Главная Книги список категорий Ссылки Обмен ссылками Новости сайта Поиск || Объединенный список (А-Я) || А || Б || В || Г || Д || Е || Ж || З || И || Й || К || Л || М || Н || О || П || Р || С || Т || У || Ф || Х || Ц || Ч || Ш || Щ || Ы || Э || Ю || Я ||

Виктор Михайлович Кандыба.

"МАГИЯ" - ЭНЦИКЛОПЕДИЯ МАГИИ И КОЛДОВСТВА

Экспериментальная магия

Тайна колдовской силы

Африканская магия

Колдовство в России

Древние тайны шаманов

Верный пес сатаны

Тайны австралийской магии

Тайны индейских колдунов

Магическое колдовство

Психоспиритические феномены

Темная сила вампиров

Одержимые бесом

Тайные превращения

Загадка проклятий

Люди-леопарды

Загубленный хутор

Тайны Горного Алтая

Тайны казахских шаманов

Сатанисты

Секреты Юрия Тарасова

Чудеса Федоры

Секреты Юрия Лонго

Саянский кудесник

Отечественная парапсихология

Заключение

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ МАГИЯ

    В  результате  достаточно  подробного  знакомства   с   существующей

литературой, а также с немногочисленными научными исследованиями явлений

колдовства, волшебства, магии и тому подобного,  я  пришел  к  некоторым

выводам,  которые  сформулировал  в  виде   следующих   положений:   (По

материалам П. Успенского. (Прим. авт.) )

   1. Все проявления  необычных  и  сверхнормальных  сил  человека,  как

внутренних, так и внешних, следует разделить на две  главные  категории:

магию  и  мистику.  Определение  этих  терминов   представляет   большие

трудности: вопервых, потому что в общей  и  специальной  литературе  они

часто употребляются в совершенно ошибочном смысле; вовторых, потому  что

в мистике и в магии, взятых в отдельности,  есть  много  необъясненного:

втретьих, потому что  взаимоотношения  между  мистикой  и  магией  также

остаются неисследованными.

   2.  Выяснив  трудности  с  точным  определением,  я   решил   принять

приблизительное. Магией  я  назвал  все  случаи  усиленного  действия  и

конкретного познания при помощи средств, отличающихся от обычных:

   Я подразделил магию на объективную, т.е. имеющую реальные результаты,

и субъективную, т.е. с воображаемыми результатами. Мистикой я назвал все

случаи усиленного чувства и абстрактного познания.

   Итак, объективная магия это усиленное действие и конкретное познание.

"Усиленное действие" означает, в  данном  случае,  реальную  возможность

влияния на  предметы,  события  и  людей  без  помощи  обычных  средств,

действие на расстоянии,  сквозь  стены,  действие  во  времени,  т.е.  в

прошлом или будущем. Далее, здесь имеется в виду возможность влияния  на

"астральный" мир, если таковой существует,  т.е.  на  души  умерших,  на

"элементали", неизвестные нам добрые и злые  силы.  Конкретное  познание

включает в себя ясновидение  во  времени  и  пространстве,  "телепатию",

чтение мыслей, тензометрию, умение видеть "духов", "мыслеформы",  "ауры"

и тому подобное, опятьтаки в том случае, если все это существует.

   Субъективная магия это все случаи воображаемого действия и  познания.

Сюда относятся искусственно вызванные галлюцинации, сны, принимаемые  за

реальность, чтение собственных  мыслей,  принятых  за  чьито  сообщения,

полунамеренное создание астральных видений, "хроника Акаши"  и  подобные

чудеса.

   Мистика по своей природе субъективна, поэтому я не выделял  в  особую

группу явлений объективную мистику.  Тем  не  менее,  я  счел  возможным

иногда  называть  "субъективной  мистикой"  псевдомистику,  или   ложные

мистические  состояния,  не  связанные  с   усиленными   чувствами,   но

приближающиеся к истерии и псевдомагии; иными словами,  это  религиозные

видения или галлюцинации  в  конкретных  формах,  т.е.  все  то,  что  в

православной литературе называется "прелестью".

   3. Существование  объективной  магии  нельзя  считать  установленным.

Научная мысль долго ее отрицала, признавая субъективную магию только как

особого рода гипноз или самогипноз. В последнее время, однако, в научной

и  претендующей  на  научность  литературе,  например,   в   трудах   по

исследованию "спиритизма", встречаются некоторые  допущения  возможности

ее  существования.  Но  эти  допущения  столь  же  ненадежны,  сколь   и

предыдущие  отрицания.  "Теософская"  и  "оккультная"   мысль   признает

возможность объективной магии, однако в одних случаях явно смешивает  ее

с мистикой, а  в  других  противопоставляет  этот  феномен  мистике  как

бесполезный  и  аморальный  или,  по  крайней  мере,  опасный,  как  для

практикующего  "магию",  так  и  для  других  людей  и  даже  для  всего

человечества. Все это преподносится в утверди

   Тельной  форме,  хотя  удовлетворительные  доказательства   реального

существования и возможности объективной магии отсутствуют.

   4. Из всех необычных состояний сознания, свойственных  человеку,  как

полностью установленные можно рассматривать только мистические состояния

сознания и некоторые феномены субъективной магии, причем последние почти

все сводятся к искусственному вызыванию желаемых видений.

   5.  Все  установленные  факты,  относящиеся  к  необычным  состояниям

сознания и необычным силам человека, как в  области  магии,  хотя  бы  и

субъективной, так и  в  области  мистики,  связаны  с  чрезвычайно  свое

образными  состояниями  эмоциональной   напряженности   и   никогда   не

наблюдаются без них.

   6. Значительная часть религиозной  практики  всех  религий,  а  также

разнообразные ритуалы, церемонии и тому подобное имеют своей  целью  как

раз создание таких  эмоциональных  состояний;  согласно  первоначальному

пониманию, им приписывают "магические" или "мистические" силы.

   7.  Во  многих  случаях,  когда  имеет  место  намеренное   вызывание

мистических  состояний  или  производство  магических  феноменов,  можно

обнаружить применение наркотических средств. Во всех  религиях  древнего

происхождения, даже  в  их  современной  форме,  сохраняется  применение

благовоний, ароматов  и  мазей,  которые  первоначально  использовались,

возможно,  вместе   с   веществами,   влияющими   на   эмоциональные   и

интеллектуальные функции человека. Можно проследить,

   Что подобные вещества широко употреблялись в древних мистериях.

   Многие авторы установили роль священных  напитков,  которые  получали

кандидаты  в  посвящение,  например,  во  время  элевсинских   мистерий;

вероятно, они имели вполне реальный, а  вовсе  не  символический  смысл.

Легендарный священный напиток  "сома",  играющий  очень  важную  роль  в

индийской мифологии и в описании  разнообразных  мистических  церемоний,

возможно, действительно существовал  как  напиток,  приводящий  людей  в

определенное состояние. В  описаниях  колдовства  и  волшебства  у  всех

народов и во все времена непременно упоминается  применение  наркотиков.

Мази ведьм, служившие для полета на шабаш, различного вида колдовские  и

магические  напитки   приготовлялись   или   из   растений,   обладающих

возбуждающими,  опьяняющими  и   наркотическими   свойствами,   или   из

органических  экстрактов  того  же  характера,  или  из  растительных  и

животных веществ, которым приписывались такие же свойства. Известно, что

для подобных целей, как и в  случаях  колдовства,  пользовались  беленой

(белладонной), дурманом, экстрактом мака  (опий)  и  особенно  индийской

коноплей (гашиш). Можно проследить и проверить случаи употребления  этих

веществ, так что  нет  никакого  сомнения  в  их  значении.  Африканские

колдуны, интересные сведения о которых можно найти в отчетах современных

исследователей,

   Широко применяют гашиш; сибирские шаманы для приведения себя в особое

возбужденное состояние, при  котором  они  могут  предсказывать  будущее

(действительное или воображаемое) и  влиять  на  окружающих,  используют

ядовитые грибы мухоморы.

   В книге У. Джеймса  "Многообразие  религиозного  опыта"  можно  найти

интересные наблюдения,  относящиеся  к  значению  мистических  состоянии

сознания и той роли, которую могут играть в  вызывании  таких  состояний

наркотики.

   Различные упражнения йоги: дыхательные  упражнения,  необычные  позы,

движения, "священные пляски" и тому подобное,  преследуют  ту  же  самую

цель, т.е. создание мистических состояний сознания. Но эти методы до сих

пор малоизвестны.

   Рассмотрев приведенные выше положения точки зрения различных методов,

я пришел к заключению, что необходима новая эксперимен тальная  проверка

возможных результатов применения этих  методов,  и  решил  начать  серию

таких опытов.

   Ниже следует описание тех результатов, которых я достиг,  применив  к

самому себе некоторые методики. Детали этих методик  я  частью  нашел  в

литературе по данному предмету, а частью вывел из всего сказанного выше.

   Я  не  описываю  непосредственно  эти  применявшиеся  мною  методики,

вопервых, потому,  что  имеют  значение  не  методы,  а  результаты;  и,

вовторых, описание методов отвлечет внимание от тех  фактов,  которые  я

намерен рассмотреть. Надеюсь,  однако,  когда-нибудь  специально  к  ним

вернуться.

   Моя задача в том виде, в каком я сформулировал ее  в  начале  опытов,

заключалась в том, чтобы выяснить вопрос об отношении субъективной магии

к объективной, а также их обеих к мистике.

   Все это приняло форму трех вопросов.

   1. Можно ли признать подлинным существование объективной магии?

   2. Существует ли объективная магия без субъективной?

   3. Существует ли объективная магия без мистики?

   Мистика как таковая интересовала меня менее всего.  Однако  я  сказал

себе, что, если  бы  удалось  найти  способы  преднамеренного  изменения

сознания, сохраняя при этом способность к самонаблюдению,  это  дало  бы

нам совершенно новый материал для изучения самих себя. Мы  всегда  видим

себя под  одним  и  тем  же  углом.  Если  бы  то,  что  я  предполагал,

подтвердилось, это означало бы, что мы можем увидеть себя  в  совершенно

новой перспективе.

   Уже первые опыты показали трудность той задачи,  которую  я  поставил

перед  собой,  и  частично  объяснили  неудачу   многих   экспериментов,

проводившихся до меня.

   Изменения в состоянии сознания,  как  результат  моих  опытов,  стали

проявляться очень скоро, гораздо быстрее и легче, чем я предполагал.

   Но главная трудность заключалась в том, что новое состояние  сознания

дало мне сразу так  много  нового  и  непредвиденного  (причем  новые  и

непредвиденные переживания появлялись и исчезали невероятно быстро,  как

искры), что я не мог найти слов, не мог подыскать нужные формы речи,  не

мог обнаружить понятия, которые позволили бы мне запомнить происхождение

этого изменения, хотя бы для самого себя, не говоря  уже  о  том,  чтобы

сообщить о нем комуто другому.

   Первое новое психическое ощущение, возникшее во  время  опытов,  было

ощущением странного раздвоения. Такие ощущения  возникают,  например,  в

моменты большой опасности и вообще под влиянием  сильных  эмоций,  когда

человек почти автоматически  что-то  делает  или  говорит,  наблюдая  за

собой. Ощущение раздвоения  было  первым  новым  психическим  ощущением,

появившимся в моих опытах; обычно оно  сохранялось  на  протяжении  даже

самых фантастических переживаний.

   Всегда существовал какой-то персонаж, который наблюдал. К  несчастью,

он не всегда мог вспомнить, что именно он наблюдал.

   Изменения в состоянии психики, "раздвоение личности" и многое другое,

что было связано с ним, обычно  наступали  минут  через  двадцать  после

начала эксперимента. Когда происходила  такая  перемена,  я  обнаруживал

себя в совершенно новом и незнакомом мне мире, не имевшем ничего  общего

с тем миром, в котором мы живем; новый мир был еще менее  похож  на  тот

мир, который, как мы полагаем, должен быть продолжением  нашего  мира  в

направлении к неизвестному.

   Таково было одно из первых необычных ощущений, и оно  меня  поразило.

Независимо от того,  признаемся  мы  в  этом  или  нет,  у  нас  имеется

некоторая концепция непознаваемого и неизвестного, точнее, некоторое  их

ожидание. Мы ожидаем увидеть мир, который окажется странным, но в  целом

будет состоять из феноменов того же рода, к которым  мы  привыкли;  мир,

который будет подчиняться тем же законам, или, по  крайней  мере,  будет

иметь что-то общее с известным нам миром. Мы не в  состоянии  вообразить

нечто  абсолютно  новое,  как  не  можем  вообразить  совершенно   новое

животное, которое не напоминало бы ни одно из известных нам.

   А  в  данном  случае  я  с  самого  начала  увидел,  что   все   наши

полусознательные конструкции неведомого целиком и полностью ошибочны.

   Неведомое  не  похоже  ни  на  что  из  того,  что  мы  можем  о  нем

предположить.  Именно  эта  полная  неожиданность  всего,   с   чем   мы

встречаемся в подобных переживаниях,  затрудняет  его  описание.  Прежде

всего, все существует в единстве, все связано друг с другом,  все  здесь

чемто объясняется и,  в  свою  очередь,  что-то  объясняет.  Нет  ничего

отдельного, т.е. ничего,  что  можно  было  бы  назвать  или  описать  в

отдельности.

   Чтобы передать первые впечатления и ощущения, необходимо передать все

сразу. Этот новый мир, с которым человек входит  в  соприкосновение,  не

имеет отдельных сторон, так что нет возможности описывать  сначала  одну

его сторону, а потом другую. Весь он виден сразу в каждой  своей  точке;

но возможно ли описать что-либо при таких условиях на этот вопрос  я  не

мог дать ответа.

   И тогда я понял, почему  все  описания  мистических  переживаний  так

бедны,  однообразны  и  явно  искусственны.   Человек   теряется   среди

бесконечного  множества  совершенно  новых  впечатлений,  для  выражения

которых у него нет ни слов, ни образов. Желая выразить  эти  впечатления

или передать их комуто другому, он невольно употребляет слова, которые в

обычном его языке относятся к самому великому, самому  могучему,  самому

необыкновенному, самому невероятному, хотя

   Слова эти ни в малейшей степени не соответствуют тому, что он  видит,

узнает, переживает. Факт остается фактом: других слов у него нет.  Но  в

большинстве случаев человек даже не сознает этой подмены, т. к. сами его

переживания в их подлинном виде сохранятся в его памяти  лишь  несколько

мгновений. Очень скоро они бледнеют, становятся  плоскими  и  заменяются

словами, поспешно и случайно притянутыми к ним, что бы хоть так удержать

их в памяти. И вот не остается уже ничего, кроме

   Этих слов. Этим  и  объясняется,  почему  люди,  имевшие  мистические

переживания, пользуются  для  их  выражения  и  передачи  теми  формами,

образами, словами и оборотами, которые им лучше всего известны,  которые

они чаще  всего  употребляют  и  которые  для  них  особенно  типичны  и

характерны. Таким образом,  вполне  может  случиться,  что  разные  люди

по-разному опишут и  изложат  одно  и  то  же  переживание.  Религиозный

человек воспользуется привычными формулами своей религии и

   Будет говорить о распятом Иисусе, Деве Марии, Пресвятой Троице и тому

подобном.  Философ  попытается  передать  свои  переживания   на   языке

метафизики, привычном  для  него,  и  станет  говорить  о  "категориях",

"монадах" или, например, о "трансцендентных качествах", или еще о  чемто

похожем. Теософ расскажет об  "астральном  мире",  о  "мыслеформах",  об

"Учителях", тогда как спирит поведает о душах умерших и общении с  ними,

а поэт облечет свои переживания в язык сказок или опишет их как  чувства

любви, порыва, экстаза.

   Мое личное впечатление о мире, с которым я вошел  в  соприкосновение,

состояло в том, что в нем не было ничего, напоминающего хоть одно из тех

описаний, которые я читал или о которых слышал.

   Одним из первых удививших меня переживаний оказалось то, что  там  не

было ничего, хотя бы отчасти напоминающего "астральный мир" теософов или

спиритов. Я говорю об "удивлении" не потому, что я действительно верил в

этот "астральный мир", но потому, что, вероятно, бессознательно думал  о

неизвестном в формах "астрального мира". В то время я еще находился  под

влиянием теософии и теософской литературы, по крайней мере, в  том,  что

касалось терминологии. Очевидно, я полагал,  не  формулируя  свои  мысли

точно, что  за  всеми  этими  конкретными  описаниями  невидимого  мира,

которые разбросаны по книгам по теософии, должно  все-таки  существовать

нечто реальное. Поэтому мне так трудно было допустить,  что  "астральный

мир", живописуемый самыми  разными  авторами,  не  существует.  Позже  я

обнаружил, что не существует и многое другое.

   Постараюсь вкратце описать то, что я встретил в этом необычном мире.

   С самого начала  наряду  с  "раздвоением"  я  заметил,  что  взаимоот

ношения между субъективным и объективным нарушены, совершенно изменены и

приняли  особые,  непостижимые  для  нас  формы.  Но   "объективное"   и

"субъективное" это всего лишь слова. Не желая прятаться за ними, я  хочу

со всей возможной точностью передать то, что я действительно чувствовал.

Для этого мне необходимо сначала объяснить, что я называю "субъективным"

и что "объективным". Моя рука,

   Перо, которым я пишу, стол все это объективные  явления.  Мои  мысли,

внутренние образы, картины воображения  все  это  явления  субъективные.

Когда мы находимся в обычном состоянии сознания, весь мир  разделен  для

нас по этим двум осям, и вся наша привычная  ориентация  сообразуется  с

таким делением. В новом же состоянии сознания все  это  было  совершенно

нарушено. Прежде всего, мы привыкли к  постоянству  во  взаимоотношениях

между  субъективным  и  объективным:  объективное   всегда   объективно,

субъективное всегда субъективно.

   Здесь же я видел, что объективное и  субъективное  менялись  местами,

одно превращалось в другое. Выразить это очень трудно. Обычное недоверие

к субъективному исчезло: каждая  мысль,  каждое  чувство,  каждый  образ

немедленно объективировались в реальных субстанциональных формах, ничуть

не отличавшихся от форм объективных феноменов. В то же время объективные

явления  как-то   исчезали,   утрачивали   свою   реальность,   казались

субъективными,  фиктивными,  надуманными,  обманчивыми,  не  обладающими

реальным существованием.

   Таким было мое первое впечатление. Далее,  пытаясь  описать  странный

мир, в котором я очутился, должен сказать, что более всего он  напоминал

мне мир сложных математических отношений.

   Вообразите себе мир,  где  все  количественные  отношения,  от  самых

простых до самых сложных, обладают формой.

   Легко сказать: "Вообразите себе такой мир". Я прекрасно понимаю,  что

"вообразить" его невозможно. И все-таки мое описание является  ближайшим

возможным приближением к истине.

   "Мир  математических  отношений"  это  значит  мир,  в  котором   все

находится во взаимосвязи, в котором ничто не существует  в  отдельности,

где отношения между вещами имеют реальное существование,

   Независимо от  самих  вещей;  а,  может  быть,  "вещи"  и  вообще  не

существуют, а есть только "отношения".

   Я нисколько не обманываюсь и понимаю, что мои описания очень бедны и,

вероятно, не передают того, что я помню.  Но  я  припоминаю,  что  видел

математические законы в действии  и  мир  как  результат  действия  этих

законов. Так, процесс сотворения мира, когда я думал о нем, явился мне в

виде дифференциации некоторых простейших принципов  или  количеств.  Эта

дифференциация протекала перед  моими  глазами  в  определенных  формах:

иногда, например, она принимала форму очень сложной схемы, развивающейся

из довольно простого основного мотива, который многократно повторялся  и

входил в каждое сочетание во всей схеме. Таким образом,  схема  в  целом

состояла из сочетаний и повторений основного мотива, и  ее  можно  было,

так сказать, разложить в любой точке на составные элементы.  Иногда  это

была музыка, которая также начиналась с нескольких очень простых  звуков

и,  постепенно  усложняясь,  переходила   в   гармонические   сочетания,

выражавшиеся в видимых формах, которые напоминали только  что  описанную

мной схему или полностью растворялись в ней. Музыка и  схема  составляли

одно целое, так что одна часть как бы выражала другую.

   Во время всех этих необычных переживаний я предчувствовал, что память

о них совершенно исчезнет, едва я вернусь в обычное состояние.

   Я сообразил,  что  для  запоминания  того,  что  я  видел  и  ощущал,

необходимо  все  это  перевести  в  слова.  Но  для  многого  вообще  не

находилось слов, тогда как другое проносилось передо  мною  так  быстро,

что я просто не успевал  соединить  то,  что  я  видел,  с  какиминибудь

словами. Даже в тот момент, когда я  испытывал  эти  переживания  и  был

погружен  в  них,  я  догадывался,  что  все,  запоминаемое  мною,  лишь

незначительная часть того, что проходит через мое сознание. Я то и  дело

повторял себе: "Я должен хотя бы запомнить, что вот это есть, а вот  это

было, что это и есть единственная реальность, тогда как все остальное по

сравнению с ней совершенно нереально".

   Я проводил свои опыты в самых разных условиях и в разной  обстановке.

Постепенно я убедился, что лучше всего в это  время  оставаться  одному.

Проверка опыта, т.е. наблюдение  за  ним  другого  лица  или  же  запись

переживаний в момент их протекания, оказалась совершенно  не  возможной.

Во  всяком  случае,  я  ни  разу  не  добился  таким  путем  каких  либо

результатов.

   Когда я устраивал так, чтобы ктонибудь во время моих опытов оставался

возле  меня,  я  обнаруживал,  что  вести  какиелибо  разговоры  с   ним

невозможно. Я начинал говорить, но между первым и вторым словами фразы у

меня возникало такое множество идей, проходивших перед  моим  умственным

взором, что эти два слова оказывались разделены огромным промежутком,  и

не было никакой возможности найти между ними какуюлибо связь.  А  третье

слово я забывал еще до того, как его произносил; я пытался вспомнить его

и обнаруживал миллионы но вых идей, совершенно забывая при этом, с  чего

начинал. Помню, на пример, начало одной фразы: "Я сказал вчера..."

   Едва я произнес слово "я", как в  моей  голове  пронеслось  множество

мыслей о значении этого слова в философском,  психологическом  и  прочих

смыслах. Все это было настолько важным, новым и глубоким,

   Что, произнеся слово "сказал", я не  мог  сообразить,  для  чего  его

выговорил; с трудом оторвавшись от первого круга  мыслей,  я  перешел  к

идее слова "сказал" и тут же открыл в нем бесконечное  содержание.  Идея

речи, возможность выражать мысли словами, прошедшее время глагола каждая

из этих  идей  вызывала  во  мне  взрыв  мыслей,  догадок,  сравнений  и

ассоциаций.  В  результате,  когда  я  произнес  слово  "вчера",  я  уже

совершенно не мог понять, зачем его сказал. Но и оно,  в  свою  очередь,

немедленно увлекло меня в глубины проблем времени прошлого, настоящего и

будущего;  передо  мною  открылись  такие  возможности  подхода  к  этим

проблемам, что у меня дух захватило.

   Именно  эти  попытки  вести  разговор  позволили  мне   почувствовать

изменение во времени, описываемое почти  всеми,  кто  проделывал  опыты,

подобные моим. Я почувствовал, что время невероятно удлинилось,  секунды

растянулись на года и десятилетия. Вместе с тем, обычное чувство времени

сохранилось; но наряду с ним  или  внутри  него  возникло  как  бы  иное

чувство времени, так что два момента  обычного  времени  (например,  два

слова в моей фразе)  могли  быть  отделены  друг  от  друга  длительными

периодами другого времени.

   Помню, насколько меня поразило это  ощущение,  когда  я  испытал  его

впервые. Мой приятель что-то говорил. Между  каждым  его  словом,  между

каждым звуком и каждым движением  губ  протекали  длиннейшие  промежутки

времени. Когда он закончил короткую фразу, смысл которой  совершенно  до

меня не дошел, я почувствовал, что за это время я пережил так много, что

нам уже никогда не понять друг друга, скольку я слишком далеко  ушел  от

него. В начале фразы мне казалось,

   Что мы еще в состоянии разговаривать; но к концу это стало совершенно

невозможным, т. к. не существовало никаких способов сообщить ему все то,

что я за это время пережил.

   Попытки записывать свои впечатления тоже не дали никаких результатов,

за  исключением  двух  случаев,  когда  краткие   формулировки   мыслей,

записанные во время эксперимента,  помогли  мне  впоследствии  понять  и

расшифровать кое-что из  серии  смешанных  неопределенных  воспоминаний.

Обычно все ограничивалось первым словом, очень редко  удавалось  больше.

Иногда я успевал записать целую  фразу,  но  при  этом,  заканчивая  ее,

забывал, что она значит и зачем я ее записал; не мог я вспомнить этого и

впоследствии.

   Постараюсь теперь описать последовательность, в которой проходили мои

эксперименты.

   Опускаю  физиологические  подробности,  предшествовавшие   изменениям

психического состояния. Упомяну  лишь  об  одном  из  них:  сердцебиение

ускорялось и достигало очень высокой скорости; затем оно замедлялось.

   В этой связи я неоднократно наблюдал очень интересное явление.

   В обычном  состоянии  намеренное  замедление  или  ускорение  дыхания

приводит к ускорению сердцебиения.  В  моем  случае,  между  дыханием  и

сердцебиением устанавливалась необычная связь, аименно: ускоряя дыхание,

я ускорял и сердцебиение, а замедляя дыхание, замедлял  сердцебиение.  Я

почувствовал, что за этим  скрываются  огромные  возможности,  и  потому

старался не вмешиваться  в  работу  организма,  предоставив  события  их

естественному ходу.

   Предоставленные сами себе, сердцебиения усиливались; затем они  стали

ощущаться в  разных  частях  тела,  как  бы  обретая  для  себя  большее

основание; в то же  время  сердце  билось  все  более  равномерно,  пока

наконец я не ощутил его во  всем  теле  одновременно;  после  этого  оно

продолжалось в виде единого удара.

   Эта синхронная пульсация все ускорялась; потом  вдруг  я  всем  телом

ощутил толчок, как будто щелкнула какая-то  пружина,  в  тот  же  момент

внутри меня что-то  открылось.  Все  сразу  изменилось,  началось  нечто

необычное, новое, совершенно не похожее на все то, что бывает в жизни. Я

назвал это явление "первым порогом".

   В новом состоянии было  много  непонятного  и  неожиданного,  главным

образом благодаря еще большему  смешению  объективного  и  субъективного

наблюдались и совсем новые феномены, о которых я сейчас расскажу. Но это

состояние не  было  еще  завершенным,  правильно  было  бы  назвать  его

переходным. В большинстве случаев я покидал его пределы, однако,  бывало

так, что это  состояние  становилось  глубже  и  шире,  как  если  бы  я

постепенно погружался в свет, после  чего  наступал  момент  еще  одного

перехода, опятьтаки с ощущением толчка во  всем  теле.  И  только  после

этого наступало  самое  интересное  состояние,  которого  мне  удавалось

достичь в своих опытах.

   "Переходное состояние" содержало почти все его элементы,  но  чего-то

самого важного и существенного ему не хватало. В сущности, оно почти  не

отличалось от сна, в особенности от  полусна,  хотя  и  обладало  своими

собственными, довольно характерными формами. Это "переходное  состояние"

могло бы, пожалуй, захватить и увлечь меня  связанным  с  ним  ощущением

чудесного, если бы не мое  в  достаточной  степени  критическое  к  нему

отношение; это критическое отношение проистекало,  главным  образом,  из

моих более ранних экспериментов по изучению снов.

   В "переходном состоянии", -  как  я  вскоре  узнал,  оно  было  чисто

субъективным, - я обычно почти сразу же начинал  слышать  "голоса".  Эти

"голоса" и были его характерной чертой.

   "Голоса" беседовали со мной и нередко говорили очень  странные  вещи,

заключавшие в себе как будто нечто шутливое. То, что я слышал в подобных

случаях, порой меня волновало, в особенности, когда это

   Был ответ на мои самые неясные и  неоформленные  ожидания.  Иногда  я

слышал музыку, будившую во мне довольно разнообразные и сильные эмоции.

   Как это ни странно, с первого  же  дня  я  почувствовал  к  "голосам"

какое-то  скрытое  недоверие.  Они  давали   слишком   много   обещаний,

предлагали чересчур много вещей, которые мне хотелось бы иметь. "Голоса"

рассказывали  почти  обо  всем  возможном.   Они   предупреждали   меня,

подтверждали и объясняли все, что встречалось в их мире, но  делали  это

как-то слишком уж просто. Я задался вопросом, не мог ли я

   Сам придумать все то, что они говорят, -  не  являются  ли  они  моим

собственным воображением,  тем  бессознательным  воображением,  творящим

наши сны, в которых мы видим людей, разговариваем с  ними,  получаем  от

них советы и тому подобное? Задумавшись над этим  вопросом,  я  вынужден

был признаться, что голоса не сообщили мне ничего

   Такого, чего я не мог бы подумать сам.

   Вместе с тем, все,  что  приходило  ко  мне  таким  образом,  нередко

напоминало  "сообщения",  получаемые  на   медиумических   сеансах   или

посредством автоматического письма. "Голоса" давали  друг  другу  разНые

имена, говорили мне много лестного, брались отвечать на  любые  вопросы.

Иногда я вел с "голосами" долгие беседы.

   Однажды я задал какой-то вопрос, относящийся к алхимии. Сейчас  я  не

могу припомнить его в точности, но, кажется, я спрашивал  что-то  или  о

разных названиях четырех стихий (огонь, вода, воздух и земля),

   Или о взаимоотношениях этих стихий. Вопрос был задан в связи  с  тем,

что я тогда читал.

   Отвечая на мой  вопрос,  "голос",  назвавший  себя  хорошо  известным

именем, сказал, что ответ на этот вопрос можно найти в  одной  книге.  А

когда я заметил, что этой книги у меня нет, "голос" посоветовал поискать

ее в Публичной библиотеке (дело происходило в Петербурге)

   И читать ее как можно внимательнее.

   Я осведомился о книге в Публичной библиотеке, но там ее не оказалось.

Имелся только ее немецкий перевод  (сама  книга  написана  поАнглийски),

причем первые три главы из двадцати отсутствовали. Но  вскоре  я  достал

где-то английский оригинал и впрямь обнаружил там

   Некоторые намеки, тесно связанные с ответом на мой вопрос, хотя ответ

был неполным.

   Этот  случай,  как  и  другие,  ему  подобные,  показал  мне,  что  в

переходном состоянии я испытывал  те  же  переживания,  что  и  медиумы,

"ясновидящие" и тому подобное. Один "голос" поведал мне очень интересную

вещь о храме Соломона в Иерусалиме, которую я до сих пор не знал, а если

и читал о ней когда-то, то начисто забыл. Описывая храм, "голос",  среди

прочего, сообщил мне, что там обитали целые полчища мух.  Логически  это

казалось вполне понятным и даже неизбежным.  В  храме,  где  совершались

жертвоприношения, где убивали животных, где всегда было  много  крови  и

всевозможных нечистот, конечно же, должно быть множество мух. Однако это

звучало как-то по-новому: насколько мне помнится, я никогда не  читал  о

мухах в связи с древними храмами, зато недавно сам побывал на Востоке  и

знал, какое обилие мух можно увидеть там даже в обычных условиях.

   Эти описания Соломонова храма, и особенно "мух", полностью  объяснили

мне те непонятные вещи, с которыми я сталкивался в литературе и  которые

нельзя  было  назвать  ни  намеренной   фальсификацией,   ни   подлинным

"ясновидением". Так, "ясновидение" Ледбитера  и  доктора  Штейнера,  все

"хроники Акаши", сообщения о том, что происходило в мифической Атлантиде

и других доисторических странах десятки тысяч  лет  назад,  -  все  они,

несомненно, были той же природы, что и

   "мухи в храме Соломона". Единственная разница заключалась в том,  что

я не верил своим переживаниям, тогда как в "хроники Акаши" верили  и  ее

авторы, и их читатели.

   Очень скоро мне стало ясно, что ни в этих, ни в  других  переживаниях

нет ничего реального. Все  в  них  было  отражением,  все  приходило  из

памяти, из воображения. "Голоса" немедленно умолкали, когда я  спрашивал

о чем-нибудь знакомом и конкретном, доступном проверке.

   Это объяснило мне еще одно  обстоятельство:  почему  авторы,  которые

охотно описывают Атлантиду,  не  могут,  используя  свое  "ясновидение",

решить какую-нибудь  практическую  проблему,  относящуюся  к  настоящему

времени; такие проблемы отыскать нетрудно, но  их  по  какой-то  причине

избегают. Если "ясновидящие" знают все, что происходило  тридцать  тысяч

лет назад, то почему они не знают того,  что  происходит  неподалеку  от

места их экспериментов?

   Во время этих опытов я понял, что если я поверю "голосам", то  попаду

в тупик и дальше не  двинусь.  Это  меня  испугало.  Я  уловил  во  всем

происходящем самообман; стало очевидно, что  какими  бы  заманчивыми  ни

были слова и обещания "голосов", они ни к чему не  приведут,  а  оставят

меня там же, где я находился. Я понял, что это и было "прелестью",  т.е.

все приходило из воображения.

   Я решил бороться с переходным состоянием, сохраняя к нему чрезвычайно

критическое отношение и отвергая, как не заслуживающие доверия,  все  те

"сообщения", которые я мог бы придумать сам.

   Результат не заставил себя ждать. Как только я начал  отвергать  все,

что слышал, поняв, что это "та же  материя,  из  которой  сделаны  сны",

решительно отбрасывая услышанное и вообще перестав обращать внимание  на

"голоса", мое состояние и мои переживания изменились.

   Я переступил через второй порог, упоминавшийся мною ранее, за которым

начинался новый мир. "Голоса" исчезли, вместо них звучал иногда

   Один голос, который нетрудно  было  узнать,  какие  бы  формы  он  ни

принимал. Новое состояние отличалось от переходного невероятной ясностью

сознания. Тогда-то я и обнаружил себя в мире математических отношений, в

котором не было ничего похожего на то, что бывает в жизни.

   И в этом состоянии, перейдя через второй порог,  оказавшись  в  "мире

математических отношений", я также получал ответы на  свои  вопросы,  но

эти ответы зачастую принимали очень странную форму.

   Чтобы  понять  их,  нужно  иметь  в  виду,  что  мир   математических

отношений, в котором я находился, не  был  неподвижным.  Иными  словами,

ничто не оставалось там таким же, каким было мгновение назад.

   Все двигалось, менялось, преобразовывалось и превращалось  во  что-то

иное. Временами я неожиданно замечал, как все  математические  отношения

одно за другим исчезали в бесконечности.  Бесконечность  поглощала  все,

заполняла все, сглаживала все различия. Я чувствовал,  что  пройдет  еще

одно мгновение, - и я сам исчезну в бесконечности!  Меня  обуревал  ужас

перед необозримостью бездны. Охваченный ужасом, я  вскакивал  иногда  на

ноги и принимался ходить взад и вперед, чтобы прогнать одолевающий  меня

кошмар. Тогда я чувствовал,  что  кто-то  смеется  надо  мною,  а  порой

казалось, что я слышу смех. Внезапно я себя на  мысли,  что  это  я  сам

смеюсь  над  собой,  что  я  опять  попал  в  западню  "прелести",  т.е.

собственного воображения. Бесконечность притягивала меня и в то же время

страшила и  отталкивала.  Тогда-то  у  и  возник  иной  взгляд  на  нее;

бесконечность - это не бесконечная протяженность в одном направлении,  а

бесконечное число вариаций в

   Одном месте. Я понял, что ужас перед бесконечностью есть следствие не

правильного подхода, неверного отношения к ней. При правильном подходе к

бесконечности  именно  она  все  объясняет,  и  без  нее  нельзя  ничего

объяснить.

   И все же  я  продолжал  видеть  в  бесконечности  реальную  угрозу  и

реальную опасность.

   Описать  в  определенном  порядке  весь  ход  моих  опытов,   течение

возникавших у меня идей  и  случайных  мыслей  совершенно  невозможно  -

главным образом потому, что ни один эксперимент не был похож на  другой.

Всякий раз я узнавал об одной и той же вещи нечто новое, но  происходило

это таким образом, что все мои прежние знания  об  этой  вещи  полностью

изменялись.

   Как я уже сказал, характерной чертой мира,  в  котором  я  находился,

было его математическое строение  и  полное  отсутствие  чего-либо,  что

можно  было  бы  выразить  в  обычных  понятиях.  Пользуясь   теософской

терминологией, можно  сказать,  что  я  находился  на  ментальном  плане

"арупа"; но особенность моих переживаний состояла  в  том,  что  реально

существовал только этот мир "арупа",  а  все  остальное  было  созданием

воображения. Интересный факт: во  время  первого  моего  эксперимента  я

сразу же или почти сразу оказался  в  этом  мире,  ускользнув  от  "мира

иллюзий". Но в последующих  экспериментах  "голоса"  старались  удержать

меня в воображаемом мире, и мне удавалось  освободиться  от  них  только

тогда, когда я упорно и решительно боролся с возникающими иллюзиями. Все

это очень напоминало мне то, что я читал раньше. В описаниях  магических

экспериментов, посвящений и предшествующих испытаний было  что-то  очень

похожее  на  мои  переживания  и  ощущения;  впрочем,  это  не  касается

современных "медиумических сеансов" или  церемониальной  магии,  которые

являются полным погружением в мир иллюзий.

   То, что я назвал "математическими отношениями", постоянно  изменялось

вокруг меня и во мне самом; иногда оно принимало форму музыки, иногда  -

схемы, а порой -  заполняющего  все  пространство  света,  особого  рода

видимых вибраций световых лучей, которые  скрещивались  и  переплетались

друг с другом,  проникая  повсюду,  с  этим  было  связано  безошибочное

ощущение, что благодаря этим  звукам,  схемам,  свету  я  узнавал  нечто

такое, чего не знал раньше. Но передать то, что я

   Узнавал, рассказать или написать  об  этом  было  невероятно  трудно.

Трудность объяснения возрастала  и  потому,  что  слова  плохо  выражали

сущность  того  напряженного  эмоционального  состояния,  в  котором   я

находился во время  экспериментов;  передать  все  словами  было  просто

невозможно.

   Мое   эмоциональное   состояние   было,    пожалуй,    самой    яркой

характеристикой описываемых переживаний. Все приходило через  него,  без

него ничего не могло быть;  и  поэтому  понять  окружающее  можно  было,

только понимая его. Чтобы уяснить сущность моих  опытов  и  переживаний,

надо иметь в виду, что я вовсе не  оставался  равнодушным  к  упомянутым

выше звукам и свету. Я воспринимал все посредством чувств,  я  переживал

эмоции, которые в обычной жизни не существовали. Новое знание  приходило

ко мне  только  тогда,  когда  я  находился  в  чрезвычайно  напряженном

эмоциональном состоянии. И мое отношение к новому знанию вовсе  не  было

безразличным:  я  или  любил  его,  или  испытывал  к  нему  отвращение,

стремился к нему или восхищался им; именно эти эмоции вместе  с  тысячью

других позволяли мне понять природу нового

   Мира, который я должен был узнать.

   В том мире, где я оказался, очень важную  роль  играло  число  "три".

Совершенно непостижимым для нашей математики образом оно входило во  все

количественные отношения, создавало их и происходило от них. Все  вместе

взятое, т.е.  вся  вселенная,  являлось  мне  иногда  в  виде  "триады",

составляющей одно целое и образующей некий гигантский трилистник. Каждая

часть   "триады"   в   силу   какого-то   внутреннего   процесса   вновь

преобразовывалась в "триаду", и процесс этот длился до тех пор, пока все

не  оказывалось  заполненным  "триадами",  которые,  в   свою   очередь,

превращались в музыку, свет или схемы. Должен еще раз

   Напомнить,  что  все  мои  описания  очень  плохо  выражают  то,  что

происходило,  ибо  они  не  передают  эмоциональный   элемент   радости,

удивления, восторга, ужаса - и постоянного перехода этих чувств  друг  в

друга.

   Как я уже говорил, эксперименты  проходили  более  успешно,  когда  я

лежал,   пребывая   в   одиночестве.   Впрочем,   иногда    я    пытался

экспериментировать среди людей и даже на улице. Обычно эти  эксперименты

не давали результатов, что-то начиналось и  тут  же  прерывалось,  после

себя ощущение физической тяжести. Но иногда я все-таки оказывался в ином

мире. В этом случае все, что меня  окружало,  менялось  самым  тонким  и

причудливым образом. Все становилось другим; но

   Описать, что именно происходило, абсолютно  невозможно.  Первое,  что

доступно  выражению,  таково:  для  меня  вокруг  не  оставалось  ничего

безразличного, все вместе или в отдельности так или иначе меня задевало.

Иными словами, я воспринимал все эмоционально. Далее, в окружавшем  меня

новом мире не было ничего отдельного, ничего, что не было бы  связано  с

другими вещами или со мною лично. Все вещи оказывались связанными друг с

другом, и  эта  связь  была  далеко  не  случайной,  а  проявлялась  под

действием непостижимой цепи причин и следствий. Все вещи  зависели  одна

от другой, все жили одна в другой. Наконец, в этом мире не  было  ничего

мертвого,   неодушевленного,   лишенного   мысли   и   чувства,   ничего

бессознательного.  Все  было  живым,  все  обладало  самосознанием.  Все

говорило со мною, я мог говорить со всем. Особенно интересны были  дома,

мимо которых я проходил, и более всего - старые здания. Это  были  живые

существа, полные мыслей, чувств, настроений, воспоминаний. Жившие в  них

люди и были их мыслями, чувствами и настроениями. Я  хочу  сказать,  что

люди по отношению к домам играют примерно ту же  роль,  что  разные  "я"

нашей личности по отношению к нам. Они приходят и уходят,  иногда  живут

внутри нас долгое время, иногда же появляются лишь на мгновения.

   Помню, как однажды на Невском проспекте  меня  поразила  обыкновенная

ломовая лошадь. Она поразила меня своей головой, своей "физиономией",  в

которой выразилась вся сущность лошади, и, глядя на ее  морду,  я  понял

все, что можно было понять о лошади. Все особенности ее природы, все, на

что она способна, все, на что не способна, все, что  она  может  или  не

может сделать, - все это выразилось в чертах ее "физиономии".  В  другой

раз сходное чувство у меня вызвала собака.

   Вместе с тем, эти лошадь и собака были не просто лошадью и собакой;

   Это были "атомы", сознательные, движущиеся "атомы" больших существ  -

"большой лошади" и "большой собаки". Тогда я понял, что мы тоже являемся

атомами большого существа - "большого человека";

   И точно так же любая вещь представляет собой атом "большой вещи".

   Стакан - это атом "большого стакана", вилка - атом "большой вилки"  и

т.д.

   Эта идея и несколько других мыслей, сохранившихся в моей памяти после

экспериментов, вошли в мою книгу "Tertium Organum", которая  как  раз  и

была написана во время этих опытов. Таким образом, формулировка  законов

ноуменального  мира  и  некоторые  другие  идеи,  относящиеся  к  высшим

измерениям,  были  заимствованы  из  того,  что   я   узнал   во   время

экспериментов.

   Иногда во время опытов я  чувствовал,  что  многое  понимаю  особенно

ясно; я чувствовал, что, если бы сумел сохранить в своей памяти то,  что

понимаю, я узнал бы, как переходить в это состояние  в  любое  время  по

желанию, как сделать его продолжительным, как им пользоваться.

   Вопрос  о  том,  как  задержать  это  состояние  сознания,   возникал

постоянно, и я много раз задавал его во время эксперимента,  пребывая  в

том состоянии сознания, когда получал ответы на свои вопросы. Но на этот

вопрос  я  никогда  не  получал  прямого  ответа.  Обычно  он  начинался

откуда-то издалека; постепенно расширяясь, он охватывал собою все,

   Так что в конце концов ответ на мой  вопрос  включал  ответы  на  все

возможные вопросы; естественно, что я не мог удержать его в памяти.

   Помню, как однажды, когда я особенно ясно понял все, что мне хотелось

понять, я решил отыскать какую-нибудь формулу или ключ, который  дал  бы

мне возможность на следующий день припомнить то, что я  понял.  Я  хотел

кратко суммировать все, что мне стало понятно, и записать, если удастся,

в виде одной фразы то, что необходимо для повторного приведения  себя  в

такое  же  состояние  как  бы  одним  поворотом  мысли,  без  какой-либо

предварительной подготовки. В течение всего эксперимента  мне  казалось,

что это возможно.  И  вот  я  отыскал  такую  формулу  -  и  записал  ее

карандашом на клочке бумаги.

   На следующий день я прочел  фразу:  "Мыслить  в  других  категориях!"

Таковы были слова, но в чем же их смысл?  Куда  делось  все  то,  что  я

связывал с этими словами, когда их писал? Все исчезло, все пропало,  как

сон. Несомненно, фраза "мыслить  в  других  категориях"  имела  какой-то

смысл; но я не мог его припомнить, не мог до него добраться.

   Позднее точно  такое  же  случалось  со  многими  другими  словами  и

фрагментами идей, которые оставались у меня в памяти после опытов.

   Сначала эти фразы казались мне совершенно пустыми. Я даже смеялся над

ними, обнаружив в них полное подтверждение невозможности передать оттуда

сюда хоть что-то. Но постепенно в моей памяти кое-что начало оживать,  и

по прошествии двух-трех недель я все лучше и  лучше  вспоминал  то,  что

было связано с этими словами. И хотя их содержание продолжало оставаться

неясным, как бы видимым издалека, я  все  же  начал  усматривать  особый

смысл  в  словах,  которые  поначалу  казались  мне  лишь   отвлеченными

обозначениями чего-то, не имеющего практической ценности.

   То же самое повторялось почти каждый раз.  На  следующий  день  после

эксперимента я помнил очень немногое. Но уже  к  вечеру  порой  начинали

возвращаться кое-какие неясные воспоминания. Через день я мог  вспомнить

больше,  в  течение  же  следующих  двух  или  трех   недель   удавалось

восстановить отдельные детали эксперимента, хотя я  прекрасно  сознавал,

что в памяти всплывает лишь ничтожно малая часть пережитого. Когда же  я

пробовал проводить опыты чаще, чем раз в двеТри недели, все смешивалось,

и я не мог уже ничего вспомнить.

   Но  продолжу  описание  удачных  экспериментов.  Неоднократно,  почти

всегда, я чувствовал, что, переходя через  второй  порог,  я  прихожу  в

соприкосновение с самим собою,  с  тем  "я",  которое  всегда  пребывает

внутри меня, всегда видит меня и говорит мне нечто,  чего  я  в  обычном

состоянии сознания не в силах понять и даже услышать.

   Почему же я не могу этого понять?

   Я отвечал  себе:  потому  что  в  обычном  состоянии  во  мне  звучат

одновременно тысячи голосов, которые и создают то, что мы называем нашим

"сознанием", нашими мыслями, чувствами, настроениями, воображением.  Эти

голоса заглушают звук того голоса, который  доносится  из  глубины.  Мои

эксперименты ничего не  прибавили  к  обычному  "сознанию";  они  только

сузили его; но как раз благодаря этому сужению его  мощность  неизмеримо

возросла.

   Что, собственно, делали эти эксперименты? Они заставляли  все  другие

голоса замолчать, погружали их в  сон,  делали  неслышными.  И  тогда  я

начинал слышать другой  голос,  который  доносился  как  бы  сверху,  из

какого-то пункта у меня над головой. Тогда-то я и понял, что вся  задача

заключается в том, чтобы слышать этот голос постоянно, сохранять  с  ним

непрерывную связь. То существо,  которому  принадлежал  голос,  знало  и

понимало все, а самое главное - было свободно от

   Тысяч мелких отвлекающих "личных"  мыслей  и  настроений.  Оно  могло

принимать все спокойно и объективно, таким, каково  оно  есть  на  самом

деле. И в то же время это был я. Как так  могло  случиться  и  почему  в

обычном состоянии я был так далеко от самого себя, если голос  и  впрямь

принадлежал мне, - этого я не мог объяснить. Во  время  экспериментов  я

называл мою обычную личность "я", а другое существо -  он".  Иногда  же,

наоборот, обыденную личность - "он", а  другую  -  "я".  Позднее  я  еще

вернусь к общей проблеме  "я"  и  к  пониманию  "я"  в  новом  состоянии

сознания, ибо все это гораздо сложнее, чем простая

   Замена одного "я" другим.

   А сейчас попробую описать (насколько это сохранилось в моей  памяти),

как этот "он" или это "я" смотрело на вещи, в отличие от обычного "я".

   Помню, как однажды я сидел на диване, курил и смотрел на  пепельницу.

Это была самая обыкновенная медная пепельница. И вдруг я по  чувствовал,

что начинаю понимать, что такое пепельница; вместе с  тем,  с  некоторым

удивлением, почти со страхом я ощутил, что до той поры  не  понимал  ее,

что мы вообще не понимаем самых простых окружающих нас вещей.

   Пепельница вызвала во мне водоворот мыслей и образов. Она содержала в

себе  бесконечное  обилие  фактов  и  событий,  она   была   связана   с

бесчисленным множеством вещей. Прежде всего с тем, что касается табака и

курения. Это сразу же  вызвало  тысячи  образов,  картин,  воспоминаний.

Затем сама пепельница - как она появилась на свет? И  как  появились  те

материалы, из которых она изготовлена? В данном случае - что такое медь?

И как люди впервые ее обнаружили? Как научились ею пользоваться?  Где  и

как была добыта медь, из которой сделана эта пепельница? Какой обработке

она подвергалась, как ее перевозили с  места  на  место?  Сколько  людей

работало над ней или в связи с ней? Как медь  оказалась  превращенной  в

пепельницу? Эти и иные вопросы об истории пепельницы до того самого дня,

как она появилась на моем столе...

   Помню, как я записал несколько  слов  на  листке,  чтобы  удержать  в

памяти хоть некоторые из своих мыслей. И вот назавтра я прочел:

   "Человек может сойти с ума из-за одной пепельницы".

   Смысл всего, что я воспринял, состоит в том, что по одной  пепельнице

можно познать все. Невидимыми нитями пепельница связана со всеми  вещами

этого мира, и не только с настоящим, но и со  всем  прошлым  и  со  всем

будущим: "Зная пепельницу, я знаю все".

   Конечно, это описание ни в малейшей степени  не  выражает  подлинного

ощущения, ибо первым главным впечатлением было то, что пепельница живет,

думает, понимает и рассказывает о себе. Все, что я  узнал,  я  узнал  от

самой пепельницы.

   Вторым  впечатлением  был  чрезвычайно  эмоциональный  характер  всех

знаний, связанных с пепельницей.

   "Все живет! - сказал я себе в  самой  гуще  этих  наблюдений.  -  Нет

ничего мертвого; мертвы только  мы  сами.  Если  бы  мы  ожили  хоть  на

мгновение, мы почувствовали бы,  что  все  живо,  что  все  вещи  живут,

думают, ощущают и могут разговаривать с нами".

   Этот случай с пепельницей напоминает мне другой, когда ответ  на  мой

вопрос был дан в виде весьма характерного зрительного образа.

   Однажды, находясь в том  состоянии,  в  которое  меня  приводили  мои

эксперименты, я задал себе вопрос: "Что же такое мир?"

   И сейчас же передо  мной  возник  образ  какого-то  большого  цветка,

наподобие розы или лотоса. Его лепестки непрерывно распускались изнутри,

росли, увеличивались в  размерах,  выходили  за  пределы  цветка,  затем

каким-то образом вновь возвращались внутрь, и  все  начиналось  сначала.

Этот процесс невозможно выразить  словами.  В  цветке  было  невероятное

количество света, движения, цвета,  музыки,  эмоций,  волнения,  знания,

разума, математики и непрерывного, постоянного роста.

   В то время как я смотрел на цветок, кто-то, казалось,  объяснял  мне,

что это и есть  "мир",  или  "Брахма",  в  его  чистейшем  аспекте  и  в

наивысшем  приближении  к  тому,  что  существует  реально.   "Если   бы

приближение было еще большим, это был бы сам Брахма, каков он  есть",  -

промолвил голос.

   Последние слова прозвучали своеобразным предупреждением, как если  бы

Брахма в своем реальном аспекте был опасен, мог поглотить  и  уничтожить

меня. Здесь опять-таки возникала "бесконечность".

   Этот случай и символ Брахмы, или "мира", сохранившийся в моей  памяти

очень заинтересовал меня, ибо объяснял происхождение других  символов  и

аллегорических образов. Позднее я решил, что понял

   Принцип формирования разнообразных атрибутов божеств и смысл

   Многих мифов. Кроме того, этот случай обратил мое внимание на  другую

важную особенность экспериментов, а именно на  то,  как  мне  сообщались

идеи в необычном состоянии сознания после второго порога.

   Как я уже говорил, идеи  передавались  мне  не  словами,  а  звуками,

формами, "схемами" или символами. Обычно все и  начиналось  с  появления

"схем" или иных форм. Как упоминалось выше, "голоса" представляли  собой

характерную черту переходного состояния, и когда они

   Прекратились, их место заняли  формы,  т.е.  звуки,  "схемы"  и  тому

подобное, после чего следовали  зрительные  образы,  наделенные  особыми

свойствами и требующие подробных объяснений. "Брахма", видимый  в  форме

цветка, может служить примером такого зрительного  образа,  хотя  обычно

эти образы были гораздо проще и имели что-то общее с  условными  знаками

или иероглифами. Они  составляли  форму  речи  или  мысли,  вернее,  той

функции,  которая  соответствовала  речи  или  мысли  в  том   состоянии

сознания, которого я достиг. Знаки или иероглифы  двигались  и  менялись

передо  мной  с  головокружительной  быстротой  и   выражали   переходы,

изменения, сочетания и соответствия идей.  Только  такой  способ  "речи"

оказывался достаточно быстрым для той скорости,  какой  достигла  мысль.

Никакие другие формы нужной скоростью не обладали. И вот эти  движущиеся

знаки вещей  указывали  на  начало  нового  мышления,  нового  состояния

сознания. Словесное мышление становилось совершенно невозможным.  Я  уже

говорил, что промежуток между двумя словами одной фразы занимал  слишком

много времени. Словесное мышление не могло в этом состоянии угнаться  за

мыслями.

   Любопытно, что в мистической литературе имеется  немало  указаний  на

эти "обозначения вещей". Я даю им то же название, что и  Якоб  Беме,  не

сомневаясь при этом, что Беме говорил точно о  тех  же  знаках,  которые

видел я. Для  себя  я  называл  их  "символами",  но  по  внешней  форме

правильнее было бы назвать  их  движущимися  иероглифами.  Я  попробовал

зарисовать некоторые из них, и хотя иногда это удавалось,  на  следующий

день было очень трудно связать полученные фигуры с

   Какими-нибудь идеями. Но один раз получилось нечто очень интересное.

   Я нарисовал линию с несколькими штрихами на ней.

   Число штрихов здесь несущественно; важно то, что они расположены друг

от друга на неравном расстоянии. Я получил эту фигуру следующим образом.

   В связи с некоторыми фактами из жизни  моих  знакомых  я  задал  себе

довольно сложный вопрос: каким  образом  судьба  одного  человека  может

повлиять на  судьбу  другого?  Сейчас  я  не  в  состоянии  с  точностью

воспроизвести  вопрос,  но  помню,   что   он   был   связан   с   идеей

причинно-следственных законов, свободного выбора и случайности. Все  еще

продолжая в обычном состоянии думать об этом, я  представил  себе  жизнь

одного моего знакомого и тот случай в его жизни, благодаря  которому  он

встретился с другими людьми, оказав  самое  решительное  влияние  на  их

жизнь, тогда как и они, в свою очередь, вызвали важные  перемены  в  его

жизни. Размышляя таким образом, я внезапно увидел все эти пересекающиеся

жизни в виде простых  знаков,  а  именно:  в  виде  линий  со  штрихами.

Количество штрихов уменьшалось или возрастало; они приближались  друг  к

другу или удалялись; в их внешнем виде, приближении или отдаленности,  а

также в сочетании разных линий с различными штрихами выражались  идеи  и

законы, управляющие жизнью людей.

   Позднее я еще вернусь к смыслу этого символа.  В  настоящее  время  я

только  объясняю  метод  получения  новых  идей  в  необычном  состоянии

сознания.

   Особую часть  моих  переживаний  составляло  то,  что  можно  назвать

отношением к самому себе, точнее, к своему телу. Все  оно  стало  живым,

мыслящим, сознательным. Я мог разговаривать с  любой  частью  тела,  как

если бы она была  живым  существом;  я  мог  узнавать  от  нее,  что  ее

привлекает, что ей нравится, а что не нравится,  чего  она  боится,  чем

живет, чем интересуется, в чем  нуждается.  Такие  беседы  с  сознаниями

физического тела открыли передо мною совершенно неизведанный мир.

   В  своей  книге  "Tertium  Organum"  я  попытался  описать  некоторые

результаты своих опытов, говоря  о  сознаниях,  которые  не  параллельны

нашему.

   Эти сознания (ныне я называю их сознаниями  физического  тела)  имели

очень мало общего с нашим сознанием, которое объективирует внешний мир и

отличается от "не-я". Сознания физического тела были полностью погружены

в  себя.  Они  знали  только  себя,  только  "я";  "не-я"  для  них   не

существовало. Они могли думать только о себе, говорить  только  о  себе,

зато они знали о себе все, что можно было знать. Тогда я понял,  что  их

природа и форма их существования состояла в том, чтобы

   Постоянно говорить о себе: о том, что они такое, что им  нужно,  чего

они хотят, что им приятно и что неприятно, какие опасности им  угрожают,

что могло бы предупредить или устранить эти опасности.

   В обычном состоянии мы не слышим эти голоса по отдельности.

   Только их общий шум, как бы их  совместный  тон  чувствуется  нами  в

форме нашего физического состояния или настроения.

   Я не сомневаюсь, что, если бы мы могли сознательно вступать в связь с

этими "существами", мы узнавали бы от  них  все,  что  касаетсясостояния

каждой функции  организма  вплоть  до  мельчайших  подробностей.  Первая

мысль, которая приходит в этой связи на ум, - что такая способность была

бы очень полезной в случае заболеваний и функциональных расстройств  для

правильных диагнозов, для профилактики заболеваний и их лечения. Если бы

удалось вступать в связь с этими

   Сознаниями и получать от них информацию о  состоянии  и  потребностях

организма, медицина стала бы наконец на твердую почву.

   Продолжая эксперименты, я  все  время  старался  найти  средство  для

перехода от абстракций к конкретным фактам. Хотел  выяснить,  существует

ли возможность усилить обычные способности восприятия или открыть в себе

новые  способности,  в  особенности  касающиеся  восприятия  событий  во

времени - в прошлом или настоящем.  Я  задавал  себе  вопрос:  можно  ли

видеть без помощи глаз - на огромном расстоянии, или сквозь стену, или в

закрытых вместилищах (например, читать  письМа  в  конвертах,  книги  на

полках) и т.д. Мне не было ясно, возможны  такие  вещи  или  нет.  Но  с

другой стороны, я знал, что все попытки проверить феномены  ясновидения,

которые иногда описываются, неизменно кончались неудачей.

   Во время своих опытов я неоднократно  пытался  что-нибудь  "увидеть":

например, находясь в доме, - то, что происходит на улице,  причем  такие

детали, которые я не мог бы увидеть обычным способом; старался "увидеть"

кого-нибудь из своих  близких  и  установить,  чем  он  занят  в  момент

наблюдения; или же воссоздать в подробностях сцены из прошлого,  которые

я знал лишь в отрывках.

   Как-то я положил несколько старых фотографий в  одинаковые  конверты,

перемешал конверты и попробовал "увидеть", чей портрет я  держу.  То  же

самое я проделывал с игральными картами.

   Убедившись  в  безуспешности  своих  попыток,  я  решил   попробовать

воспроизвести в виде ясного  умственного  образа  какое-нибудь  событие,

которое, бесспорно, хранилось в моей памяти, хотя в обычном состоянии  я

не смог  бы  отчетливо  его  вспомнить.  К  примеру,  "увидеть"  Невский

проспект,  начиная  от  Знаменской  площади,  со  всеми  его  домами   и

вывесками, следующими друг за другом. Но и это ни разу  не  удалось  мне

преднамеренно. А непроизвольно, при разных обстоятельствах, я не однажды

видел себя шагающим по Невскому; в этих случаях я "видел" дома и вывески

в точности там, где они находились

   На самом деле.

   В конце концов  я  признал  неудовлетворительными  все  свои  попытки

перейти к конкретным фактам. Это или было совершенно невозможно, или  не

удавалось из-за моего не правильного подхода к делу.

   Но два случая показали мне, что  существует  возможность  значительно

усилить наши способности восприятия обычных событий жизни.

   Однажды я достиг если  не  настоящего  ясновидения,  то,  несомненно,

заметного усиления зрительных способностей. Дело было на одной  из  улиц

Москвы  через  полчаса  после  эксперимента,   который   показался   мне

совершенно неудачным. И вдруг на несколько секунд мое  зрение  приобрело

такую необыкновенную остроту, что  я  совершенно  ясно  рассмотрел  лица

людей на расстоянии, на котором обычно трудно отличить  одну  фигуру  от

другой.

   Второй случай произошел в Петербурге; была вторая зима  моих  опытов.

Обстоятельства сложились так, что в течение всей зимы я не мог поехать в

Москву, хотя в связи с некоторыми делами собирался туда съездить. И  вот

наконец около середины февраля я определенно решил, что поеду  в  Москву

на Пасху. Вскоре после этого я снова приступил  к  своим  экспериментам.

Однажды совершенно случайно, находясь в том  состоянии,  когда  начинали

появляться движущиеся знаки или иероглифы, я подумал о Москве и  о  том,

кого мне следует  навестить  там  на  Пасху.  Внезапно,  без  каких-либо

предупреждений, я услышал: ты не поедешь в Москву на  Пасху.  Почему?  В

ответ я увидел, как, начиная со дня описываемого  опыта,  события  стали

развиваться в определенном порядке и  последовательности.  Не  произошло

ничего нового, но причины, которые я хорошо знал и которые  существовали

уже в день моего эксперимента, развивались таким  образом  и  привели  к

таким неизбежно вытекающим из них результатам, что как раз перед  Пасхой

возник целый ряд затруднений, в конце концов помешавший моей  поездке  в

Москву. Сам по себе факт довольно курьезный; но интересной  в  нем  была

открываемая мне возможность рассчитать будущее, ибо

   Оно содержалось в настоящем. Я увидел, что все, происходящее накануне

Пасхи, явилось прямым следствием обстоятельств, существовавших  уже  два

месяца назад.

   Затем я, вероятно, перешел в  своем  опыте  к  другим  мыслям,  и  на

следующий день в моей памяти сохранился только голый результат:  "кто-то

сказал мне, что на Пасху я  в  Москву  не  поеду".  Это  показалось  мне

смешным, потому что никаких препятствий своей поездке я не видел.  Потом

Я вообще забыл об этом эксперименте. Он выплыл в  моей  памяти  лишь  за

неделю до Пасхи, когда  целая  последовательность  мелких  обстоятельств

сложилась неожиданно таким образом, что я в МосКву не поехал.  Это  были

как раз те обстоятельства, которые я "видел" во  время  эксперимента,  и

они оказались явными последствиями того,  что  имелось  уже  два  месяца

назад. Ничего нового не случилось. Когда все вышло в точности так, как я

видел (или предвидел), я припомнил свой опыт и  все  его  подробности  и

вспомнил, что еще тогда видел в знал то, что должно  было  произойти.  В

данном случае я, безусловно, соприкоснулся с возможностью иного зрения в

мире предметов и событий.

   Но в целом, все вопросы, которые я задавал себе о реальной жизни  или

конкретном знании, ни к чему не приводили.

   Полагаю, что это обстоятельство связано с особым  принципом,  который

стал мне ясен во время экспериментов. В обычной жизни мы мыслим тезисами

и антитезисами; всегда и везде существуют  "да"  или  "нет",  "нет"  или

"да". Размышляя иначе, новым способом, при помощи  знаков,  я  пришел  к

пониманию фундаментальных ошибок нашего мыслительного  процесса.  Ибо  в

действительности в каждом отдельном случае существовало не  два,  а  три

элемента. Было не только "да" и "нет", а

   "да", "нет" и что-то еще.  И  вот  как  раз  природа  этого  третьего

элемента,  недоступная  пониманию,  делала  непригодными   все   обычные

рассуждения и требовала изменить основной метод мышления. Я  видел,  что

решение всех  проблем  постоянно  приходило  от  третьего,  неизвестного

элемента, так сказать, появлялось с третьей стороны; и без помощи  этого

третьего элемента прийти к правильному решению было бы невозможно.

   Далее, задавая вопрос, я очень часто сразу же видел, что он поставлен

неверно. Вместо немедленного ответа на мой вопрос "сознание", к которому

я обращался, принималось поворачивать  этот  вопрос  а  разные  стороны,

показывая мне, в чем заключается его ошибочность. Постепенно  я  начинал

видеть, в чем его не правильность;  и  как  только  мне  удавалось  ясно

понять ошибочность своего вопроса, я видел ответ. Но этот  ответ  всегда

заключал в себе третий элемент, который я до сих  пор  не  мог  увидеть,

потому что мой вопрос был построен на  двух  элементах  -  на  тезисе  и

антитезисе.

   Я  сформулировал  это  для  себя  следующим  образом:  вся  трудность

заключается в правильной постановке вопросов. Если бы мы умели правильно

ставить вопросы, мы получали бы ответы.  Правильно  поставленный  вопрос

уже содержит в себе ответ; но этот ответ совсем не похож на то,  что  мы

ожидаем. Он всегда будет находиться на другом плане, который  в  обычный

вопрос не включен.

   В нескольких случаях, когда я пробовал думать шаблонными словами  или

идеями, я пережил странное ощущение, напоминающее физический шок. Передо

мной открывалась совершенная пустота, ибо в реальном мире, с  которым  я

соприкасался, не было ничего, что соответствовало  бы  этим  словам  или

идеям. Любопытно было ощутить неожиданную пустоту там, где я рассчитывал

найти нечто, пусть не совсем прочное  и  определенное,  но,  по  крайней

мере, существующее.

   Я уже сказал, что не обнаружил  в  своих  экспериментах  ничего,  что

соответствовало бы теософским "астральным" телам или "астральному" миру;

ничего, что соответствовало бы "перевоплощениям" или "будущей  жизни"  в

обычном смысле этого слова, т.е. тем или иным формам  существования  душ

умерших. Все это не имело смысла и не только не выражало какой бы то  ни

было истины, но и прямо не противоречило истине. Когда я старался ввести

в свои мысли вопросы, связанные с такими  идеями,  на  них  не  давалось

ответов; слова оставались  лишь  словами,  и  их  нельзя  было  выразить

какими-либо иероглифами.

   То же самое произошло со многими другими идеями,  например,  с  идеей

"эволюции",  как  ее  понимает  "научное"  мышление.   Она   ничему   не

соответствовала и ничего не выражала. В  мире  реальностей  для  нее  не

оказалось места.

   Я понял, что могу определять, какие идеи являются живыми  и  какие  -

мертвыми: мертвые идеи не выражались иероглифами, а оставались  словами.

Я обнаружил,  что  в  обычном  человеческом  мышлении  имеется  огромное

количество таких мертвых идей. Кроме уже  упомянутых,  к  мертвым  идеям

принадлежали  все  так  называемые  социальные  теории.  Они  просто  не

существовали. За ними скрывались  только  слова  и  никакой  реальности;

точно  так  же  идея  "справедливости"   (понятая   в   обычном   смысле

"компенсации" или "воздаяния") оказалась в высшей степени мертвой.  Одна

вещь не может компенсировать другую, один

   Акт насилия не разрушит результаты другого  акта  насилия.  Вместе  с

тем, идея справедливости в смысле  "стремления  к  общему  благу"  также

оказалась  мертвой.  Вообще  говоря,  с  этой  идеей   связано   крупное

недоразумение. Она предполагает, что вещь  может  существовать  сама  по

себе и быть "несправедливой", т.е. противоречить какому-то закону; но  в

реальном мире все составляет единство,  в  нем  нет  двух  таких  вещей,

которые противоречили бы друг другу. Есть единственное  различие:  между

живыми и мертвыми вещами. Но как раз это  различие  мы  не  понимаем,  и

выразить эту идею нашим языком, как бы мы ни старались, вряд ли удастся.

   Все это отдельные примеры. Фактически же почти все  идеи  и  понятия,

которыми живут люди, оказались несуществующими. С глубоким изумлением  я

убедился в том, что лишь  очень  немногие  идеи  соответствуют  реальным

фактам, т.е. существуют. Мы живем  в  совершенно  нереальном,  фиктивном

мире, спорим о несуществующих  идеях,  преследуем  несуществующие  цели,

изобретаем  все,  даже   самих   себя.   Но,   с   другой   стороны,   в

противоположность мертвым идеям, которые не существовали нигде, являлись

и живые идеи, непрерывно встречающиеся вновь и вновь во всем, о чем я  в

то время размышлял, что

   Узнавал или понимал.

   Во-первых, существовала идея триады, или троицы, которая  входила  во

все. Затем весьма важное место занимала и многое  могла  объяснить  идея

четырех элементов: огня, воздуха, воды и земли. Эта идея была  реальной,

и во время экспериментов я понимал, как она входит во все и  соединяется

со всем благодаря триаде. Но в обычном состоянии связь и  значение  этих

двух идеи от меня ускользали.

   Далее, существовала идея причины и следствия. Как я уже  упоминал,  в

иероглифах эта идея  выражалась  весьма  определенным  образом;  но  она

никоим образом не была связана с  идеей  "перевоплощения"  и  относилась

исключительно к обычной земной жизни.

   Очень большое, пожалуй, главное место во всем, что я узнал,  занимала

идея "я". Иначе говоря, чувство или  ощущение  "я"  каким-то  непонятным

образом менялось внутри меня. Выразить это словами очень трудно.  Обычно

мы плохо понимаем, что  в  разные  моменты  нашей  жизни  мы  по-разному

ощущаем свое "я". В этом случае, как и во многих других, мне помогли мои

же более ранние опыты и наблюдения снов.

   Я знал, что во сне "я" ощущается  иначе,  не  так,  как  в  состоянии

бодрствования; так же по-иному, но совсем иначе ощущалось "я" и  в  моих

экспериментах. Чтобы выразить это точнее, скажу,  что  все,  что  обычно

воспринималось как "я", стало  "не-я";  а  то,  что  воспринималось  как

"не-я", стало "я". Но и это далеко  от  точного  описания  того,  что  я

ощущал  и  что  узнавал.  Думаю,  что  точная  передача   здесь   вообще

невозможна.  Необходимо  только  отметить,   что,   насколько   я   могу

припомнить, новое ощущение "я" во время первых экспериментов вызывало  у

меня ужас. Я чувствовал, что исчезаю, теряюсь, превращаюсь в ничто.

   Это был все тот же ужас бесконечности, о котором я  уже  говорил;  но

только  возник  он  с  противоположной  стороны:  в  одном  случае  меня

поглощало все, в другом  -  Ничто.  Но  это  не  играло  роли,  ибо  все

оказывалось эквивалентным Ничто.

   И вот что замечательно: позднее, в последующих экспериментах,  то  же

самое исчезновение "я"  вызывало  уже  во  мне  чувство  необыкновенного

спокойствия и уверенности, которое нельзя сравнить ни с одним из обычных

наших чувств и ощущений. В то же время я  как  будто  понимал,  что  все

неприятности, заботы и беспокойства связаны  с  обычным  ощущением  "я",

проистекают из него, а также образуют  его  и  поддерживают.  Поэтому  с

исчезновением "я" исчезали и все горести, заботы  и  волнения.  Когда  я

ощущал, что я не существую,  все  остальное  делалось  очень  простым  и

легким. В эти мгновения я даже удивлялся по поводу

   Того, что мы взваливаем на себя такую ответственность, когда  во  все

вводим "я" и во всем начинаем с "я". В наших идеях и ощущениях "я"  есть

какая-то   ненормальность,   своеобразный   фантастический    самообман,

граничащий с кощунством, как если бы каждый из нас называл себя Богом. Я

чувствовал, что только Бог мог называть себя "Я", что только Бог и  есть

Я. Но и мы называем себя "я", не замечая скрытой в этом иронии.

   Как  я  уже  сказал,  необычные  переживания,   связанные   с   моими

экспериментами, начались с изменений в восприятии "я"; вряд ли они  были

бы возможны в случае сохранения обычного восприятия "я". Эти изменения -

самое существенное в новом состоянии сознания; от них зависело все,  что

я чувствовал и чему мог научиться.

   Что же касается того,  что  я  узнал  во  время  своих  экспериментов

(особенно того, что относится к расширению познавательных способностей),

то там оказалось много необычного, такого, что не входит ни  в  одну  из

известных мне теорий.

   Сознание,  общавшееся  со  мной  при  помощи  движущихся  иероглифов,

придавало этому вопросу особое значение; оно  стремилось  запечатлеть  в

моем уме все, что было с ним связано, делая, таким образом, главный упор

на методах познания.

   Я хочу сказать, что иероглифы  объяснили  мне,  что,  кроме  обычного

познания,  основанного  на  показаниях  органов   чувств,   расчетах   и

логическом  мышлении,  существуют  три  других  вида  познания,  которые

отличаются друг от друга и от обычного способа познания не степенью,  не

формой, не качеством, а всей своей  природой,  как  отличаются  друг  от

друга явления совершенно разных порядков, не имеющие общих измерений.  В

нашем языке для таких  явлений  имеется  лишь  одно  название:  если  мы

признаем  их  существование,  мы  называем  их  интенсивным,   усиленным

познанием, т.е., признавая  их  отличие  от  обычного  познания,  мы  не

понимаем их отличия друг  от  друга.  Согласно  иероглифам,  именно  это

является главным фактором, мешающим нам правильно понять взаимоотношение

между нами и миром.

   Прежде чем попытаться  дать  определение  "трем  видам  познания",  я

должен сделать одно  замечание.  Сообщениям  о  формах  познания  всегда

предшествовал какой-нибудь мой вопрос, не имевший определенной  связи  с

проблемами познания, но, очевидно,  как-то  противоречивший  неизвестным

мне  законам  познания.  Так,  например,  эти  сообщения  почти   всегда

возникали тогда, когда я пытался из области абстрактных проблем  перейти

к конкретным явлениям и задавал  вопросы,  касавшиЕся  живых  людей  или

реальных предметов, или же меня самого в прошлом, настоящем или будущем.

   В таких случаях я получал ответ: то,  что  ты  хочешь  узнать,  можно

узнать тремя способами. Имелось  в  виду,  что  существует  три  способа

познания, - не считая, конечно,  обычного,  с  помощью  органов  чувств,

расчетов и логического мышления, который при этом  не  рассматривался  и

возможности которого предполагались известными.

   Далее следовало описание характерных признаков и свойств  каждого  из

трех способов. Казалось, кто-то старался передать мне правильные понятия

о вещах, считая особенно важным, чтобы именно это я понял как следует.

   Попытаюсь по возможности точно сообщить читателю все, что относится к

данному вопросу; сомневаюсь, однако, что мне удастся полностью  выразить

даже то, что понял я сам..

   Первое  познание  происходит  необычным  путем,  как   бы   благодаря

внутреннему зрению; оно касается вещей и событий, с  которыми  я  связан

непосредственно и в которых прямо и лично заинтересован: например,  если

я узнаю что-нибудь о  событии,  которое  должно  произойти  в  ближайшем

будущем со мной или с кем-то, кто мне дорог, причем  узнаю  об  этом  не

обычным способом, а при помощи внутреннего зрения, это и будет познанием

первого вида. Если я узнаю, что пароход, на котором я  собираюсь  плыть,

потерпит крушение, или что в такой-то  день  одному  из  моих  приятелей

будет грозить серьезная опасность, и что при  помощи  таких-то  шагов  я

смогу ее предотвратить, - это будет познанием первого вида,  или  просто

первым познанием. Необходимое условие этого познания  составляет  личный

интерес. Личный интерес особым образом соединяет человека с предметами и

событиями, сообщая ему во взаимоотношениях с ними некую  "познавательную

позицию". Личный интерес, т.е.  присутствие  заинтересованной  личности,

является едва ли не главным условием "угадывания судьбы", "ясновидения",

"предсказания  будущего";  безличного  интереса   это   познание   почти

невозможно.

   Второе познание также имеет дело с вещами и  событиями  нашей  жизни,

для познания которых, как и в первом случае, мы не располагаем  обычными

средствами, но при втором познании ничто не связывает нас с объектом или

событием лично. Если я узнаю,  что  потерпит  крушение  пароход,  судьба

которого меня лично не интересует, на котором не плывут ни  мои  друзья,

ни я сам; или что делается в соседнем доме, не имеющем ко  мне  никакого

отношения;  или  кем  в  действительности  были   личности,   признанные

историческими загадками (такие как "Железная маска", Димитрий Самозванец

или граф Сен-Жермен);  или  опишу  будущее  либо  прошлое  какого-нибудь

человека, опять-таки не имеющего ко мне никакого отношения,  -  все  это

будет познанием второго  вида.  Познание  второго  вида  является  самым

трудным,  почти  невозможным:  если  человек  случайно  или  при  помощи

специальных методов узнает больше, нежели это доступно другим людям, он,

несомненно, приобретает это знание первым способом.

   Второй вид познания содержит в себе  нечто  незаконное.  Это  и  есть

"магия" в полном смысле слова.  По  сравнению  с  ним  первый  и  третий

способы познания представляются простыми и  естественными,  хотя  первый

путь, связанный с эмоциональным подходом, предчувствиями и разного  рода

желаниями,  выглядит  психологическим  трюком,  а  третий  вид  познания

кажется продолжением обычного познания,  но  следующим  новым  линиям  и

новым принципам.

   Третье познание основывается на знании механизма всего существующего.

Зная весь механизм и взаимоотношение отдельных его частей,  легко  найти

мельчайшую деталь и с абсолютной точностью предрешить  все,  что  с  ней

связано. Таким образом, третье познание  есть  познание,  основанное  на

расчете.  Рассчитать   можно   все.   Если   известен   механизм   всего

существующего, можно вычислить, какая  погода  будет  стоять  в  течение

месяца или целого года; вполне возможно определить  день  и  час  любого

случая. Можно будет рассчитать  значение  и  смысл  любого  наблюдаемого

события, даже самого малого. Трудность познания третьего  рода  состоит,

во-первых, в необходимости знать весь механизм для  познания  мельчайшей

вещи; во-вторых, в необходимости привести в  движение  всю  колоссальную

машину знания для того, чтобы узнать нечто совершенно  незначительное  и

мелкое.

   Вот приблизительно и все, что я "узнал"  или  "понял"  о  трех  видах

познания. Я хорошо вижу, что идея выражена в этом описании  неадекватно,

т. к. многое, возможно, самое важное, давно ускользнуло из моей  намяти.

Это справедливо по отношению не только к вопросу о  познании,  но  и  ко

всему, что я писал  здесь  о  своих  экспериментах.  К  таким  описаниям

следует относиться с большой осторожностью, понимая, что в них  утрачено

девяносто девять процентов того, что чувствовалось и

   Понималось во время самих экспериментов.

   Очень своеобразное место в моих экспериментах занимали попытки узнать

что-либо об умерших. Обычно такие вопросы оставались  без  ответа,  и  я

смутно сознавал, что в  них  самих  скрывается  какая-то  принципиальная

ошибка. Но однажды я получил совершенно  ясный  ответ  на  свой  вопрос.

Более того, этот ответ был связан с ощущением смерти, которое я  пережил

за десять лет до описываемых экспериментов;  самоощущение  было  вызвано

состоянием интенсивной эмоции.

   Говоря  об  этих  случаях,  я   вынужден   коснуться   чисто   личных

переживаний, связанных со смертью близкого мне человека. В  то  время  я

был очень молод, и его смерть произвела на  меня  совершенно  угнетающее

впечатление. Я не мог думать ни о чем другом и старался  понять  загадку

его исчезновения,  как-то  разрешить  ее,  мне  хотелось  также  уяснить

взаимные связи людей. И вдруг во мне  поднялась  волна  новых  мыслей  и

чувств, оставившая после себя  ощущение  удивительного  спокойствия.  На

мгновение я увидел, почему мы не можем понять  смерть,  почему  она  так

пугает нас, почему мы не в состоянии найти ответы на

   Вопросы, которые задаем себе в связи с проблемой смерти. Этот умерший

человек, о котором я думал, не мог умереть уже потому, что он никогда не

существовал. В этом и заключалось решение вопроса. В обычных условиях  я

видел не его самого, а  как  бы  его  тень.  Тень  исчезла;  но  реально

существовавший человек исчезнуть не мог. Он был больше того, каким я его

видел, "длиннее", как я сформулировал это для себя;  и  в  этой  "длине"

неким образом скрывался ответ на все вопросы.

   Внезапный и яркий поток мыслей исчез так же быстро, как  и  появился.

Через несколько секунд от него осталось только что-то  вроде  мысленного

образа. Я  увидел  перед  собой  две  фигуры.  Одна,  совсем  небольшая,

напоминала неясный человеческий силуэт.  Она  представляла  собой  этого

человека, каким я его знал. Другая фигура была подобна дороге  в  горах;

видно было, как она петляет среди холмов,  пересекает  реки  и  исчезает

вдали. Вот чем он был в действительности, вот чего я не

   Мог ни понять, ни выразить. Воспоминание об этом  переживании  долгое

время  сообщало  мне  чувство  покоя  и  доверия.  Позднее  идеи  высших

измерений позволили мне найти формулировку для этого необычного  "сна  в

бодрственном состоянии", как я называл свое переживание.

   И вот нечто, напоминающее описанный  случай,  произошло  со  мной  во

время моих опытов.

   Я думал о другом человеке, который также был мне близок; он  умер  за

два года до опытов. В обстоятельствах  его  смерти,  как  и  в  событиях

последнего года жизни, я находил немало неясного; было много  и  такого,

за что я в глубине души мог порицать себя, - главным образом, за то, что

отдалился от него, не был с ним достаточно близок, когда  он,  возможно,

нуждался во мне. Находились, конечно, возражения против подобных мыслей,

но полностью избавиться от них я не мог, и они опять привели

   Меня к проблеме смерти, а  также  к  проблеме  жизни  по  ту  сторону

смерти.

   Помню, как однажды во время эксперимента я сказал себе, что если бы я

верил в "спиритические" теории и в возможность общения  с  умершими,  то

хотел бы увидеть этого человека и задать ему один вопросвсего один!

   И вдруг, без всякой подготовки, мое  желание  исполнилось,  и  я  его

увидел. Это не было зрительное ощущение:  то,  что  я  увидел,  не  было

похоже на его внешнюю оболочку; передо мной мгновенно  промелькнула  вся

его жизнь. Эта жизнь и была им. Человек, которого я знал и который умер,

никогда не существовал. Существовало что-то совсем другое, ибо жизнь его

не была  простой  вереницей  событий,  как  мы  обычно  описываем  жизнь

какого-то человека;  жизнь  -  есть  мыслящее  и  чувствующее  существо,

которое не меняется фактом смерти. Знакомый мне человек был как бы лицом

этого существа; лицо, скажем, с годами

   Меняется, но за ним всегда стоит одна и та же неизменная реальность.

   Выражаясь фигурально, можно сказать, что я  видел  этого  человека  и

разговаривал с ним. На самом же деле, при этом отсутствовали  зрительные

впечатления, которые можно было бы описать; не было ничего  похожего  на

обычный разговор. Тем не менее, я знаю, что это  был  он;  и  именно  он

сообщил мне о себе гораздо больше, чем я мог спросить. Я увидел с полной

очевидностью, что события последних лет его жизни были так же неотделимы

от него, как и черты лица, которые я знал. Все

   Эти события последних лет были чертами лица его жизни, и никто не мог

ничего в них изменить, совершенно так  же,  как  никому  не  удалось  бы

изменить цвет его волос и глаз или форму носа. Точно так же никто не был

виноват в том, что данный человек обладал именно этими чертами  лица,  а

не другими.

   Черты его лица, как и черты последних лет жизни, были его свойствами;

это был он. Видеть его без событий последних лет жизни было  бы  так  же

необычно, как вообразить его с другой физиономией, - тогда это был бы не

он, а  кто-то  другой.  Вместе  с  тем  я  понял,  что  никто  не  несет

ответственности за то, что он был самим собой и никем иным. Я понял, что

мы зависим друг от друга в  гораздо  меньшей  степени,  чем  думаем;  мы

ответственны за события в жизни другого человека не больше, чем за черты

его лица. У каждого свое лицо со своими особыми чертами; точно так же  у

каждого  своя  судьба,  в  которой   другой   человек   может   занимать

определенное место, но ничего не в состоянии изменить. Но, уяснив это, я

обнаружил, что мы гораздо теснее, чем думаем, связаны с нашим прошлым  и

с людьми, с которыми соприкасаемся; я понял со  всей  очевидностью,  что

смерть ничего в этом не меняет. Мы остаемся привязанными ко всем тем,  к

кому были  привязаны.  Только  для  общения  с  ними  необходимо  особое

состояние сознания.

   Я мог бы объяснить те идеи, которые в  этой  связи  понял,  следующим

образом: если взять ветвь дерева с отходящими от нее побегами, то  излом

ветви будет соответствовать человеку, каким мы его  обычно  видим;  сама

ветвь - жизнь этого человека, а побеги - жизни тех людей, с которыми  он

сталкивается.

   Иероглиф, описанный мной ранее, линия с боковыми штрихами -  это  как

раз и есть ветка с побегами.

   В моей книге "Tertium Organum" я пытался высказать  идею  о  "длинном

теле" человека от рождения до смерти. Термин, употребляемый в  индийской

философии, "линга шарира", буквально означает "длинное тело жизни".

   Представление о человеке или о его жизни  как  о  ветви,  чьи  побеги

изображают жизни близких ему людей, многое  связало  в  моем  понимании,

многое объяснило. Каждый человек  является  для  себя  такой  ветвью,  а

другие люди, с которыми он связан, суть побеги ветви. Но для себя каждый

из них - главная ветвь, и любой другой человек будет для  него  побегом.

Любой побег, если сосредоточить на нем внимание,  оказывается  ветвью  с

побегами. Таким образом, жизнь человека соединяется со множеством других

жизней; одна жизнь как бы входит в другую, и  все  вместе  они  образуют

единое целое, природу которого мы не знаем.

   Идея всеобщего единства, в каком бы смысле и  масштабе  она  ни  была

выражена,  занимала  очень  важное  место  в  концепции  мира  и  жизни,

сформировавшейся у меня во время необычных состояний сознания.

   Эта концепция мира включала в себя нечто  совершенно  противоположное

нашему обычному взгляду на мир и нашим представлениям о нем.

   Обычно всякая вещь и всякое событие обладают  для  нас  своей  особой

ценностью, особым значением и особым смыслом. Этот особый смысл, которым

обладает каждая вещь, гораздо понятнее и ближе нам, чем ее общий смысл и

общее значение, даже в тех случаях, когда мы можем предположить  наличие

такого общего значения.

   Но в новой концепции мира все было иным. Прежде  всего,  каждая  вещь

являлась не отдельным целым, а  частью  другого  целого,  в  большинстве

случаев непостижимого для нас и  неизвестного.  Смысл  и  значение  вещи

предрешались природой этого  великого  целого  и  местом,  которое  вещь

занимала в нем. Это полностью  меняло  всю  картину  мира.  Мы  привыкли

воспринимать все по отдельности; здесь же отдельного не существовало,  и

было невероятно странным видеть себя в мире,

   Где все вещи  оказывались  взаимосвязанными  и  проистекали  друг  из

друга. Ничто не существовало в отдельности. Я чувствовал, что  отдельное

существование  чего-либо,  включая  меня  самого,  есть  фикция,   нечто

несуществующее, невозможное. Чувство  преодоления  отдельности,  чувство

всеобщей связи, единства как-то объединялось  с  эмоциональной  стороной

моей концепции. Сначала это сложное  переживание  казалось  устрашающим,

подавляющим  и  безнадежным;  но  впоследствии,  ничуть  в  сущности  не

изменившись, оно превратилось в самое  радостное  и  радужное  ощущение,

какое только могло быть.

   Далее, имелась картина  или  мысленный  образ,  входивший  во  все  и

являющийся  необходимой  частью  каждого  логического  или  алогического

построения. Этот образ выступал в двух аспектах, взятых вместе,  т.е.  В

виде целого мира и любой отдельной его части,  любой  отдельной  стороны

мира, жизни. Один аспект был связан с первым принципом. Я как  бы  видел

возникновение всего мира, возникновение каждого явления и  каждой  идеи.

Другой же аспект был связан с отдельными предметами: я  видел  мир,  или

событие, интересовавшие меня в какой-то отдельный момент, в их  конечном

проявлении, т.е. такими, какими мы видим их вокруг себя, но  в  связи  с

непонятным для нас целым. Но между первым и вторым  аспектами  постоянно

возникал некий разрыв, подобный  пропасти,  пустоте.  Графически  я  мог

изобразить его примерно так: вообразите, что из одной точки выходят  три

линии, каждая из которых, в свою очередь, дробится на три  новые  линии,

каждая из них - еще раз на три и  т.д.  Постепенно  линии  дробятся  все

сильнее и сильнее; постепенно они приобретают  все  более  разнообразные

свойства, такие как цвет, форму и тому подобное; однако они не достигают

реальных фактов и преобразуются в особого рода невидимый поток,  который

льется сверху. Вообразите теперь внизу бесконечное разнообразие явлений,

собранных и классифицированных по группам;  группы  вновь  объединяются,

благодаря чему самые  разнообразные  явления  оказываются  связанными  в

более крупные объединения, которые можно  обозначить  одним  знаком  или

иероглифом. Целый ряд таких  иероглифов  представляет  собой  жизнь  или

видимый мир на некотором расстоянии от нее. Итак,  сверху  идет  процесс

дифференциации,  снизу  -  процесс  интеграции.  Но   дифференциация   и

интеграция никогда не встречаются. Между тем, что  находится  вверху,  и

тем, что находится внизу,  существует  пустое  пространство,  в  котором

ничего не видно. Верхние  линии  дифференциации,  умножаясь  в  числе  и

приобретая разнообразную окраску, быстро сливаются и погружаются  в  это

пустое пространство, отделяющее то, что находится вверху, от  того,  что

находится внизу. А снизу  все  бесконечное  разнообразие  явлений  очень

скоро преобразуется в принципы, необыкновенно богатые по своему смыслу и

иероглифическим обозначениям; тем не менее, они остаются  меньшими,  чем

самые последние из верхних линий.

   Именно в таком приблизительно графическом выражении являлись мне  эти

два аспекта мира и вещей. Я мог бы, пожалуй, утверждать,  что  сверху  и

снизу мир изображался в разных масштабах, и эти два  масштаба  для  меня

никогда не встречались, никогда не переходили один в другой,  оставались

несоизмеримыми. В этом  как  раз  и  состояла  главная  трудность,  и  я

постоянно ее ощущал. Я понимал, что если бы мне удалось перекинуть  мост

от того, что внизу, к тому, что вверху, или, еще

   Лучше, в противоположном направлении, т.е. сверху вниз, я  постиг  бы

все, что находилось внизу, ибо, начиная сверху, т.е.  с  фундаментальных

принципов, было бы легко и просто понять все, находящееся внизу. Но  мне

никак не удавалось соединить принципы с фактами; как я уже сказал,  хотя

все факты быстро погружались в усложненные иероглифы, эти последние  все

же сильно отличались от верхних принципов.

   Ничто из того, что я пишу о своих экспериментах, ничто из  того,  что

можно еще о них сказать, не будет понято, если не обратить  внимания  на

их постоянный эмоциональный тон.  Эти  опыты  вовсе  не  были  моментами

покоя,  бесстрастия  и  невозмутимости;  наоборот,  они  были  пронизаны

эмоциями, чувствами, почти страстью.

   Самой необычной вещью, связанной с экспериментами, было  возвращение,

переход к обычному состоянию, которое мы называем  жизнью.  Этот  момент

чем-то  очень  напоминал  смерть,  по  крайней  мере,  как  я  ее   себе

представляю. Возвращение обычно происходило, когда  я  просыпался  утром

после эксперимента, проведенного прошлым вечером.

   Эксперименты почти всегда завершались сном; во время сна я,  верояно,

и переходил в обычное состояние и просыпался в знакомом  мире  -  в  том

мире, в котором мы просыпаемся каждое утро. Но теперь этот  мир  имел  в

себе  что-то  чрезвычайно  тягостное,  представал   невероятно   пустым,

бесцветным, безжизненным. Казалось, все в нем стало деревянным, как если

бы он  был  гигантской  деревянной  машиной  со  скрипучими  деревянными

колесами, деревянными  мыслями,  деревянным  настроением  и  деревянными

ощущениями. Все было страшно медленным, все едва двигалось или двигалось

с  тоскливым  деревянным   скрипом.   Все   было   мертвым,   бездушным,

бесчувственным.

   Они были ужасны, эти  минуты  пробуждения  в  нереальном  мире  после

пребывания в  мире  реальном,  в  мертвом  мире  после  живого,  в  мире

ограниченном,  рассеченном   на   куски,   после   мира   целостного   и

бесконечного.

   Итак, благодаря своим экспериментам  я  не  открыл  каких-либо  новых

фактов, зато приобрел новые мысли. Когда я обнаружил, что  я  так  и  не

достиг своей  первоначальной  цели,  т.е.  объективной  магии,  я  начал

думать, что искусственное создание мистических состояний могло бы  стать

началом нового метода в психологии. Эта цель была  бы  мною  постигнута,

если бы я умел изменять состояние своего  сознания,  полностью  сохраняя

при этом способность к наблюдению. Но как раз это  оказалось  совершенно

невозможным. Состояния сознания менялись, но я не мог контролировать эту

перемену, никогда  не  мог  сказать  наверняка,  каков  будет  результат

эксперимента, не всегда даже был  в  состоянии  наблюдать,  т.  к.  идеи

следовали одна за другой и исчезали слишком быстро.  Пришлось  признать,

что, несмотря на открытые новые возможности, мои эксперименты не  давали

материала  для  точных  выводов.  Главный  вопрос   о   взаимоотношениях

субъективной и объективной магии и об их отношении к мистике остался без

ответа.

   Но после этих экспериментов я стал по-новому смотреть на многие вещи.

Я понял, что философские и метафизические системы, совершенно разные  по

своему содержанию, на самом деле могли быть  попытками  выразить  именно

то, что мне довелось узнать и что я пытался описать.  Я  понял,  что  за

многими научными дисциплинами о мире и  человеке,  возМожно,  скрываются

опыты и ощущения, сходные с моими, даже идентичные им. Я  понял,  что  в

течение сотен и тысяч  лет  мысль  человека  все  время  кружила  вокруг

чего-то такого, что ей никак не удавалось выразить.

   Во всяком случае, мои эксперименты с неоспоримой ясностью  установили

для меня возможность соприкосновения с реальным миром, пребывающим по ту

сторону колеблющегося миража видимого мира. Я понял,  что  познать  этот

реальный мир можно; но во время экспериментов мне стало  ясно,  что  для

этого необходим иной подход, иная  подготовка.  Сопоставив  все,  что  я

читал и слышал об этом, я не мог не увидеть, что многие до меня пришли к

тем же результатам; и весьма  вероятно,  что  многие  пошли  значительно

дальше  меня.  Но  все  они  неизбежно  встречались  с  теми  же  самыми

трудностями, а именно, с невозможностью передать впечатления  от  живого

мира на мертвом языке. Так было  со  всеми,  кроме  тех,  кому  известен

другой подход. И я пришел в выводу, что без их помощи  сделать  что-либо

невозможно...

ТАЙНА КОЛДОВСКОЙ СИЛЫ

   Голландский психиатр Ван Хевен рассказывает о ситуации, кото  рую  он

наблюдал в Новой Гвинее (бывшая  колония  Голландии).  Моло  дой  папуас

оскорбил колдуна. Последний на пути своего обидчика  по  ложил  "бифиет"

("заговоренный   предмет").   Перешагнув   через   него   и   узнав   от

соплеменников, что он заговорен, молодой человек  впал  в  бо  лезненное

состояние (перестал общаться с окружающими, чемлибо ин  тересоваться)  и

через два дня умер.(По материалам В. Лебедева, И. Черняка и  др.  (Прим.

авт.))

   ...В негритянских племенах есть  такие  колдуны,  которые,  чтобы  из

вести со света человека, вырезают  из  дерева  его  фигурку.  Затем  еже

дневно загоняют в нее по маленькому гвоздику. И вот человек каждый  день

испытывает боль в том месте, куда вбивается гвоздик.

   В тот день, когда колдун забивает гвоздь в  сердце  фигурки,  человек

умирает...

   Колдун, несомненно, позаботится о том, чтобы его жертве сообщи ли,  в

какое место и когда будет вбит в его "двойника" гвоздь. Сила вну шения и

целый ряд других обстоятельств сыграют свою роль.

   Известно, что в XIX веке некоторые  суеверные  польские  крестьян  ки

погибали от панического ужаса перед "завиткой" узлом, обнару  женным  на

растущих злаках.

   Одна  женщина  украла  у  своей  соседки  несколько  кусков  льняного

полотна. Та сделала на поле укравшей "завитку", желая ей смерти. Ког  да

виновница заметила, что "завитка"  находится  у  нее  в  хлебе,  она  по

бледнела, в голове ее зашумело, и она едва добралась до дома. Через  три

дня она умерла...

   В 1957 году английский врач Фрэнсис Кенс сделал доклад в Коро левском

обществе в Лондоне  (английская  Академия  наук)  о  нескольких  случаях

смерти негритянок, которых якобы околдовали.

   Как видим, в приведенных примерах нет прямого воздействия  кол  дунов

на человека. "Черная магия" здесь реализуется опосредованно.

   Однако  люди  могут  умереть  не  только  в  результате  направленных

действий колдуна, но и при нарушении табу.

   Английский  этнограф  П.  Фрэзер  в  своей  работе  "Золотая  ветвь",

посвященной магии и религии, рассказывает, что  вождь  племени  Казембе,

которое существовало на территории  Анголы,  казался  своим  подчиненным

столь священным, что никто без особых ритуалов  не  мог  дотронуться  до

него, чтобы его насмерть не поразила магическая сила. Вожди,  о  которых

идет речь, совмещали функции колдунов или  просто  были  ими.  Это  табу

распространялось также и на королей.

   На островах Тонга бытовало верование, что если ктолибо при коснется к

вещам верховного вождя, а затем, без очистительного  обря  да,  к  своей

пище, то обязательно умрет. Один из  вождей  племени  в  Новой  Зеландии

оставил на краю дороги остатки своей трапезы.

   Проходивший мимо туземец съел эти остатки. Но не успел он по  кончить

с едой, как ему с ужасом сообщили, что  съеденная  им  пища  принадлежит

вождю.

   "Я  хорошо   знал   несчастного   преступника,   рассказывал   европе

ецпутешественник. Это был человек замечательный, мужественный, покрывший

себя славой в межплеменных войнах. Но как только роко вая весть достигла

его ушей, у него начались исключительной  силы  су  дороги  и  спазмы  в

животе, которые не прекращались до самой смерти, последовавшей на закате

того же дня".

   "Однажды, пишет Фрэзер, причиной смерти  нескольких  лю  дей  явилось

огниво вождя, которое тот потерял. Найдя его, несколько мужчин зажгли  с

его помощью свои трубки, а узнав, кому  оно  принад  лежало,  умерли  от

ужаса".

   Всемирно известный врач А. Швейцер  рассказал  о  молодом  здоро  вом

африканце, который умер в госпитале от паралича дыхания после того,  как

он случайно, садясь в  пирогу,  раздавил  паука,  считавшегося  тотемным

животным его племени.

   Во многих источниках случаи смерти при  опосредованном  воздей  ствии

колдунов и нарушениях табу объясняются суеверным стра хом.  Исследования

этнографов показывают, что  люди  постоянно  испытывают  чувство  страха

перед духами, колдунами, природными стихиями.

   Точка зрения, что люди в  вышеприведенных  наблюдениях  умира  ют  от

страха,  казалось  бы,  нашла  свое  подтверждение  в   наблюдениях   за

потерпевшими кораблекрушение.

   В 1912году ушел  в  свое  первое  и  последнее  плавание  суперлайнер

"Титаник"  с  тремя  тысячами  пассажиров  на  борту.   Столкнувшись   с

айсбергом, "Титаник" начал тонуть.

   Первые суда подошли к месту катастрофы через три часа после того  как

лайнер исчез под водой. Поразило то, что в спасательных шлюпках уже было

много умерших и сошедших с ума.

   Французский  врач  А.  Бомбар  считает,  что,  когда  корабль  тонет,

человеку кажется, что вместе с кораблем идет ко дну весь  мир,  уже  ухо

дит все его мужество и весь его разум. И даже если он найдет в этот  миг

спасательную шлюпку, он еще не спасен. Потому что больше не жив.

   Окутанный ночной тьмой, влекомый  течениями  и  ветром,  трепещу  щий

перед бездной, боящийся и шума, и тишины,  он  за  какиенибудь  три  дня

окончательно превращается в мертвеца.

   "Жертвы   легендарных   кораблекрушений,   пишет   он,   погиб    шие

преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас  убила

не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек" вы  умерли  от

страха..."

   Об одном из самых  популярных  колдовских  рецептов  на  острове  Ява

удалось узнать в Индонезии. Рецепт замысловат и требует  обяза  тельного

наличия только что родившегося ребенка.

   В дом родителей новорожденного приходит шаман, тщательно со бирает  с

ладошек дитяти  капельки  пота,  прихватывает  отвалившуюся  пуповину  и

немного первого испражнения младенца (естественным  выделениям  человека

индонезийцы вообще приписывают чудодейственные свойства). Плюс  немножко

волос с головы родившегося. Все это перемешивается, разбавляется травкой

с непереводимым названием и какое-то  время  выдерживается,  после  чего

хранится как целебное средство.

   Когда захворавший житель деревни обращается к колдуну, тот произносит

над ним никому более не известное заклинание, в  ходе  ко  торого  духам

покровителям  больного  якобы  передается  большое  количество   энергии

знахаря. После этого нуждающийся  получает  дозу  снадобья,  на  которое

колдун  должен  предварительно  плюнуть.  Если  после  лечения  бедолага

выживает (а такое, как ни странно, бывает нередко вероятно, большую роль

играет самовнушение, ин донезийцы в  подобное  исцеление  свято  верят),

честь и хвала колдуну.

   Если же нет значит, болезнь была неизлечимой.

   По словам специалистов, и по сей день колдуны, а также знатоки черной

и белой  магии,  способные  управлять  потусторонними  силами,  на  ряде

островов пользуются уважением, а многие их откровенно поба иваются.  Как

считают индонезийцы, эти люди заклинаниями могут не только вылечить,  но

и навлечь злых духов, навести порчу на ребенка. Так что лучше понапрасну

их не гневить...

АФРИКАНСКАЯ МАГИЯ

   Африканская магия это искусство, в основе которого  лежат  на  родные

традиции и верования.

   Например, азанде верят,  что  некоторые  люди  являются  колдунами  и

способны причинять вред благодаря некой присущей им способности.  Колдун

не совершает  ритуальных  действий,  не  издает  звуков  и  не  обладает

медицинскими познаниями.  Акт  колдовства  является  психичес  ким.  Они

убеждены  также,  что  колдуны  способны  причинить  им  боль,  совершая

вредоносные магические действия. Для защиты от первого я второго  азанде

обращаются к предсказателям, оракулам и  знахарям.  Предметом  настоящей

книги и  будут  отношения  между  этими  убежде  ниями  и  ритуалами.(По

материалам Э. Эванса и др. (Прим. авт.))

   Я начинаю с описания колдовства, потому что  оно  представляет  собой

непременную основу всех других верований. Когда  азанде  обра  щаются  к

оракулам, они спрашивают  их  главным  образом  о  колдунах.  Когда  они

обращаются к прорицателям, то делают  это  с  той  же  самой  делью.  Их

родственные замкнутые объединения противостоят тому же врагу.

   У меня не было трудностей ни в определении того, что думают азанде  о

колдовстве, ни в наблюдениях за борьбой с  ним.  Эти  мысли  и  действия

лежат на поверхности их жизни и доступны каждому, кто хотя бы  несколько

недель поживет в их селениях. Любой  член  племени  явля  ется  знатоком

колдовства. Нет необходимости обращаться к специали стам. Не нужно  даже

расспрашивать азанде об этом, достаточно  просто  наблюдать  и  слушать,

чтобы получить информацию из  повседневных  ситуаций  их  жизни.  Мангу,

колдовство, вот одно из первых слов, ко торое я услышал в стране азанде,

и слышал его ежедневно в течение многих месяцев.

   Азанде верят  в  то,  что  колдовство  представляет  собой  некоторую

субстанцию, находящуюся в теле колдуна, и эта вера распространена  среди

многих народов Центральной и Западной Африки. Страна азаи  де  находится

на северовосточной  границе  зоны  распространения  этих  представлений.

Однако  трудно  сказать,  с  каким  именно  органом   азанде   связывают

колдовство. Я никогда не видел человеческую  колдовскую  субстанцию,  но

мне описывали ее как овальную черноватую опухоль или  мешок,  в  котором

иногда находятся различные маленькие предме ты. Говоря о ее виде, азанде

часто указывают на локоть согнутой руки, а описывая  ее  местоположение,

показывают на нижнюю часть мечевид ного  хряща,  который,  как  считают,

"покрывает колдовскую субстан цию". Азанде говорят: "Она  прикреплена  к

краю печени. Если человеку разрезать живот и проткнуть ее, она  лопается

с громким шумом".

   Я слышал, как некоторые говорили,  будто  она  красноватого  цвета  и

содержит в себе семена  тыквы,  кунжута  и  других  съедобных  растений,

похищенных колдуном с  огородов  его  соседей.  Азанде  знают,  где  рас

положена  колдовская  субстанция,  поскольку  иногда  находили  ее   при

вскрытии трупов. Я думаю,  это  была  тонкая  кишка,  извлекаемая  в  оп

ределенный период  пищеварения.  Именно  этот  орган  подразумевается  в

описаниях вскрытии азанде, и он был показан мне на животе одной из  моих

коз. Если при вскрытии по обе стороны мечевидного  хряща  сде  лать  два

горизонтальных  разреза,  то  колдовская  субстанция  либо  тот  час  же

исчезает, либо потом обнаруживается в кишках.

   Это понимание не подтверждает мнения  моего  друга  ГайераАн  дерсона

относительно того, что "наличие червеобразного  отростка  можно  считать

симптоматичным признаком" колдовства. С другой стороны, оно  согласуется

с утверждением мра Лагае, что колдовская субстанция заключена в  органе,

имеющем величину в  несколько  санти  метров  и  расположенном  рядом  с

печенью или желчным пузырем. По мнению  де  КалоннБьюфайкта,  она  может

находиться в увеличенном желчном пузыре, а  Хатереу  говорит,  что"  она

располагается вблизи же лудка в самом начале кишечника, хотя,  добавляет

он, азанде именуют  мангу  вообще  любую  деформацию  органов,  особенно

деформацию же лудка. Майор Ларкен пишет: "Если человек колдун, то в  его

животе можно найти круглый волосатый шар, который иногда  обладает  зуба

ми и выглядит  весьма  страшно".  Майор  Брок  сообщает,  что,  согласно

описаниям азанде, колдовская субстанция  "подобна  пасти  с  огромны  ми

острыми  зубами",  и  предполагает,  что  колдун  может   "страдать   от

аппендицита и внутреннего воспалительного процесса".

   У колдуна нет какихлибо внешних отличительных признаков, од нако люди

азанде говорят: "Колдуна можно узнать по  его  красным  гла  зам.  Когда

видят такого человека, то называют его колдуном, и это от носится  также

к женщинам с красными глазами. Но бывает  и  так:  если  они  спрашивают

знахаря относительно некоторого человека, и знахарь говорит им, что этот

человек колдун, то родственники больного дают ему птичье крыло, чтобы он

с  помощью  этого  крыла  сбрызнул  больного.  Этот  человек   считается

колдуном".

   Говорят также, что если из тела умершего человека еще до его по хорон

начинают выползать личинки, то это свидетельствует о  том,  что  умерший

был колдуном.

   Колдовство не только имеет физический признак, оно также пере  дается

по наследству. Оно наследуется по прямой линии  от  родителей  к  детям.

Сыновья колдунамужчины все будут  колдунами,  но  его  дочери  не  будут

колдуньями, в то же время дочери  женщиныколдуньи  будут  колдуньями,  а

сыновья нет. Мр Лагае цитирует следующие выска зывания азанде:  "Если  у

человека в животе имеется колдовская суб станция и он рождает  мальчика,

то у этого мальчика также будет кол довская субстанция, т. к.  его  отец

был колдуном. Точно так же и с жен  щинами.  Если  у  женщины  в  животе

имеется колдовская субстанция и она рождает ребенка  женского  пола,  то

эта девочка также будет наделе на колдовской субстанцией, т. к. ее  мать

была колдуньей. Таким обра зом,  если  человек  родился  без  колдовской

субстанции, то эта субстан ция не может проникнуть в него".

   Убеждение в биологической передаче способности к колдовству от одного

из родителей ко всем детям одного с ним пола является состав ной  частью

воззрений азанде относительно процессов зачатия и их  эс  хатологических

верований.  Считается,  что  зачатие  происходит  благо  даря   гармонии

физических свойств мужчины и женщины. Если душа мужчины сильнее, родится

мальчик; если сильнее душа женщины, ро  дится  девочка.  Таким  образом,

ребенок наследует физические качества обоих родителей, однако девочка  в

большей мере наследует душу мате ри, а мальчик душу отца. Тем не менее в

определенных  отношениях  ребенок  наследует  черты  только  одного   из

родителей в соответствии со своим полом. Это  относится  к  наследованию

половых особенностей, телесной души и колдовской субстанции.  Существует

некоторое не определенное убеждение, которое едва ли можно представить в

виде последовательного учения, что у человека имеются две души  телесная

и психическая. В момент смерти  телесная  душа  становится  тотемным  жи

вотным рода, а психическая духом и ведет  призрачное  существова  ние  у

истоков рек. Многие утверждают, что телесная душа мужчины превращается в

тотемное животное отцовского рода, а телесная душа  женщины  в  тотемное

животное материнского рода.

   На первый взгляд может показаться странным признание наследо вания по

материнской линии в обществе с жестким патриархатом, но ведь  колдовская

субстанция,  как  и  телесная  душа,  является  частью  тела   и   может

передаваться по наследству вместе с мужскими или женскими  особенностями

отца или матери.

   Для нас кажется очевидным, что если  некий  мужчина  колдун,  то  все

члены его рода являются ipsofacto  колдунами,  поскольку  у  азанде  род

состоит из группы лиц, биологически связанных по мужской линии,.  Азанде

понимают смысл этого аргумента, но не согласны с его заклю  чением,  ибо

это сделало бы противоречивым все  их  представления  о  колдовстве.  На

практике они признают колдунами только ближайших  родственников  колдуна

по отцовской линии. Лишь в  теории  они  рас  пространяют  подозрение  в

колдовстве на всех родственников колдуна. В глазах всего мира  получение

вознаграждения за убийство с помощью колдовства  делает  колдунами  весь

род виновного в этом человека. Од нако если после его смерти выясняется,

что в его теле нет колдовской субстанции, то весь род  освобождается  от

подозрений. Здесь мы вновь  рассуждаем  следующим  образом:  если  после

смерти человека в его теле не найдено колдовской субстанции, то ее нет и

во всех членах его рода. Однако азанде не принимают этого мнения.

   Дальнейшая разработка своих верований позволяет азанде не  признавать

того, что представляется нам логическим следствием веры в  биологическую

передачу способности  к  колдовству.  Если  безуслов  но  доказано,  что

некоторый человек колдун, то  его  родственники  для  обоснования  своей

добропорядочности  могут   воспользоваться   тем   самым   биологическим

принципом, который ставит их под подо зрение. Они  соглашаются  признать

этого человека колдуном, но отри цают, что он принадлежит к их роду. Они

скажут, что он был  незакон  норожденным,  поскольку  у  азанде  человек

всегда принадлежит к роду своего родителя, а не отца. Я уже говорил, что

они могут заставить его мать, если она еще жива,  сказать,  кто  был  ее

любовником,  и  избить  ее,  восклицая  при  этом:  "Зачем  ты  получила

колдовство, изменяя мужу?" Чаще же они просто провозглашают, что  колдун

должен быть незаконнорожденным, т. к. в их телах нет колдовства, поэтому

он не может быть их родственником. Они могут подкрепить такое  заявление

ссылкой на случаи, когда при вскрытии тел их умерших родственни  ков  не

было обнаружено колдовской субстанции. Другие  вряд  ли  со  гласятся  с

таким доводом, но их никто и не спрашивает. Верования азанде включают  в

себя также представление о Том, что даже  если  человек  является  сыном

колдуна и несет в себе колдовскую субстанцию, он может  не  пользоваться

ею. В  течение  всей  его  жизни  она  может  оставаться  недействующей,

"холодной", как выражаются азан де, и человека  вряд  ли  можно  считать

колдуном, если его колдовская сила никогда не  функционировала.  Поэтому

перед лицом этого факта  азанде  склонны  рассматривать  колдовство  как

индивидуальную особен ность, несмотря на то, что она связана  с  кровным

родством. В то же время во времена царствования короля Гбудве  два  рода

абакунде и авундуа пользовались репутацией колдунов. В области правителя

Гангуры эту репутацию приписывали родам абока и абанзума.  Однако  никто

не думает чеголибо плохого о человеке, который принадлежит к  одному  из

этих родов.

   Азанде воспринимают противоречие не так,  как  мы,  поскольку  у  них

отсутствует теоретический интерес к предмету, и те  ситуации,  когда  им

приходится выражать свои верования относительно  колдовства,  не  ставят

перед ними проблем. Человек никогда не спрашивает оракула, который  один

лишь способен распознать наличие колдовской субстан ции в  живых  людях,

является ли колдуном определенный  человек.  Он  спрашивает  только,  не

колдует ли против него этот человек в данный  момент.  Вообще  стараются

узнать, не колдует ли  кто-то  в  данных  конк  ретных  обстоятельствах,

совершенно не интересуясь вопросом о том, не рожден ли  колдуном  данный

человек. Если оракул говорит, что некий человек в данный момент  наводит

на вас порчу, то тогда  вы  узнаете,  что  он  колдун;  если  же  оракул

говорит, что в данный момент он вам ничем не вредит, то вы  не  узнаете,

колдун он или нет, и  не  интересуетесь  этим  вопросом.  Даже  если  он

колдун, вам это безразлично, поскольку  не  вы  его  жертва.  Колдовство

интересует представителя племени  азанде  лишь  как  элемент  конкретных

обстоятельств и  в  связи  с  его  собственны  ми  заботами,  а  не  как

устойчивая особенность некоторых людей. Когда он заболевает,  то  обычно

не рассуждает таким  образом:  "Сначала  по  смотри,  кто  из  известных

колдунов живет поблизости, а затем назовем  их  имена  оракулу".  Он  не

рассматривает вопрос с такой точки зрения, а задумывается над  тем,  кто

из его соседей испытывает к нему недобрые чувства, и стремится узнать  у

оракула, не колдует ли ктонибудь из них против  него  в  данный  момент.

Интерес азанде сосредоточен исключи тельно на проявлениях  колдовства  в

конкретных ситуациях.

   Небольшие несчастья быстро забываются, и на тех, кто  их  причи  нил,

пострадавший и его сородичи смотрят как на людей, которые  при  бегли  к

колдовству в данном конкретном случае, но  не  считают  их  кол  дунами.

Только  те  лица,  на  которых  оракул  постоянно   указывает   как   на

ответственных за болезни и утраты, считаются несомненными кол дунами,  а

в прежнее время колдун становился особо отмеченным чле  ном  сообщества,

только если он кого-нибудь убивал...

   Смерть обусловлена колдовством и должна  быть  отомщена.  Все  другие

действия, связанные с колдовством, сконцентрированы  в  акте  мщения.  В

данном случае достаточно указать на то, что до прихода ев ропейцев месть

осуществлялась  незамедлительно  либо  посредством  убийства  колдуна  и

выплаты возмещения,  либо  посредством  смерто  носной  магии.  Колдунов

убивали довольно редко, ибо король  давал  разрешение  наказать  колдуна

только в том случае, если он совершал второе или третье  убийство,  либо

убивал знатную персону. Под влас тью Британии сохранился лишь магический

метод.

   По-видимому, месть в меньшей степени является  результатом  страха  и

ненависти, чем выполнением религиозного долга и источником  дохо  да.  Я

никогда не слышал, чтобы в  наши  дни  родственники  умершего  человека,

требующие мести, выказывали какиелибо враждебные чув ства по отношению к

семье человека, которого должна была поразить  их  магия,  или  чтобы  в

прошлом когда-либо существовала длительная вражда между родом умершего и

родом колдуна, который должен был  выплатить  компенсацию  за  убийство.

Сегодня,  если  человек   погубит   коголибо   с   помощью   колдовства,

ответственность за преступление возлагается на него одного, а не на  его

род. В прошлом родственники помогали ему уплатить компенсацию, но делали

это не в силу коллек тивной ответственности за преступление,  а  в  силу

социальных обяза тельств по отношению к родственнику.  Его  родственники

со стороны жены и  кровные  братья  также  принимают  участие  в  уплате

компенса ции. Как только магия поражает колдуна или, если  речь  идет  о

про шлом, как только его  убивают  или  получают  компенсацию,  инцидент

исчерпан. Кроме того, столкновение между родом умершего и родом /колдуна

не касается других  людей.  Они  сохраняют  социальные  связи  с  обоими

родами.

   Сегодня чрезвычайно трудно получить какуюлибо  информацию  о  жертвах

магии мщения. Сами азанде ничего о них не  знают,  если  только  они  не

являются ближайшими  родственниками  убитого  человека.  Просто  однажды

замечают,  что  его   родственники   перестали   соблюдать   траур   ные

предписания, и благодаря этому  узнают,  что  их  магические  дей  ствия

привели к желаемому результату, однако бесполезно расспраши вать их, кто

же был жертвой этих действий, т. к. они вам этого не  ска  жут.  Это  их

частное дело, хранимое в тайне родственниками и королем, который  должен

получить  сведения  о  действии  их  магических  проце  дур,   поскольку

необходимо, чтобы его оракул подтвердил утверждение их  оракула,  прежде

чем им  разрешат  прекратить  траур.  Кроме  того,  здесь  речь  идет  о

приговоре оракула, а по таким вопросам его откровений раскрывать нельзя.

Если бы посторонним людям стали известны  имена  тех,  кто  пал  жертвой

магии мщения, вся процедура мести оказалась бы бесполез ной. Здесь можно

заметить, хотя ниже это будет понятнее, что если ста нет  известно,  что

за смерть Х мщение настигло колдуна Y,  то  вся  проце  дура  становится

абсурдной, т. к. за смерть Y его родственники должны мстить колдуну Z. В

самом деле, некоторые представители племени азан де  излагали  мне  свои

сомнения относительно честности короля,  конт  ролирующего  оракулов,  а

некоторые из них даже замечали, что сущест вующая система  ошибочна.  Во

всяком случае, ее ошибочность остается  скрытой,  поскольку  все  хранят

молчание о жертвах магии мщения. В  прошлом  было  иначе,  ибо  человек,

обвиненный королевским оракулом в убийстве посредством колдовства,  либо

сразу же выплачивает ком пенсацию, либо его  убивали.  В  обоих  случаях

дело считалось закончен ным, поскольку человек, уплативший  компенсацию,

не мог доказать, что он не колдун, а если его убивали по приказу короля,

то за его смерть нельзя было мстить. Не разрешалось  проводить  вскрытие

его тела для обнаружения колдовской субстанции.

   Когда я  просил  азанде  обосновать  их  систему  мести,  они  обычно

отвечали, что король, оракул которого объявляет, что  У  умер  от  магии

родственников X, не назовет имени Z до  тех  пор,  пока  его  оракул  не

обнаружит, умер ли он от магии родственников  Y.  Когда  родственники  Y

просят короля назвать имя Z до того,  как  высказался  оракул,  он  отка

жется сделать это и скажет им, что, насколько ему известно,  К  умер  во

искупление преступления, поэтому мстить  за  его  смерть  не  нужно.  Не

которые  азанде,  разъясняя  существующую  систему,  говорили,   что   в

умерщвлении, возможно, участвуют и колдовство, и магия мести. Ма 38  гия

мести отчасти объясняет окончание траура  одной  семьи,  а  колдов  ство

отчасти объясняет объявление мести другой  семье,  т.е.  они  пыта  ются

объяснить противоречие  в  своих  верованиях  мистическим  языком  самих

верований. Однако я вынужден  был  довольствоваться  таким  объяснением,

выражающим общую теоретическую возможность отве тить на мои  возражения.

Поскольку имена жертв мести сохраняются в тайне,  противоречие  остается

скрытым, оно могло бы обнаружиться только в том случае,  если  бы  можно

было принять во внимание все слу чаи смерти, а не тот или иной  из  них.

Поэтому до тех пор, пока азанде способны подтвердить обычай и поддержать

семейную честь, они не испытывают  интереса  к  более  широким  аспектам

мести. Они понимают мои  возражения,  но  эти  возражения  нисколько  не

беспокоят их.

   Азанде не обсуждают между собой проблем колдовства и не  объе  диняют

своих знаний о мести.  Поэтому  у  них  так  мало  обобщений  по  поводу

колдовства, что они очень редко способны сказать, какие  роды  среди  их

соседей были колдунами.

   Вожди должны осознавать данное противоречие, поскольку им  из  вестна

причина каждой смерти на их территории. Когда я спрашивал вождя Гангуру,

почему смерть некоторого человека он приписывает одновременно и действию

магии мщения, и действию колдовства, он улыбался и признавал, что не все

хорошо в существующей системе. Не которые вожди говорили мне, что они не

разрешают мстить за смерть человека, если им известно, что  он  умер  от

магии мщения, однако мне кажется, что  они  говорили  не  правду.  Этого

нельзя узнать достоверно, т. к. даже  если  вождь  сказал  родственникам

умершего человека, что он умер от магии мщения и за него нельзя  мстить,

то он сделал бы это тай но, и они сохранили бы эту тайну. Они заявили бы

своим соседям, что будут мстить за смерть своего родственника,  а  через

несколько месяцев сняли бы траур в знак  того,  что  месть  совершилась,

поскольку они не хотят, чтобы стало известно,  что  их  родственник  был

колдуном.

   Следовательно, если родственники А  мстят  за  его  смерть,  совершая

магические обряды против В, а затем узнают,  что  родственники  В  сняли

траур в знак того, что им также удалось отомстить, то они  считают,  что

эта вторая месть была обманом. Так они избегают противоречия...

   Азанде часто говорят об аборо кикпа (людях желчного пузыря),  и  хотя

эта  органическая  особенность   аналогична   колдовству,   их   следует

различать. Считается, что у некоторых людей желчный пузырь чрезвы  чайно

велик, что служит причиной заметных психологических особенно стей. В эту

категорию  попадают  злобные,  обидчивые,  раздражительные   люди.   Они

"размышляют" и неохотно идут на примирение, не желая простить  тех,  кто

их задел. Например, когда вы приходите на общее собрание и все встречают

вас приветственными возгласами, а кто-то лишь взглянет на вас  и  ничего

не скажет, вы приписываете его грубость желчному пузырю  и  ищете  повод

высказать ему свое недовольство. Не которые считают, что  люди  желчного

пузыря способны причинить мел кие неприятности, скажем, сделать так, что

вы ушибете палец о пень, уколетесь  о  колючку  или  временно  потеряете

расположение двора: "При  дворе  обходятся  с  вами  сурово,  т.  к.  вы

потеряли расположение вождя. Вы разговариваете с вождем,  но  не  видите

одобрения в его гла зах". Когда человек выказывает злобу по отношению  к

вам, то лишь последующие события могут ответить на вопрос, кто ончеловек

39 желчного пузыря или колдун. Если у  вас  произойдут  серьезные  непри

ятности, то вы тотчас же заподозрите  колдовство,  но  если  все  ограни

чится мелкими неудачами, вы подумаете,  что  это  был  человек  желчного

пузыря.

   Азанде обычно говорили мне, что каждый является человеком  желч  ного

пузыря в том смысле, что каждый имеет желчный пузырь, однако у некоторых

людей он развит в большей степени, чем у многих других. Показывая такого

человека, они советуют избегать его. Поведение лю дей желчного пузыря по

отношению к соседям можно сравнить с пове дением человека,  которого  мы

называем "гулякой". Люди желчного пузыря совершенно отличны от колдунов.

Никто особенно не задумывается о дурной натуре людей желчного пузыря. Их

могут избегать, однако не боятся,  что  такой  человек  причинит  комуто

вред, если он одновременно не является колдуном. Если же такой чело  век

колдун, то его порочная натура способна вызвать  любое  несчастье,  даже

смерть. Недоброжелательство не вызывает беспокойства,  если  за  ним  не

кроется колдовство, а если в человеке, который явно выразил к  вам  свою

неприязнь, вы подозреваете колдуна, то вы можете обратиться к оракулу  с

вопросом, не пытается ли он причинить вам  вред  с  помощью  колдовства.

Иногда оракул отвечает, что данный человек  не  колдует  против  вас,  и

специально добавляет, что он человек желчного пузыря. Оракул делает вид,

будто он убивает птицу, это указывает на колдовство, а  затем  оставляет

ее живой. Человек желчного пузыря  и  колдун  проявляют  одни  и  те  же

особенности,   но   только   колдун   спосо   бен   вызвать    серьезные

неприятности...

   Будучи частью тела, колдовская  субстанция  растет  вместе  с  телом.

Старый колдун обладает более мощной способностью к  колдовству  и  более

неразборчиво ею пользуется. Поэтому азанде часто опасаются старых людей.

Колдовская  субстанция  в  ребенке  настолько  мала,  что  она  способна

принести людям лишь небольшой вред. Поэтому ребенка никогда не  обвиняют

в убийстве,  и  даже  больших  мальчиков  и  девочек  не  подозревают  в

серьезном колдовстве, хотя они способны  причинять  мелкие  неприятности

детям  своего  возраста.  Ниже  мы  увидим,  каким   образом   действует

колдовство, когда  между  колдуном  и  его  жертвой  имеются  враждебные

отношения, но едва ли враждебные чувства часто возникают между детьми  и

взрослыми. Только взрослые могут обра щаться за консультацией к оракулу,

который обычно не указывает на детей, когда его спрашивают  относительно

колдовства. Дети не могут выражать свою вражду или мелкие неприятности в

терминах открове ний  оракула  относительно  колдовства,  т.  к.  лишены

возможности обра щаться к оракулу.

   Тем не менее  известны  случаи,  когда  оракул,  перебрав  всех  подо

зреваемых взрослых, вдруг называл имя ребенка и объявлял его колду  ном.

Однако мне говорили, что  в  таких  случаях  старые  люди  считают,  что

произошла ошибка. Они  рассуждают  так:  "Чтобы  защитить  себя,  колдун

подставил вместо себя ребенка".

   Дети рано узнают о колдовстве, и я  обнаружил,  что  уже  шестилетние

мальчики и девочки понимают разговоры старших на эту тему. Мне говорили,

что во время ссоры один ребенок может указать на плохую  репутацию  отца

своего сверстника и сказать: "Кид ха! Когда ты спо ришь  со  мной,  твои

глаза делаются похожими на  глаза  твоего  отца.  Все  40  вы  нехорошие

колдуны, поэтому не ссорься со мной и не колдуй, что бы я не умер!"

   Однако природу колдовства люди вполне понимают лишь после того как им

приходится  обращаться  к  оракулу,  действовать  в   небла   гоприятных

обстоятельствах в соответствии с его ответами и осуществ лять магические

обряды. Понимание растет вместе с социальным опы том каждого  отдельного

индивида. Колдунами в равной мере могут быть мужчины и женщины. Муж чина

может быть околдован другим мужчиной или женщиной, но на  женщин  обычно

действует колдовство только женщин. Больной муж чина  обычно  спрашивает

оракула о своих соседях мужского пола, но  если  он  консультируется  по

поводу больной жены или родственницы, он спрашивает о  других  женщинах.

Это объясняется тем, что  враждебные  чувства  гораздо  чаще  вспыхивают

между двумя мужчинами или  двумя  женщинами,  нежели  между  мужчиной  и

женщиной. Мужчина общается только со своими женами  или  родственницами,

поэтому у него почти  нет  возможностей  навлечь  на  себя  гнев  другой

женщины. В самом деле, было  бы  подозрительно,  если  бы  он  спрашивал

оракула о жене другого мужчины по поводу самого себя. Муж  этой  женщины

мог бы подумать о супружеской неверности. Его удивило бы, что между  его

женой и ее обвинителем был  контакт,  который  привел  к  ссоре.  Однако

мужчины  часто  консультируются  у  оракула  относительно   своих   жен,

поскольку не сомневаются в том, что порой вызывают их раздражение и даже

ненависть. Однако я никогда  не  слышал  о  том,  чтобы  муж  обвинял  в

колдовстве свою жену. Азанде говорят, что ни один мужчина не будет этого

делать, поскольку никто не хочет, чтобы его жену убили или причинили  ей

вред. От этого больше всех потеряет он сам. Куагбиару говорил  мне,  что

он никогда не слышал о  человеке,  который  получил  бы  компенсацию  за

смерть своей жены. Другая причина, объясняющая, почему никто никогда  не

слышал о том, что мужу преподнесли птичьи крылья в знак обвинения его  в

колдовстве против своих жен, заключается в  том,  что  сама  женщина  не

может обращаться к оракулу и обычно поручает это своему мужу. Она  может

попросить его брата обратиться к оракулу от ее имени, однако имя мужа не

может быть названо, ибо ни один муж не может желать смерти своей жены.

   Я никогда не слышал о случаях, в которых мужчина был  бы  окол  дован

своей родственницей или женщина была околдована  родственни  ком.  Более

того, мне рассказывали только  об  одном  случае,  когда  чело  век  был

околдован родственником. Родственник может причинить че ловеку зло  иным

способом, но он никогда  не  будет  колдовать  против  него.  Ясно,  что

заболевший человек не будет  спрашивать  оракула  о  сво  их  братьях  и

сестрах по отцовской линии, ибо, если оракул скажет, что кто-то  из  них

заколдовал его, то это означало бы, что он сам  колдун,  ибо  колдовство

наследуется по мужской линии.

   Членов королевского рода авонгара нельзя обвинить  в  колдовстве,  т.

к., если бы какой-нибудь человек сказал, будто оракул открыл ему, что он

заколдован сыном короля, то получилось бы,  что  король  и  его  сыновья

колдуны. Однако какое бы отвращение ни  питал  король  к  членам  своего

рода, он никогда не позволит простому человеку возво дить на  них  хулу.

Поэтому, хотя частным  образом  азанде  признают,  что  некоторые  члены

правящего  рода  могут  быть  колдунами,  они  редко  спрашивают  о  них

оракулов, поэтому их и не обвиняют в колдовстве. В  прошлом  они  вообще

никогда не спрашивали о них оракулов. Суще ствует устойчивое убеждение о

том,  что  авонгара  не  являются  колдуна  ми,  и  оно   поддерживается

непререкаемой властью и престижем правя щих вождей.

   Правители областей, представители  округов,  придворные,  коман  диры

военных подразделений и другие  высокопоставленные  или  бога  тые  люди

почти никогда не обвиняются в  колдовстве,  если  только  сам  вождь  не

сделает этого по собственному желанию  или  в  силу  смерти  равного  по

положению человека. Простые люди  вообще  не  отважива  ются  спрашивать

оракула о влиятельных лицах, т. к. их жизнь стала бы  невыносимой,  если

бы они нанесли обиду важному соседу. Поэто му Баге, глава совета  в  том

селении, где я жил, мог говорить мне, что ни разу за всю свою  жизнь  не

был обвинен в колдовстве, и мог  бы  предста  вить  целую  толпу  людей,

готовых подтвердить, что этого никогда не было. Богатые и власть имущие,

как правило, не подлежат обвинениям в  колдовстве,  поскольку  никто  не

называет оракулу их имена, следова тельно,  оракул  никогда  не  вынесет

приговор против них. Только в том  случае,  когда  оракул  часто  слышит

какое-то имя, он рано или поздно убьет птицу  при  звуках  этого  имени.

Таким образом, можно сказать, что в сообществе  азанде  группа  колдунов

включает в себя мужчин и женщин класса простолюдинов,  в  то  время  как

люди знатные совершен но, а обладающие властью  в  значительной  степени

свободны от обвинений в колдовстве. Все дети обычно  также  свободны  от

подозрений.

   Отношение  правящих  вождей  к  колдовству  отличается  некоторы   ми

особенностями. Хотя сами они свободны от подозрений,  они  также  твердо

верят в колдунов, как и другие люди, и постоянно обращаются к оракулу  с

тем, чтобы найти,  кто  колдует  против  них.  С  особым  интересом  они

расспрашивают оракула о своих женах. Оракул вождя считается также высшим

авторитетом,  который  выносит  приговор  по  всем  случаям  колдовства,

включая убийство, а в прошлом он также защищал во  вре  мя  войны  своих

людей от колдовства. Когда умирает не очень знатный человек, его  смерть

приписывается колдуну и за  нее  мстят  точно  так  же,  как  за  смерть

обычного человека, однако за смерть короля или правя щего принца так  не

мстят и вообще приписывают ее чарам или котам...

   Хотя само колдовство часть человеческого  организма,  его  дей  ствие

является психическим.  То,  что  азанде  называют  мбасимо  мангу  (душа

колдовства), есть понятие, перебрасывающее мост между лично стью колдуна

и личностью его жертвы. Необходимы некоторые объяс нения  для  понимания

того факта, что колдун находился в своей хижине в тот момент, когда,  по

предположению, причинял комуто вред. Душа колдуна  может  покинуть  свою

телесную оболочку в любое время дня и ночи, однако азанде  считают,  что

колдун посылает свою душу на зада ние ночью, когда его жертва спит.  Она

плавно плывет по воздуху, излу чая яркий  свет.  При  дневном  освещении

увидеть этот свет  может  только  колдун  или  знахарь,  приступающий  к

лечению, однако в ночное время этот свет может наблюдать каждый человек.

   Азанде  утверждают,  что  свет  души  колдуна  похож   на   свечение,

излучаемое  светлячком,  но  го  раздо  более  сильное  и  яркое.   Сами

жукисветлячки никак не связыва ются с  колдовством.  Мр  Лагае  приводит

следующий текст азанде: "Те, кто видел, как двигалось ночью  колдовство,

чтобы причинить комуто вред, говорят, что во Время  движения  колдовство

блестит, как пламя. Оно сверкнет  ненадолго,  а  затем  гаснет".  Азанде

говорят, что колдовство можно увидеть,  когда  оно  отдыхает  на  ветвях

деревьев, ибо "колдовство подобно огню, оно излучает свет". Бели человек

видит свет колдовства, он подбирает кусок древесного угля и  кладет  его

под свою постель, чтобы его не постигло какоени будь несчастье.

   Я лишь однажды видел колдовство  во  время  его  движения.  Как-то  я

допоздна засиделся в  своей  хижине,  делая  записи.  Около  полуночи  я

закончил работу и, прежде чем ложиться спать, взял копье и  отправил  ся

на обычную ночную прогулку. Я прогуливался среди банановых де  ревьев  в

саду,  расположенном  позади  моего  дома,  когда  заметил  яркий  свет,

исходящий от задней стороны хижины моего слуги по направлению к  участку

человека, которого звали Тупой. Мне показалось  это  интерес  ным,  и  я

направился  в  том  направлении,  пока  не  дошел  до  высокой  тра  вы,

заслонившей от меня свет. Тогда  я  быстро  обошел  свою  хижину,  чтобы

увидеть, куда делся свет, но больше не увидел его. Мне было  из  вестно,

что только у одного человека, члена моей семьи,  была  лампа,  способная

дать такой луч света. Однако на следующее утро он сказал  мне,  что  лег

спать рано и не включал лампу. Не было  недостатка  в  лю  дях,  готовых

разъяснить мне, что я был свидетелем колдовства. Вскоре после  этого,  в

то же самое утро относительно пожилой Тупой и  еще  один  обитатель  его

жилища умерли. Это событие полностью объясни ло, какой свет я  видел.  Я

так и не обнаружил его подлинного источника,  которым  вполне  мог  быть

пучок травы,  кем-то  подожженный  для  осве  щения,  однако  совпадение

направления движения света и последующей смерти  вполне  соответствовало

идеям азанде. Этот свет не сам колдун, подкрадывающийся к своей  жертве,

а  истечение  из  его  тела.  В  этом  отношении  мнения  азанде  вполне

определенны. Колдун лежит  на  своей  постели  и  посылает  душу  своего

колдовства  похитить  психическую  часть  организма  своей  жертвы,  его

мбасимо пасио, душу его плоти,  которую  он  будет  пожирать  вместе  со

своими  соратникамиколдунами.  Весь   акт   вампиризма   является   нема

териальным: душа колдуна похищает душу  жертвы.  Я  не  смог  полу  чить

точного  объяснения  того,  что  понимают  под  душой  колдуна  и  душой

некоторого органа жертвы. Азанде знают, что таким образом убивают людей,

однако  только  сам  колдун  мог  бы  точно  объяснить,  что  при   этом

происходит. Один человек описал нападение  колдунов  следующим  образом:

"Появляются колдуны и начинают бить  в  свои  колдовские  барабаны.  Эти

барабаны обтянуты  человеческой  кожей.  Кожа  натянута  очень  туго,  и

барабаны звучат громко, созывая всех колдунов. Барабаны выбивают  дробь:

"Человечье мясо, человечье мясо, человечье мясо!""

   Они идут  колдовать  против  человека,  который  находится  в  плохом

"состоянии". Ненавидящий его колдун вместе с компанией колдунов  идет  к

его жилищу. Они танцуют вокруг его  хижины.  Колдун,  который  ненавидит

этого человека, открывает дверь хижины, с  ритуальными  те  лодвижениями

поднимает его с постели и выносит из  хижины.  Колдуны  окружают  его  и

мучают почти до смерти. Когда каждый колдун  захва  тит  свою  долю  его

плоти, они поднимаются и возвращаются к месту своей встречи.

   Они берут небольшой колдовской горшок и начинают варить в  нем  плоть

этого человека. Они раскладывают кусочки мяса по краям  горш  ка.  Затем

одному из их компании они приказывают толкнуть его кусок мяса так, чтобы

тот упал в горшок. После этого каждый аналогичным образом  бросает  свою

порцию в горшок. Однако тот колдун, который их всех собрал,  берет  свою

порцию и прячет ее. Другие колдуны долж ны будут умереть при  мщении  за

смерть человека, мясо которого они взяли, т. к. все они ели это мясо.

   Человек заболевает, и вскоре он  уже  при  смерти.  Его  родственники

справляются у оракула о его состоянии, и тот открывает им имя челове ка,

собравшего колдунов. Они обращаются к  оракулу  по  отравлениям,  и  тот

убивает птицу при имени этого человека. Они берут крыло птицы, дают  его

этому колдуну и говорят ему: "Так и так, ты убил  нашего  родственника".

Он отвечает: "Ладно, если я убил этого человека, то он оживет  от  моего

колдовства". Он набирает в рот воду, брызгает ею и говорит: "Я  сбрызнул

водой птичье крыло".

   Когда становится темно, он вновь встает как колдун и как колдун (т.е.

бестелесно)  берет  мясо  этого  человека  и  возвращает  его  на   соот

ветствующее место тела. Он не ел человеческого мяса в компании кол дунов

и обманул их, чтобы его не убили  в  отместку  за  смерть  человека.  Он

делает это для того, чтобы возвратить мясо на место. Когда человек умрет

и его родственники совершат магические обряды, магия не  пора  зит  его.

Это покажет, что он не  ел  человеческого  мяса  и  нужно  убить  других

колдунов, которые ели это мясо.

   Поэтому азанде говорят так: невероятно, чтобы великий  колдун  должен

был умереть в отместку за смерть людей, поскольку во время колдовства он

не ест их мяса, а прячет его. Этим объясняется  его  долгая  жизнь,  ибо

если бы он съел человеческое мясо, то вскоре должен был  бы  умереть  от

магии мщения.

   Азанде пользуются одним и тем же словом как для описания психи ческих

частей колдовской субстанции и других органов, так и для опи сания того,

что мы называем человеческой душой. Все, что не воспри нимается органами

чувств, точно так же может быть объяснено ссылкой на существование души.

Лекарства действуют  благодаря  своей  душе.  Это  объяснение  позволяет

преодолеть разрыв, существующий между магическим ритуалом и  достижением

его цели. Оракул по отравлениям также обладает  душой,  объясняющей  его

способность видеть то, чего не могут видеть обычные люди.

   Поэтому действие колдовства не  подчиняется  обычным  ограниче  ниям,

справедливым  для  большинства  объектов  повседневной   жизни,   однако

считается,  что  его  активность  до  некоторой  степени   ограниче   на

пространственными рамками. Колдовство не поражает человека, находящегося

на далеком расстоянии, и вредит только тем, кто живет  поблизости.  Если

человек покидает район, в котором он жил,  когда  подвергся  колдовству,

оно не преследует его. Колдовство, кроме того, нуждается в  сознательном

управлении. Колдун не может со вершить колдовство  и  отправить  его  на

поиски любой жертвы, он обязан определить его объект и  задать  маршрут.

Поэтому больной человек часто способен  избежать  дальнейшего  ухудшения

своего состояния, скрывшись  подальше  в  буш,  в  травяную  хижину,  не

известную никому, кроме жены и детей. Колдун пошлет свое 44 колдовство к

жертве, но оно не найдет ее в доме и вернется обратно к колдуну.

   С другой стороны, чтобы избежать колдовства, человек должен  покинуть

свой дом до рассвета, т. к. ночью колдуны спят и не заметят его бегства.

Когда они поймут,  что  он  сбежал,  он  будет  уже  недосягаем  для  их

колдовства. Однако если они заметят его уход,  они  могут  закол  довать

его, и с ним произойдет какоелибо несчастье во время путеше ствия или по

возвращении домой. Поскольку считается, что колдовство действует  только

на небольшом расстоянии, постольку когда чьято жена заболевает во  время

посещения дома  своих  родителей,  то  колдуна,  ответственного  за  эту

болезнь, ищут здесь же, а не возле дома ее мужа, и если она умрет в доме

своих родителей, муж может возложить ответ ственность на них, т. к.  они

не защитили ее, обратившись к оракулу по поводу ее состояния.

   Чем дальше расположена хижина человека  от  соседей,  тем  больше  он

защищен от колдовства. Широкие пространства кустарниковых  за  рослей  и

огородов, отделяющих одну хижину азанде от другой, удив ляли уже  первых

путешественников и ставили в тупик исследователей страны  азанде.  Когда

азанде, населяющих англоегипетский  Судан,  пытались  заставить  жить  в

рамках обычного сельского поселения, они пошли на это,  испытывая  самые

дурные предчувствия, а многие бежа ли в бельгийское Конго, чтобы  только

не жить в тесном контакте с соседями. Азанде говорят, что  их  нежелание

жить в тесной близости с другими людьми отчасти обусловлено  стремлением

увеличить рассто яние между их женами и возможными  любовниками  жен,  а

отчасти убеждением в том, что чем ближе к своей жертве живет колдун, тем

больший вред он способен ей нанести.

   Глагол "колдовать" на языке азанде звучит как но, однако это  сло  во

обозначает еще и "стрелять", причем имеется в виду стрельба как из лука,

так и из ружья. Толчком ноги колдунврач стреляет (но) кусочка ми кости в

другого человека, находящегося на некотором расстоянии.  Можно  заметить

аналогию между этими различными видами  стрельбы  и  выделить  их  общую

сущность: причинение вреда на расстоянии...

   Говоря о колдунах и колдовстве, следует  иметь  в  виду,  что  азанде

обычно представляют себе колдовство как нечто совершенно  безлич  ное  и

существующее отдельно от конкретных колдунов. Когда человек говорит, что

не может жить в каком-то месте из-за колдовства, то име ет в  виду,  что

его предупредил об этом оракул. Оракул сказал ему, что,  если  он  будет

жить в этом месте, на него будут покушаться  колдуны,  и  он  понял  эту

опасность как общую опасность со стороны колдовства. Поэтому  он  всегда

говорит о мангу, о колдовстве. Эта сила не сущест вует вне индивидов, на

самом деле она является  их  органической  составной  частью,  но  когда

конкретные индивиды не указаны и не собираются выяснять, кто они  такие,

то колдовство  мыслится  как  не  кая  обобщенная  сила.  Следовательно,

колдовство подразумевает каких то колдунов. Когда  представитель  азанде

говорит о какомлибо несча стье: "Это колдовство", то  он  подразумевает,

что оно вызвано колду ном, но он не знает, каким именно. Точно так же во

время магических заклинаний он может сказать: "Пусть колдовство  умрет",

подразуме вая при этом любые попытки заколдовать его. Понятие колдовства

не есть понятие некоей безличной силы, которая сама  по  себе  набрасыва

ется на человека, скорее это личностная сила,  обобщенная  в  речи,  ибо

если азанде не  конкретизируют,  они  вынуждены  обобщать...  Колдун  не

убивает свою жертву сразу. Напротив, если человек вне запно  заболевает,

он может быть уверен, что стал  жертвой  волшебства,  а  не  колдовства.

Воздействие  колдовства  приводит  к  смерти  постепен  но,  ибо  смерть

наступает только после того, как колдун съест всю душу жизненно  важного

органа. Для этого нужно время, поэтому в течение длительного периода  он

часто посещает больного и за каждое посещение поглощает  лишь  маленький

кусочек души избранного органа. Если же он берет сразу  большую  порцию,

то прячет ее в свою соломенную по стель или в дупло дерева и поедает  ее

маленькими кусочками. Медлен но  развивающееся  хроническое  недомогание

дает пример болезни, выз ванной колдовством. Может возникнуть вопрос, не

считают ли азанде, что постепенное  уменьшение  души  какоголибо  органа

одновременно ведет к его физическому разрушению? Иногда они, безусловно,

при держиваются  этого  мнения.  Колдуны  также  выстреливают  некоторые

объекты, называемые ахумангу (вещи колдовства), в  тела  тех,  кому  они

хотят навредить. Это вызывает боль в том месте,  в  которое  попал  выст

рел; призывают колдунаврача, чтобы он извлек поражающие объекты, которые

могут быть материальными вещами, червями или личинками.

   Как правило, колдуны соединяются для своих вредоносных  дейст  вий  и

последующих мерзких пиршеств. Они помогают друг другу в  зло  деяниях  и

согласуют свои гнусные схемы.  У  них  есть  особая  мазь,  которую  они

втирают в кожу, и она делает их невидимыми  в  ночных  похождениях.  Это

служит подкреплением той мысли, что иногда  кол  дун  в  своем  телесном

облике способен нападать на своих врагов.  У  кол  дунов  имеются  также

маленькие барабаны, которыми они пользуются, когда им нужно собраться на

совещание. Эти совещания проходят под председательством наиболее  старых

и  опытных  членов  братства,  т.  к.  и   среди   колдунов   существует

определенная иерархия. Нужно пройти  оп  ределенный  курс  обучения  под

руководством опытного колдуна, преж де чем вас признают способным  убить

своего  соседа.  Увеличение  опыта  сопровождается   ростом   колдовской

субстанции. Следует сказать так же, что колдун не может  убить  человека

просто по своей инициативе, он должен высказать предложение об  этом  на

встрече коллег под предсе дательством старшего колдуна. Вопрос тщательно

обсуждается всеми собравшимися.

   Рано или поздно колдун становится  жертвой  мщения,  а  если  он  дос

таточно умен, чтобы избежать возмездия, его убивает  другой  колдун  или

чародей. Можно спросить, насколько велико  различие  между  кол  дунами,

аборо мангу, и другими людьми,  сшокунду?  Мне  никогда  не  приходилось

слышать какоголибо утверждения на эту тему, но в ответ на прямой  вопрос

мне раз или два отвечали, что после смерти колдуны превращаются  в  злых

духов  {агириза).  Обычные  духи,  аторо,   являются   доброжелательными

существами, по крайней  мере  столь  же  доброжела  тельными,  как  отцы

семейств у азанде, и когда они порой вмешиваются в  жизнь,  то  в  целом

такое  вмешательство  оказывается  благоприятным  для  людей.  С  другой

стороны, агириза обнаруживают злобную нена висть по отношению  к  людям.

Они завлекают путешественников в за росли буша,  ссорят  их  и  насылают

болезни. В Судане я редко слышал об этих духах и встречал многих молодых

людей, которые не верили в их существование.  Однако  по  описаниям  мра

Лагае, вера в них суще ствует среди азанде, живущих в Конго, хотя он  не

говорит о том, что они являются умершими колдунами,  и  не  подтверждает

предположений  капитана  Филипса,  который  описал   их   нападения   на

путешественников  в  стране  азанде,  расположенной  в   англоегипетском

Судане. Майор Ларкен говорил мне,  что  его  наблюдения  похожи  на  мои

собственные и что в  течение  весьма  длительного  проживания  в  стране

азанде он тоже редко слышал  об  этих  духах.  Существование  колдовской

субстанции  в  живых  людях  становится  известным  благодаря   вердикту

оракула, что подробно описано в части 3. После смерти она обнаруживается

в процессе вскрытия брюшной поло сти, и это  дает  нам  еще  один  метод

установления физической основы колдовства. Я уже  упоминал  о  том,  что

органом, в котором  находится  колдовская  субстанция,  является  тонкая

кишка. Азанде говорили мне: "Азанде  думают,  что  колдовство  находится

внутри человека. Когда в прошлом они убивали человека, то разрезали  ему

живот, чтобы по смотреть, нет ли там колдовского вещества. Если находили

в животе колдовское вещество, то говорили,  что  человек  был  колдуном.

Азанде думают, что колдовское вещество представляет собой круглую  вещь,

находящуюся в тонкой кишке".

   Условия, при которых производилось вскрытие до прихода  евро  пейцев,

неясны. По сообщению одного из моих информаторов, Гбару,  вскрытия  были

обычными в древней культуре Мбому, а  трудности  по  явились  только  во

время Гбудви. Возможно, это была древняя практи ка,  которая  постепенно

стала исчезать по мере усиления политической власти  рода  авонгара,  но

возродилась в своем прежнем значении  после  нашествия  европейцев.  Как

сообщили мне все, с кем я разговаривал,  король  Гбудви  не  поддерживал

практики вскрытия. Онтози рассказал мне, что, когда один из его  соседей

осуществил вскрытие своего род ственника, объявленного колдуном оракулом

Гбудви, Гбудви  заявил,  что  если  он  еще  когда-нибудь  увидит  этого

человека, то самому ему раз режет живот.  По-видимому,  Гбудви  заметил,

что эта практика противо речит закону,  и  постановил  считать  приговор

своего оракула оконча тельным. Если его оракул объявил коголибо виновным

в убийстве по средством колдовства, то этот человек безусловно  виновен,

и не нужно прибегать к проверке посредством вскрытия трупа после  смерти

обви няемого. Вскрытие официально не признавалось,  и  человек,  предпри

нимавший посмертную проверку лица, обвиненного оракулом Гбудви  или  его

представителем, рисковал вызвать серьезное неудовольствие короля.

   Однако  иногда,  когда  колдуна  наказывают  без   королевского   вме

шательства, вскрытия производятся. Иногда родственник умершего че ловека

действует в соответствии с вердиктом  своего  собственного  ора  кула  и

мстит колдуну, не ожидая подтверждения со стороны королевс кого оракула.

В  этом  случае  его  действия  не  считаются   правомерными,   и   если

родственники жертвы мщения смогут показать, что  в  ее  животе  не  было

колдовской  субстанции,  они  имеют  право  требовать  компенса  ции   в

королевском суде от того человека, который превысил свои пол номочия.

   Азанде  королевства  Гбудви  говорят,  что  в   королевствах   Вандо,

Марингинду,  Эзо  и  Тембура  вскрытия  проводятся  гораздо  чаще  и  их

количество  сильно  увеличилось  даже  в  королевстве  Гбудви  в  период

анархии, последовавшей за его смертью  и  завоеванием  его  королевства.

Производилось вскрытие  тех  людей,  которые  еще  при  жизни  заплатили

компенсацию за убийство. Родственники этих людей хотели бы  возвра  тить

уплаченную компенсацию и доказать свою  собственную  неприча  стность  к

колдовству.  Можно  было  произвести  вскрытие  сыновей   или   братьев,

поскольку полученные свидетельства в этих случаях  эквива  лентны.  Ведь

если человек был колдуном, то и сын его также колдун. Но когда посмертно

или  еще  при  жизни  доказывается  невиновность  че  ловека,  возникает

ненормальная правовая ситуация, ибо человек уже уплатил  компенсацию  за

убийство. Мне неизвестно, каким  образом  разрешаются  такие  вопросы  в

других королевствах азанде после  евро  пейского  завоевания.  Во  время

правления Базонгода, старшего из сы новей Гбудви, оставшихся в живых  ко

времени его смерти, их разреша ли, не обращаясь в европейские трибуналы,

т. к. сыновья Гбудви счита лись с ними не более, чем их отец.

   Онтози рассказывал мне, что уже после смерти  Гбудви  произошел  один

случай, который вызвал удивление и остался непонятным. Некий  человек  в

государстве  принца  Базонгода  был  обвинен  в  убийстве  по  средством

колдовства и уплатил компенсацию за убийство. Через неко торое время  он

умер,  его  родственники  вскрыли  ему  живот  и  не  обнару  жили   там

колдовства.

   С другой стороны, вскрытия  людей,  принадлежащих  добропоря  дочному

роду, но обвиненных в мелких колдовских действиях, не тре  бующих  платы

за причиненный ущерб, могли быть довольно  распрост  раненными  даже  до

европейского завоевания и в значительной мере  сохранились  после  него.

Мекана, которому было не более тридцати лет, видел три таких вскрытия.

   Человек, которого часто обвиняли в колдовстве, даже если при этом ему

не приписывали убийства, почувствовал бы себя беспричинно  оскорбленным.

При этом и на весь его род легла бы тень подозрения. Поэтому он приказал

бы своим сыновьям вскрыть его тело перед похо ронами, чтобы  установить,

насколько были оправданы эти нападки на честь его рода. Если  бы  кто-то

из сыновей умер раньше его, он сам  со  вершил  бы  вскрытие  его  тела.

Азанде мыслят логично, исследуют мир в  рамках  собственной  культуры  и

убеждены  в  последовательности   своих   воззрений.   Если   колдовство

представляет  собой  органическую  субстан  цию,   его   наличие   можно

установить с помощью посмертного вскрытия.  Если  оно  наследуется,  его

можно обнаружить в теле любого члена рода колдунов так же неизбежно, как

и в теле самого  колдуна  в  виде  смеси,  приготовленной  из  различных

деревьев. До тех пор, пока он не пройдет процедуры очищения, ему не дают

ни есть, ни пить, т. к. он считается  оскверненным  подобно  женщине,  у

которой  умер  муж.  И  наконец,  если  колдовская  субстанция  не  была

обнаружена,  готовится  пиршество,  на  котором   человек,   совершивший

разрезание, и один из родственников умершего вынимают тыквенный сосуд  с

пивом, а родственники умершего  и  родственники  человека,  совершившего

разрезание, обмениваются подарками. Они  поочередно  подходят  к  членам

другого рода и кладут на землю перед ними свои дары...

   Вскрытие  производится  на  краю  могилы  в  присутствии  людей.  Его

производят родственники умершего, его друзья, кровные братья и по  жилой

человек, пользующийся всеобщим уважением в этих местах, ко торый  обычно

следит за соблюдением  похоронного  обряда,  за  работой  могильщиков  и

другими приготовлениями к похоронам. Многие  из  та  ких  пожилых  людей

неоднократно присутствовали на подобных цере мониях в прошлом, и  именно

они выносят  решение  о  наличии  или  от  сутствии  в  теле  колдовской

субстанции. Они могут указать ее наличие в кишках, извлеченных из живота

умершего.

   На животе делают два горизонтальных разреза, зажимают  один  ;  конец

кишки расщепленной веткой и, вращая ее, наматывают кишку на ветку. После

того,  как  другой  конец  кишки  оторвется  от  тела,  второй   человек

подхватывает его и начинает отходить от первого,  постепенно  разматывая

кишки. Один из старейшин проходит вдоль растянутых  в  воздухе  кишок  и

рассматривает их с целью обнаружения колдовской субстанции. После  того,

как проверка закончена, кишки обычно вновь помещают в живот и  погребают

тело.  Мне  говорили,  что  если  в  животе  человека  не   обнаруживали

колдовской субстанции, родственники умер шего могли хлестать кишками  по

лицу его обвинителей или могли  вы  сушить  кишки  на  солнце,  а  затем

принести их в суд и хвастаться своей победой. Я слышал также,  что  если

находили колдовскую субстанцию, то обвинители умершего могли взять кишки

и повесить их на одно из деревьев, растущих вдоль дороги,  которая  вела

ко двору правителя.

   Вскрытие и захоронение тела должно быть совершено  кровными  братьями

покойного, это одна из обязанностей кровных родственни ков. Один из моих

собеседников говорил мне, что если бы человек, ко  торый  не  состоит  в

кровном  родстве  с  родом  покойного,   осуществил   всю   погребальную

церемонию, то благодаря этому он стал бы их кров ным родственником. Если

в  теле  покойного  обнаруживают  колдовскую  субстанцию,  то   человек,

осуществлявший  вскрытие,  должен  понести  за  эту  операцию  серьезное

наказание. Даже независимо  от  того,  будет  ли  обнаружена  колдовская

субстанция, он должен после данной  операции  подвергнуться  ритуальному

очищению. Родственники умершего носят его на плечах  по  кругу,  издавая

при этом ритуальные жалобные крики, а  затем  бросают  его  на  землю  в

красные корнеплоды растения нонга (Amomum korarima), чтобы "вытянуть  из

него холод". Родственники умершего несут его к реке, омывают ему руки  и

поят настойкой.

   Следующие тексты дадут читателю наглядное представление  о  вскрытии.

Первые два рассказал Мекана.  В  первом  тексте  говорится  о  том,  как

старейшины обнаружили колдовскую субстанцию.

   "Один человек рассказывает:

   "Мой кровный брат, я много страдал от злых языков, т. к. люди  всегда

обвиняли меня в колдовстве. Когда умер мой сын, я захотел раз резать ему

живот, чтобы увидеть свое колдовство, ибо это был мой соб ственный сын".

   Кровный брат отвечает ему:

   "Ты говоришь правду, господин, и  поскольку  мы  состоим  с  тобой  в

кровном родстве, мы разрежем живот твоему умершему сыну". Они  входят  в

хижину, поднимают тело и несут его к могиле. Затем кровный брат берет  в

руки нож и вскрывает живот, делая разрез  между  ребрами  и  пупком.  Он

режет тело вдоль внутренней кромки ребер, углу  бляясь  в  живот.  Затем

идет и отрубает ветку дерева дама (Sarcocephalus esculentus), расщепляет

се на конце, зажимает ею конец кишки и начи нает  постепенно  наматывать

кишки на ветку. Некоторые  из  руководя  щих  процедурой  лиц  при  этом

говорят:

   "Ай-ай-ай! Какой нехороший живот,  сегодня  мы  обязательно  уви  дим

колдовское вещество!"

   После недолгого наматывания кишок производивший разрез вос клицает:

   "Есть колдовское вещество!"

   Родственники говорят:

   "Продолжай накручивать!"

   Но проводивший разрез отвечает:

   "Уже не нужно. Взгляните сперва на эту вещь,  похожую  на  колдовское

вещество!  Посмотрите,  люди  короля,  разве  не  похожа  эта  вещь   на

колдовское вещество?"

   Старейшины говорят:

   "Это колдовское вещество".

   После этого зрители начинают разбегаться, восклицая при этом:

   "Эта вещь приносит несчастье,  мы  не  будем  смотреть  на  нее,  кол

довство приносит зло, и  мы  можем  умереть,  увидев  его!"  Проводивший

разрез замечает:

   "Все разбежались".

   После этого он поворачивается к родственнику умершего и гово рит ему:

   "Дайте мне подарки, чтобы я похоронил тело".

   Родственники умершего отвечают:

   "Да, это печальное дело, мы дадим тебе подарки".

   И они начинают давать ему подарки, одни пятнадцать,  другие  двадцать

за великодушие кровного брата (Азанде говорят  "двадцать  дротихов",  но

это означает просто двадцать подарков,  одни  из  которых  действительно

могут быть дротиками, но другие могут быть мотыгами, ножами, корзинами с

пищей и т.д.), затем хоронят тело.

   Люди говорят:

   "Вы действительно колдуны, т. к. мы видели ваше колдовское вещество".

Становится известно, что они колдуны, тень по зора и  бесчестия  ложится

на весь род..."

   Приведенный выше текст не нуждается в комментариях. Во вто ром тексте

речь идет  о  пожилом  человеке,  умершем  на  своей  постели,  которого

длительное время оскорбляли обвинениями в колдовстве и  который  пожелал

оставить после себя незапятнанное имя и поддер жать честь своего рода.

   "Когда человек, которому не раз давали птичьи  крылья  как  знак  его

колдовства, чувствует приближение смерти, он говорит: "Я глубоко унижен,

и когда я умру, без колебаний вскройте мне живот".

   Поэтому,  когда  он  умирает,  собираются  его   родственники,   тихо

совещаются  и  говорят:  "Наш  родственник  умер,  пойдем  и  подготовим

оракула".

   Они  идут,  подготавливают  оракула  и  говорят  ему:  "Это  наш  род

ственник, которому мы будем вскрывать живот. Если мы найдем кол  довское

вещество, то пусть оракул убьет птицу.

   Если же мы не найдем колдовского вещества, то  пусть  оракул  пощадит

птицу". Если оракул отпускает птицу, они берут другую птицу  и  говорят:

"Эта птица осталась живой, она жива  благодаря  истине,  и  если  мы  не

увидим сегодня колдовского вещества, то пусть оракул убьет эту  вто  пую

птицу.

   Если же ты сказал нам не правду, и  мы  увидим  сегодня  кол  довское

вещество, то отпусти также и эту птицу". Если  оракул  скажет,  что  они

увидят колдовское вещество, они пе оестают  заниматься  этим  делом,  но

если оракул заверит их, что в теле "гмершего нет  колдовского  вещества,

они уходят, тихо говоря друг дру гу: "Мы обязательно вскроем живот этому

нашему родственнику".  Когда  наступает  вечер,  они  призывают  к  себе

кровного брата и го ворят ему: "О, кровный брат наш,  приходи  и  вскрой

наш живот, живот нашего родственника!"

   Родственники берут тело умершего и несут его к могиле. Они гово  рят:

"Приди, наш кровный брат!" Затем обращаются  к  другим  людям:  "Друзья,

постойте  здесь.  Что  мы  вам  скажем?  Мы  не  будем  хоронить  нашего

родственника вместе с его животом, но вскроем его. Наше кол довство есть

его колдовство, и если в его кишках вы увидите колдовс кое вещество,  то

это также наше колдовское вещество. Поэтому стойте и  смотрите  на  наше

колдовское вещество".

   Одним ударом они вспарывают живот, затем отрубают ветку дере ва дама,

расщепляют ее конец, зажимают расщепом кишки и начинают наматывать их на

ветку. Когда эта процедура заканчивается, они изда ют  громкий  крик,  и

родственники умершего  быстро  разматывают  киш  ки  для  проверки.  Они

объявляют, что колдовского вещества нет, и ста рейшины,  которые  знают,

что это такое, подтверждают их слова. После этого они говорят: "Положите

кишки опять в живот. Довольно".

   Теперь они начинают носить на плечах того,  кто  производил  вскрытие

тела, а также его сыновей, если те присутствуют на церемо нии. Они бегут

вместе с ним к ручью и обмываются в нем. Затем они возвращаются  и  дают

производившему вскрытие масло, которым он  смазывает  свое  тело.  После

того, как он смажет свое тело маслом,  они  дают  ему  полизать  соли  и

говорят: "Иди домой, а мы будем  готовить  для  тебя  пиво.  Приходи  со

своими родственниками пить пиво за то, что ты вскрыл наш живот".  Хозяин

хижины, родственник умершего, возвращается в свой дом  и  готовит  пиво,

затем отправляет  посыльного  за  человеком,  производив  шим  вскрытие,

говоря при этом: "Приходи, пиво готово, и мы расколем с тобой тыкву".

   Человек, производивший вскрытие, встает и идет в хижину позвав  шего,

в которой собираются также его  родственники  и  родственники  умершего.

Глава семьи выходит из хижины с тыквой, наполненной пи вом,  и  говорит:

"Пусть человек,  который  резал  живот,  выйдет  вперед",  и  когда  тот

выходит, глава  семьи  говорит  ему:  "Разрезатель  живота,  пусть  твои

родственники, которые здесь присутствуют, выйдут  вперед,  мы  дадим  им

подарок, и пусть они нам дадут подарок, а потом разопь ем тыкву".  После

того,  как  пиво  распито,  начинается  общий  обмен   подарками   между

родственниками умершего и родственниками разрезавшего жи вот.  Тот,  кто

делает комуто подарок, также получает от него подарок,

   После того, как обмен подарками закончился, они готовят кашу и ва рят

птицу, наливают пиво в чашу и подносят тому, кто разрезал  живот.  Затем

он  тщательно  моется,  они  дают  ему  масло,  и  он   натирается   им,

возвращается к своим родственникам и говорит им: "Теперь вынесите им мое

пиво". Они выносят пиво из хижины, дают ему это пиво вместе  с  кашей  и

птицей, и он вместе со своими родственниками  пьет  пиво.  На  этом  все

заканчивается..."

   Куагбиару рассказывал:

   "В прошлом, когда человека убирал его ровесник с помощью кол довства,

они  консультировались  у  оракула  по  поводу  его  смерти  и   хватали

какого-нибудь мужчину или женщину. Родственники  умер  шего  человека  с

приговором оракула шли к принцу. Принц спрашивал своего оракула, и  если

тот  также  обвинял  данного  человека,  принц  го  ворил  родственникам

умершего, что колдун должен выплатить им ком пенсацию  дротиками.  Принц

приказывает колдуну уплатить родствен никам умершего двадцать дротиков и

дать женщину. Колдун отдает дротики и женщину. Если есть другой  колдун,

помогавший первому в убийстве, он выплачивает  десять  дротиков  за  эту

помощь. На этом дело заканчивается, и их оставляют в покое.

   Когда  умирает  родственник  колдуна,  колдун  говорит:  "Я   уплатил

компенсацию дротиками без оснований, просто потому, что я колдун.  Будет

хорошо, если они распорют живот этого моего родственника и посмотрят  на

то колдовское вещество, с помощью которого мы убива ем людей".

   Он поднимается, берет цыпленка и  со  своими  родственниками  идет  к

оракулу. "Если мы разрежем живот нашему  родственнику  и  увидим  в  его

животе колдовское вещество,  то  оракул  убьет  цыпленка.  Если  это  не

правда, если в его животе  нет  колдовского  вещества  и  люди  напрасно

обвиняли нас  в  колдовстве,  то  оракул  пощадит  цыпленка".  Им  очень

приятно, когда оракул оставляет цыпленка в живых.

   Они возвращаются из буша и говорят, что хотят  вскрыть  живот  своего

родственника, чтобы посмотреть, имеется ли там колдовское ве щество,  т.

к. они уплатили двадцать дротиков и женщину и поэтому при шли посмотреть

на свое колдовское  вещество.  Тогда  какой-нибудь  посторонний  человек

берет нож, втыкает в тело ниже грудной кости и режет вдоль ребер вниз по

животу сначала  с  одной  стороны,  потом  с  другой.  После  этого  они

вытягивают кишки, проверяют их на  наличие  колдовского  вещества  и  не

обнаруживают его.

   Они говорят  людям:  "Смотрите,  мы  уплатили  дротики  и  женщину  в

возмещение колдовства, т. к. говорили, что мы убили человека,  а  теперь

обнаружилось, что нет колдовского вещества  в  нас.  Мы  хотим  получить

обратно наши дротики и женщину". Они  говорят  тому  человеку,  которому

раньше уплатили компенса цию за смерть его родственника, что  он  должен

возвратить дротики, поскольку в животе человека, который был  обвинен  в

убийстве, не было колдовского вещества. И тогда он возвращает дротики  и

женщи ну колдуну, который когда-то уплатил их в качестве компенсации  за

смерть его родственника".

   Так поступали многие люди, однако Гбудви  относился  к  этому  весьма

неодобрительно и говорил, что если люди подвергнут сомнению приговор его

оракула  и  вскроют  живот  человеку,  чтобы  посмотреть  на  колдовское

вещество, то он сурово накажет  их...  Говорят,  что  в  прошлом  азанде

иногда убивали детей мужского пола, чтобы посредством вскрытия доказать,

что у них нет колдовского вещества. Я сильно сомневаюсь в  существовании

столь жесткого обы чая и, опираясь на многочисленные исследования,  могу

отметить лишь один случай такого рода.

   Этот единственный случай связан с Бизанга  из  королевства  Базуг  ба

сына Вандо. Куагбиару, рассказавший мне о нем, узнал об этих со бытиях в

то время, когда, будучи ребенком, в общей панике бежал вме сте со  своим

отцом ко двору Базугба после пленения и изгнания  Гбудви  в  1882  году.

Бизанга был кузнецом клана Абазили. С помощью колдов  ства  он  умертвил

Нгбанзи из клана  Агбоку,  однако  Бафука  принудил  пострадавшую  семью

принять компенсацию дротиками и не позволил ей в отместку убить Бизангу,

т. к.  тот  был  кузнецом  и  делал  инструменты  для  обработки  земли.

Профессия кузнеца в  те  времена  ценилась  гораздо  выше,  чем  теперь.

Поэтому за свое преступление он  уплатил  компенсацию  в  виде  двадцати

дротиков и отдал в придачу свою дочь. Однако он "потерял покой от  стыда

и наказания, которое считал несправедливым,  и  однажды  вечером  соседи

услышали его жалобные смертные песни. Со всех сторон  люди  поспешили  к

его хижине, чтобы узнать о причине его  плача,  и  глазам  их  предстало

страшное зрелище: на земле  лежал  мальчик  двенадцати  лет,  задушенный

собственным отцом.

   Он  попросил  одного  из  соседей  вскрыть  живот   мальчика,   чтобы

посмотреть, нет ли там колдовства, но тот отказался. Когда он обра тился

к другим людям,  говоря:  "Я  хочу  увидеть  свое  колдовство",  то  все

отказались,  боясь  короля,  который  был  бы  разгневан  этим   вызовом

приговору его оракула.  Убедившись  в  том,  что  никто  не  соглашается

выполнить его просьбу, он  осуществил  вскрытие  сам  и  обнаружил,  что

колдовство действительно есть. Спустя несколько  месяцев  Бизанга  умер,

будучи шла  машу,  как  говорят  азанде,  что  означает  "от  мести  или

следствий колдовства", ибо он совершил запрещенное:  вскрыл  живот  сына

своими собственными руками, не уплатив другому человеку за эту  операцию

и захоронение недоброго тела...

   Иногда  колдовство  обнаруживают  в  собаках  или  связывают  его   с

различными животными и птицами. Порой собака имеет злобный  нрав  и  так

прожорлива, что напоминает человека. Эти и  другие  недостатки  приводят

азанде к мысли о том, что собаки часто являются  колдунами.  Это  мнение

подкрепляется теми немногочисленными случаями, в кото рых вина собаки  в

колдовстве была доказана суждением оракула. Азан  де  рассказывали  мне,

что иногда родственники умершего человека без результатно  расспрашивали

оракула о своих соседях,  и  когда,  наконец,  они  ставили  вопрос,  не

виновата ли в его смерти какая-нибудь собака, то получали утвердительный

ответ. Правда, не зафиксировано ни одно го  реального  случая  подобного

рода.

   Трудно сказать, насколько серьезно азанде верят в то,  что  и  другие

животные могут быть колдунами. Я обнаружил, что  в  обычных  ситуа  циях

повседневной жизни азанде относятся к этому  вопросу  скорее  с  юмором,

хотя  мне  приходилось  наблюдать  их  страх  при  появлении  или  крике

животного, ассоциируемого с  колдовством.  Это  особенно  отно  сится  к

ночным птицам и животным, которые вполне определенно  ассо  циируются  с

колдовством и даже  считаются  слугами  колдунов.  Летучие  мыши  вообще

внушают отвращение, а совы приносят большое несчастье, если ночью кричат

возле хижины. Существует сова, называемая гбуку, которая по ночам кричит

"хихихихи!". Когда человек слышит этот крик,  он  понимает,  что  колдун

вышел из дома и издает  свой  магический  свист,  одурманив  себя  соком

растений, растущих в его хижине. Шакал,  завывающий  недалеко  от  дома,

считается предвестником смерти.

   Однако азанде говорят о  животных  как  о  колдунах  также  в  шутку,

подразумевая при этом лишь то, что они умны и обладают  способнос  тями,

которые представляются человеку удивительными. Так о домаш  нем  петухе,

своим криком приветствующем наступление нового дня за долго до того, как

люди заметят первые признаки рассвета, они гово рят: "Он  видит  в  себе

дневной свет, он колдун". Азанде не были удивлены, обнаружив  колдовское

вещество в моей козе, и вспоминали о том, что  при  жизни  она  пыталась

бодать людей и была сварливым, злобным созданием.

   Нельзя заранее знать, какие  животные,  обитающие  в  буше,  наделены

колдовством,  особенно  если  речь  идет  о  хитрых  животных,  которым,

по-видимому, известно все, что может предпринять охотник. О  живот  ном,

избегающем их сетей и ловушек, азанде скажут:  "Это  колдун".  Я  думаю,

что, хотя это выражение скорее следует понимать:  "Умный,  как  колдун",

оно наводит на мысль о связи между умом или ловкостью и колдовством. Эта

связь недвусмысленно утверждается различными людьми в Конго, где как и у

азанде  колдовство  считается  органи  ческой  субстанцией.  Азанде   не

разделяют этого  мнения  относительно  ума  и  ловкости,  проявляемых  в

повседневной социальной жизни и в технологических занятиях,  однако  они

подозревают колдовство, ког да сталкиваются с  чемто  необычайным.  Так,

они считают, что зна харь может совершать свои чудеса только потому, что

он также явля ется колдуном...

   Наиболее  страшными  из   всех   этих   злобных   созданий,   которые

классифицируются  по  их  связи  с  колдовством,  являются  дикие  коты,

называемые адандара. Они обитают в зарослях  буша,  имеют  гибкое  тело,

сверкающие глаза и по ночам издают пронзительные вопли.  Об  этих  котах

азанде часто говорят: "Это колдуны, это то же самое, что колдуны".  Коты

вступают в половые связи с женщинами, которые пос ле этого рождают котят

и кормят их грудью, как человеческих младен цев.  Каждый  согласен,  что

такие коты существуют и видеть их  гибель  но.  Даже  слышать  их  крики

означает несчастье. Однажды ночью я ус лышал крик кота, и вскоре один из

моих слуг пришел к моей хижине  попросить  у  меня  магический  свисток,

который я приобрел и который был сделан специально для  защиты  от  этих

котов. Он несколько раз дунул в свисток и  ушел  опять  в  свою  хижину,

по-видимому, довольный тем, что ему удалось отогнать опасность от нашего

дома.

   Ссылаясь на азанде, майор Ларкен пишет: "Одного человека при тащил на

своей спине друг. Человек был слаб и находился  в  полубес  сознательном

состоянии, потому что увидел котов". "Это была плохая  женщина,  которая

показала ему котов", высказали замечание на блюдатели. В  другом  случае

человек рассказал, что, прогуливаясь по дороге,  он  встретил  колдунью,

которую сопровождали два кота мужс кого и женского  пола,  причем  самца

можно было отличить по связке амулетов, висящих  на  шее.  Придя  домой,

человек почувствовал сла бость  и  головокружение.  Он  уснул,  а  когда

проснулся, то не смог встать из-за сильной тяжести в голове. В то время,

как он лежал на постели, в хижину вошла женщина. Она объяснила ему,  что

вовсе не хотела, что бы он увидел ее и ее котов, и не желала ему  вреда,

поэтому пришла по править дело. Она взяла  его  за  руки  и  приподняла.

Затем она сказала ему, чтобы он прополз между ее ног. Он  сделал  это  и

исцелился. Он боялся назвать ее имя, чтобы не умереть,  но  сказал,  что

готов когда угодно указать на нее. Друзья настойчиво советовали  ему  не

делать этого, говоря: "Придет комиссар  округа  и  будет  спрашивать  ее

относительно котов, она рассердится на тебя за то, что  ты  рассказал  о

ней, и может тебя убить"".

   Я думаю, это был тот самый человек, которого майор Ларкен по сылал ко

мне для того, чтобы он рассказал мне о своих встречах  с  кол  довством,

что он сделал с большой неохотой. В то время я не вел  запи  сей  однако

позднее сумел вспомнить основное содержание его инфор мации. Как-то раз,

будучи еще ребенком, он  гулял  в  саду  и  вдруг  увидел  впереди  себя

женщину, стоящую на коленях. Подойдя ближе, он заме тил,  что  у  каждой

груди  она  держала  сосущего  котенка.  Испугавшись,  он  тотчас  хотел

убежать, однако женщина позвала его, и, подойдя к ней поближе, он  сумел

ясно разглядеть котят. Она сказала ему, что увиден  ное  может  погубить

его, если он не выполнит ее указаний. Он никому  не  должен  говорить  о

том, что видел, и когда он пообещал сохранить тай ну, она заставила  его

проползти между ее ногами и снабдила магичес кой мазью,  которая  должна

была послужить противоядием лицезрения от котов. Возвратившись домой, он

на некоторое время серьезно заболел, однако воспользовался мазью женщины

и выздоровел. Я не смог угово рить его открыть мне имя женщины, несмотря

на то, что после того случая прошло уже много лет. Обсуждая впоследствии

эту историю с майором Ларкеном, мы пришли к  выводу,  что  хотя  главный

факт женщина, кормящая грудью котят, совпадает в  обоих  случаях,  о  ко

торых этот человек рассказал нам, остальные детали расходятся  слиш  ком

сильно, чтобы их можно было объяснить простой забывчивостью,  Поэтому  я

подозреваю,  что  часть  этой  истории  была   выдумана   для   мое   го

удовольствия.

   Много месяцев спустя я шел по  центральному  поселению,  в  кото  ром

построил постоянную резиденцию, где меня хорошо знал каждый и сам я знал

множество людей, как вдруг узнал, что мой друг Нгбаранда серьезно  болен

из-за котов. Я тотчас решил навестить его. Он лежал в  своей  хижине  на

постели,  брошенной  на  пол,  а  его  жена  на  дворе  варила  какое-то

лекарство, бормоча над ним заклинания. Я зашел  в  хижину  поговорить  с

Нгбаранда, который показался мне очень больным, хотя я и не знал, что  с

ним случилось. Три или четыре дня  назад  он  шел  по  лесу,  как  вдруг

навстречу ему попались три кота. Он разглядел их со вершенно отчетливо и

с тех пор заболел.  Он  сказал  мне,  что  сразу  же  соскоблил  немного

древесной пыли с мундштука своего магического кошачьего свистка  и  съел

ее в качестве противоядия. Мы немного по болтали, затем я оставил его  и

вышел посмотреть, чем  занимается  его  жена.  Она  все  еще  помешивала

лекарство и бормотала над ним отрыви сто и бессвязно. В  то  время  меня

сопровождал помощник, и я попросил его записать сказанное,  чтобы  потом

он смог это повторить. Он дал  мне  текст,  который  выглядел  следующим

образом: "Она  начала  растирать  кунжутное  семя,  а  когда  закончила,

оставила его и пошла копать лекар ства, копать противоядие от волшебства

нет, не от  волшебства,  а  от  котов.  После  того,  как  она  накопала

достаточное количество лекарст ва, она возвратилась с ним в свой дом,  а

когда пришла домой, взяла маленький горшок и поставила его на огонь. Она

насыпала лекарство в холодную воду, размешала  его,  а  затем  вылила  в

горшок, стоящий на огне, и после этого насыпала туда кунжутного  семени.

Потом она нача ла говорить: "Вы лекарства, лекарства  от  котов,  против

котов, которые я собираюсь приготовить сегодня. Человек, который показал

моему мужу котов, не может возвратиться. Она  не  может  оставить  своих

котов спать на листьях багара (дерево, похожее на яблоню). Она не  может

ос тавить своих котов спать на листьях дама. Пусть человек,  который  по

казал моему мужу котов, умрет. Та женщина, которой он обещал ждать ее, а

потом решил не ждать, в отместку показала ему  котов  пусть  она  умрет.

Коты того человека, который показал их Нгбаранда, не  могли  встретиться

на дороге. Давала ли она птицу своим котам днем, или  она  давала  птицу

своим котам ночью, все они умрут. Женщина, которая показала котов  моему

мужу, не может остаться живой. Вы противоядие от котов, которое я  здесь

варю. У Нгбаранда нет родственников, кото рые положат подарки перед этим

лекарством, поэтому он встанет здо ровым.  Вот  для  этого  я  варю  это

лекарство. У него нет родственников, поэтому я готовлю лекарство  вместо

родственников. Тот человек, кото рый показал ему котов, так что он видел

их своими собственными гла  зами,  та  смерть,  которая  вращает  зрачок

глаза, пусть они уйдут, и его глаза станут такими же  ясными,  как  наши

глаза"".

   В этом тексте имеется несколько пунктов, требующих объяснения. Листья

багара и дама часто используются в качестве подстилки для но ворожденных

детей, и ссылка на них означает "пусть она умрет и  боль  ше  не  рожает

котов". Предложение о "той женщине, которой он обещал ждать ее, а  потом

решил не ждать и которая в  отместку  показала  ему  котов",  говорит  о

женщинах, которые часто вступают в любовные  свя  зи  и  для  этой  цели

заманивают мужчин в заросли буша. Если мужчина отвергает или  обманывает

их, они мстят ему, показывая своих котов  и  тем  самым  доводя  его  до

смерти. Далее в приведенном тексте  она  объяс  няет  лекарству,  почему

именно она занялась его приготовлением, хотя магия не дело женщин. У  ее

мужа нет родственников, которые могли бы взять это на себя. Обычно  люди

кладут  подарки  перед  лекарством,   т.е.   платят   ему,   чтобы   оно

подействовало. Люди знают, что лекарство  готово  хорошо  подействовать,

когда оно закипело. В конце концов, Нгбаранда выздоровел.

   Хотя я лично встретил лишь двух людей, которые  действительно  видели

адандара, в преданиях азанде говорится о большом числе таких случаев.  О

некоторых известных королях прошлого говорится, что они умерли  от  вида

этих котов, и я полагаю, что этим выражается почтение к их  королевскому

сану, ибо это выглядит более  значительно,  нежели  смерть  от  простого

колдовства. В преданиях говорится,  что  Базингби,  основатель  империи,

впоследствии распавшейся на четыре королевства: Вандо, Марингинду, Эзо и

Гбудви, умер после того, как открыл дверь хижины, принадлежащей одной из

его жен, Нандуру, которая вместе  с  тем  была  его  дочерью,  и  увидел

выбежавшего  из  хижины  кота.  Она  была  казнена  вместе  с  ее  двумя

котамидетенышами. Согласно од ному рассказу, отец Базингби, Якпати, умер

сходным образом, увидев котов, рожденных его  женой  Нанзагой  из  клана

Акове. Аналогичной причине приписывают смерть Зенгенди из клана Ангумби,

любимца Гбудви, правителя, вышедшего из простого  народа.  В  знаменитой

кам пании последнего времени войска Гбудви потерпели поражение пото  му,

что его лучший полк Абайего увидел котов во время грабежа селений  через

которые он проходил. Азанде ссылаются на  известные  слу  чаи  подобного

рода, когда их спрашивают о достоверности существо вания их  котов.  Все

азанде твердо верят в их существование, и многие из них  носят  с  собой

магические свистки для защиты от этих животных. Эти  свистки  делают  из

растенийпаразитов, растущих на дереве дама. Мне  говорили,  что  человек

произносит над свистком  следующее  закли  нание:  "Ты  паразит  (мбими)

дерева дама, ты лекарство от котов. Женщина не может показать мне  своих

котов. Коты не могут прибли зиться к моему участку. Когда я дуну  в  мой

кошачий свисток, то, даже если женщина покажет мне  своих  котов,  я  не

умру".

   Некоторые  люди  владеют  даже  еще  более  сильной  магией,  и  один

представитель клана Андебили, который умер во время моего пребыва ния  в

стране азанде, прославился тем, что мог есть этих  котов.  Он  обла  дал

такой магической силой, что они не могли причинить ему вреда.

   Один текст говорит о  котах  следующее:  "Женщина,  рожающая  ко  тов

сначала вступает в половую связь с котом, а потом спит с мужчи ной.  Она

одновременно зачинает ребенка и котов. Она беременна ре бенком и котами.

Когда приходит время рожать, она идет к женщине, помогающей  разрешиться

от бремени котами, и говорит, что у нее уже начались родовые схватки,  и

она просит помочь ей в качестве повиваль ной бабки.  Женщина  встает,  и

они вместе идут  к  термитнику,  который  был  у  нее  на  примете.  Она

разрешается от бремени котами, а повиваль ная бабка кладет их на землю и

обмывает их. Они прячут  котов  в  тер  митнике  и  возвращаются  домой.

Повивальная бабка говорит женщине, родившей котов,  чтобы  она  растерла

курукпу и кунжут и их смесью на мазала  котов.  Родившая  котов  женщина

соглашается.  Она  растирает  курукпу,  берет  масло,  идет  к  котам  и

смазывает их маслом и курукпу. Повивальная бабка отправляется домой.

   На следующий день она рожает ребенка,  и  никто  не  знает,  что  она

родила котов. Коты вырастают и начинают питаться птицами.  Хозяин  фермы

жалуется на исчезновение своих кур и в  недоумении  восклицает:  "Откуда

взялись коты, пожирающие моих кур?", не зная о том, что  ро  дила  котов

его жена. Это ужасные животные, и если человек их увидит, то вряд ли  он

выживет и,  скорее  всего,  умрет.  Котов  рожают  лишь  очень  немногие

женщины. Обычная женщина не может родить котов, на это способна лишь  та

женщина, мать которой рожала котов, и она  будет  делать  это  так,  как

делала ее мать".

   Лесбиянские действия  женщин  азанде  часто  называют  адандара.  Они

говорят: "Это то же самое, что и коты". Данное сравнение  основа  но  на

равно зловещем характере  обоих  феноменов  и  на  том  факте,  что  они

представляют собой женские действия,  которые  способны  вызвать  смерть

любого  мужчины,  видевшего  их.  Здесь  достаточно  краткого   описания

лесбиянства  и  некоторых  родственных  феноменов,  которые   у   азанде

считаются предвестниками несчастья. Женщины азанде, особен но те из них,

которые  живут  в  поместьях  принцев,  доставляют  себе  сек   суальные

удовольствия с помощью фаллоса, сделанного из корня  дере  ва.  Говорят,

что  в  прошлом  принц  без  колебаний  казнил  жену,   уличен   ную   в

гомосексуальных действиях, и  даже  сегодня,  как  мне  известно,  принц

изгоняет жен из своего дома по той же самой причине.  У  простых  людей,

если муж  обнаруживает,  что  его  жена  занимается  сексом  с  дру  гой

женщиной, он избивает ее и устраивает скандал. Гнев мужа обуслов лен его

страхом перед несчастливыми  последствиями,  к  которым  может  привести

лесбиянство. Поэтому азанде рассматривают лесбиянство как такое же  зло,

каким являются колдовство или коты, кроме того, они полагают, что именно

гомосексуальные женщины способны рожать котов и колдунов. В  лесбиянстве

и рождении котов зло ассоциируется с сексуальными функциями  женщины,  и

следует отметить, что любое необычное функционирование  женских  половых

органов  считается  не  счастьем.  Для  мужчины  вредно,  если   женщина

вызывающе покажет ему свое влагалище,  и  еще  более  вредно,  если  она

продемонстрирует  свой  анус  в  присутствии  мужчины.  Иногда   женщина

заканчивает семейную ссору, показывая мужу часть своего тела аналогичным

образом. Об этих обычаях здесь говорится для того, чтобы читатель понял,

что колдовство вовсе не является единственным носителем  несчастья.  Име

ются другие агенты, оказывающие несчастливое воздействие на людей. Когда

азанде  говорят  о  них,  они  сравнивают  их  вредное   воздействие   с

воздействием  колдовства,  которое  оказывается  образцом  всякого  зла.

Других носителей несчастья, например, женщин во время менструации, также

следует упомянуть, но описать их удобнее в следующем томе.

   Существует еще один носитель несчастья, который настолько бли  зок  к

колдунам, что требует описания в данной главе. Это человек,  у  которого

сначала прорезались верхние зубы. Такого человека называ ют  иракоринде:

ира обладатель; ко (сокращенное кере) плохой и ринде зубы. Считают,  что

такой человек приносит несчастье, но не столь  серьезное,  как  колдуны,

ибо он никогда не убивает людей. Я не видел  человека,  который  был  бы

известен как обладатель плохих зубов,  но,  как  говорят  азанде,  каким

образом можно узнать такого человека? Тем не  менее  люди  говорят,  что

иногда это становится известно, если ребенок показывает верхние зубы, не

имея нижних, и мне говорили,  что  появление  такого  ребенка  считается

опасным  для  урожая  соседей  и  что,  если   его   злое   влияние   не

нейтрализовать  с  помощью  магии,  он  может  пасть  жертвой   защитных

лекарств.  О  таком  ребенке  говорят:  "Ой,  у  этого  ребенка  сначала

появились верхние зубы. Он колдун. О, защити  мои  первые  плоды,  чтобы

обладатель злых зубов не съел их!"

   Во время сева люди стремятся защитить будущий урожай от колду  нов  и

обладателей плохих зубов. По-видимому, существуют специальные лекарства,

которые поражают обладателей плохих зубов, если  они  пытаются  отведать

плодов первого урожая,  ибо  именно  пожирание  первых  плодов  приносит

наибольший вред. Человек выкапывает несколько своих земляных орехов,  не

трогая основной части урожая. Его жена готовит с  этими  орехами  пирог,

который дается вместе  с  кашей,  и  он  приглашает  нескольких  соседей

разделить с ним трапезу. Если обладатель плохих зубов примет  участие  в

этом обеде, то основная часть урожая  в  огороде  останется  нетронутой.

Поскольку нет средств распознать и обладателя плохих зубов, люди верят в

защитную силу магии, вследствие страха перед которым  обладатель  плохих

зубов побоится прийти на совместную трапезу по  поводу  первого  урожая.

Эти магические действия рассматриваются в то  же  время  как  обладающие

продуктивной силой, дающие стимул к дальнейшему росту земляных орехов  и

маиса.

   Один из моих информаторов рассказывал: "Когда ребенок растет, у  него

прорезываются зубы. У всех детей сначала появляются зубы  на  58  нижней

челюсти, а потом на верхней. Если  первые  зубы  появляются  на  верхней

челюсти, их называют плохими зубами. Плохие зубы исто щают  все  вокруг.

Если человек с плохими зубами попробует у кого-то первые тыквы,  то  они

все испортятся и сгниют. Плохие зубы портят все тыквы,  маис,  бананы  и

все другие съедобные  растения,  которые  азанде  выращивают  для  себя.

Плохие зубы портят все вещи, потому что они поистине являются злом.

   Когда рождается ребенок, и у него первыми  появляются  верхние  зубы,

все говорят, что он обладатель плохих зубов. В глазах людей это  большое

зло, и они восклицают: "Теперь вся  наша  пища  сгниет!"  Люди,  живущие

поблизости, также беспокоятся по поводу  своей  пищи.  Они  поступают  с

первыми плодами таким образом, чтобы обладатель плохих  зубов  никак  не

смог их отведать. В этом случае урожай будет богатым и все  будут  сыты.

Если же урожай погибает, люди говорят, что обладатель  плохих  зубов  ел

первые плоды. Люди так обходятся со своим урожаем, что  если  обладатель

плохих зубов отведает его, то ему будет плохо и он заболеет. Это  похоже

на разрушительную  болезнь  зубов,  которые  постепенно  выпадают.  Люди

обрабатывают свой уро жай посредством пуза и абанза (Tamarindus indica),

а также роро (ди кая яблоня). Этими средствами они  защищают  урожай  от

обладателя плохих зубов".

   Другой информатор говорил так: "Если обладатель  плохих  зубов  поест

первых плодов урожая, урожай не будет  хорошим.  Мужчины  бе  рут  танде

(Dyschoriste Perrottitii) и обвязывают им стебли маиса, чтобы он  хорошо

рос".

   Азанде говорят, что обладатель плохих зубов, помимо первых  пло  дов,

способен испортить любую новую вещь. Если человек сделает хо рошую новую

табуретку, чашку или горшок и  один  из  этих  людей  при  дет,  выразит

восхищение и потрогает вещь, то эта вещь сломается. Я пришел к выводу  о

том, что обладатель плохих зубов вредит людям без зла и без умысла, хотя

мнения азанде на этот счет не вполне  определен  ны.  Тем  не  менее  он

виноват, т. к. знает о своем зловредном влиянии и должен  воздерживаться

от того, чтобы есть первые плоды и трогать новую утварь. Кроме того, его

отец должен был бы прибегнуть к магии, чтобы  обезвредить  своего  сына,

как только обнаружилась его ненор мальность. Поэтому  он  должен  винить

только самого себя, если постра дает от защитной  магии.  Я  никогда  не

слышал, чтобы люди обраща лись к оракулу с просьбой  указать  обладателя

плохих зубов, причинив шего им вред, следовательно, их нельзя  выделить.

Когда  представитель  азанде  страдает  от  причиненного  ему  зла,   он

спрашивает о колдовстве, а не о плохих зубах. Кроме того, за исключением

защитной  магии,  не  существует  специального  социального   поведения,

ассоциируемого с обладателем плохих зубов. Азанде  не  слишком  серьезно

относятся к ним и довольно редко о них говорят...

   Существует еще некоторое число зловещих событий помимо тех, о которых

уже сказано. О  нескольких  из  них  я  расскажу.  Любая  прирож  денная

ненормальность есть несчастье.  Когда  курица,  у  которой  про  явились

вторичные половые признаки петуха,  несет  яйца,  азанде  отно  сятся  к

такому событию с опасением. Маленькая  гробница,  похожая  на  гробницы,

воздвигаемые в честь  духов,  строится  недалеко  от  дороги,  и  в  нее

помещают яйца "петуха". Если человек видит хамелеона, держа щего в пасти

пучок травы или ветку, либо забирающегося в нору,  он  опасается  вскоре

потерять родственника. Чтобы отвратить несчастье, он убивает хамелеона и

кладет на его тело несколько маленьких вето чек. Точно  так  же  человек

опасается потерять родственника, если ему удается  подстрелить  из  лука

цесарку. Если адори, одна из разновиднос тей маленьких красных муравьев,

которые роют ходы под землей, что бы нападать на термитники из-под низу,

появляются в жилище челове  ка,  это  предвещает  несчастье.  Когда  это

случилось в хижине Каманда, у него умерли два родственника.

   Когда человек видит игуану, это  предвещает  смерть  родственника,  а

если он увидит сброшенную кожу игуаны или питона, то это  означает,  что

смерть грозит ему самому. Зрелище мертвого Cricetus не предвеща  ет  вам

смерти, но может означать смерть вашего родственника;  столь  же  дурным

предзнаменованием считается увидеть черепаху. Майор Ларкен отмечает, что

медленно ползущий червяк предвещает несчас тье. Этих  вестников  горя  и

печали  можно  разделить  приблизительно  на  две  группы   предвещающие

человеку его собственную смерть и предвещающие смерть родственников. Мне

говорили, что вид живого Cricetus означает  скорое  несчастье  и  что  в

высшей степени опасно уви деть падающую звезду  или  шимпанзе  в  траве.

Увидеть   любой   из   этих   злосчастных   объектов   означает    кпере

предзнаменование  несчастья  и  бедствия.  Тем   не   менее,   по   моим

наблюдениям,  азанде  не  придают   слишком   большого   значения   этим

предзнаменованиям. Они не прене брегают ими, но и  не  Проявляют  к  ним

большого интереса. Некоторые представители азанде считают многие из  них

пустыми предрассудка ми, хотя и не показывают  этого  своим  поведением.

Так, человек нашей культуры  может  считать  предрассудком  страх  перед

числом  тринад  цать,  хотя  может  возражать  против  того,  чтобы  ему

предоставили тринадцатое место.

   Я  хочу  посвятить  несколько  слов  летучим  мышам,  которых   прямо

связывают с колдовством и  считают  переносчиками  душ  колдунов.  Когда

человек совершает магический обряд для защиты своих посе вов,  он  может

впоследствии обнаружить в убранном урожае мертвых летучих мышей,  убитых

магией.

   "По поводу летучих мышей. Летучая мышь портит  созревший  уро  жай  и

должна улететь, когда урожай полегает на землю. Хозяин  урожая  проходит

по полю, замечает растения, поврежденные мышами, и при нимает  меры.  Он

совершает мощный магический обряд, и когда мышь прилетает вновь  поедать

посевы, она умирает.

   Владелец посевов проходит по своим полям и видит тело мыши,  погибшей

от его магии. Он берет ее и сжигает дотла.

   Когда весь урожай убран, люди начинают варить много  пива.  Во  время

приготовления пива человек берет пепел сожженной мыши и бросает  щепотку

в каждый горшок пива. После того, как пиво готово, он приглашает соседей

насладиться напитком.  Когда  все  собираются  пить  пиво,  то  человек,

который заколдовал посевы и наслал  на  них  мышь,  также  пьет  пиво  с

подмешанным в него пеплом и заболевает от (Этого. Его тошнит от  пива  в

отличие от всех остальных.

   Родственники этого человека говорят, что его кто-то  заколдовал.  Они

утверждают, что владелец пива положил в него  плохое  лекарство.  Однако

владелец пива понимает, что произошло, и  думает  про  себя:  "Тот  кого

тошнит, и есть тот самый человек, который заколдовал мои посевы и наслал

на них летучих мышей. Теперь я знаю его". Благодаря  этому  происшествию

он знает своего врага, и ему нет нужды обращать ся к оракулу".

   Один информатор рассказал мне следующую историю: "Один  че  ловек  из

клана Акаринга, которого звали Мазига, хорошо обрабатывал  свое  поле  и

собирал хорошие урожаи. Однажды он приготовил свое ма гическое лекарство

и пошел ранним утром в поле, чтобы положить его на  посевы,  говоря  при

этом: "Вы лекарства для посевов. Это лекар ство, которым я лечу  посевы.

Если колдун, женщина ли, мужчина или ребенок, пошлет свое  колдовство  в

большой птице, в летучей мыши, чтобы испортить плодородие моих  посевов,

то он не вынесет моего ле карства. Если он  появится  в  виде  мыши,  он

умрет прямо на зерне".  Он  кладет  магическое  лекарство  на  посевы  и

возвращается домой.

   Урожай продолжает созревать и вскоре готов для жатвы. Однажды вечером

он пошел посмотреть на свои посевы. Когда на середине поля он  огляделся

вокруг себя, то заметил мышь,  которая  умерла  на  вершине  стебля.  Он

подобрал эту мышь и понес ее домой. Он сжег ее, а пепел положил  в  свой

рог для лекарств.

   Он собрал урожай и приказал жене приготовить пиво из  зерен  но  вого

урожая, чтобы пригласить соседей  отведать  его.  Они  смололи  зер  но,

сварили пиво и налили его в горшки. Затем он отправил посыльного к своим

соседям, чтобы тот пригласил старейшин прийти к нему вече ром пить пиво.

Пригласил он также и своего зятя. Когда вечером все соседи пришли к  его

дому, он вошел в свою хи жину, взял пепел сожженной мыши и  обратился  к

нему с речью: "Если человек, который заколдовал мой урожай и портил  его

под видом мыши,  находится  здесь  и  пьет  пиво,  содержащее  душу  его

колдовства, бывшую в мыши, то пусть ему будет плохо. Пусть он умрет". Он

высы пал пепел в пиво и приказал своим младшим братьям  вынести  его  на

двор. Они вынесли пиво, и все собравшиеся пили его.

   Первую тыкву с пивом поднесли зятю хозяина, т.  к.  его  сестра  была

хозяйкой дома и варила пиво. Он выпил эту  первую  порцию  пива,  и  оно

забурчало в его животе. Когда ему еще раз принесли пива  и  открыли  для

него тыкву, он отказался пить его. Затем люди начали хлопать  в  ладоши,

петь и танцевать, но он сидел молча.

   Они продолжали пить пиво до тех пор, пока  оно  не  кончилось,  после

чего зять хозяина пошел к своему  дому,  который  находился  в  получасе

ходьбы отсюда.  Когда  он  прошел  около  половины  пути,  его  внезапно

затошнило. Он пытался двигаться дальше, но ноги его не слушались. У него

быстро стал раздуваться живот, глаза полезли на лоб, и он упал на землю.

   С ним был человек, который спросил, что его мучает. Больной по просил

его сбегать обратно и попросить Мазигу спасти его, т. к.  именно  в  его

доме смерть схватила его. Этот человек возвратился, сказав себе, что, т.

к. его спутник призывает к себе своего зятя, он должен сходить  за  ним,

чтобы тот пришел  посмотреть  на  случившееся.  Между  тем  забо  левший

человек в агонии катался  по  земле.  Он  лежал  на  земле,  судорож  но

вцепившись в траву и чувствуя приближение смерти.

   Когда его спутник, возвратившийся назад, чтобы  сказать  его  зятю  о

случившемся, появился во дворе, хозяин спросил его, что произошло с  его

зятем. Затем он пошел к заболевшему и увидел, что тот уже  умер.  Увидев

это, он спросил его спутника, что сказал заболевший, когда  почувствовал

приближение смерти. Спутник ответил: "Он выкри кивал твое имя, призывая:

"О Мазига, приди и спаси меня!""

   Так  было.  Они  напрасно  спрашивали  оракула,  не   убил   ли   его

какой-нибудь колдун, и им пришлось заключить, что он нашел свою смерть в

поле. Поэтому азанде говорят, что если человек принял вид летучей мыши и

заколдовал ваши посевы, то вы должны сжечь мышь, чтобы затем  с  помощью

пепла, подмешанного в пиво, проверить своих соседей..."

   Здесь мы рассмотрим некоторые примечательные особенности кол  довства

в мышлении азанде. Из описаний колдовства азанде  следует,  что  оно  не

является объективной  реальностью.  Физиологическое  усло  вие,  которое

считается местонахождением колдовства и которое, по моему  мнению,  есть

не что иное, как пища, застрявшая в малой кишке,  является  объективным,

однако  приписываемые  ему  качества  и  осталь  ные  убеждения   азанде

относительно него носят мистический характер. Колдуны, о которых  думают

азанде, не могут существовать.

   Тем  не  менее  концепция  колдовства  снабжает  их  естественной  фи

лософией,  с  помощью  которой  объясняются  отношения  между  людьми  и

несчастливыми событиями и находятся типичные средства  борьбы  с  такими

событиями. Вера в колдовство включает в себя  также  систему  ценностей,

регулирующих человеческое поведение.

   Колдовство вездесуще. Оно  играет  свою  роль  в  каждом  акте  жизне

деятельности азанде: в сельском хозяйстве,  рыболовстве,  охоте;  как  в

домашней, так и в общественной жизни района и  королевского  двора;  это

важная тема духовной жизни, в которой  она  образует  основу  об  ширной

панорамы, включающей оракулов и магов; отпечаток ее влия  ния  несут  на

себе законы и мораль, профессиональные  обычаи  и  рели  гия;  ее  можно

заметить в технологии и языке; в культуре азанде нет  та  кой  сферы,  в

которую бы она ни проникла. Если болезнь поражает зем  ляной  орех,  это

колдовство; если охотник тщетно гоняется за дичью, это колдовство;  если

женщины трудолюбиво вычерпывают воду из пруда, а в награду получают лишь

несколько маленьких рыбок, это колдовство; если термиты  не  выходят  на

поверхность,  когда  им  нужно  роиться  и  холодная  ночь  проходит   в

бесполезном ожидании их полета, это колдовство; если жена сердится и  не

обращает внимания на мужа, это колдовство; если принц холоден и держится

в стороне от своей воз любленной, это колдовство; если магический ритуал

не достигает своей цели, это колдовство; если  на  чьюто  долю  выпадают

несчастья и не  удачи  относительно  какоголибо  из  его  многочисленных

занятий, это может быть  обусловлено  колдовством.  Тот,  кто  знаком  с

жизнью афри канцев либо из первых рук, либо  благодаря  чтению,  поймет,

что в чере де  дел  и  часов  досуга  нет  конца  возможным  несчастьям,

обусловлен ным не только ошибками,  незнанием  или  ленью,  но  также  и

такими причинами, над которыми африканцы с их  скудными  научными  знани

ями не властны. Все свои несчастья азанде приписывают  колдовству,  если

нет явного свидетельства, впоследствии подтверждаемого  ораку  лом,  что

здесь  замешан  волшебник  или  одна  из  злых  сил,  или  если  они   с

уверенностью не припишут несчастье некомпетентности, нарушению табу  или

отказу соблюдать правила нравственности.

   Когда представитель азанде говорит о колдовстве, он говорит о нем  не

так, как говорим мы о сверхъестественном колдовстве в нашей  собственной

истории. Колдовство является для него чемто обыден  ным  и  редкий  день

проходит без упоминания о нем. Там, где мы гово оим об уборке урожая, об

охоте или о болезнях наших соседей, предст  авитель  азанде  обязательно

вспомнит  о  колдовстве.  Сказать,  что  кол  довство  испортило  урожай

земляных  орехов,  спугнуло  дичь  или  выз  вало  у  кого-то   болезнь,

равнозначно тому, чтобы в терминах нашей собственной  культуры  сказать,

что земляной орех поразила болезнь, что дичь пуглива в это время года  и

что кто-то подцепил воспаление легких. Колдовство принимает  участие  во

всех несчастьях и задает ре чевые  обороты,  с  помощью  которых  азанде

говорят о нем и  объясняют  его.  Колдовство  помогает  классифицировать

несчастья, которые, буду чи отличны друг от друга  во  всех  отношениях,

имеют одну общую чер ту приносят вред человеку.

   До тех пор, пока читатель  не  поймет,  что  колдовство  представляет

собой совершенно обычный фактор в жизни азанде, с которым можно  связать

почти любое событие, он ничего не сможет  понять  в  их  поведе  нии  по

отношению  к  нему.  Для  нас  колдовство  является  чемто  таким,   что

преследовало и пугало наших доверчивых предков.  Однако  азанде  ожидают

появления колдовства в любое время дня и ночи. Если бы оно не вступало с

ними в ежедневный контакт, азанде были бы столь же удивлены, как  и  мы,

если бы вдруг столкнулись с колдовством. Для  азанде  в  колдовстве  нет

ничего чудесного. Ожидается, что охоте чело века будут вредить колдуны и

у него есть средства для борьбы  с  ними.  Когда  происходит  несчастье,

представителя азанде не охватывает  бла  гоговейный  страх  перед  игрой

сверхъестественных сил. Его не пугает присутствие потустороннего  врага.

С другой стороны, он чрезвычайно раздражается. Кто-то по  злобе  погубил

его земляные  орехи,  испортил  ему  охоту  или  напустил  на  его  жену

простуду, и, безусловно, в этом есть причина для гнева! Сам он никому не

причинил вреда, так какое право имеет кто бы то ни  было  вмешиваться  в

его дела? Это  наглость,  оскорб  ление,  нечестность,  гадкая  выходка!

Говоря о колдовстве,  азанде  под  черкивают  его  агрессивность,  а  не

сверхъестественность,  и  в  реакции  на  него  мы  видим  гнев,  а   не

благоговейный страх.

   Колдовство можно предвидеть так же,  как  и  прелюбодеяние.  Оно  так

тесно переплетено с  повседневными  событиями,  что  оказывается  частью

обыденного мира азанде. В колдуне нет ничего замечательно  го,  вы  сами

можете быть колдуном, и, несомненно, многие из ваших  ближайших  соседей

являются колдунами. И в самом колдовстве нет ничего страшного. В нас  не

происходит никакой психологической трансформации, когда мы слышим о том,

что кто-то болен, ибо нам известно, что люди могут болеть. Точно так  же

обстоит дело у азанде. Им известно, что человек может быть  болен,  т.е.

быть околдован, и здесь нет повода для удивления...

   Однако не является ли вера азанде в колдовство верой в  мистичес  кое

порождение  явлений  и  событий,   которая   полностью   исключает   все

естественные причины? Отношения между мистическим  мышлением  и  Здравым

смыслом чрезвычайно сложны и порождают проблемы, встаю щие перед нами на

каждой  странице  этой  книги.  Здесь  я   хочу   дать   предварительную

формулировку проблемы, опираясь на реальные ситуации.

   Когда я жил среди азанде, мне вначале казалось странным выслуши  вать

наивные объяснения несчастных случаев, у которых, на  мои  взгляд,  были

вполне очевидные причины, однако вскоре я усвоил их  способ  мышления  и

стал применять понятие колдовства в соответству ющих ситуациях столь  же

непринужденно, как  и  они  сами.  Идя  по  лес  ной  тропинке,  мальчик

споткнулся о пенек,  что  часто  случается  в  Афри  ке,  ему  больно  и

неприятно. Ранку не удалось очистить от грязи, и па лец начал  гноиться.

Он объявляет, что споткнулся о  пенек  благодаря  колдовству.  Я  всегда

спорил с азанде и критиковал их высказывания, что сделал и на этот  раз.

Я сказал мальчику, что он ударился о пенек потому, что был невнимателен,

и что здесь не было колдовства потому, что пенек  появился  естественным

образом. Он согласился, что  пенек  появился  на  тропинке  без  всякого

колдовства, но добавил, что внима тельно смотрел на  тропинку,  как  это

делают все азанды, и если бы не был заколдован, то заметил бы  пенек.  В

качестве решающего аргумента он указал на  то,  что  все  порезы  быстро

закрываются, ибо такова их при рода. Почему же тогда его ранка гноится и

не закрывается, если не было колдовства? Вскоре я обнаружил, что в  этом

состояло объяснение всех болезней со стороны азанде. Могу  привести  еще

один пример. Как-то я почувствовал недомогание и спросил у своих  друзей

из племени азанде, не  вызвано  ли  мое  недомогание  тем,  что  я  поел

бананов. Мне тотчас же сообщили, что бананы не  вызывают  болезни,  если

они не заколдованы. Здесь я приведу несколько примеров, когда колдовство

используется для объяснения не болезней, а других событий.

   Вскоре после моего приезда в страну азанде мы проходили как-то  через

правительственное поселение и заметили хижину,  сгоревшую  до  основания

предыдущей ночью. Ее владелец был  убит  горем,  ибо  вместе  с  хижиной

пропало пиво, приготовленное им для поминок.  Он  расска  зал  нам,  что

прошлой ночью пошел проверить свое пиво. Он зажег пу чок соломы и поднял

его над головой, чтобы получше осветить кувши ны.  При  этом  загорелась

соломенная крыша. Он сам и сопровождаю щие меня люди были убеждены,  что

здесь не обошлось без колдовства.

   Один из моих главных информаторов, Кизанга, был искусным резчиком  по

дереву,  одним  из  лучших  в  королевстве  Гбудви.  Случайно  чашки   и

табуретки, которые он вырезал, потрескались во время рабо ты, что вполне

могло произойти в таком климате. Хотя при этом отби рают  самые  прочные

породы деревьев, дерево иногда растрескивается  в  процессе  работы  или

после ее  окончания,  даже  если  мастер  внимателен  и  хорошо  владеет

приемами своего ремесла. Когда это случилось с чаш  ками  и  табуретками

этого конкретного мастера, он приписал несчастье колдовству  и  произнес

передо мной речь о злобе и завистливости своих соседей. Когда я ответил,

что, по моему мнению, он ошибается и что люди относятся к  нему  хорошо,

он продемонстрировал мне расколов шуюся чашку  и  табуретку  в  качестве

конкретного свидетельства, под тверждающего его  мнение.  Если  люди  не

заколдовали его работу,  то  как  это  можно  понять?  Точно  так  же  и

горшечник, у которого во  время  обжига  лопнули  горшки,  припишет  это

колдовству. Опытный горшеч ник не опасается, что  его  горшки  лопнут  в

результате ошибки. Он берет хорошую глину, месит ее до тех пор, пока  не

извлечет из нее все камеш ки и песчинки, и лепит медленно и тщательно. В

ночь перед тем, как идти копать глину,  он  воздерживается  от  полового

сношения. Поэтому ему нечего опасаться. Однако горшки  иногда  лопаются,

даже если изго товлены мастером своего дела, что можно объяснить  только

колдов ством. "Раз  лопнули  значит  было  колдовство",  просто  говорит

горшечник.  Существует  множество  аналогичных   ситуаций,   в   которых

ссылаются на колдовство как на действующую силу.

   В разговорах с азанде относительно колдовства и в наблюдениях  за  их

реакциями  на  ситуации  несчастья  стало  ясно,  что  они  не  пытаются

истолковать существование феноменов и даже их действие посредством одной

мистической причинности. С помощью колдовства они объясня ют  конкретные

условия в причинной цепи, которая  связывает  индивида  с  естественными

событиями таким образом, что он испытывает ущерб. Мальчик, который  ушиб

ногу о пенек в лесу, не истолковывает возник новение пенька в результате

колдовства, он не предполагает, что когда кто-то спотыкается о пенек, то

это вызвано колдовством, он не говорит  даже,  что  порез  был  причинен

колдовством, поскольку очень хорошо знает, что причиной  был  пенек.  Он

приписывает колдовству лишь то, что  в  данном  конкретном  случае,  при

своей обычной внимательности, он споткнулся о пенек, в то  время  как  в

сотне других случаев такого не было, и что в  данном  конкретном  случае

ранка, возникшая в результа те столкновения ноги с пеньком,  загноилась,

в то время как дюжины других  ранок  не  гноились.  Эти  особые  условия

безусловно требуют объяснения. Опятьтаки, если  кто-то  съест  некоторое

количество ба нанов, то само по себе это не приводит к болезни.  Почему?

Множество  людей  ест  бананы  и  не  испытывает  после  этого   никаких

неприятнос тей, я сам часто ел их в  прошлом.  Поэтому  мое  недомогание

нельзя приписать одним бананам. Если бананы сами по себе вызвали мое  за

болевание, то нужно объяснить, почему они вызвали у меня болезнь в  этом

единственном случае, а не в сотнях других случаев и почему  они  вызвали

болезнь только у меня, а не у других людей,  которые  тоже  ели  бананы.

Точно так же каждый год сотни азанде ходят ночью прове рять свое пиво  и

всегда берут с собой пучок соломы, чтобы осветить горшок, в котором  оно

бродит. Почему же в этом конкретном случае у этого конкретного  человека

загорелась соломенная крыша хижины? Вот так  рассуждают  азанды.  И  мой

друг, резчик по дереву, удачно вы резал свои чашки и табуретки, он  знал

все, что нужно, о выборе дерева, о том, как резать и каким инструментом.

Его чашки и табуретки не растрескивались, как  это  бывает  у  неумелого

резчика,  так  почему  же  в  этом  редком  случае   они   должны   были

растрескаться, если этого не было раньше  и  он  вырезал  их  с  обычным

старанием? Ответ ему хорошо из  вестен:  это  дело  завистливых  и  злых

соседей. Точно так же и горшечник хотел бы  знать,  почему  лопнули  его

горшки, хотя он использовал тот же материал и приемы,  что  и  в  других

случаях. Вернее сказать, он уже это знает, ибо причина известна заранее:

его горшки лопнули благода ря колдовству.

   Следовательно, мы должны  понять,  что  ложно  истолкуем  филосо  фию

азанде, если скажем, что они верят в  колдовство  как  в  единствен  ную

причину явления. Такого суждения нет в схемах мышления  азанде,  которые

утверждают лишь, что колдовство ставит человека в  такое  от  ношение  к

событиям, что он терпит неудачу.

   Мой старый друг Онтози много лет тому назад был ранен слоном во время

охоты, и его принц Базонгода справлялся у оракула относительно того, кто

бы это мог заколдовать его. Здесь мы должны прово  дить  различие  между

слоном и его яростью, с одной стороны, и тем, что данный конкретный слон

ранил данного конкретного человека, о другой. Верховное Существо,  а  не

колдовство, создает слонов и наделя ет их хоботом, бивнями и  громадными

ногами, так что они способны проткнуть человека бивнем,  подбросить  его

высоко вверх и растоптать ногами. Однако, когда люди и слоны встречаются

в буше, таких ужас ных вещей  обычно  не  происходит.  Подобные  события

редки. Почему же в таком случае данный  конкретный  человек,  чья  жизнь

была напол нена аналогичными ситуациями,  в  которых  он  и  его  друзья

оставались невредимыми, был ранен  данным  конкретным  животным?  Почему

именно он, а не ктонибудь другой? Почему в этом случае, а не  в  других?

Почему данным конкретным слоном, а  не  какимлибо  другим?  Колдов  ство

объясняет как раз конкретные и изменчивые условия события, а не общие  и

универсальные. Огонь  жжет,  но  это  обусловлено  не  колдовст  вом,  а

природой огня. Способность обжигать есть универсальное качест  во  огня,

но обжигать вас не является универсальным качеством. Этого может никогда

не случиться, а если однажды и произойдет, то это  обус  ловлено  только

колдовством.

   Иногда у  азанде  разваливается  старый  амбар.  В  этом  нет  ничего

удивительного. Каждый член племени знает, что с течением времени термиты

подтачивают столбы и что даже самое крепкое дерево стано вится трухлявым

после нескольких лет службы. Амбар для азанде часто служит летним домом:

под его крышей люди прячутся от солнца в жару, болтают, играют в местные

игры или занимаются ремеслом. По этому вполне может случиться  так,  что

амбар рухнет именно в тот мо мент, когда в нем будут находиться люди,  и

им будет причинен вред, тем более что это довольно громоздкое сооружение

из тяжелых балок, покрытых глиной. Почему же эти конкретные люди  сидели

в этом кон кретном амбаре именно в тот момент, когда он рухнул? То,  что

он дол жен был рухнуть, понять легко, но почему он  должен  был  рухнуть

имен но в тот момент, когда в нем находились люди? Он мог рухнуть  когда

угодно, так почему он упал именно тогда, когда  в  нем  находились  опре

деленные люди? Мы можем сказать, что амбар рухнул, потому что его  опоры

были подточены термитами. В этом причина разрушения амба ра.  Мы  скажем

также, что люди сидели в нем в это время потому, что было  жарко  и  они

думали, что в нем им будет  удобно  разговаривать  и  работать.  В  этом

причина того, что люди находились  в  амбаре  в  тот  момент,  когда  он

рухнул. Единственная связь между этими двумя неза висимыми  фактами  для

нашего  мышления  состоит  в  том,  что  они  со  впали  во  времени   и

пространстве. Мы не объясняем, почему две при чинные цепочки пересеклись

в определенное время и в определенном месте, потому что между  ними  нет

взаимной зависимости.

   Философия азанде восполняет пропущенную  связь.  Азанде  знают,.  что

подпорки были подточены термитами и что люди сидели в амбаре  для  того,

чтобы спастись от жары и от палящих  лучей  солнца.  Вместе  с  тем  они

знают, что эти два события случились в одно время и в одном месте. И это

было обусловлено действием колдовства. Если бы не  было  колдовства,  то

люди сидели бы в амбаре и он не упал на них, или он бы упал, но люди  не

сидели бы в нем в этот момент. Колдовство объясняет совпадение этих двух

событий.

   Я вовсе не хочу сказать о том,  что  азанде  не  способны  проанализи

ровать свои учения так, как я это сделал за них. Фактически я никогда не

получал  объяснительный  текст  о  колдовстве,  хотя  имел   возможность

получать в виде текстов ясные утверждения относительно множества  других

вещей. Нельзя сказать азанде: "А теперь расскажи мне,  что  вы,  азанде,

думаете о колдовстве", поскольку предмет разговора оказывает ся  слишком

общим и неопределенным, слишком расплывчатым  и  необъятным,  чтобы  его

можно было точно описать. Однако принципы их мышления можно  извлечь  из

рассмотрения множества ситуаций, в которых колдовство  привлекается  для

объяснения событий, и других ситуаций,  в  которых  неудача  объясняется

посредством  иных  причин.  Их  философия   открыта,   однако   она   не

сформулирована в виде целост ного учения. Представитель  племени  азанде

не скажет: "Я верю в естест венную причинность, но я не считаю, что  она

может полностью объяс нить совпадения, и мне представляется, что  теория

колдовства как раз и дает им удовлетворительное объяснение". Он  выразит

свою мысль, об ращаясь к реальным,  конкретным  ситуациям.  Он  говорит:

"Буйвол на падает", "Дерево падает",  "Термиты  не  отправились  в  свой

сезонный полет, когда должны были  сделать  это"  и  т.д.  При  этом  он

констатиру ет эмпирически устанавливаемые факты. Но  он  говорит  также:

"Буйвол напал и поранил тогото и тогото",  "Дерево  упало  на  тогото  и

убило его", "Мои термиты не вылетели в таком числе, чтобы их стоило соби

рать, однако другие люди собрали своих термитов" и т.д. Он  скажет  вам,

что все это обусловлено колдовством, приговаривая каждый раз: "То, то  и

то были заколдованы". Факты сами себя не объясняют или делают это только

частично. Полностью их можно объяснить только в том случае, если принять

во внимание колдовство.

   Полный круг идей азанде относительно причинности можно по лучить лишь

в том случае, если разрешишь ему самому заполнить  про  белы,  иначе  он

запутается  в  лингвистических  соглашениях.  Он  скажет  вам:  "Такойто

человек был заколдован и убил  сам  себя"  или  даже  про  ще:  "Такойто

человек был убит колдовством". Но он  говорит  вам  о  конечной  причине

смерти человека, а не о вторичных причинах. Вы можете спросить его: "Как

он убил себя?", и он расскажет вам, что са моубийца повесился  на  ветке

дерева.  Можно  также  спросить:  "Почему  он  убил  себя?",  и  он  вам

расскажет, что это произошло потому, что че ловек поссорился  со  своими

братьями. Причиной его смерти было то,  что  он  повесился,  а  причиной

последнего была его ссора с братьями. Если вы затем спросите  у  азанде,

почему  он  говорит,  что  человек  был  заколдован,  если  он  совершил

самоубийство в результате ссоры с брать ями,  то  он  ответит  вам,  что

только безумцы кончают жизнь самоубий  ством  и  что  если  каждый,  кто

поссорился со своими братьями, будет кончать жизнь самоубийством,  то  в

мире скоро вообще не останется  людей.  Если  бы  этот  человек  не  был

заколдован, он не сделал бы того, что  произошло.  Если  вы  продолжаете

упорствовать и спрашиваете, по чему колдовство заставило человека  убить

себя,  представитель  азанде  ответит,  что,  по-видимому,  кто-то   его

ненавидел, а если вы спросите,  почему  же  кто-то  его  ненавидел,  ваш

собеседник скажет, что такова уж, видно, природа человека.

   Хотя азанде не могут сформулировать теорию причинности в при  емлемых

для нас терминах, они описывают события в  таких  выражени  ях,  которые

содержат  объяснение.  Они  осознают,  что  конкретные  об  стоятельства

появления событий  в  их  отношении  к  человеку,  их  пагуб  ность  для

конкретной  личности  образуют  свидетельство   колдовства.   Колдовство

объясняет, почему события пагубны для человека, а не как они  произошли.

Как произошли события, азанде воспринимают точно так же, как мы. Человек

из племени азанде видит, что слон ранил  чело  века,  а  не  колдун.  Он

видит, что термиты подточили подпорки амбара, а не колдун  его  толкнул.

Он видит не психическое пламя, зажигающее крышу, а обычный горящий пучок

соломы. Восприятие им того, как происходят события,  является  столь  же

ясным, как наше собственное.

   Понятия причинности у азанде будут интересовать нас  на  протяже  нии

всей книги, и мы еще раз  обратимся  к  ним  при  рассмотрении  магии  и

действий оракулов. Здесь  я  лишь  кратко  упомяну,  что  вариабельность

(почти можно сказать:  противоречивость)  колдовства  в  качестве  содей

ствующей  причины  появления   феноменов   хорошо   иллюстрируется   дея

тельностью оракулов у азанде. Здесь мы видим, что некое конкретное место

может быть  неблагоприятно  для  строительства  дома,  для  соору  жения

ловушки  или  для  посева  маиса,  в  то  время  как  соседним  участкам

колдовство не угрожает. Все азанде должны справляться с  естественны  ми

трудностями: густыми зарослями, скудной и каменистой почвой,  из  бытком

или недостатком влаги. Различие между двумя участками может  заключаться

просто в том, что колдовство является будущим фактором при  эксплуатации

одного из них, но отсутствует при эксплуа тации другого. Колдовство есть

фактор, изменяющийся как в про  странстве,  так  и  во  времени,  и  оно

придает  особое  значение  как  конк  ретным  моментам  времени,  так  и

конкретным местам и  индивидам.  Если  какой-то  замысел  был  отвергнут

вследствие обнаружения того,  что  его  исполнение  закончится  неудачей

благодаря наличию колдов ства, то через  однудве  недели  к  нему  можно

возвратиться,  если  оракул  провозгласит,  что  ему   не   препятствует

колдовство. Опятьтаки оракул может  объявить,  что  один  человек  может

спокойно  начинать  дело,  а  другому  следует  от  него   воздержаться,

поскольку в первом случае кол довства нет, а во втором оно присутствует.

Колдовство выступает в ка честве причинного  фактора  при  возникновении

вредоносных явлений в конкретном месте, в конкретные моменты времени и в

отношении  кон  кретных  лип.  Оно  не  является  необходимой  связью  в

последовательно сти событий, а входит в эту последовательность  извне  и

придает ей осо бое значение...

   Вера  азанде  в  колдовство  никоим  образом  не  противоречит   эмпи

рическому знанию причин  и  следствий.  Мир,  воспринимаемый  органа  ми

чувств, для них столь же  реален,  как  и  для  нас.  Мы  не  должны  об

манываться их способом выражения причинности и полагать,  что  если  они

утверждают, будто человек был убит колдовством, то уже  совер  шенно  не

обращают внимание на вторичные причины, которые, как мы полагаем, и были

подлинной причиной смерти. Они вполне представля ют себе цепь событий  и

в конкретной ситуации отбирают  социально  важные  причины,  пренебрегая

остальными. Если человек убит копьем на войне, хищником на  охоте,  умер

от укуса змеи или от болезни, реак  ция  остается  одной  и  той  же,  и

различные виды смерти не приводят к разным способам выражения.  Во  всех

случаях колдовство является  со  циально  важной  причиной,  только  оно

допускает вмешательство и  де  терминирует  социальное  поведение.  Если

буйвол убил человека, то, что касается  буйвола,  вы  ничего  не  можете

сделать. Но, хотя и вполне ясно, ото убийство  совершил  буйвол,  он  не

убил бы человека, если бы им  не  пуководило  колдовство,  а  колдовство

является  социальным  фактом,  за  ним  стоит  личность.  Из   множества

совместно действующих причин выделяют именно эту и говорят о ней  как  о

причине смерти, поскольку здесь находится тот  идеологический  стержень,

вокруг которого враща ется вся социальная процедура от смерти до мщения.

   Вера в смерть от естественных причин и вера в смерть от  колдов  ства

не исключают одна другую. Напротив, они дополняют друг  друга,  объясняя

каждая то, чего не объясняет другая. Кроме того, смерть есть  не  только

факт природы, но также и социальный факт. Дело  не  просто  в  том,  что

перестает биться сердце и легкие не  снабжают  организм  возду  хом,  но

также и в том, что гибнет член  семьи,  родственного  клана  и  племени.

Смерть требует обращения к оракулу,  исполнения  магических  ритуалов  и

мести. Среди причин смерти колдовство является  единст  венной,  которая

имеет  какоелибо  значение  для  социального  пове  дения.  Приписывание

несчастья колдовству  не  исключает  того,  что  мы  назовем  также  его

реальные причины, но мы налагаем колдовство на эти причины и  тем  самым

даем социальным событиям их моральную оценку.

   По сути дела, мышление азанде с полной  ясностью  выражает  поня  тия

естественной и мистической причинности, используя для  определе  ния  их

взаимоотношений охотничьи метафоры. Азанде всегда говорят о  колдовстве,

что это есть умбага, или второе копье. Когда азанде  убь  ют  дичь,  они

делят мясо между тем человеком, который первым пора зил копьем животное,

и тем, кто попал в него вторым копьем. Считает ся, что  эти  двое  убили

животное, и владелец второго  копья  называется  умбага.  Поэтому,  если

человек убит слоном, азанде говорят,  что  слон  был  первым  копьем,  а

колдовство вторым, и что они вместе убили человека.  Если  один  человек

убил копьем  другого  на  войне,  то  убивший  будет  первым  копьем,  а

колдовство вторым копьем, и человека они убили вместе."

   Азанде  осознают  множественность  причин,   важнейшую   из   которых

указывает социальная ситуация, поэтому мы можем понять, почему учение  о

колдовстве не привлекается для объяснения каждой неудачи или  несчастья.

Иногда случается так, что социальная ситуация требует оценить причину не

мистически, а с точки  зрения  здравого  смысла.  Так,  если  вы  лжете,

совершаете прелюбодеяние или кражу,  обманываете  своего  принца  и  это

раскрывается, то вы не сможете избежать наказа ния,  сославшись  на  то,

что вы были заколдованы. Учение азанде много значительно  провозглашает:

"Колдовство не может заставить человека  лгать";  "Колдовство  не  может

заставить человека совершить прелюбо деяние"; "Колдовство не  вкладывает

в  человека  похоть";  "Колдовство  находится  в  тебе  самом"  (ты  сам

ответчик),  т.е.  твой  член  поднялся.  Он  видит  волосы  чужой  жены,

поднимается и становится твердым, ибо "колдовство" находится в нем самом

(слово "колдовство" здесь упот ребляется метафорически); "Колдовство  не

заставляет человека  красть";  "Колдовство  не  может  сделать  человека

вероломным". Только однаж ды я слышал, как один из  азанде  ссылался  на

то, что был заколдован, когда совершил проступок солгал мне, однако  все

присутствующие высмеяли его и  сказали  ему,  что  колдовство  не  может

заставить челове ка солгать.

   Если человек  убивает  своего  соплеменника  ножом  или  копьем,  его

приговаривают к смертной казни. В таких случаях не обязательно  ис  кать

колдуна, поскольку субъект, на которого может быть направлена месть, уже

известен. С другой стороны, если убитый принадлежит дру.  гому  племени,

то  родственники  убийцы  или  его  принц  постараются  найти   колдуна,

ответственного за случившееся.

   Было бы государственной изменой сказать, что человек, пригово  ренный

к смерти по приказу  короля  и  за  оскорбление  его  власти,  был  убит

колдовством. Если бы какой-нибудь человек обратился к оракулу с просьбой

найти колдуна, ответственного за смерть его родственника, казненного  по

приказу короля, то он сам подвергся  бы  риску  быть  при  говоренным  к

смертной казни. Здесь социальная ситуация так же реши  тельно  исключает

понятие колдовства, как в других случаях она исключает из сферы внимания

природные факторы и подчеркивает толь  ко  колдовство.  Аналогично  если

какой-то человек был убит в отместку, поскольку оракул  сказал,  что  он

был  колдуном  и  своим  колдовством  убил  другого  человека,  то   его

родственники уже не могут сказать, что он был убит  колдовством.  Учение

азанде устанавливает, что он умер от руки мстителей, т. к. был  убийцей.

Если  бы  кто-то  высказал  мнение,  что  его   родственник   был   убит

колдовством, и, руководствуясь этим мнением, пошел  спрашивать  оракула,

то его подверг бы осмеянию королевский  оракул,  т.  к.  именно  он  дал

официальное подтверждение вины, и сам король разрешил осуществить месть.

   В приведенных выше примерах в качестве социально важной была  избрана

естественная, а не мистическая причина. В  этих  ситуациях  кол  довство

несущественно и, если не исключается целиком,  то  и  не  указывается  в

качестве принципиального фактора причинной цепи. Как  в  нашем  обществе

научная теория причинности,  если  и  не  отбрасывается  совершенно,  то

считается несущественной при решении  вопросов  мо  ральной  и  правовой

ответственности, так и в обществе азанде учение о колдовстве, если и  не

исключается совершенно, то считается несуще ственным в тех же ситуациях.

Мы  соглашаемся  с   научным   объяснением   причин   болезни   и   даже

умопомешательства,  но  отвергаем  их,  когда  речь  идет  о   грехе   и

преступлении, ибо здесь они противостоят законам морали и права, носящим

аксиоматический характер. Азанде соглашаются с  мистическим  объяснением

причин несчастья, болезни и смерти, однако  они  не  прибегают  к  таким

объяснениям, если сталкиваются с социальной  необходимостью,  выраженной

правовым или моральным законом.

   Поэтому колдовство не считается причиной проступка, когда речь идет о

нарушении табу. Если заболел ребенок и известно, что  его  отец  и  мать

вступили в половую связь еще до того, как он  был  отнят  от  груди,  то

причина его смерти уже известна: нарушение ритуального запрета, и вопрос

о колдовстве не  встает.  Если  человек  заболел  проказой  и  когда  то

совершил кровосмешение, то  его  кровосмешение  и  считается  причи  ной

проказы, а не колдовство. Однако при этом  могут  возникать  курь  езные

ситуации, поскольку, когда ребенок или прокаженный  умирает,  необходимо

отомстить за их смерть, и азанде без труда объясняют то, что кажется нам

в высшей степени нелогичным. Они  руководствуются  теми  же  принципами,

которые использовались при объяснении убийства человека диким  животным,

и употребляют ту же метафору "второго копья". В упомянутых выше  случаях

реально имеются три причины  смерти  человека.  Существует  болезнь,  от

которой он умер, проказа для мужчины и, скажем, лихорадка  для  ребенка.

Эти болезни сами по себе  не  являются  порождением  колдовства,  т.  к.

существуют в силу своего собственного права, как буйвол или амбар. Затем

имеется нарушение табу половая связь до отнятия ребенка от груди в одном

случае, кровосмешение в другом. Ребенок и мужчина заполучили лихорадку и

проказу потому,  что  было  нарушено  табу.  Причиной  их  болезни  было

нарушение табу, однако болезнь не убила бы  их,  если  бы  не  вмешалось

также и колдовство. Если бы колдовство не выступило в качестве  "второго

копья", они все равно заболели бы лихорадкой и проказой, но не умерли бы

от этих болезней. В этих примерах имеются две социально  важные  причины

нарушение табу и колдовство, связанные с разными социальными процессами,

и разные люди будут подчеркивать ту или иную из них.

   Однако там, где было  нарушено  табу,  а  смерть  не  наступила,  кол

довство не привлекается в  качестве  причины.  Если  человек  поест  зап

рещенной пищи после совершения магического обряда, он может уме реть,  и

в этом случае причина его смерти известна заранее, ибо она содержится  в

условиях ситуации его смерти, даже если  при  этом  дей  ствовало  также

колдовство. Однако вовсе не обязательно, что он  умрет.  Неизбежно  лишь

то,  что  лекарство,  которым  он   попробует   излечиться,   не   будет

действовать. Неспособность лекарства достигнуть своей  цели  обусловлена

нарушением табу, а не колдовством. Если человек имел  половую  связь  со

своей женой и на следующий день идет к оракулу, он не узнает  истины,  и

его посещение будет бесплодным. Если бы он нару  шил  табу,  то  мог  бы

сказать,  что  колдовство  помешало  оракулу  сказать   правду,   однако

нарушение табу уже указывает причину его неудачи уз нать правду, и здесь

не нужно прибегать к понятию колдовства. Никто не предполагает,  что  он

нарушил табу перед консультацией у оракула, однако, если оракул  говорит

не правду, каждый готов допустить, что могло быть нарушено табу.

   Точно так же, когда изделия горшечника трескаются в огне, кол довство

не является единственной возможной причиной  этого  бедствия.  Причинами

неудачи могут быть неопытность или плохая работа, либо то, что горшечник

имел половую связь предшествующей ночью.  Сам  горшечник  припишет  свою

неудачу колдовству, однако у других может быть иное мнение.

   Далеко не всякая  смерть  обязательно  и  единодушно  приписывает  ся

колдовству или нарушению какого-то табу.  Смерть  детей  от  неко  торых

болезней неопределенно приписывается Верховному Существу.  Если  человек

неожиданно упал, тяжело заболел и умер, его  родствен  ники  могут  быть

уверены, что против него был совершен магический обряд и не колдун  убил

его. Нарушение запретов, налагаемьис на кров нородственные связи,  может

уничтожить всю группу родственников и, когда  братья  и  сестры  умирают

один за другим, посторонние люди при писывают их смерть кровосмешению, а

не колдовству,  хотя  родствен  ники  умерших  будут  говорить  о  мести

колдунам. Когда умирает пожи лой человек, посторонние люди говорят,  что

он умер от старости, одна ко они не произнесут этого в  присутствии  его

родственников, утвержда ющих, что в смерти повинен колдун.

   Полагают  также,  что  прелюбодеяние  приносит  несчастье,  хотя  оно

считается лишь одним из причинных факторов, к которому  присоеди  няется

колдовство. Так, говорят, что человек может быть убит па  войне  или  на

охоте случайно, вследствие неверности его жены. Поэтому, прежде чем идти

на войну или на длительную охоту,  мужчина  может  попросить  свою  жену

назвать ему имена ее любовников.

   Животное может прорваться через сетчатую ловушку  принца,  и  тог  да

руководитель группы, в которую входит молодой человек, охраняю  щий  эту

ловушку, может поколотить его и приказать  назвать  имя  его  любовницы.

Считалось бы очень серьезным оскорблением, если бы во время общественных

работ на  поле  короля  молодой  человек  совершил  прелюбодеяние  среди

злаков. Даже в тех случаях, когда отсутствует нарушение морали  и  право

вых норм, колдовство не признается  единственной  причиной  неудачи  или

несчастья. В качестве причин могут быть названы некомпетент ность,  лень

и невежество. Когда девочка разбивает свой кувшин с  водой  или  мальчик

забывает закрыть на ночь дверь дома, они получают стро  гий  выговор  от

своих родителей за свою тупость. Ошибки детей обус ловлены  небрежностью

или незнанием, и, пока они еще маленькие, их учат не совершать их.  Люди

не говорят, что на них влияет колдовство, и, даже если  готовы  признать

возможность колдовства, главной причи ной  они  считают  тупость.  Кроме

того,  азанде  не  так  наивны,  чтобы  воз  лагать  ответственность  за

растрескивание кувшина во время обжига на колдовство,  если  последующая

проверка показывает, что в глине  остал  ся  камешек,  или  за  то,  что

животное прорвало сеть, если его кто-то ис пугал жестом или звуком. Люди

не ссылаются на колдовство, если у женщины подгорела каша или она подаст

ее своему мужу недоварен ной. И  когда  неопытный  мастер  изготавливает

табуретку, которая рас трескалась или недостаточно хорошо  зачищена,  то

это объясняют его неопытностью.

   Во всех случаях, когда человек пострадал  от  несчастья,  он  склонен

обвинять в этом колдовство, но другие могут  так  не  думать.  В  стране

азанде человек очень редко берет на себя ответственность за случивше еся

и всегда готов  возложить  вину  на  колдовство.  Часто  случается,  что

человек говорит о несчастье: "Это колдовство", не признавая тем  са  мым

свою собственную глупость. Однако окружающие  видят  в  ней  под  линную

причину, когда говорят, что он тупой.

   Тем не менее следует иметь в виду, что  серьезное  несчастье,  в  час

тности, если оно приводит к смерти, обычно каждым приписывается действию

колдовства, тем более самим пострадавшим и его родствен никами, несмотря

на то, что оно может быть результатом некомпетент ности  или  отсутствия

самоконтроля. Если человек падает в костер и по лучает  серьезные  ожоги

или попадает в яму и ломает себе ногу или шею, то это, несомненно, будет

приписано колдовству. Так, когда шесть или семь  сыновей  принца  Рикиты

попали в кольцо огня и заживо сгорели во  время  охоты  на  тростниковых

крыс, их смерть, безусловно, была вызва на колдовством.

   Таким образом, мы видим,  что  колдовство  имеет  свою  логику,  свои

правила мышления, которые не  противоречат  естественной  причиннос  ти.

Вера в колдовство  вполне  совместим!"  с  ответственностью  человека  и

рациональным   пониманием   природы.   Прежде   всего   человек   должен

осуществлять деятельность в  соответствии  с  традиционными  правила  ми

ремесла, которые каждым поколением подвергаются проверке мето лом проб и

ошибок. Только в том случае, когда, несмотря на соблюде ние этих правил,

он  терпит  неудачу,  люди  припишут  эту  неудачу  кол   довству.   Для

иллюстрации отношений между колдовством и техничес ким умением я добавлю

еще три коротких примера в дополнение  к  тем,  которые  были  приведены

выше. Я сопровождал Кизангу к ручью, про текавшему  недалеко  от  нашего

селения, чтобы посмотреть, как он бу дет готовить  солодовое  зерно  для

приготовления пива. После того как эдевсин обмолотят,  семена  кладут  в

корзины и погружают на некоторое время в воду. Затем их  выкладывают  на

банановые листья, для того чтобы они проросли, и, по мере того  как  это

происходит, листья закры вают от прямых лучей  солнца.  После  того  как

Кизанга закрыл  зерно  листьями,  он  взял  свое  копье  и  приготовился

проводить меня домой, говоря при  этом:  "Солнце  теперь  не  опасно,  и

только колдовство может причинить им вред". Он сделал  все  правильно  и

знал, что с зерном бу дет все в порядке, если это зависит от его  знаний

и умения, если же кто то заколдовал его, что ж, он за это  не  отвечает.

Так же  в  связи  с  при  готовлением  пива  один  человек  сказал  мне:

"Колдовство не испортит пиво в ручье, а только в горшке", это  означало,

что "пиво не может испортиться, когда замачиваются зерна,  оно  портится

только тогда, когда варится". Это утверждение не было  поддержано  всеми

присут ствующими, тем не менее оно ясно выразило определенное мнение.

   Как-то я спросил старого азанде, где мне  посеять  земляной  орех,  и

последовал его совету. Спустя некоторое  время  я  пошел  вместе  с  ним

посмотреть, как  развиваются  молодью  растения,  и,  поскольку  они  по

казались мне не слишком сильными, я высказал предположение,  что,  может

быть, почва слишком истощена или  вообще  не  подходит  для  зем  ляного

ореха. На это он ответил: "Земля хорошая,  только  колдовство  может  ее

испортить". Из опыта ему  было  известно,  что,  если  не  вмеши  валось

колдовство, эта земля рождала хороший земляной орех, поэто му в пределах

человеческого знания его совет был правильным. Дей ствительно,  земляной

орех вырос хорошим.

   Экономическая деятельность азанде как в строительстве  и  ре  меслах,

так  и  в  сельском  хозяйстве  и  в  охоте,  регулируется  некото   рой

совокупностью знаний, передаваемых от поколения к поколению. В том,  что

касается их благосостояния, они обладают вполне здравым знанием природы.

За  пределами   этого   у   них   отсутствует   научный   инте   рес   и

любознательность. Конечно, их знание является эмпирическим,  неполным  и

передается не путем систематического обучения, а усваива ется  случайным

образом в течение детства и ранней юности. Однако его вполне  достаточно

для решения повседневных задач и сезонных работ. Если  же  они  все-таки

ошибаются, причина известна заранее это кол довство.

   Тем не менее общественное  мнение  приписывает  неудачу  колдов  ству

только в том случае, если устранены все возможности чисто  техни  ческой

ошибки. Легко увидеть, что ошибки должны  случаться,  ибо  тех  нические

правила уже в самих себе содержат возможность ошибки, и они не могли  бы

сохраниться, если бы ошибки не  относились  на  счет  человека.  Молодой

азанде никогда не смог бы  научиться  лепить  гор  шок,  сплести  шляпу,

сделать копье или вырезать чашку, если бы  все  свои  ошибки  приписывал

колдовству, т. к. человек  становится  хорошим  мастером  только  в  том

случае, если замечает свои ошибки и ошибки других.

   Может возникнуть вопрос: проводят ли азанде различие между колдовской

причинностью и такой, в которой не принимает участия ни  колдовство,  ни

какой-либо другой мистический фактор? Вообще, часто спрашивают, способны

ли   представители   отсталых   народов   отличить    естественное    от

сверхъестественного. Можно попытаться предваритель но ответить  на  этот

вопрос, ссылаясь  на  азанде.  Поставленный  вопрос  можно  понять  так:

способны  ли  отсталые  народы  абстрактно  отличить   естественное   от

сверхъестественного?  У  нас  имеется  понятие  упорядо  ченного   мира,

соответствующее тому, что мы называем законами  при  роды,  однако  и  в

нашем обществе некоторые люди верят, что могут  происходить  мистические

вещи, которые нельзя объяснить с помощью законов природы. Следовательно,

такие события выходят за сферу, ох ватываемую естественными законами,  и

мы можем назвать их сверхъес  тественными.  Сверхъестественное  означает

для нас нечто очень близкое ненормальному или чрезвычайному.  У  азанде,

безусловно,  нет  такого   понятия   реальности.   У   них   отсутствует

представление  о  "естествен  ном"  в  нашем  понимании,  следовательно,

отсутствует и представление о  "сверхъестественном".  Сверхъестественное

мы помещаем на другую плоскость, хотя бы в пространственном  смысле,  по

отношению к плос  кости  естественного.  Однако  для  азанде  колдовство

является обыден ным,  а  не  чрезвычайным  событием,  хотя  в  некоторых

обстоятельствах   оно   встречается   редко.   Это   обычное,    а    не

экстраординарное событие. Но, если они  и  не  придают  естественному  и

сверхъестественному  тех  значений,  которые  придают  им   образованные

европейцы, тем не менее они проводят различие  между  ними.  Наш  вопрос

можно и нужно сфор мулировать  иначе.  Скорее  он  должен  звучать  так:

способны ли отста лые  народы  осознать  какуюлибо  разницу  между  теми

событиями, ко торые мы, наблюдающие  их  культуру  со  стороны,  считаем

естествен  ными,  и  теми,  которые  мы  считаем  мистическими?  Азанде,

безусловно, осознают различие между тем, что мы считаем делом природы, и

тем, в чем замешаны магия, духи  и  колдовство,  хотя,  не  имея  ясного

учения о законе природы, они не могут выразить этого различия  так,  как

выра жаем его мы.

   Концепция колдовства у азанде несовместима с нашим способом мышления.

Следует,  однако,  сказать,  что  даже  азанде  относятся  к  дей  ствию

колдовства несколько необычно. Нормальным оно ощущается только  во  сне.

Понятие колдовства выходит за  пределы  чувственного  опыта.  Азанде  не

претендуют на полное понимание колдовства.  Они  знают,  что  колдовство

существует и причиняет зло, однако о способе его действия они  вынуждены

только догадываться. Действительно, при обсуждении колдовства с азанде я

часто встречал у них сомнения  по  поводу  предмета  беседы  причем  эти

сомнения выражались не только в том, что они говорили, но еще  больше  в

том, как они говорили об этом. Все это резко  отличалось  от  уверенного

изложения их знаний относи тельно  социальных  событий  и  экономических

действий. Они теряются в попытках описать способы,  которыми  колдовство

достигает своих целей. Ясно, что колдовство убивает людей,  но  как  оно

это делает, в точности не известно. Азанде скажут вам, что  если  бы  вы

спросили ста пого человека или знахаря,  то,  может  быть,  получили  бы

больше ин формации. Однако  старый  человек  и  знахарь  скажут  вам  не

намного больше, чем юноша или простой человек. Они знают лишь то, что из

вестно другим: что  душа  колдуна  по  ночам  отправляется  грызть  душу

жертвы. Только сами колдуны вполне  понимают  эти  вещи.  Опыт  азан  де

скорее включает в себя чувство колдовства, а не его идею,  поскольку  их

интеллектуальные понятия  слабы  и  они  лучше  знают,  что  делать  при

нападении колдовства, чем как объяснить его. Их  реакция  заключается  в

действии, а не в анализе.

   Я предвосхищу здесь то, что  более  полно  освещено  в  части,  посвя

щенной магии, сказав, что при обсуждении с азанде магических ритуалов  я

получил такое же впечатление, как  и  при  разговорах  о  колдовстве.  Я

заметил ту же неопределенность и так же почувствовал, что  речь  идет  о

вещах,  действие  которых  лишь  отчасти  наблюдаемо,  а   ненаблюдаемое

объясняется  ссылкой  на  некоторую  врожденную   силу,   которая   пред

ставляется мистической не только нам, но также и им самим. Это  мбисимо,

или душа вещи. У них нет ясного представления о том, как колдуны убивают

людей, но "люди говорят, что колдун посылает душу своего колдовства есть

душу тела человека". Точно так же им известно, что магия убивает  людей,

но, если вы спросите у них, как она это дела  ет,  вам  ответят  просто:

"Точно  я  не  знаю,  но  предполагаю,  что  душа   магического   обряда

выслеживает человека и поражает его".  Они  верят,  что,  когда  человек

умирает, он в некотором смысле  становится  тотем  ным  животным  своего

рода.  Но  каким  образом?  Точно  они  не  знают,  но  "душа   человека

превращается в животное".

   С той же самой трудностью мы сталкиваемся в поисках перевода их  идей

относительно  оракулов.  Хотя  в  действиях  и  разговорах  азанде,   по

видимому, персонифицируют их и относятся к ним  так,  как  если  бы  они

обладали мышлением, наблюдатель не сможет обнаружить  и  зафикси  ровать

такое утверждение, в котором это убеждение было бы  выражено  явно.  Это

опять ответ на вопрос европейцев,  ибо  именно  мы  спрашива  ем  азанде

относительно их убеждений и испытываем их своими новше ствами. Азанде их

провозглашают и не чувствуют необходимости их  объяснять:  душа  оракула

слышит, что ей говорят, и отвечает.

   Самое  главное:  при  отсутствии   туземной   концепции   мы   должны

постараться избежать искушения сконструировать догму,  опирающую  ся  на

представление о том, что мы действуем так, как действовали бы азанде. Не

существует детальной и стройной концепции колдовства, которая  объясняла

бы его действия,  и  не  существует  такой  концепции  природы,  которая

разъясняет включенность колдовства в  функцио  нальные  взаимоотношения.

Свои верования азанде проявляют в дей ствиях, а  не  в  интеллектуальных

конструкциях,  принципы  этих  верова  ний  нужно  искать  в   социально

контролируемом  поведении,  а  не  в  докт  ринах.  В  этом  заключается

трудность, с которой сталкивается обсужде ние темы колдовства с  азанде:

их идеи включены в действия, и их  нельзя  извлечь  и  использовать  для

объяснения и оправдания действия.

   Таким образом, нами была предпринята попытка извлечь из выска зываний

и поведения азанде в ситуации стресса и  из  их  комментариев  по  этому

поводу некоторую философию. Однако оказывается,  что  она  весьма  слабо

выражена в понятийных структурах. Поэтому мы, быть может,  лучше  поймем

смысл колдовства при описании поведения азанде  в  ситуациях  несчастья.

Кроме того, мы пришли бы к очень несоверШенному пониманию  колдовства  у

азанде,  если  бы  просто  выслушали  их  утверждения  относительно  его

особенностей и сосредоточили внимание лишь на тех  событиях,  в  которых

оно участвует. Нужно иметь в виду также человека,  который  воспринимает

эти события и у которого имеется понятие о колдовстве, - только тогда мы

поймем, что слово является не столько интеллектуальным символом, сколько

реакцией на ситуацию неудачи...

   Представление о колдовстве зависит не только от  несчастий  и  личных

взаимоотношений между людьми, но и заключает в себе моральное осуждение.

В  самом  деле,  мораль  племени  азанде  так  тесно   связана   с   его

представлениями о колдовстве, что вполне можно сказать, что она  вбирает

их в себя. Их выражение "это колдовство" часто  можно  перевести  просто

как "это зло". Как мы уже видели, колдовство не совершается случайно или

без злого умысла, а является преднамеренным нападением  одного  человека

на другого, к которому первый испытывает ненависть. Колдун действует  из

злых намерений. В племени азанде говорят,

   Что впереди идут ненависть, ревность, зависть, злословие,  сплетни  и

т.

   Д., а за ними следует колдовство. Человек  должен  прежде  ненавидеть

своего недруга, и только тогда он может заколдовать его. И  если  колдун

почувствует раскаяние в сердце, когда  брызгает  водой,  его  колдовское

действие не будет иметь эффекта. И поскольку в  племени  азанде  интерес

проявляют не к колдунам как таковым, т.е. не к статичной  способности  к

колдовству, а  только  к  колдовской  деятельности,  то  это  имеет  два

следствия. Во-первых, туземцы  склонны  отождествлять  колдовство  и  те

чувства, которыми, как предполагается, оно вызывается, поэтому в племени

азанде думают о ненависти, зависти и жадности в терминах колдовства и, в

свою очередь, думают о колдовстве в терминах  тех  чувств,  которые  оно

обнаруживает.   Во-вторых,   человек,   заколдовавший   другого,   будет

восприниматься последним как  колдун  не  когда-нибудь  впоследствии,  а

только во время вызванного им несчастья и в связи с данными  конкретными

обстоятельствами. К колдунам нет  такого  предустановленного  отношения,

как,   например,   к   высокородным.   Высокородный   всегда    является

высокородным, и к нему так относятся в

   Любой ситуации, а отношение к персоне колдуна не является постоянным,

поскольку человек считается колдуном только  в  определенных  ситуациях.

Представления  о  колдовстве  в  племени  азанде   выражают   динамичные

взаимоотношения  между  людьми  при   неблагоприятных   обстоятельствах.

Значение этих представлений настолько зависит от  сложившейся  ситуации,

что человека едва ли станут считать колдуном, когда ситуация,  вызвавшая

обвинение против него, перестанет существовать.

   В племени азанде не согласятся с тем, что любой человек,  ненавидящий

другого, является  колдуном,  или  что  колдовство  и  ненависть  -  это

синонимы. Согласно представлениям этого племени о колдовстве,  ненависть

- это  одно,  а  колдовство  -  это  совсем  другое.  Все  люди  склонны

испытывать недобрые чувства к своим соседям, но если человек не  родился

с колдовством в своем чреве, он не может причинить вред  своим  недругам

тем, что испытывает к ним ненависть.

   Конечно, старик может сказать  юноше,  что  тот  заболеет  из-за  има

абакумба, поскольку вызвал гнев старшего, но в племени азанде  не  верят

что гнев старика сам по себе может причинить большой вред, и тому,  если

старик говорит в таком духе, то  считается,  что  он  намекает  на  свою

способность заколдовать тех, кто будет  досаждать  ему.  Таким  образом,

если старик не является колдуном или ведуном, то никакая беда  не  падет

на голову человека, не состоящего с ним в  родстве,  если  старик  будет

гневно с ним разговаривать. Враждебность старика  может  причинить  лишь

небольшое неудобство, как это бывает  в  случае  с  желчными  людьми.  И

оракулы могут спутать простую ненависть с фактическим колдовством,  если

их  не   предупредить,   что   следует   рассматривать   только   случай

действительного колдовства.

   Недобрые чувства и  злые  слова  не  могут  сами  по  себе  причинить

человеку  серьезный  вред,  если  этот  человек  не  имеет  определенной

социальной связи  со  своим  недоброжелателем.  Проклятия  человека,  не

находящегося с вами в родстве, не принесут  вам  вреда,  но  нет  ничего

более ужасного, чем проклятия отца, матери или ближайших  родственников.

Даже не произнося ритуального проклятия, отец может навлечь несчастье на

своего сына просто своим гневом или недовольством. Аналогичным  образом,

если  принц  сердится  и  выражает  сожаление   по   поводу   отсутствия

подчиненного, то у последнего могут быть неприятности. Мне говорили, что

если женщина отправляется в путешествие против воли мужа, а он  сердится

и сетует, то с ней может что-нибудь случиться в дороге.

   Если у вас есть сомнения, только ли ненавидит вас ваш недруг, или  же

он действительно заколдовал вас, то вы можете обратиться к оракулу  -  к

одному или даже к  нескольким,  -  чтобы  разрешить  свои  сомнения.  Вы

предупреждаете   оракула,   чтобы   он   не    обращал    внимания    на

недоброжелательность и сосредоточился исключительно  на  колдовстве.  Вы

говорите ему, что вам не важно, ненавидит ли вас этот человек, но что вы

хотите знать, не  совершил  ли  он  колдовства.  Например,  вы  говорите

оракулу: "Ты заметил клевету - отбрось ее в сторону.

   Ты заметил ненависть - отбрось ее в сторону.  Ты  заметил  зависть  -

отбрось ее в сторону. Действительное колдовство - принимай  во  внимание

только его. Если оно готово убить меня, укажи (ответь "Да")".

   Более того, из представлений племени азанде не  следует,  что  колдун

причиняет людям вред только потому, что он колдун. Как я указывал ранее,

человек может родиться  колдуном,  но  его  колдовская  сущность  так  и

останется  непроявленной  ("холодной").  Это   означает,   что,   будучи

колдуном, можно оставаться хорошим человеком, не питающим  злобы  против

своих соседей и  не  завидующим  их  счастью.  Такой  человек  считается

хорошим гражданином, а в  племени  азанде  быть  хорошим  гражданином  -

значит с готовностью выполнять свои обязанности и всегда жить  в  добрых

отношениях с соседями. Хороший человек имеет уравновешенный характер, он

великодушен, является хорошим  сыном,  мужем  и  отцом,  предан  принцу,

справедлив в сделках, веРен своим обязательствам,  подчиняется  законам,

умеет ладить с другими; он питает  отвращение  к  прелюбодеянию,  хорошо

отзывается о своих соседях и всегда добродушен  и  вежлив.  От  него  не

требуется, чтобы он любил своих недругов или  выказывал  снисхождение  к

тем,  кто  причинил  вред  его  семье  и  родственникам   или   совершил

прелюбодеяние с его  женами.  Такой  человек  считался  бы  спокойным  и

приятным, но лишенным сильного характера, а в  племени  азанде  вызывают

восхищение люди более сурового  и  импульсивного  темперамента,  которые

отвечают гневом и возмездием на причиненный им ущерб. Но если человек ни

   От  чего  не  пострадал,  он  не  должен  проявлять  враждебность  по

отношению к другим людям. Зависть также  считается  злом,  если  она  не

одобряется сообществом, как,  например,  соперничество  между  принцами,

знахарями или певцами...

   Поступки,  которые  противоречат  представлениям  племени  азанде   о

правильном и должном поведении, хотя сами и не считаются колдовством, но

тем не менее являются его внутренним импульсом, и чаще  всего  колдунами

оказываются  люди,  нарушающие  правила  поведения.   При   рассмотрении

ситуаций, наводящих на мысль о колдовстве, а также общепринятых методов,

используемых  для  выявления  колдунов,   сразу   становится   очевидным

моральный  и  сознательный  характер  колдовСтва.  Моральное   осуждение

предопределено, поскольку, когда с  человеком  случается  несчастье,  он

вспоминает о своих обидах и перебирает в  уме  тех  своих  соседей,  кто

проявлял  по  отношению  к  нему  незаслуженную  враждебность,  или  кто

несправедливо затаил против него злобу. Эти люди обидели  его  и  желают

ему зла, и именно  они  могли  заколдовать  его,  поскольку  человек  не

совершает колдовства, если не испытывает ненависти.

   На сегодняшний день моральные принципы племени азанде не очень сильно

отличаются от наших принципов в оценке поведения, как  хорошего,  так  и

плохого, но, поскольку  они  не  выражены  в  религиозных  терминах,  их

родство с правилами поведения, сформулированными в  известных  религиях,

не является на первый взгляд очевидным. Духов мертвых в  племени  азанде

нельзя  считать  арбитрами  моральных  норм  и  поведенческих   санкций,

поскольку эти духи являются членами

   Кровнородственных  групп  и  пользуются  авторитетом  только  в  этих

группах, т.е. среди людей, у которых они пользовались авторитетом, когда

были живы. Бог в племени азанде имеет очень неопределенное влияние, и  к

нему  не  взывают  как  к  стражу  морального  закона,  которому   нужно

подчиняться только потому, что он - Верховное Существо.

   Поэтому  моральные  нормы,  в  большинстве  своем   не   охватываемые

уголовным  и  гражданским  правом,  формулируются  у  племени  азанде  в

терминах колдовства. "Зависть есть  зло  из-за  колдовства:  завистливый

человек может убить  кого-нибудь",  -  говорят  они,  и  аналогично  они

говорят о других антисоциальных чувствах.

   Когда в племени азанде говорят, что  действие  или  чувство  является

злом, то имеют в  виду,  что  оно  социально  неприемлемо  и  осуждается

общественным мнением. Оно является злом потому,  что  может  привести  к

колдовству и может принести дурную славу тому,  кто  нарушает  моральные

нормы. Здесь не место предпринимать углубленный анализ правовых  норм  и

моральных принципов племени азанде, но следует отметить, что мы осуждаем

те же самые чувства, что осуждают и они; родители  внушают  своим  детям

мысль о необходимости не поддаваться этим чувствам, и принцы  наставляют

своих подчиненных старательно

   Остерегаться этих  чувств.  Если  вы  ненавидите  своего  соседа  без

серьезной причины, то вы проявляете слабость  характера,  и  люди  будут

избегать общения  с  вами.  Если  вы  клевещете  на  своего  соседа,  вы

приобретаете дурную славу, и люди будут говорить, что вы - лжец, а принц

не поверит вам, когда вы обратитесь к нему с  жалобой.  Если  вы  скупы,

люди не будут приглашать вас на угощение, и соседи будут часто  намекать

на ваше отсутствие среди гостей и будут издеваться над вами в

   Ваше отсутствие, так что вам станет стыдно.  Мелочный  человек  также

становится предметом насмешек своих соседей и оказывается в одиночестве.

Но основным возражением против этих недостойных черт  является  то,  что

все они являются источником и внутренним импульсом колдовства, и если вы

спросите туземца племени азанде, почему эти черты плохи, то он  ответит,

что они плохи потому, что ведут к колдовству...

   В племени азанде говорят: "Смерть всегда имеет  причину,  и  ни  один

человек не умирает беспричинно", имея в виду, что смерть всегда является

следствием чьей-либо вражды.  Даже  самые  сильные  мужчины  умирают  от

колдовства, вызванного ненавистью. Поэтому и существуют  афоризмы:  "Они

ненавидят слона, и он умрет" и "Они злословят  о  сяоне,  и  он  умрет".

Именно  колдовство  убивает  человека,  а  толкает  колдуна  к  убийству

ненависть.

   "В племени азанде говорят, что колдовство -  это  зависть,  поскольку

человек совершает колдовство, когда сердце  его  озлоблено.  Завистливый

человек - то же самое, что колдун. Сведущие в этом вопросе говорят,  что

колдовство  всегда  наносит  вред  человеку,  поскольку  сердце  колдуна

озлоблено против этого человека".

   И скупость может послужить отправной точкой для убийства.

   Люди остерегаются отказывать в просьбах о подарках, чтобы просящий не

околдовал  их,  поэтому  считается,  что  "человек,  постоянно  просящий

подарков, является колдуном".

   Подозревают в колдовстве и тех, кто всегда говорит вокруг да около  и

боится   откровенного   разговора.   Туземцы   племени   азанде    очень

чувствительны и обычно настороженно воспринимают  любые  намеки  даже  в

совершенно безобидном разговоре. Это служит частым поводом для  ссор,  и

обычно нельзя понять, то ли говорящий  имел  намерение  обидеть,  то  ли

слушающий беспричинно усмотрел обидный смысл.

   Например, человек сидит  со  своими  соседями  и  говорит:  "Ни  один

человек  не  живет  вечно".  Один  из  стариков,   сидящих   поблизости,

неодобрительно ворчит на это замечание, хотя сказавший поясняет, что  он

имел в виду только что  умершего  старика,  но  при  этом  другие  могут

подумать, что он желает смерти одному из сидящих с ним рядом.

   Человек, предвещающий другим несчастье, сразу же будет  заподозрен  в

колдовстве, если с  кем-нибудь  из  этих  людей  действительно  случится

несчастье. Человек в гневе угрожает другому и говорит: "Тебя не станет в

этом году", и если какое-то время  спустя  человек,  которому  это  было

сказано, заболеет или с ним случится несчастье, то он сразу вспомнит эти

сказанные  в  гневе  слова  и  обратится  к   оракулам,   поместив   имя

произнесшего эти слова первым в списке подозреваемых.

   Злобный нрав  также  вызывает  подозрения  в  колдовстве.  Мрачных  и

сварливых людей, людей, страдающих каким-либо физическим  уродством  или

получивших  увечья,  подозревают  из-за  их  злобности:  все   те,   кто

обнаруживает  скверные  привычки,  например,  испражняется  в   огородах

других, мочится на людях, ест, не помыв руки, или же употребляет в  пищу

черепах, жаб и домовых крыс, - все они принадлежат к  тому  типу  людей,

которые могут заколдовать других. Сказанное относится и

   К невоспитанным людям, которые входят в  чужую  хижину,  не  испросив

прежде разрешения, не могут скрыть своей  жадности  при  виде  пищи  или

пива, делают оскорбительные  замечания  о  своих  женах  и  соседях  или

бросают им вслед оскорбления и проклятия и т.д.

   Необязательно, что каждый, кто  обнаруживает  эти  неприятные  черты,

считается колдуном, но именно эти чувства и манеры поведения вызывают  у

других  людей  подозрения  в  колдовстве,  поскольку  в  племени  азанде

считают, что тот, кто проявляет эти качества,  имеет  желание  совершить

колдовство, даже если он не способен этого сделать. Поскольку именно эти

качества вызывают враждебность соседей,  имена  людей,  проявляющих  эти

качества, наиболее часто помещают перед  оракулами,  если  кому-либо  из

соседей случится заболеть.

   А раз этих людей часто обвиняют в колдовстве, возможно,  поэтому  они

приобретают  репутацию  колдунов.   Прослеживается   тенденция   считать

колдунами тех, чье поведение в наименьшей мере согласуется с социальными

требованиями. Если людей,  один  или  два  раза  совершивших  колдовство

против  своих  соседей,  не  воспринимают  постоянно  как  колдунов,  то

некоторых людей оракулы разоблачают столь  часто,  что  они  приобретают

устойчивую репутацию  колдунов  и  считаются  колдунами  вне  конкретных

ситуаций несчастья. Редко обвиняют в колдовстве тех, кого  мы  могли  бы

назвать добрыми гражданами, - а  таковыми,  конечно,  являются  наиболее

богатые и наделенные властью члены племени,  и,  как  правило,  обвиняют

тех, кто досаждает своим соседям и проявляет слабоволие.

   Действительно, было бы неплохо показать, что  слабость,  так  же  как

ненависть и зависть, провоцирует обвинения в колдовстве, поскольку ни  у

кого, кто в течение долгого времени жил среди туземцев  племени  азанде,

не может быть  сомнения,  что  они  не  склонны  спрашивать  у  оракулов

относительно влиятельных лиц и предпочитают справляться о  женщинах  или

мужчинах, которые не пользуются влиянием при дворе, т.е. о тех,  кто  не

сможет  позже  отомстить  за  оскорбление,   нанесенное   обвинением   в

колдовстве. Это имеет еще более  очевидный  характер  для  разоблачений,

совершаемых знахарями с помощью оракулов, чем  для  обычных  оракульских

разоблачений. В племени азанде не согласились бы с этим моим замечанием.

Конечно, иногда обвиняют в колдовстве и влиятельных лиц, а  бедняков  не

обвиняют вообще или обвиняют очень редко. Я предлагаю здесь только общее

описание той тенденции, которая делает  правомочным  мое  утверждение  о

зависимости  между  обвинениями  в  колдовстве   и   равным   социальным

положением,  поскольку  только  сильное  различие  в  статусе  исключает

вражду, обычно вызывающую обвинения в колдовстве.

   В чем моральные  принципы  туземцев  племени  азанде  имеют  глубокое

отличие от наших, так это в том спектре событий, которые, по их  мнению,

имеют моральное значение. В племени  азанде  почти  любое  происшествие,

нанесшее человеку ущерб, считается случившимся из-за  ненависти  другого

человека. Плохое для человека является плохим и в  моральном  отношении,

т. к. проистекает от злого человека. Любое  несчастье  рождает  мысль  о

нанесенном оскорблении и  желание  отомстить.  В  племени  азанде  любая

утрата считается случившейся из-за колдунов. Для туземцев смерть, как бы

она ни произошла, является

   Убийством, вопиющим об отмщении, поскольку для  них  важным  является

само событие или факт смерти, а не тот  инструмент,  благодаря  которому

она произошла, будь то болезнь, дикий зверь или копье врага.

   В нашем обществе только некоторые несчастья считаются происшедшими  в

результате  злодеяния  других  людей,  и  только  в  очень  ограниченных

ситуациях мы можем  отомстить  строго  предписанным  способом  тем,  кто

совершил преступление. Болезнь или  неудача  в  экономических  делах  не

считаются у нас ущербом, причиненным нам другими  людьми.  Если  человек

болен или если его предприятие потерпело крах,  он  не  может  отомстить

кому-нибудь, как он мог бы это сделать, если бы его часы  были  украдены

или если бы на него совершили нападение. Но в земле азанде все несчастья

происходят из-за колдовства, и этот факт

   Позволяет человеку, пережившему утрату, в любой ситуации  осуществить

месть установленным способом, поскольку  любое  несчастье  приписывается

действию человека. В  таких  ситуациях,  как  кража,  прелюбодеяние  или

насильственное  убийство,  всегда   участвует   человек,   на   которого

направляется месть. Если он известен, то против него возбуждается дело в

суде; если он неизвестен, его  выслеживают  с  помощью  карающей  магии.

Альтернативой представлениям о колдовстве выступают ситуации, в  которых

человек не присутствует. Каждое  несчастье  предполагает  колдовство,  а

каждая вражда предполагает того, от

   Кого она исходит...

   Взглянув на колдовство под этим углом зрения,  легче  понять,  почему

туземцам племени азанде не удается заметить и признать тот факт, что  не

только любой человек может  быть  колдуном  с  этим  они  с  готовностью

согласятся, - но и что большая часть незнатных людей является колдунами.

В племени азанде незамедлительно вызовут сомнения ваши  слова,  если  вы

скажете, что большинство людей являются колдунами, хотя, по моему опыту,

всех, за исключением знати и незнатных людей, пользующихся влиянием  при

дворе, оракулы в тот или иной раз разоблачают как совершивших колдовство

против своих соседей и,

   Следовательно,  как  колдунов.  Это  неизбежно,  поскольку  все  люди

страдают  от  несчастий,  и  любой  человек  может  оказаться  чьим-либо

недругом. К любому человеку кто-то может испытывать  неприязнь,  а  этот

человек может  в  какой-нибудь  день  заболеть,  или  понести  потерю  и

спросить у оракула о тех, кто не пользуется его расположением.  Но,  как

правило, только те, кого невзлюбило большинство соседей, часто  получают

обвинения в колдовстве и приобретают репутацию колдунов.

   Помня о динамичном и всеобщем характере колдовства, мы  сможем  лучше

понять,  как  получается,  что  колдуны  не  подвергаются  остракизму  и

гонениям: к тому, что зависит от преходящих обстоятельств и  свойственно

большинству людей,  нельзя  относиться  со  всей  строгостью.  Положение

колдуна никоим образом  не  аналогично  положению  преступника  в  нашем

обществе, и, конечно же, колдун не является изгнанником,  который  живет

под  тенью  позора  и  которого  избегают  соседи.  Конечно,  я   ожидал

обнаружить,  что  колдовство  вызывает  отвращение  у  туземцев  племени

азанде, но я также ожидал увидеть, что колдуна

   Подвергают социальному остракизму, хотя  и  не  убивают  в  настоящее

время благодаря европейскому правлению. Но оказалось, что это далеко  не

так. Наоборот, закоренелые колдуны,  известные  на  много  миль  вокруг,

живут как обычные граждане.  Часто  они  являются  уважаемыми  отцами  и

мужьями,  желанными  гостями  в  доме  и  на  празднике,  а   иногда   и

влиятельными членами правящего совета при дворе принца.

   Некоторые из моих знакомых были известными колдунами. Одним  из  них,

кого я хорошо знал, был мой друг Тупуа из клана Амозунгу, видная  фигура

при  дворе  Гангура.  Никто  бы  не  заподозрил,  наблюдая  общественную

деятельность Тупуа в жизни района, что все считают его колдуном с долгим

стажем, пользующимся большим  авторитетом  в  совете  колдунов.  Его  не

подвергали остракизму, и он не страдал ни от какого ущемления в  правах.

Он даже не был непопулярным. Когда через некоторое время я стал  слышать

истории о Тупуа, я был удивлен тем, что все считают,  что  такой  мирный

старик совершил несколько

   Убийств и принес множество несчастий своим соседям.  Казалось  просто

шуткой, что часть правительственного поселения, в  котором  он  жил,  не

была заселена лишь потому, что никто не хотел рисковать и  поселиться  с

ним рядом. Считалось благоразумным не  рассказывать  ему  о  предстоящих

хозяйственных делах или же, если было невозможно воспрепятствовать тому,

чтобы он узнал о них, следовало умилостивить  его  и  добиться  от  него

одобрения этих предприятий. Например, охотник стаРался уйти  после  игры

так, чтобы Тупуа не заметил этого. Когда я шел охотиться на цесарку, мне

обычно советовали сделать крюк и не проходить мимо дома Тупуа, поскольку

мои товарищи боялись, что, если он нас увидит, то  пошлет  своего  духа,

который отпугнет  цесарку.  Они  не  испытывали  недоброжелательности  к

Тупуа, просто они хотели иметь гарантию, что  у  них  будет  кое-что  на

обед.  С  другой  стороны,  Тупуа  должен  был   обязательно   знать   о

коллективных походах, и поэтому  перед  походом  его  вместе  с  другими

стариками (чтобы это не выглядело относящимся только к нему)  заставляли

публично пролить воду на землю в подтверждение своей доброй воли.  Таким

образом, люди просили у стариков благословения для похода, но  молчаливо

все понимали, что просят они  воздержаться  от  колдовства  в  отношении

предстоящей охоты. Каждый охотник старается завоевать расположение  всех

стариков в округе перед крупной охотой и поэтому раздает им  мясо  после

какой-нибудь успешной охоты.

   Время от времени спокойное  течение  нашей  жизни  нарушалось  резким

выпадом против Тупуа. Одна такая сцена произошла через две недели  после

моего приезда во вторую экспедицию. Услышав нарастающий шум, я вышел  из

хижины посмотреть, что происходит, и нашел Зингбондо из клана  Авотомбо,

в неистовой ярости кричащего, что Тупуа убил двух  его  родственников  и

что он отомстит за  них.  Ссора  имела  отношение  к  правительственному

строительству   дорог.    Вторая    сцена    также    произошла    из-за

правительственных работ, как и многие другие ссоры в наши дни. Мой  друг

Бадобо   из   клана   Акове   сказал   своим   товарищам,    расчищающим

правительственную дорогу вокруг поселения, что он нашел обрубок  дерева,

о который несколько дней назад

   Споткнулся и ушибся  Тупуа,  когда  возвращался  поздно  ночью  после

гостей. Вдобавок Бадобо сказал своим друзьям, что они должны  как  можно

лучше очищать дорогу, чтобы никогда больше  такой  важный  человек,  как

Тупуа, не спотыкался и не падал. Один из сыновей Тупуа услышал эти слова

и передал их отцу, который сделал вид, что усмотрел в них двойной  смысл

и нашел во всем поведении Бадобо что-то издевательское. Он  обратился  с

жалобой на Бадобо к своему  высокопоставленному  соседу,  который  нашел

слова Бадобо довольно невинными (хотя сам Бадобо уверял меня, что это не

так) и присудил решение в его

   Пользу. После этого Тупуа подошел к  Бадобо  и  плюнул  ему  на  ноги

большим "колдовским" плевком. Этот поступок  вызвал  общее  осуждение  и

ДРУЗЬЯ Бадобо стали  выражать  беспокойство,  говоря:  "Увы,  Бадобо  не

выживет. Тупуа совершил над ним ужасную вещь, и у него  нет  возможности

избежать смерти". Однако Бадобо избежал смерти,  возможно,  потому,  что

сам  был  колдуном.  Некоторое  время  спустя  родственники   умирающего

человека видели, как он плюнул в тыквенную  бутыль,  пошел  к  кустам  и

спрятал ее там, видимо,  для  того,  чтобы  продолжить  свое  злодеяние.

Очевидно, что намерение Тупуа состояло в том, чтобы плюнуть перед Бадобо

в знак доброй  воли,  но,  поскольку  он  имел  репутацию  колдуна,  его

действие было проинтерпретировано в

   Неблагоприятном свете.

   Тупуа имел большое пристрастие к пиву и, казалось, неизменно  получал

оповещение, когда я собираюсь дать горшок или два пива  своим  слугам  и

соседям, и, не будучи приглашенным, неизменно  появлялся  на  вечеринке.

Это меня так раздражало, что я строго запретил давать  ему  пива.  Моего

приказа не послушались, и, когда я стал расспрашивать - почему, мне было

сказано, что все боялись  обойти  Тупуа,  передавая  по  кругу  бутылку,

поскольку он, безусловно, колдун и причинил бы вред  любому,  кто  таким

образом оскорбил бы его. Несмотря на репутацию Тупуа, никто не  стал  бы

его оскорблять, называя колдуном, не будучи только сильно  разгневанным,

и никто не стал бы упоминать  это  общее  мнение  в  присутствии  друзей

Тупуа.

   На самом деле  колдун  пользуется  определенным  престижем  благодаря

своим способностям,  поскольку  все  проявляют  осторожность,  чтобы  не

обидеть его, т. к. никто не хочет навлечь на себя беду. Именно  по  этой

причине Тупуа предлагали пиво, и именно поэтому хозяин, убивший на охоте

дичь, посылает мясо в качестве подарка всем старикам, живущим в соседних

домах. Если старый колдун не получит мяса, он  помешает  охотнику  убить

дичь в следующий раз. А если же он получит свою долю, он захочет,  чтобы

было больше убитой дичи, и воздержится от вмешательства.  Точно  так  же

человек поостережется беспричинно

   Сердить своих жен, поскольку если одна из них окажется колдуньей,  то

он своим скверным характером навлечет беду на свою голову. Человек будет

по справедливости распределять мясо между своими женами, чтобы  ни  одна

из них, получив меньшую долю, из чувства обиды  не  помешала  ему  убить

крупную дичь в следующий раз.

   Вера в колдовство является важным коррективом для жестоких  влечений,

т. к. проявления злобы, скупости или враждебности могут иметь  серьезные

последствия. Поскольку в племени азанде не знают, кто является колдуном,

а кто - нет, они допускают, что все их соседи могут оказаться колдунами,

и  поэтому  остерегаются  обвинять  кого-либо  без  серьезного   на   то

основания. Эти  представления  о  колдовстве  оказывают  действие  двумя

способами. Например, ревнивый человек, боясь,  что  будет  заподозрен  в

колдовстве  теми,  к  кому  он  испытывает  ревность,  будет  стремиться

избежать этого подозрения, скрывая свою ревность. Кроме того, те, к кому

он ревнует, могут оказаться колдунами и попытаются причинить ему вред  в

ответ на его враждебность,

   Поэтому он будет скрывать свою ревность из страха быть околдованным.

   В племени азанде считают, что  никогда  нельзя  быть  уверенным,  что

кто-то лишен способности к колдовству. Поэтому они говорят: "Спрашивая у

оракулов о колдовстве, никого не упускай  из  виду",  подразумевая,  что

лучше спросить у оракула о каждом  без  исключения.  С  этим  связан  их

афоризм:  "Нельзя  смотреть  в  человека,  как  в   открытую   корзину",

означающий, что невозможно увидеть колдовство внутри человека, и поэтому

лучше не навлекать на себя злобу, поскольку ненависть является  стимулом

любого колдовского действия.

КОЛДОВСТВО В РОССИИ

   В 1547 году во  время  великого  московского  пожара  народная  молва

приписала это бедствие чародейству Глинских, родственников  по  мате  ри

молодого Ивана IV. По совету благовещенского протопопа  Федора  Бармина,

бояр  князя  Федора  СкопинаШуйского  и  Ивана  Федорова  царь  приказал

провести розыск по делу.(По  материалам  А.  Горбовского  и  др.  (Прим.

авт.))

   Бояре приехали в Кремль на площадь  к  Успенскому  собору,  собра  ли

черных людей и стали спрашивать:

   Кто зажигал Москву? Толпа закричала:

   Княгиня Анна Глинская  со  своими  детьми  и  с  людьми  колдова  ла,

вынимала сердца человеческие, клала их в воду, да тою  водою,  разъезжая

по Москве, кропила и оттого Москва выгорела!

   На площадь явился и Юрии Глинский, родной дядя  Ивана  Василь  евича;

слыша такое ужасное обвинение, он поспешил укрыться в Успен ском соборе,

но озлобленная чернь бросилась за  ним,  убила  его  в  самой  церкви  и

поволокла труп на торговое место, где обыкновенно соверша лись казни.

   Строгое  отношение  к  чародеям  выражается   и   в   законодательных

памятниках того времени, в которые  начинают  проникать  постановле  ния

относительно строгого преследования ведьм и колдунов.

   Катошихин говорит, что  в  его  время  мужчин  за  волшебство  и  чер

нокнижничество сжигали, а женщин за то же живыми по грудь закапы вали  в

землю, отчего они умирали на второй или же на третий день.

   Усиление веры в колдовство в России относится к тому  времени,  когда

на Западе эта вера стала ослабевать, а именно к XVIII столетию.

   Во второй половине XVIII века в народе  существовало  убеждение,  что

сжигание за колдовство дело обычное и вполне законное.

   В  июне  1758  года  управляющий  имением  графа  Тышкевича  пишет  к

последнему:  "Ясновельможный  пане!  С   возвращающимися   Клепац   кими

крестьянами доношу, что с вашего позволения сжег я шесть кол  дуний  три

сознались сразу, а  остальные  не  сознались,  потому  что  две  из  них

престарелые,  третья  тоже  лет  пятидесяти,  да  к  тому  же  они   все

одиннадцать дней просидели у  меня  под  чаном,  так,  верно,  и  других

заколдовали. Вот и теперь господская рожь  в  двух  местах  заломана.  Я

собираю теперь с десяти костелов воду и буду на  ней  варить  кисель:  ^

говорят, что непременно все  колдуньи  прибегут  просить  киселя;  тогда

работы мне прибавится. Вот  и  граф  Епернети  по  нашему  примеру  сжег

женщину и мужчину, войта четырех полков. Этот несчастный  ни  в  чем  не

сознался, зато женщина созналась во всем и с великим отчаянием пошла  на

тот свет".

   У нас также практиковались "испытания водою", которые заклю чались  в

следующем.  Женщин,  подозреваемых  в  причинении  засу  хи   заставляли

беспрерывно носить воду из реки или  пруда  через  поля  и  поливать  ею

кресты или образа (фигуры), выставляемые по обыкнове нию близ  села  или

на раздорожье.

   Женщина, которая выносила это испытание, избавлялась от подо зрений в

колдовстве. Так же, как и на Западе, практиковалось топление  несчастных

в воде.

   В Малороссии испытуемым привязывали на шею  камень  и  таким  образом

опускали в реку: если они тонули,  их  считали  невинными  и  вытягивали

веревками вверх, а если им удавалось держаться на поверх ности воды,  их

признавали ведьмами и обрекали на смерть.

   В 1709 году во время засухи в Подолии мелкопоместные  владельцы  села

Подфилинья, чтобы узнать виновниц бездождья,  распорядились,  чтобы  все

крестьянки в виде первого испытания носили ведрами воду из  реки  Збруча

через поля и поливали  ею  крест,  стоявший  у  дороги  на  значительном

расстоянии от реки.

   Но поскольку все крестьянки исполнили это приказание, тем са мым сняв

с себя подозрение, то владельцы  должны  были  искать  винов  ниц  между

дворянками. При этом один из владельцев указал  на  дворян  ку,  которую

следовало бы подвергнуть испытанию.

   Этой женщине он был должен  значительную  сумму  денег,  от  упла  ты

которой уклонялся в течение двух  лет;  поэтому  в  его  интересах  было

всячески содействовать ее обвинению, либо во всяком случае  очернить  ее

имя.

   На берегу реки Збруча устроили нужные приспособления для испы  тания.

К этому месту  созвали  всех  жителей  села  и  пригласили  упомяну  тую

дворянку.

   Когда она явилась, то крестьяне, по просьбе ее должника, накину  лись

на  нее,  раздели  донага,  связали  особенным  способом,  который   был

предусмотрен в таком случае:  большой  палец  правой  руки  привязали  к

большому пальцу левой  ноги  и  то  же  делалось  накрест.  Затем  между

связанными членами была  продета  веревка,  и  несчастную  принялись  на

блоках опускать в воду и подымать вверх.  Поскольку  при  этом  она  уто

нула, то общим собранием была признана невиновной.

   Как-то по неосторожности Афанасий Наумов (Афонька Науменок) сболтнул,

что умеет готовить колдовское зелье из лягушачьих костей;

   Сразу же после этого его арестовали. На него, таким  образом,  завели

уголовное дело, а сам он оказался в застенке.

   Он быстро сознался не только в колдовстве и порче, но под  пытка  ми,

которые ему там учинили, не выдержав боли и постоянно испыты вая чувство

страха и ужаса, оговорил много местных жителей.

   Его дело разбиралось более года, после чего бояре рассудили:

   "Чтобы другим неповадно было, надлежит отсечь ему, Афоньке,  руку,  а

также ногу, после чего сжечь его".

   После  того,  как  государь  ознакомился  с  приговором,  он  проявил

неожиданное по тем временам и в таких случаях  милосердие  вместо  казни

велел навечно сослать его в Сибирь. Но даже за  решеткой  и  в  кандалах

Афонька продолжал быть опасен.

   Особая "память" за подписью думного дьяка предписывала "его держати в

тюрьме до государева указу с большим береженьем, чтоб он  из  тюрьмы  не

ушел, и к тюрьме,  где  он,  Афонька,  посажен  будет,  ника  ких  людей

припускати и говорити с ним ни о чем  давати  не  велети,  так  же  и  в

дороге, как его в Сибирь повезут, никаких людей к  нему  припус  кати  и

говорити с ним никому ни о чем давати не велети ж".

   История Федора Иванова Соколова, по должности  подьячего  Са  ранской

воеводской  канцелярии,   известна   из   сыскных   папок,   в   которых

рассматривались дела о колдовстве.

   Года через три после женитьбы подьячий стал замечать со стороны  жены

некоторую холодность. Он попробовал было привязать жену по дарками.

   В 1715 году, съездив по делам службы в Казань,  он  привез  ей  "полу

шлафрок, объяриновый, померанцевый, кругом обложен сеткою  сереб  ряной"

за баснословную цену 60 рублей. Надо сказать, подарок во  зымел  эффект,

но ненадолго.

   Такие большие траты, которые позволял себе влюбленный подья чий,  шли

не из скудного его  жалованья.  А  потому  не  прошло  и  года,  как  он

претерпел неприятность по службе и оказался в тюрьме. Эта непри  ятность

повлекла за собой другую, куда более серьезную.

   При обыске в его платье были найдены  пять  "писем",  написанных  его

рукой: "На море, на окияне, на острове на Буяне, и  тута  ходил  и  тута

гулял..."

   "Письма" были сочтены "воровскими, заговорными, еретически  ми".  При

допросе подьячий показал: "У меня с женою совета  не  было,  что  многим

известно. Письма я переписал своею рукою и по часу твер дил, чтобы  жить

с женою в согласии".

   Местное начальство так и не могло  окончательно  решить,  говорил  ли

правду подследственный, или это была хитрая колдовская уловка. Подьячий,

ввиду важности сего дела, был отправлен в Петербург.

   Время от времени, пока он находился  в  Петербурге,  его  вызывали  в

Синод, где снова и снова допрашивали о "волшебных письмах", как значится

в его деле.

   Так шло время... Месяцы складывались в годы. В  1724  году  его  осво

бодили из-под караула, и он был "послан в адмиралтейство на работу".

   Снова шли годы...

   В 1727 году кабинетсекретарь доложилтаки о его  деле  государыне.  Та

приняла решение незамедлительно и подписала своею  рукой:  "Поне  же  он

пытан был безвинно, то  и  его  безвинное  терпение  и  долголетнее  под

арестом содержание и по силе милостивых указов вину его  отпус  тить,  а

что письма нашлись, яко волшебные, то для того его, Соколова, послать  в

Синод, чтобы учинил перед ним покаяние".

   Прошел еще год.

   В  августе  состоялось  долгожданное  решение  Сената:  Соколова   ос

вободить, а "волшебные письмишки истребить через палача".

   Таким образом, через тринадцать лет он вернулся обратно в  Са  ранск.

"Жить ему в своем доме в Саранске безотлучно и в Москве не бывать", было

сказано в решении Сената.

   Дождалась ли его супруга, из-за равнодушия которой и принял  он  свою

муку, как встретились, нам ничего о том неизвестно.

   Когда противоборство между царевной Софьей и ее братьями  Ива  ном  и

Петром Алексеевичем завершилось в пользу братьев,  тут  же  при  помнили

глухие толки, что царевне якобы помогала в богомерзких ее делах какая-то

бабкаведунья.

   Волнуемые этим слухом,  сотни  доброхотовмосквичей  собрались  как-то

перед  Стрелецким  приказом,  желая  разыскать   злодейкуколду   нью   и

расправиться с ней.

   Несложно догадаться, что, окажись победительницей царевна, а не  Петр

с  братом,  не  меньшая  толпа  собралась  бы,  чтобы  в  свою   очередь

расправиться с кем бы то ни было.

   В приказе перед боярином  Василием  Семеновичем  Вольским  пред  стал

бравый  молодец  поморец  Евтюшка.  Он,  мол,   доподлинно   знает   эту

бабкуведунью.

   Предшествуемая Евтюшкой разъяренноликующая  толпа  броси  лась  туда,

куда он повелел, и выволокла из избы некую Марфушку.  Та  все  отрицала.

Тогда было решено дать ей 32 удара кнутом. Но и это не помогло  добиться

от нее признания. Она ни в чем подобном сознавать ся не желала.

   Народ, в извечной своей жажде справедливости, стал громко тре  бовать

ее "огнем жечь крепко". Так и было бы, если бы вдруг она  не  скончалась

сама, не выдержав пытки.

   Спустя  двадцать  лет  то  зло,  которое  было  сотворено   Евтюшкой,

вернулось к нему. Другой наветчик, выкрикнув "слово и дело", показал под

пыткой, будто давал Евтюшка  дворцовой  постельнице  два  кусочка  воску

наговоренного, чтобы та налепила, где знает, да еще упоминал Евтюшка при

том "имя государево неведомо для чего".

   Поморец тут же был схвачен и посажен в застенок для дознания, но, так

и не успев ни в чем  повиниться,  умер.  Жена  же  его  на  трех  пытках

держалась упорно, отвергая все обвинения против  мужа  своего,  не  зная

даже, что это ничем уже не могло помочь ему.

   Под стражей она пробыла до лета 1700 года.  Именно  тогда  пришла  из

Преображенского  приказа  бумага,  в  которой  значилось:   "Бояре   при

говорили: Анютку, жену Евтюшки, освободить, потому что она  в  том  деле

очистилась кровью".

   Перемены Петра  Первого,  рушившие  вековой  образ  жизни,  мно  гими

воспринимались как катастрофа их  собственного  бытия.  Именно  по  этой

причине впал в уныние стольник Андрей  Безобразов,  когда  был  назначен

воеводою неизвестно куда, на дальний Терек, где-то на краю земли.

   Однако ослушаться он не посмел, но сколько мог, постарался вся  чески

задержаться в пути, при этом все время посылая с дороги на имя государей

Петра и Ивана Алексеевичей слезные прошения: "Едучи на службу, я в  пути

заскорбел, и от той скорби стал дряхл, и глух, и беспа мятен,  и  в  уме

крушился, и глазами  плохо  вижу,  потому  что  человечен  ко  старой  и

увеченной, руки и ноги переломаны, и иные многие беды и болезни  во  мне

есть, и на Коломне меня, холопа вашего, поновляли и причащали, и  маслом

святым святили. Умилителя, государи, надо  мною,  аки  Бог!  Не  велите,

государи, меня на Терек посылать".

   На то время шел  Безобразову  69й  год,  и  жалобы  его  были  вполне

обоснованы. Посылал Безобразов особые письма и жене своей Агафье

   Васильевне: "Бей челом Авдотье Петровне, Авдотье Аврамовне. Съез ди к

Федоровым детям Полуектовича, к Артемонову сыну к Андрею Артемоновичу  и

им челом побей; да съезди к Автамону Ивановичу и ему побей челом..."

   В другом письме Безобразов пишет: "За чачу не за что стоять,  лише  б

только меня поворотили. Ведаешь ты и сама, что мне есть что дать:

   Запас у меня есть... будет деньги, я и денег  дам,  ржевскую  деревню

продам, я и тысячу дам! А будет и деревня кому понадобится, я и  деревню

дам".

   Обратился он  тогда  за  помощью  к  волхвам  и  ворожеям,  намеренно

ссыскивая таких на своем пути, прося, чтобы те наслали по ветру тоску на

царя Петра по нему, Андрею Безобразову, чтоб захотел бы царь его  видеть

при себе и вернул бы его в Москву.

   Дошло это до государя.  По  доносу  тут  же  был  схвачен  "волхв  До

рофейка". После пристрастного допроса его и сам  Андрей  Безобразов  был

доставлен в приказ Розыскных дел.

   "А на очной ставке Андрей Безобразов во всем запирался ж: что он его,

Дорошку, и не знает. И с пытки Дорошка, после  двух  подъемов  и  одного

удара, показал: Андрей Безобразов говорил  ему  ехать  в  Москву  и  там

сделать, чтоб великие государи были до него добры".

   Вскоре разысканы были и другие волхвы и ворожеи, к которым в отчаянии

своем пытался прибегнуть старик. Все они были  приговорены  к  отсечению

головы. Волхвов же Дорошку и Федьку решено было "сжечь в срубе". Сделано

это было в Москве, на Болотной площади, там, где традиционно совершались

казни.

   В день, когда были сожжены волхвы, был казнен и  сам  Безобразов.  "А

жену его, Андрюшки Безобразова,  Агафью,  приговорено  было,  сослать  в

ссылку в Новгородской уезд, в Введенский девичий монас тырь под  начало,

и быть ей в том монастыре по ее смерть неисходно". Все так и свершилось.

   Артемон Морозов также  стал  жертвой  доноса.  Лекарь  его  и  "карла

Захарка" донесли, что господин их, запершись, читал  "черную  книгу".  И

хотя никакого дурного умысла замечено в том не было,  за  само  чте  ние

"черной книги" Морозов был отправлен в ссылку, лишен боярского звания, а

имение его было отобрано в казну.

   В 1738 году  в  Подолии  распространилась  моровая  язва.  Желая  пре

дохранить свое село от заразы, жители села Гуменец  предприняли  но  чью

крестный ход по своим полям.

   Между тем в соседнем селе у  дворянина  Михаила  Матковского  пропали

лошади. Матковский ночью отправился на поиски и наткнул ся  на  крестный

ход. Жители вообразили, что неизвестный им  человек,  ходящий  ночью  по

полям с уздечкою, есть не что иное, как олицетворе ние моровой язвы.

   Подозревая, что Матковский упырь, парубки бросились на него,  жестоко

его избили, порвали на нем одежду и полумертвого оставили на земле.

   Едва возвратился Матковский домой, как из Гуменца  прибежал  человек,

чтобы узнать, жив ли он. Узнав, что он вернулся домой, жите  ли  Гуменца

целою толпой, вооружившись ружьями, пиками, косами, цепями, пришли ночью

и окружили дом Матковского.

   Разбив стекла и высадив двери, они схватили хозяина дома  и  увели  в

Гуменец. Здесь у дома дворянина Кочковского собрались все жи тели села.

   Арестованному дали 50 ударов, пытаясь узнать о его связи с  моро  вою

язвою. Несмотря на то,  что  тот  клялся,  что  ни  в  чем  не  виноват,

большинством голосов было решено его сжечь. Несколько человек  высказали

сомнение в юридической правильности приговора.

   Дворянин Выпршинский  протестовал,  что  дворянина  нельзя  жечь  без

приговора Городского суда. Тогда большинство потребовало от  него  чтобы

он подписался под  тем,  что  несет  ответственность  за  все  бедствия,

которые могут возникнуть вследствие того, что Матковского оставят живым.

Выпршинский уклонился, отговариваясь  сначала  от  сутствием  чернил,  а

после сказал: "Некогда мне писать жгите!"

   Однако общественность задумалась, боясь судебной ответствен ности.

   Дворянин Скупский прибыл верхом на сборный пункт и  бросил  в  толпу:

"Жгите скорее! Я готов уплатить сто золотых, если за это будет штраф".

   После явился священник и, исповедовав Матковского, объявил:

   "Мое дело заботиться о душе, а о теле ваше. Жгите скорее".

   Из толпы раздались крики: "Нужно жечь!" Матковского передали  в  руки

экспертов. Один из них, дворянин Лобуцкий, вырезал пояс из  сыро  мятной

кожи, окружил им голову жертвы, заложив ему в уши под повязку камушки  и

затем, сложив в узел пояса палку, стал его сильно стягивать.

   Другой, Войтех Дикий, замазывал свежим навозом рот  Матковско  го,  а

дьяк Андрей Софончук, смочив  большую  тряпку  в  дегте,  обвязал  глаза

Матковского.

   После этого сложили костер из сорока  возов  дров  и  двадцати  возов

соломы, втащили на него  Матковского  и  поспешно  сожгли.  После  этого

послали в дом Матковского за его одеждой и ее также бросили в огонь.

   В  XVIIXVIII  веках  было  весьма  распространено   кликушество,   на

поминающее во многом одержимость бесом на Западе.

   Кликуша (от слова кликать)  или,  как  в  старину  также  называлась,

икотница это испорченная женщина, в которую вселился бес.

   Обычно с кликушами случаются припадки в многолюдных местах,  особенно

в церквах. Кликуша не может переносить запаха ладана, слы шать молитвы и

проповеди. Во время припадка она говорит от имени дьявола и его языком.

   Приписывая свою болезнь "порче", кликуша обычно выкликает  имя  того,

кто чародейством напустил на нее болезнь. В XVII веке  такие  лица,  чьи

имена когда-либо выкликивали кликуши, привлекались к суду по обвинению в

чародействе и предавались пыткам.

   Самих же кликуш отсылали для изгнания поселившихся в них  бе  сов.  В

допетровский период под пытками погибло немало людей  благо  даря  таким

выкликиваниям кликуш.

   Петр  I  видел  в  кликушестве  притворное  беснование,  которое  пре

следовало определенную цель; возведение поклепа на невинных людей

   В 1739 году  в  одной  области  в  икотном  деле  были  обвинены  232

человека, из них 116 замужних женщин, 5 вдов, 26 малолетних  и  девушек,

84 мальчика и женатых мужчины.

   В литературных памятниках того времени имеются указания отно сительно

заклинания и изгнания бесов.

   Буслаев приводит повесть, составленную  в  начале  XVIII  века  и  во

шедшую D сказание об Илларионе Суздальском из книги иеромонаха Мефодия и

из устных рассказов схимонаха Марка.

   "При державе благочестивейшего царя Алексея Михайловича, са  модержца

всей России, случилось в царствующем граде Москве  вот  ка  кое  дело  в

нищепитательнице патриаршей, на Куличках, что за Варвар скими  воротами,

близ Ивановского монастыря.

   По действу некоторого чародея вселился там  демон  и  живущим  разные

пакости творил, как поведал о том отец Марко, который в то время сам был

вместе с Илларионом в тех богадельнях и все то видел своими глазами.

   Ни днем, ни ночью тот демон никому не давал уснуть,  таская  людей  с

постель и с лавок, и всем вслух нелепости вопил...  Благочестивейший  же

царь Алексей Михайлович повелел чина духовного людям на ото гнание  того

демона молитвы творить; но  успеха  не  было...  Много  раз  принимались

изгнать того беса, но не могли с ним сладить.

   Тогда кто-то из приближенных возвестил царю о преподобном Ил ларионе,

что он сподобился от Бога принять власть  на  изгнание  нечистых  духов.

Благочестивый царь повелел преподобного перед собой  при  звать,  потому

что он был тогда в Москве.

   Посланные нашли Иллариона где-то на пути и позвали к царю к  великому

испугу Иллариона, потому что он подумал, не оклеветал ли его  кто  перед

царем.

   Представ перед  царем,  он  сначала  отказался  от  трудного  подвига

изгнать бесов из женских богаделен, но  потом,  в  виде  монашеского  по

слушания, согласился и в тот же день к вечеру отправился в богадельню  с

Марком и Иосифом.

   Пришедши в богадельню, монахи по  своему  пустынножительскому  обычаю

стали петь вечернее пение и читать  молитвы.  Дьявол  же,  не  терпя  их

пения, начал на полатях крепко стучать и  нелепыми  голосами  кри  чать,

укоряя Иллариона бесстыдными речами: "Уж не ты ли пришел  сюда  выгонять

меня? Идика ко мне, переведайся со мною!"

   Когда же преподобный стал читать  акафист  Богородице,  в  умиле  нии

вознося свои руки к небу, ударяя ими себя в грудь, испуская потоки  слез

и припадая к земле, тогда  дьявол  молитвами  преподобного,  как  огнем,

опаляемый, отскочил оттуда, как быстрая стрела, и умолк до тех пор, пока

не кончилось чтение акафиста.

   По совершении  пения  и  правила  уже  ночью,  когда  погасили  огни,

преподобный стал читать молитвы на изгнание  беса,  неутешно  проли  вая

слезы, а дьявол продолжал кричать громким голосом:  "Ээх,  ты  еще  и  в

потемках расплакался!" И застучал на полатях крепко и, промол вив: "Я  к

тебе иду, к тебе иду!" замолчал.

   При этом монах Марко свидетельствует следующее:  "От  страха  хо  тел

было я вон из кельи бежать, но преподобный  ободрил  меня  на  мо  литве

крепко стоять и ничего не бояться, присовокупив: "Даже  и  над  свиньями

дьявол без повеления Божия власти не имеет"".

   Дьявол же обернулся тогда  черным  котом  и  начал  преподобному  под

колени подскакивать всякий раз, когда он поклонится в землю.  Мешая  так

преподобному молиться, дьявол хотел навести его  на  гнев  отклонить  от

молитвы. Но Илларион был незлобив. Подскочит к нему бес под колени, а он

рукою его отбросит в сторону и сотворит поклон.

   Отправив свое келейное правило, повелел он всем, перекрестя лицо свое

крестным знамением, лечь спать. Отец Марко под шубу  глубоко  от  боязни

спрятался.

   На следующий день преподобный, совершив утреннее  пение,  вы  шел  из

богадельни по своим делам. Тогда дьявол сказывал богаделен дам  бабам  о

преподобном, как он хорошо перед Богом живет.  И  все  говорил  окаянный

бабам, а сам был невидим.

   В то время одна баба положила ребенка в люльку и  стала  качать  его.

Дьявол же выхватил ребенка, взял невидимою силою саму  бабу,  положил  в

люльку и начал ее трясти, приговаривая: "Люди баба! Люди дурная!"

   Вдруг идет в богадельню сам преподобный, дьявол бросился  от  него  в

великом страхе, оставив ту бабу в люльке. Когда  Илларион  стал  святить

воду, бес начал страшно кричать и бросать белыми каменьями, так что  вся

богадельня потряслась... Преподобный совершал свое слу жение, никуда  не

оглядываясь, между тем как дьявол все вызывал его с ним переведаться.

   Наконец, окропляя иконы и стены святою водою,  Илларион  всту  пил  с

дьяволом в решительную борьбу, и,  обратившись  в  ту  сторону,  где  он

кричал нелепыми голосами, преподобный воскликнул: "Я раб  Господа  моего

Иисуса Христа, от его имени желаю бороться с тобой;

   Выходи же, окаянный!" И начал повсюду кропить водою: и на печи, и  на

полатях, и на лавках, и под лавками, и потолок, и стены.

   Дьявол же умолк и скрылся и не являлся целых три дня. Но потом  опять

очутился в богадельнях и опять стал кричать богаделенным ба бам: "Хорошо

этот монах под Господом Богом живет, нельзя мне при близиться к нему!"

   Но когда воротился Илларион,  дьявол  уже  стал  не  так  дерзновенно

подавать голос, видимо, ослабевал, и говорил как-то немо.

   Преподобный  говорил  воду:  "Все  ли  ты  бесстыдствуешь,  окаянный?

Заклинаю тебя именем Божиим, поведай мне, где ты был в эти  три  дня,  и

где скрывался, когда я кропил святою водою?"

   "Когда ты кропил, отвечал дьявол, в то время я под платьем  на  шесте

сидел, а как там усидеть не мог, перескочил я на шесток, пото му что там

ты забыл окропить: там и сидел я до сих пор и отдыхал".

   "А каменье белое где берешь?" опять спросил Илларион.

   "С белого города", отвечал дьявол.

   "Как твое имя?" спрашивал Илларион.

   "Имя мне Игнатий, княжеского рода; я телесен, живу  во  плоти.  Мамка

меня послала к демону, и тотчас же взяли меня демоны".

   Потом Илларион стал его изгонять из богаделен, но он не шел, го воря,

что не сам он здесь вселился, но был послан, и  потому  не  может  уйти.

Однако, малопомалу стал говорить немо и, ослабевая, исчезал.

   Однажды, в отсутствие Иллариона, мимо той  богадельни  шли  попы,  и,

став под окнами, стали заклинательную молитву  читать.  Дьявол  же  стал

нелепыми голосами кощунствовать. Другой раз  стали  богаделен  ные  бабы

между собою браниться из-за того, что многие пропажи меж ду ними бывают.

Демон же перекликался их устами. Одна скажет: "От" Дай мыльце!" А другая

ей ответит: "Свиное рыльце!"

   И боролся Илларион с тем  дьяволом  пять  недель,  и  наконец  совсем

изгнал его от  богаделенных  баб.  Пожив  в  богадельнях  десять  недель

возвратился в свой монастырь".

   О том, сколь важное место  в  повседневной  жизни  занимала  порча  и

особенно ее вид "кликушество", можно заключить из следующего эпизода.

   Во время противоборства царевны  Софьи  и  Петра  за  престол,  Софья

сделала важный  политический  ход:  попыталась  убедить  народ  в  своей

способности творить чудеса. Для этого уговорили одну "знатного отца дочь

вклепать в себя беснование". Когда же она "закликала" во время службы  в

Успенском  соборе  Кремля,  Софья  стала   усердно   молиться   пе   ред

Владимирской Божьей Матерью и тем так исцелила ее. На другой  день  весь

город только об этом и говорил.

   С той же целью сторонники Софьи содержали на жалованьи жен щин,  тоже

имитировавших  кликушество.  Когда  царевна  проезжала   в   Новодевичий

монастырь, она останавливалась на пути и на глазах у всех исцеляла их.

   Игры эти значительно подняли авторитет Софии  в  глазах  москви  чей,

однако, несмотря на это, акции ее держались недолго лишь  до  того  дня,

когда  Петр,  разгадав  нехитрый  маневр  царевны,  приказал  принародно

наказать плетьми мнимых кликуш.

   Долгое  время  этот  вид  пагубного  воздействия  использовался   для

сведения личных счетов и был весьма распространен в  России.  Число  его

ежегодных жертв составило десятки тысяч. О том, сколь массовым было  это

зло, которое творилось многими против многих, можно су дить по некоторым

цифрам статистики тех лет.

   В районах, где колдовство и порча были  особенно  распространены,  25

процентов, т.е. каждая четвертая женщина  оказывалась  подвержена  этому

недугу.

   В прошлом веке при обследовании одной из деревень Рязанской  губернии

там оказалось шестьсот женщин, страдавших кликушеством.  Интересно,  что

некоторые из них болели по десять, пятнадцать и двад цать лет.

   За каждой из этих цифр чьято сломанная судьба, вечное горе  и  слезы.

Но эти печальные цифры свидетельство не только умения наводить  "порчу",

а в большей степени признак недоброжелательности, взаимной  ненависти  и

злобы, которые бытовали во все времена в народе.

   Редкая ворожея или колдун наводили "порчу" и "кликушество" по  доброй

воле, преследуя свой интерес. К ним шли, их просили, платили, говорили:

   "Испорть ту и ту..." Они выполняли все,  о  чем  их  просили  и  чего

желали, и пожелания и просьбы такого характера не иссякали.

   Исцелением от "кликушества" занимались разного рода колдуны и ворожеи

при помощи молитв, заговоров и освященной воды. Делала, и делает  это  и

сейчас, церковь. Поскольку эта  болезнь  представляет  собой  нервные  и

психические расстройства, то излечиться от нее крайне сложно.

   В Тамбовской губернии было записано такое сказание. Ехал мужик  ночью

домой и повстречал человека в красной рубахе и новом полу шубке.  Путник

попросил подвезти его и приехал вместе с мужиком в деревню.  Начали  они

подъезжать к воротам разных дворов. Мужик видит, что ворота  открыты,  а

путник говорит, что заперты. Это потому, что на тех воротах были кресты,

а путник был упырь и не мог пройти в ворота с крестом. Но  вот  подходят

они к одной избе. Ворота у нее на запоре, и на них весит огромный замок,

но креста нет. И ворота вдруг сами собой отворились. Вошли в  избу,  где

спали старик и молодой па рень Спутник мужика взял ведро,  поставил  его

около парня на полу и ударил парня в спину.  Тотчас  из  спины  полилась

прямо в ведро алая кровь. Упырь нацедил полное ведро и выпил  его  одним

духом. Потом также "подоил" старика, а утолив  аппетит,  позвал  мужика,

который его вез: пойдем, дескать, ко мне. И в тот же миг  оба  очутились

на кладбище. Упырь уже облапил мужика и хотел его втащить в могилу,  да,

к счас тью как раз в это время запел петух, и мертвец сгинул.  А  наутро

те люди, старик и парень, оба умерли.

   Как люди делаются упырями? Болгары полагают, что в трупы лю дей, худо

живших, вселяется дьявол, и они становятся упырями. В Рос сии верят, что

труп становится упырем, если через  него  перепрыгнет  кошка.  Потому  в

народе покойников строго оберегают и не впускают туда,  где  они  лежат,

кошек. Местами, если разносится молва, что в дом начал ходить упырь,  то

в тот дом на всю ночь собирается вся родня, и двое мужиков, по  очереди,

караулят  вампира  до  петухов.  Если  ктони  будь  из  спящих  начинает

беспокойно метаться и храпеть, то заключа  ют,  что  его  давит  вампир.

Тогда караульные всех поднимают  на  ноги,  и  люди  принимаются  ловить

упыря. Опытные люди знают  какой-то  заго  вор,  силою  которого  упырь,

пойманный  на  месте  злодеяния,  приглаша  ется  влезть  в   узкогорлую

посудину. Как только он туда влез, посудину затыкают и  несут  упыря  на

пустырь, где зажигают огромный костер из дров и дерна. Когда посудина  с

упырем,  вверженная  в  это  огнище,  с  треском  лопается,  то  публика

успокаивается, что вампир сгорел.

   Упырей путают с оборотнями, людьмиволками.  Говорят,  что  в  та  ком

виде, т.е. в виде волка, упыри часто бродят по ночам; в  таком  же  виде

они нападают на женщин и вступают с ними в связь; от этой связи  родятся

дети, обладающие характерной особенностью отсутствием хряща в носу.  Тем

же отличаются и волколаки. Такое чадо, конечно, само  потом  обязательно

будет упырем или волколаком. Люди, рождаю щиеся на свет в  сорочке  и  с

зубами, возбуждают у простонародья силь ное подозрение. Утверждают,  что

такие люди после смерти остаются  румяными  и  лежат  с  открытым  левым

глазом...

   Русский царь Василий III приказал насильно постричь в  монахини  свою

супругу Соломонию, чтобы  после  жениться  на  Елене  Глинской.  По  тем

временам требовалось запросить благословения на  новый  брак  патриархов

Константинопольского, Александрийского и Иерусалимс  кого,  что  царь  и

сделал. Однако те в один голос отказались одобрить его действия.

   Патриарх Иерусалимский, Марк,  пояснил  причину,  как  открылось  это

отцам церкви: "Если дерзнешь вступить в законопреступное  супру  жество,

то будешь иметь сына, который удивит мир своей лютостью".

   Василий III ослушался и поступил вопреки пророчеству. Сын,  ко  торый

появился на свет  от  этого  брака,  на  самом  деле  удивил  мир  своей

жестокостью и вошел в историю под именем Ивана Грозного.

   Иван Грозный в последний год своей жизни повелел привезти в Москву из

Архангельска и его окрестностей тамошних бабколдуний.

   Двенадцать ведьм поместили под замок, поставив надежный караул.  Один

из самых доверенных людей царя, Б. Я. Бельский, каждый день посещал  их,

передавая после этого царю все, что те ему говорили.

   Но вот однажды в один голос колдуньи  объявили,  что  царь  умрет  18

марта. Естественно, что это не могло понравиться самому Ивану Гроз ному.

Поэтому он повелел "за такое вранье" 18 марта сжечь их живьем.

   Рано  утром  того  дня  Бельский  с  сопровождающими  явился,   чтобы

исполнить волю царя. Ведьмы подняли крик, чтобы тот не торопился, т.  к.

день только начался, а как он завершится, никому не известно.

   Как свидетельствовали современники, ничто в тот день не  предве  щало

несчастья. Царь чувствовал себя хорошо, был даже весел пел за обедом.

   Позже он сел играть в шахматы, как вдруг покачнулся  и  схватился  за

грудь. Через несколько  минут  он  потерял  сознание  и  скончался.  Так

закончился этот роковой день.

   Как известно, Пушкин был слишком суеверен.

   Быть таким суеверным заставил меня один случай. Раз пошел я с Никитой

Всеволжским ходить по Невскому проспекту, из проказы заш ли  к  кофейной

гадалке. Мы просили ее нам погадать, и, не говоря о  прошедшем,  сказать

будущее. "Вы,  сказала  она  мне,  на  этих  днях  встретитесь  с  вашим

давнишним знакомым, который вам будет  предла  гать  хорошее  по  службе

место; потом,  в  скором  времени,  получите  через  письмо  неожиданные

деньги; третье, я должна  вам  сказать,  что  вы  кон  чите  вашу  жизнь

неестественной смертью". Без сомнения,  я  забыл  в  тот  же  день  и  о

гадании, и о гадальщице. Но, спустя недели две после этого  предсказания

и опять на  Невском  проспекте,  я  действительно  встретил  ся  с  моим

давнишним приятелем,  который  служил  в  Варшаве  при  вели  ком  князе

Константине Павловиче, и перешел служить в Петербург; он мне предлагал и

советовал занять его место в Варшаве, уверяя меня, что  Цесаревич  этого

желает. Вот первый раз после гадания, когда я вспом  нил  о  гадальщице.

Через несколько дней после встречи с знакомым, я в самом деле получил  с

почты письмо с деньгами и мог ли я ожидать их? Эти  деньги  прислал  мой

лицейский товарищ, с которым мы, бывши еще учениками, играли в карты,  и

я обыграл: он, получив после умерше  го  отца  наследство,  прислал  мне

долг, которого я не только не ожидал, но и забыл о нем.  Теперь  надобно

сбыться третьему предсказанию и я в этом совершенно уверен.

   Гадалкаколдунья, немка Александра Кирхгоф, предсказала  поэту  скорую

смерть, однако побоялась говорить ему вслух об этом, а потому  слова  ее

звучали так: "Может быть, ты проживешь долго, но на  37м  году  берегись

белого человека, белой лошади или белой головы".

   Те двадцать лет, которые оставалось  прожить  Пушкину,  были  пол  ны

желания избежать пророчества.

   Когда поэту шел тридцать седьмой  год,  на  жизненном  пути  его  noJ

явился Дантес "белый человек" (он носил белый мундир), с "белой головой"

(был белокур). Как известно, это и был убийца Пушкина.

   Летом 1918 года Н. И. Бухарину довелось быть в  Берлине,  решая  дела

Брестского мира. Кто-то из окружения рассказал ему  о  гадалке,  которая

жила на окраине города и по всему пользовалась  популярнос  тью,  т.  к.

безошибочно предсказывала будущее.

   Вместе с приятелем, другим  революционеромбольшевиком,  он  за  тотел

посетить ее. Но то, что он услышал там, поразило его до глубины

   Души.

   Вы будете казнены в своей стране.

   Поскольку это никак не вязалось с  реальностью,  т.  к.  он  считался

"любимцем партии", то Бухарин переспросил:

   Вы считаете, что советская власть падет?

   При какой власти погибнете, сказать не могу, но обязательно в

   России.

   Через двадцать лет Сталин казнил Бухарина.

   В январе 1789 года в Москве появился неизвестный  человек.  Носил  он

монашеское платье, именовался Логином Трифоновым Кочкаревым.  родом  был

из Черкасс, имел 60 лет от роду, был  "с  виду  крепок,  лицом  смугл  и

волосом черн".

   Как-то, проходя мимо дома купца Ахлопкова, в Замоскворечье, он  вдруг

остановился и бросил в окна несколько пригоршней снега, говоря при этом:

   - В этом доме будет пожар.

   По тем временам действие сие было крайне подозрительным,  а  по  тому

Кочкарева арестовали как "праздношатающегося и сумнительно го  человека,

сеющего вредные слухи".

   Не прошло и дня, как "от неизвестной причины"  дом  Ахлопкова  сгорел

дотла.

   О происшествии доложили главнокомандующему в Москве П. Д. Еропкину.

   Генерал пожелал лично допросить Кочкарева.

   - Кто ты такой? спросил генерал.

   - Странник Божий, ответил арестант.

   - Как ты узнал, что сгорит дом?

   - Я и сам не знаю, начал Кочкарев, мне показалось, что дом уже  тогда

горел.

   После минутной паузы генерал поинтересовался у него:

   - Можешь ли ты сказать, что ожидает меня на этих днях?

   - Вас ожидает большая радость,  не  мешкая  ответил  Кочкарев.  И  не

дольше, как завтра.

   На другой день Еропкин получил высочайший подарок: золотую  табакерку

с портретом императрицы, осыпанную драгоценными кам нями...

   Чтобы избежать несчастья, т. к. этот  странный  человек,  предсказав,

может вызвать событие куда менее радостное, он был заключен генера лом в

тюрьму. И не просто, а в секретную камеру, чтобы ничего не про  сочилось

наружу.

   Главнокомандующий расценивал это событие достаточно значи  тельным  и

тревожным. Как бы то ни было, он поспешил известить о  нем  в  Петербург

саму императрицу.

   "Здесь появился  человек,  писал  Еропкин,  в  монашеском  одея  нии,

именующий  себя...  Кочкаревым.  Сей  человек  в   точности   предсказал

изъявленную ко мне милость Вашего Величества  и  многим  другим  разного

звания московским людям, такая же участь их обстоятельно и весьма  точно

изъяснил, и некоторые предсказанные события уже свершились".

   На это донесение от императрицы был получен  безотлагательный  ответ:

"Отошлите сего человека к нам с обратным фельдъегерем".

   Кочкарева прямо из секретной камеры незамедлительно препрово  дили  в

экипаж, который был отправлен  в  столицу.  Генерал  отослал  во  дворец

письмо  с  фельдъегерем,  в  котором  уведомлял  императрицу,  что  "сей

человек, при  всей  его  проницательности  и  дивном  даре  прорица  ния

будущаго, пагубныя последствия создать может, ибо предсказал, что в 1812

году в Россию вторгнутся несметныя вражеская силы и возьмут  Москву,  от

которой  не  останется  камня  на  камне.  От  сего  предсказания  может

произойти великое смятение в умах".

   Естественно,  личность   Кочкарева   заинтересовала   государыню.   В

Петербурге он был подвергнут "нарочитому" наблюдению тамошних медиков  и

ученых. В своем ответном  письме  Еропкину  государыня  писа  ла:  "Петр

Дмитриевич! Присланный вами Кочкарев есть человек необык новенный. Он  и

нам предсказал, что в 1812 году будет война, с разо рением для Москвы, и

что война сия окончится нашей победою.  Он  предсказывает  еще  войну  в

начале XX столетия, со многими народами..."

   Сведения о дальнейшей судьбе прорицателя отрывочны и скупы.

   Николай I посещал известного московского блаженного  и  прори  цателя

Ивана Корейшу, имевшего обыкновение встречать посетителей самой скотской

бранью и даже побоями.

   Не любопытство, а все тот же страх, ощущение  неверности,  шат  кости

собственного бытия однажды заставили императора отправиться  на  окраину

Петербурга, в лачугу гадалки Марфуши.

   Николай явился к ней инкогнито в старой  офицерской  шинели  сво  его

покойного брата Александра I.

   Садись, не смущайся, встретила его провидица, указывая на лавку, хоть

лавка эта не трон, зато на ней безопасней и спокойней...

   Ты хочешь знать, сколько тебе осталось жить, продолжала она. Ну,  так

слушай. Прежде, чем придет весна, наступит твой послед ний час.

   Император заметно изменился в лице, на котором  отчетливо  чита  лось

недовольство. Когда же гадалка коснулась его прошлого,  начала  говорить

то, о чем, как полагал Николай, знал только он один, царь  не  выдержал.

Отшвырнув от себя старуху, он выбежал вон.  Ей  было  от  крыто  слишком

многое. Николай тут же в срочном порядке вызвал к себе начальника тайной

полиции, а через час у дверей лачуги останови лась темная глухая карета.

Но посетители опоздали.

   Старуха была бы плохой прорицательницей, если бы не предвидела такого

конца. Лучшая петербургская гадалка, "киевская ведьма",  как  ее  звали,

сразу же после посещения императора приняла яд. Так пове ствует об  этом

дворцовая легенда.

   В  семье  Романовых  бытовало  предание  о  предсказании   отшельника

Серафима Саровского. Предсказание это, касавшееся судьбы  династии  было

записано одним отставным генералом и по воле Александра III должно  было

храниться  в  архиве  жандармского  корпуса.  Однако  когда  было   дано

высочайшее  повеление  разыскать  столь  важный  документ,  его  там  не

оказалось.

   Как гласило пророчество,  в  царствование  сего  монарха,  "будут  не

счастья и беды народные. Настанет смута великая  внутри  государства,  ц

поднимется на сына и брат на брата..." Были там и  слова,  посвя  щенные

"войне неудачной", что могло быть отнесено к войне с Японией.

   Жажда пророчества и чуда не оскудевала во дворце.

   Царь то  отправляется  в  Саратов  к  некой  "ясновидящей"  Паше,  то

прислушивается к пророчествам придворной дамы, в которую якобы  вселился

пророческий дух медиума Филиппа.

   Николай II прибегал в подобных случаях к услугам Хейро,  извест  ного

английского прорицателя.

   В последние годы последнего царя самым близким  к  трону  челове  ком

оказалась  легендарная  личность  Григорий  Распутин.  "Яснови  дящий  и

чудотворец" утверждали одни  и  приводили  многочисленные  свидетельства

этого. "Жулик и негодяй" возражали другие и приво дили не меньшее  число

фактов. Как бы то ни было, известно одно из пророчеств  этого  странного

человека, которое оказалось истинным:

   Пока я жив, говорил он царице, с вами всеми и с династией  ничего  не

случится. Не будет меня не станет и вас.

   Сейчас не так уж и важно, стояло ли за этими словами  действитель  но

пророчество, основанное на природном предвидении, способность к чему  он

не раз демонстрировал. Важно, что царь и его близкие верили этому и  что

пророчество это сбылось.

   Через два месяца после того, как князь Юсупов с  заговорщиками  убили

Распутина, Николай II был  свергнут  с  трона,  а  еще  через  год  убит

большевиками вместе с детьми и близкими.

   Если следовать свидетельству  летописца,  Борис  Годунов  не  раз  об

ращался к тем, кто мог бы предсказать будущее: "Призвав к себе волх  вов

и волшебниц, вопросил их: "Возможно ли вам сие дело усмотрети... могу ли

я свое желание получити?..  Буду  ли  я  царем?"  Врагоугодницы  ему  же

сказаша: "Истинно тебе возвещаем, что получиши желание сво ей; будеши на

Царствии Московском, только на нас не прогневайся..." Он же им рече: "О,

любимые мои гадатели! Отнюдь не убойтися мене;

   Ничего иного не получите, кроме чести и  даров:  только  скажите  мне

правду". Они же рекоша ему: "Недолго твоего царствия будет: только седмь

лет". Он же рече им с радостию великою, и лобызав  их:  "Хотя  бы  седмь

дней, только бы имя Царское положити и желание свое совершити".

   По приказу Бориса одна из пророчиц, Варвара, была приведена пред  его

очи и он, велев привести жеребую кобылу, спросил:

   Что во чреве у сей скотины?

   Едва взглянув на кобылу, прорицательница сказала:

   - Жеребец, ворон шерстью, белогуб, правая нога по колено бела,  левое

ухо вполы бело.

   По слову Бориса, кобылу тут  же  убили.  Все  оказалось  так,  как  и

сказала пророчица.

   Все  оказалось  доподлинно  так,  как  и  было   сказано   ворожеями,

Царствовал он семь лет.

   Вольф Мессинг был польским гипнотизером, телепатом, специали стом  по

чтению мыслей. Он бежал в СССР после  вторжения  немцев  в  Польшу.  Был

приглашен в Кремль к Сталину при условии, что сумеет  пройти  через  все

посты охраны, не имея ни пропуска, ни сопровождаю щего. Он  сделал  это.

Все охранники НКВД, расставленные по пути его  следования,  на  допросах

утверждали, что не видели никого, что мимо никто не проходил.

   За несколько месяцев до нападения Германии на  СССР  Вольф  Мес  синг

сказал:

   - Я вижу танки с красными звездами на улицах Берлина!

   Эти слова были выкрикнуты в испуганный и  притихший  зал  зимой  1940

года, когда действовал пакт МолотоваРиббентропа о дружбе  и  ненападении

между двумя странами.

   Мессинг, часто выступавший в концертных залах с  сеансами  по  чтению

мыслей, на этот раз выступал в весьма зловещем и в то же  время  элитном

месте в клубе НКВД.

   Это было время,  когда  советская  пресса  и  все  средства  массовой

информации пребывали в эйфории по поводу заключенного пакта  и  всячески

славили советскогерманскую дружбу и мудрого Сталина,  ко  торый  избавил

свой народ от войны.

   Выступление Мессинга  близилось  к  концу,  он  отвечал  на  записки,

которые хотя и не подписывались, но были безобидны и касались мело  чей.

Люди, еще способные задавать вопросы, могли задавать их уже только  друг

другу, пребывая по одну сторону колючей проволоки.

   Но вот среди прочих  промелькнула  записка:  "Что  вы  думаете  о  со

ветскогерманском пакте"? Едва  он  прочел  вопрос,  как  у  него  "пошла

картинка". И он тут же со сцены постарался донести ее  до  аудитории.  И

тут прозвучала фраза:

   Я вижу танки с красными звездами на улицах Берлина!

   В зале стало тихотихо. Чтобы понять, как прозвучали и  что  значи  ли

эти слова, нужно было жить в то время. Нужно представить себе и тех, кто

сидел в зале. Это были следователи, мастера массовых казней  и  расправ,

которые тех, кто говорил или хотя бы слушал подобное, тут же  отправляли

в концлагерь или на расстрел.

   Некоторые, сидевшие ближе к дверям, на  цыпочках  по  одному  ста  ли

пробираться к выходу: "Меня там не было!"

   Неизвестно, каким образом эпизод стал известен германской  сто  роне.

По этому поводу посольством было  сделано  представление,  и  советскому

Министерству  иностранных  дел  пришлось  объяснять,  что   высказывание

частного лица не выражает  точки  зрения  Советского  правительства.  На

всякий случай было высказано сожаление по поводу инцидента.

   Этот случай власти постарались  забыть,  а  заодно  забыть  и  самого

Мессинга, что было для него далеко не  худшим  вариантом.  Афиши  с  его

именем исчезли, и о нем  поползли  темные,  но  вполне  правдоподоб  ные

слухи. На самом же деле они оказались ложными.

   Приказ не трогать его якобы исходил от самого Сталина.

   О пророчестве Мессинга, однако,  вскоре  пришлось  вспомнить,  т.  к.

началась война.

   Он стал снова выступать, разъезжая по разным городам. Тыся  чи  людей

писали ему, пытались увидеться после сеанса, надеясь хоть что-то  узнать

о своих близких, которые в это время находились на фронте.

   Мессинг категорически отказывался делать это:

   - Я не могу сделать счастливой одну семью и лишать  надежды  де  сять

других.

   В 1943 году, в самый разгар  войны,  он  выступал  в  Новосибирске  в

пеоном театре. На сцену пришла записка, которую передали ему:

   - "Когда кончится война?"

   - "Пошла картинка" в ту же секунду он уже знал дату  "8  мая".  И  он

назвал ее. Года он не смог увидеть, но число видел четко.

   О предсказании стало известно Сталину. Когда  капитуляция  Гер  мании

была  подписана,  Сталин  послал  Мессингу  телеграмму,  поздрав  ляя  с

точностью его даты. Как известно, Мессинг ошибся всего на один день,  т.

к. война закончилась 9 мая.

   Послереволюционный Петроград...

   Первые годы новой власти, от  которой  никто  и,  наверное,  сами  но

сители власти не знали, что ждать. В те дни самые сокровенные надеж ды и

самые темные отчаяния соседствовали в душах  многих,  тех,  кто  пытался

приспособиться к новой жизни.

   Надвигалась холодная зима, которая, к тому же,  обещала  быть  еще  и

голодной. Вечерами улицы погружались во мрак. Трамвайные оста новки были

безлюдными, т. к. трамваи почти не ходили. Это обстоя  тельство  сыграло

решающую роль в судьбе Чижевского, а точнее спасло его от смерти.

   Накануне знакомый из философского кружка, где иногда бывал и он  сам,

пригласил Чижевского на очень важную, как он обещал, встре чу с  людьми,

которые располагали ответами на многие вопросы, не да вавшие покоя в это

смутное время многим людям.

   Чижевский не расспрашивал своего знакомого, кем были эти люди  и  чем

они занимались, т. к. по весьма туманному  приглашению  нетруд  но  было

догадаться, что они не в ладах с нынешней властью. А потому  требовалось

быть осмотрительными и осторожными, чтобы не вызвать никаких подозрений.

   Знакомый протянул Чижевскому клочок бумаги, на  котором  был  записан

адрес. По названию улицы следовало,  что  это  было  где-то  на  окраине

города. В тот момент он еще не знал, как ему быть.

   Странное предчувствие преследовало его позже,  когда  он  обдумы  вал

предложение. Ему не очень-то хотелось отправляться туда, ведь  от  того,

что он там будет присутствовать, ничего не изменится. А потому он пришел

к мысли, что никуда не поедет, тем более он и не обещал  наверняка  быть

там.

   Уже вечером он  по  каким-то  необъяснимым  причинам  переменил  свое

решение и поспешил на встречу, боясь, что может чего доброго опоздать.

   Долго не было трамвая... Он нервничал, думая, что все же не при  едет

вовремя. Обычно даже в то нелегкое время ему не  приходилось  ждать  так

долго, как в тот вечер.

   Он сошел на остановке и стал приближаться к переулку,  указанному  на

листке, навстречу ему стали попадаться встревоженные кучки лю  дей.  Все

смотрели в ту сторону, туда, куда он шел.

   Он успевал расслышать обрывки разговоров, которые доносились До него.

Услышанное никак не связывалось с тем местом, куда он  на  правлялся,  а

потому в его сознании творилось что-то непонятное, от  чего  становилось

не по себе.

   - Сразу окружили и все! Чекисты...

   - Чекисты. Десять машин...

   - Я как услышала, что стреляют...

   - Никто не успел уйти...

   - Кого подстрелили?..

   Стоявший несколько на  отшибе  и  открывавшийся  ему  за  поворо  том

небольшой особняк был весь залит ослепительным светом. В  те  годы  было

непривычно  видеть  так   много   электрического   освещения,   что   на

стораживало.

   Не менее чем с десяток легковых автомашин, обступивших дом, за ливали

его ярким светом, который шел от включенных фар.

   Какие-то фигуры, сновавшие с носилками из распахнутых дверей особняка

к стоявшему поодаль в тени фургону...

   Чтобы не привлечь к себе внимания, Чижевский, не останавлива ясь и не

замедляя шага, продолжил путь. Обойдя оцепление, постарал ся  затеряться

среди глухих окрестных улиц, благодаря Бога, что все так обошлось.

   Через пару дней ему стало известно, что все же произошло в доме, куда

ему так и не суждено было попасть к назначенному времени.

   В тот вечер там договорились о  встрече  самые  сильные  оккультисты,

экстрасенсы и чернокнижники  Петербурга.  То  действо,  которое  они  на

меревались произвести там, известно адептам тайных  наук.  Это  то,  что

исследователи называют инволютивной магией. Прием этот един у  рус  ских

колдунов, колдунов Африки, сибирских шаманов или жрецов вуду.

   Берется изображение конкретного человека, при помощи неких дей  ствий

оно  как  бы  идентифицируется  с  оригиналом,  после  чего   все,   что

проделывается с изображением, должно отразиться на самом человеке.

   Кто-то успел донести в ЧК о цели данной встречи...

   - Дом бесшумно окружили.

   За мгновение перед тем,  как  с  револьверами  в  руках  одновременно

ворваться туда через окна и двери, чекисты успели увидеть в  неболь  шом

зале человек двадцать, перед которыми стояли портреты  вождей  революции

Ленина, Троцкого и  других,  с  которыми  они  проделыва  ли  непонятные

манипуляции.

   Чекисты даже  не  поинтересовались  у  арестованных,  что  именно  те

делали, т. к. у них не было ни времени,  ни  нужды.  Очевидно,  те,  кто

послал их к этому дому, знали это лучше. Не задавая  вопросов,  не  спра

шивая имен, чекисты открыли стрельбу. Все, кто  оказался  в  зале,  были

убиты на месте...

   У атеистических вождей не оставалось ничего другого, как повсе местно

применять террористические акции, тем самым ограждая себя от вредоносных

воздействий чернокнижников и колдунов.  Их  защитой  была  пуля  каждому

шаману, колдуну или оккультисту,  каждому,  кто  хотя  бы  косвенно  мог

считаться опасным.

   Столь велик был страх...

ДРЕВНИЕ ТАЙНЫ ШАМАНОВ

   Племя  как  чисто  этническая,   культурная   единица   существовало,

вероятно, с начала истории человечества. Но лишь в конце общинно родовой

эпохи,  на  стадии  варварства,  племя  стало  компактной,  сплочен  ной

общественной  группой;  укрепились  внутриплеменные   связи,   сложились

общеплеменные  органы  власти   племенной   совет,   вожди,   во   енные

предводители. Этому развитию племенного строя отвечали и  но  вые  формы

религии .

   Можно установить пять таких форм, характерных для эпохи преоб ладания

племенного строя. Это шаманизм, нагуализм, тайные союзы, культ вождей  и

культ племенного бога.

   Не все из только что названных религиозных форм в одинаковой  степени

адекватны племени как социальной единице, не все  они  в  рав  ной  мере

являются отражением племенного строя как такового. Поря док,  в  котором

эти формы религии только что перечислены и  в  каком  они  в  дальнейшем

будут   рассматриваться   в   книге,   приблизительно   со   ответствует

возрастающей степени связанности их с племенным стро  ем.  Меньше  всего

эта связанность видна  в  шаманизме,  который,  одна  ко  достиг  своего

полного развития именно тогда, когда племя стало  господствующей  формой

общественной жизни, и  который  клонился  к  упадку  вместе  с  распадом

племенных связей. Яснее и очевиднее  всего  с  племенным  строем  связан

культ племенного божества  непосредст  венное  идеологическое  отражение

племенного уклада.

   Особняком  стоят  так  называемые  аграрные  (точнее,  земледельческо

скотоводческие) культы, развитие которых  падает  на  ту  же  эпоху  раз

ложения доклассового строя, но  которые  связаны  не  с  племенем,  а  с

сельской общиной как своей социальной базой.

   Понятие шаманизма (шаманства, "шаманского закона") вошло в литературу

очень давно еще в XVIII веке,  а  о  шаманах  народов  Си  бири  имеются

упоминания  в  письменных  источниках  еще  более  раннего  времени:   в

"отписках" и "доездах" русских служилых людей, в ясачных книгах и других

документах XVII века, а немного позднее и в сочинени ях иностранцев.

   В литературе можно проследить последовательную  смену  пяти  раз  ных

точек зрения на шаманство. Первые наблюдатели этого явления,  по  своему

умственному развитию стоявшие не намного выше, чем ша маны и  шаманисты,

видели в шаманских действиях дело дьявола, а в шаманах  его  слуг.  Этот

взгляд выражен еще в "Кратком описании о народе остяцком" Гр.  Новицкого

(1715 г.); но, как это ни странно, он встречается и в  литературе  конца

XIX века, в сочинении обруселого чуванца Дьячкова об Анадырском крае,  в

"Алтайских  инородцах"  мис  сионераэтнографа  Вербицкого.  Второй  этап

развития взглядов на ша манство связан с попыткой  критического  к  нему

отношения,    рацио    налистическим    мировоззрением    XVIII    века:

ученыепутешественники Гмелин, Паллас и другие считали  шаманов  попросту

обманщиками и шарлатанами. Третья точка зрения на шаманство принадлежала

самим шаманистам и была вызвана преследованиями этой религии со сторо ны

царской администрации и духовенства; стараясь защитить свои  ша  манские

обряды от нападок миссионеров и оправдать свою привержен ность к ним уже

после формального крещения, они заявляли, что "ша манство не  есть  вера

или религия,  но  действие  частное",  нечто  вроде  народной  медицины.

Четвертый этап в развитии взглядов на шаман  ство  состоял  в  понимании

этого   явления   как   определенной   религиозной   системы,   подобной

брахманизму, буддизму и др.; при этом грубые обряды и наивные  верования

сибирских шаманистов объяснялись как  резуль  тат  деградации,  забвения

первоначальной сущности шаманского уче ния. Этот взгляд был высказан еще

в 1770х годах Георги, его разделяли Иакинф Бичурин  и  первый  бурятский

ученый Доржи Банзаров. С рас пространением взглядов эволюционной школы и

сравнительного метода в этнографии с 1870х годов наступает пятый этап  в

понимании шаманизма: его начинают рассматривать как определенную  стадию

развития всякой вообще религии. Такой взгляд мы находим у  Лёббока  и  у

других эволюционистов, а в России у Михайловского, Харузина, Лопатина. В

работах этих исследователей  понятие  шаманизма  переста  ло  обозначать

верования  одного  ограниченного  круга  народов  Сиби   ри,   а   стало

употребляться в гораздо более широком и общем смысле.

   Однако  и  более  ранний  взгляд  на  шаманство  понимание  его   как

специфической религиозной системы, возникшей где-то в одном месте,  этот

взгляд не исчез; напротив, в начале XX века он получил новых защитников.

Фр. Гербер в духе своей теории "культурных кругов" при знал в  шаманстве

явление, характерное для "арктического культурного круга". Последователи

гребнерианства, сторонники венской  школы  В.  Шмидт;  Александр  Гас  и

другие внесли в эту  мысль  поправку:  они  ут  верждали,  что  шаманизм

распространился в Северной Азии с юга. Эта теория  южного  происхождения

шаманства нашла отражение и во взглядах советских ученых:  некоторые  из

них  видят  в  шаманстве  следы  влияния  буддизма.  Напротив,   датский

исследователь Око  Ольмаркс,  повторяя,  по  существу,  мысль  Гребнера,

усматривает в шаманстве ти пично северное явление,  целиком  порожденное

арктической  природой,  суровым  климатом  Крайнего  Севера,   которыйде

обусловил разные не рвные аномалии, "истероидные реакции" и  пр.  На  их

почве только и мог развиться настоящий шаманизм "большое шаманство",  по

вы  ражению  Ольмаркса.  От  этого  арктического  "большого   шаманства"

Ольмаркс отграничивает "малое шаманство"  народов  субарктической  зоны,

которое, по его мнению, является как бы недоразвитой формой.

   Надо сказать, что  все  эти  попытки  доказать  узколокальное  распро

странение шаманства  находятся  в  явном  противоречии  с  фактами,  сви

детельствующими о наличии шаманских верований и обрядов у наро дов  всех

частей света.

   Одна  из  последних  по  времени  теоретических  работ  по  шаманству

принадлежит румынскому историку религии Мирча Элиадэ. Она пред  ставляет

собой весьма неудачную попытку,  хотя  и  на  базе  большого  количества

собранных автором  фактов,  сочетать  и  примирить  совер  шенно  разные

взгляды на сущность и происхождение шаманства. Осно ву его автор видит в

"архаической технике экстаза" (что  отчасти  вер  но),  применяемой  как

средство связи  с  "высшим  небесным  существом"  (уступка  клерикальной

теории  прамонотеизма!),  а  позже   на   нееде   на   слоились   разные

"экзотические  влияния",  особенно   влияние   буддизма   (некритическое

заимствование взгляда диффузионистов).

   В общем, приходится признать, что новейшая зарубежная литера  тура  о

шаманизме стоит на очень невысоком теоретическом уровне.

   Подавляющее  большинство  исследователей  хорошо  видело  наибо   лее

типичную  особенность  шаманизма  применение  методов  экстати   ческого

общения со сверхъестественным миром и в связи с  этим  выделение  особых

лиц, которым приписывается способность такого общения.

   Эта бросающаяся в глаза черта  шаманизма  настолько  для  него  харак

терна что  шаманские  обряды  и  верования  без  особых  затруднений  за

мечались, описывались и правильно классифицировались исследовате лями, в

какой бы стране, у какого бы народа они ни встречались.

   Но,  легко  распознавая  шаманские  явления,  как  таковые,  у  самых

пазличных народов, исследователи обычно не умели и не умеют опреде  лить

отношение шаманизма к другим категориям верований. В литера туре  трудно

найти ясный ответ на вопрос о соотношении между поняти  ем  шаманизма  и

другими обычно употребляемыми понятиями: анимиз ма, магии и пр. В лучшем

случае на этот вопрос  дается  произвольный,  не  вытекающий  из  фактов

ответ. Так, Лёббок рассматривал шаманизм как ту стадию развития религии,

когда божества поднимаются выше человека,  тогда  как  на  более  ранней

стадии эти божества были на рав ной ноге с человеком. Зеленин, с  другой

стороны, считал, что шаманизм характеризуется  переходом  от  зооморфных

представлений о духах к антропоморфным, в связи с чем развивается вера о

вселении их в чело века шамана. Л. Я. Штернберг  трактовал  шаманство  с

точки зрения своей теории "полового избранничества" и видел в  шаманстве

самую  раннюю,  "пассивную"  стадию  этого  избранничества,  за  которой

следовали  другие  стадии:  шактизм,  жречество.   Но   хотя   собранные

Штернбергом факты вера в половую связь шамана с его духомпокровителем  и

интересны, однако теория его грешит односторонностью: едва ли можно  все

явления шаманизма (в Сибири и у народов других стран)  сводить  к  этому

одному поверью. Как бы то ни было, заслуживает внимания  попытка  Л.  Я.

Штернберга исторически связать шаманизм с другими формами религии.

   Следуя принятому  словоупотреблению,  я  буду  называть  шаман  ством

особую форму религии, состоящую в выделении в обществе опре деленных лиц

шаманов,  которым   приписывается   способность   путем   искусственного

приведения себя в экстатическое состояние  вступать  в  непосредственное

общение с духами.

   Обычный  ритуал  действия  шамана  это  так  называемое   камла   ние

исступленная пляска с пением, ударами в бубен, громом желез ных подвесок

и т.д.  Камлание  рассматривается  как  способ  общения  с  духами,  что

достигается двумя путями: или духи вселяются в тело ша мана (либо в  его

бубен), или, напротив, душа шамана отправляется в путешествие в  царство

духов. В действительности смысл камлания со стоит в гипнозе окружающих и

в самогипнозе, благодаря которому ша ман не только  заставляет  зрителей

верить в свои сверхъестественные способности, но обычно верит  в  них  и

сам и во время камлания пережи вает галлюцинации. По мнению целого  ряда

наблюдателей, шаманское камлание очень напоминает истерический припадок,

да и вообще ша маны  обычно  нервные,  склонные  к  истерии  люди.  Цель

шаманских об  рядов  состоит  по  большей  части  в  лечении  людей  или

животных, а так же в борьбе с разными другими несчастьями, в гадании  об

успехе про мысла и тому подобное.

   Как уже сказано, шаманство отнюдь не  представляет  собой  локаль  но

ограниченного явления. Шаманы существуют или существовали у народов всех

частей  света.  Но  у  наиболее  отсталых  народов  шаманизм  Далеко  не

составляет господствующей формы религии, выступая как бы  В  зародышевом

виде.

   У австралийцев можно обнаружить лишь зачаточные проявления этой формы

религии. У некоторых из австралийских племен, помимо  обычных  знахарей,

была особая  категория  профессионалов,  которые  специализировались  на

сношениях с духами. У курнаев, по словам Хауитта, функции бирраарка (так

называется здесь  такой  профессио  нал)  отделены  от  функций  знахаря

(мулламулунг). Действия бирраарка  Хауитт  сравнивает  со  спиритическим

сеансом. Считалось, что его по свящают в его  профессию  духи  (мрарты),

которые возносят его на небо, где обучают его песням, пляскам и налагают

некоторые табу. В дальнейшем  бирраарк  получает  способность  летать  в

страну духов и сноситься с ними. Какие  способы  при  этом  применялись,

Хауитт не со общает, но из отдельных  случайных  упоминаний  видно,  что

бирраарк устраивал нечто вроде камлания: выкрикивал призывания  духов  и

пр. Подобно этому у аранда тоже есть особая категория колдунов,  которые

отличаются от обычных знахарей тем, что  их  будто  бы  посвящают  в  их

профессию духи, и в которых мы тоже можем видеть нечто вроде  шама  нов;

во всяком случае, здесь налицо такие характерные  для  шаманства  черты,

как вера в умерщвление духами кандидата в шамана и его вос крешение.

   У других народов той же стадии развития  шаманство  также  выра  жено

нерезко, хотя местами элементы  его  довольно  заметны.  У  анда  манцев

большим авторитетом  пользовались  окоджуму  или  окопайяд  ("сновидцы")

лица, обладающие способностью сношений с духами. Одни из них общались  с

духами во сне, через сновидение, другие могли якобы делать это и  наяву.

Описание  приемов  действий  окоджуму   иног   да   напоминает   картину

эпилептического припадка.  У  семангов  Малак  ки  Пауль  Шебеста  нашел

типичных  знахарей  хала,  применяющих  для  лечения  больных   средства

народной медицины и заклинания; но Скит и Блегден  описывают  этих  хала

(называемых также помалайски блиан) в таких выражениях, которые  говорят

о наличии элементов шаманизма:

   Хала приводит себя в состояние исступления, "изгоняет бесов"  и  тому

подобное.

   У кубу ранние исследователи (Буре, Валетт) наблюдали типичную картину

шаманских камланий: шаман малым или дукун призывает духов, накрывая свою

голову платком,  и  через  некоторое  время  "чув  ствует  себя  как  бы

опьяневшим", на него находит "сверхъестественное вдохновение", благодаря

которому он узнает причину болезни пациен та и приступает к ее  лечению;

по описанию Валетта, малим доходит до экстаза при  помощи  стремительной

пляски под музыку барабана и в этом состоянии слышит голоса  духов.  Эти

сообщения подтверждаются и наблюдениями  Тассило  Адама.  Впрочем,  есть

основания предполагать, что шаманизм, как и  некоторые  другие  элементы

религии,  известен  только  тем  кубу,  которые  издавна  находятся  под

влиянием малайцев.

   У огнеземельцев имелись шаманы йекамуш; функции их  северу  шенно  не

были связаны с тем кругом религиозных верований,  который  имел  центром

систему инициации.  Йекамуш  лицо,  "призванное"  ду  хами,  причем  это

призвание проявляется в видениях и снах; оно ощуща ется как своего  рода

болезнь. Главная функция йекамуша лечение  больных:  он  пользуется  при

этом приемами знахаря (извлечение "кам ней" и  тому  подобного  из  тела

больного),  но  наряду  с  этим  применяет  типичные  шаманские  методы:

монотонным пением, ритмическими и се ускоряющимися  движениями  тела  он

приводит себя в состояние крайнего возбуждения.

   У бороро тоже описаны типичные шаманы бара. Это люди,  впа  лающие  в

"состояние одержимости", что рассматривается как признак призвания. Бара

выполняют разнообразные функции врачевателей, предсказателей,  колдунов,

заклинателей и пр. Приемы действий бара  настоящее  шаманское  камлание:

бара громким голосом призывает сво их духов,  и  последние  вселяются  в

него; это выражается в том, что  "с  ним  делаются  судороги  и  трепет,

поражающие  его  всего,  дугой  извива  ется  его   тело",   он   кричит

исступленным голосом и т.д. Что касается других  отсталых  племен  Южной

Америки, то  явления,  аналогичные  шаманизму,  отмечались  у  некоторых

племен группы "же", у каинган гов, у ботокудов и пр.

   У калифорнийских индейцев шаманизм имеет довольно развитые формы,  но

рассматривать это явление  как  самобытное  здесь  трудно  ввиду  явного

влияния со стороны более культурных соседей.  Следует  только  отметить,

что у калифорнийцев шаманы, пользующиеся приемами экстатического общения

с духами, существуют отдельно от знахарей, применяющих лечебные травы  и

другие средства народной медицины; только  у  южнокалифорнийских  племен

такое различение не обнаружено.

   У народов более высокой стадии развития низшей и  средней  сту  пеней

варварства шаманизм представляет собой очень распростра ненное  явление,

которое здесь едва ли нужно подробно описывать. Шаманы хорошо известны в

Меланезии, у более отсталых народов  Ин  донезии,  в  Южной  и  Северной

Америке, в Африке. В  качестве  иллюст  раций  приведу  лишь  по  одному

примеру для каждой из этих областей.

   У меланезийцев, по сообщениям Кодрингтона, есть вера в то,  что  духи

находят на колдуна, который впадает в припадок и произносит пророчества.

На  Банксовых  островах  такое  лицо  называется  гшмана,  этот  гисмана

считается способным изгонять духа из больного,  отыски  вать  похищенную

душу человека.

   У даяковкаянов Северного Борнео есть особые профессионалы,  именуемые

дайонг и занимающиеся лечением больных. Дайонг  упот  ребляет  во  время

своих действий особые маски страшного вида. Он поет, призывая  духов,  и

впадает в транс, причем иногда падает без со знания. Цель камлания найти

и вернуть похищенную душу  больно  го;  находясь  в  состоянии  экстаза,

дайонг словами и жестами описыва ет приключения своей  души,  которая  в

этот момент  летает  в  поисках  души  больного.  Дайонгом  чаще  бывает

женщина.

   У арауканов мапуче (Южная Америка)  наряду  со  знахарями,  кото  рые

лечат средствами народной медицины, имеются так называемые мачи  шаманы.

Для исцеления болезни, которая считается вызванной  злыми  духами,  мачи

раздевается догола и начинает  камлание,  ударяя  в  бубен  и  произнося

нараспев монотонные заклинания. Дойдя таким  об  разом  до  исступления,

мачи падает на землю в конвульсиях и с пеной у рта, в то время  как  его

помощники стараются криками, факелами,  ди  кой  скачкой  кругом  хижины

отогнать  духов.  Прийдя  в  себя,  мачи  объявляет  причину  болезни  и

приступает к ее лечению, извлекая из тела больного какой-нибудь предмет.

   Очень типичную картину шаманского камлания описывает Кэт лин, который

наблюдал ее у североамериканского племени черноногих.

   Шаман, одетый в шкуру желтого медведя, с посохом  и  бубном,  пытался

при помощи дикой пляски  вылечить  смертельно  раненного  индейца.  Дико

крича, прыгая вокруг умирающего, он толкал его и поворачивал с  боку  на

бок, увеличивая его страдания, чем ускорил его смерть.

   У народов Конго есть жрецы и колдуны разных специальностей:

   Рядом с гадателями, изготовителями амулетов и тому подобным там  есть

так называемые ндоки, считающиеся специалистами  по  изгнанию  бесов  из

одержимых. Для этой цели ндоки устраивает пляску и  "обли  чает"  своего

пациента в том, что тот совместно со злыми духами похи щает души людей.

   Но в Африке, как и в Полинезии, Центральной Америке и  в  некото  рых

других сравнительно культурных областях, шаманство существует  наряду  с

более развитыми формами религии и нередко сохраняется лишь как элемент в

составе этих развитых форм. У народов Африки исследователи устанавливают

сосуществование двух основных форм жречества:  настоящие,  "учрежденные"

жрецы,  обычно  храмовые  слу  жители  божеств   племенного   культа   и

колдунышаманы,  занимающиеся  преимущественно  "врачебной"  практикой  и

пользующиеся  при  этом  чисто  шаманскими  приемами.  Точно  так  же  в

Полинезии было оформ ленное жречество,  особая  каста  служителей  богов

тохунга (тахуа паре, кахуна пале и пр.),  представлявшая  как  бы  более

позднюю  стадию  развития   религии,   и   рядом   с   ним   действовали

"вольнопрактикующие" жрецышаманы таура (таула, каула), которые применяли

экстатичес  кие  способы  общения  с  божествами,  вселяя  их  в   себя,

пророчествуя от их имени.

   Таким образом, шаманство представляет собой очень распростра ненную у

всех народов земли форму религии. Однако нельзя отрицать, что эта  форма

приняла наиболее развитой вид и превратилась в господ ствующую  в  одной

определенной области в Северной Азии. У наро дов Сибири и Севера, притом

у народов, стоящих на довольно различ ных уровнях развития от ительменов

и чукчей до  якутов  и  бурят,  шаманство  не  только  было  повсеместно

распространено, но в большин стве случаев поглотило и  включило  в  себя

целый ряд верований и обря дов, по происхождению  с  ним  не  связанных.

Лишь более детальный анализ религий  народов  Сибири  обнаруживает,  что

шаманство все же не покрывает собой всех явлений религиозной жизни  этих

народов.

   Так, например, родовой и семейный культ у  некоторых  народов  Сибири

существует   совершенно   независимо   от   шаманизма.   Наиболее   ярко

разобщенность этих двух форм  религий  проявляется  у  гиляков.  Родовой

культ,  средоточием  которого  служит   известный   медвежий   праздник,

составляет преобладающую форму религии гиляков. Шама низм играет гораздо

менее важную роль в  их  верованиях;  по  мнению  лучшего  исследователя

гиляков Штернберга, "он не вяжется с религи озным  складом  гиляка".  Во

всяком случае, шаманство "не вяжется" с родовым культом, так  что  шаман

не только не играет в этом культе ка койлибо  роли,  но  даже  не  может

устраивать своих камланий во  время  медвежьего  праздника,  т.  к.  это

считается оскорблением для священно го медведя. В меньшей степени  такая

разобщенность  родового  и  ша  манского  культа  видна  у  ненцев,  где

хранителями родовых "жертвен ных мест" являются, по-видимому, не шаманы.

У якутов жрецами родо  вого  культа,  давно  уже  разложившегося,  были,

по-видимому, "белые шаманы" айьшойуна, которые имели очень мало общего с

настоя щими шаманами абаагыойуна.

   Напротив, у юкагиров, эвенков, тунгусов,  хантов  и  манси,  бурят  и

некоторых других народов Сибири шаманство слилось с  родовым  культом  в

том смысле, что именно шаман  принял  на  себя,  целиком  или  частично,

функции родового жреца. У этих народов родовые шаманы иногда были  рядом

с  профессиональными;  у  юкагиров  и  отчасти  эвен  ков  это  "родовое

шаманство"   в   более   позднее   время   исчезло,   будучи   вытеснено

профессиональным шаманством. С другой стороны, у тех  же  народов  связь

шаманизма с родовым культом выразилась в том, что духи  умерших  шаманов

становились объектами этого культа.

   Не менее тесно сплелось шаманство у большинства  народов  Сиби  ри  с

промысловым культом. Шаман обычно не только лечил больных, но и гадал об

успехе промысла и своими камланиями старался помочь в этом  деле.  Но  и

промысловый культ не полностью  слился  с  шаман  ством.  Известная  его

самостоятельность проявляется в том, что охот ник обычно и сам  приносит

жертвы, выполняет обряды и произносит моления в честь духов покровителей

охоты, далеко  не  всегда  прибе  гая  к  помощи  шамана,  тогда  как  с

шаманскими духами никто, кроме шамана, конечно, не может иметь  дела.  С

другой стороны, у некоторых народов, как мы  видели,  промысловый  культ

тесно переплетался с  семейнородовым,  вернее,  принимал  семейнородовые

формы, шаман ство же стояло особняком. Так обстояло  дело  у  гиляков  и

орочей, отча сти у чукчей и коряков.

   В  лечебной  практике  шаманство  у  народов  Сибири   заняло   почти

монопольное положение. Однако у некоторых  из  них  рядом  с  шамана  ми

существуют  знахариколдуны,  лечащие  при  помощи  средств   народ   ной

медицины, перемешанных с магическими приемами.

   Так,  у  юкагиров  помимо   шаманов   (алма)   существовали   колдуны

заклинатели (антаджайе, от корня анта "говорить"). Различие между теми и

другими выражалось юкагирами в следующей формуле:

   "Сила алма в его духаххранителях, сила антаджайе в его слове, т.е.  в

заклинаниях и чарах, которым никто не  в  состоянии  воспротивиться".  В

отличие от шамана, антаджайе считался  злым.  Наличие  особых  знахарей,

отличающихся от шаманов,  отмечено  также  у  кетов,  якутов,  алтайцев,

карагасов.

   Многие современные  исследователи  религий  народов  Сибири  во  обще

признают, что шаманство особая и притом сравнительно по здняя форма (или

стадия)  религиозных  верований  этих  народов,  более   поздняя,   чем,

например, родовые и промысловые культы.

   Итак, даже на той  почве,  где  шаманизм  сделал  наибольшие  успехи,

усилившись за счет других форм религий и поглотив в себе многие из  них,

в Северной Азии, даже здесь удается проследить самостоя  тельность  этих

разных форм. И в Северной Азии шаманизм представля ет собой лишь одну из

религиозных форм, правда господствующую, но не единственную.

   В  чем  же  сущность  шаманизма  как  формы  религии  и  как  следует

представлять себе его происхождение?

   Мы не  можем,  конечно,  становиться  на  традиционную  и  чисто  иде

алистическую точку зрения, согласно которой в основе  шаманства  ле  жит

вера в духов и само шаманство родилось из потребности человека

   Обезвредить, умилостивить и снискать покровительство этих  духов.  На

против, как я постараюсь показать дальше, сами представления о ду хах  о

шаманских духах суть закономерное порождение шаманизма и его характерных

особенностей. Что же лежит в основе шаманства?

   Шаманство не принадлежит к числу самых ранних форм религии. У народов

средней ступени дикости оно находится  как  бы  в  стадии  за  рождения.

Следовательно, формирование шаманских верований и об  рядов  происходило

при наличии уже вполне сложившихся в сознании человека  представлении  о

сверхъестественном. Эти представления от ражали в себе, как мы знаем,  с

разных сторон связанность отношений людей друг  к  другу  и  к  природе.

Покровом тайны, атмосферой страш ного, сверхъестественного  и  чудесного

окутывалось все, что  превышало  силы  и  понимание  рядового  человека:

внешние и внутренние  противоречия  жизни  мелких  самодовлеющих  общин,

половые влечения, практика  знахарейврачевателей,  погребальные  обычаи,

возрастные  группировки  и  система  посвящений.  В  основе  каждого  из

разнообразных видов представлений о сверхъестественном лежит то или иное

реальное явление из области "отношений людей друг к другу и к  природе".

Какое же реальное явление отражается в шаманских верованиях?

   Шаман имеет со знахарем то общее, что оба они выделяются  из  сре  ды

общины как специалисты по лечению больных. Но  знахарь  в  отли  чие  от

шамана обладает  примитивными  знаниями  в  области  народной  медицины.

Шаману же  приписывается  способность  общаться  с  духами.  Однако  эта

воображаемая способность, да и самые  представления  о  шаманских  духах

есть факт явно производный.  Это  своеобразная  религиозномифологическая

интерпретация какихто объективных факторов. Не потому занимает  шаман  в

общине особое положение, что  ему  приписывают  способность  общаться  с

духами; напротив, ему пото му и приписывают такую  способность,  что  он

занимает особое положе ние в общине. На  чем  же  основывается  эта  его

особенность?

   Сообщения многочисленных  наблюдателей  шаманства  у  разных  народов

Сибири дают возможность ответить на этот вопрос с полной точностью.  Все

наблюдатели в один голос сообщают, что шаман это прежде  всего  нервный,

истеричный человек,  склонный  к  припадкам,  иногда  эпилептик.  Момент

шаманского "призвания",  субъективно  осоз  наваемый  как  голос  духов,

требующих от человека вступления в шаманскую профессию, есть  объективно

нервное  заболевание,  которое,  кстати,  по  большей  части   постигает

человека в период  полового  созревания.  Самое  камлание  шамана  имеет

большое сходство с истерическим припадком. Чтобы  не  быть  голословным,

приведу несколько свидетельств лучших исследователей шаманства у  разных

народов Сибири свидетельств, которые я выбираю из многих десятков.

   По словам Богораза, шаманами у чукчей обычно  "становятся  не  рвные,

легко возбудимые  люди".  Многие  из  знакомых  Богоразу  шаманов  "были

истеричны, а некоторые буквально полусумасшедшие". У коряков кандидатами

в шаманы были, согласно Иохельсону, "нервные молодые  люди,  склонные  к

истерическим припадкам". Это  же  отмечал  Иохельсон  и  о  юкагирах.  У

гиляков, по словам Штернберга,  "настоящие  шаманы  почти  всегда  люди,

страдающие разными видами  истерии,  благоприобретенной  или,  что  чаще

всего,  наследственной...  Это  индивиды,  наиболее  легко   поддающиеся

гипнозу и автогипнозу". Лопатин отмечал у гольдских (нанайских)  шаманов

"склонность к нервным возбуждениям", иногда "падучую болезнь". Типичными

признаками  чвенкийского  шамана  Рычков  считал  "раздражительность  по

малейшим поводам ко всему окружающему, пугливость, обычай выкрикивать  и

подпрыгивать" и т.д. У  манси  будущий  шаман,  по  словам  Гондатти,  с

детства обнаруживает некоторые особенности характера:  он  впечатлителен

нервен, очень восприимчив. У ненецких шаманов еще Паллас отмечал  особую

"пужливость";  всякое  неожиданное  прикосновение,   новое   впечатление

"приводят сих людей вовсе вне себя и в некоторый род ярости". У  древних

лопарских шаманов наблюдатели находили особую нервность и болезненность,

хотя в то же время шаман должен был быть совершенно здоров телесно и  не

иметь  физических  недостатков.  Всякий  якутский  шаман  является,   по

наблюдениям Серошевского, истериком. у бурят  будущий  шаман  отличается

внешними признаками: он часто бывает задумчив, уединяется,  видит  вещие

сны,  иногда  подвергается  припадкам,  во  время  которых  находится  в

бесчувственном   состоянии.   Тувинский   шаман,   по   Ф.   Кону,   это

"нервнобольной человек, страдающий галлюцинациями".  Радлов  сообщал  об

алтайских шаманах, что  их  "призвание"  сходит  на  них  внезапно,  как

болезнь, и проявляется в виде дрожи и  слабости  в  членах,  давления  в

груди,  лихорадочного  вскакивания  и  выкрикиваний,  в   эпилептических

судорогах, в неудержимом глотании любых попавшихся предметов и пр.

   Все эти сообщения, количество которых можно было бы сильно  умножить,

исходят  от  полевых  наблюдателейэтнографов.  Врачи  тоже  подтверждают

близость распространенной на Севере арктической истерии к шаманству. Это

отмечает, например, С. И. Мицкевич.

   Конечно, нервноистерический характер шамана сам  есть  в  извест  ной

мере результат его профессии, ибо, начиная  с  периода  подготовки  и  в

течение  всей  своей  деятельности,  шаман  специально   и   сознательно

культивирует в себе подобные  качества.  Но  это  означает  только,  что

шаманская профессия усиливает нервнопатологические особенности характера

человека, самые же эти способности предшествуют  вступлению  человека  в

профессию  шамана.  Появление  признаков  нервного  заболевания   обычно

рассматривается  как  призыв   духов,   которому   человек   не   должен

сопротивляться. Этот  факт  подтверждается  многочисленными  показаниями

непосредственных наблюдателей. Резюмируя  подобные  наблюдения,  свои  и

чужие,  известный  исследователь  шаманизма  Г.  В.  Ксенофонтов   прямо

называет эту форму религии "культом сумасшествия".

   Кстати, это понимали и некоторые буржуазные  историки  религии.  Так,

Гуннар Ландтман писал: "Фактически для дикарского ума нет  ничего  более

естественного, чем  приписать  экстаз  духовным  агентам.  Конвульсивные

жесты и бессвязные выкрики вдохновленного кажутся признаками  того,  что

его воля отсутствует и что телом его овладело некое  странное  существо.

Поэтому считается, что дух или бог говорит его устами и  направляет  его

действия".

   Именно здесь, видимо, и следует искать  реальную  основу  шаманс  ких

верований. Взгляд  на  шаманское  призвание  как  на  призыв  духов,  не

повиноваться которым избранник не властен, является,  в  сущности,  лишь

субъективным выражением того объективного факта, что человека помимо его

воли постигает нервная болезнь.  Будучи  субъективным  осознанием  этого

заболевания, идея "избранничества", столь характер  ная  для  шаманизма,

является и его идеологической интерпретацией. Этот взгляд сродни  широко

распространенному представлению о вся ком нервнобольном как об одержимом

злым духом. Шаман отличается от обычного нервнобольного лишь тем, что не

просто одержим духом а вступает с ним в  постоянную  связь  и  может  по

произволу вызывать и отпускать его, заставлять себе служить.

   Иначе говоря, если отношение нервнобольного  к  духу,  который  якобы

владеет  им,   чисто   пассивное,   то   отношение   шамана   к   своему

духупокровителю более активное. В чем причина этого различия? Она  опять

же имеет объективный характер. Дело в том, что  шаман,  в  отли  чие  от

обычного неврастеника и истерика, обладает  способностью  ис  кусственно

регулировать припадки болезни. Шаманское камлание есть с физиологической

стороны  не  что  иное,  как  искусственно   вызванный   и   сознательно

регулируемый нервноистерический припадок. В сущнос ти, и вся  подготовка

шамана к своей профессии подготовка обычно очень  длительная  состоит  в

тренировке способности вызывать и прекращать припадки,  т.е.  устраивать

камлания. Это умение шамана и находит свое  фантастическое  отражение  в

сознании окружающих, ко торые верят в то, что  шаман  не  только  служит

духам, но и распоряжает ся ими. В шаманских  верованиях  народов  Сибири

это  выражается  в  различии  духа  покровителя  шамана  (главный   дух,

избравший шама на на служение себе)  и  духовпомощников  (второстепенные

духи, кото рых дух покровитель шамана дает ему как бы в услужение).

   Приведу один факт, особенно наглядно поясняющий связь между  нервными

заболеваниями и шаманской профессией в условиях общин нородового  строя.

У  племен  тхонга  (Мозамбик,  Южная  Африка),  по  очень  обстоятельным

сообщениям миссионера Анри Жюно, шаманом становятся так.

   Если человек заболевает нервным недомоганием (обморочные со  стояния,

нервный кризис,  боль  в  груди,  неудержимая  икота  и  зевота,  порывы

бешенства и пр.), то  это  рассматривается  как  "одержимость"  каким-то

духом, и больного  начинают  лечить  особым  способом.  Все  те  из  его

соплеменников, кто в прошлом пережил подобную же болезнь,  собираются  в

его хижину, вооруженные кто бубном, кто калебассой погремушкой или  иным

предметом, становятся вокруг больного, сидя щего на земле,  и  поднимают

дикий шум, ударяя в бубны и во что попа ло, стараясь при этом  задеть  и

больного (голову, уши), и  все  громко  повторяют  заклинание,  призывая

духа, засевшего в больном, назвать  себя.  Этот  кошачий  концерт  может

длиться часами и сутками вплоть до двух недель. Пациент  постепенно  сам

доходит до экзальтации, вска кивает и начинает  дикую  пляску.  Наконец,

предполагаемый дух, сидя щий в больном, его устами называет себя.  Тогда

начинается второй тур "лечения":  духа  просят  сказать,  что  он  хочет

получить в  компенсацию  за  оставление  больного  в  покое.  Приходится

принести в жертву козу либо курицу и т. п.  Больному  дают  пить  теплую

кровь животного, а потом какое-то  снадобье,  затем  щекочут  ему  горло

пером, и считается, что вместе с рвотой выходит из его тела  и  мучивший

его дух. Выздоров ление, однако, длится  долго,  целый  год,  в  течение

которого выздорав ливающий соблюдает строгие ограничения, воздерживается

от поло вых связей и прочего и как бы  вступает  в  новую  жизнь.  После

этого он сам становится профессиональным экзорцистом гобела.

   Не грешит ли, однако, биологизмом изложенная здесь попытка объяснения

шаманских явлений? Не является ли в данном случае  ссыл  ка  на  нервные

заболевания  как  физическую   основу   шаманства   отступ   лением   от

исторической, от марксистской точки зрения?

   Это был бы "биологизм" в том случае, если  бы  мы  упустили  из  виду

исторические  условия,  в  рамках  которых  только  и  могли  проявиться

Дизические  (биологические)  причины,  породившие  явления  шаманиз  ма.

Каковы же были эти исторические условия?

   О них отчасти уже говорилось выше. Конечно,  речь  здесь  идет  не  о

конкретных исторических условиях. Таковые мы должны были бы  ис  кать  в

том случае, если бы имели дело с явлением, географически огра  ниченным.

И в самом деле, те исследователи, которые полагают, что  распространение

шаманизма ограничено пределами Северной Азии, естественно, ищут для него

и конкретных  исторических  причин,  находя  их,  например,  во  влиянии

буддизма или иных развитых религий Цент ральной Азии. Но т. к. мы знаем,

что шаманизм распространен  во  всех  частях  света:  в  Азии,  Америке,

Африке, Океании, но на  определен  ной  ступени  исторического  развития

народов,  условно  говоря,  на  низ  шей,  средней  и  высшей   ступенях

варварства,  то  и  условия   его   возникно   вения   могут   быть   не

конкретноисторическими, а лишь общими исто  рическими  условиями.  И  об

этих общих исторических условиях кратко уже упоминалось.

   Это начало разложения  первобытнородовой  общины,  сопровож  дающееся

выделением в ней разных лиц и групп,  по  разным  основаниям  занимающих

обособленное и частью  господствующее  положение  в  общине.  Выделялись

родовые предводители, военачальники и храбрые воины, знахари  и  главари

тайных союзов, опытные ремесленникимастера и  певцысказители.  Суеверное

сознание человека облекало этих  людей,  носителей  власти,  обладателей

недоступных  другим  способностей,  сверхъестественными  свойствами:  им

приписывались тайные знания, магическая сила, чудесные качества. И вот к

числу таких выделяющихся в общине  своими  необычными  качествами  людей

относились,   очевидно,   и   нервнобольные,   припадочные,    истерики,

эпилептики. Они "одержимые", они "бесноватые", в них  вселяются  "духи".

Отсюда почти повсеместно на  этой  исторической  ступени  распространено

убеждение в сверхъестественном происхождении нервных заболеваний, вера в

"одержимость". Но особенно сильно действовал на воображе ние окружающих,

вероятно,  тот  неврастеник,  который  научился   ов   ладевать   своими

припадками, искусственно вызывать их и  регулировать.  Такому  человеку,

естественно, приписывали не просто способность об щаться с "духами",  но

и дар намеренно их призывать, вселять в себя, побуждать их к нужным  для

людей  действиям.  Такой  человек  и  стано   вился   шаманом.   Больные

неврастеники, истерики, эпилептики были и есть  всегда.  Но  только  при

определенной  общественной   струк   туре,   на   определенной   ступени

исторического  развития,  а  именно,  в  распадающейся  родовой  общине,

подобные  люди   становятся   центра   ми   притяжения   для   суеверных

представлений.  Только   в   условиях   разло   жения   родового   строя

нервнобольной может стать шаманом.

   Надо не забывать и другое.  Как  всякая  форма  религии,  закономерно

возникающая на определенной ступени общественного развития,  ша  манство

удовлетворяло какой-то общественной потребности, хотя  удовлетворяло  ее

ложным, извращенным  образом.  Эта  потребность  в  данном  случае  была

связана в первую  очередь  с  лечением  болезнен  в  меньшей  степени  с

обслуживанием  охотничьего  промысла  и  других  хозяйственных  нужд.  В

основе, следовательно, и здесь  лежит  бессилие  древнего  охотника  или

земледельца перед окружающими  его  стихиями  природы.  Это  бессилие  в

данном случае привело к  наделению  сверхъес  тественными  способностями

лиц, определенным образом выделяющих ся в общине, шаманов.

   Все сказанное вплотную подводит нас  и  к  пониманию  происхожде  ния

своеобразной   шаманской   демонологии.   Для    шаманизма    характерны

представления о многочисленных духах. Все и всяческие духи  вообще  суть

олицетворения  какого-нибудь  реального  явления.  Олицетворениями  чего

являются    шаманские    духи?    Прежде    всего    они    олицетворяют

нервнопатологические состояния  шамана,  его  обособленное  положение  в

обществе, его необычайные и загадочные способности.  Такое  понимание  с

логической неизбежностью вытекает из всего того, что говорилось выше. Но

в этом нетрудно убедиться и на непосредственных фактах.

   Дело в том, что  возникновение  многочисленных  и  разнохарактер  ных

образов духов часто удается проследить почти воочию. Они  рож  даются  в

процессе шаманского камлания как идеологическое  осмысле  ние  того  или

иного из его моментов как бы на наших глазах.

   По правильному замечанию Лопатина, малокультурный  человек,  наблюдая

поразительные симптомы нервного припадка, приходит к заключению,  что  в

человека вошел сверхъестественный дух, который и произносил таинственные

слова  и  заставлял  трепетать  тело.  По  словам   А.   В.   Потаниной,

"присутствующие, видя беснования шамана,  думают,  что  им  овладели  те

духи, которых он призывает". Иногда бывает вид но, как отдельные  детали

шаманских действий порождают соответству ющие анимистические образы.  По

наблюдениям С. М.  Широкогорова,  "качества  и  способности  духов  дают

шаману возможность, вместив в себя духов, пользоваться их  свойствами  в

своих  интересах.  Например,  духи,  которые  не   боятся   боли,   дают

возможность шаману наносить себе уколы, порезы и удары, не испытывая при

этом страха и не боясь по следствий". Ясно до очевидности, что в  данном

случае самый образ "духа, не боящегося боли", порожден наблюдениями  над

непонятными для примитивного  ума  фактами  анестезии  и  аналгезии  при

истеричес ком припадке, хотя Широкогоров, описавший это, и не понял этой

за висимости. "При вмещении духа  беременной  женщины,  говорит  тот  же

автор, у шаманок начинает увеличиваться  живот  и  становится  настолько

больших размеров, что женщина имеет вид готовой  разре  шиться".  Здесь,

по-видимому,  речь  идет  о  явлении  так  называемого  ис   терического

метеоризма, описанного, например,  Мицкевичем  у  якуток  истеричек:  во

время  припадка  у  больной  сильно  вздувается  живот.  Ас  социация  с

состоянием  беременности  напрашивается  тут  сама   собой,   и   вполне

естественно, что в головах невежественных и пораженных стра хом зрителей

рождается образ духа беременной женщины, вселившийся в шаманку. У тех же

эвенков есть представление о духе молу, который может менять свой образ,

и при  вхождении  этих  разных  его  образов  в  тело  шамана  поведение

последнего соответственно меняется: "Когда приходит одноногий (дух),  то

шаман прыгает на одной ноге,  когда  при  ходит  больной  грудью,  шаман

кашляет и т.д.".В этих примерах еще нагляднее видно  возникновение  этих

анимистических образов из  интер  петации  соответствующих  телодвижений

камлающего шамана.

   Характерные случаи, когда шаман имеет иноплеменных духов, объясняются

таким же путем. Иохельсон сообщает, что его  знакомый  тунгусский  шаман

Афанасий употреблял при камлании коряцкий язык, "ибо, по его словам, его

шаманские духи были коряцкими". В действи тельности совершенно ясно, что

образы "коряцких духов" у тунгусско го шамана  суть  интерпретация  того

непонятного для окружающих факта,

   Что этот шаман во время камлания начинает говорить на чужом для  него

коряцком языке.

   Наконец, вполне понятно и то, что в очень многих случаях  шаман  ские

духи имеют образы животных.  Во  время  камлания  шаман  обычно  кричит,

подражая голосам разных зверей и птиц.  Кстати,  такие  крики  считаются

вообще  характерными  для  истерических  припадков.  Эти  крики   вполне

естественно порождают в головах загипнотизированных, запуганных зрителей

шаманского камлания образы невидимых живот ных, носящихся  в  темноте  и

входящих в тело шамана, чтобы оттуда го ворить его устами.  Конечно,  на

рождение этих образов духов животных влияет и  тот  круг  представлений,

который складывается в условиях  примитивного  охотничьего  быта,  когда

звери играют большую роль в жизни человека.

   Но интерпретация действия шамана окружающими составляет  только  одну

сторону дела. Другая сторона состоит в том, что  сам  ша  ман  во  время

камлания обычно галлюцинирует. Он сам"видит"  образы  духов,  к  которым

обращается, он "слышит" их голоса. В  большинстве  случаев  шаманы  сами

искренне  верят  в  духов  и  в  свою  способность  об  щаться  с  ними.

Галлюцинаторные  образы  шамана,  отчасти  искусствен   но   вызываемые,

составляют важнейший источник пополнения шама яского  пандемониума.  Эти

галлюцинаторные образы перекликаются  с  теми  представлениями,  которые

возникают в головах зрителей как не  вольные  олицетворения  странных  и

загадочных действий шамана.  Эти  два  источника  шаманской  демонологии

дополняют друг друга, что осо бенно  хорошо  видно,  когда  шаман  после

камлания делится впечатлени ями  с  окружающими  и  все  вместе  как  бы

разбирают только что  окон  ченный  сеанс.  Так  растут  и  закрепляются

демонологические представ ления шаманизма.

   Итак, шаманские духи суть образы, рождающиеся из практики ша манизма.

Они не что иное, как олицетворение  странных  способностей  шамана,  его

загадочных действий, своеобразных состояний шамана во время камлания.  В

то же  время  эти  образы  продукт  галлюцинаций  шамана,  его  бредовые

видения.  И  наконец,  поскольку  шаманство  тес  нее  всего  связано  с

врачеванием, шаманские духи суть в  то  же  время  олицетворения  причин

болезней, это духивредители, порождающие всякие  заболевания.  Шаманская

теория болезней болезнь как резуль тат действия духа  отличается,  таким

образом, от  знахарскомагичес  кой  болезнь  как  проникновение  в  тело

больного какого-нибудь мате риального предмета.

   После всего изложенного вполне понятно, что шаманские духи  в  то  же

время духи болезней стоят обычно особняком от других кате  горий  духов.

Так, у чукчей и коряков образы злых духов  болезней,  с  которыми  имеет

дело шаман, келет, калау, стоят отдельно от промысловых духовхозяев.  То

же самое относится к юкагирам. В пред ставлениях гиляков шаманские  духи

кехн и кенчх совершенно не связа ны с образами  многочисленных  "хозяев"

природы, покровителей про мысла ("лесной человек",  "горный  человек"  и

т.д.).  У  ненцев  шаманс  кие  тадебции  обособлены  от  промысловых  и

семейнородовых сядеев и хегов. В верованиях близкородственных  им  энцев

духи помощники шаманов самады  отграничены  от  других  категорий  духов

(кача духи болезней, нга покровителихозяева, амуки неопределенная группа

мифологических существ).

   Количество подобных примеров можно значительно увеличить.  Ко  нечно,

во многих случаях эти разные по происхождению образы кон '' таминируются

в связи с переплетением шаманизма с другими форма ми религии.

   Осталось коснуться еще одной категории анимистических пред ставлений,

по происхождению связанных с шаманизмом; это представ ление о душе.

   Дело в том, что идеологическое осмысление шаманских  камланий  бывает

двоякое: с одной стороны, считают, что  духи  вселяются  в  шама  на,  с

другой душа шамана летит в царство  духов.  Генезис  первой  ка  тегории

представлений мы уже видели. Что же касается идеи путеше ствия шаманской

души, то происхождение ее не менее очевидно:  шаман  во  время  камлания

часто падает без сознания; это невольно должно  на  водить  зрителей  на

мысль об отлете его "души"; бред и галлюцинации шамана нередко состоят в

том,  что  он  видит  далекие  страны  и  громко  рассказывает  о  своих

странствованиях. Эта новая загадочная способ ность шамана  оставаясь  на

месте, в  то  же  время  посещать  отдален  ные  места,  не  может  быть

интерпретирована  невежественными  зри  телями  иначе,   как   в   форме

представления  о  полете  души  шамана.  Это   опятьтаки   подкрепляется

галлюцинаторными представлениями само го шамана.

   Эти соображения, имеющие пока  априорный  характер,  подтверж  даются

фактами. Представление  о  душе  шамана,  оказывается,  стоит  несколько

особняком и не совпадает с идеей души простого человека.

   Так, например, по верованиям якутов, есть три души тын,  кут  и  сюр.

Тын это просто дыхание, олицетворение проявлений жизни, не отделимое  от

тела. Кут это душа человека, которая может быть похи щена злым духом,  и

тогда человек заболевает  и  умирает.  Роль  этой  кут,  таким  образом,

совершенно пассивная это то уязвимое место челове  ка,  которое  открыто

для нападения злых сил. Наконец,  сюр  это  оли  цетворение  психической

деятельности. Хотя якуты признают существо вание сюр у  всех  людей,  но

есть основания думать, что по происхожде нию  это  шаманская  душа.  Она

дается человеку УлууТойоном, покро вителем шаманов. Сюр  активная  сила,

ее не могут унести духи. Словом, сюр обладает всеми свойствами,  которые

присущи душе шама на. Так вполне правильно  понимал  дело  исследователь

якутского ша манства Трощанский. У ненцев душа шамана  бессмертна,  души

же про стых людей погибают вместе с телом. У гиляков шаман имеет по  три

четыре души, получаемых им по наследству от старого шамана. У ал  тайцев

есть несколько разных представлений о  душе  и  несколько  разных  слов,

обозначающих эти представления; одно из них юла  означает  душу  шамана,

которая странствует во время камлания.

   Впрочем, и идея души простого человека, души,  похищаемой  ду  хом  и

отыскиваемой и возвращаемой на место шаманом, имеет очевид ную  связь  с

шаманизмом. В сущности,  вся  эта  концепция  о  болезни  как  следствии

похищения души пронизана шаманским мировоззрением и, если  не  порождена

им целиком, то во всяком случае носит на  себе  черты  сильного  влияния

шаманизма.

   Таким образом, многие из анимистических образов могут быть све дены к

шаманизму  как  к  своему  источнику.  Шаманизм   насквозь   пропи   тан

анимистическими идеями, в  этом  характерная  особенность  данной  формы

религии. Эту особенность хорошо видели все исследовате  ли  этнографы  и

историки религии. Но связь шаманства с  анимизмом  они  понимали  обычно

так, что считали первое  результатом  последнего,  ставя  таким  образом

реальное отношение "на голову". В действитель ности, как  мы  видели,  и

здесь "бытие определяет сознание",  идеи  суть  порождение  материальных

фактов, анимистические образы продукт реальных отношений шаманизма.

   Проследить динамику развития шаманизма удается только в  самых  общих

чертах. Благодаря каким-то пока не поддающимся учету услови ям  шаманизм

в некоторых случаях выступает в  сравнительно  развитых  формах  уже  на

очень ранней стадии, например у огнеземельцев, кубу, а в других  случаях

даже на сравнительно высоком уровне развития наро да как у ительменов он

сохраняет самые зародышевые формы. Если ограничиться только  территорией

Северной Азии, то здесь эволю  цию  шаманизма  проследить  легче.  Самую

раннюю его стадию мы нахо дим, как уже сказано, у ительменов XVIII века,

где шаманы еще почти не выделялись в качестве  особой  профессии  и  где

шаманить могла лю бая женщина, в особенности старуха. Слабо обособлялись

шаманы и у чукчей, у которых семейные обряды, выполняемые каждым  главой

се мьи, мало чем  отличаются  от  шаманских  кампаний;  у  чукчей  очень

интересно наличие шаманов "превращенного пола" явление, в ко тором можно

видеть пережиток стадии женского шаманства ительмен ского типа.

   У юкагиров мы находим ту стадию или форму шаманства, при ко торой оно

тесно  сплелось  с  родовым  культом.  Пережитки  этой  стадии  родового

шаманства  есть  у  тунгусов,  остяков,  вогулов,  бурят.   Наконец,   у

большинства  народов  Сибири  развилось  настоящее   профессиональ   ное

шаманство с тенденцией  к  наследованию  шаманской  профессии.  За  этой

высшей стадией  развития  шаманства  следует  стадия  его  разложе  ния,

наступающая при переходе к классовой организации  общества.  У  народов,

достигших этой последней  стадии,  шаманизм  или  вытесняется  религиями

чисто классового  типа,  сохраняясь  лишь  как  пережиток,  так  было  у

монголов и восточных бурят,  у  казахов  и  киргизов,  у  коми  зырян  и

пермяков, или принимает сугубо модифицированные и нети пичные формы, как

у маньчжуров.

   Но любопытно, что даже в наиболее развитых, чисто классовых  религиях

пережитки и элементы шаманизма сохраняются. Таковы  были  оргиастические

культы в античной Греции, таковы библейские  преда  ния  о  деятельности

"пророков", пользовавшихся, видимо, шаманскими приемами, или  рассказ  в

той же Библии о пляске царя Давида перед скинией (I  Цар.  19:  2024;  2

Цар. 6: 14. 16 и др.); таковы евангельские рассказы о  "чудесах"  Иисуса

Христа, об исцелении им  бесноватых,  из  гнании  бесов  и  пр.,  такова

практика некоторых современных сект хлыстов в  христианстве,  вертящихся

дервишей в исламе.

   В заключение этого краткого очерка  развития  шаманства  как  фор  мы

религии и его последующей судьбы надо еще раз подчеркнуть, что  проблема

шаманизма была и остается  одной  из  самых  трудных  про  блем  истории

религии. Несмотря на обилие литературы  о  шаманизме,  ясного  понимания

этой формы религии до сих пор еще не достигнуто. Сделанная  в  настоящей

главе попытка рассмотрения данной проблемы пока еще предварительная, она

не  может  претендовать  на  бесспорное  решение.  Вопрос  нуждается   в

дальнейшем и серьезном исследовании.

   Самое трудное в проблеме шаманизма это опасность впасть в  биологизм,

приписав основную роль нервнопсихической  стороне  ша  манских  явлений,

упустив  из  виду  историческую,  социально  обусловленную  их  сторону.

Определить правильное соотношение того и другого и  будет  означать,  по

сути дела, найти правильное решение вопроса.

   В противоположность шаманизму та форма религии, которой по  свящается

настоящая глава, не только не является общепризнанной в науке,  но  даже

не  имеет  установившегося  названия.  Речь   идет   о   культе   личных

духовпокровителей,  явлении,  характерном,  по-видимому,  для  низшей  и

средней  ступеней  варварства  и  представляющем   собой   совер   шенно

своеобразную форму религии.

   Культ личных духовпокровителей  есть  выражение  начавшегося  распада

первобытнообщинных связей, выделения отдельной личности в  хозяйственной

и бытовой сфере.  При  чистом  первобытнообщинном  строе,  где  личность

целиком поглощена  коллективом,  такая  форма  ре  лигии  невозможна.  У

народов, стоящих на  стадии  дикости,  мы  ее  не  находим.  Но  зачатки

индивидуальных культов прослеживаются вплоть до высшей ступени  дикости.

Сюда можно отнести так называемый ин дивидуальный тотемизм, известный  у

некоторых племен Австралии.

   Индивидуальный тотемизм по всем основным признакам сходен  с  обычным

групповым,  или  клановым,  тотемизмом,  за  исключением  ос  новного  и

наиболее существенного: субъектом тотемических отношений здесь выступает

не  община,  не  коллектив,  а  отдельная   личность,   имеющая   своего

собственного "покровителя", свой тотем. Едва  ли  можно  отрицать,  хотя

некоторые буржуазные исследователи и пытались это делать, что  здесь  мы

имеем  перед  собой  начало   распада   классического   тотемизма.   Это

предположение, само по себе  почти  очевидное,  может  быть  подкреплено

непосредственными фактами. На австралийском материале можно почти шаг за

шагом  проследить  разложение   "нормального"   тотемизма   и   развитие

упомянутой выше модифицированной его формы.

   Переходом к индивидуальному тотемизму можно считать  уже  изве  стную

"аномальную" тотемическую систему аранда.  У  этого  племени  тотемы  не

наследуются, вопреки  обычному  порядку,  ни  по  материнс  кой,  ни  по

отцовской  линии;  тотем   человека   определяется   в   каждом   случае

индивидуально по месту его предполагаемого зачатия вблизи того или иного

"тотемического центра". Таким образом, у аранда фак  тически  уже  почти

оборвалась тотемическая связь, объединяющая чле нов общины. Тотемические

отношения находятся  здесь  на  пути  превра  щения  из  коллективных  в

индивидуальные.

   Но настоящий индивидуальный  тотемизм  развит  лишь  у  тех  немногих

австралийских  племен,  которые  вообще  благодаря   своему   окраинному

положению, по-видимому, раньше подверглись влиянию сил  разложения;  это

некоторые племена южного (нарриньери)и юго  восточного  берега  (курнаи,

бидуелли, юин, гевегал), восточного  и  северовосточного  берега  (округ

Мариборо,  река  Тулли,  яраиканна),  северного  (вадуман)  и  западного

берега, а также некоторое племена юговосточной части  материка  (юалайи,

вирадьюри). У этих пле  мен  каждый  человек  в  некоторых  случаях  это

касается  тояько  муж  чин  имеет  в  дополнение   к   своему   обычному

(групповому) еще и лич ный тотем, получаемый им  или  при  посвящении  в

ранг взрослых, или

   Иначе.

   В качестве примера приведу только одно сообщение лауитта, относящееся

к племени вирадьюри. У этого племени каждый человек имел, помимо буджана

(тотема), унаследованного от  матери  еще  ДРУ  ГОГО  буджана,  "который

дается  юноше  при  его  посвящении".  У  одно  го  туземца,   например,

принадлежавшего к тотему кенгуру, был еще яичный буджан  тигровая  змея.

На  индивидуальный   тотем   повиди   мому,   распространялись   обычные

тотемические табу: его нельзя было убивать и есть; по верованию  курнаи,

личный  тотем  человек  является  его  покровителем,  предостерегает   о

грозящей опасности и т.д.

   Но настоящий культ личных духовпокровителей,  притом  очень  развитой

форме, мы находим у народов Северной Америки стоявших на низшей  ступени

варварства. Эта форма религии здесь настолько ха рактерна для  индейских

племен, что  почти  все  исследователе  не  могли  не  обратить  на  это

внимания.

   Сам Франц  Боас,  глава  американской  школы  этнографов,  а  за  ним

несколько его последователей (мисс Флетчер, ХиллТаут, миссионер  Моррис)

склонны были видеть в этом культе личных духовпокровите лей  зародышевую

форму тотемизма: с их точки зрения, тотемизм вообще  развился  благодаря

тому, что личные покровители превра(tm)лись  че  рез  их  наследственную

передачу в родовых; родовой ТОТЕМ  этоде  личный  духпокровитель  предка

родоначальника данного рода. Эта точка зрения сама по себе, конечно,  не

верна, ибо действительная  после  довательность  явлений  была  как  раз

обратная, но из высказываний этих исследователей  видно,  какое  большое

значение они Придавали культу личных духовпокровителей.

   Другие американские этнографы делали из этих фактов еще более  далеко

идущие выводы. Роберт Лоуи, вообще не  склонный  к  широким  обобщениям,

счел необходимым, по-видимому, под влиянием именно тех фактов, о которых

сейчас идет речь, в своей книге "Первобытная религия"  в  принципиальной

форме поставить вопрос об "индивиду альной изменчивости"  в  религии,  о

роли личности в области культа и посвятил этому вопросу целую  главу.  В

этой же книге JIoyи. характе ризуя типичные примеры  конкретных  религий

отдельных народов, в качестве одного из таких примеров приводит  религию

племени "воро нов" (Crow, апсарока), в которой индивидуализм, т.е. культ

личных Духовпокровителей, выражен наиболее резко. Лоуи  резюмирует  изло

жение особенностей этой религии следующим образом: "религия во ронов  не

есть догматическая вера: она не навязывает доктрин, космо логических или

эсхатологических; она не приписывает правил поведе ния, обладающих общей

значимостью (validity).  Она  представляется  субъективизмом,  достигшим

высшей  степени  преобладание.  В  одной  из  работ,  посвященных  общей

характеристике особеннос тей  религий  американских  индейцев,  делается

попытка установить два основных типа этих  религий.  Автор  этой  работы

Барбара Эткен считает  одним  из  этих  типов  религию  "индивидуальную,

эмоциональную,  со  средоточенную  вокруг  личного  опыта";  в  качестве

характерного при мера Эткен приводит описанную Радином  религию  племени

виннебаго (очень похожую на религию воронов, которую  исследовал  Лоуи).

Но этот тип не является, по мнению Эткен, единственным  в  Америке;  там

есть  и  религии  совершенно  другого  типа,  такова  "социализированная

ритуализированная религия индейцев пуэбло". Оба  эти  типа  религии'  по

мнению автора, резко противоположны друг другу: в первом  центр  тяжести

лежит на личности, во втором на обществе; первый тип ре лигии характерен

преобладанием эмоций, второй господством риту ала.  Первый  тип  религии

виннебагский Барбара Эткен  сравнивает  с  протестантизмом,  второй  тип

пуэбло с католицизмом.

   Нам незачем сейчас вдаваться в критику всех этих взглядов,  неза  чем

доказывать непригодность подобных  модернизаторских  аналогии.  Для  нас

достаточно пока констатировать, что характерные особенности  религиозных

верований  североамериканских  индейцев  были  настолько  очевидны   для

непосредственных наблюдателей, в том числе и достаточ но эрудированных в

изучении религии, что толкали этих исследовате лей на постановку общих и

принципиальных вопросов.

   Было бы не правильно думать,  что  религиозные  верования  воро  нов,

виннебаго  и  других  племен  целиком  сводятся  к  культу   личных   ду

ховпокровителей.  Та  же  Барбара  Эткен  подчеркивает,  что  в  религии

виннебаго есть и противоположные тенденции  тенденции  "обобще  ствления

религиозного опыта", ритуализации и т. п. В действительнос  ти  во  всех

этих конкретных религиях культ  личных  покровителей  со  ставляет  лишь

более или менее преобладающую, но не  единственную  форму  верований;  у

всех этих племен есть также и  шаманизм,  и  культ  родовых  патронов  с

пережитками тотемизма, и некоторые другие ре лигиозные формы.  Но  культ

личных покровителей занимает среди них наиболее видное место.

   Что же представляет собой этот культ  личных  духовпокровителей  там,

где он развит более всего?

   Согласно  описанию  Лоуи,  центр   всей   религиозной   жизни   индей

цев"воронов" составляют видения, которые стремится иметь каждый человек.

Видение является человеку обычно в молодости, но оно не приходит к юноше

само.  Каждый  юноша  стремится  получить  видение  и  добивается  этого

установленными средствами, в числе которых глав ную  роль  играет  пост,

уединение,  самоистязания.  Этим   путем   юноша   достигает   состояния

повышенной нервности и способности к галлюци нациям. Он  сосредоточивает

все свое  внимание  на  предмете  своего  бу  дущего  видения;  к  этому

автогипнозу иногда присоединяется  гипноз  со  стороны.  Обычно  видение

приходит на четвертый день такой подготов  ки.  Объектом  видения  могут

быть разные предметы,  животные,  мифические  существа,  но  чаще  всего

видения так или иначе связаны с войной.

   Искание  и  приобретение  видения   дело   чисто   индивидуальное   И

добровольное. Никто не обязывает юношу добиваться видения, и по  мощь  в

этом деле допускается только добровольная; такую  помощь  оказывают,  но

лишь в качестве частных лиц, шаманы. Стимулом искания  видения  является

для человека то, что это видение  рассматривает  ся  как  залог  всякого

успеха в жизни. Получить видение означает для  молодого  индейца"ворона"

обеспечить себе в жизни богатство, стать храбрым и сильным воином и  пр.

К этому относятся со всей серьезно стью  и  искренностью.  Тот,  кто  не

сумел, несмотря  на  все  усилия,  полу  чить  видение,  честно  в  этом

признается, и никто не решится обманно приписать себе видение,  которого

в действительности не было. Зато, с  другой  стороны,  обычай  разрешает

каждому, не  получившему  своего  видения,  купить  видение  у  коголибо

другого; покупка, кстати, есть единственный  возможный  способ  передачи

видения одним лицом другому.

   Полученное видение становится затем предметом  глубокого  почи  тания

человека на всю его жизнь. Это его личный покровитель, кото рый всегда и

во всем будет охранять человека и помогать ему. В  отно  шении  к  этому

личному духупокровителю, как, впрочем, и  вообще  по  отношению  к  миру

сверхъестественного,  индеец  проявляет   замечатель   ную   скромность,

доходящую  до  самоунижения,  которое,  говоря  слова  ми  Лоуи,  "резко

контрастирует с его личной гордостью по отношению к его соплеменникам".

   Такой культ личных  духовпокровителей  господствует,  с  некото  рыми

различиями, у большинства племен  Северной  Америки,  если  не  у  всех.

Фрэзер в своем труде "Тотемизм и экзогамия" посвятил ему осо бую  главу,

где собраны факты, относящиеся к вере в "guardianspirits" у алгонкинских

племен, у сиудакота, у криков, у  калифорнийских  индей  цев,  у  племен

штата Вашингтон, у селишей  (в  том  числе  у  племен  реки  Томпсон,  у

лиллуэт, у шусвап), а  также  у  квакиутлей,  у  тлинкитов,  у  северных

атабасков, у  эскимосов.  Фрэзер  не  нашел  подобных  фактов  только  у

индейцев пуэбло и у хайда, но и эти исключения, быть может,  объясняются

просто недостаточностью сведений.

   У всех этих племен существенные черты  культа  личных  покровите  лей

сходны. Различия касаются прежде всего техники получения виде ний. Здесь

можно видеть все оттенки самоистязаний, начиная от изоля ции и  поста  и

вплоть до самых изуверских форм. Наиболее известной  из  этих  последних

является манданский обычай подвешивания  юношей  кандидатов  на  ремнях,

продетых под кожу и мускулы,  причем  несчаст  ная  жертва  религиозного

фанатизма должна висеть до тех пор, пока не получит желаемого видения.

   Исследователь Радин установил, что индейцы виннебаго верят,  что  для

всякого успеха в жизни, для избежания гибели необходимо покро вительство

сверхъестественной силы. Получить такое  покровительство  должен  каждый

для себя лично. Для этого нужно разжалобить духа  покровителя,  "сделать

себя достойным сострадания" (make himself pitiable). Этой цели и  служат

уединение, пост, самоистязания, в резуль тате которых  человек  получает

видение.

   Иногда приобретение личного покровителя достигается более лег кими  и

мирными способами: он является человеку просто во сне.  Вооб  ще  многие

наблюдатели,  начиная  с  отцовиезуитов  XVII  века,  не  раз   отмечали

необычайно  твердую,  непоколебимую  веру   индейцев   в   реаль   ность

сновидений. "Сновидения для этих  бедных  людей  оракул,  ко  торый  они

призывают и слушаются, пророкпредсказатель будущих  событий,  Кассандра,

предупреждающая  о  грозящем  несчастии,  врач  в  их  болезнях,  короче

абсолютный повелитель..." Так писал миссио нер Лежен (1636 г.). Зачастую

сновидение, пережитое еще в  детстве,  оп  ределяет  для  индейца  выбор

личного покровителя на всю жизнь.

   Едва ли эту веру в  реальность  сновидений  можно  рассматривать  как

"первобытное" явление и источник представлений  о  душе  (см.  выше).  У

наиболее отсталых народов, австралийцев  и  др.,  сновидения  далеко  не

играют такой важной роли в религии. Вернее, то серьезное значение, какое

американские индейцы придают сновидениям,  есть  яв  ление  сравнительно

позднее: это один из показателей той индивидуали зации верований,  какая

проявляется и в самом культе личных покрови телей. Недаром  оба  явления

тесно связаны. Ведь сновидение сугубо  субъективно  и  индивидуально.  У

некоторых племен:  квакиутлей,  чину  ков  и  у  племен  северной  части

Британской Колумбии, способ приоб ретения личного покровителя  указывает

на сохранение связи с тотемиз мом  или  родовыми  культами.  Каждый  род

имеет свой запас духовпо кровителей, и только  из  их  числа  член  рода

может выбрать своего лич ного покровителя. У племен на  реке  Томпсон  и

племени шусвап личный духпокровитель иногда наследуется от отца.

   Личный духпокровитель обозначается у разных племен  разными  именами.

На языках алгонкинских  племен  он  называется  манату  слово,  наиболее

известное в литературе.  Но  это  слово  имеет  и  другие  разнообразные

оттенки значения: им обозначается вообще все сверхъестественное.  Таковы

же различные оттенки значения сиудакотского слова  ваканда,  ирокезского

аренда и пр. Американские этнографы иногда переводят эти индейские слова

английским  medicine,  что  примерно  соответствует  русскому   "зелье",

"снадобье" (отсюда medicineman знахарь).  В  американской  и  английской

литературе укоренилось и обозначение  guardianspirit  духхранитель.  Оба

выражения, однако, не очень удачны: первое medicine слишком подчеркивает

вещественную  сторону  представления  о  личном  покровителе,  а  второе

guardianspirit  наоборот,  слишком  спиритуализирует  его.  Роберт  Лоуи

называет личного покровителя просто vision видение.

   Встречается ли культ личных духовпокровителей вне  Северной  Америки?

Да, хотя и в менее резко выраженных формах. Следы такого культа  есть  в

Южной Америке у рукуйеннов Гвианы, у некоторых племен  Колумбии  (бывшая

провинция  Кундинамарка).  В  некоторых  областях  Центральной   Америки

(теперь  Гватемала  и  Гондурас)  еще  испанские  авторы  XVIXVII  веков

отмечали  своеобразное  поверье   индейцев   (вероятно,   группы   майя)

относительно нагуаля. Этим словом обозначали обычно какоелибо  животное,

жизнь которого была таин  ственным  образом  связана  с  жизнью  данного

человека. Сообщения о  "нагуалях"  несколько  расходятся.  По  сведениям

историка Эрреры, ин дейцы приобретали себе  нагуаля  следующим  образом:

человек  удалял  ся  в  лес  или  к  реке,   где   приносил   в   жертву

(сверхъестественным силам?) петуха или  собаку,  плакал  и  просил  себе

покровителя; затем он засыпал и во сне видел то или  иное  животное  или

птицу, к которым обращался с просьбой о  покровительстве;  позже  то  же

животное  являлось  индейцу  наяву,  и  с  этого  времени   между   ними

устанавливалась таинственная связь. Считалось, что  без  покровительства

нагуаля человек не может иметь  успеха  в  жизни.  Зато  смерть  нагуаля

влечет за собой неминуемо и смерть человека. Другие сообщения о нагуалях

в некоторых частностях расходятся с приведенным. Это поверье о  нагуалях

обнаружил у индей цев Гватемалы немецкий  путешественник  Шерцер  еще  в

1850х годах.

   Примечательную  аналогию  находит  себе  данная  форма  религиоз  ных

представлений в Западной Африке: это те верования  и  обряды,  ко  торые

обычно известны под именем "фетишизма".

   Термин "фетишизм", как говорилось во вводной главе, очень ши рокий  и

расплывчатый: рассматривать фетишизм  как  специфическую  форму  религии

нельзя, ибо обозначаемые этим словом явления извест ны во всех  религиях

без исключения, и они имеют в разных условиях  весьма  различный  вид  и

смысл.  Но  фетишизм  народов  Западной   Афри   ки   явление   довольно

специфичное. Если прежние наблюдатели назы вали с  легкой  руки  Виллема

Босмана (1705 г.) суммарно  все  ре  лигиозные  представления  и  обряды

западноафриканских  негров  фети  шизмом,  то   новейшие   исследователи

пытаются разобраться в этом воп росе  внимательнее.  Так,  майор  Эллис,

хорошо изучивший культуру и  верования  народов  Гвинейского  побережья,

прямо противопоставляет культ  сухманов  (суманов),  т.е.  фетишей,  как

чисто личный, семейно  родовому  и  общенародному  почитанию  предков  и

богов. Традицион ной и  господствующей  религией  является,  по  Эллису,

именно   культ   об   щеплеменных,   местнообщинных   и   семейнородовых

божествпокрови телей бохсум. Но тот, кто не удовлетворяется их помощью и

защитой, может приобрести себе личного покровителя: он идет в лес и  там

от особого  духачудовища  Сасабонсум,  покровителя  колдунов  получа  ет

сухман (фетиш) в виде какого-нибудь камня или деревянной фигуры, которую

сам же вырезает. Затем он в течение трех дней испытывает сво его  нового

покровителя и, если  не  видит  от  него  большой  пользы,  бро  сает  и

повторяет ту же попытку в другой раз. Такие фетишисухманы имеются далеко

не у всех; но кто не имеет такого, испытывает суевер ный страх. Владелец

сухмана приносит ему жертвы частным образом, что не мешает ему  чтить  и

общенародных, и родовых богов и духов.

   Еще глубже разобрался в верованиях тех же народов капитан  Рат  трей.

По его наблюдениям, фетишизм, до недавнего времени  считав  шийся  самой

характерной чертой в религии ашанти, на самом  деле  есть  ее  "наименее

важная черта". Культ фетишей суманов дело  чисто  личное,  он  никак  не

связан с традиционной и господствующей формой религии  культом  предков.

Точно такие же наблюдения сделал вен  герский  путешественник  Тордай  у

племен Конго: традиционную рели гию  там  составляет  культ  предков,  а

культ фетишей это новое явле ние,  возникшее  местами  прямо  на  глазах

европейцев.  "Приверженцы  старой  веры  культа  предков  его   всячески

преследуют". Интересно отметить, что  Карл  Мейнгоф,  прекрасный  знаток

языков и культур Африки, считает вообще не правильным  называть  религию

народов За падной Африки "фетишизмом"; ее лучше называть, по его мнению,

"де монизмом". Таким образом, по поводу западноафриканского "фети шизма"

приходится, видимо, сделать  два  вывода,  несогласующихся  с  привычным

представлением о нем: вопервых, это сравнительно по здняя,  а  вовсе  не

исконная форма религии народов Африки; вовторых, культ  фетишей  в  этой

стране есть по преимуществу культ личных по кровителей.

   К этому кругу явлений надо, по-видимому, отнести и веру  в  "лес  ную

душу" (bushsoul), описанную путешественницей Мэри  Кингсли  у  населения

Калабара. Эта "лесная душа" на самом  деле  никакая  не  душа,  а  некое

животное, живущее в лесу и таинственным способом свя занное  с  тем  или

иным человеком. Кингсли подчеркивает, что речь идет  не  о  каком-нибудь

виде животных, а об отдельных особях.  Это  таин  ственное  животное  не

может  видеть  сам  человек,  с  ним  связанный;  в  этом   отличие   от

североамериканского визионизма,  но  колдун  может  его  видеть.  Своему

двойнику, своей "лесной душе"  человек  приносит  в  лесу  жертвы.  Если

животноедвойник погибает, должен умереть и чело век, и наоборот.  Данное

поверье очень похоже на веру в нагуаля у ин дейцевмайя.

   У  народов  других  частей  света  элементы  культа  личных   духовпо

кровителей встречаются эпизодически. В Океании местами отмечены  явления

"индивидуального тотемизма". Такова на Банксовых островах вера  в  атаи,

пуну и таманиу предметы, таинственно связанные с че  ловеком  с  момента

его рождения. На Самоа каждый ребенок получает при рождении своего  бога

(аиту), воплощенного в какоенибудь живот ное; это животное он  не  может

употреблять в пищу.

   В Азии и Европе подобные  явления  описаны  редко.  У  ибанов  Борнео

отмечена вера в личных покровителей нгаронг; такого покровителя каж  дый

человек должен добыть для себя при помощи аскетических  упраж  нений.  У

обских угров В. Н. Чернецов описал  представление  об  урт  таинственном

двойнике человека, который живет в лесу, но  связан  с  душой  человека;

впрочем, это представление очень туманное  и  путаное.  Сходное  поверье

известно у комизырян. Впрочем, собственно культа этих сверхъестественных

существ, кажется, не было. У древних исланд цев существовало верование в

личных покровителей так называемых fylja в виде собаки, ворона, лебедя.

   В менее яркой, менее  бросающейся  в  глаза  форме  та  же  категория

верований распространена значительно шире; я имею в виду обычай  ношения

амулетов,  которые  играют  роль  личных  сверхъестественных  защитников

человека. Этот обычай знаком очень многим, если не всем вообще  народам,

но, кажется, наиболее распространен у народов, нахо  дящихся  на  стадии

распада родоплеменного строя. Из  многих  возмож  ных  примеров  приведу

только один. По описанию В.  Г.  Богораза,  у  чук  чей  имеются  личные

"защитники" амулеты в виде человекоподоб ных изображений, либо из шкурки

животного, клюва или перьев птицы и пр. "У каждого  человека  есть  один

или несколько "защитников". Их носят на шее или привязывают  к  поясу...

Чукчи  верят,  что  эти  охраните  ли  в  случае  нужды  превращаются  в

соответствующих животных и ока зывают требуемую помощь".

   В подобных поверьях и обычаях, распространенных  и  у  многих  других

народов, нас  интересует  сейчас  только  одна  сторона  то,  что  такие

"защитники" у каждого человека свои, личные.

   Хорошо известно, что  обычай  ношения  амулетов  сохраняется  даже  у

высококультурных народов Европы и Америки,  даже  и  в  интеллиген  тной

среде. Это поздний отголосок той же веры в  личных  сверхъесте  ственных

покровителей.

   Описанная  форма  религии,  как  мы  убедились,  вполне  реальная   и

характерная, не имеет в науке  особого  и  установившегося  обозначения,

хотя она уже привлекала внимание ряда исследователей. Называть эту форму

религии просто "культом личных духовпокровителей" неудоб  но  уже  из-за

одной громоздкости такого термина. Кроме того, объек том  этого  культа,

по-видимому, далеко не всегда является "дух", т.е. яичный анимистический

образ. Необходимо поэтому ввести новый тер мин. Его можно образовать  от

любого из местных обозначений личных покровителей. Но не всякое  из  них

одинаково пригодно. Слова  манату,  ваканда  и  прочие  имеют,  как  уже

говорилось, неопределенный и  много  значный  смысл.  Западноафриканское

слово суман более определен но, но обозначение "суманизм" резало бы ухо.

К счастью, в литературе уже предложен термин. Фрэзер  употребляет  слово

"нагуализм" для обозначения веры в  нагуалей  у  индейцев  Гватемалы,  а

Хауер, автор книги "Die Religionen"  (1923  г.),  придал  этому  термину

более широкое значение, озаглавив так и весь  раздел,  где  говорится  о

культе личных  покровителей.  Правда,  поверье  о  нагуале  индейцевмайя

далеко не самый типичный пример культа личных патронов, но это  неважно.

Ведь  и  алгонкинские  тотемические  верования  весьма   нетипичны   для

тотемизма, но это же не помешало именно алгонкинскому  слову  полу  чить

значение общенаучного термина.

   Итак, условимся обозначать термином "нагуализм" ту  форму  рели  гии,

которая особенно развита у племен  Северной  Америки,  которую  хо  рошо

изучили американские этнографы и существенной  чертой  которой  является

чисто индивидуальное отношение человека  к  миру  сверхъесте  ственного,

приобретение  личными  усилиями  сверхъестественного   патро   на,   при

второстепенном значении всяких общеплеменных норм, обрядов и  верований.

В  своеобразных,  но  сходных  проявлениях   та   же   форма   верований

распространена у народов Западной Африки.

   Однако  необходимо  знать,  что  этот  вид,  так  сказать,  "индивиду

ального" культа развивается в рамках  общеплеменного  культа.  Уже  одна

регламентированность традиции индивидуальных видений, санк  ционирование

их племенным обычаем не позволяет противопоставлять нагуализм как личное

дело племенному культу. Больше того: мы имеем полное право рассматривать

нагуализм как одну из  разновидностей  именно  племенного  культа.  Ведь

последний и слагается у индейцев Северной  Америки  главным  образом  из

совокупности индивидуаль ных видений.  И  способы  приобретения  личного

патрона, и самое со держание  видений,  и  узаконенные  формы  почитания

личного покрови теля все это нормируется племенными традициями.

   Корни нагуализма ясны из всего  вышесказанного.  Это  порождение  тех

процессов  индивидуализации  мировоззрения,  которые  сами   явля   ются

отражением распада доклассового уклада, выделения малой семьи из родовой

общины,  развития  индивидуальных  форм  труда.  От  дельная   личность,

постепенно высвобождающаяся из-под  общинноро  довой  опеки,  чувствует,

однако, свою слабость перед окружающим ми ром и испытывает потребность в

сверхъестественной защите  и  покро  вительстве.  Покровительство  нужно

теперь именно лично каждому от дельному  человеку,  а  не  только  всему

роду, как раньше. Отсюда образ сверхъестественного патрона  и  всемерные

усилия, доходящие до изу верских самоистязаний, чтобы его приобрести.

   Генетические связи нагуализма с другими формами религии мы  от  части

уже проследили. На материале Австралии можно видеть, как по добная форма

зарождается на почве  разложения  тотемизма  как  рели  гии  первобытной

общины.  В   Северной   Америке   генетическая   связь   с   тотемизмом,

сохранившимся здесь лишь в обломках, тоже заметна: со держанием  видений

и духомпокровителем человека часто становится какоенибудь животное. Боас

и другие исследователи правильно указы вали на эту связь культа  личного

покровителя с тотемизмом, но они как уже  говорилось,  неверно  понимали

настоящую последовательность этих явлений.

   Еще теснее и очевиднее связь американского  нагуализма  с  систе  мой

инициации.  Последняя,  сохранившись  в  виде  пережитков  в  Север  ной

Америке, как  раз  и  приняла  форму  нагуализма.  Приобретение  личного

покровителя обычно приурочивается к  наступлению  зре  лости.  Поиски  и

получение  "видения"  вместе  со  всеми  употребляющи  мися  для   этого

средствами вот что составляет все содержание  "по  священия"  индейского

юноши.  Тот,  кто  получил  видение,  считается  со   вершеннолетним   и

полноправным воином.

   Таким образом, с формальной стороны нагуализм есть не что  иное,  как

своеобразно модифицированная система инициации. Но по суще  ству  мы  не

можем не видеть, что эта стадия развития инициации пред  ставляет  собой

совершенно новое качество. Для системы инициации  в  ее  типичной  форме

характерно прохождение серии обязательных испы  таний  для  включения  в

группу взрослых мужчин. Для нагуализма испы тания  суть  лишь  средства,

притом добровольно применяемые, для уста  новления  личных  отношений  с

миром  сверхъестественного.  Центр  тя  жести   здесь   переносится   на

внутренний  опыт,  на  субъективные  пережи  вания.   Путем   визионизма

определяется   индивидуальное   содержание   религиозных   представлений

человека на всю его жизнь.

   Нагуализм близок  и  еще  к  некоторым  формам  религии,  например  к

шаманизму. В шаманизме  тоже  ведь  крупную  роль  играет  идея  личного

духапокровителя. Но  в  шаманизме  этот  духпокровитель  есть  только  у

шамана, в нагуализме он есть у  каждого  человека.  Это  различие  доста

точно резко отделяет друг от друга эти две формы религии.

   Нагуализм сближается также с системой тайных союзов формой религии, о

которой будет идти речь в следующей главе.

   Пережитки этой формы религии содержатся и в религиях развито го типа.

Античному миру знакомо почитание личных божествпокро вителей.  У  греков

такое значение  получил  образ  демона:  вначале,  мо  жет  быть,  общее

обозначение божества, а позже нечто вроде личной судьбы, жребия человека

или  некоего  незримого  его  покровителя  (так,  известно,  что  Сократ

ссылался на внушение своего демона, побужда ющего его искать истину).

   У латинян еще более отчетлива эволюция представлений о  гении,  очень

хорошо выясненная в книге Е. М. Штаерман. В  древнее  время  гений  был,

видимо, предком и покровителем рода, позже он храни тель  главы  фамилии

и, наконец (уже в эпоху империи), "главным обра зом спутник  и  защитник

отдельного человека,  его  судьба,  божественная  часть  его  души,  его

ходатай перед богами и т. п." Значение этой эволю  ции  Е.  М.  Штаерман

определяет совершенно правильно: если вначале боги были "тесно связаны с

определенной   группой   людей   сородичей   или   обитателей...   одной

территории", и они были "богами именно это го коллектива, а не  отдельно

взятого его сочлена", то  "с  разложением  таких  коллективов  возникает

индивидуальная  связь  с  богом...  Боже   ство   становится...   личным

хранителем и защитником".

   В христианстве отголоском той же системы представлений являет вера  в

"ангеловхранителей", которые есть у каждого человека.

   В более широком смысле культ личных духовпокровителей, с ха пактерным

для  него  визионизмом   (особенно   резко   выраженным   в   рели   гии

североамериканских индейцев), может рассматриваться как один  из  панних

и, может быть, главных исторических истоков мистицизма в  Религии,  т.е.

той тенденции к личному таинственному  общению  с  боже  ством,  которая

хорошо известна и в христианстве, и в буддизме, и в дру гих  современных

религиях, хотя зачастую осуждается ортодоксальной церковью...

ВЕРНЫЙ ПЕС САТАНЫ

   "На Чертовой поляне в лесу под Псковом скрыт вход в адские по мещения

под землей. Мне довелось  встретиться  там  с  дьявольским  су  ществом,

которое, несомненно, обладало разумом!" утверждает мос  ковский  инженер

Сергей Мартьянов. С той самой встречи он не нахо дит себе покоя, пытаясь

поймать Кербера верного пса  Сатаны.(По  материалам  И.  Царева.  (Прим.

авт.))

   Легенду  о  подземных  чудовищах,  время  от  времени  выходящих   на

поверхность, можно услышать и в Таджикистане. Там, в Кулябской об  ласти

на берегу реки Вахш, высится загадочный курган,  сложенный  из  округлых

камней.   Ученые   расходятся   в   объяснениях    возникновения    этой

восьмиметровой насыпи. Одни говорят, что это просто  куча  мусора,  куда

сложены камни, убранные крестьянами с окрестных полей.  Другие  уверяют,

что странная груда сооружена воинами Александра Македон ского, чья армия

когда-то здесь проходила. Но местные жители по сек рету  расскажут  вам,

что под этим курганом находится вход в огненное подземное  царство,  где

живут злые духи, которые до  сих  пор  иногда  возникают  на  вершине  в

окружении черного сияния и серного запаха...

   Похожие истории, впрочем, рассказывают в самых разных странах, в  том

числе и в России. И чаще всего в них фигурирует злобный Кербер.

   Кербер  или  Цербер  (как  кому  больше  нравится)  мифологичес   кое

чудовище, сатанинский пес, который, согласно легендам, охра няет вход  в

Преисподнюю.  Время  от  времени  он  покидает  свой  пост   и   выходит

прогуляться на поверхность земли. И горе тому, кто  встре  тит  на  пути

огненного монстра. От человека остаются только обуг ленные останки.

   Для  сказки  неплохо.  Но  можно  ли  всерьез  верить,   что   Кербер

существует? Исследователи из группы Мартьянова убеждены, что это  именно

так.  И  предоставили  материалы,  подтверждающие,  что  их  уверенность

родилась не на пустом месте.

   Впервые с "сатанинским псом" столкнулись семь лет назад в деревне под

Псковом. На вечерних посиделках старики любили рас сказывать невероятные

истории  о  Кербере  "огромной  черной  со  баке  с  огненными  глазами,

изрыгающей из  пасти  огонь",  ее,  якобы,  можно  иногда  встретить  на

Чертовой поляне, в заболоченном осин нике, что в километре  от  деревни.

Слушая эти побасенки, можно  ухмыльнуться:  мол,  вот  как  прижился  на

российской почве сюжет Ко нан Дойля  о  Баскервильском  чудовище!  Далее

рассказывает Сергей Мартьянов:

   " Мы с другом решили сходить за грибами. Пошли, естественно в  лес  к

той самой Чертовой поляне. Из-за дурной славы местные люби^ тели  "тихой

охоты" обходят ее за версту, и потому грибов там всегда  видимоневидимо.

Тамто и выкатился на меня из кустов загадочный черный шар.  Я  буквально

обалдел: по его поверхности пробегали ог  ненные  сполохи,  а  когда  он

прокатился по луже с дождевой водой,  раз  далось  шипение  и  в  воздух

поднялось облако пара.

   Шар исчез таким же непонятным образом,  как  и  появился.  Только  на

земле осталось пятно пожухлой травы. "Как  сквозь  землю  провалил  ся",

подумал я и понял, что рассказы о загадочном  Кербере  имеют  под  собой

реальную основу. Ведь при беглом взгляде встретившееся мне нечто  вполне

можно  было  принять  за  стремительное  черное  суще  ство,   плюющееся

искрами..."

   В Москве Сергей первым делом засел  в  библиотеке  и  не  выходил  из

читального зала до тех  пор,  пока  не  убедился,  что  Конан  Дойлю  не

приходилось напрягать фантазию, придумывая свою собаку Баскервилей. Дело

в том, что английские предания буквально заполнены историями об огромных

собаках, "изрыгающих из пасти пламя", в течение многих  веков  шастающих

по болотам Британии и терроризирующих местных жителей.

   В городке Бангея дьявольская собака посетила местную церковь во время

службы. Прихожане дружно  описывали  ее  удивительные,  огром  ные,  как

блюдца, светящиеся глаза. Когда пес пробежал мимо двух  мо  лившихся  на

коленях  людей,  те  тут  же  упали  замертво,  еще  один  чело  век  от

прикосновения  "адского  существа"  навсегда  сморщился,  как  пе  ченое

яблоко, хотя и остался жив...

   В городе Блитбурге невесть откуда возникший "черный  пес  невероятных

размеров с багровыми глазами" неведомой силой разметал группу  прохожих,

убив двух мужчин и подростка, опалив огнем многих других...

   В графстве Эссекс возница наехал на  "черную  собаку",  выскочив  шую

прямо из-под земли посреди дороги. В результате и человек,  и  по  возка

сгорели дотла...

   В  Эйлебери,  что  в  графстве  Бэкингемшир,  один  фермер  имел  нео

сторожность ударить  палкой  "черную  собаку"  по  горевшим  в  сумерках

глазам, свечение погасло, но сам фермер оказался парализованным...

   В  Дартмуте  один  джентльмен  увидел  странного  черного  зверя,  на

поминающего собаку.  Он  решил  погладить  его,  но  рука  ощутила  лишь

пустоту. Тут же раздался оглушительный взрыв, отбросивший искале ченного

любителя животных на добрый десяток шагов...

   После этих историй и впрямь можно решить, что сатанинский пес  Кербер

реально существует. Но Сергей Мартьянов, по его же словам, ни в бога, ни

в дьявола не верит. Зато  он  закончил  МЭИ  (Московский  энергетический

институт) и поэтому увидел в легендах свое...

   Понимаете, говорит он, меня поразило, что каждое появле  ние  Кербера

сопровождается однотипными приметами искры, языки пламени, взрывы... Все

это похоже на природное явление, обладающее высокой энергетикой. Я  даже

решил сперва, что все это  проделки  шаро  вых  молний.  И  черный  цвет

сатанинского пса, упоминаемый очевидца ми, вполне  уместен.  Ученые  уже

зафиксировали  существование  черных  шаровых  молний.  Оставалась  одна

загадка. Шаровые молнии чаще всего возникают во время грозы.  А  в  моем

случае (в тот день, когда я столкнулся с  "черным  шаром")  погода  была

идеальной. К тому же в описаниях очевидцев Кербер всегда возникал  не  в

небе, а как бы из-под чемли... Возможную разгадку предложил  вошедший  в

группу Мартья нова физиктеоретик Андрей Анохин. Оказывается, под  землей

тоже возможны грозы. Ученым давно уже  известен  так  называемый  пьезоэ

лектрический эффект, когда  от  испытываемых  деформаций  в  некото  рых

кристаллах возникают  электрические  потенциалы.  Так  вот,  в  зем  ных

породах,   испытывающих   сильное   сжатие,   тоже   могут    появляться

электрические  заряды  колоссальной  мощности.   Очевидно,   что   тогда

подземные молнии выбиваются на поверхность.

   Приняв эту версию  за  рабочую  гипотезу,  мы  решили  организо  вать

экспедицию  на  уже  известную  вам  Чертову  поляну,  где  я   когда-то

встретился с Кербером, и само название которой говорит о  том,  что  там

могут проявляться  силы  подземного  мира,  продолжает  С.  Мартья  нов.

Подготовили приборы, которые заранее предупредили бы нас  о  готовящемся

энергетическом  выбросе.  Караулили  в  течение  недели.  И  приборы  не

подвели...

   Тут в рассказе Мартьянова начинается самое странное. Да, они ви дели,

как посреди поляны разгорелось багровое пятно. Да, прямо  из  под  земли

возникло нечто угольносерое. Все как и ожидалось. Но даль ше  пошли  уже

"незапланированные чудеса".

   По словам участников экспедиции, "черная молния" повела себя  не  как

слепое природное явление, а как разумное живое существо. Кербер "обошел"

поляну по кругу, поочередно  выжигая  установленные  там  дат  чики.  От

дорогостоящей японской видеокамеры остался лишь штатив  да  сплавившиеся

стекляшки   объектива.   После   показательного,   целенаправ    ленного

уничтожения приборов  черное  "нечто"  оказалось  в  центре  поля  ны  и

медленно всосалось в почву,  как  чернильная  капля  в  промокатель  ную

бумагу. И только тогда людей отпустило странное оцепенение, кото рое  не

позволяло им сдвинуться с места в течение всего этого времени.

   Я неверующий,  говорит  Мартьянов,  и  все  же  меня  не  остав  ляет

ощущение, что я воочию увидел живого  черта  или  еще  какое  созда  ние

преисподней. Теперь я не  успокоюсь,  пока  не  разгадаю  природу  этого

явления Следы Кербера  обнаруживаются  не  только  в  России  и  Англии.

Просматривая американскую прессу, я обнаружил появление  "сатанин  ского

пса" в 1972 году в штате Луизиана.  Журналы  "ПрессДжорнел"  за  июль  и

"Нейшнл  Уайлдлайф"  за  октябрь  рассказывают  о  загадоч  ном   черном

существе, появившемся на холме Марпольф, и в течение длительного времени

терроризировавшем местных жителей. Вот неко торые показания  свидетелей.

Т. Харрисон:

   "Это было огромное существо с тыквообразной  головой,  примерно  семи

футов ростом. Оно издавало низкие рычащие звуки и  медленно  поднималось

на холм. В руках (?) оно держало что-то  красное.  На  вер  шине  монстр

исчез, словно растаял..." Миссис Кларенс Ли:

   "Нечто черное и огромное прокатилось в  сторону  холма  Мар  польф  я

никогда не видела ничего подобного. Это был какой-то жут  кий  монстр  с

красными глазами. Он издавал странные звуки..."

   Джон Шусслер:

   "Моя собака погналась за ним, пробежала  по  склону  футов  триста  а

потом вернулась с поджатым хвостом. Дома она улеглась на  пол,  ей  было

плохо. Глаза ее налились кровью, и ее рвало. Через  несколько  дней  она

оправилась, но с тех пор  никакой  силой  ее  нельзя  подвести  к  холму

Марпольф..."

   Полиция исследовала холм, но не нашла  никаких  следов  загадоч  ного

существа, которое репортеры окрестили  Момо.  Зато  в  центре  вер  шины

обнаружилось пятно пожухлой травы, словно  ее  опалило  огнем.  Все  эти

приметы (черное существо, красные глаза  или  нечто  красное  на  руках,

странное пятно, где бесследно исчезал монстр холма Map. польф) все это в

точности совпадает с описанием Кербера.  Есть  и  дополнительные  штрихи

американский Кербер источал, по словам очевидцев, жуткий запах.

   Вивин Хочинс с детьми и ее муж, встретившие загадочное суще ство, так

описывают свои ощущения:

   "Оно  воняло  хуже  любого  старого  козла.  Так  может  пахнуть  зап

лесневевший от времени вагон для лошадей. И еще нос жжет, словно  серным

дымом..."

   Напомним,  что  в  легендах,  описывавших  сатанинского   пса,   тоже

фигурируют  козлиный  и  серный  запахи.  Конечно,  это  еще  ничего  не

доказывает.  Исследования  аномального  явления,  получившего   название

Керберэффект, необходимо продолжать. Что  бы  это  ни  было  неизвестное

существо или энергетические выбросы земных недр рано или  поздно  ученые

сумеют поймать его за хвост...

ТАЙНЫ АВСТРАЛИЙСКОЙ МАГИИ

   Философия  аборигенов  имеет  три   характерные   черты:   спиритуали

стичность, тотемизм и историзм, которые, как правило, присутствуют в ней

одновременно. Спиритуалистичность является тотемистичной по характеру  и

историчной по  изложению.  Другими  словами,  эти  три  ха  рактеристики

являются различными аспектами одного явления, что и будет  показано  при

последующем анализе.(По материалам А. Элкина. (Прим. авт.))

   Термином "Спиритуалистичность" я хочу выразить не идею  абст  рактной

концепции  всепроникающей  нематериальной  реальности,   а   скорее   то

содержание,  которое  обычно  обозначают   термином   "духов   ный".   В

действительности   философию   аборигенов   лучше    всего    было    бы

охарактеризовать как анимистическую. По существу,  вся  та  часть  мира,

которая представляет интерес для человека, объясняется суще ствованием в

ней различных духов, которые время от времени вопло щаются в людях  и  в

различных природных существах и явлениях. Эти духи  могут  появляться  в

снах и видениях, будучи как в состоянии воп лощения, так и  в  свободном

состоянии, когда они покидают  тело.  Это  означает,  что  духи  никогда

полностью  не  привязаны  к   своим   формам   воплощения.   Они   могут

символизироваться как искусственными, так и естественными  объектами,  и

их жизнь опосредуется через эти объекты.

   Сказанное станет более понятным, когда мы обратимся к  рассмотре  нию

верований аборигенов.

   Широко распространенное учение о предсуществовании  служит  хо  пошей

иллюстрацией сказанного. Духи нерожденных  людей  временно  пребывают  в

обиталищах, обычно связанных с вполне  определенными  местами,  и  после

смерти людей возвращаются  в  них,  хотя,  согласно  не  которым  другим

верованиям, они уходят на небо. Участь мертвых бу дет  рассмотрена  нами

позже. В большинстве  верований  считается,  что  предсуществующие  духи

возникли  в  очень  далеком   прошлом   в   резуль   тате   деятельности

определенного героя, хотя, согласно другим верова  ниям,  они  постоянно

создаются героемтворцом, деятельность которо го является  непрерывной  и

не ограничивается одним только прошлым. Человек может принять участие  в

этом процессе, совершив ритуальное действие в месте,  которое  считается

священным  благодаря  своей  связи  с  магическое   способностью   героя

создавать или воплощать своих  духов  детей.  Эта  церемония  аналогична

обрядам, выполняемым  для  увеличе  ния  размножения  видов  животных  и

растений,  поскольку  представле  ния  аборигенов  о  природе  ничем  не

отличаются от их представлений о человеке. Это находит выражение  как  в

их мифологии и тотемизме, так и в ритуалах.

   Как для человеческих существ,  так  и  для  животных  и  растений  су

ществуют центры духов. Герои оставили в известных местах не только  души

людей, но, кроме того, сделали другие места, также  хорошо  изве  стные,

центрами, из которых исходят духи  и  жизнь  определенных  жи  вотных  и

растений, и вызывают увеличение их плодовитости. Если, на пример,  герой

связан с кенгуру, т.е. имеет его в  качестве  своего  тотема  или  может

принимать его обличье, то он мог  в  каком-то  месте  совер  шить  обряд

размножения для кенгуру и оставить там  большой  камень  не  только  для

того, чтобы отметить это  место,  но  и  для  того,  чтобы  сделать  его

кладезем духов и жизней кенгуру. Другое место на пути ге роя может стать

священным и обладать магической силой в силу  того,  что  герой  потерял

здесь какое-то количество своей крови или часть сво его тела, или же его

тело превратилось  в  камень.  С  этого  момента  это  место  становится

каналом, связывающим  с  созидательным  и  вечным  временем  сновидений.

Благодаря  дарованной  этому  месту   благосклон   ности   и   ритуалам,

совершаемым в нем,  вступает  в  действие  магическая  сила,  вызывающая

размножение, в данном случае, например, кенгуру.

   Следует отметить, что связующим звеном с вечным временем сно  видений

является в конечном счете личность, а  именно  герой.  Даже  если  герой

изображается в мифе в виде животного, большую часть времени он действует

и говорит как человек. Это, как мы увидим  далее,  является  характерной

особенностью  австралийской  мифологии,  в   которой   оли   цетворяются

природные существа и явления. Благодаря этому они по лучают  объяснение,

понятное  человеку,  поскольку,  как  воплощения  су  ществ,  наделенных

личностью и духом, они подобны человеку, хотя часто обладают значительно

большими способностями.

   Не всегда легко установить, каким образом,  по  мнению  абориге  нов,

ритуал  размножения  достигает  своей  цели.   Когда   исполнитель   или

исполнители ритуала говорят: "Пусть будет  много  кенгуру  повсюду",  то

они, очевидно, выражают свое желание.  Кроме  того,  они  выражают  свое

желание действием, т.е. в наиболее простом случае они сдувают порошок  с

камня, сбрасывают камни со священной груды или, взяв со священного места

истолченный в порошок камень или землю и смешав их с  кровью,  размещают

эту смесь на тех территориях, где желательно размножение видов  животных

и растений, и где оно, как правило, и происходит. Возможно, мы могли  бы

заключить, что аборигены произ носят или  выбирают  священные  выражения

для идеи и концепции кен гуру, эму или валлаби,  или  что,  согласно  их

верованию, они передают часть жизненной силы священного камня или  того,

кто этим  камнем  репрезентируется,  территории,  и  таким  образом  эта

жизненная  сила  пе  редается  животным  и  растениям  и   вызывает   их

размножение. Но каким бы ни было наше толкование философским,  священным

или симво лическим, мы должны понимать, что священный камень  или  груда

яв ляются для аборигенов не просто камнем или землей.  Они  в  определен

ном смысле оживлены; от них исходит жизненная  сила,  и  здесь  неважно,

понимается она как обобщенная сила, которая в одном случае действует  на

кенгуру, а  в  другом  случае  на  валлаби  и  т.д.,  или  как  источник

индивидуальных  духов  и  жизней  кенгуру,  которые  с  помощью  ритуала

посылаются для своего воплощения.

   Нам не следует отбрасывать это последнее представление, даже если оно

и не поддерживается в каждом племени, поскольку нельзя  за  бывать,  что

для размножения человеческого рода имеются точно такие  же  обряды,  как

те, что выполняются для размножения животных  и  рас  тений.  Цель  этих

обрядов состоит в том, чтобы содействовать  воплоще  нию  индивидуальных

духов, которые обитают в центрах духов или ме стах размножения детей. Во

время этих обрядов разрисовывается, скоб лится или разбивается камень (в

некоторых  случаях  дерево),  а  также  часто  исполняется   песня   или

произносятся заклинания.  В  результате  духидети,  оставленные  в  этом

месте, выходят, с тем чтобы войти в чре во женщины. Здесь нет идеи общей

дарующей жизнь силы, настигаю щей женщин и  вызывающей  беременность,  а

есть идея вхождения в их тела духовдетей, которые прежде  были  посланы.

Поэтому не имеет  смысла  искать  другую  интерпретацию  и  для  обрядов

размножения,  свя   занных   с   животными   и   растениями.   Аборигены

рассматривают жизнь и размножение людей так же,  как  это  происходит  в

природе.

   Еще одну разъясняющую иллюстрацию сказанного можно найти  в  Северном

Кимберли.  Там   практикуются   упомянутые   выше   ритуальные   способы

размножения  человека  и  видов  животных  и  растений,  которые  обычно

известны как талу или интичиума. Эти ритуалы связаны  с  ри  сунками  на

камнях и скалах. За исключением  северовосточной  части  этого  региона,

каждая такая галерея содержит, по крайней мере, одно изображение личного

существа, известного под именем Вонджуна и связанного с  небом,  дождем,

радугой,  радужной  змеей,  духамидетьми  и  размножением   животных   и

растений. Это существо почти всегда  изображается  в  виде  человеческой

головы с носом и глазами, но без  рта.  Обычно  над  головой  оно  имеет

украшение в виде подковы, кото рое может  изображать  головную  повязку,

носимую туземцами, но веро ятнее всего изображает радугу. Если до  этого

изображения дотрагива ются люди, принадлежащие  к  местной  тотемической

группе, то  в  нуж  ный  сезон  выпадает  дождь  и  получают  воплощение

духидети,  которые  происходят  от  радугидуха  и  временно  обитают   в

ближайшем  водоеме.  Аналогичным  образом,  если   люди   нарисуют   или

перерисуют  изображение  своего  тотемического  животного   в   галерее,

посвященной Вонджу не то это вызовет увеличение плодовитости этого  вида

животных. В одном районе  Северного  Кимберли  считается,  что  человек,

нашедший  духаребенка,  должен  пойти  в  галерею   и   дотронуться   до

изображения змеярадуги или даже нарисовать  изображение  духаребенка,  с

тем чтобы змейрадуга оказался в состоянии поддержать его заместите ля. В

мифологии каждая такая галерея связывается с героем Вонджу  ной,  причем

таких героев может быть несколько, и каждый из  них  имеет  свое  особое

имя. Здесь не предполагается, что различные рисунки Вон  джуны  являются

изображениями одного духа плодородия. Эти изобра жения и прикосновения к

ним действенны потому, что они являются унгуд,  т.е.  были  учреждены  в

далекую эпоху творения, действенная сила которого может  стать  активной

благодаря ритуальному действию. Именно в эту эпоху  Вонджуна  вместе  со

своими последователями при шел в Северный Кимберли  из  моря.  Когда  их

странствия закончились, они (т.е. их тела) превратились в рисунки, а  их

духи поселились в бли жайших водоемах, готовые  стать  активными  в  тот

момент, когда их "тела" будут вновь нарисованы.

   Очень  распространенной   чертой   церемонии   размножения   является

использование человеческой крови для изображения тотемических эмб лем на

телах участников, для расцвечивания некоторого символа,  а  так  же  для

смазывания камня, выступающего неизменным символом при сутствия великого

героя (человека или  животного),  связанного  с  опре  деленными  видами

животных или растений.  Эта  кровь,  конечно,  считает  ся  священной  и

берется из генитального органа. Если в других случаях человеческая кровь

дает физическую силу слабым  и  старым,  дарует  ду  ховное  мужество  и

священную  жизнь  прошедшим  обряд  посвящения,  то  в  этих  церемониях

размножения она дает жизнь герою или тотеми ческому животному. Во  время

этих обрядов камень обнажается и очи  щается,  а  затем  при  совершении

соответствующих действий и пении на  него  проливается  кровь  избранных

представителей тотемической груп пы.  Таким  образом  они  отдают  часть

своей жизни тотемическому жи вотному, с тем чтобы оно могло размножиться

и обеспечить жизнь че ловека. Здесь не вполне понятно, является ли вклад

духов и жизней то темических животных непосредственным, или он связан  с

усилением их кровных уз  с  тотемическим  предком  или  героем,  но,  по

крайней мере, ясно, что жизнь природы  и  человека  является  единой  по

своей сущности и потребностям. Короче говоря,  она  носит  личностный  и

духовный ха рактер.

   Это подводит  нас  к  проблеме,  возникающей  в  связи  с  некоторыми

тотемическими  ритуалами  размножения.   Оказывает   ли   ритуал   непос

редственное воздействие на жизнь и духов животных и растений, или же  он

действует на  тотемического  героя  или  бога,  который  и  вызывает  со

ответствующее увеличение плодовитости? В мифологическом цикле о Вонджуне

считается, что цель  прикосновения  к  рисункам  состоит  в  том,  чтобы

вызвать активность Вонджуны. В  северных  районах  полуострова  КейпЙорк

ритуал размножения служит установлению  контакта  между  представителями

тотемической группы и тотемическим героемпред  ком  или  богом,  который

затем "выходит"  и  вызывает  рост  плодовитос  ти  того  животного  или

растения, которое было связано с ним в герои ческое время и  за  которое

он несет ответственность. Однако не только в этом регионе,  но  также  в

Центральной Австралии и в ряде  северных  и  северозападных  районов  мы

находим подтверждение того, что ритуа  лы  размножения  преследуют  цель

"занять" героя посылкой жизней и духов определенных животных и растений,

как он это делал прежде в эпоху "сновидений".

   Из  учения  о  предсуществовании  вытекают  два   важных   следствия.

Вопервых, это учение объясняет, почему  аборигены  игнорируют  или  даже

отрицают  причинную  связь  между  половым  сношением  и  зачати  ем  и,

следовательно, не признают физиологического аспекта отцовства.  Согласно

их представлениям, дух ребенка уже существует, и он должен быть  найден.

В племенах северных, западных и восточных регионов Австралии  считается,

что отец находит этот дух, хотя и мать может ви  деть  во  сне  будущего

ребенка. По мнению аборигенов центральных  об  ластей,  наиболее  важную

роль в этом деле играет мать, поскольку ребе нок получает свою  плоть  и

кровь от матери, в то время как  отец  обеспе  чивает  ему  положение  в

социальной и религиозной жизни.  Однако  и  в  том  и  в  другом  случае

предполагается, что половое сношение  только  подготавливает  женщину  к

рождению ребенка (за исключением север ной части  полуострова  КейпЙорк,

где  признается  существенная  роль  полового   сношения),   и   поэтому

необходима сверхъестественная аними стическая  сила  тотемический  герой

или небесный бог, создающий ребенка, который благодаря этому может  быть

помещен в чрево жен щины. Трудно решить, воспрепятствовало ли это учение

открытию фи зиологических фактов, или же оно  вытеснило  некогда  прежде

имевшее ся знание этих фактов. По крайней мере, мы по себе знаем, что  и

то и  другое  могло  иметь  место.  А  поскольку  сейчас  речь  идет  об

аборигенах, то совершенно ясно, что именно это учение мешает им осознать

значе ние физиологических фактов.

   Однако это не означает, что нельзя одновременно придерживаться учения

о предсуществовании или о  сверхъестественном  творении  духов  и  знать

физиологические факты. Такое соединение веры и знания  ха  рактерно  для

многих из нас, и нам следует  стремиться,  по  крайней  мере  в  течение

какого-то времени, сохранять веру аборигенов в предсуще ствование,  и  в

то  же  время  помочь  им  осознать  эти  факты.  Разрушить  их  веру  в

предсуществование и в священные центры духов  означает  оборвать  связь,

которая соединяет их с миром духов, с их великими ге роями, с их страной

и даже друг с другом, в случае если группа индиви дов имеет  одно  общее

обиталище духов. Это приведет к гибели племе ни, и поэтому этого следует

избегать.

   С другой стороны, приобретение аборигенами  верования  в  причин  ные

следствия полового сношения в сочетании с более высокой оценкой  статуса

и ценности женщины,  чем  это  обычно  свойственно  туземцам,  могло  бы

привести к изменению или даже отказу от тех обычаев, в кото рых  половая

жизнь женщин используется для целей, выходящих за рам ки семьи.

   Второе следствие имеет отношение к природе. Пока мы  не  просве  тили

аборигенов, они считали, что возделывание  земли,  высаживание  семян  и

заботливый  уход  за  скотом  не  являются   необходимыми   услови   ями

плодородия. Для них участие человека заключается  в  посылке  с  помощью

ритуала духов и жизней животных и растений. Это  мешает  им  оценить  по

достоинству нашу сельскохозяйственную и  животноводческую  деятельность.

Но соответствующие разъяснения процессов  про  оашивания  и  скрещивания

помогли бы им оценить  то,  что  мы  делаем,  а  соединение  религиозных

ритуалов с этой деятельностью способствовало  бы  проникновению  навыков

сельскохозяйственной и пастушечьей ра боты в их жизнь. В этом  отношении

миссионеры имеют огромные воз  можности,  если  они,  используя  немного

воображения,  позаботятся  подготовить  ритуалы,  которые  будут   иметь

значение для аборигенов и в то же время не будут  нарушать  христианских

принципов.

   Рассмотрение  нами   спиритуалистического   представления   о   жизни

содержало ссылки  на  тотемизм,  в  частности,  на  тотемические  обряды

размножения. Основная идея тотемизма состоит в том, что человек  и  виды

животных и растений объединяются в одно  социальное  и  церемо  ниальное

целое и участвуют в одной общей жизни. В социальном тоте мизме тотем  не

только символизирует общие родственные  связи  между  членами  некоторой

группы, но также выступает как их супруг, друг, защитник или помощник, и

поэтому является их "плотью", тогда как они в свою очередь питают к нему

уважение и отказываются причинять ему вред, если только не  находятся  в

состоянии крайней нужды. Анало  гичным  образом  в  культовом  тотемизме

тотем служит не только эмбле мой культовой  группы  или  сообщества,  но

также символизирует предка или героя, которому  поклоняются  члены  этой

группы, и выражает жизнь животных и  растений,  за  размножение  которых

члены тоте мической группы несут ритуальную ответственность. Более того,

этот символизм основан на веровании, что человек и  природа  подчиняются

одному порядку. В своей основе ритуал размножения животных и  рас  тений

не является попыткой господствовать над природой  с  помощью  магических

сил; это скорее способ выражения нужд человека, особенно его потребности

в том, чтобы сохранялся естественный порядок вещей в природе, это способ

содействия  природе  именно  в  те  сезоны,  когда  должно   происходить

размножение соответствующих животных  и  рас  тений,  или  когда  должен

выпасть  дождь.  Это  не  является  попыткой  вызвать  нерегулярное  или

необычное, это попытка сохранить регуляр ность. Это система кооперации с

природой,  которая  по  своим  функци  ям   является   экономической   и

психологической: с одной стороны, она  выражает  экономические  факты  и

нужды, а с другой стороны, обеспе чивает уверенность в процессах природы

(которые  воспринимаются  как  одушевленные  и  которые  обусловливаются

духовными причинами) и надежду на будущее.

   Индивидуальный  и  вспомогательный   тотемизм   также   основаны   на

веровании, что человек, растения и животные ведут общую жизнь. Че  ловек

и его тотем вступают в  личный  контакт  друг  с  другом;  зависи  мость

человека от тотема состоит в том, что  может  быть  описано  как  личные

услуги, хотя здесь присутствует и определенное  количество  притворства.

Аналогична и функция тотема в снах, поскольку здесь он изображает  члена

тотемической группы, передает ему сведения и наде ляет  его  силой.  Эти

факты свидетельствуют о том, что тотемизм  являет  ся  формой  анимизма,

поскольку он наделяет душами или личностями животных  и  растения,  т.е.

тотемы. Это также означает, что сновидение является объективным  опытом,

сравнимым  с  переживаниями  в   состоя   нии   бодрствования.   Простой

иллюстрацией этого является представле ние аборигенов о культовом тотеме

как "сновидении" как пути в вечное "сновидение" время, которое  является

прошлым и настоящим одновременно, которое причастно природе сновидения и

свободно от ограничении, накладываемых пространством и временем.

   Однако наиболее интересным выражением единства природы  и  че  ловека

является классификационный тотемизм. Как уже  указывалось,  он  является

функцией от фратриального, родового или локального то темизма. Этот  вид

тотемизма  означает  распределение  и  классификацию  человека  и   всех

представляющих  для  него  интерес  природных  явлении  в  рамках  одной

системы. В этой схеме человеческие индивиды не отделе  ны  от  природных

существ и объектов, а образуют с ними общие груп пы. Так,  фратрия,  род

или любая другая группа включает не только определенное число  мужчин  и

женщин, но также и определенных жи вотных, растения и природные объекты.

В районе ПортМакая в Квин сленде, где каждое племя подразделяется на две

фратрии, считается, что  человек  естественным  образом  подчинен  более

фундаментальному де лению природы на фратрии. Один человек, на  которого

это представле ние  произвело  сильное  впечатление,  говорил:  "Похоже,

чернокожие считают, что эти  фратрии  и  классы  являются  универсальным

законом природы, и поэтому они все распределяют  между  ними".  Для  нас

часто бывает трудно понять принцип деления,  но  туземец,  как  правило,

гово рит не задумываясь, к какой фратрии или любой другой группе  принад

лежат кенгуру, бамбук, определенные деревья, злаки или камни. С  та  кой

же легкостью он указывает фратрию, род или класс своих  сопле  менников.

Это разделение и классификация предполагают родство между  человеческими

индивидами  и  природными  существами  и  явле  ниями,   поскольку   они

группируются вместе. Например, на северозапа де Западной Австралии  член

одной фратрии по материнской линии счи тал всех,  принадлежащих  к  этой

фратрии, "своей собственной семьей",  а  все,  кто  относился  к  другой

фратрии, были для него некровными род ственниками.

   Фратрии всегда связаны с другими подразделениями, а именно с родами и

классами. Во всех племенах, где тотемизм  является  средством  выражения

единства человека и природы как "одного  большого  племе  ни",  мужчины,

женщины и все другие объекты классифицируются не только по фратриям,  но

также по родам и классам. В  этом  случае  мы  говорим  о  множественном

тотемизме и о субтотемах или вспомогатель ных  тотемах.  Например,  если

тотемом рода является кенгуру, то он яв ляется  тотемом  не  только  для

соответствующей группы людей, но, кро ме того, и  для  группы  природных

объектов, животных и растений. По  этому  трава,  вода,  плеяды  и  т.д.

являются кенгуру точно так же, как им являются  определенные  мужчины  и

женщины. Для последних кенгуру является основным тотемом, в то время как

трава, вода, плеяды и т.д. являются вспомогательными тотемами.  Несмотря

на то, что эти субто темы вторичны, они тем не менее являются  объектами

поклонения, по скольку  считается,  что  они  служат  (предупреждают  об

опасности и по могают) членам человеческого рода кенгуру.

   Если  отсутствует  деление  на  фратрии,  то  совершенно  аналогичная

классификация человека и природы осуществляется  по  родам,  локаль  ным

группам, классам и подклассам. Дело в том,  что  тотемизм  играет  столь

важную роль в существовании человека  в  Австралии,  что  он  яв  ляется

неотъемлемой частью всех его социальных и ритуальных группировок. Причем

он выступает не просто как символическое выраже ние принципа и цели этих

групп, но является также средством выраже ния единства жизни человека  и

природы, их взаимной зависимости друг от друга. В результате,  какой  бы

ни была форма социального деления на группы, абориген вносит в  нее  всю

природу в целом, поскольку как не может быть свободных, не принадлежащих

роду или классу людей индивидуалистов, так ничто на небесах и  на  земле

не может находиться в столь неприятном положении.

   При таком отношении к миру человек  чувствует  себя  в  природе,  как

дома, внося  все  ее  явления,  объекты,  растения  и  животных  в  свою

социальную систему,  превращая  их  в  часть  своих  родственных  групп,

фратрий, родов и других организаций. Тогда он может ожидать, что природа

будет относиться к нему так, как он  относится  к  ней,  т.е.  так,  как

принято между людьми в различных социальных и  ритуальных  группах.  Это

означает очеловечивание,  если  не  олицетворение  природы  во  всех  ее

проявлениях и опять почти вплотную подводит нас к спири  туалистическому

и анимистическому представлению аборигенов о Все ленной. То же самое  мы

увидим при рассмотрении мифологии, которая персонифицирует или,  скорее,

олицетворяет природу.

   Представление аборигенов о жизни является не только анимисти ческим и

тотемическим, но и историческим. Святость, санкция и жизнь возникают  из

героического   животворного   прошлого.   Устойчивость   и   поддержание

неразрывной связи с прошлым играют важную роль в жизни любого  общества,

и  их  никогда  нельзя  игнорировать.  Это  утвер  ждение  верно  и  для

аборигенов. Святилища даруют жизнь и имеют то темическое значение в силу

своей связи с героями прошлого, а собствен ный дух  человека,  благодаря

своему предсуществованию, служит связу ющим звеном  с  тем  же  временем

творения. Обряды размножения жи вотных и растений действенны,  поскольку

их совершают по древним обычаям исполнители, которые  были  посвящены  в

тайную  жизнь,  от  крывающую  доступ  в  прошлое.  С  помощью  обрядов,

совершаемых  в  память  деяний  героев  и  предков,  передаются  великие

откровения  по  свящаемым.  Аналогичным   образом   требующие   строгого

соблюдения  законы,  обычаи  и   имеющие   существенное   значение   для

благополучия племени  обряды  были  установлены  героями  и  предками  в

далеком про шлом. Если обычай не получает  закрепления  в  мифе,  то  он

рассматри вается как созданный человеком, и поэтому  не  имеет  большого

значе ния. С другой стороны, если нужно ввести или принять новое установ

ление, или если новый обычай считается существенным, то он  непре  менно

найдет дорогу в мифологию и тем самым будет освящен  и  станет  санкцией

для поведения. Само слово, обозначающее  культовый  тотем,  "сновидение"

включает прошлое в свою коннотацию.  Наконец,  мифо  логия  представляет

собой рассказ о деяниях предков, тотемических и других культурных героев

в этот далекий период творческой активности.

   Для аборигенов вещи, такие, как они есть, являются результатом личных

действий героев в прошлом; обычаям  следуют  потому,  что  они  являются

обычаями героев или были установлены героями. И сама жизнь возможна  для

человека и природы  благодаря  действиям  и  живот  ворным  способностям

героев.  Все,  что  есть,  должно  быть  и   будет,   обя   зано   своим

существованием неразрывной связи с героическим про шлым.

   Однако, как уже отмечалось, это прошлое в некотором смысле яв  ляется

и настоящим, поскольку культурные герои и предки не прекра  тили  своего

существования  и  имеют  непосредственное  отношение  к  де   ятельности

человека на протяжении  всей  его  жизни.  Обряд  посвящения  не  только

допускает  человека  к  знанию  прошлого,  но  и  делает  его  тем,  кто

приобщается к этой жизни и действительно становится ее воплоще  нием.  В

особенности это имеет место во время церемоний: кровь  челове  ка  тогда

является кровью героев,  и  он  попадает  в  священный  мир  геро  ев  и

некоторое время живет преобразованной жизнью. Однако  это  еще  не  все.

Дело здесь не только в переносе прошлого в настоящее или  в  превращении

настоящего в прошлое с помощью ритуальных действий вo всем их рвением  и

энтузиазмом. Для обозначения этого периода тво рения обычно используется

термин "сновидение". Но "сновидение" че ловека  является  его  культовым

тотемом, другими словами, его симво лом и долей в  героическом  веке  и,

кроме того, способом доступа челове ка к нему. Но  это  также  означает,

как уже отмечалось, что этот век про являет  черты  нашего  собственного

опыта  сновидений,  а  именно,  то,  что   не   существует   ограничений

пространства и  времени  и  что  действующие  лица  наделены  более  чем

обычными способностями и знаниями. Из этого  не  следует,  что  алтьира,

героический   век,   является   продуктом   фантазии   и   необузданного

воображения. Абориген приписывает  своим  повседневным  снам  не  больше

значения, чем  это  делают  ваши  психо  аналитики;  сны  открывают  ему

события,  которые  произошли,  происхо  дят  в  настоящий   момент   или

произойдут в будущем. Мифы о времени сновидений являются  для  аборигена

фактами истории, которые  связа  ны  с  его  географическим  окружением,

экономическими занятиями, об щественным устройством и личным опытом.  Но

время, к которому они относятся, имеет характерные признаки  сновидения,

поскольку, как в сновидении, прошлое, настоящее и  будущее  в  некотором

смысле сосу ществуют являются  аспектами  одной  реальности.  Это  время

снов, используя  более  ранний  термин,  да,  но  оно  вечно,  поскольку

выражает для всех временных периодов ту реальность,  которая  постоянна,

неиз менна и является безвременным здесь и сейчас. Это "сновидение",  ис

пользуя собственный перевод аборигенов, которое в прошлом обнару  живало

себя в родовых и культовых героях, которое  в  настоящем  обна  руживает

себя в посвященных (в  частности,  во  время  священных  цере  моний)  и

которое будет проявляться в будущем при условии, что не  будут  прерваны

связи с ним.

   В этом заключена важность тайной жизни, как указывалось в пре дыдущей

главе. Посвященные, мифы, обряды, священные места являют  ся  связями  с

временем сновидений. Если осквернить или  запустить  свя  щенные  места,

нарушить преемственность посвященных, забыть мифы и пренебречь обрядами,

то утратится доступ к жизни, которая исходит из  времени  сновидений.  В

результате само существование человека и природы окажется в опасности, и

одна только  мысль  об  этом  состоянии  наполняет  взрослых  аборигенов

чувством бессмысленности существо вания,  а  для  нового  поколения  это

означает утрату символа надежды в прошлом, источника силы в настоящем  и

ориентира в будущем.

   Каждый народ имеет ряд базовых  понятий,  которые  возникают  из  его

повседневной деятельности и находят выражение в его мышлении. К их числу

принадлежат такие понятия, как время, пространство и расстояние,  число,

собственность и владение, классификация или распре деление  по  группам,

причинность. Мы уже видели, что классификация  аборигенов  включает  как

группы,  выделенные  по  принципу  родства,  так  и  другие   социальные

группировки,  и  в  соответствии  с  ней  предпи  сывается  их  взаимное

поведение. Кроме того,  аборигены  классифици  пуют  природные  явления,

животных и растения по тем же самым соци альным  и  ритуальным  группам,

включая их в один  общий  порядок.  Та  ким  образом  они  устанавливают

образцы поведения для человеческих групп и "связанных" с ними животных и

растений, включая сюда ожи даемые реакции и  действия  со  стороны  этих

животных и растений.

   Причинность. Для  аборигенов  причинность  носит  личный  харак  тер.

Человек бросает копье, которое попадает в другого человека или  животное

и убивает его. Человек  со  своим  копьем  является  причиной.  В  главе

"Знахари и магия" мы увидим, что, даже если нет видимой причи ны болезни

или смерти человека или какоголибо другого бедствия, т.е. если несчастье

не является очевидным следствием совершенных кем либо действий, то,  тем

не менее, предполагается, что причина должна быть личной. Это  означает,

что было брошено  невидимое  копье,  ка  мень  или  сеть  и  именно  они

произвели имеющийся результат. С помо щью магии можно раскрыть человека,

"бросившего" копье, и с помо щью магии это копье может быть извлечено из

жертвы.

   В других исследованиях исполнители тотемических ритуалов опи сываются

как вызывающие последующее увеличение плодовитости жи вотных и растений.

Однако они не  являются  действующей  причиной  этого  увеличения  и  не

считают себя таковыми. Они только выражают свое желание и потребности  в

ритуале,   репрезентирующем   условия,   от   которых   можно    ожидать

естественного и нормального размножения животных и  растений,  и  именно

эти условия можно  назвать  "действу  ющей  причиной",  если  встать  на

позицию   аборигенов.   В   центральном   Арнемленде   вожди   со   всей

определенностью утверждают, что совер шаемый ими ритуал мараян не сам по

себе вызывает размножение жи вотных и растений в соответствующем сезоне;

он только служит пово дом для "призраков"  или  "душ"  этих  животных  и

растений самим со вершить мараян и тем самым размножиться, т.е.  обрести

плоть. Для нас это различие  может  показаться  несущественным,  но  для

абориге нов оно имеет реальное значение.  Оно  означает  взаимозависимый

дуа лизм видимого и невидимого. Участие человека в  ритуале  также  суще

ственно, поскольку оно, обеспечивая повод, в действительности явля  ется

средством,  с  помощью  которого  невидимое  "сновидение"  стано   вится

действенным в мире пространства и времени, т.е. здесь и сейчас.

   Время. Что есть время? Для нас это  последовательность  тогда  и  сей

час, причем сейчас почти немедленно  превращается  в  тогда.  Для  абори

генов время это только сейчас. Хотя для них  существует  прошлое,  когда

культовые герои и предки совершали свои величественные дея  ния,  однако

это прошлое вместе с тем является и настоящим, т.е. здесь и теперь. Если

бы это было не так, то настоящего и быть бы не могло.  Причем  настоящее

здесь понимается не как самое последнее из  след  ствий,  вытекающих  из

прошлого. Наоборот, настоящее есть скрытое  и  потенциальное  "прошлое";

оно реализуется через поведение и ритуал.  История  существует,  но  она

представляет  собой  миф  о  том,  что  нахо  дится  "за"  или  "внутри"

настоящего,  а  не  "до"  него.  Это   находящееся   "внутри"   является

сновидением,  невидимым,  неизменной  реальностью  всех  без  исключения

создании и  явлении  и  их  взаимоотношений.  Все  реально  существующее

обладает предсуществованием, т.е. оно не яв ляется вновь сотворенным или

устроенным.  Если  человеческого  суще  ства,  животного,  растения  или

природного явления нет, то это означа ет, что оно находится в  невидимой

фазе  своего  непрерывного  цикла  существования,  цикла,   который   не

продвигается вперед, а без  конца  повторяется.  Безусловно,  это  имеет

огромное значение для рассматри ваемого народа. Более того, это является

отражением  жизни  людей,  занимающихся  собирательством.  Абориген   не

разводит сельскохозяй ственные культуры и скот, и  поэтому  не  надеется

найти новые или луч шие сорта картофеля или зерновых или  вывести  более

"мясистых" валлаби. Его существование зависит  от  повторяющегося  цикла

сезо нов, от естественного произрастания картофеля, от  размножения  вал

лаби в обычное для этого время и в обычном месте и т.д. Таким обра  зом,

оно зависит от сохранения существующего положения.

   Однако даже это предполагает осознание прошлого и ожидание  будущего.

Человек, безусловно, смотрит в  будущее  или  прошлое,  ожи  дая,  когда

достигнет зрелости обещанная ему в жены девочка,  или  оп  лакивая  прах

брата, умершего год назад. Однако эти временные  рамки  ограничены;  они

находятся "внутри настоящего", и для них прошлое,  настоящее  и  будущее

выражается с помощью глагольных времен и на  речий.  Это  время  в  виде

последовательности периодов представляется неважным для аборигенов.  Оно

выражает "конкретную реальность" настоящего, которая имеет относительную

ценность. Спросите абори гена, сколько потребуется времени, чтобы  дойти

до известного ему мес та, и он может ответить: "Возможно, довольно много

времени". Если вы будете настаивать,  чтобы  он  был  более  точным,  он

совершенно правильно  перечислит  на  пальцах  или  с  помощью  камешков

последо вательность удобных для разбивки лагеря мест по дороге с легкими

или разумными пешеходными дистанциями между ними. Возможно, он  упомянет

девять таких стоянок, но если вы из этого сделаете заключе ние,  что  на

все путешествие потребуется десять дней, он  затруднится  согласиться  с

вами. Он и его семья могут потратить на этот путь дней двадцать или даже

более. Если по пути вблизи водоемов случится хоро  ший  сбор  пищи,  или

если  встретятся  друзья,  то  он  скорее  всего  может  задержаться  на

несколько дней. В  любом  месте  и  в  любое  время  пища  и  социальные

отношения представляют для человека первостепенную за  боту  "конкретную

реальность" настоящего. Того, что лежит впере ди, еще нет. Даже  если  в

месте последней стоянки должна состояться встреча для совершения ритуала

и торговли,  абориген  не  будет  спешить  на  нее  как  на  назначенное

мероприятие. Для  него  расписание  не  являет  ся  решающим.  Тот,  кто

приходит  первым,  ждет,  т.е.  "сидит",  собирает  пищу  или  исполняет

корробори. Здесь нет спешки, нет упреков за опозда  ние,  поскольку  как

можно опоздать, если никакое точное  время  встречи  не  установлено?  В

промежутке каждый занят своими обычными  делами  и  заботами,  поскольку

неважно, где ими заниматься, здесь или там, главное, чтобы была пища.

   Пространство. С пространством дела обстоят  так  же,  как  и  со  вре

менем. У нас есть не только расписания и единицы времени, но и систе  мы

измерения площади и расстояния. Мы определяем  длительность  путешествия

по расстоянию, которое нужно пройти, и  вычисляем  площа  ди  с  помощью

измерений.  Мы  обычно  устанавливаем  границы  и  возво  дим  изгороди.

Единственное  интересное  исключение  составляют  грани  цы   поселений:

фермерысоседи,  хотя  и  знают  размер  своих  владений,  однако   редко

заботятся о точном проведении границ и не ставят изго  подей,  поскольку

стада не покидают владений своих хозяев, где распо ложены  их  привычные

места для водопоя, и скотоводы знают об этом. Аборигены также знают свои

места для сбора  пищи  и  водоемы  и  имеют  некоторое  представление  о

границах рода или  племени;  по  крайней  мере,  они  знают,  когда  они

находятся на территории другого племени. Но они не умеют измерять  длину

и площади и не имеют соответствую щих слов для обозначения  размера  или

расстояния. Спросите у абори гена о размере известного ему  пастбища,  и

он может ответить вам, что оно "достаточно большое", или "большое",  или

"очень большое". Спросите у него расстояние до известного ему  места,  и

он  ответит,  что  это,  "возможно,   длинный   путь",   или   что   это

"длинныйпредлинный путь", или что это "близко". Вы  можете  пройти  этот

путь и устать, по этому не следует слишком доверять его оценке "близко".

Его представ ления о площади и  расстоянии  относительны,  а  не  точны,

поскольку фактор времени не имеет для него  большого  значения.  Поэтому

рабо чийскотовод из аборигенов, сообщая нанявшему  его  фермеру  о  паст

бище или выгоне, указывает места по  названиям,  поскольку  нанима  тель

знает их и может сам оценить расстояние.

   Число.  Поскольку  аборигены  должны  быть  ассимилированы   на   шей

экономической системой, они должны осознать эти вещи, и со временем это,

конечно, произойдет.  Но  пока  с  этим  для  них  связаны  значительные

трудности. Чистокровные аборигенышкольники за учивают наизусть различные

таблицы измерений, и хотя им показыва ют, что такое дюймы,  футы,  ярды,

квадратные ярды и  т.д.,  они  могут  на  вопрос,  какова  длина  линии,

нарисованной на доске (скажем, в 20 дюймов),  ответить,  что  ее  размер

шесть дюймов или полмили. Я знаю это по  личному  опыту.  Арифметическая

таблица не имеет никакого со ответствия в  их  кочевой  жизни.  Конечно,

аборигенремесленник знает, какой длины он хочет сделать копье, но  знает

это не в футах и дюймах. Он работает на глаз, учитывая вес и пропорции.

   Этот вопрос измерения связан с проблемой чисел  реальной  про  блемой

для аборигенов. Их язык содержит слова для  единицы  и  двух,  а  три  и

четыре обозначают с помощью фраз "один и два раза по одному" и "два раза

по два", соответственно. Иногда пять указывается с помо щью всех пальцев

руки, семь прибавляя еще два пальца другой руки, и так до десяти и  даже

до  двадцати,  если  используются  пальцы  ноги.  Но  это  не   является

собственно счетом, это только конкретный способ ука зания  на  отдельных

людей и местности. То, что больше пяти, они обыч  но  обозначают  словом

много, или "толпа", или  "большая  толпа".  И  это  совершенно  понятно.

Конкретные люди известны по их именам и при знакам. Охотник  выслеживает

и пронзает копьем только одного кенгу РУ за раз.  Если  он  видит  двух,

трех или четырех, то он так и говорит, если  больше,  то  для  него  это

толпа, отдельные особи которой не разли чимы.  Аналогичным  образом  для

него будет большой удачей, если он убьет более одного валлаби,  хотя  он

мог видеть "много" или "большую толпу" валлаби. А что касается корней  и

орехов, то кому же захочется

   Считать их! Поэтому, хотя дети в школе и учатся считать до  заданного

числа и запоминают  различные  таблицы,  эти  числа  не  имеют  никакого

отношения к жизни  их  отцов  и  дедов,  занимающихся  охотой  и  собира

тельством. Только  наиболее  изобретательным  учителям  удается  достичь

определенного успеха, и то обычно только на время. Однако по  мере  того

как аборигены будут поглощаться нашими экономическими  отношениями,  они

все  в  большей  степени  будут  овладевать  нашими   понятиями   числа,

пространства, времени и связанным с ними понятием собственности.

   Личная собственность. Кочующие собиратели  пищи  не  обременяют  себя

имуществом. Помимо отшлифованных камней, а на северном  побережье  также

выдолбленного каноэ, их снаряжение достаточно легкое и содержит то,  что

готово к использованию. Десятки  копий,  щитов,  бумерангов  и  каменных

ножей  не  принесут  пользы  в  повседневных  делах.  Поэтому  никто  не

стремится накапливать  имущество;  скорее,  более  настоятельная  задача

состоит в том, чтобы отдать вещи, следуя законам  родства  и  ритуальным

требованиям. Каждый старается сделать это для "родни", для брата матери,

для юноши, проходящего обряд посвяще ния, для исполнителя ритуала  и  их

помощников, для возвращающегося путешественника, для друга, для гостей и

т.д. На своих встречах они обмениваются товарами и устанавливают брачные

соглашения; как го ворится, "брак и торговля идут сообща". Таким образом

предметы пе реходят от одного человека к  другому,  от  одной  группы  к

другой,  скрепляя  дружбу.  Интересно,  что  при  обменах  аборигены  не

стремятся получить эквивалентное количество  товаров;  дарение  является

важным аспектом их взаимоотношений. Копья и другие имущество  челове  ка

никогда не крадется. Оно может дариться или одалживаться желаю щему,  и,

конечно  же,  все  являются  родственниками.  Многим   нечисток   ровным

аборигенам, живущим в городах, не удается достичь  жизненно  го  уровня,

характерного для общественных рабочих,  поскольку  к  ним  приезжают  их

родственники и живут с ними и за их счет  в  условиях  ужасной  тесноты.

Однако хозяева "не могут" и, как  правило,  не  хотят  отказывать  своим

гостям и делят с  ними  свое  жилище  и  имущество.  Старые  ценности  и

обязательства кочевой жизни сохраняются и здесь,

   Чистокровный   абориген,   нанявшийся   скотоводом   на    ферму    в

малонаселенной  местности,  распределяет   полученное   им   от   своего

работодателя, включая одежду, между  своими  родственниками,  соглас  но

родственному обычаю. Или же, заработав приличную сумму денег  на  юге  в

качестве художника или актера  и  возвратившись  в  родную  ме  стность,

абориген выполняет свои обязательства перед родственника ми, покупая для

них вещи до  тех  пор,  пока  не  закончатся  деньги.  При  этом  он  не

испытывает ни сожаления, ни тревоги. В прежние  времена  он  должен  был

изготавливать вещи для  своих  родственников;  теперь  он  их  покупает.

Обязательства не изменились, изменился только способ их выполнения.

   Аборигены, даже обитающие  в  центре  Арнемленда,  научились  от  нас

"искусству" азартных игр, особенно  различным  видам  карточной  игры  в

покер. Они пристрастились к ней и стали  очень  умелыми  игрока  ми.  Во

время игры они могут проиграть все: весь свой заработок,  одеж  ду,  все

свое имущество,  однако  это  не  вызывает  их  беспокойства.  Эти  вещи

являются для них только  второстепенной  принадлежностью,  а  не  яичной

собственностью в нашем понимании; все, что требуется им для  жизни,  это

копье и острый камень. Кроме того, другие игроки в лю бом  случае  дадут

им денег для продолжения игры. Таким образом, азартные игры  не  подвели

аборигенов к осознанию нашего понятия ча стной собственности, и вряд  ли

они это сделают.

   И наконец, последний  пример.  Я  часто  встречал  в  государственной

колонии и в городе одного  полуаборигена,  который  говорил,  что  он  в

отпуске, хотя, очевидно, был безработным. Перед  этим  он  проработал  в

течение нескольких недель или месяцев и скопил немного денег.  Потом  он

"сидел", пока благодаря его родственникам деньги не  кончились,  но  это

его совершенно не беспокоило. Пока в его карманах  было  пусто,  он  жил

некоторое время за счет тех же родственников,  после  чего  нашел  новую

работу, и  весь  цикл  возобновился.  То  же  самое  имеет  место  в  их

охотничьей жизни: когда голод угрожает лагерю, мужчины выходят на охоту,

а  женщины  занимаются  поисками  пищи.  Проблема  состоит  в  том,  что

аборигены, особенно те, кто живет в больших городах, долж ны осознать не

только необходимость устройства на работу, когда они нуждаются в деньгах

и товарах, но и понять  тот  факт,  что,  пока  они  не  будут  работать

непрерывно, наниматель не сможет сохранить свое предприятие,  и  в  этом

случае устройство на работу не будет возможным  в  любой  момент,  когда

возникнет желание. Те из них, кто  занят  на  пас  тушьих  угодьях,  где

отношения между нанимателем и рабочим носят  личный  характер,  осознали

эту взаимную зависимость.

   Очевидно, что  аборигены  рассуждают  и  действуют  отличным  от  нас

образом, но на основе своих базисных понятий они мыслят  логич  но.  Эти

понятия возникают из условий их кочевого образа  жизни,  свя  занного  с

охотой и собирательством, и поэтому являются "естественны ми", если даже

не "неизбежными" при  таких  обстоятельствах.  Мы  дол  жны  хорошо  это

осознать, если хотим понять аборигенов. Другими сло вами, наше понимание

этого народа будет расти в той степени, в какой мы будем  постигать  его

метафизику, будем осознавать смысл и реаль ную значимость указанных выше

оазисных понятий. Этот смысл  может  очень  сильно  отличаться  от  того

содержания, которое мы вкладываем в то, что считаем схожими понятиями  в

нашей собственной культуре. Между ними лежит огромная пропасть,  которая

может быть успешно преодолена только возведением нового двойного  моста,

связанного с изменением экономической системы, более не  опирающейся  на

собира тельство и охоту, и с усвоением  философии  истории,  действия  и

цели, дающей разумное объяснение новому "миру",  с  которым  они  должны

соединиться.

   Что касается нас, то я надеюсь, что это краткое изложение филосо  фии

аборигенов поможет нам понять их  представление  о  жизни  и  при  роде,

которое является более или менее логичным и  систематизирован  ным  и  в

основе которого лежит анимистическая предпосылка,  служа  щая  маяком  и

ориентиром на их пути от рождения  к  смерти  и  далее.  По  своей  сути

мировоззрение аборигенов спиритуалистично, тотемично  и  исторично;  оно

выражает центральные аспекты человеческой личнос  ти,  глубокое  родство

человека и природы, связь человека с прошлым все то, что питает веру  во

вневременное и внепространственное суще  ствование  личности.  Мы  очень

склонны  недооценивать  философские  способности  примитивных   народов,

однако отсутствие  одежды  и  сложных  экономических  отношении  еще  не

означает отсутствия мысли. Примитивные народы имеют больше  времени  для

размышлений, чем мы, и мы ошибаемся, думая, что, когда абориген  праздно

сидит, уста вившись взглядом в пустоту, его мозг обязательно пуст.

   Абориген овладевает искусством  погружения  в  значительно  боль  шеи

степени, чем большинство из нас. Принимая участие в общем раз говоре или

в любой другой деятельности, он может ощутить непроиз вольное движение в

какой-либо части своего тела. При  этом,  как  я  на  блюдал,  он  сразу

погружается  в  состояние  сосредоточенной  восприим  чивости,  длящееся

несколько минут. В этом состоянии он осознает, с кем что "произойдет"  в

ближайшем будущем. Во многих племенах  считается,  что  различные  части

тела указывают на определенных род ственников или группы  родственников;

в таких случаях медитация на правляется по предписанным каналам.  Иногда

он может видеть тотем ное животное, принадлежащее его собственной группе

или группе близ ких родственников. После этого он еще раз подготавливает

себя к вос приятию знака, который укажет, к кому  это  относится  и  что

случилось. Та же самая процедура обычно сопровождает увиденный дым.

   Многие белые, хорошо знающие своих рабочихтуземцев, расска  зывают  о

замечательной способности аборигенов узнавать, что проис ходит далеко он

них, иногда даже на расстоянии в сотни миль. Туземец может находиться со

своим хозяином в длительной поездке по пастби щам, и  вдруг  в  какой-то

день он объявляет, что умер его отец, или что его жена  родила  ребенка,

или что  у  него  дома  неприятности.  Он  на  столько  уверен  в  своих

сведениях, что готов сразу же отправиться до мой, и, странная вещь,  как

удостоверяется позже его  хозяин,  абориген,  как  правило,  оказывается

совершенно прав. Однако белые не понима  ют,  как  он  мог  это  узнать,

поскольку здесь нет никаких средств комму никации и он находился вдалеке

от своих  родственников  в  течение  не  скольких  недель  или  месяцев.

Психологи  аборигенов,  несомненно,  го  ворили  бы  в  этом  случае   о

телепатии, если бы у них был такой термин, и подчеркивали бы  реальность

и  достоверность  жизни  во  сне.  Безуслов  но,  мы  нашли  бы   другое

объяснение, но, по крайней мере, мы  должны  признать,  что  психический

опыт играет важную роль в жизни  абориге  нов,  и  он  содержит  в  себе

размышление процессы медитации, сосредоточения  и  восприятия.  В  любом

случае, учитывая анимистический характер философии "сновидения", следует

признать аборигенов совершенно логичными. Более того, действуя по  своей

логике, они, видимо, редко находят ее неудовлетворительной.

   По своей функции психический опыт  аборигенов  является  не  толь  ко

рецептивным, но также  конструктивным  и  деятельным.  Так,  некото  рые

индивиды,  как  правило,  старые  "мудрецы",  считают,  что  они   могут

воздействовать на расстоянии на других людей, заставляя  их  прийти  иди

уйти  или  пережить  тот  или  иной  опыт.  Эти  мудрецы  считают  такое

воздействие очень трудным делом, поскольку оно требует большой сте  пени

концентрации. Они очень хорошо понимают силу веры в то влия ние, которое

сознание может оказывать на тело. Для них не секрет, что их  манипуляции

с телом больного (сосание, извлечение костей и кам ней) является  только

внешним средством завоевания доверия пациента и возрождения его  веры  в

жизнь.  Окончательной  проверкой  здесь  часто  служит  приказ  больному

человеку  встать  в  определенное  время  и  пойти  в  указанное   место

(например, вниз к реке за водой); если больной под чинится,  ему  станет

легче, а если не подчинится, то  надежды  на  его  выз  доровление  нет.

Многие из нас слышали о случаях, когда абориген уми рал по той  причине,

что на него указывали "костью"  или  были  соверше  ны  какие-то  другие

таинственные обряды. Самым поразительным во всем этом является то, что в

обследованных случаях нельзя указать фи зического объяснения наступившей

смерти и, как правило, в этих слу чаях оказывается бесполезным какоелибо

медицинское лечение .  Хотя  мы  признаем,  что  можно

вылечиться  и  выжить  благодаря  вере,  но  мы  ставим   под   сомнение

возможность смерти благодаря вере. Аборигены, однако, не  сомневаются  в

этом и доказывают истинность этого, умирая, несмотря на все наши усилия.

Это  является  единственным  объяснением,  почему  у   них   отсутствует

сопротивление  многим  болезням,  которые  не  должны  иметь  фатального

исхода, исключая ввезенные заболевания,  к  которым  у  них  отсутствует

иммунитет. Аборигены знают физический аспект болезней, но  для  них  это

только  симптом  реального   недуга,   который   является   анимистичным

(спиритуалистичным или таин ственным) по своей природе. Человек  заболел

потому, что кто-то "ука зал" или "напел" на него,  или  потому,  что  он

нарушил некоторое табу и несет наказание. В этом случае  имеется  только

одно  решающее  лечение,  и   оно   должно   быть   анимистическим   или

спиритуалистичным по своей природе. Знахари  аборигенов  знают  это,  не

имея  психологической  под  готовки  наших  врачей;  они  работают   как

психологи и избавляют  паци  ента  от  анимистической  причины  болезни,

приводя в случае необходи мости вещественные свидетельства этого в  виде

крови, камней или кос ти или  делая  вид,  что  отбросили  эту  причину.

Некоторые наши врачи по опыту лечения  больных  аборигенов  знают,  что,

даже устранив все симптомы болезни, им не удается восстановить  здоровье

пациента, не смотря на все приложенные усилия. В результате  они  делают

вывод, что все объясняется непостижимым отношением аборигена к  болезни.

Это факт. Поэтому имеет смысл дать возможность аборигенам пользо  ваться

помощью как своих собственных  знахарей,  так  и  наших  врачей.  Другой

альтернативой является обращение за помощью к священнику, который  также

имеет правильное представление о психической жизни  аборигенов  и  может

оказаться полезным.

   Все  сказанное  мной  о  психической  жизни  имеет  отношение  как  к

цивилизованным аборигенам, так  и  к  тем,  которые  живут  на  окраинах

колонии, т.е. считаются "нетронутыми". Несмотря на  разрушение  мно  гих

обычаев, эти психические верования упорно сохраняются  и  кажутся  почти

неискоренимыми. Но ведь и многие из нас продолжают заигры вать с  идеями

телепатии и лечения  болезней  мыслью,  и  потребовалось  долгое  время,

прежде чем была принята микробная теория болезни.

   Аборигены не ограничивают свои раздумья временем, связанным только  с

определенными событиями, они имеют вечную тему для  раз  мышлений  эпоху

сновидений, мифологическое представление кото рой  они  могут  постоянно

носить в уме. Нам следует  постараться  понять  психологический  эффект,

производимый на человека обрядом посвяще ния, когда после дисциплинарной

и некоторой другой подготовки он  впервые  допускается  к  знанию  эпохи

сновидений. Вспомним также о том подавляемом страстном желании, с  каким

он предвкушает тот мо мент, когда ему будет доверено хранение  некоторой

части этого знания мифа, священного места  или  символа,  или  когда  он

будет призван помо гать в  совершении  священного  обряда.  Абориген  не

только заучивает миф в прозе или в более точных поэтических  формах,  со

временем он должен прийти к пониманию его значения тесной связи  мифа  с

его родиной, с совершаемым ритуалом и с социальной жизнью. Все  это  тре

бует раздумий, хотя и совершаемых направленно и в глубоком почтении. Как

правило,  достигнутое  аборигеном  понимание  ничем  не  отличается   от

понимания  предшествующих  ему  людей,   однако   если   возникают   или

принимаются  новью  обычаи,  то  мифологические  санкции   и   трактовки

появляются в результате раздумий и размышлений в бодрствующем  состоянии

или благодаря сновидению и толкованию значения сна.

   Какова  мифология  аборигенов?  Это  не  просто   собрание   историй,

касающихся солнца, луны, звезд и различных природных явлений,  хотя  все

они фигурируют в мифе. Мы склонны составлять неверное пред  ставление  о

мифологии, черпая сведения из различных книг,  больших  и  маленьких,  в

которых  нам  предлагается  собрание  таких  историй,  совер  шенно   не

связанных с социальной, экономической и  религиозной  жиз  нью  племени.

Туземцы, безусловно, имеют выдуманные именно такие истории, но мифология

представляет  собой  очень  важное  социальное  установление.   Мы   уже

указывали, как в ней описывается то, что считается историческим событием

или процессом, и как она обеспечивает авторитет современной социальной и

ритуальной  жизни.  В  действительности  мифология  столь   важна,   что

создаются  специальные  культовые  со   общества   и   группы,   несущие

ответственность  за  ее  передачу,  интерпретацию  и   применение.   Это

означает, что мифология это не только слова и  истории,  она  связана  с

действием и жизнью, поскольку культовые сообщества, тотемические  группы

на своих собраниях занимаются не только повествованием и  пением,  но  и

инсценировкой мифов, и дела ют это, считая,  что  герои  и  предки  были

действительными людьми и тотемными существами, и поэтому совершенные ими

деяния должны быть вновь воспроизведены в ритуале, а  связанные  с  ними

места следу ет посещать и окружать заботой.  Именно  таким  образом  миф

сохра няется.  Цель  всего  этого  состоит  в  обеспечении  благополучия

племени через поддержание живой .связи с созидательным временем  сновиде

ний. Другими словами, миф животворен. В большинстве своем детали  любого

мифа важны только потому, что они дают человеку возмож  ность  правильно

пройти  путь,  ведущий  в  священное  время  сновиде   ний,   являющееся

источником жизни.

   Тщательное   исследование   мифов   обнаруживает   выполняемые    ими

дополнительные функции и их тесную связь с социальной и  экономичес  кой

жизнью аборигенов. В качестве иллюстрации я приведу три мифа,  взятые  у

племен северовосточной части Южной  Австралии.  Первый  миф  принадлежит

племени арабана, обитающему на западном побере жье озера Эйр.

   Старая женщина, занимающаяся поисками пищи в  районе  Малу  на  около

озера Эйр, увидела большого кенгуру и захотела его убить. В этот  момент

из ее чрева выскочил  мальчик  Уилкуда,  видимо,  так  же,  как  детеныш

сумчатого животного выскакивает из маминой сумки,  и  стал  преследовать

кенгуру в западном направлении по тем  местам,  где  сейчас  расположено

озеро Эйр. Он остановился на ночлег вблизи фер мы Пик. На следующее утро

ему удалось убить кенгуру, и он положил его в костер в районе Нгурунана:

последнее означает место хвоста, по  скольку  нгурупа  есть  хвост.  Это

место расположено вблизи Груды Кек вика. Затем Уилкуда заснул,  а  когда

он проснулся, то вместо испеченно го кенгуру обнаружил, что тот выбрался

из костра и убежал. Уилкуда вновь стал преследовать его, пока не  настиг

стада кенгуру около Куку на в верховьях притока Апкаринга.  Ему  удалось

отделить преследуемо го кенгуру от стада, поскольку он должен был  убить

именно его.

   Придя в Тондина, он встретил свою нгаувили, т.е.  по  классифика  ции

сестру отца, которая оказалась также двоюродной сестрой его ма тери.  Он

совершил с ней половой акт, и поскольку она возмутилась  его  действием,

он убил ее. Этот инцидент, помимо всего прочего,  выражает  негодование,

вызываемое  в  племени  подобными  половыми  сношения  ми,   означающими

кровосмешение.

   Продолжая преследование, Уилкуда очень  устал.  Но  тут  поблизос  ти

оказался старик, охотящийся с собакой. Увидев большого кенгуру и  приняв

его за обычное животное, старик поймал его с помощью своей собаки,  убил

и снял с него шкуру. Уилкуда подошел тогда к старику и сказал,  что  это

его кенгуру, прибавив: "Ты можешь съесть мясо, а шку ру отдай мне".

   Взяв шкуру, Уилкуда отправился в путь, возвращаясь на  восток.  Дойдя

до Гудуна (приток Гудана), он задумался, не сделать  ли  здесь  озеро  с

помощью шкуры, но маленькая птичка Юрийлья отговорила его,  сказав,  что

люди должны здесь ходить пешком. Поэтому он свер нул шкуру и пошел  вниз

по Нулкуна (приток Нилкинна). Птичка  опять  удержала  его  от  создания

озера и сказала не расстилать шкуры, пока он идет вниз по притоку  Анна.

Придя в местечко к  востоку  от  притока  Анна,  Уилкуда  бросил  шкуру,

которая стала озером Эйр, а сам он пре вратился в камень.  В  очертаниях

этого камня можно увидеть его нож и мешок, в котором  он  нес  шкуру,  и

довольно странно, что в камне есть что-то похожее на кенгуру.  Насколько

мне известно, этот камень не является обиталищем духов кенгуру. В Малуна

имеется груда камней кенгуру, из которой возникают кенгуру.

   Этот миф описывает и санкционирует запрет на  определенные  по  ловые

сношения, отражает важность собак при охоте, дает  объяснение  различным

особенностям ландшафта, таким, как озеро Эйр, а также по казывает, что в

героический век существовало различие между обыч ными животными и  теми,

которые, подобно большому кенгуру, обла дали особыми свойствами.

   Второй  миф  принадлежит  племени  Вонконгуру,  обитающему   к   севе

ровостоку от озера Эйр. Здесь огонь является  именем  или  "сновидением"

(уларага)  культового  клана.  Этот  факт   свидетельствует   о   важном

социальном  значении  огня.  Добывается  огонь  вращением   палочек,   и

считается, что успех зависит от песни времен сновидения, которая  должна

сохраняться людьми, унаследовавшими огоньсновидение от своих отцов.

   Создателем  огня  во  времена  ударага  был   Уигауара,   человеккот,

проживающий в местности к северовостоку от Макумба. Иногда его  называют

Макагакаба. Однажды этот человек собрал волосы  кверху  и  перевязал  их

веревкой. Будучи осмеян туземцами, он развел огонь и сжег их, а в другой

раз сжег группу людей  в  Макумба.  Название  реки  и  пастбища  Макумба

происходят из этого мифа, поскольку мака есть огонь (макамба).  Здесь  с

этим  мифом  связывают  множество  черных  камней,   которые   считаются

останками сожженных туземцев. В Уруру вора есть два прислоненных друг  к

другу камня, о которых говорят,  что  они  представляют  двух  змей  или

женщин  (возможно,  это  одно  и   то   же),   которые   были   схвачены

распространяющимся   огнем.   Очевидно,   мифы   описывают   неожиданное

возгорание травы (вероятно,  в  результате  сол  нечного  зноя  в  конце

жаркого сезона, когда  трава  и  листья  высушены)  и  сйирепое,  иногда

незаметно подкрадывающееся распространение тако го огня. Считается,  что

огонь распространяется под землей и  выходит  на  поверхность  далеко  в

Уилуманга.  Поэтому,  когда  бы  здесь  ни  разра  зился  неожиданный  и

необъяснимо  возникший  пожар,  он  всегда  может  быть  приписан  огню,

разведенному Уигауарой. Отсюда огонь распрост раняется  на  юговосток  и

возвращается  к  тому  месту,  где  Уигауара  раз  вел  его,   а   затем

распространяется на восток, сжигая по пути человека и  собаку.  Двое  из

братьев Уигауары несли шкуры канмари,  мифической  водяной  змеи,  когда

огонь подхватил их и поднял вместе со шкурами высоко  в  небо,  где  они

теперь видны как две черные отметины на Млеч ном пути. Там же  находится

и сам Уигауара в виде третьей черной отметины.

   Песня для добывания огня вращением палочек звучит так:

   Нека (мака) такааба балу рари инья.

   Нека, или мака, это огонь,  такааба  означает  вращение  палочек;  ос

тальные слова обозначают "песню". Есть еще одна песня, которая  дол  жна

исполняться при повествовании уларага  и  которая  имеет  отноше  ние  к

добыванию огня:

   Анбалу ради мака такааба  андана  Разжигание  растет  огонь  вращение

"песня".

   Другие песни прославляют  деяния  Уигауары,  добывшего  и  распростра

нившего огонь. Так, когда он увидел, что огонь  разжегся,  он  спел  Ару

ринга ситалпива, с тем чтобы  огонь  распространился,  и  Арелина  алета

терпа, с тем чтобы огонь поднялся выше. А следующая песня рассказы  вает

его собственную историю:

   Мадтья кура аргура намба арурибара, вольный  перевод  которой  звучит

так: палочка для добывания огня вы  пала  из  его  (Уигауары)  руки,  и,

поскольку ветер скрыл ее след, он поте рял  ее  и  зарычал  (малтья  это

рука, кура задуть след, аргура потерять, намба  выронить,  арурибара  он

зарычал).

   Этот миф дает историческое и  связанное  с  определенным  челове  ком

объяснение цвета некоторых камней в Макумба, отдельных чер ных пятен  на

небе  и  возгорания   травы.   В   нем   находит   отражение   широ   ко

распространенное верование в мифического водяного  змея,  который  часто

отождествляется с радугой и  служит  средством  для  поднятия  на  небо.

Наконец, что наиболее важно, этот  миф  выражает  убеждение,  что  гакая

социально  необходимая  вещь,  как  огонь,   имеет   свой   источник   в

потустороннем мире". Жизнь без палочки для добывания огня  не  иьгслима:

ни днем, ни ночью невозможно сидеть или спать без костра.

   Огонь часто используется как символ брака:  две  палочки  соединяются

своими концами и в таком положении сгорают это символизирует общий  очаг

мужчины и женщины и их совместную  жизнь.  Я  наблюдал,  как  прошедшему

обряд обрезания юноше вручается огонь, свидетель ствующий  о  достижении

им стадии социальной зрелости, когда он мо жет добывать огонь и быть  за

него  ответственным.  Именно  потому,  что  огонь  имеет  такое   важное

практическое  и  символическое  значение,  он   становится   центральным

элементом мифа, а  его  добывание  выступает  как  священное  ритуальное

действие. Другими словами, миф и обряд не просто  дают  объяснение,  как

добывается огонь, как  если  бы  одного  тре  ния  для  объяснения  было

недостаточно, но и свидетельствуют  о  боль  шой  социальной  значимости

огня, о необходимости его тщательного оберегания во избежание,  с  одной

стороны, его потери, а с  другой  сто  роны,  небрежного  использования,

ведущего к возникновению пожара.

   Третий миф принадлежит племени диери, обитающему к востоку  от  озера

Эйр. Палтира, герой времени  сновидения  (мурамура),  украл  камень  для

дробления и большое  каменное  блюдо,  но  не  смог  поднять  последнее,

поэтому он спел песню, которая вызвала порыв ветра,  под  нявший  камень

ему на голову, и отнес его вниз к Парачилна. Песни, которые он исполнил,

до сих пор поются, с тем чтобы вызвать ветер, причем  разные  песни  для

разных ветров холодных, теплых, несущих пыль и т.д. Однако только  люди,

для которых ветер является их мура мура  или  культовым  тотемом,  имеют

привилегию исполнять эти песни и достигают при  этом  успеха.  Этот  миф

благодаря своему тотемическо му контексту вносит  в  социальный  порядок

такие случайные явления,  как  ветры,  не  только  персонифицируя  силу,

послужившую их изначаль ной причиной,  но  и  предоставляя  определенным

тотемическим группам возможность такого ритуального отношения к  ветрам,

которое допус кало бы установление определенного контроля над ними  или,

по край  ней  мере,  их  понимание.  Перенос  каменного  блюда  в  район

Парачилна   является   персонифицированным   объяснением   наличия   там

подходящего песчаника для использования  в  качестве  кремня.  Этот  миф

свидетель ствует также о понимании  того  факта,  что  эти  куски  камня

состоят  из  того  же  самого  песка,  который  переносится   ветром   в

северовосточной  части  Южной  Австралии.  Ежегодно   диери   и   другие

северовосточные  племена,  включая  такие  дальние,  как  янтруванта  на

границе Квинсленда, отправляют  экспедиции  на  восточный  склон  хребта

Флиндерс в район Парачилна за кусками этого камня и  за  красной  охрой.

Последняя слу жит темой для  длинной  серии  мифов  и  обрядов,  которые

здесь, к сожа лению, не могут быть приведены.

   Эти  мифы  являются  типичными  для  Австралии.  Они  принадлежат   к

культовой жизни племени и, следовательно, являются частью его свя щенной

литературы. Как правило, они  связаны  с  определенными  осо  бенностями

ландшафта, которые благодаря им становятся священны ми и запретными  для

всех, кроме полностью посвященных, но даже пос ледние должны подходить к

ним,  следуя  предписанным  правилам.  На  сколько  мне  известно,   они

испытывают эмоциональное возбуждение, когда совершают это. Помимо  того,

что мифы открывают путь в эпоху сновидений и являются  средством  жизни,

они выполняют некоторые Другие функции, хотя совсем не обязательно,  что

любой миф выполняет все эти функции.

   Мифы дают объяснение  происхождению  природных  явлении,  объек  тов,

животных и растении, а также  возникновению  социальных  инсти  тутов  и

обычаев. Иногда это  называют  этиологической  функцией  ми  фологии.  В

отношении ее уместно сделать два замечания. Если бы  мы  задались  целью

исследовать все мифы аборигенов,  а  нам  сейчас  из  вестно  содержание

многих сотен мифов, мы обнаружили бы, что почти все они имеют  отношение

к обычным природным явлениям, животным и растениям; только в немногих из

них дается объяснение необычному, катастрофическому или ужасному. Как  в

случае тотемизма, так и при мифологическом объяснении интерес аборигенов

обращен к  обычному  и  регулярному.  Второе  замечание  касается  такой

особенности   мифоло   гического    объяснения,    как    олицетворение.

Разнообразные природные явления возникают в результате действий  героев,

предков и животных в мифическом  прошлом.  Например,  согласно  мифу  об

огне,  принадлежа  щему  племени   Вонконгуру,   груда   черных   камней

представляет собой преобразованные тела сожженных в наказание  мужчин  и

женщин, или,  как  в  мифе  племени  арабана,  озеро  Эйр  было  создано

охотником, бро сившим на землю шкуру кенгуру. Точно так же эти и  другие

мифы дают историческую и связанную с эпохой сновидений санкцию  обычаям,

за конам и обрядам, от которых, считается, зависит сплоченность и  благо

получие племени. Это означает, что мифы, объясняя происхождение явлений,

в то же самое время имеют исторический характер.

   В связи с этим не следует игнорировать возможность сохранения в  этих

священных мифах памяти о действительных  исторических  событи  ях  и  их

последствиях, хотя последние могут быть изображены  символи  чески  и  в

определенной степени  искажены.  Мифы  племен  Центральной  Австралии  о

культурных героях, установивших обряд  обрезания  и  принесших  каменный

нож, и мифы Восточной Австралии, рассказыва ющие о странствиях  небесных

культурных героев с северовостока на юг и югозапад, во время которых они

вводили элементы культуры, служат примерами таких исторических мифов.  В

этих мифах, как и  в  пересказанных  выше,  содержится  объяснение,  как

возникли те или иные особенности местного ландшафта, но вполне возможно,

что речь здесь идет не столько об их объяснении,  сколько  об  освящении

этих мест и о превращении их в памятники деяниям героев и предков  и  их

социальным и ритуальным учениям. В некоторых племенах туземцы и  в  наши

дни устанавливают камни в память о важных событиях.

   Мифология отражает значение и социальную важность различных животных,

растений,  объектов,  природных  явлений,  исторических   со   бытий   и

социальных институтов, причем делает это как  прямым,  так  и  косвенным

образом. Темой мифа становится не  все,  что  угодно,  а,  как  правило,

только те вещи,  которые  приносят  пользу  или  вред  обществу.  К  ним

относятся пригодные в пищу животные и растения, церемониала ные  объекты

(например, красная охра, жемчужная ракушка, чуринга),  важные  природные

явления, такие, как  луна,  солнце,  дождь,  наводнение,  ветер,  огонь,

насекомые  и  маленькие  птички,  роль  которых   в   социальной   жизни

определяется или их непосредственной связью с человеком (мос киты),  или

тем  фактом,  что  они  являются   представителями   природных   явлений

(например, в  Центральной  Австралии  ржанка  с  крыльями  в  виде  шпор

принимает участие в ритуале благодаря тому, что  является  предвестником

дождя). Кроме того, в область  значимого  для  мифа  по  падают  объекты

материальной культуры (топоры, сети и т.д.), соци  альные  институты  и,

наконец, то множество событий, которые имеют  особенно  важное  значение

для племени, а именно: происхождение, рож дение и смерть человека.

   Таким образом, аборигены не стремятся объяснить  происхождение  всего

находящегося на небесах и на земле, а только тех вещей, природ  ных  или

созданных трудом, личных или социальных, с которыми связа на их жизнь. И

в  этом  аборигены  похожи  на  большинство  из  нас.  Но  все  же   они

интересуются происхождением вещей не самим по себе,  а  по  скольку  оно

обеспечивает санкцию или  образец  для  повседневной  жиз  ни.  Реальной

жизненной   проблемой   для   аборигена   является   добывание   средств

существования. Как мы уже отмечали, жизнь  занимающихся  собирательством

состоит в приспособлении к природе,  к  животным,  растениям,  природным

объектам и явлениям, от которых они находят ся в абсолютной зависимости.

Они не могут приспособиться к природе, подчинив ее с помощью  прикладной

науки, поскольку они знают очень немного о законах природы. Более  того,

они осознают, что не способны ни взять под контроль  случайности  жизни,

ни сохранить регулярный и обычный порядок смены времен года и обеспечить

плодородие с помо  щью  своих  навыков  и  умений.  Однако  у  них  есть

альтернатива, спасаю щая их от беспомощности и апатии,  я  имею  в  виду

взгляд на природу как на систему личностных сил и существ, которые могут

быть включе ны в нравственный и социальный строй и о которых  аборигены,

как члены общества, могут иметь сокровенное знание. Они достигают это го

с помощью мифологии, олицетворяя различные объекты, животных и  растения

и строя свои действия в отношении этих "персонифициро ванных" существ по

аналогии с теми отношениями, которые сложились  между  членами  племени.

Они относятся к этим существам с уважением и посвящают им  разнообразные

ритуальные действия.

   Это опять вплотную подводит нас к тотемизму, хотя следует  пом  нить,

что аборигены совершенно независимо от тотемизма соблюдают разнообразные

табу в отношении определенных животных  и  растений.  Эти  запреты,  как

правило, имеют  временный  характер  и  связаны  с  воз  растом,  полом,

рождением ребенка, инициацией или трауром. Однако тотемизм предполагает,

что  между  человеком,  животными,  растениями  и  природными  объектами

существуют неразрывные узы родства и свя зи  церемониального  характера,

на которых основываются ритуальные действия.  А  это,  в  свою  очередь,

опирается на  мифологический  принцип  олицетворения.  Другими  словами,

мифология служит объяснением тому, что имеет место  в  тотемизме,  когда

природный мир ставится в упорядо ченные родственные  отношения  с  миром

людей, когда и тот, и другой мир подразделяется на общие фратрии,  кланы

и  группы.  Тотемизм  предполагает  единую  жизнь  человека  и  природы;

мифология  же  гово  рит,   что   эта   жизнь   носит   личностный   или

квазиличностный характер.

   Таким  образом,  мы   опять   оказались   перед   спиритуалистическим

(анимистическим   или   личностным),   тотемическим    и    историческим

представлением аборигенов о жизни представлением, которое по зволяет  им

сделать  свою  судьбу  свободной  от  любого  непреодолимого  страха   и

неопределенности.

   Говоря в предыдущей главе о различии восточных и западных  ри  туалов

инициации,  я  упомянул  верование   в   небесных   культурных   героев,

характерное для восточного ритуала. Это верование заслуживает  осо  бого

упоминания, поскольку оно оказывает несомненное влияние на тех, кто  его

придерживается. Представляется, что,  с  одной  стороны,  это  верование

связано с ритуалом инициации, а с  другой  стороны,  имеет  отношение  к

посвящению в знахари. У большинства племен Квинслен  да.  Нового  Южного

Уэльса и Виктории оно стоит над всеми остальны ми верованиями и  мифами.

Байаме, Дарамулун, Нурундере, Бунджиль, Кони, Бирал вот несколько  имен,

под которыми небесный герой был известен  ранее  и  выступает  сейчас  в

различных районах. Как правило, считается,  что  небесный  герой  привел

племя в место его настоящего расселения и создал  особенности  ландшафта

такими, какими они явля ется  сегодня.  Он  принес  людям  разнообразные

предметы материаль ной культуры, дал социальные законы  и,  кроме  того,

учредил обряды инициации, во время которых посвящаемые  получают  первое

реальное знание о небесном герое и узнают его тайное имя.  Даже  в  наши

дни ци вилизованные  аборигены  будут  держать  в  секрете  это  имя  от

посторон него человека.  Небесный  герой  все  видит  и  знает,  хотя  и

находится  на  небе,  которое  часто  изображается  наделенным   большим

количеством кварцевых кристаллов и свежей воды. Я  думаю,  тайная  земли

инициа ции в Новом Южном Уэльсе, в частности меньшее кольцо Бора,  репре

зентирует  этот  небесный  мир.  Прошедший  посвящение  мудрец,   обычно

известный как знахарь, может  посетить  эту  небесную  землю  и  увидеть

что-либо, связанное с Байаме. И наконец, усопшие уходят туда, т.  к.  им

на это дается право на основании их инициации.

   Насколько я понимаю этот вопрос,  а  я  обсуждал  его  с  несколькими

посвященными, небесный герой соответствует  герою  тайных  религиоз  ных

сообществ, таинства которых корнями уходят  в  древние  культы,  возраст

которых насчитывает несколько тысяч  лет.  Я  готов  поверить,  что  они

исторически связаны не важно, в результате  каких  событий  эти  древние

культы  были   переданы   австралийцам.   Инициация   и   тайная   жизнь

распространены по всей Австралии, и  хотя  в  центральных  и  се  верных

частях Австралии верование в небесного героя перестало суще ствовать или

было оттеснено  на  задний  план  тотемическими  героями,  духи  которых

привязаны к земле, тем не менее  тщательное  исследова  ние  наводит  на

мысль, что и здесь в  прежние  времена  инициация  служи  ла  источником

знания о небесном герое и открывала путь  в  его  мир.  На  северозападе

Австралии  герои,  научившие  туземцев  делать  трещотку  и   учредившие

церемонии  инициации,  считаются  принадлежащими  небу.  В   Центральной

Австралии  широко  распространен  миф   о   неполностью   сформированных

существах, который, я думаю, указывает на обряд  инициации,  совершаемый

над посвящаемыми, и в этом мифе герой и исполнитель приходят с неба.

   В веровании  племени  кайтиш  (расположенного  к  северу  от  аранды)

небесное существо очень заинтересовано в размахивании трещоткой, которая

служит символом небесного героя в ритуалах восточных авст  ралийцев,  и,

кроме того, считается, что это существо совершает иници ацию в  небесном

мире, которая, безусловно, является прототипом об рядов, выполняемых  на

земле. В некоторых мифах западных племен аранда и лоритья говорится, что

герои эпохи сновидений прежде были связаны  с  небесным  миром  и  могли

подняться на небо по горе. Однако небесный герой снизил гору, и  поэтому

тотемические герои эпохи сновидении вынуждены были  остаться  на  земле.

Согласно мифам племени кайтиш, небесное существо существовало  до  эпохи

сновидений. Воз  можно,  это  отражает  историческую  последовательность

событий в этом районе и во всех центральных, северных  и  северозападных

райо нах. Видимо, вначале инициация открывала доступ к верованиям  и  об

рядам, связанным с небесным героем, но впоследствии она включила в  себя

и культовый тотемизм с его мифами о героях эпохи сновидений, которые  во

многих племенах,  насколько  позволяет  судить  наше  знание,  заслонили

первоначальные верования и ассоциации.

   Я думаю, нет необходимости перечислять дальше свидетельства в  пользу

существования верования в небесного героя или исследовать весь  комплекс

верований   и   обрядов.    Нас    здесь    не    интересует    проблема

взаимопроникновения  этих  двух  множеств  верований,  и  мы  не   видим

необходимости вдаваться в детальное рассмотрение верований, связан ных с

небесным героем. Здесь достаточно будет отметить, что небесно  го  героя

обычно называют отцом или всеобщим отцом, что  его  симво  лом  является

трещотка и что он был  и  остается  санкцией  для  важней  ших  законов,

обычаев и обрядов.  Если  в  Центральной  и  СевероЗапад  ной  Австралии

достаточно назвать обычай именем алтьира, джугур,  унгуд,  т.е.  связать

его со сновидением, чтобы придать ему решающий и  бесспорный  авторитет,

то в Восточной Австралии для обеспечения обычаю точно такой  же  санкции

достаточно указать: "так сказал Байа  ме".  В  заключение  отметим,  что

мифы, в  которых  фигурирует  небесный  герой,  выполняют  ту  же  самую

этиологическую, историческую и соци альную функцию, что и мифы о  героях

эпохи сновидений. Представляя эти мифы в символе  и  ритуале,  аборигены

получают доступ в священ  ный  животворный  мир,  который  на  этот  раз

находится на небе.

   Пятьдесят  лет  назад  профессор  Болдуин  Спенсер  записал   миф   о

мифической  женщине,  от  которой  ведут  свое   происхождение   племена

западного Арнемленда, а в 1937 году профессор У. Л. Уорнер опублико  вал

мифы  и  обряды  северовосточного  Арнемленда,  в  которых   главны   ми

действующими лицами выступают женщины и огромный змей. Од нако только  в

последнее десятилетие  мы  начали  понимать  значение  великих  мифов  и

обрядов, распространенных  в  северных  районах  Се  верной  территории.

Основными действующими лицами  этих  мифов  являются  мать,  или  богиня

плодородия, и змейрадуга, которые имеют тенденцию  сливаться.  В  районе

Аллигаторных рек в западном Арнем ленде основным является миф  о  "нашей

матери из древнейших времен". Она пришла на север с островов  вместе  со

своим мужем. При своем пу тешествии по  материку  она  в  разных  местах

оставляла  духовдетей,  которые  дали  начало  различным  племенам.  Она

распределила между ними языки и территории. Миф варьирует, но безусловно

одно что есть только "одна мать для всех людей". В племени нгурлмак  при

совер шении священного ритуала исполняется песня, повествующая о ее путе

шествии по территориям племен. В этом ритуале используется полое бревно,

убар, которое непрерывно избивается и которое символизирует ее чрево,  а

барабанные удары изображают ее голос, зовущий людей в священную землю. В

некоторых вариантах этого мифа священной зем лей считается чрево матери,

а сам ритуал относится к ритуалам второго  рождения.  Более  того,  мать

начинает отождествляться со змеейраду гой, поскольку в этом  ритуалемифе

речь идет о человеке, который

   Превращается в змеюрадугу и прячется в  полом  бревне,  с  тем  чтобы

укусить "обещанную" ему женщину, которая отказывается стать его женой.

   Намного более распространенным является культ Кунапипи.  Связанная  с

ним территория  охватывает  север  Австралии  от  Ропера  и  устья  реки

Виктория до Борролула, НьюкаслУотерс и берегов реки Верхняя Виктория.  А

за последние три десятилетия этот миф  распространился  почти  по  всему

Арнемленду, вплоть до Фицмориса и окрестностей Дарвина, и проник  далеко

на северовосток. Отдельные элементы мифа и ритуала,  связанного  с  этим

культом, в последние годы распространились  по  восточному  Кимберли  до

реки  Форрест  (культ  тьянба)  и  до   побережья   северного   Кимберли

(модифицированный ритуал курангара).

   Кунапипи, известная также, как Мумина и Кадьяри, а для  непосвященных

как "старуха", путешествовала с группой героев и  героинь  (мунгамунга).

Она дала начало мужчинам и  женщинам  и  своими  ритуальными  действиями

вызвала появление животных и растений. Ее путь расчищался  змеемрадугой,

который символизирует штормы, прокладывающие  дороги  среди  деревьев  и

заставляющие потоки и ручьи находить свой путь к  реке  или  морю.  Этот

змей подготавливает также путь, по которому  предсуществующие  потоки  и

ручьи находят свой путь к реке или морю. Этот духребенок входит в  чрево

матери.

   В ритуале используется изогнутый ров, изображающий чрево Кунапипи, на

стенах которого рисуются два змеярадуги,  самец  и  самка.  Кроме  того,

красная змея  изображается  на  высоком  заостренном  предмете,  который

сооружается  в  месте   проведения   церемонии   как   санкция   учения,

передаваемого  посвященным.  В  конце  таких  церемоний  этот   предмет,

Эрмалиндье, сжигается на краю рва и сваливается в него. Эту почерневшую,

обуглившуюся фигуру можно видеть  и  недели  спустя.  Проходящего  обряд

посвящения также заставляют войти в это "чрево", из которого  он  должен

впоследствии "родиться вновь". Кроме того, ему дают трещотку,  и,  когда

он  ею  размахивает,  в  нее  входит  его  духдвойник,  или  "деревянный

призрак", поскольку этот кусочек дерева символизирует  не  только  голос

матери, но и ее чрево. В момент второго рождения  посвящаемый  оставляет

эту трещотку во рве вместе со своим "деревянным  призраком".  Когда  эта

деревяшка превратится в труху, его "призрак", или двойник, уйдет в  свое

обиталище духов и будет ждать там своей "телесной души". Эти две  "души"

воссоединятся, когда впоследствии после  смерти  этого  человека  ритуал

Кунапипи будет совершен его сыном или другим родственником.

   Похожие  идеи  выражаются  в  большом  цикле  мифов  северовосточного

Арнемленда, посвященных Джункгова. Эти герои и героини пришли с  острова

мертвьрс Бералку, расположенного далеко на востоке. Они принесли с собой

священные палочки, которые называются  рангга  и  которые  символизируют

хвост игуаны и деревья.  С  их  помощью  предводитель  Джункгова  вызвал

потоки воды и рост животных и деревьев. Эти рангга хранились  в  большом

конусообразном  мешке,  символизирующем  чрево.  И  более  того,  народ,

которому сестры Джункгова дали начало,  тоже  был  рангга,  и  поскольку

телам людей придано сходство с этими предметами, после  смерти  человека

от рангга нужно ритуально избавиться. Эти  обряды,  которые  в  основном

имеют отношение к плодовитости человека и  природы,  сейчас  исполняются

мужчинами, хотя первоначально они входили в компетенцию женщин.

   Другим важным мифологическим циклом является цикл о сестрах  Ваувалук

и самке каменного питона Юлунгова, принадлежащий племенам,  обитающим  в

восточной части северного побережья Арнемленда. Совпадая в общих  чертах

с указанными выше мифами, этот цикл приспособил Нгурлмак  (или  Убар)  и

Кунапипи для своих ритуалов. Здесь также  присутствует  очень  "высокий"

Ябудурува из юговосточной и центральноюжной части Арнемленда и из района

к югу от Борролула. К числу отличительных черт этого  ритуала  относится

полное отсутствие пения, использование деревянных гонгов,  выразительные

сцены, изображающие  оживание  бездыханного,  похожая  на  улей  хижина,

которая  символизирует  "мать",  или  "богиню",  и  в  которой  хранятся

священные символы. Во время ритуала они торжественно показываются,  а  в

последнюю ночь женщины укладываются спать на  краю  таинственной  земли,

кладя под голову "хвосты" игуаны (сделанные из коры).  На  рассвете  они

возвращаются в лагерь, неся эти подушки как пылающие.

   В некоторых культах (прежде всего, в  культах  Кунапипи  и  Нгурлмак)

идея  материпрародительницы,  или  матери  плодородия,  выражена   более

отчетливо, чем в других. Однако  внимательное  исследование  ритуалов  и

мифологии, символов и  их  значений,  с  учетом  того  акцента,  который

делается на рождении и втором рождении, и той  тщательности,  с  которой

держатся в секрете "таинства", показывает, что  перед  нами  религиозный

комплекс,    аналогичный    древним    культам    материпрародительницы,

распространившимся много  веков  назад  на  юг,  юговосток  и  запад  из

восточного Средиземноморья.

   Верование в мать плодородия, возможно,  было  привезено  в  Арнемленд

из-за  моря.  Несмотря  на  всю  его  привлекательность,  оно  оказалось

распространенным  только   в   пределах   северной   половины   Северной

территории, т.е. в пределах тропиков, и не проникло  далее  Макартура  и

реки Виктории. Возможно, его следует связать  с  регулярным  плодородием

тропического влажного климата. В  любом  случае  все  эти  культы  имеют

огромное значение, и посвящение в них имеет для  человека  не  столь  уж

низкую цену. Но  эта  цена  и  не  слишком  велика,  поскольку  человек,

прошедший обряд Кунапипи, Нгурлмак, Джункгова и Ябудурува, знает, что та

же самая церемония будет совершена для него после его смерти, и  поэтому

его душе будет обеспечено дальнейшее существование и возможность второго

рождения. Поэтому человек еще при жизни заботится о том, чтобы  его  сын

или другой близкий родственник был допущен к  этому  культу  и  приобрел

нужный опыт. Так, мой старый друг из  племени  джауан,  "знаток"  культа

Кунапипи, позаботился (в 1953 г.) провести своего взрослого  сына  через

ритуал Кунапипи, с тем чтобы тот впоследствии, после  его  смерти,  смог

совершить этот ритуал для него.

   Сказанное верно и для основного культа Арнемленда мараян. В этом мифе

повествуется о странствиях культовых героев, часто в обличье  животного,

например огромного питона или змеярадуги. Этот змей в различных водоемах

оставлял духов членов местного клана и первые образцы местных животных и

растений. Эти места и маршруты странствий известны, и по ним совершаются

как действительные паломничества, так и мысленные во  время  ритуального

пения. Ритуал мараян  лучше  всего  уподобить  Празднику  всех  душ.  На

таинственной земле из  сучьев  сооружаются  шалаши  места  призраков,  в

которых разрисовываются и хранятся символические предметы,  изображающие

великого змея и разнообразные тотемы. Эти  предметы  всегда  готовы  для

"экспозиции", использования в ритуале и обучения. В эти места  призраков

с   помощью   ритуальных   призывов   созываются   "призраки"   усопших,

духидвойники живых, но  отсутствующих  сородичей,  и  "призраки"  героев

мараян. Ежедневно исполняются танцы, изображающие тотемические сцены,  в

подражание   танцам,   которые   исполняются   "призраками"    животных,

пресмыкающихся, насекомых и птиц в местах их "призраков". Здесь,  как  и

во всех  великих  культах,  одно  философское  учение  используется  для

объяснения человека и природы.

   Я был  допущен  к  культу  мараян  в  1949  году  вождем  племени  из

центральноюжного Арнемленда, который совершал ритуал  с  целью  передать

его своему  сыну,  поскольку  чувствовал  приближение  смерти.  Он  умер

примерно год спустя, а в 1951 году его  сын,  ставший  вождем,  исполнил

ритуал мараян для своего отца.

   Окидывая взором Австралию аборигенов,  мы  можем  видеть,  что  культ

небесного героя, или бога, преобладает на  востоке,  культ  Вонджуны  на

дальнем   северозападе,   культ   материпрародительницы,   или    матери

плодородия,  и  змеи  на  большей  части  северной   половины   Северной

территории и в восточном  Кимберли,  культтотемических  героев  на  всей

засушливой территории от  Бухты  до  Брума  и  от  Брума  до  западного,

Квинсленда. Здесь, конечно, имеют место перекрытия и слияния,  поскольку

культы из одного  района  распространяются  в  другие,  хотя  и  в  ином

статусе. Механизм  проникновения  культов  состоит  во  вручении  тайной

жизни, а восприимчивость к  такому  проникновению  обеспечивается  общей

темой всех культов "таинствами" творения, рождения, смерти и жизни.

   Возможно, что культы небесного героя, матери  плодородия  и  Вонджуны

являются более поздними, чем культы тотемических  героев  с  их  базовым

понятием "сновидение", или "вечное время сновидений".  До  Вонджуны  был

унгуд (сновидение) со своими родовыми тотемами, хотя в  настоящее  время

Вонджуна сам считается унгуд,  и  его  ритуальное  изображение  вызывает

размножение тотемов. Небесному герою Байаме  приписывается  тотемическая

система, а в некоторых местах на  восточном  побережье  (северовосточная

часть Нового Южного Уэльса и соседние  области  Квинсленда),  где  можно

обнаружить   доевропейскую   культуру,   первоначально    практиковались

тотемические  ритуалы  "сновидений",   аналогичные   ритуалам   западной

Австралии.  Сходные  обряды  и  культы  героев  имеются  на  полуострове

КейпЙорк. Последнее наводит на мысль об определенном  влиянии  папуасов.

Наконец,   культы   матери   плодородия   включают   подражательные    и

инсценирующие тотемические церемонии.  Очевидно,  более  поздние  культы

наслаивались или  ассимилировались  более  старыми  туземными  культами.

Никакие  несоответствия  здесь  не  обнаруживались.   Например,   тотемы

приписывались деяниям и  подвигам  материпрародительницы  или  небесного

героя. На севере Северной территории естественным для человека считается

владеть   культовым   тотемом   и   придерживаться   культа    "Большого

Воскресения": Кунапипи, Ябудурува или Нгурлмак.

   Змейрадуга. Имеющиеся факты говорят о том, что тотемическая философия

и ритуал  были  основными  и  исходными  для  религии  аборигенов.  Даже

небесные явления включались в число тотемов. Наиболее

   Важным из них является радуга. Она отождествляется  с  большой  змеей

или змеем и считается связью между водоемами на земле и  вершиной  мира,

небом, на которое  она  способна  подниматься.  Кварцевые  кристаллы  на

востоке  и  жемчужные  ракушки  на   северозападе   являются   символами

змеярадуги и вбирают в себя часть его  магической  силы.  Их  ритуальное

использование вызывает дождь и дает знахарям возможность  проявить  свое

могущество. Сопровождая  ливни  и  штормы,  обрушивающиеся  на  жаждущую

землю, змейрадуга считается причиной дождя и появляющейся после  него  и

зависящей от  него  жизни.  В  западных  пустынях  этот  змей,  Вонамби,

сторожит водоемы, где, согласно верованиям, хранятся жемчужные ракушки и

где он убивает и возвращает к жизни тех, кто должен стать знахарем.  Без

сомнения,  это  учение  принесли  с  собой  группы,   переселившиеся   с

северозападного  побережья.   Культ   змеярадуги   под   именем   Галару

распространился из Южного Кимберли в его северные и восточные районы.  В

восточном Кимберли он слился в единое целое с  культом  Вонджуны  и  дал

свое имя местному роду Галарунгари, для которого  дождь  имеет  особенно

важное значение. Изображение Галару получило свое место как  в  галереях

Вонджуны, так и в отдельных галереях. Но это представление не было новым

для этих мест, поскольку термин унгуд обозначает, помимо всего  прочего,

большого водяного питона и радужную змею, мифы  о  которых  существовали

здесь еще до появления Вонджуны. В восточном Кимберли, как и  во  многих

других районах, Галару считается создателем рек и дождя, принесшим в дар

духовдетей (поскольку они обитают в  водоемах)  и  установившим  брачные

обычаи.  Однако  несмотря  на  широкое   распространение   верований   в

змеярадугу и на их связь со знахарями, никаких  сообщений  об  отдельном

культе радуги нет. Видимо, радуга только тогда входит в культ и  ритуал,

когда соединяется с другими  образами  матерью  плодородия,  Мараян  или

Вонджуной.   Она   является   интегральным    элементом    тотемического

философского представления  о  мире,  лежащим  в  основе  всех  ритуалов

аборигенов.

   Нет более интересной личности среди аборигенов, чем  знахарь,  и  нет

более интересного явления в их жизни, чем верования, связанные с ним.  К

сожалению, этот термин обычно применяется в отношении двух  видов  магов

колдуна  и  собственно  знахаря.  Первый  является  служителем  зла,  он

извлекает почечный жир,  похищает  души  и  выступает  причиной  смерти.

Однако он встречается очень редко. В целых регионах можно не  обнаружить

колдуна и связанных с ним  верований.  В  тех  же  племенах,  где  такие

верования  существуют,  почемуто   оказывается,   что   профессиональный

служитель черной магии всегда находится в другом племени.  Поэтому,  как

правило, невозможно бывает найти ни одного человека, который мог бы быть

назван колдуном. И все же существуют исключения.  В  некоторых  племенах

известны такие люди, и они открыто признают за  собой  приписываемые  им

способности Они даже предоставляют исследователям детали своих  успешных

магических действий. Эти действия не только ужасны, но и противоречивы в

такой степени, что абсолютно не могут быть  выполнены.  Например,  обвив

веревку вокруг шеи спящей жертвы  и  незаметно  вытащив  ее  из  лагеря,

колдун делает надрез в ее животе или боку, через который  извлекает  жир

большого сальника или почек. Затем  вложив  немного  травы  или  другого

материала, он закрывает рану, не  оставив  никакого  видимого  следа,  и

приводит  жертву  в  сознание:  Человек,  перенесший   такую   операцию,

возвращается в лагерь и находится в полном здравии день или два,  но  на

третий  день,  как  правило,  умирает.  В  другом  районе  колдун  после

подготовительных действий вскрывает жертве бок между ребрами и,  засунув

внутрь свою руку, пронзает сердце заостренной  палочкой  и  дает  вытечь

крови. Затем он закрывает рану и возвращает жертву в сознание,  которая,

как и в первом случае, чувствует себя прекрасно в течение дня,  а  затем

слабеет и умирает примерно через три дня.

   Я думаю, нет необходимости  говорить,  что  такая  последовательность

событий невозможна. Будь такая  операция  совершена,  жертва  умерла  бы

сразу, а не находилась бы в добром здравии в течение дня, и  конечно  же

ее рана не могла бы быть невидимой.  Однако  в  регионах,  где  колдунам

приписываются такие способности, причиной серьезных  болезней  и  смерти

считается именно такая магическая операция. Более того, широко  известна

процедура, которая должна быть совершена.

   Здесь возникают две  проблемы:  вопервых,  в  какой  степени  колдуны

действительно верят в то, что они совершают эти операции,  и,  вовторых,

чем объясняются характерные особенности этих  операций?  Для  ответа  на

последний вопрос  следует  принять  во  внимание  верование  аборигенов,

согласно которому жир, прикрепленный  к  внутренним  органам,  считается

источником жизненной силы и энергии.  Если  им  смазать  копье,  то  это

гарантирует  безошибочную  точность;  положенный  вблизи  источника,  он

привлекает рыбу, зверей и птиц, а  телу  он  придает  силу.  Аналогичным

образом кровь из сердца (в виде вязкой смолы)  имеет  сходные  свойства,

поскольку она является жизнью и  служит  "местом  или  оболочкой"  души.

Другие детали "несовершаемых операций"  могли  возникнуть  из  осознания

необходимости  сделать  надрез  для  извлечения  жира  и  крови  или  из

необходимости объяснить, почему  нет  раны,  хотя  эти  жизненно  важные

вещества были извлечены. Дело в том, что  жир  иногда  берется  из  тела

после смерти, но очень редко  до  смерти.  (В  менее  серьезных  случаях

болезнь может быть вызвана нарушением социальных или  пищевых  запретов.

(Прим. авт.))

   Первая проблема трудна для разрешения, несмотря на  то,  что  колдуны

говорят так, как если бы они верили  в  действительное  исполнение  этих

ужасных и удивительных операций. Если они действительно  верят,  то  все

эти действия должны происходить во сне  или  в  состоянии  галлюцинации,

которое вызвано обвинением в изъятии жира или пускании крови,  приведших

к смерти человека. В любом случае, поскольку

   Хотя для извлечения  жира  или  крови  необходимо  делать  надрезы  в

животе, в боку или между ребрами, из этого не следует, что все детали  и

общая схема операции были просто придуманы для объяснения того, как  это

можно сделать, не оставив  следа  на  теле,  а  не  взяты  из  практики.

Возможно, они были созданы по образцу  какой-либо  другой  операции  над

человеческим телом, живым или мертвым, хотя  более  вероятно  последнее,

поскольку целью этих магических операций является смерть. Не  понятно  и

требует объяснения помещение инородных материалов в рану, сделанную  для

извлечения  жира.  Кроме  того,  имеется   очень   странная   деталь   в

предполагаемой операции по извлечению крови из сердца, которая,  на  наш

взгляд, не имеет необходимой связи с целью этой операции. Считается, что

во время этой операции из тела на полную длину вытаскивается кишечник, а

затем он должен быть возвращен на свое прежнее место. Нет  необходимости

говорить, что этого не происходит в действительности, однако эта  деталь

делает воображаемую процедуру еще более многозначительной. (Прим. авт.)

   Способ совершения этих  действий  передается  в  неизменном  виде  от

одного колдуна к другому, то тем самым удается установить  контроль  над

этим состоянием галлюцинации и  верованием,  и,  возможно,  со  временем

колдун  действительно  начинает  верить  в  то,  что   это   он   вызвал

приписываемую ему смерть.

   Участь колдуна нельзя назвать  счастливой.  Он  редко  отличается  от

других людей его клана или племени и ведет такую же, как они,  семейную,

социальную и культовую жизнь.  Его  злые  действия  предназначаются  для

членов другого племени или для членов удаленной группы его  собственного

племени. Однако славиться  успешным  колдовством  значит  быть  заметным

человеком. Такой человек знает, что рано  или  поздно  он  будет  назван

"убийцей" того или иного  человека,  что  повлечет  ответный  магический

удар,  или  будет  выслана  экспедиция  мести   с   целью   его   убить.

Следовательно,  он  должен  быть  предельно  осторожным,  и,   возможно,

связанное с  этим  беспокойство  и  является  причиной  веры  колдуна  в

реальность приписываемых ему способностей и действий. Во всяком  случае,

нет никаких оснований  обвинять  его  в  двуличии  и  в  полнейшей  лжи.

Служитель черной магии, в конце концов, является  частью  установленного

обычая.

   Этот установленный обычай вытекает из верования, что болезнь,  смерть

и даже несчастный  случай  вызываются  магическими  или  анимистическими

действиями. Аборигены ничего не знают  о  микробной  теории  болезней  и

почти не осознают естественных  причин  болезней,  смерти  и  несчастных

случаев. Если умирает очень  старый  человек  или  младенец,  они  редко

утруждают себя поисками причины этой смерти, как  не  ищется  магическая

причина и для некоторых обычных  заболеваний  и  недомоганий  (например,

простуды, воспаления глаз, головной боли, фрамбезии и  гнойных  ран);  в

этих случаях применяется обычное медицинское лечение.  Но  причина  всех

серьезных нарушений в здоровье и жизни человека, а  следовательно,  и  в

благополучии его рода,  должна  быть  найдена  и  устранена.  Объяснение

аборигенов  для   таких   случаев   логически   связано   с   их   общим

спиритуалистическим и  анимистическим  мировоззрением,  а  не  с  такими

неведомыми силами, как микробы и законы природы. Они находят  причины  в

том, что могут понять, т.е. в действиях мужчин (а иногда и  женщин)  или

духов. И в  том  и  в  другом  случае  для  вызова  болезни  или  смерти

используются  магические  способы.  Действующей  силой  может  выступать

колдун, который может использовать не только такие абсолютно смертельные

средства, как изъятие жира или крови, но также и  более  простые  методы

симпатической магии. Однако  последние  не  являются  исключительно  его

монополией. Вообще говоря, любой взрослый член племени (включая  женщин)

может практиковать некоторые формы  черной  магии  независимо  от  того,

считается он колдуном или нет. Как правило, наиболее искусными  в  магии

являются  старики,  поскольку  у  них  было  больше   возможностей   для

приобретения знаний о правильных  ритуальных  методах  и  о  необходимом

пении.

   Типы магии варьируют, хотя они аналогичны тем,  которые  используются

повсеместно. Одной из таких форм является контагиозная магия,  благодаря

которой можно  нанести  ущерб  здоровью  человека,  совершив  обряд  над

отпечатком ноги человека или над чемто, что было в соприкосновении с его

телом. Однако в Австралии этот вид магии не считается очень  эффективным

и не внушает большого страха. Люди не  приходят  в  состояние  ужаса  от

того, что некоторые из принадлежащих им предметов будут  использованы  в

магических действиях для нанесения им вреда.  Кроме  того,  практикуется

имитационная магия, в которой желаемый результат тем или  иным  способом

заранее воспроизводится. Так, в западном Квинсленде и северном  Кимберли

изготавливают из соломы "образ" человека и подвергают  его  всему  тому,

что по желанию исполнителя ритуала должно выпасть на  долю  его  жертвы.

Например, это чучело можно положить на раскаленные  угли  или  проткнуть

заостренной палочкой под аккомпанемент соответствующего пения.  Согласно

верованиям, как этот "образ" человека сгорает и умирает,  так  и  жертву

настигает внутреннее воспламенение и смерть.

   Третий  вид  австралийских  магических  процедур  считается  наиболее

эффективным, внушает наибольший страх и является самым распространенным.

Он состоите одном "напеве" (наговоре) или в  "указании",  сопровождаемом

пением, и может быть назван проективной магией. Под этим я имею  в  виду

то, что исполнитель ритуала насылает (проектирует) желаемый результат на

свою жертву без использования чеголибо, что прежде было  связано  с  ней

или что  изображает  ее.  Безусловно,  в  своей  основе  все  магические

действия так или иначе насылают порчу.  Даже  имитационная  магия  почти

полностью опирается на акт воли. Образ или предмет человека служит здесь

только для фокусировки выражаемого желания. Однако "указание" и  "напев"

аборигенов, как правило, являются чисто проективными.

   Наиболее известным методом проективной магии является  указание,  или

указание костью. Возможно, первоначально для этого использовалась кость,

взятая из тела мертвого человека, поскольку в этом случае она  будто  бы

содержит в себе силу смерти и  поэтому  служит  наилучшим  выражением  и

посредником для воли исполнителя ритуала. В некоторых племенах кость  до

сих пор считается идеальным инструментом в этой процедуре, но вместо нее

может  использоваться  и  кость  кенгуру  или  соответствующим   образом

изготовленная острая палочка. Используя  ее  для  столь  жестокой  цели,

следует  соблюдать  чрезвычайную  осторожность,  чтобы  ее  действие  не

обратилось на самого исполнителя. Так, на северовостоке Южной  Австралии

исполнитель должен следить, чтобы солнце или луна были у него за  спиной

и чтобы перед ним не было водоема, иначе он поразит  самого  себя.  Если

при завершении обряда он начинает дрожать, осознавая, что поразил самого

себя, единственная его возможность защититься от угрожающей болезни  это

мгновенно прыгнуть в водоем с костью в руке.

   В  обряде  указания  костью  исполнитель  или  исполнители   занимают

правильную ритуальную позицию, исполняют предписываемую песню  и  затем,

как правило, указывают костью в  сторону  жертвы  или  швыряют  кость  в

нужном направлении.

   Я случайно натолкнулся на интересный  пример  использования  указания

костью  на  северозападе  Южной  Австралии.  Считается,   что   "кость",

называемая  кундела,  была  привезена   с   северозапада.   Прежде   она

изготавливалась из камня, однако сейчас представляет собой кусок  дерева

длиной примерно в девять дюймов и  шириной  в  полдюйма,  заостренный  с

одного  конца.  С  другого  конца  к  нему  приклеивается  смолой  пучок

человеческих волос. Этот пучок выполняет роль хвоста и заставляет  кость

лететь прямо: назначение смолы состоит в том, чтобы сжечь жертву,  когда

кость попадет ей в спину.

   Человек должен пройти специальную подготовку прежде, чем он  окажется

способным бросить кундела. Эта подготовка включает некоторые  физические

действия. В его ноздри вставляются  зубы  опоссума  с  целью  извлечения

маленькой кости. Кундела втыкаются ему в плечи, сквозь обе его ладони  и

на некотором расстоянии в грудь. Довольно странно, что все эти  операции

никогда  не  вызывают  кровотечения.  Когда  человек  подготовлен  таким

образом и при этом может попасть в  тонкое  дерево  мулга  с  расстояния

примерно в 80 ярдов, ему показывают, как использовать указующие палочки,

и обучают нужной песне. В результате он становится человеком, обладающим

силой кундела, и может в любое время  бросить  указующую  палочку,  хотя

обычно это совершают в полдень. Во  время  обряда  он  должен  исполнить

песню кундела, включив в нее имя жертвы, и станцевать, постукивая  двумя

палочками друг о друга. Затем он идет на вершину холма и, повернувшись в

сторону жертвы, бросает одну из палочек вперед. Человек, ставший жертвой

такой процедуры, имеет только одну возможность излечиться  от  вызванной

таким образом болезни обратиться к знахарю, который извлечет из него эту

палочку.

   Этот пример показывает,  что  указующая  палочка  представляет  собой

копье, которое летит невидимым и безошибочно попадает в  цель,  даже  на

очень   большом   расстоянии.   В   некоторых   случаях   предполагается

использование реального  копья.  Лучшим  примером  этого  может  служить

процедура, связанная с магией кадайтья (курдайча),  сведения  о  которой

были получены из Центральной Австралии около 60 лет  назад,  но  которая

хорошо известна и на западе  Южной  Австралии.  Я  процитирую  некоторые

записи, сделанные в этом районе в 1930 году.

   Термин "кадайтья" обозначает, вопервых, башмак, сделанный  из  перьев

эму и веревки, сплетенной  из  шерсти  сумчатых  животных,  а  вовторых,

людей, занимающихся магией и носящих эти башмаки. Эти башмаки никогда не

показывают женщинам, видимо, из стремления усилить окружающую их  тайну,

а также в силу того, что внутренности этих башмаков перед  тем,  как  их

одеть, смазываются священной кровью,  взятой  из  рук  мужчин.  Человек,

носящий эти башмаки, должен пройти очень болезненное испытание, во время

которого мизинец на его ноге расплющивается горячим камнем и  смещается.

Впоследствии этот палец выполняет роль глаза, видящего любые препятствия

и препоны, вынуждающие  его  владельца  сделать  неверный  шаг.  Человек

совершает обряд кадайтья по просьбе или приказанию другого человека, как

правило,  вождя;  причем  на  эту  просьбу,  выражаемую  в  предписанном

ритуальном действии, можно ответить отказом только под  страхом  смерти.

Человек, высказавший просьбу, принимает участие в  обряде  кадайтья,  на

совершении которого могут присутствовать еще дватри  человека,  один  из

которых является знахарем.  Все  участники  этого  обряда  должны  иметь

вывихнутые мизинцы, с тем чтобы обладать правом носить  упомянутые  выше

башмаки.  Эти  башмаки  должны  быть  надеты  на  ногу  человека  другим

человеком,  находящимся  с  ним  в  предписанном  ритуалом   родстве.(По

отношению к носящему обувь этот человек должен быть танамилдян, т.е.  он

должен быть на поколение старше или моложе его.)

   Когда  этот  отряд  оказывается  вблизи  намечаемой  жертвы,   убийца

подкрадывается к ней и вонзает ей копье в середину спины. Примерно через

час  после  этого  знахарь  разогревает  белый  (магический)  камень   и

прикладывает его к ране, заставляя  ее  затянуться,  не  оставив  следа.

Кроме того, он вкладывает что-то вовнутрь жертве, возможно, духазмея.  В

результате жертва возвращается к жизни, по крайней  мере,  на  некоторое

время. Затем знахарь заставляет ее встать и приводит в сознание.  Жертва

возвращается в лагерь, как если бы ничего  не  произошло,  однако  через

дватри дня она умирает. Если же этого не происходит, то отряд  кадайтья,

который все это время  находится  начеку,  совершает  ночную  вылазку  и

убивает ее. В любом случае молодежь в лагере не  должна  видеть  жертву.

Затем экспедиция возвращается, и башмаки снимаются.

   Это магическое действие имеет то сходство с извлечением жира, что и в

том и в другом случае жертва убивается, а затем на время возвращается  к

жизни. Хотя это не может иметь места в действительности,  тем  не  менее

вера в такую возможность и в неизбежно  наступающий  результат  является

очень непритворной и иногда пугающей. Это магическое действие служит для

аборигенов объяснением смертей и странных звуков и следов в окрестностях

лагеря. Более того, указанные башмаки существуют так же, как  существуют

вывихнутые мизинцы. Интересно то, что, согласно этому верованию,  жертва

пронзается копьем. Это копье, как правило, получает свои особые свойства

от   священной   чуринги,   которую   носят   при   себе   кадайтья.   В

действительности никакого следа не остается, и копье  не  касается  тела

жертвы. Другими словами, здесь все совершается точно таким же  способом,

как и  при  указании  костью,  которая,  как  уже  отмечалось,  является

невидимым  копьем.  Одно  центральноавстралийское  племя  использует   в

процедуре,  аналогичной  указанию  костью,  особый  вид  наконечника  из

кварцита.(Считается,  что  этот   наконечник   произошел   из   племени,

обитающего на  западе.  В  примере,  приведенном  Спенсером  и  Гилленом

(Northern Tribes of Central Australia. С. 463),  указывается,  что  этот

наконечник  для  копья  изготавливается   расслаиванием   кварцита   под

давлением в северном и восточном Кимберли и в соседних областях. Отличие

его по  способу  изготовления  от  других  наконечников,  без  сомнения,

послужило основанием для наделения его магической силой.)

   В ЮгоВосточной Австралии знахарям приписывается способность  насылать

на людей различные вещества, например куски кварца, и тем самым вызывать

у них определенные болезни. Эта способность аналогична указанию  костью,

и лечение в данном случае состоит в извлечении  этих  веществ.  (Примеры

таких  магических  действий  приводятся  в  работах  Говитта,  Спенсера,

Гиллена  и  Рота.  Аналогичная  магическая  практика  распространена  на

восточном  побережье  залива  Кампентария.  Здесь   знахари   используют

различные  вещества,  часто  европейского  происхождения,  с  тем  чтобы

наслать порчу на свою жертву. Этот вид магии вызывает большой  страх,  и

часто старики используют его  как  средство  для  восстановления  своего

авторитета. (Прим. авт.)) В центральных и северных племенах имеют

   Ся  верования,  согласно  которым  некоторые  объекты,  как  правило,

неподвижные  камни,  считаются  связанными  с   недугами   (фурункулами,

ослеплением и т.д.) героев эпохи  сновидений.  Поэтому  теперь  человек,

потирая или ударяя этот объект и призывая магическую силу этого  объекта

выйти и поразить его  врага,  может  вызвать  у  последнего  тот  недуг,

который прежде был  перенесен  героем.  В  некоторых  племенах  Северной

территории используется довольно натуралистическая процедура, с  помощью

которой на жертву насылается порча. Здесь магическая сила  приписывается

маленьким камням, ведущим свое происхождение из времени  сновидений.  Об

этих камнях существуют "песни" в двух племенах,  на  территории  которых

они были найдены. Для того чтобы причинить ущерб врагу,  нужно  истолочь

небольшой кусочек такого  камня  и  постараться  высыпать  его  на  тело

спящего врага.

   Самым простым способом наслать порчу является процедура, состоящая из

одного   только   пения   (наговора).   Песня,   безусловно,    является

традиционной, но в ней исполнители  выражают  свое  желание.  Эта  форма

магического действия обычно используется родом для  наказания  человека,

совершившего  антисоциальное  действие,  например,  нарушившего   запрет

кровосмешения. Для вызванной таким образом болезни не может быть лечения

по двум причинам.  Вопервых,  пение  не  предполагает  даже  невидимого,

принимаемого на веру поражения  тела  жертвы  костью  или  любым  другим

предметом, который  мог  бы  быть  извлечен  знахарем.  Вовторых,  очень

немногие  индивиды  оказываются  способными  противостоять   социальному

осуждению и наказанию, особенно если  оно  выражается  через  магическую

процедуру.

   В последнем примере мы видим, что черная магия может иметь социальную

ценность, но что касается всего остального, будь то извлечение жира  или

крови, симпатическая магия или проективная, нам трудно с первого взгляда

отнестись к этому иначе, как осуждающе. Вероятно, мы могли  бы  привести

доводы, что черная магия противоречит благополучию отдельного человека и

общества  в  целом,  поскольку  она  держит  всех  в  постоянном  страхе

оказаться  тем  человеком,   на   кого   "указали"   или   "напели".   И

действительно,  в  некоторых  регионах  туземцы  редко  чувствуют   себя

непринужденно, особенно если находятся вдалеке от привычных мест. Однако

возможна и  другая  точка  зрения.  Как  уже  отмечалось,  аборигены  не

осознают, что серьезная болезнь,  несчастный  случай  или  смерть  могут

иметь естественные  причины.  Единственные  понятные  им  причины  носят

личностный и спиритуалистический характер, и именно такие причины должны

быть найдены в случае глубокого  нарушения  благополучия  и  спокойствия

рода, вызванного болезнью или смертью  одного  из  его  членов.  Больной

человек становится менее приспособленным к окружающей среде, он не может

больше выполнять свои обычные обязанности, и поэтому род  или  племя,  к

которому он принадлежит, осознав это, становится более  слабым.  Поэтому

первым шагом в восстановлении спокойствия индивида и его  рода  является

осознание причины этого  нарушения.  Если  состояние  человека  является

результатом раны, полученной в схватке, то это  понятно  его  роду,  как

понятны и те шаги, которые нужно  предпринять,  особенно  в  случае  его

смерти.  Однако  если  его  состояние  не  вызвано   никакими   внешними

причинами, то это значит,  что  оно  должно  быть  вызвано  аналогичными

причинами,   единственное   отличие   которых   состоит   в   том,   что

использовалось  невидимое  копье  или  камень,  и   оно   было   брошено

магической, а не физической силой. Другими  словами,  причиной  болезни,

смерти или социального беспорядка является черная  магия,  приводимая  в

действие  определенными  людьми.  Благодаря  этому   знанию   род   ясно

представляет, какие шаги  нужно  предпринять.  Обычно  аборигены  знают,

какие виды недомоганий какими видами черной магии вызываются, но в любом

случае они могут призвать знахаря, который может  точно  указать,  какое

магическое действие было совершено, и попытаться  извлечь  "причину"  из

тела больного. В случае необходимости он  может  попытаться  изловить  и

возвратить душу больного  человека.  Если  лечение  невозможно,  знахарь

проведет "расследование" и найдет совершившего  магическое  действие.  В

этом случае клан  найдет  удовлетворение  в  том,  что  совершит  ритуал

погребения и добьется искупления за смерть своего члена в соответствии с

предписанными законами.

   Нам следует помнить, что в обычных  условиях  туземцы  не  испытывают

малодушного страха перед черной магией, и, вообще говоря,  мало  кто  из

них ее практикует. О ее существовании  вспоминают  только  тогда,  когда

обычный ход человеческой жизни нарушается болезнью, несчастным  случаем,

неудачей  или  смертью.  Тогда  и  находят  в  магии  анимистическое   и

личностное объяснение случившемуся. Благодаря этому объяснению человек и

его клан знают, что нужно предпринять,  чтобы  восстановить  спокойствие

духа.

   Предложенное нами разъяснение действительной  роли  черной  магии  не

означает,  что  она  является  безобидной  и  в  корне  необходимой  для

социальной стабильности. В конечном счете вера в  нее  будет  подорвана,

однако избавиться от нее издевкой, силой или  наказанием  нельзя.  Такое

отношение заставит туземцев окружить магию еще большей тайной  и  убедит

их, что мы тоже верим в ее силу. Поэтому их веру в магию и  связанные  с

ней  действия   сможет   дискредитировать   только   образование,   т.е.

приобретение знаний о причинах болезней, бедствий  и  смерти.  Хотя  это

будет очень медленный процесс, он неизбежно приведет к успеху.

   Черная магия обладает той особенностью, что  она  чревата  опасностью

для  человека,  приводящего  ее  в  действие.  Она  представляет   собой

способность или силу, с которой следует обращаться  очень  осторожно,  и

заниматься  ею  должны  только  те,  кто  надлежащим  образом  к   этому

подготовлен. Каково бы ни было  происхождение  этого  верования,  оно  o

служит  защитой  обществу.  Если  бы  магию  можно   было   использовать

безнаказанно для исполнителя, то единственным способом для общества  или

племени установить  контроль  над  ее  использованием  было  бы  сильное

противодействие любому, кто ее слишком часто использует.  К  счастью,  в

этом редко возникает необходимость, хотя страх быть  названным  причиной

болезни  другого  человека  и,  следовательно,  столкнуться  с  жестоким

наказанием   препятствует   использованию   магической   процедуры,   за

исключением  тех  случаев,  когда  она  совершается  после   тщательного

обдумывания или под влиянием крайнего раздражения.

   Помимо этого страха еще более сильной и неотвратимой санкцией  против

использования магии  является  страх,  что  ошибка  или  оплошность  при

совершении  ритуала  обратит  на  самого  исполнителя  злое  воздействие

магической силы. Кроме того, такая ошибка  может  нанести  ущерб  людям,

которым исполнитель не имел намерения  причинять  зло.  Я  помню  одного

туземца на далеком северозападе, который после показа  ритуала  указания

костью и использования "образа"  испытывал  панический  страх,  что  его

могли увидеть, поскольку если бы ктонибудь в лагере неожиданно  заболел,

обвинение пало бы на этого  туземца,  хотя  у  него  не  было  намерения

причинить комулибо зло. Другими словами, ритуальное использование кости,

даже  без  особых  намерений,  может,  по  мнению  аборигенов,  привести

магическую силу в действие. В центральнозападном Квинсленде в магическом

обряде, заимствованном у племен Северной  территории,  вместо  указующей

кости используется  треугольный  кусочек  жемчужной  ракушки.  Враждебно

настроенный человек подходит к спящей жертве как можно  ближе  и,  держа

оружие за один из его углов  на  расстоянии  вытянутой  руки,  делает  в

направлении жертвы  два  горизонтальных  и  два  вертикальных  движения,

изображающих перерезание горла и вспарывание живота соответственно.  Эта

процедура считается настолько опасной, что соблюдаются специальные  меры

предосторожности, препятствующие  нанесению  ущерба  невинному  человеку

слишком  широким  горизонтальным  размахом:  поэтому   исполнитель   для

ограничения размаха поднимает свою вторую руку.

   Спенсер и Гиллен  приводят  интересный  пример  благоговейного  ужаса

перед  указующими  палочками.  После  долгого  упрашивания  им   удалось

уговорить одного старика показать, как эти палочки используются.  Второй

туземец,  который  был  с  ними,  немедленно  удалился   на   безопасное

расстояние, а сам  исполнитель,  бросив  палочку  надлежащим  образом  в

направлении воображаемой жертвы, был сильно встревожен  и  говорил,  что

часть злой магической силы вошла в его собственную голову. Самообладание

вернулось к нему только после того, как он  был  заверен,  что  походная

аптечка содержит достаточно магической  силы,  чтобы  противодействовать

той, которая  содержится  в  указующей  палочке.  Глубокое  беспокойство

старика было вызвано тем, что не он сделал эту палочку и не он  совершил

напев над ней, и поэтому  он  не  знал,  какая  магическая  сила  в  ней

содержится.  Это  можно  сравнить   с   магическими   камнями,   которые

встречаются в разных местах и которые,  согласно  верованиям,  оказывают

злое воздействие на любого, проходящего мимо них.  Имеется  только  одно

средство, способное воспрепятствовать выходу этой магической  силы,  это

бросить палочку  на  такой  камень.  Иногда  один  из  стариков  племени

предпринимает эту меру предосторожности от лица всех остальных членов.

   Благодаря   подобным   фактам   становится   понятной   та   огромная

осторожность, с которой совершается магический ритуал, то  благоговейное

чувство страха, которое испытывает  исполнитель  ритуала,  и  та  полная

концентрация, которой человек при этом достигает. Следует учитывать, что

приобретение способности использовать черную магию является не таким  уж

простым  делом.  Помимо  обучения  правильной   процедуре   и   "песне",

исполнитель, как  правило,  должен  пройти  через  некоторое  физическое

испытание и иногда через спиритуалистический опыт. Как  мы  уже  видели,

человеккадайтья имеет вывихнутые мизинцы, а  для  использования  кундела

необходимо подвергнуть операции свой нос и перенести, по  крайней  мере,

ритуальные операции на руках и груди. Иногда необходимым предварительным

условием  является  видение,  полученное  во  время   сна   на   могиле.

Несомненно,  если  бы  мы  могли  получить  исчерпывающую  информацию  о

подготовке человека к использованию указующей кости и к совершению более

серьезных магических  ритуалов,  мы  бы  обнаружили,  что  физическая  и

духовная подготовка имеет намного  более  глобальный  характер,  чем  мы

привыкли думать. Как мы увидим ниже, подготовка знахарей вообще является

универсальной.

   Совершенно  очевидно,  что,  выполняя  магические  действия,  туземец

осознает, что этим он активизирует силу, над которой он не имеет  полной

власти  и  которая  существует  независимо  от  него.   Для   него   это

естественно, поскольку в связанных с магией мифах указывается, что магия

имеет своим источником могущественное время сновидений или небесный мир.

Поэтому  для  того,  чтобы  использование  магии  было  безопасным   для

исполнителя, он должен совершить определенный ритуал и спеть заклинания,

которые имеют общее с магией происхождение  и  служат  ее  посредниками.

Другими словами, действенность черной магии вытекает не только из общего

представления  о  ней  как  причине  болезней  и   смерти,   но   и   из

спиритуалистической и исторической философии,  которая  пронизывает  все

стороны жизни аборигенов.

   Несмотря на существование упомянутого в начале  этой  главы  различия

между  знахарями  и  колдунами,  в  некоторых  регионах,   особенно   на

юговостоке  Австралии,  знахари  иногда  выполняют   функции   колдунов,

"извлекая" жир и насылая магические вещества с целью вызвать болезнь или

смерть. Нет необходимости говорить, что такие несущие зло знахари обычно

оказываются принадлежащими  враждебному  племени.  Согласно  верованиям,

источник такой магической силы, хорошей или плохой, принадлежащей  белой

магии или черной, всегда имеет сверхчеловеческую природу.  Эта  сила  не

создается человеком, но, поскольку в конечном итоге  она  происходит  от

личных существ, тотемических или небесных героев, она может быть  понята

и приведена в действие человеком.

   Если оставить в стороне функции колдунов и способности к  колдовству,

которыми обладают некоторые  знахари,  то  функции  собственно  знахарей

включают диагностирование и лечение болезней,  проведение  спиритических

сеансов и "расследование". При  некоторых  заболеваниях  к  знахарям  не

обращаются и используют гомеопатические средства. Но в  других  случаях,

традиционно связываемых с магическими действиями, для диагностирования и

лечения зовут знахаря. Вид  магического  недуга  легко  распознается  по

симптомам болезни. Так, в одном регионе ревматизм  считается  следствием

указания костью; причину локальных внутренних болей видят в том, что  на

человека наслали порчу в виде кусочков кварца.  Если  человек  находится

при смерти, то это означает, что его душа была похищена или заблудилась,

или же у него был извлечен жир и кровь сердца. Поставив диагноз, знахарь

приступает к  лечению.  Иногда  это  лечение  может  включать  методы  и

средства, имеющие целебное или медицинское значение, но  это  совсем  не

обязательно. Совершаемый знахарем магический ритуал и  прописываемые  им

рецепты  не  имеют  целительного  эффекта,  хотя  они  выполняют  важную

психологическую функцию. Обычно знахарь сосет в том месте, где ощущается

боль, и извлекает косточки, кусочки кварца или других веществ,  которыми

было магически поражено тело пациента. Иногда  он  растирает  пораженное

недугом место и извлекает вызвавшее недуг вещество, или же просто  время

от времени он отходит от пациента, делая вид,  что  его  руки  наполнены

чемто скверным, и очень торжественно это  выбрасывает.  Кроме  того,  он

может послать своего духапомощника, духа ящерицы или змеи, с  тем  чтобы

этот дух очистил тело пациента и извлек из него все скверное, или же  он

может заставить это скверное содержимое перейти  по  веревочке  изо  рта

пациента в его собственный рот, после чего  он  все  это  выплевывает  с

кровью.  Наконец,  он  может  отправиться  на  поиски  души   умирающего

человека. Если ему удастся поймать и возвратить ее, то это означает, что

он вылечил больного.

   Значение этих и аналогичных им способов "лечения" состоит в том,  что

полная уверенность знахаря и несомненный успех совершаемых  им  действий

заставляют  пациента  поверить,  что  недуг  устранен,  что   его   душа

возвратилась и поэтому он может быть спокоен и  уверен,  что  все  будет

хорошо. В результате он,  как  правило,  выздоравливает.  Таким  образом

задача знахаря состоит в том, чтобы восстановить веру в  жизнь  у  того,

кто эту веру утратил, и возвратить ему ощущение здоровья и благополучия.

Он достигает этого, ставя ожидаемый анимистический диагноз и  педантично

исполняя общепринятые обряды в атмосфере  безапелляционной  уверенности.

Знахарь аборигенов культивирует в себе умение подойти к больному,  и  он

действительно часто выглядит сверхъестественным как ему и следует  быть,

учитывая, что ему помогают невидимые для других духи и что  он  обладает

огромным запасом знаний и обмана,  о  котором  ничего  не  известно  его

пациентам.

   Верит ли знахарь в действенность своих  способов  лечения?  Каким  бы

странным ни показался ответ, он  должен  быть  утвердительным.  Конечно,

знахарь использует определенную долю притворства и ловкости  рук,  но  в

глубинах своего сознания он уверен, что заболевание может быть устранено

с помощью растираний, сосания и других действий,  несмотря  на  то,  что

камни и кости, которые он предъявляет, никогда не были в теле  пациента.

Однако они являются символами и выражением того, что составляет цель его

действий и чего  страстно  желает  пациент.  В  его  деятельности  можно

выделить два важных аспекта: один субъективный, а другой аспект те,  кто

верит в знахарей, могли бы назвать объективным. Первый аспект  означает,

что  умеющий  думать  знахарь  осознает,  что  совершаемые  им  действия

восстанавливают веру пациента и его волю к жизни и поэтому помогают  ему

выздороветь.  Говоря  это,  я   имею   в   виду   интерпретацию   самого

знахарятуземца, а не только то очевидное объяснение, которое мы могли бы

дать  результатам  его  учения.  Второй  аспект  означает,  что  знахарь

благодаря своему специальному "посвящению", или "инициации", верит, что,

выполняя традиционную процедуру, он  вступает  в  контакт  с  невидимыми

силами, тотемическими и спиритуалистическими по своей природе, которые и

вызывают выздоровление. Он может  выслать  из  "самого  себя"  духазмею,

духаящерицу или духа умершего  человека,  которого,  согласно  некоторым

верованиям, он может поймать и держать при себе,  используя  в  качестве

помощника. Такой духпомощник может  войти  в  тело  пациента  и  изгнать

оттуда недуг, или же он может преследовать  и  возвратить  заблудившуюся

душу больного человека. Но, помимо обладания духамипомощниками,  знахарь

вступает в  контакты  с  умершими  и  с  героями  эпохи  сновидений  или

небесными  героями,  поскольку  в   конечном   счете   его   способности

проистекают из этих источников. Это означает, что не может быть  предела