Тихие беседы о служении

Однажды, в вечерний час, на дороге, спускавшейся к быстро текущей реке, стояло три человека. Этот путь старинный, истоптанный тысячами прохожих в течение нескольких столетий, спускался вниз, к реке, и шел по берегу через деревушку, рассеянную вдоль реки. Молодые люди были погружены в оживленную беседу.

Один из них не мог пройти незамеченным, он очевидно был руководителем прочих. Одежда его была простая, даже суровая. На бородатом лице, обрамленном густыми, темными волосами, отражалась также суровость, придающая ему нечто вдумчивое, серьезное, почти аскетическое. Как пылающие угли сверкали его глаза из-под густых, нависших бровей. Говорил он спокойно, но убежденно, и сдержанная сила и мощь сказывались во всем его существе.

Второй в этой группе был совершенно другого типа. Как и в руководителе, в нем чувствовалась искренность и твердость убеждений, но в его глубоком взгляде, устремленном вдаль, было больше мягкости. Мягкие его волосы и цвет лица были светлее.

Третий был с виду спокойный, уравновешенный. Он мало говорил, лишь только изредка предлагал вопросы. Пока они были поглощены беседой, Незнакомец прошел мимо них по дороге и опередил их. Руководитель трех друзей тотчас обращает на Него внимание своих товарищей, и сразу они отделяются от него и идут вслед за Незнакомцем. Слыша их шаги, Он неожиданно оборачивается к ним и спрашивает кротким голосом: "Кого вы ищите?" Озадаченные неожиданным вопросом, они не отвечают, а в свою очередь спрашивают у Него, куда Он идет? Угадывая их намерение, Он приветливо говорит им: "Пойдемте, и зайдите ко Мне". Они с радостию соглашаются и проводят вечер с Ним; и заключенная в этот день между ними дружба не прекращается до самой их смерти.

Оба стали Его друзьями, - и один из них - нежный, чуткий, стал Его ближайшим другом. Он никогда не мог забыть этого дня. И когда, много лет спустя, он писал о Том Друге, с Которым сошелся в этот вечер, он вспоминал все подробности первой их встречи.

Для нас особенно ценно простое, полное повествование Иоанна о первой его встрече с Иисусом.

Простой, незатейливый его рассказ разделяется на три ступени, которыми начинается каждое служение. Они взглянули на Иисуса; они заговорили с Иисусом; с той минуты и до конца своей жизни они постоянно говорили о Нем. Это двоякое, личное соприкосновение лежит в основе каждого служения и неминуемо ведет к нему. Начало и продолжение тесного, личного соприкосновения со Христом и затем постоянное, личное соприкосновение с другими людьми. Первое всегда приводит ко второму и вся сила, вся польза второго истекает из первого.

В одной краткой строке этого рассказа ярко выступает вся биография Иоанна Предтечи, она характеризует его вполне: "Видит идущего Иисуса и говорит: "Се Агнец Божий". Он сам погрузился в это созерцание. Иисус приковал его с самого начала, и он продолжал смотреть и других призывал к тому же. Все его служение заключалось в том, что он указывал другим на Иисуса. Взирая, он говорил: "взирайте". Не только его уста, но и вся жизнь его это повторяли. Все в нем указывало на Иисуса.

О, если бы мы могли быть такими! Каждый из нас, в течение своей жизни, одним безотчетным влиянием своего присутствия, мог бы быть столбом с ясно начертанным указанием на Учителя. Каждое истинное служение начинается личным соприкосновением с Иисусом. Нельзя знать Его лично и не заразиться Его духом, чтобы передать его другим. Служение, исходящее от общения с Ним, благоухает и согревает души.

Сношения Иоанна и Андрея с Иисусом в этот день начались с этого первого взгляда на Него. Предтеча, друг их, побудил их взглянуть. Они застали его взирающим на Иисуса и поступили так же. Следуя направлению его взора и его учения и всей его жизни, они взглянули на Иисуса. И пока они смотрели, то, что они узрели, овладело ими. Они оставили Иоанна и ускорили шаг, чтобы подойти к Тому Человеку, на Которого смотрели. Какую честь воздали они своему прежнему учителю, когда они его покинули, следуя неотразимому влечению ко Христу.

Основание истинной, глубокой преданности Иисусу не заключается в известном вероучении, а в Нем Самом. Вероучения необходимы, - то, чему верует человек, составляет его вероучение, - хотя само чувство ослабевает, как только оно выражается словами. Сама истина всегда превосходит всякое изложение истины. Вера всегда пламеннее, сильнее слов, выражающих веру. Мы не видим Иисуса нашими внешними глазами, как те люди, про которых говорит Евангелие. Мы не можем, как Фома, дотронуться пальцами до раны Иисуса и ощупать ее; мы должны довольствоваться тем, что мы слышим о Нем. Мы слушаем, или читая Священную Книгу, или внимая голосу какого-нибудь общего друга, Его и нашего. И слышанное нами таким образом есть вероучение, чье-нибудь свидетельство об Иисусе.

Итак, мы сперва подходим к Нему, следуя словам и верованиям кого-нибудь другого. Мы узнаем о Нем, и нас влечет к Нему. Но когда мы узнаем Его Самого, Он всегда является нам несравненно выше всего того, что мы слышали, и того, что мы сами могли бы выразить словами.

Смотреть на Иисуса, - что это значит на деле? Это значит сперва слышать о Нем, потом воззвать к Нему, принять Его слово лично для себя, испытать это слово на себе, уповать на избавление от греха Его смертию, уповать на Его могущество для очищения сердца, укрощения нрава и укрепления воли. Это значит подвести всю свою жизнь к Его идеалам. О, и больше того! Мы ждем чего-то от Него, ответного взгляда, который обдаст нас сознанием Его любви и повлечет к Нему. Этот ответный взгляд превратит нас навсегда в добровольных Его рабов, в рабов любви.

Ап. Павел говорит об очах сердца, - этими очами мы смотрим на Него и встречаем Его ответный взор. Душа привыкает взирать на Иисуса постепенно, и различными способами. Это зрение проясняется личным опытом общения со Христом. Когда уже в преклонных летах ап. Иоанн писал свое первое послание, он как будто вспоминает то, что он испытывал, глядя на Иисуса в этот первый день. Он говорит: "Что мы видели своими очами, что рассматривали" (1Иоан.1:1). От этого первого взгляда он перешел к тщательному, усердному изучению и погрузился в то, что он увидел. Это был собственный опыт ап. Иоанна, и это опыт каждого, кто взглянет на Иисуса. Когда, при первом взгляде, загорится искра внутри, то это внутреннее пламя отражается во взгляде, и он проникает дальше.

Маленький иерихонский еврей, влезший на дерево, чтобы рассмотреть Иисуса, горел любопытством увидеть Того, Кто так чудесно переродил его друга Матфея Левия. Но это любопытство сразу превращается в нечто гораздо более глубокое и нежное, когда Иисус приходит к нему в дом. Та бедная, одинокая, скорбящая женщина в городе Наине глядела с недоумением, глазами полными слез, на Иисуса, когда Он заговорил с ее умершим сыном; но что за любовь, что за вера должны были озарить те же глаза, когда Иисус, взяв нежно юношу за руку, подводит к ней сына и возвращает его в ее объятия!

Взгляд на Иисуса - меняет нас. Известные слова ап. Павла во втором послании к Коринфянам звучат чем-то ликующим, радостным: "Мы все, открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу" (2Кор.3:18). Перемена происходит через наш взгляд. Преображающая сила сообщается нам посредством зрения. Слава Господня является нашему взору. Сам прославленный Иисус перерождает нас, когда глаза наши видят Его.

Это совершается постепенно, открывается нам все больше и больше, пока наконец Его собственный образ отразится на нас. Мы становимся похожими на тех, с кем мы вращаемся. Идеалы человека вырабатываются, но, живя с Иисусом, мы становимся подобны Ему.

Мы все знакомы со способом восстановления старинной живописи. Десятками лет накопилась пыль на творении какого-нибудь знаменитого старинного художника. Яркие краски и резкое очертание поблекли от времени. Большое искусство и выдержка требуются для работы над такой картиной. Но труд художника вполне вознагражден, когда мало-помалу, первоначальная красота произведения снова выступает, хотя бы отчасти. Первобытный образ, по которому мы сотворены, сильно поблек и омрачен грехом. Но, если мы отдадимся в руки Господу, Он восстановит его через наши очи. И для этого требуется много терпения, и умение не иное, как Божественное. Но первоначальный оригинал, конечно, будет выступать все более и более, пока мы не станем снова подобны Ему, ибо "увидим Его, как Он есть".

Гофман, престарелый немецкий художник, живя в Дрездене, от времени до времени, говорят, посещает картинную галерею, чтобы подправлять свои картины, выставленные там. Так и Учитель наш, обитая в нас, постоянно исправляет наши недостатки, чтобы восстановить в нас идеальную красоту Его образа.

Как часто, при виде молодой девушки, достигшей полного своего развития, мы слышим замечание: "вы становитесь все более и более похожи на вашу мать". И то же самое замечается в юноше, в котором развиваются черты и наклонности его отца. Закон бессознательного подражания существует несомненно. Мы становимся похожи на тех, с кем вращаемся. Сами того не замечая, мы перенимаем привычки тех, с кем мы живем.

Помнится, однажды мой брат вернулся домой после долгого отсутствия. Прогуливаясь со мною по улице, он сказал: "Ты много виделся с Д." (одним нашим общим другом). "Как ты это знаешь?" спросил я с удивлением. "Ты ходишь совершенно так, как он," сказал брат. То, что сказал он, была совершенная правда - у нашего друга была очень решительная походка. Три или четыре раза в неделю мы возвращались с ним домой с юношеского собрания. И, бессознательно, я стал подражать его походке. Слово ап. Павла выражает то же самое: "мы все, с открытым лицем, отражая, как в зеркале, славу Господню, - преображаемся".

Мы стоим между Ним и теми, кто не знает Его. Мы зеркало, воспринимающее лучи, которые сияют из Его Образа, и передающее их окружающим. И окружающие не только видят в нас свет, - Его свет, но мы сами преображаемся непрестанно. Зеркало должно быть содержимо в чистоте, очищено от всякого пятнышка, столько же ради других, как и ради самого себя - чтобы отражение было ясно и правдиво.

Глядя на Иисуса, весь мир меняется для нас. Озаренные Им, мы начинаем все видеть в Его свете. Не приходилось ли вам в детстве пристально смотреть на солнце, удерживаясь от моргания? Вы не долго могли это выдержать, глазам становилось больно. Но, отведя взор от солнца, все для вас менялось. Все окружающее было залито чудным сиянием, и в нем все некрасивое, безобразное смягчалось и хорошело. На некоторое время весь свет преобразился для вас чрез этот взгляд на солнце.

Нечто подобное происходит в высшем, духовном смысле. Ап. Павел хотел выразить отчасти ту же мысль описывая славу Иисуса, явившуюся на пути в Дамаск. "Как я от славы света того лишился зрения..." (Деян.22:11). Старые идеалы, прежние честолюбивые замыслы поблекли, суровое, острое очертание жертвы и страдания, заключенных в его новой жизни, стушевались, сияние славы озарило их и придало им новое значение.

Мне припоминается старинная поэма, прочитанная где-то.

В южных штатах едет всадник. Сидя верхом, в ясный октябрьский день, он наслаждается воздухом и видом, и вдруг в лесу, в просеке, встречается ему старая, развалившаяся хижина, в дверях которой стоит старуха-негритянка. Многие годы тяжелого труда низко согнули ее спину, лицо все в глубоких морщинах, и волосы совсем седые. Но глаза сверкают, как звезды на темном небе. Всадник весело окликнул ее: "Здравствуй, бабушка, что, одна здесь живешь?" Глаза ее засверкали еще ярче, от озарившей ее мысли, и надломленным, хриплым голосом она воскликнула: "Только я да Иисус со мною, барин". При этих словах все кругом будто притихло, на старую хижину легло чудное сияние, - и всаднику почудилось, что Кто-то стоит рядом со старушкой и через ее плечо глядит на него, - словно образ Сына Божия.

Как беден, узок, ничтожен казался ему весь мир, когда он подъезжал к хижине, но как быстро все изменилось, когда он посмотрел ее глазами! Она, в своей простоте, постигла всю тайну жизни - тем ярким чутьем, которое часто дается детям этой расы в области духовного мира. В своем одиночестве, среди дремучего леса, весь ее мир был преображен и украшен присутствием Учителя. Этим все низменное сразу выбрасывается из жизни.

Когда все творится для Иисуса и смотришь на все Его глазами, не может быть в жизни ничего слишком низкого и тяжелого. Все встречающееся на назначенном Им пути становится светлым и радостным, - однообразный домашний труд, общественная служба или переселение в чужую страну, в самую непривлекательную для нас обстановку. Соприкосновение с Иисусом, взгляд на Него, перерождает для нас все.

Эти два человека, о которых идет речь в Евангелии, после первого взгляда пошли дальше в своем общении с Иисусом. Они посмотрели на Него и затем с Ним заговорили. Он вызвал их на это. Они были Ему нужны. Он нуждался в их дружбе и в их содействии. После первого шага им легко было идти дальше. Увидав Его, им, конечно, захотелось большого. Они беседовали с Ним по крайней мере часа два, может быть и больше. И, судя по тому, что они сделали, уйдя от Него, это должна была быть замечательная беседа. Иисус сразу завладел ими. Его образ, Его присутствие, Его беседа наполнили собою для них все. И все стало вращаться вокруг Него. С тех пор для них все стало приноравливаться к Иисусу, и ничто не устояло перед Ним.

Последствия дружбы, скрепленной в этот вечерний час, принесли им тяжелые испытания, но все казалось ничтожным в сравнении с Ним. Впечатление от этой вечерней беседы никогда не изгладилось для них. За нею последовали многие другие в течение следующих лет. У них вошло в привычку относиться во всем к Нему и судить обо всем согласно Его мнению. Так продолжалось до конца их жизни. Они были с Ним видимо неразлучны в продолжение трех лет с лишком, но привычка близости к Нему сохранилась у них во все последующие годы. Так и должно быть. Один взгляд на этого Учителя побуждает уединиться для изучения Священной Книги и возбуждает жажду узнать и услыхать все более и более о Нем. И из этого естественно истекает привычка беседовать с Ним непрестанно. В многолюдной толпе, в тиши уединения, в исполнении обязанностей, среди занятий и напряженного труда, душа беседует с Ним, слушает Его голос, и уста иногда громко высказываются. Мы называем это молитвой. Молитва предшествует служению, производит его и украшает его.

Только то служение имеет цену и вес, которое естественно вытекает из этого личного общения с Иисусом.

В Евангелии встречаются четыре случая, когда Иисус избирал особую группу людей и посылал их с определенным поручением. На втором году Своей общественной жизни Он избрал двенадцать и дал им особую задачу. За шесть месяцев до Своего скорбного конца Он избрал 70 других, которых послал по два во все места, которые Сам хотел посетить. Это был замечательный поход для распространения учения, которое Он проповедывал во всех деревнях, лежавших на Его пути к югу. Затем, вечером того незабвенного дня, дня Его воскресения, уже при вполне изменившихся обстоятельствах, Он опять посылает десять человек из числа тех же двенадцати.

Отношение к Иисусу было уже другое: в числе этих людей нашлись изменники; двое из них отсутствовали: Иуда покончил с собою, а Фомы не было между ними в тот вечер. Он поплатился за свое отсутствие целой неделей сомнения и нравственных мук. Из прежнего тесного кружка десять посылаются снова. И когда же они в последний раз сошлись вместе? Эти одиннадцать окружали Учителя на вершине Масличной горы, около шести недель спустя.

Он четыре раза посылал избранных Им, для исполнения какого-нибудь специального служения. Все четыре поручения сходятся на двух пунктах.

Первый содержится в слове "идите", которое повторяется каждый раз. "Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас". Тогда, как и теперь, это слово знакомо каждому последователю Христа; истинный последователь всегда побуждаем этим словом: "иди". Кто идет, тот растет. Церковь, идущая, всегда возрастала. Когда образ Учителя скрылся с глаз Церкви на Масличной горе, и посторонние звуки заглушили для нее звук Его голоса, она вошла в период бездействия - стоячей воды, и в истории народов это время называется темными веками.

Слово "иди", это - постоянно звенящий камертон всякой христианской жизни, частной или церковной.

Второе общее свойство этих напутствий заключается в следующем: ученики были снаряжены и одарены всем необходимым. Кого Господь призывает, того Он снаряжает. Где звучит Его голос, там дышит и Дух Его.

Когда вы призваны к какому-нибудь служению, делом или словом, и колеблетесь, думая, что вы к этому неспособны, - самое лучшее, взяться за это дело. Идите смело вперед, если зов для вас ясен; где есть нужда, там громко звучит голос Божественного призыва. Всегда вернее ответить на призыв и выступить вперед, даже если следующий шаг для вас неясен; об этом позаботится Господь. Сила является тогда, когда мы выступаем.

Мне хочется поговорить о последнем напутствии на горе Елеонской. Хотя не сказано, когда и в какое время оно происходило, мне думается, что это было в сумерки субботнего вечера. С запада простирается золотое сияние, ложится на горы, сквозит между деревьями и освещает группу людей, собравшихся на вершине. На первом плане лежит Вифания, где все дышит воспоминаниями об Иисусе. Там дальше, где в долине виднеются верхушки деревьев и течет ручей, - Гефсимания. А еще дальше - укрепленный город Иерусалим. За самой его стеной - так называемое лобное место, Голгофа. Здесь, под этими деревьями, завернувшись в хитон, Иисус проводил все ночи последней недели Своей жизни. Это место Он избрал для Своей прощальной беседы, оно полно самых драгоценных воспоминаний. Вот человек, которого звали Симон, но из которого вырабатывается новый человек, Петр, твердый камень. А вот и Иоанн и Иаков, сыны Громовы. Вот и Андрей; рядом с ним друг его, Филипп. А вот и тот, которого Иисус удостоил определением, что в нем нет лукавства. Там и другие, менее нам известные, но хорошо известные Иисусу, и оставшиеся Ему верными впоследствии. Но, глядя на эту сцену, нас влечет сразу мимо всех к Нему, к Человеку, образующему центр всей группы, к Человеку с дивным лицом, которое носит следы мученья тернового венца, пролитой крови, но сияет чудным, нежным, неземным светом. Они в последний раз сошлись вместе. Он собирается от них уйти; но вернется скоро, как они думают, хотя и не знают, когда это будет. Но во время Его отсутствия они должны заменить Его, занять Его место на земле. Итак, они впиваются глазами в Его лицо и слушают с напряженным вниманием, недоумевая, какое будет Его последнее слово.

Какое бы слово вы ожидали от Него? Прощальное слово к самым близким и любимым друзьям. Будет сказано самое важное и самое нежное. Уходящий скажет то, что всего ближе Его сердцу. И то, что Он скажет, врежется глубоко в их сердца и будет руководить ими в будущем.

Часом раньше Он настоятельно говорил им в городе Иерусалиме о том, чтобы они ждали там пришествия Св. Духа. И это слово твердо вонзилось в их души. Теперь Он говорит им, чтобы они были Его свидетелями здесь, на родине, между своими, и между самарянами, которых они не любили, и со взором и движением, устремленным вдаль и полным бесконечного желания, Он прибавляет: "до края земли". И теперь, перед тем, как покинуть их, вот слово, исходящее из уст Его: "Дана мне всякая власть; Итак идите, Научите все народы" (Мат.28:18-19).

В этом прощальном слове заключаются четыре мысли. Из них три высказаны ясно, - одна не высказана, но несомненно подразумевается. Первая и ваша главная задача - приобретать людей. Это прямо высказано. Вторая подразумевается - это самая трудная из всех задач; для нее нужна власть, которой у них нет, та власть, которой Он один обладает, власть сверхъестественная.

И все мы знаем, как это верно. Труднее всего сдвинуть человека. Он не двинется против своей воли. Всякий, кто когда-нибудь старался изменить чье-нибудь мнение или намерение, знает, что это невозможно, если не совершится внутренний переворот; сдвинуть человека без его согласия просто невозможно.

Третья мысль: Я имею всякую власть. Четвертая: вы идите.

И Учитель хотел сказать им и нам следующее: человек должен жить тройной жизнью - три жизни в одной. Говорят иногда, в дурном смысле, что человек живет раздвоенною жизнью. В хорошем смысле, каждому из нас следовало бы жить тройной жизнью, три отдельные жизни вмещать в одну. Первая из этих трех жизней, это тайная жизнь, проведенная с Иисусом, сокрытая от человеческих глаз. Жизнь эта внутренняя, в самом тесном общении с Ним, о чем внешние не знают ничего.

Заметьте еще раз четыре наставления этого прощального напутствия. Главная забота - приобретать людей. Задача эта непосильная. Требуется сила сверхъестественная. Требуемая сила - у Него. Естественное заключение Иисуса, казалось бы, должно выразиться словами: "Я пойду". Но Иисус говорит: "Нет, идите вы". Ясно, что мы должны быть в тесном общении с Источником сверхъестественной силы, которой у нас нет, чтобы достигнуть чего-нибудь. Тот, кому приказано идти, должен быть в тесном общении с Тем, Кто обладает властью, необходимою для пути. И здесь величайший Философ жизни указывает на простой закон всякой жизни. Видимое всегда зависит от невидимого. Внешнее зиждется на внутреннем. Жизнь, открытая людям, вполне зависит от жизни, известной одному Учителю. Давиду дана была сила бить льва и медведя втайне, далеко от человеческих глаз, прежде чем проявилась сила победы над исполином, к удивлению и на глазах двух народов. Приобретенное в тайной келии делается рычагом для открытой деятельности.

Переплывая океан, надо остерегаться, кроме могущей разразиться бури, еще двух больших опасностей. Величайшую из них представляет покинутое судно. Оно могло быть брошено моряками в борьбе за спасение своей жизни, во время бури. Самое опасное то, что оно является неожиданно, ничем не предвещая о своем присутствии. В Атлантическом океане, на севере, большую опасность представляют ледяные горы. Пока люди заняты измерением температуры воды, во время тумана, судно легко может пойти ко дну, натолкнувшись на ледяную гору. Но в этом случае ледник оказывается добрее, предупреждая о себе уже на некотором расстоянии заметным охлаждением воздуха. Это дает возможность предвидя опасность, принять надлежащие меры.

Но самая большая опасность заключается не в огромной ледяной глыбе, возвышающейся над поверхностью воды, а в невидимых льдинах. Внизу, под водою, может быть скрыта ледяная гора вдвое больше и тяжелее той, которая видна над поверхностью. И величайшая опасность заключается в этой скрытой массе. Она может с ужасающей силой в один миг разбить самое крепкое судно так же легко, как мы разбиваем рукою яичную скорлупу.

Мы все любуемся красотою деревьев, раскидывающих широко могучие ветви и украшающих природу своею чудною зеленью. Но думали ли вы когда-нибудь о невидимом двойнике, который скрывается под каждым видимым деревом? При каждом дереве, которое растет вверх и приносит плод, находится другое дерево, его близнец, растущий в глубину земли.

Иногда, по мере того, как дерево растет в вышину, другое дерево настолько же растет вглубину, насколько ветви простираются наружу, настолько же простираются в ширину и те ветви под землею, иногда и дальше. Невидимое дерево постоянно впитывает в себя почвенную влагу и не перестает никогда питать ею видимое дерево. Вся красота и плодовитость верхнего дерева зависит от этой тайны сокрытой жизни.

Помнится мне, как я однажды ребенком пошел за водой в ванную комнату. Но вода не шла; покапало немного, побрызгало, но струя не текла. Я не понимал, почему это. Скоро я увидал, что главная труба к улице была закрыта и вода запружена. Воды было достаточно, но получить ее я не мог.

С тех пор я часто думаю об этом, встречаясь с некоторыми людьми. Они когда-то черпали воду из прозрачного, свежего, сладкого источника, с которым были соединены, и люди думают, что этот источник еще сохранился. Но когда приходит к ним усталый, жаждущий искать освежительной влаги, бывают брызги, шум, быть может несколько капель, но больше ничего. И людям кажется, что жажда их стала еще сильнее, потому что они ожидали свежей живительной струи, которой не оказалось. Кажется, что я нашел причину всего этого. Внутренняя, тайная связь с Источником осталась в пренебрежении.

Тайная связь с Иисусом, ежедневное духовное прикосновение к Нему никогда не должны прекращаться, для того, чтобы внешняя жизнь была сильна любовью. Связь эта не может быть подогреваема человеческими средствами, - тепличное растение не устоит против резкого зимнего воздуха. Для того, чтобы все подчинялось влиянию этой тайной жизни, она должна питаться ежедневно обычным, естественным общением с Иисусом из Слова Его.

Однажды на шумной, людной улице стоял человек в ожидании трамвая. Грязная, толстая проволока висела у столба, на месте остановки. Погруженный в свои мысли, в рассеянности, человек машинально протянул руку и взялся за проволоку. Моментально лицо его приняло выражение ужаса, руки и все тело стало корчиться в судорогах, и он упал на землю мертвый. Эта невзрачная проволока была в прямом соединении с главным аппаратом. Сильный ток проходил через провод, это была "живая" проволока.

Некоторые люди, на вид непривлекательные, незначительные по современным понятиям, оказываются однако на деле заряженными жизненным потоком громадной силы. Другие же, с виду более привлекательные, не выдерживают пробы, оказываясь омертвелым проводом. Все зависит от бережно поддерживаемой внутренней связи с Источником силы. Для того, чтобы могло осуществиться назначение, данное нам Богом, необходимо самое близкое, личное соприкосновение с Ним.

Должно постоянно быть в сообщении с главным проводом, и это "должно" пусть будет начертано крупными буквами и трижды подчеркнуто. Человек должен выкроить ежедневно час уединения в тишине с Господом, предпочтительно поутру, - в своем углу, с закрытой дверью, перед раскрытой Книгой, в мирном духе, в напряженном внимании, преклоняя колена, преклоняя и волю свою перед Ним.

В жизни каждого может найтись такой час, если он будет заранее обдуман. Если же это не будет предусмотрено заранее, с твердым желанием, час этот проскользнет мимо нас, а мы неминуемо соскользнем вниз.

В молитве свыше снизойдет тот дух, в котором человек проведет весь день, среди самых разнообразных, раздражительных, трудных обстоятельств. Такой человек приносит с собою, сам того не сознавая, атмосферу благоуханную, как горный ветерок, веющий над цветущим полем. Это первая сторона жизни, предписанная нам Господом.

Вторая жизнь представляет полную противоположность первой, внешняя сторона, т.е. жизнь безукоризненная перед людьми, для Иисуса Христа. Заметьте всю логику того прощального слова. Главная ваша задача - смешаться с толпой, и оттуда извлекать людей, из греховного смрада, к новой, чистой жизни. Никогда не представлялась человеку более трудная задача. Справиться с нею наделе человеку не под силу. Иисус спокойно изрекает: "Я обладаю властию, необходимой для этого".

Опять нам кажется, что Он скажет: "Я пойду". Эта задача должна быть исполнена, она того стоит. Для этого нужна власть, которой мы не имеем. Он ею обладает. И нам кажется, что Он должен идти на это дело. "Нет, говорит Он внушительно, идите вы. Станьте на Мое место, живите Моею жизнью там, среди людей".

Он нам велит повторить Свою жизнь среди людей; нет, и больше того, Он хочет в каждом из нас воплотиться снова; Он Сам, обладающий неотразимой силой, хочет коснуться их через нас. "Как послал Меня Отец, и Я посылаю вас". И еще Он сказал: "Видящий Меня, видел Отца". Иисус был воплощением Отца перед людьми, Он призывает нас занять Его место и быть воплощением Его перед людьми.

Ап. Павел вполне это понял. В Послании к Галатам, которых он обратил ко Христу, он говорит: "Я сораспялся Христу". Старое "я" умерло. "И уже не я живу - старое я - но живет во мне Христос" (Гал.2:19-20). Новое я - это Он. Новая личность возродилась внутри его. Вспомним, что Лютер говорит об этом стихе в своем разборе Послания к Галатам: "если бы кто-нибудь постучался в дверь моего сердца и спросил, кто там живет, я не скажу: "здесь живет Мартин Лютер", но скажу: - "Мартин Лютер умер, - здесь обитает Иисус Христос".

Случалось ли людям узнавать Христа в ком-нибудь из нас? Помните, как Он ходил между людьми после Своего воскресения, и они Его не узнавали, хотя чувствовали обаяние Его присутствия и речи. Встретившись с кем-нибудь из нас и побыв с нами некоторое время, скажет ли кто-нибудь сам себе в недоумении: "Уж не Иисус ли это вернулся под чужим видом? Есть какое-то сходство, таковым представляешь себе Христа". Но, если бы это было возможно, мы бы, конечно, сами того не сознавали. Человек, подобный Иисусу, никогда о себе не думает. Он занят Иисусом и ближними. Человек сам всегда всего менее сознает исходящую из него силу. Всякому другому это более заметно, чем ему самому. Очевидно, это есть назначение Учителя для каждого из нас, и оно только достигается, когда мы Ему не мешаем действовать в нас. Руководящим правилом Его жизни было - угождать Отцу. Преобладающей Его целью и пламенным стремлением было - привлечь людей к Горнему.

Проявления Его жизни были: чистота, самоотречение, сочувствие, простота. Мы должны быть, как Он. Он был Отцом всего человечества, каждый из нас должен быть Христом в своей среде. Прошу заметить, что я не говорю теперь о слове, а о деле. Устное свидетельство подтверждается жизнью, она усиливает его, или, увы, ослабляет! Жизнь возводит слова до высшего уровня или низводит их до низшего: она проверка слов. Что касается этой второй жизни, она возможна и при замкнутых устах. Человек молчит, но в жизни его, в чистоте, простоте, самоотречении и неизменной теплоте ее, всегда можно прочесть, хотя бы по складам, имя Иисуса. И печать настолько крупная и ясная, что даже тот, кто торопится на пути, или праздно шатается или ослеплен клубами земной пыли, остановится и прочитает.

Если бы Христос мог чаще воплощаться в нас, как люди стали бы стремиться к Нему!

Третья жизнь есть жизнь деятельного служения, усердного, настойчивого призывания и привлечения людей. Я говорю настойчивого - это не означает шум, суету, беспокойное метанье. Это скорее уподобляется непрестанному, непреклонному движению солнца, которое бесшумно, безмолвно подвигается вперед час за часом, день за днем, не взирая ни на какие бури или препятствия. Это подобно спокойному мирному движению луны, которая восходит ночь за ночью и обходит свой определенный круг. Такое несокрушимое усердие обнаруживает внутренний духовный огонь. Огонь этот неугасаем, питаясь непрестанно от тайных источников.

О третьей жизни говорится ясно: "Идите, учите все народы". Пока не услышат самые дальние, остановиться нельзя. Некоторые люди связаны городом, в котором они живут, другие церковью или общиной, к которым принадлежат, какой-нибудь страною или народом. Горизонт, указанный Иисусом Своим последователям, это - весь мир. Его кругозор был беспредельный. Он говорил о всех народах, о роде человеческом, о целом мире.

Все должны идти, - и должны идти ко всем. Некоторые свободны отдать все свое время и все свои силы на это дело, - идти и возвещать. Из них иные могут идти в темные уголки своей родины, другие в кишащие грехом трущобы больших городов, которые нуждаются в просвещении не менее чужих языческих стран.

Еще другие могут отправиться в самые дальние страны, где Христа не знают совсем и где в Нем насущная потребность. Многие, милостию Божией, не нуждаются в постоянном заработке, и им дан случай следовать влечению Духа Божия и идти туда, где нужда всего сильнее.

Везде и всюду большинство людей заняты заботой о том, как обеспечить свое существование, как заработать хлеб, одежду и ночлег. Но там, где тесная связь с Иисусом не прекращается, является потребность чистого, бескорыстного служения. И те и другие могут успешно служить. При желании найдется всегда свободное время для служения в церкви, в школе или в миссии. И тайная молитвенная связь со Спасителем всегда предохранит нас от переутомления и лишней траты сил.

Можно служить словом, сказанным вовремя лично тому, с кем имеешь дело. Сама наша жизнь, тихая, мирная, привлекающая своею кротостию и терпением может говорить окружающим и без слов. В такой жизни кроется бессознательная громадная сила.

Встречались мне на пути какие-то новые переводы этих последних слов Спасителя. Их не найдешь в печати, но в жизни людей; печать крупная, большею частью заглавными буквами и легко читается. Эти шумные жизни заглушают все то, что уста могли бы высказать. Вариаций много на эту тему.

Иной раз звучит она так: "Дана мне всякая власть, итак идите и - добывайте деньги, - оставайтесь, конечно, в вашей церкви, как прилично всякому, и жертвуйте также. Вам это будет выгодно - давайте щедро, или под видом щедрости, в этом тоже есть выгода, жертвуйте на миссии у себя и для обращения язычников. Это считается принадлежностию широты духовной. Но будьте осторожны в размере жертвы, так как самое важное то, насколько увеличится ваш собственный капитал в конце года. Все остальное хорошо, но это только случайные подробности. Главная цель, накопить золото".

Поймите меня, я никогда не слышал этих слов, высказанных языком. Насколько мне известно, люди говорят совсем другое. Но то, что они говорят, заглушается шумом их жизни.

Другой перевод гласит так: "Создайте себе почетное место в обществе, устройте себе, как можно удобнее житье, считайтесь благочестивым, иногда делайте добро, никогда не упуская из виду главную, первую цель, т.е. в свое благосостояние".

Прислушайтесь внимательно к словам Спасителя, дайте мне повторить их вам, тихо, ясно, так, чтобы они с новой силой проникли в вашу душу. "Дана Мне всякая власть, итак идите и научите все народы". Все другие толкования неверны, они вводят в заблуждение. Единственное существенное, - приводить людей к Иисусу Христу.

Есть много обязанностей, которые необходимо исполнить, и хорошо исполнить. Но, среди всей нашей деятельности, надо иметь в виду эту одну главную цель. Все остальное подробности, необходимые, важные, неизбежные, но все же подробности. Все они должны склониться перед главным и слиться с ним.

Прошу вас заметить, что тут три жизни, три в одной. Сокровенная, молитвенная жизнь, внешняя, чистая жизнь и деятельная жизнь служения. Не то, или другое, а то, и другое, и третье нераздельно, вот идеал. Правильная, округленная жизнь. И заметьте, что этим получается настоящий обзор служения; жизнь служения вырастает из двух других жизней: корни ее лежат в молитве и в чистоте. Этим объясняется бесплодность служения в иных случаях; оно не имеет корня, под ним нет богатой почвы.

Грех многое исказил, он нарушил и пошатнул равновесие жизни. В прежние времена люди думали угодить Богу, запираясь за высокой монастырской стеной. Они думали успокоиться и сосредоточиться в молитве, удаляясь от мирского шума. Они думали достигнуть чистоты, запираясь от греха, и забывали, что они его носят в себе.

В наше время впадают в противоположную крайность. Теперь все сосредоточено на деятельности. Наш век напирает на деятельность. Везде беготня, спешка, суета. Вертящиеся колеса отчаянно шумят. Та деятельность, которая не зиждется на тайном общении с Иисусом, может временно процветать, но от нее остаются лишь сухие ветки. Наш век называется практичным. Смотрят на все с точки зрения использования, и тут кроется опасность утратить настоящий смысл служения. Поднимаемая пыль его затмевает.

Эта несоразмерность или недостаток пропорции отражается и на богословском учении прежнего времени и настоящего. Одно время определяли религию отношениями человека к Богу. На этом настаивали исключительно. В наши дни понятия вполне изменились. Самое популярное учение видит в религии только деятельную помощь ближним. Что-то мешает нам иметь правильный взгляд на вещи. Однако во все времена бывали люди, которые смотрели прямо и жили праведно.

Заметьте, что истинная связь с Богом порождает всегда жажду чистоты и любовь к ближним. Чем больше мы приближаемся к Богу, тем ближе мы становимся к людям. Нередко, когда мы усердно помогаем ближнему, нас озаряют новые чудные проблески света Божьего. Хотя с другой стороны соприкосновение с Господом вселяет в нас желание уединиться с Ним. В праведной жизни бывают всегда три поворота: вверх, внутрь, вокруг себя; - вверх - к Богу, внутрь - в себя, вокруг себя - к миру. Чем больше мы познаем Бога, тем сильнее стремимся уединиться с Ним, тем глубже желание очиститься, тем пламеннее влечение помогать другим, не взирая ни на какую жертву.

Однажды я прочел старинный рассказ, воодушевивший меня, и с тех пор при каждом воспоминании о нем пламя загорается снова. Он относится к тому времени, когда санитарные условия в южной части нашей страны не были так хороши, как теперь. Страшная зараза охватила город, и казалось невозможным совладать с нею. Целые дни там увозили тела умерших.

Болезнь вкралась в скудное жилище одного бедного работника. Отец семьи и несколько детей пали жертвами болезни, и осталась в живых только мать с младшим пятилетним сыном. Мальчик влез на колени матери, крепко обнял ее и, глядя пристально ей в глаза, сказал: "Мама, отец умер, братья и сестра умерли, если ты умрешь, что будет со мной?"

Бедная мать, конечно, уж думала об этом; стараясь придать твердость своему голосу, она ответила: "Если я умру, Господь Иисус за тобой придет". Это вполне удовлетворило мальчика. Он слыхал про Иисуса, его учили о Нем, и, доверяя Ему вполне, он спокойно продолжал играть на полу. Предположение ребенка оказалось пророческим. Ужасная болезнь скоро сделала свое дело, и чужие руки схоронили бедную мать.

Не мудрено, что все забыли о мальчике среди общего смятения. Настал вечер, он влез на кровать, но не мог заснуть. Поздней ночью он встал и добрался по улице к тому месту, куда ее унесли. И, бросившись на свежую могилу, бедный ребенок горько разрыдался и плакал безутешно, пока не забылся на время в благотворном сне.

На следующий день, рано утром, один господин, проходя мимо, увидел бедного мальчика. Подозревая о грустных обстоятельствах, он позвал его: "Мальчик, что ты тут делаешь? Мальчик, проснись, что ты тут делаешь один?"

Мальчик проснулся, протер детские глазки и сказал: "Папа умер, братья и сестра умерли, и теперь - мама тоже умерла. И она сказала: "если я умру, Иисус придет за тобой, и Он не пришел. Я так устал ждать". Что-то подступило к горлу этого господина, и он сказал не очень твердым голосом: "Ну, дружок, я пришел за тобой". И мальчик, очнувшись и широко раскрыв детские глазки, сказал: "вы что-то очень долго не шли".

Когда я перечитываю последние слова Спасителя, передо мной встает видение, которое озаряет собою все. Я вижу Иисуса, стоящего на той вершине. Лик Его израненный, исстрадавшийся, но прекрасен, озаренный неземным, чудесным светом. Большие глаза глядят вдаль с любовью, обнимая взором и близких и дальних. Простертая рука Его указывает вдаль, рану от гвоздя нельзя не приметить, и говорит: "Идите". Весь Его образ, Его движение, раны, глаза, простертая рука, голос - все выражает одно - "Идите".

И, следуя направлению этих глаз и руки, предо мною встает соответствующая картина. Целое море людей неисчислимых устремляет взор и простирает руки в ответ на эти слова. Из древнего Китая, из Индии, с черной Африки, из Южной Америки, с островов, из России и других славянских стран, из трущоб, со всех окраин и гор, с родины, и самые ближние, быть может, из соседнего дома - все идут; и они устремляют глаза и говорят своею жалкою, бесплодною жизнью, говорят выразительно закрытыми устами, с болезненной, мучительною жаждою: "вы что-то долго не идете!"

Пойдем ли мы? Или не пойдем? Но как нам лучше идти? Сохраняя с Иисусом такую тесную связь, чтобы мы ощущали в себе биение Его сердца. Тогда войдет в жизнь нашу новая чистота, и мы пойдем, привлеченные неудержимо к нашим ближним любовью Самого Иисуса к ним. И тогда будет исходить из нас, из жизни нашей, из нашего служения новая сверхъестественная сила по отношению к людям. Иисус в нас простирается к людям через нас.

Около шести месяцев до конца Своей земной жизни Иисус послал тридцать пять отрядов по два человека в каждом. Начинался тот медленный и знаменательный путь к Иерусалиму, который завершился Крестом. Эти люди посланы вперед, чтобы подготовить путь. Чрез некоторое время они возвращаются и радостно доносят об успешных трудах. Даже бесы признавали в их словах власть имени Иисуса.

Слыша это, Иисус поднял взор к небу и сказал: "Отче, благодарю Тебя". И затем, будто видя эти толпы людей, которым они благовествовали Его именем, Он говорит: "Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя, и научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем; и найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко".

Здесь два призыва: "придите" "и возьмите".

Иные люди напрягают все свои силы в труде и носят тяжелые ноши, другие же нашли покой и призываются к следующему шагу. Сперва покой дается. Он дается, как дар, из руки Христа. Но есть еще другой покой, который надо найти; он сам не придет, он воспринимается душою тогда, когда она вполне предалась воле Христа.

Многие последовали по первому призыву. Они "пришли" к Иисусу, и Он успокоил их. Но они дальше не пошли. Они поставили точку после этого первого шага и остановились. В старых учебниках сказано, что надо остановиться после каждого предложения и сосчитать до четырех. Очень многие последовали этому старинному правилу с преувеличенной точностью. Они остановились после точки и дальше никогда не пошли.

Рассмотрим вместе этот второй призыв: "возьмите иго Мое". Иисус определял связь людей с Ним различными словами. Сила Его слов растет постепенно, по мере того, как Он нас притягивает ближе и ближе к Себе.

Прежде всего: "Придите ко Мне", - это значит спасение, жизнь.

Затем: "Следуйте за Мною". "Идите за Мной", - это значит будьте учениками.

"Возьмите иго Мое на себя" - значит тесное общение.

"Пребудьте во Мне", - в этом выражается избыток жизни.

"Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас", - значит жить так, как Он жил.

И, наконец, "идите" - это касается внешнего мира, служения миру.

Поговорим теперь об этом коротком изречении Иисуса: "возьмите иго Мое". - Что это значит? Слово "иго", встречающееся не только в Писании, но и в литературе, везде означает:

подчинение одного и владычество другого. Когда сражаются две нации и слабейшая из них должна сдаться, говорят, что она находится под игом сильнейшей нации. Римляне заставляли своих военнопленных в доказательство полного подчинения проходить под игом. Эти евреи, к которым обращается Иисус, изнемогают под тяжелым гнетом римского ига. Можно себе представить ударение на слове "Мое". Как будто Иисус хотел сказать: "вы и теперь под игом, - променяйте его, возьмите Мое иго".

Есть и другое, высшее значение этого подчинения, когда по добровольному согласию и с определенной целью один уступает другому. Итак, эти слова означают просто - подчинитесь. Склоните голову, согните упорную шею под Мое иго. Подчинитесь Мне, как вашему Учителю.

Может быть, на это скажут: "мне это не нравится! - Подчинитесь! - это похоже на насилие. Я думал, что спасение дается даром". Но вспомните, что правило подчинения есть неизменный закон всякой жизни. В армии - закон военный: каждый солдат подчиняется своему офицеру. В некоторых армиях это подчинение доходит до полного контроля над личностью и имуществом служащих. Тот же закон существует и в морской службе. С той минуты, как нижний чин вступает на военный корабль, он подчиняет всю свою жизнь и всякое свое движение командиру судна.

Тот же закон действует и в общественной и политической жизни. Поступая на службу к президенту, всякий подчиняет свои личные мнения своему начальнику. При полнейшей свободе мысли так будет всегда там, где выдвигаются сильные личности. Чтобы достигнуть известной власти в администрации непременно должна быть одна преобладающая воля.

В коммерческом мире мы видим то же самое. Поступающий на службу в банк, в коммерческое предприятие или в какое-либо учреждение, поступает с тем, чтобы исполнять чужую волю, а не свою. Только там можно ожидать успеха и власти, где есть одна преобладающая воля.

Позвольте напомнить вам еще с полным благоговением о более священных предметах. Подчинение есть закон самых возвышенных человеческих отношений, - я говорю о супружеской жизни. Там, где не один подчиняется другому, а где подчинение это обоюдное. Две воли, но в сущности одна. Две личности, но только одна цель.

Итак ясно, что Иисус, Учитель наш, величайший в мире Учитель и Философ, требуя нашего полного и добровольного подчинения Себе, как Владыке нашей жизни, проводит самый естественный жизненный закон. Он предлагает нам подчинить нашу сильную волю Его воле, отдать Ему на усмотрение нашу жизнь, наши планы, наши честолюбивые замыслы, наши дружеские отношения, наше имущество.

Если это слово "подчинение" все еще неприятно звучит в ваших ушах, - прошу вас обратить внимание на первое слово этого изречения: "Возьмите". Иисус не обращается к нам резко и жестоко со словами: "идите сюда, - преклонитесь предо Мною, Я наложу на вас это иго". О, никогда! Если вы хотите свободно, добровольно, радостно, - возьмите это иго на себя, - вот что Он говорит. В военных действиях принуждают подчиняться; здесь оно должно быть свободно. Только такое подчинение принимает Иисус.

Когда, несколько лет тому назад, наши представители отправились в Париж для заключения договора с испанцами, последние желали переменить что-то в изложении протокола. Со свойственной им утонченной вежливостью испанцы настаивали на некоторых изменениях в словах: "никаких изменений в смысле", говорили они, "а только в изложении". И наш судья Дей, стоявший во главе американских представителей, терпеливо и вежливо выслушал предложение до конца и тогда сказал: "договор будет подписан, как он есть". Испанцы учтиво возражали: "ведь требуемая перемена вполне незначительна; она не меняет смысла, а только касается формы", и наши люди слушали вежливо и терпеливо. Непреклонный г-н Дей кратко и решительно повторил те же слова: "договор будет подписан, как он есть". И договор был подписан. Это военный обычай, - подчинение вынужденное. За твердым требованием этого человека лежал весь американский флот и все обаяние великой победы.

Но здесь закон не таков. Иисус требует только то, что дается свободно и добровольно. Ему не нужно ничего, кроме радостной, непринужденной жертвы. Должно быть добровольное подчинение. Иисус является Спасителем добровольным, и Он ищет лишь добровольных последователей. Он хочет, чтобы мы были подобны Ему. Единение духа ведет к самой тесной дружбе. Вот чего Он желает для нас.

Иисус ищет только того, что вызвано в нас горячим потоком Его любви. Подчинение должно быть добровольное.

Если же вы все еще с недоверием относитесь к этому, и это требование представляется вам все еще суровым, - заметьте словечко: "Мое". "Возьмите Мое иго". Скажу откровенно, что я не дал бы управлять моею жизнью ни одному человеку, и, конечно, я никому не предложил бы подчиняться и моей власти. Но вот - является Иисус! Он - в образе человека, с этим чудным Лицом, израненным, изрезанным, но озаренным великим, мягким неземным светом! Не знаю, что вы чувствуете при этой мысли, но я знаю одного человека, который готов ответить немедленно, без колебания на Его призыв. Прежде всего надо твердо укрепить свою волю и употребить всю силу этой воли для полного подчинения этому несравненному Человеку - Иисусу. Несомненно, многие из вас чувствуют то же влечение к Нему, быть может, и в сильнейшей степени.

Я вспоминаю краткий рассказ, который особенно овладел моим сердцем. Он гласит о престарелой женщине, седовласой, ослабевшей под тяжестью долгих лет. Она была по истине святая, усердно служившая Богу во все долгие годы своей жизни. Она знала Библию наизусть и часто повторяла на память длинные отрывки из Священной Книги. Но с годами силы, а с ними и память, стали изменять ей. Она почти совсем потеряла способность вспоминать по желанию все, что хранила в памяти.

Но один драгоценный стишок сохранился. Сидя у освещенного солнцем окна своей комнаты, она, бывало, все повторяла этот один стишок, точно наслаждаясь лакомым кусочком (2Тим.1:12).

"Я знаю в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день". Понемногу и это ускользнуло от нее и она стала повторять только: "Он силен сохранить".

Последние недели, когда созревшая святая жизнь уже близка была к невидимому духовному миру, слабость ее все увеличивалась. Окружающие видели, что она тихо шевелит губами, и думая, что ей что-нибудь нужно, нагибались к ней, чтобы расслышать ее слова. И всякий раз они слышали все одни и те же слова, повторяемые святой старушкой: "Он, Он, Он". Из ее памяти исчезла вся Библия, кроме этого одного слова. Но в одном этом слове заключалась для нее вся Библия, - не так ли? Это и есть подчинение Ему, Начальнику всякой жизни.

Говорят, в сельском хозяйстве, иго или ярмо означает службу. На скот надевают ярмо, чтобы заставить его служить. Его подчиняют не для безделия, а для службы. В военном мире приходится часто подчиняться принужденному бездействию под строгим надзором. Но здесь не так. Иисусом предопределена всякая жизнь. Это простая, великая истина всегда меня поражает. С любовью бесконечной Им все обдумано и предначертано, в целом и в подробностях для жизни каждого из нас. Он точно подходит к человеку, и говорит: "Я тебя знаю - Я думал о тебе. Я - люблю тебя, и затем, очень тихо, Он добавляет: Я в тебе нуждаюсь для Моих целей. Пожалуйста, дай Мне полную власть над твоею жизнью, для осуществления Моих намерений". Это есть подчинение для служения.

У ярма бывают две петли. При употреблении, обе петли заняты и лишь только склоняется голова под ярмом с одной стороны, является Товарищ с другой стороны; и начинается жизнь, общение и служение все под одним общим ярмом. Это уже не только труд для Бога. Нет, это значит трудиться совместно с Ним. Иисус никогда не посылает человека одного. Он Сам идет по тесному пути, прочищая дорогу, отстраняя тернии, и говорит нам: "пойдем со Мною, пойдем вместе вы и Я".

Однажды на духовном собрании один человек встал с места, желая что то сказать. Это был старик - фермер. Он обратился ко Христу в зрелом возрасте, и в этот вечер стал об этом рассказывать. Он был дурным, грубым человеком. Когда он стал христианином, это заметила даже его кошка, сказал он; эти слова, своей искренностью, привлекли мое внимание, и я стал слушать.

Он говорил, что на другой день после своего обращения он отправился в село по близости от фермы. Он шел весело, на душе было легко, он думал о Спасителе, и тихонько что то напевал. Вдруг из кабака знакомый запах вина; кабак еще не был виден, но сильный запах охватил его.

Ему стало страшно и он недоумевал, как пройти ему мимо. Он никогда еще не проходил мимо, не входя в дверь; а теперь уже нельзя войти. Что же тут делать? И потом он прибавил с улыбкой: "я вспомнил, и сказал, - Иисус, Тебе придется идти со мною, и провести меня мимо, один я этого не сделаю". И своей простой незатейливой речью, он продолжал: "И Он пришел и мы прошли мимо, а с тех пор мы всегда проходим мимо".

О, этот старик фермер постиг философию истинной жизни, во всей своей простоте. Наш Божественный Спутник всегда идет рядом с нами. Ему известно всякое искушение, которое мы встречаем и Он силен его победить. Ему известно всякое затруднение, всякое недоумение, всякое обстоятельство нашей жизни, и Он подвигается рядом с нами в шаг. Эта жизнь под игом и служение под игом.

Заметьте еще, что подчинение это ведет к подвластному служению.

Иные люди стараются "помочь Богу". И они воображают, что они очень полезны; им кажется, что Господь не мог бы обойтись без их помощи. Бедные люди, они своей суетой наносят столько пыли, что ею застилается настоящий путь.

Но есть Господин для этой жатвы. Есть великий Главнокомандующий в этом походе. У Него обстоятельно задуман поход для завоевания целого мира. И в Нем определено назначение каждого человека. Он лучше знает, что требуется; Он предвидит все стратегические обстоятельства и все опасности кампании. Если бы Он только мог положиться на наше умение распознавать Его голос, и на нашу готовность всецело подчиниться Ему, как все было бы иначе. Такое подчинение ведет к радостному, послушному служению.

К этому служению нужна также подготовка, дрессировка. Говорят, что для сельских работ обыкновенно впрягают под одно ярмо молодое, резвое животное рядом со старым, степенным товарищем. Опытный труженик тащит ровным, мерным шагом, и мало-помалу молодое, невыезженное животное приноравливается к этому шагу.

Как реальна и поучительна эта картина! Мы часто грешим несвоевременным, необузданным усердием. Мы тянем вперед с ненужной силой, потом бросаемся назад, или в сторону. Затрачивается много сил, но не производительно, по недостатку выдержки, и постоянства.

Иисус говорит: "пусть наше иго будет общее; будем тянуть вместе, - вы и Я". Лучшие и величайшие результаты будут достигнуты, если мы смиренно пойдем с Ним рядом, с Ним в ногу, шаг за шагом, прислушиваясь к тихому Его голосу. И будем помнить, что как на ферме, так и здесь ярмо всегда надевается так, чтобы младшему доставалась работа полегче.

Но следующее предостережение не будет лишним. Если человек, вложив свою голову под ярмо, не выдержит и высвободит ее, он несомненно сильно поранит шею. Самое верное тянуть прямо вперед неизменным движением, не останавливаясь даже, чтобы взглянуть, глубоко ли врезался плуг и стоит ли продолжать.

Затем Иисус прибавляет: "Научитесь от Меня". Сначала эти слова были для меня непонятны, но теперь, кажется, что значение их мне ясно. Вспомните еврейский обычай (Исх.21:2-6; Лев.25:39-43; Втор.15:12-18). Если покупали раба еврея, он должен был работать шесть лет, а в седьмой выходил на волю даром. Утром нового года, на седьмой год, ему давали полную свободу, и он получал зерно и масло на обзаведение новой жизни. Но, если в тот день он чувствовал, что привязанность к господину берет верх и не дает ему уйти, он говорил ему: "Люблю господина моего и дом его, не пойду на волю". Господин возражает: "так ли это?" "Да", отвечает раб, "я хочу навсегда принадлежать тебе".

Тогда были призваны свидетелями все соседи, и господин его ставил его к двери или косяку и прокалывал ему ухо шилом. С того дня он становился не рабом, а добровольным слугой навсегда. Это было личное, добровольное подчинение господину из любви к нему, на служение ему, после испытания, - подчинение на всю жизнь.

И вот это и творит Иисус. Если мы прочтем Псалом 39, мы найдем пророческие слова о Нем. "Ты открыл мне уши" (Пс.39:7; Евр.10:5-7), и в книге Исаии мы встречаем снова ясное пророчество об Иисусе: "Господь Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился, Я не отступил назад. Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поругания и оплевания" (Ис.50:5-6).

Вот в этом истина; да врежется она глубоко в наше сердце силою Духа Божия. Иисус был подчинившийся Богочеловек. Остановимся на этом и вдумаемся внимательно. При взгляде на Иисуса как на человека, Он представляется нам Исполином рода человеческого, и больше того, премудрым Своим учением, беспорочной жизнью, необычайной силой и влиянием всей Своей Личности Он стоит бесконечно выше всего рода человеческого. Однако, этот великий Учитель, этот Исполин в духовном смысле избрал добровольное подчинение. Перечитывая Евангелие от Иоанна, мы можем перечислить все отрицания, исходящие из Его уст. Не Его воля, не Его слова, не Его учение, не Его дело. Иисус сошел на землю для того, чтобы исполнить волю Другого. Всею громадною силою, которою Он обладал. Он стремился исполнить волю и дела Другого. И вот этот Исполин, этот подвластный Человек говорит нам: "Подражайте Мне; учитесь у Меня. Я отдаюсь вполне на исполнение воли Отца. Вы подчинитесь Мне, и мы вместе будем творить волю Отца".

Пожалуй, можно возразить на это: "все это прекрасно, но это фантазия; Иисусу не прокалывали уха, не так ли?" - Нет, вы правы. Не на ухе Иисуса находился знак и след подчинения, - израненное чело, ланиты, изъязвленные ребра, руки и ноги носили эти следы. Знаки этого подчинения покрывают все его лицо и тело. Апостол Павел, говоря о страдании, сопряженном со служением, находит в нем залог принадлежности к Иисусу: "ношу на себе язвы Господа Иисуса". Тоже можно сказать и о самом Учителе.

И этот изъязвленный Иисус, который на Своем теле нес следы Своего подчинения Отцу, приходит к нам и, простирая руки, с глазами, сияющими бесконечной любовью к людям, говорит: "Возьмите иго Мое - дайте Мне полную власть над вами, чтобы совершить волю Отца для мира".

Затем Иисус одним выражением определяет все результаты: "Найдете покой душам вашим". На это, может быть, скажут: "я не особенно нуждаюсь в покое и мире, я жажду силы". Но заметьте, что Иисус доходит до самого корня. Мир необходим прежде, чем достигнешь силы. Вы найдете покой. Другие в вас найдут силу. У вас будет приятное сознание внутреннего мира. Проявление силы, исходя из вашей жизни, из вашего служения, из всего вашего существа, будет ощутительно для других.

Мир и сила в сущности одно и то же. Это два течения той же Божией реки. Присутствие Божие в полной гармонии с человеком приносит мир, и оно также вносит силу в жизнь человека. Внутреннее течение есть мир, внешняя струя того же потока есть сила. Если нет силы, нет и мира. Малейшее трение задерживает силу. Это видно на механизме. Небольшой предмет, орех или что другое, если попадет в машину, остановит движение и отнимет всю ее силу.

Вот что такое мир сердца. Сердце есть центр, крепость жизни. Когда сердце мирно, все мирно. Когда завоевывается крепость, то само собою овладевают и внешними укреплениями.

Это есть мир обретенный.

Этот мир вкрадывается потихоньку, пока вы заняты обычным ежедневным трудом. Мир Божий охватывает вас незаметно, на вашем старом месте, при прежних обстоятельствах, среди обыденного круга вашей деятельности.

Это покой в служении. Есть люди, которые не находят возможности согласовать эти два понятия: "иго" и "покой". Но они вполне совместимы, несогласие не в них, а в нашем непонимании. Нам кажется, что иго означает труд. Покой есть прекращение труда, нет больше нужды в работе.

Истинный покой заключается в неторопливом, ритмическом движении. Думали ли вы о том, как отдыхает ваше сердце? Пока есть жизнь, оно, конечно, не останавливается, но оно отдыхает, - отдыхает между биениями. Биение и отдых. Удар и перерыв. Этим равномерным биением поддерживается жизнь. Из сердца несется теплая струя крови, которой приводится в движение вся сложная машина человеческого организма, затем полный покой. На этом зиждется вся неизмеримая сила этого органа, который мы называем сердцем; ритмическая, равномерная вибрация, состоящая из движения и покоя - в этом вся его сила.

Ритм красок называется красотою, ритм звука - музыкой, ритм действия - силой.

Приходилось мне, будучи еще мальчиком, наблюдать на улицах нашей старой Филадельфии за кучкой чужестранных рабочих. На нашем языке они говорить не умели, распорядитель управлял всеми их движениями. Иногда приходилось двинуть какой-нибудь тяжелый камень или кусок железа. Концы лома обхватывали этот предмет, затем все ждали возгласа распорядителя: "Подымай", или "двигай!" закричит он. Все рабочие нараспев повторят возглас и разом двинут тяжелую массу.

Затем дело так и шло попеременно, - толчок и возглас, толчок и возглас, - своего рода музыка. Кучка людей почти всегда наблюдала за этой работой с интересом и удовольствием. Ритм облегчал труд. По той же причине применяется музыка во время военных походов. Солдаты идут гораздо легче и веселее под звук музыки, чем без нее.

При постройке мостов в Судане контракт заключен был с американцами, потому что они скорее всех прочих конкурентов обязались выполнить работу. К удивлению многих в означенный срок, в три месяца, все было окончено, тогда как другие ассигновали на это целый год. "Скажите, пожалуйста", спросили опытные инженеры у тех, которые успешно исполнили задачу, "каким образом могли вы, имея подручными неумелых, недисциплинированных туземцев, окончить работу так скоро?"

Американский подрядчик ответил: "Мы добыли туземных музыкантов и заставили их играть самую веселую музыку вблизи от наших рабочих. Распорядители подгоняли, музыка играла, и работа шла".

Вся тайна силы в ритме, и он возможен только при полном подчинении природе. Человеку, пребывающему всю свою жизнь в совершенной гармонии с Богом, знакомо мирное услаждение и изумительное проявление истинной силы. Вы будете ощущать в вашем сердце сознание чудной. Богом данной, преобладающей тишины, твердой, как вековая скала, бодрящей, как упоительное благоухание цветов и умиротворяющей, как объятия матери для ребенка.

Но пойдем еще дальше. Все, что даровано нам Богом, относится лично к каждому. Всегда чувствуется личное прикосновение и присутствие. Помните ли, что происходило не раз во время последней войны с Испанией? Испанское купеческое судно было застигнуто американским военным кораблем. Несколькими выстрелами требовалась сдача. Затем испанский флаг спускался с купеческого судна в знак сдачи.

Американский офицер в сопровождении нескольких нижних чинов вступал на сдавшийся корабль, и с той минуты они овладевали кораблем именем своего командира. Их присутствие на чужом судне означало сдачу иностранца и вынужденный мир был заключен.

В высшем, духовном смысле с нами происходит то же самое. На нашей мачте развивался флаг, обозначенный крупным Я. Как только мы опускаем его в знак нашего подчинения Кому то Другому, к нам на борт вступают посланные, чтобы завладеть кораблем. Кто же посылаемый? Святой Дух, которого посылает Учитель Иисус, как Своего Представителя. И Он тотчас вступает на борт.

Он ходит по палубе, как владелец корабля, Его присутствие приносит мир. "Он есть мир наш". Плод Святого Духа: "любовь, радость, мир". И пока Он занимает место капитана на корабле и все Ему радостно и вполне подчиняются, везде царствует совершенный мир и полная сила.

Однажды, много лет тому назад, в Лондоне, в маленькой лавке старинных вещей, собралось кучка людей на объявленный аукцион. Антикварий привез грязную, почерневшую скрипку и сказал: "Господа, предлагаю вам замечательный старинный инструмент. Это настоящий Кремон, сделанный самим знаменитым Антоном Страдивариусом. Это большая редкость, и ее можно оценить на вес золота. Что вы дадите?" Присутствующие смотрели с недоверием, они сомневались в правдивости утверждения антиквария. На скрипке не было имени Страдивариуса. Но им объяснили, что некоторые из старинных его скрипок не были отмечены его именем, тогда как на других, не настоящих, это имя часто бывает подделано. И он уверял их, что эта настоящая. Покупатели все же сомневались и критиковали, как всегда водится. Предлагали пять золотых гинней, но не больше. Антикварий надрывался и умолял, "Просто смешно предлагать такую ничтожную сумму за такую редкую скрипку", говорил он. Но успех казался безнадежным и цены не надбавляли.

Между тем, с улицы в лавку вошел какой-то человек. Он был средних лет, очень высокого роста, худощавый, черноволосый и на нем была бархатная куртка. Он подошел к прилавку особенной походкой и, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, взял в руки скрипку и стал рассматривать ее со вниманием. Он бережно обтирал ее носовым платком, натягивал струны и подставлял к ней ухо, будто прислушивался к чему то. Потом, положив ее на плечо, он взялся за смычек, и в толпе пронеслось имя "Паганини".

Смычек еле коснулся струн, как чудные, нежные звуки наполнили лавку и овладели присутствующими, которые притаили дыхание. И, пока он играл, слушатели стали смеяться от наслаждения и затем расплакались от полноты чувств. Мужчины сняли шапки, и все стояли в благоговении, как бы при священнодействии. Он играл на их чувствах, как он играл на старой, загрязненной скрипке.

Наконец он замолк. Очнувшись от обаяния чудной музыки, присутствующие стали добиваться скрипки. "Пятьдесят гинней (гинней - десять рублей), шестьдесят, семьдесят, восемьдесят", было предложено с восторгом. И наконец скрипка досталась самому знаменитому скрипачу за сто золотых гинней. В тот же вечер он дал концерт, и тысячи народа были охвачены неописанным восторгом при звуках, исходящих из старой, почерневшей, пыльной скрипки.

Она была в пренебрежении, пока знаменитый скрипач не овладел ею и тогда ей не знали цены. Прикосновение руки мастера обнаружило редкую ее ценность, вызвало скрытую в ней гармонию. Он восстановил перед толпой маленький, невзрачный инструмент и воздвиг его на принадлежащее ему почетное место. Так и некоторые из нас пренебрегают достоинством внутреннего человека. Мы оценили его в пять гинней, тогда как настоящая цена ему гораздо выше, благодаря его Создателю.

Не станем продешевлять творение Божие. Скрипка нуждалась в чистке, в прилажении струн, для того, чтобы быть годной для игры. Неужели мы не отдадим в Руки Великого Учителя этот драгоценный инструмент - нашу собственную личность! Без сомнения понадобится починка и изменение, когда Учитель возьмет ее в Руки, и тогда из нашей жизни, от нас самих польются чудные, редкие, гармоничные звуки песни Божией, которые овладеют всеми и привлекут их к Творцу, великому Композитору Небесной музыки.

Однажды утром среди усердных трудов своих Иисус очень устал. В этом видимо проявляются человеческие Его свойства. Итак Он сказал ученикам: "Дадим себе день отдыха". Они также устали и чувствовали в этом потребность. Достали лодку и поплыли через озеро. Между тем, толпа народа, нуждающаяся в исцелении, в помощи, в наставлении, собралась на берегу.

Можно себе представить их разочарованные лица, когда они увидели, что Он удаляется. Несколько минут они стояли подавленные. Вдруг кто то, следя глазами за лодкой, говорит: "Кажется, Он едет туда то", - называя место по ту сторону озера. - "Побежимте кругом по берегу и встретим Его, когда Он выйдет из лодки".

Толпа согласилась, и они побежали - буквально побежали - вокруг озера. А по пути они распространяли слух: "Учитель направился туда то, пойдемте с нами". И из всех деревень и перекрестков люди присоединялись к толпе, которая все росла. И когда Петр причалил лодку к берегу по ту сторону, и Учитель сошел на берег для отдыха - пять тысяч, а, может быть, и десять тысяч народа ожидали Его.

Не думаете ли вы, что Петр сдвинул брови от досады и отрывисто пробормотал: "могли бы они дать Ему отдохнуть хоть один день, ведь видно же, как Он устал". И, вероятно, Иоанн, всегда пылкий, горячий вторил ему, говоря: "Да, как незаботлива, необузданна толпа!" Мне кажется, что было так, потому что они так были похожи на нас! Но Он, самый усталый из всех, - сжалился над ними и провел весь день, наставляя их, говоря с ними, исцеляя болезни. И когда они ушли, Он удалился на ночь на гору искать там тишины, которая не давалась Ему днем.

Великое слово повторяется девять раз (Map.1:41; 6:34; 5:19; Мат.9:36; 14:14; 20:34; 15:32; Лук.7:13; 10:33; 15:20) Иисусом и о Нем в этих главах, слово - "сжалился". При виде прокаженного или бесноватого Он сжалился. Толпы народа, которые теснились вокруг Него усталые, голодные, как овцы без пастыря, всегда возбуждали в Нем жалость. Одинокая женщина, глядевшая на Него с заплаканными глазами, провожая тело своего сына - все это Его волновало, Он не мог этого вынести.

И жалость в Нем всегда вызывала действие. Он был так поглощен заботою о других, что совершенно забывал собственные телесные нужды. Исцеление оказывалось тотчас, бесноватый освобождался от своих уз, ученикам была дарована власть для помощи, хлеб размножался так, что можно было удовлетворить голодную толпу.

При виде страдания Он всегда был тронут. Присутствие толпы всегда Его особенно умиляло. Он не мог смотреть равнодушно на страдающую, беспомощную толпу. Это выражение "сжалился", имеет глубокое, нежное значение.

Сродни ему слово "сочувствие", оно означает боль сердца, которое так сострадает чужому горю, как будто испытывает то же самое.

Это свойство было отличительною чертой Иисуса Христа.

Никогда еще никто не любил так, как Иисус. Он жил только для того, чтобы вырывать людей из греховной, жалкой, отчаянной жизни и ставить их на новый путь. Он для того и умер. Последним Его действием было умереть за людей. Последним Его словом было: "Идите, спасайте людей". И первым Его делом, когда Он вернулся на небо, израненный, исстрадавшийся от соприкосновения с землей, было ниспослать на землю Св. Духа, который поддерживал Его в течение земной Его жизни, чтобы Он вселял и в нас ту же жажду спасать людей, какую Он имел, и приспособил нас к этому делу.

Я сказал, что Он умер, чтобы спасти людей. И помните, как даже в эти последние, предсмертные минуты Он, не взирая на муки душевные и телесные, повернул голову к распятому рядом с Ним, чтобы сказать ему слово, которое сразу все в нем и для него переродило. Очевидно, господствующее побуждение в Нем была жажда спасать людей, сильная в смерти, сильнее смерти и выразившаяся всего сильнее Его смертью.

Представим себе на минуту, что могло произойти на небе, когда Иисус вознесся. На земле после Него осталось одно светлое облако славы, прикрывавшее Его от человеческих глаз. И с тех пор на земле Его больше не видали. Но священная Книга предсказывает, что Он вернется на землю таким же образом.

Но можно ли представить себе, что произошло по ту сторону этого облака? Тридцать лет Он странствовал по земле. И на небе стосковались по Нем и дождаться не могли Его возвращения. Толпятся все вокруг Него, насмотреться не могут на желанный Лик. И Отец, как приветствует Он возлюбленного Сына и эти раны, понесенные Им за людей - раны на челе, на руках, на ногах!.. Обступают божественного Крестоносца все сонмы небесные, Ангелы и Архангелы преклоняются и не могут вникнуть в дивное чудо искупления.

Вдруг слышен голос, - отверзает уста Архангел Гавриил и спрашивает.

- Господи, Ты умер за целый мир там на земле?

- Да, за целый мир, - отвечает Христос.

- Ты много страдал? - вопрошает дальше Архангел, всматриваясь в чудное Лице, носящее следы страдания.

- Много страдал, - слышится ответ.

- И они все про это знают?

- О нет, лишь немногие там в Палестине и окрестностях.

- Что же будет дальше, Господь? Как узнает мир, что Ты умер за него? Как сообщишь Ты это людям?

- Я поручил это Петру, Иакову, Иоанну, Андрею и некоторым другим, - как будто отвечает Учитель, - Я завещал им жизнь положить на то, чтобы сказать другим, эти другие опять другим, и еще другим, все дальше и дальше, пока всякий человек, на самом дальнем крае земли, не услышит вести благой и не испытает ее силы.

А Гавриил знает, каковы люди, он не раз имел дело с ними. И, быть может, не доверяет он им, не надеется на успех, и снова вопрошает: "А если Петр не исполнит поручения? Если Иоанн окажется неверным и не скажет об Иисусе другим? Если их потомки до самого 20-го столетия так увлекутся разными посторонними делами, что не скажут другим про это дело - тогда что?"

Напряженно ожидает Ангел ответа - он думает о понесенном страдании, он думает о значении этой вести для человека и спрашивает - а тогда что?"

И твердый, Божественный голос Иисуса отвечает: "Гавриил, Я другого распоряжения не оставил, - Я полагаюсь на них".

Вы скажете, может быть, что предыдущее только плод воображения. Это верно, но, вместе с тем, оно находится и в Евангелии, не слово в слово, но по существу и по значению. Иисус Сам задумал такой план для распространения Своего Царствия и другого пути не указал. Он рассчитывает на нас, на каждого из нас, там где мы находимся. Он хочет, чтобы каждый из нас содействовал по-своему, как может, как умеет, просто, мудро, смиренно, всеми силами души. Если же мы не оправдаем Его ожидания, то подумаем серьезно, искренно о том, что это значит... Это значит, что мы, не исполняя Его завета, затемняем, умаляем, уничтожаем смысл Его креста, Его страданий, Его смерти перед теми, ради которых это было совершено.

Да, я понимаю, насколько серьезно это захватывает наш дух и нашу совесть. Нам стыдно и страшно, когда мы сознаем наши упущения. Святая Книга нас обличает, но она же нас и воодушевляет, открывая нам гениальность - благоговейно произношу это слово - Того, Кто был Человеком на земле и превыше всякого человека. Разве вы не видите гениальности Его плана? Он посылает Того же Духа, Который направлял Его земную жизнь, в нашу жизнь, - обитать в нас, управлять нами, вдохновлять нас тем же страстным желанием спасти людей, какое было у Него, и научить нас привлекать их с той же мудрой, изобретательной любовью, какую Он проявлял. Это желание должно быть страстью в нас, как пламя, горящее неугасающим огнем. Если оно не будет гореть и поддерживаться свыше, то мы не устоим против общего наплыва и противного течения. Сколько многообещавших людей потеряли почву под ногами и были затоплены разными житейскими течениями, потому что не имели такой опоры, такого равновесия, такого руководства, которое бы утвердило и направило их душу!

Эта страсть должна направлять нас к приобретению душ; не толкать их насильно, не принуждать их, а привлекать. Без споров, без рассуждений, без полемики. Солнце ежедневно притягивает к себе огромные массы воды; никто не замечает этого, не видно пыли, не слышно шума. Но вода подымается к солнцу, подчиняясь его неотразимой, притягательной силе. В духовном мире должно происходить нечто подобное. Мы должны обладать притягательной силой, чтобы привлечь людей через себя к Учителю.

"О", скажете вы, "если так, не рассчитывайте на меня, во мне нет ничего привлекательного". Напрасно вы беспокоитесь это утверждать, мы это и без вас знаем, никто из нас сам по себе не имеет такой привлекательности. Но если Иисус Христос овладеет нами, Он одарит нас Своею привлекательностью. Жизнь, от Него воспринятая, преображает. Кто-то Другой будет обитать в нас, смотреть нашими глазами, облекать нас в Свой чудный образ и сообщать нам Свою притягательную силу.

В высшей степени интересно изучить то, что говорит Священное Писание об этом предмете. Недавно, перечитывая книгу пророка Даниила, я был поражен следующими словами в последней главе: "И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде - как звезды, вовеки, навсегда" (Дан.12:3).

Четыре раза в двух последних главах книги пр. Даниила упоминается о "разумных", т.е. наставниках, учителях. Это те, которые сами познали истину и терпеливо, последовательно, усердно наставляют в ней других. Какое дельное и, вместе с тем, живописное выражение употребляется о влияющих на других: "обратившие многих". Будто человек идет по дурному, опасному пути, а они знают, что это опасный путь.

Перед человеком, быть может, глубокая пропасть, но он ее не замечает и продолжает свой путь, опустив голову, погруженный в размышления. Естественно было бы подойти к этому человеку, ударить его по плечу и сказать: "что вы, вы не туда идете, разве вы не видите опасности перед собою, - поверните в эту сторону". И, по всей вероятности, этот человек ответил бы холодно: "извините, я, кажется, сумею справиться сам. Благодарю вас".

Или же, можно было бы подойти тихонько к углубившемуся, взять его под руку и понемногу отвернуть его в сторону, все больше и больше, и наконец незаметно увести его в другое направление. Для этого надо близко подойти к человеку - некоторые люди этого не умеют - и надо, чтобы самому было тепло на душе, чтобы от этой теплоты растаяла ледяная кора равнодушия, в которую часто облекаются люди. Но одно несомненно: земля, на которой мы живем, алчет и жаждет "обращающих" такого рода.

И вот это пророчество обещает им: "они будут сиять". Всякий желал бы сиять. И следует быть честолюбивыми в этом смысле. Но, если нам захотелось бы сиять не на этом небе, а где-нибудь на житейском поприще, лучше бы нам покончить скорее с этим сиянием. Оно во всяком случае будет непродолжительно, и останется от него ноющая, гнетущая боль в сердце.

Я люблю следить за фейерверком в теплую, ясную, звездную ночь. Пускают ракету, она взвивается с шумом и треском, и множество разноцветных звезд сыплется на землю. В толпе раздаются восторженные восклицания. Несколько минут видна только эта горсть огненных звезд, и на небольшом пространстве они заслоняют собою тихие, ясные звезды на небе.

Но не надолго, не больше, чем на четверть минуты, - и все кончено. И останется одна обгорелая палка, вонзенная где-то в землю. Но взгляните на небо, - настоящие звезды засверкали снова, ярче прежнего.

Если хотите, сияйте сколько угодно на земном небосклоне. Но, в конце концов, останется лишь обгорелая палка, дурной вкус во рту, ноющая боль в сердце, вот и все. Последняя глава окончена. Книга закрыта. Но тем, которых единственная цель "обратить многих к правде", может быть, не придется много сиять здесь на этом земном небосклоне, а если и будут, то и то и другое одинаково не важно. Но они будут сиять, как звезды.

Звезды тут разумеются не наши бледные, прибрежные, а звезды пустыни, звезды дальнего востока и юга, мириады звезд, ослепляющие своим дивным, ярким, огненным сиянием. - Будете "сиять" как звезды, так же ярко и так же долго.

Иаков, глава церкви Иерусалима, кончает свое послание к разбросанным евреям так же, как прор. Даниил. Он бы хотел внушить всем, кому он пишет, что "обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов" (Иак.5:20). Наш старый мир нуждается в таких "спасающих" обществах и личностях.

Мы много изощряемся, чтобы спасать наши деньги, и отдаем этому все наши силы и время. Но есть нечто, несравненно высшее: - спасение людей, спасение жизней, хранение высшего сокровища - бессмертных душ. Эти люди, говорит Иаков, покрывают множество грехов - покровом милосердия.

Человек, которого считают мудрейшим из людей, дает следующее древнее определение мудрости: "Мудрый привлекает души" (Прит.11:30). Это начертание пера Соломона имеет глубокий смысл. Он был человек опытный, сам лично испытал многое в жизни. Он собирал богатство; он погружался в умственные изыскания и увлекался философией. Ему было знакомо опьяняющее чувство руководить толпою и держать ее в своей власти. Он предавался в широкой степени чувственным наслаждениям, и вот его заключение: "мудрый привлекает души", - ведет их обратно, с греховного пути, через древние райские врата к древу жизни.

Это самое превосходное собирание плодов, какое только жизнь человека может дать. Привлекателю душ это будет древом жизни, двенадцать раз приносящим плоды, дающим на каждый месяц плод свой, - на каждый месяц, в зной и в стужу, в бурю и в затишье, с особенным исцеляющим свойством в своих вечно земных листьях для всех народов (Отк.22:2).

"Мудрый привлекает души". Древний философ говорил, что в этом заключается настоящая мудрость. Мудрый человек отдает этому делу все лучшие способности своей души.

Он считает, что дороже и нужнее всего на свете влиять на человека в этом смысле, коснуться самой глубины его существа и отвлечь его от всего нечистого, неблагородного, обманчивого, указав на Того, Кто его первый и лучший Друг.

И эта задача поглотит все лучшие силы и способности человека. Самая тонкая изобретательность, самая чуткая деликатность, бесконечное терпение и умение пойдут в дело при этой работе. Мудрый ее совершит, тот, который отдает лучшее от своего лучшего.

Рыбная ловля употреблялась как пример такой работы. И пример этот очень верный. Люди ловят друг друга и прилагают к тому все старание, но большею частью ради личных целей: они преследуют свои эгоистические замыслы и употребляют людей в свою пользу. Очень редко имеется в виду благо того, которого стараются изловить.

Но Иисусу угодно видеть в нас бескорыстных, искусных ловцов людей ради их самих. Нам надо заставить их подняться на высокую гору, чтобы дать им насладиться чудным видом и чистым воздухом. Нам надо привлечь сильных людей, полных жизни и бодрости к соприкосновению с их лучшим Другом - Самим Иисусом.

В пятой главе от Луки, в заключении рассказа о рыбной ловле апостолов (Лук.5:10), Учитель употребляет это выразительное слово: "отныне будешь ловить человеков". Плод их труда будет не мертвая рыба, а живые люди, полные силы. Таких тебе дано будет спасти и поднять на высоту новой жизни.

Три условия необходимы для человека, следующего всецело за Учителем. Первое, - чтобы человек подчинялся вполне Иисусу, как своему Учителю, чтобы Иисус мог иметь над ним полную власть. Снова, быть может, кто нибудь скажет про себя: "Опять подчинение! Неужели нельзя исправить человека без этого!"

Прошу вас, заметьте, что Дух Христов наполняет человека, отдавшегося Ему! И только тот, в ком живет Дух Христов, может исполниться тою же сильной и мудрой любовью к людям, какую имел Иисус.

Второе, - посвящать ежедневно некоторое время молитвенному изучению Священного Писания, наедине с Иисусом. Дверь должна быть заперта, все внешнее исключено, и мы должны чувствовать себя в присутствии Учителя. Это не только полезная привычка, это необходимо для всякого желающего следовать за Христом всецело. Это время необходимо для того, чтобы подогревать и поддерживать внутренний огонь, чтобы пламя продолжало гореть непрестанно.

Третье, - твердое, непоколебимое намерение, преследующее одну цель: старание привести других мало-помалу к личному познанию Иисуса. Я говорю "старание" - это слово самое подходящее; могут быть ошибки, неудачи, отступления, но все это не отобьет охоты, не остановит на пути, а только укрепит еще в настойчивом стремлении к цели.

Молодая девушка, исполняющая свои домашние и общественные обязанности, может быть таким орудием, если она живет не для себя, а постоянно имеет в виду одну цель: словом или делом указывать другим на Христа.

А этот человек, который занят службой или каким-нибудь коммерческим делом, - он подводит свои итоги, заключает контракты, пишет деловые бумаги, и вокруг всех этих житейских дел обвивается, как живое растение, все та же мысль, все та же цель: как бы мне не упустить случая указать тем, с которыми я встречаюсь, на Христа.

Моя мысль, может быть, станет вам яснее, если я приведу пример из жизни.

У меня был друг, человек, стоявший во главе большого коммерческого дела, и, вместе с тем, убежденный, искренний христианин, очень привлекательный наружностью и обхождением. Теперь он перешел в лучший мир. Он был гораздо старше меня и часто помогал мне в жизни. Когда мне случалось с ним встречаться в моих путешествиях, я бросал все свои текущие дела, чтобы посвятить как можно больше времени беседе с ним, наслаждаясь его присутствием и извлекая практическую пользу из его речей. Последнее наше свидание происходило на годовом собрании Союза христианской молодежи в церкви доктора Гладдена, в городе Колумбии. На следующее утро перед нашей разлукой, мы отправились вместе покататься на свежем воздухе и побеседовать на прощание. И я никогда не забуду того, что я извлек из этой прогулки.

По дороге, переговорив уже о многом, после минутного молчания он сказал: "Гордон, знаешь ли, чем я занимался последнее время?" "Нет", сказал я. "Ну", ответил он с сияющими глазами, - "это стало наслаждением моей жизни". "Что же это?" спросил я. "Ну я скажу тебе". И он стал очень просто рассказывать мне, как другу, то, что его занимало. Вообще он был очень скромен и не стал бы говорить о себе иначе, как с целью помочь своим опытом.

Он говорил, что когда он бывал дома, в промежутках между частыми поездками, он часто задумывался о неверующих молодых людях, даровитых, полных энергии, но чуждых Иисусу Христу. И при виде одного из них он говорил себе: "с какой стороны можно бы подойти к этому человеку?" И он думал о нем, о нем и молился. И затем он обыкновенно приглашал его к себе к обеду или к ужину. "Мы проводили время очень уютно в семье", говорил он, "и часто после обеда была музыка; и затем", прибавил он с улыбкой, "я его увожу в мой уголок, в рабочий мой кабинет, и начинаю прямо откровенный разговор; я ему прямо говорю, о чем я думаю; говорю ему, какого Друга мы имеем в Иисусе Христе, и как помогает в жизни этот Друг и Учитель. И затем я тихо спрашиваю у него, не хотел ли бы он иметь Его Другом?

Я стараюсь поступать как можно осторожнее и тактичнее с этими юношами, и если мне кажется это нужным и он не стесняется, мы молимся вместе, не всегда, но часто". И голос его звучал проникновенно и нежно, когда он прибавил: "Знаешь ли, Гордон, для меня стало высшим наслаждением видеть, как один человек за другим познает и принимает Иисуса, как своего личного Спасителя, в моем скромном уголке".

Я посмотрел на него. Мы ехали по самому оживленному кварталу города Колумбии. По эту сторону здание Капитолия, по ту - старая гостиница Ниль. Вокруг нас в непрестанном движении мчались электрические трамваи и моторы, везде шум, беготня, клубы пыли. А рядом со мной сидел человек в полном мире, с глазами, сияющими счастьем и глядевшими на что то для меня невидимое. Лицо его сияло в то утро подобно лицу Моисея, спускавшегося с Синая, или умирающего мученика Стефана.

Что-то захватило меня, пока я глядел на него. Вот что составляло наслаждение его жизни! Не деньги, не успешные дела, не общественные сношения, хотя ко всему этому он относился с должным интересом, - но это. И звук его голоса и вид его просветленного лица зажгли и во мне горячее желание самому последовать этому примеру. Вот что я разумею, говоря о твердо принятом решении во что бы то ни стало привлекать людей.

Однажды я говорил об этом на собрании, не думая о том, что я находился приблизительно в двухстах милях от его родины. Когда все разошлись, какой-то господин, с серьезным, решительным видом направился прямо ко мне; что-то блеснуло в его глазах, и улыбка озарила его лицо, когда мы встретились.

Он схватил и стиснул мою руку. Я как бы чувствую это и теперь еще; он воскликнул: "Ведь я один из них! И как нас много, благодарящих Бога за этот благословенный уголок!" И пожатие его руки точно еще подогрело огонь в моем сердце.

В разговоре потом он сказал мне, что он давно желал обратиться ко Христу, но не знал, как. И никто никогда не говорил ему об этом, хотя он часто жаждал услышать такой разговор.

Есть еще много других людей, подобных ему.

Недавно в Нью-Йорке в небольшом обществе я встретился с одним моим другом шотландцем, который рассказал нам следующий интересный случай, происшедший в горах Шотландии.

Пастух однажды вечером, загоняя овец на ночь в овечий двор, не досчитался двух. В изумлении он стал присматриваться, - да, действительно, двух не хватает, и он их хорошо помнит. Эти пастухи знают каждую овцу. Он не мог ошибиться и пошел за своей верной овчаркой.

Она лежала, усталая от дневной работы, окруженная своими щенками. Он ее позвал, она подняла голову. "Двух не достает", сказал пастух, показывая два пальца, "ступай, овчарка, найди их и приведи домой". Не двигаясь, бедная собака взглянула на него, точно хотела сказать:

"Неужели ты меня посылаешь опять, ночью? Я очень устала после долгого дня, дай отдохнуть, не посылай!" Умильный взор ее выражал все это, но пастух повторил: "Вставай скорее и иди за овцами", и она пошла.

Около полуночи его разбудило царапанье в дверь. Овчарка привела овцу. Он пригрел ее, накормил и вышел во двор. Там лежала овчарка со щенками. Он опять окликнул ее, - она на него взглянула. "Приведи другую овцу", сказал он. Эти умные животные иногда имеют во взгляде нечто человеческое. И ее глаза глядели на него так выразительно, точно говорили своим глубоким взглядом: "Как - опять? Сегодня же ночью? Ведь я же была послушна, я так устала... не теперь!"

И опять, как вероятно часто ему приходилось, он повторил снова: "Ну, вставай, иди за овцой!" И она пошла. Около двух или трех часов ночи снова слышен шорох у двери, и пастух видит вторую овцу, истерзанную, израненную, - вероятно она попала в какую-нибудь пропасть. И верная овчарка лежит в изнеможении; однако при виде хозяина она как бы через силу виляет хвостом, точно хочет этим выразить: "вот овца, я исполнила приказание, привела ее домой".

Пастух позаботился об овце, бережно обмыл ее, уложил ее и успокоил, и прежде чем улечься спать, он захотел похвалить свою овчарку за ее верную службу, зная, как она чутка к похвале или порицанию. Он нагнулся над ней с ласковым словом, хочет ее погладить, - и что же? к своему изумлению он видит, что жизнь уже погасла в ней. Лежит она мертвая, исполнив свой долг, и щенки теребят ее безжизненный труп.

Это только собака. А мы люди. Должен ли я извиниться, поставив в пример собаку? Нет, - она тоже Божие творение. Она спасла овец. Мы посланы спасать не овец, а людей. Насколько же человек лучше животного!

И Учитель наш стоит теперь среди нас. О, если бы мы могли видеть Его лицо, израненное тернием после земного странствования. Он указывает вдаль израненной рукой и говорит: "Двух не достает, - и больше двух, - которых вы знаете, за которых Я умер, - идите!"

Пойдем ли мы? - Иисуса ради? Да, и ради людей, - людей хороших, обманутых, совращенных с пути, которые только через нас могут придти к Иисусу, - ради этих людей, во Имя Святое Его, - пойдем! Пойдем хотя бы молитвой, если не можем иначе, и будем помнить, что если мы спасены, наше дело спасать других.

Хотя Иисус наставлял и в синагогах, но предпочитал учить на открытом воздухе. Он любил природу, и все Евангелие дышит свежестью лесов. Он выходил на большую дорогу или на берег Геннисаретского озера, и народ собирался вокруг Него и слушал Его с наслаждением. Однажды утром Он спустился к берегу озера. Вокруг Него толпился народ, и Он по обыкновению стал говорить с ними.

Но, боясь пропустить хоть одно слово, они стали теснить Его так, что чуть не столкнули Его в воду. Тогда, оглянувшись, чтобы найти исход, Он позвал Петра, который с рыболовами вымывал сети после ночной рыбной ловли, и велел ему приплыть к берегу. Петр исполнил приказание, и Иисус, вступив в лодку, продолжал говорить с народом. Перерывы в труде Его никогда не смущали; Он смотрел на них, как на указание того, что следует делать дальше. Каждый миссионер, каждый работник на ниве Господней должен бы придерживаться этого правила, никогда не упускать из виду, руководящей цели.

Окончив беседу. Он обратился к Петру и сказал: "отплывите на глубину", и "закиньте сети свои для лова". И Петр, вероятно, с улыбкой отвечал Ему: "Наставник, мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но", прибавил он с полной уверенностью, "по слову Твоему закину сеть". И вот они поймали такое великое множество рыбы, что не могли одни вытащить сеть из моря.

Хочется мне обратить вновь ваше внимание на это повеление Иисуса: "отплыви на глубину, и закиньте сети для лова". Эти люди потерпели неудачу. Накануне вечером они отправились на ловлю, предполагая поймать много рыбы для продажи на рынке. И вернулись они ни с чем, усталые, разочарованные. Это слово сказано неудачникам или мнящим себя таковыми. Для убежденного человека нет неудачи; для него кажущаяся неудача есть зародыш успеха в будущем.

Тот из нас, кому кажется, что он потерпел неудачу, и кому тяжело на сердце, у кого отказываются ноги идти дальше, - пусть знает, что это слово обращено к нему: "отплывите и закиньте сети". Неудача очень часто порождает уныние; и тело и сердце наше тяжелеет от неуспешного шага. Но итти дальше есть лучшее противодействие унынию. Примкните к людям занятым, возьмите также лодку и сети, - так велит Учитель.

В этом рассказе выделяются три пункта в повелении Иисуса, и в нашем исполнении, те же три пункта должны быть ясно определены. Первое: общение с Иисусом, как с Наставником. Такое общение необходимо во всей своей силе, для точного исполнения приказания.

При полном подчинении всей своей жизни Иисусу, как Наставнику, должно явиться первое прикосновение к Нему. Для ясного понимания предначертаний Учителя в нашем служении должно быть тесное общение с Ним. И это общение должно быть постоянным и непрерывным, для того, чтобы Его власть направляла каждый наш шаг.

Второе: послушание слову Наставника. Послушание беспрекословное, кажется ли она нам возможным или нет, в исполнении приказаний. В данном случае многое могло препятствовать рыболовам: они всю ночь ловили безуспешно; одно чувство неудачи могло отклонить их от послушания, - когда человек падает духом, вряд ли ему что-нибудь удается, и в этом случае успех казался мало вероятным; лучшее время для рыбной ловли было ночью; за ними была неудача и впереди мало надежды на успех, и все-таки они повиновались.

Если бы Петр был похож на многих из нас, он вероятно, как опытный рыболов, ответил бы Христу: "Извини пожалуйста. Учитель, за мое возражение; но не в это время и не при таких условиях можно ловить рыбу в этих водах. Ты, Иисус, наверно знаешь что-нибудь о работе плотника, но я - рыбак. Если бы речь пошла о ярмах и плугах, я готов подчиниться Твоему мнению, Господин, но что касается рыбной ловли - видишь, я знаком с этим делом с молодости. Может быть, там, около Назарета, в речках и прудах Ты мог бы поймать рыбку при дневном свете, но только не здесь".

Я часто слышал людей, рассуждающих таким образом. Но Петр говорил не так. Не рады ли вы этому? Он часто спотыкался. Не раз он говорил Иисусу возражения, но не на этот раз. Он повиновался. Все противоречило его мнению, его привычкам и понятиям, но повеление было ясно, и он повиновался. Счастлив тот, кто прислушивается к внутреннему голосу, кто научился понимать его в точности и ему повиноваться. Вера никогда не противоречит разуму, но она часто превышает его; высшая область есть область духовная.

Человеку надо проникнуть в духовную область сквозь все земное, постигнуть ее силою сердца и ума, ухватиться за нее, и оставаться в ней. Много людей с блестящими способностями и убежденные никогда не решаются снять леса собственных умствований с своей духовной постройки, и эти леса ее портят и стесняют. Полный подъем к духовному миру должен совершиться уравновешенным умом и подчиненною волею. Безусловное послушание повелению Учителя есть единый путь к духовной силе.

Третий пункт несомненно должен был последовать за двумя первыми, - он явился последним. Результат оказался сверх ожидания.

Он и всегда окажется там, где два первые условия будут соблюдены.

В повелении Иисуса мы усматриваем четыре ступени. Сперва раздается призыв к служению: и "отплывите". Это клич на работу, знакомый всякому последователю Иисуса. Он всегда повторял: "идите".

Сперва: "приди", - затем, когда пришел: "иди".

Как я люблю девиз Армии Спасения. Он, вероятно, возник в теплой душе родоначальницы Армии, Екатерины Бутс, для этих тружеников. Их девиз: "Спасены для служения". Многие останавливаются на первом слове, но это не есть христианство.

Мы спасены для того, чтобы спасать других.

Нам нужен Божественный Спаситель и человеческие ревнители. Только спасенный может помочь спасти другого. Людей привлекает личный опыт. Учитель говорит: "отплывите". Бросайтесь в отчаянную борьбу. Не следует неразумно тратить свои силы; но с другой стороны лучше истратить их, чем застыть и заржаветь. Вы дольше проработаете, и лучше истощиться, чем заржаветь.

Следующая ступень этого призыва заключается в словах: "отплыви на глубину". Ближе к берегу всегда много рыболовов. Дальше, на глубине, находится рыба, которая никогда не видала сетей или удочек. Здесь у самого берега сети часто путаются и приходится обращаться к посторонней помощи, чтобы распутать их.

И здесь рыба очень разборчива. Люди пробуют разные приманки, но часто безуспешно. Рыба клюет, но редко попадается. А на глубине встречается такая рыба, до которой никогда еще никакая удочка не дотрагивалась.

Такие глубины находятся и кругом нас. Обратимся сперва внутрь себя. Бывают личные глубины, никогда еще неизведанные. Нетронутые глубины: в молитве, в изучении Библии и в привлечении других. Глубины в познании Иисуса, в чистоте жизни, в жертве, в отдании себя, которые еще никем не исследованы. Тихий голос Иисуса не перестает твердить в тайнике нашего сердца: "отплыви на глубину".

И в служении есть великие глубины, ожидающие нас. Вокруг каждой церкви, каждой христианской общины есть глубина, быть может еще нетронутая теплым призывом Иисуса. В каждой деревне, в каждом городе есть неисследованные глубины: глубины в состоянии человека, в нашей собственной стране, нетронутые глубины во всем мире.

Везде, где сердце человека еще не согрелось вестью о крестной смерти Христа, есть глубина неведения; и глубина становится все глубже по мере того, как число этих людей увеличивается. Величайшая глубина - в той толпе народа, до которой еще не дошло ни одно живое слово, устное или печатное, ни одно личное прикосновение с истиной. И сегодня Иисус с убедительной нежностью и силой Того, кто Сам был на глубине, говорит нам: "отплывите на глубину".

Мы должны метить далеко и высоко в нашем служении. Иисус был таков. Он достигал всех, и ближних и дальних. Он говорил о всех народах, о целом мире. Его последователи должны достигнуть дальних. Цель святая и чистая очищает и освящает самое желание ее достигнуть. Пламенное желание исполнить повеления Учителя до крайнего предела наложит свою печать на всю жизнь и проявится в служении, в самопожертвовании, в молитве и в отдаче всего существа для единой цели, - в этом заключается истинная амбиция.

Апостол Павел три раза, в греческом оригинале Нового Завета, употребляет выражение, соответствующее значению слова "амбиция". Фессалоникийцам он говорит: "усердно стараться о том, чтобы жить тихо" (1Фес.4:11), что означает: не гнаться ни за чем тем, чего ищет мир. Во втором послании к Коринфянам он говорит: "ревностно стараемся быть угодными Ему" (2Кор.5:9).

И позже, в Послании к Римлянам, которых он никогда не видал, он говорит: "я старался благовествовать не там, где уже было известно имя Христово" (Рим.15:20). Другими словами, он имел рвение завоевателя и хотел трудиться в непочатых местах.

Он почитал честью исполнить в точности желание Учителя и быть Ему всегда угодным, и своею жизнью и объемом своего служения. Вот три мечты Апостола Павла: отрешиться вполне от всякого мирского честолюбия; быть всегда угодным Иисусу, своему Владыке; нести благую весть о жизни и смерти Иисуса в ту даль, куда еще никто не проникал.

Павел повиновался Иисусу. Спаситель сказал тем Галилейским рыбакам: "отплывите на глубину и закиньте сети для лова". Павел говорит: "в служении все мое старание было направлено к тому, чтобы выйти далеко, в самую глубину, куда еще никто не закидывал сети".

Третья ступень в этом призыве к служению следующая: практичность в служении. "Закиньте сети". Можно себе представить возражение Петра; - если бы он знал намерение Учителя, он бы достал лучшие, новые сети, а эти уже так столько раз требовали починки. Но Учитель говорит: "закиньте свои сети".

Мы часто впадаем в естественное заблуждение, воздерживаясь вследствие того, что мы неспособны то или другое исполнить. Нам поручают какое-нибудь дело, но мы отказываемся, говоря, что мы не сумеем, пусть другой его исполнит. Учитель говорит: "употребляйте, что имеете". Делайте, что можете, как можно лучше; это лучшее может быть не самое лучшее, но если оно ваше лучшее, то Господь его благословит, и всегда последует жатва.

Делайте, что можете, с тем, что вы имеете; не пренебрегайте тем, что вам дает Господь. Возделайте, обработайте, насколько можете, и пустите в ход. И, употребляя то, что имеете, вы его разовьете. Когда мысли, молитва и действие сосредоточатся на одном, всегда можно ожидать хороших последствий.

Древний еврейский землевладелец Самегар имел только длинный воловий рожен, которым управлял животными на пашне. Вдруг на склоне горы появляется известный по преданию враг - филистимлянин. Соседи Самегара обращаются в бегство. Но Самегар человек иного закала. Он спрашивает бегущего мимо человека: "Много ли их там?" "Около шести сот на мой взгляд", кричит ему тот в ответ.

Самегар крепко сжимает зубы, цепко схватывает свой рожен, твердо устанавливает ноги для более успешной схватки, бормоча про себя: "думаю, их силы окажутся неровными человека на четыреста". И он ударяет влево и вправо, вверх и вниз, по бедру и по коленам своим необыкновенным орудием. И народ одержал великую победу под предводительством своего нового вождя (Суд. 3:31).

У Давида была только кожаная, самодельная праща и несколько камней из ручья. Он умел кидать камни, у него был верный глаз, крепкие нервы, сильные мышцы и приученная рука. Но что это значит против великана, вооруженного по зубы, - вдвое выше и старше его? Однако нежный отрок обладал еще чем-то, кроме камней и пращи. Он в своей простоте уповал на Бога. Он горячо возмущался в душе против уничижения народа Божия этим великаном, язычником. Он соединил в одно целое все, что имел, - пращу, камни, искусство и веру; и презрительный, насмешливый исполин скоро лежал побежденный у его ног. - "Закиньте свои сети". Делайте, что можете, с тем, что имеете.

Однажды, довольно давно, на восточном берегу Средиземного моря жила одна женщина. Господь коснулся ее сердца и согрел его любовью к ближним. Но что она могла сделать? Она не могла держать речи, ни писать сочинения, ни собирать народ. У нее был один только дар. Она умела искусно шить. И вот она стала отыскивать бедных, нуждающихся в одежде матерей, не успевающих в тяжелой работе заботиться об одежде детей. И она стала для них шить. Ради Христа она стала швеей для всех нуждающихся. И в каждый шов она влагала частицу жизни Христа и Его учения. И по всей Иоппии распространилась таким образом благая весть, которая иначе, быть может, осталась бы неизвестной. И повесть ее души стала ясна для бедных женщин того города в ее работе, - и через нее они познали Иисуса. Она сделала, что могла, и с тех пор ее именем называются многие благотворительные общества. Но помните одно: употребляя усердно то, что вы имеете, вы должны быть в полной зависимости от Господа. Суть не в том, что вы имеете или можете, но в Том, кто обитает в вас и действует через вас. Заметьте, "сети их прорвались". Сети были нужны, но сила была не в них. Для того, чтобы проявилась слава Божия, очень часто необходимо чему-нибудь прорваться, сломиться в нас. Большей частью людям приходится падать и терпеть разного рода повреждения прежде, чем Господь их употребит. Как часто наша воля сильна для упрямства, но недостаточно сильна для подчинения. Кувшины Гедеона должны были разбиться прежде, чем зажглись светильники и навели страх на врага. Алавастровый сосуд надо было разбить для того, чтобы благоухание распространилось в доме и во всем мире. Кто-то молился так: "о Боже, возьми меня, сломи меня и возроди меня". Это и есть фактически правильный порядок. Полной зависимости от силы Божией, в служении Ему, учат нас разорванные сети.

Полная сила этого повеления Иисуса достигается в последнем слове: "закиньте сети свои для лова". В служении должно быть ожидание результата. В тот день понятия об удачной ловле изменились и сильно превзошли ожидания. И Андрей и Петр, вероятно, не рассчитывали поймать много рыбы после напрасных стараний предыдущей ночи. Но Учитель обещал им обильную ловлю, и они, действительно, наполнили две лодки и даже не могли вместить всего.

На что рассчитываете вы, закидывая сети в жизни вашей, в церкви, в миссии, на поле вашей деятельности?

При воспоминании этого рассказа о Галилейских рыбаках в нашем сердце прозвучит снова ответ Учителя: "вы получите вдвое больше, чем ожидали, и еще больше".

Очи веры дальновидны, - у нее своя сторожевая башня. Когда пророк Илия взошел на гору Кармил помолиться, он не преминул послать своего слугу наблюдать за морем. Молитва, это вера, устремленная вдаль.

Итак, к каждому из нас и теперь обращается это слово, это повеление; оно звучит у нас в ушах, как звон колоколов: "выплывайте на глубину и закиньте сети свои для лова".

Еще одно настоятельно требует нашего внимания: Иисус нисшел в глубину ради нас. Он изведал Своею жизнью глубины, нам непостижимые, нас ради. В ту темную ночь страдания Он был глубоко изранен, - и израненный Иисус усердно зовет нас в путь, призывая следовать за Ним до последних пределов; Его голос с нежностью любви, проникнутый крестным страданием, говорит нам: "отплывите на глубину и закиньте сети ваши для лова".

Густая тень легла на Божие творение, и сердце Отца Небесного заныло от острой боли. Случился разлад в семье, опозоренной одним ее членом, который ушел из дома Отца и пропал для семьи. Стало одиноко в доме Отца, где опустело одно место, и этим позором сердце Его болеет и страдает.

Отец сосредоточил всю Свою великую любовь и премудрость на том, чтобы привлечь к добровольному возвращению отчужденного члена семьи. Остальные члены с трепетным благоговением глядят на задуманное; с волнением ожидают они результат, тронутые до глубины души бесконечной любовью, с которой задуман этот мудрый план.

Этот блудный сын - наша планета, земля, на которой мы живем. Некоторые из нас радостно приветствовали сошедшего Сына Божия, в котором и осуществилось мудрое предначертание Отца. Но большею частью люди не поняли Его, и это огорчает Отца. А огромное число людей даже и не слышало о посланном Отцом Сыне, или заглушило Голос, взывающий к ним с любовью. Он зовет постоянно, и всем слышен этот зов, но многие не признают в нем голос Отца.

По дивному Божиему плану приобретающие других получают через это и себе помощь. Он простирает всем Свою сильную Руку, - сперва через Сына Своего, потом через детей Своих, спасенных, возрожденных, обновленных. Он вдохнул Свой Дух в Сына Своего. Он вселяет тот же Дух и в тех из нас, кто этого желает, чтобы каждый из нас мог коснуться всех прочих в том же Духе, прикосновением Господа.

Это прикосновение выражается пятью главнейшими способами: жизнью, голосом, служением, золотом и молитвою. Первые три касаются ближайшего круга, два последние безграничны. Они обширны, как наш дух. Их действие достигает непосредственно, прямо, неотразимо за пределы тесного круга, до последней оконечности нашей планеты.

Разберем теперь одну из них: золото. Слову "служение" обыкновенно придают ограниченный смысл известного рода помощи, оказываемой ближним. Но значение его гораздо шире. Все, что мы делаем для других, есть служение, и оно не ограничивается только ближайшей деятельностью, но простирается и на молитву и на жертву, имеющие огромное влияние. Посредством денег можно иногда очень успешно достигнуть и ближайших и самых дальнейших. Золото может быть могучим орудием служения.

Деньги весьма странная вещь; они совмещают противоречия. Они могут быть жестоким, требовательным тираном, или верным, разумным слугою. Если ими владеет человек, неумеющий сдерживать себя высшими побуждениями, они могут иметь на него самое пагубное влияние. Под этим влиянием человек часто преждевременно стареет, - оно высасывает горячую кровь из сердца и сушит благотворную росу духовной благодати. Оно поражает руку каким то параличом, который приковывает ее к карману и производит судорогу, не позволяющую подписать известного рода чеки.

Но, с другой стороны, когда деньги даны человеку, умеющему управлять ими для чистой, бескорыстной цели, они дают ему власть чуть ли не всемогущую. Золото, более, чем какое либо другое вещество, имеет совращающую силу. Единственное противодействие этому заключается в силе Божией, которая действует совершенно обратно. Золото сокращает, Бог расширяет. И если сила Божия становится преобладающим двигателем сердца и жизни человека, то золото в его руках превращается в могущественное орудие величайшего добра.

В 16-й главе от Луки Иисус указывает нам прямо на правильное употребление денег. Он говорит о лукавом управителе имения богатого человека. Его бесчестные проделки обнаружены, и он должен покончить все счеты, так как ему отказывают от должности. Он очевидно вел жизнь расточительную, так как с потерей места ему грозит разорение. В полном недоумении и отчаянии он решается на еще более бесчестную комбинацию и пользуется напоследок своим положением для того, чтобы подкупить друзей на будущее время.

В заключение Иисус прибавляет следующее: "Ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде". Они располагают своими делами, думая только о временной, земной жизни, и относительно этого короткого промежутка они догадливее сынов света. Но в смысле более обширном, касающемся всех грядущих поколений, они безумны. Это вытекает из слов Спасителя. Тот человек, который, располагая своими деньгами, имеет в виду лишь свою личную, временную жизнь, несомненно безумец. Но тот, кто ведет свои денежные дела, принимая в соображение не только свое поколение, но и грядущие, оказывается проницательным финансистом.

Затем следуют слова, выражающие удивительно просто самый мудрый способ употребления денег. "Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители". Другими словами: покупайте себе друзей неправедным богатством, чтобы друзья эти приняли вас, когда деньги вам изменят.

Деньги, это не есть богатство, хотя в свете так думают. Может быть, и мы впадаем в то же . заблуждение. Деньги сами по себе не могут быть неправедными. На них отражаются нравственные качества их владельца; пока они в его распоряжении, они то же, что и он.

Приобретайте себе друзей посредством имеющихся в вашем распоряжении денег, чтобы они приняли вас, когда эти деньги иссякнут. То есть, разменяйте ваши деньги на текущую монету в Царствии Божием. Променяйте деньги на жизни; это и есть монета, употребляемая в небесной родине. Этим золотом, которое мы называем богатством, мостят улицы в той стране; хорошо бы нам и здесь попирать его ногами вместо того, чтобы преклоняться перед ним.

Текущая монета на небе, - это жизни человеческие. И когда Царство Божие настанет на земле, они будут составлять его богатство. Променяйте деньги на людей - очищенных, искупленных, преображенных.

"Когда обнищаете", говорит Христос с редкой проницательностью. Деньги вам изменят; само золото наконец потеряет цену; и деньги обанкротятся. Теперь они имеют громадную цену, но наступит день, когда все это пропадет, и тогда деньги обратятся в простые камни для мостовой. Лучше тратить их, пока они годны; лучше от них отделаться раньше, чем наступит окончательная переоценка. Тогда они окажутся мертвым капиталом, ничего нестоящим.

Помните рассказ об умершем богаче? Люди сошлись потолковать о нем, и кто то поставил обычный вопрос: "Сколько он оставил?" И самый умный из всей компании ответил: "Каждую копейку оставил он, и медяка с собою не унес". Этот рассказ, пожалуй, вызовет улыбку, но в сущности он более грустный, чем смешной. Этот человек накопил большое богатство, и вероятно приложил к этому все свое умение и старание. Его имущество составляло для него все. И когда он умер, все это осталось здесь. Он покинул земную жизнь, лишенный всего, и вступил нищим в ту страну, где богатство не заключается в деньгах. На краю могилы его имущество потеряло всякую цену. Оно ему изменило, он обнищал.

Обменивайте золото на людей. Приобретайте ту монету, которая в употреблении в жизни вечной, чтобы не явиться туда нищими. Путешествуя по Европе, необходимо в каждой стране иметь местную монету. Всякий, конечно, позаботится заранее разменять деньги, чтобы не очутиться в неловком положении. Но часто ли принимаются такие же предосторожности и относительно другого дальнего путешествия? Многие собираются в путь в ту неведомую страну и не думают запастись текущей там монетой.

Вот, например, человек, окончивший земное поприще, направляется к стране иной. Судя по его образу жизни, можно подумать, что он собирается унести с собою часть своего имущества. Оно до такой степени слилось с его жизнью, что стало с ним неразлучно.

Приближаясь к вратам Небесной Обители, он нагружен целым возом разных предметов, ценными бумагами, несколькими домами, и все это поглощает его внимание и сильно задерживает в пути. При самом входе привратник говорит ему: "что это за хлам?" "Хлам?" повторяет он с удивлением, "это самое ценное имущество на свете; я потратил всю мою жизнь и все силы, чтобы приобрести его". "О, может быть", возразил привратник, "я не спорю; но в этой стране это все не в ходу; надо обменять это на текущую монету, которая у нас в обиходе".

Странник, испугавшийся сначала, чувствует некоторое облегчение, видя исход из трудного положения, и спрашивает с нетерпением: "Где же мне найти банкира"? "Они все внизу, на земле", - звучит спокойный ответ, "надо было позаботиться о размене прежде, чем подняться на эту вершину. Весь этот хлам теперь, нельзя его вернуть банкиру, а здесь он не имеет цены. Брось его в кучу при входе и войди сам в ворота". И странник входит, чувствуя себя нищим и нагим. То, что мы набираем с целью обогатиться, то мы теряем, потому что мы должны с этим расстаться; то, что мы добровольно отдаем ради Христа, ради братьев, то окажется со временем сбереженным, так как мы пустим все это в ход в другом виде.

На том свете произойдет странная переоценка. Есть люди, занятые исключительно приобретением земного богатства. Они жертвуют даже как будто щедро и крупными суммами, но то, что они дают, всегда несравненно меньше того, что у них остается.

Другие, одинаково способные и энергичные, кладут все свои силы, чтобы влиять на других. Ими руководит страстная любовь к самим людям, к человеческим жизням. Они отдают этому чувству все свое время и все силы. И они часто остаются непонятыми, на их усердие смотрят, как на причуду. Но, когда произойдет окончательная переоценка, многие, считавшиеся здесь богачами, окажутся нищими, а считавшиеся бедными окажутся мудрейшими вкладчиками. Они будут миллионерами в Небесном Царстве и составят эти миллионы не доллары, а жизни человеческие.

Иисус говорит, что деньги наши под иным видом будут ожидать нас по ту сторону могилы. Люди, на которых мы обменяли золото, будут ожидать нас с нетерпением и радостно встретят нас у того берега. Когда кончится ваша земная жизнь, быть может долгая, вы придете домой, и вероятно сначала все ваше внимание будет поглощено Иисусом. Помню, как мать, бывало, говорила: "Мне думалось прежде, что очень отрадно будет там на небе побеседовать с Моисеем, с Илией, с Иоанном и Павлом, а теперь" - слезы умиления наполнили ее темные глаза - "а теперь мне кажется, что никогда я достаточно не нагляжусь на Самого Иисуса".

Но из Его слов ясно, что при входе туда нас встретят люди с распростертыми объятиями и радостными лицами. Радость их приветствия, вероятно, удивит нас, мы не вспомним, где и когда мы их видели.

Но, быть может, они нам скажут: "Мы обитали в далеком Китае, жизнь наша была очень тяжела и безотрадна, сердце искало и просило чего-то и ничем не удовлетворялось. Но однажды какой-то человек пришел к нам, раздал нам книжки и собирал нас, чтобы говорить нам про Иисуса. И вы не знаете, чем стала для нас эта повесть об Иисусе. Вся наша жизнь преобразилась; изменилась вся наша деревня, все наши жилища. И, придя сюда, мы узнали, что чрез вас был послан к нам этот человек, и мы хотели благодарить вас. После Иисуса вы для нас лучший друг".

И мы тогда вспомним про деньги, данные нами на миссию, которые стоили нам некоторой жертвы, но за то мы вполне вознаграждены.

А вот и кто-то другой спешит к нам с тем же радостным приветствием, и мы спросим, откуда он, - не из Китая ли тоже? Нет, этот человек с далекой окраины, куда были посланы миссионеры; а вот и другой с таким же сияющим лицом пробирается к нам, он с гористой южной языческой страны. И так они собираются отовсюду, из незнакомых нам местностей, где мы лично никогда не были, но куда проникли пожертвованные нами деньги. Вот что Иисус разумеет. Сделайте себе друзей деньгами, неправильно считающимися богатством, чтобы когда они истощатся, друзья эти приняли вас в вечную обитель. Променяйте золото на жизни.

Существует Божественная алхимия, посредством которой деньги могут превращаться в искупленные, очищенные, возвышенные жизни. Есть и другого рода алхимия, превращающая людей, сотворенных из золота высшего достоинства, по образу Божию, в металлы самого низкого качества. Когда Моисей, спускаясь с горы после беседы с Богом увидел ужасающее зрелище, которое представлял из себя народ, поклоняющийся золотому тельцу, то упрекал Аарона за то, что он допустил до этого. Помните ли ответ Аарона? Как известно, Аарон был одарен красноречием, способностью легко и гладко объясняться. Но в данном случае, при свете изложенных фактов, ответ его хромает. Ему требуется костыль для того, чтобы устоять. Он сказал, что бросил золото в огонь, "и вышел этот телец".

Многие могли бы воспользоваться объяснением Аарона. Они также бросили в плавильник жизни свое золото и самих себя, то золото Божие высшего достоинства, которое им доверено. Из их обработки вылилось нечто подобное недоразвитому тельцу, пригодному исключительно под нож.

Есть и другая Божественная алхимия, посредством которой человек может бросить вверенное его обработке золото, и из него выльются жизни душистые, сильные, благоухающие, жизни, вновь пересозданные по образу их Творца.

Деньги имеют еще ту особенность, что через них можно заменить одну личность другою. Например, молодая девушка горела желанием идти на служение Богу между язычниками. Но в виду ее слабого здоровья врачи ей этого не разрешили. Она покорилась, но все же жаждала принести какую-нибудь пользу той языческой стране. Господь послал ей большое состояние. И так она вместо себя послала другого миссионера, напр., в Китай, взяв на себя все расходы по его путешествию и содержанию и он мог послужить миссии вместо нее.

Скажите, не был ли это практический перенос ее собственной личности в служении язычникам через того миссионера, которого она содержала? Потом она послала другого и третьего, и так число миссионеров размножилось благодаря ей, а она могла отдать свое время и силы семейному кругу, в то время, как ее представители усердно работали за нее в других местностях.

В другой местности молодая девушка, окончившая университет, была одарена большим красноречием и способностью привлекать словами других женщин к христианской жизни. Средств у нее не было, она должна была заботиться о насущном хлебе. Но встретилась с другой женщиной, которая подпала под ее искреннее влияние и совершенно изменилась. В ней загорелось пламенное желание послужить женщинам в родной стране. Особенного дара у нее не было, но зато было большое состояние. Вот она и обратилась к той, через которую совершилось ее перерождение с таким предложением: "заключим товарищеский союз: я буду с радостью давать все, что могу, для того, чтобы ты могла свободно давать другим то, что дала мне".

Одна женщина дала свое золото, другая свою жизнь и богатое дарование. Одна служит имуществом и молитвой, другая неустанным трудом и убедительной речью, которая многих привлекает к Богу, и многие жизни изменяются Духом Божиим, живущим в ней.

Разве это не чудный перенос личности и удвоение личности также? Разве эта молодая женщина, которая сидит дома, не путешествует в лице другой с места на место, приобретая ее устами души для Царствия Небесного? Да, это действительно так.

Эти два случая лишь примеры множества людей, которые поняли закон Иисуса о правильном употреблении денег. И много встречается подобных примеров. И пусть никто не смущается тем, что не может дать много. Количество пожертвования не изменяет закона последствий. Все, которые почувствовали благоговейное влияние примера Иисуса, щедро будут давать на Его дело из того, что у них есть, много или мало.

Те, которых даяния кажутся маленькими по общепринятой оценке этого мира, все же могут совершать этот благодатный перенос и удваивать свою собственную способность для служения через посредство своего золота. Ибо принесенное в дар золото представляет из себя жизнь, которая дает его. И дар впитывает в себя качество, силу и благоухание жизни, принесшей его. Мне иногда думалось, что меньшие по размеру дары заключают в себе особенную силу, так как часто представляют собою самую великую, самую самоотверженную жертву. Если б мы могли проследить запутанные сплетения нитей влияния в паутине жизни, мы не раз приведены были бы в изумление силою малого по размеру даяния, но окрашенного в багряный цвет, кровью жертвы, - самопожертвования, лишения.

Остается еще многое сказать. Великое слияние духовных сил с золотом удивительно сказывается в том, что жертва освящает то, к чему прикасается. И чрез это прикосновение ценность увеличивается удивительно. Это прекрасный случай, которым могут воспользоваться те, которые желают увеличить ценность кажущихся на вид малых по сумме даяний. Не приостанавливаясь над философией этого, мы в этом явлении видим грандиозный факт.

Может быть, в вашей общине производится годичный сбор пожертвований на миссию для обращения язычников.

Положим, услышав какую-нибудь особенно живую миссионерскую проповедь, в вас что-то загорелось: прошлый год я дал тридцать долларов, не дать ли на этот раз пятьдесят? Дать тридцать было легко, почти незаметно. И пятьдесят не стеснит вас особенно. Если вы пожелаете, вы с самоотвержением могли бы увеличить вашу жертву в семьдесят семь раз пятьдесят. Для того, чтобы дать больше, придется себя стеснить, и это будет чувствительно. Но разве вы не понимаете, что именно это стеснение себя, эта жертва, которая с этим сопряжена, умножит цену вашего дара и освятит его?

Почините лишний раз свое платье, переверните его на другую сторону, помиритесь с немодной шляпой, и принесенная этим жертва озарит лицо ваше даже красой, которая понравится многим людям больше нового платья. Поносите еще лишний год поношенную верхнюю одежду; пусть другой льстится на эту красивую лошадь, на этот нарядный автомобиль, если он еще не научился делиться чистым золотом самопожертвования.

Однако же, некоторым людям, может быть чрезмерно пренебрегающим своим здоровьем, следует наоборот уделять побольше на поддержание телесных сил. Тело свое надо питать и поддерживать для служения, поэтому общих правил ставить нельзя, каждый должен решать вопрос по совести, на коленях перед Богом, с искренним желанием исполнить Его волю.

Во всяком случае несомненным остается то, что всякий настоящий дар должен носить на себе отпечаток жертвы. Бог принес жертву, отдавая Сына Своего. Христос принес Самого Себя в жертву настоящую и живую. Кто захочет быть Их последователем? Давать только излишек не значит давать. Но не будем при этом судить друг друга, каждый решай за себя. Будем смотреть друг на друга в духе любви, всегда стараясь предполагать лучшее, а не худшее. Никто из нас не назначен быть хранителем чужого кармана. "Ему дадим отчет" (Евр.4:13).

Следующий рассказ, правдивый в своей простоте и естественности, раскрывает перед нами то настоящее, жизненное, что происходит вокруг нас, незамеченное нами.

Однажды в маленьком городке в восточных Штатах проповедник получил от Комитета Миссионерского дела письмо с просьбой о пожертвовании в пользу очень нуждающейся местности на западе. Письмо заинтересовало проповедника, и он стал от всей души составлять проповедь с целью вызвать в прихожанах сочувствие к этой великой нужде.

Настало воскресенье, и он сказал свою проповедь. Но почему-то она не произвела желаемого действия. Присутствующие слушали невнимательно, богатый банкир часто зевал, а известный купец беспрестанно посматривал на часы. И так с некоторым чувством разочарования проповедник, закончив проповедь, наклонив голову, стал молиться, чтобы в результате слова его достигли большего, чем казалось возможным.

А между скамейками стали проносить тарелки для сбора. Между тем, что-то никому незаметное происходило на самой последней скамье. Там сзади сидела девочка из бедной семьи, совсем одна. Она была калекой, и вся ее жизнь казалась мрачной, безнадежной. Но добрые люди из прихожан сжалились над ней и сложились, чтобы купить ей костыли. Это точно переродило ее, и с тех пор она радостно ковыляла по деревне, всегда весело улыбаясь.

Она слушала проповедь, и сердце ее сострадало к чужой нужде. Когда проповедник кончил, она подумала: "как бы мне хотелось дать что-нибудь! Но у меня ведь ничего нет, ни одного медяка!" Тут тонкий, нежный внутренний голос шепчет ей: "У тебя есть костыли". У нее точно дух захватывает, - "ах!" думает она, - "костыли? Я не могу отдать костыли, ведь я без них жить не могу!" И внутри снова звучит голос с неумолимой ясностью: "нет, можешь. Если ты отдашь костыли, может быть кто-нибудь через это узнает об Иисусе, и это для них так важно! Подумай, чем для тебя стал Иисус, - отдай костыли!" Опять у нее дух захватывает. И так в этой маленькой девочке происходит борьба, неведомая и незримая никем. Наконец, победа одержана. И, в ожидании сборщика, она сидит и улыбается с сияющими сквозь слезы глазами.

Сборщик приближается с тарелкой, - вряд ли стоит подходить к этой последней скамейке, где сидит одна маленькая Мэг, и из-под убогого платьица виднеется одна здоровая ножка. Однако он учтиво останавливается, протягивая тарелку. И Мэг с детской простотой неловким движением протягивает свои костыли и старается уложить их на тарелке. Как молния блеснула мысль в голове сборщика, он понял ее, и, потрясенный, берет это странное приношение и кладет его на тарелку.

Затем он поворачивается и тихим шагом идет вдоль церкви к кафедре, придерживая рукой костыли на тарелке. Люди смотрят, и скоро глаза их наполняются слезами. Всем знакомы эти костыли. Мэг отдала свои костыли! И тот богатый банкир взволновано вынимает карандаш из кармана, чтобы подписаться на значительную сумму, а купец останавливает сборщика на пути.

Проповедник взволнованный встает, чтобы принять деньги, и говорит: "Кажется, наша маленькая калека дает нам чудный пример". И со всех скамеек протягиваются руки к тарелке, и кто-то дает 50 долларов за костыли и возвращает их на заднюю скамейку. Сбор в этот день достиг нескольких сот долларов. И маленькая Мэг, убогая телом, но не душою, пробирается из церкви, чувствуя себя счастливейшим человеком в мире.

Она узнала внутренний Голос и повиновалась ему. Этим просто объясняется ее приношение. И ее дар, сам по себе такой ничтожный, но освященный жертвой, приобрел цену в несколько сот долларов, а отданный ею капитал возвращен для обычного употребления. По мере того, как распространяется все дальше этот рассказ, - и он еще не дошел до последнего предела - ее дар все растет. Не знаю, где теперь Мэг, но можно сказать с уверенностью, что придет день, когда она исполнится изумления, узнав, что Господь совершил с ее даром - освященным жертвою. Она узнала и повиновалась внутреннему Голосу. В этом закон для всякой жизни и для всякой жертвы.

Заботы - явление самое обыкновенное, самое обыденное. Все озабочены, хлопочут. Говорят, что женщины более склонны к заботам, чем мужчины, - я в этом сомневаюсь. Однако, если это так, вероятно они более заботятся потому, что по своей природной чувствительности они яснее сознают значение ответственности, которую все мы несем.

Бедные люди заботятся, люди зажиточные заботятся. Занятые люди заботятся, точно также и праздные. Образованные и необразованные, ученые и неученые, все на этом сходятся.

Весь мир более или менее поглощен заботами; это точно прирожденное человечеству свойство.

Две главы в Библии говорят против забот, - одна в Ветхом и одна в Новом Завете; 36-й Псалом и 6-я глава от Матфея, где приводятся слова Самого Иисуса, повторяемые неоднократно: "не заботьтесь". Настоящий смысл этого слова в подлиннике означает: не тревожьтесь, не волнуйтесь, не будьте отягчены. Усвоим себе этот смысл во избежание недоразумений. Некоторого рода заботливость вполне законна и необходима, но не об этом тут говорится.

Одно слово громко звучит во всей Библии и просвечивает везде, как солнечный луч сквозит сквозь тучи и туман: "Не бойтесь". Все заботы происходят от страха.

Надо отдать себе ясный отчет в том, что такое забота. Всегда полезно ясно, определенно разглядеть врага, чтобы иметь возможность побороть его, попадая в самое слабое его место. Деятельное участие - это еще не забота; томление духа - это забота.

Кто-то выразился так: "Некоторым людям следовало бы больше заботиться". Этим, конечно, хотели сказать, что некоторым людям следовало бы нести свою долю ответственности в жизни, вместо того, чтобы лениво сваливать все на других. Мы, без сомнения, должны заботиться о том, за что мы отвечаем.

Человеку беспечному и поверхностному едва ли удастся произнести хорошую и убедительную речь: должна быть забота о том, чтобы выполнить задачу как можно лучше. Человек сильный и чуткий духом сознает ответственность и несет ее, насколько может, храбро. Мы подавлены сознанием ответственности, и это причиняет беспокойство и страх; вместо того, чтобы вооружиться против возможной неудачи, мы поддаемся разным опасениям.

Иногда мы несем завтрашнюю ношу силами, данными нам на сегодня, - и несем двойную ношу, нагружаясь прежде времени. Действовать можно только день за днем. Обдумывать можно заранее, но действие сосредоточено на настоящем.

Бывает что мы нагружаемся такой ношей, которую нам нести совсем не следует. Некоторые люди усиленно заботятся о том, что творится на белом свете. Я сам не без вины в этом отношении. Мне казалось иногда, что везде столько дела, так много нуждающихся в помощи, столько зла и греха повсюду, что мне все надо действовать и некогда даже заснуть. Конечно, спать приходилось. Но тяжелая моя ноша, которую, казалось, я несу за весь мир, укладывалась со мной каждый вечер на подушку, и мысли не давали мне покоя. Но физические силы стали ослабевать, и, несмотря на все старание, казалось, что все столько же остается недоделанным.

И тут однажды усталые глаза мои остановились на этих словах: "Господин жатвы". Я воспрянул духом. "О, есть ведь Господин жатвы!" воскликнул я. Я это упустил из виду. Он Господин могучий, властный. Им распределен весь план действия, и отдельная часть каждого в этом деле также Им назначена. И я предоставил всю ответственность Кому следует. Когда настала ночь, я лег спать, и моей подушкой была эта мысль: "Есть Господин жатвы".

Послушание Ему сделалось руководящей нотой моей жизни. Это значит - чуткий слух, постоянно прислушивающийся, мысли настороже и полное спокойствие, - только тогда возможно всегда ясно слышать Его голос. Это значит - уповать на Него и тогда, когда не все гладко. Это значит - спать ночью сладким сном и просыпаться утром с новыми силами. Это не значит нисколько - уменьшение труда, - но лишь меньше всякого тряпья и пыли. О, это значит - работать лучше, бодрее, охотнее, веселее, увереннее. И одна мысль преобладает: "Есть Господин этой жатвы". Он заботится обо всем, мое дело повиноваться Ему всецело, разумно, преданно. Он Господин, власть имеющий, Он готовит победу. И песнь победы зву

Я знал одну мать, у которой был сын неверующий и порочный. Она была истинная христианка, верующая, преданная своему долгу в духе кротости. Все ее дети были убежденные христиане, кроме одного старшего сына. Мысль о нем ее сильно угнетала. Она горячо молилась и прилагала все старания, но год проходил за годом, и перемены не было. На ее лице стали заметны следы тяжелого горя. Мы часто с нею говорили о ее сыне и молились вместе о нем, но та же тень омрачала ее чело.

Вдруг, что-то в ней изменилось. Морщины как бы сгладились; глаза озарились новым тихим светом; от нее веяло чем-то неуловимым, но ясно выражающим полный душевный мир. Однако я знал, что в нем перемены не было. Однажды в разговоре я решился спросить у нее объяснение. Никогда не забуду спокойного, тихого, но твердого голоса, которым она мне ответила: "Я передала его всецело Отцу Небесному, и знаю, что Он мне не изменит! Конечно, я продолжаю молиться и я уповаю". Она дотоле носила на себе ношу, которую не следовало нести. И теперь, хотя материнское сердце болело по-прежнему, уверенность в победе изменила для нее все.

Иногда мы заботимся о прошлых ошибках, мучаемся тем, чего не понимаем, скорбим о неудавшихся планах. Часто заботы происходят от излишней чувствительности и гордости. Нельзя не признать, что корень всего этого лежит в нас самих, в наших оплошностях. И, если бы мы были одни, конца не было бы заботам. Но у нас есть Отец.

Причина забот очень часто бывает и чисто физическая. Переутомленным нервам представляется все в преувеличенном, искаженном виде; и перед нами встают какие-то призраки. Переутомление возбуждает тревогу в чутком уме, - и самая эта тревога приводит к переутомлению, пока не наступит полное изнеможение. В таких случаях можно прибегать к обыкновенным, человеческим мерам. Чистый Божий воздух часто творит чудеса. Люди, даже самые лучшие, часто не понимают пользы чистого Божиего воздуха и упорно дышат все тем же старым, зараженным, спертым воздухом. Не мешало бы хозяйкам дома и распорядителям общественных собраний побольше заботиться об этом и предоставлять ближним как можно больше чистого, свежего Божиего воздуха.

Рядом с этим необходима самая простая пища, разумная одежда, нормальный сон, упрощенный образ жизни.

Излишняя заботливость бесполезна, она ни к чему не приведет. "Кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?" спрашивает Иисус в этой 6-й главе от Матфея. Но можно сказать еще больше: она приводит к дурным последствиям. Последствия забот всегда плохие: они омрачают суждение; мысли и взгляд утрачивают ясность; человек становится раздражителен, и доступ ко всему худому облегчается.

Тревожиться грешно, ибо Учитель неоднократно повелевает: "не заботьтесь". Очень полезно оценить такую привычку по достоинству, признать ее греховной и не узаконивать того, что Слово Божие порицает. Заботами нашими мы точно упрекаем Иисуса. Пусть язычники, люди не принявшие Христа в свое сердце и жизнь, заботятся, если хотят. Но мы не должны, ибо мы имеем Христа. Пусть те, которые выключают Его из жизни, ходят с мрачными лицами, тревожатся, заботятся, раздражаются; может ли быть иначе без Него? Но мы, познавшие Иисуса, должны иметь ясный взгляд, спокойные лица, гладкое чело. Мы не отдадим должное Иисусу перед людьми, если будем подобны им в этом отношении. Человек должен делать все, что может, не отвиливая от долга. Об этом почти и не стоит говорить, так как уклоняющийся от долга, ленивый, отвиливающий редко заботится; он для этого слишком равнодушен. Но, ободримся этой мыслию: "делай все, что можешь, и предоставь все прочее Богу". И, когда настанет время отдыха, засни.

По всей вероятности найдется такое возражение: "я все это давно знаю, но лучше скажите, как избавиться от забот?" -

Я слышал о каком-то обществе, которое задалось целью излечить заботу. У них для этого было тридцать семь правил. Я уверен, что нам стоило бы немало забот припомнить хоть часть этих правил - их лекарство, кажется, находилось на высокой полке. И, поднимаясь к ней на стуле, можно опасаться, что стул может опрокинуться, - и последнее будет хуже первого.

Но я знаю о другом средстве. Избавиться от забот можно тремя простыми непогрешимыми способами. Это не моя выдумка. Они указаны нам Ап. Павлом по внушению Святого Духа. Эти правила находятся в 4-й главе Послания к Филиппийцам, ст. 6 и 7: "Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания перед Богом. И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе".

Первое правило - не заботьтесь ни о чем; другими словами, откажитесь раз навсегда думать о том, что вас тревожит. Вооружитесь против всего, что может вас расстроить. Скажите себе, что это бесполезно, грешно и к добру не ведет, что это будет упрек Спасителю, - откажитесь совсем от этого.

Это первое правило.

Второе - подспорье первому, - за все благодарите. Благодарность и хвала выражаются пением. Когда вы чувствуете приближение забот, - спойте что-нибудь, - какую-нибудь духовную песнь, хвалу Господу Иисусу. Забота есть искушение злого духа. Помните, что он может проникнуть только в открытую дверь, а таких открытых дверей много. Даже, если мы тщательно запираемся от зла, все окружающее способствует раскрытию этих дверей. При имени Иисуса зло быстро исчезает. Бесы ненавидят имя своего Победителя, - при этом звуке они бегут.

Однажды кто-то поведал другу бесчисленные свои заботы. И то и другое плохо, и это еще не ладится; все скверно. Та, которая слушала, взяла карандаш и спросила у своей подруги, нет ли хоть чего-нибудь, за что она может быть благодарна. Как-то нехотя явилось признание чего-то, за что действительно она благодарна. Затем вспомнилось еще что-то хорошее, и еще, и наконец она с удивлением воскликнула: "Зачем я пришла такая унылая? Теперь точно все изменилось!"

Хорошо занимаясь делом, петь какую-нибудь хвалебную песнь Иисусу. А если петь неудобно, то можно хоть про себя тихо напевать хвалебные слова. Я знал одну женщину, которая легко поддавалась гнетущим заботам. Она заставляла себя петь, как только что-нибудь не ладилось. И хотя всегда было трудно начать, скоро песнь лилась сама собой, и вся внешняя и внутренняя атмосфера сразу прояснялась.

Давид также придерживался этого правила; он говорит: "Уставы Твои были песнями моими на месте странствований моих" (Пс.118:54). Эти слова не относятся к тому времени, когда он царствовал над народом израильским и сидел на престоле в Иерусалиме, нет, он вспоминает раннее время своего странствования, когда его преследовал Саул, и ему приходилось с верными своими людьми спасаться от смерти. Он ночевал в пещерах и ущельях или под открытым небом и всегда был настороже. И там он воспевал хвалу Богу. Прибегали гонцы с известием о близости Саула с целым войском, и Давид, соображая дальнейший план действий, пел псалмы.

Вероятно, раздавался, например, Пс.22: "Ты со мной, Твой жезл и Твой посох Они успокаивают меня".

Или же: "К Тебе, Господи, возношу душу мою. Боже мой, на Тебя уповаю, Да не постыжусь, да не восторжествуют Надо мной враги мои" (Пс.24:1).

Или же: "Господь - свет мой и спасение мое, Кого мне бояться? Господь - крепость жизни моей, Кого страшиться?" (Пс.26).

Вдоль опасного пути, среди всех затруднений и препятствий священный певец всегда хвалит Бога в песнях.

В этом заключается своеобразная, глубокая философия.

В музыке есть нечто божественное. Музыкой, пением широко раскрывается дверь Духу Божию. Нежная гармония возникла впервые в присутствии Божием. Любители музыки должны бы любить Бога. Он - Источник всякой настоящей гармонии. В звуках музыки слышится Голос Божий.

Пророк Елисей однажды было отказался содействовать победе израильской над врагом; он не сочувствовал царю, который царствовал в то время, и его приближенным, и дух его сначала уклонился от всякого общения в этом деле. Но они настаивали, и он тогда послал за гуслистом. Звуки музыки навеяли на него другое настроение, он вновь ощутил присутствие и влияние Духа Божия. "Рука Господня коснулась Елисея, пока гуслист играл, и чувства его изменились". И мы стоим на поле брани, и нас окружают вражие силы, и нам вложена в душу способность и потребность возносить ее к Богу пением и услаждать этим земное поприще. Хорошо бы почаще этим пользоваться, чтобы не заржавел инструмент, и не смолкла песнь. Вот старое правило: за все благодарите.

Третье правило помогает исполнить два первые. Все три тесно связаны между собою и всегда действуют совместно. Третье, - непрестанно молитесь. В этом нам поможет многое в Священной Книге. Давид, например, говорит: "Ибо на мгновение гнев Его, на всю жизнь благоволение Его, вечером водворяется плач, а на утро радость" (Пс.29:6). Плач возможен, - радость неминуема. Плач не надолго.

Утро подходит, нас ожидает солнечный свет и пение птиц. То, что кажется нам гневом, есть проявление любви, воспитывающей нас, и гнев этот длится лишь мгновение; милость же Его на всю жизнь, - вовеки вечные.

Еще Давид говорит: "Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя" (Пс.54:23). Господь в Своей премудрости посылает нам заботы. Он не обещает нам снять с нас бремя, но взять в Свои руки и бремя и нас самих и понести то и другое.

Как часто приходится славить Бога за то бремя, которое дало нам узнать всю нежность Его сильных объятий.

То же повторяется в Пс.67:20: "Благословен Господь всякий день. Он возлагает на нас бремя, но Он же спасает нас". Ап. Петр испытал то же самое. Порывистый, горячий, он прошел через бурю, через бушующее море, но он научился одолевать их и достигать тихой пристани. Он говорит: "Все заботы возложите на Него, ибо Он печется о вас" (1Пет.5:7). Мы можем все наши бремена перегрузить на Него и узнаем, что Его сердце понесет их.

Но некоторые заботы кажутся многим слишком ничтожными, чтобы обратиться с ними к Господу. Мы охотно просим Его помощи в важных, серьезных случаях, но мы не решаемся надоедать великому Богу мелкими дрязгами. Нам даже досадно на себя, когда такие мелочи смущают нас и заставляют терять равновесие. Но мы должны помнить, что Ему не покажется мелочью то, что способно тревожить нас, потому что Он несет нас на сердце. В Своей любви Он готов помочь даже в том, что кажется мелочью.

Впрочем, мелочи всего больше способны нас расстроить, растревожить. Нам иногда легче справиться с крупными неприятностями. Но как раздражают эти мелкие неотвязчивые подробности! Иногда усталый, изнуренный ляжешь спать в жаркую летнюю ночь, и только что примешься засыпать, как назойливый комар начинает жужжать и кружиться над самым ухом. Ведь это такая мелочь, ничтожное насекомое, и оно ускользнет от нас, точно дразнит нас, когда захочешь поймать его; но сон уже пропал, и его не вернешь.

Точно так же действуют на нас, в нравственном смысле, мелкие дрязги, на которые мы тратим понемногу все наши силы. Будем тверды и уверены, что ничто не покажется Богу слишком ничтожным, если оно причиняет нам заботу.

Тут очень кстати вспомнить необходимые качества влиятельного исполнителя, человека, который управляет обширными делами. Два выдающиеся качества необходимы для лица, занимающего такое положение. Нужна способность охватить весь проект и в то же время умение приложить руку к каждой подробности. Бог - великий исполнитель, единственный великий исполнитель обширных дел вселенной. Он создал обширный проект миров, созидая вселенную и каждую подробность ее. Вся вселенная в своей обширности и сложности движений приводится в движение Им. И каждая подробность, до мельчайшей, падение маленькой птички не упускается Им из виду и не выходит из под Его осязания. И - Он наш Бог. Каждый из нас лежит у Него на сердце.

Мы можем познавать Бога, изучая человека, созданного по образу Его. Существует рассказ об известном купце, который может послужить хорошим к этому примером. Его интересы очень обширны, он имеет склады в трех мировых столицах. Он выказал гениальность в управлении подробностями своего великого предприятия. Говорят, что в то время, когда его дело развивалось в своей обширности, он имел такую привычку: он неожиданно подходил к конторке служащего и молча, присаживаясь около него, наблюдал за производством дела. Подавался счет: три ярда коленкору по семь центов за ярд, двадцать один цент; кусок тесьмы три цента, итого двадцать четыре цента; уплачено пятьдесят центов, сдачи двадцать шесть центов. Он спокойно заносил в книжечку рассчет свой и отмечал все неточности.

Там он проводил минут тридцать, а затем снова удалялся. Никто никогда не знал, когда и где он появится. Он всегда отличался любезным обхождением со служащими. Это, как мне говорили, было его привычкой за многие годы. Его талант внимания к подробностям доходил до гения. В этом крылась и способность организовать, строить и поддерживать развитие его громадных деловых операций. И это только один из многих специалистов, организаторов нашего времени. Эта способность управлять целым делом и каждой подробностью в отдельности является частицей образа Божия в этих людях. Этот человек всегда мельче Бога. Лучшая организация имеет где-нибудь какие-нибудь недостатки. Но в Боге нет недостатков. Каждый из нас является личностью пред Ним. Он может с каждым заняться так, как будто ничто другое не требует Его внимания, и Он так и поступает.

Рассказывают маленький случай с Г. Мюллером. Это - человек, научивший весь мир снова уповать на Бога. Он сам был бедным, но через его руки проходили миллионы долларов, расходованные на пропитание сирот, пособия миссионерам и раздачу книг духовного содержания. Он никогда никого не просил о деньгах и не обнаруживал своих нужд. Он уповал на Бога, от Которого ожидал все необходимое. Две тысячи сирот и починка гусиного пера одинаково составляли предмет его молитвы.

Однажды, предприняв миссионерское путешествие вокруг света, он пускался в путь по океану. Он уже был в преклонных летах и его сопровождал молодой человек, на которого были возложены мелкие заботы путешествия. После того, как они вошли на пароход, товарищ его поспешно приблизился, заявляя Мюллеру, что стул, предназначенный для него не оказывается на палубе и нет даже следов его. Для удобств путешествия стул этот был чрезвычайно необходим. Г. Мюллер осведомился о том, было ли заранее дано нужное распоряжение о том, чтобы стул был приготовлен для него на палубе. Оказалось, что все было сделано для этого. Времени уже оставалось очень мало.

Г. Мюллер тихо вознес молитву и затем попросил своего товарища не тревожиться, так как он был уверен в том, что все обойдется хорошо. Молодой человек снова удалился с намерением еще раз попытаться уладить дело, но вернулся, по-видимому раздраженный тем, что его престарелому и заслуженному спутнику грозит возможность остаться без требуемых удобств. Но Мюллер успокоил его уверением, что стул будет. Они стояли слева на палубе, глядя в сторону дока.

В последнюю минуту, когда уже собирались отбросить канат и отнять ступеньки мостка, подъехала тележка с багажом и поверх всей поклажи наблюдавшие друзья увидели стул с буквами Г. М. - Георг Мюллер, стоя посреди группы друзей, посмотрел вдаль и тихо промолвил: "Отче, благодарю Тебя". Неужели Бог находился в этой простой случайности? Без сомнения. Он позаботился о том, чтобы Его верный друг получил стул для удобства своего тела. Старания человека казались безуспешными. Его влияние было вызвано заботой о слуге Его. Стул не был слишком ничтожной мелочью, потому что был для Его друга Мюллера.

Я слышал много лет тому назад, рассказ, подобный этому, от доктора Я. Брукса, когда гостил у него. Это был рассказ про Я. Гудсона-Тейлера, основателя Китайской Внутренней Миссии, который опытом многолетнего упования изучил верность Божию. Г-н Тейлер держал проповедь в собрании д-ра Брукса, откуда собирался на воскресное собрание в южный Иллиос. Утром в субботу они отправились на поезд и пришли на станцию как раз в то время, как поезд отходил с обратного конца. Не было возможности догнать его. Их отчаяние увеличилось, когда они увидели, что поезд стал быстро удаляться.

Д-р Брукс был вне себя. Г-н Тейлер был чужим в стране и в гостях у доктора Брукса и положился на его заботы. Стали наводить справки относительно других поездов. Оказалось, что следующий выезжал лишь ночью. Пока они совещались, начальник станции сказал: "Вот тот поезд идет на Иллиос и перерезает путь, ведущий к месту вашего назначения. Между этими поездами должно быть сообщение, но они почти никогда не сходятся". Доктор Брукс рассказывал, что он отправился навести дальнейшие справки и, возвращаясь через несколько минут, удивился, увидав г-на Тейлера стоящим на задней платформе поезда, никогда не сообщающего с тем, на который он опоздал.

Он воскликнул: "Тейлер, это не годится, этот поезд не поспеет во время к тому". Г-н Тейлер улыбнулся и спокойно ответил: "Прощайте, доктор, мой Отец управляет движением поездов". Это звучало хорошо для проповеди. Но в ответ на сомнения Бруксу опять послышался тихий ответ: "прощайте, доктор, мой Отец управляет движением поездов". Когда поезд тронулся, г-н Тейлер объяснил кондуктору, в чем дело и всю важность своей поездки, и как необходимо для него поспеть к тому поезду, надеясь, что служащий может посодействовать в этом деле. Кондуктор высказал надежду на то, что они подоспеют, хотя очень в этом сомневался, так как это случалось весьма редко. Г-н Тейлер поблагодарил его и спокойно остался на месте в молитве.

Сошлись ли поезда? В ту минуту, как подкатил поезд г-на Тейлера, другой уже стоял на станции. Кондуктор объявил: "поезд тут, но я никак не ожидал этого". Было вполне достаточно времени перейти через платформу без поспешности и пересесть в поезд до его отхода. Действовал ли Бог в этом? Для меня не представляется трудным признание Его участия в этом. Что касалось Его друга на чужбине, без сомнения касалось и Его. Все, что касается всякого чада Божия, уповающего на Него, касается Его Самого, ибо мы у Него на сердце.

Припоминаю один маленький пример из собственного опыта. Я должен был отправиться вместе с матерью и сестрой в провинцию; все три билета, взятые заранее, находились у меня. День отъезда мы провели в разных концах города и условились вечером встретиться на вокзале; я слишком утомился, бегал в разные стороны по делам и, совсем изнуренный, приехал в назначенный час на огромный вокзал, где толпилась масса народу. Времени до отхода поезда оставалось мало. Я бросаюсь во все стороны и ни матери ни сестры не нахожу! Что делать? Как ужасно, если они опоздают? Нам крайне нужно выехать именно сегодня... И меня охватила страшная тревога.

Я еще не научился уповать и не волноваться. Только еще недавно поступил в ученье... однако обучение мое в этом смысле началось. Вдруг я опомнился; среди теснящей меня толпы я остановился и внутренне воззвал к Тому, Кто несет наши заботы на сердце Своем. "Господи, ты знаешь, где они, приведи меня к ним, дай нам встретиться, я так устал, и времени так мало! Я прошу Тебя и - благодарю Тебя". Едва успел я произнести эти слова, как прямо передо мной очутились те самые, которых я искал. Да, верно сказал Ап. Петр: "Он печется о вас".

Следовал ли ап. Павел сам этому правилу? Лучший ответ находится в его послании к Филиппийцам, которое содержит это правило. Это послание - песнь заключенного. В его страницах слышится бряцание цепей. Сперва Филиппы, потом Рим. В Филиппах мы видим внутренность тюрьмы мрачной, грязной, сырой. В ней заключен Павел. Его спина окровавлена нанесенными ударами. Ноги его в кандалах. Его положение самое тяжелое. Наступила полночь. Изнуренный Павел заснул бы, но боль мешает ему.

Не находит ли на него искушение? Он пришел в Филиппы, следуя видению. И вот к чему его привело это видение! Не искушают ли его подобные мысли? Очень вероятно. Но Павел опытный воин, он знает, что надо делать. Он начинает петь, и песнь его не унылая. Вероятно, он поет какой-нибудь старинный еврейский псалом, который он знает наизусть. Это хвалебная песнь. Ею кончается послание.

В Риме Павел опять узник; пока он пишет свое послание, при каждом движении звук цепей напоминает ему об его узах. Это песнь заключенного. Какая же нота преобладает в ней? Покорность? Это было бы подходящим. Или долготерпение? Еще более кстати. Некоторые из нас знакомы с недостатком терпения, но долготерпения мы еще не достигли. Нет, - преобладающая нота - радость, с вариациями на все лады.

И что же такое радость? Это свежий, сверкающий водопад в потоке жизни. Мир, - это тихое, ровное течение реки. Радость - там, где слышен блеск, журчанье, где видны брызги, где вода радостно бьет ключом и несется дальше, углубляя русло для тихого, мирного течения,

Правила, предписанные Павлом, истекают из его опыта. Он следует своему Учителю. Эти три правила приводят к постоянному общению с Учителем. В сознании Его неизменной близости становится легко.

Не заботьтесь ни о чем.

Благодарите за все.

Молитесь обо всем.

Однажды одна женщина, хозяйка, обремененная семейством, проснувшись утром, стала размышлять о всем том, что ей предстоит исполнить в тот день. И пока она думала, ей казалось, что ее обязанности все растут и размножаются: надо было отправить старшую девочку в школу, снабдив ее завтраком; несколько дам, членов прихода, ожидались к завтраку для совещания о делах общества; кухарка еще не привыкла к делу и часто бывала неисправна. К тому же сама хозяйка страдала в тот день от головной боли.

После утреннего чая ее муж, прощаясь с нею, заметил, что у нее рука горячая и озабоченно сказал: "Друг мой, кажется, тебя лихорадит, боюсь, что ты переутомишься. Ты бы лучше дала себе один День отдыха". Он ушел, а она подумала: "День отдыха! Разве я могу? Только мужчине придет в голову такая мысль".

Но она имела привычку после чая посвящать некоторое время чтению и молитве. Удалившись в свою комнату, она открыла Евангелие и стала читать 8-ю главу от Матфея. Дойдя до этих слов: "И коснулся руки ее, и горячка оставила ее, и она встала и служила им" (Мат.8:15).

Она опустилась на колени и вознесла тихую молитву, прося Учителя коснуться и ее руки, и Он ее услышал, коснулся ее, пока она молилась. Со спокойным духом она вернулась к своим обязанностям.

Завтрак оказался гораздо менее сложным, чем она опасалась. Что-то понудило ее поделиться с гостями происшедшим с ней в это утро; ей это было трудно, то, что она испытала, казалось ей священным, они могли не понять ее, но внутренний голос настаивал, и она повиновалась. Пока она говорила, она почувствовала, будто Дух Святой коснулся их всех. И так этот день оказался благословенным.

Когда муж вернулся вечером, он спокойно сказал: "Что же, милая, ты, верно, меня послушала? Ведь лихорадка прошла".

Спасение для всех. Для служения бывают избранные. Все могут служить. Если не все служат, то это потому, что не все одарены качеством, необходимым для служения. Требуемые качества в сердце. И каждый из нас может развить их в себе. Чтобы руководить другими, требуются способности умственные наравне с сердечными. Но Учитель Сам выбирает людей для этого служения.

Когда Его Дух коснется человеческого сердца, явится радостная готовность исполнить всякое служение; и каждое служение будет принято, как честь, потому что Он его назначил. В чем оно состоит, не будет иметь никакого значения. Служить будем Ему по Его желанию, и к достижению этой цели, мы конечно, приложим все, что имеем лучшего.

Великий учитель и руководитель, ап. Павел, посвятил целую главу вопросу об избрании для служения. Она находится в Первом Послании ко вновь образованной церкви в Коринфе. Там возникли разногласия, требующие строгого суждения любимого основателя церкви. Одно из них касалось служения.

Некоторые члены, казавшиеся по своим блестящим способностям более пригодными к служению, гордились этим и превозносились перед другими, которые в свою очередь завидовали им. Дух гордости и зависти вкрался в новую церковь, возникли споры и разделения; появился мирской дух соревнования и соперничества, который никогда не должен бы овладевать учениками Христа.

В своем послании Павел высказывается прямо и здраво с примесью большой нежности. В начале послания он обращает внимание на то, что между ними, призванными, не много мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. Напротив: "Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых; и немощное мира, чтобы посрамить сильное. И незнатное мира и уничиженное и ничего не значущее избрал Бог, чтобы упразднить значущее, - для того, чтобы никакая плоть не хвалилась перед Богом", от Которого все исходит и всегда будет исходить.

Приводят часто эти слова, доказывая, будто Господь предпочитает слабых. Это, конечно, неверно. Богу нужно самое лучшее, и для исполнения предназначенного Им Он ждет, пока не найдется человек, способный быть руководителем. Это часто значит: человек сокрушенный, разбитый, а затем обновленный, в котором прирожденная сила будет подчинена новым законам.

Иаков был избран не потому, что он был достойнее Исава, но по слабости старшего брата. Нравственный уровень Иакова был низок, но он обладал качествами руководителя, которых Исав не имел. Однако неблагородный характер его представлял большие препятствия. Господь поступил с ним сурово, чтобы выдвинуть его нравственную силу. Иакову надо было потерпеть крушение, чтобы покориться добровольно повелению Божию. Ум его подчинился лишь, когда была обессилена плоть. Это была слабость упрямства. Упорство есть сила, недостаточно сильная, чтобы подчиниться.

Несомненно, Господь постоянно употребляет людей, которых общественное мнение считает слабыми, глупыми, презренными. Ему нужны и люди способные, одаренные, образованные, и Он их употребляет, когда они Ему покоряются.

Но талантливые люди особенно подвержены искушению. Человек отуманен собственной силой творить великие дела. Ложное честолюбие способно мчаться без оглядки, как лошадь, закусившая удила.

Иной человек, не подозревающий, что в нем кроются особенные таланты, проводит иной раз долгие годы в неизвестности, пока вдруг что-нибудь не выдвинет его вперед, и способность руководить другими проявится. Из скромного, неизвестного ремесленника выработался известный всему миру великий миссионер Каррей, первый понесший Евангелие в дальнюю языческую Индию.

Бог не спешит. Он выжидает. Он требует от нас лучшего, что мы имеем, отданного Ему в полное распоряжение. Никогда не забудем, что нравственная и умственная сила исходит только от Него и только то пригодно к употреблению, что постоянно вдохновляется Его Духом.

Смысл этих слов ап. Павла ярко выступает в книге Судей Израилевых. Книга Судей может стать параллельно с 1Кор. 1 гл. В ней мы видим жизненные примеры того, о чем говорит Павел. Книга Иисуса Навина и Книга Судей представляют полную противоположность.

Преобладающая нота у Иисуса Навина - победа; в Книге Судей - поражение. Музыка Книги Навина - торжество. Книги Судей - плач, с арфами, повешенными на вербах. В Книге Иисуса Навина звучат песни радостные, торжествующие, воинственные. Книга Судей часто рыдает о притеснении и невольничестве. Живительный горный воздух окружает Иисуса Навина, ему светит солнце, перед ним простирается картина, полная обещаний. Книга Судей рисует мрачную, удручающую картину в темной долине. Однако и там мелькают светлые точки. В ней тени сменяются ярким светом, но преобладают темные краски.

Там встречаются семь поразительных примеров, употребленных Богом для Своих целей, странных, необычайных орудий. Левша одерживает победу и освобождает народ на восемнадцать лет (Суд.3:15-30). Земледелец простым воловьим рожном избавляет народ от притеснителей (Суд.3:31). Людей, пригодных к делу, было так мало, что пришлось женщине вступить в ряды и руководить народом; в результате - блестящая победа и сорок лет отдыха, от нападений врага (Суд.4:4-16; 5:1).

Простой кол от шатра и молот в руках женщины решают победу над врагом (Суд.4:17-24). Триста юношей с кувшинами и трубами обращают в бегство три войска трех народов (Суд. 6 и 7 гл.). Другой раз отломок жернова, брошенный женщиной с башни, обращает битву в пользу Израильтян (Суд.9:50-57). И такое простое орудие, как ослиная челюсть, в руках одного сильного человека служит для избиения тысячи людей (Суд.15:15-20).

Поговорим теперь об одном из таковых; взглянем на Гедеона с его отрядом трехсот юношей. Обстоятельства народа Израильского сложились тогда очень плохо. Мадианитяне заполонили страну и подвергли рабству народ. Две другие нации присоединились к ним. Они в громадном числе напали на урожай и истребили все всходы.

Они так притесняли Израильтян, что жизнь тех стала невыносимой, и они были принуждены бежать из своих жилищ и скрываться в погребах и горных ущельях. Затем по обыкновению народ вспомнил о Боге в своем горе и стал молить о помощи, и по обыкновению Господь тотчас простил им и обещал избавление.

Прежде всего избирается вождь - Гедеон, и он проходит полезную школу, которая может и нам оказать большую помощь. Затем уже обученный молодой вождь собирает свой отряд. Хочется особенно отметить, как эти триста воинов были избраны из нескольких тысяч для служения. Они были как бы просеяны. В этом многотысячном войске нашлось ровно триста человек, пригодных к тому служению, которое требовалось Господом.

Окиньте взглядом собранные тысячи: которые из них избранные триста? Никто не знал. Они сами не знали, пока не был произведен опыт. По тому, как они исполнили три предложенные испытания, они сами выдали себя. Так Господь всегда подвергает испытанию Своих избранников. Чем труднее служение, чем выше чин вождя, тем строже испытание. Испытание одновременно раскрывает качества человека и создает их.

Первое, что они имели - была готовность. Они все были добровольцами. Когда раздался клич, они поспешили к вождю. Гедеон выслал гонцов, глашатаев по всей стране. Они обратились сперва к его семье, потом к его племени и, наконец, к трем соседним племенам. Они оповещали, что Бог призвал Гедеона идти в поход против мадианитян и их союзников и зовет каждого на помощь. Гонцы быстро обежали все окрестности, пробуждая людей к действию и вызывая добровольцев.

Многие не откликались на требование. Некоторые были вполне равнодушны. Они слышали клич, но не отвечали на него и продолжали свое дело, будто ничего и не слышали. Другие прямо сопротивлялись. Они останавливались и прислушивались, но их тянуло назад, они не поддавались.

Некоторые осуждали. "Кто такой Гедеон? Какой-то выскочка! Он проталкивается вперед, чтобы его сделали вождем. Он ничего не понимает, у него нет ни опыта, ни искусства. Его люди обезоружены, - враги у них все украли. И, конечно, их число гораздо меньше, они только напортят дело. Этот смелый вождь Гедеон скоро сам пожалеет, что сунулся, когда попробует бороться с опытными вождями мадианитян". Много было толков, критики, но охотников не нашлось. Всегда легче критиковать, чем помогать, и такая критика везде встречается.

Попадались и насмешники: "Ха, ха, ха! вот нашли! Гедеон будет народным вождем! это просто смешно, бессмысленно!" Другие относились прямо враждебно; они протестовали, доказывали, что нечего обольщать народ надеждами, которые не могут осуществиться, они просто немыслимы. И эти люди удерживали других.

Но многие пришли. Целая толпа добровольцев сбежалась со всех сторон, принося оружие, которое удалось спасти. Они откликались охотно. Это была, без сомнения, смешанная толпа. Их было тридцать две тысячи. Эти четыре племени когда-то насчитывали сто восемьдесят четыре тысячи пятьсот человек, готовых в бой. А по другому исчислению у них было двести двенадцать тысяч воинов. По-видимому, теперь откликнулось значительное меньшинство.

Эти люди особенно годились для службы, потому что они имели охоту, и эта охота проявилась на деле. Усердие, добрая воля, есть большое качество. Господь ставит усердие в служении выше умения (2Кор.8:12). В пророческом 109 псалме говорится: "в день силы Твоей народ Твой готов", т.е. готовностью сердца отвечают они на Твой призыв. В служении Богу ценится эта готовность превыше всяких природных дарований (2Кор.8:12).

Бог готов принять все, что мы приносим от усердного чистого сердца. Еврейская скиния была сооружена на добровольные пожертвования. Народ приходил добровольно к Моисею со своими приношениями. Кто приносил золото и серебро, кто богатые шелковые ткани. Одна бедная женщина ничего не имела, но горячо желала также что-нибудь принести; она остригла одного из своих козлов и окрасила шерсть в красный цвет.

Затем однажды она пришла, робко положила свое скромное приношение на кучу собранных вещей и ускользнула. На куче золота, серебра и других богатых приношений этот пучок шерсти был еле заметен, но этот дар исходил прямо из сердца. Им была нужна козья шерсть, также как и золото, и ее приношение было принято, потому что оно исходило от сердца.

"Наша воля - на то наша, чтобы сделать ее Твоей..."

Это было первое испытание; тридцать две тысячи человек из этих четырех племен выдержали его.

Теперь эти люди подвергаются второму испытанию. На следующее утро Бог изумил Гедеона, сказав ему, что у него слишком много людей. Если бы он одержал победу с таким многочисленным войском, он мог бы подумать, что сила в них. Они бы возгордились до того, что исключили бы Бога из всего этого дела. Каждый из них стал бы приписывать себе успех, и хвастовству их не было бы конца. Господь хорошо знает человеческое сердце.

Теперь Он уменьшит число, но выберет из них лучших. Войска расположены на склонах гор, над долиной. Через долину к северу простирался военный лагерь трех народов; их было громадное множество, - они размножились, как саранча в Египте; куда ни гляди, они кишели везде.

Гедеон обратился к своему войску со словами: "Вот неприятель, - взгляните хорошенько на него". - И они стали глядеть, и зрелище это их испугало, - они сообразили, какое было множество неприятеля, и стали дрожать от страха.

Тогда Гедеон сказал: "кто боязлив и робок, тот пусть возвратится и пойдет назад с горы Галаада". И он стал следить за ними, и, пожалуй, ему самому стало страшно. Они стали двигаться большими массами, и ряды стали редеть. Страх очень заразителен. И две трети войска исчезло за горами.

Должно быть, эти люди решили, что задача невыполнима; девизом их отступления были слова: "напрасный труд". Их было большое общество, и многие члены этого общества находятся с нами до сих пор. Подобное малодушие, как сорная трава, растет повсюду, не нуждаясь в обработке.

Однажды мне случилось беседовать с одним проповедником об известном во всем мире Христианском Союзе Молодых Людей. Я старался доказать, что именно в этом городе крайне желательна была бы подобная организация, чтобы отвлечь молодежь от греха и безделья и привлечь ее к живому Христианскому Союзу. "Прекрасная мысль", сказал он, "несомненно полезное предприятие, но у нас оно не выполнимо, здесь это не пойдет".

Я обратился к другому влиятельному лицу, и тот слушал со вниманием, одобрял, соглашался с необходимостью чего-нибудь подобного, но закончил теми же словами: "Здесь не пойдет". И то же самое я услышал от нескольких других. Тогда я сказал себе: "Да, они правы, - с ними не пойдет, а без них пойдет". И так и вышло.

Десять тысяч остались. И это значило: дело должно быть исполнено. Что надо сделать, можно сделать. Что можно сделать, мы можем сделать. Что мы можем сделать, мы сделаем.

Эти остающиеся десять тысяч выдержали двойное испытание, при виде превосходящего множества неприятеля и не поддаваясь примеру беглецов. Они имели мужество, - не только готовность, но и мужество. Мужество, или храбрость, есть свойство сердца бесстрашного, готового идти вперед и бороться до последней крайности за правое дело.

Эти десять тысяч не робели: у них были смелые, львиные сердца, крепкие, устойчивые, как вековечный дуб.

И как мудро было со стороны Гедеона отправить робких обратно домой. Присутствие таких людей действует угнетающим образом. Тяжела была для оставшихся та минута, когда товарищи повернули назад, - но они выдержали. Тяжело быть оставленным теми, которые когда-то были близки. Тяжело стоять одному. Кто это испытание выдержит, тот способен на многое.

Подумайте, как окрепли для борьбы эти десять тысяч после того, как увидали товарищей бегущими, а сами остались на месте. Это было второе испытание. Но выдерживающих испытание остается все меньше. Было тридцать две тысячи охотников. Из них только треть оказались желающими и храбрыми. Эти люди больше, чем добровольцы; они видели неприятеля. Они выдержали испытание, и оно закалило их. Они храбрые добровольцы.

Но их ожидало третье испытание. Господь говорит Гедеону: "У тебя все еще много народа". Вероятно, он был очень озадачен. Как, все еще много! - Да, - это будет необычайная битва. Тут дело не в числе. Для этого служения числа не важны. Надо испробовать людей и убедиться в их пригодности.

Внизу долины течет ручей. Гедеон велит людям двинуться к воде и следит за ними.

Большею частью они растягиваются на земле и, припадая к ручью губами, пьют с наслаждением и расстановкою.

Но вот подходит один скорой, решительной походкой, с огненным взглядом, не выпуская из глаз неприятеля; он быстрым движением черпает воду рукой, выпивает ее и спешит дальше. За ним следует другой, третий и больше. Гедеон следит, и каждого из них зовет в сторону, отделяя их от прочих. Их оказалось триста, этих пылких, беззаветных воинов.

Господь сказал Гедеону: "Оставь этих людей! Остальных же отошли домой". Эти тысячи, которых отослали, были тоже храбрые воины; они могли бы хорошо сражаться в другой битве, но не годились на тот поход, который задуман был здесь. Маленький отряд, оказавшийся годным, выдержал и третье испытание. Они были готовы, храбры и горели энтузиазмом.

Но заметьте, энтузиазм их был уравновешен, - не вспышки, а ровное, неугасимое пламя. Он рос под огнем, при виде опасности. Трещит иной раз и сырое дерево, но от него проку мало. А иное, не сырое и на вид пригодное дерево быстро загорается, пускает искры во все стороны, но скоро и потухает. Уголь горит ровнее и постояннее, но нуждается в постоянном поддерживании.

Говорят, что главная причина военных успехов генерала Гранта была в его хладнокровии. Во время самого горячего боя он спокойно сидел на лошади, следя за битвой и отдавая приказания. И этому качеству приписывали почти всю его власть. Если успешное христианское служение также зависит от хладнокровия, то, кажется, многие одарены этим качеством. Они всегда хладнокровны, холодны, как ледяные горы на северном полюсе, холодны и невозмутимы от головы до ног, - в некотором смысле.

Нам нужно то же хладнокровие, каким обладал генерал Грант, но нужно и его горячее сердце. Свежая голова и горячее сердце - идеальное сочетание. Но беда в том, что у иных хладнокровие головы охлаждает сердце, а у других горячность сердца ударяет в голову, а горячая голова не полезна для дела.

Но то и другое может уравновеситься; для этого есть верное средство. Оно заключается в том, чтобы ежедневно уединяться с Господом и Словом Его, преклонив колена и устремив глаза и дух на невидимое. В эти минуты мы приобретаем все более и более нравственного спокойствия, душевного огня и новой твердости воли, способной все преодолеть.

Некоторые трудности уступают только огню. Когда вы стоите перед неразрешимой задачей или непреодолимым препятствием, или же не можете проникнуть в глубину человеческого сердца, - прожгите себе путь. Ничто не устоит против огня. Замечательно, что в Библии чаще всего упоминают об огне, как символе Бога. Человек ничего не достигнет, пока в нем не вспыхнет огонь.

Тридцать две тысячи людей были добровольцами. Третья часть их были храбрые добровольцы. Приблизительно тридцать третья часть этих и меньше сотой части первоначального войска оказались горячими, храбрыми добровольцами.

Это и есть отряд Гедеона: триста юношей земледельцев, которые были на все готовы, мужественные энтузиасты. Все - сердечные качества. Они выдержали все испытания. Они не дрогнули при виде врага, которого они по-человечески не имели возможности победить, и, сильные призывом Господа, они не только покорились, но пламенно желали идти на бой.

Потом вождь их, Гедеон, образовал из них войско; в разгаре боя они оказались верными; несмотря на физическую усталость, они продолжали наступать на неприятеля. И весь народ пользовался этой великой победой над врагом и долгими годами благоденствия впоследствии.

Господь все еще просеивает людей для служения. Он готов употребить всякого, кто желает быть употребленным. Когда человек выдерживает первый искус, его ожидает второй и так далее. Это наше повышение в чине. Тех, которые выдержали все испытания, Он посылает в самый разгар битвы и приводит на высоту победы.

Господи, помоги нам выдержать всякое испытание, как бы видя Невидимого!

Эти люди ушли от Иисуса в тот вечер только с тем, чтобы вернуться к Нему с другими. От беседы с Ним они перешли к беседе о Нем. Личное их прикосновение было началом их служения.

В этой главе мы встречаем три раза слово "находит". Андрей первый находит брата своего Петра. Иисус находит Филиппа, а Филипп, в свою очередь, находит Нафанаила, в котором нет лукавства. Слово "находит" очень выразительно, оно даже живописно; из него мы узнаем об отсутствии тех других людей. Те, кто их искал, имели определенную цель, и сердце их горело этим желанием.

Когда Андрей увидел и услышал поразившее его, он подумал: "Надо Петру увидеть это и послушать этого Человека". Можно себе представить, как он поспешно встал, чтобы сходить за братом и привести его в этот дом. Он сам жаждал получить еще больше от общения с Иисусом, но он хотел, чтобы и Петр получил свою долю. И, вероятно, Иоанн испытал то же самое. Петра надо было отыскать. Так же и большинство людей. Он, вероятно, был поглощен каким-нибудь делом, которому отдался со всем своим пылом. Быть может, Андрею пришлось потрудиться не мало над тем, чтобы его увести, и это ему удалось. Андрей был настойчив и с ним бороться было трудно. Он принадлежит к числу усердных, самостоятельных деятелей. А Петр, когда пустился в путь, уже не останавливался; ему случалось оступиться, но он всегда вставал на ноги, и вставал для того, чтобы идти дальше.

Большая часть людей нуждается в толчке; и как нужны люди, умеющие дать этот толчок! Побольше бы между нами было умеющих будить и толкать людей к Иисусу!

Мне думается, что впечатление от этого вечера ярко выступило перед Андреем несколько лет спустя, в одно знаменательное утро. Дело было в Иерусалиме, на вершине Иудейских гор. Большая толпа народа запрудила все улицы, - их несколько тысяч (Деян.2:37). Они с увлечением вслушиваются в речь одного человека. Это Петр. А рядом с ним, с пылающим взором, стоит Андрей. Если бы мы могли прислушаться к его мыслям, мы, вероятно, услышали бы следующее: "Как я счастлив, что в тот вечер, когда я встретился с Иисусом, привел Петра к Нему".

Если Петр может считаться духовным отцом этой толпы, то Андрей, конечно, был ее духовным дедом, - сказал кто то, и мне кажется, что Господь рассудит так же.

В наше время много толкуют о перерождении общества. Прежде много говорили о том, как повлиять на "массы". Евангелие Христа должно затронуть все общество; оно уже затронуло его и должно захватывать все больше и больше. Но суть в том, что ключ к массам - единичный человек. Для того, чтобы переродить целое общество, надо начать с единицы. Сила влияния личного прикосновения превышает всякое понятие. Вы влияли на одного человека, и влияние ваше уже простирается на целую группу, и так дальше до бесконечности.

Однажды я прошелся утром с товарищем из города Женевы к тому месту, где озеро соединяется с быстрым течением Роны. Мы оба очень были заинтересованы странным зрелищем, которое поражает многих путешественников. В этом месте соединяются два течения, Роны и Арвы, и последняя втекает в Рону. Вода Роны замечательно чиста и прозрачна. Арва же, протекая по грязному руслу, имеет серый, тусклый, грязный вид. И на большом пространстве оба течения резко отличаются друг от друга. В одном русле текут две реки, с одной стороны голубая, сверкающая Рона, с другой - серая, мрачная Арва, и между ними обозначена резкая граница. На некотором пространстве они текут так; затем постепенно воды сливаются, и сероватый оттенок переходит на голубые воды Роны. Я отыскал в путеводителе и на карте источник этой реки, чтобы узнать, почему она так долго сохраняется прозрачною, не смешиваясь с соседним течением.

Источник находится на вышине десяти или одиннадцати тысяч футов на ледяной вершине.

Его беспрерывно питает тающий ледник, который, в свою очередь, питается вечными снегами. Зарождаясь на этой вышине и пополняясь постоянно водою ледника, река быстро несется вниз, протекает через Швейцарские Альпы и Женевское озеро и течет дальше. В этом вся тайна ее чистоты, остающейся нетронутой в близком соседстве грязных вод. Источник нашей жизни должен истекать с высокой вершины Божьей Горы и насыщаться постоянно свежим притоком. Только таким образом можем мы сохранить чистоту духовную в нашем движении среди людей и близком общении с ними. И мы должны держаться ближе к Источнику, чем Рона у Женевы, иначе другие течения несомненно повлияют на нас.

Постоянное общение с Иисусом есть вечно новое начало всякого служения.