Зеленин Дмитрий

Древнерусская братчина как обрядовый праздник сбора урожая

(Краткое изложение большого исследования)

 

У многих первобытных народов известен обычай, в силу ко­торого первое убитое на охоте животное потребляется не единолично,  а коллективно,  всей общиной.  Например, у алеутов «мясо первого, с начала промысла, промышленного зверя Раздает промысливший оного в своем селении всем жителям (выделено Д.К.Зелениным. — Т.И.) по частям» [Крашенинников 1819, с. 290]. У осетин «охотник, первый убивший крупную дичь, вырезывает из правой стороны кусок в 5-6 ребер и дарит встреч­ным охотникам, не успевшим ничего убить» [Чурсин 1925, с. 199]. Мы не будем обсуждать сложный вопрос о происхождении этого охотничьего обычая-обряда. Нас интересует не предшествующая история, а позднейшее развитие данного обряда, к которому, как к прототипу, мы возводим русскую древнюю и современную «братину». В качестве рабочей гипотезы примем, что это магический Ряд; вкушение членами охотничьей общины первой добычи —магический символ того, что все они будут иметь подобную же до­бычу. Для нас важно установить коллективный характер данного обряда. Эта именно коллективность древнего охотничьего обряда роднит его с позднейшими скотоводческими и земледельческими обрядами, к которым принадлежит русская братчина.

Дальнейшее развитие обряда происходило под влиянием двух главных факторов: 1) усложнения и изменения религиозных верований  и  2) изменения  соответствующих  занятий  населения. Под влиянием первого фактора магический, до-анимистический обряд превратился сначала в языческое жертвоприношение при« сборе добычи или урожая, а после воспринял много христианских черт. Церковные братства, воспользовавшиеся формами древней братчины, сами в свою очередь наложили на нее свой новый от­печаток, главнейше на братчину пчеловодов.

Под влиянием смены занятий, обычай звероловов с течением времени превратился в обряд скотоводов, земледельцев и пче­ловодов. А так как скотоводы, особенно же земледельцы и пче­ловоды, собирают свой урожай всегда более или менее одновре­менно, то коллективность обряда получила иные формы: дележ­ка добычей заменилась складчиной продуктов, а позднее и денег. «Братчиной» зовется именно угощение в складчину [Зеленин 1916, с. 652, 762, 778, 969 и др.].

О древнерусских братчинах, которые впервые упоминаются в памятниках под  1150 годом [Ипатьевская летопись,  с. 495] V мы знаем очень мало. Все известное было еще в 1854 году со­брано А. Поповым в его статье «Пиры и братчины» [Попов А. Н. 1854].  Меньше всего  известна нам бытовая сторона древних,: братчин, которая в данном случае является решающим фактором. Вот почему мы принуждены иметь дело главным образом с позднейшим наследием древнерусской братчины.

Вряд ли можно сомневаться в том, что великорусские обрядо­вые праздники, известные и теперь под названиями: братчина, мольба, канун, ссыпка, ссыпщина, а также Николыцина и т. п., являются именно остатками древних братчин. Теперь это имею­щие религиозно-церковный характер коллективные трапезы-пи­ры, для которых продукты собираются со всей общины.

Русский обряд братчины, связанный с охотой и зверолов­ством, не сохранился до нас, но память о нем еще жива в народ преданиях. На всем русском севере, где только сохранились ос­татки братчин, широко распространены местные сказания о том, как в старину в Ильин день (обычный здесь день скотоводческих братчин) прибегал из лесу к местной часовне олень, которого община закалывала, варила и съедала. Каргопольский и сосед­ние с ним уезды бывш. Олонецкой губ., Вельский и Кадников-ский Вологодской губ., Белозерский уезд Новгородской губ., — вот места широкого распространения преданий о чудесном оле­не . В XX веке легенду эту отметили здесь П.Шереметев [Шере­метев 1902, с. 136], А.Шустиков [Шустиков 1915, с. 101-102], С. Скороходов [Ученый архив Вологодского общества, 1926, с. 11, 41, 65]. Не приводим многочисленных свидетельств о том же ав­торов XIX века. То же предание известно еще зырянам [По­пов К. 1874, с. 19, прим. 80].

Изредка предание говорит о лосе вместо оленя [Харузин 1894, с. 343]. Где празднество происходило в день Рождества Богороди­цы 8 сентября, там предания говорят о прибегавшей самке оленя с детенышем [Шереметев 1902, с. 137]. Нередко рядом с оленем ока­зывается еще и гусь или глухарь [Шустиков 1915, с. 101, 102, 119], лебедь [Харузин 1894, с. 344], а также другие птицы и звери [Шере­метев 1902, с. 136].

В языческой обстановке аналогичный образ звероловов отмечен у корел Кемского уезда, которые ранней весной закалывали оленя и съедали «его торжественно с особыми обрядами в честь бога Ке» [Эдемский 1909, с. 39]. К тому же циклу мы относим и языческий «праздник лебедей» у вотяков Казанской губ., где пару лебедей выпускали на волю, а вместо них закалывали парами разных до­машних птиц и животных [Афонасьев 1881, с. 281-286].

Известно, что охотники и звероловы первобытных народов весьма скептически относятся к участью женщин во всем том, что касается их промысла. У русских это недавно еще сохраня­лось во всей силе, напр<имер>, на Каспийском море, у астра­ханских рыболовов [Михайлов 1851, с. 171]. Отзвук этих поверий мы усматриваем в том, что кое-где и на современные братчины не допускаются женщины [Харузин 1894, с. 343]²⁾. Hi мы встретимся со специально женскими братчинами, связными с женскими занятиями, например куроводством.

Переход от звероловства к скотоводству вызвал ест венную замену жертвенного оленя быком или бараном. На скотоводческой, стадии развития обряд встречается еще и в на дни и много раз описан этнографами. Обряд совершался под покровом церкви и приурочивался к разным церковным праздник Эти обстоятельства спасали его от преследования со стороны властей. Но отсутствие особого церковного чинопоследования вело постепенному вымиранию обряда, и сохранились до наших дне главным образом, праздники обетные.

Коллективность обряда в скотоводческом празднике выражена различно. 1) В распоряжение церкви поступает много животных,: которых одно или несколько избираются для общей трапезы, да по жеребью. 2) В церковь поступают от каждого дома лишь отдельные части тех или иных домашних животных, пример, бараньи лопатки, свиньи головы [Зеленин 1914, с. 25? 3) Производится сбор продуктов или денег, и в складчину приносится жертвенное животное. 4) Обетное («завечёно, обречёное») вотное откармливается за счет всей общины (Трунов, Завойко).

Вне связи с обетом стоит скотоводческая братчина Пудожсв го уезда, описанная Н.Харузиным [Харузин 1894, с. 342], Вед кого у. [Зеленин 1914, с. 247], а также аналогичные обряды пермяков и вотяков. Древнейшая форма обета равносильна формул если будет урожай, благополучие со скотом, то будет и праздник урожая [...ъ 1867, с. 131]. Дальнейшая эволюция обета: если корова отелится в первый раз бычком, то его «обрекают мир} (Орловская губ.; Трунов). Современные обряды связаны с болезнью скотины или с иным несчастным случаем (Завойко о костромской губ. и др.).

Обряды куроводов превратились в специально-женские праздники, поскольку это женский промысел. «Кузьминки» не cвязаны обетом и празднуются, главным образом, девицами, 1 ноября; против, обряд «троецыплятницы» совершается на Вятке пожилыми женщинами — в силу обета, данного вятчанками в старину. «при рождении младенцев» [Зеленин 1906].

Связь скотоводческой братчины с древним язычеством ярко сказалась в поверьях о магической силе костей съеденного на братчине животного. Олонецкие охотники и рыболовы убежде­ны, что кость «Ильинского» быка утраивает их добычу [...ъ 1876, с. 132]. В Орловской губ. кости «оброшного» быка после братчи­ны закапывают в скотском хлеву, чтоб не переводился скот в до­ме (Трунов). Кости кур, съеденных в Кузьминки, зарывают в ку­рятнике — для большей плодовитости кур; кости эти не ломают, а то цыплята будут уродливыми [Максимов С. 1903, с. 520]. Вят­ские женщины в 1739 году кости и перья кур-троецыплятниц почитали «яко бы за святые».

Кроме северных губерний, скотоводческие братчины с жертвен­ным быком отмечены еще в губерниях Нижегородской, Пензенской [Зеленин 1915, с. 762, 986] и Орловской [Трунов 1869, с. 32].

На земледельческой братчине нет жертвенного живот­ного; обрядовые блюда: пиво (так наз. канун, мирщйнка, братчи­на) и каша. Пиво варится или из продуктов, собранных в складчи­ну, или же каждый варит у себя дома, но его приносят в церковь и здесь сливают в один общий сосуд, после чего его пьют. Такого рода братчины Восточной Сибири описал А. Макаренко [Макаренко 1907]. Ярославские мольбы описаны в Ярослав. Губ. Ведомостях 1888, №76 и 1889, №50 (статьи П.Лисицына и Н.Оп-н); Вятские «моль­бы» в «Отчете о диалектологич<еской> поездке в Вятск<ую> губ.  Д.Зеленина [Зеленин 1903, с. 90-91]. У белорусов они совершаются в мая и известны под именем «Миколыцины» [Богданович 1895,]. А. Г. Данилин описал этот обряд в 1925 г. в с. Мантурове Кологривского у. Костромской губ. (рукопись).

Вне связи с обетом стоит зырянская «братчина» в Устьсысольске 1-3 ноября [Кичин 1852; ср.: Попов К. 1874, с. 65]: ее рус­ское имя говорит о заимствовании зырянами от русских; анало­гичный русский обряд 1 ноября описан в Трудах Вологодского Общества изучения северного края [Ученый архив Вологодского общества, 1926, с. 37].

Редкую и оригинальную форму имеет земледельческая брат­нина в Кадниковском у. Вологодской губ.: в Ильин день деревня печет сообща громадный каравай хлеба в 2-5 пудов весом; после молебна этот каравай разрезают на мелкие куски] раздают миру; одновременно приготовляется и раздается громадный же кусок сыра (творога) [Зеленин 1914, с. 251].

Земледельческие братчины совершаются не всегда осенью, по сбора урожая в поле, но также зимой, летом и весной. Тут сказалась прежде всего генетическая связь их с прежними скотоводческими и охотничьими праздниками, которые по самой своей природе были связаны с каким-либо одним временем года. Обетный характер братчин способствовал разнообразию их сроков: обет давался  имя какого-нибудь святого, и братчина приурочивалась к дню памяти этого святого. Повторность праздников в честь спасителя, богоматери, св. Николая, св. Козьмы и Дамиана и др. лишний содействовала колебанию сроков совершения братчин. Наконец, естественное стремление населения, чтоб братчины соседних деревень и приходов не падали на одно и то же время (иначе нельзя будет  бывать на братчине соседей) и не падали на близкие друг к сроки (частые праздники прекратили бы всякую работу), — все условия приводили к более или менее равномерному распредению братчин по всем временам года.

Если на русском севере сравнительно хорошо сохранились наших дней братчины скотоводческие и земледельческие, то западе и на юге лучше сохранились соответствующие обряды пчеловодов. Тут обрядовым блюдом служит мед, главным  образом в виде напитка, а жертвой — воск. Последний, в связи с церковным характером обряда, имеет форму свечи, отчего и сал братчина носит большею частью имя: свеча, братская свеча.

Белорусская «свеча» описана в книгах П. Шейна [Шейн 11 с. 173-185], Дембовецкого⁷, Е.Романова⁸, А.Богдановича, в ста И. Сцепуржинского [Сцепуржинский 1877, с. 150-153], В. Добр Вольского [Добровольский 1900]. Об украинском обряде Черв гов<ской> губ. см. в книге А. Ефименко «Южная Русь» [Ефиь ко А. 1905, с. 264]. У великорусов обряд отмечен только в ринском у. Калужской губ. [Зеленин 1915, с. 574].

Воздействие на пчеловодную братчину со стороны стариных церковных братств, а частью и со стороны цеховых организаций, — вне всякого сомнения. Думать вместе с некоторыми рами, что этот обычай и создан братствами, нет оснований. Пчеловодная братчина известна также мордве-мокше Пензенской

Г.Евсевьев 1914]. У мордвы Спасского у. Тамбовской губ. воск обряде братчины представлен не в виде свечи, а в виде «воско­вого хлеба» в который усердные вкладывали серебряные деньги [АРГО, рукопись 1850 г.].

Коллективный характер пчеловодского обряда сказался и в том, что все члены общины приносят воск для изготовления но­вой свечи или для дополнения прежней; и в том, что одна и та же свеча хранится по году в доме каждого из домохозяев, пока она не обойдет всей деревни; наконец, часто бывает и сбор продуктов для общей трапезы.

Пчеловодная братчина совершается не всегда осенью, после сбора свежего меда, но и в другие времена года. Мы объясняем это обстоятельство теми же самыми причинами, что и сроки зем­ледельческой братчины; к этим причинам нужно еще присоеди­нить воздействие церковных братств, которые воспользовались традиционного формою братчины для своих целей, чтоб добывать средства на благоустройство храма, причем они часто объединя­ли братчину с храмовым праздником.

У русских рыболовов специфической формы братчины, по-видимому, не было. Олонецких рыболовов мы видели на ското­водческой братчине, где они «хватают ильинское мясо», кости коего служат талисманом при рыбной ловле. В других местах рыболовы пользуются формой братчины пчеловодов: в день свое­го патрона, 29 июня, собирают «Петру-рыболову на мирскую свечу», которая ставится в храме перед иконою апостола [Макси­мов С. 1903, с. 477].

У кахетинцев на Кавказе мы встречаем обряды, близкие к на­шей скотоводческой братчине, а также обряды с приношением в Церковь св. Георгию вина, что можно назвать братчиной виноделов [Чурсин 1905, с. 14-15]. В известном сербском празднике «крсно ^ИМе» или «слава» нетрудно рассмотреть ряд элементов братчины, слившихся с обрядами иного цикла [Милипевий 1877].

У Русских местами еще недавно сохранялся старый обычай приходить на братчину всякому без зова [Лисицын 1889]. Этот обычай может служить лишним подтверждением религиозного происхождения братчин. В старых русских жалованных грамо­тах часто встречается формула об оригинальной льготе местному населению: «въ села и деревни (данной местности) на пиры и в братчины и о празницках незваны пить не ездятъ ни ходятъ никто» [Срезневский, 1, стб. 174]. Историки различно понима­ли смысл этой формулы. Тут мы имеем замаскированную льготу, освобождающую братчинное пиво и другие напитки от акцизных сборов. Дипломатичность формулы в том, что она не отменяла никаких постановлений о пошлинах, соответствующих поздней­шему акцизу, и не противоречила им, равно не мешала много­численному классу чиновников присутствовать на братчинах, только по приглашению. Приглашенный в качестве гостя чинов­ник, конечно, «не придирался» к столь возможным на братчинах мелким нарушениям устава о пошлинах.