Ю. Терапиано

МАЗДЕИЗМ

Современные последователи Зороастра

Издательство «Сфера»

Российское Теософское Общество

Москва 1993

 

Терапиано Ю. Маздеизм. – М: «Сфера» РТО, 1992. – 112 с.

Автор, побывавший в Персии, рассказывает о своих беседах с одним из шейхов, учителей маздеизма, об эзотерических аспектах этой малоизвестной в России религиозной конфессии.

__________

 

ОТ АВТОРА

Современные последователи Зороастра, «люди старой религии», как о них говорят в Персии, или «гебры» («гебр» означает «чужак», «иностранец»), в течение долгого времени были маленьким островком среди мусульманского населения Персии.

В западной литературе зороастрийцев обычно называют «маздеистами» от слова «Мазда» – «Всезнающий» – одно из зороастрийских имен Божиих. Зороастрийские авторы, как, например, доктор Кападья или о.Мазани[1], в своих книгах, изданных на европейских языках, пользуются этим же термином, почему и мы, во избежание путаницы в терминологии, тоже будем называть зороастрийцев «маздеистами», а их учение – «маздеизмом».

Причиной прежней плохой осведомленности европейцев о маздеизме еще недавно была чрезвычайная замкнутость самих маздеистов. Подвергаясь в течение столетий постоянным преследованиям со стороны мусульман, маздеисты, естественно, замкнулись в своей среде и старались давать о себе поменьше сведений, опасаясь профанации своих верований.

Древняя религия Зороастра погибла вместе с империей Сассанидов в 651 году нашей эры во время арабского завоевания. Уцелевшие последователи Зороастра были вынуждены или бежать, или уйти в подполье.

Эмигрировавшие зороастрийцы поселились в Индии, в Бомбее и его окрестностях, где до сих пор существует многочисленная и очень богатая колония. Индусы называют их «парсами».

Судьба оставшихся на родине приверженцев «старой религии» была тяжелой. Нетерпимость мусульман, ревностно насаждавших в Персии ислам, предательство части высшего зороастрийского духовенства, принявшей религию победителей в надежде сохранить свои права и привилегии, истребление мусульманами предметов культа и богослужебных книг превратили оставшихся в Персии маздеистов в замкнутую и немногочисленную секту,

В Персии общины маздеистов находятся в Иезде, Кермане, Тегеране, Ширазе и Казгане, но есть также группы маздеистов и вне Персии – в Сирии, в Ираке и в Турции. Центр маздеизма находится в Персии, в горах около Иезда, где, по преданию, Зороастр самолично зажег первое пламя на первом алтаре. Там пребывает глава маздеистов «Мобедхан-Мобед», а также нечто вроде маздеистской духовной академии, подготовляющей священников – «мобедов».

Любимым занятием маздеистов являются земледелие, садоводство и виноделие, рекомендуемые Зенд-Авестой. Они занимаются также различными ремеслами, но избегают работ, связанных с применением огня, из боязни осквернить один из четырех священных элементов.

Маздеисты молятся (вне храма) пять раз в день, повернувшись лицом к солнцу. Во время молитвы все одеты в особый костюм – белую рубашку «Судрех» и панталоны, подпоясанные поясом «Кусти», сплетенным из 72 шерстяных нитей[2].

Поза во время молитвы такая: ноги сомкнуты, руки на поясе, рот и нос должны быть прикрыты повязкой из легкой материи, скрепленной лентами сзади, как у хирургов во время операции, а волосы прикрыты невысоким тюрбаном.

Белое платье является также одеждой, носимой во время светских официальных церемоний.

В прежнее время тела покойников отдавались на растерзание большим хищным птицам. В особо отведенном для этого месте их клали на «дакмы» – невысокие башни, где хищники, привыкшие к такого рода добыче, в течение нескольких минут очищали тело от мяса, после чего кости сбрасывались в особую яму. Считалось хорошим признаком («покойник обязательно попадет в рай»), если коршун выклюет сначала правый глаз у трупа – родственники следили за птицами через щели в ограде.

С воцарением в Персии последней династии для маздеистов произошли большие перемены: они получили возможность открыто отправлять свой культ. Но зато по желанию правительства маздеисты должны были отказаться от своего традиционного способа погребения, кстати сказать, производившего отвратительное впечатление не только на мусульман, но также и на всех европейцев, посещавших Персию. Теперь маздеисты хоронят покойников в процементированных гробах, чтобы не осквернять гниением трупа святую землю.

Оказалось, что погребение тел в саркофагах и даже сожжение на костре применялись и в древние времена наравне с отданием тел покойников птицам. Возникла, таким образом, возможность, не совершая отступления от закона, исполнять распоряжение правительства и в то же время избегнуть устарелой формы похорон, шокировавшей не только посторонних, но и многих маздеистов, получивших европейское образование. Однако в Индии и в некоторых глухих местах в Персии «дакмы» сохранились до сих пор, но это уже перестало быть общим правилом.

Учение Зороастра, изложенное им в священном писании маздеизма – Зенд-Авесте, – составляющем официальное исповедание этой религии, в настоящее время изучено европейскими учеными во всех деталях.

Но как и в каждой великой религии, помимо учения, обращенного ко всей массе верующих, в маздеизме тоже имеется эзотерическая традиция, предназначенная; для немногих избранных, способных понимать те вопросы духовного порядка, о которых не знают и не могут знать обыкновенные верующие.

Официальный зороастризм, как мы знаем, не говорит ничего о перевоплощении душ и о задаче реализовать в себе высшее «Я», после чего человеческая душа становится воистину освобожденной от колеса смертей и рождений в «проявленных мирах» и входит в область Чистого Духа.

Индусы не раз указывали парсам на недостаточность или на неполноту их учения, но если внимательно изучить маздеизм, как древний, так и более поздний, в нем можно открыть все это. Известный парсийский ученый Минохер Хормазджи Тут[3], возражая на критику маздеизма индусами, на основании текста целого ряда пассажей из Зенд-Авесты доказывает, что Зороастр не скрыл от своих последователей учения о высшей цели.

Внешние верования – не последнее слово.

Человек есть бессмертный дух, шаг за шагом продвигающийся по ступеням последовательного развития до тех пор, пока он не достигнет сознания абсолютного бытия и не соединится со Всезнающим, Повсюдуприсутствующим, Бесконечным и полным Верховной любви Агурамаздой.

Упоминание о «Небесном Человеке» – о высшем «Я», о «Фраваши» имеется в Зенд-Авесте. Есть там и учение об Абсолюте и о нисхождении цепей душ в материю, т.е. о «перевоплощении».

По эзотерическому учению путь души есть непрестанное стремление к высшей цели – к верховному совершенству «farsho keretim». «Гроб, или дакма (башня, на которую кладут тела умерших для растерзания птицами) – не конец. Бессмертная Душа продвигается все дальше и дальше до тех пор, пока она не достигнет своего высшего развития и не сольется с Верховным Вневременным Бытием в бесконечности, где царит Агурамазда», – говорит Минохер Хормазджи Тут.

Высшее Бытие, учит эзотерический маздеизм, есть Абсолют, Бесконечное, Само-в-Себе утвержденное Бытие, «Агу» (Ahu), Проявляясь, становясь Началом Жизни и Света, это Само-в-Себе существующее Бытие становится Жизнедателем «Агура» (Ahura) и Верховным Разумом – «Мазда» (Mazda).

«Я» человека (как и всех проявленных и сотворенных Агурамаздой сущностей во всех мирах творения), его Фраваши, есть искра Божия, его высшее «Я».

Кто очистит себя путем добрых слов, добрых мыслей и добрых дел, кто путем молитвы и духовных усилий достигнет конца духовного пути, тот реализует в себе с помощью Божией высшее «Я» и соединится навеки с Верховным Лучом Агурамазды.

Цель человека – настроить себя в унисон с Богом, стать проводником Его влияния во всем мире.

Кто приносит в жертву свое низшее «Я», тот взамен облачается в одежды бессмертия.

Долг маздеиста состоит: 1) в вере в Агурамазду, 2) в верности Зороастру, 3) в активной борьбе со злом, 4) в активном сотрудничестве с силами добра и, наконец, 5) в стремлении достигнуть реализации высшего «Я», а через это – соединения с Верховным Лучом Агурамазды.

Поэтому все те, кто интересуется учением маздеизма, должны не только изучать его предназначенную для обыкновенных верующих доктрину и все религиозные обряды, верования и праздники, но стараться проникнуть и в область эзотерического учения для немногих, в ту традицию, о которой говорит Минохер Хормазджи Тут.

В силу удачно сложившихся обстоятельств, во время моего пребывания в Персии в предпоследний год перед первой мировой войной мне привелось познакомиться с одним из учителей маздеизма и иметь с ним ряд бесед, касающихся именно эзотерической их традиции. Он с акцентом, но свободно говорил по-русски, что значительно облегчало понимание всех его объяснений.

Сделанные об этих беседах записи, вместе с другими моими бумагами, были доставлены мне из России только после второй мировой войны. Кое-что из них, в виде отрывков, было помещено мной в сороковых и пятидесятых годах в нью-йоркской русской газете «Новое русское слово» и в парижской газете «Русская мысль», ныне же я решил соединить мои записи в отдельную книгу – в переработанном виде и со ссылками на некоторых современных авторов-зороастрийцев и на другие книги.

Чтобы не осложнять, я старался избегать чуждой нам терминологии и передавать, насколько возможно, маздеистские учения нашими понятиями и нашими терминами.

Записи мои не претендуют, конечно, ни на какую научную документацию. Это лишь разговоры об отдельных вопросах – далеко не о всех. Но если духовные вибрации маздеизма, в какой-то мере отразившиеся в них, найдут отклик хотя бы у немногих читателей, я буду считать, что записи достигли цели.

Ю.Т.

 

ГЛАВА I

ДРЕВНОСТЬ ТРАДИЦИИ.

ЗВЕЗДНАЯ ВСЕЛЕННАЯ И ЗЕМЛЯ.

МИР НАСТОЯЩИЙ И МИР,

ПРЕДСТАВЛЯЮЩИЙСЯ НАМ ПРИ ПОСРЕДСТВЕ

НАШИХ ОРГАНОВ ВОСПРИЯТИЯ

 

Традиция маздеизма, по преданию, идет из глубокой старины, от самого начала белой расы. Первичные формы этой традиции сложились еще в доисторические времена, задолго до начала эмиграции арийцев из Европы в Азию.

«Много, много тысячелетий тому назад около Северного моря, там, где теперь расположен Арктический пояс, был иной климат, похожий на климат южноевропейских стран – Греции, Италии и Леванта». В песнях эскимосов, сохранившихся с незапамятных времен, вспоминаются солнце, пальмы и зеленая растительность. Описания расположения звезд в ранних Ведах соответствуют расположению северных звезд – об этом есть специальные исследования[4].

«Дальше, там, где теперь находятся западноевропейские страны и европейская Россия, – продолжает предание, – климат также был влажным и теплым, и почти вся Западная Европа была покрыта лесами и обильной растительностью».

Какое событие явилось причиной изменения климата приполярных стран и превращения части их в оледеневшее пространство?

На протяжении больших периодов времени, по одной из научных гипотез, в силу медленного изменения положения Земли по отношению к Солнцу происходит перемещение по поверхности Земли неравномерного (в силу самой фигуры Земли – шара) распределения тепла. Гипотеза предполагает, что некогда экватор проходил через те области Земли, где теперь полюса, а полюса были где-то по линии теперешнего экватора.

Может быть, предание маздеистов (подобно индусским преданиям) является отражением произошедших в глубокой древности изменений, может быть, оно почерпнуто из преданий каких-нибудь еще более древних, бесследно исчезнувших народов, как думает Тилак?

Огромный период времени, требующийся для перемещения полюсов и «много, много тысячелетий тому назад», как гласит предание маздеистов, – трудно сопоставляемые сроки.

Предания, относящиеся к истокам арийской расы, многочисленны и часто противоречивы. По другим преданиям белая раса зародилась в районе Средиземного моря, а затем появилась в юго-восточной части Анатолии, в Курдистане и в западном Закавказье.

Предание о потопе (или о потопах), которое мы встречаем у всех народов, также, вероятно, является отзвуком действительно произошедшей сейсмической катастрофы.

Лицо Земли изменяется. Если допустить, что род человеческий древнее, чем думает большинство наших ученых, то люди, – возможно, даже высокоцивилизованные люди, – могли когда-то быть свидетелями этих изменений.

Не так давно появились из-под земли остатки неведомой цивилизации в долине реки Нила (раскопки в Могенжо-Даро). На островах Тихого океана, в Южной и Северной Америке сохранились следы каких-то совершенно исчезнувших народов.

В области легенд – не только предание Платона об Атлантиде («Тимей» и «Критий»), но также устные и письменные предания Индии, Тибета, Китая и Монголии, сказания южноамериканских народов, древний вавилонский эпос о Гильгамеше и, наконец, Библия – все рассказывают о потопе и гибели какой-то могущественной и цветущей допотопной цивилизации.

Как нам известно по астрономии, Солнце с планетами нашей Солнечной системы – так называемой малой вселенной – отделено от остальных миров Космоса колоссальными расстояниями в необозримом мировом пространстве. От одной из самых близких к нам звезд, от «Неподвижной Звезды», свет идет на землю 4,17 световых года, от Проксимы Центавра – 4,1 световых года[5]. Все остальные звезды находятся на еще более значительном расстоянии от Земли. Известны некоторые звезды, свет от которых идет к нам несколько световых веков. Известны и другие звезды, от которых свет идет тысячи и миллионы световых лет, как, например, от «Миров островов», находящихся вне нашей Галактики. Там вращаются мириады звезд, свет от которых доходит до нас через 800 000 или даже 2 000 000 световых лет.

По сравнению с этими расстояниями наша Солнечная система, наша «малая вселенная» действительно так мала, что ее нельзя было бы увидеть даже с ближайшей звезды в самые сильные из известных нам телескопов. Сама же «Неподвижная Звезда» видна нам с Земли только потому, что по своим размерам она неизмеримо больше нашего Солнца.

Нужны были сверхмощные телескопы, чтобы заметить с ближайшей звезды светящуюся точечку-звездочку – нашу солнечную вселенную – и понять, смотря с той звезды, что эта светящаяся в бесконечности точечка на самом деле не одно тело, а что там есть центральное ядро, вокруг которого вращаются непостижимо маленькие другие точечки – планеты нашей Солнечной системы.

Одна из таких точечек – Земля. Итак, планеты нашей Солнечной системы с центральным светилом – Солнцем, – представляют собой лишь маленькое звено в бесконечной цепи светил, звено, уединенное в бесконечности Космоса, искру в беспредельном пространстве.

Будущая судьба одной из этих точечек – Земли – через много миллионов лет представляется науке печальной: Землю ждет или полное охлаждение, «ледяной конец», или же, по другим предположениям, – взрыв, огненная смерть земного шара.

Если мы вспомним, что Солнце, среди всего этого уединения в бесконечном пространстве, является единственным источником жизни на связанных с ним планетах, то со всей ясностью мы сможем понять, почему древние придавали ему такое значение.

«Древние учили об общей жизни Солнца, Луны, Земли и планет, составляющих вместе единый организм», – говорит предание.

Каждая из планет нашей Солнечной системы имела своего особого духа-гения, по учению древних персов. Гений есть как бы душа планеты, энергия, одухотворяющая ее. Так древние представляли себе взаимодействие энергии и материи.

Современным людям чужды представления о гениях, но о многом ли, в сущности, мы знаем больше, чем древние? Мир, в котором мы живем, так еще мало исследован. Через две-три тысячи лет наша астрономия будет казаться тогдашним людям столь же наивной, как нам – персидская. Но трудность получения объективного и достоверного знания о внешнем мире состоит не только в недостаточном накоплении фактов и суммировании их: все приборы, которыми мы пользуемся, являются лишь продолжением и усилением наших органов. Другими словами, даже при помощи аппаратов мы видим внешний мир (и будем продолжать видеть его) под углом зрения наших органов восприятия.

В течение бесчисленных поколений человечество выработало привычку воспринимать внешний «объективный» мир – и эта рутина восприятия явилась бы нам помехой даже в том случае, если бы мы вдруг получили возможность при помощи какого-нибудь аппарата или видоизмененного органа посмотреть на мир «новыми глазами».

Трудно также представить себе механизм сознания. То, что мы знаем о себе самих, все, что мы «открыли в человеке», в большинстве случаев представляет собой лишь смутные догадки. До тех пор, пока бессознательное не станет доступно контролю сознания, целостный человек, т.е. соотношение всех его внутренних процессов, останется неизвестным.

Мы знаем, что процессы, совершающиеся в бессознательном, во многих случаях управляют нашими поступками и чувствами в бодрственном состоянии. То, что представляется нам вполне зависящим от нашей воли, в основе своей порой совсем другого происхождения: наряду со впечатлениями от нашей бодрственной жизни сознание наше должно еще преломлять по своим законам, т.е. истолковывать, переводить на «дневной язык» стихию бессознательного.

Где находится центр сознания в состоянии сна?

Является ли «осознание себя во сне» другой формой сознания или же во сне действует то же, но только помраченное и неполное «дневное сознание» – вот в чем загадка.

Современные научные теории не в состоянии еще дать исчерпывающие объяснения происхождения и содержания сонного состояния и сновидений. Исследователи до сих пор идут ощупью, строя лишь более или менее убедительные предположения.

Является ли состояние сна (в котором мы проводим около одной трети нашей жизни) параллельным земной (бодрственной) жизни бытием, или же сонное состояние есть только умаленное бытие на том же земном плане?

Есть особая категория сновидений, которую очень трудно объяснить, потому что в них Присутствует проблеск какого-то иного самосознания.

Эти сновидения сопровождаются ощущением узнавания. Мы вновь оказываемся в хорошо знакомой, но не земной обстановке, приходим куда-то, где по ощущению во сне идет своим чередом наша другая жизнь, как бы параллельная земной жизни.

Такие сновидения запоминаются на всю жизнь видевшими их, настолько сильное они оставляют впечатление. Иногда эти сновидения повторяются через известные промежутки времени. Характерной чертой такого рода сновидений, помимо ощущения узнавания и возвращения, является наличие очень ясного самосознания во сне и остающееся после пробуждения чувство, говорящее о существовании двойной жизни. Клод Фаррер в рассказе «Где?» дал очень яркую и точную зарисовку подобного сновидения[6] .

Есть также другой вид многократно повторяющихся сновидений, В этих сновидениях присутствует всегда одна и та же земная обстановка, и переживания всегда одни и те же. Если, например, спящий видит себя идущим по подземному коридору и испытывает страх, – коридор и страх будут преследовать его при каждом повторении. Обычно такие повторяющиеся сновидения объясняют лежащей глубоко в бессознательном «травмой» (психическим повреждением, не могущим выявиться в бодрственном состоянии) или же наличием органической болезни, принимающей во сне символические формы.

Считают также, что повторяющиеся сны в известных случаях свидетельствуют о наличии в человеке какой-нибудь невыявленности, которая хочет выразить себя в сновидениях.

Внутреннее наше содержанке шире, чем мы это предполагаем. И не есть ли человек – двойственное или даже многопланновое существо, лишь частично живущее в земном плане, может быть лишь частично воплощенное?

Если так, то параллельно земной бодрственной жизни существует другая жизнь, находящаяся в соотношении с нею, – жизнь в состояниях сна, не попадающая обычно в поле зрения бодрственного сознания

Что такое смерть за пределом физических феноменов процесса «разлучения души с телом», смерть как состояние отделенной от тела души? – такой вопрос необходимо поставить всем тем, кто допускает существование души и ее бессмертие.

Действительно, если человек шире, чем комплекс клеток, составляющих его тело, если оживлявшая тело душа после распадения своей оболочки продолжает жить в других измерениях, то мы необходимо должны предположить для нее все признаки, характеризующие живое существо, т.е. душа должна иметь самосознание (может быть, как и в земной жизни, чередование периодов бодрствования и сна), должна иметь органы восприятия, приспособленные к тамошнему состоянию окружающей среды, должна иметь возможность действовать, перемещаться (в видоизмененном, с нашей земной точки зрения, пространстве), сталкиваться с внешней средой, встречаться с подобными себе, испытывать притяжения и отталкивания и тому подобное.

В чем смысл аналогии между состояниями смерти и сна, издавна подмеченной всеми народами? Наблюдение над сном, за которым следует пробуждение, еще в незапамятной древности дало людям идею возрождения и загробной жизни. Состояние души во время сна, частичное переселение спящего в иной мир явились глубокой аналогией для древних мистерий: временное отделение души от тела во время сна стало для них прообразом освобождения духа от уз материи.

 

ГЛАВА II

ОРМУЗД И АРИМАН (ДОБРО И ЗЛО).

СПАСИТЕЛЬ (САОШИАНТ).

КОНЕЦ МИРА. СВЯЩЕННЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ.

ЗАКОН ВСЯЧЕСКОЙ ЧИСТОТЫ.

НРАВЫ ДРЕВНИХ ПЕРСОВ

 

Пророки и учителя древних персов, преемников которых потом, в исторические времена, называли «магами»[7], никогда не признавали дуализма.

Борьба принципов Добра и Зла, Ормузда и Аримана никогда не понималась древними персами как соревнование двух равных, извечно существующих Начал.

Ошибочное представление о дуализме древней персидской религии основано на неумелом пересказе ее древнегреческими писателями. В самой же Авесте Агурамазда – Великий Дух, Он – выше и больше всего, Им сотворенного, Он – Полнота, а не только «Положительный Тезис»[8].

Подобно сияющему светилу, Агурамазда царит на небе к на земле, тогда как зло и все отрицательное в мире представляют собой только тень, временное состояние помрачения, которое по природе своей конечно. «Зло подобно тени, отбрасываемой предметом на солнце», – говорит предание маздеистов.

«Необходимость зла в мире равна физическому закону света и теней, но подобно тому как источник света находится во вне, а тень отбрасывают лишь непрозрачные предметы, так и зло существует в мире лишь вследствие наличия в нем «непрозрачных душ», которые не пропускают через себя божественный свет.

Сумма непрозрачного в мире составляет царство Аримана – великий соблазн зла, имя которому – легион. Сумма непрозрачного от начала мира борется с царством света – в этом смысле Авеста[9] говорит о борьбе Ормузда и Аримана, но время придет, когда всяческая тварь просветится и царство тени исчезнет,

Авеста повествует о воскресении мертвых, об огненной смерти старого мира и о Дне воскресения. Но в отличие от христианского учения, по Авесте, ад тоже получит возможность спастись: в конце концов настанет повсеместное утверждение добра и чистоты во всем творении.

«Гаты», древнейшая часть Авесты, – говорит о. Мазани, – возвещает наступление времен, когда настоящий цикл весь будет преобразован. Ввиду того, что эволюция Вселенной достигнет поставленной ей Творцом цели, процесс творения тогда остановится. Мировой процесс, такой, каким на заре творения замыслил его Агурамазда, достигнет момента полного своего завершения. Тогда явится последний из (приходивших в мир) Спасителей – Саошиант. Он доведет до конечного совершенства дело очищения и преображения мира и уничтожит вполне, до последнего следа, результаты темной работы Ангро-Мапньшо (Аримана). Он изведет все души грешников из ада, омоет и очистит их, так как его приход явится окончанием срока наказания грешников. Души праведных также предстанут перед Саошиантом – будет исполнен Рестахиз, т.е. «воскресение мертвых».

Почему та или иная душа вдруг закрывает себя для Господнего посещения и не хочет (или не может) продолжать быть проводником света?

Предшествовало ли падению человека падение ангелов, как учит Библия?

Содержится ли в маздеизме какой-либо намек на идею первородного греха?

В каком смысле и как наиболее правильно нужно понимать символ пылающего на высоте огня – древний образ снисхождения духа в материю?

У древних зороастрийцев, так же как у нынешних маздеистов, огонь был символом целостного начала жизни, знамением Бога-Творца, вечно производящего и вечно поглощающего в своем пламени бесконечную цепь творений.

Огонь – вечный символ жизни и смерти, возникновения и разрушения форм, символ той Силы, которая порождает жизнь во всем ее многообразии, во всей ее сложности и красоте. Поэтому существеннейшей частью древнего культа зороастризма было зажигание огня (Star) на алтаре под открытым небом.

Солнечное тепло и сила горения – два древнейших символа Божества: «Творящее Начало всего – вот их подлинное значение на языке древности», – объясняют маздеисты.

В наши дни мусульмане до сих пор называют маздеистов «поклонниками огня» и упрекают их в обожествлении огненной стихии, что неверно. Внешне, конечно, такое обвинение может показаться обоснованным: ритуал зажигания огня на высоте, поддерживание неугасимого пламени на домашних алтарях, гимны и обряды, производящиеся при богослужении маздеистов, могут, до известной степени, представляться «языческими» правоверному мусульманину. Но за традиционным древним формализмом, за внешним наслоением преемственных обрядовых действий и песнопений скрыта такая же чистейшая монотеистическая идея, как и в Исламе. Более того, ни в одной древней религии понятие о Боге-Творце не возвышалось до такой чистоты, как у персов.

«Божеству не следует поклоняться в храмах, так как вся земля и небо – один великий храм Агурамазды».

Маздеизм запрещает всякое изображение Бога. Крылатый диск, «фароар», который древнегреческие, а затем и европейские ученые принимали за изображение Ормузда, на самом деле есть изображение Фраваши, высшего начала души, а вовсе не Бога.

Ритуальная обстановка зороастризма проста: огонь, вода, земля и воздух – священные элементы.

Высоко на горах – башни для наблюдения звезд.

На высоте – алтари, на которых сжигались бескровные жертвы. Тело человеческое – храм, в котором обитает дух.

Дух освящает плоть, – и когда дух вышел из тела, нечистота низшей жизни, «материя, испачканная страстями человека», недостойна огня, не должна быть брошена в воду и даже земле не может достаться то, что было запятнано чувственной жизнью души, т.е. тем злом, на которое душа была способна во время своего пребывания в теле.

Поэтому у древних персов так же, как у современных парсов и маздеистов, тела умерших помещались на высоту, на «башни смерти», «дакмы», для очищения воздухом, где они становились добычей солнечных лучей и хищных птиц. Трупы оставлялись под открытым небом, пока хищные птицы не истребляли тела до самых костей: кости зарывали в землю вместе с носилками, на которых лежало тело.

«Человеческая душа бессмертна, – учили древние персы. – Человек сам своими поступками определяет свою судьбу – добродетельные после смерти наследуют рай, злые – отравляются в ад. На заре четвертого дня по выходе души из тела ангел Шоре ведет ее по мосту «Шинват», который соединяет наш мир с миром невидимым. Праведники, соблюдавшие заповеди Зороастра, легко переходят через этот мост и получают в награду различные степени блаженства согласно своим заслугам. Злые трепещут – и падают, сознавая свою греховность, в бездну зла, в мрачные области, где царит дух зла Ариман».

Маздеизм – прежде всего – религия нравственной чистоты. Его цель – установить мир в душе и создать вокруг себя «царство мира». Все, что является «непрозрачным», все, что не хочет пропускать через себя чистые лучи Агурамазды, – грех, пороки, злоба, эгоизм и гордость, – ему враждебно.

Мир Аримана ведет борьбу с началом чистоты, и, чтоб не загрязниться, человек должен быть всегда очень внимателен к себе. Поэтому ритуалы очищений, – начиная с омовений и кончая чистотой помыслов и чувств, – основное требование маздеизма.

Агурамазда – Дух Чистый, Вездеприсутствующий. Всеведущий, Неразрушимый, Вечный.

Его отражение в человеке – дух, а разум и душа, т.е. страстное, чувствующее начало, – только безразличные орудия, которые в зависимости от воли духа служат добру или злу и в этой, и в загробной жизни.

Тело составлено из элементов, но так как вся природа одухотворена, души элементов испытывают на себе доброе или злое влияние обитающего в них духа. Животные, растения и весь низший (неорганический) мир несут на себе отпечаток влияния человека. Своими помыслами, чувствами и поступками человек преображает окружающий его мир, делает его адом или раем в зависимости от своего внутреннего уровня.

Магия слова – великая сила, данная человеку еще в те дни, когда элементы, составляющие физические тела, были так мягки, что, словно глина в руках горшечника, поддавались каждой вибрации, каждому слову, произнесенному вслух: «В те дни слово, – утверждает предание, – воистину было творческой силой».

Назначение человека – хранить и умножать в себе образ Агурамазды на земле, быть Его отражением и совершенным проводником божественного влияния.

Вот, в кратких словах, сущность древнего зороастрийского учения. Современные последователи Зороастра... до сих пор чтут память своего древнего Пророка[10].

Все, что связано с идеей добра и чистоты, получило на древнем языке значение божественного установления. Правда мысли и слова, праведность поступков[11] и правильные занятия – земледелие, скотоводство и садоводство – считались в древней Персии угодными Агурамазде.

Злое начало – злые мысли, лживые слова, неправедные поступки, охота, война. Подобно тому, как для отдельного человека отсутствие душевного мира является источником беспокойства и многих несчастий, так для целого народа отсутствие добродетелей ведет к голоду, к войнам, к моровым язвам, пожарам и всяким бедствиям.

Семейное начало – основа общества, многочадие – благо. Женщина равна мужчине; она не должна стремиться утверждать свою власть над ним и не должна заниматься делами, выходящими за пределы ее прямых обязанностей. «Некогда женщины правили народом и стояли во главе культа, – прибавляет предание, – но это не показалось угодным Агурамазде[12].

Любимым занятием древних персов было земледелие и скотоводство. Они любили также разводить сады и в этом деле достигли большого искусства, сохранившегося и до сих пор. Их идея была в том, что деревья, растения, злаки и цветы созданы Богом для умножения жизненной силы земли. «Растительное царство является мощным аккумулятором жизненной силы, и людям очень полезно находиться среди растений». Поэтому и пища, которую должен употреблять человек, если он хочет оставаться чистым, должна состоять, главным образом, из овощей, плодов и хлеба.

Силу земли, производящую тела людей, животных и растений, древние называли «Божественной Матерью». «Для нее тоже не было изображений, ее почитали в духе, но уважение к Матери-Земле было очень велико у наших предков».

Если бы мы могли встретиться с кем-либо из тогдашних людей, они, вероятно, показались бы нам ограниченными и скучными. Но многое из того, к чему по окончании буколических времен стремилось и стремится человечество, в свою очередь показалось бы древним не стоящим внимания. Они не спешили строить больших городов, в жизни довольствовались малым, хотя знали известный комфорт и удобства. Строительное искусство древних персов в исторические времена также не стояло на низшей ступени по сравнению с другими народами.

В области внешней политики, до наступления эпохи великих завоеваний (Кир, Камбиз, Дарий), древние персы не стремились расширять свои границы и смотрели на войну как на необходимое зло, нужное, чтобы защищать от врагов пределы своей родины.

Вот приблизительно в кратких словах то, что мы узнаем о древних персах из школьных учебников.

Но под этой сухой материей мы находим ощущение непрестанной связи с Высшей Жизнью, идею душ «прозрачных» и «темных», идею чистоты, связь с жизненной силой Земли, а также утверждение, что злое начало временно и не присуще природе.

 

ГЛАВА III

ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ В ИРАНЕ И ПОЛИТИКА ДО 1914 ГОДА.

ВСТРЕЧА С ШЕЙКОМ К... И ПЕРВЫЕ РАЗГОВОРЫ

 

Откуда произошла в мире борьба света и тени, где начало соблазна, который до сих пор еще длится, почему человек, образ Божий, мог поддаться искушению, и как произошло помрачение его духа?

«В обыкновенных руководствах по зороастризму мы не находим объяснения проблемы происхождения зла: миф об Аримане дошел до нас в искаженном виде. Но в Персии есть и посейчас живые наследники древней традиции – маздеисты. Можно ли надеяться получить от них ответы на интересующие меня вопросы?» – такой оборот приняли мои мысли, когда я приехал в Персию, где мне пришлось познакомиться с маздеизмом.

Здесь мне придется сделать необходимое отступление.

Во всяком движении есть люди, способные на время сделаться винтиком в сложной машине политических интриг и в то же время могущие частно преследовать отвлеченные и даже возвышенные цели. Может иногда случиться, что какой-либо идеалист будет вынужден, поскольку общее течение событий захватывает его среду, вовлечься в игру по существу чуждых ему своекорыстных сил и станет служить им так или иначе постольку, поскольку его собственные цели временно совпадают с целью, преследуемой этими силами.

Часто та или иная политическая группа или государство в лице своих представителей оказывает поддержку одиночкам или сообществам людей, которым в силу их духовных интересов, а не корысти такая совместная деятельность необходима.

Так было и в данном случае.

Мне кажется, до сих пор не следует говорить, какая цель была у нашего правительства и почему так неожиданно дипломату, моему родственнику, пригласившему меня к себе погостить, пришлось оказать гостеприимство в его казенном доме, пользовавшемся дипломатической неприкосновенностью, представителю одной из самых старейших религиозных общин мира.

Это был старик, почтенный возраст которого как нельзя лучше гармонировал с его очень высоким, почти совсем прямым станом, с густой белой бородой и почти без морщин, почти молодым, правильным и величественным лицом.

Не желая касаться тогдашней русской политики и объяснять, почему маздеисты вели тогда русофильскую политику, я не буду упоминать и имени этого старца, тем более что для меня важна лишь духовная сторона наших бесед.

Помню, с каким вниманием, войдя в отведенное ему помещение, старец осматривал непривычные для него вещи: письменный стад, пишущие машинки, стальной сейф и особенно телефон и электрическое освещение. Было даже забавно наблюдать его сосредоточенно-важное удивление при виде всех этих вещей, особенно при вспыхивании электрических ламп. В то время западная техника не так широко, как теперь, входила в частную жизнь персов, и несколько наивное удивление моего гостя было вполне понятным. Я, признаться, не ожидал от него такого прямодушия. Персы, особенно из высших классов, обыкновенно стараются выказать как можно больше равнодушия, правда – внешнего, при виде вещей, их удивляющих. Поэтому откровенное любопытство нашего гостя тронуло меня и еще больше к нему расположило.

Гость прожил у нас в доме почти два месяца, и каждый день я с ним подолгу беседовал – сначала он расспрашивал о России, о некоторых научных и философских вопросах, потом постепенно речь перешла на более отвлеченные предметы, на религию, и скоро у нас установилось нечто вроде дружбы, которая может быть между опытным и очень многое знающим стариком к молодым иностранцем.

Уже к концу первой недели своего пребывания у нас старец стал чувствовать себя совсем свободно и, вероятно, спокойно.

Вместе с ним мы совершали по утрам долгую прогулку в нашем саду. Его призрачное инкогнито (думаю, что настоящее имя и звание гостя было хорошо известно слугам, хоть официально они «ничего не знали») мешало нам выходить за ограду и даже далеко углубляться в парк. Впрочем, родственником моим были приняты необходимые меры, чтобы ни один человек из тех, кому надлежало знать, «не узнал», что такой-то проживает у нас, и тайна, по крайней мере официально, была соблюдена.

Впервые мне представился случай спросить гостя о том, что такое современный маздеизм вот по какому поводу: несколько времени назад у нас был в гостях один влиятельный персидский чиновник. Он управлял горным районом, прилегавшим к нашей границе, и несколько раз ездил в Россию. Был он в конце прошлого века и на последней коронации в Москве.

Вспоминая подробности кровавого происшествия на Ходынском поле, он вдруг обмолвился: «Если бы у нас в Персии произошло такое событие, весь народ, кроме разве одних гебров, потребовал бы отречения шаха».

Меня удивило, почему он так отозвался о маздеистах, и я решил предложить этот вопрос гостю.

– То, что удивило вас, к сожалению, правда. Хотя мы считаемся здесь гражданами, но на нас косо смотрят. Мы всегда для мусульман как чужие. Но и наша религия запрещает нам так или иначе касаться того, что уже отмечено судьбою. Разве неясно – кровь во время такого праздника, как коронация? Мы должны отстраняться от всего, что связано с кровью, и от тех людей, над которыми собираются тени будущих провиденциальных событий!

– Но позвольте, позвольте! Ведь маздеизм – религия чистоты и праведных поступков, не так ли? Почему несчастье, случившееся на Ходынском поле, представляется вам знамением судьбы, и не слишком ли сурово ваше суждение? Я думал, что маздеизм в смысле морали близок к христианству, религии прощения, сочувствия и любви. Разве могущий совершиться приговор судьбы – по-вашему – должен заставлять нас отстраняться от тех, над кем нависло несчастье? Не лучше ли, как мусульмане, поддаться хотя бы и суеверию, но не отходить в сторону, как будто это вас не касается совсем?

– Вы меня не поняли, – ответил старик. – Я говорю о нечистоте, присутствовавшей на этом празднике. Разве не сочетание низших инстинктов и самых грубых страстей, т.е. как раз то настроение, которого не должно было быть при коронации царя, разве не это настроение вашего народа вызвало катастрофу? Вот почему мы отказываемся видеть в этом, как другие, только «дурное предзнаменование». События такие, какими они потом являются в мир, слагаются в наших душах задолго до их видимого проявления.

Вот почему предписываемая нашей религией внутренняя чистота гораздо содержательнее простого требования морали. Мы утверждаем, что люди сами строят свое будущее – силой мыслей, желаний, чувств, особенно же – силой невысказанных, затаенных желаний. Поэтому «говорить правду», как некогда учили детей наши праотцы, есть не только нравственное постановление, но и большая жизненная необходимость.

 

ГЛАВА IV

ЛЕГЕНДА О «ГОЛУБОЙ НЕБЕСНОЙ СТРАНЕ» И ПРЕДАНИЕ О ПАДЕНИИ ДУШ.

«СТРАНА СНА»

 

«... Я пришел из другого мира; не в земном мире началось мое бытие; прежде этого я был явлен в мире духовном; мое первоначальное состояние иное, чем на земле; я принадлежу Агурамазде, а не Ариману; я – человек».

«Книга Советов» Зороастра

 

Мы оба, т.е. наш гость и я, могли часами смотреть на расстилавшийся перед нами ландшафт, не произнося ни слова. Порой старец как бы отсутствовал – где он тогда бывал мысленно, о чем думал, неподвижно сидя в приспособленном для него кресле, трудно было угадать.

Мыслитель он или практик? Думаю, для него самого это было неясно.

К вечеру он спускался со мною в сад, и часто до глубокой ночи мы беседовали о самых различных предметах.

Мой жизненный опыт в те годы был невелик, а гость мой порою казался мне совсем ребенком – настолько наивны и чисты были его помыслы, его отношение к людям, его неумение понять, как это люди могут лгать, красть, убивать, не чувствуя угрызений совести, как могут они стремиться к земным благам и наслаждениям в то время, когда везде царит смерть и никто не знает, сколько ему осталось дней жизни.

Несколько раз я пытался убедить его отказаться от такого, как мне казалось, высокопарного взгляда на земные отношения. Однако вне своих философских рассуждений старец прекрасно знал окружающих его людей и мог, в случае надобности, сделать очень меткую, порой убийственную характеристику.

Но наряду с большим жизненным опытом в нем было что-то такое, что делало его похожим на ребенка. Как ребенок, он верил в добро, считал зло преходящим и мечтал о лучшем будущем для своего народа и всего человечества.

Я удивлялся, как, прожив всю жизнь среди бесконечных интриг, восточного лукавства, недоброжелательства и борьбы, он, видевший на своем веку столько зла, до сих пор не сделался скептиком.

Откуда он брал силу, чтобы видеть в людях хорошее и не замечать зла?

Но так или иначе для него во Вселенной принципиально царствовало добро, ничем не отравляемое, как и в первый день творения.

Это добро, прежде всего, он видел в природе, даже в ее разрушительных процессах, а в людях для него, несмотря на весь отрицательный опыт жизненных наблюдений, всегда присутствовала какая-то светлая точка – возможность или зачаток совершенного человека, и поэтому он, если случалось осуждать кого-либо, осуждал скорее поступок, чем совершившего его человека.

Однажды – это было накануне того дня, когда вся Персия оплакивает шиитских мучеников Али и Гуссейна, когда во всей атмосфере чувствуется религиозное напряжение, готовое на следующее утро вылиться в формы экстаза, почти коллективного безумия, охватывающего дервишей и толпу, старец, как бы думая вслух, произнес несколько слов, значение которых для меня не было понятно.

Заметив мое удивление и словно извиняясь за совершенную неучтивость, он тотчас же перевел эти слова, составлявшие строфу древнего религиозного гимна:

«Разве один человек может умереть за всех?

Разве Бог нуждается в смерти Праведного за неправедных?»

Меня поразила идея этого изречения, столь ясно формулирующего отрицание того, что как раз мы, христиане, считаем основой Искупления.

– Фраза, которую я перевел вам, – сказал гость, – была написана задолго до появления на мировой сцене того народа, которому вы обязаны учением о первородном грехе и о Предвечной Жертве.

Задолго до появления евреев, еще в те времена, когда мир был совсем другим, а на земле существовало племя магов – не магов исторической Персии, их выродившихся потомков, а подлинных служителей Слова, эта фраза входила в священный гимн, исполнявшийся накануне праздника, подобного этому[13].

– В те дни, – продолжал он, – на земле царствовала правда и люди тогда воистину были лучшими. Слыхали ли вы о гибели двух великих материков? У многих народов есть такие предания. Я не буду касаться истории этих катастроф и того, что им предшествовало, я хочу рассказать вам о самом начале.

В то время, когда еще не образовалась Земля и другие материальные миры, на которых после появилась жизнь во всех ее бесконечно разнообразных формах, областью, соответствовавшей Земле, была «Голубая Страна среди Заоблачных Гор», как поэтически ее называют предания.

Эта «Голубая Страна» ныне сделалась только «Страной Сна». Она остается доступной для некоторых людей и сейчас, но только не все обладают для этого необходимой душевной чистотой. Изредка во время особого, благодатно посылаемого им сна, спящие видят в сновидении эту Страну, освещенную голубым светом.

Во время подобного сновидения душа сразу узнает свою прежнюю родину, вспоминает прошлое, и если бы не притяжение Земли, она и не вернулась бы назад из этого священного путешествия.

Только очень немногие души могут в сновидении участвовать в жизни «Голубой Страны» – такие уносят оттуда вдохновение и смутную память.

Некоторые видят во сне только вход в «Голубую Страну» – уходящий под землю коридор или пещеру. Такие люди при пробуждении вспоминают особый, неизвестно откуда идущий свет, но источник света остается для них непонятным.

Однако в беспамятстве или в состоянии глубокого сна, того сна, о котором при пробуждении мы ничего не помним, люди бывают в «Голубой Стране» чаще, чем думают, и, может быть, большая часть нашей жизни во сне протекает там, и мы, таким образом, являемся жителями и того, и этого мира.

Я не знаю, с чем мне сравнить изумительные по красоте пейзажи «Голубой Страны», но если вы хоть раз испытали во сне нечто подобное, вы поймете меня без слов, хотя, может быть, будете удивлены, если я скажу, что именно там началась жизнь тех существ, которые стали потом земным человечеством.

Картины христианского и мусульманского рая, а также попытки некоторых поэтов изобразить небесное блаженство, быть может, навеяны древней памятью. Но, с другой стороны, ад, который так образно описывают предания всех народов, не есть ли также память о «падении» – о схождении душ в материю, в которой и заключается тот ненасытный огонь, целую вечность опаляющий всех, живущих страстями.

Плотность или разреженность материи – слова, за которыми стоит лишь наше относительное, человеческое восприятие. В физической вселенной существуют такие сгущенные миры, по сравнению с которыми плотность земной материи является весьма незначительной[14].

В иных состояниях и соединениях материи, в «других мирах» органы восприятия живых существ так же приспособлены к окружающей их среде, как здесь – наши. Подобно нам они тоже заблуждаются относительно своей способности воспринимать «действительное состояние вещей» и смотрят на весь мир так же, как и мы, только со своей собственной точки зрения.

Реальность и нереальность! В каждом мире обитающие там существа считают «существующим» только свой мир, а все лежащее за пределами их способности воспринимать кажется им (так же, как и нам) несуществующим или «отвлеченным».

Всякий раз, когда я смотрю на звездное небо, я спрашиваю себя: «Что это такое? Какая бесконечная цепь небесных светил и сколько их есть еще за пределом доступного зрению?» Звезды, планеты и солнца видимой вселенной, т.е. весь наш физический Космос, составляют лишь малую часть всего созданного Богом. За пределами физической вселенной открывается другая, гораздо большая вселенная, которую западные люди называют «Астральный план», а мы, согласно нашей традиции, принимая во внимание субстанцию, из которой эта вселенная состоит, называем «Душевно-энергетическим планом». Есть затем еще более тонкое состояние – «Мысленный мир», по отношению к которому «Душевно-энергетический план» является столь же грубым и плотным, как по отношению к нему самому наша «физическая материя».

Словами нашего ограниченного языка невозможно правильно описать устройство всех этих высших миров, тем более что над «Мысленным миром» находятся неизреченные области Духовного плана, на котором из людей пребывают только святые.

Некогда человек стоял выше ангелов и так же, как они, должен был принимать и распространять во вселенной веленья Божественной Воли. Он был поставлен воистину в центре жизни, в «райском саду», среди неописуемой красоты «Голубой Страны», которая не была тогда еще «Страной Сна».

Странно теперь произносить такие слова, настолько они для нас лишены значения!

Самые высшие ангелы завидовали ему, а Человек постепенно сосредоточивался на себе самом и забывал Бога.

Агурамазда знал это. Прежде чем Он сотворил Вселенную, Он предвидел будущее нарушение законов распространения света. Он знал, что временное отпадение приведет к полному совершенству сознания того, кто сиял в голубом раю отраженным светом.

Испытания и горести дольней жизни, опыт и победа, которую в конце пути человек одерживает над самим собою, есть самая драгоценная тайна, открывающая двери в Духовный мир.

Исполнив эту задачу, человек становится присутствием Бога в мире.

– Вечное – вне времени, – возразите вы.

«Для Бога нет прошедшего, настоящего и будущего, есть лишь одно неразрушимое вечное мгновение».

Сколько бы ни протекло времени, с нашей точки зрения, – от сотворения мира до Страшного Суда, – все это лишь капля, упавшая в океан вечности.

К чему же божественная игра в творчество и разрушение миров... чередование «дней» и «ночей», когда Абсолют излучает из Себя, а потом вновь вбирает очередную «проявленную вселенную» для того только, чтобы затем вновь начать вечное кружение, вечную смену, вечную иллюзию?

Какой бы длинной ни была очередная пьеса жизни,» «Манифестации», с началом, развитием действия и неизбежным концом, она всегда нам покажется самой короткой, а для Бога – кто знает – может быть, каждый раз ее и вовсе не было?

Подобные вопросы, начиная с глубокой древности, занимали умы людей,

В поэтических образах каждый народ изображал эту мировую трагедию по-своему.

В каждой вере – свое решение, а нынешний век дошел до того, что все предания, и Запада, и Востока, объявлены детскими сказками.

Люди хотят разрешить загадку жизни, изучая строение вещества, исследуя развитие животного и растительного царства. О духе, организующем плоть, они совсем забыли и думают, что наша жизнь окончательно прекращается, когда погибает всемогущий и всезнающий мозг.

Не все ли равно, что они думают?

Но может ли настоящий человек – Фраваши[15] – действительно стать мертвым – вот вопрос.

Но так рассуждать на Западе еще не умеют».

 

ГЛАВА V

О ВИДИМОМ И НЕВИДИМОМ МИРЕ.

ФРАВАШИ – НЕБЕСНЫЙ «ЧЕЛОВЕК-ДУХ».

ПРИТЧА О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ УВИДЕТЬ АРИМАНА.

ПРОБЛЕМА ЗЛА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ МАЗДЕИЗМА

 

Прошло несколько дней, в течение которых мы не говорили о вопросах отвлеченного порядка. Старец как будто был недоволен самим собой, может быть, потому, что рассказал о своих верованиях иностранцу.

По другому случаю нам пришлось возобновить прерванную беседу. К моему родственнику зашел один из сослуживцев и долго (довольно бессмысленно) рассуждал о Боге, о том, что судьба не справедливо преследует людей, награждая не того, кого нужно, т.п.

Я пересказал потом нашему гостю часть этого разговора, так как он всегда интересовался тем, что думают о духовных вещах другие люди.

– Опять, опять, – несколько раз повторил старец, – опять тот же вопрос под всеми широтами, на устах у всех людей –  любой национальности, любого цвета кожи!

Когда-нибудь в мире замолчит этот ропот на судьбу, но не раньше, чем люди станут более сознательными в отношении своей миссии в жизни. Смысла жизни среди них не понял почти никто, а почему началась жизнь – этого они совсем не знают.

«Кто мы?» – Только ли биологический продукт, результат эволюции органического мира или же есть душа, есть Бог и есть высший смысл для появления на земле человека? Все предания о творении мира сходятся на том, что видимая материя, «земля», была сотворена последней. Это верно, хотя на самом деле плотной материи нет. Она представляется такою нашему сознанию, но сколько бы мы ни искали ее саму по себе, мы не можем найти ничего, кроме собственного о ней представления.

– Смотрите! – он указал на расстилавшийся перед нами пейзаж, – вся эта картина – призрак, она создана нашим наследственным к ней отношением.

Мир сам по себе прозрачен, к если бы вы могли увидеть его таким, какой он есть в действительности, вы бы его не узнали.

Итак, говоря о начале мира, – «В начале», как и в «конце», материя та же. То, что мы различаем отдельные ее состояния и говорим: «Сначала было создано небо, а потом земля», это, по существу, означает лишь то, что сначала сознание разумных существ приспособилось воспринимать материю такой, затем – более плотной, и что первое восприятие по какой-то внутренней причине (он подчеркнул слово «внутренней») заслонилось другим, как будто бы произошло выпадение из одного состояния в другое. Здесь, на земле, наши внутренние органы, посредством которых мы воспринимаем материал, доставляемый органами чувств из внешнего мира, совершенствуются во времени. В древности, например, люди видели те же самые предметы, которые видим мы, но видели их не так и не умели различать многие цвета и оттенки. Подобно органам тела совершенствуются и органы души; о том, что такое «душа» и ее органы, мы подробно поговорим после.

И наш физический организм, и наше душевное тело являются только орудиями. Для кого? Истинный носитель сознания, истинный Человек, истинное «Я» – это Фраваши. Фраваши – дух, невоплощенный, вневременный, бессмертный. Для него никогда не было земного рождения, он никогда не умирал, он не связан ничем, чем связана та или другая служащая ему форма – душа, тело.

В самой глубине своего существа человек есть бессмертный дух, вечный, сияющий, Фраваши, Неразрушимый. Чистая его форма так величественна и прекрасна и так широка небесная и земная его всеобъемлемость, что ангелы склоняются перед ним, когда он вновь облекается в свое истинное верховное облачение.

Свойством Небесного Человека[16] было по своей воле осознавать себя в любой точке всей божественной манифестации, проникать собою все, все обнимать и бесконечно творить новые формы своим сознанием. Вот что означает, как в легенде о рае, «быть поставленным среди рая и всему давать имена».

Дух Фраваши, подобный Духу его Творца, был безгранично свободен в бесконечно возникающем божием мире – был свободен до тех пор, пока жил в Боге. Подобно тому как своей мыслью мы и сейчас можем в очень короткое время охватить очень многое и переходить от одного к другому с большой быстротой, Небесный Человек осуществлял вселенскую жизнь настолько широкую и полную, насколько неполна и несвободна его теперешняя.

Трудно изложить на языке слов, откуда и как возникла возможность падения Небесного Человека. Это – большая тайна сердца[17], и только сердцем ее познают те, кто достиг стадии «созерцательной интуиции»[18].

«Творец Агурамазда по безграничной благости Своей, – говорите вы, – оставил человеку свободную волю».

Но если воля Фраваши и была свободна, то к чему же было ему, верховному разумному существу, еще какое-нибудь познание? Добра и зла не было в первозданном мире, добро и зло явились потом. То, что мы называем добром и злом, есть уже результат несовершенства сознания.

Вот что говорится в древней притче по этому поводу: «В очень древние времена один добродетельный муж захотел воочию увидеть Аримана. Он вышел из того места, в котором жил, и отправился в путь, всюду обращая внимание только на злые проявления людей и природы.

Всякий раз, когда на его глазах кто-нибудь совершал преступление или делал злое, он спрашивал себя о мотивах такого поступка и находил в душе злодея дурное воспитание, бедность, отчаяние, одиночество, безумие, болезнь – но никогда не находил Дьявола.

Когда мудрец этот присутствовал при различных разрушительных действиях Природы, он и в ней, размышляя, не находил зла, а только действие ее законов, неблагоприятных для удобства человека.

Однажды мудрец задумался, на него нашел сон и во сне он увидел перед собою грозного Ангела.

– Ты ищешь меня повсюду, – сказал Ангел, – но ищешь меня не там, где я обитаю. Я обитаю в глазах твоих и в сердце твоем – подумай об этом!»

Таким образом, Злое начало появилось в мире тогда, когда нашлось сердце, способное чувствовать злобно то, что не есть зло по существу. В тот момент, когда сердце впервые допускает, что зло есть, зло рождается в этом сердце, и в нем начинают бороться два начала.

Каким образом зло зародилось в сердце Небесного Человека? В его распоряжении были все возможности и среди них одна: возможность для одного противопоставить себя Целому. Бог есть единая совершенная Единица, потому что Он – все, а всякая другая единица только в Нем может сохранить свою целостность.

В силу своего подобия Верховной Единице Небесный Человек мог обратить свое внимание и на себя, поставить себя в центр, что и было началом соблазна.

Этот соблазн необходимо изжить на деле и снова научиться чуду единства. Дьявол не соблазнял человека, как думаете вы. Ариман – призрак, существующий в сердце. Но как только в человеке раскрывается злое – Зло объективируется вовне, и Ариман становится противником Агурамазды.

Поймите меня хорошо, мы говорим о проблеме добра и зла: Бог есть объективное добро, тогда как зло – ложь и тень тени. Ангел тьмы есть гордость и самость не только в человеке, но и в некоторых других духовных существах, имя ему – легион, он есть утрата меры отношения, дробление божественной единицы, подмена ее ложной.

Человеку задана задача поиска истинной меры в себе, поэтому среди «да» и «нет», среди «добра» и «зла», среди «тезиса» и «антитезиса» он борется с тенью, пока не поймет, что истинное осуществление себя он может найти только в Боге.

Легенда о «Голубой Стране», которую я вам рассказывал в прошлый раз, изображает постепенное схождение падшего Небесного Человека в материю, а причина падения – самость[19].

Чем дальше от Бога, тем сон духа глубже, сознание обморочное. Состояние обморока сознания началось тогда, когда Фраваши, Небесный Человек, соблазнился призраком самости и захотел выделить свое «Я», противопоставить себя всему, в чем заключалось и заключается для него начало смерти.

Прежде, в силу своей открытости, он был прозрачен. Ныне ложное представление о себе самом как о замкнутой единице наполнило его дымом и копотью страстей и желаний.

Сознание его раздробилось: явились «я» и «не я», «я» – «ты», «мы» – «они» – обломки разрушенного целого. Как музыка, звучащая полным аккордом, может быть сведена на нет, если во время ее исполнения начать думать об отдельных звуках, так и целостное чувство жизни в Боге раздробилось на две составные части, подобно разорванному ожерелью.

Эту воистину космическую трагедию древние изображали под видом мифа о растерзании Бога. Бог, точнее – образ Божий, Небесный Человек, был растерзан центробежной силой самости, – так нужно объяснять себе на языке мистерий миф о падении.

Однако мистерии стремились завуалировать истину, а теперь нужно говорить об этом насколько можно ясно. Главная часть скрытого предания мистерий состоит в изучении различных духовных и душевных состояний, а также состояний сна, потому что во сне сохранились кое-какие остатки прежнего целостного сознания Человека. Целостный Небесный Человек находится теперь как бы в обмороке; помимо земной жизни он живет еще на нескольких планах – душевном, умственном и духовном. Но после падения на каждом из этих планов он может пользоваться только какой-либо одной из частей своего былого, целостного сознания.

Подобно тому как на земле мы иногда испытываем состояния духовного подъема, чувствуем вдруг свое всемогущество, бессмертие и возможность охватить весь мир, но не можем долго выдерживать такое состояние, а также считать эти проблески несомненной достоверностью, так и на других планах человек не в состоянии выйти за их пределы. Одни лишь святые, т.е. люди, закончившие полный цикл духовного опыта, сумевшие вновь утвердиться в Боге, обладают верховным видением, т.е. космическим сознанием.

Изучение состояний сна и способов сохранять сознание во сне лежит в основе духовной науки. Состояние сна – лестница, ведущая в иные миры, но к этому вопросу впоследствии нам нужно будет возвратиться отдельно.

Если быстро вращать горящий уголь, он кажется нам непрерывным огненным кругом. Не так ли в относительных мирах представляется всякая вещь, потому что мы не видим силу, которая ее приводит в движение?

Человек, знающий законы духовного мира, имеет свой особый счет и свою особую оценку событий – внешних и внутренних.

Малое в глазах обыкновенных людей иногда кажется им большим, а большое для них – не заслуживающим внимания.

Вы знаете из жизнеописаний ваших святых, как часто они изумляли окружающих своими странными поступками и оценками некоторых событий.

Логика божественной жизни несовместима с узкой земной логикой и руководствуется другими, хотя и не менее точными, законами природы.

 

ГЛАВА VI

ЛЕГЕНДА О ГРИБОЕДОВЕ

 

К большому моему удивлению, я узнал, что у маздеистов существует предание о Грибоедове.

Он, как известно, был убит в Тегеране 30 января 1829 года во время мятежа. Его тело, изуродованное до неузнаваемости, было опознано только благодаря искривлению пальца на руке – последствие его дуэли с Якубовичем. Тело Грибоедова было перевезено в Россию.

Но маздеисты, не буду строить догадок почему, рисуют судьбу Грибоедова по-своему. Это, конечно, вымысел – но с какой целью? Или они приняли кого-нибудь другого за Грибоедова?

Все же перескажу вкратце их легенду.

«Еще во время своего первого приезда в Персию Грибоедов обратил на себя внимание маздеистов; он был человеком, исключительно одаренным в духовной области, и должен был во что бы то ни стало пойти этим путем. У себя на родине он уже принадлежал к духовному братству, но у вас люди редко доходят до «Конечной цели» в своих исканиях. Грибоедов был одним из тех людей, для которых связанность внешними обстоятельствами не может явиться препятствием. Он легко бы нашел в себе силу порвать со всем, если бы не одно особое обстоятельство. Грибоедов был связан внутренне он хотел писать, хотел выразить то, что ему никак не удавалось. Блестяще образованный, умный и тонкий человек, он не был по-настоящему одарен в той области, в которой ему этого более всего хотелось.

Но у нас есть свои особые способы: при помощи некоторых средств можно на время вызвать в человеке искусственную гениальность. Только одного нельзя сделать – удержать это состояние навсегда.

Грибоедов дал согласие на такой опыт – и видел во сне план своей будущей комедии, которая стала потом знаменитой в России. Но, написав ее, он окончательно исчерпал себя как писатель и больше не мог написать ничего такого же замечательного[20] .

Несколько лет еще он колебался, но, наконец, понял свой путь. Даже любовь к жене больше его не удерживала. Он порвал цепи и под другим именем долго еще жил в нашей среде, никем не тревожимый, никем не узнанный.

В Персии, как вы знаете, легко осуществляются такие вещи, как подмена трупа. О мятеже знали заранее, и все было подготовлено. Изрубленное и нарочно изуродованное тело опознали потом по искалеченной руке – но дальше эта история для вас не имеет уже интереса».

 

ГЛАВА VII

ПРАЗДНИКИ МАЗДЕИСТОВ.

«ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ СОЛНЦА».

ГАХАМБАР – ГОДОВЫЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРАЗДНИКИ.

6 АМЕШАСПЕНТОВ («AMESHA-SPENTAS») И СВЯЩЕННЫЕ ПИСАНИЯ АВЕСТЫ

 

В декабре – 8, 15 и 22-го – маздеисты празднуют Деган.

22-го у них «День рождения Солнца», древний праздник Митры, Победителя тьмы, культ которого в свое время был распространен по всей Римской империи.

В один из этих дней в древности царь, облаченный в специальную белую одежду, публично разбирал жалобы своих подданных и судил.

В этот праздник зажигали множество огней, почему его и называли «праздником тысячи лампад».

Празднику «Рождения Солнца» маздеисты придают большое значение. Они говорят, что солнце рождается для новой жизни в том смысле, что в момент поворота земли к нему сила солнца, вся сконцентрированная в нем энергия, достигает максимального напряжения в этот день, час и минуты.

Связь огня с солнцем (пламя на алтаре) символизирует Дух, вечно обновляющий все существующее.

Плоды, хлеб, вино и мед представляют собой символ четырех начал, лежащих в основе метафизического и видимого мира.

Праздник Фравардин бывает перед Новым годом (Нам Руз) 21 марта и занимает тоже несколько дней, из которых каждый имеет свое особое название.

Во время Фравардина день 16 марта посвящен душам усопших и называется «День душ». По верованиям маздеистов, раз в году душам умерших разрешается посещать своих близких. Это очень интимный и высокодуховный день.

Каждый дом верующих зороастрийцев в этот день особенно тщательно прибран, лучшая комната в доме отведена для «гостей», на алтаре зажжен огонь (по возможности из сандалового дерева), приготовлены сладости, фрукты, и вся комната украшена цветами. Члены семьи и домочадцы с благоговением присутствуют в этот День при обрядах, совершаемых «мобедом» (священником).

Гахамбар (Le Gahambare) есть цикл годичных религиозных праздников, падающих на различные времена года, в число которых входят и вышеуказанные. Идея их – следовать символически за теми 6 этапами, в течение которых Агурамазда посредством 6 Амешаспентов, верховных Архангелов, сотворил мир.

Каждый из 6 Амешаспентов символизирует какой-либо атрибут Агурамазды в духовном мире, а в физическом мире заведует одной из 6 сторон сотворенного мира, поддерживая и охраняя ее.

Tax, например, Бехман, который олицетворяет божественную мысль и премудрость Агурамазды, в земной сфере является покровителем всех полезных животных. Вот имена и духовные атрибуты шести Архангелов на языке Гаты (Gatha).

1. Аша – олицетворяет Истину, Прямоту и незыблемость божественного Закона и Порядка.

2. Вохуманах – божественная Мысль, Премудрость.

3. Кпаштра – верховное Могущество Божие.

4. Армаити – Терпение, Смирение, устремление к Богу и Любовь.

5. Хорватат – Совершенство, Здоровье и хорошее самочувствие.

6. Амеретат – Бессмертие.

На современном языке парсов Архангелы носят теперь такие имена: Ардибехест, Бехман, Шехривер, Спендармад, Кхордад и Амардад.

В переводе название «Амеша-Спента» означает «Священные бессмертные»: все они, с точки зрения зороастризма, суть как бы министры великого владыки Агурамазды.

Кроме этих верховных Архангелов, зороастризм признает существование бесчисленного множества низших ангелов, принадлежащих к различным категориям от низших степеней до высших. Есть ангелы-хранители солнца, луны, звезд, небес, земли и т.д., есть ангелы воздуха, огня и воды. После Амешаспентов имеются еще 24 верховных Ангела.

Борьба добра со злом на земном плане есть борьба Ангелов добра с Ариманом и с его Ангелами зла. Злой дух Ариман («Ангро-Маинью») в писаниях Авесты всегда борется с Ангелами добра («Спента-Маинью»), но никогда не противопоставляется Агурамазде.

Долг человека, по Авесте, сделать выбор между добром и этом и активно помогать силам добра в их борьбе с царством злых Ангелов.

Священное писание зороастризма «Авеста» по языку, на котором оно написано, западными учеными названо «Зенд-Авеста».

Исторические бедствия в течение многих веков, начиная с завоевания Александром Великим и кончая арабским нашествием в 651 г. по Р.Х., сведшим почти на нет само существование зороастризма в Персии, привели к тому, что большая часть Авесты до нас не дошла. Если преувеличена легенда о том, что Александр Великий сжег якобы подлинник Авесты, написанный золотыми чернилами на 12000 коровьих кож, то уже не фантазия, а исторический факт, что еще в древности персидским царям позднейших династий приходилось повсюду разыскивать разрозненные книги Авесты.

Европейские ученые, начиная с XVIII века, сделали очень много в смысле нахождения и истолкования различных частей Авесты. В настоящее время, начиная с труда Burnouf'a, имеется множество книг европейских и американских ученых, посвященных Авесте, и лучшие ее переводы на современные языки сделаны тоже ими.

Древность различных частей Авесты тоже исследована до мельчайших подробностей, хотя и до сих пор еще общего мнения о ее «возрасте» среди ученых не составилось.

Она, видимо, древнее, чем думают многие европейские ученые и даже сами зороастрийцы. Так или иначе следует отметить, что Авеста началась в бронзовом веке, когда еще не знали железа (начало железного века – XIV-XIII вв. до Р.Х.), а также и соль тогдашним иранцам была не известна – железо и соль в Авесте не упомянуты.

Не претендуя и не желая входить в эти чисто научные, специальные вопросы к отсылая интересующихся ими читателей к научной литературе, я лишь в самых общих чертах скажу о содержании Авесты.

Современный текст Авесты состоит из пяти частей: Ясна, Виспарад, Вендидад, Яште и Кхордех-Авеста.

Ясна посвящена главным образом религиозным обрядам. Она состоит из 72 глав, что напоминает традиционный пояс, который обязаны носить зороастрийцы, сделанный из 72 нитей белой овечьей шерсти. Ясна включает в себя пять «Гат», священных поэм, представляющих по своему языку самую древнюю часть Авесты и, вероятно, написанных самим Зороастром. «Гаты» являются наиболее почитаемым писанием зороастрийцев с незапамятных времен.

Виспарад представляет собой дополнение к Ясне и также читается во время различных религиозных служб в течение года и шести праздников Гахамбара.

Вендидад не есть собрание молитв. Он разделен на 22 главы (Фиргарад), имеющие самое разнообразное содержание. Есть главы, трактующие о клятве, об обещаниях, о разных правилах поведения, как, например, омовениях, очистительных церемониях, о содержании в чистоте воды (колодцев, озер), об отношении к 4 элементам, о погребении (о «дакмах» – «башнях безмолвия»), о животных и т.д.

Яште есть собрание молитв для обращения к Богу, к Амешаспентам и к некоторым ангелам.

Кхордех-Авеста («малая Авеста») есть собрание молитв, читаемых в течение дня, особенно в важные дни каждого месяца, а также по поводу личных событий в жизни верующего, счастливых или несчастных, например во время рождения детей, свадьбы, смерти и т.п.

Основа учения Зенд-Авесты есть чистый монотеизм, не признающий никаких других богов, кроме Агурамазды. Зороастр был категорически против идолопоклонства, против кровавых жертв (даже животных), против вина и наркотических снадобий, которые в его время применяли в своих обрядах язычники. Он проповедовал необходимость внутренней моральной чистоты и добродетельной жизни, всячески поощряя занятие земледелием и садоводством.

Никто не должен оставаться безразличным к ближнему; бедность, нищета – явления, с которыми все должны бороться. Религия Зороастра требует активности во внешней и во внутренней жизни. Добрые мысли, добрые слова и добрые дела являются основой праведности. Зороастр думал не только о своих непосредственных последователях, но вообще о всех людях на земле и говорил, что готов немедленно идти в любую страну, где есть хоть один человек, нуждающийся в помощи.

Поэтому и современный маздеизм обращается ко всем народам и ко всем людям без исключения и требует милости в отношении не только людей, но и животных.

Все живущее находится под защитой шести Архангелов, которые во всем отдают отчет Всевышнему.

 

ГЛАВА VIII

СВЕРХСОЗНАНИЕ.

«ЧЕЛОВЕК-ФОРМА» И ФРАВАШИ.

ЖИЗНЬ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ОСВОБОЖДЕННЫХ

ОТ ПРИВЯЗАННОСТИ К НИЗШИМ МИРАМ

 

Почему человек до сих пор не знает себя и всего своего внутреннего содержания? Каким образом он может найти ключ к познанию самого себя? Ответы Востока на эти вопросы можно свести к такому примеру: возьмем призму и спроецируем ее на плоскость. На бумаге получится стройный рисунок, который будет относиться к призме, как двухмерное к трехмерному. Теперь представим себе явление обратного порядка: на плоскости лежит рисунок призмы, а мы проецируем призму в трехмерный мир, т.е. по рисунку сделали призму. Прибавилось еще измерение, которого на плоскости (на бумаге) «не было», но которое содержится в чертеже призмы. Понятия «дух» и «душа» исчезают из поля зрения в трехмерном мире, но они существуют в нас, как в двухмерном рисунке существует трехмерная призма.

Другими словами, имея в себе полное содержание и бессознательно пользуясь им, мы не можем осознать себя иначе как в трехмерном мире, так как нам не хватает для этого нескольких координат в сознании.

Секрет познания, следовательно, состоит не в введении в себя чего-либо извне (что невозможно), но в проецировании своего бессознательного в сознательное. «В человеке есть все, он не может ничего найти вне себя», – вот принцип восточной традиции, весь опыт которой построен на этом основании. Нужна немалая смелость, чтобы решиться экспериментировать над собой («испытать на себе все», согласно традиционной формуле); лишь немногие люди среди европейцев могут безнаказанно решиться на это.

– Мы называем земное существо, земного человека «человеком-формой», – сказал мне мой собеседник. – Фраваши создает ее для себя, он стремится ее усовершенствовать, но теперешняя «человек-форма» еще очень далека от своего полного раскрытия. Человек будущего физически и духовно станет столь же отличным от нас, как мы отличны от пещерного человека, нашего предка.

Бессмертный дух, Фраваши, стремится выразить себя в предельной полноте, но ему нужно долго еще работать, чтобы сделать «человека-форму» своим послушным проводником.

Как самый гениальный дикарь никогда бы не мог написать философское сочинение на неразвитом языке своего племени, в котором есть каких-нибудь четыреста слов, так и современный «разумный человек» («homo sapiens») не в состоянии хоть сколько-нибудь полно вместить своего Фраваши.

Какие законы природы мы знаем, точнее говоря, какие иллюзии представляются над этими законами?

Я помню, у одного дикого племени был такой обычай погребать умерших от чумы: к трупу запрещалось приближаться, пока он не остынет. «Дух, вызывающий болезнь, – говорили дикари, стоит около неостывшего тела». Мы знаем, что блохи, носительницы заразы, уходят с остывшего трупа, что «дух» тут не при чем, но каково бы ни было объяснение, практически обычай был правильным.

Не так ли со многими нашими законами природы? А то, что мы неверно объясняем их себе, нисколько не мешает нам пользоваться многими силами природы.

Возьмем для примера закон тяготения, которому верят все, хотя сам Ньютон не утверждал его так безапелляционно. Ошибка в рассуждении, привычка видеть явление под одним и тем же углом зрения в течение бесчисленных веков, несовершенство наших органов чувств породили эту наследственную рутину.

Во сне человек вспоминает иногда принцип полета и может летать, но, проснувшись, не в состоянии удержать этого знания, рутина им вновь овладевает. В чем дело? Дело в том, что притяжение, как и все «физические» законы, – психический закон, законы «физические», – только видимость, какой они нам представляются. Если б было иначе, Бог, который везде и во всем, должен превратиться в ремесленника, строящего вне себя лестницу внешних вещей – «физическое, душевное и духовное», словно три этажа человеческой постройки. Но именно такое представление о мире глубоко укоренилось в нас, и благодаря ему человеческое сознание до сих пор не может воспринимать целостно. Мир, который представляется нам, – фикция, результат ошибок. Для того, чтобы по-другому – и ближе к действительности – начать воспринимать его, человечество должно пройти через ряд не только физических, но и духовных, и нравственных изменений.

О физических изменениях легко говорить – стоит только вспомнить ископаемого человека и сравнить его с современным. Но с чем сравнить духовные изменения, где искать тот высший тип, к которому со временем поднимется человечество? Страсти, характеры, отношения между людьми остаются все теми же на протяжении тысячелетий. К какой же конечной духовности тяготеет человек, и не было ли на земле когда-нибудь хотя бы отдаленного прообраза будущего типа? Такие люди были и есть. Мы называли их людьми будущей «прозрачной» расы. «Прозрачной» в том смысле, как я вам уже говорил, т.е. способной свободно пропускать через себя вибрации высшего света. Таких людей мы знаем поверхностно, по их поступкам и словам, по их писаниям и учению. Но внутренняя жизнь таких людей – то, чем они сами живут, каким видят мир, небо и землю, с кем и как общаются, – все это остается для нас тайной. В простоте своей мы думаем, что земля для святого – такая же темная масса, как и для нас, что солнце, звезды, человеческая душа и загробный мир представляются им такими же, какими мы их себе представляем. Но разве святые могли бы совершать чудеса, читать внутреннее людей, предвидеть будущее и, самое удивительное, все в мире расценивать не так, как расценивают обыкновенные люди, если бы они были во всем нам подобны?

Представьте себе, какой должен быть у человека взгляд на вещи, если ему доступны видение и беседа с духами, способность общаться с умершими и возможность посещать иные миры – один другого прекраснее, один другого совершеннее, – все то, что, по личному свидетельству святых, становится доступным им, очищенным от грехов и преображенным Святым Духом? Вспомните, какую власть над человеческим сердцем и над природой имеют святые, вспомните, что им повинуются дикие звери, стихии и даже ангелы смерти.

Но раз для кого-нибудь из людей все это возможно, значит, в принципе это возможно для всех – вот твердое убеждение Востока: когда-нибудь все люди сделаются подобными святым чудотворцам. Как дивные свидетельства пришествия будущего века, они жили и живут среди нас не только для того, чтобы призывать к добрым делам и к покаянию, но дерзая на большее: свидетели нового неба и новой земли, они для нас провозвестники будущего, лучшего мира.

 

ГЛАВА IX

ПРОИСХОЖДЕНИЕ РЕЛИГИЙ.

ДРЕВНЯЯ ИДЕЯ О СЫНЕ БОЖИЕМ

 

Шлите хвалу Фраваши всех чистых сердцем людей, к каким бы религиям они ни принадлежали.

Farvardin Yasht

 

– Маздеизм настаивает на идее убывания реальности по мере удаления от Бога, – продолжал старец. Приближение и удаление – суть внутренние состояния, центростремительная и центробежная силы. Центр всего – Бог, единственная, неподвижная, неизменяющаяся, всегда устойчивая точка покоя. Все, движущееся вокруг Нее, тяготеет к верховному покою и, поскольку еще находится вне его, не может ни на чем по-настоящему успокоиться.

Верховный, неизменяемый Покой есть основа жизни.

Среди преходящего Он единственно может быть назван Неразрушимым. Люди, которые опытно, хотя бы в отдаленной степени, пережили состояние покоя, после этого не станут уже заботиться о вещах преходящих. Единственным важным делом для них становится пребывание в Боге. Другие, особенно художники, не зная, откуда в моменты творческого озарения притекают к ним созерцание и тишина, ищут «красоту» бессознательно, стремясь к Центральной Точке. Великие художники свидетельствуют, насколько в их ощущении прочна и неизменна основа «красоты», и в различных формах стремятся выразить это чувство. В таком смысле правильно известное изречение, что «искусство – одна из форм религии». Поэтому на Востоке всякого художника или поэта считают дервишем, призванным самим Богом к религиозному созерцанию.

Религии подобны призме, через которую проходит один и тот же чистый и бесцветный луч, различные преломления которого дают разные цвета. «В основе каждой религии, – говорят маздеисты, – лежит одна и та же совершенная и до конца невоплотимая на земле Вечная Религия». Все пути кончаются в Боге, поэтому опыт всех просветленных людей, без различия эпохи, расы и пола, приводит к одному и тому же.

Несотворенная Единая Религия – это та «Небесная Книга-Мать», к чтению которой, по словам Магомета, допускаются лишь вполне очищенные. «С этой книги – как неполные копии одного какого-нибудь ее листа, – сказал Магомет, – списаны все земные религии».

«Некогда, – повествует предание маздеистов, – на земле были один язык и одна вера. Но уже во время второй цивилизации, после первого большого потопа, поглотившего Тихоокеанский материк[21], чистота веры была утрачена, и принципы первой религии, облеченные в форму мифов, положили начало для возникновения целого ряда отдельных религий, раздробивших и затемнивших религию первого человечества».

Основной идеей первой великой религии было усыновление человека в высшем мире и снисхождение Духа во плоть, т.е. идея спасения человеческого рода воплощением Саошианта.

Эти учения в затемненном виде мы встречаем у всех народов древности: Бог приходит научить людей лучшей жизни, искусствам, земледелию, наукам и правильному богопочитанию. На посланника небес восстает зло. Бог погибает насильственной смертью и потом воскресает. Воскресши, передает людям спасительные мистерии и драгоценный ритуал, научающий их, как освободиться от смерти. Лишь сравнительно недавно две религии – буддизм и ислам – утратили как будто бы память о Предвечной жертве. Тем не менее Будда стал Спасителем в представлении многих его последователей (хотя сам он об этом не говорил), а в мусульманстве шииты имеют учение об Али и о Махди, который должен явиться в конце времени, а также подобие Страстей Господних (смерть Али и Гуссейна, см. выше).

Есть секты среди мусульман, для которых Али – воплощенный Бог[22], они, конечно, стоят в стороне от правоверного исповедания. Древнее знание о Сыне с трудом воспринимается теперешними людьми. Среди народов, открыто исповедующих религии Искупления, и, в частности среди христиан, мистерия Боговоплощения многим кажется невероятной, смущающей.

Многие ли из христиан на Западе действительно веруют, что Христос – воплощенный Бог, и сколько у вас написано книг, критикующих «легенду о Нем, сложенную невежественными людьми после Его смерти?»

«Разве может Бог, Единый, Вездесущий, Чистый Дух, воплощаться во времени, в пространстве, в ограниченном существе-человеке?» – спрашивают и нас, и вас правоверные мусульмане. Они видят в нашем веровании бессмыслицу, противную здравому смыслу и оскорбительную, как они думают, для величия Божиего.

Древние персы веровали, что время от времени Сын нисходит на землю под видом великих Учителей, а в конце мира явится новое полное воплощение Спасителя – Саошиант, который будет судить живых и мертвых. Наши старинные легенды, которые ваши ученые находят в различных древних писаниях, слишком затемнены аллегориями: Семя, хранимое ангелами в священном озере, и Дева, которая, войдя в воду, зачнет от него Саошианта, изображают в иносказательной форме великие силы[23].

– Я расскажу вам вкратце то, – продолжал старец, – что можно об этом сказать, но сомневаюсь, чтобы оно содержало в себе больше, чем только намеки. Фраваши – Нерожденный и в то же время Бог вызвал его из небытия, так что начало Небесного Человека временно и вневременно в нашем представлении. Фраваши – образ Божий, совершенное подобие Его, Бог в нем утверждает и созерцает Себя, но в то же время Фраваши – творение. Эту последнюю тайну вполне понимают только «освобожденные» в тот момент, когда они вновь воссоединяются с Богом. В Нем они теряют тогда свою форму, имя и волю, но тем не менее, пребывая в Боге, остаются личностями. Для человека, достигшего соединения с Богом, по нашей логике, понятие отдельности как будто не должно существовать: раз он сделался всем, раз он пребывает в Боге – о какой отдельной личности он может думать? И все же пребывание в Боге есть предельное выявление личности, говорят святые учителя, в этом тайна уже не нашего, но будущего века.

Здесь, на земле, сознание своей отдельности держит людей в удалении от истины. Бог хочет войти в сердце, хочет обитать в нас, как в Храме Своем, хочет одеться, как в одеяние, в нас, – но падший человек полон до краев собой, – в нем нет места для принятия в себя Бога.

Одни люди говорят: «Падение некогда было». Другие: «Падение происходит ежеминутно». Третьи: «Вне времени Фраваши отъединяются и вне времени вновь соединяются с Творцом».

Все эти утверждения – слова, беспомощные усилия ума представить себе сверхумное таинство. Лучше всего сказать, что падение есть внутреннее состояние существ, «остановившихся в своем сердце». Спаситель приходит, чтобы разрушить эту мертвую точку, смерть в человеческом сердце. Подобно тому как солнце отражается в водопаде, повторяемое миллионами капель воды, явление Сына Божия должно проявиться и размножиться во всем человечестве, – говоря вашим языком, образами, вам понятными.

Спасение состоит в том, что проявляющийся в «человеке-форме» Фраваши должен до конца выявить в себе свой Прототип – Сына Божия. Не многие из западных мыслителей могли по-настоящему понять слова: «Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине».

В теперешнем состоянии люди не видят всей глубины этого текста. Бог есть все, человек – тоже все, и в то же время он создан лишь по образу и подобию. Сын – Один, мы все будем с Ним, сделаемся сынами Божиими, и все-таки Сын – Один, – это тайна будущего века. Пророки и основатели религий были сынами Божиими; их имена знает Бог, а сколько их было и будет еще – Ему известно. Когда одного мудреца спросили: «Тот ли самый возвратится Зороастр, когда он явится в день общего Суда?» – мудрец ничего не ответил. Он взял чашу, наполненную водой и, вылив ее содержимое на землю, сказал: «Когда-нибудь эта вода станет паром и взойдет на небо. Ответь мне – если с неба в этот день пойдет дождь, эта ли самая вода упадет на землю или другая?» Служение сынов Божиих на земле основано на одном и том же принципе, легенды о сынах Божиих похожи одна на другую не потому, что «мифы совершают странствование», как думают ваши ученые. Мир ополчается на людей света, Ариман вступает с ними в борьбу и в своем ослеплении пытается смертью остановить Победителей смерти. Смерть – предел отдельности, высшая точка самостности, нет ничего более уединяющего, чем смерть, умирающий остается наедине с самим собой в тот миг, когда дыхание его прерывается.

Но в следующий момент, выйдя из тела, он видит чудесный, нематериальный свет. Подобным образом, умирая для этой жизни ради Бога, т.е. вступая на путь духовного подвига, человек сначала бывает очень одинок, а затем находит Небесного Друга.

Когда Сын принимает странника, бывают отворены все небеса и всякие твари ликуют, предчувствуя свое освобождение. Воплощение Сына – великое событие в мире: ангелы и демоны трепещут в эти минуты.

– А тот, кто может понять, – прибавил старец, – из моих слов поймет, почему Сын – Один и почему Его воплощение, как свет во тьме, как Солнце на Востоке, раскрывается на земле во времени и в пространстве великой Славой Божией.

 

ГЛАВА X

ЗАКОН ЦИКЛОВ.

ТРИ «КРУГА», ИЛИ ТРИ МИРА: ДУХОВНЫЙ,

ДУШЕВНО-ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ И МАТЕРИАЛЬНЫЙ.

ТРИ ВИДА СОЗНАНИЯ В ТРЕХ МИРАХ.

ЖИЗНЬ ВО СНЕ. СМЕРТЬ

 

– В каждом из больших циклов повторяются подобия одних и тех же событий. Я говорю «подобия», потому что становление мира – сложный процесс, который не идет к какой-то во вне ему данной цели, но разворачивается, как спираль, вокруг внутренней духовной точки, к которой он тяготеет. Достигнув высшей для данного цикла точки, линия развития падает, а затем вновь стремится взойти на высоту в новом цикле и вновь падает, когда содержание данного «Цикла циклов» исчерпано. Существа, принимающие участие в этом ряде «малых циклов» (объединенных в «Цикл циклов»), связаны с ними; когда вновь начинает воплощаться «Цикл циклов», они идут в нем снова. Те же существа, которые в своем развитии отстали, принуждены вновь возвращаться в каждый «малый цикл» тогда, когда подобие «малых циклов» начнет повторяться. Диаграмма «круговорота душ» представляет собой очень сложный рисунок. Люди, жившие некогда на земле или живущие сейчас, соединены с Духом Земли энтелехией своего тела: поэтому те, кто жил или живет на Земле, и в настоящем, и в новом воплощении Земли связаны с ее судьбою, поскольку они вообще хотят жить, т.е. путем аскезы и отречения не порывают связи с «манифестированными мирами», – так говорил мне старец.

Эволюция других бесчисленных миров в мировом пространстве выходит за пределы познания человека. Но соотношение планет Солнечной системы, составляющей с Землею один организм, связано с эволюцией Солнечной системы. Древняя наука изучала весь этот «Малый Космос»; она была не суеверным мечтанием о влиянии «звезд», как современная астрология, но точной наукой[24]. Предания утверждают, что в прежние времена, когда на земле существовали очень высокоразвитые народы, сношения с другими планетами нашей Солнечной системы осуществлялись на особо построенных для этой цели летательных снарядах. «Теперь, как знаете вы, такие снаряды на вышли еще из области научных фантазий. Когда-нибудь из Европы или из Америки межпланетные аппараты полетят на Луну, а пока что мы должны исследовать иные миры другим способом. Слышали ли вы о том, как в Тибете и в некоторых других местах особо тренированные люди приводят себя в состояние транса и в трансе, достигая иных планет, наблюдают тамошнюю жизнь? Рассказы их записываются и потом сличаются с рассказами их предшественников для проверки.

Странно и удивительно представить себе самую возможность таких посещений. Но как для опытных мореплавателей пути, чуть намеченные линиями на морской карте, изображают действительность и достоверность, тогда как профаны в морском деле видят перед собой только черточки на бумаге, – так и небесные пути, известные некоторым просветленным, ясны для них и убедительны»[25].

На Востоке считают, что у каждой планеты, звезды и солнца есть свой двойник в иных планах бытия. Видимый материальный мир, весь Космос, с их точки зрения, есть сгущенная от начальной до предельной плотности («материи») тень от других миров, образованных уже не из атомов, а из частиц энергии, которую они называют «Аказа».

Божественный мир, обитель Чистого Духа и тех, кто находится в Духе, после освобождения от последних уз проявленных миров есть Нерушимая, Неподвижная, Полная Света, Силы, Полноты и Мудрости обитель Агурамазды. Вокруг Него («вокруг» и дальнейшие описания – условность языка) превыше чувства и форм расположен безграничный круг «Мысленного мире» – чистого разума, все содержащего в себе, в верховном состоянии света и покоя. Только святым, достигшим высочайшей степени «Умного Лицезрения», в особом экстазе становится понятным этот Первый Круг, о котором невозможно говорить словами.

Тенью Первого Круга является Второй Круг – область чувств и бесчисленных форм, – составляющий Энергетический Космос. Этот Космос неизмеримо больше своей тени Третьего Круга (Материального Космоса) – мира проявленных и зафиксированных форм. Вместе три (аллегорические) круга составляют «Триединую Вселенную». Традиция маздеизма учит, что Второй Круг, т.е. «душевно-энергетический мир», содержит в себе безграничное количество миров, солнечных систем и планет – от низших, по плотности своего состава находящихся на границе физической материи, до высших, где формы жизни необычайны и прекрасны.

Второй Круг можно сравнить с зеркалом, в котором отражается Первый Круг: Дух созерцает Себя в своем собственном отражении, в бесконечном богатстве и разнообразии своих потенций.

Второй Круг весь в движении, и явления в нем освещены светом неописуемой красоты. В бесконечных вихрях, в сочетаниях самых изумительных цветов и оттенков этот план воистину может называться раем, пределом мечты, нетленною красотою. Он имеет бесчисленное количество подразделений, так что если представить себе путешествие в этом плане, путник будет восходить, как по лестнице, со ступени на ступень, с каждым новым шагом созерцая все более и более прекрасные видения. Вещество различных степеней этого плана несравнимо более пластично, чем известные нам состояния материи. Неустойчивость форм делает их вечно переливающимися, текучими. Звук и свет образуют здесь неумолкаемую прекрасную музыку. Музыка «небесных сфер», бесконечные степени совершенства все ширящейся и восходящей к престолу Агурамазды песни хваления – не поэтический вымысел, но реальность. Счастлив тот, кто еще при жизни услышит хотя бы частично эту музыку! Некоторые подразделения Второго Круга на условном эзотерическом языке сравнивают с «Огнем», другие – с «Водой», самый же Круг в целом называют «Океаном».

Однако эти сравнения ничего не могут сказать тому, кто не «погружался в Океан», т.е. не получил особого посвящения, дающего возможность видеть его собственными глазами[26]. Часто на том же условном языке Второй Круг называют «Страной Сна», или «Душевным планом», в отличие от планов Духовного и Мысленного. В дальнейшем и мы будем называть Второй Круг планом или миром «душевно-энергетическим».

Благодаря текучести и неустойчивости бесконечно разнообразных форм, отражаясь словно в тысячах зеркал, духовные существа, пребывающие в «душевно-энергетическом мире», утратили правильное представление о себе. Принужденные постоянно различать в этой среде «я» от «не я», так как здесь впервые появляется множественность, духовные существа оказались в опасности сосредоточиться на самих себе. Лишь чувство связи с Богом, лишь постоянное утверждение себя в Нем делало их господами над мощными, бесконечно противоречивыми «волнами» этого Океана. Но некоторые духовные существа, в том числе и Небесный Человек, потеряли эту основу и оказались в цепях иллюзии. Поставив себя в центр своих интересов, они раздробили тем самым целостность своего сознания и с тех пор имеют лишь сонное сознание и сонную волю. Раздробившееся их сознание не может больше воспринимать жизнь целостно; лишившись связи с Подлинной Реальностью, они потеряли меру сравнения и погрузились в сны.

«Кто пробудит спящего?» – поется в древнем гимне.

Тогда-то Агурамазда замыслил и привел в исполнение появление Земли, т.е. Космоса, составленного из прочной «плотной», а не текучей среды. Таково было начало нашей Вселенной, Третьего Круга, куда волей Агурамазды должны были снизойти помрачившиеся обитатели «Голубой Страны» – помните мою легенду?

Плотная физическая материя не терпит текучести, она требует выбора одной какой-либо формы за счет всех других. Художник или поэт, останавливающийся на том или ином образе из числа многих, роящихся в его воображении, делает то же самое. Итак, создав видимые миры, Агурамазда послал людям «землю среди воды», прочную почву для спасения.

Лишившийся абсолютной устойчивости в Боге Фраваши получил возможность найти относительную точку опоры вовне, т.е. возможность создавать «человека-форму». Опираясь на бодрственное сознание, основанное на способности мыслить, т.е. производить выбор, классификации и обобщения, человек может сначала познать себя в отношении внешнего физического мира, а затем – душевного и духовного. Создание «человека-формы» для Фраваши – путь спасения. Поэтому мы благословляем Землю, т.е. все миры Космоса от низших до высших, и благодарим Бога за оказанное нам благодеяние.

«Когда человек отходит ко сну – где он?»

В плане земной жизни его нет – он не бодрствует.

Во сне человек возвращается опять в «душевно-энергетический мир», так как в нем есть сон, а следовательно, и потребность в сонной жизни. До настоящего времени «человек-форма» еще на таком уровне, что в нем, т.е. в его дневном, бодрственном сознании, может вмещаться лишь незначительная часть его Фраваши. Если бы человек лишился сна, куда бы шла вся невоплощенная энергия и где бы жила недовоплощенная личность Фраваши?[27] Итак, находясь во время сна в «душевно-энергетическом мире», падшие духовные существа могут там действовать, воспринимать впечатления, сообщаться с себе подобными и с другими существами этого мира.

Во сне протекает наша вторая, гораздо более полная по содержанию жизнь, но впечатления от нее у обыкновенных людей проникают в их бодрственное сознание лишь весьма неясно. Сон, который мы помним при пробуждении, – это сказка, рассказываемая детям невидимым мудрецом, которая слагается в тот момент, когда мы находимся на грани двух состояний. Поэтому у большинства людей «сонная путаница» является постоянным результатом времени, проведенного во сне. Лишь мудрецы или ученые могут смутно догадываться по образам снов о том, какие силы бродили в душе видевшего то или иное сновидение.

Поэтому значение жизни во сне ускользает от внимания обыкновенного человека. Профанам сны кажутся пустяками, тогда как мудрецы знают о том влиянии, которое имеют сны на бодрственную жизнь. Сон есть частичная смерть – так, с древних времен, утверждали мудрые[28]. Во сне душа частично разъединяется с телом, но сохраняет с ним связь. Она соединена с телом особой оболочкой, как мы ее называем, «жизненной сетью». Умирая, т.е. совсем разъединяясь с телом, душа увлекает за собой «жизненную сеть»[29] и уходит на время в план «душевно-энергетического мира».

В низших слоях этого мира душа сбрасывает с себя жизненную сеть и начинает «плавание по водам Океана». Поэтому многие называют «душевно-энергетический мир» «Царством Мертвых», или «Загробным миром», что неверно. Хотя развоплотившиеся люди (равно как и другие разумные существа с других планет) проводят там большее время своего состояния «смерти», «душевно-энергетический мир» имеет свое особое население, находящееся на различных ступенях развития, а приходящие из материальных миров существа являются там лишь временными гостями.

Где находятся мертвые? «На небе», – ответите вы. «Под землей», – сказали бы древние; и вы, и они правы. Местонахождение «душевно-знергетического мира» повсюду, так как он проникает собой всю плотную материю.

Тройственный состав человека – тело, душа и дух (я не буду говорить о дальнейших, более сложных подразделениях души и духа), – находится в соответствии с тремя его сознаниями. Эти сознания: 1) Бодрственное; 2) Душевное – во сне, сопровождаемом сновидениями, отблеском жизни в мире «душевно-энергетическом» и 3) Духовное, которое открывается в глубоком сне, кода спящий не видит сновидений. Практически жизнь воплощенного человека в смысле доступного его сознанию протекает в физическом и в «душевно-энергетическом мире», и, хотя у обыкновенных людей бодрственное и сонное сознания еще разъединены (так что они могут руководствоваться только то одним, то другим сознанием), все-таки мы отдаем себе отчет в кое-каких впечатлениях сонной жизни. В глубоком же сне (т.е. во сне, не сопровождающемся никакими сновидениями) спящий выходит не только из своего тела, но и из тела «душевно-энергетического», сосредоточивается в духовном своем образе (т.е. Фраваши вбирает в себя его) и пребывает перед лицом Бога. Отделившись от своих частичных выражений в «человеке-форме» и в форме существа «душевно-энергетического мира», Фраваши соединяет вновь в себе все свои энергии. Поэтому-то у спящего нет и не может быть сознания в таком состоянии, но зато и физически, и душевно глубокий сон очень освежает его.

Святые же, достигшие на земле духовного самосознания, в подобном сне созерцают неизмеримо высокие явления. Впрочем, у «соединенного», как мы говорим, разделение сознаний, а с ним состояния сна и бодрствования не имеют того значения, как для обыкновенных людей, «соединенный» всегда в Боге[30].

Для обыкновенных людей, вступающих на путь духовной науки, открывается «малая дверь» – приобретение сознания во сне и в «душевно-энергетическом мире» полностью[31].

Традиция Востока знает способы сохранения сознания во сне, точнее, способы координации сознаний душевного и бодрственного.

По мере дальнейшего усовершенствования «человека-формы» люди будущего со временем станут сознательно жить на физическом и на «душевно-энергетическом» плане одновременно. При нынешнем же развитии человечества подобные опыты могут производить лишь отдельные люди, прошедшие специальную тренировку, которая требует особых данных.

Однажды, указав на дорожку сада, на которой солнечные лучи, пробиваясь через листву деревьев, образовывали удивительные узоры, мой собеседник сказал:

– Посмотрите, как красив этот мир! Солнце создало его, а через некоторое время, когда солнце передвинется, он исчезнет. Зачем игра света? Зачем эта призрачная красота, которая никогда больше не повторится и которая тем не менее существует сейчас для нас вместе со всем остальным миром? То, что мы знаем об игре света и теней, не исключает эту картину из бытия, как не исключает других окружающих предметов. Если есть свет – все проявления этого света живут, и если бы не было «мира сна», – не было бы никакой жизни.

Сонные состояния – источник живой воды для нас. Посредством их мы соединяемся со своими истоками. Во время сонного состояния мы отдыхаем на родине, хотя, просыпаясь, уже не помним о том. Но что важнее: счастье или воспоминание о счастье?

 

ГЛАВА XI

ФРАВАШИ, ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ

МАНИФЕСТАЦИИ В «ЧЕЛОВЕКЕ-ФОРМЕ»

И ЗАКОНЫ, УПРАВЛЯЮЩИЕ ИМИ

 

Начиная с древних времен, чего только не говорилось о происхождении людей! Одни изображали Небесного Человека собирательным идеальным единством, распавшимся на составные части, когда это единство было нарушено. Другие учили о творении Богом отдельных душ – до времени или же в тот момент, когда Он посылает в мир нового человека. Третьи утверждают, что человеческая душа некогда была двуполой, затем распалась, к каждая половина ищет теперь свою половину.

По нашим верованиям. Небесный Человек рожден, как искра, из пламени Верховного Света. Вечный и бессмертный дух Фраваши проходит через множество форм в низших мирах, а в мире духовном, в Боге, имеет одну верховную форму. Он – образ и подобие Божие; то, что есть в Боге, есть и в нем, подобно тому, как на алтаре в пылающем земном огне пребывает мировое всеобъемлющее пламя.

Есть ли пол у Бога? Это предельно страшный вопрос, потому что малейшая неправильность в понимании его приводит людей к извращенным и чувственным культам.

Небесный Человек некогда вовлекся в тварный процесс, утратил свою устойчивость в Боге и раздробил свое сознание.

Я говорил уже, как и почему в его сердце возникло зло и отчего самоутверждение повело к смерти. Ныне, чтобы еще яснее определить настоящее положение вещей, нужно сказать, что Фраваши заключен как бы в темнице, в порочном круге относительной жизни, созданной его ошибкой. Пока он не победит в себе самостности, он не может освободиться от ее последствий. Он ищет себя в отдельности, утверждая себя в бесчисленных формах, создаваемых из материала тварных миров, но не может достичь удовлетворения. Жажда томит его, и ее нечем утолить, потому что жажда происходит не от отсутствия внешних вещей, но от отсутствия Бога[32]. Неограниченный по своей природе, хотя и помраченной, Фраваши стремится к неограниченному удовлетворению себя. Забыв, что относительное не может стать неограниченным, он пьет с жадностью воду низшей жизни – соленую воду в пустыне. Отсюда приходит мечта о счастье, которое так искушает человека на Земле, отсюда его мечты о неограниченном счастье. Но опыт жизни всегда приносит лишь горькое разочарование. Страдание от несоответствия желаний и действительности составляет цепь, приковывающую помраченный дух к земной жизни. Надеясь в следующий раз лучше преуспеть в осуществлении своих вожделений, он возвращается вновь и вновь в «миры творенья», не понимая, что истинное счастье возможно только в Боге. Вечный круговорот рождений и смертей в своей оболочке – на Земле в «человеке-форме» – является следствием духовной слепоты помраченного духа. Непрестанно, одну за другой, создает он эти преходящие, как и все земное, формы, любуется через них собой и любит себя в «человеке-форме».

Верховный Дух, носитель образа Божия, Фраваши имеет великую власть: создавать живое, чувствующее и мыслящее существо – свое выражение. Одеваясь в него, как в ризу, он обитает в «человеке-форме» и как царь, сидящий на троне в своем дворце, управляет всей деятельностью земного человека.

Вот как совершается создание «человека-формы». Он, во-первых, вновь замышляет его на основании всех своих прежних энергий, созерцает в уме будущего «человека-форму», затем чувствует его и, наконец, видит в определенном физическом образе.

Он представляет себе таким образом полное существо человека, который должен прийти в мир со всеми его желаниями и наклонностями, со всеми его способностями и интересами, потому что нового «человека-форму» он создает как вывод из прежнего опыта и на основании его.

Прежде чем сойти в миры «душевно-энергетический» и «физический», идея будущего «человека-формы» вместе с его Фраваши предстает перед лицом Творца и получает от Него благословение и дыхание жизни. После этого Фраваши, облеченный в будущего «человека-форму», устремляется к земле, к той самой черте, которая, по мысли его, должна дать ребенку соответствующее рождение. Говоря поэтически, ангел несет с неба душу будущего человека – и если бы люди могли видеть снисхождение души, они бы так не профанировали таинство плотской любви.

Когда Фраваши через своего «человека-форму» изживает все возможности, доступные для данной жизни, он покидает свое местопребывание в «человеке-форме», и наступает смерть. Фраваши уходит в «душевно-энергетический мир», облеченный в свою вторую одежду, в неразрушимое тело «душевно-энергетического мира» для того, чтобы отдохнуть, сделать вывод из только что пережитого опыта и подготовить следующее «воплощение».

Земной человек, или «человек-форма», тот, который рождается, живет и умирает на земле, никогда не может возродиться, так как не он носитель жизни. В «человеке-форме» все неповторимо: ум, характер, способность чувствовать и даже внешний вид его тела. Память о прежних существованиях принадлежит Фраваши, «человек-форма» не имеет и не может иметь никакой памяти, пока сознание Фраваши, воплощенного в данном «человеке-форме», не достигнет определенной степени освобождения от самосности. Люди, начинающие осознавать себя в качестве духовных существ, не зависящих от плоти, т.е. от своей земной личности, сначала смутно, в виде отдельных эпизодов, затем все полнее и полнее вспоминают прошлое. Будда и Пифагор говорили о такой полной памяти, о своих прежних жизнях. Воплощенному духу, «человеку-форме», очень трудно научиться не отождествлять себя со своим телом. Люди постоянно говорят «моя душа», т.е. принимают за свое «Я» тело. Слово «Я», если серьезно подумать, приложимо лишь только к духу. Блажен тот, кто в «ложном себе» находит неразрушимое «Я» – такой человек становится выше страха, выше смерти.

«Каждое тело звучит, каждый жест – музыка; музыка – мысль и чувства, музыка – дуновение тончайших духовных вибраций», – говорили древние. Тот, кто умеет настроить себя в унисон с мировой гаммой, уподобляется священному певцу, слово и жест которого обладают творческой силой.

В мире устойчивых форм, где каждым актом определяя себя, мы осуществляем выбор, избирая среди множества всякий раз одну определенную возможность, Фраваши может преодолеть состояние обморока сознания. Это – нелегкая работа, с нашей точки зрения, по времени занимающая не века, не тысячелетия, а огромные периоды. Духи, связанные с назначенными им планетами, медленно продвигаются вперед; слово «медленно» – лишь условность наших понятий. На самом деле движение и личного, и коллективного цикла тяготеет не к внешней, а к внутренней духовной точке.

В течение данного цикла «человек-форма» и высшие, нам еще не известные возможности выражения Фраваши, «тела будущего века», даны ему как материал, который он должен постепенно обработать. С великим трудом Гений Человечества, т.е. Соборное усилие всех Фраваши, в сотрудничестве со многими чинами ангелов, заведующих процессами строения вещества, довели развитие земных существ до появления «разумного человека». Еще больше усилий от них потребуется для того, чтобы продвинуть нынешнего разумного человека к совершенству будущего века. Именно этой работой они и заняты сейчас. Продвижение осуществляется очень медленно: и до сих пор еще, за исключением немногих выдающихся личностей, разумный человек не может вмещать в себя хоть сколько-нибудь полно высшие начала Фраваши.

Древние были правы, говоря, что духовная наука состоит в по степенном перемещении бессознательного в сознательное.

Если бы люди могли увидеть, какая сила и красота, какая власть и слава содержатся в полном человеческом образе! Как куколка не похожа на бабочку, как серый червяк не знает ничего о красоте одеяния, приготовленного ему природой, так и нынешний человек, лишь недавно вышедший из животного состояния и до сих пор еще несущий в себе много неизжитого из животного мира, не поверил бы в свои собственные возможности, если бы услышал о них и не узнал бы себя самого в своем будущем просветленном образе.

Святые, появлявшиеся на земле, не раз описывали нам красоту очищенной от грехов души, которая утвердила себя в Боге[33].

Когда мы читаем такие описания, мы увлекаемся их красотой, но смысл описаний остается нам недоступен. Очень редко встречаются люди, которые, читая такие описания, бывают потрясены и загораются желанием испытать на себе то, что они прочли.

За немногими исключениями, жизнь никогда не дает человеку того, чего он хочет по своему рассуждению. Чаще же всего ему не дается все сразу: почести, богатство, любовь, или же они приходят не ко времени, когда силы человека уже исчерпаны. Но, несмотря на свой собственный опыт и на окружающие примеры, человек до гробовой доски все еще чего-то ждет, надеется, что судьба изменится, желания осуществятся, вознаградятся лишения... Счастье и цель жизни? В чем счастье, в чем цель? Цель, – полагаем мы, – стать в правильное отношение к жизни. Счастье, – мы думаем, – достигается только тогда, когда, став в правильное отношение к жизни, человек находит свое место в мире. Не зная цели, люди гонятся за призраками, живут в постоянном страхе и бегут, подгоняемые бичом желаний. Но, достигнув какой-либо из своих целей, они видят всю ее пустоту и устремляются вновь за какой-нибудь другой целью. Попробуйте разубедить их – они засмеются в ответ: на земле и только на земле, по их мнению, находится реальность. Иллюзию реальности земной жизни нелегко преодолеть. Философы, излагая свои схемы о Боге и о духовном мире, сами себя опровергают: считая высшее отвлеченным, они, в сущности, повторяют то же, что и пастухи: «Эта жизнь – реальная, другая жизнь – только призрак». За очень малыми исключениями, людям еще очень трудно понять истинное значение слов, которые неустанно повторяют им мудрецы в течение неисчислимого времени: «Этот мир – иллюзия, единственная реальность – Дух, истинная жизнь и счастье достижимы только в Боге».

 

ГЛАВА XII

КАК НАЙТИ ВНУТРЕННЕЕ «Я»?

 

Где находится высшее «Я» в теле воплощенного человека? Оно пребывает в сердце, а именно – в верхней правой его части. В сердце заключается драгоценный клад, который маздеисты сравнивают с ключом, с чудесной жемчужиной, с таинственным внутренним солнцем[34].

Сознание, сосредоточенное в мозгу, является лишь частью целостного сознания до падения, восстановить которое и есть настоящая цель жизни человека. Сознание мозга мыслит себя отдельно от Бога и от мира, формула самосознания одного мозга (если забыть, что человек одновременно живет всеми сторонами своего существа)... была бы предельным утверждением самостности.

Когда и каким образом происходит в человеке восстановление прежнего целостного сознания? Где средства для этой работы и почему из всех людей только очень немногие разрывают путы ослепляющей нас самостности?

«Познай Любовь, – говорит наше предание, – и ты освободишься от заблуждения отдельности». Любовь – дело сердца, и пока сердце не привлечет к себе ум и, овладев им, не научит его своей потаенной мудрости, самый умный человек, сколько бы он ни силился познать Бога, останется слепым.

– «Воин» (ум), – говорит предание, – обезоруживается «женщиной» (Сердцем), «женщина» улыбкой побеждает смерть (в сердце)[35].

Смысл этих аллегорических выражений сводится к тому, что сердце является местопребыванием духовного сознания. Открыть дорогу «внутрь себя», приобрести дар внутреннего прозрения возможно, только ощутив в себе Фраваши, распознав это таинственное существо. Соединение ума и сердца – основа духовной работы: «Разбуди Спящего в тебе, Он проснется!». «Когда ум сойдет в сердце, ты с изумлением увидишь Человека, пребывающего в себе, – говорили древние, – и поклонишься в нем Агурамазде, Которого встретишь как бы в своем собственном доме. Внутри себя ты найдешь тогда удивительную страну, которая заключает в себе все миры и вне тебя не существует».

Еще древнегреческие писатели обратили внимание на чрезвычайно строгое требование внешней и внутренней чистоты в маздеизме. Забота о чистоте помыслов и поступков, нетерпимость ко лжи и к нечистоте предстает нам в новом свете в связи с учением маздеистов о сердце. «Путь к сокровищу сердца усеян, как алмазами, добродетелями чистоты, никто не входит туда иначе, как если он совершенно очищен», – утверждает предание.

Нахождение в себе «Сердечного Человека» маздеисты сравнивают с рождением в духовный мир; тот, кто начинает чувствовать в себе и в других «Человека», находится на пути в Царство Божие.

 

ГЛАВА XIII

ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ МИССИЯ СПАСИТЕЛЯ

 

Некогда в Персии был обычай приносить царям священные подарки, символизирующие счастье, силу и мудрость. Золото, драгоценные камни и благовония считались проводниками благодетельных сил земли, в них сконцентрированных, святой их эссенцией.

«Золото, ладан и смирну» маги привезли с собой в Вифлеем, чтобы подарить их Царю и Первосвященнику – Младенцу Иисусу. Перед Рождеством Спасителя маги уже знали «по звездам», кто должен родиться.

Несколько веков спустя сын священника Агурамазды Селман-Перс (Селман-Эль-Фаризи) искал и нашел новоявленного Пророка – Магомета. Три имени – Магомет, Али и Селман – составляют священную триаду шиитской мистики. Обе религии – христианство и ислам – соединены с маздеизмом этими двумя преданиями.

Повествование евангелиста Матфея, отметив чудесное пришествие волхвов, больше о них не упоминает. Селман-Эль-Фаризи, бывший священник Агурамазды, «маг», оставался с Магометом неразлучно и стал его ближайшим Товарищем, как свидетельствует «Предание».

Христианское предание (легенды и апокрифы) тоже не раз возвращается к теме волхвов. Мы знаем «Каспара, Мельхиора и Балтазара», изображаемых в рождественском вертепе в виде представителей трех рас и людей различного возраста.

«Волхвы», т.е. «маги», – это слово употреблено у евангелиста и означает: персидские «мобеды», священники Агурамазды. Это они составляли в тогдашней Персии священную коллегию и носили, титул «магов»; никто, кроме них, не носил этого титула. Предание превратило персов в представителей трех рас, но это – позднейшая интерпретация.

В Евангелии не так: «Во дни царя Ирода пришли в Иерусалим волхвы с Востока» (Матф. 2, I); «И, получивши во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою» (Матф. 2, 12) – не «в страны свои», а в «страну», т.е. обратно в Персию[36].

Разве не поразительна точность, с которой мага «по звездам» определили время рождения Иисуса? Ведь для того, чтобы так скоро после рождения Чудесного Младенца явиться в Иерусалим, а оттуда – в Вифлеем, нужно было вовремя отправиться в далекий путь – откуда такое знание? «Где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему» (Матф. 2, 2)[37].

Маги первыми в мире узнали и исповедали Спасителя, принеся Ему дары как Первосвященнику и Царю. Каким образом эти персы могли быть зорче всех других людей в мире?

«И се звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидевши же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, я вошедши в дом увидели Младенца с Мариею, Материю Его, и падши поклонились Ему; и открывши сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну». {Матф. 11, 9-11).

Много земных царей рождалось на земле, но ни к одному из них маги не приходили с дарами. Не было ли у них действительно какого-либо пророчества, как утверждают авторы арабского апокрифического «Евангелия Детства», или особого знания о имеющем совершиться духовном событии?

Но самое удивительное – это поведение магов после поклонения. Неужели же, найдя Чудесного Младенца, которого они сами же признали Царем и Первосвященником, маги впоследствии не интересовались ни Его жизнью, ни проповедью? Даже если те маги, которые приходили на поклонение в Вифлеем, умерли к тому времени, когда Иисус Христос начал свою проповедь, то неужели же они ничего не завещали своим преемникам, и неужели же преемники их оказались такими равнодушными? Может быть, тайно, в толпе, посланники магов были и при Нагорной проповеди, и при воскрешении Лазаря, на Голгофе и в день воскресения в Иерусалиме? Кто знает? На эти вопросы вряд ли можно будет когда-нибудь ответить утвердительно или отрицательно; но самое пришествие волхвов соединило прошлое и будущее необъяснимой и непонятной для нас связью.

Как же сами маздеисты понимают пришествие Христа в мир, и нет ли у них какого-либо особого взгляда на Воплощение?

– Иисус Христос, – говорят маздеисты, – пришел не только для того, чтобы основать христианскую религию, и не для того, чтобы исправить всех тех, кто упорствует в своей злой воле[38]. Спаситель захотел явить на земле прообраз Человека будущего века, который откроется после Страшного Суда и конца этого мира. От Альфы до Омеги в Нем был явлен весь божеский и весь человеческий путь. Он снизошел в человеческую форму, озарил ее своим Духом и поднял ее на тот уровень совершенства, на котором грех и смерть уничтожаются. До Него и после Него – увы! – высшим достижением людей была лишь доступная для твари степень обожания, т.е. максимальная полнота выявления в себе Фраваши. Мудрецы всех народов шли и идут этим путем. Отвергая волю низшего «Я», т.е. «человека-формы», они раскрывают в возможной полноте заложенную в них искру подобия Божия. Получается неравновесие: человеческое, плотское этим путем отрицается и подавляется; аскеты враждуют с жизнью и плотью. Неправильно истолковывая подобный путь, некоторые философы утверждали, что человек божествен в своей сущности.

Скрытого в нас Незнакомца, Фраваши, они настолько отождествляли с Творцом, что, – получалось у них, – между Творцом и творением как будто нет разницы.

Мы говорим, что пребывание в Боге, достигаемое святым в конце пути, не разрушает личного бытия их и не изменяет природы, соединенный с Богом пребывает в Нем, но в то же время он есть не Бог, а творение Божие.

Воплощение же Спасителя вносит совершенно новый принцип в мир. Со времени явления Его новый мир (т.е. будущий, преображенный) начинает присутствовать в старом.

Спаситель – совершенный Бог и совершенный человек, в Нем дано равновесие между двумя природами.

Если говорить дальше, нужно произнести невероятные при нынешнем внутреннем состоянии людей слова: к идее возможного обожения твари Спаситель прибавляет идею возможного очеловечения Бога, т.е. эта идея поднимает человеческое на такую высоту, что наш ум с трудом может себе это представить.

Лишь немногие великие святые, следуя примеру Спасителя, могли понять и понести на себе тяжесть такого равновесия; большинство же людей, шедших и идущих духовным путем, на деле идут лишь дорогой Ветхого Завета, т.е. стремятся выявить в себе только дух, не думая и не размышляя о преображении плоти.

Спаситель приходит перестроить мир таким образом, чтобы в нем стали необязательными все его ветхие законы: смерть отменяется, пол переходит в ангельский чин, тела просветляются, и вся земля становится новой. Еще в то время, когда история человечества началась на исчезнувшем ныне континенте Ма, люди приняли от Бога обетование о пришествии Спасителя и о грядущем преображении мира. Маги получили от отдаленнейших предков это откровение и хранили его в чистоте; поэтому, когда срок пришел, они были готовы.

Сказано в древних писаниях: «Обновление мира, как остров среди океана зла; царство небесное для «внешних людей» приходит втайне, как самое незаметное событие».

Маги пришли поклониться явлению Равновесия.

В момент рождения Спасителя, среди «ветхой вселенной возникла новая, еще никогда не бывшая».

Проповедь, Страсти, Смерть и Воскресение являются последовательным раскрытием Рождества: в момент Рождества обновление мира началось, в момент Воскресения – завершилось.

Завершилось не только для тех, кто исповедует христианскую религию, но также для всех других, для верующих и неверующих, для живших и еще имеющих жить, для животных, для растений, для минералов, для стихий, для всего мира.

Полное значение Воскресения в том, что Спаситель явился в никогда еще не бывшем на земле преображенном теле будущего века.

Он – Первенец, Он – Прообраз человека будущих времен, с Него началось Новое Царствие, которое будет.

Мир как будто бы две тысячи лет спустя остается таким же злым и темным подножием Аримана.

Но явленное в нем чудо равновесия духа и плоти – больше, чем вся сумма наличного и возможного зла.

Мир оправдан Спасителем и с момента Его явления тяготеет к верховному Концу; наступление Конца – величайший момент будущего, подобный вылету из «кокона этого мира» сияющей «бабочки» мира будущего.

Но для наступления преображения мира, по учению зороастризма, необходимо, чтобы сумма добрых мыслей, добрых слов и добрых дел превысила сумму зла намного: «Тогда Саошиант придет во второй раз и утвердится навеки царство Божие, царство Агурамазды».

 

ГЛАВА XIV

ЗАКОН ФИЗИЧЕСКОЙ ЧИСТОТЫ.

ПРАВИЛЬНОЕ ПИТАНИЕ, ГИМНАСТИКА И ГИГИЕНА

 

Маздеисты – мужчины, женщины, дети – ведут простую и здоровую жизнь, питаются большей частью хлебом, овощами и плодами, несколько раз в день совершают ритуальные омовения.

Забота о теле – пища, омовения, гимнастика, режим, проверенный тысячелетними наблюдениями, – приносит самые хорошие результаты как в смысле долголетия и здоровья, так и в смысле влияния на умственные и духовные способности.

Основное положение маздеистского режима состоит в том, что человек должен стать в правильное отношение к ритму земли, к ее жизни.

«Прежде чем кто-либо не очистит себя внешне и внутренне и не освободится от неправильной жизни, с ним нельзя хоть сколько-нибудь дельно говорить о духовной науке, а тем более начинать ее изучать. Подобно тому, как самый гениальный музыкант не сможет ничего выразить на расстроенном музыкальном инструменте, так и тело, не приведенное в порядок, – грязное, больное, перегруженное неправильным питанием, – не может быть орудием духа. Тысячелетиями, с тех пор как белая раса забыла традиции предков и вся ушла во внешнюю жизнь, неправильное питание, неправильное дыхание и, как следствие этого, всякие болезни, сделали ее неспособной воспринимать ритм жизни. В результате продолжающихся неправильностей белая раса слабеет, а обстановка больших городов во многих странах не только катастрофически сокращает срок жизни, но и ведет к общему вырождению, переутомляя и перегружая нервную систему всякими извне врывающимися шумами, сутолокой, волнениями».

Ближайшей задачей цивилизованного человечества маздеисты считают выработку правильных условий жизни. Техника должна служить человеку, а не порабощать его, как сейчас, иначе наступит конец цивилизации, закат современного мира[39].

«Медленно, шаг за шагом, продвигается вперед «человек-форма», т.е. то существо, которое на Земле является высшим. Но именно в силу своей разумности и возможности понять, куда идет мировой процесс, человечество обязано сознательно в нем участвовать. Люди до сих пор руководствуются только страстями, выгодой, волей одного господствовать над всеми, они вечно гонимы страхом. Но закон страха должен наконец уступать место 6олее человечному закону».

Брак и воспроизведение потомства у маздеистов подчинены строгим правилам, находящимся в соответствии с ритмом природы, с фазами луны и солнца и с задачей дать рождающемуся ребенку наиболее совершенное тело.

«Европейцы, – говорят маздеисты, – сделавшие из брака совершенно произвольную институцию, стремящиеся прежде всего к половым удовольствиям или к устройству путем брака материальных дел, должны понять наконец, что с каждым поколением положение становится все более и более опасным. Вырождение началось, с этим фактом необходимо считаться и принимать меры, чтобы это не стало общим явлением. Русский народ, к счастью, живет в более здоровых условиях, и нужно желать, чтобы идеи физической культуры, правильного пищевого режима, омовений, а также ответственного перед потомством брака были как можно шире распространяемы среди масс и пользовались непрестанной поддержкой Министерства Народного Здравия».

Конечно, питательный режим в том виде, в каком он веками применяется маздеистами, т.е. вегетарианство, включающее потребление многих овощей в сыром виде, не может быть применяем с такой же пользой на Севере. Но сама идея научного изучения способов питания для каждой климатической полосы отдельно и неустанная борьба с алкоголизмом должны лечь в основу народной гигиены.

«Нужно учредить на Западе государственный институт по изучению человека, – говорят маздеисты. – Целью этого института явится задача собрать и объединить опыт всего человечества в этой области. Новейшие научные данные Запада должны встретиться там с наблюдениями и методами, тысячелетиями существующими на Востоке. Европейцы должны отказаться от своего презрительного отношения к опыту «отсталых народов». Не следует с такой легкостью отвергать их знание только потому, что они облекают свои наблюдения в непривычные для западных людей формы религиозных и ритуальных установлений».

Действительно, лишь в атмосфере взаимного доверия и уважения к их религиям Восток захочет полностью открыть нам свою традицию и предоставить доступ ко многим своим священным писаниям и историческим архивам, до сих пор еще не показанным ни одному ученому.

Из поколения в поколение мы, европейцы, совершаем все ту же ошибку, рассматривая Восток как прошлое, как грандиозное кладбище погасших цивилизаций и экзотических верований. Несмотря на свою кажущуюся «неподвижность», он еще полон сил и таит в себе много энергии для нового, быть может, близкого политического и культурного возрождения.

 

ГЛАВА XV

СООТНОШЕНИЕ ДУХА И МАТЕРИИ.

БОЛЕЗНИ, ЗНАЧЕНИЕ МОРАЛИ

 

«В каждом человеке есть потаенная часть души, откуда все святое и чистое получает власть расширяться подобно наводнению. Благо тому, кто умеет отдаться потоку божественной благодати и не строить в себе искусственных плотин – потому что люди обычно пугаются своего собственного счастья».

Ангельское начало, по верованиям маздеистов, есть в каждом человеке.

Есть в нем и темное начало – свет и тень сосуществуют в человеческой душе, как вовне мира божественный и демонический.

Маздеисты называют ангелов «детьми божиими», но считают их совсем отличными по природе от людей. Люди иного происхождения, чем ангелы, которых Агурамазда сотворил раз и навсегда «из пыли небесной».

С точки зрения маздеистов, ангелы являются как бы отражением духовных потенций Бога, лишенных личного самосознания. Они орудия Божии, они ведают устройством мира и всеми процессами вещества, но имеют лишь коллективное общее сознание.

Области ангелов бесчисленны, некоторые чины их очень высоки, однако человек, достигший полного раскрытия своей духовной сущности (Фраваши), делается несравненно выше их.

Злые духи – тоже не похожие на человека существа. Но в отличие от ангелов они по-настоящему нереальны.

Злые духи – суть тени – иллюзия, порождаемая неполнотой сознания, так же, как и само зло, «они – лишь относительно живые образы, созданы заблудившимся сознанием». Но власть их тем не менее очень велика. Злые духи имеют мысленные тела. Они  присасываются, как паразиты, к мысленному и чувственному составу человека и в случае, когда мысли и желания его нечисты, способны развить в нем воистину адские силы.

Человек обязан бороться со злыми духами и со всякими проводниками зла. Он должен уничтожать вредных животных и гадов, созданных духом зла Ариманом (Ангро-Маннем). Наиболее верный способ борьбы со злом, по мнению маздеистов, есть уничтожение его в себе самом. Ад исчезает внутренне, как внутренне он и возникает в душе человеческой, т.е. поскольку она очищается от зла, зло ослабевает и «тени зла тают».

Добрые же мысли, находящиеся в согласии с ангелами, сопровождают человека до самого порога слияния с Божественным советом.

«Зло и тени зла – заблуждение, и когда человек, наконец, осознает, что он по своей внутренней природе – дух и свет, вся темнота становится для него несуществующей. Такой человек навсегда сбрасывает с себя пелену зла и входит в области Вечного Света, где нет уже деления на свет и тьму».

Маздеисты не считают материю источником зла, не считают ее нечистой в ее метафизической основе. «Противопоставление духа материи, – говорят они, – является ошибкой мысли, всякий дуализм, всякая ненависть к земле и презрение к телу – большое заблуждение...

Процесс жизни стремится к выявлению совершенства существующих форм, к постепенному улучшению их, а вовсе не к отрицанию и уничтожению. Идея о господстве духа над материей должна привести нас не к отрицанию плоти, а к возможно более полному просветлению и утончению ее».

С незапамятных времен маздеисты изучали строение человеческого тела и различные его функции. Они умеют подчинять контролю воли те мышцы, которыми обыкновенные люди не могут управлять. Благодаря гимнастике и дыхательным упражнениям они превращают тело в послушное орудие и могут в случае нужды сосредоточить в определенной части тела огромную энергию.

«Всякая болезнь, – говорят они, – обусловлена нарушением внутреннего ритма души, болезни суть следствие, точнее – физическое выражение неправильностей во внутренней жизни... Если бы вы могли видеть те процессы, которые совершаются у вас в душе, все те конфликты различных чувств, желаний и страстей, которые, как смерчи в море, все время бороздят поверхность вашей души, вы бы легко убедились в том, откуда являются болезни.

Когда душа становится спокойной, как озеро в тихую погоду, мир ясно отражается в ней, и болезни, вернее – причина болезней, покидают тело. Обратите внимание на жизнеописания святых: их тела становились настолько пронизанными духовными вибрациями, следствием непрестанных молитв и других аскетических подвигов, что еще при жизни они приобретали чудесные способности. От тела их исходит особый аромат, о котором упоминают многие современники. Пища и питье становятся ненужными, как будто самый непреложный закон питания для них отменяется».

Действительно, мы знаем, что благоухания сопровождали многих святых, например св. Франциска Ассизского, св. Екатерину де Ричче, св. Терезу. Тело последней после ее смерти благоухало еще девять месяцев. Вспомним также о «благоухании Святого Духа», о котором говорит Мотовилов в рассказе о чудесной беседе с ним в лесу св. Серафима Саровского.

Св. Анжела де Фолионьо не ела и не пила десять лет, Екатерина Сьенская – восемь, св. Людвина – двадцать восемь, а современная стигматизованная Баварская Тереза Нейман не ела и не пила около тридцати лет.

Какая тайна строения и питания вещества, из которого построены наши клетки тела, кроется за этим феноменом?

И еще вопрос – то, о чем говорят святые всех времен и всех народов: чем объяснить связь между внутренним состоянием человека (или группы людей, иногда даже целых народов) и событиями в его жизни?

Маздеисты убеждены, что эпидемии, войны, социальные потрясения и т.п. являются внешним выражением процессов, совершающихся в коллективной психике. В писаниях различных народов мы встречаем мысль, что вся тварь в мире мучится и ждет своего освобождения через человека. Маздеисты утверждают, что животные, растения и сама земля (т.е. неорганический мир) находятся в прямом соотношении с внутренним состоянием человечества. «Каждое изменение в человеке, – говорят они, – вызывает изменение во всем мире. Мир неуклонно продвигается к цели – к преображению путем этих маленьких, почти всегда незаметных, но порой чрезвычайно значительных изменений».

 

ГЛАВА XVI

СУДЬБА И СЛУЧАЙ.

ОТНОШЕНИЕ К БЛИЖНИМ.

ИДЕЯ ПРОГРЕССА

 

Что такое судьба? Является ли она результатом божественного изволения, следствием прошлых действий (индусская «карма») или же просто безразличным, механическим сцеплением причин и следствий? В повседневной жизни мы повсюду наблюдаем «судьбу» – не только людей и животных, но даже вещей неодушевленных.

Что такое «случай»? Все живые существа постоянно находятся под угрозой всяких «случайностей», губящих одних, спасающих и помогающих другим. Есть ли какая-нибудь закономерность в действии случая и, вообще, возможна ли в мире случайность?

Маздеизм отвечает на эти вопросы учением об одновременном бытии одного и того же существа на различных планах Вселенной. «Понятия «случайности» и «судьбы», – говорят они, – порождены невозможностью видеть полную картину жизни. Страдания и счастье, радость и печаль расценивались бы людьми совершенно иначе, если бы они могли видеть всю свою жизнь в целом, т.е. протекающую сразу на всех планах бытия – в мире физическом, душевно-энергетическом и духовном. Вспомним, как святые, т.е. люди, проникшие в эту целостную жизнь, расценивают положения и события земной жизни: они судят о них порой диаметрально противоположно нашим суждениям. То, что представляется нам всею жизнью, на самом деле является только частью нашего непрерывного события, т.е. духовного существа, Фраваши.

Подобно тому, как художник вначале намечает точками будущие фигуры своего рисунка и лишь затем соединяет линиями эти точки, расположенные в различных частях бумаги, благодаря чему выявляется связь между ними, т.е. рисунок, так и картина целостной жизни показала бы нам смысл отдельных ее частей, кажущихся нам иногда совсем бессмысленными».

Однажды мы встретили калеку, такое предельно несчастное существо, которое можно видеть только на Востоке. Мой собеседник сказал мне:

– Кто поверит, что бесконечно полная, богатая самыми большими возможностями будущая жизнь сосредоточена сейчас в этом несчастном теле? Умаленный ныне образ будущего этого человека спит в темноте. Но его сегодняшняя жизнь есть бесконечно малый момент в вечности, и что стоит она по сравнению с бессмертием, которое ему дал Агурамазда?

Мне всегда казалось жестоким спокойное отношение восточных людей к страданиям; я всегда противопоставлял ему нашу европейскую нетерпимость к страданиям.

– Кому и чему хотите вы помогать? – спросил меня мой собеседник. – Ближнему? Но это бы означало желание исправлять то, что сделано Богом, подумайте об этом. Как можно исправить следствие, не зная причины? По-настоящему помочь может только тот, кто в состоянии обнять одним взглядом весь замысел жизни данного человека. Поэтому мы различаем помощь и милость. Милость оказывается вслепую: дай нищему, освободи раба, лечи больного. Помощь же возможна только для души – и напрасно вы, европейцы, смешиваете в одно и милость, и помощь. Я знаю, у вас на Западе заботятся о нищих, несчастных и больных. Это хорошо, но и у нас на Востоке тоже, как вы знаете, религия и обычай требуют оказывать поддержку всякому нуждающемуся. Но, философски говоря, вот человек, который сейчас стоит перед вами: знаем ли мы, что ему нужно с точки зрения его духовной жизни? Можем ли мы безошибочно объяснить ему, почему сейчас он именно такой, или угадать, каким он станет в будущем?

Добро, оказываемое ему ради того, что, говоря философски, я называю «милостью», да будет ему дано. Но, опять-таки философски, помощь может совершиться только в духовном плане. «Помочь» означает «помочь духу осознать себя»; «помочь» в полном значении этого слова означает «разрушить заблуждение разрозненного сознания». Не это ли самое говорили и ваши святые? Они учили вас оказывать всем то, что я называю «милостью». Но для духовной помощи они требовали от тех, кому помогали, прежде всего веры в Бога и раскаяния в грехах.

На Западе прочно установилось мнение о фатализме восточных людей: они, мол, безразлично относятся и к своим, и к чужим страданиям! Это, конечно, неправда. Восток, так же как и Запад, глубоко переживает проблему страдания. Философское и практическое разрешение этого вопроса о страдании составляло основную задачу Будды. Ради того, чтобы победить старость, болезнь и смерть, он покинул свою семью и царство. Брахманизм и маздеизм, так же как христианство, ведут борьбу с главными врагами человечества: страданием и смертью. И если восточные мыслители находят разрешение этой проблемы в метафизической области и в ней стремятся обосновать вопрос – это потому, что в нашем понимании страдание и смерть могут быть побеждены только благодаря духовному перерождению. Низшие миры, подверженные постоянной смене форм, полны страдания; страдание – закон низшей жизни, как свойство жечь – закон огня. Пока человек не в силах понять всей своей жизни в целом, он не может освободиться от относительной оценки событий. Он достоин «милости», милость да будет ему дана, но только тот, кто готов внутренне перемениться, достоин «помощи». Поэтому звание духовного наставника – и даже ученика его – окружено у нас таким престижем и уважением. В глубине души европейцы – больше материалисты, чем мы. Трагедия смерти состоит для вас в том, что смерть сводит на нет все земные достижения и все перед нею становится бессмысленным и ненужным. Те европейцы, которые верят в перевоплощение (учение это недавно занесено к вам из Индии), счастливы думать, что они будут жить на земле еще много раз, т.е. европейский материализм увлекает их к дурной бесконечности.

Восток, наоборот, видит трагедию в необходимости воплощаться на Земле, и напрасно вы, европейцы, считаете нас «мистиками», ушедшими от реальных задач жизни. Высвобождение Фраваши – не умствование, а реальность; судьба помраченного духа – великая трагедия. Пока длится помрачение сознания и бесконечное количество людей живет и будет жить на земле, необходимо заботиться об устройстве наиболее подходящих для них условий. В Индии уже поняли, какую пользу могут принести им европейская организация труда, техника и гигиена. В других странах Востока, в Персии в частности, многие фанатики еще сопротивляются реформам[40]. Маздеизм в этом вопросе всегда был передовым. Наша идея будущей мировой цивилизации предполагает непрерывное развитие науки и техники, а также социальные преобразования. Описание того Универсального Соединенного Государства Мира, которое когда-нибудь станет реальностью, показалось бы вам сейчас фантастической сказкой.

 

ГЛАВА XVII

НОВАЯ ЭРА.

МЕТОДЫ ЗАПАДА И ВОСТОКА

 

Мистическое учение о человеке как о вечном, бессмертном духе, Фраваши, стремящемся восстановить свое утраченное целостное сознание для того, чтобы воссоединиться с Богом и с высшей духовной жизнью, может многим показаться «восточной фантазией». В Индии, однако, мы встречаем аналогичную идею об «Атмане», изложенную в Упанишадах и в сочинениях целого ряда учителей различных браманических школ. У мистиков Ислама мы тоже находим близкие к маздеизму воззрения – частью, быть может, заимствованные из тех же индусских и персидских источников. В христианской мистической литературе – в православном «Добротолюбии» («Филокалия»), равно как и в писаниях многих католических святых, – мы находим описания тех же высших духовных состояний, о которых говорит Восточная мистика[41]. Сходство свидетельств просветленных всего мира не есть «странствования идей», заимствования одними у других или случайное совпадение. Подобно тому как физические законы одинаковы для всех людей, законы духовные также одни и те же. Различная терминология не мешает святым всего мира, всех эпох, всех народов совпадать в содержании духовного опыта, и если бы начать подбирать соответствующие цитаты, ко многим положениям маздеистов нужно было бы прибавить выдержки из творений мистиков всего мира.

«То, что вам, европейцам, кажется недоказуемым и неуловимым, например, «Дух», «душа», – может быть познаваемо и доказуемо, – говорят маздеисты. – На протяжении многих тысяч лет главным интересом лучших людей на Востоке были вопросы: Кто такой человек? Кем он становится после смерти? Каковы пути к Богу? Что такое истинная жизнь?

С большой настойчивостью, строя на опыте свои исследования, Восток пришел к возможности не только размышлять в этой области, но и экспериментировать».

Маздеизм обращен не столько к прошлому, сколько к будущему: он хочет быть провозвестником новой эры в истории человечества. В представлении своих последователей маздеизм не умирающая религия, но религия будущего. Само ее название от слова «Мазда» – «Дух» – указывает, что грядущая мировая цивилизация должна выявить в себе более полно, чем до сих пор, начало духа. Агурамазда – Дух, человек в истинной своей сущности, тоже бессмертный дух.

Полное понимание этого, по убеждению маздеистов, откроет человечеству дорогу к новой цивилизации, в которой осуществится синтез между наукой и религией.

Раса «прозрачная», т.е. людей высшего типа, умножится на земле.

До настоящего времени маздеисты насчитывают около 400 000 «прозрачных», появившихся среди третьего послепотопного человечества. В их списках содержится много европейских имен, начиная с древности вплоть до самого недавнего времени. Радио и телевидение теперь могут помочь нам представить себе те силы, которыми владеют посвященные на Востоке.

«Есть различные формы способности мозга к радиации, – говорят они, – радиус действия мозговых волн может давать удивительные результаты».

Многие силы, ставшие нам известными лишь в последние десятилетия, были известны на Востоке с глубокой древности. Разница состоит лишь в способах овладения и управления этими силами, а также в том, что восточные мудрецы не использовали своих знаний для внешней техники. Открыв какую-нибудь силу, европейцы строят аппараты вне человека, употребляя для их постройки вещества неорганического мира. Восточная традиция усиливает действие органов человека, т.е. строит аппараты внутри человека, используя для этого свойства и качества мозговых и нервных клеток, нам не известные. Если я не ошибаюсь и правильно понял их, техника первой допотопной цивилизации была основана не столько на совершенстве машин, сколько на совершенном владении человеком заложенными в нем силами[42].

Как далеко то время, когда какой-нибудь отдельный человек мог взять на себя ответственность перед целым народом и утверждать, что только он знает истину, что им найдено раз и навсегда универсальное знание. Новое время слишком убедительно показало нам относительность всяких знаний, всякой догмы. В наши дни никто не может отрицать существование правды и у других народов. Потребность настаивать на своем, отрицать ценность того, что есть у других, была естественна в прежнее время, когда разъединенные трудностью сообщений народы не знали друг друга и ощущали себя «центром мира». Новые века снесли перегородки между народами, но много еще нужно сделать для того, чтобы уничтожить до конца всосавшиеся в плоть и кровь наследственные предрассудки.

Если бы Персия не прошла через столько иностранных завоеваний, если бы в течение веков ее территория не представляла из себя почвы, на которой скрещивались самые разнообразные влияния, маздеизм, по всей вероятности, был бы по своему кругозору значительно уже, чем теперь.

 

ГЛАВА XVIII

ДОСТИЖЕНИЕ ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ СОЗНАНИЯ.

БУДУЩЕЕ БЕЛОЙ РАСЫ.

О ПРОШЛОМ

 

Каждый человек, сам того не зная, несет в себе полноту всякого знания и всяческих способностей. В зависимости от того, насколько его бессознательное содержание способно проникать в сознание и принимать в нем соответствующие формы, т.е. преломляться по законам бодрственного сознания, тот или иной человек имеет кажущееся преимущество перед другими. В бессознательном человечества лежат все ведущие идеи, все открытия, все знания будущего. Кроме этого в силу своей, опять-таки бессознательно, причастности к жизни «духовного» и «душевно-энергетического» планов воплощенная часть Фраваши и наяву, и во сне участвует в жизни «расширенного мира».

Даже после падения люди окончательно не потеряли возможности черпать из «беспредельного Океана мирового ума», а также из «Океана мировой красоты, чувства и силы». Бессознательное воплощенного человечества, пользуясь поэтическим сравнением, можно назвать «Духом Человечества», «Скованным Прометеем», который ждет своего освободителя. Одни – благодаря особенностям рождения (гениальность в известных случаях обусловливается наследственностью), другие – в результате болезни или какого-нибудь потрясения мозга (в биографиях гениев мы находим и такие случаи), третьи – в виде внезапного раскрытия способности «черпать из Океана», т.е. творческого состояния, помимо воли овладевающего человеком, и, наконец, в самых редких случаях путем сознательного нахождения источника вдохновения – все эти люди становятся проводниками «Духа Человечества» и вносят свой вклад в общую сокровищницу творчества.

Технический прогресс, наука, экономика, государственность, искусство, «умение любить», гениальность в религии, – все это различные формы проявления «Духа Человечества». Во всех областях творчества люди почти всегда действуют «по призванию», не зная силы, их движущей, – за исключением святых. Постоянно случается, что одна и та же идея, одно и то же открытие или новая форма искусства появляются одновременно в различных странах.

«Приемники», находящиеся в различных местах, резонируют на одну и ту же «волну», которая становится доступной им благодаря развитию «человека-формы».

Белая раса, по учению маздеистов, предназначена для того, чтобы создать третью по счету великую мировую цивилизацию. Появление все большего и большего количества «проводников» поможет ей. Всемирная задача белой расы включает в себя интересы всех народов, поэтому белая раса не должна замыкаться в кругу своих эгоистических целей. «Много времени, может быть, еще пройдет до тех пор, пока люди нашей крови поднимутся на уровень полного сознания своей миссии»[43].

Развитие, точнее раскрытие «человека-формы» осуществляется всем человеческим родом как общее дело. Отдельные расы и отдельные народы в различные эпохи выявили какую-то одну доминировавшую в них линию этого раскрытия, другие пришли им на смену, другие – еще придут. Ошибочно настаивать только на своем опыте или утверждать свое исключительное превосходство. Унификация мира, создание всечеловеческого общества – вот цель, к которой стремятся силы, движущие человечество.

Эксплуатация цветных народов белыми, униженное положение цветных и кажущаяся культурная отсталость – общая болезнь человечества. Как можно, не излечив эту болезнь, построить великую цивилизацию?

В силу различных климатических условий, под влиянием состава почвы, воды и т.п. «человек-форма» принимает те или иные особенности, которые составляют внешние признаки рас: структуру тела, волос, цвет кожи. В зависимости от природы страны, в которой он живет, человек меняется также и психически. Не только характер и образ мыслей, но и способность проводить через себя вибрации, протекающие из «Мирового Океана», различны в разных странах.

«Переселение из одной климатической зоны в другую и с одного континента на другой (как случилось, например, с пришедшими в Индию арийцами) влечет за собой постепенное изменение прежних расовых признаков и приближает потомков переселенцев к типу коренных обитателей нового отечества».

Способность быть проводником «Духа Человечества» – общая способность, поэтому возвышение той или иной расы, того или иного народа – явление временное. Восточные предания рассказывают, что первая цивилизация, возникшая на материке Ма, расположенном в Тихом океане, была цивилизацией «бело-желтой» расы – по цвету кожи тогдашние люди приближались к желтым, а по строению тела и по типу лица – к белым. Кое-какие остатки этой расы до сих пор сохранились в Индии и в Индокитае[44].

Второе допотопное человечество, жившее на материке, расположенном в нынешнем Атлантическом океане, состояло из представителей двух господствующих рас – черной и красной. Выродившиеся потомки этих народов до сих пор живут в Африке и в Южной Америке. Белая раса, по преданию, окончательно сформировалась к концу второй цивилизации (т.е. Атлантической) в районе Ледовитого океана, Балтийского и Северного морей или где-то в Центральной Азии и на берегах Средиземного моря. Желтая раса, так же, как и белая, произошла от смешения аборигенов Азии и Европы с выходцами из страны Ма (первой расы), эмигрировавшими туда частично еще задолго до катастрофы. Географическая карта мира в те времена, – говорит предание, – была иною: во время первой цивилизации значительная часть Европы, Африки и Северной Америки была еще под водой, в Южной Америке, в районе реки Амазонки, было внутреннее море с выходом в Атлантический океан; во время второй цивилизации и окончательно после гибели Атлантического материка установилось современное их расположение. Первая раса, по преданию, отличалась большой духовностью и высокой нравственностью. Она достигла вершин цивилизации и создала до сих пор еще непревзойденную культуру. Упадок человечества начался после катастрофы, погубившей эту цивилизацию. Вторая цивилизация достигла больших успехов в области науки и техники, но духовно и нравственно «атланты» уже не походили на прежних благочестивых людей Ма. Алчность их к земным благам, эгоизм и беспощадная колониальная политика были таковы, что гибель Атлантиды от второго потопа была воспринята всеми колониальными народами как наказание за грехи, о чем свидетельствуют все предания, в том числе и Платон, и библейская версия о потопе.

Маздеисты говорят, что не только сказания, но также ряд положительных данных, анналы прошлого, таблицы, написанные на языке первого человечества, географические карты и ряд записей, трактующих религиозные и научные вопросы, ждут еще времени, когда их можно будет передать, не опасаясь профанации, в руки европейских ученых. В частности, маздеисты ждут от русского народа, что он благодаря своим духовным качествам и умению понимать душу других народов явится со временем достойным преемником древней традиции.

В отдаленном прошлом земля проходила через сложные изменения. Время от времени накопившиеся силы производят вдруг резкие внешние перевороты, изменяющие лицо земного шара. Мы кое-что знаем об этом, хотя геология еще очень молодая наука; незримые для людей процессы изменения земной поверхности подготовляются и сейчас, геология предвидит в будущем угрозу многим ныне существующим странам.

Изучение истории человека на Земле у нас пока тоже, возможно, очень неполно. Поражает несоответствие периодов времени от появления человека на земле – 1 000 000 или 500 000 лет не считаются большими цифрами – и каких-нибудь пяти-шести тысяч лет, после которых мы можем говорить уже об «историческом человечестве».

«Начало человечества трудно проследить потому, – говорят маздеисты, – что оно происходило на ныне несуществующих континентах».

 

ГЛАВА XIX

СЕМЬ ОСНОВНЫХ НОТ-ПРИНЦИПОВ

 

По учению восточной традиции, физический мир состоит из семи основных нот-принципов, к которым сводится все безграничное разнообразие комбинаций материи. Семь основных принципов составляют «гамму мира». Соответственно им в мире «душевно-энергетическом» имеются семь основных чувств. В мысленном мире те же семь основных принципов производят мысленные вихри, которые образуют процесс мышления. Семь нот-принципов представляют собой внешнее выражение того, что в себе самом, в абсолютном блаженстве и покое, в полной неподвижности живет активнейшей и реальнейшей жизнью – божественный мир, основа жизни. Движение и смена мысленных и чувственных волн, и комбинации материи вещественного плана являются как бы тенями пробегающих облаков, отражающихся в неподвижном, спокойном озере духа.

В нынешнем своем состоянии люди еще не могут осознать эти семь принципов, а поэтому им недоступна власть над материей и над энергией «душевно-энергетического» и «мысленного» мира. Они не могут также управлять сменой состояний, т.е. переходить по желанию из одного плана в другой. Лишь святые и люди, очень высоко стоящие в духовном отношении, получают эту возможность. Чудеса святых основаны на пользовании свойствами семи принципов. Обыкновенные люди не могут испытывать чувства в полном их объеме: органы «человека-формы» еще недостаточно для этого развиты. Не будучи в состоянии испытывать чувства полностью, люди знают только небольшие отрезки их и поэтому не понимают механизма чувств. Не имея возможности пережить чувства полностью, люди не могут исчерпать их. Сколько бы человек ни жил, он не изживает ничего до конца, а неизжитое привлекает, волнует, заставляет снова и снова стремиться к «цели». К тому же благодаря неполноте и сбивчивости своих представлений и ощущений люди путаются сами в себе, принимая одно чувство за другое. Чтобы освободить человека, ему нужно предоставить возможность «пройти постепенно по всем нотам гаммы чувств». Прошедший через такой опыт может владеть механизмом любого чувства и вызывать его у других людей в случае надобности. Но для такого опыта, говорят маздеисты, нужны особые духовные условия и очень долгая специальная подготовка. Овладеть механизмом мысленной стихии еще труднее. Только высокодуховные люди путем длительной аскезы, молитвы и медитации достигают полного покоя ума. Когда в уме останавливается «кружение мыслей», высшие способности раскрываются сами собой, и «созерцательная интуиция» становится орудием духа. Созерцательная деятельность, по свидетельствам святых, является источником духовного знания. Основная задача человека есть непрестанное становление: в силу закона самораскрытия (самораскрытие, а не эволюция движет мир) отдельные личности опережают массы. Никакая наука о человеке не будет верна, если она не принимает в расчет опыта передовых личностей. В них нам наглядно явлен будущий образ «человека-формы», его духовный, моральный и умственный облик, стоящий на границе перерождения человека в высшее существо. Опыт святых приближает к нам жизнь будущего века; святые – это залог преображения мира, которое наступит после Страшного Суда и воскресения мертвых.

 

ГЛАВА XX

ПУТЬ ПРЕОБРАЖЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА И МИРА

 

Ограниченность нашего представления о человеке может быть преодолена путем опыта, мы можем раскрыть в себе целый ряд новых возможностей.

Маздеисты убеждены, что со временем род человеческий достигнет высшей стадии развития и будет спасен от зла, так как зло порождается ограниченностью сознания. Современные люди еще очень далеки от этой цели. Маздеизм ищет «прозрачных», т.е. таких передовых людей, которые способны хотя бы отчасти познать самих себя и цель жизни. Они утверждают, что, если кто-нибудь искренним желанием начнет поиски духовного опыта, труд erо не пропадет даром – ни в этой жизни, ни в будущей. Я говорил уже что «по-настоящему живущий», Фраваши, покидающий тело «человека-формы», вбирает в себя как бы алгебраический вывод всех его активностей в течение земной жизни. Несмотря на внешнее различие ряда форм, в которых выражает себя на земле Фраваши, во всех их присутствует нечто объединяющее. Если бы кто-нибудь мог увидеть ряд «человеко-форм», через которые прошел Фраваши, перед ним бы оказалось известное количество людей, единенных между собою таинственным сходством, несмотря на различие в строении их тел, цвета кожи и другие расовые признаков. Сумма всех предшествующих энергий «человека-формы», вывод : его активности, вкусов, стремлений, интересов, его пороки и добрые качества являются отправной точкой при создании Фраваши нов «человека-формы». В этом процессе нет наказания за прежние грехи, есть только автоматически действующие последствия. Каждый человек, рождающийся в мир, имеет свое духовное лицо, свою жизненную тему, свой характер. Призвание к поискам духовного опыта медленно накапливается в душе подобно тому, как в раковине откладываются слои жемчужной слизи, пока не образуется жемчужина. Какие бы задачи ни ставили себе люди на земле, в основе всех событий жизни лежит самораскрытие духа.

Мир соответствует сознанию, сознание и мир – одно и то же. В мириадах капель воды отражается один и тот же солнечный свет, множественность или единство – в зависимости от способности воспринять его.

Поняв закон жизни в Боге, человек становится проводником божьей воли и обретает утраченную свободу. Не останавливаясь больше ни на какой отдельной форме бытия, он пребывает во всем, переходя свободно из одного плана в другой, как до падения. Но такой верховный конец еще очень далек для бесконечного множества душ, спящих сном самостности в относительной жизни. «Какая тоска, какая безвыходность человеческой слепоты не только на земле, но и в потустороннем мире, если правда, что и там люди остаются все теми же!» Поэтому на Востоке окружают таким почетом тех людей, которые посвятили свою жизнь изучению «духовной науки», помогают другим на духовном пути – наставник, или «гуру», для восточных людей дороже отца и матери.

Когда мы утверждаем, что Фраваши создает для себя на определенный период – срок «жизни» – «человека-форму», нужно помнить, что он заимствует материал из общих ресурсов человеческого рода, выработавшихся путем сложной и долгой эволюции на земле. Никакой дух не может создать себе тело из ничего, он был бы бессилен без помощи вещества и заведующих процессами строения вещества соответствующих чинов ангелов. Поэтому забота о потомстве – священный долг, и недаром древние придавали этому такое значение.

Маздеисты верят, что жизнь нашей планеты, представляющей собой живой организм, связана с судьбой населяющих ее живых существ, т.е. людей, животных и растений. Подобно тому, как целому организму не безразлично состояние здоровья составляющих его клеток, так и земля «заинтересована в том, чтобы существа, живущие на ней, были в правильном отношении к миру». Человеческое тело, по учению маздеистов, состоит из четырех элементов: воды, земли, воздуха и огненной стихии. Эти четыре элемента пронизаны излучениями духа, Фраваши, живущего в теле. Сотрудничество элементов с духом составляют тайну мироздания: дух обрабатывает материю своим пребыванием в живых существах – не только в людях, но и в животном царстве. В минералах маздеисты также видят зачаточную жизнь и говорят о возрасте, смерти и рождении минералов. Дух кладет свой отпечаток на материю, с которой соприкасается, а материя в свою очередь становится одухотворенной от его присутствия.

Взаимообмен между духом и материей составляет вечную цепь; мир беспрестанно преобразуется, материя стремится подняться и раствориться в духе, тогда как дух, снисходя в нее, раскрывается в ней «как творческий сон духа».

Самое трудное – это создать себе правильное представление о Боге. Как дети, люди склонны изображать Вечное Существо по подобию самих себя, наделяя Его наивными качествами – атрибутами. «Каким представляет себе Бога земля? – спрашивают они. – Как мыслят о Нем ангелы и другие духовные существа, каким Его видят животные, деревья, стихии и минералы? Каким способом человек может познавать Бога? Разумом?» – Но разум терпит крушение, он относителен, ограничен и не может претендовать на познание универсальное, т.е. верное за пределами человеческих представлений. Философские рассуждения и размышления дают нам лишь описательное и изобразительное «знание». Мистики и святые нашли более прямой путь к Богу, а именно – слияние с Объектом. Неразрушимый Фраваши, пребывающий в сердце человека, воистину изошел от Бога и знает Его. Сердце любящего соединяется с Возлюбленным, если оно до краев наполнится любовью к Богу. Любовь – единственно верный путь к Существу, Которое отвечает любовью на любовь, светом на свет, силой на силу устремленного к Нему чувства. Для того чтобы ясно увидеть различие двух путей, нужно сравнить книги философов с учением святых и мистиков: абстрактное умозрение, холодные рассуждения одних – и живое, пламенное переживание соединения с Богом, доступное «просветленным». Очень многим людям, особенно тем, у которых развит интеллект, а дух еще не созрел, писания святых представляются неясными и противоречивыми. Они не могут уловить главного в этих писаниях – вложенного в них чувства, происходящего от прозрения высшего разума – созерцательной интуиции. Логика святых очень часто расходится с нашей ограниченной логикой и порой вызывает у нас не только недоумение, но даже досаду.

«То же самое происходит, когда какой-нибудь «просветленный» человек встречается с людьми обыкновенными. Очень немногие с первой встречи чувствуют и понимают, кто перед ними. Встреча с «просветленным» становится для таких людей самым значительным событием в их жизни, сопровождается полным внутренним и внешним переворотом.

Большинство не отдает себе отчета, у них не остается никакого длительного впечатления от бесед с «просветленным». Они слушают его слова и возвращаются к своим интересам и делам, в лучшем случае сохраняя лишь память «об интересном разговоре». Те же, в ком Фраваши уже проснулся, но которые еще полны зла, – в одно и то же время притягиваются и отталкиваются; частью своего существа они влекутся к нему, но другое их «Я» восстает на правду и как бы от нее защищается. Из среды подобных людей выходят плохие ученики: к несчастью своему, они влекутся к «просветленному», а затем падают на ровном месте».

 

ГЛАВА XXI

ТРИ СИЛЫ.

ФРАВАШИ, ПРОИЗВОДЯЩИЙ СВОЮ РАБОТУ

 

«Во всяком действовании, – говорят маздеисты, – есть действие трех сил: первая – непосредственная цель, представляющаяся нам поводом для совершения того или иного поступка; вторая движущая сила есть мотив общей тональности, на которой люди бессознательно резонируют. В глубине каждого поступка лежит этот резонанс, так же как, с другой стороны, на все, что совершает человек, есть отзвук в мире. Как раковина, лежащая на берегу океана, полна вибрациями волн океана, так и люди отражают в себе «волны жизни» – и в свою очередь посылают их в мир. Жизнь складывается из бесконечного количества разнообразных волн, объединяемых, как волны в океане, тем или иным доминирующим аккордом. Третья сила является нам из неведомой глубины нашего «Я» и в то же время как бы извне, поскольку человеческое сознание воспринимает ее как внешнюю силу».

Эта сила – жизнь Фраваши – одновременна на всех планах бытия и подчиняет себе частичную жизнь его в «человеке-форме». Эта воля Фраваши решает для нас то, что мы обыкновенно приписываем случаю или воле провидения. Смерть, внезапные события, случаи, чудесные спасения, выздоровление от опасных болезней зависят от того, какой план для своего земного выражения («для человека-формы») избрал наперед Фраваши с благословения Бога. Когда в бою на солдат летят тысячи пуль, каждая из них задевает только того, кому это нужно, того, кто должен умереть или быть раненым, не принося вреда остальным сражающимся. Точно так же всякое событие в жизни, кажущееся нам порой лишенным смысла, несправедливым, случайным, приобретает значение звена в общей цепи жизни Фраваши.

В основании судьбы, которая так смущает людей, лежит не воля Бога (Бог никого не убивает), не слепое сочетание событий, не «кисмет» (мусульманское «предопределение»), но воля нашей же собственной духовной сущности, потому что «человек-форма» – только мираж, одежда духа, потому что весь план жизни «человека-формы» принадлежит Фраваши.

Древнегреческие философы, говоря о «Даймоносе» («Демоне»), находились на правильном пути к разрешению этого очень трудного и важного вопроса: внутренний, или духовный, человек в одно и то же время пребывает в нас и живет вне узкой вместимости «человека-формы». Он движется в нас, он – извне – двигает нас, и в то же время истинно живущий есть «Я» – «Он», т.е. Фраваши. Когда человек находит в себе это чудесное Существо, т.е. познает истинного Себя, все иллюзии в нем рушатся, и подчинение судьбе заменяется свободным произволением. Свободы воли у «человека-формы» нет: подлинная жизнь принадлежит в нем Фраваши. Поступки «человека-формы» свободны в его ощущении потому, что ведущая его воля находится в нем самом. Возникает вопрос: может ли человек просить чего-нибудь у Бога? Если судьба его зависит от Фраваши, всякое обращение к Богу с просьбой «помочь», т.е. изменить судьбу, казалось бы, излишне? Следует, однако, вдуматься внимательнее, чтобы правильно решить этот вопрос. Фраваши и его «человек-форма» лишь относительно представляют двойственность. В основе земной «человек-форма» есть Фраваши, облеченный в одежду плоти. То, что невоплощенная часть Фраваши и его жизнь в других планах относится к «человеку-форме» как судьба, есть, по существу, иллюзия земного сознания. Фраваши предстоит Богу всей своей жизнью: Бог ее дал ему, Он его судья и владыка. Обращаясь к Богу, человек тем самым отказывается от надежды на свои силы и призывает на помощь Верховное Существо. Бог, благословивший в свое время Фраваши на снисхождение в мир, может по своей воле переменить жизнь сошедшего, т.е. «человека-формы».

Древние недаром говорили, что Бог никогда не посылает человеку смерть, болезней и зла, что сам человек своими грехами собирает на свою голову уголья и в этой, и в той жизни. Обращение к Богу в несчастьи, обращение к Богу всякий день с молитвой, как сына к Отцу, – особенно молитва, соединенная с раскаянием, – самое действительное средство для всякого человека. Но в общем порядке силы, составляющие жизнь, действуют, как обычно действуют законы природы. Пока человек не достоин познания своего внутреннего «Я», земная воля – слепая сестра своей же собственной верховной воли. Познание высшего «Я» есть приобретение сознания во всех планах и возможность жить «расширенной жизнью». В человеке как бы начерно намечен портрет высшего существа, и он должен, как художник, подбирающий краски, постепенно выявить в себе полный образ Божий и достигнуть Фраваши, т.е. «Самого себя, Истинного, Небесного Человека».

 

ГЛАВА XXII

ВЕЧНОЕ НАСТОЯЩЕЕ

 

Много тысяч лет назад, когда в памяти человечества было еще свежо воспоминание о втором потопе, люди верили в круговращение времен, предполагая повторяющиеся циклы.

Значительно позже Экклезиаст выразил ту же мысль. Он думал, что «вечность возвращается на круги своя»: «то, что будет, – уже было в вечности».

Поверхность Земли меняется. Поколения, проходящие по ней, оставляют свой след, но не только в виде гробниц и развалин: усилиями своей духовной жизни, энергией своих переживаний и чувств они пропитывают тело Земли, преображают ее, видоизменяют. В каждом поколении строится новая жизнь на земле, появляются ведущие идеи, формируется новое мироощущение. Каждый день, говоря философски, разрушается старый мир, каждый миг – начинается новый.

Утром уже не тот же самый человек, который лег спать, пробуждается от сна, вечером ко сну отходит не тот же, а изменившийся. Мы не замечаем перемен, настолько они малы в нас, но Бог замечает, и ангелы каждый день записывают в «Книге Жизни» эти изменения.

Циклы и «повторения времен» – подобны, но не равны, прошлое никогда не возвращается снова.

Медленно движется Вселенная – изнутри себя во внутрь себя, в неисчерпаемом богатстве форм и проявлений. Бог – Неподвижный, Крепкий, Незыблемый, Неизменяемый – центр всего. Все движется в Нем, в Сердце Жизни. Новые и новые волны материи бросаются в вечный Огонь, Сила вечно движет материю, Разум вечно ее преображает. Маленькие насекомые, однодневки, в течение дня заканчивают свой круг жизни; миллиарды лет требуются для трансформации планеты.

Жизнь – едина, она раскрывается в вечном настоящем, у жизни нет ни начала, ни конца, как не может быть у нее отправной точки и цели. Бог довлеет Себе, жизнь довлеет себе, каждое живое существо тяготеет к самому себе в предельной полноте, т.е. к Богу.

Свободно, как искры из высокогорящего костра, начинают души свой путь в вечности и опять возвращаются к Центру.

Бог есть истинная цель всех живущих; единственное истинное желание – Он. Вечное Настоящее познают те, которых мы называем «освобожденными».

 

ГЛАВА XXIII

ОСОЗНАНИЕ СЕБЯ В БОГЕ

 

Если бы живое существо могло хоть на мгновение «умереть», перестать быть живым, – «Принцип жизни» и «Бог» превратились бы в бесплодное рассуждение.

Смерти как «антитезы жизни» нет в мире и не может быть; смерть – один из эпизодов жизни, смерть – служитель всяческого преобразования. Наше заблуждение в отношении смерти заключается в том, что мы принимаем за себя нашу внешнюю личность, т.е. «человека-форму». Наше заблуждение в отношении смерти разрушается познанием законов жизни других миров, смерть попирается и отменяется победой над нею – духовным опытом.

Живущему на земле очень трудно научиться правильно применять по отношению к себе слова «Я» и «мое»; победить эту путаницу в земном сознании призвано посвящение. В различных планах по-разному, на «душевно-энергетическом» плане и на земле, медленно возводится здание непрерывно растущего сознания. «Строительство лишь такого Храма, – сказано в древнем ритуале, – есть дело, угодное Агурамазде, другие же, каменные, храмы для Него – прах и суета».

Все время мы образуем себя – сначала по подобию грубых страстей, идущих еще из животного мира, затем выражаем господствующую в нас ноту – сумму желаний и мыслей.

Человек много раз меняет свой идеал, пока не поймет, что лучшим для него образцом является подобие Божие. Воля жить, которая коренится в каждом живом существе, на низших стадиях самораскрытия выражается инстинктом самосохранения. Мало-помалу, в результате многократно повторяемого опыта живущий начинает понимать высшие цели и высшие интересы в жизни. То, чего так добиваются люди, сами того еще не зная, то, о чем они порой так тоскуют на земле, – это неосознанное стремление найти в себе высший образ. Мучимые им, гонимые собственным гением, они ни в чем другом не могут найти на Земле прочного счастья. Пресыщение убивает желание, достижение какой-либо земной цели создает пустоту; сколько раз, достигнув объектов своих желаний, человек чувствует, как сказано в Священном Писании, – «что все это – не то, не то и не то». Единственное достижение, которым нельзя пресытиться, единственное «то» – это осознание себя в Боге. Одни люди достигают такого состояния в результате долгих духовных подвигов, другие – через большую любовь, некоторые – через большое искусство или какой-нибудь другой род духовного творчества. Жертвуя собой за других, проводя через себя милость и милосердие, многие люди просветляются постепенно или внезапно. Часто сам того не зная, человек вступает в круг божественного озарения – благодать Божия дается самыми разнообразными способами. Один получает ее в результате упорных трудов, некоторые – «по наитию», иным просветление дается с детства. Иногда Бог как будто насильно старается войти в сердце человека, разбивая и разрушая средостение в нем странными для нас или даже страшными способами.

Отдание себя в волю Божию означает признание царем в себе, вместо прежнего, самостного «Я» – Господа Бога.

Отречение от своей воли перемещает «светильники в человеке», и когда наступает этот мистический момент, все начала Фраваши собираются вместе и вновь восстанавливают целостное сознание.

«Когда человек видит в себе только себя, – сказано в древнем гимне, – он погружен в тревогу, в беспокойство, в заботы о завтрашнем дне, он испытывает страх и вражду к людям и животным, боится потерять близких, боится смерти, мучается, не будучи в силах насытить свои желания, вечно зависит от мнения других, от случая, успеха или неуспеха».

Сам того не замечая, такой человек изменяет свою натуру на демонскую, переворачивает в себе образ Агурамазды.

Природа становится нежной матерью для тех, которые умирились с Богом и с самим собою. Дикие звери не трогают их, стихии повинуются им, духи служат. Для тех же, в ком царят гордость и самолюбие, природа – мачеха, ближний – враг, звери – недруги, стихии – демоны.

Освобожденный от заблуждения, самостности смотрит на свое прошлое, как на сон: как будто вершину горы покрывало движущееся облако. Двигаясь, облако принимало за себя жизнь горы, а тени, отбрасываемые им и горой, – за дни своего существования.

 

ГЛАВА XXIV

ЭСХАТОЛОГИЯ МАЗДЕИЗМА.

РЕСТАХИЗ – ДЕНЬ ВСЕОБЩЕГО ВОСКРЕСЕНИЯ И ПРЕОБРАЖЕНИЯ МИРА

 

«И увидел я новое небо и новую землю».

Апокалипсис

 

Агурамазда есть Верховное Сознание. Он, не имеющий ни формы, ни цвета, Он, Кого нельзя представлять себе ни в каком образе, Чистый Дух, есть высшая чистота, правда и совершенство.

Мировая трагедия, согласно учению маздеизма, состоит в том, что в тварном мире с самого его начала действуют две основные силы – Созидательная (Spenta Mainyus) и Разрушительная (Angro Mainyus). Первая сила олицетворение всего доброго и чистого в мире, вторая – всего отрицательного, стремящегося задержать становление человека в добре, это мировая инерция, которая в конечном счете будет побеждена.

Это не дуализм, так как Ариман и его воинство – злые духи и созданные им злые существа, – нигде не противопоставляются Ормузду в качестве равного Ему начала.

«Дьявол – ложь и отец лжи», и вот именно с этой ложью и должен бороться человек, идущий к Богу.

Пафос маздеизма заключается в учении о конечной победе добра во всем мироздании и об окончательном разрушении царства зла – тогда наступит преображение мира.

Дух одевается в доспехи тела, дух обитает во плоти, и плоть, пронизанная его действием, освящается этим присутствием и навсегда связывается с ним мистической связью.

Соотношение духа и тела завершается мистерией воскресения тел. Воскресение тел является итогом работы духа над материей. «В час Воскресения восстанут все, жившие на земле, и соберутся к престолу Агурамазды выслушать оправдание и прощение», – сказано в древнем гимне.

Воскресение плоти – результат внутренней работы духа по выявлению своего образа: «Образцы работы каждый принесет в день Суда», – такими словами открывается «моление о живых и мертвых».

Как далеки маздеисты от членов Афинского Ареопага, со смехом слушавших некогда проповедь Апостола Павла о воскресении тел, а также от многих из нас, которым картина Страшного Суда представляется ненужной и бессмысленной!

Подобно тому, как в биологическом процессе незаметно подготовляется изменение вида, а затем появляется мутация, – отличное от прежнего вида новое существо, так и тело будущего века возникнет когда-нибудь в результате воздействия Фраваши на материю.

Преображение тел произойдет одновременно с преображением Земли, в одно и то же время изменятся мир и его население. Жизнь вступит в новую фазу ее раскрытия. Поэтому день конца этого мира, в ощущении маздеистов, является днем торжества, радости, исполнения всех надежд, концом греха, зла и смерти.

Этот день, день Страшного Суда, у христиан и мусульман представлен в виде трагического апофеоза.

По мусульманскому преданию (Nadith), бывали иногда ночи, когда Магомет внезапно пробуждался, покрытый холодным потом, и начинал молиться. «Если бы люди хоть раз в жизни видели во сне так ясно, как я, что такое конец мира, они бы смеялись редко и чаще плакали», – отвечал он на вопросы встревоженных домашних.

Конец мира в представлении маздеистов – желанный момент, после которого возникнут новая обновленная земля я новое небо. Конец, как жребий, с первого дня творения положен на весы вечности, и каждый миг метафизически может стать началом конца.

«Будет всякий судить себя сам в день Суда судом Сердца, а не судом внешним», – поется в священном гимне.

«Рост каждой отдельной души в цепи отдельных моментов – переворотокрушений, а наша внутренняя жизнь похожа на ряд взрывов», – говорят маздеисты. Для каждого умирающего его смерть равняется концу его мира: все ценности жизни, словно губкой с доски, стираются смертью. Но только безумцы убеждены, что смерть – конец окончательный, тогда как на самом деле для умирающего мир вовсе не погибает, а только преображается.

Подобно смерти отдельного человека вселенский конец есть дверь в новую жизнь, а суд – как бы Нелицеприятное Зеркало, в котором каждый увидит настоящую цену самому себе и пойдет, откровенно и без лукавства, или «налево» – в «ад», т.е. в какую-то иную новую материальную жизнь, или «направо», в «рай», где для «расы прозрачных» (т.е. пропускающих через себя лучи божественного света) создадутся новая земля и новое небо.

Вне катастрофы нет подлинного роста для каждой отдельной души, вне всеобщего конца нет возможности возникновения новой, преображенной Вселенной. Спасение мира есть преображение «неба и земли», т.е. рождение нового и лучшего мира. Всякий раз, когда кто-либо из великих Посланников, Провозвестников Агурамазды появляется на земле, чаша весов наклоняется, и наступление конца становится возможным. Но люди боятся конца, они защищаются против него, своим маловерием они мешают концу наступить. Они, как стена глухая и косная, костенеют в своей многотысячелетней тяжести земного бытия (по-нашему, в «плане истории», сопротивляясь Апокалипсису).

Что из того, что до конца мира пройдут еще, быть может, сотни тысяч или миллионы лет? Что из того, что река жизни все будет и будет течь в направлении неподвижного Океана времени? Рано или поздно настает возвещенное Зороастром мистическое мгновение конца – и тогда, как образы сна при пробуждении, разрушится непрочное благополучие неверующих. Как буря, которая еще скрывается в облаках, как пламя, дремлющее в дровах, которое еще не зажглось, в мире присутствует конец, а сущность конца – преображение.

Те, кто помнит об этом, те, кто бесстрашно молится о скорейшем наступлении этого дня, только они воистину друзья воплощенного Слова – Саошианта, Спасителя. Агурамазда – Дух и Огонь. Символ пламени, горящего на высоте (маздеисты зажигают огни на возвышенностях), – образ не только Духа и жизни, другое значение этого символа – пламя будущего Пожара.

В день Воскресения каждая душа потребует себе тела от элементов – Земли, Воды и Огня. Восстанут все мертвые с полным сознанием совершенных ими добрых или злых дел – и горько будут рыдать грешники, сознавая свои злодеяния. Затем в течение трех ночей и трех дней праведные будут отделены от грешников, пребывающих во мраке предельного помрачения. На четвертый день Ариман будет обращен в ничто, и всемогущий Агурамазда воцарится повсюду.

«Тогда по своему великому милосердию Он омоет всех в очистительных водах – и все сделается чистым», – сказано в Писании.

Маздеисты называют себя «бодрствующими», и в настоящее время они, быть может, единственные «люди Апокалипсиса».

__________

 

СИМВОЛИЧЕСКИЕ ЛЕГЕНДЫ

 

На Востоке каждый наставник, беря какую-нибудь духовную тему, облекает ее в форму сказки, притчи или легенды.

Цель такого рассказа – представить в символической форме какую-нибудь эзотерическую тему, заставить учеников поразмыслить и найти правильное решение заданной им задачи.

Подобно восточному ученику я тоже интересовался исключительно внутренним содержанием легенд – тем, на что они намекают.

 

1. Предание о Великой Горе

Есть страна, которая находится выше Великого Океана, выше всех гор на земле, Созвездия Млечного Пути составляют к ней дорогу.

Когда какой-нибудь человек, ищущий верховного знания, узнает о существовании Небесной Страны, он сосредоточенно размышляет, а затем принимает решение отправиться на поиски.

Среди ярких звезд, на недоступной человеческой мысли высоте, в раю, расположенном в середине звездного неба, высится, одна над другой, горная гряда – горы одна другой выше, одна другой неприступнее, а над горами днем горят нездешние солнца, ночью – луны.

Выше самых высоких облаков белоснежная вершина Горы. Ни один орел не может взлететь на такую высоту.

Внутри Горы царит сонная тишина, и бесконечное средоточие странных вещей находится там, как в царской сокровищнице. Со дня сотворения мира Агурамазда поместил там свои чудеса: образы всего, что было создано Им на Земле и во всей Вселенной. Каждый образ имеет там свою форму, сделанную из различных металлов, эмали, драгоценных камней, каждая форма – настоящее чудо.

Мудрые духи, особые существа, могущие жить под землей, стерегут сокровища Горы от нескромного взгляда. В глубоких недрах, на камне вырубают они письмена, посредством которых записывают для памяти историю мироздания.

Если бы кто-нибудь мог проникнуть туда и расшифровать язык, на котором духи пишут свои анналы, он узнал бы с точностью до последнего дня, что происходило со всеми звездами, с планетами, с их населением – людьми, зверями, растениями и минералами. Духи, назначенные охранять Гору, обладают парой дополнительных глаз и могут переноситься по подземным дорогам с быстротою ветра.

Они ведут счет времени. Взвешивая его, как золото, на весах, они определяют, сколько лет каждая вещь в мире должна длиться. Как только время исполнилось, они берут изображение ее и, расплавив его в огне, отливают новую форму. В тот день, когда форма его расплавлена, всякое царство разрушается, всякий народ перестает быть, моря покрывают берега, в океанах образуются новые земли.

Личная судьба человека не подвластна духам Горы, потому что по природе своей человек – подобие Агурамазды; но земная судьба – возникновение и разрушение царств, основание и гибель городов, начало и прекращение того или иного рода – в их власти.

В древние времена, когда предки наши жили еще в своей стране, арияне, люди Севера, имели более точные сведения о Великой Горе и знали, где искать ее тем, кто хотел своими глазами увидеть судьбу мира. В древности мудрые люди хранили особый ритуал и умели приготовлять из трав чудесный напиток. Выпивший этот напиток освобождался от телесных уз и мог начать странствование по звездам в поисках Горы Небесной.

В середине высшего неба, посреди близких и далеких звезд, в глубокой долине расположена «Страна Чуда».

После тысячи опасностей, преодолев сопротивление Земли, Воздуха, Воды и Огня, пройдя через все элементы, странники достигали «Лестницы Звезд» и по ней, то восходя вверх, то спускаясь так низко, что земля казалась им сияющей вверху светлой точкой, оказывались, наконец, перед воротами в Рай, около которых стояли на часах вооруженные огненными мечами ангелы.

Чего хотите вы, духи, пришедшие сюда? – спрашивали ангелы странников. – Как узнали вы путь в Чудесную Страну к откуда получили вы тайну священного напитка?

Мы учились мудрости, которую преподали нам отцы, – отвечали ангелам странники, согласно установленной форме. – Видите эти знаки, которые мы можем начертать на песке – читайте слова, составляющие священную надпись.

Тогда ангелы, открыв ворота в Рай, приглашали странников войти и оглашали закон, обязательный для всякого человека, допущенного внутрь Рая: «Вечным блаженством в Раю может пользоваться только тот, кто согласится не спрашивать ни о чем и навсегда отречься от этого права. Желающий задавать вопросы может говорить, и ангелы должны объяснять ему все, что он потребует. Но раз навсегда – и в последний раз – спрашивающий теряет право оставаться в Раю дольше, чем нужно для того, чтобы выслушать объяснения». И – странное дело: среди всей это неописуемой красоты никто из людей не хотел позабыть до конца свою маленькую, скудную землю, которая меньше пылинки в мировом пространстве. Мысль о любимых и близких, оставшихся на Земле, оказывалась сильнее наслаждения покоем и счастьем: многие, не имевшие близких, не соглашались покинуть человеческий род, пребывающий в страданиях и в неведении на оставленной ими планете; третьи отказывались от обета молчания потому, что хотели знать; четвертые просто не желали брать на себя никаких обязательств. Свободные сыновья Агурамазды ценили выше всего свободу свою – итак, все странники требовали от ангелов стражи ответа: «Где находится Священная Гора, сосредоточение всего? Как нам приблизиться к ней и как получить в нее доступ?»

Тогда ангелы, удивляясь своеволию человеческих существ, которые райское блаженство расценивают ниже памяти, любви, сострадания к ближним, знания и свободы, указывали им на бесконечно опасную, утомительную и длинную дорогу среди гор, над которыми, как знамя в облаках, раскрывалась вершина Горы Небесной.

Начиналось восхождение. Иногда – многие тысячи лет, иногда – сотни тысяч лет, иногда больше. Времени Агурамазда не считает, не считают его и те, которые во что бы то ни стало хотят проникнуть в сокровищницу Горы Небесной. Рано или поздно все-таки наставал для странников час, когда они достигали самой вершины – на такой высоте, что голова кружилась. Льды, снег, резкий холодный ветер, а вокруг – одиночество и безмолвие бесконечного пространства.

Тогда странники в таких словах умоляли Агурамазду помочь им: «Бог великий, Бог наших отцов, Бог всей Вселенной, вечный Друг искателей света! Научи нас, как проникнуть в средоточие Горы, яви нам свою милость, помощь и просветление!»

И вот откуда-то, как видели они, среди снега и льда появлялось сияющее пламя. Огненная колонна, подобная восходящему ввысь пламени алтаря, обозначалась на вершине Горы и двигалась, приглашая странников следовать за нею. В расселине, между двух скал, темных, как самая темная ночь, дивный свет останавливался, и странники оказывались перед входом. Но прежде чем войти, они должны были вызвать и заклясть именем Агурамазды подземных духов:

– Именем Единого Бога, Творца неба и земли, Которому повинуются звезды, солнце, луна, смерть и ветер, мы заклинаем вас, тварные духи земли, мы объявляем вам волю посланников Агурамазды!

Тогда духи отступали – и среди всех необычайных чудес странники прежде всего видели свою форму: звезда, подобная тысяче соединенных в одно разнообразных лучей, сияла, как удивительное сплетение света, силы и материальной субстанции.

Что это? Каким словом назвать нам эту звезду? – спрашивали странники духов, и духи отвечали:

Видите сияние, которое пребывает в звезде? Здесь центр вашей общей энергии, которая дает вам существование. Подобно птице Феникс Мировая Человеческая Душа вечно умирает и вечно возрождается в Неугасимом Пламени. Каждый миг она разделяется на мириады отдельных звезд – подобных вашей, и каждый миг воссоединяется, не уменьшаясь ни в содержании своем, ни в объеме. Форму звезды мы придали ей потому, что подобно звезде во мраке дух Духа духов всегда освещает материю.

Ваш путь долог, вы знали доселе лишь осколки своей звезды, теперь вы видите Целое – понимайте и вразумляйтесь. Прежде чем земля стала быть, вы уже пребывали у Творца и знали друг друга до начала мира, мириадами подобных звезд, целою цепью «звезд-душ» движется по мирам славы Единое и Множественное. Помните осенней ночью на земле падение звезд? Подобно им в мире Творца ежесекундно помрачаются и падают звенья одной цепи – «души-звезды». Они рассыпаются на осколки, как порванная жемчужная нить, как капли дождя, осколки-звезды падают в миры творения. Каждую секунду на внутреннем небе появляется новая звезда: это, воссоединившись, «душа-звезда» поднимается к Богу из миров смерти. Видите два потока – нисходящий и восходящий из этих звезд – вот истинный дождь над нивой Великого Сеятеля.

Тогда, пав на колени, странники прославляли Творца и видели вновь таинственные начертания: образы отдельных людей проходили перед каждым из них, как во сне, и в каждом для каждого была часть его собственной жизни.

– Агурамазде благоугодно было создать, – объясняли духи земли, – условия странствования для небесных странников. Упав на землю, как дождь, рассыпается звезда, но те, кто составляли ее, связаны невидимой нитью. Судьба их – идти вместе, расходиться и встречаться в веках, терять друг друга на время и вновь находить в вечности. По различным мирам творения, как драгоценные камни, рассыпаны они, пока вновь не будут собраны в целое сияющее единство. Части каждой звезды сердцем умеют узнавать, когда встречают на земле своих сестер и братьев. Любовь, ненависть, дружба, вражда и предназначенные в жизни каждого встречи про исходят оттуда. Каждый рождающийся окружен цепью связанных с ним душ – тех, с которыми он встретится в жизни, которые станут ему родными, друзьями или врагами на время. Чужие – истинно чужие, братья и сестры воистину братья и сестры в веках, – это познает каждый, кто, как вы, становится странником. Любовь к звеньям чужой цепи осуществляется через свою цепь, через своих; мы любим Творца и все Им созданное. В каждой звезде есть один главный ведущий луч, по которому звенья цепи, как по мосту, проходят над бездной. Этот ведущий луч – «царь душ» – средоточие каждой звезды, тот, который помнит и несет на себе все ее прошлое. Счастье, горе, добродетель и грех, радость и печать – все за всех – лежит на нем подобно искупительной жертве. Слушайте внимательно, странники, самую большую тайну Горы: из миллиардов «Царей душ» составляется одно верховное созвездие. В миллиардах «Царей душ», прежде вечности, пребывает Один общий царь – и на Нем упование всех, весь грех, вся боль бесконечного мира.

Теперь, когда вы знаете главное, вам стали открыты все пути: идите куда хотите, спрашивайте у нас о других тайнах – тайну строения материи, как соединяется с телом душа, как душа выходит из тела к что с нею потом случается?..

Но странники молчали. Ни один из них больше не изъявлял никакого желания спрашивать – и духи от них отступили.

Подобно падающим звездам, сами не зная, во сне или наяву, сквозь невыразимое, бесконечное, темное мировое пространство, неся в себе теплый свет, они возвращались на землю.

 

2. Легенда о Дарии Великом

Однажды Дарий Великий, тот самый, о котором вы знаете по рассказам греческих историков, задумался о том времени, когда его царство погибнет и могущество персов будет сломлено.

Он призвал начальника коллегии магов и высказал ему в откровенной беседе свои мысли. Старец посмотрел одобрительно и, зная благочестие царя, его силу и мудрость, был глубоко тронут.

– Царь, – сказал он, – печалью своей ты освободил себя от многих грехов, а тот, кто в величии способен думать о будущих затруднениях, достоин чести. Хочешь, я покажу тебе будущее, чтобы успокоилась твоя душа, чтобы ты сам мог видеть дивные замыслы Агурамазды?

В полночь, когда весь город и дворец царя были погружены в глубокий сон, царь и начальник магов, переодетые, вышли в поле. Небо сияло звездами, воздух был тепл и тих, вечная красота земли в эту ночь была особенно доступна чувствам.

– Видишь звездное небо, великий царь? – спросил верховный маг, указывая царю на небо. – На многих планетах и на дальних звездах, разбросанных в бесконечном пространстве, разумные существа наслаждаются сейчас в каждом мире по-своему даром жизни.

Царь склонил голову, слушая эти слова.

Сладко и страшно было представлять себе мир таким огромным. Персия, все завоеванные страны, все земли были ничто по сравнению с божьим могуществом.

– Царь, – спросил маг, – хочешь ли ты сейчас увидеть перед собою будущее?

И прежде чем царь успел ответить, ему показалось, что земля наполнилась грохотом бесчисленных армий в движении. Он увидел персидские войска, идущие почти до краев земли. Он увидел своих преемников, их дела, их славу, их ошибки и злодеяния. В тумане возникала Греция, морская страна, сражения на земле и на море, смена судьбы, торжество победителей. Он увидел великого Искандера[45], который до сих пор славен на весь мир, увидел его незабываемые подвиги в возрасте, когда другие еще только начинают делать дела мужей. И много, много будущих веков прошло перед царем, как будто вся тяжесть борьбы народов, их несчастий, торжества, отчаяния, смутных времен и войн, радость счастливых лет – все время тысячелетий жизни вдруг легло на плечи Дария, и в каждом событии он узнавал бесконечный, меняющийся поток кругообращения вечности.

– Царь, хочешь видеть прошлое? – властно прозвучал голос верховного мага. И перед царем начали появляться видения народов прошлого, памяти о которых не сохранила даже история. Он видел допотопные народы, их великие города, их сооружения, их дела, которые теперь показались бы невозможным, сказочным вымыслом. Что среди всей этой беспрестанно возникающей и исчезающей жизни один человек, как бы он ни был велик, что для вечного кругообращения времени история одного народа?

Великий Дарий грустно опустил голову и не хотел больше смотреть, подавленный величием невидимой деятельности Агурамазды. Тогда начальник магов предложил царю вопрос: хочет ли он видеть других разумных существ на других планетах? Холодный вихрь подхватил их, царю показалось, что он умер, что больше никогда не увидит землю. В пространстве, освещенном странным светом не нашего солнца и не наших лун, переносились они с планеты на планету и везде наблюдали жизнь, описание которой покажется невероятным земному человеку. Круг за кругом, планету за планетой посещали они – и нигде не было ни конца, ни начала вселенской жизни.

Выше сияли другие солнца, выше открывались все новые и новые миры, дыхание захватывало от одного этого сознания бесконечности. Тогда царь не в силах больше выносить невозможного для земного человека чувства неограниченного пространства взмолился:

– Верни меня на землю, если можешь, иначе я погибну!

И вот он снова на земле и вокруг – спокойная ночь, и очертания родного города видны в отдалении. С трудом переводя дыхание, царь склонился к земле и поцеловал ее серую пыль – родную и близкую стихию.

– За видимыми мирами, – продолжал верховный маг, – есть другие миры, которые пребывают по ту сторону видимого. Тебе, достойнейший царь, Агурамазда дает сегодня власть, которой не обладал еще ни один из царей, ныне живущих. Хочешь увидеть великие области Мрака, Воды и Неугасимого Огня, куда уходят после смерти все существа, населяющие видимую Вселенную?

По ту сторону бытия, ведомый знанием верховного мага, Дарий посетил удивительную страну и шествовал по ней, переходя от одного чуда к другому.

Когда они возвратились, на земле была по-прежнему ночь, ничего не прошло из времени, петому что они были вне времени.

Подавленный всеми этими впечатлениями царь не находил слов, а маг, не нуждаясь в вопросах, обратился к царю с такими словами:

Царь, Агурамазда воистину – Бог живых, и ты знаешь теперь, в чем состоит жизнь бесконечного Космоса, В силу закона роста самосознания по мирам спускается цепь существ, бессмертные духи нисходя  и восходят по бесконечному разнообразию форм жизни. В каждом из видимых миров Огонь, Воздух, Земля и Вода образуют сень, одевающую духов прекрасными телами. Огонь, великий двигатель мира, подобно дыханию животворит всех и, везде незримо присутствуя, творит свое тайное дело. Видимые и невидимые миры суть сгущенные помыслы Бога: одно – выражение другого и вместе – Целое.

Маг, – отвечал царь, найдя в себе силы говорить, – я понял теперь мое место в мире. Слава – призрак, не длящийся дольше, чем длятся земные века, а земные века – как море, где одна волна смывает другую. Наслаждение жизнью неотделимо от бессмертного
духа, если правильно это понимать, – и что все наши жалкие дары и радости по сравнению с бесконечным блаженством, которое дает нам Агурамазда?

Но главное то, что я вижу теперь в себе, – это «я», и «ты», и все «мы» – вместе, и все «мы» – «я», и все «я» – в Нем, Великом, Неподвижном, Сияющем Агурамазде, в котором все сущее воистину находит себя.

Так Дарий Великий, поставленный Агурамаздой над людьми, в ту ночь стал воистину великим.

Он понял главное и сумел отбросить все то, что мешает человеку почувствовать в себе присутствие Бога.

В память Дария Мудрого до сих пор совершается священный ритуал, к которому могут приступать люди, способные, как Дарий, стать в правильное к себе отношение.

Подобно тому, что было с Дарием-царем, – всякого, кто пройдет через этот ритуал, мы называем «Великим» в память события, о котором повествует это сказание.

 

3. Сказание о Радомиле Мудрой

В старину у нас был обычай, согласно которому замужняя дочь должна была раз в год, навещая своих родителей, делать им подарки в память о том, что они дали ей во время ее детства и отрочества.

Однажды Радомила, – так звали жену важного сановника при дворе царя, – приехала из столицы к своим родителям в их имение. Отец ее был стар, мать – сравнительно еще молодая женщина, поэтому Радомила привезла ей много одежд и украшений. Но самый большой подарок она приготовила для отца – книгу очень древнего письма, написанную красивым почерком. Эта книга некогда принадлежала магам, и в ней они объясняли, какими средствами человек может обеспечить себе счастье в загробной жизни.

После домашнего моления .Радомила передала свой подарок отцу и просила, прочтя, объяснить ей, что там написано. Отец Радомилы, в прошлом тоже большой чиновник у царя, давно уже удалился от дел и жил очень уединенно. Он имел обширное поместье и сам занимался им, а все досуги посвящал чтению священных писаний. Поэтому старец был очень обрадован подарком дочери и начал, не медля, читать книгу. Но в самом интересном месте текста оказался шифр – и таких мест в книге было несколько. Всем известно, что маги имеют условный язык для того, чтобы скрывать от непосвященных свои тайны. Как быть? Поблизости не было никого, кто мог бы разобрать шифр, а ехать самому в большой город старику было трудно.

Он призвал дочь и, указав ей все те места, для которых необходимо было разъяснение, просил съездить в столицу и вернуться как можно скорее – он будет ждать ее с нетерпением.

Приехав в столицу, Радомила отправилась к магам.

– Святые отцы, – сказала она, – отец мой очень просит вас помочь ему расшифровать эту книгу.

Но тут-то и оказалось, что непонятные места были написаны шифром, не знакомым современным магам.

– Книга очень старинная, – сказали они, – мы теперь больше не употребляем таких знаков, придется тебе искать ученого, который знает древние письмена, а мы, к сожалению, ничем не можем помочь в этом деле.

Радомила опечалилась, но так как ее муж занимал большое положение при дворе царя, он обещал помочь делу. Он велел разыскать ученого, который может читать древние письмена, и вскоре действительно к нему привели такого ученого.

– Я могу разобрать знаки, которыми написан текст этих мест, – сказал ученый, тщательно осмотрев книгу. – Но только я не знаю смысла тайного языка, я переведу написанное, а объяснение ищите сами.

Так в руках Радомилы оказался перевод, но связи между словами не было. Кого она ни спрашивала, никто не брался ей помочь, и она уже отчаивалась, что когда-нибудь узнает тайну. Однажды ее ребенок, мальчик, которому не было еще и девяти лет, стал, играя, подражать надписям на старинной книге. И – о, чудо! – в изображении, сделанном ребенком, знаки приняли особый наклон, благодаря которому стало видно, что часть каждой фразы нужно читать вправо, часть – влево.

Шифр был найден, Радомила позвала ученого, и вместе они прочли: «Если ты хочешь узнать самые важные вещи относительно той жизни, ты должен рискнуть собой и отважиться на следующий шаг...» – далее следовал рецепт напитка, который нужно было приготовить, и слова, которые нужно было произнести, выпив напиток.

Целый день Радомила размышляла, прежде чем принять решение. Ей очень хотелось испытать на себе рецепт, но она боялась, что в случае ее смерти сын останется без матери. Наконец она все-таки решилась – такой случай представляется раз в жизни, будь, что будет! Когда напиток был приготовлен, она известила мужа, что больна, и просила не входить в ее комнаты, пока она не поправится. Затем, собрав все свое мужество, заперла двери на ключ и выпила напиток, произнеся указанные в книге магические формулы. Тотчас все закружилось перед ее глазами, и со всех сторон на нее стал наступать ужас. Она не могла найти причины ужаса – и это было самое страшное. Сердце ее стучало как будто от самого быстрого бега, звенело в ушах, тело постепенно цепенело и теряло способность двигаться. Затем послышалась музыка. Звуки шли откуда-то из-под земли, и с каждым аккордом Радомиле становилось все лучше. Ужас прекратился, сердце перестало стучать, по всему телу распространилась счастливая истома. Лежа на свой постели, Радомила всматривалась в темноту и ждала, что случиться дальше.

Вдруг она почувствовала сильный, холодный ветер. Вихрь подхватил ее, поднял, отделил от земли. Подобно облаку, она полетела над какой-то бесконечно унылой песчаной долиной. Рядом с нею, выше и ниже ее, со всех сторон летели другие существа, похожие на облака пара. Существа светились различными цветами в окружающей полумгле – солнца не было, но и темноты тоже не было. Затем сознание покинуло Радомилу, а когда она пришла в себя, то оказалась на поляне, покрытой травой, но только трава была не зеленая, как у нас, а золотисто-красная.

На поляне был разложен костер, а у костра сидели люди в белых одеяниях, похожих на одеяния магов.

Вот еще одна странница прибыла к нам, – услышала Радомила слова, который произнес один из сидевших.

Что ж, пусть войдет, – отвечали другие, – попробуем испытать ее, как мастер испытывает золото, прежде чем из него что-либо сделать!

Радомиле стало страшно. С грустью вспомнила она сына, мужа, родителей, свой дом – быть может, она никогда их больше не увидит.

«Я совершила безумный поступок, – подумала она, – теперь приходится расплачиваться за свою дерзость».

Старший из людей, сидевших у костра, приблизился к Радомиле и взял ее за руку. Вместе они подошли ко входу в какое-то подземелье и стали спускаться вниз. Лестница казалась бесконечной, ступени ее глубоко уходили под землю. Радомиле казалось, что они идут так уже целые века, она чувствовала себя заживо погребенной.

Вдруг вспыхнул яркий свет – и когда Радомила пришла в себя от неожиданности, она увидела большую залу подземного дворца с высоким потолком, великолепными колоннами, с дивной стенной росписью. Чего-чего тут не было! Золотые сосуды, сундуки, доверха наполненные монетами и драгоценными камнями, всякие украшения искуснейшей работы, кольца, запястья, ожерелья, короны – грудами лежали на больших столах и полках, сделанных из драгоценного дерева. Но Радомила даже не замедлила шаг при виде всех этих богатств. Молча они прошли по зале и вступили в следующую. Здесь было собрано все, что могут произвести искусство и талант: великолепные книги, украшенные чудесными миниатюрами, изумительные по рисункам и краскам ковры, музыкальные инструменты невиданной формы... Также спокойно, едва скользнув взглядом по всем этим прекрасным вещам, Радомила проследовала за своим провожатым.

В третьей зале были собраны замечательные произведения ремесел: ткани, сосуды, разнообразная мебель. Радомила не остановилась, и когда они вступили в четвертую комнату, их окружило пламя. Пламя поднималось от пола, пламя снисходило с потолка, огненные стены, казалось, готовы были сомкнуться над ними. Но Радомила бесстрашно следовала за своим проводником – и они вошли в пятую комнату, в которой не было никакого лишнего убранства. Большие колонны поддерживали высокий потолок, а посередине стояло возвышение в виде трона.

– Взойди, дочь моя, займи место на этом троне, – сказал маг. – Отныне ты царица над большим и богатым народом. Скажи слово – и подданные придут поклониться тебе, тебе принадлежат все три зала с сокровищами, охраняемые комнатой с пламенем.

Но Радомила ждала от своего опыта совсем не таких чудес. Сердце ее оставалось холодным в отношении богатства и почестей.

– Что мне во всех этих ненужных вещах, отец, – отвечала она, – я не хочу ни богатства, ни царства. В чужом мире одна, потерянная среди чужих, я буду желать только одного – смерти.

Тогда маг поднял свой посох – и все переменилось в окружающей обстановке. Радомила снова оказалась на родине, в тех самых местах, где протекли ее детство и отрочество, в доме своих родителей. Она вновь была с мужем, видела своего сына, родных, она чувствовала, что сейчас, в эту минуту может сделать счастливыми всех любимых.

– Хочешь навсегда остаться такою же молодой, как сейчас, хочешь, чтоб все твои близкие сохранили жизнь на бесконечные годы?

Радомила молчала. Сердцем поняла она, что дорогое во времени в вечности сделалось бы невыносимым бременем.

– Нет на земле такого счастья, – наконец вымолвила она, – нет на земле такого благополучия, которое имело бы смысл продлить вечно. То, что сейчас мне в радость, завтра должно перемениться хоть отчасти, стать хотя бы отчасти иным, иначе самая большая радость оцепенеет и превратиться в несчастье. Воистину только сейчас я по-настоящему поняла, почему Агурамазда дал нам изменение возрастов и смерть. Я была бы безумной ныне, если бы согласилась на твое предложение.

Тогда маг благословил Радомилу и сказал:

– Дочь моя, ты сейчас доказала свою мудрость. Какая другая женщина на твоем месте отреклась бы от всего, не пожелала бы ни богатства, ни почестей, ни вечной жизни с любимыми? В награду за твою мудрость я открою тебе, где находится настоящее счастье. То, которое нельзя потерять, та радость, которая тебя никогда не оставит, та любовь, которая не боится разлуки и смерти, находится внутри тебя, в твоем сердце.

«Как ядрышко в скорлупе ореха, в сердце твоем спит блаженное Существо, истинное твое «Я», Фраваши, который в тебе уже пробудился».

Маг научил Радомилу, – да будет благословен этот час! – каким способом она может «войти внутрь себя и созерцать спящего в сердце». Посредством Сердца Радомила нашла вход в царство Действительности, в царство неразрушимого покоя и счастья. Эту же внутреннюю вселенную, которая больше всех миров, – по эту и по ту сторону жизни, – в сердце своем, подобно Радомиле, находят те, кто, как она, ставят ни во что славу, богатство и чувственные наслаждения.

 

4. Легенда о богатом купце

Некогда в отдаленной стране жил купец, который очень много путешествовал. Он водил свои караваны повсюду, где только мог ожидать хорошего сбыта для своих разнообразных товаров.

Купец был еще молод, и в среде родных его постоянно спрашивали, почему он до сих пор не женится?

Ведь должен же ты когда-нибудь иметь наследника твоему богатству, – говорили родственники.

Богатство мое такого рода, – неизменно отвечал купец, – что вряд ли мой наследник будет доволен своей участью. Подумайте, сколько забот и труда нужно для того, чтобы управлять торговлей, рабами и верблюдами, заботиться о сбыте, круглый год работать, не покладая рук, странствовать всю жизнь по свету, подвергаться опасностям.

Что ты, что ты! – с удивлением возражали ему родственники. – Да разве любой человек не согласится быть в твоем положении? Самые почтенные семейства в городе считали бы для себя за честь породниться с тобой!..

Но купец лишь смеялся в ответ и отправлялся в очередное путешествие.

Однажды, когда его караван должен был переходить через безводную пустыню, в которой не было ни родников, ни растительности, все запасы воды, взятые с собою в дорогу, иссякли раньше времени, и караван оказался в опасности погибнуть от жажды.

Тщетно молодой купец обвинял себя в недостатке осмотрительности – он сам должен был убедиться, что воды взяли достаточно! Куда ни устремлял он свой взор, везде были только безжизненные волны песка, солнечные лучи жгли и еще больше увеличивали жажду. И вот когда уже и людям, и животным сделалось так тяжело, что они не могли дальше идти и готовы были лечь на землю и умереть, откуда-то из-за ближайших холмов показался большой караван, который направлялся прямо к каравану, терпящему бедствие.

Начальник прибывшего каравана, седой шейк, согласился выдать воды из своего запаса:

– Но так как вода в пустыне дороже золота, – сказал он, – я возьму с тебя соответствующую цену не в золоте, а в том, что у тебя есть самого драгоценного.

Обрадованный купец велел развязать перед стариком все свои самые ценные вьюки, чтобы тот мог выбрать себе вещи по вкусу. Но ни одна из находившихся во вьюках вещей не удовлетворяла старика, и он требовал показать ему другие товары. Наконец, когда все было осмотрено, старик с важностью сказал купцу:

– Так как ни одна вещь из твоих богатств не может быть платой за оказанную тебе услугу, что ты можешь мне еще предложить – кроме головы твоей, пожалуй, – но и голова-то твоя не очень умная.

Растерянный и смущенный молодой купец не знал, что сказать, а старик молча повернул свой караван и стал удаляться.

Когда последний верблюд стариковского каравана скрылся за песчаным бугром, купец вдруг увидел перед собой какую-то фигуру. Это была женщина, закутанная с головы до ног в покрывала.

Ты отстала от каравана? – спросил купец. – Почему они бросили тебя здесь, и что мне с тобою делать?

Я осталась сама, – отвечала женщина, – потому что мне как раз по пути туда, куда идет твой караван, а те люди были лишь моими случайными спутниками.

Купец собрал свой караван, велел посадить женщину на верблюда и тронулся в путь.

Ночью на отдыхе, когда звезды ярко горели в небе, а в шатре было совсем темно, купец проснулся внезапно, почувствовав чье-то постороннее присутствие. Женщина сняла свое покрывало – и в шатре сделалось почти светло, настолько красота ее лица была изумительна. Забыв все на свете, купец бросился к ней и стал обещать ей все, что угодно, – обещал сделать ее своей женой, описывал ей свое богатство.

– Богатство? – отвечала женщина, – но разве ты уже забыл, что старик, с караваном которого я шла и который спас тебя и твоих людей от гибели, не захотел смотреть на твои ковры и жемчуга, считая их недостойными быть платой за спасение от жажды в пустыне?

Во второй раз чувствуя себя бедняком, купец смутился и подумал: «Не слишком ли я поспешил с объяснением в любви этой женщине? Кто она? Откуда? Может быть, попросту она – рабыня, воспользовавшаяся случаем, чтобы сбежать от своего господина? Может быть, в довершение невозможности отплатить старику за услугу я еще невольно обокрал его, уведя его невольницу?»

– Кто ты? – спросил он женщину строго. – Я начинаю думать, что ты – беглая рабыня, в таком случае намерен вернуть тебя твоему хозяину.

Но женщина рассмеялась в ответ:

– Воистину в такой короткий срок ты успел увидеть во мне и жену, и беглую служанку! Слушай же внимательно то, что я скажу тебе и понимай, – но если ты не поймешь, будет очень плохо. Я – Пэри, дочь Рая, я сошла на землю для того, чтобы засвидетельствовать закон Рая в человеческом сердце. Если хотя бы один человек поймет то, что я ему скажу, моя миссия на земле будет исполнена. Шейк, с которым я прибыла, был очень умный человек, но он не разрешил задачи, потому что кровь его уже остыла. Тогда я подумала: вот молодой человек, который никогда еще не любил и полон сил! Скажи мне, случайный спутник, что такое любовь? Она всем кажется известным, хотя она – неизвестное. Говорят, духи на небесах знают, что такое любовь – почему же тогда духам и не сообщить людям свое знание?

На земле все хотят обладать любовью, все ищут любви, уста мудрецов и поэтов не устают повторять ее имя... Скажи мне все, что ты слышал от них о любви!

И когда купец пересказал Пэри то, что люди говорят о любви, она опечалилась. Она сняла свое ожерелье и, разорвав его так, что камни посыпались с нитки на ее ладонь, спросила:

– Можешь ли собрать ожерелье, чтоб каждый камень занял снова то место, которое он занимал прежде? Когда нить, связывавшая земное и небесное, разорвалась, души, подобно этим камням, просыпались вниз и до сих пор не могут найти свое место.

Купец не знал, что отвечать. Да и что мог ответить он, в первый раз в своей жизни встретивший не только прекрасную женщину, но еще и Пэри? Сам не отдавая себе отчета в том, что делает, он поднес руку Пэри к своим губам – и в тот же миг почувствовал смертный холод.

Как, разве Любовь и Смерть – сестры? – воскликнул он, –  почему на душу мою надвигается такой ужас и такой холод? Разве прикоснувшись к дочери Рая, человек должен умереть, и почему ты меня об этом не предупредила?

Слушай, сын смертной матери и смертного отца, – отвечала ему Пэри властным голосом. – Ты оказался слабым, ты боишься умереть, но разве только сейчас тебе открылось, что Любовь и Смерть – сестры? Холод и теплота, мрак и свет, огонь и вода, любовь и смерть – одного происхождения. В райской, бесконечно счастливой обители поселяется тот, для кого Пэри побеждает улыбкой страх смерти, Любовь, связанная с необходимостью разлучаться, любовь, которая обращается в привычку, вспыхивая, как искра, вылетающая из костра, эта земная любовь – только отблеск любви небесной.

Слушай, сын смертной матери и смертного отца: когда твое сердце превратится в золото, а кровь – в огонь (вот задача тебе, разреши ее!), тогда ты станешь моим возлюбленным, победителем смерти, ради которого я сошла на землю.

Пэри исчезла. Напрасно купец искал ее среди каравана, в окрестностях лагеря, напрасно надеялся опять встретить ее в течение пути.

«Как может сердце превратиться в золото, а кровь – в огонь?» – спрашивал себя купец, не будучи в силах разрешить загадку. Уделяя больше внимания своим размышлениям, чем делам, он прибыл, наконец, в город, который был целью его путешествия. Нехотя закончил он дела, нехотя стал собираться в обратный путь, но сердце его томилось, и душа была во власти воспоминания.

Некогда, очень давно, в оазисе, находившемся на расстоянии одного дня пути от города, в который пришел купец, жил святой отшельник, и до сих пор его гробница являлась местом паломничества. Около гробницы ютилось несколько дервишей, о которых в городе говорили как о людях большой мудрости.

Запасшись водой и провизией, купец рано утром отправился к дервишам и к вечеру пришел к месту назначения.

Старцы приняли его радушно, и он открыл им сердце, рассказав подробно то, что с ним случилось.

– Подожди до утра, – сказал старший из отшельников, – тогда я тебе все объясню. Ночью вокруг нас бродят демоны, раздражать которых опасно. Если бы ты только знал, как они ненавидят нас, а больше всех – прекрасную Пэри.

Ночью началась вьюга. Потоки кружащегося песка обрушились на оазис, как разъяренная стая джинов. В вое ветра, в грохоте бури, казалось, сама земля жаловалась на свое одиночество и просила защиты.

Не знаю, как купец провел эту ночь, но на утро ему представилась печальная картина: оазис был наполовину занесен песком, гробница святого разрушена, а старцы, те самые старцы, на мудрость которых он так надеялся, лежали бездыханными на песке около своих келий.

Потрясенный случившимся, подавленный неудачей молодой купец печально побрел назад из оазиса: он потерял все свои запасы, он чувствовал себя оставленным и людьми, и Богом. В довершение несчастья вскоре он окончательно заблудился среди малознакомой местности: буря видоизменила песчаные холмы, приметы исчезли; страх и отчаяние охватили душу несчастного.

– Я не разрешил задачи, которую мне задала Пэри, – воскликнул он, – беда пришла, я теперь погибну вдали от родины!

Солнце жгло. Идти становилось все труднее и труднее. Купец лег на песок, закрыл лицо бурнусом и стал ждать смерти.

Смерть, возьми меня! – произнес си, как будто помимо воли, – и в ответ услышал:

Встань! – приказал чей-то властный голос.

Купец встал, и – о, чудо! – перед ним оказался оазис – всего в нескольких шагах тенистые пальмы, высокая трава, свежий воздух. На берегу большого озера стоял дворец, выстроенный с большим вкусом и изяществом.

Купец привел в порядок одежду и, как зачарованный, направился ко дворцу. Входная дверь оказалась незапертой. Купец медленно вошел внутрь. Одну за другой проходил он комнаты, обставленные с чрезвычайной роскошью.

«Вот так жилище!» – подумал про себя купец, который знал цену коврам и прочему домашнему убранству. Но едва он приблизился к порогу следующей комнаты, как гигантский негр с огромным тюрбаном на голове преградил ему дорогу.

– Чего ты хочешь, пришелец? – спросил негр. – Разве ты не знаешь, что дальше находятся комнаты моей госпожи Смерти?

Не в силах прийти в себя от изумления, купец отвечал:

– Как это может быть, чтобы Смерть обитала в таком доме? Разве она – человек, разве она нуждается во всех этих вещах, разве она имеет слуг, подобно какому-нибудь земному владыке?

Но негр сурово посмотрел в глаза пришельцу и сказал:

Если ты уже встречал ее, ты ее узнаешь. Какую цену хотел взять с тебя в пустыне старик, который отказался от ковров и прочего твоего богатства?

Старик не взял ничего, – отвечал купец, – он только побранил меня и поехал своей дорогой.

Но негр покачал головой, с упреком глядя на купца.

– Разве ты не заметил, что старик потихоньку взял твое сердце. Пока он осматривал ковры и отвергал их один за другим, его магия действовала, и сердце твое сейчас находится на дне Океана.

На дне Океана? – переспросил негра купец, не зная, как ему понимать такие слова, – на дне Океана мое сердце, сердце живого человека?..

Спроси у Смерти, – отвечал негр, – теперь ты знаешь, в чем тебя обвинят, пойдем! – и он распахнул перед купцом двери.

В зале, на высоком, роскошно убранном троне, под балдахином сидел кто-то, с ног до головы закутанный в красный, тканный золотом покров – величественная и страшная фигура. Справа от трона стояли воины, и на щитах у них были изображены мертвые головы. Слева стояли женщины одна прекраснее другой, но самым чудесным был золотой алтарь, помещавшийся впереди трона. На алтаре пылало пламя – яркий, огненно-красный кружащийся вихрь, который казался нематериальным, настолько он был прозрачен. Струи огня сплетались в буквы и каждую минуту из этих букв составлялась надпись, которая то исчезала, то вновь появлялась. Необъяснимо знакомый аромат, напоминавший запах каких-то неизвестно где виденных цветов, поднимался от алтаря и наполнял весь зал своим благоуханием. Все – фигура на троне, воины и женщины – молча смотрели на купца, который ни жив, ни мертв, с трепетом остановился на пороге.

– Вот человек, который, заблудившись в пустыне, произнес: «Смерть, возьми меня!» – провозгласил негр торжественным и страшным голосом.

Тогда все пришли в движение. Негодование выразилось на лицах у всех, и только безмолвная фигура на троне осталась неподвижной.

– Читай! – приказал купцу негр, подведя его к алтарю, – читай, если ты умеешь читать, – в этом твое спасение.

Со страхом купец начал всматриваться в огненные письмена, образовывавшие надпись, которая держалась одно мгновение. Но огненные буквы появлялись и исчезали так скоро, что купец был не в состоянии разобрать надпись.

– Человек, – сказал голос, который шел как будто из-под земли, – последнее твое оправдание оказалось недостаточным. Ты не можешь видеть надписи, потому что я взял твое сердце, – оно лежит на дне Океана, и ты должен будешь сейчас за ним туда спуститься.

Потеряв всякую надежду на спасение, купец молчал.

И вот медленно, постепенно все перед ним стало покрываться водою. Исчез великолепный трон с Незнакомцем, сидевшим на нем, исчезли воины и женщины, исчезла, наконец, сама зала. Подобно волнам глубокого моря, шла на него голубая темнота, – купец начал опускаться все ниже, ниже, в глубину этого странного моря...

...Там, на дне Океана, купец нашел удивительную страну и узнал, где именно было положено его сердце. Он видел Дерево Жизни и под этим деревом – ковчег, в котором заключена «Книга истории всего живущего». Сам не зная, был ли он тогда жив или мертв, он провел девять дней в этой чудесной стране, прежде чем возвратиться на землю.

Без страха вошел он снова в море, голубые волны подняли его и вынесли на поверхность.

Когда купец вернулся, в Доме Смерти все по-прежнему было на своих местах и только на троне вместо закутанного Незнакомца сидела прекрасная Пэри.

Он узнал ее и приняв из ее рук гирлянду цветущих роз, он легко прочел надпись, которую образовывали над алтарем языки пламени.

__________