А. С. Сидоров.

Знахарство, колдовство и порча у народа коми: материалы по психологии колдовства.
- СПб.: "Алетейя", 1997. (По изданию: Ленинград, 1928) -
- С. 25 - 69 - Ссылки и термины опущены.

1. ЗНАХАРСТВО И ЗНАХАРИ

Знахарство и колдовство у народа коми в настоящее время нашли свое почти исключительное применение в народной медицине, в порче и лечении. Все болезни по народным воззрениям делятся на <…> и <…> т. е. от бога и от людей. Естественные причины болезней мало признаются, на них часто не обращается внимания, если даже естественная связь и установлена. По отношению к различным эпидемиям, считающимся происходящими чаще всего от бога или причиняющимися анимистическими существами, отношение населения тоже более или менее пассивное. На Печоре в недавнее время даже существовал обычай во время свирепствования натуральной оспы искусственно заражать ею своих детей, очевидно, с той целью, чтобы урегулировать время болезни, при существовании убеждения, что рано или поздно дети все равно переболеют, раз уже появилась эпидемия.

Главное внимание обращается на болезни, причиняемые людьми. Для распознавания и лечения болезней обычно обращаются к знахарю, хотя от некоторых видов порчи умеет "лечить" и каждая женщина.

Для знахарей у коми существуют разные названия, именно: <…>, <…> (<…>),<…>,<…>,<…>,<…>, наконец, просто лица, знающие те или иные магические приемы и средства; кроме того, коновалы, в силу своей профессии, считаются знахарями. В общем нужно сказать, что применение в жизненном обиходе тех или других магических средств не составляет обязательно секрета и привилегии знахарей и потому более низшие группы знахарей сливаются с обывателями. Тем не менее некоторые категории из упомянутых разновидностей знахарей выделяются из ряда других и играют определенную, очень значительную роль в жизни коми.

В настоящее время эта группа лиц формирует, направляет колдовское мировоззрение значительной части коми населения и своей идеологией препятствует развитию научного мышления.

Обычно считается, что знахари действуют бесовской силой. Но эта мысль прилагается не ко всем знахарям. Таковы только <…> (<…>,<…>),<…> (по Сысоле), а также некоторые "<…>" ("знающие"). Другие выдают себя исключительно за добрых и действующих божественной силой людей. Они, обычно, выступают в качестве лекарей, тунов (гадателей) и т. п. При этом все они по своему могуществу располагаются в известной иерархии. Такое различие в силе по более основным воззрениям вытекает уже не от источника их силы, а скорее от суммы колдовских знаний и колдовских средств, которыми обладает данное лицо.

В Верхне-Вычегодских селениях во время прошлой империалистической войны некоторые сосланные военнообязанные немцы прослыли за весьма сильных колдунов.

МОГУЩЕСТВО ЗНАХАРЕЙ

Значение знахарей в быте коми поддерживается верой в их могущество. Могущество это основано на знании колдовских приемов, благодаря которым знахари могут достигать результатов больших, чем достигает их обыкновенный человек, не знающий этих средств и приемов. Часть этих приемов направлена к тому, чтобы воздействовать на окружающий знахаря мир в смысле раскрытия недоступных для обычного человека явлений, чтобы осуществить как бы абсолютное знание, с тем, чтобы, зная все обстоятельства события или явления, целесообразно воздействовать на него.

Другая же часть приемов направлена к тому, чтобы самому колдуну принять такой вид и приобрести такие качества, которые могли бы лучше способствовать осуществлению поставленной им колдовской цели. Для этого прежде всего используется вера в возможность превращений.

Колдуны сообразно своим желаниям могут превращаться в самые разнообразные предметы. Наиболее предпочитаются ими, однако, животные формы. Из таких животных известны по рассказам: медведь, волк, черная собака, конь, поросенок, лягушка, курица, собака, голубь и др. Но могут превращаться колдуны и в простой неодушевленный предмет, например, в метлу (ros) и т. п.

Превращение при этом чаще бывает полное. Колдун, принявший форму того или иного животного или предмета, приобретает все физические особенности его, сохраняя, по-видимому, свою личность, свои человеческие психические способности. При несоблюдении в точности всех необходимых для этого приемов превращение может быть неполное.

В Конше по этому вопросу мне рассказали следующий случай: "Одна невестка проследила, куда ее свекор часто подозрительно отлучался. Однажды она заметила следующее: свекор ее пошел в лесок, перекувырнулся через склонившийся к земле ствол березы и оказался медведем. Сноха сделала то же самое и последовала за ним, но при этом она по неловкости задела одной ногой березовый ствол. Из-за этого у нее одна нога осталась человеческой, тогда как вся она превратилась в медведицу. Эта ошибка сделалась для них обоих роковой: у них потерялась возможность превратиться снова в людей и они принуждены были разделить участь настоящих медведей: осенью зашли в берлогу, а потом были убиты охотниками".

Для превращения себя в волка, по мнению Вомынского, <…> (<…>) достаточно всадить в основание пня нож, а затем самому перекувырнуться через голову. При соблюдении указанных приемов такой результат получится у любого человека.

По мнению печерцев, превращение в медведя происходит таким образом: колдун сначала снимает с себя одежду, затем три раза перекувыркивается через голову против движения солнца, буквально - "против шерсти солнца" (sondy-gon-pudzyd) и становится медведем. Для обратного превращения человека производится то же действие, только в обратном направлении, по солнцу, т. е. "по шерсти солнца" (sondy-gon-nilyd). При этом, если кто-либо подберет одежду колдуна, снятую им при превращении в медведя, то колдун теряет возможность принять свой естественный вид.

"Колдуны могут превращаться и в лошадь. В с. Усть-Выми однажды молодежь увидела странную лошадь, которая не имела хвоста. На это обратили внимание ребята и стали ее мучить своими шалостями. После этого лошадь взмолилась человеческим голосом: оказалось, что это была колдунья, превратившаяся в лошадь".

Какой смысл имеет превращение в то или другое животное? В одних случаях этим стараются проникнуть в те места, куда проникнуть человеку невозможно, и при этом остаться незамеченным, в других же случаях для того, чтобы усилить свои физические силы свойствами того или другого животного.

Хотя один крестьянин из с. Усть-Уса объяснил мне, что колдуны, превратившиеся в медведя, становятся "вроде газа" (пара), как начнешь стрелять - они исчезают, пока произносишь слово, - они тем временем могут совершить большой круг, но такое воззрение принадлежит уже к более позднему времени.

Для "порчи", например, коровы, необходимо достать колдуну клочок ее шерсти. С этой целью он превращается в ворону, незаметно для окружающих выщипывает шерсть намеченной коровы и, возвратившись домой, производит над этим клочком свои колдовские приемы, в результате которых порча, по колдовскому мировоззрению, переходит на саму корову.

Яков из Мыелдина пострадал от своих односельчан тем, что последние извели его корову. Не имея возможности естественным путем отомстить обидчикам, Яков вошел в д. Ваполку к одному колдуну с просьбой, чтобы тот превратил его в медведя, предполагая в этом состоянии растерзать всех коров у граждан своего поселения.

Обращенный в медведя человек подвергается большому риску быть убитым, как обычный медведь. Распространено большое количество преданий относительно увечий, полученных тем или другим колдуном, принявшим вид обычных предметов. Занесет хозяйку метлу, оказавшуюся в хлеву на необычном месте, сломает или обрубит ненамеренно концы ее веток - и на следующий день по селу обнаруживается, что та или другая женщина начинает ходить искалеченной, при этом получается совпадение мест поранения и испорченной части метлы.

"Крестьянка О. А. из д. Конша при доении своей коровы на пожнях постоянно замечала какую-то черную лягушку, которая каждый раз оказывалась сидящей под коровой в напряженной позе. О. А., рассердившись, избила лягушку, проткнув ей бока вицей. Одновременно у женщины из той же деревни (А. М.) заболели бока; на одном ее боку даже открылась рана".

Колдуны не только сами могут превращаться в животных, но превращают и других часто с враждебными целями с тем, что превращенные теряют способность произвольно возвращаться в свой первоначальный вид. Чаще всего такие превращения, по преданиям, бывают во время свадеб. Целые свадебные поезда, если они восстановили против себя какого-нибудь колдуна и не приняли против него всех мер предосторожности, превращаются в волков. Поэтому, по преданию, охотники, снимая шкуру с пойманного волка, иногда встречают под его шкурой остатки красного человеческого кушака - следы одежды человека из свадебного поезда, превращенного в стаю волков.

Иногда колдуны превращают в волков даже своих детей. Так, один из них захотел потешиться над свадебным поездом своего сына, рассказывают в Лопидине: участники свадьбы, возвращаясь из-под венца, при захождении на сарай все оказались волками. Испугавшись встречавших их гостей, все волки разбежались в лес. Результаты шутки оказались неожиданными и для самого родителя, так как никто из превращенных не остался в его распоряжении и потому он не в силах был исправить своей шутки (возвращение, по-видимому, мыслилось по принципу парциальной магии).

Упомянутый выше Яков из Мыелдина однажды поспорил с ижемцем и за это будто бы был превращен последним в лебедя. Три дня он летал в таком виде. Принужден был вести образ жизни обычных лебедей: спускался на озеро для кормежки, "перелетал моря", переносил смертельные опасности: какой-то охотник однажды выстрелил в него, но, к счастью, не попал.

Превращения и другие колдовские результаты достигаются колдунами определенными магическими приемами и средствами. Одним из таких средств является сила заговора. Слово, по мнению коми, "пуще стрела". Слово, особенно в устах знающего колдуна, неотразимо действует не только на человека, но и на внешний мир. Если колдун скажет соответствующее слово, то даже "дерево засохнет".

ИНВЕНТАРЬ КОЛДУНОВ

Помимо этого имеется у колдунов и соответствующий инвентарь для своего промысла. Так, они часто применяют травы для лечения, многие лекарства приготовляются ими самими, наконец, они не игнорируют и медицинскими средствами, поскольку имеют о них то или иное представление.

То, что называется народной медициной, известно колдунам больше, чем кому-нибудь другому из деревенского населения. Само собой разумеется, что от применения сильнодействующих веществ сплошь и рядом бывают несчастные случаи. *

В других случаях пускаются в ход магические приемы. Ими колдун пользуется в своих интересах и в интересах тех, кто к нему приходит. Этими мерами колдун "прозревает" будущее, портит людей и скот ненавистных ему лиц, наконец, своими заговорами и заклинаниями может будто 6м распоряжаться зверями, которые начинают собираться в этом случае прямо в сенях лесной избушки. Особенных эффектов достигают знахари при посредстве воды. Вода является излюбленной стихией колдунов. В воде они в состоянии ходить как пocyxy, в ней они неуязвимы. Если воды мало, могут умножить ее в любом количестве. Очень часто они производят опыты над любопытными для доказательства своей силы. Тогда в комнату они напускают воду, которая начинает на полу прибывать все выше и выше, так что публика начинает спасаться в верхних частях избы. Затем приплывают откуда-то утки и начинают плавать и кормиться в воде. В реальность этих явлений коми не особенно верят, но вместе с тем многие из них видели подобные опыты. Объясняют факт тем, что тут колдуны действуют на зрение (<…>) таким образом, что глаза у всех начинают видеть то, чего нет, т. е. колдуны действуют внушением.

Что такие опыты действительно проделываются некоторыми лицами, об этом свидетельствуют многие очевидцы. Мне рассказала одна лопидинская женщина, очевидец аналогичного случая, как знаменитый небдинский колдун Сп. наказал одного крестьянина тем, что наслал на него трясучку из-за того, что последний, заподозрив его в краже денег, догнал его, идущего на охотничий промысел, с должностными лицами и обыскал его. После этого он и показал свой фокус напущения воды в избу.

При такого рода утверждениях, хотя бы они и были искренни, нужно принимать во внимание то обстоятельство, что у суеверных субъектов с течением времени реальное вполне может перепутаться с теми суеверными представлениями, которые, будучи вложены еще с детства, являются настолько же реальными, как и действительные события; поэтому очень легко им, незаметно для самого себя, воображаемое выдать за реальное.

На Печоре колдунов, между прочим, наделяют свойством почти всеведения: слышит будто бы он - где, кто и что говорит, независимо от расстояния, знает - что у кого есть скрытного и т. п.

Корткеросский И. В. был настолько силен, что "своим колдовством останавливал пароход". При своих поездках он никогда не спешил на пароход, хотя бы последний уже и отходил, говоря: "ничего, подождет". И действительно, пароход не в состоянии будто бы был отойти раньше, чем И. В. садился на него: на пароходе все время то одно, то другое оказывалось неисправно.

Существует поверие, что колдовская сила зависит также и от образа жизни колдуна. Человек, распущенный в половом отношении, не может быть сильным колдуном.

ПЕРЕДАЧА КОЛДОВСКОЙ СИЛЫ

Передача колдовской силы происходит различным путем. Но общим местом всякого способа является некоторое обучение и восприятие особой силы или посвящение желающего в тайны колдовства, при котором он получает особую силу. В настоящее время считается, что эта сила бесовского происхождения; она, обычно, получается через знахаря. Кровное родство здесь не играет особой роли, хотя обычно всегда высчитывают родословную знахаря, - в каком отношении родства находится данный знахарь по отношению к известным знахарям в прошлом. В данном отношении большое значение играет не столько свойство родственной крови, сколько возможность более легкой передачи колдовства ближайшим членам семейства. Но знахарство можно передать и при помощи обучения. Для обучения колдун предъявляет к обучающемуся следующее требование: последний должен сохранить во рту причастие, потом, выплюнув его, завязать в тряпочку, а затем идти в лес, повесить узелок на дерево и выстрелить в него из ружья. После этого колдун ведет его в полночь в баню. Здесь после тех или других обрядов приходит неизвестно откуда красная собака (иногда из-за очага выходит белая собака, а по представлениям печорцев-длинношерстная собака) и выблевывает рвоту на пол. Эту рвоту посвящающийся должен вылизать. Если человек струсит, откажется от исполнения ритуала, то собака будто бы обратно вылизывает свою рвоту. В других местах считают, что посвящающийся должен поцеловать зад лошади. Более мистически обставлено обучение в Пожегодском районе. Один крестьянин из с. Палевиц сообщал следующее: будучи в гостях у своего родственника, зятя, слывшего за колдуна, он настойчиво просил научить его колдовскому привлечению промысловых зверей в свои звероловные угодья. После усиленных просьб с его стороны колдун согласился. Приступили к обучению. Предварительно затопили баню и здесь вымылись. После того, как оба вымылись, колдун открыл двери и впустил в баню собаку красной масти, которая тут на пол выпустила свою блевоту. Затем колдун открыл снова двери и собака выбежала обратно. Колдун предложил обучающемуся вылизать блевоту, но тот не смог этого сделать. Дальше, колдун предложил обучающемуся снять со своей шеи крест, положить его на пол лицом вниз, на тот крест положить другой крест из двух лучинок и встать на них (по объяснению колдуна, если стать на наперстный крест, то можно провалиться сквозь землю, в данном случае человека поддерживает будто бы крест из лучины). Затем предложено было обучающемуся отказаться от луны, от солнца, от родителей, от своих детей и от своей жены, заявив, что он их не знает... Рассказчик передавал, что тут он не выдержал, отказался от обучения. Такая клятва считается самой ужасной и потому по доброй воле будто бы редко кто соглашается на нее. Все эти обряды, очевидно, имеют смысл отказа от покровительства бога и перехода под покровительство злого начала, злой силы.

На Печоре говорят, что для приобретения колдовской силы необходимо найти кошку черной масти (без всяких пятен другого цвета), затем в бане погрузить ее в кипящую воду. В это время в окне бани покажется лицо с двумя огненными глазами с кулак величиной. Если не испугаешься, то это страшное существо зайдет уже в виде молодого человека и научит искусству колдовства.

Для получения исключительного могущества, по мнению некоторых, необходимо вытащить зуб мертвеца своими собственными зубами. В Визинге рассказывают случай о том, как церковный сторож, лет 50 тому назад, застал одну женщину будто бы за таким занятием, - для того, чтобы приобрести этот зуб, она осталась незамеченной на ночь в церкви.

Чаще всего обучают принудительно кого-либо из членов семейства, хотя злонамеренное колдовство держится в строгом секрете и часто супруги не знают о том, что другая половина является иногда колдуном. Отлучаясь на свой промысел, колдун иногда оставляет вместо себя под одеялом, возле своей супружеской половины, ступу. Члены семейства являются удобным материалом для колдуна, чтобы из них приготовить себе преемников. Поссорившаяся с родителями своего мужа невестка иногда жалуется своим соседям на то, что те (или свекор, или свекровь, а то и муж) вынуждают ее учиться знахарству. Несомненно, что такая слава пускается иногда и с целью, чтобы отомстить за какую-нибудь обиду, тем не менее указанный порядок считается вполне правдоподобным.

Колдун должен быть активным, он, во-первых, к известному сроку обязательно должен кого-нибудь испортить, в крайнем случае даже собственную корову, а во-вторых, до своей смерти колдун обязан оставить кому-нибудь свое знание, свою силу. Колдун, не передавший никому своей силы, не может умереть и при смерти бесконечно мучается, повторяет восклицания: "На! На! На, бери! Возьми" и т. д. Достаточно кому-либо из присутствующих сказать: "давай!", чтобы колдун получил возможность умереть, так как при этих словах передается колдовская сила, колдун освобождается от нее и умирает. В противном случае колдун будто бы принужден бывает просить перерезать ему сухожилия на ногах.

Насколько обычны такие воззрения, показывает факт, происшедший весной 1924 г. в деревне Прокопьевка, той же волости. Там произвела сенсацию смерть одной молодой женщины, которая подозревалась в колдовстве. Она тяжело умирала и в бреду все повторяла: "Степа (муж), золото-то возьми!" Просила иногда подержать у своей племянницы руку. Все эти симптомы, вполне объяснимые естественным путем, для предубежденных зрителей казались несомненной передачей колдовства. Племянница, которая получила из рук умирающей ломтик белого хлеба, говорит о том, что она после этого почувствовала в груди "неладно". Толпа немедленно использовала замечание фельдшера об ослаблении пульса задолго до смерти в том смысле, что будто бы душа (лов) давно уже вышла, а теперь говорит в ней только бесовская сила.

Для усиления своего могущества колдуны запасаются разными колдовскими травами. Эти травы, по народным представлениям, растут под водой, в омутах. Они бывают трех родов. Для отыскания их нужно опускаться под воду. Существует особый заговор, благодаря которому в воде можно находиться так же легко, как и на суше. При помощи этого заговора будто бы достается колдовская трава. Трава эта растет около находящегося на дне шила. Если заденешь при доставании за это шило, то уже из омута не выберешься. При помощи первой травы нужно зайти еще в два другие омута за другими травами. После этого обладатель этих чародейских трав становится выше всех колдунов.

Могущество колдунов бывает не вечно. Колдун, потерявший один свой зуб, становится уже не страшным. Так, на одном празднике крестьянин, подозреваемый в колдовстве, сообщил, что у него незадолго перед тем выпал зуб, тогда одна женщина, сидевшая тут же, облегченно вздохнула и сказала, что долго они от него дрожали, теперь, наконец, можно чувствовать себя поспокойнее. Не бывает колдунов моложе 9 лет. Последнее обстоятельство объясняется, по-видимому, фактом выпадения к девятилетнему возрасту молочных и вырастания новых, постоянных зубов.

Человек, приобщившийся к таинственной колдовской силе, может быть отличаем от простых людей. Глазной зрачок, т. е. отражение человеческой фигуры в зрачке (это изображение относят к составной части самих глаз, называя его <…>, т. е. глазная кукла), находится у колдуна в неестественном положении, вниз головой.

Колдуна можно узнать также и другим способом. Его можно запереть в избе. Когда зайдет в избу человек, которого хотят испытать, тогда подметают в избе след последнего зашедшего, или вышедшего, человека, затем под сиденье колдуна, под лавку, подсовывают круглую левую завертку или в стене три раза отсчитывают по 9 сучков и в последний сук втыкают нож или шило. После этих приемов колдун будто бы теряет способность ориентироваться в комнате и принужден бывает сидеть в избе до тех пор, пока не вытащат из-под сиденья завертку, не вынут из сучка орудие или пока кто-либо не выйдет или не зайдет через двери. Только после этого колдун приходит в нормальное состояние. У пермских коми считается для запирания колдуна достаточным, если в переднем углу избы помещается нож.

Считают, что колдуна можно узнать так: сидящий за столом колдун принужден немедленно встать из-за него, если хозяйка добавит находящуюся на столе похлебку поваренкой.

Как уже было указано выше, каждый колдун обязан прилагать все свои усилия, чтобы услужить своему хозяину, чёрту, исполнить свое призвание. Ему нужно портить скот и людей. Для этого колдуны выходят на промысел поздней ночью, принимая на себя особую внешность. В глухую ночь их нередко встречают. Женщины-колдуньи имеют распущенную косу, на голову бывает надета крышка от кузова, вместо коня под ней - голик, а в руках - ножницы. Смелый встречный может вступить с ней в физическую борьбу. Ударять нужно левым кулаком и все наотмашь (в противном случае, удары не будут попадать по назначению), послюнив предварительно безымянный палец. Без последнего условия колдун может сам напасть. Можно ударять также рябиновой палкой (sos-pu-bed, т. е. палкой из "нечистого дерева"). При этом смельчаку нужно быть очень осторожным: при своих ударах необходимо все время считать: раз! раз! раз! и т. д. В то время как колдун (или колдунья) все время будет стараться сбить со счету, приговаривая: два! два! два! и т. д. Если же смельчак собьется и скажет "два!", тогда моментально появится второй колдун и ему несдобровать, - искалечат.

Через определенные промежутки времени колдуны собираются вместе для дачи отчета в своей деятельности чёрту. Это бывает в ночь перед страстным четвергом. В с. Палевицах, между прочим, таким местом считается оконечность мыска, находящегося при впадении Курьи в р. Вычегду.

По Вишерскому рассказу, одному солдату в старое время удалось присутствовать на шабаше. Дело произошло таким образом. Солдат, возвращаясь с военной службы домой, попросился ночевать в один дом. Ночью ему что-то не спалось. И вот заметил: как только наступила полночь, молодуха встала, занесла откуда-то шкатулку, вытащила оттуда нечто вроде кисти руки, похлопала ею всех спавших, чтобы они крепче заснули (при этом позабыла солдата). Затем занесла сноп соломы, поставила его под бруском, три раза обошла его и в результате птичкой выпорхнула из избы. Солдат сделал то же самое и последовал за ней. Пришел он в избу, где увидел множество людей, в том числе и молодуху. Пришел сам бес (<…>). Все начали его целовать. Солдат, перед тем как поцеловать, произнес: "Бласло Христос" (Благослови Христос) и перекрестился. Тот разгневался и приказал отнести его туда, откуда он пришел. Люди подхватили его и понесли. В дороге ему говорят, чтобы он ухватился рукой за наклонившуюся ель, а то понесут его дальше. Солдат так и сделал. Оказалось, что он держался за тот брус, из-под которого отправлялся на шабаш. По прошествии некоторого времени пришла молодуха, затопила избу и стала обряжаться, как ни в чем не бывало.

На шабашах, по народному поверью, колдуны должны отчитываться перед старшим в своих успехах, составлять новые планы, запасаться колдовским опытом и т. д. Каждый владеющий бесовской силой колдун, обязан выполнять волю своего "властителя": всеми мерами причинять людям вред, насылать болезни, портить людей и скот. Если не удается испортить кого-либо из посторонних, то в этом случае колдун обязан наслать порчу даже на своих детей.

КОЛДОВСКИЕ СОСТЯЗАНИЯ

Не всегда колдунами сознается свое занятие, как профессия, не всегда поэтому и свои интересы охраняются ими коллективно. Между самими колдунами сплошь и рядом выходят столкновения. Колдун не всегда является носителем отрицательной и губительной силы. Колдовские знания могут при известных условиях быть использованными и как оборонительная сила, против злоумышляющих колдунов. Во многих местах, напр., на Удоре, а также у пермских коми, сохранился обычай призывать наиболее известных знахарей на свадьбы для охранения брачующихся от порчи (<…>, вежливец). В таких случаях дело колдовской защиты передают в надежные руки "специалиста" и потому в отношении обрядов можно не так беспокоиться, лишь бы только не обидеть колдуна.

До недавнего времени такую же охраняющую роль играло колдовство в охотничьем быте. Когда охотники отправлялись на зимние лесованья артелями, последняя обязательно возглавлялась колдуном - "хозяином".

"Хозяин", обычно, не пользовался никакими привилегиями. Он также охотился, как и другие члены. В некоторых только местах ему полагается готовить квас для всей артели. Главная его роль - охранять артель от колдовских чар со стороны могущих встретиться недоброжелателей, и следить за исполнением всех предписаний охотничьей морали.

Охотничий быт, как быт, имеющий мало точек соприкосновения с культурными способами эксплуатации сил природы, способствует появлению и сохранению в своей среде элементов колдовского мировоззрения. Сплошь и рядом психологическое настроение охотника отражается на количестве добычи. Постигающие его неудачи промышленник конкретизирует с порчей самого себя, своего ружья, своей собаки, своих угодий, наконец, признанием напускных оборотней-зверей: белки, оленей и т. п. Таким образом роль знахаря определяется только что описанными затруднениями на охоте. Поскольку существует вера в могущество колдуна-хозяина, постольку у членов данной артели не бывает поводов для возникновения нарушения психической неуравновешенности со всеми отрицательными ее последствиями. В этом случае, наоборот, есть основания для безнаказанного нарушения охотничьего обычного права и экономического интереса соседней артели или одиночки-охотника. Иногда возникают конфликты, которые выливаются в состязания в силе колдунов, главарей двух артелей. Это состязание имеет свой термин "<…>". Каждый из колдунов пускает в ход все свои силы и способности, чтобы сбить "с толку" своего противника-колдуна и его сотрудников. Все эти старания обычно принимают форму: порчи ружья, собаки, потери способности самого охотника в ориентировке в лесу, в напущении искусственных подменных зверей, нагих белок (<…>) и в том, что называют - <…>, т. е. обычного внушения. Одним словом, все направлено к тому, чтобы так или иначе нарушить у противников успех охоты. Конкретно эта борьба может принять иногда своеобразную форму, в которой противник не всегда в состоянии ориентироваться.

Мыслимы такие случаи, что охотник-хозяин встречает случаи порчи, в которых он сам не может разобраться, или же констатирует симптомы, свидетельствующие, по его мнению, о грозной для артели силе, против которой он не имеет всех требующихся средств. И тогда может наступить психологический момент несостоятельности знахаря. При всем том, конечно, и все соучастники "по оружию" не являются пассивными зрителями: они особенно чутко реагируют на отдельные впечатления в лесу в течение охотничьего дня и еще более чутко реагируют на поведение и психологическое состояние своего "хозяина". В конце концов эта напряженная атмосфера борьбы разрешается тем, что у одной из артелей начинает падать настроение. Это падение усиливается ежедневно чувствуемым повышением настроения членов враждебной артели и, таким образом, дело кончается полным поражением одной из сторон. Побежденным остается идти к победителю просить прощения и освобождения от колдовских чар или же бросить охоту и возвратиться домой, чтобы там совершить все обряды очищения и освободиться от этих чар с помощью какого-нибудь более сильного колдуна.

Характерно, что весь цикл этой борьбы может произойти без всякого реального столкновения друг с другом враждебных половин: участники двух артелей могут ни разу не встретиться друг с другом. Тем не менее ход борьбы реально учитывается по тем звукам и совершенно недоступным для постороннего человека мелким признакам, по которым охотники определяют настроение своих противников, их удачу или неудачу, по ним судят о силе своего и враждебного колдуна и в результате всего этого складывается свое собственное настроение, предопределяющее исход борьбы.

ПОТЕРЯ ДОРОГИ (<...>)

При неосторожном отношении к интересам соседа - одиночки или артели, в том случае, если пострадавший является колдуном, охотник, по общим воззрениям, может потерять способность ориентироваться в лесу. У него "крадется" его дорога. В результате этого охотник, иногда возвращающийся в свою избушку из темного леса среди глубокой ночи, совершенно теряет возможность "держать направление", путается и все время возвращается непроизвольно на одно и то же место. В этом случае "испортившийся" принужден бывает идти к лицу, или артели, по отношению к которому он допустил враждебный поступок, и здесь или попросить прощения, или, воспользовавшись оплошностью врагов, осуществить колдовские приемы, необходимые в таких случаях.

Если в неприятельском стане испорченному удастся получить кусок хлеба или что-либо съедобное, например, если там кто-либо напоит его квасом, то порча переходит на того, кто накормил и вместе с тем испортил. В таких случаях отказывают испорченному даже в курении. Интересно, что получение околдованным человеком съедобного от непричастного, стороннего человека для него безразлично, от этого ему нет пользы. Чтобы никто из членов артели не ошибся в этом отношении, "хозяин", обычно, предупреждает своих членов, чтобы те были осторожны. Без соблюдения указанных предосторожностей порча может быть возвращена на голову наславших ее, и в том даже случае, если потерявший "путь" и не знахарь.

Но раз порча возымела свое действие, она не может быть уничтожена: она может только переходить от одного противника к другому. Для освобождения от порчи пострадавший должен идти домой, выпариться в бане и переменить белье (<…>). Само собой разумеется, что порча не может действовать, если человек защищен талисманами (металлическая монета, но не кредитные билеты, иголка без ушка, медвежий зуб, щучий зуб, пуговица и т. п.)

ПОРЧА РУЖЬЯ

Может быть испорчено ружье. Неисправность ружья выражается в том, что замок и пистон без всякой видимой причины начнут сыреть и ружье начнет давать осечки (<…>).

Существуют колдовские рецепты для исправления ружья. В этом случае нужно задний конец заряженного ружья положить в костер и выстрелить. Иногда рекомендуют так: взять черемуховую леторосль, отрезать от нее кусочек и зарядить им ружье. Полезно бывает подстрелить без утилитарной цели какое-либо непромысловое животное, а то - конец дула ружья воткнуть ненадолго в землю. Радикальным средством для исправления ружья служит обыкновение прибавлять к заряду кусочек хлеба. Существуют еще такие рецепты для исправления ружья. На Печоре в этом случае рекомендуется встать на длинной охотничьей тропе, взять ружье на левое плечо дулом назад, прочитать "святый боже" и выстрелить холостым зарядом. Так нужно проделать три раза и затем через левое плечо три раза плюнуть. Пулей стрелять не советуется, так как в этом случае будто бы умирает испортивший. На Вишере для исправления ружья берут его прикладом вперед дулом назад и в таком положении обносят его три раза вокруг левой ноги спереди назад.

ПОРЧА СОБАКИ

Портят будто бы чаще кобеля, чем суку, потому что сука во время течки исправляется. Испорченная собака имеет все признаки заболевания: не ест, теряет живость и все время лежит, на охоте идет позади хозяина или перед самым его носом. Если пощупать у нее нос, то он бывает - сухой и горячий. В действительности, по-видимому, здесь мы имеем дело с собачьей чумой, но охотники об этом не имеют представления и им кажется, что дело заключается только в колдовстве. Исправление заключается в ряде магических приемов. У больной собаки выцарапывают из носу кровь, пропитывают ею хлеб и подают собаке. При исправлении читают заговор. Думают, что если при этом высказать пожелание о том, чтобы порча перешла на самого ее виновника, то это пожелание обязательно осуществляется. В таком случае виновный принужден бывает просить прощения у мстителя.

Для выцарапывания крови существуют разные инструменты. Чаще всего употребляют для этого щучью челюсть, но можно оперировать также новой, неупотреблявшейся иголкой, но без ушка. У некоторых на этот предмет существует специальный инструмент: иголка бывает насажена в пробку особого футлярчика с внутренней стороны; на дно футлярчика кладут соответствующую магическую траву. Иногда собаку для исправления ее от порчи бросают неожиданно в воду, в надежде на то, что вместе с испугом собаки порча ее оставит, другие парят ее в бане.

В настоящее время бывают случаи порчи собак естественными средствами, именно вскармливают ее сильно пахучими веществами, напр., чесноком или луком, после чего она на несколько дней теряет остроту чутья из-за одуряющей ее вони изо рта.

Иногда борьба колдунов оканчивается не только потерей успешности охоты, но и всего промысла, ранее наловленного. 06 этом мы имеем следующий рассказ. "Охотничья артель с. Вишеры отправилась на охоту к Вятской границе. В артели был „хозяин" - лучший охотник артели. Все около „хозяина" чувствовали себя спокойно. Единственной привилегией „хозяина" было освобождение его от обязанностей заготовки дров. Кроме того при передвижениях он наряду с лучшими охотниками шел налегке: они по пути охотились, менее же искусные тащили нарты. Подошла к ним другая артель, из с. Небдино с. Вычегды, остановилась поблизости и также начала промышлять. Работники из двух артелей заспорили между собой. Тогда у первой артели были испорчены собаки. Вследствие этого той артели пришлось совершенно прекратить охоту. Другая же артель нормально охотничала, она побывала у самой Вятской границы. При возвращении домой успешно охотившаяся артель увидела, что та артель все еще бездействовала: „хозяин" ее только утешал своих членов да заквашивал квас (это дело "хозяина"). „Погодите,-говорил он своим товарищам, - может быть наши дела поправятся". Та артель, не обратив на лежебоков внимания, отправилась дальше к дому, но к вечеру неожиданно для себя она возвратилась на старое место, - не нашлась дорога.

Так повторялось в течение трех дней. Тогда „хозяин" виновной артели запросил пощады у своего противника: „Прости, - говорит - за мое „качество". - „Прощу, только предварительно переложь промысел со своих нарт на мои нарты; зачем ты не ужился с нами, мы вам совершенно не препятствовали, даже к Вятке вы имели возможность ходить", - предложил тот. Пришлось тем свой груз переложить в чужие нарты.

„Затем, - говорит мститель, - вот там есть молодая рябина (sospu), поди сруби ее и принеси". Тот приносит. „Наклонись!" Наклоняется.

Затем мститель ударил раза три-четыре по спине своего недруга и разрешил ему с пустыми руками идти домой - сопутствуя наставлениями, чтобы в другой раз были скромнее".

Так наказывается, по охотничьим воззрениям, жадность и внесение в охотничий быт элементов недоброжелательства друг к другу.

Вообще считается, что колдун при своих попытках всегда рискует пострадать сам, так как над ним всегда может оказаться более сильный колдун, через которого пострадавший может обратить порчу на него самого (<…>).

"В Позтыкеросе одна женщина слыла за колдунью. Сосед позвал ее как-то домовничать, но предупредил, чтобы она не применила своего искусства по отношению к хозяйскому скоту. Возвращаясь с сенокоса, хозяева увидели, что их корова лежит на боку, а вымя все опухло. Хозяин немедленно поехал в с. Вашкурью к известному колдуну. Тот произвел лечение, при котором пострадавший захотел отомстить: при произнесении заговора „положил зарок". Как было положено, так и вышло. Женщину в Позтыкеросе застали на том, что она мазала коровьим пометом свои стены. Во время сна она постоянно прискакивала, повторяя: заяц скачет, поскакивает, три раза припрыгнуть приказано!"

Иногда на шумных и хмельных праздниках и на свадьбах бывают публичные состязания (<…>) в искусстве колдования. Вот случай, рассказанный мне "очевидцем" - парнем из Поэты, между прочим, ходившим уже на медведя. "На празднике в д. Четдин в компании два человека как-то заспорили о том, существуют ли колдуны; один отрицал, а другой утверждал. Более осторожные и трусливые знахари, признававшие за собой некоторое искусство, заранее ушли из компании. Человек, утверждавший, что колдуны существуют, указывал своему противнику, что он может доказать: "вот на три часа потеряешь способность речи, будешь искать свою шапку в то время, как она будет у тебя под мышкой" - добавлял он. Так все и вышло. Сомневавшийся стал повторять какие-то несвязные слова, но никто его не понимал, искал шапку, а она была у него на голове. В дальнейшем подоспел на место состязания брат потерпевшего, тоже колдун. Испортивший немедленно после этого скрылся, ушел. Брат расспросил у присутствовавших тут женщин, в чем состояло дело, так как сам потерпевший ничего не мог рассказать, потом он попросил ковш холодной воды, выходил с ним зачем-то в сени, а затем, возвратившись, всплеснул наотмашь водой из ковша испорченному на лицо. После этого последний очнулся уже совершенно потрезвевшим".

На свадьбах, по рассказам, бывают случаи, когда заспоривший, но побежденный знахарь совершенно подчиняется воле победителя и в таком случае иногда начинает грызть, по приказу победителя, отхожее место.

Очень возможно, что все дело чаще объясняется просто нетрезвым состоянием человека, потерявшего рассудок, тем не менее, рассказы о колдовских состязаниях распространены повсеместно и эти состязания обставляются часто весьма торжественно. Внушение в быту коми играет очень большую роль вообще.

КОЛДОВСКОЙ ЭПОС

Современные представления коми о колдунах непосредственно связаны с колдовским эпосом. Реальные личности часто еще при своей жизни получают эпические черты. Поэтому необходимо обратиться к легендам коми о знаменитых колдунах. Колдовство и знахарство играли еще более значительную роль в жизни коми в древности. Вместо богатырского эпоса у коми существует колдовской эпос. Все исторические предания, напр., о разбойниках, разъезжавших по Коми краю, а также и местных героях, сообщают не столько о подвигах физической силы, сколько о подвигах колдовства. Колдовской эпос заключает вместе с тем и национальные моменты.

Главный цикл колдовского эпоса сосредоточился вокруг исторического лица, усть-сысольского купца начала XVIII столетия Суханов - Шыпичи. Сюжет этот в настоящее время приспособлен к историческому событию, к ограблению разбойниками усть-сысольского купеческого дома Сухановых. Сохранилась по этому поводу челобитная Елисея Ивановича, сына Суханова, на имя Анны Иоанновны в 1739 г. Несомненно, что сюжет о колдуне Шыпиче существовал и раньше этого исторического события. В настоящее время его можно встретить в Усть-Сысольске также и в устной передаче.

Сюжет заключается в следующем. Был знаменитый колдун Шыпича. Он был вместе с тем страшный для русских атаман. Могущество его было настолько сильно, что он повелевал стихиями. В воде он чувствовал себя, как дома. Бросится в колодец в Усть-Сысоль-ске и выходит в обрыве речки Чов-ю в девяти верстах от Усть-Сысольска. Для своих врагов он был неуязвим. Смерть его заключалась в его кушаке (по другим версиям - в повязке штанов <…>). Однажды на него неожиданно напали разбойники-русские. Шыпича бросился в кадку с водой для того, чтобы скрыться, но вероломные слуги, оказывается, не наполнили ее водой. Разбойники схватили Шыпичу и начали его избивать. Но Шыпича был бессмертен и потому разбойники могли его только мучить. Для спасения от мучения Шыпича велел, чтобы они разрезали его пояс. Тогда разбойники его убили. Чтобы Шыпича не встал из гроба, его могилу победители закладывают камнями, строят на могиле собор (существует и в настоящее время). Но коми народ верит, что Шыпича умер не окончательно. Река Сысола в настоящее время подмывает свои берега под собором и подходит к могиле Шыпичи. Оползень угрожает уже самому собору.

Говорят, что когда река подмоет окончательно берега под собором, весь собор полетит в пропасть со всеми своими колоколами и святынями, могила Пама-Шыпичи разверзнется, - встанет тогда освобожденный Пам-Шыпича, могучий и мудрый, и снова поведет народ коми к независимости и к счастью.

Аналогичными чертами обладал Деревянский герой Тув-ныр-як. Он свободно проходил по речному дну, как посуху. Единственным условием при этом было, - не трогать плававших кругом рыб. А то расстелет Тув-ныр-як коровью шкуру на поверхности реки и на ней располагается со своими товарищами обедать.

Рассказы о героях водной стихии распространены и в других местах. В Палевицах рассказывают про колдуна, который из Архангельска поднимался по дну Двины и Вычегды. Только в трех местах он был принужден выходить из реки: под Орденском (на Двине), в Юрыме (около Усть-Выма) и под Палевицами (во всех трех местах находятся известные для всех плотовщиков грандиозные водовороты). Причиной выхождения из воды служит или речное чудовище, или страшная щука, или масса налимов, покрывающих своими скользкими телами все дно реки.

Вымский цикл преданий связан с именем героя-охотника Йир-Капа жившего около Симдорского озера. Кроме того известен еще целый ряд местных колдунов, героев эпических сюжетов. На Ижме известны легенды о Яг-Морте,^ Мартине, на Удо-ре-оСьОд-Зоне, Люсее, Самее и т. д., по Лок-чиму - о Гулене, в Усть-Куломе - об Абае, в Палевицах - об Елке, в Корткеросе - о Корт-Айке и т. д.

Печорский цикл преданий и песен, сопровождающихся даже народными драматическими представлениями, сосредоточен вокруг имени разбойника-колдуна Гань-Ивана. Гань-Иван обладал свойствами, аналогичными упомянутым колдунам. Происходил он родом из с. Подчерема. Там указывают его потомков и в настоящее время. Колдовству научился у какой-то женщины, которая однако не научила его всему тому, что она сама знала. Но и того, чему она научила, было достаточно, чтобы разбойник Гань-Иван мог погружаться со своей лодкой и с помощниками в р. Печору и плыть под водой. Выходил он из воды только в тех местах, где было местопребывание водяных (<…>).

Были, однако, колдуны сильнее Гань-Ивана. Так, один горбун с берега однажды встретил его словами: "что тут шляешься, проклятый Гань-Иван". Заспорили. Горбун снял свои штаны и показал свою задницу, предлагая стрелять. Гань-Иван выстрелил в задний проход, в надежде, что он не заговорен. Но оказалось горбун и тут неуязвим.

Фольклор коми содержит много рассказов относительно колдунов <…>, встававших из гроба и губивших людей своими железными зубами. По преданиям, колдунов хоронили навзничь, завязывая пальцы рук и ног пеньковыми прядями (<…>).

К городицу <…>на Башке относится предание о двух колдунах: о <…>, жившем на мыску <…>, и о <…>, жившем на другой стороне реки в урочище <…>. Заспорив, они пригрозили отомстить друг другу после смерти. Раньше умер <…> и в первую же ночь после смерти явился к <…> расправиться с ним. <…> принял все меры предосторожности: запер двери, а сам забрался с сыном на печку и сидел там, пока мертвый грыз запертую дверь. Через некоторое время двери были прогрызены, мертвый колдун зашел и потребовал сердца противника в качестве угощения. Тот предложил согреться сначала горячим кирпичом, выбитым им с печного устья. Пока гость был занят кирпичом<…> убежал со своим сыном из дома по направлению к близ лежащей д. Жуковской, идя задом наперед. Когда мертвец заметил отсутствие хозяина, то погнался за бегущим, но, будучи введен в заблуждение обратным следом врага, все снова и снова возвращался по его следу в пустую избу. Это продолжалось до тех пор, пока с первыми петухами колдовская сила не покинула мертвеца.

Тот же мотив мы встречаем в предании о знаменитом вишерском колдуне <…> Он жил в 20 верстах выше по реке от с. Богородска, в устье р. Пуг-дым.

Посетители каждый раз заставали его сидящим на приступке около печки. Сокровища его были спрятаны в косяке окна. Как-то он имел столкновение с колдуньей из Большелуга Наста-мать. Когда последняя умерла, <…> сказал, что в эту ночь его попробует посетить Наста-мать, но собака его <…> не пустит ее перейти по скользкому шесту, переброшенному через устье реки Пугдым. Так и случилось. Наста-мать принуждена была обойти речку через ее верховье, а между тем колдовское время прошло и Тюв5 спасся.

Мотивы, которые приведены в связи с представлениями о старых, живших в давнее время колдунах, точно также приурочиваются ко многим колдунам, жившим на памяти стариков. В Четдине был знаменитый колдун <…>. Он наряду с другими фокусами показывал следующее: засунет свой нож в горло, там полоснет и никакой крови не бывает. По рассказам, он разбойничал. В Усть-Сысольске грабил под тем предлогом, что проводил землеустроительные просеки, направляя свою просеку на строения тех, кого собирался ограбить, заставляя тем самым их сносить. Владельцы принуждались этим .платить ему богатый выкуп. Сам ходил всегда со светлыми пуговицами. Однажды на р. Локчиме напали на него разбойники. Он взял нож, зажал лезвие его в одной руке, другой рукой его выдернул и бросил наотмашь в реку. При этом действии оба нападавшие разбойника утонули.

Некоторые знания <…> будто бы передал своему внуку Аврааму, который с детства странствовал на Богословских заводах и находил себе пропитание знахарством. Мординский М. С. 3. рассказывал, что Авраам, его родной дядя, предлагал ему однажды научиться, как безвредно пребывать в воде, но он не посмел.

Про лопидинского знахаря (<…>) Коктом-Назар, умершего лет 30 тому назад, рассказывают, что он научился уменью пребывать в воде в Нижнем заводе на Урале. Там он в мельничном пруде ночевал 12 ночей. Летом, когда бывает много комаров, он будто бы никогда не спал в дымной избушке в лесу, а в воде. Между прочим, он свою ногу будто бы потерял с намерением, чтобы не попасть на 25-летнюю солдатскую службу - сгноил ее с этой целью куриным пометом.

СОВРЕМЕННЫЕ КОЛДУНЫ

Характер колдовства у современных колдунов и взгляды населения на этот предмет обусловливаются суммой представлений, передающихся о колдунах из поколения в поколение.

Теперь попытаемся отчасти по личным впечатлениям, отчасти по тем данным, которые имеются у меня по рассказам, охарактеризовать наиболее яркие типы современных колдунов.

И.-Мш.

Наиболее интересный тип колдуна я встретил в с. Позтыкерос. И.-Мш. - крестьянин среднего роста, коренастый, с черной окладистой бородой. Живет вдвоем с женой, детей не имеет. Человек очень общительный, разговорчивый и интересный собеседник, грамотный (проявляет разнообразные даже "научные" интересы). Рассказывает очень убедительно, стараясь образами, повторениями, подчеркиваниями заставить усвоить ту мысль, которую он хочет передать.

Круг интересов очень широкий, начиная с вопросов культурно-исторических и кончая филологическими. Очень обстоятельно изложил мне, уловив мое желание узнать старинный быт коми, что первоначально вместо жерновов у коми была ступа, что чем древнее, тем примитивнее была культура и т. д. Сообщил о примитивных ткацких станках того времени, когда коми не знали теперешних станков, заимствованных, по всей вероятности, у русских. Коснулся вопроса о происхождении коми, изложил теорию акад. Лепехина о том, что коми-зыряне происходят с Камы, откуда их вытеснили русские ("зырны"-теснить), что поэтому и "зыряне". Слово швец считает происшедшим от слова "шы-вец" - "шить" и т. д.

В хозяйственном отношении И.-Мш. является очень домовитым и практичным. Во всем заметна аккуратность, точность и основательность. Дом по своей величине не отличается от домов крестьян среднего достатка, но почти весь отделан им самим. И.-Мш. является незаурядным сапожником, плотником, столяром; печка сложена им же самим очень хорошо. На сарае масса новых саней, розвальней, плетеных экипажей, последних им сделано всего более 60 штук. В каждом предприятии видна оригинальность ума. Строя дом, он изобрел деталь, которая является большим усовершенстованием зимней избы у коми, которая за 25 лет успела распространиться по всему бассейну р. Локчима. Можно предсказать распространение его и дальше. Это изобретение горенки (патчер-комната) в верхней четверти избы около надпечного окна.

Приусть-сысольские избы устроены так, что печка расположена в заднем углу комнаты и устьем направлена к входу; на печке или на голбце имеется небольшое окошко, у которого в зимние холода можно вести кое-какую работу. Но помещения на печке при таком устройстве избы там все-таки мало. Потолок низок и там бывает пыльно и света недостаточно.

И.-Мш. применил нововведение: перенес печку в тот угол, куда раньше смотрела она своим устьем, освободив таким образом заднюю часть избы, где было печное окошко <…>. При этом получилось такое соотношение частей избы, которое существует в плане избы по Нижней Вычегде. На освободившееся от печки место он, на уровне печки, настлал пол. Таким образом, в одной половине избы получился второй этаж, занимающий немного более четверти объема комнаты. Этот этаж является замкнутым со всех сторон: со стороны остальной части комнаты он отделен поднятой с уровня нового пола на месте бывших брусьев (<…>) стеной. Потолок же над вновь образовавшейся надпечной комнатой приподнят. Вместо маленького окошка прорублено большое- 1 1/2-листовое окно. Вход лесенкой устроен рядом с печкой. Получилась небольшая, но очень удобная, теплая, светлая комната. Верх печки (<…>) составляет продолжение пола, на печке устроена лежанка, по стенам комнаты скамейки. Такое нововведение в зимнее время спасет не одну детскую жизнь, пока коми не достигли еще возможности иметь детскую теплую комнату обособленной.

Нужно сказать, что такая комнатка, с приподнятым потолком, мыслима только в определенном типе построек, именно, в Сысольском и в В. -Вычегодском, где в соответствии с этим расположен фронтон дома параллельно длине комнаты, так что приподнятость потолка в этой печной комнате осуществляется за счет чердака. В Н.-Вычегодском типе домов крыша обычно направлена своим коньком поперек жилых помещений и поэтому там навесная часть крыши препятствует такому увеличению высоты жилых помещений. Для последнего требуется перевернуть крышу под углом в 90°.

Аккуратность и пунктуальность доведены у И.-Мш. в некоторых случаях до крайности. Так, например, поленница дров сложена около стены под крышей на высоту по крайней мере четырех метров, почти до самого "князька" крыши.

В свое время И.-Мш. был в солдатах на очередной службе. Там также выделялся из ряда других. Был "дядькой" и обучал строю от 9-13 человек. Говорит по-русски сносно.

Он слывет за очень сильного колдуна. Одна женщина жестоко страдает болезнью ноги (по-видимому, рожа). Это приписывается И.-Мш., будто он испортил ее через след за то, что она без спроса хотела переправиться через реку в лодке И.-Мш. Многие обращаются к И.-Мш. за лечением людей и скота, но в другие волости, по его словам, он не ездит. В пределах своего села и на дому лечит, хотя при мне одна женщина звала завязать порезанную рану на ноге лошади, так он ей ничего определенного не сказал. На мой вопрос о причине отказа, отозвался, что просить всякий умеет, но не всякий умеет сказать "спасибо". Своей профессии не скрывает. Лечит людей и скот.

Показал мне как-то костяной деготь и самодельный аппарат, при помощи которого перегоняется деготь из коровьих костей без доступа воздуха. Костяной деготь употребляется им от ломоты костей (ревматизма). Кроме этого у него еще имеется запас супного жира, заготовленный им для лечебных целей.

Умеет останавливать кровь. На мой вопрос, может ли остановить кровь, которая брызжет струей, сказал, что не всякую кровь полезно остановить, что в амбулаториях, наоборот, рану нарочно быстро не заживляют. В особые молитвы для остановки крови не верит, но однако знает три магических слова, которых мне не сообщил. В крест из ниток поперек раны тоже не верит. Кровоточащую рану бинтует. Сначала закрывает рану многим слоем невыщелоченного трута. Иногда вместо него употребляет сбитые волокна ниток от чистого холста.

По его собственному рассказу он является приличным ветеринаром. У одного крестьянина 8-летняя молодая лошадь раскрыла себе пах. Крестьянин было оставил уже свою лошадь издыхать. И.-Мш., ничем в данном случае не рискуя, вызвался лечить. Когда он осмотрел лошадь, то увидел, что внутренности у нее были целы. Тогда он вымыл рану, приготовил из конских волос нитки и зашил отдельными нитками всю рану. Через некоторое время рана начала заживать, шов с волосом отвалился и через 3 недели лошадь вполне выздоровела.

И.-Мш. является очень ревнивым по отношению к собственным интересам. Ни один охотник не смеет подходить к его охотничьему району, из страха быть жестоко наказанным колдовством И.-Мш.

По сообщению соседей у него часто бывают состязания с другими знахарями. Так, с другим местным знахарем он никак не может ужиться. Если встретятся на рыбной ловле на одном озере, то один из них обязательно должен покинуть озеро.

Несмотря на свои познания, он как-то смертельно заболел будто бы от vomidz (вследствие "порчи" -- см. ниже) и принужден был ехать лечиться к небдинскому знахарю. Однако причину своего заболевания он сказал мне не ту, которая была в действительности. Сам он объяснил свою болезнь тем, что при постройке своей избы похвастался своей исключительной силой, тогда как его сестра, тоже знахарка, сказала, что причиной было то, что как-то он, выпивши, похвастался белизной своего тела, подняв свою рубашку и поколачивая свой живот.

И.-Мш. живет с достатком. Во время революции кое-что у него было реквизировано. Участвовал в общественной жизни; в декабре 1920 г. он был на уездном съезде Советов.

Уже в самый разгар политической борьбы, среди бурного, сравнительно молодого состава съезда, И.-Мш. выделялся своей черной бородой, со своими рассудительными, но своеобразными речами у всех присутствующих вызывая улыбку. Неизвестно, в целях ли хитрой иронии или желая попасть в тон остальным докладам, доложил в своем сообщении "с мест", что и у них имеется союз молодежи, что она тоже работает; молодые люди в обрыве берега вырыли себе хижину и там ежедневно собираются.

ЗНАХАРЬ П. О.

Совершенно другой тип знахаря представляет П. О., крестьянин из того же села. Первый из среднего крестьянства, второй в имущественном отношении ниже среднего уровня. Живет в чужом доме, в доме брата, отдельно от своих детей, лет 45. Сам себя, говорят, старается афишировать как потомка известных знахарей. Лечит заговорами, обрядами, а также и разными травами, знает грыжную траву "<…>", растущую, по его словам, только в одном известном ему месте. Лечит венерических больных, по сообщению некоторых, сулемой. Оказался довольно скрытным - знает заговоры, но в первый раз, будучи не у себя дома, не сообщил их под тем предлогом, что для произнесения их необходимо переменить белье, чтобы оно было чистое, но во второй раз также уклонился от сообщения.

Многие верят в его могущество. Одна женщина рассказала, что он по следу человека заставил возвратить котел, украденный во время сенокоса из-под копны сена. П. О. попросил при этом только показать то место, откуда был украден котел. Котел, сказала она, был после этого принесен укравшим на следующий же день. Больную ногу упомянутой выше женщины, говорят, не мог вылечить. По мнению другой знахарки, он просто сварил ее на горячем пару. Для остановки крови употребляет особую "молитву", заговор, в которой упоминается Богородица. Перевязывать рану отнюдь по его мнению не нужно, а нужно при произнесении "молитвы" поперек раны положить крестообразно нитки, выдернутые из одежды пациента.

Себя считает только лекарем, действующим силой молитв. Ставя перед собой положительные цели, такие лекари будто бы могут не опасаться от злых колдунов их мести, так как последние тогда бессильны, подобно подсудимым, сознающим свою вину. Он был на советской службе лесником, но выказал большое самодурство, потому был исключен из числа лесных служащих и уволен.

И.-МР.

Это очень расторопная женщина, сестра И .-Мша; на одну ногу приседает. Разговор очень уверенный, отрывистый, не допускающий сомнений и возражений. Догмы колдовства, по-видимому, знает в совершенстве, точно также знает, какой знахарь каким заговором действует. К П. О. относится очень скептически, говоря, что П. О., хотя и афиширует себя как потомка известного знахаря П. Е., но последний приходится только мужем его бабушки по матери. Это родство она считает слишком далеким для того, чтобы оно могло для знахарства играть какую-нибудь роль. Она очень внимательно, по-видимому, наблюдала за взаимоотношением П. О. и его родителей. За сыном П. О. признает все-таки она "худую кровь", являющуюся иногда причиной для заболеваний (vomidz). С иронией рассказывает о том, как одна женщина, потерявшая 3 золотых по 5 рублей, обратилась к П. О. посмотреть на воду, погадать. 'П. О. будто очень смело принялся за дело. "Это можем", - сказал он. "У тебя, - говорит он женщине, - это уже давно случилось, с месяц тому назад" (а сыновья этой женщину тут стояли и ухмылялись-И.-Мр.). Потом спустились к реке "по следам вора", и здесь П. О. увидел обруч от кадки и через него (рассказчица произнесла ядовито - Л. С.) начал смотреть на воду. Сказал, что здесь вор перешел через реку (должно быть, сам ничего не увидел - И.-Мр.) А на самом деле у одного из сыновей той женщины, присутствовавших тут же, и находились деньги, - сказала уверенно И.-Мр.

- А как ты узнала, потом это, наверно, обнаружилось? - спросил я, чтобы определить основания для такого уверенного заключения.

- Нет,- говорит И.-Мр. - Так и не обнаружилось.

Вообще она, а также и ее брат И.-Мш., очень неравнодушно рассказывают все, что рисует П. О. в непривлекательном свете, отрицая у него серьезные потомственные знания и приписывая ему только память, простое подражание другим. Особенно неприятно ей употребление П. О. разных лекарств, вроде сулемы и т. п.

Сама И.-Мр., по-видимому, верит в свою силу. Очень характерен, между прочим, сон, который она рассказала.

"Это было в ночь, перед большим инеем. Сижу у окна. Потом задремала и заснула. Вижу, какой-то человек говорит: „Нужно бы было все дочерна заборонить".

- Где еще забороновать! - говорю я. Снова легла да его же опять вижу: „Ты, - говорит мне этот человек, - очень крупно со мной разговариваешь, я вот с тобой лягу". - Где тебе ко мне ложиться! Я ведь откачусь. Но сама никак не могу двинуться. Как-то с большим трудом все-таки от него отошла. Потом на самом деле случился большой иней, чуть не дочерна погибли посевы. Ну, а я потом болела же".

Собеседник ее, по-видимому, был какой-то злой грозный дух, могущий посылать иней и болезни, но она вела себя по отношению к нему очень вызывающе. Себя она считает только лекарем. Лечит баней. По ее мнению, для такого лечения нужен только "suryd" человек (см. об этом ниже), нет необходимости быть знахарем в полном смысле слова.

Л - ыд

Наоборот, Л-ыд из этого села считается вредным знахарем. Он, как говорят, словами мягко стелет (на этом основании ему и дано прозвище Л-ыд), но при этом жестко спать. Достаточно ему кому-либо просто похлопать по плечу, чтобы человек заболел.

"Крестьянин 3., - рассказывает ямщик, - продал ему как-то корову на выбор, одну из трех. При первом же доении коровы Л-ыд стал ныть (<…>), вот, мол, у всех же коровы лучше, чем наши и т. д. После этого вымя у коровы совсем засохло и корова не стала доиться, с другой .стороны у продавца коровы также испортились. У них молоко свернулось в вымени, получилось воспаление, а молока не стало. После этого коровы стали не в состоянии зачинать телят. Пришлось всех распродать. Теперь никто из односельчан не дает и не продает знахарю ничего племенного, распложающегося (скот, семена и т. д.) Многие даже опасаются с ним встречаться на дороге, далеко обходят его при встрече".

Тем не менее односельчане выбирают иногда его на общественную службу, - был уполномоченным, между прочим, по землеустройству. На меня же он произвел впечатление нелюдима. Высокого роста, сухощавый, Л-ыд сидел на лавке и ни с кем не разговаривал, бесцельно направив свой взор в одну точку.

ГАМСА-БАБА

Исключительно большой известностью в течение более четверти столетия пользовалась женщина-костоправ из с. Гам (Гамса-баба), умершая, кажется, года четыре тому назад. В д. Прокопьеве называли ее не иначе как "врач" и считали ее знания более солидными, чем у квалифицированных врачей. Такую репутацию она отчасти поддерживала рассказами, как она в течение четырех лет работала в петроградских больницах над скелетами.

С другой стороны, некоторым навыком в костоправстве она несомненно обладала. Вправляла вывих плечевой кости, даже позвоночного столба у детей и т. п. Несомненно, конечно, также, что в других случаях, неизвестных, она и калечила людей. Больные приходили к ней массами, иногда около ее дома можно было видеть до десятка повозок.

Сама, очень резкая на слова, однако, по-видимому, превосходно учитывала и настроение больных. Свои познания она афишировала по мере возможности, говоря, что она при захождении человека в дом уже определяет болезнь его, что ее знают и казенные больницы и приглашают туда на службу, но она сама отказывается от приглашений, так как терпеть не может больничной атмосферы.

Кроме основного своего занятия, костоправства, она занималась лечением и других болезней. Основными лечебными средствами ее являлись баня и <…> (гадание с заговоренной водой).

В лечении никому не отказывала. По ее словам, двум она предсказала смерть, но ввиду тяжелого впечатления, которое производит этот диагноз, больше она этого никому не говорила, хотя будто бы и видит ясно близкую смерть.

ДАРУК-ПАШ

Дарук-Паш - известный колдун по всей Печоре. Родом он происходил из с. Подчерем. Имел такую странность, что менял очень часто место своего жительства. Первоначально Дарук-Паш имел свой дом в с. Троицко-Печерском. Однажды односельчане заметили, что вечером дом его был на месте, а на следующее утро находился уже в другом селе на 80 верст ниже: ночью успел спустить дом к реке, сплавить и снова поднять его уже в другом селе. Таким образом в течение своей жизни он возводил свой дом-избу во многих пунктах (д. <…>, Троицко-Печ., д. Васька) по Печоре на расстоянии между крайними пунктами в несколько сот верст. Кроме того, будучи одним из немногих плотников на Печоре, он ежегодно переделывал свой дом, состоявший почти всегда из одного сруба. То заделает окна на одной из стен и перенесет их на другую стену, то двери поменяет местом с каким-либо окном. Это, как рассказывают печорцы, вызывалось необходимостью, так как Дарук-Паш, как колдун, преследовался духами, которые постоянно требовали себе работы. Вместе с тем Дарук-Паш имел три жены - в Пидздине, Мылдине и на Ылыче.

Своему знахарству Дарук-Паш научился где-то на Ижме. Он, мужчина, что редкое исключение, был одержим кликушеством. Временами он начинал говорить не обычным своим "толстым" голосом, а неестественным высоким тембром. Сам считал это бесом, зашедшим в него в лесу во время охоты.

Его считали прозорливцем. Строя дом одному печорцу, сказал, что внутренность избы он должен стесать до определенной высоты, а то хозяин умрет. Так, говорят, и случилось. Крестьянин, возвратившись с лесованья, был убит односельчанами.

Будучи при смерти, Дарук-Паш будто бы очень долго не умирал, - не допускала колдовская сила. Под конец он попросил подрезать сухожилия на своих ногах и тогда только умер. Легенды о Дарук-Паш распространены по всей Печоре.