Танцюра В. – Путь еретика или Философия Единения

«Кто ищет,

вынужден блуждать[1]...»

***

О ВЕТРАХ ПЕРЕМЕН

Все великие перемены в жизни одного человека, а также и всего человечества, начинаются и совершаются в мысли. Для того чтобы могла произойти перемена чувств и поступков, должна произойти, прежде всего, перемена мысли.

Л.Толстой

В досоветские времена у нашего народа была вера. Вера в Бога и царя, как Его наместника. Отец Небесный, царь-батюшка – нежно и ласково, неразрывно друг от друга, как небо и земля, как море и берег. Крещение, венчание, рождение, отпевание – все самое важное, самое сокровенное в жизни человека было связано с церковью, храмом, батюшкой-священником. К нему же шли со своими проблемами и горем, со счастьем и сомнениями. Единство тела и духа в действии.

Кто соблюдал Божьи заповеди из любви, кто со страху перед наказанием, но вера и церковь были теми факторами в жизни народа, которые удерживали его от сваливания в пучину вседозволенности и анархии.

Вера на Руси вообще представляла собой некую смесь христианства, язычества и собственного представления каждого человека о Божьем промысле.

«Отвергнув язычество как религию, наиболее развитые слои русского общества, тем не менее, не отказались от многих языческих верований, связанных с их обычаями. Для культурных классов, язычество, перестав быть религией, оставалось в силе, как практическое правило жизни. Для народных масс дело обстояло еще хуже. Их никак не обучили той вере, которую их обязали принять, и им оставалось только руководствоваться в данном случае той общей точкой зрения, которую имел каждый язычник в вопросах взаимоотношений различный верований. Они и стали просто «двоеверческими», поставили новую веру рядом со старой, присоединили одну к другой. Христианский Бог со Своими святыми и языческие божества составили две различные божественные семьи» (иеромонах Иоанн (Кологривов), «Очерки по Истории Русской Святости»).

Традиционные праздники Рождества и Пасхи, Преображения и Крещения Господних, Сретение и Благовещение причудливо переплетались с языческими праздниками Ивана Купала и масленицы.

Так[2] праздник 25 декабря – коляда (зимнее солнцестояние) был заменен Рождеством Христовым. Содержание: свадьба Дажьбога и Марены. Святочные игры. Крещенские морозы.

6 января – день Кащея и Велеса. Замещен крещенским сочельником. Воспоминание о том, как Кащей украл Марену.

1 марта – день Марены. Замещен днем святой Мариамны праведной. В народном календаре она была названа Маремьяной-Кикиморой «одноглазой», равнозначной языческой Марене-Марморе-Маре-Кикиморе.

7 апреля. День Масленицы-Марены. Весеннее равноденствие. Согласно астрономическим данным весеннее равноденствие: день равен ночи, – наступает 20(21) марта, но срок был смещен из-за несовершенства календарных систем. Этот праздник сдвинут Пасхой и замещен праздником Благовещения Богородицы. Содержание: сожжение Масленицы-Марены, золотые яйца (пасхальные), отпускают птиц на волю.

7 июля. Купала. Летнее солнцестояние. Согласно астрономическим данным летнее солнцестояние наступает 20(21) июня. Этот праздник замещен праздником Иоанна Крестителя. Содержание: празднование победы Перуна над Скипером. Купание – воспоминание о купании Живы, Марены и Лели. Также вспоминают в этот день (и всю «русальную» неделю до Купалы) купание Перуна в Днепре, встречу Перуна и Роси – рождение Дажьбога. Предполагают, что Купала (древнее – Кополло-Аполлон) – это одно из имен Дажьбога.

28 августа. Успение Златогорки. Может быть перенесена на воскресенье и пятницу. Замещен Успением Божьей Матери. Конец жатвы.

21 ноября день Сварога и Семаргла. Замещен праздником Михаила архангела.

Языческие праздники и имена прочно и на века вошли в приметы и поговорки русичей-христиан: «Вздел Ярило зиму на вилы», «Дажьбог на порог Весну приволок», «Пришел Дажьбог – Весне не уйти», «Дажьбог весну начинает – Перун лето кончает», «Пришел бы Ярило, а тепло будет», «До Ярилы крепись, хоть разопнись, с Ярилы живи не тужи», «Ветрогоны пыль погнали по белу свету, зарыдали по красну лету».

Советские времена надолго загнали веру в подполье, поставили Божий промысел вне закона. Взрывались и грабились храмы. Многие из них превращались в музеи атеизма, школы, общежития, больницы и склады. Иконы, книги сжигались, золото, серебро и бронза шли в переплавку – молодому государству нужны были средства на борьбу за свое выживание. В это время было уничтожено тысячи ценнейших книг и икон – великое наследие многострадального народа.

«К злейшим врагам новой «власти» было отнесено все духовенство, а места его Богослужения подлежали «советскому проклятию». В 1918 году были убиты 18 архиереев, а в тюрьмы и концлагеря отправлено 4 епископа, 8 архимандритов и 5 игуменов.

Кощунственному погрому и закрытию подверглось 26 монастырей и 94 храма. Если до 1917-го в России служило 360 тысяч священников (из них 100 тысяч приходских пастырей), то к концу 1919 года осталось в живых только 40 тысяч священников» (Ф.Шипунов, «Истина великой России»).

Безграмотные чиновники от партии составляли безграмотные декреты. Отменялись церковный брак, титулы, ранги. Церковь на веки вечные отделялась от государства. Традиционный церковный календарь также был отменен и введен западный. Наверное, по мнению большевиков, православная церковь была большим врагом большевизма, чем Запад.

«Уже в 1918 году большевики открывают широкую торговлю культурными ценностями, принадлежащими Русскому народу. Скупочные пункты драгоценных металлов и камней в Западной Европе заполнились огромным количеством ценностей из России. Они текли туда как официальным, так и неофициальным путем в виде изделий или уже переплавленными в слитки. Таможенники, осматривающие прибывающие из России пароходы, сообщали, что лично видели ящики, набитые золотой и серебряной церковной утварью: крестами, чашами, дискосами, наугольниками евангелией, наложенными в спешке, кое-как, причем по оставшимся следам можно с уверенностью сказать, что они уминались ногами…

За несколько месяцев «работы по изъятию ценностей» Русской Церкви по всей России в большевистский Гохран поступило, по официальным сильно преуменьшенным данным, более 17 пудов золота, 11 415 пудов серебра, 13 581 бриллиантов и алмазов, 3835 и 9 жемчужных ниток весом 2 и 11 фунтов, других драгоценных камней – 31 282 штуки весом в 1 пуд 19 фунтов» (О.Платонов, «Терновый венец России»).

Вера в живого Бога – отныне заменялась на веру в бога живущего на земле – вождя, генерального секретаря и целый сонм маленьких поместных божков – секретарей райкомов, горкомов, обкомов… Мифы и предания религиозные уступали место мифам и предательствам партийным, святки – новогоднему угару, Пасха – дню рождения «великого вождя» и майским праздникам, крестные ходы с хоругвями – демонстрациям и парадам с транспарантами и лозунгами, Святая троица – троицей «Отец народов, партия-мать[3] и дух коммунизма», а святые мощи и рака – «нетленному» телу Ильича и мавзолею. Что поделаешь: новые времена приносят и новые мифы.

Новые времена приносят и новые мифы

Атеистическое воспитание в духе классиков «марксизма-ленинизма», пошлости и глупости а-ля товарищ Е.Ярославский[4], дало обильные всходы в незрелых умах, заполнив пустоту безверия всякого рода суррогатами и прочей малоперевариваемой чепухой.

Однако, даже атеизм самого Ленина, человека, казалось бы, просвещенного и вполне неглупого был столь же эмоциональным и грубым, сколько совершенно ненаучным и бездоказательным.

«Об этом красноречиво свидетельствует разговор, о котором вспоминает один сотрудник Ленина. Разговор происходил ночью под темным куполом звездного неба. «Я заметил Ленину, – рассказывает его собеседник, – что мысль устремляется к Великому Разуму, когда перед глазами в небесном пространстве бесчисленное количество, мириады звезд. Ленин засмеялся и иронически произнес: «К боженьке!» – Назовите это как хотите, Владимир Ильич… Разве не прав был Спиноза, который говорил: когда передо мною прекрасный часовой механизм, я невольно думаю о мастере, сотворившем его. – Все это несет поповщиной, – ответил Ленин, – короче говоря, вы хотите сказать, что все было создано боженькой. Хорошо. Допустим, что все, что существует, всю вселенную боженька создал энное число миллиардов лет назад. Ну, а что он делал раньше, – спал, что ли?..»

Вот и все, что нашелся ответить этот человек, обладающий проницательным умом и широким образованием!» (А.Мень, «Истоки религии», т. 3, ч. 1, гл. 3).

Правда, в самые суровые годы Великой Отечественной войны православная церковь гонениям не подвергалась. Даже наоборот. Приветствовалась любая, даже самая мифическая помощь. Сталин принимал любые меры, лишь бы хоть как-то переломить сложившуюся угрожающую ситуацию в огромной воюющей стране. С 1941 по 1945 годы в СССР вновь открываются 20 000(!) храмов. Дошло даже до того, что в Москве весной 1942 года разрешили праздновать Пасху. Священники собирали средства на строительство танков и проводили молебны за судьбы страны и сыновей отечества. В первые месяцы блокады Ленинграда город был обойден крестным ходом с иконой Казанской Божьей матери из Владимирского собора для спасения города. Даже сам Киев был освобожден в день празднования этой иконы!

Несмотря на свой столь сложный и непредсказуемый характер Сталин, вопреки мнению многих, не изменил своего отношения к церкви и после окончания войны. Он неоднократно встречался с патриархом Алексием I (1877-1970) и принимал его в любое время дня и ночи.

Никита Хрущев уже после смерти Сталина даст команду на новое преследование церкви и верующих – необходимости в их поддержке уже не было. Такова была благодарность советского коммунистическо-атеистического правительства за неоценимую помощь в годы войны.

«Мне кажется, что Хрущев был одержим идеей делать все вопреки Сталину. Даже когда это противоречило здравому смыслу. Сталин открывал церкви. Будем закрывать. И сократил их на одну треть. Сталин принимал патриарха в любое время дня и ночи. Не буду принимать, как бы не просил об этом. И не принимал. Лишь спустя несколько лет после своего воцарения он соблаговолил наконец-то дать ему аудиенцию.

Рассказывают, что Хрущев встретил патриарха следующими словами: «Мы марксисты и потому разделяем мысль Маркса о том, что религия – это опиум для народа». На что спокойно и с достоинством патриарх Алексий отвечал: «Хотя мы не марксисты, но тоже разделяем мысль Маркса о том, что религия – это сердце нашего бессердечного мира». – «Где об этом говорит Маркс?» – удивился Хрущев. «Да там же, где он сравнивает религию с опиумом. В предыдущем предложении».

Говорят, что Хрущев был растерян. Говорят, что после ухода патриарха он в ярости топал ногами на своих референтов, не подготовивших его должным образом к встрече» (В.Сидоров, «Знаки Христа»).

Даже в начале 80-х количество православных приходов стремительно уменьшается, но уже к 1988 году авральными темпами идет приготовление к празднованию 1000-летия крещения Руси – их открывается более тысячи. Появляются воскресные школы, открываются духовные училища, семинарии…

О советском периоде в истории Руси (в самом широком значении) еще напишут сотни книг, снимут десятки фильмов – настолько больна и нетривиальна это тема для постсоветского человека.

Отдельные основательные трактаты будут посвящены теме советского героизма – настоящего и мнимого, о трудовых свершениях и всесоюзных комсомольских стройках, часто как искусственного выхода неиссякаемого энтузиазма и молодежной энергии. Вспомните освоение целины, погубившее миллионы гектаров девственных пастбищ, и стройку века – БАМ. Только после того, как по этой магистрали пошли первые поезда, стали думать-соображать, что же теперь с нею делать: сил и средств вложено уйма, а отдача и окупаемость очень сомнительны и эфемерны.

Чрезвычайно характерной чертой советско-социалистического планового ведения хозяйства, ее изюминкой и пикантной деталью было неординарное и славное действо, должно быть призванное приобщить народные массы и, в первую очередь, зеленую молодежь к многовековой славе великого народа под коротким, но емким названием «битва».

Причем, объявлять битву, сопровождающуюся всеобщей и тотальной мобилизацией, бесцеремонно и совершенно бескорыстно (в смысле – бесплатно, даром) эксплуатирующей лучшие качества нашего народа – совесть, взаимопомощь и мечту о лучшем будущем – можно было практически по любому мало-мальски подходящему поводу. Классический пример – «битва» за урожай.

Практически ежегодно советское народное хозяйство под неусыпным взором самого планирующего в мире правительства было в искреннем замешательстве по поводу невесть откуда так некстати взявшегося урожая зерновых, сахарной свеклы, подсолнечника и капусты. То ли посеяли и забыли где (благо родной земли столько, что можно без особых проблем потерять на ее просторах Францию и Германию, не говоря уже о голландиях и даниях), то ли сеяли после глубоких праздников в тяжелом состоянии посталкогольной нирваны. А осенью совершенно случайно наткнулись на перестоявшееся поле во время очередной утренней послепраздничной прогулки на казенном колхозном вездеходе-тракторе.

Но так это было или несколько иначе – не важно. Важно то, что оперативно и по тревоге поднимались секретари обкомов и райкомов, парторганизаций и партийных ячеек. Благо, что партия тогда была одна и межпартийные переговоры и договоренности были не нужны. На этом экономилась масса полезного для внеплановых «битв» времени. «Слуги» и «лучшие представители» народа поднимали по сложившейся привычке народные массы, и фонтан отечественного трудового героизма начинал бить в полную силу, радуя всеобщий взор и будя гордость каждого за причастность к истории. Вся страна пестрела лозунгами и призывами: «Даешь в закрома Родины столько-то миллионов тонн зерновых!», «Все на битву за урожай!», «Уберем зерновые досрочно!», «Догоним и перегоним Запад по количеству зерна на душу населения!».

Как и любое иное сражение, «битва за урожай» не обходилась без своих героев и немыслимых, но неизбежных потерь – на войне, как на войне. Герои получали свои Золотые Звезды, ордена и медали, а потери списывались в естественные убытки. Все, что так некстати и обильно уродило, полностью вывезти часто просто не успевали – на радость многомиллиардной армии крупных и мелких пернатых и в конец обнаглевших грызунов.

Зато из того, что все-таки удавалось спасти ценою неимоверных усилий, до конечного потребителя доходила иногда целая половина! Остальное – плесневело, гнило и закапывалось в ту же самую землю, где оно выросло, либо поедалось восторженными колхозными поросятами. Последние, к глубочайшему изумлению населения, упорно оставались худыми, несмотря на возникающие с завидной регулярностью издержки самой плановой экономики в мире. Они были настолько непохожи на тех, образцово-показательных хрюшек, которые демонстрировались всему миру на международных выставках, что невольно на ум приходила мысль о специальных партийных пайках для свиных рекордсменов – бессменных звезд теле- и газетных репортажей.

Вспоминаю наши шефские армейские визиты на подшефные овощные базы, а также разгрузку мокрого и грязного картофеля, начавшего портиться еще в вагонах. Его разгружали с помощью специальных металлических тележек с пологой передней частью, что позволяло их частично загружать, врезаясь на полной скорости в кучу клубней. Потом все это высыпалось в большие специальные складные ящики и автопогрузчиком увозилось внутрь огромных складов. Там другие наши коллеги пытались в ящиках, так «любовно и деликатно» наполненных нами, найти признаки скоропостижно испортившихся картофелин. Поврежденные клубни из ящиков изымались и выбрасывались, дабы не мешать остальным спокойно догнивать в высоких и ровных штабелях, в полном соответствии с требованиями ведомственных инструкций и стандартов.

С такой же завидной регулярностью и фантастической периодичностью страна геройски готовилась к наступлению зимних холодов – к заготовке угля, мазута, дров и торфа, к латанию бесконечных теплоцентралей, обогревающих целые кварталы и улицы. Конечно, тепло доходило и до самих домов и квартир. Если там так же, естественно героически, потрудились сотрудники другого порождения тотальной централизации – жилищно-эксплуатационных контор (ЖЭКов) и ремонтно-эксплуатационных участков (РЭУ).

Даже в самые суровые и снежные зимы можно было с легкостью изучать топографию стратегических муниципальных тепловых коммуникаций по всегда свободной от снега земле, часто покрытой нежной и вечнозеленой травой. С огромным трудом добытые миллиарды тепловых калорий совершенно безвозмездно уходили в открытый космос, обогревая за счет народных средств холодную бездну Вселенной.

Для огромной северной страны, имеющей свои бескрайние просторы тундры, вечной мерзлоты и зимние температуры, опускающиеся существенно ниже нуля, наступление холодов в конце осени обычно оказывалось совершенной неожиданностью. Это приводило к очередной встряске руководящего состава всех уровней и коммунальных работников с выдвижением других лозунгов: «Наше тепло и заботу – в каждый дом», «Даешь ремонт теплотрассы в три смены!» и др.

При отсутствии подобных глобальных «битв» на просторах советской Родины то там, то сям с переменным успехом протекали «локальные вооруженные конфликты»: строительства, ремонты, соцсоревнования и субботники. Целые роты, батальоны и полки, вооруженные лопатами, носилками и другим хозяйственным инвентарем под бравые марши и политическую молодежную попсу высыпали на улицы городов и сёл, дабы ударным коммунистическим трудом добиться того, о чем и забыть то уже давно было пора.

Великая и многострадальная страна, помогавшая нефтью, продуктами и деньгами дружественным политическим режимам и партиям всего земного шара, боровшимися с «коварным империализмом», всегда заботливо оставляла в жизни своих граждан возможность для самопожертвования и подвига.

Несчастна та страна, которая нуждается в героях

Б.Брехт

Историкам еще предстоит сделать свои открытия и провести исследования уникального опыта тоталитарной свободы, массовых репрессий и кухонной гласности, перетасовать известные и не очень фамилии…

Пусть будет так, а история рассудит, кто прав и кто виноват.

***

Так уж получилось, что период начала формирования моего мировоззрения совпал с великим событием в мировой истории – крушением советской империи. Падение Берлинской стены, «железного занавеса», новые надежды и чаяния, эйфория и панический страх, сумятица и шок – все слилось воедино, в одно мгновение обнажив давние проблемы стран, народов, городов и каждого человека в отдельности.

Внезапно обрушившаяся нищета на сотни миллионов ничего не подозревавших людей уравняла рабочего и служащего, начальника и подчиненного. Пришло время другое и других. Гласность, демократизация, перестройка – такие яркие в своей стремительности и такие же непонятные основной массе народа, уходили в прошлое, так и не успев стать настоящим. Эти слова слегка скользнули по ушам, полоснули по сердцам и устам, и ушли, уступив место несколько иным: трасты, компании, ваучеры, дивиденды, акции, приватизация, талоны и тому подобное.

Застенки империи рухнули, похоронив под своими завалами тысячи жизней и миллионы надежд. Лев, державший зверей в лесу на коротком поводу, скоропостижно скончался. Народ до остервенения весело и безбоязненно топтал вчерашние святыни, громил памятники и бюсты, к которым раньше и подойти-то не смел, смело и демонстративно сжигал свои партийные и комсомольские билеты. По просторам бывшего Союза ССР торжественным маршем пронесся парад суверенитетов. О гордой независимости величественно объявляли союзные и автономные республики. Неоднократно слышались требования независимости от областей и районов. Тысячи мародеров от партии и комсомола ринулись выгребать из-под имперских финансовых завалов счета, кассы, вклады, золотые запасы. В кратчайшие сроки делались огромные капиталы на фоне общего обрушения страны в нищету. Вместо обещанного неуклонного движения к светлому будущему вполне реально чувствовалось сползание во мрак средневековья.

Недостаток культуры и воспитания каждого очень гармонировали с повсеместно раскуроченными автобусными остановками, детскими площадками, разбитыми фонарями и вывернутыми лампочками. Что поделаешь – извечная тяга к свету не позволяла нашему человеку пройти спокойно мимо его источника. Наверное, из тех же самых соображений известное изобретение А.Лодыгина бережно переносилось из холодных и сырых общих парадных в уютные и теплые условия личных квартир, дабы своим светом еще долго радовать своего не вполне законного хозяина.

Люди растерялись от нежданно-негаданно свалившейся на их головы свободы. Незнакомые ощущения будоражили умы, коктейль из свежего воздуха перемен, страха и надежд и растерянности пьянил не хуже спиртного. Демократия воспринималась многими как возможность безнаказанного хамства, плюрализм – как обязательное и законное право противоречить по любому, даже самому бесспорному и естественному поводу, а «перестройка» – как призыв ломать и крушить все, что хоть как-то напоминало о тоталитарном прошлом. При этом руки до нового строительства обычно не доходили – слишком многое нужно было успеть еще сокрушить…

То, о чем миллионы запуганных советских граждан десятки лет шушукались на кухнях, за что Великая Родина бросала в тюрьмы и психушки тысячи диссидентов, из которых только самым именитым посчастливилось быть изгнанными за пределы страны, стало реальностью со всей своей безжалостной очевидностью. Сейчас нужно было самому что-то решать, искать работу и средства на пропитание семьи.

У многих впервые появилась долгожданная реальная возможность своими глазами посмотреть мир. Свобода! Но эйфория быстро проходила, как только приходило осознание того, насколько мы отстали от Европы и остального цивилизованного (а часто даже и не очень цивилизованного) мира.

Пустые желудки талонами и купонами на продукты насыщаться упорно не хотели. Вслед за опьянением свободой наступило жестокое похмелье разочарования. Нищенские зарплаты и безработица подкосили десятки миллионов добросовестных тружеников и, в первую очередь интеллигенцию – учителей, врачей, ученых, инженеров.

В продовольственных магазинах даже «кость пищевая» по гривеннику за килограмм превращалась в нечто совершенно лакомое и недоступное для простого гражданина некогда великой и богатейшей страны. Народ дружно разметал с полок магазинов последние килограммы окаменевшей соли и залежалые ящики противопожарных спичек, выпускавшихся под брендом «Гомельдрев».

Вместе со свободой и свежим ветром перемен, чаще похожим на безжалостное торнадо, к нам начала поступать информация – книги, журналы, брошюры. Разного рода экономисты и психологи учили нас, как жить, проповедники – во что верить.

Вначале хотелось все слушать, впитывать, еще плохо разбираясь в нюансах и мелких различиях. Слова «Бог», «Господь», «вера», «чудо», «Библия», «Евангелия», «оккультизм», «магия», «гороскопы», «пророчества» – казались и родными и чуждыми одновременно. Родными, потому, что зов сердца и голос разума не замолкал даже в суровые годы тотального атеизма. Чуждыми же по причине 70-летнего вытравливания и «выгаживания» всего святого в «совковых» мозгах людей до той степени, когда начинаешь стыдиться естественного и смущаться по поводу порядочного.

Однако «ветер перемен», а может и не только он, свое дело сделали – советские идеологические установки в мозгу, душе, сердце без особого сопротивления уступили место новым – еще не совсем понятным, но уже наметившимся в своих туманных очертаниях.

ОБ АКСИОМАХ

И ТОЧКАХ ОПОРЫ

Я родился с таким умом, что главное удовольствие при научных занятиях для меня заключалось не в том, что я выслушивал чужие мнения, а в том, что я всегда стремился создать свои собственные.

Р.Декарт

Каждый человек рано или поздно, но задумывается над тем, кто мы такие – люди, откуда пришли, куда идем. Извечные философские категории «добро» и «зло» при всей своей заезженности и банальности перестают уже устраивать именно как термины, требуя вполне конкретного наполнения смыслом. Знания, вложенные родителями, школой, государством, все больше начинают расходиться с миром реальным.

Иногда начинает казаться, что все вокруг ложь и обман, иногда – что ложь была тогда, в прошлом, а только сейчас как раз и открывается истина. Но то, что вокруг нечто изменяется, то постепенно и не торопясь, то внезапно, скачком – приходится признать несомненным. Вопрос уже заключается в другом – принять изменения как должное и неотвратимое (и не термины становятся нужны, а их глубина, смысл), или же смириться с возникшей «нескладухой» и продолжать жить, как ни в чем ни бывало, списав свои сомнения на счет своего же непонимания.

В этом вопросе я тоже не стал исключением из правила. Такие мысли все активнее стали у меня возникать где-то уже после 25 лет, когда давным-давно уже сняты детские розовые очки, сравнительно недавно отброшены юношеские максимализм и горячность, но уже приобретены некоторые опыт и знания. Я осознавал, что обладаю неким довольно сильным необъяснимым сверхъестественным чутьем, которое часто опережало события и подсказывало мне верное решение, которое с удивительной полнотой вписывалось в мою жизнь и жизнь моей семьи, в судьбы друзей и близких. Оно же мне подсказывало, что мы, люди, не просто чей-то банальный эксперимент или орудие в чьих-то руках, а нечто большее.

В минуты радости хотелось обнять и расцеловать целый мир. Казалось, что он весь у моих ног, что мой путь – велик и радостен, а сам я – мудр и гениален. Слова мудреца Сократа «Я знаю только то, что ничего не знаю» воспринимал несколько свысока, будучи уверенным в своих безграничных знаниях: «А я знаю все! Значит, я умнее самого Сократа. Да и кто он вообще такой, так – даже не страница в истории, а буква».

Чем более читаете, не размышляя, тем более уверяетесь, что много знаете, а чем более размышляете, читая, тем яснее видите, что знаете еще очень мало

Вольтер

Но светлые дни жизни скоро заканчивались, а серые и черные приносили только огорчения, обиды, потери. «Жизнь как тельняшка – черные и белые полосы». Но часто казалось, что если жизнь и тельняшка, то тогда наверняка старая и грязная, так как белые полосы постепенно уступали место серым. Да и идти приходилось чаще всего не поперек полос, а вдоль. И тогда уже хотелось послать все подальше, развешать по жизненным явлениям и категориям ярлыки типа «Весь мир – абсурд, все женщины – неадекватны», «Карьера и служебный рост – это так естественно», «Мы живет, чтобы взять от жизни все», «Свою свободу не отдам никакой женщине» (а так хотелось бы! Как в басне Эзопа о лисе и винограде. Рыжая хитрюга не могла достать сладкие и сочные ягоды и, чтобы не казаться побежденной, придумала себе оправдание – мол, не очень-то и хотелось). Но... Что-то подсказывало, что не все так просто, да и сердце не к этому стремилось.

Вот так постепенно, через ощущения, чувства, через несостоятельность и ущербность банальной философии жизни, через преодоление мнения толпы и, прежде всего себя, меня стали посещать мысли о некой надчеловеческой силе, разумной и очень дальновидной. Что-то подсказывало, что она есть. В голову приходили шаблоны и штампы, навеянные много-многосотлетними человеческими представлениями – религиозными и материалистическими... но они тут же решительно отвергались: «Нет, не так, не в таком виде».

Если над нами есть Некто Высший, почему я Его никогда не видел? Если он – Высший Разум, то почему в жизни так много глупости? Если он – Высшая Справедливость, то почему здесь, на земле, так много несправедливости; почему низкий, подлый человек живет в роскоши, а хороший и порядочный – не имеет подчас самого необходимого; если он – Высшая Любовь, то почему допускает предательства и измены.

В борении сердца, интуиции и ума все начинало потихоньку становиться на свои места.

Чтобы доказать теорему, необходимо знать некоторые аксиомы – то, что принимается без доказательства как очевидное. Это – базис, основа для дальнейших операций.

Так и мне необходимо было от чего-то отталкиваться, некий фундамент для дальнейшего сооружения собственной системы взглядов. В том, что надприродная сила разумна, я практически не сомневался. В противном случае было бы бессмысленно пытаться свести концы с концами – абсурд, хаос, анархию и беспорядок систематизировать не представлялось возможным. От терминов «Бог», «Господь», «Всевышний», дабы не будить подсознательных ассоциаций, пришлось решительно отказаться с самого начала.

Личный разум, давно уставший бороться с личными глупостью и сомнениями в одиночку, получил реальный шанс обрести надежного и авторитетного союзника. Он осторожно, чтобы не спугнуть столь редко подворачивающуюся удачу, предложил свой вариант – Высший Разум. Возражений у меня на этот счет особых не было. На том и сошлись.

Итак, первый догмат личного мировосприятия был сформулирован:

Надприродная сила – это Высший Разум

Круг мыслей после определения их направления был уже несколько сужен, что, с одной стороны, позволяло сосредоточиться, а с другой – ставило новые вопросы, порой еще более убийственные. От абсурдности бытия без Высшего Разума я путем естественной эволюции собственного сознания вполне закономерно перешел к абсурдности бытия с Высшим Разумом. Как верно заметил Л.Толстой: «Страдания жизни неразумной приводят к сознанию необходимости разумной жизни».

Осталось дело за малым – либо признать, что Высший Разум либо имеет несколько иные критерии мудрости, чем человек, и именно поэтому все так странно и нелепо устроено, либо то, что все происходящее в мире, действительно мудро и закономерно.

Угроза собственной неадекватности, как следствие раздумий: «если мои представления о разумности верны, то почему я этого не вижу, а, если же нет – то, как я вообще могу что-либо увидеть?» несколько настораживала. О худшем думать не хотелось.

«Если части неразумны, то как может быть разумным целое? Так что для тебя есть только две возможности. Первая: если ты глуп, то Бог тоже глуп, потому что глупые части сделают Бога скорее более глупым, чем менее. Такое множество глупых частей не просто сложат глупость, но приумножат ее... Бог сойдет с ума.

Если ты говоришь, что Бог разумен, то должна быть разумной каждая часть – только тогда может быть разумным Бог. Если Бог совершенен, то должна быть совершенной каждая часть – только тогда может быть совершенным Бог.

Если ты постараешься понять, это станет очевидно» (Ошо, «Философия переннис»).

После некоторых раздумий и колебаний и с глубоким прискорбием для собственного «я» пришлось признать безусловное верховенство Высшего Разума. Так был сформулирован второй постулат личного миропонимания.

В сумме получалось следующее:

Надприродная сила – это Высший Разум,

существенно превосходящий человеческий

Для классической устойчивости системы требовалась еще одна точка опоры.

Возникла совершенно ощутимая необходимость если и не объявить мудростью происходящую вокруг глупость, то, по крайней мере, хотя бы найти ей разумное объяснение. Первый выход не устраивал вследствие своей простоты и банальной отговорки для незрелого ума. Кроме того, он не решал поставленной задачи – понять мир.

Идя по этому пути, на многое рассчитывать не приходилось. Личная разумность против внешней глупости – в начале исканий и внешняя мудрость против личной глупости – в конце, дисбаланса между микрокосмом и Вселенной никак не устраняли. Волей-неволей приходилось думать дальше, выбирая нелегкий и полный неожиданностей второй путь.

Не находя сколько-нибудь удобоваримого объяснения всей действительности с ее внезапными переменами и сложными перипетиями, но скорее чувствуя сердцем, чем осознавая разумом вполне реально скрытый от человечества великий замысел всего, что можно увидеть и ощутить, начинаешь верить в невидимую взаимосвязь всего, что происходит вокруг.

Откуда-то из глубин сознания всплывают немного банальные, немного философские и грустные строки:

… Пусть будет так, что день вчерашний

Уже назад не повернешь,

В одну и ту же воду дважды,

Как ни старайся, не войдешь.

Не избежать, увы, нам смерти,

Но все же в это верю я,

Что в этой странной круговерти

И есть вся сущность бытия…

Независимо от того, осознаем мы это, или же нет, но каждый наш поступок, слово, эмоция, мысль находят свой отклик в будущем. Даже самый маленький эпизод нашей жизни является лишь звеном в длинной цепи событий, начинающейся за пределами нашей памяти и уходящей в далекое неведомое. Добро и зло одинаково могут влиять на будущее и проявляться в самые неожиданные моменты, как зерна, дающие всходы. Все дело только в том, что за зерно ты бросишь в вечность…

Мухаммед в свое время учил: «Доброе дело – это то, что вызывает улыбку радости на лице другого человека», а я бы еще добавил «… а злое – то, что вызывает слезы одних, ехидную ухмылку других и негодование третьих».

Но если происходящее вокруг – неслучайно и разумно, значит наши страдания, боль, сомнения – тоже должны быть подвержены какому-то единому закону. А так как эти препятствия посылаются свыше (Высшим Разумом), то они, стало быть, тоже идут нам на пользу. Благо к тому времени различия между понятиями «хорошо» и «плохо» если и не сформировалось окончательно, то уж их рельефные контуры обозначились в сознании вполне отчетливо.

Само собой напрашивались явные ассоциации со сдачей экзаменов: длительные потуги подготовки, лишений и часто необоснованных страхов, неотвратимость самого кульминационного процесса, суровая комиссия, успех или не совсем, выдох облегчения, радость, сменяемая следующим этапом подготовки… А в результате – перевод на следующий курс.

Во время сессии экзамен для нерадивого студента является олицетворением самого зла. Тем не менее, он оказывается необходимым инструментом, с помощью которого будет решаться вся его дальнейшая судьба. Возможно, что сам механизм экзамена не вполне идеален. Однако за неимением лучшего приходится довольствоваться тем, что имеется. Вот так же и жизненные испытания должны восприниматься нами в качестве естественного процесса роста личности.

Можно, конечно же, все бросить и уйти из института, но далеко ли? Ведь если мечтаешь чего-то достичь в жизни – учись. Другого пути просто нет. Бросишь один институт – придется идти в другой. Но там свои экзамены. Таковы правила. Так что, хочешь – не хочешь, а путь один: стиснуть зубы и как можно успешнее пройти все испытания.

Пройдут пять лет, девять сессий и государственные экзамены и вот он, заветный диплом об окончании высшего учебного заведения и присвоении соответствующей квалификации. И уже все предэкзаменационные страхи кажутся чем-то из другой жизни. Сейчас ты уже на пороге новой, совершенно захватывающей и великой! Стоит ли помнить о прошлых мелочах?

Так чем же, все-таки были те экзамены – издевательством над Вами, как будущим непризнанным гением или, пусть хотя бы и суровой, но необходимостью? И уже с высоты своего нынешнего положения в качестве победителя, великодушно приходится признать – благом… Да, мы такие – победители на вершине славы и в преддверии великих свершений.

Так постепенно, в муках, тревогах и сомнениях вырисовывался третий догмат: «Испытания и тяготы в нашей жизни – не случайность, не глупость, не абсурд. Они – благо для человека».

В результате всех философских терзаний была получена следующая формулировка:

Надприродная сила – это Высший разум,

существенно превосходящий человеческий.

Все испытания и лишения в жизни – благо, ибо достойно

их преодолевая, человек растет и совершенствуется

Честно говоря, от такого открытия захватывало дух… Еще бы – миллионы людей в течение тысяч лет пытаются понять: «В чем смысл жизни?»

До этого мне казалось, что весь ее смысл для всех живых существ заключается в том, чтобы любой ценой дать потомство, продолжить себя, как вид, в других таких же существах. И так далее – из года в год, из тысячелетия в тысячелетие, из бездны прошлого в бесконечность будущего.

Но одно обстоятельство меня смущало и настораживало больше, чем все мои открытия в этой области дали полезного в понимании мироустройства. Получалось, что жизнь – это абсурдная цепочка бессмысленных существований затерявшихся во мраке холодной Вселенной биологических объектов. Ведь большинство современных научных теорий говорит о том, что было Начало всего. А раз было Начало, то до этого момента ничего не могло быть, включая любые проявления жизни! Ничего не было до начала, ничего не останется после неизбежного разрушения всех материальных форм…

Каким бы совершенным через многие тысячи, миллионы или миллиарды лет не стало человечество, ему предстоит неотвратимая гибель. Переселение в другие звездные системы или галактики ничего не могут изменить кардинально – Вселенная однажды должна придти в свое исходное состояние, расширение обязательно закончится сжатием, физической смертью всего материального.

На фоне такого безрадостного финала само безудержное цепляние каждого живого организма за свое существование казалось чем-то гротескным, бессмысленным. А если кроме неизбежного метаглобального коллапса всего сущего добавить целый ряд вполне реальных угроз жизни каждого из нас и человечества в целом! Например: опасности техногенного характера, преступность, вооруженные конфликты и войны, природные катастрофы и катаклизмы, то проблема реального выживания отдельного даже самого разумного и продвинутого во всех отношения биологического вида начинает казаться вообще чем-то абсолютно непредсказуемым, случайным и сомнительным. Такие принципы мироустройства не оставляют ни малейшего места тому, что хоть как-то можно назвать Высшим Разумом.

Здравый смысл и интуиция подсказывали единственно возможный выход из сложившейся ситуации. Оставалось окончательно отказаться от вложенных в наши восприимчивые головы материалистических идей и примкнуть к незнакомому и загадочному берегу идеализма, где уже не работают наши прежние критерии истинности и ошибочности, где ничего не попробуешь на зуб и на вкус, не понюхаешь и не потрогаешь… Ужас для человека, воспитанного в традициях классического материализма!

Тем не менее, необходимость такого решительного и ответственного шага была совершенно очевидной. Прежняя система взглядов дискредитировала себя своей несостоятельностью и превратилась в настоящий тормоз для дальнейшего познания.

А тут вдруг открываются такие перспективы! Великая Тайна слегка приоткрыла свои покровы. Кажется, уже вот здесь! совсем рядом! только протяни руку, и достанешь все ответы на все когда-либо существовавшие вопросы! Подобная перспектива захватывала и пугала своим величием.

Начинаешь осознавать, что ничего-то, на самом деле, и не знаешь. Вся система ценностей и принципы жизнеустройства рухнули, а новые еще не родились. Ведь я только в преддверии великого пути, в самом, что ни есть, начале. Как он долог и труден – не знаю, что в конце пути – не ведаю. Но, справедливости ради отмечу, что и легче на душе тоже стало – не нужно теперь было непосильным грузом тащить на своем горбу обветшавшие убеждения, поизносившиеся теории и потертые аксиомы. Как многие литры воды в походе по горам, если знаешь, что есть родники, реки и твердая уверенность, что сможешь их найти.

Да и слова Сократа уже начинаешь понимать. «Я знаю только то, что ничего не знаю». Прав был старик, ох, как прав. И это чувство его правоты еще больнее ранит. Гордость была уязвлена, вызов брошен, но… Из-за отсутствия обидчика и ответчика драться остается только с самим собой.

Это немного смущает своей необъективностью, но и дает определенную надежду: в любом случае победителем-то окажусь я!

О ЛЮБВИ, ДРУЖБЕ И

СПРАВЕДЛИВОСТИ

Если судить о любви по обычным ее проявлениям, то она больше похожа на вражду, чем на дружбу.

Ф.Ларошфуко

Итак, фундамент мировоззрения выстроен. Но ведь фундамент – это еще не сам дом. Уже в грязи не увязнешь, но и жить-то еще нельзя: со всех сторон дует, сверху – капает. Неуютно как-то.

Да и сам дом – это не только механическое соединение фундамента, стен и крыши. Дом – это, прежде всего, некий симбиоз живого и неживого, человека и сооружения. Дом без хозяина быстро чахнет, гаснет и ветшает.

Многие, наверное, были свидетелями, как брошенный дом, каким бы добротным он не был, в течение нескольких лет превращается в нечто отпугивающее и даже зловещее. Можно, конечно же, возразить, что хозяин по необходимости там подмажет, там подбелит, там подобьет и починит. Верно, все верно… Но математика, как точная наука, оказывается бессильной перед вопросом: почему масштабы разрушений дома существенно превосходят те усилия, приложив которые, хозяин их компенсировал бы? Другими словами – дом без человека разрушается заметно быстрее. Мистика, загадка? Как знать. Значит, дом дает человек защиту от неблагоприятных погодных условий, но и человек ему дает нечто большее, чем просто руки, глину, краску… Есть, видимо, некое поле, сродни электромагнитному, которое превращает человека, как хозяина, и дом, как имущество, в некую сложную систему – «Человек-Дом».

***

Я даже не могу вспомнить, когда впервые понял, что сердце – это не только орган для перекачивания крови.

Кажется, мне было лет семь-восемь. Родители взяли меня с собой в гости к своим друзьям. Так как тема их разговора вследствие моего малолетства меня волновала мало, то, дабы скоротать время я вышел погулять во двор.

Стояла ранняя осень, и тепло еще вполне позволяло резвиться детям на разного рода горках и каруселях. Было солнечно и немного влажно. Чужой двор не спешил принимать меня в свои объятия, но и не отторгал. Осмелившись, я шагнул навстречу группе местных детей, занимавшихся своими привычными играми и нисколько не обращавшими на меня ни малейшего внимания…

Мое внимание привлекла одна девочка. Она была старше всех... Ей было, наверное, лет 12-14. Бежевая курточка и вязаная шапочка удивительно гармонировали с ее светлым, сияющим лицом. Возможно, все это мне только показалось. Быть может, это солнечные блики играли на ней, сплетаясь в сложные подсознательные образы. Впрочем, сейчас все это не так уж и важно. Важно лишь то, что я просто стоял и смотрел на нее, как завороженный. И то, что я впервые в своей жизни почувствовал Нечто! Нечто таинственное и загадочное, удивительное и необыкновенное. Я не знал еще тогда, как это чувство называется. Лишь только спустя многие годы я понял, Что это было.

Я благодарен Судьбе, что она тогда впервые явила мне Любовь во всей своей чистоте и невинности, так нежно и бережно, чтобы не вспугнуть, не обидеть, не сломать и не опошлить.

С этой минуты у меня появилась некая Тайна, нечто совершенно особенное и Великое – этакое открытие Вечности, безграничности жизни, обретавшей с этой минуты сокровенный, глубокий смысл. Это было – Знание. Нет, не то знание ребенка, когда хотелось бежать со всех ног и рассказывать всем об этом, захлебываясь от восторга. Это не было знанием взрослого, которое хотелось бы применить с выгодой для себя, прикидывая будущие дивиденды. Скорее, оно было тем, что хотелось бы сохранить навечно во всей своей полноте и целостности, ничего не добавляя и ничего не отнимая, тем, что однажды став гармоничной частью моего «я», внезапно раскрылось, словно бутон цветка, наполняя своим ароматом все мое существо…

Потом неоднократно на протяжении своей жизни я иногда вспоминал Ее с теплотой и восхищением. Нет, я даже не пытался ее найти. Вряд ли это получилось бы. Да и стоило ли вообще? Этот чистый и светлый образ остался у меня в самых прекрасных, самых волнующих воспоминаниях. И я не уверен, что в мире есть что-то, что могло бы его сделать еще чище. А пачкать так не хотелось!

Итак, первый мой опыт общения с прекрасным состоялся. Отныне мне было уже с чем сравнивать и на что равняться. В дальнейшем, когда происходило в моей жизни подобное Нечто, подспудно я вспоминал эту удивительную, волшебно звучащую ноту. Она, как камертон, позволяла мне уловить звучание Великой Гармонии, сравнить и отделить ее от фальшивого, плохо звучащего набора звуков.

Потом, спустя некоторое время, когда улеглись первые бурные эмоции, я понял, что уже не смогу смотреть на мир прежними глазами – беззаботными и простыми в своей наивности. Передо мной открывался сложный, загадочный, непривычный мир.

Эта, вот так вдруг проявившаяся необъяснимая сложность и глубина персональной вселенной, несколько пугала и настораживала. Стены, доселе ограничивавшие мой мир, где все было так понятно и просто, рухнули, открыв совсем другой мир. Теперь нужно было самому искать ответы на все вопросы, которых раньше просто не было и не могло быть. Их даже и теперь-то еще не было – все представляло собой некий ком, сгусток образов, сливавшихся друг с другом. Распутать это все – и означало сформулировать жизненно важные вопросы.

Только одно было мне абсолютно ясно – детство закончилось, начинался новый этап в моей жизни. Неведомое грядущее вызывало смешанные чувства – страх бесконечности и надежда на открывавшиеся совершенно новые возможности…

Порой мне казалось, что судьба сыграла со мной злую шутку. Меня уже не могла устраивать просто жизнь сама по себе.

Ребенок при рождении делает свой первый вдох. Его дыхание становится символом жизни, символом отрицания смерти, символом увлеченности и страсти. И сопровождает оно человека до самого последнего его момента. Я же вдохнул Любовь. Именно она стала моим воздухом. Но, если ее не было, я уже начинал задыхаться…

С этого мгновения для меня уже не существовало отдельных понятий «жизнь» и «любовь». Отныне они совершенно естественно для меня начали сливаться воедино. Жизнь – как путь. Любовь – как смысл и то, что наполняло и одухотворяло этот путь.

Правда, цель самого этого пути была еще совершенно не ясна, но, как представлялось, и она должна была открыться, несомненно. Все было лишь делом времени. А вот его у меня впереди была целая вечность.

Но отделите цель от пути, и тот превратится в бессмыслицу, в нечто бессознательное и непонятное.

Помните, как Алиса из сказки Л.Кэррола впервые увидела Чеширского Кота:

– Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти? – спросила Алиса.

– Это во многом зависит от того, куда ты хочешь прийти, – ответил Кот.

– Да мне почти все равно, – начала Алиса.

– Тогда все равно, куда идти, – сказал Кот.

– Лишь бы попасть куда-нибудь, – пояснила Алиса.

– Не беспокойся, куда-нибудь ты обязательно попадешь, – сказал Кот, – конечно, если не остановишься на полпути.

Я вступил в тот этап своей жизни, когда важны еще не сами цель и итог (все это тогда не представлялось вообще), а процесс движения, постижения. Именно так ребенок катается на велосипеде не для того, чтобы лет через 15-20 стать чемпионом, а потому, что ему просто нравится кататься; учится писать и читать не для того, чтобы стать великим писателем, а потому, что сам процесс составления слов вызывает у него неподдельный восторг, а умение самостоятельно прочесть сказку делает его независимым!

Главное дело в жизни – любовь. А любить нельзя ни в прошедшем,

ни в будущем. Любить можно только в настоящем, сейчас, сию минуту

Л.Толстой

Само понятие «любовь», как определение, облаченное в слова, формировалось постепенно. Вначале все существовало только в образах, неких мыслеформах, на уровне чувств, эмоций – порой противоречивых и категоричных. Любовь к маме и мороженому – казались в детстве такими одинаковыми и естественными, что иногда приходилось путаться: что же я люблю больше. Это понятие не имело не только никакой сексуальной окраски, но даже градации «одушевленное – неодушевленное». Любовь – это были все положительные эмоции без исключения. И не важно, что было их причиной. Это сейчас уже, с высоты некоего жизненного опыта, можно немного свысока, несколько по-отечески улыбнуться, вспомнив свои тогдашние представления. Но тогда все казалось таким серьезным, таким совершенным, что малейшие посягательства на это выглядели ужасной дикостью и верхом вероломства.

Параллельно с представлением о «настоящей любви» формировались и представления о дружбе.

Все вроде бы было вполне понятно: любовь – это любовь, дружба – это дружба. И смешивать их было нельзя. Да и разделить, как оказалось, тоже было порою невозможно. Все было так переплетено между собой и запутано, что дело доходило до утверждений: «Любовь, конечно же, гораздо выше дружбы» и «Но настоящая дружба – ни в коем случае не ниже любви». Самые незначительные попытки конкретизировать суть различия приводили к настоящему эмоциональному цейтноту. Четких различий между такими вечными категориями еще не было, а юношеский максимализм с лихвой компенсировал маломальский здравый смысл.

Любовь, дружба, увлечение, симпатия – все это приобретало иногда причудливые и забавные формы. Дернуть одноклассницу за косичку – означало нескрываемую симпатию, а врезать портфелем по спине одноклассника в школе или дать товарищу списать нерешенную задачу – проявлением настоящей мужской, а не какой-то там девчоночьей дружбы.

Первые попытки разделить понятия «любовь», «влюбленность», «влечение» на основании силы внутренних ощущений конкретных результатов тоже не приносили. Великие и глубокие отношения по достоинству не могли быть оценены по одной простой причине – зов гормонов в крови во много крат перекрывал тихий шепот сердца и негромкий голос разума.

Со временем клятвы в мужской дружбе до гроба и признание ее гораздо выше отношений с девушками, уступают определениям более прагматичным и где-то даже циничным в своей искренности: «Дружба – это такое святое, сладостное, прочное и постоянное чувство, что его можно сохранить на всю жизнь, если только не пытаться просить денег взаймы» (М.Твен), «Дружба прекращается, когда начинается одалживание» (Свами Шивананда) и т.п.

Иногда самые настоящие человеческие качества нам представлялись слабостью. Стадный эффект и мнение толпы часто брали верх. Было очень неудобно, когда уличали в симпатии. Для того чтобы избежать насмешек и подначек приятелей приходилось грубить, когда хотелось раскрыться душой и восторгаться предметом своего обожания. Это было страшно несправедливо, но тогда казалось, что только таким варварским способом можно было избежать окончательного крушения своего внутреннего мира от беспардонного и вульгарного вторжения извне в чрезвычайно тонкий механизм человеческих отношений.

Так за внешней агрессией и грубостью скрывались чрезвычайно ранимые и нежные, еще сырые и не сформированные, но уже осознающие свою неповторимую индивидуальность, души.

Понятие «справедливость» за время жизни человека, пожалуй, претерпевает наименьшие изменения. Но входит оно в его жизнь не иначе, как через свое отсутствие. Одному дали, а другому нет – несправедливо. Не виноват, но наказан – несправедливо. Достоин, но отказали – тоже несправедливо.

Чтобы научить людей любить справедливость, надо показать им результаты несправедливости

А.Смит

Однако в несправедливости главное даже не то, что кого-то там обидели, либо не оценили по достоинству, а то, что ее избыток может сломать некий хрупкий и невидимый механизм внутри человека, в результате чего тот может превратиться в циника и негодяя. Вот тогда формулы на манер «Раз нечего терять и справедливости тоже не существует, то и мне можно абсолютно все», «Нет, я не плохой – я такой как все», «Если не обманешь ты, то обманут тебя» становятся, к сожалению, правилами жизни. Но от того, что несправедливость становится нормой, гадости вокруг нас не становится меньше.

Справедливость – это отсутствие двойной морали: одной для себя, любимого, а другой – для всех остальных. Т.е. необходимо иметь один критерий оценки своих и чужих поступков.

Однажды сын спросил у Муллы Насреддина:

– Папа, а если мусульманин обратится в христианство, кем ты его назовешь?

– Он отступник, нет ему прощения! – сказал ему Мулла.

Сын немного подумал и снова спрашивает:

– А если христианин станет мусульманином, как ты его назовешь?

Мулла умиротворенно улыбнулся и ответил:

– Он – понимающий человек.

«Это – двойная мораль. Если индуист становится христианином, христианин подумает, что к нему пришло понимание; а если христианин станет индуистом – он предатель, он должен быть осужден. Это – двойная мораль. Человек справедливости будет подходить только с одним критерием к себе и другим» (Ошо, «Философия переннис»).

Само понятие справедливости совершенно неразрывно от понятий «добро» и «зло», этих извечных категорий, критериев отношения человека со Вселенной.

Еще в утробе матери человек постигает азбуку контрастов. «Хорошо» – это когда мне приятно и комфортно, когда ничто не мешает и ничто не ограничивает. «Плохо» – наоборот, когда мне доставляют некоторые неудобства.

Ребенок активно взаимодействует с внешним миром. И помогает ему в этом мама. Кормление, свежий воздух, окружающие звуки – все это вливается в мир маленького человека с первых же дней его жизни по ту сторону рождения. Неприятная, резкая музыка, диссонирующая с миром ребенка, вызывает у него бурный протест. Музыка же приятная, гармонирующая с его настроением, вызывает некий «немой восторг» – ребенок замирает заворожено. Ведь его мир – мир звуков и ощущений. Свет яркий и тусклый, цвета лета и зимы, радуги и моря, запахи цветов и звездная глубина Вселенной придут к ней только потом – в следующей жизни, в жизни, следующей за его рождением. А пока его цвета – это оттенки звуков, интонаций, тембр, громкость.

У новорожденного младенца еще нет понимания добра и зла. Оно опирается на мировоззрение, анализ, а младенец вначале оперирует только ощущениями. У него есть только «хорошо» и «плохо». Холодно, голоден, мокрый подгузник – плохо. Тепло, сыто, сухо – хорошо. И лишь спустя некоторое время эти эмоциональные понятия начинают приобретать аналитическую окраску. И уже не просто «мне плохо», а «мне сделали плохо», не «я сыт», а «меня накормила мама».

Как только ребенок начинает мыслить и познавать мир, возникают понятия «добро» и «зло». Вначале они практически не отличаются от «хорошо» и «плохо» и основываются, в основном, на своих собственных ощущениях. Прививка – больно, значит – зло. Конфета – вкусно, значит – добро.

Ребенок растет и с ним растет его понимание добра и зла. И уже болезненная, но нужная прививка, хотя как зло больше не рассматривается, но и добром еще не является. А от такой вкусной и красивой конфеты оказывается (о ужас!) могут болеть зубки.

Так у ребенка возникают первые переоценки ценностей, критериев восприятия внешних событий. А сколько их еще будет в жизни маленького человечка! От старых, неверных суждений ребенок отказывается. Еще бы! Ведь они его тормозят, мешают процессу познания.

«Добро» и «зло» в течение жизни не раз еще будет наполняться совершенно разным, порой противоречивым смыслом. Ребенок растет – понятия изменяются. Все также естественно, как смена дня и ночи. Все идет своим чередом – день за днем и год за годом.

Но наступает в его жизни некий момент, когда приходится сопоставить свое понимание этого с представлениями других людей. Боль перестает быть чем-то сугубо личным, когда начинаешь понимать, что другие люди, оказывается, тоже ее чувствуют. И, представляете, не только мне обидно, когда отбирают любимую игрушку.

Так личное понимание становится чем-то обособленным, независимым от каждого в отдельности, становится неким общим правилом, нормой, истиной.

О ВОИНСКОЙ ДРУЖБЕ,

МУДРОСТИ И ЧЕСТИ

Природа устроила так, что питать иллюзии свойственно не только безумцам, но и мудрецам: в противном случае последние слишком сильно страдали бы от собственной мудрости.

Н.Шамфор

Я благодарен судьбе, что сразу после окончания школы она забросила меня в Ленинград (ныне Санкт-Петербург). Дисциплина и строгость военного института наложили на мой характер определенный и немалый отпечаток. Там, вдали от дома, родителей и школьных проверенных друзей приходилось все взаимоотношения с окружающими строить не просто «с нуля», а с «абсолютного нуля». Тепличный, ухоженный, свободолюбивый ребенок в новой и совершенно чуждой для себя атмосфере огромных физических и учебных нагрузок и еще большего морального давления должен был сам, без посторонней помощи поставить себя в коллективе. Крайне важно было не сломаться и не озлобиться, не опуститься до пожирания себе подобных за лишнюю «лычку»[5] или увольнение в город.

Во время учебы в гражданском ВУЗе студенты контактируют максимум 6-8 часов в день. Не нравится компания, группа – перетерпи и ступай домой. Там тебя поймут и поддержат. Даже если не поддержат, то, по крайней мере, можно на все наплевать и забыться в чтении, компании друзей, азартных играх…

Мы же в институте не только учились, но жили днем и ночью, час за часом, год за годом друг у друга на виду. И ни много, ни мало – целых пять лет! Кто был в такой ситуации, меня поймет, когда в минуты душевного разлада не имеешь ни малейшей возможности ни уединиться, ни предаться «саможалению» или просто спокойному анализу произошедшего. Когда всё и вся буквально раздражает и нервирует, а ты должен взять себя в руки, дабы не демонстрировать свои слабости. Потому, что рядом есть не только друзья-приятели, но и недруги-злопыхатели. А они-то уж случая позлорадствовать не упустят. К чести нашего курсантского коллектива таких «нехороших» было очень немного. Слишком большой роскошью для армейского нашего общества были эти «особи». Со временем практически все осознали, что в жизни с каждым может случиться что угодно и каждый может чувствовать боль потери, крушение надежд, душевную тревогу, даже просто почувствовать себя иногда слабым и уязвимым.

Благодаря военной системе и строжайшей дисциплине я смог навсегда сберечь в душе благоговейное и трепетное отношение к женщине – как матери, как сестре, как возлюбленной и нежной подруге.

Мятежный, но свободный дух в союзе с открытым, жаждущим взаимности сердцем, великолепная музыка вечности и божественной гармонии, застывшая в совершенно уникальной, неземной архитектуре Исаакиевского собора и Зимнего дворца рождали трогательные, немного наивные строки:

Осенний теплый день, увы –

Такая редкость в Ленинграде.

Ложатся у седой Невы

На серый камень листья… Вряд ли

Мы сможем что-то изменить

В теченьи жизни непреложном.

Но никого нельзя винить,

Что правда часто вместе с ложью.

Дрожат дождинки на окне

И далеко уже не жарко…

Я до сих пор брожу во сне

Аллеями в осеннем парке…

Там быстро приходит мудрость. Чужая, но близкая сердцу боль не дает повода для злорадства, а лишь пробуждает память недавно зарубцевавшихся событий. Разделенная с другом боль становится намного меньше, а радость – существенно больше. Такое знакомое со школьной скамьи арифметическое действие деления приводит к совершенно непривычному результату. Жизнь в дружном воинском коллективе учит несколько иной математике – математике сердца.

Я очень признателен всем своим одногруппникам, однокурсникам и офицерам за то, что они были в моей жизни и останутся в моем сердце навсегда.

Это было время юношеского максимализма и обостренного чувства собственного достоинства, безрассудства, граничащего одновременно и с глупостью и с героизмом.

Как-то на одном из занятий по марксизму-ленинизму (был тогда такой предмет обучения) преподаватель задал мне вопрос о социалистах-утопистах. Я бодро ответил, что Сен-Симон, Фурье и Оуэн создали утопический социализм и, сделав небольшую паузу, закончил свою мысль: «А Маркс, Энгельс и Ленин – утопический коммунизм!». Вторая часть фразы повергла преподавателя-подполковника в состояние легкого ужаса. Его врожденные чувства юмора и самосохранения подсказывали единственно правильный выход из этой ситуации – сделать вид, что ничего «такого» не произошло и, как говорится, «спустить все на тормозах».

Конечно же, назвать этот поступок героизмом было бы чересчур громко, а для глупости – слишком уж правдоподобным было сказанное. И все-таки, пусть небольшим, но героизмом это было. Ведь на дворе, как впрочем, и в нашей аудитории, где все это происходило, стоял 1988 год. Тогда еще пресловутая 6-я статья Конституции СССР о руководящей и направляющей роли компартии в жизни советского народа казалась вписанной туда на веки вечные. А совершенно одинокая партия сама, плутая в дебрях здравого смысла и болезненной глупости, уверенной и твердой поступью вела нас, как горячо уверяла советская пропаганда, к победе коммунизма, призрак которого вот уже столетие бродил почему-то не у нас, а в капиталистической Европе.

Через несколько месяцев этот преподаватель нас неожиданно покинул, заложив навсегда в наши души замечательную и несколько таинственную фразу: «Уходить нужно уметь красиво». О причине своего ухода он нам так и не поведал, предоставив нам взамен узкого откровения широкий простор для догадок и подозрений. Тешу себя надеждой, что моей вины в том не было…

Там же, в Питере (а называли мы Его так всегда, т.к. в этом слове было нечто совершенно родное и теплое, в отличие от «Ленинград» – официального и величественного) я впервые воспринял Казанский и Исаакиевский соборы не только и даже не столько, как произведения архитектуры, а как продолжение своего сердца.

Что-то было даже неловкое в том, что музей религии и атеизма (так или примерно так тогда назывался Казанский собор) будил во мне не «естественное» для советского человека ощущение отвращения к предметам культа и церковного обихода, а чувство трепетного благоговения перед великолепным духовным наследием великого народа. Сначала мне казалось, что я присвоил себе, украл что-то, что даже не имел права трогать, обманул свое родное государство, которое верило в меня и в то, что его воспитанник будет наполняться природным негодованием к «поповским штучкам» и утвердится в своем атеизме, а я… А я, как предатель, прильнул к запретному целебному источнику Святого Духа.

Немного опомнившись и разобравшись в нахлынувших вдруг противоречивых мыслях, я понял, что, оказывается, не один такой. У большинства посетителей музея тоже лица не выражали «священного негодования тысячелетним околпачиванием доверчивого народа со стороны работников культа», а светились редко скрываемым внутренним светом, вспыхнувшим от соприкосновения со Всевышним.

Еще одно и не менее яркое впечатление оставило посещение совсем маленькой церквушки на одном из Питерских кладбищ.

Однажды мне довелось участвовать в мероприятии, проводимом нашим институтом, по приведению в порядок и уборке могил солдат и жертв блокады ко Дню Победы. Прекрасная теплая погода накануне праздника способствовала быстрому завершению необходимых работ, а тишина и символика места, где нашли вечный покой многие сотни душ неизвестных нам людей, настраивала на специфический глубокий и философский лад. У нас еще оставалось времени до, как говорят «выдвижения в расположение» около часа.

Там же, на кладбище, в маленькой деревянной церквушке шла служба. О чем шла речь и по какому поводу не только не было ни малейшего понятия, но даже и мысли такой не возникало. Дверь была широко открыта, а свет внутри манил своей искренностью и доверчивостью. В темной раме двери, как на картине, была видна внутренняя обстановка: иконы, свечи, слышалось пение священника, периодически поддерживаемое прихожанами. Все было настолько завораживающим и красивым, что мы не могли не войти вовнутрь. С одной стороны мне было немного неловко, так как нас туда никто не приглашал, но то, что никто даже не взглянул на нас недоброжелательно, существенно приободрило.

Пение священника мой мозг, смущенный внезапным откровением сердца, на отдельные слова раскладывать даже не пытался. Запах ладана и воска с непривычки немного кружил голову. Он в совершенной гармонии с прекрасным пением и ярким огнем свечей, отражающихся многократно от незнакомых ликов на иконах и их золотых окладов, будил в душе теплую очищающую и радостную волну, прокатившуюся по телу снизу вверх и застывшую в горле неизреченной молитвой. Хотелось поднять руку и осенить себя крестным знамением. Военная форма и остатки благоразумия откуда-то издалека, приглушенно порекомендовали этого не делать. Пришлось это желание осуществить мысленно. Слезы высшей радости, как после длительной разлуки с кем-то очень родным, слегка увлажнили мои глаза. Немного смущенный столь внезапно нахлынувшими чувствами, я тайком осмотрелся по сторонам.

Мои товарищи, такие крепкие и «непробиваемые», а иногда и грубоватые в повседневной жизни, стояли рядом и тоже, по-видимому, чувствовали нечто подобное! Эти просветленные и одухотворенные лица, военная форма и пилотки, мешающие в руках, были настолько трогательны, прекрасны и одновременно совершенно незнакомы ранее, что я понял – есть в сердце каждого человека частица чего-то светлого и великого, что нас роднит и объединяет, удерживает от дурных поступков и наставляет на путь истинный.

Из храма мы вышли в безмолвии и возвращались практически в полной непривычной тишине. Я почему-то был абсолютно уверен, что эта незапланированная встреча с Вечными Любовью и Счастьем у каждого из нас оставит в сердце неизгладимое и ни с чем не сравнимое впечатление, как некий эталон чистоты и величия духа. Плохие мысли и пустые слова растаяли вместе с воском церковных свечей. Освободившееся от них пространство было настолько большим, что создавало вполне определенное и даже где-то осязаемое ощущение пустоты.

Немного пугало осознание того, что это пространство до сих пор было завалено таким ворохом ненужного, мелкого хлама и старыми обидами, но и восхищало своей огромной потенциальной возможностью.

Оставалось его теперь только заполнить – бережно и осторожно, чтобы не нарушить великую гармонию, внезапно подаренную свыше.

Недостатки Советской армии лучше всего видны, конечно же, изнутри. Время моей службы в звании лейтенанта было не очень долгим, но ярким и чрезвычайно насыщенным. На молодых «зеленых» лейтенантов по обыкновению навешивали, как говорится, «всех собак» – от оформления настенной агитации, которую никто не читает, кроме замполита, до постоянных дежурств по подразделению и автопарку, которые никто не оценит, учитывая количество приложенных усилий на единицу полученной для армейского общества пользы.

Одну из разновидностей «интеллектуальной» деятельности, почему-то заключавшейся в подметании необъятной заасфальтированной территории во время снегопада в угоду дежурному по части (этой должности, наполнявшейся ежедневно новым содержанием-телом – то засидевшимся в звании майором, не имеющим перспектив вследствие нежелания учиться дальше, то подполковником, скучающим в ожидании пенсии), подробно описывать смысла не вижу. Просто из-за бессмысленности самого исходного процесса и полной его непонятности для обыкновенного человека хоть с каким-то интеллектом.

Особенно «теплыми» были мои отношения с начальником политотдела нашей части. Подполковником он был не только по своему званию, но и по содержанию – желание выслужиться перед полковником было у него в крови. А их (полковников) у нас было больше, чем беспризорных собак в военном городке – человек пять-шесть, не меньше. Вследствие специфики войск кроме командира части было еще несколько уникальных экземпляров, активно сопротивляющихся новым веяниям «горбачевской» перестройки по реформированию войск. Их должности давно должны были кануть в лету вследствие своей ненужности, но мысль о том, что этих полковников нужно куда-то пристроить (а везде штаты укомплектованы и полков на всех катастрофически не хватало) вызывала у московского начальства обострения головной боли.

Приходилось либо ждать естественной убыли этого сословия, что было маловероятным из-за хорошей упитанности и не очень обременительного физического и умственного труда, либо просто выгнать всех в шею на гражданку. Второй выход был, конечно же, предпочтительнее, но мысли в головах московских чиновников от армии о том, что уволенные полковники делать ничего не умеют и умрут от голода как дикие животные, выращенные в зоопарке и выпущенные в лес, останавливала руку, неоднократно занесенную над приказом министра обороны.

Неимоверные потуги доказать свою необходимость не давали покоя ни полковничьим ногам, ни нашим рукам с головами.

Так вот этот самый подполковник тоже, видимо, решил стать полковником. Для этого нужно было немного подучиться в Академии в Питере. Для поступления в нее необходимо было самую малость – состряпать фундаментальный труд о структуре и вооружении всех подразделений и формирований части, типичной для нашего рода войск. То ли задание было для него чересчур непосильным, то ли желание было слишком маленьким, но он решил подыскать себе соавтора среди вновь прибывших лейтенантов – еще вчера изучавших все это и не успевших пока все забыть вследствие очень вредной для армии привычки думать.

Не знаю, что послужило ему критерием для отбора, но этим беднягой оказался почему-то я. До этого его решения он ко мне особенных отеческих чувств не питал. Честно говоря, во мне он нежных и теплых чувств, тоже не вызывал, вследствие своего зловредного характера и противного поведения. Однако моя врожденная вера в порядочность людей и надежда на исправление неисправимых и на выпрямление кривых и горбатых еще при жизни сделала свое дело – согласие было дано. Передо мной открывались любые двери и другие безграничные возможности – секретный чемоданчик начальника политотдела и режим максимального благоприятствования в получении любой совершенно секретной литературы, как признак особой касты и приближенности к первым лицам маленькой империи под названием «войсковая часть».

Две недели меня никто особенно не трогал и не дергал – все знали, что с моим соавтором лучше не связываться. Его помощь в написании обзора по нашим войскам для высшего командного состава армии, обучающегося в питерской академии, была огромной – несколько раз интересовался тем, как продвигаются наши дела. Я же считал, что раз не мешает, то уже хорошо.

К нужному сроку произведение было готово, получило одобрение «соавтора» и укатило вместе с будущим полковником в «северную Венецию».

Через три месяца начальник политотдела вернулся в часть. Я, конечно же, не рассчитывал, что он сразу с самого трапа самолета бросится ко мне в объятия, и решил немного подождать. День не идет, второй, третий… Я уже и беспокоиться начал – не захворал ли? И тут я его увидел, идущим навстречу мне по аллейке. Как положено по уставу, я взял под козырек, салютуя старшему по званию, терзаясь смутной надеждой – а вдруг поблагодарит? Но мой «соавтор» прошел мимо, не только не отдав положенную честь, но даже и не посмотрев в мою сторону.

Мне, воспитанному на идеалах и понятиях о русском офицере – человеке долга и чести, такого сокрушительного удара не мог нанести тогда ни один иностранный противник из блока НАТО. Было не столько гадко за несбывшиеся надежды, сколько чрезвычайно неприятно за поведение человека в офицерской форме, к коим имел честь принадлежать и ваш покорный слуга.

Но эта история кроме безусловно неприятных моментов имела для меня и определенное воспитательное значение. Как для человека, перешагнувшего из светлого и даже в чем-то идеального (по прошествии стольких лет все, несомненно, кажется существенно светлее) мира учебного заведения в будничную и повседневную жизнь со своими законами и установками.

Я твердо понял – никто никому ничего не должен. Помог – спасибо, не помог – спасибо, что, по крайней мере, не мешал. Да и сам я отныне, помогая другим, на благодарность уже особенно не рассчитывал. Тем приятнее были минуты, когда ее все же получал. В дальнейшем это правило не раз помогало мне не разочароваться в людях и не обмануться.

Не набирай на свои плечи долгов, которые на тебя никто не взваливал

и не перекладывай свои проблемы на плечи других.

Никогда не жди благодарности, но сам благодари за любую помощь

Вот так, постепенно, шаг за шагом, день за днем выстраивался мой взгляд на мир – стены моего дома, надежные и прочные, прошедшие испытания непогодой.

Любовь, дружба, понимание добра и зла, справедливость – вот то, что наполняет и одухотворяет здание мировоззрения. Это и есть те кирпичики, из которых строятся стены, которые защищают меня от непогоды и ветра, создают атмосферу спокойствия, уюта и уверенности.

До полного завершения постройки оставалась самая «малость» – крыша, то, что возносит дом к небу, пирамида вечности и стремления к беспредельности, венчающая все сооружение. И должна она быть не только легкой, чтобы не рухнуло само здание, но и прочной – чтобы не сорвало стихией жизни.

О СВОБОДЕ

И СВОБОДНОМ ВЫБОРЕ

Свобода – это ответственность. Вот почему все ее так боятся.

Б.Шоу

... где, скажи, когда была без жертв искуплена свобода?

К.Рылеев

Потихоньку служба в части расставляла все точки над «і». Курсантские мечты и юношеский задор таяли, как снег, а на смену им все более и более приходил суровый армейский прагматизм.

Желание внести нечто свое в жизнь части, как то – развлечения для молодежи, организация офицерского быта наталкивалось на вязкую стену неприятия и вежливо-сурового отторжения. Горбачевский ветер перемен доходил до нас отдельными порывами, да и то в виде шума в верхушках деревьев. Нам же доставалась лишь пыль в глаза. Не принимать новые веяния из центра было нельзя – могли неправильно понять или даже приписать саботаж инициатив партии и правительства (что было одним и тем же), ну а принимать и действовать – было откровенно страшно и жутко непривычно.

Поэтому тактика была выбрана безошибочная – безоговорочное и страстное одобрение на словах любых самых непонятных мероприятий, спускаемых сверху, но всяческое игнорирование конкретных действий по их реальному претворению в жизнь. В результате подобного феерического действа каждый из начальников оказывался, как говорится, «при своем интересе» – московское командование создавало иллюзию управления, а наше местное – иллюзию выполнения приказов. Кое-какое время подобной тактикой все же можно было выиграть. А там – или начальника сменят, или поступит другой приказ, так или иначе противоречащий предыдущему. Ну а если очень уж повезет, то таким образом можно было и до пенсии дотянуть.

Любая ошибка в оценке ситуации грозила самыми решительными организационными выводами. Утренние совещания командира части с начальниками подразделений все чаще вносили элемент нервозности и без того в неидиллическую атмосферу воинского коллектива.

После одной из таких «процедур» было объявлено, что желающие могут писать рапорты об увольнении по сокращению вооруженных сил. На стол командира части в тот же день легло около 20 вариантов этого документа, отличающихся только фамилиями и подписями. Такого поворота событий командование откровенно не ожидало.

Начались длительные и мучительные переговоры с авторами столь похожих документов, в результате которых ряды опальных «диссидентов» (так нас ласково назвало командование) слегка поредели. С остальными же работа по «промыванию мозгов» продолжилась вплоть до отправки документов в Москву. После этого переговоры с «предателями» были прекращены вследствие своей бесперспективности и заменены особо жестким контролем, дабы не допустить увольнения по самой легкой и безболезненной статье «Увольнение по сокращению вооруженных сил».

Командир нашей части был человеком исключительного «армейского такта» и очаровательной теплоты сердца, если судить по стандартной испарине на его лбу и лицам, цвета перезревших томатов у всех, кто выходил из его кабинета. Как и все смертные, он имел небольшую слабость, отдавая предпочтение статьям для покидающих ряды вооруженных сил «Увольнение по служебному несоответствию» и, если уж очень повезет, – «Увольнение по дискредитации воинского звания». Каждый раз, сумев провести в жизнь последний вариант, он был весел и горд, как мальчишка, сумевший отомстить нерадивому и зарвавшемуся обидчику.

Человеком он был хотя и не преклонных лет, но и молодым его уже нельзя было назвать. Общение со своим начальством ему, видимо, тоже здоровья не добавляло. А потому, дабы не подвергать его видавшее виды сердце огромным и непосильным нагрузкам от радости увольнения по угодной ему статье, приходилось вести себя очень осторожно и корректно для того, чтобы не угодить под его, как говорили у нас, «раздачу праздничных слонов».

Помню, как заместитель начальника политотдела части (как раз во время учебы начальника в Питере) вызвал нас, лейтенантов (меня и моего друга-сослуживца Сергея), написавших рапорты об увольнении к себе и с пеной у рта пытался доказать нашу вопиющую неправоту. Но так как аргументов в свою пользу у него было не больше, чем терпения, то очень скоро (где-то минуты через три) наша беседа стала походить на суд инквизиции. Правда, дело до костра не дошло, но в остальном все было очень и очень похоже.

Гневные изобличительные речи и проклятия в наш адрес, перемежались вскакиванием на стул и метанием молний в нашу сторону. Зрелище было не столько страшным, ввиду щуплой и сутулой комплекции миниатюрного замначполитотдела, сколько забавным и веселым. Плохо скрываемые неимоверными усилиями наши улыбки действовали на него, похоже, воодушевляюще. После нескольких эпитетов из диапазона «сволочи – подонки» мы были отпущены живыми и здоровыми к огромному его огорчению.

Из подобной очистительной процедуры я понял для себя еще одну очень полезную истину, что крик – это оружие слабого, ибо у того, кто силен, даже слово, сказанное шепотом, имеет существенный вес, а злоба – это оружие бессильного.

Крик – это оружие слабого, а злоба – бессильного

Итак, мое увольнение из Вооруженных Сил СССР было длительным и тяжелым – «любимое» государство подарков делать не любило. Несмотря на это ноябрь-декабрь 1990 года я встретил уже в новом качестве – гражданского человека. До окончательного развала советской империи оставался ровно год.

Конец 1990 года ознаменовался новым Союзным договором, согласно которому СССР теперь расшифровывался как «Союз Советских Суверенных Республик». В новое формирование наотрез отказались вступать Грузия и республики Прибалтики. Новое порождение тоталитарного строя трещало по всем швам.

Павловские реформы, изъятие 50-ти и 100-рублевых купюр, повышение цен на все товары практически в несколько раз, кровавые события в Вильнюсе, Тбилиси и Риге, всесоюзный референдум, выборы первого президента РСФСР и парад суверенитетов, бездарный августовский путч и создание СНГ на руинах Союза – события в стране развивались стремительно и лавинообразно, круша и сметая все на своем пути.

Все последующие события ввиду своей сумбурности и хаотичности разложить в нечто хронологически определенное мне еще ни разу не удавалось. Правительства, лозунги и цены менялись так часто, что люди успевали их только обматерить.

Последняя религия нашего многострадального народа под названием «коммунизм» рухнула окончательно. Люди скоропостижно ринулись заполнять вакуум веры. Только православных церквей в Украине стало три (!). Кроме того – католики, протестанты…

Западные проповедники несли в растерявшийся народ слово Божье. На местах создавалась масса мелких протестантских церквей, обильно финансируемых Западом. Люди, будучи не в состоянии адекватно оценить обстановку и разобраться в отличиях между различными доктринами готовы были верить всему, что им возвещали с церковных кафедр. Полное советское безверие обернулось другой своей стороной – многоверием. Модным стало посещать по большим праздникам храмы, венчаться, крестить детей. Совершенно естественным стало употребление спиртных напитков до беспамятства на Рождество Христово, Пасху. Что поделаешь – широкая русская душа требует праздника! А праздник для нее без водки – что свадьба без невесты.

По инерции отмечаются еще все советские знаменательные даты. Христианами себя считают уже практически все, хотя разговоры о Боге и душе еще воспринимаются как проявление темного мракобесия. На вопрос: «Ты христианин (христианка)?» обычно следовали горячие заверения: «Да! Я хожу в церковь!». Но дальнейшие расспросы: «А ты молишься?» ставили подавляющее большинство в глухой тупик недоумения и негодования: «Да за кого ты меня принимаешь!?»

Вот под таким соусом атеистического христианства и потреблялось нами все, что поступало под вывеской религии. Суррогат веры и ассорти культа прочно начинали входить в неподготовленные, но изголодавшиеся умы постсоветских прихожан. Именно умы, так как сердца категорически отказывались переваривать странную смесь понятий, догматов и проповедей. Свобода религиозного выбора превратилась в свободный религиозный выбор, то есть выбор «наугад». Этому сосед сказал, что в такой-то церкви неплохо поют, другому – что в церкви, «которая за углом», помогают ее прихожанам материально… Зов сердца часто подменялся меркантильными соображениями, вера – доверчивостью, жажда славить Бога – слава Богу, хоть какой-то жаждой. Зачастую люди, приходящие в разного рода церкви, настолько путались в различных понятиях, что даже не могли толком и объяснить-то во что же они, в конце концов, веруют!

Для многих было откровением, близким к небольшому шоку, что у православных, оказывается, нет догмата о непорочном зачатии Богородицы, совершенно справедливо путая его с непорочным зачатием Богородицей самого Иисуса. Таинство крещения настолько отличалось от церкви к церкви, что некоторыми людьми они воспринимались как совершенно разные таинства! Но извечное русское желание кому-нибудь принадлежать уже потихоньку берет верх (даже, как кто-то точно подметил, у всех народов национальности – имена существительные, отвечающие на вопрос «кто? что?» и только у русских – «чей?»). Прихожане своей церкви начинают рассматриваться, как братья и сестры; неверующие и колеблющиеся – как потенциальные прихожане, а приверженцы другой – как еретики[6] и неверные. «Сильнее всего ненавистен верующему не свободный ум, а новый ум, обладающий новой верой» – говорил о подобных явлениях Ф.Ницше.

Однажды я спросил у своей знакомой, увидев у нее на шее золотой крестик, знает ли она, чему учил Иисус Христос. Ее ответ сразил меня наповал. «Да, разумеется, – сказала она. – Око за око, зуб за зуб; не прелюбодействуй; не кради и т.д.»! Комментарии, по-видимому, излишни.

Обилие литературы на религиозную тематику, что хлынула на неподготовленного читателя, повествующей порой о противоположных вещах, привело к такой непонятной смеси в умах людей, к которой и приближаться-то было небезопасно.

Призвав на помощь сердце, логику и интуицию, я попытался словно археолог бережно, слой за слоем просеивая, снять пустую породу, чтобы добраться до истины. Выбор материала был огромен. То, что учение Христа должно быть понятным и совершенно логичным я не сомневался ни минуты. Что оно должно нести мир, а не раздоры, объединять, а не ссорить людей – свято верил.

Все мысли, которые имеют огромные последствия, всегда просты

Л.Толстой

Присматриваясь к трактовкам христианского учения в различных церквях, я понемногу начал убеждаться, что ни одно из них не могу принять полностью и безоговорочно. Одно время даже возникала мысль о создании своего учения! Вот только не знал, с какого края браться-то за все это.

Система моих взглядов формировалась постепенно, я пытался брать все лучшее от всего, что есть. Новые теории, не подтверждавшиеся практикой, или те, которые противоречили здравому смыслу, отвергались, уступая место другим. Загадочные и таинственные явления, не единожды случавшиеся в мире за долгую историю человечества, тоже нуждались в объяснении и постижении. Интуиция в формировании мировоззрения тоже играла далеко не последнюю роль. Зерна необходимо было очищать от плевел, а росли эти зерна не только на одном поле.

Так что мое мировоззрение не основывалось только на чьем-то непреложном авторитете («Раз сказал такой-то, то, значит, точно – так»). Все фильтровалось и просеивалось.

Я понял, что не могу (да и не хочу) принимать всецело и беспрекословно точку зрения какой-то одной религии или церкви, так как был абсолютно уверен, что, пойдя на это, обрекаю себя на подневольность, а свою участь – на полное усмотрение других.

Что касается чувства персональной свободы, то об этом можно было бы написать отдельный трактат – настолько серьезной и важной темой она была в моей жизни. Нет, она не была самоцелью или пределом мечтаний, но фактором необходимым, как воздух или пища, как способ постижения истины и оценки происходящего.

Все, что слышал, приходилось приноравливать и примеривать на себя. Непонятное старался выяснить, имеющее вкус – попробовать на зуб, имеющее некие физические формы – пощупать, темное – просветить, мелкое – перебрать и просеять, а то, что было неподвластно разуму – сверять по отклику в сердце. На веру без анализа и только из уважения к звонким именам решил ничего не брать, ведь так можно со свежей и полезной пищей проглотить нечто залежалое или неумело приготовленное.

Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя

Э.Ремарк

Кто хочет постичь истину, слушайте свое сердце – оно плохого не подскажет, так как оно – вместилище Духа Христа. Что с того, что вы родились в христианской стране? Неужели вы обречены теперь быть навечно ортодоксальным[7] христианином? Не бойтесь читать другие книги кроме Библии. Кое-что вы отвергнете сразу – это естественно. Но кое-что зацепит в Вас некие невидимые струны. Слушайте также то, что говорят люди из других религиозных общин. Ведь они тоже уверены в своей трактовке учения. А вдруг они, хоть в чем-то, но все же, правы! Если нет – не принимайте, ну а если да – задумайтесь. Может быть, следует пересмотреть свои взгляды?

«Так что не слишком отождествляйтесь со своим рождением. Побродите вокруг. Станьте чуть более свободны. Оглянитесь вокруг. Какой бы цветок вас ни привлек, идите за ним. Какой бы аромат ни позвал вас, идите за этим ароматом. Так что вы можете быть индуистом по рождению, но если вы чувствуете, что Коран просто завоевал ваше сердце, тогда Коран – это ваше писание. Забудьте индуизм! Значит, Мохаммед – ваш учитель; забудьте о Кришне!» (Ошо, «Философия переннис»).

О СПАСЕНИИ ДУШИ

И ПРОТИВОРЕЧИЯХ

«Верь или будь проклят». В этом главная причина зла. Если человек принимает без рассуждения то, что он должен бы был разобрать своим разумом, человек в конце концов отвыкает от рассуждения и подпадает проклятию сам и вводит в грех своих ближних. Спасение людей в том, чтобы каждому научиться думать своим умом.

Р.Эмерсон

Однажды во время очередного периода безработицы, когда моральный дух уже был практически на исходе, и я всерьез начинал сомневаться в разумности мироздания, меня все чаще стали посещать мысли о слепом наказании невиновных Всевышним. Когда потихоньку, день за днем, стали медленно, неотвратимо рушиться с таким трудом и такой любовью выстроенные стены моего мировоззрения, выстраданные убеждения и выводы, сделанные в результате длинных бессонных ночей и мятежных раздумий, я пришел к выводу: нужно сходить в церковь и окреститься. Авось, полегчает.

Недалеко от моего дома есть небольшой храм, построенный, как для меня, – то в незапамятные времена, то есть, насколько я себя помнил, – он всегда там был.

Что ж – решение принято. Я взвесил все «за» и «против», собрался с духом (как ни как – не каждый день приходится решаться изменять свою жизнь коренным образом!) и, попросил у Неба благословения, как мог, неумело и угловато, из всех молитв зная лишь название одной «Отче, наш!» Далее смутно и туманно проступая, откуда-то из детства, наверное, от бабушки, вспоминались дальнейшие слова «… иже еси на небеси».

Из значений всех этих четырех слов я был полностью уверен только в третьем. О смысле второго и четвертого слов, имея нечто серого цвета в голове, можно было догадаться по созвучию с современными словами. А вот что уж совсем было плохо, так это со значением первого слова.

Память, оперируя понятиями, о которых древние, извините за каламбур, и понятия не имели, подбрасывала целых два возможных варианта: «Иж», как охотничье ружье и «Иж», как легковой автомобиль. Кроме того, они оба были связаны с моим отцом, что тоже помогало не совсем уместной ассоциации со словами «Отче, наш». Интуиция категорически отрицала подобные случайные всевозможные совпадения, а потому пришлось прекратить эту игру в филологию, отложив данное выяснение на неопределенный срок.

На этом все мои «обширные» познания в слове Божьем исчерпались окончательно. Так что процедура (просьба Небес о благословении) заняла не очень много времени, и я шагнул из дома навстречу Неведомому.

Помню, как еще на четвертом курсе офицеры частенько приставали ко мне с предложением вступать в партию. Понять их тоже можно – «сверху» спускали план даже на такое, как «количество коммунистов среди курсантов». Их аргументы были железными – учишься хорошо, дисциплина – тоже неплохо. Ищи рекомендации, учи устав, готовься ко вступлению.

Рекомендации нашел быстро. Устав – тоже купил и с грехом пополам выучил. Стал писать заявление – как будто кто-то за руку держит. Подходят, спрашивают: «Готов?». «Нет, – говорю. – Для меня коммунист – это идеал офицера, как человека чести и мужества. А себя я пока таковым не считаю – не достоин, мол, еще» и все тут. Подобные мои слова, как правило, получали законное одобрение и давали несколько месяцев жить без подобного рода дурацких расспросов.

Правду сказать, я лукавил лишь наполовину – для меня действительно такой шаг был не простой формальностью. Мои представления о настоящем коммунисте – честном и порядочном человеке – открыто и непостижимо противоречили тому, что я видел вокруг себя. Не хотелось портить хоть и идеальный, но светлый образ. С другой стороны – все эти партсобрания, конференции и чувство партийного долга, открыто эксплуатируемого начальством, претили с самого начала. Но раздумья по поводу «поступать – не поступать» были действительно нешуточными.

Позднее с такой же ответственность я подошел и к вопросу женитьбы. Лет двенадцать мне понадобилось, чтобы окончательно созреть к такому ответственному шагу. Пробный брак для меня был неприемлем по одной простой причине – ну не люблю я таких полуфабрикатов. По мне либо ты уверен в браке и женишься, либо – ждешь, пока не удостоверишься.

В общем, по пути в храм я уже не сомневался в своем выборе. Твердым, уверенным шагом, немного переживая, шел навстречу торжественному Событию.

День был рабочий, службы в храме в это время не было. Первое, что я увидел в доме Господнем – «прейскурант» на услуги. По привычке, выработанной советским человеком за долгие годы выстаивания в очередях, еще не осознавая происходящего, прочел: «Венчание … Отпевание … Крещение – 30 гривень…».

Откуда у безработного в 1997 году такие деньги? Тогда это было совсем уж непомерная сумма для меня. По курсу это было около 18 долларов США при минимальной заработной плате в стране менее 25! Подхожу к батюшке, говорю: «Батюшка, я хочу окреститься, но у меня нет таких денег!». Быть может, святой отец хотел меня несколько приободрить, что не все, мол, еще потеряно. Однако его слова: «Одолжи сын мой и приходи – тогда и окрестим» убили во мне тогда последние капли надежды...

Я пришел к нему в момент душевных терзаний и, практически, в полном отчаянии, но мне – отказали в благодати Божьей «на халяву»! Вот Вам и «пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне» (Мат. 19:14). С моими светлыми и яркими ожиданиями подобный исход события явно не увязывался. Потом уже, много позже я пытался разобраться в своих чувствах и эмоциях, когда пытался собрать в кучу в одночасье рассыпавшиеся мысли во дворе храма.

С одной стороны, это было унижение человека, вдруг неожиданно почувствовавшего себя нищим с протянутой рукой на центральной площади города, где так много друзей и знакомых. С другой – это было ощущение того, кто в отчаянии стоит на краю пропасти и просит помощи и элементарного участия у прохожего, а тот – толкает его в бездну. Ничего не скажешь – тоже помощь…

В конце концов, я пришел к горькому выводу, что ряса и сан – совсем необязательно являются признаком любви и помощи. В дальнейшем я не раз, к сожалению, в этом убеждался. С этого момента термины «священник» и «служитель культа» стали обозначать для меня несколько различные явления.

Потом, много позднее, я утвердился во мнении, что крещение заключается даже не в самом акте омовения или окропления, но в том, чтобы впустить Христа в свое сердце. А для этого внешние обряды и процедуры вовсе не нужны, ибо сказано: «Иоанн крестил водою, а вы… будете крещены Духом Святым» (Деяния 1:5).

Обряд крещения заключается не в самом акте омовения или окропления, но в том, чтобы впустить Христа в свое сердце

Не знаю, как на кого, но на меня то событие произвело неизгладимое впечатление. Я был твердо уверен, что священник (от слова «священный»!) меня окрестит, раз я решил придти к Господу. Да, тогда у меня не было денег. Подумаешь, проблема! Пожертвовал бы в другое время, когда бы они появились… Но... Мне уже изначально не верили и рассматривали меня лишь в качестве кошелька с проблемами. «Мои деньги – их благодать» – неплохая сделка, совсем в духе времени.

Конечно же, можно было бы занять эти деньги, смущаясь и стыдясь отдать их «святому отцу», но получил бы ли я даров Святого Духа? Да и то ли это было бы, что мне нужно, если им торгуют, как свининой на базаре: эта часть столько-то, а эта, пожирнее и помягче – столько-то. И я решил остаться некрещеным (по крайней мере, в церкви). В крещении, как разновидности бизнеса, я участвовать наотрез отказался.

О подобном манипулировании понятиями и о служении «мамоне» упоминает Александр Мартынов в книге «Дорога к храму», описывая похожий случай:

«Однажды я невольно стал свидетелем неприглядного поступка. Одна женщина подала служительнице храма список для поминания на литургии за упокой. В нем значилось одиннадцать усопших. Но у женщины оказалось денег только десять рублей. И служительница вычеркнула из списка одиннадцатого умершего. Я с горестью подумал: «О, одиннадцатый, прости нас, что у нас не хватило денег, чтобы купить тебе Царство Небесное?» Этот случай оставил у меня горький осадок в душе. Я много рассуждал об этом. Выходит, что в Православной церкви Царство Небесное продается. Это отдаленно напоминает индульгенции папы римского в эпоху средневековья».

Получается, что умершие родственники того, у кого есть деньги, заранее находятся в лучших условиях – по ним и молебен проведут и слово замолвят перед Господом. И горе тому, у кого нет родных, либо у родных нет денег – вечные тьма и мучения ему обеспечены. Это из того, что бесплатно и всегда в ассортименте.

***

В одно прекрасное утро выходного дня в дверь моей квартиры позвонили. Мужчина и женщина, вполне вызывающие доверие, предложили побеседовать о вере, Боге, спасении и т.п. Свободное время для этого имелось, а настроение очень даже располагало к подобного рода мероприятиям.

Вопросы они мне задали вполне конкретные и прямые: «Что вы думаете о природе человеческой души?», «Как вы считаете, кто есть Иисус Христос – Бог или человек?», «Как вы представляете себе рай?». Я изложил, как представлял себе о душе и ее бессмертии и услышал для себя ошеломляющие утверждения о том, что тело – это и есть душа. По их утверждениям, они совершенно идентичны, а то, что я называл до этого душой, создается вместе с телом и с ним же умирает и разрушается. Приводились цитаты из Библии: «И стал человек душею живою» (Быт. 2:7), «Душа согрешающая, та умрет» (Иез. 18:4, 20). И в качестве тяжелой артиллерии, способной сокрушить стены безверия, фраза «Спасите наши души» (в смысле наши тела)[8]. Они говорили о том, что Бог создал человека и «вложил даже вечность в их разум» (Еккл. 3:11)[9], подразумевая, что люди должны жить вечно. На мой вопрос о том, что в моей Библии[10] этот стих звучит иначе («вложил мир в сердце их»), ответили, что у них Библия с правильным переводом, а у меня нет! Вот так – ни много, ни мало.

Честно говоря, я не привык к голословным утверждениям на манер «Это неверно, потому, что неправильно» (потому что тут же возникает закономерный вопрос – а что такое «правильно» и кто это правило должен устанавливать?), «Вы меня обманываете» (в этом случае необходимо доказать, что они сами верят в одно, а мне пытаются навязать совсем другое), и, как вершина остроумия, безапелляционности и железной логики – «Сам дурак!». Я тогда не нашел что ответить, хотя был абсолютно не согласен с такой постановкой вопроса. Возражений было масса (как говорил Д.Кардано: «3наю, что душа бессмертна, но не знаю, как»), но они надолго застряли в горле, не имея возможности вылиться в нечто связное и логичное. Авторитет Библии, как священной книги, был серьезным и очень весомым.

Посетители вручили мне кое-какие брошюры и ушли, оставив меня в недоуменном смятении или смущенном недоумении – на выбор.

Масса свободного времени и уязвленное самолюбие были строгими воспитателями, благодаря чему я порой по десять часов в день читал Библию. Даже не просто читал – выписывал цитаты, ссылки, сортировал их по категориям. Критерий тогда был один – интуитивный: это утверждение подтверждает мои мысли, это – наоборот, противоречит, а это – противоречит одному из предыдущих утверждений самой Библии!

Так я пришел к выводу, совершенно логичному и выстраданному за многие сутки чтения Священного Писания: Библию нельзя и просто недопустимо читать и воспринимать буквально. В этом случае получались неразрешимые противоречия.

Произвольно надерганными цитатами из Библии можно оправдать любые действия и самые кровавые злодеяния. Так, у фашистов на пряжках было написано: «С нами Бог!» (видимо из пророчества Исаии о Деве Марии: «И нарекут имя Ему Еммануил, что значит с нами Бог», Ис. 7:14). Месть обычно оправдывают словами: «Око за око…», а отношение к человеку, как животному – словами «нет у человека преимущества пред скотом» (Еккл. 3:19).

Один из христианских теологов – Ориген Александрийский (185-253), пытаясь предостеречь читателя от такой буквальной трактовки и обратить внимание на нечто более глубокое, писал: «Ибо как человек состоит из тела, души и духа, точно так же и Писание, данное Богом для спасения людей, состоит из тела, души и духа» (Ориген, «О началах», книга 4).

Он пишет, что «способ чтения Писаний и отыскания смысла их, предлагаемый нами, основывается на самих изречениях (Писания) и состоит в следующем. У Соломона в Притчах мы находим такое предписание относительно божественных догматов, записанных (в священных книгах): «Не писал ли я тебе трижды в советах и наставлении, чтобы научить тебя точным словам истины, дабы ты мог передавать слова истины посылающим тебя?» (Пр. 22:20-21). Следовательно, мысли священных книг должно записывать в своей душе трояким образом: простой верующий должен назидаться как бы плотью Писания (так мы называем наиболее доступный смысл); сколько-нибудь совершенный (должен назидаться) как бы душою его; а еще более совершенный и подобный тем, о которых говорит апостол: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих. Но проповедуем Премудрость Божью, тайную, сокровенную, которую предназначал Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал» (1 Кор. 2:6-8), – такой человек должен назидаться духовным законом, содержащим в себе тень будущих благ» (там же).

Процесс творения Господом человека при буквальном восприятии чтения тоже превращается в нечто непонятное: сначала Бог создает человека – мужчину и женщину (Быт. 1:27), потом снова создает его, но уже из праха земного (Быт. 2:7). Но на этом процесс создания не закончен. В книге Бытия (2:21-23) Бог создает из ребра Адама женщину. Но ведь, если верить Писанию, Он ее уже создал в Быт. 1:27!

«Прилепится к жене своей; и будут два одна плоть» (Быт. 2:24) – выглядит вообще как-то непонятно и туманно.

Еще одно серьезное несоответствие бросается в глаза, когда начинаешь читать Библию. Господь говорит: «от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2:16-17).

Во-первых, очень странное для дерева название: «Познания добра и зла», чтобы срывать с него плоды, а потом, чавкая, наслаждаться сочной мякотью.

Во-вторых, если образ дерева, а значит и его плода – чистой воды аллегория, то почему его рисуют в виде фруктового дерева (чаще всего это яблоня)?

В-третьих, дальше мы читаем о сцене грехопадения и не видим, чтобы после вкушения запретного плода кто-либо из первых людей погиб на самом деле (см. книга Бытия, глава 3). И это только начало книги!

После убийства своего младшего брата Авеля (Быт. 4:8) Каин уходит в землю Нод, находящуюся на восток от Эдема (Быт. 4:16), и берет себе... жену (Быт. 4:17)! Но ведь, если судить по Библии, на всей Земле в то время жило лишь три человека – Адам, Ева и Каин (Авель убит).

Значит, либо Адам и Ева не были первыми людьми на Земле, либо те, жители земли Нод, были созданы иначе и не Господом (А кем?), что не нашло своего отражения в Библии, либо библейское повествование вообще не соответствует действительности!

По поводу дальнейшего чтения у меня было три возможных пути:

1. Объявить книгу бредом (а как иначе назвать нагромождение сомнительных фактов, противоречащих друг другу и не поддающихся никакой логике?), а себя, соответственно, – атеистом.

2. Закрыть глаза на противоречия и упрямо твердить: «Все, что содержит Библия – верно и бесспорно». На вопросы о противоречиях отвечать: «Такова воля Божья. Нам, людям, это недоступно для понимания». Но это означало бы вступить на тупиковую дорогу религиозного фанатизма.

И последнее:

3. Если противоречия – мнимые, попытаться найти соответствующие логические объяснения.

В первом и втором случаях ни к самому тексту, ни к переписчикам, переводчикам, наборщикам и т.п. претензий быть не может. Либо все отвергаем, либо все принимаем, как есть.

Вот только третий вариант подразумевает большую и упорную работу по отделению зерен от плевел. В этом случае я просто вынужден был допустить, что переводчики могли неточно перевести, переписчики – исказить текст или добавить в него что-то в угоду здравствующему тогда правителю, а наборщики в типографии – допустить досадную опечатку. Что ж, все мы люди и все можем ошибаться.

В этом случае приходится брать на вооружение слова апостола Павла, что «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тим. 3:16) и рассматривать его не отдельными кусками, а в комплексе – цельным и единым, книгу за книгой, главу за главой и стих за стихом.

Таким образом, отвергнув мнение об абсолютной правоте каждой буквы, безусловно, великой и священной книги всех христиан – Библии, я стал на трудный путь. Еще бы – так много разных книг на тему религии и различных верований. Так какой же критерий истинности я могу избрать?

Сердце, интуицию и разум! Высший Разум Бога должен подчиняться и некой Высшей Логике. А тогда и описываемые события перестают быть просто набором фактов, случайно «надерганных» авторами книг Библии из истории человечества, войны – нелепым безумием, а существующие несоответствия – глупостью.

Поэтому: «Кто имеет уши слышать, да слышит» (Мат. 11:15).

Вот так, шаг за шагом продвигаясь вперед, порой бессонными ночами, порой забывая о еде, с кучей бумаг, справочников, энциклопедий, с ручкой в руке и подавленным ужасом в глазах от обилия информации, сначала смутно, потом немного отчетливее у меня начало проявляться в неких чертах, образных контурах (прошу не путать с физическими контурами) понимание Того, Что (или Кто) скрывается за словом «Бог».

ПРЕДЕЛЫ ПОЗНАНИЯ

И НАУЧНЫЙ МИСТИЦИЗМ

Высшее, к чему может стремиться человеческая мысль, – это выйти за свои собственные пределы, придя к парадоксу.

С.Кьеркегор

Не истины науки трудны, а расчистка человеческого сознания от всего... осевшего ила, от принимания неестественного за естественное, непонятного за понятное.

А.Герцен

Середина первого тысячелетия до нашей эры ознаменовалась не меньшим разнообразием представлений о Вселенной и жизни на земле, чем это есть в наши дни.

Древнегреческий философ-материалист Фалес Милетский (ок. 625 – ок. 547 до н.э.) был глубоко убежден в естественном происхождении всего сущего, а математик и философ Анаксимандр (ок. 610 – после 547 до н.э.) был истинным воплощением стремления познать происхождение органических видов и предтечей современного дарвинизма.

По представлению другого представителя материализма, одного из отцов античной атомистики – Демокрита из Абдер (ок. 470 – ок. 380 до н.э.) – существуют только атомы и пустота. Согласно его доктрине Вселенная является порождением «пляски» этих атомов, движущихся в различных направлениях. Из их «вихрей» образуются как отдельные тела, так и все бесчисленные миры.

Жажда познания и поиск ответов – нескончаемая гонка, в которой человек часто похож на щенка, пытающегося ухватить себя за хвост, кружась в бессмысленном и смешном танце. Таков уж человек.

Иногда казалось, что еще чуть-чуть и тайна его происхождения будет раскрыта. То Дарвин выдвигает свою теорию эволюции, то шведский ученый Сванте Аррениус (1859-1927) высказывает гипотезу о панспермии – возможности переноса зародышей жизни с одной планеты на другую, то в космосе ученые нашли фрагменты аминокислот, составляющих основу живых организмов, то возникает гипотеза «первичного бульона», выдвинутая еще в 20-е годы прошлого века советским биохимиком А.И.Опариным (1894-1980), согласно которой на Земле вследствие естественных процессов и образовались те «кирпичики», из которых впоследствии и возникла жизнь...

Следует отметить, что тема зарождения живого из неживого, или абиогенеза, не так уж нова не только для современного поколения людей, вооруженных знаниями в области физики, химии, генетики и т.д., но и в масштабах всей истории Homo sapiens. Еще в 12 веке (!) врач и философ Ибн Туфайль (Абубацер) (ок. 1110-1185) в противовес теории сотворения человека и основываясь на опыте Ибн Сины (Авиценны) (980-1037) выдвинул свою. «В философском романе Ибн Туфайля «Живой, сын Бодрствующего» («Хай ибн Якзан») рассказывается, как на неком острове, расположенном под экватором, во впадине земли много лет бродила глина. «Наибольшей соразмерностью обладала ее середина, она же наиболее полно походила на состав человека. И начался в этой глине процесс зарождения. Стали возникать в ней, в силу ее клейко-жидкого состояния, как бы пузырьки, появляющиеся при кипении. В середине ее образовался особенно маленький пузырек, разделенный на две части тонкой перегородкой, наполненный нежным, воздушным телом, состав которого очень подходил к требуемой соразмерности в частях». Постепенно из этого пузырька образовался живой человек – Хай» (Л.Климович, «Книга о Коране»).

Ученые, получив в свое распоряжение спектрографы и микроскопы, с предельной точностью могут ответить, сколько в человеке содержится каких химических элементов: водорода и кислорода, углерода и железа, кальция и натрия, золота и многих других. Но значит ли это, что если механически соединить все элементы в нужных пропорциях, то получится человек?

А если попробовать соединять не просто химические элементы, а уже готовые клетки и даже органы?

Подобные своеобразные представления о появлении живых существ были и у врача-философа, теософа и чудотворца, пифагорейца, притязающего на некие сверхзнания, Эмпедокла из сицилийского города Агридженто (483-423 до н.э.). Он «говорил о постепенном развитии организмов из случайного соединения их частей и органов. Сначала из земли возникают отдельные части животных:

«...Так выросло много голов без шеи

Блуждали голые руки, лишенные плеч,

Двигались глаза, лишенные лба...».

Затем настает время их сочетания; все эти члены соединяются между собой случайно, как попало, и от этого произошли чудовища.

«Появилось много существ с двойными лицами и двойной грудью,

Рожденный быком с головой человека и, наоборот,

Произошли рожденные людьми с бычачьими головами,

которые вперемешку происходили от мужчин,

Или же от женщин, имеющих нежные органы»» (Е.Елизаров, «Сотворение мира или эволюция?»).

Эмпедокл утверждал, что разум присущ всему живому: «Воля судьбы такова, что присуща всем тварям разумность».

Но эти теории также быстро сходили на нет, так и не сумев осветить темные страницы таинственной книги жизни.

Разочаровавшись в традиционных для себя методах и формах поиска истины, т.е. с помощью подручных средств (в древние времена – дубина и камень, сегодня – электронный микроскоп, познания в ядерной физике, генетике и пр.), человек периодически доставал с верхней полки своей библиотеки запыленную и непонятную Библию, открывал ее в самом начале и читал: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт. 1:27)… Вот так – все просто и понятно!

В толстенной книге говорится, что был и есть Некто, называемый Богом. Ему, по-видимому, стало скучновато одному во Вселенной, и поэтому Он создал самого первого человека, от которого все мы, люди, и произошли. Ладно, допустим. Таким образом, мы обходим проблему возникновения живого из неживого. Теперь для того, чтобы понять саму суть человека, как природного феномена, а не просто смесь атомов, клеток или органов, остается уяснить для себя, Кто Такой Этот Самый Бог и какие такие образ и подобие Он заложил в человека.

То, что здесь речь идет не о внешнем облике и чисто морфологических моментах, а о чем-то ином, неуловимом и загадочном, ускользающем от сверхточных и супермощных приборов и лабораторного оборудования – подсказывает интуиция и некое испытанное годами десятое чувство. Но о чем?!

«В древние времена ученый не нуждался в приборах. Он не изучал эволюции форм. Он изучал жизнь, а не форму. А для этого изучения он должен был развивать себя, развивать ту жизнь, которая заключалась внутри него. Ибо только жизнью можно измерять жизнь, только жизнь может отвечать на живые вибрации. Труд его заключался в раскрытии самого себя, в извлечении из глубин своей собственной природы тех Божественных сил, которые скрыты в ней самой, в Высшем я, а не в чувствах. Он мог исследовать только при помощи этих сил и, только развивая Божественное в себе, был он в состоянии понять и измерить Божественное вне себя. А возможно это только потому, что природа человека и природа Бога, в сущности, тождественны. Это утверждение может показаться слишком смелым, но это основная истина всех религий» (А.Безант, «Эволюция жизни и формы»).

Когда, казалось бы, вот-вот должна наконец-то приоткрыться пелена неизвестности и таинственности, покрывающая тайны мироздания, происходило как раз противоположное – немалые знания и огромные масса информации, накопленные человечеством за многие века, начинали тянуть назад и тормозить сам процесс познания.

«В действительности процесс монотонного накопления количественных отличий никогда не разрешается переходом системы в качественно иное состояние. Напротив – он всегда, как в нерушимую железобетонную стену, упирается в некоторый неодолимый предел, или, что в сущности то же самое – в бесконечность. И неважно, чем они будут представлены – бесконечно малыми, или бесконечно большими. Такое утверждение, на первый взгляд, может показаться парадоксальным, но это именно так» (Е.Елизаров, «Сотворение мира или эволюция?»).

Механическое увеличение количества информации само по себе никогда не способно произвести качественные изменения в представлениях человека о том или ином явлении. Этот замкнутый круг может быть разорван лишь сознательным внешним разумным воздействием – переходом к явлениям более высокого порядка. А для этого прежде всего нужны мышление, анализ, сопоставление, логика, отказ от догматичности и нерушимости мнения авторитетов, обобщение...

***

Наука привыкла исходить из того, что каждый последующих факт, очередное явление или процесс твердо основываются на предыдущих фактах и явлениях, являются неопровержимыми их следствиями. Выстраивается некая цепочка событий, где каждое звено, жестко соединено с соседними. Разрывы в этой цепи, как правило, не допускаются, но если они и возникают, то свидетельствуют лишь о недостоверности проведенных исследований.

Это похоже на процесс ходьбы человека. Сначала он переносит вес тела на одну ногу, вторую ногу отрывает от земли, выносит вперед и ставит на землю. Далее вес переносится уже на эту ногу и так далее – шаг за шагом. В каждый момент времени человек касается земли минимум одной ногой. Но ходьба – процесс не очень быстрый. Быстрее – бег. Но бег отличается от ходьбы как раз тем, что в этом случае существуют моменты, когда человек вообще не касается земли ногами!

Нельзя перепрыгнуть препятствие или переплыть глубокую реку, если ставить непременным условием то, что ноги должны чувствовать твердую поверхность. Человек становится заложником своих предубеждений и страха, а освободившийся от них – свободным и независимым от многих условностей.

«Логическое заключение – это нечто непрерывное; в нем не бывает пропусков. Одно положение ведет к следующему; они составляют цепь. Силлогизм – это цепь. Если вы хотите сначала все понять …, а потом прыгать, то это будет совсем не прыжок. И вы не сможете выйти за пределы своего ума. Это будет решением вашего ума, это будет действием вашего ума, и, делая это, он станет еще сильнее» (Ошо, «Философия переннис»).

Великий ученый от обычного и заурядного представителя научной когорты отличается как раз этой свободой и независимостью. Большинство гениальных открытий было совершено в результате озарения, вспышки, смелого прыжка.

Только со смертью догмы начинается наука

Г.Галилей

Это не означает, что необходимо отбросить за ненадобностью весь длительный и порой малопродуктивный процесс продвижения шаг за шагом, миллиметр за миллиметром, когда кажется, что этому не будет конца и края. Это значит только то, что нужно быть всегда готовым к смелому, а иногда и граничащему с безумием решительному прыжку. В конце концов «Наука выигрывает, когда ее крылья раскованы фантазией» (М.Фарадей)!

Современное развитие науки и техники позволяет ученым заглядывать во Вселенную на миллиарды световых лет и в структуру атома, изучать состав и эволюцию далеких звезд, с высокой достоверностью говорить о происходящих внутри их процессах. Рукотворные космические аппараты, являющиеся венцом человеческой мысли, облетели практически все планеты Солнечной системы, а американская межпланетная станция «Пионер-10» еще в 1972 году провела исследования пояса астероидов возле Юпитера, достигла 3-й космической скорости и в 1987 вышла за пределы Солнечной системы. В 1993 году нашу систему покинула и станция «Пионер-11», в 2006 – запущенные в 1977 году Вояджер-1 и Вояджер-2.

Самое глубокое место на земле – Марианскую впадину (11 022 м) судно для подводных исследований «Триест» достигло еще в январе 1960 года, а легендарная Кольская сверхглубокая скважина в 1990 году достигла отметки 12 262 м.

Но самым загадочным и самым малоисследованным из всех существующих объектов во Вселенной, не смотря ни на что, остается сам человек.

Ученые подробно исследовали его вдоль и поперек, просветили всеми мыслимыми и немыслимыми лучами, вскрыли и изучили все органы, проникли в глубины мозга. Но до сих пор никто не может на строго научной основе убедительно показать, что именно отличает живого человека от человека, умершего лишь мгновение назад, где скрывается та загадочная и таинственная сила, которая делает живыми все его органы и клетки.

На одном из официальных государственных приемов в конце 50-х годов к известному хирургу, профессору, лауреату Сталинской премии архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому) (1877-1961), прошедшему сталинские лагеря и войну, подошел один из членов советского правительства. Он насмешливо сказал владыке:

– Вот недавно советские спутники летали в космос, а Бога там не обнаружили. Как Вы это объясните?

– Будучи хирургом, – отвечал архиепископ, я много раз делал трепанацию черепа, но ума там тоже не обнаружил.

Весь громадный научный, технический и финансовый потенциал человечества за всю свою историю так и не смог помочь в создании одной-единственной самой маленькой и примитивной живой клетки из неживой материи!

«Мы измерили землю, солнце, звезды, морские глубины, лезем в глубь земли за золотом, отыскали реки и горы на луне, открываем новые звезды и знаем их величину, засыпаем пропасти, строим хитрые машины; что ни день, то все новые и новые выдумки. Чего мы только не умеем! Чего не можем! Но чего-то, и самого важного, все-таки не хватает нам. Чего именно, мы и сами не знаем. Мы похожи на маленького ребенка: он чувствует, что ему нехорошо, а почему нехорошо – он не знает. Нехорошо нам оттого, что мы знаем много лишнего, а не знаем самого нужного: самих себя. Не знаем того, кто живет в нас. Если бы мы знали и помнили то, что живет в каждом из нас, то жизнь наша была бы совсем другая» (Л.Толстой, «Путь жизни»).

В некоторых случаях человек уже достиг пределов познания.

Так в 1927 году немецкий физик-теоретик Вернер Гейзенберг (1901-1976) сформулировал один из основных принципов современной квантовой физики – принцип неопределенности. Он гласит, что дополнительные физические величины, характеризующие физическую систему (например, координата и импульс) не могут одновременно принимать точные значения. Это означает, что можно с предельной точностью определить местоположение элементарной частицы, но при этом полной загадкой для нас останется ее импульс. Если же определить точно импульс частицы, то становится неизвестным ее местоположение. Получается, что точно определить, где находится частица с определенным импульсом – в принципе невозможно!

Подобная неопределенность наблюдается и между другими физическими понятиями – временем прохождения атомного явления и энергией, берущей в нем участие.

Сравнительно до недавнего времени в модели Вселенной принималось, что взаимодействию подвергаются атомы, подобные упругим бильярдным шарам, то есть тому, что можно реально представить и смоделировать. Так ли это на самом деле, проверить на практике не представлялось возможным.

Открытие атомного ядра и электронов, а потом и компонентов ядра – протонов и нейтронов произвели революцию в познании атома Демокрита, но и они не были конечными пунктами познания человека на субатомном уровне. Открытие следовало за открытием. Было установлено, что элементарные частицы имеют уникальную способность к взаимным превращениям. Это уже не позволяло рассматривать их как неизменные «кирпичики мироздания». В настоящее время список элементарных частиц вместе с их античастицами уже превышает 350 наименований!

Человек, столкнувшись с миром элементарных частиц, попытался перенести на них свои многовековые познания в физике, геометрии и психологии, но потерпел сокрушительное поражение, так как результаты экспериментов оказались совершенно непонятными и необъяснимыми.

В.Гейзенберг писал: «Я помню многочисленные споры с Богом до поздней ночи, завершавшиеся признанием нашей беспомощности; когда после спора я выходил на прогулку в соседний парк, я вновь и вновь задавал себе один и тот же вопрос: ... Разве может быть в природе столько абсурда, сколько мы видим в результатах атомных экспериментов?»

Казалось, что твердая почва, на которой основывалось все мироздание, предательски уходит из-под ног. «Бурная реакция ученых на последние открытия современной физики легко объяснима: они сотрясают основы этой науки, и она, похоже, начинает терять почву под ногами» (В.Гейзенберг).

Подобные события не оставили равнодушным Альберта Эйнштейна (1879-1955), писавшего, что «Все мои попытки объяснить эти новые открытия были абсолютно безуспешны. Это напоминало ситуацию, когда почва уходит из-под ног, и не на что опереться» и Нильса Бора (1885-1962): «Грандиозное расширение наших знаний за последние годы выявило недостаточность наших простых механических концепций и, как следствие, пошатнуло основания общепринятого истолкования».

Только изменив свое восприятие, или как сказал об этом Гейзенберг, «проникнувшись духом квантовой теории», ученые смогли эту теорию описать математически.

Так субатомный мир предстал пред взором современного человека не как набор явлений и отдельных предметов взаимодействия, а в виде взаимоотношений между разными частями единого целого и неделимого мира, а неопределенность и недетерминированность была признана истинной природой как микро-, так и макрокосмоса.

В обмен на движение вглубь основ материи и пространства-времени человеку пришлось решительно отказаться от наглядности происходящих явлений и все больше использовать в своей деятельности принципы и методы высшей математики и теории вероятности. Эксперимент и опыт, как таковые, в большинстве своем стали приносить косвенные признаки: след на фотопластинке, трек в пузырьковой камере, треск счетчика Гейгера или появление иных частиц, сопутствующих данным процессам.

«Основное различие древней и современной науки заключается в том, что древняя наука изучает мир с точки зрения эволюционирующей жизни, тогда как современная наука изучает его, наблюдая формы, в которых проявляется эта жизнь. Первая изучает жизнь и видит в формах выражение жизни. Вторая изучает формы и пытается индуктивным путем найти принцип, объясняющий многообразие форм.

Первая идет сверху вниз, вторая – снизу вверх, и самый факт этот уже является залогом их встречи и будущего единения. Но из этого основного различия вытекают весьма важные следствия. Если мы будем изучать мир с точки зрения форм, изучение это будет почти бесконечно в своем многообразии» (А.Безант, «Эволюция жизни и формы»).

Так современная наука в большинстве своем стала сводиться не к изучению явлений, а к изучению последствий этих явлений, а порой даже к изучению своих представлений об этих последствиях.

Сам же субатомный мир остается для нас закрытым и непредставимым с точки зрения чувственного восприятия. Погружение в недра вещества заставляет отказаться от привычного языка образов из мира чувств, познание же оказывается совершенно непохожим на познание окружающего нас видимого мира.

«Здесь проблемы, связанные с языком, действительно серьезны. Мы хотим как-то рассказать о строении атома... Но мы не можем описать атом при помощи обычного языка» – заявил однажды Гейзенберг.

Приоткрыв покровы субатомного мира, человек вынужден был расстаться со служившими ему веками верой и правдой здравым смыслом и логикой. С этого момента в язык ученых стали плотно входить неведомые и непривычные до этого времени – вероятности, парадоксы, противоречия, дефекты массы, антивещество и многое-многое другое.

От жесткого и безапелляционного научного реализма был сделан решительный даже не шаг, а огромный прыжок, смелый и дерзкий, к научному мистицизму и образам другой извечной формы человеческого сознания, мировоззрения и системы идей – философии, а если точнее – то к самой ее древней и самой загадочной ветви – философии Востока.

«В ходе изучения субатомного мира в двадцатом веке физики обнаружили, что вещество имеет динамическую природу, а составные части атома, субатомные частицы представляют собой динамические структуры, существующие не в виде самостоятельных единиц, а в виде неотъемлемых компонентов неразрывной сети взаимодействий. Эти взаимодействия питает бесконечный поток энергии, воплощающийся в обменах частицами, динамическом чередовании стадий созидания и разрушения, а также в беспрестанных изменениях энергетических паттернов. В результате взаимодействий образуются все более устойчивые единицы, из которых и состоят материальные тела. Эти единицы, в свою очередь, тоже не остаются неподвижными, но ритмически колеблются. Таким образом, вся Вселенная оказывается вовлеченной в бесконечный процесс движения и деятельности – в постоянный космический танец энергии» (Ф.Капра, «Дао физики»).

Так на пороге третьего тысячелетия произошло неминуемое и знаменательное во всех отношениях событие. Наука, когда-то горделиво отторгнувшая от себя систему религиозно-философских взглядов, объявив их мракобесием и тормозом познания, а также религия, проклявшая науку и объявившая той беспощадную борьбу[11], и философия, мудро отстранившаяся от ожесточенных разборок науки и религии, снова стали плотно сближаться, становясь единым мировоззрением, как и сама Вселенная с позиции субатомного мира.

Путь науки состоит в движении от простого к сложному, от центра к периферии и от поверхности вглубь. Путь же религии – от сложнейшего и непостижимого к понятному и простому, от дальних и бесконечных пределов к осязаемому и конечному, от неимоверных глубин к поверхности человеческой мысли. Безусловно, стопроцентно прав тот, кто говорит, что наука и религия движутся в противоположных направлениях. Но они движутся не иначе как навстречу друг другу, т.е. они неизбежно сближаются! Да по-другому и быть даже не может, ведь истина-то одна, а наука и религия – лишь два разных аспекта ее постижения.

Российский религиозный философ Семен Франк (1877-1950) утверждал, что религия и наука вообще не могут противоречить друг другу, потому, что говорят о совершенно различных вещах, а противоречия могут возникнуть лишь там, где они пытаются говорить об одном и том же (С.Франк, «Религия и наука»). Однако, я должен заметить, что истина – одна-единственная и если два метода говорят о неком вполне определенном явлении разные вещи, то либо один из них неверен, либо неверными являются оба эти метода одновременно, либо явление имеет двойственную природу и тогда оба метода правы, несмотря на свои диаметрально противоположные утверждения (вспомните, к примеру, дуализм природы электрона)!

Наука и религия – это две чаши весов, а их взаимоотношения – это не что иное, как диалектическое единство и борьба противоположностей. Это земля и небо бытия, инь и янь познания мироздания, это тело и душа живого существа, два полюса одного Космического Магнита, это материя и дух, которые не имеют ни малейшего смысла друг без друга. Уничтожь одну чашу весов – и вторая автоматически превратится в бессмыслицу, рухнет и беспомощно повиснет, потеряв единственное, но крайне необходимое условие своего существования – свою животворную противоположность, ибо «ни одно свойство не может существовать без своей противоположности; проявиться может только пара» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 1, гл. 2, п. 1).

«... О потенциальных возможностях религии как таковой, а не отдельных форм ее судить следует не по тому, как давно возникли последние крупные ее формы, а по тому, зашла ли эволюция религии в тупик, имеется ли возможность сочетать религиозную творческую мысль с бесспорными тезисами науки, а также еще и по тому, брезжут ли перед таким мировоззрением перспективы осмысления жизненного материала новых эпох и возможно ли действенное и прогрессивное влияние религии на этот материал» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 1, гл. 1).

«Наука, философия, религия, искусство – формы познания. Метод науки – опыт; метод философии – умозрение; метод религии и искусства – моральное или эстетическое эмоциональное внушение. Но и наука, и философия, и религия, и искусство – только тогда начинают действительно служить истинному познанию, когда в них начинает проявляться интуиция. В сущности, можно сказать, и, может быть, это будет самое верное, что цель их заключается совсем не в том, чтобы дать людям известные знания, а в том, чтобы поднять человека на такую высоту мышления и чувствования, чтобы у него самого явилась интуиция.

Цель всякого познания – переход к интуитивному познанию.

А в интуитивном познании разные формы познания – наука, философия, религия и искусство – должны сливаться одно с другим, образуя единое целое, ту теософию – мудрость богов, к которой давно стремится человечество» (П.Успенский, «Tertium Organum», гл. 16).

Все науки настолько связаны между собою, что легче изучать их все сразу, нежели какую-либо одну из них в отдельности от всех прочих

Р.Декарт

Идеи великого объединения коснулись и фундаментальных физических взаимодействий: сильного (ядерного), электромагнитного, слабого и гравитационного – всех известных на сегодняшний день. Делаются попытки описать все четыре взаимодействия на единой основе[12], как это произошло с электричеством и магнетизмом, ставших электромагнитным полем, вследствие своей общей природы.

«– Человеку суждено рано или поздно обрести власть над природой. Когда-то ему подчинятся не только стихии земли, но и все бестелесные духи.

– Каким же путем это будет достигнуто? Неужели та технократическая цивилизация, которая сегодня доминирует в умах, имеет такую перспективу?

– Сомневаюсь. Человечество сегодня заблудилось. Корысть водит его темными закоулками, дробящими природу, вносящими в нее все большее разъединение. Правильная власть – творческая власть, бескорыстная, жертвенная. Лишь соединив мир, удалив из него фрагментарность, можно его окончательно подчинить.

– Ну а цель-то какова этого подчинения? Если отвергнута корысть, то зачем нужна власть?

– Цель – в самой природе. Ее следует перестать рассматривать только как средство. В человеке скрыты огромные оккультные силы, о масштабе которых он даже не подозревает. И философский камень, и жизненный эликсир – не фантазии только. Однако реализация этой колоссальной потенции при нежелании быть источником разрушения и гибели предполагает стремление не к эксплуатации природы, а к ее преобразованию и преображению» (Б.Михалев, «Философ горы»).

Итак, застывшей, вечной и неизменной материи не существует. «Если мы не можем предположить за кулисами мироздания бессознательного механического двигателя, то мы должны предположить космос живым и сознательным. Потому что что-нибудь одно из двух: или он механический и мертвый, «случайный» – или он живой и сознающий себя. Ничего мертвого в живой природе быть не может, и ничего живого не может быть в мертвой» (П.Успенский, «Tertium Organum», гл. 14).

Все, что есть во Вселенной, состоит из энергии и вещества, являющегося по своей сути тоже «сгустками энергии», а мир – видимый и невидимый – сложнейшим взаимодействием этих энергий. Вселенная пронизана мириадами фотонов. Даже вакуум, с первого взгляда, – нечто совершенно пустое, не является пустотой на самом деле.

О необычайно тонких энергиях говорил член-корреспондент AH Белоруссии профессор А.Вейник, выпустивший в СССР в 1973 году свою монографию, в которой доказывал, что космический (физический) вакуум – это не что иное, как одна из шести (!) форм существования материи. Он состоит из элементарных частиц, расщепив которые можно высвободить колоссальные энергии связи.

Да и теория «кипящего вакуума» утверждает, что в нем постоянно происходит спонтанное образование (материализация) пар частица-античастица с последующей их аннигиляцией[13]. При этом энергия (или элементарные частицы), высвобожденная на исчезающе малый промежуток времени, не позволяющий обнаружить этот процесс, тут же идет на образование другой пары частица-античастица. И так бесконечно. Вот Вам и «пустота»! Аристотель в свое время даже не рассчитывал, насколько окажется правым, когда утверждал: «Природа не терпит пустоты».

Вселенная буквально заполнена материей, а материя – это лишь проявления энергии, различной по своей природе, частоте и пр.

Восхождение человека от примитивного знания на уровне ощущений до Абсолютного Знания – путь чрезвычайно долгий и трудный, ведь человек способен воспринять только некоторую часть этого знания, а именно ту, до понимания которой он сам дорос внутренне.

Маленький ребенок берет в руки книгу. Если в ней нет ярких и интересных рисунков, то она его перестает интересовать. Сама информация, закодированная в буквах, словах и предложениях – чрезвычайно полезная и важная, ему не нужна, а многовековой опыт человечества, сконцентрированный в ее строках – оставляет его равнодушным.

Практически каждый, наверное, может вспомнить случай, когда, не впервые перечитывая давно знакомую книгу, находил в ней что-то не просто ускользнувшее от внимания в прошлый раз, но и то, что не был в состоянии тогда вообще воспринять.

Более тонкие материи, такие, как инфракрасные и ультрафиолетовые лучи для глаз, инфра- и ультразвук для уха – неподготовленному сознанию представляются совсем уж нереальными.

Если же отбросить все условности и самоограничения на манер: «Это недостижимо в принципе», «Этого не может быть, так как этого не может быть никогда», «Если я этого не вижу и не слышу, то все, о чем вы говорите, – ложь», то не сразу, но непременно Вы однажды сами почувствуете, как пределы Вашего восприятия сначала лишь чуть-чуть, потом немного ощутимее и даже в чем-то осязаемо раздвинутся, готовые принять новое знание.

Ведь мышление – это не просто процесс оперирования информацией и ее обработки. На это способны и машины. Мышление – это, прежде всего, процесс анализа информации, поиск связей и закономерностей между ее отдельными частями и потоками, сортировка и отделение существенного от несущественного, а также извлечение выводов и прогноз применения полученной информации для дальнейшей своей деятельности.

Проторенные и исхоженные вдоль и поперек дороги ведут к банальности. Если же вы хотите достигнуть большего, то вам придется отойти от готовых штампов и методик. Путь гения – неожиданный, смелый, решительный и красивый маневр от мертвящей догматики и правил.

Догма есть не что иное, как прямой запрет мыслить

Л.Фейербах

Если Вас пугает неизвестность, и считаете, что Вы – один такой в мире, которому все непонятно и неподвластно, то это значит, что Вы уже в действительности практически присоединились к большинству населения планеты, к которому, в основном, принадлежат и представители науки.

Огромное количество научных изысканий, открытий, исследований, экспериментов и опытов так и не приблизили современную ученую ортодоксальную мысль к пониманию самой жизни, как явления. Такие понятия, как любовь, дружба, самопожертвование, верность, честность, остаются лишь понятиями отвлеченными, пригодными лишь для использования в таких же, более отвлеченных, сферах – психологии, философии, религии. Некогда прочная связь материи и духа разрушена не без непосредственного участия представителей науки и духовенства. Ведь древние алхимики и астрологи были «по совместительству» химиками и физиками, астрономами и врачами, психологами и философами. Научное и мистическое органически соединялось воедино и находило свое отражение в их мировоззрении.

Да, и они во многом заблуждались и ошибались, но были абсолютно правы в главном – все в мире взаимосвязано и попытаться что-то отсоединить от всего остального – значит потерять все.

Вначале никто даже не думал выделять в нечто отдельное медицину, как лечение органов и фармацевтику, как приготовление лекарств. Оптика и механика, математика и химия – на равных правах входили в общее для них понятие «наука». Потом, со временем, возник этот «научный сепаратизм» и единое, цельное мировосприятие было утеряно.

Это можно уподобить тому, что первоначальное неразрывное единство человек-природа-космос было искусственно разрушено. Сначала выделили самого человека с его духовной сферой, потом разделили и их. Дальнейшие исследования показали, что и сам человек, как биологическая единица является слишком сложным для полного изучения. Так появилось множество специалистов в области изучения конкретных органов, систем человека, их патологий и методов лечения – невропатологи, кардиологи, эндокринологи, урологи и гинекологи, фтизиатры и оториноларингологи, офтальмологи и гастроэнтерологи…

Осталось только разделить нефрологию – на нефрологию правой и левой почек, лево- и правостороннюю офтальмологию и стоматологию – на 32 независимых направления. Далее отдельные органы и жизненно важные системы человека можно будет разобрать на отдельные клетки, а в перспективе – и молекулы с атомами, введя понятия атомной медицины и ядерной хирургии, что даст огромное количество научного материала, совершенно непригодного для дальнейшего практического применения.

Так углубление знания может привести к его же вырождению. Это похоже на стремление знать все больше о все меньшем, предел которому – абсолютное знание ни о чем. А потому «неправильно говорить, что теперь мы знаем еще мало, потом будем знать больше и наконец дойдем до правильного понимания мира... расширение объективных знаний нисколько не приближает нас к познанию вещей в себе или истинных причин» (П.Успенский, «Tertium Organum», гл. 1).

Л.Толстой писал: «Не бойся незнания, бойся лишнего знания, особенно если это знание для выгоды или для похвальбы. Лучше знать меньше, чем можно, чем знать больше, чем нужно. От многознайства люди бывают довольны собой, самоуверенны и от этого глупее, чем они были бы, если бы ничего не знали».

Я не утверждаю, что подробное и глубокое изучение чего-либо само по себе – зло, но оно в него неизбежно превращается, когда теряется связь с целым, когда забывается, что человек – чрезвычайно сложная саморегулирующаяся система, способная противостоять огромным физическим, бактериологическим и психическим атакам. В истории человечества известно немало фактов, когда люди выживали в неимоверных условиях. Святые на Руси активно помогали больным во время эпидемий чумы, проказы, тифа, сами при этом не болея, а матери выдерживали колоссальные физические нагрузки, когда их детям угрожала реальная опасность.

Подробное и доскональное изучение болезней и их возбудителей практически ничего не приносит для ответа на вопрос: почему это все происходит. В чем причина совершенно загадочной цикличности многих болезней? Так вспышки вируса Эбола наблюдаются через равные периоды времени – примерно через 10 лет. В 1995 году такая вспышка унесла более 100 жизней в Заире. Неведомо откуда берущаяся эпидемия так же внезапно отступает, словно сама по себе. Такая же цикличность присуща многим другим эпидемиям.

Всемирная эпидемия атипичной пневмонии, унесшая в 2003 году несколько сот человек и угрожавшая перерасти в глобальную трагедию, тоже внезапно прекратилась, оставив множество вопросов – откуда, почему, куда и пр.

Наши организмы буквально напичканы разными бактериями и вирусами – болезнетворными и полезными. Почему же один человек заболевает, а другой – нет? Почему одинаковые болезни у разных людей протекают столь неодинаково? Если все дело в иммунитете, то почему он у всех разный? Почему не у всех, ведущих здоровый образ жизни иммунитет выше, чем у остальных, приверженных многолетним вредным и дурным привычкам? Вопросы, вопросы…

Врач-онколог умирает от рака… Кардиолог страдает от сердечных приступов… Женщина, столько лет изучавшая премудрости и тонкости гинекологии, сама не может избавиться от «женских» болезней… Не значит ли это, что, познав великое разнообразие симптомов болезней, научившись даже многие из них успешно излечивать, человек так и не смог понять реальные механизмы и причины их возникновения?

Современные методы лечения часто напоминают стрельбу из пушки по воробьям – сокрушительный и мощный удар, при котором, устраняя проявления одних болезней, наносится часто непоправимый вред другим органам и организму в целом? Во многих случаях лечение происходит вслепую, «на авось», так как симптоматика ряда болезней слишком похожа (например, при радикулите и камнях в почках, или дуодените и язве двенадцатиперстной кишки), а, учитывая множественность болезней у одного человека и различные их проявления, вообще превращается часто в практически неразрешимую задачу.

Вторжение большинства дипломированных специалистов в более тонкие материи – сознание и психологию – тоже напоминает движение вслепую: «А что, если попробовать так? А если не получится, тогда – вот эдак».

***

Осенью 2004 года мне посчастливилось присутствовать на региональной конференции психологов и психотерапевтов. Многие из них имели практику работы по своей специальности более десяти, а то и двадцати лет. Каково же было мое искреннее изумление, когда на мой вопрос о том, что такое «душа» последовал ответ, трогательный в своем откровении и такой же убийственный по своей сути: «Мы этого не знаем…»

«Если вы пойдете и посмотрите на Будду, что вы увидите? Вы не сможете проникнуть в его глубочайшую сердцевину – она останется недоступной. Да, вы можете наблюдать его поведение, но поведение – это не сам человек. Современная психиатрия в основном опирается на поведение – она верит только в поведение, потому что поведение можно наблюдать. Она не верит в душу, потому что душу наблюдать нельзя» (Ошо, «Философия переннис»).

Но позвольте! Ведь термин «психотерапия» состоит из двух частей: греческих слов «psyche» – «душа» и «therapeia» – «лечение». Значит «психотерапия» – это дословно «лечение души». Как же можно лечить то, о чем не имеешь ни малейшего представления? Как можно помогать людям в решении их проблем, если годами многие не в состоянии решить свои собственные – с супругами, детьми, родственниками?[14]

«В действительности, психиатрия, психология, психотерапия – этими словами не следовало бы пользоваться, потому что слово «психе» означает «душа», а душа полностью отрицается. Не то чтобы психологи пришли к пониманию, что души нет; она отрицается, потому что методы, которыми они пользуются, чересчур грубы» (Ошо, «Философия переннис»).

Шаблонные методы и заученные приемы при удивительном фактическом отрицании самого предмета исследования – это все современная массовая психология. Под термином «душа» в ней подразумевается не истинное «я» человека, как в ряде религий – бестелесное и бессмертное существо, а некий «внутренний мир», включающий сознание человека, а также комплекс его эмоциональных реакций и побуждений.

Таким образом, психология и психотерапия на самом деле говорят не о самой душе, а исключительно о ее внешних проявлениях! С таким же успехом можно было бы утверждать, что медведь – это разоренные ульи, клоки шерсти на деревьях, следы на земле и помет.

Без истинного понимания сущности души ее не только невозможно вылечить, но даже нельзя себе представить сколько-нибудь эффективные методы воздействия на столь тонкие материи.

Психология, как наука о душе человека, должна стать реальным мостиком между религией, отвергающей науку, и наукой, отвергающей религию. Механистические принципы в представлениях о психике человека, заложенные еще в 17-18 веках, на основе которых основывается современная психология, должны уступить место совершенно другим – не столько новым, сколько хорошо забытым старым.

Для этого необходимо снова вернуться к давно утраченному единству мировосприятия: видимого и невидимого, материального и идеального, телесного и бесплотного.

Платон когда-то сказал, что самая большая ошибка врачей заключается в том, что они пытаются лечить только тело человека, не пытаясь вылечить его душу; однако душа и тело представляют собой единое целое и их просто нельзя лечить порознь.

«Медицинской науке потребовалось двадцать три столетия, чтобы осознать эту великую истину. Мы только сейчас начинаем развивать новую отрасль медицины, называемую психосоматическая медицина. Это медицина одновременно лечит душу и тело. Нам давно пора заняться совершенствованием этой науки. Медицина в основном ликвидировала такие инфекционные заболевания, как оспа, холера, желтая лихорадка и десятки других, которые безвременно унесли в могилу миллионы людей. Но медицинская наука до сих пор неспособна справиться с психическими и физическими расстройствами, вызванными не микробами, а эмоциями – беспокойством, страхом, ненавистью, фрустрацией и отчаянием. Количество жертв этих эмоциональных расстройств увеличивается с катастрофической скоростью» (Д.Карнеги, «Как преодолеть чувство беспокойства»).

«Нужно понять одну очень важную вещь. Корень и основа современной психиатрии – это болезнь; ей ничего не известно о здоровье. Соломенная психология и все ее ветви в основном следуют методологии медицины. И это совершенно неверно, поскольку наблюдать только патологию человека неправильно.

Вот где ошибся Зигмунд Фрейд. Он внес нечто необычайно ценное, и тем не менее ошибся в самом главном. Его слишком интересовало ненормальное, болезнь. И мало-помалу, поскольку все, что он изучал, было не чем иным, кроме болезни, у него появилось чувство, что у человека нет надежды» (Ошо, «Философия переннис»).

Психику человека разрушает не какое-то действие или явление само по себе, а четко осознаваемая его бессмысленность, неизбежность или реальная, но неотвратимая угроза собственному здоровью. Где есть неизвестность и непонимание, там вскоре появляется страх, где есть страх – неврозы и болезни.

Человек может вдохновенно трудиться от восхода до заката, таская тяжелые камни, если речь идет о строительстве прекрасного храма или дома для своей любимой семьи. Однако даже более легкий труд может оказаться для него невыносимой каторгой, если заставить его те же самые камни носить утром – на одну кучу, а вечером – разбирать ее и носить их на другую.

«Около трети моих пациентов страдают не от клинически диагностируемого невроза, а от бессмысленности и пустоты их жизни» – делился своим секретом швейцарский психолог и философ К.Юнг.

Человек должен делать не только ту работу, которая ему нравится, но ему также должна нравиться та работа, которую он должен делать

Саи Баба

Задача психотерапии ближайшего будущего будет заключаться не в попытке воздействия на психику человека извне, а в том, чтобы дать человеку необходимые знания о мироустройстве и его месте во Вселенной, на основе чего он сможет самостоятельно решать жизненно важные задачи и преодолевать возникающие трудности.

«Как известно, существует школа психотерапии В.Франкла[15], которую он называет логотерапия, терапия смыслом[16]. Ключевой опорой логотерапии является опора на потребность в смысле жизни. Франкл полагает, что она может найти свою реализацию в любой жизненной ситуации, даже самой экстремальной, на пороге смерти. Он очень четко подчеркивает разницу между целью и смыслом: смысл не сводится к цели, к нахождению какой-то цели, которая требует достижения. Смысл, по словам Франкла, есть трансцеденция человеком самого себя. Он поднимается как бы над самим собой, над своей природой, как биологической, так и социальной, то есть смысл – функция духовная» (И.Калинаускас, «Наедине с миром»).

Ошо (настоящее имя – Бхагван Шри Раджнеш) (1931-1990), основавший в 1974 году в Индии свою духовную коммуну, говорил: «Я работаю здесь не как психиатр или психотерапевт. Я не лечу здесь больных людей. Моя работа – это высвобождение в вас источника благополучия. Я не забочусь о вашем лечении, я забочусь о вашем освобождении».

***

Оперирование человеком терминами, образами и явлениями, часто непонятными даже для крупнейших специалистов в своей области, достигло поражающего пытливый разум уровня.

Валерий Демин в книге «Тайны вселенной» пишет, что «человек всегда стремится к свету, радуется ему, прославляет его, даже обоготворяет в виде светил – Солнца, Луны и звезд. Без света немыслимо ничто живое – ни растения, ни животные. Но вот парадокс – о свете, его подлинной природе и истинных закономерностях человечество до сих пор знает столь же мало, как и о тьме. Среди ученых даже сложился афоризм: «Самое темное в науке – это свет!» Конечно, геометрическая оптика, электромагнитная и квантовая теория многое приоткрыли в тайнах природы. Однако хорошо известно: чем больше мы узнаем и вырастает объем нашего знания, тем больше у этого массива точек соприкосновения с неисчерпаемым океаном незнания. Следовательно, тем больше возникает все новых и новых проблем».

Однажды на экзамене по физике профессор спрашивает студента:

– Что такое «электричество»?

Тот лихорадочно пытается вспомнить хоть что-то из того, чему его учили в течение семестра, но вскоре сдается и подавленно признается:

– Я забыл...

– Вот беда-то какая! – Улыбается ему в ответ профессор. – Всего один человек во всем мире знал, что это такое, да и тот позабыл!..

Таким образом, слишком поверхностное знание предмета работы в результате целенаправленного воздействия превратилось во всеобщий бич – ученых и медиков, педагогов и многих других специалистов. «Воинствующий материализм» глубоко пустил свои корни в сознании современного человека, «выдавив» оттуда последние крохи «первобытно-средневекового» идеализма, как нечто бесформенное и непонятное, а, значит, и совершенно бесполезное в практической деятельности.

Заодно с этим идеализмом досталось и любви, чести, совести, как таковым, которые не желают подчиняться тоталитарным законам материального мира. Вследствие невозможности подчинить их полностью своей воле из-за своей громадной внутренней свободы, человеку пришлось пойти на хитрость и объявить черное белым и наоборот.

Так в Советском Союзе появилась любовь к (непременно) социалистическому отечеству и, как особо извращенная ее форма, – к коммунистической партии и советскому правительству.

Понятия чести и совести тоже несколько трансформировались и приобрели заметную красно-политическую окраску. Теперь, не выходя за новые рамки приличий, можно было обильно обгадить на партсобрании зарвавшегося вольнодумца, забывшего, что «здесь ему не тут», или «настучать» на поднадоевшего своей большей удачливостью соседа по коммуналке, не только удовлетворив свою извечную тягу к справедливости, но и улучшив заодно свои жилищные условия. Да, повидимому, «когда речь идет о классовых интересах пролетариата, ни о какой морали и нравственности не может быть и речи» (Ф.Энгельс), или как писал В.И.Ленин: «Морали в политике нет, а есть лишь целесообразность».

Наверное, исключительно из соображений «социальной справедливости, совести и чести» были затравлены Борис Пастернак и Николай Вавилов, Николай Гумилев и Андрей Сахаров, Осип Мандельштам и Павел Флоренский, Всеволод Мейерхольд и Исаак Бабель, Николай Клюев и вместе с ними миллионы других известных и неизвестных граждан огромной страны, превратившей их в «винтики», а предательство – в норму.

Понятие веры за историю человека претерпело едва ли не самые большие метаморфозы – от фанатичного и воинствующего полного принятия до такого же безусловного и агрессивного отторжения. Посильный вклад в это небогоугодное дело развития крайностей вносили практически все – и сами церкви, и верующие, и атеисты.

О ВЕРЕ И РЕЛИГИИ

Человеку так же нельзя не верить в Бога, как нельзя не ходить на двух ногах; вера эта может у людей меняться, может и вовсе заглохнуть, но без этой веры человек не может понимать самого себя.

Г.Лихтенберг

Что касается религии, то заботу о ней предоставьте самому верховному Существу. Тут мы в потемках и подвержены всяческим заблуждениям. Кто из нас настолько высокомерен, чтобы утверждать, что его путь самый верный?

Фридрих Великий

По большому счету, «вера», как идеальное понятие (безо всякой религиозной привязки к термину), ничего, кроме негативного, принести не может. Вера – это убеждение себя и других в том, что не имеет реального основания, опоры.

Австрийская писательница Мария фон Эбнер-Эшенбах (1830-1916) писала: «Кто ничего не знает, тот вынужден всему верить». Вера – это состояние человека, принимающего за истину некие догматы, постулаты, утверждения без их анализа, вследствие невозможности практической доказуемости таковых.

Ошо такую веру называет верованием. «Верование – это ложь, оно неискренне, нечестно. Верить во что-то означает, что вы этого не знаете и все же верите. Это лицемерие. Верование рождается из страха или из жадности». Если некая внутренняя уверенность основывается на ощущениях, анализах и умозаключениях, то это уже не есть вера в ее чистом виде.

Даже совершенно непонятные утверждения, исходящие от уважаемых нами людей, и принимаемые нами, вследствие этого, за истину – не являются таковыми, т.к. основываются на наших собственных убеждениях в компетентности и порядочности этих людей.

Если «вера» человека опирается не только и не столько на авторитет неких лидеров и ярких личностей, но и на определенный внутренний опыт, приобретенный в процессе своей деятельности, повседневной жизни, даже если этот опыт не оформлен в законченные формы персональных аксиом, догматов и правил, то она уже, фактически, не может считаться «верой» по своему определению. Это уже нечто иное – предзнание, знание, гносис…

Так, если я говорю Вам, что у меня есть нечто, о чем Вы до сих пор понятия не имели, либо не знали меня вообще и после этого начинаете убеждать других в этом, то это и есть чистой воды вера.

Если же Вы меня хорошо знаете, как человека честного и открытого, то мое утверждение становится уже не столько предметом Вашей веры (что у меня есть это нечто), сколько вполне сформированным Вашим знанием, которое основывается на моем личном авторитете. Именно таким образом учащиеся получают знания от учителя о том, что неподвластно персональной проверке. Например, о том, что далекие звезды состоят из раскаленного газа, а население республики Кот-Д'Ивуар в 1986 году составляло 10 200 тысяч человек (поди-ка сам сосчитай!).

В другом случае, когда о моей честности у Вас представления очень отдаленные, но по некоторым внешним признакам Вы все же делаете для себя вывод о наличии этого «нечто», то и в этом случае можно утверждать, что у Вас есть не вера, а знание. Подобным образом геологи обнаруживают месторождения полезных ископаемых, основываясь на косвенных признаках и непрямых анализах, а ученые делают вывод о химическом количественном составе далеких звезд, исходя из результатов спектральных исследований.

В большинстве же своем люди под термином «вера» понимают то, о чем говорил апостол Павел в послании к евреям: «Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1).

Понятие «вера» у Льва Толстого (1828-1910) – это «согласие воли с совестью», у святого Игнатия Брянчанинова (1807-1867): «Вера – мать терпения, подательница надежды, лестница к престолу любви», у Николая Бердяева (1874-1948) – «знание, самое высшее и самое истинное знание», у Александра Меня (1935-1990) – «способность человека воспринимать Божественное Откровение», у Рабиндраната Тагора (1861-1941) – «птица, поющая в предрассветной тьме», у основоположника Науки Разума Эрнеста Холмса (1887-1960) – «это мысленное утверждение, возвышенное до уровня осознания». Блез Паскаль (1623-1662) утверждал, что «Именно сердце ощущает Бога, а не ум. Вот что такое вера», а мудрый и парадоксальный Гете (1749-1832) считал, что «Вера – не начало, а конец всякой мудрости».

Каждый человек в понимание веры вносит нечто свое. Поэтому вера одного может существенно отличаться от веры другого человека, даже если они оба – члены одной общины и, по идее, должны иметь одну общую веру.

Если под термином «вера» признать совокупность внутренних убеждений, основанных на традиционных догматах, а также систему внешней атрибутики, строго регламентированные обряды и правила, то и в этом случае разные люди будут иметь разную веру, так как собственные трактовки и понимание таких догматов и обрядов могут существенно отличаться.

Что же касается веры религиозной (т.е. комплекса взглядов и убеждений, главное место в которых занимает представление человека о божестве или божествах), то она отличается от любой другой веры (в настоящую мужскую дружбу, в победу добра над злом или даже в страшный сон человечества – «коммунизм во всем мире») только субъектом или объектом, помещенным в ее самом центре.

По представлению многих людей слова «вера», «религия», «культ» означают одно и то же. Тем не менее, между ними существуют четкие различия.

Вера – это внутреннее качество каждого человека; религия – система правил, взглядов, неких общих соглашений для группы единомышленников для одинакового восприятия ими общей идеи, а культ – это четкая регламентация религиозной жизни, проведения основных обрядов, иерархическая подчиненность и пр.

По большому счету вера и религия соотносятся как честность и мораль, а религия и культ – как мораль и правила поведения.

Вера и религия соотносятся как порядочность и мораль,

а религия и культ – как мораль и правила поведения

Однако в обычной жизни вполне допускается говорить о вере и религии, как об одном и том же – об отношениях человека с Богом в самом широком смысле. Точно так же мы утверждаем, что солнце восходит утром, а заходит вечером, хотя прекрасно знаем, что не оно вращается вокруг Земли, а совсем наоборот. Мы привыкли к утверждению, что «время идет», не будучи в состоянии правильно описать суть происходящего при «перемещении» из прошлого в будущее. Мы называем панду «бамбуковым медведем», хотя она является енотом, а не медведем. Да и говоря о вере, мы обычно имеем в виду только веру в Бога.

По сути, мы живем в мире условностей. Главное, говоря о неком предмете в общепринятом искаженном формате, не забывать о его истинном значении и смысле.

Вера человека в Бога породила множество религий – мировых и местных, присущих только относительно небольшим группам людей. Но, к сожалению, часто «Религии отличаются друг от друга только декорациями» (П.Марешаль).

Характерно, что в последние десятилетия вера в некое Божественное Начало из категории заблуждения, мракобесия и необразованности уверенно перемещается к пониманию ее, как необходимого условия, чрезвычайно важной составляющей высокой культуры, нравственности и даже духовной основы современного научного мировосприятия.

Все чаще ученые мирового уровня, которых чрезвычайно сложно заподозрить в «темном непросвещенном мракобесии», либо не отрицают некое Вселенское Начало, либо открыто говорят о своем окончательном отходе от позиций «научного материализма». Как точно заметил Ф.Бэкон: «Малые знания удаляют от Бога, большие – к Нему приближают».

Однако было бы совершенно неправильным думать, что их вера – это подобие слепого принятия традиционных церковных догм и образов, часто настолько противоречивых, что не может не вызывать закономерного отторжения у мыслящего человека. Вера ученого – это вполне естественное и где-то даже выстраданное внутреннее глубочайшее убеждение в единой и высшей природе всего сущего во Вселенной.

Для ученого вера превращается в движущую силу, в источник великого вдохновения, в принцип, связывающий воедино все научные открытия за историю человечества.

Великий Эйнштейн, не избежавший, к счастью, этой участи, говорил: «Естествознание без религии хромает, религия без естествознания слепа», а один из основателей квантовой электроники Чарлз Таунс (род. 1915) так выразился о современном взаимоотношении науки и религии: «Цель науки – открыть порядок во Вселенной и благодаря этому понять суть вещей, которые мы видим вокруг себя, в том числе понять жизнь человека. Цель религии может быть определена, мне кажется, как постижение (и, следовательно, принятие) цели и смысла Вселенной, а также того, каким образом мы связаны с ним. Эту высшую целесообразную силу мы и назовем Богом».

Естествознание без религии хромает, религия без естествознания слепа

Настоящая вера, основанная на любви, становилась настоящей музой для людей искусства:

– «Истинное искусство творится благородными, религиозными умами. Единственное, что делает человека духовным и чистым, это стремление создать нечто значительное для Бога, стремление к самому Богу» (Микеланджело);

– «Человек не может быть по-настоящему религиозным, если он не чувствует красоты и величия искусства» (Свами Вивекананда).

Истинная вера делает человека свободным, избавляет его от условностей и страха, открывает ему дорогу в Вечность. «Те, кто видит в преклонении перед Богом нечто унизительное, бесконечно далеки от понимания подлинно религиозной жизни. Они утверждают, что вера якобы развивает рабское сознание, вырабатывает пассивность. На самом же деле стремление привести свою волю в согласие с волей Божественной есть акт, проистекающий из нашей свободы. Бог не порабощает человека, не сковывает его волю, а, напротив, дает ему полную возможность отвергнуть Его, искать своих путей» (А.Мень, «Истоки религии», т. 1, ч. 1, гл. 4).

Истинная вера делает человека свободным

Именно из-за этого самого чувства внутренней свободы вера была неприемлема для тоталитаризма, навязанного стране большевиками во главе с Лениным.

Он писал: «Мы должны бороться с религией. Это – азбука всего материализма и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм, остановившийся на азбуке. Марксизм идет дальше. Он говорит: надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс».

Свободный человек в вождях и вожаках не нуждается. Свободный человек ищет не хозяина, а Учителя, не того, кто взвалит на себя «непосильное бремя принятия решений за других», а того, кто научит его самостоятельно принимать верные решения в соответствии со своими интересами и взглядами.

Истинная вера не имеет ничего общего с тем, что многие считают верой – постоянным страхом не угодить всемогущему богу, признанием безоговорочной греховности тела человека с момента его рождения и любых сексуальных отношений, регулярным посещением культовых сооружений и даже усердным чтением молитв и отбиванием поклонов.

«Настоящая вера не в том, – писал Л.Толстой, – чтобы знать, в какие дни есть постное, в какие ходить в храм и какие слушать и читать молитвы, а в том, чтобы всегда жить доброю жизнью в любви со всеми, всегда поступать с ближними, как хочешь, чтобы поступали с тобой. В этом истинная вера. И этой вере учили всегда все истинные мудрецы и святой жизни люди всех народов».

Если человек хочет угодить Богу молитвами, обрядами, то это значит, что он хочет обмануть Бога. Но Бога нельзя обмануть, обманываешь только себя

Л.Толстой

Истинная вера в Бога и страх – совершенно несовместимы.

Во многих стихах Библии (2 Цар. 23:3, Деяния 2:43, 9:31, 19:17, 24:25, 1 Пет. 1:17, 2:18, 3:14, Иуда 1:23, Рим. 3:18, 2 Кор. 7:1, Еф. 5:21, 6:5, Фил. 2:12, Евр. 12:28) под словом «страх» подразумевается не испуг, а страсть – возвышенная эмоциональность, превосходная степень чего-либо. Вспомните, как иногда говорят «страх, как хочется его увидеть», «он был страшно расстроен».

Некоторые примеры из литературы:

– «Говорил Кирилл: То и со мной было в Царьграде: Русь вспоминал. На материнском дворе росли три березы. Страшной толщи у них стволы. Втроем не охватишь. В дупло голова влезает. Похвалялся перед греками: велики, мол, березы у родимой матушки, таких дерев в Цареграде нет!» (С.Бородин, «Дмитрий Донской»);

– «Но увидим ли мы свою родину? – возразил тихим, упавшим голосом раненый офицер. – Отец мне пишет из Макона – налоги страшно растут, все давят; у сестры отняли последнюю корову, а у сестры шестеро детей...» (Г.Данилевский, «Сожженная Москва»);

– «Мы потеряли страшное количество офицеров и солдат; все наши генералы, а в особенности лучшие, ранены или больны, – признавался Александр. – Конечно, Пруссии придется круто, но бывают обстоятельства, среди которых надо думать преимущественно о самосохранении, о себе и руководиться только одним правилом – благом государства» (Е.Тарле, «Наполеон»);

– «Ястреб забирался под самые облака. Со страшной высоты слышался слабый писк уносимого в небо зайца» (В.Пикуль, «Слово и дело»).

Страх Божий – это на самом деле не парализующий волю человека ужас, а страстное, пылкое желание служить великим идеалам духовности, законам Любви, данным человеку Господом. Ведь не зря апостол Иоанн уточняет: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» (1 Иоанн 4:18).

Искаженное понятие слова «страх» привело к тому, что неправильно начали понимать взаимоотношения между мужем и женой: «каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа» (Еф. 5:33).

«Бояться» – не означает трусить или пугаться. Мужчина, любящий женщину, боится обидеть ее невниманием, грубостью, бестактностью не потому, что может быть за это наказан, а потому, что относится к ней с нежностью, трепетом и бережностью.

Любые религиозные действия без принятия Любви в свое сердце и без реального покаяния[17], не имеют совершенно никакого смысла. Наоборот, такое понимание веры может оказать только отрицательный эффект. Ведь человек, придя к священнику на таинство покаяния без глубокой внутренней трансформации своего сознания и получивший лишь на словах прощение грехов, считает себя свободным от таковых. На самом же деле он не имеет ни малейшего основания для такого утверждения. «Спасение не в обрядах и исповедании веры, а в ясном понимании смысла своей жизни» (Л.Толстой).

Со временем эти неискупленные грехи могут вылиться в нечто совершенно уж неприглядное, так как наши проступки (грехи) без их реального покрытия ведут лишь к разрушению нашей духовной сферы.

Грехи без искупления ведут к разрушению духовности

Именно такую поверхностную веру имел в виду Толстой, когда писал, что «Церковная вера – рабство», ведь разрушение духовности ведет к отходу человека от Бога и к порабощению его противоположной стороной. На этом же акцентировал наше внимание и Ошо: «Верование – это чужая обусловленность, навязанная вам; это рабство».

Задача любой церкви (православной и католической, московской и киевской, христианской и протестантской), на мой взгляд, в самом широком смысле заключается не в подмене внутренней веры, присущей самому человеку, мертвой догматикой обрядности, а в том, чтобы помочь ему определиться в выборе пути совершенствования своей души, развития духа на основе любви и прощения.

Церковь должна быть тем мудрым и терпеливым наставником, который может и пожурить за проступки и похвалить за успехи; а священник же – не просто служителем культа, а тем, кого наш народ издревле называл с любовью и величайшим доверием, как самого родного человека – батюшка, святой отец.

И человек может считать величайшим днем в своей жизни тот, когда, придя к священнику, услышит от него не заученные за долгие годы слова или безликие изречения, но слова понятные и близкие, как будто ты пришел к самому лучшему другу, знающему обо всех твоих проблемах и заботах, слова, которые как ключик, открывают твое сердце.

Митрополит Антоний Сурожский (1914-2003) писал: «мы должны быть не только учениками Христа, но Его друзьями. Бывает, ко мне на исповедь приходит ребенок лет семи-восьми и приносит целый список прегрешений. Я слушаю и потом обыкновенно спрашиваю: «Скажи, ты сам чувствуешь себя виноватым или повторяешь мне то, в чем тебя упрекают твои родители?» – «Нет, мама мне сказала, что я должен исповедать то или другое, потому что это ее сердит, этим я нарушаю покой домашней жизни». Я на это отвечаю: «Теперь забудь это; не о том речь идет. Ты не пришел ко мне рассказывать, на что сердятся твои мать или отец. Скажи-ка вот что: ты о Христе что-нибудь знаешь? Ты читал Евангелие?» – «Ну, мне мама и бабушка рассказывали, и я кое-что читал, да и в церкви слышал». – «А скажи: тебе Христос нравится как человек? Ты хотел бы с Ним подружиться?» – «Да!» – «А ты знаешь, что значит «быть другом»? Друг – человек, который верен другому при всех обстоятельствах жизни, который готов все делать для того, чтобы его не разочаровать, его не обмануть, остаться при нем, если даже все другие от него отвернутся. Друг – человек, который лоялен до конца. Вот представь: если бы Христос был мальчиком в твоей школе и весь класс на Него ополчился, что бы ты сделал? У тебя хватило бы дружбы, то есть верности и храбрости стать рядом с Ним и сказать: если хотите Его бить, бейте и меня, потому что я с Ним... Если ты можешь сказать о Христе, что готов быть таким другом, то можешь дальше ставить перед собой вопросы. Читай Евангелие, ставь перед собой вопросы о том, как можно так прожить, чтобы Его в тебе самом не разочаровать. Как можешь ты так прожить, чтобы Он радовался на тебя, радовался, видя, какой ты человек, каким ты стал ради этой дружбы. Ты понимаешь это?» – «Да». – «И ты готов на это идти?» – «Да»...

Так вот, в этом вся христианская жизнь. Вся христианская жизнь заключается в том, чтобы быть верным другом Христа и постоянно учиться тому, что Он любит, а что для Него отвратительно, что привело к Его смерти, – и соответственно себя вести» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 1).

Внутренний храм сердца каждого человека не должен быть заменен храмом внешним, рукотворным: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм – вы» (1 Кор. 3:16-17).

Истинная вера влечет к себе не тем, что обещает благо верующему, а тем, что представляет единственное прибежище спасения от всех бед и смерти

Л.Толстой

«Подлинная вера – не верование: подлинная вера – это вера в истину. «Если истина существует, то мы узнаем ее, нет необходимости верить. Не нужно верить в Библию, Веды или Коран. Если Мохаммеду, Христу и Кришне открылась истина, то почему она не откроется мне?» Это – подлинная вера» (Ошо, «Философия переннис»).

Конечно же, кто-то из верующих и прихожан может заблуждаться, кто-то – просто иметь свой собственный взгляд на многие вещи. Хорош ли, плох ли этот плюрализм веры? Так ли хорошо всеобщее религиозное единогласие, чем-то напоминающее извращенно-коммунистическое, когда на вопрос «Кто за?» поднималось столько же рук, сколько всего было выдано мандатов. Зато человека, поднявшего руку в ответ на такой же естественный и нормальный для цивилизованного мира вопрос «Кто против?», воспринимали как саботажника, сумасшедшего, вредителя, что влекло за собой соответствующие «оргвыводы» и самый суровый приговор «антисоветскому вырожденцу».

А как же тогда слова святого апостола Павла: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные»? (1 Кор. 11:19).

Очень полезно – оттачивать и шлифовать свой ум об умы других

М.Монтень

Известно, что близкородственные сексуальные связи для продолжения рода ведут к безусловному вырождению потомства. Браки между родными и двоюродными братьями и сестрами, племянницами и дядями и т.п. запрещены в большинстве стран именно вследствие своей чрезвычайной опасности. Даже браки между троюродными родственниками (не запрещенные законодательством) медиками настоятельно не рекомендуются.

То, что каждый человек несет в себе зачатки наследственных болезней, рецессивных (менее сильных) по своей сути, при близкородственных связях чаще всего превращается в настоящую «генетическую бомбу». Это происходит вследствие того, что подобные наследственные генетические «сбои» становятся доминантными (преобладающими). Ребенок рождается с проявленной болезнью, которую мог бы совершенно безвредно носить в своих генах при практически любом другом раскладе отец-мать.

Другой пример. Ребенок воспитывается в семье, где отец считает, что насилие в отношении жены – вполне нормально и допустимо. Жена имеет похожие взгляды и в ответ на агрессию мужа активных действий по защите собственного достоинства не осуществляет. Т.е. она имеет взгляды на семейную жизнь что-то вроде: «Бьет – значит, любит». В этом случае для ребенка существует огромная опасность принятия внутрисемейной агрессии в качестве нормальной модели поведения и заимствования опыта родителей для построения своей собственной семейной жизни.

Если же мать проявляет активное сопротивление в ответ на насилие отца – словом или действием, психологическая картина восприятия супружеских отношений для ребенка существенно изменяется: насилие им воспринимается не как естественное явление, а как такое, которое несет дискомфорт, конфликт, неприятие. Это несовпадение взглядов родителей на насилие в семье дает ребенку серьезную почву для размышлений и, как следствие, ведет к выработке своего мировоззрения и модели поведения, которое может существенно отличаться от поведения обоих родителей.

Примерно то же самое, но только на уровне духа, может происходить и в религиозных общинах, также являющихся неким подобием семьи. В этом случае рецессивные, скрытые, не несущие ощутимого вреда информационные («генетические») сбои могут становиться доминантными и вести к духовному вырождению. Информация, даже самая правильная, но «проглоченная» без прохождения через сердце и мозг, может со временем превратиться в реальную опасность для мировоззрения человека и стать либо шатким основанием для системы взглядов, либо, в худшем случае, привести к религиозному фанатизму. «Мы не разумом доходим до веры. Но разум нужен для того, чтобы проверять ту веру, которой учат нас» (Л.Толстой).

Внесение же в устоявшиеся взгляды общины некоторой «свежей струи», иной, пусть даже парадоксальной или спорной мысли, активизирует мыслительные процессы, заставляет пересмотреть свои убеждения. Даже если каждый после этого останется при своем мнении.

«Вера и сомнение приходят вместе и связаны друг с другом, как вдох и выдох». Эти слова немецкого писателя Германа Гессе (1877-1962) относятся не к истинной вере, которая по своей сути есть знание, а к верованию. Где есть разум и неуверенность, там всегда есть место для сомнения. Прислушайтесь к самому слову «неуверенность» – «нет веры», что буквально означает – «нет истины».

Но только не нужно никого переделывать, ломать и заставлять думать иначе. Переделка – это уже насилие. А насиловать светом и любовью недопустимо. Насилие – это, вообще, путь тьмы.

Убеждение – путь света, насилие – путь тьмы

Мы с женой создали свою семью в довольно зрелом возрасте. К этому времени каждый из нас имел за плечами кое-какие опыт и убеждения. Естественно, что далеко не все наши взгляды совпадали. Они просто не могли совпадать абсолютно. Однако у нас было общим самое главное – жизненные ценности и желание быть вместе. А для этого нужно было совсем немного – уважение друг к другу, умение слушать друг друга и желание идти навстречу друг другу. В принципе – не так уж много, если хотите достичь в своих отношениях настоящей любви, взаимопонимания и гармонии.

Упорствовать на своей точке зрения, какой бы она ни была, с любой стороны – глупо и безнравственно. Если бы мы упрямо отстаивали каждый свою точку зрения, пренебрегая мнением другого, то смогли бы мы вообще жить вместе?

Уважение мнения оппонента – вот истина и правильное поведение. Убеждение своим опытом, примером, а не принуждение своим упрямством – вот путь к единству взглядов. Упрямство – признак глупости, а не ума.

Так постепенно наши точки зрения сблизились. От чего-то пришлось отказаться мне (уж больно сильны были аргументы, настолько, что нельзя было не признать их правоту), а от чего-то и ей. Кое-что нам в наших взглядах пришлось пересмотреть и изменить, а в некоторых – еще больше утвердиться. Но это совершенно не означает, что каждый из нас потерял свою индивидуальную точку зрения. Мы просто обогатили и дополнили друг друга!

АТЕИЗМ

Сомневаться в Боге – значит верить в него.

О.Бальзак

Если религия это опиум, то атеизм – газовая камера.

Авессалом Подводный

Отрицание Бога, безбожие. Так многие словари, энциклопедии трактуют понятие «атеизм»… Правда, если только исходить из буквального перевода слова «atheos». Но уместен ли он здесь? Давайте попробуем разобраться.

Вера человека в Нечто Высшее, стоящее над окружающим его миром, за всем происходящим вокруг издревле была присуща человеку. Ветер, солнце, вода, гроза, гром, молния, землетрясения, извержения вулканов и т.д. и т.п., неподвластные сознанию человека, облекались в сверхъестественные формы. Страх перед ними и попытки познать неведомое привели человека к понятию духов и богов.

Дыхание – дуновение – дух. Сам ветер невидим, но видимы его проявления – летящие пыль и листья, колышущиеся под натиском ветра деревья, летящие облака. Такой легкий и невесомый, нежный и неуловимый, иногда он превращался в свирепого монстра, которому ничего не стоит превратить в щепки многовековые деревья, поднять огромные волны, смести с лица земли целые поселения.

Именно эта двоякость явления, эта обманчивость происходящего (невидимость, но неимоверная сила) привели человека к понятию духов – невидимых существ, обладающих реальной силой. Как и ветер, они вездесущи. Поэтому человек, хотя и не видел их воочию, но осознавал их постоянное присутствие вокруг себя. Одухотворялось все окружающее – деревья, камни, вода (озера, реки, моря), огонь. Попытка человека задобрить духов, отвести от себя их гнев, неизбежно приводила к созданию системы представлений, верований и культовых обрядов, порой довольно сложных и громоздких. Представления об иерархии семьи и племени, в которых жил человек, невольно переносились и на мир невидимый. Так создавалась иерархия богов и духов.

Для древнего человека образы богов и духов были такими же естественными, как и образы вождя, матери, отца. Вот только мир духов для каждого облекался в свои формы – в зависимости от развития человека и его образованности: «И сотворил человек бога по своему образу и подобию». Для человека примитивного и злобного и боги были злобными и капризными, постоянно требовали поклонения и жертвоприношений.

Шли годы, века, тысячелетия. Развивался человек, а вместе с ним и его представления о богах.

Практически у каждого ребенка бывает в жизни период, когда он начинает отрицать самое очевидное, отвергать установленные нормы и правила, протестовать против рутины и догматизма. Такое, с первого взгляда, нелогичное поведение объясняется тем, что ребенок начинает переосмысливать для себя все то, что до сих пор принималось безропотно, либо под влиянием непреложного авторитета родителей. Подобным же образом отрицание Бога является вполне закономерным этапом развития внутреннего мира человека, когда тот переходит из духовного младенчества к этапу анализа и осмысления.

Атеиста можно понять – до разумения Бога он еще не дорос. Однако уважать мнение настоящего атеиста, как разумного оппонента, уважающего мнение верующих, не только можно, но и нужно – ведь у каждого человека имеется свое индивидуальное представление о мироустройстве. Один ставит Бога в центре мироздания, другой – пытается доказать разумность бытия, исходя из совершенно противоположных предпосылок. Но так ли это плохо на самом деле?

Ведь гностики, к примеру, утверждают, что мир познаваем человеческим разумом, агностики – что нет; асимметрия – это противоположность симметрии, аграфия – утрата способности писать, акинезия – отсутствие активных движений вследствие болезни, алексия – утрата способности читать или понимать прочитанное и т.п.

Отрицание – это не всегда ненависть и агрессия, это всего-навсего иной взгляд. Да, он может многим из нас не нравиться, как не нравятся многим и наши взгляды. Но до тех пор, пока есть элементарное уважение иного мнения – это все нормально и допустимо. Если же эта тонкая грань неприятия преодолена и становится враждебной и агрессивной – вот тогда она превращается во зло, даже если ставит пред собой благие цели. Например, насилие над возлюбленной для предотвращения возможной измены не является оправданным и допустимым с точки зрения человеческой морали.

Юношеский максимализм часто повергает человека совершать безумные поступки, основанные на импульсе, порыве. Ему хочется плыть исключительно против течения, предаваться запретным развлечениям, бросать вызов общепринятому.

Мировосприятие в этом случае накаляется до предела, противоречия захлестывают и становятся неуправляемыми. Например, обостряется чувство справедливости по отношению к себе, но, тем не менее, – появляется дикое и, порой, чудовищное желание уколоть, обидеть, унизить другого человека, часто самого близкого и любящего.

В сферу юношеского отрицания попадают правила и обычаи, аксиомы превращаются в теоремы, авторитеты – в тиранов, асоциальное и отторгаемое обществом – в пример подражания и поклонения. Бросается вызов общественному мнению, морали, здравому смыслу. Молодежь, воодушевленная «стадностью», принимаемой за явный признак правильности, начинает увлекаться алкоголем, наркотиками, шумными массовыми мероприятиями, участвует в радикальных организациях на манер неонацистских, национал-шовинистических или псевдорелигиозных. Там их вместо ожидаемой и желанной свободы души и воли ожидает скрытое, а порою не только открытое, но и даже жестко подчеркиваемая система подчинения-порабощения, опасность и страх играют не столько оберегающую роль, сколько привлекающую и зовущую.

Но пройдут годы, вчерашние дети обзаведутся своими семьями, детьми, водоворот жизни втянет их в пучину быта, бизнеса и новой философии – на смену юношескому пылу и задору придут знания и опыт. Сегодняшние «неформалы» и гонимые станут завтрашними формалистами и гонителями, чтобы с умным и деловым видом ругать новую молодежь: «А вот мы-то в ваши годы!..»

Тот, кто воспитывался с первых своих дней в религиозном духе, впитал элементарные жизненнополагающие понятия и аксиомы с молоком матери, но не имел очень необходимой внутренней свободы выбора, может избрать один из двух возможных путей. Первый – отвергнуть навязываемый образ ненавистного бога, желанию которого все в жизни человека должно быть подчинено, и стать его противником. И второй – окончательно потерять стремление к самовыражению и осознанию себя ярко выраженной индивидуальностью, полностью подчиниться влиянию извне и стать легкоуправляемым фанатиком от религии. Если же право собственного выбора было присуще человеку с самого начала, то религия не только дает ему ощущение истинной свободы (не вседозволенности, а именно свободы) – от предрассудков, однобокого восприятия действительности, но и формирует единое и целостное мироощущение.

Атеистическое воспитание ребенка в семье и, сравнительно до недавнего времени, в общегосударственных масштабах в СССР для незрелых умов являлось суррогатом религии и заменителем мышления. При этом тщательно отобранные и широко растиражированные лозунги, идеи становились личными убеждениями, новые штампы и шаблоны – собственными аксиомами, а все, что так или иначе не вписывалось в догматы «коммунистического» (а на самом деле антирелигиозного) воспитания, осмеивалось и объявлялось темным, бескультурным. Но, так как всем хотелось выглядеть «светлыми и культурными», то с превеликим и нескрываемым удовольствием топталось, уничтожалось все, что хоть в какой-то степени было связано с самим понятием духовности.

Для умов же подготовленных и зрелых массированная атеистическая советская пропаганда давала, сама того не ведая, обильную пищу для размышления на тему сущности бытия, а также воспитывала в своих недрах совершенно новое поколение духовных людей, свободных от давления и бремени прежней показной религиозности.

Атеизм – это путь к Богу через Его отрицание

Однако у многих людей, считающих себя неверующими, их атеизм – это даже не столько отрицание Бога вообще, сколько признание самого факта Его отсутствия в своем сердце или другими словами – вакуум веры. Даже великий русский религиозный философ Владимир Соловьев (1853-1900) в юности очень глубоко переживал персональный кризис богоборчества, выбросив из окна свои иконы...

Это атеизм первого рода – атеизм непонимания, незрелости.

И тут очень важно то, кого встретит такой человек на своем жизненном пути, кто сможет увлечь его и повести за собой. Потому, что это – «человек, который, как сухие дрова, ждет момента, когда искра падет, и он сам загорится. Он не «обесчеловечен» своим неверием, это человек, который еще не нашел полноты жизни. И нам, верующим, нам, которые встретили Бога и Христа, надлежит сиять таким светом, излучать такой свет, – не обязательно слепящий, может быть, свет малой свечки, который заставил бы встречающих нас сказать: «В этом человеке есть нечто, чего никогда раньше и ни в ком я не встречал!»» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 2).

К атеизму первого рода можно отнести еще одну его разновидность – «атеизм мнимый».

Так как понятия о Боге у разных народов на протяжении истории человечества весьма отличались друг от друга, то многих людей часто обвиняли в атеизме, исходя исключительно из субъективных предпосылок.

В свое время обвинения сыпались на головы древнегреческих философов Анаксагора и Сократа, которые отвергали не само существование Бога, а только признаваемое их народом многобожие. А в христианской церкви после установления догмата о Троице, обвинялись в атеизме и ереси все, отвергавшие данный догмат о триединстве Бога и о божественной природе Иисуса Христа.

Более поздние философы: Спиноза (1632-1677), Фихте (1762-1814), Шеллинг (1775-1854), Гегель (1770-1831) и др. тоже были обвинены в атеизме из-за своих взглядов, отличавшихся от общепринятых. Впрочем, они не отрицали само существование Бога, но только говорили о Его единстве со Вселенной.

***

Познание мира и его тайн, привели человечество к своему следующему закономерному этапу развития – некоторые представители рода человеческого, вследствие врожденной гордыни, не желали занимать свое законное положение в существующей мировой иерархии, где во главе стояли боги, духи, вожди. Указание на их место в обществе воспринимались, как попытка унизить их собственное достоинство. Самые «достойные» претендовали, естественно, и на самые высокие места в мировой иерархии. Духам, а нередко и богам, приходилось потесниться на её вершине.

И вот в истории человека произошел перелом. Нет, не отрицание Бога, а возведение себя в ранг бога.

Настоящие атеисты – не те, которые отрицают Бога,

а те, которые присваивают себе Его атрибуты

В.Лэндор

Человек почувствовал себя равным Богу, а потом и самим Богом! Разумеется, с этого момента необходимо было внести соответствующие изменения в культовые обряды.

Так появляется атеизм второго рода – атеизм соперничества. Ему характерны лозунги на манер: «Религия – опиум для народа!», «Вера в Бога – путь, ведущий во тьму средневековья», «Уничтожим религию как пережиток прошлого» и др., а методы – насилие, ненависть, ложь и клевета.

Земному «Богу и Повелителю» всех и вся небесные конкуренты были не нужны. Происходит не ВЫТЕСНЕНИЕ Бога из вселенской иерархии, а ЗАМЕНА его земным эквивалентом! Культ Бога превращается в культ отдельной личности. А чтобы в дальнейшем не возникало путаницы, о каком Боге идет речь, то и само слово «Бог» необходимо было предать уничижению и забвению.

Поэтому судите сами – можно ли считать атеизмом не отрицание Бога вообще, а замена его другим, вполне земным и конкретным суррогатом?

Тот, кто возведен в ранг бога, не может быть атеистом. Ведь он прекрасно осознает, чье место занял. А в остальном ему подыграет окружение. «Массы» будут петь ему псалмы, слагать хвалебные песни, рисовать иконы с его «светлейшим ликом», возводить памятники, чтобы каждый постоянно и ежеминутно знал и видел своего «бога» здесь, на земле, а не где-то там, в несуществующих небесах. Это известно точно, так как человек летал в космос, но никакого Бога там не видел. Нет его там. Нет! Ведь он здесь, на земле!

И слово его содержатся не в Библии, а в многотомных сочинениях и в мириадах кумачовых лозунгов.

И библейские заповеди «не убий», «не укради» выглядят как-то нелепо, когда вокруг и среди народа находятся враги этого самого народа, когда примитивные бандитизм и грабежи рядятся в формы «экспроприации экспроприаторов», «раскулачивания», «принципа социальной справедливости».

Конечно же, были и тираны и угнетатели рабочих, но раскулачивали-то всех без разбору! Просто так – из мести и зависти. Одна принадлежность к знатному роду часто стоила не только состояния, но и жизни человеку, имевшему неосторожность родиться не в пролетарской семье. Хотя вскоре и пролетарское происхождение перестало быть защитным иммунитетом – жестокость и фанатизм народных масс по-прежнему был силен, а вот «буржуев», «кулаков», «подкулачников» и даже «середняков» на всех катастрофически не хватало. Вот и стали стучать друг на друга.

«Почитай отца и мать» (Исх. 20:12, Втор. 5:16, Мар. 10:19, Лук. 18:20, Еф. 6:2) выглядит архаизмом на фоне «подвига» Павлика Морозова, юного участника борьбы с кулачеством в Свердловской области (так его пыталась представить миру советская пропаганда), не пожалевшего ради идеи собственного отца. О том, что юный мерзавец просто обиделся на него за вполне уместное наказание и свел с ним счеты с помощью «экспроприаторов», история долгое время предпочитала умалчивать. О том, что «герой» стучал и доносил на всех без разбору, обрекая целые семьи на выселки или просто голодную смерть – тоже. Его смерть от рук других «кулаков» («злословящий отца или мать смертью да умрет» (Мат. 15:4, Мар. 7:10)) представили мученической и «канонизировали» «героя», как пример для подражания и наследования молодому поколению[18]. Сталин, узнав о том, что со слишком ретивым ленинцем (который, к слову, не был ни пионером, ни комсомольцем, ни тем более коммунистом) согласно выводам следствия, проводимого на скорую руку почему-то ОГПУ[19], расправились односельчане, якобы сказал: «Сволочь, конечно – отца предал. Но возвеличить нужно». Всего за годы сталинского террора было посмертно возвеличено 56 верных последователей Павлика – детей, предавших собственных родителей. Каждому из них было присвоено «почетное» звание «пионера-героя», их именами назывались улицы и корабли, школы и Дворцы пионеров… Так предательство, во все времена и у всех народов считающееся верхом подлости и вероломства, возводилось в ранг добродетели и примера для подражания.

«Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» (Исх. 20:16, Втор. 5:20, Мат. 19:18, Мар. 10:19, Лук. 18:20, Рим. 13:9)… И масштабы деяний учеников Павлика не заставили себя ждать. Страна захлебнулась в терроре против своего же народа.

«Не желай дома ближнего твоего» (Исх. 20:17, Втор. 5:21)… И миллионы таких павликов вселились в шикарные и комфортабельные апартаменты менее удачливых своих предшественников, отправленных на пожизненное «трудовое перевоспитание» без права переписки.

Заповедь «не прелюбодействуй» (Исх. 20:14, Втор. 5:18, Мат. 5:27, 19:18, Мар. 10:19, Лук. 18:20, Иак. 2:11, Рим. 2:22, 13:9) всегда такая понятная и естественная для божьего человека становится ненужной для человека – строителя «нового мира». А так как сдерживающего фактора для сексуального беспредела не стало, начали экспериментировать от «не время, товарищ, глупостями заниматься» до «каждая комсомолка не должна отказать нуждающемуся комсомольцу».

Все заповеди отменили. Все. Кроме одной: «да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20:3, Втор. 5:7). Это значит, что есть только один бог, есть только один Отец. Наш, земной…

Можно ли это считать атеизмом?

По-моему, это больше напоминает восстание против Бога. Вспомните, как некий Ангел Света восстал против Бога и стал сатаной – «противником» и дьяволом – «клеветником».

Кстати, в Греции с ее Олимпом и целым сонмом олимпийцев, проповеди Единого Бога считались тоже атеизмом, так как отвергали традиционных богов. А наказанием за такой «атеизм» была смертная казнь.

К сожалению, под невинные формы атеизма (в значении отрицания СУЩЕСТВОВАНИЯ Бога) рядятся сатанизм и оголтелый звериный культ зла и ненависти (в значении отрицания ВЕРХОВЕНСТВА Бога).

Однажды блуждая дебрями «всемирной паутины», я наткнулся на сайт «атеистов». Воспитанный на идеях духовного плюрализма и терпимости к чужому, пусть даже противоречащему моим убеждениям взгляду на бытие, я не преминул поинтересоваться аргументами и доводами людей-безбожников на вопросы происхождения жизни, взглядами на вечные категории добра и зла, света и тьмы и др.

Вхожу на сайт и сразу же вижу предупреждение, что он-де содержит материалы, противоречащие официальному религиозному мировоззрению, которые могут быть неприятны верующему человеку. Честно говоря, на сайте атеистов я и не рассчитывал обнаружить материалы и мысли, которые разделяют христиане, мусульмане, буддисты или иудеи. Дальше последовало еще одно предупреждение о том, что материалы сайта могут оскорбить лучшие чувства верующего человека. Переборов в себе двойственные ощущения, я все-таки вошел на сайт…

То, что я там увидел, было даже не мерзко и гадко – этому и слов-то в «великом и могучем» еще даже не придумано. Только извращенная фантазия больного параноика могла подсказать столь отвратительные сюжеты на сексуальные темы с участием всем известных христианских персонажей! Одного взгляда на все это было достаточно, чтобы несколько дней чувствовать себя изгаженным до глубины души и оскорбленным в самых светлых чувствах.

Неужели и это – атеизм? Чрезвычайно опасно, когда под невинным понятием скрывается нечто чудовищное и мерзкое.

Политика двойных стандартов – суть многих подобных «атеистов». Они считают вполне допустимым и даже «забавным» оскорбление чувств других людей, но очень не любят, когда с ними поступают таким же образом.

Задумайтесь, пожалуйста, господа «атеисты»-пасквилянты, когда изображаете почитаемых разными народами святых в неприглядном или вовсе непристойном виде. Быть несогласным – это одно, это ваше законное право. Но быть хамом, негодяем, мерзавцем и подлецом – это совсем другое дело. Если хотите познать глубину нанесенного вами оскорбления, поставьте на место тех, кого вы оболгали, свою сестру, мать, отца, любимую девушку!

Тем не менее, самое большое достижение дьявола в том, что он убедил нас не в своем существовании, а в своем отсутствии. Однако он не где-то вне нас слоняется неприкаянно. Мы сами предоставляет ему приют в наших сердцах. И он живет там, постепенно вытесняя Бога. Он гадит в наши души и отравляет наши мысли гаденько и подленько, как последний трус и негодяй. Уходит из сердца Божие – и вливаются туда все нечистоты духа и плоти, ведь «природа не терпит пустоты». Так человек опускается к примитивному скотству.

***

Третьим источником атеизма является протест не против Бога, как Творца всего сущего и не против религий как таковых, но протест, как неприятие гипертрофированно-искаженных форм представлений о Боге и божьем промысле, превратившихся в механизм подавления инакомыслия, а также в источник предрассудков, суеверия и фанатизма.

«На старые религии падает в значительной степени ответственность за глубину и упорство последующего безрелигиозного этапа, за духовную судьбу миллионов душ, которые, ради борьбы за справедливое мироустройство, противопоставили себя религии вообще и этим вырвали корни своего бытия из лона мировой духовности» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 1, гл. 1).

Такие «атеисты отвергают не Бога, но его вульгаризированный насаждаемый образ. Атеизм и для индивидуума, и для общества является необходимым средством достижения более высокой истины. Иногда мы отрицаем Бога с целью найти его. Даже атеисты, правда, быть может, неосознанно восстают во имя Бога. Отмывать имена благородных правдолюбцев от нелепого обвинения в безбожии – не многие религиозные философы позволили себе подобную роскошь» (В.Авдеев, «Преодоление христианства»).

Атеисты отвергают не Бога, но его вульгаризированный насаждаемый образ

Вот таким «атеизмом» третьего рода или «ересью нелицеприятия» и было учение русского писателя и философа Льва Толстого.

Человек даже сам может считать себя атеистом, но на самом деле поступать как истинный христианин, совершенно не подозревая, что неосознанно соблюдает Иисусовы заповеди духа, любви к ближнему и всепрощения! Так кого же все-таки можно считать настоящим атеистом – того, кто соблюдает заповеди Христа по зову своего сердца, или же человека, который регулярно посещает службу в храме, но преступает сами принципы христианского учения, прекрасно это осознавая?

Чрезвычайная жестокость ветхозаветных праведников и бога иудеев Иеговы часто приводила к резкому неприятию религии вообще.

Жорж Сименон говорил: «Я читаю уголовный кодекс и Библию. Библия – жестокая книга. Может быть, самая жестокая, которая когда-либо была написана», а один из моих знакомых однажды, лет восемь назад, сказал: «Я хотел принять бога в свое сердце, но открыл Библию, а там:

– «И сказал Господь Моисею: возьми всех начальников народа и повесь их Господу перед солнцем, и отвратится от Израиля ярость гнева Господня» (Чис. 25:4);

– «убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте» (Чис. 31:17);

– «И сошел на него Дух Господень, и веревки, бывшие на руках его, сделались, как перегоревший лен, и упали узы его с рук его. Нашел он свежую ослиную челюсть и, протянув руку свою, взял ее, и убил ею тысячу человек. И сказал Самсон: челюстью ослиною толпу, две толпы, челюстью ослиною убил я тысячу человек» (Суд. 15:14-16).

Я не могу и не хочу верить в Бога, который считает убийство праведным поступком, да еще и других на это подбивает. Нет. Мне такой бог не нужен…»

Возразить ему что-либо тогда мне было тяжело. Да и в двух словах это вряд ли получилось бы. Я чувствовал, что и он прав. По-своему, конечно. Я понимал, что и объяснение всему этому должно быть вполне вразумительным, обязательно оставляющим светлую надежду на чистую веру в Разумного Господа… Но тогда я просто не нашелся что ему ответить.

Одному человека личный разум позволяет перешагнуть через подобные библейские несоответствия, другого же – заводит в глухой тупик суждений и умозаключений. Верно лишь то, что мало слепого уверования и безоговорочного приятия Писания без соответствующего анализа и сопоставления. Ведь разум нам дан Господом и пользоваться им необходимо по прямому назначению.

«Следует продумать до конца философские предпосылки и априори обрести личный опыт религиозного, от которого берут начало все существующие верования. Интеллектуальное усилие и духовное представление – вот что нам необходимо. Только осмысленная вера может обеспечить согласованность между жизнью и мыслью. Вера должна быть рациональной» (С.Радхакришнан).

У каждого свой неповторимый путь к Истине. У кого-то он – более короткий, у кого-то – длиннее. Один приходит через утверждение, другой – через отрицание. Не то плохо, что человек идет к мудрости через детскую категоричность, юношеский максимализм и взрослый скептицизм. Гораздо хуже, когда юношеский период в мировосприятии слишком затягивается и человек шагает из младенческой неразумности прямо в зрелую глупость.

Так кого же можно считать настоящим атеистом?

Индийский религиозный мыслитель и реформатор Свами Вивекананда (1863-1902) говорил: «Старые религии утверждали, что атеист – тот, кто не верит в Бога. Новая религия утверждает, что атеист – тот, кто не верит в самого себя».

Старые религии утверждали, что атеист – тот, кто не верит в Бога.

Новая религия утверждает, что атеист – тот, кто не верит в самого себя

ЧАСТЬ 2

О поиске истины

и противоречиях

***

... жизнь есть не что иное, как постоянно побеждаемое противоречие.

И.Тургенев

Когда открывается новая, поразительная истина, люди сперва говорят: «это неправда», потом: «это противоречит религии» и, наконец: «это старая истина».

Ч.Лайель

В каждой области человеческой деятельности существуют определенные правила и устоявшиеся традиции. Так, для того чтобы определить суть событий, найти истину в конкретном вопросе, необходимо сначала установить общие основы, принимаемые без доказательства – аксиомы. Потом определить некие критерии правильности выдвигаемых теорий. По мере накопления информации, человек отбрасывает одни теории, которые перестают его устраивать, и ищет новые. В них совершенно естественно должны укладываться все старые и новые факты. Более того, новая теория должна позволять делать некоторые прогнозы, которые в дальнейшем подтверждались бы практикой.

Так до 17 века представления об основах мироздания были разрознены и довольно неупорядочены. Была масса теорий в механике, космологии, представлениях о природе света. Евклидовы «элементы» прекрасно вписывались в существующие представления о мироздании. Пространство и время в представлении Евклида были прямолинейными и однородными во всей Вселенной.

Лишь гениальному английскому ученому Исааку Ньютону (1643-1727) впервые удалось сформулировать основные законы классической механики, теорию движения небесных тел, развить корпускулярную теорию света. За незыблемую основу он взял абсолютные пространство и время:

«Абсолютное пространство по самой своей сущности безотносительно к чему бы то ни было внешнему и остается всегда одинаковым и неподвижным». Все изменения в физическом мире описывались в терминах абсолютного времени – особого измерения, не имеющего связи с материальным миром и различающего прошлое, настоящее и будущее: «Абсолютное, истинное математическое время само по себе и по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно, не подвергаясь внешним воздействиям и иначе называется длительностью» – утверждал ученый.

«Словом, по Ньютону пространство – это какое-то особое начало, которое существует совершенно независимо от вещества Вселенной. Пространство само по себе, то есть абсолютное пространство, есть пустое «вместилище тел». Оно совершенно неподвижно, непрерывно, однородно (то есть одинаково во всех своих точках) и изотропно (другими словами, одинаково по всем направлениям), проницаемо (другими словами, никак не воздействует на материю и само не подвергается ее воздействиям) и бесконечно. Оно обладает тремя измерениями» (Е.Елизаров, «Сотворение мира или эволюция?»).

На начало 18 века это действительно было настоящим переворотом в науке.

Почему ученые мужи тогда приняли его теорию? Да потому, что она совершенно гармонично объединила в себе массу уже существующего материала, а также все новейшие данные.

Расцвет механики Ньютона пришелся на 18-19 века. С помощью своей теории он смог объяснить движение планет и некоторые свойства Солнечной системы в целом.

«Вдохновленные блестящим успехом ньютоновской механики в астрономии, физики использовали ее для описания непрерывного течения жидкостей и колебаний упругих тел и вновь добились успеха. Наконец, даже теория теплоты получила механистическое обоснование, согласно которому теплота представляет собой энергию, порожденную сложным хаотическим движением молекул вещества… Подобным же образом можно с чисто механической точки зрения объяснить много других температурных явлений…

Триумф механики Ньютона убедил физиков в том, что ее законы управляют движением всей Вселенной и являются основными законами природы, и что явления природы не могут иметь другого объяснения. Тем не менее, по прошествии менее ста лет стало очевидно, что ньютоновская модель не может объяснить новые открытия, а ее закономерности действуют не всегда» (Ф.Капра, «Дао физики»).

Несмотря на то, что предложенная им планетарная модель была огромным шагом вперед по сравнению со всеми предыдущими, тем не менее, и она была довольно упрощена, так как совершенно не учитывала гравитационные воздействия космических объектов друг на друга. Результатом такого упрощения были необъяснимые расхождения теоретических расчетов с практическими наблюдениями, которые сам Ньютон не мог никак объяснить.

Уточнением данной теории занимался французский астроном, математик и физик П.Лаплас (1749-1827), результатом чего явилось его пятитомное издание «Небесной механики». Он подробно описал движение планет, их спутников, причины приливов и отливов, а также некоторые другие гравитационные явления.

В 1826 году российский математик Н.И.Лобачевский (1792-1856) представил на суд ученой общественности свою неевклидову геометрическую теорию (т.н. геометрию Лобачевского). Основные ее посылки были вполне привычными (Евклидовыми), но постулат о параллельных содержал некоторые неожиданные поправки.

Так, если Евклид утверждал, что в плоскости через точку, не лежащую на данной прямой, можно провести одну, и только одну прямую, параллельную данной, т.е. ее не пересекающую, то в геометрии Лобачевского эта аксиома была заменена следующей: в плоскости через точку, не лежащую на данной прямой, можно провести более одной прямой, не пересекающей данной. Кроме того, в геометрии Лобачевского сумма углов треугольника всегда меньше двух прямых, а два подобных треугольника всегда равны между собой. Пространство в представлении человека перестало быть абсолютным!

Несмотря на дрогнувшие математические основы бытия геометрия Евклида не перестала быть истинной, однако отныне стала рассматриваться лишь как частный случай геометрии Лобачевского.

Существующее положение вещей окончательно запутал немецкий математик Б.Риман (1826-1866). Он ввел понятие т.н. римановых пространств и развил их теорию (риманову геометрию). Геометрия Римана изучает свойства многомерных пространств, в которых евклидова геометрия с вполне приемлемой точностью может быть применена лишь в очень малых их областях.

Пространство Римана, в отличие от пространства Евклида и Лобачевского перестало быть не только абсолютным, но и трехмерным. Он как никто другой вплотную приблизился к идее единства пространства и времени, заявив, что материальный атом является вступлением четвертого измерения в пространство трех измерений.

Результаты исследований в области электричества и магнетизма также не могли быть объяснены с помощью их механистического представления. Данные физических опытов М.Фарадея (1791-1867) и К.Максвелла (1831-1879) ставили науку в тупик. Следствием их работы стала теория электромагнетизма. Они были вынуждены заменить понятие «силы» на абсолютно новое, выходящее за рамки привычной физики Ньютона – «силовое поле».

Так к началу 20-го века физика вдобавок к общепризнанной механике Ньютона получила еще одну основополагающую теорию – электродинамику Максвелла. Несмотря на это каждая из них позволяла объяснять природные явления лишь в своей области.

Начало 20-го века изменило физику в корне. Малоизвестный молодой физик предложил смелое и где-то даже дерзкое решение проблемы. Он покусился не на что иное, как на «святая святых» классической физики – принцип относительности Галилея и механику Ньютона. Немного безумия и много-много труда позволили выстроить совершенно новые теории, которые не отвергали старые, но уточняли их и развивали. Это был Альберт Эйнштейн (1879-1955) со своими теориями относительности и трудами в области квантовой физики. Он был твердо уверен в изначальной гармонии природы, а потому стремился объединить основополагающие существующие физические теории воедино.

Пространство и время окончательно перестали быть абсолютными и неизменными в любых условиях. Вместо представлений о трехмерном пространстве и времени, как о разных свойствах всего сущего предлагалось рассматривать единое четырехмерное пространство-время. Этот термин был впервые озвучен немецким математиком и физиком Германом Минковским (1864-1909) в 1908 году: «Воззрения на природу пространства и времени, которые я хочу изложить, взросли на почве экспериментальной физики, и именно в этом их сила. Они радикальны. Поэтому пространство само по себе, как и время само по себе, обречены на то, чтобы отойти в прошлое, и независимой действительностью является только их соединение».

Казалось, вот она – истина! Однако к концу 20-го века и эта система взглядов перестала устраивать ученый мир. Все чаще и настойчивее звучат голоса представителей научного мира о необходимости уточнить и специальную теорию относительности, и существующие сегодня представления о пространстве-времени.

История научных представлений о пространстве, времени и небесной механике прекрасно свидетельствует о необходимости поисков совершенства в жизненно важных вопросах, а не мракобесия и жестокой реакции.

ЕСТЬ ЛИ В БИБЛИИ

ПРОТИВОРЕЧИЯ?

Человеку свойственно ошибаться, Богу – прощать.

Свами Шивананда

Откровение всегда истинно. Ошибочной бывает интерпретация.

Авессалом Подводный

Учитель спрашивает ученика «Дважды два – равно пяти! Правильно?» Этим он проверяет своего ученика на зрелость, умение отстоять свои взгляды и доказать свою правоту. И учителю становится грустно, когда ученик, дабы угодить ему, отвечает: «Да, учитель. Вы правы! Дважды два – действительно равно пяти». Но он искренне радуется, когда ученик, собравшись с мыслями, взвесив все аргументы, не побоявшись даже, казалось бы, непреложного авторитета учителя и, не испугавшись показаться глупым и строптивым, отвечает: «Нет. Вы не правы! Дважды два – четыре!». Не «Вы лжете», а «Вы не правы!»

Ведь придет время и учитель оставит своего ученика – кто тогда защитит его правоту. Такие проверки делают ученика не только грамотным, но и самостоятельным. Это цель любого обучения.

В таких случаях я всегда предпочитаю слушать свое сердце и принимать решения, только взвесив все «за» и «против». Даже если это мне будет не выгодно! Я ведь все равно не смогу обмануть ни себя, ни Бога. Стоит ли тогда пытаться обманывать вообще?

Так и в отношении отдельных текстов Писания. Многие его части, бесспорно, истинны и верны. Доказательством этого являются исторические открытия, подтверждающие библейские события или имена царей, ранее считавшиеся вымышленными. Тем не менее некоторые места при написании или переводе все же были несколько искажены. Нет, я не утверждаю, что кто-то кого-то пытался откровенно обмануть.

Я говорю лишь о том, что порою самые великие чувства невозможно облечь в абсолютно адекватные мысли, а самые светлые, самые правильные мысли и идеи просто не возможно без малейшего искажения передать словами! Кроме того, существует очень большой риск потери информации на чрезвычайно субъективном участке восприятия информации «Написанное слово» – «Понятое слово». В итоге – слишком большая вероятность неумышленного ИСКАЖЕНИЯ информации. Об умышленном искажении я уже и не говорю. К сожалению, были и такие случаи, когда в угоду монархам вносились изменения в текст Писания.

Библия переводилась с языка на язык в разные времена. В зависимости от подготовки переводчиков, изменялись не только слова, но и формулировки. И каждый считал, что вот он-то исправил наконец-то старое заблуждение.

Наряду с ортодоксальными приверженцами Священного Писания, признающими истинность каждой его буквы, есть и скептики, которые вообще сомневаются в допустимости столь категорического утверждения.

Например, немецкий протестантский богослов и церковный историк Адольф Гарнак (1851-1930), автор фундаментальных трудов по истории раннего христианства, христианской литературы и истории догматов, признавал необходимость и значимость критического изучения различных первоисточников, но он предостерегал исследователей от превращения их изучения в подобие археологических раскопок, за которыми можно просто потерять главное – поиск великих и вечных христианских ценностей.

Последователь В.Соловьева – российский религиозный философ, публицист и общественный деятель С.Н.Трубецкой (1862-1905) тоже показывал, «как естественно и органично смелый взгляд сочетается с глубочайшим проникновением в смысл библейского повествования и доктрины» (А.Мень, «Русская религиозная философия»).

Французский писатель Эрнест Ренан (1823-1892) писал, что «для рационалиста Евангелие является источником, к которому следует прилагать общие правила критики источников; по отношению к нему мы находимся в том же положении, как араболог по отношению к Корану и Хадифу, как санскритолог по отношению к Ведам и буддийским книгам.

Разве арабологи признают Коран непогрешимым? Разве их обвиняют в том, что они фальсифицируют историю, когда они рассказывают о происхождении ислама не так, как рассказывают о нем мусульманские теологи? Разве санскритологи принимают «Лалитавистару» (легендарное жизнеописание Будды) за биографию?».

По большому счету, все библейские противоречия условно можно разделить на три категории:

– противоречия, возникшие при переводе или истолковании;

– противоречия и расхождения в описании одних и тех же (либо похожих) событий различными авторами;

– противоречия, требующие своего разрешения или объяснения компетентным и уполномоченным церковным органом.

Практически все противоречия первой категории могут быть устранены без особого труда.

Например, «Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней – как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья» (Ис. 40:22).

Когда существовало мнение, будто Земля плоская, еврейское слово «хуг» было переведено, как «круг» (плоская фигура). Когда же оказалось, что Земля является шаром, начали переводить «хуг» как «шар» (фигура объемная). Оба перевода были правильными, так как слово «хуг» имеет два значения!

Чрезвычайно важно понять, что все древнееврейские и древнеегипетские слова писались только согласными буквами. И слово из четырех букв: %&%* („Йод”-„Хе”-„Вав”-„Хе”), обозначавшее имя Бога, сейчас никто уже не сможет прочесть правильно, т.е. в точности, как оно произносилось в те древние времена! Отсюда варианты – «Яхве», «Иегова». И то правильно, и это верно. Как говорил Пифагор: «Все люди в мире правы, и их представления правильны». В Библии «Свидетелей Иеговы» практически все слова «Господь» вообще заменены словом «Иегова».

Итак, первоначальные записи древнееврейских слов имели лишь скелет из согласных букв. Огласовка такого скелета может быть самой различной. Иногда она может допускать десятки различных толкований, вследствие чего не только отдельные слова и словосочетания, но даже целые фразы можно прочесть и понять по-разному.

«Как утверждает предание, этот недостаток устранили так называемые массориты (массореты), которые обработали Библию и сопроводили древние тексты знаками, означающими гласные, – руководствуясь собственными суждениями и сомнительной изустной традицией. Считается, что произошло это в VII или VIII столетии. Именно с тех пор евреи начали особенно заботливо беречь свои священные книги, – когда уже невозможно было исправить вред, нанесенный им временем. Искажения были увековечены, и авторитетность их сравнялась с исходным текстом.

Некогда считалось, будто гласные были введены в еврейский текст Ездрой – за 500 лет до Рождества Христова. Однако в XVI и XVII веках Левита и Капеллюс во Франции доказали, что это – работа массоритов, проведенная более чем через тысячу лет после Ездры. Протестантская Европа была в панике. Это открытие, казалось, вело к крушению религии. Более сотни лет продолжались жаркие споры: можно ли такие тексты вообще считать божественным откровением? Но и они постепенно успокоились.

Если даже огласовка обыденных слов далеко не всегда однозначна, ситуация становится совершенно головоломной, когда в тексте встречается имя царя или название города, страны, реки... «Отождествление» географических названий, обозначенных одними только согласными, можно сравнить с решением кроссворда, где вопросы утеряны, однако есть буквы на перекрестиях. Сколько людей – столько будет и решений» (А.Фоменко, «Новая хронология Греции»).

Таким образом, мы можем убедиться, что существовала вполне объективная возможность расхождений и неточностей в формулировках благодаря элементарному человеческому фактору при переводе ранних текстов Писания.

Уже никто и не знает, когда произошло искажение терминов в эпизоде, когда Господь определяет, что можно, а чего нельзя есть евреям в книге «Левит». Но с тех пор все добросовестно цитируют, что можно есть «зайца, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас» (Лев. 11:6). Многие исследователи высказывают мнение, что под словом, переведенным неправильно как «заяц», первоначально подразумевался небольшой зверек отряда плоскокопытных (30-60 см) – даман, который внешне похож на сурка, но является родственником слона и носорога! Несколько видов дамана живет в горных странах Африки, Сирии, Аравии и Палестины.

Однако многие противоречия имеют более глубокие корни.

Большинство противоречий второй категории могут быть устранены только при правильной трактовке описываемых событий.

Особенно жаркие споры разгораются по поводу новозаветных текстов, так или иначе касающихся деятельности Иисуса Христа и Его учеников – апостолов.

Действительно, имеется масса нестыковок в различных местах Нового Завета, если привязываться к какому-то одному событию или факту: исцеление слепых, молитва Иисуса в ночь ареста, смерть на кресте и пр.

Свидетели Иеговы обращают внимание на следующий факт: «Часто критики просто ищут противоречий и, например, заявляют: «В Евангелии от Матфея говорится, что к Иисусу с просьбой обратился сотник, а в Евангелии от Луки написано, что к нему обратились люди, которых послал сотник. Как же было на самом деле?» (Мат. 8:5-6; Лук. 7:2-5). Но действительно ли это противоречие?» и сами же объясняют: «Если выполнение какой-то работы приписывается тому, кто за нее отвечает, разумный человек не сочтет это противоречием… Тщательно исследуя Библию, вы увидите, что на самом деле в ней нет противоречий» (из буклета «Почему можно доверять Библии»).

Данный пример действительно не может быть свидетельством противоречивости Библии. Ими приведен исключительно исчерпывающий аргумент. Многие подобные моменты довольно легко разрешаются и для грамотного человека, изучающего Библию, противоречиями не являются.

Однако с последним утверждением многомиллионной организации с широчайшей сетью филиалов по всему миру чрезвычайно тяжело согласиться, так как Писание, к сожалению, все же содержит и более существенные противоречия.

Так о расхождениях в месте рождения Иисуса (Мат. 2:1, Мар. 1:9, Лук. 2:4-7, Иоанн 1:45), Его генеалогии (Мат. 1:1-16, Лук. 3:23-38), бегстве в Египет (Мат. 2:13-15, Лук. 2:22) и некоторых других более подробно я пишу в 3 части книги[20].

Корни подобных различий вполне понятны и объяснимы, ведь книги Нового Завета – это не стенограммы и не прижизненная биография Иисуса, написанная Его спутником. Основные факты из земной жизни Иисуса Христа оказались «подправленными» самими очевидцами событий, а также людьми, что-либо слышавшими об интересующих нас фактах.

Может возникнуть закономерный вопрос: если Иисус в одиночестве подвергается искушению в пустыне (Мат. 4:1-11, Мар. 1:12-13, Лук. 4:1-13) и молится в Гефсимании (Мат. 26:39, Мар. 14:35, Лук. 22:41-42), то откуда евангелистам стали известны подробности этих событий?

Можно, конечно, предположить, что Иисус Сам рассказал о событиях, произошедших в течение сорока дней в пустыне. Ведь за шесть-семь лет Его деятельности неоднократно возникали совместные беседы с учениками, а слова молитвы и борение души, непосредственно предшествовавших аресту, некоторые из учеников могли частично слышать и видеть, ведь Он Сам их несколько раз будил, когда те засыпали.

Однако речи об абсолютной и стопроцентной достоверности событий двухтысячелетней давности быть просто не может, если принять во внимание, что многие даже сравнительно недавние яркие события, произошедшие всего несколько десятилетий назад, невозможно описать, избежав неоднозначностей, расхождений и противоречий. Свойства человеческой памяти, а также стремление авторов придать особую значимость многим второстепенным событиям, но в то же время умолчать о важных, но неугодных фактах, сказываются безжалостно.

При большой опасности и в чудных обстоятельствах толпа, по обыкновению, ожидает спасения больше от чего-то противоречащего рассудку, чем от согласного с ним

Плутарх

Почему же новозаветные тексты не были записаны еще при земной жизни Иисуса? Почему самые ранние из них датируются не ранее 60-х – 70-х гг. н.э.?

Существует несколько версий этого. По наиболее вероятной из них ученики Иисуса не записывали слова своего Учителя, так как ожидали очень скорого Его прихода в полной славе, ведь Он говорил: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем» (Мат. 16:28). Поэтому ученики не видели смысла переносить все, что и так было свежо в памяти, на бумагу, другие же были просто неграмотны. В результате таких устных преданий сведения об Иисусе потихоньку начали обрастать небылицами.

Искажения и фальсификации отдельных фактов Его жизни, исходя из масштабов личности Самого Иисуса, также оказались очень значительными.

Тем не менее, можно ли утверждать о ложности некоего события, если оно описано у одного евангелиста, но отсутствует у других? Я бы не торопился со столь скоропостижными выводами, ведь автор может свидетельствовать о том, о чем другие и понятия не имели. Ну а если у одного говорится об исцелении слепого, а у другого – двух слепых, то кто из них прав? Вполне вероятно, что один автор знал об исцелении только одного человека, а второй – двух. Либо всего таких исцелений за время службы Иисуса было минимум два.

Несмотря на массу мнимых или спорных противоречий, в Библии имеются и самые, что ни на есть настоящие, требующие своего объяснения.

Так, в Быт. 22:1 сказано, что Господь искушает и испытывает Авраама, но святой апостол Иаков заявляет, что «Бог не искушается злом и Сам не искушает никого» (Иак. 1:13).

Автор четвертого Евангелия в одном месте вступает в явное противоречие даже с самим собой: «После сего пришел Иисус с учениками Своими в землю Иудейскую и там жил с ними и крестил» (Иоанн 3:22), но через несколько стихов пишет: «хотя Сам Иисус не крестил, а ученики Его» (Иоанн 4:2).

Подобное противоречие в своем повествовании есть и у Матфея. В одном месте евангелия он пишет, что «Иисус родился в Вифлееме Иудейском» (Мат. 2:1), в другом же называет Назарет Его отечеством: «придя в отечество Свое, учил их в синагоге их» (Мат. 13:54). В последнем случае указание на город Назарет является неявным, а потому и не всегда бывает замеченным, но дальнейшие стихи указывают на это: «не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? и сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него всё это?» (Мат. 13:55-56). А жили они именно в Назарете.

Никто из евангелистов-синоптиков не называет место, где именно в Иордане производил крещение людей Иоанн Креститель (Мат. 3:1-6, Мар. 1:4-5, Лук. 3:2-16), а вот евангелист Иоанн называет – Вифания[21] (Иоанн 1:28). Но Вифания находится близ Иерусалима (Мат. 21:1-17, Мар. 11:1-11, Лук. 19:28-29, и главное – Иоанн 11:18) на расстоянии около 15 стадий (стадия или стадий = 177.6 м), а от Иерусалима до Иордана – около 25 километров. Таким образом, Вифания просто не могла находиться на реке Иордан! Правда, неподалеку от Иордана находилась еще одна Вифания, но и от нее до реки было не менее семи-восьми километров.

Иоанн – самый молодой из апостолов – по мнению многих исследователей был безусловно знаком с мистическим учением Каббалы[22], а также был посвящен Иисусом в некие знания, к которым остальные ученики не имели доступа – как-никак он был Его любимым учеником.

Учитывая все это, можно предположить, что Иоанн в подобных противоречиях скрыл какую-то мысль, которую потомкам еще предстоит расшифровать, либо просто хотел обратить наше внимание на что-то очень важное.

В конце концов, может оказаться, что эти два эпизода с крещением на самом деле были немного искажены при переводе и (или) неправильном понимании первоначальной мысли.

Еще вопрос: когда именно в Вифании произошло знаменитое событие отирания Иисуса драгоценным маслом? Ведь Матфей (Мат. 26:2-12) и Марк (Мар. 14:1-6) утверждают, что за два дня до Пасхи, а Иоанн (Иоанн 12:1-8) говорит, что за шесть[23]?

Куда Иисус направился после чудесного насыщения в пустыне четырех тысяч человек (Мат. 15:32-39, Мар. 8:1-10)? Матфей утверждает, что «в пределы Магдалинские» (Мат. 15:39), а Марк – «в пределы Далмануфские» (Мар. 8:10).

Что Иисусу давали пить перед распятием – «уксус, смешанный с желчью» (Мат. 27:33-34) или «вино со смирною»[24] (Мар. 15:22-23)?

Известны три варианта последних слов Иисуса. Матфей (Мат. 27:46) и Марк (Мар. 15:34) утверждают, что ими были полные отчаяния: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» Лука приводит иные слова – величественные и спокойные: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лук. 23:46). У Иоанна просто: «Совершилось!» (Иоанн 19:30).

Так что же все-таки сказал Иисус? Ведь это Его последние слова! Или, как говорят некоторые, Он произнес все три фразы? Но ведь дело даже не в самих словах. Слова несут эмоции, а вот они-то во всех вариантах совершенно разные.

Есть существенные расхождения в Господних молитвах «Отче наш», приведенных евангелистами Матфеем (Мат. 6:9-13) и Лукой (Лук. 11:2-4). К примерно одинаковым текстам, заканчивающимся словами «избавь нас от лукавого», Матфей добавляет «Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь». Так какой же вариант молитвы был дан ученикам Иисусом?

А что же произошло сразу после смерти Иисуса на кресте?

Иоанн, который присутствовал при самом распятии, утверждает, что Иисус только «преклонив главу, предал дух» (Иоанн 19:30).

Лука добавляет интересный факт, что «померкло солнце, и завеса в храме раздралась по средине». Лишь после этого и своих последних слов Иисус «испустил дух» (Лук. 23:45-46). С этим совершенно согласен и Марк (Мар. 15:38-39).

А вот Матфей приводит крайне сомнительные факты, о которых никто нигде более не упоминает. Не потому ли, что ничего подобного не было? Значит, все, что он описывает, было придумано намного позднее, а он, как добросовестный фольклорист собрал их воедино: «И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим» (Мат. 27:51-53). Стоит ли вообще говорить, что подобные катаклизмы и чудесные массовые воскрешения мертвецов нашли бы свое отражение и в других литературных источниках, в частности – исторических (у того же Иосифа Флавия, подробно описывавшего и не такие знаменательные события).

Намного хуже другое. А именно то, что искажению подверглись даже элементы Учения Иисуса!

Так, Иисус без всяких колебаний исцеляет слугу сотника в Капернауме, что в Галилее языческой (Мат. 8:5-10), но отказывает женщине-хананеянке в исцелении ее дочери (Мат. 15:22-26). Лишь убедившись в силе ее веры, Он удовлетворяет эту просьбу.

Конечно же, можно утверждать, что Иисус хотел лишь проверить веру несчастной женщины. И я с превеликой радостью принял бы эти объяснения… Но слишком уж жестокие слова Ему приписывают: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева… нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мат. 15:24, 26, Мар. 7:26-28).

Слова Иисуса, приводимые Матфеем: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мат. 10:37, см. также Мат. 12:47-50, 15:4, Мар. 7:9-12), и вполне соответствующие не только заповедям праотцов (Исх. 20:12, 21:17, Втор. 5:16), но и элементарному здравому смыслу и морали, Лука доводит до крайней степени экзальтации, превращая их в абсурд и непонятную дикость, которая вряд ли может быть свойственна Иисусу: «если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лук. 14:26, сравни с Лук. 18:20).

Христос, поучая и напутствуя своих апостолов, говорит: «на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева» (Мат. 10:5-6), но в другом месте Он им говорит несколько иное: «идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам» (Мат. 28:19-20).

Если первые слова были сказаны Иисусом апостолам, которые еще не были готовы к такой миссии у язычников, а вторые – когда те у Него порядком уже подучились, то в этом случае все становится на свои места.

Существенные противоречия преследуют крещение Иисуса в водах Иордана. Евангелисты Матфей (3:13-17), Марк (1: 9-11) и Иоанн (1:29-34) пишут об этом событии, произведенном его двоюродным братом Иоанном Крестителем. А евангелист Лука, который очень подробно, как никто другой, описывает даже предысторию рождения Иоанна Крестителя, утверждает, что Иоанн в это время находился в тюрьме по приказу Ирода: «Ирод же четвертовластник, обличаемый от него за Иродиаду, жену брата своего[25], и за всё, что сделал Ирод худого, прибавил ко всему прочему и то, что заключил Иоанна в темницу. Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился: отверзлось небо и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!» (Лук. 3:19-22).

Кроме того, Лука дает четко понять, что сошествие Святого Духа в виде голубя на Иисуса могли видеть все присутствующие. Евангелист Иоанн утверждает, что это дивное сошествие видел только Иоанн Креститель (Иоанн 1:32), так как в темницу Иродом он еще не был брошен (Иоанн 3:24).

Больше всего путаницы снова у Матфея. Он утверждает, что Иоанн крестил Иисуса, видел Святого Духа, «Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мат. 3:16-17). Но позднее, уже сидя в тюрьме, узнав о чудесных делах Иисуса, посылает к Нему своих учеников с вопросом: «Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?» (Мат. 11:2-3). И это тот человек, который собственными глазами видел сошествие Святого Духа и собственными ушами слышал голос Господа, свидетельствовавший о великой миссии Христа!?

Скорее всего, к середине 1-го века от Рождества Христова было минимум две версии данных событий.

По одной из них крещение принимал действительно Иоанн, которого позднее бросили в темницу. Однако в этом случае он никак не мог посылать своих учеников к Иисусу, так как был твердо уверен в исключительной миссии Иисуса. К этой же версии склоняются евангелисты Иоанн и Марк.

По другой же версии Иоанна посадили в темницу до крещения Иисуса в Иордане. Именно поэтому он не мог видеть великого схождения Святого Духа на своего двоюродного брата. Позднее, наслышавшись о чудесах, творимых Иисусом, он действительно посылает к Нему своих учеников, дабы все разузнать. Это версия Луки (Лук. 7:18-19).

Матфей же добросовестно свел все элементы обеих историй воедино, став автором явного противоречия Библии.

«В четвёртой главе Евангелия св. Матфея, в сцене искушения в пустыне, Христос, согласно греческому тексту, говорит дьяволу: «иди за Мной» – и в церковно-славянском тексте мы читаем: «следуй за Мной». Но в русском, украинском, английском, французском, итальянском текстах это место переведено так: «Отойди от Меня, Сатана!» (Мат. 4:10).

Через восемь стихов (Матф. IV, 19) Христос говорит рыбакам, которые закидывали у озера сети, почти те же слова: «идите за Мной», или «следуйте за Мной»… Такое сходство в обращении к «Диаволу», искушавшему Иисуса, и к рыбакам, которых Иисус избрал себе в ученики и обещал сделать «ловцами человеков», должно иметь определённый смысл. Но для переводчика это, конечно, выглядело абсурдом: зачем Христу желать, чтобы дьявол следовал за ним? В результате появилась знаменитая фраза «отойди от Меня, Сатана!». В данном случае Сатана воплощал собой видимый, феноменальный мир, который никоим образом не должен «отходить», а только служить внутреннему миру, следовать за ним, идти за ним» (П.Успенский, «Новая модель вселенной»).

В пятой главе «Деяний апостолов» (Деяния 5:1-11) в совершенно неприглядном свете выставляется святой апостол Петр и вся христианская община.

Супруги Анания и Сапфира решили примкнуть к христианам. Для этого они продали свой дом, но отдали в общую кассу не всю сумму, а только часть, оставив вторую на всякий случай при себе. Но Петр, узнав о непростительном проступке, страшно прогневался, да так, что «Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это». Тут же, безо всяких церемоний его и похоронили. Аналогичная участь постигла и супругу несчастного.

Мораль истории абсолютно ясна – врать нехорошо, даже если ты всего лишь чего-то испугался. Но ведь читателя ужасает не сам факт наказания, а чудовищное несоответствие проступка и его последствий. Это ли справедливость?

Где же пресловутые христианские терпимость и любовь к ближнему? Где элементарные братство и снисхождение к слабому? Могли бы их выгнать из общины, предать общему порицанию, пристыдить. Но две смерти за горсть монет – это уж слишком для учеников великого Учителя и Спасителя Иисуса Христа!

Если верить данному эпизоду, то апостолы учинили настоящий и дикий самосуд над двумя слабыми людьми, доверившимися их воле.

Чему и кого призван был научить этот случай? Виновные умерли, свидетели – в ужасе! Ничего не скажешь: бесценный опыт для последователей учения Христа!

Я просто уверен, что такого зверства со стороны ближайших учеников Иисуса Христа просто не могло быть. Попробуйте, опровергните меня, скажите, что я не прав. Но тогда Вам придется признать и то, что несправедливость, самосуд и жестокость – хорошая черта христианина.

Автор «Деяний…» явно перегнул палку с аргументацией, доведя саму идею воздаяния за грехи до абсурда, чем существенно исказил облик одного из самых почитаемых христианских святых – апостола Петра.

После торжественного въезда в Иерусалим Иисус с учениками двинулся в Вифанию, ибо время уже было позднее (Мар. 11:1-11). Благо до нее было не больше пяти километров. «На другой день, когда они вышли из Вифании, Он (Иисус) взалкал; и, увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошел, не найдет ли чего на ней; но, придя к ней, ничего не нашел, кроме листьев, ибо еще не время было собирания смокв. И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек! И слышали то ученики Его» (Мар. 11:12-14).

Напомню, что торжественный въезд Иисуса в Иерусалим состоялся около 2 апреля (!!!), а общение со смоковницей – на день позже. Честно говоря, мнение Иисуса по поводу того, что «еще не время было собирания смокв» (Мар. 11:13) было вполне обоснованно – ибо не растут смоквы в той местности в это время года, хоть умри! Непонятно и сомнительно только одно – а именно то, что Иисус мог проклясть бедное и беззащитное дерево, растущее и плодоносящее по законам, установленным Самим Всевышним – Отцом Иисуса Христа, вселюбящим и всепрощающим. Проклятие как таково – недостойно великого человека, так как для этого необходимо самому унизиться до крайности. А проклятия в адрес невиновного – это совсем уж абсурд.

Нет, я не верю, чтобы Иисус Христос мог так поступить. По поводу прочитанного вывод у меня может быть только один – это не Его слова. Их Ему приписали евангелисты просто так, для красного словца, дабы лишний раз подчеркнуть исключительную силу Иисуса и Его власть над всем живым. Только в этом случае произошел, уж извините, явный перебор!

А если взять притчу Иисуса о горчичном зерне (Мат. 13:31-32, Лук. 13:19), то начинаешь сомневаться, что Он мог произнести эти слова в подобном изложении, так как растение горчицы высотой около метра (трава из семейства капустовых) даже при очень большом воображении деревом назвать довольно трудно. Правда Марк подобное сравнение и не использует (Мар. 4:31-32).

И как апофеоз полного непонимания, поставившего все Учение Христа с ног на голову, – слова из евангелия от Луки (Лук. 6:20), тщательно повторенные Матфеем (Мат. 5:3): «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие».

Замечу, что «нищета» – это «крайняя бедность, убожество, скудость, нужда и недостаток; противопол. богатство, обилие» (Толковый словарь В.Даля).

Всегда и во все времена духовные подвижники работали для укрепления своего духа, как единственного способа единение с Господом. Сам евангелист Лука дважды упоминает, что Иисус в детстве «возрастал и укреплялся духом» (Лук. 1:80, 2:40), начал Свое служение, когда «возвратился... в силе духа в Галилею» (Лук. 4:14), а Ангел укреплял Его (т.е. дух Его) в ночь перед арестом (Лук. 22:43).

Богатство духа всегда отличало человека великого от обычного, а о презренном человеке всегда говорили, что у него не душа, а «душонка».

Эту фразу пытается объяснить русский философ и мистик, испытавший на себе влияние теософии, йоги и учения Г.Гурджиева (1877-1949) – Петр Успенский (1877-1947) в книге «Новая модель вселенной»: «очень загадочное выражение, которое всегда неправильно истолковывалось и давало повод для самых невероятных искажений идей Иисуса. Несомненно, «нищие духом» не означает слабости духа; но это и не бедность в материальном смысле. Эти слова в истинном своём смысле близки к буддистской мысли о непривязанности к вещам. Человек, который силой своего духа делает себя непривязанным к вещам, как бы лишается их, так что вещи имеют для него столь же малое значение, как если бы он и не владел ими и ничего о них не знал, – такой человек будет нищим духом. Подобная непривязанность – необходимое условие для приближения к эзотеризму, или Царству Небесному».

Впрочем, все может оказаться еще гораздо проще. Дело в том, что эту фразу необходимо было перевести не как «нищие духом», а «нищие по духу», т.е. отказавшиеся от обладания материальными благами вследствие высокоразвитого собственного духа! Чувствуете разницу?

***

К сожалению, это далеко не все библейские противоречия и несоответствия.

О чем же они нам говорят? О том, что Библии нельзя верить? Конечно же, нет. Библия – величайшая книга, содержащая бесценные исторические сведения и высшие нравственно-этические нормы. Однако даже она подверглась влиянию несовершенства человека.

Речь не о том – верить или же нет каждому ее слову безоговорочно. Просто необходимо думать в процессе чтения, что бы Вы ни читали.

Спорьте, заблуждайтесь, ошибайтесь, но, ради бога, размышляйте, и хотя криво, да сами

Г.Лессинг

Нужно четко осознавать, что противоречия Нового Завета – это не противоречия Учения Иисуса Христа. Оно, как раз, совершенно последовательно, гуманно и справедливо.

МЕТАФОРИЧНОСТЬ БИБЛИИ

И ВЫСКАЗЫВАНИЙ ИИСУСА

Метафора есть средство постижения Бога.

Авессалом Подводный

Гораздо легче найти ошибку, нежели истину. Ошибка лежит на поверхности, и ее замечаешь сразу, а истина скрыта в глубине, и не всякий может отыскать ее.

И.Гете

Наряду с мнимыми и истинными противоречиями, в определенной степени затрудняющими восприятие человеком Писания, Библия содержит множество высказываний и аллегорий, которые просто не позволяют трактовать ее однозначно.

Она, как и любое другое литературное произведение, содержит определенные приемы, позволяющие донести до читателя не только информацию в чистом виде, но также и ее определенную эмоционально-образную составляющую:

– гиперболы («умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря» (Быт. 22:17), «пришел на землю мою народ сильный и бесчисленный; зубы у него – зубы львиные, и челюсти у него, как у львицы» (Иоиль 1:6));

– синекдохи («вы сделаете голову мою виновною пред царем» (Дан. 1:10), «Он избавит вас от руки Филистимлян» (1 Цар. 7:3), «Вы роскошествовали на земле и наслаждались; напитали сердца ваши, как бы на день заклания» (Иак. 5:5));

– эпитеты («Бог – судия праведный, крепкий и долготерпеливый, и Бог, всякий день строго взыскивающий» (Пс. 7:12), «Сыны Сиона драгоценные, равноценные чистейшему золоту, как они сравнены с глиняною посудою, изделием рук горшечника!» (Плач 4:2));

– метафоры («дом Израилев сделался у Меня изгарью» (Иез. 22:18), «четвертое царство будет крепко, как железо; ибо как железо разбивает и раздробляет все, так и оно, подобно всесокрушающему железу, будет раздроблять и сокрушать» (Дан. 2:40)).

«Стандартный метод толкования Библии, используемый в средние века, обычно известен как Quadriga или четырехсторонний смысл Писания. Истоки этого метода восходят к патристическому периоду, хотя его систематизированная формулировка явилась составной частью нового стремления к систематизации богословия, которое сопровождало культурное Возрождение двенадцатого века.

Основной принцип, лежащий в основе этого подхода, заключается в следующем. Писание обладает целым рядом различных значений. Наряду с дословным смыслом, можно выделить еще три недословных: аллегорический, содержащий в себе то, во что христиане должны верить; тропологический или нравственный, содержащий в себе то, что христиане должны делать; и анагогический, содержащий то, на что христиане должны надеяться. Таким образом, четырьмя значениями Писания являются следующие:

1. Дословное значение, при котором текст рассматривается в прямом смысле.

2. Аллегорическое значение, при котором определенные места Писания толкуются как утверждения доктрины. Эти места являются либо неясными, либо их дословный смысл является, по богословским соображениям, неприемлемым для читателей.

3. Тропологическое или нравственное значение, при котором определенные места толкуются как нравственное руководство христианского поведения.

4. Анагогическое значение, при котором определенные места толкуются как основание для христианских надежд, указывающие на будущее исполнение Божественных обещаний в Новом Иерусалиме» (А.Маграт, «Богословская мысль Реформации»).

Например, одним из ярчайших образов Библии, принимающих в разных контекстах различные значения, является гора Сион. В историческом смысле под ней обычно подразумевается древний Израиль, а в пророческом – Церковь Нового завета.

«Лютер исследует эти возможности следующим образом:

1. Исторически, согласно «убивающей букве»:

а) дословно: Ханаанская земля;

б) аллегорически: синагога или ее выдающийся член;

в) тропологически: праведность фарисеев и закона;

г) анагогически: будущая слава на земле.

2. Пророчески, согласно « животворящему духу»:

а) дословно: народ Сиона;

б) аллегорически: Церковь или ее выдающийся член;

в) тропологически: праведность веры;

г) анагогически: вечная слава на небесах» (там же).

Сара, жена Авраама, часто рассматривается в качестве прообраза: благодати (Быт. 17:15-19), «свободной женщины» (Гал. 4:22-23) и «Вышнего Иерусалима» (Гал. 4:25-26).

«Скиния» в Библии может быть истолкована, как место пребывания Святого Духа (Исх. 25:8), как каждый истинный верующий (2 Кор. 6:16) и даже как все, что относится к небесному (Евр. 9:23-24).

Для того чтобы донести своим современникам определенную мысль Иисусу также приходилось прибегать к специальным приемам.

Один из деятелей реформации У.Цвингли (1484-1531) писал: «По всей Библии мы находим обороты речи, которые по-гречески называются тропами, т.е. чем-то метафорическим, которое следует понимать в другом смысле. Например, в пятнадцатой главе Евангелия от Иоанна Христос говорит: «Я есмь истинная виноградная лоза». Это означает, что Христос похож на виноградную лозу по отношению к нам, которые поддерживаются и растут в Нем, как ветви растут на лозе... Аналогичным образом в первой главе того же Евангелия мы читаем: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира». Первая часть этого предложения является тропом, потому что Христос не является агнцем в буквальном смысле этого слова».

Наряду с Эразмом Роттердамским (1467-1536) Цвингли писал, что каждый толкователь Библии должен определить «естественный смысл Писания», который может быть далеким от его буквального смысла.

Так, в эпизоде возле Иаковлева колодца Иисус говорит: «всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Иоанн 4:13-14). Самарянка, буквально понимая смысл Его слов, отвечает: «господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать» (Иоанн 4:15).

Но ведь Иисус говорил не об известной всем жидкости и не о простой физической потребности в ней. Он говорил о духовной жажде и о Своем Учении, познав которое, человек сможет черпать великую силу из Вселенского Источника Истины.

Однажды Иисус произносит слова, оставшиеся непонятными даже для учеников: «Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира. Тогда Иудеи стали спорить между собою, говоря: как Он может дать нам есть Плоть Свою? Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Иоанн 6:51-56).

Нельзя забывать, что эти слова Великий Учитель произносит не как человек Иисус, и даже не как Христос – Тот, на Кого возложена чрезвычайно важная миссия в судьбах мира, но как Логос – проявленный в нашем мире Высший Духовный Принцип Бытия.

Хлеб – это то, что в жизни человека занимает особое место. Это то, что человек видит практически каждый день, то, что ассоциируется у него с вещественным насыщением. Хлеб – это символ самой материи.

Учитель призывает нас видеть в любых проявлениях материального мира руку Великого Творца. Не забывать, что за каждым, казалось бы, примитивным и банальным объектом нашего мира стоит Создатель всего сущего.

Виноградная лоза была символом рода, имеющего одни корни, символом самой жизни:

– «Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоем» (Пс. 127:3);

– «Возвратятся сидевшие под тенью его, будут изобиловать хлебом – и расцветут, как виноградная лоза, славны будут, как вино Ливанское» (Ос. 14:8).

Иисус отождествляет Себя со всем народом и Сам сравнивает Себя с лозой:

– «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь» (Иоанн 15:1);

– «Я есмь лоза, а вы ветви» (Иоанн 15:5).

Вино – это практически самая распространенная в жизни человека жидкость красного цвета, производимая из виноградного сока – крови гроздьев (Быт. 49:11, Откр. 14:20). Кроме того, оно содержит определенную долю алкоголя, возникшего при брожении – винный дух, spiritus vini, спирт. По латыни «дух» и «спирт» – имеют одинаковое написание.

Древние считали, что душа, жизнь находится в крови: «строго наблюдай, чтобы не есть крови, потому что кровь есть душа: не ешь души вместе с мясом» (Втор. 12:23).

Исаак, благословляя Иакова перед смертью говорит: «да даст тебе Бог от росы небесной и от тука земли, и множество хлеба и вина» (Быт. 27:28).

Хлеб и вино – это символы самого необходимого:

– «пока я не приду и не возьму вас в землю такую же, как и ваша земля, в землю хлеба и вина» (4 Цар. 18:32);

– «Когда Давид окончил всесожжения и приношение мирных жертв, то благословил народ именем Господа и роздал всем Израильтянам, и мужчинам и женщинам, по одному хлебу и по куску мяса и по кружке вина» (1 Пар. 16:3);

– «утвердил он крепости сии, и устроил в них начальников и хранилища для хлеба и деревянного масла и вина» (2 Пар. 11:11).

Признаком же высшего аскетизма был отказ от хлеба и вина: «пришел Иоанн Креститель: ни хлеба не ест, ни вина не пьет» (Лук. 7:33).

Итак, вино – это был символ, символ крови, души, жизни. Хлеб – символ плоти, материи вообще.

Однако Иисус Христос переносит наше сознание и наши отношения со Вселенной совсем на другой уровень – уровень духа. Он говорит, что Его плоть – это плоть Духа, Учение, а Его кровь – это Любовь, Истина[26].

«Есть» – означает принимать пищу, переваривать ее и усваивать. Но в Библии под этим процессом подразумевается не только механическое поглощение продуктов: «заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него» (Быт. 2:16-17).

Точно так же говорят, что информация – это пища для ума, а недомолвки и двусмысленности – пища для слухов.

Слова Иисуса Христа: «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» означают, что отныне путь человека к Богу лежит через духовное совершенствование, любовь, познание и усваивание истины.

«Нужно понять одну вещь: древние говорили метафорами, древние выражались поэтически – и это понималось самым неправильным образом. Мы говорим научно; наш язык совершенно отличен от древнего. Когда вы думаете, вы думаете понятийно, но когда вы мечтаете, вы не можете мечтать о понятиях – вы представляете картины; разница такая же. А если вы поэт, художник, вы мечтаете не в черно-белых тонах, а в цвете» (Ошо, «Философия переннис»).

Таким образом поступает современная наука, когда популяризируя свои знания, представляет для обычных людей структуру атома в виде набора разноцветных шариков, связи между отдельными атомами – в виде проволочек, а космические объекты сверхвысокой массы с колоссальной гравитацией – в виде дыр (черных).

Иисус часто использовал метафоры и аллегории для изложения своего Учения. «И таковыми многими притчами проповедывал им слово, сколько они могли слышать. Без притчи же не говорил им, а ученикам наедине изъяснял все» (Мар. 4:33-34). Известны притчи о горчичном зерне (Мат. 13:31-32, Мар. 4:30-32, Лук. 13:18-19), блудном сыне (Лук. 15:11-32), зарытом таланте (Мат. 25:14-30), одежде и мехах для вина (Мат. 9:16-17, Мар. 2:21-22, Лук. 5:36-39) и многие другие.

Когда апостолы спросили Иисуса почему Он говорит притчами с народом, если Его идеи им (апостолам) и без этого понятны. «Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют» (Мат. 13:10-13, Мар. 4:11-12, Лук. 8:10).

О СПОРАХ В

ХРИСТИАНСТВЕ

Как только мы почувствовали гнев во время спора, мы уже спорим не за истину, а за себя.

Т.Карлейль

Спор никого не убеждает, а разъединяет и озлобляет. Что молоток для гвоздей, то спор для мнений людей. Мнения, еще шаткие, после споров становятся так же твердо забиты в головы, как гвозди до шляпок.

Децим Юний Ювенал

Иисус принес свое Учение людям, но далеко не все смогли его понять. Он обличал тех, кто за сложностью и громоздкостью религиозного культа переставал видеть Бога. Прошло не так много времени, и уже учение Христа было облечено в несвойственные ему обряды и культовые атрибуты.

Темы вечной жизни, спасения, искупления грехов и пр. приобрели столь разнообразные трактовки и объяснения, что даже представители, казалось бы, одного учения стали между собой враждовать и делить Божью благодать, как воины-римляне Иисусовы одежды. Порой одной фразы из Библии и довольно сомнительной и субъективной ее трактовки хватало для того, чтобы объявить себя чуть ли не единственными законными наследниками Христа. Так появлялись многочисленные церкви, имеющие в своем названии имя основателя христианства.

Непримиримые полемики христиан разных конфессий о том, чья церковь лучше и ближе к Богу, обычно сопровождаются стремлением унизить своих оппонентов, навешать на них ярлыки наподобие «вероотступники», «идолопоклонники», «язычники», «еретики» и т.п. Это напоминает мне детские споры о том, чья мама самая-самая. Тем не менее, даже дети никогда не переходят границ здравого смысла и, хваля свою маму, не оскорбляют чужую! Через некоторое время они начнут понимать, что для каждого человека образ своей матери – самый лучший.

Даниил Андреев писал, что «беспочвенно и нелепо утверждение, будто бы все учения или какое-либо одно учение ложно. Совершенно ложных учений нет и не может быть. Если бы появилось мнение, лишенное даже крупицы истинности, оно не могло бы стать учением, то есть переданной кому-то суммой представлений» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 1, гл. 3).

Споры о том, как производить обряд крещения – путем окропления или же все-таки полного погружения; Божья благодать исходит только от Бога-Отца или же и от Сына тоже; какой день считать Господним – субботу или же воскресенье, доводят само Учение до абсурда, так как лежащую в его основе любовь подменяют внешней второстепенной атрибутикой. И уже не любовь – критерий истины, а то, кто как трактует символические детали. «Этот ходит в церковь в субботу, значит он прав, наш человек, а этот, почему-то пошел во вторник. Что-то здесь не так. Наверное, это от нечистого», так, что ли?

Однажды один видный полководец, въезжая в один из своих гарнизонов, не услышал привычных залпов артиллерийского салюта. Он вызвал к себе начальника гарнизона и попросил это объяснить. Тот начал:

– Ну, во-первых, у нас нет снарядов. Во-вторых…

– Вполне достаточно и «во-первых», – остановил его полководец.

Когда нет главного, второстепенные причины не имеют ни малейшего смысла.

Какая разница сколько перстов используешь, когда осеняешь себя крестом во время молитвы и какой день считаешь Господним, если проповедуешь нетерпимость и разжигаешь вражду между детьми Божьими?

Протестанты отвергают необходимость икон и самих зданий церквей, усматривая в этом элементы идолопоклонничества. И они отчасти правы.

Если за внешней и пышной атрибутикой религии человек перестает видеть главное – дух Христа, Отца Небесного, то икона и даже молитва могут превратиться для него в идола.

«Стоя в храме на молитве, я подумал, что я сейчас молюсь, глядя в глаза изображению Христа на иконе. Он с иконы смотрит на меня. Моя молитва направлена в глаза этому изображению и дальше этой иконы она не идет, ибо она обращена к иконе, а не к Богу живому» (А.Мартынов, «Дорога к храму»).

Если вы чувствуете, что дальше иконы, образа, креста или свечи ваша молитва не идет, то вам действительно что-то очень сильно мешает. Однако я совсем не уверен, что дело все в художественном произведении, называемом иконой, крестом и пр.

Икона – это изображение, а не тот, кого она представляет, собственной персоной. Она не должна становиться объектом поклонения. Хорошо, когда икона помогает человеку сосредоточиться, настроиться на тонкую ноту молитвы, преодолеть внутреннюю дисгармонию, почувствовать в себе отклик на тот свет, который исходит от Всевышнего через находящийся перед вами образ. Очень хорошо, когда икона одним своим присутствием напоминает Вам о божьей искре в каждом из нас и о том, что детям Божьим грешить не пристало. Плохо лишь, если икона или любой другой атрибут становится между Вами и Богом, заслоняя тот гармонизированный поток любви, предназначающийся только для Вас, и Господь уже не может достучаться до вашего «я», отгороженного этой иконой.

Но что возьмешь с человека, чьего сердца пока еще не коснулась искра Божия и он смотрит на икону, как на Самого Бога, а золотое ее убранство напоминает человеку лишь о его личном ничтожестве. Вот в этом случае и нужна помощь священника для того, чтобы научить человека видеть Бога, а не рисунок, т.е. чувствовать, а не видеть глазами. Это тяжело, но священник с Божьей искрой и открытой любовью в сердце имеет все шансы для этого. Но если служителя культа не интересует то, что прихожанин не умеет верить и молиться, то в этом случае он ограничивается лишь принятием от него денег. Правда, тогда и говорить нужно не «священник», а «кассир в рясе».

Еще одним чрезвычайно неприглядным явлением есть «перекрещивание» верующих при переходе их из одной церкви в другую. Не все, конечно, это практикуют, но подобные требования отдельных священников не могут не настораживать.

Можно подумать, что речь идет о разных богах и совершенно разных учениях. Однако еще апостол Павел в своем послании к Ефесянам писал о подобном: «Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас. Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова» (Еф. 4:4-7). А это значит, что, единожды став на путь, указанный Иисусом Христом, человек уже является христианином. И не важно – было ли это крещение у баптистов или адвентистов, православных или католиков, или вообще не в церкви, а по принятию духа Учения Христа в сердце свое.

Непримиримость некоторых священников православной церкви по отношению к иным взглядам иногда поражает своими масштабами. И речь уже идет не о «мелочах» вроде филиокве[27], а о порой шокирующих высказываниях, которые многие верующие принимают за позицию самой церкви.

В середине февраля 2005 года у нас по одному из общегосударственных каналов была показана передача «Принцип домино». Молодой и бравый московский православный священник чуть ли не захлебываясь от восторга, поведал, что несколько сотен тысяч человек, погибших от цунами в декабре 2004 года, стали жертвами собственного «идолопоклонничества и разврата», так как их страны являются курортными зонами, а приезжают туда все, видите ли, исключительно для разврата.

Из его речей явственно следовало, что Господа Бога они знать не знают, так как являются либо мусульманами, либо буддистами и индуистами, или, что еще хуже – протестантами. А раз православного бога они не знают, то и потеря не слишком велика по сравнению с учебой, им оказанной. Пусть, мол, знают, как жить не православными. Вот только все это звучало из его уст как-то не по-христиански. Да и в Библии сказано прямо: «Кто ругается над нищим, тот хулит Творца его; кто радуется несчастию, тот не останется ненаказанным» (Пр. 17:5).

Главный его аргумент был не менее убийственным – это все произошло на католическое Рождество! Себя же он после всего этого, наверное, считает чуть ли не орудием возмездия Божьего, карающим неверных и отступников.

Ничего не скажешь, такая позиция «священника» – прекрасный аргумент «в пользу» московского православия для жителей планеты! Только он не учел одного, что несколько таких, как он, православных шовинистов, могут полностью дискредитировать саму христианскую идею терпимости, великодушия, всепрощения, любви и прочего, чему они так и не научились у Христа. Напомню, к тому же, еще слова из Писания: «Не радуйся, когда упадет враг твой, и да не веселится сердце твое, когда он споткнется; Иначе, увидит Господь, и неугодно будет это в очах Его, и Он отвратит от него гнев Свой» (Пр. 24:17-18). Вспомните слова праведника Иова, когда он, размышляя о причине постигших его бедствий, перечисляет грехи, достойные самого сурового наказания: «Какая же участь мне от Бога свыше? И какое наследие от Вседержителя с небес? Не для нечестивого ли гибель, и не для делающего ли зло напасть?.. пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность... Радовался ли я погибели врага моего и торжествовал ли, когда несчастье постигало его? Не позволял я устам моим грешить проклятием души его» (Иов 31:2-3, 6, 29-30).

Вспомните также забытый завет Самого Христа о необходимости единства между Его последователями: «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино» (Иоанн 17:21-22).

Митрополит Антоний Сурожский писал, «что некоторые священники – и чем больше они духовно неграмотны и незрелы (это относится также и к мирянам, но сейчас я бью по священникам, потому что они «профессионалы»), тем легче они думают, что как только они облечены в рясу, надели епитрахиль, они будут говорить от Бога. Я помню очень уважаемого человека, которого сейчас многие считают великим старцем на земле, который мне говорил: я больше не молюсь, когда люди ставят мне вопрос, потому что так как после молитвы я говорю Святым Духом, то если они не исполнят точно то, что я скажу, они грешат против Духа Святого и им нет прощения... Вот это я имел в виду; это, конечно, слава Богу, крайность» («Быть христианином», гл. 6).

Насилие и вера – противостоят друг другу. Свобода – это вера, религия – это любовь. «Нет принуждения в религии» – говорит Коран (2:257).

Когда у какой-либо одной религии возникает претензия заставить все человечество принять ее доктрину, она становится тиранией

Р.Тагор

Иисуса часто упрекали в том, что Он общался с грешниками (Мат. 9:11, Мар. 2-16, Лук. 5:30, 7:34, 15:2), или язычниками. Не избежал упреков и апостол Петр (Деяния 11:2-3). На один из таких укоров Иисус ответил: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные, пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мат. 9:12-13).

Священники, которые не только не помогают нуждающимся в их помощи (грешникам, «язычникам», представителям иных религиозных организаций), но и отталкивают их от себя своими проклятиями и натравливанием на них других верующих, виновны перед Богом во много крат больше, чем сами грешники и язычники. Ведь даже самый опустившийся грешник хочет найти путь к Господу, но только не знает, как это сделать.

Индийский религиозный мыслитель Рамакришна (1836-1886) утверждает, что греховность есть начальная ступень духовности. Священник же этот путь знает и презирает несчастного, гонит его от себя, думая, что таким образом сохраняет свою веру и совесть в чистоте и непорочности. Только в чистоте ли? Непорочности ли?

«Если вы поглубже заглянете в ваших святых, вы обнаружите, что где-нибудь в их подсознании прячется грешник. И то же самое в случае с грешником: посмотрите глубже, и вы увидите, что где-то в его подсознании скрывается святой. Сознание святого – это подсознание грешника, а сознание грешника – это подсознание святого» (Ошо).

Все эти раздоры, ссоры, взаимные проклятия и ненависть приносят человеку во много крат больше вреда, чем пользы от его общения с Запредельностью. Неправ не тот, кто добросовестно заблуждается, а, прежде всего, тот, кто пытается другому человеку навязать свои взгляды, особенно не заботясь об их чистоте.

О РАЗДЕЛЕНИИ

И ЕДИНСТВЕ

«…если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?»

Евангелие от Матфея, 6:23

Не моря разделяют народы, а невежество, не различие языка, а враждебные отношения.

Д.Рескин

«Умоляю вас, братия, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них; ибо такие люди служат не Господу нашему Иисусу Христу, а своему чреву, и ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных. Ваша покорность вере всем известна; посему я радуюсь за вас, но желаю, чтобы вы были мудры на добро и просты на зло» – учил апостол Павел (Рим. 16:17-19).

Колоссальная раздробленность нынешних христиан не может не поражать и удивлять.

И дело даже не в том, что есть несколько православных церквей – это совершенно нормально и естественно, что каждая страна имеет свою православную церковь. Очень плохо то, что они часто рассматривают друг друга в качестве противников и даже врагов.

Русская (а фактически – российская) православная церковь, сама с таким трудом добившаяся полтысячелетия назад независимости от Константинополя и получившая право выбирать своего патриарха, сейчас отказывает в этом праве украинскому православию. Одно дело, когда страна была фактически подчинена России (после Б.Хмельницкого), либо единой с нею (при СССР). Но ведь сейчас Украина – независимое государство, хочется это кому-то или нет. И церковь у нее должна быть независимой и абсолютно равноправной с церковью московской, так же как болгарская или, к примеру, грузинская.

Утверждение о том, что Украина является канонической территорией Русской Православной церкви не имеет ни исторических оснований (даже наоборот – в 988 году произошло крещение Киевской Руси), ни элементарных правовых (Украина – самостоятельное государство, а не чья-то колония или доминион).

Кроме того, для признания законности церкви перед Богом и Христом совершенно не нужны признания других церквей!

Иисус учит, что «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мат. 18:20). Это значит, что исповедание Учения Христа некой общественной организацией является самодостаточным для провозглашения себя христианской церковью!

На самом деле разделения между церквями проходят не по границам государств или по названиям. Прежде всего, они проходят по сердцам верующих. И если этим людям руководители церквей твердят о чистоте и непогрешимости только своей вотчины и постоянно натравливают своих прихожан на прихожан других церквей – вот это и есть настоящее и откровенное разделение. А любое разделение – это деяние не от света и не от Бога, так как Бог – есть Любовь, а Любовь не знает различий по крови и вере, по расе и цвету кожи, по языку общения и национальности.

Итак, «Все у вас да будет с любовью», как писал апостол Павел (1 Кор. 16:14).

Отделение любого органа от живого организма ведет к гибели либо этого самого органа, либо даже всего организма в целом. Ребенок, зачатый и вынашиваемый в материнском лоне, тоже является абсолютно зависимым от своей матери и не может существовать от нее отдельно. Однако с определенного момента ситуация кардинально изменяется – ребенок вырастает настолько, что находиться ему в утробе матери становится не только нежелательно, но даже крайне опасно – и для него самого, и для его матери. Ведь он отныне сам уже является отдельным организмом!

Упорное нежелание признавать объективную реальность такой эволюции жизни, означает попытку вернуть родившееся дитя в лоно матери. Но разумно ли это?

Точно также братья, растущие в одной семье, сообща пользуются имуществом, нажитым их родителями. Но когда они вырастают и обретают свои собственные семьи, их совместное имущество перестает быть общим – отец каждого из них наделяет своей долей. Таким образом происходит только разделение имущества, но не их родства. Отцовская любовь дается братьям поровну. Тот же, кто хочет отнять у брата право на дары отца его, достоин будет только порицания и наказания.

Апостол Павел, проповедовавший язычникам, говорил: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» (1 Кор. 1:10-13).

Наставляя христиан из общины в Колоссах, он учил, что перед Господом все равны: «Итак, если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Итак, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение, за которые гнев Божий грядет на сынов противления, в которых и вы некогда обращались, когда жили между ними.

А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос.

Итак облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы. Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства. И да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к которому вы и призваны в одном теле, и будьте дружелюбны.

Слово Христово да вселяется в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу. И всё, что вы делаете, словом или делом, всё делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца» (Кол. 3:1-17).

Если вы, господа от религии, считаете кого-либо безбожником или язычником, не знающим Бога-Отца и Иисуса Христа, то покажите ему, что, по крайней мере, вы Их знаете. А это знание можно увидеть лишь через ваши дела. Христос учил любви и кротости, терпения и доброжелательности. Но если же вы скупы на эти добродетели, либо щедры, но лишь за обильную плату, то вы уже не христианин (ибо «даром получили, даром давайте. Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха, ибо трудящийся достоин пропитания» (Мат. 10:8-10)), а идолопоклонник (см. Кол. 3:5). Только язычник делает себе бога из идола, а вы – Самого Бога пытаетесь превратить в идола. Однако язычника еще можно понять – ведь его поступки продиктованы незнанием и необразованностью. Вы же знаете, но творите противное Богу. А потому: кто из вас поступает хуже?

Воздавайте каждому свое: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мат. 22:21, Мар. 12:17, Лук. 20:25).

Вспомните, что однажды в Ликаонии после исцеления хромого от рождения народ стал называть апостолов «Варнаву Зевсом, а Павла Ермием[28]». Те искренне возмутились и воскликнули: «Мужи! что вы это делаете? И мы – подобные вам человеки!» (Деяния 14:5-15).

Вспомните видение апостола Иоанна, когда он «… услышал и увидел, пал к ногам Ангела, показывающего… сие, чтобы поклониться ему; но он сказал…: смотри, не делай сего; ибо я сослужитель тебе и братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги сей; Богу поклонись» (Откр. 22:8-9).

Великий святой 20-го века, индус Саи Баба[29] (р. 1926) говорит, что «есть только одна религия – религия любви. Есть только один язык – язык сердца. Есть только одна каста – каста человечества. Есть только один Бог, и Он вездесущ».

Он всегда придерживался именно этого универсального взгляда. На флаге его ашрама изображены символы всех великих религий мира. Он учит, что те люди, которые желают верить в своего Бога, никогда не должны беспокоиться по этому поводу и могут со спокойным сердцем и с правильным пониманием следовать своим религиям.

Есть только одна религия – религия любви.

Есть только один язык – язык сердца.

Есть только одна каста – каста человечества.

Есть только один Бог, и Он вездесущ

Саи Баба

О БИБЛЕЙСКОМ КАНОНЕ

Нет одной Библии. Библий имеется столько, сколько у нее читателей.

Д.Мартин, пастор

На любом предмете нашего обихода лежит печать труда и мысли многих поколений.

С.Маршак

Основополагающими источниками религий являются их священные писания, включающие в себя тексты древних преданий, божественных откровений, данных через учителей и пророков, а также текстов, составленных последователями учений на основе устных воспоминаний, легенд, историй, которые описывают события, связанные с деятельность основателя учения либо его ближайших учеников.

Такой книгой у мусульман есть Коран, данный по преданию пророку Мухаммеду Архангелом Гавриилом, у буддистов – тексты «Типитака», записанные почти через полтысячи лет после нирваны Будды, у индуистов – ведические тексты, у иудеев – Тора, а у христиан – Библия.

Несмотря на общепринятую у всех христиан священность Библии, у сторонников различных конфессий и религиозных организаций иногда имеются довольно существенные расхождения в восприятии отдельных ее частей, книг и сюжетов.

По поводу Нового Завета споры обычно особенно жарки.

В первые века по Рождеству Христову новозаветные писания были лишь малой частью издававшейся литературы христианского содержания. Одних только евангелий было больше двадцати. Однако в канон (от греч. kanon – норма, правило) было включено только четыре из них – лишь они в той или иной степени соответствовали устоявшимся к тому времени доктрине и догматам христианской церкви.

Известны евангелия от Петра, Андрея, Варфоломея, Марии, два – от Фомы, три – от Марка, Евангелия евреев, египтян, назореев, евионитов и др. По поводу евангелия валентиниан епископ Лугудуна (Лиона) Ириней (2-3 век н.э.) в своем сочинении «Против ересей» пишет, что они «дошли до такой степени дерзости, что свое недавнее сочинение назвали Евангелием Истины».

Как принято считать, самым ранним из евангелий было Еврейское евангелие, существенно повлиявшее на более поздние варианты истории об Иисусе Христе, но не дошедшее до наших времен и известное лишь по более позднему цитированию и упоминанию.

Ветхозаветные апокрифы, не вошедшие в греческий текст Библии, тем не менее были хорошо известны писателям Нового Завета и отцам церкви. Климент Александрийский, Ириней, Ориген, Тертуллиан и др. первое время пользуются ими наравне с текстами, ставшими позднее каноническими. Уже во 2 веке апокрифы исключаются из списка ветхозаветных канонических книг, но еще в 3 веке Греческая церковь все же рекомендует их для чтения.

Подобные взгляды были не одиноки (Западная церковь) и в 363 году звучат предложения о включении апокрифов в библейский канон.

Е.Рерих (1879-1955) приводит описанный Г.Олькоттом (1832-1907) способ, к которому прибегли представители церкви для избрания и утверждения канонического Евангелия: «Ко времени Никейского Собора, созванного для разрешения споров среди некоторых епископов и для рассмотрения трехсот, более или менее апокрифических евангелий с целью канонизации их, и которые читались в церквах как Откровение или вдохновенные Писания, – жизнь Христа достигла апогея мифа...». «Паппий же в своем «Синодиконе», относящемся к этому Никейскому Собору, открыл нам тайну, что Канон не был утвержден путем тщательного сравнения нескольких евангелий, представленных им, но решение было принято на основании лотереи. «Представители Собора», – говорит он, – «сложили в кучу все книги, представленные Собору на решение, под престол в церкви, а затем епископы обратились к Господу, прося Его, чтобы вдохновенные писания остались на престоле, а все поддельные оказались бы под ними, – так оно и случилось» (Е.Рерих, из письма от 11.12.37 г.).

Среднее положение между каноническими и неканоническими книгами занимали так называемые спорные книги (новозаветные апостольские) – 2-е послание Петра, послание Иуды, 2-е и 3-е послания Иоанна и Апокалипсис, а у древней Западной церковь – и послание Иудеев.

В 4 веке эти сочинения все же были включены в канон.

Принято считать, что он был установлен в 363 году на Лаодикийском соборе, но убедительного документального подтверждения этому нет.

«На церковных соборах в Гиппо (393 г. по Р.X.) и в Карфагене (397 г. по Р.X. и 419 г. по Р.X.) окончательно канонизировалось количество и последовательность двадцати семи писаний Нового Завета» (К.Эдель, «Как появилась Библия»).

Вплоть до 13-го века библейские книги представляли собой сплошной текст, не разделенный на отдельные главы и стихи. Разбиение на главы было проведено архиепископом Кентерберийским Стефаном Лагтоном по отношению к Вульгате, или латинскому переводу Библии. Удобное деление больших текстов на вполне логические и более воспринимаемые части в 15 веке заимствовали раввины для еврейского текста Библии, а еще через столетие парижский типограф Роберт Стефан разделил и главы на отдельные стихи. Это нововведение также было принято для печатного издания еврейской Библии.

В нынешнем виде канон Писания был установлен только в 1545-1563 годах на Тридентском Соборе, когда он был определен специальным декретом. Большое количество неканонических книг (как Ветхого так и Нового Заветов) было попросту уничтожено. Заключенные в латинской Библии (Вульгате) апокрифы (кроме 3-й и 4-й книг Ездры) были поставлены на одну ступень с прочими ветхозаветными книгами.

«Сегодня Библия – это вполне определенный сборник книг. Есть несколько вариантов состава Библии: православный канон, католический, еврейский. Некоторые книги одного канона не включается в другой. Однако это касается всего нескольких книг (за исключением еврейского канона). В целом это практически один и тот же канон. Но не следует думать, что в таком (или почти в таком) виде библейский канон существовал ранее XVI-XVII веков. Это не так. Конечно, отдельные разрозненные книги современной Библии, причем зачастую в других редакциях, отличающихся от современных, существовали и переписывались в XIV-XVII веках. Некоторые из этих действительно древних рукописей XIV-XVI веков сохранились до нашего времени. Но, во-первых, их совокупность не дает современную Библию. А во-вторых, даже те части современной Библии, которые удается найти в рукописях XIV-XVI веков, представлены там зачастую в других редакциях» (Г.Носовский, А.Фоменко, «Математическая хронология библейских событий»).

Реформаторы не сходились в едином мнении относительно богодухновенности Библии – одни считали само Писание Божьим Словом, другие же считали, что Библия лишь содержит Слово Божие, но дано оно было через посредников. Несмотря на такую разницу во взглядах они полностью сходились в том, что Библия – это Божье Слово. Оппоненты Реформации приводили в противовес категорическим утверждениям Лютера слова отца церкви святого Августина о степени его доверия новозаветным текстам («Я бы не поверил Евангелию, если бы меня не подвиг к этому авторитет католической Церкви»).

Оппонент Мартина Лютера (1483-1546) в 1519 году Джон Эк тоже утверждал, что «Писание не является подлинным без авторитета Церкви».

В 1524 году от полемики с Лютером не удержался и виднейший представитель «Христианского гуманизма» Эразм Роттердамский (1467-1536). Он говорит о необходимости проводить четкое различие между буквой и духом Писания, т.е. между поверхностным смыслом слов и их истинным значением, поэтому Библейское предание необходимо трактовать с позиции этого скрытого смысла.

Лютер хотя и перевел на немецкий язык практически все ветхозаветные апокрифы, но, тем не менее, рассматривал их как такие, которые нельзя ставить на одну ступень с каноническими. Правда, он не отрицал их определенной нравственной полезности. На такой позиции протестанты и остановились.

Но были и такие, которые отвергали всякую возможность использования апокрифов. Например, английское Библейское общество распространяет Библию исключительно без неканонических книг.

В славянской литературе апокрифы занимали особое место. Распространяющаяся по всей Европе подобная литература изобиловала народным вымыслом и особым опоэтизированным повествованием. Например, к ним относились «Адам», «Вопросы: из скольких частей создан был Адам», «Откровение Авраама», «Заветы двенадцати патриархов», «Хождение апостолов: Петра, Андрея, Матфея, Руфа и Александра», «Хождение Богородицы по мукам» и многие другие, которые наряду с гадательными книгами и «ложными словесами» были отнесены к «отреченным книгам».

Православие, гордящееся своими многовековыми традициями в области веры, имеет свою интерпретацию Священного Писания, сложившуюся еще в первом тысячелетии от Рождества Христова. Среди книг Библии главная роль отводится канону – официальному их перечню, безусловный авторитет которых признан всеми христианами.

Для Ветхого Завета православие принимает в качестве самого достоверного греческий перевод с еврейского и арамейского языков. Из него к канону было отнесено 39 книг, которые совпадают с так называемым «палестинским списком» иудаистических текстов:

– Пятикнижие Моисея (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие) – всего 5 книг;

– Пророки (Иисус Навин, Судей Израилевых, 1-я и 2-я книги Царств (или 1-я и 2-я книги Самуила), 3-я и 4-я книги Царств (или 1-я и 2-я книги Царей), Исаия, Иеремия, Иезекииль, книги двенадцати малых пророков: Осии, Иоиля, Амоса, Авдия, Ионы, Михея, Наума, Аввакума, Софонии, Аггея, Захарии и Малахии) – всего 21 книга;

– Святые Писания (книги Иова, Руфь, Псалмы, Притчи, Песнь Песней, Екклесиаст, Даниил, Плачь Иеремии, Ездра и Неемия, 1-я и 2-я Паралипоменон и книга Есфирь) – всего 13 книг.

Остальные одиннадцать книг Ветхого Завета (2-я и 3-я книга Ездры, Товита, Иудифь, Премудрости Соломона, Премудрости Иисуса сына Сирахова, Послание Иеремии, пророка Варуха, 1-я, 2-я и 3-я книги Маккавейские) и некоторые отрывки в канонических текстах (в книге Есфирь – места, не обозначенные счетом стихов: до 1:1, часть стихов 3:13, 4:8, 4:17, 5:1-2, 8:12, 10:3; молитва царя Манассии в конце книги 2-я Паралипоменон, а также части стихов: 35:20, 36:2-5; песнь трех отроков и повесть о Сусанне – 13 глава книги Даниила; История о Вине и Драконе) были объявлены неканоническими, т.е. такими, что не имеют статуса богодухновенных книг, но нравственно полезными для чтения («душеполезными»).

Новый Завет состоит из 27 книг, приписываемых восьми писателям:

– Исторические книги (Евангелия от – Матфея, Марка, Луки и Иоанна и Деяния святых апостолов) – всего 5 книг;

– Книги учительные – апостольские послания (Послание Иакова, 1-е и 2-е Петра, 1-е, 2-е и 3-е Иоанна, Иуды, четырнадцать посланий апостола Павла: к Римлянам, 1-е и 2-е к Коринфянам, к Галатам, к Ефесянам, к Филиппийцам, к Колоссянам, 1-е и 2-е к Фессалоникийцам, 1-е и 2-е к Тимофею, к Титу, к Филимону, к Евреям) – всего 21 книга;

– Пророческие – Откровение (или Апокалипсис) – 1 книга.

Такой порядок книг Нового Завета принят во многих древнейших манускриптах (Александрийском, Ватиканском и пр.) и у некоторых отцов церкви.

Славянский перевод Библии братьями Кириллом (ок. 827-869) и Мефодием (ок. 815-885) сыграл важную роль в становлении православной ортодоксии, так как, несмотря на греческую редакцию Священного Писания, русское духовенство получило возможность вести служение на родном языке, фактически самоотдалившись от Рима и Константинополя.

Принято считать, что к 13 веку русская православная церковь имела уже полный перевод Библии, но благодаря очень большому страничному объему он не мог полностью поместиться в одном томе. В 14-15 веках продолжаются работы по уточнению перевода Ветхого Завета, и уже в 1499 году появляется первый свод Библии в одном томе.

Хотя со временем переводы Библии на современный общедоступный русский язык получили большое распространение, но в богословских работах священнослужители Русской (по сути – Российской) православной церкви остались приверженцами церковно-славянского варианта словоупотреблений.

ОБ УЧИТЕЛЯХ

И ПРОРОКАХ

Учитель, воспитай ученика, чтобы было у кого учиться.

Леонардо да Винчи

Плохой учитель преподносит истину, хороший – учит ее находить.

А.Дистервег

Проходит время. Изменяются люди и страны, нравы и обычаи. Изменяется сам человек и его мировоззрение. Он постигает всеобщие космические законы, проходя через сотни войн, погибая и возрождаясь, страдая и радуясь, заблуждаясь и делая открытия. На переломе истории человек очень часто оказывается в положении, когда старые законы государства и морали уже отжили свой век, а новые еще только начинают обозначаться в неких туманных контурах и смутных очертаниях. Свободы выбора еще нет вследствие наличия только свободы. Сам же выбор отсутствует из-за полной неизвестности того, что ожидает всех впереди.

Человек становится похожим на оказавшегося в совершенно незнакомом лесу: полное смятение на грани паники; отсутствие знакомых ориентиров и малейших соображений о том, что делать дальше. Один советует остаться на месте, другой пытается безуспешно применить навыки из прежней жизни и терпит поражение за поражением, не учитывая специфику условий, сложившихся на данный момент, третий – предпочитает все, как следует, изучить и лишь потом делать соответствующие выводы.

И тут, вдруг, кому-то из молодежи какое-то шестое чувство подсказывает куда необходимо идти! Только путешествие обещает быть долгим и трудным. Пойдут ли за ним люди? Ведь для подавляющего большинства – интуиция, озарение, исполнение духом – это не документы и не доказательства. Почему же они должны полагаться только на голословные утверждения?

Но кое-кто, скорее почувствовав, нежели убедившись в его правоте, смело собирается в путь. В группе назревает раскол: одни призывают безумцев остаться, другие – уходить, не теряя времени. Слышатся увещевания, обиды, оскорбления… Но у людей появляется выбор – идти или нет, верить или не верить! Абсолютная неопределенность в 360 градусов заменяется конкретной неизвестностью указанного направления.

Именно в такие переломные моменты истории человечества и появляются Те, которые, намного опережая свое время, несут новое учение о вечных категориях – человеке, Вселенной, Боге. В последствии их называют Великими Учителями. Только часто это случается лишь через сотни лет. Что поделаешь! Как писал С.Есенин:

Лицом к лицу – лица не увидать;

Большое видится на расстояньи.

За всю обозримую историю человечества таких Великих Учителей было довольно много: Гермес (ок. 3 тыс. до н.э.), Заратустра (ок. 1 тыс. до н.э.), Будда (623-544 до н.э.), Пифагор (ок. 580-500 до н.э.), Конфуций (ок. 551-479 до н.э.), Лао-Цзы (4-3 век до н.э.), Патанджали (2 век до н.э.), Иисус Христос (ок.6 до н.э. – 30 н.э.), Мухаммед (ок. 570-632), Цзонг-Ка-Па[30] (14 век н.э.) и многие другие. Каждый из них в свое время приносил в мир нечто отличное, особенное, но все их учения имели общие основы – любовь, терпение, взаимовыручка, сострадание. Они совершенно не опровергали и не отрицали, но гармонично дополняли друг друга, пытаясь донести до человечества крупицы некой единой и универсальной религии, постоянно развивающейся и трансформирующейся. Так было и тысячи лет назад, так будет и через многие сотни лет после нас.

«Единая истинная религия, – писал И.Кант, – не содержит в себе ничего, кроме законов, то есть таких нравственных начал, безусловную необходимость которых мы можем сами сознать и исследовать и которые мы сознаем нашим разумом. Только для целей церквей, которых может быть много различных, могут существовать такие постановления, которые не нужны для нравственной жизни. Признавать эти постановления веры, установленные в одном народе, но не составляющие всемирной религии, за обязательные правила для служения Богу есть религиозное заблуждение. Следование таким постановлениям есть ложное служение Богу, которое уничтожает возможность истинного служения».

«Самая главная Правда, нужная человечеству, приносилась Учителями Света. В определенные исторические периоды, определенным народам давалось та часть Правды, Откровения, которую они могли усвоить, вместить, чтобы дальше развивать свое сознание. Отход от эволюционного пути в период Кали Юги, которая для западного человечества продолжается уже около 5000 лет, привел к тому, что все носители Истины были гонимы и распинаемы. Это было и до прихода Христа, и после его ухода. Малое сознание, прикасаясь к великому, не доступному его пониманию, часто звереет. Отсюда предупреждения Писаний, чтобы не давать святыни псам, не бросать жемчуга пред свиньями» (Л.Стрельцова, «Великий путник»).

«Прежде всего забудьте все народности и поймите, что сознание развивается совершенствованием центров невидимых.

Кто-то ждет мессию для одного народа – это невежественно, ибо эволюция планеты имеет лишь планетарный размер. Именно явление всемирности должно быть усвоено. Кровь едина течет, и внешний мир не будет больше разделяем расами первичных формаций» («Агни-Йога. Община», 3.071).

Учителя, как правило, не признаются основной массой современников. Однако они дают людям шанс, возможное направление движения, выбор, без которого в принципе невозможно принятие никакого решения. Ведь вопрос «куда?» имеет бесчисленное множество решений, за одно из которых придется отвечать лично. Зато вопрос «верить ли?» – только два – «да» и «нет». При удачном исходе выбора можно похвалить себя за прозорливость и дальновидность, а в противоположном случае – переложить всю вину на самозванца.

«Озверевшие толпы невежд убили Орфея, подожгли дом, где находился с учениками Пифагор, они гнали Конфуция и Цзонг-Ка-Па. Они распяли Иисуса Христа; они сожгли на костре Джордано Бруно и Жанну Д'Арк; они издевались над Галилео Галилеем. Но так же, как Земля продолжала вращаться, несмотря на вынужденное отречение замученного Галилея, так и Великая Правда от Учителей человечества достигает умов тех, кто способен понять» (Л.Стрельцова, «Великий путник»).

Ярчайший мудрец древности, философ и математик Пифагор Самосский для большинства людей знаком только благодаря теореме, носящей его имя. А между тем он был чрезвычайно одаренной и очень многогранной личностью, всегда рисковал всем ради поиска истины. Очень много путешествовал, перенимая опыт различных мастеров и учителей тайных школ, ездил в Грецию и Египет для поиска Атлантиды и ее секретов. Огромная библиотека Александрии, хранившая многотысячелетнюю мудрость человечества, была в его распоряжении[31].

В Александрии Пифагор был посвящен в мистерии Гермеса, во время визита в Индию – во все, что ему открыли брамины этой страны. Тибет, Китай также открывали Пифагору свои великие тайны. Он изучал орфику[32] и был готов учиться у любого, кто мог дать ему хоть малейший аспект истины. «Пифагор мог предсказывать землетрясения, останавливать ураганы, успокаивать штормы и даже находиться в нескольких местах одновременно» (Э.Профет, «Реинкарнация. Утерянное звено в христианстве»).

Он основал школу в греческой колонии Италии – Кротоне, и принимал, не взирая на расовую принадлежность, всех в свое мистическое братство, ставившее своей целью единение с Богом. Пифагореизм, религиозно-философское учение, основанное Пифагором, внес значительный вклад в развитие математики, астрономии и акустики. Был разработан сложный образ жизни, «пифагорейский», включавший сложную систему культовых запретов:

Страсти свои побороть свыше дана тебе сила,

Так обуздай же в себе мощным усилием воли

Алчную жадность, и лень, похоть и гнев безрассудный

Равно один и при людях, бойся дурного поступка;

Больше всего же стыдиться должен ты сам пред собою.

…

Помни, что блага земные, как с легкостью людям даются,

Так же легко исчезают. Что же касается горя,

Данного людям Судьбою, – то должен его ты с терпеньем

Кротким сносить, но при этом сколько возможно стараться

Горечь его облегчать: ибо бессмертные боги

Мудрых людей не подвергнут свыше их силы страданью…

«В день, когда умер Пифагор, тысячи его учеников были зарезаны и сожжены. Только один ученик бежал из школы; его звали Лизий. И он бежал не для того, чтобы сохранить свою жизнь – он бежал только для того, чтобы сохранить что-нибудь из учения мастера. Эти «Золотые стихи Пифагора» были написаны Лизием, единственным спасшимся учеником.

Была сожжена вся школа, и тысячи учеников были просто зарезаны и убиты. И все, что Пифагор собрал в своих путешествиях – великие сокровища, великие писания из Китая, Индии, Тибета, Египта, за годы и годы работы – все было сожжено» (Ошо, «Философия переннис»).

***

Упрямство во взглядах и реакционность церкви поражают своими масштабами. Философия Пифагора, представлявшая собой органический синтез науки и религии, ею была отвергнута. Темнота и непросвещенность одних оказалась прекрасным средством порабощения другими. Неграмотной толпой легко управлять. Кроме того, на этом можно неплохо заработать. Так стоит ли удивляться, что находятся люди, которые этим занимаются?

«Все люди делятся на знающих, освобожденных от предрассудков и давящих их страстей, а потому добрых и радостных, и на незнающих, закованных в предрассудки и страсти, а потому – унылых и злых. Учись. В жизни есть только один путь: знание. Знание раскрепощает человека» (К.Антарова).

Знание раскрепощает человека

«На протяжении веков религия и наука были в конфликте из-за того, что они не слушали Пифагора. Иначе это разделение никогда бы не произошло. А это разделение привело к одному из самых фатальных бедствий. Религия и наука боролись, как враги; веками церковь не позволяла науке развиваться и расти. Такие люди, как Галилей, Кеплер и другие, карались. Религия боялась науки. Это глупо, поскольку наука может только помочь религии, наука может только подготовить почву для внутреннего знания. Церковники, выступавшие против науки, просто поступали очень глупо – они не знали, что делают. Истину нельзя уничтожить; никто не может распять истину. Мало-помалу наука обрела почву, стала сильной – это хорошо, что она стала сильной. Но она стала поступать так же глупо, разрушая религию. Это стало отмщением. В течение трех столетий главным направлением научной мысли были попытки как можно сильнее разрушить религию. Ученые объявили, что Бог умер. Они объявили, что души нет. Они объявили, что загробной жизни нет. Они объявили, что у человека нет внутреннего бытия. Они низвели человека до уровня машины» (Ошо, «Философия переннис»).

Такие глубочайшие фундаментальные противоречия вплоть до полного непринятия между двумя основами разума (действительностью и мечтой) заставили однажды Ф.Ницше воскликнуть: «Между религией и настоящей наукой нет ни родства, ни дружбы, ни вражды: они на разных планетах».

Христианский богослов Тертуллиан, комментируя вредные поползновения к обретению знаний, говорил: «Учение Христа сделало излишней любознательность; Евангелие уничтожило необходимость в науке. Христианин не должен спрашивать и искать большего, чем то, что разрешено апостолами».

Периодически посылаемых пророков от Господа люди воспринимали в основном отрицательно. Их проповеди и обличения рушили привычный уклад жизни. Они грозили людям и правителям всевозможными казнями, предсказывали будущие катастрофы, потрясения, разрушения городов, многочисленные жертвы среди народа, а также неотвратимое возмездие завоевателям.

Некоторые из них давали надежду на приход того, кто сможет через многие годы объединить весь народ и восстановить могущественное царство.

Но пророки приходили только тогда, когда наступал кризис веры, надлом, уход от истины и справедливости.

Так, через Иеремию Господь предупреждает о Вавилонском плене, если израильтяне не прекратят творить беззакония (Иер. 13:13-17).

Илия, защитник обездоленных и угнетенных, бросает упрек самому царю (3 Цар. 18:17-24).

Через Осию Господь говорит своему народу о его духовном вырождении и подмене истинного преклонения и любви внешней пышной культовой атрибутикой: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжении» (Ос. 6:6).

С первых веков нашей эры церковь начинает чтить юродивых, почти всем из которых приписывается дар пророчеств. Это и святой Симеон (6 век), и святой Андрей (9 век).

Первый святой юродивый на Руси появился только в 1302 году. Его звали Прокопий Устюжский. Но, пожалуй, самым известным из русских блаженных был в 16 веке Василий Блаженный. Он не раз обличал Ивана Грозного, а однажды даже разбил камнем чудотворную икону Божьей матери, на доске которой под святым ликом был нарисован черт. Василий был канонизирован в 1588 году. В его честь строили храмы еще в 16 веке, а Покровский собор на Красной площади в Москве народ переименовывал в собор Василия Блаженного. Всего юродивых к лику святых православной Церковью официально было причислено 36 человек.

В 18 веке культ юродивых сходит на нет. Новые времена требуют новые формы проявления святости.

На смену гневным проповедям ветхозаветных пророков и эксцентричности средневековых русских юродивых пришли кротость и ясность, скромность, граничащая с робостью, «и вместе с тем настойчивость и непреклонность в достижении поставленной себе цели, постоянное самоуглубление, молитвенная собранность и умиление духа» (иеромонах Иоанн (Кологривов), «Очерки по Истории Русской Святости»).

Паисий Величковский (1722-1794) по примеру святого Нила Сорского (1433-1508) напомнил священству цель духовной жизни, организовал в своем монастыре нечто вроде духовно-просветительского центра, где в дальнейшем было воспитано немало русских старцев, распространивших учение и заветы основателя по русским монастырям.

Серафим Саровский (1759-1833) – один из ярчайших представителей русской духовной святости был самим воплощением доброты, смирения и сердечного благоволения в отношениях между людьми. Он горячо заступился за разбойников, которые напали на него и избили до полусмерти, и заявил, что если с ними что-либо сделают, то он уйдет из монастыря. «С 1804 г. по 1807 г. Серафим прервал свои обычные работы и, найдя в лесу большой камень, начал новый этап своей духовной жизни. Он стал столпником. Три года (тысячу ночей, говорит предание), когда мир потрясали войны и триумфы Наполеона и Александра, Серафим провел на коленях на камне, с воздетыми к небу руками, беспрестанно повторяя молитву мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному!». Днем он молился на другом камне, ближе к своей хижине, и немного отдыхал» (иеромонах Иоанн (Кологривов), «Очерки по Истории Русской Святости»). После батюшки Серафима осталось множество нераспечатанных писем, обращенных к нему с просьбами. Тем не менее, на все из них он в свое время дал устные ответы!

Однако кроме общепризнанных святых и подвижников были и другие – непризнанные и даже оклеветанные пророки и философы, писатели и священники.

«Дух дышит, где хочет. Уверенность в том, что откровение в послеапостольские века осеняло только отцов церкви и кристаллизовалось во вселенских соборах, остается в том типе сознания, который находит адекватные себе формы в старых христианских конфессиях, – и только в нем. Сознание нового типа слышит голоса откровения и в гимнах Вед и Эхнатона, и в высоком духовном парении Упанишад, и в прозрениях Гаутамы Будды и Рамануджи, Валентина и Маймонида, и в гетевском «Фаусте», и в музыкальных драмах Вагнера, и во многих строфах великих поэтов – слышит его не менее явственно, чем в песнопениях Иоанна Дамаскина и в литургии Василия Великого. Более того, оно слышит его в собственной глубине и жаждет его воплощения в совершенных формах» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 12, гл. 3).

Но православная церковь, к сожалению, обычно не признает пророков, приходивших после вознесения Иисуса Христа для изменения и корректировки некоторых церковных трактовок Его Учения. Они, как правило, объявлялись еретиками и отлучались от церкви.

«Очень удивительно то, что большинство людей тверже всего верят самым старинным учениям о вере, таким, какие уже не подходят к нашему времени, а откидывают и считают ненужными и вредными все новые учения. Такие люди забывают то, что если Бог открывал истину древним людям, то Он все тот же и точно так же мог открыть ее и недавно жившим и теперь живущим людям» (Г.Торо).

Тем не менее, существует совершенно ясный и прозрачный критерий истинности пророка: «Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, – не бойся его» (Втор. 18:22).

Парадокс весь состоит даже не в том, что пророков после Иисуса не было, а в том, что их было слишком много. Мы просто привыкли к стонам распятых пророков, пригвожденным к кресту истины гвоздями нашей ненависти, пошлости, грубости и греховности.

Чрезвычайно показательна, к примеру, судьба монаха Авеля (1757-1841) (в миру – Василий Васильев, уроженец деревни Акулово, Соломенской волости, Тульской губернии).

Юрий Росциус в статье «Синдром Кассандры» (см. «Знак вопроса», № 3/94) пишет, что в 1787 году случилось Авелю длительное (около 30 часов) и дивное видение: в сопровождении двух духов он, по его утверждению, «был вознесен на небо», где увидел некие две дивные книги, содержавшие данные о судьбах человеческих. Высшими силами ему было поручено все говорить и делать согласно указующего гласа, несмотря на огромные трудности и неприятности для себя, а также прорицать людям судьбы будущего. После этого Авель провел девять лет в странствиях, проповедывая слово Божие. На Волге он вселился в монастырь Николая Чудотворца (Костромская епархия), где и написал первую из пророческих книг, по оценке современников – «зело престрашную», в которой он предсказывал дату и даже время (!) смерти Екатерины II, правившей в то время.

Однажды Авель имел неосторожность показать эту книгу монаху Аркадию из того же монастыря. Тот, не долго думая, показал ее самому настоятелю монастыря. Настоятель собрал совет, на котором Авеля с книгой решили незамедлительно отправить в духовную консисторию (в православной церкви – учреждение при архиерее по управлению епархией). Материалы расследования были направлены Костромскому архиерею – епископу Павлу, который усмотрел в писании монаха ересь и неслыханную дерзость и предупредил автора о крайней тяжести проступка, а потом велел его расстричь и отправить вместе с книгой под конвоем в губернское правление. Вследствие того, что никто из церковных бюрократов не решался взять на себя ответственность за судьбу пророка, Авель со своей зловредной книгой, пошел по судебным инстанциям по третьему и четвертому кругу, в результате чего попал в Костромской острог, а потом (в марте 1796 года) и в Шлиссельбургскую крепость – навечно. Но 5 ноября того же года императрицу поразил удар и на следующий день она умерла в полном соответствии с пророчеством «зело престрашной книги».

Преемник Екатерины II – император Павел Петрович лично пожелал узнать свою судьбу. О содержании ответа монаха можно судить лишь по тому, что Авеля после этого отправили в Александро-Невскую лавру в Петербурге, повторно постригли его в монахи и дали келью. Там он прожил всего год и перешел в Валаамский монастырь, где приступил к написанию новой книги. Церковная бюрократическая машина снова была приведена в действие. Авель по приказу императора снова попадает в крепость, но вскоре его выпускают. По возвращении в Кострому Авель предсказывает время кончины императора Павла. После глупейшего обвинения в краже серебряных ложек в марте 1800 года его упрятывают в каземат в равелине под «крепчайший караул». Пытаясь о чем-то кого-то предупредить, монах неоднократно, но тщетно требует свидания с самим митрополитом. В марте 1801 года императора Павла убивают заговорщики. Предсказание монаха снова в точности сбывается.

На трон вступает старший сын Павла – император Александр I. Он выпускает Авеля из Петропавловской крепости, направляет его сначала в Соловецкий монастырь, а вскоре отпускает на свободу. Но монах снова берется за свое перо... В третьей «зело престрашной книге» было написано «как будет Москва взята и в который год». До вторжения армии Наполеона в Россию остается еще десять лет. Предсказатель снова оказывается в тюрьме (на этот раз – Соловецкой) «дотоле, когда сбудутся его пророчества самою вещию». В 1812 году – после взятия Москвы Наполеоном – император приказывает князю Голицыну от своего имени написать письмо в Соловецкий монастырь и предписывает отпустить монаха на свободу. В конце письма приписка: «Ежели он жив и здоров, то ехал бы к нам в Петербург, мы желаем его видеть и с ним нечто поговорить» да повеление денег дать монаху на дорогу чтобы хватило на потребы аж до самой столицы.

Настоятель монастыря архимандрит Илларион здорово испугался такому высокому заступничеству – а вдруг выяснится, что в его монастыре процветают воровство, издевательства да избиения заключенных, что и по отношению к Авелю множество пакостей творилось (даже уморить его собирались!). И пишет он письмо ответное князю, что монах, мол, болен и быть пред очи светлые может разве что весною будущею, если Бог, конечно, даст. Видимо надеясь, что к тому времени авось все уляжется само собой... Голицын показывает письмо государю. Тот немедля приказывает издать именной указ Святейшему Синоду и послать его неисполнительному архимандриту. Увидел настоятель указ царский и пуще прежнего испугался. Вспомнилось ему, как он колодников монастырских холодом, голодом да теснотою морил, как приказывал солдатам истязать заключенных и пригорюнился. Монаха, конечно же, пришлось отпустить немедленно, но сам архимандрит вскоре захворал люто от печали, а потом и вовсе умер...

После обретения столь долгожданной свободы после трех крепостей и шести тюрем, в которых он провел всего двадцать один год, Авель получил паспорт для свободного пропуска и обошел множество земель. Он побывал в Царь-граде, Иерусалиме и Афонских горах, а потом пришел в Невский монастырь, получил благословение у митрополита Амвросия да и прожил там несколько лет. Но злоключения пророка на этом не заканчиваются. Он снова вынужден скитаться по городам и монастырям. В 1826 году (уже после странной смерти Александра I в Таганроге и декабрьского восстания 1825 года) Авель бежит, словно пытаясь избежать как всегда скорого наказания, из Высотского монастыря, куда он был определен восемь лет назад. Но его по приказу Николая I, видимо прознавшего о новых пророчествах монаха, ловят и водворяют «для смирения» на этот раз в Спасо-Ефимьевский тюрьму-монастырь, где он и окончил эту свою жизнь на восемьдесят четвертом году.

Но и после смерти Авель не избежал репрессий – в 1902 году появляется Циркуляр цензуры, категорически запрещающий допускать в печати любые сообщения о его пророчествах и даже вообще упоминать имя монаха! А дело-то все, видимо, в том, что 12 марта 1901 года истек 100-летний срок, установленный самим «русским Нострадамусом» (отсчитываемый со дня трагической кончины императора Павла I), когда царствующий император должен был вскрыть узорчатый ларец, хранившийся в Гатчинском дворце, с его страшными пророчествами. До эпохи революций и мятежей, мировых и братоубийственных воен, репрессий и концлагерей оставались лишь считанные годы.

Да и сам государь император Николай II, рожденный 6 мая на Иова Многострадального, после этого нередко стал поминать 1918 год, как роковой для его царской династии...

Да, прихода пророков ждали всегда. Их ждали, как предвестников Царства Божьего, но и боялись, как гневных обличителей пороков. Хотелось новостей о приближающемся Рае, но речи звучали обычно неприятные. Для того же, чтобы их не слышать, нужно было либо самому измениться и стать лучше, либо заткнуть рот неугодному пророку. Но, в том-то все и дело, что меняться-то как раз и не хотелось! Как говорит русская пословица: «И рад бы в рай, да грехи не пускают». А потому их попросту уничтожали. Нет пророка – нет порока…

Что поделаешь – «не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем» (Мат. 13:57).

О ЕРЕСИ И

ИНАКОМЫСЛИИ

Еретик – не тот, кто горит на костре, а тот, кто костер зажигает.

В.Шекспир

Сколько истин, признаваемых нами в настоящее время бесспорными, в момент их провозглашения казались лишь парадоксами или даже ересями!

Екатерина II

Множество деноминаций и конфессий внутри христианской церкви, как и разночтения во взглядах, сами по себе еще не являются злом. Оно скрывается в другом – каждая религиозная организация порой довольно враждебно относится к утверждениям, не совпадающим с их собственными.

В открытом противодействии систем взглядов используется неприкрытая политика двойных стандартов.

Так, если человек имеет желание пообщаться с представителями другой церкви по вопросам, имеющим у них разночтения, то ему предлагается следующая формула: «Если Вы хотите проверить прочность своих взглядов, то вы должны сойти с позиции их истинности и допустить возможность своих заблуждений». Для себя же при этом оставляется формула: «Одним из критериев истинности взглядов есть то, до какой степени человек готов действовать в соответствии со своими убеждениями».

Значит, если я бескомпромиссно защищаю свою точку зрения, то я – упрямый самодур, никого не желающий слушать. Но если я готов на диалог и не делаю из своих взглядов нерушимых догм, значит я – неуверенный в себе человек и поэтому с моей теорией можно не считаться! Какой же мне остается выбор – быть упрямым фанатиком или беспринципным маловером?

Отстаивание своих взглядов, во что бы то ни стало и объявление иных взглядов ересью – это примитивный и грубый фанатизм. Откуда человек может знать, что именно его взгляды – абсолютно правильны? На каком основании он полагает, что Любовь прихожан не его конфессии к Богу и людям «ущербна» и «неправильна».

Слабый, нищий и легковнушаемый человек,– замечательный материал для религиозных экстремистов. Я же таким быть не хочу и не буду. Я уважаю выбор каждого верующего и ничем не собираюсь им угрожать, как это, к сожалению, принято у некоторых.

Конечно же, рано или поздно спасутся практически все. Только и спасенным может быть стыдно за то, что они однажды топтали других ради своего личного спасения и шли по головам ради довольно сомнительной выгоды. Легких путей к спасению ищет лишь тот, кто боится трудностей. Он боится их не выдержать, сломаться. Он вообще всего боится, ведь слова «страх», «побойся Бога», «Божье наказание» – его нормальный лексикон. Он даже не представляет, что смерти можно вообще не бояться. В этих условиях его разговоры о «вечной жизни» выглядят очень уж нелепо и абсурдно.

Но я не хочу бояться ни трудностей, ни смерти. Ибо истинная вера сильнее истинных искушений.

Легких путей к спасению ищет лишь тот, кто боится трудностей

Еще одним очень характерным моментом является категоричность и безапелляционность многих протестантских церквей на манер «Вы лжете!», «Если вы с нами не согласны, значит, вы служите сатане», «Кто не верит в нашего Иисуса, тот достоин горечь вечно в аду!»

Как мне недавно заявил один из протестантов: «Терпимость к другим религиям – это терпимость ко лжи!» и «Я считаю для себя неприемлемым примириться с теориями, религиями, которые убивают человека». Вот так – ни больше и ни меньше.

И дальше:

«По самому большому счету, я самый большой эгоист на этом свете. Меня интересует всего один и очень простой вопрос: «Я хочу, чтобы мне было хорошо, везде и всегда: здесь на этой земле, потом и там, за чертой смерти, я хочу жить вечно. Как этого добиться?»…

Сын Бога, Бог Сам спустился на землю чтобы спасти меня от смерти. Почему бы мне ни принять Его жертву…

Извините меня, что мне до других людей? Я полный и законченный эгоист, естественно, это звучит дико и подло, но мне надоело притворяться. Мне ни до кого нет дела кроме самого себя.

Но… я хочу, чтобы мне было хорошо. А хорошо мне может быть только при одном условии…

Мне только тогда будет хорошо, только тогда я смогу удовлетворить свои эгоистические желания, когда буду:

а) знать Бога

б) верить Богу

в) любить Бога

г) исполнять Его повеления.

А Он повелевает мне не слушать никого и ничего кроме Него Самого и любить ближнего своего как самого себя, в частности Вас».

Значит, эгоизм, возводимый в абсолют – благо? Помогать другим и любить своего ближнего нужно только потому, что так хочет Бог?

Не похоже ли это на одолжение Богу: «Лично я – самый большой эгоист и просто так никому ничего в жизни не сделал бы. Однако если Ты, Господи, настаиваешь на этом, то я, конечно же, так уж и быть, кое-что сделаю и бесплатно, если только Ты мне гарантируешь вечную жизнь и место в Твоем Царствии».

Но дело в том, что эгоизм – это не столько внутреннее качество человека, не имеющее выхода наружу. Если бы было именно так, то и грехом он не был бы. Эгоизм же предполагает вполне определенные требования к окружающему миру – делайте так и так, как мне нравится, поступайте так, как я хочу: «Эгоизм – это не значит жить так, как хочешь, это требование к другим жить так, как вы этого хотите» (О.Уайльд).

Эгоизм – это насилие над миром и над Богом – Творцом этого мира

Кроме того, мне совершенно непонятно выражение: «Бог мне повелевает любить». Слова Иисуса: «…любите друг друга; как Я возлюбил вас» (Иоанн 13:34) – это не повеление, а пожелание. Невозможно заставить человека любить. Повеление – это насилие, а где есть насилие, там нет места любви.

Ангелус Силезиус[33] писал, что если ты служишь Богу из-за вечного блаженства, то ты служишь себе, а не Богу. Лучше не скажешь.

Я сознательно не упоминаю о том, к какой именно церкви принадлежит человек с подобными взглядами. К сожалению, он не является редким и досадным исключением на общем вполне безоблачном фоне последователей Учения Иисуса, так как ведет целую рассылку по изучению Библии во всемирной компьютерной сети. Получается, что такие взгляды одобряются, по крайней мере, руководством его церкви. С другой же стороны, я могу кого-то из членов этой организации обидеть – ведь не все они могут стоять на таких сугубо эгоистических принципах.

Да и что такое вообще «ложь»? Разве утверждение одного, не совпадающее с утверждением другого, автоматически является ложью?

Например, маленькая девочка говорит: «Это – мой папа». Взрослая женщина говорит: «Это – мой муж». Пожилой мужчина: «Это – мой зять», а молодой человек изрек: «Это мой друг». Кто же из них лжет?

А ведь говорят они все обо мне... Давайте еще подеремся, доказывая друг другу каждый свою правоту...

Категорическими обвинениями во лжи инакомыслящих («инакомыслие» – иное мышление, а «иное» – не всегда является ложным) такие горе-проповедники отталкивают от себя тех, кто ищет истину. Им, наверное, и невдомек, что человек с иными взглядами может оказаться правым, а если даже и нет, то может просто искренне заблуждаться. Ведь ложь – это сознательное искажение правды с корыстными целями. А потому: «Не судите, да не судимы будете» (Мат. 7:1, Лук. 6:37).

Ложь – это то, что противоположно понятию «истина». Но само понимание истины настолько отличается у разных людей, что иногда даже звучат обвинения в ереси и злобные нападки на сторонников квазиеретических взглядов. Вспомните историю с Галилеем. Кто сегодня станет утверждать, что в действительности Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот? А ведь Коперник в свое время не решался сообщить о том, что в наши дни известно каждому школьнику, дабы не подвергнуться преследованиям церкви!

Правда – это аспект постижения истины.

Заблуждение – правда ошибочного пути.

Ложь – умышленное искажение правды

Возьмем теорию эволюции Дарвина с ее ярчайшим утверждением, что обезьяна путем эволюции превратилась в человека. Для дарвиниста теория сотворения мира и человека Богом – ложь и обман. Он ведь совершенно четко уверен, что Бога нет. А раз нет Бога, то и человека создавать, стало быть, было некому. Отсюда сложная система полуутверждений-полудогадок о «первичном бульоне» и электрических разрядах, посредством которых возникли первые аминокислоты; гипотез и теорий о превращении рыб в пресмыкающихся, пресмыкающихся в млекопитающих и т.д.

Для верующего человека дарвинизм – ересь и ложь, направленная против Бога-Творца, для последователя теории эволюционизма религия – обман и надувательство.

Кто ошибается, а кто прав доказать практически невозможно, так как главные предпосылки для этого разнятся коренным образом: вера в Бога и «научный атеизм».

Сам же Чарльз Дарвин в письме к своему другу откровенно утверждал: «В самые крайние моменты колебаний я никогда не был атеистом в том смысле, чтобы отрицать существование Бога».

Критерий истины не практика, а собственная душа

Авессалом Подводный

Так кто здесь прав, а кто врет?

На самом же деле между библейской историей сотворения человека и дарвиновской теорией эволюции, равно как и между теологическим догматом создания Вселенной Богом и научной теорией «Большого взрыва» противоречий ничуть не больше, чем между двумя берегами одной реки!

Все кажущиеся противоречия возникают лишь тогда, когда тот, кто стоит на одном берегу, начисто отвергает возможность существования другого. Ему и невдомек, что чем дальше берега находятся друг от друга, тем шире, глубже и полноводнее река между ними.

По большому счету, креационизм[34] и теория эволюции не должны рассматриваться, как два взаимоисключающие и непримиримые явления, а лишь в безусловном объединении их элементов – если хотите, это можно назвать термином «креалюция» – т.е. жизнетворные и направляющие силы Высшего Космического Разума и постепенная эволюция монад, проходящих через длинную цепочку внешних форм, всесторонне соответствующих их текущему уровню развития.

Итак, если истина во многих случаях практически недостижима, то уместно ли вообще говорить о лжи? Может быть, давайте поумерим свои пыл и страсти и будем оперировать терминами «заблуждение», «ошибка», «неточность», «несовпадение», «противоположное мнение» и др…

***

Вся история Церкви – это история, порою, жесточайшей борьбы с инакомыслием[35]. И критерий в этой борьбе только один – не согласен с нашими догматами – анафема, имеешь свое собственное мнение – анафема, проповедуешь идеи, противные Церкви – анафема… Забыли только одно – принадлежность к любой церкви, как религиозной организации, не делает человека или его идеи истинными и безгрешными:

Грехи людей пересчитать ты так усердно рвешься?

С своих начни, и до чужих едва ли доберешься.

Рюккерт Фр.

Иногда доходит до открытого противостояния и проклятий. Так же было и в далеком 1054 году, когда произошло разделение церквей. Тогда папа римский Лев IX (1002-1054) и Константинопольский патриарх Михаил Кируларий (ок. 1000-1058) заочно прокляли друг друга (только в 1964 году папа римский Павел VI (1897-1978) и Константинопольский патриарх Афинагор (1886-1972) торжественно отменили эти взаимные проклятия).

В 12 веке папа Евгений III (?-1153), в свое время благословивший первый поход германцев против славян, «издал буллу, которой освобождал крестоносцев от уплаты евреям непосильных процентов за долги. Во главе антисемитского движения стал преподобный Петр Клюнийский[36]. «Что пользы, – писал он Людовику VII[37], – отыскивать в далеких странах врагов христианства, когда богохульные евреи, хуже сарацинов, в вашей среде безнаказанно смеют позорить Христа и св. таинства! Хотя сарацин, подобно нам, верует, что Христос родился от Девы, однако достоин проклятия, ибо отвергает Его вочеловечение; тем более евреи, отвергающие все и осмеивающие! Но, несмотря на то, я не требую предания смерти достойных проклятия, ибо написано: «не убивай их». Бог не требует их истребления; напротив, они должны, подобно братоубийце Каину, жить для великих мук, для позора, должны вести жизнь хуже смерти. Они в зависимости жалки, несчастны и трусливы и должны такими оставаться, пока не обратятся к своему спасению. Не убивать должен ты их, а наказать достойным образом за их подлость…» (А.Селянинов, «Тайная сила масонства»).

Еврейский философ Моисей Маймонид (1135-1204) предпринимает попытку привести в порядок содержание Талмуда и в 1169 году издает четырехтомник Мишне Тора (повторение закона), где излагает и свои воззрения на философию и этику иудаизма, на бессмертие души, загробную жизнь и воздаяние. Он утверждает, что истинная религия и истинная философия не могут противоречить друг другу, чему посвятил книгу «Морэ Невухим» (или «Руководитель Недоумевающего»), где пробует синтезировать библейское откровение и арабский аристотелизм. Оказал значительное влияние на схоластику 13-14 веков и, особенно на Фому Аквинского (ок. 1225-1274).

Кровавой страницей борьбы христианской церкви с ересями было искоренение ереси катаров. «Катары, известные также как альбигойцы, были христианской сектой, имевшей огромную популярность в XII-XIII веках в Лангедоке – ныне южной провинции Франции, а также на севере Италии. Это своего рода западноевропейская ветвь балканской еретической секты богомилов, возникшей в середине X века. В 1179 году, на Третьем Латеранском соборе, папа[38] публично осудил катарскую ересь.

Считается, что слово «катар» имеет греческое происхождение. Оно образовано от слова «катаро», означающее «чистый, очистившийся», или же от немецкого «ketter» – «еретик». Хотя католическая церковь считала катаров еретиками, сами они полагали себя истинными христианами, именуясь Христовыми или добрыми людьми...

Катары отличались миролюбием и не представляли никакой угрозы властителям герцогства. Их главной целью была простая, скромная, добропорядочная и мирная жизнь. Подобный характер катарской религии привлекал к ней многих верующих.

В итоге катары навлекли на себя гнев католической церкви, ибо отказались признавать власть папы. Они считали, что крест является символом зла и человеческих мучений, отрицали торговлю святыми мощами – в то время чрезвычайно прибыльный источник доходов католической церкви. Святой престол не раз посылал в Лангедок посредников, таких как Бернар Клервоский (1091-1153), чтобы подчинить себе катаров, но так ничего и не добился. По причине того, что о катарах практически не осталось письменных свидетельств, нынешние сведения об их истории и вере крайне скудны. До наших дней дошли главным образом протоколы инквизиции – надо полагать, документы довольно необъективного, предвзятого характера...

Катары считали, что если плоть греховна и является дьявольским порождением, то Иисус никак не мог родиться от Девы Марии, которая, несмотря на свою непорочность, все‑таки была обычной женщиной. Непорочное зачатие, таким образом, не более чем символичная выдумка, поскольку Христос был непорочен и явился на свет от бесплотного духа, «вселившегося» в Деву Марию. Катары также отрицали распятие Иисуса на кресте и его воскресение из мертвых, ибо по причине отсутствия у него физического тела тот не мог лишиться жизни и заново возродиться к ней. Символическое превращение хлеба и вина в его плоть и кровь при причащении также отвергалось катарами, равно как и существование чистилища, действенность молитв и икон. Отрицали катары и Святую Троицу (триединство Бога‑Отца, Бога‑Сына и Святого Духа). Они также верили в то, что Иоанн Креститель был орудием дьявола, посланным в мир, чтобы отобрать у Христа миссию спасителя. Их вера распространялась и на то, что Мария Магдалина была женой Иисуса, ведь, хотя Христос и был бесплотным существом, он обитал в растленной плотской оболочке и, таким образом, мог сочетаться браком с женщиной.

Катары отвергали большинство католических таинств (крещение, причастие, конфирмацию, духовный сан, епитимью, соборование и бракосочетание), признавая утешение (consolamentum), которое вновь возвращало душу в совершенное состояние. Все те, кто получал утешение (consolamentum), назывались «совершенными» (perfecti) и с того момента должны были вечно сохранять чистоту, воздерживаться от соблазнов грешной плоти, от мяса, птицы, яиц, а также от брака, и сохранять целомудрие. Однако такую строгую монастырскую жизнь должны были вести только «совершенные», поскольку обычные верующие, credentes, могли не соблюдать этих жестких правил, не прибегать к столь скудному рациону. Они также имели право жениться и заводить детей.

Женщин катары считали особенно нечистыми существами, ибо те были повинны в библейском грехопадении. Именно греховной женской плотью сатана соблазнял невинные мужские души, не давая им свято возноситься к небесам. Впрочем, несмотря на это, женщины все же могли стать и становились perfecti, тем самым занимая равное с мужчинами место в обществе. Тем не менее всем perfecti было строжайше запрещено прикасаться к беременным женщинам, дабы не осквернить себя соприкосновением с результатом греховной связи мужчины и женщины; человеческий же зародыш катары вообще считали сатанинским творением» (С.Кокс, «Взламывая код да Винчи»).

Папа Иннокентий III (1160-1216) к 1208 году по отношению к катарам окончательно потерял терпение и был готов применить силу оружия. Он призывает начать против них крестовый поход – впервые против христиан, ибо они, по его убеждению, были еще хуже, нежели сарацины-мусульмане.

«Как сообщал один монах-цистерианец, который вел хронику этого похода, крестоносцы не знали, как отличить католиков от катаров. Они не хотели убивать добрых католиков, но и не хотели дать улизнуть «нечестивым», выдающим себя за «добрых».

Согласно легенде, Арно Амори, папский легат, предложил простое решение: «Убивайте всех; Бог узнает своих». Сказал он так на самом деле или нет, эти слова стали лозунгом похода. Сея ужас повсюду, где города оказывали сопротивление, крестоносцы казнили католиков, словно они были еретиками» (Э.Профет, «Реинкарнация. Утерянное звено в христианстве»)...

В 1215 году, на Четвертом Латеранском соборе катарская ересь снова предана осуждению.

С 1232 г. папой Григорием IX (1145-1241) все инквизиторские обязанности, доселе распределенные между епископами и действовавшие лишь в пределах их епархий, были переданы в централизованное ведение ордена доминиканцев[39], действовавшего в папских интересах и имел полномочия на всей территории, контролируемой церковью.

Только в 1310 году, т.е. спустя ровно сто лет после начала крестового похода против тысяч «братьев»-христиан – катаров – инквизиция выследила и предала огню последнего катарского проповедника во Франции.

Воззрения катаров были близки гностицизму и арианству. Они отказывались поклоняться кресту, как символу казни Христа, считали, что будущее воскресение человека никоим образом не связано с его смертной плотью. Катары не принимали Ветхий Завет и не признавали Никейский символ веры, утверждая причастность людей к Иисусу и говорили, что человеку необходимо уподобиться Христу.

Вера в перевоплощения души была неотъемлемой частью их верований. Они считали, что целью таковых перевоплощений (реинкарнации) является возможность души человека воплотиться в теле совершенного и таким образом прийти к единению с Богом.

Английский религиозный мыслитель Джон Уиклиф (ок. 1330-1384) критиковал церковь за то, что та вмешивалась в светские дела, недостаточно внимания уделяет Святому Писанию, злоупотребляет своей властью. Требовал секуляризации церковных земель. Многих последователей Уиклифа во времена правления Генриха IV (1553-1610) было брошено в тюрьмы, подвержено пыткам и сожжено.

Идеолог чешской Реформации Ян Гус (1371-1415) стал национальным героем чешского народа. Порицал торговлю индульгенциями, требовал возвращения к принципам раннего христианства, уравнения в правах мирян с духовенством. Осужден церковным собором в Констанце 1414-1418 гг. и сожжен вместе со своим сподвижником – Иеронимом Пражским (ок. 1380-1416). На том же соборе был выдан указ выкопать и сжечь кости Уиклифа, умершего за три десятилетия до этого.

В 14 веке свои настоящие ереси появляются и на Руси.

Основателем движения стригольников, просуществовавшего около пятидесяти лет, был дьякон Карп Псковский, отлученный от Церкви как еретик Новгородским архиепископом. В 1376 году новгородцы по существующему обычаю, утопили его в Волхве.

Стригольники полностью отрицали существующий церковный строй. «Церковная иерархия отвергалась ими принципиально и абсолютно, и этим подрывалось само христианство. По утверждению секты, епископы, священники, клирики и христиане все – «еретики», все – проданные или купленные… Действительной строгостью своей жизни и нравов они в самом деле составляли контраст к нравам своих соотечественников и духовенства. Вместо отвергавшегося таким образом церковного строя, стригольники выдвигали проповедь как единственную обязанность духовенства, выполнение которой доступно любому человеку…

Основные элементы учения стригольников были преимущественно экономическими (протест против материального могущества высшего духовенства) и мистическими (уверенность в непосредственном соединении бедного и простого человека с Богом)…» (иеромонах Иоанн (Кологривов), «Очерки по Истории Русской Святости»).

Метафизические воззрения стригольников были дуалистическими: Бог признавался лишь в качестве Отца Небесного, а не «Творца неба и земли». Слова Иисуса «Сие есть Тело Мое» (Мат. 26:26) они воспринимали не как принятые церковью (в смысле реального присутствия Христа), а в смысле Учения Христа.

Рубеж 15-го и 16-го веков в истории русской Церкви ознаменовался противостоянием двух разных взглядов: Нила Сорского (1433-1508), лидера т.н. нестяжателей, который утверждал, что нет иных путей к спасению человеческой души, кроме как через личный и упорный труд рук и души, и Иосифа Волоцкого (Волоколамского) (1439-1515), главы «иосифлян», основателя и игумена Иосифо-Волоколамского монастыря.

«В лице Нила Сорского мы впервые встречаем в России образ «святого интеллигента». Но может быть больше, чем ученостью, тонкость его ума проявляется в чувстве меры, обнаруживающемся у него и в религиозной области. Именно это чувство побуждает его высказываться за нечто среднее между полным уединением отшельников и жизнью в большой общине: жизнь в скиту, т.е. совместная жизнь двух или трех братьев, как раз не требует сложной уставности и позволяет сочетать со свободой и с отсутствием материальных забот действенную любовь и братскую взаимную помощь» (иеромонах Иоанн (Кологривов), «Очерки по Истории Русской Святости»).

На церковном Соборе в 1503 году он настаивал на принятии такого постановления: «Чтобы у монастырей сел не было, а жили бы черньцы по пустыням, а кормились бы рукоделием». Однако решающим в церковных делах было мнение Иосифа, который даже вопреки государю, склонявшемуся к точке зрения Нила, провел-таки свою линию.

На приходящих к нему мирян за спасением души Нил Сорский накладывал послушание – трудиться и принуждал к покаянию в противовес позициям Иосифа Волоцкого.

Российские писатели А.Бушков и А.Буровский с присущими им иронией и юмором в книге «Россия, которой не было – 2. Русская Атлантида» пишут: «В своем монастыре Иосиф охотно принимал материальные дары и освобождал дарителей от бремени грехов молитвой братии. А монахам велел не трудиться и размышлять, а нести груз непонятной, зато и безответственной епитимьи. Общение с Иосифом Волоцким могло влететь в копеечку, но зато не требовало ни усилий мысли, ни работы души, ни физического труда».

На Соборе 1504 года Нил безуспешно настаивал на том, что казни инакомыслящих недопустимы и чтобы раскаявшиеся еретики могли снова вернуться в лоно Церкви, но Иосиф приравнивает их к уголовным преступникам и требует для них смертной казни: «Смертная казнь душеспасительна не только для тех, кто ее применяет, но и для самих еретиков, ибо она уменьшает их вину перед Богом»! Таким образом Иосиф создавал новое направление в русском благочестии.

«С представлением о Боге-Судии у Иосифа соединяются представление о Боге-Царе, в свою очередь вызывающее преклонение и священный страх. Сравнения Бога с царем и придворной службы с богослужением встречаются в Волоколамском уставе на каждом шагу. Отсюда был уже только один шаг до признания за светской властью священного характера… Этот божественный ореол, которым он окружает царскую власть, прямо приводит его к признанию ее абсолютности и неограниченности» (иеромонах Иоанн (Кологривов), «Очерки по Истории Русской Святости»).

Учение Нила Сорского частично изложено в его посланиях к ученикам, касающихся отдельных духовных вопросов, а частично – в одиннадцати главах его «Устава Монастырского», который представлял собой, по словам российского религиозного мыслителя и историка Г.Федотова (1886-1951), «трактат по православной аскетике». Оно было осуждено как ересь на церковном Соборе в 1531 году, который был созван учеником Иосифа Волоцкого – митрополитом Даниилом.

«Непримиримость и жестокость, проявленные Иосифом по отношению к еретикам, проявлялись им по отношению к прочим его противникам. Мы это видели только что на примере его борьбы с учениками Преп. Нила; не менее показателен и его образ действия по отношению к его собственному каноническому иерарху, новгородскому архиепископу Серапиону. Столкновение произошло из-за спора, возникшего у Иосифа с Волоколамским князем, которого он обвинял в угнетении монастыря и монахов. Игумен обратился за поддержкой в Москву, прося великого князя и митрополита взять его монастырь под свое покровительство, и таким образом он перешел из одной епархии в другую, не испросив на это разрешения у своего архиерея. В ответ Серапион запретил его в священнослужении и даже отлучил его от Святого Причастия. Иосиф обжаловал его решение в Москве, прося там помощи и защиты. Великий князь и митрополит вызвали архиепископа и предали его соборному суду. Серапион был низложен, лишен епископского сана и даже расстрижен, а затем заточен в одном из московских монастырей.

Соборный приговор был до крайности несправедлив. По всем церковным канонам прав был Серапион. И сочувствие тогдашнего общества также было всецело на стороне несчастного новгородского архиепископа. Даже друзья Иосифа пришли в смущение и уговаривали его просить о помиловании Серапиона. Не считая себя виноватым, Иосиф отказал» (иеромонах Иоанн (Кологривов), «Очерки по Истории Русской Святости»).

Очень показательно, что, несмотря на все это, в противоположность Нилу Сорскому, «который никогда не был канонизирован официально, Иосиф Волоцкий был канонизирован даже дважды: в первый раз в 1578 г. состоялась его местная канонизация; затем в 1591 г. – канонизация всероссийская…

В настоящее время кроме историков и старообрядцев почти уже никто не помнит этого московского «Святого Иеронима»; а почитание Преп. Нила Сорского возрастает все больше и больше. Что касается иосифлянского идеала – «православного царства» под державой московского царя, – то раскол нанес ему смертельный удар, а Петр Великий похоронил его окончательно» (там же).

В 16 веке католическая церковь отделила от церкви и прокляла реформатора Мартина Лютера.

В 1600 году отлучен от церкви и сожжен на костре в Венеции на месте с очень романтическим названием «Площадь цветов» Джордано Бруно (1548-1600), утверждавший множественность обитаемых миров и бессмертие человеческой души, посредством реинкарнации неоднократно воплощающейся на земле. Он опровергал догмат непорочного зачатия, категорически выступал против геоцентрической системы мироздания. Что для одних факт, то для других – ересь. И не всегда еретик не прав.

«Большинство не всегда право, человечество уже много раз убеждалось в этом. Влекомая стадным чувством, толпа идет широкими вратами, в смерть ведущими (Мат. 7:13). Власть Зверя забирает весь труд, всю душу человека, спастись сумеет лишь не подчинившийся воле его. Поэтому сегодня особенно необходимо держаться узкого пути, даже в полном одиночестве. По этой стезе всегда шествуют единицы, не понимаемые ближними, побиваемые камнями, проклятые; в последние дни тропа спасения оскудеет еще больше. Не бойся, малое стадо (Лук. 12:32), сказано в утешение таким. Да не смутимся, что нас горсточка, много званых, но мало избранных (Мат. 20:16)». (А.Ильинская, «Старцы о последних временах»).

Габриель Да-Коста (1594–1647) был наследником древнего еврейского рода в Португалии. Некоторые из его семейства вынуждены были сделаться христианами. Но таковыми многие из них были лишь для виду (в начале 16 века в Португалии начала свирепствовать инквизиция), оставаясь евреями по убеждению.

Габриель был воспитан в католической вере, изучал юриспруденцию и даже занимал одну из должностей при церкви. Сухая догматика католицизма и интриги иезуитов не могли удовлетворить пытливый ум юноши, и он пытается найти истину в религии предков. Да-Коста оставляет службу и вступает в союз еврейской веры. Но и в амстердамском еврействе он не может найти свой идеал веры. В знак протеста против мертвящей обрядности амстердамских талмудистов в 1624 году издает свою книгу «Исследование традиций фарисеев в сопоставлении с писаным законом». Магистратский суд осудил книгу как еретическую. Автора подверг штрафу, а книгу – сожжению на костре. По требованию раввинов он подписал отречение от своих воззрений, но не перестал их высказывать, чем вызвал повторное отлучение от синагоги. Подвергшись публичному унижению за свои еретические воззрения, покончил жизнь самоубийством.

В 17 веке амстердамский раввинат проклял и отлучил Бенедикта (Баруха) Спинозу (1632-1677) за его критику Талмуда: «По приговору ангелов, по приказанию святых мы предаем анафеме, отвергаем и проклинаем Баруха Спинозу перед лицом этих священных книг со всеми внесенными в них 613 предписаниями, анафемой, которой Иисус Навин предал Иерихон; проклинаем его, как Елисей проклял детей; и всеми проклятиями вписанными в Тору: будь он проклят днем и ночью, проклят, когда он выходит и когда он возвращается; да не простит ему Господь вовек и да возгорится на этом человеке гнев и ярость Господня; и да постигнут его все проклятия, вписанные в Тору. Да вычеркнет Господь имя его из числа поднебесных. Да выделит его Господь для гибели из числа всех племен Израилевых, со всеми проклятиями свода небесного, вписанными в Тору. Пусть никто не говорит с ним, никто не напишет ему, никто не окажет ему милости, никто не пребудет с ним под одной кровлей, никто не подойдет к нему близко».

Галилео Галилей (1564-1642) под прицелом инквизиции отстаивал гелиоцентрическую теорию Коперника (1473-1543) и подтверждал ее своими новыми и новыми открытиями в области физики и астрономии.

Он изучал падение тел и колебания маятника, наблюдал в собственноручно сконструированный телескоп, увеличивавший в 32 раза, как одна из комет пересекает то, что тогда наука считала небесной сферой. Небесная странница сама опровергла все утверждения древнегреческого ученого Птолемея (ок. 90 – ок. 160) о строении Космоса!

Галилей открыл четыре первые спутника Юпитера, горы на Луне, солнечные пятна, фазы Венеры, кольца Сатурна.

За свои взгляды великого ученого изгнали с родной земли. Он вынужден был скитаться из города в город. В конце концов, тюрьмы и суды сделали свое дело – больной и полуослепший, он в 1633 году вынужден был признать свои заблуждения и отречься от них под страхом смерти на костре. Перед особой чрезвычайной комиссией Галилей должен был, стоя на коленях и положа руку на Евангелие, принести присягу в том, что он отрекается от ереси Коперника. Предание гласит, что после этого, встав на ноги, он произнес свою знаменитую фразу: «И все-таки она вертится!». Отречение от своих убеждений не сделало его свободным – его еще почти год держали в заточении. Он до конца своей жизни считался «узником инквизиции».

В 18 веке немецкий еврей Моисей Мендельсон (1729-1786) для своих детей перевел Талмуд на немецкий язык и опубликовал его для употребления среди евреев. Он выступал за то, что евреи должны сохраняя веру, «слиться с остальным человечеством, разделяя его судьбы. Это означало бы освобождение от оков Талмуда и возврат к древней религиозной идее, свет которой чувствовали уже древние израильские пророки. Главная его мысль была: «Братья мои, отныне следуйте примерам любви, как до сих пор Вы следовали примерам ненависти»» (Д.Рид, «Спор о Сионе»). За такие взгляды он был обвинен еретиком и предан анафеме: «Всем правоверным иудеям, под угрозой отлучения, запрещается пользоваться этим переводом». Перевод был публично сожжен в Берлине.

Датский философ и теолог Серен Кьеркегор (1813-1855) полемизировал с официальной теологией, защищая тезис о реальности христианства только для избранных, способных реализовать свою экзистенциальную свободу, чем навлек на себя недовольство церкви. Он стал родоначальником диалектической теологии (теологии кризиса), получившей свое дальнейшее развитие в европейском протестантизме первой половины 20 века. Впервые ввел понятие «страх» в философию.

22 февраля 1901 года было официально опубликовано постановление Синода Русской Православной церкви (напомню, что Синод – это не церковный, а высший государственный (!) орган в России в 1721-1917 гг., ведавший делами православной церкви, как то: толкование религиозных догматов, соблюдение обрядов, вопросы духовной цензуры и просвещения, борьба с еретиками и раскольниками): «...в наши дни, Божиим попущением явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа и на святое Его достояние, явно перед всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его матери, церкви православной, и посвятил литературную свою деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которой жили и спасались наши предки и которой доселе держалась и крепка была Русь Святая... Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею».

За свое вольнодумство Толстой не раз получал письма с угрозами и проклятиями от «православных христиан»: «Теперь ты предан анафеме и пойдешь после смерти в вечное мучение и издохнешь как собака... анафема та, старый черт... проклят будь... Чтобы уничтожить прохвоста тебя, у меня найдутся средства... (далее следуют неприличные ругательства)», «Если правительство не уберет тебя, – мы сами заставим тебя замолчать» и т.д.

В ответ на свое отлучение от церкви Толстой пишет Синоду 4 апреля 1901 года: «... почти все образованные люди в России разделяют такое неверие и беспрестанно выражали и выражают его и в разговорах, и в чтении, и в брошюрах и книгах... То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему...

То, что я отвергаю непонятную троицу и не имеющую никакого смысла в наше время басню о падении первого человека, кощунственную историю о Боге, родившемся от девы, искупляющем род человеческий, то это совершенно справедливо. Бога же – духа, бога – любовь, единого бога – начало всего, не только не отвергаю, но ничего не признаю действительно существующим, кроме Бога, и весь смысл жизни вижу только в исполнении воли Бога, выраженной в христианском учении...

В крещении младенцев вижу явное извращение всего того смысла, который могло иметь крещение для взрослых, сознательно принимающих христианство... В периодическом прощении грехов на исповеди вижу вредный обман, только поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением...

Я шел обратным путем. Я начал с того, что полюбил свою православную веру более своего спокойствия, потом полюбил христианство более своей церкви, теперь же люблю истину более всего на свете. И до сих пор истина совпадает для меня с христианством, как я его понимаю. И я исповедую это христианство; и в той мере, в какой исповедую его, спокойно и радостно живу и спокойно и радостно приближаюсь к смерти».

Агрессия, угрозы и проклятия (от кого бы они ни исходили) – это не признак великого ума, непререкаемой власти или безоговорочной правоты.

Вспомните, как Иисуса в пустыне искушал сам Сатана, но на все его уловки, хитрости и провокации Иисус ни разу не потерял равновесия духа, не опустился до криков и ругани, и «Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному» (1 Пет. 2:23). Человек же человеку – не Сатана, а брат.

Потребовалось целых 359 лет(!) для того, чтобы реабилитировать упрямого Галилео Галилея (1992 г.). Под давлением неопровержимых научных фактов католическая церковь, к своей чести, признала, наконец, свою давнюю ошибку.

Было бы несправедливо не отметить, что эта реабилитация произошла в большой мере благодаря заслугам замечательной личности папы римского Иоанна-Павла II (1920-2005), который был широко известен в мире своей миротворческой деятельностью, а также тем, что первым из римских понтификов открыто назвал инквизицию позором для католического мира и в 2002 году извинился перед миром за ее многочисленные и ничем не оправданные жестокие казни. На одном из заседаний Ватиканской академии наук он сказал: «Я желал бы, чтобы теологи, ученые и историки, искренне руководствуясь идеей сотрудничества, как можно глубже проанализировали дело Галилея и, чистосердечно признали вину за теми, на ком она действительно возлежит, помогли бы искоренить недоверие, которое это дело еще вызывает в умах многих, мешая прийти к плодотворному согласию между наукой и верой...».

Придет время, и правота Джордано Бруно тоже будет доказана. Но это нужно только скептикам. Знающему доказательства не нужны, а тому, кто не знает и не хочет верить, все равно ничего не докажешь. Так стоит ли это делать вообще? Может просто подождать пока и его сердца коснется искра Божья?

Знающему доказательства не нужны, а тому, кто не

знает и не хочет верить, все равно ничего не докажешь

Пусть тот, сердце которого коснулась Великая Любовь, попробует доказать ее существование тому, у кого сердце закрыто. Какими лабораторными опытами можно убедить его в этом? Какие математические выкладки помогут рассчитать вероятность ее прихода?

Я ни в коей мере не утверждаю, что Церковь (без деления на конфессии и деноминации), как организация, плоха или хороша. Ведь она – это не только здания, утварь и некое учение, трактовкам которого она следует. Церковь – это, прежде всего, люди. Это и священники всех уровней, и рядовые прихожане. Да и болеет Церковь (как и армия, и культура, и наука в стране) теми же болезнями, что и народ. Иначе и быть не может – ведь она состоит из этих самых людей – плоть от плоти и кровь от крови.

«И надо помнить, что Церковь – не просто сообщество людей, объединенных, как говорится в Катехизисе, догматами, священноначалием и таинствами. Конечно, все это есть в Церкви и является как бы составной частью ее, но есть в Церкви и другая сердцевина: встреча, – встреча лицом к лицу со Христом. Эта встреча может быть потрясающая или может произойти исподволь, едва заметно, но она всегда должна осуществиться, чтобы человек мог сказать: «Я – верующий»» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 2).

***

Однажды мы с моей (тогда еще будущей) женой сидели у входа в храм (в котором меня спустя три года так и не окрестили из-за отсутствия наличных) и ждали знакомого видеооператора, чтобы договориться о съемке на свадьбе. Он был внутри церкви и проводил съемку какого-то обряда. Ждать пришлось довольно долго и мы, коротая время за разговорами, обсуждали наши ближайшие планы. Так как мы питали друг к другу некоторые симпатии (что вполне естественно для жениха и невесты), то скоро тема разговора незаметно сместилась в область чувств. Я сказал, что счастлив тому, что отныне мы будем вместе. Моя избранница положила свои руки мне на плечи и, даже не обняв (Еще бы, мы ведь возле храма!), а, только посмотрев мне в глаза, ответила, что тоже этому очень рада. Не успела она закончить свою фразу, как откуда-то появилась перед нами старушка с перекошенным лицом, рассыпавшая проклятия на манер: «Негодяи! Развратники! Устроили балаган из Храма Божьего! Пошли отсюда вон!»…

За много лет службы в Советской Армии я ни разу не слышал такого отборного «красноречия» и не видел подобного превосходного чувства «такта», целью которых было убедить пару отъявленных негодяев не совершать святотатства на святой земле. Вначале я, чего греха таить, очень даже опешил, пораженный масштабами совершенных нами злодеяний и преступлений за столь короткий промежуток времени. Я готов уже был принять на себя все грехи Вселенной, дабы хоть немного облегчить свою участь в день Страшного Суда, но каким-то шестым чувством смутно уловил некоторое несоответствие содержания столь грозного монолога в наш адрес с обстановкой, в которой все это происходило. Ведь мы находились не в очереди за водкой образца 1990 года и не в гуще пьяных разборок, а на территории Храма Божьего, где должны, по идее, царить несколько иные настроения!

Значит, обняться двум влюбленным здесь нельзя, а грязно ругаться и злобно кричать – очень даже можно! Может быть, мы чего-то просто не понимаем и наша светлая любовь на самом деле – не такая уж светлая, а слова в наш адрес, в действительности – источник Божьей милости и долготерпения к своим заблудшим детям?

Честно говоря, у меня было несколько иное представление о Божьих добродетелях. Несмотря на свое возмущение, мы не стали оправдываться либо взывать к голосу разума этой старушки – это только усугубило бы ситуацию. Повышать голос мы считали святотатством, поэтому ушли молча и ожидали своего знакомого уже за территорией храма.

Самым печальным во всей этой ситуации была даже не сама ругань несчастной старушки, искренне, надеюсь, убежденной в своей великой миссии по защите христианской морали, а то, что находящиеся рядом прихожане даже не попытались ее одернуть или урезонить. Значит, то, что произошло – событие вполне нормальное и естественное для Церкви?

А как же тогда слова апостола Иакова: «всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев, ибо гнев человека не творит правды Божией... Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие» (Иак. 1:19-26) и «Не злословьте друг друга, братия: кто злословит брата или судит брата своего, того злословит закон и судит закон; а если ты судишь закон, то ты не исполнитель закона, но судья» (Иак. 4:11)?

***

По большому счету, за всю историю человечества никто не нанес церкви вред больший, чем сама церковь, став на позиции консерватизма и агрессивного восприятия инакомыслия и эволюции. Шло время, изменялся человек, изменялось его мировосприятие, но церковные (в особенности православные) каноны оставались неизменными.

Но что было прогрессом два тысячелетия назад, то сейчас может являться тормозом. Альпинист, карабкаясь вверх, цепляет карабин над собой. Поднимаясь, перецепляет еще выше. Подумайте, что было бы, если бы альпинист не захотел его перецепить! Далеко бы он ушел?

Суть современной вражды между православной и католической церковью – расхождения во взглядах, возникшие после Седьмого Вселенского собора, состоявшегося в Никее в 787 году. Гете не без основания утверждал, что верующий находит своего естественного врага не в свободомыслящем, а в религиозном человеке.

После этого католическая церковь не раз корректировала свои постулаты и взгляды, а православная (и особенно московская) – по сей день отстаивает догматы и установки более чем 1200-летней давности, утверждая, что «Православные сохранили христианскую веру в чистоте и неповрежденности, как открыл ее Господь Иисус Христос, проповедали апостолы, как изъяснили Вселенские Соборы и святые Отцы и Учителя Церкви; а католики исказили Христову веру рядом еретических учений и приняли обычаи, несогласные с преданием Святой Церкви» («Православный противокатолический катехизис в вопросах и ответах») и даже: «Католицизм – еретическое направление в христианстве, исказившее православное вероучение. Отпав от истинного христианства (Православия) в 1054, католики заняли в отношении него крайне враждебную позицию» (О.Платонов, «Святая Русь»).

Конечно же, история католической церкви тоже имеет много темного и негативного: торговля индульгенциями, инквизиция[40], непримиримая борьба за папский престол (в 1046 году на престоле было одновременно три папы – Бенедикт IX, Григорий IV, Сильвестр III).

Объявленное на Ватиканском соборе в Риме в 1870 году учение о непогрешимости папы, вполне закономерно возмутило православных и протестантов. Кроме того, догматы о непорочном зачатии Пресвятой Богородицы (принят папой римским Пием IX 8 декабря 1854 года) и ее телесном вознесении (принят в 1950 году папой Пием XII) вызывают у пытливых умов гораздо больше удивления, нежели здорового понимания.

Споры католиков и православных о «филиокве» – догмате о происхождении Святого Духа только от Бога-Отца или же и от Сына тоже – вообще представляются бессмысленными, если исходить от понятий различных ипостасей и их единстве.

Вместе с тем стремление католической церкви к адаптации религиозного культа и атрибутики в духе времени – очень положительный и достойный подражания момент.

Но необходимо помнить, что обличение недостатков оппонента ничуть не избавляет от своих собственных.

Обличение недостатков оппонента ничуть не избавляет от своих собственных

Горячим сторонником преодоления христианского разделения между католиками и православными в свое время был Владимир Соловьев. «Он считал, что самая мощная власть на Востоке – русский царь, самый мощный духовный центр на Западе – римский папа. Вот если они протянут друг другу руки, если Московское царство (или Петербургское) окажется в духовном единстве со всемирным духовным государством, с Римом, то христианство будет неодолимо и будет возможно строить на земле теократию. Соловьев не только писал об этом – он даже пытался предпринимать практические шаги. Много ездил по западным странам, сблизился с первыми сторонниками соединения Церквей, например, с епископом Йосипом Штросмайером, с каноником Франьо Рачки и др. Он не хотел оставлять эту идею в отвлеченном виде, как некую мечту, а пытался осуществить ее.

Папа римский сказал об этом: «Прекрасная идея, но нужно только чудо, чтобы она осуществилась»» (А.Мень, «Русская религиозная философия»).

***

Для подавляющего большинства людей священник и Церковь стоят гораздо ближе к Богу, нежели другие люди. Каждое слово, произносимое служителями культа, воспринимается этими людьми как Божественное откровение. Но если священник говорит о совершенно наглой ереси другой церкви, то среднестатистический прихожанин склонен верить и этим его словам. А упорно насаждаемые подобного рода утверждения у «самых рьяных поборников истины» со временем ничего кроме презрения и ненависти к прихожанину другого прихода не могут уже вызывать. Чрезвычайно грустно и больно наблюдать, как существующие разногласия с легкой руки самих пастырей превращаются в источник непримиримой вражды между различными церквями.

Сегодня в Украине действуют сразу три православные церкви: Украинская православная церковь Киевского патриархата (УПЦ КП), Украинская православная церковь Московского патриархата (УПЦ МП) и Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ).

УПЦ МП (являющаяся, по сути, украинской метрополией Русской православной церкви) упорно не желает признавать независимость УПЦ КП (а точнее – просто УПЦ) и ее патриарха – Филарета, хотя сама добивалась автокефалии очень долго – больше ста лет. Только в январе 1589 году был избран первый Московский патриарх – Иов. «На Константинопольских соборах 1590 и 1593 годов восточные патриархи признали за Московским первосвятителем пятое по чести место в диптихе поместных Православных Церквей и все права предстоятеля Автокефальной Церкви» (И.Климшин, «Заметки о нашем календаре»).

В тридцати километрах от нашего города есть женский монастырь (УПЦ МП). Однажды нам с женой и ребенком представилась возможность там побывать. В монастырском храме как раз шла праздничная служба. Брюки и блузка с коротким рукавом моей жены и шортики с маечкой трехлетней дочери (был июль месяц) вызвали оживленные разговоры среди тамошних монашек, которые, несмотря на службу, проводимую настоятелем, даже не попытались перейти на шепот.

На территории монастыря мы подошли к книжному киоску в надежде купить одну-две книги А.Меня. На прилавке киоска было несколько сотен разных книг – от маленьких, буквально в несколько листочков брошюр до толстых и массивных фолиантов.

Само собой, с монашкой-продавщицей у нас завязался разговор. Весь его приводить не вижу никакого смысла, но одна ее фраза была довольно примечательной. На мое замечание о том, что и у католиков есть свои святые, ее даже как-то передернуло, она глянула исподлобья и выпалила: «Нет! Только у православных!»

Ну и ну! Значит ли это, что католические святые: Доминик (1170-1221) и Франциск Ассизский (ок. 1181-1226), Игнатий де Лойола (1491-1556) и Тереза Авильская (1515-1582), Бернадетта Субиру (1844-1879) и падре Пио (1887-1968) и многие другие напрочь вычеркнуты православной церковью из истории святости человечества, несмотря на факты, многочисленные чудеса и свидетельства многих людей. Да и в 1917 году в португальской деревне Фатима никакого явления Богородицы не могло даже быть – так, галлюцинация, бред семидесяти тысяч еретиков-католиков, не больше. Четырнадцатилетней девочке Бернадетте из Лурда 11 февраля 1858 года тоже привиделось нечто непонятное, потому как она не была православной!

На мой вопрос о том, есть ли в продаже книги русского православного священника протоиерея Александра Меня, прозвучало нечто смятенно-непонятное с переводом разговора на другую тему.

Еще один очень характерный эпизод произошел с нами летом в Киеве в 2004 году.

Моя жена просто влюблена в этот город, его архитектуру, жителей и давно уже мечтала снова посетить столицу. Волею судеб я снова оказался без работы, да и главная проблема тоже была успешно решена – нам любезно предоставили ночлег. Дело оставалось лишь за малым – сесть в автобус и приехать.

Великолепная архитектура Андреевского и Михайловского соборов (оба УПЦ КП) и их золотые купола на фоне мрачного серого неба смотрелись величественно и завораживающе, казалось, что они – не создание рук человеческих, а сама Божья благодать, сошедшая с Небес и воплотившаяся в волшебных ансамблях Святого Духа и Вечной Любви.

Рядом с Михайловским собором находится одноэтажное здание, в котором располагается выставка-продажа икон, книг и некоторой церковной утвари. Характерно, что книги А.Меня были в очень широком ассортименте и по очень доступным ценам!

В этом же здании есть сравнительно небольшая комната, где в совершенно умиротворяющей атмосфере мы смогли немного посидеть и отдохнуть. Внутри было очень уютно, тихо и прохладно. Массивные деревянные скамейки, иконы, свечи и несравненный, тонкий запах из смеси ладана, воска настраивали на специфический умиротворенный и глубокий лад. Эта обстановка очень ярко напомнила мне бабушкин дом из далекого-далекого детства. Вспомнилась такая же глубокая тишина, уют и спокойствие, где нет различения времени на прошлое и будущее, а есть только одно настоящее, оно же – вечность, оно же – жизнь…

Хотелось обнять весь мир и излучать только Любовь, почти физически ощущая рядом с собой присутствие Божьего Духа и благословение Небес для своих земных детей. В этом молчаливом величии было что-то такое знакомое, почти библейское – мужчина, женщина и извечная Гармония божественной музыки Сердца. Мирская суета и все заботы с печалями остались в далеком прошлом. Для настоящего были – Любовь и Вера, для будущего – Надежда и Мудрость…

После Михайловского мы посетили Владимирский собор (УПЦ КП).

Честно говоря, мы были приятно удивлены и поражены совершенно добродушной и теплой, незабываемой атмосферой. Службу вел сам патриарх Филарет. Его пение настраивало на высокую ноту душевного покоя и духовного полета. Я не спеша осмотрелся и снова, в который раз, был приятно удивлен – недалеко от нас стояла молодая красивая девушка с непокрытой головой в юбочке существенно выше колен и красивой блузке с декольте. Ее губы чуть заметно шептали молитву, левая рука слегка придерживала дамскую сумочку, а правой она периодически с легким поклоном осеняла себя крестным знамением. И никто не только не обругал ее за «непристойный вид», но даже не смотрел на нее с малейшей тенью осуждения! Ведь она, по-видимому, очень нуждалась в Божьей помощи и участии. Кто же мог воспрепятствовать ее общению со своим Отцом Небесным?

Она так гармонично смотрелась в храме среди других людей – без малейшей тени не только вульгарности, но и откровенного эротизма, что невольно напомнила мне запомнившиеся однажды слова американского проповедника и писателя Уильяма Ченнинга: «Главное в учении Христа, это то, что Он всех людей признавал братьями. Он видел в человеке брата и потому любил всякого, кто бы он ни был и какой бы он ни был. Он смотрел не на внешнее, а на внутреннее. Он не смотрел на тело, а сквозь наряды богатого и лохмотья нищего видел бессмертную душу. В самом развращенном человеке Он видел то, что могло этого самого падшего человека превратить в самого великого и святого человека, такого же великого и святого, каким был Он Сам».

Если для некоторых из верующих один вид красивой молодой женщины, не прикрытой старыми лохмотьями, вызывает грешные мысли, то, может быть, все дело не в этой женщине, а в самом обладателе таковых мыслей? Если человек, считающий себя духовной личностью, не в состоянии смотреть на нее без бури эмоций, урагана гормонов и не в силах совладать со своей животной похотью, то, может быть, он выбрал просто не тот путь в своей жизни? Ведь как сказал Тертуллиан: «Никто не войдет в Царствие Небесное, кто не пройдет через искушение».

Но что такое «искушение»? Неужели это нечто внешнее и не зависящее от нас? Может быть, на самом деле мы очень хорошие, но какой-то посторонний негодяй нашептывает нам нечто мерзкое и гадкое, что потом долго не дает покоя нашей плоти? Да и все ли наши искушения лишь от темных сил?

Вспомните молитву «Отче наш» (Мат. 6:9-13, Лук. 11:2-4). Слова «не введи нас в искушение» обращены не кому иному, как к Самому Господу! Господь искушением испытывает Авраама (Быт. 22:1, Евр. 11:17), через искушения Он проверяет силу веры людей (Втор. 13:1-3, Суд. 2:19-3:4), преодоление же искушений ведет к их очищению (Дан. 12:10, Иак. 1:2-4, 1 Пет. 1:6-7, 4:12-13).

«В древнем Египте неофиты должны были пройти через страшные, искусственно подготовленные опасности и искушения, и лишь ничтожное число их выдерживало это напряжение всех сил. В наше время все искусственные испытания отменены, и ученик должен в жизни уметь встречать и преодолевать трудности и препятствия, при этом принимается во внимание его внутренние побуждения, взвешиваются его способности находчивости, мужества, зоркости и осмотрительности, честности и преданности и т.д. и, конечно, как раньше, лишь ничтожное число выдерживает.

Но ученики, в которых потенциал прежних накоплений велик, умеют радоваться всем трудностям. Так ближайшие ученики научаются ходить по краю пропасти. И на пределе они всегда охранены чудесною Помощью. Великое доверие и преданность, и признательность к Иерархии Света живет в сердцах истинных учеников, конечно, потому и возможно такое чудесное Покровительство и Охранение. Когда серебряная нить, связующая сердце ученика с учителем, цела, то ничто не страшно, и все необходимое приходит, но приходит в последний час, когда все способности и усилия наши достигли своего высшего напряжения, ибо иначе как же преобразим наши энергии в высшие огни?» (Е.Рерих, из письма от 12.12.1934 г.).

Одна и та же картина великого художника может вызывать у людей разные эмоции и мысли. Один будет восхищен идеей, игрой света и тени, другой – точностью передачи деталей картины и духа времени, третий – глубиной мысли и умением автора облечь ее в удивительные образы, а четвертый – будет видеть в ней целое состояние, которое хотелось бы незаметно умыкнуть из галереи и продать за большие деньги.

Итак, предмет для всех один – картина. Вопрос: кто из четверых подвергся искушению? Если источник этого искушения находится в самой картине, то почему тогда не все поддались ему в равной степени? Почему у троих из них картина вызывает лучшие чувства и эмоции, а у четвертого – только греховные помыслы?

«Бывает, что приходится бороться с той тьмой, которая поднимается в нас, отчасти потому что она в нас уже есть, отчасти потому что она нам навязывается. Есть рассказ из жизни подвижников о том, как одному монаху было поручено крещение женщин, и как только он приступал к порученному, в нем поднималась блудная страсть и скверные мысли. Его имя было Иоанн, и он обратился к святому Иоанну Крестителю: Святой Иоанн, ты был чист от всякой порочной мысли, – помолись Богу, чтобы Он меня освободил от этой нечистоты, ведь я оскверняю то дело, которое совершаю!.. И святой Иоанн Креститель ему явился и сказал: «Я могу тебя освободить от этого борения, но если я тебе выпрошу это у Бога, ты потеряешь венец мученичества. Продолжай бороться, борись против нечистых мыслей, против этих образов, против восстания плоти в тебе самом, борись беспощадно, и рано или поздно благодать Божия, которую ты призываешь, победит в тебе, и тогда ты получишь венец мученический»... Этот монах продолжал крестить и бороться, и боролся до дня, когда вдруг оказался свободным от всякой нечистой мысли и мог крестить так, как, верно, крестил святой Иоанн Предтеча в водах Иордана» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 9).

С этими мыслями христианина Запада созвучны и наставления великих Учителей человечества – Махатм Востока: «Венец победы уготовлен только тому, кто сам оказывается достойным его носить; тому, кто атакует Мару[41] в единоборстве и побеждает похоти и земные страсти, а не тому, кто сам возлагает его на свое чело. Не пустая была фраза Татхагаты[42]: «Тот, кто побеждает себя, тот более велик, чем тот, кто побеждает тысячи в битве». Нет другой более трудной борьбы. Если бы это было не так, адептство было бы дешевым приобретением» («Письма Махатм», Письмо 91).

В «Чаше Востока» Махатмы прямо говорят: «Мы искушаем людей. А иначе как их проверить?»

Итак, и Господь и наши Учителя проверяют людей искушением. Но как же тогда понять слова апостола Иакова: «В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого» (Иак. 1:13)?

Так все же – искушает нас Господь или нет? Как устранить это библейское противоречие (Быт. 22:1 – Иак. 1:13)?

На самом деле источником всех наших искушений и дурных мыслей является только наше слабое, алчное, несовершенное, неуправляемое и исполненное дикой зависти и необузданных страстей внутреннее существо – наше истинное «я». Это и есть то, чем мы являемся на самом деле, а не то, чем хотим казаться себе и окружающим. Об этом же в следующих стихах говорит и сам апостол: «... каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть. Не обманывайтесь, братия мои возлюбленные» (Иак. 1:14-16).

Поэтому, человек действительно искушается Господом, когда ставится перед выбором – поступить честно или солгать, сознаться в своей собственной ошибке или переложить вину на невиновного, поддаться искушению и согрешить или же устоять перед ним и остаться праведным. Но Господь искушает человека только через изъяны в его «я», где находятся семена всех будущих прегрешений. Чем совершеннее человек, тем меньше для него существует искушений.

Та же вышеупомянутая картина у троих вызвала исключительно положительные эмоции, поэтому для них она не является искушением, а вот четвертого – она затронула за некие невидимые струны, приведя в действие тайный механизм греха, дремавший в его поврежденном «я».

Итак, библейское противоречие исчезает, если под Господним искушением понимать то, что Он ставит человека перед выбором поступить тем или иным образом, а под источником всех искушений – несовершенную человеческую сущность.

Не нужно бороться с объектами искушения. Это совершенно бесполезно и напоминает борьбу с товарами в магазинах с целью предотвратить воровство. На самом деле все усилия человека должны быть направлены на совершенствование своего духа, чтобы греховные мысли о воровстве не могли даже возникнуть.

«Всякий раз, преодолевая искушение, отвергая злую мысль, обуздывая желание, удерживаясь от произнесения горького слова или поддерживая возвышенную мысль и благородное стремление, ты способствуешь развитию силы воли и приближаешься все ближе и ближе к цели» (Свами Шивананда).

О том же учит и апостол Иаков: «С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка. Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, – и дастся ему… Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его» (Иак. 1:2-5, 12).

Свободным от искушений может считать себя не тот, кто вообще не смотрит на предмет своего вожделения, а тот, кто в состоянии смотреть на него совершенно спокойно

После всего мы решили посетить Киево-Печерскую лавру (на этот раз – УПЦ МП). У ворот нам заявили, что вход на ее территорию платный. Немного смущенные внезапной сложностью, мы подошли к кассам и узнали, что плата с каждой души, обремененной грешной плотью, составляет 10 гривень (около двух долларов). Нас было трое, значит – 30 гривень. Сумма весьма ощутимая, особенно для безработного. Возле касс стоял очень упитанный мужчина в рясе с пышной бородой и коробкой для сбора денег размером со средний чемодан.

На мой вопрос: «Святой отец, ведь Иисус говорил, чтобы не препятствовали к Нему приходить детям Его. А для нас сейчас такие деньги за вход – практически непреодолимое препятствие!» последовал короткий, наотмашь, резкий ответ: «Идите ко входу и посмотрите!» От неожиданности я опешил и, немного растерявшись, переспросил: «В каком смысле?». – «Идите и посмотрите – это памятник архитектуры, музей! А в музей вход платный!»

Хотелось о многом расспросить батюшку. Например, можно ли считать выдающимися историческими памятками архитектуры Андреевский или Владимирский соборы, куда вход совсем свободный? Да и вообще-то уместно ли устанавливать плату за возможность общения с божественным? Если «да», то сколько в таком случае стоит вход в рай? Сколько граммов (или сантиметров) Божьей благодати я могу получить на свои 10 гривень?..

Мне почему-то вспомнилась бабушка, так же «ласково» на нас набросившаяся у храма Божьего в нашем родном городе, и все тот же знакомый тон, не терпящий никакого возражения.

Вспомнились и слова Иисуса: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мат. 6:24).

Жаль, что любовь к деньгам у некоторых служителей культа больше, чем любовь к Господним заповедям.

Откройте словарь Даля: «Корысть – страсть к приобретению, к поживе; жадность к деньгам, к богатству, любостяжание, падкость на барыше» (В.Даль, «Толковый словарь живого великорусского языка»), а по определению апостола Павла: «любостяжание… есть идолослужение» (Кол. 3:5) – золотому тельцу.

Там же мы наблюдали, с моей точки зрения, вопиющую и возмутительную картину. Старенькая сгорбленная бабушка в очень не новой, но чистой одежде, дрожащими руками разворачивает носовой платочек и достает оттуда мелкие бумажные деньги и мелочь, долго отсчитывает заветные десять гривень и, еле дотянувшись до амбразуры кассы, передает их кассиру и берет билет в «музей», чтобы поклониться мощам-экспонатам православных святых. Самое главное в этом то, что у этой бабушки, живущей далеко за пределами Киева, не было денег на проезд и ей пришлось несколько десятков километров идти пешком!

Конечно же, церковь, как и любая другая общественная организация, имеющая разветвленную инфраструктуру, комплексы зданий и сооружений, учебных заведений и информационно-массовых служб, должна иметь соответствующее финансирование для содержания всего этого. Но она, в отличие от многих других структур, имеет одну, совершенно уникальную особенность – основу своего существования, смысл своей деятельности. Это – вера человека в Бога, в Великое Начало Начал и Основу Основ, в безграничные Любовь и Справедливость, удивительные Гуманность и Всепрощение. Эти качества не могут быть навязаны людям насильно. Они должны вызреть в их сердцах, став абсолютно органичной частью их сознания, мыслей, образа жизни и единым целым с качествами Самого Творца. Другого пути просто нет, и не может быть.

Как маленький росток, появившийся из зерна, тянется вверх к солнцу и берет столько его тепла, сколько только может в себя впитать, так и человеческое сердце получает столько божественной Любви, сколько сможет в себя вместить, если его путь – это путь к Богу. Господь же, даже при всем Своем желании, не может вложить свою огромную Любовь в неподготовленные сердца, как невозможно вместить содержимое огромного сосуда в маленьком наперстке. Движение снизу вверх – это развитие. Движение сверху вниз – насилие.

Основной статьей доходов церкви, как общественной организации, на мой взгляд, должны быть исключительно добровольные пожертвования прихожан и организаций и, в меньшей степени, – доходы от издания литературы, производства и реализации предметов культа и прочей полукоммерческой деятельности. Целью производства всего этого должно быть распространение Слова Божьего, укрепление веры, но никак не получение сверхприбыли для покупки современных и модных автомобилей за счет нищего населения.

Исключительно добровольные пожертвования – вот абсолютный показатель отношений церкви, как организации, и человека. Я считаю, что при острой необходимости ее существования и потребности людей в ее деятельности всегда найдется соответствующая им не только моральная, но и материальная поддержка. Так было всегда, когда люди отдавали, порой, последнее для того, чтобы построить храм в их городе или деревне, когда жертвовали самое необходимое для того, чтобы отстроить разрушенный и сожженный врагом дом Отца Небесного.

Не спорю, даже самая маленькая церквушка должна иметь деньги на то, чтобы себя содержать, чтобы платить, в конце концов, за электроэнергию. Но если расходы по ее содержанию существенно превышают доходы из-за того, что люди просто в нее не ходят, то, может быть, не люди виноваты в этом? Если добровольных пожертвований остро недостает для содержания всего, что имеет Церковь, то, возможно, она не нужна людям в таком объеме? Может быть, она что-то не то делает, если народ перестает ее поддерживать? Может быть, люди перестают видеть в ней помощника в утешении и укреплении своего духа?

«И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила всё, что имела, всё пропитание свое» (Мар. 12:41-44).

Бедная вдова, пожертвовавшая самую малость, но пришедшая к Богу с добрым и открытым сердцем, с искренней молитвой, может принести во много раз больше пользы для людей и церкви, ведь она несет миру свою любовь – искру Божью, а значит, делает этот мир чище и лучше. А богач, жертвующий на храм огромные суммы, может это делать только из желания возвыситься в глазах прихожан путем напускного благочестия, либо из-за желания искупить перед Богом свои грехи, поделившись частью неправедных доходов. Но деньги имеют свойство заканчиваться и только совесть – голос Бога в нас остается навсегда.

Наши друзья одно время жили на западе Украины – во Львове. Когда родился их сын, они по христианскому обычаю решили его окрестить. Выбор пал на католический собор Святого Юра (УГКЦ). Там им сообщили, какие вещи необходимо иметь с собой для проведения обряда крещения – крестик, полотенце и пр. Вопрос, обращенный к священнику: «Сколько будет стоить весь обряд?» поверг того в искреннее недоумение: «Что значит – «Сколько»? Что сможете – пожертвуете на храм, а если не сможете – неужто я ребенка и так не окрещу»! Нашим друзьям стало очень неудобно за свой неуместный вопрос. Но ведь мыслили они привычными для нас категориями – каждая услуга имеет свое стоимостное выражение в денежном исчислении.

К сожалению, не всегда общение со священниками вызывает столь приятное удивление.

Другие наши друзья решили было окрестить ребенка в ближайшем храме, принадлежащем УПЦ МП. Однако мать даже не пустили вовнутрь, узнав, что она сама крещена в одном из храмов УПЦ КП! Прямо как язычницу или иноверку-еретичку!

В центральном храме нашего города (УПЦ МП), где венчание стоит около 200 долларов США, при уровне средней зарплаты по стране на то время – 100 долларов, наш местный архиепископ очень активно агитировал прихожан за кандидата в президенты от власти с откровенным криминальным прошлым, чем многих прихожан повергал в неподдельное изумление и возмущение!

Этому же кандидату, сторонники которого вели чрезвычайно грязную и откровенно криминальную избирательную кампанию, УПЦ МП вручила сразу две свои высшие награды, якобы за огромный вклад в развитие церкви. Правда, учитывая то, что его «светлый лик» был помещен на одной из местных икон в храме Божьем по левую руку от… самой Божьей матери, эти награды кажутся сущей безделицей по сравнению с его «святостью»!

Во время избирательной кампании осенью 2004 года УПЦ МП организовала «крестный ход» в его же поддержку в Киево-Печерской Лавре – сердце православной Украины. На это торжественное действо из нашего города (видимо для создания эффекта массовости) было отправлено целый автобус желающих. Правда, особенно никто не интересовался их религиозными предпочтениями, но аргументация была уж очень убедительной – 30 гривень – какие никакие деньги для среднего гражданина разграбленной страны.

На юге Украины в храмах, принадлежащих той же церкви, было обнаружено десятки тысяч листовок со свастикой, очерняющих кандидата в президенты от оппозиции, получившего большинство голосов в первом туре выборов!

Таких фактов очень много. Жаль только, что служители культа, призванные Богом нести людям мир, любовь и Господне слово, сами производят у верующих подмену ценностей. И все чаще люди несут в Храм Божий не свет своего сердца и посильную финансовую помощь, а деньги в обмен на Божью благодать – оптом и в розницу.

Мои соотечественники совершенно искренне сопереживали россиянам в связи с событиями в «Норд-Осте» и Беслане, Волгодонске и Буденновске и возлагали свои цветы у посольства России в память о погибших. Ведь боль России – наша боль, радость России – наша радость.

Я сам учился в Ленинграде, а служил в Забайкалье. Многие мои соученики, друзья и сослуживцы остались в России – в Москве, Питере, Брянске, Краснодаре, Ростове-на-Дону, Рязани, Улан-Удэ, Комсомольске-на-Амуре, на Алтае; в Белоруссии – Гродно, Минске, Мозыре, Могилеве…

Отрицательное отношение многих моих сограждан к Православной церкви Московской патриархии заключается не в самом отношении к России и не в гипотетической «русофобии», как некоторые хотят все это представить. Как нормальный россиянин, так и нормальный украинец хотят гордиться своими независимыми и свободными родиной и церковью – душой и духом, которые уважают и защищают права и интересы своих граждан.

А уважать Мою Страну мне есть за что! Ведь она, наконец-то, преодолела свои бесхребетность и возмутительную «хатоскрайность» и заявила о себе миру в ходе абсолютно цивилизованной и бескровной «оранжевой» революции четко и громко о том, что мы отныне – свободная европейская страна. Мы уважаем каждого гражданина и каждого своего соседа любой национальности и любой веры, если только это вера любви и мира.

Я не признаю деление людей по национальностям и расам, по гражданству и вероисповеданию. Я выбираю себе друзей, исходя только из их личных моральных и духовных качеств. Мне совершенно все равно – русский он или украинец, белорус или еврей, христианин или католик, буддист или вообще неверующий. Если он уважает мнение другого человека, порядочен, терпим к чужим недостаткам, умен и открыт – он мой друг. А если он – злобен, злословен, непорядочен и подл, то тогда даже самые «правильные» национальность, вероисповедание или цвет кожи для меня не могут иметь ни малейшего значения. Я не говорю, что он мне враг, нет. Враг – это не тот, кто (по вашему субъективному мнению) относится плохо к вашей персоне. Прежде всего, враг – это тот, кого вы сами таковым считаете.

Если человек понятия не имеет, что можно получать истинное удовольствие от своих добрых и бескорыстных дел, то я ему могу лишь искренне посочувствовать.

Враг – это не тот, кто относится к вам плохо.

Враг – это тот, кого вы сами таковым считаете

Кроме того, ведь Иисус призывал нас любить даже своих врагов. Естественно, это очень и очень нелегко. Наш разум, отягощенный предрассудками и морально-эмоциональными штампами, подсказывает совсем другое поведение и образ мыслей: злость и ненависть. Но ведь такое поведение противоречит духу Учения Христа. Ведь нельзя принять к исполнению только часть учения, проигнорировав то, что не нравится, и считать при этом себя его правоверным последователем.

Однажды меня спросили: «А сам-то ты любишь врагов своих?». И я задумался. Ведь сказать: «Да, безусловно! Я их страстно и нежно обожаю и не могу без них жить!» – значит существенно приукрасить свое отношение к ним, а, попросту говоря – откровенно и нагло соврать. Сказать же, что я их ненавижу и готов всех истребить – тоже соврать, разрушив при этом в своей душе все основы Учения Христа.

Нужно учесть, что любовь бывает разная – к женщине и ребенку, к родине, к пище, врагам. Она одинакова по своей основе, но существенно отличается в оттенках. Любовь к женщине имеет яркую эмоционально-эротическую окраску (совсем необязательно вульгаризированную и неблагородную), к ребенку – покровительственно-нежную и восхитительно-непосредственную, к родине – глубокую и величественную, к пище – утонченно-гастрономическую, а к врагам – снисходительно-сочувственную…

Постарайтесь мысленно отделить плохие поступки человека (отражение его недостатков и несовершенства) от него самого, как образа Божьего.

Орех может показаться совершенно несъедобным, если не отделить скорлупу от ядра, хлеб будет невкусным, если не отделить зерна от плевел. Для того чтобы получить вознаграждение, прежде необходимо приложить определенные усилия. Попытайтесь хотя бы рассмотреть это Божье в своих врагах. Любите Божье в людях, помогите им исправить свою низшую природу, не навешивайте на них «ярлыки»-приговоры.

Не говорите человеку: «Хам!», а скажите: «Невоспитанный!», ибо невоспитанного еще можно воспитать. Не говорите: «Безнадежен, неисправим», а скажите: «Много сил необходимо приложить, дабы спасти этого человека». Не говорите: «Враг», а скажите: «Недруг», ибо с врагом необходимо воевать («Если враг не сдается, – его уничтожают» (М.Горький)), а с недругом («не другом») – попытаться если и не подружиться, то, по крайней мере, не враждовать.

Плохих людей по своей природе не бывает – бывают лишь плохие поступки, продиктованные несовершенством этих самых людей. Человек же создан по образу и подобию Божьему. Ведь в каждом из нас заложена искра Господня и если кто говорит, что человек плох – то начисто вычеркивает из него это высшее начало.

У М.Булгакова в романе «Мастер и Маргарита» есть сцена беседы Иешуа с Понтием Пилатом.

«– ... скажи мне, что это ты все время употребляешь слова «добрые люди»? Ты всех, что ли, так называешь?

– Всех, – ответил арестант, – злых людей нет на свете.

– Впервые слышу об этом, – сказал Пилат, усмехнувшись, – но, может быть, я мало знаю жизнь!.. В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом?

– Нет, я своим умом дошел до этого.

– И ты проповедуешь это?

– Да.

– А вот, например, кентурион Марк, его прозвали Крысобоем, – он – добрый?

– Да, – ответил арестант, – он, правда, несчастный человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил?

– Охотно могу сообщить это, – отозвался Пилат, – ибо я был свидетелем этого. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя...

– Если бы с ним поговорить, – вдруг мечтательно сказал арестант, – я уверен, что он резко изменился бы...»

Итак, я все же больше люблю своих недругов, чем не люблю. Конечно, я признаю, что иногда могу чисто по-человечески на них сердиться и даже злиться, но я знаю, что этого делать нельзя. Тогда я стараюсь взять себя в руки и говорю: «Все от Бога. Каждый будет отвечать только за свои собственные поступки. Бог нас рассудит. Все, что с нами происходит – к лучшему». И я, пусть даже только мысленно, но прошу у них прощения за то, что не выдержал, что поддался негативному влиянию и следующий раз стараюсь не совершать те же ошибки. Ведь мое поведение – это отражение моего внутреннего мира. Если у меня нет гармонии внутри, то откуда возьмется гармония снаружи?

Чтоб жертвой стать, я должен провиниться.

Будь в сто раз больше у меня врагов,

Будь каждый враг сильнее во сто крат,

Они мне причинить вреда не смогут,

Пока я честен, верен, невиновен.

В.Шекспир

Борьба за свое влияние и за прихожан между различными церквями не должна доходить до абсурда, когда отвергаются мнения и взгляды людей только потому, что они не так кое-что трактуют. Заметьте «не так» не значит «неправильно», а тем более не «враждебно».

Я никогда не принадлежал и не принадлежу, да и не хочу принадлежать никакой церкви. У каждой из них есть свои плюсы и минусы. Отвергая других, я отвергаю и их плюсы, а это уже неправильно. Нет, в принципе, ни одного человека, который не ошибался бы. Почему же тогда я должен впитывать и все его ошибки, даже если он во многом прав?

Из-за такой непримиримости к инакомыслию (это не значит «противомыслию») начинались все войны, крестовые походы, джихады, костры инквизиции, холокосты и камеры пыток. То, что предписывалось таких людей считать за нелюдей, привело к многомиллионным жертвам представителей всех народов и приверженцев всех церквей.

С некоторыми лидерами протестантских церквей мне довелось общаться лично и поэтому о многом я знаю не понаслышке, из первых уст.

Например, одна из них после наших длительных бесед «с вероятностью 99.9%» определила меня с женой в ад, другой – просто уготовал мне вечные мучения. Я призываю его к терпимости, любви и единству, а он мне твердит о лжи и приводит цитату о мельничном жернове и утоплении (Мат.18:6)!

Никто из них даже не задумался о том, что судить людей и решать, кто из тех пойдет в рай, а кто – в геенну огненную, будут не они, а Господь. Или им уже гарантировано место по правую руку от Христа?

Попытки многих (больших и малых) церквей узурпировать права на Божью благодать и даже объявление себя единственными богоизбранными не могут не вызывать искреннего разочарования, сожаления и сочувствия.

«Однажды в духовном мире я посмотрел направо и увидел несколько человек из избранных, разговаривавших между собой. Я подошел и обратился к ним со словами:

– Я видел вас издали, и вас окружала сфера небесного света. Из этого я понял, что вы – из тех, которые в Слове называются избранными. Поэтому я решил подойти к вам и послушать, какие небесные темы вы обсуждаете.

– Почему ты называешь нас избранными? – спросили они.

– Потому что в мире, – ответил я, – где я нахожусь телом, об избранных, которые упоминаются в Слове, думают не иначе, как о тех, кого до или после рождения Бог избрал и предназначил в небеса. Им одним дана вера, как признак их избрания. Остальные считаются отверженными, и им предоставляется идти в ад той дорогой, какую они выберут сами. Но я знаю, что нет никакого избрания ни до, ни после рождения, но избраны и предназначены в небеса все, потому что все приглашены. После смерти Господь избирает проживших добрую жизнь и имевших правильные убеждения, и то лишь после исследования их. Мне дано знать об этом на большом личном опыте. Поскольку я увидел вокруг ваших голов небесный свет, я понял, что вы принадлежите к избранным, которые готовятся в небеса.

Они ответили:

– Ты рассказал о чем-то неслыханном. Кто же не знает, что не рождается ни одного человека, который не был бы приглашен в небеса, и что после смерти избираются те, которые верили в Господа и жили по Его заповедям? Признавать какое-либо другое избрание – значит обвинять Господа не только в неспособности спасать, но и в несправедливости» (Э.Сведенборг, «Истинная Христианская Религия»).

Некоторые из протестантов уверены, что все их грехи раз и навсегда прощены в момент крещения. Значит ли это, что они могут считать себя святыми? А как же еще можно назвать человека, свободного от всякого греха?

Но тогда тем более странна и непонятна их агрессия против других верующих. Или им можно совершать новые грехи, которые авансом тоже уже прощены? Но так можно зайти очень далеко. Благодать, конечно же, дается каждому по вере, но нельзя забывать, что вера без дел мертва (Иак. 2:20, 26).

Как говорил Иисус о подобном «благочинстве»: «всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают» (Мат. 23:3). Многие говорят: «Я принимаю Тебя, Иисус Христос», а любовь впустить в сердца свои не смеют. Но если бы в них была Любовь, то для злобы места там не осталось бы…

Поэтому я не смогу утверждать, что все мои грехи (прошлые и будущие) уже прощены Господом. Признать свои грехи – значит наполовину их исправить. Не видеть и не хотеть видеть свои грехи и недостатки – вот истинный грех перед Господом.

Горе тому человеку, который скажет себе, что освободился от грехов

Л.Толстой

Б.Паскаль говорил, что люди делятся на праведников, которые считают себя грешниками, и грешников, которые считают себя праведниками. Кроме того, «сознание греха часто полезнее для человека, чем доброе дело: сознание греха смиряет человека, доброе же дело часто раздувает его гордость» (Р.Бакстер).

Не стоит забывать, что «словом можно соединить людей, словом можно разъединить их; словом можно служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Берегись такого слова, которое разъединяет людей или служит вражде и ненависти» (Л.Толстой).

ЕРЕСЬ ТОЛСТОГО

И ТОЛСТОВСТВО

Я действительно не верю в то, во что они говорят, что верят. Но я верю во многое, во что они хотят уверить людей, что я не верю.

Л.Толстой

Слава Богу, я Толстой, а не толстовец.

Л.Толстой

Великого русского писателя-христианина Льва Толстого, отлученного от церкви, я уже упоминал. В своих произведениях «В чем моя вера?», «Закон насилия и закон любви», «Церковь и государство» он излагает персональное видение Учения Христа, метко и беспощадно обличая то, что извратило великое Учение Любви и Терпения. Его мысли удивительно точны и глубоки:

– Без жертвы нет жизни. Вся жизнь – это, – хочешь ли ты или не хочешь этого, – жертва телесного духовному;

– Бог желает блага всему, и потому, если ты желаешь блага всему, то есть любишь, то в тебе живет Бог;

– Большая ошибка думать, что от греха можно освободиться верою или прощением от людей. От греха ничем нельзя освободиться. Можно только сознавать свой грех и стараться не повторять его;

– Одно из самых грубых суеверий есть суеверие научных людей о том, что человек может жить без веры;

– Если кто говорит, что, делая добро, он чувствует себя несчастным, то это означает только то, что то, что он считает добром, не есть добро;

– Главная разница между истинной верой и ложной та, что при ложной вере человек хочет, чтобы за его жертвы и молитвы Бог угождал человеку. При истинной же вере человек хочет только одного: научиться угождать Богу.

Однако Церковь так и не смогла простить ему утверждений вроде:

– Для истинной веры не нужно ни храмов, ни украшений, ни пения, ни многолюдных собраний. Напротив, истинная вера входит в сердце всегда только в тишине и уединении;

– Если человек хочет угодить Богу молитвами, обрядами, то это значит, что он хочет обмануть Бога. Но Бога нельзя обмануть, обманываешь только себя;

– Жизнь наша стала дурной, даже хуже языческой, оттого, что вместо истинной веры у нас есть только ложная вера, обман веры;

– Настоящая вера не в том, чтобы знать, в какие дни есть постное, в какие ходить в храм и какие слушать и читать молитвы, а в том, чтобы всегда жить доброю жизнью в любви со всеми, всегда поступать с ближними, как хочешь, чтобы поступали с тобой. В этом истинная вера. И этой вере учили всегда все истинные мудрецы и святой жизни люди всех народов.

И как апофеоз «ереси» и «кощунства»:

– Не допускай посредников между своей душой и Богом. Ближе тебя никто не может быть к Богу;

– Не ищи Бога в храмах. Он близок к тебе, Он внутри тебя. Он живет в тебе. Только отдайся Ему, и ты поднимешься выше счастья и несчастья;

– Истинная вера не нуждается в церкви.

Многие великие истины были сначала кощунством

Б.Шоу

Чаще всего в адрес Толстого сыпятся совершенно бездоказательные и исключительно эмоциональные обвинения наподобие: «… никто не отрицает художественный гений Толстого, но надо смотреть правде в глаза – Толстой к концу жизни стал беспощадным и сознательным врагом Церкви Христовой, сам разорвал общение с нею, глумился над самым святым, что есть в Христианстве и, наконец, отвратил от Церкви и от Бога огромное множество людей, так что недаром Ленин называл его «зеркалом русской революции»» (Архимандрит Тихон (Шевкунов), «Споры о Толстом»).

Но что же привело его к столь непримиримому и открытому противостоянию с церковью? Таким ли он был ее врагом? Над чем же все-таки в самом-то деле «глумился» Толстой?

Он начал искать Бога и утраченную еще в 14-тилетнем возрасте (как он сам говорил) веру тогда, когда уже стал знаменитым писателем, автором великих романов, получивших всемирную известность. На самой вершине славы и богатства он вдруг осознает бессмысленность погони за всем этим. Ему не дают покоя вопросы: Зачем? Почему? Что дальше? И он ищет на них ответы. Он – образованный человек, а потому ищет их сначала в науке, но видит в ней лишь абстракцию и оперирование процессами. Он открывает Библию, но и там не может найти желанное – мудрец Экклесиаст говорит ему, что все есть только суета. Он ищет в древней философии Востока (у Будды) и в новейшей философии Запада (у Шопенгауэра)... И приходит, быть может, к важнейшему выводу своей жизни – вера есть жизнь: «Чем сильнее вера человека, тем тверже его жизнь. Жизнь человека без веры – жизнь животного».

Толстой начинает вести образ жизни православного прихожанина, но и в церкви его разум (именно разум) не может найти своего успокоения. Он снова открывает Писание и в Евангелии находит знакомые мысли и образы других мировых учений и религий...

Можно резко и гневно обсуждать его попытку отделения Учения Христа от учения Церкви, его «перекраивание» (как об этом писал А.Мень), свободное и во многом искаженное изложение Евангелия, можно упрекать его в том, что учение, которое он называл истинным христианским, далеко собственно от Учения Самого Христа, можно пространно и терпеливо защищать право каждого на собственное мнение, но давайте вначале дадим слово самому писателю[43].

***

«Я хочу рассказать, как я нашел тот ключ к пониманию учения Христа, который мне открыл истину с ясностью и убедительностью, исключающими сомнение.

Открытие это сделано было мною так. С тех первых пор детства почти, когда я стал для себя читать Евангелие, во всем Евангелии трогало и умиляло меня больше всего то учение Христа, в котором проповедуется любовь, смирение, унижение, самоотвержение и возмездие добром за зло. Такова и оставалась для меня всегда сущность христианства, то, что я сердцем любил в нем, то, во имя чего я после отчаяния, неверия признал истинным тот смысл, который придает жизни христианский трудовой народ, и во имя чего я подчинил себя тем же верованиям, которые исповедует этот народ, то есть православной церкви. Но, подчинив себя церкви, я скоро заметил, что я не найду в учении церкви подтверждения, уяснения тех начал христианства, которые казались для меня главными; я заметил, что эта дорогая мне сущность христианства не составляет главного в учении церкви. Я заметил, что то, что представлялось мне важнейшим в учении Христа, не признается церковью самым важным. Самым важным церковью признается другое. Сначала я не приписывал значения этой особенности церковного учения. «Ну что ж, – думал я, – церковь, кроме того же смысла любви, смирения и самоотвержения, признает еще и этот смысл догматический и внешний. Смысл этот чужд мне, даже отталкивает меня, но вредного тут нет ничего».

Но чем дальше я продолжал жить, покоряясь учению церкви, тем заметнее становилось мне, что эта особенность учения церкви не так безразлична, как она мне показалась сначала. Оттолкнули меня от церкви и странности догматов церкви, и признание и одобрение церковью гонений, казней и войн, и взаимное отрицание друг друга разными исповеданиями; но подорвало мое доверие к ней именно это равнодушие к тому, что мне казалось сущностью учения Христа, и, напротив, пристрастие к тому, что я считал несущественным. Мне чувствовалось, что тут что-то не так. Но что было не так, я никак не мог найти; не мог найти потому, что учение церкви не только не отрицало того, что казалось мне главным в учении Христа, но вполне признавало это, но признавало как-то так, что это главное в учении Христа становилось не на первое место. Я не мог упрекнуть церковь в том, что она отрицала существенное, но признавала церковь это существенное так, что оно не удовлетворяло меня. Церковь не давала мне того, чего я ожидал от нее.

Я перешел от нигилизма к церкви только потому, что сознал невозможность жизни без веры, без знания того, что хорошо и дурно помимо моих животных инстинктов. Знание это я думал найти в христианстве. Но христианство, как оно представлялось мне тогда, было только известное настроение – очень неопределенное, из которого не вытекали ясные и обязательные правила жизни. И за этими правилами я обратился к церкви. Но церковь давала мне такие правила, которые нисколько не приближали меня к дорогому мне христианскому настроению и, скорее, удаляли от него. И я не мог идти за нею. Мне была нужна и дорога жизнь, основанная на христианских истинах; а церковь мне давала правила жизни, вовсе чуждые дорогим мне истинам. Правила, даваемые церковью о вере в догматы, о соблюдении таинств, постов, молитв, мне были не нужны; а правил, основанных на христианских истинах, не было. Мало того, церковные правила ослабляли, иногда прямо уничтожали то христианское настроение, которое одно давало смысл моей жизни. Смущало меня больше всего то, что все зло людское – осуждение частных людей, осуждение целых народов, осуждение других вер и вытекавшие из таких осуждений: казни, войны, все это оправдывалось церковью. Учение Христа о смирении, неосуждении, прощении обид, о самоотвержении и любви на словах возвеличивалось церковью, и вместе с тем одобрялось на деле то, что было несовместимо с этим учением».

Толстой приводит один из очень характерных эпизодов, послуживших основой для расхождения его взглядов с церковной догматикой:

«Когда мне открылся в первый раз смысл Христова учения, я никак не думал, что разъяснение этого смысла приведет меня к отрицанию учения церкви. Мне казалось только, что церковь не дошла до тех выводов, которые вытекают из учения Христа, но я никак не думал, что новый открывшийся мне смысл учения Христа и выводы из него разъединят меня с учением церкви. Я боялся этого. И потому во время своих исследований я не только не отыскивал ошибки церковного учения, напротив, умышленно закрывал глаза на те положения, которые мне казались неясными и странными, но не противоречили тому, что я считал сущностью христианского учения».

«Но чем дальше я шел в изучении Евангелий, чем яснее открывался мне смысл учения Христа, тем неизбежнее становился для меня выбор: учение Христа разумное, ясное, согласное с моею совестью и дающее мне спасение, или учение прямо противоположное, не согласное с моим разумом и совестью и не дающее мне ничего, кроме сознания погибели вместе с другими. И я не мог не откидывать одно за другим положения церкви. Я делал это нехотя, с борьбой, с желанием смягчить сколько возможно мое разногласие с церковью, не отделяться от нее, не лишиться самой радостной поддержки в вере – общения со многими. Но когда я кончил свою работу, я увидал, что, как я ни старался удержать хоть что-нибудь от учения церкви, от него ничего не осталось. Мало того, что ничего не осталось, я убедился в том, что и не могло ничего остаться».

«Уже при окончании моей работы случилось следующее: мальчик, сын мой, рассказал мне, что между двумя совсем необразованными, еле грамотными людьми, служащими у нас, шел спор по случаю статьи какой-то духовной книжки, в которой сказано, что не грех убивать людей-преступников и убивать на войне. Я не поверил тому, чтобы это могло быть напечатано, и попросил показать книжку. Книжечка, вызвавшая спор, называется: «Толковый молитвенник». Издание третье (восьмой десяток тысяч). Москва, 1879 г. На странице 163-й этой книжки сказано:

«Какая шестая заповедь Божия? – Не убий. Не убий – не убивай. – Что Бог запрещает этой заповедью? – Запрещает убивать, то есть лишать жизни человека. – Грех ли наказывать по закону преступника смертью и убивать неприятеля на войне? – Не грех. Преступника лишают жизни, чтобы прекратить великое зло, которое он делает; неприятеля убивают на войне потому, что на войне сражаются за государя и отечество». И этими словами ограничивается объяснение того, почему отменяется заповедь Бога. Я не поверил своим глазам.

Спорящие спросили моего мнения о своем споре. Я сказал тому, который признавал справедливость напечатанного, что это объяснение неправильно.

«Как же так печатают неправильно против закона?» – спросил он. Я ничего не мог ему ответить. Я оставил книгу и просмотрел ее всю. Книга содержит: 1) 31 молитву с поучениями о коленопреклонениях и сложении перстов; 2) объяснение символа веры; 3) ничем не объясненные выписки из 5-й главы Матфея, почему-то названные заповедями для получения блаженства; 4) десять заповедей с объяснениями, большей частью упраздняющими их, и 5) тропари на праздники.

Как я говорил, я не только старался избегать осуждения церковной веры, я старался видеть ее с самой хорошей стороны и потому не отыскивал ее слабостей и, хорошо зная ее академическую литературу, я был совершенно незнаком с ее учительной литературой. Распространенный в таком огромном количестве экземпляров еще в 1879 г. молитвенник, вызывающий сомнения самых простых людей, поразил меня.

Я не мог верить, чтобы чисто языческое, не имеющее ничего христианского, содержание молитвенника было сознательно распространяемое в народе церковью учение. Чтобы проверить это, я купил все изданные Синодом или «с благословения» его книги, содержащие краткие изложения церковной веры для детей и народа, и перечитал их.

Содержание их было для меня почти новое. В то время как я учился закону Божию, этого еще не было. Не было, сколько мне помнится, заповедей блаженств, не было и учения о том, что убивать не грех. Во всех старых русских катехизисах этого нет. Нет ни в катехизисе Петра Могилы, ни в катехизисах Платона, ни в катехизисе Белякова, нет и в кратких католических катехизисах. Нововведение это сделано Филаретом, составившим также катехизис для военного сословия. Толковый молитвенник составлен по этому катехизису. Основная книга есть «Пространный христианский катехизис православной церкви» для употребления всех православных христиан, изданный по высочайшему его императорского величества повелению.

Книга разделена на три части: о вере, надежде и любви. В первой – разбор Никейского символа веры. Во второй – разбор молитвы Господней и восьми стихов пятой главы Матфея, составляющих вступление к Нагорной проповеди и почему-то названных заповедями для получения блаженства (В обеих частях этих трактуется о догматах церкви, молитвах и таинствах, но нет никакого учения о жизни). В 3-й части излагаются обязанности христианина. В этой части, названной: «О любви», излагаются не заповеди Христа, а 10 заповедей Моисея. И заповеди Моисея излагаются как будто только для того, чтобы научить людей не исполнять их и поступать противно им. После каждой заповеди оговорка, уничтожающая заповедь.

По случаю первой заповеди, повелевающей почитать одного Бога, катехизис поучает почитать ангелов и святых, не говоря уже о матери Бога и трех лицах Бога («Прост. катех.», стр. 107-108).

По случаю второй заповеди – не сотворять кумира – катехизис научает поклонению иконам (стр. 108).

По случаю третьей заповеди – не клясться напрасно – катехизис научает людей клясться по всякому требованию законной власти (стр. 111).

По случаю четвертой заповеди – о праздновании субботы – катехизис научает праздновать не субботу, а воскресенье и 13 праздников больших и множество малых и поститься все посты, среды и пятницы (стр. 112-115).

По случаю пятой заповеди – почитать отца и мать – катехизис научает «почитать государя, отечество, пастырей духовных, начальствующих в разных отношениях»; и о почитании начальствующих – три страницы с перечислением всех сортов начальствующих. «Начальствующие в училищах, начальники гражданские, судьи, начальники военные, господа в отношении к тем, которые им служат и которыми они владеют» (стр. 116-119). (Я цитирую из катехизиса издания 64-го 1880 года. Двадцать лет прошло с уничтожения рабства, и никто не позаботился даже выкинуть ту фразу, которая по случаю повеления Бога почитать родителей была вписана в катехизис для поддержания и оправдания рабства).

По случаю 6-й заповеди – не убий – люди с первых же строк научаются убивать.

«В. – Что запрещается 6-й заповедью?»

«О. – Убийство или отнятие жизни у ближнего каким бы то ни было образом».

«В. – Всякое ли отнятие жизни есть законопреступное убийство?»

«О. – Не есть беззаконное убийство, когда отнимают жизнь по должности, как-то:

1) когда преступника наказывают смертью по правосудию;

2) когда убивают неприятеля на войне за государя и отечество».

«В. – Какие случаи относиться могут к законопреступному убийству?»

«О. – ... 2) когда кто укрывает или освобождает убийцу».

И это печатается и насильно в сотнях тысяч экземпляров и под страхом угроз и наказаний внушается всем русским людям под видом христианского учения. Этому учат весь русский народ. Этому учат всех невинных ангелов-детей – тех детей, которых Христос просит не отгонять от себя, потому что их есть Царствие Божие, – тех детей, на которых нам надо быть похожими, чтобы войти в Царство Бога, похожими тем, чтобы не знать этого, – тех детей, ограждая которых Христос казал: горе тому, кто соблазнит единого из малых сих. И этих-то детей насильно учат этому, говоря им, что это единственный священный закон Бога.

Это не прокламации, которые распространяются тайно, под страхом каторги, а это прокламации, несогласие с которыми наказывается каторгой.

Я теперь пишу это, и мне жутко только за то, что я позволяю себе сказать, что нельзя отменять главную заповедь Бога, написанную во всех законах и во всех сердцах, ничего не объясняющими словами: по должности, за государя и отечество, и что не должно учить этому людей».

Если то, что выдается за закон Божий, не требует любви, то все это человеческие выдумки, а не закон Божий

Г.Сковорода

***

Чтобы понять философию Толстого, необходимо четко осознать, что учение Христа и учение церкви – это не одно и то же. Конечно же, в идеале, они должны совпадать. Однако церковь в учение Христа вольно или невольно привносит нечто свое: регламентацию обрядов, трактовки догматов, толкование высказываний и пр. В результате очень простое, но чрезвычайно емкое первоначальное Учение превращается в нечто очень громоздкое и часто непонятное.

Однажды у Рерихов знакомый почтмейстер-индус попросил Евангелие, о котором очень много был наслышан, но никогда его не читал. Через некоторое время он вернул книгу и сказал: «В этом прекрасном Учении я не нашел и следов современного христианства».

Как говорил сам Толстой: «Церковь потрудилась растолковать нам учение Христа так, что оно представляется не учением о жизни, а пугалом».

Нет, не глумится Толстой над Учением Христа – оно для него священно и велико. Он лишь очень аргументировано и подробно, как разумный, цивилизованный и воспитанный оппонент, высказывает свое мнение относительно несогласия с официальной позицией церкви, которая, по его мнению, существенно исказила Его образ и Учение: «Невозможно написать биографию, историю, жизнь Иисуса потому, что то, что мы знаем из этой жизни, есть самое высокое в духовной области из всего того, что мы можем знать. Его слова, Его учение есть то божественное откровение, которое чрез Него стало нам доступно. Для того чтоб описать Его жизнь, надо объяснить источник, из которого возникло все это. Как же я могу описать это, когда я только еле-еле понимаю то, что он сделал для меня доступным, открыл мне? Я не только не желал бы прибавить подробности о жизни Христа, желал бы откинуть и те, которые есть» (Л.Толстой, из письма 1903 года писателю Наживину).

Но был ли Толстой единственным, кто не соглашался с ортодоксальными воззрениями церкви?

Русский философ П.Успенский (1877-1947) прослеживает истоки христианства и делает неожиданный вывод: «Исторически в становлении христианства главную роль играло не учение Христа, а учение Павла. С самого начала церковное христианство по многим пунктам вступило в противоречие с идеями Христа. В дальнейшем расхождение стало ещё более значительным. Мысль о том, что, родись Христос позднее, он не только не смог бы возглавить христианскую Церковь, но даже, вероятно, и принадлежать к ней, отнюдь не является новой. А в эпоху наивысшего блеска, могущества и власти Церкви его, несомненно, объявили бы еретиком и сожгли бы на костре. Даже в наше, более просвещённое время, когда христианские церкви если и не утратили, то, по крайней мере, стали утаивать свои антихристианские черты, Христос мог бы скрываться от гонений «книжников и фарисеев» разве что где-нибудь в северном русском скиту» (П.Успенский, «Новая модель вселенной»).

М.Сперанский (1772-1839), с 1808 г. – ближайший советник императора Александра I, говорил, что «внутренний путь весьма различен от внешнего, по коему идет большая часть христиан. Я называю внешним путем сию нравственную религию, в которую стеснили мирские богословы Божественное учение; я называю внешним путем сие обезображенное христианство, покрытое всеми цветами чувственного мира, согласованное с политикой, ласкающее плоть и страсти..., христианство слабое, уклончивое, самоугодливое, которое различно от языческого нравственного учения только словами».

Историк русской философии православный протоиерей В.Зеньковский (1881-1962) упоминает, что А.Герцен (1812-1870), «увлекавшийся Сен-Симоном и его мыслями о «новом христианстве», писал: «мы чувствуем, что мир ждет обновления..., надо другие основания положить обществам Европы». В том же письме находим и комментарии к этим словам: «возьмем чистое основание христианства, – как оно изящно и высоко, но посмотри на последователей его – мистицизм темный и мрачный». Из этих строк становится ясно, что Герцен недоверчиво относился к церковному христианству, – и, действительно, за исключением краткого периода перед свадьбой, реальной близости к Церкви у Герцена никогда не было. Его увлекали христианские темы, он, в сущности, ими только и жил все время, как мы будем много раз убеждаться в этом; но так называемое «историческое христианство» (Церковь) его отталкивало».

В.Белинский (1811-1848) в 1845 году в письме А.Герцену пишет: «Церковь была и остается поборницей неравенства, льстецом власти, врагом и гонительницей братства между людьми». Он даже взял на себя смелость утверждать, что русский народ – «глубоко-атеистический народ»!

«Белинский (как и Станкевич, и Бакунин, равно как и Герцен…), был натурой глубоко и подлинно религиозной, но религиозные запросы его не питались из Церкви; он, как и многие представители русской интеллигенции… настойчиво отделял христианство от Церкви» (В.Зеньковский).

Христианская церковь в России, к сожалению, очень давно попала под полное подчинение государству. Идеологическую базу под обожествление своего правителя с успехом подвел еще в 15 веке Иосиф Волоцкий. Он писал Василию III: «Царь естеством подобен всем человекам, властью же подобен высшему Богу».

«Хотя Иосиф и считает в теории власть Церкви более высокой, чем власть государя, на практике он эту последнюю распространяет и на Церковь. У него царь оказывается главою и государства, и Церкви, – высшим хранителем и защитником веры и Церкви. Забота государя о Церкви проявляется в особенности в том, что он всегда был «мстителем за Христа на еретиков». Нерадение о благе Церкви составляет в глазах Иосифа одно из тягчайших преступлений, в каких может провиниться государь, и оно на всю страну навлекает кару Божию. В одной личности государя Иосиф объединяет, таким образом, и духовную, и светскую власть. Его, а не Петра Великого, надо считать основателем «государственного православия» в России» (иеромонах Иоанн (Кологривов), «Очерки по Истории Русской Святости»).

Интересно, что в цивилизованных европейских странах при коронации монарх, как правило, целовал руку главы церкви, показывая этим, что Божию власть он ставит выше человеческой и готов подчиниться воле Всевышнего. В России же этот порядок был несколько изменен – руку монарха целовал… глава церкви! Кто над кем стоит – непонятно...

Известный российский писатель и историк А.Бушков в книге «Россия, которой не было – загадки, версии, гипотезы» пишет: «Еще до революции объективные историки, никоим образом не принадлежащие к атеистам, отмечали, что ко временам Петра русская православная церковь переживала тяжелый кризис. Это мнение, в свою очередь, было основано на свидетельствах современников событий, которые писали, что «во всем видится слабо и неисправно», что единственная в Москве духовная школа пала так, что «живущие в ней скорбят и всего лишаются, и учиться в ней невозможно, потолки и печи и иные строения обвалилися». Патриарх же «весь ушел в свои личные дела, строит свои имения да отбывает пышные церковные церемонии». Верхушка духовенства стала практически недосягаемой для рядовых священников, «как двери рая для изгнанных прародителей». Не то что простоватому сельскому попику, но и иному настоятелю большого монастыря с превеликими усилиями удавалось дойти даже не до патриарха – до патриаршего секретаря-дьяка».

Для «практических нужд государства» широко применялись пытки: «Когда в пытошные явился патриарх, чтобы просить пощады для стрельцов, Петр его буквально вышвырнул. Были казнены несколько священников, только за то, что они молились за несчастных. Жена какого-то мелкого подьячего, проходя мимо повешенных, бросила сдуру: «Кто знает, виноваты вы или нет?» Пытали и выслали из Москвы и ее, и мужа… Для полковых священников мятежных войск соорудили особую виселицу в виде креста, их вешал придворный шут, наряженный православным иерархом».

«Для поднятия всеобщего уровня нравственности и христианской морали Петр, как обычно, издал пространный указ. Всем предписывалось регулярно посещать церкви и исповедоваться – под угрозой крупного штрафа. Практически одновременно именным указом было введено нечто невиданное и неслыханное прежде на Руси: отныне священнику ПРЕДПИСЫВАЛОСЬ под страхом смертной казни немедленно доносить по начальству о тех, кто на исповеди признавался в злоумышлениях на жизнь государя и его семьи, прочих государственных преступлениях, причастности к бунту... Как это повлияло на отношение народа к духовным пастырям, догадаться легко – тем более, что на духовенство тем же указом была возложена обязанность совместно со светской администрацией, фискалами и сыщиками преследовать уклонявшихся от двойных податей раскольников...»

«В январе 1721 г. был учрежден святейший синод – чисто чиновничье-светское, бюрократическое учреждение, управлявшее отныне церковными делами. Во главе его встал гражданский чиновник, обер-прокурор – «око государево», очень скоро превратившийся в полновластного диктатора».

«В 1857 г. известный русский писатель по церковным вопросам А.Н.Муравьев[44] (1806-1874) говорил: «В наше время обер-прокурор святейшего синода пользуется столь неограниченной властью, какой не пользовался ни один патриарх: простой подписью «читал» и «исполнить» он решает самые важные церковные дела».

Церковь превратилась в простое дополнение к бюрократической машине, этакую шестеренку, катастрофически теряя авторитет в народе».

Александр Мень пишет, что к 19-му веку «церковь, как институт находилась в тяжелейшем состоянии, опутанная со всех сторон цепями государственных служб. И это недоверие к ней стало огромной трагедией, внесло раскол между церковной традицией и зарождающейся интеллигенцией». «Они [представители российской интеллигенции] чувствуют, что официальная государственная Церковь, которая при Петре I была порабощена, прикована к государственному механизму, их не удовлетворяет» (А.Мень, «Русская религиозная философия»).

Итак, «Церковь управлялась Святейшим Синодом, полностью подчиненным царю. Монархи защищали церковь от конкуренции с другими конфессиями, что приводило к застою и потере отдельными иерархами морального авторитета. Значительная часть интеллигенции к началу XX века утратила интерес к религии вообще. Негативные образы священников у Толстого в «Воскресении» и у Лескова в «Полунощниках», по-видимому, соответствовали таким настроениям» (А.Кац, «Евреи, христианство, Россия»).

Выдающийся российский государственный деятель Сергей Юльевич Витте (1849-1915), почетный член Петербургской АН, председатель Кабинета министров с 1903, Совета Министров в 1905-06, разработавший основные положения столыпинской аграрной реформы, так говорил о состоянии православия в России на рубеже 19-20 веков: «Церковь у нас обратилась в мертвое бюрократическое учреждение, церковное служение – в службу земным богам. Мы постепенно становимся меньше христианами, нежели приверженцы других христианских религий, мы делаемся все постепенно менее всех верующими».

Одна из прекрасных русских женщин, прошедшая сквозь тяжелейшие годы коммунистического безверия и антирелигиозного террора, но не потерявшая ни капли любви, мудрости и веры в Справедливого Бога, как-то вспоминала: «Перед революцией священники превратились в замкнутую касту, пекущуюся о доходных приходах, о материальных благах. Грубость и нетерпимость их были ужасны. Помню, как пятнадцатилетней девочкой попала на исповедь к священнику, который задавал мне прямолинейные циничные вопросы. Это было так оскорбительно, что после я три года не ходила на исповедь и чуть-чуть не превратилась в атеистку.

А вспомните скандальную историю отлучения Льва Николаевича от церкви! Вспомните преследования, которым подвергались старцы Оптиной Пустыни, поскольку не вписывались в бюрократически-официальную структуру церкви!.. Та церковь должна быть разрушена, и она была разрушена. Вернее, разрушена не церковь, а церковность. Церковь не как организация, а как носительница живого духовного начала осталась. Именно к ней и относятся слова Иисуса Христа: «Созижду церковь, и врата адовы не одолеют ее»» (Мат. 16:18) (В.Сидоров, «Знаки Христа»).

Даже сам святейший патриарх Тихон (1865-1925), «обладавший, кстати, высоким правом от имени Бога венчать царей на царствование… говорил буквально следующее, что церкви предстоят гонения и разрушения, что виновато в этом само духовенство, которое недостойными поступками навлекло на себя грозу. Церковь должна быть разрушена, чтобы очиститься и возродиться» (В.Сидоров, «Знаки Христа»).

В 1918 году он взывал сквозь мрак и хаос безбожного большевизма к своим поверженным православным братьям и сестрам: «Где же ты, некогда могучий и державный, русский православный народ? Неужели ты совсем изжил свою силу? Как исполин, ты – великодушный и радостный – совершал свой великий, указанный тебе свыше путь, благовествуя всем мир, любовь и правду. И вот, ныне ты лежишь, поверженный в прах, попираемый своими врагами, сгорая в пламени греха, страстей и братоубийственной злобы. Неужели ты не возродишься духовно и не восстанешь снова в силе и славе своей? Неужели Господь навсегда закрыл для тебя источники жизни, погасил твои творческие силы, чтобы посечь тебя, как бесплодную смоковницу?..

Плачьте же, дорогие братия и чада, оставшиеся верными Церкви и Родине, плачьте о великих грехах вашего Отечества, пока оно не погибло до конца... Богатые и бедные, ученые и простецы, старцы и юноши, девы, младенцы – соединитесь все вместе и умоляйте милосердие Божие о помиловании и спасении России...»

Богатая история русской святости развивалась не благодаря чему-то, а, как правило, вопреки всему и не взирая ни на что.

Великими святыми земли Русской стали: основатель (1051) Киево-Печерского монастыря преподобный Антоний Печерский (983-1073); его ученик – преподобный Феодосий (ок. 1030-1074); преподобный, чудотворец, проповедник, иконописец, первый игумен монастыря в честь Положения Ризы Пресвятой Богородицы (позднее – Спасо-Авраамиев монастырь) Авраамий Смоленский (ум. до 1224); преподобный Иоасаф Каменский (в миру князь Андрей Дмитриевич Заозерский, Вологодский), Спасокубенский (ум. 1453); святитель Филипп (Колычев Федор Степанович) (1507-1569), русский митрополит с 1566, публично выступил против опричных казней Ивана Грозного, за что в 1568 был низложен, задушен по приказу царя; основатель и игумен Троице-Сергиева монастыря преподобный Сергий Радонежский (ок. 1321-1391); «святой интеллигент» Нил Сорский (1433-1508); святой Димитрий Ростовский (1651-1709) не боялся говорить о своем несогласии с действиями Петра I; ученик Афонских монахов Паисий Величковский (1722-1794) нашел произведения Преп. Нила Сорского и завещал их Оптиной Пустыни; русский православный подвижник, духовный писатель, богослов святой Тихон Задонский (1724-1783); старцы Оптиной Пустыни: Леонид (1768-1841), Макарий (1788-1860), Амвросий (1812-1891); преподобный Серафим Саровский (1759-1833) – одна из самых значительных личностей в истории русской духовности и многие-многие другие.

В русском человеке испокон веков причудливо сочетаются язычество и вера во Христа, трудолюбие и лень, равнодушие к близкому и способность на самопожертвование, греховность и великая святость. Тем не менее, вера в справедливого и любящего своих земных детей Бога всегда сопровождала его в путешествии через суровые и тяжкие времена, сменявшие друг друга с завидным постоянством.

Русский католик иеромонах Иоанн (Кологривов) в книге «Очерки по Истории Русской Святости» пишет: «Остается несомненным, что в России христианство долгое время оставалось более грубым, чем в той или иной европейской стране. Больше чем в других местах, вера здесь до самой революции оставалась запятнанной отдельными языческими представлениями. Имена языческих богов и самая память о них были вырваны из русской души, но христианству, тем не менее, не всегда удавалось укоренить в ней свои догматы и верования. Евангельское учение и древние языческие представления расположились одно над другим, и это положение не исчезло до наших дней… говоря яснее, русское народное христианство представляет собою некое языческое христианство, где многобожие представлено верованиями, а христианство – культом».

То, что принято называть «загадочной русской душой», как раз и сформировалось за долгие века удивительной и временами просто страшной истории Руси. Оно было некой защитной реакцией, свойством, истинным «я» единого организма-народа в ответ на постоянный страх, неуверенность не то, что в завтрашнем – в сегодняшнем дне, голод и смерть, поджидающие человека на каждом углу. «Удивительно умирает русский мужик! – писал И.Тургенев – состояние его перед кончиной нельзя назвать ни равнодушием, ни тупостью; он умирает, словно обряд совершает: холодно и просто».

Русский человек, собирая богатый урожай, совершенно не мог быть уверен, что его семья не погибнет зимой от голода и холода, так как в любой момент мог придти некто и предъявить свои права на все приглянувшееся. В качестве такого «некто» могли выступать дикие кочевники, завистливые соседи, ленивые соплеменники или просто – чересчур ретивые и такие же запуганные чиновники, находящиеся на службе у настоящего чудовища-монстра – государства, стоящего над людьми и богами.

Это там, на Западе, можно было что-то планировать и рассчитывать, копить и экономить, загодя готовясь к праздникам и возможным форс-мажорам. Для русского же человека «завтра» очень часто воспринималось как «никогда вообще». Чувства обреченности и надежды сплетались воедино в русских сказках и песнях, преданиях и чаяниях.

Вот на таком совершенно безрадостном и удручающем фоне состояния русского православия происходило формирование взглядов Л.Толстого.

Русский поэт, писатель, автор книг «Благая Весть Новой Эпохи», «Мистический Пушкин», «О назначении России» Юрий Ключников в статье «Сергий Радонежский и мы» пишет, что Толстой «хотя и расходился с догматическим богословием, тоже искал Бога живого, искал правую, т.е. правильную веру и много послужил духовному самосознанию человечества. Я рад, что русская религиозная мысль начинает осознавать, что Бог проявляет себя в славе не только в церковных одеждах, но за писательским столом…»

Но допускает ли Учение Христа отдельные несогласия между различными его последователями? Вспомните слова святого апостола Павла: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11:19).

Итак, разномыслия не являются преступлением. Однако преступлением против Учения уж точно являются: ненависть (Мат. 5:43-44, Лук. 6:27-28), проклятия (Иак. 3:8-12, Рим. 12:14), клевета и незаслуженные обвинения в том, что человек не совершал (Рим. 1:30, 2 Кор. 12:20, 1 Тим. 1:10).

Толстого объявили врагом церкви и христианства. Что ж – кто поступил так по совести и кто искренне заблуждался в своих умозаключениях, кто лукавил, а кто и абсолютно сознательно исказил правду – решать Самому Господу. Лишь Он один – Высший Судия и Источник Воздаяния за наши прегрешения. Зато на всех без исключения людей распространяется заповедь Христа: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мат. 7:1-2).

Замечу, что слово «судить» употребляется здесь исключительно в значении «осуждать», а не «думать»[45].

Для тех же христиан, которые называют Толстого врагом, позволю себе напомнить слова Самого Иисуса: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Мат. 5:44-47).

О непротивлении злу насилием

Толстой в своих философских трудах «В чем моя вера», «Закон насилия и закон любви», «Царство божие внутри вас, или христианство не как мистическое учение, а как новое жизнепонимание», «Неизбежный переворот» и др. очень подробно развивает свою мысль о непротивлении злу насилием. Несмотря на это его гений одними был непризнан и совершенно не понят:

– Русский религиозный философ Н.А.Бердяев (1874-1948) писал: «Мировая война проиграна Россией потому, что в ней возобладала толстовская моральная оценка войны. Русский народ в грозный час мировой борьбы обессилили кроме предательств и животного эгоизма толстовские моральные оценки. Толстовская мораль обезоружила Россию и отдала ее в руки врага. И это толстовское непротивленство, эта толстовская пассивность очаровывает и увлекает тех, которые поют гимны совершенному революцией историческому самоубийству русского народа. Толстой и был выразителем непротивленческой и пассивной стороны русского народного характера» (Н.Бердяев, «Духи русской революции»);

– Российский религиозный философ и правовед И.А.Ильин (1883-1954) в книге «О сопротивлении злу силою» пишет: «Если это религия, то религия, связующая не человека с Богом, а человека с человеком, и притом связующая неверно и некрепко... Настоящая религия начинается от Бога и идет к мироприятию; а это учение начинается от человека и идет к мироотвержению... Неизбежным выводом изо всего этого отвержения является, наконец, и отрицание родины, ее бытия, ее государственной формы и необходимости ее обороны»[46];

– Святой Иоанн Кронштадтский (Сергеев Иван Ильич) (1829-1908) называет его «предтечей антихриста» и обрушивается на него с неприкрытым негодованием: «Большинство с полным пренебрежением, в меньшей степени – с равнодушием, а то многие даже вооружаются ненавистью и хулою на Святую Церковь и служителей ее; а живописное художество, по мысли и внушению известного богоотступника и богохульника Льва Толстого, дерзнуло изобразить Христа на картине во весь рост не Богочеловеком, а простым человеком, и выставляло ее на позорище для всех: точно, как на Голгофе иудеи повесили Христа, пригвожденного на кресте. Каково же русское современное интеллигентство, отрекшееся от Христа вместе со своим лжеучителем?», «Сколько слепых в нашей интеллигенции... они вдались в писание светских романов, возомнили о себе, доверяют только своему разуму глупому, страстному, а совести-то в них нет, и не хотят верить в Бога, в Церковь и святые таинства. Только когда умирать станут, иногда образумятся... И это те, которые называют себя учителями народа! Наш русский антихрист – графчик яснополянский – не верит, что Иисус Христос – Сын Божий; он смутил всю нашу интеллигенцию и сотни тысяч пошли за ним... неверующий в Бога не может быть верен Царю и Отечеству»;

– Норвежский писатель, лауреат Нобелевской премии 1920 года Кнут Гамсун (1859-1952) вообще назвал Толстого, как философа, дураком!

К сожалению, многие в дореволюционной России тоже были близки к такому мнению.

Другие его идеи не только не поняли, но и извратили их, доведя до абсолютного абсурда.

Например, близкими к идеям Толстого считали себя секты молоканов и духоборцев. Они решительно отвергали священство, не признавали церковной иерархии, отвергали любые церковные обряды, церковные символы, святых и сам обряд крещения. По их убеждению, так называемые святые – это просто страдальцы, которые страдали из-за своей веры, но чудес они не могли совершать, так как это может делать один только Бог. Таким образом, они отвергали всю внешнюю атрибутику, соглашаясь, что Царство Божие не где-то вне человека, а внутри его.

«Первородного греха духоборы не признают: «всяк сам по себе грешен и спасен». Воскресения тел не будет, и самая кончина мира ограничится истреблением грешников. Иисус Христос, по их понятию, был простой человек, в котором с особенною силою выражался божественный разум. И его душа подлежит переселению, как всякая другая душа: она обитала в Колесникове и Капустине. Иисус был распят плотью, чтобы показать нам пример страдания. Вообще историю Христа нужно разуметь духовно: Христос должен в нас зачаться, родиться, возрастать, учить, умирать, воскресать и возноситься. Все люди по естеству равны между собою; внешние отличия, каковы бы они ни были, ничего не значат. Чада Божии сами исполняют, что следует, без принуждения; власти нужны не для них, а разве для укрощения злых, преступников и разбойников. Непозволительны клятва и присяга; не следует носить оружие и сражаться с врагами» (Ф.Брокгауз, И.Ефрон, «Энциклопедический словарь»).

Секретарь Ленина Владимир Бонч-Бруевич (1873-1955) одно время даже пытался обратить духоборцев в свою «революционную веру», но сам увлекся их идеями и жил около года с ними в Канаде, собирая их фольклор и псалмы. Его поразило лицемерие сектантов, так как они проповедовали одно, а делали совсем другое. У них были и богатые и бедные, а богатые без зазрения своей «христианской совести» эксплуатировали бедных.

Серафима Никитина, филолог из Института языкознания РАН говорит: «Когда я первый раз была у духоборцев, это было в 1985-м году, деревня Гореловка, в Грузинской (тогда еще) ССР, в одном доме увидела, что стоят тома из академического собрания сочинений Толстого, те тома, где как раз «В чем моя вера?», все его религиозные сочинения. И когда я с удивлением спросила владельца дома: «А вы читали?» – «Конечно». Я говорю: «Как вы относитесь ко Льву Николаевичу Толстому?» Он сказал: «Ну как – наш человек!»».

Толстовцы несколько идеализировали воззрения духоборцев и, соответственно, видели только то, что хотели видеть в их взглядах.

Светлана Инникова, историк из Института этнографии и этнологии РАН в программе «Радио Свобода» под названием «Россия как цивилизация» говорила: «Отгородить общину духоборцев от канадского общества призвана была группа «свободников». Они довели до абсурда каждую, может быть, и неплохую саму по себе идею Толстого. То есть, вегетарианство: они сказали, что если нельзя есть мясо, то как же мы можем отбирать молоко у теленка или съедать куриное яйцо, потому что это же будущий цыпленок? Все это было доведено до абсурда. Пацифизм – до полного непротивления, вплоть до того, что некоторые, чтобы не насиловать землю, пытались опроститься, перейти в первобытное состояние. Земля живая, ее нельзя копать, нельзя сеять хлеб, потому что хлеб для птиц Господь создал, а для людей – плоды земные. Одежда прикрывает грех. Люди выезжали из России как пацифисты, и вдруг в Канаде они переходят к террору, они начинают сжигать, взрывать. И они сожгли сноповязалку, это была первая сноповязалка, купленная в Канаде. То есть, это машина, которая приведет к гибели цивилизации, как символ цивилизации, они сожгли эту машину. И хотя Веригин уговаривал их, что нельзя так делать, он уговаривал, чтобы они работали на скоте, потому что они скот распустили. Просили канадское правительство, чтобы для скота нашли теплые земли, перегнали туда, где бы он мог пастись круглый год. Канадское правительство, конечно, не поняло их. Ну, вы сами представляете, то они этот скот добывали, просили, чтобы им кто-то присылал какие-то деньги, они экономили на всем, чтобы купить пару лошадей, коров, и вдруг этот скот они выгоняют и, пожалуйста, пасись, они отдали его на волю Божью».

Она также повествует о неком князе Хилкове Дмитрии Александровиче и Александре Михайловиче Бодянском. Они оба были очень богаты и владели имениями в Харьковской губернии. «Хилков начинал как блистательный военный, у него была фантастическая карьера, когда ему было двадцать с небольшим, он уже был подполковником. И вдруг он встретил духоборцев. Во время русско-турецкой войны 1877-78 года там стоял их полк, и так получилось, что он побывал в духоборческом селе – вот откуда весь интерес у толстовцев к духоборцам. У него свои были какие-то мысли о несправедливости владения землей. Потом он прочитал Толстого, и он отдал свое имение крестьянам. Он оставил себе три десятины для того, чтобы самому трудиться на этой земле. Бодянский – очень богатый был помещик, то же самое, отдал свою землю крестьянам, пропагандировал Толстого. Потом у них начались расхождения по поводу понятия личности Христа. Но Бодянский оказался более толстовец, чем сам Толстой. Все время Толстого толкал на какие-то, может быть, крайние высказывания, требовал от него писем к духоборцам, чтобы он их подтолкнул на путь подвига религиозного».

Критика взглядов Толстого, основанная на понимании, скорее, извращенных идей толстовцев, чем первоисточников, доходила, порой, до (простите за откровенность) идиотизма. Так, некто Г.Климов[47] в своем на редкость недоброжелательном и антисемитском «произведении» «Протоколы советских мудрецов» выдает очередной «перл»: «Философскую подоплеку концлагерей подсказал не кто иной, как великий гуманист земли русской Лев Николаевич Толстой. Если вы почитаете его философствования, то найдете там и проповедь «лечения трудом»»!

Свободные разглагольствования Климова о мужеложстве, вырожденцах, помешательствах, «душевнобольных выродках революционерах», «больной психике» перерастают часто в неприкрытое смакование всей этой грязи и подозрительное наслаждение барахтаньем в отбросах псевдофилософской мысли и извращенных своих же «умозаключениях». Что ж, автор, несомненно, имеет право даже на такой свой столь оригинальный взгляд. Однако необходимо помнить, что мир со дна помойной ямы выглядит не иначе, как огромной помойкой.

Г.Климов взахлеб цитирует книгу ученика знаменитого профессора-психиатра Ломброзо – доктора-психиатра Макса Нордау (Зюдфельда) (1849-1923) «Вырождение», где специально рассматривается вопрос о дегенерации в литературе (!): «Доктор Нордау считает, что основную славу Толстому принесли не его романы, а его философия – больная философия, так называемое «толстовство», где основная заповедь – «непротивление злу насилием», то есть: «Не противьтесь пороку, не судите, не убивайте. Долой, таким образом, суды, войска, тюрьмы, подати». Но ведь в результате будет полная анархия».

В своей болезненном антисемитизме этот горе-автор также беспардонно и свободно переходит все мыслимые и немыслимые границы того, что в любом худо-бедно воспитанном обществе считается рамками приличия. Приводить даже некоторые выдержки из «опуса» Климова не считаю возможным из-за угрозы эффекта ложки дегтя в бочке меда. А «дегтя» там, к сожалению, очень много. Тех, кто хочет лично вдохнуть полной грудью его протухшую «философскую мысль», отсылаю к самостоятельному чтению «Протоколов…». От себя же замечу только одно. Альберт Эйнштейн, тоже обильно упоминаемый Климовым, как-то заметил: «Тот, кто в основу мировоззрения кладет национальный вопрос, вряд ли нуждается в головном мозге, вполне может обходиться спинным».

На самом же деле «Религиозно-нравственное учение Толстого представляет собой целостную систему, структурными элементами которой являются метафизика и этика. Этика Толстого немыслима без метафизического и онтологического обоснования. Система нравственных ценностей толстовства, мировоззренческие ориентации толстовского движения нельзя признать однозначными в различные периоды его существования. Идеология этого общественного, религиозно-нравственного движения сформировалась не сразу. Невнимание к метафизическим вопросам, отрыв этики от метафизики оставил в истории карикатурное, искаженное представление о толстовцах, их образе жизни и мировоззрении» (Е.Мелешко, А.Каширин, «Философия Толстовства: Идея духовно-монистического миропонимания»).

Русский эмигрант, философ и богослов, математик и музыкант Владимир Ильин (1891-1974) в своей работе «Миросозерцание графа Льва Николаевича Толстого» так писал о толстовцах: «Между Толстым и толстовцами была и оставалась та же самая бездна, которая раз и навсегда легла между Чайковским и немытым и косматым нигилистом». Он резонно замечает, что толстовцам метафизических взглядов Толстого «никогда не понять, пока они от толстовства не обратятся к Толстому, но они никогда этого не сделают по причине своей крайней мелкотравчатости, бескрылости и бездарности». Однако даже Ильин не до конца понимает утверждение Толстого о непротивлении злу насилием, снисходительно относя все это «к чудачеству, которое может позволить себе великий человек».

«Дар любви Толстой с молодых лет принимал как Божье откровение. Но дар этот не даётся гордому. Крах Толстого – философа не от глупости, дурости, а от большого ума. Гордого ума. Он слишком любил проповеди Гоголя, который учительствовал в «Выбранных местах из переписки с друзьями». Но Гоголь, учительствуя в своей монашеской келье, продолжал молиться и любить. Толстой-проповедник разлюбил. Молиться он не хотел. Кому молиться?! Он не знал ответа – упростил всех. Кроме двух дочерей, да горстки сопровождавших его при последних часах толстовцев. В сердце дотлевал жалкий уголёк любви к Софье Андреевне, которую Ильин верно назвал плодородной почвой Толстого. Почвой, которая выпестовала его добрый гений» (И.Репьева, «Пан Толстой»).

На самом деле учение Толстого, впоследствии неправильно названное «толстовством» вследствие своего непонимания, крайнего упрощения, искусственного сращения и абсурдного отождествления с сектами молокан, скопцов и духоборцев говорит не о непротивлении злу вообще, а лишь о непротивлении злу насилием! Так одно слово в корне изменяет всю философию, все мировоззрение тех, кто попытался пойти вслед за великим учением, но растерял по пути главное – его глубинную суть и идею.

Сам Иисус Христос в ответ на удар по щеке одним из служителей первосвященника возмутился и сказал: «если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Иоанн 18:23). Заметьте, он не подставил вторую щеку, как учил тому Сам, а искренне возмутился поступку служителя, что еще раз подтверждает аллегоричность учения Иисуса и то, что «Ударившему тебя по щеке подставь и другую» (Мат. 5:39, Лук. 6:29, Иоанн 18:23) означает лишь одно: нужно быть готовым к любым ударам судьбы, ибо все испытания, посланные человеку – от Бога. На проявления же элементарного хамства и посягательства на свою честь, человек не только может, но и должен реагировать сдержанно, с чувством собственного достоинства, как мудрый Сын Великого Отца.

Еще один характерный эпизод произошел с Иисусом на горе в ночь перед арестом. Когда Иисуса пришли арестовывать, один из Его учеников ударил мечом раба первосвященника и отсек тому ухо. «Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись, уха его, исцелил его» (Лук. 22:51).

Это явно свидетельствует о том, что ученики Иисуса были вооружены. Но произошедшие события говорят о том, что оружие их было необходимо не для насилия, а исключительно для защиты. Здесь же проявляется и поразительные великодушие, милосердие и любовь их Учителя не только к Своим последователям, но и к тем, кто пришел предать Его мучительной смерти!

Однако давайте снова предоставим слово самому Льву Толстому:

«Церковные учители учили тому, что учение Христа Божественно, но исполнение его невозможно по слабости людской, и только благодать Христа может содействовать его исполнению. Светские учители и все устройство жизни уже прямо признавали неисполнимость, мечтательность учения Христа, и речами и делами учили тому, что противно этому учению. Это признание неисполнимости учения Бога до такой степени понемножку, незаметно всосалось в меня и стало привычно мне, и до такой степени оно совпадало с моими похотями, что я никогда не замечал прежде того противоречия, в котором я находился. Я не видал того, что невозможно в одно и то же время исповедовать Христа-Бога, основа учения которого есть непротивление злому, и сознательно и спокойно работать для учреждения собственности, судов, государства, воинства, учреждать жизнь, противную учению Христа, и молиться этому Христу о том, чтобы между нами исполнялся закон непротивления злому и прощения.

И я понял, откуда возникло мое заблуждение. Оно возникло из исповедания Христа на словах и отрицания его на деле.

Положение о непротивлении злому есть положение, связующее все учение в одно целое, но только тогда, когда оно не есть изречение, а есть правило, обязательное для исполнения, когда оно есть закон».

«Я понял теперь, что в положении о непротивлении злу Христос говорит не только, что выйдет непосредственно для каждого от непротивления злу, но он, в противоположение той основы, которою жило при нем по Моисею, по римскому праву и теперь по разным кодексам живет человечество, ставит положение непротивления злу, которое, по его учению, должно быть основой жизни людей вместе и должно избавить человечество от зла, наносимого им самому себе. Он говорит: вы думаете, что ваши законы исправляют зло, – они только увеличивают его. Один есть путь пресечения зла – делание добра за зло всем без всякого различия. Вы тысячи лет пробовали ту основу, попробуйте мою – обратную…

Он (Христос) говорит просто, ясно: тот закон противления злу насилием, который мы положили в основу своей жизни, ложен и противоестественен; и дает другую основу – непротивления злу, которая, по его учению, одна может избавить человечество от зла. Он говорит: вы думаете, что ваши законы насилия исправляют зло; они только увеличивают его. Вы тысячи лет пытались уничтожить зло злом и не уничтожили, а увеличили его. Делайте то, что я говорю и делаю, и узнаете, правда ли это.

И не только говорит, но сам всею своею жизнью и смертью исполняет свое учение о непротивлении злу».

Лев Толстой совершенно верно замечает, что насилие в ответ на насилие не делает мир менее злым, а наоборот – только усугубляет положение вещей, так как злого в мире со временем становится не меньше, а еще больше.

Вспоминается одна кавээновская шутка: «Для того, чтобы в мире воцарились мир и согласие, необходимо, чтобы собрались все хорошие люди и поубивали всех плохих».

Толстой упрекает тех, кто называет себя «христианами» в том, что те обособляют свою жизнь от учения Христа, считая, что оно может разрушить привычный уклад их жизни и является неким недостижимым идеалом либо, в лучшем случае, мечтательным учением обитателей древней Галилеи, не имеющем отношения к современной реальности.

Высший идеал человека у Христа – неотъемлемая часть самого человека, его путеводная звезда, его лучшие качества, развивая которые человек может приблизиться к Богу в своей святости: «Будьте предо Мною святы, ибо Я свят Господь Бог ваш» (Лев. 20:26).

Те же, кто называет себя «христианами», этот идеал вынесли из человека вовне и обособили его, таким образом, оторвав от самого человека, и идеализировав, объявили недостижимым, так и отставив людей на положении рабов Божьих, а не Сыновей, как учил Иисус.

«Казалось бы, прежде чем судить об учении Христа, надо понять, в чем оно состоит. И чтобы решать: разумно ли его учение или нет, надо, прежде всего, признавать, что он говорил то, что говорил. А этого-то мы и не делаем: ни церковные, ни вольнодумные толкователи. И очень хорошо знаем, почему мы этого не делаем».

Толстой приводит очень характерную притчу: «Илья-пророк, убегая от людей, укрылся в пещере, и ему было откровение, что Бог явится ему у входа пещеры. Сделалась буря – ломались деревья. Илья подумал, что это Бог, и посмотрел, но Бога не было. Потом началась гроза; гром и молния были страшные. Илья вышел посмотреть – нет ли Бога, но Бога не было. Потом сделалось землетрясение: огонь шел из земли, трескались скалы, валились горы. Илья посмотрел, но Бога не было. Потом стало тихо, и легкий ветерок пахнул с освеженных полей. Илья посмотрел – и Бог был тут. Таковы и эти простые слова Бога: не противься злу».

«Христос отвергает закон Моисея, дает свой. Для человека, верующего Христу, нет никакого противоречия. Он и не обращает никакого внимания на закон Моисея, а верует в закон Христа и исполняет его. Для человека, верующего закону Моисея, тоже нет никакого противоречия. Евреи признают слова Христа пустыми и верят закону Моисея. Противоречие является только для тех, которые хотят жить по закону Моисея, а уверяют себя и других, что они верят закону Христа, – для тех, которых Христос называл лицемерами, порождениями ехидны.

Вместо того чтобы признать одно из двух: закон Моисея или Христа, признается, что оба Божественно истинны.

Но когда вопрос касается дела самой жизни, то прямо отрицается закон Христа и признается закон Моисея.

В этом ложном толковании, если вникнуть в значение его, страшная, ужасная драма борьбы зла и тьмы с благом и светом».

Толстой и Писание

Наряду с тезисами о непротивлении злу насилием у Толстого очень интересны исследования о гневающемся напрасно. Он замечает, что ни один человек гневаясь, не считает свой гнев напрасным. Каждый находит ему оправдания. В конце концов, он приходит к выводу, что слово «напрасно» было добавлено еще в пятом веке, чем коренным образом изменило смысл слов Иисуса.

«И вот вместо туманных, подлежащих толкованиям и произволу, неопределенных и неважных выражений открылась мне со стиха 21-26-го простая, ясная и определенная первая заповедь Христа: живи в мире со всеми людьми, никогда своего гнева на людей не считай справедливым. Ни одного, никакого человека не считай и не называй пропащим или безумным, ст. 22. И не только своего гнева не признавай не напрасным, но чужого гнева на себя не признавай напрасным, и потому: если есть человек, который сердится на тебя, хоть и напрасно, то, прежде чем молиться, поди и уничтожь это враждебное чувство, ст. 23, 24. Вперед старайся уничтожить вражду между собою и людьми, чтобы вражда не разгорелась и не погубила тебя, ст. 25, 26».

Также чрезвычайно интересны рассуждения и лингвистические исследования Толстого о прелюбодействе.

Он справляется с толкователями, – «и все (Иоанн Златоуст, стр. 365) и другие, даже ученые богословы-критики, признают, что слова эти означают то, что Христос разрешает развод в случае прелюбодеяния жены и что в XIX главе, в речи Христа, запрещающей развод, слова: если не за прелюбодеяние, означают то же».

«У Луки, XVI, 18, сказано: «Всякий, разводящийся с женою своею и женящийся на другой, прелюбодействует; и всякий, женящийся на разведенной с мужем, прелюбодействует».

У Марка, X, 4-12, сказано также без всякого исключения: «По жестокосердию вашему он написал вам заповедь сию. В начале же сотворения мужа и жены сотворил их Бог. Посему оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и будет два – одна плоть, так что они уже не двое, а одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Опять о том же спросили Его в доме ученики Его. Он сказал им: кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее. И если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует».

То же самое сказано у Матфея, глава XIX, 4-9».

«На чем же основано толкование, что развод допускается в случае прелюбодеяния жены? На тех словах 32-го стиха пятой главы, которые так странно поразили меня. Эти самые слова толкуются всеми так, что Христос разрешает развод в случае прелюбодеяния жены, и эти самые слова в XIX главе повторяются многими списками Евангелий и многими отцами вместо слов: если не за прелюбодеяние.

И я опять стал читать эти слова, но очень долго не мог понять их. Я видел, что тут должна была быть ошибка перевода и толкования, но в чем она была – я долго не мог найти. Ошибка была очевидна. Противополагая свою заповедь заповеди Моисея, по которой всякий муж, как сказано там, возненавидевши свою жену, может отпустить ее и дать ей разводную, Христос говорит: А я говорю вам, кто разведется с женой, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать. В словах этих нет никакого противоположения и даже нет никакого определения того, что можно или нельзя разводиться. Сказано только, что отпущение жены подает ей повод прелюбодействовать. И вдруг при этом сделано исключение о жене, виновной в прелюбодеянии. Исключение это, относящееся до виновной в прелюбодеянии жены, когда дело идет о муже, вообще странно и неожиданно, но в этом месте просто глупо, потому что оно уничтожает и тот сомнительный смысл, который был в этих словах. Сказано, что отпущение жены заставляет ее прелюбодействовать, и предписывается отпускать жену, виновную в прелюбодеянии, как будто виновная в прелюбодеянии жена не будет прелюбодействовать».

В конце концов, сравнив различные варианты Библии на еврейском, греческом, латинском, немецком и русском языках, Толстой приходит к неожиданному выводу.

«И смысл выходит тот, что Христос, отвечая в этом месте на мысль фарисеев, которые думали, что если человек оставил свою жену не для того, чтобы распутничать, а чтобы жить брачно с другою, то он не прелюбодействует. Христос на это говорит, что оставление жены, то есть прекращение сношений с нею, если и не по распутству, а для брачного соединения с другою, все-таки прелюбодеяние. И выходит простой смысл, согласный со всем учением, с теми словами, в связи с которыми он находится и с грамматикой, и с логикой».

Эти и другие, привычные и знакомые нам положения учения Христа приобретают в устах Льва Толстого непривычный и глубокий смысл, скрытый за многовековыми наслоениями и чуждыми ему штрихами, привнесенными более поздними «трактователями» этого учения. Толстой как опытный, педантичный и целеустремленный реставратор сам очищает слой за слоем древнюю и прекрасную картину от неумелых и грубых мазков горе-художников, дерзнувших посягнуть на гениальное произведение Великого Творца.

Характерно, что поступок Серафима Саровского, когда тот подвергся нападению двух злодеев во время рубки дров и на требование денег и угрозы опустил топор на землю, сложил руки крестом на груди и произнес: «Я ни от кого не беру денег; делайте, что вам нужно» и был бит по голове обухом того же топора, называют великим и достойным святого человека. Он мог бы защититься от нападения, применив для этого свое же орудие труда, но счел невозможным ответное насилие.

Взгляды же Толстого о непротивлении злу насилием и его последователей называют «бессмысленным философским резонерством» и «глупостью» (у Гумилева), «сентиментальным нигилизмом» (у И.Ильина), или же[48]: «чудачеством», «наиболее вредной сектой» (у Путиниева), «противокультурной тенденцией», «моральной робинзонадой» (у Флоренского), «тунеядцами, проходимцами... с порочными взглядами» (у Огнева).

Где же логика? Где та грань, за которой заканчивается безумие и чудачество и начинается истинная православная святость?

Когда постигаешь суть философии Толстого и видишь его благоговейное отношение к Великому Учению Христа, свободному от оков «мертвящей буквы» мелкоцерковной догматичности, начинаешь недоумевать, читая некоторых у святых отцов, что «Все ереси, все лжеучения и расколы произошли оттого, что люди не понимали истинного смысла Священного Писания. Прочитает человек какое-либо место в Писании и начнет толковать по-своему, как вздумалось, погрешит в своем толковании, а там и от единства Церкви Божией отделится, сделается ересиархом...

Зорко следит за блужданиями смятенной души незримый ее враг и принимает все меры, чтобы она не попала как-нибудь случайно на верный путь – чрез Церковь – к Богу. Пусть она блуждает, сколько угодно по простору распутай мысли человеческой; он толкает ее и в буддизм, и в оккультизм, и в спиритизм, и в деизм, и во всевозможные «измы», он поймал ее уже на удицу самосмышления, – лишь бы не сорвалась с этой удицы – будет его верною добычею!

Типичнейшим представителем таких душ является несчастнейший граф Толстой, этот величайший ересиарх нашего времени. Не даром же сатана сделал его идолом для наших вероотступников. За ним, да и раньше его, и вокруг него – множество было и есть маленьких ересиархов, якобы «богоискателей». Быть может, это богоискание началось у них и искренно, но враг не дал им опомниться, опознать себя, вложил им тщеславную мысль, будто они не якоже прочий человецы – пролагают-де новые пути, и толкнул их в сторону подальше от Церкви: ищите себе там этих путей на просторе! И Толстой искал, усердно искал и дошел до личной ненависти ко Христу Спасителю!.. Таковы плоды гордыни. Таков исход самочинного богоискательства вне Церкви...» (Архиепископ Никон (1851-1919), «Меч обоюдоострый»).

Грустно, что сопричастность ко Христу, суть Которого – Любовь, определяется некоторыми исключительно лишь принадлежностью к конкретной церкви, все же остальные объявляются врагами Христа...

Многие «защитники и поборники нравственности» вроде того же Г.Климова упрекают Толстого в том, что он бросил свою стареющую жену и ушел из Ясной Поляны. Последний конфликт между супругами был по поводу того, кому достанутся гонорары Льва Толстого – его детям или общинам толстовцев.

«Владимир Ильин называет этот шаг Толстого юродством. Пошёл, де, по Руси как нищий, со Христом в сердце. Но я позволю себе не согласиться с философом. Многие из юродивых несли в себе Истину! Истиной называется в православии Сын Божий. Они несли и знание о чудесном воскресение из мёртвых, и веру в силу чудотворения! Их вызывало на этот путь призвание свыше, особая участь. Что же понёс в себе, убегая тёмной осенней ночью из дома, Толстой?

Человеческое. И, прежде всего, свою немощь, свалившую его на первом же сквозняке, на первых шагах от Ясной Поляны, где оставалась Софья Андреевна.

Вот пишет он ей страшное, стариковское письмо, в ответ на её зов вернуться, привезенный дочерью Сашей, полное слёз: не ищи! Тебе надо лечиться! Моя жизнь с тобой невыносима! Тут он в своём ожесточении и последнем акте «упрощения» отрицает сам смысл для него шестидесятилетней Софьи Андреевны, всех сорока с лишком лет жизни с ней. Отрицает родившую ему! Ту, что много лет ночами переписывала с его черновиков произведения, вычитывала гранки.

Фактически он забыл главную заповедь так понравившейся ему «морали» Христа: возлюби ближнего! Да, да! Именно сейчас, на пороге внезапной смерти, за несколько дней до неё, он и забыл главное в изобретенной им философии – что «любить» значит не разбирать по косточкам, не давать моральную оценку, а «понимать», а, по словам Розанова, «пожалеть». Это Софье Андреевне писал он: «Не ищи, и адреса не скажу!», той Софье, которая с горечью говорила: вот умрёт Лёвочка, и она потеряет сам смысл жизни. Может быть, не была она достойна похвалы, но жалости точно была достойна. Ибо и её жизнь, повторюсь, похожа на святоотеческое житиё – быть опорой мужу и воспитательницей детям» (И.Репьева, «Пан Толстой»).

Ирина Репьева в статье «Пан Толстой» пишет о широко известном конфликте между Львом Толстым и его женой в последние годы жизни писателя, который многие его критики ставят тому в вину: «Мне всегда думалось, что, если бы не толстовство, вернее, толстовцы – это недоброе окружение писателя – не было бы и конфликта его с Софьей Андреевной».

«Он искал землю обетованную, счастливую и безгрешную, а она ждала его в собственной усадьбе, в Ясной Поляне. Она была ему дана семнадцати лет, чистой девушкой, сотворившей из него в любви своей безмерной кумира. А теперь, когда он был уже без сознания, ее, наконец, впустили к нему, и она, прижавшись к его старому лицу – вся в слезах, шепнула ему в самое ухо: «Я люблю тебя!» И ей показалось, что в ответ его щека едва дрогнула» (И.Репьева, «Пан Толстой»).

Глубинная суть конфликта Толстого со своей женой, посвятившей ему всю себя без остатка, растворившейся в нем до последней капли своей индивидуальности заключается как раз в этой самой растворенности. Жизнь писателя – это поиск Бога в себе и в окружающем нас мире, подробный анализ природы человека, как существа социального, открытого и ошибочно питающего иллюзии в отношении своей самодостаточности. Герои его бессмертных произведений – это он сам в своей удивительной многогранности. И прожил он с каждым из них свою ни на что не похожую жизнь, впитав в себя весь их опыт и отдав каждому часть своей души. Он искал истину и шел вперед, а Софья Андреевна так и осталась на том же месте, как и сорок лет назад – у домашнего очага.

Его уход, с первого взгляда внезапный и безумный, был совершенно логическим продолжением того внутреннего конфликта, который назревал в течение не одного десятка лет и вырывался время от времени наружу в виде ссор и обид. Он оказался последней формой протеста отчаявшегося писателя найти себе в жизни попутчика, способного разделить вместе с ним ношу и тяготы трудного путешествия, а не владельца постоялого двора, погруженного в свои бесконечные мелкие хозяйственные хлопоты.

«Без жертвы нет жизни. Вся жизнь – это… жертва телесного духовному» (Л.Толстой). А Софья Андреевна к такой жертве, видимо, не была готова…

Когда-то давным-давно один богатый человек ушел от сытой и беззаботной жизни, бросив своего отца, видевшего в нем своего наследника, и жену с ребенком. Его звали Сиддхартха Гаутама. Принц, ставший по собственному желанию нищим странником. Это он основал религиозное учение для всего человечества на главном законе жизни: «Из добра должно произойти добро, а от зла одно зло». Это он достиг высочайшего духовного просветления и стал Буддой. Пожертвовал ли он семьей, богатством и славой ради всего этого? Несомненно. Но ему уход из семьи в вину не ставят…

А Толстому многие «моралисты» ставят в вину его отношение к жене и семье, забывая о том, что, даже став всемирно известным и великим, он все-таки остался человеком со всеми присущими человеку недостатками.

Эти «блюстители нравственности» предпочитают умолчать, что это был уход из семьи и мирской суеты, когда непреодолимые оковы земного препятствовали единению с Божественным, а не банальный уход к другой женщине ради примитивного удовлетворения сексуального влечения!

Огромный груз знаний и ответственности, борьбы за право иметь собственную точку зрения и бессилия что-либо изменить даже в своей семье, наконец, раздавили его. Как говорил Луций Сенека (старший): «Великая судьба – великое рабство». Это дало прекрасный повод для злорадства и насмешек его давним завистникам, которые, как шакалы, с восхищенным ожесточением бросились терзать тело поверженного льва, к которому еще недавно и подойти-то было страшно.

О подобном отношении сам Толстой сказал так: «Осуждение другого всегда неверно, потому что никто никогда не может знать того, что происходило и происходит в душе того, кого осуждаешь».

Великая судьба – великое рабство

«Обычно мы говорим: скорбные глаза Достоевского, мучительная муза Достоевского, мучительный гений Достоевского, страдальческая жизнь. А Толстой – полноводный и полнокровный.

Это ошибка, друзья мои, ошибка наша, как детей, равнодушных к страданиям отцов. Ибо Лев Николаевич Толстой был человеком не менее трагичным, чем Достоевский. И я вам прямо скажу – более трагичным, намного более трагичным... Человек, создавший одну из величайших русских национальных эпопей – «Войну и мир», – выступал против патриотизма. Человек, который написал страстные, бессмертные строки о любви..., вообще считал брак каким-то недоразумением и в «Крейцеровой сонате» перечеркнул его.

Человек, который большую часть жизни был проповедником евангельской этики, а последние 30 лет жизни посвятил проповеди христианского учения (как он его понимал), оказался в конфликте с христианской Церковью и в конечном счете был отлучен от нее...

Толстой годами терзался тем, что стиль его жизни противоположен тому, что он проповедует, годами восставал против этого – и вынужден был терпеть до конца дней, можно сказать, до своего побега и смертного часа» (А.Мень, «Русская религиозная философия»).

Трагедия и крах Толстого – не от его глупости или абсурдности его учения, а от великого, незаурядного ума, намного опередившем свою эпоху, когда насилие считалось, да и сейчас еще считается, нормой, когда «христиане», забыв о духе учения Христа, сами применяют насилие и жестокость. А когда их хватаешь за руку и спрашиваешь о любви к ближнему, непонимающе смотрят на тебя, как на прокаженного.

«Трагедия Толстого заключается не в том, что он ушел от художественной литературы, а в том, что дары, необходимые для создания из собственной жизни величавого образа, который превышал бы значительность его художественных творений, – дары, необходимые для пророческого служения, остались в нем нераскрытыми. Духовные очи не разомкнулись, и миров горних он не узрел. Духовный слух не отверзся, и мировой гармонии он не услышал. Глубинная память не пробудилась, и виденного его душою в иных слоях или в других воплощениях он не вспомнил. Шаданакар[49] остался ему неизвестен, метаистория – непонятна, исторические процессы и цели – неразгаданны, а любовь к миру и требования духовности – не примирены. Его проповеди кажутся безблагодатными потому, что рождены они только совестью и опираются только на логику, а духовного знания, нужного для пророчества, в них нет.

Но духовная жажда его была так велика, а чувство долга проповеди так неотступно над ним довлело, что тридцать лет он пытался учить тому, что подсказывала ему совесть. А так как совесть его была глубока, разум остр, а словесное мастерство – колоссально, то безблагодатная проповедь оказалась достаточно сильна, чтобы вызвать образование секты и даже перекинуться далеко за рубеж, рассеивая семена идеи о непротивлении злу злом, – семена, падавшие в некоторых странах на подготовленную почву и давшие потом такие всходы, как социально-этическая доктрина Махатмы Ганди.

... Преждевременное проповедничество, усиливая его гордыню и запутывая его в противоречиях, не ускоряло, а замедляло его движение по тому отрезку пути, какой оставался ему до раскрытия внутренних даров и до превращения в пророка. Ему казалось, что нужен еще какой-то героический акт: не то – мученичество за веру, не то – подвижнический уход от общества и от культуры...

... Запутавшись в тенетах своих противоречивых обязанностей, действительных и мнимых, Толстой долго колебался, не смея поверить в правильность своего понимания – бросить свою семью и сложившийся за столько десятков лет уклад жизни. Когда же поверил и совершил – ему было восемьдесят два, силы иссякли, и долгожданное утоление духовной жажды встретило его уже по ту сторону смертной черты» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 10, гл. 3).

Те, кто травил Толстого, должно быть праздновали победу, когда посчитали, что повергли Титана. Но они не учли, что Титан остается таковым и после смерти, а свора голодных и завистливых шакалов никогда не сможет занять его место.

Из Учения Христа изъяли душу его – любовь и всепрощение. Забыли лишь о том, что тело без души в лучшем случае превращается в высохшие мощи, в худшем же – в гниющую и зловонную плоть.

Толстой же только попытался эту душу вернуть, чтобы учение Христа снова обрело свои смысл и цельность.

Победа – вещь вообще относительная. Она не всегда бывает там, где правда. Истина может проявиться лишь через многие годы. И тогда былые победы рассматриваются как поражения, а мнимые поражения – в качестве настоящей победы.

«Вовсе не обязательно, что вы одержите верх потому, что истина с вами. Иисуса распяли – это истину распяли! Сократа отравили – это истину отравили. Так что не думайте, что если у вас есть истина, то победа за вами. Стадный ум верит в свое собственное невежество, в свою собственную слепоту, в свои суеверия. И стадный ум силен; это большинство населения Земли» (Ошо).

НЕМНОГО ОБ ОБРАЗАХ

И ТЕРМИНАХ

Философы, не ищите философский камень! Его привяжут вам на шею.

Станислав Ежи Лец

Философы утверждают, что они ищут; стало быть, они еще не нашли.

Тертуллиан

Не секрет, что термины, обозначавшие некогда одно, по прошествии времени начинают употребляться совершенно по другому поводу, часто абсолютно не связанному с первоначальным своим значением.

Такое распространенное слово в эпоху бурных научно-технических преобразований, как «алгоритм» в самом начале было только латинской транслитерацией имени среднеазиатского ученого Мухаммеда бен Муссы Хорезми (аль-Хорезми) (787 – ок. 850).

«Браконьер» – вначале обозначало охотника с собаками, сейчас же – нарушителя правил цивилизованной охоты.

«Вокзал» – в 17 веке был увеселительным заведением под Лондоном, «колумбарий» – голубятней, а «педант» – педагогом, учителем.

Слово, обозначающее ситуацию, в которую вряд ли кто хотел бы попасть, – «позор» первоначально не имело негативной окраски, а было лишь синонимом слова «зрелище».

Однако больше всего претерпели трансформацию первоначального смысла старинные термины и образы, пришедшие к нам из глубин веков и тысячелетий.

Слова, несущие яркую, эмоциональную и духовную окраску под влиянием человеческого дилетантизма и извращения вследствие своего вопиющего непонимания, щедро замешанного на непомерной гордыне, сначала начинают вызывать недоверие, потом – раздражение и далее – полное неприятие и отторжение, получив навсегда ярлык ложности и непросвещенности.

Непрофессионализм, фанатизм и алчность – вот три головы одного дракона, в конце концов пожирающего любое благое начинание.

В 18 веке наука начинает вести активное наступление по всем «фронтам». Изобретаются фортепиано и зажигательный снаряд, механический ткацкий станок, прядильная машина и воздушный шар, паровая машина Уатта, производственные станки, литография и пр.

В 1795 году Н.Карамзин (1766-1826) пишет: «Кто более нашего, славил преимущества XVIII века, свет философии, смягчение нравов, повсеместное распространение духа вещественности, теснейшую и дружелюбнейшую связь народов... Конец нашего века почитали мы концом главнейших бедствий человечества и думали, что в нем последует соединение теории с практикой, умозрения с деятельностью... Где же теперь эта утешительная система. Она разрушилась в самом основании... Кто мог думать, ожидать, предвидеть? Где люди, которых мы любили? Где плод наук и мудрости? Век просвещения, я не узнаю тебя; в крови и пламени, среди убийства, разрушений я не узнаю тебя... Сердца ожесточаются ужасными происшествиями, и, привыкая к феноменам злодеяний, теряют чувствительность. Я закрываю лицо свое...»

Изобретения механиков радуют зажиточную публику совершенством диковинных игрушек. Наука, доселе бывшая уделом немногих, завоевывает внимание европейцев своей непонятностью, занятностью, граничащими с чудесами. Восхищенная публика требует зрелищ. А где есть спрос, превышающий предложение, там всегда будет обман и мошенничество. Так возникают механические устройства-автоматы, на самом деле управляемые спрятанными людьми, волшебства, основанные лишь на физических и химических законах, спиритические сеансы, ловко подстроенные алчными устроителями.

Древние науки, позволявшие человеку обладать секретами непосредственного влияния на дух, материю и природные стихии, вытесняются их жалким подобием, фокусом, иллюзией.

Примерно с 19-го века активно дискредитируются понятия «алхимия» и «философский камень», «Каббала», «оккультизм», «эзотерика», «астрология» и прочее, что еще совсем недавно представляло собой фундаментальные науки, пришедшие к нам сквозь многие тысячелетия.

***

Оккультизм и эзотерика. Эти «страшные» слова, от которых многие шарахаются как от прокаженного, означают всего лишь «тайный», «сокровенный» (от лат. occultus и греч. esoterikos – внутренний). Оккультизмом называют совокупность различных учений и практик, которые признают существование скрытых сил в человеке и космосе и доступных лишь для избранных, прошедших для этого специальную подготовку.

«Предания оккультизма ведут своё начало из глубокой древности. Сокровенные тайны оккультизма ревниво оберегались египетскими жрецами и индийскими браминами и передавались частью устно, частью письменно, только посвящённым. Письменные сочинения оккультного характера написаны символически и условно, и доступны пониманию лишь посвящённым» (Древняя высшая магия).

Оккультные учения сыграли особенную роль в средневековой Европе, в частности в эпоху Возрождения и в философском значении были очень близки к учению о всеобщей одушевленности материи, к которому в свое время примыкали Эмпедокл и некоторые стоики, Джордано Бруно и Парацельс (1493-1541), Д.Дидро (1713-1784) и Ф.Шеллинг.

Эзотериками в свое время были философы Ибн Аль-Араби (1165-1240) и Ф.Бэкон (1561-1626), богословы Ориген и П.Флоренский (1882-1937), писатели Г.К.Честертон (1874-1936), Д.Андреев (1906-1959) и даже простой сапожник Я.Беме (1575-1624).

«Согласно эзотерическим идеям, на Земле сменяли друг друга многочисленные цивилизации, неизвестные нашей исторической науке. Некоторые из них достигли гораздо более высокого уровня, чем наша, которую мы считаем высшей из всех, когда-либо достигнутых человечеством. От многих древних цивилизаций не осталось никаких следов; но достижения науки тех отдаленных эпох не оказались полностью утраченными. Приобретённое знание сохранялось из века в век, из одной эпохи в другую; оно передавалось от одной цивилизации к другой. Хранителями этого знания были школы особого рода; в них знание хранили от непосвящённых, которые могли исказить и разрушить его. Скрытое знание передавалось только от учителя к ученику, прошедшему длительную и трудную подготовку» (П.Успенский, «Новая модель вселенной»).

Слабые отзвуки грандиозных древних учений и тайных знаний до сих пор поражают воображение современных ученых своей глубиной и невероятной точностью. Мы их можем видеть в остатках египетских пирамид, скрывающих от современного человека гораздо больше, чем открыто на сегодняшний день; истуканах острова Пасхи, по рассказам туземцев, шедших своих ходом до места их нынешнего нахождения; гигантских фигурах, начертанных на плато Наска в Перу, оценить все величие которых можно только с высоты птичьего полета. Мегалитические сооружения[50], разбросанные по всему свету (менгиры, дольмены и кромлехи – загадочные постройки наподобие знаменитого английского Стоунхенджа), невероятные познания догонов[51] в области астрономии и космогонии и многое-многое другое решительно опровергают мнение ученых о непросвещенности и отсталости человека, жившего многие тысячи лет назад.

Под термином «оккультизм» издавна понимались тайные знания либо знания, содержащие в себе тайну, т.е. секреты, скрытые вследствие ряда причин от человечества.

«Оккультизм есть знание и правильное использование скрытых сил Натуры. Оккультные силы являются силами, которые могут стать известными только посредством выхождения за завесу видимого феномена, особенно силы тонкого физического и сверх-физического планов» (Шри Ауробиндо, «Интегральная йога»).

«Идея эзотеризма говорит, прежде всего, о знании, которое накапливалось десятками тысяч лет и передавалось из поколения в поколение в пределах узкого круга посвящённых; такое знание нередко относится к сферам, которых наука даже не касалась. Чтобы приобрести это знание, равно как и силу, которую оно даёт, человек должен пройти через трудную предварительную подготовку и испытания, проделать долгую работу, без чего усвоить знание невозможно – как невозможно и научиться его использовать. Работа по овладению эзотерическим знанием, методы, используемые в ней, сами по себе составляют отдельный цикл знания, неизвестный нам…

Согласно идее эзотеризма в её применении к истории человечества, ни одна цивилизация не начинается сама по себе. Не существует такой эволюции, которая возникает случайно и продолжается механически. Механически могут протекать только вырождение и распад. Цивилизация никогда не берёт начало в естественном росте – она появляется благодаря искусственному взращиванию. Эзотерические школы скрыты от глаз человечества, но влияние этих школ проявляется в истории непрерывно. Насколько можно понять цель этого влияния, она заключается в помощи (когда она возможна) тем расам, которые пребывают в состоянии варварства того или иного рода; им помогают покинуть это состояние и вступить в новую цивилизацию, в новую жизнь» (П.Успенский, «Новая модель вселенной»).

Если древние обладали столь серьезными познаниями, то почему же они окутали их тайной, а не открыли все человечеству?

Да потому, что есть области таких знаний, в которые вторжение человека с неподготовленными мировоззрением, духовным развитием и далеким от нравственности мышлением чрезвычайно опасно.

Люди уже неоднократно имели возможность убедиться в том, как научные открытия и посвящение человека в тайны материи и жизни приводили к тяжелейшим последствиям и миллионам человеческих жертв.

Величайшие ученые мира (А.Нобель, А.Эйнштейн, А.Сахаров и др.), открывшие тайны вещества и энергии, раскаивались в своих гениальных открытиях, так как врожденная человеческая жажда власти, денег и ощущения всемогущества, присущая многим, превращала эти открытия из источника благосостояния в универсальное и мощное средство уничтожения.

Например, открытие способа выплавки железа позволило человеку в первую очередь усовершенствовать средства уничтожения себе подобных: увесистая дубина, каменный топор, копье и лук уступили место более грозному поколению оружия.

Изобретение пороха и динамита ничуть не продвинули людей по пути духовности, зато позволили процесс уничтожения противника сделать менее мучительным (разумеется, только для того, кто обладает этим оружием). Оказалось, что рубить мечом противника, глядя ему в глаза, намного тяжелее морально, чем выстрелить в него с расстояния сотен метров. Можно еще подложить противопехотную мину, которая сработает вне поля зрения того, кто ее установил. Этим, как бы, снимается с себя всякая ответственность за смерть незнакомого человека.

Верхом «гуманности» и «заботы о человеке» было в свое время объявлено ядерное оружие, способное «быстро и безболезненно» испепелить сотни тысяч и миллионы человек.

Цивилизованный дикарь есть самое отвратительное зрелище

Н.Рерих

Любые достижения науки и техники во все времена использовались в первую очередь не для блага человека, а против него. Как оказалось, химические превращения веществ можно использовать не только и даже не столько для приготовления лекарств, но и для производства снадобий и зелий, несущих смерть и страдание. Электрическую энергию, дающую свет и тепло, можно использовать для функционирования электрического стула, а лазер – не только для сварки, резки, передачи информации и лечения, но и в качестве мощного оружия, которое можно расположить в космосе.

Эзотерические и оккультные знания древних цивилизаций могут принести человечеству не только расцвет цивилизации, но и тотальное и быстрое ее уничтожение. Все зависит лишь от того, в какие руки они попадут.

От примитивного вызывания духов умерших людей, влияния на психику и здоровье непонравившегося кому-то человека до организованной оккультной машины фашистского режима, ставившей своей целью подчинение невидимых, но мощных тайных сил человека и космоса – все это действия человека против сил любви и добра.

Таким образом, использование скрытых резервов природы и человека в корыстных интересах для ложного самоутверждения и потакания своему низшему «я» привело к дискредитированию самих терминов «оккультизм» и «эзотерика». Об этом пишет также и Д.Андреев в книге «Роза мира».

Однако отождествление таких мощных сил исключительно со злом, разрушением и смертью было бы огромной и непростительной ошибкой для человека.

Ведь все зависит не от качеств и характеристик самого предмета или объекта, а от того, кто его использует и в каких целях. Попросту говоря, нет абсолютно плохих или абсолютно хороших знаний, явлений и предметов. Зло исходит не от них, а от недоброй воли самого человека, оборачивающего все и вся во зло себе подобным.

Например, один и тот же медицинский препарат можно использовать и для лечения, и для отравления. Все зависит только от дозы этого лекарства. Нож убийцы по своей сути ничуть не хуже скальпеля хирурга – и тем и другим можно поранить или даже убить человека. Удавка – не страшнее страховочного троса альпиниста, а булыжник – увесистого лабораторного микроскопа.

«Многие наивно полагают, что, заплатив некую сумму и посетив курсы, они станут магами и волшебниками. Но в этой науке, в отличие от других наук, учениками могут стать единицы – это люди с достаточно чистой кармой, с развитыми духовными структурами, со стратегическим мышлением, душевной добротой и огромной самодисциплиной. Если проанализировать оккультные и магические техники, можно заметить, что главное в них – не набор определенных приемов, а личностные качества Учителя и ученика. Стремление многих начинающих экстрасенсов получить доступ к повышенным возможностям, перескочив через ступень мучительного духовного совершенствования, может закончиться плачевно» (С.Лазарев, «Диагностика кармы. Система полевой саморегуляции»).

Человечество склонно обвинять магию, астрологию и другие оккультные науки во всех смертных грехах, забывая о несовершенстве самого человека, способного одной лишь своей ненавистью и проклятиями принести боль и страдания своим окружающим.

Такие утверждения подобны обвинениям в адрес предметов, использованных в качестве орудия преступления.

Один из «бакалавров оккультных наук» (так он себя назвал), раскаявшийся в своих «деяниях», пишет: «Восемнадцать с половиной лет мне довелось самым серьезным образом заниматься кропотливым изучением оккультных наук, черной и белой магии, теоретического и прикладного колдовства. Любой предмет исследования полностью и безоговорочно затягивает в себя настоящего исследователя, заставляет жить собою, затмевает все вокруг. И все же очевидного не утаить – оккультизм в своей основе базируется на поклонении силам зла, дьяволу, в какие бы одежды он не рядился. Особенно это заметно сейчас, когда кабалистика, как разновидность сатанизма, захлестнула весь мир и в первую очередь нашу страну, когда мы падаем в пучину безверия и поклонения бесам» (О.Исхаков, «Вампиры и оборотни среди нас. Хроника, исследования»).

Он напрямую отождествляет оккультизм и сатанизм, явно и безбожно путая понятия и терминологию. Такие резкие и категоричные высказывания «бакалавра» вызывают искреннее недоумение и вполне обоснованные сомнения в его учености.

Любые знания безличны и беспристрастны. Знания – это всего лишь орудие, а любое орудие можно использовать как во зло, так и во благо. Все зависит лишь от того, в чьи руки оно попадет.

«Так как наш ум всегда должен быть занят, то естественно, что такое занятие или материал для мышления должно даваться ему человеком, а не должен сам он думать о чем попало и как попало. Человек должен сам руководить своим мыслительным аппаратом и направлять его деятельность лишь в нужном человеку направлении» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 1, гл. 3).

Человек, овладевший своим орудием в совершенстве, называется мастером, т.е. тем, кто может полностью контролировать весь процесс своей деятельности. В противном же случае человек либо просто остается невеждой, либо, оказавшись слишком слабым, сам превращается в жертву своих же знаний. Но тогда ни о какой гордой ученой степени «бакалавр» и речи быть не может. Если человек злобен и жесток, то все, что бы он ни делал и к чему бы он ни прикасался, будет нести на себе печать его зла и жестокости.

Любые действия и теории, служащие силам зла, действительно можно назвать и сатанизмом, и фашизмом, и т.п. Но если человек оказался слишком беден духовно и не смог найти им лучшего применения, чем для насилия и разрушения, то, может быть, нужно винить в этом только свои собственные низость, подлость, безверие и поклонение силам зла?

Магия (от греч. mageia – колдовство, волшебство), в отличие от молитв, медитаций, а также практик, направленных на совершенствование собственного духа, подразумевает не только изучение человеком самого себя и медленный, трудный путь восхождения к высотам мира горнего, но и обязательное воздействие на других людей и окружающие предметы! Ведь магия – это именно владение силой, энергией.

Как понятие вообще или определение, она не имеет никакой окраски до тех пор, пока ею не начинает заниматься человек. Только с этого момента она начинает нести на себе отпечаток духа этого человека и становится «разноцветной», т.е. «окрашивается» в черный, серый или белый цвет.

«Черная» магия, демоническая – это сознательное сотрудничество с миром темных сил, комплекс разнообразных практик и намерений, сознательно направленных на творение зла, на возведение препятствий в жизни человека, причинение страданий, разрушение его духа и судьбы (порча, родовые проклятия, заговоры на смерть, безбрачие, неудачи и пр.), это насилие над личностью, подавление ее воли и ограничение свободы действий. Но нужно помнить одну древнюю истину, пришедшую к нам с незапамятных времен: незаслуженное проклятие не сбудется. Это значит, что если негативное магическое воздействие возымело на вас действие, то корень этого зла содержался не где-нибудь, а лишь в вас самих. Проклятия, заговоры только запускают механизм, который уже давно существует. А лучшая защита от дурного воздействия – любовь – к Богу, себе и своему ближнему.

Незаслуженное проклятие не сбудется

Древняя истина

«Серая» магия – это магия человеческая, магия благих намерений, когда стремление помочь одному человеку приводит к печальным последствиям в жизни другого («приворот» любимого, заговоры на излечение от болезней, выигрыш в лотерею и пр.). Даже излечение человека от страшной болезни может оказаться неосознанным злом, так как может противоречить Высшим Силам и законам космической Справедливости, не понимая суть которых, человек ошибочно принимает их за несправедливость. Не что иное, как «серая» магия, к сожалению, является орудием большинства экстрасенсов и целителей, лишенных духовного зрения.

И лишь «белая» магия может считаться божественной, т.к. направлена на выполнение божьей воли. Но каждый ли, кто имеет доступ к таинственным и огромным силам, сокрытым в глубинах духа, может определить что есть божья воля, а что – результат человеческого несовершенства? Чтобы уметь отличить одно от другого необходимо самому иметь высшую степень чистоты духа, освободиться от человеческого тщеславия и гордыни, от узкого суждения о различных процессах и явлениях в рамках собственного земного «я», а для этого часто недостаточно и жизни...

Итак, магия хороша, когда она – выполнение Божьей воли. И опасна, когда она – выполнение воли несовершенного человека.

Патриарх Алексий II в речи к раввинам г. Нью-Йорка 13.11.1991 года сказал, что финансовые олигархии и оккультизм, масонские атрибуты и нацизм шагали рядом.

Однако даже самую благую деятельность священника по изгнанию нечистой силы из помещения или человека можно назвать оккультизмом по определению. Ведь христианская религия тоже является совокупностью учения и практики. Она, несомненно, признает в человеке и космосе скрытые силы, недоступные глазу, а сам акт изгнания нечисти проводится лицом, прошедшим специальную подготовку!

Да, в самом деле, нацисты во главе с А.Гитлером действительно предпринимали неоднократные попытки овладения тайными магическими знаниями. Они организовывали экспедиции для поиска великих христианских реликвий наподобие Святого Грааля или Ковчега Завета для того, чтобы управлять миром. Но можно ли в параноидальной идее мирового господства горстки безумцев винить знания, использующиеся ими исключительно во вред?

С таким же успехом можно было бы обвинить физику в том, что ее знания привели к созданию атомного оружия, уничтожившего в 1945 году сотни тысяч мирных жителей, а также заодно и всю современную технику, из-за которой ежегодно гибнут на планете миллионы человек.

Удивительно, но звучат серьезнейшие обвинения против оккультистов и эзотериков, а против изобретателей оружия, созданного специально для того, чтобы убивать людей, таких обвинений нет!

Оккультные науки – мощная сила и весь вопрос состоит не в том, плохи они или нет, а в том, что для использования этих знаний во благо окружающим необходим очень высокий уровень духовности их обладателя. А так как высокая духовность и чистота человека – довольно большая редкость, то стоит ли удивляться тому, что даже «невинные занятия» людей вроде нечестного использования чужих денег, чиновничьей власти или медицинских знаний приводят к разрушающим общество и мировоззрение человека последствиям. Ну а если такой человек обладает еще к тому же и «тайными знаниями», то последствия его вмешательства в жизнь людей могут достигать поистине катастрофических масштабов.

Но даже если хотя бы один человек из многих тысяч мнимых «гадалок», «целителей» и «экстрасенсов» смог преодолеть все силы тьмы и подняться до высот своего высшего «Я», не расплескав, а, приумножив великие силы, данные ему свыше для служения людям, а не личного самоутверждения и обогащения, то можно ли это учение и эти знания называть сатанинскими?

Можно ли утверждать, что миссия Христа на земле была не от Бога лишь на том основании, что Его чудеса и неимоверная власть над силами природы не только не получили широкого распространения среди людей, но даже привели к попыткам их имитации многими шарлатанами – «магами» и «чародеями»?

О необходимости духовного совершенствования при изучении и использовании древних знаний упоминала неоднократно Елена Рерих: «Меньше всего отвечают мне статьи о практическом оккультизме без указаний на необходимость достижения высокого очищения сердца, прежде чем прикасаться к страшным силам. Очень уж не люблю я всю эту механику, ни к чему кроме разрушения не приводящую».

Она в своих письмах упоминает и о предостережениях Е.Блаватской: «В оккультизме существует странный закон, который был подтвержден на протяжении тысячелетних опытов. Также и в течение всех лет, истекших от начала существования Теософского Общества, закон этот неизменно подтверждался в каждом случае. Стоит только кому-либо вступить на путь «испытуемого», как начинают проявляться некоторые оккультные следствия. И первое из них есть выявление наружу всего, что находилось в человеке до сих пор в спящем состоянии: его недостатков, привычек или скрытых желаний, хороших, дурных или безразличных…

Например, если человек, в силу атавизма или же кармического наследства, тщеславен, или чувственен, или самомнителен, то все эти пороки неминуемо выявятся в нем, даже если до сих пор ему удавалось успешно скрывать и подавлять их. Они выступят неудержимо, и ему придется бороться с ними во сто раз сильнее, чем раньше, прежде чем ему удастся искоренить в себе подобные наклонности…

С другой стороны, если он добр, великодушен, целомудрен и воздержан, или же имеет какие-либо добродетели, находящиеся в нем в скрытом или спящем состоянии, то они с такою же силою проявятся, как и все остальное…

В области оккультного это – непреложный закон…

Действие его тем ярче, чем серьезнее и искреннее желание, выраженное кандидатом, и чем глубже он восчувствовал действительность и значение принятого им на себя обязательства…

Древняя оккультная аксиома: «познай самого себя», должна быть знакома каждому ученику. Но мало кто понял истинное значение этого мудрого изречения дельфийского оракула...».

Подобное пишет и мастер оккультизма, доктор медицины, получивший образование в Китае Лобсанг Рампа: «… сделав добро человеку, вы сделали его мировоззрение светлее, а причинив зло, вы ухудшили его. Чем больше добра вы сделаете другим, тем больше вы выиграете сами. Это закон оккультизма, вы не сможете получить, пока не захотите сначала дать. Если вы даете, будь то помощь, деньги или любовь, тогда и вы в свою очередь получите помощь, деньги и любовь; не важно, что человек дал и что он получил, за все воздастся в свое время» (Л.Рампа, «Ты вечен»).

Человек для того, чтобы получить разрешение для работы с электричеством, химическими препаратами, промышленным оборудованием, или оперированием и лечением больных проходит порой очень долгий путь обучения и практики. Как же – ведь можно пострадать от неправильных действий и ошибок! Зато оккультистом-эзотериком, как считают некоторые, можно стать без особого труда, прочитав и как-нибудь усвоив несколько приемов из двух-трех книжек сомнительного содержания. После такого «обучения» можно уже считать себя ясновидящим или астрологом, магом или «целителем от бога» и без зазрения совести давать объявления в газеты: «Сниму сглаз, порчу», «Приворожу…», «Верну в семью…», «Потомственная целительница проездом из Шаолиня в Тмутаракань остановилась в вашем городе на неделю, чтобы решить все ваши проблемы в обмен на ваши же деньги…», «Гадалка от Бога (!??) предскажет судьбу…» и т.п.

Но даже «самый плохой астроном знает, что можно ослепнуть, если смотреть на солнце в сильный телескоп. Точно так же занятия оккультизмом без соответствующей подготовки, без руководства могут привести к нервным расстройствам, к целому ряду печальных и неприятных последствий.

Мы решительно против занятий йогой, против того, чтобы несчастные западные тела мучили на восточный манер. Эти упражнения предназначены для восточных тел, которые готовятся к этому с самых ранних дней; занятия йогой могут нанести вред человеку, который станет давать своим мускулам жестокую непривычную нагрузку и деформировать их только потому, что эта система носит титул йоговской. Давайте заниматься оккультизмом, но давайте заниматься им разумно и под руководством.

Мы не советуем общаться с мертвыми, или подобную практику. Это можно делать, конечно, и это делается каждый день, но это такой предмет, который может нанести вред обеим сторонам, если он не осуществляется под руководством компетентного человека» (Л.Рампа, «Ты вечен»).

Случай с прорицательницей, описанный в «Деяниях апостолов» (16:16-19) явственно свидетельствует о том, что способности ясновидения и врачевания могут исходить не только от добрых духов, но также и от злых. Злой дух никогда не сможет действовать через духовно чистого человека и светлый дух никогда не станет проявлять себя через духовно убогое и озлобленное существо, продающее свой дар в целях личного обогащения.

Согласно древним учениям на Землю периодически приходят великие духовные личности, призванные нести знания человечеству. Но эти Учителя могут дать только ту информацию, к восприятию которой люди готовы. Эти Учителя оставляют после себя учения и религии, философские школы и новые идеи именно в том виде, который приемлем для людей данной эпохи и страны.

«Согласно традиции, к эзотерическим школам принадлежали следующие исторические личности: Моисей, Гаутама Будда, Иоанн Креститель, Иисус Христос, Пифагор, Сократ и Платон, и более мифические персонажи: Орфей, Гермес Трисмегист, Кришна, Рама, некоторые другие пророки и учителя человечества. К эзотерическим школам принадлежали также строители пирамид и Сфинкса, священнослужители мистерий в Египте и Греции, многие художники Египта и других стран древности, алхимики, архитекторы, строившие готические соборы в средние века, основатели некоторых школ и орденов суфиев, отдельные личности, появлявшиеся в истории на краткие моменты и оставившие впечатление исторической загадки» (П.Успенский, «Новая модель вселенной»).

У разных народов всех времен существуют легенды и предания о целых тайных и таинственных городах и странах, населенных совершенными людьми, время от времени появляющимися среди нас. Таковы легенды о тибетско-монгольском «подземном царстве», о «городе тайны» Агарте, тибетской горной стране Шамбале и о легендарной стране свободы Беловодье, находящейся где-то на востоке Руси.

Но лишь только тогда, когда мощь и сила тайного знания будет обуздана человеческим высшим Разумом, а не корыстным расчетом, Любовью к людям, а не стремлением подчинить их своей больной воле, оккультные науки станут служить человеку во благо.

***

Астрология. Ежедневно в разных странах выходят сотни и тысячи периодических печатных изданий, наперебой предлагающих миллионам своих читателей гороскоп на день, неделю, месяц. Большинство людей привыкло к таким прогнозам, более похожим на угодливое «гадание» цыганки: «Удача тебе будет, красавица!» и уже, даже читая, совершенно не акцентируют на них свое внимание.

Тем не менее, немало людей совершенно серьезно относятся к таким «прогнозам» и даже планируют свою жизнь в соответствии с ними! Причина подобных отношений к ним обычно заключается в личной неуверенности в своих силах, способностях, в нежелании принимать решение, за которое потом необходимо будет нести персональную ответственность.

Напомню, что астрология (от греч. astron – звезда и logos – слово, учение) – наука о звездах и об их влиянии на судьбы людей. Наука! И как любая сложная наука астрология требует очень длительного обучения и практики.

Как бы вы отнеслись к двухнедельным курсам врачей, на которых любому, кто в состоянии заплатить за подобное, с позволения сказать, «обучение» выдается диплом с громким названием и присваивается горделивое звание специалиста? А если бы обучение, к тому же, заключалось в установке в незрелых умах устойчивых ассоциаций наподобие: «болит голова – менингит», «острые боли в области грудной клетки – инфаркт», «боли в верхней половине живота – панкреатит, в нижней – аппендицит», «утомляемость и боли при ходьбе – плоскостопие» и т.п., то доверились бы вы такому «врачу»?

Почему же многие считают, что стать настоящим астрологом можно, «прослушав» курсы и выучив десяток-второй специальных терминов, а потом гордо демонстрировать диплом, выданный «Всемирной астрологической лигой» или «Межзвездной академией астрологов»?

Массовый гороскоп, якобы рассчитанный на 1/12 часть населения земного шара, – это не только совершенно бесполезная, но и очень опасная вещь, так как может абсолютно безосновательно подтолкнуть человека на неоправданный риск, повергнуть в уныние, депрессию…

Настоящий гороскоп должен быть «составлен знающим астрономом в соответствии с точной датой рождения, и цена за такие услуги очень дорога, потому что они требуют больших знаний и долгих вычислений. Недостаточно взять знак Солнца, знак Луны, цвет ваших волос и походку; астролог может составить гороскоп, только руководствуясь специальными знаниями и точной датой рождения[52]. Итак, пока вы не найдете астролога, который обладал бы необходимыми знаниями, терпением и свободным временем, и пока у вас не будет достаточной суммы денег, чтобы оплатить все это, мы советуем вам не заниматься астрологией. Это может причинить вам вред. Вместо этого займитесь изучением того, что совершенно чисто и невинно...» (Л.Рампа, «Ты вечен»).

Тем не менее, было бы непростительным заблуждением считать взаимное расположение звезд и планет причиной тех или иных событий в жизни как отдельного человека, так и групп людей и человечества в целом, «ибо звезды и созвездия «предписывают судьбу» не напрямую, а лишь как составные элементы целостного Космоса. Это его закономерности, включая закономерности движения и эволюции звезд, оказывают непосредственное воздействие на биосферу Земли и конкретных индивидов. А звезды лишь фиксируют в качестве своего рода знаков местоположение Солнечной системы, ее местопрохождение через определенные участки Галактики или какие-то глубинные и неизвестные современной науке изменения в полевой структуре самой Галактики, возникающие при ее естественном вращении или ее сопряжении с другими галактиками и Вселенной в целом. По-иному обстоит дело с планетами, особенно ближайшими к Земле. Как Луна обусловливает океанические приливы и отливы, а также некоторые жизненные и психические процессы, так и другие планеты Солнечной системы – наверняка в меньшей степени и, скорее всего, в совокупных конфигурациях – оказывают влияние на жизнь и социум. По расстановке космических знаков – звезд и планет – в небесной книге астрологи традиционно и судят об их «предписаниях». Другими словами, светила – не прямые вершители, а светофоры судьбы – указатели направления хода событий» (В.Демин, «Тайны Вселенной»).

Даже Александр Мень считал, что «астрология допустима, если она не притязает быть эрзац-религией, как это часто у нас бывает. Если взять ее научное ядро, то в чем оно заключается? В том, что при рождении человека конфигурация планет нашей Солнечной системы экранирует те или иные физические или какие-то еще воздействия, действует на новорожденного и таким образом накладывает свою печать на его характер, хотя там есть печать и генетики, и патологий различных, и так далее... Значит, есть еще некое космическое воздействие. Ничего особенного в этом нет. Если это будет доказано тщательно, статистическими и прочими исследованиями, то мы будем считать, что да, есть у нас некоторая предопределенность, вроде наследственности.

Можно ли считать, что эти факторы являются роком? Христианство знает, что существует нечто роковое в жизни. Скажем, ты получил глаза черные в наследство, ты не можешь их перекрасить. Но на самом деле в нравственной жизни, в духовной жизни человек-христианин бросает вызов року... Он не имеет права сказать: «Вы знаете, отец у меня был вспыльчивый, поэтому я не могу себя удержать». Таким образом, мы всякую ответственность за свое поведение с себя снимали бы. Или, например, я родился под созвездием Водолея или каким-нибудь другим, и уже никуда не денешься.

Астрология как псевдорелигия, конечно, является просто вредной. И католичество так же на это смотрит, здесь различий нет…

Астрология возможна как наука. Тогда она говорит о том, что на нас влияет космос – материально и, возможно, духовно. Но она может стать и суеверием. Каким образом? Вот в статьях Глобы очень правильно сказано, что когда человек считает, что астрология его связала по рукам и ногам, что он уже детерминирован, что никуда не денешься, что выбора нет, вот тут начинается суеверие, начинается рабство.

Не исключено, что кроме влияния наследственности, кроме различных физических факторов на человека влияет и космос. Но это вовсе не значит, что человек – раб. Как человек, который имеет тяжелый характер, может стать святым, как человек, который ленив, может, в конце концов, побудить себя к творческой деятельности, так любой из нас свободен – свободен все-таки выбирать свою жизнь с Богом, бороться. Иначе это будет капитуляцией перед роком, перед судьбой, будь это звезды или наследственность» (А.Мень, «Магия, оккультизм, христианство»).

***

Социализм. Английский гуманист и прекрасный философ Томас Мор (1478-1535) в своем произведении «Утопия» описал выдуманный им остров под тем же названием, где нет частной собственности, производство и быт обобществлены, где каждый обязан трудиться, и получает за свой труд по потребности. В этом, безусловно, социальном государстве был шестичасовой рабочий день, бесплатная медицина и полная свобода вероисповедания.

Правитель «узаконил, что каждому позволяется принадлежать к той религии, какая ему нравится, если же он будет пытаться обратить к ней других, то может это устраивать только мирным и кротким путем, силой доказательств; если же он не достигнет этого советами, то не должен отвращать от других верований суровостью; он не должен применять никакого насилия, и ему надо воздерживаться от всяких ругательств». Даже женщины там могли быть священниками.

На этом фантастическом острове «и те, кто не согласен с христианской религией, все же никого не отпугивают от нее, не нападают ни на одного ее приверженца. Только одно лицо из нашей среды подверглось в моем присутствии наказанию по этому поводу. Это лицо, недавно принявшее крещение, стало, с большим усердием, чем благоразумием, публично рассуждать о поклонении Христу, хотя мы советовали ему не делать этого. При таких беседах он стал увлекаться до того, что не только предпочитал наши святыни прочим, но подвергал беспрестанному осуждению все остальные; громко кричал, что все они – языческие, поклонники их – нечестивцы святотатцы и должны быть наказаны вечным огнем[53]. Он долгое время рассуждал на эту тему, но был арестован и подвергнут суду и осуждению как виновный не в презрении к религии, а в возбуждении смуты в народе. По осуждении он был приговорен к изгнанию. Именно, среди древнейших законов утопийцев имеется такой, что никому его религия не ставится в вину».

Жители Утопии «добродетель… определяют как жизнь, согласную с законами природы; к этому мы назначены богом. Надо следовать тому влечению природы, которое повинуется разуму в решении вопроса, к чему надо стремиться и чего избегать. Разум, прежде всего, зажигает у людей любовь и уважение к величию Божию, которому мы обязаны и тем, что существуем, и тем, что можем обладать счастьем. Во-вторых, разум настойчиво внушает нам и самим жить в возможно большем спокойствии и радости, и помогать всем прочим, по природной связи с ними, в достижении того же самого».

Естественно, что столь замечательная картина социальной и культурной гармонии жителей Утопии не могла быть незамеченной современниками и последователями Томаса Мора. В дальнейшем идеи утопического социализма развивали: немец Т.Мюнцер (ок. 1490-1525), итальянец Т.Кампанелла (1568-1639), французы Ж.Мелье (1664-1729), Г.Бабеф (1760-1797), К.А.Сен-Симон, Ш.Фурье (1772-1837), англичанин Р.Оуэн (1771-1858), россияне А.Герцен и Н.Чернышевский (1828-1889).

На «научную основу» в конце 19-го века социализм поставили К.Маркс и Ф.Энгельс, а потом в России к власти пришли большевики и начали активное строительство «утопического» социализма во главе с прорабом Лениным, утопив при этом страну в крови своих же граждан. Рабочие массы (видимо к использованию этого слова большевиков подтолкнуло сходство перемолотого и передавленного ими народа с бесформенной творожной массой или с мясным фаршем) рассматривались только как средство достижения своей цели и особенной стоимостью, судя по действиям вождей страны, не обладали. Поэтому их использовали совершенно бесцеремонно.

Как это непохоже на жителей Утопии, у которых «победы, соединенные с кровопролитием, вызывают… не только чувство отвращения, но и стыда. Они приравнивают это к безумию покупать за чрезмерно дорогую цену хотя бы и редкостные товары».

Идея утопической веротерпимости тоже была воспринята большевиками с великим энтузиазмом и воодушевлением – верующие (и особенно священники) изрядно натерпелись от них благодаря своим «контрреволюционным» взглядам (под этим ярлыком скрывалось все неугодное новой власти). За несколько послереволюционных лет ряды великомучеников православной церкви обильно пополнились.

Феодальная барщина и крепостная зависимость превратились для трудовых «масс» в трудовую повинность и полный правовой беспредел, миновав стадию формирования капиталистических отношений на бешеной скорости «летящего паровоза».

Из социальных идей Томаса Мора были почерпнуты бесплатные медицина и образование, права на отдых и труд (больше похожее на обязанность).

Потом были «товарищ Сталин» и эпоха вечных старцев – как и князья Утопии коммунистические монархи предпочитали править до конца своих дней. Знаменитая ленинская «кухарка», взяв бразды управления страной в свои руки, заварила такую кашу, которую ее потомкам пришлось расхлебывать не одно десятилетие.

А они сменяли друг друга как в калейдоскопе: «нищие» двадцатые, «стучащие» тридцатые, «ревущие» сороковые, «ядерные» пятидесятые, «космические» шестидесятые, «орденоносные» семидесятые и бурные, но застойные 80-е годы (до 85-го), когда некоторые из «монархов» изрядно растеряв молодость и здоровье в бесчисленных дворцовых интригах, умудрялись править своими «подданными» практически не приходя в сознание.

Ядерно-космическая мощь СССР в немощных руках ее руководителей представляла для мира реальную и вполне ощутимую (как в октябре 1962) угрозу. Слова «социализм» и «коммунизм» надолго стали на планете синонимом зла и несправедливости.

Через столько лет, прошедших после развала Союза ССР, человечество Земли еще продолжает вздрагивать при упоминании одного слова «социализм» («коммунизм»).

Интересно, что словосочетания «социал-демократия» и «социалистическая партия» воспринимаются миром хорошо, «социальный», «социум» – прекрасно, а вот «социализм» – ни в какую. Уж больно ассоциации у планеты нехорошие…

Так революционный фанатизм и коммунистический экстремизм СССР полностью дискредитировали светлую идею прекрасного, хотя и нереального во всей своей полноте социального общества под названием «социализм».

***

За последние несколько веков существенному искажению первоначального смысла и своих главных принципов подверглись термины «алхимия» и «философский камень».

Алхимия была предшественницей современной химии. Она возникла в 3-4 веках н.э. в Египте, а широкое распространение в Европе получила лишь с 11 века. Насчет возникновения названия единого мнения нет. По-видимому, слово произошло от греческого Chemia – Хемия (или «хемейя», от – «сок», выжатый из растения). Так в древности назывался Египет. Главными задачами алхимии было нахождение «философского камня», эликсира долголетия, универсального растворителя и т.д.

Алхимию долгое время пытались представить как лженауку[54] и орудие темного средневекового мракобесия. Но ведь алхимиками были: немец Иоганн Фридрих Бетгер (1682-1719), первый получивший белый фарфор и организовавший в Мейсене (Саксония) мануфактуру, выпускавшую всемирно известный мейсенский фарфор; английский математик, механик, астроном и физик Исаак Ньютон (1643-1727), создатель классической механики, с 1703 года – президент Лондонского королевского общества; Теофраст Парацельс (1493-1541), прославленный врач, натурфилософ и алхимик эпохи Возрождения; нидерландский естествоиспытатель Ян ван Гельмонт (1579-1644), впервые поставивший опыты по изучению питания растений и который впервые ввел термин «газ» и многие другие исследователи, «которые искали скрытый дух во всей неорганической материи. Некоторые люди, вернее, большинство людей обвиняли алхимиков в шарлатанстве и обмане. Конечно, таких людей, как Роджер Бэкон. Агриппа, Генри Кунрат и араб Джебер (первый, кто ознакомил Европу с некоторыми законами химии) – едва ли можно называть обманщиками, а менее всего – глупцами. Ученые, которые строят физику на базисе атомической теории Демокрита, как об этом снова заявляет Джон Далтон, забывают, что Демокрит из Абдер были алхимики, и если их умы были способны так глубоко проникнуть в тайны природы в одном направлении, то тут, должно быть, имелись веские причины, чтобы они стали философами герметизма» (Е.Блаватская, «Разоблаченная Изида», т. 1, «Введение»).

Алхимики в процессе своей деятельности открыли и усовершенствовали способы получения ценных веществ, минеральных и растительных красок, стекла, эмали, металлических сплавов и т.п. а также разработали ряд приемов лабораторной техники, как то: перегонка, возгонка и пр.

Первоначальной задачей алхимии было не получение «презренного металла» для обогащения, а трансформация неблагородной субстанции в благородную, и, прежде всего – человеческого духа! Ведь алхимиками были люди, посвященные в оккультные тайны и эзотерические практики, безоговорочно признающие первичность духа над материей.

Таким образом, на заре своего становления алхимия рассматривалась исключительно как наука о преобразовании духа, или алхимия духа. И лишь позднее к алхимическим практикам начали относить и приготовление различных снадобий и веществ, которые после 16-го века практически вытеснили из круга интересов алхимиков практики духовные.

Основу же алхимии составили древние египетские, китайские и другие восточные знания, учение о стихиях и четырех основных элементах[55], которые могут быть превращены друг в друга.

Дабы обезопасить свои знания и методы работы алхимики прибегали к «кодированию информации», т.е. к неким словесным формулам, внешне мало что выражающим. Так появился «зеленый лев» – стекло. Словом «свинец» начали обозначать «нечистое тело» (самый тяжелый и «пачкающий» металл, который использовали в качестве карандаша), «оловом» назвали «чистое тело» (оно внешне очень похоже на свинец, но гораздо светлее и ничего не пачкает). «Золотом» же начали именовать благородный дух, такой же сияющий, как Солнце и устойчивый к агрессивным внешним воздействиям.

Три аспекта алхимии – космический, человеческий и земной стали обозначаться серой, ртутью и солью соответственно.

Четыре сферы существования человека – духовную, ментальную, психическую и физическую поставили в соответствие четырем праэлементам герметизма – огню, воздуху, воде и земле.

Итак, «приготовление золота из свинца посредством огня» – это не что иное, как преобразование грубой материальной природы человека в чистую духовную с помощью духовных практик. А более поздние последователи не стали особенно вникать в суть вещей и восприняли написанное буквально. Естественно, что вследствие этого получилась полная бессмыслица, абсурд, чушь.

Алхимический термин «универсальный растворитель», под которым мы сегодня можем подозревать что-то близкое к скипидару, ацетону или уайт-спириту, на самом деле вообще не обозначал какую-либо жидкость. Он являлся принципом, с помощью которого можно было человеческое тело превратить в первоначальную и чистую субстанцию, из которой оно и произошло. Вот ее-то и называли «чистым золотом».

Поэтому представлять алхимика, растворяющего человеческое тело в ванной с жидкостью, может лишь больная человеческая фантазия, воспитанная на фильмах о серийных убийцах и безжалостных маньяках.

С помощью этого «универсального растворителя» можно было очистить организм от болезней и старости, но для этого был необходим «lapis philosophorum» (философский камень) – еще одно выражение, не имеющее ничего общего с тем, что оно выражает буквально.

Подобную практику присвоения псевдонимов своим тайным сотрудникам переняли и спецслужбы. Так, агентом «Мавр» вполне могла оказаться хрупкая и бледная учительница хорового пения в женской гимназии, а «Маркизой» – перспективный православный священник, завербованный всемогущим КГБ.

Конечно же, и среди алхимиков были шарлатаны и проходимцы – как, в принципе, и в любой другой отрасли деятельности человека. Однако гораздо большее напряжение в отношениях между представителями загадочной профессии и обычными людьми оказывали не сами личности ученых-эзотериков и даже не их деятельность, а страх и неведение толпы, пытавшейся разглядеть во всем, что превышало ее разумение, проявление дьявольских сил.

Так материальное постепенно начало вытеснять из науки все идеальное. Философский камень, эликсиры молодости и долголетия были объявлены темными заблуждениями прошлого.

На смену «темной» алхимии духа шла «просвещенная» наука. Она отвергала незримое и сводила явления к формам, сложное – к простому и примитивному, а высокое и недостижимое – к низкому и грубому.

***

Философский камень. Так почему же философский именно «камень»?

Иисус говорит о себе, как о «краеугольном камне»: «камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла» (Мат. 21:42).

Апостол Павел в Первом послании к коринфянам тоже говорит: «… все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос» (1 Кор. 10:3-4).

А в нагорной проповеди Иисус учит, что «всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне» (Мат. 7:24-25).

Итак, «камень» – это твердое и неподвластное слепой стихии основание, а в переносном значении – основа знаний, учения, оплот разума («… ты – Петр[56], и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мат. 16:18)).

Поэтому поиск «философского камня» – это совершенствование разума, основы всей науки.

Теренс Маккенна в книге «Истые Галлюцинации или быль о необыкновенных приключениях автора в дьявольском раю» описывает одно из своих видений: «Казалось, я ощущал душевные чаяния древних алхимиков – признанных авторитетов и никому не известных тружеников, искавших этот lapis в клубящемся дыму своих перегонных кубов. Я, казалось, видел золотую цепь адептов, уходящую в далекое эллинистическое прошлое, Гермесовы скрижали, проект, затмевающий своим размахом империи века, – не что иное, как попытка спасения падшего человечества силой возвращения материи утраченной духовности. Я никогда не представлял себе загадку камня в таком разрезе, но, пока я слушал рассказ Ив о том, что она видела, у меня возник мысленный образ, который и по сию пору остается со мной. Это образ философского камня как гипермерного самоцвета, превращающегося в НЛО человеческой души как космического корабля. Именно он есть универсальная панацея после конца времени, а вся история – это лишь ударная волна сего окончательного осуществления потенции человеческой души. Вот такие мысли, такие откровения, казавшиеся мне тогда шевелением чего-то необъятного, чего-то смутно предчувствуемого, протянувшегося через миллионы лет и имеющего отношение к судьбе человечества и возвращению души к ее рождающему восторг и трепет тайному источнику, посетили меня в ту ночь».

Так с легкой руки алхимиков, скрывших под ничего не значащими словами первоначальный тайный смысл (мудрость, разум), выражение «философский камень» стало чуть ли не синонимом абсурда и, если не обмана, то уж по крайней мере вопиющей некомпетентности – это точно.

***

Очень похожая трансформация образа произошла и с выражением «древо познания добра и зла»: «И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла» (Быт. 2:9).

Что же это за деревья такие с довольно странными и непривычными названиями?

Дерево познания добра и зла. Библейское «дерево познания добра и зла», которое росло среди Эдемского сада, вследствие своей непонятной природы и непредставимости стали рисовать в виде обычного дерева, чаще всего яблони. Из этого можно сделать вывод, что идея такого рода пришла к средневековому мудрецу, жившему в средней климатической полосе. Если бы он жил немного южнее, то древо познания добра и зла рисовали бы в виде апельсина или кокоса, а если бы севернее – то в виде карликовой березки.

На самом деле проявление мистических и непонятных сил природы люди издревле уподобляли дереву, берущему свое начало с небольшого семени. Это семя, будучи брошенным на благодатную почву, из тьмы и глубин земли (в которую все и возвращается) вырастает сначала в нежный и уязвимый росток, а потом, все укрепляясь, превращается в огромное дерево, тянущееся к солнцу. Многочисленные самые малые ветви берут свое начало от других ветвей, те – от третьих. И так до самого главного ствола, символизирующего незыблемость и силу жизни.

У каждого народа было свое священное дерево, непосредственно связанное с богами и наделенное не только высшими природными качествами, но и рядом оккультных качеств, основанных на сокровенных учениях предков.

Например, санскритский термин «Араса Марам», обозначающий индусское священное дерево знания, в оккультизме имеет совсем иное значение, а именно – «мистическое слово».

Из скандинавского «Древа познания» (Аск, ясень) и ольхи боги-асы сотворили первого человека, а священное дерево Индии Ашваттха было не только местом обитания духов стихий – у буддистов оно превратилось в дерево Бодхи-мудрости (Бо) (ficus religiosa), ведь, по преданию, именно под этим деревом принц Гаутама достиг просветления и стал Буддой. В «Книге Сокровенной Тайны» Каббалы «Древом познания добра и зла» (а равно и древом Сефирот) является Адам Кадмон[57].

Итак, «дерево познания добра и зла» – это не есть на самом деле «многолетнее растение с одревесневшим главным стеблем», а способность различения главных принципов мироздания – добра и зла, т.е. мудрость в ее высшем проявлении, стоящая над разумом человека. Плод же этого дерева – это мудрость, объединенная с земным рассудком. Об этом же говорит и змей-искуситель: «знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3:5).

Таким образом, мы можем убедиться, что вполне допустимо рисовать этот библейский образ в виде яблони, как, впрочем, и любого другого дерева. Плохо лишь, когда за этим схематическим изображением теряется первоначальный глубокий смысл.

Дело доходит до того, что недавно один священник-протестант с экрана телевизора изрек: «Адам и Ева ели яблоки с яблони познания добра и зла»! Как тут простым верующим не одернуть руку от сочного и аппетитного яблока, лежащего в вазе – а вдруг с того самого запретного деревца?

Нечто похожее произошло и с образом Бога, которого стали рисовать сидящим на облаке. Вполне безобидное изображение стало для многих верующих основанием утверждать, что Господь действительно восседает на облаках, а для атеистов и скептиков – неиссякаемым источником для издевок, карикатур и критики религии вообще.

Дерево жизни. Образ «дерева жизни» (или «мирового дерева») также присутствует в представлениях разных народов.

У скандинавов мировым деревом служил гигантский ясень (Иггдрасил), который связывает небо, землю и подземный мир. У основания дерева обитают три богини судьбы Норны, сидящие над источником живой воды Урд, взирающие в Прошлое, Настоящее и Будущее и обрызгивающие его для того, чтобы оно оставалось вечнозеленым до последних дней Золотого века. Дракон Зла и Греха постоянно грызет корни этого дерева, но оно не может засохнуть до Последней битвы, когда исчезнут жизнь, время и мир.

У буддистов символом нисходящего на землю духа для того, чтобы снова устремится вверх, было дерево Баньян, а символом тройственности Вселенной у индуистов – Духа, Души, Материи (из-за тройных листьев) – считалось дерево паласа (или канака), обладающее сильными оккультными качествами.

Мексиканцы мировым деревом считали черный кипарис, ставший в христианстве и исламе символом смерти и спокойствия, египтяне считали священными пихту, сикамор, тамариск и пальму, ассирийцы – дерево сикамор, посвященное богине любви Хатор. Считалось, что сок этого Древа Жизни может подарить бессмертие.

В зороастризме упоминается древо жизни Гогард, в Каббале – Оц Хиим (в принципе это не представитель флоры, а лишь схематическое обозначение, наподобие генеалогического дерева, всех эманаций божества).

Библия также упоминает о нем неоднократно в разных значениях. Это:

· мудрость:

– «Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум! Потому что приобретение ее лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота... Пути ее – пути приятные, и все стези ее – мирные. Она – древо жизни для тех, которые приобретают ее, – и блаженны, которые сохраняют ее!» (Пр. 3:13-18);

– «Кроткий язык – древо жизни, но необузданный – сокрушение духа» (Пр. 15:4),

· праведность, ведущая к вечной жизни:

– «Плод праведника – древо жизни, и мудрый привлекает души» (Пр. 11:30),

· великий космический принцип – источник вселенской жизни:

– «И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева – для исцеления народов» (Откр. 22:1-2);

– «Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами» (Откр. 22:14).

А шведский естествоиспытатель и философ 18-го века Эммануил Сведенборг (1688-1772) в трактате «О сообщении души и тела» пишет: «Древо жизни – это восприятие любви и мудрости по Богу, и Древо Познания добра и зла – восприятие любви и мудрости по себе самому».

ЧАСТЬ 3

Отец, Сын и …

***

БОГ

Во все времена, у всех народов была вера в то, что какая-то невидимая сила держит мир. У древних сила эта называлась: всемирный разум, природа, жизнь, вечность; у христиан эта сила называется – дух, Отец, Господь, разум, истина. Мир видимый, переменный, как бы тень этой силы. Как Бог вечен, так и видимый мир, тень его, вечен. Но видимый мир только тень. Истинно существует только невидимая сила – Бог.

Г.Сковорода

Для большинства людей, приближающихся к идее Бога и божественного мира, знакомство с ними начинается с массы вопросов, подчас не находящих убедительных и аргументированных ответов. Недосказанности одних, которые имеют хоть какое-то представление о божественной природе и полное непонимание другими сути вопроса является для многих настоящим камнем преткновения. Человек, привыкший к логическим умозаключениям, готов признать порой самое невероятное, но лишь только то, что вполне определенно подчиняется законам элементарной логики.

Формула Тертуллиана (ок. 160-230) «Факт несомненен, ибо невероятен» на этом этапе человеческого познания еще не работает вследствие того, что она обосновывает познание на слепой вере в предмет обсуждения. А слепо верить можно лишь в случае безоговорочного доверия источнику. Ум же пытливый и свободный таковых непреложных авторитетов иметь не может. Тот или иной источник воспринимается им с известной долей скептицизма: ибо даже общепризнанные мудрецы могут заблуждаться, а откровенные лжецы – говорить правду.

Великие умы опираются уже не только на доступные всем факты, но и на нечто большее, загадочное и непостижимое – интуицию, вспышку, озарение. Так хороший ученый в своих суждениях доходит до пределов разума, а великий – смело выходит за них.

Еще в 17 веке гениальный французский ученый Блез Паскаль (1623-1662) утверждал о бессилии разума на определенном этапе познания и предлагал заменить его некоторой иной познавательной способностью, которая в отличие от разума смогла бы помочь в познании истины. Впоследствии это тонкое предчувствие основоположник современного интуитивизма Анри Бергсон (1859-1941) называл интуицией.

«Интуиция, вдохновение – основа величайших научных открытий, в дальнейшем опирающихся на факты и идущих строго логическим путем, – не вызываются ни научной, ни логической мыслью и не связаны со словом и понятием в своем генезисе» (В.Вернадский).

«Интуиция есть непосредственное познание, внутренним чувством, прямо сознанием» (П.Успенский, «Tertium Organum», гл. 17).

Описывая путь познания один из выдающихся физиков Луи де Бройль (1892-1987) в своей книге «По тропам науки» говорит: «… человеческая наука, по существу рациональная в своих основах и по своим методам, может осуществлять свои наиболее замечательные завоевания лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобожденные от оков строгого рассуждения, которые называют воображением, интуицией».

Православный священник протоиерей Александр Мень (1935-1990) тоже, говоря о качественном отличии традиционных умозаключений и интуиции, пишет: «Легче слепому объяснить свойства красного цвета, чем в рациональных терминах передать суть самосознания, которое открывается нам в непосредственном акте интуиции» (А.Мень, «Истоки религии», т. 1, ч. 1, гл. 2).

Ограниченность интеллекта и превращение его в своеобразный тормоз на пути познания А.Бергсон представляет так: «Интеллект остается лучезарным ядром, вокруг которого инстинкт, даже очищенный и расширенный до состояния интуиции, образует только неясную туманность. Но, не давая знания как такового, составляющего удел чистого интеллекта, интуиция поможет нам понять, чего недостает здесь в данных интеллекта, и предугадать способ их пополнения. С одной стороны, она использует механизм самого интеллекта, чтобы показать, что его рамки не находят больше здесь своего точного приложения, а с другой – своей собственной работой она внушит нам хотя бы смутное ощущение того, чем нужно заменить интеллектуальные рамки» (А.Бергсон, «Творческая эволюция»).

Творение только тогда может постичь замысел своего творца, когда сравняется с ним. Человек же в своем познании может сколь угодно близко приближаться к пониманию Бога, но оно всегда будет для него недостижимым во всей своей полноте. Но, для того, чтобы найти Бога, человек должен тоже обладать некими качествами своего духа, резонирующими с качествами Божьего Духа. «Бог не есть объект, который человек может найти и которым он может овладеть для себя в качестве ключа ко всем проблемам. Бог есть Личность, Существо трансцендентное: Личность должна обнаружить Себя, быть понятой и любимой» (Г.Браунт, «Католицизм»).

«Иногда эта идея связи между человеческой и божеской природой приходит внезапно, как результат необъяснимой интуиции или воспоминания. Иногда к тому же самому результату приводит человеческий ум, сила логических рассуждений. Если Бога признать как Бесконечное в природе, душу как Бесконечное в человеке, то из этого должно следовать, что не может быть двух бесконечностей» (П.Успенский, «Tertium Organum», гл. 20).

Отсюда становится ясным столь великое множество представлений человека о Боге. Все они – и правильны и, в одинаковой степени, ошибочны. Правильны в том разрезе, в котором их может воспринять человек, то, персональное представление, до которого он дорос внутренне. Но оно же и мешает человеку взглянуть шире на суть вопроса, будучи жестко затиснутым в рамки его ограниченных знаний и несовершенной логики.

Каждый человек считает ясными только те мысли, которые по своей смутности не превосходят его собственные

М.Пруст

Так, французский писатель и философ Жан Жак Руссо (1712-1778) при всей своей несомненной одаренности писал письма Богу и вместо почтового ящика клал их под алтарь собора. Но, вследствие того, что ответные письма от Господа Бога к нему не приходили, он совершенно логически для себя заключил, что Бога не существует.

Так что же собой представляет Личность Бога? Каков Он? Где Он находится? Вечен ли Он? Если вечен, то изменяется ли Он со временем, или Он всегда одинаков на протяжении вечности? Вот только часть тех вопросов, которые требуют своего разрешения у каждого человека на пути духовного совершенствования. Если ответов нет, появляются догадки, порой смутные и туманные, порой же – яркие и неожиданные в своей недоказанности. Если же и они отсутствуют, человеку приходится идти на ощупь, в полной темноте, полагаясь на опыт других, часто еще более далекий от истины, чем свой собственный.

Представления о Боге менялись в очень широком диапазоне от эпохи к эпохе, от страны к стране и от народа к народу. Но главное для них всегда было общим: Бог во много раз могущественнее, больше, сильнее человека, Он может существенно влиять на жизнь людей, поощрять и наказывать их за поступки. В остальном же расхождения в представлениях были довольно существенными – от вопросов происхождения человека до мелочей и обрядов религиозного культа.

Атеист спросил Мастера:

– Существует ли Бог на самом деле?

– Если ты хочешь откровенного ответа, то я не смогу тебе его дать.

Позже ученики спросили у Мастера, почему он не ответил.

– На этот вопрос нельзя дать ответ, – сказал Мастер.

– Но вы же не атеист?!

– Конечно, нет. Атеист совершает ошибку, отрицая то, что нельзя выразить словами. Теист – напротив, делает ошибку, утверждая то, что нельзя выразить словами[58].

«Бог есть дух…»

Мир духов рядом, дверь не на запоре,

Но сам ты слеп, и все в тебе мертво.

Умойся в утренней заре, как в море,

Очнись, вот этот мир, войди в него.

И.Гете

Одним из существенных общих представлений для разных религий от самых примитивных до развитых было понимание Бога как духа: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Иоанн 4:24).

Дух – нечто отличное от нашего физического, плотного мира, к которому привык человек.

У многих само это слово имеет несколько негативную окраску, приобретенную за многие годы под воздействием подчас искаженной информации о спиритических сеансах, на которых люди при посредничестве «медиума» пытаются, чуть ли не насильно заставить общаться с ними нечто, оставшееся от умершего родственника – его дух. Другие, услышав слово «дух», представляют себе некую зловредную и противную человеку субстанцию, имеющую туманные очертания и прозрачные формы. В этом случае налицо масса впечатлений и переживаний, навеянных «Секретными материалами» и фильмами Спилберга.

Духи, как и люди, могут быть добрые и злые, хорошие и плохие, благородные и коварные, светлые и темные.

«Оккультисты[59] верят в «духов», ибо они чувствуют – а некоторые видят – себя окруженными ими со всех сторон. Материалисты не верят. Они живут на этой Земле подобно некоторым тварям в мире насекомых и даже рыб, которые живут, окруженные мириадами существ их собственного вида, не видя, даже не ощущая их… Оккультистов обвиняют в почитании Богов или Демонов! Мы отрицаем это. Среди бесчисленных множеств Духов – сущностей, которые были или будут людьми – имеются некоторые неизмеримо выше человеческой расы, выше и святее, нежели высочайший святой на земле, и мудрее, нежели любой смертный, без исключения. Но имеются также такие, которые не лучше нас и также другие, гораздо хуже и ниже самого низкого дикаря. Именно эти последние легче всего сообщаются с нашей Землей, именно они видят и чувствуют нас, так же как ясновидящие видят и чувствуют их. Тесная близость наших соответственных обиталищ и планов познавания, к сожалению, благоприятствует таким общениям, ибо они всегда готовы вмешаться в наши дела на горе и разрушение» (Е.Блаватская, «Тайная доктрина», т. 2, ч. 1).

Наш мир дает человеку воздух и пищу, однако и делает его зависимым от своих капризов природы, катаклизмов и болезней. Слишком много усилий необходимо человеку для того, чтобы поддерживать свое тело в рабочем состоянии. Человек не может без помощи различных приспособлений летать по воздуху, дышать под водой. Да и наземное существование его обременяется постоянным поиском пищи, защитой от дождя, холода. Зато дух физического тела (плоти) не имеет. Он может свободно перемещаться в пространстве, не испытывая ни голода, ни холода.

Согласно святому апостолу Павлу человек есть «дух и душа и тело» (1 Фес. 5:23). Тело – физическое тело, плоть, то, что мы по обыкновению и называем человеком. Только его мы видим своими глазами. Но есть и в человеке нечто, что тоже называется «дух». Нечто невидимое и неосязаемое, но вполне реальное.

В Новом Завете дух – «пнеума», в Ветхом – «руах». Оба слова переводятся как «воздух», «дыхание», «ветер», но чаще всего под этим словом имеется в виду нечто божественное:

– «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:2);

– «И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него» (Мат. 3:16),

или человек:

– «…И проснулся фараон и понял, что это сон. Утром смутился дух его, и послал он, и призвал всех волхвов Египта и всех мудрецов его, и рассказал им фараон сон свой; но не было никого, кто бы истолковал его фараону» (Быт. 41:8);

– «чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 5:5).

Именно потому, что человек тоже имеет «дух», он может осознавать Бога и общаться с ним:

– «… дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение» (Иов 32:8);

– «Ты возжигаешь светильник мой, Господи; Бог мой просвещает тьму мою» (Пс. 17:29);

– «Светильник Господень – дух человека, испытывающий все глубины сердца» (Пр. 20:27).

В мире физическом действуют физические законы – всемирного тяготения, сохранения массы, сохранения энергии, классической механики, инерции, Ампера, Архимеда, Кеплера, Кулона… В мире духов действуют несколько иные законы – духовные.

Условимся называть мир, в котором обитают духи (независимо от ранга и окраски) – миром духов. А духовным миром будем называть внутренний мир человека, достигший определенного уровня Богопознания, истинной красоты и совершенства.

Так как человек принадлежит обоим мирам, то он должен подчиняться законам обоих миров. Мир физический и мир духов неразрывны и неотделимы друг от друга. Вся материя Вселенной проникнута духом и слита с ним воедино в понятие «дух-материя». «Каждая частица – назовете ли вы ее органической или неорганической – есть Жизнь» – так гласит Тайная доктрина..

Мир духов «существует параллельно миру физическому и включает в себя не только нашу духовную жизнь: любовь, ненависть, мысли, страсти. Это еще и мир духовных нематериальных существ, обладающих независимой волей, разумом и возможностями, несравнимыми с возможностями человека.

В отличие от физического мира духовный мир морально не нейтрален. Если физический огонь можно использовать как в добрых целях, так и во зло, то существа духовного мира сами по себе имеют добрую или злую волю. Первые в церковной традиции называются Ангелами, вторые – демонами, бесами. Обычно не спрашивают, почему добры Ангелы: это кажется естественным. Спрашивают, почему злы бесы? Так вот злы они как раз потому, что извратили свою естественную природу, как извратил свою естественную человеческую природу садист, которому доставляет удовольствие мучить и губить все живое» (В.Ажажа, «Иная жизнь»).

Честно говоря, представить мир физический и мир духов как параллельные реальности можно лишь с большой натяжкой или определенными оговорками.

Такое утверждение, на мой взгляд, немного некорректно, так как параллельные будь то прямые или плоскости, а равно и объемы пересекаться не могут в принципе. Они могут приближаться друг к другу как угодно близко, но общих точек у них нет и не может быть, а значит, они друг для друга практически не существуют. Здесь может последовать протест со стороны приверженцев теорий неких «червоточин», «бросков через время» с помощью «кротовых нор пространства», мостов, соединяющих различные точки пространства по более короткому пути через четвертое измерение и т.д. и т.п. Все верно, все правильно. Возражения принимаются… Но только в одном случае – придется отказаться от теории параллельности миров[60]. Лично я с трудом представляю, как могут быть параллельными две «кривулины» (а как еще можно назвать нечто неправильной формы?). На мой взгляд, более уместным мог бы быть термин «взаимодействующие» или «пересекающиеся» реальности.

Кроме того, совершенно недопустимо путать или отождествлять термины «физический» и «материальный». Объект может быть и нефизическим, но вполне материальным (например: эмоции, мысли, духовные сущности, Бог и пр.). По большому счету материальным является все, из чего состоит Вселенная на всех планах бытия, а физическим – лишь объекты физического плана, с которыми мы, как обладатели плотных тел, и отождествляем себя, неспособные видеть глубже и дальше, а также понять, что слишком самонадеянно было бы ограничивать бытие лишь миром видимым, осязаемым или таким, который может быть зафиксирован современными приборами.

Каждый живой человек ежедневно имеет контакт с водой и воздухом. Если большинство людей представляет и может вполне сносно объяснить, что собой представляет вода, то лишь немногие поведают о том, что такое воздух. Чаще всего следуют путаные объяснения: «Мы им дышим», «Он может быть свежим и не совсем», «Он окружает планету», «В нем летают птицы» и уже реже, непосильным трудом вспомнив всю программу средней школы: «Воздух – смесь различных газов: азота, кислорода, углекислого газа и др.». Что же касается более глубоких представлений о природе воздуха, то чаще всего следуют извинения вроде «Я уже и не помню! Это изучали еще в школе», «Мне физика всегда давалась с трудом», «Он состоит из молекул и атомов, но я даже не представляю, как они выглядят!»

Воздух – это то, что нас окружает каждый день, каждый миг, без чего человек не может жить. Человек существует в океане воздуха! И он не знает, что это такое. Он видит его по косвенным признакам: по клубам дыма, по движению облаков, по дыханию ветра, по тому, как медленно и раскачиваясь падает с дерева лист, чувствует его дуновение у себя на лице.

Мир физический – самый плотный и грубый из известных человеку, но и он состоит из твердых камней и металлов, которые имеют определенные форму, вес, объем. Чуть менее плотные, жидкие вода и нефть – имеют вес и объем. Еще менее плотные и более тонкие по своей структуре, газы – только одну уместную физическую характеристику (вес).

Мир духов – гораздо тоньше и неуловимее самых легких и, казалось бы, невесомых газов. Его не увидишь обычным глазом. Для того чтобы воспринимать нечто, «…необходимо прежде создать орган зрения, похожий на объект созерцания и равный ему… Душа никогда не увидит красоты, если она сама раньше не станет прекрасной, и каждый человек, желающий увидеть прекрасное и божественное, должен начать с того, чтобы самому сделаться прекрасным и божественным» (Плотин).

В мире духов нет знакомых для нас понятий «право», «лево», «верх», «низ». Духи не ограничены узами притяжения Земли и ее атмосферой, большими массами материи, огромными межзвездными пространствами и временем. В этом мире мгновения и эпохи различаются намного меньше, чем для человека секунды и минуты, а расстояния между галактиками – вызывают затруднения существенно меньшие, чем для человека расстояние от его дома до ближайшего гастронома.

Сама природа мира духов совершенно отличается от природы физического мира. Там не действуют наши представления о боли и радости, горе и счастье, богатстве и бедности, красоте и уродстве. Понятие старшинства по возрасту вообще лишается всякого смысла на фоне вечности. Что у людей считается престижным, там – не имеет никакого значения. Представление о добродетели тоже претерпевает причудливые трансформации с множеством нюансов и оттенков. Тема любви, воспеваемая поэтами на протяжении тысячелетий, приносящая страдания и мучения, ревность и страсть, изменяется кардинально и совершенно не похожа на ее земные аналоги.

Особенно следует отметить отличие миров в ключе «частное – целое». Как море состоит из отдельных капель, но является целым и при этом составляет часть мирового океана со всеми реками, озерами и морями; как большое облако состоит из отдельных клубов, постоянно перемешивающихся, сливающихся и разделяющихся, так и мир духов – чрезвычайно динамичен, подвижен и трансцендентен (запределен). Любые наши представления о нем будут на уровне представления о четвертой оси координат, перпендикулярной всем остальным.

Приблизиться к Богу может лишь тот, кто понимает, что Он непознаваем

Н.Кузанский

Индусы поклоняются многим божествам, но на самом деле они почитают их как аспекты единого и вездесущего безличного Бога – Брахмана.

Он повсюду, все им наполнено, но Брахман также непостижим и недоступен человеческому восприятию и не соответствует нашему пониманию времени-пространства. В Упанишадах он называется сущим во всех сердцах. Несмотря на это Брахман так велик, что вмещает в себя все миры.

Однако здесь, на первый взгляд, скрывается некоторое противоречие: если Бог безграничен и всемогущ, то Ему под силу создать сознание человека, которое может Его постичь. Если же Он не в состоянии это сделать, значит, Он не так уж всемогущ!

Кажущееся противоречие исчезает, если мы поймем, что у человека возможности познания также безграничны. Ученик в первом классе не в состоянии решить задачи тригонометрии, да и в выпускном классе кто-то решает их легко, а кто-то – с огромным трудом и проблемами. Человек воспринимает своим разумом лишь то, к чему тот готов. У человека, перешагнувшего грань обывательского мировосприятия, эти рамки расширяются многократно, а у того, кто соединяется с Творцом – становятся безграничными, т.е. исчезают вовсе.

По индусским представлениям в каждом из нас живет частица Бога-Брахмана – Атман. Целью жизни в индуизме есть воссоединение и объединение Атмана с Брахманом.

«Бог (Брахман) имеет форму, и Он бесформенен. Он бездеятелен. Он есть также деятель. Он есть проявление. Он непроявленный. Он имманентный. Он трансцендентный» (Свами Шивананда). Но даже Брахман (Зевс, Бог-Творец, Логос) до наступления времени скрывается в лоне Парабрахмана (у каббалистов – Эйн-Соф, что означает возражение, то есть «Неописуемое словами, Невыразимое», в Ригведе – Непознаваемое, у маздеев – Зерван Акарана, у индусов – Кала, вечное божество времени) – в Том, в Котором все находилось до начала всех начал. Об этом же говорится и в Библии у Иоанна (любимого ученика Иисуса, которому Тот, несомненно, передавал некие знания, недоступные для других): «В начале было Слово[61], и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Иоанн 1:1-3).

Обратите внимание – два первых слова Евангелия от Иоанна, как и два первых слова книги Бытия пишутся раздельно (в оригинале «бэрешит» – «В начале») – предлог и существительное, а не вместе («Вначале») – наречие. Поэтому «Слово» было не сначала или сперва у Бога, а в неком Его Начале, которое не имеет определенного выражения и названия!

Но ведь Бог создал Вселенную, Землю, Человека. Тот ли Он на всем протяжении истории, или же каким-то образом Он со временем изменяется? Давайте попробуем разобраться в этом.

От создания Земли до Великого потопа

От сотворенья так уж повелось:

В стихах и в жизни – все дороги врозь.

Кто в вышину, кто в глубину стремится,

Но большинство идет куда-то вкось.

Мирза Шафи

Бог создал небо, землю и свет, растения с животными и человека для управления всем этим: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1).

Следует отметить, что русское слово «Бог» в этом стихе Библии в оригинале звучит как «Элохим». Но Элохим – множественное число от слова «Эль» (имя Архангела Михаила звучит как «Мика-эль» – «Кто как бог», «Всевышний» – превосходная форма от «Эль» – «Эль-Элион»). Значит, в первом стихе первой главы «Бытия» следовало бы, по большому счету, указать – «Боги». Этот тезис подтверждают и слова Бога: «… сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1:26).

Но, так как в мире духов «Один во всём и всё в одном», то такой перевод («Элохим» – Бог) тоже вполне уместен.

«И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла» (Быт. 2:9).

Человек в Эдеме имел жизнь вечную, а пища его была (заметьте!) – исключительно растительная: «И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; – вам сие будет в пищу» (Быт. 1:29).

Мало того – даже все животные имели ту же самую пищу: «а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому гаду, пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так» (Быт. 1:30).

И именно это нравилось тогда (прошу обратить на это обстоятельство особое внимание!) Богу: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой» (Быт. 1:31).

«Итак, Адам и Ева жили в Раю, где они имели право есть плоды со всех деревьев сада, кроме плодов Древа Познания Добра и Зла. Но вы не знаете, что это за плоды. Это символ сил, которыми первый мужчина и первая женщина еще не умели управлять, не умели их преобразовывать и использовать. Поэтому Бог им сказал: «Придет время, когда вы сможете съесть этот плод; но сейчас вы еще слишком слабы, и, если вы его съедите, затронув содержащиеся в нем силы, вы умрете», то есть у вас изменится состояние сознания. На это изменение состояния сознания указывается в Книге Бытия, но это указание никогда не умели правильно истолковать. О том времени, когда Адам и Ева счастливо жили в Раю, там говорится: «Мужчина и женщина были нагими и не испытывали стыда». И далее, когда они съели запретный плод: «И открылись глаза у них обоих, и осознали они свою наготу, и сшили из листьев смоковницы себе опоясания». Это внезапное осознание своей наготы доказывает, что в них что-то изменилось» (О.М.Айванхов, «Древо познания добра и зла»).

За непослушание Адам и Ева были изгнаны из рая. Но не с проклятием, как змей-искуситель, а с горьким отеческим сожалением: «Адаму же [Господь] сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься. И нарек Адам имя жене своей: Ева[62], ибо она стала матерью всех живущих. И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их. И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Быт. 3:17-24).

Только убийство себе равного навлекло на человека проклятие: «И сказал Господь Бог Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал Господь: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле» (Быт. 4:9-12).

Заметьте, Господь сказал не «Я проклинаю тебя», а «ныне проклят ты». Слова Бога звучат не как осуждение и наказание, а лишь как констатация факта, как слова отца, полные горького сожаления о потере своего сына.

Я абсолютно не вижу в словах Господа никакой злости или негодования – только глубокая печаль и отеческая боль из-за сломанной, исковерканной судьбы своего возлюбленного сына. Человек своим деянием САМ НАВЛЕК НА СЕБЯ ПРОКЛЯТИЕ. Проклятие, являющееся объективной реальностью, законом, в качестве ответственности за свои и только свои поступки. НЕ ГОСПОДЬ, а САМ ЧЕЛОВЕК!

Пророк Мухаммед утверждал, что воистину, эти «Ваши деяния вернутся к Вам, так что вы сами творцы своего собственного наказания».

Даже Сам Господь не имеет права отменить этот закон, ибо ему подчинены абсолютно все – и Боги, и люди, и животные. Это – всеобщий Закон Высшей Справедливости, Высшей Мудрости и Высшей Любви.

От Великого потопа до Иисуса Христа

Мало хвалить, – подумалось ей, – и нас да похвалят! Без наказанья презреть не позволим божественность нашу!

Овидий

Люди после грехопадения хотя и стали смертными, но жили они все равно достаточно долго. Это позволило им за время до потопа порядком размножиться. Сынам Божиим приглянулись дочери человеческие и они стали брать их в жены (Быт. 6:1-2).

Сыны Божии – это некие высшие существа, не имеющие плотного физического тела, которым обладает смертный человек. В одних религиях их называют Ангелами (от греч. angelos – вестник), т.к. одна из их функций – посредничество между человеком и Богом, в других – дэвами и асурами, в третьих – духами. К тому же на земле в то время жили исполины – потомки сынов Божиих и дочерей человеческих.

«И увидел Господь Бог, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их» (Быт. 6:5-7).

За человеческие грехи Бог насылает на землю потоп: «И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди; все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло. Истребилось всякое существо, которое было на поверхности всей земли; от человека до скота, и гадов, и птиц небесных, – все истребилось с земли, остался только Ной и что было с ним в ковчеге» (Быт. 7:21-23).

Господь лично уничтожает массу разращенных людей! Да что там людей – всех животных, пресмыкающихся и птиц… Масштабы тотального уничтожения всего живого не могут не поражать. Неужели звери и птицы тоже подверглись пагубному человеческому разврату?

Покинув ковчег, Ной устраивает первый в истории жертвенник Господу и сжигает на нем опять-таки ни в чем не повинных птиц и зверей, таким трудом сохраненных во время потопа. И уже ЭТО нравится Господу! «И обонял Господь приятное благоухание[63], и сказал Господь Бог в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал» (Быт. 8:21).

В этом эпизоде мы впервые видим, что Господу приятен не вид мирного животного, созданного Творцом с нежностью и благоговением, а запах горящей плоти умерщвленного божьего создания. Здесь же Он также впервые говорит о проклятии не как об объективной реальности – возмездии человеку за грех, «самонаказании», а как о Своем личном качестве: «не буду больше проклинать».

Как это все непохоже на Того Мудрого и Справедливого Бога – Творца Вселенной и всего живущего на земле!

С Авраамом, родившемся через 300-350 лет после потопа еще при Ное, Господь, как и с самим Ноем (но уже после смерти того) также заключает завет и приказывает принести его сына Себе в жертву! Правда, до убийства ребенка дело не дошло, но Авраам ведь готов был и на это. В это время Господь являет человеку Свое имя – Иегова (Яхве).

Когда еврей, читая Писание, доходил до слова %&%*, которое произносится как Иегова, он останавливался и заменял это слово на «Адонай». Кстати и «Адонай», и имя языческого бога «Ваала» можно перевести как «владыка».

Очень характерно, что имя «Иегова» в Библии (Синодальное издание) встречается только 9 раз, да и то исключительно в Ветхом Завете.

Вы, конечно же, можете возразить, что имен у Господа много. Согласен. Но приводятся они отнюдь не случайно. Каждое Его имя имеет свое определенное значение. Каждое имя – это отдельный аспект Его Сущности. Отдельный, но никак не исчерпывающий и всеопределяющий. Одного единого имени у Него нет и быть не может. Пытаться присвоить Богу одно имя и отвергнуть другие – это значит свести Его необъятную и всеобъемлющую сущность в понимании человека к условным рамкам нашего мимолетного мировосприятия, втиснуть Бесконечное в конечное, Абсолютное и Необъятное в ограниченное, свести Источник к емкости, Непознаваемое к ничего не выражающему и Вечное к преходящему.

«Зачем ты спрашиваешь об имени Моем? – говорит Бог Моисею. – Если позади того, что движется, ты можешь видеть то, что всегда было, есть и будет, то ты знаешь Меня. Мое имя такое же, как Моя сущность. Я – сущий. Я то, что есть. Кто желает знать Мое имя, тот не знает Меня» (Г.Сковорода).

Разум, который можно уразуметь, не есть вечный разум;

существо, которое можно назвать, не есть высшее существо

Лао-Цзы

Господь (Иегова (Яхве)) – «Сущий». Кроме того, есть несколько составных имен: «Иегова-Ире (Бог усмотрит)», «Иегова-Нисси (Господь – знамя мое)» и др. Очень характерно, что каждый раз имя «Иегова» («Яхве») появляется в чрезвычайно драматичных и угрожающих ситуациях:

– когда Авраам чуть было не принес в жертву сына своего Исаака (Быт. 22:14 – дважды);

– перед исходом, повлекшим за собой многочисленные невинные жертвы среди египтян (Исх. 3:14);

– после прохождение Красного моря, где погибли те же египтяне (Исх. 15:3);

– после воздвижение жертвенника Иегове (Исх. 17:15);

– после кровавой резни, когда сыны Левиины лично перерезали около трех тысяч отступников из своего народа (Исх. 33:19);

– когда явился Господь Моисею перед передачей скрижалей, как «наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода» (Исх. 34:5-7);

– после устроения Гедеоном жертвенника (Суд. 6:24);

– когда пророк Осия говорит о мщении (Ос. 12:5).

А в стихе Исх. 15:3 говорится прямо – «Господь муж брани, Иегова имя Ему».

Однажды Иегова приказывает Осии взять в жены блудницу. Она рождает ему детей, заранее обреченных из-за этого быть противными Богу: «детей ее не помилую, потому что они дети блуда» (Ос. 2:4). Очень последовательные поступки, не так ли?

Читая дальше Библию, мы еще не однократно сможем удивляться описанным там событиям.

Здесь и жестокое наказание Ханаана, сына Хама (рабство у братьев своих) только за то, что отец совершенно случайно наткнулся на пьяного и обнаженного деда Ноя (Быт. 9:20-27). И сводничество Авраамом своей жены-сестры с фараоном (Быт. 12:11-19), а потом и с царем Авимелехом (Быт. 20:1-18) ради своего безбедного существования в чужих краях. И кровосмешение праведного Лота со своими дочерьми (Быт. 19:33-38). И убийство Моисеем египтянина (Исх. 2:11-15). Однако все это не помешало ни Ною, ни Аврааму, ни Лоту с Моисеем стать перед Господом праведниками.

Вот уж воистину неисповедимы пути Господни!

Об Отце, Сыне и Святом Духе

Единственный способ сразу освободить науку от множества темных вопросов – это серьезно исследовать природу человеческого разумения и доказать на основании точного анализа его сил и способностей, что оно вовсе не приспособлено к столь далеким и отвлеченным темам.

Д.Юм

В основе каждой религии лежит своя система догматов – утвержденных высшими инстанциями положений вероучения, объявляемых непреложной истиной, не подлежащей критике.

Так, основным догматом христианства является догмат о Пресвятой Троице:

«ТРОИЦА ПРЕСВЯТАЯ – Бог христиан, Единый в Трех Лицах, или Трех ипостасях: Отец, Сын и Святой Дух. Бог един по существу и троичен в лицах, что есть Бог Отец, есть Бог и Сын, есть Бог и Дух Святой, что в сей Св. Троице ничтоже первое или последнее, ничтоже более или менее, но целы три ипостаси, соприсносущны суть себе и равны, до этой истины не может возвыситься естественными силами никакой человеческий разум, измыслить ее не в состоянии никакая человеческая мудрость. Догмат о троичности Лиц в Боге есть догмат богооткровенный в особенном и полнейшем значении этого слова, догмат собственно христианский. Исповедание этого догмата отличает христианина и от иудеев, и от магометан, и вообще от всех тех, которые знают только Единство Божие (что исповедовали и лучшие из язычников), но не знают тайны о триипостасности Божества. В самом христианском вероучении этот догмат есть догмат коренной, или основной. Утверждение его служит основанием всего христианства и христианского вероучения. Без признания трех Лиц в Боге нет места ни учению о Боге-Искупителе, ни учению о Боге-Освятителе, так что, можно сказать, христианство в своем учении опирается на догмат о Св. Троице; без него христианство держаться не может. Вот почему изложение учения о Св. Троице составляет главное содержание всех символов, какие употреблялись и употребляются в Православной Церкви. Являясь краеугольным догматом христианства, догмат о Пресвятой Троице в то же время есть и самый непостижимый. «Никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын» (Мат. 11:27). Совершеннейшая непостижимость этого высочайшего догмата обусловливается самой сущностью его. Там, где дело идет о самом существе бесконечном, человеческий разум, ограниченный по самой природе своей, является бессильным вместить в свои узкие рассудочные понятия понятие бесконечного» (О.Платонов, «Русь святая»).

Здесь мы видим, что между отдельными ипостасями Троицы существует тесная, неразрывная взаимосвязь. Но можно ли говорить, что единство – это абсолютная тождественность? Можно ли утверждать, что Сын – это Отец, а Отец – Сын, или Святой Дух – это Отец и Сын – тоже Святой Дух?

Согласно христианскому учению (и православных, и католиков) между всеми тремя ипостасями существует некая трансцендентная связь, неподдающаяся анализу человеческого разума, но и отождествлять их было бы большой и непростительной ошибкой.

Так, во время крещения Иисуса в Иордане перед Иоанном возникло видение: Святой Дух в виде голубя сходил на Иисуса. Тут же «И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мар. 1:11). В этом эпизоде одновременно предстали – Сын, Святой Дух и Отец (был слышен Его голос).

Иисус Сам неоднократно утверждает, что Он и Отец – не одно и то же:

– «Я завещеваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство» (Лук. 22:29);

– «Я не один, но Я и Отец, пославший Меня» (Иоанн 8:16);

– «Пославший Меня есть со Мною; Отец не оставил Меня одного, ибо Я всегда делаю то, что Ему угодно» (Иоанн 8:29);

– «Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой» (Иоанн 12:26);

– «Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня» (Иоанн 16:10);

– «Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего возьмет и возвестит вам» (Иоанн 16:15);

– «Я буду просить Отца о вас» (Иоанн 16:26);

– «Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя» (Иоанн 17:1).

Богу-Отцу ведомо гораздо больше, чем Сыну Его: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мат. 24:36, Мар. 13:32).

Уникальную, не человеческую, а духовную природу Христа мы видим в словах: «Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу» (Иоанн 16:28). Ветхозаветная церковь эти слова, претендующие на божественность природы Сына Человеческого, в числе других Его утверждений посчитала богохульством, что и привело к позорной казни «еретика» Иисуса на кресте.

Спустя 16 веков после смерти Иисуса подобное утверждение привело еще к одной смерти (но уже на костре), ведь именно об этом говорил и Джордано Бруно (1548-1600), когда утверждал, что душа берет свое начало в Боге и является бессмертной. Он верил, что человеческие тела создаются и преобразуются из той же самой материи и что смерть есть «ничто иное, как разделение и воссоединение».

Та же тема присутствует и в учении Пифагора (ок. 580-500 до н.э.).

Сравните данное утверждение с тем, что говорит священная книга мусульман: «Как вы не веруете в аллаха? Вы были мертвыми, и он оживил вас, потом он умертвит вас, потом оживит, потом к Нему вы будете возвращены» (Коран, 2:26(28)).

Но вместе с этим Иисус утверждает:

– «Я и Отец – одно» (Иоанн 10:30);

– «Если Я не творю дел Отца Моего, не верьте Мне; а если творю, то, когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем» (Иоанн 10:37-38).

И, несмотря на множество общего и единую природу Отца и Сына: «Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу; ибо Отец Мой более Меня» (Иоанн 14:28).

Святой Дух также не тождественен Богу-Отцу:

– «Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам» (Иоанн 14:26);

– «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам» (Иоанн 16:13).

Значит, Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух – по христианскому учению никак не тождественны, хотя и имеют единую, общую природу.

В других религиях также присутствует понятие троичности Ипостасей Божеств. У индусов – Брахма, Вишну, Шива; у китайских и тибетских буддистов – Амитабха, Авалокитешвара, Манжусри; у зороастрийцев – Ахура-Мазда, Спента Армайта, Ангра Манью. Подобные ипостаси выделялись и в религиях древних египтян, халдеев и других.

У мусульман троичность, хотя и отрицается («Веруйте же в Аллаха и Его посланников и не говорите – три! Удержитесь, это – лучшее для вас. Поистине, Аллах – только единый бог» (Коран, 4:169)), но можно проследить некие аналогичные аспекты-качества единого божества – Могучий, Мудрый, Милосердный.

Первая ипостась из упомянутых выше (Бог-Отец, Брахма, Амитабха, Ахура-Мазда) являлась Творцом всего сущего: у евреев и христиан – «Дух Божий витал над водою» (Быт. 1:2); у зороастрийцев – «Тот Господь есть Создатель»; у индусов – «Брахма – есть Создатель, Предок всех миров»; у мусульман – «Это для вас – Аллах, ваш Господь, – нет божества, кроме Него, – творец всякой вещи» (Коран, 6:122).

Вторая ипостась – Логос – Бог-Хранитель и Ходатай, проявленное божество у каждой нации или народа, внешнее выражение Великого и Сокрытого: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Иоанн 1:18).

Например, речь человека, его поступки – это логос мысли, мысли – логос образа, образы – логос чувства, т.е. внешнее выражение того, что недоступно взору. Но речь – не есть мысль. Мысль – глубже и шире, полнее и сокровеннее произнесенного слова.

У мусульман – «Он – поручитель над каждой вещью!» (Коран, 6:122); у индусов – «Его жизнью поддерживается вселенная» (Бхагавад-Гита, 7:5). У евреев и христиан (по Ветхому Завету) – Бог заботливый, направляющий, назидающий.

Когда же наступает период покоя (противоположный созданию), Бог призывает к Себе всех духов, исшедших из Него и разрушает созданные ранее Им миры.

У индусов – это Шива, Разрушитель материального, Освободитель всех Духов от оков материи, чтобы возродить его на более высоком уровне. Шива – конечный Мир, блаженство. Его титулы – «триокий», Махадэва (Великий Бог), Шанкара (Благосклонный).

Мусульмане говорят: «Вечно пребывающими в нем они будут, – не будет облегчено им наказание, и не будет дано им отсрочки» (Коран, 2:157), «у Господа твоего – конечный предел» (Коран, 53:43), «Ему принадлежит власть над небесами и землей, и к Аллаху возвращаются все дела» (Коран, 57:5).

У зороастрийцев – «Я есмь имя Разрушителя всего» (Иашт, 1:14).

У евреев – «Когда Он убивал их, они искали Его и обращались, и с раннего утра прибегали к Богу, и вспоминали, что Бог – их прибежище, и Бог Всевышний – Избавитель их» (Пс. 77:34-35).

Точно так же все три стадии проходит человек – рождение, жизнь, уход из земной жизни. Это совершенно закономерные этапы для всего созданного.

«Как один человек может быть одновременно и супругом, и отцом, и господином и может быть виден с одной стороны своей жене, с другой – своим детям, с третьей стороны – своим слугам и все же во всех своих сношениях с людьми оставаться одним и тем же человеком, так же и Бог в Своих трех Аспектах как Создатель, Охранитель и Освободитель остается одним и тем же Богом. Он есть Отец нашего духовного начала, Покровитель наших жизней, Источник наших деятельностей; в этом тесном отношении мы стоим к Нему как индивидуальности, тогда как Его собственная природа познается нами как наша глубочайшая суть» (А.Безант, «Загадки жизни и как теософия отвечает на них»).

В Его же отеческие объятия возвращается и наш дух после того, как сброшена внешняя оболочка физического бренного тела и оно разрушается в соответствии с Божьими законами: «Выходит дух его, и он возвращается в землю свою; в тот день исчезают все помышления его» (Пс. 145:4).

Один ли Бог на протяжении истории человека?

Эволюция человека

Малейшее движение вещества важно для всей природы. Все море изменяется от одного камня. Точно так же и в духовной жизни малейшее движение производит бесконечные последствия. Все важно.

Б.Паскаль

Как отличаются новозаветные Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух, порой сливаясь в Своих качествах, так же бросается в глаза и нескрываемые отличия ветхозаветного Господа и Того, Кого Иисус называет своим Небесным Отцом.

Кроме того, есть четкие различия между поведением Господа в период от создания Земли до потопа и в период от потопа до начала нашей эры.

Создается впечатление, что Господь, создавший «небо и землю» (Быт. 1:1) и Господь-Иегова, уничтоживший потопом все живое, сопровождавший Израиль в его скитаниях и провозгласивший: «Я Господь Бог среди всей земли» (Исх. 8:22) – не один и тот же!

По Его поведению совершенно отчетливо видно, что Он либо со временем сильно изменялся, либо это вообще были РАЗНЫЕ Боги!

«Логос или Творящее Божество – «Слово, ставшее Плотью», каждой религии – должен быть прослежен до Его изначального источника и сущности. В Индии это – Протей о 1008 божественных именах и аспектах в каждом из Его личных превращений от Брама-Пуруши через Семь Божественных Риши и Десять полубожественных Праджапати (также Риши) вплоть до самостоятельных Богочеловеческих Аватаров. Та же самая смущающая проблема об «Едином во Множестве» и о «Множестве в Едином» встречается и в других Пантеонах: в египетском, греческом и халдео-иудейском, из коих последний еще более запутан, ибо его Боги представлены эвгемерически в образе Патриархов; и эти Патриархи приняты сейчас и представлены как жившие исторические существа, теми, кто отвергает Ромула, считая его мифом. Verbum satis sapienti!

В Зохаре Эйн-Соф есть также Единое – Беспредельное Единство. Это было известно только очень немногим ученым отцам церкви, кто знали, что Иегова не был «высшим» Богом, но третьестепенной Мощью» (Е.Блаватская, «Тайная доктрина», т. 1, ч. 2).

Парабрахман – есть первая мощь, Брахман (Всевышний) – вторая, Иегова-Бог – третья. Все сходится!

Гностики одной из школ (валентиниане) весь процесс творения Вселенной приписывали «Эонам», т.е. вторичным началам, которых было 30 – по 15 мужских и женских. Это явно свидетельствует о том, что у них имелись четкие представления об иерархии божеств, где Иегове отводилась отнюдь не главная роль.

Земной человек сталкивался только с этой третьестепенной мощью и отождествлял ее со Всевышним, что отчасти, вследствие духовной сложной связи «частное – целое», тоже в определенной степени верно.

Следует понять, что Единый Бог в монотеистических религиях – это закономерная эволюция политеистических воззрений, когда обожествлялись явления и абсолютизировалось все загадочное и сверхъестественное, но представления человека о мироустройстве были еще крайне недостаточными и разрозненными, что не позволяло ему построить достаточно цельную картину мироздания. Признание единого Бога и категорическое отрицание многобожия – это не что иное, как результат озарения человека, постигшего вдруг всеобщее единство всего сущего, результат его категорического отречения от ошибок прошлого и абсолютизация своего неожиданного прозрения, это юношеский максимализм на духовном уровне, когда былые заблуждения и догматы поспешно и горячно объявляются вероломной ложью и чьим-то злым умыслом. Признавая одного единого Бога, человек, как обиженный подросток, топчет своих многочисленных еще вчерашних грозных богов, мстя им за свои же недавние заблуждения, и проклинает своего соседа лишь за то, что его бог почему-то не похож на собственного.

И лишь когда утихнут страсти и тихий голос разума и негромкий шепот сердца пробъются сквозь какофонию эмоций, когда юношескую категоричность сменит зрелая мудрость, когда он постигнет иерархическое строение Вселенского Разума, он поймет, что никакого противоречия между его юношескими и последующими воззрениями не было и нет, что истина заключается не в множественности разрозненного и не в единственности и неделимости монолитного целого, а в единстве всего сущего, чем бы оно не было и как бы оно не называлось. И он уже даже не будет пытаться втиснуть в жесткий каркас слов свое новое откровение, а будет лишь созерцать внутренним зрением сердца Великую Гармонию Единой Жизни и Любви.

Что же касается Иеговы-Яхве, то приверженцы сокровенных, тайных знаний (каббалисты и оккультисты) называют его Духом Земли (об этом же свидетельствует и сам Иегова: «Я Господь Бог среди всей земли» (Исх. 8:22)). Не Верховным Господом, а просто Господом (от слова «господин» – хозяин, владыка, государь, по-английски – LORD), планетарным Духом. Замечу – что «не совсем добрым» Духом.

Но и «Господь» – не столько имя, сколько признак верховенства, ставший именем (как и Сущий).

О человеке также сказано:

– «Жене сказал: умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт. 3:16);

– «Сарра внутренне рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? и господин мой стар» (Быт. 18:12);

– «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом» (Еф. 6:5).

В разные эпохи человечества Всевышний являл нам разных Правителей-Богов – Духов Земли, представителей «третьестепенной мощи».

Бог-Творец

Бог говорит: «Я был никому не известным сокровищем. И Я пожелал быть известным. И вот Я создал человека».

Мухаммед

На начальном этапе (до потопа) Богом или Духом Земли был, по крайней мере, один Дух. Отношения человека и Бога на этом этапе были идиллическими. Человек же был создан двуполым (андрогином, имеющим мужские и женские признаки) и бесплотным: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27).

«Бог есть дух…» (Иоанн 4:24). И человек тоже был создан как дух.

Первый завет Бога с Человеком был очень прост: «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; – вам сие будет в пищу» (Быт. 1:28-29), «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2:16-17).

Далее Господь дает Человеку плоть – нечто среднее между духовной и физической плотью – плоть души: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2:7), а потом еще и разделяет его отдельно на мужчину и женщину: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2:18), «И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку» (Быт. 2:21-22).

После грехопадения человек обретает самую низшую плоть – плоть физическую, что лишает его возможности быть бессмертным. И жил отныне человек только до 1000 лет.

Господь заключает с Адамом второй завет, где указывается жене его: «умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.

Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:16-19).

А как же иначе могло быть! Ведь они стали практически такими, как современные люди – «дух и душа и тело». Ведь имея физическое тело, женщина не может не рожать в муках. А добывание пищи для такого человека действительно превращается в утомительный трудозатратный процесс!

Иегова (Яхве)

Наказанием, угрозой наказания можно запугать человека, на время удержать его от зла, но никак не исправить.

Л.Толстой

Перед самым потопом, когда стало великим «развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время» (Быт. 6:5) на Землю приходит другой Дух – суровый и часто очень жестокий. Это и был Иегова (Яхве).

Он сокращает срок жизни человека до ста двадцати лет (Быт. 6:3). После этого продолжительность жизни людей начала стремительно уменьшаться – примерно вдвое через каждые 4 поколения, пока не доходит до указанных 120 лет.

Так, Ной, с которым Господь заключил завет еще до потопа, прожил 950 лет. Его сын Сим – 600, сын Сима Арфаксад – 438, сын Арфаксада Сала – 433, сын Сала Евер – 464, сын Евера Фалек – 239, сын Фалека Рагав – 239, сын Рагава Серух – 230, сын Серуха Нахор – 148, сын Нахора Фарра – 205. Сын Фарры Авраам прожил всего 175 лет, а его сыновья и того меньше: Иаков – 147, Иосиф – 110 лет.

Его правление ознаменовалось великими потрясениями во всех сферах жизни человека – от подробнейшей детализации культа и гигиены до первых Законов-заповедей, регламентирующих отношения людей между собой и людей с Богом, а также массовыми войнами и переселениями народов.

Если первый период истории человека (до потопа) люди, начинающие изучать Библию, часто просто пролистывают, вследствие своего непонимания, то второй (от потопа до Иисуса) – их настораживает своими агрессивностью, жестокостью и нравственными законами, в корне отличающимися от привычных наших сегодняшних.

Кровосмешение и сексуальная распущенность, продажа даже близких людей в рабство и чрезмерная неоправданная жестокость людей, считающихся праведниками (!) не может не поражать воображение современного человека.

Во все времена для доказательства нерушимости клятвы использовали самое ценное и святое из того, что имели. Характерно, что в это время древние евреи клялись, ложа руку «под стегно» свое или отца своего (Быт. 24:2-3), а если быть точнее – то на детородные органы!

В наши же дни для этого используется сердце. Так, юноша предлагает девушке свои руку (подразумевая то, что будет ей во всем другом, опорой, поддержкой) и сердце (как символ открытости и любви). Президент страны, вступая на свою должность, кладет свои руки на сердце (значение то же, что и в предыдущем случае) и свод законов (Библию, Евангелие, Конституцию страны и пр.), что символизирует законопослушание и справедливость.

О чем это свидетельствует? Лишь об уровне осознания человека и его морально-социальных качеств в древности.

Однако это все непонятно только с позиции нашей сегодняшней морали. Ведь в то время никаких особенных ограничений на поведение человека не накладывалось. Для праведности требовалось лишь обрезание (у мужчин) и поклонение Господу.

Это только потом будут даны Моисею скрижали с десятью заповедями-наставлениями.

Что сказать – суровые и дикие времена имеют своих правителей и своих богов.

С благочестивым праведником Авраамом Господь заключил свой третий завет: «В этот день заключил Господь завет с Аврамом, сказав: потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата: Кенеев, Кенезеев, Кедмонеев, Хеттеев, Ферезеев, Рефаимов, Аморреев, Хананеев, Евеев, Гергесеев и Иевусеев» (Быт. 15:18-21), «Я сделаю тебя отцом множества народов; и весьма, весьма распложу тебя, и произведу от тебя народы, и цари произойдут от тебя; и поставлю завет Мой между Мною и тобою и между потомками твоими после тебя в роды их, завет вечный в том, что Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя; и дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное; и буду им Богом» (Быт. 17:5-8), «обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами» (Быт. 17:11).

Замечу, что на этих землях, щедро отданных потомкам Авраама, уже давно жили люди. Слова Господа «потомству твоему даю Я землю сию» означают лишь одно – эти земли должны быть захвачены, а люди, населяющие их, – уничтожены[64]!

Впервые явившись Моисею, Бог велел передать своему народу: «скажи сынам Израилевым: Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова послал меня к вам» (Исх. 3:15). Не «Бог-Творец земли и неба» (а ведь это было бы гораздо внушительнее), а «Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова»! Не говорит ли и это в пользу моей версии, что Иегова – не Бог-Творец?

Очень характерно, что, повелев Моисею требовать у фараона отпустить сынов Израилевых, Господь не смягчает сердце фараоново, дабы тот свободно и беспрепятственно отпустил их из Египта, а совсем наоборот: «И сказал Господь Моисею: когда пойдешь и возвратишься в Египет, смотри, все чудеса, которые Я поручил тебе, сделай пред лицем фараона, а Я ожесточу сердце его, и он не отпустит народа. И скажи фараону: так говорит Господь Бог Еврейский: Израиль есть сын Мой, первенец Мой; Я говорю тебе: отпусти сына Моего, чтобы он совершил Мне служение; а если не отпустишь его, то вот, Я убью сына твоего, первенца твоего»! (Исх. 4:21-23).

А ведь можно было обойтись и без рек крови многих тысяч ни в чем не повинных людей – чужих и своих, виновных и безвинных. Не исключено, что египетский фараон (вероятнее всего – Рамсес II) мог и так отпустить сынов Израилевых, но лишь вмешательство Господа препятствует этому!

Чуть позднее Господь дает Моисею две скрижали каменные с десятью заповедями: «да не будет у тебя других богов пред лицем Моим», «почитай отца твоего и мать», «не убивай», «не кради» и т.д. Это был совершенно революционный шаг, ни на что не похожий, яркий, как вспышка молнии во тьме, осветившая путь народа на многие столетия вперед. Но ориентир уже есть. Только путь предстоит необычайно дальний – еще сотни лет пройдут, прежде чем пророки провозвестят грядущее Царство Божие и приход Мессии-Избавителя…

А пока кровавая машина только набирала свои обороты. «Язвы», «кровь», «мщение», «истребление», «ярость», «трупы», «жертвы» – эти слова прочно и надолго входят в речь сынов Израилевых и как апофеоз – «будете есть плоть сынов ваших, и плоть дочерей ваших будете есть» (Лев. 26:29).

Человеческая цивилизация погрузилась в самую пучину насилия, злобы, мрака и ненависти.

Прошло сорок лет скитаний и мытарств по пустыне народа Моисеева. И земля обетованная, обещанная Господом, была видна с горы Нево как на ладони, а войти в нее он (Моисей) права не имел.

И было указание преемнику Моисеевому: «Я повелеваю тебе: будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся; ибо с тобою Господь Бог твой везде, куда ни пойдешь» (Нав. 1:9). И снова были жертвы, кровь и ужас. Чужая земля была разграблена и освобождена от коренного населения…

Страшен Господь был в гневе Своем. И сила огромная у Него, и знамения чудесные, а любви народной нет: «… всячески старайтесь любить Господа Бога вашего» (Нав. 23:11). И тут же: «Если же вы отвратитесь и пристанете к оставшимся из народов сих, которые остались между вами, и вступите в родство с ними и будете ходить к ним и они к вам, то знайте, что Господь Бог ваш не будет уже прогонять от вас народы сии, но они будут для вас петлею и сетью, бичом для ребр ваших и терном для глаз ваших, доколе не будете истреблены с сей доброй земли, которую дал вам Господь Бог ваш» (Нав. 23:12-13).

После такого убедительного аргумента любовь к Богу своему, наверное, должна была так и хлынуть в сердца благодарного народа.

Потом еще была война с Хананеями (потомками внука Ноя Ханаана, проклятого дедом и отданного братьям своим в рабство), неоднократные отвращения от Господа в пользу более миролюбивых богов, и гражданская война под управлением Господа: «и вопрошали Господа: вступать ли мне еще в сражение с сынами Вениамина, брата моего? Господь сказал: идите против него» (Суд. 20:23), и война с Филистимлянами, и с сирийцами, Вавилонский плен и еще сотни лет разных войн и конфликтов.

Здесь народу Израилеву было поведано еще одно сложное имя Господа – Иегова Саваоф (1 Цар. 1:3), что означает ни много, ни мало – «военачальник, вождь боевых сил в военной обстановке».

Если человек насилием и угрозами добивается взаимности от понравившейся ему женщины, да еще и угрожает ей страшной жестокостью в случае, если она будет избегать общения с ним, каких эпитетов достоин он в своем описании?

Какие слова можно применить к отцу, запугавшему своего ребенка и карающему его за любую провинность настолько жестоко, что даже друзья перестают с ним общаться, дабы самим не попасть под тяжелую руку подобного «воспитателя»? Что можно сказать о родителе, который «ласково» убеждает свое дитя в том, что лишь он один может на законном основании над ним измываться, а все иные, кто хоть в малейшей степени попробует его обидеть, будут лично им нещадно убиты?

Как оценить поступок должностного лица, который позарился на чужую квартиру тех людей, которые не желают пресмыкаться перед ним, и дабы поселить на этой жилплощади своих детей, напутствует их словами: «Войдите, спокойно убейте всех и живите себе в удовольствие. Не бойтесь ничего, я сам точно также поступал в молодости и ничего – совесть моя чиста, ведь они – не свои, а чужие»? Не похоже ли это на поступки партийных чиновников предвоенной страны, утопающей в красном терроре против своего народа?

А теперь для сравнения в той же последовательности библейские тексты:

– «… Я – Господь Бог твой от земли Египетской, – и ты не должен знать другого бога, кроме Меня, и нет Спасителя, кроме Меня. Я признал тебя в пустыне, в земле жаждущей. Имея пажити, они были сыты; а когда насыщались, то превозносилось сердце их, и потому они забывали Меня. И Я буду для них как лев, как скимен буду подстерегать при дороге. Буду нападать на них, как лишенная детей медведица, и раздирать вместилище сердца их и поедать их там, как львица; полевые звери будут терзать их» (Ос. 13:4-8);

– «И ты, раб Мой Иаков, не бойся, говорит Господь, и не страшись, Израиль; ибо вот, Я спасу тебя из далекой страны и племя твое из земли пленения их; и возвратится Иаков и будет жить спокойно и мирно, и никто не будет устрашать его; Ибо Я с тобою, говорит Господь, чтобы спасать тебя; Я совершенно истреблю все народы, среди которых рассеял тебя, а тебя не истреблю; Я буду наказывать тебя в мере, но ненаказанным не оставлю тебя; … Все друзья твои забыли тебя, не ищут тебя; ибо Я поразил тебя ударами неприятельскими, жестоким наказанием за множество беззаконий твоих, потому что грехи твои умножились. Что вопиешь ты о ранах твоих, о жестокости болезни твоей? по множеству беззаконий твоих Я сделал тебе это, потому что грехи твои умножились» (Иер. 30:10-11, 14-15);

– «Когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы, Хеттеев, Гергесеев, Аморреев, Хананеев, Ферезеев, Евеев и Иевусеев, семь народов, которые многочисленнее и сильнее тебя, и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их, тогда предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их; … ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего: тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле… и отдалит от тебя Господь Бог твой всякую немощь, и никаких лютых болезней Египетских, которые ты видел и которые ты знаешь, не наведет на тебя, но наведет их на всех, ненавидящих тебя; и истребишь все народы, которые Господь, Бог твой, дает тебе: да не пощадит их глаз твой; и не служи богам их, ибо это сеть для тебя… Не бойся их, вспомни то, что сделал Господь, Бог твой, с фараоном и всем Египтом… и шершней нашлет Господь, Бог твой, на них, доколе не погибнут оставшиеся и скрывшиеся от лица твоего; не страшись их, ибо Господь, Бог твой, среди тебя, Бог великий и страшный» (Втор. 7:1-2, 6, 15-16, 18, 20-21).

Не правда ли, очень похоже? Но это уже не насилие, садизм и бандитизм, а «божий промысел»? Ничего ли мы не перепутали, подбирая слова для описания явлений?

Еще пример? Пожалуйста: «И сказал Господь: за то, что они оставили закон Мой, который Я постановил для них, и не слушали гласа Моего, и не поступали по нему; А ходили по упорству сердца своего и во след Ваалов, как научили их отцы их. Посему так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: вот, Я накормлю их, этот народ, полынью, и напою их водою с желчью; И рассею их между народами, которых не знали ни они, ни отцы их, и пошлю вслед их меч, доколе не истреблю их… Итак слушайте, женщины, слово Господа, и да внимает ухо ваше слову уст Его; и учите дочерей ваших плачу, и одна другую – плачевным песням. Ибо смерть входит в наши окна, вторгается в чертоги наши, чтоб истребить детей с улицы, юношей с площадей. Скажи: так говорит Господь: и будут повержены трупы людей, как навоз на поле, и как снопы позади жнеца, и некому будет собрать их» (Иер. 9:13-16, 20-22).

После таких слов как-то несколько странно и нелепо выглядит заверение: «… хвалящийся хвались тем, что разумеет и знает Меня, что Я – Господь, творящий милость, суд и правду на земле; ибо только это благоугодно Мне, говорит Господь» (Иер. 9:24).

Когда описывается этот этап в жизни Ближнего Востока, о крови и жестокости упоминается очень нечасто и вскользь. Зато истории с манной небесной, переход через Иордан с Ковчегом Завета, переход по дну Красного моря при выходе из Египта, история с жезлом Моисея, Иерихонские трубы – завсегдатаи детских библий и сюжетов на библейские темы. Мол, вот вам мирные идиллические отношения человека и Бога.

Да иначе и не может быть. Потому что отказывается верить современный нормальный человек в то, что Бог-Творец стал Господом Саваофом, что нежный Отец стал чуть ли не безжалостным и кровожадным.

Но ведь Он им и не становился! Просто это был совсем другой Господь.

Подтверждением этой мысли может быть и эпизод (Быт. 32:22-30), когда хитрый Иаков борется (!!!) ночью с кем-то до самого утра. Только с появлением утренней зари выяснилось, что его напарником был… Бог (Быт. 32:28). Именно за это он получает имя «Израиль», что значит «тот, кто боролся с богом»!

Мне с трудом представляется то, как человек, пусть даже самой богатырской наружности, мог несколько часов подряд бороться со Всевышним – Создателем Вселенной и всей Жизни, или устроить нечто вроде спарринга с новозаветным Богом-Отцом, находящимся с ним в одной весовой категории.

Вспомните, когда Савл по пути в Дамаск увидел ослепительный свет и услышал голос. Это был Иисус Христос. После этой встречи Савл три дня не мог ничего видеть, ни есть, ни пить (Деяния 9:1-9) – настолько сильным было на него воздействие. Но ведь Сам Христос говорил: «Отец Мой более Меня» (Иоанн 14:28). Это значит, что один лишь взгляд Бога на человека мог привести к плачевным последствиям, не говоря уже о непосредственном физическом контакте.

Отсюда можно сделать только один убедительный вывод: Господь Исаака – отца Исава и Иакова и Бог-Отец Иисуса – это разные боги (первый несправедлив, предубежден и жесток, а второй – Справедлив и Всемилостив).

Необходимо прекратить, наконец, отождествлять Бога-Творца, Иегову – «бога Авраама и бога Исаака» и Господа Нового Завета – действительно Справедливого и Мудрого Бога. Не нужно обвинять Бога-Отца, о Котором свидетельствовал Иисус Христос, в деяниях (несправедливости и предвзятости, ведь Господь, по свидетельству апостола Петра, нелицеприятен, т.е. беспристрастен (см. Деяния 10:34)), которые не пристали не только Высшему Духовному Существу Вселенной, но и мало-мальски цивилизованному человеку. Или же нужно попытаться объяснить по-другому мнимые и действительные противоречия библейских фактов со здравым смыслом.

Ясно лишь то, что в истории земли произошло нечто, вынудившее Всевышнего назначить другого Духа Земли (а возможно даже, что и одного только племени, народа[65]) – Иегову. Но по прошествии около двух тысяч лет незавидная миссия Иеговы была, по-видимому, исчерпана и бразды правления Землей переходят к следующему Духу.

Так, к примеру, на крупнейшем предприятии ситуация выходит из-под контроля – падает производительность, дисциплина, прибыль, назревает бунт. Собственник предприятия назначает другого руководителя – твердого и даже в чем-то жестокого. Устанавливаются новые правила, осуществляется жесткий контроль и вводится строжайшая дисциплина, происходит смещение с должностей одних людей и назначение других.

Через определенное время ситуация улучшается и стабилизируется. Отныне в таком правителе необходимости больше нет. Ему на смену приходит уже тот, кто может наладить производство, обеспечить социальную сферу во избежание в дальнейшем открытого противостояния.

Но для работников предприятия, большинство из которых в глаза не видело ни одного из своих руководителей, директор – это некая абстрактная должность, а не конкретный человек со своими особенностями и слабостями. Они могли и не знать, что на предприятии сменилась власть. Они видели лишь изменение отношений, проявления решений и действий руководства под началом того, кого называют «Директор». Для них это слово объединило в своем понятии всех, кто когда-либо занимал эту должность.

Однако в жестокости ли самого Иеговы было все дело? Разве случайно произошло все, что несло на себе отпечаток кровавых событий, угодных Господу? В чем вина тех народов, которое были истреблены под Его руководством? Чем навлек на себя недовольство Господа народ Израиля?

Вряд ли можно с абсолютной уверенностью ответить на все вопросы. Но я верю, что, несмотря на море крови и страдания, люди должны были пройти через все это, чтобы, очистить свои души от тьмы и скверны, накопленной за десятки поколений: «К чему Мне множество жертв ваших? – говорит Господь. – Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота: и крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу... Не носите больше даров тщетных; курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие и празднование! Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя; они бремя для Меня; Мне тяжело нести их. И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро; ищите правды; спасайте угнетенного; защищайте сироту; вступайтесь за вдову» (Ис. 1:11, 13-17). Не озлобиться и не опуститься, а подготовить свои сердца для принятия чего-то великого и нового, что в самом зародыше содержалось еще в десяти заповедях, полученных Моисеем на горе Синай.

«Отче наш, сущий на небесах!»

Говорят, что в последний день будет общий суд, и что добрый Бог будет гневаться. Но от благого Бога не может ничего произойти, кроме добра. Какие бы ни были на свете веры, истинная вера только та одна, что Бог есть любовь. А от любви не может быть ничего, кроме добра. Не бойся: и в жизни и после жизни ничего не может быть и не будет, кроме добра.

Персидская мудрость

Спорам о сущности Иисуса Христа уже почти две тысячи лет. За это время немало было сломано копий, сожжено книг и еретиков. Не учитывалось только одно – Иисус дал людям уникальнейшее Учение о любви и богосыновстве («Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Иоанн 3:2)), совершенно замечательное в своей искренности и силе. Оно на протяжении двух тысячелетий вдохновляло святых и обычных людей на великий подвиг служения Богу, своему ближнему, давало огромные силы противостоять злу и насилию, нести человечеству свет и Дух Отца Небесного. Со словами любви и всепрощения умирали на крестах и в темницах от рук палачей многочисленные последователи Христа, унося с собой ненависть и тьму, боль и грехи людские, оставляя любовь и свет, надежду и путь к праведности.

Мне чрезвычайно близки по духу слова мудрого и очень уважаемого в свое время человека, которого звали Гамалиилом (умер ок. 52 г. н.э.). Он стоял во главе фарисеев и был учителем апостола Павла и внуком Гиллеля (75 г. до н.э. – 5 г. н.э.), кроткого мудреца, прибывший в Иерусалим около 40 года до н.э. Гиллель высказал мнение, что сущность Закона заключена в золотом правиле: «не делай другим того, чего не желаешь себе». Все остальное он считал лишь «комментарием». Именно эти слова послужили основой и для Учения Христа (см. Мат. 7:12).

А произнес Гамалиил следующее: «мужи Израильские! подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать. Ибо незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. После него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались. И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деяния 5:35-39).

Мудрый человек рассказывает о том, что в истории Израиля неоднократно появлялись лжемессии, которые вели за собой часть народа. Однако после смерти предводителя его последователи рассеивались, а сами учения забрасывались и забывались, так были они не от Бога. Гамалиил предостерег израильтян от поспешных выводов по поводу истинности Учения Христа, дабы не пойти против Бога, если оно действительно дано Господом через Иисуса из Галилеи.

Вот что главное в земной миссии Иисуса Христа – Его великолепное Учение, прошедшее испытания многими веками, завоевавшее сердца сотен миллионов последователей по всему земному шару, а не то, как, где и от кого именно Он был зачат и рожден.

Об этом же говорил и апостол Павел, утверждая, что только «дух животворит». Это дух учения, та сила, которую оно дает, а не сведения о деталях рождения.

А если, все-таки, Иисус был рожден от мужчины и женщины, но стал Сыном Божьим, приняв Святого Духа от Отца Небесного, то разве Его учение становится от этого менее ценным и привлекательным? Лично для меня идея Иисуса рожденного телом от земных родителей и духом от Бога гораздо привлекательнее и ценнее тем, что дает надежду на достижение немыслимых высот в совершенствовании каждым человеком своего духа до той степени, когда можно с уверенностью назвать себя истинным Сыном Божьим.

Грандиозен ли путь бога всегда бывшего богом и оставшегося тем же богом? А путь сына человеческого, который силой своего духа, силой любви и огромной силой своей воли стал Сыном Божьим? Это был великий и славный путь, достойный Великого Учителя, зовущего каждого за собой не автоматическим исполнением неких ритуалов и церемоний, а призывающего найти Бога в своих сердцах и следовать Его зову каждый миг на протяжении вечности!

Учение Христа открывало людям то, что во всех них живет одно и то же духовное начало и что они все братья, и тем соединило их для радостной общей жизни

Ф.Ламенне

Что же говорил о Господе Иисус из Назарета как человек, как пророк, как Сын Божий?

В Новом же Завете, где ключевой фигурой является Иисус Христос, имя «Иеговы» – «мужа брани» – не упоминается вообще. Ведь Христос принес мир и любовь. Зато слово «любовь» с вариациями упоминается около 300 раз.

Слова Иисуса, обращенные к Отцу Небесному, всегда полны любви, огромного уважения, преклонения и сыновней покорности:

– «славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли» (Мат. 11:25);

– «Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет» (Лук. 22:42);

– «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лук. 23:46);

– «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня» (Иоанн 11:41).

Иисус ни разу не утверждает, что Его Бог-Отец – это тот самый ветхозаветный Господь Авраама.

Слова «А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Мат. 22:31-32), «А о мертвых, что они воскреснут, разве не читали вы в книге Моисея, как Бог при купине сказал ему: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова?» (Мар. 12:26), «А что мертвые воскреснут, и Моисей показал при купине, когда назвал Господа Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова» (Лук. 20:37) являются лишь цитированием Ветхого Завета Иисусом. Они говорят всего лишь о том, что для Бога нет мертвых.

А вот слова: «если Я Сам Себя славлю, то слава Моя ничто. Меня прославляет Отец Мой, о Котором вы говорите, что Он Бог ваш. И вы не познали Его, а Я знаю Его; и если скажу, что не знаю Его, то буду подобный вам лжец. Но Я знаю Его и соблюдаю слово Его. Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (Иоанн 8:54-56) как раз и подтверждают мысль о том, что Бог-Отец Иисуса Христа занял место, освобожденное Иеговой, и стал Господом для всех людей. Но они, до сих пор считают Бога Иеговой. Действительно получается, что они «не познали Его»!

Именно поэтому Иисус и утверждает, что иудеи имеют ветхозаветного отца только по плоти – Авраама (сравни Мат. 3:9), а Сам Иисус: Авраама – по плоти и Бога-Отца – по духу: «…о Сыне Своем, Который родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Божиим в силе, по духу святыни…» (Рим. 1:3-4).

Это тонкое различие отцовства по плоти и по духу либо не смог уловить даже автор «Деяний» (что крайне сомнительно), либо, что более вероятно, он сознательно немного исказил реальность и провел четкую параллель между Иисусом и всеми иудеями, дабы показать их общую природу, назвав Иисуса сыном Бога Авраама: «Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали и от Которого отреклись перед лицом Пилата, когда он полагал освободить Его» (Деяния 3:13).

Тем не менее, эти слова не являются свидетельством самого Иисуса, а потому и доказательством тождественности Бога-Отца и Иеговы – Бога Авраама быть не могут.

Иисус развивает учение, данное Его народу на протяжении почти 2000 лет Всевышним через пророков и праведников.

Ветхий Завет повествовал нам об отношениях Господа и Его народа:

– «скажи сие сынам Израилевым» (Лев. 20:2);

– «объяви священникам, сынам Аароновым» (Лев. 21:1);

– «Я произведу суд над народом» (Быт. 15:14);

– «сказал Иосиф народу» (Быт. 47:23);

– «Итак, Израиль, слушай постановления и законы» (Втор. 4:1);

– «сказал сынам Израилевым: подойдите сюда и выслушайте слова Господа, Бога вашего» (Нав. 3:9),

Новый же повествует о взаимоотношениях Бога и каждого человека в отдельности. Прежняя безликая рабская масса, толпа безнадежных грешников превращается во множество индивидуальностей со своими заботами и проблемами, в сыновей любящего Отца своего:

– «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мар. 8:35-36);

– «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, – вот первая заповедь!» (Мар. 12:30);

– «И сказала Мария: величит душа Моя Господа» (Лук. 1:46).

И отныне уже звучит не «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего» (Лев. 19:18, Втор. 23:7) (читай: «Не убивай своих, чужих – можно»), а «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мат. 5:43-44, Лук. 6:27, Рим. 12:14); не «око за око, зуб за зуб» (Исх. 21:24, Лев. 24:19-20), а «не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мат. 5:38-39, Лук. 6:29); не «не убивай, кто же убьет, подлежит суду» (Быт. 9:5, Исх. 20:13, Лев. 24:17, Втор. 17:8), а «всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мат. 5:21-22).

Иисус Христос несет мир и Любовь, свет и новые знания, переводит учение о взаимоотношениях Господа и людей на совершенно иную ступень: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Иоанн 4:7-8, 16).

Многие иудеи, воспитанные на тысячелетних традициях отцов, не в состоянии понять Его Учение. Иисуса и Его учеников преследуют, хотят убить. Но сквозь толщу мракобесия и косности уже пробиваются первые ростки того, что совсем скоро будет названо словом «Христианство». Люди уже хотят нечто иное, кроме повиновения своим священникам и жертвоприношения ради спасения. Пришла новая эпоха. И ее подготовили многие пророки и посланцы – мировые учителя от Китая до Италии. Они сформировали тот мир, в который совершенно естественно и закономерно пришел Иисус со своим Учением.

Больше нет старого мира с его заповедями послушания. Миру даны новые заповеди – Любви. И Господь Нового Завета также отличается от Господа Ветхого, как отличаются заповеди Христа от заповедей Моисея.

Судите сами:

ВЕТХИЙ ЗАВЕТ

НОВЫЙ ЗАВЕТ

«Господь муж брани, Иегова имя Ему» (Исх. 15:3)

«Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Иоанн 4:8)

«истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их» (Быт. 6:5-7)

«Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога» (1 Иоанн 4:7)

«И обонял Господь приятное благоухание [горящей плоти]» (Быт. 8:21)

«…быть служителем Иисуса Христа у язычников и совершать священнодействие благовествования Божия, дабы сие приношение язычников, будучи освящено Духом Святым, было благоприятно Богу» (Рим. 15:16)

«И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама раба Моего, что хочу делать!» (Быт. 18:17)

«Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Иоанн 3:2)

«будете есть плоть сынов ваших, и плоть дочерей ваших будете есть, разорю высоты ваши и разрушу столбы ваши, и повергну трупы ваши на обломки идолов ваших, и возгнушается душа Моя вами» (Лев. 26:29-30)

«Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него» (1 Иоанн 4:9)

«и вопрошали Господа: вступать ли мне еще в сражение с сынами Вениамина, брата моего? Господь сказал: идите против него» (Суд. 20:23)

«И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Иоанн 4:21)

«…око за око, зуб за зуб…» (Лев. 24:20)

«не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мат. 5:39)

«Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе» (Быт. 22:2)

«Итак покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши» (Деяния 3:19)

«Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня» (Исх. 20:5)

«Иисус сказал ему в ответ: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Иоанн 14:23)

«…хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество: пришлец ли, туземец ли станет хулить имя Господне, предан будет смерти» (Лев. 24:16)

«Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили; но кто будет хулить Духа Святаго, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению» (Мар. 3:28-29)

«Я ожесточу сердце его (фараоново), и он не отпустит народа... а если не отпустишь его, то вот, Я убью сына твоего, первенца твоего» (Исх. 4:21-23)

«…владычествующий над людьми будет праведен, владычествуя в страхе Божием» (2 Цар. 23:3)

«В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся не совершен в любви. Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас» (1 Иоанн 4:18-19)

«Ты будешь есть – и не будешь сыт; пустота будет внутри тебя; будешь хранить, но не убережешь, а что сбережешь, то предам мечу» (Мих. 6:14)

«Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Иоанн 4:13-14)

Господь Нового Завета предстает пред нами в совершенно ином свете. Он не требует кровавой жертвы за преступления человека. Отныне есть только одна жертва – человеческие грехи, которые можно и должно принести в жертву Господу для того, чтобы стать святыми.

Итак, ветхозаветный Господь (без детализации и разделения по этапам «до потопа» и «после потопа») и Отец Небесный – существенно отличаются друг от друга. Отличаются их требования, отличаются и переданные ими знания. Уже не нормируется весь церковный быт с поражающей воображение детализацией утвари – что, как, из чего сделать. Уже звучат совсем другие ноты: «когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны» (Мат. 6:5-7). Внешняя атрибутика уже не имеет значение – есть только человек, есть Бог и молитва – разговор сердец.

Кстати, один из выдающихся представителей гностицизма (эзотерического учения сочетающего в себе элементы христианства, греческой философии и восточных религий) Маркион Синопский (кон. 1 в. – 160), проанализировав послания апостола Павла, признавал в Иисусе сошедшего с неба сына благого бога, противостоящего злому демиургу. Он был убежден в несовместимости ветхозаветного Бога-Творца с принципом высшего закона справедливости и Богом любви Нового Завета, явленного нам в учении Христа и «считал библейского бога богом зла и выводил Иисуса от другого, высшего бога. Маркион с этой точки зрения перередактировал новозаветные книги, устранив все относящееся к Ветхому Завету» (А.Ранович, «Античные критики христианства»), за что был отлучен от Церкви. О значительном влиянии на философскую мысль 2-го века утверждений Маркиона говорит то, что его секта одно время была самой многочисленной в христианстве, а один из ранних теологов Тертуллиан посвятил опровержению его учения целую книгу.

Писание говорит о том, что если человек решил исполнять ветхозаветный Закон, то должен исполнять его в полном объеме (Лев. 19:37). Тот, кто решил придерживаться этих заповедей, должен строить храмы и жертвенники, как предписано, есть то, что заповедано, выполнять обрезания, как велено... Ибо кто не выполнил Закон до конца, тот не выполнил его вовсе.

Мне же ближе к сердцу дух Свободы и Любви:

– «вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм – вы» (1 Кор. 3:16-17);

– «всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою» (1 Тим. 4:4-5);

– «во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью» (Гал. 5:6).

ИИСУС ХРИСТОС –

ЧЕЛОВЕК ИЛИ БОГ?

Истинное богопочитание свободно от суеверия; когда в него проникает суеверие, то и самое богопочитание разрушается. Христос указал нам, в чем истинное богопочитание. Он учил, что из всего того, что мы делаем в своей жизни, одно есть свет и счастье людей, это – наша любовь друг к другу; Он учил, что счастье нашего мы можем достигнуть только тогда, когда будем служить людям, а не себе.

Б.Паскаль

Бурные споры о том, кем же все-таки является Иисус Христос продолжаются уже почти две тысячи лет. Приверженцы диаметрально противоположных взглядов доказывают каждый свою правоту, пытаясь переубедить оппонентов.

Еще в 4 столетии церковным деятелем и богословом епископом города Александрии Афанасием Александрийским (ок. 295-373 гг.) было разработано мистическое учение о «единосущии» Бога-Отца, Бога-Сына и Святого Духа, ставшее догматом о Святой Троице на 1-м (в 325 г.) и 2-м (381 г.) Вселенских Соборах:

«Веруем во Единого Бога, Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И в Единого Бога Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Отца, Единородного, то есть из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через которого все произошло на небе и на земле. Нас ради человеков и нашего ради спасения сошедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса и грядущего судить живых и мертвых. И в Святого Духа. А о говорящих о Сыне Божием, что будто было время, когда Его не было, или будто не было Его до того, как родился Он, или произошел от несущего, а также говорящих, будто Сын Божий из иной, нежели Отец, ипостаси, или сущности, или сотворен или изменяем – тех анафемствует кафолическая церковь».

Столь сложная формула, называемая «символом веры», была принята на Никейском Вселенском соборе в 325 г. Она имела целью оградить церковные представления о Боге, Иисусе Христе и Святом Духе от посягательства разного рода инакомыслящих. Вот так, мол, и все тут – дальнейшие споры не уместны. Не согласен – получай автоматически анафему. Слово, вроде бы и суровое, но означает-то всего лишь «отделение», т.е. «он не наш и мы с ним не согласны».

В дальнейшем будут и другие версии символы веры, в частности, они довольно сильно разойдутся у католиков и православных. Этот же, первый, существовал до раскола церкви.

После этого Соборы рассмотрели около 20 (по другим данным – до 50!) одних только Евангелий, из которых лишь четыре получили статус канонических, т.е. таких, что примерно соответствовали взглядам тогдашней христианской церкви. Остальные Евангелия были объявлены «апокрифическими» (от греч. «тайный», «сокрытый»).

В 496 году папа римский Геласий опубликовал от имени римского собора декрет, в котором перечислены те патристические сочинения, которые принимает церковь, а затем приведен список апокрифов и еретических сочинений. Об авторах этих сочинений и их последователях в декрете сказано, что они подвергнуты на вечные времена анафеме и осуждены, но общего запрещения читать эти сочинения высказано не было.

Среди таковых оказались даже христианские мыслители, апологеты учения:

– Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс – (ок. 160-230), знаменитейший богослов, юрист по образованию, написавший большое количество богословских трактатов по различным вопросам религиозного культа, догматики и нравственности. Был известен также своим фанатизмом и даже элементами мракобесия. Именно он заявил: «Распят сын божий – не стыдно, ибо это постыдно. И умер сын божий – это вполне достоверно, ибо нелепо. А погребенный, он воскрес – это верно, ибо невозможно», что в дальнейшем было урезано до афоризма: «Факт несомненен, ибо невероятен»;

– Климент Александрийский – (ок. 150-219);

– Лактанций Луций Цецилий Фирмиан – (ок. 260-325/330), христианский теолог и писатель;

– Ориген Александрийский – (185-253), гениальный эзотерик. В VI веке вообще был исключен из числа авторитетных отцов церкви.

Античные историки об Иисусе Христе

и христианстве

Вера не в том, чтобы знать то, что было, или то, что будет, ни даже то, что есть, а только в том одном, чтобы знать, что должно делать каждому человеку.

Л.Толстой

Первые столетия новой эры добавили в образ Иисуса Христа слишком много напускного и привнесенного извне. Частично это, возможно, было оправдано, так как в условиях суровых гонений и жестоких преследований христиан необходимо было любой ценой сохранить ядро Учения. Однако излишняя мифологизация образа основателя, а также пристрастность и преклонение его первых последователей сделали свое дело – личность Иисуса стала совершенно оторванной от человека, пытающегося постичь Учение Христа.

Отсюда же куча небылиц и сказок. Да, мол, Иисус пришел, дабы смертью Своею на кресте принести спасение всем в Него уверовавшим. Но... Сам человек – ничто, козявка. Как с такой козявкой, червем будет общаться Бог? Для этого между ними необходим посредник. На место такого посредника церковь предложила себя...

Наверное, считалось, что лишние выдуманные детали и различные чудеса, вымышленные для создания непревзойденного образа Христа, помогут другим быстрее уверовать в Его учение и в Него, как Сына Божьего.

Может быть, в начале истории христианства в этом и был определенный смысл. Необразованные, темные люди требовали чуда, загадочных историй, мистических свидетельств.

Вот уж воистину – хочешь, чтобы тебе поверили – соври. Михаил Булгаков, несомненно, разделявший подобные взгляды, в своей книге «Мастер и Маргарита» с нескрываемой иронией говорит от лица Иешуа: «Ходит, ходит (за мной) один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты Бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал».

Лев Толстой однажды заметил: «Я знаю Бога не тогда, когда верю тому, что мне сказали о Нем, а когда сознаю Его так же, как сознаю свою душу».

Для ума же современного образованного человека как раз вот эти «мелочи» и становятся существенным препятствием для принятия Христа: сердце зовет, но разум противится – уж больно неправдоподобной выглядит вся эта новозаветная история.

Христианская ортодоксальная мысль, защищающая не дух, а букву Писания, сама лично дает богатый материал для критики себя, как системы взглядов. Вот и появляются на свет произведения вроде «Преодоления христианства» В.Авдеева, «Протоколов советских мудрецов» Г.Климова и т.п. Чрезвычайно интересно то, что их аргументация часто очень логична, неплохо обоснована и не лишена определенного смысла. А ведь оперируют они литературой, официально признанной церковью, а также различного рода апокрифическими текстами, отвергаемыми оной вследствие либо ошибочности (по мнению церкви), либо невозможности поручиться за их подлинность.

Для того чтобы попытаться разобраться во всем, о чем повествуют ранние христианские тексты, крайне необходимы (кроме умения обобщать и логически мыслить) интуиция и умение открыть свое сердце – Любовь.

Английский писатель Джон Рескин (1819-1900) однажды по этому поводу сказал: «Есть только одно средство совсем не верить в Бога: средство это в том, чтобы признавать всегда справедливым мнение людей и не придавать никакого значения своему внутреннему голосу».

Великий гуру Свами Шивананда (1887-1963), мастер, основатель Всемирной Федерации Религий в 1945 году утверждал: «Чистый разум приведет вас к интуиции. Интуиция превосходит, но не отрицает разум» (Свами Шивананда, «Йога Самхита»).

Так что, если хотите постичь нечто, превосходящее рамки человеческого умствования, смело привлекайте на помощь свои интуицию и сердце.

Мы не разумом доходим до веры. Но разум нужен для того, чтобы проверять ту веру, которой учат нас

Л.Толстой

***

Попробуем взглянуть на Христа и на Его Учение не глазами учеников или даже более поздних последователей – людей, в определенной степени предубежденных и необъективных, а глазами людей, живших в то же самое время, т.е. совершенно реальных исторических личностей.

Древнееврейский историк Иосиф Флавий (ок. 37 – ок. 95) упоминает в «Иудейских древностях»: «В это время выступил Иисус, человек глубокой мудрости, если только правильно называть его человеком. Совершитель чудесных дел, он был учителем людей, воспринимавших с радостью истину, и многих, как иудеев, так и греков, он привлек на свою сторону. Он был Христом. Когда по доносу первенствовавших у нас людей Пилат распял его на кресте, не поколебались те, кто впервые его возлюбили. На третий день он снова явился к ним живой, о чем, равно как и о тысяче чудесных дел, предсказали божественные пророки. И сейчас еще существует род христиан, получивших от него свое имя».

Некоторые историки склонны считать это упоминание совершенно недостоверным.

Император Юлиан (331-363), прозванный Отступником, критиковал христиан за жестокость и проявление крайнего нетерпения не только к инакомыслящим и последователям иных религий, но даже к своим собратьям-христианам, верования которых хоть немного отличались от их собственных догм и трактовок вероучения. Преследования христианами несогласных одноверцев вызывали искреннее недоумение Юлиана, так как ни Сам Иисус, ни апостол Павел к этому никого никогда не призывали.

Марк Аврелий (121-180) писал в своих «Размышлениях» (книга 11, 3): «Какова душа, которая готова, когда надо будет, отрешиться от тела, то есть либо угаснуть, либо рассеяться, либо пребыть. И чтобы готовность эта шла от собственного суждения, а не из голой воинственности, как у христиан, – нет, обдуманно, строго, убедительно и для других, без театральности».

Ириней, епископ Лионский (ок. 130 – ок. 200) в конце 2 века писал: «Некто Керинф, наученный в Египте, учил, что мир сотворен не первым богом, но силою, которая далеко отстоит от этого превысшего первого начала и ничего не знает о всевышнем боге. Иисус, говорит он, не был рожден от девы (ибо это казалось ему невозможным), но, подобно всем людям, был сын Иосифа и Марии и отличался от всех справедливостью, благоразумием и мудростью. И после крещения сошел на него от превышнего первого начала Христос в виде голубя; и потом он возвещал неведомого отца и совершал чудеса, наконец, Христос отделился от Иисуса, и Иисус страдал и воскрес. Христос же, будучи духовен, оставался чужд страданий».

Римский историк Тацит (ок. 58 – ок. 117) крайне отрицательно относился к христианам из-за преследующих их разного рода абсурдных слухов о тайных и странных обрядах (пьянство, разврат, вплоть до поедания плоти себе подобных!). Плиний Младший (ок. 61 – ок. 114), бывший в свое время императорским легатом в Вифинии, писал, что не обнаружил в их учении ничего кроме «уродливого суеверия». Он писал о христианах: «Виновник этого имени, Христос, был в правление Тиберия казнен прокуратором Понтием Пилатом».

Авл Корнелий Цельс, философ конца 2 века, дал основательную критику христианства с точки зрения цивилизованного и образованного человека – римлянина. Он сводил основные положения их учения к источникам из других учений (в частности Платона) и религий. Ему был абсолютно чужд человеческий антропоцентризм. По его мнению, если бы Бог хотел воплотиться в человеческое тело, то избрал бы для этого прекрасного и сильного, а не малого ростом и некрасивого (именно таким был Иисус по первым христианским преданиям): «Раз в теле Христа был Дух Божий, то оно должно было резко отличаться от других ростом, красотой, силой, голосом, способностью поражать и убеждать... Между тем оно ничем не отличалось от других и, как говорят, не выделялось ростом, красотой, стройностью».

Его аргументация была настолько сильной и серьезной, что один из отцов церкви – Ориген – вынужден был посвятить ему целую книгу с незамысловатым названием «Против Цельса». Вот некоторые цитаты из Цельса (по книге А.Рановича, «Античные критики христианства»):

– «Христиане представляют собою противозаконную организацию, учение их – варварское и к тому же не оригинальное. Иисус творил чудеса при помощи колдовства. Христиане слепо веруют, не слушаясь веления разума. Иудаизм, из которого выросло христианство, отличается нетерпимостью, стремлением обособиться от всех. Христианство – учение новое, имеющее последователей лишь среди невежд»;

– «Иисус – не мессия; сказки о непорочном зачатии заимствованы из эллинской мифологии[66]. Иисус не обладает чертами бога и не совершил ничего божественного. Все пророчества об Иисусе не имеют к нему никакого отношения. Приписываемые Иисусу чудеса, его смерть и воскресение – нелепые, противоречивые сказки, которые можно без труда опровергнуть»;

– «Христианское непротивленчество заимствовано у Платона, учение о царстве божьем – исковерканное учение платоников, митраистов и персидских магов. Учение о дьяволе восходит к неправильно понятым мыслям Гераклита о борьбе как принципе вселенной. Космогония христиан полна противоречий и несообразностей; пророчества об Иисусе – фальсификация; учение о воскресении мертвых – противоестественно, противоречит идее бога и является превратным толкованием мыслей Платона»;

– «Об иудеях я поговорю потом, (сначала же – об Иисусе), ставшем основоположником (христианства). Совсем недавно проповедовал он это учение, и христиане признали его сыном божьим... они были обмануты и восприняли учение, портящее жизнь человека. Оно было усвоено только простолюдинами, (хотя) среди христиан были кое-какие и приличные, дельные, понятливые люди, успешно применявшие аллегорические толкования».

Таким образом, можно увидеть, что в самые первые века новой эры не существовало каких-то общих либо даже достаточно близких взглядов на христианское Учение и на Личность Его основателя ни у представителей находящихся рядом стран, ни даже у самих соотечественников Иисуса.

Споры по поводу достоверности тех или иных свидетельств вряд ли могут закончиться безоговорочной победой в пользу приверженцев их истинности либо полным опровержением их документальности и подлинности.

Практически бесспорно лишь то, что Иисус – это совершенно реальная историческая личность и то, что он проповедовал людям некое учение. Все же остальное – вопрос веры каждого и доверия историческим источникам в той или иной мере.

Французский историк и исследователь христианства Эрнест Ренан (1823-1892) писал: «Я уже говорил об этом и повторяю еще раз: если заставить себя, излагая жизнь Иисуса, упоминать только о несомненных фактах, то пришлось бы ограничиться лишь несколькими строчками. Он существовал, был родом из Назарета в Галилее. Проповедь его была обаятельна, и от нее сохранились в памяти его учеников афоризмы, глубоко в ней запечатлевшиеся. Главными из его двух учеников были Кифа и Иоанн, сын Зеведеев. Иисус возбудил к себе ненависть правоверных евреев, которым удалось предать его смертной казни при содействии Понтия Пилата, бывшего в то время прокуратором Иудеи. Он был распят на кресте за воротами города. Спустя некоторое время распространился слух, будто он воскрес. Вот все, что вам было бы известно с достоверностью, – если бы даже не существовало Евангелий или если бы признавать их показания ложными, – на основании текстов, подлинность и дата которых бесспорны, каковы, например, несомненно достоверные послания Св. Павла, послание к Евреям, Апокалипсис и другие весьма надежные источники. Все, что выходит за пределы этих данных, может подлежать сомнению» (Э.Ренан, «Жизнь Иисуса», Предисловие).

Из доступных всем желающим христианских источников самым распространенным есть, без сомнения, Новый Завет Библии, включающий четыре канонических Евангелия и книги, авторство которых приписывается некоторыми исследователями ближайшим ученикам Иисуса – апостолам.

Что же они нам повествуют о рождении Иисуса?

Рождение Иисуса

Вера вопрошает, разум обнаруживает.

Августин

При рождении совершенный человек не отличается от других. Он отличается от остальных тем, что умеет опираться на вещи.

Сюнь-цзы

Рождение Иисуса окутано тайной и загадкой, обросло домыслами и мифами. Одни считали Иисуса Богом от самых первых Своих дней и верили в Его совершенно уникальное рождение. Другие – что Он был рожден нормальным образом – от мужчины и женщины, а только потом, во время крещения, стал Богом-Сыном. Третьи – что Он был рожден естественным образом и был человеком по своей сути, хотя, безусловно, очень харизматичным и гениальным.

Из четырех евангелистов лишь Иоанн был участником и очевидцем событий, произошедших в Палестине в конце первой трети 1-го века н.э. (если автор евангелия действительно он, а не его ученики), о которых повествует лично. Но Иоанн, дабы не выдумывать и не привносить в свое повествование противоречивые слухи, опускает период жизни Иисуса от рождения до примерно 29 лет и описывает Его служение только с момента крещения (это событие у него отображено косвенно – Иоанн 1:26-33). Вполне возможно, что Иоанн, как любимый ученик Иисуса, знал правду о рождении своего учителя, однако он совершенно не акцентирует на этом свое внимание вследствие различных возможных причин.

Одной из них может быть абсолютная естественность рождения Иисуса, безо всяких там чудес и внешних знамений, иначе Иоанн обязательно об этом написал бы. Другой причиной столь странного умолчания может быть упорное нежелание автора четвертого евангелия акцентировать внимание будущих последователей Христа на внешних проявлениях и атрибутах Его Личности. Ведь это могло существенно навредить восприятию самого Учения.

Другие же евангелисты описывают события, связанные с рождением Мессии в деталях и подробностях, существенно отличающихся друг от друга.

Так Матфей (Мат. 2:1 – сравни с Мат. 13:54) и Лука (Лук. 2:1-16) рассказывают нам о том, что место рождения Иисуса – Вифлеем. А евангелия от Марка и Иоанна называют Его Иисусом из Назарета (Мар. 1:9, 6:1, Иоанн 1:45). Стремление перенести рождение в Вифлеем вполне понятно – сам царь Давид родился в этом городке, а ожидаемый Мессия должен быть из рода Давидова (Мих. 5:2, Мат. 2:5-6, 22:42, Мар. 12:35, Лук. 1:32, Иоанн 7:42). Но в связи с этим возникает закономерный вопрос: «Неужели истинный потомок Давида не мог родиться в каком-нибудь другом городе?» Значит, перенесение рождения Иисуса из Назарета в Вифлеем было необходимо только для подчеркивания и усиления связи между Ним и Его далеким, но очень именитым предком.

Особенное внимание в Евангелиях от Матфея и от Луки уделяется родословным Иисуса. Матфей прослеживает генеалогию Иисуса до Авраама (Мат. 1:1-16), а Лука – до самого Бога (Лук. 3:23-38). Существенным при их рассмотрении является то, что они содержат значительные расхождения. Так у Матфея от Авраама до Иисуса проходит всего 42 поколения, а у Луки – целых 55. Но основные расхождения содержатся в именах предков. Даже дед Иисуса по отцу Иосифу у Матфея – Иаков (Мат. 1:16), а у Луки – Илия (Лук. 3:23). Если имеются столь явные расхождения в родословных на этом этапе, то можно ли утверждать о достоверности более глубоких корней Иисуса? Кроме того, от Давида до рождения Иисуса прошло более тысячи лет. За это время прошло больше тридцати поколений (!) и наследником царя Давида, в принципе, мог считать себя едва ли не каждый второй житель страны, если бы смог проследить свою родословную на тысячу лет назад!

«Неточности и противоречия, встречающиеся в его родословных, заставляют думать, что они составляют результат работы народной мысли в различных местах и что ни одна из них не была санкционирована Иисусом. Сам, лично, он никогда не называл себя сыном Давидовым. Ученики его, как люди менее просвещенные, иногда преувеличивали то, что он говорил о самом себе; чаще всего он и не знал ничего об этих преувеличениях. Прибавим еще к этому, что в течение первых трех веков значительные фракции христианства упорно отрицали царское происхождение Иисуса и достоверность его родословных» (Э.Ренан, «Жизнь Иисуса», гл. 15).

Но даже не так значительны сами расхождения в родословных, как то, что они вообще не имеют ни малейшего смысла! Ведь по всем церковным канонам мать Иисуса Мария зачала от Святого Духа и настоящим отцом Его был Бог-Отец, а не Иосиф, муж Марии!

Вывод из всего этого может следовать только один: даже если родословные, приводимые Матфеем и Лукой, придуманы (или, по крайней мере, одна из них), то авторы евангелий, как и их современники, ничуть не сомневались в фактическом отцовстве Иосифа из рода Давидова.

Если Иисус – ожидаемый и предсказанный пророками Мессия, то именно такие генеалогические корни он и должен был иметь. Но в таком случае сам факт непорочного зачатия как таковой должен быть исключен навсегда из христианских догматов, потому, что он противоречит теории наследственности престола царя Давида. Если же Иисус – Сын Божий, зачатый от Святого Духа, то Он – не может быть Мессией, так как не происходит из рода Давида!

Могут, конечно же, последовать возражения, что Иисус на самом деле есть Сын Божий, так как его родословная до самого Отца Небесного проходит через Давида, Авраама, Моисея и Адама. Да, это чистая правда. Как правда и то, что у любого человека, живущего на земле, самым далеким предком (если верить библейской книге Бытия) является тот же самый первый человек Адам, созданный Богом в шестой день своего творения Вселенной. Но тогда получается, что каждый человек на Земле может на полном основании считать себя сыном Божиим и у Иисуса в этом отношении нет перед ним никакого преимущества!

Если бы тебя усыновил царь, твое высокомерие не знало бы пределов. Почему же ты не гордишься сознанием, что ты сын Божий?

Эпиктет

У Матфея волхвы приходят по путеводной звезде к яслям Иисуса только через некоторое время (дни или недели, так как им необходимо было дойти до места). Ирод выведывает у них время появления звезды «и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему» (Мат. 2:8). Возникает логичный вопрос – зачем выведывать то, о чем и без того знают очень многие люди, идущие поклониться божественному младенцу?

«Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов» (Мат. 2:16). Выходит, что около двух лет Иисуса и Его родителей никто совершенно не преследовал. Очень многие за это время могли узнать местонахождение Иисуса. Тем более странно выглядит сам факт «избиения младенцев». Зачем, спрашивается, устраивать кровавое побоище и навлекать на себя гнев народа, который и так не питает особенной любви к своему правителю (а нахождение Ирода на троне было весьма шатким и не совсем законным), если можно устроить все тихо и не привлекая внимания? Впрочем, историк Иосиф Флавий, мягко говоря, недолюбливавший тирана, наверняка, не преминул бы обвинить Ирода в чудовищных злодеяниях, однако он вообще не упоминает об этой трагедии!

Лука о волхвах ничего не говорит, зато упоминает то, что пастухи приходят к яслям Иисуса в ночь рождения по очень туманному знаку Ангела Господня: «вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях» (Лук. 2:12). Несмотря на это они находят младенца всего лишь через несколько часов после рождения!

Матфей повествует о том, что после ухода волхвов Иосифу явился Ангел Господень и сказал: «встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его» (Мат. 2:13). Согласно автору первого Евангелия Иосиф «там был до смерти Ирода» (Мат. 2:15).

А Лука утверждает, что Иисуса «когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа» (Лук. 2:22). О таком значимом событии в жизни святого семейства, как бегство в Египет, у Луки нет ни слова.

Скорее всего, тема бегства в Египет была введена Матфеем в свое повествование тоже только для того, чтобы подчеркнуть мессианство Иисуса. Об это он сам проговаривается, когда пишет: «…да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего» (Мат. 2:15).

По словам Э.Ренана Евангелие от Луки – менее всего достоверно и скомпилировано из других (я же считаю таковым евангелие от Матфея), включает свободные трактовки и грешит многими «неточностями» от описания храма и географических названий до чудес Иисуса. Лука приписывает Иисусу исполнение всех иудейских обрядов и слова, явно хорошо отредактированные и опоэтизированные (об Иерусалиме – Лук. 13:34, 21:8-36).

«Очевидно, что Евангелия отчасти легендарны, так как они полны чудес и сверхъестественного; но есть легенда и легенда. Никто не подвергает сомнению главные факты жизни Франциска Ассизского, хотя сверхъестественное встречается в его жизнеописании на каждом шагу. Наоборот, никто не дает веры «жизни Аполлония Тианского», так как она была написана много лет спустя после того, как жил этот герой, и притом в виде настоящего романа. В какую эпоху, чьими руками, при каких условиях были редактированы Евангелия? В этом и заключается главный вопрос, от решения которого зависит мнение о степени их достоверности» (Э.Ренан, «Жизнь Иисуса», Введение). Кроме того, «значение идеалов Христа, Будды и Кришны ни в коей мере не умаляется никаким недостатком исторических данных и никакой недостаточностью доказательств подлинности писаний. Многие из переданных нам повествований в историческом отношении могут быть неверными, но с этической и жизненной точки зрения они верны. Произошло ли данное событие в физической жизни данного учителя или нет, особого значения не имеет: воздействие такого идеального характера на свое окружение всегда оказывается глубоко правильным. Священные писания и представляют духовные факты, независимо от того, истинны ли исторически сами физические события или нет» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 2, гл. 3, п. 3).

Отмечу лишь, что евреи были испокон веков гонимым отовсюду народом. Об их варварствах столетиями ходили легенды. Но Иисус не только рождается в недрах именно этого народа, но и в городе, по-видимому, не пользующемся доброй славой даже у самих иудеев. Ведь когда один из учеников Иисуса Филипп находит некоего Нафанаила и сообщает тому, что их учитель из Назарета – Мессия, получает ответ: «из Назарета может ли быть что доброе?» (Иоанн 1:46).

Так ли вообще важно стопроцентное установление отцовства Сына Человеческого? Во-первых, это совершенно нереально ни подтвердить, ни опровергнуть. Это, опять-таки, вопрос только веры. Каждый исповедует то, что ему ближе. Что даст, если вдруг окажется, что биологическим отцом Иисуса есть не Святой Дух (хотя я совершенно не представляю, как это вообще может быть), а муж Марии Иосиф? Неужели Его учение от этого станет хуже или менее великим и важным?

Так была ли девой Мария, мать Иисуса и жена Иосифа из Назарета? Можно ли это утверждение считать фактом?

Факт – это то, что можно проверить документально, о чем свидетельствуют очевидцы и современники события. Истина же – категория совершенно другого уровня сознания. Истина не только не требует доказательства, она не может быть доказана в принципе. Это – аксиома, которая принимается даже не на веру. Она принимается безо всяких оговорок и условий. Истина – это само основание оснований. «И совершенно справедлива идея Канта, что изучение феноменальной стороны мира не приблизит нас к пониманию «вещей в себе». «Вещь в себе» – это есть вещь так, как она существует сама по себе, без нас. «Феномен вещи» – это есть вещь в таком виде, как мы ее воспринимаем» (П.Успенский, «Tertium Organum», гл. 12).

Так, для духовного человека Бог – это и есть Истина. Такому человеку не нужны доказательства того, что для него является аксиомой. Доказательства нужны лишь скептику. Но скептик и понятия не имеет, что своим скептицизмом в этом вопросе загоняет сам себя в глухой угол. Ведь доказать некий факт можно лишь разложив его на простейшие составляющие, либо описав его терминами и аксиомами более низкого уровня. Далее, применив ко всему этому анализ и логику, можно сделать вывод о сути и природе самого факта.

Пример. Некто утверждает, что имеет высшее образование, полученное в указанном ВУЗе. Скептик (по своей природе или по должности, например – начальник отдела кадров) просит этот факт подтвердить. На эту просьбу тот человек предоставляет диплом. Но является ли диплом – безоговорочным доказательством учебы в данном ВУЗе? При определенной степени доверия к владельцу диплома и ВУЗу – да, безусловно. А если диплом – подделка, либо, как говорится – «куплен» в этом ВУЗе без практического обучения? Можно, конечно же, направить запрос в этот ВУЗ. Но может ли быть стопроцентным доказательством ответ ВУЗа на данный запрос? Используя предыдущую логику, приходится признать – нет, не может. Можно еще проверить и знания, устроив человеку настоящий экзамен. Но успешная сдача этого экзамена может свидетельствовать только о наличии самих знаний, а не о том, кто их дал.

Только все факты в комплексе – знания, диплом, ответ на запрос и пр. складываются в практически стопроцентную картину – да, человек обучался в этом ВУЗе и имеет специальные знания, соответствующие записи в дипломе.

Каждый факт может сколь угодно близко приближать нас к познанию истины, но даже вся совокупность фактов никогда не сможет стать истиной. Истина для фактов практически недостижима.

«Как много труда и времени было бы спасено, и от какого количества ненужных страданий избавилось бы человечество, если бы оно поняло простую вещь, что истина не может быть выражена на нашем языке. Тогда люди перестали бы думать, что они обладают истиной, перестали бы заставлять других во что бы то ни стало принимать их истину, стали бы думать, что другие с другой стороны могут подходить к истине, так же как они подходят со своей. Сколько споров, сколько религиозных распрей, сколько насилия над чужой мыслью стало бы совершенно ненужно и невозможно, если бы люди поняли, что никто не обладает истиной, а все ищут ее, каждый по-своему» (Климент Александрийский).

Истина – это не то, что можно доказать, это то, чего нельзя избежать

А. Сент-Экзюпери

Получается, что абсолютный скептик никогда не сможет познать абсолютную истину – ему всегда будет недоставать доказательств!

Только положившись на нечто высшее – умение разбираться в людях, интуицию, божественное откровение, доверие, веру и любовь, т.е. все то, что по своей природе не может иметь документального подтверждения, человек имеет возможность познания Истины.

«Иисус рожден от девственницы – но это не реальный факт. Безусловно, это истина: он родился от необычайно невинной матери. Он рожден матерью, любовь которой была всепоглощающей – а любовь девственна, любовь всегда девственна» (Ошо, «Философия переннис»).

Утверждение, что Мария зачала от Святого Духа, а не от Бога-Отца (Мат. 1:18) есть, к тому же, одним из слабых мест, куда бьют критики христианства. Ну, как же – Бог-Сын рожден от Святого Духа, а не Бога-Отца!

Налицо явное противоречие, если исходить из роли каждой ипостаси Троицы. Но это противоречие исчезает, когда приходим к выводу, что физическое тело Иисус получил от своих земных родителей – отца (неважно, кто им был на самом деле) и матери, а душу, дух – от Бога-Отца (одним из качеств Которого есть Святой Дух).

Вспомните, что дух, согласно Библии – это нечто (или некто), чьим свойством есть знания: «Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия» (1 Кор. 2:11). «Дух Божий» – в одном из своих значений – это сами знания Бога, великие и неограниченные человеческим сознанием.

Многих при чтении Библии, наверное, поражало то, что в великую миссию Иисуса не верили Его современники – те люди, с которыми Он общался непосредственно, те, которые присутствовали лично на Его проповедях и перед которыми Он творил великие чудеса.

Апостол Иоанн, самый молодой и самый любимый ученик Иисуса Христа упоминает в своем евангелии одну интересную деталь: «Приближался праздник Иудейский – поставление кущей. Тогда братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру. Ибо и братья Его не веровали в Него» (Иоанн 7:2-5).

В Иисуса не верили даже родные братья, знавшие Его с самого рождения! Кроме того, они даже однажды посчитали Его сумасшедшим, когда услышали то, о чем Он говорит: «И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя» (Мар. 3:21).

Пусть Иисуса очень мало знал народ и не верил в Его божественность и необыкновенную силу. Но ведь ближайшие родственники должны были знать о великой миссии Иисуса! Великие чудеса вроде непорочного зачатия, явления ангелов, поклонения десятков и сотен людей младенцу Иисусу… Его родная мать Мария присутствовала во время чуда превращения воды в вино (Иоанн 2:1-11). А потом были еще чудеса, много чудес... Они не могли не знать о Его власти над материей и жизнью на земле. Ведь это, если верить авторам евангелий, все было! Как же они могут сомневаться в Его крайней исключительности и божественности? Как могли Иосиф и Мария удивляться сказанному Симеоном-богоприимцем, признавшем во младенце Иисусе обетованного Мессию (Лук. 2:25-35)?

А может быть, все было несколько иначе? Может быть, Его детство прошло совершенно нормальным образом, непримечательно и спокойно, как и у многих тысяч других небогатых галилейских детей.

Ведь даже хоронят Иисуса совершенно посторонние люди – некто Иосиф из Аримафеи. Один из многих безвестных учеников Его, «придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело; и, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился» (Мат. 27:58-60).

Его родственники могли совершенно никого не боясь забрать тело казненного Иисуса, но они не сделали этого!

Не означает ли это то, что всю эту эйфорию вокруг земной жизни Иисуса Христа и Его проповеднической деятельности придумали гораздо позже – при написании евангелий, а на самом деле все было более скромно и неприметно?

Ведь даже сам святой Августин, прекрасно осознавая ситуацию вокруг новозаветных писаний, однажды воскликнул: «Я бы тоже не верил евангелиям, если б мне не повелевал авторитет церкви»!

Цельс в своем полемическом трактате «Правдивое слово», вышедшем в 178 году, писал: «Что касается матери Иисуса, Марии, то она никогда не сознавала, что породила неземное существо, сына божьего. Напротив, христиане забыли вычеркнуть из евангелий фразу о том, что Мария считала Иисуса безумцем и вместе с другими членами семьи пыталась его пленить и изолировать от окружающих… Надлежит, отбросив все узы силлогизмов, вполне довериться интуиции как единственному остающемуся у нас пути».

Следует помнить, что лишь с 431 года, когда состоялся Ефесский собор, мать Иисуса Марию стали именовать не иначе как Богородицей (греч. Theotokos).

«В Новом Завете Мария ни в коем случае не стоит выше уровня ординарного человека. По мере развития христологии представления о Марии приобретают видное и чрезвычайно усилившееся значение. Чем больше фигура исторического, человечного Иисуса отступает в пользу предсущего Бога Сына, тем больше Мария обожествляется. Хотя, по Новому Завету, Мария в своем браке с Иосифом продолжала рожать детей, Епифаний оспаривает эту точку зрения как еретическую и фривольную. В ходе несторианской полемики было, наконец, в 431 году принято направленное против Нестория решение, что Мария была не только матерью Христа, но также и матерью Бога, а в конце четвертого столетия возник культ Марии и к ней обращались с молитвами. Приблизительно в то же время скульптурные изображения Марии также начали играть большую и все усиливающуюся роль. В последующие столетия все большее значение придавалось матери Бога и ее почитание стало более пышным и более общего характера. Для поклонения ей сооружались алтари, повсеместно выставлялись ее изображения. Из получателя благодати она превратилась в дарителя благодати. Мария с младенцем Иисусом стала символом католического средневековья» (Э.Фромм, «Догмат о Христе»).

Множество столь явных и недвусмысленных противоречий и сомнительных фактов, которыми пестрит жизнеописание Иисуса, бросают тень на личность Самого Христа. Если бы официальная церковь попыталась сама разобраться, как следует в том, что есть истина, а что вымысел в истории с Иисусом и оставила бы только то, что является бесспорным фактом, то тем самым были пресечены любые спекуляции и злобные выпады противников величайшего Учения, прошедшего испытания веками!

«В Новом Завете имеются внутренние свидетельства, что некоторые части его исходят от выдающегося человека, а остальные части являются творением весьма посредственных умов. Эти части так же легко выделить, как собирать алмазы в грязи» (Томас Джефферсон в письме Джону Адамсу, 1814 г.).

Апостол Павел, лично не знавший Иисуса Христа, но принявший сам дух Его учения, так говорит об Учителе: «родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Божиим в силе, по духу святыни, через воскресение из мертвых» (Рим. 1:3-4).

Характерно, что о необычном зачатии повествуют только Матфей (Мат. 1:18) и Лука (Лук. 1:26-38). Евангелисты Марк и Иоанн, а также другой апостол – Павел, писавший где-то между 48 и 64 годами н.э., об этом вообще не упоминают. Странно, не правда ли, если учесть, что случай с непорочным зачатием более чем уникален?

Тем не менее, несмотря на всю порой слишком бурную критику «непорочного зачатия» буду утверждать абсолютно искренне – оно, несомненно, имело место. Но совершенно в другом смысле.

«Непорочный» – подразумевается «без греха», а «непорочное зачатие» – значит «зачатие без греха». Но ведь, «что Бог очистил, того ты не почитай нечистым» (Деяния 10:15). А Бог и есть Любовь! Значит каждый, зачатый в браке, освященном Любовью, не есть плодом греха. А православная церковь почитает мать Марию, как «честнейшую из Херувимов и славнейшую из Серафимов», т.е. свободную ото всяких пороков. Иисус был зачат в Любви и поэтому зачатие это было освящено Самим Богом и не может нести на себе печать порока!

Эрнест Ренан повествует о современнике тех событий, выражающем чрезвычайно распространенную на тот момент точку зрения: «В то время Малая Азия была театром странного движения синкретической философии; в ней уже существовали все зародыши гностицизма. Церинт, современник Иоанна, проповедовал, что эон по имени Христос путем крещения соединился с человеком по имени Иисус и покинул его на кресте» (Э.Ренан, «Жизнь Иисуса», Введение).

Иисус в Новом Завете более 80 раз называется Сыном Человеческим и около 40 раз Сыном Божиим. Он был воистину величайшим из людей, когда-либо рожденных земными родителями, имел огромное сердце, любовь, терпение, мог с полным правом называться сыном всего человечества. Он так же, как и все люди испытывает жажду (Иоанн 4:7, 19:28), негодует (Мар. 10:14), временно теряет расположение духа (Мат. 26:39, Мар. 14:34-36, Лук. 22:42) и т.д. Это все – человечье, что, впрочем, ничуть не умаляет Его, а даже наоборот, делает только ближе каждому человеку – таким понятным и родным.

Но Он был кем-то большим, чем простой, обычный земной человек – харизматической, совершенно уникальной Личностью, имеющей непревзойденное влияние на умы всего человечества вот уже на протяжении двух тысяч лет, Богом, сошедшим с небес, дабы указать путь людям к своему истинному Отцу – Богу Богов.

Все чудеса исцеления, насыщение толпы несколькими рыбами и хлебами, преображение перед учениками Петром, Иаковом, Иоанном и многое другое – все свидетельствует, что Иисус – не просто Сын Человеческий, но и воистину Божий.

«Человечество Христа очень часто приносилось в жертву Его Божеству, забывали, что последнее неотделимо в нем от первого и что Христос... не Бог, скрывшийся под видом человека, но Бог, сделавшийся человеком, Сын Божий, униженный и поруганный, говоря смелым языком ап. Павла, Христос, действительно подчинивший Себя условиям земной жизни... Христа очень часто представляли нам как отвлеченный догмат, и потому бросились в противоположную крайность» (пастор Эдмон Прессансе, «Иисус Христос и Его время»).

Жаркие споры о природе Иисуса Христа продолжались еще не одно столетие.

Так, в начале 5-го века возникает учение, систематизированное Константинопольским патриархом Несторием (ум. ок. 451), впоследствии ставшее именоваться «несторианством». Он утверждал, что Иисус родился человеком, а лишь потом принял божественную природу. Подобные воззрения были объявлены ересью в 431 году на Эфесском соборе.

Как реакция на «несторианство» возникает христианское учение «монофиситов» (от греч. mónos – один, единственный и phýsis – природа, естество), основанное константинопольским архимандритом Евтихием. Они утверждали, что человеческое начало во Христе было поглощено началом божественным. Халкидонский собор в 451 году осудил и это учение.

В 7-м веке складывается компромиссное учение между ортодоксальной догмой и монофиситами – «монофелитов» (от моно... и греч. thélema – воля). Согласно им, Христос обладал двумя природами, но одной волей и «энергией» (богочеловеческой). Однако и они были осуждены как еретики на 6-м Вселенском соборе 680-681 гг.

***

Еще одной загадкой, связанной с рождением основателя христианства, есть дата Его рождения. В силу ряда причин Иисус не мог быть рожден в декабре. В это время года в Израиле ночью, тем более на открытом пастбище, довольно холодно, а в ночь рождения «В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего» (Лук. 2:8).

Аполлоний Тианский (по одним данным 3 г. до н.э. – 97 н.э., по другим: конец 1 – начало 2 в.в.), философ-реформатор, путешественник, последователь религиозно-мистического учения Пифагора, одним из первых относит дату рождения Иисуса на более ранний, чем принято, период (Е.Рерих, из письма от 24.05.1938 г.).

Откуда же взялось убеждение, что Иисус Христос родился 7 января (25 декабря) 754 года от основания Рима?

Во 2-4 веках нашей эры древняя религия митраизм, распространенная в эллинистическом мире и Римской империи, была одним из главных соперником молодого христианства. В конце периода римских завоеваний бога Митру (первоначально – бог Солнца, договора, согласия, покровитель мирных, доброжелательных отношений) начали представлять в качестве Спасителя, приход которого был предсказан многочисленными пророками перед началом эры Рыб. День его рождения отмечали как раз 25 декабря.

«Широкие очертания истории Солнечного Бога очень ясны, и самая значительная часть Его жизни заключается в пределах первых шести месяцев солнечного года, тогда как остальные шесть месяцев представляют собой период оберегания и сохранения. Он всегда рождается во время зимнего солнцестояния, после самого короткого дня в году, в полночь 24 декабря, когда знак Девы поднимается над горизонтом, являясь в момент, когда появляется этот знак. Он всегда рождается от Девы, которая остается девой и после того, как даст жизнь Младенцу – Солнцу, совершенно так же, как и небесная Дева остается непорочной после того, как солнце появится на небесах. Слабым и немощным, как новорожденное дитя, является оно тогда, когда дни самые короткие, а ночи – самые длинные; и его детство также окружено опасностями, ибо царство тьмы получает перевес над царством света. Но он преодолевает все эти опасности, дни удлиняются по мере приближения к весеннему равноденствию, пока не настанет момент пересечения или распятия, дата которого меняется каждый год. Встречаются скульптурные изображения, которые представляют Солнечного Бога внутри круга горизонта, причем его голова и ноги касаются круга на севере и на юге, а протянутые руки – на западе и востоке[67]. «Он был распят» – говорит этот символ. После этого он поднимается, торжествующий, и возносится на небо, силою своею наливая колосья и виноград, отдавая свою жизнь для их созревания, и через них питая и своих поклонников. Бог, рожденный на заре 25 декабря, всегда бывает распят во время весеннего равноденствия и всегда отдает свою жизнь, чтобы питать своих поклонников – таковы наиболее выдающиеся признаки Бога-Солнца» (А.Безант, «Эзотерическое христианство»).

Привязка дня рождения божества к совершенно конкретной дате (25 декабря) и дня его распятия к дате, «плавающей» по времени – была не случайной. «Пасха есть передвигающееся событие, исчисляемое относительным положением солнца и луны, что делает невозможным установить дату для исторического события, тогда как при вычислении солнечного праздника передвижение является естественным и даже неизбежным. Эти меняющиеся даты указывают не на историю человека, а на Героя солнечного мифа» (Там же).

Подобная картина с «биографиями» Солнечных Богов наблюдается и у других древних народов: «Изида Египетская, подобно Марии из Вифлеема, была Непорочной Владычицей, Звездой Океана, Царицей данной звездами, держащей на руках Младенца Гора; а позади сидения, на котором сидит мать с младенцем на коленях, ясно видно изображение креста. Дева Зодиака изображалась на древних рисунках в виде женщины, кормящей ребенка; это – прототип всех будущих Мадонн с их божественными младенцами, указывающий на происхождение самого символа. Деваки также изображается с божественным Кришной на руках, и Вавилонская Милитта или Иштар с таким же венцом из звезд и с младенцем Таммузом на коленях. Меркурий и Эскулап, Вакх и Геркулес, Персей и Диоскуры, Митра и Заратустра – все они были одновременно и божественного, и человеческого происхождения» (Там же).

Кстати, день рождения бога Гора отмечался со всей пышностью и торжественностью также в день зимнего солнцестояния!

Греческий историк Геродот (ок. 485 – ок. 425 до н.э.), которого потомки прозвали «отцом истории», дал первое систематическое описание жизни и быта скифов. Он делит их на множество разных племен. В среднем течении современного Днепра он выделяет чрезвычайно миролюбивое племя сколотов-земледельцев. Легенда, записанная Геродотом, указывает происхождение названия племени от неких «потомков Солнца». По их представлениям творец Вселенной бог Род (Дажьбог) ежегодно обновляется после зимнего солнцеворота (солнцестояния). Это событие символизировало победу света над тьмой и добра над злом, а празднования проходили 26 декабря.

В 1-3 веках различные христианские секты называли свыше ста тридцати различных дат, претендующих на день рождения основателя их Учения.

Святой Августин призывал отмечать в этот день не день рождения обожествленного Солнца, а того, Кто его сотворил – Бога богов.

Папа римский Юлий I (?-352), вступив на папский престол в 337 году, решил покончить с такими разночтениями. Иоанн Златоуст по этому поводу повествует так: «В Риме был избран этот день, т. е. 25 декабря, как день Рождества Христова для того, чтобы в тот же день празднующие свои торжества язычники (в честь Вакха) не мешали Христианам праздновать свое торжество без помех».

Однако еще долго у христиан этот день ассоциировался именно с солнцем. Папа римский Лев I в середине 5-го века укоризненно замечает: «Есть среди нас такие, которые считают, что праздновать надо не столько рождение Христа, сколько восход нового солнца... Прежде чем войти в собор святого апостола Петра, они останавливаются на лестнице, поворачиваются и с благоговением склоняют головы в сторону солнечного диска».

Ту же самую причину принятия даты указывает и английский историк Эдуард Гиббон (1737-1794): «Римляне (христиане), – пишет он в книге «История упадка и разрушения Римской империи», – не ведая, так же как и их братья, истинного дня рождения Христа, избрали для его торжественного празднования 25 декабря, время Брюмалий или зимнего солнцестояния, когда язычники празднуют ежегодное рождение Солнца».

«И все эти поразительные сходства, на которые мы указывали не только относительно рождения, но и относительно жизни этих Богов-Спасителей, слишком многочисленны, чтобы их можно было объяснить одними совпадениями» – заключает А.Безант.

Итак, с выяснением даты дня рождения Иисуса Христа руководством христианской церкви было покончено раз и навсегда.

Календарное исчисление, которым мы пользуемся сегодня, «наша эра» или «эра от Рождества Христова» была предложена римским монахом, папским архивариусом, скифом по происхождению Дионисием Малым (умер ок. 550 г.н.э.) в 525 году. «Никаких сведений о том, на основании каких расчётов и соображений это было сделано, не имеется. Поэтому относительно схемы перехода на новое летосчисление предлагаются различные догадки, хотя ни одна из них не представляется убедительнее другой. Доподлинно известно лишь то, что связано это было с подготовкой пасхальных таблиц (пасхалии) на дальнейшую перспективу» (И.Климшин, «Заметки о нашем календаре»).

По существующим предположениям Дионисий взял в расчет довольно туманные упоминания Библии: «…начиная Свое служение, (Иисус) был лет тридцати» (Лук. 3:23) и древние предания, согласно которым Он был распят на 31-ом году жизни и восстал из мертвых 25 марта. Взяв также во внимание некоторые календарные совпадения и период времени, через который все фазы Луны приходятся на те же числа и дни недели, равный 532 года (так называемый великий индиктион), он мог придти именно к предложенному им выводу.

«Нелишне отметить, что сам Дионисий начинал счёт дней в году с 25 марта, с праздника Благовещения Пресвятой Богородицы (Напомним соответствующий фрагмент из евангельского повествования: «И ... вошед к … Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова, ... сказал ей Ангел: ... радуйся, Благодатная! Господь с тобою ... И вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына и наречешь Ему имя: Иисус» (Лук. 1:27-28, 30-31)).

Рождество же Христово (воспроизведём евангельский текст: «Иисус родился в Вифлееме Иудейском, во дни царя Ирода» (Мат. 2:1); «И родила (Мария) Сына своего первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице» (Лук. 2:7)) папский архивариус и пасхалист относил, естественно, ровно на девять месяцев вперёд, то есть на 25 декабря (это совпадало с днем, установленным папой римским Юлием I) 1-го года введённого им летосчисления» (И.Климшин, «Заметки о нашем календаре»).

Дионисий Малый не брал в расчет некоторые другие факты, доступные из абсолютно достоверных источников, как то: смерть царя Ирода в 4 году до н.э.; данные о переписях населения в интересующий нас период времени; годы правления упоминающихся в первоисточниках римских наместников и т.п.

Все это привело к существенной ошибке в расчетах монаха. С учетом всего вышеперечисленного, более корректный год рождения Иисуса относят к промежутку от 8-го до 4-го года до н.э., а если еще точнее (взяв для уточнения и другие, чаще всего приблизительные данные, как «избиение младенцев», назначение Квириния наместником Сирии и т.п.), то к 6-7 году до н.э.

В 1899 году на заседании Комиссии Русского астрономического общества по реформе календаря русский историк Древней Церкви и авторитетнейший специалист в области церковной хронологии, профессор Санкт-Петербургской духовной академии В.Болотов (1854-1900) произнес следующее: «Год рождения Христа лучше исключить из списка тех эпох, на которых Комиссия может остановить свой выбор. Научно год рождения Христа (даже только год, а не месяц и число!) установить невозможно». Думаю, комментарии излишни.

***

По большому счету православные христиане 7 января и католики 25 декабря отмечают, сами того не ведая, не рождество Христово, а условный день рождения Иисуса из Назарета, сына Марии и Иосифа! Ведь Христом Он стал только тогда, когда на Него сошел Святой Дух при крещении Иоанном Крестителем!

Именно это событие принимается во внимание церковью, когда происходит миропомазание прихожан после крещения со словами «Печать дара Духа Святого. Аминь».

Напомню, что «Христос» означает «помазанник». А помазание осуществляется освященным миром. Считается, что именно через миропомазание Дух Святой сходит на каждого из нас, исполняя человека силой Божией.

«По обычаю Востока, когда человека провозглашали монархом, священник возливал на его голову кубок елея. Елей, масло оливы, считали символом прочности. Обряд же «помазания» напоминал о том, что власть даруется от Бога, Дух Которого отныне будет пребывать на Избраннике. Поэтому каждый властелин Израиля (а иногда и пророк) именовался Помазанником, Мессией, или по-гречески – Христом. Однако со временем этот титул стали относить лишь к великому Царю грядущего» (А.Мень, «Сын человеческий»).

Значит, до фактического крещения Иисуса в Иордане, Он не мог считаться Христом, даже несмотря на то, что в Нем от рождения воплотился Высший Дух – Логос, «Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его» (Иоанн 1:14).

Именно так ребенок, рожденный в царской семье еще не является царем, а становится им только после специального обряда – помазания на царство.

Обряд помазания в обоих случаях является неким символом, отправной точкой, необходимым для фактического признания особых прав.

Вспомните, когда Иисус пришел к Иоанну, чтобы принять от него крещение, тот «… удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его» (Мат. 3:14-15). Именно в этот момент Иисус, сын Иосифа, родился как Христос, а не 7 января (25 декабря)!

Эту же мысль не о буквальном, а о духовном рождении человека в иной ипостаси подтверждают и слова из 2-го Псалма: «Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею; возвещу определение: Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя» (Пс. 2:6-7).

Если бы для духовного развития человека была так уж необходима точная дата рождения Иисуса, то, безусловно, Мудрый и Справедливый Господь позаботился бы о том, чтобы она была известна. Но так как этого не произошло, можно лишь гадать об истинных причинах этого неведения.

Вполне возможно, что она была скрыта для того, чтобы люди не превозносили и не обожествляли этот день телесного рождения и за внешней обрядностью события не потеряли нечто более главное, а именно – рождение духовное. И не только Самого Иисуса Христа, но и каждого человека, ставшего на путь совершенствования своего духа.

Точно так же остались скрытыми от людей годы и даты рождения других основателей мировых религий – Будды и Мухаммеда.

По одним данным Будда был рожден в 563 г. до н.э., по другим – в 643 до н.э., а по третьим – в 623 г. до н.э. Сейчас чаще всего пользуются последней датой.

Буддисты свое летоисчисление ведут не от рождения, а от нирваны Будды, дня, когда тот закончил свой земной путь. Южная палийская традиция полагает, что он жил в 623-544 гг. до н.э. В 2006 году отмечалось 2550-летие нирваны Будды. Северная махаянская традиция датирует нирвану от 2420 до 290 гг. до н.э.

Последователи Мухаммеда (ок. 570-632 гг.) также имеют свой календарь. Он связан с основателем ислама, но не с моментом его рождения или смерти. Счисление ведется в годах хиджры – первый день первого месяца того года, в котором по преданию произошло бегство, или переселение, Мухаммеда из Мекки в Медину: по юлианскому календарю 17.07.622 года н.э. в пятницу.

Несмотря на явную попытку Небес оградить людей от установления конкретной даты, безусловно, чрезвычайно важного события в жизни человечества, извечная тяга потомков Адама к конкретизации своих представлений фактически привела к «назначению» праздника на ныне известный всем день. Примерно такая же «визуализация» представлений произошла и с образом Бога, изображаемого на иконах, с образами представителей темных сил – чертей и демонов, с представлением Эдемского дерева познания добра и зла в виде яблони и т.п.

Если праздник Рождества Христова человек воспринимает как напоминание о великой миссии Иисуса из Назарета и необходимости собственного рождения в духе, то это прекрасно.

Плохо, когда он превращается в очередной повод для употребления спиртного, чревоугодия и формального посещения храма, дабы «пустить пыль» в глаза окружающих показным благочинством.

Французский философ и педагог болгарского происхождения Омраам Микаэль Айванхов (1900-1986) в своей лекции «Центр Хара» говорит: «… рождение Иисуса должно интерпретироваться символически как рождение Христа в каждой душе. Пусть Иисус родился две тысячи лет тому назад; этого еще не достаточно. Христиане этим очень гордятся, они поздравляют друг друга с этим счастливым событием, но дальше не идут. Работать, делать усилия и учиться, чтобы Иисус родился внутренне в каждой душе, в каждом сознании – вот об этом думают немногие. Однако если было достаточно того, что Иисус родился две тысячи лет назад, почему Царство Божие еще не пришло? Исчезли бы войны, нищета, болезни.

Рождение Иисуса было, конечно, очень важным событием. Нет слов, чтобы выразить, насколько важным! Я никогда не говорил, что надо преуменьшать значимость рождения Иисуса с исторической точки зрения, но я настаиваю на том, что оно должно иметь продолжение. С религиозной, мистической точки зрения, надо продолжить рождение Иисуса, рождение Христа. Подобное событие не должно быть ограничено во времени. Этот вопрос не ясен для христиан; однако они знают, что один из апостолов сказал: «Сколько труда я приложил, чтобы Христос родился в вас!» Значит, апостолы тоже знали, что рождение Иисуса должно было повториться в каждой душе».

***

Итак, подведем итог: человек по имени Иисус родился в Назарете. Физическое тело (плоть) Он получил от земных родителей. Далеким Его предком был сам царь Давид. Иисус, сын Иосифов был настолько великим праведником и духовно чистым человеком, что мог принять Духа Святого от Бога-Отца во время крещения в Иордане от Иоанна-Крестителя. То, что Святой Дух – это не столько самостоятельная духовная личность высшего ранга, сколько некая необыкновенная божественная сила, подтверждает и автор «Деяний святых апостолов»: «вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый» (Деяния 1:8). Именно с момента крещения Иисус становится Христом – воистину Сыном Божиим.

«Смерть делает еще совершеннее самого совершенного человека; она уничтожает все его недостатки в глазах тех, кто его любил. Сверх того, одновременно с желанием изобразить его, хотели и возвеличить его» (Э.Ренан, «Жизнь Иисуса», Введение).

Высшее человеческое и высшее Божественное объединилось в Том, Кого мы называем Иисусом Христом.

«Эту великую личность, ежедневно до сих пор главенствующую над судьбами мира, позволительно назвать божественной, не в том, однако, смысле, что Иисус вмещал все божественное или может быть отождествлен с божеством, а в том смысле, что он научил род человеческий сделать один из самых крупных его шагов к идеалу, к божественному» (Э.Ренан, «Жизнь Иисуса», гл. 28).

«А если поставить вопрос о том, что такое человеческое звание, опять-таки повторю: посмотри на Христа. Он – единственный во всей истории человечества в полном смысле Человек. Человек без каких бы то ни было дополнительных слов, просто Человек в полном смысле слова. Человек, Который так велик, так прозрачен, так открыт Богу, что Бог и Он сливаются в одно, соединяются в одно, без того чтобы Человек перестал быть самим собой. Это очень важный момент. В рассказе о Воплощении Христа это играет колоссальную, центральную роль. Мы верим в то, что Бог стал человеком, воплотился, но что Иисус, рожденный от Девы, не перестал быть в полном смысле человеком подобным нам. И когда мы ставим вопрос о том, как это возможно, как может Божество и человечество соединиться таким образом, есть ответ у святого Максима Исповедника. Он говорит, что Божество и человечество соединились во Христе, как огонь пронизывает железо, которое положено в жаровню. Ты кладешь в жаровню меч серым, тусклым; вынимаешь – он весь горит светом и огнем: железо и огонь так пронизали друг друга, что теперь можно резать огнем и жечь железом... И вот мы призваны так соединиться со Христом, чтобы Его жизнь стала нашей жизнью... Мы соединяемся со Христом, наше тело делается телом Христовым и в каждом отдельном человеке, и в совокупности всех людей, – настолько, что отец Сергий Булгаков мог сказать, что христианская Церковь является присутствием воплощенного Христа на земле, потому что мы все делаемся членами, частицами Его Богочеловеческого тела. Вот что значит быть христианином» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 1).

Миссия Иисуса

Главная причина дурного устройства жизни есть ложная вера. Мы должны с глубоким вниманием относиться к нашим общественным делам; мы должны быть готовы изменять наши мнения, отказываться от старых взглядов, усваивать новые. Мы должны бросать предрассудки и рассуждать с совершенно свободным умом. Моряк, который будет ставить одни и те же паруса, невзирая на перемены в ветре, никогда не достигнет своей гавани.

Г.Джордж

Сложная ветхозаветная история израильтян на протяжении многих сотен лет наложила свой отпечаток на их чаяния и надежды. Утрата государственности, пленение и рассеяние болью отзывались в сердцах и требовали компенсации. Так появилась мечта о будущем великом царе, который сможет объединить весь народ, восстановить государственность: «Итак, Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил[68]» (Ис. 7:14).

«Поэт Вергилий предсказывал рождение младенца, с которого начнется новая Сатурнова эра. Буддисты ждали Будду Майтрейю, индуисты – очередное воплощение бога Вишну, персы – Спасителя-Саошианта, иудеи – Мессию...

В Палестине с каждым годом сгущалась атмосфера мистических чаяний. Надеялись, что вот-вот явится с неба пророк Илия и совершит помазание над Посланником Божиим. Многие думали, что Он будет великим воином, который сокрушит языческие царства. Другие же верили в конечное торжество добра над злом, света над мраком, бессмертия над смертью, верили, что Бог посетит народ Свой…

Для израильтян обетование о Мессии сливалось с общей надеждой на свершение неведомых замыслов Господних. Эта надежда издавна была характерной чертой Ветхого Завета. Она зародилась еще во дни Авраама; потом вожделенной целью стала «земля обетованная», куда указал путь Моисей, и, наконец, пророчество Нафана дало новое направление народным чаяниям» (А.Мень, «Сын Человеческий»).

Евреи ждали прихода великого царя из дома Давидова, спасителя, избавителя от длительного поругания и пренебрежения, лидера, способного их возглавить, восстановить былое величие Израиля, объединить рассеянный по земле народ: «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет... Ибо младенец родился нам; Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира» (Ис. 9:2, 6). Пророчества Исайи о Мессии являются основными ветхозаветными текстами о пришествии Христа.

Не раз эти чаяния оборачивались великими разочарованиями – очередной кандидат на роль Мессии оказывался лжемессией. Мессианские надежды евреев, боровшихся с римлянами, часто облекались в конкретные исторические личности.

Бывший раб Ирода Симон сжигает царский дворец в Иерихоне и объявляет себя царем иудейским и мессией… Некий пастух по имени Атронг из Галилеи возлагает на себя бремя царя-мессии и образует свое «царство»… Некто Февда убеждал народ в своей богоизбранности и призывал следовать за собой, а проповедник из Египта призывает идти освобождать Иерусалим…

Историк Иосиф Флавий пишет об этих событиях в «Иудейской войне»: «Это были обманщики и прельстители, которые под видом божественного вдохновения стремились к перевороту и мятежам, туманили народ безумными представлениями, манили его за собою в пустыню, чтобы там показать ему чудесные знамения его освобождения».

Существовали даже примечательные слова, полные разочарования, усталости и скептицизма: «Если ты держишь в руке саженец и тебе говорят, что пришел Машиах, сначала посади саженец, а потом иди встречать Машиаха».

«Наконец, когда все, казалось, было уже испытано и исчерпано, над темным горизонтом истории зажглась утренняя заря. В двадцатый год правления Августа в маленьком селении Назарет галилейская Дева услышала весть: «Ты родишь Сына и наречешь Ему имя ИИСУС. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца»» (А.Мень, «Сын Человеческий»).

Иудеи ждали Мессию – Царя иудейского, с которым повязывали все свои многовековые чаяния и надежды.

Эта мысль была выражена в двенадцатом постулате Торы: «Я верю полной верой в приход Машиаха. И, несмотря на то, что он медлит, я буду ждать его прихода каждый день». Они эти слова повторяли которую сотню лет! Вспомните, как его встречали!

Заметьте, что ждали они не духовного учителя, а царя. И Ирод испугался покушения на свой престол – не виртуальный, а вполне реальный, земной. К тому же он был уже довольно стар, да и свой пост занимал, мягко говоря, не совсем законно. Поэтому его страхи вполне обоснованны. Более того, если верить приводимым в Евангелиях родословным, Иисус был прямым потомком Давида.

Иоанн-Креститель тоже, не будучи исключением, ждал Мессию – земного царя. Ученики ему рассказывали о деяниях Иисуса, о тех чудесах, которые тот творил. И сошествие Святого Духа, и «глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мат. 3:17) тоже подтверждали особенную миссию Иисуса.

Машиах (Мессия), по представлениям иудеев – это человек, происхождение которого из рода царя Давида предсказано древними пророками. С его приходом будет установлено Царство Божие на Земле – Царство величайшей Справедливости и не будет больше угнетения и несправедливости, не будет неправды и беззакония. Весь мир тогда признает существование единого Бога – Творца земли, космоса и всех народов и власть Его над всеми без исключения: «И Господь будет Царем над всею землею; в тот день будет Господь един, и имя Его – едино» (Зах. 14:9).

По еврейской традиции есть пять отличительных черт Спасителя, и признаков, сопутствующих Его приходу:

1. он будет происходить из рода царя Давида,

2. он завоюет суверенитет земле Израиля,

3. соберет евреев с четырех сторон света в страну Израиль,

4. восстановит полное соблюдение всеми законов Торы,

5. принесет мир всему миру.

Эта нерушимая вера в будущее пришествие Мессии и его вечное царствование всегда была отличительной чертой иудеев во все времена и в любых условиях. В самые тяжелые и критические времена она не покидала сыновей Авраамовых и оставалась порой единственным, что давало еще какую-то надежду на будущее – вера пророкам была абсолютной: «Горе пастырям, которые губят и разгоняют овец паствы Моей! говорит Господь. Посему так говорит Господь, Бог Израилев, к пастырям, пасущим народ Мой: вы рассеяли овец Моих и разогнали их и не смотрели за ними; вот Я накажу вас за злые деяния ваши, говорит Господь. И соберу остаток стада Моего из всех стран, куда Я изгнал, и возвращу их во дворы их, – и будут плодиться и размножаться. И поставлю над ними пастырей, которые будут пасти их, и они уже не будут бояться и пугаться и не будут теряться, говорит Господь. Вот, наступают дни, говорит Господь – и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле» (Иер. 23:1-5).

Отсюда и сомнения, отсюда и терзания Иоанна по поводу личности Иисуса. Именно это и не простили ему иудеи. Еще бы! Он их обманул! Он выдал себя за мессию! Они сотни лет ожидали человека, который придет и восстановит их царство на веки вечные, отомстит за все их мучения угнетателям. Но этого не произошло. Вот что не могут простить Ему многие иудеи до сих пор!

Исходя из анализа всех произошедших событий, складывается мнение, что в Небесной Канцелярии события тех времен пустили по несколько иному сценарию, чем планировалось ранее. За сотни лет до известных событий об этом в один голос твердили ветхозаветные пророки. Ведь не глупцами, все-таки, они были! Среди них были умнейшие люди своего времени. Не могли же они все разом так ошибаться в своих надеждах и трактовках пророчеств о Мессии?

Взять того же мудреца Гиллеля или Гамалиила с его речами на синедрионе (Деяния 5:34-39). И тот, и другой были представителями фарисейства и то, чему учили они, было близко учению Христа.

Иисус изобличает фарисеев не потому, что видит ошибки в их учении, а в том, что у них дела с проповедями расходятся (Мат. 23:3). Как же это все знакомо и нам, не правда ли? Саддукеев, богатое сословие, занимающее ключевые посты в стране, он почти не трогает. Он считает, что такое занятие бесполезно – они не захотят потерять все то, что имеют (Мат. 19:16-22, Мар. 10:17-22, Лук. 18:18-23).

Иисус на многие-многие годы опередил свое время. Но «играть» Иисус должен был не по своим правилам. Правила сложились из Писания, пророков и проповедей учителей. Отсюда и необходимость въезда в город на молодой ослице, родословная и многое другое. Но он принес учение более высокого уровня, чем ждали люди. И крики толпы «Распни его!» (Мар. 15:13-14, Лук. 23:21, Иоанн 19:6) уже в корне отличались от криков при въезде его в Иерусалим: «осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних!» (Мат. 21:9, Мар. 11:9, Лук. 19:38, Иоанн 12:13, Пс. 117:26). Это были крики мести, когда они поняли, что обмануты...

Несчастные! Им нужны были власть и чудеса – воскрешения мертвых, излечение больных, насыщение голодных, но им не нужен был путь к совершенству. Путь – это дорога: долгая, трудная, опасная. А им нужны были не знания, а дары – сейчас, немедленно (Мат. 14:14, Лук. 5:15, 9:11, Иоанн 6:2).

Но разве чудеса и знамения укрепили народ в вере?

«Чем больше могущественных и духовных сил раскрывается в человеке, тем опаснее для него самого использование этих сил, иногда лишь для проверки их наличия и своих возможностей. Не надо также забывать, что желание феноменов характерно для падшего человека, который хочет увидеть все физическими очами, а не духовными. Поэтому потакание такому желанию в сущности своей антидуховно» (В.Сидоров, «Знаки Христа»).

Иисус вообще иногда начинал сомневаться, сможет ли понять Его слова родной народ (Иоанн 8:37), а не просто и банально будет продолжать эксплуатировать Его Дар Божий в корыстных целях. И он все чаще уходит от толпы и уединяется в молитве… Но иногда Он все-таки не может сдержаться от разочарования и отчаяния, охватывавших все Его существо: «о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами и буду терпеть вас?» (Мат. 17:17, Мар. 9:19, Лук. 9:41).

Иисус Христос – Великий Учитель. Это признают и мусульмане, которые глубоко чтят пророка Иссу (просто пророк Мухаммед принес им учение, адаптированное к тому времени и тому месту и оно им ближе по этим причинам), и буддисты. И прав, трижды прав мудрец Гамалиил, говоря о том, о чем учил Иисус: «если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками». Ведь Учение Христа живо уже почти 2000 лет – достойная проверка на истинность. Но...

Втемяшенная во многие головы мысль о «червеобразности» (Иов 25:6, Пс. 21:7, Ис. 41:8-29) и «рабстве Божием» не дает человеку поднять голову и взглянуть на положение вещей по-другому. Но ведь «когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы – сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа» (Гал. 4:4-7, Лук. 20:36). И не поклонения от нас ждет Иисус Христос, а покаяния, не елейных речей и самобичевания, а конкретных дел, не отстаивания до ожесточения обветшавших условностей и заблуждений, а желания изменяться и совершенствоваться, не агрессивности к инакомыслящим, а терпения и любви, «ибо кто не против вас, тот за вас[69]» (Мар. 9:40, Лук. 9:50).

Величайшая почесть, которую можно оказать истине, – это руководствоваться ею

Р.У.Эмерсон

Пико делла Мирандола (1463-1495) в произведении «Речь о достоинстве человека» вкладывает в Божьи уста следующие слова: «Ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным не сотворил я тебя, так что можешь быть свободен по собственной воле и совести – и сам себе будешь творец и создатель. Лишь тебе даровал я расти и меняться по собственной воле твоей. Ты несешь в себе семя вселенской жизни».

Пусть миссия Иисуса существенно отличалась от той, о которой было столько многосотлетних чаяний и пророчеств. Но Иисус пришел проповедовать Царство не от мира сего (Иоанн 18:36). Он принес людям качественно новые, нравственные законы. До этого действовали ветхозаветные ЗАПОВЕДИ ПЛОТИ (не убивай, не кради, не прелюбодействуй и т.д.), а Иисус принес совершенно новые – ЗАПОВЕДИ ДУХА! И уже не только нельзя прелюбодействовать по плоти, но даже мыслей не должно быть об измене. Не только запрещено убивать (преступление против плоти), но даже гневаться никто не должен (преступление против духа). Нельзя не только красть, но даже мысли об этом отныне несут разрушение духа.

Моисей получил от Господа заповеди плоти,

а Христос принес людям – заповеди Духа

Поцелуй Иуды: предательство или…

Истина так нежна, что, чуть только отступил от нее, – впадаешь в заблуждение; но и заблуждение это так тонко, что стоит только немного отклониться от него, и оказываешься в истине.

Б.Паскаль

Иногда следование заветам прошлого является прямым предательством будущего.

Авессалом Подводный

Все произошедшее в трагическую ночь перед распятием Христа исследовано историками вдоль и поперек, буквально поминутно восстановлены все мало-мальски значащие события.

Всем известно, что после тайной вечери в Гефсиманский сад, где Иисус был с учениками, Иуда приводит людей для ареста своего учителя (Мат. 26:47, Мар. 14:43, Лук. 22:47, Иоанн 18:3) и поцелуем указывает им на Него (Мат. 26:49, Мар. 14:45, Лук. 22:48).

История с предательством и поцелуем Иуды за две тысячи лет стала академическим примером коварства, вероломства, измены и кощунства.

«Что касается мотивов Иудиного поступка, то о них высказывался лишь Иоанн, но то, что он сообщает, малоубедительно и, по-видимому, преследует цель пробудить в читателе презрение. Согласно его версии, Иуда, будучи казначеем, злоупотреблял доверием Иисуса и крал деньги из общей казны. Стало быть, он был просто жалким воришкой и именно из жадности к деньгам дал священникам подкупить себя и предал Иисуса.

В эту весьма упрощенную версию трудно поверить. Вряд ли Иуда был таким уж ничтожеством, если он добровольно сопровождал Иисуса в его нелегких странствиях и если Иисус, со своей стороны, не только включил его в число двенадцати своих самых близких учеников, но и доверил ему заведование общими финансами. Почему же Иуда предал своего учителя, питавшего к нему такое доверие? Нет никаких данных для сколько-нибудь определенного ответа на этот вопрос. И, стало быть, тут открывалось идеальное поле для всевозможных гипотез ученых-библеистов и для творческой фантазии художников, увидевших в личности Иуды не только индивидуальную психологическую проблему, но и обобщающую метафору, символ некоторых извечных темных сторон человеческого характера» (З.Косидовский, «Сказания евангелистов»).

Эрнест Ренан в книге «Жизнь Иисуса» тоже никак не может понять причины, повергшие этого апостола на столь подлый поступок: «Этот несчастный, по совершенно необъяснимым мотивам, предал своего учителя, дал все нужные указания и даже взялся (хотя подобная крайняя степень низости едва вероятна) быть проводником отряда, на который был возложен арест. Ужасное воспоминание, которое сохранилось в христианском предании о глупости или злобе этого человека, должно было внести сюда некоторое преувеличение. До тех пор Иуда был таким же учеником, как и все остальные; он даже носил звание апостола; он совершал чудеса и изгонял бесов. Легенда, допускающая только резкие краски, может признавать, что в общем было одиннадцать святых и один отверженник. Но в действительности абсолютных категорий не бывает. Скупость, которую синоптики выставляют причиной преступления, ничего не объясняет. Странно было бы, чтобы человек, заведовавший кассой и понимавший, что он потеряет со смертью своего главы, променял бы выгоды своей должности на весьма ничтожную сумму денег. Не было ли задето самолюбие Иуды выговором, который он получил на пиршестве в Вифании? Но этого тоже было бы недостаточно. Четвертый евангелист хотел бы представить его вором, человеком, который с самого начала был неверующим, что уже совсем неправдоподобно. Скорее можно предполагать какое-либо чувство ревности, какой-нибудь внутренний разрыв...

Не отрицая факта, что Иуда из Кериота содействовал аресту своего учителя, мы все же думаем, что проклятия, которыми его осыпают, до некоторой степени несправедливы» (Э.Ренан, «Жизнь Иисуса», гл. 23).

Всего существует достаточно много версий, с помощью которых пытаются объяснить мотив поступка Иуды Искариота:

– когда этот апостол понял, что Иисус добровольно идет на смерть, а не собирается сесть на царский престол, в порыве отчаяния предает своего Учителя[70];

– он предает Иисуса, дабы ускорить наступление Царства Божиего на земле;

– Иуда своих поступком проверяет, тот ли Иисус, за кого Себя выдает, и сможет ли Он спастись, пользуясь особым к Себе расположением Небес;

– апостол не желал зла своему Учителю, а лишь пытался защитить Иисуса от самосуда толпы, передав Его в руки священников, но когда те казнили Христа, покончил собой…

Польский исследователь Зенон Косидовский приводит один весьма интересный и показательный исторический факт, согласно которому «буйная фантазия чуть было не привела на костер инквизиции Викентия Феррерия, друга и капеллана Авиньонского папы Бенедикта XIII (1394-1423). Как рассказывают документы, хранящиеся в Ватикане, Феррерий прочел однажды проповедь об Иуде. По его версии, предатель хотел молить Иисуса о прощении, но не смог пробиться сквозь толпы, окружавшие его по пути на Голгофу. Тогда он решил повеситься, чтобы его душа могла взлететь на Голгофу и добиться прощения. Так оно и получилось. Поэтому, когда Иисус попал на небеса, душа Иуды очутилась справа от него, среди душ других блаженных (по книге Марии Амврозини и Мэри Уиллис «Секретные архивы Ватикана»). Иуда среди блаженных! Это была неслыханная ересь. На злополучного проповедника обрушилось грозное следствие инквизиции, которое могло закончиться сожжением на костре. Его спас Бенедикт тринадцатый, приказавший сжечь материалы следствия, а само следствие прекратить» (З.Косидовский, «Сказания евангелистов»).

Что ж, попробуем еще раз задуматься о сути некоторых общеизвестных фактов, анализ которых позволяет посмотреть на сам факт предательства несколько иначе.

Мысль никогда не должна подчиняться ни догме, ни направлению, ни страсти, ни интересу, ни предвзятой идее, ни чему бы то ни было, кроме фактов, потому что для нее подчинится – значило бы перестать существовать

Ж.Пуанкаре

Итак, еще одна версия событий почти двухтысячелетней давности.

***

Скажите, если бы Вы, вдруг (допустим!), замышляли нечто отвратительное против другого, очень уважаемого человека, а тот узнал об этом да еще, к тому же, сказал бы Вам: «Если хочешь меня предать, делай это побыстрее!», то продолжали бы действовать по заранее задуманному плану, или все же постарались бы как-нибудь откреститься от обвинения и попытались бы убедить этого человека в ошибочности его подозрений?

Но ведь именно так произошло на тайной вечере, когда Иисус поведал Своим ученикам о предстоящем предательстве (Мат. 26:21, Мар. 14:18, Лук. 22:21, Иоанн 13:21). Он тут же советует Иуде поторопиться с осуществлением задуманного (Иоанн 13:27), а тот послушно все выполняет!

Удивительно, но никто из учеников даже не попытался остановить Иуду от коварного предательства. Он беспрепятственно уходит с вечери чтобы привести с собой тех, кто жаждал крови Иисуса (Иоанн 13:30).

Мало того – по известной всем версии, Иуда, совершенно не боясь своих вооруженных товарищей, подходит вплотную к Иисусу, дабы поцеловать Его. А ведь в этом не было ни малейшей необходимости. Он мог показать своего учителя издалека из-за деревьев (была лунная ночь, горел костер), либо попросту указать некоторые примечательные особенности Его одежды и т.д. Тем, что он подошел к Иисусу, Иуда фактически открыто и дерзко признавал факт предательства и подвергал себя реальной опасности со стороны других апостолов. Он просто не мог не осознавать этого.

Но факт остается фактом – Иуда ничуть не боялся обвинений со стороны учеников Иисуса. И не потому, что был очень храбрым, либо абсолютно бессовестным, а потому, что… никакой измены Христу не было в помине. Да, Иуда предал Христа, но не изменял Ему, как Учителю!

Вспомните, как апостол Павел прощался с ефесскими пресвитерами, уходя в Иерусалим. Он прекрасно осознает всю опасность предпринимаемого путешествия: «только Дух Святый по всем городам свидетельствует, говоря, что узы и скорби ждут меня. Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса, проповедать Евангелие благодати Божией» (Деяния 20:23-24).

Он обращается к ним с последним своим словом (Деяния 20:28-31) и говорит: «И ныне предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его, могущему назидать вас более и дать вам наследие со всеми освященными» (Деяния 20:32). После этого Павел преклонил свои колени и со всеми присутствующими помолился. Так как многие очень уважали и любили Павла, то «… немалый плач был у всех, и, падая на выю Павла, целовали его, скорбя особенно от сказанного им слова, что они уже не увидят лица его. И провожали его до корабля» (Деяния 20:36-38).

Ведь никто не упрекает Павла в подлости и предательстве людей. Ведь он не изменяет проповедуемым идеалам, не бросает коварно на произвол судьбы беззащитных людей, а предает (в смысле «ПЕРЕДАЕТ») их «Богу и слову благодати Его» (Деяния 20:32)!

Да и сегодня выражения «предать в руки правосудия», «предать факты огласке», «предать подразделение охраны для выполнения задачи» и пр. не вызывают отрицательных эмоций и бурных протестов против таких деяний вследствие отсутствия, как принято говорить, состава преступления.

Иуда же предает (передает) своего Учителя в руки Его противников. Но так ли Иисус хотел избежать этого ареста? Ведь у Него было масса возможностей уйти с учениками из города. Почему же Он сознательно идет на обострение и углубление конфликта – провоцирует власти к решительному действию, въезжая в Иерусалим на ослице (Мат. 21:1-9, Мар. 11:1-10, Иоанн 12:12-15), что означает претензии на царский престол, о чем говорили пророки (Зах. 9:9, Ис. 4:2, 7:14, Иер. 23:5, Мих. 5:2); выгоняет торговцев из храма (Мат. 21:12, Мар. 11:15-17, Лук. 19:45-46, Иоанн 2:15-16); говорит о разрушении храма (Мат. 24:1-2, Мар. 13:1-2, Лук. 21:5-6); своими проповедями подвергает критике устоявшиеся веками религиозные традиции и социальные обычаи (Мат. 6:1-7, 15:1-20, 23:1-7, 13-15 и др.)?

Настоящие измена и предательство по отношению к учителю – это отречение, отказ от него и его учения, а не сам факт передачи учителя в руки суда. Иуда же от Учения Христа не отрекался, зато апостол Петр – отказывался от Него трижды (Мат. 26:69-75, Мар. 14:66-72, Лук. 22:54-62, Иоанн 18:15-18, 25-27, а также – Мат. 10:32-33).

Первосвященник Каиафа поступает с Иисусом так, как поступил бы практически любой высший чиновник от церкви, желая пресечь возмущения в народе. Тем более, что в Иерусалим прибывал на Пасху народ не только со всей Палестины, но и с соседних стран. Каиафа не мог допустить дискредитации в глазах сотен тысяч верующих себя, как первосвященника и церкви, как возглавляемой им организации.

Да, методы были действительно, мягко говоря, не самые лучшие, но времени на размышления у Каиафы не было, и принимать решение необходимо было незамедлительно.

Прокуратор Понтий Пилат не видит за Иисусом никакой вины. Однако он поддается сильному давлению со стороны народа и, несмотря на предостережения своей жены, соглашается на казнь невиновного. В противном случае могло вспыхнуть иудейское восстание, что ему, как человеку, отвечавшему за мир и спокойствие в Иудее, император Тиберий (42 до н.э. – 37 н.э.) вряд ли простил бы.

Таким образом, и Понтий Пилат поступил с Иисусом так, как поступил бы практически любой высший чиновник от государственной власти.

На самом деле факты говорят о том, что Иуда был самым честным, добросовестным и бескорыстным человеком из всех учеников Иисуса, иначе бы ему не была вверена касса их небольшой общины. Иисус прекрасно разбирался в людях и не мог довериться человеку недостойному и малодушному.

Слова Иоанна о преступных наклонностях Иуды («потому что был вор», Иоанн 12:6) не выдерживают ни малейшей критики, потому что он тут же говорит: «Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали». Если сам факт нечистоты помыслов и действий Иуды имел место, то почему тогда его не только не изгнали из своего круга, но даже не лишили должности казначея?

Многие высказывания Иоанна, а также крайний символизм его «Откровения» позволяет исследователям с уверенностью утверждать, что он не только был посвящен в секреты древних мистических учений, но и довольно успешно пользовался ими в своем повествовании.

Так, после того, как будущий ученик и апостол Иисуса Филипп находит своего знакомого Нафанаила и сообщает ему об Иисусе, тот искренне сомневается в его словах (Иоанн 1:46), но все-таки соглашается пойти и посмотреть на того, кто выдает себя за Мессию.

Иисус же, увидев Нафанаила, произнес: «вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства». Тот удивился: «почему Ты знаешь меня?». Следующие довольно нейтральные, но загадочные слова Иисуса: «прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя» возымели свое неожиданное и невероятное действие – скепсис Нафанаила моментально улетучился: «Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев» (Иоанн 1:47-49).

Этим интересным эпизодом в конце первой главы евангелия Иоанн явно хочет нас заинтересовать, заинтриговать и обратить наше внимание на, казалось бы, непонятные эпизоды и противоречия в своем рассказе.

«Что же произошло? А произошло то, что невозможно понять, если не учесть малоизвестное обстоятельство: смоковница являлась символом седьмой – высшей – ступени посвящения ордена ессеев, находящегося в Иудее на нелегальном положении. Эта ступень называлась «Совершенный» или «Победитель», и ее удостаивался лишь то, кто сумел победить свои человеческие слабости и, очищенный, принял на себя миссию служения Богу. Посвящение совершалось в строжайшей тайне под кроной смоковницы. В ритуале принимали участие лишь глава ордена и сам посвящаемый. Лишь они – двое – знали об этом, ну и, конечно, Бог.

Вот почему слова Иисуса вызвали такую реакцию у посвященного седьмой ступени, каковым являлся Нафанаил. Они прозвучали для него как пароль» (В.Сидоров, «Знаки Христа»).

Иоанн особенно подчеркивает удивительную проницательность своего Учителя: «Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке» (Иоанн 2:24-25). В другом месте автор четвертого евангелия пишет: «Но есть из вас некоторые неверующие. Ибо Иисус от начала знал, кто суть неверующие и кто предаст Его» (Иоанн 6:64). В пользу этого Его качества говорит и история с Самарянкой у колодца (Иоанн 4:6-19).

Задолго до трагических событий Иисус говорит ученикам: «не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол». Иоанн акцентирует наше внимание: «Это говорил Он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей хотел предать Его, будучи один из двенадцати» (Иоанн 6:70-71).

Но ведь лишь перед самым праздником Пасхи «диавол… вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его» (Иоанн 13:2)!

Иоанн акцентирует наше внимание на еще одном очень серьезном противоречии: либо Иисус никого конкретно не подозревал в грядущем предательстве (т.е. «диаволом» мог оказаться любой из учеников) и тогда получается, что Иоанн сознательно искажает известные факты, либо Иисус знал, что предателем (и вором) станет Иуда, но тогда очень подозрительно выглядит назначение Иуды казначеем!

Кроме того, может ли сам факт названия Иисусом кого-либо «диаволом» быть основанием для обвинений того человека в его крайней испорченности, неисправимости, коварстве и вероломстве?

«Вообще говоря, вся евангельская мифология в целом претерпела значительные изменения. «Диавол», т.е. лжец или искуситель, в первоначальном тексте представлял собой имя, которое можно отнести к любому «лжецу» или «соблазнителю». Можно предположить, что это имя зачастую использовали для того, чтобы выразить видимый, обманчивый, иллюзорный мир феноменов, «майю»» (П.Успенский, «Новая модель вселенной»).

Вспомните, когда Иисус говорил о том, что Ему надлежит «идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть», Петр «начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!» Иисус отвечает ему довольно жестко и безапелляционно: «отойди от Меня, САТАНА! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мат. 16:21-23). Все же это совершенно не помешало стать Петру одним из лучших учеников Иисуса. Несмотря на то, что истинное обращение Петра к учению Христа произошло немного позднее (Иоанн 21:1-22), неплохие организаторские способности этого апостола, по-видимому, определили его особое место среди других учеников.

Обратите внимание, что даже во время ареста Иисуса Его ученики не предпринимают ни малейших усилий, дабы отомстить предателю Иуде и заступиться за честь своего Учителя (Мат. 26:51, Мар. 14:47, Лук. 22:49-50, Иоанн 18:10).

Лука пишет, что «Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечом?». И один из них (по версии Иоанна это был Петр (Иоанн 18:10-11)) ударил… раба первосвященникова (Лук. 22:49-50)! Не Иуду или начальника охраны, что было бы намного логичнее, а ни в чем не повинного раба, добросовестно выполнявшего свои обязанности. Иоанн для большей достоверности приводит даже имя этого несчастного – Малх, что означает по-сирийски «Царь»! Апостол Петр, вступив сгоряча в схватку с вооруженным конвоем (представлявшим, к слову, официальную власть в стране), подверг огромной опасности своих товарищей. Их могли преспокойно принять за повстанцев или заговорщиков и перебить всех до одного прямо на месте, как уже неоднократно бывало в тех краях. По-видимому, Иисусу стоило огромного труда погасить последствия инцидента, если Его ученики только разбежались, но никто их так и не стал преследовать.

Необходимо учесть, что для того, чтобы осуществились все многовековые пророчества о долгожданном Мессии, Иисус как раз и должен был въехать в Иерусалим на ослице (Зах. 9:9, Мат. 21:5-7, Иоанн 12:14-15), что и было сделано. Согласно тем же пророчествам Его должны были: не понимать (Ис. 6:9-10, 29:13, Мат. 13:14, 15:7-8, Мар. 7:6, Иоанн 12:40-41); предать (Ис. 53:3, Зах. 11:11-13, Мат. 26:24, Мар. 14:21, Лук. 22:22); причислить к злодеям (Ис. 53:12, Мар. 15:28, Лук. 22:37) и подвергнуть проклятию и незаслуженному наказанию (Втор. 21:23, Ис. 53:7, Гал. 3:13).

Во время ареста Иисус прямо говорит: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? как же сбудутся Писания, что так должно быть?» (Мат. 26:52-54, Ис. 53:1-12). После же воскресения Он сказал, как бы подводя итоги и объясняя ученикам мотивы Своих поступков – иногда нелогичных, иногда несколько театральных: «о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лук. 24:25-27).

Итак, распятие Христа было неизбежно и неотвратимо. Даже Господня молитва в ночь ареста к Богу-Отцу говорит о Его страхе, как сына человеческого и о высочайшем смирении, как Сына Божьего: «Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет» (Лук. 22:42, Мат. 26:39, Мар. 14:36).

Безо всего этого Иисуса никогда бы не восприняли в качестве долгожданного Мессии.

О грядущем же распятии Иисус сам неоднократно говорил ученикам (Мат. 16:21, 20:18-19, 26:2, Мар. 10:33-34, Лук. 18:32-33, Иоанн 13:1, 16:16). А слова: «Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит» (Иоанн 13:3) только подтверждают мысль о том, что Иисус лично и заранее разработал план всего сценария событий, приведших Его к распятию.

На тайной вечере произошел только выбор того, кто должен был выполнить неблаговидную и очень (как это, возможно, выглядело бы со стороны) подлую миссию. Никто из учеников Иисуса даже не удивился самому факту грядущего предательства, о котором поведал Учитель. Какая же была их реакция?

Матфей и Марк практически единодушны:

– «Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи?» (Мат. 26:22);

– «Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? и другой: не я ли?» (Мар. 14:19).

Ученики опечалились! Они тоже приняли факт «предательства» как должный, но совершенно безрадостный поступок.

Очень близок к ним Лука: «И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает» (Лук. 22:23).

И лишь Иоанн говорит о недоумении: «Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит» (Иоанн 13:22). Не с возмущением или негодованием с криками: «Кто этот негодяй, Господи? Мы убьем его!», а с недоумением (!): «Неужели это придется сделать именно мне?»

Далеко не каждый был готов к этому. Передачу Учителя в руки Его противников должен был произвести самый достойный, смелый, решительный ученик, которому безгранично доверял Иисус и который должен был выполнить все в точности и в соответствии с задуманным планом. Это должен был быть человек, четко осознающий, что малейшее его малодушие или трусость могли зачеркнуть весь путь Иисуса к Своему Великому Финалу, которому суждено было изменить судьбы народов и цивилизаций, стать началом Великого Учения Мира и Любви, фундаментом грядущего Золотого Века Всеобщей Справедливости! Слишком многое было поставлено на карту. Срыв плана был абсолютно недопустим.

Мало того – этот человек должен был прекрасно осознавать, что в глазах потомков он, скорее всего, навсегда останется подлым предателем, коварным негодяем, позарившимся на жалкие тридцать сребреников! «Горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться» (Мат. 26:24, Мар. 14:21, Лук. 22:22).

Апостол Иоанн неоднократно соединяет и противопоставляет взаимоисключающие крайности. Он говорит, что Иисус крестил (Иоанн 3:22) и тут же в следующей главе опровергает свои же слова (Иоанн 4:2); называет Иуду «вором», хотя тот не может быть таковым потому, что Иисус доверил ему кассу; Иоанн говорит, что Иуда – «диавол», хотя мысль о выдаче Учителя первосвященникам, если верить ему же, возникла у того позднее. Симона прокаженного, в доме которого Иисус останавливался в Вифании (Мат. 26:6-13, Мар. 14:3-9), Иоанн называет Лазарем (Иоанн 11:1-12:9), который был болен (без упоминания названия или каких-либо признаков болезни) и умер еще до прихода Иисуса[71]. Он утверждает, что Иоанн Креститель производил крещение людей «в Вифании при Иордане» (Иоанн 1:28), но это селение не могло находиться на берегу этой реки (подробнее об этом говорится во 2 части этой книги в разделе «Есть ли в Библии противоречия?»).

Но, быть может, вся суть этих странных противоречий состоит в обрывочности воспоминаний и неточности автора? Но не слишком ли неуместным выглядело бы это наше предположение касательно литературного изложения человека, прекрасно знавшего те места, неоднократно там бывавшего и такого, который помнил мельчайшие подробности, неведомые другим евангелистам (Иоанн 1:39, 4:5-6)?

Даже в самый кульминационный момент ареста в Гефсиманском саду апостол Иоанн обращает наше внимание на то, что иногда нельзя верить тому, что слышишь – человек по имени «Царь» на самом деле является рабом!

А потому совершенно не важно, как тебя называют. Важно лишь то, кем ты являешься на самом деле. Не значит ли это то, что человек, носящий клеймо «предатель», может таковым и не быть?

К сожалению, несправедливые обвинения в адрес невиновного – не такая уж редкость. Сам Иисус был «к злодеям причтен» (Мар. 15:28, Лук. 22:37), а с Его верной ученицы Марии Магдалины обвинения в прелюбодеянии (самый верный и самый бессовестный способ дискредитировать порядочную женщину) католической церковью были сняты только в 1969 году! Мария Магдалина – преданная ученица Иисуса была самым возмутительным образом оклеветана[72] не без непосредственного участия амбициозного и желавшего во что бы то ни стало возглавить первую христианскую общину апостола Петра.

Несправедливость, допущенная в отношении одного лица, является угрозой всем

Ш.Монтескье

В тот Великий Вечер выбор очень ответственной, но неблаговидной миссии пал на Иуду (Мат. 26:23, Мар. 14:20, Лук. 22:21, Иоанн 13:26). Иисус Сам выбрал того, кто должен был передать Его в руки неправедного суда, дабы свершилось предначертанное свыше…

Вот почему Иуда не боялся реакции Иисуса и своих товарищей! Вот почему никто из них не обвинил его в измене и подлости.

Да и пресловутые тридцать сребреников были ему не нужны, так как такую цену назначили сами первосвященники и начальники (Мат. 26:14-15, Мар. 14:10-11, Лук. 22:4-5). Эта сумма была очень небольшой – примерно столько зарабатывал за месяц самый обычный наемный работник, столько же стоил на рынке один раб. Ради таких денег предать человека на верную смерть, в самом деле, мог только самый циничный и отъявленный негодяй. Но ведь таковым за короткое время из порядочного человека стать невозможно. А Иуда был не простым порядочным человеком – он был учеником и апостолом Самого Иисуса Христа!

Видимо отказаться от назначенной суммы он просто не рискнул – ведь его могли заподозрить в неискренности намерений.

Иисус до последней минуты тайно надеялся, что чисто человеческая трусость или жалость к своему Учителю верного ученика Иуды не позволят совершиться жестокой и очень мучительной казни. Но, увидев его с конвоем, Иисус понял, что предначертанное свыше с этой минуты стало уже неотвратимым. Он с горечью произносит: «Друг, для чего ты пришел?» (Мат. 26:50)…

Таким образом, в ту ночь произошло то, что должно было произойти. В распятии Иисуса каждый четко сыграл отведенную ему роль: и Каиафа, и Пилат, и Иуда, и народ, требовавший распятия, и, разумеется, Сам Иисус.

И в знаменитом поцелуе не было бы никакого смысла, если бы это был просто поцелуй подлеца и негодяя.

Иуда перед расставанием навсегда с любимым Учителем не мог не сказать Ему несколько слов наедине, но только так, чтобы никто не смог их услышать. Он подходит к Иисусу и приближается губами к Его щеке (а может к уху?)…

В том-то все и дело, что это был поцелуй любви, признательности и прощания!

Верный ученик, выполнивший свою незавидную миссию, тепло и нежно прощается со своим любимым и Великим Учителем, оставаясь в истории символом предательства и измены. Мало того – он знает о предстоящих нечеловеческих мучениях дорогого ему человека и даже старается ободрить Иисуса: «Радуйся, Равви!» (Мат. 26:49).

Лишь одного не знал этот честный, храбрый и смелый человек – что сам не сможет пережить боль великой утраты, а осознание того, что он волею судеб стал орудием убийства Сына Божьего, окажется выше его человеческих сил…

Десять заповедей Ветхого Завета

и заповеди Христовы

Для истинно порядочных людей, у которых есть какие-то правила, все заповеди Господни кратко изложены в надписи над входом в Телемскую обитель: «Делай что хочешь».

Н.Шамфор

Когда я был гораздо моложе и существенно категоричнее, то считал, что все очень просто – свет от Господа, тьма – от Сатаны. Но со временем юношеский максимализм и пыл поостыли, и им на смену пришел здоровый скептицизм. А с ним и осознание того, что свет – не всегда от Господа. Все это существенно омрачало систему простого полярного мировосприятия. Мир оказался совсем не черно-белым, а со множеством оттенков и полутонов. Мало того, но и то, что всегда воспринималось совершенно черным, часто на проверку таковым не оказывалось. И наоборот.

Вспомните: «И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света» (2 Кор. 11:14). Да и «лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых» (Там же, стих 13).

Апостол Павел нас прямо предупреждает: «В последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением. Ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением потому что освящается словом Божиим и молитвою» (1 Тим. 4:1-5).

Вот так можно уклониться от пути истинного под руководством того, кто принимает вид Ангела света. Но действенный и эффективный критерий оценки все же есть. Да, есть совершенно надежный критерий оценки того, кто с Вами общается.

Темные силы могут принимать вид светлых (2 Кор. 11:14). Но есть нечто, что им совершенно не под силу – они не в состоянии ЛЮБИТЬ! Это чувство для них непереносимо, так как оно в своих глубочайших основаниях противоречит их сущности.

Когда явится Вам такое существо, взгляните на него, присмотритесь повнимательнее – есть ли в его глазах ЛЮБОВЬ. Не поддавайтесь елейным речам и сияющим одеждам. Только его глаза и Ваши ощущения. Если Вам рядом с ним очень комфортно, тепло, уютно, если Вы готовы всему земному шару дарить свою любовь от соприкосновения с Божеством, если Вам дарить любовь гораздо приятнее, чем у кого-то ее получать, то Вы находитесь на правильном пути.

«Хотя нельзя перечислить все подходы к человеку сил тьмы и указать все способы их распознавания, но тем не менее некоторые основные приметы темных указать можно. Они, как сказано в Учении, могут помочь строить храм, но лишь для того, чтобы потом его разрушить, могут войти в светлую организацию, но для того, чтобы потом разложить ее. Тьма есть антипод Света и назначением своим имеет чернить все Светлое, разрушать все светлые начинания, противодействовать эволюции жизни и совершенствованию человечества, сеять рознь и разъединение. По этим основным приметам деятельности темных можно распознать их земных сотрудников.

Поэтому если вы встречаете человека, который всех чернит и все осуждает, который подвергает все сомнению, осмеянию и поруганию, то можете быть уверены, что он не из светлых. Если вы наблюдаете человека, который, как слепой стены, придерживается старины, который осуждает и признает ненужность и вредность новых творческих веяний и течений и восхваляет прадедовские нравы и традиции, то он из того же лагеря темных. Если вы видите, как человек или целый класс людей всю жизнь работают на то, чтобы внести разъединение, посеять рознь, вызвать вражду и разжечь в других ненависть, то такие люди работают не для блага, но во вред человечеству, как пособники и сотрудники тьмы. Крайняя нетерпимость, насилие над другими, жестокосердие – вот еще явные признаки слуг тьмы. Конечно, так явно и открыто выражать свою темноту могут лишь темные силы малых степеней, бессознательные сотрудники тьмы. Высшие темные силы действуют более скрыто и тонко, но в этих главных орбитах протекает деятельность темных по уловлению человечества» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 3, гл. 7).

И если вдруг когда-то Вы услышите некие «голоса свыше», пытающиеся убедить Вас в Вашей исключительной, «божественной» миссии по «истреблению зла во имя добра», пусть Вам вспомнится следующее правило, позволяющее очень точно определить степень чистоты информации и ее настоящий источник:

«Этот алгоритм, принцип, эталон таков: Светлая информация: На земле много зла и она требует очистки путем нравственного совершенствования людей. Информация-крючок: На земле много зла и очистить ее можно только уничтожив слуг дьявола, носителей этого зла. С точки зрения коммунистической морали – возражений никаких, ведь нас приучили к основному принципу большевизма – «Если враг не сдается, то его уничтожают». Или, если твой отец... да, Господи! – все мы, малость, павлики-морозовы. Потому и нет у нас к такой покупке нравственного иммунитета. И разница между первым и вторым в том, что если в первом случае нас призывают уничтожать зло в людях, то во втором – творить зло, уничтожая людей. А, более того, такой нравственный настрой культивирует злобу невероятную в человеке, который эту информацию получает. Своего рода заражение злом.

Ну и совсем уж откровенная чернуха – земля настолько переполнена злом, что она уже не имеет права на существование. Она стала опасной для космоса и непременно должна быть уничтожена. И будет уничтожена в страшных муках» (Д.Назин, «О душе»).

Слушайте свое сердце, отбросьте мнения непоколебимых авторитетов и не повторяйте все за ними слово в слово, как под гипнозом. И откроется пред Вами неограниченный простор.

«Религии аскетической окраски наивысшей ступенью полагали святость, понимая под нею чистейший образец иноческого служения либо мученичество за веру. При этом любовь отступала на второй план. Иноческий или мученический подвиг совершался не в силу любви к людям и ко всему живому, но в силу жажды воссоединения с Богом и избавления от посмертных мук» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 1, гл. 2).

Самым основным отличием новозаветного учения о праведности от учения Моисеевого есть то, что Иисус принес заповеди духа на смену заветам плоти (или, как учит церковь – спасение по благодати вместо спасения по закону).

«Не укради» – это было тогда, в прошлом. Красть уже запрещено, но думать, чтобы чего-то «стырить» еще не возбраняется. Сейчас же нельзя даже в мыслях желать чужое.

Но Христос пришел не для того, чтобы отменить былые заповеди (Мат. 5:17, Гал. 4:4).

Потому что тот, кто принял Учение Иисуса Христа, не нуждается более в заповедях Ветхого Завета. Зачем такому человеку заповедь «Не кради», если он любит своего ближнего и не может причинить ему боль и страдание? Да, страна наша не очень богата, и люди немногое имеют, и потеря даже малого может очень огорчить человека. Как же у него можно что-то украсть, лишить самого необходимого и, порою, единственного? Нужна ли человеку эта заповедь, если написана она у него не в книгах, а в сердце, не через мышление, а через любовь?

Еще пример? Заповедь «Не убивай». До Иисуса исполнение этой заповеди было неким сдерживающим фактором в отношениях между людьми. Нагрубить, плюнуть в лицо, побить камнями, угрожать, даже желать убить – все это было практически ненаказуемо. Нельзя лишь было убивать, все остальное – пожалуйста.

«Не прелюбодействуй». До Иисуса – в мыслях допускаются любые сексуальные фантазии и даже извращения (что не запрещено, то разрешено), на деле – ни-ни... Низзя! Но Сын Человеческий пришел с Любовью. Он ею с нами щедро поделился. Каждый может брать столько, сколько унесет... Станет ли ученик Иисуса Христа желать жену ближнего своего, если знает, что своей животной похотью он кому-то просто рушит жизнь, влезает своими грязными помыслами и действиями в мир тонкий и хрупкий, где есть место только для троих – Него, Нее и Любви (читай «Господа», ибо Бог есть Любовь). Никогда! Не нужна ему заповедь «Не прелюбодействуй»! Ну не доходит он до этого в своих деяниях, останавливается на дальних подступах – еще в мыслях.

Тот, кто раньше был в состоянии выполнить эти столь незатейливые 10 заповедей, мог считаться праведником и рассчитывать на благоволение Небес.

Но пришел Христос и освободил нас от власти греха: «Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху; ибо умерший освободился от греха» (Рим. 6:5-7). Ибо суть Христа – ЛЮБОВЬ, и именно ЛЮБОВЬ в образе Иисуса явил нам Господь. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить[73]» (Мат. 5:17). Значит тот, кто принял в свое сердце Христа и Его Учение, освобожден от власти греха и заповеди ему больше не нужны.

В образе Иисуса Христа Бог явил нам свою Любовь

Поэтому не говорите последователю Его учения «Не укради». У него и в мыслях подобное не возникает.

Не говорите: «Не прелюбодействуй», ибо для него семья, брак, любовь святы и неприкосновенны.

Не говорите ему: «Почитай отца и мать», ибо как он может не почитать своих стареньких родителей, которые вложили в него сердце и душу. Как можно не поклониться до земли своей матушке, которая выкормила и вынянчила, не спала долгими тревожными ночами, молясь Господу, когда ее чадо во время болезни в горячке металось в кровати? Как не поклониться отцу, который поднимался ни свет, ни заря, уходил в поле, дабы прокормить свою семью и возвращался, когда уже все давным-давно спят? Скажите, нужна такому Последователю Христа заповедь «Почитай отца и мать», когда он иного и не мыслит и совершенно дико для него и непонятно, когда кто-либо грубит своим родителям?

Не говорите Ученику Христа: «Не обращайтесь к идолам и богов литых не делайте себе. Я Господь, Бог ваш», ибо он и так уже возлюбил Господа Бога своего всем сердцем своим и всею душею своею и всем разумением своим. Ведь Господь для Него – не надзиратель или хозяин, а Отец родной. А Отца родного – как не любить?

Святой апостол Павел учит: «Ибо заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай чужого и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя. Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона. Так поступайте, зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали» (Рим. 13:9-11).

Через весь Новый Завет красной нитью проходит параллель Христос – Любовь. И если ученик принял в сердце свое Христа-Любовь, тому и заповеди уже ни к чему, а кто следует заповедям, тот не смог еще пока раскрыть свое сердце для Христа, а впустил в него лишь страх перед наказанием Господним. А Любовь и страх – абсолютно несовместимы, как несовместимы Свет и тьма, Господь и Сатана: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся не совершен в любви» (1 Иоанн 4:18).

Всякая форма любви, где есть страх, непременно будет безобразной

К.Антарова

А что такое «Любовь», говорит тот же святой апостол Павел. До сих пор никто за 2000 лет не придумал объяснения более мудрого и емкого: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13:4-8).

И во всех своих посланиях он говорит:

– «любовь моя со всеми вами во Христе Иисусе» (1 Кор. 16:24);

– «чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам» (2 Кор. 2:4);

– «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя» (Гал. 5:13-14);

– «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон» (Рим. 13:8);

– «Цель же увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры» (1 Тим. 1:5).

«Мы можем сформулировать закон любви следующим образом: Отнесись к пожилому человеку, как к своим матери или отцу; отнесись к каждому человеку твоего возраста, как к своим брату или сестре, отнесись к каждому, кто моложе тебя, как с своему ребенку» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 2, гл. 4, п. 8).

Тем не менее, «в девяноста девяти случаях из ста то, что люди называют любовью, на самом деле или их предрассудки и суеверия, или их себялюбие. Истинной любовью будет лишь та, которая раскрывает все способности и таланты к творческой деятельности, которая освобождает дух человека» – была убеждена К.Антарова (1886-1959).

А Л.Толстой говорил, что учение Христа в его истинном смысле состоит в признании любви высшим законом жизни, и потому не могущим допускать никаких исключений.

Что же касается любви между мужчиной и женщиной, то отношение к ней в истории человечества изменялось в очень широких пределах: от полного обожествления до признания безусловно греховной и грязной.

Даниил Андреев пишет, что правильным религиозным ответом на вопрос о такой любви «может быть только один: эта любовь благословенна, прекрасна и свята в той мере, в какой эта любовь творческая.

Что под этим разумеется?

Разумеется то, что наиболее распространенным видом творческой любви в нашем эоне является рождение и воспитание детей, но что это отнюдь не единственный вид творческой любви и любовного творчества. Совместный труд в любой из областей культуры, воспитывание друг в друге лучших сторон личности, обоюдное самосовершенствование, вдохновление друг друга на художественный, религиозный и любой другой творческий труд, наконец, даже простое счастье молодой, свежей, страстной любви, обогащающее, усиливающее и поднимающее обоих, – все это богосотворчество, потому что ведет к возрастанию их и просветлению, к увеличению мирового океана любви и радости. Излучения прекрасной любви между мужчиной и женщиной поднимаются в высочайшие миры, их укрепляя, – в те миры, которые... охарактеризованы... как Волны Мировой Женственности. Даже если оба любящих направляют свой совместный творческий труд в ошибочную сторону, если оба они, например, трудятся в таком направлении, которое имеет общественно вредный смысл, – даже в этом случае заслуживает осуждения только направленность этого труда; импульс же сотворчества, которым отмечена их любовь, дух товарищества, спутничества и дружбы, которым она пронизана, – благословенны свыше» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 6, гл. 3).

Человеческая любовь ограничена желаниями и страстями, ревностью и страданиями. Она требует компенсации и вознаграждения, но если не получает таковых, легко превращается в ненависть и разрушение. Очищая от несовершенства любовь человеческую, можно придти к Любви Божественной.

Но Божественная Любовь – это не только Любовь Бога к человеку, или высшее проявление любви человека к Богу, как Отцу, Началу начал. Это еще и любовь к Божьему началу в каждом человеке, в каждом живом существе или растении, ко всему, что проникнуто дыханием Извечного. Она «рассматривает любимого человека и весь мир как возможность для проявления любви к нему» (С.Лазарев, «Диагностика кармы. Ответы на вопросы»).

Иисус в Нагорной проповеди учит: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мат. 5:43-44, Лук. 6:27-28). Эта Христова заповедь Любви уже не имеет никаких ветхозаветных исключений – Он призывает любить всех, ведь даже самый последний злодей и грешник несет в себе искру Божию.

Такой же любви без малейших исключений учит и апостол Павел: «Любовь да будет непритворна; отвращайтесь зла, прилепляйтесь к добру... Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, а не проклинайте... никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром перед всеми человеками... Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его... Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12:9-21).

«В далеком будущем откроются еще большие духовные возможности. Станет доступной и необходимой даже любовь к демонам. Уже и в прошлом некоторые из святых возвышались до такой любви. Но опережать самих себя, воспитывать в своей душе, еще несвободной от соблазнов, еще не охватившей любовью даже человечества и царства животных, любовь к исконным врагам Бога и всего живого, значит подвергать угрозе восходящий путь собственной души. Демоны только и ждут, чтобы их пожалели. Но ждут, конечно, не потому, что им эта жалость нужна (они одержимы гордыней и человеческую жалость презирают), но потому, что от такой жалости к ним человека – один шаг к его сомнению в их неправоте, а от подобного сомнения – рукой подать до богоборческого искушения и до бунта; бунт же предопределяет подпадение души жестокому воздаянию и порождению душой излучений страдания... в том именно изобилии, о каком мечтают демоны для поддержания своих жизненных сил. Поэтому любовь к демонам в высшей степени опасна для всякого, кроме уже просветленной души. Просветленная же душа будет понимать сама, как можно любить, не испытывая при этом ни сочувствия (потому что сочувствие кому-либо невозможно без сочувствия его основной деятельности, а деятельность демонов направлена только ко злу), ни сорадования (потому что они радуются только тому, что противно Провидению). Эта любовь может выражаться только в чувстве величайшей жалости, в вере в их конечное просветление и в готовности отдать все, кроме своей верности Божеству, ради этого просветления» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 6, гл. 3).

Великая божественная Любовь не требует никакой награды,

ибо она сама по себе уже является наградой

Истинной любовью может быть лишь Любовь Божественная, гармоничная и бесстрастная. Она самодостаточна и благодарна. Она – неиссякаемый источник. Она дарит и ничего не требует взамен.

Тот, кто говорит, что не верит в Бога, но любит человека, обманывает себя. Кто же говорит, что любит Бога, но не любит человека – пытается обмануть Бога.

Пренебрежение материальным в угоду духовному, а равно и духовным в угоду материальному – признак несовершенства, узкомыслия и фанатизма, ведь истина заключается не в духе и не в материи. Она – в неразрывном единстве духа и материи.

«Дух есть не нечто отдельное от так называемой материи, но нечто, действующее посредством ее; потенциальная возможность того, что мы называем высшим или низшим, присуща всем вещам. Дух и материя не отличаются друг от друга. Это одно и то же, только действующее на разных уровнях» (Э.Холмс, «Наука Разума», гл. 6).

Иисус Христос был соединением человеческого и божественного. Иисус – Сын Человеческий, Христос – Логос, явленная Любовь, Сын Божий.

Вывод со всего сказанного очень прост: кто не принял Любовь в сердце свое, тот не принял Христа с Его мудрым Учением.

А КТО НЕ ПРИНЯЛ В СЕРДЦЕ ХРИСТА, МОЖЕТ ЛИ НАЗЫВАТЬСЯ ХРИСТИАНИНОМ?

Мне не раз в жизни помогало следующее правило. Если Вам очень плохо и кажется, что мир вокруг рушится, что окружающие поступают с Вами не так, как Вы на то заслуживаете, когда выхода не видно и только проблемы, проблемы... Найдите человека, которому еще хуже, чем Вам самому. К сожалению, у нас в стране таких множество. Помогите ему, чем сможете. Не обязательно даже деньгами или жильем. Может просто нужно помочь старушке дотащить неподъемные сумки, может кого-то поддержать простым с виду советом, накормить голодного, напоить страждущего… Не бойтесь – сердце подскажет. Повинуйтесь его зову. Ибо это – зов Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа.

Если Вам очень плохо, и Вы считаете, что все кончено,

помогите тому, кому в данную минуту еще хуже, чем Вам

Если же Вы соблюдаете заповеди Божьи не из соображения их истинности и не потому, что приняли их в свое сердце, а из страха разгневать Господа; если помогаете своему ближнему не из доброты душевной, а старушке уступаете место в троллейбусе не потому, что ей тяжело стоять, а потому, что все эти благие деяния зачтутся Вам в Судный День, то не кажется ли Вам, что Вы несколько уклонились от пути праведного?

Если Вы несете свою десятину в церковь не потому, что эти деньги могут помочь другим, а потому, что боитесь, что в Небесной Канцелярии проверят Ваши ведомости и не досчитаются некоторой суммы, что существенно затруднит Ваше пребывание в раю, то не кажется ли Вам, что это примитивная и жалкая торговля с Господом? Что это попытка занять место в раю, которое не Вам предназначается?

Я предпочитаю поступать с другими так, как хотел бы, чтобы они поступали со мной. Если же это не получается, то бывает очень стыдно за свои малодушие и несовершенство.

Старушке с протянутой рукой на улице кладите пятачок не для отчетности, а потому, что он нужен ей для того, чтобы купить кусок хлеба. Не ждите благодарности от нее, а просто делайте то, что должен делать любой порядочный человек.

Наградой за доброе дело служит свершение его

Эпикур

«В предельном отношении, единственный наш наставник – Христос; Он Сам об этом нам говорит: Я – единственный ваш Наставник, Я – единственный ваш Учитель... И поэтому когда Христос дает нам заповедь, Он нам не только указывает, чтó делать; Он нам говорит: вот так поступил бы естественно движением сердца, убежденностью ума, стройностью всего своего существа, человек, который духовно целен и здоров…

Поэтому когда мы говорим о том, чтобы жить по-христиански, речь не идет о том, чтобы в Евангелии или вообще в Новом Завете найти все правила, какие были указаны Спасителем Христом, апостолами, и их выполнять. Ведь можно механически выполнить правило, к которому ты душой никаким образом не приобщен.

Я помню случай; мне его рассказала дочь человека, о котором идет речь. Это был верующий христианин, твердо убежденный, что он должен выполнять каждую заповедь Христову; сколько умел, он так и делал. Но вот один пример того, как он подходил к этому выполнению. Он был человеком с достатком, дом у него был хороший, полы начищены. Когда к нему в дверь стучался нищий, он ему открывал, останавливал бедняка на пороге и говорил: «Стой, где стоишь, не влезай в мой коридор своими грязными сапогами». Потом он выносил нищему тарелку супа с куском хлеба и говорил: «Ешь! – но на дворе». Когда с едой было кончено, он ему давал какую-то монетку: «А теперь уходи!» И он считал, что выполнил заповедь Христову «накорми голодного». Технически он это сделал: человек съел хлеб, съел суп, получил полтинник и ушел. А с чем он ушел? Он ушел, вероятно, с чувством, что – да, он не такой голодный, у него и полтинник есть на будущее, хоть на один обед или просто на рюмку водки – а человеческого отношения он не встретил.

В обратном порядке я могу дать пример, который меня очень тронул в свое время. Во время немецкой оккупации я преподавал в Русской гимназии в Париже. Среди воспитателей был очень суровый, строгий человек, который когда-то был моим руководителем в летнем лагере; он был замкнутый, ни с кем почти не общался, и никто, собственно, о нем ничего не знал; в частности, не знали, в какой нищете он сам живет. Мы получали нищенский оклад, и те из нас, кто мог, просто работали где-то еще ради того, чтобы иметь возможность преподавать в гимназии. Он мало что мог делать и по возрасту, и по здоровью, и по незнанию французского языка. И вот такая картина: мальчики, девочки бегут в школу, идет туда же этот воспитатель. У дороги сидит нищий, пред ним – шапка. Много народу проходит. Некоторые проходят мимо, «не замечая» его, потому что стыдно посмотреть и не дать ничего. А некоторые, проходя, просто в эту шапку кидают монетку, а на человека даже не посмотрят. Они свое сделали; он для них не человек, он – нищий; а нищий – это просто шапка. И вот подходит этот воспитатель. Он остановился, снял шляпу и что-то сказал нищему; ничего ему не дал, а нищий вскочил на ноги, обнял его, и они расстались. Это видели дети. Когда он пришел в гимназию, дети его окружили и засыпали вопросами: «Кто этот человек? Он что, вам родственник? Или знакомый? Почему вы сняли шляпу? Вы ничего ему не дали, – почему же он вскочил и вас поцеловал?..» – и загнали воспитателя в угол, ему пришлось ответить. И он ответил им приблизительно следующее: «Я шел пешком с другого конца Парижа, потому что у меня на метро денег не было; я шел по дороге и издали видел этого нищего; видел, как проходили люди мимо, видел, как некоторые бросали монетку в его шапку, даже не взглянув на него. И я подумал, что если я мимо него пройду и не окажу ему внимания, у него, может, умрет последняя вера в человека: на него не только не взглянули, но даже не потрудились от своего достатка самую малую полушку бросить ему. А денег не было! Давать было нечего... Я остановился и снял шляпу перед ним, чтобы он почувствовал, что мы на равных, что я в нем вижу равного себе человека, а не нищего, и ему объяснил: Простите – я ничего вам не могу дать: у меня ничего нет... И этот человек вскочил и меня обнял».

Я сам с этим нищим говорил и прежде и поговорил после этого события. И он мне сказал, что никогда его никто не одарил так богато, так щедро, как этот человек, который ему не дал ничего, но признал в нем равного себе человека, снял перед ним шляпу, объяснил, почему он не может ему помочь, и попросил у него за это прощения.

Вот два примера: один человек все сделал по заповеди, другой как будто никакой заповеди и не исполнил: нет заповеди, как отнестись к нищему, когда нечего ему дать. Но он его одарил самым богатым даром: он его убедил, он ему доказал, что он – человек, что к нему можно отнестись, как к самому знатному: перед ним снять шляпу, перед ним извиниться, с ним говорить, как с равным... Можно было бы даже больше сказать. Кто-то из духовных писателей говорил о том, что нищие – это наши господа, что мы обладаем богатством только для того, чтобы им служить, что богатство в наших руках – не наше, что нам поручено им распоряжаться так, как Бог распорядился бы: давать, чтобы ничего не прилипало к рукам, чтобы мы ничего не считали своим, чтобы мы считали, что все, что у нас есть, все без остатка принадлежит тому, кому это нужно.

Вот два примера с комментарием о том, что исполнение заповедей Христовых – не просто дело выполнения закона, а нечто больше: это проявление Христовой заботы и Христовой любви к тем, кому она нужна, без разбора, не ставя вопроса, достоин ли этот человек, не ставя вопроса: не обманщик ли он? – за это он ответит, а мы ответим за то, как мы к человеку отнеслись» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 12)..

Архиепископ Иоанн (Шаховской), хорошо знал старшую сестру писателя Алексея Николаевича Толстого – Елизавету Николаевну. Незадолго до ее кончины он получил ее рукопись. Вот что она писала об одном из ярких моментов своей жизни:

«Помню, шла я однажды вечером по улицам Москвы. Темнело. Старик в нагольном тулупе попросил милостыни. Мелочи у меня как на грех не было, один рубль, а ведь нищие на каждом перекрестке. Я прошла. Вдруг меня схватило за сердце, вот хочется дать этому нищему, и сама не знаю почему. Я даже внимания на него не обратила. А хочется неудержимо. Даже рассердилась на себя: за чем дело стало? Ну – хочется, так и дай! Велика важность рубль?.. Он принял милостыню, но, ощутив, вероятно, необычный размер монеты, поднес ее к фонарю, вскрикнул и рухнул мне в ноги. И поняла я по этому, за душу хватающему крику, что не мне он, а Богу кланялся, что какая-то страшная, неотложная нужда была утолена через меня, явившуюся лишь Его недостойным орудием. Вот это как бывает, да».

«Разыскивай Пути. Но будь чист сердцем, прежде чем тронешься в странствие. Ранее, чем сделаешь первый шаг, научись отличать истинное от неистинного, преходящее от пребывающего. И стремись более всего отделять знание ума от душевной Мудрости; «Учение Ока» от «Учения Сердца»» – говорится в «Книге Золотых Правил» (Е.Блаватская, «Голос Безмолвия»).

Итак, нам разум дан, чтобы думать, а сердце – чтобы любить. Но только в их союзе, как союзе отца и матери, может возникнуть прекрасное дитя – мудрость. Живите мудро. Будьте орудием Божиим…

У Господа нет других рук, кроме наших – человеческих

О жизни, смерти и «пропасти вечности»

К чему утомлять слабую душу расчетами вечности?

Гораций

Есть золотое правило – судить людей не по их мнениям, а по тому, что эти мнения делают из них.

Г.Лихтенберг

Приверженцы различных христианских церквей, в особенности протестантских, любят оперировать такими непонятными фразами, как «пропасть вечности», «вечное мучение», «Иисус родился, чтобы умереть за наши грехи». Подразумевается, что есть короткая жизнь на земле, полная мучений и страданий и где-то в далеком будущем – рай для праведников. Но кто такие праведники? Обычно это те, кто принадлежит исключительно к их церкви и выполняет определенный набор требований. Остальные же люди неправедны и канут в «пропасть вечности».

Подчеркивая тему «вечных мучений», любят, как правило, цитировать слова Иисуса, приведенные евангелистом Матфеем в 25 главе: «Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мат. 25:41).

Во-первых, настоящие слова, сказанные Иисусом, уже никто и никогда не сможет восстановить в их первоначальном виде. Евангелие от Матфея принято датировать 37 годом. Однако эта дата у многих вызывает серьезные сомнения, так как автор первого канонического евангелия явно заимствует отдельные факты жизни и элементы учения Иисуса из других источников, обильно перемежая их сомнительными и нереальными фактами (вроде землетрясения и массового выхода мертвецов из гробов после смерти Иисуса на кресте – Мат. 27:51-53).

Эти добавления являются хотя и косвенным, но вполне серьезным признаком более позднего времени написания этого произведения (не ранее 60 года н.э.). Вряд ли другие евангелисты, писавшие позднее, преминули бы упомнить о таких чудесных знамениях в своих текстах. Если же они совершенно сознательно отбросили эти не столько исторические, сколько чисто эмоциональные добавки Матфея к сцене распятия, то остается только догадываться о том, как далеко зашел этот евангелист в своем вымысле, описывая жизнь и деяния Христа.

Евангелия вообще можно отнести к художественным произведениям, основанным на реальных фактах. Они так же, как любые другие художественные произведения, изобилуют приемами, усиливающими некоторые черты главного героя. Отсюда и все слова проклятий, вложенные авторами в уста Иисуса, которых Он просто не мог произносить, ибо это противоречит основам Его Учения мира, прощения и Любви.

Что же касается слов «идите от Меня, проклятые, в огонь вечный», то они являются более поздним добавлением к словам евангелиста Луки: «Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды» (Лук. 13:27), который, в свою очередь, практически дословно цитирует стих из 6-го псалма, дабы подчеркнуть преемственность Учения Христа ветхозаветному учению предков: «удалитесь от меня все, делающие беззаконие, ибо услышал Господь голос плача моего» (Пс. 6:9).

В утреннем телевизионном эфире нашей областной телекомпании 25 февраля 2005 года в одной из многочисленных христианских программ пастор местной протестантской церкви заявил: «Люди, которые согрешили, достойны быть в аду». Какие страшные слова человека, призванного не устрашать людей, а воодушевлять и наставлять. Тем более, если учесть, что под адом подразумевается вечное мучение души в «геенне огненной»!

Кроме того, уважаемый пастор, на мой взгляд, должен иметь представление о том, что не все грехи одинаковы: «Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился. Всякая неправда есть грех; но есть грех не к смерти» (1 Иоанн 5:16-17). А так как есть грех не к смерти, то и наказание в виде вечных адовых мучений к нему не применяется.

Для чего вообще нужны священники? Для того ли, чтобы судить грешников и распределять места в аду и раю? Нет, это прерогатива Самого Бога. Лишь Ему одному дано такое право, которое не имеет никто из людей – ни атеист, ни простой прихожанин, ни даже служитель культа. Слова Иисуса: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мат. 7:1-2) не имеют ни малейший исключений ни для кого, в том числе и для священников.

Главная задача любого священника – наставление людей на путь истинный и молитва. А кому нужны наставления? Святому? Праведнику? Нет, грешнику, т.е. человеку, далекому от совершенства. Но наставления – это не проклятия или обвинения. Наставления – это, прежде всего, участие, разъяснение слова Божьего, поддержка и воодушевление собственным примером. «Достигнув совершенства, мы будем любить как праведника, так и грешника, и, быть может большую любовь будем проявлять к грешнику, так как праведник может устоять самостоятельно, а грешник падет, если не будет любим» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 2, гл. 4, п. 8).

«Духовный отец – так же, собственно, как любой добросовестный приходской священник – должен быть в состоянии (и это порой дается ценой усилия, вдумчивостью, благоговейным отношением к тому, кто к нему приходит) видеть в человеке ту красоту образа Божия, которая никогда не отнимается; если даже человек поврежден грехом, духовник должен видеть в нем икону, которая пострадала от условий жизни, или от человеческой небрежности, или от кощунства; видеть в нем икону и благоговеть перед тем, что осталось от этой иконы, и ради этой божественной красоты, которая в нем есть, работать над тем, чтобы устранить все, что уродует этот образ Божий... И вот, если духовник не способен видеть в человеке эту извечную красоту, видеть в нем уже начинающееся свершение его призвания стать по образу Христа богочеловеком, то он не может его вести, потому что человека не строят, не делают, а ему помогают вырасти в меру собственного его призвания...

Одна из задач духовника в том, чтобы воспитать человека в духовной свободе, в царственной свободе чад Божиих, и не держать его в состоянии инфантильности всю жизнь: чтобы он не прибегал всегда по пустякам, пусто, напрасно к своему духовному отцу, а вырос в такую меру, когда он сам научится слышать то, что Дух Святой глаголет неизреченными глаголами в его сердце» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 6).

А в чем видит свою задачу священник, который говорит: «Люди, которые согрешили, достойны быть в аду»? Кого же спасать пришел он своею молитвою, если отталкивает грешника, т.е. того, кто больше всего нуждается в его помощи? Неужели безгрешных? Но он им не нужен. Они и без того святы.

Вспомните, отче: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные, пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мат. 9:12-13).

Наша земная жизнь по сравнению с вечностью – неимоверно коротка. Что значит каких-то 60-90 лет человеческой жизни по сравнению со многими миллиардами лет Вселенной?

По самой распространенной христианской теории, Бог создал первого человека совершенным, но тот поддался искушению и совершил грехопадение. С Адамом грех вошел в жизнь каждого человека, а поэтому каждый из нас уже изначально несет в себе печать греха: зачинается во грехе, живет во грехе и во грехе же умирает. Неужто мы все страдаем из-за того, что Адам оказался слишком слаб? Но ведь «Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов; каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление» (Втор. 24:16, 4 Цар. 14:6, Иер. 31:30, Иез. 18:20, Иоанн 9:21). Где же правда?

Церковь говорит нам о том, что человек слишком слаб, чтобы справиться самостоятельно со своим грехом: «Человек сам не может избавиться от греха. Только Христос освобождает от него ценой Своей Крови» (О.Платонов, «Святая Русь»). Спасение человека возможно исключительно через благодать, а «Благодать в русском Православии – это милость и сила Божия, проявляющиеся в отношении к человеку и выражающиеся в даровании ему спасения. Благодать даруется человеку через церковные Таинства» (там же). Церковь нас учит, что праведность для человека вне ее лона – явление абсолютно нереальное.

Но ведь человека создал Мудрый и Справедливый Бог! Если человек не смог пройти элементарное испытание в раю на послушание, то можно ли назвать его существо совершенным? А если Бог создал человеческое существо несовершенным, то почему тогда Он наказывает человека за то, что Сам создал его ущербным?

Ведь что такое – грех? Это проступок, нарушение воли Бога, тех нравственных норм поведения, которые Он дал людям для их общей и совместной жизни.

И вот за это врожденное наше несовершенство, за то, что первочеловек Адам поддался искушению и согрешил, теперь все прокляты и изначально грешны? Это ли представление о справедливом Боге-Отце?

Да, человек, действительно, несовершенен. Но его нормальное состояние, к которому необходимо вернуться – святость: «по примеру призвавшего вас Святаго, и сами будьте святы во всех поступках. Ибо написано: будьте святы, потому что Я свят» (1 Пет. 1:15-16). Человеческая жизнь – это движение духа от животного состояния к состоянию божественному, от несовершенства к совершенству через испытания и превратности жизни.

Нормальное состояние человека – святость

Можно ли требовать от начинающего спортсмена таких же выдающихся результатов, как и от мастера спорта? Ведь он только начал свои тренировки и, может быть, через несколько лет станет автором совершенно фантастического результата. Правильно ли упрекать его в несовершенстве спортивной техники в начале его пути и заранее списывать со счетов или даже подвергать физическому уничтожению?

Если отец – композитор, а его трехлетний сын не может сыграть даже самую примитивную мелодию, то достоин ли этот ребенок вечных мучений в аду за свое несовершенство?

«Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И когда попросит рыбы, подал бы ему змею?» (Мат. 7:9-10).

Я совершенно уверен, что практически все люди на поставленные выше вопросы ответят «нет». Но ведь речь идет о земных людях и земных отношениях между ними. Если у людей отец делает снисхождение своему сыну, проявляя терпение, разум, милосердие, то почему же многие считают, что Господь более жесток со всеми своими детьми – людьми планеты Земля? Ведь Он во много крат милосерднее, мудрее, терпеливее, чем кто-либо из самых великих людей. Не отказывайте Господу в Его совершенстве! «Итак если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мат. 7:11).

Не обвиняйте Господа в неслыханной жестокости и несправедливости. «Итак послушайте меня, мужи мудрые! Не может быть у Бога неправда или у Вседержителя неправосудие, ибо Он по делам человека поступает с ним и по путям мужа воздает ему. Истинно, Бог не делает неправды и Вседержитель не извращает суда» (Иов 34:10-12).

Грех – это преступление Божьего Закона (1 Иоанн 3:4). А любое преступление должно влечь за собой наказание, ибо любое преступное деяние без соответствующей на него реакции ведет к неправде и несправедливости, а также развращает своей безнаказанностью. Кроме того, тот, кто не подчиняется закону воздаяния за зло, сам становится преступником.

Например, человек, который стал свидетелем очень неблаговидного поступка и никак на него не отреагировал, превращается в соучастника и отвечает за допущенное беззаконие наравне с преступником, так как своим молчанием одобряет данное преступление.

Этому закону подчинены абсолютно все – от Самого Господа до последнего грешника. В этом состоит вся его универсальность и величайшая справедливость.

Перед Господним Законом все равны –

от Самого Господа до последнего грешника

Но каждое наказание должно быть еще и адекватным своему преступлению. Так кража голодным ребенком краюхи хлеба даже у несовершенных людей не карается годами тюрьмы, а разбойное нападение – общественным порицанием или штрафом. Эрих Фромм (1900-1980) говорил, что «Человек несет ответственность до того момента, пока он еще свободен выбирать свои собственные действия» (Э.Фромм, «Сердце человека»).

Одно и то же деяние не только может, но и должно оцениваться по-разному в зависимости от доли вины самого человека, т.е. от степени осознания им того зла, которое он совершает. Неумышленное убийство карается менее жестко, чем заранее рассчитанное, так как в первом случае человек, возможно, даже не имел возможности избежать совершения преступления, но было велико раскаяние после него, а во втором – налицо холодный расчет и полное осознание последствий своего поступка. Ведь не зря же после совершения жестокого преступления следственные органы проверяют преступника на вменяемость.

Значит, осознанное преступление Божьих заповедей влечет последствия более серьезные, чем нарушения неосознанные.

А потому даже дикарь-людоед несет меньшую ответственность за свой неблаговидный промысел (убийство), чем начальник, сознательно унижающий подчиненного для удовлетворения своей гордыни, а также злословие в адрес своего ближнего и подлость ради корысти.

Осознает ли человек слова Божьи, обращенные к нему: «воздам каждому из вас по делам вашим» (Откр. 2:23, Пс. 62:13, Мат. 16:27, Рим. 2:6). Значит ли это то, что один может быть наказан за вину другого? Или то, что некто по самооговору может взять на себя вину за преступления, им не совершенные, и таким образом преступник избежит заслуженного наказания?

Но ведь Иисус принес Себя в жертву и кровью искупил грехи людей?! Нет, нет и еще раз нет! Пожертвовать можно только тем, что сам имеешь. А потому, факт жертвы Иисуса не может иметь для другого человека в таком случае никакой силы – это заслуга исключительно Христа.

Суть жертвы Сына Человеческого для нас состоит совсем в ином: Он показал человеку путь к праведности через смирение и бескорыстие, покаяние и прощение, а также то, что необходимо найти в себе силы пройти до конца свой крестный путь, предначертанный свыше: «Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я» (Иоанн 13:15). Даже через злословие и предательство, неверие и ложь. Этот путь может быть чрезвычайно тяжел, но тем ценнее будет награда за свою жертву. И только осознав свою персональную ответственность за все слова и поступки, взяв пример с Иисуса, человек может избавиться от груза своих грехов. Только осознанием, раскаянием и исправлением уже содеянного и ничем более! Тогда и только тогда жертва Христова будет иметь для человека свою невероятную силу.

Но «избавиться от груза своих грехов» – это не означает просто выплеснуть их наружу, как помои под ноги прохожим, или отдать этот хлам и нечистоты Христу, дабы Тот искупил их Своей кровью. «Избавиться от груза своих грехов» – это значит преобразовать их, трансформировать и очистить в своем сердце, т.е. превратить грехи в добродетели. Тогда человек перестанет выплескивать в божий мир отходы своего несовершенства и будет источником любви, мира и света.

Можно все свое время проводить в молитве, не выходя из храма, но будет ли иметь она силу без осознания вины и раскаяния? «Непременным условием спасения служат покаяние и вера, зависящие от свободной воли человека» (О.Платонов, «Святая Русь»).

Жаль, что некоторые священники совершенно не акцентируют на этом внимание своих прихожан.

Итак, спасение заключается не в простом принятии жертвы Иисуса Христа, а лишь в персональном покаянии и вере!

Помню, как меня в детстве поразил рассказ Николая Носова «Карасик». Мама подарила Виталику аквариум с рыбкой, а он обменял ее на свисток. Чтобы мама его не наказала за пропажу, решил все свернуть на кота Мурзика. Когда она поймала кота и хотела проучить бедное животное за не совершенный им проступок, Виталику стало стыдно за то, что пострадает невиновный и во всем сознался. «Разве честно на других сваливать? Только трусы боятся говорить правду!» – совершенно справедливо возмущалась мама.

Нас с самого детства учили, что каждый должен отвечать за свои поступки и, прежде всего, найти в себе смелость их признать.

А потом прошли годы – и нас учили уже совсем другому – что можно переложить всю ответственность за все наши безобразия на одного, пусть даже очень великого и святого Богочеловека. Для этого необходимо лишь трижды отречься от сатаны и всех дел его, от его ангелов и его гордыни (заметьте, что человек отрекается не от своей гордыни, а от гордыни сатаны!), дунуть и плюнуть на сатану в знак своего презрения к нему, а потом трижды сказать, что сочетаешься со Христом. И все! И ни слова о грехах своих тяжких, совершенных за долгую и неправедную жизнь!

Один мой знакомый, уверовав однажды в возможность искупления грехов «оптом» через обряд крещения, как-то заявил, что окрестится в церкви только перед самой смертью, дабы ему простились все грехи его, и чтобы он после этого попал в рай!

Замечательная и крайне показательная формула – твори, что хочешь, а принятие жертвы Христа потом все искупит. Лишь одного он не учел – что никому кроме Бога неведом наш смертный час. Как бы не прогадать с моментом крещения. Кроме того – не слишком ли подло перекладывать ответственность за всю свою гнусность и мерзость на Христа? Ведь это совершенно безнравственно. Неужели для этого Он пришел на землю? Неужели для того, чтобы грешники избежали справедливого наказания? Нет, но для того, чтобы грешники через осознание, покаяние и искупление своих грехов стали праведниками!

Недопустимо избавлять грешника от заслуженного наказания, ведь это его персональный шанс искупить последствия своих деяний!

Мы можем лишь помочь ему понять свои ошибки и подсказать путь, следуя по которому, он сам сможет решить все свои проблемы

Если Вы считаете, что Иисус умер за Ваши грехи, то Вы совсем ничего не поняли из Его Учения. Он ни разу не говорил, что возьмет на себя все грехи человеческие и тем самым очистит всех от скверны. Зато Он учил:

– «Я есмь путь и истина и жизнь» (Иоанн 14:6);

– «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мат. 11:28-30);

– «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мат. 4:17);

– «если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мат. 5:23-24).

Итак, Иисус Христос не искупил своею кровью все наши духовные нечистоты, а лишь указал путь[74], следуя которым каждый из нас не только сможет самостоятельно избавиться от них, но и развить в себе силы для того, чтобы противостоять новым искушениям.

«Так если великий пример и подвиг Его зажег пламя в сердцах наших, и мы исполняем Завет Его, то можно сказать, что Он не напрасно пострадал, и принятая Им Чаша, именно, запечатлела Завет. Но если мы будем воображать, что, что бы мы ни делали, какие бы преступления не совершали, но пролитая кровь Христа навсегда спасла нас от власти дьявола, то, истинно, мы будем этими самыми дьяволами! Никто не может спасти другого. Лишь собственными усилиями подымается дух в сужденные прекрасные миры. «Вера без дел мертва есть». Все великие Учителя называются Спасителями Мира, ибо снова и снова Они указывают нам Путь Света, но помочь и охранить нас Они могут лишь, поскольку мы сами принимаем Заботы Их о нас. Весь Космос зиждется на законе взаимодействий или взаимоотношений и там, где нет ответа, там нет и следствия. Так и Христос не мог совершать чудес там, где не было веры в Него, не было устремления духа навстречу Его целебному лучу…

Помню мою беседу о Жертве Христа с одной миссионеркой, которая при этом била себя в грудь и истерически выкрикивала, что она знает, что Христос пострадал за нее и тем спас ее от вечных мучений. На что я ответила ей: «Вы ошибаетесь, Христос пострадал не за вас, но из-за вас». Конечно, мы больше с нею не встречались и были оглашены как язычники, шпионы и награждены прочими соответствующими титулами. Для меня нет ничего кощунственнее, как представление Всемилосердного Бога-Отца, приносящего в жертву Своего Единородного и Единосущного Сына за грехи людей Им же Самим, по Писанию, сотворенных! Это напоминает того Аккадийского правителя, который заклал в жертву своего сына, чтобы избежать последствий своих грехов. Древняя история зарекордировала и заклеймила такое каннибальское выражение отцовства. Возможно ли, чтобы в позднейшие времена такой тип отцовской любви мог быть возвеличен до статуса Божественности? Каждый, истинно любящий, земной отец или земная мать с радостью пожертвуют собой ради спасения сына. Неужели же Божественный Отец морально ниже Им же сотворенных людей?!» (Е.Рерих, из письма от 08.06.1936 г.).

Чему же нас должны были научить мучения и смерть Иисуса на кресте?

Тебя предали и ты поэтому разочаровался в жизни? Но ведь Иисуса тоже предали. Однако Он не стал упрекать ни Бога ни людей в несправедливом отношении к себе.

Ты потерял все, что накопил за долгие годы? Но ведь Иисус отрекся даже от самого принципа накопления земных богатств. Разве мы считаем Его нищим и менее совершенным?

Ты не можешь отказать себе в удовольствии понежить немощную и слабую свою плоть? Но ведь Иисус вырвался за рамки земной плоти и перестал быть ее рабом.

Ты боишься признать свои ошибки и покаяться? Но ведь Иисус просил Господа простить даже тех, кто Его злословил. Разве мы считаем, что Он таким образом унизил Себя?

Ты боишься боли и готов пойти на подлость, дабы ее избежать? Вспомни Иисуса в ночь перед арестом, вспомни Его на кресте. Разве Его пример не говорит нам о том, что лишь «претерпевший же до конца спасется» (Мат. 10:22, Мар. 13:13).

Некоторые «неверно понимают христианство как религию скорби… Это религия высочайшей радости, победившей страдания и потому неуязвимой для них. Давно уже сказано: христианин не умирает, умирает его смерть.

Да, лишь через преодоление страданий мы идем к истине. Однако недаром Христос сравнивает страдания человека с муками рожающей женщины. Родился ребенок – и все муки забыты сразу. Таково же и рождение духовного человека. Появился на свет – и исчезли муки и даже воспоминания о них.

Мы не раз в течение жизни (или жизней) проходим Голгофу. Но главное – не в Голгофе, а в нашем отношении к ней. Только тогда, когда у нас установится такое же или примерно такое же отношение к Голгофе, как у Христа, она обретет свой смысл и оправдание и человек, наконец, получит освобождение» (В.Сидоров, «Знаки Христа»).

Христианство – это религия высочайшей радости

«Итак, обратитесь, каждый от злого пути своего и исправьте пути ваши и поступки ваши» (Иер. 18:11, 7:3, 35:15, Иона 3:8).

Стало быть, что для одних – пропасть вечности, то для других – просто иная сторона жизни.

Я не боюсь смерти, ибо человеку, рожденному во Христе смерть физическая не страшна. Да, не хочется мучений и боли как, впрочем, и каждому из людей – от последнего раба до Самого Иисуса (Помните: «Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет» (Лук. 22:42, Мат. 26:39, Мар. 14:36)?). Хотя, если верить Платону: «Естественная смерть безболезненна и сопровождается скорее удовольствием, чем страданием».

Лев Толстой говорил: «Если смерть страшна, то причина этого не в ней, а в нас. Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти. Для святого нет смерти». «Говорят: спасать душу. Спасать можно только то, что может погибнуть. Душа не может погибнуть, потому что она одна только существует. Не спасать надо душу, а очищать ее от того, что затемняет, оскверняет ее, просвещать ее для того, чтобы Бог все больше и больше проходил через нее».

Мудрые слова мудрого человека. А шли к нему за советом со всей Европы. «Для бессмертной души нужно такое же и дело бессмертное, как она сама. И дело это – бесконечное совершенствование себя и мира – и дано ей».

Ему вторит О.Уайльд: «В жизни возможны всего лишь две трагедии: первая – не осуществить своей страстной мечты, вторая – добиться ее осуществления».

Мудрец стыдится своих недостатков, но не стыдится исправлять их

Конфуций

Никогда не утверждайте, что Вы закончили свой путь совершенствования. Восточная мудрость гласит, что предела развитию человека и его знаний нет.

Если же кто-то скажет Вам об этом когда-либо в будущем, то срочно вызовите карету скорой помощи, так как с того момента этот человек становится весьма опасным для окружающих.

Я всегда говорил, что нахожусь в пути. Да, я знаю, куда нужно идти, но я знаю только направление. Я знаю, что в моих поступках и мыслях часто берет верх чисто человеческое, земное, корыстное. Это факт бесспорный. Но бесспорно и то, что все это я довольно четко осознаю и пытаюсь от него освободиться по мере своих сил.

«Чем выше и дальше каждый из нас идет, тем яснее видит, что предела достижения совершенства не существует. Но дело не в том, какой высоты ты достигнешь сегодня. А только в том, чтобы двигаться вперед вместе с вечным движением Жизни. А войти в него, в это движение, можно только любовью. Если сегодня ты не украсил никому дня твоей простой добротой – твой день пропал. Ты не включился в вечное движение, в котором жила сегодня вся Вселенная; ты отъединился от людей, а значит, не мог подняться ни к какому совершенству. Туда путь один: через любовь к человеку» (К.Антарова).

Жизнь – это бесконечное совершенствование. Считать себя совершенным – значит убить себя

К.Геббель

Даже сам махатма Мохандас Ганди (1869-1948), которого еще при жизни люди признали великим духовным учителем, говорил: «Имеется много определений Бога, ибо проявления Его бесчисленны. Они наполняют меня удивлением и благоговейным трепетом и на какой-то момент ошеломляют. Но я поклоняюсь Богу только как Истине. Я еще не нашел Его, но ищу. Я готов в этих поисках пожертвовать всем самым дорогим для меня. Я отдам даже жизнь, если это понадобится».

Это лишний раз подтверждает мысли о том, что путь самосовершенствования длинен и заглядывать на миллионы лет вперед пока преждевременно.

«Вечные мучения» и «пропасть вечности» обычно противопоставляются другой своей крайности – «вечному блаженству» и «вечному наслаждению».

Один из тех, с кем я когда-то переписывался, однажды написал мне: «Знать, куда двигаться – значит знать, что тебя ждет в конце пути… Я Вам предлагаю жизнь, и жизнь вечную. У меня есть на это все полномочия. Я вам предлагаю нечто, о чем Вы можете только догадываться в своих самых смелых мечтах. Самая прекрасная сказка – лишь блеклое полотно по сравнению с тем, что Вам предлагает Бог. И не только здесь, на земле, но и там, в вечности. Вы знаете, что Вас ждет в будущем? Что Вы готовы поставить на это будущее? И чтобы получить обещанное Вам не нужно практически ничего, просто однажды, от всего сердца обратитесь к Господу, к Иисусу».

Согласно вероучениям большинства религий имеется некое место вечного блаженства исключительно для душ праведников – рай: «Рай, Царство Небесное – место вечного блаженства людей, праведным образом проведших жизнь, первоначально отведено самим Богом для пребывания первых людей Адама и Евы» (О.Платонов, «Святая Русь»).

Рай – желанный конечный пункт движения человеческой души во многих религиях. «Свидетели Иеговы» рисуют его на земле после Великого Суда, когда в него будут избраны лишь некоторые праведные и последовательные члены их церкви. У «Адвентистов Седьмого дня» рай – это место на Небесах, куда будут забраны праведники из их церкви в преображенных телах. Похожие представления о месте вечного блаженства имеются и во взглядах других церквей. Кроме того, некоторые дорисовывают общую картину блаженства массой фруктовых деревьев и вечноцветущим пышным разнотравьем. Видимо они совершенно забывают о том, что картина, нарисованная пророком Исаией в 65-й главе («Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце… Волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому, а для змея прах будет пищею; они не будут причинять зла и вреда на всей святой горе Моей, говорит Господь» (Ис. 65:17-25)) – чистой воды аллегория, метафора, а не описание того, что изображено на снимке вполне реального места.

Ведь и на вопрос саддукеев о жене и семи братьях (Мат. 22:23-28) Иисус отвечает: «заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией, ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мат. 22:29-30).

Итак, на Небесах все абсолютно по-иному, не так, как на земле, и библейские сравнения не имеют ничего общего с реальностью, кроме общего духа любви и радости.

Тогда на заманчивое предложение «вечного блаженства» я ответил вежливым отказом. Нет, не потому, что меня прельщают «вечные мучения». Просто я не люблю крайностей. Ведь по традиционным представлениям Эдемского блаженства достойны лишь настоящие праведники, т.е. люди, достигшие духовного совершенства.

Я же утверждаю, что этот процесс не имеет предела. Глупость имеет, а совершенство – нет! Радость заключается не в достижении совершенства, а в самом процессе совершенствования, т.е. не в конечном пункте назначения, а в движении.

Если дальше нет пути, то это – тупик, застой, конец, несвобода, смерть. Может ли такой исход считаться счастьем? Если у праведника не больше прав, чем у грешника (оба не могут добровольно улучшить свое положение, от обоих ничего не зависит в их дальнейшей участи), то можно ли такое состояние духа считать райским?

Ведь всегда и во все времена считалось, что счастье – это, прежде всего, свобода. Если же дух человека остается свободным, то он вправе самостоятельно выбирать, куда ему двигаться – вверх или вниз.

Традиционные и столь искаженные представления о рае никак иначе, чем крайней степенью эгоизма и тщеславия я не могу назвать. Что проку людям от твоей праведности, если ты навечно заперт в раю? В чем радость от твоего совершенства, если ты не можешь никому помочь в преодолении его несовершенства? Французский просветитель, правовед и философ 18-го века Ш.Монтескье говорил, что надобно бы в муки ада включить вечную праздность, а ее-то, напротив, поместили среди радостей рая.

Вечные каникулы – хорошее определение ада

Б.Шоу

Именно поэтому о конечном итоге я ничего не знаю и даже ничего не хочу знать о далеком будущем – всему свое время. Но я знаю свой путь. Так абитуриент, поступая на первый курс института, с трудом представляет свое будущее в деталях – с кем и когда он будет соприкасаться, что и кому говорить, какая у него будет судьба и семья. Но он знает твердо только одно – ему предстоит долгая и трудная учеба. Все же остальное зависит лишь от Провидения. Сдав вступительные экзамены в ВУЗ, он еще не обеспечил себе безбедное будущее.

Нам, земным людям, с превеликим трудом представляется мир божественный, ибо мы от него слишком далеки. «Нельзя объять необъятное» – говорил Козьма Прутков. Сознание человека не может вместить все Божье сознание. Именно поэтому я и не могу ничего знать о своем окончательном итоге. Я знаю лишь короткий отрезок из прошлого в будущее (прошлое – насколько помню, будущее – насколько представляю). Он называется – путь, жизнь. Быть может, мне через какое-то время придется нечто подкорректировать в своем пути, но я всегда собираюсь идти по зову сердца. А в остальном – воля Божья.

Путешествие в тысячу миль начинается с первого шага

Конфуций

«Я помню, как мне больно было, когда впервые я пошел к своему духовнику, отцу Афанасию, на исповедь. Я исповедовался ему, сколько умел, честно, и ожидал, что он, монах, мне укажет радикальный путь: «Делай то-то, то-то и то-то». А то, что он сказал, меня поразило и на минуту разочаровало; он мне сказал: «Я тебе укажу, что ты должен был бы сделать, если бы был на то способен». И прибавил: «А теперь постой и подумай: что из всего этого ты можешь выполнить? На что у тебя хватит мужества? Что тебе позволят обстоятельства?» И я ему тогда ответил: «Вот то малое из великого, что я могу выполнить». – «Выполни это, и когда ты окажешься верен в малом, Бог тебя поставит над большим» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 12).

Твори дела любви – и для тебя не будет смерти

Л.Толстой

Я знаю, что этой земной жизнью существование души не заканчивается, что Высшая радость для души – не конец пути, а само движение. «Живи до веку и до вечера. Работай, как будто будешь жить вечно, а поступай с людьми, как будто умрешь сейчас». «Существует только один путь к счастью – для этого следует перестать беспокоиться о вещах, которые не подчинены нашей воле». Если физическая смерть неизбежна – зачем мучиться ее ожиданием.

«Тот, кто ложно понимает жизнь, – утверждал Л.Толстой, – всегда будет ложно понимать и смерть».

Я не говорю тем, кто проповедует «пропасть вечности»: «Вы лжете!», но я с уверенностью утверждаю: «Вы заблуждаетесь...»

«Учение Христа в его истинном смысле состоит в признании любви высшим законом жизни, и потому не могущим допускать никаких исключений». «Истинная вера не в том, чтобы верить в чудеса, в таинства, в обряды, а в том, чтобы верить в такой один закон, какой годится для всех людей мира». «Для истинной веры не нужно ни храмов, ни украшений, ни пения, ни многолюдных собраний. Напротив, истинная вера входит в сердце всегда только в тишине и уединении». «Не ищи Бога в храмах. Он близок к тебе, Он внутри тебя. Он живет в тебе. Только отдайся Ему, и ты поднимешься выше счастья и несчастья». «Тот, кто говорит, что любит Бога, но не любит ближнего, тот обманывает людей. Тот же, кто говорит, что любит ближнего, но не любит Бога, тот обманывает самого себя» (Л.Толстой).

Все мы должны стать Сынами Божьими

«… мы – дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу».

Послание к римлянам, 8:16-17

Тот, кому Христос вошел в душу, становится Богом и неподсуден людям.

Т.Мюнцер

«Бог есть Любовь». Любовь – это главное качество Бога и Он дарит нам ее без ограничения. Но ведь и человек тоже умеет любить. Пускай не каждого сердца коснулась Великая Божественная Любовь – совершенная и бескорыстная, мудрая и безоговорочная, но ведь мы, люди, тоже любим. Чем же является наша, человеческая любовь?

Многие протестанты утверждают, что человек по своей натуре не умеет и не способен никого любить, что та любовь, которая живет в людях, получена им от Господа, что только Он является ее источником и автором.

Попробуем разобраться.

Однажды я сказал своей дочери (ей было тогда 4 года), что скоро будем пить чай у нас в гостиной. Она тут же меня поправила: «И у меня тоже! Я тоже здесь живу!». Это очень примечательно. Ведь она квартиру не покупала, денег еще пока не зарабатывала, но уже считает себя тоже хозяйкой. И ведь она права! Честно говоря, мне, как ее отцу, было бы даже не по себе, если бы она сказала: «Нет! Не у нас, а у папы. У нас с мамой ничего нет. Мы просто здесь живем и ничего не имеем».

Вот так и с любовью. Бог – как Солнце, мы – как окно. Но окно может пропустить через себя столько солнечного света, насколько само чисто и безупречно.

Но мы, все-таки и не окно. Даже безупречно идеальное стекло ночью не несет нам солнечный свет. У нас, как и у Солнца, есть свой собственный источник света, только зажечь его в жизни, к сожалению, сумел далеко не каждый. Пусть он всего лишь искорка, по сравнению с огромным Солнцем, но он – НЕ НИЧТО, его природа та же, что и у Солнца. Да, Господь – есть Любовь, и Он нам дает ее, как заботливый и совершенный Отец, независимо от того, хороши мы или не совсем. Отец любит всех своих детей – заслуживают ли они того или нет, выполняют ли Его волю или нет.

Бог дарит нам свою Совершенную Любовь для того, чтобы мы могли зажечь в сердцах наших маленький огонек – любовь человеческую. И она будет иметь ту же самую природу, что и Любовь Божественная. Только качество ее будет зависеть от того, насколько человек приближен к своему Отцу Небесному. У святого этот огонек будет гореть ярко, и давать свет другим людям. У человека очень далекого от совершенства – коптить и еле-еле тлеть, а то и временами совсем гаснуть.

Бог дарит нам свою Совершенную Любовь для того, чтобы мы могли зажечь в сердцах наших маленький огонек – любовь человеческую

Другое дело, что Господь-Отец одними гордится, других журит, за третьими просто наблюдает со стороны. Но не наказывает! Человек сам себя наказывает своими мыслями и поступками:

– «Если спросит у тебя народ сей или пророк или священник: «какое бремя от Господа?», то скажи им: «какое бремя? Я покину вас, говорит Господь»… А этого слова: «бремя от Господа» – впредь не употребляйте: ибо бременем будет такому человеку слово его, потому что вы извращаете слова живого Бога» (Иер. 23:33-36);

– «Что постигло тебя из хорошего, то – от Аллаха, а что постигло из дурного, то – от самого себя» (Коран, 4:81);

– «Люди наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами. И это самое тяжелое и самое верное наказание» (Л.Толстой).

Если отец говорит своему ребенку: «Не трогай утюг, обожжешься!», а тот из интереса либо из-за своей вредности все же его трогает. Плач, крики, слезы... Кто виноват – отец или ребенок?

Вот так и мы, дети Божьи. «Ты сын Мой; Я ныне родил Тебя» (Пс. 2:7). Это не может быть и не есть рождение телесное. Так можно сказать лишь человеку уже живущему, взрослому телесно, но только сейчас, в эту минуту принявшему Духа своего Отца. «Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (Рим. 8:14-17).

Когда ребенок совершает свои первые шаги, держась за руку отца, когда под руководством отца пишет свои первые буквы, слагает первые слова, постоянно поглядывая на него: «Правильно? Да?», сердце отца не может не радоваться таким успехам ребенка. Он будет счастлив, когда ребенок, побежит показать маме лист бумаги со своими прелестными каракулями с воплями: «Мама, посмотри! Я сама это написала!» Да, в самом деле, это ее заслуга.

Когда ребенок во дворе защищает другого, совсем маленького, отец не подбегает к нему, не говорит: «Молодец, моя школа!», а скромно стоит в стороне и радуется за своего ребенка. Да, в самом деле, это его школа. Да, это он вложил в ребенка свои умения, душу, любовь и его ребенок принял эти качества, и они стали уже ЕГО частью, ЕГО собственными качествами. Он прекрасно знает, когда взрослеет, кто в него вложил столько ценного и благодарен за это отцу.

Но есть свет отца, а есть свет ребенка, который они совместно смогли зажечь. И даже если отец его уйдет из жизни (все мы люди, увы, смертны) этот свет не уйдет с ним, а будет переходить из поколения в поколение, неся людям любовь и радость.

Есть одна очень красивая старинная христианская притча:

Как-то раз одному человеку приснился сон, как будто он идёт песчаным берегом, а рядом с ним – Господь. На небе мелькали картины из его жизни, и после каждой из них он видел на песке две цепочки следов: одну – от его ног, другую – от ног Господа.

Когда перед его взором промелькнула последняя картина, он оглянулся на следы на песке и увидел, что часто вдоль его жизненного пути тянулась лишь одна цепочка следов. Заметил он также, что это были самые тяжёлые и несчастные времена в его жизни.

Он сильно опечалился и стал спрашивать Господа:

– Не Ты ли, Отче, говорил мне, что если я последую путём Твоим, то Ты не оставишь меня?! Но я заметил, что в самые трудные времена моей жизни лишь одна цепочка следов тянулась по песку. Почему же Ты покидал меня тогда, когда я больше всего нуждался в Тебе?

И Господь ответил ему:

– Моё милое, милое дитя. Я люблю тебя и никогда, ни на миг тебя не покидаю. Ты прав, во времена самых трудных твоих испытаний и страданий лишь одна цепочка следов тянулась по дороге. Потому что в те времена Я нёс тебя на своих руках.

Еще одним из широко распространенных утверждений есть: «Я ничто, я червь, я сам по себе ничего не значу, я раб, прах и пепел».

Однако источник нашего величия и ничтожества находится не где-то вне нашего существа. Только от нас самих зависит то, кем мы станем на самом деле. «Что человек делает, таков он и есть» – говорил Г.Гегель, а Ангелус Силезиус словно развивая эту мысль, добавляет: «Тот, кто не сумеет сделаться сыном Бога, навек останется в хлеву со скотиной». Вот так – ни больше, ни меньше…

Господь – наш общий Отец. Он самый справедливый и любящий, ибо человеческое несовершенство Его не ограничивает. Но Он точно так же, радуется нашим победам над нашим невежеством, над тьмой, над нами самими, наконец. Неужели вы действительно думаете, что Ему приятно услышать от Своего сына обидные и очень несправедливые слова: «Я никто, я любить не умею, у меня ничего нет, это все моего Отца, я только исполняю Его волю...». Поверьте, Он таких слов не заслуживает! Бог вложил в нас Свои Любовь, Дух и Душу, чтобы мы стали подобны Ему. А если мы – ничто и если сложить миллиарды этих ничто, что получится в сумме? Правильно – ничто. Хорошо же мы оцениваем результат деятельности своего Отца Небесного!

Могут последовать возражения: «Но это все-таки качества Отца, а сын – только проводник, ведь Отец зажег!..» Хороший сын всегда помнит, кому обязан тем, что имеет. Хороший сын, когда его благодарят, всегда скажет: «Благодаря моему Отцу». Вот это и есть высшая награда и признание отцовского труда.

И совсем другое дело, когда забывается старенький отец, доживающий в одиночестве свой век, а его сын, блистая и утопая в роскоши, колесит по свету, считая, что всего достиг только сам. А ведь его отец просто из скромности и любви к своему непутевому чаду не рассказывал о том, как не единожды доводилось ему вытаскивать свое дитя из объятий смерти, как приходилось ходить и договариваться всеми правдами и неправдами о том, чтобы нерадивого не выперли из ВУЗа и т.д. и т.п.

«Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света» (Иоанн 12:36).

Однажды, когда Аполлонию Тианскому (конец 1-го – начало 2-го века н.э.) было около ста лет, его обвинили в чародействе и привели к римскому императору. На трибунале ему был задан вопрос:

– Почему люди называют тебя богом?.

– Потому, что, – ответил он, – каждый человек, который добр, имеет право так называться.

«… никто не приходит к Отцу,

как только через Меня»

Любовь изливается из сердца того, кто медитирует на Бога.

Свами Шивананда

Понявший любовь как ядро Вечного в каждом встречном, не жалеющий о блаженстве прошлого, не печалящийся в настоящем, не ужасающийся будущего – свободен, и Бог живет и сияет в нем.

К.Антарова

«Викарий спросил: «Среди вас есть некрещеные?» Двенадцатилетний Найджел поднял руку. «Ты должен креститься сегодня, – сказал священник. – Иначе, если ты выйдешь сейчас из церкви на улицу и попадешь под машину, то отправишься прямо в ад». После этого отрезвляющего замечания Найджел решил креститься немедленно» (Э.Профет, «Реинкарнация. Утерянное звено в христианстве»).

Элизабет Профет упоминает еще об одном забавном и характерном случае, когда миссионер приехал к эскимосам, чтобы обратить их в христианство. Он им подробно рассказал о первородном грехе и о Христе, через Которого от этого греха можно избавиться. После всего охотник-эскимос спрашивает у миссионера, попал бы он в ад, если бы тот не рассказал ему обо всем этом. Тот ответил отрицательно. «Тогда зачем ты мне об этом всем рассказал» – искренне возмутился эскимос.

Многие христиане – католики, православные и протестанты смело утверждают, что спасение человека от его грехов и адского пламени возможно только через веру в Иисуса Христа и приводят в доказательство слова Самого Христа: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Иоанн 14:6).

Этим они словно отрицают возможность спасения для всех нехристиан.

Но что же делать тому, кто родился в мусульманской стране или человеку, исповедующему буддизм либо какую-либо иную религию? Неужели эти люди обречены на вечные мучения, только потому, что сам бог допустил их рождение в нехристианской стране? Мне такие представления о боге очень не нравятся.

«Некоторые христиане говорят, что у последователей других религий странные боги. Мне же странен Бог, который ставит условия своим детям, а затем делает невозможными их исполнение» (Э.Профет, «Реинкарнация. Утерянное звено в христианстве»).

Представители различных мировых религий в основном согласны с утверждением, что Бог у всех один.

Однако это не совсем так. Бог, действительно один для всех – и христиан, и нехристиан. Но Он неодинаков у всех. У каждого человека есть свое собственное представление о Боге, то есть, по сути, свой Бог. И этот Бог настолько хорош, настолько хороши мы сами.

Когда люди, живя дурной жизнью, говорят, что нет Бога, они правы: Бог есть только для тех, кто глядит в Его сторону и приближается к Нему. Для того же, кто отвернулся от Него и идет прочь от Него, нет и не может быть Бога

Л.Толстой

Каждый человек в своей жизнедеятельности оперирует различными образами – персональными представлениями о неких процессах, явлениях, событиях. Одно и то же слово у каждого человека может вызывать очень разные ассоциации по своей сути и полноте, зависящие от личного объема знаний, рода занятий, опыта, кругозора…

Так, для человека, тесно связанного с авиацией, «крыло» – это, прежде всего, часть летательного аппарата, обеспечивающая подъемную силу при полете в атмосфере, состоящая из продольных (лонжероны, стрингеры) и поперечных (нервюры) элементов. Кроме этого крыло может иметь целый комплекс различных устройств – элероны, закрылки и т.п.

Для сухопутного генерала «крыло» – это, прежде всего, правая или левая часть построения армии, фронта.

Для орнитолога, энтомолога – орган летания насекомых, птиц и некоторых млекопитающих.

Для мельника – вращающаяся лопасть ветряной мельницы.

Для архитектора – боковая пристройка, флигель.

Для автомобилиста – металлическая прессованная часть над колесом автомобиля…

Да и для представителей одной профессии мысленные ассоциации и представления о «крыле» могут существенно отличаться!

Один автослесарь будет представлять переднее левое крыло белого «Мерседеса», с которым он только вчера промучился целый день, другой – заднее правое крыло своего старенького «Москвича», которое давно пора было бы заменить на новое…

У каждого человека при упоминании о «крыле» возникает свой неповторимый образ (представление, мыслеформа), которым и оперирует его мозг в процессе мышления.

Одни образы менее устойчивы и зависят от предмета обсуждения. Тот же автослесарь при упоминании о крыле самолета четко представит его несущую плоскость, а о крыле птицы – ее переднюю конечность с перьями.

Другие же образы – более универсальные. Представление о них существенно не изменяется порой годами и десятилетиями – арбуз, жираф, молоко, звездное небо...

А третья категория образов – образы более отвлеченные. Например, родина, боль, совесть, правда, справедливость. Они зависят в большой мере от степени духовного совершенства человека, его взглядов на мир, взаимоотношений между людьми.

Понятие «Бог» относится как раз к категории таких отвлеченных понятий и не может быть одинаковым по определению у двух разных людей.

«И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1:26). Это все было в начале истории человечества. Позднее, когда человек отошел от Бога и перестал с ним общаться напрямую, но у нее возникло такое стремление (так некоторые дети пытаются через много-много лет найти своих родителей), появилась и необходимость как-то себе представлять своего Бога-Отца. «И создал человек Бога своего по образу и подобию своему» – фактически так это начало звучать много позже. А, так как сущность человека оказалась за многие годы подобной «БезОтцовщины» немного подпорченной всякого рода грехами (страхами, малодушием, подлостью, недостойными поступками и мыслями), то и произведение этого человека оказалось тоже с определенными изъянами. То есть, свои недостатки и достоинства человек по принципу аналогии: «Бог больше, сильнее и могущественнее человека, значит, все качества Его тоже должны быть умножены во много крат» перенес и на представление о божестве.

Но «Бог не походит ни на силу природы, ни на власть в обществе и государстве. Тут нет никакой аналогии, все аналогии означают рабий космоморфизм и социоморфизм в понимании Бога. Бог есть свобода, а не необходимость, не власть над человеком и миром, не верховная причинность, действующая в мире» (Н.Бердяев, «Царство духа и царство кесаря»).

В связи с этим вспоминается история, как в одном из авиационных институтов студент в кратчайшие сроки разработал чертеж самолета грузоподъемностью в 100 тонн. Обычно такой процесс для большого коллектива занимает иногда по несколько лет, а тут за какой-то месяц он один проделал прямо таки титанический труд! Спрашивают его: «Какой принцип Вы использовали при расчетах?» Ответ сразил всех наповал: «За исходное я взял самолет грузоподъемностью в 50 тонн и все его размеры увеличил в два раза!»

Такой процесс «творчества по аналогии» для человека присущ на любой ступени развития. Так, у племени, которое живет где-то в дебрях Амазонки в первобытнообщинных условиях, бог – это существо с огромной дубиной. Ведь у человека она тоже есть, но, разумеется, намного меньше. У человека же мудрого и великого – и Бог мудр и велик.

Для злого человека – Бог будет злым и мстительным. Для доброго – сострадательным, великодушным, долготерпеливым…

Даже члены одной религиозной организации могут иметь существенно отличающиеся друг от друга взгляды на ряд вопросов, но, тем не менее, они все же являются членами одной организации. Что уж говорить о представителях разных конфессий и деноминаций!

«Во Всевышнем каждый переживает только то, с чем он желает вступить в контакт. Чего вы ожидаете от Всевышнего, то вы и находите в Нем, чего вы хотите от Всевышнего, то вы и обнаруживаете в Нем. Он примет для вас тот аспект, который вы ожидаете или желаете. Его проявление всегда приспосабливает себя к восприимчивости и способности каждого. У вас может быть действительный контакт, но этот контакт ограничен вашим собственным предложением Ему. Только тогда, когда вы способны выйти из всех ограничений, вы можете соединиться со Всевышним в Его всеобщности, в Его цельности» (Шри Ауробиндо, «Интегральная йога», р. 2).

Выбирая Бога, мы выбираем судьбу

Вергилий

Именно поэтому я и не верю, что Иисус мог говорить о Боге-Отце разные примитивные вещи. Он был слишком мудр для того, чтобы говорить разные глупости.

Слова Христа: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» относятся не к христианству, как к религии, а к Самому Христу, как воплощению Божьей Любви и Справедливости. Поэтому последователь любой религии, исповедующий принципы Любви, идет к Отцу Небесному через Христа.

Давайте рассмотрим некоторые идеи (не столько догматы и каноны, сколько дух и главные идеи) основных мировых нехристианских религий – буддизма и ислама для того, чтобы сравнить их с основными идеями христианства.

Буддизм

Тем, кто охвачен враждою и страстью,

Нелегко постичь это ученье.

Страсти предавшись, тьмою объятые,

Они не поймут того, что тонко,

Что глубоко и трудно для постиженья,

Что против теченья их мысли.

Винайя-питака[75]

Будда («просветленный») – имя, данное принцу Сиддхартхе Гаутаме (623-544 до н.э.), основателю буддизма. Часто говорят, что буддизм – религия без Бога. Да, там нет центрального божества, которому все обязаны всем. Но я сказал бы, что буддизм – даже не религия (в том понимании, как сегодня считаем мы), а, скорее, философия мировосприятия и познания себя.

«Это верно в том отношении, что Буддизм логичен. Умственная ясность – выражение глубокого проникновения в суть вещей и возникает естественно по мере нашего развития. Буддизм позволяет эмоциональным, вдохновленческим, ассоциативным, интуитивным и логическим аспектам ума расти вместе. Почему же тогда мы не можем назвать его философией? Потому что он нас изменяет. С философией мы работаем внешне, на уровне идей. Затем кладем книгу обратно на полку. Буддизм же затрагивает все наше существо, и затрагивает необратимо. Поскольку это учение дает ключ к тому, что происходит внутри и вокруг нас каждый день, оно нас изменяет. Мы не остаемся такими же, как были, если используем его. И в этом Буддизм отличается от философии» (О.Нидал, «Учение о природе ума»).

После своего Просветления Будда Гаутама произнес свою первую проповедь группе из пяти аскетов, своих старых соратников возле Бенареса. С того дня в течение сорока пяти лет он обучал мужчин и женщин всех сословий – царей и крестьян, браминов и неприкасаемых, ростовщиков и нищих, святых и грабителей – не делая ни малейшего различия между ними. Он не признавал отличий между кастами или социальными группами, и Путь, который он проповедовал, был открыт для всех мужчин и женщин, готовых понять его и следовать по нему.

Согласно учению Будды, сомнение – это одно из Пяти Препятствий ясному пониманию Истины и духовному продвижению (или, по существу, любому продвижению). Сомнение, тем не менее, не «грех», поскольку в буддизме нет раздела веры. В действительности, в буддизме вообще нет понятия «греха» в том качестве, как он понимается в некоторых других религиях. Для буддизма корень всего зла – это неведение и ложные взгляды. Нельзя отрицать, что пока есть сомнения, растерянность, колебание, невозможно никакое продвижение. Равно как нельзя отрицать, что сомнения обязательно есть, пока не видишь или не понимаешь ясно. Но чтобы продвигаться далее, совершенно необходимо избавиться от сомнения. Для того чтобы избавиться от сомнения, нужно видеть ясно.

В третьем веке до н.э. великий буддистский император Индии Ашока, следуя этому благородному примеру терпимости и понимания, почитал и поддерживал все иные религии в своей обширной империи. В одном из своих указов, вырезанных на скале, император объявил: «Не должно почитать только свою религию и осуждать религии других, но должно почитать религии других по той или иной причине. Делая так, помогаешь своей собственной религии и оказываешь услугу также и другим религиям. Действуя противно, роешь могилу своей религии и также наносишь вред другим религиям. Всякий, кто почитает свою религию и осуждает иные религии, делает так действительно из преданности своей религии, думая: «Я прославлю мою религию». Но вопреки этому он еще тяжелее поражает свою религию. Потому хорошо согласие: «Пусть все слушают и желают слушать прорекаемые другими учения»».

Ранний буддизм отличался своей простотой и понятностью: культ Будды, проповеди его учения, а также почитания мест, связанных с рождением, просветлением и нирваной основателя религии. В буддизме почитаются также специальные культовые сооружения, в которых хранятся буддистские реликвии (ступы).

Основой учения Будды есть Четыре Благородные Истины: «Это – истинные страдания, это – истинные источники, это – истинные пресечения, это – истинные пути. Страдания следует познать, источники их – устранить, пресечение страданий – осуществить, пути [к освобождению] следует пройти. Страдания следует познать – тогда не останется страданий, которые следовало бы познать. Источники страданий следует устранить – тогда не останется источников, которые следовало бы устранять. Пресечения страданий следует осуществить – тогда не останется пресечений, которые следовало бы осуществлять. Пути следует пройти – тогда не останется путей, которые следовало бы проходить» (Далай-лама XIV, «Буддизм Тибета»). Рассмотрим их немного подробнее[76]:

Истина первая: Вся человеческая жизнь есть страдание и боль. Рождение – страдание, расстройство здоровья – страдание, смерть – страдание. Присутствие того, кого мы ненавидим, – страдание, отдаление от того, кого мы любим, – страдание; короче, привязанность к существованию через пять органов чувств – сплошное страдание.

Истина вторая: Причина кроется в человеческом существовании, ведущем от перерождения к перерождению, вечно сопутствуемому желаниями и стремлениями, которые находят там и тут свое удовлетворение и порождают ненасытную жажду удовольствий.

Истина третья: Пока любое существо движется в цикле перерождений своего явного бытия – становится то таким, то эдаким, оно будет страдать. Человек призван усовершенствовать свой дух, оторвать его от земных благ, чтобы, в конце концов, выпасть из всех циклических процессов, то есть стать никаким (в понимании человека). Сознание должно вернуться к состоянию естественной прозрачности и чистоты.

Истина четвертая: Есть восьмеричный путь избавления от страданий:

– праведное воззрение,

– праведное стремление,

– праведная речь,

– праведное усилие,

– праведное созерцание,

– праведное размышление,

– праведная память,

– праведные поступки.

Но вначале ученику необходимо найти себе праведного учителя, который уже прошел этот путь и может научить того праведности.

Далай-лама XIV в книге «Буддизм Тибета» говорит, что «Хотя практика нравственности имеет много форм, но в основе их всех лежит этика воздержания от десяти недобродетелей. Из десяти недобродетелей три относятся к действиям тела, четыре – к действиям речи, и три – к действиям ума».

Давайте сравним, так ли эти этические нормы буддизма далеки от библейских заповедей, а также нравственных наставлений Иисуса Христа и его учеников-апостолов:

ЭТИКА ВОЗДЕРЖАНИЯ БУДДИЗМА	БИБЛЕЙСКИЕ ЗАПОВЕДИ
физические недобродетели

Лишение жизни живого существа: от убийства насекомого до убийства человека	«Не убивай» (Втор. 5:17, Исх. 20:13)

Воровство: завладеть имуществом другого без его согласия, независимо от ценности этого имущества или от того, было ли действие совершено самолично или через чье-либо посредство	«Не кради» (Втор. 5:19, Исх. 20:15)

Сексуальный проступок: разврат	«Не прелюбодействуй» (Втор. 5:18, Исх. 20:14, Лев. 20:10)

Недобродетели речи

Ложь: обманывать других словами или действиями	«Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» (Втор. 5:20, Исх. 20:16)

Злословие: вносить распри или раздоры, побуждая тех, кто был в согласии, ссориться, или тех, кто был в ссоре, зайти в ней еще дальше	«Не злословьте друг друга, братия: кто злословит брата или судит брата своего, того злословит закон и судит закон; а если ты судишь закон, то ты не исполнитель закона, но судья» (Иак. 4:11, Пс. 14:3)

Грубость: оскорблять других	«Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам, а, напротив, благодарение» (Еф. 5:4) «А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мат. 5:22)

Пустословие: вести разговоры о глупостях под влиянием желаний и прочих (скверн)	«Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мат. 12:36-37)

Недобродетели ума

Зависть: думать – «вот было бы это моим», желать что-либо, принадлежащее другому	«Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего» (Втор. 5:21, Исх. 20:17)

Злонамеренность: желание причинить вред другим, большой или малый	«Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и стремись к нему» (1 Пет. 3:11)

Ложные взгляды: представлять несуществующим нечто существующее, как например перерождение, причинно-следственную связь или Три Драгоценности (Будда, Его Учение и Духовное Сообщество)	«Удаляйся от неправды…» (Исх. 23:7) «Глупых же состязаний и родословий, и споров и распрей о законе удаляйся, ибо они бесполезны и суетны» (Тит. 3:9)

Буддизм в противоположность этим десяти недобродетелям предлагает десять добродетелей, следование которым называется практикой нравственности.

Сравните и некоторые другие высказывания Будды с библейскими текстами:

ТАК ГОВОРИТ:
*Будда:*	*Библия:*

«Родители зовутся Брахма» (В индийской мысли термин Брахма обозначает самое высокое и священное понятие, и в него Будда включает родителей)	«Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20:12, Втор. 5:16, Мат. 15:4, Еф. 6:2)

«… ученик должен почитать и слушаться своего учителя; должен, если что, ухаживать за ним; должен прилежно учиться»	«Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего: довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его» (Мат. 10:24-25, Лук. 6:40, Иоанн 13:16)

«Жены и мужья должны быть верными, почтительными и преданными друг другу, и у них есть определенные обязанности друг перед другом: муж всегда должен почитать свою жену, чтобы она никогда не испытывала недостатка уважения к себе; он должен любить ее и быть ей верен; должен обеспечивать ей положение и удобство; и должен угождать ей, даря одежду и украшения»	«Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела… Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова… Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя… Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть... Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа» (Еф. 5:22-33)

«Отношения между друзьями, родственниками и соседями: они должны быть гостеприимны и щедры друг к другу; должны говорить вежливо и приятно; должны трудиться для благосостояния друг друга; должны быть друг с другом на равных; не должны ссориться между собой; должны помогать друг другу в нужде; и не должны покидать друг друга в затруднении»	«Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мат. 20:26-27) «Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать»» (Деяния 20:35)

«Отношения между хозяином и слугой: хозяин или наниматель имеет несколько обязанностей перед своим слугой или работником: работа должна даваться по возможностям и по способностям; следует платить надлежащий заработок; должны обеспечиваться врачебные нужды; при случае надо давать поощрения и дары. Слуга или работник, в свой черед, должен быть прилежным и не ленивым, честным, послушным и не обманывать своего хозяина; он должен быть усердным в своей работе»	«Не обижай ближнего твоего и не грабительствуй. Плата наемнику не должна оставаться у тебя до утра» (Лев. 19:13, Втор. 24:14-15, Иак. 5:4) «Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, – ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, – как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии» (1 Пет. 2:13-16)

«Отношения между духовенством (букв. отшельниками и брахманами) и мирянами: миряне должны с любовью и почитанием заботиться о вещественных нуждах духовенства; духовенство должно с любящим сердцем делиться с мирянами знанием и учением, и вести их по доброму пути прочь от зла»	«… вы будете называться священниками Господа, – служителями Бога вашего будут именовать вас; будете пользоваться достоянием народов и славиться славою их» (Ис. 61:6) «Служите друг другу, каждый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией. Говорит ли кто, говори как слова Божии; служит ли кто, служи по силе, какую дает Бог, дабы во всем прославлялся Бог через Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков» (1 Пет. 4:10-11) «Диаконы также должны быть честны, не двоязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы, хранящие таинство веры в чистой совести» (1 Тим. 3:8-9)

В 1 веке н.э. в буддизме образовалось две ветви: Хинаяна («малая повозка») и Махаяна («большая повозка»). Первая признает достижение спасения только через уход от мира в монашество, а вторая исходит из возможности спасения не только для отшельников-монахов, но и для мирян. Здесь упор делается на активную проповедническую деятельность, занятие общественной и государственной деятельностью. Махаяна легче распространялась за пределы Индии, что породило множество толков и течений. В учении изначально не было высшего божества, но Будду постепенно превратили в него, сооружая в его честь храмы и совершая культовые обряды.

Дух терпимости и понимания с самого начала был одним из самых лелеемых идеалов буддистской культуры и цивилизации. Поэтому нет ни единого примера преследования или пролития хотя бы капли крови при обращении людей в буддизм или при его распространении за 2500 лет его истории. Он мирно распространился по всему азиатскому материку, имея на сегодняшний день более пятисот миллионов приверженцев. Насилие в любом виде и под любыми предлогами совершенно противно учению Будды.

«Священный буддистский текст «Дхаммапада» повествует: «Ненависть не побеждается ненавистью: ненависть побеждается любовью. Это вечный закон». Похоже звучит и другой буддистский текст: «Любите врагов ваших и молитесь о тех, кто преследует вас». В нем предписывается молиться так: «Пусть всем, кто говорит дурное обо мне или причиняет какое-либо зло, и тем, кто смеется надо мной и оскорбляет меня, посчастливится окончательно пробудиться»» (Э.Профет, «Реинкарнация. Утерянное звено в христианстве»).

Ненависть не побеждается ненавистью:

ненависть побеждается только любовью

«Развитие любви и сострадания – вот основа. Я обычно говорю, что это главная миссия религии. Когда мы рассуждаем о религии, нам не нужно ссылаться на более глубокие философские положения. Сострадание есть действительная сущность религии. Если вы пытаетесь осуществлять, практиковать сострадание, как то делает буддист, то даже если вы уделяете немного внимания Будде, вы поступаете правильно. Если христианин пытается практиковать такую любовь, то ему не нужно уделять много внимания другим философским предметам. Я говорю об этом доброжелательно. Важным является то, что вы практикуете сущностные начала в своей каждодневной жизни, а на этом уровне едва ли есть различия между буддизмом, христианством и другими религиями. Все религии делают упор на исправление, улучшение человеческих существ, на чувство братства и сестринства, а любовь – общее для них» (Далай-лама XIV).

Есть пять запретов, обязательных для каждого буддиста: отказ от убийства живых существ, от воровства, лжи, алкоголя, соблюдение супружеской верности.

Это только самая малая крупица из учения, называемого буддизмом. Все приводить нет ни времени, ни смысла. Да и стоит ли?

Но скажите: что в этом учении противно духу и слову Христову? Не о том ли учит нас и Христос? Заметьте, что Будда дал людям свое учение еще за 600 лет до Христа.

Александр Мень так пишет о времени, предшествующем приходу Иисуса Христа и о других мировых учителях: «Деятельность пророков совпала с той эпохой, когда большинство цивилизованных стран вступило в полосу религиозных революций. Это был исторический перелом, который можно сравнить лишь с появлением христианства. Старое мировоззрение, ставившее в центр ритуал, заклинание, магию, начало колебаться. Повсюду, от Китая до Италии, появились мировые учители, пытавшиеся найти новые ответы на жгучие вопросы жизни и веры. Авторы Упанишад, Будда, Махавира, Лао-Цзы, Конфуций, Заратустра и греческие философы – вот те, кто духовно сформировал мир, в который пришел Иисус Назарянин. Они были Его предтечами, но в строгом смысле слова называть так можно только израильских пророков.

Многое роднит их с великими мудрецами Востока и Запада. Подобно отшельникам Индии, они знали, что Бог как абсолютный источник бытия превосходит все земное; подобно персидскому реформатору Заратустре, верили в Него как в совершенный Свет и Добро; подобно Гераклиту, они созерцали в Нем динамическую, «огненную» силу; подобно Анаксагору и Платону, говорили о нем как о вселенском Разуме, или Премудрости. Но при этом пророки были далеки от того, чтобы вместе с Буддой считать эту жизнь злом, тягостным маревом; в отличие от элейских метафизиков не учили, что Творец и мир есть нераздельное целое.

Они знали, что Бог, как бы ни был велик Он, связан узами любви со Своим творением, что человек – Его избранник, которому Он Себя открывает» (А.Мень, «Сын Человеческий»).

Ислам

Поистине, Аллах ни в чем не несправедлив к людям, но люди несправедливы сами к себе!

Коран, 10:45

Наиболее почитаем у Бога тот, кто прощает обиду обидчику, особенно когда обидчик находится в его власти.

Мухаммед

Мухаммед (Магомет) (ок. 570-632), основатель религии, получившей название «ислам», в которой почитается как пророк. Заметьте: пророк! Не Бог и не сын Божий! У мусульманина лишь один Бог – Аллах. Это тот же самый Бог Авраама и Иакова, так как мусульмане считают своим отцом Авраама, а себя – одним из колен Авраамовых (правда, они утверждают, что тот дитём обетования нарек не Исаака, а Измаила). В Библии в оригинале под словом «Бог» значатся древнесемитские имена «Эль», «Элах», «Элохим». Так, что Аллаха и Бога-Элаха можно, по сути, отождествить.

Мухаммед принес свое учение через 570 лет после Христа. Оно подавалось в такой форме, которая была доступна людям, которые впоследствии стали именовать себя мусульманами. И существенных противоречий с христианством снова-таки нет. Коран был дан Мухаммеду Архангелом Гавриилом. И одним из персонажей Корана есть пророк Исса (Иисус), очень, кстати, почитаемый у мусульман.

Ислам в лаконичной и методологически правильной форме выражает основную суть отношения человека к Богу.

«Более того, именно в исламе, а не в массовом христианстве, нашло реализацию то отношение к Богу, которому учил Иисус Христос. Поэтому-то именно в сфере деятельности ислама (конкретно – в суфизме) сейчас существует большинство сильнейших духовных школ Земли» (В.Антонов, «Бог говорит»).

В первые столетия христианского учения Бог, Творец, Создатель был вытеснен на второй план. Упоминание о нем шло все реже и практически только как о Боге-Отце. Господом отныне стали считать основателя христианства, а молиться – не иначе как «Господу Богу нашему – Иисусу Христу». Языческие культы Николая Чудотворца, «святых угодников», обильно дополнивших многовековые представления о Едином и Великом Боге и культ земной матери Иисуса из Назарета[77] еще больше отдалили людей от Всевышнего. Все упование прихожан отныне было направлено исключительно на Христа.

Дальнейшая примитивизация представлений о Боге вообще привела к тому, что Его начали изображать в виде седовласого старичка, восседающего на троне, а чтобы подчеркнуть Его исключительное и неземное существо, обильно добавляли в образ белые облака.

Это был уже явный перебор, так как перепутали даже понятия «небо» и «небеса». В английском языке есть слова, которые тоже их отражают: «небо» – «sky» («a cloudy sky» – «небо, затянутое облаками», «the evening sky» – «вечернее небо»), а «небеса» – «heaven» («heaven forbid!» – «боже упаси!», «good heavens» – «боже мой!; о боже!»). Слово «небо» всегда относилось к видимой над землей атмосфере, а термин «небеса» – к исключительно духовному, невидимому глазами, горнему миру:

– «Вы приблизились и стали под горою, а гора горела огнем до самых небес, и была тьма, облако и мрак» (Втор. 4:11);

– «у Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все, что на ней» (Втор. 10:14);

– «Отче наш, сущий на небесах!» (Мат. 6:9, Лук. 11:2).

– «пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мат. 22:30);

Духа Святого стали изображать в виде голубя, хотя слова Матфея: «увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь» (Мат. 3:16), Луки: «Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес» (Лук. 3:22) и Марка: «увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него» (Мар. 1:10) совершенно четко говорят, что Святой Дух сошел не «голубем» и не «в виде голубя», а «как голубь»! Имеется в виду – нечто светлое и замечательное, что с величием и легкостью опустилось на Иисуса сверху.

Вспомните слова Писания: «Придет же день Господень, как тать ночью» (2 Пет. 3:10). Напомню, что «тать» – это «вор». Значит ли это, что день Господень нужно было изобразить в виде сгорбленной личности в черной маске с монтировкой и отмычками? А ведь подразумевалось – тихо, незаметно…

Еще нужны примеры?

«И сказал Господь Авраму, после того как Лот отделился от него: возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу; ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки, и сделаю потомство твое, как песок земной» (Быт. 13:14-16). Здесь не говорится о том, что потомство Аврама будет превращено в строительный материал – песок. Просто оно будет таким же многочисленным, бессчетным.

И никто не призывает людей снова становиться теми, кем им телесно не стать никогда – детьми: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Мар. 10:15, Мат. 18:3, Лук. 18:17). Нужно просто быть такими же искренними, открытыми и в чем-то даже немного наивными.

Как тут не вспомнить слова Иисуса: «И говорит им: не понимаете этой притчи? Как же вам уразуметь все притчи?» (Мар. 4:13, Иоанн 3:12).

Когда Личность Бога – Творца всего сущего подменяется Личность Иисуса Христа – это еще полбеды. «И еще пуще того, у многих современных русских православных в центре внимания оказались бесы, колдуны, вампиры. И храм для них стал местом культивирования мистического страха, местом проклятий, ненависти, а вовсе не школой, в которой следует учиться любви к людям и Богу…

И вот, видя начало этой тенденции, Бог еще раз повторил через Своего пророка Мухаммеда, что люди должны сосредоточить внимание и посвятить жизни именно Тотальному Вселенскому Богу…

Само слово «ислам», кстати, переводится на русский язык как «покорность Богу», а слово «мусульманин» (арабск. – «муслим») – как «предавший себя Богу». Суть ислама выражается в двух формулах: «Ла иллаха илля ллах» – «Нет бога, кроме Бога» и «Аллаху акбар» – «Бог велик» («велик», разумеется, не в том смысле, что Он – такой как бы знатный, страшный и таинственный человек, что Его надо уважать и бояться, а в том, что Божественное Сознание действительно не имеет обозримых границ во Вселенной и что Бог есть действительно Всемогущий Творец и Правитель судеб всего Творения и судьбы каждого из нас).

Имея пример вырождения веры у множества христиан, мусульмане пошли даже на такую крайность, как запрет на живописное и скульптурное изображение людей и животных, чтобы у кого-то не возник соблазн им поклоняться (этот запрет был несколько смягчен лишь в последнее время)» (В.Антонов, «Бог говорит»).

Ислам основывается на пяти столпах (главных предписаниях):

– словесное исповедание символа веры (шахада) – «Нет бога кроме Аллаха и Мухаммед – посланник Аллаха»;

– ритуальная молитва (намаз) лицом к Мекке пять раз в день;

– очистительная милостыня (закат) в пользу нуждающихся;

– пост (саум, ураза, орудж) в месяц рамадан – полное воздержание от еды, питья и любых увеселений в светлое время суток;

– паломничество (хадж) хотя бы раз в жизни в Мекку к главной мусульманской святыне – древнему храму Каабе.

Очень коротко и емко весь свод основных и обязательных вероисповедательных истин и религиозных обязанностей мусульман выражен в одном стихе (айате) Корана: «Не в том благочестие, чтобы вам обращать свои лица в сторону востока и запада, а благочестие – кто уверовал в Аллаха, и в последний день, и в ангелов, и в писание, и в пророков, и давал имущество, несмотря на любовь к нему, близким, и сиротам, и беднякам, и путникам, и просящим, и на рабов, и выстаивал молитву, и давал очищение, – и исполняющие свои заветы, когда заключат, и терпеливые в несчастии и бедствии и во время беды, – это те, которые были правдивы, это они – богобоязненные» (2:172).

Но так ли далек ислам от христианского учения, как порою пропасть между самими мусульманами и христианами?

Давайте сравним высказывания из Корана и Библии:

Коран	Библия

«Не веруют те, которые говорят, что Аллах – это Мессия, сын Марйам ...» (5:19); «Не веровали те, которые говорили: «Ведь Аллах – Мессия, сын Марйам». А Мессия сказал: «О сыны Исраила! Поклоняйтесь Аллаху – Господу Моему и Господу вашему!» (5:76)	«Вы слышали, что Я сказал вам: иду от вас и приду к вам. Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу; ибо Отец Мой более Меня» (Иоанн 14:28) «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу» (Фил. 2:6)

«Разве ты не знаешь, что у Аллаха – власть над Небесами и Землей и что нет у вас, помимо Аллаха, ни близкого, ни помощника?» (2:101)	«Так говорит Господь: небо – престол Мой, а земля – подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего?» (Ис. 66:1)

«Он – Творец Небес и Земли, а когда Он решит какое-нибудь дело, то только говорит ему: «Будь!» – и оно бывает» (2:111)	«В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1); «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт. 1:3)

«Истина – от твоего Господа, не будь же в числе сомневающихся!» (2:142)	«Господи! милость Твоя до небес, истина Твоя до облаков!» (Пс. 35:6); «Дела рук Его истина и суд; все заповеди Его верны» (Пс. 110:7)

«Не говорите о тех, которых убивают на пути Аллаха: «Мертвые!», нет, живые! Но вы не чувствуете» (2:149); «И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего Господа получают удел» (3:163)	«Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Мат. 22:32, Мар. 12:26-27, Лук. 20:37-38)

«И Бог ваш – Бог единый, нет божества, кроме Него, любящего, сострадающего!» (2:158); «Аллах – нет Божества, кроме Него, – живой, сущий!» (3:1)	«да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20:3, Втор. 5:7)

«Нет принуждения в религии. Уже ясно отличился Прямой Путь от заблуждения. Кто не верует в идолопоклонство и верует в Аллаха, тот ухватился за надежную опору, для которой нет сокрушения...» (2:257)	«Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжения» (Ос. 6:6); «я также не допущу себе греха пред Господом, чтобы перестать молиться за вас, и буду наставлять вас на путь добрый и прямой» (1 Цар. 12:23); «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им» (Исх. 20:4-5)

«Аллах сведущ в том, что вы делаете!» (2:273); «И бойтесь Аллаха; поистине, Аллах вас учит, и Аллах знает о всякой вещи!» (2:282)	«Господь испытует все сердца и знает все движения мыслей» (1 Пар. 28:9); «бойтесь Господа и служите Ему в чистоте и искренности» (Нав. 24:14)

«И поклоняйтесь Аллаху и не придавайте Ему никого в сотоварищи. А родителям – делание добра, и близким, и сиротам, и беднякам, и соседу близкому по родству, и соседу чужому, и другу по соседству, и путнику... Поистине, Аллах не любит тех, кто горделиво хвастливы, которые скупятся, и приказывают людям скупость, и скрывают то, что даровал им Аллах от Своей щедрости!..» (4:40-41)	«люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18); «не обижайте и не тесните пришельца, сироты и вдовы, и невинной крови не проливайте» (Иер. 22:3) «Ибо Бог заповедал: почитай отца и мать; и: злословящий отца или мать смертью да умрет» (Мат. 15:4); «кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2 Кор. 9:6);

«И не ходи по земле горделиво...» (17:39)	«Бог не отвратит гнева Своего; пред Ним падут поборники гордыни» (Иов 9:13) «Вот, Я – на тебя, гордыня, говорит Господь Бог Саваоф; ибо пришел день твой, время посещения твоего» (Иер. 50:31) «Страх Господень – ненавидеть зло; гордость и высокомерие и злой путь и коварные уста я ненавижу» (Пр. 8:13)

«Кто более сбит с пути, чем тот, кто последовал за своей страстью без руководства от Аллаха? Поистине, Аллах не ведет Прямым Путем людей неправедных!» (28:50)	«Господь хранит пришельцев, поддерживает сироту и вдову; а путь нечестивых извращает» (Пс. 145:9) «Я указываю тебе путь мудрости, веду тебя по стезям прямым» (Пр. 4:11) «Идущий прямым путем боится Господа; во чья. пути кривы, тот небрежет о Нем» (Пр. 14:2)

А многочисленные высказывания-наставления Мухаммеда!:

– Хорошее воспитание – это наилучшее наследство, которое можно оставить детям; богатство заключается не в количестве товара, а в широте души (сравни: Мат. 6:19-21, 1Тим. 6:17);

– Не делайте ничего такого, что после будет мучить вашу совесть (сравни: Мат. 7:12, Лук. 6:31);

– Увещайте каждого не делать зла (сравни: 2 Тим. 4:1-2, Евр. 10:25);

– Тот, кто вспылил, пусть замолчит немедленно (сравни: Мат. 5:22-24, Иак. 1:19-21, Еф. 4:31, Кол. 3:8);

– Добрые дела делай без шума (сравни: Мат. 6:1-7);

– Тот, кто не благодарит людей, не поблагодарит и Аллаха (сравни: 1 Кор. 10:30-31, Еф. 5:4-5, 1 Фес. 5:18);

– С работником рассчитайся за содеянное, пока у того не высох пот (сравни: Лев. 19:13, Втор. 24:15);

– Кто нравом мягок, поведением хорош и не вредит другим – того не коснутся огни ада (сравни: Мат. 5:5-9, 1 Пет. 3:3-4)…

И многие-многие другие. Не правда ли, у ислама и христианства чрезвычайно много общего? Отличается лишь некоторая догматика.

Христиане признают догмат о Святой Троице, а мусульмане утверждают, что «Не веровали те, которые говорили: «Ведь Аллах – третий из трех», – тогда как нет никакого божества, кроме Единого Бога...» (Коран, 5:77), ошибочно усматривая в этом догмате возврат к языческому многобожию. Христиане почитают Библию священной книгой, а мусульмане – Коран. Последователи Мухаммеда говорят, что в Библии много заблуждений, да и переписывалась она неаккуратно. Существенно разнятся и проведения культовых обрядов и их символика и атрибутика. Но ведь даже у разных деноминаций в христианстве можно видеть настолько большие разночтения, что невольно задаешься вопросом: «А не разные ли это вообще религии?»

***

Я уверен, что далеко не каждый смог бы отличить друг от друга многие высказывание Будды, Христа и Мухаммеда, если бы их приводили, не указывая авторства.

Конечно же, если утверждать, что учение Будды плохо тем, что в нем нет образа Иисуса из Назарета, а ислам – тем, что в нем Иисуса почитают в качестве пророка, а не единственного Сына Божьего, то тут я отойду в сторону, и не буду спорить. Ну не виноват принц Сиддхартха из рода шакьев, что родился более чем за 600 лет до Иисуса и ничего о Нем не знал. Однако многие буддисты стали почитать Великого Учителя Иисуса за сотни лет не только до крещения Руси, но и задолго до возникновения самой Руси. Знаменитому путешественнику Марко Поло, при всей противоречивости его личности и крайне неоднозначной оценки путешествия по Китаю, приписывают слова: «Если бы он (Будда) был христианином, он был бы великим святым Господа нашего Иисуса Христа, такой целомудренной и чистой была его жизнь».

И Мухаммед тоже не виновен, что пришел в этот мир почти на шесть веков позже знаменитого Назарянина и имел свой несколько иной взгляд на мир.

Если в своих доводах отталкиваться только от внешней непохожести культов и догматов, то мы действительно будем вынуждены согласиться с наличием между ними непреодолимой пропасти. Если же исходить из общности духа этих учений и ценностей, проповедуемых ими, то неизбежно придем к выводу об их поразительном сходстве. Честно говоря, было бы даже странно, если все было иначе – Бог ведь один для всех народов.

Апостол Иоанн учил: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире. Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире» (1 Иоанн 4:1-3).

Итак, «кто исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога»! Значит ли это то, что последователи нехристианских религий заранее обречены на погибель, так как они «не от Бога»?

Исповедание – это не просто признание какого-либо факта или явления на словах. Когда сыновья иудейского первосвященника Скевы пытались вылечить одержимого злым духом человека, заклиная именем Иисуса, тот (злой дух) «сказал в ответ: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто? И бросился на них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял над ними такую силу, что они, нагие и избитые, выбежали из того дома» (Деяния 19:15-16). Злой дух знал (!) и Иисуса, и Павла, но он не был христианином. Да и сам дьявол, который соблазнял Иисуса в пустыне (Мат. 4:1-9), тоже знал Его лично, но, тем не менее, был противником Христа.

Исповедание – это, прежде всего, следование каким-либо взглядам, убеждениям. Так, если человек исповедует здоровый образ жизни, то подразумевается, что он, в первую очередь, сам в своей жизни следует данному учению и только во-вторых то, что он его проповедует. Это совершенно правильно, так как исповедание только на словах и отсутствие личного примера – это ложь и обман (см. Мат. 23:3).

Можно ли говорить о том, что некий мужчина любит свою жену, если эта любовь проявляется только на словах, а на деле – все его мысли злы и поступки неправедны?

Можно ли утверждать, что православный или католический священник исповедует Христа, если поступками своими он доказывает обратное? Чего греха таить, ведь имеются, к сожалению, случаи, когда представитель церкви, исповедуя Христа на словах, на деле предавался пагубным пристрастиям. Следует ли он Учению Христа? Очевидно, что нет.

Не о таких ли людях говорил Иисус: «Порождения ехиднины! как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста» (Мат. 12:34)?

Итак, исповедание Христа – это не превозношение на словах и напускная богобоязненность, а постоянное следование в своей жизни духу Его Учения: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Иоанн 4:7-8).

Бог – есть Любовь, Христос – есть Логос, т.е. Любовь, проявленная в мире через воплощение в Иисусе из Назарета.

Значит, тот, кто исповедует Любовь, тот исповедует Христа и всякий любящий – рожден от Бога! Поэтому, если какая-либо религия исповедует Любовь и несет Ее людям, то она по своей сути уже является христианской[78]. А если же этой Любви нет и религия (или церковь) несет людям только разделение и ненависть, натравливает одних верующих на других?

Душа человеческая по природе своей христианка

Л.Толстой

«Один из виднейших деятелей религиозно-философской индийской общины Брахмо Самадж, Кешуб Чандер-Сен, высказал весьма глубокую мысль: он сказал, что мудрость индуистов, кротость буддистов, мужество магометан – все это от Христа. Очевидно, под этим именем он понимал в данном случае, конечно, не историческую личность Иисуса, а Логос, Себя в Иисусе Христе выразивший преимущественно, но не исключительно. В этой идее нащупывается, на мой взгляд, путь к такому углу зрения, на котором могут прийти к взаимопониманию христиане и многие течения восточной религиозности» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 1, гл. 3).

О терпимости к другим верованиям

Мы не поднимаем оружия ни против какого народа, мы не учимся искусству воевать, – ибо через Иисуса Христа мы сделались детьми мира.

Ориген

Чем лучше ты сам, – тем доброжелательней ты по отношению ко всему окружающему и к людям.

Платон

Особенным отличием Бога-Отца от Господа Ветхого Завета есть Его терпимость к другим верованиям и течениям (в первую очередь – внутри самого христианства).

Некоторые категорически утверждают, будто «Библия никогда не говорила о терпимости в вопросах веры». На это им отвечу вот что.

Это совершенно не так. Каждое слово Нового Завета – терпение, вера, любовь. А если есть любовь, то и терпимость в вопросах веры и подавно.

Вспомните:

– «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мат. 5:44).

Это ли не терпимость? А христианин другой конфессии, последователь ислама или Будды не враг для Вас, а собрат. У нас лишь пути разные, но цель-то одна.

– «Неужели Бог есть Бог Иудеев только, а не и язычников? Конечно, и язычников, потому что один Бог, Который оправдает обрезанных по вере и необрезанных через веру» (Рим. 3:29-30).

А ведь христианин другого прихода, или мусульманин, или буддист – не язычник, поклоняющийся рукотворным идолам.

– «Кто не против вас, тот за вас» (Мар. 9:40, Мат. 13:30, Лук. 9:50).

Где здесь сказано, что один должен выполнять до буквы закон другого? Ведь Христос «дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» (2 Кор. 3:6).

– «Да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Мат. 5:45-47).

Господь – Отец и праведных и неправедных! А «приветствовать» – значит «принимать». («Я приветствую постановление собрание» – значит не что иное, как то, что я его принимаю, я с ним согласен, оно правильно). А если Вы принимаете только членов своей церкви, то «не так же ли поступают и язычники?»

– «Верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святаго Духа излился и на язычников, ибо слышали их говорящих языками и величающих Бога. Тогда Петр сказал: кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Святаго Духа? И велел им креститься во имя Иисуса Христа» (Деяния 10:45-48).

Если дар Святого Духа излился даже на язычников, то враги ли они Вам? Или Вы будете проявлять нетерпимость к принявшим Святого Духа? Если так, то не против ли Вы Святого Духа, а значит и Бога?

– «Итак, если Бог дал им такой же дар, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа, то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу? Выслушав это, они успокоились и прославили Бога, говоря: видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь» (Деяния 11:17-18).

Апостол Петр не стал препятствовать Богу – Ему виднее, кому давать дар Святого Духа, а кому нет. Или, возможно, кто-то считает, что разбирается в этом вопросе лучше Бога, а поэтому имеет право Его поправлять?

Может быть достаточно? Или приверженцу одной церкви, хулящему другую, необходимо, чтобы было сказано: «Христианин должен быть терпимым к представителям других религий и деноминаций»? Настоящий христианин должен читать Библию между строк. Вспомните: «не буквы, но духа».

Будь другом истины до мученичества, но не будь ее защитником до нетерпимости

Пифагор

«У всех вышеупомянутых людей причиною ложных, нечестивых и неразумных мнений о Боге служит, кажется, не что иное, как понимание Писания не по духу, но по голой букве. Поэтому людям, убежденным, что священные книги – не человеческие писания, но написаны и дошли до нас по вдохновению Святого Духа, по воле Отца всех через Иисуса Христа, и держащимся правила небесной церкви Иисуса Христа по Преемству от апостолов, нужно указать правильный путь (толкования Писания)» (Ориген, «О началах»).

Римский император Юлиан (331-363), прозванный Отступником, вначале получил христианское воспитание, но столкнулся с нетерпимостью христианских епископов ко всякому инакомыслию. Это настолько повлияло на него, что, став императором, он объявил себя сторонником язычества, преобразив его на основе неоплатонизма. «Он был глубоко религиозным человеком, но при этом проповедовал веротерпимость; одним из его аргументов против христиан был тот, что они преследуют принадлежащих к их же заблуждению еретиков, хотя ни Иисус, ни Павел к этому не призывали» (А.Ранович, «Античные критики христианства»).

Чрезвычайно остроумный и, несомненно, одаренный величайший из греческих софистов Лукиан Самосатский (ок. 120 – ок. 190), называемый «Вольтером древности», был нетерпим к любым суевериям и подвергал критике многие верования и философские взгляды, противоречащие элементарному здравому смыслу. В одном из своих наиболее значимых произведений «Гермотим» он делает вывод о том, что мудрец не должен слепо примыкать к учению одной какой-либо школы и что философия ничего не значит, если ее представители сами не отличаются безупречною нравственностью.

Его неосторожные, но вполне безобидные шутки по отношению к христианским общинам и их быту привели в 10-том веке к тому, что в толковом словаре греческого языка, содержащем различные античные высказывания древних авторов и их биографические заметки, называемом «Суда» было написано: «Лукиан Самосатский, прозванный богохульником или злословцем, так как в его диалогах содержится насмешка и над божественным... Говорят, что он умер, растерзанный собаками, за то, что лаял против истины. В самом деле, в «Житии Перегрина» он нападает на христианство и богохульствует, нечестивец, против самого Христа. За свой лай он получил достойное наказание в этом мире, а в будущем он получит у сатаны в удел вечный огонь».

Был ли кротким и смиренным «христианин», писавший эти строки?

Апостол Петр говорил: «благодать… умножится в познании Бога и Христа Иисуса, Господа нашего… Вы, прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь.

Если это в вас есть и умножается, то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа» (2 Пет. 1:2-8).

Одна из буддистских аксиом гласит: «Почитай свою веру, но не хули веру других». С этим трудно не согласиться разумному человеку. Лучше, как говорится, мудрый иноплеменник, чем свой глупец.

Почитай свою веру, но не хули веру других

В буддистский храм может войти любой верующий и молиться своему Богу на свой манер. И никто Вам и слова против этого не скажет. Есть над чем задуматься тем, кто себя считает христианами…

«Пусть христианин вступает в буддистский храм с трепетом и благоговением: тысячи лет народы Востока, отделённые от очагов христианства пустынями и горными громадами, постигали через мудрость своих учителей истину о других краях мира горнего. Сквозь дым курений здесь мерцают изваяния высоких владык иных миров и великих вестников, об этих мирах говоривших людям. Мирам этим не соприкоснулся западный человек; пусть же обогатятся его разум и душа хранимым здесь знанием.

Пусть мусульманин входит в индуистский храм с мирным, чистым и строгим чувством: не ложные боги взирают на него здесь, но условные образы великих духов, которых поняли и страстно полюбили народы Индии и свидетельство о которых следует принимать другим народам с радостью и доверием.

И пусть правоверный синтоист не минует неприметного здания синагоги с пренебрежением и равнодушием: здесь другой великий народ, обогативший человечество глубочайшими ценностями, оберегает свой опыт о таких истинах, которыми духовный мир открылся ему – и никому более» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 1, гл. 3).

Поэтому «не отрицай любое верование. Разберись что в нем устремлено к единству, и прими это устремление. Разберись, что в нем ведет к раздробленности, и отсеки это.

Не отрицай антиверование. Разберись в нем, и если оно ведет к единству, прими его. Если к раздробленности – отринь его.

Запомни: все, что претендует на исключительность, неистинно, потому что ведет оно к обособленности и раздробленности, потому что оно нарушает главный закон единства» (В.Сидоров, «Семь дней в Гималаях»).

Выдающийся арабский поэт и мыслитель Абу-ль-Аля аль-Маарри (973-1057 или 1058) из Сирии был чужд нетерпимости к другим вероисповеданиям, с удивительной объективностью относился к заблуждениям и неоднозначным утверждениям последователей любой веры:

Твердят христиане: «Всесилен Христос».

Ну, как не дивиться той силе!

Какой бы всесильный безропотно снес,

Когда его смертные били!

Нам хвалят евреи свое божество,

О добром твердят Иегове.

Он добрый? Как странно! Тогда отчего

Он требует жертвенной крови?!

Обряды персидские дико смешны.

Царю удивляюсь Хосрову:

Ведь, чтобы «очиститься», персы должны

Умыться... мочою коровы.

Разумностью, логикой веры своей

И ты не хвались, мусульманин!

В дороге, пройдя мимо сотен камней,

Лишь в Мекке целуешь ты камень.

Религия хитрым сплетением слов

Силки для людей расставляет.

Различны силки – неизменен улов:

Глупец в них всегда попадает.

(Перевод В.Демидчика)

Давайте же не будем этими глупцами, которые так просто попадаются в «силки для людей», расставляемые «религии хитрым сплетением слов». Давайте учиться читать между строк, не барахтаться на поверхности мысли и принимать видимую пену за истину. Окунитесь глубже и Вам откроются бескрайние просторы, чистые и богатые воды Мирового океана Божественной Мудрости, данной людям в вечное пользование.

Предвижу многочисленные возражения христиан, утверждающих об агрессивности ислама, как основной религии Востока. На это отвечу так.

Нет ни одной мировой религии, суть которой – призыв к насилию, войне и крови. Необходимо четко различать само учение и тех, кто его проповедует, а также уметь четко отделять истинно верующих от религиозных фанатиков.

Религиозный фанатизм – это самый отвратительный фанатизм изо всего, что только существует в мире, так как под личиной самого святого (Бога, Его воли и веры в Него) подается абсолютно извращенное понимание отдельных личностей с атрофированной логикой, неуравновешенной психикой и исковерканной совестью.

Если Ваша вера в Бога столь сильна, как говорите, то Вы, стало быть, должны знать, что Он – Справедлив, Совершенен, Безгрешен и Мудр, что все во Вселенной подчиняется Его единому замыслу и без Его воли не может произойти? Если Вы во все это свято верите, то почему же тогда Вы считаете, что можете совершенно беспардонно вмешиваться в дела Божьи, безо всякого на то основания присваиваете себе Его функции и права? Ведь Ваши действия – это явное несогласие с Божьей волей. А раз Вы не соглашаетесь с Его волей, то можете ли вообще после этого считаться последовательными верующими?

Однажды француз совершал путешествие через пустыню в сопровождении своего проводника-араба. Тот ежедневно не забывал преклонять свои колени на раскаленном песке и взывать к Аллаху. Как-то вечером неверующий француз решился спросить у проводника:

– Откуда вы знаете, что Бог на самом деле существует?

Араб без малейшей тени смущения ответил:

– А на основании чего вы решаете, что мимо нашего лагеря ночью прошел не человек, а, скажем, верблюд?

– Мы можем узнать об этом по следам! – ответил француз.

Тогда проводник показал ему на солнечный закат и причудливую, величественную игру света:

– Это следы не человека.

Итак, «Бога не видел никто никогда» (Иоанн 1:18, 1Тим. 6:16, 1 Иоанн 4:12) – гласит Библия. О делах же Божьих мы можем судить исключительно по их внешним проявлениям.

Поэтому, если некто утверждает, что его бог велит ему убивать, что ненависть – это хорошо, а насилие – вполне допустимо и непредосудительно, что кровь и месть – это воля божья, то кем на самом деле является его бог, если проявления его столь чудовищны?

Если вы считаете, что миру нужен целитель, стоит подумать – не нужен ли он вам самому?

Конфуций

На самом деле исламский радикализм ничуть не хуже радикализма христианского, а фанатизм, скажем, иудейский – фанатизма православного. Неоднократные крестовые походы, организованные западноевропейскими феодалами и христианской католической церковью в 11-13 веках против «неверных» (мусульман) прикрывались религиозными лозунгами об освобождении «святой земли» и «гроба Господня» и принесли в страну последователей учения Мухаммеда немало насилия и реки крови. Чем, объясните, эти «священные» войны были лучше нынешних «джихадов»[79] исламистов?

Чем костры инквизиции (война христианской церкви против своего же народа) в Европе середины второго тысячелетия под лозунгами чистки от Сатаны, уничтожившие около 10 миллионов «еретиков» и «ведьм» (по данным немецкого ученого Солдана), были «святее» массовых расстрелов карательным аппаратом НКВД своих граждан в Советском Союзе под лозунгами чистки партийных рядов от иностранных шпионов в первой половине 20 века (около 20 миллионов человек)? Видимо, у каждого века есть свое средневековье…

«Православная церковь также имеет свои кровавые периоды, например времена патриарха Никона, вводившего трехперстное знамение пытками и сжиганием на кострах всех, придерживавшихся двуперстного, которым осенял себя и истинный последователь заветов Христа, великий Основатель Святой Руси, всего духовного просвещения и монашества ее, Строитель Русского Государства Преподобный Сергий Радонежский. Неужели Он был еретик?» (Е.Рерих, из письма от 08.09.34 г.).

У известного мусульманского теолога 12 века Мухаммеда аш-Шахрастани (1086-1153) есть очень примечательные слова о религиозном фанатизме: «Кто крайне усердно, слепо пристрастен к своему учению, тот обвиняет в неверии и заблуждении своего противника, а кто терпим, дружелюбен, тот не обвинит в неверии» (Аш-Шахрастани, «Книга о религиях и сектах»).

Фанатизм – самый простой и радикальный способ уйти от истины. Любые крайности похожи на сваливание с дороги в грязную канаву.

Фанатик не может адекватно оценивать происходящее вокруг вследствие своего эгоцентризма и враждебного отношения ко взглядам, отличающихся от его собственных. У фанатизма нет национальности, пола или религиозной принадлежности, как нет их у грубости, глупости, пошлости, ненависти и преступления.

Фанатизм – простой и радикальный способ уйти от истины

«Человек, который имеет подлинную веру, никогда не будет фанатиком, не может быть. Он открыт, он доступен, он достижим, он уязвим. Он готов слушать; он каждый день готов понять противоположную точку зрения. Кто знает? Противная точка зрения может быть правильной. У человека подлинной веры нет предубеждений, чтобы их защищать; у него нет идей априори; у него нет никаких корней в какой-либо идеологии. Он просто открыт, он исследует, смотрит, ищет. Он готов выслушать все; все его двери и окна открыты» (Ошо, «Философия переннис»).

Нет национальности и религиозной принадлежности у тех, кто за идеи, втемяшенные в их глупые головы разного толка лидерами и предводителями, убивает невинных мирных жителей.

Не стоит искать это и у тех, кто организовал летом 1918 года массовые расстрелы военспецов под Царицыном, а в 30-х – чудовищные репрессии в СССР и гекатомбы жертв голодомора 1932-1933 гг. в благодатной и богатой черноземами Украине; у тех, кто весной 1940 года уничтожил в Катыни свыше 4 тысяч польских офицеров; у тех, кто в 1941-1943 годах в Бабином Яру под Киевом истребил более 100 тысяч евреев и советских военнопленных, а в годы Второй мировой войны в газовых камерах лишил жизни сотни тысяч евреев и миллионы славян; у тех, кто фабриковал дела, вырывая пытками «признания» и отправляя в лагеря измученных, но выживших в самой кровопролитной из войн всех времен и народов; у тех, кого за вольномыслие в период построения самого «демократического развитого социализма» объявляли сумасшедшими, ссылая в специальные заведения и насильно пичкая разными медикаментами, вызывающими дикую боль в каждой клеточке тела и в конце концов превращающими человека в растение, лишенное собственной воли; у тех, кто захватил в заложники сотни детей, а потом ожесточенно расстреливал их в спины, как это было в Беслане совсем недавно – в начале сентября 2004 года.

Терроризм – это не что иное, как война глупцов со Всевышним. Нет, это не демонстрация силы, как думают многие. Даже наоборот – это лишь демонстрация полного бессилия и собственной несостоятельности, это иступленный фанатизм во много крат умноженный ненавистью. Терроризм несет лишь страх и панику, а вера в Истинного Бога должна нести любовь и умиротворение.

Но нужно помнить, что и массовая гибель мирного населения в Афганистане и Ираке, количество которых давно уже превысило 100 000 в результате бомбардировок американской авиацией и артиллерией – зрелище не более эстетичное, чем рухнувшие башни Всемирного Торгового Центра в 11 сентября 2001 года.

Насилие невозможно искоренить ответным насилием, ненависть – ненавистью, глупость – глупостью, страх – страхом. Насилие побеждается лишь путем поиска компромиссов для мирного сосуществования, ненависть – любовью, глупость – мудростью, страх – осознанием необходимости трудностей, как условия духовного совершенствования.

Суфии нередко обращались к личности Иисуса Христа, когда пытались донести некую мысль до своих учеников. Так, одна из суфийских притч[80], авторство которой приписывают некому Аттару из Нишапура – последователю философа и поэта-суфия Джалаледдина Руми (1207-1273) гласит:

Несколько человек поносили однажды Иисуса, когда тот проходил по их кварталу. Но Он отвечал им лишь вознесением молитв во благо их.

Тогда некто спросил Его удивленно:

– Ты молился за этих людей, но разве ты не испытывал к ним гнева?

Иисус ответил:

– Каждый может тратить лишь то, что имеет в своем кошельке.

Нет, не бывает священной войны за идею, во время которой гибнут мирные люди, женщины, старики и дети. Но есть преступления против Бога и человека – сына Божьего. А противник Бога – это пособник сил тьмы и зла, независимо от того, кого он исповедует на словах. Да и может ли он считаться после всего этого святым? Как долго ему придется оправдаться перед Вечностью за свои преступления?

Бог явил нам, жителям Земли, свою Любовь в образе Христа. И если человек исповедует эту Любовь – он уже настоящий Христианин, независимо от своего вероисповедания или причисления себя к атеистам.

Путей к Господу много. У каждого человека и народа, по сути, он свой, неповторимый. У кого-то – короче, у кого-то – длиннее, но это можно понять только тогда, когда придешь в пункт назначения.

Кто идет с Любовью в своем сердце и несет ее другим, тот уже с Богом.

Начинайте день с любовью, проводите день с любовью и заканчивайте день с любовью: это путь к Богу

Саи Баба

Кто нам может с уверенностью сказать, чей путь прямее? Да и все ли прямые пути – на самом деле самые короткие? Мы не можем с абсолютной достоверностью оценить «правильность» своего пути и «неправильность» пути своего ближнего. Ведь, как говорится, «errare humanum est» – человеку свойственно заблуждаться.

Рабиндранат Тагор (Тхакур) (1861-1941) предостерегал человечество от диктата какой то одной религии. Он говорил, что когда у какой-либо одной религии возникает претензия заставить все человечество принять ее доктрину, она становится тиранией.

В реальном мире практически нет крайностей. Кроме черного и белого цветов есть масса других цветов и оттенков. Попытка же однозначно классифицировать многие явления напоминает это радикальное деление на черное и белое. Увы, наша жизнь – не математика, где 2х2 всегда равняется 4, а кратчайший путь между точками А и В – прямая... Все гораздо сложнее.

У некоторых людей путь к Богу как раз и является на каком-то этапе своей жизни удалением от Него! Да, бывает так, что человек идет к Богу, удаляясь от Него!

Порой поступательное и прямолинейное движение не есть самым быстрым путем достижения цели. В науке о движении космических тел (коими мы, люди, безусловно, тоже являемся) есть следующий интересный момент. Если Вам необходимо попасть с Земли на, допустим, другую планету, то траектория Вашего движения будет уж точно не прямолинейной. Абсолютно прямолинейное движение между двумя точками (и только ними) может привести к огромным, порою непомерным затратам энергии и времени, а то и сделать космическую миссию вообще невыполнимой. Тогда делают так: рассчитывают взаимодействие не двух точек, а трех, четырех и т.д. И корабль направляется не сразу в расчетную точку, куда он прибудет вместе с объектом назначения, а в одну-две промежуточные.

Так при экспедиции на Плутон траектория корабля может проходить в непосредственной близости от Юпитера, Сатурна, Солнца. Мало того, что корабль попутно может исследовать эти объекты, он, к тому же, полем тяготения этих объектов разгоняется во много крат! И получается, что если мы хотим через некоторое время попасть на нужный космический объект, то часто необходимо иногда двигаться даже в противоположном направлении. Но это дает выигрыш по времени и затраченной энергии!

Второй пример: на околоземной орбите для того, чтобы ускорить движение космического аппарата относительно объектов на планете, необходимо... тормозить! Это Вам подтвердит любой школьный учитель физики.

Мы же, люди, двигаемся не в пустом пространстве, где нет никого кроме нас, греховных и одиноких представителей человечества, и конечной точки нашего пути. Порой человек лишь пройдя через грех, осознает присутствие Бога. «Если бы в человеке не было души, он не знал бы грехов тела, а если бы не было грехов тела, он не знал бы, что у него есть душа» – писал Л.Толстой.

Яркие примеры этому – судьба апостола Павла, некогда преследователя христиан, а также одного из преступников, которого распяли вместе с Иисусом – того, кто признал в Нем Сына Божьего! Их греховность вследствие осознания и великолепного обращения в веру привела обоих к святости. Это и был их путь...

Я не призываю никого сознательно идти против Бога и грешить, хотя встречаются даже такие извращенные воззрения: «Для святости необходимо покаяние, для покаяния – грехи. Чем больше грешишь – тем больше каешься, или продвигаешься к святости!» Нет, осознание своего преступления только усугубляет вину.

Но бывает так, что разочарование либо сомнение сбивает человека с пути истинного. Случается, что лишь окунувшись в грязь, начинаешь ценить чистоту. Иногда ценность здоровья понимаешь, только испытав боль, а значение того или иного человека в своей жизни – лишь окончательно и безвозвратно потеряв его навсегда!

Негативный опыт тоже может помочь человеку. Например, разлад между родителями дети могут воспринять совершенно по-разному. Один посчитает, что это и есть настоящая модель поведения между мужчиной и женщиной и создаст потом свою семью по этому образцу. А кто-то скажет себе: «Нет, когда я буду строить отношения в своей семье, то учту негативный опыт родителей. У меня будет все по-другому. В моей семье будет царить доверие, равноправие, взаимопонимание и любовь!»

Вот так иногда грех и неправедность ведет человека к правильному выбору.

Слушайте свое сердце, оно приведет Вас к Богу. Старинная арабская поговорка гласит: «Ищите Бога в своем собственном сердце, вы не найдете Его больше нигде».

Ищите Бога в своем собственном сердце, вы не найдете Его больше нигде

Если христиане будут отвергать право мусульман, иудеев, буддистов – таких же детей Божьих – на спасение лишь на том основании, что те молятся по-другому и представляют себя Бога немного иначе, чем эти, с позволения сказать, «христиане», то имеют ли они тогда вообще право именовать себя Сыновьями Божьими?

Далай-лама XIV говорил, что единые и важнейшие принципы лежат в основе всех религий: «Важным является то, что вы практикуете сущностные начала в своей каждодневной жизни, а на этом уровне едва ли есть различия между буддизмом, христианством и другими религиями. Все религии делают упор на исправление, улучшение человеческих существ, на чувство братства и сестринства, а любовь – общее для них».

«Господь Единый, Отец Небесный, Абсолют – не имеет значения, каким термином обозначишь высшую реальность, лишь бы присутствовала мысль о Единстве. Если же мысль о Единстве далека от тебя, не рассуждай о нем, а займись изучением законов Тонкого и Духовного Мира, так приблизившихся в наши дни к миру физическому. Если будешь изучать их честно и добросовестно, они приведут тебя к той же мысли о Единстве» (В.Сидоров, «Знаки Христа»).

Немецкий драматург и философ Г.Лессинг (1729-1781) резонно заметил об одном из главнейших христианских принципов: «До тех пор, пока я не увижу того, чтобы соблюдалось важнейшее правило Христа – любовь к врагам, до тех пор я не поверю в то, что те, кто называют себя христианами, действительно христиане». То же самое сказал немного другими словами и Лев Толстой: «Все христианское учение без запрещения отплаты злом за зло – пустые слова».

Иисус пришел в мир, дабы показать нам путь к Отцу через любовь и терпение, чтобы и мы тоже, в конце концов, стали святыми, «Ибо написано: будьте святы, потому что Я свят» (1 Пет. 1:16). Так что святость – естественное состояние человека, и он должен вернуть себе это состояние, утраченное вследствие своего грехопадения. Христос зовет нас за собой. А вот идти за Ним или нет – это уже дело каждого в отдельности. Но «ковыляющий по прямой дороге опередит бегущего, который сбился с пути» – говорил Ф.Бэкон.

Давайте относиться терпимее друг к другу, ведь одним из критериев истинности любой религии, есть ее терпимость к другим религиям и взглядам. «Где бы вы ни были, – говорил Пифагор, – смотрите на людей, уважайте их молитвы, уважайте их Бога, уважайте их представления». В каждом диалоге могут быть правые и неправые. Но человек, отказывающий другому в праве на собственное мнение, неправ всегда.

«Человек всегда не прав, когда он отрицает, особенно философ; каждая доктрина, каждое учение наиболее слабо именно в том, что оно отрицает» – писал немецкий философ Г.Лейбниц (1646-1716).

Мне могут быть ненавистны ваши убеждения, но я готов отдать свою жизнь за то, чтобы вы могли их свободно высказывать

Вольтер

Мусульманское предание гласит, что однажды Мухаммед и Али встретили человека, который, считая Али своим обидчиком, начал ругать его. Али переносил это с терпением и в молчании довольно долго, но потом не удержался и стал отвечать ругательствами на ругательства. Тогда Мухаммед отошел от них. Когда Али подошел опять к Мухаммеду, то спросил:

– Зачем ты оставил меня одного переносить ругательства этого дерзкого человека?

– Когда этот человек бранил тебя, а ты молчал, – сказал Мухаммед, – я видел вокруг тебя десять ангелов, и ангелы отвечали ему. Но когда ты начал отвечать ему бранью, ангелы оставили тебя, – отошел и я.

Я не могу сказать, что окончательно нашел свою истину. Это было бы ложью или, во всяком случае, – лукавством. Истина – это нечто в принципе недостижимое, незастывшее и необыкновенно живое. Я нашел пока только путь, который может привести меня к Истине – Любовь.

Как говорил Плотин: «Ни на миг не прекращайте работы над своей статуей, пока … не станете этим совершенным творением,… полностью соответствующим природе вашей сущности».

Именно поэтому я с удовольствием читаю и христианскую литературу, и буддистскую, и иудейскую, и мусульманскую. Я предпочитаю не читать лишь ту, где говорится: «Иди и прокляни (убей) того, кто не одной с тобой веры». И мне уже совершенно все равно, кто ее написал – христианин, мусульманин или буддист. Для меня все вероисповедания, несущие Любовь равны в своей истине, а несущие ненависть – равны в своем заблуждении.

Когда кто-то превозносит свою половую принадлежность, умаляя другую – это считается сексуальной дискриминацией. Когда своя национальность превозносится над другими – это считается национализмом, цвет кожи – расизмом. Сексуальная дискриминация, национализм и расизм – вполне здравомыслящими людьми осуждаются как явления, позорные для цивилизованного и культурного человека.

Однако когда речь идет о восхвалении своей страны с параллельным унижением других стран и народов, то почему-то говорят о патриотизме, как о достоинстве! Еще хуже, когда дискриминация проводится по религиозному признаку – это, как правило, называется религиозной «правоверностью».

Между любовью к своим и ненавистью к чужим никак нельзя ставить знак равенства, как вообще нельзя совмещать любовь и ненависть. Где есть одно – там не может быть другого. Настоящий патриотизм – это любовь к родине. А ненависть к чужеземцам – это псевдопатриотизм, болезненный эгоцентризм и средневековье, которые приносят существенный вред, прежде всего имиджу своей страны.

Самой же отвратительной и мерзкой из нетерпимостей является нетерпимость к чужим религиям. При этом часто звучат призывы любить своих врагов. Значит ли это, что приверженец другой религии – намного хуже врага или декларации и дела – это совершенно разные вещи? Можно ли считать себя правоверным, читая в Писании одно, но произнося при этом совершенно другое, противное тому, чему учил основатель религии?[81]

Будь осторожен, когда хочешь в человеке бить по дьяволу, как бы не задеть в нем

Бога. Это значит то, что, осуждая человека, не забывай того, что в нем дух Божий

Л.Толстой

ЧАСТЬ 4

Человек

***

Кто-то однажды спросил Саи Бабу:

– Как же вы можете говорить, что вы Бог?

Баба ответил:

– Вы не выслушали меня до конца. Я говорю, что я – Бог. И я говорю, что вы тоже – Бог. Единственное различие в том, что я это знаю, а вы нет.

Из воспоминаний о Саи Бабе

«И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1:26).

Вот уже несколько тысяч лет не утихают споры о природе человека. Кто он? Откуда он появился и каким образом? Зачем он живет? Если жизнь на планете Земля – естественное и необходимое явление для эволюции Вселенной, то почему в ней столько препятствий и трудностей? Если же она случайна и спонтанна – то откуда тогда столь сложное и загадочное мироустройство?

Процесс познания мира человеком из года в год и из века в век приносит все новые и новые вопросы, не закрывая и не исчерпывая старые.

По существующим ныне некоторым предположениям жизнь на Земле существует около 4 миллиардов лет. Возраст же самой Земли – около 4.5 миллиардов лет.

Известный советский геолог и палеонтолог академик Борис Сергеевич Соколов (р. 1914), автор многочисленных научных трудов по развитию органического мира и биосферы Земли в докембрии еще в середине 80-х прошлого века выдвинул гипотезу, согласно которой еще не ясно, что возникло раньше – Земля или жизнь!

ТРИЕДИНСТВО ПРИРОДЫ

И ТРИЕДИНСТВО ЧЕЛОВЕКА

Перед человеком к разуму три пути: путь размышления – это самый благородный; путь подражания – это самый легкий; путь личного опыта – это самый тяжелый.

Конфуций

Триединство было высшей мистерией, центральным пунктом абсолютной философии и религии... это есть истина, что никакое существо, будь оно человеком или богом, духом или «Я» и называйся как угодно, взятое изолированно для себя самого, не является подлинным, совершенным, абсолютным существом; истина и совершенство заключаются лишь в связи, в единстве равноправных существ.

Л.Фейербах, "Основы философии будущего"

Известная школьная теорема гласит, что через три точки можно провести одну и только одну плоскость.

То, что некий свободный объект, имеющий менее трех точек опоры, не является устойчивым, люди заметили еще в глубокой древности. Однако и добавление к системе лишних точек опоры может не сделать ее устойчивее. Зато придать ей ненужной шаткости – запросто.

Со временем магизм простоты и устойчивости, заключенных в цифре «3» человеком был перенесен на все мыслимое и немыслимое: начиная от примитивных треног и шалашей от непогоды до системы мироустройства и природы высших божеств.

В индуизме есть понятие «Тримурти» – три лица единого Бога (Брахма, Вишну, Шива). В христианстве – Троица (Бог-Отец, Бог-Сын, Святой Дух).

«Солнце (Отец), Луна (Матерь) и Меркурий-Тот (Сын), были самой ранней Троицей египтян, которые олицетворили их в Озирисе, Изиде и Тоте (Гермесе). В Евангелии гностиков Pistis Sophia, семь великих Богов, разделенные на две Триады и высочайшего Бога (Солнце), являются низшими Троичными Силами (Τριδυν άμεις), силы которых пребывают соответственно в Марсе, Меркурии и Венере; и Высшей Троичностью – тремя «Невидимыми Богами», обитающими на Луне, Юпитере и Сатурне» (Е.Блаватская, «Тайная доктрина», т. 2, ч. 2). В период расцвета Фиванского царства мы видим другую триаду божеств – бог Амон, «Великая мать богов» Мут и их сын Хонсу – бог-повелитель времени, покровитель медицины.

А.Безант (1847-1933) в книге «Путь ученичества» тоже пишет о «Тримурти, Троице, то есть о троичном проявлении Бога; … Три есть лишь проявление Единого, три вида единого непроявленного Бытия, которое может быть познано лишь как проявленный в мир Бог. Вы знаете, что в тройном Логосе различают три аспекта: силы (власти), мудрости и любви».

Еще в дохристианские времена на Руси существовала ведическая Троица – Великий Триглав. В нее в разные времена включались разные божества: в Новгороде – Сварог, Перун и Свентовит, в Киеве – Сварог, Перун и Велес. Существовали еще и малые триглавы, включавшие в себя троицы богов, стоящих в иерархии пониже основных.

У балтийских же славян Триглав даже изображался трехглавым с вороным конем и копьями.

В скандинавской мифологии боги Вили и Ве под верховенством Одина (могучего шамана, мудреца и бога войны) убивают великана Имира, олицетворяющего первозданную материю, и из его тела создают мир. Сам же Имир возник из хаоса мировой бездны путем смешения жара и холода.

Между одной из первоначальных триад понятий «Рождение-Бытие-Смерть» и революционной троицей: «Свобода-Равенство-Братство» поместилась практически вся история человечества.

Так, Аристотель упоминает три принципа естественных тел – некий «первообразец», материю и форму.

Святой Августин утверждает, что в нашем духе необходимо различать его непосредственные бытие, знание и волю.

Владимир Соловьев (1853-1900) говорит о триедином нравственном начале, определяющем наше должное положение относительно Бога, людей и материальной природы и многое-многое другое.

Г.Лейбниц (1646-1716) в своей «Монадологии» повествует о трех типах монад и трех проявлениях Разума во Вселенной – человек, Дух, Бог, а И.Кант (1724-1804) делит Разум на чистый, практический и теоретический и убежден, что наука будущего докажет существование исконных философских категорий (Бог, Дух и душа) в качестве объективных реальностей!

Ученые говорят о несколько иной Великой Триаде: вещество – энергия – информация.

Все эти деления на триады, хотя часто и не бесспорны в своей условности и некоторой надуманности, но все же представлялись вполне понятными и логичными, свидетельствуя о мистическом значении троичности в мышлении человека.

Как клич «Ищи во всем окружность!», брошенный в свое время древним математиком, побуждал его последователей видеть во всех явлениях и формах движение по кругу, так и троичность всего сущего во Вселенной замечалась отныне во всем и везде.

Поляризованные, как представлялось до этого, на абсолютные крайности явления и понятия, на самом деле оказались совершенно не двоичными по своей сути. Между абсолютными Истиной и Ложью, оказывается, существует немыслимое множество промежуточных градаций из ряда «полуистина-полуложь», отличающихся лишь степенью вхождения одного в другое; между черным и белым – бесчисленное количество полутонов и оттенков. А мужское и женское начала, сливаясь, могут дать совершенно новую жизнь, содержащую их в равной степени.

Даже сама природа человека, непостижимая для одних людей и по сей день, для других же – является характерным образцом этой великой и всеобщей троичности мироздания: «Человек – это не только внешнее и не только внутреннее, человек – это и то и другое. Более того: он – внешнее, внутреннее и одновременно трансцендентальное. Человек – трехмерное существо… И человек, живущий только в одном измерении, живет неполной жизнью. Он никогда не узнает красоты целого и радости целого» (Ошо, «Философия переннис»).

Эта трехмерность человека, не столько пространственная, сколько основополагающая и структурная его характеристика и есть тем «образом и подобием Божием», заложенным в него Великим Творцом.

Жаль только, что вследствие своего духовного падения очень часто человек представляет собой лишь Его жалкое подобие.

А «неполность жизни» возникает вследствие попытки перенести свой опыт видимого мира на всю троичную личность человека, либо, что еще хуже – отождествить весь комплекс видимого и невидимого с простейшим и самым грубым его отражением в нашем сознании.

Согласно святому апостолу Павлу человек представляет собой триединство духа, души и тела (1 Фес. 5:23).

Мы привыкли к пословицам и поговоркам: «В здоровом теле – здоровый дух», «Глазам стыдно, а душа радуется», «Кабы не зубы, так бы и душа вон», «Повадки волчьи, а душа заячья», «Не бойтесь смерти тела, бойтесь смерти духа», «Чистота духовная паче телесной», «Телу простор – душе теснота», «Что телу любо, то душе грубо», «Душа прохладу любит, а плоть – пар», «Плоть грешна, да душа хороша», «Грешное тело и душу съело», «Душе с телом мука», к фразам наподобие: «Душа радуется», «Сильные духом», «Она – душенька!» и прочим, нисколько не задумываясь о том, что собой представляет то, о чем в них говорится.

Что же такое эти «дух и душа и тело», ставящие одних в тупик, других – в недоумение, а третьих – в полное неприятие этой формулы?

Если «тело» – хоть как-то представимо вследствие своей осязаемости, то такие «компоненты» личности, как «душа» и тем более «дух» – представляются для среднестатистического человека чем-то отвлеченно-философским либо интуитивно-представимым.

Брокгауз и Ефрон в статье «Душа» пишут: «Верование или убеждение, что наша мысль, чувство, воля, жизнь обусловливается чем-то отличным от нашего тела, хотя и связанным с ним или имеющим в нем свое местопребывание. Свойственно всему человечеству, и может быть констатировано на самых низких ступенях культуры, у самых первобытных племен. Происхождение этого верования может быть сведено, в конце концов, к самочувствию, к признанию своего «я», своей индивидуальности, более или менее тесно связанной с материальным телом, но не тождественной с ним, а только пользующейся им как жилищем, орудием, органом. Это «я», это нечто духовное, или, в более примитивном представлении, это движущее начало; эта «сила», находящаяся в нас – и есть то, что первобытный человек соединяет с представлением о «душе»».

Умопостигаемую сущность человека И.Кант называл «вещью в себе», немецкий философ-оккультист Карл Дюпрель (Шарль Дю-Прель) (1839-1899) – «трансцендентальным Я», а апостол Павел – «внутренним человеком» (Рим. 7:22, 2 Кор. 4:16, Еф. 3:16).

В вопросе о сущности человеческой души ученые не имеют единого мнения, как минимум, со времен Аристотеля. У немецкого философа Ф.Шеллинга душа – это жизненная сила; у философа из Франции А.Бергсона – жизненный порыв; у биолога-эволюциониста, сторонника и активного пропагандиста дарвиновского учения Э.Геккеля (1834-1919) – она совместно с сознанием представляет некий продукт серого вещества, неразрывно связанная с протоплазматическим телом; у австрийского биолога-теоретика Л.Берталанфи (1901-1972) – «эквифиналитет»; у французского микробиолога Ф.Жакоба (р. 1920) – «интегрон»; у современного лондонского психиатра А.Роберте – клеточная память сердца; у врача-биоэнерготерапевта из Санкт-Петербурга С.Лазарева – нечто личностное, неразрывно связанное с «полевыми структурами человека», а у российского биолога А.Гурвича (1874-1954) и большинства парапсихологов – невидимая для невооруженного глаза индивидуальная сущность, проявляющая себя через «биополе».

Очень разнятся не только представления о природе души человека, но и представления о ее местопребывании. Полинезийцы считали, что душа находится в полости живота. Караибы, сиамцы помещали ее в сердце и жилах; папуасы и евреи – в крови («душа всякого тела есть кровь его, она душа его» (Лев. 17:14)); лапландцы и некоторые другие народы – в костях скелета; Цицерон – в артериях, Декарт – в шишковидной железе. По другим в разное время существующим представлениям – в груди, голове, печени…

По очень частым убеждениям душа после смерти выходит из тела (некоторые указывают даже точнее – через рот). Однако дальнейшую ее судьбу они рисуют очень различно. Так, она может оставаться поблизости от своего брошенного тела, бродить около него, находиться в окрестностях, или может уходить далеко, на горы, в пустыню, плыть вниз по реке, удаляться за море, спускаться в недра земли или подниматься вверх, за облака, на небо. Наконец, душа может переселяться в другие существа, воплощаться, например, в различных животных или снова соединиться с телом, если последнее сохранилось. Если же оно составляло для нее лишь бренную оболочку, то, разорвав с нею связи, душа достигает высшего, блаженного состояния или соединяется с общей мировой душой и т.д.

Представления о душе у античных философов

Дохристианская эпоха

Греческая античная философия, как предполагают, возникла на рубеже 7-6 веков до н.э. Первые философские размышления предстают в виде, характерном для того времени – опоэтизированном и аллегорическом. Теогонические проблемы содержатся в произведениях Гомера (между 12-м и 7 в.в. до н.э.) и Гесиода (8-7 в.в. до н.э.).

Представления о человеческом теле, как о бремени души, а также о происхождении богов и человека в творчестве Гомера осуществляются под музыкальное сопровождение и своими корнями восходят еще к незапамятному орфизму.

В противовес древней философии Востока, философия Греции с самого начала стала на несколько иные позиции в познании мира – рациональные, в отличие от восточных позиций – по большей мере созерцательных.

Сформировать некую довольно четкую позицию взглядов и воззрения мыслителей этого периода на основные вопросы философии историкам не представляется возможным из-за крайней скудности информации.

Отдельные труды философов этого периода до нас, к сожалению, не дошли. А то, что имеется – это результат более позднего цитирования, да и то, в довольно свободной форме.

Это был период античного «ренессанса» (подобный периоду возрождения 14-16 веков в Европе), своеобразный качественный переход от древнейших учений, данных по преданию Орфеем, Аполлоном, Гермесом, к новому (на то время) философскому мышлению, осмыслению бытия и нравственности. Появляются новые политики, мыслители, художники, известные как «семь мудрецов». На самом деле в этот список в разных комбинациях включалось до двух десятков человек.

Среди них был Фалес из Милета (ок. 625 – ок. 547 до н.э.) – основатель философской школы, получившей его имя.

Мистический материализм Фалеса в корне отличался от более позднего материализма, четко разграничивающего материю и дух, и тем более – от атомистического материализма Эпикура.

Согласно его взглядам, все сущее произошло из некой праматерии – аморфной и способной принимать различные состояния. Это «первоначало» всего он назвал «водой», имея ввиду не конкретную жидкость – соединение водорода и кислорода, а древнейшее понятие одной из стихий – проявлений материального мира. Из нее в результате сгущений и разрежений образовались все остальные формы и элементы Вселенной[82]. «Мертвая» материя без учета одухотворяющего принципа и дух в отрыве от своего внешнего проявления Фалесом не рассматривались. Этим не только предполагалась их неразрывная взаимосвязь, но даже не ставился вопрос о возможности рассматривать их в отдельности. Таким образом, материя изначально объявлялась одушевленной.

В этом проявилась вполне закономерная историческая преемственность философии Фалеса по отношению к более древним взглядам, свойственным герметизму и орфизму.

Немного позднее другим греческим философом Анаксимандром (ок. 610 – после 547 до н.э.), бывшим, судя по всему, учеником Фалеса Милетского, была высказана мысль о праматерии не как об аморфной «воде», а как о чем-то неопределенном, безграничном и неуничтожимом в пространственно-временном отношении – «апейроне», являющемся первоначалом всех стихий.

Интересно, что уже в 20 веке на схожесть своих взглядов с этой идеей беспредельности первопричины высказывал один из творцов квантовой механики В.Гейзенберг.

Анаксимандр рассматривал Вселенную в качестве единого живого организма, имеющего свое «дыхание», подобно дыханию человека – «пнеуму» и высказывал смелую мысль о том, что «Земля свободно возносится, не будучи ничем связана, и удерживается, так как отовсюду она одинаково отдалена» и постоянно вращается, что служит источником тепла и холода.

По словам древнегреческого писателя и историка Плутарха (ок. 45 - ок. 127): «Анаксимандр полагал, что первоначально и люди, и животные образовались из массы разрозненных частей, которые до того пребывали в хаосе. При этом вначале появились и различные неестественные помеси, как, например, кентавры или гарпии, из которых иные сохранились и до наших дней» (Плутарх, «Жизнеописание Александра»).

Анаксимандр впервые в труде «О природе» предположил происхождение человека «от животного другого вида» (рыб), что может быть расценено, как первый предвестник эволюционистской теории. Но эта мысль была высказана, скорее, как озарение, догадка, а не как утверждение, основанное на подробном анализе различных биологических видов животных.

Последователь Анаксимандра Анаксимен (585-524 до н.э.) неопределенную и безграничную праматерию своего учителя называет уже «воздухом» – снова-таки в значении стихии, а не смеси различных газов. В его взглядах впервые появляются мысли о «движении» и «колебаниях» материи, как о причине ее качественного изменения.

Пифагор Самосский[83] (ок. 584 – ок. 500 гг. до н.э.) был выдающимся и ярко выраженным философом-идеалистом. В учении Пифагора четко прослеживаются орфические корни. Он проповедует «неубиение живых существ», так как тело считает гробницей души.

«Религию и мораль Пифагор считал основными атрибутами упорядочения общества. Пифагорейский подход к религии заметно отличается от тогдашней греческой традиции. Пифагорейский подход испытывает влияние элементов персидской и индийской мистики. Он в определенной степени является освящением классовой исключительности (которая приобретает почти кастовый характер). Его учение о бессмертии души (и ее перевоплощении) строится на принципах полной подчиненности человека богам: Бессмертных сначала богов, как велит нам закон, почитай, Их почитая, также отдай уважение богоравным умершим!» (По книге коллектива авторов Чехословацкой АН «История философии в кратком изложении»).

«Пифагор утверждал, – пишет Сенека в «Нравственных письмах к Луцилию», – что есть родство всего со всем и взаимосвязь душ, переселяющихся из одного обличья в другое. Ни одна душа, если верить ему, не погибает и не перестает существовать иначе как на малое время, после которого переливается в другое тело. Мы увидим, сколько временных кругов она пройдет и сколько обиталищ сменит, прежде чем вернется в человека».

Считалось, что Пифагор помнил некоторые свои предыдущие воплощения.

Он связывал душу человека с универсальной мировой душой. Частью этой мировой души был эфир, имеющий настолько тонкую структуру, что его нельзя увидеть зрением или почувствовать, а можно только воспринять подготовленным внутренним зрением.

Согласно Плутарху, Пифагор и Платон делили душу человека на две части (высший и низший манас) – разумную, или ноэтическую, и неразумную, или агнойю.

В жизнеописаниях Пифагора даже содержатся намеки о его связях с загадочной северной страной Гипербореей. Он общался с гиперборейцами, а ученики именовали его Аполлоном Гиперборейским (Ямвлих, «Жизнь Пифагора»).

Пифагору мы обязаны изобретением слов «философ» (philo-sophos – «любящий мудрость») и «космос» (греч. kosmos).

Древнегреческий поэт и философ Ксенофан Колофонский (ок. 570 – после 478 до н.э.) учил о единстве, вечности и неизменяемости всего сущего.

Он активно критикует широко распространенные антропоморфические взгляды в вопросах о божестве и множество богов греческой народной религии.

Проанализировав антропоморфные черты богов различных народов, он приходит к выводу, что не боги создали людей по своему подобию, а люди создали представления о богах: «Эфиопы своим богам приписали плоский нос и черную кожу. Тракийцы своим – синие глаза и волосы русые. Если бы волы, львы и кони имели руки или умели рисовать и поступали как люди, кони бы, подобно коням, а волы, подобно волам, изображали бы богов и наделяли бы их такими же телами, какие они и сами имели» (По книге коллектива авторов Чехословацкой АН «История философии в кратком изложении»).

Представитель еще одной античной философской школы – Эфесской, Гераклит (ок. 540 – ок. 480 до н.э.) идет в своих размышлениях еще дальше и утверждает первопричиной всего сущего еще одну «стихию» – огонь. Он утверждает, что мировой огонь, который есть также душа и разум (Логос) «мерами вспыхивает и мерами угасает»; путем сгущения из огня возникают все вещи, путем разрежения в него возвращаются, а мысль о непрерывном изменении материи есть, несомненно, развитием догадок Анаксимена – «все течет», «в одну реку нельзя войти дважды». Логос, по Гераклиту – так же вечен, как и несотворенный и неуничтожимый мир.

Из всех философов античности ему больше всех удалось развить мысль о единстве и борьбе противоположностей («раздор есть отец всего») и, в частности, материального и духовного.

За всей видимой борьбой, несомненно, стоит высшая гармония, так как мир «возникает из огня и опять сгорает в определенные периоды в течение всего века; свершается это согласно судьбе».

«И добро и зло – тождественны», потому что «Для Бога все хорошо, прекрасно и справедливо, а люди одно приняли за справедливое, а другое – за несправедливое».

Для Бога все хорошо, прекрасно и справедливо,

а люди одно приняли за справедливое, а другое за несправедливое

Гераклит учит, что материя и Логос существуют независимо от сознания человека, а индивидуальное сознание того – душа, подчиненная этому Логосу.

О судьбе человеческой души он пишет: «Когда мы рождаемся, наши души кладутся в гроб нашего тела. Гроб этот, наше тело – постепенно разрушается, и душа наша все больше и больше освобождается. Когда же тело умирает по воле Того, Кто соединил душу с телом, душа совсем освобождается».

Зенон из Элеи (ок. 490-430 до н.э.), как и его учитель – Парменид (ок. 515 – ок. 445 до н.е.), был стихийным материалистом. Он решительно отвергает мысли Анаксимена и Гераклита о движении, как о качестве бытия. Споры об этом были нешуточные, что даже нашло свое отражение в стихотворении А.Пушкина «Движение»:

«Движенья нет», – сказал мудрец брадатый.

Другой[84] смолчал и стал пред ним ходить.

Сильнее бы не мог он возразить.

Хвалили все ответ замысловатый.

В своих логических конструкциях – апориях[85] – Зенон не отрицал (да и не мог отрицать, как всякий разумный человек!) реальности собственно процесса движения в области чувственного познания, а лишь говорил о невозможности постижения сути процесса движения разумом с точки зрения человеческой логики.

Он утверждал, что «миров много и не существует пустого пространства», а также то, что «Люди произошли из земли, а души их есть смесь вышеназванных начал, в которой ни одно из них не пользуется преобладанием».

По представлению Демокрита из Абдер (ок. 470 – ок. 380 до н.э.) душа – самое существенное в человеке. О ней нужно заботиться больше, чем о теле. Все предметы одушевлены, а душа, которая наполняет весь мир и есть Бог. Это божество подчинено механическим законам, подобно всем предметам, и качественно не отличается от материального бытия.

Древнегреческий философ Сократ (469-399 до н.э.) стал для истории воплощением самого понятия «философ». Он был одним из родоначальников диалектики как метода отыскания истины путем постановки наводящих вопросов. Он считал, что принципы происходящих природных явлений нельзя познать в принципе. Мир по его представлениям является творением «великого и всемогущего, вездесущего и обо всем пекущегося» бога. В понимании сущности Вселенной он был идеалистом, проповедуя первенство духовного принципа.

Сократ учил, что «человек – это воплощённая душа. Перед своим воплощением она существовала, соединённая с первообразами, с идеями правды, добра и красоты; она разлучается со всем этим, воплощаясь в человеке, и, вспоминая своё прошлое, более или менее мучится желанием вернуться обратно».

В отличие от остальных идеалистов Сократ призывает искать гармонию не в окружающем мире, а в самом себе. Он вносит понятие «даймонион» – некий внутренний голос, имеющий божественное происхождение, а значит, является средством познание истины. Моральные нормы, законы и добродетель считал неизменными.

Даже находясь в тюрьме за провозглашение единства Бога, бессмертия души и будущей жизни он говорил своим ученикам, что «тело сохраняет очень заметные следы применявшихся к нему забот или случившихся с ним происшествий. То же можно сказать относительно души; по освобождении от тела, она сохраняет заметные следы своего характера, привязанностей и всех поступков своей жизни. Таким образом, самое большое несчастье для человека – перейти в другой мир с душой, отягчённой преступлениями... Из всех мнений одно остаётся несокрушимым: лучше перенести несправедливость, чем сделать её, и прежде всего надо стараться не казаться добродетельным человеком, но быть им».

Его ученик Платон утверждал, что Сократ не боялся смерти и выбрал ее добровольно, так как был уверен в нематериальности и неуничтожимости души, проповедуя таким образом ее вечность.

Платон (427-347 до н.э.) после смерти своего учителя несколько пересматривает свои взгляды («Сократ – друг, но самый близкий друг – истина») и приходит к выводу, что наш физический мир является своеобразной тенью, отражением мира духовного. В его философии дух первичен и является своеобразным формообразующим творящим принципом.

Он был убежден, что все материальные предметы мира, в конце концов, подлежат гибели, и лишь идеи являются вечными: «Идеи – прообразы чувственных вещей, вечные, неизменные и не зависящие от условий пространства и времени, в то время как чувственные вещи непрерывно изменяются, возникают и погибают, а потому лишены истинного существования».

Из этого он делает вывод об их истинной подлинности, объявляя, что лишь они могут быть настоящим предметом познания человека. Бога, непосредственного творца космоса из материи сообразно с вечным образцом он называет Демиургом[86].

«Ядром его гносеологических концепций является теория воспоминания. Душа вспоминает идеи, с которыми она встречалась и которые она познала в то время, когда еще не соединилась с телом, когда свободно существовала в царстве идей. Эти воспоминания тем сильнее и интенсивнее, чем больше душе удается отстраниться от телесности» (По книге коллектива авторов Чехословацкой АН «История философии в кратком изложении»).

По представлениям Платона душа – бестелесна, бессмертна. Она не рождается вместе с телом, а существует вечно. Она первенствует над человеческим телом и состоит из трех частей:

– высшей – разума человека, определяющего духовность и самосознание;

– средней – включающей в себя волю и благородные желания;

– и низшей – состоящей из влечений и чувственности.

Платон учит, что бог «устроил ум в душе, а душу в теле». Поступки и деятельность человека являются прямым отображением того, какая из этих частей души развита у него сильнее.

«Теория воспоминания» и многочисленные свидетельства очевидцев о посмертном опыте, приобретенном ими после клинической смерти, а также неистребимая вера в высшую Мудрость Бога, приводят Платона к серьезным размышлениям по поводу множественности существований человека, или, как называет это восточная философия, – реинкарнации.

Аристотелю (384-322 до н.э.) присуще двойственное отношение к вопросу о природе души и тела. Он полагал, что душа имеется у всех живых объектов – от растений до человека. В этом смысле душа у Аристотеля – это некий жизненный принцип: «Правильно думают те, кому представляется, что душа не может существовать без тела и не есть какое-то тело. Ведь она не есть тело, а нечто, принадлежащее телу, и потому существует в теле». Материалистические взгляды приводят его к выводу о подчинении души телу: «деятельность души обусловлена состоянием тела», «душа не существует без материи». А успешно сосуществующие с ними в единой системе взглядов идеалистические – к противоположному заключению: «одушевленное существо состоит, прежде всего, из души и тела; душа по своей сути является господствующим принципом, тело – принцип подчиненный».

Душа, как некий принцип вообще, присуща всему живому. Она, по его мнению, имеет три различных уровня: душа растений (определенная способность к росту и размножению), душа животных (как чувственный и эмоциональный принцип) и, наконец, душа человека (как эмоциональный и высший – разумный принцип живого существа). Жизнь души не может быть ограничена жизнью земного тела, а потому существует как до, так и после жизни на земле, потому что непреходящим может быть лишь то, что не имеет начала. Таким образом, предсуществование души у Аристотеля является логическим постулатом ее бессмертия.

Как об основе основ бытия Аристотель говорит о некой первоматерии (архэ), которая не может быть дифференцирована или даже описана существующими категориями, которые мы применяем для определения конкретных и выразимых в научных терминах состояний всего сущего. Эта праматерия рассматривается в качестве «потенциальной» предпосылки какого-либо существования материи вообще. Несмотря на то, что она является основой всякого бытия, ее, тем не менее, нельзя отождествлять с бытием и даже нельзя считать простой составной частью конкретного бытия, как нельзя отождествлять причину и следствие.

Помимо четырех стихий или первоэлементов герметизма, тесно связанных друг с другом, как модификации праматерии, Аристотель впервые вводит понятие пятого элемента (quinta essentia – пятая сущность) – «эфира».

Аристотель впервые пытается систематизировать существующие философско-научные воззрения, в результате чего появляются его научные труды: «Физика», «Метафизика», «О возникновении животных», «О душе», «Этика», «Политика», «Риторика», «Поэтика», а также свод его логических работ под общим названием «Органон» («Орудие»).

Основную роль во взглядах Эпикура (342-271 до н.э.) играла атомистическая система Демокрита. В учении о душе он также отстаивает подобные взгляды и считает душу не чем-то нематериальным, а вполне упорядоченной атомистической структурой, представляющей собой разновидность материи – очень тонкой и рассеянной по всему организму.

Вследствие материалистической концепции души он отрицает ее возможное бессмертие. После смерти и разложении тела, как ее носителя, она также подвергается рассеянию. Он призывал не бояться смерти: «Привыкай думать, что смерть для нас – ничто: ведь все и хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущений... Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мертвых, так как для одних она сама не существует, а другие для нее сами не существуют».

Эпикур решительно опровергал существование Бога, рассуждая: «Бога нет, потому что: если он всезнающий и в мире есть зло, значит он не всемогущий. Если он всемогущий и в мире есть зло, значит он не всезнающий. А если он всезнающий и всемогущий, а зло продолжает существовать, значит он не всеблагостный. А если он всеблагостный, то откуда зло?»

У последователей стоической школы, основателем которой был Зенон Китийский (336-264 до н.э.), современников материалиста Эпикура – Клеанфа Ассийского (331-232 до н.э.) и Хрисиппа Солийского (280-207 до н.э.) мы видим совсем другие принципы миропонимания. В своем учении о бытии (онтологии) они на равных признают материю, как основу всего сущего, и активный духовный принцип – логос, проникающий через всю материю и образующий все тела и вещи. По мнению стоиков: «Бог – это огненная пневма, наделенная разумом, лишенная формы, превращающаяся в то, во что желает, и уподобляется всему» (Антология мировой философии, «Стоики. Мироздание»). В результате эволюции Вселенной первичная субстанция – огонь – преображается в воздух, воздух – в воду и т.д.

Своим учением о последовательном превращении четырех основных элементов мироздания Зенон примирил учения Гераклита Эфесского, Анаксимена и Фалеса из Милета.

Диоген Лаэртский (1 пол. 3-го века н.э.) – автор компилятивного сочинения по истории греческой философии предполагает, что Зенон в своем трактате «О человеческой природе» первым в истории провозгласил, что для людей главное «жить согласно с природой, и это то же самое, что жить согласно с добродетелью».

В дальнейшем идеи стоицизма развивают Сенека (ок. 4 г. до н.э. – 65 г. н.э.), Эпиктет (50-138) и Марк Аврелий (121-180).

Философские взгляды 1 века до новой эры отличались крайним разнообразием и величайшей глубиной научного познания: стоицизм, эпикуреизм, скептицизм, эклектицизм, неоплатонизм…

Для античных материалистов, в отличие от воинствующих материалистов 20-го века, в принципе не существовало вопроса о том, имеется ли у человека нечто отличное от тела – его душа. Вопрос заключался совсем в ином: какова природа этой самой души, из чего она состоит.

Одним из ярчайших материалистов античности был представитель школы эпикуреизма римский философ Тит Лукреций Кар (95-55 гг. до н.э.). В своей поэме «О природе вещей» (единственном полностью сохранившемся систематическом изложении материалистической античной философии) пишет:

«Из какой материи дух и из чего он состоит,

это тебе перечислят вскоре мои слова.

Прежде всего говорю, что дух чрезвычайно тонок;

тела, что его образуют, чрезвычайно малы.

Это помогает уяснить и сам поймешь, что:

ничто не свершается в мире так быстро,

как то, что себе представляет и образует сама мысль.

Из этого видно, что дух имеет наибольшую скорость,

чем все то, что доступно глазу;

но что также подвижно, состоит он, верно, из тел

совершенно круглых и наимельчайших».

Из общего мироустройства Лукреций полностью исключает богов и объявляет религию заблуждением, основанным на необъяснимом человеком страхе перед природой.

Лишившись таким образом первопричины жизни и Высшего Всеобщего Начала, Лукреций загоняет сам себя в угол, откровенно признаваясь: «Природа души неизвестна; неизвестно, рождается ли она вместе с телом или потом внедряется в тех, кто родился; погибает ли она вместе с нами, разлученная смертью; спускается она во тьму к Орку и в пустынные пространства или же по воле богов вселяется в других животных».

В конце концов, он вынужден придти к пониманию возникновения жизни на земле вследствие ее естественного развития из неорганического мира от простейшего к более сложному. Этим он опередил Ч.Дарвина на 1900 лет.

Для Лукреция страдания и испытания в жизни человека – нечто чуждое его природе: «Не ясно ли всякому, что природа наша требует лишь одного, – чтобы тело не ощущало страданий и чтобы мы могли вкушать сладостный душевный мир, не зная страха и тревог?»

Подлинными энциклопедистами были представители школы эклектизма, к которым принадлежал и Цицерон (106-43 гг. до н.э.) – великий римский оратор, философ.

Человек по его представлению – несет в себе нечто божественное. Все философские течения, независимо от их направленности, ведут человека к совершенствованию, а поэтому все лучшее и самое ценное от каждого из них необходимо соединить в одно целое.

Наблюдая процесс усвоения знаний некоторыми детьми, которые совершают это с удивительной легкостью и скоростью («весомый аргумент в пользу того, что еще до рождения люди обладают знанием множества вещей»), он высказывает мысль о скрытой стороне этого познания: «кажется, что они не учатся всему этому впервые, а попросту вспоминают».

О распространенности подобных взглядов говорит и тот факт, что великий римский поэт Вергилий (70-19 до н.э.) в своем эпосе «Энеида» о странствиях троянца Энея в присущей ему поэтической манере описывает, как после смерти человеческие души очищаются от грехов. Они направляются в Элизиум (Елисейские поля) – подобие загробного мира для праведников, а затем входят в реку забвения – Лету. Там они очищаются от бремени памяти и снова готовы войти в смертные тела.

Период становления христианства

Представитель стоической школы Сенека (ок. 4 г. до н.э. – 65 г. н.э.) отстаивал убеждения, о том, что разум, как активный принцип, сообщает материи форму. Материя при этом остается первичной. Разум, в гносеологических взглядах Сенеки, берет свое начало в чувствах. Этим он близок к когорте античных сенсуалистов (от лат. sensus – восприятие, чувство).

По его представлениям душа («пнеума») состоит из очень тонкой материи, некой смеси огня (не открытого пламени, а энергии) и воздуха (как одной из стихий). Она бессмертна и заключена в тело, которое для нее является «оковами».

Если Сенека призывал человека почувствовать свою неповторимую индивидуальность, то Эпиктет (50-138) делает упор на личную свободу этой индивидуальности: от рабства по плоти до рабства по духу. В его призыве к усмирению своих желаний чувствуются нотки восточной философии и, прежде всего, буддизма: «Не желай, чтобы все происходило, как ты хочешь, но желай, чтобы все происходило как происходит, и будет тебе хорошо в жизни». Ограничение желаний и рекомендации принять ситуацию «как есть» многие тогда называли и до сих пор называют пассивностью и бездеятельностью. Однако это был призыв искать совершенства не во внешних проявлениях и событиях, а внутри себя, через гармонию и единосущность с окружающим миром.

Главной сущностью человека считает разум, посредством которого тот участвует в событиях мира. Из этого он делает вывод, что заботиться необходимо не о внешнем благосостоянии, а о развитии разума и души. Как в человеке разуму подчинена вся его деятельность, так и в мире правит мировой разум – логос, бог.

Филон Александрийский (ок. 25 г. до н.э. – ок. 50 г. н.э.) принадлежал к еще одной философской школе, на этот раз – к неоплатонической. Его философия стремилась соединить греческую философию и иудейский мистицизм.

На протяжении нескольких предшествующих веков воззрения эллинистов активно проникают в иудейскую религию. «Некоторые ученые, например, заходят столь далеко, что называют иудаизм того времени эллинистической религией, другими словами, религией, находящейся под влиянием греческой культуры на том этапе ее развития» (Э.Профет, «Реинкарнация. Утерянное звено в христианстве»).

Учение Филона Александрийского было очень близко христианской идеологии, а он сам пользовался заслуженным уважением у представителей еврейской общины Александрии. Его представления о Логосе, как посреднике между Богом и человеком, обрело у христиан вид второй ипостаси Троицы.

Он, как и другие мистики, принадлежавшие его школе, верили в божественные истоки человека, а жизнь рассматривали как путь к совершенствованию, конечной целью чего должно быть полное единство с Богом.

В понимании души Филон был чрезвычайно близок к представлениям Платона. Он говорит о жизни, как о потоке, увлекающем за собой души. Самые светлые души вырываются из этого потока и становятся служителями и помощниками Бога. Души, которые не могут из него еще вырваться вследствие своей огромной привязанности к материальному – деньгам, славе и пр., снова возвращаются в смертные тела. Соединение души с телом является свободным актом, для чего души сходят с неба на землю, побуждаемые любовью к плотской материализации.

Филон учит, что может быть две формы смерти – физическая и духовная. Именно вторую смерть испытали Адам и Ева, совершив свое грехопадение. Этим поступком они подчинили свою душу требованиям смертной плоти и таким образом оторвали ее от Первоисточника.

Прогрессирующий рационализм, переход от республиканского устройства государства к империи и укрепление христианских взглядов в начале 1-го века н.э. приводят римское общество к кризису мировоззрения. Следствием этого стало возрождение мистических и иррациональных воззрений – нумерологии, Каббалы и пр.

У Аполлония из Тианы (1 век н.э.) неопифагорейская философия успешно интегрируется с древним иудейским тайным учением. Он посещал Индию и общался с брахманами, где укрепился в своей вере во множественность воплощений человека. По свидетельствам его современников Аполлоний обладал совершенно уникальными способностями, воспринимаемыми многими в качестве настоящих чудес. Так, римский церковный писатель Евсевий Памфил (ок. 263-339) в своем труде «Церковная история» упоминает: «... Уж не будем говорить об Аристее и Пифагоре, живших в древние времена, но во времена наших предков в царствование Нерона[87] действовал Аполлоний Тианский, который с самого детства и когда он был в Эгах, в Киликии, жрецом человеколюбивого Асклепия совершил много чудес...»

Христианский писатель и философ Лактанций Люций Целий Фирмиан (ок. 240 – ок. 320) упоминает об одном из таких случаев: «... Аполлоний, когда Домициан[88] захотел его наказать, внезапно исчез из судилища». Имеются свидетельства и о других его внезапных исчезновениях, а также о воскрешении им молодой женщины, когда ту уже везли в гробу.

Флавий Филострат в начале 3-го века в книге «Жизнь Аполлония Тианского» писал: «Когда Эфес постигла чума и ни одно средство не могло победить эпидемию, они послали к Аполлонию, желая, чтоб он уврачевал их страдания. Он не стал медлить, но произнес: «iomen» (идем) и оказался в Эфесе, подобно Пифагору, который одновременно был в Туриях и в Мегапонте[89]».

Однажды, когда Аполлонию было уже около ста лет, его обвинили в чародействе и заключили в тюрьму. Там, пытаясь уличить старика в шарлатанстве и обмане, его спросили о том, когда он сможет оказаться на свободе. Тот ответил: «Завтра, если это зависит от судьи; сейчас, если это зависит от меня». С этими словами он вынул ноги из кандалов и сказал: «Вы видите свободу, которой я обладаю» и снова вернулся в кандалы.

Будучи одним из великих посвященных в тайные знания великого прошлого, он учил: «Не существует смерти чего-либо, за исключением внешности; и также нет рождения чего-либо, кроме внешнего облика. То, что переходит из субстанции в природу, кажется рожденным, и то, что переходит из природы в субстанцию, кажется, подобным же образом, умершим; хотя в действительности ничего не порождается и ничего не исчезает; но лишь сейчас попадает в поле зрения и сейчас исчезает из него. Нечто появляется по причине плотности материи и исчезает по причине разреженности субстанции; но это всегда одно и то же, различающееся только по движению и условиям».

Во 2-ом веке иудей из Александрии, философ Валентин (110-175) основал гностическую секту, просуществовавшую до 5 века. Предположительно он был автором книги о воскресении. Деятельность секты вначале начиналась как христианская с элементами неоплатонизма. Но скоро она превратилась в школу наподобие Пифагоровой, где на начальном уровне велось обучение азам христианства, а для избранных преподавалось учение о Саваофе и Йалдаваофе.

Валентиниане учили, что человек состоит из тела, души и ума. Тело происходит от земли, душа – от «сформированного», а ум – от «созданного», что очень тесно переплеталось с учением Каббалы. Отсюда три вида людей: духовные (имеют все составляющие), душевные (тело и душа) и плотские (только тело).

У валентиниан, как у гностиков и неоплатоников в учении присутствовала личность демиурга – творца мира материального. Христианский богослов 2-го века Ириней Лионский (ок. 130 – ок. 200) упоминает: «Некоторые из них (валентиниане) говорят, что демиург также произвел Христа».

Существовало устойчивое представление о разных уровнях развития человеческого духа. Одних называли «пневматиками», а других – «психиками». Такое деление на ряд промежуточных звеньев между Богом и «низшей» материей было очень распространено в идеалистической философии и богословии того времени. Очень распространено было деление людей на обладателей духа (pneuma) и животной души (psyche). Лишь первые, т.е. «пневматики», способны были познать бога.

У апостола Павла прослеживается отчетливое влияние на его деятельность воззрений валентиниан, в частности дано деление людей на пневматиков (духовных), психиков (душевных) и соматиков (плотских) (см. 1 Кор. 2:13-3:3).

Марк Аврелий (121-180) был по сути последним представителем стоицизма. В его этике он видел реальный шанс возрождения общества, подверженного целому ряду кризисных явлений. Философия Марка Аврелия испытала влияние не только мистицизма, но и воззрений Востока. Мир для него – преходящ и изменчив: «Время человеческой жизни – миг; ее сущность – вечное течение; ощущение смутно, строение всего тела бренно; душа неустойчива, судьба загадочна; слава – недостоверна. Все относящееся к телу подобно потоку, относящееся к душе – сновидению и дыму. Жизнь – борьба и странствие на чужбине. Но что может вывести на путь? Ничто, кроме философии. Философствовать же – значит оберегать внутреннего гения от поношения и изъяна, добиваться, чтобы он стоял выше наслаждения и страданий...»

Он верит в предопределение свыше в судьбе человека: «Чтобы не случилось с тобой, оно определено тебе от века», но предопределение для него – это не фатум, рок, которого нельзя избежать, а побуждение к действию, призыв к реальному изменению прежде всего себя: «Человек возмущается злом, исходящим извне, от других, – тем, чего устранить не может, а не борется со своим собственным злом, хотя это в его власти», «Всякому созданию полезно не только все то, что посылается ему провидением, но и в то самое время, когда оно посылается».

Хотя жизнь человека и является великой ценностью («Живи так, как будто ты сейчас должен проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок»), но, тем не менее, его задача состоит в том, чтобы стать совершенным и навсегда вырваться за пределы земной оболочки: «Когда человечество поумнеет, оно поймет, что умереть навсегда – большое счастье».

Воззрения стоиков, и особенно необходимость для обретения гармонии души подчинить себя мировому разуму, оказали существенное влияние на формирование раннего христианства.

Вместе с христианством в 1-3 веках развивается и обновленный неоплатонизм – последнее цельное философское направление античности, основателем которого считается Аммоний Саккас (175-242). Его труды были изданы лишь после смерти его учеником – Плотином (205-270).

По их взглядам основой всего сущего является сверхчувственный, сверхъестественный божественный принцип, от которого зависят абсолютно все формы бытия. Этот принцип выходит за рамки познания разума человека: «Это бытие есть и остается богом, не существует вне его, а есть именно сама его тождественность».

Материю Плотин сравнивает с тьмой, а божественный принцип – со светом, пронизывающим эту тьму. Воскрешаются известные с древнейших учений понятия о духовной иерархии. Выше всех в ней – Божественный принцип, далее следует божественная душа и видимая природа.

Душа индивидуальная есть частью души мировой. Она подвержена изменениям и ее уровень развития зависит от устремлений человека и его труда: «всякий, кто хочет созерцать божественное и прекрасное, пусть прежде сам сделается богоподобным и прекрасным» (Плотин, «Эннеады»).

Душа, по представлению Плотина – нечто чуждое материальному миру, плоти: «Совершенная и духовная душа всегда чиста: она отворачивается от материи, не приближаясь и не взирая ни на что безграничное, безмерное и злое. И потому, пребывая в чистоте, она всецело остается в пределах, положенных Духом» (Плотин, «Эннеады»).

Такие воззрения отличают его взгляды от традиционного стоицизма, рассматривавшего душу и плоть, как нечто «дружественное», гармонично сочетающееся друг с другом. У Плотина они не связаны органически и имеют разную природу.

Тело – оковы свободной души, которые необходимо, в конце концов, сбросить. Тем не менее, душу с телом соединяет не какая-то посторонняя сила, но каждая душа, стремясь к совершенству, входит в тело, соответствующее ее природе и ее воле, и избирает для себя жизненное поприще на свой страх и согласно своим склонностям. С рождением мы утрачиваем память о нашем трансцендентальном существовании, но это беспамятство существует лишь для нашей земной личности.

Несовершенную индивидуальную внутреннюю сущность человека Плотин сравнивает с бесформенной глыбой, отсекая от которой лишнее, можно создать прекрасную статую: «Если же не увидишь красоты в самом себе, поступай подобно скульптору, творящему прекрасную статую: одно он отсекает, другое полирует; одно сглаживает, другое подчищает – пока не добьется своего. Так и ты – удали лишнее! Выпрями то, что криво, очистив темное, сделай его сияющим; и не прекращай обрабатывать свою статую, пока не заблистает перед тобой богоподобная сияющая красота добродетели, пока не узришь мудрость, восседающую в священном чистом величии» (Плотин, «Эннеады»).

Чрезвычайно интересны его мысли о природе восприятия окружающего мира человеческой душой: «Наконец, если я осмелюсь, в противоположность мнению всех прочих людей, высказать свободно и определенно свое собственное убеждение, то, по-моему, в чувственном теле пребывает постоянно не вся наша душа, а только некоторая ее часть, которая, будучи погружена в этот мир и потому уплотняясь или, лучше сказать, засоряясь и омрачаясь, препятствует нам воспринимать то, что воспринимает высшая часть нашей души». В средние века к такому же мнению склонялись Теофраст Парацельс, Ян ван Гельмонт, Томмазо Кампанелла (1568-1639).

Предание гласит, что последними словами Плотина перед самой смертью были: «Ныне стремлюсь я отвести обратно мое «я» ко Всеобщему «Я»».

Подобное отношение к материальному, воспринимавшемся как зло, ведет к необходимости подавления всего, что не относится к духу. Плотин проповедует крайний аскетизм и воздержание от присущих плоти желаний.

***

Как видим, представления античных философов о природе человека отличались своими многообразием и глубиной. Познания научные, философские и религиозные еще не разделялись на порой непримиримые направления человеческой мысли и составляли единое мировоззрение, цельное в своем понимании Вселенной и человека, макрокосма и микрокосма.

Их взгляды нашли свое продолжение в последующие века. Так, учение о микрокосме, распространенное в древнегреческой философии у Платона, Аристотеля и стоиков, развивается у философов эпохи Возрождения – Н.Кузанского, Дж. Бруно, Т.Кампанеллы и Парацельса.

У последнего из них человек – это мир в миниатюре, а Вселенная – большой мировой организм. Между ними существует невидимая, но явная связь и удивительно подобие в их частностях. Это стало чрезвычайно важным моментом в его убежденности о влиянии на человека космоса и отдельных светил и планет.

Понятие о микрокосме является важным звеном во взглядах И.Гете, а в работах Г.Лейбница предстает пред нами в лице «монады» («Люди – это малые боги»).

Период античности в эволюции мировоззрения человека можно назвать материалистическим идеализмом или, если хотите, – идеалистическим материализмом. Во всяком случае, эти два начала всего сущего не разделялись на независимые друг от друга компоненты – дух и материю, а составляли единое «дух-материя», как и последующие представления о «пространстве-времени» (время не существует вне пространства, а пространство вне времени).

Период гонений и преследований

В 1-2 веках новой эры последователи учения Христа подвергаются жестоким гонениям и преследованиям со стороны приверженцев других культов.

В открытую и порой непримиримую борьбу с язычеством и христианскими ересями во 2-ом веке вступают также и раннехристианские писатели-«апологеты» (с греческого «апология» – защита). Они опираются на новозаветные писания, но какой-либо твердой линии поведения по отношению ко внешним учениям у них еще не сложилось, поэтому каждый действовал по своему усмотрению.

Юстин Мартир (ок. 100-166) считал, что учение Платона направлено ко Христу, а философию – одним из путей к Богу. Однако его ученик Татиан в своем послании «Речь к эллинам» фанатически и с неприкрытой ненавистью осудил всю языческую и античную культуры.

«К философствующим апологетам, которые стремились доказать независимость христианства от античной философии, принадлежит и Теофил Антиохийский, епископ в месопотамской Антиохии.

Одно из направлений апологетики занималось критикой гностицизма и стремилось придать христианству форму философско-теологической доктрины. Представителями этой группы были Эрней (конец 2 в.), трактат которого «Разоблачение и опровержение фальшивой гносис» важен для познания гностического учения, и его ученик Ипполит (ум. ок. 236)» (По книге коллектива авторов Чехословацкой АН «История философии в кратком изложении»).

Едва опомнившись от преследований, христианство, как религия и идеология, само начинает в 3-4 веках активно наступать на инакомыслие и античную философию с присущим ей плюрализмом мнений.

Понемногу отвергаются образованность и существенные научные познания, как несущие угрозу становящейся религии.

Одной из главных и реальных угроз для христианства представлял гностицизм (от греч. gnosis – знание), так как его сторонники пытались осознать, понять свою веру через размышление и созерцание и таким образом придти к некому синтетическому познанию бога. В этом он был чрезвычайно близок к философии Востока, учениям Платона и Пифагора.

Гностики утверждали, что природа человека троична – тело, душа и дух. Дух человека рассматривался как божественная искра, ведущая его к Единому Началу через длительное самосовершенствование.

Подобно Цицерону, Вергилию и Филону Александрийскому, гностики верили в то, что душе, не достигшей совершенства, перед обличением в плоть дается «чаша забвения», что позволяет ей начать новый этап «с чистого листа», не будучи отягощенной воспоминаниями прошлых грехов и проступков. Душам же, достигшим довольно высокого уровня духовной чистоты, эта завеса неведения приоткрывается по мере необходимости. Для того чтобы вырваться навсегда из этого круга перерождений, человек должен коренным образом изменить свое отношение к внешнему миру и систему ценностей, отдавая предпочтение вещам духовным.

Гностики обладали обширными познаниями и, как они утверждали, тайными знаниями, данными Самим Иисусом. Они по-своему трактовали священные писания. В подобном плюрализме отцы церкви усматривали реальную угрозу своему авторитету.

В конце концов, источником познания и необходимой информации объявляется божественное откровение. Христианский теолог, юрист, философ и писатель Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс (ок. 160-230) указывает на огромную пропасть между библейским откровением и греческой философией в пользу, естественно, первого.

Вследствие невозможности познания истины с помощью разума[90], он призывает на помощь веру: «Философы утверждают, что они ищут; стало быть, они еще не нашли». Его величайшие заслуги церковь видела именно в пропаганде христианства и в защите церкви от римских властей, а также от еретических поползновений. К последним относились и разного рода «умствования» философского разума, так как считалось, что они покушаются на авторитет Священного Писания.

В целом верные выводы об ограниченности возможностей разума и необходимости поиска иных путей совершенствования человеческой сущности, приводят его к другой крайности: «Считать все непонятное истинным – вот залог подлинной веры».

Необходимость обоснования зарождающихся догматов приводит его часто к очень спорным и противоречивым утверждениям. Так, он говорит, что Бог един, вечен, а Святой Дух произошел от Него, как луч от Солнца. Бог-Отец первенствует над Богом-Сыном, но не по времени, так как оно появилось вместе со всем миром, сотворенным Богом из ничего.

Душа, по мнению Тертуллиана, телесна, иначе она не могла бы влиять на тело. Душа ребенка переходит от отца в момент зачатия через его семя и является «отпрыском души Адама». Она несет в себе первородный грех из-за своих наследственных качеств.

Воззрения Тертуллиана подготовили почву для реального и полного подчинения свободной философии, как системы взглядов, науке о религии. Это убедительно показала вся дальнейшая история христианства.

Замечу, что здесь идет речь о «христианстве» как о системе мировоззрения (с определенной догматикой и официальными трактовками), созданной отцами церкви в первые века новой эры, а не об учении Христа, которое Он дал лично, а также через своих учеников – апостолов.

Сторонником тесного сближения с философией эллинизма был глава Александрийской богословской школы Климент Александрийский (ок. 150 – ок. 215). Этот христианский теолог и писатель стремился к синтезу эллинской культуры и христианской веры.

Его преемником и продолжателем был христианский теолог, философ и филолог Ориген (ок. 185 – ок. 254). Он оказал большое влияние на формирование христианской догматики и мистики. Ориген смело соединял идеи Платона и Учение Христа, чем явно отдалялся от принятых церковных преданий и устоявшихся догм, вызывая открытое недовольство отцов церкви.

Он считал христианство совершенно закономерным завершением древнегреческой философии. Заново прорабатывая труды античных философов, Ориген открывал в них для себя новые и новые моменты с позиции учения Христа.

Для Оригена Христос – образ света, стоящий между Богом и человеком. Библейское воскресение в конце времен он понимал не как воскресение плоти, а как исключительно духовное явление, а значит и тела, которые люди получат при этом, – будут тоже духовными.

Ориген утверждает, что понимания Священного Писания нельзя достичь путем буквальной трактовки написанного: «Дух, по промыслу Божьему, через Слово, бывшее в начале у Бога, – Дух, просвещавший служителей истины, пророков и апостолов, имел в виду преимущественно неизреченные тайны о предметах, касающихся людей».

Человек для него – это истинное «я», облаченное в смертные тела: «Людьми же я называю теперь души, пользующиеся телами с тою целью, чтобы тот, кто может научиться, сделался причастником всех догматов Его (Духа), исследуя и предавшись глубинам разума, скрытым под словами». Он признавал, что каждый человек получает тело, соответственно своим заслугам и своим прежним действиям.

Ориген учит каким образом возможно достичь совершенства человеческой души и какова природа Иисуса: «Что же касается истин о душах, то, – ввиду того, что души могут достигнуть совершенства только при полном и разумном познании о Боге, – в числе этих истин на первом плане необходимо было поставить истины о Боге и Его Единородном, именно о том, какова природа Единородного, каким образом Он делается Сыном Божьим, по каким причинам Он снисшел даже до человеческой плоти и совершенно восприял человека, каково действие этого (воплощения), на кого и когда оно простирается».

Он считал, что Земля создана Господом для того, чтобы испытывать свободную волю человека, что человек, будучи мужчиной в этом воплощении, может родиться женщиной в следующем, и наоборот. Таким образом, он проповедовал разносторонние испытания души, каждый раз выносящей из земной жизни некий бесценный опыт, являющийся неотъемлемым атрибутом личности, вечным и непрерывно совершенствующимся в отличие от бренного тела.

Ориген подвергся аресту и жестоким пыткам по приказу ревностного гонителя христиан – императора Деция (? – 251 г.). Он умер вскоре после своего освобождения.

Соединение платонизма с христианским учением, отклонение от ортодоксального церковного предания привели в 543 году к осуждению идей Оригена как еретических: «Анафема Оригену … и всякому, кто думает подобным образом».

Александрийский священник Арий (256-336) своими взглядами положил начало так называемым арианским спорам в христианском богословии. Он утверждал, что Иисус Христос, будучи второй ипостасью Троицы, не единосущен Богу Отцу, а является лишь Его образом. Ариане доказывали, что Иисус Христос не был рожден Сыном Божьим, а стал им после своего воскресения. Это утверждение открывало возможности стать подобным Иисусу для любого Его последователя. Не принятие оного тезиса означало одно – Иисусу Христу необходимо поклоняться так же, как и Господу Богу, потому что они являются единосущными друг другу. Арианство было осуждено как ересь Никейским (325 г.) и Константинопольским (381 г.) Вселенскими соборами.

В период правления императора Константина Великого (285-337) христианство (с вышеупомянутыми оговорками) становится официальной государственной религией империи. Но языческие культы при этом еще некоторое время сохраняются. Однако вскоре его сын – император Констанций II (317-361) закрывает все языческие храмы и запрещает жертвоприношения. После 367 г. император Грациан (359-383), будучи ревностным защитником христианства, лишил языческое жречество доходов и привилегий, а император Феодосий I (ок. 346-395) в 380 г. утвердил господство ортодоксального христианства, преследовал ариан и приверженцев язычества. При нем были отменены Олимпийские игры, как проявление язычества, а также сожжены Александрийская библиотека и многие языческие храмы.

Этот, как видимо, полагалось, огонь справедливого возмездия за иноверие стал прообразом адского пламени Августина и лишь малой искрой тех костров, что полыхали в средневековой Европе в течение нескольких веков.

В 5 веке активное наступление христиан на позиции инакомыслия продолжается.

Философы средневековья о душе и теле

Период августинианства

Христианский теолог и церковный деятель Августин Аврелий (354-430), названный позднее «блаженным», был чрезвычайно противоречивой личностью. По сути, он был родоначальником христианской философии истории. В своем сочинении «О граде божием» он противопоставляет «земному граду» – государству – мистически понимаемый «божий град» – церковь. Развил учение о благодати и предопределении. Глубиной психологического анализа отличается его автобиографическая «Исповедь», изображающая становление личности. «Христианский неоплатонизм Августина» господствовал в западноевропейской философии и католической теологии вплоть до 13 века.

Центральной темой в философии Августина была падшая человеческая натура, являющаяся следствием «первородного греха», совершенного Адамом и Евой в Эдемском саду. Это уникальнейшее и «гениальнейшее» изобретение философско-теологической мысли, проталкиваемое автором по всем инстанциям в течение 20 лет, наконец-то находит своего потребителя – положение принимается церковью и становится одним из ключевых понятий христианской веры.

Согласно этому утверждению человек своим деянием преступил закон и, таким образом, уклонился от первоначального целостного мирового порядка. Но возврат в первоначальное гармоничное с Богом состояние для человека вполне возможен. Об этом говорят доктрины спасения и оправдания его грехов.

Августин учит, что каждый человек от природы является грешником с момента рождения: «Никто ведь не чист от греха перед Тобой (т.е. перед Богом), даже младенец, жизни которого на земле один день» (Августин, «Исповедь»), так как «… одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Рим. 5:12). А раз все являются грешниками, то и все без исключения нуждаются в искуплении этих грехов.

Он отрицает способность человека самостоятельно, без посторонней помощи вырваться из объятий греха и таким образом восстановить свое изначально состояние гармонии с Богом.

По мнению Августина, это преобразование человеческой натуры может произойти исключительно по Божьей воле извне. Для этого Господь в лице Иисуса Христа предоставляет человеку шанс на спасение: «Посредник между Богом и людьми, человек Христос Иисус встал между смертными грешниками и Бессмертным и Праведным – смертный, как люди, праведный, как Бог» (Августин, «Исповедь»).

По сути, основные мотивы его учения звучат в другой фразе из «Исповеди»: «Вот, Господи, я слагаю на Тебя свою заботу, да живу и «увижу чудеса закона Твоего»: Ты знаешь невежество мое и слабость мою: научи меня и исцели меня. Твой единственный Сын, «в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения» выкупил меня Своей Кровью».

В воззрениях Августина чувствуется влияние манихейства. Оно получило широкое распространение с конца 3-го века от Китая до Испании и утверждало, что Господь при сотворении мира смешал добро и зло, а человек, как частица этого мира, также содержит в себе эти два противодействующих начала. Но Августин довел его в своем учении до абсурда, изъяв из общей идеи мысль о множественности воплощений человека, как основного пути к постепенному совершенствованию своей души, наделенной свободой определять свои устремления.

Человек вне Бога – раб греха и руководится только естественными побуждениями и управляется вожделением, которое противится добру.

Высшим проявлением Божьей любви, направленной на спасение человека от оков греха, является дар Божий, называемый благодатью. Эту благодать человек не может заработать – ее можно получить в дар лишь по Божьему изволению. Августин убежден, что вера в Бога – это следствие благодати, а не ее причина!

Таким образом подчеркивается мысль о том, что средство спасения находится вне человека. Ожесточенные споры по данному вопросу продолжались еще очень долго. В частности тема происхождения благодати была одним из ключевых моментов в противостоянии в 16 веке между доминиканцами и иезуитами.

Проанализировав это утверждение Блаженного Августина, можно сделать совершенно уникальный вывод: вначале Господь не дает человеку Свою благодать (ну не понравился он Ему, и все тут!), а потом его за это же и наказывает! Ведь без оной человеку возможен лишь один путь – в ад.

Августин, несомненно, должен нести определенную долю ответственности за последующие преследования церковью инакомыслия, репрессии и пятисотлетнюю инквизицию. Ведь он решительно отстаивал метод принуждения для сохранения единства христианской церкви и в качестве средства спасения еретиков. Вероятно, это считалось высшей степенью проявления любви к человеку.

Противоречия воззрений Августина вылились во вполне конкретные проявления. С одной стороны он учит: «Не стремись к внешнему, возвратись в себя самого: истина обитает внутри человека» и «Разум есть взор души, которым она сама собою, без посредства тела, созерцает истинное», а с другой: «Лучше знаешь Бога, не доискиваясь его» и «Будем же верить, если не можем уразуметь».

С одной стороны его учение проникнуто стремлением спасти человека и привести его к Богу, а с другой – полное пренебрежение тем, что дано человеку Самим Сущим: «Любовь к Богу, доведенная до пренебрежения собой, создала град Господень».

В понимании Августина Бог – бесконечность, а мир – продукт Его милости. Результатом его «взгляда в себя» явилась персонализация Бога, в отличие от универсализма античных философов. Отныне подобное «очеловечивание» Бога открывало путь для Его изображения художниками.

Именно этому отцу церкви мы можем быть «благодарны» за то, что нормальные и естественные сексуальные отношения были объявлены греховными по своей сути независимо от того, кто принимал в них участие (даже между супругами). А его теория адского пламени и хвостато-рогатых кочегаров, бойко орудующих кочергами под котлами с кипящей смолой для грешников (т.е. практически для всех), приобрела у мастеров кисти ощутимые и вполне материальные очертания.

Таким образом, природное сексуальное влечение было объявлено вне закона, а человек, уловивший в себе эту запрещенную тягу, отныне мог запросто и без посторонней помощи узнать о том, насколько испорчена и подвластна дьяволу его персональная душа.

Остается только удивляться, почему не были объявлены проявлениями ада чувство голода и жажды, а заодно и стремление немного подышать, дабы поддержать существование своей, безусловно, падшей натуры.

Вдобавок ко всему Августин выдвинул теорию, согласно которой младенцы и новорожденные подлежат обязательному крещению (естественно в лоне церкви) снова-таки из-за проклятого первородного греха.

Э.Профет в книге «Реинкарнация. Утерянное звено в христианстве» упоминает об одном чрезвычайно интересном случае: «Мать была в отчаянии, потому, что ее сын умер некрещеным. Она отнесла тело своего ребенка в храм св. Стефана. Ребенок чудесным образом ожил, был крещен и снова умер»! По-видимому, после этого мать должна была прыгать от восторга и благодарить небеса за проявленную высочайшую милость.

В сущности, Августин практически похоронил «философию», как таковую, заменив мысль догмой, а поиск истины – Божьим откровением, данным через церковь. Старая «любовь к мудрости» была отправлена в отставку из-за фактического отказа от услуг разума, как средства познания.

«В философии истории он выступает против как языческих религиозных представлений, так и нерелигиозных этических и философских концепций. Языческих богов он отвергает как бессильных демонов, порожденных поэтической фантазией. Им он противопоставляет единого и всемогущего бога» (По книге коллектива авторов Чехословацкой АН «История философии в кратком изложении»).

Крайняя противоречивость взглядов уважаемого отца церкви привела к тому, что его последователи очень часто не находили взаимопонимания даже между собой.

Со 2-го века Римская империя, бывшая еще совсем недавно крупнейшим и самым мощным государством в Средиземноморье, стремительно идет к своему упадку. Восстания завоеванных народов и периодические вторжения варваров приводят к отпадению некоторых восточных провинций и образованию в 395 году Восточной Римской империи со столицей в Константинополе.

В это время своих граждан от вторжений варваров не в состоянии защитить ни постепенно утрачивающий свое влияние глава Западной Римской империи, ни еще не окрепший глава Восточной. Это приводит к тому, что развитие свободной философской мысли надолго останавливается, а доктрины, провозглашенные Августином, занимают главенствующую роль в религиозных взглядах мыслителей того времени.

В противовес таким воззрениям в странах Средиземноморья в начале 5 века распространилось учение христианского монаха Пелагия (ок. 360 – после 418). Исходя из античного рационализма он отрицал непреодолимую наследственную силу «первородного греха» и учил, что человек может получить спасение благодаря персональным нравственным и духовным усилиям.

Практически Пелагий говорил о «спасении по заслугам» в отличие от «спасения по благодати» Блаженного Августина. Подобные утверждения церковь восприняла в качестве прямой атаки на свои основополагающие принципы. Это привело к осуждению пелагианства как ереси в 418 году на соборе в Карфагене, затем в 431 году на 3-м Вселенском соборе, а также папами римскими – Иннокентием I (ум. в 417 г.) и Бонифацием I (ум. в 422 г.).

Православная церковь «отрицая вместе с Августином пелагианское учение о свободе воли, могущей совершить спасение, в тоже время признает, что человек имеет на столько свободы воли, чтобы любить добро и избирать его, что отрицает Августин. Она вместе с Августином признает, что человек не может достигнуть нравственного совершенства и спасения без благодати; и в тоже время утверждает, что и после грехопадения у человека осталась сила желать благодати и стремиться к ней, чего не допускает Августин» (Ф.Брокгауз, И.Ефрон, «Энциклопедический словарь»).

Но на этом борьба с еретиками в 5-ом веке не заканчивается. В 431 году на 3-м Вселенском соборе ересью названо «несторианство». В 451 году церковь закрепляет положение христианства как государственной религии и в восточной, и в западной части Римской империи, а также осуждает сторонников христианского учения «монофиситов».

Во второй половине 5-го века появляются анонимные работы «Об именах божьих», «О мистической теологии», «О небесной иерархии», «О церковной иерархии» – так называемые «Ареопагитики». В них бог выступает сверхразумным источником бытия и небытия и рассматривается подробная мировая духовная иерархия. В этой иерархии высшие уровни занимают ангелы и духи, а нижние – люди, которые посредством церкви могут общаться с богом.

Именно эти идеи строгого разграничения функций человека и церкви были ценны последней для установления своего влияния на все сферы церковной и светской жизни.

Последователи Августина своих теорий практически не выдвигали и устоявшихся философских категорий не оспаривали, а лишь иногда погружались в исторические изложения того, что им досталось от их более свободомыслящих предшественников.

Тысячелетняя свобода философской мысли сменяется тысячелетним рабством.

С конца 8-го века центр культурного развития переместился на территорию современных Германии и Франции.

Франкский король Карл Великий (742-814) из династии Каролингов благодаря территориальным приобретениям в 773-774 гг. Лангобардского королевства в Италии, в 772-804 гг. – Саксонии, в 787-796 – территорий нынешних Австрии и Венгрии, в 785 г. – Фрисландии и пр. создал довольно обширную империю.

В 800 Карл подавил восстание против папы в Риме и 25 декабря 800 года в Соборе Святого Петра папа римский Лев III возложил на голову Карла императорскую корону.

Правление Карла ознаменовалось расцветом феодализма. Устанавливались новые административно-территориальная и общественно-правовая системы. Оставшийся неграмотным император большое внимание уделяет образованию. При монастырях создаются школы, вводится всеобщее обучение мужского населения, к сожалению так и не проведенное, но очень знаковое с позиции беспрецедентного стремления к просвещению. При дворе создается ученый кружок, названный Академией и возглавленный советником императора ученым-богословом, философом и математиком Алкуином, культивируется латинская словесность. Этот культурный подъем был впоследствии назван «Каролинговское возрождение».

Дальнейшее укрепление христианской церкви и проникновение ее влияния во все сферы деятельности человека приводит в 9-ом веке к подчинению ей и философии. Свободная «любовь к мудрости» подминается церковью и превращается в нечто зависимое и подневольное для оправдания и «научного обоснования» религиозных постулатов. Так возникает искусственное порождение человеческой мысли – новый тип религиозной философии, получивший название «схоластика» (от греч. scholastikos – школьный, ученый).

Один из первых схоластов Иоанн Скот Эриугена (ок. 810 – ок. 877) был знаком с греческим средневековым неоплатонизмом. Он склоняется к утверждению, что подлинная религия и есть подлинная философия (и наоборот). В его убеждениях о значении разума в познании прослеживаются греческие корни, что в сочетании с явными проявлениями пантеизма было уже явным перебором и угрозой церковной догматике. Все это привело в 1225 году к их осуждению как еретических.

Потом были: Ансельм Кентерберийский (1033-1109) – утверждал, что вера нуждается в доказательстве с помощью разума; Петр Дамиана (1007-1072) – сформулировал положение о философии как служанке теологии; Беренгар Турский (ум. 1088); Иоанн Росцеллин (ок. 1050-1120) – утверждал, что мудрость есть свойством мудрой души, вне которой она не существует; Гильом из Шампо (1070-1121) – неоднократно высказывал мысли, что истинной реальностью являются лишь общие категории, чем отвергал значение индивидуальности каждой души; Бернард Шартский (ум. до 1130); Пьер Абеляр (1079-1142) – исходил из позиций понятности религии, выдвигая тезис «познаю то, во что верю»; Бернар Клервоский (1091-1153) – учил, что Бога можно постичь не с помощью разума, а с помощью любви и привязанности каждой души, которая прекращает осознавать свою индивидуальность на высших уровнях познания, спасение же находится лишь во власти каждого человека: «никто не будет спасен помимо своей воли»; Гуго Сен-Викторский (1096-1141) – ставил теологию на первое место, подчиняя ей все другие науки, утверждал, что себя можно познать с помощью мышления, а Бога – с помощью созерцания; Петр Ломбардский (ок. 1100-1160) – создал авторитетный свод католического богословия, продержавшийся до 16 в.; Алан Лильский (ум. 1203); Роберт Гроссетест (1175-1253) – выдвинул учение о свете, видя в нем первоматерию, отстаивал первенство нравственности над ученостью («без этики нет философа»); Альберт Великий (ок. 1193-1280) – начал перестройку и систематизацию католического богословия на базе аристотелизма, был учителем Фомы Аквинского; Уильям Оккам (ок. 1285-1349) – утверждал, что «Бог троичен и один», критиковал папство, как искусственную конструкцию и выступал за разделение церковной и светской властей и др.

Философы эпохи Просвещения подвергли схоластику нещадной критике.

В современном языке термин «схоластика» приобрел ярко негативную окраску, обозначая неуместное умствование, не имеющее ничего общего с реальностью.

Одним из представителей восточной философии периода расцвета схоластики был ученый, философ, мистик, врач и музыкант Авиценна (Ибн Сина Абу Али Хусейн Абдаллах) (980-1037). Он продолжал традиции аристотелизма и неоплатонизма, исходил из позиций Бога, как конкретной личности. Творение мира и всех объектов объяснял с помощью понятия эманации[91], присущего неоплатонистам и означающего переход от высшей стадии единого целого к низшим видам и отдельным формам бытия. Авиценна подчеркивал роль разума на пути познания высших истин. Тело и душу он рассматривал как единую субстанцию, что приводит к возможности воскрешения человека. Мышление приписывалось телу, способному принять разумную душу. Он говорил о ней не как о жизненном принципе или носителе индивидуальности, а как о совокупности свойств, присущих человеку.

Другим представителем философии Востока, жившим в Испании, был Аверроэс (араб. Ибн Рушд, 1126-1198), теолог, юрист, математик и философ. Он утверждал, что в самой материи содержатся зачатки всех возможных форм, которые лишь проявляются в процессе эволюции. Этим он опровергал существующие убеждения о сотворении Богом мира из ничего. Развивая представления Авиценны о единстве тела и души, как материи и духа вообще, он приходит к мысли о смертности каждой отдельной души. Пассивная часть индивидуального разума подлежит распаду, а остается только активная, являющаяся частью общего человеческого разума.

Аверроэс отвергает исламскую (очень близкую к христианской) концепцию посмертного воздаяния, где грешникам уготованы вечные мучения, а праведникам – вечное блаженство. Высшую цель нравственного совершенствования каждого человека он усматривает в том, чтобы его добрые дела были обусловлены исключительно внутренними устремлениями, а не обещанной посмертной выгодой.

Воззрения Авиценны и Аверроэса, ввиду своих особых интерпретаций основных моментов верований, были резко осуждены приверженцами традиционного учения. Это, впрочем, не помешало им стать основой для дальнейшего использования последователями: Авиценна – на много столетий становится общепризнанным авторитетом в медицине, астрономии и ряде других наук, а рационалистические идеи Аверроэса – основой для целого философского направления 13-16 веков, получившего название «аверроизм», который противостоял учениям как Блаженного Августина, так и Фомы Аквинского.

На рубеже 12-13 веков папская власть достигает своей вершины. Недовольство людей всесторонним давлением церкви выливается в широкомасштабные еретические движения. Это приводит к их беспрецедентному преследованию и, в конце концов – к созданию одного из дичайших порождений человечества – «святой» инквизиции.

Будучи не в состоянии замолчать или отвергнуть широко распространившееся в различных видах учение Аристотеля, церковь пытается «подогнать» его под свое учение. В 1225 году оно принимается без ограничений, но не перестает нести реальную угрозу церкви. Начинаются преследования последователей аристотелизма, уклонившихся в ересь.

Крестовые походы 11-13 веков дали ясно понять, что принципы истинно христианской веротерпимости к другим религиям были отвергнуты безвозвратно. Тем не менее, несмотря на всю свою кровавую историю, эти походы произвели настоящий информационный прорыв Востока в Европу в области искусства, культуры, философии, что в дальнейшем привело к эпохе Возрождения.

Наряду с ширившимися университетами возникали и централизованные монашеские объединения – ордена. Один из них (Доминиканский) с 13-го века возглавил инквизицию.

Философ и теолог доминиканец Фома Аквинский (ок. 1225-1274) был не только систематизатором схоластики, но и впервые после Августина создал новую модель христианской ортодоксии. Он формулирует 5 доказательств бытия Бога, признает относительную свободу человека и его разума для самостоятельного определения между добром и злом (этим он близок к воззрениям православной церкви), утверждает первенство веры над разумом и божественного откровения над познанием.

Ряд христианских таинств Фома объявляет непостижимыми разумом (триединство и воскресение). Он убежден, что противоречий между религией и наукой нет, так как истина стоит над разумом, но ни в коем случае ему не противоречит.

Аквинский в своих исследованиях большое внимание уделяет сущности человеческой души, которую определяет как бестелесную, духовную субстанцию, имеющую только форму. Она неуничтожима и бессмертна. У Аристотеля он заимствует положение о различных уровнях души (жизненная – у растений, чувственная – у животных и разумная – у человека) и утверждает, что человеческая разумная душа выполняет функции и двух нижних душ (растительной и животной).

В отличие от Августина Фома Аквинский утверждает, что человек имеет полностью свободную волю, а поэтому может сам определять свой духовный путь. К четырем античным добродетелям (мудрости, отваге, умеренности и справедливости) он добавляет три христианские – веру, надежду и любовь.

Постулаты Фомы Аквинского долго были предметом религиозных споров, но постепенно стали официальной доктриной церкви. Это было закреплено в 1879 году папой римским Львом XIII (1810-1903) в качестве обязательного для всей католической церкви.

Английский философ, монах-францисканец Роджер Бэкон (1210-1294) был ярким представителем оппозиционного течения, которое противостояло томизму и схоластике. Он не признавал никаких авторитетов и предпочитал самостоятельно исследовать естественные и научные проблемы. Его познания в математике, физике (открыл закон отражения и преломления света), астрономии, лингвистике и особенно алхимии были удивительны. Для Бэкона, в отличие от приверженцев схоластики, был неприемлем непреложный авторитет Библии при научных изысканиях.

Он учил, что «духовные вещи познаются через телесные следствия и творец – через творение», т.е. познавая мир и себя самого, человек приближается к Богу.

Большую роль он отводит необъяснимому внутреннему мистическому озарению. Подобно Нострадамусу Бэкон предсказал появление самодвижущихся повозок и кораблей, пороха и использования принципов магнетизма и многое другое, что невозможно было объяснить только с позиции фантазии или угадывания.

За свою деятельность Бэкон неоднократно подвергался гонениям со стороны церкви и даже изгонялся из Франции на 10 долгих лет.

Латинские аверроисты под началом Сигера Брабантского (ок. 1240 – ок. 1281) исходили из учения Аристотеля. Они утверждали, что индивидуальная душа смертна, а бессмертной является лишь душа всего рода человеческого.

Один из 10 величайших учителей христианской церкви философ-мистик Бонавентура (1221-1274) был автором труда «Путеводитель души к Богу». Он развил учение о свете, как об общей форме всего телесного и утверждал, что каждый предмет возник из некого «зародыша», имеющего всю необходимую информацию для своего дальнейшего развития. По его убеждению эти «зародыши» имели сверхъестественное происхождение и являлись эманациями божественного разума.

В представлении о природе человека средневекового философа-схоласта конца 13 – начала 14 веков Иоанна Дунса Скота (ок. 1266-1308) человек есть совершеннейшее соединение совершеннейшей формы с совершеннейшею материей. В его воззрениях царят в основном августинианские положения. Учение Фомы Аквинского критикуется им нещадно. Он убежден, что души творятся непосредственными актами воли Божией. Бессмертие души не может быть доказано разумом и принимается только верою. Душа не отличается реально от своих сил и способностей, так как те не являются неким качеством душевной субстанции, а и есть самой душой в определенных состояниях и действиях или в определенном отношении к чему-либо.

Иоганн Экхарт (Майстер Экхарт) (ок. 1260-1327) был представителем немецкой средневековой мистики, приближавшийся к пантеизму. Его представления о высшем божественном принципе («бездне») основывались на взглядах неоплатонизма (как у Плотина). Из Него происходит триединый христианский Бог – Бог-Отец, как субъект, Сын Божий, как объект (Логос, Слово), через который выражается Бог-Отец, и Святой Дух, как выражение любви, объединяющей Отца и Сына.

Триединый Бог Экхарта – это первая эманация высшего божественного принципа, стоящего над всем сущим.

С его точки зрения, душа человека создана по образу Божьему и тоже триедина. Для нее и создан весь существующий мир. Природа человеческой души и Бога едины, но они временно разделены. Восстановление единства возможно лишь после преодоления всего, что их разделяет – грехов. Душевное равновесие является необходимым условием для преодоления земных привязанностей и перехода на совершенно иной духовный уровень. Это состояние Экхарт называет «рождением бога в себе». При этом время и пространство теряют власть над человеческой душой.

Исходя из вышеперечисленных соображений он отвергает искусственную церковную иерархию. В 1329 году многие тезисы Экхарта объявлены папой Иоанном XXII (1249-1334) ересью.

Последователями Иоганна Экхарта были Иоганн Таулер (ок. 1300-1361), Генрих Сузо (ок. 1295-1366) и Николай Кузанский (1401-1464).

Таулер впоследствии оказал огромное влияние на деятелей немецкой реформации, а Николай Кузанский был одним из образованнейших людей своего времени – философом, теологом, ученым. Он развил учение об абсолюте как совпадении противоположностей и считал, что человеческое знание является бесконечным приближением к истине и осуществляется с помощью «догадок», «предположений». Несмотря на то, что взгляды Кузанского практически не выходили за пределы религиозных представлений, его труды в области естественных наук все же послужили основой для воззрений Коперника (в центр видимого мира он помещал Солнце), Кеплера, Галилея, Ньютона, Декарта и опытного естествознания последующих времен. Философия Кузанского оказала существенное влияние на Д.Бруно, Я.Беме, Б.Спинозу.

Возрождение и поствозрождение

В 14-15 веках происходит существенная дифференциация европейского общества, усиливаются институты светской власти. В конце концов это приводит к конфликтам между ними и церковью, не желающей уступать узурпированные права на управление всеми сферами общественной жизни.

В это время получают новую поддержку идеи томизма (Франсиско де Виториа, 1480-1546), скотизма (Томас Брэдуорден, ок. 1290-1349), аверроизма (Жан Жанден, ум. в 1340; Марсилий из Падуи, ум. в 1340) и неоплатонизма (Дитрих Фрейбергский, ок. 1250-1311; Бертольд Мосбургский, ум. ок. 1330).

Философской основой воззрений предшественника Реформации – английского религиозного мыслителя Джона Уиклифа (ок. 1330-1384) был христианский платонизм Августина с признанием различия духовных дуалистических принципов в мире. Он говорил, что идеальный, божественный мир и порядок является критерием и образцом мира реального, к которому необходимо в конце концов вернуться. Дуалистические воззрения Уиклифа компенсируются воззрениями пантеистическими: мир не только сотворен богом, но и представлен им «всем во всем».

В самой церкви происходит нешуточная борьба за власть, что приводит к так называемому «Великому расколу» (1378-1417).

За эти два века сменилось почти 30 пап римских. Например, Бонифаций IX (?-1303) правил лишь 10 месяцев, немногим более – его преемник Бенедикт XI (1240-1304). После него через девять месяцев напряженнейшей борьбы избирается Клемент V (1264-1314).

В конце 14-го – начале 15-го веков наблюдается всплеск подобного калейдоскопа власти. В 1409 году на Пизанском соборе низложены сразу два папы – Григорий XII (1327-1417) и Бенедикт XIII.

Конец «Великому расколу»[92] было положено Констанцским собором 1414-1418 гг., устранившим кроме двух вышепоименованных еще и папу Иоанна XXIII (ок. 1360-1419), после чего избрали нового – Мартина V (1368-1431). В этом соборе приняли участие и восточные церкви.

Духовное и культурное преобразование понемногу становится антропоцентрическим – на первое место начинает выводиться человек со своими духовными качествами. Светское вольномыслие, зарожденное в Италии и получившее название «гуманизм» (от лат. humanus – человеческий, человечный), начинает распространяться по всей Европе. В эпоху Ренессанса выходят на арену люди искусства – поэты (Алигьери, Петрарка, Ариосто), писатели (Боккаччо, Рабле, Шекспир, Сервантес, Монтень), художники (Джотто, Донателло, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Тициан, Веронезе, Ян ван Эйк, Дюрер, Фуке и др.). В архитектуре ведущую роль начинают играть светские сооружения – общественные здания, дворцы, дома.

Неоплатонизм рассматривается с позиций христианского учения. Его последователями становятся: Иоанн Бессарион (1395-1472), Георгиос Гемистос (1360-1425), принявший псевдоним «Плетон», Марсилио Фичино (1433-1499), Пико делла Мирандола (1463-1495) и др.

Итальянский гуманист и философ-неоплатоник Марсилио Фичино (1433-1499) переводит и изучает сочинения, приписываемые легендарному Орфею («Гимны» и «Аргонавтики»), и гностические произведения Гермеса Трисмегиста под общим названием «Поймандр». Под влиянием этих произведений, а также после подробного изучения наследия Платона, восходящего в своих истоках к самым отдаленным временам, он создает свое главное произведение – основательный трактат «Платоновское богословие о бессмертии душ». Его цель он видит в том, чтобы «показать во всем созвучие платоновских мыслей с Божественным законом», согласовать и примирить древнюю языческую мудрость с христианством.

Фичино рассматривает философию уже не как служанку теологии, а как ее сестру. С его точки зрения «душа» – это единый принцип всего сущего, обусловливающий связь всех звеньев мировой иерархии и сообщающий им движение (развитие).

Пико делла Мирандола (1463-1495), названный современниками «божественным», глубоко изучил не только идеи Платона и средневековые философские традиции, но и восточную философию, в частности – древний герметизм, мистику и Каббалу. Все свое обобщающее знание «900 тезисов по диалектике, морали, физике, математике для публичного обсуждения» он попытался представить ученым всего мира в 1487 году, но папа римский Иннокентий VIII (1432-1492), смущенный смелостью рассуждений и очень молодым возрастом философа, назначил специальную комиссию для проверки «тезисов». Это привело к их осуждению и заточению автора в Венсеннский замок под Парижем, где тот провел остатки своих дней.

Пико делла Мирандола отстаивал иерархическое неоплатоновское мироустройство: из ангельской, небесной и элементарной сфер. Мир, познаваемый в ощущениях, возник не из «ничего», а из первичного начала посредством воли Бога, не существующим вне природы.

Человек, по представлению Пико «божественного» не принадлежит какой-то одной из трех сфер, а является сущностью, проникающей через все эти миры. Он является не рабом божьей воли, а творцом своего счастья и духовного роста.

Сторонники философии Аристотеля разделились на два течения: александристов, отвергавших бессмертие души, и аверроистов, утверждавших бессмертие Нуса, участвующего в мышлении (подобие «духа» человека) и смертность души.

К александристам принадлежали Пьетро Помпонацци (1462-1525), Жакоб Забарелла (1532-1589), Лучилио Вамини (1585-1619) и Андреас Цесальпиний (1519-1603).

В 15-от веке в Европе ширятся народные движения, направленные против господства и монополизма папской церкви и в 16-ом они достигают апогея. В ряде стран осуществляется переход к протестантизму, в других – к реформированию католической церкви.

Итальянский проповедник и общественный реформатор Джироламо Савонарола (1452-1498) обличал папство, призывал церковь к аскетизму, был сторонником республиканского устройства государства. В 1490 г. он произнес проповедь, где с неслыханной доселе уверенностью и твердостью высказался о необходимости и близости обновления церкви. Под влиянием проповедей Савонаролы богатые купцы нередко возвращали неправедно нажитое добро. Тем не менее, его христианские принципы успешно соединялись с жестокостью и фанатизмом – святотатцам он приказывал вырезать языки, а развратников сжигать живьем. Для насаждения благочестивых нравов в обществе не брезговал услугами шпионов. Светская литература гуманизма нашли в лице Савонароллы непримиримого врага – он организовывал сожжение произведений искусства. В 1497 отлучен от церкви, по приговору приората казнен.

Представителем немецкого протестантизма стал Мартин Лютер (1483-1546). С 1517 года он выступал против посредничества церкви между Богом и человеком, беспощадно критиковал практику отпущения грехов и чрезвычайно низкий моральный уровень служителей культа. Лютер утверждал, что спасение человека от бремени греха находится в руках самого человека – через истинную веру, а не от церковных обрядов.

По его мнению душа человека может воспринимать как мир видимый, так и мир духовный (один ее «глаз» может созерцать вечное, а другой – только временное и сотворенное), но одновременное восприятие обоих миров для нее закрыто. В результате этого общение мирянина с богом возможно лишь через священника или церковь.

По настоящему рациональные и свежие идеи Лютера о преобразовании религии перемежались стихийными высказываниями, отрицающими наличие у человека воли по определению своего духовного пути на манер: «Воля человеческая походит на лошадь. Сядет на нее Бог, она бежит, куда Бог хочет и направляет; сядет на нее дьявол, она бежит, куда ее дьявол гонит. Все совершается по неизменному определению Божию. Бог производит в нас добро и зло; спасает нас без нашей заслуги и обвиняет без вины».

Вторая волна Реформации была связана с именем Жана Кальвина (1509-1564), стоявшего на позициях Лютера.

Реформация послужила толчком для создания многочисленных протестантских церквей.

Даже в 16 веке споры по поводу догматов Августина не завершились. Янсенизм (Янсений Корнелий, 1585-1638), картезианство (Хендрик Де Руа, 1598-1679) и окказионализм (философия Николы Мальбранша, 1638-1715) были очень близки к позициям Августина, а многие современные протестантские церкви принимают их с небольшими оговорками и уточнениями.

В оригинальном мистицизме Якоба Беме (1575-1624) Бог – высшее единство, которое никем не может быть познано в принципе, а человек – микрокосм, «малый бог», выступает как единство противоположностей (света и тьмы, добра и зла).

Голландский мыслитель, ученый, филолог, философ и богослов Дезидерий Эразм Роттердамский (1467-1536) резко выступал против религиозного фанатизма и бесплодных споров между различными философскими течениями и предлагал свой выход из клубка противоречий – решительный возврат к истинной христианской морали, отказ от догматизма, мнимой учености богословов-схоластов. Проповедовал аскетизм и служение философии человеку. На философские взгляды Эразма большое влияние оказали труды итальянского филолога-гуманиста Лоренцо Валлы (1407-1457), а также идеи флорентийской Платоновской академии.

В своем религиозно-этическом трактате «Оружие христианского воина» он формулирует основные принципы «философии Христа» («небесной философии»), акцентируя внимание не на внешней обрядности христианства, а на нравственном преображении души человека в соответствии с заповедями Христа. Трактат «О свободе воли», где он утверждает свободу человека в выборе своего духовного пути, вызвал бурную полемику с М.Лютером.

Гуманист Мишель де Монтень (1533-1592) прекрасно изучил античную философию. Он критикует схоластику, безоговорочное подчинение авторитетам и показной энциклопедизм: «...надо стараться выяснить – не кто знает больше, а кто знает лучше», «Величайшая мудрость – это простота».

Но это было не примитивным критиканством, а лишь стремлением избежать религиозного и социального фанатизма.

В отличие от сторонников Августина он учит: «Жизнь сама по себе – ни благо, ни зло: она вместилище и блага, и зла, смотря по тому, во что вы сами превратили ее».

Он утверждает, что со смертью тела существование личности не заканчивается и поэтому «Страх смерти – признак глупости».

В этот период естествознание достигает своего расцвета, воскрешаются давным-давно забытые идеи (такие, как гелиоцентрическая модель солнечной системы в отличие от утвержденной церковью – геоцентрической). Это время Николая Коперника (1473-1543), Тихо Браге (1546-1601), Джордано Бруно (1548-1600), Галилео Галилея (1564-1642), Иоганна Кеплера (1571-1630).

Джордано Бруно был последовательным пантеистом, сочетавшим в своем мировоззрении идеи неоплатонизма и аверроизма, научные открытия Коперника, философию Николая Кузанского (1401-1464) – предшественника итальянской натурфилософии.

Бруно высказывает мысль о том, что первоосновой Вселенной является великое Единое – непроявленная причина всего сущего, которая содержит в себе потенциальную возможность всего проявленного: «Оно, наконец, созревает в единую подлинную и универсальную субстанцию, которая является одной и той же во всем (которая называется сущее), праосновой всех различных видов и форм... Оно само является Единым, бесконечным, неподвижным, субстратом, материей, жизнью, душой, тем, что суть истинное и доброе».

Формирующий и всеобщий образующий принцип Вселенной Бруно называет «Душой мира»: «Универсальной действующей причиной в природе является универсальный разум – первая и главная сила мировой души; мировая душа – его универсальная форма».

Он категорически отвергает гипотезы о возможности разделения мира материального и мира идеального, о вмешательстве извне Разума в материю, так как материя изначально одушевлена: «Говорю, что если жизнь находится во всем, то душа является формой всех вещей. Всем владеет, во всем управляет, что есть сложено, решает о сложении и содружности частей. И поэтому форма существует, столько, сколько существует и материя».

Бруно говорил о мире как о едином целом, состоящем из множества элементарных частей. Атомизм Демокрита он распространял и на понятия метафизические, говоря о «монаде», как о неделимой и минимальной части разумной индивидуальности. Его утверждения о бесконечности Вселенной и ее всеобщего единства приводили к мысли о возможной множественности обитаемых миров.

Человеческая душа является проявлением Мировой души. Джордано Бруно высказывал мысль и о ее возможной форме, взаимосвязанной с геометрией человеческого тела, т.е. практически о формообразующем принципе души по отношению к телу.

Бруно утверждал, что церковный догматизм убивает саму основу познания. Для него познание – это не примитивный и грубый скепсис, основанный на гордыне и глупости, а совершенно здоровое и прогрессивное явление, сомнение, предполагающее дальнейший поиск.

Он решительно и бескомпромиссно критиковал существовавшие теории о загробной жизни. Это воспринималось наряду с его пантеизмом и отрицанием персонификации Божественного принципа – Мировой души, как проявление крайнего атеизма. Но такие обвинения в его адрес были следствием явного заблуждения. На самом деле Бруно отвергал загробную жизнь лишь как нечто идиллически-неосознанное, находящееся за вратами смерти. Тем не менее, он верил в бессмертие метафизической монады – индивидуальной души. По его убеждениям она сбрасывает изношенную плоть для того, чтобы спустя какое-то время снова облачиться в новую.

Фрэнсис Бэкон (1561-1626) в своем произведении «Новый органон» (1620), являющемся закономерным развитием логических идей Аристотеля («Органон»), провозгласил целью науки увеличение власти человека над природой («Природу побеждают только повинуясь ее законам»). Для этого необходимо очищение разума от заблуждений («идолов», или «признаков»), обращение к опыту и его обработка посредством индукции, основа которой – эксперимент («Мы столько можем, сколько знаем. Знание – сила»).

Абсолютизация авторитетов недопустима, потому что «Едва ли возможно и преклоняться перед авторами и превзойти их».

В противовес аристотелевской классификации наук, продержавшейся два тысячелетия, Бэкон предлагает свою.

Основой философии он объявляет рассудок и делит ее на естественную (теоретическую, занимающуюся исследованием причин и практическую – естественную магию), божественную (естественную теологию) и человеческую (изучающую мораль и общественные явления). Как натурфилософ практически склоняется к атомистическому воззрению.

Душу человека Бэкон рассматривает как соединение разумной души и души чувственной. Душа разумная сравнивается с Божьим дыханием, а чувственная – с индивидуальным проявлением телесности.

Рационалистические позиции Бэкона в исследовании человека и широкая научная деятельность, сочетающаяся с непримиримой критикой схоластики, К.Маркс и Ф.Энгельс с восторгом принимают за желанный и искомый ими материализм (в смысле полного атеизма). Однако для Бекона познание – это не способ уйти от признания Бога, а способ утверждения Его существования, ибо «Малые знания удаляют от Бога, большие – к Нему приближают».

Таким образом, скорее Маркса можно обвинить в набожности, чем Бэкона в «марксовом» материализме.

Рене Декарт (1596-1650) пытается заново переосмыслить то, что является предметом философии, не полагаясь на авторитет своих предшественников: «То, чему учили древние так незначительно и по большей части так маловероятно, что я не надеюсь приблизиться к истине иначе, как удаляясь от путей, которым они следовали».

Он отвергает ощущения, как источник познания: «Все, что я до сих пор полагал наиболее истинным, я получил либо от чувств, либо при их посредстве. Но чувства я иногда уличал в обмане, и разумно будет не всегда крепко верить тем, кто нас хотя бы раз обманул».

«Я мыслю, следовательно – существую (Cogito ergo sum)» становится его основополагающим догматом и краеугольным камнем познания. Весь мир он рассматривает как отражение мыслящего «я» человека – своеобразную духовную субстанцию.

Декарт признает независимость материальной и духовной субстанций, чем закладывает основы философского дуализма. Бога он считает идеальной субстанцией, существующей самой из себя, т.е. являющейся причиной самой себя и рассматривает его исключительно с позиций познания – как истину в высшей инстанции.

***

Английский философ и основатель либерализма Джон Локк (1632-1704) считал, что человеческая душа – «чистая доска», на которой опыт пишет свои письмена в виде ощущений или чувственных образов вещей и их качеств. Одним из первых начал поднимать вопрос персональной идентификации личности. Он утверждал, что нужно различать тождество тела, как комплекса материальных компонентов и частиц и тождество личности, как разумного существа, обладающего самосознанием.

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716), немецкий философ, математик и физик утверждал, что реальный мир состоит из бесчисленных неделимых психических единиц – монад, находящихся между собой в отношениях, установленных свыше (в этом он противостоял нидерландскому философу Бенедикту Спинозе, 1632-1677). Эти монады обладают не похожими друг на друга индивидуальными чертами и могут быть поделены на три категории (в зависимости от своего развития):

– монады низшие, способны к пассивному восприятию внешнего;

– монады высшие, обладающие ощущениями и определяющиеся как «души»;

– монады самой большой степени развития, наделенные сознанием и определяющиеся как «духи».

В этом делении монад на категории прослеживается сильное влияние воззрений Аристотеля. Тем не менее, во взглядах Лейбница имеются и существенные различия.

Так, монады первой категории он относит не к растительному миру, а к миру неживых форм. Монады второй категории образуют все разнообразие биологического мира. Человека же он выделяет из общего числа живых существ, относя его к третьей категории монад.

Каждая отдельная монада (или группа монад) наделена возможностью развития и самосовершенствования.

Существующий мир создан Богом как «наилучший из всех возможных миров», а человеческим разум способен воспринимать и познавать высшие категории бытия.

Шотландец Дэйвид Юм (1711-1776) проблему отношений бытия и духа считал неразрешимой. Своеобразие взглядов и критика церковных догм позволяли многим принимать его за атеиста («наши доказательства истинности христианской религии являются более... слабыми, чем доказательства истинности наших чувств»).

Интуитивное представление о реальности «духа» и упор на чувственное восприятие, как критерий познания, неспособный доказать то, что лежит вне его пределов, приводят Юма к отчаянию: «Прежде всего, меня приводит в ужас и смущение то безнадежное одиночество, на которое обрекает меня моя философская система». Однажды, ознакомившись с восточной теорией реинкарнации, он заявил, что это учение – единственная теория бессмертия, которую может принять философ.

Украинский философ Г.С.Сковорода (1722-1794) – богослов-еретик, странник-аскет, рационалист-мистик, христианин-платонист, поэт-пророк, украинский Сократ и родоначальник русской философии... В своей умозрительной философии находился под сильным влиянием Платона, у которого он заимствовал определение души, ее природы и жизни: «Не внешняя наша плоть, но наша мысль, то главный наш человек». Он изучает Аристотеля и Марка Аврелия, Филона и Лукиана, Цицерона и Горация, Сенеку и Лукреция, Дионисия Ареопагита и св. Максима Исповедника, Бл. Августина и Оригена, Нила Сорского и Григория Богослова, Иоанна Златоуста и Климента Александрийского, Спинозу и Локка, Бёме и Экхарта, Тавлера и Сузо. Но философия Сковороды – это не соединение разнородного, но разнообразие единого.

Для него «весь мир состоит из двух натур: одна – видимая, другая невидимая. Видимая натура называется тварь, а невидимая – Бог. Сия невидимая натура, или Бог, всю тварь проницает и содержит».

Самопознание для Сковороды – это не только и не столько путь к пониманию человека, это – путь к Богу. Вне самопознания никакое иное познание невозможно: «Если нашей, внутренней меры не сыщем, то чем измерить можно небо, землю и море?», «Кто хорошо познал себя, тот познал и Христа... Хочешь ли ты постигнуть правду? Узнай Царство Божие. Хочешь ли ты постигнуть Царство? Узнай себя самого... Если кто единого человека знает, тот всех знает... Познание – единственный путь слияния с миром и Богом». Всякая наука лишь тогда хороша, когда не отрицает главное: «Я наук не хулю; одно то хулы достойно, что на их надеясь, пренебрегаем верховнейшую науку...»

По убеждению Сковороды каждый человек – это соединение видимого и того, что разумению не подвластно: «Знай, что мы цельности человеческой лишены. Знай, что тебя всего нет. Ты солнце истинного твоего человека. Ты риза, а он тело. Ты привидение, а он в тебе истина. Ты-то ничто, а он в тебе существо». Человек состоит из двух начал, противостоящих друг другу: из высшего и низшего, из вечности и тлена, а потому в каждом из нас живут два демона или ангела – ангел добрый и злой, хранитель и губитель, мирный и мятежник, светлый и темный. Всё в мире движется Божьим Духом. Душа человека бессмертна и вечна, со смертью человека не исчезает, а пребывает в вышнем мире.

Для него Бог – это всемирный разум, сила жизни, закон вещей, любовь, откровение и истина – самые невещественные из всех определений Бога. Тем не менее высшее и низшее в человеке и мире не может быть противопоставлено: «Я верю и знаю, что всё, что существует в великом мире, существует и в малом и что возможно в малом мире, то возможно и в великом», «ведь истинный человек и Бог – одно».

Родоначальник немецкой классической философии Иммануил Кант (1724-1804) указывает на ошибочность старых метафизических суждений о существовании трансфизических объектов – бога, души, идеи мира, свободы и бессмертия, а также на несостоятельность «математических» методов доказательств тогдашней немецкой философии. Он приходит к выводу, что «метафизика невозможна как система действительных фактов о «трансфизических» предметах. Однако из этого не вытекает то, что невозможна философия вообще – она возможна как критика достоверного познания, т.е. установление его экстенсивности и границ» (По книге коллектива авторов Чехословацкой АН «История философии в кратком изложении»). Кант утверждает, что эти идеальные категории хотя и не могут быть доказаны теоретически, но, тем не менее, являются постулатами «практического разума» и необходимой предпосылкой нравственности.

Основываясь на собственных умозаключениях, он не только признает существование трансцендентального субъекта человека – его души («Признаюсь, что я очень склонен к утверждению о существовании в мире нематериальных существ и к причислению к этим существам собственной моей души»), но и живо интересуется ее магическими свойствами, так как не видит принципиальных логических противоречий в возможности их проявлений. Сравнивая свои представления о природе и свойствах человеческой души, полученные им с помощью чистого разума, с теорией шведского естествоиспытателя и философа Эммануила Сведенборга (1688-1772), открывшейся тому с помощью ясновидения, Кант поражается их удивительному сходству. В своей работе «Грезы духовидца» он высказывает мысль, что «человеческую душу следовало бы считать одновременно связанной уже и в настоящей жизни человека с двумя мирами, из которых она, пока образует со своим телом одно личное, целое, воспринимает ясно только мир материальный».

Этика Канта основывается на понимании долга, как всеобщем нравственном предписании. Для него мораль – категория внерелигиозная, принадлежащая самой природе разумного человека.

Рассуждая о природе и потенциале «я» человека, Кант приходит к выводу, что «Полное соответствие воли с моральным законом есть святость – совершенство, недоступное ни одному разумному существу в чувственно воспринимаемом мире ни в какой момент его существования. А так как оно тем не менее требуется как практически необходимое, то оно может иметь место только в прогрессе, идущем в бесконечность к этому полному соответствию... Но этот бесконечный прогресс возможен, только если допустить продолжающееся до бесконечности существование и личность разумного существа (такое существование и называют бессмертием души). Следовательно, высшее благо практически возможно только при допущении бессмертия души, стало быть, это бессмертие как неразрывно связанное с моральным законом есть постулат чистого практического разума...» (И.Кант, «Критика практического разума», ч. 1, гл. 2, п. 4).

Во 2-й половине 18 века в России возникла секта духовных христиан духоборов (духоборцев). Они считали, что душа человека – это вместилище Самого Бога. Бог лично наставляет человека Своим словом, а воля человека уподобляется Святому Духу. Бог чувственно существует в природе, а духовно – в человеческой душе. Душа человека, по этому учению, существовала до сотворения мира и пала вместе с павшими в то время духами. Души посылаются на землю и облекаются в тела в наказание за падение. После смерти душа благочестивого человека переходит в тело живого праведника или новорожденного, а душа беззаконника – в животное.

Православная церковь учит, что «душа – божественная основа человека, его жизненное начало, вместилище духовной потенции и способности к духовно-нравственному совершенствованию, по учению Нового Завета. Душа бессмертна и не умирает вместе с телом. Душа есть сам человек, его личность, но эта личность может быть бессмертна, только если душа будет спасена. Забота о спасении души – главное в жизни человека. От того, как человек прожил свою жизнь, душа либо спасается, либо обрекается на вечную погибель и, соответственно, идет либо в рай, либо в ад. После Страшного Суда душа соединяется с воскресшим телом» (О.Платонов, «Святая Русь»).

***

Такое многообразие верований и представлений о природе человека и его незримом образе – душе свидетельствует об их важности для пытливого ума, желающего совершенства.

Человек более или менее однозначно и определенно в состоянии оценить и представить только то, что находит отражение в его сознании через ощущения, анализ, через проведение некоторых аналогий, исходя из накопленного опыта.

Так, при слове «камень» один представит нечто тяжелое, твердое, серое, бесформенное и холодное на ощупь, другой – булыжник у дороги, который он видел сегодня, третий – прекрасный и долговечный материал для скульптуры.

Гораздо больше представления людей разнятся, когда речь идет о более отвлеченных понятиях.

Существует известная легенда о строителях Шартрского собора. Троим из них задали вопрос «Что ты делаешь?». Один ответил: «Несу кирпичи», другой – «Зарабатываю себе на жизнь», а третий – «Строю собор».

Они делали одно и то же, но как отличаются их оценки своего труда!

Отвлеченные понятия не могут быть подвержены однозначному анализу и классификации. При их оценке на первый план выходят личные качества исследователя. Такие известные каждому с младенчества понятия как «добро» и «зло» для разных людей могут иметь совершенно разный смысл. Даже для одного человека понятия такого рода воспринимаются неодинаково в разных условиях: для крестьянина дождь во время активного роста пшеницы – несомненное и бесспорное благо, но тот же дождь во время сушки собранного урожая превращается уже в крайне нежелательный фактор.

Если речь идет о чем-то, что нельзя ни пощупать, ни попробовать на зуб, ни понюхать или даже услышать, но при этом о нем существует масса научных и ненаучных представлений, искаженных и очень путанных, то все это видится некой бесформенной и неописуемой массой, от которой лучше держаться подальше.

Примерно таким сгустком для обычного человека стало восприятие понятий «дух, душа и тело»: что-то интуитивно разнящееся, но реально неописуемое, в общем понятное, но вводящее в искреннее желание отмахнуться от дальнейшего анализа вследствие невозможности оного…

Можно ли их вообще как-то разграничить, и если да, то как?

Кратко рассмотрим основные утверждения и значения терминов «дух», «душа» и «тело» в разных библейских аспектах и контекстах.

Библия о духе, душе и теле

Душа и тело – вот что человек считает своим, о чем беспрестанно печется. Но надо знать, что настоящее «ты» – это не твое тело, а твоя душа. Помни это, вознеси душу свою выше плоти, соблюдай ее от всякой житейской грязи, не давай плоти подавлять ее, – тогда хорошо проживешь жизнь.

Марк Аврелий

В «Индийской Книге Духов» сказано, что первейшая из наук – это наука о человеке; человек же есть душа, а тело – лишь средство сообщения с земной материей; изучение души ведет к познанию всех зримых и незримых сил природы, к познанию великого Целого.

1. Человек внутренний и человек внешний («тело плоти»)

Апостол Петр в своем втором соборном послании пишет: «Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине, возбуждать вас напоминанием, зная, что скоро должен оставить храмину мою, как и Господь наш Иисус Христос открыл мне» (2 Пет. 1:13-14).

А в книге Иова (4:18-19) говорится: «Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки: тем более – в обитающих в храминах из брения[93], которых основание прах, которые истребляются скорее моли».

Из приведенных цитат можно увидеть, что личность человека (то, кем он себя осознает) и его тело, принадлежащее физическому миру – не одно и тоже. То, что на самом деле является личностью, осознающей себя ярко выраженной индивидуальностью в комплексе со своим мышлением, чувствами, эмоциями и желаниями, совершенно четко противопоставляется внешней, бренной, подверженной разрушению оболочке – «телу плоти»: «Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти…» (1 Пет. 3:18).

Об этом же четком разграничении «внешнего» и «внутреннего» на уровне сознания человека упоминается и в других местах Библии:

– «плоть его на нем болит, и душа его в нем страдает» (Иов. 14:22);

– «внутренности мои будут радоваться, когда уста твои будут говорить правое» (Пр. 23:16);

– «Я, Господь, проникаю сердце и испытываю внутренности[94], чтобы воздать каждому по пути его и по плодам дел его» (Иер. 17:10);

– «Господь (Иисус) сказал ему: ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Неразумные! не Тот же ли, Кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее?» (Лук. 11:39-40);

– «по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием» (Рим. 7:22);

– «Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» (2 Кор.4:16);

– «… даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке» (Еф.3:16).

2. Плоть – не всегда «тело»

Однако говорить о «плоти» только как о физическом теле человека или животного было бы совершенно неверным. «Плоть» – это не только то, из чего состоит физическое тело. Иногда под этим термином понимается вообще все живое:

– «И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле» (Быт. 7:21);

– «излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши» (Деяния 2:17).

Тот же термин иногда используется даже для описания более тонких духовных категорий.

Так, у Марка (10:7-8) говорится: «и прилепится [человек] к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть».

Здесь уже говорится не об одном общем теле жены и мужа, а о неком общем для двоих явлении – теле духа, о том, что их роднит и делает единым целым – новой индивидуальностью со своими общими и родственными чувствами и взглядами – союзом двух любящих людей.

Как любовь и единомыслие превращают разных людей в нечто единое, так и греховный союз между людьми может привести к подобному объединению. Но в этом случае их союз будет греховным: «Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть» (1 Кор. 6:16).

В 6 главе Евангелия от Иоанна (6:51-56) сказано: «Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей, будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира… Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем».

Иисус говорит не о хлебе, выпеченном из муки, и не о Своем физическом теле, а о том, что Он как Вселенский Христос принес в наш мир – великое Учение (Иоанн 7:16-18), которое должно стать хлебом насущным для каждого, кто стремится к совершенству. Если Плоть Иисуса Христа, отданная для искупления человечеству – это Его Учение, то Кровь этой Плоти – Любовь («кровь есть душа», Втор. 12:23). Как кровь, циркулирующая в организме, дает тому жизнь, так и Любовь оживляет Учение Иисуса Христа.

3. Душа – источник жизни человека

В 3 книге Царств (17:21-23) упоминается случай, когда пророк Илия оживляет мальчика: «И простершись над отроком трижды, он воззвал к Господу и сказал: Господи Боже мой! да возвратится душа отрока сего в него! И услышал Господь голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил. И взял Илия отрока, и свел его из горницы в дом, и отдал его матери его, и сказал Илия: смотри, сын твой жив».

В книге Бытия говорится: «И когда выходила из нее душа, ибо она умирала, то нарекла ему имя: Бенони» (Быт. 35:18).

Однажды Иисус рассказывает притчу и приводит слова Господа: «безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лук. 12:20).

В Деяниях святых апостолов рассказывается о происшествии с неким юношей по имени Евтих, которого чуть не посчитали умершим: «Во время продолжительной беседы Павловой один юноша, именем Евтих, сидевший на окне, погрузился в глубокий сон и, пошатнувшись, сонный упал вниз с третьего жилья, и поднят мертвым. Павел, сойдя, пал на него и, обняв его, сказал: не тревожьтесь, ибо душа его в нем». (Деяния 20:9-10).

В отдельных случаях термин «душа» употребляется в значении «жизнь»:

– «душа его будет ему вместо добычи» (Иер. 21:9);

– «и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца» (Мат. 2:20);

– «Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться» (Мат. 6:25);

– «Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мат. 10:39, 16:25, Лук. 17:33, Иоанн 12:25).

Значит, душа – это то, что отличает живого человека от мертвого. Вот откуда представления многочисленных народов о том, что человеческая душа находится в крови (Втор. 12:23). Обескровленное тело погибает, но всякий ли умерший теряет свою кровь? Ведь чаще всего умирают не от катастрофической потери крови!

4. Смерть души – не обязательно смерть вообще

Но всегда ли под смертью души подразумевается смерть физическая? Нет! «Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иез. 18:20). Значит, смерть души – это еще моральное и нравственное падение человека, вследствие отступления от Божьих заповедей. При этом человек внешне остается жив, но грехом своим умерщвляет свою душу, лишая себя вечной жизни в Господе.

Итак, разъединение тела и души ведет к физической смерти человека, но смерть души – не всегда ведет к прекращению земного существования.

5. Душа человека – это сам человек

В Библии четко просматривается еще один аспект души человека, когда та отождествляется с самим человеком, либо другим живым существом. Именно этот аспект рассматривается некоторыми религиозными общинами для доказательства отсутствия невидимой субстанции под названием «душа», отличной от самого тела, плоти человека.

В пользу данной теории приводятся цитаты:

– «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2:7). Ошибочность утверждения о тождестве души и тела в этой цитате разбирается мною в 3 части книги в главе «Один ли Бог на протяжении истории человека? Эволюция человека», пункт «Бог-Творец»;

– «И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так» (Быт. 1:24). Здесь речь идет лишь о том, что Господом были созданы души человека и животных, что вполне закономерно и бесспорно, а не о буквальном тождестве души и тела.

Однако, цитаты: «Всех же душ, происшедших от чресл Иакова, было семьдесят пять» (Исх. 1:5), «умерли все, искавшие души твоей» (Исх. 4:19), «Если какая душа хочет принести Господу жертву» (Лев. 2:1), «…если же какая душа, имея на себе нечистоту, будет есть мясо мирной жертвы Господней, то истребится душа та из народа своего; и если какая душа, прикоснувшись к чему-нибудь нечистому, к нечистоте человеческой, или к нечистому скоту, или какому-нибудь нечистому гаду, будет есть мясо мирной жертвы Господней, то истребится душа та из народа своего» (Лев. 7:20-21), «... ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль» (Деяния 27:22) действительно говорят об отождествлении души и самого человека.

Но отождествление – не есть равенство! Это скорее метафора, элемент поэтики Священного Писания, нежели утверждение об отсутствии разницы между телом самого человека и его внутренней сущностью.

Таким же образом поступает птицевод, утверждая, что на их ферме содержится 100 тысяч голов птицы. Ведь при этом ни у кого даже мысли не возникает, что на этой ферме могут выращивать только одни бестелесные головы. Причем целыми кучами, а не полноценных и вполне живых представителей пернатого сословия.

А фраза: «За химическим опытом, проводимым учителем, внимательно следило 30 пар детских глаз» в некотором роде подразумевает присутствие на школьном уроке не только парных органов зрения, но и в комплекте с ними – самих любознательных обладателей таковых.

Что касается других небиблейских выражений наподобие: «Спасите наши души!» (в значении «Спасите нас самих от смерти!»), или же когда же говорится о том, что в деревне живет 150 душ, то имеются ввиду только те жители, души которых еще не расстались со своими телами. В этом случае действительно под душами подразумеваются люди. Но только живые! Люди, находящиеся на кладбище, в расчет не берутся. Представьте, если бы сказали, что в деревне находятся не 150 душ, а 150 тел. Ведь сразу же может возникнуть мысль не о небольшой и дружной деревушке, где все друг друга знают очень хорошо, а о неком трагическом происшествии, унесшем полторы сотни жизней! Причем до сих пор не преданных земле.

Выражение «Мой друг – душа рабочего коллектива» употребляется в значении, когда подразумевается, что его тело тоже регулярно посещает работу и свидетельствует о необычности и притягательности, так называемой «живости натуры» ее обладателя.

То, что душа и тело человека не есть одно и тоже – не только умозрительные заключения. Это также подтверждается и словами самой Библии:

– «… и Я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами и между всякою душею живою во всякой плоти; и не будет более вода потопом на истребление всякой плоти» (Быт.9:15);

– «… но плоть его на нем болит, и душа его в нем страдает» (Иов 14:22);

– «И ныне изливается душа моя во мне: дни скорби объяли меня» (Иов 30:16);

– «Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди» (Пс.130:2);

– «… и славный лес его и сад его, от души до тела, истребит; и он будет, как чахлый умирающий» (Ис.10:18);

– «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мат.10:28)

и многие другие.

Таким образом, утверждение, что каждое живое существо абсолютно идентично с его душой, по крайней мере, звучит странно и даже как-то не по-библейски.

6. Душа – вместилище страстей и желаний

Иногда писатели, поэты и самые обычные люди, описывая некий творческий порыв, полет мысли, упоминают о стремлениях души, как направлении желаний и стремлениях духа, как направлении его развития. Удивительно, но в таких описаниях поэтики ничуть ни больше, чем здравого смысла и истины.

Часто говорят о желаниях души, подразумевая некоторые эмоциональные предпочтения.

Так выдающийся философ эллинистического мира Плотин (ок. 205-270 гг.) пишет: «… благо есть то, чего душа желает, к чему она стремится, вовсе не задаваясь вопросом, почему она к нему и только к нему стремится… душа имеет множество желаний, относящихся к различным предметам («Эннеады»).

Однако вы практически ничего не услышите о «желаниях духа», если только слово «дух» не употребляется в значении «душа», ведь желания и эмоции – чужды духу. Они не являются его свойством.

У Беллы Ахмадулиной в замечательном стихотворении «Дождь и сад» есть такие строки:

Душа желает и должна

два раза вытерпеть усладу:

страдать от сада и дождя

и сострадать дождю и саду.

Желания и мучения, страдания и сострадание, томление и страхи, боль и удовольствие (в том числе через боль и удовольствие тела) присущи исключительно тому, что мы называем душой человека:

– «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому: когда приду и явлюсь пред лице Божие! Слезы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне всякий день: «где Бог твой?» Вспоминая об этом, изливаю душу мою, потому что я ходил в многолюдстве, вступал с ними в дом Божий со гласом радости и славословия празднующего сонма. Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего. Унывает во мне душа моя; посему я воспоминаю о Тебе с земли Иорданской, с Ермона, с горы Цоар. Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих; все воды Твои и волны Твои прошли надо мною. Днем явит Господь милость Свою, и ночью песнь Ему у меня, молитва к Богу жизни моей. Скажу Богу, заступнику моему: для чего Ты забыл меня? Для чего я сетуя хожу от оскорблений врага? Как бы поражая кости мои, ругаются надо мною враги мои, когда говорят мне всякий день: «где Бог твой?» Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего» (Пс. 41:2-12);

– «Враг сказал: погонюсь, настигну, разделю добычу; насытится ими душа моя, обнажу меч мой, истребит их рука моя» (Исх. 15:9);

– «когда только пожелает душа твоя, можешь заколать и есть, по благословению Господа» (Втор. 12:15)

– «Тогда он сказал мне: подойди ко мне и убей меня, ибо тоска смертная объяла меня, душа моя все еще во мне» (2 Цар. 1:9);

– «человек Божий сказал: оставь ее, душа у нее огорчена» (4 Цар. 4:27).

До сих пор речь шла о теле (физическом теле, теле плоти) и душе человека. Но ведь человек – трехсоставен, или трехмерен, как считает Ошо.

Третьим компонентом или составной частью личности человека, его индивидуальности является не менее загадочный, чем неуловимая душа, дух человека.

7. Дух и душа – не одно и то же

В Священном Писании можно четко проследить разницу между духом человека и его душой. Библия говорит: «В Его (Божьей) руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти» (Иов 12:10).

Если душа – более тонкая структура, нежели физическое тело и, как правило, невидима для человеческого глаза, то дух – еще на порядок тоньше души. Его обычно сравнивают с тем, что еле ощутимо и не может быть воспринято органами чувств человека: «Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные» (Евр. 4:12).

Дух человека – это то, что остается по окончанию цикла развития индивидуальности-души. Как пшеничное зерно, которое, погибнув, дает жизнь целому колосу, чтобы не закончился круговорот жизни: «… сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное. Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий» (1 Кор.15:44-45).

О том, что дух выше души и развитие человека идет от душевного к духовному, говорится в следующем стихе: «Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное. Первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба» (1 Кор.15:46-47).

8. Дух и душа человека – тождественны и означают «жизнь»

Между душой и духом человека имеются не только явные различия, но также и некоторые их общие черты, что с определенными оговорками позволяет их отождествить.

Например, иногда слово «дух» употребляется в значении «жизнь» (как и «душа»):

– «Выходит дух его [человека], и он возвращается в землю свою: в тот день исчезают помышления его» (Пс.145:4);

– «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его» (Еккл.12:7);

– «Так говорит Господь Бог костям сим: вот, Я введу дух в вас, и оживете. И обложу вас жилами и вырощу на вас плоть, и покрою вас кожею и введу в вас дух, – и оживете, и узнаете, что Я – Господь» (Иез. 37:5-6);

– «побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! приими дух мой. И, преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил» (Деяния 7:59-60);

– «Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак.2:26).

9. Дух, душа – это дыхание

В ряде случаев наряду с «душой» и «духом» (в значении животворящего начала индивидуальности) используется еще более поэтическое и эмоционально окрашенное слово – «дыхание»:

– «… все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло» (Быт. 7:22);

– «Дыхание мое опротивело жене моей» (Иов 19:17);

– «Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь» (Иов 33:4);

– «Ибо не вечно буду Я вести тяжбу и не до конца гневаться; иначе изнеможет предо Мною дух и всякое дыхание, Мною сотворенное» (Ис. 57:16).

В других местах Писания упоминается слово «дыхание» только в значении «душа – жизнь»:

– «После этого заболел сын этой женщины, хозяйки дома, и болезнь его была так сильна, что не осталось в нем дыхания» (3 Цар. 17:17);

– «… доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий в ноздрях моих» (Иов 27:3);

– «Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, – вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах» (Иов 34:14);

– «Он помнил, что они плоть, дыхание, которое уходит и не возвращается» (Пс. 77:39);

– «Так говорит Господь Бог, сотворивший небеса и пространство их, распростерший землю с произведениями ее, дающий дыхание народу на ней и дух ходящим по ней» (Ис. 42:5);

– «Вот, он обложен золотом и серебром; но дыхания в нем нет» (Авв. 2:19).

10. Дух – это знания, мудрость

Кроме довольно частого обозначения жизненного принципа и носителя индивидуальности личности слово «дух» принимает еще одно, характерное лишь для него значение – человеческие знания и мудрость:

– «И сказал фараон слугам своим: найдем ли мы такого, как он, человека, в котором был бы Дух Божий? И сказал фараон Иосифу: так как Бог открыл тебе все сие, то нет столь разумного и мудрого, как ты» (Быт. 41:38-39);

– «И скажи всем мудрым сердцем, которых Я исполнил духа премудрости и смышления, чтобы они сделали Аарону священные одежды для посвящения его, чтобы он был священником Мне» (Исх. 28:3);

– «Иисус, сын Навин, исполнился духа премудрости, потому что Моисей возложил на него руки свои, и повиновались ему сыны Израилевы и делали так, как повелел Господь Моисею» (Втор. 34:9);

– «Кому ты говорил эти слова, и чей дух исходил из тебя?» (Иов 26:4);

– «… дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение» (Иов 32:8);

– «… кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия» (1 Кор.2:11).

«Дух Божий» – это Высшая Мудрость, что дается человеку непосредственно Господом для пророчествования от Его имени:

– «Когда пришли они к холму, вот встречается им сонм пророков, и сошел на него Дух Божий, и он пророчествовал среди них» (1 Цар.10:10);

– «И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения» (Иоиль 2:28);

– «Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святаго, соображая духовное с духовным» (1 Кор.2:12-13).

Сошествие Святого Духа на человека иногда даже может сопровождаться некими внешними изменениями, замечаемыми людьми:

– «… и найдет на тебя Дух Господень, и ты будешь пророчествовать с ними и сделаешься иным человеком» (1 Цар. 10:6);

– «И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него» (Мат. 3:16).

11. Дух – это вера

Еще одним синонимом духа в Священном Писании есть сама вера человека в Бога: «Они говорили вам, что в последнее время появятся ругатели, поступающие по своим нечестивым похотям. Это люди, отделяющие себя (от единства веры), душевные, не имеющие духа» (Иуда 1:18-19).

Тот, кто следует за своими желаниями, не может принять дары Святого Духа. Это принятие требует от человека некоторых довольно существенных ограничений и условий, воспринимаемых им как насилие.

Для его мышления, ограниченного рамками душевных переживаний, духовный мир недостижим, непознаваем и лежит вне пределов восприятия. Поэтому все нравственные запреты и ограничения объявляются им вне закона: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор. 2:14).

12. Дух – это существо высшего мира

Дух – это также некая сущность внефизического плана, которая может проявляться в нашем мире. Как правило, она действует по заданию, данному свыше:

– «… и выступил один дух, стал пред лицем Господа и сказал: я склоню его. И сказал ему Господь: чем? Он сказал: я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его. Господь сказал: ты склонишь его и выполнишь это; пойди и сделай так» (3 Цар. 22:21-22);

– «И, начав речь, я сказал Ангелу, говорившему со мною: что это, господин мой? И отвечал Ангел и сказал мне: это выходят четыре духа небесных, которые предстоят пред Господом всей земли» (Зах. 6:4-5);

– «… благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его» (Откр. 1:4),

или в качестве проявления мира бесовского, что может приводить к разного рода болезням:

– «Был в синагоге человек, имевший нечистого духа бесовского, и он закричал громким голосом: оставь; что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Иисус запретил ему, сказав: замолчи и выйди из него. И бес, повергнув его посреди синагоги, вышел из него, нимало не повредив ему» (Лук. 4:33-35);

– «Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего» (Лук. 13:11-12);

– «Сходились также в Иерусалим многие из окрестных городов, неся больных и нечистыми духами одержимых, которые и исцелялись все» (Деяния 5:16).

13. Дух – смелость, воля

Термин «дух» широко используется в поэтике для обозначения высшего эмоционального и патриотического подъема – «дух победы», «дух свободы», «не падать духом». У Максима Горького читаем: «Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!»

Раскроем Библию:

– «… когда мы услышали об этом, ослабело сердце наше, и ни в ком из нас не стало духа против вас; ибо Господь Бог ваш есть Бог на небе вверху и на земле внизу» (Нав. 2:11);

– «Господь Бог иссушил воды Иордана пред сынами Израилевыми, доколе переходили они, тогда ослабело сердце их, они ужаснулись и не стало уже в них духа против сынов Израилевых» (Нав. 5:1);

– «… теперь дошло до тебя, и ты изнемог; коснулось тебя, и ты упал духом» (Иов 4:5);

– «И возвратился Иисус в силе духа в Галилею; и разнеслась молва о Нем по всей окрестной стране» (Лук. 4:14);

– «в усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите» (Рим. 12:11);

– «… дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия» (2 Тим.1:7);

– «Умоляем также вас, братия, вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем» (1 Фес. 5:14).

14. Дух – внутреннее состояние человека

Особенное внутреннее состояние человека также может описываться термином «дух». В этом случае он практически персонифицируется и выступает в роли некой отдельной невидимой личности, проявляющейся лишь в поступках и делах человека. Этот «дух» имеет на человека непосредственное влияние, независимо от своей природы – высшей:

– «… приходили все, которых влекло к тому сердце, и все, которых располагал дух» (Исх. 35:21);

– «И сказал Моисей сынам Израилевым: смотрите, Господь назначил именно Веселеила, сына Урии, сына Ора, из колена Иудина, и исполнил его Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством, составлять искусные ткани, работать из золота, серебра и меди, и резать камни для вставливания, и резать дерево, и делать всякую художественную работу; и способность учить других вложил в сердце» (Исх. 35:30-34),

или низшей:

– «… и найдет на него дух ревности, и будет ревновать жену свою, когда она осквернена» (Чис. 5:14);

– «И послал Бог злого духа между Авимелехом и между жителями Сихема, и не стали покоряться жители Сихемские Авимелеху» (Суд. 9:23);

– «А от Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа» (1 Цар. 16:14);

– «И когда дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, – и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него» (1 Цар. 16:23);

– «И было на другой день: напал злой дух от Бога на Саула, и он бесновался в доме своем» (1 Цар. 18:10);

– «я видал, то оравшие нечестие и сеявшие зло пожинают его; от дуновения Божия погибают и от духа гнева Его исчезают» (Иов 4:8-9);

– «им вместо пепла дастся украшение, вместо плача – елей радости, вместо унылого духа – славная одежда» (Ис. 61:3);

– «… вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!»» (Рим. 8:15).

15. Смерть человека предполагает разделение тела плоти, духа и души

Несмотря на то, что в Священном Писании происходит смешивание понятий, обозначающих «составные» человека, а также их периодическое отождествление друг с другом, тем не менее, прослеживается явное различие между ними. Различается даже их разная участь после окончательного разделения:

– «Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, – вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах» (Иов 34:14-15);

– «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес. 5:23);

– «слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов» (Евр. 4:12).

Противоборство духа и плоти

Я не берусь судить, кто грешнее – природа, облекающая возвышенную душу в презренную плоть, или же Фортуна, принуждающая плоть, наделенную возвышенной душою, заниматься неказистым ремеслом.

Д.Боккаччо

Одним из основных положений, характерных для большинства религий мира есть резкое противопоставление духа человека, как его высшего «Я» и плоти – как «я» низшего.

Отношение человека к своему плотскому телу варьировало в самых широких пределах – практически от обожествления до полнейшего уничижения и объявления его источником греха и падения: «Примечай за своею многострастной плотью какой она величайший враг тебе: чрез тысячу похотей она хочет удалить душу твою от Бога, расслабить, осквернить ее, умертвить ее. Она расслабляет чрез леность и холодность к молитве, к поклонам, богомыслию. О, домашний, вселукавый, льстивый враг!» (И.Кронштадтский, «Дневник»).

При этом либо не учитывали, либо попросту «забывали», что плоть – лишь инструмент духа и разума, а потому было бы большим заблуждением (или лукавством?) считать плоть источником греха, ибо она безличностна и не имеет собственной воли. Этими качествами обладает лишь душа (дух) человека, посредством плоти взаимодействующая с физическим миром.

Ведь даже самый полезный и ценный инструмент всегда можно употребить во зло – скальпель хирурга можно использовать не только для спасения больного, но и для покушения на жизнь, а обычную бельевую веревку или кухонный нож – в качестве орудия убийства. На самом деле «Все вещи таковы, каков дух того, кто ими владеет; если он умеет ими пользоваться, они хороши; если не умеет – плохи» (Теренций).

Классики материализма рассматривали дух, как свойство материи (и плоти, как материального объекта), а идеалисты особенно подчеркивали первичность духа. Непримиримость позиций оппонентов заключалась не в самом единстве или противопоставлении этих философских категорий, а именно в приоритете их по отношению друг к другу.

Постулат идеалистов о главенстве духа изначально подразумевал Некое Начало всего сущего во Вселенной – Творца видимого и невидимого мира. Такая постановка вопроса вызывала у материалистов естественное отторжение вследствие своего воинственного и крайне реакционного богоотрицания.

Апологеты и приверженцы советского радикального материализма сам термин «дух» искоренить не сумели, но придали ему совершенно иной смысл. Получили широкое распространение античное «В здоровом теле – здоровый дух» и вполне современное и очень актуальное для страны, со всех сторон окруженной «подлыми врагами»: «Боевой дух», «Дух соцсоревнования» и др.

Признание первичности духа подразумевает определенное чувство внутренней свободы и единения с мировым Духом. А вот при тоталитарном режиме эта внутренняя свобода каждого человека, вроде бы, как и ни к чему. Ведь вертикаль дух индивидуальный – Дух Мировой совсем не оставляет места для вождей народов и местных партийных божков: «Каждый за всех, а без бога мы как-нибудь обойдемся» (В.Ленин). Им нужны не думающие граждане, а сильные и послушные рабы, с удовольствием и фанатизмом носящие свои цепи: «… государство будет видеть главную свою задачу не в том, чтобы накачивать наших детей возможно большим количеством «знаний», а, прежде всего в том, чтобы вырастить вполне здоровых людей. Лишь во второй очереди будем мы думать о развитии духовных способностей» (А.Гитлер, «Моя борьба», гл. 2 – «Государство»).

Духовная просвещенность человека не оставляет места для рабства. Зато догматизм и декларируемые лозунги, многократно растиражированные тоталитарной идеологической машиной (политической или религиозной), с успехом могут заменить процесс самостоятельного мышления. Если же ко всему этому добавить запугивание, откровенное насилие и кровавое искоренение инакомыслия, то протезирование идеологии народа и каждой отдельной личности можно существенно ускорить. Правда, при этом народ превращается в безликие «массы», а личность – в «винтик».

Просвещенный народ легче вести, но его труднее гнать,

им легче управлять, но невозможно поработить

Г.Бруэм

В то же самое сложнейшее время в истории человечества, когда была написана «библия» нацистов, когда по всей планете прокатилась волны экономических и политических кризисов, войн, выходят из печати первые книги «Живой этики». Это новое учение, впитавшее в себя весь опыт и мудрость сотен и тысяч поколений, словно молодой росток пробивалось через руины мировоззрений и пожарища убеждений. Оно в полный голос говорило о том, что только еще намечалось в общих контурах: «… дух может жить без тела, ибо искалеченное тело может заключать светлую душу, но тело не может, несмотря на все внешние совершенства, заключать дух, который не соответствует накоплению прошлого» (Агни Йога, Мир огненный, 11.088).

Однажды Елена Рерих писала последователям Учения: «… какое настало бы торжество злодеяний и извращений, если бы дать злобным и неразвитым душам здоровые тела! Отсюда ясно, что при существующем положении вещей, являя разумное отношение к телу, все же нам приходится уделить больше внимания на пробуждение и развитие духовного начала. И знаменитое изречение – «в здоровом теле – здоровая душа» я, во всяком случае, переставила бы последовательность и сказала – у здорового духа – здоровое тело».

Извечное противоборство двух начал человека может привести к некому разумному компромиссу только при наличии определенного и довольно высокого уровня духовности. В противном случае неизбежно скатывание в крайности, называемые фанатизмом – либо полное пренебрежение духовным развитием в угоду мышечной массе, либо физическим под предлогом греховности плоти с дальнейшим ее религиозным самоистязанием.

В этом случае знакомая поговорка, дополненная неистребимым реалистом, приобретает несколько иной смысл: «В здоровом теле – здоровый дух, на самом деле – одно из двух» (И.Иртеньев).

Уровень духовного развития человека определяет его внутренние устремления и предпочтения: «Итак, нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу, потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти. Как закон, ослабленный плотию, был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти, чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу. Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу – о духовном» (Рим. 8:1-5).

Что это за помышления и к чему они ведут, предупреждает далее апостол Павел: «Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир, потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут. Посему живущие по плоти Богу угодить не могут. Но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» (Рим. 8:6-9).

Такое категоричное и безапелляционное утверждение одного из главных апостолов Христа абсолютно справедливо лишь для самых крайних пределов жизненных устремлений человека. Для большинства людей, ведущих образ жизни, отдаленно похожий на образ жизни святого, оно является не проклятием или анафемой, а лишь напоминанием о реальной опасности и отеческим напутствием.

Обычный земной человек, рожденный от отца и матери, имеет неразрывно связанные тело духа и тело плоти. Невозможно совсем отказаться от того, что поддерживает его в работоспособности и здоровье – пищи, воздуха, воды, одежды, сексуальных отношений.

Даже величайшие из людей, имевших необычайно развитое тело духа и посвятивших себя служению Господу, – святые Франциск Ассизский и Сергий Радонежский, падре Пио и Серафим Саровский, хотя и намного меньше, чем обычные люди, но все же употребляли в пищу совершенно реальные продукты.

А вот у тех, кто, казалось бы, находится всецело под властью плоти и далек от любого проявления духовности, у тех, кого принято называть отъявленными негодяями, и которых многие практически отождествляли с чудовищем или сатаной, временами пробивались самые настоящие и трогательные нежность и забота!

Однажды, когда мне было лет 13-14, отец принес домой из заводской библиотеки книгу Робера Мерля «Смерть – мое ремесло». Действительно великий писатель настолько тонко и точно сумел передать атмосферу концлагеря, жизнь и психологию его узников с одной стороны и офицеров немецкой армии с другой, что я до сих пор также отчетливо, с содроганием представляю себе бараки и вышки, дымящие трубы печей и канавы, заполненные растопленным человеческим жиром…

Но больше всего меня поразило совершенно идиллические и теплые отношения коменданта концлагеря со своей семьей на общем абсолютно чудовищном, диком и противоестественном фоне смерти и страданий, творимых по его приказу!..

А на обычные для простого человека и даже где-то трогательные в своей искренности отзывы людей, близко знавших таких серийных убийц как Оноприенко, Чикатило, думаю, обратили внимание многие.

Для каждого человека характерен некоторый диапазон его мыслей и поступков – от тех, за которые ему очень стыдно, до самых светлых, которыми он искренне гордится. Однако уровень его духовного развития определяется не тем, каких пиковых высот он способен достигать в отдельные мгновения своей жизни, а тем, ниже каких он ни при каких обстоятельствах не может опуститься.

Я не говорю об обычном выходе человека из состояния гармонии духа, психического равновесия, ощущения комфортности. Боль, смятение, тоска, гнев, волнение, радость, эйфория и другие состояния внутренней сущности человека присущи в той или иной степени всем даже чрезвычайно высокоразвитым духовным личностям. В литературе можно найти немало примеров этому. Нормальные человеческие эмоции были присущи Иисусу Христу и Его ближайшим ученикам – апостолам.

Поступки, по которым действительно можно судить о низкой степени развития духа человека это – подлость, предательство, покушение на честь и жизнь, гордыня, тщеславие, зависть, алчность, ненависть, т.е. все, что действует разрушающе на мир духа и противоположно Любви, а значит и Богу.

Чем выше развит дух человека, тем меньше у него этот интервал между крайними градациями его духовности.

О нравственных качествах человека нужно судить

не по отдельным его усилиям, а по его повседневной жизни

Б.Паскаль

Например, для первого русского царя Ивана Грозного (1530-1584) чрезвычайно характерными были резкие смены периодов патологической жестокости и набожности, гнева и страха. По существующему преданию во время одного из помрачений своего рассудка он в гневе убил своего сына, но вскоре раскаялся в содеянном и молил Бога о прощении.

Еще один русский царь, «вспыльчивый и бранчливый, Алексей Михайлович[95] был, как видим, в своем гневе непостоянен и отходчив, легко и искренно переходя от брани к ласке. Даже тогда, когда раздражение государя достигало высшего предела, оно скоро сменялось раскаянием и желанием мира и покоя. В одном заседании Боярской думы, вспыхнув от бестактной выходки своего тестя боярина И.Д.Милославского, царь изругал его, побил и пинками вытолкал из комнаты. Гнев царя принял такой крутой оборот, конечно, потому, что Милославского по его свойствам и вообще нельзя было уважать. Однако добрые отношения между тестем и зятем от того не испортились: оба они легко забыли происшедшее. Серьезнее был случай со старым придворным человеком, родственником царя по матери, Родионом Матвеевичем Стрешневым, о котором Алексей Михайлович был высокого мнения. Старик отказался, по старости, оттого, чтобы вместе с царем «отворить» себе кровь. Алексей Михайлович вспылил, потому что отказ представился ему высокоумием и гордостью, – и ударил Стрешнева. А потом он не знал, как задобрить и утешить почитаемого им человека, просил мира и слал ему богатые подарки» (С.Платонов, «Полный курс лекций по русской истории»).

Поступки и мысли каждого человека подобно музыкальным нотам складываются в совершенно индивидуальную и неповторимую мелодию его жизни. У одного она напоминает жуткую какофонию, неприятную для слуха, у другого – плавную и грустную мелодию, у третьего – великолепную и гениальную в своей завораживающей чистоте симфонию.

Для людей святых и величайших подвижников человечества эта мелодия становится похожа на единую высокую ноту, доступную для восприятия лишь немногим, сердца которых настроены в унисон с великой Гармонией Музыки Вселенной.

Противоборство двух начал в человеке всегда было главной темой религии и философии. Добро и зло, свет и тьма, истина и ложь – извечные их категории, претерпели самые незначительные изменения с незапамятных времен. Подлость и предательство всегда осуждались, дружба, добродушие и верность – всегда приветствовались.

Человек только тогда может считаться свободным, если свободен его дух.

Человек свободен, если свободен его дух

Для свободного духа нет ни стен, ни тюрем, ни смерти, но «достаточно считать себя рабом, чтобы быть им» (Ален). «Человек живет духом, а не телом. Если человек знает это и жизнь свою полагает не в теле, а в духе, то закуй его в цепи, и посади за железные запоры, он все-таки свободен» (Л.Толстой).

Именно дух человека, а не плоть является синонимом индивидуальности и отражением личности.

Человек, страдающий от нищеты, думает, что избавится от рабства и страха, если будет иметь много денег. Но, получив требуемую сумму, он попадает в заколдованный круг – все большее богатство ведет ко все большему рабству. Но на этот раз – рабству богатства. А все потому, что он как был рабом по духу, так им и остался.

Один из главных отцов церкви Иоанн Златоуст (между 344 и 354 – 407) говорил об этом так: «Чем больше ты приучаешь себя к роскоши, тем больше подвергаешься рабству: потому что, чем в большем ты будешь нуждаться, тем больше сократишь свою свободу. Совершенная свобода в том, чтобы вовсе ни в чем не нуждаться, а следующая за нею – нуждаться в немногом». Ведь «Богатство духа – единственно истинное богатство; ибо имущественный достаток влечет за собою несчастье» (Люциан).

Человек, отдающий свою плоть во власть всевозможным страстям и угождающий ее малейшим прихотям, ведет душу свою к погибели: «Итак, братия, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти; ибо если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете. Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии» (Рим. 8:12-14).

Апостол Павел, обращаясь к Церквям в Галатии, напутствовал их словами: «Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал. 5:16-17).

Что же это за дела плоти и плоды духа?

Первые выходят из низших устремлений человека, его страстей, несдерживаемых эмоций и желаний. Вторые – являются прямым следствием его самых высших идеалов и постоянной духовной работы и практики: «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, [соблазны,] ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание…» (Гал. 5:19-23).

Термин «дух» в значении высшей сущности индивидуальности, отображением которой является мудрость, снисходительность, терпение и иные замечательные черты, применяется исключительно по отношению к человеку: «В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти» (Иов 12:10). В трехсоставном «по образу и подобию Божьему» человеке дух – третье и высшее его тело, после тела плоти и тела души.

Животное, в отличие от человека, имеет только развитые тела плоти и души, как вместилища желаний и страстей. Термин «дух», в своем высшем значении по отношению к животным, как правило, не применяется, если только не используется в качестве некого метафорического либо поэтического приема для усиления восприятия читателя («Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?» (Еккл. 3:21)), или для описания неких сверхъестественных животных – олицетворение высших, неземных сил («И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя» (Откр. 13:15)). Но это совсем не означает, что животные не имеют вообще тела духа! Оно есть у каждого даже самого примитивного животного, так как духом Божиим пронизана вся Вселенная. Низшие животные имеют тело духа в зародышевом состоянии (нулевом или практически нулевом), а высшие – в начальном. Это и позволяет человеку говорить о его отсутствии у братьев наших меньших. Конечно же, если его сравнивать с телом духа человека.

«Между человеком и остальными животными есть только одно различие: только человек ищет истину, только человек стремится проникнуть в тайны жизни и существования. Только человека интересует все окружающее. Только человек медитирует, размышляет» (Ошо, «Философия переннис»).

Однако и человек может иметь настолько слабо развитое тело духа, что его может превосходить даже, казалось бы, более грубое тело духа животного! О таких людях говорится в Библии: это «люди душевные, не имеющие духа» (Иуда 1:19). Немецкий писатель Ж.-П.Рихтер (1763-1825) был убежден, что «Бывают люди-растения, люди-звери, люди-боги», а Аристотель в своей «Метафизике» писал, что «Слово «человек» имеет не одно значение, а несколько, причем одному из них соответствовало понятие двуногого животного».

В истории случались примеры, когда совсем маленького ребенка воспитывали дикие животные вдали от человеческого жилья. Он по прошествии нескольких лет о своем истинном происхождении напоминал лишь внешне, а все повадки, инстинкты, речь и интеллект были звериные. Как правило, таких детей уже невозможно было научить элементарным вещам – есть вилкой, разговаривать и ходить по-человечески.

К сожалению, нередки случаи, когда духовное тело человека остается на зачаточном уровне развития вследствие влияния социальной среды, воспитания, тяжелой наследственной или очень ранней болезни. Для таких людей характерны отсутствие присущих цивилизованному и нормальному современному человеку моральных устоев, жизненных устремлений, логического мышления, способности самообучения, познания окружающего мира и пр.

В то же время животные, обитающие рядом с человеком (собаки, лошади), иногда поражают его своими поступками, поведением, даже взглядом, характерными для более высокоорганизованных существ. И уж совсем в тупик ставят человека дельфины – уникальные обитатели мирового океана, кажущиеся «людьми» водного мира или пришельцами с иных планет, прибывшими для изучения человечества. Углубленное изучение их поведения позволяет предположить, к восхищению одних и глубокому прискорбию других, наличие у них очень сложного мышления и, соответственно, довольно развитого тела духа!

Таким образом, представители животного царства «как и люди, бывают от природы носителями определенного духа. Животные одной породы бывают смелые и трусливые, злые и угрюмые, ласковые и веселые. Им не свойственны высшие свойства духовности – религиозность, нравственное чувство, философское и научное мышление, тонкая художественная и музыкальная восприимчивость. Но любовь и зачатки альтруизма, а также эстетического чувства свойственны и животным» (Архиепископ Лука, «Дух, душа и тело»).

***

По большому счету, тот, кто отрицает бессмертие человеческой души, – прав. Но прав и тот, кто утверждает совершенно обратное!

Корень всех подобных противоречий во взглядах на природу человека, как уникальной личности, содержится в несоответствии понятий и их трактовок. Вспомните, что невидимый, скрытый от человеческого ока мир – сложен и трансцендентен. Там невозможно однозначно отделить одно от другого вследствие глобальной и всеобщей взаимосвязи частей единого целого.

Правота первых заключается в том, что душа, как тело желаний, страстей, переживаний, эмоций и чувств – на самом деле не вечна и служит лишь для поддержания жизнедеятельности тела плоти. Она подлежит рассеянию после смерти человека за полной ненадобностью.

Вторые правы потому, что после погребения тела плоти от сложной системы, которой является человек, действительно остается нечто чрезвычайно тонкое и неуловимое. Тем не менее, оно-то и составляет «стержень» личности, является его высшим «Я», свободным от бренного, уязвимого и подверженного многочисленным болезням физического тела, а также от несовершенного, подвластного искушениям, страстям и негативным эмоциям тела души. Это «нечто» интуитивно и ощутимо отличается от самого грубого из человеческих тел – физического – и не может быть с ним отождествлено. Основа индивидуальности, которую принято называть душой, на самом деле является «духом»!

«Я сразу должен оговориться: речь идет всегда о духе, потому что душа – это психика, которая есть у животных и, по-своему, – у растений, это реакция организма на окружающую среду; а дух – это то, что творит, то, что является неповторимым, личностным, обладающим свободой» (А.Мень, «Магия, оккультизм, христианство»).

На этой же существенной разнице между душой и духом акцентирует внимание и архиепископ Лука: «Изыдет не душа, а дух, и возвратится в землю свою, т. е. в вечность. Возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, Который дал его. И дух животный, конечно, должен быть бессмертным, ибо он тоже имеет начало в Духе Божьем, Духе бессмертном» (Архиепископ Лука, «Дух, душа и тело»).

ФИЛОСОФИЯ

О ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА

Учись сотрудничать.

Свами Шивананда

Наша душа брошена в тело, где она находит число, время, измерение. Она рассуждает об этом и называет это природой, необходимостью и не может мыслить иначе.

Б.Паскаль

Философия Запада за долгие века научного прогресса и религиозной реакции стала слишком уж механистичной и приземленной – работа ради работы, огромное влияние общественного мнения на все сферы жизнедеятельности человека, формализм в вопросах духовности и веры. Смыслом жизни многих европейцев стала нескончаемая «гонка престижа», когда последняя и ультрамодная модель автомобиля, телефона, зажигалки, шикарный дом и престижная работа превращаются в средство самовыражения и самоутверждения.

По мнению западного человека, философия Востока страдает другой крайностью. Считается, что для нее характерен уход от материального, от внешних проблем и забот, а также погружение в себя, как метод противодействия внешнему миру.

Однако допустимо ли применять западные критерии для постижения философии Востока? «Как ужасно были искажены самые благородные, самые величественные и самые возвышенные представления Восточной Философии о Божестве христианскими толкователями, применившими их к грубейшим антропоморфическим представлениям!» – восклицает Е.Блаватская («Тайная доктрина», т.2, ч. 1).

Многовековые традиции философии Востока, абсолютно другой тип мышления человека и системы жизненных ценностей приводят к тому, что многие обвиняют ее в пассивности, определенных обреченности и бездеятельности: «Гностическая мистика всегда бесплотна, спиритуалистична и потому бесплодна, не творит преображения. Та же отвлеченная духовность – в гностической мистике Индии. В индийской мистике все достижения являются результатом бесповоротного отсечения от плоти мира, от истории мира, а не преосуществления плоти, не преображения, завоеванного историей» (Н.Бердяев, «Философия свободы»).

Однако так ли на самом деле пассивна философия Востока, как это считают представители западной цивилизации?

«На Востоке, в индусских Писаниях (Шастрах), закон Кармы изложен в полноте, но подлинные св. Писания доступны немногим, а сведения, получавшиеся из третьих рук, понижались постепенно до уровня толпы, и в результате появилось то пассивное настроение Индусов, которое у нас на Западе известно под именем «восточного фатализма».

Но в действительности религиозная философия Древнего Востока учит совершенно иному. Разъяснения закона Кармы, данные в виде беседы между Бишмой, учителем Дхармы, и праведным царем Юдиштхирой[96], в которой первый разъясняет царю, как судьба человека образуется из его же прошлых мыслей, желаний и поступков, – заканчиваются такими словами: деятельность сильнее судьбы» (Е.Писарева, «Карма, или закон причин и последствий»).

Замечательный русский писатель и поэт В.Сидоров накануне столетнего юбилея Н.Рериха (1874-1947) посетил Индию и Гималаи.

Он пишет: «В какой-то беседе я выразил сомнение: а не расслабляет ли теория перевоплощения и неразрывное с ней понятие кармы волю человека, не ведет ли к фатализму – ведь согласно представлениям о карме, за все дурное человека непременно должно настигнуть возмездие (в той или иной жизни) так же, как все хорошие поступки в той или иной жизни будут обязательно увенчаны наградой? Не является ли это философией сугубой пассивности?

Помню, как бурно возражали мои собеседники. Философия Индии – это философия действия, сказали мне. Лишь того, кто не знаком с основами нашего миросозерцания, может удивить это. Ваше представление о пассивном характере нашей философии покоится на недоразумении: действие вы склонны путать с формой действия…

Разумеется, мы прекрасно понимаем, что теория перевоплощения рождает – особенно у тех, кто слепо верит в твердокаменные догматы религии, – автоматизм в поведении, застой в мыслях и делах. Но Учителя новой Индии, начиная от Вивекананды, считали первоочередным долгом бороться с духовным оцепенением своих сограждан, вытекающим из такого верования» (В.Сидоров, «Семь дней в Гималаях»).

Философия Запада и философия Востока

Есть много путей, которые приводят к вершине. На горе много путей, но все они приводят к одной и той же вершине. Вы можете идти с юга или с севера, с востока или с запада... Вы можете следовать по каменистой колее или следовать по совершенно другой колее. Есть много альтернатив.

Ошо

«Среди духовных реалий нашего времени нельзя обойти такую, как увлечение многих людей восточными доктринами. Позвольте остановиться на данном вопросе, тем более что такое влиятельное направление, как рериховское, тоже начертало на своем Знамени Мира имя Преподобного Сергия Радонежского. Мне очень близка Агни Йога, или Живая Этика, высокий дух которой стараюсь постичь. Но, обозревая восточные заросли в ландшафте нашей духовности, не могу обойти сырые, бессолнечные, болезнетворные углы.

Есть Восток и «восток». Этот последний, закавыченный, представляет собой по большей части западные интерпретации восточных доктрин, проповедывающие либо уход от жизни с помощью «трансцендентальных медитаций», либо воздействие на нее магическими приемами. То и другое с презрением отвергается истинными адептами Индии и Тибета, а также школами Агни Йоги. У православия очень много общего с этой последней. Во-первых, почитание Иисуса Христа и многих подвижников христианства. Во-вторых, утверждение патриотизма, как непременного условия духовного возрождения России. Далее, неприятие колдунов, магов, контактеров с низшими слоями Тонкого Мира, дурных прорицателей и безответственных астрологов, остережение от неразборчивого увлечения экстрасенсорностью и т.д. В этом смысле Агни Йога держит общий фронт с православием, и прискорбно, когда наблюдаешь трения между двумя влиятельными направлениями.

Правда, Агни Йога не приемлет догматизма и слепой веры. Но не само ли Евангелие заповедало полюбить Бога всей душой, всем сердцем и всем разумом нашим. Так что пытливое исследование Божественных Основ, а не бездумное их принятие на веру указано самим Господом.

Так и поступили Рерихи, крещеные и венчанные христиане, когда отправились в Тибет и Индию на поиски Тайной Доктрины, единой для всех времен и народов. Они проникли туда, откуда в свое время пришли «волхвы Востока», чтобы поклониться Христу, и куда сам он ходил в таинственный период жизни до своего тридцатилетия. И раннее христианство в ту пору, когда воскресший Христос в теле Света учил апостолов богопознанию, впитывало в себя лучшие традиции Востока. Тогда не было непроходимой грани между языческим и христианским Гнозисом – период, закончившийся Оригеном, Клементом Александрийским и Блаженным Августином» (Ю.Ключников, «Сергий Радонежский и мы»).

Философия Запада

Западный человек покоряет глубины мирового океана и космоса, но понятия не имеет о глубинах духовного мира и природе своего «я». Он прекрасно разбирается в процессах, происходящих в недрах самых далеких звезд, но вопрос о том, что творится в его собственном мозгу и сердце ставит его в неразрешимый тупик.

Он ищет нечто новое и необычное, применяя старые шаблоны и штампы. То, что выходит за рамки рационального, выкидывается за ненадобностью, а то, что не может быть подчинено его воле – объявляется враждебным и уничтожается. Все, что невозможно измерить, взвесить, оценить и продать, объявляется иллюзорным, а значит таким, что, в лучшем случае, может быть лишь забавным, но не более того.

Теории западного познания, психологии и психоанализа основываются, главным образом, на интеллектуальных способностях человека, очень осторожно относясь к чувственности, как к чему-то непознанному и опасному.

Человек Запада считает, что деньги и информация делают его свободным, но сам скоро становится от них зависимым. Достигнув же определенного уровня владения информацией, обладания деньгами и положения в обществе, но, попав в эту самую зависимость, он полагает, что для ее преодоления необходимо еще больше денег – вот тогда-то весь мир будет у его ног. Но… Очередная высокая планка берется с неимоверными усилиями, и он окончательно становится заложником своего положения и рабом своих же денег. Он попадает в замкнутый круг, так и не понимая, что деньги хороши лишь в той степени, в которой они делают его свободным.

Он отождествляет себя со своим физическим телом, отрицая нечто высшее, опираясь на дикий, часто вульгарный материализм и холодный расчет.

Нервные срывы и депрессия рассматриваются им в качестве «побочных продуктов» интеллектуальной деятельности, а не как вполне законные и логичные сигналы о ненормальности функционирования сложного материально-духовного образования под названием человек. Отсюда и методы психокоррекции личности – сброс негативного состояния и отрицательных эмоций по мере их накопления, а не пересмотр первопричины всего – своих действий и мыслей. Но чаще всего происходит даже не сброс накопившегося негатива, а лишь «косметический ремонт сознания», когда за новыми обоями сомнительных положительных эмоций пытаются скрыть застарелую плесень панических настроений и тоски, что создает только впечатление, иллюзию освобождения.

Невозможность раннего обнаружения накопившегося разрушающего внутреннего потенциала и неспособность его полной трансмутации по мере поступления приводит к злоупотреблению наркотиками и алкоголем, депрессии и неврозам.

Потеря работы, уход любимого человека, смерть близкого друга, крупный проигрыш или любое другое событие, ведущее к разрушению предустановленной иллюзии гармонии и цельности существования, часто чреваты необратимыми последствиями в психике и мировосприятии в целом.

Создавая и выстраивая свой внешний мир и отношения с другими, человек начинает отождествлять себя с этим иллюзорным пространством, переносить свое «я» на построенные им образы. Чему же тогда удивляться, если при разрушении целостности этого мнимого мира, человек теряет ощущение цельности самого себя, а отсюда – возникающее ощущение полной дисгармонии и незащищенности.

«Западный человек, – говорит ученый-социолог, психотерапевт, одно время преподававший в Кембридже Ричард Алперт и долгое время занимавшийся восточными практиками (взял себе духовное имя Рам Дасс), – имеет тенденцию упускать настоящее в силу того, что западная культура ориентирована на цели в будущем. Нередко он предполагает начать жить в свое удовольствие лишь после того, как получит образование, когда будет располагать деньгами, вот подрастут дети... Пока он связывает свои надежды на счастье с приобретением чего-то внешнего, он может проглядеть и даже потерять тот дар опыта, который он мог бы получить прямо сейчас, не откладывая» (Рам Дасс, «Это только танец»).

Таким образом, стандартный западный среднестатистический человек своими помыслами устремлен в будущее. Его мозг постоянно перегружен расчетами биржевых курсов, вероятностью того или иного события, карьерным ростом и общественным мнением совершенно посторонних ему людей.

В редкие минуты отдыха он расслабляется мечтами и планами на то же будущее, либо воспоминаниями о приятных событиях прошлого. А в настоящем его нет! То есть, телом-то он присутствует и даже где-то заботится о своих родных килограммах живого веса, но опять-таки для будущих свершений или же для ненавистного общественного мнения.

Жесткий прагматизм и модернизированный реализм не оставляют уже человеку места для эмоций, чувств и прочей «чепухи». Конечно же, есть специалисты, которые проявят к вам настоящее и неподдельное участие, бескорыстно и искренне помогут преодолеть ощущение внутреннего дискомфорта, но это только за отдельную плату. Ведь вы для них тоже являетесь только набором устремлений, амбиций, проблем и неврозов.

Бешеный ритм жизни, где поминутно расписано все – от рабочего времени, до отношений с супругом (супругой) и детьми, не дает втиснуться между прошлым и будущим тому, что не требует спешки и гонки, превращая иллюзию в настоящее, а вечное – в иллюзию. Целый ряд ежедневных периодических действий, как то: поездка на работу, отправка детей в школу или даже посещение церкви превращается в простую формальность, так как в это время мозг занят совсем другими, более «важными» и насущными проблемами.

Постоянная работа мысли человека, направленная на то, чтобы удержаться и не выпасть из общего потока, отвергает размышления о запредельном, подменяя их, вследствие бесперспективности таковых, готовыми шаблонами и матрицами.

Вследствие такого «Галопирования по европам» и воспитанного тщеславия, дабы «быть на уровне», изложение великих произведений мировой литературы производится для экономии времени на нескольких страницах, а категорий духовных – в нескольких утверждениях.

Все, что невозможно было пощупать руками, западный человек подвергал овеществлению, бесформенное – формообразованию, а то, что нельзя было даже себе представить – отвергалось, как несуществующее вовсе.

Человек Запада всегда пытался визуализировать даже свои представления о Высшем божественном начале, человеческой сущности и т.п., что вылилось не только в трансцендентные, но и вполне антропоморфные образы: богоподобие человека очень быстро трансформировалась в человекоподобие богов, и продержалось в том или ином виде до сегодняшнего дня во многих западных религиях.

Термины, пришедшие из глубин тысячелетий и выражавшие некие отвлеченные категории, подлежали обязательному пересмотру с позиций новейших достижений западной науки, безусловно «знающей все и вся» о живом и неживом. «Примитивные» представления древних мудрецов подлежали немедленному уточнению или опровержению.

Философия Востока

Главная разница между человеком Востока и человеком Запада заключается в том, что первый живет в настоящем и устремлен в будущее, второй – живет в будущем и упускает настоящее.

Для первого смирение и принятие ситуации «как есть» – главный принцип жизни и путь к Богу через самосовершенствование, а для второго – застой, поражение, смерть.

Совершенно верно, что в философии Востока присутствует фатализм. Но не как обреченность и безысходность, а как предопределенность, причинность событий. И относится он исключительно к прошлому: что было – не изменить, прими, как должное. Что же касается будущего, то восточная философия предстает совершенно в ином облике – действенном, целеустремленном, ответственном за каждый свой шаг.

Человек Запада, все помыслы которого в будущем, туда же – в будущее – переносит и свое представление о фатализме восточной философии, говоря о нем уже как о неотвратимости и безысходности. Таким образом, принципиальная разница в западном и восточном мышлении приводит к недоразумениям и беспочвенным обвинениям в том, чего на самом деле нет.

Стремление западного человека подчинить своей воле все, что его окружает, скрывается даже за желанием помочь другим.

Получается нечто подобное из диалога графа Калиостро с его спутницей Лоренцией из известного фильма «Формула любви»:

– Люди перестанут страдать и будут счастливы.

– Все?

– Все, поголовно.

– А если кто-то не захочет жить счастливым?

– Тогда он умрет. Все желания должны исполняться.

Как же это все далеко от учения Христа, сторонниками которого считают себя многие на Западе! Куда же подевался главный христианский принцип: «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мат. 7:12)?

Великий учитель современных сторонников индуизма и восточной философии Ошо говорил: «Вы только тогда поможете другим, когда сами станете такими, какими хотите, чтобы стали другие. Но тогда Вы будете таким самим своим бытием. Забудьте о прошлом, забудьте о будущем. Это единственный экзистенциальный момент. Живите им». Так кто же тогда ближе к учению Христа? Восток или Запад?

Ошо предлагает простой и эффективный рецепт счастья: «Это способ наслаждения жизнью прямо здесь и сейчас. Я принял существование и самого себя и ни в коей мере не склонен себя менять».

Об этом же говорил и Пифагор: «Великая наука жить счастливо состоит в том, чтобы жить только в настоящем». Но, видимо, за две с половиною тысячи лет мало что изменилось в сознании человека.

Великая наука жить счастливо состоит в том, чтобы жить только в настоящем

Философию Востока нельзя, как говорится, «взять с ходу», «нахрапом» либо с помощью западной логики. Ее необходимо прочувствовать! Не вычислить, не разложить по полочкам, а только прочувствовать. А вот с этим-то у нашего человека как раз и проблемы.

Мы свели трапезу, как ритуал приема пищи, к банальному поглощению калорий, ухаживание за дамой сердца – к методу банального «охмурения» интересующей нас особы, церемонию омовения водой – к смыванию грязи, чувства – к химическим процессам, а любовь – к телесному контакту.

А ведь восточная мудрость почти не акцентирует своего внимания на внешних формах – преходящих и иллюзорных. Она рождается, слегка касается предметов и людей, причудливо их обвивает и сама становится вечностью. Она уже не принадлежит кому-то одному, и уже совсем не имеет никакого значения, кто ее отпустил на волю – она и есть сама свобода. И не важно, кто кого и когда любил – она сама превращается в любовь.

Философия Востока тонка и неуловима, она не терпит насилия и никогда ему не служит. Она не оправдывает порок и не осмеивает добродетель, никого не унижает и ни перед кем не пресмыкается. Она не витает в облаках в поисках Мудрости и не забирается к звездам в поисках Бога. Ведь путь к Вечности начинается от человеческого сердца и на земле нами еще не все выполнено из того, что предначертано свыше.

Что толку искать Высший Разум, когда ты сам глуп? Неужели ты Его сможешь по достоинству оценить?

Зачем тебе Вечность, если ты не умеешь использовать во благо каждое мгновение своей жизни, а ведь эти мгновения, следуя друг за другом, образуют Великую Бесконечность?

Какой смысл искать Любовь Бога, когда ты сам не умеешь любить?

И на кой тебе знать все о рождении Вселенной и богов, когда ты не видишь дыхание жизни в каждой живой букашке, лепестке или придорожном камне?

А если же ты обрел мудрость и радуешься каждому мигу своей жизни, постиг любовь и даришь ее всем окружающим, не разделяя их на своих и чужих, на богатых и бедных, злых и добрых, то ты тем более уже не станешь искать Бога где-то на задворках Вселенной, потому что ты сам – бог. Ведь сказано: «мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Иоанн 4:16).

Философия Востока не спустилась на землю с другой планеты и не родилась где-то в ашрамах Азии, а пришла из глубин тысячелетий. Некоторые склоняются к тому, что она берет свое начало как минимум со времен легендарной Атлантиды, откуда белокурые гиганты распространили ее принципы и основы по всему миру. Поэтому Восток в философском понимании – это не только Индия и Китай, но и древние страны Средиземноморья и, в первую очередь, Египет и даже Греция.

Если хотите прочувствовать дух Востока, не берите в руки толстые и заумные древние манускрипты. Попробуйте для начала почувствовать то, что описывают поэты, ибо философия Востока – это сама поэзия и аллегория.

Возьмем стихи о самом вечном – небе, звездах и любви:

Близ луны прекрасной тускнеют звезды,

Покрывалом лик лучезарный кроют,

Чтоб она одна всей земле светила

полною славой.

Сапфо, Греция, 7-6 век до н.э.

О ночь, лицо твое –

луна без покрывала

Докучных облаков.

Блистает бездной звезд

Твой царственный венец.

В беспыльные одежды

Твой дивный стан облек

текучий лунный свет.

Калидаса, Индия, (ок. 5 в. н.э.)

Вот восходят звезды в волосах и не заходят:

И день, и ночь они на темном небосводе.

А чернота волос – как будто мрак ночной.

И мрак тот светом весь пронизан – сединой.

Ибн Абд Раббихи, Андалусия, Испания, (860-940)

В свой час горит на небе лучистых звезд венец,

Восходит и заходит – и меркнет, наконец.

За пазухой у Неба, в карманах у Земли

Запас рождений новых. Ведь вечно жив Творец!

Омар Хайям, Персия, 11-12 век н.э.

И как совершенно уникальный и исключительно восточный жанр японской поэзии, восходящий корнями к 8 веку новой эры – хокку:

Мне кажется, что

это сгусток прохлады –

полная луна.

Тейсицу (1609-1673)

Волшебная ночь.

От облака к облаку

блуждает луна.

Ранко

Бедные звезды!

Нет им места в небесах -

так светит луна...

Дэйкин

Как это непохоже на такие близкие, знакомые и понятные стихи о том же самом прекрасного русского поэта – Александра Сергеевича Пушкина:

Он рощи полюбил густые,

Уединенье, тишину,

И Ночь, и Звезды, и Луну,

Луну, небесную лампаду,

Которой посвящали мы

Прогулки средь вечерней тьмы,

И слезы, тайных мук отраду...

Но нынче видим только в ней

Замену тусклых фонарей.

А.Пушкин, «Евгений Онегин»

***

«Восток и Запад никогда не встретятся» – утверждал Р.Киплинг. И он отчасти прав, ведь кажется, что различия между ними порой вообще непреодолимы, тем более, если такого стремления нет и в помине, а лишь стремление подмять, подчинить, поработить.

«Запад – агрессивный, научный, готовый побеждать природу. Восток – не агрессивный, восприимчивый – готовый быть побежденным природой. Запад жаждет знать. Восток терпелив. Запад использует любую возможность, чтобы проникнуть в тайны жизни и существования; он старается открыть двери. А Восток просто ждет с глубоким доверием: «Когда я буду достоин, истина откроется мне». Запад – это концентрация ума: Восток – это медитативный ум. Запад – это мышление: Восток – это не-мышление. Запад – это ум: Восток – это не-ум» (Ошо, «Философия переннис»).

Итак, кто же все-таки ближе к истине: механистический и суетный Запад, погруженный в водоворот материалистических представлений или спокойный созерцающий и углубленный в себя Восток, отрешившийся от тленного бремени вещественных форм?

Но истина, как всегда, находится где-то между этими крайностями: «Нам на земле необходим новый человек, пифагорейский человек: человек, который движется посередине. Нам нужен человек, который не будет ни восточным, ни западным. Нам нужен человек, который знает, как быть деятельным и умеет находиться в бездействии. Нам нужен человек, который сможет принести гармонию в отношения между активностью и неактивностью, который умеет оставаться полностью расслабленным даже тогда, когда он занят работой; у которого нет аллергии ни к работе, ни к отдыху» (Ошо, «Философия переннис»).

Красота музыки, поэзии, живописи и отношений между людьми – в гармонии, в тонком балансе разнородных и взаимодополняющих друг друга составляющих. Духовность – тоже искусство и великое мастерство, балансирующее на грани двух миров – видимого и скрытого от глаз, конечного и вечного, как сама любовь.

«Сейчас человек вынужден будет воплотить великую мечту, мечту, в которой смогут встретиться Восток и Запад, в которой смогут встретиться все религии, мечту, в которой Земля сможет стать нашим домом – не разделенная, без конфликтов и войн, без разделений на нации, расы и цвета кожи» (Ошо).

Эволюция представлений человека о своей природе

Эволюцию мира можно сравнить со зрелищем фейерверка, который мы застали в момент, когда он уже кончается: несколько красных угольков, пепел и дым. Стоя на остывшем пепле, мы видим медленно угасающие солнца и пытаемся воскресить исчезнувшее великолепие начала миров.

Ж.Леметр

У философов античности до 3 века до н.э. человек и Вселенная составляли единое целое – микрокосм и макрокосм. Человек, как образ Великого Творца, был концентрацией и выражением Вселенной, а Вселенная представлялась единым и живым организмом, наполненным Духом Мудрости.

Еще Аристотель упоминал об «этике», как об особой области исследования, говоря не о нравственности и поведении в узком смысле, а о самой природе человека, как элемента бытия.

В следующем веке стоики выделили из философии логику (все, что касается мышления и доказательства), этику (как науку о микрокосме) и физику (как науку о макрокосме).

Блаженный Августин на рубеже 4-го и 5-го веков новой эры, исходя из принципа первичности Бога, проводит в человеке резкое разграничение между духовным и телесным. Это разграничение было настолько глубоким, что преодолеть его для восстановления внутреннего ощущения гармонии и единства было совершенно невозможно. Плотский человек не мог даже рассчитывать на единство с миром божественным вследствие своей «испорченной» природы, а человек духовный должен был презирать свою телесность, как неиссякаемый источник зла.

Итак, начало Великому расколу в сознании человека было положено – дух, такой чистый и благородный, отделили от грешного тела, как мясо от костей, забыв, что в этом случае оно годится только для фарша, а не для самостоятельных прогулок в виде домашнего животного.

Представитель восточной философской школы Аверроэс в 12 веке тело и душу вообще предпочитает отождествить. Он говорит о двойственности истины, являющейся следствием различности религиозных и философских представлений и высказывается о необходимости отделения науки и философии от всяческого влияния религии.

Фома Аквинский (в 13 веке) продолжает дальнейшее развитие аристотелевских идей. Он решительно высказывается за несколько иное разделение, чем у Аверроэса, а именно – за социальное неравенство (подданные должны подчиняться господам и в этом их добродетель) и разделение социальной и духовной сфер человека с руководящей ролью Церкви.

Пересмотрев высокие идеалы человечества в области этики и соответствующие требования, которые те накладывали на среднестатистического человека, итальянский гуманист и приверженец эпикуреизма Лоренцо Валла (1407-1457) высказывается о том, что никакое наслаждение не может быть безнравственным, а добродетель – это все, что относится к инстинкту самосохранения.

Приверженец идеи Бога во всем Бенедикт Спиноза вводит в 17 веке понятие «модус», как отдельной части единого целого («субстанции»): «Истинной является лишь одна субстанция, атрибутами которой являются мышление и распространенность, или природа». Человек, являясь частью природы (пантеистически отождествляемой с Богом), имеет душу – модус мышления и тело – модус пространственный. Воля и разум человека воспринимаются как нечто единое, а поведение человека – как часть всеобщей программы, обусловленной свыше: «Не существует ни одной вещи, из природы которой не вытекало бы некое действие».

Тогда же Рене Декарт закладывает в философии основы дуализма (однако, также имеющего единство – в Боге).

Великие и мудрые Спиноза и Декарт, воспринимавшие все с позиций Великого Единства, даже не предполагали, какую пагубную идею (условного деления целого на «модусы» и теорию «дуализма») подбросили своим, безусловно, трудолюбивым, но менее добросовестным последователям: в 19-20 веках философы-материалисты довели их идеи до состояния полного разделения материи и духа.

Основатель и президент Бранденбургского научного общества (преобразованное в дальнейшем в Берлинскую Академию Наук) Готфрид Лейбниц на рубеже 17-18 веков развивает учение о монадах, которые классифицирует по степени их развития (а, следовательно, и поведенческие мотивы людей). Христиан Вольф (1679-1754), пытаясь систематизировать взгляды Лейбница, слишком уж механистически подошел к его идеям. Он упустил главную идею Лейбница – универсальность развития и погряз в огромной массе частностей, сведя довольно стройную систему мировоззрения, предполагающую существенную роль воли и свободы, к набору определенных идей, на манер: «кошки были сотворены, чтобы пожирать мышей, а мыши были сотворены для того, чтобы их пожирали кошки».

Шотландец Дейвид Юм (1711-76) рассматривает человека исключительно с позиций чувственности личности. Для него она – «связка или пучок... различных восприятий». Нравственность для него – не следствие влияния веры, а лишь проявление психологических особенностей каждого человека. Хотя вера для него – следствие страхов, но, тем не менее, он не исключает возможность существования непознаваемой высшей причины всего.

До конца 18-го века естествознание и стремительно расширяющиеся сведения о человеке еще не вступали в ожесточенные схватки с Божьим промыслом. Большинство еретиков, уличенных в отрицании Бога, оказывались не атеистами в буквальном смысле, а лишь вольнодумцами. Они протестовали не против Самого Высшего Принципа Бытия вообще, а только против ортодоксальных и, на их взгляд, искаженных традиционных представлений о Нем (Ксенофан, Демокрит, Протагор, Эпикур, средневековый реализм, мистицизм Томаса Мюнцера, «религия разума» Джордано Бруно, философия Спинозы).

«Точечные» проявления полного безбожия в древности (Феодор Атеист, Карнеад, Лукреций, Секст Эмпирик) были свидетельством, скорее, терпимости к проявлению крайностей во мнениях и античной ненаказуемости (в крайнем случае, еретику грозило изгнание из города или общины) философского плюрализма.

Подобные взгляды в средние века рассматривались уже как посягательство на власть Церкви, а значит и Бога. Они выжигались на корню с настоящими «христианскими» нетерпимостью и беспощадностью. Это не дало им широко распространиться и оказать сколько-нибудь существенного влияния на общую картину представлений о природе человека.

Однако еще в начале 19-го века английский естествоиспытатель Чарлз Лайель (Лайелл) (1797-1875) в противовес распространенной в геологии теории катастроф развивает учение о медленном и непрерывном изменении земной поверхности под воздействием геологических факторов.

Гипотеза Лайеля и обобщение ряда собственных наблюдений за напряженную пятилетнюю экспедицию приводят другого англичанина – Чарльза Дарвина (1809-1882) – к выводу об эволюционном развитии всего живого на земле – от простейших организмов до обезьяны и человека, как венца эволюции.

Буквальное понимание Библии, столь распространенное в то время, повергает Дарвина в состояние полного разуверения в Ветхом Завете, а новозаветные истории вызывают у него вполне закономерные и небеспочвенные сомнения. Безусловно, острый аналитический ум Дарвина в соединении с никогда не покидающем его подсознательным ощущением Высшего Единого Начала, требует вещественного и зримого доказательства существования Бога. А значит – и опровержения его собственной эволюционной теории. В конце концов, он окончательно отходит от реальности библейских принципов бытия, о чем с нескрываемым сожалением говорит на склоне лет: «Потому, что я не нашел доказательств в его пользу».

«Успех эволюционизма следует приписать не столько книге Дарвина, сколько интеллектуальному климату Европы середины XIX века. Теория Дарвина отвечала общей тенденции искать естественное объяснение происхождению мира и человека. Многие уже в силу одного этого принимали дарвинизм на веру и с ожесточением обрушивались на библейские «дни творения». Дарвинизм стал жупелом, которым пугали благочестивых людей… Когда первые споры и страсти утихли, стали понимать, что дарвинизм, который только вскрыл некоторые механизмы биологического развития, противоречит вере не больше, чем теория вращения Земли» (А.Мень, «Истоки религии», т. 1, ч. 2, гл. 5).

Соотечественник Дарвина естествоиспытатель Альфред Уоллес (1823-1913) в результате собственных наблюдений развивает свое видение теории отбора и ставит под сомнение некоторые положения дарвиновской теории. В частности, он показывает, что некоторые качества человека просто не могли возникнуть в процессе естественного отбора и не были решающими в выживании вида. Он писал: «Чувства абстрактной справедливости или любви к ближнему никогда не могли быть приобретены таким образом (в процессе отбора), ибо эти чувства несовместимы с законом переживания сильнейшего» (А.Уоллес, «Естественный отбор»).

Последователи Дарвина, подхватив теорию эволюции, в ее истинности уже не сомневались. Божественное происхождение человека отныне было похоронено ими навсегда, а борьба видов за выживание послужила основой для оправдания борьбы революционной. Отныне сложные нравственные отношения между людьми, как «сыновьями божьими» со всеми вытекающими из этого обязательствами, заменялись короткой, но емкой формулой-моралью: «Человек человеку – волк».

Карл Маркс внес свою лепту в материалистическое учение, сказав, что человеческое сознание – не что иное, как побочный продукт его физиологии. Вот так – просто побочный продукт, нечто сопутствующее, тень. На него можно вообще не обращать внимания, к нему можно не прислушиваться, с ним можно не считаться.

А раз сознание человека (а значит и сам человек) – тень, ничто, то и греха особого не будет, если уничтожить несколько миллионов таких «теней».

«Удобная» теория как нельзя кстати пришлась ко двору российским большевикам в начале 20-го века. Семья – «ячейка», человек – «винтик». Вывернули винтик – и выбросили. Для выворачивания таких винтиков была создана специальная государственная машина.

Самых «везучих» из граждан, безраздельно принадлежавших коммунистической стране на правах имущества, расстреливали на месте по решению «двоек», «троек» и прочих «шестерок». Те же, кому повезло меньше, жизнь до конца своих недолгих дней проводили в ленинских концентрационных лагерях для неугодных.

Несмотря на некоторые доктринальные расхождения в теориях с «вождем мирового пролетариата» Сталин и Гитлер, тем не менее, интересную идейку концлагерей подхватили с удовольствием. Одному Богу известно, сколько десятков миллионов «теней» и «винтиков» прошло через них всего…

Австрийский врач-психиатр и психолог Зигмунд Фрейд (Фройд) (1856-1939) довел теорию материализма в человеческой индивидуальности до совершенства. Для него это стало причиной полной потери жизненных устремлений: «Вопрос о смысле человеческой жизни ставился бесчисленное количество раз; удовлетворительный ответ на него пока что не был найден, может быть, его вообще не найти… Только религия берется отвечать на вопрос о смысле жизни. Мы вряд ли ошибемся, если скажем, что идея смысла жизни возникает вместе с религиозными системами и рушится вместе с ними».

В конце концов, отвергнув любые высшие устремления, Фрейд убеждается, что «цель жизни просто задана принципом удовольствия». Религию он отторгает, так как «она навязывает всем в равной степени свой путь достижения счастья и защиты от страданий. Ее техника состоит в умалении ценности жизни и иллюзорном искажении реальной картины мира – его предпосылкой является запугивание интеллекта. Ценой насильственной фиксации психического инфантилизма и включения в систему массового безумия религии удается спасти многих людей от индивидуального невроза».

Материалисты доказывали, что движущей силой развития человечества является стремление людей к материальному благосостоянию. Зигмунд Фрейд объяснял поведение людей половым влечением – либидо. Для него чувственность – это качество, присущее органам, сексуальное влечение (либидо, или глубинная бессознательная психическая энергия индивида) – основа всей жизнедеятельности: «человеческие мысли погрязли в половых переживаниях», а сознание – «связанная организация психических процессов». Даже в полетах во сне Фрейд усматривал нереализованное либидо.

Правда психоанализ Фрейд считал очень важной деятельностью и избегал превращения его в игру, как часто делали те, кто называл себя «фрейдистом». Он часто заявлял, что таковым не является.

«Фрейд очень боялся – он боялся даже психоанализа. Говорят, однажды он путешествовал вместе с Карлом Густавом Юнгом. Заняться было нечем, и Юнг начал анализировать Фрейда. Он вплотную подошел к корню неврозов Фрейда, и Фрейд сказал: «Прекратите – больше не будем об этом говорить!» Он так испугался; Юнг сказал: «Что с вами? Вы не можете открыться?»

А Фрейд ответил: «Нет, я не могу открыть больше этого. Если я откроюсь больше, я потеряю весь свой авторитет».

Юнг помолчал минуту, а потом сказал: «Вы уже потеряли его. Если вы так боитесь психоанализа, что вы за психоаналитик?» А он был отцом психоанализа. Он сам никогда не подвергался психоанализу; он никогда никому не позволял подойти так близко. Он действительно боялся того, что если он узнает свое собственное подсознание, он никогда больше не сможет быть прежним.

Говорят, что с этого дня между Юнгом и Фрейдом образовалась трещина, которая уже не затягивалась. И я не могу сказать, что только Юнг виноват в этом разрыве; на деле, виноват был сам Фрейд. Фрейд страдал от множества явлений, которые можно назвать невротическими. И тем не менее он не разрешал себя обследовать» (Ошо, «Философия переннис»).

Швейцарский психолог и философ Карл Густав Юнг (1875-1961) углубляется в исследование психики человека и разделяет всех людей на два основных типа – экстравертированный (ориентация личности направлена вне себя) и интровертированный (ориентация личности внутрь себя). Воспринимаемую человеком информацию он делит на четыре типа – логическую, интуитивную, сенсорную и этическую. Он фактически признает, что углубление механистических представлений о личности в отрыве от вечных ценностей (идеалы, вера, любовь) ведет к обрушению этой самой личности, потерявшейся в разрозненности действительности[97].

Таким образом, погружение в недра психики при кажущемся расширении информационного и научного поля предмета исследований, ведет к общей потере целостности восприятия не только микрокосма, как части гармоничной Вселенной, но и к разрушению представлений о самом человеке, как осознающей себя индивидуальности.

Соотечественник З.Фрейда, философ, психолог и психотерапевт Виктор Эмиль Франкл (1905-1997) увлекся психоанализом еще в юности. Ввиду очевидных разногласий с фрейдистами после нескольких лет членства в Обществе индивидуальной психологии, покидает его и в конце концов создает свою собственную школу психиатрии.

«Будучи молодым человеком, я прошел через ад отчаяния, преодолевая очевидную бессмысленность жизни, через крайний нигилизм. Со временем я сумел выработать у себя иммунитет против нигилизма. Таким образом я создал логотерапию» – вспоминает он о юношеском периоде становления своего мировоззрения. Но «логос» для Франкла – не просто слово, или термин, заимствованный из теологии. «Логос» Франкла – это суть идеи, смысла, сам смысл бытия в преломлении индивидуального мировосприятия.

Франкл видит серьезные просчеты в традиционной психотерапии и решительно протестует против вульгарного упрощения представлений ученых 20-го века о природе человека, сводящих его к животному набору разнообразных чувственных влечений и против фрейдовского принципа удовольствия, возводимого в ранг цели жизни. Он пишет: «Психоанализ говорит о принципе удовольствия, индивидуальная психология – о стремлении к статусу. Принцип удовольствия может быть обозначен как воля к удовольствию; стремление к статусу эквивалентно воле к власти. Но где же то, что является наиболее глубоко духовным в человеке, где врожденное желание человека придать своей жизни так много смысла, как только возможно, актуализировать так много ценностей, сколь это возможно, – где то, что я назвал бы волей к смыслу?

Эта воля к смыслу – наиболее человеческий феномен, так как животное не бывает озабочено смыслом своего существования. Однако психотерапия превращает эту волю к смыслу в человеческую слабость, в невротический комплекс. Терапевт, который игнорирует духовную сторону человека и, следовательно, вынужден игнорировать волю к смыслу, отрицает одно из самых ценных его достоинств».

Выдающийся советский философ и филолог 20-го века Алексей Федорович Лосев (1893-1988), не отрицая некоторые положительные стороны метода, предложенного Фрейдом, тем не менее утверждал, что ему претит и не нравится то, что «все подсознательное Фрейд сводил к сексуальной сфере. Вот что было отвратительно. Все подсознательное обязательно сексуальное. Почему? Когда читаешь, например, толкование сновидений, наряду с преувеличениями и глупостями, есть очень много ценных наблюдений. Вот, скажем, человек к чему-нибудь стремится, и во сне ему снится, что он этого достиг, что он уже получил то, что надо. Ну, так это же естественно! С точки зрения сознания это невозможно, неуместно, немыслимо, сознание мешает, а подсознательное требует. И вот подсознательное рисует достижение успеха в той области, в которой его фактически нет? После Фрейда, конечно, представление о значении сексуального фактора утвердилось в науке навсегда. Но исключительное положение, так, чтобы ничего другого не допускалось, это невозможно, это дикость. Фрейдизм в античности тоже везде видел один только пол. Ну, там сексуального очень много. Ведь все боги, все люди происходят от Земли. Земля – это такой откровенный пол! Земля порождает и себя, и Небо в порядке сексуального напряжения. Потом вступает с Ураном в брак. От этого появляются другие боги: Кронос, Зевс и так далее. Причем говорится, что за всем дальнейшим процессом порождения богов наблюдает Земля, продолжает наблюдать за всем. Для меня мифология – это, прежде всего скульптура, прекрасные, законченные героические образы, за которыми кроется, однако, их страшное, хаотическое, дисгармоническое, хтоническое прошлое, часто откровенно сексуальное. Но исключительная сексуальность – это же глупость!»

Вот так образ Бога на земле, чьим основным отличием от остальных живых существ всегда был разум, путем колоссальных усилий ста поколений превратил себя в животное, руководимое примитивными инстинктами. Каждый поступок (осознанный или нет) стали рассматривать в точки зрения скрытой сексуальности. Геометрические формы: вертикальные и горизонтальные, продолговатые и округлые – волновали взор и разжигали страсть.

Изобразительное искусство, доселе несшее людям чувство прекрасного, вообще превратилось в источник необузданного порока и разврата: пленительная и открытая «Даная» Антонио Корреджо; беззащитная «Одалиска» и обнаженные натуры, очищенные от грязи и порока в картине «Турчанки в бане» Жана Огюста Доминика Энгра; великолепная статуя обворожительной Афродиты Милосской, ставшей образцом женской красоты; величие и чистота Рафаэля Санти в самых реалистичных картинах «Рождение Венеры», «Венера и Амур» и других, где присутствует ее образ; Венера Боттичелли, плывущая в раковине по морю, осыпаемая богами ветров дождем из роз; «Венера с зеркалом» – редчайшее в истории Испании времен инквизиции изображение обнаженной натуры кисти Диего Веласкеса (человека высочайшего благородства и нравственности, которого современники называли «художником Истины»), а также «Афродита, сидящая на корточках» Дойдалса из Вифинии, гравюра «Адам и Ева» Альбрехта Дюрера, «Олимпия» и «Завтрак на траве» Эдуара Мане и многие-многие другие, ставшие великолепным наследием человечества, сокровищницей духа и чистоты, стали рассматриваться поклонниками фрейдизма исключительно с точки зрения интенсивности проявления животного либидо.

Как говорил Йог Раманантата (Павел Гелева): «Душу и Бога вычеркнули из жизни – и жизнь превратилась в скотство».

***

То, что произошло с представлениями о природе человека и его истоках – закономерный процесс, начавшийся почти две тысячи лет назад.

В современных воззрениях материалистов, отвергающих существование Бога и провозглашающих первичность материи по отношении к духу, как ее проявлению, главную роль, как ни странно, сыграла Церковь!

Искусственно углубив разницу между Иисусом Христом (как проявлением высшего Божественного принципа) и остальным человечеством (как олицетворением всех пороков), она стала на позиции отрицания божественного в каждом человеке. Вечным уделом человека, его проклятием и клеймом стал первородный грех, а чрезвычайно важным качеством Иисуса Христа – «единородность», трактующаяся, как единственность Сына Божьего[98].

Стоит ли удивляться, что, в конце концов, нашлись люди, которые довели начатое богоотрицание до совершенства, вычеркнув божественность не только из человека, но и вообще из Вселенной!

Именно для того, чтобы противостоять подобной тенденции распада в сознании людей божественного и человеческого принципов, как частей, не подлежащих разделу вследствие единства их природы, и возник гностицизм. Он занял существенное место в философских и религиозных представлениях 1-5 веков новой эры.

Гностицизм

Знание – столь драгоценная вещь, что его не зазорно добывать из любого источника.

Абу-ль-Фарадж аль-Исфахани

Есть только одно благо – знание и только одно зло – невежество.

Сократ

Гностицизм (от греч. gnostikos – знающий) – это совокупность религиозно-философских (теософских) систем, возникших в 1 веке (а по некоторым данным отдельные элементы этой системы появились еще в дохристианские времена – после широкомасштабных завоеваний Александра Македонского). Он был тесно связан с иудейским мистицизмом, впитал в себя элементы христианского учения, традиционной античной философии Греции и восточных религий.

«… Каббалистика и гностицизм произошли от маздеизма или зороастризма, а это практически одно и то же, если только не иметь в виду экзотерический культ, чего мы и не делаем. Более того, в этом смысле мы можем повторить вслед за Кингом, автором «Гностиков», и некоторыми археологами: и каббалистика, и гностицизм произошли от буддизма, который является самой простой и убедительной философией и который, вместе с тем, оказался одною из самых чистых религий во всем мире...» (А.Синетт, «Оккультный мир»).

Гностицизм по своей сути эзотеричен (греч. esoterikos – внутренний), т.е. относится к тайным, сокровенным, понятным лишь избранным учениям и предназначен исключительно для людей посвященных, а не для широкой публики.

Он был практически первой серьезной попыткой «примирения» и объединения элементов восточных традиций, эллинистических и древнеегипетских преданий и христианских реалий, в чем был чрезвычайно близок неоплатонизму и герметизму. По большому счету – это было даже не объединение, а возврат к утерянному единству после искусственного расчленения общего знания и профанации каждой отторгнутой его части.

Как, например, можно рассматривать по отдельности поведение человека в обществе (как совокупность поступков), его нравственность (как форму сознания на основе различия добра и зла), религию (как комплекс представлений об источнике всех отношений и явлений) и науку (как метод расширения и углубления сознания)?

Опираясь на знания, скрытые от большинства людей и, как правило, закодированные от прямого вторжения извне, гностики притязали на истинное представление о вечных категориях – Боге, происхождении Вселенной и жизни и многие другие тайны мироздания.

Однако «Первоначальный восточный гностицизм был полностью извращен различными последующими сектами» (Е.Блаватская, «Разоблаченная Изида», т. 1, гл. 8).

Ложное знание опаснее невежества

Б.Шоу

В гностицизме было большое количество различных направлений и представлений – от самых вольных и грубых до крайне возвышенных и аскетических. Наличие среди гностиков первых давало возможность их противникам (в том числе и христианам) подвергать критике всех, кто более или менее подходил под определение гностицизма. Но даже среди самих гностиков не было единых представлений по целому ряду основных вопросов. Одни склонялись к христианству, оставаясь при этом на своих главных позициях; другие – соперничали с христианством, доказывая несостоятельность многих крайне спорных утверждений; третьи – делали упор на обновленные идеи Платона и древние мистерии.

Гностические идеи были подхвачены многими учениями и существуют до настоящего времени, проявляясь в неортодоксальной мистике и эзотерической философии.

О значительном месте гностицизма в первые века новой эры говорит Н.Бердяев в книге «Смысл творчества», называя его «одной из трех (наряду с неоплатонизмом и христианством) крупнейших мировоззренческих систем позднеэллинистического мира».

Гностики решительно критиковали положение о «всеобщей реанимации» умерших у христиан. По их убеждениям воскресение – явление исключительно духовное, не имеющее никакого отношения к покинутой и разложившейся плоти. Человек, испытавший на себе такое преображение, становится един с Богом еще при жизни на земле и может избежать повторного рождения во плоти.

Александр Мень писал в своей книге «Магия, оккультизм, христианство», подчеркивая особую суть воскресения: «Все души, которые когда-либо были созданы в мире, – мы все изменимся. И тогда нам вновь будет возвращено телесное бытие, но то телесное бытие, которое открылось ученикам в явлении Воскресшего».

Лучше вернуть к вечной жизни одно мертвое сердце,

чем вернуть к жизни тысячу мертвых тел

Суфийская мудрость

«Важной проблемой гностицизма была теодицея[99], т.е. доктрина, с помощью которой стремятся решить вопрос о происхождении и значении зла в мире, объяснить, почему существует в мире зло, если бог добр и справедлив. В христианстве она имеет особую роль и вес, ибо эта вера воспринимает, с одной стороны, иудейское представление о мировом творце, а с другой стороны – мир для нее является местонахождением греха, спастись от которого можно лишь верой в Христа[100]. Здесь с необходимостью встает вопрос, почему всемогущий бог создал мир зла, выход из которого для человека заключается лишь в искуплении.

Гностики решают проблему так: различают бога-творца и бога-искупителя. Таким образом, существуют два божества: бог как всеблагой искупитель и подчиненный ему, даже враждебный, творец (демиург) мира» (По книге коллектива авторов Чехословацкой АН «История философии в кратком изложении»).

Сторонники гностицизма не ставили человеку в вину первородный грех, так как рассматривали душу в качестве арены для борьбы между добром и злом. Человек же имеет полную свободу выбора – идти путем света или тьмы.

Еще одной существенной особенностью гностицизма была мистика и, в частности, положение о единении человека с Богом.

В крайних своих формах проявления этого комплекса учений звучали мысли о полной независимости материи от Бога, чем, фактически, отрицалось божественное всемогущество.

Подобные и другие утверждения, покушавшиеся на авторитет христианского учения, приводили к резкому осуждению гностицизма со стороны Церкви, начиная с конца 2-го века.

Например, один из первых христиан-гностиков Маркион из Синопа (кон. 1 в. – 160 г.) навлек на себя гнев Церкви за мысль о несовместимости ветхозаветного Бога-Творца и Бога-Отца Нового Завета. В 144 году он был отлучен от Церкви, но основал свою секту, получившую широкое распространение в Римской империи.

Маркион учил о двух равноправных началах – добром и злом. Мир создан не добрый богом, а его оппонентом – злым демиургом. В этом учении «гностические антитезы выступают не столько в космогонии, сколько в религиозной истории; противоположность – не между злым и добрым творением, а между злым и добрым законом (антиномизм), между ветхозаветным началом формальной правды и евангельской заповедью любви» (Ф.Брокгауз, И.Ефрон, «Энциклопедический словарь»).

С гностицизмом тесно связано и возникновение манихейства.

Это религиозно-философское учение возникло в 3 веке. Его основатель – персидский проповедник Мани, или Манихей (ок. 215 – ок. 275), ведший свою деятельность в Персии, средней Азии и даже Индии. Он сам определяет свое учение следующим образом: «Учение мудрости и добрых дел приносилось в мир время от времени, в непрерывной последовательности, чрез посланных Божиих. Так в один круг времени пришло это истинное учение чрез посланного, называемого Буддой, в земле индийской; в другое время через Зарадушта[101] – в стране персидской; еще в другое – через Иисуса, в краях западных. После того сошло (на землю) это нынешнее (т.е. манихейское) откровение и последовало это нынешнее посланничество в настоящем новейшем веке, через меня, Мани, посланника истинного Бога, в стране вавилонской».

Блаженный Августин в начале своей деятельности почти десять лет был приверженцем именно этого учения.

В центре манихейства также находится дуалистическое представление о добре, зле и их борьбе. Эти два основополагающие принципа, как свет и тьма, были изначально равноправными категориями бытия.

Манихей, основываясь на древних откровениях, утверждал, что материя во Вселенной вечна. Один из христианских идеологов Епифаний Кипрский (ок. 315-403) защищал свое вероучение в открытых спорах с многочисленными представителями еретических течений и написал сочинение «Панарий», в котором утверждал, что книга Манихея начиналась со слов: «был Бог и материя, свет и мрак». Приверженцы манихейства подвергались гонениям со стороны зороастризма и римского язычества, христианства и ислама. Несмотря на это оно оказало существенное влияние на средневековые дуалистические ереси.

Гностический дуализм до сих пор остается одним из принципов, присущих разнообразным философским учениям, имеющим восточные корни.

Различия в трактовках понятий «добро» и «зло» разнообразными философскими школами, течениями и религиями часто приводят к взаимным упрекам и обвинениям, даже не подозревая порой, что речь идет о том же самом:

««Мир лежит во зле» (1 Иоан. 5:19) – говорит Писание, и в этих словах кроется глубокая мистическая истина. Но что такое зло? Откуда оно взялось и какова его судьба в будущем? Если Христос победил мир, то отчего в час победы не исчезло из мира зло, а, наоборот, в наше время торжествует как бы, и в невиданных размерах? Люди, ошеломленные именно размерами и длительностью той стихийной катастрофы, которая разразилась в 1914 году над миром и терзает честную часть человечества по сей день, теряют, что называется, перспективу, и если не вовсе отрекаются от веры отцов своих, то, по меньшей, мере, готовы вернуться к дуализму эпохи упадка персидской религии или гностицизма. Между тем такое «равнославие» добра со злом совершенно противоречит основному правильному представлению об этих понятиях, отнюдь не равноценных» (Из речи патриарха Алексия II к раввинам г. Нью-Йорка 13.11.1991 года).

За почти двухтысячелетнюю свою историю, полную гонений и преследований со стороны практически всех религий, гностицизм, тем не менее, сумел сохранить главное – комплекс тайных знаний, передаваемых из поколения в поколение в зашифрованном виде.

Он так и не стал отдельной религией в полном смысле этого слова. Честно говоря, перед ним такая цель никогда и не ставилась. Отдельные представители каких-либо гностических течений могли претендовать на возведение своих мировоззрений в отдельный культ, но это была лишь внешняя и не самая глубокая часть этого комплекса философских систем.

Гностицизм и религия изначально ставят перед собой совершенно различные задачи.

Религия (от лат. religio – набожность, святыня, предмет культа) стремится расширить свое влияние на как можно большее количество людей. Для этого служат проповедники и миссионеры, несущие ее принципы и положения в самые широкие массы. Основа любой религии – догмы, положения-аксиомы, не требующие доказательства. Догматы вырабатываются основателями и (или) самыми выдающимися представителями вероучений. Они являются отчасти средством самоидентификации и отчасти средством самовыражения приверженцев той или иной религии и должны приниматься по принципу «как есть». Любые отклонения от четко определенной линии рассматриваются в качестве отступничества или, в худшем случае, – как ересь (у представителей церквей христианских направлений).

Религия, как правило, предполагает создание четкой вертикали власти, разграничение прав и обязанностей между отдельными ее последователями или группами последователей, соответствующие нормы поведения, а также проведение специальных мероприятий различного назначения (культовые обряды).

Отдельная организация последователей той или иной религии, имеющая свои особенности учения и культа, у христиан называется церковью (от греч. kyriake, букв. – «божий дом»).

В отличие от религии гностицизм – это, в первую очередь, система тайных, сокровенных знаний, понятных и доступных лишь немногим избранным. Вследствие этой своей специфики он не только не претендует на широчайший охват людей, но даже стремится ограничить их доступ к своим основным знаниям.

Различные философские системы гностического направления тоже могут иметь свои обряды, а также многоуровневую систему посвящений.

Основная цель гностиков – достижение вершины самосовершенствования за счет различных духовных упражнений и расширения знаний. Догматизм для гностиков равносилен застою или даже движению вспять.

«Слово мира и любви неси не как возобновленный догмат: учи людей жить без догмата. Пытайся разъяснить тягчайшее заблуждение: жить духовно по указке другого. Человек будущего должен жить в полной свободе, то есть в полном раскрепощении» (К.Антарова).

Религия (вера) предлагает людям готовые формы взглядов, не требующие специальных размышлений для их постижения. Гностицизм (знание), напротив, стремится к постоянной работе тела, души и духа.

Именно это его качество чаще всего рассматривается в качестве угрозы для веры. Ведь работа мысли несет угрозу догме – тому, на чем стоит любая религия.

Мистицизм в истории

Чья мысль хоть раз переступала мост, ведущий к мистике, тот не возвращается оттуда без мыслей, не отмеченных стигматами.

Ф.Ницше

Истинные мистики не прячут тайн, а открывают их. Они ничего не оставляют в тени, а тайна так и остается тайной. Зато мистику-дилетанту не обойтись без покрова таинственности, сняв который, находишь нечто вполне тривиальное.

Г.К.Честертон

Отказ от догматичности и принятие «на вооружение» тайных знаний и мистических (от греч. mystikos – таинственный) практик характерен для различных школ всех времен и народов.

Практически любая религия, утверждающая наличие некого Запредельного Начала, лежащего вне чувственного восприятия, по своей сути метафизична (от греч. meta и physika – после физики). Тем не менее, гностицизм не только еще более мистичен, чем любая религия, но еще и эзотеричен.

Однако в противовес артистическому «спиритизму» и образцово-показательному «медиумизму» настоящий «Мистик не читает человеческие мысли, а ощущает духовную атмосферу Бога. Мистики всех времен видели, чувствовали и проповедовали одну и ту же истину! Свидетельства медиумов и спиритов, напротив, имеют разноречивый характер, в большей или меньшей степени противореча друг другу, ибо разные медиумы видят разные мысленные картины. Мистический же опыт всех эпох обнаруживает одну и ту же истину!» (Э.Холмс, «Наука Разума», гл. 20).

Мистическое течение в исламе, получившее название «суфизм» (от араб. суф – грубая шерстяная ткань, отсюда – власяница как атрибут аскета) возникло в 8 веке, но окончательно сформировалось только в 10-12 веках и оказало большое влияние на арабскую поэзию. Основной идеей суфизма было приближение к познанию Бога через мистическую любовь и аскетические практики.

Древние и тайные науки с этого времени входят в новый этап своего развития во многих странах Европы. Девиз «За великое объединение!» становится знаменем величайших умов всех последующих веков: объединение знаний, наук, стран, идей, религий, тайного и явного, античного и новейшего.

Немецкий монах-доминиканец Альберт Великий (1207-1280) изучает влияние природных условий страны на характер ее жителей и пытается найти взаимосвязь между дефектами в развитии ребенка и конфигурацией небесных светил.

Испанец Арнольд Вилланова (1235-1312) был придворным врачом короля. Его сочинения по медицине, алхимии и магии получили в дальнейшем закономерное развитие.

Француз монах-францисканец Раймонд Луллий (1235-1315), первым из европейцев знакомится с Каббалой – мистическим течением иудаизма, соединившим в себе пантеизм неоплатоников и основные идеи гностицизма. Он разработал свою философско-мистическую систему, которую назвал «Великое искусство».

16 век, несмотря на жесточайшую реакцию церкви и расцвет ее главного орудия – «священной инквизиции», дает нам новые имена гениальных эзотериков.

Генрих Корнелий Агриппа из Неттесгейма (1486-1535) в 3-хтомном сочинении «О тайной философии» впервые предпринял попытку объединения всех оккультных наук в единую систему. Он стремился из магии, как сверхъестественного и порою зловещего (а были и такие ее представители) учения извлечь все самое ценное для естественных наук и теологии.

Учеником одного из известнейших ученых-эзотериков средневековой Европы Иоганна Гейденберга (Тритгейма) был Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гонгейм (Парацельс) (1493-1541). Он предпринимал решительные попытки для сближения химии и медицины. Призвание алхимика Парацельс видел не в добывании золота и серебра из менее благородных металлов, а в изготовлении лекарств для лечения людей. Чрезвычайно интересны его и философские взгляды на вопросы мироздания и природы человека, как образа Творца.

Его последователем был Мишель де Нотр-Дам (Нострадамус) (1503-1566), гениальный врач и «визионер» (обладал особым родом ясновидения). Он описал свои видения в образах и терминах своего времени, используя аллегории и тайный код для того, чтобы ими могли воспользоваться только посвященные.

Немецкий оккультный мыслитель Иоганн Валентин Андрее (1586-1654) был очень близок к розенкрейцерам. Он доказывал отсутствие непреодолимых противоречий для сближения различных духовных учений – христианства, магии и Каббалы. Его основательные работы стали программными документами ордена Розенкрейцеров.

Орден «братьев Креста и Розы» – розенкрейцеров был основан в 1622 году. Он возник на базе многочисленных мистических сект, идей Якоба Беме, Иоганна Валентина Андрее и предназначался для активного изучения оккультных и естественных наук.

18 и 19 века ознаменовались новым всплеском интереса ко всему оккультному и таинственному. Повсеместно создаются тайные, спиритические общества, ставящие перед собой задачи от научного и подробного изучения проявлений мира невидимого до элементарного надувательства и обмана простаков для зарабатывания денег на сверхмодной идее.

Одним из визионеров 18-го века был шведский естествоиспытатель, ясновидец и философ Эммануил Сведенборг (1688-1772). После великолепного явления во сне Бога у него открылось ясновидение и глубокое эзотерическое сознание. Носителем личности человека он считал дух, находящийся в постоянном процессе самосовершенствования, имеющий возможность общения с разными воплощенными и развоплощенными духами. Он писал, что «человек создан так, что он одновременно существует и в мире духовном, и в мире вещном. Духовный мир – это мир, в котором обитают ангелы, а вещный – тот, в котором находятся люди, и так как человек создан так, как сказано, то он обладает и внутренним существом и внешним: внутренним – чтобы посредством его пребывать в духовном мире, внешним – чтобы посредством его пребывать в мире вещном».

Российский мыслитель и публицист П.Чаадаев (1794-1856), высоко оценивая его способности, писал: «Сведенборг был человеком глубокомысленным… что касается его короткого знакомства с небесными силами, то тут удивляться нечему. Я удивился бы гораздо больше, если, при том, как устроен его ум, он не был бы с ними накоротке». И.Кант был очень поражен сходством теории Сведенборга, которую тот почерпнул из общения с духами, со своей собственной теорией, основанной на умозаключениях о трансцендентальной природе человека.

Человек-легенда Европы граф де Сен-Жермен (с 1685 по 1710 – 1784?) был одним из удивительнейших людей всех времен и народов. Блестяще и всесторонне образованный человек, свободно говоривший на всех европейских языках, по свидетельствам современников он умел изящно уходить от ответов на любые прямые вопросы, был активным сторонником великого объединения Европы. Никто не знал даже приблизительно ни года его рождения ни года смерти. По многочисленным документальным данным его видели в разных странах и в разные времена на протяжении 18-19 веков, после чего он снова бесследно исчезал, как бы растворяясь в воздухе, так же внезапно, как и появлялся! Сен-Жермен в совершенстве владел тайными знаниями и был настолько великим алхимиком, имеющим власть над материей и духом, что мог даже устранять пороки бриллиантов.

В середине 19-го века после разгрома бабидских восстаний, боровшихся за «демократизацию ислама» (замена законов, основанных на Коране и шариате, новыми на основании равенства всех людей и др.) Мирза Хусейн Али Нури (1817-1892) решает предпринять еще одну попытку реформирования учения Мухаммеда. Он принял духовное имя Бахаулла (Бехаулла) – «блеск божий» и издал книгу «Китабе Акдес», в которой попытался гармонично сочетать положения ислама, иудаизма и христианства. Совершенно неожиданно для него самого новое учение – бехаизм – получило довольно широкое распространение в мире, т.к. многие видели в нем долгожданную единую религию, устранявшую препятствия между людьми различных верований. Сейчас бехаизм проповедует идеи отрицания разделения людей по границам национальных государств и естественное соединение науки и религии.

Однако бехаизм был не единственным философско-религиозным течением, ставившим подобные цели. В 1875 году замечательной русской женщиной Еленой Петровной Блаватской (1831-1891) и полковником Генри Олькоттом в Нью-Йорке было образовано Теософское общество («теософия» – букв. «божественная мудрость» от греч. theos – Бог и sophia – мудрость). Задачами общества было:

– образование «ядра всемирного братства» человечества без различия рас, цвета кожи, религии или социального положения;

– исследование неизученных явлений и законов природы, а также основательное изучение древних мировых религий для сравнения и извлечения оттуда универсальной этики;

– изучение и развитие скрытых божественных сил в человеке на базе синтеза величайших духовных достижений Запада и Востока.

Н.Бердяев критически и даже с некоторой опаской относился к теософии, но, тем не менее, с определенной объективностью упоминал, что «Современная теософия есть одна из форм гностицизма… Для теософии религия есть универсальный гнозис, преемственно передаваемый путем посвящения, путем обучения у мудрых учителей. Религиозные догматы и религиозные таинства приобретают в теософии исключительно гностический характер. Для мудрого, для посвященного истины религиозной жизни, истины веры оказываются знанием. Все истолковывается в духе истонченного эволюционного натурализма» (Н.Бердяев, «Философия свободы»).

Но, будучи христианином, он категорически отвергает все, что как ему кажется, несет угрозу его религии: «В основу современной «теософии» положена идея перевоплощения, что обнаруживает уже сродство с Индией и вражду к христианству. В свете восточной идеи перевоплощения душ нельзя постигнуть тайну личности и тайну плоти. Целостность личности рассекается, разрывается учением о перевоплощении душ, плоть человека лишается своего значения. Замечательнейший современный теософ-оккультист Р.Штейнер[102] разлагает человека на ряд скорлуп, наложенных одна на другую, и выводит все эти скорлупы из эволюции иных планетных миров» (Н.Бердяев, «Философия свободы»).

Английский ученый, сторонник теософии А.Синетт (1840-1921), лично имевший честь переписываться с одним из тибетских Махатм (букв. «Великая душа», Учитель человечества) – Кутхуми, писал в противовес подобным поверхностным утверждениям: «Современное христианство, конечно же, в значительной степени отошло от своей изначальной философии, но в «Разоблаченной Изиде», в ходе одной весьма интересной дискуссии, утверждается, что его философская основа идентична исходной философии всех религий (А.Синетт, «Оккультный мир»).

Все люди делятся на верующих и неверующих, но теософы, как и гностики вообще, в Бога не просто верят – они Его знают. Элементы теософии содержатся в брахманизме, буддизме, Каббале, неоплатонизме, философии алхимиков. В средние века ее развивали Парацельс, Беме, Сен-Мартен…

Все теософы говорили, что Бог познается как путем логического мышления, так и в актах непосредственного общения (контакта), что может быть реализовано во снах, вдохновениях, озарениях. Основным способом Богопознания всегда считалась Интуиция.

Шведский ученый и теософ-мистик Эммануил Сведенборг говорил о соответствии небесного и духовных миров, о небесной иерархии, как основе всего миропорядка. Он также утверждал, что человек есть, прежде всего, дух, который после своей физической смерти полностью сохраняет свои чувства, память, мысли и любовь, а покидает только бренное земное тело.

В.Соловьев считал теософию высшим синтезом рационального и эмпирического знания с мистикой. Он учил о метафизическом всеединстве человека (микрокосма) и Вселенной (макрокосма) в Боге, а в идеях Гераклита, Пифагора и Платона видел не что иное, как предвосхищение христианства. «Соловьев писал, что истина не могла явиться сразу, в готовом виде. Истина подготовлялась, она проходила фазы исторического развития. И поэтому, если мы в Ветхом Завете, в древнем Израиле, имеем предуготовление мира к принятию Спасителя, то точно так же мы находим это предуготовление, пусть в другой, метафизической форме, в мире древнегреческой философии. И это было не изобретение Соловьева и Трубецкого, а верное следование традиции Святых Отцов. Ибо Отцы Церкви еще во II-IV вв. буквально так мыслили и так писали» (А.Мень, «Русская религиозная философия»).

Французский философ и писатель Рене Генон (1886-1951) был представителем эзотерического традиционализма. Он высказывал мнение, что религиозно-мистические традиции Запада и Востока (католичество, масонство, суфизм, даосизм, веданта) являются различными выражениями одной единой эзотерической истины.

Великий мистик и духовный учитель 20-го века Георгий Иванович Гурджиев (1877-1949) сам стал олицетворением плодотворнейшей идеи всестороннего объединения. Он родился в Армении, Институт гармонического развития человека открыл в Тифлисе, а с 1922 года под Парижем основывает центр эзотерической практики раскрытия индивидуальных способностей человека («четвертого пути»). Христианин греко-армянского происхождения стал последователем суфийского ордена. Он учил, что отдельная душа (монада) рождается для того, чтобы своим упорным трудом по духовному самосовершенствованию занять достойное место во всеобщей Вселенской иерархии. Для этого есть три пути: факир (путь обуздания плотских устремлений), монах (путь обуздания своего духа) и йогин, как высший путь, соединяющий в себе оба первых. Гурджиев в отличие от многих других духовных учителей утверждал, что есть еще один, т.н. «четвертый путь» – путь уравновешенного и гармоничного развития личности.

«Третий путь кажется самым высоким в том, что касается проявленного, но есть еще четвертый – который включает все и все же выходит за пределы. Гурджиев говорит: «Мой путь – это четвертый путь»» (Ошо, «Философия переннис»).

«Четвертый путь не требует уединения в пустыне, не требует от человека, чтобы тот оставил все, чем жил раньше, отказался от всего. Четвертый путь начинается гораздо дальше, чем путь йоги… Надо понять, что как в его внутренней, так и во внешней жизни могут существовать условия, которые создают на четвертом пути непреодолимые преграды. Кроме того, четвертый путь в отличие от путей факира, монаха и йогина, не имеет определенных форм. И, прежде всего, его необходимо найти. Это – первая проверка. Он не так хорошо известен, как три традиционные пути. Многие люди никогда не слыхали о четвертом пути; есть и такие, кто отрицает самую возможность его существования» (П.Успенский, «В поисках чудесного»).

А заключается он в том, что «Можно работать на четвертом пути и следовать ему, пребывая в обычных условиях жизни, выполняя прежнюю работу, сохраняя прежние отношения с людьми, ни от чего не отказываясь, никого не покидая… Человек не должен делать ничего такого, чего он не понимает, за исключением какого-нибудь опыта под руководством и по наставлению учителя. Чем яснее понимает человек то, что делает, тем значительнее будут результат его усилий. Это фундаментальный принцип четвертого пути» (П.Успенский, «В поисках чудесного»).

Обо всех ярчайший представителях человечества, внесших свой вклад в установление гармонии и мира во всех сферах деятельности человека, нет никакой возможности упомнить и рассказать на страницах данной книги. Всем, кто желает узнать больше об этих и других великих исторических личностях, могу посоветовать лишь один путь – чтение. Благо последние десять-четырнадцать лет нет особых трудностей в приобретении литературы данного направления.

Из русских философов-космистов наиболее известны: Ф.Тютчев (1803-1873), А.Хомяков (1804-1860), Н.Пирогов (1810-1881), Н.Федоров (1828-1903), В.Соловьев (1853-1900), К.Циолковский (1857-1935), В.Вернадский (1863-1945), С.Булгаков (1871-1944), Н.Бердяев (1874-1948), М.Волошин (1877-1932), П.Успенский (1877-1947), П.Флоренский (1882-1937), Л.Карсавин (1882-1952), А.Лосев (1893-1988), А.Чижевский (1897-1964), Л.Гумилев (1912-1992) и др. Однако представители русского космизма несколько отличаются от традиционных эзотериков прошлых столетий, базировавшихся на магических науках. Они пытались представить целостную картину Мира на основе естественных наук, существенно нарушенную философами-рационалистами века 19-го.

Из их представлений о том, что не только Космос всесторонне воздействует на Человека, но и сам Человек активно влияет на процессы, происходящие в окружающем мире, прослеживается давнее учение Гермеса Трисмегиста с его главным законом аналогии «Что наверху, то и внизу».

Философия Востока о природе человека

Конечно, цель всего творенья – мы,

Источник знанья и прозренья – мы,

Круг мироздания подобен перстню,

Алмаз в том перстне, без сомненья, – мы.

Омар Хайям

Китайская философия

Философские воззрения китайских мыслителей середины 1-го тысячелетия до н.э. имели в основном этические и социальные корни.

Первым китайским философом считается Конфуций (Кун Фу-цзы – учитель Кун) (551-479 до н.э.). Его учение не является чем-то цельным и законченным, и было скорее даже не стройной философской системой, а сводом этических и социальных правил. «Излагаю старое и не создаю нового» – говорил он о себе.

Его последователь Мэн-цзы (Мэн Кэ) (371-289 до н.э.) развил систематизированные Конфуцием идеи. По его представлению небо – это высшая сила, наделяющая человека жизнью и властью. Человек, как и вся природа, является частью этого неба.

Сюнь-цзы (ок. 318 – ок. 238 до н.э.) высказывал мнение, что небо и земля имеют одну природу. Человек вследствие своей дурной природы, должен своим трудом и воспитанием ее преодолеть. Окружающую природу Сюнь-цзы делит на четыре группы объектов: неживые материальные; живые материальные; живые материальные, обладающие сознанием; человек. В отличие от объектов третьей группы человек обладает еще и моральным сознанием.

На основе верований шаманского характера в середине 1-го тысячелетия в Китае возник даосизм – одна из религиозно-философских школ, ставшая религией страны. В центре учения были представления о природе, Космосе, человеке. Мир пребывает в постоянном движении и изменении. Цель мышления человека – слиться с природой воедино.

Лао-Цзы (старый учитель) (ок. 604 – ок. 520 до н.э.) был гораздо старше Конфуция. Ему приписывается авторство книги «Дао дэ цзин», ставшей каноническим трактатом даосизма. Основным понятием книги есть «Дао» – безымянное, бестелесное, бесформенное, везде проявляющееся начало всего и вся, «источник вещей», но не самостоятельная субстанция.

Последователи Лао-Цзы развивают принципы даосизма, что приводит к слиянию одной из ветвей даосизма с буддизмом (5-4 в. н.э.)

Интересные воззрения школы моистов (от имени основателя Мо-цзы (479-400 до н.э.) заключались в противодействии конфуцианству. Основным тезисом учения была «всеобщая любовь и взаимная выгода», что явилось своеобразной попыткой обосновать идеи равенства между всеми людьми. Теоретические исследования были объявлены бесполезными, а необходимыми – прагматизм и труд. Однако вскоре после смерти своего учителя моисты живо интересуются вопросами познания.

Проникновение философии Востока на Запад

Широкомасштабные завоевания Александра Македонского (356-323 до н.э.) в 4 веке до н.э. привели к созданию крупнейшего государства античности от Балканских гор до нынешних Пакистана и Индии.

С середины 3-го века до н.э. на территории нынешнего Афганистана греки основывают Греко-Бактрийское царство, а также занимают ряд других территорий Индии, сохраняя при этом свои культуру и традиции.

«Примерно через семьдесят лет после ухода Александра Индия стала посылать своих эмиссаров «завоевывать» Запад различными способами. Это духовное завоевание началось во времена правления Ашоки (ок. 268-231 гг. до н.э.), правителя империи, которая включала в свой состав почти всю современную территорию Индии. После одной особенно кровопролитной битвы Ашоку охватило раскаяние за учиненную им бойню. Он обратился в буддизм и посвятил свою жизнь распространению этого вероучения.

Ашока посылал буддистских миссионеров по всей Индии, в Сирию, Египет и Грецию. Повсюду в своей империи он повелел высекать на камнях положения буддизма. До настоящего времени сохранилось более тридцати таких надписей на колоннах, камнях и стенах пещер. Каменный указ №XIII поведал нам о том, что миссионеры были посланы в Александрию к царю Птолемею ІІ Филадельфу (285-247 гг. до н.э.), сыну одного из полководцев Александра Великого. Другой эдикт, написанный на греческом и арамейском языках, найден близ Кандагара в Афганистане. Здесь он должен был служить обращению в буддизм греческих колонистов» (Э.Профет, «Реинкарнация. Утерянное звено в христианстве»).

После рождества Христова буддизм распространился в странах Юго-Восточной Азии от Мьянмы (Бирмы) до Вьетнама и севера Средней Азии в 1-3 веках н.э. (в Лаосе – только с 16 в.). По караванным тропам Великого шелкового пути буддисты во 2 веке прибыли в города-государства на территории современного Синьцзяна (Восточный Туркестан) и в китайскую столицу. Из Китая буддизм проникает во второй половине 4 в. на Корейский полуостров, потом в середине 6 в. – в Японию, в конце 7 в. – на острова Малайского архипелага, в 10 в. – в Тангутское государство (северо-запад современного Китая), в 16 в. – в Монголию. В это же время буддизм принимают и западные монголы (ойраты), сформировавшие в 17-18 веках Ойратское (Джунгарское) ханство от Алтая до Тибета и Калмыцкое ханство, присоединенное в середине 17 века к Московскому царству. Немного позднее к нему было присоединено и Забайкалье, населенное русскими и бурятами-буддистами. В 1741 году буддизм и его монастыри были в России узаконены.

Морской торговый путь из Александрии в Индию был открыт еще в конце 1-го века до н.э.. С этого времени Запад начинает открывать для себя таинственную, загадочную и далекую страну, богатую специями, драгоценностями и диковинными животными.

При императоре Августе Римская империя также устанавливает дипломатические отношения с Индией. Дорогой шелк, пользующийся у римской знати огромным спросом, вплоть до 16 века поставляется караванному торговому пути, названному «Шелковым» (соединил Китай, Среднюю и Переднюю Азии). Частично по этому же пути в Рим поставлялись индийские специи и предметы роскоши.

Об индийских йогах и брахманах торговцы привозили немыслимые истории и легенды, которые не могли оставить равнодушными римских историков, а основы учений древних индийцев были хорошо известны античным философам, тесно соприкасавшимся с христианами.

Так, древнегреческий писатель Лукиан (ок. 120 – ок. 190) упоминает «мужество наподобие брахманов», и повествует, что некий «Онесикрит, участник походов Александра Македонского, написал совершенно фантастическую историю Александра, где выражал свое восхищение индийскими аскетами», а «Феникс, индийская птица, говорят, восходит на костер, когда достигает глубокой старости».

Римский аристократ Кай Петроний Арбитр (ок. 20-66), которому приписывают авторство романа «Сатирикон», пишет: «Чтобы производить дома аттический мед, велел привезти из Афин пчел, – кстати, и доморощенные пчелки станут лучше благодаря гречанкам; на днях еще он написал в Индию, чтобы ему прислали груздевых семян».

Философ конца 2-го века н.э. Цельс так писал о христианском учении о воскресении: «плохо поняв теорию переселения душ, они (христиане) создали учение о воскресении, говорят о «семени», о «хижине души», о том, чтоб «совлечься» и «облечься» (2 Кор. 5:4). А когда их выбивают со всех позиций и опровергают, они опять, как ни в чем не бывало, возвращаются к тому же вопросу: «Как же нам познать и узреть бога? И как нам к нему идти?». Они рассчитывают, (очевидно), увидеть бога телесными глазами, услышать его голос ушами, чувственными руками касаться его».

Об Индии и ее чудесах пишут Филон Александрийский, Иосиф Флавий и Апулей (ок. 125 – ок. 180 н.э.). Клемент Александрийский знал основы философских учений индусов и упоминает об учении Будды.

Так что же это за диковинные учения, удивлявшие древних греков и римлян своею необычностью и силой?

Философия Индии

Индийская культура, как считается, берет свое начало с приходом индоевропейских племен ариев. Известны наидревнейшие письменные памятники на территории древней Индии, а также тексты хараппской культуры бронзового века (середина 3-го тыс. – 1-я половина 2-го тыс. до н.э.), многие из которых до сих пор не удалось прочесть. Эта литература, а также созданная позднее – вплоть до 7-го века до н.э., относится к ведической литературе. Она описывает все стороны жизни древних индийцев, повествует об их верованиях, экономике, классовом устройстве общества и т.п.

В более поздних религиях были развиты многие элементы ведийской символики, почитание некоторых растений и животных, большинство бытовых и семейных обрядов.

Постепенно кочевые и пастушеские племена превращаются в классово дифференцированное общество, содержащее четыре основные группы: брахманы (высшая каста священнослужителей и монахов), кшатрии (воины и представители власти), вайшьи (трудовые люди) и низшая каста – шудры (в основном зависимое население).

Ведическая религия древней Индии была политеистической, где богам были присущи человеческие обличья – антропоморфизм. В старейшей из Вед – Ригведе ведущую роль играет бог Индра (бог грозы и воитель). Далее следуют: бог огня Агни, бог солнца Сурья, боги Сома, Ушас и многие другие. Боги Брахма, Вишну и Шива появляются немного позднее. Важное место в Ведах занимают вопросы космического порядка и происхождения планет, Солнца и жизни на земле.

Среди ведической литературы важное место занимают Упанишады, которых известно около трехсот. Они несколько по-иному трактуют основные явления мира. Так, согласно им, главной первоосновой бытия является безличный Брахма, имеющий духовный принцип – Атман. Важнейшей частью учения упанишад являются понятия сансары («колеса» перерождений индивидуальности) и кармы (закона воздаяния).

«Карма» (с санскритского – «деяние») – это общая сумма совершенных всяким живым существом поступков и их последствий, определяющая характер его нового рождения, перевоплощения, а «Сансара» – многократное воплощение индивидуальной души, осуществляемое по закону кармы, который определяет последующее воплощение в зависимости от деяний человека в предыдущих воплощениях. Человек, ведущий благую жизнь в соответствии с моралью, имеет шанс воплотиться в высших кастах. Тот же, чьи поступки были далекими от существующих норм, может воплотиться либо в одной из низших из каст, либо вообще – в теле животного.

Круговороту жизни подчинены все – люди и боги (как высшие личности). Цепь перерождений может быть прекращена только после того, как персональная душа (атма) познает свое единство с душой Мира – Атманом.

Индуизм как одна из крупнейших религий мира возник в результате развития ведической религии и брахманизма (с верховными богами – Брахма, Вишну и Шива) с дальнейшим присоединением различных народных верований. Его основой стали понятия сансары и кармы, почитание богов, соблюдение кастовых бытовых правил и религиозных обрядов.

Помимо индуизма в Индии наибольшее распространение получили еще две религии – джайнизм, буддизм. Несмотря на то, что они возникли в недрах одной страны, их отличия друг от друга довольно значительные.

Основателем джайнизма стал Махавира Вардхамана (6 век до н.э.). Учению присущ дуализм, т.е. сущность человека представляется двоякой – материальная (аджива) и духовная (джива). Связующим между этими двумя основами человека является карма. Она представляется как некая чрезвычайно тонкая материя, образующая тело кармы, что дает возможность душе человека соединиться с его телом. Как и в индуизме, карма сопровождает человека из перерождения в перерождение. В джайнизме верховного божества нет. Боги же – это индивидуальные души, достигшие высокой чистоты и вырвавшиеся из колеса сансары, а совершить это можно исключительно благодаря собственным усилиям.

Буддизм

Буддизм, как и джайнизм, возник также в 6 веке до н.э.

Тексты этого учения несколько веков передавались от поколения к поколению в устной форме (проповедей и бесед), и только в 80 году до н.э. они были записаны на специально созданном для этого языке – пали. Эти писания составили канон старейшин и назывались Три корзины (Типитака): правил поведения и устава, проповедей и бесед, а также Корзину учений Закона, т.к. именно в плетеных корзинах хранились пальмовые листы текстов.

Согласно текстам из учения Закона каждая личность состоит из:

– чистого сознания;

– психических явлений (отдельно от сознания);

– чувственных проявлений (отдельно от сознания);

– сил, которые из предыдущих категорий формируют различные сочетания.

Итак, по буддистскому канону человек рассматривается как совокупность различных неких элементов (тел) – физического, психического, чувств, сознания и т.д.

Будда учил, что весь мир периодически разрушается и возрождается вновь. Главной причиной греха есть неведение. Уничтожив неведение, можно постичь сущность греха, а, постигнув эту сущность – отказаться от греховности вообще, как фактора, разрушающего путь человека к совершенству.

В буддизме нет знакомого для нас понятия индивидуальной души, существующей вне тела, что привело к дальнейшим неоднократным утверждениям со стороны приверженцев других верований об отождествлении этих двух начал в человеке якобы с позиций учения Будды. Но так ли это на самом деле?

В главе «Библия о духе, душе и теле» мною подробно рассматриваются значения этих терминов в различных контекстах. Столь сложная взаимосвязь между ними и возможность разнообразных трактовок приводят к некоторой «размытости» терминологии, потере конкретности и определенности. В некоторых случаях это чрезвычайно затрудняет анализ и понимание древних учений.

Несмотря на это понятие некоторой личностной идентификации в учении Будды все же присутствует. Иначе идеи перерождения и сансары в нем вообще теряют всякий смысл. Как может производиться воплощение в человеческое тело на основании закона кармы, если нет носителя определенной суммы поступков и деяний, совершенных живым существом? А раз нет носителя поступков, то не может быть и кармы. Ну а если нет кармы, то не может быть и воплощения, как средства ее искупления. Значит, от человека после физической смерти все же что-то остается – а именно то, что его идентифицирует, как индивидуальность. В буддизме это называют набором дхарм.

«Это выглядит очень нелепо – как можно переродиться, если нет души? Он (Будда) не признает душу, но он верит в непрерывность. Он говорит: это точно так же, как если бы вечером вы зажгли свечу – утром, когда вы гасите ее, можете ли вы сказать, что это то же самое пламя, которое вы зажгли вечером? Оно не то же самое – и, тем не менее, где-то они связаны. Пламя менялось всю ночь, пламя исчезало всю ночь – оно превращалось в дым, и вместо него каждый миг появлялось новое пламя. На самом деле, движение было настолько быстрым, что вы не могли видеть промежутки. Это была непрерывность – постоянное изменение, но настолько быстрое и глубокое – одно пламя заменялось другим, всю ночь» (Ошо, «Философия переннис»).

А буддист Чже Цонкапа в книге «Большое руководство к этапам пути пробуждения» пишет: «Сказано: Если бы кто собрал кости всех своих воплощений, – эта груда превысила бы и гору Сумеру[103]».

Получается, что вся суть разночтений – снова-таки в разнице трактовок. Каждая индивидуальность находится в постоянном движении и все время изменяется – в воплощенном состоянии или же нет. Значит, эта индивидуальность, покинув тело в одном состоянии, может вернуться на планету в несколько ином (Как тут не вспомнить поговорку, что в одну и ту же реку дважды не войдешь!).

Кроме того, кажущееся противоречие буддизма воззрениям о душе у индуистов (или христиан) исчезает, когда открываешь для себя буддистские представления о телах материальных, представляющиеся тоже явлением временным, иллюзорным. Однако такие взгляды не мешают сторонникам учения Будды проводить специальные практики и наставления, связанные с телом плоти.

В учении буддизма самоидентифицирующееся начало человека – иллюзия, тело – иллюзия, космические тела – иллюзия (очень интересно, что в переводе с санскрита имя матери Будды звучит как «Великая иллюзия»!).

«Иногда называют иллюзией мир сотворенный, то есть мир видимый и осязаемый. Иногда называют иллюзией мир несотворенный, то есть мир невидимый и неосязаемый. И то и другое утверждения ложны. Иллюзией является единственное – разрыв между ними» (В.Сидоров, «Семь дней в Гималаях»).

Во Вселенной и в живущих существах вообще отсутствует постоянство, а есть лишь чередование рождения, развития, разрушения и гибели, т.е. пребывание в проявленном и непроявленном состояниях.

Буддизм не отрицает индивидуального «сознания», несущего в себе весь духовный потенциал личности, подверженный трансформирования в процессе личных перерождений, а буддистское учение, развитое в буддистских школах хинаяны, утверждает, что «поток сознательной жизни» индивидуума является порождением «мировой души», непознаваемого принципа, стоящего над бытием.

«Конечно, шестидесятилетний человек это не то же самое, что ребенок шестьдесят лет назад, но это и не другая личность. Подобным образом, человек, который умирает здесь и где-то перерождается, не является ни тем же самым человеком, ни другим» (В.Рахула, «Чему учил Будда»).

Так что своеобразное понимание личности в буддизме присутствует. То, что эти представления мало похожи на уже известные нам из философии Эллады и Рима, свидетельствует лишь о разных формах мышления и путях развития сознания индивидуальности Запада и Востока.

Еще один характерный момент: подробно описывая многослойное строение Вселенной Будда, тем не менее, не отвечает на вопрос, однажды заданный ему о ее начале.

Вопросы такого рода Будда считал праздными и такими, что не помогают человеку в постижении истины. Вполне возможно, что эта же причина лежит и в основе его нежелания подробно распространяться о странствованиях индивидуальной души вне тела. Он мог не без основания предполагать, что мудрствования по поводу внетелесного существования могут увести человека от пути самосовершенствования и от сосредоточения на решении насущных проблем, присущих каждому.

Мол, ты, человек, приходишь на землю в теле, дабы искупить багаж своих прошлых не очень благих деяний. То состояние и положение, в котором ты сейчас находишься – это следствие твоих поступков в прошлом. Испытания, посылаемые тебе в жизни – средство искупления негативной кармы. Ты должен принять их полностью и безоговорочно и тогда будешь иметь шанс в следующей жизни воплотиться в одной из высших форм бытия. И так до полного совершенства и разрыва цепи перерождений, следствием чего будет «нирвана» – конец страдания, другой берег океана жизни, Истина, Вечность.

«Но что такое Нирвана? В ответ на этот вполне естественный и простой вопрос были написаны целые тома; они скорее еще более запутали, чем прояснили вопрос. Единственный разумный ответ, который можно дать на этот вопрос, заключается в том, что на него нельзя полностью и удовлетворительно ответить словами, поскольку человеческий язык слишком беден, чтобы выразить подлинную природу Высшей Истины или Конечной Действительности, которая есть Нирвана. Язык создан и используется массами людей для выражения вещей и мыслей, испытанных их органами чувств и умом. Сверхземное переживание, подобное Высшей Истине, не является таковым. Поэтому не может быть слов, чтобы выразить это переживание, равно как в рыбьем словаре нет слов, чтобы выразить природу твердой земли» (В.Рахула, «Чему учил Будда»).

Далай-лама XIV объясняет, что нирвана – это вовсе не прекращение существования, а только свобода от оков. Это означает, что «не осталось психофизических совокупностей, произведенных омраченными действиями и сквернами, однако поток сознания и поток неомраченных психофизических совокупностей все-таки существуют».

Тот, кто постиг Истину и достиг Нирваны – самый счастливый в мире человек, так как освободился от всего, что его отягощало и угнетало, от забот и терзаний, присущих другим. «Его духовное здоровье совершенно. Он не сожалеет о прошлом и не размышляет о будущем. Он живет целиком в настоящем. Потому он наслаждается вещами и радуется им в чистейшем смысле, без всякого самоотражения. Он радостен, восторжен, наслаждается чистой жизнью, его чувства удовлетворены, он свободен от волнения, мирный и безмятежный. Поскольку он свободен от личных желаний, ненависти, невежества, тщеславия, гордыни и всех подобных «омрачений», он чист и ласков, полон всеобщей любви, сострадания, доброты, сочувствия, понимания и терпимости» (В.Рахула, «Чему учил Будда»).

О критике буддизма

Острое неприятие представителями западных религий идей реинкарнации, сансары и нирваны приводит не только к открытой полемике на эту тему, но и к очень резким выпадам в сторону восточных философий. Особо достается чрезвычайно миролюбивому буддизму.

Одним из ярчайших его современных противников и критиков на постсоветском пространстве является диакон Андрей Кураев. Безусловно, хорошо владеющий приемами словесной эквилибристики и умением оригинальной подачи материала[104], автор книги «Сатанизм для интеллигенции» (так он называет теософию Е.П.Блаватской, основой воззрений которой и есть философия буддизма) в четвертой части первого тома, озаглавленной «Буддизм и христианство», использует замечательный ход для «обличения» ненавистных ему взглядов. Для этого необходимо взять некое положение (утверждение, тезис), с которым Вы не хотите соглашаться. После этого его нужно тщательно отделить ото всего, с чем оно так или иначе связано, а потом – перекрутить, переиначить, довести до абсурда и осмеять. Если же все вышеперечисленные действия не оказывают ожидаемого результата, можно указать оппоненту на расхождение его теории с Библией и учениями святых отцов, что автоматически влечет за собой все «прелести» ада.

При таком «анализе» никому уже нет никакого дела, что осмеянию подвергается не сама первоначальная идея, вполне возможно, так и не понятая автором, а лишь гипертрофированные и извращенные представления самого «анализатора».

Вспомните, что подобным же образом доказывал абсурдность существования Бога (а нет Бога – нет религии) «вождь всех времен и народов» «бессмертный в веках» товарищ Ленин, основавший первые концлагеря для своих несогласных оппонентов.

Одна учительница в 60-е годы прошлого столетия заявляла своим ученикам, что космонавты летали в космос, но никакого бога там не видели, а об оригинальных доказательствах философа Жана Жака Руссо, пытавшегося переписываться с Богом я уже упоминал.

Впрочем, первопроходцем в этом нехитром, но довольно эффективном приеме А.Кураева можно назвать с натяжкой, ибо сей метод возник еще с незапамятных времен, как только человек осознал, что может быть несогласным со своим оппонентом, но для доказательств убедительных аргументов не имеет.

Подобная нехитрая формула вследствие ее активной эксплуатации может «подкинуть» массу материала для изобличения противника. И уважаемый богослов, не заставляя себя ждать, выдает философский «перл»: «Знаменитая терпимость буддизма исходит не из обилия любви, а из нежелания вызывать душевное волнение излишними философскими дискуссиями (!!!). Нет спорящих. И не о чем спорить. Посвященный человек не должен ни принимать, ни отрицать относительную истину, ибо даже отрицая ее и полемизируя с ней, он обращает внимание на нее и отвращается от созерцания Пустоты».

Мысль «не из обилия любви, а от нежелания спорить», видимо, подразумевает и подталкивает читателя к другой, более радикальной и глубокой идее – а, может быть, в буддизме вообще любви не сыщешь?!

Следуя подобной «плодотворной» методике можно сделать не одно удивительное открытие. Например, можно заявить, что буддисты не употребляют алкогольные напитки лишь потому, что те стоят денег, не злословят и не сплетничают – потому, что им жаль тратить на это свое драгоценное время и не убивают других людей только потому, что им лень это делать. Ну а, учитывая то, что буддисты поклоняются ступам – им можно с легкостью «припаять» связи с потусторонними силами вроде Бабы Яги (хотя ступы – это всего-навсего культовые буддистские сооружения, в коих хранятся реликвии буддизма).

Однако, верно только одно – то, что для буддиста спор неприемлем. Ведь каждый человек находится на своем уровне понимания происходящего вокруг него. Если человек не дорос до нужного уровня восприятия информации, то глупо с ним спорить – он все равно не поймет. Ну а если дорос – то нужно в этом случае не спорить, а по очереди излагать свои аргументы. Спор в любом случае – показатель не ума, а только признак несогласия. Бестолковые же споры не рождают истину, а убивают ее, приводя к ненужным раздорам между оппонентами.

Спор никого не убеждает, а разъединяет и озлобляет. Что молоток для гвоздей, то спор для мнений людей. Мнения, еще шаткие, после споров становятся так же твердо забитыми в головы, как гвозди до шляпок

Ювенал

Еще одно высказывание А.Кураева заслуживает внимания: «Христианские богословы предупреждают, что надо осторожно подбирать человеческие слова при речи о Боге. Буддистские философы полагают, что опасна речь вообще. Христианские богословы исходят из того, что человеческое слово может принизить полноту Божественного бытия. Буддисты опасаются того, что слово может наделить бытием то, чего вообще нет. Слова создают иллюзию целостности, иллюзию бытия чего бы то ни было».

В том-то все и дело, что христианские богословы вроде А.Кураева или писатели вроде откровенного антисемита О.Платонова[105] осторожничают со словами только тогда, когда говорят о Боге и, к сожалению, не слишком подбирают выражения в разговоре со своим оппонентом.

Философы Востока на самом деле чрезвычайно осторожно и уважительно относятся к словам («Есть вещи столь великие и священные, что о них не говорят»), ведь ими лечат и убивают, говорят нежности и гадости, признаются в любви и зачитывают приказ о сожжении еретика.

Древнекитайский философ, один из основателей даосизма – Чжуан-Цзы (ок. 369-286 до н.э.) говорил: «Ловушка нужна для ловли зайцев. Поймав зайца, забывают про ловушку. Слова нужны, чтобы поймать мысль: когда мысль поймана, про слова забывают; Как бы мне найти человека, забывшего про слова, – и поговорить с ним!»

Поговорить, забыв о словах! Т.е. концентрироваться нужно не на словах, а на том, что они выражают. В этом снова-таки видится различия между философиями Востока и Запада – стремление к выражению мыслей и чувств первой и облачение в жесткие словесные формы второй.

«Искусство духовного общения в Индии развито повсеместно. Об индийском собеседнике можно написать целую книгу. Умение слушать – его отличительный дар. Удивительна чуткость, с которой он реагирует на любое движение вашей души. Замечательно отсутствие категоричности, нередкой в наших спорах, предельное внимание и уважение к вашим словам. Здесь исходят из убеждения, что разговор должен идти не на уровне слов, а выявить что-то, стоящее за словами, то, что на уровне сердца. Ясно, что в такой атмосфере беседа превращается как бы в совместную медитацию на ту или иную тему. Беседа такого рода на языке хинди именуется «сатсангом». Ее самая характерная особенность – направленность в сторону высокого, вечного, беспредельного…» (В.Сидоров, «Семь дней в Гималаях»).

Буддизм, как индуизм и даосизм выступает не против самих слов, а лишь против пустословия и болтовни, считающиеся недобродетелями речи.

Ведь человеческое слово – это орудие. Умный его обратит во благо, глупец – во вред. Но с другой стороны верно и то, что: «Слова – это знаки, представляющие нам известные вещи и мысли; и эти знаки не передают и не могут передать истинную природу даже обычных вещей. Язык считается обманчивым и вводящим в заблуждение в вопросе понимания Истины. Так, Ланкаватара-сутра говорит, что невежественные люди застревают в словах, как слон в грязи» (В.Рахула, «Чему учил Будда»).

Слово – это сосуд, который люди наполняют тем, что имеют: глупостью, разной чепухой или мудростью. «Заговори, чтобы я тебя увидел» – просил Сократ.

Однако даже наполненный чистейшею водою до краев сосуд никогда не даст полного представления об источнике этой воды, бьющем из-под глубин земли.

Мастер, поучая своих учеников, как-то сказал:

– Любое слово о Боге, любое изображение Бога – скорей удаление от истины, чем ее свидетельство.

– Как же тогда говорить о Боге?

– Молча.

– А почему ты сам говоришь словами?

Мастер рассмеялся:

– Когда я говорю, не слушай слова. Слушай безмолвие[106].

Христос сам был Словом, проявленной Любовью Бога – Логосом, но ведь и Он говорил: «Отец Мой более Меня» (Иоанн 14:28).

«Если Махатмы требуют от своих учеников сдержанности в речи, а то и налагают обет полного молчания, то это объясняется не туманно-мистическими, а вполне понятными реальными причинами. В общении с каждым человеком, считают они, должны учитываться два обстоятельства.

Во-первых, ценность каждого слова. Она так велика, что иногда одно не вовремя произнесенное слово может погубить целый круг людей…

Во-вторых, должна учитываться степень готовности другого человека, в особенности если ты стараешься приобщить его к какому-то новому знанию» (В.Сидоров, «Семь дней в Гималаях»).

Митрополит Антоний Сурожский говорил: «молитва – это предстояние перед Богом, которое начинается со слов и вырастает и углубляется до созерцательного молчания.

Я вспоминаю сейчас одного западного подвижника, приходского священника деревушки в центральной Франции. Он часто видел, что в храме сидит старик, – сидит, глядит перед собой и молчит. И как-то священник обратился к нему с вопросом: «Дедушка, что ты часами здесь делаешь? Губами не шевелишь, пальцы твои не бегают по четкам: чем ты занят?» И старик на него посмотрел и тихо ответил: «Я на Него гляжу, Он глядит на меня, и мы так счастливы друг с другом». Это была подлинная встреча в глубинах молчания.

Я вспоминаю другого человека, неизвестного миру, моего духовного отца, архимандрита Афанасия (Нечаева). Перед своей смертью он мне написал: «Я познал тайну созерцательного молчания, теперь я могу умереть» – и через три дня он умер. Самая глубина молитвы заключается в том, чтобы встретить Бога лицом к лицу (я говорю сейчас не о зрении глаз, а о встрече в самых тайниках и глубинах нашей души) и с Ним там пребывать. И конечно, к этому следует стремиться, этому мы должны учиться.

Первое: мы должны учиться молчать. Мы должны научиться стать перед Богом или просто сесть перед лицом Божиим и молчать, дать всем силам воображения, всем мыслям улечься, всем чувствам успокоиться».

И совсем уж по-буддистски звучат слова замечательного русского поэта Ф.Тютчева в стихотворении «Silentium»:

Молчи, скрывайся и таи

И чувства, и мечты свои –

Пускай в душевной глубине

Встают и заходят оне,

Безмолвно, как звезды в ночи, –

Любуйся ими – и молчи.

Как сердцу высказать себя?

Другому, как понять тебя,

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь.

Взрывая, возмутишь ключи, –

Питайся ими – и молчи.

Лишь жить в себе самом умей –

Есть целый мир в душе твоей

Таинственно-волшебных дум;

Их оглушит наружный шум,

Дневные разгонят лучи, –

Внимай их пенью – и молчи!..

***

Еще одним характерным моментом буддизма, подвергаемым критике, есть его «безбожие». Некоторые даже называют его атеистической религией, что отчасти верно, если исходить только из первоначального смысла термина «атеизм» («а» – без, «теос» – бог).

Даниил Андреев в своей книге «Роза мира» (кн. 3, гл. 3) по этому поводу пишет: «Распространено заблуждение о том, что будто бы буддизм, по крайней мере, южный, атеистичен. В действительности, на высших ступенях Хинаяны, как и джайнизма, никакого атеизма, конечно, нет... Начиная с Гаутамы и Махавиры, мыслители и проповедники считали, что для масс лучше подчёркивать несущественность вопроса о Боге в деле духовного спасения, чтобы на Бога не перекладывались те усилия, к которым обязан сам человек».

А.Кураев идет еще дальше. Он обвиняет буддизм не только в отсутствии Бога, и уже не столько намекает об отсутствии в нем любви, сколько открыто об этом говорит: «Еще одна грань, отличающая буддистское «сострадание» от чувства любви, культивируемого в теистических религиях, состоит в том, что христианин, мусульманин, или вишнуит любит другого, ибо ценит в нем реальный отблеск Бога. Буддист призван дружелюбно относиться к «человеку» именно потому, что того просто не существует, а сердиться на пустое место значит лишь утяжелять свою карму».

Вы не можете найти в буддизме любви? А может быть, просто искали не там или с помощью не того инструмента? Для того чтобы рассмотреть мелкое, нужен микроскоп, далекое – телескоп, а любовь – сердце.

Ведь множество слов о любви – это еще не сама любовь. Об этом знают многие. Но о том, что любовь и средства ее выражения на Западе и Востоке выглядят по-разному, знают далеко не все. Поэтому не ищите на Востоке потоков признаний, необузданных эмоций[107] и абсолютно противоестественных для любого разумного человека «сюсюканья» и пресмыкания перед предметом своего обожания. Для западного человека любовь – это проявление бури чувств, океана страстей, урагана эмоций, эйфория, ревность («ревнует – значит любит»), безумие и страдания, предательства и измены, а для человека восточного – прежде всего глубина чувств, гармония, покой, отсутствие видимых терзаний и переживаний, полное слияние воедино на великой радостной, но внешне неэмоциональной ноте.

Невозмутимость мудрецов – это всего лишь умение скрывать свои чувства в глубине сердца

Ф.Ларошфуко

Далай-лама XIV в одном из интервью говорит: «Что же касается философского подхода, то теория Бога как Всемогущего и Вечного Творца противоречит буддистскому учению. Здесь мы видим расхождение во взглядах. Буддисты считают, что такой вещи, как первопричина возникновения Вселенной, не существует, соответственно у Вселенной не может быть создателя, равно как и невозможно существование вечного, обладающего изначальной чистотой существа. Если посмотреть на это с такой точки зрения, то тогда, разумеется, между доктринами присутствует конфликт. Один взгляд противоречит другому. Но, рассмотрев основную цель этих существенно различающихся философских подходов, мы увидим, что, по сути, они одинаковы. Таково мое убеждение» (Интервью в Бодхгайе, 1981-1985 гг.).

Во-первых, мы уже смогли убедиться, что высказывания сторонников этого древнейшего восточного учения, ставшего мировой религией, нельзя рассматривать с точки зрения западной философии и применять наши термины без соответствующего уточнения по отношению к нему.

А во-вторых, буддизм не признает праздного интереса. Что может дать буддисту осознание того, что бог один, или триедин, либо их напротив – много? А что с того, что бог трансцендентен или имеет антропоморфические признаки? Неужели от этого изменятся задачи человека на земле? Ведь лишние мудрствования лишь удаляют человека от его повседневной работы над собой и своими недостатками.

Давайте сначала разберемся – всегда ли тот, кто говорит о Боге, действительно принимает Его и следует Божьим заповедям? Ведь сатана, искушавший в пустыне Иисуса, не то, что верит в Бога – он Его знает! Однако это знание не сделало из него богопослушного индивидуума. А знание о Христе злого духа, который овладел одним человеком («…злой дух сказал в ответ: Иисуса знаю, и Павел мне известен…» (Деяния 19:15)), не превратило его автоматически в праведного христианина.

Вспомните слова из Писания: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мат. 7:21). Они говорят прямо, что вера на словах – ничто, прах, стезя, ведущая к погибели. Лишь только исполнение воли Бога (в поступках и мыслях) угодно Ему от человека.

То, что буддизм не говорит о Боге, не означает, что он Его отвергает вообще. Но что же тогда значат слова Далай-ламы XIV: «теория Бога, как Всемогущего и Вечного Творца» противоречит буддизму? Не Бога вообще, а Бога, «как Всемогущего и Вечного»! Давайте разберемся и в этих тонкостях буддистской мысли.

Так же, как вера человека в Бога превосходит его разум, так и Разум Бога превосходит Его всемогущество! Всемогущий Бог мог создать идеального и абсолютно безгрешного человека, но Он создает существо, очень далекое от совершенства, подверженное пагубным страстям и дурным привычкам, болезням и смерти. Почему?

Если к Вам, как к зрелому человеку привести взрослого юношу и сказать: «Прошу любить и жаловать. Этот молодой человек отныне будет Вашим сыном». Вопрос: примете ли Вы его, так же, как и своего родного сына – его ровесника? Станет ли он Вам также близок и дорог? Ведь это очень удобно – не нужно стирать пеленки, вставать по ночам, когда у того болит животик или режутся зубки, не нужно заниматься до отупения буквами и цифрами, учиться складывать слова, проверять домашние задания и бояться о том, не поддастся ли Ваше неразумное чадо дурному влиянию улицы. О нем вообще уже не нужно заботиться, так как всем необходимым он полностью обеспечен? Станет ли он для Вас таким же родным? Честно говоря, очень сомневаюсь.

Ведь, чего греха таить, есть очень много детей, одаренных не в пример Вашему ребенку. Так почему же Вам дорог именно Ваш ребенок – такой несовершенный? Да потому, что как раз в него, далекого от совершенства, было вложено Вами столько любви и сил, столько труда и нежности, что именно это и делает вас с ним воистину родными и близкими! Именно его несовершенство вначале и огромный Ваш труд превратили обычного человека, каких миллиарды на земле, в самое дорогое для Вас существо во Вселенной. Кровь от крови и плоть от плоти...

Бог, конечно же, мог бы создать человека совершенным, но какова была бы заслуга в этом самого человека? Не был ли бы он похож на типичного умственно отсталого индивидуума с вечной улыбкой на лице, всем довольного, ничего не осознающего и не знающего цену труду? «Таким образом, божественное творчество само ограничивает Творца, оно определяет Его могущество той чертой, за которой лежат свободы и могущества Его творений» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 2, гл. 3).

«Безрелигиозное сознание мысленно исправляет дело Божие и хвастает, что могло бы лучше сделать, что Богу следовало бы насильственно создать космос, сотворить людей, не способных ко злу, сразу привести бытие в то совершенное состояние, при котором не было бы страдания и смерти, а людей привлекало бы добро. Этот рациональный план творения целиком пребывает в сфере человеческой ограниченности и не возвышается до сознания смысла бытия, так как смысл этот связан с иррациональной тайной свободы греха. Насильственное, принудительное, внешнее устранение зла из мира, необходимость и неизбежность добра – вот что окончательно противоречит достоинству всякого лица и совершенству бытия, вот план, не соответствующий замыслу Существа, абсолютного во всех Своих совершенствах. Творец не создал необходимо и насильственно совершенного и доброго космоса, так как такой космос не был бы ни совершенным, ни добрым в своей основе. Основа совершенства и добра – в свободной любви к Богу, в свободном соединении с Богом, а этот характер всякого совершенства и добра, всякого бытия делает неизбежной мировую трагедию. По плану творения космос дан как задача, как идея, которую должна творчески осуществить свобода тварной души» (Н.Бердяев, «Философия свободы»).

От такого блаженного состояния своей души отказался в свое время принц Сиддхартха, который оставил богатый дворец и беззаботную жизнь. Он стал нищим по велению духа и, поднявшись до уровня Будды, стал много выше, чем был до этого в своих золотых одеяниях, окруженный павлинами и сотнями слуг.

От вполне безбедного существования отказался и Иисус Христос, но, взвалив на себя свой крест, Он выполнил великую миссию, к которой Его готовили Небеса.

Вспомните притчу о блудном сыне, который «собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно», а когда раскаялся, то пришел к отцу, дабы попросить прощения и даже наняться к нему работником. Он «встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его». И сказал он отцу: «Отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». Однако отец не только простил его, но и устроил праздник по поводу его возвращения, «ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лук. 15:11-32).

Моральное падение этого сына привело его к осознанию добра и зла. Он не ценил данное ему отцом в дар имущество, но стал по-другому на все смотреть, когда пришлось зарабатывать хлеб насущный собственным трудом. Не зря древняя русская пословица гласит: «За одного битого двух небитых дают», так как ценный опыт не купишь и не выменяешь, а лишь приобретаешь своим трудом в поте лица.

Вот что буддизм имеет в виду, когда говорит о противоречии «Бога, как Всемогущего» теории буддизма. Ведь Всемогущий Бог, в принципе, добровольно отказался от Своего безграничного Всемогущества в пользу Разума при создании человека для того, чтобы тот сам сделал из себя великую духовную личность. Бог создал себе не законченной формы игрушку, а Сына-сотворца, помощника, вложив в его сердце Любовь, а в мозг – Разум. Только поднявшись самостоятельно из духовного младенчества к состоянию святости, человек может по-настоящему стать единосущным Отцу Небесному, ибо Им сказано «Будьте предо Мною святы, ибо Я свят Господь Бог ваш» (Лев. 20:26).

А по поводу «Вечного Творца» буддизм учит, что мир периодически возрождается и умирает. Этому Великому Дыханию Вечности подчинено все без исключения.

Подходить к вопросам восточной философии с точки зрения философии Запада совершенно недопустимо. Такие попытки заранее обречены на полное поражение. Как американцу или англичанину непонятна «загадочная русская душа», так и философия буддизма загадочна и непонятна, несмотря на то, что в нем есть привычные для нас термины и слова. Что говорить, если в буддизме даже слово «карма» имеет особое значение, несколько иное, чем в индуизме или джайнизме!

Невероятно, но факт: буддизм за 2500 лет своего существования не знает ни одного примера преследований инакомыслия или пролития крови при обращении людей в его веру. На самом деле есть чему у него поучиться.

Так что делайте выводы о любом учении не по спорным (на Ваш взгляд) утверждениям, а в первую очередь по его плодам: «Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду» (Мат. 12:33).

«Часто задается вопрос: религия ли буддизм, или философия? Не имеет значения, как вы его назовете. Буддизм остается тем, что он есть, какой бы ярлык вы на него не навесили. Ярлык несущественен. Даже ярлык «буддизм», который мы даем учению Будды, мало важен. Даваемое имя несущественно.

Что имя есть? Что розою зовется,

Под именем любым даст тот же аромат.

Точно также не нуждается в ярлыке и Истина: она не является буддистской, христианской, индуистской или мусульманской. Она не чья-либо монополия. Сектантские ярлыки – это препятствие независимому пониманию Истины и они порождают вредные предрассудки в человеческих умах» (В.Рахула, «Чему учил Будда»).

***

Так что же в философии Востока и, в частности, в буддизме противно Учению Христа? Ведь и Будда, и Христос указывали человеку путь к праведности и избавлению от мучительных испытаний жизни на Земле. Неужели признаком ложности учения могут быть расхождения в воззрениях на ряд явлений? Честно говоря, было бы очень странно, если бы учения Будды и Христа полностью совпадали.

Будда свое учение дал человеку Востока. А в том, что его мировосприятие в очень большой степени отличается от мировосприятия человека Запада, мы уже могли неоднократно убедиться.

Ведь преподавание иностранного языка в техническом ВУЗе существенно отличается от его преподавания на факультете лингвистики в университете. Не так ли? А изучение истории в институтах США, Европы и Азии тоже изобилует существенными различиями.

И, наконец – ведь волхвы с Востока одними из первых пришли поклониться младенцу Иисусу (Мат. 2:1-12), признав в нем Посланника Небес. И было им откровение во сне не возвращаться тою же дорогою. Мог бы Господь общаться с волхвами так же, как Он это делал с ветхозаветными пророками («если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним» (Чис. 12:6), «Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз: во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе. Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление...» (Иов 33:14-16)), если бы они были «неверными»?

ЧАСТЬ 5

За гранью видимого

***

Кончается ли наша жизнь с телесной смертью, это вопрос самой большой важности, и нельзя не думать об этом. Смотря по тому, верим ли мы или нет в бессмертие, и поступки наши будут разумны или бессмысленны. Поэтому главная наша забота должна быть о том, чтобы решить вопрос, совсем или не совсем умираем мы в плотской смерти, и если не совсем, то, что именно в нас бессмертно. Когда же мы поймем, что есть в нас то, что смертно, и то, что бессмертно, то ясно, что и заботиться мы в этой жизни должны больше о том, что бессмертно, чем о том, что смертно. Голос, который говорит нам, что мы бессмертны, есть голос живущего в нас Бога.

Б.Паскаль

«Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?» (Иов 14:14).

Эта мысль начинает мучить человека с определенного момента, когда беззаботное детство далеко позади, юношеский оптимизм и безграничная вера в свое безоблачное будущее уже воспринимаются с некоторыми иронией и сожалением, а покоренная вершина жизни означает лишь одно – безусловный и неизбежный спуск вниз.

Что там у нас впереди? Будет ли когда-либо новая вершина или придется смотреть с грустью и печалью, как очередная партия неисправимых оптимистов восторженно карабкается на свою вершину, чтобы так же, как и мы когда-то, кануть в бездну небытия, повторив и закончив бессмысленный заколдованный круг, названный кем-то в шутку «жизнью».

«Весь мир живых существ, даже вся природа являет великий закон постепенного и бесконечного совершенствования форм, и невозможно допустить, чтобы высшее совершенство, достигнутое в земной природе, – духовность человека, не имело дальнейшего развития за пределами земного мира. Невозможно допустить, что все бесчисленные звездные миры были только грандиозными массами мертвой материи, чтобы мир живых существ обрывался на человеке, этой первой ступени духовного развития. Что мешает допустить, что небесные тела служат местом обитания бесчисленных живых разумных существ, высших форм интеллектуальности?» (Архиепископ Лука, «Дух, душа и тело»).

Что значат несколько десятилетий, наполненных радостью и любовью, нежностью и надеждой, обильно чередующихся с горем и печалью, грубостью и болью, по сравнению с вечностью Великого Ничто, стоящему по обе стороны от мгновения жизни, которое зажато между этими границами со всей безысходной очевидностью, убивающей всякое понятие об элементарной справедливости и целесообразности бытия. Что поделаешь – «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями» (Иов 14:1).

О СПРАВЕДЛИВОСТИ

И НАКАЗАНИИ

Разве Бог дал что-нибудь одному, не дав того же другому? Разве всеобщий Отец исключил кого-нибудь из Своих детей? Вы, требующие исключительного права пользоваться Его дарами, покажите то завещание, по которому Он лишил Своего наследства других братьев?

Ф.Ламенне

Порок не остается безнаказанным, так как быть порочным – это уже наказание.

А.Боэций

Нас с самого рождения учат поступать по совести, по справедливости. Мы с молоком матери впитываем учение о добре, которое всегда побеждает зло, о свете, побеждающем тьму, и любви, торжествующей над ненавистью.

Тем не менее, первые же наши шаги в этом мире убеждают нас совсем в другом. Как оказывается, страданиям подвержены не столько грешники, сколько праведники, ибо нет у них средств преодолеть злость и ненависть, направленную против их смирения и доброты. Грешники часто купаются в роскоши и богатстве, отобранном ими у праведников, страдающих от голода и холода, а смертью наказываются в равной степени, как те, так и другие.

Человек растет и развивается. Растет и его внутренняя напряженность между тем, чему его так усердно учили, оберегая от сваливания в пучину зла, и тем, что он видит в своей обыденной жизни. В конце концов, эта напряженность уже не дает ему покоя и нуждается в естественном выходе, т.е. выравнивании его внутреннего и внешнего миров.

Однако внешний мир, как видит человек, зол и несправедлив. Значит, для того, чтобы привести в соответствие с ним свой внутренний мир, необходимо убрать любые нравственные и духовные преграды – опуститься до его уровня, если не имеешь возможности поднять и усовершенствовать этот мир до своего разумения?

Но нечто Высшее, никак неизъяснимое словами, подсказывает и предостерегает нас от такого падения до уровня животного, живущего по закону джунглей. И человек ищет разумное и логичное объяснение всему происходящему вокруг.

Теория разумного бога, бросающего своих детей в водоворот жизни, не научив их как следует плавать, поражает тех, кто впервые с нею соприкасается, своим кощунством и неразумностью. Объяснения вроде «На все воля божья», «Нам не дано постичь божий замысел», «Бог терпел и нам велел» перестают человека удовлетворять в принципе, вызывая искреннее и вполне закономерное раздражение и естественный внутренний протест.

Тот, кто оказывается послабее, после очередной порции вопиющей несправедливости, разрушающей основы психического равновесия, ломается и становится либо атеистом, отвергающим само существование разумного бога, либо откровенным его противником, противопоставляя его неправде свою ненависть. При этом, как правило, считается, что ненависть к неправде – это и есть сама справедливость. На смену подавленности и смирению перед божьей волей в результате протеста приходит осознание своего величия и/или определенной власти над толпами богобоязненных безумцев. Желание остановить несправедливость, царящую в мире, пышно поднявшееся на дрожжах гордыни и ненависти, приводит к осознанию своей «великой» миссии. Так одна иллюзия сменяет другую, а неосознанный путь к погибели – вполне осознанный, но часто отягощенный невменяемостью.

Другой же, кто посильнее, попав неоднократно в, казалось бы, безвыходную ситуацию, хлебнув немало горя и разочарований, выходит из всех испытаний закаленным и окрепшим. Иллюзии и нездоровые восторги у него сменяют мудрость и умиротворение.

Итак, «человек умирает и распадается; отошел, и где он? Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает: так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего» (Иов 14:10-12).

Порою, вся абсурдность бытия проступает перед нами с крайним цинизмом и безжалостностью – если мы приходим в этот мир с одинаковым потенциалом, то почему тогда одни рождаются в сытости, а другие – в нищете? Почему один не прикладывает совершенно никаких усилий для того, чтобы иметь золотые горы, а другой – вынужден тяжко трудиться за тарелку сомнительной похлебки? Почему злодей и негодяй живет до ста лет, не зная угрызений совести, а невинное дитя, умирает, так и не познав загадки своей странной и мучительной, хотя и очень недолгой миссии? Почему одна рождается красивой и не прилагает ни малейших усилий для того, чтобы быть окруженной заботой и вниманием многочисленных поклонников, а другая вынуждена жить, своим неимоверным трудом пробивая путь к малейшему признанию и уважению окружающих?

Сотни и тысячи подобных вопросов возникают у человека, получившего в свое распоряжение от Бога обоюдоострый и очень опасный инструмент – разум.

Если бог – это добрый и любящий отец, то почему его дети вынуждены страдать и умирать, а он взирает на их мучения и мольбы и не предпринимает ничего, дабы оградить свои чада от действия зла? Зачем все эти испытания и мучения при изучении школьных и институтских предметов, если смерть уравнивает невежду и нобелевского лауреата? Зачем стремиться к духовному совершенству, отказывая себе в малых радостях, если «праведные и мудрые деяния… – в руке Божией, и что человек ни любви, ни ненависти не знает во всем том, что пред ним. Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы» (Еккл. 9:1-2)?

Потом на смену поверхностным вопросам приходят вопросы более глубокие. Если смерть – это наказание за грехи человеческие, то какова цель такого наказания, если человек не в состоянии уже что-либо исправить? Неужели человеческой душе, пришедшей из мрака небытия, суждено кануть в бездну вечности, освещаемую только страшными языками адского пламени, лишь слегка скользнув по поверхности того, что называется «жизнь»? Если бог – добр, то почему есть зло, а если он всемогущ, но допускает существование зла, то можно ли назвать его добрым и справедливым?

Лишь одно становится очевидным со всей своей безысходностью – смерть удел всех. Никто еще не смог обойти ее и остаться в живых. Будда, Иисус Христос и Мухаммед, не говоря уже о тысячах праведников, не избежали ухода с земного плана бытия…

Вспоминается «Жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», но как это сделать? Кто научит тому, о чем даже сам не имеет четкого представления?

Бессмысленность приобретения жизненного опыта без возможности его использования в дальнейшем не может не удручать и не угнетать человека разумного. Отсюда и отчаяние ветхозаветного праведника Иова, размышляющего ради чего он претерпевает все суровые жизненные испытания (Иов 14:14), царя Давида: «Обратись, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради милости Твоей, ибо в смерти нет памятования о Тебе: во гробе кто будет славить Тебя?» (Пс. 6:5-6), «что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу? будет ли прах славить Тебя? будет ли возвещать истину Твою?» (Пс. 29:10); мудреца Екклесиаста: «Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?» (Еккл. 1:3), «участь сынов человеческих и участь животных – участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества пред скотом» (Еккл. 3:19), «кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?» (Еккл. 6:12) и царя Езекии: «Господи! … не преисподняя славит Тебя, не смерть восхваляет Тебя, не нисшедшие в могилу уповают на истину Твою» (Ис. 38:16-18).

Б.Спиноза был категорически не согласен с такими настроениями обреченности и безысходности. Он был глубоко убежден в неразрушимости смертью нашего истинного «я»: «чувствуем и воочию убеждаемся, что мы вечны. Ибо непреходящим разумный человек может мыслить себя лишь постольку, поскольку он мыслит себя не имеющим начала, т.е. вечным, – вернее, безвременным. Тот же, кто считает себя происшедшим из ничего, должен думать, что он снова обратится в ничто: ибо думать, что прошла бесконечность, в течение которой нас не было, а затем начнется другая, в течение которой мы не перестанем быть, – это чудовищная мысль. Поистине, наиболее прочным основанием для нашей неуничтожаемости служит старое положение: из ничего не возникает ничего, и в ничто не может ничто возвратиться».

Ту же самую мысль в более сжатой форме высказывает и Т.Парацельс: «Душа во мне сделалась из чего-то, поэтому она и не обратится в ничто, ибо она произошла из чего-то».

Непреходящим может быть только существо безначальное

Аристотель

«Предположение, что человек создан из ничего, неизбежно ведет к предположению, что смерть – его абсолютный конец. В этом отношении, значит, священные книги евреев вполне последовательны: никакое бессмертие не совместимо с творением из ничего. Учение же о бессмертии проникнуто индусским духом и поэтому оно, более чем вероятно, имеет индусское происхождение, хотя и через посредничество Египта, но с иудейским стволом, к которому в обетованной стране надо было привить эту индусскую мудрость, последняя гармонирует так же, как свобода воли с ее сотворенностью или как если бы художник захотел к главе человеческой приладить лошадиную выю» (А.Шопенгауэр, «Смерть и ее отношение к неразрушимости нашего существа»).

Растения и животные (может быть только кроме некоторых самых высших) не боятся смерти, так как страх ее ожидания может появиться исключительно при использовании разума, как механизма познания реальности. Они не осознают своей смертности. Поэтому рождественский гусь вальяжно и беззаботно прогуливается накануне главного зимнего христианского праздника, а кролики спокойно жуют свой корм, не имея элементарного понятия о том, зачем их разводит человек.

Неужели Мудрый Господь дал человеку способность мыслить исключительно для того, чтобы тот понял свою смертность, безысходность и обреченность? Но тогда удел животного намного лучше – по крайней мере, оно не знает смерти и леденящего все свое существо страха в преддверии Великого Ничто, откуда никто еще не возвращался!

Нет. Если наш Бог-Отец – это Высший Разум, то и человеку Он дал способность мыслить для того, чтобы мы поняли: смерти нет, есть только бесконечная жизнь. Правда об этом открывается всякому, кто отодвигает темную завесу неведения силой своего разума, освященного мудростью и любовью, изгоняющей животный страх.

«Вглядитесь осенью в маленький мир насекомых, – посмотрите, как одно готовит себе ложе, для того чтобы заснуть долгим оцепенелым сном зимы, как другое заволакивается в паутину, для того чтобы перезимовать в виде куколки и затем весною проснуться молодым и более совершенным; как, наконец, большинство из них, думая найти себе покой в объятиях смерти, заботливо пристраивают удобный уголок для своего яйца, чтобы впоследствии выйти из него обновленными, – посмотрите на это, и вы убедитесь, что и здесь природа вещает свое великое учение о бессмертии, – учение, которое должно показать нам, что между сном и смертью нет радикального различия, что смерть столь же безопасна для бытия, как и сон. Заботливость, с какою насекомое устраивает ячейку или ямочку, или гнездышко, кладет туда свое яйцо, вместе с кормом для личинки, которая появится оттуда будущей весною, а затем спокойно умирает, – эта заботливость совершенно подобна той, с какою человек ввечеру приготовляет себе платье и завтрак для следующего утра, а затем спокойно идет спать; этого совершенно не могло бы быть, если бы насекомое, которое умирает осенью, не было, само по себе, в своем действительном существе, столь же тождественно с насекомым, которое родится весною, как человек, идущий спать, тождествен с человеком, который встанет по утру» (А.Шопенгауэр, «Смерть и ее отношение к неразрушимости нашего существа»).

О «БЛУЖДАЮЩИХ ДУШАХ»

... я охотнее готов заблуждаться с Платоном, чем делить истину с нынешними знатоками.

Цицерон

Учение о перевоплощении имеет явные преимущества, но при утонченном его понимании.

Н.Бердяев, «Смысл творчества»

Христианство, ислам, ранний иудаизм и некоторые другие религии утверждают, что человек имеет только один шанс пройти по очень тонкому мосту праведности, ведущему к вечной радости и блаженству на Небесах. Для тех же, кто оступился, для обессиленных и слабых уготован другой удел – вечные мучения. Другого шанса не может быть… А праведников среди людей – всего один на миллион.

Я представляю себе Эдемский сад с несколькими десятками тысяч умиленных своей участью праведников и рядом – бездну, наполненную до краев многими миллиардами грешных душ, где «плач и скрежет зубов» (Мат. 8:12) и бога, равнодушно взирающего на страшные вопли своих неправедных сыновей. Но справедливо ли это – вечное мучение в обмен на ошибки короткой жизни и ожидание одинаковой праведности от всех людей при таком неодинаковом стартовом потенциале каждого?

Буддизм, индуизм и гностические учения утверждают, что каждый человек, независимо от своих убеждений и сословия, религии и степени духовного совершенства будет иметь еще не один шанс, дабы очистить свою душу ото всего, что ее отягощает, обременяет и обрекает на мучения. При этом подразумевается, что все индивидуальности однажды созданные Творцом, изначально имеют абсолютно одинаковый потенциал, а различия в степени их духовного роста определяются исключительно собственными заслугами и достижениями.

Процесс неоднократного рождения индивидуальности в разных телах называется перевоплощением, душепереселением (греч. – метемпсихоз, лат. – реинкарнация), или просто – переселением душ.

Однако само понятие «переселение душ» вследствие своего буквального понимания и крайнего упрощения приняло совершенно неправильный, искаженный смысл, сводящийся к блужданию души от тела к телу. Чтобы уяснить для себя его истинный смысл необходимо, прежде всего, разобраться со значением самого термина «переселение».

Например, переселение семьи из одного дома в другой подразумевает существование обоих домов, по крайней мере, некоторое время, одновременно. Переезд осуществляется уже в готовый дом. Если же семья бросает дом и уезжает, как говорят, «в никуда» или «куда глаза глядят», и лишь через какое-то время строит для себя новый дом, то это уже не может быть «переселением» по определению.

Ласточка свила для себя гнездо, вывела в нем птенцов и улетела в теплые края, а потом не возвращается в него в силу ряда причин, а строит себе новое на новом месте. Можно ли считать, что она совершила «переселение» из старого гнезда в новое? Наверное, логичным будет признать, что нет, не совершила.

Итак, если новое «поселение» через какое-то время осуществляется не по заранее обдуманному плану или на предварительно подготовленное место, то ни о каком «переселении» речь не может идти.

Идею неоднократного воплощения для человека Запада впервые, как считается, открыл Пифагор. В «Бхагавадгите» – священной книге индуистов говорится о том, что душа бессмертна и периодически вынуждена менять «изношенное тело» на новое, приблизительно так, как человек меняет одежду. А Эмпедокл полагал, что определения судьбы и природа переменяют одеяния души, облачая людей чужой одеждой плоти.

Непримиримый критик теории реинкарнации Андрей Кураев в книге «Раннее христианство» («Раннее христианство и переселение душ») приводит чрезвычайно интересные свидетельства философов и религиозных деятелей начала новой эры. Он пишет, что во втором веке св. Феофил Антиохийский увещевает некого «язычника» Автолика: «Платон, который так много говорил о единстве Бога и о душе человеческой, утверждая, что душа бессмертна, не противоречит ли после себе самому, говоря, что души некоторых переселяются в других людей, иные же – в бессловесных животных? Не представится ли умным людям его учение ужасным и беззаконным, – что тот, кто был человеком, будет потом волком, или собакой, или ослом, или другим каким-либо бессловесным животным? Подобный сему вздор говорит и Пифагор».

К св. Феофилу с удовольствием в своем искреннем негодовании присоединяется и Тертуллиан, готовый признать самое абсурдное, но только то, что выгодно самому. Судя по его высказываниям, теория реинкарнации у него к категории таковых не относилась: «Если бы мы захотели рассуждать о том, кто в какого зверя должен преобразиться, то потребовалось бы много шуток и много праздного времени...», «Здесь нам необходимо сражаться с чудовищным вымыслом, именно с тем, что животные происходят из людей, и люди – из животных. Мы утверждаем, что души человеческие никоим образом не могут переселяться в животных, хотя бы они происходили из стихийных субстанций, как полагают философы». «Каким образом та душа, которая боится всякой высоты, которая тонет в рыбном пруде, потом может парить в воздухе как орел или погружаться в море как угорь? Как она, сознавая себя, может есть падаль, и притом человеческую, если войдет в медведя или льва? Каким образом душа человеческая может наполнить слона? Каким образом ее вместит комар?»

Подобные высказывания имеются и у св. Иоанна Златоуста.

Ø Заметьте, что в этих эпизодах святой Феофил Антиохийский и писатель-теолог Тертуллиан протестуют не против самого учения о множественности существований человека, а только против того, что их души могут вселиться в животное или насекомое! Других выводов из их высказываний я сделать не могу.

В некоторых течениях восточных религий на самом деле существует убеждение, что душа человека, который вел недостойную жизнь, может воплотиться в животное или же опуститься до его состояния. А джайны даже рассматривают этот процесс в виде испытания в процессе совершенствования каждой души.

Наличие подобных взглядов у части тех, кто исповедует реинкарнацию – чистая правда. Как, впрочем, и то, что во многих случаях следует говорить не столько о подобных убеждениях, сколько об опоэтизированной аллегории, присущей Востоку. Ведь никто не обвиняет в сексуальном извращении молодого индуса или перса, который утверждает, что его возлюбленная – «быстроногая серна» или «грациозная лань».

Тем не менее, правда также и то, что, по другим теориям, душа, достигшая некоторой степени духовного совершенства, уже никогда не возвращается к своим первобытным формам. Это значит, что душа животного никогда не будет поселена в растение, а душа человека – в животное.

Так что, если весь вопрос неприятия теории реинкарнации заключается в «ссылке» человеческой души в тело волка, собаки или осла, то это утверждение снимает «ужасное противоречие» и устраняет все препятствия по принятию этой теории в христианское учение. Не так ли?

А.Кураев приводит мнение св. Иринея Лионского о гностике Карпократе и его учениках: «Они в своем безумии дошли до того, что говорят, что им позволительно делать все безбожное и нечестивое. Потому, говорят они, только для человеческого мнения есть добрые и худые дела. И души до тех пор должны переходить из одних тел в другие, пока узнают всякий образ жизни и всякого рода действия (если только кто-либо в одно переселение зараз не совершит всех тех действий, о которых нам не следует не только говорить и слушать, но даже помышлять и верить, чтобы такие дела водились между нашими согражданами) для того, чтобы, как гласят их сочинения, их души, испытанные во всяком образе жизни, при своем исходе не нуждались более ни в чем; и об этом они должны стараться, чтобы в противном случае из-за того, что им еще нечто недостает для свободы, не пришлось опять быть посланными в тела» (Против ересей. I,25,4)».

Ø Гностицизм, как система философских воззрений, крайне неоднороден – от самых примитивных форм до истинно возвышенных и аскетических. Основывать же свое неприятие гностицизма, как ереси и безнравственного учения в целом все равно, что отвергать понятие «любовь» только потому, что многими оно низведено до грубого и вульгарного сексуального контакта.

Свое отношение к идее реинкарнации (очень распространенное по сей день) св. Ириней, как христианин, выражает следующим образом: «Учение их о переселении душ из тела в тело мы можем опровергнуть тем, что души ничего не помнят из того, что прежде было с ними. Ибо если бы им надлежало испытать всякий род деятельности, им надлежало бы помнить то, что было прежде сделано, чтобы восполнить недостающее и чтобы не заниматься непрерывно все одним и тем же и не нести жалкого труда... Платон, когда не мог защитить это мнение, придумал чашу забвения, думая, что через это избежит такого рода затруднения, но он не представил на это никаких доказательств, а только догматически отвечал, что души, при вступлении в эту жизнь, демон, состоящий при входе, напояет забвением прежде, чем они войдут в тела. Но он незаметно для себя самого попал в другую большую трудность. Ибо если чаша забвения, после испития от нее, может изгладить память всего сделанного, то откуда, Платон, ты знаешь это, когда теперь твоя душа находится в теле, – именно, что она до вступления в тело вкусила от демона напиток забвения? Если ты помнишь о демоне, о чаше и о входе, то должен знать и остальное; а если этого не знаешь, то нет правды и в истории о демоне и искусственно сочиненной чаше забвения» (Против ересей. II,33,1-2).

Ø Все люди были рождены от отца с матерью и некоторое время провели в роли несмышленого младенца. В связи с открытой для обсуждения темой у меня возникают закономерные вопросы: «Многие ли помнят то, что было с ними в период грудного вскармливания, или даже в первые годы своей жизни?», «Кто, проснувшись, помнит, что во сне своем храпел или разговаривал?», «Можно ли утверждать, что человек родился взрослым, если по ряду причин (болезнь, травма и т.п.) он совершенно не помнит свои молодые годы?», «Кто поверит, если ему вдруг сообщат, что он прошлой ночью совершенно непринужденно и бесстрашно прогуливался по карнизу собственного дома в сомнамбулическом состоянии?», «Могу ли я с уверенностью утверждать, что закончил военный инженерно-технический ВУЗ в славном городе на Неве, если я совершенно уже не помню, как берутся тройные интегралы, решаются уравнения Коши-Римана, распространяются электромагнитные волны в прямоугольном волноводе и Устав караульной службы?»

Совершенно очевидно, что критерий «помню – не помню» в таких вопросах абсолютно неприменим и может привести не столько к познанию, сколько к устойчивому заблуждению сродни воззрениям материалистов об отсутствии духа вне материи.

Процесс познания, совершенно естественно направленный в будущее, в нашей памяти оставляет незначительный след, основанный, в основном, на наиболее ярких и запоминающихся событиях. Мой ребенок в возрасте пяти лет очень хорошо писал свое имя, но кто уже помнит, каких усилий нам с женой это обучение стоило? Еще меньше о своих неудачах на данном поприще помнит сама дочь. Но ведь она вряд ли когда-либо будет утверждать, что написала свое имя с первой попытки!

Человек, полагаясь исключительно на свои зрение, слух, обоняние, осязание никогда не сможет постичь не только наиболее высокие истины, но даже самые средние из них.

Так зрение нам доказывает, что солнце восходит на востоке, однако мы прекрасно понимаем, что это Земля вращается вокруг своей оси. Фокусник достает из пустого цилиндра живого кролика, но умный и взрослый зритель не усматривает в этом деянии нарушение основных законов природы. Металлическая ложка в стакане с водой кажется изогнутой на границе воздуха и воды, хотя мы знаем, что она таковых изломов не имеет. Рельсы создают иллюзию схождения на горизонте, а движения балерины на экране телевизора воспринимаются плавными и естественными, хотя мы прекрасно понимаем, что это всего лишь иллюзия – заблуждения, основанные на особенностях зрительного восприятия различных событий.

Кроме того, отчетливые и яркие зрительные образы, формируемые в человеческом мозгу, могут возникать не только с помощью информации, поступающей через глаза, т.е. внешнего раздражения, но и с помощью не до конца понятного для современной науки механизма зрительных галлюцинаций.

Итак, чувства человека не могут быть критерием познания. Но что же тогда можно предложить взамен? Откуда у многих имеется убежденность в существовании Бога, любви, верности, настоящей дружбы, если их не пощупаешь и на зуб не попробуешь? Откуда я могу знать, что школьный учитель или преподаватель в ВУЗе меня не обманывает? Выходит, что хочешь того или нет, но снова все упирается в вопросы доверия и веры – некоего сверхчувственного восприятия. А если вера у разных людей существенно отличается, то чему удивляться, если и результаты познания у них столь непохожи.

У человека, как образа Божьего, для познания сверхчувственного служит его интуиция, озарение – высшая и неподдающаяся научному эксперименту тончайшая способность, непостижимая и недоказуемая в научных лабораториях.

Любое человеческое знание начинается с интуиции, переходит к понятиям и завершается идеями

И.Кант

Интуиция – это не что иное, как голос Бога в человеке. Если интуиция относится к области нравственности, то в этом случае принято говорить о голосе совести. «Голос страстей может быть громче голоса совести, но голос страстей совсем другой, чем тот спокойный и упорный голос, которым говорит совесть. И как ни громко кричат страсти, они все-таки робеют перед тихим, спокойным и упорным голосом совести. Голосом этим говорит вечное, божественное, живущее в человеке» (У.Ченнинг).

Чем чище и выше дух человека, тем проще ему оперировать интуитивными и запредельными для обычного сознания образами.

В Библии неоднократно упоминается то, каким образом пророки и цари получали информацию от Бога:

– «И пришел Бог к Авимелеху ночью во сне и сказал ему: вот, ты умрешь за женщину, которую ты взял, ибо она имеет мужа» (Быт. 20:3);

– «Однажды… я взглянул и увидел во сне…Ангел Божий сказал мне во сне: Иаков! Я сказал: вот я» (Быт. 31:10-11);

– «И сказал [Господь]: слушайте слова Мои: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним; но не так с рабом Моим Моисеем, – он верен во всем дому Моем: устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и образ Господа он видит…» (Чис. 12:6-8);

– «Я был в духе в день воскресный, и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний» (Откр. 1:10);

– «Ты говорил в уши мои, и я слышал звук слов… Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз: во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе. Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление, чтобы отвести человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость, чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечом. Или он вразумляется болезнью на ложе своем и жестокою болью во всех костях своих…» (Иов 33:8-19) и др.[108]

Замечу, что подобные откровения святых, пророков и царей воспринимались тогда как нечто хотя и величественное, но все же естественное и вполне обычное. К таким откровениям прислушивались современники и цитировали далекие потомки, однако каждый разумел их по мере своего личного восприятия. Сегодня даже религия во многом отбросила за ненадобностью мысли о том, что с человеком может общаться какое-либо высшее духовное существо, списывая подобную практику исключительно на психическое расстройство или помутнение рассудка человека (в большинстве таких случаев действительно можно говорить о расстройстве психики, но можно ли ставить знак равенства между терминами «большинство случаев» и «всегда»?) Заявления некоторых людей о голосе свыше вызывает к ним исключительно живой, но все же только клинический интерес.

Очень часто звучат исключительно эмоциональные и бездоказательные фразы на манер: «Философия реинкарнации оказывается профанированной, экзотерической формой надежды на мистериальное перерождение: глубинное, внутреннее обновление души доктрина реинкарнации понимает как смену внешних, телесных оболочек. По христианскому же опыту: «Только змеи сбрасывают кожу. Мы меняем души, не тела» (Н.Гумилев)» (А.Кураев, «Раннее христианство. Евангельская мистерия»).

Ø Не «доктрина реинкарнации понимает», а человек, исказивший первоначальное значение явления, вступает с собой же в острую полемику. Он так и не понимает, что до хрипоты критикует не многотысячелетнюю теорию, а свое примитивное и вконец ограниченное представление о ней. Душа – не библиотечная книга или значок, которые можно обменять на эквивалентную безделушку, а непосредственная наша сущность, мы сами, наше «я», наша индивидуальность, обладающая самосознанием и определенным багажом знаний и опыта. Душу не меняют, а изменяют.

Ведь никто не говорит, что древнегреческий скульптор обменял бесформенную глыбу мрамора на прекрасную статую! Зато говорят, что замечательный мастер изменил форму камня, придав ему черты очаровательной и загадочной Афродиты.

Душа человека сродни такому куску камня, из которого путем определенных усилий, можно изготовить либо тротуарный бордюр, либо ступеньку, ведущую к храму, а можно и человеческую фигуру, которой будут восхищаться люди спустя многие сотни лет.

Бытует мнение, что лучшая защита – нападение. Подобный прием часто используют и в критике неугодных теорий.

Доктор философских наук В.Шохин в предисловии к книге А.Кураева «Раннее христианство» пишет: «В свете патристической мысли духовные истоки доктрины реинкарнации можно видеть, на наш взгляд, в желании избежать тот «неуютный» момент, что человек определяет свою будущую судьбу единократно, в этой кратковременной жизни, которая, несмотря на свою временность, имеет бесконечные последствия. Но именно об этом говорят евангельские притчи о наемниках, пришедших работать в виноградник в разное время дня, о талантах, о мудрых и неразумных девах и другие иносказания о царстве небесном».

Ø Во-первых, у меня возникает закономерный и вполне уместный вопрос: а какого такого «неуютного момента» пыталась избежать теория реинкарнации до появления учения христианской церкви?

Во-вторых, пониманию Справедливого Бога мешает не избрание своего пути, разных индивидуальных тягот и лишений. Этому препятствует теория слишком различного «стартового капитала» разных душ и заведомо невыполнимые условия для спасения большинства (рожденные в нехристианских странах, лишенные от рождения адекватной оценки происходящего, мертворожденные и т.д.), а также абсолютно несопоставимые вечные мучения в наказание за человеческие поступки без малейшего шанса воспользоваться приобретенным опытом в будущем.

В-третьих, притча о наемниках говорит не о бесконечных последствиях за временный труд, а о том, что Господь одинаково милостив ко всем своим детям и не дает их в обиду. Как может человек прокормить свою семью, потратив целый день (Мат. 20:6), но отработав только час? Ведь он не виноват, что ему не дали заработать – он добросовестно стоял и ждал своего часа! Поэтому, суть притчи состоит в том, что Господь в равной степени милостив к тем, кто обратился к Нему, независимо от того, когда в душе каждого из нас произошло это обращение – лишь бы оно было истинным и искренним.

Притча о талантах говорит о том, что по труду над совершенствованием своей души каждому будет и награда. Кто же ленится и ничего не делает, достоин наказания. А притча о мудрых и неразумных девах повествует не о жестокости незаслуженного наказания и разной оценки равного труда, а о необходимости быть в постоянной готовности предстать пред Судом Божиим, т.е. жить так, чтобы не оставлять на будущее то, что можешь, вполне вероятно, никогда уже не успеть сделать.

Андрей Кураев утверждает, что «Ориген прямо отрицает кармическую идею о том, что наказанием за грехи может быть переселение в иное тело («взыскание грехов будет не через перевоплощение» – Толк. на Мат. 13,1; PG XIII, 1089). Причину зла и разнообразия человеческих судеб Ориген научился объяснять, не прибегая к гипотезе о предшествующих жизнях: «Что же касается нас – говорит Ориген, – то мы знаем, что все разумные души единой природы, и мы учим, что ни одна из них не была злой, когда она вышла из рук Творца всех вещей, но что многие души через воспитание, через примеры, через дурные речи сделались дурными» (Против Цельса. III,69)».

Ø Вот здесь отец Андрей попал в точку, опираясь на слова Оригена, и, утверждая, что грехи взыскиваются не через воплощение. Это чистая правда. Ведь оно – не наказание или месть, а только еще один шанс для исправления того, что душа не успела в предыдущей своей жизни.

Так, если ученик неправильно написал слово, а учитель предлагает не ставить ему плохую отметку, если тот сам исправит свою ошибку, то можно ли такое предложение педагога считать наказанием?

Вторая цитата Оригена как раз подтверждает мысль о реинкарнации, а не опровергает ее. Он признает, что все души созданы Творцом равными, но они воплощаются на Земле с очень различными духовными, моральными и физическими потенциалами. Если отбросить теорию реинкарнации, то как можно объяснить подобные столь существенные различия? Когда же тогда души успели обзавестись бесценным опытом, если воплощены лишь единожды?

Очень характерны для современного христианина высказывания и мысли самого отца Андрея: «Признание же переселения душ предполагает нисхождение души от высших форм существований к низшим и возможность обратного нисхождения. Но это означает утрату критериев для различения добра и зла: ибо оказывается, что небесная жизнь не составляет полноты радости, поскольку и там возможен и даже неизбежен грех, зато у дерева или лягушки оказываются какие-то добродетели, которые приведут к их лучшему перевоплощению. Кроме того, если признать, что душа, находясь на небе, впадает в грех и потому переходит в телесную жизнь, а оттуда возвращается на небо, то придется сказать, что телесная жизнь способствует очищению от грехов, тогда как духовная жизнь на небе является началом зла. Таким образом, теория метемпсихоза содержит внутреннее противоречие: считая телесную природу страстной, она в то же время утверждает, что в страстном окружении сможет произойти очищение от страстей; полагая небо местом бесстрастного бытия, она тем не менее допускает, что именно там и начинаются все страсти. Переселивши душу с неба в телесную природу по причине ее порочности, эта теория из тела вновь старается возвести душу на небо, забыв, что именно там душа и подпала греху, из-за которого и стала материальной».

Ø Между метемпсихозом (переселением душ) древних[109] и современным учением о множественности воплощений есть одна очень существенная разница – современные учения отвергают возможность воплощения души в организмах, стоящих ниже на иерархической лестнице жизни (лягушка или дерево). Движение духа возможно исключительно от низших форм жизни к высшим. «Согласно искаженным представлениям Востока о реинкарнации человек не может изменить своего положения (также и в отношении воплощения в животных). Как бы низко ни была ваша позиция на лестнице развития, полагают на Востоке, вы должны принимать это, и нет социальных возможностей к улучшению. На Западе некоторые люди верят, что мы попеременно рождаемся человеком или животным. Но это не так. Став раз человеческим существом, человек остается человеком до тех пор, пока он не станет сверхчеловеческим существом, то есть Мастером» (Б.Крим, «Учение Вечной Мудрости»). Таким образом, очередное воплощение живого существа абсолютно четко соответствует его текущему духовному уровню, а не зависит от воли случая или от чьей-то посторонней прихоти. Это раз.

Души (на самом деле это духи – духовные личности) изначально имеют одинаковый потенциал, в чем заключается одно из проявлений всеобщего Закона справедливости. Мир физический для процесса совершенствования индивидуальностей является своеобразной школой, а не ссылкой или наказанием, где те могут либо духовно расти, преодолевая бремя, присущее плоти, либо совершать ошибки (т.е. впадать в грех). Это два.

«Душа, находясь на небе» (вернее – на небесах) в грех не впадает, т.к. «впадать» можно только во что-то внешнее, а грех – это качество самой индивидуальности и больше ничьи, это ее личное несовершенство, ведущее к внутреннему дискомфорту. «Зло не вне, – говорил Сенека, – а внутри нас; оно пребывает в нашей душе. Мы излечиваемся от него с трудом, потому что не знаем, что были больны».

«Все телесные грехи: блуд, роскошь, тунеядство, корыстолюбие, недоброжелательство, все – только от признания своим «я» своего тела, от подчинения своей души телу. Избавление от грехов – только в признании своим «я» своей души, в подчинении душе своего тела» (Л.Толстой). Но сами разрушительные страсти начинаются не на Небесах или на земле, а в самой душе, где бы она ни находилась.

Движение души из высших сфер (но не форм!) бытия в низшие действительно есть нисхождение, однако обратное движение называется уже восхождением.

Недостатки, присущие конкретной индивидуальности проявляются по-разному: в мире духовном – духовные, в мире физическом к ним добавляются еще и недостатки, свойственные исключительно телесной природе. Телесная же природа человека сама по себе не может быть порочной или греховной.

Страстность души (в значении ее подверженности страстям) не зависит от того, воплощена она или нет в физическом теле. Иначе просто не было бы всяких бесплотных и неприветливых сущностей, демонов, бесов и прочей нечисти. Но она использует страстное окружение (в значении среды, в которой находится душа и подвергается страстям и искушениям), чтобы преодолевая в себе свою низшую природу, развивать одновременно природу высшую.

А потому, отец Андрей, несмотря на свою иронию, сам того не ведая, оказывается совершенно прав: в страстном окружении может произойти очищение души от страстей. Даже более того – никаким иным образом оно и не может произойти! Ведь мышцы укрепляются преодолением физической нагрузки, а душа (дух) – преодолением искушений и соблазнов. Именно для этого, собственно говоря, она (он) и сходит на землю. Индивидуальность же, внутренне свободная от искушений и соблазнов (т.е. не поддающаяся им) в воплощениях более не нуждается, ибо становится святой. Для того же, кто пытается их просто избегать, они не исчезают, а лишь переходят в скрытые формы существования и готовы проявиться непредсказуемым образом при первом же удобном случае.

Таким образом, теория метемпсихоза никакого внутреннего противоречия не содержит. Но оно неизбежно появляется при искаженном понимании ее механизма. Как говорил Б.Паскаль: «Истина так нежна, что, чуть только отступил от нее, – впадаешь в заблуждение; но и заблуждение это так тонко, что стоит только немного отклониться от него, и оказываешься в истине».

Это три.

И последнее…

О ПРОЩЕНИИ ГРЕХОВ

Самая благородная и сладкая месть – это прощение.

П.Буаст

Время отпущено нам с тем, чтобы мы позаботились о вечности. И, если мы им пользовались неразумно, нам не хватит вечности, чтобы в полной мере выразить наше раскаяние.

Ф.Фенелон

К утрате критериев различения добра и зла ведет не признание теории метемпсихоза, а теория однократного «прощения» всех грехов по установленному тарифу, что является для многих чрезвычайно удобной формулой спасения души: делай, что хочешь, обманывай, блуди. А когда почувствуешь, что близок твой срок – беги в церковь, пожертвуй часть от неправедных доходов и простятся тебе все твои злодеяния и будешь чист пред Богом, яко ангел небесный.

К утрате элементарной веры в справедливость ведет проповедь о том, что беззаконник и растлитель, негодяй и насильник, приняв крещение, может избежать возмездия за свои действия и попасть в Царствие Небесное.

Я глубоко убежден, что тому, кто пришел принять крещение, необходимо прежде сказать, что этот обряд – только начало чрезвычайно долгого пути, а не «оставляются все его грехи, которые он совершил до Крещения». Ведь человек считает, что после обряда становится безгрешным, и поэтому ему уже нет больше ни малейшей необходимости исправлять все то, что он натворил за долгую жизнь. Он идет на Суд Божий с уверенностью в своей духовной чистоте, а также в том, что ловко всех надул – и пожил всласть, и избежал расплаты за это. А на Суде окажется, что его грехи при нем же и остались. Да не просто остались, но еще и приумножились! Так как к ранее совершенным грехам прибавился еще и грех взяткодательства должностному лицу за протекцию в получении незаслуженных благ.

Получается, что человеку просто не дали возможности исправиться за оставшуюся у него часть жизни. Это ли гуманность и забота о заблудших душах?

Я не выступаю против самого обряда крещения (а также венчания, отпевания и пр.) у христиан, обряда принятия ислама у мусульман либо посвящения в свою веру у других, но это таинство должно сопровождаться внутренним преображением человека и осознанием последствий своих мыслей, слов и действий. Можно скрыть от священника свою неискренность, но удастся ли обвести вокруг пальца Бога? Ведь «Он знает людей лживых и видит беззаконие, и оставит ли его без внимания?» (Иов 11:11), а священнику и пророку Самуилу Господь однажды сказал перед помазанием Давида на царство: «Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» (1 Цар. 16:7). Если священник не обладает таким чудесным даром видеть человеческие сердца и дурные помыслы, то допустимо ли всем без разбору говорить о прощении их грехов, вводя в заблуждение того, кто пришел в храм из корыстных побуждений? Или все-таки лучше в таком щекотливом вопросе положиться на волю Божью и сказать: «Да оставит тебе Господь грехи твои по мере твоего осознания и искупления»?

Некоторые ведь даже не представляют, что для того, чтобы всего лишь стать на начало пути исправления, необходимо личное покаяние. Именно в этом и состоит главная задача любой религии, любой церкви, любой конфессии и любого священника – донести до человека необходимость не только исповедания греха, но и осознания того зла, какое он принес в мир сознательно или нет. Но для этого, как минимум, нужно переступить через свою гордыню, а это очень и очень непросто.

«Покаяние не заключается в том, чтобы хладнокровно увидеть в себе грех и его принести Богу на исповеди; покаяние заключается в том, чтобы нас что-то так ударило в душу, что из наших глаз и из нашего сердца вырвались слезы. Святой Варсонофий Великий говорит, что слезы истинного покаяния могут нас очистить так, что уже делается ненужным идти на исповедь, потому что то, что простил Бог, человеку нечего разрешать» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 4).

Очень многое зависит от того, каким в этот момент предстанет перед человеком священник, насколько он будет убедителен и сможет ли он внушить доверие тому, кто ищет спасение для своей души.

Но многие ли из священников могут подписаться под словами одного из подвижников, приведенные митрополитом Антонием Сурожским: «Когда человек приходит ко мне со своим грехом, я этот грех воспринимаю как свой. Мы с этим человеком едины; те грехи, которые он совершил действием, я непременно совершил мыслью или желанием, или поползновением. Поэтому я переживаю его исповедь, как свою собственную, я (как он говорил) схожу ступенька за ступенькой в глубины его мрака, и когда я дошел до самой глубины, я его душу связываю со своей душой и каюсь всеми силами своей души в грехах, которые он исповедует и которые я признаю за свои. И тогда он охвачен моим покаянием и не может не каяться, и выходит освобожденным; а я по-новому каялся в своих грехах, потому что я с ним един состраданием и любовью».

«Когда человек начинает чувствовать таким образом, он соприкасается с жизнью Христа в человеке. Он думает о себе не обособленно, а как о едином со всеми. Для него собственная святость является святостью человечества, а грех любого – его собственным. Он не выстраивает никакого барьера между собой и грешником, а разрушает любой барьер, воздвигаемый грешником, и разделяет зло грешника, одновременно разделяя с ним свое добро.

Те, кто могут чувствовать истину этого «совета совершенства», должны стремиться по возможности следовать ему в своей повседневной жизни» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 2, гл. 4, п. 8).

Одним из действенных способов, помогающих человеку в избавлении от бремени греха является молитва. Молитва – это обращение человека к Богу. Во время такого обращения человек может либо благодарить Его за посланные милости, либо просить Господа о чем-то. Но о чем?

Допустимо ли просить Бога о прощении наших грехов? Ведь фактически во время такой молитвы человек просит Его нарушить Высший Принцип Справедливости, т.е. поступить НЕСПРАВЕДЛИВО!

Это похоже на то, если бы мы умоляли порядочного и честного судью, действующего по букве и духу закона, отпустить на свободу абсолютно справедливо осужденного преступника. Какое действие вы можете ожидать от такого судьи? Он должен выполнять требования закона, а не поддаваться ничьим уговорам.

В молитве «Отче наш» Иисус учит: ««И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим». Это в Евангелии от Матфея. У Луки там: «И прости нам долги наши». Но в Евангелии от Матфея очень интересный оттенок, который Ориген комментирует так, что «остави» надо понимать многозначно: не только «освободи нас от долгов», но и «оставь нам долг», для того, чтобы мы смогли его выполнить. Потому что есть такие долги, про которые даже как-то и неловко говорить, что, вроде «прости долги». Например, долг человека перед семьей, перед государством, перед Отечеством. Эти долги, их необходимо просто выполнить. И поэтому здесь вот этот оттенок, «остави нам долги наши». Он объемней, чем выражение «прости нам долги наши» (Ю.Ключников, «Молитва и медитация»).

Так о чем же тогда можно (и можно ли вообще) просить у божества?

Ответ очень и очень прост: Господа не только можно, но и должно просить о том, чтобы Он ниспослал человеку осознание своих ошибок, озарение в понимании места человека и его поступков во Вселенной, а также об укреплении его духа и о поддержке в нелегком процессе самосовершенствования. «Мы молимся не для того, чтобы что-то выпросить, а для того, чтобы через молитву и обращение к Богу измениться» (С.Лазарев, «Диагностика кармы. Ответы на вопросы»).

Но молитва – это не показательное действо, призванное засвидетельствовать Вашу «правоверность» перед людьми, это не заученные слова и тексты, демонстрирующие окружающим Ваше усердие и рвение перед Богом. Молитва – это шепот сердца и крик души. Скажите лучше несколько слов, пусть коряво и неумело, но только пусть слова эти будут идти из глубины Вашего сердца – и Вы, безусловно, будете услышаны.

В шинели русского солдата – 18-летнего парня, погибшего в 1942 году в одном из бесчисленных боев Великой Отечественной войны было найдено следующее письмо к Богу, ставшее его предсмертной молитвой:

Послушай, Бог... Еще ни разу в жизни

с Тобой не говорил я, но сегодня

мне хочется приветствовать Тебя.

Ты знаешь, с детских лет мне говорили,

что нет Тебя. И я, дурак, поверил.

Твоих я никогда не созерцал творений.

И вот сегодня ночью я смотрел

из кратера, что выбила граната,

на небо звездное, что было надо мной.

Я понял вдруг, любуясь мирозданьем,

каким жестоким может быть обман.

Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку,

но я Тебе скажу, и Ты меня поймешь:

не странно ль, что средь ужасающего ада

мне вдруг открылся свет и я узнал Тебя?

А кроме этого мне нечего сказать,

вот только, что я рад, что я Тебя узнал.

На полночь мы назначены в атаку,

но мне не страшно: Ты на нас глядишь...

Сигнал. Ну что ж? Я должен отправляться.

Мне было хорошо с Тобой. Еще хочу сказать,

что, как Ты знаешь, битва будет злая,

и, может, ночью же к Тебе я постучусь.

И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом,

позволишь ли Ты мне войти, когда приду?

Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь,

со мной случилось то, что нынче я прозрел.

Прощай, мой Бог, иду. И вряд ли уж вернусь.

Как странно, но теперь я смерти не боюсь.

Тогда, когда Вы почувствуете утраченное единство с Отцом Небесным, Его Любовь и незримое присутствие в вашей жизни, вы сможете самые сложные испытания пройти на одном дыхании. Еще бы! С таким-то Помощником!

Теория метемпсихоза (реинкарнации) не оставляет человеку шанса «проскочить» из греховности в состояние святости, минуя мучительный период внутреннего преображения и очищения.

Вспомните, как Сам Иисус утверждает: «каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мат. 7:2). Вот это и есть принцип закона воздаяния, который часто совершенно неправильно называют законом возмездия. Никакой мести нет, и не может быть. «Ложно и кощунственно приписывать Божеству законы взаимопожирания, возмездия и смерти... – пишет Д.Андреев в «Розе мира». – От Бога только спасение. От Него только радость. От Него только благодать» (кн. 2, гл. 3). Месть и возмездие предполагает наличие некой сторонней силы, которая наказывает человека за его действия, опираясь на определенный критерий оценки масштаба совершенного им.

Так, суд, выносящий приговор преступнику, оценив его вину и все смягчающие обстоятельства, совершает возмездие. Обманутый муж, наказывая жену и ее любовника – тоже совершает возмездие, руководствуясь исключительно своими критериями справедливости и виновности. А вот можно ли утверждать о возмездии, если человек, задравший свой нос из непомерной гордыни, не заметил на дороге камень и, споткнувшись, ударился лицом о землю? Человек сам виновен во всем произошедшем. И больше никто.

Даже отец А.Мень, пред которым я искренне преклоняюсь, к сожалению, не избежал подобного искажения понятия закона воздаяния и довольно предубежденного представления о метемпсихозе, когда писал: «Человек благодаря закону возмездия, закону кармы, в следующем своем воплощении получает возмездие за то, что он совершил плохого в предыдущей жизни, и дальше, и дальше, и дальше за ним идут его дела, добрые и злые. Тем самым, переходя из тела в тело, как из квартиры в квартиру, человек очищается, во всяком случае, может очиститься и может достичь некой высоты» (А.Мень, «Магия, оккультизм, христианство»).

В мире физическом, плотном этот закон принимает форму третьего закона механики – «Действию всегда есть равное и противоположное противодействие, иначе, взаимодействия двух тел друг на друга между собой равны и направлены в противоположные стороны».

«Воздаяния людям за их поступки производит не Существо, хотя бы и очень высокое, хотя бы и Сам Бог, которого можно было бы упросить, но слепой закон, не обладающий ни сердцем, ни чувствами, которого ни упросить, ни умолить нельзя. Человек не может дать ничего закону, чтобы получить от него больше, он не может его любить и не может рассчитывать на ответную любовь со стороны закона. Человек может лишь исполнять закон или не исполнять его. Человек может расположить закон в свою пользу, лишь повинуясь закону, или сделать его своим злейшим врагом, нарушая закон» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 1, гл. 6).

Отец Андрей Кураев такую формулировку закона воздаяния называет «антихристианской пошлостью», противопоставляя ей христианский закон прощения.

Действительно, приведенная им фраза с первого взгляда как-то не «стыкуется» с важнейшим христианским понятием, характеризующим Господа как милосердного и заботливого Отца. Но упрекать Клизовского в антихристианской формулировке закона все равно, что упрекать Иисуса в проповеди мазохизма, беря за основу Его слова «не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мат. 5:39) в отрыве от общего контекста сказанного.

Закон воздаяния, хочется вам того или нет, действительно нельзя ни умолить, ни упросить, так как он является объективным законом. Таким же, как, например, закон всемирного притяжения или второе начало термодинамики. Однако это отнюдь не означает, что человек вынужден ползать по земле и не имеет возможности подняться в небо или отправиться к другим планетам.

«Это закон – наиболее значительный из всех законов, которые мы получили от космического Разума. Его можно найти как раз там, где и не предполагаешь, в том месте, которое в наши дни не интересует философов и священников: в природе. А точнее, в сельском хозяйстве. Да, это закон земледелия. Земледельцы знают, что, если они сажают фиговое дерево, на нем растут фиги, а не виноград, и они не ожидают увидеть груш на яблоне.

Самый великий закон морали: вы пожинаете то, что посеяли или посадили. Земледельцы были первыми моралистами, они обнаружили, что природа с ее разумом следует самым строгим и неизменным законам. Они наблюдали жизнь, поведение людей и обнаружили тот же закон: мы пожинаем то, что сеем, который можно объяснить так: если ты жесток, эгоистичен, груб, твое поведение где-то регистрируется, и однажды жестокость, эгоизм и грубость будут направлены против тебя. Это то, что происходит с эхом. Это справедливость, это самый абсолютный из всех законов» (О.М.Айванхов, «Космические законы морали»).

«Знающий закон не говорит о «доброй или злой судьбе»; он знает, что Карма являет собой Волю Бога в действии и что поэтому ни избегать, ни бояться ее не следует. Если Карма и заставляет нас испытывать боль и страдание, человек, понимающий ее благой смысл, не станет тяготиться этим страданием, а примет его спокойно и терпеливо: он знает, что над ним совершается закон справедливости, который требует, чтобы погашено было малейшее зло, причиненное им самому ничтожному существу, и знает, что, с другой стороны, ни одно из его добрых усилий не пропадет даром» (Е.Писарева, «Карма, или закон причин и последствий»).

Для преодоления силы притяжения космическому аппарату необходимо приложить соответствующую силу в нужном направлении, а для того, чтобы нагреть холодную воду в чайнике – по крайней мере, поставить этот немудреный бытовой предмет на огонь. Никакие наши уговоры и угрозы спутник на орбиту не выведут и воду до кипения не доведут (если только не будет вмешательства со стороны Высших Сил).

Но закон воздаяния относится к законам не физическим, а духовным. Поэтому и воздействие на человеческий дух для его приближения к Богу должно быть именно духовным.

А что же такое грех? Грех – это нарушение человеком правил, установленных для него Господом, Всевышним, Абсолютом. Любое подобное деяние влечет за собой негативное воздействие на другие индивидуальности – человека, духа, Бога, т.е. создает причинную связь, часто ведущую к более глубоким последствиям – ненависти, страху, отвращению, желанию мести, проклятиям и т.п. Грех, направленный против вас, вызывает ваше искреннее возмущение и негодование. Ваши грехи вызывают такую же реакцию у окружающих – тех, против кого грешите вы. В обоих случаях налицо некие невидимые двусторонние связи между людьми, накапливающиеся в течение жизни и отравляющие ее одним своим присутствием. Для того, чтобы избавиться от них, необходимо приложить специальное усилие. Одним из эффективных приемов для разрыва таких негативных связей является, как ни странно, покаяние и прощение.

«Поставь себе вопрос: если моя жена, мои дети, мой самый близкий друг, мои сослуживцы знали бы обо мне то или другое, было бы мне стыдно или нет? Если стыдно – исповедуй. Если то или другое стыдно открыть Богу (Который и без того это знает, но от Которого я стараюсь это спрятать) или было бы страшно – открой это Богу. Потому что в момент, когда ты это откроешь, все то, что ставится в свет, делается светом. И тогда ты можешь исповедоваться и произносить свою исповедь, а не трафаретную, чужую, пустую, бессмысленную исповедь» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 5).

Однажды, в восьмом классе, в моей жизни произошло небольшое, но очень яркое событие, перевернувшее в моем сознании многое. Учитель физики, казавшийся нам мрачным и довольно нелюдимым, обвинил меня при всем классе в совершении некого неправедного действия. Сама причина этого обвинения за давностью лет вышла за пределы памяти. То ли что-то пропало в лаборатории, где мы дежурили накануне, то ли я на уроке во время ответа поведал нечто из того, что почерпнул из внеклассной литературы. Однако я до сих пор прекрасно помню то чувство обиды и бессилия, которое я ощущал в полной тишине, когда десятки глаз смотрели на меня то сочувствующе, то злорадно. Мне было очень стыдно перед моими товарищами, буря негодования и возмущения не давала собраться с мыслями и хоть как-то внятно попытаться доказать свою невиновность и правоту.

На следующий день, как назло, снова был урок физики. Я уже было подумывал о том, чтобы симулировать болезнь и, таким образом избежать неприятных для себя эмоций, но судьба, видимо распорядилась немного иначе. В кабинет физики я входил, как на Голгофу, чувствуя снова на себе взгляды одноклассников и предвидя свою реакцию на одно лишь присутствие учителя. А ведь, вполне возможно, что пришлось бы с ним даже общаться!

Как только прозвучал звонок, извещавший о начале урока, учитель вышел из подсобки (там хранились все необходимые приборы и оборудование для уроков). Все ученики, как полагается, встали. Он с нами поздоровался, мы хором и дружно ответили. Однако после нашего приветствия со стороны учителя знакомого и привычного слова «Садитесь!» не последовало. Кто-то немного недоуменно переговаривался со своим соседом, кто-то просто молчал, не понимая, что происходит. В воздухе несколько мгновений чувствовалось непривычное напряжение. Неким шестым чувством я понял, что происходящее неким образом связано с моей скромной, но уязвленной накануне персоной. Вот только радоваться этому или огорчаться я понятия не имел. Наконец, учитель дал команду садиться. Всем, кроме меня! Как мне казалось, сбывались самые худшие опасения, так как доказать свою правоту я все равно не мог, а выслушивать новые обвинения ох как не хотелось! Но прозвучали совсем не те слова, которых я с таким напряжением ожидал: «Вчера я незаслуженно перед всем классом тебя обвинил. Сейчас также перед всем классом я прошу меня простить. Я был не прав».

Сегодня мне довольно трудно передать тогдашние мои ощущения: счастье, радость, недоумение, непонимание, восхищение, облегчение – все слилось воедино. Ком в горле, слезы в глазах. По классу прокатилась волна удивленного восхищения. То ли от того, что я оказался прав, а может потому, что учитель сам признал перед нами свою неправоту – случай действительно тогда очень нечастый в школьной практике, регламентированной всевозможными методиками, руководствами, наставлениями, рекомендациями. Однако, вопреки расхожему убеждению, что попросить прощение у подчиненного – это унизиться в глазах окружающих, репутация нашего учителя нисколько не пострадала. Даже напротив, она небывало укрепилась. Многие смотрели на него с восхищением и гордостью – смотрите, мол, какой у нас великолепный учитель, как он нас уважает, несмотря на то, что мы просто дети!

Я благодарен Вам, Владислав Петрович, за то, что Вы были в моей судьбе не просто учителем физики, но, самое главное – Учителем жизни. Жаль, что понимаешь и осознаешь это только с годами. Тогда, когда уже невозможно поблагодарить лично… Светлая Вам память…

Человека унижает не просьба о прощении, а глупое упрямство и отказ от признания своей ошибки

Просьба о прощении без осознания своей вины и соответствующих выводов для себя в дальнейшей жизни не имеет никакой силы – это только праздные слова, а «за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мат. 12:36). Или как говорил граф Калиостро в фильме «Формула любви»: «Громкие слова сотрясают воздух, а не собеседника».

Лишь при искреннем раскаянии в своем поступке просьба о прощении может возыметь свое действие и существенно ослабить причинные связи. Если же и тот, против кого было направлено негативное воздействие, искренне простил и больше не держит на вас зла, то причинная связь практически полностью может исчезнуть и больше не будет вас тяготить, или, как говорят, вменяться в вину.

В любом случае для того, чтобы снять бремя греха, нужно приложить личное усилие – осознание, раскаяние, прощение. Однако на этом благом пути часто имеются камни преткновения – тщеславие, гордыня, упрямство, гнев, обида, зависть, лень, мешающие человеку избавиться от тягостного багажа: «Но, по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога, Который воздаст каждому по делам его» (Рим. 2:5-6).

А есть ли в книге Клизовского упоминание о раскаянии, прощении и их влиянии на воздаяние за грех, или он говорит исключительно о слепом и безжалостном законе, карающем по всей строгости без учета искреннего осознания человеком своей вины? Если же этого в ней нет, то закон воздаяния в трактовке Клизовского действительно можно рассматривать не только как «антихристианскую пошлость», но и как механистическое, бездушное и безнравственное порождение, противное самому пониманию Высшей Справедливости и Высшего Разума!

Но уже во второй части его книги читаем: «Чтобы получить прощение грехов от Отца Небесного (т.е. закона причинности), «каждый из вас от всего сердца должен простить брату своему согрешения его» – такими словами заканчивает Христос учение о прощении друг другу наших грехов (см. Мат. 18:35).

Из этого учения видно, что прощение наших грехов находится в прямой зависимости от прощения нами прегрешений против нас. Иными словами, прощение грехов должно и может осуществляться лишь между лицами, находящимися между собой в причинной связи. Если нет такой связи, если нет друг к другу никакого касательства, то не может быть речи о прощении грехов, ибо при отсутствии касательства они не создавались. Мы можем простить тому, кто нам должен, и получить прощение от того, кому мы должны. Поэтому не может состояться прощения грехов там, где их не было. Мы не можем прощать грехи третьим лицам, с которыми у нас нет никакой кармической связи» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 2, гл. 2).

Человек должен прощать даже тому, кто не просит его об этом, ведь прощение возможно только по осознанию. «Прощайте, и прощены будете» (Лук. 6:37). Если обидевший вас даже не подозревает о том, какое зло совершил, но это понимаете вы, то начните первым процесс уменьшения зла в мире, со своей стороны, со своего прощения. Отпустите его, не привязывайте себя причинными и кармическими связями к этому человеку, не держите на него зла, не обижайтесь, а вспомните слова Иисуса: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лук. 23:34). Точно также и вам кто-то простит ваши вольные или невольные прегрешения, о которых вы, возможно, даже не подозреваете или уже давно о них забыли.

Однако грех против человека имеет еще и скрытую, но не менее серьезную составляющую – греша против кого-либо, человек грешит и против Божьего Начала в нем (т.е. нарушает Божьи Законы), а значит и против Бога! Вымолить прощение у Бога за грех перед другим человеком ни у кого все равно не получится, а вот при осознании пагубности своего проступка и прощении согрешившего – вполне можно. Даже если Вы все осознали и попросили прощения у того, кого обидели, но он не желает Вас прощать, Ваш грех многократно уменьшается – ведь Вы уже практически невиновны перед Богом (полностью причинная связь исчезнет лишь тогда, когда Вас простит и обиженный Вами человек).

«Если вы когда-то возненавидели какого-нибудь человека и не простили ему, не примирились с ним, то тогдашний грех – ваша теперешняя греховность; она от вас не отошла и не отойдет, пока вы не покаетесь» – учил митрополит Антоний Сурожский.

Торопитесь просить прощение у человека, перед которым виноваты. Уверены ли вы, что для вас обоих наступит завтра?

Прощение действительно нельзя ни вымолить, ни выпросить. Путь к прощению – только через искупление. А вот искупление может быть разным!

На ранних этапах развития человечества считалось, что свои грехи можно переложить на животное. Если его принести в жертву божеству, то грех будет искуплен и прощен. Ветхозаветные заповеди Господа для человека устанавливали только ответственность за преступления против плоти, т.е. за отношения исключительно физического плана. Вполне естественно, что и искупление за нарушение таких заповедей было плотским:

– Адам и Ева за свои действия были изгнаны из Эдема и тоже несли искупление через плоть – женщина в муках должна была рожать, а мужчина – в поте лица добывать пропитание (Быт. 3:14-24);

– Каин за убийство своего брата вынужден был скитаться и жить в изгнании (Быт. 4:1-16);

– Братья, продавшие Иосифа в рабство фараону, искупили грех свой страданием и голодом. Они пришли просить прощения не у Господа, а у самого Иосифа, ибо пред ним вина была их, а не пред Богом (Быт. 41:53-45:28);

– Через Моисея было слово Господне о том, что Сыны Израилевы «не увидят земли, которую Я с клятвою обещал отцам их; только детям их, которые здесь со Мною, которые не знают, что добро, что зло, всем малолетним, ничего не смыслящим, им дам землю, а все, раздражавшие Меня, не увидят ее» (Чис. 14:23). Это было в наказание за то, «все, которые видели славу Мою и знамения Мои, сделанные Мною в Египте и в пустыне, и искушали Меня уже десять раз, и не слушали гласа Моего» (Чис. 14:22);

– за нарушение субботнего дня Господь приказывает убить человека (Чис. 15:32-36);

– в жертву за грех человека сжигаются животные: телец, козел, овен (Иез. 43:18-27) и т.п.

Как говорил апостол Павел: «все почти по закону [Моисеевому] очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9:22).

Даже Сам Господь в Ветхом Завете ни разу не прощает грехов, совершенных человеком против другого человека либо без соответствующего искупления.

Если же Он говорит «прощу», «прощаю», то имеется ввиду исключительно прощение грехов против Него Самого, т.е. нарушение завета лично между Ним и человеком (Чис. 14:20, 2 Пар. 7:14, Иер. 31:34, 33:8, 50:20, Иез. 16:63, Ос. 1:6, Амос 7:8, 8:2).

Намного же чаще Господь говорит о прощении, как об объективном и безличном законе, используя формулировку «будет прощено» и требует за это искупительную кровавую жертву (Лев. 4:20, 26, 31, 35, 5:10, 13, 16, 18, 6:7, 19:22, Чис. 15:25-28).

Итак, прощение – это не механизм искупления греха, или действие, устраняющее кармические связи, а только лишь констатация факта завершения процесса искупления. Само же искупление может быть разным – жертвоприношение, болезнь, тяготы и лишения.

Прощение без соответствующего вине искупления (наказания) по Высшему Закону Вселенной недопустимо в принципе, так как подрывает элементарное понятие справедливости и законности, что ведет к развращенности и ощущению вседозволенности.

«Платное отпущение раскаявшегося грешника не есть ли самое тяжкое преступление? Денежный подкуп Божества не хуже ли первых форм фетишизма? Этот устрашающий вопрос надо освещать многосторонне, иначе белье человеческое очень грязно» (Знаки Агни-Йоги, § 52).

В Новом Завете Иисус Христос приносит миру Учение о Любви и новое учение об искуплении греха. О прощении через покаяние учит и Иоанн, проводя крещение людей в водах Иордана (Мар. 1:4, Лук. 3:3, 24:47).

От людей уже не требуется кровавая жертва невинного животного, а лишь осознание, покаяние и вера, т.е. внутреннее преображение духа человека и добровольное обращение на путь света, мира и любви. Отныне человек приносит в жертву Господу свои грехи!

«Раскаяться – значит направить все силы на изменение себя и никогда не повторять свои ошибки, это процесс, смысл которого состоит в том, чтобы взрыв энергии, возникающий при осознании, работал на созидание. При раскаянии происходит разрыв в цепи причин и следствий, где один поступок тянет за собой следующий. Механизм передачи полевой информации, то есть накопление, активация программ и их исполнение через поступки человека, при раскаянии может быть остановлен…

Механизм покаяния должен быть неразрывно связан с пониманием картины мира: чтобы осознать нарушение закона, надо знать закон» (С.Лазарев, «Диагностика кармы. Система полевой саморегуляции»).

Иисус учит людей прощать других не из корыстных соображений, а по собственной доброй воле, не «прости мне, а потом и я тебе как-нибудь, может быть, прощу», а «Прости, как мы прощаем» (Мат. 6:12).

Он ни разу не свидетельствует о том, что Сам, от Своего имени прощает грехи кому-либо, хотя (если верить Писанию) и имеет от Господа такую власть (Мат. 9:6, Мар. 2:10, Лук. 5:24). Его слова тоже (наряду со словами Господа Ветхого Завета) звучат безлично, как стороннее свидетельство: «Прощаются грехи» (Мат. 9:2, 5, Мар. 2:5, 9, Лук. 5:20, 23, 7:47-48). Но разве Учитель говорит о прощении без каких-либо оговорок или условий?

В ряде случаев люди искупают свою вину долгими и мучительными недугами, а потом через осознание и покаяние получают прощение (Мат. 9:2, 22, Мар. 5:34, 10:52, Лук. 8:48, 17:19, 18:42), либо через искреннее раскаяние и веру (Лук. 7:50, 23:42-43).

Итак, мы можем прощать тем, кто согрешил пред нами, как и получать прощение от тех, перед кем виноваты. Прощение грехов возможно лишь там, где они есть. Мы не можем прощать грехи третьим лицам и получать прощение от них – поскольку мы не связаны кармически.

«Закон причинности дает нам право менять свою цепь причин и следствий прощением грехов своим ближним, но вторгаться в цепь причин и следствий третьих лиц, с которыми кармически мы не связаны, мы не имеем права. Таким правом не обладает в Космосе никто, ибо такое право было бы нарушением величайшего закона мироздания, закона причинности, которым развивается и существует Вселенная» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 2, гл. 2).

Иисус, напутствуя своих учеников для служения, говорит о необходимости проповеди Царствия Небесного и бескорыстном исцелении больных, но Он никого не уполномочивает прощать людям их грехи!

Клизовский обращает наше внимание на то, что лишь один-единственный раз по свидетельству апостола Иоанна, Христос, появившись после Своего воскресения перед учениками, говорит об этом: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Иоанн 20:23).

Но, несмотря на столь великую власть, якобы данную Христом Своим апостолам, евангелисты-синоптики об этом напутствии совершенно ничего не упоминают. Марк, к примеру, приводит такие слова Иисуса: «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мар. 16:15-16), а Лука: «проповедану быть во имя Его [Христа] покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима» (Лук. 24:47).

«Апостол Матфей об этом событии не говорит ничего. Итак, мы видим, что одно и то же событие каждый из апостолов описывает разно. Все три апостола, хотя разными словами, но согласно говорят о необходимости проповеди Евангелия всем народам, так что сомневаться в этом не приходится. Нет сомнения, что было что-то сказано о грехах. Но кто из апостолов записал слова Христа правильно, ибо все они говорят об этом пункте разно? … Ни апостол Лука, ни апостол Марк этого не только не подтверждают, но апостол Лука говорит «только» о проповеди покаяния и прощения грехов во имя Христа, а апостол Марк … говорит противоположное тому, что сказал апостол Иоанн» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 2, гл. 2).

Марк совершенно ясно говорит о том, что спасение человека зависит лично от каждого. Насилие по отношению к личности, даже если оно направлено на принудительное водворение в рай, противно принципу свободы воли, одному из важнейших законов мироздания, никогда не нарушающемуся Высшими Силами.

«Я, – пишет С.Лазарев, – пришел к одному очень простому выводу: увеличение мощности воздействия только травмирует пациента, оно может дать резкое видимое улучшение, но кардинально проблему не решает. В любой обертке насилие остается насилием. Я понял, что самым эффективным и безопасным может быть только одно средство, давным-давно известное человечеству, – это покаяние…

Когда человек мысленно обращается к Богу и просит прощения за содеянное, с его душой и телом происходят поразительные изменения».

Слова же Иоанна говорят о том, что спасение человека зависит не от его воли, а лишь от усмотрения апостолов, которым будто бы Христом было дано такое право. «Если такое великое право было дано апостолам, то почему никто из апостолов этого не подтверждает? Неужели получение этого права прошло для сознания апостолов настолько незаметно, что они не могли сообщить об этом великом разрешении одинаково? Почему никто из апостолов этим правом никогда не воспользовался? Неужели не было достойных? Эти слова о разрешении апостолам прощать грехи стоят как-то особняком и противоречат всему духу Учения Христа. Можно ли предположить, что Он, который пришел не нарушить закон, но исполнить его, дал бы право, которое нарушает закон свободной воли и закон причинности?» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 2, гл. 2). Примечательно, что такое беспрецедентное право не давал своим ученикам ни один из основателей других мировых учений.

В книге «Деяния святых апостолов», охватывающей период с вознесения Христа до примерно 65 года от Р.Х. и написанной примерно в этом же году, нет ни одного свидетельства об использовании апостолами этого права. Первые три евангелия были созданы, как считается, тоже примерно к этому времени, а четвертое (евангелие от Иоанна) – на два десятка лет позже «Деяний…» и вначале даже считалось апокрифическим.

Поэтому с большой уверенностью можно утверждать, что право апостолам прощать грехи людей Иисусом не было предоставлено. Эту же мысль подтверждают и слова автора «Деяний святых апостолов»: «покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши» (Деяния 3:19, 2:38).

А раз такое право не было дано даже ближайшим ученикам Христа, то несколько странно выглядит оно применительно к людям и религиозным организациям, стоящим несколькими рангами ниже.

«Что касается того обстоятельства, что Христос прощал грехи, то это дело совершенно иного порядка. Великий Учитель в известный момент жизни человека, видя его ауру, или его внутреннюю сущность, может судить о том, насколько человек уже очистился от последствий его скверных поступков, от последствий его кармы, и, видя его искреннее раскаяние, может помочь ему освободиться и от тех страданий, которые были вызваны действием закона причинности. Для того чтобы в таких случаях совершилось чудо, необходимо поднять вибрации болящего человека до вибраций Учителя, необходим толчок духовной сущности человека, который вознес бы душу болящего на необыкновенную высоту. Таким толчком могли быть только слова Учителя: «Прощаются тебе твои грехи»» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 2, гл. 2).

Так что закон воздаяния в интерпретации А.Клизовского можно назвать «антихристианской пошлостью» только в случае, если умолчать о самом принципе прощения, который является органической частью этого Космического закона, или если считать, что читатель ограничится в своем чтении исключительно критическими статьями уважаемого отца Андрея Кураева.

МЕТЕМПСИХОЗ

ИЛИ РЕИНКАРНАЦИЯ

На первых порах новая теория провозглашается нелепой. 3атем ее принимают, но говорят, что она не представляет собой ничего особенного и ясна как божий день. Наконец она признается настолько важной, что ее бывшие противники начинают утверждать, будто они сами открыли ее.

У.Джемс

Атомы жизни и их эволюция

Природа не делает скачков.

Аристотель

Эволюция жизни – это творчество, которое следует без конца в силу начального движения.

А.Бергсон

Согласно величайшего космического Закона Справедливости, каждая душа (дух) изначально имеет одинаковый начальный внутренний «стартовый» капитал (нулевой) и одинаковый потенциал (стать богом[110]).

По большому счету – дух может считаться собственно духом только тогда, когда начинает самоидентифицировать себя по отношению к окружающему миру. До этого момента он представляет собой нечто вроде «атома жизни» – простейшей и неделимой единицы бытия, тем, что Г.Лейбниц (1646-1716) называл «монадой» (от греч. «монас» – единица ).

«Поэтому все усилия творческих Сил Космоса направлены на то, чтобы безличную монаду превратить в мыслящее существо, в обладающую самосознанием индивидуальность. В силу этого монады принимают участие во всех фазах эволюции всех царств природы, должны пройти бесчисленное множество всевозможных превращений из простых и грубых форм жизни и сочетаний материи в сложные и тонкие, из менее совершенных – в более совершенные, из менее сознательных – в более сознательные» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 3, гл. 4).

Все монады условно можно разделить на две категории – низшие и высшие. Критерием такого деления может быть наличие сознания, или способность воспроизведения действительности в мышлении. Верховной монадой бытия (по Лейбницу) является Бог.

Монада в процессе своей эволюции подвержена различным внешним воздействиям: и положительным и отрицательным, однако вначале такового различия для нее просто нет. Есть только единые, без полярного деления – воздействие, опыт, энергия, информация.

Добро и зло, хорошо и плохо – это уже категории уровня сознания, процесса мышления, анализа и различения. До этого момента монада не может нести ответственность за свои действия, в чем бы они ни выражались и какие бы формы ни принимали.

«Зло – по своей сути чисто человеческое явление. Это попытка возвращения к дочеловеческому состоянию и разрушения того, что является по природе человеческим: разума, любви, свободы. Но зло – не просто человеческое явление, оно трагично. Даже если человек возвратится к самым архаическим формам своего опыта, он не может перестать быть человеком» (Э.Фромм, «Сердце человека»).

Но нельзя говорить, что этот кристалл относится к нехорошим, вон та бактерия – к плохим, а это растение – к злым. Мы можем только утверждать о полезности для нас того либо иного неживого или живого объекта.

Ядовитое растение ядовито не потому, что хочет навредить человеку, а потому, что оно таким создано, со всем комплексом присущих ему свойств. В этом отношении подорожник или шалфей не более благородны, чем белладонна или бледная поганка.

Вина хищного животного в своей кровожадности не больше, чем заслуга в своем добродушии коалы, питающегося только эвкалиптовыми листьями, а один и тот же пес может с одинаковой преданностью служить как добрейшему человеку, так и безжалостному преступнику.

В подавляющем большинстве цивилизованных государств даже человек в ряде случаев не может быть привлечен к административной или уголовной ответственности, если достоверно установлена его невменяемость. Максимум, чем граждане могут защитить себя от поведения такого члена общества по отношению к себе – это его изоляция, ограничение свободы действия.

Зло – это не само орудие или поступок, а цель, преследуемая личностью, его совершающей. Один и тот же инструмент или действие можно направить как во зло, так и во благо.

Например, с помощью скальпеля хирурга можно не только спасти жизнь человека, но и отнять ее, обыкновенной шариковой ручкой написать признание в любви или мерзкую клевету, а безобидную шахматную доску использовать для побоев своего ближнего.

Можно вытолкнуть человека из-под колес автомобиля, а можно толкнуть в пропасть. Освобождение заложника, за которого требуют выкуп – добро, насильника или преступника из-под стражи – зло и соучастие, так как несет угрозу окружающим. Извлечение денег из своего кармана для покупки цветов любимой женщине – добро, из чужого кармана в троллейбусе – воровство, преследуемое по закону.

Монада на начальном этапе своей эволюции представляет собой только сложную многомерную матрицу, соответствующую планам бытия, информацию, потенциал, код. Она имеет задачу развития и совершенствования, т.е. движения от нуля до бесконечности.

Все монады без исключения имеют свое начало в Едином Источнике Жизни, который одни называют Абсолютом, другие – Богом, третьи – Вселенским Разумом, четвертые – Жизненным Началом, пятые – Парабрахманом и т.п. По большому счету все эти названия правомочны и приемлемы, так как в равной степени выражают общность всего живого и его источник. Однако правильно и то, что ни одно из них не может претендовать на всю полноту представления о Нем.

Дифференциация Единого Жизненного Начала (Беспредельного Духа, Парабрахмана) на отдельные монады происходит в начале великого цикла – Века Брахмы. Каждая из них несет в себе частицу и признаки единого целого, а по окончанию Века Брахмы снова возвращается в лоно Парабрахмана, теряя свою индивидуальность, но обогащая Единый Вселенский Дух крупицей своего бесценного опыта. Так вся система переходит на более высокий уровень, чтобы уже с него начать свой новый цикл – Великое и Всеобщее Дыхание Жизни.

Для реализации поставленной задачи монада последовательно проходит цепочку форм развития, соответствующих уровню ее готовности – от простейших до самых сложных.

«Монадическая, вернее, Космическая Сущность, если подобный термин допустим, в минерале, растении и животном, хотя и являются тою же самою на протяжении всех серий циклов от элементального царства вплоть до Царства Дэв, тем не менее, она разнится по мере своего продвижения. Было бы крайне ошибочным представить себе Монаду, как отдельную Сущность, прокладывающую свой медленный путь определенною тропою через низшие царства и после бесчисленных серий преображений, расцветающую в человеческое существо...» (Е.Блаватская, «Тайная доктрина», т. 1, ч. 1).

«Коренное условие всех наших несчастий есть – следовательно – неведение; неведение того факта, что мы составляем Одно со Всем. Это неведение уничтожится постепенно расширением нашего сознания; вот что мы понимаем под ростом человека. Человек отличается от животного, и животное от растения только степенью своего сознания. Божественное начало, всегда неизменное, присутствует в глубоко скрытом виде и в недрах холодного камня. Пробудите его, и оно постепенно, шаг за шагом, неизменное в своей сущности, но проявляющееся через посредство проводников все более и более совершенных, преобразится сперва в растение, растение в животное, животное в человека, человек в Ангела, в Учителя» (Брахман Чаттерджи, «Сокровенная Религиозная Философия Индии»).

Так, только что рожденный ребенок не может быть немедленно принят в ясли, а должен некоторое время находиться под присмотром врачей. По прошествии некоторого времени это для него становится возможным, но путь в детский сад пока еще закрыт. Еще через один – три года он уже может воспитываться в детском саду, потом – в школе, ВУЗе и т.д.

Пяти-, шестилетний ребенок может поступить в школу, если выполняет элементарную интеллектуальную программу и готов к этому физически, так как учебные заведения этого уровня тоже предъявляют к своим учащимся определенные требования. В противном случае будет невозможным усвоение специальной программы. Если же ребенок проявляет прекрасные способности и может пройти ускоренный курс обучения, то ему открываются двери высших учебных заведений и т.д.

Дошкольник, школьник, студент – это последовательные, эволюционные формы проявления одной и той же личности, соответствующие ее внутренней готовности. Революционные и резкие скачки вперед недопустимы, так как возможности индивидуальности не смогут соответствовать требованиям новой формы. Попятное движение также недопустимо, ибо тогда форма перестает соответствовать своему содержанию. Например, после окончания школы подросток может поступить в институт, но никак не в детский сад, программа обучения которого для него слишком проста и может не только не принести положительного результата в умственном развитии, но и привести к определенной деградации личности.

Нечто подобное происходит и с эволюцией монады, только формами ее проявления в нашем мире являются материальные объекты неорганического и органического миров. Такое проявление монады, как идеального образования, в материальных формах физического мира называется «воплощением», т.е. ее схождением «во плоть»: «Духовное облекается природным, как человек одеждою» (Э.Сведенборг, «О сообщении души и тела»).

Нисхождение, или другими словами «падение во плоть» монады на протяжении всего круга ее эволюции продолжается лишь до момента осознания ею критериев различения добра и зла. После этого начинается ее обратное движение – медленное восхождение. Однако, по большому счету, каждое отдельное воплощение монады может считаться ее «падением» или нисхождением, т.к. при этом ее высшие формы облекаются в низшие.

Для этого формируются нижние тела (оболочки) монады, состав и свойства которых соответствуют параметрам мира, в котором происходит воплощение. Для нашего мира (одного из самых плотных миров) это тела – ментальное, астральное, эфирное и самое низкое – физическое.

«Атом, как он представлен в обычной научной гипотезе, не есть частица чего-то, оживленная психическим чем-то, которой, по истечении эонов, предопределено расцвести в человека. Но это конкретное проявление Вселенской энергии, которая сама еще не индивидуализировалась; последовательное проявление единого Вселенского Манаса. Океан материи не разделяется на свои потенциальные и составные капли до тех пор, пока волна жизненного импульса не достигает эволюционной стадии человеческого рождения. Склонность к отделению в индивидуальные монады совершается постепенно и в высших животных почти достигает точки» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 3, гл. 4).

Монады не могут быть составными, т.е. состоять из нескольких индивидуальных монад, но они могут содержать в себе огромное множество монад неиндивидуализированных. Так, хищник, поедая свою жертву, не объединяет с ним свою душу. Душа жертвы получит новую возможность воплощения, а ее потерянное тело будет служить подобием строительного материала в пищевой цепи от хищника до простейших форм жизни.

Оболочка одной монады может находиться внутри другой, но, тем не менее оставаться совершенно отдельной величиной. В случае, когда происходит поглощение ее оболочки (с последующим разрушением) другой монадой, идет высвобождение нефизической сущности этой монады-жертвы, если такое выражение вообще уместно.

Начальным уровнем воплощения монады в нашем мире есть царство неорганических форм, а простейшим и наиболее ярким ее проявлением – элементарные частицы, атомы, молекулы и кристаллы, обладающие определенной и упорядоченной физической структурой, уникальными свойствами, а также элементарной способностью накопления информации.

Между различными формами материального мира (минералы, флора, фауна и т.д.) нет резких границ. Например, вирусы (от лат. virus – яд) и бактерии (от греч. bakterion – палочка) являются промежуточным звеном между кристаллами и одноклеточными живыми организмами-эукариотами (от греч. eu – хорошо, полностью и karyon – ядро), обладающими оформленным клеточным ядром.

Вирусы – это мельчайшие неклеточные частицы, имеющее подобие молекулярно-кристаллической структуры. Их белок, состоящий из ДНК, не относится к живым белкам, поскольку молекула ДНК вируса имеет две зеркальные формы – правую и левую, количество которых равно.

У бактерий, стоящих немного выше вирусов в цепи эволюции, еще нет настоящих хромосом и информация об их строении и поведении (физическое проявление – цепь ДНК) лежит свободно в нуклеотиде.

Совсем недавно американские ученые сообщили об открытии новой формы жизни, не принадлежащей ни к одному из известных современной науке типов организмов – так называемых нанобактерий (специфических структур в виде сфер диаметром всего 30-100 нанометров), занимающих промежуточное положение между бактериями и вирусами. Они состоят из веществ, характерных для живых организмов, и способны синтезировать нуклеиновые кислоты и размножаться самостоятельно, а не только внутри клетки-хозяина, что, по общепризнанному мнению, позволяет их считать живыми существами!

Сине-зеленые водоросли являются типичными прокариотами (от лат. pro – вперед, вместо и греч. karyon – ядро) и могут быть как одноклеточными, так и многоклеточными и даже колониальными организмами. Единого мнения у ученых относительно положения сине-зеленых водорослей в системе органического мира нет. Ботаники относят их к водорослям, а микробиологи – к бактериям и называют их цианобактериями.

Промежуточное место между одно- и многоклеточными организмами занимают колонии одноклеточных (типичные представители – вольвокс, некоторые диатомовые и зеленые водоросли). Интересно, что даже рыбы, находящиеся в одном косяке, ведут себя как единый организм – настолько слаженным и согласованным является их поведение.

Удивительно разнообразны живые организмы на Земле и по своим размерам. Так, колониальный организм, состоящий из одноклеточных зеленых водорослей – вольвокс – может достигать 3 мм в диаметре, а некоторые из простейших – одноклеточных организмов, относящихся к животным, – до 20 (!) см. Размер самых маленьких из многоклеточных животных – коловраток – может быть меньше 2.5 мм (а некоторые из них – всего 0.01 мм), а высота самого высокого растения в мире, стоящего в иерархии жизни чуть ниже, – хвойного дерева секвойи – может превышать 100 м при диаметре ствола до 11 м.

Чрезвычайно интересно, что диатомовые водоросли (диатомеи или кремнистые водоросли) имеют твердый кремниевый панцирь, состоящий из двух половинок, и сначала размножаются простым делением, но уже через несколько поколений начинают размножение половым способом!

До сих пор не найдены даже малейшие намеки на переходные звенья между водорослями и голыми папоротниками (псилофитами), которые рассматриваются биологами в качестве первых форм наземных растений.

Нет резкой границы и между растительным и животным мирами.

Например, грибы, ранее относимые к низшим растениям, сочетают в себе признаки не только растений, но и животных!

Очень многим неспециалистам подводный мир предстанет в виде удивительного царства великолепных и совершенно восхитительных растений, на самом деле являющихся представителями низкоорганизованной фауны.

Среди огромного разнообразия форм жизни на Земле есть растения, имеющие собственную пищеварительную систему (у насекомоядных растений) и животные без наличия таковой (некоторые паразиты). Есть растения с чрезвычайно сложной организацией и примитивнейшие животные...

«Без каких бы то ни было предварительных ступеней формообразования появляется высокодифференцированный мир животных. Говорят даже о кембрийском «взрыве» появления жизненных форм.

Переходные звенья, долгое время приводившиеся в пример последовательных эволюционных изменений: от рыбы к амфибиям (кистеперые), от амфибий к рептилиям, от рептилии к птицам (археоптерикс), от рептилии к млекопитающим, наконец, от обезьяны к человеку, при более пристальном рассмотрении не обнаруживают в себе действительных следов последовательного перетекания одних форм в другие. Принципиальные новообразования, обеспечивающие жизнь в качественно иной среде, во всех случаях появляются скачкообразно, в «готовом» виде» (Е.Елизаров, «Сотворение мира или эволюция?»).

Итак, для монады любого уровня всегда можно найти подходящее материальное проявление в зависимости от ее готовности и места в Единой Иерархии Жизни Вселенной.

По мере совершенствования монады простые программы ее эволюции заменяются все более сложными, так же усложняется и сама ее структура.

Информационная матрица монады вначале имеет только код развития, т.е. то, что отличает неживое от живого, а также начало формообразующего принципа, который можно представить в виде некого объемного идеального прототипа, по образцу которого строится материальное отражение воплощаемой монады, или, как еще говорят, эфирное тело.

Бактерии и простейшие живые формы имеют уже вполне сформировавшееся эфирное тело, которое также претерпевает существенные изменения в процессе развития. Однако эфирное тело – это не жестко детерминированная внешняя форма, а только потенциальная возможность, проявляемая тем или иным образом в зависимости от совершенства монады. Часто эфирную оболочку монады не выделяют в виде отдельного тела и говорят только о физическом теле, подразумевая кроме внешней, видимой его стороны еще и невидимую энергетическую составляющую, благодаря которой плоть обретает жизненную силу.

Высшие растения кроме развитого эфирного тела имеют еще и первые проявления примитивной чувственности, эмоций. Сегодня это подтверждается многочисленными лабораторными опытами. Так, было установлено, что растения могут взаимодействовать друг с другом и другими живыми существами на расстоянии, различать эмоции и даже намерения людей, обладают ярко выраженной памятью.

О психических способностях растений людям было известно еще с древних времен. Свой вклад в их изучение внесли: древнегреческий естествоиспытатель и философ, один из первых ботаников древности, ученик и друг Аристотеля Теофраст (372-287 до н.э.); прославленный врач, натурфилософ и алхимик эпохи Возрождения Парацельс (1493-1541); писатель, мыслитель и естествоиспытатель И.Гете (1749-1832); немецкий химик и естествоиспытатель Карл фон Рейхенбах (1788-1869) и другие. Биологическое излучение растений может быть зафиксировано на фотопленке по методу Кирлиан[111].

Подобные опыты привели к созданию фитопсихологии (от др.-греч. phyton – растение) – дисциплины о поведенческих реакциях растений и формах их проявления.

Подобно эфирному телу – объемной матрице и формообразующему принципу физического тела, весь комплекс чувственных переживаний (психическую матрицу) монады можно назвать ее эмоциональным телом.

Эмоциональное тело часто называют астральным, так как полагалось, что оно состоит из астрального (звездного) вещества. Термин введен Парацельсом, однако он вначале под «астральным телом» имел ввиду только некое начало живого организма, управляющее его вегетативными функциями. Оккультный писатель Жерар Анкосс (1865-1916), более известный под своим псевдонимом «Папюс», под этим термином подразумевает «животную душу», как посредника между физическим телом и духами, а йог Рамачарака (англичанин В.Аткинсон) – считает эфирное и астральное тела единым образованием по своим функциям: «Астральное тело есть оригинал, по которому строится физическое тело» (Рамачарака, «Основы миросозерцания индийских йогов»).

Иногда в литературе можно встретить понятие «витальное тело». Но одни, говоря о нем, подразумевают эфирное тело, другие – астральное, третьи – некое поле чувств, высших эмоций, несущую волну интеллекта, а астральным – лишь поле низших эмоций и тело желаний. В последнем случае витальное тело – это лишь высшие функции тела астрального.

Эти разночтения в трактовках различных исследователей свидетельствуют о том, что мир, лежащий вне физической реальности, действительно сложен, неоднозначен и зачастую неописуем терминами физического мира. Это часто приводит к непониманию и необоснованной критике результатов исследований со стороны приверженцев ортодоксальных воззрений. Однако, подобные скептицизм и недоверие не совсем уместны, если учесть множественность трактовок и значений слов «душа» и «дух» в самой Библии.

У животных эфирное и астральное тела развиты еще сильнее, чем у растений. Это и дало повод Папюсу назвать тело эмоций и чувств «животной душой», а Екклесиасту – «духом животных» (Еккл. 3:21).

У некоторых представителей животного царства имеется довольно развитое еще одно тело – наивысшее в метафизической иерархии земных существ – ментальное (от позднелат. mentalis – умственный) тело или тело духа.

Эксперименты, проводимые с дельфинами, слонами, осьминогами, некоторыми птицами и другими животными показали очень неплохие их интеллектуальные способности и даже определенную осознанность поведения, которая не укладывается в привычные рамки животных инстинктов.

Низшие формы животных могут иметь даже более простую структуру, чем высшие растительные формы. Это является еще одним свидетельством об отсутствии непреодолимых границ между ними, а также о непрерывности и плавности эволюции монад во Вселенной.

Человек, в отличие от остальных форм жизни на Земле, имеет очень хорошо развитое ментальное тело, что проявляется в умении производить сложные орудия труда, решать очень сложные интеллектуальные задачи, логически мыслить. Это позволяет ему выйти на совершенно новый эволюционный уровень развития духа – уровень духа-творца. Отныне он может сознательно и целеустремленно изменять свойства, качества и форму окружающих его предметов в соответствии со своими потребностями. Человек может самостоятельно моделировать свое поведение и оценивать его с точки зрения нравственности – высшего проявления духовной природы человека. Развитое чувство гармонии и прекрасного позволяют ему использовать свои творческие способности уже не только с прагматических или утилитарных (от лат. utilitas – польза, выгода) позиций, но и с позиций ощущения внешней и внутренней красоты создаваемых им образов. Таким образом человек обретает способность воздействовать не только на физические формы объектов, но и на духовные структуры другого человека. По большому счету, человек становится сотворцом Господа!

«Природа (в человеке) должна стать соединением Духа и Материи, прежде чем он станет тем, что он есть; и Дух, скрытый в Материи, должен быть пробужден к жизни и сознанию постепенно. Монада должна пройти через свои минеральные, растительные и животные формы, прежде чем Свет Логоса сможет пробудиться в животном человеке. Потому до такого пробуждения он не может быть назван человеком, а должен быть рассматриваем как монада, плененная в вечно меняющихся формах» (Е.Блаватская, «Тайная Доктрина», т. 2, ч. 1).

Однако физическое (с эфирным), астральное и ментальное тела нельзя отождествлять с самой монадой, ведь они являются только ее проявлением на низших планах бытия (ее низшее «я»), отражениями того образа, который она имеет на самом деле (ее высшее «Я»).

Так программист для решения некоторых задач пишет компьютерную программу, но ведь эта программа и ее образ, замысел – не одно и то же. Сначала она рождается у него в мыслях сообразно той задаче, которую должна выполнить, детализируется, обретает некие предварительные нематериальные формы и лишь потом воплощается в виде определенного кода и видимой его части – того, что мы можем видеть на экране монитора. Программа создается для решения конкретных задач и тогда, когда в ней нет больше необходимости, попросту удаляется с жесткого диска компьютера.

Для того чтобы свободно передвигаться на небольших глубинах человек создает специальный костюм и оборудование – акваланг, для безопасной работы на больших глубинах – скафандр, на еще больших – батисферу и батискаф. Для возможности нахождения в открытом космосе человек создает космический скафандр, отличающийся тем, что способен работать в условиях вакуума и космического холода.

Для передвижения на большие расстояния на земле создан автомобиль, поезд, в воздухе – самолет и вертолет, в космосе – космический корабль.

Но ведь никому даже не придет в голову отождествлять человека с аквалангом, подводным аппаратом, автомобилем, самолетом или космическим кораблем!

Подобным же образом истинным, неразрушимым и вечным является высшее «Я» индивидуальности, в отличие от ее «я» низшего, состоящего из материи, подверженной разрушению.

Для мира неживой природы главной задачей эволюции есть овладение эфирным планом бытия, для растений – астральным, а для животных – ментальным.

Человек, как высшая из воплощенных форм жизни, имеет следующую задачу – овладение божественным планом, имеющим по герметическому принципу аналогии («Что наверху, то и внизу») троичное строение, подобное нашему миру воплощенных форм.

«Посвященческая Наука учит нас, что человек состоит из различных тел, то есть кроме физического тела он обладает другими телами более тонкой природы: астральным, ментальным низшим и ментальным высшим (или каузальным) телом, буддхическим и атмическим. Следовательно, человек обладает шестью телами... К низшей натуре принадлежат физическое, астральное и ментальное тела; к высшей натуре – каузальное, буддхическое и атмическое тела... существует связь между высшими и низшими телами. Атмическое тело – вместилище духа – представляет божественные могущество и волю и связано с физическим телом, представляющим волю и силу в материальном плане. Буддхическое тело – вместилище души со всеми самыми возвышенными чувствами – связано с астральным телом – вместилищем сердца. Каузальное тело – обитель самых светлых и возвышенных мыслей – связано с ментальным телом – обителью разума. Эта схема величественно проста, но она содержит и резюмирует в себе исключительную науку» (О.М.Айванхов, «Зодиак, ключ к пониманию человека и вселенной»).

«Христианская антропология признает в человеке три уровня, которые соответствуют трем основным аспектам познания и тройственной структуре реальности. Первый, наиболее связанный с внешней природой уровень – тело; второй, пограничный – душа, или психика; третий, самый глубокий – дух. Дух образует человеческое «Я» и те высшие свойства человека, в которых отражен «образ и подобие Божие». Первые два измерения – общие у человека и других живых существ. Духом же обладает лишь он один среди всех известных нам творений. Тело и психика могут быть изучаемы естественнонаучными методами (тело, во всяком случае, подлежит их сфере всецело); дух же раскрывается преимущественно в процессе интуитивного постижения и самопознания» (А.Мень, «Истоки религии», т. 1, ч. 2, гл. 6).

С вполне приемлемой точностью христианское триединство человека (тело, душа, дух) можно соотнести с данными Посвященческой Науки (физическое, астральное и ментальное тела).

Однако между этими двумя взглядами на природу человека есть одно существенное отличие. Посвященческая Наука эфирное тело рассматривает как формообразующую матрицу физического тела и очень часто не выделяет его в отдельную оболочку. Это имеет определенный смысл, так как без эфирного тела физическое подлежит немедленному распаду.

С точки же зрения традиционных христианских учений некая жизненная сила, качество, отличающее живое от неживого, относится к душе человека.

В остальном же понятия души и астрального тела очень близки по своему содержанию и означают вместилище (оболочку) желаний, эмоций и страстей.

Ментальное тело человека можно соотнести с его духом, если под последним иметь ввиду знания, мудрость и мышление.

Однако необходимо помнить, что Посвященческая Наука под термином «дух» очень часто имеет ввиду всю индивидуальность целиком, в комплексе – три высших тела (атмическое, буддхическое и каузальное, называемые вместе «дживатма» (санскр.), или божественный дух в человеке) и три (или четыре, если выделять эфирное) нижних. Тогда речь может идти либо о воплощенном духе, т.е. духе, облаченном в физическое тело (а значит и астральное с ментальным), либо о развоплощенном духе, не имеющем плотного тела (но может обладать астральным и ментальным телами).

«По образу и подобию»

Тот, кто достигает Бога, становится полубогом, сам становится Богом. Тот, кто узнал Его, становится Им.

Ошо

Наверняка многие, кто изучал, изучает, либо когда-то пытался изучать Библию, читал первую главу книги Бытия, где описывается процесс творения Богом неба, земли, небесных светил, растений, животных и человека.

Что ж, попробуем снова ее перечесть. Обратим особенное внимание на два стиха (Быт. 1:26-27), где говорится о создании человека:

– «И сказал Бог: сотворим человека[112] по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1:26);

– «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27).

Ничего не заметили странного?

Господь планирует сотворить человека по Своему образу и подобию, но на самом деле в законченном виде Его творение представляет собой всего лишь образ Божий, на что и делается ударение повтором: «по образу Своему, по образу Божию».

Чтобы понять смысл сказанного, необходимо выяснить для себя разницу между понятиями «образ» и «подобие». С первого взгляда какого-то особенного различия они не имеют, поэтому понятно, почему подавляющее большинство читателей не обращают на него внимание и, не задерживаясь в этом месте Писания, идут дальше – к повествованию о субботнем покое.

На самом деле разница очень существенна.

Образ – это некое идеальное представление о событии, предмете, человеке, выражающее какие-либо его характерные черты, особенности, качества, на основе субъективного восприятия и ожидания.

Например, образ «русская женщина» – пышная красавица в кокошнике, с длинной косой, у печи, несколько детей за столом, пироги с яблоками, щи, уют, терпение. Само собой напрашивается в качестве продолжения образа: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет» и пр.

Одна молодая девушка под словом «муж» подразумевает состоятельного мужчину, имеющего свой бизнес, подарки, светскую жизнь; другая – доброго и заботливого молодого человека с чувством юмора, любящего ее и детей, семейные походы в лес и горы; третья – высокого красавца, на которого будут с завистью смотреть подруги и т.д.

При поступлении в институт я писал сочинение на тему «Образ Красной Армии в произведениях советских писателей», где подразумевалась военная мощь, боеготовность, верность идеалам социалистической Родины.

К образам относятся также понятия «генеалогическое древо», «камень преткновения», «дух свободы», «ветер перемен», «образ жизни» и многие другие.

Апостол Петр говорит: «Христос, чтобы привести нас к Богу… быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, которым Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега, в котором немногие, то есть восемь душ, спаслись от воды. Так и нас ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести, спасает воскресением Иисуса Христа» (1 Пет. 3:18-21).

В послании к Римлянам апостол Павел под словами «славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся» (Рим. 1:23) имеет в виду трансформацию представлений человека о Боге, в результате которого Он был представлен в очеловеченном образе, что подразумевало Его ограниченность и несовершенство. Далее Павел говорит об Адаме, как образе будущего (Рим. 5:14), о муже, как образе Божием (1 Кор. 11:7) и о Христе, как образе Бога (2 Кор. 4:4).

А «подобие» – это понятие, показывающее наличие некоторого определенного соответствия предметов, явлений, субъектов по ряду параметров, выражающих степень их похожести и отличающихся своими пространственными, временными или иными пропорциями.

Например, в геометрии треугольники считаются подобными, если одинаковы их углы (а значит и отношение сторон, противолежащих равным углам, имеет у них одну и ту же величину). Модель самолета считается похожей (подобной) на свой прототип, если подробно воспроизводит его форму и характерные детали. Портрет человека, написанный художником, также оценивается зрителями с позиции похожести, если мастер сумел уловить и точно передать пропорции лица, его индивидуальные особенности и настроение.

Иисус рассказывает Своим ученикам притчи о Царствие Небесном и, чтобы донести до них смысл и детализировать его образ, прибегает к методу подобия (Мат. 13:24, 31, 33, 44-47, 18:23, 20:1 и др.), каждый раз раскрывая некоторую характерную особенность.

Итак, образ – это идеальное индивидуальное представление человека о чем-либо или о ком-либо в общих чертах, некий набросок, эскиз, потенциальная возможность реализации, емкость, которую каждый наполняет деталями по своему разумению. Только тогда, когда в образе начнут «вырисовываться» или «проявляться» соответствующие устойчивые аналогии, пропорции и ассоциации, можно говорить о подобии нескольких предметов или явлений.

В книге Бытия говорится: «Адам жил сто тридцать лет и родил сына по подобию своему и по образу своему, и нарек ему имя: Сиф» (Быт. 5:3), так как сын был действительно может быть очень похож на своего отца – либо внешне, либо по чертам характера, либо и по тому и по другому признаку одновременно.

Бог же создал человека только по Своему образу, что подразумевает исключительно идеальные черты. Например, разум, как способность к накоплению и анализу информации, справедливость, как реальное ощущение гармоничного равновесия между различными индивидуумами, любовь, как категория духовного родства, влечения, комфорта и заботы о другом человеке.

Но творение человека, как подобия Божьего было не закончено! Оно продолжается и сегодня, сейчас, в сию минуту.

Именно поэтому звучат Господни слова-напутствия, обращенные к людям:

– «освящайтесь и будьте святы, ибо Я Господь, Бог ваш свят» (Лев. 11:44-45, 19:2, 20:7, 26);

– «не будьте горды, ибо Господь говорит» (Иер. 13:15);

– «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мат. 5:48);

– «будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лук. 6:36);

– «Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей» (Иоанн 15:9);

– «будьте все единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосерды, дружелюбны, смиренномудры; не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение. Ибо, кто любит жизнь и хочет видеть добрые дни, тот удерживай язык свой от зла и уста свои от лукавых речей; уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и стремись к нему, потому что очи Господа обращены к праведным и уши Его к молитве их, но лице Господне против делающих зло» (1 Пет. 3:8-12);

– «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12:21) и многие другие.

Святость – это отсутствие греха и истинное величие духа. Грех – это проявление наших недостатков, а далеко не все недостатки можно преодолеть раскаянием и покаянием. Подлость, тщеславие, гордыню, корыстолюбие и лень с помощью молитвы и раскаяния можно преодолеть, но что касается таких качеств, как глупость, невежество, страх, ненависть, нетерпимость, вспыльчивость, немилосердие и другие, то здесь необходимо только время, иногда – много времени.

Нельзя стать храбрым раскаявшемуся трусу – храбрость воспитывается в сражении с противником. Невозможно с помощью покаяния из глупца сделать мудреца – путь к мудрости длинен и труден через учебу и испытания. Редко кому удавалось одним только осознанием своей вспыльчивости и скупости стать смиренным и милосердным – эти качества приходят только с опытом и мудростью.

Для того чтобы процесс творения человека, как подобия Божьего, был завершен, необходимо, чтобы человек стал подобен Богу! Можно ли достичь этого за одну-единственную земную жизнь, длящуюся только несколько десятилетий? Получится ли пустую чашу человеческого духа за одно мгновение (жизнь по сравнению с Вечностью) целенаправленно и абсолютно осознанно наполнить до краев благоухающим нектаром святости и богоподобия?

Бог вечен и человеческий дух бессмертен. Вся наша земная жизнь – лишь ступенька в непреодолимом движении вверх, к Богу, которое длится вечность, ибо жизнь – это и есть движение во времени. Наши недостатки как ненужный, но тяжелый балласт, тянут дух вниз, во тьму. Освобождаясь от этого груза, мы облегчаем себе путь, приобретая новые – существенно усложняем восхождение. Они не только тянут вниз, но и отравляют как вирусы и паразиты ядами-нечистотами наш дух продуктами своей деятельности. И тогда весь путь человека превращается в тяжелые, невыносимые мучения. А так как путь восхождения вечен, то и мучения для такого духа видятся тоже вечными.

Вот что такое настоящий ад! Это не место, куда нас могут поместить за грехи наши, он – у каждого в душе, свой, персональный, индивидуальный, подогнанный по нашей фигуре ад, а поэтому от него, как и от совести, никуда не укроешься и никогда не откупишься.

Как писал Омар Хайям:

За гранью мира ищут и за пределом дней

Скрижаль, калем и небо, и бездну злых огней.

Но мой наставник мудрый шепнул однажды мне:

«Скрижаль, калем и небо, и ад в душе твоей».

Путь же к чистоте духа труден, но радостен. Спросите у альпиниста, взошедшего на вершину, что он чувствует в эту минуту, и он ответит: «Счастье, радость и усталость победителя!»

Процесс самосовершенствования бесконечен – у нас еще много непокоренных вершин духа, но идти становится легче, так как мы освобождаемся по пути от ненужного балласта своих грехов.

О доказательствах

Подобно учению об эволюции, учение о переселении душ имеет свои корни в мире реальностей; оно опирается на все то, что закон аналогии может дать доказательного для подтверждения его истинности.

Т.Гексли

Для того, чтобы окончательно и бесповоротно доказать правильность той или иной теории необходимо предоставить неопровержимые доказательства в ее пользу. В вопросах же духовности таковых быть не может, ибо для неподготовленного ума любые пути познания изначально закрыты и запредельны. Это тот редчайший случай, когда инструмент и объект познания практически идентичны. Так, любовь познается только теми, кто сам любил, совесть – теми, кто слышал ее голос лично, а мир духовный – людьми, вырвавшимися из плена и оков мертвой материи.

И поэтому если некто, персонально не испытавший великого и светлого чувства, утверждает о том, что любовь – это химические процессы либо физиологическая потребность, вызванная неуправляемыми гормонами, то он не ошибается. Ведь лично для него любовь как раз и находится где-то между гормонами и химией.

Попробуйте слепому от рождения рассказать, что такое небо и цветок, а тому, кто никогда в жизни ничего не слышал – о том, как прекрасна «Лунная соната» Л.Бетховена!

Доказательствами же метемпсихоза могут быть либо свидетельства людей, которые помнят свои предыдущие воплощения, либо свидетельства Бога, стоящего над ними.

Божий визит собственной персоной к ученым с целью их просвещения по интересующим вопросам и Господни Лекции научной профессуре с академической кафедры – явления более чем сомнительны.

«Мы достигли теперь такой точки, когда дальнейшие доказательства становятся излишними и когда вся тяжесть сомнений и опровержений целиком ложится на тех, кто отрицают существование этих явлений. Но как раз те люди, которые требуют доказательств, как правило, никогда не дают себе труда ознакомиться с теми многочисленными доказательствами, какие уже есть. Похоже, каждый воображает, будто весь предмет должен быть пересмотрен заново потому только, что лично ему требуются какие-то сведения» (А.Конан-Дойл).

Свидетельства же людей имеются в огромном количестве. О некоторых своих предыдущих воплощениях говорят Пифагор, Рерихи, Е.Блаватская и другие. «Идея о перевоплощении – не философская идея: это опыт, она совершенно научна. Люди вспомнили свои жизни» (Ошо, «Философия переннис»).

Имеются свидетельства, когда дети говорят в деталях о своей предыдущей жизни в недалеком прошлом. В ряде случаев при проверке этих данных все подтверждается до малейших подробностей.

Об интересном случае из собственной практики вспоминает замечательный Учитель и философ 20-го века О.М.Айванхов: «Однажды в Братство в Софии, Болгарии, пришла супружеская пара. Их очень беспокоил сын. Они рассказывали нам следующее: однажды они пошли с ребенком гулять туда, где он никогда не был. «О, – сказал он, – но я уже был здесь, я знаю это место!» (Родители знали, что их первый ребенок был здесь). «Разве ты не помнишь? Когда я шел в школу, я вот здесь прятался... А посмотри, в этой реке я утонул...» Их первый ребенок, действительно, утонул в этой реке, но никто никогда не говорил ему об этом. Это был их первый ребенок, возвратившийся к ним, инкарнированный в той же семье, что редко, но случается. Дети до семи лет помнят многое из прошлой жизни. Вместо того чтобы их выслушать, матери дают им шлепок и просят их прекратить болтать чепуху. Так продолжается раз, два, даже три раза, а после этого ребенок уже не осмеливается говорить об этом» (О.М.Айванхов, «Космические законы морали»).

Иногда поразительные способности проявляются у детей в столь раннем возрасте, что вольно или невольно само собой напрашивается мысль об их реальном опыте предыдущих жизней. Например, Моцарт мастерски играл на рояле с 6 лет, а американец Джермин Гардинер уже в 2 года исполнял Бетховена, а в 3 – сочинял собственную музыку, за что попал в книгу рекордов Гиннеса.

Подобные необъяснимые явления происходили во все времена, что дало Цицерону повод однажды заявить: «Доказательством того, что люди знали множество вещей до рождения, служит тот факт, что еще маленькими детьми они схватывают любую информацию очень быстро. По-видимому они не в первый раз все это воспринимают, а вспоминают из своего прошлого».

Наука и религии, в которых нет идеи метемпсихоза, чрезвычайно критически и недоверчиво относятся к подобным проявлениям запредельных явлений. Это, впрочем, совершенно понятно и естественно, учитывая принципиальную недоказуемость абсолютного большинства свидетельств о метемпсихозе. Именно этой самой недоказуемостью пользуются шарлатаны для сознательного и наглого обмана своих доверчивых клиентов, а также люди с различными психическими расстройствами, совершенно добросовестно принимающие ложную информацию за истину.

Несмотря на столь скудную доказательную базу существования реинкарнации, у человека все же есть идеальные инструменты для познания идеальных явлений. Это – интуиция, логика, разум.

Рождаться дважды – не более удивительно, чем один раз: все в природе подчиняется закону возрождения

Вольтер

Кто из противников реинкарнации может ответить на ряд очень простых вопросов: Если душа человека была создана еще в незапамятные времена, в процессе своего рождения от отца и матери она получила бренное тело плоти, которое оставила спустя несколько десятилетий, т.е. практически вернулась к своему первоначальному состоянию, то что ей может помешать получить другое тело спустя какое-то время? Согласно какому неумолимому Господнему Закону каждый человек имеет лишь один-единственный шанс на воплощение? Ведь великое дыхание жизни говорит нам о совсем ином! А именно о том, что сложные биологические организмы, планета Земля, Солнечная система, галактики – все подвержено цикличности своего развития. Почему же тогда человеку – венцу всего живого, образу Самого Творца некоторые отказывают в этом абсолютно законном праве?

«В различное время года листья, цветы и плоды созревают, вянут и падают на землю, где они становятся удобрениями для корней дерева. То же самое и с людьми. Когда человек умирает, он поглощается космическим деревом, чтобы появиться вновь в другой форме: ветке, листе, цветке. Ничто не потеряно, жизнь исчезает и бесконечно повторяется в этом огромном дереве, дереве Жизни.

Видите, реинкарнация вписана везде. Где еще? В явлении испарения воды. Вода испаряется с океана и поднимается, превращаясь в снег или дождь, и возвращается снова в океан. Капля воды может исследовать весь мир, подняться на небо, остаться на вершинах гор, пролиться в долины, просочиться сквозь землю в более глубокие слои земной поверхности, изменяя свой цвет от желтого до зеленого и красного. Вода, поднимающаяся и падающая – еще одно доказательство реинкарнации: подобно капле воды, каждый дух путешествует через мир, приобретая знания и совершенствуя себя» (О.М.Айванхов, «Космические законы морали»).

В настоящее время все больше и больше людей приходят к выводу о равенстве всех рас, народов, стран, религий. Наиболее яркими демократическими принципами современных социальных и территориальных образований являются свобода вероисповедания, равенство граждан перед законом, их равенство в правах, обязанностях и пр. Чем же можно доказать правильность подобной точки зрения, ведь сравнительно недавно по историческим масштабам существовало рабство (в последнем из штатов США рабство было официально отменено только в 1995 году!), крепостничество, а в ряде стран до сих пор еще существует деление людей на касты и сословия? Ничем, кроме элементарного понятия о необходимости гуманности, справедливости и совести. Но материальны ли или все же идеальны эти критерии?

Нечто подобное происходит и с идеей реинкарнации, наиболее полно согласующейся с пониманием Бога, как Высшего Существа, обладающего Высшими Разумом, Справедливостью, Любовью и пр.

Любая теория хороша настолько, насколько она стройно и последовательно объясняет все существующие на сегодняшний день факты и свидетельства.

Так в 18 – начале 19 века в науке существовала теория «теплорода» – невесомой материи, являющейся причиной всех тепловых явлений в физических телах. В свое время она была очень прогрессивной и революционной. С ее помощью можно было довольно хорошо моделировать тепловые процессы, но уже в середине 19 века молекулярная физика доказала ее ошибочность.

Классическая механика, в основе которой лежат законы Ньютона, прекрасно описывала движение различных макроскопических тел, пока ей на смену не пришла новая теория, основывающаяся на новейших достижениях науки.

Вот так же на сегодняшний день наиболее полно отвечает на все насущные вопросы бытия, религии, философии и этики теория реинкарнации (метемпсихоза).

Если кто-то в будущем сможет предложить более прогрессивную идею, согласующуюся со всем предыдущим историческим материалом и элементарными здравым смыслом, логикой и теорией Высшей Божественной Справедливости – пожалуйста, я с удовольствием ее приму. А до того времени очень уж неубедительно выглядят доводы, подобные: «Этого не может быть, так как этого не может быть никогда», или «Это утверждение ложно, так ему как до сих пор нет документальных подтверждений». Тем более странно и несколько неожиданно выглядят опровержения подобного рода из уст человека, верующего в Бога без подобных доказательств, подтверждений, гарантий и печатей с подписями.

Представим себе две гипотетические ситуации напутствия Господом человеческого духа перед воплощением.

Первая: «Мой верный раб, подойди ко мне! Я приготовил тебе сложное испытание. Учти, оно очень опасно, к тому же у тебя есть всего лишь один-единственный шанс. Ставка для тебя слишком высока – либо ты его пройдешь и всю оставшуюся жизнь проведешь в состоянии полного блаженства, либо я отдам тебя в руки злых монстров, которые будут над тобою глумиться и издеваться целую вечность. Запомни – шансов на благоприятный исход этого предприятия у тебя практически нет. Ведь я в твою душу вложил ради собственной прихоти и эксперимента страсти и влечения, поддаваясь которым ты будешь постоянно сбиваться с пути истинного. Ты, как впрочем, и все остальные люди, виноват в том, что один твой далекий-далекий предок триста поколений тому назад не устоял перед моим запретом и ослушался его. Несмотря на то, что с той поры прошло уже несколько тысяч лет, я до сих пор еще не остыл от своего праведного гнева. Поэтому все, чтобы ты не сделал в свое удовольствие – будет вменено тебе в вину, искупить которую ты вряд ли сумеешь.

Там будут мои верные слуги. Ты их узнаешь по длинным одеждам, пышным бородам и по высоким домам с колоколами. Они сами далеки от совершенства и довольно часто впадают в серьезные прегрешения (что поделаешь – люди есть люди), вследствие чего перестают меня слышать, и тогда их слова являются не моим справедливым гласом, а лишь отражением человеческих страстей и немощей. Мне иногда бывает очень трудно донести через некоторых из них людям свою волю, но все-таки ты должен слушаться их беспрекословно и тогда, если тебе повезет, ты сможешь от некоторых из них получить полезный совет.

Они дадут тебе толстую книгу, в которой люди по своему несовершенству многое из того, что я им говорил, исказили своим непониманием. Поэтому изложение получилось громоздким и часто очень путаным. Но, несмотря на это, других книг, подобной этой, в руки не бери, а то будешь навечно проклят и отлучен от моей благодати. Верь каждому ее слову, на противоречия внимания не обращай.

Ты не сможешь меня ни видеть, ни слышать, пока будешь там, но я внимательно слежу за каждым твоим шагом, словом, мыслью. За каждый неверный поступок тебя ждет суровое наказание.

Там много путей, но только один из них может привести тебя к спасению, остальные же – к погибели и вечным мукам. Ты не сможешь выбрать себе другой путь, кроме того, который будет указан Мною. Запомни, что у тебя всего лишь один-единственный шанс. Не найдешь путь к спасению – отдам тебя в руки палачей навеки вечные. Вперед!»

И вторая: «Сынок, ты стал взрослым и уже готов к испытаниям, которые при успешном их прохождении, принесут тебе неоценимые знания и силу духа. Пройдя через врата забвения, ты попадешь совсем в другой мир, где многие, предавшись своим пагубным привычкам и страстям, отдалились от Меня настолько, что Моя Любовь уже не может растопить их застывшие сердца, а Мои слова не могут достичь их Разума. Твои глаза не смогут Меня видеть, а уши – слышать. Однако Я дал тебе другие удивительные органы восприятия – уши разума и глаза сердца. Слушай их, верь им, ведь это Я говорю с тобою через них. Не бойся ничего, Я всегда буду рядом.

Бремя плоти слишком велико, поэтому избегай страстей и недовольства, так как каждое испытание несет тебе возможность духовного роста и риск падения. Не впадай в отчаяние, ибо Я не посылаю испытаний, которые ты не смог бы пройти. Ищи свой путь, следуй по зову сердца, избегай сомнительных и пагубных удовольствий, ибо они отбрасывают тебя далеко назад.

Если у тебя не получится пройти весь путь с первого раза, не отчаивайся – ты сможешь снова попытаться пройти его с той точки, с которой ты уклонился с него в сторону. Я верю в тебя, пусть Моя Любовь будет тебе путеводной звездой. Удачи тебе, сынок. В путь!»

Какая история Вам больше нравится? Безапелляционная и бескомпромиссная первая, практически обрекающая человека на неудачу, или же сердечная и полная любви вторая? Угадайте, какая из них мне нравится больше.

Ромен Роллан (1866-1944), однажды познакомившись с философско-духовной концепцией Индии, заметил: «Сколь фантастической ни казалась бы человеку Запада эта теория перевоплощений, она устанавливает самую тесную кровную связь между людьми всех времен и таким образом оказывается родственной нашей современной вере во всеобщее братство».

О необходимости принятия этого учения для постижения единства истоков мировых религий говорит и американский исследователь – антрополог и мифолог Джозеф Кемпбелл (1904-1987): «Реинкарнация показывает, что вы представляете собой нечто большее, чем привыкли думать, и в вашем существе есть неизвестные глубины, которые еще предстоит познать и тем самым расширить возможности сознания, охватить то, что не входит в ваше представление о самих себе. Ваша жизнь гораздо шире и глубже, чем вы думаете. Ваша жизнь – это только малая часть того, что вы несете в себе, того, что дает жизнь – ширину и глубину. И, когда вы однажды сумеете постичь ее, вы неожиданно для себя поймете суть всех религиозных учений».

Немного перефразировав высказывание Вольтера, я бы сказал: «Если бы реинкарнации не было, то ее нужно было бы выдумать».

РОЖДЕНИЕ, ЖИЗНЬ...

А ЧТО ДАЛЬШЕ?

Я – душа. Я хорошо знаю, что то, что я отдал могиле – не я. То, что есть мое «Я» – уйдет не туда... Все создано для постоянного подъема: от зверя – к человеку, от человека к Богу. Постепенно снимая с себя слои материи, все больше укутываться духом – вот каков Закон. Каждый раз, когда мы умираем, мы приобретаем больше жизни. Души переходят из одной сферы в другую, не теряя своей индивидуальности, и становятся все светлее!

В.Гюго

«– Могут ли души умирать? – спросил Гермес.

– Да, – ответил голос Озириса, – многие погибают, спускаясь в материю. Душа есть дочь небес, и ее странствие есть испытание. Если в своей безудержной любви к матери она потеряет воспоминание о своем происхождении, таившаяся в ней божественная искра, способная превратить в сияющую звезду, возвращается обратно в эфирное пространство, и душа рассеивается в вихрях грубых элементов» (Из книги Гермеса Трисмегиста).

Рождение и смерть. Начало и конец, два взаимоисключающих понятия, две противоположности, два полюса, между которыми – жизнь. А что потом? Что такое смерть, как не изменение формы, состояния?

Смерть как разрушение и уничтожение – удел лишь неодухотворенной материи. Мощный грузовик, покинутый человеком через какое-то время может превратиться в груду ржавеющего металла, раковина морского животного – в сувенир, кожа змеи, сброшенная во время линьки, распадается и прекращает свое существование.

Если под личностью человека понимать исключительно его тело, то тогда вполне понятны страхи и ужас небытия, Великого Безмолвия, за которым скрывается Вечное Ничто. Но даже не самой смерти, как таковой, боится человек: «Мысль о смерти более жестока, чем сама смерть» (А.Боэций).

Мысль о смерти более жестока, чем сама смерть

Для посвященного в таинства бытия смерть тела перестает отождествляться с исчезновением индивидуальности и сопутствующим ей страхом.

Так, однажды к древнегреческому философу Анаксагору из Клазомен (ок. 500-428 до н.э.), поглощенному беседой с друзьями, подошел какой-то человек и сообщил, что оба его сына умерли. Он спокойно ответил: «Я всегда знал, что породил смертных».

Гусеница превращается в куколку, куколка – в бабочку. Желудь прекращает свое существование, превращаясь в росток и становится огромным дубом. Пшеничное зерно умирает, давая жизнь колосу. Смерть одной формы является рождением другой. Но является ли это настоящей смертью насекомого или плода? Нет, это трансформация, метаморфоза, превращение, но не смерть!

«Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое; но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело» (1 Кор. 15:36-38).

«Кто видит смысл жизни в духовном совершенствовании, – писал Л.Толстой, – не может верить в смерть – в то, чтобы совершенствование обрывалось. То, что совершенствуется, не может уничтожиться; оно только изменяется».

Человек – это, прежде всего, дух – то, что отличает его состояние от состояния животного.

Апостол Иуда, говоря о нечестивцах, сравнивает их с животными: «в последнее время появятся ругатели, поступающие по своим нечестивым похотям. Это люди, отделяющие себя (от единства веры), душевные, не имеющие духа» (Иуда 1:18-19), а апостол Павел учит, что высокие духовные истины понятны только тем, у кого достаточно развит дух: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2:14-15).

Дух бессмертен, а значит со смертью тела его существование прекратиться не может. Происходит только освобождение того, с чем и ассоциируется личность человека: «Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине, возбуждать вас напоминанием, зная, что скоро должен оставить храмину мою, как и Господь наш Иисус Христос открыл мне» (2 Пет. 1:13-14).

Человек, умирая, сбрасывает оковы плоти и становится бесплотной личностью, которая не имеет расовых, национальных или половых различий – собственно духом. Именно об этом говорил Иисус, повествуя о воскресении: «чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения» (Лук. 20:34-36).

Процесс же воплощения порой очень длителен. Он состоит из поэтапного облачения высших тел в тела более грубые вплоть до самого плотного и самого уязвимого – физического тела, или тела плоти.

Поэтому, формирование живого организма (и особенно – высших животных и человека) не начинается, как многие думают, с процесса деления яйцеклетки или отделения дочернего организма от материнского в результате почкования, а лишь завершается этой стадией его индивидуального развития (онтогенеза).

При этом новый организм не только будет похож на породивший его материнский (а при половом размножении – и на отцовский, т.е. сочетать качества обоих родителей), но и нести в себе целый ряд индивидуальных особенностей – свойств и качеств воплощенного в нем духа. Чем выше уровень монады в единой иерархии Вселенского Духа, тем большее влияние на ее развитие будут оказывать эти индивидуальные личностные факторы, а не гены, унаследованные от биологических родителей.

Таким образом, построение форм и задание свойств физического тела индивидуализированной монады будет зависеть от сложного взаимодействия влияний генов организма и его эфирного тела-матрицы (а значит и астрального с ментальным, являющихся образами трех высших тел – каузального, буддхического и атмического), полученного в процессе нисхождения во плоть. Что же касается личностных особенностей – характера, склонностей, интеллекта, то они всецело зависят лишь от воплощенного духа. Родители могут только либо помочь раскрыться уже проявленным качествам своего ребенка, либо воспрепятствовать этому, не обращая внимание на его склонности, или же, руководствуясь скорее тщеславием, нежели здравым смыслом, пытаться развивать те грани его личности, которые находятся у него в зачаточном состоянии.

Должен очень огорчить тех, кто надеется на собственное бессмертие, воскрешение любимых людей, ушедших с земного плана бытия, или просто великих исторических личностей посредством клонирования.

Природа еще в незапамятные времена изобрела свой удивительный механизм клонирования, в результате которого получаются однояйцевые близнецы. Но, несмотря на их внешнюю почти идеальную похожесть, можно ли утверждать, что они – это один и тот же человек?

Если неоплодотворенная яйцеклетка по тем или иным причинам начнет делиться[113] (как это происходит с обычной клеткой, превращающейся в опухолевую), то дочерний организм будет иметь точно такую же ДНК, как и материнский, т.е., по сути, являться его абсолютной копией с точки зрения генетики. Тем не менее, развитие и рост дочернего организма идет уже под управлением его эфирного тела, клонировать или копировать которое человек никогда не сможет – это под силу одному лишь Творцу. Поэтому даже внешне материнский и дочерний организмы будут иметь неизбежные различия – это будут два (возможно очень) похожих совершенно разных живых существа или человека. Но ведь так же могут быть похожи между собой и абсолютно чужие и далекие люди – часто более похожи, чем два разнояйцевых близнеца, которые имеют общих родителей и рожденных почти одновременно!

Каких бы значительных успехов ни добились генетики в области клонирования человека с точки зрения внешней похожести – это будет по своей сути совершенно иной человек, не имеющий никакого отношения к своему якобы прототипу. В то же время один и тот же человек в разные периоды своей жизни может существенно отличаться внешне от себя же в другом возрасте, он может даже изменить свою внешность до неузнаваемости, но это все равно будет один и тот же человек!

К тому же тема клонирования стала предметом аморальных спекуляций и откровенного обмана. Те ученые, которые постигли таинства генетического конструирования, предпочитают умалчивать, что практически невозможно с помощью науки воссоздать не только самоидентифицирующуюся личность человека с его памятью, способностями, тождественными своему генетическому прототипу, но даже идентичную внешность.

В повести Л.Лагина «Старик Хоттабыч», по которой в СССР был снят одноименный фильм, есть интересный и очень показательный эпизод.

Старый волшебник создал своему юному другу копию телефонного аппарата, дабы тот мог звонить по нему когда угодно. Но аппарат почему-то не работал. Волька попытался вскрыть аппарат.

«Но коробка аппарата, несмотря на все усилия Вольки, никак не открывалась.

– Он сделан из цельного куска самого отборного черного мрамора! – похвастался Хоттабыч.

– Значит, внутри там ничего нет? – разочарованно спросил Волька.

– А разве внутри должно что-нибудь быть? – забеспокоился Хоттабыч.

– В таком случае, понятно, почему этот телефон не действует, – сказал Волька. – Ты сделал только макет телефона, без всего, что полагается внутри. А внутри аппарата как раз самое главное.

– А что там должно быть, внутри? Объясни, и я тотчас же сделаю все, что необходимо».

Даже если удастся создать в лаборатории клон, к примеру, Гитлера или Сталина, то он может оказаться добрейшим и милейшим человеком в противовес своему прототипу. Воссоздавая внешние черты великого святого, можно рисковать получить совершенно аморального типа, а выложив огромные деньги на клонирование безвременно ушедшего любимого человека – получить внешне похожего, но совершенно чужого Вам человека, не узнающего ни Вас, ни эпизоды якобы «его» жизни. Но ведь это и не удивительно – это просто другой человек, который даже может сказать Вам: «Я Вас не знаю и знать не хочу, оставьте меня в покое, я имею полное право на свою личную жизнь, в которой для Вас нет места!»

Итак, готовы ли Вы финансировать сомнительные операции по длительному хранению своего больного тела в условиях сверхнизких температур с последующим размораживанием тогда, когда наука изобретет способы лечения Ваших болезней, если Вам скажут, что Вы никогда не сможете таким образом вернуться к жизни в будущем? А операции по клонированию Вас самих, стремящихся к бессмертию, если узнаете, что за Ваши деньги учеными возможно будут воссозданы похожие на Вас другие люди, не имеющие к Вам ни малейшего отношения?

Но я успокою Вас – Вы снова будете жить. Но, возможно, в другое время, в другой стране (или даже планете!), в другой семье и уж точно в другом облике, зависящем в том числе и от Ваших будущих родителей. Великое таинство жизни снова повторится – круг сансары начнет свой новый оборот.

Воплощение человека в конкретной семье, стране, расе тоже не случайно и определяется законом «кармы» – проще говоря, летописью конкретной личности-духа. Воплощение на Земле предполагает исправление «недостатков» этого духа (или, если быть точнее, – его совершенствование).

Для этого ему предлагаются различные испытания.

Так как очень часто (преимущественно) в одной семье воплощаются духи с сильными кармическими связями между собой, то становятся понятными загадочные и несколько неожиданные слова Иисуса, повторяющего сказанное пророком Михеем: «враги человеку – домашние его» (Мих. 7:6, Мат. 10:35-36). Родственные связи в таких случаях становятся теми узами, которые удерживают людей вместе, независимо от их желания или предпочтений. Вольно или невольно им приходится общаться и искать общий язык, идти на уступки и прислушиваться друг к другу, что было бы совершенно излишним, если бы они были чужими по крови: не хочешь – не общайся вообще.

О возникновении кармы, как летописи индивидуальности, можно говорить лишь с момента появления у нее сознания. До этого момента монада одинаково безучастно воспринимает свет и тьму, жару и холод, излучения добра и зла, любви и ненависти. Кристаллы кварца или сахара, попав в поле человека, воспринимают его сложный положительный или отрицательный духовный потенциал, который с легкостью может быть заменен совершенно противоположным по знаку. Это напоминает процесс магнитной записи, использующейся для хранения разного рода информации.

К моменту возникновения сознания монада уже обладает определенным подобием «опыта», который является своеобразной основой, отправной точкой для ее развития уже в качестве духа. Первоначальная собственно карма представляет собой массив чувственных и эмоциональных проявлений монады. Позднее, по мере эволюции монады, к ним добавляются и элементы ментального плана.

Так как монада вначале не имеет механизма, защищающего от накопления кармы, то в ее «активе» оказывается целый комплекс разнородных поступков и реакций – страх, агрессия, радость, которые накапливаются подобно дождевой воде, стекающей в низменное место, образуя лужу, озеро и т.д. Следует учесть, что «поступок» – это действие не только физического плана, но также астрального и ментального, т.е. все, что так или иначе воздействует и на себя, и на окружающий мир.

Только при получении механизма различения добра и зла (чему соответствует очень высокий уровень развития сознания) монада может оказывать существенное влияние на изменение потенциала своей кармы – либо ее увеличивать, либо уменьшать (преобразовывать или трансмутировать).

Момент, когда монада в своем развитии переходит некий условный барьер, разделяющий ее исключительно чувственное восприятие («мне хорошо» или «мне плохо») и способность оценивать свои собственные поступки с точки зрения нравственности («я поступил хорошо, правильно» или «я поступил плохо, неправильно»), можно назвать завершением «животного» этапа ее развития и началом этапа «человеческого».

Все поступки и деяния, совершенные монадой до этого момента, не могут быть вменены ей в вину, ввиду их неосознанности. Однако эта «безгрешность» не может быть отождествлена со святостью в ее истинном значении. Сознание монады и ее собственно карма представляют собой в это время «чистый лист», исходную точку, ноль, потенциальную возможность. Это начальное равновесное состояние ее кармы (когда еще нет ни злого, ни доброго ввиду отсутствия для нее вообще таковых понятий) можно в определенной степени назвать совершенным, как совершенной есть математическая точка, не имеющая ни веса, ни размера, либо бесконечность, которая не имеет своего предела. «Тигр и осел, и коршун, и голубь, каждый из них так же чист и невинен, как и другой, ибо они безответственны» (Е.Блаватская, «Тайная доктрина», т. 2, ч. 2).

Данное знаменательное событие в эволюции жизни получило свое отражение и в Библейском сказании о создании Господом человека. «Предок человека, обладающий только простым сознанием, был неспособен на чувство греха и стыда (в человеческом смысле этого слова), как теперь неспособны на эти чувства животные. У этого существа не было чувства или познания добра и зла» (П.Успенский, «Tertium Organum», гл. 20).

Таким образом, Адам и Ева были безгрешными (т.е. совершенными) лишь до момента, когда им открылась способность различения добра и зла. После этого идеальное и равновесное состояние их бытия теряет свое равновесие – осознание своих поступков открывает карму для записи. Но так как первым поступком человека стало преступление Божьей заповеди (Быт. 2:16, 3:1-7), то и его кармические весы качнулись в сторону греха.

«Библия отнюдь не считает цивилизацию (человека) изначальной, не говорит она и о том, что первые люди были существами всецело совершенными. Их внутренний мир представлен, скорее, как зерно, заключающее в себе лишь потенцию великого будущего. Но поскольку из Библии вытекает, что Первородный грех ослабил эту потенцию и открыл простор злу в человеке, первозданное его состояние должно мыслиться более гармоничным, нежели после Падения, хотя в этот исходный период люди с точки зрения цивилизации, по-видимому, были «дикарями»» (А.Мень, «Истоки религии», т. 1, ч. 3, гл. 8).

Отныне, лишь преодолевая трудности и плутая в дебрях нагромождения различных событий и испытаний, человек может компенсировать свою негативную карму: «Самым эффективным механизмом блокировки и очищения кармы является постоянное, непрерывное стремление к духовному совершенству» (С.Лазарев, «Диагностика кармы. Система полевой саморегуляции»).

Тем не менее, именно грехопадение человека вызвало в нем стремление вернуть утраченное равновесие, послужило толчком, побуждением к движению вверх, к истинному совершенству, к святости.

Однако, обращу ваше внимание на один чрезвычайно важный момент.

«Падений» было всего два – падение ангелов (Ис. 14:12-14), когда часть их пошла за Сатаной и падение человека. Традиционная теология рассматривает грехопадение человека как «грех»-ослушание и следующее за ним вследствие этого самого греха – «падение»-деградацию.

«Грех» и «падение» человека действительно неразрывно связаны между собой, но правильно ли рассматривать «грех» в качестве причины «падения»?

Первоначально человек был создан Творцом[114] как дух – бесполое (или вернее – обоеполое) существо, андрогин, в котором были соединены оба его начала – инь и янь, женское и мужское (Быт. 1:27). Потом Господь облачает человека-духа плотью души (Быт. 2:7) и разделяет его отдельно на мужчину и женщину (Быт. 2:18, 21-22). После ослушания (Быт. 3:6) человек обрел самую низшую плоть – плоть физическую, что сделало его смертным.

Воплощение человека – его схождение с уровня духовных бесплотных структур до уровня физических осязаемых форм по сравнению с длительным пребыванием в высших сферах бытия является действительно стремительным падением. Но ослушание-грех было совершено не до падения, а во время его. Таким образом, грех был не причиной падения, а, скорее, его следствием!

Лишь завершив цикл воплощения, человек (дух, монада) должен вернуться к своему первоначальному состоянию – свободному от уз и бремени плоти. Результат воплощения – опыт, поскольку лишь души, прошедшие испытания «в человеческой форме и через нее они могут стать прогрессирующими Существами, тогда как природа Ангелов совершенно непреходяща (неподвержена превращению); потому Человек обладает потенциальностью превосходящей способности Ангелов. Потому в Индии Посвященные говорят, что именно брамин, дважды-рожденный, управляет Богами и Дэвами» (Е.Блаватская, «Тайная доктрина», т. 2, ч. 1).

«Разве не знаете, что святые будут судить мир?.. Разве не знаете, что мы будем судить ангелов...?» – вопрошает нас апостол Павел (1 Кор. 6:2-3)

Каждое воплощение монады строго соответствует текущему уровню ее развития. Но так как материальные формы не вечны и подлежат разрушению, монада может либо обретать другие внешние формы того мира, в котором находится в данное время, либо получать новые формы, соответствующие ее новому уровню развития. Немецкий философ и драматург Г.Лессинг говорил, что руины одного нужны вечно живой природе для жизни другого.

«Тело человека ведь тоже не испаряется. Оно возвращается в объятия земли, в объятия матери-природы, в ее круговорот. И ни один атом нашего тела не погибает, а он будет слит вместе с этим круговоротом мироздания» (А.Мень, «Магия, оккультизм, христианство»).

Руины одного нужны вечно живой природе для жизни другого

Эволюция жизни

Эволюция жизни – это творчество, которое следует без конца в силу начального движения.

А.Бергсон

Чарльз Дарвин был прав, когда утверждал об эволюции жизни, но он и не подозревал, что она касается не внешних проявлений и форм, а внутренней их сущности – духа, души, собственно монады.

Никакой эволюции форм, т.е. происхождения одних организмов путем усовершенствования отдельных органов других не осуществляется. Никакие случайные мутации ДНК не могут привести к устойчивым и положительным изменениям живых форм. Эти генетические ошибки либо компенсируются и исправляются в дальнейшем[115], либо такие формы попросту теряют возможность размножения и в конце концов – погибают, унося с собой генетические сбои в небытие. Весь механизм ДНК направлен на четкое выполнение заданной программы – точного сохранения заданной формы.

Однако эта крайне важная для живых видов устойчивость совершенно не противоречит самому факту эволюции жизни вообще. Для этого нужно ни много, ни мало – внешнее разумное вмешательство в генетический код, т.е. целенаправленное изменение существующей программы, по которой развивается живой организм.

Каждая форма появляется независимо от тех, которые были до нее и точно так же не может оказывать влияние на те, которые будут проявлены после нее. Именно этим и объясняется отсутствие массы переходных форм организмов от одного вида к другому. Тщетными оказываются неоднократные попытки ученых-эволюционистов предоставить миру нечто среднее между обезьяной и человеком – человек появился так же внезапно, как и другие формы жизни, полностью сформированным и внешне похожим на современного представителя Homo sapiens. «Эволюция выступает с этой точки зрения как ряд неожиданных скачков» (А.Бергсон, «Два источника нравственности и религии»).

В результате такого разумного изменения программы формирования и развития живого организма возникает совершенно новый вид жизни. В недрах одного вида рождается другой вид! Но в этом случае никакой речи о случайных мутациях (в результате воздействия стихийных природных факторов) быть не может. Никто ведь не называет квалифицированное и целенаправленное вмешательство программиста в сложный программный код, вследствие чего изменяется привычный ход определенных событий и процессов, случайным сбоем или неустановленным фактором.

Совершенно естественно, что в этом случае дочерний и материнский организмы, относящиеся к различным видам (!), должны быть близкородственными, или, по крайней мере, иметь очень похожие физиологию, жизненно важные инстинкты, условия обитания, пищевой рацион и прочее. Проще говоря, маленькое животное не может произвести большое, так как полностью сформированный плод дочернего организма может существенно превышать размеры материнского. Точно так же животное, обитающее в глубинах мирового океана, не может произвести другое животное, которое нуждается в совершенно иных условиях жизни – исключительно сухопутных.

Несмотря на то, что сам механизм возникновения первого человека в современном виде пока еще от нас скрыт (и будет ли вообще открыт в будущем?), можно с уверенностью об этом утверждать, так как каждое разумное следствие имеет свою разумную причину. Это – один из величайших Законов Вселенной.

Каждое разумное следствие имеет свою разумную причину

Поэтому, дух, будучи сегодня воплощенным в человеческие формы, мог когда-то воплощаться и в облике обезьяны, но говорить о происхождении человека от приматов очень неразумно и крайне неправильно, что подтверждают небезосновательные сомнения самого Дарвина по поводу состоятельности своей теории.

Например, камешки или кости для счета древнего человека со временем были заменены более совершенными счетами, где одинаковые костяшки нанизывались на общую ось и собирались в разряды. Потом появились механические счетные машины (вроде арифмометра), после них – электронные... Но можно ли утверждать, что современный компьютер – путем эволюции формы превратился в таковой из груды первобытных костяшек? Это была эволюция идеи, но не внешних очертаний.

Можно ли утверждать, что каменные плиты древнего человека, на которых тот оставил летопись своей жизни, путем постепенной эволюции превратились в современные книги и электронные записные книжки, глиняные таблички для клинописи – в гербовую бумагу, большие и неуклюжие первые вакуумные приборы – в современные и мощные суперчипы, а темная и сырая пещера эпохи неолита – в Зимний дворец несравненного Санкт-Петербурга?

Когда я смотрю на совершенные формы болида Формулы-1, у меня почему-то даже мысли не возникает о том, что он мог образоваться сам по себе случайно из разнородных деталей или же произошел эволюционным путем от первого примитивного устройства, поставленного на отдаленное подобие колес. Хотя я не и видел весь процесс производства его деталей и их сборку в единое целое (а быть может, никогда и не увижу)!

На этапе своего развития, соответствующего уровню земного человека, для каждой монады перед воплощением строится очень сложная эфирно-астрально-ментальная матрица, связанная со своим космическим прообразом – высшим «Я» монады, по которой, как по чертежу, будет выстроено физическое тело, обладающее начальными задатками ощущений, эмоций, желаний и умственной деятельности. Для независимого функционирования индивидуума и его выживания в условиях физического мира он снабжается устойчивой базовой программой своей деятельности – инстинктами (от лат. instinctus – побуждение), т.е. совокупностью сложных врожденных реакций в ответ на внешние или внутренние раздражения (пищевой, половой, самосохранения и т.д.) и подсознанием.

Инстинкты, сознание и внесознательное

Характерный признак присутствия среди людей истинного мудреца: вопросы не нарастают, а стихают. В сознании людей растет активность не ума, а интуиции. Подсознание вводит в гармонию их мысль и сердце, потому что атмосфера мудреца указывает каждому тщету и иллюзорность одних личных достижений и желаний.

К.Антарова

Необходимо четко представлять разницу между инстинктами и подсознанием живого существа.

Инстинкты – это реакции физического плана, направленные на поддержание работоспособности и выживания организма, а подсознание – его «базовые» элементарные реакции, основанные на анализе и обработке центральной нервной системой информации, полученной с помощью органов чувств.

Например, животное ощущает голод. Инстинкт подсказывает ему, что необходимо его срочно утолить («что сделать?»), однако за поиск пищи и ее анализ на пригодность к употреблению отвечает уже подсознание («как это сделать?»). Органы чувств поставляют центральной нервной системе (в т.ч. мозгу) непрерывную динамическую информацию, анализ которой без специального усилия со стороны животного (автоматически или неосознанно) позволяет выбирать ему маршрут движения, определять объект пищи и свое поведение во время охоты.

Подобным образом половой инстинкт в определенный период включает физиологические механизмы организма, побуждая его к определенным действиям («что сделать?»). Подсознание животного дает ему возможность осуществить эту необходимость («как это сделать?») и найти подходящий объект для спаривания и продолжения рода.

По большому счету все инстинкты направлены на самосохранение и выживание животного и групп животных и являются не чем иным, как толчком, побуждением к конкретному действию.

Очень часто происходит отождествление инстинктов и подсознания.

Например, то, что принято называть материнским инстинктом, на самом деле является собственно не инстинктом (или физиологической необходимостью размножения), а, как минимум, – подсознанием – неосознанным стремлением быть матерью, иметь ребенка. «Природа вверила материнской любви сохранение всех живых тварей земле и, чтобы вознаградить матерей, подарила им радости и даже горести этого упоительного чувства» (Н.Шамфор).

Однако инстинкты и подсознание – две стороны одной медали, определяющие образ жизни и деятельности животного или человека, а потому в повседневной жизни считать их чем-то имеющим одни корни вполне допустимо.

Постепенно многие подсознательные (животные) функции монады заменяются сознанием (т.е. способностью восприятия действительности на уровне человека), а потом и сверхсознанием (надсознанием), или сознанием высшего «Я».

«Необходимо различать надсознание, сознание и подсознание. Надсознание есть истинное сознание, ибо оно продукт души, то есть «я» человека, его четыре основных принципа. Сознание –продукт преломления надсознания через мозг человека. Это – субъективное «я», ощущаемое человеком, Низший Манас. Подсознание – продукт физического мозга, изолированный от повседневного проявления» (А.Хапилин, «О природе мысли человека»).

Итак, сверхсознание – это сознание индивидуума, лежащее вне его физических форм, проявляющееся в виде интуиции, предчувствии, совести, готовности на высшее самопожертвование, превосходящее по своей силе инстинкт самосохранения и осознание опасности для собственной жизни. Оно проявляется в зависимости от степени развития духа – иногда легкими, еле уловимыми вспышками вначале и практически полностью замещает сознание при достижении высшего уровня духовности, который мы называем истинной святостью.

Тело остается частью земли; ваше сознание может стать частью неба, оно действительно принадлежит небу

Ошо

Поэтому является большим заблуждением называть все, что лежит вне сознания человека подсознанием. НЕосознанное действие далеко не всегда является подсознательным.

Когда мы говорим, что кто-то оказал нам НЕоценимую услугу, мы ведь не имеем в виду нечто мелочное и незначительное. Под НЕординарным человеком мы понимаем значительную, выдающуюся персону, под НЕобычным явлением – удивительное, но никак не примитивное, а под НЕпознанным – что-либо превосходящее возможности нашего познания и никогда то, что само собой разумеется.

Конечно, на очень низком уровне духовного развития индивидуума, когда его высшее «Я» еще не имеет возможности своего сколько-нибудь заметного проявления, с таким утверждением еще можно согласиться, да и то лишь с определенными оговорками. Однако на более высоких уровнях развития монады, когда все больше на передний план личности выходят качества ее высшей природы, это становится просто недопустимым.

Нельзя любовь, интуицию и совесть сводить или приравнивать к элементарной животной природе по методу Дарвина-Фрейда, а потому в таких случаях нужно говорить о сверхсознании – божественном аспекте природы человека.

Одним из показателей степени несовершенства пробуждающегося сознания может считаться противопоставление своего «я» окружающему миру – чем менее развито сознание, тем отчетливее и резче проводится это разграничение. Примитивное животное или циничный, черствый и равнодушный человек одинаково безразлично будут относиться к страданиям и мучениям своего соседа – живого существа, кем бы оно не было и какую бы ступень оно не занимало в иерархии всеобщей жизни. А вот истинно Великая Душа, преодолевшая эту величайшую преграду между собственным «Я» и миром, становится единой со всем живым во Вселенной, а боль и страдание каждого существа становится ее собственной болью.

Сознание человека – это его проявленное «я», виртуальный контур, расширяющийся или сжимающийся в зависимости от степени своего отождествления и отношения с окружающим миром.

Например, «йог, который... (в состоянии транса) покидает свое тело, оставляет его в полном Самосознании, посещает высшие миры, полностью владея своими способностями, и, вернувшись в свое плотное тело, запечатлевает в развитом мозге память о своих впечатлениях. Слабо развитый человек в состоянии транса «теряет сознание»; если его Самосознание не развито на высших планах, то и его осознание на них не обращено вовне; он практически также спит там, на астральном и ментальном планах, как и на физическом, и, очнувшись от транса, ничего не знает о том, что происходило в это время ни здесь, ни где-либо еще» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 1, гл. 10, п. 3).

Для одного сознание не выходит за рамки своих земных, подверженных болезням, форм. Другой – тщетно пытается заполнить излишне захваченное пространство вокруг себя иллюзией значимости и мнимого величия своей персоны. При этом он явно и очень субъективно ее переоценивает, недооценивая в такой же степени других. Бывает порой грустно, а порой даже весело наблюдать, как некто пыжится, пытаясь соответствовать этому неестественному образу. Это напоминает покупку костюма, большего на несколько размеров, чем нужно, только для того, чтобы казаться в нем серьезнее и внушительнее, чем есть на самом деле. Ну а третий прекрасно осознает, что его бренное тело – лишь тень его истинного «Я».

Мозг и память

Многие путают свое воображение со своей памятью.

Генри Уилер Шоу

Мозг человека не есть ни местопребывание, ни седалище, ни производитель, ни орудие или орган, ни носитель или субстрат и т.д. мышления.

Р.Авенариус

Сильно преувеличенными оказались и приписываемые современным человеком функции головного мозга. Принято считать, что мозг не только принимает участие в процессе мышления и хранения информации, но и является непосредственным источником мышления и даже человеческого сознания.

«Наш анализ явлений и установленное нами отношение явлений физических, жизни и сознания позволяет нам совершенно определенно сказать, что явления сознания не могут быть функцией мозга, то есть функцией явлений физических и физико-химических – или явлений низшего порядка... Высшее не может быть функцией низшего» (П.Успенский, «Tertium Organum», гл. 14).

Несмотря на то, что человеческий мозг является действительно чрезвычайно сложной частью нервной системы человека и состоит из миллиардов клеток, он физически просто не в состоянии хранить огромную массу информации зрительного, слухового, чувственного и мыслительного характера. Кроме того, все клетки живого организма полностью обновляются несколько раз в течение человеческой жизни. Если бы огромное количество информации действительно содержалось в клетках мозга в виде упорядоченных цепочек химических соединений или любом другом абсолютно вещественном виде, то человек мог бы помнить в лучшем случае лишь то, что происходило с ним за последние несколько лет. Реально же эта цифра была бы даже в сотни раз меньшей!

«Память клеток или групп клеток погибает со смертью и нельзя сказать, что ее возможно восстановить как таковую. Тогда где же хранится Память?

Краткий ответ будет следующим: Память не является способностью, и не сохраняется; она не присуща сознанию как способность, и никакая память о прошедших событиях в индивидуальном сознании не сохраняется. Каждое событие является фактом настоящего во вселенной-сознании, в сознании Логоса; все, что происходит в его вселенной: прошлое настоящее и будущее – существует постоянно в его всеобъемлющем сознании, в его «Вечном Сейчас». От начала вселенной до ее конца, от ее рассвета до ее заката, все находится здесь, вездесущее, реальное. В этом океане идей СУЩЕСТВУЕТ все; мы, блуждая в этом океане, касаемся фрагментов его содержимого, и нашим ответом на это соприкосновение является наше знание; узнав, мы с большей легкостью вступаем в такое соприкосновение снова, и это повторение – когда отсутствует контакт внешней на данный момент оболочки с фрагментами, занимающими ее собственный план – является памятью. Все «воспоминания» воспроизводимы, потому что сознание Логоса вмещает возможности всех формирующих образы колебаний... Независимо оттого, память ли это о теперешней жизни, или о жизни давно минувшей, метод ее восстановления один и тот же. Не существует никакой иной памяти, кроме вездесущего сознания Логоса, в котором мы буквально живем, двигаемся и существуем; и наша память заключается лишь в соприкосновении с теми частями его сознания, которые мы раньше разделяли.

Отсюда, согласно Пифагору, все обучение является восстановлением в памяти, так как оно заключается в добывании из сознания Логоса и перенесении в обособленное «Я» того, что в нашем неотъемлемом единстве с ним вечно является нашим. На том плане, где единство побеждает обособленность, мы разделяем с ним его сознание нашей Вселенной; на низших планах, где единство заслоняется обособленностью, мы закрыты от него нашими неразвитыми оболочками. Нам мешает недостаточность их реактивности, так как мы можем познавать планы лишь через них. Поэтому мы не можем непосредственно улучшить нашу память; мы можем лишь улучшить нашу общую восприимчивость и способность к воспроизведению, делая наши тела более чувствительными, но при этом внимательно наблюдая за тем, чтобы не выйти за предел их гибкости» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 1, гл. 12, п. 4).

В 1921 году А.Бергсон в работе «Душа и тело. Ты и жизнь» приходит к выводу, что «Мозг – не что иное, как нечто вроде центральной телефонной станции: его роль сводится к выдаче сообщения или к выяснению его». Его умозаключения вскоре подтверждают опыты российского физиолога И.Павлова (1849-1936): «Большие полушария – орган животного организма, который специализирован на том, чтобы постоянно осуществлять все более совершенное уравновешение организма с внешней средой – орган для соответственного и непосредственного реагирования на различнейшие комбинации и колебания явлений внешнего мира, и в известной степени специальный орган для беспрерывного дальнейшего развития животного организма» («Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности животных»).

Таким образом, головной мозг является лишь подобием интерфейса – то есть устройства, сопрягающего две разные функциональные системы и переводящего сигналы, посылаемые одной из них в такие, которые способна воспринимать другая. Мозг – центр управления человеческим организмом, но, как и любой другой подобный центр, он не является источником генерируемых и передаваемых им команд. Источником таких команд есть исключительно «я» человека – внефизическая сущность индивидуума, проявляющая себя через сознание, мышление и разумное действие, а мозг лишь преобразует конкретные команды в электрические и химические сигналы, приводящие органы и системы организма в цепочку требуемых функциональных событий.

Так, даже один-единственный наш шаг требует от мозга огромного быстродействия, ведь к каждой отдельной мышце необходимо послать строго определенный сигнал и получить от нее в реальном времени соответствующий отклик. Если добавить сюда информацию от органов чувств (снова-таки с соответствующими обратными связями), то даже тогда получится очень неполная картина загрузки мощностей мозга.

Практически полную картину функций головного мозга человека можно получить, наблюдая его в состоянии сомнамбулизма или гипноза, когда человек может точно и беспрекословно выполнять некие действия, совершенно независящие от его сознания. Разумеется, что и память о действиях в таких состояниях у него будет совершенно отсутствовать.

На самом деле функция любого органа единого организма далеко не так однозначна и не может быть четко отделена от функций других органов. Их сложные взаимосвязи и формируют все, что касается жизнедеятельности человека, как биологического организма, и его проявленного в физическом мире «я».

Память, сознание, интеллект и мышление, о которых мы говорим в повседневной жизни – это лишь проявленные функции духа. Но проявленные – это не реализованные в полной мере, а лишь в той степени, в которой у человека произошло соединение материи и духа.

Разумеется, от состояния мозга многое зависит. Мозг, пораженный вследствие врожденной патологии, травмы или болезни, будет не в состоянии справиться в полном объеме с возлагаемыми на него задачами. Это может выразиться в расстройстве функций опорно-двигательного аппарата, речевых, слуховых и зрительных нарушениях, но совершенно не отразиться на интеллекте человека. «Сознание не может пострадать от расстройства мозга, но проявление его может очень пострадать и даже совсем исчезнуть из поля нашего наблюдения. Поэтому понятно, что расстройство в деятельности мозга влечет за собой ослабление или искажение, или далее полное исчезновение способностей сознания, проявляющихся в нашей сфере» (П.Успенский, «Tertium Organum», гл. 14).

Способность к запоминанию информации и эффективная возможность оперирования ею также не могут быть соотнесены между собой однозначно.

Эйнштейн, например, не отличался хорошей памятью, но он знал, где можно почерпнуть нужную информацию. А уж воспользоваться ею он умел, как никто другой. И наоборот – человек может обладать удивительными энциклопедическими знаниями, но вследствие своего неумения ими грамотно оперировать, будет иметь в голове настоящую «кашу» из фактов, терминов и сведений, неверных интерпретаций и ложных выводов.

Глупец, у которого большая память, исполнен мыслей и фактов;

но он не умеет делать выводов и заключений, – а в этом вся суть

Л.Вовенарг

Сознание представляет собой лишь малую часть истинной духовной природы человека, к тому же искаженной его физической природой, а также неукрощенными проявлениями астрального плана.

Внефизический мир и психика человека

Люди принимают тени, т.е. мир вещей, за истинное, тогда как истинный, реальный, действительный мир – это мир идей, который является подлинным источником происхождения видимых предметов.

Платон

Астральный мир является ближайшим к нашему видимому физическому миру, или миру проявленных форм. Он является своеобразным проводником, или посредником, между физическим и ментальным мирами и включает в себя проявления соответствующего плана – астральный «ореол» воплощенных монад, а также все астральные развоплощенные сущности. К последним относятся монады, сбросившие свои физические оболочки, а также монады, идущие на очередное воплощение, которые еще не успели обзавестись телом плоти.

Так как на воплощение идут в основном монады еще не вырвавшиеся из круга перерождений, то ближайший к нам невидимый мир оказывается наполненным несовершенными сущностями и отражениями человеческих страстей, желаний и эмоций. Эти пороговые явления на границе двух миров, обычно невидимые для человеческого глаза, в отдельных случаях могут неосознанно интерпретироваться мозгом в видимые образы, соответствующие своей истинной природе. В случае нарушения функций сознания человека (сильное потрясение, психическое расстройство, состояние алкогольного или наркотического опьянения, медитации, сна и т.п.) занавес, скрывающий от нашего взора явления невидимого мира, может слегка приоткрываться. То, что предстанет пред взором человека в такие мгновения, целиком зависит от степени совершенства его духа и, соответственно, соотношения долей подсознания и сверхсознания, составляющих его единое «я».

Известны случаи, когда люди, вынужденные длительное время находиться в подземных пещерах без малейшего освещения, через несколько дней начинали видеть удивительные вспышки, похожие на солнечные блики и светлые образы, напоминающие загадочные и туманные фигуры. Обычно их совершенно добросовестно принимают за чистые галлюцинации (от лат. hallucinatio – бред, видения) – порождения поврежденного рассудка. Однако если человек сохраняет спокойствие и гармонию духа, то ни о каком психическом расстройстве речи быть не может. В этом случае мозг человека прекращает интерпретировать зрительные и слуховые образы из-за отсутствия таковых и переключается на обработку информации более тонкого плана, обычно не воспринимаемого вследствие существенно меньшей своей интенсивности. Приблизительно таким же образом с наступлением темноты наши глаза начинают видеть на небе звезды, хотя они не появляются ниоткуда, а лишь проявляются на общем фоне темнеющего неба.

Дух после рождения человека еще довольно долгое время находится как бы между двумя мирами – видимым и невидимым. Сознание ребенка постепенно смещается из невидимых сфер во все более плотные. Образы, ощущения и переживания прежнего, невидимого мира уступают место новым. Человек словно пробуждается ото сна, погружаясь в мир другой реальности – на этот раз физической.

«Дети верят в фей, такие существа, конечно, есть, только мы, те, кто их может видеть и общаться с ними, называем их Духами Природы.

У многих маленьких детей есть так называемые невидимые друзья. Взрослые говорят об этом враждебно и цинично, чтобы заставить детей жить в реальном мире. А дети знают, что их друзья существуют.

Когда ребенок подрастает, взрослые смеются над их праздным воображением или сердятся. Родители, которые забыли свое детство, забыли, что также поступали их родители, могут даже побить ребенка за «ложь» или «сверхвоображение». Естественно, ребенок как бы гипнотизируется мыслью, что Духи Природы (или феи) не существуют, и, вырастая и обзаведясь своей семьей, он начинает наказывать своих детей за то, что они видят Духов Природы и играют с ними!

Мы хотим сказать совершенно определенно, что люди востока и ирландцы знают это гораздо лучше; Духи Природы существуют, не важно как они называются – феи или лепреконы – это совершенно неважно, они реальны, они делают добро, и Человек, который не верит их существованию, лишает себя большого удовольствия и замечательного источника информации, ибо Духи Природы помогают тем, кого они любят, и кто в них верит» (Л.Рампа, «Ты вечен»).

Несовершенный дух повзрослевшего человека, неосознанное восприятие которого смещено (в основном в сторону подсознательного) с помощью различных духовных практик либо вследствие сильного потрясения или болезни может привлечь к себе образы низшего астрального плана, которые мозг может интерпретировать в виде призраков, монстров, бесов, демонов – в зависимости от силы самого образа и воображения человека. Для совершенного духа, очистившегося от низших астральных явлений, страстей и отрицательных эмоций, нарушение функций сознания создает благоприятные условия для раскрытия возможностей сверхсознания. В приоткрывшихся картинах он увидит светлые и чистые образы, излучающие неземные любовь и доброту.

Веди божественную жизнь. Ты одержишь победу над материей и умом, одолеешь грех и зло

Свами Шивананда

Именно поэтому преждевременный прорыв человека в невидимый мир запредельных образов посредством магических и духовных практик без основательной очистки своих астральных и ментальных тел может привести к очень печальным последствиям – психическим травмам, эмоциональным потрясениям, нарушениям целостности мировосприятия, адекватности оценки происходящего и прочему.

По мере своего совершенствования «центр тяжести» личности постепенно смещается из грубых телесных форм материального мира в область невидимого, но все более ощутимого духа.

При этом в интересах самого человека совершенно недопустимы попытки оторвать свое осознаваемое «я» от реальности физического бытия. Ведь растение чтобы побыстрее выросло, нужно не выдергивать с земли, что приведет только к его гибели, а необходимо создать все условия для его естественного роста.

Также и человек – его корни должны быть в земле (он должен четко осознавать свое место в мире), стебель – над землей (работать для своего усовершенствования), а верхушка – тянуться вверх, к солнцу (то есть к Богу).

Кто пренебрегает своими физическими формами, кто считает их отвратительными и греховными, а свое нынешнее существование на земле – вынужденным и тягостным бременем, тот ничего не понял в своей текущей миссии, назначенной ему Всевышним, а его несогласие с важностью земной жизни – это несогласие, прежде всего, с Самим Господом.

Для сознания совершенного духом человека мир физический и мир невидимый – одинаково реальны в своем восприятии, однако на смену погружению в мелочность и суетность внешних форм приходит глубокое осознание их временности и как следствие – снисходительность к недостаткам окружающих людей. «Когда «Я» развило аспект Мудрости, оно одинаково смотрит на праведное и безнравственное, на святого и грешника, и вследствие этого одинаково готово помочь обоим, протянув сильные руки как одному, так и другому» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 2, гл. 3, п. 4). «Настоящий святой – это тот, кто не способен найти в мире грешника» (Ошо, «Философия переннис»).

Настоящий святой – это тот, кто не способен найти в мире грешника

Для человека, который вышел за пределы своего земного «я» и преобразил свою низшую астральную природу, открываются бескрайние глубины Вселенского Духа. Его дух может совершенно свободно перемещаться как в мире физическом, так и в мире духовном без малейшего ущерба для своей психики, т.к. рамки ее мировосприятия у него настолько широки, что в равной степени могут вместить явления обоих миров. А поскольку резкого перехода между ними для такого человека нет, то информация из ментального мира (информационного поля) доступна ему в полном объеме.

Эта удивительная и непонятная для заурядного разума целостность мировосприятия объясняет феноменальные факты предвидений и предсказаний, а также необыкновенной проницательности, когда человек получает точные сведения будто бы из воздуха. Однако речь здесь идет не о ясновидении, а, если можно так сказать – о «яснознании», когда информация, минуя зрительные и слуховые образы, предстает в виде готовых знаний.

Это равносильно тому, если бы человек имел возможность помнить не отдельные эпизоды или самые яркие моменты своего сна, а абсолютно все, в мельчайших подробностях. У подавляющего же большинства людей пробуждение ото сна напоминает такую же «чашу забвения», как и при рождении. Сведения из мира грез оказываются очень смутными и слишком эпизодичными для того, чтобы у человека могла сложиться некая единая и связная картина. Проснувшись, такой человек утверждает, что он либо ничего во сне не видел, либо видел нечто абсурдное и непонятное – обрывочность и крайняя скудность информации из внефизического мира как раз и создают иллюзию такой бессвязности.

Для неподготовленного человека диапазон мировосприятия существенно уже и часто ограничиваются лишь явлениями физического плана. Ускоренные духовные практики подобные черной и белой магии без предварительной очистки своих тонких тел (что выразилось в библейских запретах: Лев. 19:26, Втор. 18:10-11), психические заболевания, прием наркотических средств или алкоголя приводят не к расширению этого диапазона, а к смещению истинного «я» человека из мира физического в сторону мира астрального. Это значит, что доступ к явлениям тонкого плана (к тому же самого низшего), человек получает в ущерб адекватности восприятия физического мира (к потере реальности)!

Таким образом, человек не только утрачивает реальность восприятия окружающего мира, но и приобретает к тому же целый ворох низших астральных проявлений – от необузданных желаний до неукротимых эмоций и ярких, но далеко не всегда приятных образов. Взгляд человека может стать отрешенным и безучастным. Часто он не совсем понимает то, что происходит вокруг. Его внезапно может охватывать чувство невыразимого страха, теряется связность речи и образов, иногда проявляется агрессия, блокируется инстинкт самосохранения.

В таком состоянии, когда истинное «я» человека находится на границе двух миров, могут появляться непонятные голоса и образы, принимаемые им за ангельские или божественные. Он их на самом деле слышит и видит! Но информация в этом случае приходит к нему не из высшего (божественного) мира, как он ошибочно считает, выдавая желанное за действительное, а из низшего астрала, полного всякой бесплотной нечисти (см. Деяния 16:16-19).

Неподготовленная психика человека неспособна адекватно реагировать на поток информации, превышающий ее способность обработать, и может включить защитный механизм (так называемое вытеснение), при котором из сознания изгоняются неприятные переживания, эмоции и воспоминания.

При депрессии возникают очень похожие нарушения психики. Сознание человека в очень короткое время словно «выбивается» со своего нормального и устойчивого положения в сторону бессознательного. Если человек, занимающийся магическими или другими подобными практиками, оторвавшись от реальности чувствует себя неким сверхчеловеком, то при депрессии происходит противоположное – уровень его самооценки существенно снижается, вплоть до полного самоуничижения, подавленности и разрушительного пессимизма. В любом случае психика человека подвергается в равной степени превышающим ее возможности перегрузкам.

Очень часто для преодоления депрессии применяют антидепрессанты, транквилизаторы и седативные средства. Однако прием таких препаратов нельзя называть лечением, так как они не устраняют саму причину нервного расстройства, а лишь оказывают временное тормозящее действие на психику человека.

Ведь никому не придет в голову мысль называть кровоостанавливающий жгут или средства для анестезии лекарством. Лекарство – это то, что лечит, то есть возвращает организм в здоровое состояние, а не устраняет внешние проявления, симптомы. Если вследствие ранения идет кровь и ее потеря может оказывать угрозу жизни человека, то это кровотечение необходимо срочно остановить, а потом уже заниматься лечением. При сильных болевых ощущениях применяют болеутоляющие и наркотические препараты. Однако они лишь снижают уровень ощущений, а не устраняют причину боли, а потому лекарствами тоже не могут считаться!

Психотропные средства лишь на некоторое время могут помочь человеку избавиться от мучительных и неприятных чувств и эмоций. Но если депрессия продолжается дольше нескольких дней, то необходимо проводить коррекцию психики человека, т.е. вернуть его «я» в привычные и комфортные рамки, когда человек сможет адекватно оценить произошедшие события, повлекшие нервное расстройство, и не замыкаться от внешнего мира, а принимать самое активное участие в решении насущных проблем. За время приема психотропных препаратов психика человека может вернуться в свое привычное состояние, однако ни о каком лечебном эффекте этих медикаментов речи идти не может. Например, теплая одежда помогает нам пережить холодное время года без особых неприятных последствий, но было бы неправильным утверждать, что именно благодаря шубе и варежкам наступила весна и прилетели птицы.

Если психическое расстройство продолжается более трех дней, то могут появиться устойчивые формы потери ощущения реальности и «смещение» психики человека в более тонкие структуры мироустройства, к которым тот еще абсолютно не готов. В конце концов, окружающий мир физических форм может перестать быть для него реальностью, превратившись в нечто иллюзорное и недостойное внимания. Длительный прием психотропных препаратов ведет к самоуспокоению и уверенности, что болезненное состояние постепенно исчезает. Но происходит лишь поверхностная ретушь симптомов, что может привести к переходу депрессии в скрытые глубинные формы, которые могут проявляться совершенно неожиданным образом в целом «букете» разного рода заболеваний.

Психические рамки, в которых человек чувствует себя достаточно уверенно, вполне защищенным и способным к адекватной ответной реакции, назовем диапазоном психического комфорта личности.

Сильные эмоциональные и психические переживания угрожают не только «смещением» «я» человека в сторону бессознательных астральных форм, но и существенно сужают этот диапазон, что приводит к постоянному возврату сознания к нерешенной проблеме и к потере интереса к другим актуальным в обычной ситуации вопросам. Кроме того, сильные и длительные психические переживания влекут за собой разрушение тонкой гармонии между физическим телом человека и его духом (в значении полного комплекса тонких тел), вследствие чего возникают заболевания, еще больше ослабляющие эту столь важную гармонию.

Человек же, сознательно убегающий от мира, как источника зла, рискует превратиться в религиозного фанатика. Абсолютно не важно при этом какую религию он исповедует. Это может быть вообще не какая-то из существующих в мире религий, а нечто индивидуальное и ни на что не похожее. Главным здесь есть даже не предмет веры, а сама вера, как система взглядов. А если этот уход сопровождается к тому же идеей спасения мира на фоне глубокой уверенности в своей исключительной праведности, избранности и безусловной греховности остального человечества, то вполне реальный риск превращается в самый, что ни есть отвратительный фанатизм, который ничего кроме разрушения и ненависти принести не может.

Величайшие распри производят меньше преступлений, чем религиозный фанатизм

Вольтер

«Не думайте, что в вас одних заключено спасение человечества. В своем творении справедливый Бог создал равными друг другу все частички вселенной... Лежит ли Его дар в области материального, в области интеллекта, в области спиритуального, в конечном счете Бог одарил всех поровну. Поэтому не считайте себя единственными спасителями мира. Мы многому можем научить мир, но не меньшему нам самим предстоит научиться у других. Мы можем научить мир только тому, что он уже готов от нас принять» (Свами Вивекананда).

Однако возможна и другая крайность, когда человек всячески отвергает не только необходимость духовного роста, но и сам духовный мир как таковой, глядя на мир вокруг себя исключительно глазами бренного тела.

Однажды, когда пришел срок, сеятель бросил семена в плодородную почву. Некоторые из них взошли очень быстро, другие – немного медленнее, но были и такие, которые никак не хотели давать всходов.

Те, которые взошли, купались в каплях дождя и росы, тянулись к солнцу и радовались каждому дню. Конечно же, бывали и неприятности, когда некоторые из них повреждались непогодой или животными, однако их корни, имевшиеся в земле, снова давали ростки, восполняя с лихвой понесенные потери.

А зерна, которые навсегда остались в земле и не захотели давать всходов, были либо съедены подземными вредителями, либо попросту и бесславно сгнили, послужив удобрением для других.

Тот, кто отвергает необходимость совершенствования своего сознания, уподобляется этим последним семенам, получившим реальный шанс реализовать себя, но так и не выполнившим свое предназначение.

На этапе воплощения ментальное тело монады (собственно дух, основа «я», сознания, мышления и высших чувств), спускаясь в недра материи, облачается в астральное тело (которое послужит основой того, что принято называть душой, или сферой низших чувств, желаний и эмоций). Чем менее совершенна монада, тем сильнее последнее будет оказывать на нее свое влияние при воплощении.

Для истинно высокого духа подчинение астрального плана не составляет особого труда, что проявляется в умении владеть собой в любой, особенно критической ситуации, или, как верно говорят в народе – «не терять присутствия духа», а также в укрощении своей низшей природы.

Для низкого духа любого ранга речь идет не об укрощении своей астральной природы, а лишь о ее наиболее полном использовании в своих интересах.

Рождение и тонкие тела человека

Душа и тело – одно и тоже, ибо тело – порождение души.

Секст Эмпирик

Человек – встреча этих двух законов: необходимости и силы, пуруши и пракрити[116], рабства и свободы, земли и неба, тела и души, видимого и невидимого, плотного и тонкого. Человек – место встречи. В этом его слава, и в этом же – его несчастье.

Ошо, «Философия переннис»

Соединение астрального и ментального тел с физическим начинается в момент зачатия. Для астрального тела этот процесс в основном заканчивается к моменту родов, а для ментального – лишь – к 7-8 годам (а иногда и дольше). Столь длительная открытость ментальных сфер и их активное взаимодействие с физической природой человека обусловливает иногда возможность проявления удивительных способностей ребенка (вундеркинды), а также его интенсивного и всестороннего обучения. «Это как раз тот рубеж в жизни человека, когда завершается его ангельский безгрешный период и когда душа становится ответственной за все, что делает» (В.Сидоров, «Знаки Христа»).

Пяти-шестилетний ребенок знает иногда о Боге или о добре и зле такие

удивительные вещи и такой неожиданной глубины, что поневоле заключишь,

что этому младенцу даны природой какие-нибудь другие средства

приобретения знаний, не только нам известные, но которое мы, даже на

основании педагогики, должны бы были почти отвергнуть

Ф.Достоевский

«Психологи утверждают, что любого человека следует подлавливать до семилетнего возраста. До семилетнего возраста ребенок усваивает почти половину всего того, что он вообще выучит за всю свою жизнь. И эти пятьдесят процентов имеют наибольшее значение, поскольку они становятся основой. Он выучит еще много после этого, он создаст огромную структуру знаний, но вся эта структура будет покоиться на знании, усвоенном, когда он был ребенком. А в это время – до семи лет – у ребенка еще нет логики, нет аргументативности. Он доверяет, изучает; он верит. Он еще не может сомневаться, потому что он не знает, что существует – вера, и что существует – сомнение.

Когда ребенок рождается, у него еще нет ума, чтобы спорить, чтобы проверять. Он не знает, что такое спор, что такое доводы, аргументация, доказательства. Что бы вы ему ни говорили, для него это представляется истинным, а если вы это еще и повторяете, то ребенок совершенно загипнотизирован. Этим методом» (Ошо, «Пустая лодка»).

Земные родители актом зачатия дают начало процессу построения физического тела. ДНК – это подобие чертежа, по которому осуществляется это построение под управлением эфирной матрицы (эфирного тела, имеющего свои энергетические каналы и центры) монады. Между каждой живой клеткой (ее ДНК) и эфирным телом идет постоянный энергоинформационный обмен, т.е. каждый элементарный процесс воздействия эфирного тела имеет свою обратную связь. Эфирное тело практически в точности повторяет контуры физического. Для эффективного взаимодействия двух разнородных систем необходима определенная информационно-знаковая система (между людьми – речь; между человеком и компьютером – двоичный код, программа; между громкоговорителем и человеческим ухом – звуковые колебания и т.д.), являющаяся общей для них. Для эфирного и физического тел (а если быть точнее – для каждой живой клетки и ее эфирного двойника) таким общим «языком» общения являются излучения, близкие к электромагнитным. Они имеют общую природу и очень близки по своим параметрам, в первую очередь – частотным. Это означает, что отдельные элементы как физического, так и эфирного (!) тел для связи между собой (для взаимодействия) генерируют похожие излучения, существенно отличающиеся лишь по своей мощности (излучения эфирных двойников живых клеток существенно слабее, нежели излучения самих клеток).

Такие излучения имеют физическую природу и поэтому могут быть зафиксированы специальными приборами по методу Кирлиан либо с помощью лазера по методу российских ученых П.Гаряева и Г.Тертышного.

Люди, которые достигли состояния святости, имеют настолько высокую энергетику, что излучение их эфирного тела может даже вызывать свечение окружающего их воздуха (такую же природу имеют и нимбы святых). Подобное произошло и с Иисусом во время Его Преображения (Мат. 17:1-2, Мар. 9:2-3, Лук. 9:28).

Интересно, что даже при повреждении (или удалении) части живого организма его эфирное тело не утрачивает свою целостность и продолжает генерировать излучения в прежнем объеме. Это значит, что отсутствующий на физическом уровне орган (или часть органа) живого организма может присутствовать на эфирном плане. Современные методы съемки позволяют зафиксировать его полные эфирные контуры, несмотря на то, что они менее интенсивны, нежели контуры здоровых и целых органов живого организма.

Весь комплекс излучений ДНК клеток организма составляет подобие его ореола и в одних источниках называется биополем, в других – аурой (от греч. aura – веяние). Это свечение живого организма может быть видимым для сверхчувствительного человека (экстрасенса, от лат. extra – сверх, вне и sensus – восприятие, чувство) или даже для обычного человека в некоторых исключительных случаях, когда его восприятие необыкновенно обостряется.

Тем не менее, биополе (аура) – это не сами тонкие тела человека (эфирное, астральное и ментальное), а лишь их проявление на физическом плане бытия. При правильной расшифровке биополя можно с успехом проводить диагностику функционирования отдельных органов, так как патологические процессы в них на тонком уровне в большинстве случаев возникают гораздо раньше, нежели на физическом. Однако несанкционированное и неграмотное вторжение человека в область сверхтонкого энергоинформационного обмена может порой оказаться фатальным не только для обследуемого, но и для самого исследователя.

Так, один из смелых опытов в области волновой генетики ученых П.Гаряева и Г.Тертышного чуть было не закончился трагически. Первый, можно сказать, отделался легким испугом, но зато второй десять дней был на грани жизни и смерти с температурой тела под 40 градусов. Он пил одну лишь воду и… молился! Вот уж воистину: «Только молитвою и постом…» (Мат. 17:21, Мар. 9:29)!

Биополе человека (т.е. весь комплекс излучений организма) может вступать во взаимодействие с эфирным телом другого человека, а значит и с его физическим телом. Но, так как эти излучаемые живыми организмами поля маломощны и действуют лишь на небольших расстояниях (у большинства людей примерно до 0.5 метра, у людей с более сильным полем – до 1.0-1.5 метров), то сколь заметное воздействие они могут оказать лишь на тех, кто долгое время находится в зоне действие этого биополя. Чаще всего такими людьми являются самые ближайшие родственники – дети, родители и супруги.

Подобными взаимными воздействиями биополей объясняется, например, тот факт, что супруги, которые долгое время прожили вместе, становятся даже внешне похожими друг на друга, хотя ни о каком наследственном механизме на уровне прямой передачи информации ДНК (как между родителями и детьми) речи и быть не может. Обмен информацией подобного рода между телами супругов осуществляется исключительно на волновом уровне.

Неосознанно человек чувствует на себе влияние поля другого человека и пытается покинуть зону его действия, особенно если их биополя резко диссонируют друг с другом.

Такую зону действия биополя человека психологи называют интимной зоной (до 0.5 метра), выделяя в ней еще и подзону радиусом 0.15 метра – сверхинтимную.

Если же человек обладает очень сильным и гармоничным биополем (аурой), то он может очень благотворно воздействовать на других людей, по сути даже «реставрируя» их поврежденное биополе. В этом случае происходит нечто похожее на перепрограммирование эфирных информационных структур человека-реципиента. Особенно сильное воздействие на них могут оказывать непосредственные прикосновения рук человека, осуществляющего такое лечение (лечение «возложением рук»)[117].

В случае того злополучного эксперимента в области волновой генетики, чуть было не ставшего трагическим для Г.Тертышного, произошло резкое (ударное, взрывное) перепрограммирование его жизненно важных информационных структур с помощью лазерной установки, усилившей во много крат естественные излучения живого организма. Кроме того, ученые «вслепую» передали в этом эксперименте биологическому материалу только часть комплексной информации, сопутствующей любому живому организму, а именно – информацию исключительно физического плана, да и то, вполне возможно, не во всем необходимом диапазоне.

Однако экспериментаторы не учли, что человек – это не только физическое тело (вместе с эфирным), но и целый комплекс невидимых невооруженным глазом тонких тел.

«Перепрограммирование» только эфирных информационных структур человека без существенной коррекции его астрально-ментальной сферы (которая, по сути, и приводит к искажению эфирного тела, а значит и к проблемам физического плана) может привести к очень быстрому возврату к прежнему болезненному состоянию и ухудшению самочувствия.

Именно о необходимости коррекции астрально-ментальной сферы (области души-духа) говорил Иисус человеку, исцеленному возле купальни в субботу: «вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Иоанн 5:6-14), а также женщине, уличенной в прелюбодеянии (Иоанн 8:3-11). Ведь грех – это действие даже не столько физического, сколько духовного плана, потому что любое действие сначала происходит на ментальном (мысли) и астральном (желаний, чувств) уровнях. А раз так, то и коррекцию своей личности необходимо начинать именно с этих уровней бытия.

Если у тебя не будет дурных мыслей, не будет и дурных поступков

Конфуций

Если осознание человеком вреда от своего будущего дурного поступка будет превышать то сомнительное удовольствие, которое он от него может получить, то такие желания и мысли могут исчезнуть сами по себе.

Задачи земной жизни

Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобой законом.

Марк Аврелий

Не умершего следует вам оплакивать, а рождающегося для тяжкой борьбы с тяготами жизни.

Еврипид

Дух, уравновесивший свою карму, в дальнейших воплощениях больше не нуждается (уровень святых). Но он, дабы еще более возвыситься в космической Иерархии может добровольно принимать земные формы для решения различных задач, в том числе для помощи другим духам (в этом случае говорят, что он берет на себя карму рода, общины, человечества), а также в качестве духовного лидера, Учителя.

«Человеческая личность непередаваемо сложная структура, которую ни одной науке никогда не придется формализовать. Её можно исследовать только по принципу чёрного ящика, чем, собственно и занимается психология. И со стороны природы, которая во всём стремится к предельной рациональности, было бы безумием создавать такую сложную структуру только на короткий человеческий век.

И она живёт, совершая виток за витком: космос – воплощение, космос – воплощение, космос – воплощение...

Я думаю – неправы те, кто говорит, что достигнув совершенства, душа больше не воплощается. Не согласен, потому как совершенства нет, есть только совершенствование. А значит, душа человека воплощается до тех пор, пока существует нынешний виток бытия вселенной» (Д.Назин, «О душе»).

Когда монада только достигает уровня человека, перед ней ставится задача преобразования своей животной природы (так как она обладает пока еще лишь кармой животного) в природу божественную и освободиться от бремени кармы и, соответственно, колеса перерождений. «Человек ищет свободу. Он рвется к богам и божественному» (Л.Шестов).

Человек – это промежуточное звено между животным и Богом

Монада, когда-то созданная Господом и водворенная в глубины материи (материализация духа), пройдя долгий путь эволюции (одухотворение материи), должна вернуться к отеческому лону, обогащенная неоценимым опытом:

– «Душа и Форма, спускаясь на Землю, облачаются в земное одеяние» – говорится в основополагающем кабалистическом трактате испанско-еврейского мыслителя Моисея Леонского (1240-1305) «Зогар» (Книга сияния)[118];

– «Человек, – утверждала А.Безант, – это существо духовное, которое воплощено для того, чтобы собирать в нижнем мире опыт, справляться с ним и овладевать им. В итоге в будущем он должен занять свое место в творческих, царственных местах Вселенной»;

– «Каждое Существо должно завоевать себе право стать богоподобным через личный опыт» – гласит Тайная доктрина;

– «Все в мире растет, цветет и возвращается к своему корню. Возвращение к своему корню означает успокоение, согласное с природой. Согласное с природой означает вечное; поэтому разрушение тела не заключает в себе никакой опасности» – учит основатель даосизма Лао-Цзы.

Дух человека божествен, индивидуальность вечна.

Высшее счастье – трансформация человека в Бога.

Д.Бруно

Человек, как трехсоставное существо, обитает сразу в трех мирах – физическом, астральном и ментальном. Но между видимым и невидимым мирами существует огромное препятствие – сама материя, плоть. Бремя плоти настолько сильно, что, как говорят на Востоке, даже боги забывали иногда о своем божественном происхождении, облачаясь в свои несовершенные земные формы.

«Если исключить те страдания, которые мы получаем действием закона причин и следствий, как результат наших злых поступков в прошлом, то порождаемая в каждой жизни новая серия страданий есть именно результат забывчивости человека о своем божественном происхождении. Пребывание в материи имеет большую притягательную силу. Земная жизнь имеет много привлекательных сторон. Она создает иллюзию ценности земных благ и незыблемой прочности всех основ земного существования» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 2, гл. 7).

Монада при схождении во плоть «будет развивать свое сознание, беря с каждого плана определенную часть его материи, окружая себя этой материей и выстраивая из нее оболочку, благодаря которой она сможет вступить в контакт с этим планом, постепенно выстраивая из этой оболочки материи тело, способное функционировать как выражение себя на своем собственном плане, получать и передавать ему колебания этого плана и получать и передавать свои колебания этому уровню. Окружая себя материей каждого последующего плана, она отрезает часть своего сознания, ту часть, которая является слишком утонченной, чтобы принимать или вызывать соответствующие колебания материи. Она имеет в себе семь типичных колебательных степеней – каждая из которых способна производить неограниченное число подколебаний своего собственного типа – и они друг за другом перекрываются, в то время как она облачает себя в оболочку за оболочкой более грубой материи» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 1, гл. 2, п. 2).

Это состояние освобождения памяти человека от груза прошлых воплощений Платон называл «чашей забвения». «Люди не могли бы жить, если бы боги не дали бы им дара забвения» – утверждал и древнегреческий поэт-драматург Еврипид (ок. 480 до н.э. – 406 до н.э.).

Некоторые могут возразить: «Зачем тогда воплощаться, если я все равно не помню перед кем и в какой мере виноват? Как я могу отработать свою карму, если я не знаю, кому в прошлых жизнях причинил зло?»

Представим себе, что когда-то в прошлом Вы с кем-то поступили нечестно по малодушию, или же соблазнившись на некую выгоду для себя. Прошли многие годы, и Вы существенно изменились, выросли морально и окрепли духовно. Однажды Вы сталкиваетесь с тем человеком из прошлого, которое не хочется вспоминать. Будет ли Вам приятно общение с этим человеком, или же Вы будете чувствовать себя очень и очень неловко, не зная, куда глаза девать со стыда?

А если тогда имел место не просто неблаговидный поступок, а настоящее преступление – кража, подлость, предательство, убийство, неоказание помощи, вследствие чего погиб доверявший Вам человек и многое другое, чего и в книгах не придумаешь? Поможет ли Вам такое знание преодолеть кармический узел или же создаст дополнительные трудности в виде разного рода комплексов вины, угрызений совести и неподдельного стыда?

Вы думаете, что этого ничего не было и Вы чисты пред миром и людьми как младенец? Тогда зачем же Вы здесь, во плоти? Зачем, как не для отработки всех прежних кармических долгов и связей? Вполне возможно, что ничего из вышеприведенного Вы и не совершали, но уверяю Вас – Ваши поступки в прошлом были не более привлекательными. Безгрешным, кроме Великих Учителей, на нашей планете делать нечего. Но означает ли это, что пораженные своей испорченной природой, мы должны утратить веру, опустить руки и отчаяться? Нет, нет, и еще раз – нет!

Именно для того, чтобы человек не чувствовал себя крайне неловко перед другими и получает перед воплощением эту «чашу забвения». Цель одна – не унизить человека или упрекнуть его в неблаговидном поступке, а дать шанс исправить ситуацию, отработать или искупить свой грех.

Только тогда, когда для дальнейшего духовного роста человека будет необходимо дать информацию о некоторых моментах его предыдущей жизни, это будет, несомненно, сделано. Но такие знания могут быть даны лишь при очень высоком уровне духа – когда человек без ущерба для себя и своих окружающих сможет ими воспользоваться.

«Только тогда, когда раскрывается нам внутренний слух для тихого голоса духа, может развернуться перед нами весь свиток прошлого, ибо только один дух обладает истинной памятью, и он один может осветить ее лучами темноту низшей преходящей природы человека, с которой он связан воедино» (А.Безант, «Загадки жизни и как теософия отвечает на них»).

Необходимо помнить, что очередное воплощение – ни в коем случае не наказание! Развоплощенный дух сам желает подвергнуть себя соответствующим испытаниям, дабы получить возможность стать хоть немного выше в бесконечной лестнице духовной иерархии.

«Каждый человек в этой жизни рождается для того, чтобы, преодолевая земные соблазны и несчастья, развивать и совершенствовать свою душу, свой дух. У каждого есть главное испытание в жизни, то, на что его постоянно будут испытывать, его слабое место» (С.Лазарев, «Диагностика кармы. Система полевой саморегуляции»).

Учитывая его карму и личностные качества, выбираются конкретные время и место воплощения. А именно таким образом, чтобы жизненная ситуация (или ситуации) с максимальным эффектом для всех людей, связанных в земной жизни с воплощаемым духом, способствовала испытаниям их персональных качеств по отношению друг с другом.

Таким образом, каждый из людей, с кем мы связаны семейными узами, дружескими отношениями, взаимными симпатиями или те, кто встречается на нашем пути в судьбообразующие моменты или просто в важных жизненных ситуациях – почти наверняка не являются посторонними и совершенно случайными.

Наши дети очень часто оказываются душами (духами), стоящими гораздо выше нас в иерархии духа и поэтому наши претензии в правах на них более чем необоснованны. Эти души вверяются нам лишь на время, на тот короткий промежуток, пока они сами не могут обходиться без посторонней помощи. Наша святая обязанность перед Всевышним – помочь им подняться и окрепнуть (как однажды помогли и нам), а после – благословить в самостоятельный путь для выполнения индивидуальной задачи. Никаких прав на обладание судьбами этих душ никто нам никогда не передавал.

«Не забывайте, что самые важные встречи человека – это его встречи с детьми. Обращайте больше внимания на них – мы никогда не можем знать, кого мы встречаем в ребенке.

Ребенок – это не тиран, который завладевает всею твоею жизнью. Не идол, для которого ты отрежешь себя от всего мира и весь мир от себя, чтобы создать замкнутую, тесную ячейку семьи, связанной одними личными интересами: любовью к «своим». Ребенок – это новая связь любви со всем миром, со всей Вселенной. Это раскрепощенная любовь матери и отца, у которых будет расти не «наш», «свой» ребенок, но душа, данная на хранение.

Не забывайте, что дети, родившиеся у вас, – не только плоды плоти и крови, принадлежащие вам. Но это те драгоценные чаши, которые Жизнь дала вам на хранение, улучшение и развитие в них творческого огня. Не прилепляйтесь к ним, как улитка к раковине. Всегда думайте, что в вашем доме им пожить и погостить суждено какое-то время, чтобы созреть к собственной жизни.

Дети не только цветы земли. Они еще и дары ваши всей Вселенной. Через них вы или помогаете возвышаться человечеству, или остаетесь инертной массой, тем месивом, из которого, как из перегнившего леса, лишь через тысячи лет родятся уголь и алмаз» (К.Антарова).

Наши дети – это не что иное, как целые миры и Вселенные, которые творит каждый из нас, это отражения наших собственных достоинств и недостатков, это уникальная возможность проявить себя сотворцом Бога, используя в качестве орудия труда Любовь и Мудрость, либо Его противника и разрушителя, вооружившись амбициями и претензиями, ненавистью и раздражительностью.

Итак, дух, воплощаясь, становится душой и человеком. Он входит в мир с чистой памятью, свободной для дальнейшего восприятия и обучения. Никакие былые воспоминания не отягощают его существование и не отравляют ему жизнь угрызениями совести и осознанием своего былого величия или же наоборот – полного ничтожества, никакие устаревшие догмы и аксиомы не довлеют над его существом.

Иисус Христос говорил: «истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном и кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает» (Мат. 18:3-5).

Детские непосредственность, чистота и восприятие мира – вот пропуск духа в нашу земную жизнь. Да, у ребенка пока еще нет опыта и положения в обществе, но зато у него есть интуиция и совесть, у него есть задатки, соответствующие уровню его духа и огромное желание познания и роста. В его лексиконе сначала появляются слова «почему?», «как?», «где?», «зачем?». Запреты появляются намного позже: «нельзя», «невозможно», «непостижимо», «неудобно» и «так не принято».

У маленьких детей действительно есть чему поучиться. Ведь они любят своих родителей не за то, что те им дали возможность родиться, и уж точно не за их социальное положение в обществе, служебное положение или уровень финансовой прибыли. Младенец одинаково любит своего отца, будь тот актером или инженером, бизнесменом или безработным. Он одинаково любит свою мать, будь та звездой эстрады или медсестрой, светской дамой или простой домохозяйкой. Маленькие дети любят их потому, что просто не могут не любить, как солнце светит потому, что не может не светить. Дарить любовь для них – это так же естественно, как дышать и есть.

Любить с оглядкой и условиями, требовать за нее награду, пытаясь сторговаться как можно выгоднее, или даже полностью разувериться в возможности существования чистой и искренней любви, искоса посматривая на окружающих с опаской и недоверием, а возможно и превратиться в циника, спрятавшегося за своей болезненной эгоцентрической философией – все это для них будет возможным лишь потом, после долгих лет нашего упорного «взрослого» воспитания и «промывания мозгов». После того, как под нашим постоянным давлением и «ярким» личным примером противопоставления себя окружающему миру, подначиваемым нашим уязвленным самолюбием, их врожденная система жизненных приоритетов начнет потихоньку трансформироваться и мутировать, превращаясь в нечто искусственное и противоестественное, вызывая у них лишь иногда слабый и неосознанный протест – авторитет родителей и мнение окружающего мира оказываются, как правило, сильнее первоначальных установок на бескорыстие и чистоту. Пройдет совсем немного времени и многие из них уже совсем избавятся от «блажи», «наивности» и «глупой» веры в людей, повторяя вслед за нами тезисы о «законе джунглей» и о волчьих законах в отношениях между людьми. Постепенно голос сердца в них заменяется соображениями престижности и довольно сомнительной «разумности», открытость – враждебностью, любовь – торговлей и совесть – соображениями личной выгоды. Так общество получает в свои ряды нового полноценного члена, совсем не подозревая о том, насколько оно само больно и извращено.

Гете не сомневался в истинности теории реинкарнации. Его искренне радовала мысль, что при возвращении на землю он будет совершенно свободен от своих прежних воспоминаний, а значит и непосильного бремени памяти прошлого, но в то же время внесознательный неоценимый опыт предыдущих воплощений будет сопутствовать ему во всех грядущих начинаниях.

Дух самостоятельно выбирает весь комплекс тех или иных испытаний, исходя из того, какие его качества нуждаются в отработке и усовершенствовании. «Важно понимать, что эволюция индивидуального «Я» является Самоизбранной активностью. Мы существуем потому, что Пожелали Жить; «больше ничто к этому не вынуждает»» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 1, гл. 2, п. 2). Переоценка своих возможностей или отказ от миссии полностью или частично для его роста ничего не дают, однако он сможет в будущем снова воспользоваться таким шансом. Конечно же, дух может вообще отказаться от воплощения, но внутреннее стремление к развитию, присущее всем монадам без исключения, в конце концов, приведут его к мысли о необходимости такого шага.

Бытует широко распространенное мнение, что родителей не выбирают. Этим тезисом очень часто мы пытаемся оправдать свое бессилие что-либо изменить, наши провалы и успехи окружающих, или заставить детей подчиниться родительской воле.

На самом же деле это опять-таки не более чем наше заблуждение. Как раз именно дети (то есть духи до инкарнации) выбирают семью для воплощения. Дети выбирают родителей и никак не наоборот!

Конечно, воплощаемый дух может несколько переоценить свои возможности, выбирая свою будущую семью – сказываются его несовершенство и горячность. Но правильное оценивание может придти к каждому духу лишь с опытом.

Родители могут существенно повлиять на уровень духа, воплощаемого в их ребенке, только заблаговременно изменив себя, свое мировосприятие. Дух Вашего ребенка всегда соответствует Вашему духу и приходит в мир, чтобы помимо решения своих задач помочь и Вам решить Ваши собственные задачи.

Благодарите Небеса за ниспосланного Вам ребенка. Он – не Ваша собственность,

но он – Ваша надежда и наказание, Ваш путь и соблазн, Ваш шанс и разочарование.

Каким ему быть – во многом зависит от Вас и Вашего воспитания

Помните, что, чересчур опекая своего ребенка либо недостаточно уделяя времени для его воспитания, Вы препятствуете и своему и его совершенствованию.

Вся наша земная жизнь – это сплошная череда испытаний и экзаменов. Любая ситуация или наше положение в мире, каждая мысль или соблазн могут оказаться испытанием, посланным свыше. Любой человек, будь то родственник, знакомый или просто случайный прохожий могут оказаться в роли нашего экзаменатора, а дурные мысли – тестом на нашу социальную и духовную зрелость.

Человек может всю жизнь прожить в ожидании свершения великих подвигов, внутренне чувствуя свою неповторимую миссию и особое место в Космической Иерархии Духа, сам того не ведая, что самое важное и бесценное он уже пропустил. Он ждал ситуации, когда мог бы спасти человечество от неминуемой гибели, он мечтал о лаврах победителя и триумфе героя – «Дайте же, ну дайте мне шанс стать благодетелем Вселенной, совершить нечто исключительное и достойное моего высокого звания, добровольно взваленного на свои плечи ради человечества!». А сам намедни преспокойно прошел мимо соседа, поднявшего руку на свою супругу («Сами разберутся в своих проблемах»), пнул ногой маленького котенка («Расплодилось, не пройти!»), нагрубил в автобусе, за то, что наступили ему на ногу («Унизили спасителя цивилизации»), отказался мыть вечером грязную посуду на том основании, что любимая футбольная команда не сможет обойтись без его поддержки во время телевизионной трансляции («Есть в жизни вещи и поважнее немытых тарелок»)…

На самом же деле, не так уж сложно совершить нечто масштабное, грандиозное, запоминающееся. Можно однажды придти на работу часа на два раньше положенного, но ведь гораздо сложнее ежедневно приходить вовремя! Можно с полной самоотдачей выгрести и вывезти из дома машину мусора, а потом с упоением вспоминать об этом, обрастая с каждым днем свежим и новым. Можно даже в едином порыве, призвав все свое мужество и силу, вывести из горящего автобуса пассажиров… Гораздо тяжелее ответственно и постоянно выполнять свои повседневные обязанности, которые, возможно, никто из ваших окружающих никогда и не оценит по достоинству.

Добродетель человека измеряется не необыкновенными подвигами, а его ежедневным усилием

Б.Паскаль

Французский ученый и психолог Г.Лебон (1841-1931) говорил, что в трудных обстоятельствах народ может спасти героизм, но только совокупность маленьких повседневных добродетелей определяет его истинное величие.

«В наше время нам не грозит смерть столь непосредственно (как в древности), но перед нами постоянно ставится вопрос: ты со Христом или против Него? Даже в самых мелких вещах: ты готов лгать? ты готов обманывать из трусости, ради выгоды?.. Если ты готов это делать, ты не ученик Христа. Ты готов забыть нужду другого человека, потому что она тебе невыгодна или требует от тебя усилий, которые ты не готов отдать? Ты не ученик Христа... Быть учеником Христа не значит все время совершать какие-то героические поступки; это значит изо дня в день героически совершать мелкие поступки; иметь мысли чистые, достойные той любви, которую Бог к тебе имеет; иметь правоту жизни, сколько это возможно, даже с опасностью, даже с риском; это значит не стыдиться своего звания христианина, быть готовым перед людьми сказать: «Да, я Христов; если вы хотите меня отвергнуть, отвергайте, но я не отойду от Христа для того только, чтобы остаться с вами». И это очень важно. Героические поступки нам даются редко, а ежедневный героизм не нужен. Много лет тому назад отец Сергий Булгаков написал статью «Героизм и подвижничество». Он говорил о том, что героизм – это момент, когда человек совершает один поступок, которым может кончиться его жизнь или который принесет ему победу; а подвижничество – это та форма жизни, при которой человек постоянно учится у Христа, как жить, постоянно проливает в свою душу свет Христов, постоянно стремится жить достойно своего человеческого звания и достойно Христа» (Митрополит Антоний Сурожский, «Быть христианином», гл. 1).

Обычно принято ассоциировать подвиг с выдающимся внешним проявлением – этот спас ребенка от огня, другой – пожертвовал своей жизнью ради товарищей, третий – увел падающий истребитель от жилого поселка. Это все так. Однако весь вопрос заключается даже не в самом произошедшем событии, а в том, что герой сумел преодолеть при этом в себе.

Так, пожарный, облаченный в специальный костюм и абсолютно уверенный в своих силах, используя свой огромный опыт, навыки и холодный расчет, спасает человека. Пусть это сложная и специфическая работа, но ведь это – его профессия. Именно этому его обучали и специально для таких случаев готовили.

Теперь возьмем случайного прохожего, который волей случая оказался у пожара и услышал призывы о помощи. У него есть лишь несколько секунд, чтобы оценить ситуацию и принять решение, но нет ни опыта, ни нужных знаний. Он прекрасно осознает, что может сам пострадать, но медлить нельзя – дорога каждая секунда, бросается в огонь и тоже спасает человека.

Итак, есть два одинаковых конечных результата – один человек спасает другого.

В первом случае – это, безусловно, героическая, но работа. Во втором случае – преодоление себя, своего страха, своего низшего «я», которое шепчет: «Это тебя не касается, есть те, кому за это платят. Пусть они этим и занимаются».

Настоящий подвиг тот, который не виден. В каждой критической или экстраординарной ситуации человек вынужден порою мгновенно решать вопросы, связанные именно с преодолением своей животной природы – страха, инстинкта самосохранения. Подвиг – это побуждение, толчок. Без этой внутренней борьбы, без возобладания Божественной природы над животными инстинктами нет, и не может быть подвига.

Подлинная отвага проявляется при исполнении долга

Арабская народная мудрость

***

Однажды к Учителю пришел ученик и спросил его:

– А возможно ли вообще постичь Великий Замысел Бога, создавшего Небо и Землю?

– Для этого вначале тебе необходимо понять свое место и предназначение в жизни, а для этого – познать глубину Любви и ненависти, Преданности и предательства, Надежды и разочарования, Веры и отрицания, Мудрости и глупости, Щедрости и алчности, Доброты и злобы; смотреть и научиться видеть Великую Гармонию Жизни в каждом камне и колоске, в каждой снежинке и капле воды, в каждой песчинке и цветке, в каждой улыбке и слезинке ребенка, в каждой ветке дерева и колючке растения; уметь слушать и слышать ее в дуновении ветра и пении птицы, в журчании ручья и шорохе листьев, в посапывании спящего ребенка и усталом постукивании ночного трамвая, направляющего в депо.

После этого ты должен научиться чувствовать – чувствовать присутствие Великой Тайны в каждой минуте Бытия, чувствовать Любовь и Единство всего живого на Земле, Радость и Боль каждого живого существа, участвующего в Величественном круговороте жизни, чувствовать в себе удивительный отзвук Вселенской Музыки – Музыки Сфер, чувствовать присутствие жизни в каждом атоме и самой далекой звезде, в каждом вдохе и выдохе, в каждом прикосновении к многочисленным проявлениям мира форм, в мимолетном взгляде прохожего и далекого-далекого незнакомца на другом краю земли, сидящего у моря и смотрящего на еле различимый вдали парус.

Когда все это увидено и услышано, прочувствовано и переосмыслено, научись действовать – дарить свою любовь всему, что дышит и растет, всему, что живет неторопливой жизнью бессознательных форм, и каждому творению вообще, каждой светлой мечте и стремлению; помогать своему ближнему, просто так, только потому, что он нуждается в чьей-то помощи; научись выполнять данное обещание, ведь это может для кого-то оказаться великой надеждой и мечтой; живи свободным и не посягай на свободу других, сдерживай раздражение и не стыдись своих слез сострадания или радости; всегда помни, что сильный не боится показаться слабым, не бойся показаться и смешным или неловким, глупым или наивным – ведь казаться таким – не значит быть им; научись довольствоваться малым, но стремиться к большему; не живи вчерашним днем – он умер, и лучшее, что ты можешь с ним сделать сегодня – это понять и осознать все его ошибки для того, чтобы исправить их завтра; живи настоящим с верой и радостью, смотри в будущее с верой и надеждой; научись отвечать на каждый взгляд улыбкой, на дерзость – добродушием, на проклятия – благословением, на ненависть – любовью; дари свою любовь всем, как всем светит солнце, не взирая на их доходы и национальность, образование и место в обществе, вероисповедание и пол – вот тогда ты перестанешь задавать такие бессмысленные вопросы и будешь лишь снисходительно улыбаться, услышав подобное и вспомнив, как когда-то давным-давно сам терзался, ища ответа...

Потому что ты сам станешь Богом...

***

Итак, ты все еще ждешь великих испытаний со стороны Небес? Безумный, ты так и не понял, что твои настоящие испытания – это добросовестное и ежедневное преодоление небольших препятствий, развязывание маленьких задач и решение неброских проблем. Игнорируя их значение в своей судьбе, ты пренебрегаешь Высшими Мудростью и Справедливостью.

На самом деле даже маленький голодный котенок может оказаться для тебя посланником Небес, с помощью которого проверяется твоя совесть, зрелость и готовность к следующим испытаниям.

Испытания и страдания

Добро и зло поражает человека не случайно. Небеса посылают нам счастье или страдания в соответствии с нашим поведением.

Конфуций

Ищи в страданиях их значения для твоего душевного роста, и уничтожится горесть страдания.

Л.Толстой

Конечно же, бывают в жизни человека испытания посерьезнее немытой посуды и бытового хамства. Крушение надежд, череда неудач, которая кажется нескончаемой и слишком несправедливой, болезнь и уход из жизни любимого человека – все это иногда может не только подорвать веру в разумное начало мироустройства, но и даже в свои далеко не беспредельные человеческие силы.

Однако, несмотря ни на что необходимо твердо помнить, что Провидение никогда не посылает испытания, которые человек не может выдержать: «Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1 Кор. 10:13).

«Как хороша старинная поговорка о том, что Бог посылает страдания тому, кого любит! Для того, кто верит в это, страдание не страдание, а благо» (Л.Толстой).

Поэтому «страдание является необходимым элементом в росте души и несет в себе перспективу этого роста. Если правильно посмотреть, то повсюду вокруг нас зреет добро, и ни в чем нет безнадежного зла» (А.Безант, «Исследование сознания», ч. 2, гл. 3, п. 2).

Что ж до несчастий, которыми наполнена Судьба –

Прими их так, как есть; терпи их и старайся,

Насколько есть в тебе искусства, изменять их свойства.

Пифагор

Все, что происходит с нами – это не фатум, злой рок, безысходность или незаслуженная кара практически святого человека. Это вполне закономерный процесс, в результате которого человек имеет свободную волю выбора своего дальнейшего пути развития. Свами Шивананда учил, что Бог справедлив и дает плоды в соответствии с кармой.

«Некоторые люди, принимающие доктрину Кармы, но не понимающие ее, становятся жестокими. «Если этот человек страдает, – говорят они, – следовательно, он заслужил это страдание. Зачем же помогать ему?» На это можно ответить: «Если этот человек имел возможность получить от вас помощь, следовательно, он заслуживает эту помощь, и если вы сознательно пропустили случай сделать ему добро, вы ответственны за это».

Мы всегда можем помочь нашему ближнему изменить направление его жизни.

Если мы не можем помочь ему материально (что иногда лучше для него), наши милосердные мысли и желания дадут ему нравственную опору, которая, хотя и не видима для нас, тем не менее, вполне реальна. Не следует никогда упускать из виду определение Добра и Зла: мы только тогда действительно помогаем нашему ближнему, когда помогаем эволюции его истинной Сущности – каковы бы не были видимости.

В общем выводе, Карма не мешает нам оказывать помощь нашим ближним настолько же, насколько она не мешает нам помогать себе самим» (Брахман Чаттерджи, «Сокровенная Религиозная Философия Индии»).

Человек, упорствуя в своем заблуждении и преувеличивая свою безгрешность, основанные на отвратительной гордыне, не имеющей абсолютно ничего общего со здоровой гордостью[119], обрекает себя на бесконечный, замкнутый круг похожих испытаний. Потому, что гордость – это проявление чести и достоинства, а гордыня – самовлюбленности и малодушия.

Гордость – это защита Божественного начала в человеке,

а гордыня – потакание началу дьявольскому

Человеческие законы гласят, что если кто-то не в состоянии нести сто килограммов, тому дают нести пятьдесят. Если же он не может нести и пятьдесят – предлагают тридцать, двадцать, десять… Законы духовные несколько отличаются: не хочешь нести десять – дадут двадцать, откажешься нести двадцать – взвалят все пятьдесят и т.д. В конце концов, человек просто будет вынужден понести свою немыслимую ношу! Не разумнее ли бы все делать своевременно?

Ребенок, постигая премудрости написания букв, чтения, математики и азы человеческих взаимоотношений, поглядывает на родителей, убеждаясь, что они здесь, рядом. Ему очень важно чувствовать их присутствие. Да, он действует сам (иначе как же он научится?), а разумные родители всегда готовы ему помочь, подсказать, поддержать... Но лишь тогда, когда тот применит для решения поставленной задачи весь свой опыт, вспомнит все, чему его учили.

Проходят годы и человек вырастает из тесных незримых форм своего духовного младенчества. Начинается (или продолжается) снова школа постижения истины, на этот раз – школа истины духа. Он понимает, что есть еще один отец – Отец всех отцов, Который, как и когда-то его земной отец всегда находится рядом и готов придти на помощь, подсказать и направить на путь истинный в самый последний миг, когда исчерпаны все собственные средства. Вот только нужно научиться видеть Его не глазами тела, а глазами сердца. И тогда все испытания в жизни – азы совершенствования в духе – уже не будут казаться чрезмерными, а задачи – неразрешимыми.

Если человек, идя вслепую, натыкается на стену и не может продолжать дальнейшее движение, то с его стороны было бы очень глупым упорствовать и пытаться пробить эту стену своей головой. Опыт человечества показывает, что в таких случаях крепость стены оказывается, как правило, существенно выше крепости человеческого лба, а результат такого неразумного упорства обычно предрешен заранее.

Несмотря на такие, казалось бы, очень понятные и даже где-то слишком простые принципы бытия, многие в своей жизни именно так неразумно и поступают, пытаясь пройти, пролезть, протиснуться там, где нет прохода. И это все у нас считается настойчивостью, упорством и целеустремленностью!

Вы хотите преодолеть реку и попасть на другую сторону? Тогда, во-первых, разумнее будет это сделать, если Вы будете плыть поперек нее, а не вдоль! Если же Вы так и не научились плавать, то разве не будет логичнее поискать лодку, мост, или брод? А может быть, для этого придется временно отложить попытку до тех пор, пока собственными руками не построите плот…

В любом случае необходимо совершить некое действие, отличное от того, которое планировали Вы. Нужно отказаться от очередной попытки, обреченной на провал, и попытаться найти другое, более приемлемое решение.

Что касается жизненных ситуаций, то подобным разумным действием может быть изменение своих взглядов и пересмотр убеждений. Таким образом, Вы сможете подойти к решению требуемой задачи с несколько иной стороны.

Если же Вы уже попали в, казалось бы, безвыходную ситуацию (в примере с рекой – Вас несет течение и Вы никак не можете выбраться из нее, так как слишком круты берега), то разумнее всего будет, возможно, немного подождать, пока решение насущного вопроса станет более реальным и лишь тогда снова повторить свою попытку. Как бы там ни было, но паника и отчаяние – это самые худшие советники в такой ситуации и могут только навредить, но никак не помочь.

Слишком много людей ломаются, даже не подозревая о том,

насколько близко к успеху они были в тот момент, когда упали духом

Т.Эдисон

Необходимо совершенно четко понять, что причина неудач, злоключений и проблем не где-то вне человека, а внутри каждого из нас. Зло – это не какое-то абстрактное понятие, не имеющее никакого отношения к нашему «я», а лишь проявление нашего личного несовершенства.

«Мы находимся под сильнейшим влиянием средневековой демонологии, и нам трудно понять, что общей идеи дьявола в Новом Завете нет. В нём есть идея зла, искупления, соблазна, идея демонов и их князя, идея нечистого духа; есть Сатана, искушавший Христа; но все эти идеи не связаны одна с другой; они аллегоричны и очень далеки от средневековой концепции дьявола» (П.Успенский, «Новая модель вселенной»).

«Величие мира, – писал Г.Гейне, – всегда находится в соответствии с величием духа, смотрящего на него. Добрый находит здесь на земле свой рай, злой имеет уже здесь свой ад».

«Ад и рай – в небесах», – утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:

Ад и рай – не круги во дворце мирозданья.

Ад и рай – это две половины души.

Омар Хайям

Добро и зло

И добро и зло тождественны.

Гераклит

Мы находим у различных людей одинаковое количество страстей, впрочем, по-разному поименованных, оцененных и тем самым разно направленных. Добро и зло отличаются друг от друга различной иерархией страстей и господством целей.

Ф.Ницше

«Помни: зло никогда тебя не коснется, пока страх, неверность и ложь не коснутся тебя. Злу несносна атмосфера чистоты, и оно бежит от нее. И только тогда, когда мелькнет тончайшая трещинка сомнений в твоем сердце, только тогда зло сможет приблизиться к тебе.

Надо носить в себе много зла, чтобы чужая воля могла им воспользоваться. Зло тащит за собой человека не потому, что окружает его извне, а только потому, что внутри сердца человека уже готов бурлящий кратер, куда зло только выливает свое масло, прибавляя силы его низменным страстям» (К.Антарова).

Тем не менее, «совершенство, чтобы быть вполне таковым, должно родиться из несовершенства. Нетленное должно вырасти из тленного, имея последнее своим носителем, основою и противоположением. Абсолютный Свет есть абсолютная Тьма и vise versa. В действительности же нет ни Света, ни Тьмы в обителях Истины. Добро и Зло близнецы, порождение Пространства и времени под владычеством Иллюзии. Разъедините их, отсеките одно от другого, и они оба умрут. Ни одно из них не может жить само по себе, per se, ибо каждое из них должно быть рождено и создано из другого для того, чтобы получить бытие, оба они должны быть познаны и оценены, прежде чем стать предметами умозрения, потому в уме смертного они должны быть разделены» (Е.Блаватская, «Тайная доктрина», т. 2, ч. 1).

Добро и зло – категории субъективные, т.е. такие, которые зависят от системы взглядов каждого человека. Что для одного – добро, то для другого – зло. И далеко не всегда критерием различения добра и зла могут быть наши ощущения. Спасительная пилюля может оказаться горькой и неприятной, зато «кайф» от наркотиков – прямой путь в могилу.

Очень часто неприятности служат нам отправной точкой для поиска новых возможностей, реализации скрытых резервов, раскрытия глубинных, ранее не ведомых способностей. Наверное, каждый может вспомнить примеры из своей личной жизни, когда некое событие, рассматривавшееся вначале, как неприятность, зло, в конце концов, приводило к вполне благоприятному финалу.

Благословенны препятствия, ими растем

Н.Рерих

Добро и зло – на самом деле, два полюса единого явления. Удаляясь от одного, Вы, таким образом, хотите того или нет, будете приближаться к другому.

Однако, если бегство от зла – это добродетель несведущего, то приближение к добру – вполне сознательный и ответственный выбор человека.

До Христа действовали заповеди плоти, данные Богом через Моисея. Добродетельным или праведным считался тот, кто выполнял определенные законы-запреты:

– «Удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого, ибо Я не оправдаю беззаконника» (Исх. 23:7);

– «Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла» (Иов 1:1, 8);

– «удаляющие себя от Тебя гибнут; Ты истребляешь всякого отступающего от Тебя» (Пс. 72:27);

– «Не будь мудрецом в глазах твоих; бойся Господа, и удаляйся от зла» (Пр. 3:7);

– «Мудрый боится и удаляется от зла» (Пр. 14:16);

– «проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа» (Иер. 17:5);

– «Возлюбленные! прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу» (1 Пет. 2:11).

Да и священника начали именовать «пастырем», т.е. пастухом. Если овцы слишком удаляются от стада, что может быть опасным из-за наличия вокруг диких животных, то пастух применяет кнут либо использует для этой цели специально выученную собаку. Убегая от кнута или зубов собаки, овцы двигаются в требуемом направлении.

Иисус пришел в мир тогда, когда человечество завершило эпоху погружения духа в материю и начался обратный процесс его восхождения к Своему Первоисточнику. Поведение же человека новой эпохи уже можно выразить не рядом запретов, а лишь одной-единственной фразой святого Августина: «Люби – и делай что хочешь»! Человеку с открытым сердцем запреты уже не нужны, его вперед ведет сердце, Любовь, Бог.

Для того чтобы в доме было чисто, не нужно бороться с мусором и грязью – необходимо просто взять веник, тряпку и навести порядок. Борьба с неприятным запахом безуспешна, пока Вы не устраните его причину. Да и тьму совершенно не нужно из себя пытаться изгнать – просто зажгите огонь сердца и она улетучится сама собой.

Человека, который знает свой путь и конечную цель, не нужно гнать с помощью кнута по этой дороге, его нужно звать и вести за собой!

Зло не рождается из самого себя,

а выделывается при неумелом обращении с добром

В.Ключевский

На жизненном пути каждого встречаются совершенно разные люди и ситуации. Пока человек будет рассматривать неприятности и удары судьбы исключительно в виде наказания свыше, в его жизни мало что изменится кардинально – она будет напоминать вязкое и мерзкое болото, сковывающее движения и мешающее продвигаться вперед.

«Многовековая дискуссия вокруг проблемы зла останется бесплодной до тех пор, пока мы не осознаем, что зло не является самостоятельной сущностью. Зло – это просто неправильное использование Закона Свободы. С проблемой зла удастся совладать только в той мере, в какой мы прекратим творить зло и начнем творить добро, ибо зло исчезает, едва мы перестаем ему потворствовать. Когда весь мир увидит правду и будет поступать праведно, тогда, но не прежде, человечество решит проблему зла» (Э.Холмс, «Наука Разума», гл. 6).

Опыт

Человек – это существо духовное, которое воплощено для того, чтобы собирать в нижнем мире опыт, справляться с ним и овладевать им. В итоге в будущем он должен занять свое место в творческих, царственных местах Вселенной.

К.Антарова

Опыт – учитель, слишком дорого берущий за свои уроки, но никто не учит лучше него.

Т.Карлейль

Существует известная русская пословица: «Умный учится на чужих ошибках, глупый – на своих». На самом же деле чужие ошибки практически ничему никого не могут научить! Человеку всегда кажется, что он-то как раз и не попадет в глупое или неприятное положение.

Ведь практически всем известно, что, уходя из дома, необходимо проверить, все ли краны закрыты, все ли бытовые приборы выключены и т.п. Многие, наверное, слышали, что один сосед залил другого, так как ушел из дома, а краны не закрыл. Вначале воды не было вследствие ряда причин. Дабы не пропустить момент ее подачи, он оставил кран открытым. Но кто-то позвонил, приехал, и ему нужно было удалиться в спешном порядке. Воду вскоре дали, но… Неприятно? Еще бы. Только еще неизвестно, кому больше – виновнику или пострадавшему.

Еще один классический пример – включенный забытый утюг. Особые темы для размышления – курение в постели в нетрезвом виде; игнорирование правил дорожного движения; юношеская бравада, граничащая с глупостью; участие в финансовых пирамидах и аферах, обещающих необыкновенно быстрое обогащение; неумелое использование электрических приборов… Это далеко не полный список тех опасностей, что поджидают нас на каждом шагу. Есть ли такие, кто ни разу не поддался пресловутому «авось пронесет!» или попросту никогда в жизни не забывали выполнить элементарные действия для предотвращения возможных последствий? «С нами такого случиться не может – это фраза номер один в списке знаменитых последних слов» (Д.Кросби).

Мы говорим, что глуп тот, кто не умеет вовремя остановиться, играя на деньги в азартные игры. Но многие ли из нас, попадая в такую ситуацию, действительно не теряют при этом головы? Ведь кажется, что еще чуть-чуть, совсем немного, и не только отыграешься, но еще и выиграешь целую кучу денег. Но «фортуна» как раз именно в этот момент от Вас отворачивается окончательно! И Вы уже ругаете и казните себя, на чем свет стоит.

Глупый еще не раз попадет в такое положение, умный – сделает соответствующие выводы и сможет в следующий раз противостоять заманчивым соблазнам, и лишь мудрый сможет вовремя остановиться, заранее просчитав все свои возможные шансы выигрыша или проигрыша.

Чужие ошибки могут научить кого-то лишь тогда, когда человек пропускает их через свое сознание, мысленно проигрывает похожую ситуацию по отношению к себе, делает для себя соответствующие выводы. Но можно ли в этом случае говорить о «чужих ошибках», когда Вы, пусть всего лишь мысленно, но сами пережили подобное?

Умный человек из любой ситуации может почерпнуть для себя нечто полезное. Даже из самой неприятной и глупой истории он сделает для себя выводы – как, по крайней мере, снова не вляпаться в такое.

Во все времена мудрые люди говорили о необходимости извлекать ценный опыт из любой ситуации:

– «Никто тебе не друг, никто тебе не враг, но каждый человек тебе Учитель» (Древняя индийская поговорка);

– «Учиться дозволено и у врага» (Овидий);

– «на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают» (Мат. 23:2-3);

– «Природа так обо всем позаботилась, что повсюду ты находишь чему учиться» (Леонардо да Винчи);

– «Учитель, воспитай ученика, чтобы было у кого учиться» (Леонардо да Винчи);

– «Каждый человек меня в чем-то превосходит, и в этом смысле мне есть чему у него поучиться» (Р.Эмерсон);

– «У заблуждения можно порой научиться большему, чем у правоты» (Г.Лонгфелло);

– «Учиться и жить есть одно и то же» (Н.Пирогов);

– «Кто соединен с Богом, тот не может бояться Бога. Бог не может сделать зло самому себе» (Л.Толстой);

– «Пессимист видит трудность в каждой возможности, а оптимист – возможность в каждой трудности» (У.Черчилль).

Грехи и добродетели

Небо негодует на нас за наши грехи, а мир – за наши добродетели.

М.Сафир

Тяжело бывает человеку знать про свои грехи, но и зато большая радость чувствовать, что освобождаешься от них. Не было бы ночи, мы не радовались бы свету солнца. Не было бы греха, не знал бы человек радости праведности.

Л.Толстой

Человек, приходя в мир с целым комплексом нерешенных личных проблем и персональных недостатков, часто погружается в настоящий вихрь эмоций, переживаний, действий и поступков, далеких от своего истинного предназначения. Он слишком акцентирует внимание на своем питании, одежде, условиях проживания, престижности торговой марки и общественном мнении. Эта вечная погоня за мнимым образом и желанием «быть на уровне» отвлекает его от решения самых простых и незамысловатых, но от того не менее важных задач собственного совершенствования.

Иисус об этом говорил так: «... Не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царствия Божия, и это всё приложится вам» (Лук. 12:29-31).

Формула Иисуса очень проста – работайте над собой, над своими недостатками, любите и дарите свет своего сердца, ищите пути к Совершенству, Истине, Разуму и Справедливости. Вы можете работать учителем или инженером, врачом или продавцом, священником или музыкантом, ученым или просто быть рабочим – у кого к чему лежит душа, но главная ваша задача – движение к совершенству, избавление от собственных недостатков.

Недостатки человека совсем не зависят от его положения в обществе или должности на предприятии. Можно быть честным и порядочным кузнецом, учителем, чиновником, руководителем, бизнесменом или актером. Разные положения людей в социальной иерархии – это всего лишь разные возможности. Нечистый на руку человек будет подвержен пагубному пристрастию независимо от своего ранга и социального статуса. Тот, кто считает допустимым украсть у своего ближнего сотню или тысячу, не преминет воспользоваться своим криминальным даром, когда ему подвернется возможность присвоить миллион или миллиард. Конечно же, тот, кто не мог украсть тысячу, но соблазнился на миллион, не становится от этого честнее. Просто у каждого человека имеется свой «порог» порядочности и честности. У кого-то он больше, у кого-то – меньше, но лишь у действительно порядочного и честного человека этот порог превышает все царства земные.

Вспомните, как Сатана искушал Иисуса в пустыне: «диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое. Иисус сказал ему в ответ: отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» (Лук. 4:5-8).

Конечно же, пример Иисуса – это идеал, к которому необходимо стремиться. Практически все люди в той или иной степени подвержены пагубным страстям и разрушительным соблазнам, но нужно осознавать, что проблема человека находится не где-то вне нас, а является частью нашего собственного существа. Не нужно говорить, что, мол, «Я-то сам по себе очень даже хороший, но вот негодяй и подлец бес (дьявол, сатана) меня попутал. Я не виноват, это все он – проклятый служитель тьмы!».

Однако, как говорил Л.Толстой, грешить – дело человеческое, а оправдывать грехи – дело дьявольское.

Намного полезнее для самого же человека будет признать собственную ошибку, слабость, греховность, чем перекладывать вину на другого, пусть даже самого темного и злобного персонажа религиозных страшилок.

Когда ты один, думай о своих грехах, когда в обществе – забывай чужие

Китайская пословица

Гораздо сложнее человеку переступить через свою часто непомерную гордыню и покаяться: «Да, я виноват, не устоял, не удержался, поддался соблазну. Простите меня, люди добрые, я обязательно постараюсь исправиться, чтобы снова завоевать ваше доверие и признание…»

Но часто под личину добродетели рядятся наши слабости и та же пресловутая гордыня.

Один пытается убедить окружающих о своей честности, но не ворует лишь из-за страха наказания. Однако, если никто никогда не сможет узнать о его нечестности, то… На самом же деле честен лишь тот, кто ведет себя подобающим образом независимо от того, следят за ним или нет. «… Честный и мыслит о честном, и твердо стоит во всем, что честно» (Ис. 32:8).

Другой твердит о некой чести и достоинстве, а сам, промотав целое состояние и будучи в долгах, как шелках, «с честью» уходит из жизни, совершив «благородное» самоубийство, оставив без средств к существованию свою семью. И такую смерть он называет «искуплением»?! На самом же деле к первоначальным многочисленным грехам он добавляет еще, как минимум, – грех самоубийства, грех потакания своей гордыне и грех неисправления того зла, которое он причинил окружающим.

Третий говорит о щедрости, но если и дает какую-то мелочь кому-то, то лишь от избытка или для того, чтобы возвыситься в своих собственных глазах или глазах окружающих. Вспомните новозаветный эпизод с бедной вдовой и ее пожертвованием в сокровищницу храма (Мар. 12:41-44, Лук. 21:1-3). Подумайте, для чего вы жертвуете частью своих доходов – для того, чтобы действительно помочь страждущему (но тогда не ждите от него благодарности), или же для того, чтобы об этом узнали окружающие?

«Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне» (Мат. 6:1-4).

Воспитание и наказание

Недостаточно, чтобы воспитание только не портило нас, – нужно, чтобы оно изменяло нас к лучшему.

М.Монтень

Порок не остается безнаказанным, так как быть порочным – это уже наказание.

А.Боэций

У каждого из нас, земных людей, довольно качеств, нуждающихся в улучшении и исправлении. Собственно для этой цели и предназначена наша жизнь во плоти.

Но когда мы берем на себя проблемы других людей, мы не только не оставляем времени для исправления своих кармических долгов, но и создаем новые проблемы для себя и для того, чьи проблемы добровольно взваливаем на свои плечи.

Могут последовать бурные возражения: «Так что же теперь – никому нельзя и помочь?» В том-то все и дело, что помочь – не только можно, но даже нужно. А вот взваливать на себя все проблемы другого человека – вот это уже преступление против воли Небес.

Если человеку посылаются испытания, то для того ли, чтобы его унизить, наказать? Нет. Преодолевая некие препятствия и проходя соответствующие испытания, человек совершенствуется, накапливает бесценный опыт для дальнейшей самостоятельной жизни. Лишая же человека возможности проявить себя в определенной ситуации, вы подвергаете его реальному риску более серьезных испытаний.

Это значит, что вместо небольшой задачки, которую вы успешно решили за него, этому человеку будет предложена более сложная. Так кому же хорошо от такой «помощи»? Кроме того, вполне возможно, он будет теперь отныне надеяться, что и дальнейшие его проблемы вы так же возьмете на себя и даже не захочет думать о том, чтобы хотя бы попытаться решить их самостоятельно.

Иногда родители, чрезмерно опекая свои возлюбленные чада, ограждают их от всякого рода трудностей и самостоятельного пути. Стоит ли удивляться потом, что те, в кого было вложено столько сил и средств, вырастают неблагодарными и неспособными к самостоятельной жизни? Так же и дикие животные, выросшие в неволе и лишенные опыта добычи пищи и защиты от врагов, никогда уже не смогут жить со своими дикими собратьями в естественных условиях.

Воспитание имеет целью сделать человека самостоятельным существом, то есть существом со свободной волей

Г.Гегель

Наказание ребенка – это неотъемлемая часть воспитания, подготовка маленького гражданина Вселенной к самостоятельной и осмысленной жизни. Тем не менее, необходимо помнить, что наказание – это не истязание или месть. Наказание необходимо как отражение Великого Закона Воздаяния, действующего в мире. Ребенок должен с первых дней своей жизни впитать в себя, в свое сознание понимание ответственности за свои поступки и их влияние на свою судьбу и судьбы окружающих.

Наказанием может быть лишение неких приятных моментов (сладкое, просмотр любимой передачи, откладывание покупки велосипеда и пр.), но никак не лишение гуляния на свежем воздухе или полезных фруктов, угрозы более раннего укладывания спать, т.е. все, что укрепляет иммунитет и здоровье ребенка. Часто откровенный и серьезный разговор с ребенком (если тот уже может воспринимать ваши поучения) является для маленького человека доводом более весомым, нежели ремень и угол.

Правда, бывают случаи, когда и «ремнетерапия» вполне обоснована и оправдана. Библия учит, что «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Пр. 13:24). Наказание в случае действительной необходимости – это не только право воспитателя (отца, матери, опекуна), но и его прямая обязанность!

В любом случае в воспитании ребенка (да и человека вообще) самое главное – соблюсти баланс вины и наказания, достижений и поощрения.

Незаслуженное или чрезмерное наказание может привести к совершенно непредсказуемому результату – от полного неприятия ситуации и закрытия ребенка до страха и агрессии. Если же наказания за запрещенное действие не последовало, либо было очень мягким, то ребенок понимает, что в данном случае он поступил правильно или почти правильно и в дальнейшем имеет полное основание действовать так же.

Маленький человек еще не освоил в совершенстве искусство лукавства, обмана и двойной психологии (одна – для себя, другая – для других), поэтому чаще всего правильно оценивает ситуацию: если не было запрета, то, стало быть – можно, а раз наказали за то, что было можно делать – то поступили несправедливо. Даже если наказание при этом будет вполне безобидным!

Все люди рождаются честными, а потом всю жизнь учится лгать

Однако когда ребенок будет четко осознавать, что своим действием он нарушил очень важный запрет (закон), то даже очень серьезное наказание воспримет как нечто должное и обязательное, хотя и крайне неприятное для себя. В этом случае у ребенка не будет никаких оснований для того, чтобы обижаться на воспитателя.

Итак, потакание дурным поступкам развращает, жестокость и чрезмерная суровость – озлобляет или подавляет. Труднее всего тому, кто имеет какое-либо отношение к воспитанию детей (по своей сути, любого возраста – от младенцев до стариков) соблюсти разумный и очень тонкий баланс между двумя крайностями и пройти по очень узкой тропе справедливости и правды. Да, это довольно сложно сделать, но как знать – быть может для кого-то это и есть главная задачи в жизни, экзамен на духовную (без какого-либо намека на внешнюю сторону религиозности) зрелость, или просто тест на готовность к более серьезным испытаниям.

Уход

Каждый вдох – вход смерти, каждый выдох – уход жизни.

Плиний Старший

Смерть есть не финальная, но оборотная сторона жизни.

Авессалом Подводный

Итак, земной путь человека из младенчества через детство, отрочество, юность, молодость, зрелость и старость приближается к своему финалу. Что это – безысходность и нелепость или закономерность и справедливость? Многие, так и не осознав цели своего пути, цепляются во что бы ни стало за лишний год, день, час жизни. Человек, зачем тебе этот час, если ты не знаешь, как его использовать во благо?

Всех людей без исключения можно разделить на две большие группы.

Человек из первой, узнав, что ему предстоит через короткий промежуток времени (скажем, неделю) уйти из жизни, постарается вспомнить всех, перед кем когда-либо провинился, кому что-либо должен, кого когда-либо вольно или невольно обидел для того, чтобы покаяться и попросить прощение, дабы уйти в мир иной с легким сердцем и чистой душой.

Человек же со второй группы, узнав то же самое, бросится, вероятнее всего, во все тяжкие: гулять так гулять – семь бед, один ответ. Раз осталось так мало, то нужно взять от жизни все, что можно. Можно занять крупную сумму – ведь все равно отдавать придется другим (но ведь это уже мелочи), можно кого-то ради развлечения оскорбить, унизить, ограбить, причинить боль… Ответ все равно один и наплевать, что скажут другие, чем вспомнят на похоронах. А Бог… Не видел, не встречал, не верю. Смерть – конец, дальше – небытие, тьма. Терять нечего…

Третьей категории, представители которой абсолютно равнодушны к такой вести, просто нет и быть не может. Не может человек спокойно и бесстрастно ходить до последнего своего часа на скучную работу, смотреть по привычке вечером телевизор, зная, что завтра для него уже никогда не наступит, что утром миллионы людей снова отправятся кто на учебу, кто на службу и никто из них даже не будет подозревать, какую утрату накануне понесла Вселенная.

Подумайте, к какой из этих категорий относитесь Вы.

Если к первой, то в Вашей душе больше божественного начала, чем животного. И наоборот.

«Когда ты явился на свет, ты плакал, а кругом все радовались; сделай же так, чтобы, когда ты будешь покидать свет, все плакали, а ты один улыбался» – гласит старинная индийская поговорка.

Почему же люди плачут, когда умирает близкий родственник, друг, знакомый? Кого или что на самом деле они оплакивают? Того, кто ушел? Но ведь, если Вы верите в милость и великодушие Божии, то по Вашим представлениям душа его будет вечно пребывать в раю! Если же Вы не верите в Бога вообще и со смертью тела для Вас все заканчивается, кроме «долгой памяти», то смерть – это естественный выход ото всех земных проблем, тревог, боли, несчастий. Ведь не зря говорят о некоторых: «Отмучился, сердешный…»

Однажды Насреддин шел мимо кладбища, где происходили похороны какого-то человека. Родственники и друзья его были безутешны, а плач и стенания – громки и неподдельны. Насреддин подошел к ним и сказал, что они плачут, видимо потому, что покойный был очень нехорошим человеком и поэтому душа его попадет на вечные мучения в ад.

– Нет, – сказали возмущенные родственники, – покойный был прекрасным и очень достойным человеком: любящим мужем, заботливым отцом, верным другом и преданным слугой Аллаха. Он обязательно попадет в рай!

– Тогда, к чему ваши слезы? – ответил мудрец.

На самом деле, мы оплакиваем не того, кто ушел из жизни, а лишь наши отношения к нему. Ведь у него осталась супруга (остался супруг), дети, друзья, коллеги. Все вместе они составляли единую семью, коллектив, где каждый играл свою незаменимую роль, непохожую на роль другого. Каждый в этом маленьком мире был связан невидимыми нитями с остальными. И вот часть этих связей рушится, восстановить былую целостность абсолютно невозможно, каждый из этого маленького мира должен изменить свое сознание, образ деятельности, мысли, действия – кто больше, кто меньше, но это неизбежно и обязательно…

Когда человек заканчивает свою земной путь, его бессмертная душа попадает совсем в иной мир, где царят Любовь и Справедливость. В том мире нет ни физической боли, ни безутешного горя. Совершенно естественным было бы для человека стремление уйти из этой жизни, чтобы раз и навсегда покончить с последствиями земного существования, но для этого ему свыше дано препятствие – инстинкт самосохранения.

Для человека, который вел праведную жизнь (независимо от его религиозных предпочтений) уход с земного плана бытия, как правило, является процессом коротким и безболезненным. Конечно, если речь идет не об особой миссии (Иисус, апостолы Петр, Павел, Матфей и др. священномученики). Многие святые уходят из этой жизни во сне (о них говорят: «Уснул и не проснулся»), предварительно омывшись, одев чистые одежды и помолясь.

Естественная смерть безболезненна и сопровождается скорее удовольствием, чем страданием

Платон

Для большинства же людей уход сопровождается более или менее длительным периодом болезни, соответствующим карме человека и степени его личного осознания. Все наши обиды за зло, причиненное нам, и все зло, причиненное нами другим людям (грехи), как в зеркале отражаются в этих последних часах, днях или месяцах. Дух человека, отягощенный кармическими связями, оказывается слишком привязанным к месту своего исправления и искупления, чтобы свободно покинуть свое тело.

Если же человек не только вел неправедный образ жизни, но и добровольно сотрудничал с силами зла, четко осознавая все это, то его уход, как правило, сопровождается длительными, мучительными и чрезвычайно болезненными процессами. Очень часто добровольное желание этого человека уйти из жизни без боли не имеет ни малейшего успеха – зло, причиненное им за свою жизнь, выражается через невыносимые и длительные страдания.

«Вскоре после смерти (обыкновенно спустя около трех дней) эфирный двойник в свою очередь покидается, как второй труп. Этот второй труп, лишенный жизни, носится поблизости от физического трупа. Он рассеивается по мере того, как последний разлагается. Увидеть эфирный двойник не трудно, так как нервного возбуждения, вызванного страхом, иногда достаточно, чтобы усилить восприимчивость и сделать эфирные формы видимыми.

Но если тело подвергается сожжению, по обычаю индусскому, эфирный двойник выделяется немедленно» (Брахман Чаттерджи, «Сокровенная Религиозная Философия Индии»).

Так же, как и при рождении человека, для духа, постепенно освобождающегося от уз плоти, оказываются на какое-то время открытыми сразу оба мира – видимый и невидимый.

Для очень светлого человека астральные образы, сопутствующие уходу, тоже являются светлыми и чистыми. Некоторые люди, присутствовавшие при таких моментах, свидетельствуют о том, каким умиротворенным и благостным бывает лицо человека, который наблюдает явившихся за ним духов. Он сам часто говорит о тех, кого видит рядом с собой, однако наше материалистическое воспитание списывает все это на предсмертный бред и необратимые процессы, происходящие в умирающем мозгу. Якобы они способствуют странным и непонятным галлюцинациям. Но, в том-то все и дело, что человек это действительно видит!

Тот же, кто добровольно служил в своей земной жизни демоническим, злым силам, всегда бывает окружен и соответствующими уровню его духа темными и низкими сущностями, которые сопровождают процесс освобождения духа и могут принимать очень неприглядный и отталкивающий вид, вызывая у того, кто их наблюдает страх, ужас, панику.

Пройдя астральные уровни (для каждого духа они предстают в своем неповторимом виде), дух попадает в мир, совершенно непохожий на тот, который он только что покинул, и очень часто бывает ошеломлен, удивлен, восхищен и дезориентирован. Ему необходимо определенное время для того, чтобы адаптироваться к новым условиям. Это похоже на процесс пробуждения человека ото сна, когда он еще не вполне осознает то, где сейчас находится.

Данте это описывал так: «Я был в небесах, озаренных светом, от Него исходящим, и видел там Совершенство. У того, кто возвращается, нет ни мастерства, ни знания: когда свет приближается к объекту своей жажды, ум ошеломлен, потому что он никогда не сможет проследить путь света. Священное царство, которое хранит моя память, я буду воспевать до конца своих дней».

Страшный Суд

Мы отмаливаем грехи и пороки, предоставляя решать Всевышнему, что может значить и то, и другое.

Дж.Аддисон

В человеке есть свой суд – совесть. Дорожить надо только ее оценкой.

Л.Толстой

Закончив свой земной путь в конкретном воплощении и окончательно освободившись от влияния и бремени плоти, душа (дух) действительно попадает на некий «суд». Монотеистические религии (христианство, ислам, иудаизм) говорят о «Страшном[120] Суде», на котором должны быть определены судьбы грешников и праведников:

– «Все мы предстанем на суд Христов» (Рим. 14:10);

– «… человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9:27);

– «… терпите, пока Аллах не рассудит нас. Ведь Он – лучший из судей!» (Коран, 7:85);

– «Аллах вершит суд, и нет задерживающего Его суд, а он быстр в расчете!» (Коран, 13:41);

– «… я жажду, чтобы Он простил мне мое прегрешение в день суда» (Коран, 26:82).

В религиях Востока тема посмертного суда также присутствует в том или ином виде:

– индуизм: «Благословенный Господь сказал: … Я расскажу тебе сейчас о Своих божественных проявлениях, но только о самых важных, о лучший из Куру, ибо нет конца Моим проявлениям. Я – Высший Дух, пребывающий в сердце каждого существа; Я – начало, середина и конец всех существ… из судий Я – Яма, бог смерти» (Бхагавад-Гита, 10:1-29);

– зороастризм: «Бессмертные Святые в тебе, о Митра, видят Существ Судью, Владыку» (Авеста, Гимн Солнцу, 92). Митра – Бог Солнца. Его сопровождает Рашну – божество порядка и справедливости; во время посмертного суда над душой он держит в руках весы, на которых взвешиваются благие мысли, слова и дела усопшего.

На этом суде принимается решение о дальнейшей участи духа (души). Если карма еще не уравновешена, рассматриваются возможности ее последующего воплощения на Земле. Однако новое воплощение духа необходимо не для наказания и мучений, а лишь для его полного очищения и роста.

Рай и ад

Ад скрыт за наслаждениями, а рай за трудами и бедствиями.

Мухаммед

Не бойся Бога – бойся самого себя. Ты сам творец своих благ и причина своих бедствий. Ад и рай находятся в твоей собственной душе.

П.Марешаль

Истинно чистый дух пребывает в высших сферах бытия, где царят Свет, Любовь, Радость. Это и есть то, что многие называют «раем».

Чем несовершеннее дух, тем более низкие уровни во всеобщей иерархии духа он может занимать. На самый низший его уровень божественные Свет и Любовь практически не проникают, как не проникают лучи солнца сквозь черные и плотные грозовые тучи, или сквозь огромную толщу воды в океане. На самом его дне обитают самые низшие духи пробуждающейся способности различения добра и зла, а также некоторые высшие духи, затемнившие свою природу злобой, ненавистью, необузданностью страстей... Дух, желая подняться, но не будучи в состоянии постоянно находиться в высших сферах бытия, действительно испытывает нравственные (не физические – через котлы с кипящей смолой и раскаленные сковородки) мучения, как испытывает их человек, будучи не в состоянии воссоединиться с объектом своего обожания и страсти. Этот уровень бытия соответствует «аду».

Если рай не в тебе самом, то ты никогда не войдешь в него

Ангелус Силезиус

Наша прекрасная голубая планета занимает промежуточное положение между «раем» и «адом», служит неким подобием «чистилища» или местом искупления грехов и избавления душ (духов) от несовершенства[121]. В любом случае жизнь в физическом теле является абсолютно добровольной для любого духа. В этом как раз и заключается Высшая Справедливость и Свобода каждого. Тем не менее, дух может очень долгое время добровольно находиться на каком-либо уровне, однако желание роста и совершенствования, в конце концов, берет верх и он просит рассмотреть возможность своего очередного воплощения.

О том, что освобожденные души попадают в некий лучший мир утверждают все, кто хотя бы одной ногой побывали «там» во время клинической смерти (см. Р.Моуди, «Жизнь после жизни»). Интересно, что те, кто хоть чуть-чуть прикоснулся к «тому миру», описывают его как высшую Радость, высшее Блаженство, высшую Любовь. Там нет ненависти, злобы, боли, зависти – только Любовь и Свет. А ведь опрос проводился не только и даже не столько среди праведников, но чаще всего – среди обычных людей, которые имели при жизни свои недостатки, порою очень серьезные.

Многие из них видели, как плачут родственники над их бездыханным телом, но им не хотелось возвращаться – настолько прекрасно и незабываемо это ощущение. Все они по какой-либо причине все же возвратились в тело – либо еще не закончен их земной путь (ведь они не просто выполняют миссию сами, но еще являются важным звеном в миссиях других людей) и еще не время переходить в мир Света и Любви, либо слишком многое еще предстоит им сделать, но уже совершенно в ином качестве. Прошедшие через подобное – это уже не те люди, которыми они были до состояния клинической смерти. Они уже не боятся человеческой смерти и стремятся успеть сделать максимум того, что могут. Даже взгляд их меняется, потому что им приоткрылась завеса жизни и смерти, великая тайна, именуемая «Судьба». Они твердо знают, что смерти не существует, как не существует посмертных адских, невыносимых и вечных мучений. Только Любовь и Свет…

***

Итак, дух человека бессмертен, умирает всего лишь тело плоти. Через смерть, равно как и через рождение, проходили все. Это непреложный закон материального мира. Однако главный вопрос заключается не в том, умрет человек вообще или нет, а в том, как именно он проживет эту земную жизнь, которая дарована ему Господом, насколько приблизится к Нему в своей чистоте.

Неизбежно только одно – смерть, всего остального можно избежать.

Во временном пространстве, которое отделяет рождение от смерти, нет

ничего предопределенного: все можно изменить и можно даже прекратить

войну и жить в мире, если желать этого как следует – очень сильно и долго

А.Камю

Даже если человек от Него удалится, то Бог даст ему еще шанс. И еще, и еще… Ведь именно так поступает мудрый отец со своим чадом.

Вы же не будете спорить, что Господь мудр? Как бы Вы сами поступили со своим ребенком, если бы тот не решил жизненно важную задачу? Дали бы ему еще шанс?

В том-то все и дело, что Господь – высшая Мудрость, высшая Любовь и высшая Справедливость. Время в Его власти. Если Вы опаздываете, Он подождет, ибо у Него в запасе – Вечность. Лев Толстой говорил: «Совсем отречься от себя – значит сделаться Богом; жить только для себя – значит сделаться совсем скотом. Жизнь человеческая есть все большее и большее удаление от скотской жизни и приближение к жизни божеской».

Наш путь – это путь к святости. Святыми за одну земную жизнь стать чрезвычайно трудно. Да никто от нас этого и не требует. Наша судьба – это не фатум или рок, предопределенный раз и навсегда. Если бы это было именно так, то это было бы высочайшей несправедливостью, нонсенсом, бессмыслицей, не оставляющей в общей структуре мироздания ни малейшего места тому, кого человек называет Абсолютом, Творцом, Господом, Богом. На самом же деле – каждый наш сегодняшний шаг и поступок определяет то, какими нам суждено быть завтра. Мы и только мы сами строим его своими мыслью, осознанием, раскаянием и прощением. Мы можем вырваться из замкнутого круга однообразных испытаний, избежать многих неприятностей и страданий в будущем лишь приняв их с благодарностью как должное и исправив направление своего дальнейшего движения.

И хотя каждому дадут еще не один шанс, используйте как можно эффективнее каждую минуту своей жизни, чтобы снова и снова не повторять досадных ошибок и не «пробуксовывать» на месте, наблюдая, как другие постепенно идут вверх. Помните, что хорошие мысли и дела продвигают нас вперед, плохие – резко отбрасывают назад. Это и не удивительно – карабкаться вверх гораздо тяжелее, чем катиться вниз.

Однажды, когда Сократ шел со своим учеником, им повстречалась женщина легкого поведения. Она узнала почтенного мудреца и, дабы того уколоть, сказала:

– Ты учил его очень долго, но если я только поманю его пальцем, он пойдет со мной, а не с тобой.

– Разумеется, – ответил ей мудрец, – ведь я тяну его вверх, а ты предлагаешь ему падать вниз.

ПРОТИВОРЕЧИТ ЛИ ТЕОРИЯ

РЕИНКАРНАЦИИ ХРИСТИАНСТВУ?

Моя главная задача – доказать, что есть одна вечная и универсальная философия, которую можно обнаружить во всех странах и культурах, у пророков упанишад и у Будды, Платона и Плотина... Это дух, который связывает континенты и объединяет века, который может спасти нас от бессмысленной нынешней ситуации.

С.Радхакришнан

Я могу найти идеи реинкарнации в Библии, и вы, вчитавшись, сможете узнать о них

Эдгар Кейси

Эрнест Ренан, размышляя об истоках древних иудейских представлений о причинах периодических массовых наказаний Господом всего народа, приходит к неожиданному выводу: «Если бы Израиль обладал так называемой спиритуалистической доктриной, которая делит человека на две части, на тело и душу, и считает совершенно естественным, что душа продолжает жить в то время, как тело истлевает, то для такого приступа гнева, энергического протеста не было бы ни почвы, ни оснований. Но такое учение, вышедшее из греческой философии, не согласовалось с традициями еврейской мысли. В древних еврейских книгах нет и следа воздаяний и кар в будущей жизни. Пока существовала идея солидарности племени, естественно было не думать о строгом воздаянии каждому по его заслугам. Тем хуже для благочестивого человека, если он попал в эпоху нечестия; наравне со всеми другими ему придется подвергнуться общественным бедствиям как результатам общего нечестия. Это учение, завещанное мудрецами школы патриархов, ежедневно встречалось с непримиримыми противоречиями» (Э.Ренан, «Жизнь Иисуса», гл. 4).

Так, в одной из древнейших поэтических книг Святого Писания – книге «Иова» – три друга праведника Иова: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин (Иов 2:11), в разной степени придерживавшихся догматов учения иудейских патриархов, пытаются объяснить ему причину его страданий (Иов 4:1-25:6). Их речи слышит молодой Елиуй. Он не соглашается с их объяснениями и делает вывод, что «Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду» (Иов 32:9). Елиуй имеет значительно более высокое представление о величии и справедливости Бога, нежели друзья Иова (Иов 32:1-37:24). Он говорит, что если человек правильно понимает причину своих страданий, то Господь может дать ему еще не один шанс: «Бог умилосердится над ним и скажет [Ангелу-наставнику человека]: освободи его от могилы; Я нашел умилостивление. Тогда тело его сделается свежее, нежели в молодости; он возвратится к дням юности своей... Он будет смотреть на людей и говорить: грешил я и превращал правду, и не воздано мне; Он освободил душу мою от могилы, и жизнь моя видит свет. Вот, все это делает Бог два-три раза с человеком, чтобы отвести душу его от могилы и просветить его светом живых» (Иов 33:24-25, 27-30). Нечего ответить Иову на мудрые слова молодого человека... Но даже Елиуй изрядно грешит догматизмом и самоуверенностью, о чем Сам Господь не преминул заметить Иову (Иов 38:2).

Христианство же, как учение, возникшее в среде людей, на которых оказывали влияние более ранние философские воззрения о жизни и смерти, сущности бытия, природе человека и множественности существования не могло не почерпнуть от них элементы этих воззрений.

То тут, то там в новозаветных текстах (Мат. 11:14, 14:2, 19:29, Мар. 6:15, 10:29-30, Лук. 9:8, 18:29-30, Иоанн 1:21, 2 Кор. 5:1-6) проскальзывают упоминания об этом. Например, евангелист Марк влагает в уста Иисуса следующие слова: «истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной» (Мар. 10:29-30).

Сторонники метемпсихоза в этой фразе усматривают намек на последующие неоднократные воплощения души. Противники же этой теории утверждают, что Иисус под домами, братьями и сестрами подразумевал единую христианскую семью. В ней «человек, оставивший малую семью (если она осталась в язычестве), обретает семью всемирную – семью христиан, где каждый ребенок – твой сын, каждая женщина – твоя сестра, каждая старица – твоя мать, каждый христианский дом – твой» (А.Кураев, «Раннее христианство. Евангельская мистерия»). Обе версии имеют право на равноправное существование, так как совершенно не противоречат друг другу, а лишь выражают различные точки зрения.

Часто в доказательство однократности земной жизни приводят цитату из Библии: «И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение» (Евр. 9:27-28).

Замечу, что слово «однажды» в Писании употребляется не только в значении «однократно» (единственный раз) (Исх. 30:10, Лев. 16:34, Нав. 6:2), но и в значениях «когда-то» (Быт. 31:10, 40:5, Исх. 3:1, Иов 39:35, Пс. 88:36, Лук. 1:8), «в последний раз» (Быт. 18:32), и даже – «впервые» (Иов 33:14).

Поэтому слова «однажды умереть» можно воспринимать не только как свидетельство о жизни без надежды на повторный шанс, но и как элементарную констатацию неизбежности физической смерти человеческого тела в будущем.

Многие, наверное, помнят слова Иисуса: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мат. 5:48). Но кто задумывался о том, что они действительно означают?

Человек – существо очень несовершенное и слабое, подверженное болезням, страстям, соблазнам. Может ли быть совершенной человеческая плоть: беззащитная в детстве, неудержимая в молодости, дряхлеющая в старости? Плоть, приносящая человеку страдания боли? Ведь и Христос испытывал невероятную боль и мучения, когда Его осудили на смерть.

Значит, в вышеприведенных словах подразумевается совершенство не плоти, но духа. А как можно назвать совершенный дух, не имеющий ни малейшего изъяна, недостатка или признака греховности? Святым? Богом?

Много ли за обозримую историю человечества было истинных святых, которые стали совершенными, достигнув высшего уровня духовности, уровня Бога-Отца (см. Мат. 5:48)? Можно ли вообще за одну-единственную человеческую жизнь подняться от «червя» до Бога? Неужели Иисус не знал, что это невозможно? Или Он хотел дать понять, что НИКТО из людей НИКОГДА не сможет стать Богом? В чем же тогда смысл чрезвычайно красивого но, к сожалению, бесполезного призыва? Неужели эта Его фраза – всего лишь пустые и ничего не значащие праздные слова?

«Давайте вчитаемся в вопросы и ответы, даваемые Иисусом и Его учениками в Евангелиях. Однажды Иисус спрашивает своих учеников: «за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?» (Мат. 16:13). Вы встречали кого-нибудь, кто бы спрашивал: «Кто я?» Люди знают, кто они, и они не спрашивают, что другие думают о них. Чтобы задать такой вопрос, надо верить в реинкарнацию. Послушайте, что отвечают ученики: «Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков» (Мат. 16:14). Как могут считать кем-то, того, кто давно умер, если не верят в реинкарнацию?» (О.М.Айванхов, «Космические законы морали»).

Еще пример. Как-то Иисус, «проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» (Иоанн 9:1-2).

Совершенно очевидно, что ученики Иисуса допускали возможность того, что этот человек был либо наказан за грехи своих родителей (но тогда возникал вопрос о несправедливости Бога), либо был грешен еще до своего рождения. Но ведь греховный опыт, за который он был наказан, мог быть получен только во время жизни в земном теле! Значит, до этой его жизни у него была еще, как минимум, одна.

Данный библейский эпизод о слепорожденном является классическим примером, который приводят сторонники множественности существований человека в физическом теле.

Противники же этой теории тоже приводят различные доводы – от чисто эмоциональных из ряда «сам дурак», «это абсолютная чушь», «этого не может быть, так как я в это не верю» до очень неплохо аргументированных и взвешенных с точки зрения ортодоксальных воззрений.

К последним относятся аргументы православного священника отца Андрея Кураева. Давайте на его примере посмотрим, какими приемами обычно опровергают противники метемпсихоза данное утверждение.

В своей книге «Раннее христианство» («Раннее христианство и переселение душ») по поводу вышеприведенной цитаты из Библии он пишет:

· «Это рассуждение выглядит логичным опять же лишь при отрыве одной фразы от целостного библейско-исторического контекста.

Во-первых, если кто-то спрашивает о чем-то Иоанна или Христа – это не означает, что вопрошаемый согласен с той теорией, на которой основывается вопрос. Меня часто на лекциях спрашивают об НЛО, но это не означает, что я сторонник уфологии, или что уфология – это традиционная и народная религия России. Точно также, если бы люди, спрашивавшие Христа, верили в переселение душ, это вовсе не означало бы, что Христос и евангелисты разделяли эту веру».

Ø Совершенно верно. Но если такой вопрос все же возник, то подобные убеждения могли иметь место, по крайней мере, у некоторых из них. В крайнем случае этот эпизод свидетельствует о наличии подобных взглядов в их среде, т.е. то, что они с ними были знакомы и не считали оные абсурдом, глупостью или ересью. Ведь не поиздеваться же или посмеяться над Иисусом хотели Его ученики!

· «Во-вторых, стоит заметить, что этот вопрос предполагает не слишком хорошее знание Писания. Вопрошающий считает, что несчастье слепорожденного можно объяснить двумя причинами: грехами его самого или грехами его родителей. Так вот, второе предположение означает, что автор вопроса, хоть и знал «десять заповедей», но не помнил позднейших книг Пророков. Действительно, синайское законодательство времен религиозного рождения Израиля говорило, что Господь есть «Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20:5-6)».

Ø Но ведь синайское законодательство (Исх. 20:5-6, ок. 1300-1400 года до Р.Х.) действовало на заре становления Израиля. После него (ок. 930 г. до Р.Х.) было: «Наблюдающий над душею твоею знает это, и воздаст человеку по делам его» (Пр. 24:12).

В 6-м веке до Р.Х. через пророка Иезекииля Господь окончательно устанавливает новую систему наследования греха, при которой каждый человек несет бремя исключительно своего беззакония[122].

Или же Господь действительно несправедлив и карает детей за грехи отцов? Заметьте, что слова, приведенные мною, имею более позднее происхождение, а значит и опровергают ранее сказанные.

Точно так же юридическую силу имеют положения более позднего закона, принятого законодательным органом страны, если они вступают в противоречие с уже существующими аналогичными положениями других подобных законов.

· «Кстати, заметим, что это не может быть голосом «кармы»: Бог Ветхого Завета явно не есть закон автоматического воздаяния за любые поступки человека. Он любит усиливать последствия добрых поступков, в то время как последствия злых дел Он гасит, неизмеримо умаляя их последствия по сравнению с последствиями добрых деяний (последствия добра испытывают тысячи поколений, тогда как последствия зла – только три). Смысл этой формулы Декалога отнюдь не в угрозе наказаниями и местью, а в возвещении того, что Бог желает быть Богом любви, а не Богом возмездия. Смысл этой формулы в возвещении того, что Творец не измеряет обилие Своих наград с незначительностью тех даров, что может принести Ему человек (см., например, евангельскую притчу о работниках одиннадцатого часа или слова Спасителя: «Не мерою дает Бог Духа» (Иоанн 3:34))».

Ø Да, карма – это действительно закон воздаяния. Однако нигде не говорится о том, что воздаяние следует немедленно и автоматически за проступком. Карма – это сумма всех деяний человека, определяющая его дальнейшую участь, а не надзиратель, наказывающий тут же провинившегося по горячим следам. Закон кармы говорит не о возмездии или наказании, а о воздаянии! Он не наказывает, а предупреждает о неизбежности искупления грехов. Карма, как и любой другой закон вообще никого не наказывает, а лишь устанавливает некие правила и ответственность за их нарушение.

«Этот закон – сознательный или бессознательный – ничего и никому не предназначает. Он существует от Вечности и в Вечности, воистину, ибо сам он Вечность; и потому, будучи таковой, и раз ни одно действие не может быть соравным Вечности, то нельзя сказать, что она действует, ибо она есть само Действие. Не волна топит человека, но личное действие несчастного, который самовольно идет и ставит себя под безличные действия законов, управляющих движением океана. Карма ничего не создает, так же как она и не предопределяет...

Карма никогда не искала разрушить умственную и личную свободу, подобно Богу, измышленному монотеистами. Не она облекла во тьму свои указы с намерением вызвать смущение человека, так же как не покарает она того, кто отважится исследовать ее тайны...

Карма есть Абсолютный и Вечный Закон в Проявленном Мире; и так как может быть лишь один Абсолют, как Одна вечная, всегда сущая Причина, то верующие в Карму не могут рассматриваться, как атеисты или материалисты – еще меньше как фаталисты, ибо Карма едина с Непознаваемым, одним из аспектов которого она является в его следствиях в феноменальном Мире.

Таким образом, Карма находится в теснейшей или, вернее, в неразрывной связи с Законом Перевоплощения одной и той же духовной Индивидуальности в длинном, почти нескончаемом ряде Личностей» (Е.Блаватская, «Тайная доктрина», т. 2, ч. 1).

Так, если человек падает и получает травму, то виноват не закон всемирного тяготения (или Ньютон, его открывший), а сам человек. Или если человек совершил преступление, то наказание ему определяет суд на основании материалов следствия. Сам же приговор приводится в исполнение соответствующими органами. Но не законом!

Теперь насчет милостей и наказаний. Езекия, сын Ахаза, царя Иудейского в 25 лет унаследовал от отца престол, царствовал двадцать девять лет и «И делал он угодное в очах Господних во всем так, как делал Давид, отец его» (4 Цар. 18:1-3). За его праведные дела «был Господь с ним: везде, куда он ни ходил, поступал он благоразумно» (4 Цар. 18:7). Езекия с помощью Господа побеждает филистимлян, а ассирийское войско во главе с Сеннахиримом (царствовал примерно с 704 по 680 гг. до н.э.), выступившее против него, поражает Ангел Господень (4 Цар. 18:8-19:37). Когда же Езекия смертельно заболевает, Господь не только внимает мольбам его, но и прибавляет к его дням пятнадцать лет жизни (4 Цар. 20:1-7).

После праведного Езекии воцаряется его сын Манассия. Но «делал он неугодное в очах Господних, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых» (4 Цар. 21:1-2). Он не только вернулся к культу языческих богов, гадал и ворожил, но и пролил «весьма много невинной крови, так что наполнил ею Иерусалим от края до края, сверх своего греха, что он завлек Иуду в грех – делать неугодное в очах Господних». За это Манассия получил от Господа предупреждение: «Я наведу такое зло на Иерусалим и на Иуду, … протяну на Иерусалим мерную вервь Самарии и отвес дома Ахавова, и вытру Иерусалим … и отвергну остаток удела Моего, и отдам их в руку врагов их, и будут на расхищение и разграбление всем неприятелям своим» (4 Цар. 21:3-16). После этого он теряет Господне покровительство и попадает в плен к Ассирийскому царю Ассаргадону (царствовал примерно в 630-667 гг. до н.э.). В плену Манассия возносит мольбы к Господу, а, получив прощение, возвращается на царство и низвергает чужеземных богов (2 Пар. 33:12-20).

Сын Манассии Амон пошел неправедными стопами отца и правил всего два года (4 Цар. 21:19-26). После Амона престол занял Иосия. Он царствует тридцать один год и угождает Господу своею праведностью, ремонтирует храм, вступает с народом своим в завет следовать заповедям Господним, разрушает языческие капища, восстанавливает Пасху (4 Цар. 21:26-23:29).

Несмотря на великую праведность Иосии, Господь не может забыть оскорбления, нанесенные Ему Манассией (4 Цар. 23:25-27). Он не только не милует, как обещано, авансом всех его потомков на долгие века, но даже посылает иудейскому народу испытания семидесятилетним вавилонским пленом (4 Цар. 24:1-14).

Итак, слова о наказании «до третьего и четвертого рода» и «милость до тысячи родов» (Исх. 20:5-6) на самом деле являются не более, чем метафорой, т.к. неправедных правителей у иудейского народа, к сожалению, было намного больше, чем праведных.

Приведенная выше отцом Андреем цитата (Исх. 20:5-6) не может быть доказательством не то, что безграничной милости ветхозаветного Бога[123], но и вообще какой-либо Его милости! Ведь никакой системности в отношении Господа к царям своего возлюбленного народа и их потомкам не прослеживается ни в малейшей степени. Каждый из них отвечал, как правило, за свои индивидуальные деяния, а история с наказанием вавилонским пленом народа, во главе которого стоял один из самых праведных в истории иудейский царь, ничем, кроме теории метемпсихоза не может быть вообще объяснена! Таким образом, Господь карает людей исключительно из собственных соображений.

· «Но даже эта формулировка Десятословия, столь далекая от принципа кармического воздаяния, затем отметается как не вполне открывающая полноту Божией любви. Спустя несколько столетий после Моисея пророку Иезекиилю Господь уже говорит: «Зачем вы употребляете в земле Израилевой эту пословицу, говоря: «отцы ели виноград, а у детей на зубах оскомина»? Живу Я! говорит Господь Бог, – не будут вперед говорить пословицу эту в Израиле. Ибо вот, все души – Мои: как душа отца, так и душа сына... Вы говорите «почему же сын не несет вины отца своего?». Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их, и он будет жив. Душа согрешающая, та умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иез. 18:2-4, 19-20).

Итак, вопрос о слепорожденном не мог исходить от некоего ученого носителя израильской «эзотерической традиции» – ибо исходит от человека, который не знает толком даже основополагающих библейских текстов. Если же из двух предлагаемых им вариантов ответа один явно отвергается Библией, то тем более нет оснований полагать, что другой предлагаемый им ответ родился именно из глубокого проникновения вопрошателя в суть религии Пророков».

Ø Десятословие (декалог, заповеди Моисеевы) на самом деле намного ближе к принципу кармического воздаяния, чем некоторым хотелось бы. Карма подразумевает возвращение причиненного человеком зла. Боль и страдания, которые он причиняет другому человеку, должны быть испробовано им же для искупления этого зла (как по закону Моисеевому – «если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Исх. 21:23-25)).

Замена наследственного воздаяния персональной ответственностью не говорит ли как раз о том, что либо Бог в корне изменил свои основные принципы правосудия, либо это был уже совсем иной Бог, введший личную ответственность за собственные грехи: «сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына» (Иез. 18:20)?

Иисус Христос принес в мир учение, существенно отличающееся от учения предков, хотя и являющееся его историческим и вполне логическим продолжением. Вопрос ученика о слепорожденном никак, поэтому, не может быть свидетельством незнания им Писания и Пророков. Он был направлен на то, чтобы узнать у Иисуса Его мнение о наследовании греха и совершенно не обязательно должен исходить от носителя тайных знаний.

Более того, кроме явных, лежащих на поверхности возможных элементарных ответов «да» или «нет» есть и другие – менее явные, но не менее правильные.

Так, моя дочь на совершенно дурацкий вопрос: «Кого ты больше любишь – маму или папу?» отвечает совершенно искренне: «Маму и папу!»

· «В-третьих, даже если поверить Флавию и признать, что у некоторых израильтян была вера в реинкарнацию, то придется признать, что именно сторонник метемпсихоза и не мог спросить «Кто согрешил: он или родители его?» Ведь грешники не перевоплощаются. А значит, даже если автор вопроса и был реинкарнационистом, он, задавая свой вопрос о грехе, не мог думать о реинкарнациях».

Ø Полная путаница понятий реинкарнации и христианского воскресения!

Или святой отец недостаточно осведомлен в механизме реинкарнации (но можно ли судить о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия), или же он сознательно лукавит и, мягко говоря, существенно искажает действительность (но тогда возникает закономерный вопрос: а зачем?). Ведь именно грешники, т.е. те, которые не смогли пока еще уравновесить (преодолеть) свою карму настолько, чтобы вырваться из колеса перерождений, и нуждаются в повторных воплощениях. Люди же, достигшие чрезвычайно высокой степени чистоты духа (святые, архаты), такой необходимости уже не имеют, однако могут по собственному желанию нисходить в плоть, дабы помочь другим в совершенствовании их духа.

Так что именно «реинкарнационист» и мог задать Иисусу подобный вопрос, чтобы узнать мнение учителя по интересующему его поводу.

· «В-четвертых, иудеи могли считать, что мальчик согрешил еще прежде своего рождения – но при этом не видеть в этом ни указания на его прежние жизни, ни указания на бывшие в них грехи. Дело в том, что в иудейской околобиблейской литературе есть представление об Адаме Кадмоне – об Адаме-Всечеловеке. Все души (или, по крайней мере, души всех евреев) существовали в Адаме, и поэтому все они согрешили в нем. Значит, вопрос мог исходить от людей, которые слышали об этой теории и теперь вот поинтересовались: страдает ли юноша во искупление своего первородного греха, или за частные грехи родителей».

Ø Снова полная путаница понятий, непростительная для столь ученого и уважаемого человека, как отец Андрей. В тайном учении Каббале действительно есть понятие Адама Кадмона. Но…

С библейским персонажем у него есть очень существенные отличия. Если ветхозаветный Адам был первым человеком, созданным Богом-Творцом, то Адам Кадмон – символизирует все человечество в целом и является Божественным Человеком (как Ману в Индии, Ваджрасаттва в буддизме, Каймарат в Персии), начиная от земных форм (низших «я») и до его продолжения в Абсолюте (высших «Я»).

В.Соловьев пишет, что «под первым Адамом, натуральным, разумеется не отдельное только лицо наряду с другими лицами, а всеединая личность, заключающая в себе все природное человечество» (В.Соловьев, «Чтения о богочеловечестве»). То же самое мы видим и у С.Булгакова: «Адам не имеет индивидуального лица в том смысле, в каком мы теперь его понимаем. Он не есть только порядковая величина» (С.Булгаков, «Купина неопалимая»).

Адам Кадмон[124] не имеет половой принадлежности и содержит в себе оба начала – мужское и женское, т.е. является андрогином. Адам Кадмон в Каббале – это еще и синтез всех Сил Природы и одушевляющей их божественной сущности (Небесный Адам).

Так что Адам Кадмон – это совсем не человек, преступивший Божью Заповедь, а символ, олицетворение, собирательный образ отдельных личностей, богоподобный принцип и никакой речи о «первородном грехе» Адама Кадмона в этом случае быть не может!

Библейский первочеловек Адам был явно «списан» из древнего учения Каббалы с некоторыми упрощениями. Вследствие этого он был поселен на Землю и вначале тоже, как и Адам Кадмон, был андрогином[125]. Только после разделения полов, если следовать христианской теологии, он совершает свое грехопадение (Быт. 2:18-24, 3:1-7).

Итак, по крайней мере, ссылка на Адама Кадмона не является корректной, так как он является совокупностью отдельных личностей, никакого первоначального грехопадения не совершавших.

А вот ветхозаветный Адам действительно является яркой и четко самоидентифицирующейся индивидуальностью. Это именно он (согласно Библии) совершает поступок, повлекший за собой Божье наказание. Из-за этого его потомки потеряли право на беззаботную вечную жизнь в райском саду. Но, тем не менее, Адам – их отец, предок, но никак не вместилище всех человеческих душ! Поэтому все люди не могли согрешить в Адаме. Так как их в нем попросту не было!

Правда, пока действовал ветхозаветный принцип «наказания детей за вину отцов», каждый человек страдал от беззакония предков. До этого момента действительно можно говорить о неком «первородном грехе», но только с большой натяжкой и существенной оговоркой – ведь «согрешили в Адаме» далеко не все[126]. Несмотря на это, если верить Августину и его последователям, все люди, без малейшего исключения, должны отвечать за его преступление и по сей день.

Когда Господь коренным образом изменяет весь механизм ответственности за грехи («сын не понесет вины отца»), то этим автоматически все люди перестают наказываться за действия предков, а отвечают лишь исключительно за собственные поступки.

Так что и в этом случае говорить о первобытном грехе абсолютно некорректно.

· «В-пятых, раввинистическая традиция развивала и учение о некоем «внутриутробном грехе». Некий христианин спросил раввина Иуду Патриарха: «С какого времени злое влияние оставляет свой след на человеке, со времени образования зародыша в утробе или от момента рождения?» Раввин ответил: «С момента формирования зародыша». И сослался на Быт. 4:7, где Господь говорит Каину: «у дверей грех лежит», делая из этого вывод, что грех может ожидать человека у дверей утробы».

Ø Действительно, есть одна из многочисленных теологических теорий, гласящая, что очень разные судьбы близнецов определяются их поведением во внутриутробном периоде своего развития.

«Древние талмудисты пришли к неожиданному выводу. Поскольку в Писании говорится, что судьбы близнецов были различны с рождения, а Бог несомненно справедлив, то по их мнению единственно возможный ответ – Исав согрешил в утробе. Звучит странно, но именно такие рассуждения мы находим в комментарии к «Бытию», который относится приблизительно к 400 году н.э. Раввины строили догадки, будто, когда Ревекка проходила мимо «капищ идолов», Исав показывал свою радость, ворочаясь в ее утробе, а когда она «проходила мимо синагог и школ, ворочался Иаков, пытаясь выбраться наружу». За подобные действия, рассудили талмудисты, Бог из поколения в поколение отдает предпочтение Иакову и семени его перед Исавом и его семенем» (Э.Профет, «Реинкарнация. Утерянное звено в христианстве»).

Однако грех – это преступление Божьей воли. Вспомните, что в вину Адаму и Еве ставилось именно нарушение данной Им заповеди (Быт. 2:16-17). Но для того, чтобы нарушить чью-то волю, ее, по крайней мере, необходимо знать! Я не уверен, что ребенок еще до своего рождения может быть посвящен во все тонкости и премудрости Закона Божьего и поэтому может отвечать за свои поступки от момента зачатия до рождения.

Кроме того, допущения о возможном согрешении не могут являться доказательством на любом суде (тем более – на Божьем Суде). Как бы вы отнеслись к следующему «юридическому» выверту: «Этот человек, возможно, на прошлой неделе совершил ужасное преступление. Правда, у нас никаких доказательств его злобного деяния нет, но, тем не менее, он теоретически мог это сделать, так как является несовершенным. А поэтому давайте его, на всякий случай, казним!»

А потом, ведь сам уважаемый отец Андрей говорит: «Это рассуждение выглядит логичным опять же лишь при отрыве одной фразы от целостного библейско-исторического контекста». Золотые слова! Я с ними совершенно согласен. Ведь на самом деле фраза «у дверей грех лежит» не имеет ни малейшего отношения не только к рождению, но даже и к «дверям», как таковым.

Воспользуемся советом А.Кураева и рассмотрим это выражение в контексте сказанного: «Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Господь Бог Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4:3-7).

По древнему обычаю тот, кто провинился, опускал свою голову лицом к земле и ждал, пока тот, кого обидели, не поднимал ее (Сравни – Пс.82:2, Иер. 52:31). Это было знаком, что он ему простил:

– «через три дня фараон вознесет главу твою[127] и возвратит тебя на место твое, и ты подашь чашу фараонову в руку его, по прежнему обыкновению, когда ты был у него виночерпием» (Быт. 40:13);

– «он сказал сам в себе: умилостивлю его дарами, которые идут предо мною, и потом увижу лице его; может быть, и примет меня (в оригинале – «подымет лицо мое» – прим. автора)» (Быт. 32:20).

Человек, который не совершил ничего дурного и которому поэтому не стыдно за свои поступки, смотрит всегда прямо перед собой. Если же он чувствует свою вину, то от стыда за свое действие опускает глаза, т.е. взор его направлен вниз, в том числе и к порогу дверей. Вот и получается, что «у дверей грех лежит»!

Так невинная библейская аллегория стала причиной совершенно кощунственного и не имеющего ни малейшего основания утверждения о «внутриутробном грехе»!

· «В-шестых, если уж столько внимания уделяется вопросу, заданному Христу, то тем серьезнее стоит отнестись к ответу Христа. «Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии» (Иоанн 9:3). И исцелил слепого. Это не отрицание грехов (в конце концов, нет ни одного человека, который не грешил). Но это перенос самой проблемы совершенно в иную плоскость. Здесь тот же случай, что и в споре о первородстве. Будущее чудо, которое должно было привести к вере самого этого человека и явить слепоту фарисеев (см. всю девятую главу у Иоанна), и было причиной рождения его слепым».

Ø Если бы вопрос ученика о возможности греха человека до рождения выглядел откровенной глупостью, то Иисус не преминул бы об этом сказать, чтобы уберечь того от неправильного хода его мыслей.

Когда правитель желает показать свою добрую волю, то прибегает иногда к такому действию, как амнистия. Это значит, что преступник, совершивший некое противозаконное действие, подлежит помилованию – заслуженное и законное наказание отменяется, и его отпускают на свободу.

Но если в темницу специально посадить невиновного лишь для того, чтобы потом его торжественно отпустить, будет ли это считаться милостью? Очевидно, что нет. Это будет лишь восстановлением справедливости и элементарных норм закона. При осуждении невиновного в нормальном обществе принято извиняться перед ним и даже компенсировать моральный вред, нанесенный ему несправедливым приговором, а не ждать от него восторга и благодарности.

Итак, если Иисус хотел явить слепорожденному и другим иудеям «дела Божии», то абсолютно логичным было бы выбрать для этого действительно грешного человека, который нес наказание за свои собственные преступления, а не страдал безвинно столько лет лишь для того, чтобы однажды послужить живым экспонатом для эффектного шоу с исцелением. В последнем случае это очень напоминало бы сеансы бродячих «экстрасенсов-целителей», путешествующих с целым штатом мнимых калек и незрячих, которые в нужный момент смогут убедить скептиков в «исцеляющей силе» своего патрона.

Андрей Кураев, развивая тему разных судеб близнецов, утверждает: «Сторонники реинкарнации ссылаются на, что еще до рождения ветхозаветный Иаков был предпочтен своему близнецу Исаву: мол, за заслуги в предшествующей жизни. Апостол Павел, однако, пишет об этом событии иначе: когда они еще не родились и не сделали ничего доброго или худого («дабы изволение Божие в избрании происходило не от дел, но от Призывающего»), сказано было ей (Ревекке): больший будет в порабощении у меньшего. Итак, помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего (Рим. 9:11-16). Итак не от дел, то есть не от кармических заслуг прежней жизни зависело предызбрание; оно вытекало из предзнания Богом последующих судеб этих близнецов и их родов» (А.Кураев, «Раннее христианство. Евангельская мистерия»).

Ø Во-первых, то, что Иаков был предпочтен своему брату Исаву, совершенно не опровергает возможность различия их заслуг в прошлой жизни, так как слова стиха «когда они еще не родились и не сделали ничего доброго или худого» (Рим. 9:11) повествуют лишь о личном мнении апостола Павла. А поскольку даже те, кто учился непосредственно у Иисуса, часто не могли правильно истолковать Его слова, то подобное утверждение представляется довольно сомнительным доказательством.

Во-вторых, «милующим» Того, Кто заранее был несправедлив к невиновному, можно назвать с большим трудом.

О том, что человек несет наказание исключительно за свои грехи, а не по недоброй воле или чьей-то прихоти свыше, говорит и Ориген: «Не свойственно одному и тому же апостолу порицать согрешившего, как достойного порицания, и одобрять совершившего доброе дело, как достойного похвалы, и в то же время говорить, что назначение одного сосуда для почетного, а другого – для низкого употребления зависит от Творца, как будто ничего нет в нашей власти».

В качестве доказательства того, что каждый отвечает только за свои грехи, он приводит цитату: «Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2 Кор. 5:10) и спрашивает: «Какой смысл в этих словах, если совершившие дурное дошли до этого состояния потому, что были созданы сосудами бесчестия, а жившие добродетельно делали добро потому, что изначала были приготовлены к этому и были сотворены сосудами почетными?.. Ведь если сосудом почетным делается тот, кто очистил себя, а сосудом низким – тот, кто не очистил себя по небрежению, насколько можно понять из этих слов, то Творец нисколько не виноват (в этом). Творец делает (одних) сосудами почетными, (других) сосудами низкими не от начала, по предвидению, потому что по предвидению Он (никого) наперед ни осуждает, ни оправдывает, но сосудами почетными Он делает тех, которые очистили себя, сосудами же непочетными – тех, которые не очистили себя по небрежению, так что один сосуд делается почетным, а другой низким на основании причин, предваряющих приготовление сосудов для почетного или для низкого употребления. Если же мы однажды допускаем, что назначение сосуда к чести или бесчестию основывается на предшествующих причинах, то, конечно, совсем не будет нелепым, возвратившись к рассуждению о душе, сказать, что Иаков был возлюблен прежде получения тела, а Исав возненавиден прежде образования во чреве Ревекки – на основании (некоторых) предшествующих причин» (Ориген, «О началах», кн. 3).

Возможность своего предыдущего существования не отвергает даже сам Августин, воскликнув однажды: «Господи, ответь мне, наступило ли младенчество мое вслед за каким-то другим умершим возрастом моим, или ему предшествовал только период, который я провел в утробе матери моей? О нем кое-что сообщено мне, да и сам я видел беременных женщин. А что было до этого. Радость моя, Господь мой? Был я где-нибудь, был кем-нибудь?» (А.Августин, «Исповедь»).

Учитывая наличие подобных верований у некоторых религиозных сект во времена Иисуса и довольно глубокие культурные связи земель, в которых Он вел Свою деятельность, со странами Востока, было бы не вполне корректно заявлять, что:

· «От самых своих истоков христианство непохоже на религии кармы и перевоплощения. Христианство действительно другая религия. И попытка стилизовать его под восточные религии есть насилие над реальностью. Если мы хотим, чтобы насилия в нашей жизни было меньше – то лучше отказаться от теософского мифа об оккультном всеединстве религий и признать право каждой религии быть непохожей на другие» (А.Кураев, «Раннее христианство. Эзотерика»).

Ø Но ведь никто и не предлагает православному священнику петь тибетские мантры и проводить службу в синагоге на исламский манер перед католическими святынями! На самом деле настоящим мифом является не «оккультное всеединство религий», а их мнимое «всеразделение».

Многочисленные попытки сторонников реинкарнации рассматривать эту теорию в соединении с христианством – это не «стилизация», а лишь стремление восстановить их утраченное извечное единство, то есть стремление продемонстрировать то, что они в своих истоках содержат в себе некоторые общие принципы. Вполне понятно, что такие попытки абсолютно ничего общего с внешним слиянием культов воедино не имеют и не могут иметь.

Убежденность в исключительности своей социальной группы ведет к кастовости и делению на сословия, нации – к национализму и шовинизму, расы – к расизму. Но убежденность в своей исключительности неизбежно влечет за собой убежденность в неполноценности других, которые волей случая не попадают под определение «своих». Постепенно противопоставление приводит к нетерпимости, нетерпимость – к ненависти и страху, ненависть и страх – к призывам насильственного подчинения или тотального уничтожения чужаков (вспомните «священные войны» против иноверцев, походы конкистадоров против коренного населения Америки, гитлеровскую теорию чистоты «арийской расы» и т.п.).

Наиболее мерзкой и отвратительной разновидностью нетерпимости одной группы людей к другой является религиозная ксенофобия (от греч. xenos – чужой и phobos – страх, боязнь), когда предпринимаются попытки узурпировать право на Божью благодать и фактически объявить иноверцев как бы и недочеловеками, уничтожение которых не только не осудительно, но даже где-то «богоугодно».

Тот же, кто признает Божье отцовство по отношению ко всем людям без исключения, не может не признавать и изначального всеединства религий.

Французский священник, ученый и философ Пьер Тейяр де Шарден (1881-1955) писал, что основное понятие единения не имеет ничего общего с явлениями слияния разнородного в единородное (П.Тейяр де Шарден, «Феномен человека»).

Совершенно верно и справедливо то, что каждая религия непохожа на другие. И это замечательно! Однако «непохожа» – не означает «неправильна». Вот это-то и нужно уяснить представителям всех религий, всех церквей и конфессий. Можно обсуждать достоинства и недостатки иных взглядов, выдвигать свои предложения и версии. Но есть только одно табу – ненависть. Где есть ненависть, там нет места Любви. А где нет Любви, там нет Бога (см. 1 Иоанн 4:8).

Павел Флоренский в «Записке о христианстве и культуре» писал, что все разделения между христианами происходят не из-за того, что те имеют различные догматы, обряды, взгляды и убеждения, а потому, что они не имеют в своем сердце истинной веры и настоящей любви.

«Дальнейшая история мира (и сейчас она такова) – это возвращение к вечной гармонии, к вечной божественной симфонии, которой противостоит распад, дезинтеграция. Всякая ненависть, всякая сила, которая разделяет, разрушает мысль, чувство, тело, природу, – это противное Богу начало. Сегодня, в эпоху экологического кризиса, национальных и геополитических конфликтов, призыв Соловьева, его мысль о том, что Божественное соединяет, а все, что разъединяет, – это сатанинское, в высшей степени актуальны» (А.Мень, «Русская религиозная философия»).

Каждая религия – это не отдельная ячейка для отстранения от других, а лишь путь к единому Богу, точнее – внешнее выражение определенных коллективных представлений, основанных на специфике традиций, культуры, языка. Учитывая это становится понятно, что религии не только могут отличаться одна от другой – они просто не могут не отличаться!

Между собой люди общаются с помощью языка – некой определенной знаково-звуковой системы, имеющей свой словарный запас, фонетику, свои правила произношения, словоизменения, построения фраз и предложений и пр. Не имея определенного словарного запаса и не усвоив определенные языковые правила, человеку чрезвычайно трудно общаться с другим человеком, понять его или изложить ему так, чтобы он понял, свои мысли, желания и чувства. Религиозные догматы, правила, символы, культовые обряды и традиции – это тоже не что иное, как средство общения с себе подобными для согласования своих совместных действий в процессе общения с общим божеством. Правила и регламентация религиозной жизни нужны лишь для четкой самоидентификации отдельной группы людей (так же как и язык их общения), а также для проведения ими совместных мероприятий, понятных и привычных каждому из них. Господу все это не нужно, ведь он смотрит не на соблюдение обрядов, а на сердца людей (см. 1 Цар. 16:7). А потому настоящим путем к Богу является даже не религия или вера, как такова, а только Любовь – к Богу и своему ближнему.

Как бы вы отнеслись к человеку, который считает лжецами (или же даже ненавидит) других лишь потому, что они – это не он сам? Согласие между ними возможно лишь при условии взаимоуважения и любви друг к другу. Этот путь к согласию между отдельными людьми, как правило, считается вполне понятным и неопровержимым, но если дело касается отношений между конфессиями, церквями или религиями, то механизм предлагается уже несколько иной – либо вы безоговорочно признаете истинность наших взглядов, или же мы объявляем вас нашими врагами (то есть по сути – врагами истины). А все потому, что за истину пытаются выдать внешнее, то есть форму проявления, а не внутреннее – суть. Суть – это любовь к Богу и к своему ближнему – Его земному образу. А когда теряется эта любовь, то не все ли равно тогда в какой форме проявляется эта нелюбовь?

Объединение религий – это ведь не механическое соединение компонентов каждой из них.

Когда говорится об объединениях граждан, то подразумевается не слияние в одну бесформенную массу их тел или имущества, а только общность их главной идеи, облаченной в цивилизованные и правовые рамки отношений. При этом каждый человек не только остается индивидуальностью, но и становится частью единой и великой силы, многократно умноженной миролюбием и любовью каждого, кто ее представляет.

Если же человека силой или другим подобным воздействием вынуждают войти в союз с другими людьми, то это действительно является насилием, сравнимым с довоенной коллективизацией, проводившейся в СССР, а насилие в любой форме совершенно недопустимо, ибо оно есть нарушением высших божественных принципов Бытия – Свободы и Любви.

Но даже, несмотря на это уточнение термина «объединение», я не призываю все религии и конфессии объединяться. Нет. Я даже не говорю об исторических или иных предпосылках к этому. Ведь объединять можно нечто разнородное, имеющее различное происхождение. Религии необходимо не объединять, а лишь прекратить их искусственно разъединять излишней детализацией догматики, культа и обрядности, оголтелыми призывами к уничтожению инакомыслия и ограждению «правильной» веры от «подлых происков» «иноверцев-безбожников». На самом деле все религии едины в своей глубинной основе. И только люди, очень далекие от совершенства (а значит и способные ошибаться), разделили человечество на расы и национальности, касты и сословия, религии – на свои истинные и чужие – неправильные и враждебные. Вот только любовь к Единому Источнику Жизни делить между собой не стали, возгордившись и объявив себя и свои общины единственными наследниками Божьего обетования, а всех остальных – в лучшем случае еретиками и отступниками, в худшем же – последователями тьмы, достойными вечных мучений в пламени адовом...

Пусть существуют разные религии. Пусть они процветают. Пусть славу Бога воспевают на всех языках и на все лады

Саи Баба

Однажды А.Меня после одного из его выступлений кто-то спросил: «Какое направление более духовное и высоконравственное: православие или католицизм?» Он ответил: «А как вы думаете? Какие храмы более красивые: готические, византийские или древнерусские? В каждом исповедании христианском есть своя красота, есть свои изъяны и исторические недостатки. Дело в том, что люди разные, культуры разные, характеры разные, и нельзя причесать все христианство под одну гребенку. Это было бы насилием над душами людей» («Александр Мень отвечает на вопросы слушателей»).

Резкие высказывания и выпады некоторых религиозных лидеров друг против друга у многих самых обычных граждан вызывают искреннее недоумение: «Если самые главные представители религиозных организаций, которые должны быть образцом смирения, терпения и доброжелательности не могут договориться друг с другом, то как могут примириться рядовые верующие?»

***

Еще один православный противник теории реинкарнации А.Мартынов («Дорога к храму») пишет:

· «Вариант с переселением души (духа) из одного человека в другого многократно сам себя опровергает. Сторонники данной теории утверждают, что душа, однажды родившись, затем несколько раз перевоплощается из умершего во вновь родившегося человека, до тех пор, пока не достигнет своего совершенства и не уподобится Богу. Но этим они напрочь отвергают всякую борьбу человека со злом и грехом, ибо зачем стремиться человеку к праведной жизни, когда никакой ответственности пред Богом он не понесет, т.к. душа его является одной для многих людей, и она не может отвечать за грех всех людей, в которых она переселялась, т.к. один был праведный, другой нечестивый, третий атеист, четвертый умалишенный и т.д.»

Ø Во-первых, душа не рождается, а создается Богом с потенциальной возможностью стать богоподобной. Точно так же рождается беспомощный и ничего не знающий ребенок, но имеет возможность стать взрослым и умным; из маленького желудя может вырасти огромный и могучий дуб, а на сером и безликом холсте художник может написать великолепную картину.

Рождение подразумевает собой вход в мир с определенным набором черт, качеств и склонностей. Душа (монада) же создается в виде чистой матрицы и имеет лишь потенциальную возможность стать богом, пройдя длинную цепочку воплощений (через минералы, растения, животных, человека). «Дыхание становится камнем; камень – растением; растение – животным; животное – человеком; человек – духом; дух – богом» – так говорит об этом Каббала.

«Пройдя длинный период бессознательного и полусознательного существования в минеральном, растительном и животном царстве, природа в человеке доходит до своего высшего развития и спрашивает себя: что я такое. Человек – это орган самосознания природы» – писал А.Шопенгауэр (1788-1860).

«Существует некий закон масштабов: становящаяся монада делается тем более великой, чем глубже были спуски, которые ею совершены, и страдания, которые пережиты. Монада эманирует из Отчего лона в материю не для того, чтобы скользнуть по поверхности одного из слоев планетарного космоса, а для того, чтобы пройти его весь, познать его весь, преобразить его весь и, возрастая от величия к величию, стать водительницей звезд, созидательницей галактик и, наконец, соучастницей Отца в творении новых монад и вселенных» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 10, гл. 3).

Но стремление человека к богоподобию есть не покушением на место Господа во Вселенной, а вполне закономерным желанием монады выполнить свое высшее предназначение.

Человек создан по образу Божьему («сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт. 1:27)), но должен стать («освящайтесь и будьте святы, ибо Я Господь, Бог ваш свят» (Лев. 11:44, 20:7, 1 Пет. 1:15-16)) Его подобием («сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1:26)).

Итак, стремление человека к богоподобию есть не преступлением Божьей воли, а ее выполнением! Преступлением может считаться лишь попытка занять место Бога или противопоставить себя Ему (как это совершил сатана), а не стремление к совершенствованию через гармонизацию своей природы в соответствии и природой божественной. «Именно в том факте, что личность содержит единоприродные с Божеством способности творчества и любви, заключена ее абсолютная ценность. Относительная же ее ценность зависит от стадии ее восходящего пути, от суммы усилий – ее собственных и Провиденциальных, – затраченных на достижение ею этой стадии, и от того, в какой степени она эти способности богосотворчества и любви выявляет в жизни» (Д.Андреев, «Роза мира», кн. 1, гл. 2).

На пути духовного роста человека большую опасность представляют качества его низшей природы, главным из которых есть гордыня. Иисус предупреждал об этой опасности: «кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мат. 20:26-27). Если же человек возгордился и посчитал себя равным Богу, вершителем судеб других людей, то это свидетельствует лишь о том, что он попал под власть своей низшей природы, а не преодолел ее, как это от него требуется. Это следствие несовершенства человеческого духа, а не ошибочности пути.

Во-вторых, «несколько раз перевоплощается из умершего во вновь родившегося человека» – это слишком упрощенное и, даже я бы сказал, примитивное представление о таком сложном явлении, как реинкарнация. Между двумя последовательными воплощениями духа может пройти от нескольких лет до нескольких веков и даже тысячелетий. Речь не идет о перевоплощении, как это делает актер, выходящий за один вечер в нескольких ипостасях, а о новых последующих воплощениях. Так, стройка дома подразумевает возведение сооружения «с нуля», а перестройка – лишь переделку уже существующего.

Дух воплощается не в уже существующее «бесхозное» тело, а для него (и только для него) создается новое тело, полностью соответствующее тем задачам и условиям, которые поставлены перед ним на это воплощение.

В-третьих, как раз сторонник реинкарнации и будет вести праведный образ жизни, ведь он прекрасно понимает, что за все свои действия без малейшего исключения будет отвечать собственной персоной – за причиненную боль другому сам будет испытывать аналогичную. Только теория однократного существования может привести человека к мысли: так как праведником все равно стать не получится и дальше ада не сошлют, то делай, что хочешь – пей, гуляй, воруй: «семь бед – один ответ».

В-четвертых, дух (душа человека) – это ярко выраженная индивидуальность, имеющая свой багаж мыслей и поступков. Дух – это и есть то, что человеческое тело делает живым, чувствующим и думающим. Это не нечто принадлежащее каждой индивидуальности на правах собственности – оно само является этой индивидуальностью, ее истинное «я».

В разных воплощениях это будет один и тот же дух, и нести ответственность он будет не за грехи своего тела, так как оно не имеет собственной воли, а только за свои персональные деяния. Поэтому совершенно невозможно, что «один был праведный, другой нечестивый, третий атеист, четвертый умалишенный», ведь надев фрак, хам и негодяй не становится лордом, а графиня, даже облаченная в одежду простолюдинки, сохраняет свои величие и гордость, не опускаясь до уровня социального невежества и бытового разговорного мата.

Дух может в одном воплощении быть благородным дворянином, олицетворением чести и достоинства, в другом – врачом, в третьем – простым сапожником. Но он будет с теми же честью и достоинством лечить людей и шить обувь! А озлобленное существо с самого дна духовной иерархии будет оставаться таким даже будучи воплощенным в королевской семье и получив лучших учителей и наставников.

· «И чем отличается человек с перворожденной душой от человека, в которого вселилась душа, например, в десятое свое перевоплощение; выходит, что первый остался почти на уровне животного, а последний вплотную достиг совершенства Божия?»

Ø А чем отличается выпускник школы или института от первоклассника? Ведь это жутко несправедливо – один знает геометрию и высшую математику с тройными интегралами, а другой даже не умеет сосчитать яблоки в лукошке! И уж совсем вопиюще выглядит колоссальная разница между нобелевским лауреатом и беспомощным младенцем, неспособным не то что высказать внятно свою мысль, но даже самостоятельно есть! Где справедливость Божия? Да в том, что каждый человек имеет свой долгий и неповторимый путь – кто-то рожден раньше, кто-то позднее, один только начинает свой жизненный путь, а другой – уже добился признания и вполне заслуженных наград; один всю жизнь упорно работал и приобретал новые знания, а другой – бездельничал и сидел на шее у своих родителей.

Неужели намного оптимистичнее выглядит то, что один обречен богом быть невеждой и умереть в нищете, а другой – получил ничем не оправданные милости и живет в свое удовольствие, прогоняя первого, дабы тот не выпрашивал у него кусок хлеба? Это ли представление о справедливом Боге?

· «Множество и других доказательств существует в опровержение этой ложной, вымышленной теории. Ссылка на Евангелие, где якобы говорится, что Иоанн Креститель пришел в «духе и силе Илии пророка» (Лук.1:17), не состоятельна, ибо в данном случае Ангел говорит Захарии о том, что Иоанн должен исполнить роль Илии пророка, предреченную через пророка Малахию, где Господь говорит: «Вот Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я, придя, не поразил земли проклятием» (Мал. 4:5-6). И надо учесть, что Илия пророк был взят на небо во плоти и таким же образом он и придет, а Иоанн родился обыкновенным человеком и умер, как обычный человек, поэтому никакой речи о воскресении Илии не может быть».

Ø А состоятельна ли ссылка на слова Самого Христа: «И спросили Его ученики Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде? Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить всё; но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе» (Мат. 17:10-13)?

Илия, если верить автору четвертой книги Царств, был взят на небо: «вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо» (4 Цар. 2:11). Но о том, в каком теле Илия был восхищен, не говорится. Однако, когда он явился перед учениками Иисуса (Петром, Иоанном и Иаковом) вместе с Моисеем во время преображения Господня (Мат. 17:1-8, Мар. 9:2-8, Лук. 9:27-36), то был не в своем земном теле, а в теле духовном. Значит, тело плоти Илии в момент вознесения тоже было преображено в тело духа, наподобие того, что произошло с Иисусом: «когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею» (Лук. 9:29).

Каждому свое место: «Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного» (1 Кор. 15:48-49).

В своем земном теле никто не может быть «взят на небо», так как «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления» (1 Кор. 15:50). Исключений из этого правила не существует ни для кого: ни для Иисуса, ни для Его матери, ни для Илии.

Вспомните, что Сам Иисус являлся Своим ученикам после вознесения именно в духовном теле, о чем свидетельствуют факты: Его узнавали не с первого раза (Мар. 16:12, Лук. 24:13-30, Иоанн 20:11-14, 21:4), Он мог внезапно появляться (Лук. 24:36-37, Иоанн 20:19, 26) и исчезать (Лук. 24:31).

Таким образом, утверждение о вознесении Илии во плоти (земной) не состоятельно и слишком уж «притянуто за уши».

Что-то похожее произошло в 1950 году, когда «папа Пий двенадцатый объявил успение богоматери и ее телесное вознесение догматом. Однако новый догмат не имел под собой никакой базы, кроме апокрифов. Надо было найти ему опору в канонических текстах Нового Завета. И такой текст был найден. Это начало двенадцатой главы «Откровения Иоанна Богослова». В «Откровении» сказано следующее: «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения». Насколько это место подходит для обоснования догмата о телесном вознесении богоматери, судить читателям» (З.Косидовский, «Сказания евангелистов»).

Если некто считает, что Иисуса можно возвеличить за счет умаления Иоанна, то пусть он обратит свое внимание на слова Самого Христа о Предтече: «он тот, о котором написано: се, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его» (Мат. 11:10-11, Лук. 7:26-28). Это ли не свидетельство о том, что характеристика «обыкновенный человек» к Иоанну не совсем подходит?

***

Сторонники теософии утверждают, что Иисус кроме учения, открыто проповедуемого иудеям на улицах и площадях, посвящал своих учеников еще и в несколько иное учение – доступное только избранным и соответствующе подготовленным. Об этом есть свидетельства даже у евангелистов: «многими притчами проповедывал им слово, сколько они могли слышать. Без притчи же не говорил им, а ученикам наедине изъяснял все» (Мар. 4:33-34).

Подобное происходило, когда Иисус рассказывал им о закваске фарисейской и саддукейской (Мат. 16:6-12), об Иоанне Крестителе (Мат. 17:10-13) и о плевелах (Мат. 13:36-43).

Преображение Иисуса (Мат. 17:1-9) тоже ведь произошло всего лишь перед тремя ближайшими и самыми подготовленными учениками Петром, Иаковом и Иоанном, а ведь насколько эффектнее выглядело бы это при огромном стечении народа!

Даже ближайшие ученики Иисуса часто не могли понять то, о чем говорит их Учитель:

– «они не разумели сих слов, а спросить Его боялись» (Мар. 9:32);

– «Но они не поняли сказанных Им слов» (Лук. 2:50);

– «они не поняли слова сего, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его, а спросить Его о сем слове боялись» (Лук. 9:45);

– «Не поняли, что Он говорил им об Отце» (Иоанн 8:27) и др.

Иисус просто не мог не посвящать своих учеников в более глубокие и тайные элементы учения, чем те, которые предлагались на суд остального народа. Это совершенно нормально и естественно. Ведь у них были многочисленные вечера у костра и беседы без свидетелей. Сомнительно, чтобы апостолы не поднимали в эти минуты вопросы различных верований, объективно существующих вокруг них в то время.

«Многие места из Учения Христа становятся туманными и непонятными, если их понимать только буквально, исключив скрытый эзотерический смысл. Вся Нагорная проповедь Христа, до сих пор людьми совершенно не понятая, есть синтез божественной мудрости, есть истинное оккультное учение, каждая фраза и каждое слово которого, кроме явного смысла, имеет скрытый» (А.Клизовский, «Основы миропонимания Новой Эпохи», ч. 1, гл. 5).

По большому счету утверждать о том, что Христос рассказывал или не рассказывал Своим ученикам о реинкарнации – вопрос исключительно веры. «К каким бы рациональным доводам ни прибегали ее сторонники, она все же принадлежит к области веры, где рационалистические доказательства неуместны, а опровержения бесплодны» (А.Мень, «Магия, оккультизм, христианство»). Доводов как в поддержку одной, так и другой теории предостаточно. Все дело только в том, насколько они соответствуют элементарному здравому смыслу.

Доказывать отсутствие самой реинкарнации тем, что она, якобы, является более поздним изобретением, что в трудах ранних философов и древних учениях о ней нет никакого упоминания, либо тем, что само ее понятие было до неузнаваемости искажено неправильным толкованием античными мыслителями основополагающих принципов бытия, вследствие чего современный человек видит в ней исключительно заблуждение, неверно и абсурдно. Это равносильно утверждению об отсутствии гравитации и электромагнитного поля, галактик и невидимой стороны Луны, автомобилей и компьютеров, элементарных частиц и цепных ядерных реакций на основании того, что существующие представления о них в древности у ученых с мировым именем существенно отличались от реальности, которая открылась практически только в наши дни!

Конечно, можно сегодня упрекать Джордано Бруно в его несколько примитивных доказательствах реинкарнации: «Поскольку не найдено души отдельно от тела, и однако же она не есть тело, то она может находиться в одном или другом теле и переходить из тела в тело» (Дж.Бруно на суде в Венеции 1592 г.), но многие ли тогда вообще могли открыто заявить о своей точке зрения, существенно отличающейся от общепринятой церковной?

Сколько копий было сломано учеными всего мира при обсуждении места Земли во Вселенной, а сегодня вам любой старшеклассник подробно расскажет о строении Солнечной системы!

Открытие Ньютоном закона всемирного тяготения триста лет тому назад не сделало нашу жизнь менее выносимой, а ведра с водой более тяжелыми. Отсутствие у Пифагора теории о квантовой природе света не говорит о его неправильном понимании философских категорий «свет» и «тьма», которыми он оперировал, а закон Архимеда, открытый им при погружении в ванну, о том, что до этого момента физические тела вытесняли воду несколько иным образом.

***

Учения, отвергающие саму возможность метемпсихоза, оставляют человеку только призрачный шанс для спасения его души, так как этим благом могут воспользоваться исключительно праведники. А так как практически все люди изначально являются грешниками (по Августину), то их наиболее вероятный удел после смерти – вечный адский огонь и мучения.

Отсюда и пессимистически-неизбежные и логически обоснованные лозунги: «Бери от жизни все, что можешь!», «Гуляй вволю, так как живем мы один лишь раз!», «Делай что хочешь – ведь хуже уже не будет и преисподней не избежишь».

Какой смысл что-либо делать доброе, жертвуя своими деньгами, отказывать себе лишний раз в удовольствии назюзюкаться до полусмерти и покутить вволю в казино до нижнего белья, если все равно придется гореть в геенне огненной? Какая принципиальная разница в том, что тебя будет жечь пламя, более прохладное на пару градусов, чем твоего соседа – убийцу и насильника?

Подобные «логические» выводы начисто нивелируют понятие Божьей Справедливости и вынуждают прибегать к необходимости «оправдания Бога» – мол, не такой Он уж и несправедливый.

«Лишь знание постоянных перевоплощений одной и той же Индивидуальности на протяжении всего Жизненного Цикла... только эта доктрина, утверждаем мы, может объяснить нам таинственную проблему Добра и Зла и примирить человека с ужасной и кажущейся несправедливостью жизни. Ничто другое, кроме этой уверенности, не может успокоить наше возмущенное чувство справедливости. Ибо когда кто-либо, незнакомый с этой благородной доктриной, видит вокруг себя и замечает неравенство в рождении, в судьбе, в интеллекте и способностях; когда он видит почет, оказываемый глупцам и распутникам, на которых судьба расточает свои милости лишь в силу привилегированного рождения, в то время, как их ближайший сосед, при всем его интеллекте и благородных добродетелях, – гораздо более достойный во всех отношениях, – погибает от нужды и от недостатка в сочувствии; когда он видит все это и когда, в бессилии помочь этому незаслуженному страданию, ему приходится отворачиваться с сердцем, обливающимся кровью от воплей, раздирающих душу – то именно лишь благословенное знание Кармы останавливает его от предания проклятию жизни и людей, так же как и их предполагаемого Создателя.

Из всех ужасающих кощунств, являющихся, на самом деле, обвинениями, брошенными монотеистами Богу, самым большим и непростительным будет (почти всегда) лживое смирение, заставляющее так называемого «благочестивого» христианина утверждать перед лицом всякого зла и незаслуженных ударов, что «такова воля Господня».

Глупцы и лицемеры! Богохульники и нечестивые фарисеи, говорящие одновременно о бесконечной милосердной любви и заботе своего Бога и Создателя к беспомощному человеку и о том же Боге, бичующем добрых, самых лучших из своих созданий, проливая их кровь, подобно ненасытному Молоху!» (Е.Блаватская, «Тайная доктрина», т. 2, ч. 1).

Поэтому, если некто рассказывает о вечности души, но отрицает идею реинкарнации, то, по крайней мере, пусть откажется от теории совсем небиблейского ада с его котлами, сковородками и рогато-хвостатыми кочегарами, которые в состоянии лишь напугать человека до полусмерти, но отнюдь не наставить ее на пути праведные. На вопрос же о том, что будет с человеческой душой после смерти, пусть ограничится таким привычным, но честным: «Я не знаю».

Тот, кто считает, что добрый Бог должен раздавать исключительно благости, невольно уподобляет его торговцу наркотиками, несущему смерть и разрушение под личиной преходящей эйфории, а тот, кто видит в Нем существо, посылающее испытания и мучения людям из своей личной прихоти – безнравственному садисту.

Так что учение о реинкарнации – в высшей степени христианское, так как опирается на бессмертие души, грядущее воздаяние за любые поступки и мысли, Божью справедливость, свободу волеизъявления человека, нравственное Учение Иисуса Христа.

Оно действительно дает человеку шанс исправить многое уже в этой жизни, а не безвольно и подавлено опускать руки, разуверившись в возможности что-либо изменить собственными усилиями.

Так плоха ли, все-таки, вера многих христиан в то, что обряд крещения снимает с них раз и навсегда ответственность за грехи или что человек, живя один-единственный раз, определяет свое место в Вечности? Ответ на этот вопрос не может быть однозначным.

Если обряд крещения (неважно каким образом производимый) человек воспринимает как начало долгого и сложного пути к Богу и как отказ от прежнего греховного образа жизни в пользу жизни со Христом в сердце, а единственность жизни – как величайшую ответственность за свои поступки и исключительную честность перед своей совестью и ликом Божьим, то я низко склоняю свою голову пред такой верой и преклоняю свои колени пред таким христианином (как и перед представителем любой другой веры).

Но если вера человека в полную очистку своей книги жизни от скверны и грязи путем обряда крещения подразумевает допустимость греха до этого момента и возможность достижения праведности, путем перекладывания своей мерзости на Христа, а единственность жизни – как исключительно удобную возможность избежать ответственности за свои поступки (и погулял вволю, и ловко всех надул, попав в рай), или же в качестве оправдания своей низости (семь бед – один ответ), то не от лукавого ли все это?

[1] И.Гете, «Фауст», «Пролог на небесах» (перевод Б.Пастернака).

[2] По материалам книги А.Асова «Мифологический мир ведизма».

[3] «... Будьте достойными сыновьями и дочерьми нашей матери – Всесоюзной коммунистической партии», – призывал «товарищ Сталин», благословляя свой народ на многомиллионную ярость со страниц газеты «Правда» от 9 июля 1932 г.

[4] Ярославский Емельян Михайлович (настоящее имя – Губельман Миней Израилевич) (1878-1943), советский политический деятель, академик АН СССР, известный борец с религией – председательствовал в Союзе воинствующих безбожников. Написал на редкость неумную и кощунственную книжонку под претенциозным названием «Библия для верующих и не верующих».

[5]Нашивка из галуна на погоне ефрейторов и сержантов, обозначающая воинское звание.

[6] Еретик – последователь ереси (от греч. hairesis – особое вероучение) – течения в христианстве, отклоняющегося от официальной церковной доктрины в области догматики и культа. Наибольшего развития ереси достигли в средние века.

В нарицательном значении: еретик – человек, чьи взгляды, убеждения противоречат общепринятому мнению, пониманию.

[7] Ортодоксальный (от Όρθοδοξία – «православие») – в нарицательном значении – последовательный, неуклонно придерживающийся основ какого-либо учения, мировоззрения.

Название Όρθοδοξία впервые встречается у христианских писателей II в., когда появляются первые формулы учения христианской церкви (у Климента Александрийского) и означало веру всей христианской церкви. Позднее этим термином стали называть совокупность догматов и установлений церкви, критерием чего признавалось неизменное хранение Учения Иисуса Христа и апостолов. Православие, как одно из старейших и основных течений в христианстве, возникло с разделением в 395 г. Римской империи на Западную и Восточную. Богословские основы православия сформировались в Византии в 9-11 вв. После разделения церквей в 1054-1204 гг. название όρθόδοξος – «православная» – осталось за восточной церковью. Западная церковь стала именоваться «католической» (от греч. katholikos – всеобщий, вселенский).

[8] См. 3 часть книги, гл. «Один ли Бог на протяжении истории человека? Эволюция человека», п. «Бог-Творец» и 4 часть книги, глава «Библия о духе, душе и теле», п. 5.

[9] Дословный перевод с древнееврейского и греческого языков на русский дает очень близкий текст: «вечность положил им в сердце».

[10] В синодальном русском издании, которое было у меня на тот момент.

[11] К примеру, в 1163 году папа римский Александр III издал буллу о запрете изучения «физики или законов природы». Через столетие другой папа – Бонифаций VIII запретил любое анатомирование трупов и химические опыты. Тех же, кто игнорировал это распоряжение, предписывалось лишать свободы и сжигать на кострах.

[12] Сложнейшая теоретическая работа по единой теории поля была опубликована А.Эйнштейном еще в 1925-1927 гг., но тогда мало кто вообще обратил на нее особое внимание. Кроме того, до полного ее «выстраивания» ученый категорически отказывался что-либо комментировать, а вскоре и вовсе был вынужден отказаться от дальнейших публикаций на эту тему «из-за соображения гуманности».

Но и после этого ученые неоднократно предпринимали подобные попытки. В частности, в 1975 году советские ученые М.Протодьяконов и И.Герловин предложили новую теорию единого физического поля, объясняя взаимосвязанность и взаимозависимость основополагающих физических законов природы. Электрическое, магнитное и гравитационное поля они рассматривали в качестве векторов единого физического поля, на которые его можно разложить.

[13] Аннигиляция (от лат. annihilatio – уничтожение) – неудачный научный термин для обозначения данного явления, т.к. никакого уничтожения массы или энергии элементарных частиц не происходит, а лишь превращение одних в другие в полном соответствии с законом сохранения массы-энергии.

[14] Яркие примеры современных психологов – героини Юлии Меньшовой в телесериале «Бальзаковский возраст, или все мужики сво…» и Ирины Мирошниченко в фильме «Не сошлись характерами».

[15] Виктор Эмиль Франкл (1905-1997) – австрийский философ, психолог, психотерапевт. Создал собственную теорию психоанализа, собственную школу, диаметрально противостоящую фрейдистской. Автор книг: «Человек в поисках смысла», «Доктор и душа», «Воля к смыслу», «Время и ответственность», «Подсознательный бог», «Психотерапия на практике» и др.

[16] «… в противоположность психоанализу, личность в экзистенциальном анализе, как я пытался его очертить, понимается не как детерминированная влечениями, а как ориентированная на смысл. Под экзистенциально-аналитическим углом зрения, – в отличие от психоаналитического – она стремится не к наслаждению, а к ценностям. В психоаналитической концепции сексуального влечения (либидо!) и в концепции социальной принадлежности индивидуальной психологии (чувство общности!) мы видим не что иное, как состояние дефицита более фундаментального феномена – любви. Любовь всегда представляет собой отношение между некоторым Я и некоторым Ты. Из этого отношения в психоаналитической картине осталось лишь «оно», т.е. сексуальность, а в картине, нарисованной индивидуальной психологией, – безличная социальность, можно сказать, «das Man»» (В.Франкл, «Десять тезисов о личности»).

[17] Не просто как церковного таинства, а глубинного освобождения от обид, нанесенных Вам за многие годы и обид, которые нанесли Вы, осознанно или неосознанно.

[18] «Павлик должен быть ярким примером для всех детей Советского Союза», – заявил на пленуме Центрального комитета комсомола 25 ноября 1932 года в своем докладе заместитель председателя Центрального бюро юных пионеров Василий Архипов. Этот тезис был опубликован в «Пионерской правде». По словам Архипова, основной задачей пионерской организации было не что иное, как «воспитание ненависти».

[19] ОГПУ – Объединенное государственное политическое управление при Совете Народных Комиссаров СССР. Создано в 1923 путем реформирования ВЧК («Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем») и Государственного политического управления (ГПУ). В 1934 ОГПУ упразднено и создано Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) в системе НКВД СССР. В феврале 1941 на основе НКВД СССР образованы Наркомат внутренних дел (НКВД) СССР (с 1946 г. – Министерство внутренних дел (МВД) СССР) и Наркомат государственной безопасности (НКГБ) СССР (с 1946 г. – Министерство государственной безопасности (МГБ) СССР). В марте 1954 образован союзно-республиканский Комитет государственной безопасности (КГБ) при Совете Министров СССР (с 5 июля 1978 КГБ СССР).

[20] См. главу «Рождение Иисуса».

[21] В синодальном русском издании вместо «Вифания» мы можем увидеть слово «Вифавара». По мнению Э.Ренана это слово сознательно было заменено греческими переводчиками, дабы избежать неточности автора четвертого евангелия.

[22] Об этом убедительно свидетельствует терминология и символика его произведений. Иногда звучат обвинения Иоанна в том, что он в конце своей жизни потерял адекватность мировосприятия, так как был глубоким стариком и страдал галлюцинациями, следствием которых и стало написание «Апокалипсиса». На самом деле такие выводы можно сделать лишь на основе слишком поверхностного анализа этой книги. Того же, кто желает поближе познакомиться со смыслом описанных Иоанном видений, отсылаю к прекрасной книге О.М.Айванхова «Приближение града небесного. Комментарии Апокалипсиса».

[23] Иоанн, видимо, сознательно искажает действительность, дабы его повествование соответствовало иудейскому обычаю выбирать пасхального агнца в десятый день месяца Нисана (Исх. 12:2-6), которого закалывают как раз 14 числа (Исх. 12:6). Желание уподобить Иисуса пасхальному агнцу (Иоанн 1:29) прослеживается также в Иоанн 19:36 (ср. Исход 12:46, Чис. 9:12) и Иоанн 19:37 (ср. Зах. 12:10).

[24] Матфей здесь явно подтасовывает факты, чтобы получить намек на древнее пророчество о Мессии в Пс. 68:22. Согласно обычаю осужденному на распятие для уменьшения страданий давали именно ароматизированное вино, но этот факт не содержит даже намека на мессианство Иисуса, что, вероятно, и подвигло Матфея на искажение действительности.

[27] От лат. filioque – «и от сына», добавление, сделанное в 7 в. западно-христианской (католической) церковью к христианскому «Символу веры» 4 в., в догмате Троицы: об исхождении Св. Духа не только от Бога-Отца, но «и от сына». Православная церковь не приняла филиокве, что позднее послужило одним из поводов для разделения церквей.

[29] С точки зрения священника из «Принципа домино» – типичный представитель язычников и безбожников.

[30] Индусский мудрец и реформатор буддизма. Напомнил людям предписание очень древнего закона, согласно которому в конце каждого столетия должна быть сделана попытка просветить людей Запада, заботящихся исключительно о материальном.

[31] За свою тысячелетнюю историю она горела неоднократно. Однажды (по одному из преданий) ее подожгли арабские фанатики, в другой раз – римские воины.

[32] От имени греческого бога Орфея, по преданию создавшего свое учение.

[33] Angelus Silesius – «Вестник из Силезии», наст. имя Иоганн Шефлер (1624-1677), немецкий поэт-мистик, автор «Херувимского странника» (1657) – книги глубокомысленных поэтических афоризмов, суммирующих идеи немецкой мистики от Экхарта до Беме.

[34] Креационизм (от лат. creatio – сотворение) – религиозное учение о сотворении мира богом из ничего. Характерен для теистических религий – иудаизма, христианства, ислама.

[35] Как ни странно, но и современная наука тоже «грешит» похожей нетерпимостью к инакомыслию – на этот раз научному. Валерий Демин в книге «Тайны Вселенной» пишет о современной самой распространенной математической модели Вселенной, рожденной исключительно «на кончике пера» английского физика и астронома С.Хокинга (р. 1942), а также о некоторых несуразностях и противоречиях, следующих из нее:

«Попытки критически осмыслить подобные допущения или выдвинуть контраргументы наталкиваются нередко на далеко не научное противодействие. Об этом говорят многие западные авторы. Американский астроном Дж.Бербидж попытался проанализировать причины странной популярности гипотезы «Большого взрыва», в основе которой лежат непроверенные предположения. Прежде всего ошеломил темп ее распространения: на Западе конференции, посвященные данной космологической модели, проводятся в среднем раз в месяц. В учебниках релятивистская модель излагается как доказанная раз и навсегда и единственно возможная. Опубликовать в научном издании альтернативную статью практически невозможно из-за наличия жесточайшей цензуры. Сторонником альтернативных подходов чрезвычайно трудно получить финансовую поддержку (в то время как для релятивистов она идет широким потоком) и даже время для наблюдений на телескопе. Так, известному астроному Х.Арпу было отказано в наблюдениях крупнейшими американскими обсерваториями, поскольку целью его исследований были поиски фактов против релятивистской космологической модели. А ведь Х.Арпу принадлежит заслуга в открытии двойных галактик, связанных друг с другом туманными струями. При этом красное смещение у двух взаимосвязанных объектов оказалось совершенно различным, что, естественно, не вписывалось ни в гипотезу «Большого взрыва», ни даже в истолкование факта красного смещения».

[36] Петр Клюнийский (ок. 1092-1156) – известен как Петр Достопочтенный (Petrus Venerabilis). Христианский ученый, писатель и церковный деятель. Провел реформы в монастырской жизни, с целью опровержения ислама содействовал переводу Корана на латинский язык.

[37] Людовик VII (ок. 1121-1180) – французский король из династии Капетингов. Один из предводителей 2-го крестового похода (1147-1149).

[39] Орден основан в 1215 году испанским монахом Домиником де Гусманом (1170-1221).

[40] Инквизиция (полное название – «Святая конгрегация римской и вселенской инквизиции») просуществовала под этим именем вплоть до 1908 года, когда для благозвучия она была переименована в «Святую обязанность». В 1965 году ее снова переименовали и она получила вполне безобидное название – «Конгрегация ради учения о вере».

[41] Мара (санскр.) – Бог Искушения, Соблазнитель, который пытался отвратить Будду от его Пути. Одно из названий Камы, Бога любви.

[42] Татхагата (санскр.) – «Тот, который подобен грядущему», самый высший из титулов Гаутамы Будды.

[43] См. Л.Толстой, «В чем моя вера».

[44] А.Н.Муравьев в 1855-1858 гг. написал двенадцать томов «Житий Святых Русской Церкви».

[45] Сравните: «Судите сами, что случилось бы, если б все люди были мудрецами» (Эразм Роттердамский, «Похвала глупости»); «Судите сами человеки грешные, падшие, омраченные, смертные: что должны вы творить неотложно. Непрестанно каяться, молиться, исправляться, творить благие дела и уподобляться Богу» (Иоанн Кронштадтский, «Дневник»).

[46] Впрочем, не стоит удивляться реакции Ильина на философию Толстого, ведь даже воззрения русских философов Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова (1871-1944) и Л.П.Карсавина (1882-1952) он называет... «псевдофилософским «богословствованием»», а их самих – «дилетанствующими ересиархами...».

[47] Автор исключительно злобных книг „Божий народ”, „Князь мира сего”, „Протоколы советских мудрецов” и пр.

[48] По статье Е.Мелешко и А.Каширина «Философия Толстовства: Идея духовно-монистического миропонимания».

[49] В философии Д.Андреева – взаимосвязанная и взаимообусловленная система целого ряда разноматериальных слоев планеты Земля, объединенных общностью протекающих в них процессов.

[50] Мегалитические сооружения или мегалиты – культовые сооружения 3-2-го тыс. до н.э. из огромных необработанных или полуобработанных каменных глыб. Известны в Западной Европе, Северной Африке, на Кавказе и в др. районах.

[51] Догоны – африканское племя скотоводов и земледельцев, обитающее в Западной Африке на плато Бандиагара (территория республики Мали). Эта малочисленная этническая группа (около 225 тысяч человек) стала знаменитой благодаря французскому антропологу Марселю Гриолю, который побывал там в 1931 году и обнаружил, что примитивные догоны обладают поразительными знаниями в области астрономии и космогонии, в частности: о спиральной форме нашей галактики, о 50-летнем цикле изменения блеска звезды «Сириус Б», и др.

[52] И даже временем с точностью до минуты!

[53] Как это похоже на многих современных верующих!

[54] Чего греха таить: люди умеют навешивать ярлыки на все непонятное и для ограниченного ума непосильное. В нашем институте, где я учился на радиотехническом факультете, заведующим кафедры истории и философии был генерал, защитивший диссертацию по теме… «Кибернетика как лженаука»!

[55] От лат. elementum – стихия, первоначальное вещество. Элементами алхимиков были – огонь, воздух, вода и земля. Сейчас можно высокомерно улыбаться, заслышав о столь «наивных и примитивных» представлениях древних. Однако скепсис быстро улетучивается, когда начинаешь понимать, что их элементы – это то, что современная наука называет четырьмя агрегатными состояниями вещества – плазма, газ, жидкость и твердое тело!

[56] Имя «Петр» происходит от греч. «petros» – скала, камень.

[57] Прототипный Человек; Человечество, «Небесный Человек», не впавший в грех.

[58] Энтони де Мелло, «Одна минута глупости», притча «Существует ли Бог?»

[59] Тема оккультизма требует особенного рассмотрения, вследствие своей серьезности и предубежденности со стороны большинства людей. Частично об оккультизме говорится во 2 части книги в главе «Немного об образах и терминах».

[60] Интересно, что впервые гипотеза о существовании параллельных миров прозвучала не со страниц околонаучной или псевдонаучной печати, а именно с научной кафедры в 1957 году из уст молодого физика Хью Эверетта (1930-1982) в ходе защиты докторской диссертации в Принстонском университете. По его предположению каждая элементарная частица является некой совокупностью частиц, находящихся в параллельных вселенных. Совершенно загадочное и удивительное поведение известных элементарных частиц при их исследовании учеными он объясняет возможностью «переключения» между этими параллельными мирами на микроуровне и даже высказывает мысль, что не только будущее, но и прошлое обладают вполне определенной вероятностью, зависящие от того, кто именно производит такие исследования!

[61] «Слово» – лишь один из возможных вариантов перевода термина «Логос», никак не отражающий действительный и первоначальный смысл этого понятия. Логос (греч.) – это проявленное божество у каждой нации и народа; внешнее выражение или следствие вечно сокрытой причины. Так, речь человека может считаться Логосом его мысли, поэтому и переводится соответствующим образом как «Глагол» и «Слово», в ее метафизическом смысле.

[62] Ева – от евр. «Хава» – жизнь, живая.

[65] Сравни тексты: Исх. 19:1-6, Втор. 4:20, 9:29, 32:8-9, 3 Цар. 8:53. Аналогично Господь распределяет уделы среди своего народа: Чис. 26:52-56, 62, 27:1-11, 33:50-56, Нав. 13:6-7, Моисей: Чис. 34:13-15, Нав. 13:24-33 и Иисус Навин: Нав. 14:13, 18:3-7.

[66] Имеется ввиду непорочное зачатие матери Геракла – Алкмены от Зевса.

[67] Это изображение напоминает рисунок Леонардо да Винчи «Витрувианский человек».

Крест в круге задолго до Христа был древне-языческим символом Солнца. В древнем Египте этот символ был астрономическим крестом, олицетворяющем пересечение мужского (вертикальный отрезок) и женского (горизонтальный отрезок) начал, содержащихся в едином мировом круге.

[68] В переводе с евр. – «Бог с нами».

[69] В другом месте Библии Иисус говорит несколько иначе: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мат. 12:30, Лук. 11:23). Этими словами Иисуса многие приверженцы христианства пытаются доказать сторонникам других религий пагубность их воззрений.

Действительно, похожие внешне словесные формулы (с одной стороны – Мат. 12:30 и Лук. 11:23, с другой – Мар. 9:40 и Лук. 9:50) приводят к некоторому противоречию. Но кажущееся противоречие в сказанном Иисусом исчезает тогда, когда понимаешь, что Иисус – это не только человек, Учитель или Сын Божий, но и воплощение Истины: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Иоанн 14:6).

Таким образом, тот, кто идет к Богу одним из путей Истины-Любви (Евр. 3:10), может и не следовать во всем за сторонниками Христа, а исповедовать любую иную религию или вообще не причислять себя ни к одной из них, т.е. «кто не против вас, тот за вас». Тот же, кто отвергает Любовь, избирая пути тьмы и лжи, непременно противоречит Христу-Истине (не христианскому культу или догматам, а духу Учения Христа), т.е. «Кто не со Мною, тот против Меня».

[70] Похожую версию Иудиного поступка выдвигает и Д.Андреев в книге «Роза мира» (кн. 6, гл. 2). Его предательство он объясняет «актом смертельной ненависти, отчетливо осознанным богоубийством» разочаровавшегося апостола по отношению к своему Учителю, а сумму в тридцать сребреников – «лишь наскоро предпринятой маскировкой» истинного мотива своего поступка элементарной человеческой жадностью.

[71] Кроме того, Иоанн говорит о Лазаре как о неизвестном человеке (Иоанн 11:1), но уже в следующем стихе называет его братом Марии и Марфы (Иоанн 11:2, сравни с Лук. 10:38-42), которого Иисус не только знал, но и любил (Иоанн 11:3)! Видимо Иоанн воспользовался притчей из евангелия от Луки (16:19-31), в которой идет речь о богаче и нищем по имени Лазарь, страдавшем от проказы.

[72] Дискредитация и унижение женщины и женского начала вообще – отвратительная страница в патриархальной истории человечества, в результате которой это женское начало, имевшее безоговорочно равные права в античности с мужским (вспомните богов и богинь Олимпа), было низведено до уровня демонического и сатанинского. Лишь во время средневековой «охоты на ведьм» было сожжено и уничтожено сотни тысяч (если не миллионы) женщин. Но объявить сатанинским одно начало – все равно, что объявить таковым все сущее, уничтожив одно – автоматически исчезнет и другое.

Однако грядущая эпоха Водолея – это эпоха света, Любви и Женщины – матери, дочери, сестры. Это время великой Матери Мира – великой творческой силы в нашей сущности (см. «Агни-Йога», Беспредельность, 38). «Темная эпоха, в которой силы зла имеют перевес, кончается. Наступает эпоха Матери Мира, или Сатья-Юга, в которой люди вновь узнают Ее имя и увидят Ее облик» (Н.Урикова, «Основы этики жизни»).

[73] Греческое слово, переведенное на русский язык как «исполнить», может быть переведено еще и как «дополнить» (см. Мат. 23:32), что больше отвечает действительности, если исходить из сущности миссии Иисуса.

[74] См. также 1 Пет. 2:21. Стихи Мат. 8:17, Лук. 24:46, Иоанн 1:29, 1 Пет. 2:24, 1 Иоанн 3:5, 1 Кор. 15:3-4 являются открытым приемом, акцентирующим внимание на миссии Христа, о которой говорили пророки (напр. Ис. 53:4-7). Если же воспринимать Христа, как воплощение Божественной Любви на Земле, то становится справедливым и скрытый смысл данных стихов – грехи человека действительно можно искупить с помощью высшего проявления любви на Земле – Любовью Божественной.

[75] Первый отдел собрания канонических книг у буддистов Индии, а впоследствии и других стран. Заключает в себе учение о буддистской иерархии и дисциплине буддистского духовенства.

[76] По материалам книги И.Калинаускаса «Наедине с миром».

[77] Культ девы Марии существует в основном у католиков. Он был введен примерно в 600 году папой Григорием І Великим (?-604). Догмат о ее непорочном зачатии был торжественно провозглашен папой римским Пием IX (1792-1878) 8 декабря 1854 года в качестве обязательного для всех католиков, а в 1950 папой Пием XII (1876-1958) был принят догмат о ее телесном вознесении.

[78] По большому счету каждый человек, принявший в сердце Любовь, может считать себя христианином (ибо Христос – воплощенная Любовь), мусульманином (или «предавшим себя Богу», а «Бог есть Любовь» (1 Иоанн 4:8)) или буддистом (букв. «следующим по пути просветления», а «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (1 Иоанн 1:5) – на выбор, так как все мировые религии едины в своих началах по сути и отличаются лишь догматикой и культом.

[79] Первоначально слово «джихад» означало лишь воззвание к неправоверным о принятии ислама. Некоторые исследователи считают, что позднее термин «джихад» стали относить к священной войне, т.е. войне по защите своей страны и своего дома от вторжения извне.

[80] Из сборника И.Шаха «Путь суфиев».

[82] Интересно, что одна из современных теорий возникновения материи из вакуума говорит, что «сами по себе флуктуации вакуума не дают ни вещества, ни антивещества. Об элементарных (субатомных) частицах допустимо говорить лишь с того момента, когда хаотичные, неупорядоченные «всплески» материи начинают организовываться в некоторую систему, а крайние значения энергии накладываться друг на друга. Образование флуктуационной системы происходит в том случае, когда «сгущение» одной флуктуации переходит в «разряжение» другой (соседней) флуктуации, а «сгущение» последней переходит в «разряжение» первой. Это – наипростейший пример образования возможной флуктуационной системы. Однако, скорее всего, первичная флуктуационная система образуется не из двух, а из трех флуктуаций, так как для взаимного замещения «сгущений» и «разряжений» необходимо некоторое «жизненное пространство». Другими словами, взаимопереход легче осуществим, если взаимодействуют не две, а три флуктуации. Более чем вероятно, что составные элементы такого триплета соответствуют тем теоретически предсказанным субчастицам, которые получили название кварков (отсюда, кстати, следует, что в чистом виде кварк получен быть не может)» (В.Демин, «Тайны Вселенной»).

Напомню, что между этой теорией и теорией Фалеса Милетского лежат две с половиною тысячи лет!

[83] Частично о Пифагоре повествуется во 2-й части книги, глава «Об Учителях и пророках».

[84] Скорее всего – Диоген. По другой версии – ученик Зенона киник Антисфен.

[85] Апория (aporia, букв. – безвыходность), трудная или неразрешимая проблема, связанная с возникновением противоречия, с наличием аргумента против очевидного, общепринятого.

Апории Зенона (Дихотомия, Ахиллес, Стрела и Стадий) дошли до нас лишь благодаря Аристотелю, включившему их в свою «Физику». Например, в первой из апорий (дихотомия, или деление пополам) Зенон доказывает, что ни одно тело не может даже сдвинуться с места, т.е. его движение вообще не может ни начаться, ни закончиться, ведь предмет, движущийся к своей цели, должен сначала пройти половину пути между пунктом нахождения и пунктом своего назначения. Однако, чтобы дойти даже до этого места, он должен сначала пройти половину намеченного пути. И это повторяется до бесконечности. Поэтому никакое тело никогда не сможет достичь своей цели, т.к. оно должно было бы пройти за некое конечное время бесконечное множество отрезков своего пути.

В своих безупречных (с точки зрения логических умозаключений) апориях Зенон показывает ограниченность человеческой логики в процессе познания и, как следствие этого, – для решения проблемы необходим выход мышления в сферу внелогическую.

[86] От греч. demiurgos – мастер, ремесленник. Позднее Демиурга отождествили с Логосом, Разумом. В более позднем гностицизме возникло понятие «злого Демиурга». В философии Г.Гегеля демиургом, творцов мира является мистическая «абсолютная идея», бог.

[87] Нерон Тиберий Клавдий (37-68), римский император (с 54) из династии Юлиев-Клавдиев. В 64 сжег большую часть Рима и, чтобы отвести от себя подозрения, начал преследовать римских христиан. Репрессиями и конфискациями восстановил против себя разные слои римского общества. Опасаясь восстаний, убежал из Рима и покончил жизнь самоубийством.

[88] Домициан (51-96), римский император (с 81) из династии Флавиев. Убит в результате дворцового заговора.

[89] Способность одновременно находиться в двух и более местах называется билокацией (от лат. «bi» – дву(х) и locatio – размещение). По преданию способности к билокации были у святого Антония из Падуи (1195-1231), у некого Альфонса фон Ликуора (в конце 18-го века) и падре Пио (1887-1968) из монастыря Сан-Джованни, что в Апулии на юге Италии.

[90] «Почти все древние философы утверждали, что нельзя ничего постигнуть, узнать, изучить, ибо чувства наши ограничены, разум слаб, а жизнь коротка» (Цицерон).

[91] «Эманация» – от лат. emanatio – истечение, исхождение. Термин введен еврейским поэтом и философом-неоплатоником Соломоном Ибн Гебиролем (ок. 1021-1055 или 1070), посвященным в тайны иудейской мистики и Каббалы. Оказал большое влияние на Дж.Бруно.

[92] «Великий раскол» или «великой схизме» – от греч. schisma – раскол. Однако термин «схизма» чаще всего употребляют по отношению к разделению христианской церкви на православную и католическую в 1054-1204 гг.

[93] Имеется в виду «в телах из плоти». Сравни: «И создал Господь Бог человека из праха земного» (Быт. 2:7), «прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:19).

[94] В библейском языке «сердце» – это центр разума, а «сердце» и «внутренности (почки)» – синонимы, обозначающие центр чувств и мышления человека, или центр его духовной жизни (См. также Пс. 7:10, 13:1, 15:7, 21:15, 25:2, 72:21, 102:1, 108:18, 138:13, Пр. 18:8, 23:16, 26:22, Ис. 16:11, 26:9, Иер, 17:10, 20:12, 31:33, Плач 1:20, 3:13, Лук. 39:11, Откр. 2:23).

Интересно, что древние египтяне, бальзамируя своих умерших, вынимали из тел внутренности, оставляя лишь сердце и почки, пытаясь таким образом сохранить связь умершего с его земным центром разума и духовности. А вот древние иудеи, совершая жертвоприношение, сжигали на жертвеннике из внутренностей лишь почки (и печень) животного, но не его сердце, подчеркивая этим отсутствие у него ума – исключительно человеческой характеристики (Исх. 29:13-22, Лев. 3:4-15, 7:1-5 и др.)

[95] Алексей Михайлович (1629-1676) – русский царь из династии Романовых (с 1645). Сын царя Михаила Федоровича. Во время правления Алексея Михайловича усилилась центральная власть и завершилось оформление крепостного права (Соборное уложение 1649); воссоединена с Русским государством Украина (1654), возвращены Смоленск, Северская земля и др.; подавлены «Соляной бунт» 1648 г. и «Медный бунт» 1662 г. в Москве, восстания в Новгороде и Пскове (1650), а также Крестьянская война 1670-1671 под руководством Степана Разина; произошел раскол русской церкви в результате церковной реформы 1653-1556 гг. патриарха Никона (1605-1681).

[96] Бишма и Юдиштхира – герои индийского эпоса «Махабхарата».

[97] Естествоиспытатели в конце 19-го века договорились до того, что заявили, что человеческий мозг выделяет мысль, как печень выделяет желчь! А один из видных эволюционистов того периода немецкий биолог Э.Геккель (1834-1919) в своей работе «Чудеса жизни» высказывал мысль о том, что познание есть физиологическое явление, а единственная часть человеческого мозга (часть мозговой коры), в которой находится сознание, есть не что иное, как чрезвычайно совершенная динамоэлектрическая машина, состоящая из миллионов физических клеточек. Результатом же функций всех этих клеток есть... духовная функция мозга! К чести ученого мира такая постановка вопроса вызвала тогда встречную мощнейшую волну критики.

[98] А как же тогда рассматривать начало главы 6 книги «Бытия», в которой говорится во множественном числе о «сынах Божиих» (Быт. 6:2-4)?!

[99] Теодицея (от греческого theos – бог и dike – справедливость) – оправдание бога. Обычное название для религиозно-философских трактатов, преследующих цель оправдать тем или иным образок видимое и непримиримое противоречие между верой во всемогущего, всемудрого, всеблагого бога и существованием зла и несправедливости в мире. Термин введен Г.Лейбницем в 1710 году. Идеи теодицеи язвительно осмеял Вольтер (1694-1778) в сатирическом философском романе «Кандид» (1759).

[100] Христианская теология «решает» противоречие между аморальностью в мире и бесконечной добротой бога при помощи идеи о свободе воли человека, которую он получает от бога. Человек может выбирать между добром и злом. Если при этом он руководствуется религиозными нормами, то творит благие дела, если он эти нормы игнорирует – творит зло.

[102] Штейнер (Steiner) Рудольф (1861-1925), немецкий философ-мистик, основатель антропософии. Последователь натурфилософии Г.Гете, в 1900-х гг. возглавлял немецкую секцию Теософского общества, в 1913 создал Антропософское общество.

[103] Сумеру (или Меру) – священная гора индийцев, на вершине которой по преданию находился город Брахмы.

[104] О чем свидетельствует и должность старшего научного сотрудника кафедры философии религии и религиоведения философского факультета МГУ, г. Москва.

[105] О.А.Платонов (р. 1950) – автор книг: антисемитской – «Терновый венец России» (1997) и антиамериканской – «Почему погибнет Америка. Конец империи зла» (1998). Составитель энциклопедического словаря русской цивилизации "Святая Русь" (2000).

[106] Энтони де Мелло, «Одна минута мудрости. Сборник медитативных притч», притча «Восприятие».

[107] Это на Востоке считается неприличным.

[108] см. Быт. 15:1, 46:2, 1 Цар. 3:1-15, 28:15, 2 Цар. 7:4-6, Иез. 40:1-4, 43:1-5, Дан. 1:17, 2:19, 7:1-2, 8:1-2, 9:21-22, 10:1-7, Амос 8:1, Зах. 1:1, 2:1-3, 4:1-4.

[109] Часто это просто неправильно понятое и искаженное видение более древних, но абсолютно правильных представлений об эволюции отдельной личности-монады.

[110] «Стать богом» вовсе не означает претензию занять наивысшее место во Вселенской Иерархии, т.е. Абсолютом, Брахмой, Всевышним, Господом христиан и иудеев или Аллахом мусульман. Разные трактовки похожих терминов в разных религиях приводят не только к непониманию ими друг друга (или, используя терминологию Д.Андреева, к противоречиям «по горизонтали» – разногласиям равных уровней познания), но даже к решительному отрицанию и очернению «неправильных» и «ложных» воззрений.

Тем не менее, каждый дух (или душа), достигший высших уровней бытия, трансмутировавший свою низшую природу в природу высшую, становится единосущим Богу – сам становится богом, как капля, попадая в океан, не исчезает и не заключает в себе весь океаном, но наряду со многими мириадами других капель сама становится океаном.

Кроме того, во избежание разночтений, в политеистических религиях богов необходимо рассматривать не как множество неких существ, каждый из которых равнозначен Единому Богу христиан или мусульман, но как высших духов, прошедших длительную цепочку воплощений и существенно превысивших человеческий уровень своей природы. Примерно так же людьми первобытного племени может рассматриваться культурный и цивилизованный человек, пришедший к ним издалека чтобы научить это племя тому, о чем они до сих пор и понятия не имели. По прошествии же нескольких поколений божественная сущность этого человека уже может не вызывать у них ни малейших сомнений. К тому же обожествляться и приобретать определенные антропоморфные или даже сверхъестественные черты и качества могут не только вполне определенные личности, но и некоторые абстрактные представления и взгляды отдельной группы людей.

[111] Кирлиан-эффект – свечение объектов в электромагнитном поле токов высокой частоты случайно открыл в 1939 году российский изобретатель Кирлиан Семен Давидович (1898-1978). Вместе со своей женой – Валентиной Хрисанповной (?-1971) он разработал и создал прибор, позволяющий проводить исследование этого свечения и регистрировать его на фотопленке.

[112] По евр. – adam, церковнославянское „ человiк ”, adamah – земля.

[113] Способ развития яйцеклетки и образования зародыша, при котором после проникновения в нее сперматозоида их ядра не сливаются и в развитии участвует только ядро яйцеклетки, называется гиногенезом (от греч. gyne – женщина и ...генез). Гиногенез – одна из форм партеногенеза.

Партеногенез (от греч. parthenos – девственница и ...генез) – развитие яйцеклетки без оплодотворения. Свойственен многим беспозвоночным животным (дафнии, коловратки, тли, пчелы и др.) и многим семенным и споровым растениям.

Некоторые исследователи полагают, что в отдельных случаях под воздействием стресса или иного психологического либо физиологического фактора возможно развитие неоплодотворенной яйцеклетки и у человека. Правда, в последнем случае дочерний организм будет исключительно женского пола (не этим ли в том числе объясняется в целом преобладание рождений девочек над мальчиками?).

[114] См. главу «Один ли Бог на протяжении истории человека? Эволюция человека», п. «Бог-Творец».

[115] Один из основоположников генетики – американский биолог Томас Морган (1866-1945) вместе со своими коллегами работал над обоснованием хромосомной теории наследственности: выяснением цитологических механизмов законов Менделя, а также разработкой генетических основ теории естественного отбора. Он как и Мендель скрещивал дрозофил. Но он брал не самых здоровых, а самых больных родителей, пытаясь таким образом достичь полного вырождения вида. Он был немало удивлен, получив абсолютно здоровое потомство, которое даже превосходило по некоторым параметрам своих неполноценных родителей!

[116] Пуруша (Санскр.) – небесный человек. В другом аспекте – Дух, духовное «Я» личности.

Пракрити (Санскр.) – природа вообще, природа как противоположность Пуруши – духовной природы и Духа, которые вместе являются "двумя первичными аспектами Единого Непознаваемого Божества".

[117] См. Лук. 4:40, Деяния 19:11-12, 1 Тим. 5:22.

[118] Некоторые исследователи приписывают авторство книги раввину Симеону бен Иохаи, 80 г. н.э. Они считают, что раввин Моисей Леонский (Мозес де Леон) из Гвадалахары (Испания) лишь был первым, кто этот трактат отредактировал и выпустил как единое целое.

[119] Существует классический пример, иллюстрирующий разные сути гордости и гордыни.

Так, однажды воинскому подразделению довелось несколько дней идти по пустыне под безжалостным и палящим солнцем без пищи и воды. Раны, полученные в бою, приносили боль и страдания, заглушая чувство голода. Однако самым невыносимым для солдат, привыкшим лицом к лицу встречать смертельную опасность, оказалось отсутствие воды. И тут, кто-то вдали заметил небольшой оазис. Солдаты из последних сил бросились бежать к роднику живительной влаги. Некоторые из них прорывались к воде, расталкивая своих же товарищей, дабы первыми утолить жажду. Другие же, страдая от обезвоживания не меньше их, терпеливо стояли в стороне и ждали, пока напьются более слабые или поили раненых, из числа тех, что сами не могли подойти к воде. Солдаты, расталкивавшие других, проявили гордыню – признак малодушия, слабости и животной природы с претензией на свою исключительность и избранность на фоне остальных. Те же, кто смог показать удивительную выдержку, уступить место более слабому и напоить немощного, проявили настоящую гордость – великое чувство, божью искру, которая роднит их с Великим Творцом. Они были достойными Его сыновьями.

[120] «Страшный» означает не ужас или испуг, а применяется в значении – сильный, величественный.

[121] На санскрите Землю называют «Мритью-лока», что может быть переведено, как место или «планета смерти».

[122] Об этом подробнее речь будет идти ниже.

[123] См. 3 часть книги, главу «Бог» («Один ли Бог на протяжении истории человека? Эволюция человека»).

[124] Адам Кадмон – в индийской философии и религии индуизма – Атман, Высшая Душа; созвучие «Адам-Атман» не является случайным и, видимо, свидетельствует об общих корнях возникновения понятий.

[125] См. Быт. 1:27 – «[Бог] мужчину и женщину сотворил их».

[126] По крайней мере, тот, кто родился после отмены наказания за грехи родителей, не должен попадать под действие этого закона.

Внимание! Сайт является помещением библиотеки. Копирование, сохранение (скачать и сохранить) на жестком диске или иной способ сохранения произведений осуществляются пользователями на свой риск. Все книги в электронном варианте, содержащиеся на сайте «Библиотека svitk.ru», принадлежат своим законным владельцам (авторам, переводчикам, издательствам). Все книги и статьи взяты из открытых источников и размещаются здесь только для ознакомительных целей.
Обязательно покупайте бумажные версии книг, этим вы поддерживаете авторов и издательства, тем самым, помогая выходу новых книг.
Публикация данного документа не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Но такие документы способствуют быстрейшему профессиональному и духовному росту читателей и являются рекламой бумажных изданий таких документов.
Все авторские права сохраняются за правообладателем. Если Вы являетесь автором данного документа и хотите дополнить его или изменить, уточнить реквизиты автора, опубликовать другие документы или возможно вы не желаете, чтобы какой-то из ваших материалов находился в библиотеке, пожалуйста, свяжитесь со мной по e-mail: ktivsvitk@yandex.ru

Предисловие	3
Часть 1. «Кто ищет, вынужден блуждать...»	5
О ветрах перемен	5
Об аксиомах и точках опоры	10
О любви, дружбе и справедливости	13
О воинской дружбе, мудрости и чести	17
О свободе и свободном выборе	20
О спасении души и противоречиях	23
Пределы познания и научный мистицизм	27
О вере и религии	36
Атеизм	41
Часть 2. О поиске истины и противоречиях	48
Есть ли в Библии противоречия?	48
Метафоричность Библии и высказываний Иисуса	54
О спорах в христианстве	57
О разделении и единстве	59
О библейском каноне	61
Об Учителях и пророках	64
О ереси и инакомыслии	67
Ересь Толстого и толстовство	84
О непротивлении злу насилием	91
Толстой и Писание	95
Немного об образах и терминах	98
Часть 3. Отец, Сын и …	116
Бог	111
«Бог есть Дух…»	112
От создания Земли до Великого потопа	115
От Великого потопа до Иисуса Христа	116
Об Отце, Сыне и Святом Духе	118
Один ли Бог на протяжении истории человека? Эволюция человека	120
Бог-Творец	121
Иегова (Яхве)	122
«Отче наш, сущий на небесах!»	126
Иисус Христос – человек или Бог?	129
Античные историки об Иисусе Христе и христианстве	130
Рождение Иисуса	133
Миссия Иисуса	142
Поцелуй Иуды: предательство или…	145
Десять заповедей Ветхого Завета и заповеди Христовы	150
О жизни, смерти и «пропасти вечности»	155
Все мы должны стать Сынами Божьими	162
«… никто не приходит к Отцу, как только через Меня»	163
Буддизм	165
Ислам	169
О терпимости к другим верованиям	173
Часть 4. Человек	189
Триединство природы и триединство человека	182
Представления о душе у античных философов	183
Философы средневековья о душе и теле	193
Библия о духе, душе и теле	204
Противоборство духа и плоти	210
Философия о природе человека	213
Философия Запада и философия Востока	215
Эволюция представлений человека о своей природе	220
Гностицизм	224
Мистицизм в истории	227
Философия Востока о природе человека	230
Часть 5. За гранью видимого	250
О справедливости и наказании	242
О «блуждающих душах»	244
О прощении грехов	249
Метемпсихоз или реинкарнация	256
«Атомы жизни» и их эволюция	256
«По образу и подобию»	262
О доказательствах	264
Рождение, жизнь... А что дальше?	267
Эволюция жизни	271
Инстинкты, сознание и внесознательное	272
Мозг и память	273
Внефизический мир и психика человека	275
Рождение и тонкие тела человека	278
Задачи земной жизни	281
Испытания и страдания	286
Добро и зло	288
Опыт	289
Грехи и добродетели	290
Воспитание и наказание	291
Уход	293
Страшный Суд	295
Рай и ад	295
Противоречит ли теория реинкарнации христианству?	296