Библиотека svitk.ru - саморазвитие, эзотерика, оккультизм, магия, мистика, религия, философия, экзотерика, непознанное – Всё эти книги можно читать, скачать бесплатно
Главная Книги список категорий
Ссылки Обмен ссылками Новости сайта Поиск

|| Объединенный список (А-Я) || А || Б || В || Г || Д || Е || Ж || З || И || Й || К || Л || М || Н || О || П || Р || С || Т || У || Ф || Х || Ц || Ч || Ш || Щ || Ы || Э || Ю || Я ||

Понимание Троицы

Алистер МакГрат

Одесская богословская семинария

«Богомыслие»

 

1995

 

 1987 Alister McGrath

Originally published in English under the title Understanding the Trinity by Kingsway Publications

All rights reserved.

Перевод с английского Полторацкой Н.Ф.

 Русское издание. Одесская богословская семинария, «Богомыслие», 1995.

 

ОГЛАВЛЕНИЕ 

ПРЕДИСЛОВИЕ

ГЛАВА 1. КРИТИКА БОГА

ГЛАВА 2. ВСТРЕЧАЮЩИЙ БОГ

ГЛАВА 3. РАЗМЫШЛЕНИЕ О БОГЕ

ГЛАВА 4. БИБЛЕЙСКИЕ ОБРАЗЫ БОГА

ГЛАВА 5. ЛИЧНЫЙ БОГ

ГЛАВА 6. ВОПЛОЩЕННЫЙ БОГ . ИИСУС ХРИСТОС

ГЛАВА 7. ПУТЬ К ТРОИЦЕ

ГЛАВА 8. БОГ КАК ТРИ И БОГ КАК ОДИН

ГЛАВА 9. БОГ . ТРОИЦА

ГЛАВА 10. ВСЕСИЛЬНОЕ ИМЯ ТРОИЦЫ

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ 

Августин справедливо заметил, что «если Бога можно понять, то это не Бог». Ни один человеческий ум никогда не мог до конца постичь Бога, но мы должны, по крайней мере, попытаться понять, что такое Бог. Христианское понимание Бога, приведшее к учению о Троице, является очень глубоким и объемным, и надо сразу же предупредить читателя, что, в лучшем случае, эта книга может только поверхностно коснуться этого вопроса. Но она написана с надеждой, что может быть полезной тем, кто столкнулся с трудностями в размышлениях Боге, и особенно в учении о Троице. Я надеюсь, что она, по крайней мере, прольет свет на эти вопросы и, возможно, даже заставит читателя больше над ними задуматься. Читатель, который счел более полезной мою предыдущую книгу, «Понимание Иисуса», может сделать правильный вывод, что настоящая книга поможет ему в дальнейшем как понять свою собственную веру, так и объяснить ее другим. Если она сможет выполнить хоть одну из этих задач, то я достигну своей цели.

Слишком часто книги, касающиеся учения о Троице, предполагают, что их читатели уже знают, почему они признают это учение, так что остается только его объяснить. Настоящая книга написана с надеждой, что лучшим способом понять, о чем идет речь в этом учении, является попытка прежде всего понять, почему христиане признают его. Книга начинается с обсуждения, почему мы знаем, говорим и думаем о Боге, и показывает, что идея триединства Бога предполагается даже на этой стадии. С каждой страницы этой книги становится все более ясным, что учение о Троице . это просто последнее слово верующего о Боге, Которого он знает, любит и Которому поклоняется.

Алистер МакГрат

1

==========================================

Критика Бога

Как-то известная лондонская газета напечатала некролог о знаменитом политике. В то же утро редактору позвонил сам этот человек и с возмущением обрушился на незадачливого редактора: «Только что я прочел собственный некролог в Вашей газете». «Понимаю, . последовал ответ, . а могу я узнать, откуда Вы звонитеТакже всем известна знаменитая телеграмма Марка Твена, посланная из Европы в «Ассошиейтэд пресс»: «Слухи о моей смерти несколько преувеличены». В 1960-е годы появилось множество статей и книг, заявлявших, что «Бог умер». Если оглянуться назад, на те годы, то может создаться впечатление, что эта смерть была событием, выдуманным средствами массовой информации. Сила средств массовой информации (как прессы, так и телевидения) изменять события, а не только сообщать о них, уже стала легендой.

Например, одному известному редактору газеты приписывают слова, сказанные им своим сотрудникам: «Подготовьте материал о войне на Кубе». «Но на Кубе нет никакой войны», . ответили изумленные сотрудники. «Ничего, . парировал редактор, . мы можем быстро изменить ситуацию». Рекламируя книгу Джона Робинсона «Быть честным перед Богом», газета «Санди Обзервер» заявила: «С нашим представлением о Боге пора покончить». Книга Робинсона была не более чем путаным описанием того, что, по его мнению, говорят некоторые современные богословы, но «Обзервер» хотел покончить с этим представлением так, как будто само существование христианства зависело от него. Подобная ситуация была когда «Тайм Мэгэзин», а за ним «Нью-Йоркер» и «Нью-Йорк Таймс», подыскивая подходящий заголовок в своих религиозных разделах для описания идей нескольких возмущенных богословов, использовал первый попавшийся под руку штамп и заявил о существовании школы «Смерть Бога». Любопытная американская публика была втянута в напряженную, изнурительную дискуссию о пути, по которому пойдет богословие «после смерти Бога».

Однако эти сообщения о смерти Бога оказались «несколько преувеличены» и теперь считается, что дебаты по поводу «смерти Бога» говорят нам намного больше о североамериканском и европейском обществах 1960-х годов, чем о Боге. Лозунг «Бог умер», так хорошо известный тем, кто жил 1960-е годы, на самом деле означает, что «я больше не считаю Бога личной реальностью», либо же что «общество, в котором я живу, больше не нуждается в Боге». Но если этот критерий определяет, жив Бог или нет, то распространение христианства после этого времени несомненно показывает, что Бог более чем жив. Разговоры о том, что мир вступил в век, который больше не нуждается в Боге, выглядят странными и неуместными в наши дни здравого реализма, столь сильно отличающегося от оптимизма 60-х. Мы много слышали от школы «Смерть Бога», что «современный человек» не может понять значения слова «Бог». Но кто этот современный человек»? Слишком часто он представляется нам, как Оксфордский преподаватель, рассуждающий в своем кабинете за стаканом вина о бессмысленности слов . тот, кто никогда лично не познал Бога, а просто читал о Нем в книгах. Для того же, кто лично познал живого Бога, крайне трудно думать о Нем как о «мертвом».

На заре Просвещения XVIII в. «некролог» о Боге часто сочинялся теми, кто считал, что они уже окончательно избавились от Бога. Но подобно мальчику, который часто кричал . «волки», чем вызывал у окружающих лишь скептическое недоверие, так и нам следует более скептически относиться к этим заявлениям о смерти Бога. «Что? Бог опять умер?», . можем мы спросить. В ответ нас заверят, что на этот раз Он действительно умер, и снова допустят ошибку . и так до следующего раза. Создается впечатление, что Бог находится в

своего рода коме, так что Его смерть . это только вопрос времени, но на самом деле Он проявляет все признаки жизни. По сути дела признаки эти означают то, что некролог школы «Смерть Бога» был уже написан и напечатан, тогда как отнюдь не умерший Бог продолжает волновать и пробуждать к жизни новое поколение верующих.

Но что же мы имеем в виду, когда говорим о Боге? Среди многих людей, . особенно с более философским мышлением, существует тенденция говорить о Боге, как о своего рода понятии. Но гораздо правильнее думать о Боге, как о Том, Кого мы знаем по личному опыту и Кого лично встречаем. Бог . это не идея, о которой можно спорить в дискуссионных клубах. Он . живая реальность, которая становится частью нашего опыта и преобразует его. Наше познание Бога . это то, о чем мы можем говорить с другими, а наша встреча с Ним . это то, что мы можем пытаться выразить словами, но за нашими идеями и словами лежит великая реальность Самого Бога.

Например, предположим, что вы были с Наполеоном Бонапартом, когда он начал свои триумфальные «100 дней» во Франции после побега с острова Эльбы, куда был сослан. Из всего, что мы знаем об этом периоде современной французской истории видно, что Наполеон оказывал сильное влияние на всех, с кем он встречался. Возможно, что он оказал бы такое же влияние и на вас. И если вы попытаетесь выразить это влияние, эту встречу словами, то, подобно столь многим биографам, вы будете постоянно чувствовать, что не можете полностью описать все величие этой фигуры. Несмотря на все ваши попытки, вы всегда будете мучительно осознавать, что не способны точно описать, что вы испытали от соприкосновения с реальной личностью Наполеона. Слова не могут этого ни выразить, ни полностью передать. Но если предположить, что потом вы встречаете человека, который также был с Наполеоном в эти богатые событиями «100 дней», и можете поделиться друг с другом своими впечатлениями. Вам уже не надо описывать все то, что вы пережили от встречи с этой личностью. Вы можете поделиться пересказом тех событий, помогая этим самым друг другу лучше понять, что происходило в то время. Теперь уже слова могут выразить ваше впечатление, чего они не могли сделать сначала.

То же самое происходит и с важным жизненным опытом, который действительно имеет большое значение и который изменяет людей. Вы можете обменяться впечатлениями с другими людьми, но описать его очень трудно. Помню, как я однажды спросил своего старшего товарища, что он чувствовал, находясь в Лондоне во время бомбежки во Вторую Мировую войну. После нескольких попыток описать это чувство он сдался и сказал: «Это бесполезно. Если вы сами не пережили всего этого, вы не сможете понять, что это такое». Это же можно сказать и о встрече, и познании Бога. Их очень сложно описать, но ими легко поделиться с теми, кто испытал их на своем собственном опыте. Именно потому так трудно говорить о Боге. Христиане считают, что описать свое познание Бога друзьям, которые не являются христианами, трудно потому, что у них нет с ними общих точек соприкосновения, общего фундамента, на котором можно строить.

Это напоминает ситуацию, когда вас приглашают на вечеринку, где вы вынуждены разговаривать с незнакомыми вам людьми. Разговор сначала не клеился и каждый старался придумать о чем бы поговорить. Потом оказалось, что вы оба хорошо знаете одного и того же человека, и внезапно разговор становится намного легче. Каждый из вас видит его в ином свете, и то, что говорит о нем другой, связано с тем, что вы уже знаете об этом человеке. Это даже помогает вам лучше понять или узнать его.

Подобным образом, когда христиане говорят о Боге, они обсуждают не идею или понятие, а неожиданную встречу с Ним, опыт, который они пережили. Это как бы разговор об общем друге. Даже если их опыт и несколько отличается, то нет сомнения, что они говорят об одном и том же опыте, одной и той же встрече, и то, что говорит один, может помочь другому глубже понять, что такое Бог.

Мы постараемся объяснить, что имеем здесь в виду. Когда мы говорим, что «чувствуем присутствие Бога», это не значит, что то, что мы сейчас чувствуем, . это Бог. Мы говорим о возможности чувствовать присутствие Бога, а не о необходимости отождествлять

наши чувства с Богом. Либеральное богословие имеет тенденцию не только обнаруживать Бога, но и определять Его в выражениях нашего чувства Его присутствия. Так, богослов

XIX в. Шлейермахер говорил о Боге, как об источнике «чувства абсолютной зависимости», тогда как известный американский либерал Пауль Тиллих говорит о Нем, как об «опыте безусловного». Недавно один нью-йоркский богослов сказал, что его ощущение «энергии, которой нет названия», когда он вышел из ванны, было чувством присутствия Бога (а не, конечно же, высокого качества нью-йоркской воды).

Как может и как смеет этот богослов отождествлять Бога со своим ощущением при выходе из ванны? Говоря это, он и подобные ему, делают существование Бога фактически зависимым от сиюминутного чувства и личного суждения. И когда такие либеральные богословы не ощущают этой «энергии, которая не имеет названия», при выходе из ванны, они начинают писать о «смерти Бога» или «чувстве отсутствия Бога», в то время как они должны были бы писать об абсолютной несостоятельности либерального богословия говорить о том, что такое Бог! Потому что существование Бога известно и не зависит от нашего чувства Его присутствия. Псалом 41 . это глубоко трогательное описание уверенности псалмопевца в существовании Бога, даже если он не всегда и не везде чувствует Его присутствие. Священное Писание утверждает, что Бог встречает нас и мы чувствуем эту встречу, а не то, что наш повседневный опыт определяет, что такое Бог. Наш опыт встречи Бога . это также и не личный, а общий опыт, наш и других людей. Их опыт подтверждает и расширяет наш опыт. Для ясности приведем один пример.

Вспоминаю, как однажды я читал книгу о британской научной разведке во время Второй мировой войны. Это была очень увлекательная книга, и мне было интересно читать ее. Хотя я почти ничего не знал о поставленных на карту научных принципах, я понимал, о чем идет речь, и многое почерпнул из этой книги. В одном месте автор пишет, что ему пришлось лететь самолетом из одной части Англии в другую, чтобы присутствовать на особом заседании, и я внезапно начал читать эту книгу более внимательно, так как увидел, что знаю пилота этого самолета. После войны он начал преподавать в Оксфорде, и я знал его как очаровательного, но несколько легкомысленного преподавателя. Автор описал несколько безрассудных выходок этого пилота, и я, помнится, подумал: «Он все еще такой жеЯ обратил внимание на два момента. Во-первых, книга вдруг стала мне более интересной, потому что в ней говорилось о человеке, которого я знал. Во-вторых, то, что в ней описывалось, как подтвердило, так и расширило то, что я уже знал об этом пилоте: оно соответствовало моим знаниям о нем и дополняло их.

Во многих отношениях этот маленький эпизод является иллюстрацией к тому, как христиане думают о Боге. Читая Библию, они встречаются с Тем, Кого они знают, Кто предстает с ее страниц как живая реальность их опыта. И то, что они читают, расширяет и развивает их знание Бога. Надо заметить, что христиане всегда говорили о познании, не просто о знании Бога. Мы можем много знать о ком-то, но еще не знать лично его самого, как и можем знать кого-то, но при этом мало знать о нем. Я могу открыть Британскую энциклопедию и очень многое узнать о какой-нибудь исторической личности, например, о Наполеоне или Вашингтоне, но это еще не значит, что я знаю их лично. Многим из нас приходилось встречаться на вечеринке с человеком, которого мы знали, но о котором знали очень мало. Еще более удивительно, как мало мужей действительно знают своих жен! Я постоянно замечаю этот парадоксальный факт.

Можно указать на два основных пути познания человека. Во-первых, нам могут много рассказать о нем, так что при встрече с ним мы уже точно знаем, что он собою представляет. Во-вторых, мы можем встретить человека, о котором ничего или мало что знаем, но вскоре обнаруживаем, что можем иметь с ним близкие отношения. По мере развития наших отношений мы все больше узнаем его. Подобное происходит и в наших отношениях с Богом. Многие люди много знают о Боге. Они могут читать Библию и говорить о Нем с другими людьми, которые глубоко и реально почувствовали присутствие Бога. Но пока это только их личные чувства, им еще надо встретить Бога. И потом, когда эта встреча произошла, и они

точно знают, что именно случилось, . с этого момента они могут вступить в связь с Богом. «Познание» означает встречу и знание кого-то, знание о Боге и знание Бога соединяются, как фактическое знание и встреча, вместе и составляют наше познание Бога и связь с Ним.

Или же мы можем встретить Бога и все же не вполне осознать, что произошло. Помню, когда я был ребенком, мне рассказали о Золушке, которая пришла тайно на бал к Принцу, и там они влюбились друг в друга. Хотя Принц не знал, кто она, в этом нет никакого противоречия: влюбленность зависит не от полного знания предмета любви, а от того, что вы чувствуете к нему. И очень часто то же происходит с Богом. Мы встречаем Его, иногда совершенно неожиданно, и возникает связь с Ним. И, как это часто бывает, «вера захватывает, ей не учатся». После этой первой встречи мы затем начинаем больше узнавать о Боге.

Вернемся еще раз к сказке о Золушке. После того как Принц влюбился в нее, он, несмотря на то, что она убежала с бала в полночь, решил больше узнать о ней, например, кем она была в действительности. Ему надо было узнать имя этой девушки. Такого рода чувство подробно описывается как в Ветхом, как и Новом Завете. Самуил услышал зов Господа, но не понял, что это было (1Цар.3.1.18). Ему надо было сказать, что это Господь говорил с ним. Савл Тарсянин пережил чудесное событие на пути в Дамаск (Деян.9.1.6), но ему надо было сказать, Кого он встретил на этой дороге: «Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян.9.5). Многие пережили встречу с кем-то или с чем-то, и они сами знают, что это была реальная встреча, но все же им надо узнать, что это был никто иной, как живой Бог. И тогда они захотят больше узнать о Нем. Об этом нельзя забывать, когда выдвигаются бесконечные и в значительной мере бесполезные аргументы в пользу существования Бога. Как и в случае довольно утомительной игры в шахматы, некоторые из этих аргументов обычно заканчиваются неизменным матом, тупиком. Во всяком случае важно понять, что есть разница между построением абсолютного аргумента в пользу существования Бога и уверенностью, что Бог существует. Многие великие философы с мировым именем считают, что существование Бога можно легко доказать, но в конечном счете, существование Бога не зависит от этих аргументов. Уверенность, что Бог существует, может быть следствием целого ряда факторов, . таких как личный религиозный опыт, чтение Священного Писания, размышления о воскресении, . из которых решающим является только один.

В конечном счете, христианская вера в Бога не зависит ни от какого аргумента, она зависит от опыта. Конечно же, это не значит, что нельзя привести аргументов в пользу существования Бога. Многие считают, что надо раньше доказать, что Бог существует, прежде чем принимать Его всерьез. Так как большинство аргументов в пользу существования Бога обычно заканчиваются «неизменным матом», то как атеисты, так и христиане в равной степени стоят на позиции веры. Здесь надо подчеркнуть этот момент, так как его часто упускают из виду. Атеист именно верит, что Бога нет, и эта его позиция является вопросом веры, а не факта. Он не может доказать, что Бог не существует, как и христианин не может доказать, что Он существует: обе эти позиции . это позиции веры. Любая философия жизни, которая основывается на вере, что Бога нет (как марксизм во всех его формах), является в той же мере вопросом веры, как и само христианство.

Остановимся на этом вопросе подробнее. Как мы увидим дальше, одной из причин, почему христиане верят в Бога, является их уверенность в самооткровении Божием, и прежде всего в Иисусе Христе. Эта основа веры в Бога является дополнением к любому аргументу, который, возможно и может доказать существование Бога. Но позиция атеистов основана исключительно на таких аргументах. Однако, если Бога нет, то возможность этого несуществующего Бога, активно показывающего Свое несуществование, . это что-то маловероятное. Атеизм, по сути дела, является не более «научным», чем христианская вера, несмотря на попытки атеистов убедить нас в обратном. В наш век атеисты использовали целый ряд аргументов, пытаясь дискредитировать христианство. Но ни один из них не является убедительным, хотя некоторые достаточно важны с точки зрения своего влияния.

Дальше мы рассмотрим два основных аргумента в пользу атеизма, которые сегодня часто выдвигаются.

1. БОГ . ПРОЕКЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ИДЕАЛОВ

Эта идея особенно связана с мыслителем начала XIX в. Людвигом Фейербахом, который, как известно, оказал влияние на Карла Маркса. Согласно Фейербаху, «Бог», по существу, . проекция человеческих идеалов и желаний на воображаемую плоскость. Иными словами, мы «проектируем» наши желания: иметь вечную жизнь, смысл жизни, любовь и так далее до бесконечности, и называем воображаемый результат «Богом». На самом же деле Бог не существует, существуем мы. Если применить технический гегелианский язык, который Фейербах употребил для развития этой темы, то «Бог» . это объективация наших собственных желаний и устремлений. Таким образом, если истинное христианство всегда утверждало, что «Бог есть любовь» (1Ин.4.8), то Фейербах утверждает, что «любовь есть Бог», понимая под этим, что человеческий идеал любви объективируется в идее Бога.

Развивая эту идею, Фейербах утверждает, что атеизм является единственным путем освобождения людей от заблуждения. Если мы только представим себе, что Бога нет, то поймем, что мы сами являемся Богом, потому что наши идеалы и желания мы принимаем за Бога. На этом основании Фейербах утверждает, что атеизм . это реальная основа гуманизма. И чтобы по достоинству оценить человеческую природу, надо отвергнуть существование Бога.

Этот аргумент оказал довольно сильное влияние на определенные круги в XIX.XX вв. Например, отрицание Зигмундом Фрейдом религии как своего рода «исполнения желаний» . это просто психологическая адаптация идей Фейербаха. Но эта точка зрения ставит серьезные проблемы, самой очевидной из которых является следующее: как может Фейербах доказать правильность своего мнения о том, как мы думаем о Боге? По существу же, Фейербах утверждает, что мы выдумали Бога, потому что Он нам нужен. Но это только гипотеза, предположение, которое, по самой своей природе, не может быть показано. Предположение, что «Бог существует потому, что христиане хотят этого», столь же нелогично, как и предположение, что «Бог не существует потому, что атеисты не хотят этого». Это не доказательство, а просто утверждение, что Бог не существует.

Вторая проблема, которая заслуживает внимания, заключается в том, что аргумент Фейербаха в пользу атеизма, по-видимому, основывается на довольно элементарной логической ошибке. Аргумент Фейербаха, как уже много раз отмечалось, звучит так:

 

(1) Ничто не существует, или не нуждается в существовании, именно потому, что мы

 

хотим, чтобы оно существовало.

(2) Мы хотим, чтобы Бог существовал.

(3) Следовательно, Бог не существует.

Но это совсем не вывод из предпосылок, а прекрасный пример «непоследовательности». Вещи не существуют именно потому, что мы этого хотим. Но из того, что мы желаем их существования, отнюдь не следует, что они не существуют! И единственно правильным выводом будет только то, что существование Бога не может быть доказано просто потому, что мы хотим, чтобы Он существовал.

И далее, совершенно абсурдно думать, что существование Бога можно считать просто утешением в жизни, чем-то, что облегчает нам переносить тяготы жизни. Священное Писание не раз повторяет, что Бог предъявляет к нам большие требования. Он даже требует предать Ему наши жизни! Тот исторический факт, что было много христианских мучеников, которые знали, что Бог призвал их умереть за Него, показывает несостоятельность этого аргумента. Этот Бог отнюдь не конфетка, о которой мы могли бы мечтать. Как мы показали выше, такая же нелогичность может привести к следующем аргументу:

 

(1) Ничто не существует, не нуждается в существовании, только потому, что мы не

 

хотим, чтобы оно существовало.

(2) Атеисты не хотят, чтобы Бог существовал.

(3) Следовательно, Бог существует.

Желание . это самая ненадежная основа для решения о существовании или несуществовании Бога.

Аргумент Фрейда просто добавляет психологическую теорию к «теории проекции», которую он слепо считает правильной. Однако, как и Фейербах, Фрейд может только принять за гипотезу предположение, что религия . это иллюзия, основанная на незрелости, но эта гипотеза требует доказательства. Религиозные идеи, по Фрейду, являются исполнением самых старых, самых сильных и самых глубоких желаний человечества, но это не значит, что религия обман. Идея того, что мы хотим, чтобы что-то существовало, отнюдь не позволяет сделать вывод, что оно существует. И здесь, конечно, христианское богословие сказало самое важное слово: мы сотворены по образу Божию (Быт. 1.26.27), так что надо ожидать своего рода соответствия между нашими желаниями и реальностью Бога. Фрейд, конечно, не услышал этого христианского утверждения: исторически его атеизм сложился до того, как он развил свою психологическую теорию религии, чтобы поддержать свое отвержение христианства. Он как бы отказался от христианства не из-за своей психологии, а потому, что его психология позволила ему оправдать свое отвержение христианства. Но и логика, и богословие позволяют христианину отнестись к его отвержению Бога точно с тем же неуважением, которое он раньше проявил к христианству.

И, наконец, остановимся на более прагматичном вопросе. Фейербах писал в начале XIX в., когда оптимизм в отношении человеческой природы и потенциала был очень велик. Позже, в этом веке, развитие эволюционной теории укрепило этот оптимизм. Для Фейербаха человек сам является Богом, и атеизм дает ему средство освободиться от ложного Бога христианства. Но Фейербах не предвидел ужасов Второй Мировой войны, Освенцима, истребления человеком человека в таких масштабах и с такой силой, о которых раньше даже нельзя было помыслить. Этот, более века продолжающийся, опыт человека, ставшего «богом», показывает, что он просто не в состоянии нести ответственности, возложенной на него Богом. «Освободившись» от единого Бога, мы оказались порабощенными другим, более низким богом значительно более сомнительного нравственного характера. Этот прагматический результат подтверждает слабость теории атеизма Фейербаха, показывая ее реальные последствия.

Что же остается от этого атеистического аргумента в пользу несуществования Бога? Очень мало. Едва ли можно ожидать, чтобы христиане отказывались от своей веры только из-за недоказанного и недоказуемого предположения, которое построено на элементарной логической ошибке и пренебрегает христианским пониманием сущности Бога и нас самих. Атеистический аргумент не доказывает несуществования Бога, как и не делают это аргументы в пользу существования Бога. Это в лучшем случае, только умозрительное наблюдение. Неверие в Бога на основании этого аргумента требует такой же веры в то, что Он существует на основании аргумента, построенного на предположении. Но фактическое значение Фейербаха заключается во влиянии, которое он оказал на атеизм Карла Маркса.

2. БОГ . ОПИУМ ДЛЯ НАРОДА

Критика Карлом Марксом христианства оказала большое влияние как на секулярную, так и христианскую мысль на Западе, но и сама она была подвергнута сильной критике. Выше мы показали, что в представлении Фейербаха «Бог» . это исполнение наших желаний и идеалов. Маркс развил эту идею в несколько другом направлении: наши религиозные идеи, такие как Бог . являются результатом нашей социальной и экономической ситуации. Иными

словами, именно природа самого общества . ее социальная и экономическая система, которая поддерживает его, . определяет наше представление о Боге и т.д.

Для Маркса западноевропейское общество было продуктом капиталистической экономической системы. Эта система, и особенно приватизация собственности, лишила людей их социальных прав и привела, по выражению Маркса, к их отчуждению от них. Это отчуждение, по Марксу, привело к ряду последствий, одним из которых является религиозная вера в Бога. Таким образом, вера Бога является одним из результатов несправедливых социальных условий, и если изменить эти социальные условия, то вера в Бога в принципе исчезнет. Коммунистическое мировоззрение Маркса основано на фундаментальном атеизме . некритическом и догматическом утверждении, что грядущая революция ликвидирует веру в Бога вместе с несправедливыми социальными условиями.

Отвергая точку зрения, что человек по своей природе подвластен злу, которое вызывает эгоцентризм, или, по выражению Маркса, «эгоизм», Маркс утверждает, что именно капитализм является источником всех проблем человека. Уничтожьте капитализм, и тогда человеческое отчуждение и, следовательно, религия, будут устранены. Путем изменения социально-экономической системы можно преодолеть человеческую дилемму. Здесь важно заметить, что Маркс ставит эту проблему на социальный, а не на индивидуальный уровень, т.е., чтобы освободить человека, надо изменить общество.

Поэтому Маркс считает христианство «опиумом народа», средством, усугубляющим социальную нищету угнетенных масс (и тем отдаляющим неизбежную революцию), которая является прямым результатом их социальных и экономических условий. Если эти социальные и экономические условия будут изменены коммунистической революцией, то исчезнет необходимость в христианстве: оно станет пережитком.

Однако Маркс совершенно не проявляет никакого интереса к христианству как таковому . он касается социальной функции религии, будь то христианство или иудаизм. Он даже не пытается критиковать специфические доктрины христианства или его притязания на истину вообще: его критика основывается на его понимании религии как, в лучшем случае, симптома человеческого отчуждения, а в худшем . как пути сохранения статуса кво путем угнетения. Таким образом, враждебность Маркса к христианству является часто результатом его наблюдения поведения отдельных пасторов, которых он считал угнетателями масс, а не результатом попытки понять, что говорит само христианство.

Критика Марксом христианства не проникает или даже не пытается проникнуть, в сущность христианской веры. Религия для него, в лучшем случае, бесполезна, а в худшем . позитивно вредна. И он утверждает, что, так как христианство является религией, оно также бесполезно и вредно. Его не интересует личность Иисуса Христа или значение Креста и Воскресения для мира. Христианство должно быть отвергнуто, потому что оно стоит на пути его идеи коммунистического общества. Оно отдаляет неизбежную революцию. Для него социализм был исторической неизбежностью, и потому устранение христианства было в равной мере неизбежным, но, как и со столь многими теориями начала XIX века, разрыв между теорией и реальностью оказался непреодолимым. С течением времени читатель конца XX века стал глубоко сомневаться в правильности социальных суждений Маркса, не говоря уже о религиозных воззрениях, на которых он их основывает. «Историческая неизбежность социализма» была дискредитирована самим существованием и падением социалистической системы.

Ленин развил изречение Маркса «религия есть опиум народа», заявив, то христианство является «духовной сивухой», которая одурманивает сознание масс. Абсурдно враждебное отношение Ленина к христианству как к «духовной сивухе» основывается на его убеждении, что христианская религия обманывает трудящиеся массы и препятствует коммунистической революции. Только уничтожением христианства и установлением атеистического государства можно прийти коммунизму.

Всего того, что мы сказали о марксистской критике христианства, достаточно, чтобы увидеть ее слабость. Во-первых, Маркс прямо не критикует специфические доктрины

христианства, такие, как существование Бога или христианское понимание Бога. Религия вообще, и христианство в частности, критикуются с точки зрения их социальных функций. Существование Бога не опровергается, а просто заявляется, что оно препятствует осуществлению марксистских политических и социальных идей. Правильность же этих идей теперь сама по себе вызывает большое сомнение просто потому, что марксистское утверждение необходимости атеистического общества все больше признается утопией. Основополагающая догма, что религия является следствием социального отчуждения, подвергается сильному сомнению благодаря очевидному факту, что религия никогда не исчезала ни в одном коммунистическом обществе. Чтобы соединить теорию с реальностью в таких обществах, предпринимались попытки насильственно ликвидировать христианство, но это ни к чему не привело и только вызывало обратную реакцию. Даже в этих обществах люди оставались по своей природе порочными, какими они всегда были и всегда будут, и никакие предлагаемые социальные средства не могут преодолеть человеческого эгоцентризма.

Марксизм является примером бесчисленных теорий, которые пытаются объяснить трагическую историю и положение человечества под влиянием каких-то внешних факторов, . таких, как социальные или экономические условия, низкое образование или сексуальное подавление и т.д. Но разве не верно, что в самой природе человека заложен порок, что мы подвержены греху, который не может изменить никакая борьба с внешними факторами? Как и многие неуспешные средства прошлого преодолеть человеческие страдания, марксизм смешивает причины и следствия, не касаясь реального источника человеческой нищеты, который находится в нас самих. Именно здесь христианство бросает вызов марксизму, утверждая, что необходимы именно возрождение и обновление человечества, чтобы с корнем устранить реальный источник отчуждения. Подобно врачу-любителю, Марксизм лечит симптом, принимая его за болезнь.

Что же остается от марксистской критики христианства? Может быть, самым важным является то, что слишком часто Церковь некритически поддерживала правящие классы, игнорируя свою ответственность перед бедными и угнетенными. Но это . критика применения христианства, а не самого христианства. Церковь призвана как изнутри, так и извне, показать свою социальную и этическую необходимость, а не просто ублажать власть имущих. Маркс же постоянно проявлял крайне поверхностное понимание христианства, критикуя его социальную роль, а не его специфические верования. Несуществование Бога выдвигается им просто как аксиома, самоочевидность и нигде не подтверждается аргументами, которые были бы доказательствами. Для Маркса Бог не существует в социальном обществе, и Он не нужен ему. Но, как показывает история, никакая социально-экономическая система не привела к добровольному и самоочевидному атеизму, который предполагает Маркс. Слишком очевидно, что Бог переживает своих могильщиков . как фрейдизм, так и марксизм.

В последние два века Бог был подвергнут сильной критике. Но, как выразился Уильям Каллен, «Истина, повергнутая в прах, снова возродится». Голословные «доказательства» несуществования Бога оказываются паутиной, которая при прикосновении к ней рвется, несмотря на то, что выглядит столь красивой и прочной в утренней дымке. Для христиан живой Бог присутствует и действует в Своем мире, совершенно независимо от того, признается или отрицается Его существование. Христианин верит в Бога не только потому, что кто-то убедил его в том, что Он есть, а потому, что он познал Бога, встретил реальность живого Бога. В следующей главе мы разовьем эту мысль дальше.

2

==========================================

Встречающий Бог

Большинство людей подходят к христианству с предубеждениями, которые мешают им понять, что это такое. Одним из этих предубеждений является то, что вам надо поверить в Бога еще до того, как вы узнаете, что такое христианство. Эта идея основывается на том, что христианство в основном дает знания о Боге: мы признаем, что если Он существует, то мы можем говорить о Нем. Но все это приводит к концепции Бога, идее Бога. Читая исторические книги (что мы обычно делаем в юности), мы начинаем с предположения, что адмирал Нельсон или Джордж Вашингтон существовали, а затем стараемся узнать о них больше. То же самое можно сказать о христианстве: вы начинаете с предположения, что Бог существует, и затем стараетесь узнать о Нем больше, читая такие соответствующие книги, как Библия.

Какие же можно привести аргументы в пользу обоснованности предположения, что Бог существует? Однако, прежде чем даже поставить этот вопрос, мы должны заметить, что для многих людей он не важен. Бог есть, и этого достаточно. По собственному опыту мы знаем, что Он присутствует и реален. Зачем пытаться доказать, что Бог есть, если мы уже знаем это из нашего собственного опыта? Во всяком случае, ни один библейский писатель не считал нужным приводить доказательства существования Бога, потому что все они прекрасно знали, что Он существует. Но можно возразить, что эти аргументы нужны не тем, кто знает и познал Бога как личную реальность, а тем, для кого они могут быть отправной точкой в размышлениях о Боге и потому, являются полезными. Ниже мы кратко изложим три линии аргументации существования Бога. Мы назовем их «аргументом нравственности», «аргументом рациональности» и «аргументом желания».

1. АРГУМЕНТ НРАВСТВЕННОСТИ

Все мы иногда высказываем нравственные суждения. И даже если мы считаем, что нравственная философия только приводит к тупику, все же в некоторых случаях мы вынуждены судить о том, что правильно и что неправильно. Когда были опубликованы первые фотографии того, что произошло в Освенциме, большинство людей искренне ужаснулись и возмутились тем, что там произошло. Они интуитивно знали, что это было злом, без всяких ориентиров на нравственные принципы или аргументы. Но откуда идут эти интуитивные нравственные идеи? И являются ли они обоснованными или важными для понимания, что правильно и что неправильно? Или же это просто инстинкты, берущие корни в далеком прошлом, или запреты, наложенные обществом, которые, как в одном, так и в другом случае можно нарушить, если признать их таковыми? Во всяком случае, мы же нарушаем другие запреты, когда они мешают нам сделать то, что мы хотим.

Однако мы не считаем, что палачи Освенцима нарушили обществом придуманные запреты или освободились от примитивных сил инстинкта . мы совершенно уверены, что они поступали неправильно, чего совершенно определенно не должны были делать. Так, некоторые могут возразить, что «правильно» означает «согласно закону данной страны». Однако все мы прекрасно знаем, что законы могут быть несправедливыми, могут быть неправильными. Палачи Освенцима, во всяком случае, поступали по закону, но едва ли это означает, что они поступали «правильно». И опять же, некоторые могут возразить, что основа нравственности . это «наивысшее благо большинства». И палачи Освенцима скажут, что они просто уничтожали меньшинство, например, евреев, чтобы повысить благосостояние

большинства. И можно еще привести много разных «натуралистических» объяснений нравственности. Но, во всяком случае, они никак не могут удовлетворить нас, потому что все они предполагают, что нравственность условна, придумана людьми.

Глубоко в человеческой природе укоренены идеи «добра» и «зла», которые таким образом объяснить нельзя. В человеческой природе как бы существуют идеи, которые диктуют нам: как мы смеем или как не смеем себя вести. Но откуда они идут? Что стоит за этими естественными идеями «добра» и «зла»? Может быть, ничего . просто слепые и иррациональные силы эволюции. Тогда нравственность становится законом джунглей, инстинктом выживания и потому лишается своей силы. В таком случае «добро» и «зло» . это просто биологический образец поведения. На самом же деле все гораздо сложнее. Зная, что хорошо, мы часто делаем то, что плохо. Пытаясь жить согласно нашим нравственным идеалам, мы обнаруживаем, что не можем следовать им. Мы признаем их, но осуществить их не можем. Есть что-то в человеческой природе, что позволяет нам видеть, что есть добро, и в то же время не дает нам силы делать его.

Объяснить эти наблюдения может христианское понимание Бога и человеческой природы. Бог есть основание и основа нравственного порядка, и Он сотворил людей по Своему образу (Быт.1.26.27). Поэтому мы можем надеяться, что какие-то следы Духа Божия запечатлены в нашей природе. Однако грех противоборствует нашей возможности жить по нравственным законам (Рим.7.15.25). Именно понимая, что мы знаем, что такое зло, и в то же время не можем его не делать, мы начинаем понимать необходимость в покаянии. Христианское понимание Бога и человеческой природы, которое основывается на таких аргументах, является очень важным.

2. АРГУМЕНТ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

Чтобы решить, существует или не существует Бог, мы должны обратиться к нашему уму, нашему разуму. Он является средством, которое мы считаем подходящим для выполнения этой задачи. Признание способности разума решить, существует Бог или нет, является обязательным предположением любого аргумента в пользу или против существования Бога. Но это предположение означает на самом деле гораздо большее, чем может показаться на первый взгляд. Предположим, что вам надо определить рост населения страны по последней переписи. Вы закладываете программу в компьютер для анализа отдельных данных и приходите к какому-то выводу. Точность связи данных с выводом определяется исключительно тем, как вы программируете компьютер. Непродуманная программа даст, в лучшем случае, ненадежные результаты. Уверенность в способности компьютера обрабатывать данные является, в конечном счете, уверенностью в компьютерной программе и, отсюда, в программисте. Если большой группе обезьян дать личные компьютеры, то вполне возможно (даже в самой малейшей степени!), что при наличии достаточного времени и достаточного количества обезьян одна из них составила бы программу, которая могла бы надежно обработать эти данные. Но все же это весьма маловероятно. Хорошая программа требует хорошего программиста.

Такую же ситуацию мы имеем с человеческим разумом. Не слишком настаивая на сходстве между умом и компьютером, все же отметим, что в чем-то они похожи . в способности обработать данные для получения определенного вывода. Но на каком же основании мы доверяем разуму эту работу? Очевидно, что все наше знание зависит от обоснованности нашего интеллектуального процесса, и любые элементы иррациональности на любой стадии этого процесса могут потенциально нарушить его. Может быть, человеческий разум появился случайно, вследствие слепых сил эволюции, точно так же, как группа обезьян могла бы составить компьютерную программу. Либо же мы можем предположить, что за нашим разумом лежит разум кого-то другого, точно так же, как за хорошей компьютерной программой лежит человеческий интеллект. Выше мы сказали, что

христианское понимание человеческой природы предполагает неразрывность между Богом и нами, и то, что верно в области нравственности, так же верно и в области рациональности. Человеческая рациональность происходит от Божественной рациональности, и ее способность понять природу является отражением того, что она была сотворена рациональным Богом.

И надо еще раз подчеркнуть, что это не доказывает существования Бога, а просто показывает, что христианское понимание основы рациональности позволяет нам анализировать то, что мы знаем по опыту. Оно предполагает, но не решает поставленную задачу.

3. АРГУМЕНТ ЖЕЛАНИЯ

Большинство из нас знает по личному опыту, что значит желать чего-то, что требует удовлетворения. Мы все знаем чувство голода, которое соответствует психологической потребности в нас самих и тому, что объективно находится вне нас (пища). Чувство жажды . это то же самое: что-то естественное в нас указывает на потребность, которая может быть удовлетворена внешней субстанцией (водой). То же самое можно сказать и о сексуальном желании. Все эти желания в нас соответствуют реальной человеческой потребности, которая может быть удовлетворена. Само наше выживание зависит от этих желаний и от того, что может удовлетворить их. Оно отражает нашу физиологическую структуру, показывает, как мы построены.

Большинство людей знает особое, глубокое желание, которое трудно выразить словами. Может быть, лучше всего его описал Льюис в своей знаменитой проповеди «Бремя славы». Это глубокое желание чего-то, что ни один конечный объект не может удовлетворить: это духовное беспокойство, желание бессмертия, поиск смысла. Мы могли бы продлить этот перечень дальше. Большинство же из нас знает это основное чувство, даже если его трудно выразить словами. Это чувство духовной пустоты, осознание, что физические вещи не могут удовлетворить все наше существо. Это чувство хорошо известно многим, и экзистенциалисты приклеили ему довольно неудачный ярлык «выброшенность». Мы как бы все находимся в «дальней стороне» (Лк.15.13), отрезанные от радости, которую никогда реально не знали, но которую как бы помним. Это подобно эху тона, который мы никогда практически не слышали, или вести из страны, в которой никогда не были, и все же как бы уже знаем ее. Но на что же направлено это желание?

Конечно, можно возразить, что оно ни на что не направлено, а просто является продуктом эволюции. В ответ можно сказать, что это означало бы отвергнуть или обесценить огромное число человеческих эмоций. Христиане говорят, что это глубокое желание в человеческой природе является следствием нашего сотворения. Мы сотворены по образу Божию с данной нам возможностью связаться с Богом; и это духовное желание в нас указывает на отсутствие этой связи. Как сказал Паскаль, «в нас существует пропасть между Богом и нами», пропасть, которая реально существует, и заполнить которую не может никто, кроме Бога. Как голод свидетельствует о потребности в пище, так и эти духовные желания в нас свидетельствуют о потребности в Боге. Всю силу этой потребности хорошо знают христиане, которые действительно считают невозможным представить себе жизнь без Бога. Без Бога была бы такая огромная пустота, нищета в человеческом существовании, что жизнь едва ли имела бы смысл. Но даже и для нехристианина должна быть понятна сила этой потребности. Если мы не хотим обесценить наши переживания, мы должны спросить, что же означает эта духовная пустота. Может быть, она ничего не означает или не является важной; а может быть, она свидетельствует о реальной потребности, которую никто иной не может удовлетворить, кроме как живой Бог; может быть, она свидетельствует о нашем духовном отечестве, «дальней стороне», в которой мы призваны жить.

Здесь надо отметить, что Священное Писание часто сравнивает познание Бога с удовлетворением физических потребностей. «Вкусите, и увидите, как благ Господь», . говорит псалмопевец (Пс.33.9). Иисус Христос часто называется «хлебом жизни» или «живой водой». «Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин. 6.35); «А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек» (Ин.4.14). Осознание духовного голода или жажды, по аналогии с физическим голодом и жаждой, ставит вопрос о возможности удовлетворения этого голода и жажды. И христианин заявляет, что они могут быть с избытком удовлетворены через встречу с живым Богом.

И надо снова подчеркнуть, что такой аргумент только предполагает, но не утверждает. Однако здесь, как и в отношении других двух аргументов, надо заметить, что наше христианское понимание Бога и нас самих связано с личным опытом. Вера освещает опыт и, в свою очередь, утверждается опытом. Христианская религия считает наши опыты потребностью вступить в связь с Богом и заявляет, что эта связь реально возможна через смерть и воскресение Иисуса Христа.

Для чего же тогда выдвигать такие аргументы, которые только предполагают, но не доказывают, существование Бога? В конечном счете, единственным убедительным доказательством является встреча и связь с Богом, как с реальностью. Приведем два примера одной и той же ситуации на небе, один из которых возьмем из Нового Завета, а другой из астрономии.

Даже самый поверхностный читатель Нового Завета и практически каждый, кто посылает и получает рождественские открытки, знает, что вскоре после рождения Иисуса к Нему пришли мудрецы, таинственные волхвы с востока (Мф.2.1.12). (Мы точно не знаем, сколько их было, даже если традиционно считается, что их было трое. Точно же мы знаем, что они принесли три дара (Мф.2.11), и мы всегда думаем, что каждый принес по одному!). Что же указало им путь к Иисусу? Слишком часто нам говорят, что эти волхвы, которые, почти несомненно, были астрономами своего времени, были приведены прямо в Вифлеем появлением знаменитой звезды. На самом же деле все обстояло иначе. Они увидели появление звезды, которая заставила их подумать о существовании новорожденного царя, и они отправились в Иерусалим, чтобы получить более подробные указания; и именно из Иерусалима они пришли в Вифлеем. Событие в естественном мире . звезда . заставило их отправиться на поиски Мессии и указала им часть пути к Нему. Но что касается последней части этого пути, то они положились на великое ветхозаветное пророчество (Мф.2.2-8). Священное Писание подтвердило естественное предположение . что родившегося Царя надо искать в Вифлееме.

Подобно Вифлеемской звезде, аргументы в пользу существования Бога указывают нам на что-то, но не ведут нас до конца. Они показывают существование чего-то, но точно не говорят, что это такое и где это надо искать. Важным здесь является идти дальше, искать Бога. Как и волхвов, нас также приводят к Священному Писанию, чтобы знать больше об этом Боге, а также где Его можно найти. И, как всегда говорит христианин, самым надежным местом, где можно найти и познать Бога, это место, где Его впервые нашли волхвы . в личности Иисуса Христа. Аргументы в пользу существования Бога, как и Вифлеемская звезда, могут указать нам только часть пути, нам нужно руководство тех, кто уже знает, где Его можно найти, или, кто уже нашел Его. Мы возвратимся к этому несколько позже. А сейчас обратимся от Вифлеемской звезды к другому, более близкому нам событию, связанному с нашими знаниями о небе.

В 1781 г. английский астроном Вильям Гершель вызвал сенсацию, обнаружив таинственную зеленую планету Уран. До этого обычно считалось, что вся солнечная система была уже известна, и открытие этой таинственной новой звезды в солнечной системе поставило под сомнение много традиционных предположений об этой системе. К 1820 г., однако, было обнаружено, что эта новая планета ведет себя совершенно необычно. Ее орбита оказалась совсем иной, чем предполагали. Было предложено несколько объяснений

возмущений ее орбиты: возможно, что планета Сатурн была тяжелее, чем это обычно считалось, либо за ней существовала еще одна неизвестная планета за ее пределами, которая своим гравитационным притяжением вызвала возмущения орбиты Урана. И хотя эти гипотезы точно не объясняли изменения орбиты, они, конечно же, многое предполагали.

В 1843 г. Джон Кауч Адамс в Кембридже и Огюст Леверье в Париже одновременно начали работать над гипотезой существования неизвестной планеты за пределами Урана. Хотя до этого ее никто не видел и не признавал ее существования, они примерно вычислили, где ее надо искать. В Англии и Берлине телескопы начали искать эту гипотетическую планету, и наконец берлинская обсерватория ее обнаружила. Эта новая планета была названа Нептуном. Через некоторое время были обнаружены возмущения орбиты этой новой планеты, что предполагало существование планеты, расположенной еще дальше от Солнца. Так в 1930 г. была открыта планета Плутон.

Итак, на основании данных, которые предполагали, но не доказывали существование планеты за пределами Урана, были предприняты серьезные поиски этой планеты, которые привели к ее открытию.

Так и с Богом. Свидетельства о существовании Бога реальны, и они предполагают, но не доказывают, что Бог существует. Существование Бога является одним из возможных путей объяснения опытных свидетельств, но не единственным. Как и в случае планеты Нептун, когда к гипотезе о ее существовании отнеслись серьезно и начали искать предполагаемое место ее нахождения, так и «гипотеза о существовании Бога» может быть подтверждена, если отнестись к ней серьезно и искать Его там, где христианство всегда предполагало, что Его можно найти. Где же надо искать Бога? Как и планету Нептун, на небе? Возможно (Пс.8.4; 18.2). Но христианин всегда ссылается на библейские Писания с их кульминацией в Иисусе Христе, и особенно на Его смерть и воскресение как на наивысшее указание на существование и характер Бога. Христианство всегда считало, что именно здесь Бог открыл Себя; и именно здесь Его можно найти. Теперь посмотрим, как библейское свидетельство о Боге подтверждает и расширяет наше знание Бога, которое дает нам сама природа.

Для ясности приведем один пример. Некоторые философы утверждают, что представление о Боге как о Творце мира, в котором мы живем, и о нас самих исходит из самой природы. Эта тема знакома большинству читателей классических философских произведений. С другой стороны, как заметил Цицерон в своей книге «О природе богов», представления о Боге, основанные на природе, были фрагментарными и часто противоречивыми. Знание о Боге, основанное на природе, имеет предел; например, природа свидетельствует, что Он Творец и что Он благ и премудр. Эта мысль была развита дальше в XVIII в. епископом Батлером в его знаменитом труде «Аналогия религии». Батлер подчеркивал ненадежность природы как источника знания Бога: природа отмечена насилием, пороками и кровопролитием; место, где льется кровь и где действует нравственный закон «съесть или быть съеденным», едва ли самое подходящее, чтобы в нем искать Бога! Чтобы получить более достоверное знание о Боге, нужен более надежный источник, чем природа.

Здесь христианин скажет, что Священное Писание подтверждает знания, полученные из природы; например, то, что Бог есть Творец, и что Он благ и премудр. Исаак Уоттс написал гимн, который заслуживает особого внимания:

Небеса возвещают Твою славу, Господи!

В каждой звезде сияет Твоя премудрость;

Но когда мы видим Твое слово,

Твое имя читается в этих строках.

Здесь акцент делается на том, что библейское свидетельство о Боге соответствует и подтверждает то, что мы уже знаем, или думаем, что знаем по своему личному опыту, и оно как подтверждает, так и развивает наше знание дальше. Священное Писание дает надежные рамки для вашего размышления и разговора о Боге, которые расширяют то очень скромное знание Бога, которое может дать природа. И Священное Писание строит эти рамки вокруг

центрального события, о котором оно свидетельствует: вокруг жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа.

Важность библейского свидетельства для всякого разговора о Боге, который претендует быть христианским, нельзя переоценить. Нам надо сказать, что такое Бог. Предоставленные самим себе, мы только придем к путаным и противоречивым представлениям о том, каким может быть Бог. Священное Писание ставит наш разговор о Боге в определенные рамки. Дальше мы увидим, что именно Священное Писание предлагает нам самооткровение Бога. Христиане всегда признавали, что они развивают самооткровение Бога, а не просто придумывают идеи о том, кто Он есть. самооткровение Бога, достигшее кульминации в смерти и воскресении Иисуса Христа, передается нам через библейское свидетельство. Итак, именно Священное Писание является изначальным источником христианского размышления о Боге. Как мы видели, библейское свидетельство о Боге вплетается в наш личный опыт, но и превосходит его, дополняя его важными проникновениями, получить которые иначе мы не могли надеяться.

Для многих людей размышлять о Боге очень трудно, потому, что это кажется им крайне абстрактным занятием. Мы можем видеть, слышать, прикасаться к Богу совершенно иначе, чем это происходит с окружающими нас предметами. Мы часто чувствуем, что нам надо что-то более конкретное, более осязаемое, на чем можно было бы основать наш разговор о Боге. Одно из самых сильных проникновений, которые предлагает христианская религия, касается прежде всего пути, которым мы узнаем о Боге. Согласно христианской религии, самое надежное знание Бога, которое мы получаем в этой жизни, надо искать в личности Иисуса Христа. В моей книге «Понимание Иисуса» я касаюсь именно этого проникновения, и мы возвратимся к этой теме в следующих главах. Но история Иисуса также важна для вопроса существования Бога. Воскресение Иисуса сразу же вызывает у нас вопрос: с кем или с чем связано это событие?

Как мы видели в «Понимании Иисуса», первые христиане были убеждены, что Воскресение не только показало существование Бога, но явилось Божиим подтверждением миссии Иисуса. Его слова и дела имели на себе, так сказать, печать Божественного одобрения через Воскресенье. Воскресение опровергло суд мира . что Иисус потерпел поражение . и вместо этого учредило суд Божий над всем, что говорил и делал Иисус. Воскресение показало, что Бог одобрил и оправдал Иисуса, тогда как мир думал, что Бог осудил Его. Значение Воскресения не только в том, что оно дает ответ на вопрос: кем точно был Иисус и почему Он так важен, но и в том, что оно очень важно для нашего познания Бога. Для христианина существование Бога подтверждается воскресением Иисуса Христа.

Это также важно для тех, кто считает аргументы о существовании Бога совершенно абстрактными. Вместо того, чтобы рассуждать о таких абстрактных идеях, как нравственность и разум, мы можем начать с очень специфических и очень определенных вещей: что точно произошло в первый день Пасхи? Что изменило личный опыт учеников? Что означал пустой гроб? Все это исторические, а не абстрактные философские вопросы. Христианская религия отвечает на эти вопросы, что Бог воскресил Иисуса из мертвых. Другие ответы представляются настолько сомнительными, что мы постоянно должны возвращаться к христианскому ответу как к самому убедительному. Реальность Бога выражается в изменении ситуации Великой Пятницы в ситуацию Пасхального Воскресенья, в котором смерть отступила перед новой жизнью, отчаяние перед радостью, тьма перед светом. И точно так же Евангелие предлагает обетование изменения нашей собственной ситуации здесь и сейчас. Тот же Бог, Который воскресил Иисуса Христа из мертвых, обещает превратить нашу смерть в новую жизнь, превратить отчаяние в радость, тьму в свет. И христиане по личному опыту знают, что именно это Бог уже сделал и продолжает делать для тех, кто к Нему приходит.

Такого рода аргументы, однако, могут предполагать, что единственным путем стать христианином является необходимость поверить в существование Бога и только потом спрашивать, какие именно факты должна христианская религия добавить к этой вере. На

самом же деле это совсем не так. Если вернуться к историческим аналогиям, то можно сказать, что христианское понимание Бога можно лучше всего сравнить с исторической фигурой, которая предстает перед нами со страниц исторической книги. Идея, что мы должны открыть, что такое Бог, совершенно чужда христианству, которое основывается на признании, что Бог проявил инициативу и пришел встретить нас в истории. Нам предлагается не просто информация о Боге, но Сам живой Бог. Этот фактор очень важен, и мы остановимся на нем несколько дальше, после того как рассмотрим другие вопросы.

Многие люди, по-видимому, считают, что предпосылкой для того, чтобы стать христианином, является вера в Бога, и что христианство дополняет эту основную веру такими идеями, как то, каким должно быть наше поведение и т.д. На самом же деле большинство людей игнорирует или отвергает христианскую религию на основании своего представления о ней, а не на основании того, что фактически предлагает христианство.

Христиане считают, что не они сами ищут Бога, а что Бог нашел их, и ожидают того Бога, Который приходит к ним. Как Ветхий, так и Новый Заветы, говорят о Боге, Который ищет нас, Который приходит встретить нас там, где мы находимся, и берет нас с Собой в Свою обитель. Библия предлагает нам обратный порядок для схемы, с которой многие из нас привыкли работать, т.е., для понимания, что мы ищем Бога. Она призывает нас думать, что Бог ищет нас. Бог приходит, чтобы найти нас, встретить нас там, где мы находимся и предлагает нам признать или отвергнуть Его. И сделать именно этот шаг многие считают трудным, главным образом, потому, что они продолжают считать Его понятием, чем-то, что существует в мире идей. Я еще раз подчеркиваю, что христиане думают о Боге, как о личности, о Том, Кто (а не что) может Сам открыться нам и установить с нами связь.

Встретить Бога . это значит встретить личную реальность, а не просто иметь интересную (даже если и не новую) идею. Идея Бога должна быть дополнена личной встречей с живым Богом, на которую она указывает и о которой свидетельствует. Для некоторых людей идея Бога остается идеей, тогда как для христиан она является одной из возможных отправных точек, для достижения реальной цели . личной связи с живым и любящим Богом. Таким образом, христианская вера . это не столько вера в идею Бога, сколько вера в личность Бога. Конечно, мы не можем обойтись без идеи Бога, и никто не станет этого отрицать. Мы хотим здесь только подчеркнуть, что личное христианское познание Бога гораздо богаче и глубже, чем просто идея!

Мы можем встретить человека, о существовании которого до этого момента не помышляли. Вы постоянно читаете в журналах и газетах, что кто-то воссоединился со своим давно потерянным братом или сестрой, о существовании которых он совершенно не знал. Вы можете прочесть о ком-то, скажем о президенте Соединенных Штатов, и затем встретить его, и все мы знаем, что совершенно нормально встретить человека, о котором мы никогда раньше не слышали. Нередко, именно так завязывается дружба. То же происходит и с Богом. Не только возможно, но и совершенно естественно для людей встретить Бога, даже если раньше они и не верили в Него. Точно так же, как новый или ранее неизвестный человек может войти в нашу жизнь, точно так и Бог может это делать.

Встреча с Богом и обретение веры в существование Бога могут произойти почти одновременно. Это составляет неотъемлемую часть христианского опыта. Но бывает и так, что не всегда эта встреча с Богом признается таковой, и здесь можно вспомнить случай с пророком Самуилом (1Цар.3.1.10), но крайне мало таких людей, которые в своей жизни не почувствовали бы чего-то странного, чего-то благоговейного, чего-то волнующего, чего-то необъяснимого, что вызвало у них ощущение реальности и расширяло в них духовные горизонты. Об этом чувстве, глубоко укорененном в человеческом религиозном опыте, говорил Павел в своей проповеди в ареопаге в Афинах (Деян.17.16.34). «Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян.17.23). Иными словами, христианская религия дает имя той реальности, о которой мы не знали, и открывает путь к полному пониманию богатства и глубине общения с Богом.

В этой главе мы рассмотрели пути, которыми мы приходим к познанию Бога. Основная идея заключается в том, что природа дает нам частичное и несовершенное знание о существовании и природе Бога, которое подтверждается, дополняется и развивается библейским свидетельством, достигающим кульминации в Иисусе Христе. Слово Божие было сказано пророками, но Слово Божие воплотилось в Иисусе Христе. Тот же Бог, Который говорил через закон и пророков, стал подобен нам: смертным и слабым человеком, чтобы сказать непосредственно нам Слово Божие. «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне» (Евр.1.1.2). Реальное познание Бога . это не просто перечень главных идей о Боге, а это реальная и искупительная встреча с живым Богом, в которой Бог, так сказать, «выходит из» страниц Священного Писания, чтобы встретить нас и показать нам Свое присутствие.

Когда я некоторое время тому назад занимался молекулярной биологией, развитие новой технологии, позволившей нам исследовать животные и растительные клетки, никак не разрушая их, вызвало большую сенсацию. Этот метод был назван «неагрессивным», потому что он не разрушал и не вмешивался в изучаемую систему. И многие любят использовать «неагрессивные» свойства Бога . Бога, Который совсем не волнует нас и не воздействует на нас. Бог рассматривается ими как книга, которую, когда надо, можно снять с полки, а потом забыть о ней. Здесь можно привести остроумное стихотворение Джона Оуэна, написанное в XVII в.:

Мы в одинаковой мере обожаем и Бога, и врача,

Но только, когда находимся в опасности, а не раньше;

Когда опасность проходит, оба получают одинаковое вознаграждение.

Бога забывают, врачом пренебрегают!

Никого нельзя убедить в существовании Царства Божия именно потому, что христианство интересуют не идеи, а живая реальность. Убедить кого-то в существовании Бога отнюдь не означает сделать его христианином, а вот встретить живого Бога и ответить Ему . это уже совсем другое дело. Например, я могу убедить своего друга, в существовании какой-то девушки, но это совсем не то, что если мой друг встречает эту девушку, и они обнаруживают, что могут общаться друг с другом, и влюбляются. Христианская религия . это не своего рода урок религиозного воспитания, на котором в наши головы вдалбливаются факты; это скорее любовная связь . что-то сильное, призывающее и обладающее смыслом для обеих сторон. И именно о таком познании Бога свидетельствует христианская вера. Это «познание», которое не требует высокой научной квалификации или университетской степени, а это личное знание Бога, которое доступно каждому. Это познание захватывает наше сердце, а не только нашу голову. Это познание, которое появляется через встречу с кем-то, через встречу живого Бога, а не через чтение пыльных учебников.

Для подтверждения приведем один пример. Все мы перед кем-то преклоняемся. Это может быть историческая фигура прошлого или кто-то из наших современников. Вы можете многое узнать о нем. Вы можете изучить все книги и статьи, написанные о нем, послушать все теле- и радиопрограммы о нем, и вскоре узнаете об этом человеке почти все. Почти то же самое сделал и я, когда хотел все узнать о Мартине Лютере, который является одним из самых почитаемых мною людей. Я прочитал почти все, что он писал, и узнал даже больше, чем о нем было написано. Но Лютер . это мертвая фигура прошлого, тот, кого я никогда не узнаю как человека, с кем я никогда не смогу установить дружеских отношений. Он остается далеким человеком, о котором вы много знаете, но которого лично не знаете.

Теперь представьте себе, что кто-то постучал к вам в дверь и вы обнаруживаете, что это человек, перед которым вы так сильно преклоняетесь, и он (или она) просит вас впустить, чтобы познакомиться с вами. Вы, наверное, понимаете, что эта ситуация совсем иная, чем когда вы узнаете о человеке по книгам: теперь вы встречаете живую реальность, о которой ранее вы знали только факты. Вы узнаете этого человека совершенно иначе. И то же происходит с христианским познанием Бога. Если вам надо, то вы можете все узнать о Боге из книг. Но христианское познание Бога означает то, что Он стучится в дверь вашей жизни,

прося впустить Его, чтобы Он мог узнать вас и иметь общение с вами (Отк.3.20.22). Он не разбивает дверь молотком, но дает вам возможность не впустить Его. Реальное познание Бога приходит к вам через открытую вами дверь и никаким иным образом; то есть только тогда, когда вы открываете Ему дверь и впускаете Его. После этого вы читаете о Нем в другом свете и иным образом, потому что теперь вы можете иметь с Ним общение совершенно иным путем.

Это, следовательно, не просто теоретическое знание из учебников, а что-то живое, практическое, что-то волнующее, что дает смыл жизни. Это не мертвая буква, а живая реальность. Чтобы познать Бога, надо встретить живого и любящего Бога, что приводит вас к настоящей жизни и настоящей любви. Христианская религия . это встреча, которая становится связью любви между вами и живым Богом, который приходит, чтобы найти вас, и проявляет инициативу, чтобы встретить нас. Вся полнота любви Бога к нам открывается через Крест Иисуса Христа (Ин.3.16; Рим.5.8). Быть христианином . это принять протянутую Богом руку и идти к вечной жизни, не до конца понимая, что это такое, но будучи уверенным, что куда бы мы ни шли и что бы ни произошло с нами при этом, Он никогда не оставит нас.

3

==========================================

Размышление о Боге

Поэт XIX в. Теннисон как-то сказал, что большинство англичан представляют себе Бога как священника-старца с большой бородой. Насколько верно такое представление о Боге, не известно, но это, несомненно, показывает, что нам необходимо мысленно видеть Бога. Некоторые богословы предпочитают говорить о Боге в абстрактных выражениях, часто создавая впечатление, что это единственно правильный путь для разумного человека думать о Боге. Многим из нас приходилось сталкиваться с их несколько риторическими рассуждениями об «основе нашего бытия», «конечном бытии» и т.д., и так, они часто сами не понимая, пытаются говорить о Боге. Поэтому мы с радостью обращаемся к Священному Писанию, которое предлагает нам несколько хорошо понятных образов Бога (как Бог Отец, Бог Пастырь и др.), взятых из повседневной жизни и дающих нам понятное, визуальное представление о Боге. Хотя ни один из этих образов сам по себе не создает правильной картины, вместе же они дают нам достаточно надежное и удовлетворительное представление о Боге.

В следующей главе мы рассмотрим эти модели Бога и увидим, что каждая в отдельности и все они вместе помогают нам правильно думать о Боге. Но прежде мы должны остановиться на некоторых вопросах, которые возникают в связи с использованием этих образов или моделей. По-видимому, самым очевидным из них является простой вопрос: почему вообще нам надо использовать эти модели? Почему мы не можем дать точное описание или точное определение Бога? В конечном счете, эти модели несколько элементарны, и мы можем обойтись без них и обратиться к более сложным путям размышления о Боге.

Прежде всего надо указать на конечность и греховность человека. Как можно надеяться, чтобы падшие люди могли оценить и понять, что такое Бог? Если только учесть, что значит слово «Бог», то совершенно абсурдно надеяться, что мы можем полностью описать или определить Его. Мы можем видеть только «очертания» Бога, как если бы мы смотрели на Него «через тусклое стекло» (1Кор.13.12). Для человеческого ума представить себе Бога во всей Его полноте . это все равно, что влить весь Атлантический океан в ведро!

Древние отцы христианской Церкви обычно сравнивали понимание Бога со смотрением прямо на солнце. Человеческий глаз просто не в состоянии выдержать интенсивный свет солнца. Точно так же, как человеческий глаз не может выдержать яркость солнца, так и человеческий ум не может вместить славу Божию. Здесь можно привести хорошо известные слова епископа Реджинальда:

Свят, свят, хотя и тьма скрывает Тебя,

Хотя глаз грешника

Не может видеть славы Твоей.

Также можно вспомнить рассказ о языческом императоре, который посетил еврейского раввина Иешуя бен Анания. Языческий император попросил показать ему Бога Иешуи. Раввин ответил, что это невозможно, но такой ответ не удовлетворил императора. Тогда раввин вывел императора во двор и попросил его посмотреть на полуденное солнце. «Невозможно!», . возразил император. «Если вы не можете смотреть на солнце, которое создал Бог, . сказал раввин, . то как вы можете увидеть славу Самого Бога

Однако, смотреть на солнце можно через тусклое стекло или ранним утром через дымку, которые сильно снижают яркость солнечного диска. В подобных случаях человеческий глаз может воспринять предмет, который иначе он никак не воспримет. Почти таким же образом библейские модели или Бога позволяют думать о Боге, Который открывает

Себя в доступных образах, чтобы человеческий ум мог воспринять Его. Великий реформатор Жан Кальвин часто считается довольно ортодоксальным богословом, но и у него были слабости. Одним из таких слабых моментов было его знаменитое утверждение, что «Бог приспосабливается к нашей немощи», иными словами, Бог знает предел нашему интеллекту и преднамеренно открывается нам так, чтобы мы могли воспринять Его.

Именно в этом отношении очень важно учение о воплощении (см. книгу: Алистер МакГрат. «Понимание Иисуса», стр. 91-119, о воплощении и понимании Бога). Мы могли бы сказать, что Иисус Христос . это Бог «уменьшенного масштаба», или, по выражению Чарльза Уэслея, «наш Бог уменьшился до пяти». Основная идея здесь в том, что что-то или кто-то является столь обширным и сложным, что предстает перед нами таким образом, чтобы мы могли воспринять и понять его. Бог пришел к нам в таком облике, который соответствовал человеческим условиям, в такой форме которую, можно было видеть и осязать (1Ин.1.1).

В молодости я пытался понять значение чисел. Что, например, означает понятие «три»? Я применил умозрительный образ мышления, глядя на три полки, три стула, три стола, и увидел, что понятие «три» присутствовало в каждом случае. Привыкнув к такому образу мышления, я вскоре научился представлять себе «три», не думая в то же время о столах или стульях. И во многих отношениях такой путь помогает понять Воплощение. Абстрактные идеи трудны для нашего восприятия, и Бог знает это. Поэтому Он открывается нам в форме, которая доступна для нашего понимания. Он открывается в образе человека, в образе того, кто подобен нам, кого мы можем мысленно видеть и с кем можем общаться. Так и в отношении Бога; мы можем научиться думать о Нем в образе Иисуса Христа. Как сказал знаменитый писатель II в., «Об Иисусе Христе вы должны помышлять, как о Боге и седее живых и мёртвых» (Второе послание Климента к Коринфянам 1.1). Конечно, воплощение . это значительно больше, чем путь, помогающий нам познать истину, как мы это видели в «Понимании Иисуса», но одна из его функций позволяет нам думать о Боге с трепетом и волнением.

Во многих областях жизни мы сталкиваемся с проблемой, когда пытаемся выразить или описать что-то значительное и глубокое и обнаруживаем, что доступные нам средства выражения очень ограничены. Так, предположим, что однажды вы пошли погулять и перед вами предстает изумительная картина, панорама, от которой вы не можете оторвать глаз и которую хотите запечатлеть в какой-то определенной форме. Возвратившись домой, вы берете простой карандаш и альбом и зарисовываете то, что увидели. Вы сразу же обнаруживаете, что не имеете средств изобразить на гладком листе бумаги трехмерный мир. Реальность имеет третье измерение, которое вы просто не можете изобразить на двухмерном листе бумаги. Вы можете попытаться изобразить иллюзию третьего измерения, но это не будет точное изображение. И хотя вы можете передать теневые и световые эффекты, но все равно вы рисуете черным карандашом по белому фону, создавая одноцветный вариант многоцветной реальности. Подчеркиваю, мы не можем точно передать цвет одной краской, даже если используем все имеющиеся у нас материалы и методы. То же самое можно сказать, когда мы думаем о Боге. Бог имеет особое измерение, которое мы точно не можем передать. Так же, как мы не можем точно передать многоцветный предмет одним цветом, так мы не можем точно выразить природу Бога в человеческих словах. Как заметил австралийский философ Людвиг Уиттгенштейн, человеческие слова абсолютно не в состоянии описать столь земную вещь, как аромат кофе. Как же трудно, следовательно, описать Бога! Ничто не может представить Бога таким, каким Он на самом деле является, и мы должны научиться лучшим образом использовать все, что нам доступно.

Вернемся еще раз к нашей аналогии альбома для рисования. Предположим, что всю жизнь вы жили в подземелье и были отрезаны от контактов с внешним миром. Вы ничего не знаете о деревьях, солнце или небе. Вы знаете только темную комнату, в которой оказались запертыми на всю жизнь. И вот однажды к вам в подземелье приходит незнакомец и говорит, что за пределами вашего жилища существует внешний мир, которого вы до сих пор

совершенно не знали. Вас можно убедить в том, что должен быть лучший мир, чем тот, который вы уже знаете, но вы не можете быть уверены в его существовании. И, может быть, первое, что вы спросите, будет: на что он похож?

Тогда незнакомец вынимает карандаш и альбом и начинает рисовать. Он рисует пейзаж с солнцем, деревьями и небом; он рисует животных, растения и реки. Вы удивлены, потому что видите только карандашные линии на бумаге. Вам трудно понять, что перед вами рисунок, черно-белый рисунок, двухмерное изображение цветной, трехмерной реальности. Вам действительно трудно представить себе, что перед вами уменьшенных размеров картина реальности, которая простирается за пределами вашего жилища. Реально понимать это вы начнете, только когда осознаете, что рисунок является неадекватным и частичным изображением большей реальности, которая не может быть передана такими средствами. Конечно, если вы сами сможете выйти из вашего подземелья и увидеть внешний мир, то поймете, что рисунок изображает реальность. Но предположим, что вы не можете вырваться из вашего подземелья. Ваше знание внешнего мира останется таким, как он и отображается на этом рисунке.

Во многих отношениях мы оказываемся в аналогичной ситуации, когда пытаемся представить себе и изобразить Бога. Основная надежда здесь в том, что мы, которые никогда не покидали нашего собственного мира времени и пространства, все же обладает способностью предположить существование иного мира, который находится вне нас. Но наше знание иного мира дается нам посредством человеческих слов. Однако, хотя это и лучшее средство, которое мы имеем, оно не может адекватно описать Бога. Наше знание Бога имеет форму вербальных картин, т.е. форму словесного описания Бога. И мы должны знать, что эти словесные описания, хотя и никогда адекватно не передают славу, величие и красоту Бога, тем не менее могут дать нам представление о том, что такое Бог, точно так же, как карандашный рисунок незнакомца дает обитателю подземелья представление о том, что такое внешний мир.

Это еще раз показывает, что средство, которым мы пользуемся, не может адекватно передать все аспекты как деревьев, так и Бога. Бело-черный рисунок дерева показывает, что представляет собой реальная вещь и позволяет нам узнать эту реальную вещь, когда мы с ней встречаемся. Но этот карандашный рисунок не может адекватно отобразить каждый аспект дерева. Представим себе две ситуации. Предположим, что вы показываете этот рисунок тому, кто уже видел дерево. Он сразу же узнает, что вы нарисовали, потому что, как и вы, он видел деревья. Теперь предположим, что как обитатель подземелья, вы никогда в жизни не видели дерева. И когда вы в первый раз видите его, вы понимаете, что это. Вы видите явное сходство между карандашным рисунком и реальной вещью.

То же самое мы можем сказать и о средстве, описывающем Бога. Это человеческие слова. Но они не могут передать всего, что мы хотели бы сказать о Боге. Фактически, даже трудно себе представить, с чего начать. Единственное, что мы можем сделать . это дать словесный эквивалент карандашному рисунку, представить себе; что такое Бог. Мы можем использовать притчи, своего рода модели, о которых мы будем говорить ниже. И тот, кто уже знает Бога, поймет, что мы говорим о том же Боге, Которого он знает по личному опыту. Наши слова соответствуют этому его опыту, и он может провести параллель между нашими словами и своим опытом.

Теперь предположим, что вы разговариваете с человеком, который никогда раньше не знал Бога по своему личному опыту. Он «чувствует», чему должен быть подобен Бог, даже если никогда не встречал и лично не знал Его. И когда он встречает Бога, он понимает, кого и что он встретил. Он может провести параллель: «То, что я только что почувствовал, соответствует тому, о чем вы говорите». Важным здесь является то, что хотя человеческие слова не могут адекватно выразить богатство и глубину христианского опыта и знания Бога, они свидетельствуют о Боге точно так же, как рисунок дерева свидетельствует о самом дереве.

Можно провести еще одну аналогию с подземельем. Христиане всегда утверждали, что Священное Писание дает нам видения природы Бога, которые подтверждаются и развиваются Самим Богом, Который приходит к нам. В рождении, жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа мы можем видеть Самого Бога, Который приходит к нам в нашей человеческой ситуации точно так же, как незнакомец пришел в подземелье. Бог «посещает» (Лк.1.68) свой народ, давая ему возможность представить себе Его. Эти представления принимают форму словесных картин, моделей Бога в форме слов, которые дают нам возможность мысленно представить себе, чему Он подобен. Но самой главной картиной, или образом Божиим, является Иисус Христос, Которого вера признает никем иным, как воплотившимся Богом, живым Богом, Который пришел жить среди нас, как один из нас.

Эти словесные картины в Священном Писании и в памяти Церкви даются нам для того, чтобы мы могли на их основании в наше время и в наш век начать думать о Боге. Конечно, они не могут адекватно передать реальность живого Бога, но они указывают нам правильное направление и помогают нам думать о Боге единственно правильным путем. Христиане верят, что однажды они увидят Бога таким, каков Он реально есть, так что все эти вспомогательные пути размышления о Боге останутся навсегда в прошлом. Но до наступления этого дня мы должны полагаться на богатство библейского свидетельства о Боге, подтвержденного в личном христианском опыте, как на основу для наших размышлений о Нем. Мы должны признать ограниченность этого свидетельства, но мы радуемся, что мы имеем эти словесные картины, на которых можем основывать наше понимание Бога.

Как нам лучшим образом использовать эти словесные картины или модели Бога? Мы можем провести аналогию между нашим пониманием «моделей» Бога с моделями, используемыми учеными для углубления нашего знания естественного мира. Для ученого модели являются частичным, конкретным путем воображения или мысленного представления о том, что само по себе невидимо. Иными словами, это путь размышлений о том, что иным образом трудно увидеть и что позволяет нам проникнуть в сущность естественного мира. И действительно, столь успешными оказались некоторые из этих моделей, что многие считают их адекватным отображением реальной вещи. Этот момент столь важен, что мы должны остановиться на нем подробнее.

Представим себе ситуацию, знакомую многим, кто изучает науку в высшей школе. Если вы сжимаете газ в баллоне, то видите, что по мере увеличения сжатия объем газа становится меньше. Это наблюдение, выраженное в математической форме, известно как закон Бойля. Если представить себе молекулы газа в виде бильярдных шаров, постоянно сталкивающихся друг с другом, то вы обнаруживаете, что можете предсказать этот закон. Чем меньше пространство, в котором двигаются бильярдные шары (иными словами, объем), тем чаще они сталкиваются друг с другом и со стенками баллона (иными словами, они оказывают большее давление). Эту модель иногда называют кинетической теорией газов.

Никто не говорит, что газовые молекулы . это то же самое, что бильярдные шары. Прежде всего они в биллионы и биллионы раз меньше. Мы же говорим, что бильярдные шары являются хорошей моделью газовых молекул. Во-первых, они позволяют нам представить себе, что такое молекулы. Мы не можем видеть молекулы . они слишком малы, . но модель их позволяет нам представить себе их, создать мысленную форму, на что они похожи. Это не идеальная картина, но она позволяет нам думать о молекулах, представить себе их форму. Во-вторых, модели позволяют нам понять и изучить по крайней мере один аспект поведения этих молекул. Хотя это не позволяет нам объяснить каждый аспект их поведения, но помогает нам, по крайней мере частично, понять, что происходит, и позволяет попытаться предсказать некоторые другие свойства этой системы. Это напоминает аналогию, а мы хорошо знаем, что аналогии полезны при условии, если мы не забываем, что каждая аналогия в какой-то момент теряет силу. Так и с моделями. Они помогают нам думать о вещах, которые совершенно не могут быть видимыми, и позволяют нам опять хотя

бы часть того, что происходит. Возвращаясь к кинетической теории газов, мы имеем в виду то, что «сложное поведение газов можно частично понять, если будем считать, что газовые молекулы похожи на твердые неэластичные сферы, как, например, бильярдные шары».

Интересно отметить, что многие члены университетских христианских групп, а часто и большинство, изучают естественные, а не гуманитарные и математические науки. Почему это? Может быть, одной из причиной является то, что они видят творение Божие таким, как оно есть в природе, тогда как студенты гуманитарных и математических факультетов изучают творения других людей. Но, может быть, другое и более важное . это то, что ученые привыкли говорить и думать о реальности посредством моделей, частичных и конкретных изображений реальности, и потому им нетрудно применять такие же средства, когда они говорят или думают о Боге.

Можно привести еще много примеров научного использования моделей, но мы полагаем, что основная мысль, которую мы здесь пытались развить, достаточно понятна. Мы также можем использовать такого же рода модели и для размышления о Боге. Например, мы можем представить себе Бога на модели пастыря, точно так же, как газовые молекулы . на модели бильярдных шаров. Здесь мы берем за модель то, что мы уже знаем (пастырь), и говорим, что она дает нам мысленную картину Бога и помогает понять Его поведение. В следующей главе мы подробнее остановимся на библейских моделях или образах Бога и на том, что они говорят нам о Нем. Но сначала надо указать на некоторые важные моменты, касающиеся моделей, чтобы избежать элементарных ошибок при их использовании.

Во-первых, мы можем случайно принять за модель то, что она моделирует. Возвращаясь к кинетической теории, мы можем случайно предположить, что газовые молекулы являются бильярдными шарами. Ведь говорится, что во многих отношениях газовые молекулы ведут себя так, как если бы они были бильярдными шарами. Когда мы предполагаем, что подходящей моделью для Бога является пастырь, мы говорим, что в определенных отношениях о Боге можно думать, как если бы Он был пастырем, например, когда Он заботится наставляет Своих овец. Мы всегда должны помнить, что модель как похожа, так и непохожа на то, что моделируется, и здесь важно видеть, в чем они схожи.

Многие отвергают христианство потому, что путают мысленные картины и визуальные средства с реальностью, которую они пытаются описать. Эти модели, однако, не являются реальностью, в которую верят христиане. Большинство христиан слишком хорошо понимают огромные трудности, с которыми они сталкиваются, когда пытаются описать Бога, и глубоко благодарны Богу, что Он «приспособился к нашим немощам» (Кальвин), дав нам такие полезные важные средства представления о Нем. Однако мы можем правильно использовать эти картины только тогда, когда понимаем, что сами они не то, во что верят христиане; христиане верят в Бога, Которого эти картины изображают. Мы можем часто слышать, как люди говорят: «Я не могу верить в какого-то пастыря на небе», или: «Вы не можете надеяться, что я серьезно поверю во всю эту чепуху о старом человеке, сидящем на облаке». Эти люди, однако, просто путают средство описания Бога с реальностью Самого Бога. Для ясности приведем еще одну аналогию.

Предположим, мы попросили трех художников нарисовать вазу с фруктами. Вы приглашаете их в студию, ставите перед ними вазу с фруктами и оставляете их работать. Спустя некоторое время, вы возвращаетесь и обнаруживаете три очень разные картины. На одной из них . очень точное изображение вазы с фруктами, которая сразу же узнается как таковая. На другой картине гораздо труднее определить, что это ваза с фруктами: все плоды непонятно почему имеют форму кубов и цвет их имеет разные оттенки синего. Третья картина совершенно непонятна: художник принадлежит к более абстрактной школе толкования, и рисунок его отдаленно напоминает что-то вроде стеганного одеяла из разных кусков. Затем мы приглашаем нескольких наших друзей посмотреть эти картины. Сначала показываем им третью картину и просим сказать, что на ней изображено. Через несколько минут томительного молчания мы показываем им вторую картину. Здесь молчание становится короче, так как некоторые начинают видеть очертания вазы с фруктами. Когда же

они подходят к первой картине, то сразу узнают, что на ней изображено. И когда мы показываем им оригинал, они сразу же узнают, что нарисовано на первой картине.

Теперь проведем эту аналогию дальше. Означает ли, что на третьей картине не была узнана ваза с фруктами потому, что она была написана не с оригинала или же не изображала эту вазу? Оба вывода, конечно же, неверны. Их можно сделать, но они нелогичны. Единственно правильным выводом будет то, что не было сразу же понятно, что на картине изображена реальность . ваза с фруктами.

Почти такую же ситуацию мы имеем с моделями и визуальными картинами Бога. Нам может быть трудно понять их и даже признать их таковыми, но это не имеет никакого отношения к реальности, которую они изображают. Мы можем порвать третий рисунок и выбросить его в мусорное ведро, но ваза с фруктами из-за этого не перестанет существовать. Как в случае рисунков вазы с фруктами, так и в случае моделей Бога, мы должны избегать смешивания изображения реальности с самой реальностью.

Во-вторых, мы должны помнить, что объяснение сложных вещей может потребовать больше одной модели. Хорошим примером является свет. В начале XX в. стало совершенно ясно, что поведение света можно объяснить только предположив, что одни аспекты поведения надо объяснять на модели волны, а другие . на модели частицы. Иными словами, надо использовать две разные (и противоречивые) модели, чтобы объяснить всю сложность поведения света. Позже была выдвинута теория (знаменитая «квантовая теория»), которая позволила примирить эти модели. Каждая из них объясняла одни аспекты поведения света, но не могла объяснить другие. Но они были дополняющими друг друга, а не противоречивыми. Шире говоря, чем сложнее ситуация, тем большее число моделей требуется для ее объяснения. Время от времени появляются книги с таким названием, как «Модели человека», показывающие, как много разных моделей необходимо, чтобы только начать пытаться объяснить всю сложность людей. Итак, когда мы обращаемся к моделям Бога, неудивительно, что находим много этих моделей в Священном Писании, каждая из которых объясняет один аспект Бога, а все месте, дополняя друг друга, они позволяют создать впечатляющую и притягательную картину Бога.

В-третьих, можно предположить, что то, что необходимо для модели, также необходимо и для того, что моделируется. Формально говоря, по логике вещей какие-то черты модели неправильно проектируются на моделируемую систему. Для ясности приведем один пример.

Во второй половине XIX в. стало ясно, что в каких-то отношениях свет можно рассматривать, как если бы он был движением волны. Один пример движения волны хорошо известен . это звук. Таким образом звук рассматривался как модель света. Он помог ученым понять многие аспекты поведения света, если предположить, что свет ведет себя точно так же, как звук. Но для прохождения звука необходима среда. Иначе говоря, ему для этого нужно что-то вроде воздуха или воды. В школе нам показали эксперимент, как, создав вакуум вокруг колокольчика, можно остановить движение звука. Колокольчик был помещен в большой стеклянный сосуд, из которого постепенно выкачивался воздух. По мере того, как выкачивался воздух, звук колокольчика становился слабее и слабее, пока совсем не заглох. Так мы поняли, что для прохождения звука необходима какая-то среда.

На этом основании было предположено, что для распространения света также нужна какая-то среда, и так появилось слово «эфир» для описания среды, через которую проходят световые волны. Если вы почитаете старые радиожурналы или послушаете старые радиопрограммы, то встретите такое выражение, как «волны проходят через эфир». Но в конце века стало совершенно ясно, что для прохождения света не надо никакой среды. Логическая необходимость модели (звука) была применена к тому, что моделировалось (свет), но это предположение постепенно было признано неправильным на основании экспериментальных данных.

Так и с моделями Бога. Например, мы часто используем слово «Отец» в качестве очень хорошей модели Бога, подчеркивая тем самым зависимость нашего существования от

Бога. Но каждый человеческий ребенок имеет человеческую мать, как и человеческого отца. Это, по-видимому, должно предполагать, что должна быть небесная мать, как и небесный отец. Но такое предположение основывается на неправильном перенесении логической необходимости аспекта модели (отца) на то, что моделируется (Бог), точно так же, как необходимость одного аспекта (необходимость среды для прохождения) модели (звука) переносилась на то, что моделировалось (свет). Это трудно, но это нужно понять, так как это помогает нам избежать ошибок, которые обычно возникают при библейском употреблении моделей при разговоре о Боге. Может быть, надо себя спросить, что данная модель, как «Бог Царь», не только говорит, но и не говорит.

И, наконец, надо заметить, что в этой главе мы подчеркнули, как можно, по крайней мере частично, передать всю сложность природы и характера Бога через простые визуальные образы, которые столь просты, что и ребенок может их понять, точно так же, как можно передавать научные истины. Однако людям часто, по-видимому, трудно таким образом думать о реальности. Когда вы говорите им: «Почему вы не можете представить себе атом как своего рода мяч для гольфа?», они отвечают: «Это слишком просто. Я не могу поверить в это. Предложите мне что-то более сложное». И тогда вы пытаетесь представить атом иным образом. Вы берете лист бумаги, пишите сложную математическую функцию и говорите: «Вот другой путь представить себе атом». А они тогда заявляют: «Это очень сложно. Вы просто заводите меня в тупик вашей наукой. Объясните мне это более простым путем».

Во многих отношениях это показывает, что вы не можете одновременно удовлетворить всех. Но это также показывает, как трудно для многих людей . и фактически для большинства . понять способ описания и изображения сложных вещей. Гольфовый мяч и функция волны сложное математическое выражение»), приведенные выше, в одинаковой мере законные и правильные способы описания атомов, каждый из которых имеет свое применение. Так же и с Богом. Когда мы говорим, что «Бог похож на отца, такой же строгий и добрый к своим детям», мы очень часто слышим: «Не могу поверить. Это слишком просто. Мне не шесть лет. Объясните более сложным способом». Но когда вы говорите о «необходимости признать творческую диалектику между строгостью и добротой в парадоксе спасения», в ответ вы слышите: «Это слишком сложно. Если Бог действительно существует, то я уверен, что Он, конечно же, объяснил бы все гораздо проще, чем эта ваша абстрактная чепуха». Это почти что, как если бы христианство было придумано людьми и зависело от сложного или простого объяснения! Но на самом же деле мы стараемся описать Бога, как можно лучше на нескольких уровнях. Ребенок может представлять себе Бога, как любящего пастыря, а профессор университета как . «основу радикального творения», но оба они думают об одном и том же Боге разными путями на разных уровнях.

Одной из самых замечательных вещей в христианской религии является то, что она позволяет описать и представить Бога совершенно разными путями, каждый из которых позволяет и помогает нам глубже и правильнее понять Его. Критик, который не признает христианскую религию только потому, что она слишком простая или слишком сложная, уже, очевидно, составил свое мнение о христианстве и не хочет, чтобы его предубеждения оказались неправильными. Но для тех, кто хочет ее понять, но сталкивается с трудностями, использование научных моделей является очень полезным путем показать, что простые картины и модели могут передать самые глубокие истины.

В следующей главе мы рассмотрим богатство, живость, непосредственность и драматическую силу библейских моделей Бога, чтобы начать разговор о Боге.

4

==========================================

Библейские образы Бога

Предположим, что вы смотрите какую-то пьесу по телевизору, скажем «Ромео и Джульетта». Действующие лица появляются на экране, и вы видите, какие они. Вы также видите декорации, среди которых развивается действие. Теперь представьте себе, что вы слушаете эту же пьесу по радио. Вы не видите изображения и должны представить себе, как выглядят действующие лица и декорации. Именно поэтому многие предпочитают радио, так как оно стимулирует воображение.

Во многих отношениях библейское свидетельство о Боге очень напоминает радиопьесу. Вам дается словесная картина Бога, а не визуальная. Вы должны получить представление о Боге посредством данных вам словесных образов, каждый из которых может дать бесценное видение Бога. И точно также, как вы должны стараться представить себе, как реально выглядит человек, которому принадлежит голос, так и мы должны стараться представить себе реальность, которая скрывается за этими словесными библейскими образами. Как Ветхий, так и Новый Завет использует образы, чтобы стимулировать и направить наше размышление о Боге, . словесные картины Бога, которые мы можем помнить и о которых можем размышлять.

Прежде чем рассматривать некоторые из этих образов, надо остановиться на двух особенностях.

Во-первых, в предыдущей главе мы показали, что модели, или образы, являются «частичными и конкретными изображениями реальности». Не означает ли это, что Библия дает нам только частичную и, следовательно, неадекватную картину Бога? Конечно же, нет! Священное Писание дает нам огромное множество образов, или моделей, которые все вместе, подобно детским игрушечным кубикам, создают полную понятную картину Бога. Каждый из этих образов, взятый в отдельности, конечно, не может сделать этого, как, например, Бог-Пастырь, но о Боге можно и надо сказать еще много, кроме того, что Он Пастырь. Библейские образы Бога . это кирпичи, которые, соединяясь, дают полную картину Бога.

Во-вторых, надо заметить, что нам позволено использовать только определенные образы Бога, те, которые даются в Священном Писании. Как мы уже подчеркивали, изначальным источником нашего знания Бога является Священное Писание. И мы могли бы сказать, что Бог предписывает нам как о Нем мыслить. Это значит, что мы не можем взять любой образ и утверждать, что он адекватно представляет Бога; нам надо сосредоточиться на тех образах, которые нам даны, и представить себе, что они говорят нам о Боге. На основании этих представлений мы можем найти современные эквиваленты, которые дают нам такие же представления . например, Бог, как управляющий. Но мы должны помнить, что наши попытки составить современные образы всегда вторичны и зависят от библейского свидетельства. Самый лучший проповедник это тот, кто, глубоко изучив библейские образы, находит для них самые удачные современные аналогии, читая газеты и смотря телевидение. Но это только современное подтверждение оригинальных образов. Они не имеют статуса Богом данных и утвержденных образов, которые нам дает Священное Писание. Проповедник должен, поэтому, постоянно стараться связать библейские образы с современным миром, никогда не допуская, чтобы последние имели преимущество перед первыми.

В этой главе мы рассмотрим некоторые библейские образы Бога, чтобы увидеть, как, соединяясь, они дают полную картину Бога. Библейские образы Бога являются живыми, взятыми из повседневной жизни того периода. Эти образы отражают силы природы, неодушевленные предметы и людей, и все они позволяют нам начать думать о Боге как о

реальности. Хотя со временем некоторые из них стали менее живыми, чем они были когда-то, но совсем не надо прилагать много усилий, чтобы увидеть всю их силу и живность. Мы начнем с самого известного из всех библейских образов Бога, Бога, как пастыря.

1. БОГ КАК ПАСТЫРЬ

Одним из самых знаменитых стихов в Библии является Пс.22.1 . «Господь . Пастырь». Этот образ Бога, как пастыря, часто встречается как в Ветхом Завете (например, Пс.79.2; Ис.40.11) так и в Новом Завете применительно к Иисусу Христу, Который есть «пастырь добрый» (Ин.10.11). Но что же говорит нам этот образ о Боге?

Во-первых, это нежная забота пастуха о своих овцах. Пастух отдавал все время тому, что пас свое стадо овец. И в Израиле пастух считался социально отверженным, так как почти все свое время он должен был проводить со своим стадом, что мешало ему участвовать в нормальной общественной деятельности. Так, образ Бога, как пастыря, предполагает полную отдачу Бога Своему народу. Этот образ получил большое развитие в Новом Завете, особенно в притче о потерянной овце (Лк.15.3.7). Здесь пастух ищет пропавшую овцу, чтобы вернуть ее домой. Окончательное развитие этого образа мы находим в Евангелии от Иоанна, где подчеркивается, что добрый пастырь, в котором мы сразу узнаем же Иисуса, добровольно отдаст жизнь за спасение своих овец (Ин.10.11.16).

Во-вторых, образ Бога, как пастыря, говорит нам о водительстве. Пастух знает, где надо искать пищу и воду, и ведет туда своих овец. Именно он находит «злачные пажити и тихие воды» (Пс.29.2) для своих овец. Я вырос в ирландской деревне, где бесцельно блуждало стадо овец, создавая впечатление заблудившегося стада. Предоставленные самим себе, овцы обычно теряются и заходят в опасные места, останавливаясь на склонах гор. И именно пастух удерживает овец в безопасных местах и обеспечивает их едой и водой. Уподобление Бога пастырю подчеркивает Его постоянное присутствие среди Своего народа и Его руководство, когда Он старается защитить его от опасностей жизни и ведет его в место изобилия и безопасности. «Как пастырь Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей и водить дойных» (Ис.40.11).

В-третьих, образ Бога, как пастыря, говорит нам и о нас самих. Мы овцы паствы Божией (Пс.78.13; 94.7; 99.3). Подобно овцам, мы не можем сами позаботиться о себе и постоянно теряемся. Мы не зависим сами от себя: как овцы полагаются на пастыря, так и мы должны научиться полагаться на Бога. Нам хотелось бы думать, что мы можем сами заботиться о себе, но реальность требует, чтобы мы признали, насколько мы полностью зависим от Бога и от момента своего рождения и до смерти.

Человеческая греховность часто сравнивается с отвращением от Бога, подобно заблудившей овце: «Все блуждали как овцы, совратились каждый на свою дорогу» (Ис.53.6; ср. Пс.118.176; 1Пет.2.25). Как пастух идет искать свою заблудившую овцу, так и Бог пришел найти нас в нашей потерянности, чтобы привести нас домой. Здесь можно провести параллель с притчей о блудном сыне (Лк.15.11.32) В Лк.15 три притчи о «потерянности», и все они выражают идею, что мы потерялись, потом кто-то ищет нас и затем мы радуемся, когда нас находят и приводят домой. Пастух находит пропавшую овцу (Лк.15.3.7); женщина находит потерянную драхму (Лк.15.8.10); отец находит блудного сына (Лк.15.11.32). И во всех этих аналогиях мы видим тот же постоянный акцент Евангелия: мы потерялись, но Бог пришел в мир в Своем Сыне Иисусе Христе, чтобы нас спасти и вернуть домой.

И наконец, образ Бога, как пастыря, особенно ясно говорит нам о природе связи верующего с Богом. Пастырь не просто показывает своим овцам правильный путь, ведущий к «злачным пажитям и тихим водам», а приводит их туда, беря на руки слабых, которые не могут дойти без посторонней помощи (Ис.40.11). Бог христианской религии это не тот Бог, который говорит нам куда идти и что делать, если мы хотим спасения, а потом предоставляет

нас самим себе, а это тот Бог, Который сопровождает нас, поддерживает и заботиться о нас, когда идет с нами и ведет нас. Так и Иисус говорит нам, что Он есть «путь и истина и жизнь» (Ин.14.6). Он не только поставит нас на этот путь, но идет с нами, пока мы идем. Великая тема «Еммануил, что значит: с нами Бог» (Мф.1.23), постоянно звучит в христианской жизни, когда мы вспоминаем, что Бог с нами, и даже в самые тяжелые моменты нашей жизни Он ведет нас к вечному покою.

2. БОГ КАК ДУХ

«Бог есть дух» (Ин.4.24). Но что это говорит нам о Боге? Здесь надо помнить, что в русском, как и в английском, языке для перевода еврейского слова «раух» есть три слова: «ветер», «дыхание» и «дух». Это важное еврейское слово имеет глубокое значение, которое действительно невозможно адекватно перевести. Так, если мы хотим до конца понять глубину значения, связанного с образом Бога, как духа, нам надо постараться понять богатство этого важного образа. Более того, нам надо помнить, что, переводя еврейское слово «раух» как «дух», многие переводы Ветхого Завета теряют богатство первоначального образа. В этой главе мы постараемся раскрыть богатство этого очень важного размышления о Боге.

Во-первых, идея духа ассоциируется с жизнью. Когда Бог сотворил Адама, Он вдунул в него дыхание жизни, в результате чего он стал живым существом (Быт.2.7). Главное различие между живым и мертвым человеком заключается в том, что первый дышит, а последний не дышит. Это привело к идее, что жизнь зависит от дыхания (и здесь вспомним, что «дыхание» это одно из значений еврейского слова «раух»). Бог . это Бог, Кто вдохнул дыхание жизни в пустые оболочки и таким образом делает их живыми. Точно так же, как Бог вдунул в Адама жизнь, так и сегодня Он может дать жизнь отдельным людям и Церкви через Своего Духа. Итак, первая идея, что образ Бога, как духа, заключается в том, что Бог это Тот, Кто дает жизнь, Тот, Кто может даже воскресить мертвых.

Во-вторых, образ Бога, как духа, предполагает силу. Здесь надо вспомнить, что еврейское слово «раух» имеет также значение ветра. Все мы привыкли видеть, что вещи двигаются под воздействием ветра. Мы часто видим, что ветер несет куски бумаги по дороге или сгибает деревья. И в тех частях мира, где обычно бывают ураганы, целые города могут быть разрушены этой невидимой силой, которую мы называем ветром. Ветхозаветные писатели, видя действие ветра, едва ли могли не видеть явной параллели с действием Бога. Бог подобен ветру . невидимой силе, которая воздействует на вещи и людей.

Мы можем развить эту мысль дальше. Предположим, что вы хотите разжечь костер. Сначала вы бросаете зажженную спичку на сухие ветки, которые затем начинают дымиться. Если вы подуете на ветки, то сначала загорается небольшая кучка тлеющих веток и затем огонь охватывает все ветки. Так и Бог дует на нашу веру, чтобы укрепить ее и зажигает в нас огонь любви к Нему. Если же вы будете столь легкомысленны, что разожжете костер в лесу, когда дует сильный ветер, то искры от вашего костра могут зажечь весь лес. И надо достаточно только одной маленькой искры, чтобы, под действием ветра разгорелся пожар. Так и Бог может обратить искру нашей веры в огонь, который может зажечь весь мир. Идея Бога, как ветра, помогает понять нам, что Бог может сделать из столь маленького столь большое.

Мы знаем ветер по его действию, но не знаем его самого. Мы могли бы сказать, что ветер это «молекулы воздуха, двигающиеся с большой скоростью». Но все мы считаем, что гораздо легче говорить о ветре с точки зрения того, что он делает, а не того, что он такое. Ветер . это то, что несет куски бумаги по улице. Ветер-это то, что заставляет столб дыма наклоняться в определенном направлении. Ветер . это сила, сгибающая огромные деревья. Так и Бог. Многие считают, что легче говорить о Боге с точки зрения того, что Он делает, а не того, что Он такое. Бог . это то, что изменило всю жизнь моего друга, приведя его к вере.

Бог . это то, что воскресило Иисуса Христа из мертвых. Мы можем развить эту мысль еще дальше.

Предположим, что в вашей местности недавно пронесся сильный ветер, и когда вы вышли потом погулять, то увидели огромное дерево, лежащее на земле. Как же это произошло? Почти несомненно, что оно было вырвано ветром. Мы так привыкли видеть, что вещи сдуваются ветром, что редко отдаем себе отчет, почему это происходит. Как могут бесконечно маленькие молекулы воздуха повалить огромное дерево? В конечном счете воздух . это то, чем мы постоянно дышим, и никому это не приносит вреда. Но поваленное дерево является свидетельством присутствия и действия ветра. То, что ветер сейчас не дует, не означает, что он не дул раньше и не подует снова в будущем. Вырванное с корнем дерево является символом непредсказуемости и силы ветра.

Можно привести много параллелей, каким образом Бог присутствует и действует в Своем мире. Бывают моменты, когда мы ощущаем огромную и волнующую силу присутствия Бога в нашей жизни и в истории, однако за этим наступают период спокойствия, когда Бог не подает никаких признаков Своего присутствия. Подобно кораблю, попавшему в штиль, мы можем оказаться в духовной депрессии. Однако затем Божественная сила снова начинает внезапно действовать, когда ветер Божий снова дует в нашей жизни и в истории. Эта непредсказуемость ветра показывает, что Бог действует таким образом, который мы до конца не понимаем и не можем предсказать.

В-третьих, образ Бога, как духа, помогает нам понять, каким образом мы ощущаем действие Бога. Иногда мы воспринимаем Бога как судью, как Того, Кто наказывает нас, чтобы смирить нас; иногда же мы воспринимаем Его как того, кто дает нам новые силы, подобно воде в пустыне. Библейские писатели уже знали, что одну и ту же вещь, как ветер, можно воспринимать по-разному. Для ясности приведем два основных типа ветра, которые знали ветхозаветные писатели.

Надо помнить, что Израиль граничит с Средиземным морем с запада и пустынями с востока. Когда ветер дул с востока, он ощущался как облако мелкого песка, которое выжигало растительность и иссушало землю. Путники рассказывали, что этот ветер имеет огромную силу. Даже солнце затуманивалось этими песочными бурями, подымаемыми ветром. Библейские писатели видели в этом ветре образ, через который Бог показывал конечность и временность своего творения. «Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на него дуновение Господа» (Ис.40.7). Как жгучий восточный ветер, сирокко, губил растения и траву, так считалось, и Бог искореняет человеческую гордость (Пс.102.15.18; Иер.4.11 и далее). Как растения возрастают, свежие и зеленые, только для того, чтобы завянуть под воздействием жгучего ветра пустыни, так и человеческие империи возникают только для того, чтобы пасть перед лицом Бога.

В то время, когда писал пророк Исаия, Израиль был пленен Вавилоном. Многим казалось, что великая Вавилонская империя будет стоять вечно и ничто не может погубить ее. Однако временность человеческих достижений, когда «дуновение Господа» дунет на них, подтверждается пророком, возвестившим неминуемую гибель империи. Только Бог вечен, а все остальное находится в состоянии изменения. «Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно» (Ис.40.8). Возникновение и падение Римской империи, а позднее Британской, должны напомнить нам об образе Бога, как об жгучем ветре пустыни.

Западные же ветры совсем другие. Зимой дующие с моря западные и юго-западные ветры приносят дождь на засохшую землю. Летом же они приносят прохладу. Жар пустыни ослабевает благодаря этим прохладным ветрам. Как этот ветер приносит свежесть, увлажняя сухую землю зимой и ослабляя жару летом, так и Бог, считалось, удовлетворяет духовные потребности человека. Ветхозаветные писатели сравнивали Бога с освежающим землю дождем, который приносит западный ветер (Ос.6.3). Один мой друг, который некоторое время работал в Восточной Африке, рассказывал мне, что одно из замечательных явлений, которые он там наблюдал, было действие дождя на сухую землю. Вся высохшая и неплодородная земля зазеленела неизвестно откуда появившимися растениями. Во многих

отношениях это объясняет важность и значение библейского образа Бога, как западного ветра, который приносит дождь на высохшую землю. Подобно странникам, идущим по сухой земле, мы внезапно находим оазис. В наших заботах и волнениях Бог дает нам новые силы.

3. БОГ КАК РОДИТЕЛЬ

Как в Ветхом, так и Новом Завете образ Бога, как родителя, используется очень часто. Хотя сильная патриархальная структура общества того времени предполагала акцент на Боге, как Отце, (например, Иер.3.19), некоторые библейские отрывки позволяют нам думать о Боге, как о матери, (например, Втор.32.18). мы рассмотрим два образа вместе и посмотрим, что они нам говорят о Боге.

Во-первых, и это самое очевидное, Бог понимается как Тот, Кто призвал нас к жизни, сотворил нас. Как наши человеческие родители дали нам жизнь, так и Бога надо считать Творцом и Источником нашего существования. Так, в какой-то момент своей истории Израиль осуждается за то, что «забыл, и не помнил Бога, создавшего тебя» (Вт.32.18).

Во-вторых, образ Бога, как родителя, отражает естественную любовь Бога к Своему народу. Бог любит не за наши достижения, а просто потому, что мы Его дети. «Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов, принял вас Господь и избрал вас; ибо вы малочисленнее всех народов; но потому, что любит вас Господь» (Вт.7.7.8). Как мать никогда не может забыть или оставить своего ребенка, так и Бог никогда не забудет и не оставит Свой народ (Ис.49.15). Между Богом и Его детьми существует естественная связь любви и сострадания просто потому, что Он дал им жизнь. Бог возлюбил нас, задолго до того как мы возлюбили Его (1Ин.4.10,19). Пс.50.3 говорит о «великой милости» Божией, и здесь интересно заметить, что еврейское слово «рахмин» (милость) происходит от слова «рахмен» (чрево). Милость Божия к Своему народу . это милость матери к своему ребенку (ср. Ис.66.12.13). Милость исходит из чрева.

Ветхий Завет особенно часто сравнивает отношение Бога к Своему народу с отношением отца к своему малолетнему сыну. Когда сын еще очень маленький, он полностью зависит от своего отца, и связь между ними очень тесная. Но когда сын вырастает, он постепенно проявляет свою независимость и уходит от отца; связь между ними становится более отдаленной. Пророк Осия использует этот пример, чтобы подчеркнуть, что Израиль фактически стал чужим Богу, Который дал ему жизнь:

«Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал Сына Моего. Звали их, а они уходили прочь от лица их; приносили жертву Ваалам и кадили истуканам. Я Сам приучал Ефрема ходить, носил его на руках Своих, а они не сознавали, что Я врачевал их. Узами человеческими влек Я их, узами любви» (Ос.11.1-4).

Этот образ, конечно же, особенно ярко развит в притче о блудном сыне (Лк.15.11.32). Акцент в ней делается на естественной любви отца к сыну, которая страдает от возрастающей независимости и отчуждения сына. Подобно блудному сыну, мы выбираем собственный путь, игнорируя Бога. Однако тот же Бог, Который сотворил нас, также и искупает нас, когда приходит в человеческую историю в лице Иисуса Христа, чтобы найти нас, встретить нас и вернуть нас к Себе. Во многих отношениях всю Библию можно читать как повествование о стараниях Бога вернуть к Себе творение.

Третий аспект этого образа касается молитвы. В Нагорной проповеди Иисус сравнивает молитву верующего к Богу с просьбой ребенка дать ему то, что он хочет (Мф.7.7.11). Основная идея этого сравнения заключается в том, что, несмотря на то, что мы грешны, мы хотим блага своим детям. Ребенок может попросить что-нибудь очень плохое, что отец отказывается дать ему это в интересах самого же ребенка. Помню, как, будучи еще совсем маленьким, я попросил отца дать мне охотничий нож. Отец совершенно естественно отказался дать мне его, что в то время я считал неправильным. Через несколько месяцев один

наш родственник (зная, что я хотел такой нож) подарил мне его, и я вскоре ухитрился сильно порезаться им.

Совершенно очевидна параллель между отцом и Богом, с одной стороны, и ребенком и нами, с другой. Ребенок имеет несколько искаженное и нереалистичное представление о своих возможностях и потребностях, и его просьбы к отцу показывают эту незрелость. Отец старается помочь ребенку стать более реалистичным и зрелым, отказываясь выполнить такие его просьбы. Он может дать ему то, что тот даже не подумал бы попросить его. Но основная идея здесь в том, что связь просить-давать между отцом и сыном мотивируется любовью отца к сыну и его желанием блага своему ребенку. Такая же связь существует между Богом и верующим. Наши просьбы к Богу слишком часто отражают нашу незрелость и нашу нереалистическую оценку наших потребностей. Подобно мудрому отцу, своим ответом на такие просьбы, Бог старается помочь нам стать более зрелыми и реалистичными. Но вся Его любовь и невыполнение им всех наших просьб не ставит под сомнение Его любовь и преданность нам.

4. БОГ КАК СВЕТ

«Бог есть свет» (1Ин.1.1.5). Ветхий и Новый Завет часто использует образ света и тьмы, чтобы помочь нам понять, что такое Бог. Но что же говорит нам образ Бога, как света, о Нем Самом? Начнем с образа, который часто встречается в Ветхом Завете, образа стражи, ожидающей рассвета (например, Пс.129.6). Ночь считалась временем потенциальной опасности, когда стража выставлялась по всему Иерусалиму, чтобы предотвратить угрозу городу, которая становилась опаснее под покровом темноты. Наступление рассвета считалось концом угрозы, по крайне мере, на какое-то время. Таким образом рассвет стали связывать с надеждой или чувством облегчения. «Надеюсь на Господа, надеется душа моя; на слово Его уповаю. Душа моя ожидает Господа более, нежели стражи-утра» (Пс.129.5.6). Конец ночи часто рассматривался как образ конца периода отчаяния и несчастий, начала нового периода жизни и света, и особенно начала «Дня Господня», мессианской эры.

Восход солнца знаменует это начало, и поэтому было естественным считать, что солнце надо рассматривать как аналогию Бога (хотя надо помнить, что Ветхий Завет всегда отвергал ее, когда она приводила к поклонению солнцу). Так в книге пророка Малахии, последней книге Ветхого Завета, говорится об ожидании времени, когда Бог придет и искупит Свой народ (Мал.3.1.4; 4.1.2). Это пришествие Бога к Своему народу сравнивается затем с восходом солнца: «взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его» (Мал.4.2).

Та же идея лежит в знаменитом мессианском стихе Ис.9.2. «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий». Эту мысль, конечно, можно развить и в других направлениях. Например, как мы раньше говорили, попытки увидеть Бога, все равно что прямо смотреть на солнце. Это невозможно, мы просто не в состоянии этого сделать.

Во-вторых, свет показывает вещи такими, какими они реально являются. Когда я учился в Оксфорде, на втором курсе меня поместили в очень плохую комнату. Стены были грязными, ковер весь в дырах, окна такие грязные, что через них фактически ничего не было видно! Днем эта комната выглядела ужасно, но скоро я обнаружил, что ночью ничего этого не было видно! При слабом освещении комната выглядела почти прилично. Не было видно, что стены и окна грязные, дыры в ковре трудно было найти, если вы точно не знали, где их искать. Это была та же комната, но отсутствие яркого света делало все незаметным. Конечно, при дневном свете я не мог не видеть всего этого безобразия!

Итак, свет показывает вещи такими, какими они на самом деле есть. При свете мы видим все, что скрывается от нашего взора в тени и полусвете. В свете слова Божия (Пс.118.105) мы предстаем такими, какими мы реально есть . далеко заблудшими грешниками, которым надо вернуться к Богу. Слово Божие подобно прожектору, который

снова находит нас и показывает, какие мы на самом деле: блуждающие во тьме наших представлений о себе. В Евангелии от Иоанна Иисус Христос отождествляется со «светом миру» (Ин.8.12; ср.12.46). Иисус Христос показывает вещи, какие они на самом деле, точно так же как это делает свет. «Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха: а теперь не имеют извинения в грехе своем» (Ин.15.22). В свете Иисуса мы осознаем, как низко мы пали и как нам нужна милость Божия, если хотим спастись.

Идею об Иисусе как «свет миру» можно развить дальше. Предположим, вы находитесь в море на маленькой лодке у скалистого берега. Когда опускается ночь, вы обнаруживаете, что уже не видите берега и не знаете, как плыть к своему порту. И затем вы видите вдали свет, загорающийся с одинаковыми интервалами, . маяк. Хотя ветхозаветные писатели мало что знали о маяках, у них был подобный пример . город на горе, освещенный так, что путники могли спастись от опасности заблудиться ночью. Здесь идея света показывает нам путь домой. Евангелие от Иоанна особенно подчеркивает эту мысль, а именно, что Сам Иисус есть свет, показывающий нам путь домой к Богу. Иисус «есть свет миру» (Ин.8.12), как и «путь и истина и жизнь» (Ин.14.6), ведущие нас к Отцу.

Такой путь размышления о Боге также помогает нам понять, почему мы, христиане, являемся «светом мира». Мы все знаем, что значит искать дорогу в деревне ночью, когда нет никакого искусственного света. Это заставляет нас осознать, как мы зависим от солнечного света. Но не каждая ночь бывает темной. Свет полной луны, хотя и намного слабее света солнца, освещает ночной ландшафт и позволяет нам найти дорогу. Конечно, он не освещает все подробности ландшафта. Для этого нам надо ждать солнца. Фактически же луна просто отражает свет солнца. Своего света она не имеет. Сама по себе она только безжизненный, опустошенный, холодный шар. Не имея собственного света, собственного источника энергии, она может только бросать свет на землю, отражая яркость солнца.

Так и с нами, христианами, которые как «свет мира» отражаем славу «света миру». Мы как бы обладаем независимым источником освещения . наш свет основывается на внешнем источнике, который мы отражаем. Развивая дальше эту мысль, мы знаем, что луна имеет фазы, которые принято называть прибыванием и убыванием. Чем большая площадь луны освещена, тем больше света она отражает на землю. Количество отраженного света зависит от относительного положения солнца, земли и луны. Так и с христианами. Мы должны научиться найти свое правильное положение по отношению к Богу и людям, если хотим быть настоящими свидетелями.

5. БОГ КАК ТВЕРДЫНЯ

Ветхий Завет часто использует образ Бога, как твердыни, крепости, скалы прибежища (Пс.17.2; 77.35; 88.27; Ис.17.10). Во многих отношениях может показаться неправильным представлять себе Бога в образе неодушевленного предмета, как скала. Однако этот образ очень помогает передать одну простую и очень сильную мысль . безопасность и надежность. Пс.41.8 в очень живых красках описывает, как на псалмопевца обрушивается сильный шквал волн, постоянно угрожая потопить и погубить его. И все же, среди моря бушующих волн есть безопасное место . скала, которая есть Бог. Твердыня . это что-то твердое и непоколебимое, что может выдержать и бури, и волны, и жару. Это место убежища. Так Моисей осуждая израильтян за поклонение лжебогам, указывает им на тесную связь между Богом, твердыней и безопасностью: «Где боги их, твердыня, на которую они надеялись» (Вт.32.37).

Существует интересный рассказ об английском сочинители гимнов XVIII в. Топледи. Однажды он гулял в Мальвернских горах, на юго-западе Англии, когда начался сильный ливень. Он бросился искать убежище, чтобы скрыться от сильной бури, и наконец нашел расщелину в скалистой горе. Укрывшись там, он подумал о параллели между спасением от ливня и спасением от сил греха, смерти и тления, и написал свой знаменитый гимн:

Твердыня веков, убежище мое,

Позволь мне спрятаться в Тебе.

Думая о Боге как о Твердыне, Мы можем представить Его как убежище от бурь жизни, Убежище от греха и зла.

Знаменитый гимн Джона Ньютона развивает эту мысль еще дальше:

Славное имя! Твердыня, на которой я строю

Свою защиту и убежище.

Как Ветхий, так и Новый Завет позволяют нам считать твердыню или скалу надежным основанием, на котором мы можем строить. Особенно сильно эта мысль развита в Нагорной проповеди, с ее знаменитой притчей о доме, построенном на камне. Основная идея здесь в том, что любое строение, будь то дом или наше отношение к жизни, должно стоять на надежном основании, чтобы сохраниться. Его надо строить не на песке, а на чем-то постоянном и крепком. Думая о Боге, как о Твердыне, мы начинаем понимать, что именно Бог, и только Бог неизменен и постоянен, несмотря на все перемены, происходящие вокруг нас. И только на Твердыне Божией должны мы строить наш дом веры, зная, что только так сможем мы выдержать все бури и тяготы жизни.

Итак, идея Бога как твердыни сообщает нам важный факт, что Бог . это что-то постоянное и надежное в быстро меняющемся и нестабильном мире: «Ибо кто Бог, кроме Господа, и кто защита, кроме Бога нашего?» (2Цар.22.32). Бог . это наше убежище, твердое основание, на котором мы должны строить нашу жизнь и нашу веру. И все эти идеи живо отражают образ Бога как твердыни.

В этой главе мы рассмотрели некоторые библейские образы Бога, чтобы показать, сколь полезны они могут быть. Повседневный мир дает нам «колышки», на которые мы можем нанизывать наши мысли о Боге, позволяя избегать необходимости говорить о Нем на абстрактном языке. Во многих отношениях образы . это притчи, но если притча является «земным повествованием с небесным смыслом» (как это знает каждый ученик воскресной школы), то образ берется в основном из повседневной жизни, которая дает нам видения Бога. Притча . это повествование о чем-то, а образ . это то, что имеется в окружающем нас мире.

Все мы знаем, как трудно может быть говорить о Боге и как трудно часто найти даже первые слова, чтобы правильно Его описать. Священное Писание позволяет избежать эту проблему, давая богатые и сильные образы, которые стимулируют наше воображение. Например, библейские писатели говорят нам, что Бог подобен крепости, и мы сразу же начинаем искать пути сравнения между ними. Эти простые, повседневные образы заставляют нас спросить, «Каким образом Бог подобен крепостиЭти образы заставляют нас думать о Боге не абстрактно, а более конкретно. Они позволяют нам видеть смысл и проникнуть в сущность. Богословам, которые привыкли к концептуальному образу мышления, очень легко говорить о Боге в абстрактных выражениях. Библейские образы Бога возвращают нас в конкретный мир повседневных вещей и показывают нам, что мы прекрасно можем говорить о Боге, не употребляя глубоко концептуальных выражений. Вместо того, чтобы говорить о Боге, как о «созидательной и динамической силе» (что часто любят делать богословы), мы можем сказать, что «Бог подобен ветру» . а это гораздо более живой и творческий путь разговора, который сразу же заставляет нас начинать думать, в чем Бог подобен ветру.

В этой главе мы рассмотрели некоторые библейские образы Бога, пытаясь понять, Кто Он и каким образом Он присутствует и действует в Своем мире. Может быть, читая эту главу, вы начнете глубже понимать этот вопрос, и если такое произойдет, то это только доказывает, сколь сильны и побудительны эти образы Бога. Конечно, здесь мы могли рассмотреть только ограниченное число образов. Вы можете подумать и о других образах, которых мы здесь не касались, как например: Бог, как царь; Бог, как друг; Бог, как судья; Бог, как огонь.

В следующей главе мы рассмотрим образ, который часто считается самым сильным из всех библейских образов Бога, . Бог, как личность. Что значит говорить о Боге, как о

личности? Что мы понимаем, когда говорим о «личном Боге»? Можем ли мы говорить о «личной связи с Богом»? Это вопросы, на которые мы постараемся ответить в следующей главе.

5

==========================================

Личный Бог

Одним из самых важных христианских убеждений является то, что мы сотворены по образу Божию (Быт.1.26.27). Между нами и Богом имеется существенное сходство, которое позволяет Богу предстать перед нами в человеческом облике и вступить с нами в связь. Поэтому, как Ветхий, так и Новый Завет широко используют язык и идеи, взятые из нашей личной жизни, чтобы помочь нам понять, кто такой Бог. Личный язык является самым лучшим средством для выражения нашего понимания природы, характера в целей Божиих. Богословы часто называют такой образ мышления о Боге антропоморфизмом (описание Бога, основанное на человеческих аналогиях, например, «мышца Господня») (Ис.51.9) и антропоморфизмом (описание Бога, основанное на человеческих эмоциях, например, «любовь Божия»).

Некоторые считают такой образ мышления о Боге неприемлемым и примитивным, когда Бог изображается в виде старца, облаченного в белые одежды и восседающего на облаке, что для современного периода представляется слишком простым изображением. Они предпочитают говорить о Боге в более абстрактных выражениях, считая Его силой или энергией, действующей во вселенной. Хотя сначала такая критика может показаться правомерной, она фактически основана на неправильном понимании. Изображение Бога в виде старца, восседающего на облаке, это просто умозрительное представление о Боге, а не реальность Бога. Раньше мы уже говорили, что при использовании образов или моделей, будь то Бога или атома, самой элементарной ошибкой является отождествление модели с тем, что моделируется. Иными словами, образ старца, восседающего на облаке, это только путь нашего представления о Боге, как и образ гольфового мяча . это только один путь нашего представления об атомах.

Главное же надо понять, что антропоморфные представления о Боге являются просто уступками нашей слабости. Иначе говоря, Бог знает, как нам трудно размышлять о Нем, и потому Он дает нам живые учебные пособия, чтобы помочь нам составить о Нем умозрительную картину. Во всяком случае нам часто говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! Библейский материал хорошо показывает, что человеческими словами невозможно передать все богатство и сущность Бога. Поэтому было использовано множество картин, моделей, образов и метафор, каждая из которых проливает свет на один-два аспекта сущности и природы Бога. Ни один из них даже отдалено не может адекватно описать, что такое Бог. Как мы видели в последней главе, огромную помощь нам могут оказать образы Бога, как пастыря или как скалы, но это не значит, что Бог есть пастырь или скала.

Для ясности приведем пример. Возьмем библейский образ Бога, как твердыни, и рассмотрим два пути его понимания. Человек, который полностью отвергает такой путь размышления о Боге, скажет например, так: «Вы предлагаете мне поверить, что Бог есть скала. Я не могу в это поверить. В моем саду много камней, но я не поклоняюсь им. Как можете вы отождествлять Бога со скалой? Я просто не могу думать так о Боге».

Этот человек сделал элементарную ошибку, отождествляя модель (скалу) с тем, что моделируется (Бог). Человек же, который понимает библейские пути разговора о Боге, скажет совершенно другое: «Итак, Бог подобен скале, не правда ли? Я думаю, что тем или иным образом скала помогает нам понять, кто такой Бог. И когда я думаю о скале, я представляю что-то постоянное и надежное, место, на котором можно построить здание. Подобно и Бог является местом надежности и постоянства, тем основанием, на котором я могу строить». Вы видите существенное различие между этими двумя подходами к библейскому пути понимания Бога.

Одной из самых важных вещей в библейском повествовании о Боге является то, что Он позволяет использовать самые простые отправные точки для создания исключительно сложной картины Бога. Так, мы можем начать с образа пастыря, с того, что берет корни в повседневной жизни людей и что не требует большого ума для понимания. Или же мы можем начать с образа ветра, либо отца или матери, или с любого из многих других образов Бога, взятых из повседневного опыта. Затем мы начинаем спрашивать, что нам дают эти образы о Боге, и постепенно начинаем понимать Бога. Хотя это понимание Бога ассоциируется с пастырем, скалой, ветром и т.д., это не значит, что они есть Бог.

Эту мысль можно развить и дальше. Возьмем, например, художника и его картину, скажем, Леонардо да Винчи и «Мону Лизу». Когда художник пишет картину, он накладывает на холст краски, так что в каком-то смысле написанная таким образом картина представляет собой не более чем сочетание красок. Однако образ, который создает это сочетание красок, передает нам загадочное лицо Моны Лизы. И мы видим именно этот образ и именно он очаровывает нас. Но за этим образом стоит женщина. Мы фактически ничего не знаем о ней. Она реальность, которая вдохновила образ, который интригует поколения зрителей. И вот, на основании этой аналогии мы можем увидеть два уровня изображения реальности. Во-первых, сочетание красок на холсте и, во-вторых, образ Моны Лизы, который создает это сочетание красок. И, в-третьих, это сама Мона Лиза, реальное женщина из плоти и крови, которая изображена на этом портрете. Это не она сама, а ее портрет, но он соответствует ей, напоминая ее, и передавая сходство с ней.

Такие же три уровня можно увидеть в образах Бога, о которых мы говорим. Во-первых, они представляют собой набор слов, а как могут человеческие слова адекватно передать величие Бога? Во-вторых, эти слова создают в нашем уме образы Бога, как пастыря, как отца, и т.д. И в-третьих, это сама реальность Бога. Но эти словесные картины не Сам Бог, они соответствуют Ему, напоминая Его и передавая сходство с Ним.

Поэтому мы можем дать простой ответ критику, который отвергает Бога, потому что не может поверить в старца, восседающего где-то на облаках. Все знают, что образ старца, восседающего на облаке, совершенно не адекватен Богу, но это не имеет никакого отношения к тому, существует или не существует Бог, или какой Он на самом деле есть. Тот же критик может отказаться поверить в атомы, потому что считает невозможным представить себе мир, в котором кружатся биллионы и биллионы гольфовых мячей. Он может отказаться поверить в то, что Мона Лиза существовала как реальное лицо, потому что реальные люди имеют три измерения, а не два, и двигаются, в то время как «Мона Лиза» никогда не изменяет выражения своего лица. Он может только обратить внимание на тот факт, что как атомы, так и Бога нельзя увидеть невооруженным глазом, и очень трудно увидеть, не использовав каких-то моделей, и что эти модели иногда не так хороши, как нам бы хотелось. Вопрос существования Бога совершенно не зависит от того, что нам трудно понять и увидеть Его в правильном свете.

Помня все выше сказанное, перейдем теперь к идее личного Бога. Что значит говорить о Боге, как о личности? Прежде всего надо сказать, что мы не говорим, что Бог есть человеческое существо. Так, когда мы говорим, что Бог есть наш пастырь, мы не говорим, что Бог . это человек, который пасет овец, но мы говорим, что во многих отношениях Бог подобен пастырю. То есть человек . это хорошая модель для Бога. Но каким же образом Он похож на человека?

Самое важное, что предполагает идея личного Бога, это то, что Бог может иметь с нами личную связь. Иначе говоря, наша связь с другими людьми (наша личная связь) аналогична нашей связи с Богом. Мы связаны с Богом не абстрактным образом, как если бы Он был какой-то непонятной космической силой или нравственным принципом, а лично. Мы лично знаем Бога, наши личные связи позволяют нам понять нашу связь с Богом. Так, например, когда мы говорим о Боге, как о «любви», мы используем понятие, взятое непосредственно из области личных отношений. Этот факт вызывает трудности у тех богословов, которые отказываются верить в личного Бога на том основании, что

сомневаются в возможности современного мира понять этот факт. Так Джон Робинсон в своей когда-то знаменитой книге «Быть честным перед Богом» заявляет, что «с нашим представлением о личном Боге пора покончить», и все же он утверждает, что самым глубоким нашим личным знанием Бога является любовь!

Что же, тогда, говорит нам идея личного Бога? Как помогают нам личные человеческие отношения понять природу и характер Бога?

Как мы уже видели существует большая разница между знанием о человеке и знанием человека. Знать о ком-то или о чем-то, . это значит просто привести факты, которые мы о нем знаем, . цвет волос, рост, вес, семейную историю и т.д. Знать же кого-то, это значит знать его лично. Это значит иметь такие отношения с ним, в которых он знает нас и мы знаем его. Это взаимное личное знание друг друга. В центре здесь лежит понятие взаимности: личная связь предполагает, что «А» знает «Б» и «Б» знает «А», тогда как вполне возможно и то, что «А» знает очень много о «Б», а «Б» даже не знает о существовании «А». Например, я знаю кое-что о нынешнем президенте США, но это не значит, что он знает обо мне. Христианское понимание нашей связи с Богом означает взаимную связь; мы не просто знаем что-то о Боге, но мы знаем Бога и Он знает нас.

Во-вторых, личные связи устанавливают рамки, в которых такие слова, как «любовь», «надежность» и «верность» имеют свой смысл. Как в Ветхом, так и Новом Завете есть много утверждений, в которых говорится о «любви Божией», «надежности Божией» и «верности Божией». «Любовь» . это понятие, которое используется в личностных отношениях. Более того, великая библейская тема обетования и исполнения основывается на личных отношениях, когда Бог дает обетования . вечную жизнь, прощение определенным людям. Одна из великих тем, особенно в Ветхом Завете, . это завет между Богом и Его народом, которым они взаимно связаны друг с другом: «И буду им Богом, а они будут Моим народом» (Иер.31.33). Основная мысль здесь в том, что Бог лично предан Своему народу и Его народ лично предан своему Богу.

Этот контекст личной связи между Богом и Его народом позволяет нам понять библейские идеи, которые иначе могут показаться странными. Например, мы часто говорим о ревности Бога (Чис.25.11; Вт.4.24; 32.16; 3Цар.14.22; Пс.77.58; 78.5; Иез.8.3.5; Зах.1.14). Однако не странно ли думать, что добрый Бог ревнив? Но если учесть контекст, в котором употребляется это слово, то становится понятным его значение и уместность. Бог . это Тот, Кто любит Свой народ. Он Тот, Кто дал ему жизнь, освободив его из Египта и приведя в обетованную землю (Ос.11.1.4). Он так возлюбил Свой народ, что готов отдать за него Своего Единородного Сына (Ин.3.16). Как муж и жена клянутся любить друг друга и всегда быть рядом, что бы ни уготовило им будущее, так и Бог и Его народ заявляют в завете, что будут верны друг другу. Бог полностью отдает Себя ради безопасности и благополучия Своего народа. И эта любовная связь, несомненно, дорога Богу, она . все для Него.

Представьте себе, что вы полюбили кого-то и сделали все, что могли, для его благополучия и безопасности, даже рискуя своей собственной карьерой или жизнью. И этот человек, в свою очередь, полюбил вас, что привело к прочной связи между вами. Вы поклялись в любви друг другу. Сколько романов было написано на эту тему! Но затем кто-то другой приходит и соблазняет этого человека, который означал все в вашей жизни. Ваша связь рушится. Как вы будете себя чувствовать в этой ситуации? И опять же, как много романов было написано на эту тему! Одна из ветхозаветных книг, книга пророка Осии, подробно и глубоко развивает эту тему.

Осия проводит параллель между ситуацией человека и его неверной женой и ситуацией Бога и Израиля. Хотя Бог страстно и полностью возлюбил Израиль, но Израиль все же предпочел поклоняться другим богам, а не Ему. И Бог сказал: «Но Я Господь Бог твой от земли Египетской... Я признал тебя в пустыне, в земле жаждущей. Имея пажити, они были сыты; а когда насыщались, то превозносилось сердце их, и потому они забывали Меня» (Ос.13.4.6). Книга заканчивается радостью, которую испытает Бог, когда Он возвратит Свой совратившийся народ домой (Ос.14.4.7).

И именно в этом контексте мы должны понимать ревность Бога. Это не озлобленность, не оскорбленная гордость, а результат того, что взаимная преданность и верность нарушаются неверностью одной стороны, тогда как другая остается верной и преданной. Как постоянно подчеркивает Священное Писание, верность Бога не уничтожается нашей неверностью. Для ясности приведем два примера из области личных отношений. Первый . это разрыв связи между мужем и женой из-за нарушения супружеской верности. И второй . это отчуждение сына от отца, столь ярко описанное в притче о блудном сыне. В обоих случаях эта связь может быть восстановлена раскаянием и прощением. Говорить о ревности Бога . это не значит говорить, что Его гордость была оскорблена неверностью, а это просто подчеркивает всю меру Его любви и преданности нам. Бог сотворил нас для Себя, чтобы и Он и мы могли радоваться этой связью, и Он скорбит и за Себя и за нас из-за отсутствия нашей верности Ему. Ревность Бога . это выражение Его любви и преданности нам, Его страстности желания, чтобы мы принадлежали Ему, а Он нам.

Личные рамки, которые устанавливает значение слова «любовь», очень важны и в другом контексте, который очень часто не замечается. Учение об универсализме играет очень большую роль в некоторых более рационалистических ответвлениях христианской Церкви, главным образом, потому, что считается немыслимым, чтобы Бог любви не желал бы спасти каждого. Утверждается, что Бог спасет каждого, потому что Он любит Свой народ, но это отнюдь не так. Учение об универсализме фактически отрицает любовь Божию. Чтобы лучше понять, остановимся на этом более подробно. Любовь . это взаимное добровольное чувство двух людей. «А» любит «Б» добровольно, и «Б» любит «А» добровольно. Здесь нет места вынужденной любви. Сколько романов было написано на эту тему! «А» любит «Б», но «Б» любит «В» и «В» любит «Б». «А» узнает, что отец «Б» совершил какое-то страшное преступление и угрожает рассказать и погубить его, если «Б» не выйдет за него замуж. Так «Б» выходит замуж за «А», но продолжает любить только «В».

Проблема универсализма в том, что каждый, нравится ему это или нет, должен любить Бога и Бог, в свою очередь, должен любить его. Фундаментальная и Богом данная человеческая свобода полностью исключается. Сущность же Евангелия в том, что Бог возвещает и проявляет Свою любовь к нам тем, что посылает Своего Сына Иисуса Христа на смерть за нас, но не заставляет нас отвечать Ему тем же. Нам дается большая привилегия сказать «нет» Богу, если мы не хотим любить Его в ответ на Его любовь. Вера же говорит «да» любви Бога, позволяя развиться связи любви. Ни в каком смысле Бог не заставляет давать Ему положительный ответ.

Теперь предположим, что какой-то человек решает, что он просто не хочет любить Бога или не хочет чтобы Бог любил его: он хочет сказать «нет» Богу. Универсализм же заявляет, что он должен быть спасен: даже если он не хочет спастись, он все равно должен быть спасен. Его личная свобода и права, данные ему Богом, нарушаются во имя догмы. Универсализм заявляет, что не важно, хочет этот человек или не хочет, он должен спастись. Это создает ужасный и жестокий образ Бога, заставляющий этого человека отказаться от своих желаний, требующий от него только положительного ответа, не допускающий отрицательного. Это не христианское понимание Бога. Христианская религия считается, что Бог предлагает людям Свою любовь, чтобы они могли ответить на нее; универсализм же считает, что Бог навязывает Свою любовь людям независимо от их желаний. Любовь Бога предлагается, а не навязывается. Иными словами, христианство говорит, что Бог любит нас, а универсализм говорит, что Он насилует нас. Ни Священное Писание, ни христианское предание не знает столь вредного учения, которое совершенно справедливо отвергается как псевдохристианское и не достойное Бога, Которого мы знаем в Иисусе Христе.

В-третьих, представление о Боге, как о личности, помогает нам понять ту большую притягательность, которую всегда имело христианство и позволяет нам не допустить ее ослабления из-за неправильного толкования и понимания. Христианскую религию интересуют не интересные идеи, а личность. Если бы речь шла об интересных идеях, то мы бы столкнулись с большими проблемами. Христианство тогда было бы обращено к тем, кто

считает себя интеллектуалами, способными воплощать идеи. Оно было бы превращено в форму интеллектуального элитаризма, которое, как считается, не доступно для понимания большинства людей. А идеи, как это знают те, кто работает в области истории, обычно устаревают и часто так никогда и не возвращаются.

Было бы удивительно, если бы идеи, зародившиеся в палестинском мире I века, продолжали бы иметь силу в современном мире, который живет в совершенно иной культурной, социальной и интеллектуальной ситуации. Во всяком случае интересная идея может вызывать волнение, но это волнение быстро проходит. Я помню свое волнение, когда, будучи студентом, я впервые столкнулся с интересными идеями, включая квантовую теорию, но как только эти идеи потеряли свою новизну, они мне наскучили. Это напоминает чтение очень короткой книги: когда ее читаешь в первый раз, она интересна, но чем больше ее перечитываешь, тем меньший интерес она вызывает и в конце концов становится скучной. Нам надо иметь больше чем интересные идеи о Боге, чтобы никогда не забывать о Нем. Размышление о Боге, как о личности, сразу же устраняет эту трудность.

Предположим, вы встретились с каким-то человеком на вечеринке, назовем его Джон Смит. Поговорив с ним некоторое время, вы узнаете о нем, что ему 35 лет, что ему нравится французская кухня, что в прошлом году он ездил на каникулы в Швейцарию, что он играет на пианино. Но вы также узнаете самого Джона Смита, а не только о нем. Вы начинаете относиться к нему как к лицу, как к Джону Смиту, а не только как к мужчине, которому 35 лет, которому нравится французская кухня, который в прошлом году ездил в Швейцарию и который играет на пианино. Вы обнаруживаете, что он нравится вам и между вами завязываются отношения, для которых факты о нем постепенно теряют всякое значение, а большую важность приобретает сам Джон Смит. Все мы знаем это по личному опыту.

Теперь пойдем немного дальше. По мере того как вы лучше узнаете Джона Смита, вы обнаруживаете, что он оказывает на вас влияние. Вы начинаете серьезно относится к его идеям. Конечно же, этот процесс может быть взаимным, когда и вы начинаете оказывать на него влияние. Мы меняемся под влиянием других людей . они воздействуют на нас. Иначе говоря, личные связи являются преобразующими: мы изменяемся под влиянием других людей. Так и с Богом.

Знать Бога и иметь с Ним связь означает измениться под влиянием Бога. Многие из нас знают по личному опыту, что наша жизнь меняется, когда мы встречаем Бога. Мы стараемся стать лучше, быть больше похожими на Самого Бога.

Не меньшее значение имеет проповедь. Предположим, что вы убеждены, что вашему другу будет очень полезно лично узнать Джона Смита. Вы стараетесь убедить его в этом. Как же вы будете это делать? Вы можете сказать, например, что Джону Смиту 35 лет, что ему нравится французская кухня, что в прошлом году он ездил в Швейцарию и что он играет на пианино. Иначе говоря, вы просто сообщаете факты о Джоне Смите. Вы помогаете своему другу узнать о Джоне Смите. Но на самом же деле вы хотели бы ему рассказать не о Джоне Смите, но создать ситуацию, в которой они могли бы встретиться и познакомится друг с другом, в которой ваш друг мог бы лично узнать его. Вы хотели бы сказать ему, где он может встретить Джона Смита, и что Джон Смит действительно приятный человек.

То же самое можно сказать и о проповеди о Боге. Мы могли бы рассказать другому человеку многое о Боге, даже дать ему почитать несколько книг о Нем, но на самом деле мы хотели бы указать ему правильное направление и помочь ему открыть для себя Бога. Фактически же мы говорим следующее: именно так я встретил Бога и могу заверить тебя, что я счастлив, что сделал это. Почему тебе бы не постараться таким же образом встретить Бога и посмотреть, что произойдет? Проповедовать Евангелие . это значит указать путь от себя к Лицу, Которое является основой нашей веры, и сказать, что это Лицо может найти каждый, кто ищет Его. Проповедник . это своего рода проводник, указывающий путь к Богу и показывающий, что Он намного ближе, чем мы могли бы подумать.

В Евангелии от Иоанна мы читаем, что Филипп рассказывает Нафанаилу об Иисусе и говорит, что наконец пришел долгожданный Мессия: «Мы нашли Того, о Котором писал

Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифа, из Назарета» (Ин.1.45). Нафанаил возражает, считая это невозможным. Как мог Мессия прийти из Назарета? Филипп же избегает этой ловушки, в которую попадает так много проповедников, не находя ответа на такие тупиковые аргументы. Вместо того чтобы начать длинный и довольно бессмысленный разговор о том, откуда должен прийти Мессия, он просто говорит: «Пойди и посмотри» (Ин.1.46). И Нафаниал пошел и посмотрел и убедился: «Равви! Ты . Сын Божий, Ты . Царь Израилев» (Ин.1.49). Во многих отношениях это говорит об основной функции проповедника: он возвещает, что Бог доступен нам, затем приглашает слушатели «пойти и посмотреть», а потом предоставляет Богу управлять ситуацией. Его слушатели встречают живое лицо, а не безжизненную и абстрактную идею. Когда мы предлагаем нашим друзьям встретиться с Джоном Смитом, мы должны только указать им правильный путь к нему, а затем все остальное предоставить Джону Смиту потому, что мы знаем, кто и что представляет собой Смит. Так и наша проповедь должна создать условия, при которых наши слушатели могут встретить Бога, говоря, что они нуждаются в Боге и указав им правильный путь, чтобы они могли встретить Его.

Другим важным вопросом, на котором надо остановиться, это путь нашего познания людей. Когда умирает какой-то знаменитый человек, то по телевидению обычно показывают много интервью с людьми, которые знали этого человека. И одной из самых интересных вещей, которые обнаруживают эти интервью, это то, что все эти люди знали покойного с разных точек зрения, видя его в разном свете. Иногда трудно бывает поверить, что все они говорят об одном и том же человеке! Однако это был один и тот же человек, которого они знали, и в каждом случае они знали его по-своему. Есть что-то очень личное в их воспоминаниях. Они отражают тот факт, что покойный был связан с каждым из них в отдельности и связан по-разному. Они все могли знать о нем одни и те же вещи, как и когда он родился, из какой он семьи, чего он достиг, как он умер и т.д. И все же, знали они его каждый с разных сторон.

То же самое мы можем сказать и о Боге. Мы все можем знать о Нем, но знаем мы Его по-разному, потому что, Он встречается с каждым индивидуально. Бог . это не неодушевленный предмет, как например кусок дерева, который пассивен и статичен. Он активен и динамичен, и поэтому связан с каждым из нас по-разному. Может быть, это само собою разумеется, но оно имеет очень большое значение. Это то, о чем мы слишком часто забываем.

Когда мы говорим о Боге, мы отчасти говорим о пути, которым мы познаем Бога. И этот путь нашего познания Бога довольно личный. Мой путь отличается от вашего. Теперь, предположим, что я пытаюсь убедить кого-то, что для него было бы хорошо познать Бога. Я объяснил ему, каким путем я узнал и познал Бога, и посоветую ему такой же путь. Но Бог может быть связан с этим человеком совершенно иным путем. Я могу даже вызвать у этого человека нежелание познать Бога просто потому, что ему не нравится то, что лично меня привлекает к Богу. Его может привлекать в Нем совершенно другое. И именно поэтому проповедь должна указать путь от веры отдельного верующего к основе и содержанию этой веры . к Самому живому Богу.

Еще одним важным моментом, касающимся пути нашего знания других людей, . это путь, который отличает их от других вещей. Этот вопрос широко обсуждался в нашем веке, особенно такими философами, как Мартин Бубер. Мы начнем с аналогии. Противопоставим путь, каким мы узнаем другого человека и путь, которым мы узнаем стол или стул. В этом процессе стол или стул остаются статичными: они пассивны, а мы активны. Мы можем считать их предметами, и мы всегда сохраняем инициативу, когда изучаем их. Все, что мы знаем о них, можно выразить в таких утверждениях, как то, что «вес этого стола такой-то», или «размеры этого стула такие-то».

Но когда мы изучаем другого человека, ситуация оказывается совершенно иной. Другой человек активен, а не пассивен. Пока мы начинаем выяснять, что это за человек, ситуация может очень быстро измениться: он может отнять у нас инициативу и начать

задавать вопросы нам, прежде чем мы начнем задавать ему. Интервьюирование людей может быть очень простым, если они позволяют вам задавать им вопросы и соглашаются ответить на них. Таким путем вы можете выяснить, что они собой представляют, не давая им возможности много узнать о вас самих. Но иногда интервьюированный может изменить ситуацию и начать задавать вам вопросы и если вы не перехватите инициативу, ситуация может оказаться неуправляемой. Люди . это активные субъекты. Мартин Бубер делает различие между изучением (когда мы имеем дело с пассивным объектом, и активным субъектом, как другой человек). Мы изучаем стул, но мы встречаем человека.

Когда мы пытаемся описать, что мы знаем о человеке, мы обнаруживаем, что нам очень трудно это сделать точно таким же путем, каким мы описываем, что мы знаем о столе. Мы можем указать его вес и рост и дать его физическое описание. Но есть что-то в этом человеке, чего мы не можем описать, мы не можем низвести его до статистических и описательных выражений. Представьте себе близкого вам человека, который много для вас значит. Теперь подумайте обо всем, что вы знаете о нем: его возраст, его вес, цвет его глаз и т.д. (этот список может быть очень длинным), но вскоре вы обнаруживаете, что не можете полностью описать его. Предложите свой список кому-нибудь и спросите его, может ли он сказать, что он знает этого человека, исходя из того, что вы о нем сказали. И ответ его будет «нет», он многое теперь знает об этом человеке, но не знает его. Почему же? Отчасти потому, что вы просто не можете таким путем описать столь сложное существо, как человек. Но также отчасти и потому, что знание предполагает двухсторонний процесс, в котором нас узнает другой человек в той же мере, в которой мы узнаем его. Если «А» знает «Б», то «Б» знает «А». Это очень важный момент, который Бубер пытался выразить своей идеей «встречи», взаимной встречи двух людей.

То же самое можно сказать и о Боге, как о личности. Во-первых, мы можем рассматривать Бога как объект, то есть то, что мы можем изучать на досуге и по своему желанию. Многие богословы, особенно XIX в. считали Бога своего рода биологической моделью, которую они могли изучать любым путем, какой им нравится. После Первой Мировой войны такой подход к Богу потерял своих сторонников, так как стало ясно, что Бог должен быть признан Богом, и таким упрощенным путем Его нельзя рассматривать. Библия подчеркивает, что Он активен, Он отнимает у нас инициативу и находит нас, прежде чем находим Его. Библия постоянно подчеркивает эту Его инициативу и почти не уделяет внимания идее нашего поиска Бога. Мы поставлены в положение ответа Богу.