Главная Книги список категорий Ссылки Обмен ссылками Новости сайта Поиск || Объединенный список (А-Я) || А || Б || В || Г || Д || Е || Ж || З || И || Й || К || Л || М || Н || О || П || Р || С || Т || У || Ф || Х || Ц || Ч || Ш || Щ || Ы || Э || Ю || Я ||

Трунов М.В.

Первыи год - первый опыт

Все, что здесь сказано, просто.

Так просто, что даже стыдно настаивать.

Да, надо так мало вещей,

не нужны никакие хозяйственные новинки,

чудеса техники и

другие достижения - гордость технологии,

а вернее - игрушки для слаборазвитых детей,

которые так модны. Ничего не нужно. Только терпение. И скромность.

Мир в сердце. Тишина.

Внимание легкое, но неослабное.

Немного понимания, внимания к «Другому».

Ах, да!.. Я забыл. Нужна любовь.

Потому что без любви

вы будете просто очень ловки.

Фредерик Лебойе

УДК (373:613)-053.4 ББК 74.900.6

Т77

Трунов М.В. Т77   Первый год — первый опыт. — М.: Издательско-консультационная компания "Статус-Кво 97", 2003. — 208 с.

ISBN 5-8107-0097-7

На протяжении последних двух десятилетий в нашей стране сложилось и наработало определенный опыт движение «сознательного родительства». В его основе лежит идея, что именно родитель способен стать лучшим врачом, воспитателем и учителем для своего ребенка. В отличие от бытующего в обществе «медикализи-рованного» подхода к беременности, рождению и уходу за ребенком первого года жизни, сторонники концепции «сознательного родительства» исходят из того, что ребенок еще в утробе матери, а уж тем более после рождения, во-первых, самостоятельная личность, требующая уважительного и внимательного отношения, во-вторых, физически вполне сформировавшееся существо, обладающее от природы мощными жизненными ресурсами. Важно поддержать их, не «задавить» естественные приспособительные механизмы. И никто не может почувствовать и понять потребности ребенка лучше, чем сами родители — если они, конечно, осознают свою ответственность за благополучие малыша и не стремятся переложить ее на врачей и педагогов.

Именно этой концепции посвящена данная книга.

ISBN 5-8107-0097-7

© Трунов М.В., 2003 © Издательско-консультационная компания "Статус-Кво 97", 2003

Около десяти лет назад вышла в свет наша совместная с Л.М. Китаевым книга «Экология младенчества. Первый год»¹. Она оказалась довольно популярной и уже через год назрела потребность в повторном ее издании. Однако по некоторым обстоятельствам это не было осуществлено. Но и по прошествии столь длительного промежутка времени потребность в подобной литературе сохраняется. Предпринятая мною попытка подготовить, наконец, второе издание, с изменениями и дополнениями, привела к тому, что получилась совершенно новая книга, хотя некоторые разделы «Экологии младенчества» вошли в нее практически без изменения. Основная цель книги — дать общие представления о периоде первого года жизни в свете понятия о перинатальной² культуре, то есть культуре деторождения и обращения с младенцем. Поэтому целесообразным оказалось не перегружать данную книгу практическими аспектами, а сосредоточиться на вопросах концептуальных, которые, в конце концов, практический аспект определяют. Практические же аспекты, связанные в основном с физической культурой первого года, после соответствующей переработки и дополнений предполагается издать отдельно.

На причинах, по которым первоначальный текст «Экологии младенчества» нуждался в существенной переработке и дополнениях, следует остановиться особо.

¹ М.В. Трунов, Л.М. Китаев. Экология младенчества. Первый год. M., 1993.

' Перинатальный — букв, околородовой; перинатальный период — период времени, охватывающий последние месяцы беременности, роды и первое время после родов. Мы будем использовать этот термин в расширительном смысле, включая в него всю беременность, роды и первый год жизни ребенка.

Вопросы здоровья ребенка первого года жизни, грудного вскармливания, его раннего воспитания, так же как и многие другие вопросы родительства, всегда были и остаются интересными для семей с грудными детьми или ожидающих пополнения. Поэтому за прошедшее десятилетие обсуждаемые в книге темы не стали менее актуальными. Но сегодня мы имеем иного читателя, выросшего и сформировавшегося в иных условиях, нежели молодые родители восьмидесятых и начала девяностых годов.

Последнее десятилетие принесло много перемен в общественную жизнь нашей страны, и это отразилось в ценностных ориентирах, мировоззренческой позиции молодежи, сказалось на межличностных отношениях и отношениях между отдельным человеком и официальными структурами. Так или иначе, перемены затронули все сферы нашей жизни, коснувшись и отношения к периоду младенчества.

Эмоциональный фон «Экологии младенчества», ее тон во многом определялись чувством протеста против господствующего в то время отношения к начальным периодам жизни ребенка и его рождению. Оно всецело сводилось к ортодоксальному медицинскому подходу, отводя медицине главенствующее, если не всеобъемлющее значение в периоде беременности, при родах и в младенчестве. И хотя беременные женщины, матери и их младенцы по-прежнему играют роль пациентов, а медицинизированный подход в целом остается главенствующим, сегодня мы имеем несравненно больше свободы следовать или нет этому подходу.

Сегодняшним молодым людям едва ли знакомо, что значило иметь независимое мышление в советском обществе. Даже в такой, казалось бы, аполитичной области, как рождение ребенка и его воспитание в ранний период жизни. Им трудно представить, что, скажем, за обливание ребенка холодной водой можно было оказаться в милиции. А мама, несущая малыша в «рюкзаке-кенгуру», могла стать объектом рукоприкладства со стороны разъяренных представительниц старшего поколения. На матерей, родивших детей дома, порою смотрели как на поправших все человеческое. Степень возмущения и негодования по отношению к родителям, поступавшим не «как положено», иногда была столь высока, что против них разворачивались целые кампании как соседями, так и представителями органов здравоохранения.

Сегодня, к счастью, столь радикальное отношение к «инакомыслию» встречается редко, хотя обвинения в сектанстве и, мягко говоря, психической неполноценности раздаются до сих пор. Благодаря возросшей терпимости, а может быть, из-за всеобщего «по-фигизма» сегодняшние родители могут более или менее свободно следовать своим взглядам, имея даже «официальную» возможность некоторого выбора. Можно, например, выбрать родильный дом и врача и даже обговорить кое-какие условия ведения родов, хотя это и предполагает некоторые финансовые расходы. Раньше такие простые и естественные желания рассматривались как буржуазные предрассудки. Сегодня отца ребенка пускают в родильную комнату. А ведь десять лет назад на мужа, желающего быть вместе со своей женой при столь значимом семейном событии, смотрели как на последнего извращенца.

Родители восьмидесятых и начала девяностых восполняли пробелы в родительской грамоте по книгам Б. Спока и опусам отечественных педиатров, в основном аккуратно пересказывавших одни и те же глупости, бог весть каким образом ставшие «научными истинами» и превратившиеся в устойчивые социальные штампы. Сегодня большинство врачей по-прежнему твердо стоят на ортодоксальных позициях, но на книжных прилавках довольно богатый выбор книг, посвященных раннему возрасту, среди которых есть и хорошие. По крайней мере сегодня мы не можем говорить об информационном голоде, делающем детскую поликлинику единственным легкодоступным источником родительского вдохновения. Другими словами, есть много мнений и взглядов, над которыми можно размышлять и которые можно 'Сравнивать.

Еще одна важная перемена — это распространение практически на все сферы жизни коммерческих отношений. Естественно, что область деторождения и младенчества не осталась без их влияния, имеющего как положительную, так и отрицательную стороны.

Коммерциализация медицины (при всей уродливости данного явления в принципе) ведет к тому, что пациент становится еще и клиентом. А это предполагает и иное обращение, и некоторые уступки. Так, многое из того, что ранее считалось немыслимым кощунством (например, присутствие мужа на родах или так называемые «вертикальные» роды), за деньги становится нормальным и «научно обоснованным». Это расшатывает старые Догмы и позволяет прогрессивно мыслящим врачам проявлять творческий подход, не боясь подвергнуться обструкции со сто- роны более ортодоксальных коллег. Во всяком случае, отношения врача и бесправного пациента получают возможность превратиться в отношения партнеров, пусть хотя бы и связанных финансовым договором.

Следствие коммерциализации жизни — грудной малыш и чувства к нему родителей стали объектами бизнеса. Товары для младенцев, рекламируемые на телевидении и в популярных журналах, превосходят все мыслимые пределы по разнообразию и изощренности. Родителям активно внушается, что все это просто необходимо. Нередко можно видеть рядом с новорожденным огромное количество аксессуаров, средств для ухода чуть ли не за каждой частью тела, масел, присыпок, салфеток и т. д., которые ежедневно бездумно используются, причем отнюдь не на пользу ребенку. В обиход вошло понятие «детская косметика», которое десять лет назад могло бы быть воспринято не иначе как плоская шутка. В то же время это доставляет удовлетворение многим родителям, на чей извращенный нашей фетишизированной культурой ум и рассчитана соответствующая реклама. Они с удовольствием окружают младенца кричаще яркими, пахнущими парфюмом, мигающими и издающими электронные звуки игрушками, не понимая, что лишь тешат свое самолюбие, а вовсе не удовлетворяют реальные потребности ребенка.

Обилие предлагаемых товаров и реклама оказывают сильное влияние, создавая ложные представления о ребенке и его потребностях. И если раньше взгляды родителей формировались под воздействием науки, пусть даже и не лишенной заблуждений и догматизма, то теперь эти взгляды формируются с участием коммерции, для которой главное — опустошение кошельков родителей, а не здоровье и развитие детей. Эта тенденция несравненно более опасна, чем проявление недобросовестности и узколобости в науке, поскольку гораздо более лишает человека критического взгляда, превращая его в бездумного потребителя. Неудивительно, что сегодня рождение ребенка ассоциируется у молодой супружеской пары с большими финансовыми затратами. Иногда это ведет к ненужным беспокойствам и даже желанию отсрочить пополнение семьи.

Наконец, важной переменой является то, что количество родителей, следующих путем осознанного отношения к своей родительской миссии, не желающих становиться заложниками укоренившихся социальных штампов, готовых брать на себя ответствен- яость и критически мыслящих, за последнее десятилетие стало значительно больше. И если раньше их объединяли небольшие родительские клубы, то теперь мы можем говорить о фактически сформировавшемся родительском движении. Хотя это движение весьма неоднородно по своим взглядам, налицо единство целей и задач, которые ставятся и решаются уже большим числом родительских школ и центров, занимающихся подготовкой к родам, развивающих различные детские программы, утверждающих родительскую культуру. Появилось много хороших специалистов, появился и новый опыт. Развитие движения идет в сотрудничестве с прогрессивно мыслящими медиками, и это является весьма значимым положительным явлением.

Знамение нашего времени — возрождение духовных ценностей и религиозных традиций, на которых только и может существовать нормальное человеческое общество и которые составляют основание культуры. Но это лишь один полюс. На другом полюсе мы видим обратные процессы — преобладание материальных ценностей и духовное разложение. Родители так или иначе видят будущее своих детей, сопрягая его с понятием жизненного успеха, представление о котором может включать духовные ценности или содержать лишь стандартные штампы типа богатства и карьеры. Это — следствие того, как родители вообще видят своего ребенка. От этого зависят их действия в отношении него. Наша сегодняшняя действительность как никогда пропитаю, ложными извращенными ценностями, которые усваиваются молодыми людьми и в дальнейшем отражаются на их детях. Последствия отхода от духовных традиций, сопровождаемого утверждением примитивных представлений о свободе и счастье, сегодня начинают ощущаться очень остро. Далеко не все понимают, сколь сильно это сказывается на здоровье ребенка и его развитии.

При подготовке книги к изданию нельзя было не учесть как этих перемен, так и неизбежного за десяток лет изменения собственных взглядов, произошедших под влиянием нового опыта. Хочется надеяться, что этот новый опыт привел к более глубокому пониманию затрагиваемых в книге проблем.

Хочется выразить большую признательность всем, кто высказал свои замечания и дал ценные советы и рекомендации при подготовке книги. Всем родителям и их детям, с которыми случилось общаться и работать. Без этого не было бы нового опыта и нового понимания. Я благодарен Л.М. Китаеву за замечания, добавления и исправления в тексте, которые оказались очень полезными для изложения материала. Являясь сотрудником Центра семейного консультирования «Радома» и родительской школы «Драгоценность», я признателен за обмен опытом, советы и поддержку всем коллегам и особенно руководителям этих организаций, прекрасным специалистам и моим друзьям Галине Ефимовой и Юлии Постновой, всегда способствующим моей работе и начинаниям. *

Эта книга посвящена периоду младенчества, точнее, первому году жизни ребенка. Адресованных родителям книг, касающихся этапа новорожденное™ и грудного периода, издается много. Какие-то из них придерживаются точки зрения «офи-даальной», то есть в основном отражают взгляды на ребенка с точки зрения общепринятой медицинской практики. В других выражается личная точка зрения авторов по тем или иным вопросам, не всегда совпадающая с официальной. В каждой книге додержится какая-либо полезная для родителей информация, щрнн имеют возможность выбирать, сравнивать и следовать той иди иной точке зрения, либо выработать свою. Особенность данной книги в том, что в ней представлены не конкретные рекомендации на тот или иной случай, а изложена целостная концепция подхода к ребенку.

Эта концепция сложилась в результате собственного опыта работы в области пренатальной¹ подготовки и с новорожденными и грудными детьми. Но это не только собственный опыт, которому уже более полутора десятков лет, но и обобщение опыта тех, кто стоял у истоков или вносил свой вклад в развитие родительского движения, к которому прижилось название «сознательное родительство». Движение это складывалось на протяжении почти двух десятков лет, и изначально представляло собой попытки найти альтернативу общепринятому медицинизи-Рованному отношению к ребенку (и к перинатальному периоду вообще).

Новые идеи относительно перинатального периода стали появляться естественным образом в среде родителей и у отдельных профессионалов, недовольных существующим положением вещей, поскольку последствия медицинизированного подхода слишком очевидны для непредвзятого взгляда. Осложнения беременности и родов, рост числа родовых травм, детская заболеваемость — все это объясняется отнюдь не только несовершенством медицинского обслуживания. Важен принципиальный подход. Эти идеи стимулировались появлением научных данных о внутриутробном периоде жизни и о влиянии на состояние здоровья и психики ребенка запечатлеваний, происходящих в самое первое время после рождения.

Пренатальная — предродовая.

Первая брешь в ортодоксальном медицинском подходе к ребенку в нашей стране была пробита в 60—70-е годы семьей Б. П. и Л.Н. Никитиных, снискавших себе огромное количество последователей. Их книги пользуются большой популярностью и остаются очень актуальными. Результаты исследований известного физиолога профессора И.А. Аршавского позволили увидеть порочность многих методов медицинской практики и их некоторые социальные последствия. Большую роль сыграли идеи И.Б. Марковского, касающиеся проведения родов в воде и раннего обучения плаванию. Сегодня уже накоплен значительный практический опыт в родительских организациях и клубах, сформировались конкретные методики предродовой подготовки, проведения родов, рекомендации касательно раннего младенчества. Зародившись первоначально в родительской среде, новые подходы находят все больший отклик и в среде творчески мыслящих врачей, психологов и педагогов.

Сегодня можно говорить о цельной сформированной концепции и достаточно многочисленном родительском движении. «Сознательность» при этом понимается в следующем смысле. Во-первых, родители осознают и принимают на себя всю ответственность за своих детей. Это ни в коей мере не означает какого-либо сектантского замыкания на определенных догматах и отрицания достижений, которые, несомненно, имеют место и в отвергаемом в целом медицинизированном подходе. Это лишь понимание своей определяющей роли и ответственности за принимаемые решения. Во-вторых, возможно более ясное осознание своих действий по отношению к ребенку, то есть осмысленность принимаемых решений. Это означает отказ от бездумного следования стереотипам и стремление к возможно более профессиональному отношению к родительству (если только к родительст- _ву уместно применять понятие профессионализма). Если говорить, например, о здоровье ребенка, то родительская компетенция вовсе не означает наличия специальных медицинских знаний, но предполагает умение распознать проблему именно как медицинскую и привлечь, если это необходимо, к ее решению соответствующих специалистов.

Главная задача развивающегося движения — переосмыслить суть возникающих проблем, понять по-иному смысл самого факта родительства, по-иному взглянуть на ребенка. А это означает преодоление стереотипов. Сделать это не всегда просто. Сила стереотипов иногда оказывается огромной, способной в практике свести на нет все наши умственные потуги. А значит, нужна вера. И если не обращение к религии, то хотя бы вера в то, что в человеческой жизни заключен какой-то смысл, непостижимый нашим ограниченным умом. Ребенок несет в себе этот смысл. И не являются ли многие проблемы результатом грубого диссонанса между этим сокровенным смыслом и смыслом, который мы привносим в роди-тельство и в отношение к ребенку сами по собственному неразумению?

«Сознательное родительство» смещает фокусы взаимоотношений родителей и ребенка. Ребенку присуща внутренняя программа развития, развертывающаяся и реализующаяся во взаимодействии с внешними условиями, в которых растет ребенок. Аналогично тому, как из семени развивается растение, черты которого будут зависеть от внешних условий. Мы не можем и не иораве менять эту программу, но воздействуем на ее развертывание через создание определенных внешних условий, поливая растение, разрыхляя и удобряя почву и т. д. То же и с ребенком. Задача родителей — в соответствии с разворачивающейся внутренней программой развития ребенка создавать на каждом этапе развития адекватные этому временному периоду внешние условия. Эти условия включают и чисто физические условия ухода, Питания, двигательной активности, так и модели поведения, Мышления.

Сформулировав задачу таким образом, мы, однако, сталкиваемся с необходимостью понять, какие же условия адекватны дан-Ному этапу, а какие нет. Самым общим ответом, очевидно, является такой: условия адекватные, если соответствуют сущности развивающейся программы и сокрытой в ней цели (если, конечно, мы изначально не считаем наше существование бессмысленным и бесцель- ным). А это — не больше и не меньше, как вопрос о сущности человеческого бытия, то есть вопрос, приводящий нас к духовному аспекту жизни, к той стороне нашей жизни, которая называется верой.

Но это и есть начало осознанности. Можно, конечно, не загружать свой ум неразрешимыми для него задачками. Но никак не избежать того факта, что каждый человек по существу является верующим. Только вера эта может проявляться различно. Даже в основании атеизма, как и в основании религии — вера. Наша вера, хотим мы того или нет, — в основе наших взглядов на мир, убеждений, мыслей, переживаний, поступков. И поэтому очевидно, что и в детях наших воздается нам, в конце концов, по нашей вере.

Духовный аспект — ведущий в концепции «сознательного ро-дительства». Родительство — это факт индивидуального бытия, который должен быть прожит и исполнен. Исполнен как миссия в отношении к другому человеческому существу, приходящему в мир посредством тебя и требующим твоей заботы и участия. Все другие цели и задачи — подчиненные, получающие осмысление только через призму этого духовного аспекта.

Это положение весьма существенно, поскольку предполагает целостность подхода. Даже самые простые рекомендации относительно ухода за новорожденным и грудным ребенком будут различаться в зависимости от того, каковы наши представления о ребенке, а значит, и о человеке вообще, что, в конечном итоге, определяет нашу духовную позицию. Вырывание же отдельных рекомендаций и методик из контекста целостного подхода или оценка их вне этой целостности не только бессмысленно, но и может оказаться опасным при практическом использовании.

Центральным понятием излагаемой ниже концепции является понятие перинатальной культуры, то есть культуры деторождения и обращения с младенцем как составной части родительской культуры и человеческой культуры вообще. Именно отсутствие этой культуры и замена ее медицинизациеи перинатального периода является, по нашему мнению, причиной часто отмечаемых негативных явлений в области детского и материнского здоровья, психических проблем у детей и подростков, да и многих других болячек нашего общества. Воссоздание перинатальной культуры — единственный, на наш взгляд, выход из порочного круга бездумного следования сложившимся стереотипам, ведущим к усилению проблем из поколения в поколение с тех пор, как это культурное здено было утрачено вместе с угасанием религиозного мировоззрения, развитием цивилизованности и торжеством «научного подходам к человеку.

Взгляды и практические рекомендации, изложенные ниже, не претендуют на то, чтобы выражать общую позицию всех, кто работает сегодня в области воссоздания перинатальной культуры. Это лишь собственная точка зрения. Тем более здесь не выражена позиция официальной медицины, а дана ей альтернатива. Поэтому книга эта не может служить руководством тем, для кого точка зрения официальной медицины на рассматриваемые проблемы щйедставляется единственно заслуживающей доверия.

Также отметим, что материал, изложенный ниже, не преследует цель дать родителям исчерпывающие методические рекомендации. Практика показывает, что его освоение в достаточном объеме требует специальных занятий с опытными инструкторами. Здесь ставилась задача лишь показать возможности, реализуемые на практике, и стимулировать тем самым творческий подход родителей к своим детям, предостерегая в то же время от чрезмерного энтузиазма в желании достигнуть каких-то сверхъестественных результатов. Следует всегда помнить, что каждый ребенок и так уникален, а его естественные потребности настолько элементарны, что без труда могут быть удовлетворены родителями. Главная проблема не в том, чтобы узнать, «что можно де-лавъ с ребенком», а в том, чтобы научиться понимать, «что ему H|acHO». Творческий подход к ребенку отталкивается не от бездумного следования многочисленным рекомендациям и правилам, из какого бы источника они не исходили, а от принятия родителями полной ответственности за своих детей и от доверия родительскому чутью.

Предвидится затруднение, которое может возникнуть у читателя, в руки которого эта книга попала случайно (хотя, по большому счету, едва ли что-то происходит случайно). Затруднение это связано с тем, что невозможно избежать того факта, что в какие-то вещи приходится просто поверить. На этом, очевидно, Нельзя настаивать, но и пускаться в длинные и пространные объяснения по каждому поводу также смысла не имеет. Отметим лишь, что для автора и его коллег, а также большого количества Родителей, прошедших путь переосмысления отношения к родительской миссии и к ребенку, все изложенное ниже — вопрос пра- ктического знания. Знания не академического, «кабинетного», но живого, которое неизбежно связано с глубинной внутренней позицией, а значит — с верой. И опыт подсказывает правильность этого пути, хотя никогда нельзя быть застрахованным от ошибок и заблуждений. Вера и должна порождать знание. А знание, не инициирующее веры, — пустое.

ПЕРИНАТАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА И ПЕРИНАТАЛЬНАЯ ИНДУСТРИЯ

Первичная картина мира

История жизни каждого человека — это история развития взаимоотношений его родителей, приведших к факту зачатия, это история его развития в материнской утробе из оплодотворенной яйцеклетки в сложнейший организм, это переживание схваток и прохождения через родовые пути, первые впечатления от контакта с внешним миром, события раннего младенчества и детства и, наконец, жизнь, связанная с осознанным отношением к этому миру. Сегодня хорошо известно, что это осознанное отношение, характеризующееся выделением в человеке «Я» и противопоставлением его всему внешнему «Миру», вырастающее из изначального единства уже в период раннего детства, закладывается много раньше и является результатом всех упомянутых предшествующих этапов. Не только условия жизни в детстве и младенчестве, особенности внутриутробного периода и рождения, но и обстоятельства зачатия — все эти немаловажные факторы влияют на формирование личности. Всякий человек несет в себе свою историю, ^и это прошлое постоянно участвует в созидании настоящего.

Мы, взрослые люди, считающие себя вполне осознающими и разумными, редко принимаем во внимание, сколь сильно влияют на Нашу сегодняшнюю жизнь обстоятельства, сопутствующие нашей внутриутробной жизни, рождению и младенчеству Память об этих периодах жизни считается аномальным явлением и чаще всего всерьез не принимается. Мы надеемся, что разум дает нам объективное представление о мире и о нас самих. Кажется, что мы строим свое поведение в этом мире исходя из присущей ему логики, которую познает наш более или менее совершенный ум. И какое тогда нам дело до нашего далекого бессознательного прошлого?

Однако то, что наша осознанность является распространенной иллюзией, не было секретом как для мыслителей прошлого, так не является секретом и для современной науки. Прежде чем мы научились логически мыслить и критически рассуждать, у нас сформировалась некая картина мира, обусловленная и культурой, в которой мы родились и росли, и родителями, воспитывавшими нас, и многими событиями, которые с нами происходили, оставляя в развивающейся психике след. Это видение мира, образовавшееся ранее мышления, создает глубинное отношение к миру, определяет позицию, которую занимает «Я» по отношению ко всему прочему «Оно». Само же мышление оказывается во многом подчиненным этой позиции, в основном не осознаваемой, упрятанной в самые глубины нашего существа. Хотя нам наше поведение кажется само собой разумеющимся и исходящим из здравого смысла.

В перинатальный период, то есть период, начинающийся от зачатия и включающий первое время внеутробной жизни, складывается так называемая первичная картина мира. Благодаря своей первичности эта картина оказывается чрезвычайно устойчивой. Она оказывается вне сферы осознания в более старшем возрасте и служит фоном для позднейших зарисовок, не будучи видна явно, но скрыто присутствуя и обусловливая их.

Что же влияет на формирование первичной картины мира? Мы можем выделить следующие важные факторы:

1) обстоятельства зачатия ребенка, включающие и характер взаимоотношений в семье, и мировоззрение родителей, и их душевное состояние во время зачатия;

2)   условия, в которых проходит беременность, как внешние (психологическая атмосфера, достаток полноценного питания и т. д.), так и внутренние (отношение матери к своей беременности и к ребенку, ее душевное состояние);

3) обстоятельства рождения, обусловливающие Родовую Травму (не в медицинском, а в расширительном смысле, что мы подчеркиваем написанием с большой буквы), которая имеет место всегда и во многом определяет индивидуальные психологические черты будущего взрослого;

4) условия периода младенчества, которые так или иначе запечатлеваются как модель внеутробного мира.

Очевидно, что если в обществе осознается роль перинатального периода в формировании взрослого индивида, то тем или иным способом на протяжении всего этого периода создаются условия, в которых первичная картина мира складывалась бы «правильно». «Правильность» же определяется мировоззрением, а точнее, верой (а мировоззрение в конце концов и сводится к вере в то или иное устроение мира). Создание «правильных» условий образует традицию, переходящую из поколения в поколение.

Важность здоровых семейных отношений, удовлетворения специфических материальных и душевных потребностей женщины во время вынашивания ребенка и при его рождении, удовлетворения естественных потребностей малыша после его рождения очевидны. Осознание влияния перинатального периода на формирование взрослого в той или иной форме было присуще любому народу во все времена. В любой культуре выделяется мощный пласт, который можно назвать культурой перинатального периода или перинатальной культурой. Перинатальная культура — это совокупность мировоззренческих установок, идей и взглядов общества, выражающихся в существующих обычаях и традициях, относящихся к явлениям беременности, рождения ребенка и периоду младенчества. Ясно, что перинатальная культура тесно переплетается с культурой семейных отношений вообще и с культурой роди-тельства и воспитания в частности. Очевидно, что культура эта может быть совершенно различной в зависимости от условий жизни общества и господствующего мировоззрения. Существенно лишь то, что феномен перинатальной культуры — это отражение того или иного понимания роли перинатального периода в формировании личности человека.

Значение перинатального периода, однако, может и не осознаваться или осознаваться ограниченно (например, лишь в отношении физического здоровья). Тогда, очевидно, мы не можем говорить ⁰ перинатальной культуре. И в просвещенный XX век долгое время бытовало представление, что сознание только что родившегося ребенка представляет собой чистый лист бумаги, на котором под воздействием социокультурной среды, в которой он растет и воспитывается, постепенно прорисовывается портрет его личности. Психологическая наука последних десятилетий хотя и признавала важность первых этапов жизни в формировании личности человека, ^Тем не менее вслед за Фрейдом так и рассматривала сознание ново-Рожденного как чистый бумажный лист. 19

Стойкость подобного представления обусловливалась бурным развитием материалистической науки, не находящей души в расчлененном вдоль и поперек человеческом теле. Неудивительно, что изучение таких явлений, как беременность и роды, а также новорожденных и грудных младенцев обернулось изучением физиологической стороны. Это отразилось и на практике отношения ко всему перинатальному периоду, сведенному чисто к биологическим процессам. Новорожденный же с этой точки зрения обладает лишь физиологическими потребностями. На этой позиции до сих пор основана вся медицинская практика проведения перинатального периода.

Новейшие методы исследования позволили увидеть ту необычайно насыщенную жизнь, которую ведет внутриутробный ребенок. Он гримасничает, сосет большой палец, открывает глаза, делает разнообразные движения, даже улыбается. Наблюдения показали, что многие реакции плода связаны с состоянием матери. Ребенок делает гримасу недовольства, когда в него попадают токсичные вещества из крови матери. Он совершает движения, подобные судорожным, когда мать сильно волнуется. Он реагирует на шумы, проникающие к нему, в том числе и на голос матери, на его интонацию, на свет и т. д. Соответствующей мимикой он реагирует на разные вкусовые ощущения. Отмечены выражения плача, крика, гнев.

Плод довольно рано начинает реагировать на различные воздействия (нервная система образуется с четвертой недели). Кроме того, поскольку эндокринная система начинает формироваться очень рано, ребенок на гормональном уровне «переживает» все эмоциональные состояния матери. И не только переживает, но и реагирует на них, то есть по-своему «оценивает». Это позволяет некоторым исследователям говорить о примитивном самосознании и эмоциональном восприятии действительности у плода.

Исследования сферы человеческого бессознательного позволили обнаружить в нем уровень, названный перинатальным. Каждый из четырех начальных периодов жизни — внутриутробное развитие, схватки, прохождение по родовым путям и первое время внеутроб-ного существования накладывают специфический отпечаток на психику, влияя тем самым на последующие периоды жизни. Под гипнозом удавалось воскресить воспоминания событий, сопутствовавших рождению, и увидеть связь этих событий с настоящим.

Все это показывает, насколько неправомерно сведение представлений о развитии ребенка на самых ранних этапах лишь к физиологическим закономерностям. К сожалению, накопленные данные так до сих пор и не повлияли на обычную медицинскую практику. Но, помимо этого, и сами родители чаще всего находятся во власти ме- дидинских представлений, сводя свою родительскую функцию _лишь к соблюдению графика медицинских наблюдений и физиологическим процедурам ухода за новорожденным.

Для многих родителей трудно понять, что новорожденный малыш уже имеет в своей психике некоторый «багаж», и с этим нельзя не считаться. Нервная система его уже достаточно развита, чтобы воспринимать отношение окружающих, запечатлевать происходящие события и обрабатывать поступающие извне сигналы, формируя на своем уровне некоторое отношение к окружающему. Физическое и психическое состояние младенца — это результат процессов и событий, происходивших на протяжении значительного времени еще в течение беременности и родов, а не только в течение непосредственно прожитого после рождения. Психический «багаж», накопленный в периоды внутриутробного развития и рождения, достаточно значителен, чтобы во многом определить будущую психологическую структуру личности и влиять на всю последующую жизнь, в том числе и на физическое здоровье.

Запечатлевания и Родовая Травма

Механизм, посредством которого новорожденный младенец обладает некоторым «жизненным опытом», называется импринтин-гом¹, или ранним запечатлеванием. Суть импринтинга проста — любая сложная развивающаяся система отображает в своей структуре условия и события, сопутствующие ее развитию на каждом этапе. Так, например, по годовым кольцам на срезе дерева можно судить о климатических условиях того или иного года. Очевидно, что цветы, выросшие на солнце и при искусственном освещении, будут различаться. Если нераспустившийся бутон проткнуть иглой, то на распустившихся лепестках останутся отверстия, которые еще и увеличатся в размере. Эти простейшие примеры иллюстрируют явление импринтинга. Хотя заиечатлевапие происходит также и на тонком психическом уровне.

Каждый организм развивается по некоторой программе, заложенной в изначальное семя или яйцеклетку. Развитие происходит в необходимых для этого условиях, которые программа «ожидает», ^пРедполагает их. Не встретив этих условий, процесс развития прерывается. Например, растение, не получив достаточно влаги, прекращает рост и погибает. Но и идеальных условий также никогда не бывает.

^англ. imprint — отпечатывать, оставлять след.

Программа развития гибко приспосабливается к имеющимся неидеальным условиям и изменяется в соответствии с ними. Однако при сильном отклонении условий за некоторые границы развивающаяся система теряет свою изначальную сущность, то есть вырождается, становится иной, чуждой тому классу или виду, к которому должна принадлежать. Так, съедобный гриб под воздействием неблагоприятных экологических условий превращается в ядовитый в результате видоизменения структуры некоторых молекул.

Все сказанное выше справедливо и для перинатального периода у человека. Программа развития «ожидает» определенных необходимых условий. Во время беременности это и соответствующее питание матери, и должная физическая активность, эмоциональное состояние и поведение. В родах — психоэмоциональное состояние матери, физические и психологические условия, способствующие родовой деятельности, правильная работа тела при схватках и в период изгнания. Программа предусматривает естественное прекращение кровообмена между ребенком и плацентой, прикладывание к материнской груди и нахождение в дальнейшем вместе с матерью. В период новорожденное™ и на первом году жизни — также целый комплекс условий, обеспечивающий нормальное развитие — от физических условий до отношения матери и ее психического состояния. В основном «ожидаемые» условия обеспечиваются естественными поведенческими реакциями матери и рефлексами ребенка.

Программа развития, предполагая определенные условия, предполагает и соответствующие запечатлевания, необходимые для нормального развития на последующих этапах. Такого развития, при котором проявляются и реализуются сущность, цель и смысл индивидуального бытия. Основой жизни человека является его биологическая природа, а сущность и смысл проявляются через создаваемую им культуру. Поэтому и запечатлевания ребенка не являются чисто биологическими, как у животных, а всегда культурно окрашены. Это создает возможность дальнейшей социализации и наследования культурных ценностей. Таким образом, важными оказываются не только биологические условия, но и культурная среда в лице матери и других людей, влияющих на ребенка.

Нарушения условий реализации программы развития, как естественных биологических, так и вызванных неадекватным требованиям перинатального периода поведением матери, приводят к отрицательным запечатлеваниям. То есть таким, которые создают препятствия для социализации и проявления человеческой сущности. В крайнем случае — вплоть до неконтролируемой агрессивности ко всему окружающему и противостояния всей человеческой культуре. У ответственных и заботливых родителей, любящих своих детей, часто распространено представление о новорожденном младенце как о некоем ангельском существе, чистом и непорочном, что, к сожалению, не более чем прекраснодушная фантазия. Ангельскому существу незачем облекаться в плоть. Но существо, облеченное в плоть, должно пройти в этом мире свой путь и многое испытать, прежде чем оно, возможно, достигнет совершенства духа, не нуждающегося в телесной оболочке. Характер приносимого во внеутроб-ную жизнь «багажа» делает ребенка с самого начала (на своем, конечно, уровне) «заземленным» и подверженным страстям и искушениям так же, как и нас, взрослых. Увидеть это не так просто, да и нельзя требовать от родителей необходимой для этого отрешенности. Однако учет этого факта в воспитании избавляет от многих иллюзий и позволяет принимать более мудрые решения.

Ребенок является несовершенным уже хотя бы потому, что рождается от несовершенных родителей, передающих ему не только свои положительные стороны, но и отрицательные. Передающих не только в процессе воспитания после рождения, но с самого момента зачатия.

Допустим, мы сможем представить себе гипотетического идеального младенца, идеально рожденного от идеальных и совершенных родителей. С трудом, но можно нарисовать себе картину идеального зачатия, произошедшего от соития в отсутствии плотских страстей, в возвышенном состоянии духа. Можно представить беременность, проходящую в полной телесной и душевной гармонии, без тревог и забот, без стрессовых ситуаций, в постоянной молитве и смирении. Роды, несущие матери экстаз полной реализованное™ и исполненности, а ребенку — рождение, скорее напоминающее... вознесение на Небо. Видимо, вознесением и должны такие роды завершиться. Такому ребенку нечего делать на нашей грешной земле.

Именно потому-то дети рождаются и живут, что в жизни реализуется совсем иная картина. Они зачинаются в плотском влечении, вынашиваются в страхах и беспокойствах, и рождение для них и для мамы — не легкая приятная прогулка. Полностью идеальных условий не бывает. Поэтому не бывает и идеальных запечатлеваний. Различие реальной и идеальной картин обусловливает то, что мы называем Родовой Травмой. Мы пишем эти слова с большой буквы, чтобы подчеркнуть отличие от медицинского понятия родовой травмы. Хотя последняя может быть частью Родовой Травмы.

В силу невозможности идеальных условий Родовой Травмы избежать нельзя. Родовая Травма — это то, чем мы отличаемся от чистого и непорочного идеала, не существующего в нашем мире. Это то, что определяет нашу уникальность и неповторимость — как наши недостатки, так и способности и таланты. Мы проносим Родовую Травму через всю жизнь. Это — отправная точка жизни, задающая ее индивидуальный и неповторимый стиль. И одновременно, может быть, то, что должно быть преодолено на пути достижения совершенства.

Родовая Травма охватывает все сферы человеческого существа. Она проявляется в теле в виде мышечных напряжений, функциональных расстройств, а то и в виде физической родовой травмы. Она влияет на характер нервных процессов, способ эмоционального реагирования. Она определяет логику жизни, направляя по ней ум, иллюзорно воспринимающий эту логику как законы самого бытия. Она отсекает нас от Источника, дающего нам жизнь, и ввергает в иллюзию самодостаточности.

Каждая историческая эпоха и каждая культура имеют свои специфические черты Родовой Травмы. Эти черты в конечном итоге определяются верой и господствующим мировоззрением, из которых вытекает отношение к ребенку и его рождению. Взгляды родителей и их образ жизни, их поведение определяют то, как будут проходить беременность и роды, а значит, и Родовую Травму. Родовая Травма — первичное, а потому очень прочно укореняющееся воздействие культуры на вновь входящего в жизнь. И в соответствии с этим воздействием, формирующим самые глубинные жизненные установки, обществу откликается в том следе, который оставляет человек после себя. Может быть, его жизнь ознаменует поднятие культуры на более высокую ступень, а может быть, он будет лишь бессознательно мстить всему окружающему за свое нелепое и бессмысленное существование.

Культура, исходящая из признания сакральное™ человеческой жизни, всегда имеет в себе перинатальную культуру. Перинатальная культура — это органическая составляющая общей культуры, задача которой состоит в том, чтобы обеспечить обществу необходимый потенциал, его способность осуществлять то, что провозглашается целью и смыслом человеческой жизни. Она направляет родителей на осознанное отношение к себе как носителям того наследства, которое они передают детям, как к первичной среде, в которой они развиваются. Другими словами, задача перинатальной культуры — уменьшение Родовой Травмы.

Если сакральный смысл человеческой жизни отрицается, то существование бессознательно, смыслы сиюминутны и извлекаются из внешних общественных установок, поведение следует социальным штампам. Это ведет к отмиранию перинатальной культуры (как, собственно, и культуры вообще), к игнорированию важности первых запечатлеваний, к практике, нарушающей естественные условия развития, а стало быть — к увеличению Родовой Травмы. Бессознательность ведет к безответственности. При безответственном отношении к родительской миссии, то есть снятии с себя всякой ответственности и слепом следовании стереотипам, Родовая Травма усугубляется из поколения в поколение. Отсутствие перинатальной культуры неминуемо будет вести к такой Родовой Травме, которая выведет общество на грань выживания. Причем не важно, в силу каких причин — экологических, политических или каких-либо иных. Первый год — специфический период развития, со своими необходимыми условиями и запечатлеваниями. И поэтому, аналогично Родовой Травме, можно говорить о Травме Младенчества. В отсутствие перинатальной культуры Травма Младенчества может усугублять Родовую Травму, если не осознается необходимость условий, дающих возможность программе развития вести малыша по пути раскрытия его сущности.

Утраченное звено

Изложение взглядов на перинатальную культуру в целом не входит в задачу данной книги из-за обширности темы. Само понятие перинатальной культуры отсутствует в научном обиходе, и тема эта еще ждет своих исследователей. Нам важно понять, что за последнее столетие произошло столь значительное изменение отношения к перинатальному периоду и соответственно к младенцу, что составило целую драму, последствия которой еще слабо осознаются. И если говорить о современной перинатальной культуре цивилизованных стран, то этот термин вряд ли уместен. Действительно, наличие в обществе перинатальной культуры характеризуют по крайней мере следующие описанные ниже признаки.

1.  Осознание сакральное™ события появления в жизнь нового человеческого существа, то есть признание Таинства, стоящего за этим событием. Это означает религиозное отношение к жизни, вскрывающее ее некий высший смысл.

2.  Наличие традиций, идущих от начала жизни каждого человека. Эти традиции предполагают приобщение ребенка к духовной Жизни общества в соответствии с его вероисповеданием и культивируемыми ценностями.

3.   Включенность перинатального периода в общий контекст Жизни. Это предполагает отношение к беременности, родам и мла- денчеству как к естественным процессам и как к органической части культурной жизни. Тогда каждый ребенок видится как будущий родитель и естественным образом непосредственно усваивает азы родительской грамоты, становясь носителем культуры родительст-ва во всех ее аспектах.

Ни одного из перечисленных признаков мы не можем наблюдать в нашей сегодняшней цивилизованной жизни. Для рационального ума, главенствующего в современной жизни, Таинства нет, а есть лишь непознанное. Вмешательства в генетическую структуру, зачатие в пробирке, наконец, идея клонирования — все это так или иначе отражает тенденцию сведения явления жизни к совокупности материальных процессов. Материальная, то есть физиологическая сторона жизни является определяющей и в отношении перинатального периода. Поэтому-то все, что связано с этим периодом жизни, относится почти исключительно к сфере медицины. Сегодня мы не можем видеть и традиций, идущих от начала жизненного пути. И так же как понятие семьи девальвировано до парного совместного сожительства, практически все, что связано с деторождением, — это просто социальные штампы, привычки, передаваемые из поколения в поколение. Эти привычки нельзя назвать традицией, поскольку они не исходят из признания сакральности жизни. Многие штампы наукоображены и превращаются в догмы, не имея на самом деле никакого научного обоснования (например, режим кормления, пеленание и др.). Перинатальный период сегодня как будто вырван из повседневной жизни. Беременная женщина не такая, «как все». Она требует обязательного медицинского контроля. Лишь в силу только этого она оказывается в своеобразной социально-психологической изоляции. Обществу нечего ей предложить, кроме медицинского наблюдения и сдачи анализов. Рождение ребенка в большинстве случаев происходит в отрыве от семьи, за стенами больницы и практически всегда с медицинским вмешательством. Родившийся ребенок несколько дней находится под наблюдением специалистов и лишь затем оказывается дома.

Поэтому сегодня мы можем говорить о дородовом медицинском наблюдении, о медицинской практике ведения родов, о врачебном контроле здоровья матери и ребенка, но не о культуре в том смысле, который мы вкладываем в это слово. Правильнее было бы сказать, что отличительной чертой нашего времени является отсутствие перинатальной культуры.

Медицинизация почти всего, что связано с перинатальным периодом, стала возможной вследствие перемен, произошедших в жизни на рубеже XIX и XX веков и существенно изменивших обществен- _Hbie уклады. И несмотря на отличия в этих переменах и их протекании в России и развитых странах Запада и США, в рассматриваемом нами вопросе их последствия оказались одинаковыми. Вкратце эти перемены, определившие новое отношение к ребенку, можно свести к следующему.

A) Угасание религиозного мировоззрения и господство атеизма. Это ведет к тому, что ребенок теперь — не Богом данный, а просто результат взаимоотношения полов, желанный или нет, планируемый или случайный. Таким образом, жизнь ребенка не имеет более глобального осмысления. Смысл его жизни замыкается лишь в отношении к нему родителей и родственников (представленных, как правило, умилительно-сентиментальными чувствами и амбициозными надеждами), а также государства (как к винтику общественного механизма).

B) Развитие аналитической науки, в том числе и новейшей медицины, научно-технический прогресс. Представление о социальном происхождении сознания — торжество материалистического понимания человека и его жизни. Ребенок в этом смысле — лишь плоть, не очень понятно, каким образом оказывающаяся живой, но все же плоть. А значит, ребенок — объект, такой же, как и любой другой объект материальной природы. Это объект родов в акушерстве, объект воспитания в педагогике, объект исследования для науки и т. д. и т. п.

C)  Урбанизация, ведущая, с одной стороны, к скученному проживанию людей, а с другой — к их разобщенности. Городская жизнь требует функционирования многих централизованных служб, в том числе и здравоохранения. Вместе с вышеуказанными причинами это привело к созданию таких централизованных учреждений, как женские консультации, родильные дома и детские поликлиники, к функциям которых фактически и свелась забота о деторождении и младенцах. Таким образом, деторождение и уход за новорожденным и грудным ребенком автоматически становится чуть ли не исключительно медицинской проблемой. Младенец — объект, продукт взаимоотношения полов, становится еще и пациентом (как, впрочем, и его мать с самого начала беременности).

Вместе с традицией погибает культура, а с гибелью культуры теряется некий высший смысл, который определяет жизнь, ее быт и Уклад, ценности и отношения. Потеря же высшего духовного смысла порождает стремление к внешним ценностям, которые становятся настолько самодовлеющими, что полностью порабощают человеческое сознание. Даже в своих собственных глазах человек перестает быть существом духовным, либо же эта духовность признается Декларативно, либо под ней понимают лишь проявление эмоцио- нальной и умственной деятельности. А для плода в материнской утробе и новорожденного вообще остается одна физиология.

Такой подход в отсутствие культурных традиций, идущих от начала жизни каждого человека, ведет к узурпации медициной всего периода младенчества, поскольку в господствующей системе ценностей именно в области медицины лежат главные проблемы, связанные с этим периодом. В свою очередь, это способствует отдалению родителей от их детей, поскольку между ними появляется необходимый и обязательный посредник — медицина. Родители более не считаются достаточно компетентными в обеспечении для малыша всего необходимого в самых ранних периодах жизни. По существу это означает отсутствие родительской культуры. Ее заменяют выработавшиеся стереотипы, в основе которых представление о ребенке как некоем биологическом объекте со статусом пациента, требующем наблюдения и коррекции со стороны медицины. Родителям же следует в силу их некомпетентности слепо следовать этим стереотипам. Именно такое положение вещей считается сегодня «здравым смыслом».

Беременность ассоциируется сегодня прежде всего с медицинским наблюдением и сдачей анализов, роды — с родильным домом и хирургическим вмешательством, младенчество — с педиатрическими осмотрами и прививками. Современная женщина (а тем более мужчина) не является носителем перинатальной культуры, а находится в полной зависимости от медицинских учреждений, вверяя им себя и своего ребенка как само собой разумеющееся и обязательное правило. Место перинатальной культуры занимает перинатальная индустрия с ее конвейером: женская консультация — родильный дом — детская поликлиника, продукт которого — годовалый ребенок, которого теперь в большей степени можно доверить родителям, поскольку проблемы этого возраста уже с очевидностью перерастают медицинские.

Так появляется массовое по отношению к детям (по крайней мере на первом году жизни) явление — бессознательность, которое, на наш взгляд, порождает множество характерных сегодня для начальных периодов жизни проблем, таких как рост детской патологии (и что особенно печально — психической), отставание детей в развитии, социально-неадекватное поведение и др. Борьба с этими проблемами медицинскими «инструментальными» средствами в конце концов порождает новые проблемы, образуя порочный круг, стимулируя к поиску и изобретению все новых и новых методов лечения, лекарств и вакцин.

«Медицинизированный» подход зиждется, а правильнее было бы сказать, паразитирует на представлении здоровья как чуть ли не единственной и главной цели, к которой нужно стремиться в воспитании ребенка первого года жизни. При этом лишь медицина обладает всем необходимым арсеналом средств достижения этой цели. В большой степени сегодня здоровье ребенка и есть главная ценность, исповедуемая новоиспеченными родителями, предмет их тревог и забот. В чем-то это естественно и нормально, но лишь до тех пор, пока не становится самодовлеющим. Во-первых, это ведет к тяжелой и массовой болезни общества, названной Б.П. Никитиным «госпитализмом», суть которой — впадение в зависимость от медицины, обретение чувства беспомощности перед наполненным вредностями и агрессивным внешним миром. Самое глубокое следствие возведения стены между человеком и окружающим его миром — потеря чувства реальности, формирование ложных суррогатных ценностей, неосознанность жизни. Во-вторых, результат чаще всего прямо противоположен ожидаемому. Если здоровье — действительно самое главное, без глубокого осознания того, что же такое здоровье и зачем оно нужно, то оно становится предметом постоянного беспокойства со стороны родителей. Сегодня совершенно ясно, что это беспокойство способно отравлять организм ребенка не хуже самой экологически неблагоприятной среды.

Очевидно, что в создании атмосферы, в которой растет и развивается ребенок, ведущая роль принадлежит родителям. Бессознательность в указанном выше смысле ведет к тому, что при уменьшении значимости родителей, не являющихся носителями культурных традиций родительства, ребенок становится беззащитно открытым воздействию современного медицинизированного подхода к нему со всеми отрицательными последствиями. Суть этих последствий — создание ребенку среды, неадекватной его биологической природе и заложенным в нем возможностям, благодаря которым он Должен проявить свою социальную природу. А через биологическое ^и социальное как через основу проявляется человеческая духовность. Неадекватная среда, искажающая биологические и социальные программы развития, нивелирует духовную сущность, оставляя ребенку лишь некий набор стереотипов поведения, продиктованный внешними сомнительными ценностями. Таким образом, бессознательность родителей порождает бессознательность в детях.

Даже имея в виду только физическое здоровье ребенка, мы Должны учесть, что плод и ребенок первого года жизни представля-^10т_> пожалуй, самый яркий пример тесной взаимосвязи психическо-^Го и физиологического. Поэтому физическое здоровье порой будет °^пределяться весьма тонкими влияниями, имевшими место в перинатальный период. И коррекция состояния ребенка медикаментоз- ными средствами (главными в медицине на сегодняшний день) i целом оказывается не эффективной. Болезнь часто является доги ческп.м следствием сформировавшейся первичной картины мир;, (или чаще говорят о так называемых перинатальных матрицах), органично пз нее вытекает и вновь и вновь воспроизводится несмотря на предпринимаемое лечение. Целостный же подход к здоровью ребенка сегодня отсутствует. Тем более отсутствует реальная систем;: профилактики детской заболеваемости, которая только и может быть основана па целостном подходе. В условиях же медициниза-ции перинатального периода создаются весьма неблагоприятные для здоровья ребенка влияния.

Создание системы профилактики, базирующейся на целостном подходе, возможно только совместно с формированием основ пери натальной культуры, той важной составляющей, которой лишена наша современная культура.

От воссоздания этого культурного слоя во многом зависит разрешение огромного количества противоречий и конфликтов нашей жизни. Ведь осознание действительности уже не первого поколения формируется в отсутствие перинатальной культуры, а значит, эт< осознание имеет пробел. И этот пробел нельзя считать несущественным, ибо отношение к зарождению новой жизни, к жепщпне-ма тери, к новорожденному младенцу как носителю п продолжателю нашей культуры отражает слишком важные мировоззренчески! установки, так или иначе пропитывающие всю пашу жизнь.

ПЕРВЫЕ УРОКИ ЖИЗНИ

Для того чтобы лучше понять последствия общепринятого сегодня медицннизпрованного подхода к ребенку и приводимые в Дальнейшем принципы осознанного подхода, рассмотрим в общих чертах жизненный путь малыша от зачатия до окончания младенчества с точки зрения первых уроков, усваиваемых им на протяжении этого периода. Это также даст нам возможность понять некоторые важные особенности ребенка первого года жизни и соответственно задачи родителей по его воспитанию в этом периоде.

Перинатальный период включает четыре этапа, каждый из которых имеет своп особенности во влиянии па формирование первпч-^н°и картины мира. Это внутриутробная жизнь, прохождение по родовым путям и первое время виеутробной жнзпн. Одни этап логически переходит в последующий, и вместе они представляют отражение некоторой универсальной схемы развития любой целоетпо-^СТИ, каковой является и человеческое существо. Эту схему можно ^вкратце описать следующим образом. Первый этап — симбиоз с окружающей средой, единство с ней, равновесие.

Второй этап — нарушение симбиоза, среда перестает удовлетворять новые потребности и единство с ней разрушается.

Третий этап — процесс трансформации, выход в новую среду.

Четвертый этап — адаптация к новым условиям существования, к иным формам взаимодействия, установление новых отношений.

Четвертый этап завершается новым равновесным состоянием, симбиозом иного уровня. Затем цикл повторяется. В том или ином виде эта схема присутствует во всех возрастных периодах и при переходе от одного к другому. Просто в самом начале жизни она проявляется наиболее явно.

Препятствия, встречающиеся на пути реализации каждого этапа, его особенности, связанные с индивидуальными особенностями матери и ребенка, ведут к запечатлеваниям, составляющим содержание так называемых перинатальных матриц. Перинатальные матрицы формируют глубокий слой бессознательного, скрытый за более поздними наслоениями. Но его глубина отнюдь не означает пассивности. Напротив, многие наши эмоциональные реакции, мыслительные процессы и поведенческие паттерны обусловлены этим слоем, влияя тем самым на наш характер, а значит, и на судьбу.

В нашем гипотетическом идеальном случае вынашивания и рождения малыша, описанном ранее, перинатальные матрицы содержали бы запечатлевания неких идеальных же состояний и процессов в движении от одной формы симбиоза к другой, более высшей. То есть от состояния полного слияния с окружением, единства с ним, через ощущение своей собственной целостности, через преобразования, идущие в сотрудничестве с окружением к установлению с ним нового единства. Однако в реальности идеальность нарушена, что и ведет к Родовой Травме.

Коротко рассмотрим каждый из этапов, какие глубинные запечатлевания они могут инициировать.

Внутриутробная жизнь

В период внутриутробной жизни мама и ребенок составляют единое целое. Ребенок вместе с детским местом в это время — как бы временный орган материнского организма. И как каждый орган отражает состояние всего организма, так и ребенок отражает в себе физическое и эмоциональное состояние матери, характер ее мыслительной деятельности и духовные устремления.

Находясь в материнской матке, ребенок подвергается различным воздействиям, которые могут быть как внешними, так и исходить от матери. Это механические, звуковые, световые, в небольшой степени даже температурные воздействия, проходящие через материнские ткани. Это различные излучения, в зоне которых оказывается мать, в том числе ультразвуковое излучение при обследовании. Это поступающие через пуповину пластические вещества и материнские гормоны. Так называемые «симпатические» влияния, обусловленные резонансной сонастройкой психических процессов матери и ребенка, делает его достоянием все ее тонкие психические состояния. Эти влияния в совокупности составляют его среду, его «вселенную». В этой «вселенной» происходит его развитие — онтогенез, связанное с прохождением целого ряда усложняющихся психических переживаний, сопутствующих прохождению всего эволюционного пути от одной клетки до сложного организма. Проходя этот путь, ребенок запечатлевает свою «вселенную» и определяет себя в ней, что можно охарактеризовать как формирование некоторого отношения, окрашенного эмоционально и закрепляемого телесными реакциями. А «вселенная» может быть вполне пригодна для жизни, а может и не очень, а то и вовсе представлять собой враждебную окружающую среду.

Состояние новорожденного малыша может многое рассказать о том, как проходила беременность. Состояние его тканей сильно зависит от физической активности и питания матери. Например, при отсутствии физических нагрузок, при избыточном питании ткани его ощущаются рыхлыми, кожа недостаточно упруга, рефлексы плохо выражены. На предложение физической активности или температурные перепады он отвечает ярко выраженным недовольством. И, напротив, при должных физических нагрузках мамы, закаливающих воздействиях и нормальном питании малыш обладает развитой мускулатурой при малом количестве жира, упругой кожей, ярко выраженными рефлексами. После рождения занятия с ним специальной гимнастикой и закаливание не вызывают у него °УРных отрицательных эмоций, а довольно быстро принимаются.

Психическое состояние матери во время беременности сказывается на состоянии мышечного тонуса ребенка, который всегда отражает материнские переживания. Специфические напряжения вызываются страхами перед предстоящими родами и перспективой Родительства, повышенной тревожностью и беспокойствами, вызванными жизненной ситуацией. Психическое состояние внутриутробного ребенка обычно представляется как некое «океаническое блаженство» — переживание, близкое к тому, которое в психологии называется переживанием «Я — бытия». И на этом фоне идут все воздействия, которые воспринимаются как стихия. На них ребенок отвечает теми или иными эмоционально окрашенными реакциями. Это эмоции первичные, базисные, прежде всего выражающие присущий всем животным инстинкт самосохранения. И поэтому не обладают широким спектром, варьируясь от ощущения полного комфорта до угрозы существованию. И та и другая крайние точки по-своему нарушают «океаническое блаженство», ввергая ребенка либо в некое аморфное пассивное состояние паразитирования на всем готовом, либо в мобилизующую все ресурсы борьбу за выживание.

Но поскольку идеальных условий не бывает, состояние ребенку колеблется около некоторого равновесия, что играет важную роль в его развитии, задавая самые первичные модели жизненных ситуаций и способствуя формированию предпосылок рационального мышления, выделения своего «Я» из окружающего мира. Это — первичный опыт жизни.

Нарушение «океанического блаженства» — это основа для противопоставления себя всему остальному. Противопоставление, однако, может быть конструктивным, то есть осознанием своей индивидуальности, но проявляющейся в сотрудничестве с миром в соответствии с его законами и с взаимной отдачей, или же деструктивным — агрессивным противостоянием с попытками навязать миру свои законы. Агрессивное противопоставление вызывается хроническим переходом каких-либо воздействий некоторой черты, за которой «Я» и «вселенная» более не могут существовать друг для друга, быть связанными общим смыслом. Такая ситуация становится источником закрепляемых устойчивых реакций, проявляющихся после рождения как в частностях, так и в общем поведении малыша. характеризующимся повышенной раздражительностью, своеобразным «недоверием» к производимым с ним действиям, иногда ярко выраженной реакцией дистресса даже при малейшем воздействии-сниженной поисковой активностью, «закрытостью». Иногда, напротив, малыш полностью пассивен в своих реакциях, как бы безысходно принимая свою участь, будучи не способным что-либо изменить.

Ниже мы приведем наиболее опасные, на наш взгляд, факторы, создающие отрицательные запечатлевания в период внутриутробного развития:

— переживания матери, связанные с нежелательностью беременности, попытки прерывания беременности; — настойчивое ожидание ребенка определенного пола;

— постоянные стрессы, психозы, депрессии, хронические неконтролируемые проявления отрицательных эмоций;

— поглощенность матери внешними относительно беременности целями, такими как карьера, экзамены, диссертации и т. п., повышенные интеллектуальные нагрузки;

—  «проблемность» матери, то есть ее постоянные колебания в принятии жизненно важных решений, постоянные сомнения в принятых решениях;

—  внешние воздействия на ребенка в матке с помощью распространенных методик «раннего развития», нарушающих естественный ход развития;

—  отсутствие должных физических нагрузок или излишние нагрузки, переедание или недоедание, интоксикация организма матери, вызванная болезнью или употреблением табака, алкоголя, наркотиков и лекарств.

Первый этап перинатального периода задает первичное отношение между «Я» и «Оно», то есть между собственным индивидуальным бытием и бытием всего мира.

Схватки

Развиваясь внутри материнской матки, ребенок, наконец, вступает в такую фазу, когда «вселенная» более не удовлетворяет его потребностей. Логика развития требует новой жизненной среды. Сим-биотические отношения с материнским организмом оказываются исчерпанными и не предоставляют возможности для дальнейших изменений в соответствии с внутренней программой развития. Материнский организм также не может более содержать свой «временный орган» внутри себя. Наступает кризис, неустойчивое состояние, разрешающееся родами. Родоразрешение начинается схватками, знаменующими своеобразный «развод» с «вселенной», длительное время служившей хорошим или плохим, но домом, дающим тепло и пищу. «Развод» не может произойти мгновенно. Хотя ребенок уже не может существовать внутри матери, но еще не готов к жизни вне ^Нее. Схватки готовят его к рождению. Сокращающаяся матка активизирует его рецепторы. Материнские гормоны, поступающие в ре-^енка в это время, обеспечивают иммунитет и мобилизуют внутрен-^Ие резервы для выживания в новых условиях. Малыша ждет впе-Р^еДи много нового. И к этому нужно быть готовым. Схватки нарушают относительно спокойное существование и ввергают ребенка в водоворот стихии. «Вселенная» отвергает его. Потеря единства с «вселенной», отвержение сопровождаются переживаниями, составляющими запечатлевания этого периода. Драматизм отвержения состоит в том, что другой «вселенной» нет. Эта ситуация описывается ключевыми словами «нет выхода». Запечатлевания этого этапа в дальнейшем во многом и сказываются на поведении в кажущихся безвыходными ситуациях.

Через отвержение ребенок начинает обретать собственную целостность. Это первый шаг к проявлению индивидуальности. Но очень важно, как происходит это отвержение. Мать, подталкивающая своего подрастающего малыша к самостоятельным действиям, отвергает его, отклоняя просьбу о помощи, показывая ему, что он может сделать это сам. Правильное отвержение побуждает ребенка к действию, стимулирует его собственную активность и тем самым его взросление и развитие. Неграмотное отвержение вызывает агрессию и каприз, что обычно побуждает к действию мать, возвращая все в прежнее русло. Но развитие при этом задерживается. Если же такое неверное отвержение проводится до конца, то может нанести душевную рану и стать источником невроза. Тогда при внешнем кажущемся обретении самостоятельности внутри остается сильная невротическая зависимость.

Нечто аналогичное происходит и при схватках. Если они происходят естественно и неосложненно, то сокращения матки, хотя и сильные, находятся в пределах, позволяющих ребенку адаптироваться к ним с помощью имеющихся приспособительных механизмов, что одновременно является и подготовкой к выходу вовне. Тогда между маточными сокращениями и реакциями ребенка возникает синергия. Пусть «вселенная» стала чуждой, но и с ней возможно сосуществование, хотя и ценой некоторых усилий.

Неестественные сокращения, вызванные, например, медикаментозным стимулированием родовой деятельности, не позволяют приспособиться, поскольку их характер и сила не соответствуют адаптивным возможностям. Стандартная реакция в такой ситуации — «глухая защита», истощающая физические и нервные ресурсы. Выражение этой реакции — характерный повышенный мышечный тонус. Любые медикаменты, используемые при родах, попадают в кровь ребенка и изменяют его состояние, а значит, и его адаптивные возможности. Схватки могут оказаться слишком затянутыми (при слабой родовой деятельности) или слишком бурными (при стремительных родах), что можно было бы охарактеризовать как пассивное или слишком активное отвержение, оставляющее запечатлева- _ние либо ситуации неопределенности, либо разгула неуправляемой стихии.

Состояние мамы при схватках — самый важный источник запе-чатлеваний. Если мама принимает все, что происходит, понимает, _что они трудятся вместе с малышом, и мыслями она с ним (а он ощущает эту поддержку), то отвержение — как кризис развития, в чем-то доставляющий страдания, но проходящий с верой и надеждой, что выход все же есть и он несет переход на следующую ступень. Однако родовые ощущения могут оказаться слишком сильными для неподготовленной психики мамы или из-за неестественного хода схваток ввергнуть ее в панику, саможаление и даже агрессию. Тогда отвержение становится грубым неприятием, отталкиванием, ведущим к ощущению покинутости и ненужности, а стало быть, и к агрессии по отношению к отвергающей «вселенной».

Прохождение по родовым путям

Схватки завершаются вместе с полным раскрытием шейки матки. Тем самым открывается выход. Вместе с этим характер маточных сокращений меняется. Они становятся направленными на то, чтобы вытолкнуть созревший плод. Начинается этап изгнания, или этап прохождения через родовые пути. В этом противоречивость данного этапа. Это изгнание, потому что все силы материнского организма мобилизуются на выталкивание ребенка наружу. Но одновременно это и прохождение, поскольку выйти через открывшийся выход стоит ребенку огромных энергетических затрат. Хватит ли сил, чтобы пройти? Вот вопрос, красной нитью пронизывающий весь этап потуг. Да, выход открыт, и он единственно возможный. Но °н напоминает свет в конце длинного и узкого тоннеля. В этот тоннель затягивает как в воронку, но он настолько узок, что прохождение по нему грозит истощением всех жизненных сил.

Это не просто прохождение. Это трансформация, начало больших перемен. Они неотвратимые и пугающие. Это сжатие в точку, Д° самых глубин своего существа. Сжатие, ведущее к так называемой «точке смерти» — выходу из родового канала, которая одновременно является и моментом рождения, но рождения в новом качест-^е- Чтобы рождение в новом качестве осуществилось, нужно умереть в старом.

Выход наружу сопровождается бурно протекающими процесса-^и- Сила тяжести столь сильно отличается от привычной относи-^ельной невесомости в амниотической жидкости, что ребенок пере- живает так называемый гравитационный удар. Потребность в кислороде резко возрастает. Он начинает дышать, изменяется кровообращение, органы перестраивают свою работу. Это проход через точку резкого изменения всех функций. То, что происходит в психике, можно охарактеризовать как коллапс. Весь предыдущий психический материал вытесняется внутрь, что в дальнейшем делает его недоступным для памяти в обычном состоянии сознания.

С освобождением от давления стенок родового канала обостряется чувствительность. На фоне обострения восприимчивости и протекающих резких внутренних перемен происходит встреча с новой «вселенной». Как она его встретит, так и запечатлится.

Естественные потуги сопровождаются гармоничными сокращениями матки и брюшного пресса вместе с расслаблением пластичных тканей родового канала. Одновременно происходит снижение мышечного тонуса у ребенка, благодаря чему он «вписывается» в родовые пути. Тело матери как бы выпускает ребенка наружу, после чего принимает его под свою защиту. Естественный ход событий после рождения запрограммирован в рефлексах малыша и инстинктивных поведенческих реакциях матери. Она берет его на руки и прижимает к груди. Это частично перекрывает мощный поток сенсорных стимулов, идущих от внешнего мира, и возвращает его в спокойное состояние. Ощущение материнского тела, привычное биение ее сердца и звуки ее голоса отчасти как бы возвращают назад. в матку. Пуповина продолжает какое-то время пульсировать, осуществляя кровообмен между малышом и плацентой. Это способствует более плавному переходу к изменению функций всех систем организма. Затем плацента отделяется и рождается. На этом третий этап закончен.

Запечатлевания, связанные с естественным протеканием периода изгнания, касаются отношения к происходящим неизбежным пере менам как к нормальному процессу роста и развития, ощущения своей способности пройти путь. Стихия, ввергающая в движение и перемены, в этом случае заслуживает доверия, так как ведет по единственно возможному пути, к новой жизни с новыми возможностями.

Негармоничные сокращения матки и мышц живота, вызванные медикаментозным вмешательством в родовой процесс, напряжения, мышечные зажимы, обусловленные психическим состоянием матери, вносят возмущения в прохождение. Оно может оказаться слишком затянутым, иногда с длительными задержками в какой-либо фазе. «Вселенная» не выпускает, активно препятствует и мешао прохождению. Это полностью истощает силы, создает запечатлена-ние постоянно мешающих внешних обстоятельств, неспособности и невозможности сделать решающий рывок. Или, напротив, потуги могут пройти слишком быстро и бурно, запечатляя «вселенную» как буйную стихию, подавляющую и не дающую проявить собственную волю. К этому же ведут и грубые акушерские пособия.

Нарушение естественного хода событий после рождения (раннее пережатие пуповины, разделение с матерью, закапывание в глаза обработка тела и т. д.) приводит к искаженной реализации природной программы и отрицательным запечатлеваниям. Новая «вселенная» буквально обрушивается на малыша мощным потоком сенсорных стимулов, вызывая стрессовую реакцию защиты. Сенсорные системы становятся аномально возбудимыми, мышечный тонус повышается. Это нарушает процесс адаптации, делая его неоправданно затянутым, а в каких-то отношениях не доходящим до конца. Недоверие к этой «вселенной» — естественно запечатлеваемое отношение.

Первый год жизни

Следующий за рождением период продолжительностью от нескольких дней до месяца (в зависимости от состояния малыша) принято называть периодом новорожденности, или периодом острой адаптации. В этот период малыш привыкает к своей новой жизненной среде, что сопровождается довольно сильными изменениями как физиологического, так и психического характера. Затем адаптационные процессы протекают мягче, но тем не менее весь первый год жизни можно назвать периодом адаптации к новой «вселенной», в которой предстоит жить все последующие годы.

Чем же характеризуется первый год жизни и в чем его важность? Необходимо пояснить, почему мы берем именно год, а не какой-либо другой срок, выделяя его в качестве начального периода. К концу первого года, может быть раньше или позже, малыш начинает ходить. Это событие знаменует вступление в следующий период развития со своими особенностями и задачами. До этого времени или, как говорят ученые, пока не реализованы антигравитационные реакции, нервная система малыша функционирует особым образом. Связь полушарий мозга у него практически отсутствует. У него как бы два мозга. Это — четкое выражение того, что ребенок Первого года жизни в психическом отношении не является целостным автономным существом. Его автономия выражается лишь в том, что после рождения и перерезки пуповины его тело отделено от Материнского. Но с физическим разделением еще не происходит разделения физиологического и тем более психического. Ранее он получал необходимые питательные вещества из материнской крови через пуповину. Теперь он их получает с материнским молоком. Материнские гормоны, проходящие через плаценту и попадая в организм ребенка, индуцировали в нем эмоциональные состояния матери. Теперь мамино состояние закодировано в ее молоке и посредством этого ребенок так же оказывается подвержен влияниям материнских эмоций. Он так же нуждается в физическом контакте с матерью, получая при этом целый комплекс ощущений (тепло, биение ее сердца и т. п.), обеспечивающих так называемый контакт-комфорт. В каком-то отношении контакт-комфорт аналогичен «океаническому блаженству» пребывания в матке.

Тонкие связи, обусловленные «резонансной» сонастройкой нервных систем матери и ребенка, остаются после рождения практически столь же сильными, как и при беременности. Будучи внутриутробно временным внутренним органом матери, чутко отражающим все ее состояния как любой другой орган, ребенок после рождения остается таким же органом, но теперь вынесенным из материнского тела.

С началом хождения ослабляется зависимость от материнской груди, контакт-комфорта, активнее функционируют межполушарные связи и обретается определенная психическая целостность. Но первый год жизни в каком-то смысле можно считать специфическим продолжением беременности. Поэтому все, что было сказано нами ранее относительно периода внутриутробного развития, остается справедливым и для этого этапа.

После рождения малыш остается «замкнутым» на мать и лишь постепенно происходит «раскрытие» на окружающий мир. Его нервная система не готова к той лавине импульсов и стимулов, которая возникает от взаимодействия с внешним миром. Без контакт-комфорта, обеспечиваемого матерью, его сенсорные системы неизбежно оказываются перегруженными и аномально возбудимыми. Это. как мы уже упоминали, вызывает защитные реакции, такие, например, как непрерывный плач, повышение мышечного тонуса. Малыш замыкается в себе, реагируя на все действия с ним как враждебные.

Задача первого года — постепенная адаптация к окружающему миру и поставляемым им стимулам. В это время развиваются все сенсорные системы, их разрешающая способность и диапазон. Поэтому первый год часто называют периодом сенсорного развития.

Сенсорные стимулы оказываются неразрывно связанными с эмоциональными реакциями, то есть приобретают некоторую значимость. Значимость приобретается под влиянием матери. Сам по _себе малыш после длительного пребывания в матке все новое воспринимает как пугающее и угрожающее. И лишь воспринимая отношение матери, он адаптируется к различным воздействиям, фиксируя их, скажем, как некую норму. Например, мама с ребенком, оказавшись на холоде, волнуется и переживает, что малыш простудится. Тогда и для ребенка холод запечатлевается как угрожающий и опасный фактор. Страх матери соединяется с ощущением холода. Если же мама воспринимает пребывание на холоде как нечто нормальное, то и для ребенка это также будет нормально. Несмотря на некоторый дискомфорт, холод не будет пугающим и вызывать ощущение угрозы. Таким образом, через мать малыш формирует отношение ко всему комплексу сенсорных сигналов, поставляемых внешним миром.

Это касается не только таких простейших ощущений, как тепло и холод, но и психологической атмосферы вокруг него. Ребенок тонко реагирует на эту атмосферу и отношение матери, ее реакции и поведение в тех или иных жизненных ситуациях становятся моделью, которая впоследствии будет воспроизведена. Мама предоставляет ребенку модель взаимоотношений с миром, некую позицию в нем, из которой проистекают соответствующие реакции и поведение. Благодаря психической зависимости малыша от матери на первом году идет усвоение этой модели.

Основа развития на первом году — это развитие опорно-двигательного аппарата, который в этот период является ведущей системой, то есть от его развития зависит развитие в целом, в том числе и психическое развитие. Новорожденный обладает большим количеством врожденных рефлексов, на основе которых в течение первого года постепенно формируются более сложные движения, которые, в конце концов, становятся осмысленными и целенаправленными. Включаются более высокие уровни организации движения, идет формирование динамического двигательного стереотипа. Этот стереотип отражает не только свойства и качества тела как такового, но и усваиваемую модель отношения к миру. Ни в какой другой период связь телесного и психического не проявляется столь ярко. Все, ^Что происходит с телом, становится источником запечатлеваний, ^авсе психические состояния отражаются на функционировании тела. Тело поставляет огромное количество ощущений, а любые эмоциональные реакции вызывают мышечные сокращения н движения.

Итак, мы выделили следующие особенности первого года, которые, на наш взгляд, являются самыми важными и именно они служат основой дальнейшего изложения: — это период своеобразного продолжения беременности, период донашивания ребенка (правда, теперь уже на руках); это период тесной связи с матерью, зависимости от нее; в течение этого периода происходит адаптация к новым условиям жизни и обретение большей независимости;

—  это период усвоения картины новой «вселенной»; отношения с матерью, ее поведение и реакции — основная модель, на которой в дальнейшем строятся все жизненные отношения; прежние модели (внутриутробная жизнь, схватки и прохождение через родовые пути) образуют фон, на котором рисуется картина в соответствии с новой моделью;

— это период сенсорно-моторного развития, то есть период формирования сенсорных систем и замещения рефлексов более сложными двигательными актами; развитие опорно-двигательного аппарата и сенсорное наполнение — основа развития в этот период.

Запечатлевания первого года жизни вместе с запечатлеваниями предыдущих этапов перинатального периода представляют собой первый опыт жизни, первые уроки, выучив которые, малыш движется к более сознательному отношению к окружающей реальности. И никакие уроки, получаемые в дальнейшем воспитании или в обучении в школе, не будут усвоены столь твердо, как эти первые.

СОВРЕМЕННАЯ МИФОЛОГИЯ, ИЛИ СКАЗКИ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

Современное общепринятое отношение к новорожденному и грудному ребенку зиждется па нескольких мифах, заботливо культивируемых и передаваемых из поколения в поколение па протяжении практически всего последнего столетия. Мифы эти тщательно замаскированы высокопарными фразами о заботе, которую Должно проявлять о детях, об их здоровье п развитии, и молодым и неискушенным родителям порою трудно их разглядеть. Мешает естественное чувство ответственности за своего малыша, которое в условиях отсутствия необходимых знаний и жизненного опыта (в нашем случае, попросту, перинатальной культуры), побуждает следовать тому, что принято считать «здравым смыслом». «Здравый смысл» же подсказывает, что общество просто должно заботиться о Детях, и поэтому все. что делается для рожениц п маленьких детей, Имеет под собой прочные научные основания и подкреплено опы- том. А статистика, касающаяся перинатальной патологии и детской заболеваемости, которая этот опыт, собственно, и отражает, едва ли становится предметом интереса беременной мамы. «Здравый смысл» подсказывает следовать устоявшимся правилам, и это считается проявлением родительской сознательности и ответственности. Рассмотрим мифы, которые делают систему перинатальной индустрии живучей и непоколебимой.

МИФ №1.0 неразумности и неодушевленноаи «этого»

Сугубо материалистический взгляд на новорожденного и грудного ребенка (а тем более на ребенка в утробе матери) на практике ведет к такому с ним обращению, которое, как ни странно, вовсе не предполагает, что перед нами — чувствующая и переживающая душа. При том не вызывает сомнения, что это существо — живое. И именно радением о жизни данного существа объясняются все испытания, которые ему устраивают еще с внутриутробного периода. Медицина, озабоченная выживанием «объекта», и родители, слепо следующие с детства усвоенным штампам. Здесь мы не будем перечислять и обсуждать все этапы и «операции», свойственные перинатальному конвейеру. Но думающему взрослому человеку достаточно мысленно самому пройти через этот конвейер, чтобы убедиться, какое совершается насилие и попирание элементарных природных законов. Грубые акушерские вмешательства, повальное применение большого количества медикаментов, разлучение с матерью после рождения, обездвиживание в пеленках в нефизиологической растянутой позе и многое, многое другое — все это не может не вызывать страданий и не оставлять в психике следа.

Такое обращение возможно, если мы постулируем, что имеем дело с неким физиологическим объектом, не имеющим какой-либо тонкой психической организации, то есть по сути — с существом живым, но... неодушевленным. А потому к нему и возможно применение жестких манипуляций и технологических схем по выращиванию и воспитанию.

Любые родители, конечно, далеки от того, чтобы считать своего ребенка неодушевленным. Однако упорство, с которым детей кутают в жару, обездвиживают, пичкают лекарствами и искусственными смесями, отравляют прививками, приучают к несвойственному их организму и психике режиму и т. д. и т. п., не может не вызывать удивления и мрачных раздумий о том, что же такое родительская любовь. Представления о душевных свойствах привыкли связывать с их проявлением у взрослого человека. Материалистическая наука утверждает (и справедливо), что так называемые душевные качества (например, способность переживать и сопереживать, испытывать возвышенные чувства, мыслить и т. д.) приобретаются нами в процессе социальной жизни, в которую мы постепенно входим в периоде детства (социализация).

И, естественно, было бы ошибкой приписывать даже зачатки таких качеств новорожденному ребенку. Но нельзя забывать, что эти самые качества все же существуют в нем в виде предпосылок. И реализоваться по мере взросления могут лишь при определенных условиях. А наличие соответствующих условий оказывается важным с самого момента рождения и даже ранее — при беременности и в родах. И либо мы не учитываем эти предпосылки, смотря на малыша как на биологический объект (и как следствие — как на объект медицинского курирования), либо принимаем их во внимание. Во втором случае мы должны говорить о культуре обращения с младенцем, задачей которой и является создание условий для реализации тех возможностей и предпосылок, благодаря которым каждый ребенок имеет шанс стать развитым взрослым, обладающим разумом.

Истории жизни детей-маугли, оказавшихся волей судьбы в условиях дикой природы и наблюдения их со стороны ученых, ярко показывают нам роль социальной и культурной среды в жизни ребенка и являют собой примеры нереализованных предпосылок. Эти же примеры показывают нам, что, попав в человеческую среду, такие дети так и не смогли стать полноценными культурными людьми. Время было упущено.

Не происходит ли нечто подобное, только не в столь заметной и очевидной степени, с нашими детьми, отношение к которым в период новорожденности фактически ограничено педиатрическим подходом? Не упускается ли время, когда в развитии ребенка происходит нечто важное, определяющее всю последующую жизнь?

Сегодняшний подход к воспитанию изобилует стремлениями Родителей всячески развивать ребенка. «Развитие интеллекта», ^развитие творческих способностей», «развивающие игры» и т. д. ^и т. п. — все это широко представлено в различных детских студиях, ^кРУЯсках и так называемых «группах развития». Родители искренне ^ВеРят, что все желаемые качества в ребенке можно «развить». Но ^оясно ли развить способность любить? Способность сострадать? Способность быть счастливым? Способность к достижению духовного совершенства? Отраженный в литературе образ Злого Гения Недвусмысленно показывает, что развитые таланты и способности без должной духовной основы могут породить в худшем случае монстра, которого лишь с натяжкой можно назвать человеком, а в лучшем — просто несчастного человека с трагичной судьбой. Духовные же основы нельзя развить подобно интеллекту и творческим способностям. Они проистекают из того, как человек ощущает этот мир и себя в нем, но не в уме, а где-то очень глубоко, в сердцевине своего существа. Но самые глубинные ощущения возникают на ранних этапах жизни. Все, что окружает и происходит, становится основой первичной картины мира, моделью, которая исподволь будет проявляться позже как фундамент жизненного кредо.

Поэтому-то так необходима культура обращения с младенцем, исходящая из понимания того, что хотя мы и имеем дело фактически лишь с биологическим, своим отношением и своими действиями мы соприкасаемся с потенциальными возможностями духовных проявлений.

Итак, ошибочно наделять ребенка способностью чувствовать и переживать подобно взрослому, но также неправомерно отрицать влияние на будущее малыша той среды, в которую он изначально попадает, и того ухода и обращения, которые он получает. К сожале нию, в практике это не учитывается. «Эта твердая мысль, хорошо укоренившийся постулат, что «это» ничего не чувствует, «это» ничего не слышит, «это» ничего не видит — о новорожденном»¹. Современные цивилизованные мамы уверенно обездвиживают детей и пеленках, кутают в ватные одеяла в жару, лишают свежего воздуха, кормят по часам как подопытных животных и совершают массу глупостей, противоречащих природе. При этом делается это все с любовью. Вот такой парадокс нашей жизни.

МИФ № 2.0 недоделанности и несовершенстве

Теперь интересно посмотреть, что же представляет собой этот неодушевленный «биологический объект» с точки зрения практики ухода за ним и воспитания в первые месяцы после рождения. Содержание этой точки зрения, естественно, диктуется медицинилп-рованным подходом, поскольку лишь медицина до конца может быть компетентной в содержании самого «объекта» — костях, мускулатуре, внутренних органах, кровеносной и нервной системах и т. д. Задача медицины — поиск и устранение патологии. Поэтому на ребенка смотрят со стороны подверженности его тем или иным патологиям и факторов, их вызывающих. Ребенку еще фактически в ут робе матери придается статус если не реального, то потенциального пациента, в коем он и входит в этот мир.

¹ Ф. Лебойе. За рождение без насилия. Пер. М.Х. Равенковой. М.. 1988. С. 3,

Пациент требует особого режима содержания. То, что для здорового совершенно безобидно, для пациента может оказаться очень опасным. Например, его состояние может ухудшиться от незначительного переохлаждения или бактерий и вирусов, присутствующих в нашей естественной жизненной среде. Поэтому нужно оберегать его от естественного природного окружения, создавая искусственный безопасный мир. Другими словами, пациент, не способный жить в естественной окружающей среде, — несовершенен, незрел. Это и есть содержание второго мифа.

Вот выдержки из популярных книг, заботливо разъясняющие родителям, что представляет собой их новорожденное дитя.

«После перерезки пуповины сосуды закрываются не сразу, вследствие чего существует угроза попадания через них инфекции».

«Кожа новорожденнного нежная, тонкая, поэтому она легко ранима и подвержена различным заболеваниям».

«К позвоночнику ребра прикреплены не косо, как у взрослых, а почти горизонтально, поэтому при дыхании грудная клетка недостаточно расширяется и мало спадается».

«Мускулатура развита слабо».

«Тепловая регуляция новорожденного менее совершенна, чем у детей старшего возраста. Температура тела неустойчива и может колебаться в зависимости от условий окружающей среды».

«Носовые ходы новорожденного узкие, хрящи гортани и трахеи тонкие. Выстилающая их слизистая оболочка склонна к набуханию. Легкие бедны эластическими волокнами».

«Относительное количество крови (при расчете на 1 кг массы тела), циркулирующей в кровеносной системе, больше, чем у взрослого, поэтому органы кровообращения у новорожденного функционируют со значительным напряжением».

«Мышечная и эластическая ткань в стенках желудка и кишечника развита недостаточно».

«Кишечник у новорожденного относительно длиннее, чем у взрослого, причем стенки его легко проходимы для микробов и ядовитых продуктов их жизнедеятельности — токсинов».

«Нервная регуляция желудочно-кишечного тракта развита не полностью, в результате чего ослаблена необходимая функциональная слаженность между различными частями пищеварительного ^акта».

«Головной мозг новорожденного велик, но его отделы, нервные ^етки, составляющие ткань мозга, развиты недостаточно». «Новорожденный не обладает достаточными защитными силами против многих микробов: стафилококка, стрептококка, кишечной палочки. Это приводит к тому, что при малейших погрешностях в уходе и питании дети заболевают». И т. д. и т. п.

Разве может подобное существо вызывать иные чувства, кроме жалости и сострадания?

Существу несовершенному всегда чего-то не хватает. Он неполноценен. А потому логика медицинизированного подхода неминуемо диктует — пациента мало ограждать от враждебных ему факторов, его надо лечить. Лечить, чтобы компенсировать его изначальную неполноценность. Жизнь малыша для его же благополучия требует активного вмешательства, которое начинается сразу же после рождения. Послеродовая обработка, дальнейшее ежедневное прочищение и промывание, водичка с глюкозой, витамины, прививки и т. д.

В основе такой практики, на наш взгляд, лежат две принципиальные ошибки, вольно или невольно превратившиеся в распространенные убеждения.

Во-первых, это сравнение ребенка с взрослым с физиологической стороны. Действительно, в сравнении со здоровым взрослым ребенок кажется незрелым и несовершенным. Но придет ли нам на ум утверждать, что молоденький росточек несовершеннее взрослого растения? Если новорожденный малыш не может ходить, означает ли это, что он несовершеннее взрослого? Правильнее было бы говорить о совершенстве и зрелости, соответствующим данному периоду жизни. Собственно, этому и следует физиологическая наука, но почему-то не практика обращения с новорожденными.

Действительно, ребенок требует иной среды и иного ухода, чем взрослый, но это не повод считать его несовершенным. Иначе и взрослого человека можно объявить несовершенным, коль он не может находиться в космическом пространстве без специального скафандра. Другими словами — на каждом возрастном этапе свои понятия о совершенстве и зрелости. И здоровый новорожденный ребенок для своего возраста совершенен и зрел и ни в коем случае не является недоделанным взрослым.

Во-вторых, это укоренившееся стойкое представление о том, что по каким-то неведомым нам причинам природа в процессе эволюции наделала много ошибок, которые приходится исправлять. К сожалению, иногда это называется научным подходом. Вот некоторые «ошибки», настойчиво исправляемые в рутинной практике:

— малое количество молозива в груди матери в первые дни после родов и поэтому ребенка докармливают; —  также отсутствие в груди матери сладкой водички, которую приходится давать из бутылочки;

— наличие молока у матери спустя несколько месяцев после рождения ребенка, когда кормление грудью уже «бессмысленно»;

—  отсутствие механизма типа внутреннего будильника, заставляющего есть по часам и не просить есть ночью.

Этот список можно продолжать долго, но самое главное — ввергнув ребенка в этот мир, природа не предусмотрела защиты от таящихся на каждом шагу опасностей: стерильности и термокомфортной среды. Их приходится создавать искусственно. Природа побуждает ребенка хаотически двигаться, даже во сне. И с этим приходится бороться с помощью пеленания. И т. д. и т. п.

Однако если мы еще не потеряли здравого смысла, то легко поймем, что все зависит от того, каким путем мы собираемся идти. Либо признать наших детей печальными ошибками природы, рождающей их без средств выживания, либо признать, что в чем-то неверны наши сложившиеся представления. Слепо следовать устоявшимся стереотипам, проистекающим от отсутствия культуры деторождения и ухода за младенцем, следовать вере в человеческий разум, ставящего себя выше всего и исправляющего ошибки природы, отрываясь от своих природных же корней — тогда миф о несовершенстве и недоделанности новорожденного ребенка обретает реальность. И очень сложно выйти из порочного круга и понять, что реальность эта порождена лишь нашей верой.

Другой путь — осознать себя существом природным и живущим по законам, не придуманным человеческим умом, а действующим независимо от него и стоящих выше нас. И едва ли эти законы направлены на то, чтобы делать живые существа слабыми и неспособными к выживанию без специальных искусственных средств. Наоборот, воспроизводство жизни и выживание потомства поддерживаются и обеспечиваются этими законами.

На втором пути мы увидим, что новорожденный малыш очень хорошо защищен и в некоторых отношениях даже более чем взрослый, хотя, конечно, и требует особого ухода и особых условий. Если мы будем искать не предрасположенности его к той или иной атологии, не способы защитить его от этого опасного мира, а бу-^№м искать его силу, то обнаружим, что маленькое человеческое УЩество удивительно живуче. Малыш обладает поразительными ^изненными силами и защищен практически от всего. К сожале-

^Ю1 кроме невежества взрослых и их многочисленных страхов, конце концов, мы обретаем то, что ищем и в соответствии с тем, ⁸⁰ что верим. Страх — это главное следствие второго мифа. Страхами и порожденными ими беспокойствами обычно пропитана вся атмосфера, в которой растет малыш. Прислушайтесь, о чем говорят во дворах молодые мамочки с колясками. В основном о том, как «мы вели себя в поликлинике», у кого что «нашли» и как это лечить. А проблем действительно много. Но может ли быть иначе, если таковы убеждения и такова вера?

МИФ № 3.0 родительской некомпетентноои

Итак, родители производят на свет слабое и недоразвитое существо, которое рождается в опасный и агрессивный мир. Это существо требует особой заботы и специального ухода, чтобы выжить. Причем не просто заботы и ухода, а активного вмешательства в естественный ход развития. Активное вмешательство носит в основном медицинский характер, что в сегодняшнем понимании трактуется как «научный подход» к уходу за ребенком. Спрашивается — могут ли быть родители компетентными в вопросах заботы и ухода за своим ребенком? Ответ очевиден — конечно, нет. Не каждый родитель имеет медицинское образование и тем более не каждый родитель владеет научной методологией. Поскольку некомпетентность родителей очевидна, им нужна помощь профессионалов-медиков. Помощь эта обязательна. Ребенок, выросший здоровым без медицинского вмешательства — нонсенс, существующий лишь в воспаленном воображении. Родителям же отводится роль сиделок, задача которых — в точности выполнять все даваемые рекомендации. Вот логика, ведущая к существованию и укоренению третьего мифа — мифа о родительской некомпетентности. Скрытым и явным образом миф этот активно внедряется и проповедуется в силу ценности и значимости желаемой цели — здоровья ребенка.

Для помощи родителям создана целая система, включающая па тронаж медицинской сестры и визиты участкового педиатра, тщательно разработанные рекомендации по уходу за ребенком, график периодических посещений поликлиники для текущих осмотров, замеров, взвешиваний, прививок и т. д. Эта система призвана помочь родителям вырастить здорового и крепкого ребенка, обеспечив тем самым государству будущего трудоспособного члена общества, а родителям — родительское счастье, не обремененное болезнями любимого чада.

Очевидно, что для нашего цивилизованного общества такая система просто необходима. Многим детям требуется квалифициро- ванное медицинское вмешательство. Во многих случаях совет врача оказывается очень полезным. Однако польза этой системы не в последнюю очередь определяется позицией родителей. А позиция эта может быть различной. Это может быть осознанная родительская ответственность за ребенка. И тогда медицина играет роль помощника в случаях, когда действительно необходима специальная квалификация. А может быть перекладывание своей ответственности на медицинскую систему. Тогда родители становятся заложниками этой системы и обрекают себя на то, что будут постоянно ребенка лечить (а он, соответственно, постоянно болеть).

Родительская ответственность — понятие емкое и сложное, и вопреки распространенной иллюзии постоянный страх за здоровье ребенка вовсе не является признаком этой ответственности. Родительская ответственность — прежде всего ответственность за вверенную душу. Ответственность, которую нельзя с себя снять, но можно (и должно) лишь реализовать, исполнив родительскую миссию.

Реализация ответственности, однако, возможна лишь при наличии компетентности. Компетентность определяется уровнем культуры в целом и соответствующей ей культурой деторождения и обращения с младенцем, в нашем обществе отсутствующей и замененной медицинской системой. Медицинская система и определяет уровень компетенции родителей. И, естественно, этот уровень с медицинской точки зрения оказывается ниже, чем уровень младшего медицинского обслуживающего персонала.

Исподволь усвоив свою некомпетентность, родители легко складывают с себя ту ответственность, которую, увы, сложить нельзя. Медицинская же система, в силу сложившейся мифологии, эту ответственность принимает, будучи неспособной ее реализовать, поскольку призвана быть лишь помощницей. Это является объяснением удивительного парадокса — при развитой системе медицинской помощи родителям, все новом оборудовании и суперсовременных лекарственных препаратах — все более грустная статистика Детской заболеваемости. Хотя парадокса никакого и нет. А есть состояние гармонии, свойственное всему в этом мире. Соответствие Результатов усилий вере.

И как часто вера эта какая-то странная, по-детски наивная, вера ^Не как свидетельство знания и силы, а как свидетельство бессилия и Невежества. Вера, ведущая к созданию особой религии, заложника-^Ми которой и призван делать рассматриваемый нами миф.

У этой религии есть свой фетиш — туманно и неопределенно по-Имаемое, но выглядящее в розовом цвете родительское счастье, на-Рямую связанное со здоровьем ребенка. И на этом «небе» очень хо- чется оказаться. Есть паства — родители, убежденные в собственно! i некомпетентности и неумении обеспечить малышу должную заботу а потому испытывающие беспокойства и страх. Есть посредник, способный привести к «небу» при условии «послушания», то есть соблюдения определенного «ритуала» — это «церковь» в лице меди цинской системы, со «священниками» различного ранга — врачами «Ритуал» хорошо отработан. Само рождение в медицинском учреждении с использованием вмешательств знаменует посвящение в па циенты. Пациент «духовно» привязан к «церкви», в ней — его «спасение», то есть будущее. Посещения патронажной сестры и регулярные походы к врачу — как исповедь и причастие, а исполнение длиннейшего списка рекомендаций по ежедневному уходу за ребенком — непрестанное материнское подвижничество. Нарушение ритуала, такое как непосещение «храма» (то есть поликлиники) в положенные сроки или тем паче такое, как отказ от прививок, грозт преданием анафеме, обвинениями в отсутствии родительской сознательности и сектантстве.

Таковы «три кита», на которых основывается сегодняшнее отношение к ребенку. Первый миф создает основу, так сказать, теоретическую базу этого отношения — редукционизм, сведение существа ребенка к биологической стороне. Это соответствующе ориентирует родителей, отсекая духовные аспекты и ставя физическое здоровье самой главной ценностью, на достижение которой должны направляться все усилия на раннем этапе жизни. Второй миф порож дает страх, парализующий творческое начало в родителях и делающий их пассивными приложениями к ребенку, готовыми выполнять любую стороннюю волю, подающуюся как «здравый смысл». Третий миф указывает «путь». Куда? Пусть ответ на этот вопрос будет для читателя несложным интеллектуальным упражнением.

«СРЕДНЕСТАТИСТИЧЕСКИЙ» МЛАДЕНЕЦ - МИФОЛОГИЯ В ДЕЙСТВИИ

«Сила и разум каждого народа развиваются из телесного здоровья ребенка», — такие слова старого врача приводит в своей книге И. Мюллер¹.

Если мы составим представление о среднем или, если так можно сказать, «типовом» младенце, то действительно многое можно заключить о силе и разуме того народа, к которому он принадлежит. И хотя телесное здоровье само по себе не является определяющим показателем развития культуры и. вопреки известной поговорке, не ^Во всяком здоровом теле может пребывать здоровый дух, в обществе ^с Развитой культурой все же будут рождаться и расти здоровые дети.

Статистика детской заболеваемости в нашей стране показывает всю катастрофичность ситуации со здоровьем. И положение год от ^года усугубляется. Но ведь основной вопрос — что делает детей больными или попадающими в группу риска?

¹ И- Мюллер. Моя система для детей. М„ 1928. С. 6.

Причин приводится обычно много — экологических, социально-экономических и т. д. Но за всеми этими причинами в конечном счете просматривается главная, а именно — отношение к младенцу, а значит, и к событию рождения, к женщине-матери, к родительству вообще. А это уже показатель культуры, поскольку отношение к появлению в жизнь нового человеческого существа характеризует отношение к самой жизни и осознание ее смысла.

Отношение же это основывается на медицинизированном подходе, практика которого в общих чертах сводится к следующим особенностям.

1. Редукционизм, то есть сведение человеческого существа лишь к совокупности материальных процессов, пусть даже и невероятной сложности. Этот редукционизм проявляется в том, что даже данные психологии оказываются в стороне от рутинной практики. Человек и, в частности (и тем более), новорожденный и грудной ребенок становятся объектами изучения и воздействия подобно той части природы, которую принято называть неживой.

2. Ориентация на поиск и устранение патологии. В этом назначение медицины и ничем другим она заниматься не может и не умеет. А поэтому «объект» еще приобретает статус пациента с самого рождения и даже ранее, в период дородового наблюдения. Патология, ее поиск или констатация отсутствия таковой являются сегодня генеральной линией, лейтмотивом, определяющим направление мыслей, забот, переживаний как во время беременности, так и в период младенчества ребенка. Под здоровьем же с очевидностью подразумевается некое состояние «объекта», характеризующееся отсутствием патологических процессов в теле (включая и психические проявления). Это связывается с представлением о счастье и является ведущей ценностью в отношении к детям.

3.  «Инструментализм». «Объект», несмотря на сложность своей организации, остается лишь некоей машиной, к которой применимы инструментальные методы вмешательства с целью коррекции функций составляющих ее механизмов и узлов. Сама же машина — пассивный объект воздействия. Сложность инструментария (включающего тонкую коррекцию биохимических процессов и вмешательства в геном) отнюдь не отменяет этого факта, но даже усугубляет, порождая иллюзию скорого проникновения в сокровенные тайны природы и избавления от всех страданий.

То или иное отношение порождает те или иные практические действия и соответствующие следствия. Отношение к рождению и младенчеству печатью ложится на каждого входящего в жизнь, либо открывая ему горизонты индивидуального развития, либо ограничивая бессознательным существованием даже при развитом интеллекте и творческих способностях. Телесное здоровье среднестатистического младенца также отражает это отношение, характеризует материальную основу нашего бытия, а значит, в каком-то смысле и ту духовную силу, которая может быть через это основание проявлена и реализована. В обществе, в котором произносится немало высокопарных слов о любви к детям, заботе о них, о надежде на будущее в их лице, а на практике сводящем появление на свет и младенчество лишь к комплексу медико-биологических проблем, высокий уровень здоровья детей едва ли достижим.

Давайте проследим путь воображаемого «среднестатистического» младенца с того момента, как его мама (тоже воображаемая и «среднестатистическая»), почувствовав в себе характерные перемены, поняла, что беременна.

Беременность

«Будете оставлять?» — часто задаваемый врачом вопрос, квинтэссенция бытующего отношения к жизни, апофеоз человеческого величия, дающего право позволять или не позволять жить. И если для врача это может быть чисто профессиональной издержкой, то для матери, к сожалению, это нередко по-житейски естественно и нормально. Ребенка «заводят», как заводят кошку или собаку. Его можно желать или не желать. В любом случае в начале его жизненного пути он не считается человеком и карьера или желание «пожить для себя» могут оказаться приговором к прерыванию этого пути, И даже если ребенку позволили жить, то все, что происходит дальше, так или иначе незримо протекает с печатью этого отношения, но теперь уже под маской заботы о благополучии маленького создания.

Будучи еще совсем крохотным существом в материнском животе, наш герой вместе со своей мамой делается объектом медицинского наблюдения. Это выражается в том, что на несколько месяцев Женщина становится пациенткой, регулярно посещая врача и сдавая анализы. Само восприятие ею своей беременности как явления, ^Носящегося к области компетенции медицины, исподволь не может не проецировать в нее весь патологический опыт, накопленный медицинской практикой.

Задача медицины — выявить и устранить патологию. И у женщины ищут эту патологию, даже в форме простого наблюдения. А знаменитый принцип «ищущий да обрящет» срабатывает практически безотказно.

Положение пациентки порождает у женщины комплекс страхов за себя и за ребенка. Отсутствие каких-либо культурных традиций и невозможность быть «как все» приводит к своеобразной социально-психологической изоляции и комплексу неполноценности. Это выливается в глубинные переживания, страхи, волнения, которые становятся достоянием ребенка, сказываясь на его состоянии и развитии.

Часто это происходит даже незаметно для самой матери. Она может не осознавать своих страхов, в общем ощущая психологический комфорт. Но что заставляет ее регулярно обследоваться и сдавать анализы? Просто существующие правила, которым следуют все? Даже если так, то за этим все равно потаенно присутствует страх. Страх за себя и ребенка. Страх от неизвестности, от неопытности. Часто этот страх подогревается при очередном обследовании у врача, даже в силу самого факта посещения медицинского учреждения (то есть учреждения, куда, по сложившимся представлениям, идут лечиться в случае болезни).

Таким образом, мама и ребенок в периоде внутриутробного существования становятся объектами ятрогенного¹ воздействия. И едва ли вина за это лежит на отдельных недобросовестных врачах. Такова система. При повышенной внушаемости, сопровождающей беременность, это может достаточно серьезно отражаться на общем состоянии здоровья матери, а стало быть, и ребенка.

Следует отметить большое количество лекарств, прописываемых беременным при различных отклонениях от нормы (которые неминуемо находят и которые часто появляются в результате внушаемых страхов и опасений), тем более в случаях госпитализации. Однако сегодня никто не может дать гарантии безопасности для ребенка того или иного медицинского препарата, а список лекарств, нежелательных при беременности, постоянно растет. Многие медики высказываются сегодня об опасности применения при беременности любых лекарств.

Также следует отметить очень частое использование ультразвуковой диагностики без крайней необходимости. Несмотря на отсутствие достаточных научных данных, некоторые медицинские авторитеты подвергают сомнению безопасность для плода этой процедуры.

Современный подход к беременности как к медицинской проблеме, как к процессу, проходящему на грани с патологией, обусловливает и особый ее режим, в котором ведущим указанием, как правило, является «нельзя». Это один из многочисленных примеров, когда знаменитая заповедь врача «не навреди» превращается в не менее знаменитое «как бы чего не вышло».

Ятрогенные заболевания — заболевания, вызванные неумелым обращением врача с пациентом, приводящим к внушению болезненного состояния.

В этом периоде женщине принято создавать полный комфорт. Ее принято «оберегать» от физических нагрузок, от холода, от жары, от недоедания, а живот рекомендуют поддерживать бандажом. Показанием к этому является сама беременность.

Результатом «постельного» режима проведения беременности является рождение все большего числа хилых и неприспособленных детей, со слабыми нервными процессами, иногда непомерно «раскормленных», малоподвижных и вялых, для которых сам процесс рождения оказывается излишне травмирующим, а адаптация в период новорожденное™ проходит весьма болезненно и нередко с осложнениями. Другими словами, мы имеем много детей, состояние которых характеризуется как физиологическая незрелость.

Беременность предъявляет к женщине определенные требования, необходимые для нормального вынашивания и рождения малыша. Эти требования касаются не только физических нагрузок, питания, бытовых условий, но и проявляемых чувств и мыслей.

Сегодня быть женой своему мужу, матерью детям и хозяйкой в доме — не столь важные ценности. Многие женщины стремятся к социальной самореализации, получая солидное образование и защищая диссертации, добиваясь успехов в бизнесе и политике. К сожалению, это входит в противоречие с физиологическими и психическими процессами, сопровождающими беременность. Мужское поведение женщин — пока слабо осознаваемая, но большая проблема, являющаяся причиной многих осложнений как при беременности, так и в родах, негативно сказываясь и па здоровье ребенка.

Рождение

Рождение ребенка происходит в стенах больницы со всеми ее атрибутами и, как правило, в условиях разделения семьи. Больничная атмосфера, вид медицинского оборудования, обращение с роженицей как с пациенткой, отрыв ее от привычной и комфортной психологической среды, отсутствие эмоциональной поддержки и сопереживания — все это сказывается на состоянии матери. Депрессия — обычное явление у рожающей в больничных условиях женщины состояние — передается ребенку и вызывает целый ряд физиологических последствий, в том числе изменяя естественный ход родового процесса. Депрессия, стресс у матери часто вызывают слабость родовой деятельности, затяжное течение родов, а у ребенка резко возрастает риск асфиксии.

Современному врачу трудно представить роды, проходящие без использования медикаментов, даже если речь идет о неосложнен-ных родах. Ненужное и излишнее использование лекарств при родах нарушает тонкие гормональные процессы, сопровождающие родовую деятельность, тем самым возмущая ее и отрицательно влияя на интенсивно идущий гормональный обмен между матерью и ребенком, от которого во многом зависят состояние иммунной системы малыша и его адаптивные возможности после рождения. Частое использование медикаментозного стимулирования родовой деятельности при современном «поточном» родовспоможении приводит к усиленным и нерегулярным сокращениям матки, травмирующим ребенка. Искусственное разрывание околоплодного пузыря, что также является общепринятой практикой, приводит к большому механическому воздействию тканей матери на голову ребенка.

Неестественное положение женщины на спине, которое еще часто используют при родах в целях удобства акушеров, нарушает плацентарное кровообращение и увеличивает вероятность гипоксии.

Непосредственно процесс выхода ребенка, как правило, сопровождается ручными пособиями, которые очень часто применяются не в силу необходимости, а просто для ускорения процесса. При этом необоснованно травмируется как мать, так увеличивается возможность родовой травмы и у ребенка. Грубые акушерские пособия часто ведут к травмам новорожденных, затрагивающих спинной мозг и не диагностируемых сразу

Практика раннего пережимания и перерезки пуповины ведет к слишком резкому переходу организма ребенка на новый режим работы и перегрузке внутренних органов, что сказывается на состоянии эндокринной системы и в конечном счете приводит к ослаблению функций всех систем организма (одним из показателей этого является физиологическая желтуха новорожденных, считающаяся нормой, по мнению части медиков, аж у 75% детей).

После рождения ребенок на время разлучается с матерью и подвергается определенным процедурам, называемым «обработкой». Закапывание в глаза ляписа серебра или сульфацила натрия (процедура, от которой отказались уже во многих странах из-за ее неоправданности) ведет к временной потере визуального контакта с миром, раздражает слизистую оболочку глаз, часто вызывая конъюк-тивит. Смывание с ребенка первородной смазки — естественного защитного крема, обладающего исключительными питательными свойствами, ухудшает состояние его кожных покровов, вызывая иссушение и шелушение кожи, усиливает теплоотдачу от тела, а в совокупности с пеленанием способствует появлению пролежней и опрелостей.

Отлучение ребенка от матери сразу же после рождения и проделывание с ним различных манипуляций (закапывание в глаза, удаление околоплодных вод из дыхательных путей с помощью специального насоса, смывание первородной смазки, растягивание для измерения роста, взвешивание, пеленание) приводит к перегрузке его сенсорных систем, нарушает чувство безопасности, обусловливая дистресс нервной системы. Это приводит к ослаблению психоэмоциональной связи матери и ребенка, и часто — к сокращению срока грудного вскармливания.

Вот далеко не полный перечень испытаний, выпадающий на долю нашего героя к началу его внутриутробной жизни. Удивительно, что после того, что он перенес, его считают слабым и «недоделанным». Стоило бы поразиться его силе и живучести. А испытания продолжаются и дальше.

Младенчество

Насколько сложившееся сегодня обращение с новорожденными и грудными детьми, претендующее на научную обоснованность, отвечает их реальным потребностям?

Современная медицинская наука, изучая процесс рождения малыша в условиях клиники, то есть медикализированные роды, реально имеет дело с «измененным состоянием» матери и соответственно младенца. А это значит, что современный врач понятия не имеет не только о естественных родах, как бы они проходили без всяких вмешательств в естественных и привычных для матери условиях (например дома), но также о том, что представляет собой рожденный таким образом младенец. А едва ли на основании изучения «измененного» младенца можно сделать адекватные научные выводы.

Развитие представлений о младенце в современной медицине часто представляет образец какого-то абсурда, не укладываясь в понятия научного подхода и научной логики. Вот такой характерный пример.

Если вы спросите любого птицевода, что лучше для выведения ньнтлят — курица или инкубатор, он поднимет вас на смех. Несмотря на все усилия, для яйца в инкубаторе не удается искусственно со- здать таких условий, какие создает ему курица. Тепло курицы — это нечто отличное от тепла электрического нагревателя. В этом есть что-то таинственное, мистическое. А вот современным медикам потребовалось несколько десятилетий, чтобы понять, что лучшая среда для новорожденного ребенка — это... его мама, тепло которой чем-то отличается от тепла отопительного радиатора. На это долго не могли решиться. Писалось большое количество научных трудов. И, наконец, как величайшее достижение в родильных домах появились отделения (поначалу называемые «экспериментальными»), где ребенок с осторожностью был доверен матери. И, о чудо, он не только от этого не пострадал, но, напротив, стал более стойко переносить выпавшие на его долю испытания.

Одним из твердых убеждений медиков является то, что после рождения ребенка количества молозива, имеющегося в груди у матери, недостаточно для его насыщения. В результате с первых же дней внеутробной жизни малыша начинают докармливать молоком или специальными смесями. Помимо этого он получает раствор глюкозы. От этого нарушается естественный процесс подготовки желудочно-кишечного тракта к нормальному изменению состава получаемой пищи.

Сразу после рождения пищеварительная система ребенка настолько нежна, что приспособлена только для питания молозивом, причем молозивом из груди своей матери. Только через несколько дней в соответствии с заменой молозива на молоко она способна эффективно его усваивать. Состав материнского молока меняется на протяжении всего периода грудного вскармливания, подготавливая организм к принятию твердой и более грубой пищи. Нарушение этого естественного процесса ведет к перегрузке пищеварительной системы, заставляя ее рано адаптироваться к грубой и неестественной для нее пищи, что существенно ослабляет внутренние резервы организма. Это касается также и практики раннего введения (необходимого, по мнению наиболее ортодоксально настроенных врачей, уже чуть ли не с месячного возраста) в рацион ребенка фруктовых соков, раздражающих слизистую оболочку желудочно-кишечного тракта и вызывающих диспепсию. При внимательных исследованиях сегодня у многих детей месячного возраста обнаруживаются га-стритные явления.

Столь ранний докорм ребенка уже с самого начала периода грудного вскармливания приводит к нарушению баланса между выработкой молока организмом матери и потребностью ребенка, поскольку докармливаемый ребенок не дает «запроса» сосанием груди в течение необходимого времени. Это ведет к сокращению времени грудного вскармливания, что имеет для малыша не только физиологические, но и психологические последствия.

До сих пор кормить грудью иногда рекомендуется по режиму, причем рекомендуемые режимы имеют весьма небольшие вариации. Тем самым подразумевается, что, во-первых, все дети являются одинаковыми в своей нормальной физиологии (индивидуальность проявляется лишь в патологии, так же как и у рожающих матерей), во-вторых, сосание груди является не более чем физиологическим актом насыщения. А ведь сосание материнской груди является для ребенка (и матери) сложнейшим психоэмоциональным актом, нарушение естественности которого может привести к отрицательным последствиям для физического здоровья и психики малыша.

Единственное разумное объяснение кормления по режиму — условия в родильном доме, где дети находятся в отрыве от матерей, то есть удобство медицинского персонала. А также пережитки того времени, когда ребенок попадал в ясли с двухмесячного возраста, а мать возвращалась к рабочему месту, имея реальную возможность приходить кормить его лишь через 3—4 часа. Но имеет ли это отношение к реальным потребностям ребенка?

Первые месяцы (2—3, а иногда даже 4 и более) родители часто слепо следуют устоявшейся практике пеленания, чему обучают новоиспеченную маму еще в родильном доме. Ни один врач не может вразумительно объяснить это насильственное обездвиживание. Родители же передают друг другу предрассудки типа «чтобы был ровненький».

Пеленание лишает кожу ребенка доступа свежего воздуха, вызывая опрелости. В условиях пеленания детренируется и не получает Дальнейшего развития механизм терморегуляции, что задерживает адаптацию ребенка в период новорожденности и в дальнейшем Делает его более подверженным заболеваниям.

Но самое существенное в практике пеленания — лишение возможности свободно двигаться. Движение было основным принципом его развития еще с той поры, когда он был всего лишь оплодотворенной яйцеклеткой. Яйцеклетка содержит в себе прообраз мышц — сократительный белок, благодаря которому она совершает Движения. В дальнейшем формируется множество ритмов сокращения мускулатуры, которые продолжают функционировать и после Рождения. Эти ритмы — одно из важнейших условий развития Ребенка. Лишить его возможности двигаться — значит лишить его возможности развиваться, физически и психически.

До тех пор пока малыша не перестанут пеленать и он не попробует возможность занимать сам удобное положение, подавляющую часть времени он проводит на спине. Это положение — весьма нефизиологично, но единственно удобное при пеленании. Постоянное нахождение на спине (за исключением 5—6 минут рекомендуемого выкладывания на животик) приводит к неправильному формированию мышечного тонуса, вялости внутренних органов и ослаблению защитных свойств организма, а также к повышенной возбудимости нервной системы.

В течение первого года жизни ребенок получает серию профилактических прививок, призванных защитить его от ряда заболеваний. За приобретенный узконаправленный иммунитет ему приходится дорого расплачиваться — в лучшем случае лишь снижением общего иммунитета, но могут быть и более серьезные следствия. О последствиях вакцинаций мы расскажем в отдельной главе.

Способы лечения заболевших детей чаще всего базируются на применении лекарств. Причем лечится тело ребенка, мыслимое как нечто отдельное от матери. Детям с легкостью прописываются большие дозы антибиотиков и психотропные средства. Очевидно, что если даже такое лечение и оказывается эффективным, то с серьезными и долговременными последствиями, выражающимися в «залечивании» ребенка, с рядом побочных эффектов лекарственного воздействия, ослабляющих общее состояние младенца.

Это лишь малая часть выпадающих младенцу испытаний «на прочность», к сожалению, не остающихся без последствий.

Подытоживая сказанное, мы можем заключить, что сегодняшний подход к новорожденным и грудным детям не учитывает их реальные потребности и возможности, приводя к целому ряду отрицательных последствий: психическому стрессу новорожденного и его матери, ослаблению психоэмоционального контакта между ребенком и матерью и другими членами семьи, снижению адаптивных возможностей детей, отставанию их в физическом и психическом развитии, ослаблению общего иммунитета и т. д. А кроме того, к дезориентации самой науки об этих периодах жизни.

Напрашивается и еще один важный вывод. Не инфекция, не холод и не другие «вредности» окружающего мира, а мы, взрослые люди, являемся главной опасностью для появляющегося на свет существа. При этом мы рассчитываем на взаимопонимание с детьми. Мы надеемся, что наши дети обретут то, что не удалось достигнуть нам. Мы желаем счастья нашим детям. Как это наивно, если с самого начала практику отношения к ним иначе как насилием назвать нельзя. Насилием над природой и ее законами, проявляющимися в живых существах.

И в результате имеем нашего «среднего» младенца, о состоянии которого несложно судить по всему приведенному выше. И стоит _ли удивляться статистике детской заболеваемости, в которой, к тому же, все большее место занимают заболевания нервные. Стоит ли удивляться, что «сила и разум» народа остались лишь в сказках и преданиях глубокой старины.

Неправильно было бы укорять медицину за ее недостатки, как это часто делают. Нужно осознавать, что сегодняшнее состояние медицинской практики и науки — лишь концентрированное выражение нашего отношения к человеческой жизни, ее истокам и смыслу. И лишь изменив это отношение, мы можем рассчитывать на то, что наши дети будут здоровы. А из здоровья разовьются «сила и разум».

ОСОЗНАННОСТЬ - ПРЕОДОЛЕНИЕ МИФОВ

Ранее мы описали три мифа «три кита», на которых дер жится сегодняшнее отношение к младенцу. А также указали причины, благодаря которым вол пикают эти мифы. Первая причина — потеря Веры ведет к по гере истинных смыслов, заключенных и нашей жизни, замен; их суррогатами, заботливо предоставляемыми  нашей культ;-. рой. Соответственно сакральное значение рождения  ребенка  п периода младенчества не nrpaei никакой роли в формировании отношения родителей к детям, находясь вне сферы жизненны\ интересов.  Вторая причина научно-технический прогресс и рационализация жизни (а вернее, упование на них в желании лучшего) уничтожают возможность ощутить Таинство, стоящее за рождением и развитием новой жизни, сводя все лишь к меди ко-биологпческой стороне. II, наконец, третья причина, характеризующая условия нашей жизни, вместе с двумя предыдущими порождает бездушный технологический конвейер производства детей перинатальную  индустрию,  заменяющую собой   перинатальную культуру. Вышеописанные мифы вместе с представлениями о беременности фактически как о форме болезни, а родах - как о хирургической операции, усваиваемыми с раннего детства, призваны делать родителей участниками этого конвейера. Цель же конвейера - но' производство индивидуумов, отвечающих ценностям данного общества и принципам его жизни. Возникает социальный штамп, бессознательное следование которому считается нормой.

Следование норме происходит бессознательно, а побудительными мотивами являются те или иные усвоенные страхи. Почувствовав свою беременность, женщина, даже здоровая, прежде всего бежит к врачу. Почему? Потому что сама она не знает, как ей дальше жить. Есть страх сделать что-либо не так, есть страх за развитие ребенка и за себя. С первыми же схватками — быстрее в роддом, поскольку отсутствие элементарных знаний и психологическая неготовность к этой ситуации снова порождает страхи. Посте рождения ребенка — в поликлинику, что опять вызвано страхом за малыша. Несмотря на бесперебойную работу отлаженной схемы, обеспечивающей стабильность рождения и выращивания детей, за всем этим на самом деле стоит страх. Самое главное — страх, побуждающий снимать с себя ответственность. Страх либо бессознательный, .тибо находящий себе множество рациональных оправданий.

Последствия такой бессознательности увидеть несложно.

Во-первых, это отчуждение детей и родителей. Как бы родителям ни казалось, что они любят ребенка и делают для него все, что нужно, между ними тем не менее остается отчуждение. Прежде всего это отчуждение возникает в результате несоответствия отношения родителей к ребенку его природе и того, зачем он пришел в этот мир. Чаще всего ребенок оказывается жертвой этого несоответствия. Отчуждение вызывается страхами и перекладыванием ответственности. Яркими показателями отчуждения являются все возрастающее количество непослушных и неуправляемых детей, рост детских психических заболеваний и подростковых психологических проблем.

Во-вторых, отсутствие родительства как социального института. Отчуждение и перекладывание ответственности парализуют творческую активность родителей по отношению к детям, либо направляют ее в русло сложившихся социальных штампов. Наличие же Родительства как социального института предполагает прежде всего родительскую культуру как органическую часть общей культуры общества с четкими духовными ориентирами. Без такого социально института, как родительетво, общество, не осознающее важно-^ти и значимости и, в конце концов, сакрального смысла начальных ^апов жизни, общество, в котором отсутствуют культурные традиции, идущие от начала жизни каждого индивидуума, не может быть Ильным и духовно здоровым.

В-третьих, отсутствие научного подхода к родительству во всех ⁰ сферах (начиная с зачатия ребенка) как к сложному социокуль- турному явлению, во многом определяющему творческий и духовный потенциал общества. Несмотря на множество научных дисцип -лин, целостная картина отсутствует. Значительное количество изысканий, таких как социологические, медицинские, психологические, педагогические, посвящены тому, чтобы скомпенсировать явно имеющиеся негативные тенденции, но в силу отсутствия четких ориентиров и традиций чаще всего оказываются в плену сложившейся мифологии. Если, к примеру, взять педагогику, то точные и определенные ориентиры имеет лишь религиозная педагогика. Однако наша православная педагогика еще довольно слабо развита из-за прерванное! и традиции и, кроме того, не столь много родителей в силу своих интересов пока готовы ей следовать. Но любая другая педагогика в конечном итоге будет обслуживать социальный заказ, в основе которого оказываются сиюминутные и амбициозные цели, не соответствующие природе ребенка (это видно из того, как широко распространены сегодня методики так называемого раннего развития детей, направленные на реализацию лишь амбиций родителей). Особенно явно чувствуется отсутствие целостных представлений о беременности, родах и о ребенке младенческого возраста в силу сведенности всех этих периодов почти полностью к медицинской проблематике. Младенец, которого знает медицина, — это младенец, родившийся в больнице с применением медикаментов и других вмешательств, подвергнувшийся массе считающихся нужными процедур, испытавшего на себе неправильное обращение, да еще рожденного чаще всего психологически неподготовленной матерью в страхе и боли.

При этом существующее положение вещей вполне закономерно и никакие предпринимаемые меры по частным вопросам не смогут повлиять на нее в корне. В обществе, в котором отсутствует Вера, а вместо истинных ценностей — суррогаты, по-иному быть просто не может. И у суррогатных родителей будут рождаться суррогатные дети (к сожалению, эта фраза звучит не только в переносном, но уже и в прямом смысле в свете достижений науки). Важно понять, что издержки технологического конвейера, проявляющиеся в различного вида перинатальной патологии, родовых травмах, детской заболеваемости, аукающиеся в дальнейшем в подростковом инфантилизме, фрустрации¹, малодушии, душевной черствости, агрессивности, — вовсе не следствие недостаточности научных знаний или отсутствия и несовершенства оборудования, а следствие отношения к человеческой Жизни и ее Таинству.

¹ Фрустрация (от лат. frustratio - обман, неудача) - психологическое состояние, возникаю' в ситуации разочарования, неосуществления цели, потребности.

Куда в конечном итоге ведет этот конвейер (конечно же, не сам по себе, а вместе с породившей его культурой), догадаться нетрудно, gejiH отметить, что всего несколько десятилетий потребовалось, чтобы здоровую крепкую женщину, способную родить в поле и имеющую 4—5 и более детей, превратить в жалкое существо, корчащееся на родильном столе под капельницей и редко повторно отваживающуюся на роды. Всего несколько десятилетий, чтобы более 90% новорожденных не могли считаться здоровыми.

Усваивая с детства мифологию нашего общества, мы, тем не менее, всегда имеем два пути. Первый — следовать этой мифологии. Это путь бессознательный. Второй — преодолеть мифы и следовать своему собственному пути. Это путь осознанный. Первый путь не требует внутренних усилий. Дорожка хорошо натоптана. Второй путь требует внутренней работы. На каждом пути свои сложности. Трудности первого пути стандартны, и их можно хорошо разглядеть, внимательно посмотрев вокруг. По общему представлению это обычные жизненные трудности. Трудности же второго пути чаще всего индивидуальны и менее предсказуемы. Всегда возможны ошибки и заблуждения. Но это трудности роста и их преодоление несет радость новых обретений.

К счастью, сегодня, когда истинные ценности постепенно начинают возрождаться, многие родители стремятся к осознанному отношению к родительству, не желая становиться заложниками перинатального конвейера. Однако причины, приводящие к поискам альтернатив, различны. От полностью осознанных мотивов до глухого протеста против конвейера, на котором был перенесен отрицательный личный опыт (свой или родных и близких). Есть даже тенденция рассматривать рекомендации, вытекающие из осознанного подхода, как модные новшества, следовать которым означает идти в ногу со временем.

В зависимости от мотива получается конечный результат. Быва-Wi что результат этот отрицательный и тогда это часто является причиной возврата к традиционно принятым штампам и негативно-^отношения к «новшествам». Поэтому-то мы постоянно не устаем Повторять, что дело не только (и даже не столько) в скрупулезном и точном выполнении рекомендаций, но главное — в мотивах, целях, Которые преследуют родители. При неправильно определенных целей даже самая лучшая рекомендация может оказаться бесполезной и даже обратиться во вред. И одна из главных задач этой книги — помочь в осознании своих целей и формировании мотивов.

Все приводимые в этой книге рекомендации предполагают совершенно конкретные мотивы, которые станут ясными из дальнейшего изложения. Очевидно, что не каждый найдет с ними согласие. Но, на наш взгляд, суть осознанного отношения вовсе не в навязывании и в попытках что-либо доказать, а побудить к трезвой оценке своих взглядов и представлений и, если они являются твердыми убеждениями, действовать именно в соответствии с ними. Никакие силы не подвигнут мать, убежденную в слабости своего ребенка и дрожащую от страха навредить ему чем-либо, заниматься с ним гимнастикой. Но если такие силы найдутся, то нетрудно предугадать и результат (который, скорее всего, лишь подтвердит и укрепит ее страхи). Бессмысленно доказывать пользу от закаливания ребенка родителям, убежденным в болезнетворном влиянии холода. И, решись они в силу внешнего убеждения облить ребенка холодной водой, возможно, он и простудится, опять же подтвердив правоту их опасений.

Всегда происходят какие-либо негативные последствия в случаях, когда родители испытывают неуверенность и колебания. Если родители, например, легко отказываются от своих убеждений, если реализовывать их мешает бабушка ребенка, живущая здесь же, значит, это не является убеждениями. В другой момент они будут слушать то одного, то другого врача. Реализация собственных убеждений не всегда происходит гладко. Иногда их приходится отстаивать. И если вы готовы идти на трудности при решении возникающих проблем, значит, это действительно ваши убеждения. Если это не так, то в нашем примере может быть лучше для ребенка, если его воспитание отдать на откуп бабушке, которая не колеблется, а всегда знает, что делать.

Итак, важно не только сформулировать свои цели и мотивы, но и оценить, насколько вы сможете следовать своим убеждениям. Какие препятствия имеются на пути их реализации, и есть ли силы эти препятствия преодолеть без отрицательных последствий. Как правило, такими препятствиями являются собственные страхи. К примеру, у ребенка высокая температура. Мама убеждена, что с этим можно и должно справиться естественными средствами. Но мешает страх. И тут два пути — либо преодолеть страх (возможности для этого всегда есть, но не всегда это просто), либо, учтя негативное влияние страха на ребенка, прибегнуть к традиционным лекарствам. И в том и в другом случае это будет осознанное решение.

Решения мы принимаем, руководствуясь убеждениями, оценивая свои силы и обладая некоторой информацией. Очень важно уметь учиться на последствиях своих действий, стремиться к новым знаниям, искать новые смыслы. Косность так же вредна, как и колебания. Нужно всегда помнить, что любое наше убеждение не носит абсолютного характера, в чем-то ограничено. Порой можно встре- титься со случаем, когда стояние на своем оказывается отсутствием гибкости и проявлением бессмысленного упрямства. Если, скажем, _мЫ убеждены в пользе холодной воды, то также мы должны чувствовать, насколько она уместна при том или ином состоянии ребенка. Бывает, что при догматичном следовании определенному методу родители перестают чувствовать малыша и применяют этот метод тогда, когда он оказывается просто противопоказанным.

Стремление к профессионализму себя как родителя, открытость к новым знаниям, к совершенствованию своих убеждений — еще одно важное условие осознанного подхода. Но прежде всего — стремление не к мертвым книжным знаниям, а открытость живому опыту, умение учиться у самой жизни, важнейшей частью которой является положение родителя. Если вы ищите, то не нужно бояться, что ваши представления могут кардинально поменяться. Это не колебания, а движение вперед. Пусть лучше это произошло позже, чем бы вам хотелось, и кажется, что время упущено, чем не произошло никогда. На самом деле пользу можно извлечь из самого запоздалого осознания.

И, наконец, пожалуй, самая важная составляющая осознанного подхода. Это принятие на себя всей ответственности за себя и за своего ребенка. Необходимо избавиться от самообмана, что кто-либо другой может реально нести ответственность за нас. Не всегда легко избавиться от этой иллюзии и понять, что все происходящее с нами является лишь внешним проявлением нашего внутреннего содержания. Перекладывание ответственности, осознанное или неосознанное индульгирование — это отказ от себя, от собственной жизни, в конце концов — предательство по отношению к себе, а значит, и последствия этого всегда будут носить характер не зависящей от нас стихии и печальных случайностей. Вот простейший пример. Как часто мамы жалуются на некомпетентные действия врача по отношению к их детям (и так же часто при беременности и в родах), не понимая, что это лишь следствия перекладывания ответственности. Принятие на себя ответственности не означает отказа от помощи, медицинской или какой-либо другой. Но означает, что, доверив себя или своего ребенка врачу и даже приняв положение пассивного Пациента, мы внутренне остаемся в состоянии ответственности за принятое решение и его последствия. Тем, кто знаком с подобным чувством внутренней ответственности, понятно, что если бы у мамы, ругающей врача за некомпетентность, имелось это чувство, она обратилась бы совсем к другому врачу или даже у прежнего врача Р^Ультат его действий был бы иным. В отношении маленьких детей, особенно грудных, этот принцип проявляется особенно ярко. Врач почти всегда бессилен в лечении ребенка без соответствующих действггй матери и выступает лишь как квалифицированный помощник и советчик. Основную работу, как внутреннюю (поскольку болезнь ребенка, так или иначе, связана с состоянием матери), так иногда и внешнюю (уход за ребенком, лечебные процедуры) выполняет мать. Мать, пребывающая в иллюзии, что врач может вылечить, всегда окажется у врача, который сам пребывает в иллюзии,  что лечит.

Таковы основные составляющие осознанного подхода, которые необходимы для преодоления социальных штампов и выхода из вышеописанной мифологии. Именно они определяют то внутренне./ состояние, при котором изложенный ниже опыт оказывается реально доступным и приносящим благотворные плоды. Еще раз перечислим в ином порядке эти составляющие:

1) принятие на себя ответственности за себя и своего ребенка;

2) действия согласно своим твердым убеждениям;

3) реальная оценка своих сил и возможностей;

4)  открытость новым знаниям и новому опыту, стремление к профессионализму.

Стать на эту позицию — внутренняя работа. Но только при этих условиях возможно преодоление мифов, обретение свободы и открытие иной реальности в отношении родительства и иных гранен взаимоотношений с детьми.

ПРИНЦИПЫ ОСОЗНАННОГО ОТНОШЕНИЯ

ТТиже мы сформулируем основные принципы, которые связыва-X Хем с осознанным отношением к родительству. Сделаем это возможно более простым способом, поскольку коснемся сферы мировоззрения, которое всегда имеет элемент субъективности и поэтому ^Не может быть для всех одинаковым. Это скорее предложение понаблюдать и почувствовать скрытые и не всегда осознаваемые механизмы, действующие за кулисами обыденных событий.

Водительство как миссия

Вся наша жизнь сопровождается действием скрытых глубинных л, проявляющихся каким-то неумолимым и роковым образом. Из одной клетки, образовавшейся из слияния двух, мы развиваемся в сложное человеческое существо, приобретаем способность мыслить и познавать мир. Мы взрослеем, ощущаем в себе постоянно происходящие перемены, а также неотвратимость этих перемен и нашу неспособность повлиять на ход времени. Чувствуя себя свободными, мы сознаем также, что многие события нашей жизни происходят помимо нашей воли и наших желаний.

Дети — один из наиболее ярких примеров нашей несвободы и властвующего рока. Они часто появляются тогда, когда это вовсе не входит в планы. Или, напротив, их можно долго и безрезультатно желать. Даже в тех случаях, когда родители утверждают, что они ребенка «планировали», не являются ли их «планы» лишь следствием (и также предощущением) того, что этот ребенок должен был родиться? Ведь очень многие женщины (а иногда и мужчины) чувствуют в себе какие-то тонкие перемены, предшествующие зачатию ребенка, иногда за несколько месяцев до этого события. Ребенок может сниться. Порой внезапно возникают родительские чувства к всплывающему в сознании детскому образу. А через некоторое время происходит зачатие. И чаще всего это происходит независимо от наших планов.

Наше отношение к этому событию и соответственно к ребенку зависит от того, пребываем ли мы в иллюзии свободы, дарованной природой своему «венцу», либо осознаем свою жизнь как составляющую какого-то более значительного процесса, не доступного для восприятия обыденному сознанию. В первом случае родитель может сказать: «Этот ребенок родился благодаря мне (или, по крайней мере, из-за меня), в соответствии с моим желанием (или вопреки ему) и в соответствии с моим планом (или случайно, из-за досадной неосторожности)». Тогда родитель — хозяин положения волен растить и воспитывать малыша так, как ему угодно, и дай Бог, чтобы все было хорошо. Если же мы не пребываем в данной иллюзии, то не можем сказать ничего, кроме того, что ребенок «дан нам свыше». А коль так, то отсюда проистекает первый важный принцип — необходимо принять роди-тельство как возлагаемую миссию, иногда помимо нашего желания и наших планов, принять безусловно и со старанием исполнить ее.

Исполнение родительской миссии — одна из важнейших программ нашей жизни. Это не обуза и не печальная необходимость, отвлекающая нас от того, что мы можем по наивности и молодости считать настоящей жизнью. Это и есть одна из сторон нашей настоящей жизни. Реализация родительской программы связана с реализацией всей нашей жизненной программы, а значит, с обретением новых смыслов, более зрелого понимания жизни и духовного обогащения. Все зависит от того, чтобы мы этого хотели.

Вспомним старые обычаи. Девочки и девушки водят хоровод отдельно от замужних женщин. Замужество — это шаг, ведущий к иной ступени социальной зрелости и ответственности. И к заму*" _ней женщине иное отношение. Женщины, имеющие детей, — отдельно. Они — на более высокой ступеньке. Они — матери. И не просто матери для своих детей, а Матери — как выражение их статуса, их понимания жизни и опыта. То же самое у мужчин. «Отец» — традиционное обращение юноши к старшему мужчине, даже если он не отец ему по крови. Он отец по своему положению, то есть жизненной мудрости и опыту.

Те перемены, которые происходят с обретением миссии роди-тельства, трудно описать словами. Во всех традиционных обществах рождение ребенка рассматривалось как инициация, то есть посвящение в Таинство, каковым рождение и является. Вместе с ребенком мать и отец также рождаются, являются миру в новом качестве, качестве Матери и Отца. Это то, что нам дается, а уж от нас зависит, примем ли мы это дары.

Если мы не склонны считать себя просто белковыми телами, производящими себе подобных в соответствии с биологическими законами, если задумываемся о том, что такое жизнь, что такое ощущаемое «Я», то признаем это Таинство, переживаемое лишь каким-то трансцендентным образом, за пределами обычной логики. Таинство жизни и одновременно смерти, рождения и умирания, расцвета и угасания. Тогда мы примем миссию родительства с благодарностью как способ приоткрыть завесу тайны, возможность пережить глубины Бытия, отражение которых приносит с собой малыш.

Родительство - партнерство

Мы говорим: «мой ребенок», и любовь наша к нему — это любовь к чему-то «моему». Не обязательно любить то, что «не мое». Но «мое» мы всегда любим. Но если родитель — лишь средство для души прийти в этот мир, то становится естественным глупый на первый взгляд вопрос: «А действительно ли это мой ребенок?» Не нужно быть искушенным психологом, чтобы понять, что любовь к «своему» — прежде всего любовь «себя». Нужно признаться себе, что, любя своего ребенка, я прежде всего люблю себя. Волнуясь за него, я переживаю за себя.

Ребенок заболел, родители волнуются. Почему? Потому что им неприятно, что ребенок заболел. Они не хотят, чтобы он болел. Потому что им плохо, когда их ребенок болеет. Когда мы хотим, чтобы наш малыш был здоров, то не есть ли это прежде всего желание для себя блаполучной и спокойной жизни? Собственно, это совершенно нормально. Только при ясном понимании того, в каком смысле он «наш». Полагание ребенка «своим» чаще всего связано с распространением на него чувства собственности, которое так или иначе нам присуще. А «свое» является неотъемлемой частью бытия. Частью, без которой душевный комфорт нарушается. Поэтому мы беспокоимся о своем жилище, о своей машине и... о своем ребенке.

«Свое» всегда предполагает привязанность. Привязанность естественную и нормальную, если понимать ее в смысле ответственности за то, что «свое». И привязанность нездоровую, невротичную, если «свое» и его благополучие — условие собственного душевного комфорта, хотя это и стоит порой немалых трудов.

Если мы принимаем родительство как миссию, а ребенка как данного «свыше», то и «свое» в этом случае мы поймем как возлагаемую ответственность. Если мы воспринимаем рождение ребенка как Таинство, к которому мы становимся причастны, то и к жизни его мы также причастны, но не являемся ее хозяевами и распорядителями. Мы лишь причастны к тому, что движется силами вне нас п выше нашего разумения. Мы должны принять в ребенке такое же «Я», как и в себе, такое же право жить, развиваться и проявлять это свое «Я». И в то же время на то и существуют родители, что только при их усилиях развитие пойдет так, как должно.

Каждый человек приходит в жизнь со своей миссией и судьбой. И хотя судьбы наших детей тесно переплетены с нашими, их жизненный путь для нас — загадка, как, впрочем, и наш собственный. Мы и наши дети родственны лишь по крови. На этом родство и кончается. А если они и усваивают наши душевные качества, становясь похожими на нас, то в силу обстоятельств, в которых вынашиваются, рождаются и растут.

Это лишь внешнее, за которым скрывается то, что не может принадлежать никому, то, что мы не рождаем и на что влиять вне наших сил.

Отсюда проистекает парадоксальный с обыденной точки зрения вывод, являющийся нашим вторым принципом, — это не мой ребенок, я — лишь посредник, через которого он приходит в мир, требуя моей помощи в первых шагах по жизни.

От того, насколько мы можем принять такую позицию, зависит характер нашего взаимодействия с малышом и содержание чувства. называемого родительской любовью. Ф. Лебойе в своей известно» книге «За рождение без насилия» взывал: «Пусть женщины поймут. почувствуют: "Я — его мать", а не "Это мой ребенок"». Между этими двумя фразами, выражающими, казалось бы, одно и то же, на самом деле — пропасть. Главное следствие этого вывода — отношение к родительству как к партнерству с ребенком. Партнеры всегда взаимодействуют друг с другом, двигаясь к одной цели, помогают друг другу. И если родительская самоотдача нам понятна, то что нам может дать маленький ребенок? Именно это понять сложнее всего, почему родительская функция и сводится обычно лишь к процедурам ухода, заботы о здоровье и «вкачивании» в малыша навыков и знаний. Обычно поэтому первый год считают самым трудным для родителей, поскольку наполнен ничем не компенсируемыми тревогами, бессонными ночами, стиркой и другими тяготами родительского труда. Разговоры же о том, что дети — это счастье, дети — это радость и т. п., как правило, не несут в себе смысла больше, чем в чувствах ребенка, обретшего новую красивую игрушку, за которой, правда, нужно ухаживать и следить.

Тем не менее в жизни ничего не бывает односторонним. Если что-то требует нашей отдачи, то нам всегда воздается. Но воздаяние это зависит от нашего отношения.

Бессмысленно говорить о том, что может дать ребенок родителям, кроме эфемерного «счастья» от забавы с живой игрушкой, ежели таково их отношение к нему. Лишь относясь к нему как к партнеру и соответственно строя свои действия, мы сможем понять его язык, настроиться на его волну. И тогда у него многому можно научиться.

Действительно, малыш еще не оброс защитным «панцирем», Свойственным взрослым. Он естественен, прост, бескорыстен. Для Ьбщения с ним не нужно слов. На него достаточно лишь «настроиться». И тогда происходит подлинная встреча. Не это ли модель подлинного человеческого общения? Научившись «настраиваться» с ним в унисон, мы сможем совершенно по-иному взглянуть на мир, без предрассудков и стереотипов, искажающих наше взрослое восприятие. А его чувствительность к нашему состоянию, его проникновение сквозь тщательно выстраиваемую защитную оболочку, позволяет увидеть и понять себя такими, как мы есть, может быть давно забытыми, сросшимися со своим «панцирем» и внешними социальными ролями. Но для этого его нужно принять как равного себе, ^а Не глупого и неразумного. Он просто другой, и важно не навязы-^ть ему свое «взрослое» искаженное представление об общении и ^аимодействии, а именно настроиться на него. А для этого просто Нужно понять, что мы здесь для одного и того же, просто он — ребе-*°K, а вы — родитель.

Партнерство начинается еще с беременности и особо проявляйся в родах. Лишь несоответствующий настрой мамы не дает ей этого почувствовать. Продолжается оно и далее, в любом возрасте, и не только во вполне сознательном.

Возьмите на руки маленького ребенка. «Настройтесь» на нею. Может быть, вы устали, голова полна проблем. Поносите его немного, прижав к себе. Понаблюдайте за своим состоянием, как изменились ваши мысли. Разве этого мало?

Без партнерских отношений, при одностороннем «воспитании» мы возводим между собой и малышом глухую стену, пробиваться через которую с каждым днем все труднее и труднее. Любя детей, мы хотим, чтобы они были похожи на нас, но при этом не совершали наших ошибок. И они становятся похожими на нас, но упорно повторяют наши ошибки. Каждый ребенок — памятник своим родителям. В его отрицательных качествах мы встречаемся с собой, испытывая душевную боль. А ведь когда-то он подсказывал без слов, как все может быть совсем иначе.

Естественность

Как уже ранее отмечалось, с точки зрения сегодняшней медицинской практики природа наделала много ошибок, которые следует устранять. Природа не предусмотрела стерильной и термокомфортной среды, не поместила в грудь матери достаточного количества питания на первые дни жизни малыша и не начинает производить в ней сок с месячного возраста и т. д. Современный научный подход не надеется на природу, допустившую столь существенные несовершенства, даже в случаях нормальных физиологических родов и здорового младенца. Практически ни одни роды не проходят без медикаментов и технологического вмешательства. С ребенком производится масса процедур, также призванных исправить ошибки природы, рождающей малыша в первородной смазке, без сульфа-цила натрия в глазах и не в тугом мешке, сковывающем движения. В течение всего первого года — дальнейшее исправление несовершенств — стерильность, термокомфорт, строгий режим, прививки и т. п. Недоделки природы исправляются памперсами, кремами и мазями для ежедневного «ухода» и многим другим, от чего ломятся специализированные прилавки.

Каковы же могут быть следствия нарушения естественных процессов? Ответ угадать довольно просто, если мы примем во внимание, что в естественных природных процессах жизнедеятельности живых организмов заложены предпосылки их эволюции, их развития. Уходя все дальше и дальше от естественных условий существо- вания, мы уходим от тех условии, которые создают материальную основу проявления нашей духовной сущности.

Еще до рождения человек считает себя вправе вмешиваться в естественный ход развития, видимо, считая природные механизмы недостаточно совершенными. Ведь так хочется родить гения. Об интеллектуальном развитии сегодня особенно беспокоятся. Это приобретает черты чуть ли не массового психоза. Даже для беременных появились специальные «обучающие» программы, реализуемые с помощью динамиков, помещаемых у материнского живота, от которых исходят особые ритмичные сигналы, стимулирующие те или иные мозговые структуры. Делает попытки войти в жизнь так называемая пренатальная педагогика, задача которой опять же чему-то «научить» ребенка как можно раньше.

Раннее интеллектуальное развитие, раннее половое созревание, раннее старение — нет ли в этом ряду какого-то общего объединяющего основания? Тем более что в наши дни все это мы можем наблюдать воочию. В природе все подчинено ритму. У нее для всего свое время. Или и здесь она сделала ошибку?

Человеческий разум не исчерпывается интеллектом и имеет много предпосылок и условий для своего развития. Развитие это реализуется путем прохождения многих этапов. Один из них — внутриутробный. Но это не время для интеллекта (впрочем, так же как и первые годы внеутробной жизни). В это время ребенок симбиоти-чен с природой, он с ней — одно целое. Не женщина, а вся природа беременна этим ребенком. Женщина лишь инструмент, посредник. И мы не имеем права диктовать свои условия. Мы можем быть лишь хорошими посредниками.

Рождение — акт «отвержения». Потери симбиоза. И это само по себе травма. Но природа дает человеку интеллект, чтобы прийти к гармонии в отношениях, и разум, чтобы снова обрести утраченный симбиоз. Шаг за шагом, постепенно ведя его к этой цели.

Раннее стимулирование развития интеллекта — это грубое вмешательство в природную программу, за которое приходится расплачиваться  ни чем иным, как ее неполной или искаженной реализацией.

Дзже развитый, «простимулированный» интеллект не способен «доказать»  то, что не смогла сделать природа благодаря усилиям ее «царя».

Нереализованность программы развития, нераскрытость духовной сущности не дают обрести гармонию жизни, обрести то состояние Любви, в котором человек призван жить. А без Любви разум — Чувственный компьютер, сухой и прагматичный интеллект, расчленяющий и анализирующий, бьющийся в бесплодных попытках понять то, что без Любви ему понять не дано.

Сегодня малыш играет в игрушки из синтетических материалов, нюхает запах парфюма, слышит электронные звуки, наблюдает неестественно яркие цвета. В его мир входят чудовища из фильмов ужасов, агрессивные пришельцы из низкопробной фантастики. Добавим к этому неестественность наших жилищ, неестественность отношений, порождаемых неестественными общественными ценностями, и становится понятен типичный образ современного подростка — волосы выкрашены в яркий цвет, пирсинг, татуировки, искажающая структуру тела одежда, на глазах — темные очки, во рту — жевательная резинка, в ушах — наушники, под мышками — дезодорант, а вся настоящая жизнь — в виртуальной реальности компьютера. Это, собственно, и есть, по большому счету, результат неестественной жизни, начинающейся с исправления ошибок природы в самом раннем возрасте. И при этом образ, символизирующий эволюционный тупик, достигнутый с человеческим участием. Причем этот образ эволюционного тупика нисколько не скрашивают ни действительно развитый интеллект, ни знание языков, ни экономическое или юридическое образование.

Вспомним, что развитие ребенка идет поэтапно и представляет собой взаимодействие двух факторов. Первый — это внутренняя программа, предполагающая и определенные стадии развития, и некоторые внешние условия. Второй — это условия, которые предполагаются программой, но не жестко, допуская определенные вариации. Любые несоответствия внешних условий и внутренне диктуемых потребностей приводят к нарушению естественного хода развития. Напомним также, что при выходе внешних условий за некие допустимые границы программа перестраивается таким образом, что происходит вырождение, то есть изменение сущности. Существует и такая важная особенность — если стимулировать развитие очередного этапа до завершения развития предыдущего, то развитие этого предыдущего этапа прекращается. Если начать строить первый этаж до того, как достроен фундамент, то строительство фундамента придется прекратить. Но и первый этаж вряд ли удастся тогда построить полноценно, не говоря уж о последующих. Вот почему так опасно «раннее развитие».

Биологические потребности развития — самые базисные, основные на первом году жизни. Их обеспечение — важная предпосылка проявления у человеческого существа социальных качеств, присущей ему потенции разумности. В перинатальный период эти условия реализуются в удовлетворении естественных потребностей матери и ребенка. .. Однако потребности человека не являются чисто биологическими. Они своеобразно «окультурены», сцеплены, соединены с потребностями социальными. Но это «окультуривание» не должно вести к забвению биологических законов нашего существования, не должно отдалять нас от тех природных условий, благодаря которым создаются биологические предпосылки нашей социальности и разумности.

Внутриутробное развитие, рождение, младенчество — начальные этапы жизни — уникальны. Силы, управляющие развитием, достигают на этих этапах максимальной концентрации. Происходящие перемены значительны и скоротечны. Природа налагает весьма жесткие требования на начальные условия появления нового живого существа. Человек, обладая определенной свободой воли, всегда имеет выбор — либо сознательно следовать действию природных сил, либо следовать своим собственным принципам, так или иначе противодействуя этим силам.

Результатом этого выбора будет либо полная реализация программы развития, либо ее искажения, выражающиеся в виде осложнений и патологий, психических отклонений и нервных расстройств, неадекватном поведении и мышлении.

На ранних этапах развития, когда происходят первые запечатле-вания, формируются представления о некоей норме, то есть тех условиях, которые в дальнейшем будут считаться нормальными и естественными. Если искусственная среда (термокомфорт, парфюмерные запахи, едкие цвета, пустышка вместо материнской груди, неподобающее отношение, противоречащее внутренней сути и т. д.) вытесняет естественную, то в дальнейшем искусственная жизнь станет нормой, природа — просто ничего не значащей окружающей средой, а ее законы — досадными недоразумениями.

Нарушение естественных условий равносильно потере своих корней. Способность пройти босиком по снегу, дружба с водной стихией, отсутствие страха перед непогодой — это не просто закаленный организм или банальная тренированность организма. Это — открытость природным стихиям, силам, дающим нам возможность жить и реализовываться в соответствии с нашей человеческой сущностью. Ребенок, смело входящий в воду и ныряющий в волну, и ребенок, кричащий от ужаса при попытке родителей искупать его в Речке — это разные психологии, разное мышление и отношение к миру. Растение без корней, каким бы чудесным оно ни было, высыпет и становится искусственным. И никогда не даст плода.

Природа вложила в ребенка все необходимое для того, чтобы он "л здоров и нормально развивался. А начинается все с удовлетво- рения элементарных потребностей в самом раннем возрасте. Вот почему для нас становится важным следующий принцип — принцип естественности — сознательное следование естественным процессам развития ребенка, удовлетворение его естественных потребностей естественными же средствами.

В соответствующей главе мы рассмотрим, каковы эти естественные потребности малыша.

Целостность

Во внутриутробном периоде ребенок не является отдельной целостностью, полностью завися от материнского организма. Обретая постепенно качества целостности и соответственно способность относительно автономного существования, он покидает материнское лоно, открывая себе дальнейший путь развития. До этого он — часть материнского организма и без него жить не может.

С рождением малыш обретает относительную телесную независимость. И хотя и психика его вступает в новый этап развития, в этом отношении он остается по-прежнему в сильной зависимости от матери. Ее эмоциональные состояния, работа ума и духовные устремления влияют на него так же, как и ранее. Новорожденный или грудной малыш вообще представляет прекрасную модель для понимания того, как мать влияет на вынашиваемого ею ребенка.

Малыш сохраняет после рождения тесную психоэмоциональную связь с матерью, непосредственно воспринимая ее состояния. Унаследовав определенные структуры, ответственные за психическую деятельность, от отца, он также зависим от его состояния. Несколько в меньшей мере это касается и других родственников. Ребенок — как прибор, настроенный в резонанс с психическим состоянием родителей. Имея явно выраженную зависимость физического состояния от состояния психического, он реализует все, что о нем думают, что от него ожидают. Поэтому важно понять, что наш ребенок настолько здоров, насколько мы думаем о нем как о здоровом-Он такой, каким мы его склонны воспринимать. Его способности и возможности в большой мере зависят от того, верим ли мы в эти его способности и возможности или нет.

Единство телесного и душевного никогда не проявляется столь явно, как на первом году жизни. Но учитывая, что первый год — э^т° фактически продолжение беременности, подчеркнем — душевного матери и телесного ребенка. Мать является наиболее значимой по влиянию на малыша. Больший круг образует семья. Если мать можно сравнить с землей, в которой растение произрастает из семени, пробивается наружу и растет, продолжая черпать из почвы питательные вещества, то психологическая атмосфера семьи — это погодные и экологические условия, способствующие тому, что растение будет либо сильным, крепким, либо подавляющие и искажающие его развитие.

Малыш же в это время демонстрирует образец абсолютно верующего существа, воспринимая все исходящее от матери как истину. И не только воспринимает материнские состояния, но и реализует их. Если мать беспокоится за здоровье ребенка, он верит, что находится в опасности и также начинает беспокоиться. Страхи, окутывающие малыша, становятся его собственными страхами. От беспокойства у матери изменяется состав молока, и ребенок не может его переварить. Это несварение усугубляется еще и его собственным тревожным состоянием. У него пучит живот, расстраивается работа кишечника. Мать волнуется еще больше. Так возникает замкнутый круг, весьма типичный для беспокойных, волнующихся, неуверенных мам. А лечить начинают малыша...

Еще один пример. Поздравить родителей с рождением малыша и полюбоваться новорожденным приезжают родственники. А затем — опять температура, плач до утра, бессонная для матери ночь с не-унимающимся ребенком на руках. А утром — вызов врача. Но разве есть такой диагноз — волнение бабушки? А что будет, если постоянно волнующаяся за ребенка бабушка живет в той же квартире? А волноваться и переживать, как известно, бабушки умеют...

Трудно представить, как порой наши мысли и страхи могут так просто стать реальностью. Вот классический пример. Ребенок начинает ходить. Вот он делает первые шаги, новые ощущения переполняют его, он шагает все быстрее, все дальше и дальше от мамы. Что Думает мама? Она думает: «Сейчас упадет!» Что делает ребенок? Конечно, падает. Падает, потому что еще неуверенно держится на ногах? Но он не может быть неуверенным сам по себе. Неуверенной может быть лишь образованная и цивилизованная мама.

Психическая открытость делает малыша до удивления уязвимым. Нужно лишь жить с мыслью, что он может заболеть — и он обязательно заболеет. Думать, что он слабый и неприспособленный — он таким будет. Представьте человека, чьи опасения оправдались. начит, он был прав и умеет предвидеть. И начинают предвидеться ^е более страшные вещи...

Психологический климат в семье — своеобразная питательная РЗДа для психики ребенка. Через нее он учится жизни и ее ценно- стям. Отношение родителей друг к другу отношения между родственниками — модель человеческих взаимоотношений для малыша с самых первых дней. Ребенок — фокус, в котором сходятся все взаимоотношения в семье. И эта среда может быть как благотворной, так и вредоносной. Малыш практически беззащитен в психическом отношении. Его защита — это родители с их любовью к нему и друг к другу и прежде всего мать.

А если в семье конфликты? Типичный пример. Утром ребенок спокойно спит в своей комнате, родители же па кухне принимаются бурно выяснять отношения. Отец в расстроенных чувствах уходит на работу, мать в волнениях принимается за будничные дела. Вечером они помирятся. А ребенок? Ночью у него обнаруживается высокая температура. Он горячий, тяжело дышит. Прибывший врач, затрудняясь поставить диагноз, подозревает воспаление легких, хотя и делает это из-за перестраховки. Ребенка забирают в больницу, а через 2—3 дня выписывают в связи с неподтверждением диагноза. Но он уже получил большую дозу антибиотиков. Он ослаблен, флора его кишечника нарушена. Начинаются новые проблемы. Но разве есть такой диагноз — конфликт между родителями?

Все приведенное выше показывает, что в отношении ребенка первого года жизни крайне важен принцип целостности — малыша нельзя рассматривать изолированно, вне единства с матерью и той психологической атмосферой, в которой он растет.

Это касается не только болезней ребенка, но и большинства рекомендаций по уходу за ним, гимнастики, закаливания и т. д. Можно ли рекомендовать беспокойной маме обливание малыша холодной водой? Очевидно, нет, потому что, скорее всего, последствия будут негативными. Нельзя делать с малышом упражнения, если страх сковывает мышцы.

Благожелательный, позитивный настрой способен делать чудеса. Любовь родителей друг к другу, их любовь к ребенку, их уверенность в его возможностях, его силе и способностях — ничем не заменимые условия благополучия малыша. Прежде всего важно преодоление своих страхов и беспокойств относительно ребенка, основанное па понимании той тонкой связи, которую имеют дети и родители. Ребенок верит родителям, воплощая их мысли. Не предоставляет ли это возможность попять то, как паши мысли воздействуют на нас самих? Воспринимайте своего ребенка как сильное существо, способное справиться с любым обстоятельством. «Он может», «он способен» -эта вера, подкрепленная разумом н знанием, становится реальностью, если она искренняя и основана на глубоком внутреннем убеждении.

ЗАЧЕМ ОН НУЖЕН?

У большинства такой вопрос, заданный в отношении ребенка, вызовет удивление. Кто-то просто покрутит пальцем у виска, а для кого-то это будет кощунством. Разве об этом спрашивают? Но хочется возразить: а разве об этом думают? Как правило, нет. Потому что прежде всего об этом не спрашивают пас. Дети появляются на свет, и все. ИI мы можем хотеть этого или нет. Но также, хотим мы этого или пет, мы отвечаем па этот вопрос всем своим отношением к ребенку, каждым действием, совершаемым с ним. И часто пребываем в глубокой иллюзии, что принимаем и любим, а потом удивляемся результатам этой любви.

Конечно, мы можем не задумываться над этим вопросом. Но тогда наши действия будут бессознательными, как бы пи казались они нам логичными и продуманными. Ибо в том-то и коварство ума, что чаще всего он логически оправдывает глубинное неосознаваемое отношение, а не формирует его. Поэтому, если мы решили встать на Путь осознанности, мы должны задать себе этот вопрос, постараться ответить на него, а затем использовать ответ как отправную точку для формирования более совершенного отношения.

Ниже приводятся возможные варианты отношений, встречающиеся в жизни. Эти варианты в чем-то гротескны и утрированны, но лишь для того, чтобы выделить суть. Часто они причудливым образом сочетаются, но остаются узнаваемыми в каждой индивидуальной ситуации. Все приведенные виды родительского отношения разбиты на группы, чтобы показать, что в формировании отношения доминирующую роль играет та или иная сторона нашего многопланового существа.

Первая группа соответствует самому примитивному уровню отношений, который можно назвать растительно-животным. Этот уровень характеризует полная неосознанность. К счастью, он почти не встречается и отвечает фактически деградировавшей личности. При этом не обязательно вся жизнь человека протекает на этом уровне (для человека это вообще едва ли возможно). Но область его осознанности не распространяется на сферу деторождения и родительства. Беременность и рождение ребенка — это просто некие констатируемые факты. Как не кажется это парадоксальным, но в таких случаях женщина может не замечать своей беременности вплоть до последнего месяца, а известны случаи, когда сами роды оказывались неожиданностью.

Дальнейшее за рождением малыша развитие событий обычно идет двумя путями. В первом случае ребенок так и не обретает для родителей какой-либо значимости. Такие матери легко юридически отказываются от него, не испытывая никаких угрызений совести, и продолжают свою обычную жизнь. Если же ребенок не стал «отказником», то его судьбе не позавидуешь. Он так и остается для родителей пустым местом. В другом случае беременность и особенно роды инициируют в матери инстинкты, которые выливаются в сильнейшую невротическую привязанность к ребенку. Такое отношение проявляется лишь в заботе о его чувственно-телесном довольстве. Любое чувственно-телесное недовольство воспринимается матерью как трагедия. Жизнь превращается в ад, но едва ли страдания будут способствовать пониманию, что существо ребенка не ограничивается телом с чувствами. Высшие психические функции у такого ребенка не получают развития, и, если не какие-либо благоприятные обстоятельства, скорее всего, он вырастет во взрослого индивидуума, зацикленного на чувственно-телесной сфере. Несмотря на то что подобные типы отношения встречаются в жизни как крайние случаи, в значительно меньшей степени они присутствуют и при более осознанных отношениях, проявля- ясь в виде недостаточного внимания к ребенку или в невротизации отношения к нему.

Вторая группа отношений — самая распространенная. Осознанность как таковая здесь уже не отсутствует полностью, но не доходит до уровня критической самооценки. Это уровень желаний, а точнее, страстей, которые определяют весь жизненный уклад. Соответственно через призму страстей формируется и отношение к ребенку. Страсть выражается категорией «хочу», имеющей сильный и непреодолимый внутренний источник. Самое первичное отношение к ребенку также исходит из «хочу» или «не хочу».

Пусть это будет «хочу». Многие родители хотят ребенка, не всегда понимая, что стоит за этим желанием. В его основе, конечно, инстинкт продолжения рода, настойчиво заставляющий человека реа-лизовывать свою природу и становиться родителем. Жизнь кажется неполной, и эту неполноту нужно завершить. Жена видит в муже отца своего ребенка, для нее это еще большее сближение с ним. Муж видит жену как мать, родившую и воспитывающую его ребенка. С рождением малыша возникшая неполнота завершается, устанавливается гармония, жизнь обретает новый импульс. Но это общая схема. А вот выражается она в отношении родителей к ребенку по-разному, преломляясь через призму доминирующих страстей. Вот возможные варианты.

1. Ребенок — мое творение. Ребенок — продолжение родителя. За это, очевидно, и любим, как любимо творение его творцом. По сути, это любовь себя в ребенке, но не его самого. Любовь в ребенке своих жизненных ценностей, своеобразное самолюбование посредством него, самоугождение. Очевидно, что «творение» в процессе воспитания лепится по собственному образу и подобию, и характерно, что без какого-либо критического взгляда на самого себя.

Рано или поздно обнаруживается, что «творение» почему-то не соответствует образу и подобию родителя. Никакие попытки продолжить сей творческий процесс не удаются. Он идет своим чередом, выходит из-под контроля. Для родителя это становится источником внутреннего конфликта, который может перерасти в конфликт с ребенком. А ребенок, в свою очередь, живет чьей-то чужой Жизнью, бесплодно пытаясь обрести нечто свое.

2. Ребенок — мое утешение. В этом случае ребенок оказывается объектом, посредством которого родитель восполняет нехватку Любви к себе, свою потребность в душевном тепле и участии. Эти "отребности — важнейшие для человека как существа социального. Однако, испытав нехватку любви в детстве, взрослый человек становится своеобразным потребителем любви, ища ее у окружающих. И, очевидно, не находя, поскольку взрослые отношения сопровождаются множеством условностей, отсутствующих в запечатленных в младенчестве отношениях с матерью. Ребенок в этом случае идеальный источник безусловной любви, который можно эксплуатировать, не боясь быть искренним в своей потребности и не связывая себя условностями. Беда здесь такая же, как и при любом потребительстве. Сам источник, дающий нечто важное и нужное, остается незамеченным.

По мере взросления ребенка отношения с ним теряют прежнюю безусловность и начинают приобретать полноценные черты социального общения со всеми сопутствующими условностями. На этом источник иссякает. Возникает конфликт. Ведь «ребенок должен .побить родителя». Но ребенок будет знать только то, что ему давали. А его лишь потребляли.

3. Ребенок — «брачный партнер». Это не такой уж редкий случай, при котором родитель ищет в ребенке компенсацию недовольству супругом или супругой. Либо, как правило, это матери-одиночкн, воспитывающие сыновей, которые одновременно неосознанно рассматриваются через призму желания иметь рядом с собой мужа и отца ребенка. Мать может быть недовольна своим мужем, желая видеть в сыне компенсацию недостающих мужу качеств. Отец также может видеть в дочери компенсацию качеств жены, которыми он неудовлетворен. Соответственно и воспитание идет как воспитание для себя будущего супруга или супруги. Как и при всяких незрелых супружеских отношениях, это выливается в претензии и глупые, не соответствующие возрасту, требования и попытки притянуть на свою сторону опять же несоответствующими возрасту знаками внимания.

Такие отношения неизбежно пропитаны ревностью и «перетягиванием каната». В ребенке преждевременно пробуждается чувственность. А родителей в конце концов ждет разочарование. Сын когда-нибудь женится, а дочь выйдет замуж, так и не дав родителю ожидаемой компенсации. А вот смогут ли в этом случае дети сами стать достойными супругами?

4. Ребенок — последователь. Ребенок предназначается (конечно, волей родителя), чтобы реализовать то, что родитель не смог по жизни реализовать сам. Дети должны идти дальше своих родителей, добиться того, что не смогли родители. Что для этого нужно? Конечно же, создать детям необходимые условия так, чтобы они не испытывали тех препятствий и той нужды, которые выпали на до. по их родителей. Если родитель голодал — ребенок будет закормлен деликатесами. Если родитель рос в бедной семье и не имел игрушек, то ими будет завалена вся квартира. Если родитель не имел друзей — на день рождения ребенка будет приглашаться вся группа детского сада. Если родитель не имел возможности получить образование — ребенка затаскают по кружкам и студиям. И т. д. и т. п. В итоге ребенок оказывается лишенным жизненного выбора. Проживает не свою собственную, а чужую, искусственную жизнь, навязываемую родителем. Однако усилия родителя так и не приводят к желаемому результату, наступает разочарование. Родитель в конце концов видит, что ребенок так и не идет дальше, реализуя его амбиции, а может даже скатывается вниз.

5. Ребенок — игрушка. Здесь все очевидно. С рождением ребенка родителям есть чем заняться. В доме появляется новая игрушка. Со стороны такие родители кажутся очень любящими и заботливыми. Им нравится возиться с малышом, ласкаться с ним, играть. Ребенок — своеобразная забава, заполняющая время и, главное, приносящая столько удовольствия. Игрушка-то не простая, а живая. Такая забавная, такая милая. Она так интересно двигает ручками и ножками, «гулит», а иногда так комично складывает обиженные губки. Конечно, она требует заботы, ухода, иногда доставляет Немало тревожных минут, болея и капризничая. Но ощущение счастья, получаемое от игры с ней, позволяет преодолевать трудности.

Это отношение очень распространено и происходит от незрелости родителей. Они сами еще психологически не выросли из детства и, скорее всего, усвоили такое отношение от родителей. Ими также играли и умилялись. Так же как ребенок порой утешается игрушкой, обретает некое чувство полноты от обладания ею, спит с ней, кладя под подушку, так и взрослый родитель ведет себя по отношению к ребенку. Иногда по этой же причине заводят кошечку или собачку. Разница в том, что родитель втайне надеется, что ребенок, вырастая, открывает новые уровни игры, со все новыми возможностями, вплоть до самых утонченных, интеллектуальных.

Однако «игрушка» вырастает и начинает задавать такие правила игры, которые для родителя оказываются неприемлемыми. И играть в эту игрушку уже не хочется. Да она уже вовсе не милая и пушистая. Она уже с норовом. И может быть тут и приходит понима-Иие, что в ребенка не играют, а его воспитывают.

Не всегда родители понимают, что, желая ребенка, зачиная его и Р°жая, они на самом деле хотят одного из перечисленного выше. Малыш, очевидно, превращается в желанную жертву родительских ^ЯеУДовлетворенностей, претензий и страстей.

Более печальная ситуация в случае, если ребенок не считается *^еланным. Вообще же желать или не желать ребенка в нашей куль-¹Уре считается нормой и проявлением человеческой свободы. Если if

после некоторых раздумий ребенку по каким-либо соображениям позволяют родиться, он так или иначе отвергаем и отношение к нему строится на этом отвержении.

Малыш может считаться обузой, тяжким крестом, который приходится нести, во всем себя ущемляя и ограничивая. Причем отношение это часто смакуется с проявлением изысканного мазохизма. А чтобы присутствовало чувство правоты, самооправдания, к ребенку применяется другая сторона — садизм.

Ребенок может считаться наказанием. Родители не в силах выносить ответственность и необходимость заботы о нем, либо его характер. И здесь будет делаться все, чтобы ребенок оправдывал свою функцию как наказание. Главное — чувство внутренней правды.

Наконец, малыш может напоминать ненавистного супруга и становится объектом вымещения накопившейся злости.

Можно выделить третью группу отношений к ребенку, характерную наличием рационального элемента. Отношение к ребенку диктуется некими рациональными, обычно прагматическими, соображениями. Вот некоторые примеры.

1. Ребенок — моя опора в старости. Действительно, перспектива остаться в старости без поддержки и средств к существованию никого не привлекает. Тем более, что поддержка родителей детьми — обычное, нормальное явление в цивилизованном обществе. Исходя из этой цели в детях воспитывают положительные качества отзывчивости и заботливости. Однако для достижения цели необходимо создать привязку ребенка к себе и к своим потребностям. То есть, по сути, лишить его независимости. Такое воспитание неизбежно ограничивает ребенка, замыкает его на семью и ее потребности, невроти-зируя отношения. Ребенок неминуемо не будет чувствовать внутренней опоры у родителей и, стало быть, не обретет ее сам. Яркий пример таких отношений — это семья, в которой все крепко держатся друг за друга, контролируют каждый шаг даже взрослых детей, испытывая беспокойство по каждому мельчайшему поводу. Очевидно, что ребенок оказывается сам глубоко зависимым и невротически привязанным и во взрослом возрасте. Либо со временем испытывает чувство резкого протеста против уклада семьи и выходит из нее, но, не имея внутренней опоры, снова пытается обрести ее в новых привязанностях.

2.  Ребенок — имидж. Это — всегда печальная роль, отводимая ребенку, направленная на создание внешней видимости благополучной и презентабельной семьи. Ведущими лозунгами могут быть, например, следующие: «В каждой семье обязательно должен быть ребенок», «Все должно быть как у других людей». Ребенок, естественно, при этом должен демонстрировать достоинства мужа и жены как семейной пары и как отца и матери. Так он и воспитывается. При этом внешнее благообразие оказывается важнее внутреннего содержания. Родителям приятно гордиться своим чадом и от него, во что бы то ни стало, добиваются желаемого образа. Ребенок же, завися от родителей, внешне потакает им, подавляя свои внутренние импульсы, учится лукавить и лицемерить. Рано или поздно это обратится и против родителей. Но самое главное — такой ребенок никогда не научится глубоким отношениям, всегда ограничиваясь лишь внешней стороной, превращая всю свою жизнь в процесс создания имиджа.

Сюда можно отнести и нередко встречающиеся ситуации, когда молодая женщина, вырвавшись из-под невыносимой родительской опеки, рожает ребенка, доказывая им (и, конечно же, себе) свою взрослость.

3. Ребенок — подопытный. В этом случае, по меткому выражению православного педагога А. Гармаева, ребенок является профессионально-педагогическим приложением родителя. Такой малыш с самого начала — объект экспериментов, экспериментальный материал. Родитель создает в своем уме образ идеального ребенка и пытается его воплотить, не задумываясь о действующих природных законах, управляющих развитием. Образ воплотить не удается, поскольку, во-первых, ни сам образ, ни применяемые методы не соответствуют реалиям, а во-вторых, родитель часто пытается воспитать в ребенке такие качества, которыми не обладает сам. С взрослением ребенка приходит время, когда экспериментирование становится невозможным из-за неподатливости экспериментального материала. И родитель охладевает к ребенку. Он становится неинтересен. Воспитание не удалось. И виноват в этом, конечно же, непослушный малыш. А жертва экспериментов остается со своими проблемами и смешанным чувством — благодарить ли родителей за все, что они для него сделали, или подвергнуть осуждению. Ведь чувства любви он так и не познал.

Наверное, есть и другие варианты отношения родителей к ребенку, связанные с неосознанностью своей миссии родителя и роли ребенка. Более того, в той или иной степени каждый родитель обнаружит в себе сочетание нескольких вышеописанных вариантов. Все эти варианты — «ловушки», уводящие от осознанного отношения. Они же — причины неудач и разочарований. Общее для всех этих «ловушек» в том, что родитель исходит всегда «от себя». От собственных страстей и от ума, который лишь оправдывает страсти. **° не от ребенка, который в любом случае превращается в объект. А тогда неизбежны отношения, окутанные массой условностей, нев-ротизадия, психопатические проявления, претензии и требования к малышу, который не только не может их понять, по н осуществить в силу своей природы, отличающейся от представлений родителей.

Увидеть малыша таким, какой он есть, без претензий и личных амбиций, а потому понять его, понять те внутренние движущие силы, которые заставляют его расти и развиваться, действовать в согласии с этими силами - вот настоящая родительская задача. Но, увы, чрезвычайно трудно выполнимая. Ирония жизни в том, что выполнение этой задачи начинается с понимания себя самого. А чтобы понять себя, нужно пройти в том числе и путь... родителя. Вот такой замкнутый круг. Да и дети, как правило, рождаются при таком возрасте родителей, когда не улеглись еще гормональные бури, а душа полна амбиций и стремлений самореализоваться. Но это ни в коем случае не повод для уныния. Это повод для каждодневной работы над собой. Работы, которая позволяет все глубже проникать в суть вопроса, вынесенного в заголовок этой главы и так и оставшегося без ответа. Потому что ответ этот глубоко личный и любое выражение его в словах будет страдать искажением смысла. Он связан с Таинством. А Таинство можно лишь переживать. И пусть даже ответ на этот вопрос пришел тогда, когда ребенок достиг совершеннолетия или давно живет своей независимой жизнью, когда уже сделано много ошибок и получено много разочарований. Даже в этом случае новое осознанное отношение способно сотворить чудо, выведя отношения родителей и детей на совершенно иную ступень, открыв новые горизонты жизни и придав импульс к дальнейшему духовному росту.

АНАТОМИЯ МАТЕРИНСКОЙ ЛЮБВИ

Из всех понятий, которые мы используем для передачи своих чувств и состояний, нет, пожалуй, более возвышенного и в то же время более затасканного и опошленного, чем любовь. Мы с пафосом вторим Священному Писанию, что Бог есть Любовь. Мы говорим о любви к ближнему. И в то же время мы утверждаем: «Я так люблю поесть», «Я люблю ходить в кино», «Я люблю пиво» и т. п. Что же стоит за столь всеобъемлющим словом и что мы имеем в виду, когда заявляем: «Я люблю своего ребенка»?

Заранее предвидятся возражения некоторых читателей. Разве можно любовь подвергнуть безжалостному анатомированию? Разве любовь не есть нечто загадочное, в сущности своей неопределимое и доступное лишь в непосредственном переживании? С этим нельзя не согласиться. Поэтому и говорить мы будем не о любви как таковой, а о чувствах, питаемых матерью к ребенку и ребенком к матери. А вот тут-то п важно понять, всегда ли эти отношения основаны на любви.

Можно вовсе не задаваться подобными вопросами, считая их лишь поводом для интеллектуальных изысков, так п не дающих однозначных п четких ответов. Разве не испытывает всякая нормальная мать к своему дитю светлых и возвышенных чувств? Чувств, побуждающих жертвовать ради него своими интересами, заботиться о нем и желать ему только хорошего. Если бы только не одно важное обстоятельство. Как пи странно, но именно то, что обычно называется материнской любовью, слишком часто оказывается источником неприятностей как для малыша, так и для матери — болезней, отклонений в развитии на первом году жизни и психологических проблем в более старшем возрасте.

Из чего же складываются отношения матери и ребенка? Основа этих отношений была впервые исследована и описана в англоязычной научной литературе во второй половине XX века и получила название бондинга (от англ. bond — связывать, соединять). Когда говорят о «материнском инстинкте», позволяющем матери быть чувствительной к своему малышу, дающем ей возможность безошибочно, как бы интуитивно, «знать» его состояние и потребности, о незримых узах, связывающих мать и младенца, то говорят именно о бондинге. Хотя само понятие бондинга и его значение гораздо шире.

Бондинг — результат тончайших биологических процессов, и его формирование начинается с самого зачатия. Изменения, происходящие в беременной женщине, направлены не только на то, чтобы плод нормально развивался, был выношен и рожден. Происходящие изменения превращают ее в мать, которая, родив малыша, понимает его язык. Каждый неуклюжий жест, гримаса, издаваемые звуки наполняются смыслом. Она каким-то образом «знает» состояние ребенка и не задумываясь правильно действует, исходя из этого «знания».

Бондинг дает интуитивный тип отношений между матерью и ребенком. Замечательные примеры бондинга, позволяющие понять, о чем идет речь, приводит Дж.Ч. Пирс: «В моей книге "Волшебный ребенок" я рассказал об американской матери Джейн Маккеллар, которая наблюдала, как новорожденных детей в Уганде носили на лямках около материнской груди. Пеленок не использовали и, так как младенцы были всегда чистыми, Джейн спросила матерей, как они управляют мочеиспусканием и испражнением кишечника. "Мы просто идем в кусты", — отвечали матери. Но как, спросила Джейн, вы узнаете, когда крошечному младенцу нужно в кусты? Матери изумились: "А как вы узнаете, когда вам нужно идти в кусты?" В Гватемале матери также носят своих новорожденных детей таким же образом, и если новорожденный все еще мочит мать через два-три дня, женщина считается глупой и плохой матерью»¹.

Пробуждение интуитивного поведения иногда заметно уже при беременности. Это может касаться: и выбора пищи, и выбора круга общения, и способа поведения, охватывая все сферы жизни. Женщина поступает так или иначе с полной уверенностью, что именно так нужно для ребенка, но далеко не всегда способна рационально объяснить свои действия. Беременность часто сопровождается необычными до этого переживаниями, странными снами. Чувствительность обостряется, мир вокруг становится ярче, и то, что раньше ускользало от осознания, доставляет множество новых открытий. Все это — следствия происходящих перемен. Женщина превращается в мать. Между ней и ребенком протягиваются незримые нити, связывающие их в единое целое не только физиологически, но и на уровне тонких психических проявлений.

J. Ch. Pierce. Magical Child Matures. P. 27.

Роды — кульминация всех процессов, происходящих в период беременности. При родах интенсивно происходят последние приготовления к встрече с ребенком в новом качестве. Трансформация происходит очень быстро. Во время прохождения через родовой канал между ребенком и матерью достигается максимальная синергия (ведь пассивность ребенка в рождении только кажущаяся). И после того, как малыш оказывается снаружи, а мать представляет собой опустошенный сосуд, на самой поверхности оказываются даже очень глубоко спрятанные и дремавшие до этого момента материнские инстинкты. Иногда впервые рожающая женщина сразу же после родов проявляет поведение опытной матери, совершенно этого не осознавая.

Первое время после родов процесс установления бондинга продолжается. Первый телесный контакт, встреча взглядов, первое кормление грудью — все это создает новые и новые связующие нити. Единство матери и ребенка, существовавшее в период беременности, разрушено. Теперь малыш — относительно автономное существо, хотя и очень зависимое. Но разрушенное единство восстанавливается на другом уровне. Благодаря бондингу мать продолжает ощущать ребенка как неотъемлемую часть себя, чувствует его, сопереживает его состояния.

Для малыша бондинг имеет не меньшую важность. Он также чувствует свою мать и сопереживает все ее состояния. Он узнает ее по мельчайшим нюансам, даже по запаху. Он избирательно реагирует именно на голос матери. Если она взяла его на руки и прижала к себе и для него это равносильно возвращению в родной дом, полный уюта  и комфорта. Благодаря бондингу ребенок обретает чувство защищенности, ощущение собственного мира, олицетворением которого является мать. До этого мир был представлен материнской ткой со всем комплексом влияний. Мир, в который малыш попадет после рождения, слишком огромен, и нужно много времени, чтобы адаптироваться к нему и начать в нем полноценную жизнь.

Поэтому этот мир суживается до возможного предела, замыкаясь па матери и всем, что от нее исходит. И лишь постепенно идет расширение, но на начальных этапах мать все равно играет роль проводника. С каждым этапом как бы перерезается очередная пуповина, связывающая мать и ребенка. И так до полной самостоятельности.

Разрыв связующих нитей с возрастом — такое же естественное явление, как и их образование. Окончание грудного вскармливания, социализация, первые жизненные самоопределения — все это необходимые составляющие взросления. Но какие-то узы не рвутся никогда. И в этом смысле мать всегда остается матерью, а ребенок — ребенком. Но качество этих взаимоотношений совершенно иное.

Итак, бондинг связывает мать и дитя незримыми узами, привязывает их друг к другу, позволяет матери вне рационального мыслительного процесса чувствовать потребности и состояния ребенка, интуитивно действовать для удовлетворения его нужд. Биологический смысл этого вполне понятен. В вышеописанном смысле бондинг присутствует и у животных. Чем выше организовано животное, тем больше детеныш требует заботы и внимания. Особенно ярко бондинг проявляется у млекопитающих, у которых благополучие потомства сильно зависит от наличия рядом вскармливающей матери. Это важнейшее условие выживания потомства. В условиях дикой природы детеныш, мать которого не чувствует его потребностей и не удовлетворяет их в должной мере, имеет мало шансов на выживание.

Благодаря бондингу мать ощущает себя и ребенка единым целым и после родов. Разделение этого целого вызывает негативные переживания и стресс. Для ребенка мать — естественная и необходимая, а поначалу и самая главная составляющая жизненной среды, благодаря которой удовлетворяются его потребности. Благодаря бондингу он также чувствует мать как неотъемлемую часть, с которой он составляет единое целое, и разлучение с матерью или ее неспособность удовлетворить его нужды также вызывают у пего стресс.

Другая важнейшая сторона бондинга состоит в том, что такая связь между матерью и малышом обеспечивает ребенку первичную модель взаимоотношений и взаимодействия с миром. Эта модель запечатлевается и уносится во взрослость. Через связь с матерью абстрактные поведенческие программы наполняются конкретным содержанием, формируя индивидуальность. Через бондинг мир как бы наполняется значениями и смыслами, превращаясь из некоего «нечто» в конкретное «что-то», к чему есть определенное отнош^е" ние. Это — основа первичного воспитания, заключающаяся в неп°' средственной передаче состояний, реакций и отношений. В некотором смысле бондинг является средством передачи опыта жизни, сконцентрированного в самых значимых переживаниях. Передача путем транслирования состояний, которые всегда выражают глубоко скрытые мировоззренческие установки. Этот опыт имеет как видовой и родовой, так и индивидуальный характер. Опять же очевиден биологический смысл этого явления. Это обеспечивает выживание вида. Способность адаптироваться к изменению условий существования, способность к развитию.

Но вернемся к маме и ее переживаниям, обусловленным бондин-IOM. Итак, малыш воспринимается мамой фактически как часть ее существа, нуждающаяся в ней и зависящая от нее. Как будто некая сила всю ее направляет на то, чтобы обеспечить ребенку все необходимое. Она бессознательно чутко реагирует на него даже во сне и предпринимает какие-либо нужные действия. Она о нем заботится. Ребенок отвечает на уход и заботу хорошим настроением, прекрасно развивается и доставляет маме чувство счастья и радости. И это справедливо и для волчицы, кошки, коровы, и для человеческой матери. Из внутренних побуждений (а откуда они взялись — для нее не важно) мать исполняет родительскую функцию, то есть реализует биологическую программу. Потомство растет и развивается. А мама согласно определенному биохимическому механизму получает «поощрение» за свои действия — ощущение реализованное™ и исполненное™. Нарушение программы приводит к стрессу, беспокойству и стремлению исправить ситуацию, дабы снова восстановить душевный комфорт.

Этот механизм реализует привязанность матери к ребенку и ребенка к матери и осуществляется инстинктивно. И именно отношения, обусловленные данным механизмом, часто принимают за «материнскую любовь». Нетрудно, однако, видеть, что к любви это никакого отношения не имеет. Если животные проявляют удивительную заботливость о своих детенышах, можем ли мы сказать, что они их любит? Едва ли. Все это — чисто биологический механизм бондинга.

Но, можно возразить, как же объяснить, что одни матери самозабвенно заботятся о своих детях, а другие проявляют возмутительное равнодушие? Разве не наличием или отсутствием любви? Увы, любовь здесь ни при чем. Просто в одном случае бондинг имеет место, а в другом — нет.

Бондинг реализуется как некоторая биологическая программа. Для своей реализации она требует определенных условий, без котого может и не осуществиться или реализоваться не полностью, благоприятные условия проведения беременности, от плохого ания до психических стрессов, нарушают формирование бон- динга. Травматичные (как в физическом, так и в психическом отношении) роды также сказываются на бондинге отрицательно. Негативное влияние оказывают любые нарушения естественного хода событий. Использование при родах медикаментов, искусственная стимуляция родовой деятельности, разлучение ребенка и матери после родов и неприкладывание к груди в первое же после рождения время и т. д. — все это в той или иной степени нарушает естественную биологическую программу и соответственно процесс установления бондинга.

Сегодня мы имеем небывалое игнорирование законов природы в области деторождения. Много детей появляется на свет нежеланными, случайно. Матери во время беременности ведут не свойственный этому периоду образ жизни. Роды в подавляющем большинстве случаев перестали быть естественными и проходят с множеством вмешательств. А устоявшиеся в последние десятилетия способы ухода за малышом фактически не учитывают его природу. В результате из поколения в поколение бондинг теряется. Настоящее материнское чутье сегодня редкость. Современная мама не доверят своему чутью и растит детей под присмотром целой армии специалистов-медиков. Неудивительно, что на этом фоне мы имеем небывалое количество равнодушных к своим детям родителей, небывалое количество «отказных» детей. А также детей, для которых этот мир так и не стал родным домом из-за отсутствия первичной жизнеутверждающей модели, которую посредством бондинга может дать только мать.

Нечто подобное может наблюдаться и у животных. Из экспериментов хорошо известно, что, например, новорожденные самки млекопитающих, отнятые после рождения от матери, впоследствии холодно относятся к своему потомству.

Несомненно, биологическое и социальное в человеке взаимосвязаны и оказывают друг на друга влияние. Социальное имеет биологическое своей основой, но как относительно самостоятельная составляющая воздействует на биологическое. Возможно и такое формирование социального поведения и личностных характеристик, при которых перестают «включаться» биологические программы. Например, бондинг. Тогда мать может отказаться от ребенка или проявлять к нему полное равнодушие. Это — признак вырождения. Прежде всего признак вырождения культуры, сказывающегося уже на протекании биологических процессов.

Вот характерный пример влияния социального на биологическое. Доктор М. Одан, много сделавший в деле пропаганды и реализации естественных родов, пишет: «В странах, достигающих третье- го поколения медикализированных родов, женщины все менее способны родить сами, используя свои собственные гормоны. Некоторые из них утратили эту способность во время своего собственного рождения»¹.

То же самое происходит и с бондингом. Отрыв от своих «корней», то есть потеря естественности, ведет к тому, что человек не может осознать себя как существо духовное. А развитие цивилизованности без духовных ориентиров будет неминуемо сказываться на вырождении биологического.

Конечно, в том случае, когда социальная природа человека подвергается такому искажению, что «не срабатывают» важнейшие биологические программы, связанные с воспроизводством и продолжением вида (такие как бондинг), не может быть речи и о духовном, а значит, и о любви. Но важно и то, что образование бондинга и соответственно привязанности матери к ребенку также может не говорить о любви.

Но как все же быть с материнской любовью? Ведь человек отличается от животных, даже самых высокоорганизованных.

Жизнь человека в отличие от животных отличается наличием культуры. Он рождается и воспитывается в культурной среде, благодаря которой реализует заложенные в нем предпосылки, становясь современным развитым человеком, личностью. Без культуры он так и не смог бы проявить истинно человеческие качества (вспомним детей-маугли). Но культура оказывается палкой о двух концах. Давая человеку возможность развития интеллекта и определенную власть над природными стихиями, она в то же время создает искушение объявить себя надприродным существом, оторваться от своих природных корней. Современная культура в этом, несомненно, преуспела. В собственном смысле слова она и не является культурой. Мы можем говорить лишь о степени цивилизованности. Культура предполагает осознание некоего высшего смысла в факте собственного существования и направляет жизнь по пути реализации этого смысла. Этот смысл непостижим интеллектом, ^а постигается только через религиозную практику, то есть веру. Поэтому культура есть только там, где есть вера. В ином случае человек определяет свой смысл сам лишь в меру развития интеллекта. Интеллект же всегда претендует на всезнание и всемогущество. Так вместе с отрывом от веры происходит отрыв и от природных корней. Так создается мир неких иллюзорных ценностей и смыслов, коорый и начинает называться культурой. Возникает масса социальных штампов, следование которым и означает быть культурным человеком.

^М Odent. Primel Health. 1986.

Отрыв от природных корней приводит к тому, что, во-первых, ослабляется бондинг, а во-вторых, эмоциональные реакции матери, ее чувства, проистекающие из бондинга, преломляются через усвоенные культурные штампы, искажаются и обычно выливаются в невротическую привязанность к ребенку. Привязанность остается, материнское чутье — нет. Ребенок также становится невротически привязанным к матери. Источник невротичности оказывается глубоко скрытым и не осознается. Именно благодаря этой внелогично-сти, бессознательности такую невротическую привязанность также ошибочно полагают материнской любовью. Если мать за ребенка волнуется, не спит по ночам, проявляет о нем постоянную заботу — значит, она его любит. И чаще всего не замечает, что именно ее беспокойства отрицательно сказываются на физическом и психическом состоянии малыша. Не задумывается, что, заботясь о любимом чаде, исходит не из его природы, а из собственных искаженных представлений. Вместо смысла, заключенного в факте его жизни, реализует свой, происходящий от впитанных с детства социальных штампов, произведенных оторванной от природных корней и лишенной веры культурой.

Вслед за матерью малыш также лишается реальной почвы под ногами, а вместо реализации сакрального смысла своей жизни становится продуктом культуры, усваивая ее ложные ценности. И точно так же потом скажет: «Я люблю тебя, мама», «Я люблю пиво», «Я люблю своего ребенка»... В той или иной степени мы все продукты нашей бездуховной культуры. И матери наши едва ли были избавлены от иллюзий, но относились к нам так, как умели и как могли, искренне желая нам самого лучшего.

Так все же есть или нет материнская любовь?

Если любовь вообще существует, то, по-видимому, существует и материнская любовь. Но любовь — это вовсе не чувство, а высокое состояние, в котором человек живет и действует, действительно не определимое рационально и постигаемое только в непосредственном переживании. Любовь может быть только там, где есть осознание Таинства всего происходящего, Таинства рождения и Таинства жизни, ощущение своей причастности к этому Таинству. В этом-то и заключается отличие человека от животных. Животное может лишь испытывать привязанность. Человек может любить.

Но у человека бондинг без любви оборачивается невротической привязанностью. Бондинг с любовью дает прочные корни и переживание Таинства. Привязанность ведет к отсутствию чувства самодостаточности, к зависимости от внешних ценностей. В этом мире не на что опереться, его надо менять, подлаживать под себя. Жизнь превращается в борьбу за эфемерный образ счастья. Главным орудием становится интеллект. Он венец природы и потому ее хозяин. Надо лишь заставить, подчинить, победить. Таинства более нет. Есть лишь еще непознанное человеческим умом, но что рано или поздно ему откроется. Вся жизнь преломляется через деятельность рассудка. Сколько тысячелетий человеческие матери рожали и воспитывали детей? И лишь в наше время — толстая кипа книг у молодой мамы рядом с кроваткой ребенка.

Мама, умиляясь тем, как грудной малыш улыбается ей и тянет к ней ручки, часто пребывает в иллюзии, что ребенок ее «любит». Суть этой иллюзии заключается в хорошо известном в психологии явлении переноса на ребенка способности испытывать те или иные чувства, свойственные взрослым. О грудном и новорожденном часто, к примеру, говорят — «он обиделся», когда видят его скривленные в гримасе губки и слышат характерный плач. Но обижаться-то он еще не умеет! Мы лишь можем говорить, испытывает ли он довольство (то есть когда всего довольно) или недовольство. Обижаться он научится позже, усвоив это от мамы или других членов семьи. Точно тйк же, увы, он не умеет любить. И научить его этому — родительская задача, и, пожалуй, самая главная.

Но вот что он умеет, так это использовать и потреблять маму. И это совершенно нормально, поскольку мама — необходимый атрибут его выживания. Но если мама, невротично привязанная к ребенку, «ведется» его стремлениями к постоянному чувственно-телесному комфорту, нервничая и переживая при каждом выражаемом им недовольстве, тут же, забывая обо всем, бросается его удовлетворять, — тогда потребительство становится нормой жизни с первых же месяцев. Как часто родители превращаются в клоунов и шутов, устраивая целые представления перед разгневанным орущим «зрителем», который намеренно не прекращает орать, поскольку представление в этом случае будет окончено. Так ребенок может манипулировать всей семьей, всегда добиваясь своей цели — комфорта и беспрекословного исполнения всех своих желаний. Родители же тем самым потворствуют его страстям (которым, как отмечалось ранее, он подвержен на своем уровне с самого рождения). А впоследствии удивляются, почему подросший оболтус так и продолжает к ним Относиться — как к шутам.

Научить ребенка любви можно только любя. А любить его — не значит быть причастным к его страстям (как в случае невротической привязанности), а означает быть причастным к проявлению и нем его человеческой сущности.

Через привязанность может быть обретена лишь привязанность. Человек создан жить в любви и поэтому бондинг для человека предполагает любовь. Тогда бондинг с матерью выливается в бондинг с миром. Из единства с матерью проистекает единство с миром, сопричастность его жизни, прямое и непосредственное со-пережина-ние всему происходящему, а отсюда — со-действие, со-трудничество, со-ответствие, и каждый момент жизни — со-бытие. А это и ecu, жизнь в любви. Любовь матери через бондинг дает возможность проявиться любви в ребенке. Научиться любить, умножить свою любовь и передать ее детям, дать возможность любить еще сильнее — в этом и есть смысл настоящей культуры.

Слава Богу, вера в человеке неискоренима. Пусть, превратившись в суеверия, глупую упертость, заблуждения, даже в отрицание веры, она остается, пока человек жив. А значит, в той или иной степени мы все испытываем подобие любви. Подобие, оставляющее надежду на обретение настоящего. И, конечно, в той или иной степени все родители любят своих детей. Но важно понять, что любовь к ребенку — не следование социальным штампам, не желание ему удовольствий и материальных благ. Любовь побуждает давать любимому существу то, что ему нужно, а не то, что может посчитать нужным наш извращенный ум. Любовь исходит из чувства реальности, а не от ума. Нужны ли ребенку страхи и беспокойства матери? Нужно ли ему то, что скорее нужно самим родителям для самоудовлетворения и ощущения себя «правильными» родителями?

Путь к любви начинается с веры, очищения от коросты псевдо-культурных отложений, переосмысления ценностей. Любовь к ребенку — с осознания родительской миссии и с ответа на уже заданный вопрос, кто он и зачем он пришел? Ответа, который никогда не может дать ум, но который может подсказать сердце.

ОСНОВЫ РОДИТЕЛЬСКОЙ АЗБУКИ

Здоровье ребенка. Какой путь мы выбираем?

Родители хотят видеть своего ребенка здоровым. Но что такое здоровье и как быть здоровым? Представления о здоровье весьма непросты и противоречивы. Определение Всемирной Организацией Здравоохранения здоровья как полного физического, морального и социального благополучия хотя и является весьма полезным в практическом плане, однако не исчерпывает содержание данного понятия. Банальное представление о здоровье как об отсутствии болезни побуждает нас задумываться о том, что же такое болезнь. Понятие же болезни не менее противоречиво, чем понятие здоровья. Ведь порой то, что мы называем «болезнью», является на самом деле «здоровой» реакцией организма. Учитывая обилие литературы по этому вопросу и множество различных точек зрения, мы не будем вдаваться в обсуждение этих понятий, а будем исходить из того, что некое субъективное представление о здоровье и болезни имеется у каждого человека.

Если говорить о физическом здоровье, то представляются две возможности его достижения и поддержания. Первая — это лечение, то есть действия в случае наличия болезни, которые приводят ^к исчезновению соответствующих симптомов. Вторая — профилактика, то есть создание таких условий, при которых болезнь не возникала бы или протекала с наименьшими последствиями. Кроме того, как лечение, так и профилактика могут быть пассивными или активными в зависимости от роли и отношения самого человека. В результате мы получаем четыре основных направления в решении задачи достижения и сохранения здоровья.

1.  При пассивном лечении действия производит врач, пациент же пассивен, не прилагая собственных усилий. Наиболее яркие примеры — хирургическая операция или интенсивная терапия. Сюда же относится и медикаментозное лечение, когда больной надеется на воздействие лекарства.

2.  Лечение активное предполагает совместные усилия врача и пациента. Например, лечебная физкультура, психотерапия. Больной человек активно содействует своему выздоровлению, используя для этого знания и опыт врача.

3.  Пассивная профилактика — это создание считающихся благоприятными условий жизнедеятельности, в основном искусственными средствами, опять же не требующими внутренних усилий самого человека. Это некоторые санитарные и гигиенические мероприятия, а также профилактические прививки.

4. Активная профилактика — это усилия самого человека по поддержанию своего здоровья, выражающиеся прежде всего в его образе жизни.

Естественно, что каждый из этих способов оправдан в своих специфических условиях и имеет право на существование. Однако каждый из этих способов порождает особый взгляд на человека, что имеет уже серьезные социально-психологические последствия.

При 1-м и 2-м способах человек рассматривается лишь как пассивный объект некоторого вмешательства, и это вмешательство необходимо, чтобы он выздоровел или не заболел. При этом «объект» не обладает собственной компетенцией. Медицина же получает при ориентации на пассивный подход практически неограниченную власть над пациентом.

При 3-м подходе пациент уже не пассивен, а играет активную роль в своем выздоровлении. Врач и пациент выступают здесь фак-тически как равноправные партнеры.

При ориентации на 4-й подход человек рассматривается как оо-ладающий реальной возможностью предотвратить болезни имеющимися внутренними резервами, то есть как творчески мысляшая личность.

При ориентации на тот или иной способ возникает свое отпоив" ние к болезни.

Согласно 1-му способу болезнь присуща человеку по его прпр⁰' де. Человек не может не болеть.

Согласно 2-му способу мир, окружающий человека, полон опасностей для его здоровья, агрессивен по отношению к человеку, враждебен ему, и единственная возможность выжить в нем — это создать искусственную защиту.

Согласно 3-му способу человек хотя и не может не болеть, но имеет в себе самом возможности противостоять болезням и восстанавливать здоровье.

4-й подход полагает, что болезнь возникает в результате нарушения человеком каких-либо природных законов. Гармонизация жизни с законами природы имеет следствием здоровье.

Эта схема весьма условна, и истина, судя по всему, гораздо сложнее. Поэтому мы не склонны доказывать правоту или неправоту того или иного подхода в отношении здоровья и болезни. Для нас важно другое. Признавая равное право существования всех подходов, необходимо иметь в виду сферу их применимости. Узкая ориентация чревата серьезными издержками. Это мы и наблюдаем в отношении современной медицины, ориентирующейся в основном на 1-й и 2-й подходы, частично на 3-й и никак не на 4-й. Что же касается перинатального периода, то тут действуют лишь исключительно тассивные подходы.

Исходя из этой ориентации, реконструкция современных медицинских взглядов на перинатальный период выглядела бы таким образом:

1) каждый человек является пациентом и требует регулярного Медицинского контроля и обязательного медицинского вмешательства;

2) беременность — это процесс, требующий повышенного внимания, поскольку беременная женщина является трижды пациенткой:

а) просто как любой человек;

б) из-за специфики беременности;

в) как вынашивающая в себе другого пациента;

3)  рождение ребенка — процесс, требующий обязательного медицинского вмешательства и контроля, а потому он должен происходить в предназначенном для этого месте — родильном доме;

4) роды — это процесс, угрожающий здоровью матери, поэтому Ч^буется нахождение ее в течение некоторого времени в условиях ^ационара;

5) каждый новорожденный в период адаптации к внеутробным ус-°виям является существом несовершенным и подвергается огром-°и опасности от факторов внешнего мира (холод, бактерии и т. д.)

Потому требует специальной защиты и изоляции (очень часто ^Же от матери) в специально созданных условиях; 6)  родители имеют ограниченную компетенцию в вопросах здоровья ребенка и должны строго следовать врачебным рекомендациям;

7)  детство, особенно раннее, — наиболее опасный для здоровья период жизни, требующий постоянного участия врача, а также период, когда необходимо создать защиту на будущее (в виде профилактических прививок).

Едва ли какой врач согласится с этим. Но это и не изложение официальной медицинской позиции, а лишь взгляд со стороны на медицинскую практику в отношении перинатального периода. Более того, глупо было бы отвергать эти положения в тех критических случаях, когда не остается ничего другого, как госпитализация и профессиональное медицинское лечение. Но подобные положения, к сожалению, фактически определяют отношение к здоровью ребенка у многих родителей и являются основой уже упомянутой самой распространенной болезни современности — «госпитализма».

Осознанный подход состоит в утверждении принципиально иных культурных установок, которые и являются отправной точкой в нашей практике, а именно:

1)  здоровье каждого человека определяется образом его жизни (во всех сферах — физической, эмоциональной, умственной, духовной); каждый человек в первую очередь сам ответственен за свое здоровье;

2)  беременность — естественный процесс, но требующий повышенного внимания как процесс не только биологический, но и психоэмоциональный и духовный, требующий своего возвышения в интересах ребенка и всего общества;

3)  рождение ребенка — также естественный процесс, но весьма важный по своему значению как для матери, ребенка и семьи, так и для общества, имеет сильную психоэмоциональную составляющую, требует повышенного внимания в смысле удовлетворения всех естественных потребностей матери и ребенка. Исходя из этого, наиболее предпочтительное место родов — свой дом и окружение близких людей;

4) роды (естественные) — это процесс, благотворный для здоровья женщины; ход этого процесса влияет на будущие взаимоотношения матери и ребенка, на самооценку матери себя как родителя. Являясь пиковым переживанием, роды могут стать источником положительной трансформации ее мировоззренческих установок и духовного роста. То же касается и отца при его участии в родах. Лу⁴' шие условия для матери после родов — это свой дом, близость ре' бенка и благожелательное психологическое окружение; 5) новорожденный ребенок обладает мощными адаптивными ме-jaHicMaMH, реализация которых, а значит, и степень безопасности ребенка, зависит от удовлетворения его естественных потребностей;

6) родители несут ответственность за благополучие ребенка; их сегодняшняя некомпетентность связана лишь с соответствующими культурными установками, отсутствием института родительства в нашем обществе;

7)  детство, особенно раннее — период, когда создается фундамент физического, душевного и духовного здоровья; задача этого периода — проявить имеющиеся в ребенке возможности, предоставить ему модели поведения, позволяющие жить в гармонии с природными законами.

Мы исходим именно из этих положений, то есть из четвертого подхода как основного. При этом, подчеркнем еще раз, не отрицая и не умаляя значения остальных, но, оставляя их как дополнительные, необходимость в которых может возникать в соответствующих ситуациях.

Несколько важных правил

В отношении первого года жизни можно выделить четыре аспекта, которые, как представляется, охватывают практически всю область приложения родительских усилий в этот период.

1. Психологическая культура обращения с младенцем. .;., Этот аспект сознательно помещен на первое место, поскольку является определяющим. От того, как мать и отец осознают свою родительскую роль, значение ребенка в их жизни, зависят и их действия по отношению к нему и та психологическая атмосфера, в которой он растет. Через эту атмосферу малыш усваивает первичную систему жизненных ценностей и отношений. С самого начала закладываются и первичные представления о здоровом образе жизни как Некоей нормы взаимоотношений с окружающим миром.

2. Общие принципы ухода за малышом.

Это набор рекомендаций по организации «быта» младенца. Все, что Мы делаем с ребенком, должно способствовать его развитию. Сегодяшний стандартный подход обусловлен соответствующим отношением к ребенку как к существу, требующему каких-то особых > Для выживания. Поэтому большинство обычно даваемых рекомендаций похоже на рекомендации по уходу за тяжелобольным.

Жизнь малыша должна органично вписываться в жизнь семьи. Вопреки устоявшемуся мнению о первом годе младенца как самом тяжелом времени для родителей опыт подтверждает верность другой часто повторяемой мудрости: «маленькие детки — маленькие бедки, большие детки — большие бедки».

3.  Физическая культура с первых дней жизни.

Это — основа развития малыша. Эта истина прекрасно осознается как в науке, так и в медицинской практике. Однако обычные рекомендации, даваемые родителям для их новорожденных и грудных детей, не учитывает, на наш взгляд, их реальную потребность в двигательной активности, температурных перепадах и других здоровых и нормальных воздействиях факторов природной среды. С одной стороны, учесть эти потребности мешает сугубо педиатрический подход к ребенку как к пациенту. С другой, отсутствие необходимых знаний и опыта у самих родителей, которых чаще всего такой подход устраивает.

4. Грудное вскармливание.

На грудное вскармливание нельзя смотреть как на чисто физиологический акт. Культура грудного вскармливания — это прежде всего культура взаимоотношения матери с младенцем, имеющая большое значение для обоих. Ввиду важности этого вопроса и обилия проблем, связанных с кормлением грудью, этот аспект выделен отдельно.

В совокупности эти четыре аспекта порождают систему взаимоотношений родителей и ребенка, стержнем которой является осознанный выбор и собственная ответственность.

Ниже мы перечислим некоторые правила, которые необходимо учитывать при совершении с ребенком практически любого действия.

5. Позитивный настрой и благожелательность.

Это требование очень важно. Малыш улавливает страхи и беспокойства окружающих. И это влияние иногда может оказаться столь сильным, что вызовет целую цепь неблагоприятных последствии. называемых в народе «сглазом». Поэтому на занятиях с детьми по возможности должны присутствовать лишь подготовленные люд"-Положительный, благожелательный настрой окружающих — Фактор, который не только компенсирует возможные отрицательп^ы эмоции у кого-либо, но и приводит к исчезновению страхов и опасе ний у самих родителей.

,,,, Ни в коем случае нельзя хвастаться и демонстрировать достижения вашего ребенка. Это желание понятно, но всегда помните, ради чего вы все это делаете. Ребенок не нуждается в том, чтобы быть экспонатом.

... И, конечно же, нужно помнить, что только уверенность и спокойствие родителей, их благожелательность не только к ребенку, но и ко всем окружающим — лучшая защита для малыша.

6. Комплексный подход. „.. Комплексность подхода означает невозможность использования дишь отдельно взятых рекомендаций, что может не только не принести пользы, но и навредить. Все приводимые ниже рекомендации следует рассматривать только в комплексе.

В современном уходе за ребенком часто можно наблюдать такую вд>тину, поражающую своей нелогичностью. Медицинская сестра приходит, чтобы сделать ребенку массаж. Ребенок, туго завернутый в'пеленки, распеленывается, ему делается массаж, а затем он снова помещается в пеленки и обездвиживается. Абсурдность этого очевидна. Массаж при таких условиях лишь частично компенсирует ^алышу недостаток движения, кожной стимуляции и притока свежего воздуха к коже. Закаливание холодом едва ли будет эффективно (или вообще приемлемо), если родители постоянно боятся простуды и кутают ребенка. Закаливание и физические нагрузки предполагают и соответствующее отношение к питанию младенца, то есть к грудному вскармливанию. Все рекомендации связаны между собой едиными принципами, представляя некоторую систему. Эта система не является жесткой, а напротив, предполагает Творческую активность родителей, но в рамках, очерченных этими Принципами.

7. Родители — главные учителя своих детей.

Именно родителям следует проводить занятия с ребенком упражнениями, водными тренировками или закаливанием. Это обусловлено избирательным реагированием ребенка на людей. Наиболее значимы для него родители, особенно мать. В руках родителей он ощущает себя безопаснее, чем в чужих. Во время обучения занятия проводятся, как правило, опытным инструктором, задача которого скорее сводится к устранению у родителей возможных страхов и опасений.

При правильном обращении с малышом между ним и родителями устанавливается тесный психологический доверительный контакт при котором родители хорошо чувствуют состояние ребенка.

8. Родители должны сами пройти через то, что они предлагают детям.

Та же избирательность ребенка приводит к тому, что страхи, испытываемые родителями, воспринимаются им особенно сильно. Эти страхи неизбежны, если родители не приобрели собственного опыта и уверенности в том, что они намерены предпринимать с ребенком. Страхи (даже неосознанные), воспринятые малышом, могут привести к его заболеванию. Самое лучшее — все делать самим вместе с ребенком, особенно на начальных этапах. Это касается и физических упражнений, и ныряний в воде, и закаливания, а также питания и других сторон жизни.

9. Поэтапность и регулярность.

Несмотря на большие возможности ребенка с первых же дней, отправная точка — навыки и опыт родителей. Исключение составляют те случаи, когда ребенку необходима помощь, которую не могут оказать родители сами.

Например, сразу же после рождения малыш обладает способностью надолго затаивать дыхание при погружении под воду. Однако если родители не имеют навыка проведения водных тренировок с предыдущими детьми, им следует сначала научиться свободно манипулировать малышом в воде, научиться чувствовать его дыхание. При поэтапном освоении программы у родителей исчезают страхи и приобретается уверенность. То же касается и гимнастики. Опытный инструктор может выполнять с ребенком довольно сложные упражнения. Однако этого не следует делать родителям. Упражнения усложняются лишь с приобретением навыков. При поэтапном подходе приобретается ощущение его суставов, мышц, реакций на то или иное движение. И с этим опять же приходит чувство уверенности.

Необходимость регулярности занятий очевидна. Однако нужно стремиться к тому, чтобы эта регулярность была не обременительной. А по возможности естественной. Нет нужды строить какие-то расписания занятий. Делайте это тогда, когда у вас есть время, а малыш к этому готов. Также нужно научиться чувствовать, когда ему это нужно, исходя из его состояния.

Учет индивидуальных особенностей

Любая практическая деятельность, претендующая на научную обоснованность, так или иначе сталкивается с необходимость опереться на какие-то нормы. Для того чтобы различать, что нормально, а что ненормально, то есть подлежит исправлению с целью стать нормальным. В применении к человеку определение того, ,то нормально, а что нет, в большинстве случаев крайне затруднительно. Границы между нормальным и ненормальным расплываются, и поэтому применение многих норм весьма условно. На протяжении всей истории медицины много копий ломалось в попытках определить ту грань, за которой кончается здоровье и начинается болезнь. Нет решения этой проблемы и по сей день. И самое главное — быть не может, пока, во-первых, не будут учтены все возможные влияющие факторы, во-вторых, пока человек не будет рассматриваться в единстве всех своих проявлений — от телесного до духовного.

Тем не менее педиатрический подход к развитию младенца пестрит огромным количеством норм, в которые малыш должен укладываться, и отклонение от них считается поводом для принятия каких-либо корректирующих мер. Жизнь показывает, что это далеко не всегда оправданно. Подход с точки зрения нормы часто приводит к объявлению патологией того, что является индивидуальной особенностью. И, кроме того, норма — некоторая усредненная величина, не учитывающая возможных колебаний в результате действия либо внутренних, либо внешних факторов.

Иллюстрацией этого служат следующие примеры. : У миниатюрной женщины весом 48 кг в срок и без каких-либо осложнений рождается ребенок весом 1800 граммов и ввиду малого веса помещается отдельно от матери для обследования и специальных мероприятий по «донашиванию». При этом ни одного признака недоношенности кроме малого веса не обнаруживается, как и какой-либо патологии. И никого не интересует, что малый вес — семейная особенность по материнской линии, да и сама мама родилась с таким же весом. И выписывается ребенок лишь через месяц °РИ «нормальном» весе.

Ежемесячный набор веса — норма, за которой тщательно следят в детских поликлиниках. Но иногда дети могут за месяц не прибавить ни грамма, а за следующий набрать вдвое больше. Или, напротив излишний с точки зрения нормы набор веса компенсируется отсуствием прибавки в весе на следующий месяц. Аналогичная картина и с количеством съедаемого за кормление молока. Показателем так называемых «контрольных» взвешиваний становятся пенником волнений для многих мам. Но разве учитывают эти нормы скажем, тот факт, что в новолуние выработка молока у матери минимальна, а в полнолуние — максимальна, и этому же циклу слезет потребность ребенка в пище? С еще большими сложностями мы столкнемся, если попытаемся ответить на вопросы, подобные следующим: сколько раз в день при_г закаливании нужно обливать малыша холодной водой, сколько раз выполнять то или иное упражнение, сколько ныряний производить за одну водную тренировку и т. п. Индивидуальные особенности детей настолько варьируются, что мы можем давать лишь некие условные безопасные нормы, сознавая их слабую практическую применимость. Для каждого ребенка — своя норма, которая может меняться не только от месяца к месяцу, но и день ото дня. И эту норму нужно почувствовать. Поэтому-то так важна осознанность и культура родительства, пробуждающие «родительское чутье», которое и определяет норму.

Норма всегда индивидуальна, соответствует индивидуальным особенностям ребенка. Учет этой индивидуальности предполагает нижеследующее.

1. Учет особенностей родителей.

Особенности родителей всегда отражены в индивидуальных особенностях ребенка. И часто лишь после соотнесения особенностей малыша с особенностями родителей можно заключить о наличии или отсутствии какой-либо «ненормальности». Что имеет важные последствия, поскольку решает вопрос о необходимости специальной коррекции или же достаточности некоторых «нюансов» воспитания и обращения, учитывающих данные особенности.

Если, например, мы видим у малыша повышенный тонус (что, в строгом смысле, не является нормой) и в то же время видим характерное устойчивое общее мышечное напряжение у родителей, это означает, что попытки снять повышенный тонус у ребенка вряд ли увенчаются значительными успехами. Это — своеобразная норма. поддерживаемая в данной семье всем комплексом жизненных отношений и, возможно, не в одном поколении. И лишь с изменением этих отношений у родителей возможны результативные воздействия на ребенка.

Всегда следует помнить о том, что ребенку от родителей перелаются многие предрасположенности. Учитывать их просто необходимо. Но учитывать так, чтобы укрепить и усилить слабые стороны. опираясь на собственный жизненный опыт, обусловленный теми или иными особенностями. При этом усилия, направленные на себя, имеют первостепенную важность для положительных результатов у ребенка.

Важно отметить такой факт — то, что родители считают нормальным, становится нормальным и для ребенка. Правда, «нормально» в данном случае — не всегда хорошо, а скорее, закономерно _и в данной ситуации естественно. Если для родителей нормально иногда окунуться в ледяную прорубь, то и для ребенка это нормально и едва ли вызовет отрицательные последствия. Если для родителей «нормальна» страсть к стерильности и патологическая боязнь инфекции, то для ребенка «нормальными» будут инфекционные заболевания и аллергии. Если для родителей «нормальны» бурные выяснения отношений и истерические реакции, то гипервозбуди-мость, нервность будут «нормальными» для малыша.

2. Учет предыдущей истории ребенка.

Мы должны учитывать, как проходила беременность, принимались ли в это время медикаменты, были ли сильные эмоциональные стрессы, занималась ли мама упражнениями и закаливанием во время беременности, как и где происходило рождение малыша, использовались ли при родах медикаменты (стимуляция родовой деятельности, обезболивание и т. д.), как малыш провел первые дни. Учет этих факторов необходим для определения характера и интенсивности нагрузок. Иногда малыш настолько травмирован, что применение сильных закаливающих процедур может принести только вред. Иногда, напротив, следует заниматься с ребенком более интенсивно, например, когда он «пьяный» от медикаментов, вводимых матери при родах. Порой стресс, полученный при родах и неестественном обращении в первые дни в родильном доме, а часто еще и во внутриутробном периоде, обусловливающий его депрессивное состояние, возможно «вытеснить» резкими ощущениями от сильных закаливающих процедур и физических нагрузок, после чего ребенок буквально просыпается к жизни.

3. Учет особенностей психического развития. Если для взрослого какое-либо действие, направленное на улучшение собственного здоровья, — волевой акт, связанный с осознанием необходимости тех или иных мероприятий, то для маленького Ребенка это лишь внешние воздействия, на которые он может реагировать только рефлекторно. Он не может еще осознавать их нужности и полезности. Поэтому бездумность и механичность в закаливании и физических упражнениях могут вызвать негативные реакции, способные травмировать психику ребенка. Необходимо учитывать особенности его нервной системы, которые проявляются в первые же Дни. Соответственно различаются реакции на те или иные воздействия. Процедуры большой силы нельзя применять к чрезмерно возбудимым детям. В то же время небольшие воздействия на фоне положительных эмоций укрепляют психическую устойчивость учат детей преодолевать стрессовые состояния.

4. Учет физиологических особенностей ребенка.

Вспомним, что маленький ребенок, особенно новорожденный, обычно ассоциируется с существом слабым, незрелым. Конечно, ребенок отличается от взрослого человека. Но отличаются и условия его жизни. По выражению профессора И.А. Аршавского, независимо от возраста «организм является совершенным и зрелым, если его функции адаптивно соответствуют календарному возрасту и специфической среде, с которой он должен взаимодействовать»¹.

То есть все дело в том, чтобы правильно организовать «специфическую среду», соответствующую календарному возрасту. А то, как она будет организована, зависит от отношения к ребенку либо как к несовершенному существу, требующему защиты от окружающего мира и специальных мер для выживания, либо как к зрелому и совершенному для своего возраста, требующего определенного взаимодействия с природными факторами.

Взрослые редко задумываются над тем, что едва ли кто из них смог бы перенести в пропорциональном отношении те нагрузки на организм и психику, которые выдерживает ребенок. Например, при рождении. Или в тех условиях, которые им принято создавать, — обездвиживание в пеленках, строгий режим, полный термокомфорт, кормление смесями, атмосфера страхов и беспокойств. Взрослые родители и врачи не задумываются, что только обладая громадными внутренними ресурсами, можно все это выдержать. Правда, по-видимому, заплатив большую цену.

Таким образом, нам скорее надо исходить из представления, что младенцы — очень сильные существа, обладающие огромными адаптивными возможностями. Лишь наши страхи и неверие в их силу делают их слабыми.

И в то же время нужно учитывать, что эти возможности не безграничны. Это часто забывают родители, пытающиеся добиться каких-то исключительных результатов (что скорее нужно им, но не ребенку). Всегда следует чувствовать ту грань, которую нельзя переходить.

Не всегда физиологические функции малыша адаптивно соответствуют календарному возрасту (например, если он недоношен)-В таком случае говорят о физиологической незрелости, степень которой оценивается по вполне объективным показателям. К сожалению, количество детей, рождающихся с признаками физиологической незрелости, возрастает год от года.

¹ И.А. Аршавский. Физиологические механизмы и закономерности индивидуального развит!' М., 1982. С. 105.

Причин этому много, но все они опять же сводятся к отсутствию культуры родительства и психологической незрелости самих родителей.

Для физиологически незрелого малыша нужен особый подход. Ему нельзя давать нагрузки, нормальные для малыша физиологически зрелого. Но и здесь нужно помнить, что зрелость не наступает сама по себе, а требует активной работы организма, а значит, и активного взаимодействия с факторами жизненной среды.

Физиологический стресс и критические периоды

Представления о физиологическом стрессе и критических периодах развития — пожалуй, самые важные для понимания потребностей новорожденного и грудного младенца и тех условий, которые необходимы ему для нормального развития.

Мы привыкли понимать под стрессом нечто опасное, вредное для здоровья. Часто родители, занимающиеся с детьми гимнастикой и закаливанием, обвиняются в том, что они заставляют детей испытывать стресс. И обвинители правы, ребенок действительно подвергается стрессовым нагрузкам. Не правы они в другом — стресс далеко не всегда является отрицательным фактором.

Представление о стрессе как необходимом условии развития слабо освещается в популярной литературе для родителей. Однако от понимания этого вопроса зависит принятие или непринятие многих жизненно необходимых установок по отношению к ребенку. Представление о том, что ребенок не должен подвергаться стрессу, приводит к созданию ему «тепличных» условий существования, недостаточной сенсорной стимуляции и обеднению среды. Итак, что же такое стресс?

Понятие стресса ввел Ганс Селье: «Стресс есть неспецифический ответ организма на любое предъявленное ему требование». На воздействие различных факторов (причем не имеет значения, приятны они нам или нет), вызывающих стресс, — стрессоров организм отвечает одинаковой биологической реакцией (вследствие этого и наганной неспецифической). Реакция стресса — это вызванная стрссом потребность осуществить приспособительную функцию Восстановить нормальное состояние. Очень важная особенность стрессовой реакции — уровень стреса возрастает не только с возрастанием силы раздражителя, но и при отсутствии раздражителей (так называемая депривация). То есть как чрезмерное раздражение, так и отсутствие раздражителя могут вызвать сильный стресс.

Выделяются три фазы стрессовой реакции (или, как еще говорится, общего адаптационного синдрома) на какое-либо воздействие.

1.  Реакция тревоги. В этой фазе происходит процесс мобилизации резервов, но сопротивление организма еще недостаточно. На начальном этапе оно даже уменьшается.

2.  Фаза сопротивления. Уровень сопротивления поднимается

выше обычного.

3.  Фаза истощения. После длительного воздействия стрессора, к которому организм приспособился, постепенно истощаются запасы адаптационной энергии. Вновь появляются признаки реакции тревоги, но теперь они необратимы.

Именно такие взгляды на стресс в конце концов привели к стереотипу, что стресс — это всегда плохо. Да, мы можем приспособиться к какому-либо регулярному воздействию (например, холодовому, физическим нагрузкам и т. д.), но за это мы должны заплатить заболеванием.

Данные, полученные в исследованиях И.А. Аршавского, позволили уточнить и конкретизировать понятие о стрессе. И.А. Аршавский дал следующее определение адаптации: «Адаптация есть реакция физиолого-морфологического преобразования организма и его частей, в результате которой повышаются его структурно-энергетические потенциалы, то есть свободная энергия и рабочие возможности, а также общая неспецифическая резистентность»'.

Стрессоры, вызывающие такую форму адаптивной реакции, были названы физиологическими, поскольку «вызываемые ими энергетические траты окупаются энергетическими приобретениями выше исходного уровня»². Адаптивная реакция на такие раздражители называется реакцией физиологического стресса.

Селье же на самом деле описывал патологический стресс.

Реакция физиологического стресса также имеет три фазы, но они принципиально другие. Заключительная фаза характеризуется повышением уровня сопротивляемости по сравнению с уровнем Д° воздействия стрессора. В результате действия физиологического стресса происходит «спиралеобразный переход развивающегося организма на новый, более высокий уровень потенциальных рабочих возможностей»¹.

¹ И.А. Аршавский. Физиологические механизмы и закономерности индивидуального разни¹ М„ 1982. С. 80. ' Там же.

-А. Аршавский. Физиологические механизмы и закономерности индивидуального развития. £1982. С. 81. Там же.

Таким образом, мы должны различать стресс патологический и стресс физиологический.

физиологический стресс — необходимое условие развития организма. И.А. Аршавский отмечал, что «рост и нормальное развитие организма возможны лишь в условиях действия физиологических форм стрессовых раздражений»².

В естественных условиях (у животных) такими раздражителями являются колебания параметров среды обитания (перепады температуры, влажности, нехватка пищи и т. д.). В наших условиях мы лишены многих естественных физиологических раздражителей. Поэтому правильнее сказать, что ребенок нуждается в стрессе. Но, конечно же, стрессе физиологическом.

Каковы же раздражители, вызывающие реакцию физиологического стресса? Перечислим основные:

1) двигательная активность;

2) температурные перепады и особенно температура окружающей среды ниже термокомфортной зоны;

3) гипоксемия — умеренная нехватка кислорода;

4)солнечное излучение; - 5) ограниченная калорийность пищи.

" Потребность в физиологическом стрессе обеспечивается при естественном уходе за малышом, гимнастикой, плаванием, закаливанием. Относительно ограниченной калорийности пищи отметим, что, конечно же, ребенок не должен голодать. Однако при естественном грудном вскармливании и должных нагрузках формируется нормальное регулирование пищевых потребностей. Он будет есть только тогда, когда голоден, и ровно столько, сколько ему необходимо.

Очень важно, чтобы предлагаемые ребенку нагрузки не переходили границы физиологического стресса, приобретая характер патологических стрессоров. Но и условия, при которых отсутствует Реакция адаптивного напряжения, такие как отсутствие движения, Убыточное питание, постоянный термокомфорт, нехватка сенсор-Ной стимуляции, ведут к патологическому стрессу, снижая адаптив-^е возможности и нарушая нормальный ход развития.

Положительный результат действия физиологических форм Лессовых раздражений не одинаков в различные периоды жизни.

Наиболее сильный эффект наблюдается в так называемые критические периоды развития.

Весь цикл индивидуального развития можно разделить на качественно различные периоды. Каждый период характеризуется своими физиологическими и психологическими особенностями, способом поведения. Переход с одного периода на последующий — это переломный этап, в течение которого в организме и психике идут значительные перемены. Такие переходные периоды называются также критическими периодами.

Внутриутробный период и первый год жизни являются последовательными периодами, между которыми находится переходный, или критический период — период новорожденности. Его задача — адаптация ребенка к новым условиям существования. Причем адаптационные процессы в это время идут столь интенсивно, что период новорожденности называют также периодом острой адаптации.

Первый год жизни, представляя собой относительно длительный и качественно обособленный период, в свою очередь является переходным периодом между внутриутробным существованием и определенной стадией зрелости, внешне характеризуемой сложными двигательными реакциями, в том числе началом хождения.

Что же характерно для критических периодов, а значит, и для периода новорожденности и первого года? Вот что пишет И. А. Аршавский: «В случае действия в критическом периоде неких стрессовых форм раздражений, интенсивность которых не превышает адаптивные возможности в соответствующем периоде, организм приобретает способность в последующем противостоять не только влиянию воздействующего раздражителя, но и многих других стрессовых факторов среды.

Стрессовая реакция, пережитая в раннем возрасте в соответствующем критическом периоде, повышает неспецифическую резистентность организма к действию разнообразных физических и психических воздействий в последующей жизни»¹.

Родителей часто мучает вопрос: когда начинать? Когда начинать гимнастику, плавание, закаливание и т. д.? На самом деле этот вопрос может показаться странным, поскольку сводится к вопросу: когда начинать быть здоровым? Однако он вполне закономерен в свете того наукообразного подхода, который часто преподносится в популярной литературе для родителей. Называются точные сроки начала воздушных ванн, Холодовых процедур, физических упражнении.

¹ И.А. Аршавский. Физиологические механизмы и закономерности индивидуального развития. С. 49.

Причем сроки эти совершенно разные. Но практически все едины в одном: никаких действий с новорожденным. На период новорожденности наложено табу. Ибо, согласно традиционным взглядам, в этот период следует за ребенком наблюдать и выявлять патологии и отклонения в развитии. Период новорожденности - это период адаптации малыша к новым условиям существования, и «здравый смысл», основанный на страхе за это крохотное существо, подсказывает позицию пассивного наблюдателя.

В свете приведенных выше положений видна вся абсурдность подобной позиции. Как раз период новорожденности и не должен быть упущен, так как именно в этом периоде мы можем получить максимальную пользу. А первый год в этом смысле - определяющий на всю жизнь.

ЧТО ЕМУ НУЖНО?

Говоря о потребностях ребенка, мы имеем в виду то, что, с нашей точки зрения, ему потребно, то есть способствует его развитию, необходимо для наиболее полной реализации разворачивающейся программы развития и, в конце концов, проявления человеческой сущности как цели и результата развития. Важно различать то, что ему потребно, от того, что он «хочет», поскольку далеко не всегда и этом будет полное совпадение. Еще раз повторим, что на своем уровне малыш так же, как и мы. подвержен искушениям и страстям. Поэтому слепо следован, тому, что он «хочет», то есть потворствовать ему, — это пуп, вытеснения реальных потребностей и замены их «хотениями» уводящими развитие совсем на другой путь. Потребности ребенка необходимо понять. И в идеале, конечно, это предполагает осмысление своих собственных потребностей.

Прежде всего мы можем выделить потребности, необходимы* для жизни и развития ребенка как биологического существа. Одни из них удовлетворяются (или должны удовлетворяться) благодаря врожденным рефлексам малыша и инстинктивному поведению матери (например, потребность физического контакта с матерью и и кормлении грудью). Удовлетворение других обеспечивается условиями окружающей среды, которая присуща человеку именно i«u биологическому виду. Эти условия можно назвать естественными

Это условия нашего биологического развития, являющегося фундаментом социальной жизни и проявления разумности и духовности. Нарушение биологического развития ведет к тому, что надбиологи-ческая сущность человека не получает должного проявления или проявляется искаженно.

Создав, однако, ребенку исключительно естественные условия, через некоторое время мы получили бы лишь особым образом организованное животное, утратившее возможность стать человеком в привычном для нас смысле этого слова. Для того чтобы эта возможность реализовалась, нужна культурная среда. Опосредованно, еще в мамином животе, он испытывает влияние культуры. Это происходит и через потребляемую матерью пищу, и ее эмоции и мыслительную деятельность, через ее человеческую речь. (Отметим для примера, что речевой аппарат ребенка уже внутриутробно начинает формироваться иод тот язык, на котором говорит мать).

Итак, для развития ребенка нужны естественные условия и культурная среда. Однако при нашей цивилизованной жизни естественные условия в их непосредственной природной форме создать невозможно. Даже элементарные биологические потребности человека «окультурены», сцеплены, соединены с потребностями социальными и духовными. Поэтому задача заключается в том, чтобы в современных условиях жизни на ином качественном уровне воссоздать эти естественные условия. «Окультуривание» жизни не должно вести к забвению биологических законов нашего существования, не должно отдалять нас от тех природных условий, благодаря которым формируется биологическая основа нашей социальности н разумности.

В первый год жизни нужды ребенка весьма просты и могут быть удовлетворены очень естественно, не требуя от родителей каждодневной геройской самоотверженности. Все зависит от вашего отношения и от того, какой путь вы выбираете. Если вы полны страхов, если вы не верите в силу и возможности своего малыша, в свою способность стать компетентным родителем, если вы хотите делать все «правильно», в соответствии со стандартными рекомендациями, чтобы уберечь его от многочисленных вредностей нашего мира, то да, это гарантия того, что вам придется потрудиться и попереживать,

Но можно исходить и из того, что родительство - не тяжкий труд, а естественный процесс, приносящий удовлетворение и радость. Радость роста, поскольку вы растете вместе с вашим малышом, преодолевая с ним трудности и неудачи, победы н достижения.

Не стоит потребности малыша рационализировать, «наукообра-зить», сводить к схемам, к списку тех или иных рекомендаций. Это ведет не только к лишним хлопотам, но и вредит естественным процессам. Гораздо важнее усвоить главный принцип — не вмешиваться в естественный процесс роста и развития ребенка, а создавать условия, при которых этот процесс был бы действительно естественным.

Ниже мы рассмотрим основные потребности малыша, которые, конечно, не исчерпывают их полностью. Но, как нам представляется, эти потребности являются ведущими, наиболее существенными для развития ребенка. Удовлетворяются они достаточно просто и естественно при условии, что родители стремятся в своей жизни к простоте и естественности. Образ жизни ребенка всегда зависит от образа жизни родителей, поэтому в первую очередь нужно приобрести свой собственный опыт. Если родители сами не знают, что такое физическая нагрузка, едва ли они смогут привить вкус к ней своему малышу. Если родители не только не умеют плавать, но и боятся воды, тем более холодной, о каких занятиях в воде и закаливании может идти речь? Если дома все подчинено культу еды, ребенок поддержит это сразу.

Семью следует рассматривать как целое. Ребенок не может быть сам по себе, он усваивает образ жизни своего ближайшего социального окружения. Поэтому естественное взращивание малыша — это прежде всего работа родителей над своим образом жизни и над своими отношениями.

Социальное окружение

Непосредственным социальным окружением ребенка является его семья, состав которой может быть различен. Но прежде всего это мать и отец. Мать — наиболее значимая фигура в первый год жизни в силу биологической зависимости от нее ребенка (вспомним, что первый год — это своеобразное продолжение беременности). Мать предоставляет малышу первичную модель отношений через свои состояния и через все действия, которые она с ним совершает.

Однако первичная модель реализуется внутри и на фоне отношений матери с другими членами семьи и прежде всего с отцом ребенка, и эти отношения оказывают огромное влияние на характер этой модели.

Современная семья, как правило, далека от старого патриархального уклада или от принципов семейной жизни, устанавливаемых религиозной традицией. Сегодня так много споров о том, что же такое истинные семейные ценности, каковы роли мужчины и женщины в семье, на каких основах должны строиться их отношения. Эти вопросы очень важны, и проблема семьи — отдельная большая тема, обсуждение которой выходит за рамки данной книги. Но нам хотелось бы обратить внимание на то, что психологическое развитие ребенка и его здоровье сильно зависят от характера семейных отношений. С современных «демократических» позиций порой трудно понять, что болезни детей и отклонения в их развитии могут быть следствием того, что семья построена «неправильно». Даже при внешнем благополучии семейной жизни. Семья предполагает взаимную реализацию мужчины и женщины согласно своим половым особенностям, которые отнюдь не исчерпывается физиологией, но предполагают определенный способ чувствовать, мыслить и действовать. Во взаимодействии друг с другом на основе единого жизненного смысла эти два различные способа бытия порождают единое целое — семью. Отношения родителей в такой семье — психологическая среда, наиболее благоприятная для развития и здоровья ребенка.

В сегодняшней жизни, к сожалению, мужчина и женщина все более сравниваются по способу бытия. Женщина проявляет все больше мужского поведения, а мужчина — женского. Здесь мы не будем анализировать конкретные механизмы влияния этого явления на детей, а лишь укажем, что соответствующая ему психологическая среда ограничивает развитие ребенка, а то и служит причиной его заболеваний.

Для ребенка родители важны в смысле тех внутренних ощущений, которые они ему дают.

Прежде всего это любовь к нему. Подобно тому как жизни взрослого человека любовь придает некоторый совершенно особый смысл, также и для малыша любовь, исходящая от родителей, придает ему жизненный импульс, что-то вроде установки «жить стоит». Даже в физическом присутствии матери, пусть даже и отдающей всю себя ребенку и самозабвенно заботящейся о нем, но не понимающей, что такое любовь, он будет ощущать покинутость, отсутствие столь необходимой в этот период опоры и, как следствие, депрессивное состояние. Мама же, принимая свою невротическую привязанность за любовь, будет искать иные причины плохого состояния малыша.

С переживанием любви связано чувство безопасности. Ощущение безопасности существенно для ребенка в незнакомом для него Мире. Именно оно позволяет ему без страха его осваивать. В противном случае страх, появляющийся при встрече с новым, приводит к стремлению вернуться в состояние относительного покоя и безмятежности, которое переживалось ребенком в утробе. Снижается исследовательская активность, мир кажется агрессивным. Этот пат- терн закрепляется и в дальнейшем становится характеристикой личности взрослого человека.

Внимание, требуемое ребенком, — закономерное следствие того, что рождение является завершением лишь первого акта жизненного сценария, когда только физическое тело готово к относительно автономному существованию. Ребенок и мать остаются связанными незримой пуповиной, через которую продолжают питаться более тонкие сферы человеческого существа. Нехватка внимания или недолжное его проявление отрицательно влияют на формирование душевных качеств так же, как нехватка питания или недолжный его состав влияют на формирование тела.

Мать и отец выполняют различные функции в общении с ребенком. И хотя ребенок привязан в первый год прежде всего к матери, общение его с отцом тоже немаловажно. Когда говорят о роли отца и психологических последствиях развития ребенка в неполной семье, то обычно имеют в виду тот возраст, когда в полной семье отец становится в глазах ребенка значимой фигурой. Однако значимость его очевидна еще в процессе беременности, и не только в смысле психического состояния матери, естественно зависящего от наличия или отсутствия отца ребенка и от внутрисемейных отношений. Отец также по-своему «беременен». И так же как у матери, в нем протекают совершенно объективные изменения. Многие тонкие состояния индуцируются у него через мать. И если он это чувствует и меняет свое поведение в соответствии с внутренними импульсами, то становится причастным к беременности не только как участник и «виновник» зачатия ребенка, но по-своему «вынашивает» и «рожает» малыша, а мать при этом ощущает сильную поддержку. Тогда между отцом и ребенком создается мостик, наподобие бондинга между малышом и мамой.

Неправомерно сравнивать материнские и отцовские чувства только по их интенсивности. Это разные чувства в соответствии с разной ролью матери и отца, они качественно отличаются друг от друга — как проявления женского и мужского начал. Общаясь с ребенком, отец создает ему качественно иную среду, чем мать, и тем самым вызывает качественно иные отклики в ребенке.

Образы отца и матери архетипичны. Наполняя их своим содержанием, мать и отец формируют у ребенка представление о женщине и мужчине, о взаимодействии в природе мужского и женского начал. Бедность контактов ребенка с отцом, включая самые ранние периоды жизни, приводит к некоторой односторонности, обедняет представление о действительности.

Сегодня отец часто стоит в стороне, отстраняясь от «не мужских» проблем, связанных с вынашиванием и рождением малыша, а затем просто боится взять его на руки. Образ современного мужчины — это образ добытчика, этакого цивилизованного дикаря, вечно занятого «очень важными» делами и под этой маской избегающего тех трудностей, которые связаны с воспитанием ребенка. И лишь когда ребенок вскормлен грудью матери, когда позади наиболее ответственные этапы, тут можно снизойти и напустить на себя маску отца. Но время «безотцовства», образующего пробел в среде, окружающей ребенка, приводит к пробелу в его сознании, заполняемому некими идеализированными и далекими от реальности образами.

Другие члены семьи — братья и сестры ребенка, его бабушки, дедушки и другие родственники — также вносят вклад в психологическую атмосферу, в которой он растет. Ситуации здесь могут оказаться самыми разнообразными и порой драматичными. Самое главное, что нужно помнить родителям, — малыша можно уподобить некоторому внутреннему органу, принадлежащему одновременно всем членам семьи, но вынесенному вовне и чутко реагирующему на все, что в семье происходит. Взрослые, окружающие ребенка, могут не понимать, что создают нездоровую среду для его психики, на что он реагирует как поведением, так и физиологическими симптомами. Но родители также должны помнить, что это их ребенок и именно они являются главной его защитой от неблагоприятных влияний. И если они решают возникающие в семье проблемы бурными выражениями негативных эмоций, эта защита рушится.

Семья выступает для ребенка первичной моделью общества и социальных отношений. И каждый член семьи предоставляет ему эту модель со своей специфической стороны. Поэтому идеальным случаем была бы большая, «правильным» образом построенная семья, в которой представлены несколько поколений в соответствии с присущими данному возрасту ролями и отношениями. Но сегодня, к сожалению, этого нет, поскольку такая семья может существовать только в обществе с традициями.

Важно помнить, что, общаясь с ребенком (независимо от его возраста), каждый взрослый предоставляет ему модель того, каким должен быть взрослый человек. Эти модели запечатлеваются очень рано и служат основой последующих отношений.

Если мама постоянно умиляется малышом и «сюсюкает» с ним, осыпает его поцелуями, малыш и усваивает, что именно такой и должна быть мама, а значит, и любая женщина. И когда ребенку исполняется 2^3 года, мама, начиная предъявлять к нему более «взрослые» требования, вдруг обнаруживает, что он ее не понимает. Мама-то ведь должна быть другой! Умиляющейся, «сюсюкающей», Целующей и коверкающей слова на детский манер и, конечно же, не предъявляющей никаких требований. Весьма распространенная ситуация — после периода умиления мать все больше раздражена и «срывается» на «непослушном» ребенке, который так и не может понять, в чем же он виноват.

Если малыш все время слышит бабушкино «агу-у-у», запечатлевает, как она с дурацкой улыбкой корчит ему рожицы, несется к нему «на всех парусах» при первом же проявлении недовольства, — такая бабушка в дальнейшем не может рассчитывать на уважение со стороны ребенка. А вместе с ней и другие пожилые люди. А как же по-другому, если с самого начала образ пожилого человека сопряжен с глупой ухмылкой и этим протяжным «агу-у-у».

Папа, постоянно изображающий из себя клоуна, чтобы во что бы то ни стало успокоить малыша, может рассчитывать в дальнейшем на полное к себе пренебрежение. Ребенок вырастает, и клоун становится неинтересен (по крайней мере в цирке это делают гораздо профессиональнее и смешнее). А попытка создать новый, соответствующий возрасту образ мужчины наталкивается на сопротивление уже сложившегося стереотипа. Как после этого выросшая девочка будет относиться к мужчинам? А легко ли будет понять вчерашнему мальчику, что человеческие отношения — не клоунада?

Независимо от возраста ребенка с ним должен общаться взрослый человек, а не глупая пародия на ребенка. Еще раз подчеркнем — именно независимо от возраста, поскольку запечатлевание моделей «взрослого» поведения начинается сразу же после рождения. Конечно, общение взрослого с взрослым и взрослого с ребенком отличаются. Но в любом случае нужно осознавать, какую модель мы предоставляем нашим детям. Правда, есть и следующий нюанс — попытки искусственно построить положительный образ также не пройдут. Так что опять мы приходим к старой истине — воспитание ребенка начинается с воспитания себя.

Потребность ощущать

Первый год жизни называют периодом сенсорно-моторного развития. Это означает, что развитие ребенка в этот период обеспечивается сенсорными стимулами, поставляемыми средой, в которой он живет, и его двигательной активностью. Тем самым происходит знакомство с жизненной средой, с представленными в ней качествами, такими как теплое и холодное, гладкое и шершавое, мягкое и жесткое, тихое и громкое и т. д. Важно как количество, так и качество стимулов. Поэтому можно говорить о сенсорных потребностях ребенка.

В это время в основном развиваются нижние отделы мозга. Для развития низших отделов мозга необходим приток в них нервных импульсов, который обеспечивается соответствующей нагрузкой на органы чувств. Органы чувств ребенка активизируются сразу же после рождения новой средой, в которой он оказывается.

При естественных родах первичные сенсорные потребности ребенка удовлетворяются одним простым и естественным действием — прикладыванием его к материнской груди. Как мы уже отмечали, мать ограждает малыша от лавины сенсорных стимулов, обрушивающейся на него сразу после рождения. И в то же время она дает ему необходимые стимулы, активизирующие его органы чувств. Контакт кожа-к-коже и мягкие поглаживания, которые делает мать, активизируют нервные окончания кожи. Обычная поза при кормлении обеспечивает зрительный контакт матери и ребенка, приводя к запечатлеванию младенцем лица матери. Сосание груди дает первые вкусовые ощущения, активизирует гипофиз, вестибюлярный аппарат и систему слуха. Первые слуховые ощущения связаны и с тем, что мама начинает с ребенком разговаривать. Запечатлевается также запах матери. Удовлетворение этих элементарных сенсорных потребностей (через прикладывание к груди после рождения) способствует укреплению бондинга. В дальнейшем сенсорные потребности ребенка удовлетворяются очень просто при естественном воспитании: во время контактов с родителями, кормления, игры, гимнастики, плавания и т. д.

В условиях современного родовспоможения и обычном обращении с новорожденным происходит перегрузка его сенсорных систем. Уровень раздражителей переходит допустимую границу, вызывая дистресс. Дальнейшие условия жизни — пеленание, термокомфорт, недостаточный уровень кожной стимуляции — приводят к тому, что называется сенсорной депривацией, то есть к недостаточной сенсорной стимуляции, что, как мы видели ранее, также вызывает Дистресс.

Сенсорная депривация — обычная ситуация, в которой находится сегодня подавляющее число детей. Контакт с родительскими руками происходит почти исключительно через пеленки, кроме которых его кожа ничего не знает. Малыш не испытывает перепадов температур. Он обездвижен (а движения — это также нервная стимуляция) или находится на руках в стандартной позиции «кульком». Первые дни, а то и недели, его боятся выносить на улицу, на свежий воздух и солнце. Его покой тщательно оберегается, и слышит он ча-Ще всего лишь сентиментальные воркования мамы и родственников, звук погремушки да собственный плач. Помимо того, что раз- витие при этом затормаживается, можно представить себе и запечатлеваемый ребенком «мир».

В первые месяцы жизни ребенка закладывается то, что можно назвать разрешающей способностью его сенсорных систем, а также диапазоном восприятия. Различение оттенков цвета, звуковых интервалов, различия в запахах и вкусе, а также чувствительность кожи развиваются именно в этот период. Но для такого развития все это ребенку должно быть представлено. Другими словами, среда младенца должна быть достаточно обогащенной стимулами, различающимися по качеству и по оттенкам.

Сказанное хорошо иллюстрирует известный эксперимент американских ученых Д. Спикелли и Г. Хирша. На глаза котят с момента рождения воздействовали оптическими раздражителями либо только с вертикальными линиями, либо только с горизонтальными. Если котенка содержали в «горизонтальной» среде, то, став взрослым, он не мог пройти даже между ножками стула, а в случае «вертикальной» среды не мог перелезть через самую маленькую преграду. В глазу не развивались соответствующие детекторы.

Вообще же значение обогащенной стимулами среды для развития нервной системы доказано большим количеством экспериментов на животных.

Также очевидно значение богатой стимулами среды и для ребенка. Но важно, чтобы стимулы эти были по возможности естественного происхождения. Лучший способ обеспечить такую среду — это чаще бывать с ним на природе с первых недель и даже дней его жизни, если к этому располагают погодные условия. То, с чем ребенок познакомится в раннем детстве, становится для него нормой, к которой он всегда будет осознанно или неосознанно стремиться. Запе-чатлевание неба, пения птиц, шума реки или моря, деревьев и цветов, дождя или снега, — немаловажный фактор развития экологического мышления. (Конечно же, восприятие чего-либо ребенком идет на фоне восприятия этого же родителями, поэтому то, какие чувства и переживания испытывают родители, также запечатлевается малышом.)

В домашних условиях ребенка следует больше знакомить с различными натуральными предметами и материалами. Давать ему подержать деревянную палочку или ложку, гладкий камешек, кусочек ткани. Мягкое, твердое, гладкое, шершавое, тупое, острое — со всем этим нужно познакомиться. Пластмассовым игрушкам лучше предпочесть деревянные и тряпичные. Разговаривая с ребенком, нужно помнить, что при этом ему задается образец общения. Хорошо петь ему песни или периодически заводить музыку.

Вообще же нужно использовать совершенно различные возможности. Скажем, если мама готовит обед, то можно дать ребенку очищенную морковку. Пусть он засовывает в рот ее, нежели пластмассовую игрушку.

Для ребенка очень важно знакомство с природными факторами — водой, солнечными лучами, снегом, воздухом теплым и прохладным. Подробнее об этом будет сказано в главе о закаливании.

Необходимо помнить о чрезвычайной важности кожно-мышеч-ной стимуляции, доставляющей мозгу большое количество импульсов, обеспечивая тем самым его развитие. Следует с первых же дней больше носить ребенка на руках и в различных положениях, когда он бодрствует. При этом малыш усваивает различные положения тела, хорошо развивается физически, рано (относительно принятых норм) начинает держать головку, сидеть, ползать. Если ребенок все время голенький, он получает естественный массаж.

Кормить грудью его также лучше обнаженным, в контакте кожа-к-коже.

Не нужно бояться брать малыша с собой в постель. Это тоже обеспечивает нужный контакт. Кроме того, это удобно для матери, избавляя от необходимости вставать для ночного кормления. Замечено, что заболевший ребенок выздоравливает быстрее, если мать берет его спать с собой.

Следует отбросить распространенную глупость о том, что ребенок привыкает спать с матерью (тем более если это мальчик), и о «неправильном сексуальном воспитании». Опыт показывает, что, набирая некоторую «критическую массу» контакта, ребенок сам от этого отходит. Конечно, при условии отсутствия невротизации отношений со стороны мамы и когда малыш может так же спокойно спать отдельно. А если вы верите в «неправильное сексуальное воспитание», то продолжите эту мысль логически и перестаньте кормить грудью.

Потребность двигаться

Выше мы отметили, что первый год — это период сенсорно-моторного развития. В это время явно проявляется принцип, сформулированный И.А. Аршавским, согласно которому ведущей системой у ребенка является опорно-двигательная. Попросту говоря, это означает, что от должного развития этой системы зависит нормальное развитие всех остальных систем, в том числе и психическое развитие ребенка.

Природа снабдила младенца различными физиологическими механизмами, благодаря которым он осуществляет двигательную активность.

Во-первых, это так называемая спонтанная двигательная активность, выражающаяся в непроизвольных движениях, которые малыш совершает даже во сне. Хорошо эта активность видна при кормлении грудью. Когда малыш сосет, он активно движет всем телом, и без этих движений молоко не будет усваиваться должным образом.

Во-вторых, это рефлексы, играющие в жизни новорожденного важную роль и являющиеся показателями его состояния. Рефлексы не являются ненужными рудиментами, исчезающими со временем за ненадобностью, как, к сожалению, до сих пор считают некоторые детские врачи. Еще А.А. Ухтомский рассматривал рефлексы как активную форму взаимодействия ребенка со средой, развивающую и обостряющую чувствительность, обогащающую знакомство с окружением. Рефлексы упражняют тело, включая мышцы в работу. В дальнейшем именно на основе врожденных рефлексов происходит формирование все более сложных и все более осмысленных и целенаправленных двигательных актов.

Наиважнейшее требование для обеспечения ребенку двигательной активности — отказ от пеленания. К сожалению, практика тугого пеленания остается сегодня весьма распространенной. Умение пеленать малыша рассматривается как часть науки материнства. И новоиспеченные мамы осваивают ее с не меньшим упорством, чем полицейский учится обезвреживать преступника.

Практика тугого пеленания в родильных домах удобна для обслуживающего персонала, поскольку запеленутый ребенок долго и крепко спит. Разумного же объяснения этой «традиции» не может дать ни один врач. Просто так «положено». Родители же часто оправдывают пеленание ходячими предрассудками типа «чтобы был ровненьким» или «чтобы не был нервным», а также якобы древней народной традицией. Ссылка на традицию — наиболее частый аргумент, просто поражающий количеством людей, «глубоко» осведомленных в вопросах традиций наших предков. Столь сильно практика пеленания вошла в нашу жизнь.

Пеленание, ограничивая движения малыша, затормаживает его физическое и психическое развитие, не дает свежему воздуху поступать к коже, затрудняет испарения с кожи, фиксирует тело в неестественном положении, нарушает кровообращение, приводит к быстрому угасанию многих рефлексов. Не позволяя малышу осущест- вить свои естественные потребности, такие как движение и комфортное положение тела, пеленание приводит его в состояние, характеризуемое как «отказ от поиска», и способствует формированию пассивно-оборонительного типа поведения. В психологии такое состояние называется также «выученной беспомощностью» и «подавлением действия». И.А. Аршавский полагал, что тугое пеленание прививает ребенку будущую психологию подчинения.

Дети активны с первых же минут после рождения, проявляя исследовательскую активность. Если ребенка не пеленают, то он в среднем меньше времени проводит во сне, раньше начинает выполнять сложные манипуляции с предметами, улыбаться и издавать первые осмысленные звуки.

Положите голенького ребенка на пеленку на животик. Сверху покройте еще одной пеленкой, а затем — одеялом в зависимости от окружающей температуры (пеленка под одеялом защитит одеяло, если малыш «обделается»). Не нужно выдумывать лишних сложностей. Дайте ребенку развиваться свободно.

В наших цивилизованных условиях должное двигательное развитие новорожденных и грудных детей может быть обеспечено только специально разработанными для этих возрастных периодов методами физической культуры. Традиционные педиатрические рекомендации, к сожалению, не учитывают в полной мере потребности ребенка в движении и рефлекторной стимуляции. В главе о закаливании и физической культуре мы коротко расскажем о сложившихся и хорошо зарекомендовавших себя методах физической культуры, таких как динамическая гимнастика и водные тренировки, а также о некоторых других методах.

Сон

Ранее мы говорили о необходимости отказаться от вредной практики пеленания. Тогда как же ребенок должен спать? Ведь он совершает непроизвольные движения, иногда даже ударяя себя по лицу, может расцарапать кожу, либо просто сосет палец.

Выход из положения удивительно прост: положите его на животик. Непривычно? Страшно? Давайте подумаем.

Видели ли вы когда-нибудь новорожденного детеныша какого-либо животного, все время спящего на спине? Это бывает исключительно редко и только когда он прижимается к матери. Поэтому логичнее задать вопрос: почему мы кладем младенцев на спину? Хотя здесь все просто: запеленутый и обездвиженный ребенок, да еще лицом вниз — это уж слишком! Кроме того, маме все время хочется видеть личико своего чада.

Понаблюдаем за только что родившимся ребенком. Какое положение он стремится принять? То, в котором пребывал в утробе матери. Ручки и ножки сгибаются, он как бы собирается в комочек. Это соответствует естественному для этого периода мышечному тонусу. Эта поза обеспечивает ему комфорт. Лежа на животике принять такое положение проще всего. Тенденция принимать это положение сохраняется очень долго. Эта поза — обычно излюбленная для детей вплоть до 3—4 лет.

В позиции на спине возникают растягивающие напряжения — малыш стремится задрать ноги вверх. Мышцы поясницы перенапрягаются. Пеленание еще более усиливает это напряжение.

Перенапряжение мышц поясницы ведет к нарушению нормальной работы пищеварительной системы. Положение на животе оптимально для пищеварения. Кроме того, при этом легко отходят газы и облегчается опорожнение кишечника. У детей, все время проводящих на спине, уже через неделю после рождения заметна вялость внутренних органов, снижена способность производить тепло.

Положение на животике позволяет ребенку лучше сохранять тепло. Положение же на спине увеличивает поверхность теплоотдачи. Особенно это усугубляется насильственным вытяжением ножек при пеленании.

Важнейшее значение позиции на животе — правильное формирование черепа, происходящее при попеременном положении головки то на правой, то на левой стороне. Кости черепа малыша достаточно пластичны, и при лежании на спине в зафиксированном пеленанием положении часто можно наблюдать так называемый «плоский затылок». А иногда, при асимметрии тонуса мышц шеи, череп принимает асимметричную форму.

Весьма распространен страх родителей перед врожденной диспла-зией и вывихом бедра новорожденного. Методика же лечения этой патологии, как правило, не диагностируемой сразу, предполагает обездвиживание ребенка на значительное время в специальных распорках, что влечет отставание в развитии. Врожденная дисплазия связана с недоразвитием тканей тазобедренного сустава. И самое опасное состоит в том, что недоразвитие это фиксируется и усугубляется пеленанием. При положении на животе с подобранными ножками создаются оптимальные условия для доразвития тазобедренных суставов.

Замечено, что при переводе в положение на животике у ребенка быстрее проходят инфекционные заболевания, ниже сама вероятность активизации инфекции. Другими словами, в этой позиции его иммунитет выше.

Есть и факторы психического порядка, говорящие в пользу положения на животе. В таком положении у малыша не появляется специфического чувства страха, которое может возникнуть от вида огромного пространства над ним в контрасте с тесной маткой.

Состояние психики вообще различно в положениях на спине и на животе. В положении на спине психика чуть-чуть «на взводе», отвечая более бурной реакцией на различные раздражители.

Если только что рожденного младенца положить на животик, он ведет себя спокойно и быстро засыпает. При переворачивании на спину он беспокоится и плачет.

Психологически позиция на животе — позиция закрытости. Она частично отгораживает, изолирует человека от ощущения внешнего мира, замыкает на самовосприятии, позволяет интегрировать полученные впечатления. Позиция на спине — раскрытая. Она обращает человека к внешнему миру, открывает его потоку ощущений и впечатлений. Активному, бодрствующему малышу она предоставляет возможность проявить и ощутить себя через самостоятельные движения. Для младенца в первые дни такой поток оказывается чрезмерным. И даже во время сна на спине он оказывается «придавленным» этим потоком.

Лежа на животике, малыш не оцарапает себя и не стукнет по лицу. Что же касается сосания большого пальца, то не следует заострять на этом внимание. Пусть сосет. Это обычно проходит через 2—3 недели. Однако если он интенсивно и долго сосет палец и не думает бросать это занятие — это признак его беспокойства (сосание большого пальца — успокаивающая процедура, к которой ребенок прибегал еще в утробе мамы при ее волнении). Причина же, как правило, в беспокойствах матери.

Не следует одевать ребенка во что-либо, когда укладываете его спать. Пусть он спит голенький. Если в комнате холодно, можно укрыть его теплее. Кожа должна дышать.

Следует учесть, что обычно принятые нормы времени сна для Детей первого года жизни, во-первых, весьма условны, во-вторых, опираются на практику пеленания, режима, недостатка сенсорных стимулов и движения, другими словами — на неестественные Условия. При создании естественных условий время бодрствования увеличивается значительно быстрее, что иногда пугает родителей. Но если малыш хорошо засыпает, крепко спит и не проявляет гиперактивности, то это лишь говорит о его нормальном Развитии.

Одежда

Наверняка вы не раз видели удивительную картину и, может быть, не задумывались над ее нелогичностью и парадоксальностью. Весна, ярко светит солнце, снег давно сошел, на улице просто жарко. Мама и папа прогуливаются со своим малышом, который лежит в коляске и спит. Папа в одном спортивном костюме, мама — в легком платье. Ребенок же закутан в ватное одеяло, перепоясанное красивой ленточкой. Хорошо упакованная игрушка...

Вообще же сегодня грудной, и в особенности новорожденный ребенок просто не мыслится без «упаковки» даже в домашних условиях. Процесс «упаковки» превратился в ритуал, осуществляемый матерью по несколько раз в день, благодаря чему кожа малыша может хоть на короткие мгновения ощутить свежий воздух.

У этого ритуала две стороны.

Первая — создание младенцу, этому слабому и неприспособленному существу, условий для выживания. Вернее, своеобразная защита. От холода? А если в комнате жарко? Просто в распашонках и пеленках малыш мыслится защищенным, закрытым от вредного воздействия... непонятно чего.

Ирония заключается в том, что в обычно создаваемых условиях, еще более усугубляемых боящимися за ребенка родителями, он действительно должен выживать.

«Точное название того, что рекомендуется во многих изданиях как одежда новорожденного, должно быть определено как комфортный термостат повышенной влажности. Как иначе назвать сверток, в котором находится младенец, завернутый согласно медицинским предписаниям? Термометр, помещенный внутрь свертка, покажет комфортную температуру (плюс 32—34 градуса), а гигрометр — влажность свыше 90 процентов»¹, — писал Б.П. Никитин. Выжить в таких условиях действительно не так то просто. Для этого нужно обладать выносливостью... новорожденного младенца.

Условия, создаваемые младенцу «комфортным термостатом повышенной влажности», сегодня принято усугублять таким изобретением, как памперсы. Памперсы весьма популярны, освобождая мать от стирки грязных пеленок. И многие мамы попадаются в эту ловушку на радость производителей. Но за лень и свободное время приходится расплачиваться серьезными проблемами. Во-первых, памперсы лишают кожу доступа свежего воздуха, и дерматиты и опрелости — обычный спутник их использования, что тут же приводит к мысли об использовании разнообразных кремов, которые предлагаются в большом изобилии. Во-вторых, ребенок не чувствует, что он «обделался», и в дальнейшем не «просится», а просто «делает» в одежде и там, где он находится, не отвлекаясь от того, чем он занят. Сложности с приучением к горшку при использовании памперсов — также обычная проблема. В-третьих, половые органы ребенка постоянно находятся в состоянии перегрева, что может иметь соответствующие отдаленные последствия.-

Б.П. Никитин. Первые уроки естественного воспитания, или детство без болезней. Л., 1990. С. 66.

К сожалению, сегодня все больше становится детей, которым родители вынуждены надевать памперсы в два и даже в три года. А ведь любой психолог знает, что способность контролировать свои естественные надобности связана со способностью контролировать свое социальное поведение.

Действительно, памперсы удобны. Но пользуйтесь этим удобством, когда вы пошли с малышом в гости, в поликлинику, на длительную прогулку. Но не используйте памперсы дома, особенно когда ребенок спит.

Вторая сторона ритуала становится ясной, если внимательно понаблюдать за новоиспеченными мамочками, заботливо одевающими и раздевающими, запеленывающими и распеленывающими по много раз в день свое дитя. Понаблюдайте, и вы увидите маленьких девочек, играющих в куклы. Надеть распашонку, запеленать и положить в кроватку — это ведь доставляет такое удовольствие. Только возраст другой и «игрушка» иная.

Пусть малыш будет чаще голеньким. Любуйтесь им. Ведь он пока еще — первозданная природа, неповторимая в своей красоте, без всяких лишних добавок.

Одевайте на него не более, чем на себя. Если он спит на прогулке в коляске, то, конечно, нужно учесть, что он, в отличие от вас, не двигается. Дома учтите, что достаточное количество тепла исходит от ваших рук.

Гигиена

Гигиена преследует цель обеспечения внешних и внутренних условий, благоприятных для организма. Гигиеной мы создаем такие условия, при которых вредоносные для нас факторы не превышали бы некоторого безопасного уровня.

Гигиенические действия совершают даже животные. Они вычищают норы, облизывают свою шерсть, купаются в водоемах.

Во многом неестественные условия нашей жизни (большая плотность проживания людей, массовое производство продуктов питания и т. д.) требуют и особых гигиенических мероприятий.

Однако характерная особенность сегодняшней жизни — это страх перед окружающими нас болезнетворными и вредными факторами, вызываемый воспитываемой с первых дней жизни установкой: мир полон опасностей, он постоянно нам чем-то угрожает. И, конечно же, наибольшей опасности подвергаются новорожденные и грудные дети.

Да, действительно, опасностей вокруг нас немало. От каких-то мы должны себя ограждать, другие преодолевать своей внутренней силой и знанием. Но все чаще опасным считается то, что таковым не является.

Многочисленные «нельзя» относительно новорожденных и грудных детей предполагают защиту их от этого опасного мира. Не закладывает ли это также с самого раннего детства психологию отчуждения от природы и страха перед ней, порождая стратегию выживания и агрессивного ее «покорения»? И одновременно стратегию методичного самоуничтожения в виде вредных привычек и отравления собственной среды обитания?

Именно факторы, создаваемые человеком в процессе его деятельности, наиболее опасны для детей. Это загрязненность воздуха выхлопными газами и выбросами предприятий, загрязненность воды, особенно соединениями тяжелых металлов, повышенная радиация, наличие в пище искусственных химических соединений, нитраты в овощах и фруктах и т. д. К этим факторам дети не приспособлены эволюционно и, сталкиваясь с ними, часто проявляют повышенную реактивность организма. От этих факторов малыша нужно стараться оберегать.

Однако беда в том, что в должной мере это практически невозможно. Единственным средством защиты ребенка остается повышение его внутренних резервов, достигаемое создание максимально естественных условий развития, физической культурой и закаливанием. Экология сегодняшних больших городов такова, что для здоровья ребенка это просто необходимо. Это нужно понять родителям, испытывающим страх перед холодной водой и физическими нагрузками.

Часто можно слышать, что ребенок, мол, сам привыкает, адаптируется к этим вредным факторам и становится к ним менее восприимчивым. Это не совсем так. Ребенок действительно адаптируется и с возрастом перестает проявлять бурные реакции организма. Но эти воздействия носят характер патологических стрессоров, и малыш расплачивается за адаптацию к ним снижением своих внутренних резервов и, как следствие, болезнями.

Вот по отношению к подобным факторам мы должны соблюдать «тепличность» в первое время жизни. Гуляйте с ребенком вдали от шоссе и заводов, лучше в парках или в лесу. Закрывайте окна и форточки, почувствовав нехорошие запахи. Кормящей матери следует избегать продуктов с химическими добавками и нитратами. Избегайте контактов малыша с бытовыми химическими веществами.

Но «тепличные» условия относительно естественных природных факторов, вызывающих физиологический стресс, приводят только к ослаблению организма и неспособности его противостоять вредным продуктам нашей цивилизации.

Наибольшее количество страхов вызывают микробы. Это что-то агрессивное, злобное, стремящееся сжить нас со света.

С самого раннего детства нас учили: микробы вызывают болезни. А стало быть, нужно по возможности сделать так, чтобы их не было. Но самым страшным оказывается сам страх перед ними. Давно доказано, что состояние страха значительно снижает иммунитет. Тогда даже свои, «родные» микробы, живущие в организме и на коже, становятся опасными. Родители, боящиеся за ребенка, передают ему свое состояние, тем самым ослабляя его организм. Так кто в этом случае более опасен — родители или микробы?

Не бойтесь микробов, но при этом соблюдайте чистоту.

«Чистота — залог здоровья», — этот лозунг воспитывается с раннего детства. Но чем меньше ребенок, тем больше страхов, и тем больше «чистота» стала пониматься в отношении новорожденных и грудных детей как синоним «стерильности». Поэтому весьма уместно уточнение Б.П. Никитина: «Чистота, но не стерильность».

Очень часто квартира, в которой появляется новорожденный младенец, начинает напоминать огромный стерилизатор. Чуть ли не круглые сутки что-то кипятится, проглаживается и дезинфицируется. Ребенок же самым тщательным образом оберегается от всяких «нежелательных» контактов.

Следует понять, что живущие в нас и на нас микробы и вирусы являются одним из факторов, заставляющих нашу иммунную систему находиться в рабочем состоянии. В стерильной обстановке она Детренируется, и встреча даже с самыми безобидными в обычных Условиях бактериями может обернуться болезнью.

Не бойтесь пускать ребенка ползать на пол. Не замыкайте его в клетке-манеже. Не бойтесь, если он что-то потянет в рот. Это его способ почувствовать форму и качество исследуемого предмета. Главное, чтобы все было просто чисто. Слюна обладает сильным бактерицидным действием (вспомните зализывание ран животными). Запрещая ребенку засовывать в рот игрушку, мы не только лишаем его одного из способов восприятия, но и детренируем бактерицидные свойства слюны. Помните, что раньше или позже вам будет трудно оградить его от мира, а значит, и от грязи и микробов.

Ежедневный туалет новорожденного и грудного ребенка, рекомендуемый родителям в литературе, отталкивающейся от педиатрического подхода, представляет собой логическое продолжение ритуала одевания и раздевания. Это тщательный осмотр кожи и ее складочек на предмет опрелостей и их обработка. Затем умывание лица и рук кипяченой водой, протирка глаз ватными шариками (также кипяченой водой), прочищение носа и ушей ватными жгутиками (опять же смоченными кипяченой водой). Весьма увлекательное ежедневное развлечение, не правда ли?

Белье ребенка рекомендуется кипятить и гладить. А самого его два-три раза в неделю мыть с мылом.

Если кожа ребенка постоянно дышит, если она не знает, что такое пеленание и памперсы, вам едва ли придется бороться с опрелостями. Опрелость — признак неправильного содержания ребенка в неестественных для организма условиях.

Нет необходимости и лезть в каждое его отверстие ватками с кипяченой водой без особой надобности. Протирайте глаза только при признаках коньюктивита. Нос прочищайте при насморке, если малышу трудно дышать. Что же касается ушей, то будьте особенно осторожны. Удаление естественного защитного слоя из уха может привести к воспалению. Особенно после купания или прогулки. Чаще всего дети вообще не требуют чистки ушей.

Кипячение детского белья и, как это обычно принято, проглажи-вание с двух сторон — это стерилизация. Кроме того, проглажива-ние электроутюгом образует на ткани слой положительных зарядов, вредных для здоровья. Это приводит к тому, что кожная флора ребенка обедняется, разрушается его естественный защитный барьер, состояние самой кожи заметно ухудшается. Просто стирайте пеленки и сушите.

Теперь о мытье ребенка. Где он успевает набрать на себя столько грязи, что его требуется мыть с мылом 2—3 раза в неделю? Вывод напрашивается сам собой — это опять стерилизация. Не мойте ребенка с мылом вообще, если он испачкался в чем-то, не смываемом обычной водой. Просто каждый день купайте. Состояние его кожи всегда будет хорошим. Мыло, даже самое мягкое, сильно сушит кожу малышей, уничтожая защитный жировой слой и микрофлору.

Для ребенка мытье с мылом (помимо рук перед едой) обычно требуется не раньше, чем с полутора лет, и то лишь изредка.

Последние годы знаменуются небывалым всплеском производства самых разнообразных товаров, предназначенных для самых маленьких детей. Всевозможные масла, присыпки, лосьоны, кремы. Все это, как правило, с сильным запахом парфюмерии. Очень часто рядом с кроваткой ребенка можно видеть целый будуар. Реклама в журналах и на телевидении пытается убедить родителей в необходимости «детской косметики», большинство из которой рекомендуется на каждый день. Увы, заботы о здоровье детей и удовлетворении их реальных потребностей здесь нет. Есть бизнес, паразитирующий на психологии родителей, желающих видеть свое дитя счастливым. Товар должен нравиться родителям, а значит, например, приятно пахнуть. Изысканный парфюмерный запах приятнее запаха обычного растительного масла. Но причем здесь ребенок, у которого эти запахи нарушают естественное развитие анализаторов и так или иначе создают мощный искусственный компонент среды, разрушающий его связь с природой.

Действительно, при ежедневной обработке кожи подобными средствами она всегда выглядит гладкой и чистой. И это очень радует родителей, не видящих, что эти чистота и гладкость искусственны. Такая кожа не здорова, лишена естественной флоры и в дальнейшем будет требовать все больше и больше искусственного поддержания своего состояния.

Режим дня и питание

С самого раннего детства нас учили родители, воспитатели, учителя и врачи, что основа основ здоровья — соблюдение режима дня. Особенно это должно касаться, конечно, новорожденных и грудных детей. Режим сна и бодрствования, режим кормления и т. д. Все рекомендуется подчинять определенному режиму. Режимы эти иногда приводятся в книгах для родителей. Когда вставать, когда кормить, когда купать и т. д.

Сама природа об этом почему-то не позаботилась. Особенно на первом месяце жизни сон и бодрствование, потребность в материнской груди у малышей кажутся хаотичными, беспорядочными. С точки зрения педиатрического подхода это безобразие, конечно, рекомендуется исправлять с первых же дней, вводя жесткий режим. Организация режима дня считается одной из важнейших задач воспитания на первом году жизни.

Другими словами, мы имеем ребенка с его реальными потребностями и имеем некий научно-обоснованный режим. Насколько они соответствуют друг другу? Практика показывает, что это соответствие чисто условно. То есть, во-первых, это усреднение, а разброс индивидуальных особенностей столь велик, что реальная потребность ребенка, например, в продолжительности сна и в интервале между кормлениями может быть очень далека от этого среднего, а во-вторых, определение режима производится исходя из изучения и наблюдения ребенка, который испытывает на себе все принятые стандартные методы ухода или, другими словами, который отнюдь не находится в своем естественном состоянии.

Считается, например, что если малыш требует есть очень часто, не выдерживая «положенного» интервала в 3 или 4 часа и эту потребность удовлетворять, то возможно хроническое переедание со всеми вытекающими последствиями. И это действительно так. Но следует учесть, что виновата в этом вовсе не природа и ребенок, а взрослые, с самого начала создавшие ему неестественные условия в виде ограничения движения в пеленках, комфортного «термостата повышенной влажности» и т. д. В неестественных условиях нормальная потребность ребенка искажается, и его требования на самом деле могут не соответствовать действительным нуждам. Если малыш получает достаточную физическую нагрузку, испытывает температурные перепады, если кожа его «знает» родительские руки, то трудно представить себе, что он будет просить есть тогда, когда возникшее чувство голода не отражает реальную потребность организма.

Очень часто родители не могут добиться того, чтобы малыш спал в «положенное» время, например, ночью. Он капризничает и плачет. А измученная мама часами ходит, качая его на руках, и все безрезультатно. И лишь вдоволь наоравшись, малыш засыпает, оставив родителей в подозрениях на какое-либо недомогание. Но чаще всего проблема решается очень просто. Таким образом реализуется та энергия, которая должна была потратиться в течение дня в виде физической нагрузки. И вместо качания ребенка на руках в бесплодных попытках успокоить стоит проделать с ним несколько упражнений или покупать в ванне, а может и облить холодной водой. После этого он прекрасно заснет.

Малыш, для которого созданы естественные условия, своими требованиями будет выражать только реальные потребности, как физиологические, так и душевные. Почему он проснулся и плачет? Потому что проголодался? Тогда его надо покормить. А может быть он просто хочет общения. Ведь общение ему необходимо так же, как пища. Сосание груди — самый тесный и глубокий контакт с мате-

рью, а не просто акт насыщения. Но можно ли уложить в режим потребность в общении? Попробуйте повесить дома распорядок общения с близкими и родными и постарайтесь его не нарушать. Долго ли вы выдержите? Это еще один серьезный недостаток режимов, рекомендуемых для детей, — они исходят лишь из физиологии, не учитывая потребность в контакте. Малышу необходимо ощущать теплые руки, слышать голос матери и биение ее сердца. Разве уместен здесь режим?

Можно представить себе мать, для которой ребенок, пусть даже любимый и желанный, нечто чуждое, незнакомое, то, что невозможно почувствовать. То есть когда полностью отсутствует бондинг. Тогда нет иного выхода, как воспитывать малыша по книжкам, следуя четким инструкциям и режиму.

Какие же последствия вызывает следование жесткому режиму? Прежде всего, как мы уже отметили, естественные потребности заменяются привычками, не отражающими реальных нужд организма и психики. Ребенок ест не тогда, когда голоден, а в строго установленное время (да если еще его специально будят для кормления), спит, когда «должен», а не когда тело и психика требуют отдыха и т. д. Ну, и общение по расписанию...

Это ведет к ослаблению того, что можно назвать «чувством себя», своих реальных нужд. Остаются лишь привычки, которые, как правило, не являются здоровыми. Нечувствительность к себе ведет к нечувствительности к своему окружению, к потребностям других людей. За этим — противопоставление себя природе с ее законами, которыми «предусмотрено» удовлетворение лишь естественных нужд. На фоне сформированных привычек в дальнейшем развиваются неестественные потребности, противоречащие как физиологии организма, так и нормальной деятельности психики. Неудовлетворенность естественных потребностей в раннем детстве часто ведет к комплексу неполноценности, повышенной агрессивности, фрустрации.

Все в мире подчинено цикличности, ритмам. И режим, конечно же, так или иначе будет иметь место. Но важно, чтобы его установил сам ребенок. Отталкивайтесь от его потребностей. Следуйте им. И он подведет вас к тому режиму, который является для него оптимальным.

Но на малыша всегда будут оказывать действие различные факторы — внутренние и внешние, систематические и случайные — которые будут сбивать тот органический ритм его жизни, который и формирует этот естественный режим. Но, постоянно наблюдая ребенка, находясь с ним в эмоциональном контакте, родители способ- ны эти ритмы почувствовать и, корректируя различные случайные сбои, помочь малышу придерживаться его режима — но именно помочь, а не навязывать искусственно как некую внешнюю программу.

Питанию ребенка, то есть грудному вскармливанию, посвящена отдельная глава. Здесь же только отметим, что кормление грудью (не просто материнским молоком, а именно грудью) — необходимая составная часть естественного взращивания малыша. И кормление грудью также должно быть естественным.

Сегодня грудное вскармливание превращено в «науку» с четкими рекомендациями и распорядком. Однако кормление грудью — не только физиологический процесс, а прежде всего процесс, выражающий особую связь между матерью и дитем, и сведение его к строгим схемам приводит к разрушению самой главной его составляющей — бондинга.

К счастью, многие матери не выдерживают этой «науки», предпочитая ей интуицию и материнское чутье. Всегда следует исходить из естественных потребностей ребенка, а не подчинять его (и себя) насилию с помощью наукообразных правил.

ГРУДНОЕ ВСКАРМЛИВАНИЕ

Кормление грудью — естественное звено в цепи процессов, сопровождающих появление на свет и развитие человеческого дитя. Это важнейшее проявление зависимости, в которой малыш находится от матери, и того единства, которое они образуют в период грудного вскармливания. Грудное молоко -- это единственная нища, к которой ребенок полностью приспособлен. И эта единственно пригодная для него пища естественно появляется в материнской груди.

Вспомним, что первый год — своеобразный период «донашивания» малыша, в котором он еще не может мыслиться отдельно от матери. Его автономное существование лишь относительно. И сам процесс кормления грудью - это выражение этой связи, которая, однако, не исчерпывается лишь «кормлением» существа, неспособ- ного еще собственными усилиями добывать пищу. В этом процессе совместно с действием окружающих условий существования идет дальнейшее создание структуры будущего взрослого индивида, его физиологических особенностей, его взаимоотношений с окружающей действительностью.

Предпосылки для грудного вскармливания создаются еще в период внутриутробного развития. Организм матери во время беременности подготавливается производить молоко. Уже на 4—5 месяцах беременности из груди можно выдавить несколько капель моло-зивного молока. У ребенка задолго до рождения начинает формироваться мощный рефлекс — сосательный. После рождения при вкладывании соска материнской груди в рот ребенка этот рефлекс активизируется.

Так естественно и просто начинается грудное вскармливание. Так же естественно оно должно продолжаться и заканчиваться.

Почему же грудное вскармливание порождает сегодня множество проблем? Почему у матерей рано «пропадает» молоко? Почему у детей «пучит» животик? И т. д. и т. п.

Если в самом общем виде, то ответ очевиден. Как нетрудно догадаться — это нарушение естественности. Все те же причины, которые привели к неестественному обращению с младенцами, обусловили и неестественное отношение к грудному вскармливанию. Современная цивилизованная мама часто сталкивается с дилеммой — следовать ли своим внутренним импульсам и требованиям ребенка, либо исполнять педиатрические рекомендации. И, к сожалению, не всегда материнское чутье и здравый смысл, сокрытый в природных инстинктах, одерживают верх.

Попробуем разобраться в этом важном и сложном явлении — кормлении грудью, сознавая, однако, что только современный извращенный человеческий ум способен видеть проблему там, где за него все давно решено наилучшим образом самой природой.

Естественно или «по-научному»?

Сведение потребностей младенца почти исключительно к физиологическим ведет к взгляду на грудное вскармливание как на процесс удовлетворения лишь пищевых потребностей. Поэтому научный педиатрический подход, с очевидностью, направлен на прояснение вопросов, подобных следующим: каковы потребности ребенка в тех или иных веществах, в достаточном ли количестве они представлены в материнском молоке, сколько требуется молока (за одно кормление или в день), каков должен быть режим кормления (без строгих схем наука перестает быть наукой), какова гигиена кормления (ведь ребенок — в постоянной опасности) и т. д. и т. п. Как и подобает при научном подходе, все скрупулезно просчитано, сведено к практическим схемам, которые и предлагаются мамам для неукоснительного исполнения.

Научный педиатрический подход неминуемо исходит из того, что мать нужно учить кормить ребенка грудью. Для этого разработано множество правил, в исполнении которых видится залог успешного грудного вскармливания.

Надо сказать, что сегодняшние рекомендации педиатров отличаются куда большей «демократичностью», чем еще десятилетие назад. Видимо, сказались и перемены в общественной жизни, и дошедший до нашей страны опыт зарубежья. Десять лет назад в популярных книгах для родителей титулованными врачами со всей серьезностью описывались следующие, к примеру, «ритуалы» кормления, превращенные в сложную «технику»: «Перед каждым кормлением мать должна вымыть руки щеткой и мылом и тщательно обмыть грудь и сосок ватой, смоченной в кипяченой воде и в двухпроцентном растворе борной кислоты. Несколько первых капель сцеживают и выливают. Первые 4 дня мать кормит лежа, а в последующем только сидя. Нужно принять удобное положение: сесть на низкий стул или табурет и под ногу (соответственно груди, которой кормят) поставить скамеечку. Одной рукой мать держит ребенка, а другой вкладывает ему сосок и часть околососочного кружка в рот; четырьмя пальцами приподнимает грудь, а большим пальцем придерживает сверху, чтобы грудью не закрыть нос ребенка, не мешать дыханию». Приводились научно обоснованные строгие режимы кормления, «нормы потребления», «техники» кормления и отлучения ребенка от груди. Как это не печально, многие старались этому следовать.

Сегодня здравый смысл все чаще преобладает над наукообразными глупостями прошлых лет, и многие педиатры рекомендуют мамам подходить к грудному вскармливанию более естественно. Однако многолетнее систематическое отучение от следования природной естественности и медицинизация периода младенчества не позволяют матери до конца довериться природным силам, а врачу — полностью освободиться от пережитков «научности», по сути, эти силы игнорирующей.

Не отрицая важности педиатрических взглядов на грудное вскармливание в нашем больном обществе, тем не менее напомним и важность изначальной ориентации. Если мы выбираем естественность, то и решение вопросов, подобных приведенным выше, мы оставляем природе, ориентируясь на свое родительское чутье и потребности ребенка.

Кормление грудью — глубоко интуитивный процесс, такой же, как вынашивание малыша и его рождение. И только человеческий интеллект, возомнивший себя венцом творения, мог свести этот процесс к голым наукообразным схемам, увидев в нем проблему, достойную своего применения, и породив тем самым массу действительно серьезных проблем, лишающих мать и дитя той восхитительной атмосферы взаимопроникновения, в которой выпестовыва-ются и созревают истинно человеческие качества.

Животные не имеют развитого интеллекта, однако кормят своих детенышей грудью так успешно и, главное, так профессионально, что человеческой матери остается только позавидовать им. Не у профессоров и академиков, а у собак и кошек, кроликов, хомяков, лошадей и коз следует учиться науке грудного кормления.

К сожалению, современная мама часто действительно не знает, как это делать. Хотя вернее было бы сказать, «забыла». Поэтому иногда ее действительно нужно учить кормить грудью. Но лишь в том смысле, чтобы помочь ей избавиться от «научных» представлений об этом процессе, низводящих его до уровня простого физиологического насыщения младенца. В том смысле, чтобы помочь ей преодолеть наши современные культурные установки, ориентирующиеся на медицинизированный подход к ребенку как к потенциально больному существу. Это обучение не сводится к усвоению «техники» кормления. Главное — это превращение кормления грудью в полноценное общение матери и ребенка, их своеобразный диалог, обогащающий обоих. Поэтому главная задача — это научить мать создавать те условия, при которых между ней и ребенком возникают отношения бондинга. Все остальное происходит автоматически.

Что дает кормление грудью?

Грудное вскармливание не сводится к простому насыщению пищей. И лишь зная различные стороны этого процесса, можно понять, как же нужно кормить грудью.

Что же дает ребенку материнское молоко?

Конечно же, это — его еда, то есть необходимый набор веществ, пластического материала, из которого строится организм. Но это еда данного конкретного ребенка. Мать и дитя — единая система, они «подогнаны» друг под друга. Состав и свойства молока матери в нормальных условиях «просчитаны» именно для ее ребенка. Мо- локо донорское, хотя, возможно, и лучше искусственных заменителей, но предназначено для другого ребенка, с другими физиологическими особенностями.

Состав материнского молока меняется по мере роста малыша и изменения потребностей его организма. Одновременно происходит постепенная подготовка пищеварительной системы ребенка к более грубой пище. В первые дни после рождения его пищеварительная система настолько нежна, что на этот период пищей младенца является легкоусвояемое молозиво, которое лишь на третий-четвертый день начинает сменяться молоком.

Далее, с молоком матери ребенок получает различные антитела, предохраняющие его от воздействия инфекций (так называемый пассивный иммунитет). Это необходимо на первое время, пока он не выработал собственных антител. Особенно большое количество антител содержится в молозивном молоке.

Сам механизм сосания устроен так, что не только позволяет малышу высасывать молоко из материнской груди, а стимулирует у него важнейшие для развития тонкие нервные и эндокринные процессы. Тот факт, что сосание груди (именно груди!) включено в обеспечение развития ребенка, часто недооценивается или не учитывается вовсе. Механизм сосания соски несколько иной, а потому и физиологический отклик организма ребенка на соску также иной.

Акт сосания не исчерпывается срабатыванием сосательного рефлекса. Он сцеплен с множеством двигательных реакций. Сосание для ребенка — комплексный двигательный акт, в котором участвует все тело. Малыш буквально ест всем телом. Кормление его в запеле-нутом состоянии не только не дает нормально протекать нужным для развития процессам, но и приводит к тому, что материнское молоко плохо переваривается и усваивается.

Процесс кормления грудью имеет и отличную от физиологической сторону. Это процесс, в котором мать и ребенок как бы сливаются в единое целое, взаимопроникая всем своим существом, питая друг друга своим состоянием души.

Состав и свойства молока зависят не только от того, что ест мама, но и от ее состояния. Это состояние «закодировано» в молоке, и ребенок его «расшифровывает». Если мать обеспокоена и волнуется, то это с молоком передается малышу. Он также начинает вести себя беспокойно, нарушается его пищеварение. Иногда молоко матери в результате отрицательных переживаний становится настолько «неудобоваримым» для младенца, что он отказывается брать грудь.

В этом явлении — частая причина пищеварительных расстройств и нервности детей в первые месяцы жизни. Беспокойство матери за состояние ребенка приводит к ненормальному составу молока и несварению. Состояние малыша ухудшается. Мать начинает беспокоиться еще больше. Возникает замкнутый круг. Мать, не находящая себе места от беспокойства и волнения, усталая и невыспавшаяся, и кричащий младенец с раздувшимся и твердым, как камень, животом — не частая ли картина на приеме у педиатра?

Еще во время беременности грудь матери приобретает некую «наэлектризованность». Это то, что «наполняет» младенца во время кормления, неся в себе весь спектр материнских переживаний, от простейших эмоций до духовных устремлений. Поэтому фразу «впитал с молоком матери» следует понимать скорее буквально, чем иносказательно.

Кормясь из материнской груди, младенец усваивает образцы отношения к окружающему, образцы эмоциональных реакций, направленности мышления, духовных переживаний. Это способ, которым закладываются основы его как социального существа, принадлежащего к определенной культуре, носителем и выразителем которой является его мать.

Младенец не только высасывает из матери жизненные соки, но готов не меньше и отдать ей. Прикладывание ребенка к груди — это подсоединение к очищающему и исцеляющему источнику. Диалог двух душ, растворяющихся друг в друге, питающих и обогащающих друг друга, — это важнейшее предназначение кормления грудью человеческой матерью человеческого младенца.

Мать, кормящая грудью, должна иметь повышенный энергетический потенциал и должна быть здорова. Это — биологическое условие крепкого и жизнеспособного потомства. И природа заложила такую возможность в само потомство. Малыш «подпитывает» мать на протяжении всего срока грудного вскармливания так же, как мать своей близостью и грудным молоком обеспечивает его организму высокие резервные возможности. При естественном грудном вскармливании мать не только редко заболевает, но часто наблюдается высокий исцеляющий эффект. Нужно только действительно делать это естественно, позволяя природным силам совершать свою работу.

Есть и другие скрытые стороны кормления грудью. Но уже этого достаточно, чтобы понять, насколько оно важно для ребенка и матери, и насколько важно, чтобы грудное вскармливание было естественным.

Первые дни

Природа включила кормление грудью в естественную последовательность событий при рождении ребенка — как удовлетворение одной из важнейших потребностей малыша и как продолжение родового процесса для матери.

Начало сосания груди — важнейшая составляющая процесса адаптации, который проходит малыш после рождения. Акт сосания «включает» в работу нервные и эндокринные механизмы, «пробуждая» их после внутриутробной «спячки». И именно первые часы после рождения оптимальны для их «запуска».

Сосание груди — фактически первое активное взаимодействие ребенка с окружающим миром и потому важно с точки зрения получаемых им запечатлеваний. Удовлетворение первичных потребностей — залог дальнейших гармоничных отношений. Не важно, когда малыш начнет сосать. Не всегда он сделает это в первые минуты после рождения. Но важно, чтобы сразу же после рождения он был у груди матери.

Когда ребенок сосет материнскую грудь сразу же после рождения, это стимулирует у матери выработку гормона окситоцина, который вызывает сокращения матки, что способствует отделению плаценты и выходу последа. В дальнейшем эти маточные сокращения, вызываемые сосанием груди, быстро приводят матку в норму. Мать гораздо быстрее восстанавливает силы после родов, если младенец интенсивно сосет грудь.

С первыми кормлениями после родов материнский организм получает «запрос» на производство молока. И также важно, чтобы запрос этот был сделан сразу. Хорошо известен факт, что искусственное оттягивание первого кормления приводит к сокращению периода грудного вскармливания. Многие годы в родильных домах был принят порядок, при котором ребенка отнимали от матери сразу же после рождения и приносили на первое кормление лишь на третий-четвертый день. В последнее время, однако, ценность раннего прикладывания к груди осознается все больше.

Первое кормление сразу же после рождения — одно из звеньев в Цепочке процессов, ведущих к установлению бондинга. Сосание младенцем груди стимулирует гипофиз матери — железу, деятельность которой связывается с интуитивными процессами восприятия. Сразу после рождения — то критическое время, когда процесс формирования бондинга идет наиболее интенсивно.

Каковы же особенности кормления грудью в первые дни? Первые дни материнская грудь поставляет малышу молозиво. Его мало. Поэтому порой малыш требует грудь очень часто, иногда чуть ли не каждые полчаса. Поэтому распространено мнение, основанное на убеждении в неразумности природного регулирования естественных процессов, о нехватке количества молозива для насыщения ребенка. Аргумент прост: за одно кормление малыш высасывает всего лишь несколько капель. Больше действительно нет. А значит, бедный ребенок голодает! Отсюда рекомендация докорма в первые дни, что часто и делается в родильных домах.

По крайней мере, стоило бы заключить, что подобная нехватка молозива свойственна всем млекопитающим. Однако их детеныши каким-то чудом выживают без всяких прикормов.

Практика естественного вскармливания показывает, что именно этих нескольких капель ребенку вполне достаточно. Но сосет грудь он часто. Это программа установления бондинга и запрос материнскому организму на производство молока.

Причины, по которым может сложиться впечатление о нехватке малышу питания в первые дни, весьма прозаичны. Во-первых, это разделение матери и малыша сразу после родов (даже на несколько часов), когда истекает критический период восприятия материнским организмом сигнала на выработку молока, после чего оно прибывает гораздо медленнее. Во-вторых, установление с первого же дня жесткого режима кормления.

Через 3—4 дня молозиво заменяется молоком. Молока вырабатывается уже значительно больше, что часто ведет к тому, что называется «наливанием» груди. Молоко прибывает быстро, и грудь становится твердой. При этом производство молока явно превышает потребности младенца.

Применительно к этому периоду существует весьма странная «научная» рекомендация, согласно которой необходимо следить за тем, чтобы грудь всегда полностью опорожнялась. Если после кормления молоко остается, его предписывается сцеживать рукой или молокоотсосом. Иногда это рекомендуется делать и в более поздние сроки грудного вскармливания. И бедные матери насилуют свою грудь, добровольно прокладывая себе путь к различного вида масто-патиям.

Подобные рекомендации — следствие взгляда на материнскую грудь как на ферму для производства молока. Показатель фермы — удои. Не аналогично ли поступают с коровами, когда их «раздаивают»? И не является ли это одной из причин того, что вместе с молоком из коровьего вымени течет гной? Такой нежный инструмент, как материнская грудь, не выносит насилия.

Сцеживать молоко полностью — значит давать сигнал на еще большее его производство (причем неестественным, травмирующим способом), что потребует еще большего насилия над грудью.

Если после того, как малыш поел, грудь осталась твердой, нужно лишь чуть-чуть подсцедить ее, чтобы ощущалась нормальная мягкость. То же самое сделать, если ребенок спит, а грудь «налилась». При этом совершенно не обязательно кормить за один раз только одной грудью. За несколько дней (обычно за 2—3 дня) производство материнским организмом молока приходит в соответствие с нормальным «рыночным» законом: спрос определяет предложение. По мере роста ребенка он высасывает больше, и тем самым дает сигнал к большему производству молока.

Мать — не дойная корова. И молока не должно быть как можно больше. Его должно быть столько, сколько нужно ребенку.

Правильное начало грудного вскармливания во многом обеспечивает отсутствие проблем с кормлением в дальнейшем и естественное продолжение и завершение этого процесса.

Режим

Выше мы уже затрагивали вопрос о режиме для новорожденных и грудных детей. Однако о режиме кормления следует сказать особо, поскольку это наиболее явное насилие над естественными природными механизмами.

Сегодня многие педиатры уже не настаивают на жестком режиме кормления. Однако представления о его необходимости весьма стойки среди родителей. Тем более, что кормление по режиму принято в тех родильных домах, в которых мать и ребенок находятся раздельно.

Важность поддержания режима кормления в течение десятилетий «научно» обосновывалась и доказывалась официальной медицинской наукой. Тщательно просчитывались необходимые интервалы между кормлениями (которые составляли 3—4 часа) и само время кормления (от 30 до 10 минут в зависимости от возраста малыша). Традиционно рекомендовалось кормить строго в одни и те же часы. Допускались лишь небольшие отклонения от режима. Если ребенок в него не вписывался, не просыпаясь в «положенное» время, то его следовало будить, а если просил есть раньше, то поить водичкой.

Обосновывая подобные рекомендации, обычно ссылались на необходимость вырабатывания у малыша условного рефлекса на время, что якобы играет большую роль в процессах секреции пищева- рительных соков. Логичным завершением подобного наукотворче-ства было бы рекомендовать устанавливать над кроваткой младенца специальный звонок и лампочку, следуя обширному опыту академика Павлова.

К чему же на самом деле приводит насильственное «укладывание» кормления в жесткую схему?

Действительно, у ребенка формируется условный рефлекс на время. При этом вытесняется другой рефлекс — просить есть тогда, когда наступает реальное чувство голода. В результате образуется дисгармония интервалов времени и количества поступления пищи с действительными пищевыми потребностями. Это влечет за собой подмену ощущения чувства голода совершенно другим явлением — аппетитом. Эти два явления нужно четко различать. Хороший аппетит — это не обязательно признак здоровья ребенка, как часто поучают родителей. Часто это признак отсутствия регуляции организмом своих потребностей. Приученный к режиму ребенок ест независимо от того, голоден он или нет. С другой стороны, замена молока водой или чем-то еще при появлении чувства голода, когда не наступило «положенное» время кормления, приводит к иллюзии насыщения, не обеспечивая потребности организма.

Вырастая, малыш начинает «мести» все подряд, либо легко склоняется к неестественной пище, требуя того, что «вкусно». И ест он не потому, что голоден, а потому, что «надо».

Дети, вскормленные грудью естественно, сохраняют природное чувство голода и тонкое ощущение количества и состава необходимой пиши. При большом выборе еды на столе они преподают уроки рационального питания, правильно сочетая продукты и на удивление взрослых игнорируя всевозможные деликатесы и сладости.

Чтобы понять различие между голодом и аппетитом, есть прекрасное средство — голодание в течение нескольких дней. Имеющие такой опыт прекрасно знают, как после голодания меняются вкусовые ощущения и сами пищевые потребности, как «хочется, потому что вкусно» меняется на «хочется, потому что такова потребность организма» (и лишь в силу этого это «вкусно»). Едва ли после голодания в течение нескольких дней захочется запить суп компотом и даже посолить картошку. Отношение к пище после голода — это прекрасная иллюстрация отношения к пище ребенка. Никогда не следует в кормлении ребенка ориентироваться на себя, ибо у подавляющего большинства из нас голод давно вытеснен неконтролируемым аппетитом.

Потребности детей очень индивидуальны. Особенно это видно в первые дни после рождения.  Некоторые действительно просят грудь через 3—4 часа. Другие же требуют ее через каждый час или даже полчаса. Иногда в первый день после рождения малыш сосет практически непрерывно. Все это совершенно нормально. Постепенно интервал между кормлениями увеличивается. Каждый ребенок сам себе устанавливает оптимальный режим.

Продолжительность каждого кормления также индивидуальна. Но в целом можно сказать, что потребность в удовлетворении сосательного рефлекса несколько превышает пищевые потребности малыша. Это вполне закономерно, поскольку растущий детский организм должен постоянно давать запрос и на большее производство молока материнским организмом. Кроме того, время сосания груди определяется каждый раз не только потребностью в молоке, но и потребностью в контакте с матерью.

В определенные периоды малыш может часто «переедать», срыгивая лишнее количество молока. В этом нет ничего страшного. Это и есть способ запроса материнскому организму на увеличение выработки молока. Кроме того, процесс срыгивания стимулирует внутренние органы и не исключено, что по необходимости это происходит рефлекторно.

Жесткий режим кормления грудью не учитывает еще одного обстоятельства — зависимость потребности в молоке от различных внешних факторов, таких как перемена погоды, геомагнитные возмущения и т. д., к которым дети весьма чувствительны. Количество молока, вырабатываемое у матери, следует лунному циклу, достигая максимума в полнолуние.

Таким образом, только исходя из потребностей ребенка можно обеспечить его нужным количеством молока и в нужное для него время.

Завершение грудного вскармливания

В современной педиатрии нет понятия завершения грудного вскармливания, а есть понятие его прекращения. Обычно говорят об отлучении от груди, которое рекомендуется проводить в возрасте около года.

Младенец первого года жизни стал называться грудным. Однако это не соответствует реальности. Первый год действительно представляет определенный период развития, но никак не связанный с окончанием кормления грудью.

Обоснование необходимости отлучения от груди весьма прозаично и выражается подобными «научными» сентенциями: «Кормление грудью после года нецелесообразно, так как в этом возрасте малыш с материнским молоком не получает уже многих необходимых ему веществ». Снова «вещества» выше человеческих отношений. Тогда зачем нам друзья, которые нас не кормят? Зачем нам любовь, не приносящая прибыли?

Каким абсурдом звучало бы для нас заключение ученых мужей о нецелесообразности продолжения половой жизни, скажем, после пятнадцати лет супружества. Почему же многими родителями всерьез принимаются следующие рекомендации: «Здорового, правильно развивающегося малыша целесообразно отнять от груди к 11 —12-му месяцу».

«В этот период мать должна надевать туго затягивающий грудь бюстгальтер или бинтоваться широким бинтом, меньше пить жидкости, и через 2—4 дня выделение молока может полностью прекратиться», — такова обычно рекомендуемая «технология».

К сожалению, не только родителям, слепо следующим подобным предписаниям, но и многим врачам трудно осознать, что прерывание грудного вскармливания — грубое вмешательство в естественный природный процесс, оставляющее нереализованной важнейшую биологическую программу. Страдает от этого не только ребенок, но и мать. Это мина замедленного действия. Природа не терпит насилия. Каждая нереализованная программа ищет выход и находит его в самых неестественных формах, разрушая женский организм. Порой не так просто провести связь между процессом отлучения от груди и последующими «женскими» проблемами матери. Но еще сложнее увидеть в «отлучении» одну из причин возникающего взаимонепонимания между матерью и ребенком в более старшем возрасте.

Очевидно, что отнятие от груди может оказаться болезненным как для ребенка, так и для матери. И современная педиатрия понимает, что это процесс отнюдь не простой, требующий деликатного и психологически грамотного подхода. Вот что, например, пишет по этому поводу известный в мире педиатр и гуманист доктор Спок: «Отнятие от груди — важное мероприятие и для ребенка, и для матери не только физически, но и эмоционально. Бывает, что мать, придающая большое значение грудному кормлению, чувствует себя разочарованной и даже впадает в депрессию, когда приходит время отнимать ребенка от груди. Ей может показаться, что она отдалилась от ребенка или потеряла свою значительность. Поэтому тем важнее по возможности очень постепенно отнимать ребенка от груди»¹.

Б. Спок. Ребенок и уход за ним. Киев, 1992. С. 72.

«Ей может показаться...»? Наивной, глупой матери «может показаться»? Нет, она чувствует реальность. Она действительно отдаляется от ребенка. И действительно теряет свою значимость... в его глазах. Ведь насильственно прерывается источник, формирующий их отношения. Не выполнив до конца своих функций, разрушается модель взаимоотношений человека с человеком и человека с окружающим миром. Разрушается процесс, формирующий интуитивное сознание ребенка. Но какое «науке» дело до того, что сердце, лишенное источника теплоты, обрекается быть холодным?

Прекращение грудного вскармливания — столь же естественный процесс, как и начало. Ошибочно думать, что малыш привыкает сосать грудь и будет это делать неограниченно долго. Он будет сосать грудь столько, сколько ему надо, исходя из своих индивидуальных особенностей. Отказ от груди происходит естественно, без всякого насилия, в среднем в период от полутора до трех лет. Иногда, правда, и позже. Также естественно «пропадает» и молоко в груди у матери.

Кое-кого может удивить столь «поздний» срок окончания кормления грудью. Ситуация, когда трехлетний ребенок сосет материнскую грудь, многим кажется чем-то несуразной и даже неприличной. Но ведь так было всегда. Лишь усиленное исправление ошибок природы привело к выводу о «нецелесообразности» кормить грудью дольше года. Да и сам медицинский подход приводит к тому, что этот срок редко может оказаться более продолжительным. В большинстве случаев молоко исчезает из материнской груди гораздо раньше.

Следует отметить, что кормление грудью после года не представляет собой регулярный процесс, доставляющий ребенку основное питание. Постепенно он превращается в эпизодическое «припадание» к груди как своеобразный ритуал, бессмысленный с точки зрения питания, но весьма важный для ребенка в психологическом отношении. Поскольку через него он продолжает глубоко чувствовать мать, постепенно, в силу его взросления, меняющую свою значимость.

Следует также отметить, что и в длительном грудном вскармливании немало своих подводных камней, требующих от матери трезвой оценки своего отношения к ребенку. Естественное грудное вскармливание при невротичной привязанности матери может стать источником сильной зависимости малыша от матери, его несамостоятельности и задержки психологического взросления. Более того, при этих обстоятельствах и молоко у матери может не «пропадать» неоправданно долго. А ребенок соответственно будет продолжать требовать грудь.

Едва ли длительное естественное грудное вскармливание принесет ожидаемую пользу, если ребенок для мамы все время остается «маленьким», если она подсознательно не желает его взросления, излишне опекает его и постоянно им руководит. Может быть, такой ребенок, когда вырастет, будет обладать интуитивным чутьем и определенной возвышенностью чувств, но, увы, это с лихвой скомпен-сируется вялостью и безынициативностью, склонностью к зависимости и слабоволием. Поэтому важно помнить, что желание сделать грудное вскармливание естественным должно быть сопряжено со стремлением следовать описанным ранее принципам осознанного отношения к родительству.

Прикорм

Введение прикорма — весьма волнующий вопрос. Хватает ли ребенку одного материнского молока и все ли необходимое в этом молоке содержится? Таковы главные вопросы, возникающие иногда чуть ли не с того момента, как малыш вышел из периода новорожденное™, установив себе более или менее стабильный режим кормления. Когда все же следует начинать докармливать и чем?

К этой проблеме можно подойти двояко. Можно подходить с точки зрения педиатрии, согласно которой отсутствие в материнском молоке компонентов фруктовых соков, яичного желтка и дважды провернутого вареного мяса — не более чем еще одна досадная ошибка природы. А потому прикармливать детей рекомендуется иногда чуть ли не с месячного возраста. Готов ли к этому организм ребенка? Конечно, нет. Но природу ведь можно обмануть. Поэтому прикорм начинают с соков, давая их по несколько капель, и протертых фруктов с половины чайной ложки. Не беда, что тонкие слизистые оболочки желудочно-кишечного тракта все равно раздражаются, превращая детей с раннего возраста в хронических гастритиков. Главное — витамины, минеральные соли и полноценный белок. Нормы прикорма сведены в сложнейшие таблицы, а специализированные прилавки в магазинах полны всевозможных явств «для самых маленьких».

К проблеме прикорма можно подойти естественно, как к составляющей части естественного грудного вскармливания и естественного воспитания вообще.

Вот что пишет Б.П. Никитин: «Если новорожденный обеспечен первоначальным молозивом, а позже материнским молоком, то он получает все, что приготовила для него природа, что ему необходимо. А когда ему маминого молока становится недостаточно, природа дает сигнал — посылает ему зуб, чтобы ребенок мог грызть, кусать, тем самым прибавляя к молоку витамины и соли, которых ему теперь не хватает. Зубы режутся в возрасте 5—8 месяцев, и до этого времени желудочек ребенка не готов к любым видам пищи, кроме материнского молока. Попытки давать соки и пюре раньше этого времени ведут к расстройствам желудка, поносам, к тому, что называют "пучит животик", появлению сыпей или покраснению кожицы на щеках...»'.

Опыт естественного грудного вскармливания показывает, что ребенку действительно ничего не требуется, кроме грудного молока, вплоть до появления первого зуба. Природа вложила в материнское молоко все необходимое. И мать должна заботиться о полноценности своего питания, а не о том, чем и в каком количестве докармливать малыша.

Появление зубов было критерием необходимости прикорма у многих народов. Исследователь обычаев древней Индии Р.Б. Пан-дей пишет: «Зубы были очевидным признаком того, что ребенок способен принять твердую пищу. Давать твердую пищу до четвертого месяца было запрещено»². Для слабых детей этот срок откладывался еще на более позднее время, даже на период позже года.

Вплоть до появления первого зуба и соответственно начала прикорма ребенку не нужна также и вода. Ни один детеныш ни одного сухопутного млекопитающего не употребляет воду на ранних сроках грудного вскармливания. Вода (особенно кипяченая, то есть де-структурированная, «мертвая») с трудом усваивается ребенком, вызывая диспепсические явления. Матери прекрасно знают, как дети отказываются принимать воду и их приходится приучать ее пить насильственно.

Гарантией нормального количества воды в организме ребенка будет его купание и водные тренировки (по возможности ежедневные). Кожа имеет свойство всасывать воду при ее недостатке даже в больших количествах.

Итак, когда прорезывается первый зуб, малыш готов к более грубой пище, чем материнское молоко. Чем же его прикармливать? Когда ребенок действительно готов к твердой пище, все решается очень просто. Дайте ему что-нибудь натуральное, лучше фрукт. Например, яблоко. И он с удовольствием будет грызть его одним своим зубом. Дайте ему морковку, корочку хлеба. Не надо ничего протирать и перемалывать. Пусть его единственный зуб работает. Когда появится второй зуб, количество съеденного будет увеличиваться. Так количество зубов станет естественной мерой прикорма.

¹  Б.П. Никитин. Первые уроки естественного воспитания, или детство бе.ч болезней. Л.. 1990. С. 74.

²  Р.Б. Пандей. Древнеиндийские домашние обряды. М., 1990. С. 98.

Упомянем также о практике так называемого «твердого прикорма» или «мусоления», вводимого до появления первого зуба. При этом малышу даются большие куски действительно твердых продуктов с тем, чтобы он их сосал, лизал, мял деснами, мусолил, ощущая полный вкус того, что у него во рту, но не имея возможности ничего проглотить.

В этом случае мы освобождаемся от всех недостатков, связанных с грубым биохимическим воздействием прикорма. Мы даем возможность ребенку познакомиться с новыми и очень разнообразными вкусовыми ощущениями, как следует промассировать себе десны, снимая этим неприятные ощущения при росте зубов. Микродозами продуктов желудочно-кишечный тракт постепенно готовится к «взрослой» пище.

Поскольку мы не кормим ребенка, а только «даем попробовать», меню «твердого прикорма» может быть очень разнообразно. Это овощи и фрукты, лучше сырые: морковь, свекла, репа, массивные части капусты, тыква, твердые яблоки, груши, сухофрукты (курага, чернослив, инжир).

При этом, конечно, необходимо следить, чтобы ребенок не отделял от куска сколько-нибудь значительных крошек, не успевал их проглатывать. Все это должно немедленно удаляться из его ротика. Еще раз отметим, что для данного периода эти продукты не рассматриваются как пища.

С прикормом часто связывают много трудностей: ребенок отказывается есть. Но происходит это, если прикорм вводится насильственно, раньше того срока, когда организм ребенка к нему готов. «Это уморительное зрелище, когда ребенок впервые пробует твердую пищу. На его лице недоумение и отвращение. Он морщит носик и лобик. Не осуждайте его за это. В конце концов, это действительно совсем новые для него вкус и консистенция», — поучает матерей доктор Спок¹. Не правда ли, похоже на то, как маленькие девочки учат «кушать» своих кукол. А далее приводится масса «педагогических» рекомендаций, как все же заставить есть эту умилительную куклу.

Пища должна быть простой: фрукты, ягоды, овощи, хлеб (лучше черствый). Чуть позже можно давать из ложечки каши. Простые, сваренные на воде, без соли и сахара. Все будет ребенку нравиться. Нельзя оценивать со своих позиций вкус продуктов. Многие матери знают, как дети упорно отказываются от молочных каш с добавлением соли и сахара. Но как только малыш получает просто сваренную на воде «невкусную» кашу, он начинает есть ее с удовольствием.

Б. Спок. Ребенок и уход за ним. Киев, 1992. С. 93.

Большая ошибка заключается в представлении о необходимости для ребенка коровьего молока. Этот предрассудок привел к тому, что коровье молоко стало неотъемлемой частью ежедневного рациона малыша как после прекращения грудного вскармливания, так и ранее. Молоко дается в чистом виде, в виде молочных каш и других блюд.

Действительно, коровье молоко содержит много ценных питательных веществ. Однако их сочетание предназначено не для человеческого детеныша, а для теленка. «Поэтому всякая попытка вскармливания ребенка молоком другого биологического вида является, по существу, экологической катастрофой для ребенка, и тем более значимой, чем меньше его возраст»¹.

Еще опаснее специальные смеси, выпускаемые промышленностью в огромном разнообразии, также содержащие компоненты коровьего молока. «Забыли, — пишет Б. П. Никитин, — что коровье молоко предназначено природой для теленка, растущего в пять раз быстрее ребенка. И не случайно мы видим «искусственников», в два года имеющих вес 23 килограмма, то есть вес семилетнего!»². И далее: «Реклама представляет молочные смеси удобным и почти идеальным питанием для ребенка, сообщая только об их положительных качествах. Матери несложно убедиться в их достоинствах: их легко готовить, можно давать ребенку сколько угодно и само кормление можно поручить отцу, родителям, другим членам семьи. Но следовало бы на коробке перечислять также и вредные, отрицательные свойства питания: опасность ожирения (80 процентов тучных детей уносят ожирение во взрослость), расстройство пищеварения (поносы), угнетение микрофлоры в кишечнике, ослабление иммунитета, торможение развития мозговой ткани, акселерация, будущая ранняя импотенция мужчин и другие»³.

Питание ребенка всегда будет зависеть от того, какие пищевые привычки существуют в семье. Но если вы решили овладеть рациональным питанием, вам будет чему у него поучиться.

Нехватка молока

Наиболее распространенная причина перевода детей на смешанное вскармливание — нехватка у матери молока. Это явление как частое, так и абсурдное, поскольку весь опыт выращивания детей у различных народов во все времена, а также выкармливание грудью млекопитающими своих детенышей показывают, что «таково нормальное свойство женской груди — давать молоко всегда, если малышу нужно»¹. И, видимо, весь вопрос исчерпывается пониманием этого «нужно».

¹ Справочник по детской диететике. Под ред. И.М. Воронцова и А.В. Мазурина. Л., 1980. С. 25. ¹ Б.П. Никитин. Первые уроки естественного воспитания, или детство без болезней. Л., 1990. С. 75. ¹ Там же. С. 78.

Каковы же основные причины, приводящие к реальной нехватке молока или позволяющие заключить об этом?

1.  Нежелание матери кормить грудью. Несмотря на возможные возражения, это достаточно распространено. Просто чаще всего это выражается не явно, а косвенно, когда кормление грудью рассматривается матерью как обуза, хотя и осознается необходимость этого. Созидающая сила нашей мысли проявляется здесь так же, как и в состоянии ребенка. Организм реагирует на сигналы из глубинных слоев сознания и постепенно прекращает выработку молока. В то же время желание выкормить малыша грудью способно преодолеть многие препятствия.

2.  Использование при родах большого количества медикаментов приводит к нарушению гормонального баланса в организме матери, что может, в свою очередь, нарушить многие процессы, связанные с функцией материнства, в том числе и лактацию. Организм матери становится неспособным должным образом реагировать на запросы ребенка, сосущего грудь. Это приводит к быстрому исчезновению молока.

3.  Позднее прикладывание к груди после рождения приводит к тому, что не используется критический период, когда отклик материнского организма на сосание груди наиболее оптимален. Срок грудного кормления при этом сокращается.

4.  Кормление по режиму и ограничение времени сосания. Это нарушает естественные ритмы материнского организма и не учитывает потребности ребенка. В таких условиях кормление грудью не может продолжаться длительное время.

5. Внушение со стороны медиков, а также родственников, что молока может не хватать. Об этом свидетельствует и множество окружающих мать примеров. В результате — смирение с этим фактом как с неизбежностью и ранний перевод ребенка на смешанное вскармливание. Весьма способствует этому практика контрольных взвешиваний в поликлиниках и разработанные нормы набора ребенком веса, не учитывающие значительные вариации не только индивидуальных особенностей детей, по и количества молока, высасываемого одним и тем же младенцем в разное время.

6.  Страхи и волнения матери за состояние ребенка (в том числе и страх за свою неспособность полноценно вскормить его грудью) приводят к изменению состава молока и уменьшению его выработки. Тем не менее именно на внушении множества страхов и опасений основан педиатрический подход к взращиванию ребенка.

¹ Б.П. Никитин. Первые уроки естественного воспитания, или детство без болезней. Л., 1990. С.

7.  Раннее введение прикорма ведет к насыщению ребенка, помимо материнской груди, и уменьшению времени сосания. В результате материнский организм не получает запроса на выработку молока и его количество уменьшается. Особенно этому способствует пища из бутылки с соской. Сосать грудь труднее, и ребенок начинает от нее отказываться.

8. Неблагоприятная психологическая атмосфера вокруг матери с грудным младенцем, вызывающая ее нервозность и стрессовое состояние, имеет следствием снижение лактации.

9. Иногда мать, ощущая некоторое сексуальное возбуждение при сосании ребенком груди, считает это ненормальным в силу сложившихся у нее стереотипов и стремится подавить в себе такие чувства. Вместе с этим подавляется и процесс лактации.

10.  В некоторые периоды (обычно на втором-третьем месяцах кормления грудью и позже, например, на пятом или шестом) возникает ощущение нехватки молока. Малыш начинает сосать чаще и дольше, опустошая грудь полностью. Именно в это время появляется соблазн ввести прикорм и, как следствие, уменьшается потребность в груди. На самом деле это обычное явление, происходящее из-за периодического запаздывания организма матери в выработке молока. Если продолжать кормить только грудью, то достаточно двух-трех дней, чтобы количество молока возросло и стало соответствовать потребностям малыша.

11. Постоянное прикладывание ребенка только к одной груди ведет к получению материнским организмом сигнала из другой, полной груди, о ее невостребованности и снижению выработки молока.

12.  К снижению лактации ведет сосание ребенком соски-пустышки. На этом остановимся особо.

Сегодняшний младенец не мыслится без соски-пустышки. Она стала его атрибутом, таким же, как погремушка. И мало кто из родителей, всовывая в рот ребенку этот кусок резины, задумывается о смысле этого изобретения. А смысл его очень прост — заткнуть малышу рот, избавившись от его назойливых требований материнской груди или родительских рук. Получив резиновый заменитель мамы, ребенок удовлетворяет свою потребность в сосании, погрузившись в некое состояние полудремы, переставая беспокоить родителей.

Мы уже упоминали, что потребность в сосании несколько превышает реальные пищевые потребности ребенка. Это необходимо для стимулирования выработки молока в соответствии с потребно- стями растущего организма. Удовлетворяя эти «излишки» с помощью пустышки, ребенок не осуществляет нужного запроса, что сокращает период грудного вскармливания.

Однако сосание пустышки имеет и другое последствие. Взгляните на подросшего малыша, сосущего соску-пустышку Глаза его, как правило, полуприкрыты и обращены в никуда. Своеобразное самопогружение. Все это напоминает картину, наблюдаемую при сосании материнской груди. Однако нельзя проводить тождество между материнским соском и пустышкой.

При сосании груди ребенок взаимодействует не только с соском, но и со всем организмом матери. Более того, со всем материнским существом. Акт сосания инициирует в ребенке ряд тончайших процессов, направленных на усвоение не только материнского молока, но и на «переваривание» ее целостного состояния. Для малыша это не просто поглощение пищи, а сложный акт взаимодействия с источником, от которого зависит его жизнь и развитие. Он ест не только ртом, но всем телом и всеми органами чувств. Прикладываясь к груди, ребенок «поглощает» мать целиком и без остатка, вбирает ее в себя, «переваривает» и «усваивает». И благодаря этому учится жизни. Такова природа кормления грудью.

Пустышка также инициирует эти механизмы, вызывая «самоуглубление». Но это «самоуглубление» в пустоту, блаженное забытье, ведущее в никуда, но, несомненно, приятное и, возможно, более желанное, чем реалии внешнего мира.

Для малыша подобные «самоуглубления» имеют следствием прежде всего снижение активности по отношению к внешнему миру. К тому миру, который он в этот период должен познавать и запечатлевать. Снижается поисковая активность, тенденция к исследованию. А главное, не ведет ли это к привычке удовлетворять потребности суррогатным образом?

Практика показывает, что в течение первых 2—3 недель жизни такое суррогатное удовлетворение естественных потребностей воспринимается малышом как должное. Происходит запечатлевание сосания пустышки как «нормы», «нормального» способа удовлетворения сосательного рефлекса. Однако попытка впервые дать соску малышу уже после этого срока приводит к такому яркому выражению возмущения и обиды, что не оставляет никакого желания подобные попытки продолжать. Малыш не позволяет заменить мать куском резины.

Матери, имеющие опыт воспитания детей с пустышкой и без нее. хорошо видят разницу в поведении детей и их реакциях.

Конечно, бывают случаи, когда ввиду отсутствия у родителей опыта без пустышки обойтись сложно. Например, когда мама на время отлучилась или ребенок слишком беспокойный. Но следует избегать искушения постоянного ее использования, а также стараться заменять пустышку упомянутым выше мусолением.

Как кормить естественно

Ниже мы сформулируем основные принципы естественного грудного вскармливания, подводя итог всему сказанному выше по этой животрепещущей теме. Еще раз подчеркнем, что естественное грудное вскармливание — лишь часть естественного подхода к воспитанию младенца.

Пытаться вскормить малыша грудью естественно без принятия всего подхода в целом — не только бессмысленно, но и чревато негативными последствиями. Выше мы указали на негативные последствия, связанные с отношением матери к ребенку и касающиеся длительного срока кормления грудью. Однако возможны и другие последствия.

Например, при естественном грудном вскармливании ребенок сам устанавливает себе некий оптимальный для него режим, четко ориентируясь на естественное чувство голода. Однако такое возможно опять же лишь с принятием естественного подхода в целом. Если же, скажем, малыш обездвиживается в пеленках, не получает должной физической нагрузки и лишен воздействия естественных природных факторов, то вполне возможно, что при кормлениях «по требованию» он будет переедать, со всеми вытекающими последствиями, поскольку нормальное чувство голода в неестественных условиях нарушается очень быстро. И некоторые педиатры, видя это, предписывают матери строгий режим кормления. И, видимо, в данном случае это в какой-то степени оправданно.

Другой пример. Кормя ребенка «по требованию», мама на ночь каждый раз берет его с собой в постель. Спит, конечно же, настороженно и, как правило, в одном и том же положении. В результате не высыпается и утром встает разбитая и усталая. Ребенок же отказывается спать отдельно. Состояние невыспавшейся мамы передается ребенку, который начинает капризничать, постоянно требовать грудь, а ночью вновь откажется спать в своей кроватке. Такое часто происходит, когда требования ребенка становятся для матери законом для неукоснительного исполнения. Маленького младенца иногда (а в каких-то случаях и часто) можно брать на ночь с собой в постель. Но также он должен спать и отдельно. И первое, и второе нужно разумно сочетать, постепенно увеличивая время сна раздель- но. Иногда для этого следует проявить достаточную настойчивость. Но следует помнить, что мамина позиция по отношению к ребенку (наличие или отсутствие невротичности, «зацикленности» на требованиях малыша) является определяющей.

Итак, перечислим основные принципы естественного грудного вскармливания.

1.  Ребенок должен быть у материнской груди сразу же после рождения. Это формирует отношение бондинга между матерью и малышом, обогащая тонкими переживаниями любое их взаимодействие, в том числе и кормление грудью. Первое кормление сразу же после рождения дает сигнал материнскому организму на долгое грудное вскармливание.

2.  Первые 3—4 дня кормления молозивом ребенку достаточно того малого количества, которое он может высосать из груди. Никаких прикормов не требуется. Но первые дни малыш может сосать часто и долго.

3.  Когда приходит молоко, не следует сцеживать грудь полностью после каждого кормления. Лишь поддерживайте ее в состоянии нормальной мягкости, слегка подсцеживая, если ребенок не успевает достаточно опустошить ее при кормлении.

4. С первого же дня в материнской груди содержится все необходимое. Не требуется никаких прикормов. Не требуется и воды. Только материнская грудь. Прикорм и вода — по естественному сигналу, то есть с появлением первого зуба.

5. Частота и продолжительность кормления определяются только потребностями малыша и больше ничем. Кормите естественно, без лишних «ритуальных» действий. Грудь достаточно мыть просто водой. Мыло иссушает кожу и способствует образованию трещин. Кормите в разных положениях: сидя, лежа, стоя. Как удобнее. Не создавайте стереотипов.

6.  Если ребенок просит грудь ночью, значит, он голоден. Удобно взять его к себе в постель, положив рядом пеленки для смены. Это избавит от необходимости вставать ночью и обеспечит малышу нужный контакт с матерью. Но помните, что он должен уметь спать и отдельно.

7.  Кормить малыша лучше голеньким, прижимая его к своей коже. Ребенок должен иметь возможность свободно двигаться при сосании, проявляя свои эмоциональные реакции.

8.   Не давайте малышу пустышку. Пусть только материнская грудь будет источником удовлетворения его потребности в сосании. Кормите его из бутылки с соской лишь в крайних случаях. Не приучайте его к суррогатам.

9.  При появлении первого зуба давайте ему естественную, натуральную пищу. Сначала фрукты, овощи. Затем каши, хлеб. Используйте мусоление. Если вы сами не едите мяса, то не кормите им ребенка, по крайней мере, первый год или полтора года, а дальше — по обстоятельствам. Учитесь у него правилам рационального питания.

10.  При кормлении дайте увлечь себя поднимающимся в вас ощущениям. Будьте как можно более возвышенны. Передавайте ему свое состояние.

11. Пусть малыш сам естественно откажется от груди. Забудьте о «приличиях». Продлите радость кормления. Пусть сердце ребенка получит больше тепла и доброты, чтобы вернуть их вам и другим людям.

ПРИВИВКИ

Одним и,) величайших достижений медицинской науки и человеческой мысли вообще считаются иммунизации или профи .тактические прививки. Просто, как псе гениальное. Ребенку вводится ослабленный вирус, вызывающий то пли иное заболевание и его организм, «переболев» болезнью в очень легкой форме, вырл батывает иммунитет, то есть становится невосприимчивым к дан ным вирусам. Считается, что с помощью иммунизации удается предотвратить  или  снизить  заболеваемость  многими  инфекциями И наука продолжает поиск все новых вакцин от все новых болезней Вера в чудодейственную силу прививок — отличительная черта современного педиатра. Эта вера укоренилась и в родителях, считающих своим родительским долгом строго соблюсти предписанный график иммунизации. Прививки стали одним из главных способов

защитить детей от вирусных заболеваний. Требования к этому настолько жесткие, что без прививок ребенок не допускается в детский сад. Мы привыкли к этому, и в основном это воспринимается как-нормальное явление. Тем более, что многие болезни, от которых иммунизируют детей, довольно серьезны по своим возможным последствиям. В сознании же большинства людей прочно укрепилось мнение, что иммунизации безопасны и действительно дают стойкий иммунитет против тех болезней, против которых они предназначены.

Если бы все действительно было так замечательно, как это преподносят популярные издания и многие медицинские авторитеты, то вряд ли в отношении прививок возникли бы даже малейшие сомнения. Однако в последнее время многие родители отказываются делать своим детям прививки. Либо частично, либо вообще. Даже кое-кто из медиков не проводит иммунизации своим детям, имея возможность сделать в медицинской карте фиктивные отметки. Иногда иммунологи, аллергологи и невропатологи жалуются, что родители здоровых детей просят дать отвод от прививок. И хотя на общем фоне «обязательности» и «сознательности» родителей, аккуратно соблюдающих график иммунизации, это явление не так уж значительно, но оно есть и, по крайней мере, дает повод задаться вопросом о его причинах.

Сразу оговоримся, что все изложенное ниже относительно прививок ни в коем случае не является рекомендациями для родителей. Это лишь частное мнение, в котором мы, однако, совершенно убеждены. Поэтому изложенное ниже следует рассматривать просто как рассуждения, «мысли вслух». Но. возможно, эти рассуждения помогут кому-то укрепиться в своем собственном мнении, будет ли оно в чем-то совпадать с нашим или окажется прямо противоположным.

Дело в том. что вопрос о прививках весьма щекотлив и имеет выраженную этическую сторону. Родители часто спрашивают: «Нужно ли летать прививки или нет?» С одной стороны, возникновение такого вопроса говорит о некоторых сомнениях в исключительной полезности и безопасности иммунизации, а с другой — о стремлении получить однозначный обоснованный ответ с неосознанной целью снять с себя ответственность. Но можно ли в подобном случае дать однозначный ответ? Представьте себе, что кто-либо задал вам такой вопрос, н вы честно ответили на него исходя из своего опыта п убеждений. Предположим, что вы ответили «нет». II если впоследствии ребенок тяжело заболевает, то первая мысль, которая придет в голову родителям (п. конечно же. будет подтверждена врачами), что причина произошедшего именно в том, что вовремя не была сделана прививка. И вы окажетесь не в лучшем положении. Но, предположим, вы ответили «да». А после очередной прививки у ребенка развиваются судороги и припадочные расстройства. И опять вы окажетесь в таком же положении. Связано это будет не с вашей неправотой или неискренностью, а с тем, что только сами родители должны давать себе ответ на поставленный таким образом вопрос и решать его исходя именно из своих твердых убеждений с полным осознанием ответственности за свое решение. Не делать ребенку прививки и дрожать от страха за его здоровье — не самая лучшая ситуация. Так же как сделать их и потом сомневаться и испытывать чувство вины. То есть на первое место выходит проблема ответственности родителей и той внутренней концепции, которой они следуют. Другими словами, ответ может быть дан только исходя из конкретных концептуальных положений. Наши рассуждения основываются, как нам представляется, на той концепции, которую мы описали в предыдущих главах, и справедливы в ее рамках.

Поскольку о многочисленных достоинствах прививок информации более чем достаточно, мы остановимся на менее известной и не-популяризируемой стороне иммунизации, которую официальная медицина чаще всего пытается не замечать. Отметим, однако, что достоинства вакцин и иммунизации опять же вытекают из концепции, на которой строится медицинизированное отношение к здоровью и педиатрический подход к воспитанию ребенка. Более того, это их логическое следствие и потому в данных рамках не подлежит сомнению. Другая сторона становится очевидной лишь с выходом за эти рамки.

Нежелание родителей делать прививки своим детям воспринимается ортодоксальными медиками как безответственность, невежество, а то и отсутствие любви к ребенку. Что же заставляет родителей выслушивать подобные обвинения и тем не менее не изменять своего решения?

Прежде всего это личный опыт, приобретенный, как правило, с первыми детьми. Матери часто отмечают, что после прививок с детьми начинается «что-то не то». Порою даже у здоровых детей начинаются простуды, отиты, грипп и другие заболевания. Иногда после прививки развиваются достаточно серьезные осложнения аллергического характера. Многие матери отмечают не только ухудшение общего состояния (помимо реакции на прививку, которая считается «нормальной»), но и изменения в поведенческих реакциях ребенка: вялость, заторможенность, сонливость или, напротив, излишнюю нервозность, гиперактивность, раздражительность. Ред- ко, но отмечаются и очень серьезные случаи. К примеру, диабетическая кома или эпилепсические припадки.

Медики, как правило, не проводят параллелей между этими явлениями и прививками, предпочитая искать другие причины, продолжая уверять родителей в безопасности иммунизации. Но родительское чутье для матерей и отцов во многих случаях — более весомый аргумент, чем приводимые объяснения.

Для тех, кто стоит на позициях естественного воспитания и не считает, что природа делает ошибки, очевидно, что прививки, как всякое искусственное вмешательство в организм, может оказаться отнюдь не безобидным, особенно на ранних стадиях развития. Очевидно то, что прививку нельзя отнести к физиологической форме стрессового воздействия, повышающему адаптивные возможности. Искусственное внедрение вируса, пусть даже и ослабленного, не является фактором, «родственным» организму. Едва ли кто оценивал затраты внутренних ресурсов, необходимые для борьбы с инвазией и восстановления равновесия. Но, по всей видимости, эти затраты значительны, и прививка, скорее, является для организма патологическим стрессором. Приобретая локальный, направленный иммунитет, приходится расплачиваться общим, неспецифическим иммунитетом. Отсюда и простуды, ангина, грипп, отиты и т. д. Кроме того, имеющиеся в раннем возрасте ресурсы направлены на развитие, как физическое, так и психическое. Каждая вакцинация отвлекает на себя значительную часть ресурсов на довольно ощутимый период времени. Отсюда — упомянутые вялость, заторможенность, сонливость. Либо неадекватные реакции, вызванные нарушением внутреннего равновесия, — нервность и раздражительность. А ведь на первом году жизни каждая неделя — большой срок.

Иммунизации как метод защиты (то есть профилактики) от вирусных заболеваний логически обосновывается исходя из микробной теории болезней, на позициях которой стоит большинство медиков. Согласно этому воззрению микробы и вирусы вызывают болезнь, то есть являются ее причиной. Попросту говоря, необходимость прививок нам доказывают с помощью укоренившегося постулата: мир вокруг нас буквально кишит бактериями и вирусами, которые очень опасны, особенно для детей. При попадании их в организм ребенок (да и взрослый) неминуемо заболевает.

Однако главным аргументом против подобных утверждений является факт выживания человечества. Ведь массовые иммунизации начались достаточно недавно по сравнению со всей его историей.

Вот, например, что заявил в свои последние годы Рудольф Вир-хов, считающийся основателем микробной теории: «Если бы я мог прожить жизнь сначала, я бы посвятил ее доказательству, что микробы скорее ищут свое естественное жилище — больную ткань, чем являются причиной болезни»¹.

Действительно, мир вокруг нас кишит микробами и вирусами. Они на нас и внутри нас. И если это наши враги, как внушают нам с детства, приучая к основам гигиены, то наше выживание в таких условиях следует рассматривать как чудо.

Тем не менее современной науке хорошо известно, что среди микробов и вирусов есть не только «злые», но и «добрые». «Добрые» нам «дружественны». Это так называемые сапрофиты. Они живут на нашей коже и слизистых оболочках, не пуская «чужаков», представляя тем самым мощный защитный барьер от тех, кто может оказаться действительно опасен. Они живут в нашем пищеварительном тракте, помогая переваривать пищу. Они участвуют в обмене веществ, поставляя нам полезные продукты своей жизнедеятельности и разрушая ненужные нам вредные соединения. Некоторых из них мы «уважаем», например, попивая кефир. Про других забываем и губим их, каждый день намыливая тело.

Там, где есть «добрые», всегда есть и «злые» или, как их называют, патогенные. Так уж устроен мир. Но при ближайшем рассмотрении они оказываются «злыми» не абсолютно. Они чуть-чуть вредят нам, поддерживая в необходимом напряжении иммунную систему. Сапрофитные и патогенные микроорганизмы находятся в некотором равновесии, и это равновесие — условие нашего здоровья. Беда случается тогда, когда «злые» начинают неконтролируемо размножаться и иммунная система не в состоянии с ними справиться. Тогда можно говорить о заболевании.

Но для размножения патогенных микроорганизмов нужны определенные условия. Какие же? Прежде всего, слабость иммунной системы. И первейшей причиной этой слабости является неестественный образ жизни. Это касается как взрослых, так и детей любого возраста. Только в должном взаимодействии с естественными природными факторами и развиваясь естественно организм будет иметь сильный иммунитет. Природу трудно заподозрить в «античеловечности». Напротив, в ней — возможность быть сильным. А вот противопоставление себя окружающему миру и попытки жить по собственным законам чреваты последствиями. Естественная жизнь охватывает не только физиологическую сторону человеческого существа, но и его душевные и духовные проявления. Мало кто задумывается над тем, что стрессовые состояния, бурные эмоциональные реакции, гнев, ярость, ненависть, злоба, а также депрессии и негативные мысли приводят организм в такое состояние, при котором иммунитет снижается, а дружественные нам сапрофиты гибнут. И их место тут же занимают «злые».

См.: Mathering. Immunization. Special issue. 1984.

Если мама пребывает в негативных эмоциях (пусть даже и связанных с «любовью» к ребенку) — страхах, волнениях, переживаниях или же отрицательных эмоциях по поводу жизненных неурядиц, то страдать будет и ребенок. Его иммунитет будет падать так же, как и у мамы. И так же в нем будут гибнуть «добрые» сапрофиты. Первые признаки неблагополучия в таких случаях — дисбактериоз и ухудшение состояния кожи.

Яркой иллюстрацией сказанного выше выступает такое всем известное заболевание, как грипп. Каждый год разворачивается кампания антигриппозной вакцинации, а сам вирус гриппа уже представляется как чудовище, единственная цель которого — уничтожение человеческого рода. Но ведь хорошо известно, что вирус гриппа в период межсезонья участвует в процессах перестройки нашего организма на новый режим работы, связанный с новыми сезонными условиями. И сильный организм использует его, заставляет работать на себя. А вот если организм слаб, гриппа не миновать. А если очень слаб, то возможны и серьезные последствия.

Так являются ли «злые» вирусы и микробы причинами заболеваний? Их деятельность приводит к определенным симптомам, но первичными причинами являются все же не они. Заслужили ли они то обычное враждебное отношение, которое к ним принято испытывать?

В материнской матке — фактически стерильная среда. Ребенок рождается стерильным. Но тут же «заселяется». Как «добрыми», так и «злыми». Среди них и те, что считаются наиболее опасными, от которых и должно спасаться прививками. Со всеми нужно познакомиться, наладить отношения. Налаживание отношений идет долго, не один месяц и даже не один год. Если организм сильный, то все будут расставлены по своим местам. Иногда не без некоторого усилия. Внешне это может выразиться, например, в легком насморке. А может быть придется и «потемпературить». Естественные условия поддерживают сильный иммунитет и облегчают процесс «налаживания отношений».

В качестве доказательства пользы вакцинаций обычно приводится статистика: столько-то детей заболело такой-то болезнью, из них столько-то умерло. Обязательно добавляется, что в случаях наиболее трагических исходов детям не были сделаны прививки. И вот результат... А мы настолько привыкли верить цифрам стати- стики, особенно вызывающим замирание от ужаса, что иногда не способны видеть конкретного содержания описываемого статистикой явления. Медицинская статистика, например, никогда не скажет нам, а сколько заболело «привитых» детей. Жизнь показывает, что «привитые» дети также болеют теми болезнями, от которых вакцинировались. И далеко не всегда в «более легкой форме», как обещается в памятках для родителей.

Все ли «непривитые» дети обязательно заболевают? Жизнь также показывает, что это не так. «Непривитый» ребенок далеко не всегда заболевает даже после тесного контакта с больным.

Да, к сожалению, действительность такова, что какое-то количество детей регулярно умирает от различных инфекционных болезней. Однако оказывается, что подавляющее большинство из не иммунизированных детей не получало прививки по причине слабости здоровья. Таким образом, мы имеем не что иное, как естественный отбор. Да, дети умирают. Но те, здоровье которых в любом случае было в угрожающем состоянии. А вот об этом медицинская статистика нам не сообщает.

Медицинская статистика не сообщает нам и о том, сколько детей и каким образом пострадали от вакцинаций. Ведь последствия вмешательства в организм посредством введения вакцины могут быть серьезнее, чем от самого заболевания, против которого она предназначена. И многим врачам хорошо известно о возможных последствиях прививок. Но попробуйте использовать этот факт как аргумент, и вам хладнокровно объяснят, что это нормальное явление, что случается это редко и, к сожалению, является некоторой естественной платой за здоровье всего населения. Тогда логично было бы каждый раз задавать родителям вопрос: готовы ли они пожертвовать своим ребенком ради здоровья остальных?

Победа над оспой — наиболее яркий аргумент, приводимый в пользу иммунизации. Однако на самом деле вопрос не так ясен, как кажется. Вот некоторые данные, взятые из специального выпуска американского журнала «Материнство», посвященного иммунизациям.

«Английская история содержит интересные факты, касающиеся оспы. Сфера действия оспы в действительности расширялась с введением оспенной вакцины. Перед 1853 годом (и полной вакцинацией) случалось около 2000 смертей за двухлетний период. Примерно через 20 лет, после того как программа вакцинации начала действовать, произошла величайшая эпидемия оспы с 23 062 жертвами. Города, в которых наиболее основательно принуждали к вакцинации (то есть Лестер и Шеффилд), были особенно сильно поражены...

Краткий взгляд на статистику по США: 1902 год - 2121 смерть, когда оспенная вакцинация была на вершине своего применения, 1927 год — 138 смертей, когда большая часть населения от нее отказывалась. Примерно в это же время на Филиппинах проходила десятилетняя кампания вакцинаций против оспы: коэффициент смертности вырос с 10 до 74%»'.

Кроме того: «Интересно, что за период с 1860 по 1948 год в Англии произошло ошеломляющее снижение заболеваемости корью (94,1%), скарлатиной (99,7%) и коклюшем (91%) без вакцинаций. Дифтерия, против которой проводилась сывороточная иммунизация, уменьшилась менее значительно, чем указанные заболевания»².

Естественно возникают некоторые вопросы. Не за счет ли повышения общего уровня санитарии и элементарной гигиены, которое сопровождает повышение уровня жизни, снижается заболеваемость? Не преувеличено ли значение вакцин? И действительно ли исследованы и осознаны все последствия массовых иммунизации?

Сегодня уже есть основания говорить об отрицательных последствиях массовых вакцинаций. Одни из них носят естественный характер, но, конечно, с социальными последствиями. Например, не без основания высказывается мнение, что в результате всеобщих иммунизации освобождаются экологические ниши, занимаемые более опасными вирусами, и, возможно, с этим связано распространение СПИДа. В результате массовых иммунизации снижается общий иммунитет населения, а стало быть, повышается риск заболеваемости болезнями, от которых вакцин нет. Из поколения в поколение это явление усиливается. Высказываются мнения о влиянии прививок на генетический аппарат и последствия этого влияния еще должным образом не осознанны.

Другие последствия носят психологический характер, но имеют выраженные следствия в физическом состоянии детей. Мама, идущая на прием к врачу, чтобы сделать прививку своему ребенку, часто не осознает, что в ней живет страх. Страх, что ребенок заболеет. К прививкам так привыкли, это так обыденно. Просто так «надо», потому что так «делают все». Но за этим на самом деле всегда страх. И этот страх всегда отражается на ребенке. И кто скажет, искупятся ли прививкой последствия этого страха? Ведь страх (даже не осознаваемый матерью) делает детский организм уязвимым и беззащитным. А ведь не от всех «врагов» есть вакцины. Не стоит ли задуматься, что для ребенка опасней — вирусы или страх, исходящий от самого близкого ему существа.

¹  См.: Mathering. Immunization. Special issue. 1984.

² Там же.

Подводя итоги, приведем обобщения из упомянутой выше подборки материалов, посвященных иммунизациям, опубликованных в американском журнале «Материнство» в 1984 году.

1.  Эффективность большинства вакцин составляет, но крайней мере, не более 50%. Иммунизированные дети также болеют теми болезнями, от которых они иммунизировались. В то же время не иммунизированные дети могут даже не заразиться при контакте с больным. Это наталкивает на мысль о сомнительности самой идеи всеобщей иммунизации.

2.  Прививка разрушает естественный иммунитет. Этим и объясняется то, что даже здоровые дети начинают чаще простужаться и болеть другими заболеваниями.

3.  Вакцины являются высокотокснчными. Вот некоторые вещества, содержащиеся в вакцинах: фенол, формальдегид, тимеросал или мертиолят (соединения ртути), квасцы, фосфат алюминия, ацетон, глицерин, компоненты свиной или лошадиной крови, гной коровьего вымени, мозговая ткань кролика, собачья почечная ткань, куриный или утиный яичный белок и др. Самые современные технологии не позволяют сделать вакцины «чистыми».

Опасность от вакцин чаще всего больше, чем от самих заболеваний. К примеру, последствиями прививки от коклюша могут быть повреждения мозга, судороги, сильный жар. Последствия прививки АКДС — атаксия, отставание в развитии, гнойный менингит, припадочные расстройства, гемипарезы и т. д.

Даже не отвергая полезность и эффективность иммунизации, логично допустить, что прививки необходимы лишь довольно ограниченному числу детей. Как известно, сильно ослабленным детям прививок не делают (здесь последствия почему-то осознаются). Ребенку здоровому они едва ли нужны. Остаются лишь дети, естественный иммунитет которых находится как бы на некоторой грани, за которой болезнь может легко развиться. Выявить эту грань достаточно трудно. Но делать прививки всем не только не целесообразно из-за возможных последствий, которые это может оказать на здоровье всего населения и которые мы еще не можем осознать в полной мерс, но п неэтично.

В любом случае родители должны иметь право выбора относительно прививок. К сожалению, нет фактически не только выбора, но и правдивой информации.

ЗАКАЛИВАНИЕ И ФИЗИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА

Что такое закаливание?

Сразу оговоримся, что термин ««закаливание» мы используем больше как дань сложившейся традиции. Ибо, как совершенно справедливо заметил Б.П. Никитин, «закалить раз и навсегда на всю жизнь можно стальной нож или кинжал, резец или напильник»¹.

Практически закаливание осуществляется в виде определенных процедур пли занятий. Если же мы эти процедуры прекращаем, то достигнутый результат со временем исчезает. Поэтому лучше под закаливанием понимать определенный образ жизни. Хотя это будет справедливым .тишь отчасти, поскольку условия жизни в городской квартире не дают возможности естественного полноценного контакта с природными факторами и это компенсируется уже снециальными процедурами. В связи с этим в дальнейшем мы будем говорить именно о закаливающих процедурах, сознавая, что по возможности они должны органически вплетаться в жизнь, а не быть ее отдельной изолированной частью.

Б.П. Никитин. Первые уроки естеетеплого поешгпшпж пли лететпо oe.i болезней. Л.. 1990 С. 108.

Закаливание — это повышение внутренних резервов организма в результате воздействия на него естественных природных факторов в границах физиологического стресса. Естественными природными факторами служат воздух, вода и солнце. Закаливание неотделимо от физической культуры, поэтому они всегда рассматриваются комплексно. Например, физические упражнения прекрасно сочетаются с пребыванием на холодном воздухе или в прохладной воде, хождение босиком оказывает не только температурное воздействие, но дает ступням массаж и т. п. Закаливание и физическая культура, в свою очередь, тесно связаны со всем образом жизни, питанием, одеждой, гигиеной и т. д.

Повышение устойчивости организма с помощью того, что мы называем закаливающими процедурами, имеет свою давнюю историю. В каждой культуре с самых древних времен мы находим обычаи и традиции, направленные не только на воспитание определенных черт характера, волевых качеств, привитие свойственных данной исторической культуре этических норм, но и на укрепление здоровья подрастающего поколения. Условия жизни людей накладывали значительные требования на состояние их здоровья, на их способность противостоять неблагоприятным факторам внешней среды. Возможность воздействия низких или высоких температур, отсутствие жилищ с комфортным микроклиматом, необходимость больших физических нагрузок для обеспечения жизненных потребностей и т. д. — все это являлось не только факторами естественного отбора, но и заставляло людей искать, помимо способов защитить себя искусственно от этих факторов, еще и пути укрепления человеческого организма, расширения его приспособительных возможностей.

Причем ясно сознавалось, что здоровье необходимо закладывать с самых начальных периодов жизни. Это следует из того, что процедуры закаливания применялись не только к взрослым, но и к детям. в том числе грудным и новорожденным. В качестве примера можно привести обваливание в снегу новорожденных у народов Севера, купание маленьких детей в холодных реках у скифов. На Руси новорожденных часто парили в бане и также обваливали в снегу. Сюда же можно отнести и крещение детей в ледяной воде.

Современная жизнь не предъявляет к человеку столь жестких требований относительно способностей переносить неблагоприятные условия окружающей среды. Мы достаточно надежно защи-

щены от них искусственно. Да и самое малейшее отклонение от комфортных условий считается чем-то неблагоприятным. С ростом уровня жизни и совершенствованием средств искусственной защиты от воздействия факторов окружающей среды способы закаливания человеческого организма постепенно отошли на задний план.

Человек создал вокруг себя комфортный микроклимат. Снизились необходимые для жизнеобеспечения физические нагрузки. В результате детренировались и демобилизовались собственные защитные механизмы. Все больше людей с трудом переносят не только холод, а даже незначительную жару, становясь практически нетрудоспособными в жаркие летние дни. Кроме того, на человека обрушились факторы, от которых уже не защититься достаточно надежно искусственными средствами. Это разнообразное загрязнение окружающей среды: химическое, шумовое, радиационное и т. д.

Столь высокая детская заболеваемость, которую мы имеем, показывает, что тот образ жизни, который мы ведем, та искусственная среда, которой мы себя окружаем, при отсутствии специальных мер отрицательно сказывается не только на взрослых, но и на детях, причем с первых же дней их жизни. Даже когда теми же искусственными условиями удается уберечь ребенка в первые годы жизни, он рано или поздно начинает болеть, не в силах справиться с малейшими отклонениями во внешних условиях. И совершенно курьезным выглядит удивление родителей, когда практически ни разу не заболев за первый-второй годы жизни, ребенок вдруг начинает болеть одной болезнью за другой. Все это приводит к выводу, что закаливание нужно начинать в детстве, и чем раньше, тем лучше.

Мы уже упоминали о так называемых критических периодах (переходных между двумя относительно длительными и стабильными), каковым является и период новорожденное™, и о наибольшей эффективности воздействия физиологических стрессовых раздражителей именно в такие периоды. Поэтому логично заключить, что закаливание в периоде новорожденности будет иметь сильный и долговременный эффект.

Подход к закаливанию маленьких детей в современной медицине связан прежде всего с понятием о терморегуляции ребенка, которая, как нетрудно догадаться, представляется весьма несовершенной. А потому вполне естественно, что о закаливании новорожденных детей речь не идет вовсе. И обычно лишь спустя 1,5—2 месяца, а то и более, рекомендуется что-либо начинать. Так что, по крайней мере, до 3—4 недель единственным «закаливанием» являются «воздушные ванны» при перепеленывапии.

Что же обычно служит основанием считать терморегуляцию ребенка несовершенной?

Главных довода два.

Во-первых, это относительно большая по сравнению со взрослым поверхность тела ребенка (на 1 кг массы). А значит, и теплоотдача у детей выше, чем у взрослых.

Во-вторых, считается, что терморегуляция ребенка (особенно новорожденного) осуществляется в основном путем механизма химической терморегуляции, то есть путем производства внутреннего тепла, физическая же терморегуляция, то есть при помощи сужения и расширения сосудов, у него развивается лишь позже.

И снова перед нами два пути. Поверить научной логике или же поверить в то, что человек просто не может не иметь с самого раннего возраста такого элементарного и необходимого средства к выживанию, как довольно совершенная терморегуляция.

В работах И.А. Аршавского показано, что относительно большая поверхность тела ребенка помимо теплоотдачи обеспечивает большую величину рецептивного поля, рефлекторно стимулирующего механизм химической терморегуляции. Это является одной из причин большей или меньшей оголенности новорожденных детенышей животных и вылизывания их матерью сразу же после рождения. Также было показано и наличие у новорожденных физической терморегуляции. Другими словами, на самом деле нет никаких физиологических причин считать терморегуляцию новорожденных несовершенной.

Более того, мы уже видели, что представляет собой «средний» младенец, изучаемый наукой. Действительно, содержание младенца весь период новорожденности в обычно принятых условиях (вспомним: 32—34°С и более 90% влажности) приводит к тому, что едва ли можно вообще говорить о какой-то терморегуляции. Распе-ленутый, он начинает дрожать даже при комнатной температуре.

Наблюдения за детьми, рожденными естественно, с которыми с самых первых дней занимались гимнастикой и проводили определенные закаливающие процедуры, показывают, что несовершенная терморегуляция новорожденных — это миф. Другое дело, что эту терморегуляцию надо «запустить». Естественные условия позволяют это сделать. Запеленывание же и создание условий с постоянной температурой (условий, которые к тому же угрожают перегреву тела, что новорожденные переносят гораздо хуже, нежели охлаждение) приводят к тому, что система эта не только не «запускается», но и атрофируется.

При рождении ребенок испытывает первую холодовую нагрузку. Даже если в родильной комнате +25°С, перепад температур дости- гает 13 градусов (в матке температура около 38°С). Причем это происходит на фоне стресса при прохождении через родовые пути. Потребность в кислороде сразу же после рождения повышается в 4 раза. Для сравнения заметим, что для взрослых увеличение потребления кислорода на 76% происходит при холодовой нагрузке, которая считается большой, соответствующей пребыванию около 1 минуты в воде при 0°С. И хотя повышение потребности в кислороде у ребенка вызвано не только перепадом температур, тем не менее видно, какую нагрузку выдерживает его организм. Многие ли взрослые способны на 1 минуту погрузиться в прорубь?

Если мы понаблюдаем за новорожденными и грудными детьми, ведущими естественный образ жизни, то будем поражены их способностью производить тепло.

Функционирование физической терморегуляции просто очевидно даже у только что родившегося малыша. При обливании холодной водой кожа его краснеет. Если поместить его в теплую воду, то части тела, находящиеся над водой, на прохладном воздухе приобретают синюшный оттенок, тогда как части тела, находящиеся в воде, розовый.

Миф о несовершенной терморегуляции ребенка привел к страху перед постоянной угрозой его переохлаждения, а тем более перед применением сильных Холодовых закаливающих процедур.

Наблюдения за детьми показывают, насколько эти страхи неосновательны. При охлаждении ребенок гораздо быстрее, чем взрослый, способен восстановить свою температуру.

Каковы представления о закаленном ребенке в современной медицине, можно судить по следующей рекомендации, взятой из популярной книги для родителей и написанной авторитетным ученым: «Большинство малышей любят ходить босиком. Препятствовать им в этом не следует. Однако начинать лучше с малых и непродолжительных воздействий, например, приучать ребенка находиться некоторое время (до 3—5 мин.) босиком на коврике или одеяле. В жаркие летние дни можно побегать по траве или песку. Затем можно разрешить бегать босиком по паркетному полу в комнате. Постепенно время хождения босиком дома увеличить до 15—20 мин. Ходить же босиком во дворе опасно из-за возможности передозировки воздействия...».

А вот другие рекомендации, даваемые родителям известным профессором педиатрии: «С 3—4-месячного возраста можно применять влажные обтирания. Прежде чем приступить к ним, необходимо посоветоваться с врачом, затем предварительно подготовить кожу ребенка к этой процедуре. Для этого сухой фланелью или ку- сочком мягкой шерстяной ткани ежедневно утром растирают тело, руки и ноги ребенка до розового цвета. Спустя 1,5—2 недели можно переходить к обтиранию водой. Варежкой из мохнатой материи, смоченной в воде и отжатой, обтирают сначала руки, затем грудь и живот, спину, ягодицы, ноги ребенка. Сразу же вытирают смоченную часть тела мохнатым полотенцем до легкого покраснения кожи. Все тело, кроме обтираемой части, должно быть под одеялом... Температура воды... вначале 32— 33°С, затем постепенно, с интервалом в 5—7 дней, температуру воды снижают на ГС и доводят ее до 30°С».

Насколько же нужно потерять чувство реальности, чтобы принимать подобные вещи всерьез. А тем более, чтобы их выдумывать.

«Авторы этих способов закаливания, — отмечает Б.П. Никитин, — делают сразу, как минимум, три непростительные ошибки (да еще и переписывают их друг у друга, повторяя в каждой книге):

1.  Опаздывают на 3—4 месяца и упускают высшую скорость адаптации.

2.  Сила действующего фактора у них равна нулю или около нуля, так как нет перепада температур...

3.  Время на закаливание 5—6 минут, а на изнеживание... остальные 1434 минуты каждые сутки.

Эффекта от такого "пододеяльно-комфортного закаливания", естественно, никто никогда не мог наблюдать...»¹.

К этой оценке трудно что-либо добавить, кроме, пожалуй, одного обстоятельства. Сила действующего фактора в подобных закаливающих процедурах вовсе не равна нулю. Она отрицательна. Именно поэтому многие родители, начавшие «закаливать» детей по медицинским рекомендациям, быстро сталкивались с тем, что дети заболевали. А при этом рекомендуется процедуры прекратить. При возобновлении их после выздоровления ребенка история повторялась. На этом «закаливание» обычно и заканчивалось.

А вот что говорит история: «Что касается детей западнорусского селянина, тут уж, надобно заметить, особенно проявляется помысел божий. Летом и зимой они ходят в одном и том же, чуть ли не в адамовом одеянии. Зима и лето, осень и весна для них как бы не составляют времени года. Мы сами видели, что некоторые из них зимою копаются в снегу, точно так же, как летом в песке. Еще только весною начинает таять снег, как они с артистическим наслаждением плещутся уже в лужах, образовавшихся от таяния снега. И ничто, кажется, не вредит им, все, напротив, как будто полезно им, укрепляет их»¹.

^[ Б.П. Никитин. Первые уроки естественного воспитания, или детство без болезней. Л., 1990. С. 68.

Или: «...в громадном большинстве случаев русские матери в первое время по рождении оставляют детей своих без всякой специальной одежды, а завертывают их лишь в одни пеленки. Через несколько дней и большею частью после крещения они надевают ребенку рубашку из того материала, какой позволяет состояние и которая составляет с того времени почти единственную одежду... Нередко приходится видеть, как ребенок, соскучившись своим одиночеством дома, зимой, в трескучий мороз, вьюгу и непогоду, по глубоким сугробам, в одной рубашонке и босой, перебирается из одной избы в другую, чтобы поиграть со своими сверстниками...»².

Вспомним, что природа «рассчитывала» детей не для палаты новорожденных, а на реальные условия, в которых даже жарким летом перепады температур могут достигать до 10 градусов и более. Вспомним, что уже при рождении ребенок испытывает значительный перепад температур. Поэтому закаливание должно моделировать реальность, и только в этом случае происходит реальное увеличение внутренних резервов организма и повышение его устойчивости к различным неблагоприятным воздействиям.

Помимо укрепления здоровья закаливание имеет и другую сторону.

Что бы мы ни делали с ребенком, мы всегда должны учитывать воздействие на его психику того, что мы делаем. Неучет этого в закаливании может привести к травмированию психики, и наоборот, закаливание может стать мощным фактором формирования будущего позитивного мировоззрения.

Посмотрим на часто встречающуюся картину. Плачущего двухлетнего (и даже гораздо более старшего) ребенка родители не могут уговорить подойти к берегу и хотя бы помочить ножки. А другой радостно плещется, да еще в воде достаточно прохладной. Один малыш поднимает рев от попавших на него холодных брызг, а другой наливает ведерко холодной воды и, вереща, выливает его на себя. О чем это говорит? Показывают ли эти факты лишь индивидуальные различия детей в их общей массе? Не только. Это различные мировоззрения, поскольку это — разный контакт с природными факторами. Самое страшное в создании человеком себе искусственных комфортных условий — это отгораживание себя от природы, и в результате — противостояние ей, отрыв от своих природных корней.

¹ Е.А. Покровский, физическое развитие детей разных народов. М., 1884. С. 115. - Там же. С. 116.

Пройтись босиком по снегу, искупаться в холодной реке — это не просто закаливающие организм процедуры. Они возвращают нас к утерянной близости с природой, дают почувствовать себя ее частью.

Ниже мы описываем различные закаливающие факторы. Однако еще раз подчеркнем, что не следует превращать закаливание в набор механически исполняемых процедур, даже ежедневных. Пусть это будет образом жизни и выражением нашего единства с природой.

Воздух и солнце

Наша внутренняя среда отделяется от внешней уникальным органом — кожей. Кожа — не просто разделительная перегородка, а орган, еще осуществляющий и связь внешней и внутренней среды. Воздух и солнечные лучи — это та естественная среда, с которой кожа постоянно соприкасается и благодаря которой поддерживается ее нормальное состояние, а через это — нормальное функционирование нашего организма.

В традиционной практике закаливания детей считается, что эти банальные факты не имеют отношения к первым месяцам жизни. Детей не только лишают воздуха и солнца, но отношение к этим факторам граничит с патологической их боязнью.

Согласно стандартным педиатрическим рекомендациям малышу в возрасте 1 года «разрешается» наслаждаться своим телом в воздухе 40—50 минут в сутки при температуре 18—20°С (при соответствующей тренировке), а совсем маленькому ребенку — считанные минуты. Все остальное время доступ свежего воздуха к коже ребенка затруднен пеленками и одеждой. Несложно понять, что такого короткого контакта с воздухом явно недостаточно для того, чтобы малыш был здоров. Практика подобного «закаливания» приводит не только к ослаблению защитных сил организма, появлению опрелостей, прыщей на коже, но и к задержке в психическом развитии из-за недостатка нервной стимуляции меняющейся температурой окружающего воздуха.

По существу, вопрос о воздушных ваннах излишний. Ребенок может находиться обнаженным максимальное время, если он при этом не проявляет признаков замерзания. При температуре 18— 20°С малыш может быть голеньким все время бодрствования с первого дня после рождения. При взрослении ребенка время бодрствования увеличивается и соответственно увеличивается время нахождения его в обнаженном состоянии. Если малышу холодно, то его, конечно, нужно одеть.

Дети в возрасте около 1 года при таком подходе способны долго (иногда часами) находиться обнаженными при температуре 15— 17°С, не проявляя признаков замерзания.

Подчеркнем, что в первые недели жизни бодрствующий малыш находится в основном на руках у матери, согреваясь ее теплом, поэтому опасность переохладиться чрезвычайно низка. Физические упражнения и плавание тренируют организм ребенка производить больше внутреннего тепла. Первый признак того, что ребенку не холодно, — его нормальное поведение. Потеря активности, вялость или, напротив, капризность, возбуждение могут говорить о том, что малыш замерз.

Если с самого начала не надевать ребенку дома обувь, он все время будет чувствовать себя комфортно босиком. Даже на улице в теплое время года следует предлагать ему гулять босиком, что дети любят. Не бойтесь «синих ножек» — это нормальная реакция сосудов, направленная на сохранение тепла, а не признак замерзания. Если ребенку холодно, он обязательно даст об этом знать.

Если ребенок родился летом и погода стоит теплая, то с первых же дней с ним можно гулять (в парке, в лесу, подальше от автодорог и загазованных улиц). На матрац коляски стелется клеенка, сверху пеленка, голенький малыш кладется на животик и прикрывается еще одной пеленкой или одеялом, если прохладно. Если очень жарко, то можно его вообще ничем не укрывать. (От яркого солнца, насекомых и посторонних глаз на коробку коляски желательно набросить кусок марли.)

Полезно и зимой на короткое время выносить обнаженного ребенка на воздух, например, на балкон, прижимая его сначала к своему телу (которое также должно быть обнажено). Продолжительность экспозиции на холодном воздухе должна быть такой, чтобы не появлялось признаков замерзания. С увеличением времени пребывания на морозном воздухе следует делать с ребенком физические упражнения. После набросить на него одеяло и покормить грудью.

На короткое время можно ставить малыша ножками на снег. В дальнейшем, если вы покажете ему пример, у него не будет никаких психологических барьеров, препятствующих ему спокойно пойти за вами босиком по снегу.

Солнечные лучи также полезны малышам с первых же дней. Под влиянием солнечных лучей погибают болезнетворные бактерии, стабилизируется качественный состав крови, улучшается обмен веществ, повышается сопротивляемость болезням.

Самые маленькие дети не меньше, чем другие, нуждаются в солнце. И нежность их кожи и чувствительность организма не явля- ются убедительными причинами, чтобы лишать детей солнечных лучей до 3 месяцев или даже более. Имеет ли смысл давать им искусственно синтезированный витамин D (на чем всегда настаивают врачи), если организм сам произведет этот витамин под действием солнца? Имеет ли смысл пользоваться присыпками и мазями, если солнце за короткое время приведет складочки на коже в порядок? Выносить ребенка на солнце можно с самых первых дней после рождения, однако на длительное время — только в отраженные или рассеянные солнечные лучи. На открытом солнце малыш должен быть только в бодрствующем состоянии.

Не нужно все время покрывать ребенку голову. Природа предусмотрела механизмы защиты головного мозга как от холода, так и от перегрева. Постоянные советы надевать чепчик или панамку имеют следствием быструю детренировку этих механизмов.

Можно «загорать» зимой через окно. Стекло в какой-то степени пропускает ультрафиолетовые лучи.

В первые дни жизни пребывание новорожденного на солнце очень полезно при развивающейся физиологической желтухе. Солнечные лучи активизируют вывод билирубина, и иногда желтуха проходит прямо на глазах, если выносить ребенка на солнце периодически на несколько минут в течение дня. Часто эффект виден после первых же минут нахождения его на солнце.

Не нужно прятать детей от солнца. Солнце — это не только закаливающий организм фактор, но и источник «солнечного» настроения. Пусть оно будет с самых первых дней жизни.

Холодные обливания

Обливание — самая доступная и потому самая распространенная процедура с водой. Обливание можно производить из емкости (таза, ведра) или из душа. Однако обливание из емкости отличается тем, что за короткий промежуток времени обеспечивается контакт с водой всей поверхности тела, что не достижимо при обливании из душа. При пользовании же душем вода обливает поочередно различные участки тела и, кроме того, сама процедура обливания всегда более длительна.

Когда же начинать обливания и какой температуры должна быть вода?

В закаливании маленьких детей часто обычно совершают две главные ошибки. Первая ошибка заключается в оттягивании срока начала закаливания, когда упускается период высшей скорости адаптации и, кроме того, когда система терморегуляции уже значительно детренируется (особенно при неестественных условиях содержания ребенка). Вторая ошибка связана с неверно применяемым принципом постепенности, то есть начинают с воды комфортной температуры (34—36°С) и останавливаются при этом не на холодной воде, а на прохладной (25—27°С).

Вот что читаем в книге В. Жука «Мать и дитя», приводящего наблюдения одного земского врача: «Мне пришлось подметить, что дети, которых крестили в холодной воде, развиваются и растут лучше, чем крещенные в теплой купели. По деревням крестят чаще всего на 1-й, 2-й день после рождения. Крестьянских детей священники крестят обыкновенно в холодной воде, прямо из колодца, как летом, так и зимою. Некоторые священники сообщали, что зимою в церкви они крестили детей в воде, из которой только что вынут лед.

Как слабое, так и крепкое дитя, окрещенное зимою в воде прямо из колодца, развивается очень быстро и принимает особый приятный и бодрый вид. Дитя, погруженное в холодную воду, вскрикивает, но сейчас же успокаивается: он быстро нагревается; а с другого пар просто валит, пока он лежит открытый. Быстрое погружение в холодную воду усиливает все процессы обмена, поднимает упавшее питание и кроветворение, исправляет еще не установившееся движение соков; кожа краснеет и приятна на вид.

Совершенно иначе действует крещение в теплой воде. И крепкое, и слабое дитя одинаково плохо отвечает на нее. До погружения дитя лежит тихо, после погружения в теплую воду кричит. Теплая вода, не дав никакого толчка ни коже, ни сосудистой системе, испаряется, охлаждает тело, несчастный ребенок мерзнет, дрожит, бледнеет... Температура долго не устанавливается... Все священники заявили о преимуществах холодной воды»¹.

Такое реагирование детей на теплую и холодную воду подтверждают элементарные наблюдения. Именно то, что теплая и даже прохладная вода охлаждает тело при испарении, при этом «не дав никакого толчка ни коже, ни сосудистой системе», часто приводит к тому, что ребенок заболевает, не будучи способным переносить такие охлаждения. Не помогает и рекомендация сразу вытирать насухо.

Важно то, чтобы при обливании ребенка водой и, следовательно, при его охлаждении организм получал толчок, активизировался на борьбу с охлаждением. И такой толчок может дать только холодная вода.

В. Жук. Мать к дитя. СПб.. 1905.

Однако «здравый смысл», диктующий установку: «холодно» значит «плохо», не позволяет многим родителям понять эту простую истину. Побеждает страх перед возможностью переохладить ребенка. В результате имеем парадоксальную ситуацию: заботясь о здоровье своего малыша, родители начинают делать то, что для его здоровья оказывается опасным, — регулярно обливать его теплой или прохладной водой.

Приступая к закаливанию ребенка, прежде всего нужно хорошо понять и проверить на себе, что безопасными-то как раз оказываются обливания как можно более холодной водой, что только такие обливания дают закаливающий эффект.

Опасение же переохлаждения ребенка — это та дань, которую мы платим за извращенный медицинизированный подход к новорожденным и грудным детям.

«Знайте, — пишет на основании своего богатого опыта работы с детьми Б.С. Толкачев, — что ни низкая температура воды, ни длительность купания не способствуют простуде, ибо организм ребенка на холодовой раздражитель немедленно отвечает таким бурным обменом веществ, что впору думать о том, чтобы потом в пеленках не перегрелся!»¹. Важно лишь, «что чем ближе вода по своей температуре к точке замерзания, тем лучше и для больного, и для здорового человека»².

Перед обливанием можно проделать с малышом интенсивные физические упражнения. Затем в тазик или ведро с холодной водой на короткое время сначала опустить ножки ребенка (это необходимо, пока у него не выработалась условная реакция, то есть реакция на охлаждение перед непосредственным воздействием холода, поскольку он еще не сознает, что будет облит холодной водой), а затем, после появления реакции в виде ярко выраженного мышечного тонуса, облить все тело, стараясь, чтобы максимальная поверхность тела за короткое время проконтактировала с водой. Сначала струю направляют в область между лопаток, откуда она растекается по телу, а затем, поднимая, захватывают голову. Обливать следует с головой, так как иначе эффект будет существенно ниже, поскольку стимуляция рецепторов кожи на голове и лице играет значительную роль в формировании ответной реакции организма.

Нормальная реакция ребенка — повышение мышечного тонуса и двигательной активности, покраснение кожи. После обливания он быстро нагревается, так что не следует его сразу же вытирать и закутывать. Просто промокните, накройте пеленкой и приложите к груди. После обливания активизируется сосательный рефлекс, и дети активно сосут грудь.

Б.С.Толкачев. Физкультурный заслон ОРЗ. М., 1992. С. 53. Там же. С. 52

На обливание малыш отвечает резким вскрикиванием. Это совершенно естественно, так как у него еще нет механизмов, позволяющих сдержать выражение своих реакций. Но малыш быстро успокаивается, особенно если приложить его к груди.

Когда же начинать обливания? Как мы видели, детей крестили в холодной воде уже на 1—2-й день после рождения. Сегодняшняя практика подтверждает полезность этой процедуры. Обливание ребенка на 1—2-й день после рождения «запускает» его терморегуляцию. Уже с первых же дней он прекрасно начинает переносить температурные перепады.

Сразу же по прибытии из родильного дома ребенка следует перевести на естественный образ жизни, давать ему больше воздуха и солнца, больше носить его на руках, начать выполнять физические упражнения, а также упражнения в воде. И, конечно же, приступить к ежедневным холодным обливаниям.

Купание в естественных водоемах

Купание в естественных водоемах — достаточно сильная процедура, так как совмещает воздействие воды (как правило, прохладной даже в летнее время), воздуха и иногда солнца.

Летом можно брать детей с собой на пляж и купать их вместе с собой. Продолжительность купания различна в зависимости от температуры воды. Дрожанием подбородка малыш всегда даст знать, что ему холодно и следует прекратить купание. Купание должно быть активным, нужно водить ребенка по воде, стимулируя его движения, погружать его под воду, нырять вместе с ним.

При купании в морской воде теплоотдача организма выше, чем в пресной воде. Однако морская вода из-за содержащихся в ней солей оказывает более благотворное влияние на организм.

Подробнее остановимся на такой сильной процедуре, как погружение младенца в ледяную прорубь, вокруг которой так много всяких пересудов и разноречивых мнений. Эта процедура вызывает особенно критическую реакцию среди ортодоксально настроенных медиков и негодующие возгласы неподготовленных зрителей.

Действительно, мы совершенно не привыкли видеть ребенка, тем более новорожденного, в ледяной воде. Выше мы привели наблюдения из книги В. Жука «Мать и дитя», которые говорят в пользу кре- щения в холодной воде. Однако даже и раньше, по-видимому, не у всех это зрелище вызывало положительные эмоции. Не избежал отрицательных впечатлений и М.В. Ломоносов, писавший: «Попы, не только деревенские, но и городские, крестят младенцев зимою в воде самой холодной, иногда со льдом, указывая на предписание в требнике, чтобы вода была натуральная, без примешения... Когда ж холодная вода со льдом охватит члены, то часто видны бывают признаки падучей болезни, и хотя от купели жив избавится, однако в следующих болезнях, кои всякий младенец после преодолеть должен, а особливо при выходе первых зубов, оная смертоносная болезнь удобнее возобновится... Упрямых попов, кои хотят насильно крестить холодной водою, почитаю я палачами, затем что желают после родин и крестин вскоре и похорон для своей корысти»¹.

Как видим, диаметрально противоположное мнение. И сейчас «палачами» почитают многие тех родителей, которые погружают ребенка в прорубь. Однако до сих пор, когда уже сотни младенцев в последние годы познали прорубь, никто не наблюдал признаков «падучей болезни», а наоборот, наблюдали излечение многих распространенных у детей заболеваний, особенно инфекционных. А когда у ребенка лезут зубы, купание в ледяной воде значительно облегчает его страдания. И верно ли то, что «всякий младенец после преодолеть должен» некие болезни? Благодаря естественному образу жизни и закаливанию сегодня многие дети, несмотря на многочисленные пророчества, так ничем и не заболели, кроме легких простуд, не сделав при этом ни одной прививки.

Мнения ортодоксальных медиков, как уже отмечалось, в основном отрицательные. Говорят о так называемой цене адаптации, которую заплатит ребенок из-за таких процедур. Ссылаются также на отсутствие научных данных (которые, естественно, не могут появиться, если проблема отвергается сразу же).

Странно, что, говоря об отдаленных последствиях раннего начала закаливания, мало кто задумывается об отдаленных последствиях лечения (точнее сказать, залечивания) грудных и новорожденных детей антибиотиками и психотропными средствами, о последствиях психических травм при рождении, об отдаленных последствиях массовых иммунизации. Большинство медицинских работников уповает на новейшие препараты и процедуры, создание новых вакцин. В современных условиях, возможно, логичнее верить древнему опыту народов, чем ждать каких-либо научных обоснований. Ибо пока мы видим лишь положительные результаты раннего закаливания и отрицательные последствия традиционного подхода к детям.

Цит. по кн.: Ю.М. Чусоп. Закаливание школьников. М., 1986.

При соответствующих условиях погружение в ледяную прорубь является для ребенка воздействием в границах физиологического стресса и поэтому не должно вызывать потери в виде платы за адаптацию, что хорошо видно из описанных нами ранее свойств физиологического и патологического стрессов.

Вот как отвечает на вопрос о возможности погружения ребенка в прорубь И.А. Аршавский: «...да, погружать ребенка, даже первых недель жизни, в такую воду и тотчас же извлечь можно; никакими отрицательными последствиями на последующем развитии ребенка это не скажется»'. Но при этом он подчеркивает и важность контроля степени воздействия. Критерии — повышение мышечного тонуса и двигательной активности. Отсутствие этих реакций будет свидетельствовать, что воздействие переходит границы физиологического стресса.

Однако далее И.А. Аршавский отмечает: «Итак, мгновенное погружение допустимо. Однако для закаливания оно не обязательно, а значит, по-видимому, и нежелательно»².

Можно было бы согласиться с известным ученым, если бы не одно обстоятельство. Вот незатейливый сюжет в картинках для детей: мальчики играют в хоккей на льду замерзшей речки; один из них проваливается под лед, промочив ноги, после чего товарищи помогают ему быстро добежать до дома. Финал истории: мальчик в постели, с толстым компрессом на горле, на тумбочке бутылка с микстурой, а вокруг друзья, пришедшие его навестить. Воспитательная задача этого сюжета проста и понятна: друга нельзя оставлять в беде. Однако попутно проходит и еще одна логическая связь — между промоченными ногами и сильной простудой. Эта связь прочно укрепилась в сознании большинства людей, и никакие холодные обливания не помогут ее разрушить. Ведь мальчик провалился не в ванну, а в прорубь.

Даже при обливаниях самой холодной водой в домашних условиях всегда остается подсознательный страх перед водой в естественных условиях, то есть в проруби, а также перед снегом.

Какие же непременные условия должны соблюдаться при погружении детей в прорубь?

Во-первых, естественный образ жизни ребенка. Тех, кто критикует купание детей в проруби, можно считать правыми в том смысле, что для ребенка, воспитываемого традиционно, а стало быть, имеющего нарушенную терморегуляцию, такая нагрузка может оказаться слишком сильной.

II.А. Аршавский. Вага малыш может не болеть М., 1990 С. 26. Там же. С. 27.

Во-вторых, сами родители должны использовать эту процедуру в своем закаливании. В этой сильной процедуре особенно должны быть исключены возможные подсознательные страхи. Психический настрой должен быть исключительно положительным.

В-третьих, весьма желательно, чтобы мать занималась закаливанием во время беременности, в том числе и купанием в проруби.

В-четвертых, эта «пиковая» процедура должна проводиться на фоне других закаливающих мероприятий (гимнастика, плавание, воздух и солнце и т. д.).

Необходимо также отметить, что речь идет вовсе не о «моржевании», то есть о регулярном и частом купании в проруби, могущим быть при этом и длительным по времени. Речь идет об эпизодических погружениях, происходящих обычно не чаще одного раза в неделю. При регулярных частых купаниях реакция организма может перейти границы физиологического стресса.

Погружать детей в прорубь некоторые родители начинают с месячного возраста, а иногда и раньше. Как правило, лучше самому залезть в воду вместе с малышом, окунуть его (включая голову) один или несколько раз подряд. После этого завернуть в одеяло, по возможности зайти в теплое помещение и приложить его к груди.

Еще раз отметим, что как ни при какой другой процедуре здесь важна подготовленность родителей и настрой на положительный результат.

Баня

Баня — исключительно полезная закаливающая процедура, благотворно влияющая на весь организм. Банная процедура — прекрасная гигиена тела. В банном жару погибают многие бактерии, повышается температура внутренних органов, что активизирует их работу, выводит токсичные продукты обмена веществ. При высокой температуре тела организм производит интерферон и глобулины, что делает баню мощным профилактическим средством против инфекционных заболеваний. При банной процедуре улучшается деятельность потовых и сальных желез, улучшается обмен веществ. Благотворно влияет баня на мышцы и суставы.

Однако баню не рекомендуют для новорожденных и грудных детей по хорошо известным причинам. Можно допустить, что грязная общественная баня — не лучшее место для маленького ребенка. Однако в подходящих условиях они могут получить от нее огромную пользу. Ведь раньше баня считалась достоянием людей всех возрастов. Новорожденных не только парили в банях — зачастую там они и рождались.

Вот рассказ врача из книги Е.А. Покровского «Физическое развитие детей разных народов»: «Хозяйка моей квартиры ночью родила. А утром я ее встретил с новорожденным на улице. Она в одной рубахе, юбке и босиком; ребенок на тряпке, но лицо, голова, живот и ножонки открыты и красны, как кумач, — доказательство, что он был в бане. Это было в январе, мороз сильный, баня от избы 200 сажень. Родительница но настоящее время здорова, а ребенок растет и уже чуть ли не невеста»¹.

Использование бань для рождения детей, а также просто банная процедура для малышей имеет под собой глубокую основу. Здесь, как и во многом другом, проявлялись народная мудрость и наблюдательность. Действительно, баня придает тканям эластичность, а суставам — подвижность. Поэтому обычай париться непосредственно перед родами способствовал тому, что сами роды были менее травмирующими как для ребенка — за счет более легкого прохождения через родовой канал, так и для матери — за счет лучшей растяжимости тканей. Условия парной позволяют хорошо расслабиться, что приводит к меньшей болезненности родов. Этому же способствует гипоксемия, имеющая место при нахождении в парной. Кроме того, высокая температура, по-видимому, стимулирует родовую деятельность.

Какую же пользу получает младенец? Как уже говорилось, менее травмирующее рождение. Далее, пребывание в условиях парной, так же как и обливание холодной водой, «запускает» систему терморегуляции. Усиление обмена веществ и стимулирующее влияние бани на внутренние органы способствуют активному выводу из организма билирубина, что предохраняет ребенка от послеродовой желтухи.

Заметим также, что парная предоставляет стерильную атмосферу и тем самым имеет профилактическое значение против инфицирования матери и ребенка в условиях общей антисанитарии.

Обычно грудные и новорожденные дети хорошо переносят банный жар. Правда, допустимые нагрузки для них существенно меньшие, чем для взрослых. Дети ведут себя в парной спокойно и даже сосут грудь. Лучший критерий дозировки — это состояние ребенка как в парной, так и после процедуры. Если малыш начинает каприз-

Е.А. Покровский. Физическое разнитпс дсгей разных народов, \1,. 1884.

ничать, вести себя беспокойно или, наоборот, становится вялым, то следует выйти из парной. После бани ребенок обычно спит. Если он возбуждается, то следует снизить нагрузку.

Потоотделение у маленьких детей становится заметным лишь через несколько посещений бани, и оно, конечно, значительно меньше, чем у взрослого.

Следует учитывать, что маленькие дети перегревание переносят хуже, чем переохлаждение. Поэтому после каждого захода в парную хорошо окунуться вместе с ребенком в прохладный бассейн или принять холодный душ, чтобы отвести лишнее тепло.

Регулярное (обычно не чаше 1 раза в неделю) посещение бани с грудными детьми действует на них очень благотворно. У ребенка улучшается сон, общее состояние, он лучше переносит колебания температуры. С помощью парной можно эффективно помочь организму ребенка справиться с токсичными веществами, содержащимися в вакцинах, и лекарствами, оставшимися после медикализиро-ванных родов. В парной хорошо снимается характерный тонус у ребенка, возникающий вследствие медикаментозной стимуляции родовой деятельности. Хорошо помогает баня при начинающихся простудах, гриппе. Одним словом, опыт показывает, что баня также полезна самым маленьким, как и взрослым.

Физическая культура

Физическая культура призвана выполнять следующие основные функции: во-первых, на ином качественном уровне заменить те нагрузки, которые человек перестал получать с развитием цивилизации; во-вторых, из-за качественных отличий от физической работы по добыванию пищи и обеспечения элементарных жизненных нужд она становится одним из средств всестороннего, гармоничного развития благодаря тесной связи физического и психического развития.

В современной жизни ребенок не испытывает те нагрузки, какие требуются при жизни в условиях дикой природы. Но закон, тем не менее, остается в силе: движение продолжает быть условием развития.

Ранее мы отметили, что двигательная активность новорожденного складывается из спонтанной двигательной активности и его рефлекторных ответов на различные внешние раздражители (перепады температур, проводимые с ним манипуляции и т. д.).

Спонтанная двигательная активность — результат внутренних процессов в нервной системе. По мере взросления малыша она перестает быть заметной. При уходе за ребенком важно просто не мешать этой активности, что обычно происходит при пеленании. Лишь в редких случаях патологических проявлений спонтанных движений их следует ограничивать, применяя пеленание.

Что касается множества рефлексов, присущих новорожденному младенцу, то в течение нескольких месяцев они угасают, уступая место более сложноорганизованным двигательным актам, выполняемым ребенком все более целенаправленно. Но для того чтобы двигательное развитие шло правильно, эти изначальные рефлексы должны угаснуть не по причине их ненадобности и невостребованности, но выполнив свою функцию, «отработав» положенное время и в необходимом объеме.

С самых же первых дней жизни малышу необходимы упражнения. И очень важно осознавать главную цель предлагаемых ребенку занятий — дать возможность раскрыться заложенным в нем потенциям, дать возможность природе реализовывать свои эволюционные программы.

Естественно, что с помощью физической культуры решаются и некоторые частные проблемы: коррекция опорно-двигательного аппарата, коррекция психических состояний, помощь при лечении заболеваний.

Приведем сложившиеся доступные способы обеспечения малышу нужного количества и качества двигательной активности.

1. Сопровождение двигательного развития ребенка с помощью поддержания базовых рефлексов.

В наших цивилизованных условиях рефлекторной стимуляции движения явно недостаточно, поэтому большинство рефлексов угасают раньше положенного срока, а при неестественных условиях, создаваемых ребенку с самого рождения, иногда и вовсе не активизируются.

Для того чтобы врожденные рефлексы сыграли свою роль основы формирования более сложных двигательных актов, их необходимо поддерживать (в природных условиях у животных они поддерживаются естественным образом в силу условий жизни). Ежедневное поддержание рефлексов с первых дней жизни в качестве своеобразной гимнастики — не только полезный, но и приятный способ общения с малышом. Ниже перечислены некоторые основные рефлексы.

«Хватательный» (или рефлекс Робинсона) — если вложить свои пальцы в ладони ребенка, то он их крепко схватит. Этот обхват может быть столь крепок, что малыша можно приподнять. При этом усиливается общий мышечный тонус.

«Опорный» — держа малыша на руках вертикально, поставьте его ножки себе на ладонь. При этом он распрямит и напряжет ноги, опираясь ими на вашу руку.

«Ползания» (или рефлекс Бауэра) — если приложить свои ладони к подошвам ног ребенка, он оттолкнется от них и поползет. Лучше это делать в положении малыша на животе.

«Шаговый» — если поддерживать ребенка под мышки вертикально, опереть его ступни о твердую поверхность и чуть наклонить тело вперед, то он начнет делать шагательные движения, иногда «путая» при этом ноги.

«Подошвенный» (или рефлекс Бабинского) — если легко нажать на подошву сразу под пальцами, то пальцы согнуться, как бы хватая нажимающий палец. Обратное движение — разжимание и разведение пальцев происходит, если легко провести своим пальцем по внешнему краю стопы малыша.

Рефлекс Таланта — если провести пальцем по спине ребенка вдоль позвоночника примерно в 1 см от него, то тело ребенка дугообразно изогнется. Поддержка этого рефлекса сочетается с обычными нежными поглаживаниями и массажем.

Другие рефлексы обычно «работают» в специальных занятиях по поддержанию двигательного развития детей.

Еще один важный рефлекс — затаивание дыхания при погружении под воду — «работает» при водных тренировках.

Целенаправленно воздействуя на рефлексы, усиливая их и восстанавливая, можно добиться значительных результатов в коррекции состояния малыша. Но эта задача может быть выполнена только с помощью специалиста.

2. Динамическая гимнастика (ДГ).

По своей сути ДГ — это хорошо разработанный способ взаимодействия взрослого с младенцем с помощью специальных физических упражнений. Существенно важно, что это способ (вернее, один из способов) общения родителя с малышом, а не некая механически выполняемая система упражнений.

ДГ позволяет родителям не только давать малышу нагрузку об-щеразвивающего и общеукрепляющего характера, но именно взаимодействовать с ним целостно. Это язык, с помощью которого с ребенком можно общаться, как обучая чему-то его, так и самому учась лучше чувствовать и понимать его состояния и потребности.

Овладев ДГ, родители обретают мощный инструмент, служащий и языком общения с ребенком, и способом установления гармоничных отношений.

ДГ сегодня часто подвергается критике. Критику эту не только нет необходимости, но и нельзя оспаривать, поскольку, при всей своей справедливости, она касается не ДГ, а неправильного ее при- менения. ДГ — это инструмент, использование которого, в зависимости от понимания или непонимания принципов его работы и наличия или отсутствия должных навыков, может принести либо пользу, либо вред.

При неправильном использовании ДГ (например, как какой-то «развивающей программы», а не инструмента, как набора упражнений, а не способа общения, при наличии у родителей амбициозных целей и т. д.) ребенок может приобрести мышечные закрепощения или гипермобильность суставов, а то возможны и травмы. Но больше всего от неумелого использования этого инструмента пострадают отношения между родителями и малышом, воспринявшим действия родителей как насилие.

ДГ нужно учиться. Несмотря на кажущуюся доступность (достаточно лишь известной доли смелости и сноровки), настоящее овладение ею требует некоторого времени под руководством опытного инструктора. И уж тем более нельзя осваивать ДГ по рисункам и видеозаписям.

В идеале ДГ начинается с изучения родителями того, как строится движение тела и как оно выражает общее состояние. Применительно к ребенку необходимый этап — «установление контакта». И лишь затем идет освоение движений от простого к сложному.

Сегодня ДГ хорошо зарекомендовала себя как замечательный способ взаимодействия с ребенком, дающий ему развитие и радость, а родителям — более глубокое понимание малыша и осознание своих возможностей как родителей.

3. Водные тренировки.

Это — занятия с детьми в воде (в домашней ванне, в бассейне, а иногда и в подходящем открытом водоеме). Все, что выше сказано о ДГ, в той же мере применимо и к водным тренировкам. Понятие «водные тренировки», конечно же, условное и используется здесь вовсе не в спортивном смысле. Цели занятий в воде отличны от того, что принято называть «ранним обучением плаванию». Основная цель — не обучение плаванию, а, если так можно выразиться, овладение водной стихией и использование ее возможностей для развития ребенка.

Уже то, что ребенок не будет бояться воды — важная составляющая его развития. Отсутствие страха перед водой и свободное чувствование себя в ней — это один из показателей психоэмоциональной устойчивости. И уж тем более впоследствии не будет проблем научить его плавать.

Раннее начало водных тренировок позволяет смягчить дистресс, полученный при родах, стабилизирует нервную систему. Нахождение в воде позволяет ребенку совершать различные движения, многие из которых неосуществимы для него вне воды. Многократные погружения малыша под воду по определенной методике создают режим умеренной гипоксии, обусловливая тренировку стойкости организма к гипоксическим режимам. Это, как известно, сильный общеукрепляющий фактор. Умеренная гипоксия часто оказывается целебной на начальной стадии многих недомоганий. При многократных задержках дыхания из организма выводятся токсичные вещества, стимулируется деятельность внутренних органов. Выполняя большое количество погружений, можно «снять» у ребенка стрессовое состояние.

Родители осваивают навыки обращения с малышом в воде постепенно. Сначала добиваются уверенности в смене различных «поддержек», учатся чувствовать дыхание малыша. Лишь затем переходят к погружениям.

Как и в ДГ, в водных тренировках важно соблюдать основные принципы и проверенные временем методические рекомендации, учитывая индивидуальные особенности ребенка. Это тоже инструмент, который может принести пользу или вред в зависимости от обращения с ним.

4. Специальные методы.

Помимо перечисленных выше методов физической культуры первого года жизни следует отметить такие специальные методы воздействия на ребенка, как неонатальная мануальная коррекция (НМК) и массаж.

НМК представляет собой мануальное воздействие на различные ткани тела новорожденного ребенка с целью устранения или смягчения последствий родовой травмы. По сути, это адаптированное применение к новорожденным методов мануальной терапии. Выполнять НМК должен только специалист.

Сильное влияние на состояние ребенка может оказать массаж. Он полезен как при различных проблемах опорно-двигательного аппарата, так и при неврологических нарушениях. Наиболее простые формы массажа родители могут освоить и делать сами. Однако конкретные задачи с применением массажа должен решать только специалист.

Физическая культура первого года жизни — тема настолько обширная, что требует отдельного издания. А для освоения — специальных занятий. Но главное — родительской ответственности и понимания, что ребенку это действительно нужно.

Каково наше будущее? И какова судьба нашей цивилизации? Трудно делать долгосрочные прогнозы. Однако совершенно ясно, что едва ли можно ожидать каких-либо положительных перемен, связанных с изменением человеческих взаимоотношений, отношений человека и природы, с обретением духовных жизненных ориентиров, если мы не поймем, наконец, что наше будущее с каждым ребенком вынашивается в материнском чреве и взывает к нам после его рождения, требует быть услышанным и воспринятым. Услышим ли мы этот глас, приходящий к нам из Неведомого, или по-прежнему будем проявлять вопиющее невежество и слепоту, напыщенные гордостью собственного совершенства.

Одна их характерных черт нашего времени — это отношение к маленькому ребенку как к некоему довольно умилительному существу, но тем не менее безмозглому, обделенному разумностью по сравнению с нами, взрослыми. Если абстрагироваться от родительских чувств, которые природа неминуемо пробуждает в матери и отце, и от чувств кровного родства, питаемых родственниками, отношение это граничит с отношением к красивой и премилой кукле. Если мы и говорим о каком-то «равенстве» ребенка и взрослого, то чаще всего лукавим. Для взрослого человека малыш — недоразвитый взрослый, а потому в чем-то неполноценный.

Не говоря уже о ребенке, который еще не родился. Его как будто просто нет. «У них будет ребенок», — так принято говорить о семье, ожидающей пополнения. Он только будет. А сейчас его просто нет...

А когда он совсем крошечный и еще не проявляет своего существования во внешнем виде мамы, мы считаем себя вправе решать, будет ли он жить или нет. И эта сакраментальная фраза: «Будете оставлять?» Не содержится ли в этом вопросе в концентрированном виде все наше отношение к детям, друг к другу, к жизни вообще?

Что происходит с ребенком, когда родители решают вопрос: сделать аборт или все-таки «завести» ребенка? Об этом редко задумываются. Ведь он еще не человек...

Дети часто становятся жертвами нашей вопиющей неграмотности и того тщательно скрытого пренебрежительного отношения к ним, которое исповедует наша сегодняшняя культура.

Они становятся жертвами задолго до своего рождения. Жертвами материнских страхов и волнений, несвойственного периоду беременности поведения мамы. Они подвергаются воздействию лекарств и излучений, вредной пищи и отравленного воздуха.

Вредные воздействия и несоответствующее природе беременности поведение мамы, неприятие изменений, стремление жить внешней жизнью, интеллектуальные перегрузки — все это нарушает тонкие процессы, ведущие к установлению интуитивной связи малыша и матери — бондинга. Ребенок, будучи еще не рожденным, уже... лишается матери. Как много сегодня в материнских животах вынашивается беспризорных детей. Потому что мамы полны повседневных забот, мамы делают карьеру и зарабатывают деньги, у мам свои интересы, мамам некогда даже вспомнить о том, что в их чреве идет кипучая, требующая самого элементарного их внимания жизнь.

Но мамы их ждут, мамы их желают. Одни родители ждут мальчиков, другие девочек. Да, люди различаются между собой и хотят играть в разные игрушки... «Мы хотим мальчика». А если там девочка? Ах да, ведь ее еще нет...

Они становятся жертвами при рождении. Жертвами технологии перинатального конвейера со всеми его атрибутами и отношением к «объекту». Но еще и потому, что в это нелегкое время с ними нет... мамы. О чем думает мама во время родов? Чаще всего о том, как ей больно и чтобы все это поскорее закончилось. И больше никогда... А порой и ни в чем не повинный малыш предстает в ее глазах как исчадие ада — ведь это он заставляет ее так страдать.

Если бы она знала, что ее страдания несоизмеримы с его страданиями. В муках не только рожают, но в еще больших муках рождаются. И когда наконец он родился: «Восхищенное лицо. Эта женщина радуется красоте ребенка? Нет, конечно. Она улыбается, потому что... все закончилось»'.

Но вот он дома. Маленькое существо, пришедшее в мир в страданиях. Но и это оказывается еще не все. Здесь он также становится жертвой страхов и волнений. Сегодня даже само материнское чувство связывается с волнением и беспокойством. Представьте себе мать, не волнующуюся за своего ребенка. Да разве это мать!

Они становятся жертвами неестественного обращения. Их обездвиживают, лишают свежего воздуха, кормят по режиму, дают труд-ноусваемую водичку и делают многое другое, противоречащее их природе.

¹ Ф. Лебопе. За рождение без насилия. С. 4.

В них играют, как в кукол. Через них пытаются реализовать свои амбиции. Но самое страшное — их... любят. Мама туго спеленывает малыша, в ее глазах — забота, она его любит... Мама везет малыша в поликлинику, чтобы сделать укол с токсичной вакциной, она — добросовестная мама. Ватное одеяло в летнюю пору, парфюмерные игрушки, детская косметика каждый день — тоже признаки материнской любви и заботы.

А дальше мы говорим о воспитании, которое, несмотря на обилие теорий и красивых слов, на практике чаще всего сводится к простой схеме: один человек, умный (это, конечно, взрослый, воспитатель) должен чему-то научить другого, глупого (это, конечно, ребенок, вос-питуемый). А далее появляются легковоспитуемые и трудновоспитуемые. На помощь приходит наука — педагогика, которая при таком отношении будет сводиться к задаче — как добиться цели обучения несмотря ни на что. Плевать на законы природы, мы хотим своему малышу счастья. И вот над его кроваткой появляются геометрические фигуры, постоянно звучит тщательно подобранный репертуар классической музыки, а мама уже говорит ему что-то на двух языках.

Что можно ожидать от общества, где отличительной чертой отношения к детям является насилие? Насилие, к которому так привыкли, что насилием и не считают. Более того, насилие, почитающееся за благо. Перинатальный конвейер с его инструментами, лекарствами — разве это не благо? Свобода выбора — рожать или не рожать — разве не благо? Анестезия при родах по желанию — разве это не благо? Памперсы, лосьоны, кремы — разве не благо? Прививки — разве не чудо? Молочные смеси — разве не достижение?

Каким может быть общество, если дети в нем — жертвы? Жертвы насилия, которое неизбежно, когда попираются законы природы, когда действия направляются против тех сил, которые обеспечивают ребенку развитие и взросление. И, вырастая, они так и остаются жертвами. А жертва не всегда пассивна. Всего один шаг — и жертва превращается в яростного агрессора, ослепленного, лишенного рассудка, не склонного делить окружающих на правых и виноватых. Пока не исчезнет насилие над детьми, все наше общество будет пропитано агрессией и насилием. Насилием и явным, и тонким, изощренным.

Отказаться от насилия — значит прежде всего понять свою «укорененность» в естественных, природных законах и одновременно свою духовную миссию на этой земле. Игнорирование природных законов ведет к уничтожению «корней». А без корней дерево не может расти и приносить плодов. Именно это происходит сегодня в отношении детей. Без «корней» не будет духовности. Останется лишь интеллект, противопоставляющий, разделяющий, самодостаточный, всезнающий, гордый.

Без «корней» у ребенка не будет и здоровья, о котором всегда так пекутся родители и врачи.

Пожелание здоровья — самое распространенное среди всех пожеланий, которое мы слышим как в свой адрес, так и высказываем другим. Мы можем желать счастья, но счастье в своей полноте обязательно ассоциируется со здоровьем. Можем желать богатства, но и оно без здоровья не принесет радости. Здоровье понимается как безусловная ценность, которую нельзя ни купить, ни случайно найти. Наибольшую ценность оно приобретает в отношении маленького ребенка, которому еще неведомы наши взрослые проблемы и наше представление о счастье. Совершенно понятно и желание родителей иметь здорового ребенка и их заботы о том, чтобы он был здоров.

Понимание здоровья как основного блага для ребенка и реальность, явно показывающая, что не все и не всегда обладают этим благом, ведет к страху потери этой главной жизненной ценности. А значит, и к действиям с целью это благо получить, то есть обрести благополучие для своего малыша (а тем самым и для себя). Таким образом забота о здоровье ребенка становится основным мотивом ухода за ним и его воспитания на самом раннем периоде жизни.

Современное практическое отношение к здоровью в основном исходит из понимания его как некоторого желаемого физического состояния. А его ценность заключается в том, что оно позволяет жить так, как «я хочу», без страданий и ограничений, всегда сопутствующих болезни. Болезнь соответственно понимается как физическое состояние, только нежелательное. И это состояние может быть «скорректировано» физическими же (или физиологическими) средствами, в том числе и путем вмешательства во внутренние процессы организма. Это называется «лечением». Трагическая ошибка, заключающаяся в таком понимании, наибольшие последствия имеет именно в отношении самых маленьких детей.

Такое отношение к здоровью (вместе с мировоззренческим установками, которые за ним стоят), полагание его основным благом и страх потери этого блага порождают медицинизированное отношение к ребенку и способ его воспитания, называемый «педиатрическим», последствия которого (далеко не все) мы описали.

«Педиатрический» способ доминирует в нашем обществе и, похоже, будет доминировать еще долго, пока его последствия раньше или позже не приведут к проблеме выживания. По крайней мере, к сожалению, мы видим, что из поколения в поколение усиливаются явления, описанные нами как Родовая Травма, к которой можно добавить Травму Младенчества, основной вклад в которую и вносит «педиатрический» способ воспитания на ранних этапах жизни.

Однако уже не одно десятилетие в странах с развитой медициной существует и другая тенденция, зародившаяся в родительской среде и поддерживаемая прогрессивно мыслящими медиками. Эта тенденция — альтернатива «педиатрическому» подходу. Еще в 1979 году американский врач Р. Мендельсон писал: «Я предположил бы существование двух расходящихся тенденций... Большинство... будет продолжать идти тем же путем, в направлении медицинизации своих жизней, с все новыми и новыми докторами, новой и новой медициной, хирургией и новыми и новыми больницами. Меньшинство будет идти путем хорошей предродовой подготовки, домашних родов, грудного вскармливания и далее прочь от докторов и больниц»¹.

В 1985 году ВОЗ зафиксировала во многих странах Европы и США явление, названное альтернативным перинатальным сервисом, который, собственно, и выражает вторую тенденцию.

Осмысление результатов развития этой прогрессивной тенденции в нашей стране и собственный опыт привели к концепции «осознанного родительства», основы которой и сформулированы в этой книге. Ключевым аспектом концепции является подчеркивание мировоззренческой стороны проблемы детского здоровья. Наш опыт постоянно подтверждает, что здоровье ребенка в первую очередь зависит от жизненной позиции, занимаемой родителями, и от того, насколько она осознанна. А это приводит нас к пониманию связи детского здоровья с господствующими культурными установками. И конкретно с той частью общей культуры, которую мы назвали перинатальной культурой, то есть культурой деторождения и воспитания младенца.

В современном обществе мы вынуждены констатировать отсутствие перинатальной культуры. Ее место занимает система социальных штампов, стереотипов, поддерживаемая определенной мифологией, формирующей взгляды на перинатальный период как на область исключительной компетенции медицины.

Культура по самому своему смыслу предполагает подчинение жизни определенным духовным критериям и стремление к духовным ценностям, что неминуемо распространяется и на перинатальный период, поскольку традиции, идущие от начала жизни, играют огромную роль в поддержании всего культурного здания. В современных условиях «традиции» почти исключительно связаны с медицинскими наблюдениями, анализами и манипуляциями. Основным благом для ребенка оказывается здоровье, а родительские действия основываются на страхе это благо потерять. Отсюда и порочный круг — постоянная погоня за обретением блага и его ускользание, стимулирующее очередные действия по его обретению. Выход из порочного круга — осознанность, перинатальная культура, которая предполагает прежде всего духовные ценности и их важность в отношении новорожденного младенца. Опыт многих родителей показывает, что мы можем возродить утраченное культурное звено.

Mothering #10: Winter  1979. The twilight of Modern Medicine. An interview with  Robert Mendelson. M.D. P. 5.

Говоря о культуре и духовных ценностях, мы неминуемо затрагиваем вопрос веры. Человек по своей сути — существо верующее. Достаточно лишь самых небольших усилий, чтобы понять, что не ум, а вера руководит нами в жизни. И в том, как мы относимся к детям и какие действия в отношении них предпринимаем. А по вере пожинаем и плоды своих действий. Непонимание этого — общая причина родительских неудач и разочарований в результатах воспитания. Ребенок усваивает нашу веру, а не наши умственные построения, сколь бы возвышенными и совершенными они не были.

Для новорожденного и грудного малыша вера родителей определяет его место в мире и его отношение с миром. Определяет в зависимости от того, осознанна или неосознанна их вера, является ли она свидетельством силы или свидетельством беспомощности. Будет ли мир его родным домом или агрессивной окружающей средой, будет ли он жить или выживать, будет ли открыт новому опыту или замкнется, будет ли жизнь основана на любви или страхе. Все это малыш выразит не только в своих психических реакциях и поведении, но и на физиологическом уровне. Понять, наконец, какова твоя вера, — и есть первый шаг к осознанности. Единственный способ, которым мы можем сделать наших детей здоровыми, вырастить настоящими хозяевами своей жизни, а не ее жертвами, — это родительская сознательность, осознанность наших действий по отношению к детям.

Различные концептуальные установки ведут к различным действиям в отношении ребенка. Приведенные нами принципы «осознанного родительства» логично ведут к естественному подходу к воспитанию. Мы являемся частью природы, и природа «заинтересована» в развитии ребенка, является источником его силы, но при условии, что мы не идем против нее, вмешиваясь в естественные процессы и нарушая их. Полностью реализуемая биологическая программа развития создает основу для полного проявления надбиоло-гической сущности.

Природа не исчерпала своих возможностей в эволюции человека. У младенца реализация этих возможностей связана с удовлетво- рением его естественных потребностей. Именно естественных, а не в формировании новых, «цивилизованных» — в комфорте, деликатесной еде и переедании, отсутствии движений и т. д. «Окультуривая» эти потребности, то есть приводя их в соответствие с нашими жизненными условиями, можно добиться высоких результатов в здоровье и психическом развитии детей. Явления импринтинга (раннего запечатлевания) и физиологического стресса — те главные механизмы, опираясь на которые мы можем с самого раннего возраста открыть возможность действия могучих природных сил, управляющих процессами развития.

Главной целью этой книги не являлось дать какие-либо четкие методические рекомендации для родителей. И скорее было желание показать основные проблемы, нежели их окончательно разрешить. Поскольку «осознанное родительство» прежде всего начинается с понимания этих проблем. Конкретные же подходы в каждом отдельном случае должны определяться самими родителями. Это прерогатива их творческого подхода, творчества, основанного на знании, а главное, чувствовании своего малыша. Воспитывать ребенка по книге - идея совершенно абсурдная и бесплодная. Но книга может помочь приобрести личный опыт, всегда включающий в себя не только опыт практических действий, но и умственные усилия, результаты осмысления тех или иных проблем. А все, что мы можем дать своим детям, — это в конечном итоге лишь наш индивидуальный жизненный опыт.

Внимание! Сайт является помещением библиотеки. Копирование, сохранение (скачать и сохранить) на жестком диске или иной способ сохранения произведений осуществляются пользователями на свой риск. Все книги в электронном варианте, содержащиеся на сайте «Библиотека svitk.ru», принадлежат своим законным владельцам (авторам, переводчикам, издательствам). Все книги и статьи взяты из открытых источников и размещаются здесь только для ознакомительных целей.
Обязательно покупайте бумажные версии книг, этим вы поддерживаете авторов и издательства, тем самым, помогая выходу новых книг.
Публикация данного документа не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Но такие документы способствуют быстрейшему профессиональному и духовному росту читателей и являются рекламой бумажных изданий таких документов.
Все авторские права сохраняются за правообладателем. Если Вы являетесь автором данного документа и хотите дополнить его или изменить, уточнить реквизиты автора, опубликовать другие документы или возможно вы не желаете, чтобы какой-то из ваших материалов находился в библиотеке, пожалуйста, свяжитесь со мной по e-mail: ktivsvitk@yandex.ru