Орлов М. А - История сношений человека с дьяволом

ИСТОРИЯ СНОШЕНИЙ ЧЕЛОВЕКА С ДЬЯВОЛОМ

В виду необъятной обширности той роли, какую в история человечества играли духи

зла под их всевозможными названиями, считаем нелишним предварительно указать в этом

предисловии, какие именно стороны сношений человека с нечистою силою мы намерены

разработать в этой монографии.

После вступительного краткого обзора зарождения и развития человеческих верова-

ний и образования понятия о добрых и злых духах, мы, на основании выдающихся трудов

старых демонологов (XVI и XVII столетий) попытаемся представить картину воззрений на

этот предмет, господствовавших с Средние века и.последующие за ними ближайшие столе-

тия. Мы приведем в этом отделе ходячие мнения и россказни того времени о существовании

демонов их явлениях людям, о похищениях людей нечистою силою, о превращениях дьяво-

ла, о признаках одержимости им, о шабашах ведьм, о продаже души дьяволу, о колдунах, о

злобных и лукавых проделках нечистого.

В следующем отделе мы опишем тот мир бесплотных существ, который создала ра-

зыгравшаяся фантазия арийских народов, — фей, эльфов, кобольдов, гномов, хранителей

кладов, домашних демонов, ламий, лемуров и т.п. Сюда же будут включены сказания о при-

видениях, призраках, оборотнях и вампирах.

Третий отдел будет посвящен интереснейшей и полной драматизма странице из ис-

тории религиозного фанатизма — процессам ведьм и колдунов. Сюда войдет и описание тех

отделов тайных наук, магии и чародейства, которые рассматривались старинными судили-

щами, как явные свидетельства сношений человека с дьяволом. Здесь литературным мате-

риалом для нас послужат великолепная «История инквизиции» американского ученого

Чарльза Лие, с которой мы отчасти ознакомили уже наших читателей в ряде статей, напеча-

танных в «Вестнике» за 1901 год, и книга Лемана «Aberglaube und Zauberei».

Наконец, последний отдел нашей монографии будет составлен по обширной книге

Батайля «Le Diable au XIX siиcle». Тут будет представлен очерк всякого мракобесия, про-

цветавшего в цивилизованном мире в течение минувшего века.

ВСТУПЛЕНИЕ

РАЗВИТИЕ ПОНЯТИЯ О ДОБРЫХ И ЗЛЫХ ДУХАХ

Первобытное человечество, быть может, с самого момента появления своего на зем-

ле, быть может, несколько позже, т.е. тогда, когда оно пришло в состояние, в каком мы в

настоящее время видим низшие расы, испытывало потребность истолковать, объяснить и

сделать для себя понятными явления окружающей природы, побуждаемое к тому необхо-

димостью подчинить их себе, овладеть ими, обратить их себе в пользу. Но первобытный че-

ловек, это в высшей степени несовершенное существо, под влиянием своей любознательно-

сти мог выработать только такие объяснения, которые был в силах вместить его убогий ра-

зум. Поэтому первые попытки истолкования природы, составившие в конце концов свод

младенческих религиозных понятий человечества, и представляется нам, как беспорядоч-

ный сброд суеверий.

Первоначальной фазой религиозного понимания вселенной, предшествовавшей тол-

кованиям метафизическим, а впоследствии научным, был фетишизм. Это название, как из-

вестно, предложено Огюстом Контом. Фетишизм характеризуется склонностью рассматри-

вать все явления и все вообще предметы, одушевленные и неодушевленные, как живые су-

щества, обладающие волей и чувствами такими же, как у человека. Разница тут усматрива-

ется дикарем лишь в степени проявления этих свойств. Знаменитый французский проповед-

ник Боссюэт прекрасно характеризовал это духовное состояние первобытного человека сло-

вами: «Все было Бог, за исключением самого Бога». Все одушевлено, все живет собствен-

ной жизнью, все обладает волей, властью и могуществом, совершенно таинственным и не-

постижимым.

Первобытный человек олицетворяет природу. Она у него вся дышит жизнью и стра-

стью, и чем ярче и энергичнее проявляется сила и страсть, тем, очевидно, могущественнее

существо или явление. В этом отношении мы в наших детях можем видеть отражение души

дикаря. Ребенок ушибается о стул или стол и начинает в порыве мщения колотить эти

предметы; очевидно, он принимает их за живые существа, способные сознательно нанести

ему вред и чувствовать его удары. А дикий австралиец проникается глубочайшим благого-

вением к ружью белого человека, приносит ему в жертву цветы и плоды, молится перед

ним, чтобы оно его не убивало. И дикарь, и ребенок одинаково принимают карманные часы

за живое существо, когда они тикают; когда же они остановятся, то представляются нм

мертвыми. Таким путем первобытный разум доходит до олицетворения даже таких вещей,

как, например, тень, которая на дикаря производит такое же впечатление, как на животное.

Нечего и говорить о том, что если неодушевленные предметы одухотворялись, то предметы

и явления, обладавшие движением, — животные, огонь, вода, ветер, солнце и светила, в по-

нятиях дикаря являлись деятельнейшими участниками обыденного жизненного обихода.

Животные наравне с великими атмосферными явлениями сделались предметом поклонения

первобытного человека, и потому зоолатрия (поклонение животным) вошла в круг всех пер-

вобытных религий. Человек в своем младенчестве совсем еще не был проникнут гордели-

вым чувством своей власти над природой и не смел дерзостно мечтать о том, что он царь ее.

Наоборот, человек был просто человек, существо низшее, слабое и жалкое, животные же

были настоящие боги, сильные, страшные и таинственные. В самом деле, возьмем, напри-

мер, пресмыкающихся, в особенности змей. Как было не трепетать дикарю перед этими су-

ществами, обитающими где-то в таинственных подземных норах, бесшумно двигающимися,

внезапно появляющиеся и исчезающими, наконец, наносящими смертельные укусы? Оче-

видно, это существа страшные и могучие, существа, перед которыми человек слаб и ничто-

жен. И человек признавал могущество этих тварей, трепетал перед ними и молился им.

Итак, первобытный человек по необходимости должен был непрерывно оставаться

настороже, Он был окружен со всех сторон чем-то таинственным и страшным, что держало

его младенческий ум к какой-то непрерывной галлюцинации. Жизнь внешних чувств брала

постоянное преобладание над жизнью рассудка. Человек не мог, не в силах был делать пря-

мые и разумные выводы из своих наблюдений над окружающей природой и впадал в фанта-

стические толкования.

Немало должно было поражать воображение и разум первобытного человека явление

смерти, и дикарь усердно искал объяснений этого явления. Живое существо, падающее под

ударами дубины, представлялось явлением относительно понятным. Но как было понять и

объяснить естественную смерть от старости, от болезни? Туг, очевидно, вступали в игру ка-

кие-то совершенно непостижимые, во явно злые и враждебные человеку деятели. Поэтому-

то у многих дикарей и установилось непоколебимое убеждение или, правильнее сказать,

верование, что все, кто гибнет не от руки врага или вообще какой-нибудь очевидной причи-

ны, несомненно являются жертвами чьей-то злобной воли, чьего-то колдовства, и надо при-

нимать меры к тому, чтобы отыскать виновника такой смерти, покарать его и лишить его на

будущее время способности вредить. Вдобавок, для дикаря умереть вовсе не значит утра-

тить жизнь. Умереть значит принять другую форму существования, перейти от одного бы-

тия к другому. Умершее существо какое бы оно ни было, продолжает существовать, сохра-

няет за собою все свои страсти, которые при том со смертью выигрывают в силе и напряже-

нии. И это верование чрезвычайно цепко держится у людей в упорно переживает все ступе-

ни духовного развития. Суеверия, касающиеся мертвецов, их явлений перед живыми, их за-

гробной жизни, их беспрестанного вмешательства в существование живых людей, до сих

пор пережили и остаются у всех даже цивилизованных народов. Покойник покидает свою

бренную оболочку, но его дух живет и бодрствует и продолжает интересоваться делами ми-

ра, который он покинул, и принимать в них участие. У африканских народов на этой почве

укрепилось бесчисленное множество суеверий. У них, например, животные, убитые на охо-

те, возбуждают немало забот. Душа убитого животного, как представляется дикарю, будет

мстить за свою смерть, и надлежит принять известные миры для того, чтобы охранить себя

от этого мщения. Отсюда целый ряд суеверных обрядов, мастерами которых являются ме-

стные жрецы и колдуны. Наши самоеды, убив белого медведя, которого они считают чрез-

вычайно страшным животным, стараются его уверить, что убили его не они, самоеды, а

русские, а потому и мстить за это надо русским.

Само собой разумеется, что нет возможности справиться со всем этим сонмом неви-

димых сил простыми общедоступными средствами и способами. В самом деле, перед пер-

вобытным человеком встает грозный вопрос: как одолеть злобу, коварство и капризные

страсти всех этих невидимых существ, как заставить их служить себе, вместо того чтобы

вредить? Из этой потребности поладить с невидимым миром и возникло колдовство, чаро-

действо, волхвование. Несомненно, что во всех первобытных религиях первыми жрецами

были простые колдуны, и если впоследствии, когда религии уже более или менее оформи-

лись, когда образовалось обособившееся жреческое сословие, мы видим, что оно вступает в

ярую борьбу с разными чародеями и кудесниками, то должны объяснять себе это, как про-

стую ремесленную ревность. Народ еще продолжает верить в своих старых кудесников и

обращается к их содействию. В ущерб авторитету и материальной выгоде жреческого со-

словия. Отсюда весьма понятное раздражение жрецов.

Всю первобытную историю образования верований человечества мы можем резюми-

ровать в следующих кратких положениях. Человечество начало с того, что представило себе

все тела и явления вселенной живыми существами, одаренными волей и страстями. Среди

этих существ наибольшим вниманием и почитанием человека пользовались те, с которыми

он входил в ближайшие отношения и которые проявляли свою волю и страсти с наиболь-

шей энергией. Впоследствии мало-помалу эти первоначальные понятия обобщились и

предметы внешнего мира облеклись в божественную натуру.

Но такое представление о фетишизме до сих пор еще не всеми разделяется. Иные

ученые богословы до сих пор убеждены, что каждый народ первоначально обладает врож-

денным понятием о едином высшем существе. Если же впоследствии впадает в грубое мно-

гобожие, то это превращение воззрений будет уже не естественным развитием, а наоборот,

искажением и вырождением первоначального правильного религиозного воззрения. Среди

миссионеров находились даже такие, которые разные языческие религии рассматривали

просто-напросто, как изобретения дьявола, навязанные простодушным людям. Нам, конеч-

но, будет здесь неуместно входить в рассмотрение и оценку этих общих взглядов, и мы

упоминаем о них только для полноты.

Из предыдущего кратчайшего обзора возникновения и развития верований можно

видеть, каким путем в человечестве разрабатывалось понятие о добре и зле. В бесчисленном

сонме существ, которые окружали человека в жизни, он сразу должен был отличить тех, ко-

торые были для него благодетельны, от тех, которые были зловредны. Так и наметилось

первое понятие о добрых и злых духах, и нам известно лишь небольшое число религий, ко-

торые были свободны от этой двойственности представления о высших существах. Другими

словами, мало таких религий, которые не различали бы благих божеств от злых, богов, от

демонов. С наибольшей полнотой и силой этот дуализм выразился в религии древних

иранцев, которые изложили свое учение в знаменитой «Зенд-Авесте». Здесь мы видим яркое

олицетворение и воплощение доброго начала в Ахура-Мазде (Ормузде) и злого — в Ангро-

Майньюсе (Аримане). Таким-то путем злое начало, злой дух приобрел полные права граж-

данства в религиозных представлениях народных масс.

Каждый раз, когда народ меняет свою прародительскую религию на новую, наблю-

дается одно и то же неизменное явление: боги старой веры превращаются в демонов новой

веры, и вместе с тем вся богослужебная обрядность старой веры становится чародейством и

колдовством перед лицом новой веры. Так вышло с первобытной арийской религией, изло-

женной в «Ведах». Древние индийские божества девы превратились в злых демонов (даева)

«Зенд-Авесты». Боги древней Греции и Рима в глазах отцов христианской церкви преврати-

лись в демонов и злых духов.

Таким-то путем и наша Европа, к своему великому бедствию, унаследовала от древ-

него первобытного язычества с бесконечной грудой всяких суеверий и верование в нечис-

тую силу. Новая вера, т.е. христианство, всеми мерами боролась с этими суевериями. Сущ-

ность этого враждебного столкновения между языческими и христианскими воззрениями на

дьявола очень легко понять и уяснять себе. Язычник не только верит в существование злого

духа, но и служит ему. Злой дух для него такое же божество, как и добрый дух. Притом, с

добрым божеством ему не представляется никакой надобности и хлопотать с особенным

усердием.. Он всегда и без того уверен в добром расположении к нему благодетельных бо-

жеств. Иное дело злые боги. Их надо расположить в свою пользу иначе от них, кроме зла и

вреда ничего и не жди. Поэтому культ злого духа в первобытном человечестве разработан

был гораздо глубже, подробнее и обстоятельнее нежели культ благодетельных богов. Отсю-

да и нарождение колдовства, как посреднической инстанции между человеком и миром бо-

гов.

Христианство же стало по отношению к злому духу совершенно на другую точку.

Признавая формально его существование, не думая его отрицать, введя это положение в

догмат, оно объявило злого духа «сатаною» (т.е. противником), врагом благого божества,

как бы противоположением божества. Богу довлеет поклонение, сатане же лишь ужас. От-

ринуться сатаны значит служить и угождать Богу. Всякая попытка обращения к сатане, как

к высшему духу, является богоотступничеством.

И вот народ, все еще пропитанный духом своего древнего язычества, никак не мог

или не хотел понять и принять это новое воззрение на духа мрака и зла: для него он все еще

был бог, и он служил ему, угождал ему, в чаянии благодати. Вот в чем состояла вся суть то-

го конфликта между народными воззрениями и христианством, носители и хранители кото-

рого и вели с этими старыми языческими воззрениями ожесточенную борьбу чуть не тысячу

лет подряд.

ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ

Воззрения на нечистую силу и сказания о ней в средние века

I. МНЕНИЯ О СУЩЕСТВОВАНИИ НЕЧИСТОЙ СИЛЫ

Всего любопытнее изучать взгляды на существование демонов и их деятельность

среди людей по сочинениям писателей XVI и XVII столетий. Любопытно в этих сочинениях

то, что в одних из них авторы совершенно открыто разделяют еще все грубейшие суеверия

своего времени, в других же обнаруживается уже дух сомнения и критики. Но и те, и другие

дают нам драгоценнейший материал для суждения о ходячих представлениях и верованиях

насчет демона и сношений с ним людей.

Пользуясь здесь этим изобильными источником, мы можем дать полную картину

суеверий в том виде, как они существовали на Западе в течение Средних веков, а также и в

последующие ближайшие к ним столетия. Начнем с основного вопроса, касающегося само-

го существования дьявола. Знаменитый автор «Демономании» Боден в предисловии своей

книги, изданной в XVII столетии и пользовавшейся в свое время громадной известностью,

между прочим говорит: «Невежды думают, что все рассказы о колдунах и чародеях, кото-

рые они слышат, невероятны. Безбожники и лжеученые не хотят признать то, что они видят,

и, не зная причины того, что видят, отрицают виденное. А колдуны и чародеи смеются над

ними по двум главным причинам: во-первых, чтобы отвести от себя подозрение, а во-

вторых, чтобы обеспечить торжество царства Сатаны». Как видно, человек глубоко верил во

всю чертовщину своего времени.

Другой ученый демонолог, Гийон, тоже жестоко ополчается на неверующих в злого

духа. Он свято верит в рассказы о чертях, поселившихся в некоторых домах и выживших

оттуда людей, в злых духов, живущих в пустынных местах и пугающих проезжих. Он ди-

вится, что находятся люди, которые могут не верить таким несомненным вещам. Он приво-

дит свидетельство знаменитого путешественника Марко Поло. При описании некоей пус-

тыни, называемой Лоп, лежащей на границе великой Турции и тянущейся на протяжении 25

или 30 дней пути, он упоминает, что путешественники испытывают в ней чрезвычайные

опасности. Дело в том, что в этой пустыне свирепствуют злые духи, которые производят

разные обманы чувств.

Путешественникам рекомендуется ни на минуту не отставать от своих спутников,

иначе они неминуемо погибнут, потому что злые духи сейчас же примут вид их спутников,

будут их манить и кликать по имени и отвлекут в сторону, и они заблудятся и погибнут. И в

этой же пустыне часто слышны в воздухе звуки и аккорды разных музыкальных инструмен-

тов, а потому, — заключает Марко Поло, — пустыня сия весьма опасна и гибельна для пу-

тешествия».

Далее тот же Гийон ссылается на свидетельства святых, живших в Египетской пус-

тыне, например, Антония и Павла Отшельника, которые утверждают, что эта пустыня полна

демонов. Так, святой Антоний видел на дороге фигуру какого-то чудовищного всадника,

похожего на кентавра. Антоний даже обращался к нему с просьбой показать ему дорогу к

келье Павла Отшельника. Чудовищный всадник что-то проговорил в ответ, но его слов

нельзя было понять. Он, однако, показал дорогу рукою, а затем умчался во всю прыть. Свя-

той Антоний, однако же, не убоялся этого страшного явления и продолжал свой путь. Но

как только он спустился в небольшую каменистую лощину, лежавшую по дороге, перед ним

явилось новое чудище. Он увидел перед собою какого-то низенького человечка, чрезвычай-

но уродливого и безобразного, с большим крючковатым носом и двумя рогами, ужасным

образом торчавшими из его лба; ноги чудовища были козлиные. Святой Антоний не убоял-

ся и этого явления и смело шел вперед. Тогда чудовище, как бы в знак доброго расположе-

ния, подало ему фиников и пальмовых плодов. Святой остановился и заговорил с чудови-

щем, спросил, что оно такое и что делает в пустыне. Чудище же отвечало: «Я смертный и

один из граждан и обитателей этой пустыни, которых язычники и идолопоклонники в своем

ослеплении боготворят и почитают под именем фавнов, панов, сатиров и инкубов. И я при-

шел сюда от имени своих, которые меня к тебе послали, просить тебя, чтобы ты был мило-

стив, помолился Господу Богу за нас несчастных, ибо мы знаем, что Он пришел в сей мир

для спасения всех людей и что звук слов Его распространился по всей земле». Так говорило

это чудище, и святой Антоний, слушая его. Плакал радостными слезами.

Продолжаем дальше цитировать того же Гийона. Он рассказывает, что в Ирландии

злые духи часто попадаются в горах. «Многие из местных жителей, — говорит он, — пола-

гают, что это ложные видения, зависящие будто бы от того, что жители употребляют в пи-

щу говядину и охмеляющие напитки. Но я знаю от англичан, которые там жили, — продол-

жает Гийон, — что в горах действительно водятся злые духи, которые пугают путешествен-

ников днем и ночью».

Затем в какой-то пустыне, которой Гийон не называет, черти кидают перед путеше-

ственниками золотые и серебряные вещи, которые, однако же, тотчас исчезают из глаз.

В Аравийской пустыне свирепствуют демоны, выделывающие такие страсти, при ви-

де которых путники падают без чувств. Однажды, когда через эту пустыню шел караван

(Гийон добросовестно указывает даже день и час этого происшествия — 6–го июля, 5 часов

утра), внезапно раздался громкий голос, который говорил: «Мы давно уже идем вместе с

вами. Погода отличная, будем идти все прямо». Кто-то из бывших в караване арабов отве-

чал на эти слова: «Путник, я тебя не знаю, иди своей дорогой». Но как только были произ-

несены эти слова, злой дух так напугал путешественников, что они совершенно растеря-

лись, остановились и не решались идти дальше. Но чем напугал — об этом история умалчи-

вает.

Путешественник Торквемада пишет, что в Норвегии на реке Черной являются какие-

то духи, которые играют на музыкальных инструментах, и это всегда служит знаком скорой

смерти кого-нибудь из знатных людей той местности.

В Германии, в городе Ротвиле, в 1545 году дьявол ходил по многолюдной площади

среди бела дня. Граждане города видели его и пришли в неимоверный испуг. Они знали, что

дьявол являлся раньше в одном соседнем городе и весь тот город спалил. И они боялись,

что то же самое будет с их городом. Ради этого все горожане стали поститься и молиться, и

только таким экстренным благочестием им удалось удалить дьявола из своего города.

Совсем в ином духе повествует автор XVI столетия Лафатер, написавший книгу о

привидениях, чудесах, явлениях духов и т.д., изданную в 1571 году. Он настроен скептиче-

ски по отношению ко всякого рода сверхъестественным явлениям. Он в своей книге описы-

вает множество разных чудес, но все они у него объясняются либо какими-нибудь естест-

венными причинами, или злонамеренным шарлатанством. Вот, например, одна из переда-

ваемых им историй. Люди, достойные веры, сообщали ему, что в 1569 году в городе Аугс-

бурге в одном доме служанка и несколько служителей отозвались весьма непочтительно об

иезуитах. Узнав об этом, один иезуит пришел к их хозяину и сказал ему, что он заставит их

в скором времени думать иначе. И вот он переоделся дьяволом и спрятался в доме. Служан-

ка как раз пошла за чем-то, наткнулась на этого дьявола и, разумеется, от страха не взвидела

света. Убежав от черта, она рассказала потом о нем другим служителям. Среди них нашелся

какой-то храбрец. Он пошел в то место, где сидел дьявол, и когда тот на него кинулся,

храбрый служитель выхватил кинжал и проткнул им дьявола насквозь. Тот тут же растянул-

ся замертво. Эта история, прибавляет Лафатер, была потом изложена в немецких стихах и

напечатана.

II. ЯВЛЕНИЯ ДЬЯВОЛА ЛЮДЯМ

Любимым местом появления дьявола перед людьми обычно считались перекрестки

дорог, леса, старые заброшенные языческие капища, наконец, золотые россыпи, рудники и

места, где зарыты клады. Само собой разумеется, что нечистому не было никакого сущест-

венного препятствия появляться людям и во всякого рода других местах, в том числе даже в

монастырях и храмах. Автор книги о видениях и привидениях, изданной в XVII столетии,

Лелуайе, рассказывает несколько любопытных историй, которые в его время, надо думать,

передавались из уст в уста. Вот одна из них.

Некий жандарм, по имени Гюг, всю жизнь свою кутил и пьянствовал и даже слегка

подозревался в ереси. И вот наступил час его смерти. Он лежал больной на смертном одре.

В это время перед ним вдруг предстала огромнейшая толпа каких-то людей, и один из них,

имевший вид предводителя, спросил умирающего: «Признаешь ли ты меня, Гюг?». — «А

кто ты?», спросил Гюг. Пришлец отвечал: «Я могущественнейший из могущественных и

богатейший из богачей. Коли хочешь, я могу избавить тебя от смерти и сделаю так, что ты

еще долго будешь жить. А чтобы ты не сомневался в том, что я тебе говорю сущую правду,

знай, что император Конрад в этот час сделался мирным обладателем своей империи и по-

корил Германию и Италию в самое короткое время». Он и еще что-то говорил ему о разных

событиях, в то время происходивших в мире. Когда Гюг выслушал его, то поднял правую

руку, чтобы сотворить крестное знамение, сказав при этом: «Именем Бога и Господа моего

Иисуса Христа свидетельствую, что ты никто иной как сам дьявол». Тогда дьявол ему ска-

зал: «Не поднимай своей руки против меня». И вслед за тем тотчас же вся эта толпа исчезла,

как дым, а Гюг в тот же день к вечеру умер.

Вот еще история, рассказываемая тем же автором:

Во время Фридриха II в городе Фрейбурге жил один молодой человек, который стра-

стно влюбился в девицу, жившую в том же городе. Он отыскал колдуна и посулил ему хо-

рошо заплатить, если тот посредством чародейства устроит так, что девица ответит на лю-

бовь своего воздыхателя. Колдун пришел за ним в глухую ночь и привел его в какой-то по-

греб в уединенной постройке. Там колдун начертил волшебный круг и какие-то фигуры и

письмена, вошел сам в начерченный круг и ввел в него юношу, потом стаи делать заклина-

ния, и на них толпою явились духи в самых разнообразных видах и образах. Самый злоб-

ный из всех этих дьяволов принял видь той самой девицы, в которую был влюблен юноша.

Девица-оборотень подошла к кругу с обольстительною улыбкою. Юноша же, ослепленный

своею любовью, простер к ней руки и сделал это так неосторожно, что его руки выступили

за черту магического круга. А дьяволу только этого и надо было. Он тотчас же ухватил не-

осторожного любовника за руку, выдернул его из круга и, взмахнув им два или три раза,

размозжил ему голову о стену погреба, мертвое же тело швырнул назад в круг, и затея вся

толпа демонов исчезла. Мертвое тело навалилось на колдуна, и тот, несмотря на все усилия,

никак не мог из-под него выкарабкаться и вдобавок не осмеливался выступить за черту кру-

га. И только утром люди, услышав его стоны и крики, вошли в погреб и вынесли оттуда

мертвое тело юноши и полумертвого от страха колдуна.

Тот же Лелуайе, добрый католик, не упускает случая пустить камень в огород нечес-

тивых гугенотов. «Многие еретики и ересиархи нашего времени, — пишет он, — также не

чуждаются сношений с дьяволом и удостаиваются его посещений. Так, у самого Лютера

был знакомый дьявол, и сей ересиарх, т.е. Лютер, был так бесстыден, что открыто заявлял

об этом в своих сочинениях. В одном месте этих сочинений Лютер утверждает даже, что он

со своим дьяволом состоит в многолетней и самой тесной дружбе, так что они съели вместе

целый бочонок соли. Дьявол этот очень часто его посещал, будил его иногда по ночам и по-

буждал его писать сочинения против церковной службы, причем сам заботливо подбирал

для этих сочинений доводы и доказательства».

И не один Лютер из числа тогдашних ересиархов обвинялся католиками в сношениях

с дьяволом. Так, например, про Цвингли Лелуайе приводить такой рассказ. Однажды ночью

этот ученый богослов впал в глубокое размышление по поводу слов Спасителя: «Сие есть

тело Мое». В эту минуту явился перед ним какой-то дух, не то черный, не то белый, этого

Цвингли не мог рассмотреть, и стал ему внушать и убеждать его, что эти слова надо пони-

мать не в прямом, а в переносном смысле, т.е. что ими обозначается не действительное при-

сутствие в причастии тела Христова, а только лишь обрядовое обозначение его.

Существует рассказ об одном из учеников Лютера. Дьявол явился перед ним в то

время, как он лежал на смертном одре, подошел к нему, схватил его и с такой силой ударил

его о ложе, что тот тут же испустил дух.

Базельский священник Эразм Альберт подвергся такой же участи. За три дня до

смерти в комнате, где он лежал, внезапно появился гигантского роста дьявол, и это тут же

было сочтено за предзнаменование близкой смерти этого еретика.

В 40-х годах XVII столетия случилось знаменитое дело в монастыре святой Елизаве-

ты в городке Лувье, во Франции. Чуть не все монахини этой обители один прекрасный день

оказались одержимыми дьяволом. Духовное начальство произвело тогда строжайшее рас-

следование этого ела, и до нас дошли подробные описания его. Приводим здесь показания

некоторых монахинь. Одна из них, сестра Мария, утверждала, например, что перед ее гла-

зами явились какие-то ужасные образы. Один из них имел вид старца с большою бородою.

Он явился перед монахиней в четыре часа утра, без церемонии вошел к ней в келью, уселся

на ее ложе и держал к ней такую речь: «Я сейчас видел сестру Магдалину. Как она зла! Она

вся будет наша, а вот другую нам не удастся соблазнить». Благочестивая сестра Мария ско-

ро опомнилась и сотворила крестное знамение. После которого видение исчезло. В другой

раз перед той же монахиней явился демон в другой форме. Монахиня была в эту минуту на

чердаке и увидела перед собою, в окне, выходившем в другое отделение чердака, громад-

ную черную голову. Голова эта уставилась на нее глазами и долго смотрела в упор, приведя

благочестивую сестру в неописуемый ужас. Однако, страх не помешал ей в свою очередь

внимательно рассмотреть призрак, который мало-помалу начал бледнеть и затем исчез. По-

сле того монахиня, оправившись от страха, заглянула в то отделение чердака, откуда выгля-

дывал дьявол, но там уже никого не было. Однако же, когда она вошла туда, веревки, на ко-

торых было развешено белье, сами собою развязались и свернулись в мотки, а белье упало

на пол. Такого рода происшествия, т.е. падение вещей на пол, опрокидывание мебели, а

также всякие шумы, стука и грохоты то и дело раздавались по всему монастырю все время,

пока в нем хозяйничали черти.

Немало случаев явления чертей описывается в книге ученого аббата Крепе «О злобе

сатаны и злых духов», изданной в, конце XVI столетия. Он, например, рассказывает об од-

ной греховоднице, которая состояла в связи с духовным лицом. После смерти этого своего

утешителя она не имела покоя по ночам, потому что к ней являлся демон, мучивший ее все

ночи напролет. Ее надоумили принести полное покаяние во всех прегрешениях, и как толь-

ко она это исполнила, дьявол-мучитель тотчас же отстал от нее.

В монастыре, которым управлял Крепэ, сохранилось предание о благочестивом ино-

ке, умершем почти за сто лет перед тем. Однажды во время ужасной грозы, когда все мона-

хи усердно молились, собравшись в церкви, упомянутый благочестивый инок увидал дьяво-

ла, который носился посреди молний, влетел с ними в церковь и намеревался в ней все пе-

реломать, разрушить и осквернить. Благочестивый инок предстал перед дьяволом с распя-

тием в руках и повелел ему Христовым именем выйти из храма. И дьявол был вынужден

беспрекословно ему повиноваться.

Очень страшная история случилась некогда в Риме. О ней повествует некто Жан Де-

корр, автор сборника разных чудесных историй, напечатанного в 1584 году. Какой-то моло-

дой человек, сын очень бедных родителей, вел разгульную жизнь, и при том нрава был

чрезвычайно злобного. Не поладивши с отцом, он жестоко с ним поругался и даже побил

старика. В пылу этой схватки им овладело такое бешенство, что он воззвал к нечистому ду-

ху и изъявил желание продать ему свою душу. Дело происходило в какой-то деревушке в

окрестностях Рима. После описанной ссоры с отцом юноша покинул отчий дом и отправил-

ся в Рим, все еще полный мыслью устроить своему отцу какую-нибудь штуку, еще погаже

тех, которые он раньше делал. Дорогою он повстречал дьявола, который принял вид очень

грязного и неопрятного человека, в старой рваной одежде, с растрепанными волосами и бо-

родой и очень злым лицом. Дьявол спросил юношу, чем он так расстроен и озабочен. Тот

рассказал ему о своей ссоре с отцом и о своем страстном желании как-нибудь покрепче на-

солить ему. Выслушав его рассказ, дьявол ему отвечал, что он как раз находится в таком же

самом положении, что он тоже рассорился с отцом и жаждет ему отомстить. Поэтому, дес-

кать, им лучше всего будет вступить в союз и действовать заодно. На том и порешили. На

ночь они остановились в гостинице и улеглись спать в одной комнате. Ио едва юноша за-

снул, как злобный компаньон схватил его за горло и начал душить и наверное задушил бы,

если бы блудный сын, проснувшись, не успел вовремя, призвать имя Божье. Как только это

имя было произнесено, злой дух мгновенно исчез, но при этом так потряс весь дом, что он

едва не разрушился. Этот урок пошел на пользу блудному сыну, который после того испра-

вился, покаялся и вел примерную жизнь.

Ученый немецкий богослов Годельман рассказывает случай, происшедший в Вюр-

тенберге, в то время, когда Годельман учился в тамошней академии (Годельман жил в XVI

столетии). К одному из профессоров этой академии однажды кто-то громко постучался в

дверь. Слуга отворил дверь и увидел перед собою человека в очень странном костюме. На

вопрос, что ему нужно, посетитель отвечал, что желает говорить с профессором. Тот прика-

зал его принять. Посетитель немедленно задал профессору несколько трудных богослов-

ских вопросов, на которые опытный ученый, заматеревший в диспутах, немедленно дал от-

веты. Тогда посетитель предложил вопросы еще более трудные, и ученый сказал ему: «Ты

ставишь меня в большое затруднение, потому что мне теперь некогда, я занят. А вот тебе

книга; в ней ты найдешь то, что тебе; нужно». Но когда посетитель взял книгу, ученый уви-

дал, что у него вместо руки с пальцами — лапа с когтями, как у хищной птицы. Узнав по

этой примете дьявола, ученый сказал ему: «Так это ты? Выслушай же, что было сказано о

тебе». И, открыв Библию, ученый показал ему в книге Бытия слова: «Семя жены сотрет гла-

ву змия». Раздраженный дьявол в великом смущении и гневе исчез, но при этом произвел

страшный грохот, разбил чернильницу и разлил чернила и оставил после себя гнусный

смрад, который долго еще слышался в доме

Гулар, автор книги «Сокровище чудесных и памяти достойных историй вашего вре-

мени», изданной в 1600 году, сообщает в этой книге следующий случай. В городе Фрейбер-

ге дьявол в человеческом образе явился одному больному. Он показал ему какую-то книгу и

убеждал его покаяться во всех своих грехах, какие только он может припомнить. Грехи эти,

по словам таинственного посетителя, следовало записать в ту книгу, которую он предъявля-

ли. Больной сначала испугался, и страх отнял у него язык. Но он скоро оправился, изъявил

согласие продиктовать свои грехи, но только требовал, чтобы пришлец предварительно на-

писал в своей книге крупными буквами библейские слова: «Семя жены сотрет главу змия».

Как и в предыдущем рассказе, дьявол мгновенно исчез, наполнив весь дом невыносимым

смрадом. Очевидно, приведенным словам Библии в Средние века приписывалась капиталь-

ная чертогонная сила.

У того же Гулара находим еще следующий рассказ. Какой-то монах Фома повздорил

с другим монахом своего монастыря. Между ними началась жестокая ссора, во время кото-

рой они осыпали один другого скверною бранью. Наконец, наругавшись вдоволь, разо-

шлись, и Фома, чтобы несколько успокоиться и развлечься, пошел прогуляться в ближний

лес. Там он повстречал какого-то человека в длинном платье, с черной бородой. Вид его

был безобразен, а взгляд ужасен. Фома спросил его, куда он идет. Незнакомец отвечал, что

у него убежала верховая лошадь, и что он ходит и ищет ее. Пошли вместе, в скоро дошли до

глубокого ручья. Монах начал было разуваться, чтобы перейти вброд, но спутник убедил

его сесть на него верхом и брался перенести его через воду. Фома уселся на него к охватил

его шею руками. Но в эту минуту, опустив глаза, он увидел, что ноги его спутника имеют

самую странную и чудовищную форму. Удивленный и испуганный, он начал творить мо-

литву. Услыша святые слова, спутник тотчас сбросил его с себя и кинулся вперед с такою

стремительностью, что с треском повалил своим телом огромный дуб и переломал на нем

все ветви. Фома же долгое время лежал полумертвый от страха.

III. ПОХИЩЕНИЕ ЛЮДЕЙ НЕЧИСТОЙ СИЛОЙ

Выражения: «черт унес», «черт побрал» и т.д., стали общеупотребительными почти у

всех европейских народов. Пошли же эти выражения в ход, очевидно, из тех бесчисленных

историй и сказаний о похищении нечистой силой людей, которые существуют у всех наро-

дов. Мы передадим несколько историй этого рода, попавших в демонологические сочине-

ния, вроде упомянутых книг Крепэ, Гулара и других.

В 1551 году случилось такое происшествие в одном немецком городке в день Трои-

цы. Народ веселился, пьянствовал, гулял. Среди гуляк особенно отличалась одна баба, ко-

торая поминутно поминала в речи черта. И вот вдруг какая-то невидимая сила подхватила

ее, выволокла за, дверь на улицу и подняла на воздух. Все бывшие в доме кинулись вслед за

нею на улицу. Они видели, как несчастную бабу несло по воздуху, как она пролетела над

всей деревней и как была потом брошена на землю посреди поля. Ее нашли на земле уже

бездыханною. Эта история рассказана в книге Иоганна Вира, представляющей обширный

сборник всяких историй о проделках дьявола, колдунов, ведьм и т.д.

У Гулара рассказывается история одного пьяницы, который во хмелю принялся раз-

глагольствовать о том, что у него, наверное, нет никакой души, что все разговоры о душе

сущий вздор, потому что никто никогда не видал души. В это время один из собутыльников

предложил ему продать свою душу, коли он ее ни во что не ставит, за бутылку вина. Пьяни-

ца охотно согласился, и как только этот торг состоялся, покупатель тотчас схватил его и

вместе с ним пропал из глаз присутствовавших.

Крепэ рассказывает о каком-то маклак, который занимался торговлей хлебом. Одна-

жды по случаю торговых неудач озлившийся маклак обратился к дьяволу и призвал его к

себе на помощь. Дьявол немедленно явился, схватил маклака, мгновенно вознес его на вер-

шину дуба и оттуда сбросил на землю, о которую он и расшибся до смерти.

У Лелуайе рассказывается такое происшествие. Дело было в Польше. Какой-то ана-

баптист однажды собрал своих приверженцев на проповедь, обещая им, что они увидят во-

очию, как ни него во время проповеди снизойдет Святой Дух. Однако, на деле вышло иное,

ибо, — замечает благочестивый автор, — Дух Святой не нисходит на еретиков. Вместо него

на анабаптиста кинулся дьявол, которого видели все присутствовавшие своими глазами,

поднял его на воздух, мял его и трепал, а затем окунул вниз головою в воду, и держал в этой

позиции, покуда он не захлебнулся.

Чрезвычайно неприятное происшествие в этом роде, передаваемое Жаном Декорром,

о которого мы уже упоминали выше, случилось с судьей в городе Маконе, во Франции.

Этот судебный чин был колдун. Черти, с которыми он что-то не поладил, однажды накину-

лись на него во время обеда, подхватили, выволокли на улицу, подняли на воздух и три раза

промчали вокруг города, на глазах многих жителей, со страхом и ужасом смотревших на

этого воздухоплавателя. Все слышали, как несчастный вопил: «Помогите, помогите!». Чем

эта история окончилась — почтенный автор не сообщает.

Вот еще история одного солдата, довольно пространно рассказанная в книге Гулара.

Этот воин во время путешествия по Бранденбургу внезапно захворал и остановился в гос-

тинице. Бывшие с ним деньги он отдал хозяйке гостиницы, прося ее поберечь их, покуда он

болен. Через несколько дней он выздоровел и просил хозяйку отдать ему его деньги. Но та

уже успела посоветоваться со своим мужем, и они вместе порешили присвоить себе эти

деньги. Поэтому на спрос постояльца она отвечала, что никаких денег он ей не давал и сво-

им требованием наносит ей бесчестье. Раздраженный постоялец раскричался на нее, назы-

вая ее воровкой. На крики прибежал муж хозяйки, разумеется, заступился за жену и вытол-

кал постояльца вон; тот выхватил меч и ударил им в дверь. Хозяин же принялся кричать ка-

раул, и людям, сбежавшимся на его крики, стал жаловаться на солдата, что тот хотел силою

ворваться в дом и ограбить его. Солдата немедленно арестовали и заключили в тюрьму, по-

том судили и решили приговорить к смерти. И вот в тот самый день, когда солдату должны

были объявить приговор, к нему явился дьявол и сказал ему, что он приговорен к смерти, но

что если он пожелает продать свою душу, то останется цел и невредим и выйдет на свободу.

Однако, арестант ответил искусителю, что он согласится скорее умереть невинным, нежели

спасти свою жизнь таким способом. Дьявол настаивал на том, что осужденному угрожает

неминуемая опасность, и что если он не желает отдавать свою душу, то он, дьявол, поможет

ему и так, даром. Он внушил солдату, чтобы тот, когда его призовут в суд, сказал, что он

желает иметь защитника. А защитник, т.е. сам дьявол, будет находиться там же на суде, и

солдат его может узнать по синему колпаку, который будет надет у него на голове. Солдат

на это согласился. На другой день во время суда он потребовал себе защитника, и ему это

было разрешено. Дьявол тотчас выступил в адвокатской роли и со всеми подробностями

рассказал, как было дело, причем с точностью указал, где спрятаны деньги, похищенные у

солдата. Хозяин гостиницы, видя, что ему приходится плохо, отпирался от взводимых на

него обвинений, причем в виде клятвы произнес, что пускай де унесет меня дьявол, ежели я

присвоил себе солдатские деньги. При этих словах адвокат в синем колпаке мгновенно ки-

нулся на него, схватил его в охапку, выводок из зала заседания суда и поднялся е ним на

воздух, взлетая все выше и выше до тех пор, пока не скрылся совершенно из глаз. Автор

этого сообщения приводит свидетельство какого-то лица, удостоверяющего, что событие

произошло в 1541 году, и что солдат этот возвращался из Венгрии.

Тот же автор рассказывает о каком-то дворянине, который имел дурную привычку

призывать черта во всех затруднительных случаях жизни. Однажды ночью, проезжая в со-

провождении своего слуги по пустынной дороге, он вдруг был окружен целой толпой злых

духов, которые схватили его и повлекли. Но слуге, человеку весьма благочестивому, стало

жалко своего барина, и он, стремясь спасти его от чертей, крепко обнял его, творя молитву.

Черти тщетно кричали ему, чтобы он бросил своего барина, и рвали его из рук слуги. Они

ничего не могли сделать, и барин-богохульник был таким образом спасен своим слугой

Вот еще история из сборника Гулара. В Саксонии одна очень богатая девица дала

обещание выйти замуж за красивого, но очень бедного молодого человека. Жених, однако,

плохо верил ее обещанию и не раз говорил ей, что она, такая богатая, очень легко может

изменить свое решение и выйти замуж за другого, который ей будет более под пару. Де-

вушку чрезвычайно раздражали эти сомнения жениха и она однажды сказала ему: «Если я

пойду замуж за другого, то пусть меня черт унесет в самый день моей свадьбы. И вот слу-

чилось то, чего опасался бедный жених. Богатая девушка разлюбила его и дала слово дру-

гому. Прежний жених напомнил было ей о ее страшной клятве, но она только посмеялась и

продолжала деятельно готовиться к свадьбе. Однако, в самый день свадьбы молодой было

что-то не по себе, она видимо задумывалась и беспокоилась. Во время свадебного пира во

двор дома въехали двое незнакомых хозяевам всадников. Их приняли, как гостей, ввели в

зал, где происходило пиршество. Когда все вышли из-за стола и начали танцевать, хозяева

дома попросили одного из этих гостей протанцевать с новобрачной. Он подал ей руку и об-

вел ее кругом зала. Потом в присутствии родителей, родственников и друзей он с громкими

криками схватил ее, вынес на двор и поднялся с нею на воздух. И затем в мгновение ока он

исчез из глаз со своею добычей и в ту же минуту исчезли его спутники и их лошади. Роди-

тели, в предположении, что их дочь была брошена где-нибудь оземь, искали ее целый день,

чтобы похоронить, но не нашли. А на следующий день к ним явились те же два всадника и

отдали им всю одежду и украшения новобрачной, сказав при этом, что Бог предал в их

власть только ее тело и душу, а одежду и вещи они должны возвратить. И, сказав это, они

вновь исчезли из глаз.

Один человек гостил у своего родственника в Неаполе. Однажды ночью он услыхал

отчаянные вопли: кто-то призывал к себе на помощь. Тот человек зажег свечку и бросился

на крики. Добежав до места, откуда они раздавались, он увидал какую-то ужасную фигуру,

которая схватила и влекла куда-то какого-то молодого человека. Несчастный кричал и от-

бивался изо всех сил. Когда же он увидел человека, вышедшего к нему на помощь, он рва-

нулся к нему и с отчаянием ухватился за его одежду. Оба они начали громко творить мо-

литвы, и ужасный призрак тотчас исчез. Спаситель привел спасенного к себе в дом и долго

не миг его успокоить. Когда же тот, наконец, пришел в себя, то рассказал своему освободи-

телю, что он очень нехорошо себя вел и был тая груб и непочтителен со своими родителя-

ми, что те его прокляли и выгнали из дому. И как только он вышел из родительского дома,

злой дух тотчас и напал на него.

Один человек, житель Гейдельберга, однажды куда-то ездил в другой город, и когда

возвращался домой, то невдалеке от родного города встретил всадника. Они разговорились,

и всадник предложил ему сесть сзади его на лошадь. Взобравшись на коня, путник хотел

ухватиться за всадника, чтобы крепче держаться на спине лошади, но всадник вдруг мгно-

венно исчез у него из глаз. В ту же минуту конь взвился на воздух и, поднявшись на значи-

тельную высоту, сбросил человека на землю. Он упал и так расшибся, что несколько часов

не мог двинуть ни рукой, ни ногой.

Жан Декорр рассказывает такого рода историю. В Сицилии жал однажды молодой

человек, предававшийся всякого рода распутству. Он состоял на службе у вице-короля Си-

цилии, который однажды послал его куда-то и за чем-то. Но по дороге он вдруг был под-

хвачен какой-то невидимой силой, взвился на воздух и затем исчез. Спустя немого времени

после того около тех мест проходило по морю судно. И вдруг с высоты раздался громкий

голос, выкрикивавший имя хозяина того судна. Испуганный хозяин молчал, не отвечал на

призыв, повторившийся уже дважды. Тогда голос окликнул его в третий раз и при этом

прибавил, что если он не отзовется, то его судно будет потоплено. Тогда судовладелец с

трепетом спросил, кто его зовет и чего от него хотят. Голос сверху отвечал: «Я дьявол.

Скажи вице-королю, чтобы он не искал понапрасну такого-то (т.е. молодого человека, кото-

рый был похищен). Я его унес, он теперь здесь с нами. Вот пояс его жены, который был е

ним. Отдай его ей». И при этих словах на палубу судна упал сверху женский пояс. Проис-

шествие это случилось у самой подошвы вулкана Этны, который в старые времена считался

в народе отверстием адовым.

IV. ПРЕВРАЩЕНИЯ ДЬЯВОЛА

Превращаемость нечистой силы во все виды и формы должна была представляться

воображению первобытного человека, как совершенно необходимое свойство. Вообще вера

в превращение или оборотничество принадлежит, несомненно, к глубочайшей древности.

Источник этой веры, как полагает известный автор «Поэтических воззрений славян на при-

роду» А.Афанасьев, таится в самом языке первобытных племен, полном иносказаний и пе-

реносных значений. Человек уподоблял явления природы различным животным, называл их

одинаковыми именами и с течением времени привык к этому смешению понятий и уверовал

в действительность своих поэтических воззрений. Так, например, облака и тучи, игравшие

столь важную рол в жизни первобытного человека, своим свойством беспрерывно самым

причудливым образом менять свой вид навели человека на сравнения их с птицами, с быс-

троногими конями и оленями, охотничьими собаками, волками, медведями, кошками, коза-

ми, овцами и даже дойными коровами. Таким образом, народ с седой древности усвоил себе

понятия о превратимости таинственных сил и духов, о бесконечном разнообразии форм, ка-

кие могут быть ими приняты. Отсюда и вышло верование в оборотней. Но о них у нас еще

речь впереди. Здесь же мы только укажем на существовавшие в Средние века россказни о

превращениях дьявола. Сама профессия соблазнителя и искусителя заставляла нечистого

духа прибегать к изменению своей внешней формы, выбирать ее сообразно обстоятельст-

вам. Поэтому у наших предков и было принято, как один из основных догматов суеверия,

что дьявол может принимать какую ему угодно форму.

Лелуайе, на которого мы уже не раз ссылались, говорил в своей книге: «Нет такого

четвероногого зверя, вида которого ни принимал бы дьявол, о чем могут служить свидете-

лями отшельники, жившие в пустынях и много претерпевшие от нечистой силы. Так, на-

пример, святому Августину, который жил в Фиваидской пустыне, демоны являлись в виде

волков, львов, быков. Святому Иллариону во время молитвы беспрестанно являлся то вою-

щий волк, то лающая лисица, то большая собака. Иногда демон являлся отшельникам даже

в виде Левиафана, о котором упоминается в книге Иова. Но не довольствуясь формой чет-

вероногих, дьявол является также в виде птиц, в виде мух, оводов и т.д. Буде же представ-

ляется надобность, враг рода человеческого с той же легкостью может принять вид какого

ему угодно неодушевленного предмета — травы, кустарника, дерева, золота, серебра, огня,

воды, ветра, молнии и т.д. Сплошь и рядом в народных сказаниях и легендах дьявол меняет

свою форму прямо на глазах тех, кому является, т.е., например, из гиганта превращается в

карлика, из птицы — в зверя, из огня — в золото и т.д.

Иоганн Вир рассказывает, как в одном монастыре дьявол очень долго мучил монахинь

разными своими штуками. Он, например, врывался к ним в опочивальни в виде вихря, а потом

начинал наигрывать на лютнях или на арфах такие задорные плясовые мотивы, что у монахинь

сами собой начинали ходить ноги и они не могли удержаться, чтобы не пуститься в пляс. А в

самый разгар этого адского бала внезапно появлялся откуда-то огромный пес и кидался на тех

на монахинь, которые перед тем впадали в какие-нибудь особенно зазорные прегрешения. В

другом монастыре, тоже женском, около Кельна, дьяволы принимали вид собачонок, которые

старались забраться к монахиням под одежду. В третьем, тоже женском монастыре, дьяволы

делали ту же проделку, но уже под видом кошек.

Любимая форма черта, когда он является людям, которыми уже овладел, т.е. колду-

нам и ведьмам, это вид козла.

В случае надобности дьявол принимает образ умерших людей. По этой части мы на-

ходим у Лелуайе рассказ о том, как дьявол соблазнял женщину, муж которой только что пе-

ред тем был повешен. С тою целью он и принял внешность повешенного. Однако, происше-

ствие это изложено у Лелуайе до такой степени запутанно и сбивчиво, что его нет возмож-

ности удобопонятно пересказать. Автор, должно быть, и сам это чувствует, и потому, кон-

чав этот рассказ, немедленно сообщает другой такой же факт для того, чтобы разъяснить на

примере, что он хочет сказать. Он рассказывает историю некой Николь Обри, одержимой

демонами, с которой пришлось немало повозиться опытным заклинателям. Дьявол первона-

чально явился этой особе под видом ее отца, скоропостижно скончавшегося. Покойник

убеждал ее за упокой его души отслужить несколько месс и совершить богомольное стран-

ствование. Все это время он неотступно следовал за ней повсюду. Простодушная женщина,

не сомневавшаяся в том, что видит перед собой действительно дух своего покойного роди-

теля, добросовестно исполнила все подвиги благочестия, какие дьявол от нее потребовал.

Ему же только и нужно было заставить ее слушаться себя. Когда же ему показалось, что он

уже вполне завладел ее послушанием, он вдруг переменил свой вид и явился перед нею в

виде отвратительного и безобразного призрака, и тут уже резко изменил смысл своих вну-

шений, начал побуждать ее».то к самоубийству, то к разным смертным грехам.

У Бодена, записан такой случай. В одном доле, перед целым кружком людей, быв-

ших там, вдруг появился злой дух в виде женщины. Он плакал и стонал, и на вопрос, кто он

и что ему надо, он отвечал, что он душа умершей женщины, которой не будет на том свете

покоя, пока ревнители благочестия не отслужат по ней несколько обеден и не сходят на бо-

гомолье. При этом словоохотливый демон рассказал множество разных случаев и событий,

совершенно верных и действительных, чем немало удивил присутствовавших и склонил их

поверить тому, что перед ними действительно находится душа той самой женщины. Но од-

ному из компании, по счастью, пришло в голову сделать испытание, весьма серьезное и до-

казательное.

— Если ты хочешь, чтобы мы тебе поверили, — сказал он привидению, — то прочти

вслух псалом: «Помилуй мя, Боже, по великой милости Твоей»...

Но привидение оказалось не в силах сделать это, и тогда все присутствующие увиде-

ли, что это был не покойник, а просто дьявол, задумавший сыграть штуку.

Лафатер рассказывает, например, что супруга итератора Генриха II, Кунигунда, была

заподозрена в измене; распустили слух о том, что она вошла в преступную связь с одним из

придворных. Слухи эти основывались на том, что много раз видали, как этот «самый при-

дворный выходил по ночам из покоев императрицы. А между тем, это был вовсе не подоз-

реваемый придворный, а дьявол, который принимал его вид, чтобы погубить императрицу.

Впоследствии она это блистательно доказала посредством ордалии, т.е. Суда Божьего, ко-

торый так широко практиковался в Средние век». Она прошла босиком по раскаленной же-

лезной решетке, не причинив себе никакого вреда.

На острове Сардинии в городе Кальяри (повествует Деланкр. Автор книги «Картина

непостоянства злобных ангелов») жила одна девица, происходившая из очень богатого и

почтенного семейства. Она страстно влюбилась в одного из своих сограждан, очень краси-

вого молодого дворянина, но скрыла от него свою страсть. Дьявол-искуситель, измерив

глубину ее увлечения, мигом сообразил, что он может им очень успешно воспользоваться,

чтобы погубить девицу. Он принял вид предмета ее страсти и стал за нею ухаживать. Влюб-

ленная девушка не могла не впасть в обман, потому что ловкий дьявол так подделал свое

обличие, что не было никакой возможности отличить подделку от подлинника. Дело быстро

подвинулось вперед, и враг рода человеческого не удовольствовался одним тем, что сбил

девицу с пути истинного, но учинил еще другое злодейство — подделал таинство брака.

Обманутая девушка отдалась в его власть в полной уверенности, что она хотя и тайно от

родителей, но все же обвенчана со своим возлюбленным; она впадала в свой грех, не отда-

вая себе отчета в его настоявших размерах. Между тем случилось, что мать этой особы на-

дела на нее какую-то ладанку с мощами. Ясное дело, что когда она с этою ладанкою явилась

на свидание к своему таинственному супругу, он сейчас же ее покинул. Переждав некоторое

время, не видя своего мужа и не получая от него никаких вестей, она отправила к нему

письмо. И вот тут-то обнаружилась проделка дьявола. Красавец-дворянин, получив ее

письмо, был удивлен до ошеломления. Ему не трудно было доказать, что он никак и не мог

обвенчаться с нею в то время, о котором говорила попавшаяся впросак девица, потому что

не жил тогда в Кальяри. Злополучная барышня поняла, что она сделалась жертвой дьяволь-

ского наваждения, и ушла в монастырь замаливать свой невольный грех.

Такого же рода историю, т.е. на почве любовного увлечения, рассказывает Иоганн

Вир. Героиней этой истории была служанка какой-то богатой монахини. Эту девушку обе-

щал за себя взять замуж крестьянский парень. Но ветреный жених влюбился в другую. Пер-

вая невеста была так этим огорчена и раздражена, что, не помня себя, бросилась бежать ку-

да глаза глядят. И вот, когда она отошла версты на две от монастыря, навстречу ей откуда

ни возьмись дьявол, принявший вид молодого парня, только другого, не жениха. Он загово-

рил с ней и рассказал ей всю подноготную об ее женихе, как он ей изменяет, как ухаживает

за другой и т.д. Лукавому хотелось довести ее этими рассказами до полного отчаяния и по-

будить к самоубийству. Заметив, что он почти уже достиг своей цели, дьявол начал ее уго-

варивать пойти с ним в одно место, которое он ей указывал. Девушка отвечала, что в том

месте ничего нет, кроме топкого болота, и что идти туда ей незачем. Тогда ее спутник вне-

запно пропал из ее глаз, а девица от ужаса лишилась чувств и свалилась с ног. После того

она долго хворала и жаловалась на то, что ее мучит нечистый дух, который все грозился по-

хитить ее и унести через окно.

В заключение вот еще одна история, рассказанная тем же автором. Жена одного куп-

ца, жившего в Витемберге, повадилась в отсутствие мужа принимать своего сердечного

друга. И вот однажды случилось, что муж куда-то отлучился, а к супруге по обыкновению

заявился гость. Они покушали и выпили, и вообще хорошо провели время; когда же насту-

пил момент прощания, возлюбленный купчихи мгновенно превратился в сороку и, взлетев

на шкаф, проговорил оттуда человечьим голосом:

— Вот он каков, твой возлюбленный-то, полюбуйся!

И с этими словами злой дух исчез и больше уже не возвращался.

V. ПРИЗНАКИ ОДЕРЖИМОСТИ ДЬЯВОЛОМ

Следует строго различать одержимых дьяволом от предавшихся ему. Первые — ни в

чем нёповинные жертвы дьявола, которым он овладевает помимо их воли; вторые добро-

вольно входят с ним в союз, сами призывают его, заключают с ним свободный договор.

Первые всегда пользовались защитой и содействием духовенства, и из них изгоняли бесов с

помощью особых обрядов и молитвенных заклинаний (экзорцизмов). Вторые, напротив,

бежали и всеми мерами укрывались от пытливого ока духовных стражей, а когда попада-

лись, то были рассматриваемы и судимы, как враги веры, еретики и богоотступники, и под-

вергались весьма жестокой расправе.

Однако, к той или другой группе принадлежал вошедший в сношение с нечистой си-

лой, был ли он доброволец или жертва. Во всяком случае дьявол накладывал на него свою

печать, отмечал свою добычу. И по сему было существенно важно знать, по каким призна-

кам надлежит отличать одержимого. Искусство этого распознавания чрезвычайно стара-

тельно разрабатывалось в течение Средних веков.

Обратимся вновь к нашим авторам-демонологам и посмотрим, что они говорят по

этому предмету.

Гулар приводит мнение Меланхтона, который говорит, что сколько» бы ни сущест-

вовало естественных причин бешенства и сумасшествия, во всяком случае надо признать,

что в некоторых людей дьявол, действительно вселяется и причиняет им страшные муче-

ния, и приводит их в ярость, причем естественные причины этих явлений могут быть нали-

цо, но могут и отсутствовать. Отсюда-большая сбивчивость в объяснении и истолковании

всех этих бурных явлений одержимости: бешенства, корчей, судорог, нелепых движений,

богохульных криков и т.д. Но затем и дан человеку разум, чтобы все понять, объяснить, ра-

зобрать и определить, и привести в стройную систему и порядок. И средневековые богосло-

вы, ученые, врачи, философы не жалели трудов на эту богоугодную задачу. К чему они

пришли, об этом можно судить по сочинениям вроде тех, какое было написано ученым док-

тором медицины, голландцем Эсе, под заглавием: «Рассуждение о знаках одержимости»

(издано в 1644 г.). Автор прямо перечисляет по пунктам все существенные приметы одер-

жимости. Вот они. Человек может быть признан одержимым:

1) Когда утверждает сам, что он одержим дьяволом.

2) Когда он ведет дурную жизнь.

3) Когда он чуждается людей и проводит жизнь в строгом одиночестве.

4) Когда он страдает продолжительной болезнью с необычайными признаками и

припадками вроде непробудного сна, извержения со рвотою разных предметов, не входя-

щих в состав пищи, и т.д.

5) Когда он изрыгает хулу на Бога и часто поминает дьявола.

6) Когда он заключил договор с дьяволом.

7) Когда его мучают злые духи.

8) Когда у него на лице появляется особое ужасное выражение, приводящее людей в

трепет.

9) Когда он жалуется на скуку и пустоту жизни, когда им овладевает отчаянье.

10) Когда он впадает в бешенство, буянит и дерется.

11) Когда он издает крики, свист и рычание подобно дикому зверю, птице или гаду.

В 30-х годах XVII столетия разразилось одно из знаменитейших дел, возникших на

почве одержимости дьяволом. Монахини Урсулинского монастыря в Лудене (департамент

Виенны во Франции) оказались все с явными признаками одержимости. Это дело было впо-

следствии описано в очень многих богословских и других ученых сочинениях. Полагая, что

нам еще придется говорить об этом деле, мы теперь не будем входить во все его подробно-

сти, а упомянем только об одной из них, которая нам как раз теперь нужна. Дело в том, что

когда духовное начальство взялось за разбор этого дела, перед ним встал чрезвычайно за-

труднительный и щекотливый вопрос: как смотреть на все те неистовства и штуки, которые

выкидывали злополучные монашки? Не приемля на себя решения этого ответственного во-

проса, духовенство обратилось в университет в Монпелье, прося ученый синклит этого уч-

реждения взять на себя решение тех вопросов. Ответы университетских профессоров в

высшей степени характеристичны. Всего любопытнее в них тот дух сомнения, критики и

даже насмешки, с которым тогдашние ученые относились к ходячим воззрениям на одер-

жимость. С этой стороны ответы университета на заданные ему вопросы заслуживают того,

чтобы их привести подробно.

На первый вопрос о том, могут ли служить признаком одержимости сильные сгиба-

ния и движения тела, например, пригибание головы к пяткам, судороги и необычайные по-

зы, факультет дал такой ответе «Акробаты, гимнасты и прочие фокусники могут выделы-

вать самые необычайные движения, изгибают и перекручивают тело на разные манеры, и

можно утверждать, что не существует такого телодвижения или такой позы, которые бы

мужчина или женщина ни выучились делать при надлежащем упражнении, ибо жилы, мус-

кулы и нервы человеческого тела при долгом упражнении могут быть как угодно растяну-

ты. И, однако же, все такие действия производятся при помощи самых натуральных

средств».

На вопрос: можно ли считать признаком одержимости быстрое качание головою взад

и вперед, причем голова то опускается на грудь, то закидывается на спину, университет от-

вечает: «Эго движение столь же просто и естественно, как и те, о которых шла речь в ответе

на первый вопросе».

Третий вопрос: считать ли одержимыми тех, у кого вздувается язык и горло, вспуха-

ет лицо, которые внезапно краснеют и бледнеют? Ответ: «Расширение и трепетание груди

зависит от вдыханий и выдыханий, а эти движения вполне естественные, и тут не может

быть никакой речи об одержимости. Вздутие горла можно произвести остановкою дыхания,

что опять-таки будет вполне естественно».

Следующий вопрос: считать ли признаком одержимости тупость и даже полное от-

сутствие внешних чувств и полную нечувствительность к боли? На это университет отвеча-

ет: «Пример молодого спартанца, несшего украденную им лисицу, которая прогрызла ему

бок и загрызла его на смерть, причем он, однако же, перенес все причиненные ему страда-

ния не моргнув глазом, показывает, что усилием воли человек может заставить себя перено-

сить, не выказывая ни малейших признаков боли, даже самые страшные истязания, а не

только ничтожные уколы булавками или небольшие ожоги. При том же известно, что у не-

которых людей бывают некоторые участки на теле, совершенно нечувствительные к боли,

тогда как кругом лежат другие части, на которых боль нормально ощущается. Таким обра-

зом и этот признак не может указывать на одержимость».

На следующий вопрос: считать ли признаком одержимости, когда человек, перед тем

корчившийся в страшных судорогах, вдруг останавливается и остается спокойным по при-

казанию лица, производящего экзорцизм, — университет отвечает: «Так как движения на-

шего тела вполне произвольны, то каждый может по своему желанию двигаться или не дви-

гаться. Поэтому остановка движения, если только она не соединена с полною бесчувствен-

ностью человека, не должна считаться признаком одержимости».

Далее следовал вопрос: считать ли одержимыми тех, кто издает лай и другие звуки,

свойственные животным, в особенности, когда видно, что эти звуки исходят не из горла, а

из глубины груди? Университет отвечает: «Человеческое горло так искусно устроено, что

приспособляется к произведению каких угодно звуков, и потому человек может подделы-

вать с большим искусством крик какого угодно животного. Вдобавок, находятся искусники,

которые ухитряются производить звуки так, так будто бы они исходят из чрева или слышат-

ся сверху, снизу, как бы из-под земли и т.д. Этих искусников называют энгастримимами или

энганстрилоками (чревовещателями). Но все эти фокусы производятся совершенно естест-

венным образом».

Затем идет вопрос: считать ли признаком одержимости совершенно неподвижный

взгляд? На это университет отвечает, что глаз человека подобно другим частям его тела,

двигается вполне по воле человека, и что всякий волен двигать глазами ила остановить их и

смотреть неподвижно.

Далее спрашивают: «Если человеку, незнающему латинского языка, задать вопрос

по-латыни, а оп дает совершенно толковый ответ по-французски, то следует ли это считать

признаком одержимости?». Этот коварный вопрос несколько поколебал скептическую са-

моуверенность университетских ученых. Они дают уклончивый ответ.

Начинают она с того, что, конечно-де, ежели человек, не изучавший чужого языка,

вдруг начнет на нем говорить, то позволительно из этого заключить, что таким внезапным

талантом человек обязан участию нечистой силы. Но если человек отвечает лишь на не-

сколько вопросов, то это может зависеть и от естественных причин. Люди могли случайно

узнать несколько латинских слов, вдобавок, эти слова могли и походить на французские.

Приписывать же непременно дьяволу, поселившемуся в человеке, французские ответы на

латинские вопросы не представляется в подобных случаях никаких оснований.

Следующий вопрос: считать ли одержимыми тех, кто извергает рвотою разные веще-

ства в том же виде, в каком они были проглочены? На этот вопрос университет, ссылаясь на

Бодена, Дельрио и других авторитетов по части демонологии, дает ответ, что иногда колду-

ны при посредстве чародейства извергают рвотою разные предметы, как, например, гвозди,

булавки и т.д., и что такое явление можно, конечно, приписать дьяволу, так как колдуны,

без сомнения, пользуются в своих делах его содействием. Отсюда можно заключить, что то

же самое может происходить и с одержимыми. Но что касается до извержения рвотою

предметов в том виде, в каком их проглотили, то в этом нет еще ничего сверхъестественно-

го, ибо существует немало людей со слабым желудком, у которых проглоченное может

очень долгое время оставаться в желудке непереваренным и, следовательно, может быть

извергнуто из него в таком непереваренном виде.

Наконец, на последний вопрос: считать ли признаком одержимости, если уколы и

порезы ланцетом на разных частях тела не причиняют кровотечения — университетские

ученые отвечали, что такое отсутствие кровоизлияния надо отнести к особенным свойствам

людей, обладающих «меланхолическим» темпераментом. У людей с таким темпераментом

кровь обычно бывает очень густая и грубая, которая не может вытекать через малые надре-

зы. Бывают случаи, когда у таких людей кровь не вытекает и из надрезанных жилы что за-

свидетельствовано прямыми опытами и наблюдениями хирургов. А посему это обстоятель-

ство не может считаться сверхъестественным и чудесным.

Мы с намерением привели здесь эти вопросы и ответы. Они служат яркой характери-

стикой воззрений того времени, и богословских, и медицинских; заодно в них выступает и

картина тогдашних суеверий, относящихся до чертовщины.

В 1566 году наделало шуму дело некой Николь, о которой нам уже случилось упомя-

нуть. Автор подробного и ученого описания этого дела, Булез, интересно описывает, как из

тела этой одержимой изгоняли 26 бесов, которые устроили в ней свою квартиру. «В два часа

пополудни, — повествует Булез, — вышеозначенная Николь, одержимая нечистою силою,

была принесена в названную церковь, где вышеуказанным Моттою были произнесены над

нею заклинания. Не взирая на эти заклинания, Вельзевул громким голосом отвечал, что он

не выйдет из нее. После обеда Мотта вновь принялся за заклинание и спросил у него, сколь-

ко их вышло. Он отвечал: «Двадцать шесть». — «Теперь надо, — сказал Мотта, — чтобы и

ты сам, и все, кто остались с тобой, тоже вышли, как и прежние». Он отвечал: «Нет, я здесь

не выйду, а если ты хочешь, чтобы я вышел, то отведи вас в другую церковь (и он указал

эту церковь), там мы выйдем. Будет с тебя и того, что 26 уже вышли». Тогда Мотта спросил.

По какой примете можно судить о том, что те 26 дьяволов уже вышли. Он (т.е. Вельзевул)

отвечал, что пусть взглянут в маленький садик, который находился близ той церкви; дьяво-

лы, выходя из тела одержимой, обломили три ветви с молодой сосны и вынули три камня из

фундамента церкви. И это оказалось на самом деле так, в чем удостоверились самолично

такие-то (далее идет перечисление свидетелей)».

Тот же автор описывает корчи одержимой. Когда епископ подносил к ней гостию

(святые Дары) и при этом возглашал: «Изыди, враг Божий!», она тотчас же бросалась на

землю и корчилась в ту и другую сторону. И голова ее пригибалась к ногам, и при этом она

во весь голос выла. Ноги у нее сводило судорогой, так что пальцы прижимались к пяткам. В

то время как ее удерживали восемь сильных людей, ее подбрасывало вверх на высоту чело-

веческого роста; мгновениями она приподнимала за собою на воздух всех, кто ее держал,

причем со всех этих людей ручьями струился нот. Она же, несмотря на все эти ужасные

корчи и движения, оставалась холодною, ее тело нисколько не разогревалось. Народ, при-

сутствовавший при этом зрелище, плакал и восклицал: «Смилуйся, Боже!». Иные закрывали

глаза, не будучи в состоянии смотреть на это зрелище. Спустя некоторое время одержимая

утихла и застыла в какой-то совершенно неестественной позе. Ее положили, и епископ раз-

решил всем подходить к ней и осматривать ее. И тогда все убедились воочию, что она нахо-

дится в полном оцепенении. Люди пытались приподнять у ней веки, разогнуть сведенные

судорогою пальцы, руки, ноги, но при этом убеждались, что гораздо легче сломать у ней

руку или ногу, нежели разогнуть.

Жан Лебретон пишет о монахинях монастыря в Лувье, которые подверглись огуль-

ной одержимости, следующие вещи. Несколько раз в день ими овладевали припадки страш-

ной ярости и бешенства. Они называли себя дьяволами, но, однако же, никому не наносили

никакого вреда. Когда духовные отцы хлопотали над ними и в самые ярые моменты бешен-

ства запускали им пальцы в рот (совершенно не постигаем, зачем это делалось), то они не

кусали этих пальцев. Во время припадков они делали самые неимоверные движения; так,

например, сгибались таким образом, что все тело их образовывало дугу, причем опирались

на пятки и на лоб. В этом положении многие из них оставались подолгу. Однако же, по пре-

кращении припадков они вовсе не казались ни измученными, ни утомленными; у них был

ровный, здоровый пульс, хороший цвет лица, словом, они выглядели так, как будто с ними

ничего не случилось. Иных брала судорога, начинавшаяся прежде всего в пальцах ног, пе-

реходившая на стопу, с нее на голень, затем на бедро, на живот, на грудь и на горло. И

опять-таки этот припадок проходил сам собою, без всякого врачебного вмешательства, и

они приходили в свое нормальное здоровое состояние. Это быстрое возвращение к норме, в

настоящее время не удивляющее никакого врача. Привыкшего к уходу за нервнобольными

и особенно истеричными, в то время чрезвычайно поражало всех и служило признаком не-

сомненной одержимости.

Другой историк, описывавший то же событие в Лувье, приводит такого рода факт.

Посреди часовни монастыря стояла большая мраморная чаша, фута два в поперечнике и

около фута глубиной, имевшая стенки толщиною не менее как в три пальца. Ваза эта была

столь грузна, что трое сильных людей с большим трудом могли лишь приподнять ее. Одна

из одержимых монахинь, женщина небольшого роста, сухощавая и на вид очень слабенькая,

подойдя к этой вазе, схватила ее за грани рукою, сдвинула с места и опрокинула верхом

вниз с такой легкостью, как будто бы это была чашка, которую перевертывают вверх до-

нышком на блюдечке. Затем одержимая начала бегать по часовне во все стороны с такою

яростной силой, что не было возможности ее удержать. Одному священнику удалось схва-

тить ее за руку, но она начала вертеться во все стороны, причем, казалось, как будто бы ее

тело соединено с рукою веревочкою, допускавшею движения по всем направлениям. Она

крутилась так долгое время, приводя всех свидетелей в изумление совершенной сверхъесте-

ственностью своих движений.

Чрезвычайно любопытные и странные явления наблюдались в монастыре Огзонне.

Здесь по ночам в саду, прилегавшем к монастырю, и вообще кругом его зданий воздух на-

полнялся каким-то неясным шумом, слышались какие-то неведомые голоса, свист, шипе-

ние, крики, словно целый сонм невидимых существ вел шумную беседу на неведомом язы-

ке. Эго был первый приступ к делу со стороны нечистой силы. Вслед за тем в окна церкви,

где в то время служили мессу, полетели камни, швыряемые невидимыми руками. Эти окна

находились в очень дальнем расстоянии от монастырской стены, а потому нельзя было ду-

мать, чтобы их бросал кто-нибудь, находившийся вне монастырской ограды. Замечательно

еще то, что хотя окна были разбиты, но ни одного камня внутри церкви не могли отыскать.

Все эти шумы, голоса и звон разбитых стекол слышали часовые городской крепости и мо-

нахини, бывшие на молитве в церкви. Им казалось, что весь их монастырь сотрясается до

основания, и они усердно молились Богу. В это время в саду монастыря послышались тихие

и жалобные голоса, словно кто призывал на помощь. Был второй час ночи; в саду была пол-

ная тьма, и погода стояла ненастная. Два священника спустились в сад, чтобы посмотреть,

кто там плачет и зовет на помощь, и нашли гаи двух женщин, из которых одна сидела на

дереве, а другая на монастырском крыльце. Обе были живы, но видимо чем-то истощены и

измучены. Одна из них была бледная, с окровавленным лицом и страшно испуганная. У

другой тоже была кровь на липе, хотя ни у той, ни у другой при тщательном осмотре не на-

шли никаких ран. Ворота монастыря были старательно заперты на ночь, и ограда его, высо-

тою в 10–12 футов, достаточно защищала его от нападения каких-либо злодеев, а потому

все эти происшествия, за неимением другой видимоё причины, разумеется, и были припи-

саны нечистой силе.

Между тем, обе женщины, найденные в саду, были отпущены. Когда о них доложили

местному епископу, он, заподозрив в них одержимых, пожелал их видеть и послал за ними;

но их нигде не могли отыскать. Тогда епископ, находясь в церкви монастыря, мысленно

призвал к себе одну из этих женщин, т.е., другими словами, повелел демону, присутствие

которого в ней подозревал, предстать пред ним, епископом. И, удивительное дело, дьявол

немедленно повиновался, ибо не более как через четверть часа раздался чрезвычайно гром-

кий стук в церковную дверь. И когда ее отворили, одержимая демоном девица ворвалась в

церковь и принялась по ней выделывать дикие и бешеные прыжки. Ее лицо было совершен-

но искажено и налито кровью, глаза сверкали. При всякой попытке прикоснуться к ней

священными предметами; или накрыть священными одеждами она делала яростные движе-

ния; и сбрасывала с себя все прочь. Четверо здоровых и сильных священников, которые хо-

тели было ее связать, должны были отказаться от этого, потому что не в силах были с ней

справиться.

Чтобы убедиться, что в этой женщине действительно сидит дьявол и что он вполне

овладел ее телом, пробовали делать ему разные приказания, и он их охотно исполнял. Так,

например, велели ему остановить пульс в левой руке одержимой, и он сейчас же это сделал.

Приказали ему перевернуть ее с боку на бок, он перевернул. Ему приказали, чтобы он сде-

лал девицу нечувствительною к боли; она сама тотчас протянула руку и сказала, что с нею

могут делать, что хотят — жечь ее, проткнуть. И в самом деле, когда ей загнали под ноготь

длинную иглу, она не выказала никакой боли, даже смеялась. Приподняли у ней кожу на

руке к проткнули ее насквозь — крови не вытекло из укола ни единой капли.

В старинных демонологиях, описываются одержимые, которые сами себе наносили

жесточайшие истязания, например, бились изо всей силы головой об стену или о каменный

пол, причем у них не обнаруживалось ни раны, ни кровотечения, ни боли. Ужасало еще в

них полное отсутствие всякого физиологического возбуждения при самых неистовых дви-

жениях, т.е. ни испарины, ни одышки, ни повышенного сердцебиения. Одна одержимая, на-

пример, раз сорок подряд с чрезвычайною быстротою и изо всей силы перегибалась взад к

вперед до невозможности, и, однако, эта чудовищная гимнастика совсем не поднимала у

ней пульса и не согревала ее.

Но самым пугающим, ужасным и в тоже время убедительным признаком одержимо-

сти считалось чтение одержимыми мыслей. Заклинатель, не говоря ни слова, не издавая

звука, не делая никакого движения, которое выдавало бы его мысль, про себя, мысленно,

задавал одержимому тот или иной вопрос, повелевал сделать то или иное движение. И

одержимый мгновенно отвечал на вопрос или делал, что приказано. Тут уже было ясно, что

в нем сидит нечистый дух, который читает за него мысли заклинателя.

Как время переменчиво! Теперь в любой клинике нервнобольных истеричные проде-

лывают еще и не такие штуки, как огзонские одержимые, а чтение мыслей сделалось невин-

ною забавою в гостиных у людей, стоящих вне всякого подозрения по части сношений с не-

чистою силою.

VI. ШАБАШ

Шабаш ведьм — одно из грандиознейших созданий народной творческой фантазии,

увлекавшее величайших поэтов и художников. Вспомним шабаш в «Фаусте» Гете! Но мы

оставим в покое великих, а обратимся к малым. Послушаем, что говорил народ в доброе

старое время о шабашах. Прежде всего взглянем на процедуру подготовки к шабашу. С

этою целью дамы, желавшие принять в нем участие, должны были, как известно, натираться

особенною мазью. О составе и свойствах этой мази мы находим сообщения, между прочим,

у много раз уже упомянутого нами Иоганна Вира. Вот что он говорит: «Они (т.е. ведьмы)

кипятят младенца в медной посудине и вытопившийся жир счерпывают и хранят, тщатель-

но спрятавши, пока в нем будет надобность. На этом жире и составляется волшебная ша-

башная мазь». Но для этого к жиру надо прибавить еще много разных снадобий: водяной

петрушки (цикуты), аконита, тополевого листа, сажи.

«А то делают еще так, — продолжает Вир, — делают смесь из поручейника (Sium,

растение сем. зонтичных), касатика, дикого винограда, крови летучей мыши, волчьих ягод и

деревянного масла. Делают и другие смеси, подобные вышеописанным». Прежде чем нате-

реться мазью, ведьма сначала крепко растирает все тело насухо, чтобы оно разгорелось и

покраснело, а потом уже наводит мазь. Делается так, «дабы привлечь в тело жар и раскрыть

то, что было сжато холодом», т.е., удобопонятнее говоря, дабы раскрыть поры тела, подго-

товить его к лучшему всасыванию мази. «И так уверены они, что будут унесены ночью, при

свете луны, по воздуху на бал, на музыку, на танцы и в объятия прекрасных молодых лю-

дей, о которых они мечтают».

Как совершается путешествие на шабаш? Об этом повествует нам Дельрио, ученый и

благочестивый автор книги «Контроверсы и магические изыскания>, изданной в 1611 году.

Чаще всего поездка на шабаш совершается верхом на палке, которая для этого намазывается

особой мазью. Это снадобье имеет тот же состав, как и описанные Виром мази. В него вхо-

дит, как существенная составная часть, жир маленьких детей, которых обязательно достав-

ляет ведьмам сам дьявол. Он, впрочем, только предоставляет им случай овладеть младен-

цем, а уж убивают его они сами. Итак, ведьмы садятся верхом на эту палку, натертую вол-

шебною мазью, либо натираются ею сами и садятся на вилы, на метлу, иной раз на быка, на

козла, на пса... Значит, экипаж у них бывает разнообразный. Усевшись на что бы то ни бы-

ло, ведьма вылетает обязательно через печную трубу и мчится по воздуху на дьявольское

собрание.

По прибытии на место дорогую гостью встречает хозяин пиршества — сам дьявол в

образе козлища или пса. Сатанинский бал освещается страшными огнями, испускающими

густые клубы черного дыма. Слетающиеся со всех сторон ведьмы воздают поклонение дья-

волу; знаками этого поклонения являются особые позиции тела; так, например, ведьмы при-

седают на корточки и вместо того, чтобы склонить голову пред демоном, закидывают ее на-

зад или становятся с ним спина к спине. Вообще в изображении этой обрядности видно же-

лание народной фантазии дать картину чего-то вывернутого наизнанку, обратного обычно-

му представлению. Иные усердные поклонницы преподносят дьяволу черные свечки или

вырезки из тела младенцев и прикладываются к нему устами, но опять-таки не к тем частям

тела, куда обычно адресуются поцелуи. Всякого рода посрамления церковной обрядности и

надругательства над гостией, конечно, являются жертвами, наиболее угодными дьяволу.

Время препровождение на шабашах поясняется в рассказе того же автора. Прежде

всего идут танцы, а потом садятся за стол, щедро уставленный всякими блюдами. Иногда

чрезвычайно вкусными и лакомыми, а иногда разною гнилью и гадостью, — это уже, смот-

ря по достоинству гостей. За столом располагаются в различном порядке. Иногда около ка-

ждой ведьмы садится ее кавалер-дьявол; так и сидят парами. Иногда же дамы садятся по

одну сторону стола все в ряд, а с ними визави-кавалеры, тоже все рядом. Перед едою произ-

носится нечто вроде благословения яства и пития, но, конечно, в богохульном смысле. И

заканчивается трапеза тоже возглашениями подобного же рода. Танцуют обязательно дер-

жась спина к спине. Иногда на балу бывает музыка — скрипки и гобои, иногда все танцую-

щие поют и пляшут под свое пение. Иной раз присутствовавшие на шабаше гости остава-

лись с открытыми лицами, иной раз маскировались. Эта предосторожность считалась не

лишней среди ведьм, потому что на шабаше могли быть самые неожиданные и неприятные

встречи близких соседок или даже родственниц. Обыкновенно пиршество заканчивалось

тем, что каждая ведьма отдавала хозяину пиршества, т.е. сатане, подробный отчет во всех

пакостях, которые ей удалось совершить со времени последнего их собрания, причем удо-

стаивалась либо похвалы и награды за рвение, либо нагоняя за нерадивость; нерадивых ино-

гда тут же жестоко били.

Дельрио описывает в своей книге конец бала и разъезд гостей. В эти последние ми-

нуты пиршества все ведьмы запасаются каким-то порошком, который захватывают с собою.

Что это был за порошок и из чего он состоял, об этом существовало множество остроумных,

но, увы, противоречивых догадок. Наибольшим весом пользовалось, однако, такое сказание

о происхождении этого порошка. Хозяин бала, сатана, обычно присутствовавший на пир-

шестве в образе громадного черного козла, вдруг мгновенно вспыхивал адским огнем, сго-

рал весь без остатка и превращался в кучу золы. Вот эта самая зола и представляла собою

тот таинственный порошок, который ведьмы уносили с собою на память с шабаша. Случа-

лось также, что они захватывали с собой разные яды, которые им всегда были полезны при

их злодействах. Сборище расходилось, наконец, восвояси, причем те, кто жил по близости,

уходили пешком, а те, кто жил подальше, — тем же способом, каким совершили путь на

шабаш.

Я забыл упомянуть, — прибавляет Дельрио, — что эти дьявольские шабаши чаше

всего совершаются около полуночи, ибо сатана всегда совершает все свои дела во тьме. В

разных местах шабаши происходят в разные дни; в Италии они справляются в ночь с пят-

ницы на субботу, в Лотарингии — в ночь под четверг или воскресенье, в других местах — с

понедельника на вторник».

Теперь перейдем к очень интересному показанию личной участницы шабаша, изо-

бличенной ведьмы Магдалины Баван, которая была осуждена в XVI столетии и процесс ко-

торой рассказывается в благочестивой книге Борожэ, носящей заглавие «Удрученное благо-

честие».

Магдалина Баван показывает, что она три года работала в заведении у швеи. Она и не-

сколько других работниц этой швеи были обольщены каким-то колдуном. Всех этих своих

жертв злой колдун водил на шабаши. Таи он служил мессу, причем одевал грязнейшую руба-

ху, которую, очевидно, нарочно держал для «той цели. Всем своим обольщенным жертвам он

показывал книгу, сшитую из двух дестей бумаги и заставлял их в этой книге расписываться.

Магдалина прибавляла к этому, что когда она уходила с первого шабаша домой, то обольсти-

тель заставил ее надеть на себя ту самую рубаху, в которой он был на шабаше, и все время,

пока эта адова одежда была на ней, она чувствовала себя истязуемой самыми смрадными во-

жделениями. По совету благочестивого патера, которому она во всем покаялась, она скинула

эту рубаху, и с тех пор греховные мысли оставили ее.

Магдалина Баван после первого шабаша посещала эти собрания еще много раз, поч-

ти каждую неделю, увлекаемая туда своим искусителем. Во время одного из шабашей со-

блазнитель, отслужив свою адскую мессу, торжественно сочетал ее браком с одним из при-

сутствовавших на шабаше демонов, которого звали Дагоном. Этот любопытный жених при-

нял вид обольстительного молодого человека. Он надел ей на палец кольцо. Вслед за обру-

чением новобрачные расстались, но молодой сказал своей супруге, что они скоро увидятся,

и действительно, он явился к ней на другой же день к после того сожительствовал с ней не-

сколько лет подряд: его любовный пыл доставлял злополучной супруге гораздо больше му-

ки, нежели наслаждения.

Далее та же Магдалина Баван показывала, что раза три или четыре во время шабашей

она была свидетельницею разрешения ведьм от бремени. Новорожденных обычно клали на

алтарь, перед которым совершалась адская месса, и все время, пока эта месса шла, малень-

кие оставались живы, шевелись и подавали голос, когда же месса кончалась, все присутст-

вовавшие ведьмы, а в том числе и матери, кидались на злополучных малышей и душили их,

а затем разрывали на части и разносили эти части по домам, потому что этот материал счи-

тался необходимою принадлежностью колдовства. Впрочем, от трупов брали только неко-

торые части, как, например, сердце, а все остальное тут же закапывалось в землю.

Та же ведьма принесла повинную в том, что во время шабашей воздавала поклонение

дьяволу, который являлся либо в виде козла, либо в виде чудовища-полукозла, получелове-

ка. Эти поклонения адскому козлищу всегда имели смысл надругательства над обрядами и

таинствами католической церкви. В другой раз эти поклонения состояли в разных неудобо-

описуемых скверностях.

Скептический Лафатер, книгой которого мы уже не раз пользовались, старается при-

дать шабашам несколько иное толкование. Ему кажется, что все, что на шабашах происхо-

дит, по показаниям самих ведьм, все это не действительность, а лишь обман чувств, нечто

вроде сновидения, вызванного искусственно. Он говорит, что когда ведьмы желают вызвать

к себе злых духов, то они натираются особой мазью и от этого впадают в глубокий сон, из

которого их нет возможности вывести никакими средствами. В это время их можно жечь

каленым железом, колоть иглами, и они не проснутся. И вот в то время, когда они покоятся

в этом непробудном сне, им являются черти и устраивают балы, пиршества, танцы и вообще

всякого рода развлечения. «Но, — оговаривается Лафатер, который в конце концов при

всем своем скептицизме все же не может одолеть в себе духа времени, — дьяволы так мо-

гущественны, что если бы захотели, то могли бы переносить людей куда-нибудь в пустын-

ное место, как, например, в лес, и там, посредством отвода глаз и обмана чувств, предста-

вить им какое угодно зрелище». Так, например, случилось однажды, что некто, прибегав-

ший к этого рода средствам, в один прекрасный день внезапно был подхвачен невидимой

силой, вынесен из дому и доставлен куда-то в весьма любопытное место, где всю ночь про-

должались танцы и угощения. А утром это все вдруг исчезло, и он увидал себя посреди ча-

ши каких-то колючих кустарников. Однако, Лафатер признает, кроме того, еще склонность

в дьяволах учинять разные злодейства и жестокости. Он, например, верит, что дьяволы в

образе кошек или собак входят в дома и там убивают маленьких детей или утаскивают их.

Ученый Крепэ, автор книги «О ненависти сатаны к человеку», заносит в свою книгу

рассказ про одного итальянца, жившего в XVI столетии. Этот бедняк имел супругу, очевид-

но, ведьму. Однажды она уговорила его намазаться какой-то мазью, которою и она сама на-

мазалась. Вслед за этою операцией оба поднялись на воздух и помчались. Крепэ при этом

оговаривается, что летели они исключительно лишь с помощью волшебных чар, которыми

обладала мазь, и волшебных слов, произнесенных при этом ведьмой, а вовсе не силою дья-

вола. И трудно понять, почему он прибавляет это объяснение. Ему, очевидно, хочется отде-

лить чародейство от дьявольщины. Обе эти вещи, по его воззрению, вероятно, могут быть

независимы одна от другой. Итак, наши супруги из Рима, где они проживали, примчались в

Беневент и здесь опустились в тени развесистого орешника, где уже собралось целое ско-

пище колдунов и ведьм. Вся эта компания пила и ела, и вновь прибывшие супруги тоже

уселись за стол. Но на столе не было соли. Муж, не привыкший кушать без соли, спросил ее

для себя, не зная и даже не подозревая, что черти терпеть не могут соли. Однако, ему пода-

ли соль, и он так ей обрадовался, что невольно воскликнул: «Слава Богу, вот и соль!». И как

только имя Божие было упомянуто, тотчас же все дьяволы, колдуны и ведьмы исчезли, а

несчастный человек остался среди поля под деревом один и при том совершенно голый. Он

в таком виде и побрел к себе в Рим, выпрашивая дорогою подаяние. Вернувшись в Рам, он,

конечно, не замедлил донести на свою злодейку-жену, и ту, как водится, судили, признали

ведьмою и сожгли.

Тот же Крепэ рассказывает дело, рассматривавшееся в Женевском суде. Судилась

какая-то женщина, которая, будучи терзаема угрызениями совести, публично покаялась в

том, что она уже давно путешествует на шабаши, во время которых совершала поклонение

дьяволу. Дьявол на шабашах принимал вид рыжей лисицы и звали его в этом виде Моргэ

(Morguet). Присутствующие на шабаше должны были прикладываться устами к этой лиси-

це, причем ощущали, что та… часть, к которой прикладывались, была холодна, как лед, и

что от нее шел нестерпимый смрад. Однажды случилось, что на шабаше появилась в числе

ведьм молодая девушка, прибывшая впервые. Она наотрез отказалась совершить гнусное

обрядовое лобзание. Тогда дьявол покинул вид лисицы и принял вид человека. Он заставлял

девушку приложиться к его ноге, которая тоже была холодна, как лед, и в то же время при-

тронулся пальцем к ее лбу, причинив ей этим прикосновением страшную боль. Все эти под-

робности были сообщены упомянутой покаявшейся ведьмой. Она рассказывала еще, между

прочим, что для путешествии на шабаш она пользовалась особой палкой, которая была бе-

лая, испещренная красными пятнами. Она говорила этой палке: «Палка красно-белая, неси

меня туда, куда дьявол велит!». Вслед затем она садилась на эту палку и мчалась на ней в

месту дьявольского сборища.

В той же книге рассказывается случай, происшедший в Венеции. Какая-то молодая

девушка, проснувшись среди ночи, видела, как ее мать встала с постели, сняла рубашку, на-

терлась какою-то мазью, потом села верхом на палку, поднялась на воздух, вылетела в окно

и исчезла из глаз. Подстрекаемая любопытством, молодая девушка сделала то же самое, и ее

в свою очередь подхватила какая-то неведомая сила и она помчалась вслед за своей мате-

рью. Но когда она прилетела на шабаш и увидела чертей, ею овладел ужас. Она тотчас пе-

рекрестилась и начала читать молитву. Тогда дьявольское сборище исчезло, и девица очу-

тилась одна и без одежды посреди чистого поля.

Таких рассказов, как только что приведенный, т.е. повествований о том, как случай-

ный свидетель видел сбор ведьмы на шабаш и сам, проделав то же, что она делала, устрем-

лялся на бесовское сборище вслед за нею, существует множество. Этой фантастической те-

мой, между прочим, воспользовался А.С.Пушкин в своей балладе «Гусар»:

…И слышу: кумушка моя

С печи тихохонько прыгнула,

Слегка обшарила меня,

Присела к печке, уголь вздула

И свечку тонкую зажгла,

Да в уголок пошла со свечкой;

Там с полки скляночку взяла

И, сев на веник перед печкой,

Разделась донага; потом

Из склянки три раза хлебнула —

И вдруг на венике верхом

Взвилась в трубу и улизнула

Эге, смекнул в минуту я:

Кума-то, видано, басурманка!

Постой голубушка моя!..

И с печи слез — и вижу: склянка;

Понюхал: кисло! Что за дрянь!

Плеснул я на пол: что за чудо?

Прыгнул ухват, за ним лохань,

И оба в печь Я вижу: худо!

Гляжу: под лавкой дремлет кот;

И на него я брызнул склянкой —

Как фыркнет он! Я: брысь!.. И вот

И он туда же за лоханкой...

И т.д.

Приведем одну из этих историй, передаваемую уже известным нам Гуларом. Гут то-

же какоё-то конюх или рабочий подсмотрел, как его хозяйка, вдова и ведьма, однажды но-

чью забралась в сарай, ощупью нашла вилы и вслед затем исчезла. Рабочий в свою очередь

вошел в сарай, взял другие вилы, и его тотчас же куда-то понесло. Через несколько мгнове-

ний он очутился на бесовском сборище. Хозяйка, увидев его, очень встревожилась, указала

на него чертям и внушила им, что он человек опасный, может донести па всех, кто явился

на сборище, и погубить их. Черти накинулись на злополучного конюха, намереваясь с ним

расправиться. Тот в страшном испуге начал им клясться всеми адовыми силами, что он ни-

кому ничего не скажет и что он сам готов сделаться членом почтенной компании и посто-

янным посетителем шабашей. После долгих пререканий и споров черти решила ему пове-

рить и допустили его в свои бесовские игрища. (Заметим здесь мимоходом, что в книге Гу-

лара, именно в этом рассказе, бесовское сборище везде называется синагогою. В этом слове,

как, впрочем, в самом названии шабаш, видится желание посрамить жидовство и спутать

понятие о дьявольских игрищах с жидовскими праздниками) Затем, когда шабаш стал при-

ходить к концу, хозяйка вновь затревожилась и опять начала шушукаться с чертями о том,

как быть с любопытным конюхом — придушить ли его тут же на месте или доставить жи-

вым к здоровым домой. Судили, рядили и порешили на том, что конюх дал клятву никому

ни о чем не сказывать и что этой клятве можно поверить. Вдова-хозяйка взялась доставить

его домой. Она посадила его себе на плечи и отправилась в путь. Но по дороге попалось бо-

лото, все заросшее камышом и тростником. Хозяйке опять пришло на мысль как бы этот

конюх не выдал их всех, и она решилась бросить его в воду. Она так и сделала, рассчиты-

вая, конечно, что конюх утонет в болоте, но, по счастью, он упал в густую заросль камыша,

который не дал ему утонуть. Так он пролежал на болоте всю ночь, а утром прохожие, ус-

лышав его крики, выручили его. Дело дошло до начальства. Ведьму арестовали, и она при-

зналась во всех своих злодействах, Даже вполне добровольно, без пытки, и, само собой ра-

зумеется, была сожжена по всем правилам искусства.

Бывали также люди, из числа судей и инквизиторов, которые проникались живей-

шим любопытством самолично видеть бесовские игрища, происходящие на шабашах. Боден

в своей «Демономании» рассказывает, что в одном из итальянских городов, где существова-

ло инквизиционное судилище, двое инквизиторов, выслушивая показания колдунов и ведьм

о том, что совершается на шабашах, ужасались этим рассказам и почти отказывались им ве-

рить. И вот, движимые благочестивым любопытством, они обратились с просьбою к одной

из попавших в их руки колдуний, чтобы она сводила их на шабаш, разумеется, пообещав за

это смягчение наказания. Отцы-инквизиторы очень охотно давали такие обещания, с теп-

лою верою в то, что их можно потом не исполнять, в свое полное удовольствие, потому что

обещание, данное еретику, ни в коем смысле ни к чему не обязывало. Колдунья, прельщен-

ная этим обещанием, добросовестно исполнила просьбу. Она доставила обоих инквизиторов

на «синагогу» и там поставила их в такое укромное местечко, откуда они могли все видеть,

не будучи сами видимы. И отцы-инквизиторы нагляделись всласть: видели и поклонение

дьяволу в обрядовом целовании, и неистовства ведьм с чертями, и танцы их спина к спине,

и застольное пиршество, и поругание католической святыни. Только благочестивые отцы

напрасно мечтали, что останутся на шабаше невидимыми свидетелями. Черти отлично их

видели и лишь делали вид, что не видят. Когда же адский бал пришел к концу, черти кину-

лись на них и так капитально их изувечили, что они через две недели оба скончались.

В книге Балтасара Беккера «Очарованный мир» указывается несколько иной порядок

отправления шабаша. О нем можно судить по большому процессу, который происходил в

1670 году в Швеции, в области Эльфдален. Здесь тогда присудили к смерти до 70 человек

мужчин, женщин и даже детей, изобличенных в колдовстве. По шведскому обычаю, колду-

ны е ведьмы отправлялись на шабаш не верхом на метлах и палках и не с помощью вол-

шебных мазей, а просто выходили на один перекресток, на росстань, как выражаются в на-

ших русских сказаниях. Около этого перекрестка находилась глубокая и мрачная пещера.

Ведьмы становились перед этою пещерою и трижды восклицали: «Антессер, приди и у неси

нас на Блокулу». Эта Блокула была гора, совершенно соответствующая немецкому Брокену

или Лысой горе наших сказаний. Антессер же — имя демона, который заведовал шабашны-

ми игрищами. Этот демон являлся на призыв своих поклонников одетым в серый кафтан,

красные штаны с бантами, синие чулки и остроконечную шляпу. У него была большая ры-

жая борода. Он подхватывал всех своих гостей и мгновенно переносил их по воздуху на

Блокулу, в чем ему помогала толпа чертей, которая являлась вслед за ним. Все эти черти

принимали вид козлов; гости и мчались на шабаш, сидя на них верхом. Многие ведьмы во-

дили с собою на шабаш детей. Эта мелкая публика доставлялась на шабаш особым спосо-

бом, а именно: козлим ведьмы втыкали копья. Ребятишки и садились верхом на эти копья.

По прибытии на Блокулу дело шло обычным порядком, т.е. шабаш справлялся, как и всюду

в других местах. В шведском шабаше отмечено, впрочем, несколько особенностей, которые,

однако же, иногда, хотя изредка, упоминаются в сказаниях и у других народов. Шведские

ведьмы во время шабаша делали себе уколы на пальцах и вытекшей кровью подписывали

договор с дьяволом, который вслед за тем совершал над ними крещение, разумеется, уже во

имя свое, причем давал им медные стружки, Которые получаются при обтачивании колоко-

лов. Ведьмы бросали эти стружки в воду, произнося при этом такого рода заклинания на

собственную душу: «Как эти опилки никогда не вернутся к колоколу, с которого они содра-

ны, так пусть и душа моя никогда не увидит Царствия Небесного».

Замечательно еще, что по шведскому народному верованию главною приманкой на

шабашах является еда. Можно было бы подумать, что шведы великие чревоугодники, по,

кажется, этого за ними не было замечено, и лишь по части выпивки они, Сколько нам из-

вестно, тонко понимают дело. На шведских шабашах застольное пиршество — главный но-

мер в программе увеселений. Народные сказания приводят даже полное меню шабашного

стола: щи с салом, овсяная каша, коровье масло, молоко и сыр. Меню в своем роде характе-

ристическое. Верно, не очень-то сытно жилось народу, коли он мечтал о таких пирах, как о

чем-то достижимом лишь при посредстве продажи души дьяволу! После застольного пира

ведьмы принимались для развлечения драться между собою. Хозяин бала, дьявол Антессер,

ежели бывал в добром расположении духа, принимал участие в этих невинных забавах и

собственноручно хлестал ведьм прутьями и при этом во все горло хохотал. Иногда, будучи

в особо благодушном настроении, он услаждал своих гостей игрою на арфе. От брака демо-

нов с ведьмами, по шведскому поверью, нарождались на свет жабы и змеи. Отмечена еще

одна любопытнейшая подробность шведских сказаний. Иногда дьявол, присутствовавший

на шабашах, оказывался больным. Чем именно и в чем выражалась болезнь, об этом исто-

рия умалчивает; но зато объясняется, что гости шабаша усердно ухаживали за больным хо-

зяином и лечили его — ставили ему банки. Своим верным приверженцам шведский черт

давал верных рабов, в виде разных животных — кому ворона, а кому кота. Этих зверей

можно было посылать куда угодно и с каким угодно поручением, и они все аккуратно ис-

полняли. Дьявол учил также ведьм волшебному доению чужих коров. Для этого надо было

загнать в стену нож и привязать к нему веревочку, а затем мысленно себе представить ка-

кую-нибудь соседскую корову. И сейчас же молоко из вымени этой коровы волшебным

способом лилось по веревочке в подставленную посудину, а злополучная хозяйка коровы

после того уже не получала от нее ни капли молока. Эта же веревочка, привязанная к ножу,

загнанному в стену, оказывала еще другую добрую услугу. Стоило, держа ее в руке, думать

о своем враге, чтобы этот враг в то самое время почувствовал жесточайшие мучения, боли и

корчи. Шведские колдуны и ведьмы могли даже наповал убивать своих недругов, взмахнув

по воздуху деревянным ножом.

Заведя речь о шабашных игрищах, нельзя мимоходом не упомянуть о суккубах и ин-

кубах, вера в которых распространена у всех индоевропейских народов. Такими названиями

обозначают демонов, принимающих вид либо мужчин (инкубы), либо женщин (суккубы), и

в таком виде вступающих в плотскую связь с людьми.

Блаженный Августин в своем «Граде Божьем» признает плотские союзы человека с,

демонами. Он говорит, что есть особые демоны, которых франки его времени называли du-

sii и которые главным образом специализировались на таком способе соблазна слабых

смертных.

Изобличенные и преданные суду ведьмы давали бесчисленные показания о своих

плотских неистовствах с демонами. Из этих показаний видно, что лукавый проявляет в сво-

ей нежности известную разборчивость; он различает красивых женщин от безобразных. В

трактатах «De semina diabolorum», каких немало было издано учеными демонологами, на-

стойчиво указывается (и опять-таки по показаниям ведьм) на то, что ласки демонов не толь-

ко не доставляют никакого упоения, но, наоборот, порождают страх и ужас. По нашему на-

родному, очень поэтическому сказанию огненный змей, посещающий женщин, изводит и

сушит их.

Но связь с дьяволом не всегда остается бесплодной. Вспомним Роберта Дьявола,

Мерлина; они оба были порождения женщины и черта. Многие благочестивые современни-

ки Вольтера, как известно, были пресерьезно убеждены в том, что он порождение дьявола,

отнюдь не в переносном, а прямом смысле. В старое время народ охотно приписывал такое

происхождение всяким уродам. Дельрио (см. выше) описывает некоторых из этих чудищ —

порождений от женщины и нечистого духа. Так, он приводит в пример какого-то великана,

которого будто бы видели в Бразилии. Он был ростом в 17 локтей (что-то вроде трех са-

жен), кожа на нем была, как на ящерице, руки, как львиные лапы, глаза, метавшие огнь и

пламя, и «язык таковой же» (не понимаем, что это значит). В 1240 году в Саксонии, в лесу,

изловили тоже каких-то чудищ «с получеловечьим обличьем». В 1278 году какая-то жен-

щина в Швейцарии родила ни более, ни менее, как льва; другая, в 1271 г., в Павии, — кота;

третья, в Брессе, — собаку; четвертая разродилась тройнею: сначала родила человечью го-

лову, потом змею с двумя ногами и, наконец, поросенка, цельного и надлежаще сформиро-

ванного. «Сомнения нет, — заключает Дельрио, — что все это породил с теми женщинами

сам демон, принимавший вид всех этих зверей и чудовищ». Случалось, что женщины, за-

чавшие от дьявола, разрешались дымом и бурными ветрами, которые внезапно вырывались

у них из тела.

Знаменитый Пико де Мирандола утверждает, что знал человека, который сорок лет

сожительствовал с суккубом. Он звал его Армелиной и видел его в форме красивой женщи-

ны. Но видел ее он один. Идя с нею по улице, среди народа, он с нею разговаривал, а люди

на него глазели и дивились, с кем это он говорит, потому что никого не видели подле него,

и считали его помешанным (в чем, без сомнения, ни на волос и не ошибались). Но Миран-

дола, очевидно, верит, что этот злополучный маньяк на самом деле сожительствовал с чер-

товкой, да и кто в его время (XV стол.) усомнился бы в этом!

Связавшиеся с демоном, все равно с инкубом или суккубом, кончали обыкновенно

весьма печально. Так, Гион в своей книге «Разные поучения» рассказывает, что одна грехо-

водница, соблудившая с дьяволом, вдруг вся страшно вспухла. Она полагала, что эта полно-

та не что иное, как беременность, во вместо того у ней проявилась какая-то мучительная

болезнь, в которой ни один врач ничего не мог понять. В 1580 году какой-то молодой дво-

рянин Лимузинской области во время охоты в лесу встретил злого духа, принявшего вид

обольстительной красавицы. Он не устоял против соблазна, но после этого грехопадения у

него во всем теле начался адский жар, который через три дня свел его в могилу.

Гулар тоже занес в свою любопытную книгу немало историй с суккубами и инкуба-

ми. Вот одна из них. В 1602 году некий французский дворянин ехал себе путем-дорогою, и

вдруг навстречу ему из леса выбежала прелестная молодая девушка с воплем о помощи. На

нее напали разбойники, убили ее спутников, сама она едва-едва спаслась. Наш рыцарь поса-

дил ее к себе на коня, привез в ближайшее местечко. Остановился с нею в гостинице, пред-

ложил ей подкрепиться пищей. Но девица, все еще насмерть испуганная, не хотела ни есть,

ни пить и, вдобавок, не соглашалась ни на шаг отстать от своего спасителя. Так что ему и на

ночь пришлось расположиться с ней в одной комнате. Он приказал приготовить две кровати

и сам улегся на одну из них. Но ему что-то не спалось, да„ вдобавок, он имел неосторож-

ность засмотреться на свою спутницу в то время, когда она раздевалась. Утром, когда он

проснулся, его спутницы уже не было: она исчезла. Он прождал ее до полудня, потом уехал.

Но едва он выехал за город, как на него с явным вызовом в бой кинулся какой-то вооружен-

ный всадник, неведомо» откуда взявшийся. Когда они съехались, приготовившийся к битве

дворянин вдруг с ужасом узнал в своем противнике ту самую девицу, пред чарами которой

он так постыдно не устоял. И он увидал, что это был дьявол. Полумертвый от страха, дво-

рянин начал громко творить молитву. Дьявол, конечно, исчез, но бедному грешнику при-

шлось худо. Он поспешил вернуться домой, смиренно исповедался в своем грехе; но им уже

овладела какая-то изнурительная немочь, от которой он очень скоро скончался.

VII. ПРОДАЖА ДУШИ ДЬЯВОЛУ И ДОГОВОР С НИМ

Всем и каждому известно что враг рода человеческого никогда никому никаких ус-

луг не оказывает даром, вознаграждение же за свои услуги он взимает всегда одно и то

же — душу. Кто при жизни желает пользоваться силой дьявола, тот обычно уступает ему

свою душу. В таком смысле и заключается между ними договор, а чтобы он был крепче, то

его пишут, и человек подписывает его своею кровью. Бесчисленные процессы колдунов и

ведьм в Средние века и ближайшие к ним столетия оставили нам любопытнейшие образцы

этих договоров дьявола с человеком на запродажу души. Сообщаем здесь в подробном пе-

реводе один из таких договоров, напечатанный в книге «De la vocation des magicians et magi-

ciennes» (о призвании колдунов и колдуний), изданной в Париже, в 1623 году. Этот договор

был заключен патером Лоисом (т.е. Людовиком) Гофриди. Вот его текст слово в слово:

«Я, патер Лоис, отрекаюсь от всех и каждого духовных и телесных благ, какие мне

могли бы быть даны и ниспосланы от Бога, от Девы и от всех святых, а в особенности от

моего покровителя Иоанна Крестителя, и от святых апостолов Петра и Павла, и от свято-

го Франциска. Тебе же, Люцифер, коего я вижу и лицезрею перед собою, я отдаю себя со

всеми добрыми делами, которые я буду творить, за исключением благодати Святых Тайн, из

сострадания к тем, кому я буду оные преподавать, и сего ради я все сие подписываю и сви-

детельствую».

Дьявол же со своей стороны подписал по отношению к Лоису Гофриди следующее

обязательство: «Я, Люцифер, обещаю под моей подписью тебе, г-ну патеру Лоису Гофриди,

дать силу и могущество околдовывать дуновением уст всех жен и девиц, каких ты пожела-

ешь, в чем и подписываюсь, Люцифер».

Замечательно, что в Средние века и последующие столётия в Западной Европе и осо-

бенно в католических странах очень часто вступали в договор и союз с дьяволом лица ду-

ховного звания обоего пола. Так, Боден сообщает о некой Магдалине Делакруа, настоятель-

нице одного женского монастыря в Испании. С этой особою начали на глазах у всех мона-

хинь, ей подчиненных, твориться самые изумительные вещи — вещи такого рода, что мона-

хини о них умолчать не могли, а как только они о них заговорили бы, то почтенной игуме-

нье, пожалуй, угрожал бы костер. В чаянии отклонить от себя эту плачевную участь мать

Магдалина поспешила принести повинную самому папе. Она исповедала ему, что еще с

двенадцатилетнего возраста вступила в связь с дьяволом и связь эта продолжается уже бо-

лее тридцати лет. Дьявол, по ее словам, посещал ее ежедневно (или, точнее сказать, еже-

нощно), располагаясь у нее на правах полного хозяина. Нет ничего удивительного поэтому,

что с ней и начали твориться разные чудеса. Так, например, во время церковной службы она

внезапно приподнималась на воздух. Во время причащения монахинь гостия сама собою из

рук патера переносилась по воздуху ей в уста. Все, эти необычайные вещи возбуждали не-

описуемое изумление в монахинях и монастырском патере. Все они считали свою настоя-

тельницу за святую. Но ее, очевидно, терзало сомнение, что дьяволу может придти фантазия

выкинуть с нею какую-нибудь штуку, которая уже не будет походить на святость, и тогда ей

придется плохо. Это и побудило ее принести исхаянную перед папой. Какой успех имела

эта покаянная, мы не знаем.

В книге; аббата Кальмэ («Трактат о явлении духов, приведений» и т.д.) Рассказыва-

ется история одного злополучного молодого дворянина Михеля Людвига Бубенхорена, о

которой запись сохранялась в одной из церквей, принадлежавших иезуитам в Германии. Ро-

дители этого юноши были богатые люди и, желая дать сыну хорошее образование, послали

его в Лотарингию, чтобы он там изучил французский язык и науки. Но молодой человек ув-

лекся картежной игрой и продулся в пух и прах. Доведенный этим до отчаяния, он порешил

продать свою душу дьяволу, если тот согласится доставить ему денег для игры, но денег на-

стоящих, а не фальшивых. В те времена существовала уверенность, что при подобных слу-

чаях дьявол охотно дает деньги но не настоящие, а старается как-нибудь надуть и вместо

денег всучить черепки, камни или какую-нибудь скверность. И в ту самую минуту, когда он

только подумал об этом, перед ним мгновенно появился молодой человек такого же возрас-

та, как он сам, красивый и богато одетый, и протянул ему руку, полную золота, и просил его

посмотреть и испытать, настоящее ли это золото или фальшивое. Бубенхорен взял это золо-

то и пошел играть, и сразу отыграл все проигранные раньше деньги, да сверх того еще вы-

играл до последней копейки все деньги, бывшие у других игроков. После того демон-

искуситель вновь явился перед ним. Счастливый Бубенхорен спросил его, чем он может его

отблагодарить, и дьявол попросил у него в уплату за услугу всего только три капли крови.

Он собрал эту кровь в желудевую чашечку, потом подал Бубенхорену перо и велел ему соб-

ственной кровью написать, что продиктует. Продиктовал он сначала несколько совершено

непонятных слов. В упомянутой церкви, где вся эта история записана на стене, приведен и

текст договора с дьяволом Мы не можем сказать, существует ли эта самая церковь и над-

пись и поныне, но Кальмэ, говоря об этой надписи, называет ее «знаменитою», так что, ста-

ло быть, в его время, т.е. В XVIII столетии, эта надпись была известна. Церковь же находи-

лась в эльзасском городе Мольсхейме (ныне Мольтцен), близ Страсбурга. Договор был на-

писан в двух экземплярах, из которых один остался у дьявола, другой же был вложен в руку

Бубенхорена, а именно в то самое место, откуда была взята кровь. И при этом дьявол сказал

ему: «Я буду служить тебе ровно семь лет. Но после того ты станешь уже моим без всяких

отговорок». Юноша согласился на это, хотя и не без тайного ужаса. Дьявол же после того

стал являться ему ежедневно и научал его великому множеству разных вещей, совершенно

никому неведомых, но, однако, по существу лишь исключительно таких, которые клони-

лись к злу. Между тем, срок договора постепенно истекал; юноше же было всего только

двадцать лет и ему, конечно, хотелось жить, Он вернулся к отцу. Тут демон внушил ему

мысль отравить отца и мать, сжечь отчий дом и в заключение наложить на сея руки. Но эти

преступления ему не удались. Яд, который он дал родителям, на них не подействовал, а ру-

жье, из которого он хотел застрелиться, два раза подряд дало осечку. Терзаемый отчаянием,

юноша рассказал кому то из домашних всю свою историю. Раздраженный дьявол за это так

его рванул, что едва не переломил ему спину. Мать его была сектантка. Она рада была бы

оказать помощь сыну, но духовенство ее секты ничего не могло тут поделать, и мать пере-

дала своего сына в распоряжение католического духовника. Юноша немедленно от него

бежал, т его поймали и передали в руки иезуитов той самой церкви в Мольсхейме, где запи-

сана была эта чудесная история. Тогда демон стал являться ему в самых ужасных образах,

чаще всего под видом кровожадных животных. Однажды демон подкинул иезуитам дого-

вор, подписанный Бубенхореном, но когда сличили тот договор с тем, который был на руке

у юноши, то в тексте оказалось различие. Эта проделка была объяснена в том смысле, что

дьяволу хотелось сбить людей с толку, вовлечь их в обман, чтобы они не знали, какой

именно договор следует считать действительным. Между тем, молодой человек 20-го ок-

тября 1603 г. принес торжественное покаяние в церкви, исповедал католическую веру, от-

рекся от дьявола и был удостоен причастия. Но вслед за причащением он разразился ужа-

сающим криком. Пред ним предстали два колоссальных черных козла. Они стояли на зад-

них ногах, а в передних держали договоры с дьяволом, подписанные Бубенхореном. Духо-

венство тотчас же начало читать экзорцизмы призывая имя святого Игнатия (Лойолы, осно-

вателя иезуитского ордена). Козлы постепенно начали опускаться и, наконец, обратились в

бегство, а в то же время из руки молодого человека без всякой боли и без всякого следа на

теле выступил его договор с дьяволом и упал к ногам заклинателя. Но надо было еще до-

быть другой список контракта, тот, который оставался у дьявола. Поэтому заклинания про-

должались. Вновь призвали имя святого Игнатия и принесли торжественный обет отслу-

жить в честь него мессу. И вот вслед за тем в церкви появился огромный безобразный аист,

державший в клюве дьяволову копию с договора, которую он и положил на престол.

Средневековые демонологи утверждали, что существуют особые демоны-

полуденники, т.е. такие, которые являются тем, кто вошел с ними в союз, например, колду-

нам, только в полуденное время. Они являются своим друзьям и союзникам иногда в виде

людей, иногда зверей; иные из них принимают образ какого-нибудь неодушевленного

предмета; иные дают себя заключить во что-нибудь, например, в кольцо, в бутылку, в гра-

фин; иные даже умещаются в какой-нибудь начертанной человеком фигуре, букве или циф-

ре. Благочестивый Лелуайе, на которого мы уже много раз ссылались, с огорчением говорит

о том, что подобный способ сношения с нечистою силою принадлежит кг числу самых

обыкновенных и распространенных.

Гулар передает со слов какого-то другого писателя его времени рассказ об одном уче-

ном враче, который, войдя в союз с дьяволом, овладел этим злым духом и сумел заточить его

в склянку, где тои у него и сидел постоянно, находясь в полном распоряжении своего облада-

теля. Во всех затруднительных случаях жизни, а в особенности медицинской практики, док-

тор обращался к своему пленнику, и тот давал ему превосходнейшие советы. Врач страшно

прославился своим искусством, которое позаимствовал у дьявола, и золото лилось к нему ре-

кою. Умирая, он оставил своим наследникам 26 тысяч экю — сумма громадная по тому вре-

мени. Но перед смертью с ним стало нехорошо: он почувствовал сильные угрызения совести;

только эти угрызения привели его не к покаянию, а к ожесточению. Он впал в такую ярость,

что начал на каждом шагу призывать черта, и в то же время изрыгал страшные хулы на Про-

видение. В этом плачевном состоянии он и скончался.

Тот же Гулар приводит свидетельство об одном интересном путешествии грешника в

ад. Эта история произошла в одном из мелких владений Неаполитанской области. В этой

области правил одно время чрезвычайно жестокий и скаредный князь, который начисто

обобрал и разорял всех своих несчастных подданных. Случилось однажды, что кто-то из

этих бедняков, будучи укушен собакой этого князя, ударил ее и убил. Раздраженный тиран

приказал схватить его и заточить в тюрьму. И вот через несколько дней тюремный сторож,

принеся этому арестанту хлеб и воду, увидел, что дверь его камеры стоит запертая по всем

правилам искусства, а самого арестанта в камере нет. Принялись его искать повсюду, и бы-

ли в особенности изумлены тем, что нигде не удалось открыть, — ни в самой камере, ни во-

круг здания тюрьмы, — решительно никаких следов подготовленного бегства. Об этом чу-

десном исчезновении арестанта, которое не могли ни понять, ни объяснить, доложили са-

мому князю. Тот сначала распалился гневом на тюремную стражу, но когда все разузнал, то

и сам был изумлен не менее тюремщиков. Так прошло несколько дней в совершенном недо-

умении. Потом вдруг в один прекрасный день тюремщики вновь нашли арестанта в его ка-

мере в том самом виде, в каком его там оставили, когда посещали в последний раз. На рас-

спросы тюремщиков он отвечал требованием, чтобы его немедленно вели к князю, которо-

му он должен сделать чрезвычайно важное сообщение. И вот что поведал он князю. Дове-

денный до отчаяния жестокостью тюремного заключения, всеми покинутый, ни на что не

надеясь, не чая никакого спасения, он в отчаянии призвал к себе на помощь дьявола. Ус-

лужливый враг рода человеческого не замедлил явиться на его призыв. Подхватил его и ув-

лек прямо в ад. Интересно описание этого ада. Он представлял собой обширное, бездонное

и мрачное подземелье, битком на-битое грешниками. В бесконечной толпе этих грешников

ему в особенности кинулись в глаза короли, князья, дворяне, папы, кардиналы, прелаты. Все

эти сильные мира сего были в аду в тех самых великолепных облачениях, в каких щеголяли

и красовались и на сем свете. И всех их пожирал адский огонь, все они изнывали в муках

несказанных. В этой толпе грешников он узнал немало своих друзей и знакомых. Один из

них заговорил с ним и сделал ему очень важное сообщение. «Ты останешься здесь недол-

го, — сказал он ему, — ты отсюда скоро выйдешь. Запомни же хорошенько, что я тебе ска-

жу. Передай своему князю, что мера его беззаконий и жестокостей переполнилась и что ес-

ли он не покается, то его ожидают здесь те же мучения, какие ты видишь. А для того, что-

бы он знал и был уверен, что ты говоришь правду, ты передай ему секретный разговор, ко-

торый я с ним вел». И при этом грешник подробно рассказал нашему невольному странст-

вователю по аду, где, когда, при каких обстоятельствах происходил тот разговор и в чем он

состоял. Тут же, между прочим, посетитель ада рассказал кое-какие подробности об адском

житье-бытье. Так, например, его поразили блестящие одежды и облачения пап, королей и

других знатных мира сего: зачем, дескать, люди и в аду на себе сохраняют эти блестящие

облачения? Но его путеводитель разъяснил ему, что все это золото и драгоценные каменья,

и всякие другие украшения суть не что иное, как адский огонь. В этом наш странник мог

убедиться, прикоснувшись к одному из роскошно облаченных греховодников. То, что он

принимал за золото, жестоко опалило ему руку, и след ожога оставался на ней. Князь был

чрезвычайно поражен этим рассказом, а в особенности разоблачением тайны его разговора,

которую он считал известной только ему одному. Все это так его потрясло, что он решился

исправиться и начал с того, что отпустил на свободу этого несчастного человека, которого

засадил в тюрьму за убийство своего пса. К сожалению, бедняку не пришлось счастливо

воспользоваться своим избавлением от тюрьмы. Он был совершенно ошеломлен своим пу-

тешествием в аи, и это ошеломление уже не покидало его до самой смерти. Сама наруж-

ность его до такой степени изменилась, что по возвращении домой жена и дети не узнали

его. Да и прожил он после того очень недолго.

Овладев человеком, сатана обычно налагал на него свою печать, т.е. отмечал свою

добычу каким-нибудь особенным знаком. Демонологи старого времени очень усердно рас-

суждали об этих чертовых печатях. Жак Фонтен написал даже особую книгу, специально

посвященную этому предмету: «Discourse des marques des sorciers et de rйcelle possession»

(«Рассуждение о знаках у колдунов и о подлинной одержимости»).

Обычным признаком того, что человек вошел в близкую связь с дьяволом, служила

полная нечувствительность некоторых участков на теле одержимого. Эти места можно было

колоть, жечь, и человек ничего не чувствовал, ни малейшей боли. Вдобавок, уколы и порезы

на этих местах не вызывали кровотечения. Впрочем, об этих признаках мы упоминали уже в

главе пятой.

Благочестивый Фонтен, о книге которого мы только что упоминали, говорит об этих

чертовых печатях: «Дьявол кладет эти знаки на тело колдунов не для того только, чтобы их

можно было распознавать и отличать, подобно тому, как командиры кавалерийских отрядов

распознают тех, которые принадлежат к их отраду, но цвету кафтанов, но рада того, чтобы

подделаться под создателя всего сущего, чтобы явить свою гордость, показать власть, кото-

рую он приобрел над злополучными людьми, поддавшимися его коварствам и хитростям».

В начале этой главы мы упоминали о патере Людовике Гофриди, вошедшем в сговор

с дьяволом и за это сожженном на костре. На этого человека дьявол наложил более тридца-

ти печатей. По смыслу договора видно, что этот служитель алтаря, затеявший столь риско-

ванную игру на два фронта, главным образом имел в виду, заполучив в свое распоряжение

сатанинское содействие, утолять свой болезненный эротический пыл.

Иногда печатями дьявола считали те места на теле колдуна или ведьмы, или вообще

человека одержимого, на которые нечистый дух возлагал свой перст; иногда судьи, специа-

листы по этой части, считали такими печатями разные непостижимого свойства предметы,

полученные одержимым от нечистого. Так, в 1591 году схватили и судили старую нищенку,

80-тилетнюю старуху, Леонарду Шастено. Это была ведьма, в чем ее и изобличили самым

неопровержимым образом. Достаточно сказать, что свидетели-очевидцы видели ее на ша-

башах, а перед такими свидетельствами в доброе старое время никакие запирательства,

божбы и клятвы силы не имели. Да старуха в конце концов и сама чистосердечно покаялась.

Она, между промчим, предъявила судьям какие-то два кусочка будто бы воска, как она уве-

ряла. Судьи рассмотрели этот воск и не могли в нем признать ни одного из ведомых людям

веществ. Это было и неудивительно, если принять в расчет путь приобретения старухой

этих кусочков. Дело в том, что когда она сидела в тюрьме, дьявол явился к ней в виде кош-

ки. Измаянная допросами старуха сказала ему, что жизнь стала ей не в мочь и что она хоте-

ла бы умереть. Тогда дьявол и дал ей эти два кусочка, советуя ей их съесть. Съешь, дескать,

и умрешь. Но старуха почему-то раздумала прибегать к такому способу самоубийства и

представила эти таинственные кусочки своим судьям. Она, бедная, быть может, рассчиты-

вала на снисхождение. Но такой расчет в те времена был в высшей степени неоснователен.

VIII. ЗЛОБНЫЕ ПРОДЕЛКИ ДЬЯВОЛА

Для того, чтобы вполне оправдать внушительное наименование «врага рода челове-

ческого», которое обычно придавалось дьяволу, народ приписывал ему множество злых, а

главное, коварных и вероломных проделок с людьми, и при том не только с теми, которые

трепетали и боялись его, и всячески избегали, но и с теми, кто добровольно отдавался в его

власть и искал союза с ним. Впрочем, в этом смысле трудно решить, кто кому больше насо-

лил и кто кого коварнее и бессовестнее надувал — дьявол человека или человек дьявола ибо

надуть и посрамить дьявола, разумеется, для всякого крещеного было величайшим подви-

гом благочестия.

Дьявол особенно изощрялся в наглом надругательстве над человеческой жадностью.

Мы уже упоминали вскользь о том распространенном веровании, что, например, деньги, по-

лученные из рук дьявола, почти всегда были ненадежны и что такая дьяволова щедрость по

большей части сводилась к так называемому «отводу глаз». Рассказы об этих плутнях черта

пестрят собой страницы старинных сборников, вроде книг Гулара, Крепэ и др.

Чаще всего случалось так, что «человек, получивший от черта целый мешок золота

оттягивавший ему руки, потом находил в этом мешке кучу углей или навоза. Идет, напри-

мер, по улице добрый молодец и встречается с каким то неведомым ему прохожим. Встреч-

ный останавливает молодца и спрашивает его, хочет ли он сделаться богатым? Тот отвечает,

что хочет. Незнакомец подает ему сложенную бумагу и говорит, что он с помощью этой

бумаги может иметь столько золота, сколько пожелает. Ему стоит только пожелать, чтобы у

него была такая-то сумма денег, и эта сумма денег сейчас же явится. Но при этом ставилось

одно условие: бумагу ни в каком случае не следовало развертывать, она должна была оста-

ваться сложенной. Если человек сумеет удержаться от соблазна и соблюдет эти условия, то

он в скором времени узнает, кто был его благодетель. Облагодетельствованный с восторгом

бежит домой, запирается у себя в комнате, встряхивает таинственную бумагу. Из нее сы-

плется целый дождь золота. Но любопытство превозмогает над корыстью. Человек развер-

тывает бумагу и что же там находит? Медвежьи когти, жабьи лапы и тому подобные ужасы.

Он спешит бросить чертову бумагу в огонь, но она не горит, а тем временем золото, высы-

павшееся из нее, уже успело исчезнуть неведомо куда. И злополучный человек убеждается,

наконец, в том, что он стал жертвою чертовой проделки.

Какой-то скупец перед смертью позвал жену и велел ей принести ему его заветный

мешок с деньгами, которые он собирал всю жизнь. Он с нежностью прижал этот мешок к

своему сердцу, не хотел выпускать его из рук и умоляя, чтобы его похоронили вместе с

этим мешком. Так с мешком в руках он и скончался. После смерти домашним через вели-

кую силу удалось выпростать этот мешок из его окоченевших перстов. Но когда из него вы-

простали то, что в нем содержалось, то вместо груды золота, на которую рассчитывали на-

следники, они увидали двух жаб; кроме них в мешке ничего и не было. Дьявол в момент

смерти скупца явился за его душою, вместе с нею мимоходом захватил и золото, а в кошель

вместо него сунул жаб.

Святой Григорий Турский в своей книге о чудесах рассказывает такой случай. Один

бедняк вздумал быстро обогатиться торговлей. Он придумал продавать вино прохожим. Но

при этом по мере того, как вино убывало у него из посудины, он доливал его водой. Таким

мошенническим способом он действительно в скором времени скопил себе деньжонки Он

положил эти деньги в кожаный кошелек и отправился купить новый запас вина, чтобы про-

должать свою прибыльную торговлю. Он дошел до какой-то реки. Тут он вздумал что-то

купить, вынул свой кошель и только что его развязал и вынул из него монету, как вдруг от-

куда ни возьмись налетела громадная птица, выхватила у него из рук кошелек и бросила его

в реку. В руке у бедняка осталась лишь та монета, которую он вынул из кошеля. И эта моне-

та представляла собою в точности тот первоначальный капитал, с которым он начал свою

торговлю. Он одумался, счел этот случай за предуведомление свыше и перестал мошенни-

чать.

В 16О6 году чрез одну деревню в Франш-Конте проходил какой-то незнакомец,

весьма благообразно одетый. Повстречав местного жителя, крестьянина, который вел ло-

шадь, незнакомец стал просить его, чтобы он ему продал эту лошадь. Крестьянин согласил-

ся, и они поладили на восемнадцати дукатах. Но у незнакомца было с собой только всего

двенадцать дукатов, и потому в залог недостающей суммы он оставил свою золотую цепь,

обещая выкупить ее а обратном пути. На другой день продавец лошади, завернувший цепь и

деньги в бумагу, цепи в этой б/маге уже не нашел, а вместо золотых дукатов в бумаге лежа-

ли свинцовые бляшки.

В книге Кальмэ рассказывается такой случай. Юноша из хорошей фамилии был оп-

ределен родителями сначала в военную службу, потом, т.к. он нехорошо вел себя, взят был

родителями домой, чтобы отдать его в школу. Но мальчик уже разленился и распустился,

учиться ему вовсе не было желательно, и он бежал из родительского дома с намерением

вновь поступить в военную службу. Ио дороге он встретился с каким-то человеком, очень

богато одетым, но обладавшим чрезвычайно зловещей внешностью, черным и безобразным.

Незнакомец спросил, куда он идет и почему он так печален, прибавив к этому, что он может

его превосходно устроить, если он согласится служить ему. Юноша в первую минуту поду-

мал, что незнакомец хочет нанять его для своих услуг, и попросил у него времени на раз-

мышление. Однако пышные обещания незнакомца показалась юноше подозрительными. Он

всмотрелся повнимательнее в своего спутника и заметил, что у него левая нога раздвоена,

как у быка. Юноша ужаснулся, перекрестился и сотворил молитву, и незнакомец тотчас ис-

чез. Но через три дня тот же незнакомец, в том же самом образе, вновь появился перси

юношей и спросил, обдумал ли он его предложение и согласен ли служить у него. Юноша

отвечал отказом. Незнакомец спросил его, куда он идет, юноша назвал то место, куда шел.

Тогда незнакомец бросил перед ним на дорогу увесистый кошель, который стукнулся о зем-

лю с весьма аппетитным звоном. В этом кошеле было множество золотых монет, которые

горели и сверкали, как будто сейчас были отчеканены. Разговорчивый незнакомец стал да-

вать юноше много разных злых советов, а главное, настойчиво убеждал его отказаться от

употребления святой воды и причастных облаток. Юноша, ужаснувшийся этих предложе-

ний, перекрестился и в то же время его с такою силою ударило о землю, что он целый час

лежал без памяти. Золото же, которое ему вручил злой дух, оказалось простой медью.

Дьявол, неистощимый в своих ухищрениях. Много раз сбивал с толку своих жертв

тем, что вначале, когда только приступался к ним, побуждал их совершать разные подвиги

благочестия и этим путем мало-помалу старался подчинить их своей воле. Так, Боден рас-

сказывает историю какой-то девицы, которая была одержима дьяволом и над которой уже

хлопотали опытные монахи-заклинатели. Однажды на вопрос заклинателя, что делать деви-

це, чтобы избавиться от злого духа, этот последний ее устами отвечал, что она должна схо-

дить на богомолье в один отдаленнейший монастырь, причем через каждые три шага она

должна останавливаться и класть поклоны. А придя в тот монастырь, она должна была от-

служить молебен святой Анне: после того она будет освобождена от нечистого духа. И в

самом деле, когда девица все это исполнила, злой дух вышел из нее в виде белого призрака,

который видела она сама и патер, служивший для нее обедню.

Но подобные случаи не всегда кончались так благополучно, потому что дьявол поль-

зовался внушениями благочестивых подвигов вовсе не против себя, а наоборот, в свою

пользу. Как пример подобного рода ухищрений и коварств лукавого, Боден приводит слу-

чай с одной девицей, памятный всем жителям Парижа, потому что он произошел в этом го-

роде. Боден указывает с точностью адрес этой девицы, улицу и дом. История эта случилась

в семье одного парижского басонщика. Он взял к себе на воспитание свою племянницу-

сиротку. Однажды, когда эта девочка молилась на могиле своего отца, перед ней внезапно

предстал сам сатана в образе громадного черного человека. Он взял девочку за руку и ска-

зал ей: «Не бойся ничего, дружок мой. Твоему отцу и твоей матери на том свете хорошо.

Надо только отслужить по ним несколько обедней и сходить на богомолье (в такой-то мона-

стырь), и тогда твои родители пойдут прямо в рай». Девочка полюбопытствовала спросить у

этого ревнителя о спасении душ, кто он такой? Он так прямо и ответил, что он не кто иной,

как сам сатана, но тут же успокоил ее, чтобы она ничему не удивлялась и ничего не боялась,

а делала бы то, что он ей говорит. Девочка послушалась его: отслужила обедни, сходила на

богомолье. Тогда он снова явился к ней и сказал ей, что надо еще совершить богомолье в

другой, отдаленный от Парижа монастырь. Но на этот раз девочка отказалась, говоря, что

она одна не может идти в такой дальний путь. С этих пор нечистый уже не отставал от нее.

Он внушал ей самые гнусные и мрачные мысли, искушал ее то броситься в воду, то уда-

виться, и с этою целью даже надевал ей веревку на шею. Дядя, которому девочка рассказала

обо всех этих проделках, всеми мерами оберегал девочку от козней лукавого, и за это в

один прекрасный день был так им избит, что несколько дней пролежал почти при смерти.

Случалось, что сатана жестоко бивал и девочку, когда она оказывала сопротивление. В чис-

ле лиц, к которым дядя обращался за помощью, был, между прочим, секретарь одного епи-

скопа, который, разузнав дело, преподал девочке весьма мудрый совет. Он убедил ее нико-

гда ни на какие слова и разговоры лукавого ничего не отвечать и никаких его советов не ис-

полнять, даже в том случае, если он будет предписывать какие-нибудь подвиги благочестия.

Девочка так и поступила. Сатана же, видя, что он ничего ровно от нее не может добиться, со

злобою ударил ее оземь и страшно изувечил, но зато с этой поры оставил ее в покое и

больше уже к ней не являлся.

Испанские завоеватели Америки и первые путешественники по этой стране были

страшно поражены свирепствовавшими ураганами, которые и местными туземцами припи-

сывались злому богу бурь. Испанцы истолковывали ураганы, как дьявольские игрища.

Овиедо, однажды поднявшись на какую-то гору в центральной Америке, увидал, что весь

лес, покрывавший эту гору, повален и нагроможден в невообразимом хаосе. Лес, разумеет-

ся, был повален ураганом, но Овиедо так ужаснулся этому опустошению, что не задумался

приписать его дьяволу.

Черту не раз приписывались опустошительные пожары, причем, конечно, его самого

видело перед пожаром множество народа и слышало его угрозы. Таким путем, по преда-

нию, погиб в 1533 году город Шильтах в Германии. Дело происходило в четверг на Страст-

ной неделе. Началось с того, что дьявол забрался на крышу одного дома и начал неистово

свистать. Забрались люди на крышу, чтобы снять оттуда свистуна, но никого там не нашли,

а когда спустились, свист начался снова, и эта проделка повторилась несколько раз. Люди

постигли, наконец, что тут шутит дьявол, собрались около дома целой толпой и наскоро по-

звали двух патеров. Духовенство начало читать заклинания. На вопрос: кто ты и зачем по-

жаловал? — дьявол немедленно и охотно ответил, что пришел за тем, чтобы спалить весь

город. Когда же патеры начали ему грозить и заклинать его, он крикнул:

— Очень я вас боюсь! Разве я не знаю, что оба воры, а один еще сверх того распутник!

Вслед за тем рядом с ним на крыше появилась одна женщина, с которой, как потом

разведали, дьявол состоял в сожительстве четырнадцать лет, хотя злодейка все это время

аккуратно каждый год ходила на исповедь и причащалась. Он вручил ей горшок с огнем и

приказал повсюду раскидывать этот огонь. Женщина плеснула из горшка огнем во все сто-

роны, и в ту же минуту весь город был объят пламенем и сгорел дотла. Этот пожар Шильта-

ха (или Сильтаха) описывается у многих авторов XVI и XVII столетий. Один из них гово-

рит, что огонь падал в виде огненных ядер или бомб, и притом сразу на весь город. Иные

жители бежала на помощь соседям, видя, как их дом загорался, но в ту же минуту загора-

лись их собственные дома, и люди вследствие этого метались по городу, как безумные. Ав-

тор этого описания слышал свидетельство очевидица пожара, патера. Тот уверял, что дья-

вол явился пред самым пожаром и обнаружил свое присутствие громким свистом и голоса-

ми разных птиц и зверей. Дьявол швырнул в этого патера обручем от бочки, и обруч попал

ему на голову и сел па ней на подобие венка. Потом он громко спросил у собравшейся пуб-

лики: слыхали ли вы, дескать, как каркает ворон? — и немедленно начал сам каркать, но

столь ужасно, что все присутствовавшие дрожали от страха. Тут же мимоходом лукавый

многим из присутствовавших напомнил о разных их секретных грешках, повергая их этими

разоблачениями в неимоверное смущение.

В 894 году дьявол едва не спалил города Реймса — места коронования французских

королей, да и спалил бы, если бы город не имел тогда мощного защитника в лице благочес-

тивого архиепископа святого Реми. Вот как рассказывает об этом происшествии реймский

летописец.

Архиепископ молился в одной из городских церквей, благодаря Всевышнего за то,

что ему была ниспослана удача — спасти несколько душ от козней дьявола, как вдруг ему

прибежали сказать, что весь город объят огнем. Опытный ратоборец с лукавым тотчас рас-

познал, чьи это штуки; распаляясь благочестивым гневом, пастырь топнул ногой и восклик-

нул:

— Узнаю тебя, сатана! Значит, мне все еще не удалось покончить с твоей злобой.

В одной из реймских церквей показывают плиту пола, по которой тогда топнул свя-

той Реми; на ней остался отпечаток от стопы.

Взяв в руки свой пастырский жезл, святитель вышел на улицу. Прямо перед ним

огонь пожирал целую груду деревянных домиков с соломенной кровлей — тогдашних

обычных жилых построек. Святой Реми смело пошел на огонь, осеняя себя крестным зна-

мением, и огонь тотчас начал перед ним отступать. Так шел он вперед, творя крестное зна-

мение, и огонь отходил все дальше и дальше, словно задуваемый невидимою силой, исхо-

дившею от святого человека. Иной раз казалось, что огонь вступает в борьбу со святителем,

окружает со всех сторон, как бы стремясь пожрать его; но святой Реми своим страшным

крестом побеждал силу дьявола. Наконец, отступив, так сказать, по всей линии боя, вынуж-

денный покинуть все постройки, которые им были захвачены, огонь, как побежденный

зверь, издох у ног архиепископа; по воле святителя он отступил за город и спустился в ров,

который окружал город. Там святитель отпер дверь, ведшую в подземелье, низверг туда

огонь, подобно тому, как низвергают в бездну злодея, повелел замуровать дверь и под угро-

зою гибели тела и души воспретил кому бы то ни было и когда бы то ни было открывать эту

дверь. Случилось однажды, что какой-то любопытный, а быть может и неверующий чело-

век, открыл эту дверь; но из подземелья на него хлынул поток пламени, которое пожгло его

без остатка, а потом само ушло и скрылось в подземелье, где воля и заклятье святителя

держала его и будут держать до скончания века.

Эта легенда очень известна во Франции. О ней упоминает. Гизо, сравнивая эту эпи-

ческую борьбу пастыря с адским огнем с классической легендой о борьбе Ахилла против

Скамандра.

Дьявола всегда считали охотником выкидывать разные мелкие штуки, «холопские»,

как выражается один из благочестивых писателей XVII века — Гейстербах. Этот писатель

рассказывает, между прочим, о жизни одного весьма благочестивого священника. Дьявол

чрезвычайно долго изощрялся над ним, давши себе слово вывести его из терпения всякими

злобными и досаждающими проделками. Так, например, когда почтенный патер читал свой

требник, дьявол потихоньку подкрадывался к нему и клал лапу на то место книги, которое

тот читал, чтобы помешать ему читать. Иногда он внезапно захлопывал книгу или перевер-

тывал страницы. Но ночам, когда благочестивый патер читал при свечке, дьявол задувал

свечку. Всеми этими проделками дьявол имел в виду вывести из терпения святого человека,

заставить его рассердиться, выговорить какое-нибудь бранное слово. Это был бы хоть и ма-

ленький, а все же грех. Но лукавый напрасно старался. Патер переносил его штуки с таким

безграничным терпением, что нечистый, видя, что от него ничего не добиться, должен был

от него отстать.

О том, как черти сбивают путников, заставляют их плутать, заводят в незнакомые

места, в болота и т.д., об этом существует бесчисленное множество сказаний как среди на-

рода так и у старых писателей, между прочим, и у отцов церкви. Об этих проделках дьявола

упоминает, например, святой Кассиан. Гильом Парижский упоминает о каком-то фокуснике

или комедианте, к которому пристроился дьявол и постоянно досаждал ему своими штука-

ми самого озорного свойства. Так, например, по утрам он будил его, стаскивая с него одея-

ло, а если тот не вставал, то и самого его стаскивал за ноги на пол и т.д. Такие черти-

баловники были известны даже в глубокой древности. У римлян чертей в нашем смысле

слова не полагалось, но зато у них было бесчисленное множество всяких гениев — домаш-

них, лесных, водяных и т.д. Эти невидимые существа, населявшие весь мир, тоже не прочь

были пошалить со смертными, на манер наших шкодливых чертей. Так, например, Плиний

рассказывает, что в одном доме в Риме домашние духи (лары и пенаты) по ночам забавля-

лись тем, что стригли людей. Их видели в то время, как они, одетые во все белое, входили в

комнаты спящих людей, садились к ним на ложе, обрезали у них волосы и раскидывали эти

волосы по полу.

Однако, те же черти весьма нередко принимали на себя и более почетную задачу —

жестоко карали злых людей и грешников за различные злодеяния, У Гулара сообщается, на-

пример, такое происшествие. В первой половине XVI столетия в одной местности в Герма-

нии жил-был помещик, отличавшийся чрезвычайно свирепым и прижимистым нравом, на-

стоящий тиран принадлежавших ему крестьян. И вот однажды этот помещик приказал од-

ному своему мужику отправиться в лес, срубить там огромный дуб и доставить его к нему

на дом, пригрозив, конечно, что если он этого не сделает, то ему придется худо. Бедный

мужик понял, что жестокий барин нарочно придумал для него работу выше сил человече-

ских, чтобы только придраться и подвергнуть его истязанию. Он, однако, побрел в лес, при-

сел там на пне и залился слезами. Вдруг перед ним появился какой-то человек и спросил

его, о чем он так грустит. И когда мужичек рассказал ему свое горе, незнакомец его успоко-

ил, сказал, что все будет сделано как следует, и велел идти домой. Едва успел мужичек вер-

нуться в деревню, как вдруг громаднейший дуб, влекомый неведомою силою, налетел на

дом злого помещика и со всего размаха всунулся в дверь целиком со всеми своими сучьями

и ветвями. И его не было возможности не только сдвинуть с места, но нельзя было даже от-

рубить у него ни одной ветви, потому что дерево оказалось твердо, как камень. Злому по-

мещику пришлось совсем покинуть ту часть дома, куда внедрился этот дуб, и прорубить

окна и двери с другой стороны.

Вот еще история, тоже передаваемая Гуларом и наставительно свидетельствующая о

том, сколь опасно отдаваться гневу и, отдавшись ему, упоминать нечистую силу. Какой-то

дворянин созвал к себе гостей на пир, но перед самым пиршеством от всех званных явились

посланные с извинениями, что гости не могут быть. Дворянин чрезвычайно был рассержен

этой неудачей и в гневе вскричал: «Коли ни один человек не хочет придти ко мне в гости,

пусть все дьяволы пожалуют ко мне!». После этого он тотчас вышел из дому и отправился в

церковь, где в эго время шла служба. Пока он был в церкви, на двор к нему явилась вдруг

целая куча гостей. Все они были верхом на конях, все одеты в черное и произвели на до-

машних очень тревожное впечатление. Один из гостей обратился к слуге и приказал ему

сходить сейчас же за хозяином дома и позвать его домой, чтобы встречал гостей. Перепу-

ганный слуга побежал в церковь, рассказал хозяину о неожиданных гостях, а тот в свою

очередь обратился к патеру с вопросом — как ему быть. Все они сейчас же кинулись к дому

и прежде всего поспешили выкликнуть оттуда всех домашних. Те выбежали впопыхах и при

этом забыли в доме маленького ребенка. А между тем, гости, т.е. черти, столь торжественно

приглашенные самим хозяином, уже вломились в дом и расположились в нем. Таким обра-

зом дитя, спавшее в колыбели, осталось в их власти. Ворвавшись в дом, черти подняли в

нем страшную возню. Слышно было, как они кувыркают столы и стулья, и прочую мебель.

Окна открылись настежь и в них начали показываться медвежьи, свиные, собачьи и козли-

ные морды. Многие из этих чудовищ подходили к окнам, держа в лапах куски жареного мя-

са, хлеба, кубки, полные вином, и т.п. Их звали в гости и они угощались. И вот в то время,

когда хозяева этого дома и сбежавшиеся толпой соседи с ужасом смотрели на все это, хозя-

ин дома вдруг увидел, что его маленького ребенка нет с ними и что, следовательно, он ос-

тался в доме во власти чертей. Тогда хозяин взмолился к одному из своих верных слуг, умо-

ляя его войти в дом и выручить ребенка. Получив благословение патера и напутствуемый

добрыми пожеланиями собравшейся толпы соседей, добрый служитель вошел в дом, стал на

колени, поручил себя покровительству Божию и затем смело вступил в ту комнату, где бы-

ли черти. Иные из них сидели, иные ходили и ползали по полу. Как только он вошел, они

все на него набросились с оглушительным свиным хрюканьем, спрашивая его, зачем он

пришел. Ребенок, оставленный в доме, был на руках у одного из чертей. И вот между вер-

ным служителем и чертями началась борьба. Он именем Божиим требовал, чтобы они выда-

ли ему невинного младенца, а черти не отдавали. Но храбрый служитель, громко творя мо-

литву, бросился к черту, который держал младенца, вырвал его из его лап и побежал. Черти

подняли адский шум, хрюкали, свистали, ржали, выли, требовали младенца назад, грозили

храброму служителю, что растерзают его в клочья, но он, не обращая никакого внимания на

их вопли и угрозы, благополучно вынес младенца и передал его с рук на руки отцу. Ужас-

ные гости, однако же, еще несколько дней оставались в доме, их не удалось сразу выкурить

оттуда, как говорится, ни крестом, ни пестом. Но урок послужил на пользу хозяину: он с

этих пор сделался добрым христианином.

ОТДЕЛ ВТОРОЙ

Духи народных сказаний

ДЕМОНИЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА НАРОДНЫХ СКАЗАНИЙ, СООТВЕТСТВУЮЩИЕ

ТИПУ НАШЕГО ДОМОВОГО

Народная фантазия создала целые сонмы духов, которые в дохристианское время

примыкали к мифологическому персоналу, представляя собой что-то вроде полубогов или

низших божеств. Все это, разумеется, по водворении христианства очень легко спуталось с

нечистой силой, так что нами для полноты картины приходится бросить взгляд и на весь

этот поэтический мирок второстепенных бесплотных существ.

Благочестивым демонологам доброго старого времени было немало хлопот с этими

расплывчатыми созданиями народной фантазии. Причислять их прямо к адским силам, к

чертям, они как будто бы не решались. А между тем, коли она не черти, то кто же они? Куда

с ними деваться, куда их приткнуть? Отсюда и те колебания, которые слышатся во мнениях

даже таких знаменитостей, как, например, архиепископ Олай Магнус, громкий авторитет

своего времени († 1568) В своей истории народов Севера он, между прочим, сообщает, что

в Ирландии существуют духи, которые являются в человечьем образе. Обычно они прини-

мают вид кого-нибудь знакомого тому, кому являются, и при этом всегда оказывается, что

тот человек незадолго до того умер. Посему эти духи и считаются в народе душами недавно

умерших людей. «Но, — добавляет Олай, — иные не считают их душами умерших, а счи-

тают демонами, которых древние называли лемурами, оборотнями, фавнами. сатирами, лар-

вами, манами (латинск. manes — души умерших), пенатами, нимфами, полубогами, феями и

множеством иных имен». Уже одно это длинное перечисление показывает, как шаток был

взгляд почтенного архиепископа.

Итак, рассмотрим поближе эти плоды народного творчества. Начнем хоть с тех су-

ществ, которые в изображении народных сказаний всего ближе соответствуют нашему до-

мовому. Название этих духов у разных народов очень разнообразны. Немцы зовут их «ко-

больдами», ирландцы — «клюйрконами», шведы — «тонту» или «Том Губбе», испанцы —

«дуэнде и трасто», французы — «гоблинами», «лютенами», «фоллэ» (feu follet значит «блу-

ждающий огонек»), англичане — «Робин Гуд», «пок», «хобгоблин» и т.д. В поэзии они но-

сят еще общее название эльфов; но это, как нам показалось, особый тип и мы о нем скажем

потом.

Ирландский клюйркон является всегда один. Он чаще всего принимает вид морщи-

нистого маленького старичка в древнем платье. Его невзвидят за то, что он всегда строит

злые штуки, и встреча с ним не предвещает ничего доброго. Но его можно обуздать и поко-

рить либо угрозами, либо обещаниями; тогда он становится покорным слугой; впрочем, как

гласит народное верование, из клюйркона выходит только хороший сапожник и больше ни-

чего. Правда, оп всегда зная, где зарыты клады, но можно ли и как именно принудить его

указать место, где есть клад — об этом история умалчивает. Клюйрконы чаще всего живут

ври доме, обычно до тех пор, пока остается в живых хоть один член рода, владеющего до-

мом. Этой чертой он сближается с вашим домовым. Он хорошо обходится с хозяином дома,

во только до тех пор, пока тот его хорошо кормит. Пища же ему всегда ставится в опреде-

ленное место, и если он там ее не найдет, то может крепко досадить.

Вообще надо заметить, что рядом с духами, довольно близко примыкающими к на-

шим домовым, кикиморам, отчасти к житным демонам, народные сказания приплели лич-

ных гениев, т.е. тех бесплотных существ, которые, так сказать, приставлены к каждому че-

ловеку, чтобы руководить его жизнью, мыслями, поступками. Это что-то вроде тех двух ан-

гелов — белого и черного, благого и злого, — которые полагаются каждому магометанину.

В европейских сказаниях эти личные духи по большей части для человека благодетельны, а

потому могли бы быть исключены из области сношений человека с демоном, но, благодаря

путанице понятий и представлений, их все же затруднительно начисто выделить из толпы

адовых исчадий, и христианское духовенство косо смотрело на них. Надо, значит, и о них

дать понятие. Посмотрим, что о них повествовалось.

Личный гений, по словам Плутарха, был у Сократа. Об этом сам великий философ

часто говорил своим друзьям; он постоянно чуял около себя его присутствие и звал, что

этому благодетельному гению он обязан в значительной мере и своим благополучием, и

личным усовершенствованием, так как его невидимый хранитель предупреждает его о гро-

зящих опасностях в останавливает каждый раз, когда он готов сделать что-нибудь нехоро-

шее.

Боден, автор «Демономании», приведя в своей книге это сказание о Сократе и его ге-

нии, прибавляет с своей стороны рассказ о каком-то лично ему известном благочестивей-

шем муже, с утра до ночи молившемся и певшем псалмы. Этот человек все просил Бога о

том, чтобы ему дан был ангел-хранитель и попечитель, и молитва его была услышана. Кто-

то незримый руководил его во всех случаях жизни, предварял об опасностях, и однажды

даже ему явился в виде лучезарно-прекрасного младенца, сидевшего на его ложе. Но по хо-

ду дела здесь вы видим уже явно благодетельного духа, не имеющего ничего общего с адо-

выми исчадиями.

Совсем в ином освещении является перед нами личный гений знаменитого врача и

философа Корнелия Агриппы († 1534). У него была черная собака, жившая при нем и часто

его сопровождавшая, и собака эта была не кто иной, как сам дьявол. Обычно этот пес пре-

бывал в кабинете у ученого, лежа на груде книг и бумаг, в то время как его хозяин что-

нибудь читал или писал. Каким путем Агриппа приобрел себе такого домашнего гения, это

осталось невыясненным. Но адское происхождение его пса сомнению не подлежит. Будучи

при смерти и побуждаемый духовником к покаянию во всех своих прегрешениях, Агриппа

снял с шеи своего пса особый ошейник, весь утыканный гвоздями, которые были па нем так

расположены, что из них выходила какая-то магическая надпись. При этом он с тяжким

вздохом сказал своему четвероногому гению: «Уходи, злополучный зверь, причина моей

гибели!». В самую минуту смерти своего хозяина эта собака выбежала из дому, бросилась в

реку и утопилась.

По словам того же Бодена, в Пикардии жил какой-то дворянин, обладавший таинст-

венным и любопытным перстнем, который он приобрел за весьма дорогую цену от одного

испанца. В этом перстне посредством каких-то особых чар наглухо и на вечевые времена

был заточен черт. Злополучное детище адово было так и с таким заклятием пристроено в

перстне, что волей-неволей было вынуждено оставаться покорным рабом человека, которо-

му принадлежал перстень. Так выхвалял свой товар испанец, продававший перстень. Но не

так оказалось на самом деле. Черт в перстне действительно был заключен, но видно было,

что заклинание его сделано весьма ненадежно, потому что лукавый то и дело нагло врал

своему хозяину всякие небылицы, и вместо того, чтобы служить ему верой и правдой, толь-

ко путал его и сбивал с толку. Раздраженный пикардийский дворянин, весьма здраво рассу-

див, что обладание таким талисманом только губит его душу, а не приносит никакой суще-

ственной пользы, порешил от него отделаться и бросил его в огонь, в весьма неоснователь-

ной уверенности, что огонь, разрушив перстень, истребит вместе с тем и злого духа. Он не

понимал, что пустить черта в огонь — это то же самое, что пустить щуку в воду. Дьявол,

конечно, благополучно освободился в огне от перстня и немедленно вселился в самого пи-

кардийца, который с этого времени и сделался форменным бесноватым.

Тому же Бодену представился однажды случай познакомиться с каким-то человеком,

который решительно не знал, куда деваться и что делать, чтоб спастись от злобных проде-

лок нечистого духа, который пристроился к нему почти в постоянные спутники, хотя тот

человек и не думал сам искать его дружбы. Так, например, по ночам он часто будил его,

хватая за нос, и вслед за тем жестоко бил. Злополучный человек с рыданиями и стонами мо-

лил оставить его в покое, но злобный дух не взимал этим мольбам, все приставал к нему,

прося работы. У лукавого, очевидно, было намерение навязаться этому человеку в качестве

исполнителя его греховных прихотей, чтобы затем овладеть его душой. В конце концов не-

счастный человек начал мало-помалу поддаваться соблазну. Он вздумал испытать могуще-

ство черта, который навязывался к нему со своими услугами. Он приказывал ему, например,

доставить ему богатство или помочь овладеть любимой женщиной, или указать ему тайные

силы и свойства трав, камней и т.д. Но черт оказался существом либо уж очень лукавым,

либо совсем бессильным, а может быть, тем и другим вместе. Ни одного желания того чело-

века он как следует не исполнил и вдобавок врал и путал на каждом шагу, а главное, занят

был тем, что подстрекал человека на разные мерзости. Дойдя до этой точки, одержимый как

раз и встретился с Боденом и просил его совета, как ему отделаться от навязчивого черта.

Боден, конечно, посоветовал ему крестное знамение и молитву, но после того уже не встре-

чался с ним и не знает, чем у него кончилось дело.

В Германии распространена вера в духов, которые очень смахивают на наших домо-

вых. Их иногда называют там «полевыми духами» или, правильнее сказать, «полевыми

детьми» (Heidekind). Об одном из этих существ и его проделках сохранилась запись в из-

вестной летописи Тритема. Около 1130 года в одной местности в Саксонии появился Heide-

kind. Он являлся людям в разных видах, но чаще всего проявлял свое присутствие лишь в

каких-нибудь звуках и проделках, по которым судили, что он тут. В конце концов этот юр-

кий дух пристроился в доме местного епископа, избрав в нем для своего местопребывания

кухню. Вел он себя долгое время вполне прилично, помогал поварам в их работе, и они бы-

ли им совершенно довольны. Но случилось, что один из поварят, маленький мальчик, осо-

бенно близко подружился с этим чертенышем и однажды, уступая внушениям своей дет-

ской шаловливости, устроил своему невидимому другу какую-то скверную штуку. В чем

она заключалась, этого мы не знаем, но только чертенок был ужасно обижен и пожаловался

на поваренка главному повару. А тот по неосторожности не обратил на эту жалобу никакого

внимания и оставил обиду неотомщенной. Тогда чертенок уже распорядился сам. Он напал

ночью на спавшего в кухне поваренка, задушил его, разрезал на куски и изжарил. С этого

момента его злоба разнуздалась и он начал устраивать гадости всем кухонным чинам. Об

этом довели, наконец, до сведения епископа, и тот торжественным заклинанием повелел

злобному духу удалиться из своей епархии. В этом происшествии народное воображение

хотя и придавало явившемуся духу особенные черты, причисляло его к эльфам и этим как

бы выделяло из сонма адских существ, во по ходу дел все же видно было, что это настоя-

щий чертенок; вероятно, при таком мнении остались все, кому проделки этого духа были

известны.

Олай Магнус в своей книге упоминает о том, что жители Исландии почти все пого-

ловно колдуны и у каждого из них есть свой личный или фамильный дух (значит, опять-

таки нечто вроде нашего домового). Они называют этих духов «троллями». Эти тролли жи-

вут при доме, как слуги, предупреждают своих хозяев о разных болезнях, неприятностях,

опасностях, будят их как раз в те часы, когда предстоит изобильная рыбная ловля; если же

хозяева отправляются на ловлю без предупреждения тролля, то им ничего не удается до-

быть.

В книге Кальмэ рассказывается о какой-то даме, по имени Люпа (неизвестно, когда и

где жившей), у которой был свой домашний демон, живший у нее в доме тринадцать лет и

исполнявший обязанности слуги. Дух этот был злобен и коварен. Сама г-жа Люпа была им

капитальнейшим образом развращена, и сверх того он побуждал ее творить разные жесто-

кости над людьми, которые были ей подвластны.

Знаменитейший итальянский философ и математик Кардан в числе других бесчис-

ленных весьма подозрительного свойства диковин, которые он рассказывает о себе в своих

книгах, упоминает, между прочим, о том, что в его распоряжении состоял бородатый демон,

которому имя было Нифус и который обучал его, Кардана, философии.

Когда Лелуайе учился в Тулузе, тогда в доме, соседнем с тем, в котором он жил, поя-

вился и долго проказил шаловливый дух, бодрствовавший по ночам и в это время выкиды-

вавший свои штуки. Его любимой проделкой было черпание воды из колодца; на дворе це-

лую ночь раздавался плеск воды и скрип блока, по которому бадья спускалась в колодец.

Любил он также ходить по лестницам, волоча по ступеням что-нибудь очень тяжелое; но в

жилые комнаты он никогда не входил и людей не трогал. Это, судя по описанию, уже почти

чистый тип нашего домового.

В Париже, в тамошней семинарии, по сообщению того же Кальмэ, у одного из вос-

питанников завелся домашний дух, который говорил с ним, прислуживал ему, прибирал его

комнату, чистил одежду. Случилось однажды, что мимо дверей его комнаты по коридору

проходил ректор семинарии. Услыхав, что в комнате происходит разговор, ректор вошел

туда и с удивлением увидел, что семинарист был в комнате один, никого с ним не было.

«Ты с кем же это разговаривал?», — полюбопытствовал ректор. Семинарист сначала отве-

чал, что он один, что разговаривать ему был не с кем. Но отец-ректор ясно слышал разговор

и приступил к нему вплотную, требуя объяснений. Тогда семинарист покаялся и рассказал о

своем домовом. Ректор потребовал доказательств. Семинарист приказал своему невидимо-

му служителю, чтобы он подал отцу-ректору стул, и его приказание было сейчас же испол-

нено. Ректор донес об этом казусе парижскому архиепископу, и владыко порешил замять

это дело и не давать ему огласки. Семинариста куда-то припрятали.

Кальмэ говорит еще, что ему рассказывали, будто в знаменитом Цистерцианском

монастыре (он находится во Франции в Сито — Citeaux, по-латыни — Cistertium) у не-

скольких монахов были домашние служебные духи, которые им служили так же, как сейчас

упомянутому парижскому семинаристу. Одному из этих монахов его домовой однажды с

тревогой сообщил, что между несколькими другими монахами того же монастыря началась

жестокая ссора и что они, того и гляди, раздерутся. Монах кинулся на место происшествия

и успел предупредить побоище.

Очень интересна история одного домашнего духа, клерую Кальмэ слышал от графа

Деспилье. Когда этот граф служил в молодости в кирасирском полку, в чине капитана, ему

случилось однажды квартировать со своим полком во Фландрии. Солдаты были раскварти-

рованы по обывательским домам. И вот однажды к капитану является один из его солдат и

просит перевести его в другой дом так как в таком доме, куда его поставили, ему всю ночь

не дают сомкнуть глаза какие-то черти, являющиеся по ночам в его комнату. Деспилье рас-

хохотался, пристыдил солдата и прогнал его. Однако, через несколько дней солдат снова

явился к нему с такой же просьбой. На этот раз капитан взялся было за палку, чтобы хоро-

шенько вздуть солдата, испугавшегося чертовщины, но тот спасся бегством. Наконец, тот

же солдат с той же просьбой явился к Деспилье в третий раз и на этот раз объявил, что если

его не переведут в другой дом, то он сбежит со службы, предпочитая быть дезертиром. не-

жели терпеть такие страсти, какие выпали на его долю.

Деспилье порешил пойти сам и переночевать в том доме, грозя солдату, что если он

соврал, то ему плохо придется. В тоже время он чрезвычайно изумлялся и не мог понять,

что сделалось с этим солдатом, который был ему известен за человека далеко не трусливого

десятка. И вот в тот же вечер Деспилье пошел ночевать в страшный дом. Перед сном он

тщательно зарядил свои пистолеты, положил их около себя под рукой и, не раздеваясь,

улегся рядом с солдатом на одной кровати. В полночь он ясно слышал, как кто-то вошел в

комнату. Деспилье хотел было схватить свои пистолеты и встать, но ему не удалось сделать

ни малейшего движения, потому что кровать во мгновение ока была перевернута вверх

дном, а капитан и солдат очутились под ней. Деспилье пришлось сделать неимоверные уси-

лия, чтобы выкарабкаться из под навалившихся на него матрацев и кровати. Он подхватил

свои бесполезные пистолеты и, страшно переконфуженный, не говоря ни слова своему сол-

дату и избегая глядеть на него, убрался восвояси. Солдат был, конечно, на другой же день

переведен из проклятого дома, а Деспилье впоследствии много раз рассказывал эту исто-

рию.

Кстати передадим здесь еще историю совершенно такого же рода, случившуюся с

другим, тоже французским знаменитым воином, именно с маршалом Морицом Саксонским.

Ему однажды случилось проезжать через какую-то деревню, и он узнал, что в этой деревне

есть гостиница, а в гостинице одна комната, где являются привидения, которые режут пу-

тешественников, и их потом находят в постели плавающими в крови. Содержателя гостини-

цы уже много раз притягивали за это к суду, но т.к. ничто не уличало его в том, что он при-

нимал участие в этих убийствах, то его пришлось отпускать с миром. Знаменитый победи-

тель при Фонтенуа был человек не робкий и притом свободный от суеверий. Он охотно

вступил бы в бой с целой ратью привидений. Рассказ о заклятой гостинице подстрекнул его

любопытство, и он решился переночевать в той самой комнате гостиницы, которая так

мрачно прославилась кровавыми трагедиями. Денщик маршала был тоже человек храбрый и

решительный. Они уговорились спать и бодрствовать поочередно, чтобы не быть застигну-

тыми врасплох. Первым улегся спать маршал; он не замедлил погрузиться в крепкий сои.

Денщик добросовестно отдежурил свое время и приблизительно во втором часу ночи подо-

шел к спящему маршалу, чтобы его разбудить, а самому улечься спать на его место. Он ок-

ликнул маршала несколько раз. Тот спал, не отозвался. Денщик тронул его за плечо, поше-

велил; маршал продолжал спать. Денщик встряхнул его ужа без всякой церемонии, а мар-

шал все по-прежнему оставался неподвижным. Изумленный и испуганный этой бесчувст-

венностью, солдат схватил свечку и подошел с ней к спавшему маршалу. Лицо спавшего

было бледно, как у мертвеца, а когда солдат откинул с него одеяло, он не мог удержаться от

крика ужаса, потому что буквально все тело маршала было залито кровью. Солдат тотчас же

увидел и виновника этого кровопролития. На груди у маршала сидел громаднейшей вели-

чины черный паук и сосал его кровь. Солдат кинулся к камину, взял щипцы, схватил ими

паука, который, видимо, отяжелев от выпитой крови, не в силах был оказать никакого со-

противления. Защемив его в щипцы, денщик бросил его в огонь. Маршал же очень долгое

время не мог придти в себя от потери крови. Так как таких пауков, которые могут источать

из человека целые фонтаны крови, не водится ни в Европе и нигде на свете, то публика того

времени, естественно, была склонна видеть в этом происшествии что-нибудь одно: либо

злобную проделку врага рода человеческого, либо предположить, что солдат впопыхах

ошибся и принял за паука вампира. А вампиры, как известно, с нечистым находятся в самом

близком родстве и свойстве.

II. ФЕИ И ЭЛЬФЫ

Можно подумать, что в феях и эльфах поэт-народ выразил идею обмана чувств, хо-

тел воочию показать, что может человеку привидеться под влиянием страха, настраивающе-

го воображение на таинственный лад. Об этом можно бы заключить по мотиву, часто по-

вторяющемуся в сказаниях о феях и эльфах. Эти существа, по обычному представлению, —

обоеполые, т.е. среди них есть мужской и женский пол. И, конечно, дамы эльфов прельща-

ют смертных своей обворожительной красотой, а также изяществом и легкостью своих бе-

лых одежд. Но, однако, все эти прелести оказываются простым отводом глаз. Под покровом

ночной тьмы эльфа прелестна, то если ее захватит предательский рассвет, ее красота улету-

чивается, исчезает, подобно всякому другому ночному призраку. Вместо сверкающих глаз

обозначатся темные впадины, алые щечки превратятся в мертвые кости, обтянутые кожей,

исчезнет даже волна прелестных белокурых волос, и вместо нее очутится клок какой-то се-

рой пакли.

Фея — создание по преимуществу французской фантазии. Сказания о ней разработа-

ны здесь, по преимуществу на берегу Атлантического океана и на прилегающих к нему ост-

ровах. В числе этих островов надо отметить Сен (Sein), лежащий у мыса Финистер. Отсюда

разошлись самые древнейшие сказание о феях по Франции и Англии. Надо полагать, что в

древности этот остров являлся таким же важным религиозным пунктом древней друидиче-

ской веры, был таким же священным местом, как, например, остров Рюген у нас на Балтий-

ском море. Рядом с сенскими сказаниями о феях широко распространились по Западной Ев-

ропе скандинавские сказания о демонических существах, по типу примыкающих к феям и

эльфам. На острове Сене, как пишет Помпоний Мела (автор известной книги «De situ orbis»,

написанной в 40-х годах по Р.X.) существовал древнейший храм какого-то галльского боже-

ства, подобно дельфийскому, славившийся своим оракулом. Здесь предсказательницами,

как и в Дельфах, были жрицы-девственницы, обладавшие весьма обширными чародейскими

силами. В их услужении состоял какой-то особенный дух или гений, силой которого они и

творили разные чудеса, например, возбуждали бури на море, могли принимать вид разных

животных, исцелять всякие самые упорные болезни, а также предсказывать будущее. Вот

эти-то жрицы, судя по смутному смыслу народных преданий, и послужили как бы родона-

чальницами всех фей, впоследствии заселивших Францию и соседние страны. Размножив-

шись (но каким путем, коли они были девственницы?..), они мало-помалу заняли весь ост-

ров Сен, и когда им на нем сделалось тесно жить, то они начали перебираться на материк и

поселяться в лесах Франции, а затем и соседних стран. Часть их селилась также среди гор, в

скалистых местностях, также в больших владетельных замках. Впоследствии весь этот не-

видимый народ перекочевал куда-то далеко к северу и образовал здесь настоящее царство

фей, которое называлось Авалоном. Воспоминание об этом царстве осталось в названии од-

ного из мысов на острове Ньюфаундленде.

Авалон часто описывали древние поэты Франции. Так, в романе или поэме о Виль-

гельме Курносом мы находим упоминание о тои, что Авалон был чрезвычайно богат, так

что другого такого богатого города никогда не было и построено. Стены его были сложены

из какого-то особого камня, двери в них были из слоновой кости, жилища щедро разукра-

шены изумрудами, топазами, гиацинтами и другими драгоценными каменьями, крыши на

домах были золотые и т.д. В Авалоне процветала волшебная медицина. Здесь излечивали

самые ужасные раны. (После страшного боя под Кубелином знаменитый король Артур был

волшебной силой перенесен сюда на излечение, и фая Моргана вылечила его.

Некоторые писатели начала Средних веков называли Авалон островом. В одном из

тогдашних романов этот остров описывается, как очарованное место, где все обитатели

проводят время в вечном празднике, не ведая никаких забот и горестей. Само слово Авалон

сближали со словами древне-бретонского языка «Inis Afalon», что значит «остров яблонь».

Итак, феи пришли отсюда, с французского острова Сена. Многие старые писатели

делают попытку дать определение этому слову и понятию, разъяснить, что такое фея. В Эд-

де говорится, что феи бывают доброго происхождения, и тогда сами они добры и оделяют

людей хорошей судьбой, но что если жизнь у иных людей слагается несчастливо, то это

приходится приписывать влиянию злых фей. Таким образом, обличье этих существ перед

нами довольно ясно определяется. Феи были гении или демоны судьбы, от них зависело на-

правление человеческой жизни в ту или другую сторону, смотря по желанию или настрое-

нию феи, которая присутствовала при рождении человека на свет.

Иные определяли фею, как существо женского пола, которое обладает искусством

волшебства, знает тайную силу слов и заклинаний, камней и трав; а вследствие этого феи

могли быть подательницами всяческих жизненных благ — молодости, красоты, богатства,

или же, наоборот, всяческих бед и несчастий.

Мало-помалу с течением времени представление о феях, само собой разумеется,

должно было претерпевать разные видоизменения. Среди них появились злобные духи, в

которых можно отличить некоторые черты, сближающие их с кикиморами. Так, например,

они по ночам входили в дома, не отворяя ни дверей, ни окон, и занимались разными злоб-

ными проказами, например, выхватывали детей из колыбели, мучили их, били, иногда уро-

довали. Но замечательно то, что измученный, изуродованный ими ребенок на утро оказы-

вался жив и здоров. Иной раз феи появляются по ночам в виде старых морщинистых жен-

щин очень маленького роста, которые не делают людям никакого вреда, а, напротив, справ-

ляют какие-нибудь домашние работы, вообще оказывают добрые услуги. Случалось и так,

что феи принимали образ обольстительных красавиц, и соблазненные их прелестями кава-

леры вступали с ними в супружество. Но при этом таинственные красавицы обязательно

связывали мужчин какою-нибудь особенной клятвою: так, например, муж должен был дать

торжественный обет, что никогда и ни в каком случае не может видеть их без одежды, или

обязывался предоставить в их полное распоряжение один день в неделю, например, суббо-

ту, причем в этот день они могли делать что угодно, исчезать, куда им вздумается, и муж не

имел права спрашивать у них отчет в их отлучках. Если эти условие соблюдались мужем, то

его жизнь протекала в нерушимом благополучии, в противном же случае на него сыпались

несчастия. В некоторых случаях такие таинственные супруги в некоторые дни. которые они

себе выговаривали по условию, покидали человеческий образ и превращались во что-

нибудь другое, например, в змей и т.д.

Любимым местопребыванием фей служат чащи лесов и источники. Так, по крайней

мере, повествуется во всех средневековых поэмах и романах. Их герои всегда встречают тех

фей, которые потом играют роль в их судьбе, в лесах и преимущественно около источников.

Во Франции в Средние века сила минеральных вод и целебных источников приписывалась

феям, которые около этих источников обитали. Жанна д’Арк, как известно, любила стоять в

мечтательной задумчивости у теплого источника, находившегося около ее родной дере-

веньки Домреми. Этот источник, по местному преданию, начал бить из земли от удара вол-

шебной палочки феи-благодетельницы. Такие же сказание существуют и о других мине-

ральных водах во Франции и Англии.

Как мы уже заметили выше, феи должны быть рассматриваемы, по преимуществу,

как демонические существа судьбы. Об этом свидетельствует бесчисленное множество ска-

заний об их присутствовании при появлении на свет разных героев сказок и легенд. Обычно

по народному поверью, распространенному по всей Франции, феи сами без приглашение

заявляются к каждому новорожденному. Но иные родители, особенно в Бретани, предпочи-

тают не ждать, чтобы феи пришли к их новорожденному, а сами идут к ним, захватив с со-

бой младенца. Куда именно надо идти, где найти фей, это, конечно, ни малейшим образом

не затрудняет суеверного жителя Бретани. Он основательнейшим образом осведомлен об

«адресе». Места, где живут феи, с незапамятных времен известны населению. Чаще всего

это какие-нибудь пещеры ила подземелья и вообще глухие уголки в ближайших окрестно-

стях населенных мест. Читатели знают из множества сказок, какие ими были прочитаны в

детстве, как феи являются к новорожденным, как одаряют их судьбу разными щедротами

или, наоборот, вставляют в нее какое-нибудь несчастие, и потому мы не будем приводить

относящихся сюда сказаний.

По французским народным сказаниям феи охотно околдовывают мужчин. «Коррига-

на, — говорится в одной бретонской песне, — сидела у воды и расчесывала свои длинные

волосы; она расчесывала их золотым гребнем, потому что эти дамы не бедны. „Ты очень

смел (с такими словами обращается она к молодому принцу или другого звания герою, ко-

торый вздумал купаться в ее речке), коли решаешься возмущать покой моей воды, — сказа-

ла Корригана. — Ты за это должен сейчас же на мне жениться, иначе ты семь дет будешь

сохнуть или умрешь через три года“».

Воспевая пышнейшими красками красоту фей, народная фантазия, однако же, заме-

чательным упорством и постоянством отмечает в них всегда какой-нибудь скрытый недос-

таток, уродство, какой-нибудь противовес чарам красоты. Это нечто, нарушающее гармо-

нию их образа, могло быть и чисто наружным недостатком, вроде какой-нибудь кривобоко-

сти, но бывало и внутренним духовным недостатком. Так, прелестная Мелузина каждую

субботу превращалась в змею. Фея, от которой, по преданию, произошел род Аро, обладала

оленьею ногою; впрочем, она на поверку оказалась просто-напросто суккубом, т.е. чистым

чертом.

К феям почти вплоть примыкают немецкие никсы, ундины, вообще всякие демони-

ческие существа вод, в том числе, конечно, и наша русалка, а также вилы наших братьев

славян. С другой стороны, тип феи вдается в тип домового. Во французских легендах мы

встречаем такие образы фей, которые приходится признать домашними духами. Так, на-

пример, фея или, как выражались писатели старого времени, «дама Абонда», обязательно

вносит в те дома, которые она посещает, благоденствие и изобилие. Знаменитая фея Мелу-

зина каждый раз, когда приходит смерть кого-нибудь из тех, кто пользуется ее покрови-

тельством, начинает испускать вздохи и стоны. В Ирландии существует верование в особых

духов, так называемых «банши», в сущности, очень похожих на французских фей; эти бан-

ши точно также оказывают покровительство некоторым семействам и домам, и если в том

доме кто-нибудь захворает, то банши подходят к окнам, бьют в ладоши и испускают тре-

вожные крики. По всей Германии распространено верование в дух, напоминающий фей и

носящий у немцев имя Берты. Эта же самая Берта превращается и в тех знаменитых «белых

женщин», которые интересуются судьбой очень многих знатных домов Германии, и в том

числе царствующих династий. Обыкновенно фамилия считается как бы под покровительст-

вом своей белой дамы. В важные и торжественные минуты жизни, например, при рождении,

при свадьбах, при смерти кого-нибудь из членов рода, белая дама обычно появляется в ро-

довом замке, ее видят и начинают о ней говорить. Внезапные ее появления всегда считают-

ся предвестником какого-нибудь важного происшествия, в особенности же кончины кого-

либо из членов рода. В Люнебургской области фея называется Klage Weib; здесь она обыч-

но предупреждает каждого обывателя о его близкой кончине. Это предупреждение чаще

всего случается в сильную бурю. В самый разгар бури она внезапно появляется в виде гро-

мадной фигуры сверхъестественного роста, которая простирает руку над тем домом, где в

скором времени должен быть покойник. И в эту минуту весь тот домик обыкновенно сотря-

сается до основания.

Этих дам и иритом разного цвета, не только белых, приурочено множество в разным

местностям в северной и северо-западной Франции. Виктор Гюго в своем описании Ла-

маншского архипелага перечисляет разных «дам», которые живут на разных островках той

местности, в особенности же в опасных для судоходства местах. Среди этих дам есть белая,

серая, красная, черная. Обычно все эти дамы выходят из своих убежищ по ночам и носятся

над морем при лунном свете. Иногда они между собой встречаются. Рыбаки, которым слу-

чается их видеть, очень недовольны бывают встречами с ними, которые служат предвестни-

ком неудач.

В Германии есть еще феерические существа, которых население тоже называет бе-

лыми дамами, но которые отличаются уже явно злобными свойствами. Один из фрислаид-

ских летописцев времен императора Лотара говорит, что в те времена, т.е. в IX веке, вся

Фрисландия была густо населена всякого рода таинственными духами и гениями, в особен-

ности же белыми дамами или нимфами. Они жили в подземных пещерах и чаще всего появ-

лялись перед запоздалыми путниками, перед пастухами, забредавшими со своими стадами в

пустынные места. Многие из этих белых дам любили заявляться в те дома, где были роже-

ницы; они отнимали у них новорожденных детей и уносили в свои пещеры. Что они там с

ними делали — история об этом умалчивает.

В местности вокруг Неаполя распространено в простонародии верование в белую

даму, которую местные жители называют разными именами — Айя, Амбриана, Кайета. Ве-

рование народа в эту Айю доходит почти до осязательности. Она считается духом благоде-

тельным, но не личным, не фамильным, а скорее местным, областным. Ее участие явно про-

является во всех важных событиях жизни. Она, например, очень любит новорожденных де-

тей и иногда по ночам входит в дома, качает колыбели новорожденных. Чаще всего посеща-

ет она дома по ночам и при этом внимательно осмотрит весь дом, все хозяйство, удостове-

рится, все ли в доме исправно, все ли хозяйственные работы сделаны как следует. Но ино-

гда, вероятно, за неимением, времени ночью, Айя совершает свой дозорный обход и среди

белого дня. Семья, например, сидит в доме, каждый за своей работой: кто разговаривает,

кто воет. И вдруг раздается какой-нибудь особенный стук или шорох, по которому все сразу

узнают, что в дом вошла Айя. Какой-нибудь старик или старуха, люди, умудренные опы-

том, немедленно шикают на семейных, и те мгновенно превращаются в истуканов: кто ра-

ботал — оставляет работу, кто пел — умолкает. Все сидят, не смея шелохнуться, чтобы не

спугнуть добрую фею посетительницу. И это молчание продолжается до тех пор, пока

старший в семье не подаст знака, что Айя уже обошла весь дом и удалилась. Среди старых

людей найдется немало таких, которые утверждают, что видели Айю своими глазами. Такие

очевидцы дают описание ее внешности. Айя очень высокая дама в белом платье, покрытая

развевающимся покрывалом. Лицо у ней всегда важное и серьезное, равным образом по-

ступь и все движения. Веровавшие в Айю в неаполитанской области началось, надо пола-

гать, с глубочайшей древности, потому что упоминание о нем встречается еще у Вергилия.

Классификация всех этих сверхъестественных существ, которых натворила народная

фантазия, вообще говоря, чрезвычайно затруднительна, и если мы здесь делаем попытку

разделить их на группы, то делаем это исключительно лишь ради соблюдения внешнего по-

рядка.

Под именем эльфов (северные народы называют их еще альфами) известны духи

воздуха и земли, созданные фантазией народов германского происхождения. У них есть не-

которые общие черты с французскими феями, а также с славянскими воздушными лесными,

горными и водяными духами. У эльфов есть свой король Оберон. Можно думать, что этот

Оберон иногда в представлении народа совпадает с Эрлькенигом, воспетым Гете. Но с дру-

гой стороны, имя этого «лесного царя», как его назвал Жуковский, переводчик знаменитой

баллады Гете, весьма подозрительным образом сходится с именем адского царя монголь-

ских сказаний Эрлик-Хана. Надо заметить, что немецкое «Kцnig» и монгольское «Хан»

имеют совершенно одно и то же значение. Но все это мы говорим мимоходом, так как ни

филологические, ни мифологические изыскания в нашу задачу не входят. Мы имели в виду

только напомнить о том, что народные сказания всех европейских и азиатских народов, ве-

роятно, с незапамятных времен приходили между собой в соприкосновение, сопоставля-

лись, сочетались и перепутывались.

Один древнедатский писатель — Торфеус, живший в XVII столетии, приводит сви-

детельство какого-то исландского монаха или священника, лица, надо полагать, весьма ав-

торитетного для Торфеуса. Этот ионах будто бы со всей положительностью утверждал, что

эльфы вовсе не плод досужей фантазии людей, что они действительно существуют, что они

такие же Божьи создания, как и ангелы, добрые я падшие, что у них есть оба пола, как лю-

дей, и что они могут размножаться, как люди. Об этом последнем обстоятельстве упомяну-

тый монах заключал из того, что существуют многочисленные сказания (которые он, оче-

видно, принимает за несомненные факты) о брачном сожительстве эльфов с людьми. Сле-

довательно, эльфы представляют собой как бы особый самостоятельный народ. Живут они

и в замках, и в домах, и в маленьких хижинах, потому что среди них, как и среди всякого

другого народа, существуют и богачи, и бедняки. И по нраву эльфы тоже могут быть всяки-

ми: злыми и добрыми, веселыми и печальными. Они спят и бодрствуют, едят и пьют, и во-

обще по складу своей жизни, как казалось исландскому монаху, не отличаются да и не

должны отличаться от людей ни чем иным, кроме того, что они духи.

Народы дальнего севера делили своих эльфов на группы, главным образом по образу

их существования; различали: полевых, водяных, лесных, горных эльфов.

В описании наружности этих существ приметы, вообще говоря, сходятся, не впадают

в противоречие. Эльфов представляли себе в виде мелких существ. Когда они вытягивались

во весь рост, то их головка лишь немного возвышалась над уровнем травы. У них очень

большая голова, коротенькие ноги, но зато очень длинные руки. Эльфы очень проворны,

ловки, смелы. Они всегда склонны к злым штукам. Они обладают всегда каким-нибудь

высшим артистическим талантом; талант этот находится в зависимости от склада существо-

вания. Эльфы горные — отличные кузнецы, эльфы водяные — музыканты, эльфы воздуш-

ные — танцоры, и т.д. Танцы, судя по сказаниям, любимейшее развлечение эльфов. В свет-

лые лунные ночи эльфы собираются толпами и пляшут хороводами по росистой траве. Само

собой разумеется, что на том месте, где кружился такой хоровод, трава бывает промята в

виде круглой площадки. В Дании и в настоящее время каждый деревенский житель, выйдя

утром в поле и увидя такой круг примятой травы, сейчас же заключает, что на этом месте в

ту ночь танцевали эльфы. Надо, впрочем, оговориться, что эти круги примятой травы, —

«Elfs-dans» (эльфо-пляс), как называют их датчане, — не всякому дано видеть, а видят их

только люди, родившиеся в воскресение. Впрочем, к кому эльфы благоволят, тому они дают

особую книгу, по которой можно читать будущее. и обладатель такой книги овладевает

способностью видеть «эльфо-плясы», хотя бы родился и не в воскресенье.

По датским народным сказаниям эльфы живут в болотах вообще около воды. Их

мужчины обычно принимают вид крошечных старичков в широкополых шляпах. Женщины

их отличаются волшебной красотой. Но интересно, что эльфа не целая женщина, а, так ска-

зать, ее передняя половина; если же посмотреть на нее сзади, то там ничего не окажется;

там просто видна какая-то черная впадина. Выходит вроде того, как если бы человека рас-

сечь вдоль, с головы до пят, по площади, проходящей по плечам и бедрам, и вею внутрен-

ность из передней половины тела выкинуть вон. Это одно из самых странных созданий на-

родного воображения. Однако, передний фасад снаружи в этой фантастической половинке

женщины сохраняется во всем его ослепительном блеске и полон опаснейших чар, вследст-

вие чего молодым мужчинам настоятельно рекомендуется избегать встречи с эльфянками и

бежать от них, из всех сил сопротивляясь их очарованию; а они еще усиливают это очаро-

вание музыкой, так как обладают каким-то особенным сладкозвучным инструментом. Когда

же смертный, не устоявший перед соблазном, приближается к эльфянкам, они открывают

рот и дуют на него, и если их дуновение до человека дойдет, то он мгновенно падает мерт-

вым.

Водяные эльфы у датчан называются «нокке». Это духи, следящие так сказать, за по-

рядком в делах любви; они жестоко карают изменников и изменщиц. Сверх того, нокке пре-

красные музыканты и охотно берутся обучать музыке людей За это надо им пообещать, что

они, в день всеобщего воскресения, воскреснут вместе с людьми. Для объяснения скрытого

смысла этого странного условие приведем здесь одно из ходячих сказаний о нокке.

Двое детей играли на берегу речки, протекавшей перед домом их родителей. Вдруг из

глубины воды появился нокке, уселся на поверхности воды и начал играть на золотой арфе и

петь. Дети ему сказали: «Добрый нокке, какую пользу принесет тебе твое пение, ведь ты все рав-

но не удостоишься спасения». Услышав эти слова, нокке горько заплакал. Дети потом вернулись

домой и рассказали об этом своему отцу. А отец их был священник. Он сделал своим детям выго-

вор, упрекнул их в том, что они поступили неправильно. Он велел им вернуться обратно на берег

и утешить нокке, сказав ему, что он будет спасен. Дети послушались, вернулись к реке и нашли

нокке все еще сидящим на прежнем месте и плачущим. И они сказали ему:»Добрый нокке, не

плачь! Наш отец говорит, что ты будешь спасен вместе со всеми другими». Как только нокке ус-

лыхал эти утешительные слова, он тотчас с радостью вновь схватил свою арфу и услаждал детей

музыкой и пением до самой ночи.

Эта черта сближает датских нокке с нашими русалками, которые, по народному по-

верью, суть (между прочим) души младенцев, умерших некрещеными. Младенцев мертво-

рожденных или скончавшихся без крещения русалки похищают из могильных ям и уносят в

свои воды; они крадут их даже из под порога избы. В течение семи лет в Троицын и Духов

дни души этих младенцев летают по воздуху и выпрашивают себе крещения. Думают, что

их можно спасти произведением слов: «Крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа!» и

ежегодными панихидами в первый понедельник Петрова поста. Если же в семилетний срок

они не будут искуплены молитвами и не услышат ни от кого приведенных слов, то навсегда

остаются в обществе русалок.

Вот еще рассказ, занесенный в одну из скандинавских саг. Король Суафурлами од-

нажды, возвращаясь с охоты, заблудился в горах. На закате солнца он заметил какую-то

пещеру посреди груды скал. У входа в нее сидели два карлика. Король обнажил меч и ки-

нулся на них, но они взмолились о пощаде. Король внял их мольбе и стал их расспрашивать,

кто они такие и как их зовут. Оказалось, что один из них был Дирин, а другой Дуалин. Ус-

лышав эти имена, король сейчас же вспомнил, что эти два карлика славились своим особен-

ным искусством в выделке оружия. Он отпустил их с миром, но взял с них слово, что они

изготовят ему меч с ножнами и поясом из чистого золота. Меч этот должен был резать же-

лезо и камни, как лен, и всегда обеспечивать победу тому, кто им владеет. В назначенный

день король вновь явился к этой пещере, и карлики подали ему великолепно выкованный

меч. Подавая его королю, один из карликов сказал, что этот меч будет бить насмерть без

промаху, что при его посредстве будут совершены три великих преступления и что сам ко-

роль погибнет от этого меча. При этих словах Суафурлами бросился на дерзкого карлика,

чтобы ударить его, во тот мгновенно увернулся и юркнул между скал, а удар меча обрушил-

ся на камень, который был рассечен этим ударом, как глыба масла.

Под покровительством эльфов находятся некоторые деревья, например, лианы, кото-

рым ради этого шведские крестьяне и до сих пор оказывают некоторое внимание. Луговая

трава тоже, — ее семена и корни в зимнее время оберегаются эльфами черными, подземны-

ми, а всходы и вообще надземные части — эльфами светлыми.

Многочисленные сказания Германии свидетельствуют о разных талантах эльфов.

Они, т.е. их дамы, бесподобно владеют веретеном, как и наши русалки, и французские феи.

В Гессене народ чтит «даму» Гольду (Frau Holda), которая является чем-то вроде носитель-

ницы вешних и летних даров — цветов, плодов, муки и вкусных печений из нее; главное же

ее дарование — это искусство прядения. Она поэтому представляется как бы гением пряжи,

покровительницей прях; искусных и усердных она награждает, ленивых карает.

У эльфов бывают праздники во ирландскому поверью, дважды в год; первый весной,

второй на Рождестве. Весной легендарный герои Ирландии О’Донногью вылетает на белом

коне из глубины Килларнейского озера и, окруженный блестящей свитой эльфов, поднима-

ется на небо. Кто удостоится видеть этот взлет героя, тому он предвещает великое счастье и

удачу во всем. В зимний же праздник эльфы поднимают дикий шум и грохот, внушающий

страх. Эти зимние их праздники у немцев известны под названием скачки бешеного охот-

ника, — Wuthender Jдger.

III. ГНОМЫ, ХРАНИТЕЛИ КЛАДОВ И Т.П.

Гномами называются подземные духи, по преимуществу горные, притом минные,

т.е. водящиеся в местах, изобилующими полезными ископаемыми, особенно же драгоцен-

ными металлами и каменьями. Из старых писателей, знатоков по части горного дела, авто-

ритетом считался Агрикола († 1566). Подробно описывая в своей книге «О подземных ми-

нералах» всяческие руды и способы их обработки, он не забывает упомянуть, однако, и о

минных духах. Он говорит, что эти духи бывают разного вида: одни маленькие, похожие на

пигмеев, другие — вроде дряхлых, согбенных старцев.

Кальмэ в своей книге приводит рассказ об одной мине в Граубиндене, в Швейцарии, кото-

рую разрабатывал в XVI веке местный богач Петер Буоль. В мине жил горный дух, который

всячески мешал рабочим извлекать из-под земли руды и затруднял дальнейшую их обра-

ботку. Но Петер Буоль не очень его боялся. Когда ему надо было спускаться в шахту, он

только осенял себя крестным знамением, и с ним никогда ничего не случалось. Однажды

этот интересный гений, хранитель мины, что-то уж очень крупно нашумел и напроказничал;

один из рудокопов, выведенный из терпения, громко и весьма обстоятельно его выбранил.

Тогда дух схватил этого рабочего за голову и мгновенно перевернул ему ее задом наперед

Рудокоп не умер от этой рискованной операции, остался жив и скоро выздоровел; но голова

его так и осталась потом вывернутой лицом на спину.

Агрикола тоже упоминает об одном подобном происшествии, бывшем в Анненберге,

в серебряном руднике. Здесь дух-хранитель руды задавил двенадцать рабочих. Он кинулся

на них, приняв вид коня, с бешеным ржаньем и затоптал их на смерть. Из-за этого пришлось

бросить рудник, несмотря на то, что он далеко еще не весь был выработан.

Олай Магнус насчитывает шесть групп минных духов; он не описывает их отличи-

тельных признаков в признает их всех гуртом демонами. Они появляются в особо богатых

рудами местах и часто делают вид, что правят обычную рудничную работу — поднимают

из шахты руду, дробят ее и т.д. Но все это, во словам ученого епископа, делается только для

того, чтобы обмануть рудокопов; те, увидав старающихся чертей, подумают, что в этом

месте скрыта богатая руда, начнут работы, ничего не найдут и примутся ругаться и бого-

хульствовать, а чертям того и надо; вдобавок, во время работ черти еще навалят на них хо-

роший обвал и передавят многих из них; а это тоже доход — души людей, скончавшихся

без покаяния и напутствия.

К роду эльфов, по-видимому, надо отвести карликов Бретани и «горных человечков»

(Bergmдunchen) германских земель. Сходство между этими духами состоит в том, что все

они величайшие мастера по части обработки металлов, — волшебные слесаря и кузнецы.

Правда, у бретонцев и ирландцев они пользуются тоже нелестной репутациею фальшивых

монетчиков. Северные сказания изобилуют россказнями о необыкновенном искусстве этих

маленьких человечков в выделке, например, волшебного оружия, о чем, впрочем, мы уже

упомянули.

В окрестностях Грейфсвальда, кажется, до сих пор существует еще предание среди

простого народа о том, что вся эта область некогда была населена карликами. Куда они по-

том скрылись, в точности неизвестно, однако, полагают, что они ушли в горы. В другом

месте, в Пруссии, сохраняется предание о том, что и там тоже когда-то жили карлики, во

были оттуда изгнаны каким-то кузнецом. Здесь мы видим отзвук как бы вражды по ремеслу.

Заметьте, что карликов изгоняет кузнец, т.е. соперник по ремеслу, потому что карлики были

тоже кузнецы. В других местах народное предание выражает эту мысль гораздо прямее.

Так, в Рудных горах рассказывают, что таи в прежнее время кузнечным делом занимались

тоже карлики, но потом, когда кузнецы появились и между людьми, кузнецы-карлики были

ими постепенно вытеснены. Точно такая же легенда существует в Гарце. В других местах

тоже существуют легенды о карликах, как о первоначальных насельниках местностей, кото-

рые с появлением людей всегда уступали им место, т.е. уходили или, правильнее сказать,

исчезали неведомо куда. У нас подобные сказания приурочены к чуди и распространены но

всему северу к востоку России, почти по всему Поволжью. «Желтоглазая» чудь при наше-

ствии русских в ту область, в которой она раньше обитала, всегда уходила в землю.

Сказания об эльфах, карликах, и тому подобных темных силах иногда связываются с

бесчисленными рассказами о страшных домах, которые хозяева и жильцы покидают из-за

того, что в них заводится нечистая сила. Подобного рода рассказы мы находим, например, в

«Демономании» Бодена. Вот, между прочим, какой там рассказывается случай, происшед-

ший в Тулузе. Один ученый врач, по имени Ферве, нанял в этом городе дом; нанял он его за

бесценок, потому что в нем никто не хотел жить и он давно уже был брошен: жильцов бес-

покоил злой дух, который поселился в этом доме. Ученый Ферве, смеявшийся над этими

баснями, решил дело, как выражается Боден, по примеру греческого философа Афинодора,

который тоже очень долго жил в таком доме в Афинах. В это время кто-то рассказал Ферве,

что в Тулузе в местном университете учится молодой португалец, который обладал очень

странным искусством показывать разные таинственные вещи на ногте у ребенка. Ферве за-

интересовался этим юношей и позвал его к себе. К сожалению, у Бодена не объясняется, ка-

ким именно манером этот кудесник показывал свои штуки на ногте. Сказано только глухо,

что он при своих волшебствах воспользовался содействием маленькой девочки и что когда

ее спросили, что она видит (где и как видит — ничего не сказано), то она отвечала, что ви-

дит какую-то даму, очень богато одетую и разукрашенную золотом и драгоценностями, и

что дама эта держит в руке факел и стоит она около какой-то колоны. После того молодой

португалец посоветовал доктору, чтобы он сделал раскопки в погребе того дома, около по-

ставленного там столба, и что он непременно отыщет в том месте клад. Доктор очень обра-

довался и сейчас же приступил к работам; из чего явствует, что хотя ученый эскулап в не-

чистой силе сомневался, но в клады твердо верил. И вот, когда начал рыть, вдруг поднялся

жестокий вихрь, который прежде всего угасил все факелы. Затем этот вихрь вырвался через

отверстие погреба, ударил в соседний дом и сорвал с него часть кровли, которая и обруши-

лась в погреб. Кроме того, обломками, полетевшими во все стороны, разбило кувшин с во-

дой, который какая-то женщина в го время проносила мимо. Тем дело и кончилось, и кроме

этого вихря злой дух на первое время ничем себя не проявил. На следующий день порту-

гальский студент, которого известили о происшествии, снова явился к доктору и объяснил,

что клада больше на том месте уже нет, что этот вихрь был не что иное, как злой дух, уно-

сивший клад. При этом студент-колдун немало изумлялся тому, что нечистый не нанес ни-

какого вреда самому доктору. Боден добавляет, что эта история случилась 15-го декабря

1558 года, что в этот день была прекрасная тихая погода и что он своими глазами видел те

повреждения, какие вихрь причинил соседним домам.

Этот рассказ вводит нас в ряд легенд о кладах и их таинственных хранителях. Вот

еще один рассказ по этой части который мы заимствуем у того же Бодена. Дело происходи-

ло в Магдебурге. Там компания из десяти человек как-то узнала о том, что в некоторой

башне зарыт клад. Как всегда в этих случаях бывает, кладоискатели заручились подробны-

ми сведениями, в каком именно месте зарыто сокровище, где и как, и в какое время надо его

откапывать. И вот когда кладоискатели принялись за работу, башня обрушилась и всех их

задавила насмерть.

Боден слышал от капеллана собора Богоматери (Notre Dame) в Париже рассказ о том,

как он в компании с несколькими знакомыми посредством каких-то волшебных операций

узнал о местонахождении клада в одной местности близ Парижа. Но когда они начали рыть

этот клад, поднялся страшный вихрь, обрушил какую-то стену и их всех передавило и пере-

калечило. Сам почтенный капеллан был так изувечен, что на всю жизнь остался хромым.

Затем какой-то патер в Нюренберге тоже отыскал клад, т.е. его местонахождение, —

«при помощи сатаны», как выражается Боден. С этим вышла та же самая история. Как толь-

ко он дорылся до ящика, содержащего клад, страшный вихрь развалил дом — и кладоиска-

тель был задавлен развалинами.

Иногда черти пускают в ход и разные другие способы запугивания кладоискателей.

Так, по рассказу Бодена, однажды компания кладоискателей только что было приступила к

рытью клада, как вдруг раздался страшный вопль, как бы исходящий из уст человека, под-

вергаемого колесованию. Кладоискатели были так перепуганы, что побросали свои лопаты

и пустились в бегство, а за ними по пятам гнались все время черти и нещадно били их, про-

вожая таким образом до дома, где они жили. Черти ворвались даже в самый дом и подняли

там такой рев и грохот, который жильцами дома и соседями был принят за грозу.

Путешественник XVI столетия Вильямон рассказывает такого рода случай. Когда он

посетил Неаполь, он однажды в компании с другими путешественниками вздумал посетить

находящуюся около города пещеру короля Салара. Взяли с собой проводника, вооружились

зажженными факелами, спустились в пещеру и шли по вей, пока не добрели до какой то

ямы или рва. Тут проводник остановился и сказал, что дальше не пойдет. Когда же его

спросили, почему именно он не хочет идти, он отвечал, что кто идет дальше этого рва, тот

уже назад не возвращается. Так, по его словам, случилось лет за десять перед тем с одним

местным аббатом и бывшими с ним французом и немцем. Водил их в пещеру этот же самый

проводник. Когда дошли до рва, он предупредил их, что дальше идти не следует. Но они

стали над ним насмехаться, взяли каждый по зажженному факелу и начали спускаться в тот

ров. Проводник не пошел с ними, а сказал, что останется там, где был, и будет ждать их

возвращения. Он очень долго прождал их, но так и не дождался. Вернувшись в город без

них, он рассказал об этом приключении. Родственники пропавшего аббата обвинили его в

убийстве путешественников и засадили в тюрьму. Но проводнику удалось как-то оправ-

даться и его выпустили, а через несколько дней после того было дознано, что три погибшие

путешественника были колдуны, что они спускались за кладом и погибли жертвами своей

жадности, которая побудила их войти в связь е нечистой силой.

Декорр, у которого мы уже кое-что заимствовали, передает историю кладоискателя,

тоже духовного лица, которого дьявол соблазнил искать клад, указав место, где он зарыт.

Кладоискатель дорылся до какого-то сундука, около которого лежала страшная черная со-

бака. Но едва нечестивый патер подошел к этому сундуку, как немедленно вместе с ним

провалился сквозь землю. Свидетелем же этого происшествия был один из друзей погибше-

го кладоискателя, которого он пригласил с собой, но который не принимал прямого участия

в деле и потому был пощажен при катастрофе.

Кальмэ рассказывает, что в одной эльзасской деревне в саду у одного из местных

жителей проявился клад и проявился весьма странным и чудесным образом. Хозяева этого

сада видели, как из земли выступил какой-то сундучок. Хозяева сразу догадались, что в

этом сундучке должен быть клад. Но как только они подходили к таинственной шкатулке и

протягивали к ней руки, она тотчас же опять уходила в землю. И эта проделка повторялась

несколько раз.

Кальмэ заимствует следующую историю у греческого писателя Феофана. В начале V

века до Р.X. персидский царь Кабад был осведомлен о том, что где-то на границе между

Индией и Персией существует таинственный замок, в котором хранится громадное количе-

ство золота, серебра и драгоценных каменьев. Кабад задумал завладеть этим замком. Но

было известно, что сокровища охраняются демонами, которые к ним никого не подпускают.

Персидский царь созвал целую толпу своих и жидовских магов; те усердно отгоняли демо-

нов-хранителей клада своими заклинаниями, во оказались против них совершенно бессиль-

ны. Тогда царь вспомнил о христианах и их всемогущем Боге. Он призвал к себе христиан-

ского епископа, правившего в то время персидской церковью, и просил его отогнать бесов,

охранявших тот заколдованный замок. Епископ совершил богослужение, отправился к заи-

ку и изгнал охранявших его бесов, после чего персидский царь овладел замком и хранив-

шимися в нем сокровищами.

На острове Малые (повествует тот же Кальмэ) был один человек, из рабов, который

утверждал, что владеет силой вызывать демонов и заставлять их открывать и указывать са-

мые сокровеннейшие вещи. Двое мальтийских рыцарей, узнав об этом рабе, взяли его с со-

бой и повели в какой-то замок, где, по их сведениям, должен был находиться клад. Раб-

колун произвел заклинания, Демон явился, раскрыл какой-то камень и из отверстия его вы-

ступил большой сундук. Но едва раб протянул к нему руки, как сундук снова спрятался в

скалу, и эта проделка повторилась несколько раз. Колдуя, наконец, оставил свои попытки и

откровенно признался своим спутникам, что он совершенно ослаб и обессилел и что ему

нужно бы чего-нибудь выпить, чтобы подкрепить силы. Ему дали чего-то, и он вновь при-

ступился к тому камню. А рыцари оставались в некотором отдалении и ждали, что будет.

Через несколько времени им послышался какой-то подозрительный шум. Они бросились к

тому месту, где был заклинатель: они нашли его мертвым и распростертым на земле, а все

тело его было сплошь покрыто крестообразными надрезами, как бы сделанными ножом.

Рыцари отнесли его на берег моря, привязали к его ногам тяжелый камень и бросили его в

море. Т ем их приключение и покончилось.

На той же Мальте было еще несколько подобных приключений с кладами. Тогдаш-

ние жители острова, мальтийские рыцари, вели беспрестанные войны с неверными, и у них

скоплялось великое множество всяких сокровищ. Кроме того, они очень охотно предава-

лись изучению тайных паук, т.е., другими словами, более или менее входили в сношение с

темными силами. При таких условиях среди населения острова, разумеется, могло возник-

нуть множество сказаний о кладах и при том заклятых по всем правилам искусства. Отсюда

и множество легенд о кладоискателях и их приключениях. Так, рассказывали про одну ста-

руху, что ее какой-то дух уведомил о кладе, зарытом в погребе в ее собственном доме. Клад

же этот, по словам духа, принадлежал какому-то важному рыцарю. Дух и внушил старухе,

чтобы они отправилась к тому рыцарю и его известила об этом кладе. Старуха пошла к ры-

царю, но не могла добиться, чтобы он ее принял и выслушал. Так она и вернулась от него

ни с чем. А между тем на следующую же ночь дух снова явился к ней и настаивал, чтобы

она известила рыцаря. Старуха начала было отказываться, ссылаясь на го, что рыцарь не

желает ее принимать. Но дух-известитель начал ее мучить и истязать, и заставил снова пой-

ти к рыцарю. На этот раз испуганная старуха добилась аудиенции и рассказала рыцарю обо

всем. Рыцарь ей поверил, захватил с собой людей с кирками и лопатами и отправился к ней

в дом. Начали рыть, но в скором времени из вырытой ямы хлынуло такое громадное коли-

чество воды, что работу пришлось бросить Рыцарь после того рассказал обо всем этом ве-

ликому инквизитору, и тот хотя взглянул на его попытку, как на великий грех, но все же дал

грешнику свое пастырское отпущение, а историю эту повелел занести в летописи инквизи-

ции. И вот много лет спустя после того было решено расширить площадь пред соборной

церковью. С этой целью были приобретены дома окрестных жителей, и в число их попал

дом той самой старухи, где рыцарь искал свой клад. Когда сносили этот дом и рыли землю,

то как раз и нашли тот самый клад, который искал рыцарь. Тогда из-за этого клада начался

спор между главой мальтийского ордена и монахами, владевшими собором. Каждая сторона

предъявляла свои законные права на этот клад. Рыцари опирались на то, что весь остров

принадлежит им, значит, им же принадлежат и все сокровища, скрытые в недрах земли; мо-

нахи в свою очередь утверждали, что клад, найденный на их участке земли, им и принадле-

жит. Обратились к суду папы, и тот присудил клад рыцарям. А тем временем в дело всту-

пился еще и тог рыцарь, которому клад принадлежал первоначально, как уверял дух, явив-

шийся той женщине, владелице дома с кладом. Он сослался на запись о своем кладоиска-

тельстве, и хотя этим не доказал своих пав на клад, но зато (заключает Кальмэ) этим было

доказано, что демон знал о том сокровище и стерег его.

В начале ХVIII столетия в Страсбурге произошла история, которая в свое время на-

делала много шума. В то время там жил очень известный музыкант Каваллари, родом вене-

цианец. В один прекрасный день Каваллари попросил у начальства разрешения произвести

раскопки в старинном монастыре, разрушенном еще во время войн, возникших при рефор-

мации. Музыкант объяснял свое желание тем, что в этих развалинах надеялся найти клад.

Узнал же он об этом кладе от одной женщины, которая много раз видела в тех развалинах

призрак старого актера, весьма почтенной наружности, в богатой, расшитой золотом одеж-

де, который бросал перед собой целую груду камней. Женщина эта, неизвестно путем каких

умозаключений, пришла к убеждению, что в развалинах непременно должен скрываться

клад, и сумела заразить этой своею уверенностью итальянского музыканта. Разрешение

производить раскопки ему было дано. Он произвел эти раскопки, и они увенчались полным

успехом: нашли много глиняных горшков, наполненных монетой XIV и XV столетий.

IV. ПРИЗРАКИ И ПРИВИДЕНИЯ

Мы вступаем в область чрезвычайно любопытную и захватывающую внимание каж-

дого, кто более или менее склонен к чудесному, — вступаем в мир мертвецов, привидений и

призраков. Здесь нам придется быть особенно осторожными, чтобы не выйти из границ на-

шей задачи и остаться в области сношений человека с нёчистой силой. Об этом мы и будём,

всемерно стараться. Но просим все-таки заранее о снисхождении читателей, в виду чрезвы-

чайной сбивчивости предмета: иногда по запутанному изложению какого-нибудь благочес-

тивого демонолога XV или XVI столетий трудно с точностью заключить об участии или не

участии в передаваемом им происшествии нечистой силы.

Вот, например, факт, из области россказней о привидениях, передаваемый Гуларом,

книга которого уже дала нам такую богатую жатву.

В Германии, в Гальберштадте, жил очень богатый человек, жил роскошно, открыто,

не отказывая себе ни в каких удовольствиях и в то же время не прилагая на малейших забот

о спасении своей души. Однажды у него исторгнулось весьма нечестивое желание, — в раз-

гаре веселого пира он вдруг с увлечением вскричал, что если бы ему все время так жить, как

он теперь живет, то ему бы и никакого Царствия Небесного не надо. Через несколько дней

после этой выходки он захворал и умер. И вот немного времени спустя после его смерти в

его роскошном доме начали появляться призраки, которые так беспокоили всех живших в

доме, что те мало-помалу разбрелись кто куда. Чаще всего видали ночью, что громадные

залы дома ярко освещались и покойный богач появлялся в них роскошно одетый и окру-

женный толпой гостей. Вся эта компания усаживалась за столом, покрытым винами и яст-

вами; стол окружала толпа служителей с факелами в руках. Часто также в доме во время

этих загробных пиров раздавалась громкая музыка. И все благочестивые люди города были

убеждены, что эти чудеса происходят по особому произволению Божию. Бог дозволял не-

чистому духу устраивать эти призрачные пиры в назидание богатым сластолюбцам.

По части явлений мертвецов одна из самых странных историй передается в книге Гу-

лара, который сам заимствует ее из книги Камерариуса «Исторические размышления».

»Одно лицо, достойное веры, — повествует Камерариус, — много путешествовавшее по

Азии и Египту, рассказывало о том, что в Египте, в окрестностях Каира, есть кладбище, где

мертвые выходят из своих могил. Обычно это происходит в известный день в марте месяце.

Местное население знает давно об этом чуде и потому в тот день, когда оно происходит, на

кладбище собираются толпы народа. Покойники вылезают из земли, как бы выталкиваемые

из нее какой-то невидимой силой. Появление их совершается очень медленно, мало-помалу.

В одном месте из могилы начинает, например, выставляться рука, из другой могилы — но-

ги. Иные покойники выставляются до половины тела; но редко случается, чтобы покойник

выставился весь целиком. Побыв некоторое время вне своих могил, все эти мертвецы или,

лучше сказать, разные части их тела, начинают вновь с той же медлительностью погружать-

ся назад в землю и мало-помалу вновь скрываются под нею». Камерариус, по его словам,

расспрашивал об этом факте всех достоверных лиц, которым случалось бывать в Египте, и

все они будто бы совершенно подтверждают полную несомненность этого известия. Иные

из них сами были свидетелями этого чудесного выглядывания мертвецов из своих могил;

другие хотя и не были свидетелями происшествия сами, но подтверждают, что в Каире все

население поголовно знает об этом, так как почти каждый видал это своими глазами. Меж-

ду прочим, Камерариус ссылается на книгу итальянского путешественника Алуиджи ди

Джованни, который был в Египтё и выдел описываемое чудо. Вот как он о нем рассказыва-

ет. 25–го марта 1540 года этот итальянский путешественник с несколькими своими знако-

мыми и в сопровождении отряда янычаров отправился из Каира на небольшую голую горку,

находящуюся верстах в двух от города. На этой горке, по преданию, находилось прежде

кладбище. Ежегодно в этот день марта на горку собирается бесчисленное множество наро-

да, чтобы видеть, как мертвецы поднимаются из своих могил. Начиналось это выхождение

из могил в четверг, продолжалось всю пятницу и кончалось в субботу. Тела появлялись из

могил в том виде, как их хоронили в древности, т.е. обвитые погребальными пеленами. Ни

одно из этих тел не становилось на ноги и не двигалось; из под земли появлялись только

части тела: рука, нога, бедро. Все это совершалось на глазах у народа. Любопытствующие

могли нагнуться и ощупать рукой выставившуюся часть тела мертвеца. Итальянец передает

еще, что чем дальше зритель отходил от могилы, тем резче представляются ему выставив-

шиеся части мертвецов. И в какую сторону ни повернись, говорит он, повсюду видны вы-

ставляющиеся из-под земли руки, ноги и другие части трупов. Народ собирается в эти дни

громадными толпами на то место, главным образом в чаянии чудесного исцеления болез-

ней. Неподалеку от горки есть какое-то озерко или болотце, и люди верят, что если водой из

этого болотца обмыть больного с четверга на пятницу, то он исцелится. Сам итальянец этих

исцелений не видал, а передает только факт глубокой веры в них каирского населения. Лю-

бопытно отношение самого Камерариуса к этому явлению. Принимая сам факт за несо-

мненный, он отказывается дать ему какое бы то ни было толкование. Он держится того

мнения. что это своего рода воскресение мертвых, может быть, и проделкой сатаны, и в то-

же время можно, дескать, рассматривать как зрелище, устраиваемое Богом в поучение ме-

стному «языческому населению, дабы внушить ему понятие о будущей жизни и воскресе-

нии мертвых. Посему, дескать, предоставляем читателям судить это явление и истолковы-

вать его, как им самим заблагорассудится.

Вообще истории о явлении мертвецов, а главным образом о душах умерших людей

испытывающих разные затруднения по части своего благоустройства на том свете, в Сред-

ние века и последующие столетия ходило бесчисленное множество. Масса этих рассказов

записана в книгах тех авторов, которыми мы до сих пор пользовались, но мы не решаемся

пересказывать их здесь, находя их неподходящими к нашей задаче.

Души умерших появляются повсюду и при всевозможных обстоятельствах, чаще

всего в жилых домах. Лафатер, из которого мы уже кое-что извлекли, в своей книге о явле-

нии духов тщательно перечисляет обстоятельства их появления. Иногда, говорит он, люди

живущие в доме, не замечают появления духа, ибо оно для них ничем не обнаруживается,

но животные ясно чуют его; так, например, собаки обнаруживают явное беспокойство,

прижимаются к ногам своих хозяев, дрожат, взвизгивают, «ибо они очень боятся духов»,

объясняет Лафатер. В другой раз духи, не показываясь людям, все же явно обнаруживают

свое присутствие шумами, стуками, передвижением вещей, шагами, раздающимися в ком-

нате, и т.д.; иные шкодливые духи стаскивают со спящих одеяла. Случалось, что видали

знакомых людей в каком-нибудь совершенно необычном образе, например, окруженных

пламенем, и вскоре вслед затем узнавали, что люди эти умерли. Бесчисленны рассказы о тех

мучениях, которым подвергаются убийцы, разбойники. тираны, вообще всякого рода душе-

губы, которым являются души загубленных ими людей. По этой части стоит только вспом-

нить мучительные галлюцинации Ивана Грозного. Некоторые старыё писатели удостоверя-

ют, что известны случаи, когда при приближении убийцы к трупу убитого на этом трупе

вдруг выступал пот или изо рта у него появлялась пена, и вообще убитый как бы старался

отметить своего убийцу каким-нибудь кидавшимся в глаза признаком. Далее существует

множество рассказов о том, как мертвые являлись живым, своим друзьям и близким, и пре-

дупреждали их о каком-нибудь грядущем событии, чаше всего об угрожающей опасности и

смерти. Таки, например, у Саллюстия упоминается о том, что погибший народный трибун,

знаменитый Тиберий Гракх, являлся своему брату Гаю и предупреждал его, чтобы он не

принимал на себя этой гибельной должности, так как ему грозит та же участь. Рассказыва-

ется еще о знаменитом арабском враче Альбамаруне, что когда ему случилось сильно за-

хворать какой-то болезнью, от которой он не знал средств, то ему явился во сне один умер-

ший друг, тоже врач, и посоветовал лекарство от болезни, подействовавшее вполне успеш-

но. Упоминаем вкратце обо всех этих россказнях, не решаясь входить в подробности, пото-

му что связь подобных происшествий с чистой чертовщиной представляется сомнительной.

Однако, в числе этих повестей о выходцах с того света есть и такие, в которых мрач-

ная тень нечистого более или менее ясно выступает на сцену. Таков, например, рассказ о

несчастном папе Бенедикте IX (1033-1048). После своей смерти он часто появлялся и его

тень многие видели. Вид ее был ужасен. Чаще всего усопший пастырь являлся в виде

страшного медведя с ослиным хвостом, но со своей собственной человеческой физиономи-

ей. Иные вступали в беседу с этой страшной тенью. На вопрос о том, чего ради он был так

жестоко обработан, дух папы обычно ответствовал, что он осужден бродить в образе зверя

после своей смерти, потому что он при жизни вел себя, как дикий зверь, потому и предан во

власть адову.

У Лелуайе записан рассказ о какой-то индианке, перувьянской уроженке, которая,

подобно вышеупомянутому папе, тоже являлась после своей смерти в самом ужасном виде,

вся в огне, который снопами извергался у ней изо рта, из ноздрей и из всех сочленений тела.

На вопросы людей, которым она являлась, о причинах всех этих ужасов, с ней происходя-

щих, она говорила, что умерла она грешницей и при том без покаяния и напутствия, а пото-

му и угодила непосредственно в ад.

В этих рассказах мимоходом доставалось и злым еретикам-лютеранам. По этой части

в книге Тайлепье о явлении духов приводится такой рассказ. Супруга одного орлеанского

жителя, заразившаяся Лютеровой ересью, чуя приближение смерти, просила мужа, чтобы

он похоронил ее без обычного колокольного звона, без отпевания, словом, без соблюдения

обрядов католической церкви. Муж исполнил последнюю волю своей супруги и ее неотпе-

тое тело похоронил в одной монастырской церкви, где раньше были погребены ее родители.

Но в ту же ночь в церкви поднялся неистовый шум и гром. Оказалось, что это душа умер-

шей еретички забралась под самый купол храма и там буянила. Монахи того монастыря

сейчас же предупредили родственников покойной, что это ее душа, т.к. она погребена неот-

петой, производит весь этот шум. В церкви собрался народ. Стали опрашивать мучающуюся

душу, чего ради она так тревожится, и душа внятным голосом ответила, что она осуждена

на вечные мучения за то, что она предалась Лютеровой ереси.

Затем в рассказах о мертвецах приходится выделить особую группу, именно сказания

о вампирах, которые уже несомненно относятся к области сношений человека с нечистой

силой, т.к. по общераспространенному народному верованию каждый вампир при жизни

был колдуном или, по крайней мере, превращен в вампира злобным колдовством.

Классической страной вампиризма надо считать область Карпат — Венгрию, Буко-

вину, Галицию, Силезию и наш русский юго-западный угол. Рассказы о вампирах сущест-

вуют в этих областях с незапамятных времен, и мы находим множество этих рассказов в

книгах авторов, которыми мы до сих пор пользовались, главным образом в «Трактате о яв-

лениях духов» аббата Кальмэ.

По определению Кальмэ, вампирами в Венгрии называются особые привидения,

именно души людей, умерших иногда уже за много времени перед тем, как обнаруживается

их вампиризм. Эти беспокойные покойники выходят из своих могил чаще всего по ночам в

всячески истязают и беспокоят живых. Иной раз вампир ограничивается тем, что громко

стучит в двери и окна. Но его обычная проделка, самая для него характеристическая, состо-

ит в том, что он высасывает кровь из живых людей. Подвергаемые такой варварской опера-

ции люди чрезвычайно быстро лишаются сил, слабеют и скоро умирают. Слово вампир или

упырь (Кальмэ пишет «oupire»), по словам нашего автора, славянское и означает «пиявка».

Затем он упоминает о том, что обычно изобличенному упырю маетное население, откопав

его из могилы, либо отрезает голову, либо протыкает сердце, либо сжигает его целиком. Вот

несколько историй о вампирах, собранных в книге Кальмэ.

В одной деревне умирает женщина. Ее как следует отпевают, напутствуют и закапы-

вают на кладбище, как и всякого другого покойника. На пятый день после ее смерти то

один, то другой жители деревни слышат страшный и необычайный шум и видят какой-то

призрак, беспрестанно меняющий свою внешность; он перекидывается то в собаку, то в че-

ловека. Он является в дома жителей, накидывается на них, хватает их за горло и принимает-

ся их душить иди сдавливать им живот, доводя их до изнеможения; иных бьет, ломает. Все

подвергающиеся нападению впадают в страшную слабость, бледнеют, тощают, не могут

двинуть ни рукой, ни ногой. Страшный призрак не щадил и домашних животных; так, на-

пример, связывал коров хвостами, мучил лошадей, которые оказывались покрытыми потом

и выбившимися из сил, словно на них кто-то ездил до изнеможения. Местное население,

конечно, приписало все эти проделки вампиру, и в этом вампире узнало ту самую женщину

о которой было упомянуто в начале.

В одной чешской деревеньке умер пастух. Через несколько времени после его смерти

местные жители начали слышать голос этого пастуха, выкликавший их имена. И кого этот

голос выкликал, тот в скором времени умирал. Бывалые мужички тотчас сообразили, что

пастух этот был колдун и после смерти, как водится, превратился в упыря. Порешив на

этом, они немедленно вырыли покойника, который, к их неописуемому ужасу, оставался

совсем как живой, даже говорил. Мужики немедленно проткнули его насквозь деревянным

колом (по всей вероятности, осиновым: осина почему-то считается наиболее подходящим

материалом для выделки этих кольев; вероятно, это находится в связи со сказанием о том,

что на осине повесился Иуда), но проткнутый мертвец проявил к проделанной над ним жес-

токой операции не более чувствительности, чем жук, посаженный на булавку. Он насмехал-

ся над своими мучителями. благодарил их за то, что они дали ему хорошую палку, что ему

будет теперь чем обороняться от собак. В ту же ночь он опять встал и всю ночь пугал народ,

а несколько человек даже удавил. Тогда призвали палача и поручили ему распорядиться со

строптивым покойником. Его взвалили на телегу и повезли в поле, чтобы там сжечь. По-

койник бешено ревел и двигал ногами и руками, как живой. Когда перед сжиганием его

вновь всего истыкали кольями, то он ревел ужасно и из него текла в большом количестве

алая кровь, как из живого. Сожжение оказалось вполне радикальной мерой: злой покойник

после того уже никого не беспокоил.

В одной деревеньке в Силезии умер шестидесятидвухлетний старик. Через три дня

после смерти он внезапно явился в своем доме, разбудил своего сына в попросил у него

есть. Сын накрыл стол, подал пищу. Старик наелся и ушел. На другой день сын, конечно,

рассказал всем об этом происшествии. В ту ночь старик не появлялся, но на следующую

ночь опять пришел и опять просил есть. Угощал ли его на этот раз сын или нет, об этом ис-

тория умалчивает, достоверно только то, что этого человека, т.е. сына, нашли на утро в по-

стели мертвым. И в тот же день пятеро или шестеро других обывателей деревни вдруг как-

то таинственно расхворались и через несколько дней один за другим умерли. Жителям ста-

ло ясно, что в деревне шкодит упырь. Чтобы его распознать, начали разрывать могилы всех

свежих покойников и, конечно, добрались до того, кого было надо. Это и был тот старик,

отец первого пострадавшего, которого нашли мертвым в постели. Он лежал в гробу с от-

крытыми глазами, с красным, как бы налитым кровью лицом. Труп дышал, как живой чело-

век, и вообще отличался от живого только неподвижностью. Его, как водится, проткнули

осиновым колом и сожгли.

В одной деревне в Венгрии был задавлен опрокинувшимся возом крестьянин по име-

ни Арнольд. Через месяц после его смерти внезапно скончались четверо его однодеревен-

цев, и обстоятельства их смерти явно указывали на то, что их сгубил упырь. Тут вспомнили,

как покойный Арнольд рассказывал о том, что его когда-то в прежнее время мучил вампир.

А по народному верованию, каждый человек, который подвергается нападению вампира,

сам свою очередь рискует сделаться вампиром. Отметим тут одну любопытную подроб-

ность. По рассказу покойного Арнольда, он избавился от тяжкой болезни, причиненной ему

вампиром, тем, что ел землю, взятую из могилы того вампира, и натирался его кровью. Од-

нако, эти средства хотя и избавили его от смерти, но не воспрепятствовали тому, что он сам

после смерти превратился в вампира. И действительно, когда Арнольда отрыли (а это про-

изошло через сорок дней после смерти), труп его являл все признаки вампиризма. Труп ле-

жал, как живой — свежий, красный, налитой кровью, с отросшими за сорок дней волосами

и ногтями. Кровь в нем была алая, свежая, текучая. Местный старшина, человек, как видно,

умудренный опытом в обращении с упырями, прежде всего распорядился загнать мертвецу

в сердце острый осиновый кол, причем мертвец страшно взвыл; после того ему отрубили

голову и все тело сожгли. На всякий случай, предосторожности ради, совершенно так же

поступили с теми четырьмя крестьянами, которых уморил Арнольд. И, однако же, все эти

предосторожности ни к чему не привели, потому что люди продолжали гибнуть в той де-

ревне еще в течение пяти лет. Местное начальство и врачи долго ломали себе голову над

вопросом, каким манером в деревне могли проявиться упыри, когда в самом начале, при

первом их появлении, были приняты такие капитальные меры предосторожности. И вот

следствие раскрыло, что покойный Арнольд погубил не только тех четырех крестьян, о ко-

торых сказано выше, но, кроме того, еще несколько голов скота. И люди, которые потом ели

мясо этого скота, заразились вампиризмом. Когда это было установлено, тогда разрыли до

сорока могил всех тех покойников, которые за все эго время умирали сколько-нибудь по-

дозрительной смертью, и из них семнадцать оказались упырями. С ними, разумеется, и

обошлись по всем правилам искусства, и после того страшная эпидемия прекратилась.

Сам Кальмэ был чрезвычайно заинтересован этими рассказами о вампирах. Ему было

желательно их проверить по показаниям очевидцев, на которых он мог бы положиться. С

этой целью он обратился с письмом к одному своему знакомому, служившему в Сербии в

свите герцога Карла-Александра Виртембергского, бывшего в то время вице-королем Сер-

бии. Этот офицер прислал аббату Кальмэ подробное письмо, в котором уверяет его самым

положительным образом, что все обычные рассказы о вампирах и все газетные сообщения о

них, какие в то время появлялись, заслуживают полного доверия, и если иногда в пересказах

о них вкрадываются преувеличения, то все же основа их остается верной. Чтобы оконча-

тельно убедить в этом Кальмэ, его корреспондент рассказывает в своем письме самый све-

жий случай обнаружения вампиризма. Как раз около того времени в одной сербской дерев-

не близ Белграда появился упырь, который производил опустошения среди своей родни.

Автор письма при этом замечает, что упырь нападает преимущественно на своих близких,

оставшихся в живых, на собственных братьев, детей, племянников, внуков и т.д. Так вел се-

бя и тот упырь, о котором донесли в Белград. В донесении сообщалось, что упырь этот умер

уже несколько лет тому назад, и с тех пор систематически опустошает ряды своей много-

численной родни. Получив это известие, герцог Виртембергский сейчас же снарядил в ту

деревню целую комиссию для исследования дела на месте. В состав ее вошли ученые, врачи

и богословы, много военных. Отправилась она в сопровождении отряда гренадер. По при-

бытии на место, комиссия собрала сведения путем опроса местных жителей. Все они в один

голос показали, что упырь свирепствует уже давно и успел истребить большую часть своей

родни; в последнее время он отправил на тот свет трех племянников и одного из братьев;

потом напал на племянницу, красивую молодую девушку, к которой являлся уже два раза

по ночам пить ее кровь. Девушка уже настолько ослабла от этих кровопусканий, что ее

смерти ожидали с минуты на минуту. Комиссия в полном составе, сопровождаемая громад-

ной толпой народа, при наступлении ночи отправилась на кладбище, где местные жители

сейчас же указали могилу подозреваемого упыря, который был похоронен уже почти три

года тому назад. Над могилой все видели какой-то огонек или свет, напоминавший пламя

лампы, но только слабое и бледное. Могила была вскрыта, затем открыли и гроб. Покойник

лежал в ней, как живой и здоровый человек, «как каждый из нас при этом присутствовав-

ших», говорит в своем письме корреспондент Кальмэ. Волосы на голове и на теле, ногти,

зубы, полуоткрытые глаза держались крепко и прочно на своих местах; сердце билось. Труп

был извлечен из гроба. В нем было заметно некоторое окоченение, но все же все члены бы-

ли совершенно гибки, а главное, целы и невредимы, как у живого; на всем теле при осмотре

не оказалось никаких следов разложения. Положив труп на землю, его пронзили насквозь

против сердца железным ломом. Из раны появилась жидкая беловатая материя, смешанная с

кровью (то, что современные врачи называют ихорозным гноем); но скоро кровь начала

преобладать над гноем в вытекала в изобилии. Это выделение не распространяло никакого

дурного запаха. Потом трупу отсекли голову, и из отруба опять-таки в изобилии вытекал

такой же беловатый гной, смешанный с кровью. Наконец, труп бросили назад в могилу и

засыпали большим количеством извести. чтобы ускорить его разложение. После того де-

вушка, племянница упыря, не погибла, как все ожидали, а напротив, начала очень быстро

оправляться. Она также была осмотрена врачами. Оказалось, что на том месте, откуда

упырь высасывал кровь, остался очень небольшой знак в виде синеватого или багрового

пятнышка. По-видимому, упырь не разборчив к месту кровоизвлечения, т.е. высасывает

кровь откуда попало. Но иногда в народных сказаниях указывается на то, что раны, наноси-

мые упырем, всегда оказываются против сердца. В заключение корреспондент Кальмэ упо-

минает о том, что свидетелями всего описанного им были, кроме членов комиссии и мест-

ного населения, многие почтеннейшие белградские граждане; всех же очевидцев было 1 300

человек. Нам неизвестно, когда было писано это письмо, но несомненно, что оно относится

к первой половине XVIII столетия, ибо в это время вышла в свет книга Кальмэ.

Далее в его книге приводится еще какое-то письмо, автор которого называет своего

корреспондента двоюродным братом. В письме говорится, что его автор долгое время жил в

Венгрии, в тех местах, где то и дело обнаруживаются упыри и где о них ходит бесчисленное

множество рассказов. Осторожный автор оговаривается, что из тысячи подобных россказ-

ней едва ли хоть одна заслуживает полного доверия, но что, за всем тем, существуют точно

установленные факты, устраняющие якобы всякое сомнение в том, что в Венгрии упыри

действительно существуют. Присутствие их обычно проявляется в том, что кто-нибудь из

местных жителей совершенно внезапно и без всяких видимых причин ослабевает лишается

аппетита, быстро тощает и дней через десять или недели через две умирает. При этом у

больного не обнаруживается никаких других болезненных припадков, вроде, например, жа-

ра, озноба и т.д.; вся хворь состоит в том, что человек что называется, тает с часу на час и

умирает. Когда проявляется такой таинственный больной, местное население с полной уве-

ренностью заключает, что его по ночам посещает вампир и пьет его кровь. Сами больные

обычно рассказывают, что за ними во все время болезни ходит по пятам какой-то белый

призрак, ходит и не отстает, словно тень. Автор письма упоминает о том, что одно время он

со своим отрядом стоял в Темешваре. Он служил в этом отряде офицером. И вот случилось,

что двое людей из его отряда погибли именно от такой таинственной болезни, а вслед за

ними захворало еще несколько человек. По счастью, капрал отряда оказался человеком бы-

валым и опытным и живо прекратил начавшуюся эпидемию чрезвычайно оригинальным

способом, который обычно применяется в той местности. Отыскивают мальчика, в нравст-

венной чистоте которого не существует никаких сомнений, и садят его верхом на черного,

без всяких отметин, жеребенка, точно также еще не тронутого растлением нравов. В таком

виде юношу заставляют ездить по всему кладбищу, так, чтобы конь шагал через могилы.

Конь совершенно беспрепятственно идет через могилу обыкновенного покойника, но через

могилу упыря он переступить не может; перед ней он останавливается, и сколько бы его ни

хлестали кнутом, он не трогается с места, фыркает, пятится. По этим приметам распознают

могилу упыря. Эту могилу сейчас же разрывают и обычно находят в вей покойника, совер-

шенно свежего, даже жирного, имеющего вид человека, который ведет самую сытую и спо-

койную жизнь. Труп хотя и не шевелится, но имеет вид не мертвого, а спокойно спящего

человека. Ему ни мало не медля отрубают голову; из трупа вытекает большое количество

алой свежей крови. Кто взглянул бы на обезглавленный труп в этот момент, тот, без сомне-

ния, остался бы уверен, что сейчас только отрубили голову живому, здоровому, крепкому

человеку. Отрубив голову покойнику, его вновь зарывают, и тогда его злодейства прекра-

щаются, а все люди, перед тем заболевшие, быстро выздоравливают. «Так случилось и с

нашими захворавшими солдатами», заключает автор письма.

Закончим эти россказни о вампирах любопытным происшествием в Варшаве, о кото-

ром повествует тот же Кальмэ, хотя, к сожалению, не упоминает, когда оно случилось. Ин-

терес этого случая состоит в том, что тут упырем оказался католический ксендз. Дело в том,

что незадолго до своей смерти он заказал шорнику узду для своей лошади, но умер, не дож-

давшись от мастера этой узды. Вскоре после своей смерти он в одну прекрасную ночь вы-

шел из могилы в том самом виде, в каком был погребен, т.е.в духовном облачении, явился к

себе на конюшню, сел на своего коня и по улицам Варшавы, на виду у всех жителей, отпра-

вился к шорнику, у которого была заказана узда. Самого шорника в это время дома не было,

была только его жена, разумеется, до смерти перепугавшаяся, когда перед ней предстал этот

заказчик с того света. Баба крикнула мужа, который был неподалеку, и когда тот прибежал,

ксендз потребовал от него свою узду. «Но вы же умерли, отче ксендз!», пролепетал шорник.

«А вот а тебе, пся крев, покажу, как я умер!», вскричал упырь и отвесил бедному шорнику

такую затрещину, что тот через несколько дней умер. Вампир же благополучно вернулся к

себе в могилу.

Теперь, покончив с вампирами, передадим еще несколько рассказов о призраках. Мы

затрудняемся дать точное определение этому слову призрак, т.е. выделить его в особую

группу в мире духов. Будем подразумевать под призраком всякое явление, которое трудно с

положительностью отнести в другую из числа рассмотренных нами групп.

Вот, например, история одного испанского рыцаря, передаваемая испанским писате-

лем Торквемадой. Рыцарь этот влюбился в монахиню и так успешно повел дело, что добил-

ся от нее свидания. Но для того, чтобы проникнуть к своей возлюбленной, рыцарь должен

был пройти через монастырскую церковь, а из нее уже в то место, где монахиня должна бы-

ла его ожидать. Рыцарь успешно подделал ключи к дверям этой церкви. В условленное вре-

мя ночью он отправился верхом к этому монастырю. Не доезжая монастыря, он слез с коня,

оставил его в безопасном месте, а сам дальше пошел пешком. Подойдя к церкви, он отворил

ее поддельным ключом, и когда вошел внутрь, то был поражен совершенно неожиданным

зрелищем: церковь была ярко освещена и наполнена толпой духовенства, которое торжест-

венно совершало отпевание какого-то покойника. Рыцарь, оправившись от первого смуще-

ния, подошел поближе, чтобы посмотреть, кого хоронят. Всмотревшись в лица духовенства,

совершавшего службу, он снова был чрезвычайно изумлен тем, что не видел ни одного зна-

комого, хотя он, как житель той местности и постоянный посетитель монастыря, знал всех в

лицо. Подойдя к одному из монахов, он спросил, кого это хоронят? Монах отвечал, что хо-

ронят такого-то рыцаря, и при этом как раз назвал его самого, т.е. героя этого происшест-

вия. Храбрый рыцарь расхохотался в ответ на эти слова и сказал монаху, что он ошибается,

что рыцарь, которого он назвал, слава Богу жив и здоров. Но монах спокойно возразил, что

он вовсе не ошибается, что покойник, которого они отпевают, есть именно тот самый ры-

царь, которого он назвал. Изумленный рыцарь обратился к другому монаху с тем же самым

вопросом и получил от него тот же самый ответ. Охваченный невольным волнением и стра-

хом, рыцарь сейчас же вышел из церкви, нашел своего коня, сел на него и поехал домой. Но

тут он, к своему неописуемому ужасу, заметил, что за ним по пятам следуют два огромных

черных пса. Рыцарь выхватил меч и замахнулся на собак, но те, ни мало этим не смущаясь,

продолжали бежать за ним. До дому он добрался едва живой. Служители сняли его с лоша-

ди, ввели в дом, уложили в постель. Но в эту минуту в комнату ворвались те две черные со-

баки, которые гнались за ним, бросились на него, задушили его и разорвали на части, преж-

де чем ошеломленные домашние успели оказать ему защиту.

Тот же автор рассказывает о другом испанском рыцаре или дворянине по имени Ан-

тонио Куева, который чуть не всю жизнь был истязаем разными призраками и путем этого

постоянного обращения с ними так закалился, что почти перестал обращать внимание на

них. Однажды ночью он, лежа в кровати, читал книгу и вдруг услышал, что под кроватью

кто-то шевелится. Он опустил книгу, приподнялся, чтобы заглянуть под кровать, и в это

время увидел высунувшуюся из-под кровати черную руку, которая схватила подсвечник и

бросила его на пол, так что свет погас. Затем рыцарь слышал, как из под кровати кто-то вы-

лез, лег рядом с ним на кровать, охватил его и стал давить. Началась отчаянная схватка ме-

жду живым человеком и призраком. Шум борьбы и крики рыцаря разбудили весь дом. Лю-

ди вбежали в спальню со свечами и нашли рыцаря в постели, совершенно изнемогавшего,

всего в жару и облитого потом. А страшный черный призрак, который с ним боролся, исчез

неведомо куда.

Таких рассказов существует великое множество, но мы не будем их здесь передавать,

потому что участие в них нечистой силы по большей части остается под некоторым сомне-

нием.

V. КОЛДУНЫ, КОЛДОВСТВО И ОБОРОТНИ

Колдуны и колдовство, само собой разумеется, являются центральным местом пред-

мета, который мы обрабатываем в нашей книге. Сношение человека с нечистой силой ни в

чем другом так ясно не обозначается и не характеризуется, как в колдовстве. Колдун в эпо-

ху христианства явил собой ясный след переживания древнего язычества. Колдун мог быть

рассматриваем, как жрец древнего языческого культа, специально преданный служению

злобным божествам и играющий роль посредника между ними и людьми. А т.к. в христиан-

ское время древнее злобное божество было перечислено в ведомство адских сил, т.е., по-

просту говоря, превратилось в черта, то и служитель этого божества сделался богоотступ-

ником, врагом истинной веры, предавшимся нечистой силе.

Обратимся к нашим старым авторам и посмотрим, как в их рассказах и историях ха-

рактеризуется деятельность колдунов. Оказывается, что среди народа колдуны главным об-

разом пользовались славой искусных целителей. Так, по рассказу, передаваемому Гуларом,

в 1569 г. был схвачен в Оверни и доставлен в Париж колдун, который специально занимался

лечением людей и домашнего скота. При обыске у него нашли большую книгу, которая бы-

ла битком набита скотским волосом и шерстью. Когда в той местности, где он жил, у кого-

нибудь заболевала скотина, хозяева обращались к нему, и он вылечивал животных, принося

с собой шерсть, над которой, очевидно, было совершено какое-то колдовство. По общему

убеждению, он «снимал порчу» с заболевшей скотины, во при этом обязательно должен был

ее перенести ее другое животное. Порча, следовательно, представлялась чем-то таким, что

не могло оставаться без дела и применения и не могло быть уничтожено, а могло только пе-

реходить, передвигаться с места на место. Таким образом получался какой-то заколдован-

ный круг. Раз порча появлялась в известной местности, уничтожить ее не было возможно-

сти, а можно было только снимать с одной скотины и переносить на другую. Замечательно

еще, что этот овернский колдун не брал денег за свое лечение, ссылаясь на то что если

возьмет деньги, то лечение будет безуспешно. Одет он был в какую-то старую хламиду,

сшитую из тысячи лоскутков. Случилось однажды, что у одного из местных помещиков за-

болел любимый конь. Обратились к этому колдуну. Он порчу с коня снял, но на этот раз пе-

ренес ее почему-то не на скотину, а на конюха этого же помещика. Тогда вновь обратились

к нему, прося вылечить конюха, но он на эту просьбу отвечал ошеломляющим вопросом:

что, дескать, для тебя (т.е. для помещика) лучше, чтобы издох конь или чтобы умер конюх?

Помещик заколебался; ему, надо полагать, в самом деле трудно было решить, кого спа-

сти — коня иди конюха. А пока он изнывал над этим затруднительным вопросом, конюх

умер. Тут колдуна и схватили. Из показаний спрошенных жителей выяснилось еще, что

дьявол, который во всех этих делах, очевидно, распоряжался, имея в лице колдуна лишь по-

слушного посредника, всегда старался выгадать при переносе порчи. Он переносил ее с

худшей скотины на лучшую, а с женщины непременно на мужчину, со старика на юношу и

т.д. Прибавляли еще, что колдун иначе поступать и не может; если бы он ]вздумал воспро-

тивиться переносу порчи, то дьявол удавил бы его самого. «Короче сказать, — заключает

наш автор, — дьявол производил видимое исцеление тела, но в то же время губил душу».

Автор «Демономании» Боден приводит рассказ, вполне подтверждающий этот ос-

новной принцип врачебного искусства колдунов, т.е. обязательный перенос порчи с одного

существа на другое. Один орлеанский купец был испорчен, т.е. околдован; он видимо уга-

сал, жизнь его висела на волоске. И вот он послал за колдуном. Этот кудесник объявил, что

вылечить больного он может, но что для этого есть только одно средство — перенести пор-

чу с самого купца на его сына, грудного младенца. Злополучный купец согласился на этот

обмен. Но кормилица младенца, узнав, какая участь грозит ее питомцу, схватила его и

скрылась с ним из дому неизвестно куда. Скрылась она как раз в тот момент, когда колдун

снимал порчу с купца, который немедленно после этой операции и выздоровел. Порча сни-

малась, сколько можно заключить из рассказов, простым прикосновением к больному, быть

может, даже без произношения при этом заклинаний. Но как только порча была снята с от-

ца, колдун сейчас же спросил, где ребенок, чтобы передать порчу ему. Когда же ребенка не

оказалось, колдун отчаянно взвыл: «Я пропал!». Тщетно прождав некоторое время и удо-

стоверившись, наконец, что ребенка унесли и что найти его невозможно, колдун пошел до-

мой. Но едва он вышел за дверь, как дьявол тут же его задушил, причем он мгновенно весь

почернел, словно его вымазали сажей.

Смерть колдуна, в том случае если он не успеет перенести порчи на другого, призна-

валась вещью совершенно неизбежной, засвидетельствованной множеством фактов, проис-

ходивших во время следствия и суда над колдунами и ведьмами. Так, однажды в Нанте бы-

ла схвачена ведьма, только что напустившая ворчу на одну из своих соседок. Чины судеб-

ного ведомства, народ бывалый и опытный, привел ведьму к порченой и приказывали ей

наложить на нее руки, чтобы снять порчу. Она наотрез отказалась; когда же ее к этому при-

нудили силой, она громко завопила о том, что она погибла. Тотчас после прикосновения

ведьмы к порченой та выздоровела, а колдунья тут же растянулась на полу и умерла. Ее, од-

нако, порядка ради, все-таки сожгли.

Народная фантазия с большей охотой приписывала колдунам всевозможные подвиги

совершенно беспричинной злобы, исходя очевидно, из той мысли, что дьявол, которому

колдуны служат, является артистом в полном смысле этого слова, придерживающимся

принципа — искусство для искусства. Так, у того же Бодена сообщается такой рассказ.

Один колдун связав букет из цветов, околдовал его бросил где-то на дороге. По этой дороге

проходил человек с собакой. Собака бежала впереди, перескочила через этот букет и тут же

пала мертвой. После нее перешагнул через букет ее хозяин, и хотя главная сала порчи уже

была снята с заколдованного букета собакой, все же и хозяин ее чувствительно пострадал:

им овладел припадок страшного бешенства, от которого он едва не задохся. Опытные люди,

исследовав это происшествие, живо догадались, что тут все дело в букете. Стали искать, кто

его подбросил, и виновного нашли и изобличили. Притянутый к допросу, он откровенно

изъяснил, что букет был околдован ин, в расчете на то, что его кто-нибудь поднимет. А тот,

кто его поднял бы, должен был умереть, как громом пораженный. Само собой разумеется,

что этого букетного мастера немедленно сожгли.

Колдунам обоего пола приписывалось семь злодейских деяний: 1) они влагают в

сердца людей смрадные вожделения; 2) внушают злобу и ненависть; 3) делают наузы; 4) на-

пускают болезни; 5) морят людей и скот; 6) отнимают разум; 7) делают всякие низости сво-

им недругам. Такова классификация колдовства, твердо установленная старыми демоноло-

гами.

Опишем прежде всего арсенал колдунов, т.е. разные снасти и снадобья, которые ими

употреблялись при отправлении профессии или изготовлялись на потребу клиентов. Пер-

вейшей статьей по этой части считалась мертвая рука. Вот как она добывалась и изготовля-

лась. Надо было сторожить, когда человека повесят, и тайно отрезать у повешенного кисть

руки. Отрезанная кисть прежде всего плотно обертывалась в саван и крепко откручивалась,

чтобы отжать из нее кровь. После того заготовлялась смесь из мелко истолченных порош-

ков соли, селитры, перца и разных других зелий. Руку погружали в эту смесь и оставляли в

ней на две недели. Потом ее вешали на солнечном припеке, чтобы она совсем высохла; в

зимнее время сушили ее в печи, но только печь приходилось для этого топить папоротни-

ком и вербеной. Эта рука служила подсвечником для колдуновой свечи; сама же свеча от-

ливалась из сала, вытопленного из тела удавленника, к которому привешивали воску и ка-

кой-то лапландской травы, которая во французских книгах называется Sйsame. Но Sйsame

значит «кунжут» (Sйsamum orientale); а это растение южноt и в Лапландии не растет. Итак,

эту свечу вставляли в мертвую руку. Волшебная сила этого снаряда была неимоверная. Ку-

да бы ни вошел человек, вооруженный такой свечей в таком подсвечнике, все люди, кото-

рые в том месте находятся, мгновенно впадают в полное оцепенение, не могут двинуть

пальцем, раскрыть рта, остаются как мертвые. Что можно было совершать с таким светочем,

о том можно составить понятие по нижеследующему повествованию.

Двое колдунов зашли в кабачок и попросили позволения провести ночь у камина. Их

пустили. Когда все легли спать, служанка, все время подозревавшая в гостях что-то недоб-

рое, подсмотрела в замочную скважинку, что они делают. И она увидала, что они сидят над

каким-то мешком и что-то из него достают. То, что они оттуда извлекли, оказалось мертвой

рукой. Злодеи, как видно было служанке, чем-то натирали эту руку, какой-то мазью, потом

начали зажигать, и служанка видела, как на руке один за другим загорелись четыре пальца,

словно свечки. Но пятый палец они никак не могли зажечь. Смышленая служанка сейчас же

поняла и объяснила себе, отчего пятый палец не загорается. В кабачке в ту ночь было, кро-

ме колдунов, пять человек. Из них четверо уже спали, и потому четыре пальца загорелись,

пятая же, та самая служанка, еще не спала, а потому пятый палец и не загорался. Самое за-

жигание этих свечей должно было причинить погружение всех уже уснувших в непробуд-

ный сон. В этом служанка немедленно и убедилась; она бросилась к хозяину и хотела его

разбудить, но его было невозможно растолкать никакими силами; он спал, как мертвый.

Между тем, колдуны, видя, что четверо людей спят, решили пойти обобрать их, а свою ад-

скую свечу оставили в той же комнате, где раньше были. Как только служанка увидала, что

они вышли, она тотчас вбежала в комнату и потушила чертову свечку, и в ту же минуту от

поднятого ей крика люди повскакали на ноги, а злодеи бросились бежать.

Затем в колдовских делах немалую роль играют волшебные перстни и кольца, с по-

мощью которых также можно было совершать настоящие чудеса. О способе их изготовле-

ния мы не нашли подробностей. Их заколдовывали, т.е. сообщали им волшебные свойства

посредством нашептываний, произнесения над ними, с разными обрядностями, заговорных

слов. Иной раз в них с этой целью заделывали какие-нибудь зелья, вставляли магические

камни и т.д. На всем Востоке пользуется величайшей славой так называемый Соломонов

перстень. Обычно в народном представлении таинственная сила Соломонова перстня зиж-

дется на том, что на нем выгравирована какая-то особенная надпись. Впрочем, все восточ-

ные талисманы такого устройства, т.е. содержат в себе какие-нибудь изречения, в магоме-

танских странах большей частью заимствованные из Корана. Таким образом, эти талисма-

ны, по-настоящему, нельзя рассматривать, как предметы злобного колдовства, т.е. основан-

ного на сношении с нечистой силой. Что касается в частности до Соломонова кольца, то

оно, по народному сказанию, распространенному на Востоке, хранится в гробнице Соломо-

на и сторожится какими-то фантастическими драконами. Вдобавок, где находится гробница

Соломона, это тоже никому неизвестно; но зато счастливец, которому удалось бы овладеть

этим перстнем, сделался бы ни более, ни менее, как обладателем и повелителем всего мира

и мириадов бесплотных сил, населяющих вселенную. За неимением такого мощного талис-

мана, восточные люди охотно довольствуются всевозможными волшебными кольцами, ко-

торые во множестве изготовляются разными волшебниками и кудесниками тех мест.

В старое время в Западной Европе славились также путевые кольца, которые облада-

ли силой, вроде той, какая в наших сказках приписывается ковру-самолету. Такие кольца

прославлялись особенно во французских народных сказаниях. Французы были убеждены,

что обладатель такого кольца мог без всякого утомления в один день совершить путь от Па-

рижа до Орлеана и вернуться обратно в Париж.

Но знаменитейшими среди колец и перстней были, без сомнения, кольца-невидимки,

вполне соответствующие нашим шапкам-невидимкам. В книгах древних алхимиков и во-

обще специалистов по всем отраслям таинственного способ приготовления таких колец

описывается весьма подробно, хотя до умопомрачения неясно. Прежде всего к операции из-

готовления такого кольца можно было приступать, с некоторой надеждой на успех, не ина-

че, как весной, в среду, день, посвященный Меркурию. Притом надо было уловить момент,

когда эта планета находится в благоприятном соединении с луной, Юпитером, Венерой и

Солнцем. Надо было запастись ртутью, и притом не первой попавшейся, а непременно чис-

тейшей и фиксированной. Уже одно это последнее слово (fixй у французских авторов) по-

вергает в совершенное недоумение, ибо аллах ведает, что под ним надо подразумевать. Суть

же в том, что ртуть была посвящена богу Меркурию; а так как изготовление кольца шло под

покровительством его планеты, то можно понять, что в число материалов для его изготов-

ления обязательно должен был входить и посвященный ему металл. Напомним при этом,

что у алхимиков, да и до сих пор у аптекарей и врачей, ртуть называлась и называется мер-

курием. Само кольцо формовалось из этой фиксированной ртути. Величина ему придава-

лась такая, чтобы оно свободно надевалось на средний палец. В изготовленный перстень

надлежало сделать вставку, а на эту вставку необходимо было добыть особый камешек, ко-

торый находят в гнезде удода. На перстне гравировалась особая надпись. Изготовленный

перстень клали на пластинку из фиксированной ртути и окуривали «ртутным (меркурие-

вым) благовонием»; что это было за благовоние, мы сообщить совершенно не в состоянии.

Но этим дело не кончалось. После окуривания кольцо завертывалось в кусок тафты, дол-

женствовавший иметь цвет, «благоприятный для планеты» (какой планеты? Надо полагать,

Меркурия). В таком виде перстень клали в гнездо удода, из которого взяли камень для

вставки, и там оставляли на девять дней. Теперь кольцо было готово, но его не следовало

носить на пальце, а надо было хранить в ящичке, сделанном все из той же фиксированной

ртути. Надевали же это кольцо тогда, когда представится в этом непосредственная надоб-

ность. Пользование же им было очень просто. Чтобы сделаться невидимым, стоило только

повернуть вставку к наружи, т.е. так, как обыкновенно носятся кольца; а если вслед за тем

желательно было сделаться видимым, надо было повернуть кольцо вставкой внутрь ладони

и сжать руку в кулак.

Замечательно, что способ изготовления такого кольца описывается у многих писате-

лей глубокой древности, славившихся своей ученостью, например, у Ямвлиха и Порфирия.

Только они дают другой рецепт для его изготовления. Надо добыть пучок шерсти е головы

гиены, сплести эту шерсть в нитки или шнурки и из этих шнурков сделать кольцо. А потом

это кольцо, как и в первом рецепте, продержать девять дней в гнезде удода. После того, од-

нако, следует еще окурить кольцо благовониями добытыми под благоприятным влиянием

планеты Меркурия. Когда надо сделаться невидимым, это кольцо надевают на палец, а ко-

гда в этом надобность минует, кольцо снимают, вот и все.

Разумеется, существование таких колец вызвало стремление к изысканию средств

уничтожить их силу, охранить себя от их действия. С этой целью люди запасались свинцо-

выми кольцами с особой волшебной вставкой; эта вставка представляла собой глаз ласки,

но непременно такой, которая рождала детенышей только один раз. Такое кольцо изготов-

лялось обязательно в субботу. Тут мы видим явную игру старых астрологических суеверий.

Дело в том, что изготовление кольца-невидимки совершалось, очевидно, под верховным

покровительством бога Меркурия, как мы уже видели. Противоборствующее же кольцо из-

готовлялось под покровительством Сатурна. Свинец — металл, посвященный Сатурну; суб-

бота — день, посвященный Сатурну. Сатурн и Меркурий — планеты, одна другой враждеб-

ные, взаимно уничтожающие силу одна другой. На этом и основано было суеверие об этих

кольцах.

Третья волшебная статья — это амулеты или талисманы, как их называют на Восто-

ке. В наших суеверных сказаниях и обрядностях амулетам соответствуют наузы, узлы, на-

вязки и ладанки. В древности амулетами служили самые разнообразные мелкие предметы,

которые можно было надевать или постоянно носить е собой, например, кусочки пергамен-

та с какой-нибудь надписью, пластинки меди, олова, серебра, какие-нибудь особенной фор-

мы камешки. Чаще всего сила амулета зависела от написанной или вырезанной на нем над-

писи, либо какой-нибудь таинственной фигурки.

Строго говоря, нет возможности причислить верование в амулеты огульно и исклю-

чительно к области сношений человека с нечистой силой. Скорее бы можно сделать обрат-

ное заключение. В большинстве случаев можно думать, что носители амулетов смотрели на

них, как на предметы священные, обладающие вовсе не адской, а благодатной силой. Тако-

во, несомненно, большинство ладанок, обращающихся у нас в народе. Но дело в том, что

христианское духовенство с глубокой древности косо смотрело на эти вещи Прежде всего

оно осуждало в людях эту излишнюю и суетную боязнь, это стремление оградить себя вся-

кими средствами от всего, что может вредить. Зная, что обычай идет еще от языческой

древности, духовенство и осудило его, как переживание язычества, как остаток веры в

древние благодетельные бесплотные силы. И можно было бы привести множество мест из

сочинений святых отцов, где почтенные авторы решительно осуждают обычай ношения

амулетов. В своем месте, когда у нас пойдет речь о борьбе древнего русского правительства

и духовенства е колдовством, мы приведем взгляды на этот вопрос, какие господствовали и

у нас.

Однако, у старых авторов можно найти немало историй, свидетельствующих о

сверхъестественной силе амулетов. Так, например, в 1568 году во время войны, которую вел

принц Оранский с испанцами, произошел такого рода случай. Попался в плен какой-то ис-

панец, который был приговорен принцем к смерти расстрелянием. Испанца привязали к де-

реву и произвели в него залп из аркебузов. Но ни одна пуля не причинила испанцу ни ма-

лейшего вреда. Сначала было подумали, что у него под одеждой надета какая-нибудь пре-

дохранительная снасть, вроде кольчуги. Его раздели, но никакой кольчуги на нем не нашли,

а нашли только маленький амулет, имевший фигурку агнца. И как только этот амулет с него

сняли, первый же выстрел убил его наповал.

Приведем еще любопытную легенду, занесенную в летописи фамилии Урсино, цар-

ствовавшей в Наварре. Мать одного из Урсино в то время, когда он был еще крошечным ре-

бенком, отправила его на богомолье в Испанию к святому Иакову Компостельскому. Сна-

ряжая младенца в дорогу, мать повесила ему на шею амулет, снятый его отцом е убитого им

в сражении мавра. Амулет этот обладал силой охранять своего носителя от диких зверей. И

вот однажды, в то время как поезд с младенцем проходил через дикий лес, оттуда вдруг вы-

скочила медведица, выхватила младенца из рук кормилицы и с ним скрылась. Но она его не

истребила: этому воспрепятствовал амулет. Напротив, медведица превратилась в кормили-

цу ребенка, выкормила его, и когда он вырос, то прославился своими воинскими доблестя-

ми. Имя же Урсино (от ursus — медведь) он потому и принял, что был вскормлен медведи-

цей. Впоследствии отец его признал, по всей вероятности, по тому же амулету, и он насле-

довал ему на троне Наварры.

Теперь подберем ряд рассказов о колдовстве, по которым можно судить обо всех пе-

речисленных видах злодейств, учиняемых колдунами, и о мерах противодействия их злобе.

В «Демономании» Бодена упоминается об обычае, существующем в Германии. Там,

когда человек или домашнее животное оказываются «испорченными», т.е. ставшими жерт-

вами колдовства, то для того, чтоб распознать виновника этого злодейства, прибегают к та-

кого рода приему: берут кишки из трупа человечьего или скотского и волокут их куда-

нибудь в дом, но вносят туда не через двери в комнаты, а через отдушину в погреб. Там их

складывают в кучу и сжигают. При этом колдун или ведьма, напустившие порчу, неминуе-

мо ощутят нестерпимую боль в животе, и чтобы от нее избавиться, непременно побегут к

тому дому, где производилось сжигание кишок. Для того, чтобы мучительная боль их оста-

вила, им необходимо добыть горячий уголь от костра, в котором сжигали кишки. Подбежав

к дому, колдун или ведьма начнут изо всех сил стучаться. Если им не сразу откроют, то во

всем доме водворится кромешная тьма, раздастся оглушительный гром, и перепуганные хо-

зяева дома непременно отопрут дверь. Таким путем и можно распознать и схватить колдуна

или ведьму.

Большие эпидемии в Средние века почти сплошь приписывались колдовству. Народ

верил, что колдуны и ведьмы зарывают под пороги пучки шерсти, над которыми произносят

заклинание, и тогда люди или скот, переступающие через порог, один за другим все перебо-

леют. В этом случае остановить болезнь можно не иначе, как удалив заколдованный клок

шерсти из-под порога.

Подобным же способом колдуны наводят порчу на что им угодно. Так, например,

подбрасывают булочнику какую-нибудь мелкую заколдованную вещь в его квашню, и хле-

бы у него от этого выходят никуда не годными.

Ведьма влюбляется в женатого молодого человека. Чтобы отвратить его любовь от

жены и обратить ее на себя, ведьма подбрасывает под брачное ложе тщательно заделанный

горшочек, в который садит слепую жабу. И молодой человек бросает свою жену и детей и

прилепляется к злой ведьме, и так продолжается до тех пор, пока догадливая жена не загля-

нет под кровать и не спалит жабы. Тогда муж бросит ведьму и вновь привяжется к своей

жене.

Деревенский парень. собираясь взлезть по лестнице на чердак, скидывает с ног дере-

вянные башмаки. Улучив этот момент, ведьма незаметно кидает в башмаки какую-то отра-

ву. Парень, надев потом эти башмаки, падает, делает себе вывих и навек остается калекой.

Одна околдованная женщина начала от порчи неимоверно жиреть, и, наконец, пре-

вратилась почти в какой-то колоб, на котором невозможно было различить лица Вдобавок,

из ее внутренностей то и дело раздавалось кудахтанье кур, пение петухов, кряканье уток,

блеяние овец, рев быков, лай собак, хрюканье, ржание и т.д. Это был целый ходячий скот-

ный двор.

Иногда колдуны и ведьмы берут просто-напросто целого дьявола и заключают его в

какой-нибудь плод, например, орех или в яблоко. Потом дают это лакомство детям, кото-

рые, ничего не подозревая, глотают дьявола и, разумеется, становятся одержимыми. Один

колдун изготовил такое яблоко и положил его на перила моста. Он имел в виду угостить

этим яблоком одного из своих недругов, который должен был переходить через тот мост.

Колдун очень хорошо знал, что этот человек великий лакомка и ни за что не упустит случая

поживиться яблочком, коли за него не надо раскошеливаться. По счастью, кое-кто видел,

как колдун клал то яблоко на перила. Эти свидетели, люди, очевидно, понимавшие толк в

колдовстве, стали около чертова яблока и никому не давали его взять. Но тут возник вопрос,

как отделаться от этого яблока, что вообще надо с ним сделать? Спорили до хрипоты, а

приступиться к яблоку никто не решался. Наконец, нашелся какой-то храбрец. Вооружив-

шись громадной жердью, он спихнул ей адское яблоко в воду. И как только оно коснулось

воды, из него так и прыснула куча чертенят в виде маленьких рыбок.

В Средние века было множество процессов о колдовстве, в которых обвиняемыми

являлись католические патеры. Они злодействовали и прямо, и косвенно, т.е. либо за свой

счет, либо помогая другим колдунам. Содействие духовенства в колдовстве потому высоко

ценилось, что при колдовских операциях часто требовалось участие священных предметов.

Так, например, причастные облатки клали в амулеты и разные другие заколдованные сна-

сти; иногда требовалось, чтобы какая-нибудь вещь, над которой колдовали, была положена

на алтарь или под алтарь, так чтобы над ней было отслужено известное число обеден. Все

подобные проделки были крайне затруднительны и даже невозможны без содействия пате-

ра. И многие патеры соблазнялись денежной мздой, которую предлагали им колдуны, и,

следовательно, являлись участниками их злодейств. Случалось также, что и сами патеры

делались колдунами, и тогда их злодейства угрожали целому приходу, потому что они во

время обедни, например, вовсе не освящали причастных облаток и в таком виде, т.е. в виде

простых лепешек, а не в виде тела Христова, преподносили их верующим, чем, конечно,

весьма компрометировали спасение их душ. К такой уловке прибегал, между прочим, патер

одной из лионских церквей, заживо сожженный в 1558 году. У него с прихожанами была

какая-то ссора, и вот, чтобы им подгадить, он и начал их причащать неосвященными гос-

тиями.

Много народу колдуны и дьяволы побуждали к разным злодействам силой страха,

игрой на чувстве самосохранения. Так, в книге Кальмэ рассказывается о том, как одна кол-

дунья предсказала солдату из армии чешского короля Владислава, что отряд, в котором он

будет участвовать при сражении, будет на голову разбит и истреблен. Такая же участь пред-

стояла, конечно, и тому солдату. Но ведьма уверяла его, что он наверняка предохранит себя

от смерти и притом весьма нехитрым способом. Ему стоит только у первого встречного, ко-

торый попадется ему в глухом месте, обрезать уши и носить их у себя в кармане. Человека

того надо было, конечно, предварительно убить, затем мечом, которым было произведено

убийство, начертить на земле, между ног своего коня, крест, поцеловать этот крест, потом

сесть на коня и умчаться во весь дух. Солдат послушался и все это совершил. И вот настал

предсказанный колдуньей бой, и армия короля Владислава была действительно вся переби-

та, а солдат спасся и вернулся домой жив и здоров. Но тут его ожидала мрачная новость.

Оказалось, что человек, которого он убил ради спасения своего и у которого обрезал уши,

был никто иной, как его собственная жена. Каким образом случился этот непостижимый

переплет событий, как мог солдат не рассмотреть того, у кого он отпарывал уши, об этом

история умалчивает. Надо полагать, что дошлая ведьма сумела отвести ему глаза.

Иногда мстительность колдуньи высказывалась в злодействах удивительно странно-

го свойства, о чем можно судить, например, по следующей истории. В герцогстве Веймар-

ском колдунья зашла в мясную лавку и начала торговать у мясничихи телячью голову, но

предлагала за нее цену несуразную, за какую мясничиха не могла отдать свой товар. На том

и разошлись; но ведьма решила жестоко отомстить строптивой торговке. Через несколько

времени у ней начались жестокие головные боли. Врачи, к которым она обращалась, ничего

в ее болезни не понимали и не умели ей оказать ни малейшей помощи.

Между тем, спустя некоторое время у мясничихи из ушей начала выделяться какая-

то белая масса, которую врачи сначала приняли за ее собственные мозги. Но когда всмотре-

лись поближе да вдобавок припомнили историю с телячьей головой, то и сообразили, что у

торговки из головы вытекал не ее собственный мозг, а мозг телячий. Окончательно же убе-

дились, когда вместе с мозгами начали появляться и косточки; эти последние, по рассмот-

рению, оказались уже, несомненно, телячьими. Так продолжалось довольно долгое время, и

бедная мясничиха лишь весьма медленно оправилась от своей странной болезни. Кальмэ,

передающий эту историю со слов какого-то другого писателя, с точностью указывает даже

год происшествия — 1685.

Боден в своей «Демономании» рассказывает факт, дошедший до его сведения, каким-

то чрезвычайно сложным путем через одного аббата, слышавшего рассказ от турецкого по-

сланника, в свою очередь слышавшего историю от какого-то польского дворянина, и т.д.

История эта гласит, что один из могущественнейших христианских королей (но кто имен-

но — неизвестно) однажды пожелал узнать свою грядущую судьбу и обратился за этим к

какому-то патеру, стяжавшему славу великого кудесника, — некроманта, как их называли в

старое время. Волшебник взялся за дело и прежде всего потребовал, чтобы предоставили в

его полное распоряжение десятилетнего мальчика, притом первенца. Патер сначала отслу-

жил обедню и за вей освятил гостию; потом он отрезал у ребенка голову и положил ее на

освященную гостию, а затем, произнеся запинания, повелел отрезанной голове сказать

судьбу короля. Голова в ответ произнесла два латинских слова: «Vim Patior», т.е. «Страдаю

от насилия». И мгновенно вслед затем король впал в припадок бешенства и стал неистово

кричать, повторяя все одни и те же слова: «Уберите эту голову, уберите эту голову!». А по-

том он в скором времени умер.

В Средние века и в последующие столетия самой громкой славой колдунов и кудес-

ников пользовались полудикие народы крайнего севера Европы, особенно же лопари или

лапландцы, как их называли и до сих пор называют в Европе. О них можно найти известия в

книге знаменитого шведского писателя Олая Магнуса. Он говорит, что самые искусные

колдуны встречаются среди ботников, под которыми, очевидно, надо понимать жителей по-

бережья Ботнического залива. Тут дело идет, видимо, о тех же лопарях. По словам Олая,

лопари в особенности обладали высшим искусством отвода глаз. В этом искусстве отлича-

лись у них не только старики и старухи, но и молодые люди в даже дети. Они умели прида-

вать своей физиономии вид самой ужасающей маски. Олай пытается в чрезвычайно мутных

выражениях объяснить, каким манером они это совершали. Они для этого пользовались,

сколько можно понять, фантастическим светом северных сияний во время бесконечной по-

лярной ночи. Если это так, то, конечно, в их искусстве не было ничего удивительного, по-

тому что все путешественники по полярным странам отмечают эту особенность зимнего

полярного освещения, т.е., что оно донельзя искажает внешний вид всех предметов, скра-

дывает расстояния и вообще производит самые неимоверные обманы зрения. Расскажем

здесь кстати один только факт, приводимый участником южной полярной экспедиции, года

три тому назад снаряженной в Голландии. Однажды он увидел на снегу, неподалеку от за-

пертого льдами судна экспедиции, какой-то предмет. Всмотревшись в него, он порешил, что

кто-то выволок и бросил на снегу один из тех деревянных ящиков, в которых сохранялись

запасы разной провизии на корабле. А т.к. этими ящиками очень дорожили, то он порешил

отнести свою находку назад на судно. Ему казалось, что ящик лежит шагах в двухстах от

него. Но когда он направился к нему, то, во-первых, это расстояние сократилось до пятна-

дцати шагов, а во-вторых, то, что он принял за ящик, оказалось клочком газетной бумаги.

Если такие искажения формы претерпевает клочок бумаги, то можно себе вообразить игру

человеческой физиономии при подобном освещении.

Но лопари мастера и по всяким другим частям колдовства. Они например, способны

видеть предметы на громадном расстоянии, за десятки и сотни верст. Кому из местных жи-

телей пожелается, например, узнать, что поделывает его друг или родственник, уехавший

куда-нибудь в дальний путь, тот обращается к опытному колдуну, дарит ему что-нибудь, и

колдун очень быстро узнает, где находится лицо, о котором гадают, живо ли оно и здорово

ли, чем в ту минуту занято и т.д. С этой целью колдун входит вместе с гадающим лицом в

особое помещение, где на большой наковальне лежит медное изваяние лягушки или змеи.

Колдун ударяет несколько раз по этому изваянию, потом начинает что-то бормотать и, на-

конец, впадает в обморок, подобно тому, как это делается с нашими сибирскими шаманами.

Пока он лежит в этом обмороке, предполагается, что дух его рыщет по белому свету, ища

того, о ком ему поручено навести справки. Тот, кто вошел с ним в колдовское святилище, в

это время самым внимательным образом наблюдает за тем, чтобы к нему не прикоснулось

какое-либо живое существо, хотя бы, например, муха или блоха. Зачем это делается, Олай, к

сожалению, не разъясняет. Через несколько времени колдун приходит в себя, и у него в ру-

ках оказывается какой-нибудь предмет, например, кольцо и нож, который его душа добыла

во время своего путешествия от того лица, о котором ворожили. И вслед за тем колдун под-

робно рассказывает, где его душа нашла того человека, что он делает в т.д.

Те же лопари, по скован Олая, считались в его время настоящими владыками и рас-

порядителями ветров. Олай, впрочем, выражается об этом в таких словах, из которых мож-

но заключить, что сам он считает эти россказни за суеверие, во все же он передает, в чем

оно заключается. Заключается же оно в том, что когда мореплаватели задерживаются в пути

противным ветром, то они обращаются к лопарям-колдунам и просто-напросто покупают у

них попутный ветер. Происходит самый обыкновенный торг. Уславливаются в цене, и когда

колдун получит договоренную плату, он дает покупателю три узелка, причем объясняет,

что, развязавши, первый узелок, он добудет себе попутный ветер небольшой силы, развя-

завши второй узелок, добудет сильный ветер. А если развязать третий, то поднимется на-

стоящая буря, при которой будет невозможно управлять судном.

Этот рассказ вводит нас в сферу метеорологического колдовства — заклинания вет-

ров и бурь, запирания туч, вызывания дождя и т.д. Расскажем несколько историй по этой

части. Гулар передает со слов какого-то достоверного лица рассказ о том, какие чудеса ви-

дело это лицо в Пиренейских горах, когда путешествовало там еще в юности. В одном месте

в этих горах наш путешественник видел какой-то камень вроде алтаря. Говорили, что этот

алтарь существует с незапамятных времен. На камне были в самом деле высечены какие-то

фигуры или надписи непостижимого вида, должно быть, очень древние. Около того места

путники встретили несколько местных жителей, крестьян и пастухов. Все они, видя путни-

ков-чужаков, поспешили их предупредить, чтобы они к тому камню отнюдь не прикасались.

Но путники, народ по большей части молодой и озорной, не послушали доброго совета, по-

дошли к камню, трогали его. И как только к нему прикоснулись, сейчас же в воздухе про-

изошла самая зловещая перемена: перед тем стояла чудесная погода, а после прикосновения

нимало немедля солнце затмилось, настала тьма, раздался гром из внезапно и невесть отку-

да появившихся туч. Путники не успели сбежать с горы, как были уже насквозь промочены

дождем. Камень был заколдован еще во времена незапамятные, и колдовство так с тех пор и

осталось на нем.

Кальмэ передает следующий рассказ со слов Шпренгера, автора книги о дьявольских

злодействах. Один крестьянин в Швабии шел по полю с своей маленькой восьмилетней де-

вочкой. Была засуха, и бедный мужичек, пригорюнившись, смотрел на свою тощую ниву и

тужил о дожде: кабы, дескать, Господь послал дождичка, может быть, хлеб и оправился бы.

Дочурка, слыша его сетования, сказала, что коль надо дождичка, так она может так сделать,

что он пойдет. «Откуда ты этому научилась?», спросил встревоженный крестьянин. Девочка

простодушно ответила, что ее научила мать, только велела никому не сказывать. «А как она

тебя этому научила?», спрашивает отец. «Она меня водила к учителю, — отвечала девоч-

ка, — и он теперь ко мне приходит, когда я позову». На вопрос, видела ли она этого учите-

ля, девочка отвечала, что видела много раз, что к матери ходит много людей и что среди

них был и тот учитель. «Но как же ты сделаешь, чтобы дождь прошел только над одним

нашим полем?».В ответ на это она сказала, что ей для этого надо достать немного воды.

Отец принес ей воды из ручья. Она взяла эту воду, призвала того, кому мать отдала ее в

обучение, и на ниву тотчас полил обильный дождь. Крестьянин понял и убедился, что жена

его ведьма, донес на нее, ее судили и сожгли. Дочку вновь окрестили, но с тех пор она утра-

тила способность вызывать дождь.

В старое время в Италии, особенно в Неаполитанской области, применялись удиви-

тельнейшие способы вызывания дождя, в которых католические обряды самым непостижи-

мым образом путались с грубыми приемами колдовства; так, например, однажды, во время

удручающей засухи, несколько патеров выдумали такую церемонию для умилостивления

неба, не источавшего ни капли влаги. Привели к церкви осла и отслужили над ним отпева-

ние, как над покойником. После того в рот осла вложили освященную гостию, потом еще

долго пели над ним и, наконец, зарыли его живьем в землю под вратами церкви. Как только

церемония окончилась, небо омрачилось, море взволновалось, засверкали молнии, загремел

гром, поднялся ураган, выворачивавший деревья, вздымавший на воздух крупные камни.

Потом начался такой ливень, что все водоемы были переполнены и с гор лились бурные по-

токи. Это происходило в одном городе, как раз во время осады его неаполитанским коро-

лем. Он и надеялся взять город, когда жители начнут умирать от недостатка воды; а когда

прошел этот ливень, король снял осаду. Гулар заимствует эту историю из книги некоего

Иовиануса Понтануса.

Однажды, когда выдавали какую-то датскую принцессу замуж за шотландского ко-

роля, местные, т.е. датские колдуны. почему-то ни за что не хотели, чтобы их принцесса

ехала к своему жениху в Шотландию, и когда она двинулась в путь, разумеется, морем, они

подняли страшную бурю, так что флотилия с принцессой была куда-то загнана ветром со-

всем в сторону и едва не погибла. Однако, потом дознались, что эта буря была напущена

колдунами; добрались и до них самих; на допросе колдуны показали, что дело было ими

сделано чисто, но что дьяволы, которые им помогали, ничего не могли поделать против

пламенного и несокрушимого благочестия самой принцессы и всех, кто ее сопровождал.

В книге капуцинского монаха Дотена, изданной в 1674 году, под многозначительным

заглавием: «Ученое неверие и невежественное легковерие», рассказывается об ужасной к

удивительной буре, напущенной колдунами в июне 1668 года на Лангедок. Началась она с

опустошительного вихря, вырывавшего с корнем деревья и потрясавшего дома. Потом на-

чался дождь, смешанный с чудовищным градом; отдельные градины были величиной с ку-

риное яйцо. Но этот град перепугал народ не столько своей величиной, сколько формой

градин; все они были точно нарочно выточены и изваяны. Иные походили на больших ули-

ток, с раковиной, головой в рожками; иные имели фигуру лягушек и жаб, но были так тща-

тельно выделаны, что люди боялись взять их в руки; иные приняли вид змей, длиной пол-

фута. «Наверное, — говорит благочестивый автор, — тот град, который опустошал Египет и

который святой Августин прямо считает делом дьявола, не был столь ужасен». Местами

град доходил до такого размера, что пораженные им люди и животные падали мертвые. Эта

буря и град были без обиняков приписаны колдовству, потому что в каждой градине, кото-

рую раскалывали, находили белый волос, и эти волосы были во всех градинах совершенно

одинаковой длины. Вероятно, это толкование было основано на том, что, как мы видели в

нескольких из приведенных нами историй, колдуны обычно совершают свои злодейства с

помощью волоса или шерсти.

Колдуны мастера изобличать воров, но способы этого изобличенья, описываемые в

колдовских руководствах, ужасно странны; они основаны и на явно суеверных обрядах, и в

то же время на молитвах и призваниях имени Божьего. Предпочитаем не описывать их в

подробности.

Наконец, что касается до мора, напускаемого колдунами на людей, то такие случаи в

Средние века считались самыми обыкновенными их подвигами. Так, у Бодена рассказыва-

ется о том, как в 1536 году в пьемонтском городе Казале колдунья ходила из дома в дом, и

куда ни войдет, там после ее визита навивается мор людей. Ее, конечно, схватили, судили.

На допросе она показала, что орудовала не одна, а целой компанией в сорок ведьм. Они

гуртом сварили какую-то мазь, которой натирали дверные скобы; и кто брался за них, тот

вскоре умирал.

Нечто подобное было в Женеве в 1563 году. Там ведьмы напустили на народ чуму,

продолжавшуюся семь лет. В Риме еще во времена консулов однажды казнили 170 ведьм;

их казнили, как отравительниц, но средневековые писатели утверждали, что римляне про-

сто-напросто не умели еще отличать ведьм, не изощрились в этой тонкости и по своему не-

вежеству привяли ведьм за обыкновенных уголовных преступниц.

Нам остается еще рассказать об оборотнях, являющих собой в большинстве случаев

несомненный продукт колдовства в потому подлежащих нашему рассмотрению.

Чаще всего человек превращается почему-то в волка; этим странным существам при-

дано даже особое название почти у всех народов, причем в самое название входить слово

«волк» или явный его корень. У славян они называются волкулаками, вилколаками, вовку-

нами, врикодлаками и т.д. По объяснению Афанасьева, все эти слова происходят от «волк»

и «длака», т.е. руно, шерсть. Немцы их называют Verwolf, англичане — Warevolf (Wolf —

«волк»), французы — loup-garou (loup — «волк»), греки — ликантропами («волко-

человек»).

Старые писатели не все верили в волков-оборотней, иные пытаются доказать, что

есть, дескать, такая особая болезнь, нечто вроде черной меланхолии, при которой больные

сами глубоко убеждены в том, что они превращены в волков, а это их побуждает во всем

подражать волкам. Так, по ночам они рыщут на кладбищах и в пустых местах. Гулар приво-

дит свидетельство какого-то ученого врача, который уверял, что у него были такие больные

и что ему удавалось их вылечить. Тот же Гулар сообщил еще рассказ о другом, тоже боль-

ном, полусумасшедшем. Иное время этот человек отличается здравым умом, а потом вдруг

впадает в экстаз и объявляет себя волком. Таких рассказов существует немало, но тут мы

имеем дело, очевидно, с тронувшимися.

Оговариваясь, что такие недужные существуют, Гулар, однако, утверждает, что есть

и такие люди, которые кознями лукавого превращены в настоящих волков и в таком виде

являются людям. Дьявол обладает достаточной силой, чтобы осуществить такое превраще-

ние. Благочестивые демонологи старого времени верили в оборотней и в доказательство их

непреложности приводили библейские примеры: Навуходоносора, жену Лота.

В старину полагали, что Ливония кишит волками-оборотнями. Это были люди, и они

делались волками только на святках, а остальное время года оставались людьми. Вот как

совершалось это превращение. На второй день Рождества по стране ходил хромой мальчик,

очевидно, слуга в рассыльный сатаны; он кликал и сзывал всех оборотней, и они толпами

сбегались на его зов и шли за ним. Кто из них медлил и отставал, тех подгонял кнутом осо-

бый посланец дьявола, огромный человек; кнут его был сплетен из железных звеньев. Кто

отведал этого кнута, у того надолго оставались знаки от него. И вот по дороге все эти люди,

которых гонят в поля и леса, один за. другим оборачивались в волков. Выйдя в поля, они

кидались на стада скота (зимой, в Литве?..) и, как подобает волкам, резали и пожирали ско-

тину; однако, им строжайше было возбранено нападать на людей. Когда это стадо оборот-

ней подходило в реке, вожатый своим страшным кнутом ударял по воде (в те времена евро-

пейским писателям было очень простительно не знать о том, что наши реки зимой скованы

льдом), вода расступалась а оборотни проходили носуху. Так бродили оборотни двенадцать

дней, а потом их снова оборачивали в людей и распускали всю команду по домам до сле-

дующего Рождества.

Боден в своей «Демономании» приводит несколько случаев подлинного превращения

людей в волков. Он указывает авторов, свидетельства которых, для него, без сомнения,

весьма внушительны; все они ручаются, что люди-волки существуют, что их ловили, изо-

бличали, судили, как вошедших в сношения с нечистой силой, и сжигали. Иные авторы ут-

верждают, что видали оборотней самолично. Один, какой-то Ульрих Мельник (может быть,

Мюлер?), ручается, что один из величайших королей христианского мира (хотя и не назы-

вает его) был знатным волшебником и часто превращался в волка. Какой-то прокурор рас-

сказывал Бодену, что он судил человека, которого поймали в виде волка. За этим волком

охотились и ранили его стрелой в ногу. Он после того перекинулся в человека, но стрела так

и осталась у него в ноге, он с ней лежал больной в постели. Стрелу эту признал тот охотник,

который стрелял в волка, да и сам ликантроп принес повинную, так что прокурор считал

случай несомненным.

В Доле, в местном парламенте, судили некоего Гарнье (сообщает тот же Боден). Он в

образе волка напал на двенадцатилетнюю девочку, умертвил ее, загрыз зубами, съел у ней

бедро и руку и часть ее мяса принес своей жене. Еще до того он, в том же волчьем образе,

напал на другую девочку, но тогда ее от него отбили подоспевшие люди; он сам в этом при-

знался. После того он еще убил и съел третьего ребенка, а попался уже на четвертом. Его

судили и сожгли.

В Безансоне предстали перед парламентом двое оборотней — Бюрго и Верден. Оба

они прежде всего повинились в том, что отреклись от Бога и предались сатане. Оба они хо-

дили в какое-то таинственное место, куда то на берег, и там, держа в руках зажженные све-

чи из зеленого воска, горевшие бледно-синим огнем, совершали служение дьяволу. Потом

чем-то натирались и обращались в волков, причем приобретали неимоверную быстроту ног;

в этом естестве они предавались амурам с волчицами. Бюрго покаялся, что убил мальчика,

будучи в волчьем образе, и намеревался его съесть, да помешали подоспевшие люди; зато

оба благополучно загрызли и съели четырех девочек.

Однажды объявился оборотень в Падуе. Он рыскал в виде волка; его изловили и об-

резали ему лапы, а он перекинулся в человека, и у этого человека оказались отрезанными

руки и ноги.

В Верноне в 1556 году судили целую толпу колдунов-оборотней, но они превраща-

лись не в волков, а в котов; в таком виде они обычно собирались в каком-то старом покину-

том замке. Однажды четверо или пятеро смельчаков задумали переночевать в этом замке.

Ночью на них напала несметная толпа кошек. Началась отчаянная битва. Все люди были

жестоко перецарапаны, а один даже загрызен до смерти. Но и люди поранили много кошек.

И вот после того среди окрестных жителей вдруг обозначилось множество раненых людей.

Эго, конечно, и были колдуны. и молва прямо на них указывала. Но — странное и почти не-

обычайное по тому времени дело — местные судьи почему-то сочли все это происшествие,

т.е. главным образом превращение людей в кошек, невероятным и не нашли оснований воз-

буждать дело. Можно утверждать, что эта черта и была самой замечательной и удивитель-

ной во всем происшествии.

Вот отцы инквизиторы, те были куда внимательнее и проникновеннее, нежели свет-

ские судьи. Под Страсбургом был такой случай. На крестьянина, пахавшего в поле, напали

три кошки. Обороняясь от них, пахарь всех их избил и обратил в бегство. И вдруг после то-

го в деревне оказались три жестоко избитые бабы. Надо заметить, что эти бабы первые и

подали жалобу на того крестьянина, утверждая, что он их избил. Обжалованный же утвер-

ждал, что они напали на него в виде кошек. И отцы инквизиторы, к которым попало в руки

это дело, поняли, что прав крестьянин, и дошлые ведьмы не отвертелись от законного воз-

мездия.

Однажды императору Фердинанду I донесли, что в числе его подданных есть некий

поляк, великий колдун, который может, в числе разных других чудес, превращать себя в

разных животных. Он был призван к императору и показал все свои фокусы. Между про-

чим, он, натершись какой-то мазью, внезапно превратился в лошадь на глазах многочислен-

ной толпы придворных; из лошади он перекинулся в быка, потом во льва. Император был

так испуган этими чудесами, что велел немедленно выгнать кудесника.

Святой Августин в своей известнейшей книге «Град Господень» говорит, что в Аль-

пийской области встречалась колдуны, которые давали людям, особенно прохожим и про-

езжим, какой-то особенный сыр. Кто ел этот сыр, тот вдруг превращался в осла или в какое-

нибудь другое вьючное животное; ведьмы грузили на него свою кладь, и оборотень по-

слушно вез ее на себе, куда им было надо; после того ведьмы снова обращали оборотней в

людей.

Совершенно такая участь постигла одного молодого английского матроса или солда-

та на острове Кипре. Английский корабль остановился в одной из гаваней острова; человек

этот сошел на берег, и как раз злая судьба нанесла его на колдунью; та и превратила его в

осла. Он в такой перелицовке сунулся было на свой корабль, но его, конечно, отогнали ду-

бинами. Волей-неволей сему британскому подданному довелось поступить вьючной скоти-

ной к кипрской колдунье. Так бы ему и век свековать в ослах, да во счастью добрые люди

обратили внимание на то, что этот удивительный осел затесался в церковь и там начал

усердно бить земные поклоны. Дали знать об этом чуде властям предержащим, те умненько

расследовали дело, добрались до ведьмы, вынудили у ней признание, и бедный солдатик

вернул свое человечье обличье после трехлетнего пребывания в образе осла. Ведьму, ко-

нечно, предали сожжению. К сожалению, история эта случилась в очень уж глубокой древ-

ности, около 1220 года, что несколько смягчает ее права на достоверность.

Удивительное происшествие рассказывает Кальмэ. Однажды к святому Макарию

(Александрийскому?..) привели кобылицу. Приведшие поведали святителю, что эта кобы-

лица — хорошая и честная женщина, ставшая жертвой злого колдуна. Бедная женщина трое

суток оставалась без пищи: она не принимала ни людского, ни конского продовольствия.

Предъявляли ее раньше к другим духовным лицам, но они не в силах были ничего полезно-

го для нее совершить. Когда ее привели к Макарию, его ученики хотели было сначала уда-

лить пришедших, будучи уверены, что они привели не оборотня, а настоящую лошадь, но

Макарий сказал им: «Вы сами звери, если не в силах различить того, что видите. Эта жен-

щина вовсе ни во что не превращена, она только околдована, и всем кажется кобылицей; это

дьявольский отвод глаз». И он спрыснул голову женщины святой водой, и все сейчас же

увидели, что это не кобылица, а человек. Святитель дал ей поесть и отпустил с миром к му-

жу.

ДОПОЛНЕНИЕ К I И II ОТДЕЛАМ

Русская чертовщина

Все, что изложено в первых двух отделах, заимствовано нами из области народных

преданий, верований и сказаний Запада. Почти все эти верования в том же виде существуют

у всех славян, а в том числе и среди нашего народа. Все это мы и сведем в этой большой

дополнительной главе. Пользуемся для этого, главным образом, классической книгой

А.Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» и интереснейшим сборником,

изданным Императорским русским географическим обществом под заглавием «Труды этно-

графическо-статистической экспедиции в западно-русский край», экспедиции, снаряженной

этим обществом. Материал, собранный в этой книге, особенно интересен по своей свеже-

сти. Экспедиция работала в самом конце 60-х годов и собрала, значит, те особенно крепкие

и прочные верования, которые существовали в народе почти до последнего времени.

Разумеется, начнем с самого черта и посмотрим, какой вид он принимает в народных

представлениях.

В тех случаях, когда он материализируется, как выражаются спириты, черт предстает

перед глазами смертных в виде черного человека с когтями, хвостом и рогами, а на задних

лапах с копытами. Иногда он является в натуре, т.е. без всякого костюма; но южане, напри-

мер, малороссы, охотно представляют его во фраке, в виде франтоватого барина, «паныча».

Хохлы, как кажется, охотно придают черту внешность немца; фрак, по народным представ-

лениям, костюм немецкий. Народ вообще очень неохотно разговаривает о чертях. По-

видимому, существует какая-то смутная боязнь, что всякое упоминание в разговоре о не-

чистой силе как бы равносильно призванию ее. Помяни черта, он, гляди, и явится, а от этого

борони Боже всякого крещеного. Однако из сопоставлений многочисленных сказаний уда-

ется вызнать еще кое-какие черты, относящиеся до внешности черта. Так, иные сказания

дополняют его костюм; он является франтом не только во фраке, но и в шляпе, сапожках и

даже в перчатках. Иные сказания придают ему собачьи или куриные ноги; иные подробно

описывают его физиономию: морда широкая, нос длинный, глаза, как раскаленные угли,

волосы длинные, черные, жесткие.

Местные и областные названия черта бесчисленны. В словаре Даля мы находим сле-

дующий ряд синонимов: нечистый, некошный, черная сила, сатана, дьявол, лукавый, лу-

канька, шайтан, шут, шиликун, шиш, шишга, отяпа, хохлик. Затем у Даля же при слове

«бес»: змий, кромешный, враг, ворог, вражья сила, недруг, неистовый, лукавый, нечистый,

луканька, не-наш, недобрый, нелегкий, нелегкая, нечистая сила, неладный, соблазнитель,

блазнитель, морока, мара, лихой, игрец, шут, шайтан, черная, неключимая сила, некошный,

ненавистник рода человеческого, наше место свято. Сверх того, каждый особый тип нечис-

той силы, например, домовой, водяной, леший, тоже имеет многочисленные местные назва-

ния. Наконец, отдельные русские племена, например, малороссы, разработали свою особую

синонимику. У них черт называется: кадук, дидько, болотянык, морок, мара, дыво, лыхо,

бида, бис, черт, дыявол, недолий и облуд.

О происхождении чертей рассказывается много легенд. Наиболее распространенным

из воззрений следует, как кажется, считать то, по которому нечистый дух представляется

существующим от вечности, как и Сам Бог. Об этом мы должны заключить по ходячим ска-

заниям о сотворении мира. Древнейшим из этих сказаний Афанасьев считает следующее,

которое мы передаем здесь в его основной сути. В начале не было ничего, кроме воды и

воздуха. Приняв решение создать землю, Господь призывает нечистого и повелевает ему

нырнуть в воду, опуститься до самого дна и захватить оттуда горсть песку во имя Его, т.е.

Божие. Лукавый черт, конечно, не слушает повеления Божия и берет песок во имя свое. Но

пока он поднимается со дна первобытной водяной бездны на ее поверхность, песок у него

из лапы весь выскальзывает до последнего зернышка. Черт вновь ныряет, и снова та же ис-

тория. Тогда он, наконец, забирает песок во имя Божие и благополучно выносит его на по-

верхность.

Совместность существования от вечности нечистой силы с Богом подтверждается

еще другими сказаниями. У хохлов, например, существует такая легенда о происхождении

телеги. Первоначально люди не знали колесных экипажей и потому ездили лето и зиму на

санях. Вот черт и пожелал подслужиться им и построил первую телегу. Но ему надо было

вести дело так, чтобы Бог ничего не знал и не лишил его плодов его изобретательности. По-

этому он мастерил телегу в величайшей тайне, где-то в глухой избе. Но при этом он жесто-

ко оплошал. Делая телегу, он не рассчитал, что она в готовом виде не пролезет ни в двери,

ни в окна. И вот он стоял над своей телегой и думал, как с ней быть. Телега готова, а выка-

тить ее из избы нельзя. А Бог и тут как тут. Приходит Он к черту, расспросил его про его

затруднения, обозвал за недогадливость дурнем и велел разобрать телегу, вывести ее по

частям, а потом вновь собрать. Черт послушался, но из разобранных частей, как ни бился и

ни потел, не в силах был вновь собрать телегу. Бог, стоя рядом с ним, все время над ним на-

смехался. Черт, выведенный из всякого терпения, наконец бросил свою телегу и ушел, а Бог

призвал архангела Михаила и повелел ему собрать телегу как следует быть.

Итак, по вопросу о первоначальном происхождении черта народ склонен был дер-

жаться того мнения. что черт вечен. В ином виде представляется вопрос о размножении

чертей. На этот счет существует много сказаний. Чаще всего рассказывается происхождение

чертей из воды. Так, например, в Ушицком уезде записано такое сказание. Бог сотворил не-

бо, но земли еще не было, а была только вода. Эта вода приняла вид какой-то мутной пены.

И вот в этой-то пене Господь увидал «сатану люцыпера». Черт сидел в этой пене и пищал.

Бог сжалился над ним, вытащил его из пены, взял с собой на небо. В то время, когда Бог се-

ял землю, он разрешил черту сеять камни, и тот насеял их столько, что выросшие из них го-

ры доставали вершинами до неба. Для того чтобы его племя размножилось, черт придумал

такой прием. Он умывал себе лапы и, заведя их за спину, отряхивал их. С лап, конечно, во

все стороны летели брызги, и каждая капелька воды превращалась в чертенка. И вот почему

в народе до сих пор существует поверие, что умывшись не следует отряхивать руки, потому

что от брызг родятся черти.

Местами народ остается уверенным, что в настоящее время черти размножаются так

же, как и люди. Они родятся, женятся, только не умирают. Известны народные сказания о

людях, которым доводилось присутствовать у чертей на свадьбе. Так, в Литинском уезде

рассказывают про двух мужичков-музыкантов, как они попали на свадьбу к чертям. Музы-

канты шли ночью по большой дороге и повстречали много богатых экипажей, в которых

сидели какие-то важные господа. Эти господа остановили музыкантов в пригласили их к

себе на свадьбу играть. Договорились о плате, и музыканты согласились ехать. Во время

свадебного вира одному музыканту случилось выйти на двор и тут он разговорился с куче-

ром, начал его расспрашивать, что это за господа и кто на ком женится. Кучер ему и объяс-

нил, что это не господа, а черти, а сам он попал к ним в кучера потону, что он утопленник;

утопленники обречены на то, чтобы служить чертям. Тот же кучер посоветовал музыканту,

когда он вернется назад в комнату, подойти к посудине, стоящей на окошке, обмакнуть в

нее палец и этим пальцем потереть себе глаз. Только, говорит, не удивляйся тому, что уви-

дишь, и не пугайся. Когда музыкант все это сделал, он увидал, что нет никакого дома и ни-

каких господ, а что сидит он посреди болота и кругом него прыгают черти. По окончании

пира музыкантам дали условленную плату. И в тот же миг все исчезло, а у музыкантов в ру-

ках вместо денег оказались черепки. Но у музыканта осталось волшебное свойство видеть

чертей тем глазом, который он смочил волшебной водой. И вот однажды на базаре он уви-

дал этим глазом того самого черта, у которого он играл на свадьбе. Музыкант сейчас же

приступил к нему и стал требовать свою плату. Черт его завел в какой-то дом и там отдал

деньги, но при этом нечистый полюбопытствовал узнать, каким манером музыкант признал

его. Наивный мужик ему все и рассказал. Тогда черт ткнул его пальцем в тот глаз, и музы-

кант мгновенно окривел, а черт сгинул.

Люди могут видеть черта и часто видят. Покойный Г.И.Успенский в одном из своих

деревенских очерков замечает, что каждый порядочный мужик видел черта своими глазами

по меньшей мере раза два или три в жизни. И каких-то видов не принимает нечистый! Один

мужик, рассказывают в Литивском уезде, возвращался зимой под вечер домой с базара, где

он продал барашка. И вдруг этот самый барашек попадается ему на дороге. Мужик подумал,

что барашек ушел от своего покупателя. Он слез с саней, поймал барашка и начал оглажи-

вать, приговаривая. «О бидна моя овечка, бидна овечка!». Вдруг овечка вырвалась у него из

рук, оскалила зубы, с хохотом крикнула: «Бидна овечка!» и исчезла из глаз.

По другому рассказу, хмельной мужик шел себе со свадьбы домой и, проходя по

мельничной плотине, увидал возле мельницы попа. Мужик пошел было к нему, чтоб благо-

словиться, но едва ступил шаг, как поп расхохотался и пропал из вида. Очевидно, в обоих

случаях людям являлся нечистый.

Пробегая русские народные сказания о чертях, мы видим те же проделки и выходки

лукавого, какие видели и в иноземных сказаниях. Приводим примеры:

Вот, например, история, записанная в Грубешовском уезде. Мужик с бабой возвра-

щались домой с базара и по дороге нашли черного петуха со спутанными ногами. Подобра-

ли они этого петуха, принесли домой, посадили на печь. И вот стали они дивиться ночью —

отчего это петух в урочные часы не поет? Это их обеспокоило, они встали, зажгли огонь.

Взглянув на петуха, они увидели, что перед ним появились целые груды разного хлебного

зерна и денег, серебряных и золотых. Мужик сейчас же догадался, что это за петух; он не-

медленно его взял с молитвой, отнес на речку и бросил с моста в воду. Вода мгновенно за-

бушевала и поднялся такой ветер, что мужика едва не сшибло с ног. Когда же он вернулся

домой, то на печке, там, где лежали груды золота и серебра, он ничего не нашел, кроме смо-

лы.

В Винницком уезде записано сказание о том, как черти собираются иногда на совет и

какую пользу может извлечь из их совещаний человек, которому случайно удается их под-

слушать. У одного мужика было два сына, и одному из них Бог дал счастье, а другому нег.

Когда отец умер, сыновья поженились, и один из них, счастливый, стал очень скоро богат, а

другой был страшно беден. Вдобавок у бедняка народилась куча детей, а у богатого их во-

все не было. Случилось однажды, что у бедняка вышел весь хлеб, и чтобы накормить го-

лодных детей, он пошел к богатому брату занять хлеба. Брат дал ему хлеба, но с условием,

чтобы тот за это позволил выткнуть у себя один глаз. Бедняку нельзя было колебаться: нуж-

да так его притиснула, что ему пришлось согласиться окриветь, лишь бы добыть хлеба для

голодных ребятишек. Прошло несколько времени; бедняку понадобились деньги и он снова

пришел к богачу-брату и стал просить у него пять рублей. «Давай я тебе выткну другой

глаз, тогда дам пять рублей», отвечал богатый брат. Бедняк вновь согласился и стал совсем

слепой. Взял он пять рублей и просит богатого брата: «Коли ты меня ослепил, то будь добр,

выведи меня к часовне, а сяду там и буду просить милостыню». Вывел его брат под часов-

ню, оставил там, а сам ушел. А как настала ночь, в то место и слетелись со всех сторон чер-

ти держать совет. Слепой и слышал все, что они между собой говорили: «Ты слышал, —

спрашивает один черт у другого, — что брат брату глаза повыковырял?». А другой черт на

это ему говорит, что слышал и что надо бы ослепленному посоветовать, чтобы он умылся

росой до восхода солнца. Слепой это запомнил. Дальше он слышит, как другой черт гово-

рит: «А ты знаешь, брат, что в таком-то селе людям приходится носить воду за три вер-

сты?». На это другой черт ответил, что кабы люди в той деревне знали, то они давно бы до-

были себе воду, что у них по самой середине села лежит большой камень, и если его сдви-

нуть с места, то из под него забьет родник. Слепой все это слышал и принял к сведению.

Прежде всего перед восходом солнца он промыл себе глаза росой и тотчас прозрел. Потом

он пошел в то село, где не было воды, нашел камень, своротил его с места и из под него за-

била вода. Обрадованные жители дали ему за это сто рублей. Он сейчас же пошел к брату-

богачу и отдал ему долг. Брат, видя его зрячим, спросил его — кто, дескать, тебя вылечил и

где ты денег достал? Тот рассказал ему все, — как в часовне собрались черти, что они меж-

ду собой говорили и т.д. Богач соблазнился « попросил брата, чтобы тот ему выткнул оба

глаза. Ослепленный богач отправился к той же часовне и засел там на ночь. А чертям толь-

ко того и надо было; они слетелись со всех сторон, кинулись на него всей гурьбой и разо-

рвали его в клочья.

В Юго-Западном крае деревенское население очень недружелюбно смотрит на своего

брата-мужика, внезапно разбогатевшего. По общему убеждению, такое богатство появляет-

ся в руках человека не иначе, как при содействии нечистой силы. Замечательно, что таких

темных богачей народ зовет фармазонами, т.е. франкмасонами.

Любимым развлечением нечистого является поселение раздоров среди людей, в осо-

бенности же среди дружно живущих семейств. Вот, например, какая история записана в

Винницком уезде. В одном селе жила примерная семья, в которой никогда не случалось не

только ни малейшей ссоры, но даже не раздавалось аи одного грубого слова. Вот и захоте-

лось нечистому во что бы то ни стало помутить эту семью. Одна из женщин этого дома по-

весила на стенку свои кораллы как раз над ушатом, в который сливались помои. Кораллы

нечаянно чем-то задали, они сорвались е колышка и упали в помои, и никто этого не заме-

тил. Помои же потом дали корове и она вместе с ними проглотила кораллы. Через несколь-

ко времени хватились пропажи, решили, что вещь украли, и по обычаю отправились к во-

рожее. Баба-ворожея сказала свекру и его сыну-хлопцу, которые к ней пришли для ворож-

бы, что им обоим придется у ней заночевать, потому что ворожить она должна по звездам.

Мужики остались ночевать. Поужинавши, свекор ушел спать на двор, а хлопец забрался

спать на печь, и при том так, что ворожея не заметила этого и не знала, что он на печи. И

вот ночью вдруг из-под полу выскакивает черт. Он встал на задние лапы, а передними опер-

ся ворожее на грудь и смотрит ей прямо в глаза своими раскаленными, как угли, глазами.

Баба спросила его, — что следует сказать приезжим об их кораллах? Черт сначала рассказал

ей все, как оно в действительности произошло, т.е., что кораллы свалились в помои и что их

проглотила корова; но он тут же строго-настрого запретил ворожее, чтобы она не смела это-

го говорить старику-свекру, а сказала бы ему, что невестка сама продала свои кораллы, а

деньги пропила. Черт рассчитывал на то, что через это в семействе поселится раздор: свекор

и все семейные возненавидят воровку, будут постоянно ее попрекать, и та с горя удавится.

А т.к. она в то время была беременна, то, значит, черту достанутся сразу две души. Хлопец

во все время этой беседы не спал и все слышал Между тем, утром ворожея объявила свекру,

что она ночью смотрела на звезды, и ей было открыто, что кораллы проданы невесткой и

деньги пропиты. Черт достиг своей цели: свекор всю дорогу сердился на невестку и уже го-

тов был, вернувшись домой. поднять ругань и ссору; но, по счастью, хлопец все знал, обо

всем рассказал семейным. Было решено зарезать корову, и в ней на самом деле нашли про-

павшие кораллы.

В Винницком уезде рассказывают, что однажды главный черт вздумал сравниться с

Богом и для этого повелел своим чертям выстроить высочайшую башню. Черти потом за-

лезли на эту башню и стали оттуда смотреть на весь мир, и при этом хвастались, какие они

мастера и какие они могучие. Но Бог во мгновение ока разрушил эту башню, и черти все

кувырком полетели с нее на землю. Летели они оттуда сорок дней и сорок ночей, и кто куда

упал на землю. тот там с тех пор остался и по тому месту получил название. Черти, упавшие

с башни в воду, сделались водяными, упавшие в лес — лешими, упавшие в болото — бо-

лотниками, «болотяныками», как их зовут хохлы, упавшие в камыш — «очеретяныками» и

т.д. Можно было бы думать, что при этом великом крушении чертовой башни были и такие

черти, которые попали в жилые дома и сделались домовыми. Но о таком происхождении

домового, сколько можем припомнить, в народных сказаниях не упоминается.

По настоящему, если вникнуть в происхождение домового, то он наверное оказался

бы существом весьма невинного свойства. Домовой или, другими словами, домашний дух,

покровитель дома, есть не что иное, как дух отдаленного предка тех, кто живет в этом доме.

Это благодетельное второстепенное божество. Так, вероятно, домовой понимался вашими

предками-язычниками. Но христианство, явившееся на смену древней веры, живо привело к

одному знаменателю всех членов прародительского Олимпа и перечислило их в чертей. Та-

ким образом наш милый старенький домовой и сделался чертом, и с течением времени сам

народ стал его так понимать. Г.И.Успенский, передавая одну из своих бесед с мужиком-

новгородцем по поводу домового, приводит очень решительные и характеристические сло-

ва своего собеседника. На вопрос о том, что такое, в сущности, представляет собой домо-

вой, мужик без всякого колебания отвечал: «Да уж обыкновенно мы домового подразумева-

ем под чертом.

В Переяславском уезде записана такая легенда о происхождении домовых. Шли вме-

сте Бог, святой Петр и черт. Черт и говорит Богу: «Господи, у Тебя слуга есть, а у меня не-

ту». «А разве ты хочешь, чтобы и у тебя был слуга?», — спросил Бог. «Хочу», — отвечает

дьявол. «Так ступай же к речке, — повелел ему Господь, — обмакни пальцы в воду и трях-

ни ими». Черт так и сделал, и как только отряхнул мокрые пальцы и оглянулся назад, то и

увидел, что за ним стоит такой же «куцый», как и он сам. Начал черт с великим усердием

«трепать» своими мокрыми лапами, и от брызг народилось такое множество чертей, «що

лышечко». Оглянулся и Господь, и когда увидел это несметное стадо чертей, то воскликнул:

«А будьте вы все прокляты!». Тут все черти и разбрелись по хатам да по горницам.

Но кто пожелает, тот, по народному поветрию, может сам для себя сделать домового,

и делается это следующим способом. Случается, что во время ветра у курицы хвост подни-

мается веером. Вероятно, в народе сохранилось смутное представление о том, что черт, ко-

торый обычно присутствует в вихрях, налетая на курицу, оплодотворяет ее. У курицы от

этого зарождается особое яичко, отличающееся своими крошечными размерами. В народи.

оно называется «сносок». Заметим мимоходом, что очень старые курицы нередко несут та-

кие недоразвитые яйца. Так вот такой именно сносок хозяин дома укладывает себе под

мышку и носит его девять дней. Тогда из этого яичка вылупляется маленький чертик. Как

существо, высиженное человеком, этот чертик, само собой разумеется, становится покор-

ным рабом и слугой своего хозяина, он поселяется в доме и служит его гением-

охранителем. В Винницком уезде в народе есть поверие, что такой самодельный домовой

имеется доме каждого богатого мужика, который самим своим богатством обязан тому, что

обзавелся таким домовым.

В нашем народе вера в домового держится совершенно неистребимо. Едва ли какая-

нибудь хозяйка в глухих деревнях, еще свято хранящих древние предания, не совершает из-

вестного обряда перевода домового в новое жилье. Обычно при этом хозяйка большуха за-

топляет печь в старом жилье, и когда дрова сгорят, она тщательно выгребает весь жар, т.е.

все оставшиеся в печи угли в вымытый горшок, торжественно поднимает этот горшок и со

словами: «Милости просим, дедушка, на новое жилье!», переносит горшок с углями в но-

вую избу и здесь выпрастывает их в печь. Афанасьев полагает, что из этого обряда явствует

огненная натура домового, т.е., другими словами, что домовой был бог огня. Но не пра-

вильнее ли было бы заключить, что домовой был божеством домашнего очага, т.е., другими

словами, дома вообще, в обширном смысле, потому что выражения «дом» и «домашний

очаг» совершенно равнозначны. Упомянем кстати еще и о другом обряде, который описан в

известной книге Сахарова: «Сказания русского народа». Обряд этот приурочен к 28-му ян-

варя, и Сахаров относит его к Тульской губернии. Там существует поверие, что в этот день,

т.е. 28-го января. домовой испытывает какой-то странный кризис, его одолевает стремление

из духа покровителя превратиться в злого духа. Такая перемена в его настроении и поведе-

нии не предвещала бы ничего доброго, потому что тогда в доме и во всем хозяйстве пойдет

все навыворот: скотина захиреет, люди расхвораются, припасы испортятся и вообще со всех

сторон на двор нахлынут разные напасти. Но такую беду легко предотвратить особым обря-

дом. В роковой день после ужина хозяйка берет заранее приготовленный горшок каши, ста-

вит его в печь, в загнетку, и обкладывают вокруг горячими углями. Это и есть угощение для

домового. Ровно в полночь он выходит из-за печки, достает горшок и ужинает. Эта жертва

приводит его в мирное настроение и он по-прежнему целый год, до следующего 28-го янва-

ря, остается другом дома. Впрочем, в экстренных случаях имеется и более существенные

средства для укрощения строптивого домового. Но тут уже приходится прибегать к колду-

ну. Он приходит во двор ровно в полночь, зарезает петуха, обрызгивает его кровью веник-

голик, и им старательно выметает все углы в избе и на дворе. Во все время этой операции он

бормочет какие-то заклинания, а главное, старается не упустить времени, потому что обме-

тание должно быть закончено до третьих петухов.

Обыкновенное местопребывание домового — запечный угол или подпечье. Туда и

кладут хозяйки маленькие хлебцы, которые выпекают нарочно для домового. Т.к. эти хлеб-

цы, без сомнения, поедаются мышами, крысами и другими вольными жильцами избы, то

это угощение и принимает вид жертвоприношения. Положенный под печь хлебец исчез —

значит, жертва была принята домовым. В Харьковской губернии это жертвоприношение, по

сообщению Афанасьева, приняло еще более внушительный вид. Там некоторые хозяева

ставят за вечерей особый прибор для домового и откладывают туда куски и доли всякой

еды. Посудина с этой едой оставляется на столе. Потом, когда все в доме уснут, домовой

вылезает из своего гнезда, садится за стол и ужинает. Если его аккуратно угощают, то он

ведет себя смирно, а если случится, что позабудут оставить ему угощение, то он гневается,

поднимает шум, опрокидывает лавки и столы.

В Польше существует поверие, довольно наглядно характеризующее домового, как

прародителя той семьи, в которой он живет. Его дух неразрывно связан с родовым жильем,

которое он ни в каком случае не покидает. Если случается, что сгорит вся изба дотла, то до-

мовой все же продолжает жить на том месте в уцелевшей от пожара печи. По-видимому, на

это же намекается и в русской пословице: «В пустой хоромине либо сыч, либо сова, либо

сам сатана».

Тип домового распался на множество разновидностей. Домовой в собственном

смысле слова — это жилец самой избы, жилой постройки. Но кроме него есть еще духи

банные, гуменные, хлевные, сарайные, конюшенные, табунные и т.д. Домовой банник жи-

вет тоже около печки, за ней или под ней, иногда появляется на полке или под ним. В банях

его иногда видят, а чаще слышат его голос — хохот, вой, свист. Ввиду наличности в банях

такого хозяина, народ избегает мыться в банях по вечерам и особенно по ночам. Банник —

существо весьма угрюмое и злобное, гораздо более склонное к тому, чтобы людям пако-

стить, нежели им благодетельствовать. Днем он еще держится спокойно и не трогает мою-

щихся, но вечером и ночью он желает быть полным хозяином в бане и решительно не тер-

пит никаких посетителей. Люди, посещающие бани по ночам, должны тщательно ограждать

свою безопасность крестом и молитвой, в противном случае банник их задавит. Иные хо-

зяева, выходя из бани, оставляют в вей ведро с водой и веник: это тоже своего рода жертво-

приношение банному духу; ему предоставляются средства вымыться и выпариться.

Гуменные духи, кажется, не так непокладисты, как банные. С ними можно жить в

дружбе и они за доброе обращение хозяина отплачивают обильным урожаем и обмолотом

хлеба. Гуменнику приносятся жертвы в виде еды; чаше всего для него готовится яичница,

которая в известные дни и ставится на гумне. Если же этого угощения своевременно не

преподносят, то гуменник может от злости разбуяниться не хуже банника и тогда спалит

весь хлеб на гумне, а пожалуй, и весь двор.

Домовые духи редко показываются людям; если же показываются, то уж ни в каком

случае не к добру, а всегда предвещая этим какое-нибудь несчастье. Своим явлением он как

бы предостерегает хозяев. В книге Афанасьева передается такое сказание. Встала баба по-

утру и хотела идти по воду, но ведер, в которых носили воду, она не нашла на обычном

месте — они куда-то исчезли. Подумав, что их взял кто-нибудь другой и пошел с ними по

воду, баба побежала к речке и там увидела домового в виде маленького старичка в красной

рубахе. Стоит он на берегу и ведрами, взятыми у бабы, черпает воду. Увидев бабу, он уста-

вился на нее глазами, которые горели, как раскаленные угли. Баба в ужасе кинулась бежать

домой и увидала, что вся их изба уже объята огнем.

Конюшенный домовой — один из самых популярных типов домашнего духа. Его

представляют себе старым косматым человечком с конскими копытами и ушами. Коню-

шенный дух — покровитель лошадей; он о них заботится, оберегает их от болезней. К со-

жалению, у него среди лошадей бывают, свои любимцы и нелюбимцы. Первых он всячески

выхоливает, и они всегда держатся в прекрасном теле, зато вторых ужасно мучит, истязает

и доводит до полного истощения. Вера в конюшенного духа часто доходит в народе до та-

кой осязательности, что для него приготовляют даже особое помещение. Так, белорусы в

конюшнях и скотских сараях устраивают особенные маленькие ясли и набивают их сеном.

Тут, в этом ворохе сена, как предполагается, конюшенник и устраивает свое гнездо. Сено из

его яслей считается целебным; его дают, например, отелившимся коровам. В Ярославской

губернии существует такая обрядность при лечении заболевшей скотины: приглашают во

двор колдуна и то, что он делает, называется отводом на дворе места домовому. С этой це-

лью в углу двора огораживается колышками некоторый участочек и на огороженное место

кладут либо пирог, либо хлеб с солью. При этом знахарь произносит особое заклинание, в

котором величает конюшенника «родимым батюшкой и кормильцем». Продекламировав

это заклинание, он берет жертвенный пирог себе и уносит.

Очень интересны существующие в народе поверия о том, какими способами можно

увидеть домового. В Переяславском уезде было записано следующее сказание по этой час-

ти. Кто желает видеть домового, тот должен пойти в церковь в страстной четверг, когда чи-

тают двенадцать евангелий. Стоя в церкви, не следует ни оглядываться и ни с кем не разго-

варивать; равным образом, и выйдя из церкви, надо спешить домой тоже ни с кем не говоря

и не оглядываясь. Само собой разумеется, что в руках у человека должна быть та самая за-

жженная свеча, с которой он стоял в церкви; в этой свечке и вся сила. Надо с этой свечкой

подняться на хату. Домовой будет лежать на крыше хаты, и тут при свете святой свечки его

легко рассмотреть. Кто все это проделал и увидал своего домового, тот прежде всего стара-

ется разглядеть его внешний вид, какой он — голый ли или густо покрыт шерстью; в пер-

вом случае и хозяин будет голый, т.е. ему предстоит бедность и всякие несчастья, а во вто-

ром случае, конечно, наоборот.

После домового самые популярные типы нечастой силы — леший и водяной.

Лешего в разных губерниях вызывают: лесовик, лесовой, лешак, лесник, лесун, а

местами даже просто лес. Местожительство лешего — самая глухая лесная трущоба, но

иногда также пустырь. Впрочем, этот дух обитает в лесу только в теплое время года. В на-

чале октября он проваливается сквозь землю и зимует где-то в преисподней, а весной снова

выскакивает из земли и поселяется в своем старом логове. Перед зимовкой леший обыкно-

венно беснуется, поднимает бурю, ломает деревья, разгоняет зверей по норам и логовищам.

По польскому поверию, леший любит старые сухие деревья, особенно вербы; он часто си-

дит на этих, деревьях, приняв вид совы. Поляки-селяне избегают рубить такие деревья, что-

бы не накликать на себя, рассердив лешего, какой-нибудь беды. По русскому поверию, ле-

ший тоже любит старые деревья, но предпочитает седеть в их дуплах. У нас есть поговорка:

«Из пустого дупла либо сыч, либо сова, либо сам сатана». Весной леший вылетает из ада в

виде птицы и летит к своему лесу, производя по пути вихрь. Вообще шествие лешего со-

провождается вихрем; от этого никто никогда не видит следов его ног, потому что он вих-

рем заметает свои следы. Осенью, когда хлеб сложат в скирды, леший забавляется тем, что

раскидывает эти скирды. Такая чертова забава предупреждается особым волшебным обря-

дом. Хозяин выходит ночью к своим скирдам в вывороченной одежде, е кочергой в руке; он

обводить ей замкнутый круг около всего скирда. Весьма надежным средством против леше-

го считается также головешка, т.е. обгорелое полено. Находясь в лесу, люди, помня лешего

и зная, что его появление всегда сопровождается бурей, старательно избегают всего, что на-

поминает бурю, например, не решаются свистать. На свист леший того и гляди отзовется и

явится в сопровождении вихря.

Лешего чаще всего представляют себе в виде великана, голова которого доходит до

вершин самых высоких деревьев. Но с другой стороны, утверждают, что леший всегда при-

способляется к местности, т.е., например, идя в лесу, он вытягивается в рост высоких де-

ревьев, а идя по полю, съеживается до высоты травы. Он редко является людям в вещест-

венном образе, он больше пугает только своим свистом и хохотом. Тем не менее, в любой

лесистой местности найдется бывалый мужик, который своими глазами видал лешего. Он

предстает перед людьми в человечьем образе и в одежде, но зипун на нем никогда не под-

поясан в запахивается обязательно левой полой на правую. Иные описывают его, как мох-

натое и косматое чудище с козлиными ногами, рогами и бородой.

В иных местах лешего, очевидно, путают с иными демоническими существами. Так,

среди белорусов существует вера в разных змиев, которых они называют «цмоками». В

числе их есть и лесной цмок, избравший своей специальностью напуск мора на скот, выса-

сывание молока у коров, обеспложивание хлебных полей. Впрочем, до скота леший вообще

охотник. У нас на дальнем севере, например, в Олонецкой губернии, народ, благодаря та-

мошним дремучим лесам, усердно разработал сказания о лешем. Там полагают, что каждый

пастух должен принести в жертву лешему какую-нибудь скотину, чтобы он оставил в покое

все остальное стадо. В Архангельской губернии верят даже, что если пастух задобрит леше-

го, тогда тот сам тщательно будет оберегать деревенское стадо.

Часто в одном и том же лесу поселяется несколько леших, и тогда между ними начи-

нается жестокая потасовка за право владения. Лешие ломают столетние деревья, хватают

стопудовые камни и швыряются этими метательными орудиями с такой страшной силой,

что они летят за пятьдесят верст. Всякий сильный бурелом в лесу народ без обиняков при-

писывает драке леших. В Архангельской губернии по этой части записано такое сказание.

Трое леших поспорили при дележе лесных участков и вступили в драку. При этом двое из

них одолели третьего, повалили его, связали да так и бросили в лесу и сами ушли. И вот на

связанного лешего случайно набрел какой-то человек. Леший взмолился к нему о помощи, и

добрый прохожий распутал его. Леший в благодарность за освобождение подхватил своего

освободителя и мгновенно перенес его из лесу прямо в ту деревню, где он жил. Но этого

мало. Тому человеку приходилось идти в солдаты. Благодарный леший пошел за него в

службу и добросовестно выслужил весь срок верой и правдой.

Разумеется, никому другому в такой мере не существенна дружба с лешим, как охот-

нику, и пойму повсюду в лесных местностях в народе разработаны приемы умилостивления

лешего. Лесной зверь находится в такой же полной власти и собственности у лешего, как

домашний скот у людей. При массовых переселениях животных, например, белок па севере,

народ всегда толкует эго явление в том смысле, что передвижения зверя совершаются по

воле лешего. Так, например, в 1843 году в лесах Ветлужского уезда появилось громадное

количество белок, которые, видимо, куда-то двигались всем стадом. В то время местные

жители утверждали, что этих белок леший перегоняет из Вятской губернии в Вологодскую.

Зачем и с какой целью перегоняет — это тоже объяснялось самыми удовлетворительным

образом. Лешие — великие охотники до азартной игры, и ставкой в игре для них служат

звери, обитающие в их лесах. Выходило, значит, что вятский леший проиграл вологодскому

всю свою белку и перегонял ее из своих владений во владения выигравшего. Кто намерен

охотиться на лесного зверя, тот должен прежде всего задобрить местного лешего, ибо если

он этого не сделает, то, во-первых, он ровно ничего не добудет, а во-вторых, леший и его

самого замотает в лесных дебрях так, что он оттуда и не выберется. Охотники приносят в

жертву лешему краюшку хлеба, либо блин, крепко посолив эту снедь; жертва кладется куда-

нибудь на пень. Пермяки угощают лешего табаком, который подносят ему в виде пачки

листов махорки. Местами вся первая добыча охотника оставляется им в лесу, как умилости-

вительная жертва местному хозяину. Иной раз прибегают к заговорам перед началом охоты.

«Леший обошел» — это ходячее выражение очень характеристично обрисовывает

обычную проделку лешего, от которой чаще всего терпят люди. Леший путает идущих че-

рез лес, сбивает их с пути и заводит куда-нибудь в самые неожиданные и неприятные места.

Для того, чтобы произвести этот морок у путника, леший прибегает к разнообразным шту-

кам. Он, например, переставляет с места на место путевые знаки. Жители лесных местно-

стей обыкновенно направляют свой путь по какому-нибудь приметному дереву. Леший

принимает вид этого дерева и становится где-нибудь совсем в другом месте. В другой раз

леший превращается сам в путника или принимает внешность кого-нибудь из знакомых

одурачиваемого им человека, заводит с ним разговор и отбивает в сторону от дороги. Едет,

например, мужик по совершенно знакомой ему дороге и встречает прохожего. Тот просит

его подвезти. Мужик соглашается, прохожий усаживается к нему в телегу и начинает какой-

нибудь занимательнейший разговор. И вдруг среди этого разговора незнакомец внезапно

исчезает, а простофиля-мужик оказывается увязшим в каком-нибудь болоте. И только по

дьявольскому свисту и хохоту, который раздается в то время, мужик заключает, что стал

жертвой проделки лешего.

Жизнь лешего народ представляет себе разно. Чаще всего, как кажется, лешего счи-

тают существом одиноким и диким, свирепо чуждающимся компании себе подобных. В

других местах утверждают, что лешие живут целыми деревнями, строят себе отличные из-

бы и живут в них с женами и детьми. Таким образом, на сцену выступают и лесные демоны

женского пола — лесунки, т.е. девицы, и лешачихи, т.е. дамы леших. Главная примета этих

существ прекрасного пола заключается в неимоверно огромных и длинных грудях, которые

лешачихи должны закидывать за плечи, чтобы свободно ходить и бегать. Как кажется, вера

в леших женского пола особенно распространена в Галиции и Польше. В тех местах народ

представляет их себе донельзя дикими и злобными существами. Все тело их покрыто воло-

сами. Длинные копны волос развеваются по ветру, когда они бегут. Груди у них такие гро-

мадные и длинные, что когда они стирают белье, то вместо вальков выколачивают его соб-

ственными грудями.

Известно, что существуют способы для вызывания всякого рода нечистых духов.

Можно вызвать и лешего, буде кто пожелает. Для этого следует нарубить молодых березок

и разложить их по земле большим кругом, так, чтобы вершины были в середине круга. За-

тем, войдя в середину этого круга, надлежит с себя сиять крест и громко крикнуть: «Дедуш-

ка!», леший сейчас же и явится. Можно поступить еще так. В ночь накануне Ивана Купала

(23 го июня) надо пойти в лес и срубить осину так, чтоб она упала вершиной на восток. По-

том надо стать на срубленном пне лицом на восток и перегнуться, склонившись так, чтобы

можно было смотреть между собственных ног позади себя. В такой неустойчивой позиции

жаждущий увидеть лешего должен проговорить: «Дядя леший, покажись не серым волком,

не черным вороном, не елью жаровой, покажись таким, каков я!». Леший немедленно явля-

ется, и тут с ним, если угодно, можно заключить договор, как и с обыкновенным чертом,

жильцом адовым. Но о договорах с чертом мы еще скажем пару слов ниже.

Водяной в зароде часто называется дедушкой; положим, так же называют и домово-

го, но к водяному этот эпитет как-то особенно плотно пристал. Водяной называется еще во-

дяник, водяной дедушка, нёжить. Водяной появляется обыкновенно в полной натуре, без

всякого туалета. Его представляют себе косматым и бородатым существом, облепленным

тиной; борода чаще всего у него бывает зеленая. Из других типов нечистой силы он ладит с

лешим, но не ладит с домовым. Многие считают его злее всех других нечистых духов, и его

сродство с сатаной признается ближайшим. Обычно водяной, как и леший, в зимнюю пору

подвергается спячке, зимуя где-нибудь в глубочайшем омуте. Пробуждается же он 3-го ап-

реля, в Никитин день. В этот день обыкновенно рыболовы угощают своего «дедушку», что-

бы задобрить его на предстоящий рыболовный сезон. Местами соблюдается весьма слож-

ный обряд жертвоприношения. Ровно за три дня до Никиты присматривают у цыган-

барышников какую-нибудь старую клячу и покупают ее, отнюдь не торгуясь, т.е. беспреко-

словно давая ту цену, какую запросят. Лошадь ставят в стойло и до отвала кормят самой

изысканной пищей, хлебом, конопляными жмыхами. В ночь под Никитин день голова ло-

шади густо намазывается медом с солью, а в ее гриву вплетают множество красных ленто-

чек. Затем ноги несчастной жертвы спутываются веревками, а на шею ей навешивают два

старых жернова. Ровно в полночь лошадь приволакивают к реке, и если лед уже тронулся,

то вывозят жертву на лодке на самую середину реки и там топят, а если лед еще крепок, то

топят ее через прорубь. Старшина рыболовной артели остается на берегу и напряженно

прислушивается к шуму воды. По нему он, очевидно, заключает о том, что водяной под-

плыл, чтобы принять добычу, а те, кто топит лошадь, ждут от старшого особого знака, по

которому и бросают лошадь в воду. Бывает и так, что присутствие водяного опытный ста-

роста не может уловить ни по каким приметам. Тогда заключают, что водяной не желает

принимать жертву или что он перешел на жительство в другое место. И то, и другое, конеч-

но, считается предвестником грядущих неудач промысла. Необходимость же принесения

жертвы основывается на том веровании, что водяной просыпается от зимней спячки страш-

но голодный и злой. Голод и злость побуждают его ломать лед и давить мелкую рыбешку;

крупная же рыба сама от него разбегается в разные стороны. И вот, значит, если его в то

время угостить лошадкой, то он, плотно покушав, успокоится и в благодарность за угоще-

ние будет стеречь рыбу, не даст ей разбредаться по соседним плесам, а, наоборот, будет ее

переманивать в свой плес из соседних. Кроме того, он будет наблюдать и за водой, будет

выручать рыбаков в случае бурь и несчастий на воде, будет оберегать невода и другие ры-

боловные снасти. Голодный водяной дожидается угощения три дня, и именно как раз до

Никитина дня. О том же, что он просит угощения, заключают по колыханию воды и по глу-

хому шуму, идущему из-под земли. Если в эти три дня его не угостят, то он обычно перехо-

дит в соседний плес, но предварительно на прежнем месте истребляет всю мелкую рыбу и

разгоняет всю крупную. После того как лошадь утоплена, староста еще льет в воду масло и

при этом приговаривает: «Вот тебе, дедушка, гостинцу на новоселье; люби да жалуй нашу

семью». Угостив дедушку, и сами рыбаки после того щедро угощаются, т.е. всю ту ночь на-

пролет пьянствуют.

Когда водяной желает показаться смертным, то он обычно всплывает над водой в ви-

де колеса или в виде бороны. Любимое его местопребывание — это мельница, а на ней во-

дяное колесо. Чаше всего на мельнице живет один водяной, но если мельница многопостав-

ная, то случается, что на каждом поставе живет свой водяной, и тогда, как выражаются бе-

лорусы, «всякой чорт на свое коло воду цягнеть». Когда колесо работает, водяной обяза-

тельно сидит сверху брызгает водой. Из всего этого, разумеется, неизбежно и логически

следует, что каждый мельник должен быть колдуном, иначе невозможно себе представить,

каким родом он мог бы орудовать на мельнице, где настоящим хозяином является нечистая

сила. И потому он должен ладить с водяным и уметь его задабривать; иначе никакого по-

рядка на мельнице не будет; водяной будет просасывать плотину, напускать паводок, ло-

мать шестерни и кулаки у колес и т.д. Рассказывают про мужиков, которые затевали стро-

ить мельницы, не спросись водяного; за такое самоуправство водяной устраивал целый по-

топ, которым разрушалась вся мельница до основания. При закладке мельницы водяной бе-

рет подать, т.е. топит какого-нибудь человека. Но можно предупредить это несчастье, по-

ложив зарок на какое-нибудь животное, например, на корову, на свинью. Водяной рано или

поздно доберется до обреченного животного и утопит его. Но злые мельники иногда кладут

зарок на кого-нибудь из своих недругов-людей, и тогда водяной впоследствии утопит этого

человека. Число обреченных жертв сообразуется с размерами мельницы, с числом поставов.

Иной раз приходится, значит, положить зарок на несколько голов скота.

Водяной считается и лакомкой, и в то же время пьяницей. В Олонецкой губернии за-

писано сказание, что нечистые духи вообще, а водяные в особенности, любят собираться в

кабаках и там бражничают и играют в кости и карты. На этом веровании, вероятно, основа-

лось признание водяного покровителем, пчеловодства. Таким образом водяной дедушка

разделяет культ пасечников с известными святыми Зосимой и Савватием, считающимися

патронами пчеловодства. Иные старозаветные пчеляки собирают первый рой на своей пасе-

ке в мешок и, привязав к нему камень, топят в реке. Водяной за это угощение отплачивает

обильным роением и взятком. В самый день святых Зосимы и Савватия, 27-го сентября, па-

сечники вынимают из улья соты и ровно в полночь отправляются к мельнице и там, произ-

неся известное заклинание, бросают его в воду. У соседних славян, например, у лужичан,

существует еще поверие о каком-то влиянии водяного на урожай хлеба. Утверждают, что

водяной является на рынок, причем его можно распознать по мокрому подолу одежды. Он

ходит и применяется к ценам на рожь, и если им будет предложена высокая цена, то, значит,

урожай того года будет плох и хлеб будет стоить дорого.

Само собой разумеется, что все несчастья на воде приписываются водяному; это он

перевертывает лодки, размывает плотины, пугает скотину во время водопоя, завлекает ку-

пающихся в опасные места и т.д. В народе передаются тысячи рассказов о злобных продел-

ках водяного. Случается, что он нечаянно попадается в невод, и тогда его вытаскивают вме-

сте с рыбой. Но он при этом разрывает в клочья всю сеть, уходит сам и выпускает всю

пойманную рыбу. Иногда водяной строит штуки, чтобы испугать людей и позабавиться их

страхом. Видит, например, рыбак, что по воде плывет тело утопленника; рыбак забирает его

к себе в лодку, но утопленник мгновенно оживает, вскакивает, разражается дьявольским хо-

хотом и с размаху кидается в воду.

Предполагается, что водяной превосходный пловец и нырок, потому что вода его

родная стихия. Но иногда он для передвижения в воде пользуется сомом, на которого са-

дится верхом. Поэтому, где сом водится, как, например, в низовьях Волги, его называют

чертовым конем и избегают употреблять в пищу. Однако, пойманного сома не следует бра-

нить, а то водяной услышит, обидится за своего коня и свирепо отомстит обидчику. Случа-

ется, что водяной оседлает скотину, зашедшую в воду, например, лошадь или корову; жи-

вотное обыкновенно под нам подламывается и тонет. Чтобы избежать такого несчастья,

крестьяне, перегоняя скот через воду, предварительно делают по воде крест ножом или ко-

сой. Утопленников водяной страшно давит и тискает, и поэтому-то, как думают в народе,

трупы утопленников так раздуты и сини. Иногда среди простолюдинов высказывается твер-

дое убеждение, что если бы не злая воля водяного, то люди бы вовсе не тонули и утоплен-

ников бы не было. Рассказывают, что однажды охотник полез в воду за убитой им уткой, а

водяной ухватил его за шею и уволок вглубь. Охотнику кое-как удалось отбиться от него

топором, но на шее у него остались ясные следы от перстов водяного. В Малороссии ребя-

тишки, собираясь купаться, поют обрядовую песенку: «Чорток, чорток, не ломай кисток! Ты

з воды, а я в воду». Задавив человека, водяной вынимает из него душу, которая и поступает

в его полную собственность, тело же бросает, и оно потом всплывает наверх. Мы уже виде-

ли выше, что по народному поверью души утопленников, вероятно, потому, что они скон-

чались без покаяния и причастия, обрекаются на рабство у чертей; черти делают из них сво-

их батраков, кучеров и т.д.

В юго-западном крае экспедицией географического общества, о которой мы выше

упомянули, записаны сказания о разных типах нечистой силы, которые признаются в той

местности. Так, например, там народ верует в особого черта скарбныка. Это домашний дух,

нечто вроде домового, хотя с известным особым оттенком. Человек заключает союз с чер-

том, и этот черт поселяется у него во дворе и помогает своему хозяину во всех его делах, а

прежде всего, разумеется, в деле приобретения богатства. Присутствие скарбныка в доме

обычно обнаруживается при первой попытке что-либо украсть из этого дома. При этом на

вора нападает настоящий столбняк. Он не может двинуть ни рукой, ни ногой, ни крикнуть,

и стоит так, с украденной вещью в руках, до тех пор, пока не придет хозяин. Значит, скарб-

ныка надо понимать, как сторожевого духа. Утверждают, что люди, которые обзавелись

скарбныком, всегда погибают ужаснейшей смертью. Сатана налетает на хату, сопровождае-

мый целым роем чертей, которые принимают вид черных галок. Сатана торжественно

предъявляет умирающему запродажную запись на его душу, написанную кровью, и тотчас

вслед за тём выхватывает эту душу. В тот же момент все окна в хате и ее кровля с треском

разлетаются во все стороны, словно в хате произошел взрыв.

В том же юго-западном крае веруют еще в лизуна. Этот демон живет в лесу в образе

громадного зверя, нападает на людей, проходящих через лес, и пожирает их. Черти, живу-

щие в болотах, болотяныки, заманивают к себе в болото по ночам проезжих и прохожих.

Есть еще разновидность болотного демона, называемая «очеретяныком». Один человек

(рассказывали в Переяславском уезде) ехал мимо заросли камыша и увидел белого барана.

Человек тот взял его к себе на телегу и хотел ехать дальше, но лошади не могли тронуться е

места. Чуя тут что-то недоброе, мужик хотел сбросить барана с телеги, но и это ему не уда-

лось. Он бился до самых петухов, а как только раздался петушиный крив, баран сам соско-

чил с телеги, громко загоготал и ушел.

Среди малороссов распространены еще сватания о так называемых одминках (т.е. —

подменышах), вера в которых, впрочем, широко распространена. Подменышем называется

чертенок, подложенный чертями бабе вместо ее ребенка, которого у ней крадут. В Ушицком

уезде рассказывают, что таким образом у одной бабы черти подменили дитя, она этого не

заметила и кормила подменыша, как свое собственное дитя. Чертовское дитя, к удивлению

бабы, несмотря на свою страшную прожорливость, совсем не росло. Через несколько вре-

мени у ребенка начали на голове расти рога. Баба, все еще ничего не подозревавшая, начала

усердно молиться, но это нисколько не помогало. И вот раз, возвращаясь откуда-то с бого-

молья, она проходила мимо большой заросли камыша. В это время из камыша вдруг раздал-

ся голое, говоривший: «Имберес, где ты был?». Чертово дитя, бывшее на руках у бабы, ото-

звалось на этот голос и отвечало: «У бабы». — «А что ты там делал?». — «Ел и пил». Тогда

женщина, шедшая вместе с той бабой, тотчас поняла все и объяснила матери, что это не ее

дитя, а одминок, т.е. чертенок, и что его надо бросить в болото. Баба послушалась этого со-

вета, бросила чертеныша, и тот со свистом и гиканьем помчался через камыш, словно вихрь.

Рассказывают еще такую историю. Одна баба-повитуха принимала у какой-то жен-

щины и поздно вечером возвращалась к себе домой. Вдруг по дороге ей повстречалась ог-

ромнейшая лягушка: «А, провались ты! — вскричала в испуге повитуха. — Должно быть, и

тебе скоро понадобится повитуха». И вот в полночь к повитухе явился черт и стал требо-

вать, чтобы она шла с ним к его жене, которая собирается разрешиться. Повитуха начала

было отказываться, но нечистый живо сгреб ее в охапку и поволок в лес. И вот в то время,

когда повитуха делала свое дело, она вдруг рассмотрела, что чертовкино дитя вовсе ее чер-

тенок, а что это дитя той самой бабы, у которой она принимала в тот день. Черти, значит,

уже успели совершить подмен. Повитуха взяла да и воткнула в голову ребенка булавку. Ди-

тя принялось кричать, кричало день, кричало другой, не унимаясь. Чертовка, видя, что с

ним нет никакого сладу, велела, наконец, своему черту, чтобы он это дитя отнес к той бабе,

а ей бы вернул ее чертенка. Тот так и сделал. Когда черт отпускал повитуху домой, то чер-

товка сказала ей, чтобы она за труды не брала денег, а брала бы кирпич и угли. Бабка по-

слушалась и черт отсыпал ей целый мешок углей, а затем опять сам отнес ее домой. Когда

повитуха дома развязала этот мешок, то он оказался весь полон чистым серебром. Затем по-

витуха побежала к той бабе, у которой черт подменили ребенка, и выдернула у него из го-

ловы булавку. Ребенок немедленно успокоился и его окрестили.

В Проскуровском уезде роженица в колыбель ребенка непременно кладет вместе с

ним роговой нож; при том в комнате, где лежит ребенок, следует поддерживать огонь. Если

же не принять этих предосторожностей, то явится чертовка и подменит ребенка, положив

вместо него своего чертеныша. В той же местности удалось собрать приметы подменыша. У

него обычно бывают маленькая голова, длинные уши, тонкие ноги, огромный живот Он

страшно обжорлив, так что нет возможности накормить его досыта, а между тем, он то и

дело хворает и до семи лет не может ходить. Заметивши подмену, стараются, конечно,

сбыть подменыша с рук и вернуть собственное дитя. С этой целью подменыша нещадно по-

рют и выбрасывают куда-нибудь в хлев, вообще в грязное место. Тогда настояшая мать

подменыша, т.е. чертовка, увидавши, что с ее чадом обращаются так нехорошо, приносит

обратно похищенного ребенка и говорит матери: «На тоби твою дитину; ты над моей збыт-

куешься, а я твоий ниц не кажу, дывись, яка вона гарна да чиста!».

Есть еще нечистый дух, называемый в южной России перелестником, т.е. прелестни-

ком, прельстителем. Обыкновенно он является человеку в образе умершего, которого этот

человек любил. Разумеется, чаще всего прелестник является влюбленным молодым людям

обоего пола, которые тоскуют о своих возлюбленных. Ему часто удается до такой степени

затмить разум человека, что тот вполне поддается обману, видит в прелестнике своего дру-

га, дело доходит до того, что несчастный обольщенный вступает с духом-соблазнителем в

любовную беседу, обнимается и целуется с ним и т.д. Такому обольщенному, конечно, в

конце концов приходится плохо. Он быстро чахнет и сохнет, а потом и умирает.

Южное сказание о прелестниках сходится с нашим общерусским сказанием об ог-

ненном змее, посещающем девиц и женщин. Огненный змей обыкновенно летает по возду-

ху, и в это время его люди видят. Подлетев к дому своей возлюбленной, он рассыпается ис-

крами и влетает в печную трубу. Но, очутившись в горнице, он мгновенно превращается в

доброго молодца красоты несказанной. Девушка, которая удостоилась такого посетителя,

влюбляется в него без ума и памяти и весьма быстро чахнет и умирает. Однако, против это-

го посетителя имеется свое верное средство. Стоит только перед самым посещением змея

насыпать в печку, на загнетку, кучку снега, собранного в крещенский вечер. Как только

змей начнет спускаться в трубу, то он тут же и сгинет. Такие огненные змеи летают, однако,

не к одним только девицам и не с одними только любовными целями. У лужичан, например,

существует верование в так называемого «пенежного», т.е. денежного змея. Он точно также

летает к своим любимцам в огненном образе, вскакивает в избу через дымовую трубу и

приносит золото. Разумеется, такие люди становятся страшными богачами. Но змею надо

приносить жертвы; для него ставят в печах молочную кашу, говядину и другую пищу. Все

это он и пожирает, спускаясь через трубу ночью, когда в доме все спят. Об этих жертвах от-

нюдь не следует забывать. Так, в Белоруссии рассказывают, что одному мужику «цмок», т.е.

змей, долгое время носил деньги, а тот за это обязан был каждую ночь угощать его яични-

цей. Скоро мужик разбогател я возгордился и однажды ночью не захотел поставить змею

яичницу. Змей, не найдя обычного угощения, возгорелся злобой и на другой же день спалил

весь двор мужика дотла, так что тот стал опять таким же нищим, как был раньше.

Теперь перейдем от самих чертей к их верным союзникам: ведьмам и колдунам. По

этой части довольно обширный материал мы находим в сборнике географического общест-

ва. Это и понятно. Верование в ведьм на юге России удержалось несравненно крепче, чем

на севере. Недаром же возникло наше летучее слово: ведьма киевская.

Определить понятие о ведьме очень легко. Ведьма — это баба, связавшаяся с дьяво-

лом и посему устремляющая всю свою деятельность во вред людям. Ведьмы бывают либо

естественные, либо искусственные, т.е., ведьма может появиться на свет или же родившись

на свет совершенно нормальной женщиной, может стать ведьмой впоследствии. У врож-

денных ведьм есть примета, вполне их изобличающая, — хвост. Сначала этот придаток бы-

вает величиной не больше пальца, но впоследствии, особенно если ведьма усердно занима-

ется ведьмовством, хвост у нее отрастает и делается такой, как у собаки. Надо еще разъяс-

нить, что прирожденные ведьмы, «родимые», как их называют хохлы, считаются существа-

ми далеко не столь вредными, как ведьмы «ученые»; при том же родимые ведьмы, в сущно-

сти, ни в чем неповинны сами по себе, ибо родятся они такими на свет потому, что были

либо прокляты, либо заколдованы в то время, когда были еще в утробе матери. Иное дело

ведьма ученая. Эта сделалась ведьмой по собственной злой воле с очевидной целью делать

зло людям. Родимая же ведьма иногда и вовсе пользуется своими врожденными талантами

или если и пользуются, то несравненно умереннее, нежели ученая.

Обычный талант ведьм, — это прежде всего способность превращаться, перекиды-

ваться во что угодно — в собаку, кошку, птицу. Главным же образом их деятельность сво-

дится к доению чужих коров, задержанию дождя, управлению бурями и ветрами. Иные со-

сут кровь у людей, и в этом отношении сходятся, следовательно, с упырями. Какими спосо-

бами ведьмы проделывают все эти свои штуки, о том доподлинно никому неизвестно. Под-

сматривать же за ними в высшей степени опасно, потому что у того, кто хоть чуть-чуть

проникнет в их тайны, они высасывают кровь, и любопытный человек быстро погибает.

Однако, по общему убеждению, ведьмы, отправляясь из дому по делам, поступают таким

манером. Раздевшись, они намазывают все тело какой-то мазью, потом ставят в печку гор-

шок с какой-то жидкостью. Когда эта жидкость разогреется, от нее начнет валить густой

пар, поднимающийся через трубу. В эту минуту ведьма схватывает кочергу или помело, са-

дится на него верхом; пары, идущие из горшка, подхватывают ее и выносят через трубу. С

этого момента ведьма может перекидываться во что хочет, может носиться под облаками,

переменять ветер, задерживать тучи и т.д. Для того, чтобы в их деятельности был известный

порядок, они время от времени собираются на совещание под председательством ведьмака,

о котором мы еще скажем ниже несколько слов. Эти собрания, очевидно, и есть не что иное,

как шабаши; по крайней мере времяпрепровождение на них совершенно то же самое, кото-

рое мы описали, когда шла речь о шабашах заграничных ведьм. В Литинском уезде расска-

зывают, что ведьмы на своих собраниях предаются игрищу, напоминающему бой мечами, и

потому, отправляясь на шабаш, они захватывают с собой конопляные мялки. Этими мялка-

ми они и дерутся между собой.

В том же Литинском уезде записан рассказ, содержание которого очень напоминает

случай, описанный в известной балладе Пушкина, отрывок из которой мы привели выше. В

этом сказании героем является тоже солдат, квартировавший у ведьмы. Солдат замечал, что

его хозяйка по ночам куда-то исчезает, а к утру возвращается совсем усталая. Однажды он,

подстрекаемый любопытством, подсмотрел, что она делает, и увидал, как она намазывалась

мазью, кипятила жижу в горшке и как улетела в парах этой жижи через трубу. Солдат про-

делал над собой то же самое и помчался на шабаш. Сначала, испугавшись, он спрятался за

камень, но когда ведьмы начали между собой обычную битву мялками, это зрелище его

подзадорило, и он, выхватив свой тесак, сам кинулся в битву. И случилось так, что в пылу

драки отрубил палец у своей хозяйки. Но та, конечно, узнала его и в наказание за любопыт-

ство высосала из него кровь, так что солдат умер.

Доение чужих коров, как известно, одно из главнейших злодейств ведьмы. Мы виде-

ли, что ведьмы иноземных сказаний тоже этим по преимуществу занимаются. У нас на юге

полагают, что для того, чтоб овладеть чужой коровой, ведьма ее доит либо на Благовещенье

(25-го марта), либо на Юрьев день (23-го апреля), либо в первый день Пасхи. Если ей это

удастся — дело кончено: корова после того хозяевам уже не дает молока. Волшебный же

способ доения, по воззрениям нашего народа, очень похож на описанный нами в иноземных

сказаниях. Ведьма у себя дома пробуравливает где-нибудь в столбе, косяке или в стене ды-

рочку в держит ее заткнутой; а когда ей надо молока, она вынимает из дырочки затычку,

произносит заклинательное слово, и молоко струей течет из дырочки в подставленную по-

судину. Но туго приходится ведьме, если ее при первом доении застанет хозяин коровы,

особенно если у него есть собака первак. Под таким названием известны те верные псы, ка-

валеры, появляющиеся на свет от первородящей суки, которая в свою очередь была первым

потомком также первородившей матки. Перваков иначе называют ярчуками. Так вот эти-то

псы и обладают способностью видеть ведьм, безошибочно чутьем различать их от обыкно-

венных баб. Ярчуков, если генеалогия их добросовестно прослежена, берегут пуще зеницы

ока, хотя трудно бывает их уберечь. Черти в свою очередь отлично знают их талант в распо-

знавании ведьм, и потому в собственных интересах жильцы адовы стараются удавить ярчу-

ка; а он вполне в их власти до годового возраста. Правда, зато потом, когда ярчуку уже ми-

нул год, с ним черти ничего не могут поделать, он вне их власти. Так вот, если такая собака

застанет ведьму в то время, когда она явится во двор доить корову в первый раз, то непре-

менно ее загрызет, если только ведьма не успеет оборотиться вовремя в птицу и улететь.

Ведьмы, говорят, часто появляются на перекрестках дорог, там, где ставятся кресты

и часовни;1 ёё с этих мест ведьмы скрадывают звезды; для этого им надо залезть на крест,

но непременно вверх ногами.

Существует прием для того, чтобы видеть ведьм. Кому придет такое желание, тот

должен отправиться в церковь в великий четверг, когда читают страсти. Но еще задолго до

того, именно в заговенье перед великим постом, надо взять кусочек творога, положить его

себе под язык и продержать его так целую ночь. На другой день этот сыр завязывается в по-

яс и носится на себе весь пост; вот, повязавшись этим поясом, и идут в церковь на четверго-

вые евангелия. Войдя в церковь, человек, так подготовленный, сразу же и увидит всех ведьм

не хуже ярчука. И они, в свою очередь, мгновенно его распознают, подойдут к нему, будут

его умолять, чтобы он выкинул из пояса тот сыр, будут грозить, но он, конечно, не должен

уступать.

В Литинском уезде записан любопытный обряд посвящения ведьмы. Старая ведьма

дает своей ученице кусок творога и сама берет кусок и ведет ее к колодцу. Она велит уче-

нице раскрошить творог, бросить его в воду и смотреть. Ученица смотрит и ничего не видит

особенного. Тогда ведьма крошит свой кусок и бросает крошки в воду колодца. И тотчас же

на творог со всех сторон набегают гады и чудища, хватают его. Тогда ведьма, указывая на

это своей ученице, говорит ей, что коли она хочет быть ведьмой, то должна знать, что ее

душу точно также черти разорвут на том свете. Если ученица этого не испугается, тогда

ведьма начинает ее обучать всем тонкостям искусства.

Иные хозяева, заметив пропажу молока у своих коров, начинают сторожить их по

ночам, и им удается укараулить ведьму, поймать ее с поличным. Но заметив, что ее откры-

ли, ведьма сейчас же пропадает из глаз. Один из таких хозяев (рассказывают в Ковельском

уезде) видел, как ведьма ночью доила его корову, и хотел на нее кинуться, чтоб ее поймать,

но она мгновенно обратилась в лягушку. Мужик бросился на гада с топором и ему удалось

обрубить у него лапы. На другой день у бабы, которую все считали ведьмой, оказались руки

отрубленными.

Ведьму можно поймать, но для этого надо на нее накинуть шнур из новых, еще не

надеванных шаровар. Этот «очкур», как его называют хохлы, надо освятить вместе с пасхой

во время светлой заутрени и с ним караулить ведьму в скотном хлеву. Как только она вой-

дет, надо ей накинуть очкур на шею и держать крепко, не обращая внимания на то, что она

будет перекидываться и в кошку, и в собаку, и в птицу, и т.д. А потом уже можно с ней и

расправиться по-свойски.

Есть особые люди, так называемые «видьмаки», которые обладают способностью

видеть и содного взгляда различать ведьм. Сами по себе видьмаки безвредны и не злобны;

напротив, они стараются оберегать людей от ведьм. Но видьмак все же не выдает ведьм, он

только как бы командует над ними, председательствует на их собраниях и направляет их

деятельность так, чтобы от нее было людям наименее нехорошо. По-видимому, после своей

смерти видьмак обращается во что-то вроде упыря, т.е. вампира.

Кстати, в сборники географического общества о вампирах записано очень немного

сведений, хотя наш юго-западный край непосредственно соприкасается с тем поясом, где

сказания о вампирах хранятся во всей силе. Но Афанасьев в своей книге относится к этому

верованию с большим вниманием. По его словам вера, в упырей у нас распространена в

Малороссии и у белорусов. Хохлы утверждают, что упырь, родится от связи оборотня (вов-

кулака) или просто самого черта с ведьмой. Делают они то же, что и заграничные упыри,

т.е. встают по ночам из могил и высасывают кровь у живых, охотнее всего у детей. В Харь-

ковской губернии народ утверждает, что упыри по ночам летают по воздуху и скачут на ко-

нях, причем кричат и шумят и пугают путников. Если упырь уже долго лежит в могиле и

начинает коченеть, так что не в силах владеть руками, то у него еще остаются зубы, креп-

кие, острые, как стальные клинья и упырь орудует ими, потому что они сокрушают всякие

преграды. Если упыря во время его пиршества, т.е. сосания крови, застигнет последний пе-

тушиный крик и он не успеет вовремя скрыться, то он тут же падает замертво, весь залитый

кровью.

В Тамбовской губернии было записано такое сказание. Ехал мужик ночью домой и

повстречал человека в красной рубахе и новом полушубке. Путник попросил подвезти его и

приехал вместе с мужиком в деревню. Начали они подъезжать к воротам разных дворов.

Мужик видит, что ворота открыты, а путник говорит, что заперты. Это потому, что на тех

воротах были кресты. а путник был упырь и не мог пройти в ворота с крестом. Но вот под-

ходят они к одной избе. Ворота у ней на запоре и на них висит огромный замок, но креста

нет. И ворота вдруг сами собой отворились. Вошли в избу, где спали старик и молодой па-

рень. Спутник мужика взял ведро, поставил его около парня на полу и ударил парня в спи-

ну. Тотчас из спины полилась прямо в ведро алая кровь. Упырь нацедил полное ведро и вы-

пил его одним духом. Потом также «подоил» старика, а утолив аппетит, позвал мужика, ко-

торый его вез: пойдем, дескать, ко мне. И в тот же миг оба очутились на кладбище. Упырь

уже облапил мужика и хотел его втащить в могилу, да по счастью как раз в это время запел

петух, и мертвец сгинул. А на утро те люди, старик и парень, оба умерли.

Как люди делаются упырями? Болгары полагают, что в трупы людей, худо живших,

вселяется дьявол, и они становятся упырями. В России верят, что труп становится упырем,

если через него перепрыгнет кошка. Поэтому в народе покойников зорко оберегают и не

впускают туда, где они лежат, кошек. Местами, если разносится молва, что в дом начал хо-

дить упырь, то в тот дом на ночь собирается вся родия, и двое мужиков по очереди, не смы-

кая глаз, караулят вампира до петухов. Если кто-нибудь из спящих ночью начинает беспо-

койно метаться и храпеть, то заключают. что его давит вампир. Тогда караульные всёх под-

нимают на ноги, и люди принимаются ловить упыря. Опытные люди знают какой-то заго-

вор, силой которого упырь, пойманный на месте злодеяния, приглашается влезть в узкогор-

лую посудину. Как только он туда влез, посудину затыкают и несут упыря на пустырь, где

зажигают огромный костер из дров и дерна. Когда посудина с упырем, вверженная в это ог-

нище, с треском лопнет, то публика и успокаивается, что вампир сгорел.

Упырей путают с оборотнями, людьми-волками. Говорят, что в таком виде, т.е. в ви-

де волка, упыри часто бродят по ночам; в таком же виде они нападают на женщин и всту-

пают с ними в связь; от этой связи родятся дети, обладающие характеристической особен-

ностью — отсутствием хряща в носу. Тем же отличаются и вукодлаки. Такое чадо, конечно,

само потом обязательно будет вукодлаком или упырем. Люди, рождающиеся на свет в со-

рочке и с зубами, возбуждают у простонародья сильное подозрение. Утверждают, что такие

люди после смерти остаются румяными и лежат с открытым левым глазом.

Все прочее, что на Руси рассказывают об упырях, почти вполне совпадает с приве-

денными у нас выше иноземными сказаниями.

Колдуна очень трудно. отграничить от ведьмы, если откинуть между ними только

половую разницу. Оба — слуги нечистого. вступившие с ниш в договор, получившие от не-

го в дар волшебную силу и за это уступившие ему свою душу. Колдун, ведун, чародей, ку-

десник, волхв, колдунья, ведьма, вещая женка, волхитка, кудесница — все это в сущности,

одно и то же. Южане пытаются, однако, установить различие в типах колдунов. У них зна-

харем называют специалиста, отгадывающего будущее по картам и звездам; чаривником —

того, кто дьявольской силой творит всяческие пакости людям; ворожбитом — того, кто ле-

чит волшебными средствами. Есть еще у них характерники — это колдуны, знающие заго-

воры решительно на все случайности и опасности, так что такой человек ничего на свете не

боится. Такого человека можно убить лишь серебряной пулей, над которой отслужено две-

надцать обеден. К злодействам и козням колдунов нам еще придется возвратиться в главе о

процессах против ведьм и колдунов, обзор которых мы сделаем в конце следующего отдела.

Теперь скажем еще кратко о разных второстепенных духах, имеющих общие черты с

нечистой силой. На севере и в Сибири распространено верование в кикимор. Это шаловли-

вые домашние духи-карлики. По происхождению своему — это дети, проклятые родителя-

ми еще во время утробного существования. Кикимора живет за печкой и днем сидит тихо, а

по ночам носится по дому, роняет мебель, шумит, стучит, воет, в проходящих мимо кидает,

что попадет под руку. Кикиморы считаются еще добрыми пряхами. Это что-то вроде наших

доморощенных эльфов. Колдуны умеют их заговаривать и изгонять из жилищ.

Подобное же происхождение, т.е. проклятие в утробе матери, приписывается русал-

кам, о которых находим лишним распространяться, в виду их широчайшей популярности.

Хохлы веруют еще в особых морских русалок, которых называют мемозинами (сказание

записано в Проскуровском уезде). Это полу-рыбы, полу-девы, отличнейшие певуньи, по ка-

ковому признаку и надлежит заключить, что хохлы переделали в мемозин классических си-

рен.

Вихованцем хохлы называют духа, выношенного из яйца «зноска» в продолжение

девяти дней под мышкой. Мы уже упоминали, что таким путем добывается хозяином свой

собственный домовой.

Малороссы очень недолюбливают повесившихся и считают их детьми дьявола. В

доме, где человек повесился, неохотно живут, бросают такие жилья, предоставляя им раз-

рушаться от времени. Висельники способны превращаться в упырей, и потому их хоронят,

предосторожности ради, пронзив осиновым колом.

Не можем пропустить без внимания и нашу знаменитую сказочную героиню, бабу-

ягу, костяную ногу. Это существо, несомненно, демоническое. Баба-яга, громадная старуха,

страшная, грязная, черная, растрепанная, длинноносая. По нашим сказаниям, она ездит в

ступе, погоняя ее пестом и заметая след помелом; белорусы же представляют себе бабу-ягу

ездящей по поднебесью в огненной ступе с огненной метлой в руке. Эти огненные черты в

изображении и дают повод Афанасьеву видеть в бабе яге грозового духа; это, впрочем, его

любимая мысль, которой он нещадно злоупотребляет. Любопытно то, что во всех греческих

сказаниях, по содержанию одинаковых е нашими сказками, то, что в этих последних припи-

сано бабе-яге, в греческих отнесено к ламии либо к дракону, т.е. к баснословному змей. Ба-

ба-яга артистически распознает «русский» дух, т.е. запах человеческого мяса, что и неуди-

вительно, т.к. она людоедка. Еще любит она женское молоко и эта черта сближает ее с

ведьмой. В одной сказке она сосет белые груди красавицы, которая от этого едва не погиба-

ет; братья этой красавицы, богатыри, заставляют бабу-ягу указать им колодец с живой во-

дой, и этой водой исцеляют сестру. Баба-яга — существо по преимуществу злобное, но, од-

нако, в некоторых сказках она выступает как покровительница героя, предупреждает его об

опасностях, снабжает волшебными предметами, оружием, конем, дает ему ковер-самолет,

указывает путь и т.д.

Можно думать, что все болезни народ связывает с нечистой силой, считая ее вообще

подательницей всяческих зол. Заразные и во-вальные болезни народом непосредственно

олицетворяются. Особенно пышна поэзия лихорадок. Обычно их представляют в виде девя-

ти или двенадцати дев. Старшая из них только командует, повелевая своим сестрам, нападая

на людей, «тело жечь и знобить, белы кости крушить». Они настоящие жилицы адовы, там

обычно и живут, но 2-го января зима гонит их из ада, и, очутившись на морозе, они забира-

ются в теплые избы и там нападают на «виноватых», т.е. людей, нехорошо себя ведущих. В

названный опасный день старухи обмывают двери жилых изб с особыми заклинаньями,

препятствующими лихорадкам переступить через порог. Старшая сестра неимоверно зла и

сильна; она прикована к железному стулу железными цепями; если она сорвется с цепей и

нападет на человека, то его смерть неминуема.

Лихорадка ночью кличет человека по имени. Если он отзовется, она сейчас же в него

и вселяется. Иногда, что, без сомнения, особенно коварно с ее стороны, она превращается в

какую-нибудь соринку и примешивается к пище; человек, ничего не подозревая, глотает ее

и становится ее жертвой. Любопытно, что если эту соринку различат, распознают, что это

лихорадка, то ее можно погубить, бросить в огонь, и она сгорит. В Тульской губернии запи-

сано поверье, что из девяти сестер-лихорадок шесть уже таким путем сгублены, значит, их

остается на свете всего три. Чехи тоже веруют, что прежде было сто лихорадок, но одна из

них сгибла, потому что заползла в кусочек хлеба, намоченный в молоке. Тут люди ее распо-

знали и заточили в свиной пузырь; она в нем металась, металась и задохлась.

У нас в народе ходит по рукам список заговора против лихорадок, в котором все две-

надцать сестер-лихорадок перечислены поименно и характеризованы по роду причиняемых

ими болезненных явлений: 1) трясея, 2) огнея, 3) ледея или озноба, 4) гнетея (гнетет, лишает

аппетита, ослабляет), 5) грынуша (причиняет хрипоту, кашель), 6) глухея или глохня,

7) ломея, костоломка, 8) пухнея (причиняет отеки), 9) желтея, желтуха, 10) коркуша или

корчея (причиняет судороги), 11) глядея (не дает спать), 12) огнеястра или невея самая

старшая, злая и губительная. Это та самая плясавица, т.е. Иродиада, ради которой была от-

рублена глава Иоанна Крестителя.

У южан лихорадка олицетворяется в образе молодой красавицы, которая обладает

способностью претворяться в воздух. Человек, который вдохнет этот воздух, и заболевает

лихорадкой. В Литинском узде записано такое сказание. Ехал мужик по дороге и увидал

двух девиц-лихорадок, которые, не замечая его, вели разговор, подслушанный мужиком.

Одна говорила, что пойдет к богатому барину, который очень любит пить дорогое вино, с

этим вином он, дескать, меня и проглотит. А другая сказала, что пойдет к бедняку, и при

этом назвала того самого мужика, который с ними встретился. Этот мужик, как только вой-

дет в хату, сейчас и крикнет жинке, чтоб она варила ему галушки; с первой же галушкой

лихорадка и намеревалась внедриться в его утробу. И вот, приехал мужик домой, и ему в

самом деле крепко захотелось поесть галушек. Но когда жена, изготовив их, подала, он пер-

вую галушку есть не стал, а быстро кинул ее в кошель, да и завязал, а потом мешок повесил

в трубе, чтобы лихорадка задохлась от дыму. Долго висела лихорадка в дыму и коптилась и

все эго время люди не болели лихорадкой. Но мужика мучило любопытство: что делается с

его пленницей, жива ли она или задохлась? И вот он, чтобы взглянуть на нее, развязал ко-

шель, а лихорадка и выпорхнула, в опять начала ходить по людям и мучить их.

Чума, которая местами называется черной смертью и вообще мором, представляется

обычно в виде огромной женщины с растрепанными волосами; одежда на ней то вся черная,

то вся белая. Южане же ее представляют себе в образе богатой барыни, которая ездит в до-