Кураев Андрей

Будем терпимы к нетерпимости

(Ответ на письмо почитательницы Рерихов в журнал "Юность")

 

Какое замечательное начало для диалога: “Я из тех людей, которых Вы презираете”. Сразу все четко ставится на места: несчастный, гонимый, но благородный человек противостоит гордому фанатику и инквизитору, который презирает людей. Симпатии читателей (на Руси всегда сочувствовали униженным и оскорбленным) сразу гарантированны.

Имидж-мейкеры должны оценить изящество и эффективность такого полемического хода. А ведь строится он на банальной подмене: отношение к доктрине выдается за отношение к людям, которые исповедуют эту доктрину. Мне же кажется, что терпимость по отношению к людям не должна вырождаться в терпимость по отношению ко всем и всяческим идеям, равно как и нетерпимость по отношению ко лжи не должна переходить в презрение к человеку.

Таковы, кажется, правила на рыцарских турнирах. При всем уважении к своему противнику рыцарь не должен уважать его меча. По мечу он должен бить своим мечом; свой жесткий щит он должен подставлять под удары чужого меча, нисколько не смущаясь тем, что на мече могут остаться зазубрины и трещины. В конце концов он стремится выбить меч из рук противника. Но когда этот меч сломан или выбит, тогда поверженному противнику надо задать дон-кихотский вопрос: “Признаете ли Вы, сударь, что прекраснее моей Дульсинеи нет никого на свете?”.

Но на турнирах все же не убивают… Можно разбить щит, но не голову противника.

Так и в дискуссиях. Отказ от спора и от оспаривания чужих взглядов равносилен запрету на развитие мысли. И если кто-то выступает с критикой концепции, которая кажется ему ошибочной, это еще совсем не значит, что критик “презирает” своих оппонентов. Да ведь если не будет критичности, если не будет столкновения идей – то и человеческая мысль не будет развиваться! Вся история философии – это история полемики. Платон критикует досократиков. Аристотель – Платона, стоики и неоплатоники – Аристотеля,.. Юм критикует Гоббса, Кант критикует Юма, Гегель-Канта, Фейербах-Гегеля, Маркс - Фейербаха, Бердяев - Маркса… Точно также, между, прочим, и в индийской философии (ах, как Будда честил браминов, а Шанкара – Будду)… Так что полемизировать надо. Просто не нужно убивать тех, чьи аргументы оказались слабее. Достаточно, держа у груди противника меч своих аргументов, добиваться от него положительного ответа: “Да, прекрасна Дульсинея Тобосская!”.

Увы, в любой борьбе есть свои нечистые приемы. Один из них – это обвинение оппонента в использовании этих приемов (вспомните, как любят футболисты симулировать боль и взывать к судье, якобы просмотревшему грубую игру против них). Вот и уважаемая Наталья Анатольевна с первой же минуты матча замахала судьям (читателям): “Ой, меня презирают!”. Вообще-то с самого начала моей дискуссии с рериховцами я пояснил, что именно я о них думаю: “Кем в таком случае я считаю своих читателей и оппонентов? — Хорошими людьми, оказавшимися в плену у плохой философии” (диакон Андрей Кураев. Сатанизм для интеллигенции. О Рерихах и православии. Т.1. Религия без Бога. М., 1997, с. 12).

Теософов я не презираю. Но к теософии, построенной на множестве фантазий, кривд и совершенно сознательных фальсификаций, отношусь без малейшего уважения. Ну не могу я уважать доктрину, которая заверяет, что она в своей научности превзошла отстало-невежественное христианство, и при этом исповедует аксиомы типа: “Пчелы и муравьи были принесены Великим Учителем с Венеры в назидание человечеству. Пшеница была принесена Изидою с Венеры” (Письма Елены Рерих 1932-1955. Новосибирск, 1993, с. 159). “На Венере настоящее царство полетов, летают люди, летают птицы, и даже рыбы. Причем птицы понимают человеческую речь” (Письма Елены Рерих 1932-1955. с. 334). А “Человечество, за редчайшими исключениями, переселилось на нашу планету с Луны” (Письма Елены Рерих 1929-1938. Минск, 1992, т. 2, с. 299).

Сказать, что все это бесконечно далеко от науки и что теософию надо числить по департаменту мифов – будет ли это знаком “презрения к людям”?

Еще один нечистый прием в полемике: признавать допустимость критики чужих взглядов, но не допускать критики своих. Так, рериховцы совсем не стесняются ни в словах, ни в доводах, когда речь идет о критике Православия, но едва лишь православные пожелают защитить свои убеждения и показать небезупречность живоэтической веры, как тут же слышится: “Ну никакой у вас терпимости! Разве можно критиковать чужую веру?”.

Во-первых – можно (см. выше). Во-вторых, напрасно мой оппонент заверяет, что “в “Живой Этике” нет ни одного слова, неуважительного к религиям”. Отношение теософов к христианству трудно назвать миролюбивым. С точки зрения теософов вера христиан в Промысл Божий, в заботу Бога о людях — не более чем “губительное заблуждение христианства” (Письма Махатм. Самара, 1993, с. 231). “Мы отрицаем теории о творении, Боге, душе, и о дальнейшей жизни индивидуальности после смерти в их христианском смысле” (Блаватская Е. П. Скрижали кармы. М., 1995, с. 495). Кроме того, христианство, не признающее переселения душ, — “ложная вера” (Письма Елены Рерих 1929-1938. Т. 1, с. 276). У христиан (речь идет о Кювье) “набитые Библией мозги” (Письма Махатм. с. 244). “Была ли когда-нибудь так называемая религия Христа после смерти этого Великого Учителя чем-либо иным, как не бессвязным сном?” (Блаватская Е. П. Разоблаченная Изида. Т. 2, М., 1994, с. 295).

Достаточно цитат? А ведь это лишь малая толика теософских нападок на христианство, что приведены в главе “Секта или синтез всех религий” в моей книге “Сатанизм для интеллигенции”.

Впрочем, сразу скажу, ради чего ведется теософами критика христианства. “Набитые Библией мозги” должны быть прочищены, чтобы узнать последнюю истину: “Разъясним этот вопрос раз и навсегда: тот, на кого священство всех догматических религий, преимущественно христианских, указывает как на Сатану, врага Бога, в действительности является высочайшим божественным Духом - Оккультною Мудростию на Земле - которая естественно антагонистична каждой земной, преходящей иллюзии, включая и догматичные или церковные религии” (Тайная Доктрина. Рига, 1937, т. 2 с. 473). “Именно сатана является Богом нашей планеты и единым Богом” (с. 293). “Дьявол есть Божество всех веков и периодов с момента появления человека на Земле” (с. 609).

Нельзя сказать, чтобы христиане не замечали этих сатанинских ноток в теософии и не реагировали на них. В конце концов теософии уже более сотни лет. И за эти десятилетия многие христиане выступали с ответами на теософские нападки. Но вот что меня всегда поражает при общении с теософами-рериховцами: они просто не слышат аргументов своих собеседников. Уже более ста лет назад величайший русский философ Владимир Соловьев дал аргументированную критику пантеизма Блаватской (т. е представления о том, что Бога нельзя считать Личностью). Где ответ на аргументы Соловьева? Где ответы Бердяеву, Лосеву, Франку, Вяч. Иванову, о. Сергию Булгакову? Ладно, спор с этими величинами рериховцам не по зубам. Но со мной-то спорить проще. Однако, все рериховские критические упражнения по моему поводу также напрочь лишены обращения к философской тематике (в том числе и целая книжка Ксении Мяло – “Звезда волхвов или Христос в Гималаях” – посвященная очень политизированному и до смешного безграмотному анализу моих книг)¹.

Много раз я приглашал рериховцев к диспуту. И каждый раз это кончалось либо молчанием рериховских лидеров, либо публичным конфузом тех, кто все же решился выйти на сцену. Да, Наталья Анатольевна: мне “за годы посещения рериховских кружков, за сотни столкновений с инаковерующими ни разу не попался человек достойный, умный, образованный, твердый в своей вере”. Люди, твердые в своей рериховской вере встречались. Но это была не более, чем вера. Знаний для спокойного, научного, аргументированного разговора у них каждый раз не хватало. Как, кстати, не хватало и спокойствия и терпения.

Максимум, на что хватило моих оппонентов – это разглядывать мою “ауру”: “Когда Вы выступали, то отчетливо можно было проследить по Вашей Ауре следующее: когда Вы в своем выступлении говорили об Истине, то она у Вас вспыхивала яркими огнями, но когда говорили о догмах, аура была, что говорится, на нуле” (Новокузнецкий духовно-этический клуб "Роза Мира". Открытое письмо "отцу" Андрею Кураеву // Знамя мира. Томск, 1998, №2).

Но что говорить о других - обратите внимание на свое объяснение этой ситуации: по Вашему мнению умные рериховцы специально не вступали в диспут – потому что “вряд ли такие люди будут пытаться Вам что-то объяснять; вряд ли они будут профанировать свое “святая святых””. Вы понимаете, что перешли на сугубо религиозный язык? Человек науки не считает позором отстаивать свою концепцию перед оппонентами. Человек науки не прячет свои теории от “непосвященных”. Так что в очередной раз мы видим, что рериховская доктрина – это чисто религиозный феномен (со своими “святая святых” и “посвящениями”), а отнюдь не научное построение, всегда открыто выставляющее свои аргументы.

Хотите, я Вам задам простой вопрос, на который Вы не сможете ответить, и причем вовсе не потому, что я недостаточно “посвящен”, а Вы не хотите приоткрывать “святая святых”? Вот этот вопрос, вполне обычный в научном диалоге: Потрудитесь, пожалуйста, указать имя упомянутого Вами “одного старца”, который на вопрос о спасении буддистов ответил, “что это не наше дело”. Сопроводите Ваше указание источниковедческой ссылкой, т.е. укажите издание, в котором эти слова были опубликованы. Итак?.. А без точной ссылки – это, простите, “информация Агентства ОГГ (Одна Гражданка Говорила)”.

Если бы у нас была возможность личной встречи – еще я попросил бы Вас пояснить Ваши же слова: “Как религиовед, Вы должны знать, что сознание человеческое развивается от примитивного шаманизма, пантеизма к единому Богу, а не наоборот”. Знаю. И кстати, рад, что, по Вашим словам, религиозная мысль Вашего знакомого развилась “от неопределенного Абсолюта адвайты до верховной личности его души – Господа Иисуса Христа”. И хотя я не понимаю, что такое “верховная личность его души” (неужто у него есть еще и “неверховные личности его души”?) - но с тем, что монотеизм (вера в Единого Бога) выше шаманизма и пантеизма, я согласен. Более того, именно по этой логике строится моя книга “Если Бог есть любовь”. И я рад, что здесь наши взгляды совпадают. Но объясните мне, как можно придерживаться такой позиции, и при этом считать себя адептом “Живой Этики”?

Поясню, в чем суть вопроса: две основные школы в религиозной мысли человечества – это та, что которая полагает, что Бог – это Личность (монотеизм), и та, которая полагает, что Божество Личностью не является, ибо является беспредельной Энергией (пантеизм).

Абсолют пантеистов - это некая абсолютная субстанция, которая не знает себя, не контролирует себя, не обладает самосознанием и волей. Блаватская говорит о нем так: “Мы называем Абсолютное Сознание “бессознанием”, ибо нам кажется, что это неизбежно должно быть так… Вечное Дыхание, не ведающее самое себя” (Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 1, с. 102). “Неподвижно Бесконечный и абсолютно Безграничный не может ни желать, ни думать, ни действовать” (Блаватская Е. П. Главы из “Тайной Доктрины” // Вестник теософии. 1913, № 10, с. 69).

С точки же зрения христианского монотеизма, Бог знает себя, владеет всеми своими проявлениями и действиями, обладает самосознанием, и каждое Его проявление в мире есть результат Его свободного решения. Неужели, если мы скажем, что Бог не думает и даже не знает Самого Себя, то мы возвысим наше представление о Нем? Пантеисты говорят: “Ваше представление о Боге как Личности антропоморфно (человеко-образно). Человеческое представление о личности вы переносите на Бога. Это грубейшая ошибка! Это унижает Божество!”. Но если ни видеть в Боге личности – то разве это возвысит понятие о Нем? Ведь пень тоже не имеет личности. И булыжник – тоже безличностное бытие, и плесень тоже “не может ни желать, ни думать, ни действовать”.

Тем не менее, Е. Рерих пишет о “Величественном пантеизме, выше которого не может подняться человеческая мысль” (Письма Елены Рерих 1929-1938. Т. 2, с. 159). При этом она говорит, что “Весь восточный Пантеизм особенно ненавистен нашим церковникам” (Там же, с. 266). Елена Блаватская столь же недвусмысленно противопоставляла свой пантеизм христианству: “Вы спрашиваете, верим ли мы, теософы, в Христа? В Христа безличного — да. Кришна, Будда — тот же Христос, но не в Иисуса Назаретского... В личного Бога, в Моисеевскую Иегову не верим, то есть не поклоняемся ему” (Блаватская Е. П. Письмо А. П. Ганненфельду. Публикация: Кудрявцев К. Д. Что такое теософия и Теософическое общество. — СПб., 1914, сс. 91 и 89).

Так как же тогда понимать фразу Натальи Анатольевны о пантеизме как о чем-то, что должно быть преодолено наравне с шаманизмом? Одно из двух: или Вы не знаете теософии, которую взялись защищать, или активно используете рериховское разрешение на ложь (рериховские советы по “маскировке” приведены в главе “Оккультный коммунизм” в книге “Сатанизм для интеллигенции”).

В общем, я действительно хочу диалога. А в ответ слышу или напыщенные декларации о непревзойденной “духовности Живой Этики”, или прямые оскорбления. Серьезного разбора тех аргументов и фактов, что я привожу в своих книгах, я не встречаю.

Впрочем, Вам, Наталья Анатольевна, удалось сказать нечто новое в рериховском “кураеведении”. Обычно мои рериховские критики любят подчеркивать, что я не священник, а всего лишь диакон: “Кто же такой диакон Андрей Кураев и почему низший церковный чин позволяет себе от имени Православной Церкви публиковать подобные статьи?" (Ложь во спасение. Заявление Экологического культурного общества "Дар Ориона" // Слава Севастополя. 5.9.1995). А вот Вы обнаружили, что на критике Рерихов я сделал стремительную карьеру не то по подстеленной мне “красной дорожке”, не то “по головам людей”. Что ж – всегда приятно узнать о себе нечто новое… Кроме того, переход на личности обычно означает, что других аргументов у критика уже нет. И это радует. Значит, скоро еще один рыцарь-неудачник признает несравненность Дульсинеи.

1 Чтобы – в отличие от рериховцев – не быть голословным даже здесь, приведу один пример. Поскольку рериховцы любят поговорить о почитании "Владыки Космоса", мне пришлось обратить внимание читателей на то, что в глазах христиан это дурная рекомендация. "Владыка космоса", "Князь мира", "Царь мира" - в Библии и церковной традиции это имена сатаны. И вот текст К. Мяло: "Очень не нравится Кураеву и понятие "Царь Мира", и он иронически прохаживается по этому поводу тоже. Но ведь о "Царе мира" говорит сам апостол Павел, называя таковым Мельхиседека ("царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира" - Евр., 7:3)" (с. 83).
Милое теософское невежество… Ну открыла бы защитница "русских традиций" издание Библии с дореволюционной орфографией – и это избавило бы ее от очевидной глупости. Царь Салима – это Царь мира, а не мiра. И славянская Библия пишет так же. И греческий текст ап. Павла говорит не о царе космоса, но о царе мира (мир как примиренность) - basileus eirynys (те, кто не знают греческого, вспомните, что означает греческое имя Ирина - “мирная” или “космическая”?). И по еврейски Иерусалим означает "Город мира”, а не “Город мiра”. Имя Ершалаим включает в себя корень шалом. Неужто евреи приветствуют друг друга не с пожеланием мира, но обращаясь: “Космос!”?