Г.С. Горчаков

Сен-Жермен - учитель человечества

("Знамя Мира" №4 1997)

 

"В последней четверти каждого века упомянутыми мною ранее Учителями предпринимается попытка помочь духовному прогрессу Человечества. В завершение любого столетия вы неизбежно обнаружите присутствие мощной волны всенарастающей духовности - или же, если Вам угодно, назовите мистицизмом. Один или несколько из этих Учителей появляются в мире как проводники этой духовности, оставляя в завет человечеству некую меру оккультного знания или Учения."

Е.П.Блаватская. "Тайная Доктрина".

"Граф Сен-Жермен, безусловно, являлся величайшим Восточным Адептом, когда-либо появлявшимся в Европе."

Е.П.Блаватская. "Теософский словарь".

Сен-Жермен - одна из самых таинственных фигур в мировой истории. Современники оставили о нем самые различные впечатления. Впрочем, так и должно было быть.

"Выглядел он лет на пятьдесят, телосложения был умеренного, выражение его лица говорило о глубоком интеллекте, одевался он очень просто, но со вкусом; единственной уступкой роскоши являлось наличие ослепительнейших бриллиантов на его табакерке, часах и туфельных пряжках. Таинственное очарование, исходившее от него, объяснялось главным образом его поистине царственным великодушием и снисходительностью."

Другой современник описывал Сен-Жермена следующими словами: "Сен-Жермен среднего роста и изысканных манер. Черты его смуглого лица правильны. У него черные волосы и энергичное одухотворенное лицо. Его осанка величественна. Граф одевается просто, но со вкусом. Роскошь проявляется только в большом количестве бриллиантов, входящих в его туалет. Они надеты на каждый палец, украшают табакерку и часы. Однажды он появился при дворе в туфлях, пряжки которых были сплошь покрыты алмазами..."

Современников поражала способность графа сохранять свой облик неизменным на протяжении многих десятилетий.

"Так, значит, он жив - тот, о котором говорили, что он умер в 1784 году, и о котором я не имела сведений долгие-долгие годы, - он вновь неожиданно появился, и в такой момент, в такую эпоху! Зачем он вернулся во Францию? Как ему удается так долго жить, не старея? Ведь я знала пожилых людей, которые видели его сорокапятилетним в самом начале XVIII века... Да! Он выглядит так же, как и в 1760 году, а моего лица время не пощадило", - писала графиня д'Адемар.

На вопрос графини фон Жержи, не бывал ли Сен-Жермен в Венеции в 1710 году или его отец, граф Сен-Жермен совершенно невозмутимо ответил, что не отец, а он сам там был и привел остолбеневшей графине неопровержимые доказательства своих слов.

По поводу долгожительства графа Сен-Жермена, Коллэн де Планси рассказывал: "Однажды, когда он рассказывал, что хорошо знавал Понтия Пилата в Иерусалиме, он описал подробно дом римского наместника и начал перечислять блюда, поданные к столу в один из тех вечеров, когда Сен-Жермен у него ужинал. Кардинал де Роан, подумав, что все это бредни, обратился к камердинеру графа, седому старику с честным лицом:

- Друг мой, мне трудно поверить тому, что говорит Ваш хозяин. Может быть, он и в самом деле чревовещатель, я могу согласиться и с тем, что он делает золото. Но тому, что ему 2000 лет и что он виделся с Пилатом, - нет, этому верить не могу. Вы там тоже были?

- Нет, что вы, Ваше Высокопреосвященство, - ответил прямо слуга, - я всего лишь около 400 лет служу господину графу".

Т.П.Барнум говорил о графе Сен-Жермене: "Он утверждал, что родился в Халдее, в начале веков, и что он единственный наследник забытых наук и таинств своего и египетского народов. Еще более удивительными были его предсказания, и доподлинно известно, что он предсказал время, место и обстоятельства смерти Людовика XV за несколько лет до того, как это произошло. Его память была удивительной. Прочитав однажды газету, он мог свободно пересказать все ее содержание от начала до конца. К прочим способностям относится и его умение писать обеими руками каллиграфическим почерком. Он мог, например, писать любовное письмо правой рукой, а левой переписывать стихи, и это с большой легкостью..."

Жюль Дуапель писал:

"Когда однажды его спросили, сколько ему лет, он сказал, что был знаком с Иисусом Христом. Можно к этому относиться как к хвастовству, шарлатанству. Однако, когда он сказал, что знавал Юлия Цезаря, он привел такие детали, что историки оказались в тупике. Он привел эти детали так, что лишь исследования последних лет смогли это проверить. Он описал внутренние помещения катакомб с большой точностью. Об Индии, тогда совершенно неизвестной, он привел яркие и неожиданные данные, которые были затем подтверждены прекрасными открытиями ученых Анкетиль-Дюперрона и Бюрнуфа. Все это могло быть объяснено либо тем, что он видел все то, о чем говорил с такой непоколебимой уверенностью, либо тем, что он был хранителем непрерываемой и математически точной традиции, во что труднее поверить, чем в возможность делаться невидимым".

Он же говорил о Сен-Жермене: "Он исчезал так же легко, как и появлялся, мог сделаться невидимым. Его видели одновременно в разных местах. Несмотря на предпринятые расследования, никто не смог узнать ни его возраст, ни его родину, ни место его смерти. Дальше - больше: его видели в Египте во время экспедиции Бонапарта, и пули его не достигали".

Господин Ле Куте де Кантеле, человек, заверяющий, что он свои сведения имеет из достоверного источника, а именно - из рукописей князя Гессенского (!), рассказывает, что при своих таинственных появлениях граф Сен-Жермен часто прибегал к помощи магического зеркала, которому он отчасти обязан своей репутацией. Известно, что он показал Людовику XV судьбу его детей в одном из этих магических зеркал, секрет которых наука еще не разгадала, и король отпрянул в ужасе, увидев образ обезглавленного дофина.

"К тому же граф впадал иногда в каталепсию, приступы длились от нескольких часов до нескольких дней, и он утверждал, что в это время посещал отдаленные регионы земли, а то и самые дальние звезды. Он рассказывал с удивительной убедительностью о том, свидетелем чего он там был."

Очень много кривотолков идет о происхождении Сен-Жермена. Но большинство исследователей и биографов Сен-Жермена сходятся на том, что он имеет самое прямое отношение к роду князей Ракоци из Австро-Венгрии. Род Ракоци известен тем, что постоянно бунтовал против захватившей Венгрию Австрии. По слухам, он закончил свой земной путь в Турции. Но умер ли? Существует версия, что он всего лишь инсценировал свою смерть. В связи с этим есть примечательное высказывание известного писателя-эзотерика М.Холла: "Когда Сен-Жермен воплотился... как Фрэнсис Бэкон (1561 - 1626), он был внебрачным ребенком королевы Елизаветы и лорда Лэйчестера, законным наследником английского престола. Он перевел Библию (в варианте короля Джеймса) и написал "Новум Органум" и шекспировские пьесы, в которых зашифрованы многие из священных тайн Братства, так же как и история его жизни. Завершив дело, для которого он был послан в этом воплощении, он совершил свой уход с присущим ему хорошим чувством юмора, присутствуя на собственных похоронах в 1626 году (тело в гробу не было телом Фрэнсиса Бэкона)".

Но в свете вышеперечисленных слов самого Сен-Жермена о своем долголетии, вопрос о происхождении графа практически теряет всякий смысл.

Сен-Жермен известен в истории под разными именами: маркиза де Монгоферра, графа Белламара, шевалье Шенинга, графа Салтыкова, графа Цароги, принца Рагози, купца Нобле, господина де Сен-Ноэля, господина де Зурмона, "просто американца" и, наконец, графа Сен-Жермена. Происхождение имени Сен-Жермен скорее всего от "святого брата" - весьма распространенное обозначение члена одной из духовных общин.

И еще вот что любопытно: официальный год смерти Ференца Ракоци совпадает с предполагаемым годом появления графа Сен-Жермена в Париже

- 1735 год.

В 1737 - 1743 годах Сен-Жермен находился при дворе персидского императора Надир-шаха. С войском Надир-шаха он путешествует по Индии, где, по его собственным словам, он научился искусству плавления драгоценных камней. Но в действительности в это время в разгаре была колониальная война между Францией и Англией за обладание Индией. И Сен-Жермен сделал все для смягчения количества жертв со всех сторон. Благодаря колонизации Запад сумел познакомиться с основами восточной философии.

Сен-Жермен был известен как прекрасный дипломат. В частности, французский король Людовик XV неоднократно использовал графа для дипломатических поручений.

В 1743 и по 1745 годы Сен-Жермен находился в Англии, где был даже арестован по подозрению в "претензии на английскую корону". Конечно, невинность графа была вскоре доказана. В это время в Англии случилась якобитская революция - попытка прежней королевской династии воцариться на престоле. Кстати, забегая вперед, надо отметить, что Сен-Жермен всякий раз оказывается в той стране, где назревают какие-то политические события.

Лет на двенадцать Сен-Жермен исчезает из поля видимости биографов и появляется в Париже лишь в 1757 году, где живет три года. Здесь он быстро завоевывает расположение Людовика XV, так что тот предоставляет в его распоряжение целый замок с прекрасно оборудованной для плавления алмазов лабораторией. Специалисты чрезвычайно высоко ценили таланты химика и физика в Сен-Жермене. Известно, что граф также занимался живописью.

В Европе полыхала Семилетняя война. Сила ничего не решила, тогда в ход пошла тайная дипломатия. В марте 1760 года Сен-Жермен отправляется в Гаагу с дипломатической миссией. Однако сторонники войны, гревшие на ней руки, были настороже и пустили в ход излюбленную клевету, чтоб опорочить графа в глазах короля. Это им удалось, и, чтобы избежать ареста, Сен-Жермен вынужден был бежать в Англию. Там он был арестован, но ничего компрометирующего при нем не было обнаружено, и вскоре он был освобожден из-под стражи. Одни источники сообщают, что он покинул Англию, но другие утверждают, что он там и пребывал.

В 1760 - 1762 годах Сен-Жермен находится в России. Здесь отмечена его большая роль в осуществлении дворцового переворота, который возвел в 1762 году на престол Екатерину II. Прежний российский монарх Петр III рабски следовал реакционному прусскому королю Фридриху. У России же были свои исторические задачи, которые не измерялись прусским аршином. России было суждено играть все большую роль в европейских и мировых процессах.

Что же делал в России Сен-Жермен? Привычно он уже занял блестящее светское положение, покорил сердца и умы дам своими многими талантами в музыке, живописи, обработке драгоценных камней и даже сделал стремительную военную карьеру, получив чин генерала русской армии. Известно также, что он блестяще играл на скрипке. Потом через столетие великого скрипача Паганини уподобляли лишь "скелету Сен-Жермена, играющему на скрипке". Можно только догадываться, что за дивная музыка звучала из скрипки Сен-Жермена.

Елена Ивановна Рерих писала: "Один из эпизодов жизни Сен-Жермена в связи с русским именем. Так, Воронцов был одним из тех русских, которые после встречи с графом Сен-Жерменом при дворе Екатерины обратились к учению жизни... Воронцов прибыл вместе с Сен-Жерменом в Индию. Можно представить себе, как близко он мог подойти к Твердыне Света. Но три обстоятельства привели обратно на родину. Первое - его чрезмерное увлечение обрядами магии, второе - его привязанность к родственникам, и третье, когда стало ясно, что он не может остаться в Индии без вреда для своего духовного развития, ему было поручено предупредить декабристов о неверном задании".

Недальновидно было бы утверждать, что Сен-Жермен был в России только в связи с воцарением на престол Екатерины II. Одним из главных моментов его пребывания здесь была встреча с будущим победителем Наполеона - Кутузовым. Об этом имеется указание в Учении Живой Этики, где Кутузов назван "Зеленеющим лавром", то есть мощным эволюционным духом, способным воспринять советы из Твердыни Знания. Именно Сен-Жермен знал всю канву грядущих событий о том, что Наполеон не выдержит, не выполнит порученной ему миссии объединителя Европы и пойдет против самого главного условия своих успехов - против России. Наполеона нужно было остановить, ибо он свою жизнь все больше стал подчинять личным целям, и противовесом ему мог выступить только Кутузов. Кутузов, надо полагать, внимательно выслушал советы Сен-Жермена. Мы можем только лишь догадываться, о чем происходил между ними разговор, но главное было сделано - Михаил Илларионович оказался на высоте и принял советы. Еще задолго до нападения войск Наполеона на Россию поражение его было предопределено. Кстати сказать, потом, когда Александр I будет колебаться, кого же ему ставить командующим русской армией, он отправится в Троице-Сергиеву Лавру, где ему во время моления было ясно указано: "Поставь Кутузова". И вопреки мнению ближайшего окружения, Александр I ставит Кутузова, который, поддержанный народом, останавливает зарвавшегося захватчика и обращает его полчища вспять.

Из России Сен-Жермен возвращается в Европу. Здесь граф Кобленцкий привлекает его к сотрудничеству при устроении фабрики по производству красок, лаков, масел в Бельгии. Через три месяца он в полном восторге пишет своему другу: "Мне он показался самым оригинальным из всех людей, которых я имел счастье знать ранее... Ему известны, по-видимому, все науки. И вместе с тем в нем чувствуется человек справедливый и порядочный, обладающий всеми достойными похвалы душевными качествами.

Затем Сен-Жермен живет в Берлине, где продолжает заниматься научной и масонской деятельностью. (В то время масонство еще окончательно не выродилось в политическую бутафорию, оно преследовало просветительские задачи, и Силы Света еще поддерживали эти благородные начинания под масонской бутафорией. Конечно, ныне ни о какой поддержке так называемого масонства Силами Света и речи быть не может.)

Сен-Жермен много ездит по странам и городам. Его видят повсюду. В

конце 1769 года и в первой половине 1770 года Сен-Жермена можно видеть

в обществе канцлера Австрийского императора графа Ламберна. Сен-Жермен

занимается научно-производственными исследованиями, касающимися

выделки льна.

Графиня д'Адемар оставила записи об историческом предупреждении Сен-Жерменом французской королевской семьи. Графиня одна дома, ее муж уехал к родственникам на юг Франции. Дело было в воскресенье, в восемь часов утра. Прибыл граф Сен-Жермен и назвался графом де Сен-Ноэль.

"...Весь день я думала об этой встрече, напоминающей видение, и об угрожающих словах Сен-Жермена. Неужели мы приближались к разрушению общества, неужели нынешнее царствование, начатое под счастливым предзнаменованием, было чревато грозой! После долгих раздумий я решила представить господина де Сен-Жермена королеве, если она на это согласится. Он пришел на нашу встречу вовремя и был рад моему решению. Я спросила, собирается ли он обосноваться в Париже, но он ответил, что его планы ему более не позволяют жить во Франции: "Пройдет целый век,

- сказал он, - прежде чем я появлюсь здесь вновь".

В тот же день госпожа д'Адемар съездила в Версаль, встретилась с королевой и рассказала ей то, что граф ей сообщил. Королева дала свое согласие на встречу, но при одном условии: "Я разрешаю привести его завтра в Версаль переодетым в ливрею Ваших слуг. Он будет ждать в Вашем апартаменте, и как только я смогу его принять, я вас обоих вызову. Я послушаю его в Вашем присутствии - это мое непреложное условие".

"Пусть мудрость королевы оценит то, что я сейчас скажу, - начал граф торжественно. - Партия энциклопедистов хочет власть, чего она достигнет только при полном унижении духовенства, а это произойдет лишь при переустройстве королевской власти. Эта партия, в поисках поддержки королевской семьи, приглядела герцога Шартра. Эти люди воспользуются им, а затем предадут, когда он перестанет быть нужным. Ему пообещают корону, но лишь эшафот будет ему троном. Сколько зверств, сколько преступлений будут иметь место до этого справедливого дня! Законы не будут более защитой добропорядочных людей, не будут более пугать преступников. Последние захватят власть в обагренные кровью руки, они уничтожат католическую веру, аристократию, магистратуру...

- Таким образом, - с нетерпением вставила королева, - останется только королевская власть...

- И ее не будет!.. Будет кровожадная республика, скипетром которой будет служить топор палача.

При этих словах я не сдержалась и решилась прервать графа в присутствии королевы.

- Сударь, что же Вы говорите, опомнитесь, Вы же разговариваете с самой королевой!

- В самом деле, я не привыкла слушать подобные вещи, - добавила взволнованная Мария-Антуанетта.

- Смелость мне придает только лишь серьезность положения, - сказал Сен-Жермен холодно. - Я сюда пришел не для того, чтобы выказывать Вашему Величеству мое почтение - Вам это, должно быть, надоело, - а для того, чтобы показать Вам, какие опасности подстерегают корону, если ничего не будет предпринято в самом скором времени.

- Как вы, однако, прямы, - сердито сказала королева.

- Я в отчаянии от того, что неприятен Вам. Но сказать могу лишь правду.

- Говорят, что иногда правда выглядит неправдоподобно.

- Согласен с Вами, именно так. Позвольте напомнить Вашему Величеству о том, как Кассандра предсказала падение Трои и никто ей не поверил. Я - Кассандра, Франция - Приамово владычество. Пройдет еще несколько лет обманчивого благополучия, затем отовсюду по всей стране появятся жаждущие мести, власти, денег люди, которые перевернут все на своем пути. Они найдут опору среди взбунтовавшейся толпы и некоторых вельмож, у всех закружится голова. Прогремит гражданская война с ужасным шлейфом убийств, грабежей, изгнаний. Тогда пожалеют люди, что меня не послушались. Может быть, даже ко мне обратятся - но будет слишком поздно, гроза все унесет.

Спустя два часа госпожу д'Адемар вызвали к королю. Там же была и королева, слегка смущенная. Король же улыбался, он посоветовался с господином де Морепа, и встреча состоится, если тот согласен. Успокоившись, госпожа д'Адемар возвращается к себе. Прошло еще два часа, и к ней стал стучаться господин де Морепа. Завязался разговор, и в это время открылась дверь - граф Сен-Жермен вошел, подошел к Морепа со словами: "Король призвал Вас к себе для того, чтобы Вы дали ему хорошие советы, а Вы печетесь только о своем авторитете. Противясь тому, чтобы я встретился с королем, Вы губите монархию, ибо я могу посвятить Франции лишь ограниченное время, и когда оно истечет, я смогу вернуться сюда лишь спустя три поколения. Я сказал королеве все, что мне было дозволено сказать, королю же я сказал бы больше. Жаль, что Вы встали между Его Величеством и мной. Мне не в чем будет себя упрекать, когда ужасная анархия обрушится на Францию. Вам не суждено увидеть эти несчастья, но достаточно для памяти о Вас то, что Вы их подготовили... Не ждите от потомков уважения - Вы были легкомысленным и неспособным министром, и Вас отнесут к тем, кто губит империи".

Высказав все это единым духом, граф Сен-Жермен повернулся к двери, закрыл ее и исчез.

Господин де Морепа был минут десять в шоке, затем вновь овладел собой и, обращаясь к госпоже д'Адемар, сказал:

"Однако, каков наглец! Я сейчас кое-кому его отрекомендую".

Он позвал своих людей, распорядился схватить графа, но его и след простыл.

Второй эпизод имеет место спустя десять лет, в 1789 г.

Госпожа д'Адемар возвращается домой после гостей. Ей передают записку следующего содержания:

"Графиня, все пропало, солнце сегодня в последний раз сядет на монархию, завтра уже ее не станет, будет хаос, анархия. Вы знаете все, что я предпринимал для того, чтобы повлиять на ход событий, но меня отвергли, сейчас слишком поздно. Я попытался познакомиться с работой Калиостро - это творение дьявола: берегитесь, и я буду Вас охранять. Будьте осторожной и Вы будете жить после того, как буря все разрушит. Я борюсь с желанием увидеть Вас - о чем нам говорить? Вы станете просить меня сделать невозможное: ничего ни для короля, ни для королевы я не могу сделать, даже для герцога Орлеанского, который завтра будет торжествовать, но разом пройдет Капитолийский холм и окажется у Тарпейской скалы. Однако, если Вам очень хочется встретиться с давним другом, приходите в восемь часов на службу в церкви Реколлэ, зайдите во вторую часовню справа.

С уважением к Вам...

граф Сен-Жермен."

"Прочитав это имя, которое я уже угадывала, я вскрикнула. Неужели он жив, ведь еще в 1784 г. объявили о его кончине, и с тех пор ничего о нем не было слышно, и вот он появляется, и именно сейчас. Зачем же он приехал во Францию, неужели ему не суждено было умереть? - ведь я знавала стариков, утверждавших, что в начале века ему внешне можно было дать сорок - пятьдесят лет.

Было уже около часа ночи, когда я читала это письмо. Встречу он мне назначил рано утром, и я легла спать. Спала я мало, меня мучили ужасные сны, где увидела, сама не понимая того, страшное будущее наше. К утру я встала еще более усталой, чем накануне, заказала у первого камердинера очень крепкого кофе, испила две чашечки, которые вернули мне силы. В полвосьмого я вызвала портшез и последовала в церковь Реколлэ в сопровождении верного слуги Лароша.

Церковь была пустая, Лароша я оставила на часах и зашла в нужную часовню. Вскоре, едва я успела сосредоточиться в молитве, как появился человек. Это был он, собственной персоной. То же лицо, что и в 1760 г., тогда как на моем были морщины и прочие следы старости. Я была поражена. Он же мне улыбнулся, подошел, взял мою руку и галантно поцеловал ее. Я была столь удивлена, что не остановила его, несмотря на святость этого места."

Сен-Жермен совершает свои поездки по Европе, регулирует деятельность масонских, розенкрейцеровских и других оккультных лож. Сам он лично основал несколько духовно-мистических обществ. Сен-Жермен делал от себя все зависящее, чтобы заложить основание Новой Эпохе Шестой Расы человечества.

Официально Сен-Жермен был похоронен 27 февраля 1784 года. Но дневники графини д'Адемар свидетельствуют о том, что и после так называемой "смерти" графа Сен-Жермена встречают в самых разных местах.

Она пишет:

"...Затем постепенно граф принял торжественный вид. В течение нескольких секунд он был твердым как статуя. Его неизменно живые глаза стали тусклыми, без огня и цвета. Вскоре он снова ожил. Рукой он обозначил свой уход, затем сказал: "Ухожу. Вы меня увидите еще раз. Завтра ночью я уеду. Я крайне нужен в Константинополе, затем в Англии, чтобы подготовить два открытия, которыми будут пользоваться в будущем

- железные дороги и паровую машину. Они понадобятся Германии. Постепенно времена года будут меняться: сначала весна, затем лето. Именно постепенная остановка времени обозначает конец цикла. Я все это вижу. Поверьте, ни астрологи, ни метеорологи ничего не знают. Нужно учиться в пирамидах, как я это делал. К концу века я исчезну из Европы и уеду в пределы Гималаев. Я буду там отдыхать: мне нужно отдохнуть. Ровно через восемьдесят пять лет люди вновь вспомнят обо мне. Прощайте, я вас люблю..."

Торжественно сказав эти слова, граф повторил знак рукой, а оба адепта, опустошенные силой дотоле неизвестных впечатлений, вышли из комнаты в неописуемом смятении. В то же время начался сильнейший ливень, прогремел гром. Не думая, они вернулись в лабораторию, чтобы спрятаться от дождя, открыли дверь - Сен-Жермена там больше не было..."

Блаватская отмечает, что в 1785 или 86 годах у него было наиважнейшее совещание с русской императрицей.

Елена Ивановна Рерих прямо указывает, что хотя и "существует могила Сен-Жермена, на самом деле там похоронен заместитель". И.Купер-Оукли приводит нам список лож, которые курировал Сен-Жермен - их набирается добрый десяток. Деятельность его чрезвычайно насыщена, и о многих сторонах ее нам можно только догадываться. Так, однажды Сен-Жермен сказал австрийскому розенкрейцеру Францу Грефферу: "Я ухожу... Когда-нибудь мы еще увидимся. Я очень нужен сейчас в Константинополе. Затем отправлюсь в Англию, где мне предстоит подготовить два изобретения, о которых вы услышите в следующих столетиях... К концу этого столетия я исчезну из Европы и отправлюсь в Гималаи. Мне необходимо отдохнуть. И я должен обрести покой. Ровно через 85 лет я вновь предстану перед людьми. Прощайте. Да пребудет с вами любовь моя".

Это было сказано примерно в 1790 году. Через 85 лет было создано Теософское общество.

Одна из главных свидетельниц жизни Сен-Жермена графиня д'Адемар умерла в Одессе в 1822 году в глубокой нищете. На груди этой иссохшей мумии обнаружили дневник. К титульному листку дневника была приколота записка, датированная 21 мая 1821 года: "Я виделась с Сен-Жерменом еще не раз, и каждая встреча сопровождалась обстоятельствами, которые повергали меня в крайнее удивление: в день убийства королевы (21 января 1793 года); накануне 18 брюмера (9 ноября 1799 года); день спустя после кончины герцога Энгиенского (1804 год); в январе месяце 1813 года и в канун убийства герцога Беррийского (1820 год)".

Говоря о миссии Сен-Жермена, Елена Ивановна Рерих писала: "Так называемый Сен-Жермен руководил революцией, чтобы посредством ее не только обновить умы, но и создать единение Европы. Вы знаете, какое направление приняла революция. Тогда создался план символизировать единение в одном человеке. Наполеон всецело найден Сен-Жерменом. Звезда, о которой он любил говорить, принесла ему неожиданные возможности. Правда, многие из Братства не верили, как можно войною вносить объединение, но мы все должны были признать, что сама личность Наполеона, усиленная Камнем (Чинтамани, священный дар созвездия Орион, хранимый в Шамбале) символизировала в себе поглощение всех деталей".

Именно, задача Наполеона была объединить народы Европы. Мы хорошо помним, что случилось в разъединенной Европе в XX столетии - две мировые войны, унесшие миллионы жизней.

Существует картина американского художника Поля Когана, на которой изображены три гималайских Учителя вместе с Е.П.Блаватской, сидящей на переднем плане. Сен-Жермен изображен на картине в той же позе и в том же костюме, что и князь Ференц Ракоци на своем парадном портрете.

Говоря о Сен-Жермене, необходимо еще раз отметить неблагодарную участь Посланцев Иерархии Света. В каком только обличии они ни прибывали к людям: и царями, и нищими, практически всегда их не принимали. Людям не угодить, всегда решающую роль играет самомнение невежества, самость. Так и Сен-Жермен для самостных невежд был ни кем иным, как шарлатаном, мошенником, ловкачом, пройдохой, вообще подозрительным человеком. Каждый судил и рядил о нем по своему разумению. Люди во все времена принимают только людей ничтожных, но облаченных различными титулами; подлинные же герои духа вызывают их злобу и ненависть.

Миссия Сен-Жермена была уникальной. Если судить по его высказываниям, из которых явствует, что он знавал и Христа, и Александра Македонского, то вполне возможно, что в действительности Сен-Жермен существовал в неизменном телесном обличии многие и многие сотни лет, взяв на себя неблагодарную роль Хранителя человечества. Зная наперед развитие событий, он стремится предупредить их нежелательное развитие, потому-то его всегда можно видеть в той или иной стране в самые острые моменты. А теперь задумаемся, какую же беспримерную тяжесть бесчисленных лет, бесконечной, все нарастающей ответственности ему приходилось выдерживать, когда нам сплошь и рядом несколько десятков лет нашей более чем скромной жизни уже достаточно, чтобы мы стали мечтать о вечном покое от земных тягот. А здесь столетиями вытирать с себя плевки презрения и поношения и неуклонно следовать намеченной цели, только изредка позволяя себе уходить в Гималайскую Твердыню и переводить дух.

Это уникальнейший случай в жизни Великих Учителей человечества!