, у нас нет никаких оснований считать наши акты наблюдения абсолютно объективными и нейтральными" [2]. И так ли уж был не прав старик Беркли с его сакраментальным утверждением, будто бы стол, на котором он пишет, существует лишь в той степени, в которой он воспринимается им? [3]

Классик индийской национальной мысли Вивекананда точно так же полагал: "Ньютон, говорим мы, открыл закон всемирного тяготения. Может быть, этот закон прятался где-то в углу, ожидая Ньютона? Нет, он был в уме Ньютона; пришло время, и он его обнаружил. Все знание, каким располагает мир, - из человеческого ума, вся библиотека вселенной находится в нашем естественном уме" [4].

Мир таков, потому что таким мы его определяем благодаря нашей системе размерностей и ценностей. В синтезируемой таким образом "объективной реальности" отсутствует многое из того, что в другой реальности является обычным. Мы не видим атомов, молекул, собственных клеток, ультрафиолетовые лучи, без ущерба для здоровья не можем ощутить, что такое 1000° по Цельсию и что такое абсолютный нуль. Мы не можем многого еще, потому что эти показатели не из нашего мира.

Однако, характеризуя события и сущности, человек игнорирует их относительный характер, зависимость от какой-либо системы координат, принимая всю эту информацию как безотносительную истину. Такого рода определение обыкновенно для всякого живого существа, всякой системы, полагающей себя за центр вселенной. Человек, как субъект познания, апеллирует к непроявленному, нейтральному по своей сути началу и творит из него с помощью своих внутренних критериев себе подобную, т.е. антропоморфную реальность, которая впоследствии отчуждается от человека и получает вид независимой или "объективной" реальности. В конечном итоге все окружающие нас предметы имеются для нас только благодаря нашей системе измерения, которая в свою очередь имеет не столько индивидуальный, сколько коллективный, эгрегореальный характер - творчества больших масс людей и даже их поколений.

"Потоки энергии, не знающие покоя, несомые ветром времени в головокружительную бездну пространства, претерпевающие невиданные метаморфозы в бесконечном разнообразии, пересекая друг друга, сливаясь и разделяясь между собой, - они каменеют в сознании человека и делаются вещью, объектом, инертной массой материи. Мы словно бы гонимся за солнечным бликом, за свободно ускользающей лучистостью, цепляемся взором за невидимый ветер и заставляем весь подвижный, бушующий космос осесть, уплотниться, обрести зримые и устойчивые контуры, замереть в однообразном рельефе. Работа проделана, делание осуществлено. И вот перед нами мир, которым можно манипулировать на свой лад, - мир, в котором мало что происходит, где почти все события предсказуемы, а явления жизни катятся по рельсам согласно расписанию как поезда" [5].

Так называемый "основной вопрос философии", имеющий псевдонаучный, надуманный, искусственный характер, всегда решался у нас "в пользу" первичности физической материи. Скажем, что категорические суждения опасны тем, что они не только утверждают видение мира в каком-то одном виде, но и сосредотачивают его проявление в том направлении, которое мы называем независимой или объективной физической реальностью. В этом случае отрицание наличия тонкого мира промарксистски мыслящими исследователями и на самом деле ослабляет степень влияния высших эманаций космоса на нашу реальность, изолируя все человечество на уровне ущербной ее модели. То есть, как гласит народная мудрость: "Если все время говорить человеку, что он - свинья, то он захрюкает"…

Ранее уже говорилось, что самое важное в постижении тонкого мира - преодоление догматизма собственного мышления, отказавшись от идеи, что физическая реальность - единственная реальность во вселенной. Важно найти в себе мужество, чтобы отступиться от вдалбливаемой доктрины, что окружающий мир не таков, каким мы его ощущаем, что человек только отражает этот мир, но не творит его заново. Важно не боготворить, не абсолютизировать физическую реальность, но столь же важно признавать относительную истинность этой реальности, не распиная и не презирая все ее атрибуты.

Попытки наложить узду, втиснув все проявления во вселенной в какую-то косную схему, например, уподобив науку о тонком мире законам классической физике, на самом деле ничего не дадут потому, что основным признаком мира тонкого является не абсолютно строгий и непротиворечивый канон, а релятивность, неустойчивость всех его показателей. В свою очередь, как говорилось в предыдущих главах, ликвидация неподвижности параметров, как и устранение принципа субъектно-объектного дуализма разрушает идею физического мира, существование которого становится попросту невозможным. Иными словами, тонкий и физический мир в известной степени полярны, исключают существование друг друга, т.е. преобладание одного лишает возможности проявиться другому.

При этом трезвый, охлажденный ум со стремлением все строго обосновать и все разложить по полочкам - удел причинности на физическом плане, четко определяющим свое Я как центр этого мира. Однозначная логика Аристотеля-Декарта, утверждающая исключительное право такого дуализма, попросту несостоятельна в мирах многомерности, где имеется не разделение, а особого рода слияние Я и не-Я. Именно поэтому для человека, уверовавшего в истинность одних только физических реалий, существование и постижение причастностей тонкого мира окажется попросту невозможным. Такой человек окончательно убеждается, что тонкие миры - это блеф, и, что удивительней всего - он окажется совершенно правым: хрупким и противоречивым явлениям тонкой реальности нет места в четком, логичном и однозначном физическом мире.

"Мой бедный, слепой друг! - писал некогда легендарный Махатма Кут Хуми редактору газеты "пионер" А.П.Синнету, - вы совсем не годитесь для практического оккультизма… К несчастью, как бы ни велик был ваш чисто человеческий интеллект, ваша духовная интуиция слаба и туманна, так как она никогда не развивалась… У вас нет веры, которая требуется, чтобы дать вашей воле подняться с вызовом и пренебрежением против вашего чисто мирского интеллекта и дать вам лучшее понимание сокровенных вещей и неизвестных законов…" [6].

Читатель, хотя бы отчасти знакомый с традициями китайской медицины и Аюрведы, медицины Индии, наверняка обратит внимание на очевидное сходство обеих школ в виде их эзотерической направленности, признания ведущей роли психической или космической энергии (праны, ци), монизм или утверждение действительного, а не только декларируемого единства мыслительной, физической и духовной деятельности человека, человечества и всей вселенной в настоящем, в прошлом и в будущем, наличие в тонком теле человека особых энергетических каналов и меридианов, а также соответствующих им энергетических центров (чакры или тянь-тянь), являющихся "резервуарами" праны или ци, и относительная проекционная или ассоциативная связь каналов и центров с внутренними органами.

Нетрудно увидеть и расхождение обеих школ в виде "вопиющего несовпадения" топографии тонких каналов и центров, что является "бесспорным доказательством ложности обеих учений" с позиций прагматика и коммуниста. Столь же различным оказывается число, именование и назначение "стихий" в европейской и восточной астрологии, толкование мистических свойств камней, минералов, растений, чисел, цветов, дней недели и т.д. в разные времена и у разных народов. Это всегда вызывало и вызывает недоумение и даже "справедливое" возмущение, вместе с тем давая "неопровержимые доказательства" ложности и абсурдности означенных учений с позиций формальной логики.

Различения в описаниях и толкованиях трансцендентальных миров у различных ясновидящих, медиумов, контактеров, скорее, правило, чем исключение из правил, и оно обусловлено не фантазиями, заблуждением, обманом, а совсем другими причинами. Характеристики запредельных миров бывают подчас настолько несхожими в своих описаниях, что какие-либо попытки их систематизации и анализа оказываются попросту невозможными, не выдерживая ни малейшей критики с позиций здравого смысла, и это является основной причиной скептического к ним отношения со стороны ортодоксальной науки.

Достаточно сопоставить, например, описания, казалось бы, одних и тех же уровней многомерной реальности в Тибетской книге мертвых, в философских трактатах Э.Сведенборга, А.Кардека, Э.Баркер, Даниила Андреева, чтобы убедиться, что они имеют весьма немного общего. Но заранее скажем, что названные тексты, как и вся другая духовная, эзотерическая литература, содержат внутри себя много больше, чем в буквальном понимании.

Так, к примеру, некоторые верующие обращаются к Библии или к Корану в трудную минуту, каждый раз находя в этих священных книгах моральную поддержку и даже практический совет для любой ситуации, несмотря на то, что они знают эти тексты едва ли не наизусть.

Ф.Мерелл-Вольф, к примеру, пишет, что поэзию и мистические произведения нужно постигать не умом, а чувством, поскольку "сочинения подобного рода, часто вовсе невразумительны, а в тех случаях, когда они передают какой-то связный смысл, то совсем не это, а нечто иное подразумевается как подлинный Смысл…Если выражение берется в чересчур определенном смысле, подлинный и более глубокий смысл утрачивается" [7].

Основными методами передачи информации из запредельности оказываются сравнения, олицетворения, аналогии, метафоры, гиперболы, аллегории и разнообразная графическая символика, зачастую понятная только автору, но отнюдь не читателям.

Современный исследователь древнекитайских текстов А.Е.Лукьянов пишет, что всякие попытки очистить философские воззрения древних от эмоционально насыщенных мифологических атрибутов, оставив только "чистое" философское описание, приводит к тому, что "философское здание вдруг тускнеет, мертвеет и теряет свое художественное и смысловое значение" [8]. Это происходит потому, что в эзотерических текстах, как отмечает известный антрополог К.Леви-Стросс наблюдается отделение текста или смысла от языковой основы с подъемом языка на более высокий уровень [9].

Выспренние слова, многочисленные отступления и, казалось бы, совершенно неуместные в философском трактате витиеватые аллегории, оказываются необходимы потому, что они содержат в скрытом виде некую важную информацию, которую нельзя получить обычным путем. Все это представляется интересным и важным, поскольку для читателей, обращающихся к мистической литературе с тем же настроем и потребностями, каких они ждут от учебника, научной монографии или чтения детектива, ждет разочарование и обыкновенная скука. Они видят лишь внешнюю шелуху словесности, неуклюжесть или архаизм оборотов, сбивчивость речи, грамматические ошибки, отсутствие логичности, которые на их взгляд не возвышают, а бесконечно принижают содержание книг.

Так, к примеру, суфийские тексты "читаются не для того, чтобы "понять" их, как вы понимаете данное слово, но для того, чтобы погрузиться в самую суть сознательного существования и внутреннего Я" [10]. Мистические тексты можно постигать бесконечно - интуицией, настроением, особого рода внутренним чутьем, которые сродни ясновидению и телепатии, чтобы увидеть в них некий скрытый смысл, зачастую непередаваемый словами, эмоционально насыщенный и сокровенный. Ф.Мерелл-Вольф пишет, что для постижения эзотерической литературы "читатель должен позволить, чтобы через него протекало нечто вроде "потока", и не беспокоиться о том, понимает ли он что-нибудь в данное время или нет" [11]. Подобным образом оцениваются и любые произведения искусства, поэзия, живопись. Там, где ценитель, будет испытывать благоговение и восхищаться рукой мастера, простой обыватель не отличит подлинник от подделки, а необразованный дикарь вместо шедевра увидит одни только грубые мазки, лишенные какого-либо сюжета.

В этом случае даже высоко продвинутые в духовном отношении люди, имеющие своего рода "доступ" или "ключ" к многомерной реальности, не могут выразить впечатления о ней "один к одному" адекватно с физическим уровнем. Это происходит не только по причине отсутствия в человеческом языке подходящих слов и выражений (их можно было бы изобрести), но и по причине принципиальной невыразимости тонкого мира как такового. Подобным образом необразованный дикарь не сможет понять строение и принцип работы двигателя внутреннего сгорания, даже, если перед ним по винтику разберут всю машину.

Попадая к человеку, недифференцированный поток информации из тонкого мира непременно фильтруется, преломляется, трансформируется, получая больший или меньший процент непроизвольного искажения и произвольной творческой продукции самого субъекта. Именно поэтому есть все основания предполагать, что в известном произведении Д.Л.Андреева "Роза Мира" личность автора, перенесшего немалые страдания в застенках сталинского НКВД, и явилась своеобразной "призмой", позволившей увидеть в зловещих очертаниях призрачных антимиров (демонических "стихиалей" и "шрастров") некое подобие уже пережитого им ГУЛАГа. Точно так же трансфизические впечатления Сведенборга основывались прежде всего, на космологических, бытовых и религиозных представлениях, характерных для его времени и воспринятых им как неукоснительные в результате воспитания.

В 1989 - 90 годах в журнале "Наука и религия" печаталась повесть уфолога Д.Киля "Операция "Троянский конь", написанная на основании живых свидетельств и документально зафиксированных встреч самого автора с запредельным разумом в форме "летающих тарелок". Как пишет Д.Киль, наличие параллельных миров, представители которых время от времени обращаются к нашей реальности и пытаются контролировать ее, известно с глубокой древности. В зависимости от эпохи, культурного развития, традиций, религиозных, бытовых и научных представлений, отмеченные НЛО приобретали вид: ангелов, чертей, богоматери, дирижаблей, самолетов, гуманоидов, роботов и т.д. Такого рода полиморфизм феноменов тонкой материи отмечен не только уфологами, но также медиумами в прошлом веке. Манифестация указанных сущностей получала подчас вполне физический характер, в виде избирательного воздействия на людей, фотоматериалы, магнитную ленту, компьютеры, часы и различного рода электронные устройства. Вполне возможно, что создания параллельных миров взаимодействуют с нашим миром только при активном обращении к ним человека либо при наличии со стороны кого-либо из людей особого рода готовности или предрасположенности к такого рода контактам. Известно, что некоторое число подобных случаев имеет вид откровенной мистификации, розыгрыша, грубой или глупой шутки. Запредельные создания как бы издеваются над контактером, разыгрывают его, шалят, пытаются подстроиться под стиль его мышления и привычек и, в конечном счете, фальсифицировать сам контакт, формируя на основе психики общающегося с ними субъекта сновидные, химерические фантомы и даже целые сцены. Последнее отмечено не только в явлениях полтергейста, народной магии (лешие, русалки, черти, домовые), но и в уфологии, медиумическом вызывании или в сознательно направленной материализации наших дней (телекинезе, левитации, биогравитации). Характерно, что научно-фантастическая литература широко использовала полиморфизм и пластичность некоторых видов материи для своих сюжетов. Примером являются марсиане из "Марсианских хроник" Р.Брэдбери, изменяющие свой облик в зависимости от мысленной установки окружающих людей, мыслящий океан-планета Солярис в одноименном романе С.Лема, превращающий сны в реальность, а также другие марсиане из рассказа Э.Гамильтона, приобретающие вид литературных марсиан из многочисленных произведений о Марсе.

В результате направленного вхождения в тонкую, многомерную реальность человек, действительно, получает огромное количество информации, но только часть ее достигает уровня сознания, усваивается человеком в соответствии с его внутренними канонами. В итоге формируется реальность, обладающая многими чертами субъекта и понятная ему. Некоторая автономность тонкого мира, наличествующего в форме представлений отдельного субъекта и зависимо от него, создает впечатление, что с этим воображаемым миром можно обращаться как угодно. Чувственные и ментальные образы, составляющие для каждого из нас субъективную реальность, по мнению ортодоксальных материалистов никак не могут считаться грозной силой. Как пишет отечественный философ Д.И.Дубровский - "субъективная реальность - это реальность какого угодно содержания. Мы можем говорить о критериях существования только по отношению к явлениям объективной реальности. "Содержание" же субъективной реальности нельзя ограничить какими-либо критериями. Даже самые причудливые, химерические продукты, фантазии, произвольные мысленные реконструкции реальных объектов - все это субъективная реальность" [12].

Представление субъективной реальности, как можно убедиться, на первый взгляд мало, чем отличается от соответствующих представлений теософов. Как, к примеру, А.И.Клизовский писал, что тонкий мир - "это мир иллюзий, фантазий, желаний и устремлений. Материя астрального плана настолько эластична, что человек в тонком мире своей мыслью создает все, что ему угодно, причем он сам становится формой своей мысли, он приобретает такой облик, который выражает сущность его желаний и устремлений. Все существа и все вещи тонкого мира есть формы мыслей его обитателей" [13].

Однако если теософы и эниологи полагают, что образы идеального могут обладать вполне реальной физической силой и тем самым представлять известную опасность, то ортодоксальные материалисты категорически возражают против этого.

Литература

1. Налимов В.В. Спонтанность сознания, - М.: Прометей, 1989, с. 41.

2. Рьюз М. Вселенная для человека, ж. "Наука и религия" № 6-7 , 1992, с. 38.

3. Беркли Дж. Сочинения, - М.: Мысль, 1978, с. 172.

4. Вивекананда Свами, Практическая веданта, - М.: Радомир, 1993, с. 38.

5. Ксендзюк А.П. Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика, 2-е изд., - Одесса: Хаджибей, 1994, с. 106.

6. Письма Махатм, - Самара, 1993, с. 592-593.

7. Мерелл-Вольф Ф. Пути в иные измерения, - Киев: София, 1993, с. 199-200.

8. Лукьянов А.Е. Становление философии на Востоке (Древний Китай и Индия), изд. 2-е, - М.: Инсан РМФК, 1992, с. 4.

9. Леви-Стросс К. Структурная антропология, - М., 1985, с. 187.

10. Леформ Р. Учителя Гурджиева, - М., 1993, с. 187.

11. Мерелл-Вольф Ф. Пути в иные измерения, с. 85.

12. Дубровский Д.И. Проблема идеального, - М.: Мысль, 1993, с. 23.

13. Клизовский А.И. Основы миропонимания новой эпохи, том 2, - Рига: Виеда, 1991, с. 245.

В сокращенном виде статья опубликована в журнале "Свет" ("Природа и человек") №12 за 2000 год под названием "Не логикой единой".

При использовании фрагментов представленных материалов ссылка на автора обязательна